Пекарня Чудсов. Щепотка волшебства бесплатное чтение

Kathryn Littlewood

A DASH OF MAGIC

Copyright © 2013 by The Inkhouse

Interior illustrations copyright © 2013 by Erin McGuire

Cover art copyright © 2013 by Iacopo Bruno

This edition published by arrangement with Inkhouse Media Group, Inc., and The Van Lear Agency LLC

All rights reserved

© Н. С. Сечкина, перевод, 2024

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024

Издательство АЗБУКА^®

Пролог

Фасованное волшебство

Спустя девять месяцев после того, как тетя Лили буквально увела из-под носа Розмарин Чудс волшебную Поваренную книгу, на полках супермаркета «У Ральфа» в самом центре Горести-Фолз обнаружилось нечто ужасное.

Скрипнув резиновыми подошвами, Роз застыла как вкопанная. С каждой из многочисленных картонных коробочек на нее смотрело улыбающееся лицо коварной лгуньи-родственницы. И на каждой коробочке большими буквами было напечатано: «„Волшебный ингредиент Лили“! Товар из телепрограммы».

Внушительная банка майонеза («Больше объем – меньше цена!») выскользнула из пальцев Роз, содержимое растеклось по полу.

– Мама! – крикнула Роз.

– Ой-ёй-ёй, – всплеснула руками подбежавшая Парди.

– Да нет, мам, бог с ним, с майонезом, ты сюда посмотри! – Роз показала на ряды упаковок «Волшебного ингредиента Лили».

Умыкнув волшебную семейную реликвию, Поваренную книгу Чудсов, тетя Лили, как и обещала, стала знаменитой. Она опубликовала свою книгу, кулинарный бестселлер «Волшебство за полчаса», и запустила собственное телешоу, а теперь еще и безмятежно улыбалась с полок супермаркета в родном городе Чудсов, в то время как весь Горести-Фолз накрыло черным унынием.

В отсутствие волшебной книги Альберту и Парди Чудс оставалось лишь печь обычные пироги, маффины и круассаны по рецептам из обычной поваренной книги Бетти Крокер[1]. Разумеется, выпечка по-прежнему получалась очень вкусной, и горожане все так же приходили в пекарню каждое утро, однако волшебство покинуло город, заставив всех чувствовать себя чем-то вроде пожухлого салата-латука, блеклого, вялого, безвкусного.

На картинке Лили, по обыкновению, выглядела сногсшибательно. Волосы, прежде коротко остриженные, она отрастила, и теперь они ниспадали ей на плечи крупными волнами оттенка темного шоколада. Лили чарующе улыбалась, уперев в бедра руки в оранжевых варежках-прихватках. «Добавьте в любой рецепт из книги Лили столовую ложку порошка – щепотку волшебства!» – гласил текст на упаковке.

– Ты только послушай! – Парди прочла вслух: – «Не является источником дневной нормы железа и витамина С. Состав: секретный. Одобрение УКК[2]: ожидается».

– Разве кто-то захочет употреблять в пищу продукт, не одобренный УКК? – удивилась Роз.

– Лили – знаменитость. – Парди отбросила с лица густую кудрявую челку. – Люди видят ее личико и выкладывают денежки. К тому же взгляни, каким мелким шрифтом набрана строчка об одобрении.

– Что будем делать, мама? – прошептала Роз.

Волоски у нее на затылке встали дыбом, будто солдаты, вытянувшиеся по стойке смирно. Она и так терзалась виной за самую большую ошибку юности – доверившись зловредной тете Лили, Роз повергла в пучину горестей родной Горести-Фолз. А теперь не менее ужасные горести грозили всему остальному миру, и эта мысль была для нее невыносима.

– Мы обязаны разобраться, из чего состоит этот «Волшебный ингредиент», – заявила Парди, закатывая рукава поношенного синего плаща.

Одну за другой она складывала картонные коробочки в свою красную продуктовую тележку, пока магазинная полка не опустела.

Остаток выходных Роз и ее мама провели за выпечкой: они по очереди опробовали все рецепты из книги «Волшебство за полчаса» и в каждый добавили щепотку «Волшебного ингредиента».

Чудодейственное средство представляло собой голубовато-серый порошок с запахом подгорелого хлеба. Когда Роз добавила столовую ложку порошка в тесто «Нежнейшего шоколадного пудинга Лили», оно зашипело, словно раскаленное масло на сковороде, и в этом шипении несколько раз явственно прозвучало: «Ли-и-и-и-ли!»

Когда же Роз всыпала порошок в карамель для «Яблочно-карамельного пирога-перевертыша Лили», форма задребезжала, а карамель хихикнула: «Лили!»

Примерно то же самое повторилось с «Ванильным крем-брюле Лили», «Вишневым клафути а-ля Лили» и «Просто замечательным персиковым пирогом».

Братья Роз, Тим и Алфи, через кухню прошли во двор, чтобы поиграть в баскетбол на подъездной дорожке.

– Кто-то тут сказал «Лили»? – осведомился Тим.

За месяцы, прошедшие с похищения Книги, он вытянулся еще сильнее. Рыжие волосы Тим при помощи геля укладывал в торчащие шипы, из-за чего казалось, будто на голове у него пятисантиметровая корона или небольшой оранжевый заборчик. На шестнадцатилетие он порадовал себя флаконом одеколона и с тех пор благоухал, как ходячая европейская дискотека.

– Я думал, нам нельзя произносить ее имя! – воскликнул Алфи в портативный диктофон.

Младший брат Роз где-то вычитал, что некоторые стендап-комики записывают себя в обычных разговорах на случай, если в них промелькнет шутка, и потому, собирая материал к будущему выступлению, начал записывать каждую свою фразу. Алфи тоже подрос, и щеки у него, соответственно, сделались еще пухлее; отросли и буйные рыжие кудри.

– Никто здесь этого имени не произносил, – отрезала Парди.

– Я просто рассказывала маме о моей новой подруге Тилли, – подала голос Роз, – и моих приятелях Билли и Джилли… из Филли[3].

Братья с подозрением посмотрели на маму и сестру, но промолчали и вышли.

Роз и Парди продолжили жуткий эксперимент. Вынутый из духовки «Низкокалорийный фунтовый кекс Лили» вонял жженой резиной, так же как и «Сладкие шарики, жаренные во фритюре», «Великолепные лимонные тарталетки» и «Умопомрачительный хлебный пудинг Лили».

– Может, мы передерживаем их в печи? – предположила Роз.

– Нет! – Парди была в замешательстве. – Наоборот, недопекаем.

К тому времени как они закончили, все горизонтальные поверхности на кухне семейной пекарни «Следуй за чудом» были заставлены блюдами с пирогами, печеньем, кексами и пудингами, при этом в каждом виде выпечки присутствовал «Волшебный ингредиент Лили». Кухню наполнял странный, едва уловимый запах, терпкий и зловещий.

– Как выяснить, опасно ли это есть? – вслух подумала Роз.

Парди стряхнула с густых черных кудрей мучную пыль.

– Не знаю, – призналась она. – Сами попробуем?

Пока Роз размышляла, как поступить с потенциально ядовитой выпечкой, Парди включила переносной телевизор, который семья на всякий случай держала на прилавке.

К вящему огорчению Роз, на экране возникла тетя Лили в коротком черном коктейльном платье. В эфире как раз шло ее кулинарное шоу.

«Итак, друзья, вот он, лучший в мире темный бисквит! – воскликнула Лили. – И вы все понимаете, что это означает. Пора назвать слово на букву „Ш“!»

Она вскинула руки, точно проповедник, и зрители в студии восторженно завопили: «Шоколад! Шоколад! Шоколад!»

Роз в отвращении переключила канал, затем вытерла обсыпанный мукой пульт о джинсы. Из телевизора заголосила реклама: «Специальное предложение! Особенные кулинарные лопатки от Лили по цене всего девятнадцать долларов и девяносто пять центов! Закажите сегодня и получите бесплатно восхитительную форму для кексов!»

– Да чтоб тебя… – Роз снова переключила канал.

И опять на экране была Лили. На этот раз – в декорациях ток-шоу, опять в черном коктейльном платье, но уже в другом. «Секрет моего успеха? – произнесла она, кокетливо хлопая ресницами. – Страсть к выпечке, конечно!»

– Переключи на новости! – рявкнула Парди, и Роз еще раз сменила канал.

