Академический обмен бесплатное чтение

Глава 1

– Нервничаешь? – спросил меня Кларенс, мой бессменный личный ассистент.

– С чего бы?

Я отколола с лацкана жакета знак-пропуск и приколола заново поровнее. Оглядела себя: костюм почти такой же, в котором я обычно являюсь на вызовы, чёрный жакет и юбка, достаточно длинная для приличия, но не путающаяся в ногах. Только в отличие от повседневной формы ткань блестящая и с еле заметной вышивкой чёрным по чёрному. Всё в полном соответствии с тем, как должна выглядеть уважающая себя некромантка на конференции по магической науке.

– Ну мало ли, вдруг кто-то из стариков притащится, – пожал плечами Кларенс.

– Ничего не знаю, – фыркнула я. – Как притащатся, так и утащатся. Меня пригласили, суть доклада с организаторами согласована, для демонстрации помещение оборудовано. Кому не нравится – все в сад.

– Будем надеяться, что так, – вздохнул Кларенс и подал мне пальто.

Конечно, надеяться, что всё пройдёт без эксцессов, было бы оптимистично. В нашей стране некромантию узаконили уже на моей памяти, хоть я тогда и под стол пешком ходила, а серьёзных специалистов в этой области можно было пересчитать по пальцам, и тех неравнодушные сограждане время от времени пытались проредить. К счастью, справиться с некромантом не так-то просто – говорю по опыту, со мной пытались. Но мы как раз тем и ценны, что каждый из нас заменяет целую военную дивизию. Страшно? Страшно. Но, как показала практика, если мы будем бояться и не производить своих некромантов, кто-то из соседей не побрезгует, и тогда с суверенитетом можно будет попрощаться. А так живём себе, сидим по своим лабораториям, теперь вот и по конференциям выступаем… Совет да любовь.

На самом деле я и сама ожидала, что в зале найдётся хоть одно тело, которому придётся доказывать, что я имею право на существование. В конце концов, они находились почти везде, где я появлялась. Некроманта легко отличить – не только потому, что мы ходим в чёрном (на самом деле, мы не обязаны, просто в чёрном практичнее, когда могилы раскапываешь). От некроманта веет чем-то потусторонним. По крайней мере, мне постоянно так говорят, я-то сама не ощущаю. Но если другого некроманта встречу, тоже не ошибусь. Что-то у нас такое есть во взгляде, в манерах, что сразу ясно: не заклинатель земли перед тобой и даже не предсказатель, хотя уж от тех хтонью разит за версту. Всех магов можно с некоторой долей уверенности определить на глаз. Ну, если они хоть чего-то стоят.

Вот, например, недавно был у меня вызов: повадилась у пригородного помещика тётушка покойная гулять по ночам, сторожей пугать. Я сначала хотела отказаться – с такой проблемой студентка-второкурсница справится, а я уже именитый специалист. Но дядька настаивал, слал письмо за письмом с мольбами и обещаниями приплатить сверх стандартной ставки. Нормального некроманта бы не проняло, но нормального некроманта растят родители-некроманты, а я…

В общем, приехала. Под вечерок, чтобы сразу к делу. И выяснилось, что помещик в своих мольбах забыл упомянуть, что тётушка уже подняла вместе с собой половину кладбища, и теперь все эти покойники вламываются в незащищённые дома и жрут всех подряд. А домов незащищённых тут много: у нас же как, пока за тобой лично умертвие не придёт, амулет на дверь кажется дорогой безделушкой.

Ну покойников-то я по могилам разложила, но покусанных крестьян надо было срочно очищать, а это некроманты не могут делать по определению. Это как краска не может отмыть краску, нужен растворитель, а именно – шаман, маг природы и жизни. Их, по-хорошему, в сельской местности должно быть по одному на пять деревень, но при том помещике нашлись сразу двое: старый дурак и молодой тупица.

Уж не знаю, кто и как их учил (хотя потом попросила показать дипломы Кларенсу, чтобы переписал, кто там подпись ставил), но они даже вдвоём умудрились не справиться с пятью смирными заражёнными. Я, некромант, и то лучше знала, какие им надо было рисовать круги и какие читать заклинания! А они ещё упираться вздумали, мол, я про магию природы ничего не понимаю, тут нужен индивидуальный подход… Какой индивидуальный подход?! Некротику изгоните из людей, а дальше подходите хоть на карачках, хоть задом наперёд! В итоге все ритуалы так и проводили под мою диктовку, и я себя чувствовала воспитательницей в исправительной колонии детсадовцев.

Так, к чему это я?.. Ах да, тех двоих я сначала приняла за магов воды, настолько у них шаманство было сырое. Тем более удивительно, что им кто-то лицензию на практику выдал. Так что бывает и такое, но всё же обычно нормального мага отличить легко.

Я выкинула из головы посторонние рассуждения, поскольку бричка как раз остановилась около здания Академии магических наук. Кларенс ловко выскочил первым и подал мне руку. В своём идеально-белом костюме он создавал мне прекрасный контрастный фон. Костюм я, конечно, защищала от грязи заклинанием – в том, чтобы работать на умелого мага есть свои плюсы, а Кларенс любит прихорашиваться. Многие при первой встрече решали, что он мой кавалер, и мы с Кларенсом их не разубеждали. Пока все думают, что эта вакансия закрыта, я со своей несдержанностью на язык потрачу меньше времени на скандалы, а сплетни я всё равно не слушаю.

– Маргарита, вы обворожительны, – пропел пожилой маг огня, вышедший на крыльцо у главного входа покурить перед началом. Я брезгливо поставила вокруг него запахонепроницаемый купол, чтобы не принёс потом свой дым в мой конференц-зал.

– Скажите мне что-нибудь новое, – фыркнула я и прошла в двери, не дожидаясь, пока он придумает, как сострить. Вот от таких я и прикрываюсь Кларенсом.

– Магистрина Вехте! Сама Вехте! – посыпался шёпот со всех сторон, стоило мне войти в аванзал. Народу уже собралось немало, но я и не намеревалась приезжать сильно заранее. Праздные беседы меня не интересуют, других некромантов в программе конференции не заявлено, а единственный доклад по фундаментальной теории магии я уже прочитала, потому что оппонировала его автору. Так что я не глядя махнула всем рукой, отчего некоторые присели, и прошла сразу в помещение, где мне предстояло выступать.

К счастью, здешние организаторы работали со мной не впервые, поэтому все материалы уже были разложены по креслам, за кафедрой для меня повесили магическую плёнку, на которой я могла демонстрировать изображения и цитаты, а саму кафедру уже накрыли куполом усиления звука, что очень кстати, потому что когда я ставлю его сама, люди жалуются, что мой голос звучит откуда-то у них из-за спины и дышит холодом в ухо.

Публика потекла в зал сразу за мной. В основном знакомые лица. С кем-то вместе училась, с кем-то проходила практику. Несколько преподавателей, два декана из разных университетов, где я уже докладывалась. Незнакомые лица были в основном магами других направлений. Я оживила плёнку и вывесила на ней напоминание, что мой доклад будет содержать практическую демонстрацию, и людям, непривычным к некротике, от неё может стать плохо. Слабых сердцем и – особенно! – желудком мне тут не надо. Кое-кто внял и ушёл. Вот и чудненько. Можно приступать.

Конечно, стоило мне начать говорить, как какой-то опоздун прокрался в двери в дальнем конце аудитории, где уже погасили свет, и с грохотом налетел на кресло. Я прожгла его взглядом и продолжила свой рассказ о том, как коррелирует ритм плетения с эффектом, который оно производит. Если практикой некромантии сейчас занимались в каждом хоть на что-то годном магическом университете, а низшими уровнями – и в училищах для мракоборцев, то теория в государственные требования не входила и для постижения боевых приёмов не особо требовалась, а потому в нашей области совершались только первые шаги того пути, по которому маги других стихий уже дважды обошли вокруг света. Но я вовсе не против, если моё имя войдёт в учебники для всех последующих поколений некромантов, а потому всё свободное от вызовов время посвящаю именно фундаментальным исследованиям.

В целом доклад прошёл успешно. Я изложила все свои открытия, продемонстрировала, как пульсируют разные плетения – и руками, и в виде подвижных иллюстраций на магоплёнке. Кому-то всё-таки поплохело, но коллеги по стихии даже подходили поближе и просили показать повторно, чтобы разглядеть. Один из деканов некоторых моих плетений в жизни не видел. Ну так фирма веников не вяжет.

После доклада я ответила на пару вопросов, но, к счастью, за мной в этом зале должен был докладываться пожилой природник (не спрашивайте меня, чья это была светлая идея), и прежде чем его сюда пускать, нужно было очистить зал от некротики, так что нас всех попросили выйти, и я воспользовалась суетой, чтобы улизнуть. Я им не благотворительная организация, чтобы бесплатно на вопросы отвечать, особенно на такие, которые я уже в самом докладе обсосала вдоль и поперёк. Слушать надо было внимательнее. Найдя боковую дверь, я выскользнула на улицу.

И чуть не споткнулась о стоящего на коленях человека. Его тошнило. В клумбу.

Я совершенно точно не собиралась вмешиваться в эту ситуацию и должна была просто пройти мимо, сделав вид, что ничего не видела, но что-то меня заставило присмотреться. От болезного веяло… нет, не тем, чем вы подумали, а некротикой.

Некроманты не выворачивают желудок в клумбы. Особенно посреди бела дня на ступенях Академии магических наук, пусть и у бокового входа. Я ещё могу себе представить – в кабаке, под утро, после того, как опустошил винный погреб… И то странно. Слабые телом некроманты не выживают. Их сносит даром ещё в детстве, и тогда или запечатывать, или хоронить.

Я присмотрелась. Что-то с этим несчастным было не так. Одет вполне по-некромантски, в классический чёрный костюм-тройку. Цепочка от часов вон болтается золотая. Волосы только какие-то светлые, у нас таких не бывает обычно, разве что слабосилок… Но от слабосилка я бы и не почувствовала энергию стихии. В глаза бы ему посмотреть, но он ими упёрся в клумбу.

Скривившись от отвращения к этому миру, я осторожно спросила:

– Вам помочь?

Его как раз накрыло очередным приступом, так что мне пришлось подождать, пока он прокашляется.

– Всё хорошо, – просипел он. – Сейчас пройдёт.

Я поджала губы. Его снова скрутило. Я осмотрелась по сторонам и заприметила на углу лоточника с прохладительными напитками. Маги воды и земли могут просто так из горсти налить напиться, но некроманты – увы. Широким шагом я дошла до лоточника и купила у него бутылку ледяной Кверзкой. Она и на вкус довольно кверзкая, но желудок успокаивает, знаю по маменьке.

Только вернувшись к клумбе, я осознала, что снова веду себя, как некроманту вовсе не подобает. Ну и что что этот мужчина – коллега по цеху? Мало ли коллег? Что же, мне каждому напитки подавать? Так и до горничной скатиться недолго! Не дай стихия кто увидит, я же всякое уважение потеряю.

Однако от бутылки теперь надо было избавиться. Нагибаться над клумбой, чтобы поставить её болезному под руку, мне очень не хотелось. Бросать её издалека – вызывало в моём пессимистичном воображении апокалиптические картины попадания, брызг и заляпанной юбки. На юбке, конечно, грязеотталкивающее заклинание, но осадочек всё равно останется. Вот где Кларенс, когда он так нужен? Уже бы давно всё сделал.

– Возьмите, – наконец выдавила я, когда в спазмах мужчины наметился перерыв. Он поднял голову, и я тут же вместе с бутылкой подала ему платок, прежде чем отвернуться. Чего медлила – сама не знаю, надо было просто спускаться со ступенек и идти искать Кларенса, который наверняка ждал меня у главного входа.

– Спасибо, – хлюпнул мужчина и, судя по шороху, встал.

Я обернулась – сама не знаю зачем, это всё дурацкое воспитание! И поняла, что передо мной тот самый опоздун, который перевернул кресло в начале моего доклада. А ещё – что он природник.

У меня аж волосы встопорщились от негодования.

– За какой хтонической матерью вас понесло на мой доклад?! Буковки на двери прочитать не осилили?!

Впрочем, я тут же себя одёрнула. С природниками так нельзя, они трепетные, могут травмироваться даже о повышенный голос.

Однако этот оказался покрепче. Просто проигнорировал меня, приложился к бутылке и допил кверзкую, запрокинув голову. Потом не глядя махнул рукой и убрал то, что развёл на клумбе, заодно придав более жизнерадостный вид цветочкам. Ну ладно, за профессиональные навыки плюсик поставлю, так и быть.

– К некротике можно выработать иммунитет, – сказал он, ища глазами, куда выбросить бутылку. Я повела бровью, и стекляшка распалась прозрачной пылью. Природник даже не вздрогнул, только отряхнул руку и кивнул мне. – Спасибо. Я полагал, что мой иммунитет достаточен, чтобы посмотреть вашу демонстрацию с последнего ряда. Вынужден признать, что я не ожидал увидеть настолько продвинутые техники. Моё почтение, магистрина.

С этими словами он поклонился, являя собой образец благообразия. Ну, разве что пыль на коленках немного портила картину. Для природника это был просто высший пилотаж. Чтобы вы понимали, зона комфорта этих ребят – по колено в каком-нибудь болоте с ряской разговаривать о том, как прекрасен солнечный свет. Я вообще не припомню, чтобы хоть раз видела шамана в приличной одежде, а о существовании манер им лучше не напоминать, у них от этого тревожность развивается.

– С кем имею честь? – решила поинтересоваться я. Мало ли, понадобится экспертное мнение по какому-нибудь фундаментальному вопросу, так лучше за ним обратиться к вменяемому специалисту.

– Лирой Маккорн, – представился шаман. – Магистр природной магии и техномагии.

Вот тут уже у меня глаза на лоб полезли. Это же прямо противоположные области! У него, часом, не раздвоение личности? С другой стороны, техномаг-природник – это просто человек-оркестр. Он, наверное, один может заменить целый завод. Небось уникальный специалист. Кстати…

– Уж не тот ли вы Маккорн, который в прошлом году опубликовал нашумевшую статью о фрактальных артефактах?

Природник улыбнулся. Вот теперь я бы точно сразу определила его стихию. С улыбкой он тут же из приличного господина превратился в блаженного.

– Я польщён, что вы обо мне слышали.

– Я даже пыталась применить вашу идею в своей практике, – задумчиво сказала я, вспоминая те опыты. Идея была на удивление одновременно фундаментальная и прикладная. Вроде бы как если создавать техномагические артефакты с фрактальной магической структурой, то ими можно управлять при помощи магии природы, а значит, можно их встраивать в живую систему. Так, например, можно было бы делать протезы.

– В вашей практике? – удивился он. – Но ведь я писал о живых структурах…

– Ну, я пыталась адаптировать это для мёртвых. Прямо не вышло, а вот через фрактальное плетение кое-что интересное получилось.

Его лицо прямо-таки озарилось любопытством.

– Покажете?

Тут я вспомнила, с чего началось наше знакомство.

– Вы решили себе промывание желудка устроить? Есть более щадящие способы.

Он сник.

– Я правда обычно спокойно переношу некротику. Мне просто нужно хоть пару раз ощутить воздействие конкретного плетения, и дальше я притерплюсь!

Я поджала губы.

– А если в один из этих пары раз у вас сердце остановится, вы мне адвоката оплатите?

– Оплачу! – с готовностью пообещал Маккорн.

Я рассмеялась. Ну правда смешно же. Он вряд ли себе представляет ценник на защиту некроманта, особенно в такой ситуации. Если бы я кого-то кулаками избила, это ещё можно потянуть, но магическое воздействие… не-е-ет, сидеть мне в хорошо укреплённой антимагической башенке за такое. Да даже если всё обойдётся, зачем мне рисковать? Что я могу поиметь с этого пижона? Надо бросать тратить на него время и идти к бричке, у меня ещё дела сегодня, а Кларенс там уже весь извёлся наверняка.

– Прошу меня простить, – совершенно не извиняющимся тоном бросила я и пошла вниз по ступенькам.

– Подождите, магистрина! – заканючил Маккорн. Да-а, вот так он точно похож на природника, это их милая манера притвориться беспомощными детками, которым надо потакать. – Я серьёзно! Я напишу отказ от претензий, вот, у меня даже бланк есть!