«Сегодня в медиаиндустрии установлен новый рекорд, – сообщил диктор. – Кулинарное шоу „Волшебство за полчаса“ набрало самый высокий рейтинг среди дневных программ за всю историю телевидения! Количество его просмотров превышает число телевизионных приемников в США, и эта статистика приводит в недоумение руководство медиасферы».

Роз и Парди продолжали таращиться в телевизор, когда на кухню вперевалочку приковыляла Лик.

– Мамочка, я хочу кушать! – объявила она.

– Ланч через полчаса, милая. – Парди, не оборачиваясь, потрепала младшую дочь по волосам. – Подстриглась, да?

С тех пор как Лик исполнилось четыре, она решила, что будет стричься самостоятельно. В результате на голове у нее была копна спутанных черных прядей самой разной длины.

– Может, принесешь ленточку и я тебе ее повяжу?

– Хорошо, – охотно согласилась Лик и двинулась к выходу, но далеко не ушла.

Загипнотизированные телемарафоном Лили, Роз и ее мама не заметили, как Лик стянула со стола и слопала фунтовый кекс диаметром тридцать сантиметров. Посидев с минутку на полу, она облизала пальцы, встала и прокашлялась.

– Вот это я понимаю – грандиозно! – промолвила Лик слишком низким, хриплым и серьезным для четырехлетки голосом. – Кекс действительно просто грандиозный. Такой сладкий, но не навязчиво приторный, с бархатистой текстурой, мягкий и в меру пропитанный… Кто сотворил этот бесподобный кондитерский шедевр?

Роз и Парди рывком развернулись и уставились на малышку, которая еще минуту назад даже не знала, что такое «фунтовый кекс», не говоря уже о значении слова «текстура».

«О нет», – подумала Роз.

Лик перевела взгляд на экран и увидела Лили: скрестив длинные загорелые ноги, та сидела в кресле новостной студии.

– Ну разумеется! Это же Лили, ведущая передачи «Волшебство за полчаса», самого рейтингового шоу за всю историю американского телевещания! Лили, королева коржей, султанша суфле, гранд-дама сдобы! Какая жалость, что ее таланты ограничиваются выпечкой; место Лили – на государственной службе!

На мгновение Лик умолкла, смакуя новую мысль.

– Да! Лили должна стать первой женщиной на посту президента США! Принцесса профитролей! Жрица…

Парди ладонью зажала рот Лик и в ужасе посмотрела на Роз. Зрачки у Лик расширились до такой степени, что почти закрыли радужку и превратились в два бездонных водоворота мерцающей черноты.

Ошеломленная Роз опустилась на обитую красной кожей скамейку в уголке кухни.

– Если Лили убедит людей добавлять в еду этот порошок, – мрачно проговорила она, – то подчинит себе всю страну.

Роз по самые глаза натянула капюшон своей старенькой зеленой толстовки. Лили не только стремилась к славе, но, кажется, возжелала еще и власти.

Лик вырвалась из материнской хватки и потопала к задней двери.

– Я не позволю заковать себя в цепи, словно рабыню! Я разыщу Лили и лично скажу ей, как восхищаюсь ее великолепием!

Хлопнув дверью, она скрылась из виду, оставив маму и сестру – потных, перепачканных мукой и брызгами желтого теста – наедине с горой противней, блюд и ядовитой выпечки.

– Перво-наперво мы должны привести в порядок Лик, – сказала Парди. – Потом отмоем кухню. А после…

Роз и сама знала, что нужно сделать в третью очередь. Стране угрожала нешуточная опасность, и все по ее вине. Роз пока не знала как, но не сомневалась, что обязана вернуть Поваренную книгу Чудсов.

Глава 1

Нас покажут в прямом эфире

Опасно балансируя на высоких каблуках, Лили вытащила из встроенного духового шкафа противень с тыквенными маффинами. Над выпечкой еще поднимался парок. Лили развернулась лицом к залу и продемонстрировала маффины публике. В руках женщины, стоящей на тринадцатисантиметровых шпильках и одетой в короткое черное платье, противень выглядел слегка неуместно.

– Вы когда-нибудь видели что-то более прекрасное? – вопросила Лили, затем поставила противень на стол и воздела руки. – А какой аромат, чувствуете?

Зрители в студии вскочили на ноги и принялись скандировать:

– Корица! Корица! Корица!

Кричали все, кроме Роз и Тима.

– Лгунья, лгунья, лгунья! – яростно зашептала Роз на ухо старшему брату, садясь обратно в свое кресло в последнем ряду.

Стены в студийной кухне Лили были ярко-желтыми, шкафчики – солнечно-оранжевыми, центральное место занимал остров, выложенный бирюзовой керамической плиткой. Из окна в глубине помещения открывался вид на нью-йоркские небоскребы.

«Фальшивка! – стиснув кулаки, мысленно негодовала Роз. – Такая же фальшивка, как сама Лили. Никакой это не Нью-Йорк, мы в Коннектикуте!»

Она обвела глазами ряды восторженных зрителей, сотни ярких лампочек под потолком, студийные камеры – все пять штук. Попыталась представить, какой важной персоной, должно быть, чувствует себя Лили под обожающими взглядами публики в зале и еще нескольких миллионов телезрителей. Значит, это и есть та слава, которую Роз отвергла, когда отказалась ехать с тетей Лили в Нью-Йорк?

Девочка знала, что приняла верное решение. Сбеги она вместе с Лили, ее семья сейчас сидела бы за кухонным столом, смутно ощущая, что чего-то не хватает, но напрочь забыв о существовании и Роз, и Поваренной книги Чудсов. Роз уже никогда не смогла бы вновь увидеть родных, даже на фотографии. Никакая слава, никакое признание не стоили утраченной любви близких людей.

Чудсы сохранили любовь в семье, однако чем же все закончилось? Уже много месяцев улицы Горести-Фолз выглядят серыми и унылыми, даже весной. Выдумки миссис Хэвгуд сделались неинтересными, автобус «Дамской лиги библиотекарей» сиротливо брошен на стоянке, а любовная страсть мистера Бэсстола и миссис Репей-Бэсстол угасла. В городе больше нет ни смеха, ни волшебства. Душа Горести-Фолз увяла, как осенний лист, а виновата во всем она, Роз.

Даже Девин Стетсон растерял всю свою привлекательность. После того как Лили украла Книгу, Роз целых пять раз набиралась храбрости заговорить с Девином: дважды она заводила разговор в школьном коридоре о трудностях алгебры, два раза – о них же, но уже у прилавка в заведении «Пончики и авторемонт от Стетсона» и еще один раз – в пекарне Чудсов.

«Как дела?» – спросила она тогда, чувствуя, как подергивается правый глаз. В присутствии Девина такое происходило постоянно.

«Вроде нормально, – вздохнул Девин. Его небрежная челка, прежде отливавшая пшеничным золотом, как будто поблекла, став невнятно-светлой. – Городской хор распустили. Никто больше не желает петь».

«Жаль», – посочувствовала Роз. Ей хотелось протянуть руку и коснуться печального лица Девина, но мешали робость и чувство вины.

Роз со вздохом отогнала воспоминания и гневно посмотрела на Лили, однако при всей своей злости на родственницу сильнее всего Роз негодовала на саму себя. Будь она хоть чуточку умнее, не доверься тете Лили, не поведись на лесть, и все небезразличные ей люди сейчас были бы веселы и счастливы. А вышло так, что отныне, проходя по мрачным улицам Горести-Фолз, Розмарин Чудс всякий раз вспоминает о сумраке, окутавшем город из-за нее.

– От этой бороды кожа чешется, – пожаловался Тим, теребя длинную седую бороду, которую Альберт, отец семейства, приклеил ему на лицо несколько часов назад. – А клей воняет, как целый химзавод. Я сейчас в обморок хлопнусь. – Одетый в белый льняной балахон, он поерзал в кресле. – И почему это меня заставили напялить платье?

– Скоро все закончится. – Роз погладила брата по плечу. – Вот-вот придет время вопросов из зала.

Она старалась, чтобы голос звучал спокойно, однако руки у нее тряслись. Дебют на телевидении волнителен сам по себе, а ведь Роз намеревалась не просто появиться на экране, но и кое-что сделать.

– Ладно, садитесь, садитесь, – велела публике Лили. – Переходим к вопросам и ответам. А я, если не возражаете, угощусь одним из этих замечательных тыквенных маффинов – настоящих энергетических бомбочек. От разговоров о корице я страшно проголодалась.