Я только фыркнула. Бланк у него! Знаю я, чего такие бланки стоят в суде. Некромант в одно лицо заменяет военную дивизию, ну так и спрос с нас соответствующий. А в силовых органах, вы удивитесь, тоже работают некроманты. И внутрицеховой солидарности у нас примерно нисколько, а уж если есть шанс прищучить зарвавшегося соперника… В общем, шёл бы ты, магистр Лирой, ряску выращивать, и где-то подальше от меня.

Глава 2

Забравшись в бричку, я была уверена, что больше никогда Маккорна не увижу, и с удовольствием рассказала Кларенсу о своей забавной встрече. Однако судьба ещё не закончила сегодняшние игры.

Вечером, завершив дела в столице, я вышла на балкон своего гостиничного номера с чашечкой кофе подышать прохладой. Я бы предпочла остановиться где-нибудь повыше с хорошим видом на город, но отель для всех докладчиков предоставляла Академия, и я не стала упрямиться, поэтому оказалась всего лишь на втором этаже с видом на подъездной путь к самому отелю. В номере я сразу поставила купол шумоизоляции, но теперь, выйдя, обнаружила, что внизу происходит какая-то возня.

Пятеро молодчиков окружили кого-то, кто стоял под моим балконом и оттого не был виден. Приглядевшись, я поняла, что это мракоборцы. Понятное дело, учёная особа вроде меня всякой мелкой нечистью за гроши заниматься не будет, на это есть государственные службы, которые обучают на коротких курсах всех, у кого есть природная склонность, но нет мозгов развить её в нормальную профессию. Вот такие персонажи и толклись сейчас под окнами. Кажется, они просто забавлялись, запугивая прохожего своими «страшными некромантскими проклятиями», а на самом деле хотели добыть пару серебряков на пиво.

Прохожий тихо отбрёхивался. Я пила кофе, наслаждаясь атмосферой насилия. В деревне при моём загородном имении все по струночке ходят, такого не увидишь. Вмешиваться я, конечно же, не собиралась: я не при исполнении, да и не мой профиль, это опять по судам таскаться потом. Кофе у них тут хороший.

Внезапно одному из пятерых прилетело. От любопытства я даже заглянула через парапет. Двое других как раз попытались швырнуть в жертву какими-то проклятиями, но тот, под балконом, очевидно, был не последним магом: проклятия срикошетили о щит, а следом у всех нападавших оказались связаны ноги и руки. Ого! Неужели практикующий боец? Редко увидишь такие навыки не у некроманта.

Я сама не заметила, как перегнулась через перила так сильно, что пролила немного кофе на мостовую. Из-под балкона осторожно выглянул виновник торжества и – ого, да это же Маккорн! Я чуть не пролила оставшийся кофе, вовремя поставила чашку на парапет. И что, вы хотите сказать, что природник, пусть даже он в довесок техномаг, смог отразить некромантские проклятия и остаться на ногах? Я уж не говорю о том, что он после этого сам колдовал! Да шаману после контакта с некротикой надо сутки воздерживаться от колдовства, у них же может искажение пойти!

Однако искажённым Маккорн не выглядел.

– Магистрина! – обрадованно улыбнулся он и замахал рукой, словно у меня был шанс его не заметить. Впрочем, тут же одумался и принял более подобающий вид. – Надеюсь, вас развлекло это маленькое представление?

– Вынуждена признать, что да, – хмыкнула я. Теперь, приглядевшись, я рассмотрела, что мракоборцев опутало каким-то плющом, выросшим прямо сквозь мостовую, и судя по тому, что они не трепыхались и даже не орали, плющ был с дурманом. Не зря Маккорн магистра получил, что и говорить…

– Может быть, удостоите меня беседы за чашечкой чаю? – предложил этот настырный шаман.

С одной стороны, зачем мне с ним беседовать? Показывать ему свою магию я всё равно не соглашусь, а ведь хочет он от меня именно этого. С другой, отшить его мне несложно, а других дел на вечер нет, разве что книжку почитать, но это можно делать когда угодно. Почему бы и нет?

– Лучше кофе, – бросила я и ушла с балкона, чтобы спуститься вниз.

Когда я переступила порог гостиничного ресторана, Маккорн уже сидел за столиком у окна, на котором уже дымились чайник и кофейник. Однако! Ещё и спорый. Природники обычно шевелятся с такой же скоростью, как мох растёт. И с такой же целенаправленностью. Что же мне за уникум попался?..

Я так задумалась над этим, что сама не заметила, как спросила:

– Как ваше самочувствие?

И чуть не шлёпнула себя по губам. Нормальный некромант плевать хотел на чужое самочувствие! Когда же я вытравлю наконец влияние моей чокнутой семейки? Вот так не дай стихия ляпну в обществе коллег, засмеют же!

– Спасибо, отлично! – разулыбался Маккорн. Надо отдать ему должное, он был довольно хорош собой. Черты едва ли не чересчур правильные и только самую чуточку приправлены шаманским инфантилизмом. Пока не улыбается, и правда мог бы за некроманта сойти, особенно если бы волосы перекрасил потемнее. – Как вам гостиница?

Я закатила глаза и упала в бархатное кресло. Нет, на светскую беседу с природником я точно не подписывалась! К счастью, он сообразил тут же налить мне кофе, что немного примирило меня с действительностью.

– Скажите всё-таки, что вы забыли на моём докладе? – спросила я.

– О! – его глаза так загорелись, что я забеспокоилась, хочу ли знать ответ. – Видите ли, мой новый проект заключается в том, чтобы найти параллели между магиями жизни и смерти.

Я непроизвольно вытянула шею вперёд.

– Параллели?

– Именно! Видите ли, я подозреваю, что между плетениями в наших стихиях есть что-то общее. В других стихиях такое случается – зеркально или ещё как-то перевёрнуто, но бывает. Просто для шаманизма и некромантии никто ещё не проводил такого исследования.

– Удивительно, почему бы, – делано поразилась я.

– Естественно, – охотно кивнул он. – Специалиста, который мог бы проанализировать обе стихии, пока не нашлось, да и создать такую рабочую группу довольно сложно. Но не невозможно!

О, я поняла, куда он клонит.

– Я не буду в этом участвовать, – отрезала я.

– Безусловно, я и не собирался вам предлагать работать со мной над моим проектом, – легко согласился шаман. – Всё, о чём я прошу, это чтобы вы показали мне свои плетения.

Почему это прозвучало так неприлично? Наверное, потому что в его просьбе вовсе не было смысла.

– Вы же их не увидите, – развела руками я. – Точно так же, как я не увижу ваши. Только вам от этого ещё и плохо станет.

– Именно! – просиял он. Точно блаженный. – Как я уже говорил, я весьма устойчив к некротике. Вы видели только что своими глазами! Я провёл ряд экспериментов с артефактами и выяснил, что реакция моего организма различается по интенсивности и конкретным проявлениям в зависимости от того, с каким именно некротическим плетением я сталкиваюсь. Я даже создал нечто наподобие алфавита, чтобы записывать свои ощущения. Таким образом, сопоставив мои записи с вашими схемами, я мог бы освоить плетения из некромантии, а затем применить их в магии природы. Понимаете?

Я так вытаращилась на него, что аж глаза пересохли.

– Вы хотите воспринять некротические плетения через то, как именно вас тошнит?

Он всплеснул руками, но тут же уложил их на столешницу.

– Ну… грубо говоря, да.

– И что, по вашему мнению, в этой затее может быть соблазнительно для меня?

– Я читал ваши работы, – сказал Маккорн, подрастеряв энтузиазм. – Вы интересуетесь фундаментальной наукой. Это же будет революционное исследование…

– Это будет дохлый природник в моём личном деле, – отрезала я.

– Я далеко не так хрупок, как вам кажется! – запротестовал он. – Я понимаю, что произвёл не лучшее впечатление, но, уверяю вас, мне ничего не будет от пары плетений в день! Особенно если я подготовлюсь получше, чем сегодня. Я знаю, о чём говорю, у меня есть опыт!

Я неверяще покачала головой. Его наивность просто потрясала. Уж я-то знала, как некротика действует на шаманов. Какая пара плетений в день? Пара плетений в месяц ещё может быть, и то если какого некроманта поймают на том, что он подвергал природников такому воздействию, заставят как минимум оплатить лечение.

– Вы можете попробовать меня на прочность прямо сейчас! – продолжал настаивать он.

Я нервно пододвинула к себе свой кофе. Вот в столовой самое место, конечно.

– Я уже сегодня пробовала, – напомнила ему.

– Я был не готов. Вы использовали более мощные плетения, чем я ожидал. Но если повышать силу по чуть-чуть, мне это не повредит! Я знаю, я много лет подвергаюсь воздействию некротики, и всё в порядке!

Много лет?! Я окинула собеседника новым взглядом. Да он поехавший, что ли? Вот только невменяемого природника мне не хватало.

– Я заплачу сколько захотите, – взмолился он.

– Это, например, сколько? – тут же уточнила я.

– Сто тысяч золотых?

Моя рука на чашке дрогнула. Сто тысяч? Сто тысяч?! Нет, я, конечно, именитый специалист и обеспеченная девушка, но сто тысяч – это можно титул купить! Не говоря уже о дворце, который бы этому титулу соответствовал. Я ещё раз новым взглядом оценила Маккорна. То-то мне показалось, костюмчик у него хорош.

– Вы дворянин?

Он закатил глаза.

– Бастард. Вам это важно?

– Исключительно в плане того, откуда у вас такие деньги, – по возможности невозмутимо сказала я. Умом я понимаю, что дворяне – такие же люди, и в университете я с ними сталкивалась неоднократно, да и на вызовах случается, но всё равно каждый раз как-то неловко делается. Я-то сирота из провинции, и хоть в какой руке держать вилку, меня научили, всё равно с точки зрения дворянина я наверняка выгляжу дояркой. Понятное дело, когда ты некромант, тут уже не важно, из какого сословия, всё равно все тебя будут бояться, то есть уважать. Но совсем избавиться от комплекса доярки мне пока не удалось. Поэтому я постаралась сменить тему.

– Развитие магической науки – это, конечно, важно. И я могу понять, что, если у вас есть свободные средства, вы готовы их вложить в хорошее дело. Но так издеваться над собой… Я хочу сказать, вам точно больше нечем заняться?

Он сжал губы в тонкую линию и уставился в стол, словно мой вопрос причинял ему не меньший дискомфорт, чем моя магия.

– У меня есть личные причины.

Мы оба помолчали. Сто тысяч, мягко говоря, не валяются на дороге. Допустим, без титула я и дальше неплохо проживу, но вот дом в столице, а в нём защищённая лаборатория… Но, с другой стороны, если этот щёголь двинет кони, мне не отмыться. Словно услышав мои мысли, Маккорн сказал:

– Мой адвокат подготовил полный пакет документов по отказу от претензий. Он в любой момент готов прислать его вашему адвокату. Магистрина Вехте, я вовсе не планирую свою мучительную смерть, поверьте, я сделаю всё, чтобы вас не подставить.

Я откинулась на спинку кресла и пощипала себя за губу. Не знаю, какие-такие личные причины вынуждали природника облучаться некротикой, но маг был так серьёзен, что это явно было не праздное любопытство. Да и не очень-то он типичный природник. Даже я поначалу приняла его за некроманта, что уж вовсе нонсенс. Однако отбрил же он тех недоумков и не поморщился. Опять же, сто тысяч золотых…

– Если у вас что-то получится, поставите меня соавтором, – наконец решилась я.

Его лицо осветилось такой силой жизни, что мне захотелось прикрыться зонтиком.

– Магистрина, вы моя спасительница.

Я поморщилась. Мог бы и не тыкать меня носом в то, что я безвольная альтруистка. Надо будет хотя бы расписку о неразглашении этого факта с него стрясти.

Глава 3

На утро я уж было понадеялась, что мне весь этот бред приснился, но вместе с завтраком Кларенс принёс приглашение в бюро какого-то нотариуса для подписания документов. Я могла бы отписаться, что, мол, мой адвокат не в городе, но подозревала, что Маккорн меня так просто в покое не оставит, да и сто тысяч, опять же… К тому же, за ночь я надумала ещё одну мысль: если не соглашусь я, он ведь найдёт кого-то менее щепетильного. И этот кто-то запросто может его угробить. Я хотя бы знаю, что делаю. Конечно, это было соображение, недостойное настоящего некроманта, но покоя оно мне всё равно не давало. Пришлось ехать. Тем более что моим адвокатом был Кларенс.

Ему эта затея понравилась ещё меньше, чем мне, но он давно выучил, что перечить мне бесполезно, поэтому только вымотал другую сторону уточнениями, приложениями и пояснениями, прежде чем позволил мне подмахнуть бумаги. Маккорн сиял, как начищенный поднос. Мне от его энтузиазма стало не по себе: а ну как рванёт сейчас облучаться некромантией, и эти бумажки меня не спасут…

– Когда начнём? – нетерпеливо спросил он, подтверждая мои худшие опасения.

Кларенс поймал мой взгляд и достал из портфеля аптечный бумажный пакет с нюхательными солями, противорвотным зельем, укрепляющим сердечным настоем и всем остальным, что мы с ним вчера смогли вспомнить. По мере того, как баночки появлялись на столе, Маккорн скисал.

– Магистрина, это правда не обязательно…

– Это я буду решать, – отрезала я. – Пейте вот это, вот это и вот это, подействует через час, как раз доедем до места.

Маккорн вздохнул и взял баночки в руки, чтобы повнимательнее прочитать рукописные этикетки. Проверяет за мной ещё! Нет, конечно, ему как магу жизни должно быть виднее, как работают лекарства, сделанные другими такими же. Но и я, знаете ли, не лыком шита. Сколько раз мне приходилось откачивать соседей, сунувших нос через ограду в самый неподходящий момент – уж я-то знаю, что действует лучше всего!

Наконец он смирился со своей участью и принял указанные дозы.

– Куда поедем? На полигон?

– За город, – бросила я. Полигон ему. Так меня и пустили на полигон с природником! А если и пустят, то точно в личное дело запишут.

Оставался только большой и интересный вопрос, как нам ехать. В моей бричке мы втроём не поместимся. Оставить Кларенса в городе – плохая идея. Вдруг Маккорн потеряет сознание, и его придётся грузить обратно? Я маг-то сильный, но на руках его не подниму. В природниках жизни много, они здоровенными вырастают, а мы скорее наоборот. Можно, конечно, поднять пару покойников, чтобы они его таскали, но от такого он точно окочурится.

Проще всего было бы поехать верхом, только есть одна проблемка: наши с Кларенсом лошади – призраки. Это на самом деле очень удобно: им не нужно ни есть, ни пить, ни отдыхать, ни гадить. В бричку они впрягаются при помощи пропитанной магией сбруи, а скачут на чистом энтузиазме. Призраки – по определению, души, не нашедшие покоя. По городу мне этих беспокойных даже сдерживать приходится, зато за городом они развивают такие скорости, что на дороге становится опасно, поэтому я загоняю их в воздух. Один призрак бричку со мной и Кларенсом в небо поднимает с трудом, а вдвоём – легко, даже с багажом. Бричка, понятно, тоже заговорённая, чтобы не болталась под копытами, а летела следом. Поэтому заменить её на какой-то другой экипаж не выйдет.

Однако есть у призраков и минусы. Во-первых, ими обычно становятся животные с нелёгкой судьбой, умершие жестокой смертью, и следы всего этого на них видны невооружённым глазом, так что приходится кутать их в волшебные попонки. А во-вторых, чтобы ехать на такой твари верхом, надо быть некромантом, который ещё и не пожалеет сил подпитывать материальное проявление лошади хотя бы прямо под седлом. Я так могу, конечно, и на пару-тройку попутчиков тоже сил хватит, но вот незадача: природник верхом на призраке, подпитанном некротикой, отбросит копыта, и вовсе не конские.

Оставался последний вариант: арендовать живых лошадей. С экипажем или без – разница невелика, потому что… и тут засада! Живые лошади скорее всего откажутся меня везти. Да-да, думаете, я от щегольства на призраках езжу? Нет, от щегольства, конечно, тоже. Но я некромант, мне положено. Однако найти достаточно спокойную тварь, чтобы вытерпела моё присутствие в повозке позади – дело нелёгкое, а уж чтобы верхом – практически невыполнимое. Таких уже некроманты постарше меня всех разобрали.

– Есть ли у вас свой транспорт? – поинтересовался тем временем Кларенс у Маккорна, пока мы спускались от нотариуса.

– Лошадь, – с готовностью ответил тот. – Я обычно верхом.

Кларенс кивнул.

– Возможно, нам стоит разделиться. Магистрина ездит на призраках. Вашей лошади они не понравятся. Договоримся о встрече у…

– На призраках?!

Маккорн остановился посреди лестницы, перегородив нам проход и уставился на меня.

– А чего вы ожидали? – хмыкнула я. Пускай сам догадывается, почему это для меня лучший вариант.

– Покажите!

Я подавила желание ткнуться лбом в стену. Конечно, как я могла хоть на секунду подумать, что шаман отреагирует рационально!

– Вы не сможете к ним приблизиться, – напомнила я.

Маккорн наконец осознал, что стоит у всех на дороге, и продолжил спускаться.

– Магистрина, нам с вами работать вместе какое-то время, – заметил он неожиданно спокойным тоном. Со спины ни дать ни взять адекватный человек. На мага воды точно потянет, а то и на мага металла. – И моя ближайшая задача – привыкнуть к вашей магии. Почему бы не начать привыкание с лошадей?

В этом… даже было разумное зерно. Если отбросить здравый смысл и элементарную технику безопасности.

– Наша бричка во дворе, – сказал за меня Кларенс. – Вам в любом случае придётся пройти мимо, если вы не хотите дожидаться нашего отъезда.

Ну, тоже верно. Хотя будь моя воля, я бы её отогнала до того, как выпускать природника из дверей.

– Вот и чудненько! – сказал этот самоубийца и ускорил шаг.

– Э! Куда! – выкрикнула я и тут же захлопнула рот. Я не доярка. Он – не корова. Он упрямый осёл, который сейчас получит по башке, и на этом проблема, как вывезти волка, осла и капусту за город, отвалится сама собой. Поэтому я не кинулась его догонять и даже не поставила у него на пути ловчую сеть, а просто пронаблюдала, как он скатился по ступенькам и распахнул дверь во двор, скрываясь из вида.

– Надеюсь, у нотариуса найдутся носилки, – вздохнула я. – Зря ты его замотивировал.

– Возможно, обморок охладит его пыл, – невозмутимо ухмыльнулся Кларенс. Да, трепетные люди не становятся ассистентами некромантов.

Однако, когда мы вышли во двор, Маккорн всё ещё стоял на ногах. И даже приближался этими самыми ногами к моим лошадкам. Шёл он небыстро, словно прощупывая почву каждый раз, прежде чем наступить, даже руки перед собой выставил, как в темноте. Вероятно, ожидал наткнуться на глухую невидимую стену некромантии. Ну или надеялся почувствовать неприемлемую её концентрацию руками, а не головой, что имело смысл. Мне не очень хотелось признавать, что природник может сделать что-то по уму. Ведь это бы означало…

Одна из лошадей заинтересовалась и потянула к нему морду, отчего с её шеи съехала попона, обнажив огромную рубленую рану. Маккорн вскрикнул и попятился. Я вздохнула и поспешила вперёд, чтобы хоть не дать ему головой стукнуться при падении.

– Магистрина, – слабым голосом вымолвил природник. – Что с вашей лошадью?

– Призраками не от хорошей жизни становятся, – напомнила я, останавливаясь рядом с ним и подняв руку на случай, если понадобится его ловить. – Пойдёмте, вам хватит…

– Но ей же больно! – возмутился он.

Я закатила глаза.

– Она мёртвая. Она не чувствует!

На самом деле это было не совсем так. То есть именно боли в нашем понимании призраки действительно не чувствовали, вместо этого она подзуживала их искать отмщения, ну или исполнения своих желаний, а иногда просто привычных ежедневных действий.

– Но как же… – проблеял Маккорн и сделал ещё шажок к Венди. Та возбудилась от такого внимания, забила копытом и зафыркала, отчего края раны на шее у неё затрепетали. Природник сбледнул, но не попятился. Вместо этого он сделал пару глубоких вдохов и приблизился к лошади вплотную, выставив руку, как для знакомства.

Венди шумно обнюхала его руку, почти тычась в неё носом, хотя и касание, и дыхание оставались неощутимыми. Келли тоже заинтересовалась и попыталась заглянуть через голову Венди, что там происходит. Я бездумно скормила ей немного некротики и опомнилась только когда Маккорн покачнулся и попытался ухватиться за сбрую Венди. К счастью, Кларенс перехватил его руку и помог ему устоять.

– Как видите, нам лучше поехать порознь, – напомнил Кларенс, незаметно отряхивая рукав в том месте, где Маккорн за него хватался.

Вместо ответа Маккорн снова потянул руки к Венди. Осторожно коснулся её шеи, погладил и…

– Вы что делаете?! Вы мне сейчас лошадь упокоите!!! – взвилась я. Однако когда вспышка белого света погасла, Венди осталась стоять, где стояла, только рана у неё на шее закрылась, как не было. Я замерла, ища взглядом привычные очертания дефекта, но видела только лоснящуюся чёрную шерсть.

– У второй тоже… что-то такое? – спросил природник сипловатым голосом, словно он запыхался.

– Хребет перебит, – бездумно ответила я. – Её под лавиной погребло.

Маккорн шагнул ближе к Келли и, соответственно, ко мне. Я так озадачилась исцелением Венди, что даже не отошла на приличествующее расстояние, так что нос мне защекотал травянистый аромат Маккорнова одеколона.

– Покажите.

Я опомнилась и стащила с Келли попону. Ещё одна вспышка белого света – и её спина выровнялась, как будто и не было в ней никогда провала. Меня обдало теплом природной магии.

– Как вы это делаете? – пробормотала я.

Шаман пожал плечами.

– Исправлять то, что нарушено – моя специальность. А вот упокаивать призраков – ваша. Почему вы думали, что мне это под силу?

Я неловко развела руками.

– Ну, их боль в посмертии превратилась в стремление. Если его убрать, зачем им оставаться в этом мире?

Маккорн внимательно посмотрел на меня, потом снова попытался погладить Венди по морде, но его рука прошла насквозь, и он её поспешно отдёрнул.

– Это какой-то упрощённый подход, – пробормотал он. – Лошадь – сложная штука, у неё много разных мыслей в голове. Если бы ею руководило только стремление, рождённое из боли, разве бы она ластилась к рукам?

Я не нашлась, что ответить. У меня у самой этот принцип в своё время вызвал массу вопросов, но с тех пор я много раз пользовалась им для практических нужд и знала, что он работает. Однако лошади не развеивались, по крайней мере, пока. Будет весело, если они дотерпят до выезда за город и упокоятся там, посреди ничего.

Мысль о поездке выдернула меня из размышлений, и я тут же заметила, что стою только что не прислонившись к природнику. Еле сдержала недостойный порыв отпрыгнуть на газон. А больше в этом углу двора деваться было некуда.

– Нам пора ехать, – напомнил Кларенс, заметив моё затруднение. – Магистр, вы поедете с нами или договоримся о встрече?

– Да с вами, зачем усложнять? – легкомысленно отозвался Маккорн и наконец отошёл к своей лошади, которая нервно топталась в другом углу двора и косила глазом на моих.

– Кто из них кильнётся первым, как думаешь? – негромко спросила я.

Кларенс беззаботно пожал плечами.

– Если он, то посажу его в бричку, а сам сяду на его лошадь. А если лошадь, то может возвращаться пешком, не наша забота.

Я облегчённо выдохнула и в очередной раз возблагодарила судьбу за Кларенса. Надо было сразу с ним всё обсудить, а не трепыхаться у себя в голове.

Однако Маккорн как-то уговорил свою скотину терпеть призраков на довольно небольшом расстоянии от себя, так что ехал вслед за нами, не теряясь из виду. Венди и Келли рвения к работе не утратили, цокали себе, как обычно, то и дело порываясь разогнаться, но я не позволяла – шаманова лошадка за нами не поспеет.

Наконец мы выбрались в достаточно безлюдные места, чтобы наше сомнительное предприятие никто не засёк. Кларенс помог мне спуститься из брички, после чего показательно достал из портфеля пакет с лекарствами. Маккорн сощурился от их вида, но ничего не сказал. Я возглавила процессию в глубь леса. Была тут у меня на примете одна полянка, которой я пользовалась ещё в студенческие годы, когда не успевала забронировать полигон, а практиковаться где-то было надо. О, вот и она.

Я выбрала место, где трава погуще, и села. Спустя мгновение Маккорн последовал моему примеру. Кларенс благоразумно остался стоять на тропе среди деревьев – белый костюм, даже защищённый заклинанием, с травой плохо сочетался, да и некротика Кларенсу тоже не полезна. Он, конечно, не природник и вообще не маг, но некротика действует на всё, что может разлагаться и распадаться, кроме собственно некроманта.

– А вы… не будете чертить круг? – уточнил Маккорн.

Я закатила глаза. Круг ему! Мне и так всё время кажется, что я его привела на казнь, ну или хотя бы на порку.

– Давайте вы сначала переживёте что попроще.

Он разочарованно поджал губы, но спорить не стал.

– Хорошо. Мне надо что-то делать?

Я прикинула.

– Повернитесь-ка вы ко мне боком, а то если вас будет тошнить, я не хочу оказаться на линии огня.

Он скривился, но пересел, безжалостно возя брюками по траве. Костюм на нём был коричневато-рябой, грязь не будет сильно заметна, но да, только природник может так с одеждой обращаться.

– Я сейчас выделю немножко некротики, – предупредила я. – Сначала совсем чуть-чуть. Посмотрим, как вам зайдёт. Если притерпитесь, увеличу количество.

Он почему-то покраснел и смущённо одёрнул пиджак, но кивнул.

– Я готов.

Я вздохнула напоследок – во что ты ввязалась, Маргарита? Вот на кой оно тебе было надо? Но теперь уже отказываться поздно, придётся этого милого безобидного человека ломать, раз он так просит.

Я выпустила на указательном пальце крошечный шарик некротики. Маккорн подобрался, но больше ничем не выдал свой дискомфорт. Дышал ровно, не бледнел. Ладно, столько я при нём уже Келли скормила, пережил. Я увеличила шарик вдвое.

Природник медленно выдохнул и закрыл глаза. Я ожидала, что он начнёт глубоко дышать, чтобы не расстаться с завтраком, но нет, сидел, как статуя. Я поддала ещё.

Надо отдать ему должное, шаман никак не менялся в лице, сколько бы я ни добавляла. Мой взгляд был прикован к его профилю на фоне тёмных деревьев. Я отслеживала малейшее дрожание ресниц. За всё время, что я экспериментировала с количеством энергии, он только один раз облизнул губы, а больше вообще никак не реагировал. Однако я накачала в руку столько, что дальше неприятно станет уже Кларенсу. Ладно, допустим, шаман не врал насчёт своей устойчивости к чистой некротике. Идём дальше.

Я втянула всю энергию обратно. Маккорн издал какой-то недовольный звук – то ли вздох, то ли кашель – и поёжился. Потом открыл глаза.

– Попробуем простое плетение, – предупредила я.

Он кивнул и снова закрыл глаза. Его пальцы, распластанные по коленям, побелели. Я снова засомневалась, но… Он сам попросил. С меня взятки гладки. Хочет страдать – мне не жалко. Не жалко. Некромантам не бывает жалко.

В порыве справиться с минутной слабостью я взялась за плетение чересчур рьяно – Маккорн охнул и покачнулся, но справился с собой. Я тоже замедлилась, перебирая слова и символы перед внутренним взором, как чётки. Через пять на шестое петля, через пять на шестое петля, а вот тут бы сделать узелок, но пока не стоит, это усложнит плетение, а у меня пациент странно дышит. Доплетя до конца ряда, я отпустила всю строку и позволила ей развеяться. Природник открыл глаза.

– Базовая вязь, – сказал он, правильно угадав моё плетение.

Я утвердительно помычала. Было бы логично предположить, что я начну именно с неё.

– Дальше попробуете с узелками? – спросил он и сглотнул. Я напряглась, но вроде бы его не тошнило.

– Собиралась, да.

– Переходите сразу к двурядной, – попросил он. – Узелки уровень кошмарности не повышают, только выматывают.

Ишь ты, раскомандовался тут! Но ладно, мне же легче, быстрее отделаюсь от него.

– Хорошо.

Я принялась за двурядную вязь. Всего через пару петель Маккорн начал глубоко дышать, а ещё через три запрокинул голову и приоткрыл рот. Выглядело это… странно. Я осторожно заложила ещё петлю. Без изменений. Ещё одну. Вроде бы его начало отпускать. Притерпелся? Сплела ещё три за раз. Заметила, что лицо природника залил нездоровый румянец. Странно, обычно, когда мутит, наоборот бледнеют.

Отвлёкшись на эту мысль, я по привычке заложила двойную петлю и продела конец нити в неё – так обычно плелись сигнальные чары. Маккорн застонал и подался вперёд, прогибая спину, как будто его по ней ударили, одновременно держа его за волосы.

– Магистрина, не так резко… – прошептал он, шумно дыша.

Я, кажется, состроила какую-то рожу. Нет, правда, впервые видела такую реакцию на некромантию. Ну ладно. Осторожно, не торопясь, сплела ещё один ряд. Природник вроде успокоился.

– Я возьму третью нить, – предупредила я. Он кивнул.

Однако от третьей нити его опять скрутило. Запрокинув голову, он принялся постанывать с каждым шумным выдохом, а когда я дошла до третьей петли, поднял руку и рванул шейный платок, словно задыхался. Я замедлилась, но это уже не помогло: вслед за платком он дёрнул воротник рубашки, пара пуговиц улетела в траву, а Маккорн сунул руку под ткань и прижал её к покрасневшей коже на ключицах.

– Кхм-кхм, – многозначительно сказал Кларенс.

Я вздрогнула и отпустила плетение.

Маккорн замер, потом открыл глаза и медленно оторвал руку от своей шеи, глядя на неё, словно это было что-то чужеродное.

– Вы как? – спросила я и не узнала свой голос в том хрипе, который издала. А ещё заметила, что мне как-то жарко. Приложив руки к лицу, я поняла, что горю, как в лихорадке. Маккорн тоже был весь красный, на лбу блестела испарина.

– Нормально, – с трудом выдавил он и нагнулся вперёд, опершись ладонями о землю. – Но на сегодня, наверное, хватит.

– Да уж, – буркнула я и встала на подрагивающие ноги.

Кларенс подошёл и протянул мне флягу с водой. Взглядом, которым он окинул Маккорна, можно было растворять гвозди.

– Возвращаться будем порознь, – процедил он. – Нам не по пути.

Глава 4

– Я думаю, что это нужно прекратить.

Мы с Кларенсом сидели в моём номере, переваривая выезд. По дороге говорить как-то не хотелось. Ну, мне не хотелось, а Кларенс, похоже, всё это время готовил речь.

– Ты сам договор одобрил, – напомнила я. Прекратить мне тоже хотелось, но было как-то поздновато.

– Мы можем его разорвать в одностороннем порядке без выплаты неустойки. А чек вернуть.

Я вздохнула. Можем. Но сто тысяч на дороге не валяются.

– Я думаю, нам нужно с ним ещё разок всё обсудить, – предложила я. – Мне кажется, он переоценивает свои силы.

– Маргарита! – Кларенс встал и склонился передо мной, ухватившись за подлокотники моего кресла, так, что наши лица оказались очень близко. – Проблема не в этом. Ты не видишь, что он извлекает из твоей магии какое-то извращённое удовольствие?

Я сморщилась. Природник? Из некротики? Удовольствие?!

– Не вижу, – сказала я честно.

– И как его накрыло под конец, ты тоже не видела? – подозрительно сощурился Кларенс.

– Видела. А ещё я видела, как его тошнило после моего доклада. Никогда не слышала, чтобы это доставляло удовольствие.

Кларенс распрямился и отошёл к окну.

– Я не знаю, как это работает, – упрямо продолжил он, – но выглядело это весьма подозрительно.

Я пожала плечами.

– Ну хорошо, допустим, ты прав. И что дальше? Какая мне разница, зачем ему это нужно? Хочет облучаться некротикой – его проблемы, деньги-то уплочены.