Лили лукаво подмигнула, развернула алюминиевую фольгу, гармошкой окружавшую маффин снизу, и вонзила белоснежные зубы в еще горячий мякиш, а затем вытерла уголок рта. На губах Лили никогда не было ни малейшей крошки, прическа неизменно уложена волосок к волоску. Лили являла собой образец совершенства.

Роз почувствовала: время нанести удар. Она высоко подняла руку и махала ею, пока Лили наконец не обратила внимание на последний ряд.

– Вот вы, на заднем ряду, прелестное создание с белокурыми локонами!

К маскировке прибегнул не только Тим. Свои длинные черные волосы Роз спрятала под блондинистым кудрявым париком, купленным Парди в лавке «Все для Хеллоуина». Для сегодняшнего представления Роз выбрала бледно-голубое шелковое платье с пышными рукавами и еще более пышной юбкой, натянутой на жесткие обручи кринолина.

«А без переодевания никак нельзя? – спросила Роз маму перед выходом из гостиницы. – Если я возьму посох, то буду выглядеть точь-в-точь как Мэри-бедняжка, что потеряла барашка».

«Тебе нужно изменить внешность, чтобы задать вопрос, – напомнила Парди. – Если Лили тебя узнает, ничего не получится».

Бородатый мужчина в наушниках протянул Роз микрофон. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не утратить выдержки. Настал момент истины. Роз поднесла микрофон к дрожащим губам и зашептала:

– Проверка… проверка…

В ответ микрофон запищал.

– С микрофонами все в порядке! – объявила Лили.

Она улыбалась, но глаза сузились в недовольном прищуре. То же самое раздражение мелькало на тетином лице в пекарне Чудсов, но тогда Роз предпочитала не замечать этого взгляда. «Я не прислушивалась к собственной интуиции, и вот чем все обернулось, – подумала Роз. – Я в парике на телешоу». Тем не менее Роз знала – и семья была с ней согласна, – что другого пути исправить нанесенный ущерб нет. Она откашлялась.

– По моему мнению, ваши «энергетические» тыквенные маффины – сухие и пресные, – начала Роз, проталкивая слова сквозь тугой комок страха, засевший в горле. Набрав полную грудь воздуха, она продолжила: – Мои тыквенные маффины гораздо вкуснее.

Публика в студии в один голос ахнула от ужаса, все взгляды обратились на Роз. Лили в ярости воззрилась на маленькую нахалку; на миг ее глаза распахнулись, и Роз поняла: она узнана.

– Ха-ха, сегодня к нам пришла юмористка! – Лили со смехом захлопала в ладоши. – Как мило. Следующий вопрос!

Прежде чем прозвучал новый вопрос, Тим вскочил с места и выставил вверх указательный палец. С приклеенной седой бородой и в красном плаще он напоминал Санта-Клауса.

– Эта юная леди, которую я впервые вижу и знать не знаю, заслуживает шанса посостязаться в искусстве выпечки!

В студии повисла тишина. С верхних рядов раздались жидкие аплодисменты. Роз вновь поднесла к губам микрофон:

– Я вызываю вас, Лили Ле Фей, на соревнование! Сразимся на конкурсе «Гала де Гато Гран»[4] в Париже!

Она вернула микрофон бородачу в наушниках и, скрестив руки на груди, плюхнулась обратно в кресло. Зрители снова ахнули, изумленно переводя глаза со своего кумира на кудрявую девчушку, которая только что вызвала знаменитую Лили Ле Фей на состязание в самом престижном в мире телевизионном конкурсе пекарей-кондитеров, – взгляды публики так и метались туда-сюда, туда-сюда, словно на теннисном матче.

Лили замерла посреди студийной кухни, чуть покачиваясь на своих высоченных каблуках. Ей не оставалось ничего иного, как принять вызов. Если она откажется, то все решат, что она струсила, испугалась проиграть девочке-подростку.

Выражение лица Лили вдруг изменилось, гнев исчез, губы растянулись в очаровательной улыбке.

– Я принимаю вызов! – объявила она. – Я сражусь против этой храброй малютки на конкурсе «Гала де Гато Гран»!

Зал взорвался бешеными аплодисментами, свистом и радостными воплями.

– Как тебя зовут, милая? – обратилась Лили к Роз.

Та встала и стянула белокурый парик, отчего ее длинные черные волосы каскадом рассыпались по плечам.

– Меня зовут Розмарин, – промолвила она. – Розмарин Чудс.

Сидевший рядом Тим украдкой вскинул кулак:

– Да!

– Что ж, Розмарин Чудс, – Лили выплюнула это имя, будто название кожной болезни, – твой юный возраст не означает, что я тебя пощажу. Понимаешь, да?

– Отлично понимаю, – дерзко бросила Роз и присела в коротком книксене перед тетей Лили, которой для сохранения равновесия пришлось опереться о столешницу.

«Просто не верится, что я это сделала», – подумала Роз.

В конце шоу, когда публика потянулась на выход, бородатый ассистент в наушниках подозвал Роз и Тима к себе:

– Лили хочет с вами поговорить, – сообщил он. – Это здорово! Обычно она ни с кем не общается. – Ведя брата с сестрой по коридору студии, он продолжал: – Меня зовут Бруно, но Лили никак не запомнит моего имени, называет Биллом. Ну, это же Лили! Пускай хоть Подмышкой меня зовет, я не в обиде.

Роз скривилась. Кажется, Лили прижала к ногтю своего аккуратного розового пальчика всю страну.

В конце коридора располагалась железная дверь, выкрашенная синей краской. На табличке в форме звезды значилось: «МИСС ЛЕ ФЕЙ». Бруно осторожно постучал.

– Лили, я привел девочку и старика, как вы хотели!

– Спасибо, Билл! – донеслось изнутри. – Пускай заходят.

Бруно распахнул дверь, и Роз с Тимом вошли в комнату, для описания которой подходило одно-единственное слово – «дворец». В центре помещения весело журчал мраморный фонтан, окруженный изящными коваными скамейками, с потолка свисали густые заросли диких орхидей, стены были задрапированы струящимся голубым шелком. Лили полулежала в гамаке, слегка покачиваясь взад-вперед. На ней был белый махровый халат, как будто она только что вышла из душа, однако ее роскошные черные волосы были сухими. Даже в банном халате Лили выглядела готовой хоть сейчас выйти на сцену за наградой.

– Присядь, Розмарин, – сказала она. – И ты, Тим, тоже.

Брат и сестра сели на кованую скамейку и обвели глазами фонтан в виде четырехметровой мраморной статуи Лили: вытянув стройную элегантную шею, прекрасная пекарша помешивала ложкой жидкость, переливающуюся через край огромной чашки.

– До чего приятно снова видеть вас обоих! – Лили встала из гамака. – Как вам моя скромная гримерка?

– Симпатичненько тут у тебя, тиа[5] Лили, – сказал Тим, озираясь по сторонам.

Лили устроилась на бортике фонтана, закинув одну загорелую гладкую ногу на другую.

– Приступим к делу, – сухо произнесла она. – Ваш сегодняшний маленький спектакль был, мягко говоря, безрассудным. Чего вы добиваетесь на самом деле?

Роз расправила плечи, откашлялась и начала:

– Проигрыш на «Гала де Гато Гран» вас уничтожит, тогда как я, напротив, могу не переживать о репутации, ведь мне всего двенадцать. Предлагаю сделку: я обещаю проиграть в конкурсе, если вы просто вернете нашу Поваренную книгу и прекратите продавать «Волшебный ингредиент Лили».

– Ах да, Книга! – Лили изобразила удивление. – Значит, вам нужна Книга. Разумеется. Совсем забыла.

– У тебя уже есть свое кулинарное шоу, тиа Лили, – вмешался Тим. – Зачем тебе Книга? А наш город в беде.

Лили сняла с белого халата ниточку и щелчком отправила ее в фонтан.

– В этом-то и проблема с семейством Чудс. Ни у кого из вас нет честолюбия. Вас больше волнует свой захолустный городишко, чем собственный успех. Вы решили, что я запущу самое высокорейтинговое в истории кулинарное шоу, обустрою гримерную в стиле «зачарованный лес», установлю в ней свою четырехметровую мраморную статую и этим удовлетворюсь? Мол, хватит? Мне никогда не хватит! – Лили встала и прошествовала к ярко освещенному зеркалу на гримерном столике. – Я могу обрести реальную власть. Править страной! Но без Книги ничего не получится, как и без «Волшебного ингредиента Лили».