Кларенс скривился. Мои деревенские словечки вызывали у него почти физическую боль.

– А тебя не смущает, что в таком случае ты, по сути, предоставляешь ему услуги определённого рода?

До меня дошло не сразу. Зато когда дошло… Как я не изжарила этого нахала в ту же секунду, ума не приложу!

– Кларенс, ты с ума сошёл?! Ты серьёзно сейчас назвал меня камелией?!

– Марго, дело не в том, как я тебя назвал! – Он тоже повысил голос. – Я знаю, кто ты такая. Дело в том, как это выглядит со стороны, для тех, кто видит в тебе зарвавшуюся деревенскую выскочку!

Я замерла. Нет, не потому что Кларенс меня оскорбил. Мы с ним были достаточно близки, чтобы он мог говорить мне такие вещи. Но – был ли он прав? Если бы стало известно, что я позволяю какому-то аристократишке удовлетворять свои желания за мой счёт, что это скажет обо мне как профессионале?

Зубы сами собой сжались. Сто тыся-я-яч…

– А с какой такой стороны этот твой некто увидит, чем я занимаюсь с Маккорном? Ты ведь включал в договор пункт о неразглашении?

– Естественно, – вздохнул Кларенс. – Но я включал его для того, чтобы оградить тебя от интереса со стороны властей. Если Маккорн кому-то разболтает, мы можем подать на него в суд, и это поможет покрыть судебные расходы в случае, если тебе придётся защищаться от обвинений в причинении вреда его здоровью. От урона в репутации это тебя не защитит.

Я упрямо сложила руки на груди.

– Если бы я беспокоилась о своей репутации в этой сфере, я бы не пускала тебя к себе в номер на виду у всего персонала гостиницы. Что это за пережитки тёмного прошлого? Я современная женщина, свободная от предрассудков, и вольна заниматься чем угодно с кем угодно. Мои недоброжелатели и так считают, что я провожу ночи с тобой, и что дальше?

Кларенс посмотрел на меня с сочувствием.

– Одно дело делить постель. Другое дело – делить постель за деньги.

Меня пробрал холодок по хребту. Нет, ну какой мне интерес, кто что подумает? Меня не касались чужие мнения. А вот поднимающаяся волна тревоги говорила: ещё как касались! Я представила себе все шепотки, как в университете, что, мол, простушка приехала жениха искать, надеется соблазнить будущего великого мага… Теперь, когда я защитила магистерскую, они поутихли, но если станет известно… Я решила для себя, что вообще замуж не пойду никогда, чтобы никому не давать повода думать, будто это и было моей конечной целью. Я уже так привыкла к мысли, что это всё меня не касается, а тут вдруг ад разверзся с новой, неожиданной стороны.

– Хотя бы поговори с Маккорном об этом, – тихо сказал Кларенс. Он, конечно, сразу увидел, что я осознала суть его негодования, и перестал на меня давить. Он в этом отношении просто золото. Я даже раньше немного неровно к нему дышала, но я совершенно не в его вкусе, и со временем я решила, что это к лучшему. У нас сложилось идеальное сотрудничество, а страсти наверняка бы всё испортили.

– Хорошо, – так же тихо согласилась я.

Маккорн поджидал меня в вестибюле гостиницы, сидя в кожаном кресле с таким мрачным видом, что я застыла на ступеньке и присмотрелась, он ли это. Природники такими угрюмыми бывают только в последней стадии искажения. Но он вроде вполне адекватен, да и магией своей пользуется без проблем. Ладно, как бы там ни было, поговорить было необходимо.

Впрочем, при моём приближении он подорвался и просиял так ярко, что захотелось заслониться. Уныния не осталось ни на йоту. Может, просто тень так падала, ну или это выражение на его лице означает что-то другое?

– Магистрина! Простите, что я устроил на вас засаду, но мы вчера не договорились, и я не был уверен, когда мне лучше подъехать и есть ли у вас какие-то планы…

– Магистр Маккорн! – оборвала я его тираду. Природников в таком состоянии если не заткнуть, они сами не остановятся. – Нам нужно с вами серьёзно поговорить. Пройдёмте в кабинет для встреч!

Маккорн так быстро утратил всю свою жизнерадостность, что я даже засомневалась, а была ли она? Какой-то человек-контраст, право слово. Что ж его так швыряет? И если ему всё-таки угрожает искажение, не заденет ли меня шрапнелью…

Кларенс, который уже забронировал переговорную у стойки администратора, провёл нас за неприметную дверку, где оказалась небольшая удобная комната с креслами вокруг кофейного столика и видом на густые заросли внутреннего дворика. Мы чинно расселись, прикрывая светскими манерами тему разговора.

– Магистр, мне кажется, у нас возникло небольшое недопонимание, – начала я, стараясь говорить мягко. Природники плохо переносят лобовые столкновения с проблемами. – Когда вы объясняли мне, какого эффекта хотите достичь посредством наших встреч, возможно, вы о чём-то умолчали.

Глаза Маккорна раскрылись так, что сразу стало ясно: умолчал не случайно. Если бы даже я не поняла по этому признаку, в следующую секунду он вспыхнул, выдавая себя с головой.

– Магистрина, это не то, что вы думаете!

В ответ на мою вздёрнутую бровь он тут же поправился:

– Точнее, не совсем то, что вы думаете.

– Не могли бы вы разъяснить? – шёлковым голосом попросил Кларенс.

Маккорн бросил на него быстрый взгляд, затем опустил глаза в пол.

– Моё тело действительно своеобразно реагирует на некротику. Это очень трудно описать… У этой реакции много составляющих, и большая их часть довольно малоприятны. Магистрине нет нужды опасаться за свою честь, моё состояние под воздействием некротики скорее болезненное, чем… какое-либо ещё.

– А тошнит вас до или после? – не удержалась я.

– Вместо, – вздохнул Маккорн. – Как я уже говорил, в Академии я был не готов. Я опоздал и не успел войти в нужное состояние до того, как вы перешли к демонстрации. Чтобы воспринимать некротику хоть как-то, мне нужно достичь своеобразного транса. Увы, сам этот транс имеет… хм, тантрическую природу. Я осмысляю смерть как чувственный опыт, и тогда могу примирить с нею свою натуру. Но, как следствие, моё тело реагирует. Однако это вовсе не удовольствие. В основном это больно.

Я сама не заметила, как у меня плечи поднялись к ушам, а шея вытянулась вперёд, пока я слушала этот сектантский бред. Опомнившись, я выровняла осанку.

– Позвольте, я уточню, – произнёс Кларенс, который выглядел не менее обескураженно, но, конечно, держал спину так ровно, словно был привязан к колу. – Магия Маргариты вызывает у вас болезненное возбуждение?

Шок Кларенса с головой выдало то, что он назвал меня по имени в разговоре с клиентом. Но я не могла его осудить.

– Что-то вроде того, – пробормотал Маккорн, окончательно сникнув.

– И когда вы говорили, – подала голос я, – что можете определять некромантские плетения по тому дискомфорту, который ощущаете, вы на самом деле имели в виду…

– Это как уколы, – перебил Маккорн. – Небольшие точечные болевые ощущения.

Я с большим трудом удержала свои руки от того, чтобы они залезли мне в волосы и испортили причёску. Я думала, что для природника он адекватный? Да он беспросветный безумец!

– Магистр, а вы давно последний раз у сердцеведа были? – осторожно спросила я.

Маккорн раздражённо вздохнул, и его лицо снова неуловимо изменилось. Вроде бы те же широкие брови над теми же яркими глазами, но человека как будто подменили. Может, у него какое-то врождённое раздвоение личности?

– Спасибо за заботу, но вам не о чем переживать, – сухо ответил он. – Я совершенно стабилен. В магии природы есть несколько разделов, которые познаются через боль, и это совершенно безопасно, пусть и неприятно. Уверен, в некромантии тоже есть вещи, которые звучат странновато, когда излагаешь их непосвящённым.

Я прикинула и была вынуждена согласиться. Про то, что некоторым природникам больно колдовать, я знала. При исцелении серьёзных ран такое бывает, а ещё когда природник применяет свою магию на очень большие группы объектов. И это вроде бы и правда не грозит им ничем, кроме, собственно, боли. Да и что касается странного… Наверное, если бы я взялась ему объяснять, как мне нужно прочувствовать страдание мёртвой души, чтобы получить над ней контроль, он бы тоже тут пальцем у виска крутил. Ладно, уговорил…

Кларенс откашлялся.

– Причина, по которой нам было необходимо прояснить этот момент, заключается в том, что со стороны ваше, эм-м, состояние, наводит на определённые мысли. Нас беспокоит, чтобы происходящее на встречах осталось строго между нами и никогда, ни под каким видом не просочилось в круги коллег магистрины. Можете ли вы поручиться за нотариуса? За то, что никому никогда не проговоритесь сами? Что никто из ваших или наших недоброжелателей не отследит, кому вы выписали чек на столь значительную сумму?

Маккорн нахмурился, снова потеряв всякое сходство с природниками. Он обратился ко мне:

– Мне казалось, магистрина свободна от традиционалистских ограничений. То есть я понимаю, что вам было бы неприятно, если бы я за ваш счёт удовлетворял какие-то свои неуместные потребности, но, как я объяснил, это не так. Вас правда волнует, что кто-то может застать вас с мужчиной в пикантной ситуации?

Не знаю, что он там объяснил, мне вот было неочевидно, зачем он всё-таки это затеял, ну да ладно, сейчас не о том.

– Меня волнует, что меня могут застать в пикантной ситуации с мужчиной, который мне платит, – отрезала я.

Маккорн аж откачнулся назад и приоткрыл рот, осознавая. Несколько секунд его взгляд метался из угла в угол кофейного столика, а потом он спокойно сказал:

– Я упомяну в письмах нескольким влиятельным людям, что сделал вам пожертвование на развитие некромантии как подающему надежды молодому специалисту. Я сделал это в пику своему кровному отцу, чьи деньги, собственно, я и трачу. Это не вызовет вопросов у тех, кто меня знает. Меж тем вы привлекательная юная дама, и у меня нет причин не искать вашего общества, раз уж судьба нас свела.

Мы с Кларенсом переглянулись, обменявшись изумлением. Да, у Маккорна две магистерских степени. Но так связно говорить? Так легко придумывать, как избавиться от проблемы? Кажется, мне пора бы уже перестать смотреть на него, как на говорящего попугая. Да я бы на его месте десять раз перебрала все варианты, а он просто взял и принял решение, да ещё и такое… этически неоднозначное.

– Вы хотите, – перевела я со светского на человеческий, – чтобы ваши друзья думали, будто у нас с вами интрижка?

– Если вас это устроит? – ответил он вопросом на вопрос.

Я прикинула. Казалось бы, так и так выходило, что он мне заплатил, а теперь наслаждается, но соус совсем другой. Найти себе мецената – это достойное дело для молодого мага. И если этот меценат – избалованный дворянин, который решил насолить родичу, а заодно приударить за барышней… Ну, это рисует барышню достаточно свободных взглядов, но на мысль о камелиях всё же не наводит. Я глянула на Кларенса. Он поймал мой взгляд и задумчиво покивал.

– Это уже лучше. Если вы распространите слухи о пожертвовании, это будет хорошим прикрытием. Однако нам будет спокойнее, если «интрижка» всё же останется в тайне, насколько это возможно.

Маккорн серьёзно кивнул. Я только сейчас заметила, что он совершенно спокойно воспринимает Кларенса. Многие мои коллеги считают людей, лишённых магии, ущербными, а слово «ассистент» переводят как «карманная собачка». Другие, наоборот, полагают, что мы с Кларенсом тайно женаты, и вообще он мне диктует, как мне жить и что делать, а я только притворяюсь самостоятельной. Маккорн не ударился ни в одну из этих крайностей, заработав тем в моих глазах ещё один плюсик.

– Как я понимаю, магистрина не живёт в столице, – заметил он. – Возможно, я могу навестить вас где-то в более тихом месте, где поменьше глаз и ушей?

– Вы можете поехать с нами в моё имение! – тут же сообразила я. – Там только деревушка рядом и пара мелких дворян в соседях, но они дальше своей кухни вести не разнесут.

– Отлично, – улыбнулся Маккорн, снова нацепляя улыбку природника и преображаясь. – Если вас не затруднит принять меня в качестве постояльца.

По договору я согласилась на два месяца ежедневных экзекуций. Я действительно думала, что придётся всё это время проторчать в столице, даже собиралась снять лабораторию, чтобы не маяться бездельем по полдня, но вариант с поместьем, конечно, подходил лучше всего.

– Вы только учтите, это глушайшая глушь, – предупредила я.

– Ну так нам этого и надо, разве нет? – усмехнулся он.

– В таком случае, мы можем выехать сразу после обеда, – заключил Кларенс. – Ждём вас здесь в два часа с вещами.

Вещей оказалось кот наплакал. Небольшой саквояж из тёмной кожи. Из кожи. Я присмотрелась к руке, которой Маккорн сжимал ручку саквояжа. Не дрожит, ногти не побелели. И сам как будто совершенно спокоен. Мой взгляд перескочил на его ботинки. Тоже кожа. Я только сейчас поняла: Маккорн носил вещи из кожи! Нет, некротики в них, конечно, нет, но всё равно это части мёртвых животных, и ни один знакомый мне природник никогда даже не прикасался ни к чему кожаному или костяному. А этому хоть бы хны.

– Остальное почтой? – предположил Кларенс, выкатывая свой и мой чемоданы и остановив взгляд на скудной поклаже шамана.

– А у меня больше ничего нет, – пожал плечами Маккорн с видом счастливого остолопа. – Приехал сюда налегке и уезжаю так же.

Кларенс нахмурился.

– Разве вы не живёте в столице?

– Живу, – охотно подтвердил Маккорн. – Несколько месяцев. До того в Каньске жил полгода. Ещё раньше – в Лейске.

– А лаборатория? – удивилась я.

– Снимаю, – пожал плечами природник. – У меня требования не такие высокие, как у вас. Для шаманских практик подходит что угодно, да и для техномагии…

Кларенс сощурился.

– Простите за вопрос, но… Вы твёрдо уверены, что «пожертвование» – это лучшее вложение ваших средств?

Маккорн рассмеялся.

– Не беспокойтесь обо мне, деньги у меня есть! Чего бы чего… Просто не люблю долго сидеть на одном месте, приедается.

Я понимала Кларенса. Я приглашала в свой дом подозрительного сектанта, который получал удовольствие от боли и не имел постоянного места жительства. Может быть, сто тысяч золотых можно добыть как-то более безопасно?..

– Приютите мой саквояж в вашей бричке? – попросил Маккорн, умильно сложив брови домиком. Вот сейчас сказать бы нет и до свидания, но… моё проклятое воспитание… Посмотреть в эти умоляющие глаза и отказать – я не смогла.

Глава 5

Доехали мы к ужину. Меня немного растрясло, и виноват в этом был, конечно же, Маккорн. Если бы не он, мы бы долетели за час, а так пришлось по дороге тащиться. Но в способность природника прочитать карту и найти нужный поворот я не верила – уедет куда-нибудь в Большие Лохолупы, ищи его там потом…

Деревенька при моём имении называлась Малые Жмуры, за что я в своё время её и купила. Ну правда, для некроманта – идеально! Местные поначалу пытались мне доказать, что в их тутошнем говоре это означает «туманы», но я осталась при своём толковании. Хотя туманы тут и правда душевные, особенно на рассвете. Выходишь, как в молоко, и вдруг из этого молока высовывается топор – это Банни идёт дрова колоть, чтобы завтрак готовить, а руки вперёд выставила, чтобы на дерево не наткнуться. В общем, идеальное местечко для моих нужд.

Маккорн слез с лошади, не кряхтя, а когда оказался на земле, даже не попытался размять ноги или растереть поясницу. То ли выделывался передо мной, то ли и правда бывалый наездник. Хотя если он ведёт кочевой образ жизни, то чему я удивляюсь?

– Какая у вас тут влажность! – заметил он, глубоко вдохнув. – Приятно после города! Наверное, растёт всё хорошо?

– Ага, ногти у покойников, – буркнула я, сглатывая кисловатую слюну. Хотелось бы прийти в норму до ужина.

Кларенс кашлянул над ухом, и я сообразила, что ляпнула, и главное – кому! Но Маккорн и бровью не повёл, даже усмехнулся. Интересно, я где-то читала, что бывает, рождаются сросшиеся близнецы, вроде как одна половина тела от одного, другая от другого. Уж не из них ли он? Хотя вряд ли у одних родителей могли родиться маг смерти и жизни. Тут уж что-то одно. С другой стороны, фамилия у него некромантская, а тот, кого он назвал кровным отцом, вроде как против некромантии что-то имеет. Чую, скелетов в шкафу этой семейки – хватит мне лабораторию оборудовать.

Пока я обо всём этом думала, из калитки выскользнула Банни, присела в условном книксене и ухватилась за поводья моих лошадок, чтобы завести бричку во двор.

– Это наш гость, – сказала я ей, небрежно махнув в сторону шамана. – Магистр Маккорн, это Банни, она тут за всех. Она не говорит, поэтому если у вас какие-то сложные вопросы, не решаемые жестами, обращайтесь к Кларенсу.

Маккорн кивнул и улыбнулся Банни. Надо заметить, что дворянскими замашками он не страдал, да и на мои сомнительные манеры обращал меньше внимания, чем тот же Кларенс. Видать, будучи бастардом, рос не в отцовском доме. Ну, мне же легче, а то ещё фыркал бы тут, как это у меня на весь дом одна служанка.

Поскольку одновременно вести под уздцы призраков и живую лошадь нельзя, а то живая быстро перестанет быть живой, Маккорну пришлось заниматься своей кобылой самостоятельно, пока Банни распрягала моих. В Малые Жмуры ещё не провели телефонную связь, а магический вестник летит не быстрее лошади, так что он опередил нас всего на пару часов. За это время Банни успела приготовить ужин, натопить печи и нагреть воды на мытьё, но вот с подготовкой комнаты для Маккорна она не уложилась. А меж тем задача была нетривиальная.

Этот дом с прилежащими землями я купила два года назад. До того им владел разорившийся дворянский род, и обстановка тут была соответствующая – разваливающиеся антикварные кресла, обтянутые атласом, подточенные жучком столики с кручёными ножками, пыльные пологи над кроватями, как из музея… В общем, такое. Большую часть этого хлама я пустила на растопку, кое-что раздала крестьянам, а потом заказала себе необходимый минимум практичной современной мебели. Однако после покупки дома лишних средств у меня не было, а жить здесь предстояло мне, Кларенсу и Банни, поэтому большая часть комнат остались просто пустыми. Я не планировала гостей. Особенно гостей-природников.

Я покружила по дому и выбрала горницу на втором этаже с балконом, выходящим на яблоневый сад. Я сама жила на третьем, но природники любят быть поближе к земле, а тут ещё и огромное угловое окно, самое то. Эта горница когда-то изображала восточную комнату: половина пола здесь была приподнята, как платформа, и на ней предлагалось сидеть на подушках за чаем и рукоделием.

Старые подушки я, конечно, сожгла, но по диванам в гостиной и моём кабинете нашла парочку новых. Кларенс притащил из чулана запасной матрас – подарок от мебельщика, которому я заказывала свой гарнитур. Я вспомнила о бесполезном кофейном столике у себя в спальне – предполагалось, что я буду сидеть у камина, читая перед сном, и ставить на этот столик чашечку с травяным отваром, но я обычно доползаю до спальни только тогда, когда уже не могу оставаться в вертикальном положении.

Кларенс нашёл в одной из пустующих комнат странный шкаф, про который мы так и не поняли, был он задуман как платяной или как книжный. Я собиралась приспособить его в лаборатории, но не успела, а тут как раз пригодился. К счастью, тащить его пришлось всего лишь с другого конца коридора, а не по лестнице, иначе бы мы с Кларенсом не справились даже с помощью платформы на колёсиках. Применять к Маккорновой мебели свою магию я поостереглась.

Кстати, об этом. Просчитав габариты комнаты, я установила по всем её граням и проёмам защитную рунную сеть, чтобы не беспокоиться о том, чем я занимаюсь в доме, пока природник спит. Теперь моя некротика его тут не тронет.

Закончив, мы с Кларенсом оглядели получившееся пространство. Вышло даже неплохо, только…

– Лысовато как-то, – заключил Кларенс.

Мне пришлось согласиться. Восточный колорит я уничтожила вместе с подушками – тут были какие-то одиозные обои с гроздьями розовых цветов на всех стенах, и я их велела ободрать. Теперь стены стояли просто деревянные, а потолок, более не прикрытый пологом из пыльного шёлка, разлиновывал пространство толстенными балками. Среди всех этих параллельных линий жалкая горстка мебели смотрелась сиротливо. Нет, вы не поймите меня неправильно, будь эта комната предназначена для некроманта или какого-нибудь стихийного мага, да даже для обычного человека, то сгодилась бы отлично! Но мы имели дело с природником, а эти питомцы капризны и требуют особо оборудованных вольеров, иначе быстро загибаются в неволе.

– А помнишь шантарский ковёр? – спросил меня Кларенс.

Я чуть не хлопнула себя по лбу. И правда ведь, хранится на чердаке такой артефакт! Мне его подарил один шантарский купец в нагрузку к оплате непосильного труда: я упокоила призрак его невероятно скандальной первой жены. Ковёр был шёлковый, зеленовато-серебристый и такой огромный, что не помещался в моей спальне. Да и не любитель я пылесборников на полу. Однако здесь из-за поднятой платформы площадь пола получалась чуть больше, так что у ковра был шанс…

Раз уж мы всё равно отправились на чердак, я там ещё порылась и нашла серебристые занавески – наследие прежних владельцев, достаточно невзрачное, чтобы я решила его оставить. А потом мой взгляд упал на рулон плакатов с прошлогодней выставки моторного транспорта. Это были типографски скопированные акварельные наброски последних моделей самодвижущихся экипажей. И как я про них забыла? Вот что прекрасно бы оживило и разбавило серые деревянные стены… Сначала я обругала себя – ну куда природнику автомобили? А потом вспомнила, что он вообще-то магистр техномагии. Может и прокатить, простите за каламбур!

В итоге у нас получилось так симпатично, что я даже задумалась, не переоборудовать ли свои покои в том же стиле. Конечно, у меня и представления об уюте не такие, как у шамана, но мне кажется, что в этой комнате было бы комфортно даже моей маме. Символично отряхнув руки, я отправилась вниз, уже вполне готовая к принятию пищи. Надеюсь, пока мы тут возились, Маккорн не залез куда-нибудь в хранилище костей или испытательный зал, а то я их обычно не запираю…

Зря волновалась – всё это время Маккорн обхаживал свою лошадь. Как я могла забыть, природник же! Конечно, он не мог сесть за стол, пока не вычесал из кобылы всю дорожную пыль. Впрочем, как телепатировала Банни Кларенсу, Маккорн умудрился обработать скребком и Венди с Келли. Они, конечно, были рады, но как, хтоническая матерь побери, он смог удержать в руках пропитанный некротикой скребок?!

Я нервно оглянулась по углам. Если он так и будет хватать всё, что плохо лежит, то точно в моём доме долго не протянет. Я не особо слежу, что у меня тут по углам валяется, благо никому из нас оно не повредит, а чужих тут не бывает. Надо ему что-то живое в комнату засунуть, а то автомобили – это хорошо, но природнику для восстановления душевных сил нужно соприкасаться со своей стихией.

Пораскинув мозгами, я решила, что тащить в дом живность всё-таки не позволю, а вот пара растений мне погоды не сделает. В западном крыле дома у прежних хозяев был устроен зимний сад. Мне он низачем не сдался, но Банни попросила его не громить, она любит поковыряться в земле. Вот оттуда-то я и приволокла два каких-то кустика, один торчащий вверх, другой висящий вниз. Поставила один на подоконник, другой на шкаф. Так-то лучше. Пусть хоть целуется с ними, авось без искажения обойдётся, а то не хватало мне ещё в собственном доме поехавшего природника.

На этом с чувством перевыполненного долга я отправилась наконец ужинать.

Банни, предупреждённая, что наш гость – шаман, наготовила салатов и постных супов в дополнение к запечённой индейке, но Маккорн, не моргнув глазом, положил себе мяса. Я уже устала удивляться. Наверное, он и правда как-то себя приучил к таким вещам. Может быть, вся эта затея даже не выйдет мне боком.

Так я думала, пока не настало время расходиться по комнатам. Я нарочно пошла наверх почти сразу за Маккорном, чтобы оказаться на втором этаже, как раз когда он дойдёт до двери своей горницы: интересно было, как ему понравится наше с Кларенсом творчество. Он открыл дверь и попятился. Я прикусила губу. Наверное, автомобили – всё-таки перебор. Может, он и техномаг, но спать среди изображений механизмов природнику…

Маккорн покачнулся вперёд и чуть не упал через порог, заходя в комнату. Я забеспокоилась, как бы он там не кильнулся, и скользнула по коридору, прислушиваясь. Дверь осталась настежь, но внутри было тихо. Я осторожно заглянула в проём.

Маккорн стоял посередине, бездумно теребя пальцами лист свисающего куста, а сам вертел головой, впитывая взглядом все детали интерьера. Вид у него был одурманенный. Ох переборщили мы с плакатами, ох переборщили! Ладно хоть Банни успела матрас застелить, пока мы ужинали, надо только доволочь этого несчастного дотуда, а потом я плакаты уберу…

– Магистрина?

Я аж подпрыгнула, не заметив, когда он обернулся ко мне. А я тут стою, как будто подглядываю за ним!

– Я зашла проверить, устраивает ли вас комната, – деревянным голосом отчеканила я. – Если декор слишком, э-э, техногенный, его можно убрать.

– Нет, что вы! – запротестовал Маккорн, отпуская наконец куст, чтобы поднять ладони в останавливающем жесте. – Эти рисунки изумительны! И они так гармонируют с цветовой гаммой здесь… Вы, наверное, под них текстиль подбирали?

Я нахмурилась.

– Да нет, я их только сегодня повесила, думала, вам понравится, но…

Как продолжить мысль, я не знала. Маккорн своё неприятие явно не показывал, а упоминать вслух, что он при входе покачнулся, мне не очень хотелось. Природники обычно не гордые, но у этого были всякие странные заморочки.

– Вы их для меня повесили? – выдохнул он, и я с ужасом поняла, что у него глаза на мокром месте.

– Ну, вы же магистр техномагии… – промямлила я. – Я думала…

Я замолчала, не зная, как продолжить. «Я думала, вы оцените» – слишком претенциозно, особенно если учесть, что он явно не оценил. «Я думала, вы потерпите» – просто грубо. Чем я думала вообще?!

– Спасибо, – прошелестел Маккорн и опустился на край платформы, застеленной ковром. – Они прекрасны.

После чего уронил лицо в ладони и натурально расплакался.

Я застыла, как будто меня обратили в камень. Вот только плачущего природника мне не хватало на десерт! Что я сделала не так?! Я его, что ли, заставляла есть мясо и чистить призрачных лошадей?! А если у него такая тонкая душевная организация, что вид моторного транспорта повергает его в истерику, зачем было лезть в дом некроманта?

Последняя мысль так сильно меня разозлила, что я разорвала опутавшие меня чары и зашла наконец в комнату. По-хорошему, мне надо было этого шута горохового погладить по голове или даже обнять, ему бы от этого полегчало, но я совершенно точно не собиралась делать ничего подобного. Он мне жизнь не упрощал, а я почему обязана? Взяв с окна горшок с кустом, я бесцеремонно пихнула его Маккорну в лицо и держала, пока он не схватил растение.

– Возьмите себя в руки! – рыкнула я. Да, я знаю, что с природниками так нельзя, но, хтоническая матерь побери, с некромантами так тоже нельзя!

– Простите, – проблеял он, обнимая горшок и пряча лицо в широких листьях. – Вы можете просто уйти, вам необязательно терпеть мои причуды.

– Ага, и оставить вас здесь загибаться?! Думаете, мне нужно расследование загадочной смерти природника на моей территории?

Маккорн тут же стих, поставил куст на платформу и вытер слёзы рукавом, затем встал, уставив на меня хмурый взгляд покрасневших глаз.

– Прошу меня простить за этот всплеск, – сказал он глухим голосом без намёка на эмоции. – Он не повторится.

Били его, что ли?.. Да ну, бред, природников нельзя бить в воспитательных целях, они просто съезжают с катушек от этого.

– Мне забрать плакаты? – спросила я, игнорируя все висящие в воздухе переживания. Это стихия сердцеведов, а не моя, и я не собираюсь ничего с этим делать.

– Пожалуйста, не нужно, – ответил Маккорн, и в его глухом голосе проскользнули просительные нотки. – Они не причиняют мне никакого дискомфорта.

Точнёхонько после этих слов по его щеке снова покатилась слеза, и он вытер её настолько злым движением, что я побоялась, как бы полбашки себе не снёс. Что за хтонь творится у него в голове? И хочу ли я это знать?

– Гм, ладно, – осторожно согласилась я. – Если что, попросите Банни. Вам… ещё что-нибудь нужно?

– Магистрина чрезвычайно гостеприимна, – пробубнил шаман, снова выхолостив свой голос. – Позвольте пожелать вам спокойной ночи.

Я поняла, что он меня выставляет. В моём собственном доме! Нет, я понимаю, что это его спальня, но… Будь он кем другим, так бы и двинула! Но природников бить нельзя.

– До завтра, – огрызнулась я и вышла почти строевым шагом. За моей спиной раздался шорох закрываемой двери, а потом два щелчка замка. Я снова вскипела: что он думал, я его насиловать приду, что ли?! Потом одумалась: природнику в доме некроманта есть чего бояться и помимо хозяйки.

На следующее утро, когда я вышла к завтраку, шамана в столовой не было, но Кларенс передал мне отчёт Банни о том, что Маккорн откушал двумя часами ранее и ушёл осматривать сад. А также что вчера после того, как я оставила его в покое, он всё же отпер дверь и воспользовался нагретой водой для мытья, так что это всё-таки был показной жест, а не настоящая предосторожность. Как к этому относиться, я не знала, так что решила не относиться никак. Отмучается свои два месяца и съедет, не моё дело.

Маккорн появился вскоре после того, как я закончила завтрак. Он был в тех же брюках и жилете, что вчера, но сюртук не надевал, да ещё и закатал рукава рубашки, словно собирался заниматься ручной работой. Настоящую светскую даму, наверное, смутил бы его вид, но мне было всё равно, а больше его тут видеть некому. Кларенс, правда, пошипел, как возмущённый кот, но я только отмахнулась. По сравнению с тем неприличием, которое начнётся, когда мы займёмся некромантией, закатанные рукава – сущая мелочь. Гораздо больше меня интересовало, выпил ли Маккорн предписанные зелья, но он заверил, что выпил.

С экспериментами я собиралась пойти в сад, но Маккорн меня остановил.

– Вашим яблоням некротика не придётся по вкусу, – заметил он. – У вас наверняка есть какое-то защищённое место для ворожбы. Отведите меня туда.

Я приподняла бровь, заметив его приказной тон.

– В зале испытаний вы не доживёте до тех пор, как я начну плетение.

– Ну если не доживу, то значит, не судьба, – мрачно хмыкнул он. – Отправите меня обратно в столицу.

Я не совсем поняла, что он имел в виду, но я уже вчера решила не вдаваться в его ход мысли, чтобы себя поберечь, поэтому только пожала плечами и поманила его за собой в зал.

Зал испытаний у меня располагался, как подобает, в подвале, благо у этого дома он был какой надо – с высоким сводчатым потолком, глубокий, тёмный и холодный. В земляной пол я втоптала по косточке несколько скелетов так, что они образовали три вложенных круга. За пределы этой границы никакая некротика не проходила, оберегая фундамент от разрушения. Некротика же не только людей подтачивает.

Маккорн замер у первой же косточки. Она не торчала из земли, но он её почувствовал. Постоял несколько секунд, растёр лицо, потом развёл руки, словно позволяя какому-то невидимому потоку захлестнуть его тело и протечь насквозь, не найдя препятствия. Ещё полминуты спустя он шагнул в круг. Ноги у него не дрожали, но, едва дойдя до середины, он поспешно сел на колени, как обычно, не заботясь о чистоте своих брюк. Хотя что ему стоит почистить их заклинанием? Это для меня такая магия – тяжкий труд.