Тим почесал под бородой и пробормотал:

– Ого, тиа Лили, ты меня пугаешь. Прямо дьявольская тетушка. Ты одновременно и тиа, и дьяволица, эль дьябло. Да ты же… эль тьябло!

– Так что сами видите, обменять Книгу на победу в конкурсе я не могу, – подытожила Лили, рассматривая в зеркале свою безупречную кожу в поисках несуществующих расширенных пор. – И остановить продажу «Волшебного ингредиента» тоже.

– Но… – запротестовала Роз, и в этот момент в гримерную ввалились двое мужчин в пиджаках и теннисках.

– Вот вы где, гении! – воскликнул тот, что пониже.

Второй в это время глядел в экран своего смартфона.

– Меня зовут Джоэл, – представился невысокий. – Я продюсер шоу «Волшебство за полчаса». А это второй продюсер Кайл.

Высокий на секунду поднял глаза и кивнул, а затем опять уткнулся в телефон. Джоэл пожал руку Роз.

– Ты сегодня просто выстрелила! – с энтузиазмом произнес он. – Я думал, может, это Кайл устроил трюк в честь моего дня рождения, но он был в таком же шоке, что и я!

Роз смущенно улыбнулась.

– В любом случае мы с нетерпением ждем «Гала де Гато Гран» в этом сезоне, – продолжал Джоэл. – Сумеет ли двенадцатилетняя девочка победить Лили Ле Фей, самого прославленного кондитера в мире? Гениально! Смотреть будет вся Вселенная, включая инопланетян! Условия контракта согласуем позже, а пока просто знай, что ты осчастливила двух продюсеров. Миллион поцелуев! – Он поцеловал воздух по обе стороны от лица Роз.

– До встречи, – буркнул Кайл.

Когда дверь за продюсерами закрылась, Лили вернулась к изучению собственного отражения.

– Как я уже говорила, вернуть вам Книгу или прекратить продажи «Волшебного ингредиента Лили» я не могу, как не могу и уклониться от соревнования, ведь на программе я уже приняла вызов. Если откажусь, буду выглядеть слабачкой. Я слабачка? Едва ли. Разве слабачки носят белые махровые халаты и благоухают сиренью? Нет. Единственный способ выйти из положения – честно выступить на конкурсе.

– Вы имеете в виду, соревноваться по-настоящему? – поморщилась Роз.

– Вот именно, по-настоящему! Думала, я сдамся без боя? – Лили развернулась на крутящемся стуле лицом к Роз и Тиму. – Если ты победишь, чего, конечно же, не случится, я остановлю продажи «Волшебного ингредиента Лили», верну вам Книгу и она будет и дальше покрываться пылью в вашем холодильнике. Но если победу одержу я, – а я ее обязательно одержу! – ты поклянешься мне, что ни один член вашей убогой, дурацкой, бесхребетной семейки впредь не подойдет ни ко мне, ни к Книге.

Роз сглотнула. Если она проиграет в конкурсе, то навечно лишится Книги.

– Не волнуйся, Тьябло, Розита тебя сделает. Как следует постарается – и сделает. – Тим похлопал сестру по плечу. – Но откуда нам знать, что ты не врешь? Что помешает тебе после проигрыша оставить Книгу себе или и дальше производить свой «Волшебный ингредиент»?

Теперь уже Роз одобрительно похлопала по плечу Тима. Ей подобная мысль в голову не пришла.

– Идемте со мной, – сказала Лили.

Она привела Роз и Тима на съемочную площадку «Волшебство за полчаса». Роз окинула взором ряды опустевших кресел, погасшие лампы на подвесных рейках. Без восторженной публики студия выглядела пустой и холодной.

Лили начала доставать из шкафчиков и смешивать в металлической чаше ингредиенты для выпечки: муку, коричневый сахар, яйца, масло, молоко.

– Что вы готовите? – спросила Роз.

– «Неотступный ругелах»[6], – сообщила Лили, мешая тесто ложкой. – Тот, кто съест это печенье, не сможет отступиться от своего обещания.

Она отперла небольшой ящичек под мойкой и достала миниатюрную банку из синего стекла, наполненную вязкой прозрачной жидкостью.

– А это что за сироп? – поинтересовался Тим.

– На протяжении многих столетий феи Великого круга славились тем, что никогда не нарушали данного слова. Это, – Лили добавила в тесто несколько капель жидкости, – их слюна.

– Да-а, круто, – закатил глаза Тим.

Спустя тридцать минут Лили вытащила противень с «Неотступным ругелахом» из духовки и протянула Роз и Тиму два горячих, с пылу с жару, печенья.

– Съедаем на счет «три», – сказала она и взяла одно печенье для себя. – Раз, два, три!

Обжигая кончики пальцев, Роз принялась перебрасывать слоеный, жирный от масла рогалик из одной руки в другую. Она и не мечтала победить Лили на «Гала де Гато Гран» и понятия не имела, каким образом сумеет – и сумеет ли вообще – выиграть.

– Ну? – Лили закинула печенье в рот. – Будешь есть или нет?

В это мгновение Роз с такой силой возненавидела тетю, что в жилах вскипела кровь. «Я смогу ее одолеть, – поклялась она себе. – Должна одолеть». Она запихала печенье в рот и проглотила не жуя.

Измотанные до предела, Роз и Тим через заднюю дверь вывалились за порог студии. Снаружи их ждали родители; Алфи и Лик сидели на заднем сиденье семейного минивэна, пристегнутые ремнем безопасности.

– Ну как все прошло? – спросила Парди, опускаясь на колени посреди тротуара.

На ней был все тот же перепачканный полосатый фартук, который она надевала каждый день, только на кухне Чудсов он смотрелся вполне естественно, а рядом с телевизионной студией выглядел как-то не к месту.

– Она согласилась, – сказала Роз.

– Примет участие в конкурсе?

Роз кивнула.

– А ты уступишь и она вернет Книгу?

– Нет.

– Что значит «нет»? – Альберт нервно замер. – План был именно таков.

После утраты Книги глава семейства перестал бриться и заниматься физзарядкой. Его щеки заметно округлились, а нижнюю часть лица закрывала густая борода, похожая на жесткую металлическую щетку.

– Она сказала, – пояснила Роз, сглотнув ком в горле, – что отдаст Книгу, если я одержу победу в честном соревновании. А если проиграю, то мы поклянемся забыть о своих притязаниях. И потеряем Книгу навсегда.

– Ох, – выдохнула Парди. – Это совсем другой расклад, верно?

– О да! – выкрикнул Альберт, задыхаясь от перевозбуждения. – Ну и ну!

– Простите. – Роз повесила голову. – Не знаю, как так вышло. Я была уверена, что она согласится вернуть Книгу, если я пообещаю слить конкурс. А теперь я должна соревноваться с ней по-настоящему. И еще мы обе съели «Неотступный ругелах», поэтому пути назад нет.

Парди взяла лицо дочери в ладони:

– Ну тогда ты знаешь, что это означает.

– И что же?

– Ты должна победить в конкурсе «Гала де Гато Гран».

Роз опустила голову еще ниже.

– Ну и ну! – повторил Альберт, меряя шагами тротуар и скребя потную круглую голову.

– Альберт, дорогой, от твоих слов нам не легче, – укорила мужа Парди. – Не переживай, Роз. Тебе не придется сражаться против Лили в одиночку. Мы все поможем тебе победить. Будем рядом с тобой на каждом этапе.

– Глупышка-простушка Роз, – захихикала Лик с заднего сиденья автомобиля. – Посмела бросить вызов маркизе маффинов!

– Ты обязана победить, – продолжала Парди. – Хотя бы ради того, чтобы добыть рецепт трайфла[7] «Время вспять» и излечить нашего маленького монстра от любви к Лили. Вероятнее всего, если съесть небольшой кусочек, действие «Волшебного ингредиента Лили» выветрится довольно быстро, но ведь Лик умяла целый фунтовый кекс. Если мы не заполучим Книгу, малютка Лик может остаться в таком состоянии навсегда.

Лик скрестила руки на грязной футболке с рисунком из «101 далматинца».

– О-о, Парди! – воскликнула она. – Мой мочевой пузырь… переполнен. Если в скором времени мы не найдем туалет, нас ждет пренеприятная ситуация!