Скрипнув зубами, я вошла следом и поставила неподалёку от Маккорна низкий табурет. Мне марать юбку вовсе не хотелось. Шаман обхватил себя руками и растирал от плеча до локтя с отсутствующим видом. Моя зависть улетучилась.

– Дать вам плед? В рубашке вы тут задубеете.

Он помотал головой,

– В холоде лучше. Меньше… посторонних эффектов.

Я примерно догадывалась, о чём он, и решила не уточнять. Зелье от простуды у Кларенса найдётся, да и не простужаются природники.

На этот раз Маккорн попросил меня сразу перейти к трёхрядным плетениям, чтобы не тратить ресурс его выносливости на очевидные вещи. Я осторожно приступила.

Он держался поначалу неплохо – только вцеплялся побелевшими ногтями себе в колени, но дышал ровно и ничем больше свой дискомфорт не выдавал. Я медленно заложила двойную петлю и пронаблюдала, как он нервно сглатывает. Я не знаю точно, как он ощущал мои манипуляции с некротикой. Было ли ему страшно? Он сказал, что было больно, но насколько? Сопровождалась ли боль чем-то ещё, кроме сомнительного возбуждения? И на кой ляд мне всё это знать, если я решила, что его проблемы меня не касаются?! Маргарита, ты некромант, а не сердцевед, твоё дело призраков упокаивать, а не ковыряться в мозгах ушибленных природников! Ещё не хватало начать за него переживать, засмеют же!

Разозлившись на себя, я резко добавила четвёртую нить в середине ряда. Маккорн вздрогнул, но не издал ни звука, сидя всё так же неподвижно. Я мстительно заложила двойную петлю и провязала узел. У шамана проявились желваки, но он даже с ритма дыхания не сбился. Ишь ты как прокачался! Всего за один раз? Или он тут у меня уже понаходил, обо что облучиться? Надеюсь, Кларенс за ним присматривал с утра.

Я доплела ряд и осторожно завершила его минимальным узлом. Потом взяла ещё нить. Всего я могу их использовать тринадцать, и для моего возраста это впечатляет. Однако больше пяти я всё-таки на Маккорне бы не стала пробовать. Он и так вон весь бледный, лицо блестит. Однако на сей раз никаких сомнительных телодвижений.

– Магистрина, – выдавил природник еле слышно. – Давайте ещё.

Я сощурилась. С одной стороны, он вроде бы переносил облучение лучше, чем в прошлый раз. С другой, от шести нитей уже и стихийные маги шарахались. Но – какое мне дело? Хочет, так пускай мучается, мне же всё равно.

Я добавила шестую нить. Шаман охнул и подался вперёд, но напряг руки и замер, только немного пригнув голову. Пот капал с его лица на землю. Или это уже был не пот? Надо с этим заканчивать. Я постаралась побыстрее провязать ряд, при этом не совершая резких движений, и как только дошла до конца, распустила всё плетение.

Маккорн покачнулся вбок, но поймал себя, уперевшись рукой о землю. Потом немного ломаными движениями встал.

– Спасибо, – проговорил он всё тем же глухим голосом, что вчера, и выбрел из круга. Я послушала, как шуршат его шаги на лестнице. Не оступился. Ну ладно, может, он сегодня глубже в этот свой транс вошёл или ещё как… Пришлось в очередной раз напомнить себе, что мне нет дела до его благополучия. Не помирает – и ладно.

Прибрав табурет, я тоже поднялась наверх. Раз издевательства над природником на сегодня закончены, надо бы посмотреть в рабочий журнал и вспомнить, на каком этапе я бросила своё исследование, когда поехала в столицу. Стоило мне угнездиться в кабинете, как Кларенс принёс мой кофе. Вот чего мне не хватало!

– Где он? – спросил Кларенс, ставя чашечку мне на стол.

Я пожала плечами и отпила чёрный, густой, как масло, напиток.

– Ушёл вперёд меня. В саду, наверное.

Кларенс нахмурился.

– Пойду проверю.

Я поджала губы. Трудно внушать себе, что меня не беспокоит то, что я делаю с природником, когда Кларенс беспокоится над ухом.

– Да чего ты так дёргаешься? Он ушёл на своих двоих. Даже не шелохнулся сегодня, как будто ему вообще параллельно, хотя я взяла шесть нитей.

– Шесть?! – ахнул Кларенс. – Ты рассудок потеряла?! Я сейчас в саду найду труп!

– И не один, – хмыкнула я. У меня там и правда было прикопано несколько штук, по поводу которых я не была уверена, не пойдут ли они гулять. Мой сад огорожен понадёжнее деревенского кладбища.

– Маргарита, ты не можешь так наплевательски к этому относиться! – взвился Кларенс. – Ты понимаешь, что с тобой будет, если ты его угробишь?!

– Я тебе говорю, с ним всё нормально! – огрызнулась я. Ну что мне, разжёвывать Кларенсу, что я на самом деле сама не могу сосредоточиться на буквах в журнале, потому что паникую из-за этого полудурка, и вот только не хватало мне это вслух признать?! Уж Кларенс-то меня знает!

– Я пойду его поищу, – холодно сказал Кларенс и хлопнул дверью. Ну отлично!

Оставшись одна, я бросила попытки читать и уставилась на ленточку пара над чашкой с кофе. Сейчас Кларенс окликнет Маккорна в саду, тот крикнет ему, что всё нормально, и можно будет сосредоточиться на работе. Подробности меня не касаются. Только чтобы не сдох.

Стукнула дверь на веранду, процокали каблуки Кларенсовых туфель, стихли в траве. Спустя какое-то время процокали обратно. Я слышала, как открываются и закрываются двери на первом этаже, потом на втором. Потом стук – Кларенс дошёл до комнаты шамана. Дальше я отсюда не слышала, но надо думать, тот что-то ответил, потому что Кларенс перестал метаться. На некоторое время стало тихо. Потом шаги прогромыхали по коридору и лестнице, и Кларенс ворвался ко мне.

– Ему плохо!

Я оказалась в комнате Маккорна ещё до того, как приняла хоть какое-то решение. Вот и всё моё «всё равно». Сколько ни притворяйся, а деревенскую наседку из себя не вытравить.

Маккорн лежал на ковре на краю платформы обхватив колени руками и тяжело дышал. Я пощупала его пульс – хтоническая матерь, да у него сейчас сердечный приступ будет!

– Я за зельем, – бросил Кларенс и нацелился на дверь.

– Стой! – крикнула я. – Не поможет. Тащи сюда Гоблина!

Пока говорила, я поднялась на платформу и принялась укладываться у Маккорна за спиной. Любому магу для восстановления нужно прикосновение к своей стихии. Сейчас в этом доме Маккорну его могла обеспечить только я.

Кларенс помедлил пару секунд, глядя, как я обхватываю природника вокруг плеч и закидываю ногу поверх его ног. Потом всё же побежал за Гоблином.

От моих прикосновений природник вздрогнул и подался назад, ища контакта. Подумав, я задрала на нём рубашку, благо жилет он успел снять сам, и обхватила его голой рукой поперёк живота. Мышцы под кожей были напряжены, время от времени их прошивали спазмы. Я только гадала – боли или тошноты? И, честно говоря, уже предпочла бы, чтобы его стошнило. От этого вроде бы не умирают. Ну или хоть не так часто…

Не знаю, сколько мы так пролежали, но дыхание Маккорна постепенно выровнялось, а спазмы почти прошли. Я поводила рукой вверх-вниз, проверяя, не переместились ли они на другую группу мышц.

– Магистрина, – сказал Маккорн голосом, в котором было больше дыхания, чем тона, – вы рискуете.

– Я?! – рявкнула я.

– Вы уже забыли, какой эффект на меня имеют наши сессии? Если вы продолжите меня так трогать…

Я быстро отдёрнула руку. Зараза, я тут с ума схожу, как бы он не помер, а он возбудился! Хотя я, наверное, и правда похабно его щупала.

Прежде чем я придумала, что сказать, вернулся Кларенс с Гоблином. Здоровенный дымчато-серый котяра висел у него в руках, притворяясь мягкой игрушкой. Стоит оставить его одного, и он становился грозой кладовок и курятников, а так, конечно, паинька. Кларенс впихнул кота Маккорну, как раз туда, где только что была моя рука. Я почему-то обрадовалась, что Кларенс этого не видел, хотя какое ему дело, куда я сую руки? Маккорн инстинктивно свернулся бубликом вокруг пушистой твари и принялся чесать Гоблина за ушами. Гоблин довольно замурчал.

– Магистр Маккорн! – рыкнул Кларенс тоном воспитателя гимназии, заставшего учеников за перелезанием забора. – Будьте добры, проявляйте хоть грамм осознанности, иначе нам придётся положить этим занятиям конец!

Я наконец отодвинулась от природника и поднялась, одёргивая юбку и рукава. Ладонь и запястье всё ещё помнили горячую гладкую кожу под его рубашкой, и это было очень странное ощущение.

– Не припомню такого пункта в нашем договоре, – холодно произнёс Маккорн.

– Мы вольны разорвать договор в любой момент, – сообщил Кларенс. – Нам для этого не нужен особый пункт.

– Мы, императорское величество? – хмыкнул природник, совершенно не звуча как природник. – Если у магистрины есть ко мне претензии, она способна высказать их сама, не так ли?

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не придумала, что именно, а Кларенс продолжил:

– Да, есть! Потому что, если вы умрёте от передозировки некротики, магистрине не отмыться, сколько бы бумажек мы с вами ни подписали!

– Я не умру, – спокойно произнёс Маккорн и сел, укладывая кота поудобнее.

– А по вашему сердцебиению четверть часа назад я бы так не сказала, – наконец включилась я.

Маккорн перекатил кота на спину и принялся чесать ему пузо. Гоблин млел. Он и так-то любил ласку, а тут ещё и от природника, к ним все твари липнут, как осы на мёд.

– Уверяю вас, я не был в опасности. Это всего лишь немного больно. Мне приходилось переживать гораздо более сильное и продолжительное воздействие. Простите, что поддался слабости и заставил вас, уважаемый Кларенс, волноваться.

Последнее он произнёс колко, словно намекал Кларенсу на что-то неуместное.

Я покачала головой. Мама как-то раз обожглась о сковородку. Она рыдала три часа у папы на плече, пока блин на сковородке превращался сначала в угли, потом в пепел. После этого она неделю вообще не готовила, а блинами с тех пор в нашем доме занималась только я.

Маккорну было так больно, что он валялся на полу, сжавшись в комок, но после этого он умудрялся говорить спокойным голосом, да ещё и подкалывать Кларенса. Нет, понятно, что мы переборщили. Но Маккорн – совершенно точно не обычный природник.

– Будьте так добры, избавьте магистрину от необходимости спасать вашу жизнь, – меж тем сухо потребовал Кларенс.

Маккорн сощурился на него и внезапно нахально улыбнулся. У меня аж подскочило что-то внутри.

– Если вы так переживаете за честь магистрины, что же вы сами не взялись спасать мою жизнь вместо неё?

Кларенс сжал зубы и кулаки. Вот паразит этот Маккорн, надо же было по больному месту проехаться! Ну ладно же, я раскрою карты, посмотрим, каково тебе дальше будет в моём доме!

– Кларенс никак не мог предоставить вам контакт со стихией жизни, – как бы между делом бросила я. – Он зомби.

О-о, да-а! Ради этого выражения лица стоило поделиться секретом! Маккорн переводил ошарашенный взгляд с меня на Кларенса и обратно. Кларенс состроил кислую мину, но вслух не возразил. Это не было таким уж прямо серьёзным секретом, у нас и документы все были в порядке. Мы просто не афишировали.

– Но позвольте, – пробормотал Маккорн, вцепившись в кота. – Я не чувствую от него некротики.

– Зомби, а не умертвие, – фыркнула я. – Он функционирует совершенно независимо от меня и не требует напитывания некротикой!

Гоблин мякнул, и Маккорн тут же разжал руки.

– А… эм… горничная? Банни? – уточнил он.

– Тоже, – отрезала я. – Поэтому кроме меня в этом доме вас некому выводить из передозировки. А я не очень-то хочу этим заниматься.

Гоблин вальяжно сошёл с колен Маккорна на ковёр, потянулся и поточил когти. Кларенс поморщился, переживая за ковёр.

– А кот?.. – жалобно спросил Маккорн. – Кот живой?

– Да, – неохотно признала я. – Но он не наш, он из деревни. Если хотите продолжать пользоваться его услугами, сами идите к мамаше Барбл и просите.

Природник дотянулся и погладил Гоблина с видом тонущего человека, который ухватился за бревно. Однако уже через секунду его лицо потеряло всякое выражение, он отпустил кота и встал, повернувшись к Кларенсу. А потом выставил вперёд руку, как для пожатия.

– Благодарю за помощь, – ровно сказал он.

Кларенс уставился на протянутую руку, потом глянул на меня. А я даже забыла отреагировать, стоя с открытым ртом, как деревенская зевака. Я повидала всякого отношения к Кларенсу, и мы неспроста обычно молчали о его неживом состоянии. Люди, знающие, что он зомби, начинали его сторониться, бояться или презирать. Никто, никто никогда не пытался его потрогать.

Прикосновение к зомби не ощущалось как-то по-особому. Кларенс был на ощупь тёплый, от него ничем плохим не пахло. Я знаю своё дело, в конце концов! Это всё в голове. Но даже коллеги-некроманты строили скептические рожи, когда видели, как я общаюсь с Кларенсом. Своих зомби они обычно держали взаперти, когда не работали с ними непосредственно. Не знаю уж, что с Маккорном не так, но какая-то часть тела у него точно из стали!

Подумав, Кларенс всё же взял его руку и сжал. На лице Маккорна не дёрнулся ни один мускул.

– Надеюсь, вы будете осмотрительнее, – процедил Кларенс. – Если ваша цель – самоубийство, то не стоит вовлекать магистрину. Она может устроить вам такое посмертие, что будете ещё несколько веков жалеть.

Маккорн побледнел, но, когда заговорил, голос у него не дрожал.

– Уверяю вас, мои цели далеки от этого. Но я осознал границу своих возможностей.

Кларенс резко вдохнул и отдёрнул руку. Я почуяла в воздухе разряд природной магии.

– Э! Не портите мне зомби!

Вот только петушиных боёв мне тут не хватало! Хотя странное сосущее чувство у меня внутри вовсе не было страхом за Кларенса. Он может за себя постоять.

– И не думал, – заверил Маккорн в тот же момент, как Кларенс сказал: – Всего лишь укол.

А вот то, что природник вообще в курсе, как его магия действует на зомби, и так легко отмерил достаточную дозу, чтобы Кларенс его отпустил, но не более – вот это что-то пошевелило у меня под рёбрами.

Они переглянулись между собой и пришли к какому-то молчаливому соглашению.

– Я предлагаю в дальнейшем делать перерывы каждые десять минут, – сказал Маккорн, обернувшись ко мне. – Тогда если я превышу свой порог терпимости, я почувствую это сразу и в малой степени.

– Идёт, – быстро сказала я, внутренне поражаясь: вот так просто взял и согласился, что наломал дров! Ладно природник, тут вообще поискать мага, который способен легко признать свою ошибку, особенно перед лицом другого мага. Да что мага, мужчину-то поискать!

– В таком случае я пойду пообщаюсь с хозяйкой кота, – кивнул он.

После того, как мы с Кларенсом объяснили ему, как найти дом мамаши Барбл, он ушёл вместе с котом, а мы остались зависать в коридоре.

– Ты заметила, – медленно произнёс Кларенс, – что он вовсе перестал вести себя, как счастливый олух?

– Н-да. – Я сложила руки на груди. – Даже не знаю, это хорошо или плохо. Одно ясно: он весьма непрост.

– Как бы не оказалось, что мы продешевили.

Я усмехнулась. Кларенса всегда беспокоила финансовая выгода. А меня вот в данном случае тревожило нечто иное. Если этот зараза Маккорн продолжит так меня впечатлять, я ведь могу и захотеть предоставить ему контакт со стихией в моём лице.

Глава 6

Следующие несколько дней сессии у нас проходили без приключений, разве что Маккорн отказался пить Кларенсовы зелья, сославшись на то, что от них никакого толку, только продукт переводить. Зато он выкопал из своего саквояжа механический звонок, выставил на нём нужное время, и через каждые десять минут пронзительная трель этой жестянки вышвыривала нас обоих из процесса похлеще пощёчины. И ведь ни магический фон в испытательном зале, ни собственно творимая мной некротика эту жуткую штукенцию с толку не сбивали.