Парди устало закатила глаза:

– Поехали. – Она жестом велела Роз и Тиму садиться в авто. – У нас всего пять дней до вылета в Париж на конкурс.

– Отлично, – подал голос Алфи. – Я забыл дома синие пижамные штаны. Как раз захвачу их.

– Прости, Алфи, но мы не едем назад в Горести-Фолз, – сообщила Парди. – Мы отправляемся в Мексику. Нужно забрать вашего прапрапрадедушку Балтазара Чудса.

Альберт сел за руль, включил зажигание и завел двигатель.

– У нас есть прапрапрадедушка? – изумился Алфи, потрясая диктофоном. – Он мумия?

– Нет-нет, – заверила Парди. – Балтазар весьма бодр. Мы должны встретиться с ним потому, что у него хранится второй экземпляр Книги. Увы, Книга Балтазара написана на другом языке, и он единственный человек на свете, кто этим языком владеет. Он занимается переводом, но дело движется медленно. В последний раз, когда мы интересовались, он успел перевести всего шесть из семисот тридцати двух рецептов.

– Надо бы ему поторопиться, – заметил Тим.

– На перевод нет времени. Нам понадобится его помощь. – Парди состроила гримасу. – К сожалению.

– Почему «к сожалению»? – полюбопытствовала Роз.

– Сами увидите, – вздохнула Парди.

Глава 2

Разговорчивый кот

Главная дорога деревни Льяно-Гранде пролегала через поросшие буйной растительностью горы. Пока минивэн Чудсов полз по пыльной грунтовке, Тим и Алфи дремали на заднем сиденье, а Лик бормотала себе под нос длинные предложения, смысла которых никто, кроме нее самой, не понимал.

Они ехали уже двое суток, и все ради второго экземпляра Книги. Неожиданно Роз осенило:

– Мама, – сказала она, – почему вы с папой не догадались сделать фотокопию Книги? На всякий случай!

– Книгу нельзя откопировать, – отозвался Альберт, одной рукой вращая руль, другой – обмахиваясь, словно веером. – Кладешь ее в копировальный аппарат, нажимаешь кнопку – выходят пустые страницы. Такая вот у Книги особенность. И сфотографировать тоже не выйдет. Помните то фото в газете, на котором ваша мама пекла «Любовные маффины»?

Во время съемки раскрытая Книга по обыкновению лежала на столе, однако на фотографии она отсутствовала – виден был только пустой стол.

– Книга сама себя защищает. Единственный способ сделать дубликат – переписать ее. А у нас с вашей мамой никак времени не находилось. Вдобавок в этом случае появился бы еще один экземпляр, который нам пришлось бы охранять. Достаточно и того, что Книга оказалась у Лили. – Альберт понизил голос и обратился к Парди: – Представь, если копия попадет в руки к… сама знаешь кому!

– К кому это? – заволновалась Роз.

– Скажем так – в мире есть пекари-волшебники куда опаснее Лили Ле Фей, – ответила Парди.

– Как бы то ни было, – продолжал Альберт, – Поваренную книгу Чудсов нельзя разъять. Стоит вырвать страницу, и рецепт исчезает. Переплет пропитан волшебством, которое скрепляет и поддерживает Книгу в рабочем состоянии. Вот почему она существует всего в двух экземплярах.

Через минуту Альберт свернул с главной дороги и остановился возле кирпичного домика под жестяной кровлей со свесом. Под крышей болтались подвешенные кожаные седла и пустые баклажки, крыльцо было завалено мешками с кукурузой и охапками хвороста. Над дверью виднелась вывеска с надписью: «LA PANADERÍA».

– Мы на месте. – Парди судорожно сглотнула. – Пожалуйста, держитесь вежливо, если хотите остаться в живых.

Роз ткнула пальцем в сетчатую дверь, и та со скрипом приоткрылась. Альберт и Парди вошли следом за Роз; Алфи, Тим и Лик замыкали шествие. Внутри было темно и пыльно. Сразу за дверью обнаружилась пустующая стойка администратора. Тим оглянулся на дверь и вывеску.

– Что значит «панадерия»? – шепотом спросил он.

– Пекарня, – отозвался Альберт, тоже шепотом.

– Не очень-то похоже на пекарню, – хмыкнул Тим.

«И верно», – подумала Роз. Ни столиков, ни стеклянной витрины, ни выпечки. Крохотное тесное помещение без окон, с отсыревшим полом и горкой нагроможденных друг на друга стульев в углу.

– О-хо-хо, – вполголоса пробормотала Парди, – наверное, он перебрался в пансионат для пожилых. Оно и понятно – как-никак, ему уже сто двадцать семь лет.

На стойке администратора Роз заметила серебряный звонок с кнопкой вызова. Она вытянула ладонь и нажала на кнопку. Лик скрестила руки на груди, стиснула кулачки и недовольно заметила:

– Неужели нельзя было позвонить заранее? Лили, императрица эмпанадас[8], обязательно позвонила бы, прежде чем ехать!

– Ты вроде бы не приходишься ей дочкой, а? – осадила ее Парди.

В эту минуту через дверной проем в глубине обшарпанной комнаты протиснулся высокий человек с широкими плечами и тоненькими, как паучьи лапки, руками и ногами, почти лысый, за исключением двух седых клочков, торчащих над ушами. Он был в очках и сурово хмурил брови.

– Ола[9], – буркнул он и сгреб со стойки шесть карточек с меню. – Идите за мной.

– Прапрадедушка Балтазар, – робко обратилась к нему Парди, – это я, Парди.

– Кто-кто? – переспросил Балтазар.

– Пардита Чудс, ваша праправнучка. Мы как-то разговаривали по телефону насчет перевода вашего экземпляра Поваренной книги Чудсов, помните?

– С этими вашими «пра-пра-пра» я чувствую себя древним стариком. Давайте-ка обойдемся без них. Зовите меня просто дедушкой. – Балтазар с прищуром взглянул на Парди, затем неохотно пожал ей руку. – Кажись, вспомнил вас. Родственнички, которые назвали сына в честь душистой травы. – Он изучил взглядом стоящие торчком рыжие шипы на голове Тима и хмыкнул: – Он что, думает, будто он еж?

– Знакомьтесь, это Тимьян. – Альберт вышел вперед и тоже потряс руку Балтазара. – А это другие наши дети – Базилик, Шалфей и Розмарин.

– Приправы, значит, – продолжая хмуриться, кивнул Балтазар.

– У вас тут пекарня? – отважилась спросить Роз.

– Нет, конечно, – проворчал хозяин заведения. – Это главный вход. Пекарня – там.

Через заднюю дверь Балтазар провел семейство Чудс на залитую солнцем оживленную террасу, уставленную закусочными столиками. За столиками сидели десятки загорелых мексиканских фермеров с детишками и весело уплетали с бумажных тарелок кусочки бисквита с пропиткой и ярко-красного пирога.

– Вот это – пекарня, – объявил Балтазар.

Внимание Роз привлекла парочка – девушка и парень, которые сидели за столиком друг напротив друга и ложками ели из белых суповых мисок какое-то жидкое желтое пюре. «С чего вдруг это блюдо подают в пекарне?» – озадаченно подумала она.

– Что, Майоран? – сварливо произнес Балтазар. – Не нравится, как выглядит моя полента?

– Меня зовут Розмарин, – промямлила Роз.

– Без разницы, Майоран, без разницы. Идемте в мой кабинет. Вы все.

Балтазар привел Чудсов в железный сарайчик позади террасы. Центр сумрачного помещения занимала странная бетонная конструкция в виде олимпийского пьедестала с двумя низкими платформами по бокам более высокой. Сверху центральную платформу накрывала решетка, под решеткой ревел огонь.

– Моя плита, – пробурчал старик. – Да, это не модная встроенная духовка, как у вас в Америке, но меня вполне устраивает. Я не рисую на капкейках узоры из глазури и вообще не трачу время на бесполезные украшательства. Я готовлю, чтобы накормить людей.

Роз огляделась. Вдоль одной стены рядами стояли огромные мешки кукурузной крупы, вдоль другой тянулись стеллажи с многочисленными банками из синего стекла, подписанные на испанском языке. Роз сгорала от любопытства: что же там, в этих банках, и для чего применяется?

Балтазар вошел в кабинет.