– Моя собственная разработка, – похвалился Маккорн. – Один из моих первых проектов по соединению магии природы с техномагией. Там такой барьер, что никакое магическое поле не просочится.

– А у вас… есть ещё какие-то проекты в этой области?

Я с интересом крутила в пальцах звонок, который выглядел, как примитивная жестяная статуэтка лягушки с большими, похожими на уши, глазами.

Маккорн помедлил.

– Вообще да…

Кажется, мой вопрос его озадачил. Я отвлеклась от звонка и задумалась. Он полагал, что я должна его знать? Откуда бы? Одну его статью я читала, но она была теоретическая. А практика его ко мне отношения не имеет. Я не занимаюсь ни природной магией, ни техно… Подождите…

– Живые дирижабли?.. – пробормотала я.

Маккорн криво улыбнулся.

– Ну да, это моё самое известное изобретение.

Мне потребовалось сесть. Живые дирижабли – это же… Это же… Нет, сама я не видела, меня бы к ним близко не подпустили, но для других магов и обычных людей это изобретение, изменившее мир! Они там как-то подсаживают живой разум в механизм, после чего дирижаблю не нужны пилоты, эта штука сама справляется с погодными условиями, сама настраивается на курс, поддерживает приятный климат в салоне и даже может немного колдовать. Собственно, живому дирижаблю не нужен вот этот здоровенный воздушный шар, наполненный газом. Он летает на магии, производимой своей живой составляющей. Я никогда не задумывалась, кто и как эти штуки изобрёл, но если бы задумалась, то решила бы, что техномаги и природники работали над разными частями отдельно, хотя теперь мне стало очевидно, что так бы ничего не вышло, а вот у человека, который одновременно природник и техномаг…

То есть я у себя в подвале каждый день пыталась угробить изобретателя с мировым именем?! Почему Кларенс мне не сказал, кто он такой? Знал же наверняка, зараза!

– Магистрина? – Маккорн нахмурился. – Вас что-то расстроило?

– Заранее, значит, нельзя было предупредить, что в случае вашей смерти за мной будет охотиться вообще весь мир?!

Взгляд Маккорна замёрз.

– Не будет. Я больше не занимаюсь дирижаблями. Их успешно производят на фабриках без моего участия. Я ничего не должен ни заказчикам, ни своему университету. Имею право заниматься, чем захочу. И простите, что не представился со всеми фанфарами, – добавил он едко. – Не думал, что в мире так много природников-техномагов, чтобы было легко перепутать.

Бывают такие картинки, на которые если посмотришь с одной стороны, видишь девушку, а с другой – усатого господина. Вот у меня с Маккорном так. Вроде природник-природник, а в этот момент картинка повернулась, и я снова увидела некроманта, как при нашем первом знакомстве. Пришлось потрясти головой, чтобы отогнать морок. Но это уязвлённое самолюбие – такая типично некромантская черта! Нормальный природник даже не заметил бы, что его кто-то не узнал, а и заметив, смутился.

– Это вы простите, – в тон ему процедила я, – что не слежу за областями магии, которые меня никоим образом не касаются.

Маккорн фыркнул.

– Ну конечно, и до дирижаблей вам дела нет. Как летать – так вы небось первая!

Я обомлела. Фитилёк на пороге моего личного порохового склада заалел, и всё это не взлетело на воздух только потому, что странности Маккорна начисто сбивали меня с толку.

– Я не могу летать на вашем дирижабле, – выдавила я прописную истину. – Некромантам запрещено.

Тут уже Маккорн осёкся.

– То есть как?

– Так. Они живые. Все боятся, что мы их убьём или как-то попортим. Нам под страхом уголовной ответственности запрещено даже приближаться к живым дирижаблям на расстояние ворожбы.

Маккорн уставился на меня.

– Что за бред? С чего вам их портить? Они созданы при помощи природной магии, но сами конструкты владеют магией воздуха, а не жизни, и некромантия их не побеспокоит, а убить их при желании может даже обычный человек, если проберётся в управляющий отсек.

– Объясните это тем, кто законы пишет, – пожала плечами я.

Маккорн всё ещё ловил ртом мух, но у меня не было настроения дожидаться, что ещё он придумает мне сказать, поэтому я заявила, что меня ждут дела, и оставила его наедине с несправедливостью мира.

За последующие несколько дней я была вынуждена признать, что Маккорн делал успехи во время наших сессий. Теперь я брала не более пяти нитей, но выплетала из них разные узоры, а Маккорн притерпелся настолько, что стал приносить с собой блокнот и записывать свои наблюдения. Он действительно придумал нечто вроде алфавита для фиксации того эффекта, который оказывала на него некромантия. По вечерам, когда он полностью оправлялся от воздействия, мы садились и сличали его записи с моими собственными представлениями о том, что я там наворожила.

В магии в принципе почти невозможно создать одно и то же плетение дважды. Это как снежинки – можно разложить их на группы похожих, но точных копий не сыщешь. Если цель ворожбы проста и типична для этого вида магии, плетение раз от раза будет меняться едва заметно, но чем сложнее замысел мага, тем больше плетения будут различаться. В большинстве случаев на повторяемость результата это не влияет. Это как идти по канату: какая разница, сколько раз ты заваливался вправо, а сколько влево, если в итоге дошёл?

Однако у плетений есть свойства, такие как ритм, амплитуда, узор, глубина и так далее. Некоторые из них очевидны любому новичку, а до других додумываются только истинные сомелье, к тому же в каждом виде магии эти свойства свои. Насколько я поняла, идея Маккорна заключалась в том, что в магии жизни и смерти плетения как бы зеркальны друг другу, и если так, то лакуны в знаниях магов об одной из этих стихий можно было бы заполнить, если отразить плетение из второй, зеркальной ей. Это бы стало способом быстро открыть целые новые разделы обеих магий.

Однако природники и некроманты говорят о своей магии настолько разным языком, что соотнести конкретные свойства плетения только по описанию совершенно невозможно. Вот потому этот странный человек и решил принести себя в жертву науке и попытаться выявить свойства некромантии через свои болевые ощущения, а затем в отзеркаленном виде воссоздать их в магии природы.

И надо сказать, у него даже кое-что получалось.

– Смотрите! – Маккорн тыкал пальцем в свои закорючки, привлекая моё внимание. – Сегодняшний второй номер – три ряда с тремя узлами в каждом. Правильно?

Я кивнула.

– Узлы синий, красный и пустой, – продолжил он.

Я скривилась. В моей терминологии они были железный, горячий и ещё один горячий, но обратный, причём первый и третий – утопленные, а петли между ними – восьмипроцентной яркости. Мы уже выяснили, что природники вообще не измеряют яркость петель, для них это качественная величина, а не количественная, то есть, в их понимании петли могут быть белыми или чёрными, без промежуточных значений. Понимаете проблему, да?

– Ну допустим, – покивал Маккорн, когда я ему всё это изложила. – А теперь дайте угадаю, это плетение что-то к чему-то привязывает, так?

– Отвязывает, – поправила я. – Призрак от места явления.

– Шикарно! – Маккорн хлопнул в ладоши и уставился на меня горящими глазами. – Значит, симметрия двойная! Ровно такого плетения в магии природы нет, но если провязать наоборот, пустой, красный, потом синий, то будет заклинание, прикрепляющее душу к телу. Понимаете?

И я начала понимать.

– Моя фамилия будет стоять рядом с вашей на любой статье, которую вы опубликуете на эту тему, – тоном, не терпящим возражений, произнесла я. – Иначе мы расстаёмся сегодня.

Маккорн закатил глаза.

– Естественно, будет. За кого вы меня принимаете?

– За некроманта, который по недоразумению владеет магией природы, – фыркнула я.

Маккорн замер, как кот, которого застали в кладовке.

– Вы… – выдавил он. – Я… То есть, вы правда так обо мне думаете?

Я пожала плечами.

– Вы так себя ведёте.

Маккорн как-то странно покачнулся в мою сторону, потом пробормотал извинения, вскочил и исчез за дверью, только каблуки по лестнице простучали. Я пожала плечами и принялась раскладывать рабочие записи в аккуратные папочки, а папочки – в аккуратные стопочки. В одном Маккорн всё-таки был явным природником: он разводил вокруг себя невыносимый для меня бедлам.

Мы просуществовали таким образом под одной крышей недели две, когда к моим воротам явился посланник с вызовом. Помещика, живущего чуть дальше по тракту, замучил гримм.

Я сразу сунула формуляры из конверта Кларенсу. Вызов некроманта положено оформлять определённым образом, и Кларенс гораздо лучше меня знает, как именно, да ещё и следит за изменениями в бланках и требованиях. Когда я занималась этим сама, бесконечные противоречивые указания, обновляющиеся хотя бы раз в год, повергали меня в такую пучину тревоги, что я вообще пряталась от вызовов, если они были не от госструктур, потому что, если уж я не могла разобраться, занимаясь этим постоянно, что взять с частного лица, единственный раз в жизни обратившегося к некроманту? Однако мы обязаны по закону принимать все вызовы, которые доведены до нашего сведения, и уклонение чревато штрафами, а то и лишением лицензии, поэтому нервов мне эти бумаженции потрепали знатно. К счастью, Кларенс ориентируется в бюрократии, как будто он маг и это – его стихия, и с тех пор, как он стал работать на меня, я забыла о бессонных ночах.

– А что вы можете сделать с гриммом? – удивился Маккорн, который как раз вышел на веранду, когда посыльный озвучил суть вызова. Вопрос был непраздный: гримм – это знамение, предвещающее смерть того, кто его видел. Несмотря на связь со смертью, к некромантии он отношения не имеет. Разбираться с гриммами должны провидцы, которые могут понять, какая именно опасность грозит жертве и как её избежать, если вообще возможно.

– Ничего. А думаете, кому-то есть до того дело? – хмыкнула я. – Вызов оформлен по всем правилам, так что я обязана провести расследование.

Маккорн поморгал.

– Что же, если я вас вызову по вопросу потерянного пенсне, вы тоже должны расследование провести?

Я развела руками, мол, добро пожаловать в мою жизнь!

– К счастью, ценник на услуги некроманта таков, что даже пенсне из чистого золота не окупится, и если моё расследование покажет, что это не мой профиль, то государство кверенту ничего не возместит. Не говоря уже о том, что мало кому вообще хочется пускать на порог некроманта.

Маккорн растерялся.

– Ваши услуги так дороги? То есть я хочу сказать, я знаю, что некроманты обычно неплохо получают, но я думал, они на государственном жаловании…

Я покосилась на него с подозрением. Это где же он в академических кругах видел некроманта на жаловании?

– На жаловании – мракоборцы.

Маккорн кивнул.

– Но ведь мракоборцы – некроманты.

Я чуть не задохнулась от возмущения.

– Мракоборцы заканчивают годичные курсы! И потом для повышения в звании по полгода пару раз! Я – магистр! Вы меня с кем сравнили?!

Маккорн попятился, подняв руки, и я тут же одёрнула себя. Нельзя же на природника орать, хоть он даже такой странный. Мало ли в каком месте у него стихия взыграет.

– Так вы вызов примете? – опасливо поинтересовался посланник, обращаясь к Кларенсу. Умный, понимает, что разозлённого некроманта лучше не трогать.

– Да, – сказал тот. – Возвращайтесь, мы скоро приедем.

– А вы не можете ему сказать, – понизив голос спросил Маккорн, – что это не ваш профиль? Человек же деньги платит. Он может не знать, что с гриммами не к вам!

Я вздохнула. Как настоящий некромант я должна была бы ответить: а зачем мне его просвещать? Я прокачусь туда-обратно и заработаю на содержание имения на несколько месяцев вперёд, а кверенту поделом, лучше разбираться надо, а не разбрасываться вызовами. Но что-то в лице Маккорна заставило меня ответить правду:

– Скорее всего это не гримм. Модус операнди не тот. А если не гримм, то, вероятно, призрак или умертвие.

– О.

Маккорн пожевал нижнюю губу и пошёл следом за мной, наблюдая, как я достаю из шкафа чемоданчик с выездными инструментами и проверяю, всё ли в наличии. Я чувствовала затылком его взгляд и только усилием воли оставалась к нему спиной. Не люблю, когда сзади кто-то рассматривает, так и хочется туда проклятием залупить.

– А что за модус операнди? – наконец не выдержал Маккорн.

– Он кого-то покусал, – ответила я, припоминая, что там было в бумажке. – Ран не осталось, но покусанные странно себя чувствуют.

Сказала и сразу поняла, что зря. Следующую реплику Маккорна я знала заранее безо всякого провидческого дара.

– Я поеду с вами. Этих людей надо очистить, а то и исцелить.

Я вздохнула. Будь он нормальным природником, я бы просто рявкнула “нельзя”, и он бы послушался. Но Маккорн даже не спросил разрешения, он просто поставил меня перед фактом, и что-то мне подсказывало, я от него так просто не отделаюсь. Маккорн не был нормальным природником. И в отличие от большинства сельских олухов он знал своё дело. Возможно, его участие будет мне даже на руку?

– Гонораром делиться не буду, – сказала я, чтобы хоть номинально не выйти из образа серьёзного некроманта.

Маккорн, зараза, посмеялся.

В бричке по-прежнему помещались только двое, а Маккорнова кобыла по-прежнему отказывалась топать рядом с моими призрачными, так что ему пришлось ехать за нами на некотором расстоянии. Маккорн успел так притерпеться к моей некротике, что мог бы сидеть в той самой бричке, но вот предложение оседлать мёртвую лошадь вгоняло его в краску, и я предпочла не выяснять подробности ощущений, которые породил бы его тантрический транс в этом случае.

Поэтому к тому моменту, как Маккорн подъехал к воротам поместья, мы уже вовсю ругались с управляющим. Ну как ругались…

– Вы оформили вызов, – меланхолично говорил Кларенс, помахивая бумагами. – Вызов подразумевает личное посещение, это написано в формуляре.

Я стояла поодаль и грызла сосновую иголку, делая вид, что меня всё это не касается.

– Но гримма видели за пределами поместья, – настаивал управляющий, сухощавый неприметный господин среднего роста с глянцево навощёнными волосами. – Почему некромант не может отработать вызов в том месте?

– Один раз за пределами, – согласился Кларенс. – И два в пределах. И все на ваших землях. А те, кто видел, проживают в поместье, и их нам нужно будет допросить. Вы их за ворота для этого вывезете?

– Допросить?! – взвился управляющий. – Это уважаемые люди!

– Вы хотите отменить вызов? – спросил Кларенс, и в его голосе я услышала надежду, хотя управляющий вряд ли заметил.

– Да с какой стати?! Мы вызвали вашего некроманта, работайте!

Маккорн спешился, слушая разговор с озадаченным видом, потом подошёл ко мне.

– Это нормально? – спросил он негромко.

– Совершенно, – вздохнула я. – Им нужен некромант, но как-нибудь… без некроманта.

– А в чём проблема? – Маккорн развернул руку ладонью вверх. – Что именно им не нравится в некромантах?

– Моя грязная аура запачкает их прекрасный дом, и он начнёт притягивать несчастья, – пояснила я.

– Что за бред? – Маккорн уставился на меня, вытянув шею вперёд. Я только пожала плечами и повернула ладони в сторону управляющего, мол, сам иди послушай.

Маккорн внимательно меня изучил, словно ждал, что я сейчас сознаюсь в розыгрыше, потом похлопал себя по груди и бокам и достал из внутреннего кармана сюртука какую-то бумажку. Одёрнул сюртук, а потом… преобразился. Я даже не поняла, что именно он сделал, просто вдруг его осанка из расслабленной и ровной стала немного сутулой, как бывает у людей, которые стесняются своего высокого роста. Одну штанину Маккорн задрал о другую ногу, и из-под неё теперь выглядывал жёлтый шёлковый носок. Одновременно спокойное серьёзное лицо природника расплылось в придурковатой улыбке. Он пощупал руками щёки, словно проверяя, что маска сидит, как надо, взъерошил себе волосы, обернулся и подошёл к управляющему прыгающей походкой. Я внезапно узнала этот шаг – Маккорн так ходил в столице, а в моём имении бросил эту повадку.

– Добрый вечер! – воскликнул Маккорн тоном блаженного. – А это у вас гримма видели, да?

– Да-а… – растерялся управляющий.

– Ой, какой кошмар! – всплеснул руками Маккорн, и тут же словно впервые заметил, что держит в руке ту самую бумажку. – Ах, да! Я маг жизни, вот у меня рекомендательное письмо есть. Вам же надо дурную ауру почистить, да? Меня вот прислали…

Управляющий взял бумажку – потёртую и засаленную – и развернул. По мере чтения брови у него поползли вверх.

– Магистр… лорд Фремантль?

– Да! – широко улыбнулся Маккорн с видом воспитателя, который хвалит трёхлетку за правильный ответ.

– Это… – управляющий помедлил, – уж не отцом ли вам приходится герцог Фремантль?

– Да, именно! – Маккорн поднял указательный палец, словно управляющий нащупал разгадку вселенской тайны.

– И… вы к нам? – всё ещё не верил управляющий.

– Ага, меня прислали вот, – Маккорн сделал невнятный жест в мою сторону. – Обеспечить.

– Кто прислал? – резонно спросил управляющий. Гонца ко мне отправлял, скорее всего, он сам, и никакие власти он не оповещал об этом.

– Ну… – Маккорн ещё покрутил рукой в воздухе, то ли рисуя невидимый портрет, то ли собираясь с мыслями. – Не помню. Ну кто всегда.

Кларенсу пришлось отвернуться и прикрыть лицо рукой, а я больно прикусила губу. Только у природника может выгореть такое. Управляющий провёл рукой по своим полированным волосам, словно там что-то могло растрепаться под такой-то глазурью.

– И вы… гарантируете безопасность? – неуверенно уточнил управляющий.

– Конечно! – заверил Маккорн с видом абсолютно неосведомлённого идиота.

Управляющий ещё посверлил его взглядом, словно пытался прямо сквозь лоб разглядеть профпригодность, потом глубоко вздохнул и пригласил нас всех войти, пообещав, что за лошадьми пришлёт мальчишку. Я потребовала оставить бричку снаружи: моим лошадкам и за воротами ничего не будет, а живым зверям рядом с ними станет нехорошо.

Дорожка к дому вела через сад, извиваясь и петляя. Сразу видно, люди тут жили неспешные. Зато пока мы шли, я оттеснила Маккорна за спину Кларенса и шёпотом поинтересовалась:

– При чём тут герцог Фремантль?

Счастливо-тупое выражение на лице Маккорна на мгновение померкло, уступив место обычной хмурости.

– Я же говорил вам, что я бастард, – прошептал он. – Герцог Фремантль – мой кровный отец.

Я поджала губы. Это-то я помнила! Точнее, имён он тогда не называл, но герцогов в стране вообще не так много, а природников из них и того меньше. Конечно, дар мог и по материнской линии перейти, но такая дурацкая фамилия может быть только у природника. То ли дело Маккорн!

– Это понятно! – прошипела я. – А что будет, если он узнает, что вы его именем тут прикрываетесь?

Губы Маккорна на мгновение сложились в смакующее “о”.

– Напьётся на радостях, – ответил он. – Не переживайте, магистрина, кроме моей гордости, никто не пострадает.

Я хотела ещё объяснений, но тут управляющий обернулся, и Маккорн резко наклеил обратно свою блаженную улыбку, а я приотстала, чтобы не казалось, словно я его пытаюсь с дорожки выжать. Обычно некроманты с природниками так близко друг друга не подпускают.

– Подождите на крыльце, – велел нам управляющий. – Мне необходимо оповестить его благородие помещика Фэнни о вашем визите.

Я отвернулась, чтобы он не видел, как я закатываю глаза. Гонец до нас доехал после обеда, а теперь дело шло к закату, и, если его благородие и дальше собирался так телиться, раньше полуночи мне на охоту за тварью не выйти, а она к тому времени могла и ещё кого-нибудь покусать.

– Я опрошу свидетелей, – предложил Кларенс, подумавший о том же. – А ты иди осматривай поместье.

Я подумала, но кивнула. Кларенсу отвечают гораздо охотнее, чем мне, и мы часто так делаем, благо он может мне передавать всё, что услышит. Вот только как они тут с Маккорном уживутся?.. С того дня они больше не цапались, по крайней мере, при мне. Припёртый к стенке Кларенс сказал, что не упомянул, чем Маккорн знаменит, потому что на юридическую сторону проблемы это не имело влияния, а знай я, с кем имею дело, больше бы доверяла мнению Маккорна, чего Кларенсу хотелось избежать. Во всяком случае, поначалу. Потом, скорее всего, он просто берёг мои нервы, но в этом он не признался.

Как бы там ни было, оба вели себя цивильно, хотя мне и казалось, что они избегают друг друга, но мой дом большой, там это нетрудно. А вот тут… Впрочем, вариантов у меня особо не было.

Помещик Фэнни оказался крупным, грузным мужчиной в переходном возрасте между мужиком и стариком. К нам он вышел в бархатном сюртуке и плотно намотанном шейном платке, отчего его красное лицо и не менее красная лысина уже покрылись потом, который он нервно вытирал шёлковым платком. Меня он обошёл по широкой дуге, едва завидев, и разговаривал только с Кларенсом и Маккорном, словно меня вообще не было в комнате. Я еле дотерпела до того момента, когда можно было отправиться на осмотр территории. Загадочные всё-таки люди: ведь знает же, что я могу щелчком пальцев сровнять с землёй все его поместье со всеми обитателями, так чего нарывается? Мне, конечно, придётся несладко, если я так поступлю, но он этого уже не увидит!

Пока Кларенс со мной не связался, я не знала, где искать, но всегда можно начать с проверки основ: стоит ли вокруг дома защитный контур, надёжно ли закреплён, нет ли лазеек… Поплутав немного по садовым дорожкам в густых предзакатных тенях, я обнаружила, что контур тут проложен строго вдоль каменной стены, окружающей дом, и пошла рядышком, ведя рукой по неровной кладке.

Надо отдать должное помещику, охранные чары были свежие и профессионально наложенные. То ли сознательный, то ли врагов нажил серьёзных, но пользовался он явно не услугами сельских знахарей. Скорее из столицы привёз мага земли или воздуха – у стихийников охранные чары получались неотличимые без специальной экспертизы. Итак, проникнуть сквозь этот контур самостоятельно никакая нечисть бы не смогла. Гримм – другое дело, он не нечисть, а знамение, ему чары нипочём.

Я остановилась и прислушалась к своим ощущениям. Мне показалось, что я уловила в окружающем пространстве слабый след некротики… Гриммы её не источают. Если след остался от твари, которую видели хозяева, то она – что-то мёртвое. Но как знать, тут может быть и труп прикопан где-то, места довольно, и к хозяевам это может не иметь никакого отношения. Фэнни – помещик, а не наследный дворянин, и он хозяйничает на этой земле не так давно. Таким образом, возникает вопрос: что-то напало именно на него или он просто вляпался во что-то, что осталось от прежних владельцев?

Наконец в моём сознании забрезжил зов Кларенса.

Телепатия неизбежно возникает между зомби и его создателем, и от неё невозможно никак избавиться. Это одна из причин, почему зомби не очень-то популярны. Экранироваться от зомби, ноющего тебе прямо в мозг, можно только уехав на приличное расстояние. Новички, которые не сообразили запереть зомби подальше от своего дома, от этого нытья могут и с ума сойти. Более опытные маги выбирают на роль зомби таких людей, которые вряд ли будут ныть, либо дрессируют их, чтобы не смели. Однако и между собой зомби одного создателя тоже способны переговариваться, и хорошо, если они просто сплетничают, а то ведь могут и сговориться о чём-нибудь нехорошем.

В своих зомби я уверена – вредить мне они не будут. Единственная проблема у меня с Банни. Она была моим первым опытом, и не всё прошло гладко, поэтому говорить вслух она не может, а от её телепатических сообщений у меня начинается такая мигрень, что потом весь день только лежать. К счастью, Кларенс переносит общение с Банни спокойно, поэтому с его появлением она стала передавать мне сообщения через него.

Так вот, в моё сознание открылся коридор, и в нём я видела и слышала всё, что видел и слышал Кларенс. Смотреть вокруг и наблюдать за происходящим в ментальном коридоре одновременно было тяжеловато, всё равно что читать книгу на ходу. Но я просто шла по ровной траве вдоль ровной стены, поэтому решила, что ничего страшного не случится, если я отвлекусь на зов Кларенса. Так близко от моего имения не могло водиться ничего действительно опасного, я бы знала.

– Итак, давайте уточним, – говорил Кларенс, переводя взгляд с хозяина поместья на свой блокнот и обратно. Он старался помедленнее шевелить глазами, но даже так меня немного укачивало. – Вы были первым, кому явился гримм, так? Можете его описать?

– Здоровенная псина, – пожал плечами помещик и снова вытер лицо. До меня долетело впечатление Кларенса, что Фэнни хорохорится и порядком перетрусил при встрече с потусторонним, да и теперь не очень-то хочет о ней вспоминать. – С телёнка. Чёрная. И над ней вроде как дым клубится.

– А вы её днём видели? – вклинился Маккорн голосом, полным детского любопытства.

– Нет, ночью. Вышел в сад воздухом подышать, – пояснил Фэнни.

– Чёрный пёс в темноте, – пробормотал Кларенс, делая пометку в блокноте.

– Я знаю, что я видел! – взвился помещик. – Луна была! А эта тварь, она… чернее ночи, как дыра какая-то, понимаете, провал! И дым над ней чёрный такой же.

Я кивнула, невольно передавая Кларенсу своё одобрение. Это и правда было похоже на гримма. В этот момент моя рука почувствовала слабину в контуре, и я ненадолго отвлеклась, чтобы выявить причину: камень с символом-якорем стоял как-то странно. Я чувствовала линию контура, и она была непрерывна, но в этом месте странно изгибалась. Присмотревшись и ощупав стену, я поняла, что камень перевёрнут. То есть он стоит на своём месте, но вверх ногами, и оттого проходящий через него контур искажается, создавая небольшой зазор. Ого. Хитро: если бы камень просто вынули или стёрли с него символ, весь контур бы разомкнулся, и это было бы заметно кому угодно с самым жалким магическим даром. А тут вон чего придумали. Уж это точно не гримм сделал.

Пока я над этим размышляла, я отвлеклась от ментального коридора, и когда закончила вставлять камень на место правильной стороной, Кларенс уже допрашивал жену помещика.

– Я не знаю, почему Гуиллома он не тронул, а меня укусил! – жаловалась она, надувая напомаженные губки. Мадам Фэнни на вид приходилась мне ровесницей, но густой макияж одновременно молодил её и старил.

– Больно было? – сочувственно охнул Маккорн.

– Я не какая-то капризуля, – задрала носик дама. – Так, холодом обдало немного…

Хм, холодом? Значит, не умертвие и не оборотень. От тех бы одним холодом не отделались… Я, правда, не слышала, чтобы гриммы кусали людей. Пройти сквозь человека – это да, но так и призраки могут. И, кстати, холод призракам тоже присущ.

– Позвольте, я проведу обряд очищения? – предложил Маккорн.

Я споткнулась и чуть не полетела носом в землю. Отодвинув на второй план происходящее в гостиной, я огляделась. От заката на горизонте осталась узкая красная полоска, вокруг меня уже совсем стемнело. Похоже, я обошла дом и теперь оказалась на задворках, где кочки никто не ровнял. И в отличие от той ночи, когда Фэнни видел своего гримма, луна даже края не показывала. Настала пора задействовать ночное зрение – полезная вещь, но по сравнению с обычным зрением при свете сильно проигрывает. Неподвижные объекты различить очень трудно, а магические плетения не видны вообще, даже если сам их плетёшь.

– Кларенс, – внезапно прошептал Маккорн так шумно, что у меня аж волоски на загривке дыбом встали, как будто он мне прямо в ухо дыхнул. – То, что я снял с неё в порядке очищения, было проклятием. Она не просто коснулась какой-то твари, это нарочное колдовство!

Ого! А вот это уже интересно. Призраки проклятий не накладывают, даже мстительные духи. Вообще животина таким не занимается. Конечно, Маккорн мог ошибиться и принять за проклятие какую-нибудь метку смерти или… Да нет, не мог. Маг его уровня так не ошибается. Значит, это неестественное существо, а то и вовсе иллюзия, прикрывающая проклятый артефакт или самого проклинателя.

Сосредоточившись снова на ментальном коридоре, я увидела, что мужчины остались в гостиной одни. Кларенс записал слова природника в блокноте. Я послала ему вопрос для Маккорна, на что именно было нацелено проклятие.

– Если бы я его не снял, – ответил Маккорн, – мадам Фэнни бы погибла в результате несчастного случая в ближайшее полнолуние.

Ого! А вот это уже не шуточки, это вам не прыщ на филейной части или там иллюзия неприятного запаха – чем обычно знать друг друга проклинает.

– Послушайте, – продолжил Маккорн, – может быть, нам стоит пойти разыскать Маргариту? Мне кажется, ей надо знать о том, что я обнаружил.

– Я ей передал, – ответил Кларенс.

– А… – осёкся Маккорн. – У вас есть с ней связь?

Кларенс кивнул, не опуская взгляда. Помнит, что меня укачивает. Ты ж мой зайка заботливый! Ой, опять во мне мама заговорила, когда ж избавлюсь-то…

– Она уже поняла, с чем имеет дело?

Я послала Кларенсу свои умозаключения, и он пересказал их Маккорну.

– И вы не думаете, что нам стоит её подстраховать? – продолжил гнуть свою линию Маккорн. – Что если она наткнётся на того самого проклинателя?

Моё возмущение наверняка захлестнуло Кларенса, потому что он тут же сказал:

– Маргарита не натыкается. Она находит. И если она найдёт этого мага, вам лучше быть от неё как можно дальше, иначе вместо одного трупа у нас будет два.

Маккорн не успел ответить, когда в гостиную вошла девица – очевидно, дочь помещика. Я снова отвлеклась: присутствие некротики полоснуло по восприятию. Пришлось отключить ночное зрение. Теперь я видела на земле светящуюся дорожку. Для всех остальных некротика выглядела, как тот самый чёрный дым, но только в очень большой концентрации. В малых дозах её глазами различали только некроманты, и для нас она тоже была чёрной… но светящейся. Это очень трудно объяснить тем, кто её никогда не видел. Некротика светилась очень ярко, иногда даже глаза резало, но никакого цвета, кроме чёрного, я при этом не видела. Может быть, когда-нибудь я придумаю способ снимать дагерротипы с магических явлений, вот тогда и порезвимся…

Дорожка была не однородной, как от призрака, а состояла из ярких точек – следов лап и тонких перемычек между ними, там, где неизвестная мёртвая тварь задевала стебли травы, когда переставляла ноги. Следы оставались тем ярче, чем дольше тварь задержалась в этом месте, и похоже, что она спешила: пятна в траве светились довольно маленькие. Правда, если спешила, то непонятно, почему бежала такими короткими шажочками. Но кто её знает, мёртвую тварь, может, её хозяин стреножил… А в том, что тварь была мёртвая, уже не приходилось сомневаться, и я наконец поняла, с чем имею дело. На семейство Фэнни науськали пескуху.

Пескуха – это такая рукотворная нечисть, хотя нечистью в больше степени достоин называться тот, кто её создал. Потому что в пескуху превращают живую собаку, которую морят голодом до смерти и заговаривают на послушание. В результате получается что-то вроде управляемого мстительного духа, способного переносить на себе магию хозяина и применять её на расстоянии. Вот, например, проклятия… Интересно, что хозяин пескухи науськал её именно на жену и дочь помещика, но не на него самого. Такая извращённая месть? Или дело в чём-то ещё…

Краем сознания я слышала причитания девицы, которая выкладывала Маккорну, как на духу, с кем у неё и матушки в последнее время были ссоры, да кто про кого какие слухи пускал, а кто на бал явился в одинаковых платьях… Как-то ничего из этого не тянуло на такое преступление, чтобы за него натравить на людей пескуху. Помимо смертельного проклятия, которое только некромантам даётся даром, создание пескухи – дело весьма неприятное. Она получается только из горячо любимой собаки. Кто бы ни был наш злодей, причины у него глубоко личные.