– Десять лет я разрабатывал новые рецепты на основе кукурузной крупы. Золотистая каша, от которой ты, Май, воротила носик, – обратился он к Роз, – называется «Полента изобилия», и она крайне полезна, в отличие от ваших американских капкейков. Сплошные финтифлюшки, и никакой питательной ценности.

Балтазар пустился рассуждать о разнообразных способах приготовления кукурузной крупы. Пока он говорил, Лик и Алфи решили поближе рассмотреть остывающие на противне пирожки с клубникой, а Тим вышел на террасу, намереваясь завести новых амигас – подружек. Парди и Альберт, усевшись в кресла, внимательно слушали Балтазара и задавали ему профессиональные вопросы. Роз тоже слушала пожилого пекаря. Через некоторое время она заметила, что морщины на лице прапрапрадедушки частично превратились в некое подобие улыбки, ну или по крайней мере разгладились.

– «Полента изобилия» готовится так, – вещал Балтазар. – Кукурузную крупу смешиваем с молоком и водой и варим на открытом огне. – Он всыпал в котел чашку золотистого порошка, туда же добавил две чашки молока и поставил котел на железную решетку плиты. – Затем добавляем мед, веточку розмарина и это. – Балтазар снял с полки синюю банку с надписью «EL SAPO INFLADO»[10].

Роз присмотрелась: в банке, прислонившись спиной к стеклу, сидела гигантская лягушка. Ее задние лапки были растопырены, а перепончатые передние обхватывали огромное раздутое брюхо.

– Отрыжка лягушки-быка, – сообщил Балтазар, открутив крышку и наклонив банку над кипящим котлом.

Лягушка стукнула себя по животу лапкой и громко, раскатисто рыгнула. Роз не удивилась, когда в помещении завоняло чесноком. На поверхности кипящей каши появился пузырь. Он начал расти и занял весь котел, а затем, продолжая разбухать, поднялся под потолок, где наконец с шумом лопнул, и его капли плюхнулись обратно в котел.

– Вот так, – удовлетворенно произнес Балтазар, возвращая банку с несчастной раздутой лягушкой обратно на полку.

Далее он взял ложку, зачерпнул немного варева и протянул ее Роз. «Полента изобилия» оказалась едва ли не самым вкусным блюдом из всех, что Роз пробовала в жизни: бархатистая, мягкая, разваристая, идеальное сочетание пряного и сладкого вкусов.

– Мама, папа, вы просто обязаны это попробовать! – заявила Роз.

Все отведали по ложке замечательной кукурузной каши.

– О-о! – восхитилась Парди. – Дедушка Балтазар, у вас действительно получилось нечто особенное!

Балтазар отмахнулся от комплимента, словно от мухи, и лишь буркнул себе под нос:

– Я давно не ем сладкого. А вы злоупотребляете сладостями и толстеете, а потом не можете убежать от погони. После того как маса – маисовое тесто – сотворит свое волшебство, вы больше не сможете лопать все подряд, как большинство прочих людей, которые набивают живот до такой степени, что раздуваются, как подушки. Съешьте немного масы в качестве закуски, и вы не станете обжираться за обедом, а употребите ровно столько пищи, сколько нужно для здоровья. В отличие от моего кота – если, конечно, его можно назвать котом.

– А как еще меня можно назвать? – раздался низкий голос из темного угла.

Роз не поверила глазам: толстый серый котяра, круглый, как шар для боулинга, вылез из-за ящика и по пологому трапу забрался на вращающийся разделочный стол из дерева. Усевшись, он принялся вылизывать шерсть под передней лапой, которая в сравнении с пухлой мордочкой и шарообразным туловищем выглядела довольно худой. Но поразительнее всего были уши: они не стояли прямо, как у обычных кошек, а были завернуты внутрь мягкими волнистыми комочками.

– Балтазар, мог бы и предупредить, что у нас гости, я бы привел себя в порядок. Выгляжу как не знаю кто!

– Ого! – изумился Алфи. – Ваш кот умеет говорить?

– К несчастью, да, – ответил старик. – Забрел на кухню в доме моих родителей, когда мне было пятнадцать, и запустил когтищи в «Болтливые крекеры с чеддером», которые я испек. С тех пор чешет языком без умолку.

– Раз уж этот старик не желает представить меня должным образом, позвольте, я сделаю это сам, – промолвил кот с интонацией дворецкого из особняка в предместье Лондона. – Меня зовут Аспарагус Зеленый, для вас – просто Гус.

– Но ты же вовсе не зеленый, а скорее темно-серый, – возразил Алфи.

– Пустяки, не обращай внимания. – Кот медленно моргнул. – Я – скоттиш-фолд, шотландский вислоухий кот, и…

– Это что, род войск такой? – перебил Алфи.

– Это название моей породы. Я – скоттиш-фолд чистейших кровей, отсюда мои элегантные прижатые уши. Правда, я не шотландец. Мои дражайшие покойные родители были из Лондона. А вы кто такие?

– Это моя праправнучка Парди Чудс, – начал представлять Балтазар, – ее муж Альберт и их дети с травяными именами: Базилик, Шалфей, Тимьян и Майоран.

– Розмарин, – шепотом поправила Роз.

– Да-да, – кивнул Балтазар. – И к нам они приехали затем, чтобы… – Он обернулся к Парди: – Кстати, зачем вы приехали?

– Нам нужен перевод Книги, – робко ответила Парди. – Срочно.

– С чего вдруг? – удивился Балтазар. – Не можете воспользоваться своей?

– Наш экземпляр в настоящее время… недоступен.

– Что значит «недоступен»?

Роз и остальные уселись за столик на террасе, и Парди поведала всю правду о Лили.

– Поэтому, если мы хотим выиграть конкурс, нам нужен второй экземпляр Книги, – подвела итог Парди.

Балтазар слушал, скрестив руки на обтянутой кардиганом груди, и с каждой минутой лицо его багровело все сильнее. Когда Парди закончила рассказ, его кустистые черные брови сошлись на переносице. Балтазар встал из-за столика и с сердитой гримасой скрылся за дверью кухни.

Минуту спустя он вернулся, держа в руках пыльный фолиант толщиной не менее тридцати сантиметров в переплете из старой, рассыпающейся кожи. Балтазар бережно положил книгу на столик и легонько подул на обложку. В лицо Лик полетело облачко темной пыли.

– А что, в Мексике считается хорошим тоном сдувать пыль в лицо малолетним детям? – кашляя, осведомилась Лик.

От неожиданности Гус вскочил и уронил в металлическую миску профитроль, из которого вылизывал крем.

– Простите, мне послышалось или этот ребенок действительно высказался в манере взрослой дамы? – воскликнул он.

– Ну разумеется, – возмутилась Лик. – И кто бы удивлялся, только не говорящий кот!

Роз принялась разглядывать книгу, которая была больше ее головы. На обложке были выведены незнакомые символы.

– Что здесь написано?

– «Поваренная книга Чудсов». Это на сасанидском, – пояснил старик. – Сасанидский – мертвый язык племени древних шаманов на землях Благодатного Полумесяца. Они готовили лекарственные снадобья из пшеницы, меда и прочих сладких ингредиентов и были первыми волшебными пекарями. – Балтазар вытащил из-под задней обложки Книги тоненькую стопку пергаментных листов и положил их на столик. Это были рецепты на английском языке, переписанные каллиграфическим почерком. Все строчки были идеально ровными. – Вот переводы, которые я успел сделать. Девять штук.

– Всего девять? – Альберт удрученно поскреб бороду, а потом расставил руки, чтобы проветрить вспотевшие подмышки.

– Вы хоть представляете, как сложно переводить с сасанидского? В таком важном деле не должно быть спешки!

– Он очень… дотошный, – прокомментировал Гус.

– И это мне говорит кот! – осадил питомца Балтазар.

– До начала конкурса нам нужно изучить как можно больше рецептов, – сказала Парди.

– А когда начало? – уточнил Альберт.

– Послезавтра. – Парди нервно убрала со лба взмокшие пряди. – Уже через пару часов мы вылетаем в Париж. Кажется, плохо наше дело.

Сердце в груди Роз заколотилось как сумасшедшее. Все закончилось, не успев начаться. Полагаясь только на собственные умения, ей никак не победить Лили, у которой есть Поваренная книга Чудсов. Все было бы иначе, знай Роз сасанидский язык, но теперь…

Балтазар выпятил нижнюю губу и задумчиво посмотрел на небо.

– Придется вам взять меня с собой, – кашлянув, заявил он. – Пойду собирать чемоданы.

Глава 3

Господин распорядитель

Роз беспокойно ерзала в кресле «Боинга-747», на котором вся ее семья летела в Париж. Освещение в салоне приглушили, тихий рокот реактивных двигателей убаюкивал, однако сон к Роз не шел.

Прапрапрадедушка Балтазар, сидевший по другую сторону от прохода, громко храпел. Уже целый час Роз наблюдала, как тонкая ниточка слюны то свисала из уголка его рта, то втягивалась обратно, вниз-вверх, словно игрушка йо-йо, подрагивая во время особенно мощных всхрапов, в то время как кот по имени Гус, упакованный в детский рюкзачок-кенгуру на вздымающейся широкой груди Балтазара, возмущенно глядел по сторонам.

В соседнем от Балтазара кресле Тим играл в телефон. Алфи подтянул коленки к груди и уснул «по-индейски», уложив голову на руки.

– Можно вас на минуточку? – раздался голос за спиной Роз.

Она вытянула шею и перегнулась через поручень, чтобы взглянуть на сестренку, которая схватила за рукав проходившую мимо стюардессу.

– Простите, что отвлекаю, но в этом пакетированном соке избыточное количество сахара, и, честно говоря, он весьма неприятен на вкус.

Стюардесса вытаращилась на Лик, онемев от удивления. Сидящий рядом Альберт ладонью зажал рот младшей дочери.

– С соком все в порядке, – сказал он стюардессе. – Извините.

Роз развернулась обратно. Тревога клубилась в животе обжигающим вихрем. Так скверно Роз себя еще никогда не чувствовала. Парди потянулась к ней и взяла ее руку в свою.

– Рози, я буквально слышу, как скачут твои мысли, – ласково проговорила она.

Девочка уткнулась лбом в мамино плечо.

– Я не уверена, что справлюсь, – призналась она. – Что, если я напутаю с пропорциями или не смогу быстро взбить яичные белки? Что, если я вспотею и капли пота упадут в тесто? Если просто не выдержу и разревусь прямо перед телекамерами?

Парди негромко рассмеялась:

– Послушай, ты уже мастер своего дела. Ты хотела больше трудиться на кухне – мы стали поручать тебе больше заданий. В последние девять месяцев ты проявила себя отличным су-шефом, пускай даже наша выпечка была не такой волшебной, как хотелось бы. Пришел мой черед поработать твоим су-шефом; я буду рядом каждую минуту. Не забывай, я участвовала в «Гала де Гато Гран», когда мне было пятнадцать, и заняла третье место – в одиночку, без помощника. Только представь, какого замечательного результата мы добьемся вместе!

Только после этих слов руки Роз перестали трястись, буря в животе успокоилась, бешеный галоп мыслей замедлился сперва до рысцы, затем до шага и наконец остановился, позволив ей уснуть.

Роз резко проснулась от толчка – это самолет коснулся взлетно-посадочной полосы. Стирая с глаз остатки сна, она потянулась через мамино кресло к иллюминатору. Еще совсем недавно мир для Роз ограничивался пределами Горести-Фолз да редкими поездками в соседний городок Скромнтон к Герт Хряклинс, тете по отцовской линии. Теперь же он как будто лопнул по швам и разросся до размеров всего Атлантического океана.

Чудсы сошли с самолета и получили багаж. Роз глазела на таблички и вывески на французском языке и, хоть не понимала ни слова, жадно слушала все объявления из динамиков. Она чувствовала себя иностранкой, и это было совершенно новое ощущение.

В глазах шотландского вислоухого кота, по-прежнему сидевшего в рюкзачке на груди Балтазара, сквозила легкая скука. Тим, наоборот, шагал по длинному коридору с таким видом, точно наслаждался каждой минутой.

– Ола! – томным полушепотом повторял он направо и налево, обращаясь к каждой встречной длинноногой женщине.

– Тим, мы во Франции, а не в Испании, – напомнила брату Роз.

– А может, кто-то из этих красоток прилетел в отпуск из Испании, – возразил он.

Алфи попытался скопировать уверенную походку Тима.

– Ола! – обратился он к девушке в розовом платье, и та в ответ испепелила его взглядом.

В конце коридора стоял мужчина в черном костюме и белых перчатках. В руках он держал табличку с фамилией ЧУДС, напечатанной большими буквами.

Альберт пожал мужчине руку.

– Здравствуйте, здравствуйте, – суетливо произнес он и почесал затылок. – Чудсы – это мы. Вроде бы.

– Уи, – кивнул водитель; Роз знала, что по-французски это означает «да». Он настороженно покосился на Балтазара и Альберта. – Добро пожаловать в Париж. Я Стефан. Пройдемте со мной к машине.

– Едем в отель «Нотр-Дам»? – уточнил Альберт, перелистав сшитые листы с распечатанной программой мероприятий.

– Нет! – воскликнул Стефан. – Отель подождет. Вы опоздали к началу организационного собрания с Жан-Пьером Жанпьером, а значит, уже ступили на тонкий лед.

Ну вот, не успела Роз приехать, как начались неприятности!

Когда Стефан припарковал автомобиль перед выставочным центром, у Роз от удивления отвисла челюсть. Это было гигантское здание из стекла и бетона с широкими баннерами по обе стороны от главного входа. Баннеры пестрели изображениями здоровенных профитролей, открытых пирогов и нарезанного торта «Красный бархат», а верхнюю часть полотна занимала надпись белыми буквами: «Гала де Гато Гран, 18–23 апреля».

Роз боязливо сглотнула. Она была в курсе, что «Гала де Гато Гран» – громкое событие, однако баннеров размером с дирижабль не ожидала.

Стефан любезно придержал заднюю дверь, и все семейство выгрузилось из авто. Как только Чудсы миновали огромные вращающиеся двери, к ним подбежала нервная женщина с шапочкой коротких золотых волос и очень тонкими губами, подведенными огненно-красной помадой.

– Розмарин Чудс? – Она взяла Парди под руку и потянула к исполинским двухстворчатым дверям. – Собрание уже началось! Идемте скорее!

– Нет-нет, я – Парди Чудс, – поправила мама Роз.

Женщина резко остановилась и обвела придирчивым взглядом остальных членов семьи.

– В таком случае кто из вас Розмарин Чудс? – осведомилась она. – Кто участвует в конкурсе?

Съежившись под толстовкой с капюшоном, Роз большим пальцем указала на себя:

– Я.

На лице женщины с красными, как маки, губами промелькнуло замешательство.

– Меня зовут Флорабель, – представилась она. – Я первый помощник шефа Жан-Пьера Жанпьера. А вы опаздываете!

Она провела Роз через двухстворчатые двери, остальные гуськом двинулись следом.

Помещение, в которое они вошли, было громадным, с высокими сводчатыми потолками и затейливыми люстрами. За большими круглыми столами сидело множество людей. В центре каждого столика возвышалась массивная хрустальная чаша с цветным тестом. Заняты были все столы, кроме одного – к нему и повела Чудсов женщина с ярко-красными губами. Внимание публики тотчас оказалось приковано к новеньким.

Роз села первой, по бокам от нее расположились Парди и Тим.

– Имейте в виду, тесто – просто для украшения, – шепотом предупредила Флорабель. – Утром у нас уже произошел неприятный инцидент. Пожалуйста, ничего не ешьте.

– Хорошо, – тихонько ответила Роз и повернулась к людям за соседним столом: – Извините за опоздание.

– Что с них взять – американцы, – язвительно бросил кто-то.

В эту минуту люстры плавно погасли, луч прожектора осветил балкон на задней стене. Зазвучала фонограмма оркестровой музыки, и на балконе появился человек в поварском кителе из алого бархата. Мужчина явно был стар – не так, как Балтазар, однако много старше Парди и Альберта – и абсолютно лыс: ни волоска на голове, щеках и подбородке. Даже бровей и тех не было. В сравнении с плотным круглым туловищем голова казалась непропорционально маленькой, придавая человеку сходство с черепахой.

«И как меня угораздило в это ввязаться?» – мысленно спросила себя Роз.

– Дамы и господа, – звучным голосом объявил конферансье, – поприветствуем изобретателя шоколадных эклеров, лучшего шеф-кондитера Франции и, самое главное, учредителя конкурса «Гала де Гато Гран», маэстро Жан-Пьера Жанпьера!

Публика радостно зааплодировала. Жан-Пьер Жанпьер обеими руками взялся за рукоятку, висевшую над балконом, и при помощи троса переместился на другую сторону зала. На всем пути его сопровождал луч прожектора. Шеф Жанпьер опустился на сцену скомканной грудой алого бархата. Кряхтя и пыхтя, он выпрямился в полный рост, вскинул руки, словно священник, и взошел на подиум.

В животе у Роз похолодело. Конечно, она читала о маэстро Жанпьере. В некотором смысле он действительно был верховным патриархом выпечки. Из газет и журналов Роз знала, что в утренний кофе шеф Жанпьер кладет семь кусочков сахара, что его родной город Сент-Баклажан переименовали в Сент-Жанпьер и что спит он исключительно на подушках из ангельского бисквита, который лично выпекает каждый вечер. Всякий раз, когда Роз начинало казаться, будто она слишком зациклена на выпечке, ей вспоминался Жан-Пьер Жанпьер.

Глаза шеф-кондитера за стеклами очков сверкнули. Он постучал пальцем по микрофону и произнес:

– Бьенвеню[11] а-ля «Гала де Гато Гран»!

Зал взорвался аплодисментами, многие зрители радостно вскочили со своих мест.

– Прошу вас, садитесь! – призвал публику Жан-Пьер. – Сегодня здесь собрались двадцать лучших в мире пекарей-кондитеров со своими ассистентами. Само собой разумеется, со мной никому из них не сравниться, потому-то я сам и не участвую в конкурсе.

Пока Жан-Пьер Жанпьер хвастался, Роз осмотрелась по сторонам. За одним столом сидел худощавый мужчина в очках. В скрещенных на груди руках он сжимал венчики, выставив их, как ножи. Перед его тарелкой стояла табличка с именем: «Вэй Вэнь, КНР».

За другим столиком самодовольно улыбался парень, на чьей табличке значилось: «Ро́хит Мансухани, Индия». Еще один столик занимал стройный блондин ростом не меньше ста восьмидесяти сантиметров, Даг Ферскйольд из Норвегии. Молодой норвежец отрешенно смотрел в потолок. Никто из конкурсантов не выглядел особенно счастливым или взволнованным.

– Каждое утро ровно в девять часов, – продолжал Жан-Пьер, – я буду объявлять случайно выбранную тему дня. В прошлых состязаниях были такие темы, как, например, «Слоеное тесто», «Выпечка без муки», «Рулет» и «Оттенки зеленого». Темой дня будет первое, что придет мне в голову с утра. А что может прийти мне в голову? Кто знает!

Роз посмотрела назад. За ее спиной сидела загорелая женщина с короткими светлыми волосами, уложенными гелем в шипы, – Ирина Клечевская из России и высокий, обритый наголо мужчина с белоснежными зубами – Малик Холл из Сенегала. Соседние столы занимали мексиканец Виктор Кавеса, приземистый человечек с желтоватым лицом и пухлыми губами, и Петрос Гианопулос, красавец-грек, обладатель каштановых волос до плеч. Германию представлял Фриц Кнапшильдт, Таиланд – Кинг Фоконг, Италию – Никколо Пуццио. Все они, как и остальные участники конкурса, были взрослыми, серьезными людьми, настроенными на жесткую борьбу за победу. «Что я здесь делаю?» – подумала Роз.

Наконец, к своему облегчению, она заметила стол, за которым расположились две француженки, с виду похожие на старшеклассниц. На столе стояли две таблички: «Мириам Дежардан, Франция» и «Мюриэль Дежардан, Франция». «Близнецы», – догадалась Роз, хотя у одной из сестер темно-русые волосы были длинными, а у другой – короткими.

Тим тоже обратил на них внимание. Он откинулся на спинку стула и сверлил девушек взглядом, поигрывая бровями, однако сестры во все глаза смотрели на Жан-Пьера и Тима не замечали.

– После оглашения темы, – объяснял правила Жан-Пьер, – у вас будет только час на то, чтобы раздобыть один специальный ингредиент по вашему выбору. Все остальные ингредиенты вы найдете на конкурсной кухне.

До Роз вдруг дошло, что тетя Лили сейчас тоже должна находиться в зале. Покрутив головой, Роз нашла взглядом Джоэла и Кайла, продюсеров передачи «Волшебство за полчаса», за столом в другой половине зала. Оба что-то набирали в телефонах, самой же Лили нигде видно не было.

Жан-Пьер прервался на глоток чая, затем продолжил:

– Ровно в десять, после того как вы добудете специальные ингредиенты, начнется соревнование. Вас будут снимать со всех ракурсов; каждое движение ложки, каждая капля вашего пота, каждая слезинка – все попадет в кадр. От вас требуется и любить телекамеры, и в то же время их игнорировать.

Роз уже мысленно молилась о том, чтобы не расплакаться в эфире.

– Готовая выпечка будет представлена главному судье, каковым являюсь я сам. После дегустации я объявлю, кто проходит в следующий тур состязания, а кто отправится восвояси – рыдать и заново переживать болезненные воспоминания о допущенных ошибках, раз за разом, до скончания дней.

Публика злорадно захихикала.

– Таким образом пройдут пять конкурсных дней, и в последний состоится поединок между двумя финалистами. – Жан-Пьер сделал паузу, чтобы промокнуть безбровый лоб. – Как всегда, конкурсанты обязаны готовить по памяти. Любого, кто воспользуется поваренной книгой, немедленно вышвырнут за дверь!

Условие «готовить по памяти» пугало Роз больше всего. Рецепты из Поваренной книги Чудсов основывались на точных пропорциях; малейшее отклонение могло изменить не только вкус и текстуру блюда, но и его волшебные свойства. За час до старта Роз и ее маме придется вызубрить каждый рецепт – конечно, в том случае, если Балтазар успеет сделать перевод.

– И как заведено, никто из бывших конкурсантов не может участвовать в соревновании. Если ваш ассистент уже выходил на эту сцену, ищите себе нового помощника!

Роз в ужасе перевела взгляд на маму, Парди так же ошеломленно посмотрела на нее. «Только не паникуй, – уговаривала себя Роз. – Дедуля Балтазар – профи, он и станет ассистентом».

Балтазар рассеянно почесывал мягкие завернутые уши Гуса. Роз перегнулась через стол и шепотом спросила:

– Дедушка Балтазар, будешь мне помогать?

– Нет, – покачал головой старик. – Я участвовал в самом первом «Гала де Гато Гран» еще в пятидесятых, когда мне было шестьдесят шесть. Проиграл вчистую. Тяжелый опыт, надо сказать.

Роз взглянула на отца:

– Пап, ты же раньше не участвовал в конкурсе, верно?

Альберт полез в карман брюк, извлек оттуда коричневый бумажный пакет, приложил его ко рту и начал глубоко дышать.

– Рози, я не могу находиться перед камерами, – заговорил он между вдохами-выдохами. – И перед публикой. Слишком стесняюсь. Мне станет плохо. Тим – вот кто тебе нужен. Вы с ним были отличной командой, пока мы с мамой ездили в Скромнтон.

– Тимьян, сыночек, ты ведь поможешь сестре? – спросила Парди.

Тим выпрямил спину и метнул радостный взгляд на столик, за которым сидели близняшки-француженки.

– Само собой! Меня покажут по телевизору, да?

Парди кивнула.

– Все, что угодно, для тебя, ми эрмана![12] – Тим почти выкрикнул последнее слово в надежде, что Мириам и Мюриэль его услышат.

Близнецы не услышали, зато услышал Жан-Пьер.

– Замолчите там! – прикрикнул шеф-кондитер. – У вас впереди целый день на подбор ассистента. Встречаемся завтра в девять ноль-ноль на первом дне конкурса!

С этими словами Жан-Пьер Жанпьер схватился за рукоятку подъемного троса, взмыл вверх и скрылся в потолочном люке.

Роз снова посмотрела на старшего брата. Тим показал ей поднятые большие пальцы. «Ну точно проиграем», – подумала Роз.

Глава 4

Милые нежности

На следующий день Роз изучила свою миниатюрную сценическую кухню. Двадцать таких кухонь разделяли дорожки из черно-белой плитки, ведущие к переднему краю сцены, где размещалась высокая платформа с микрофоном и длинным обеденным столом из дуба.

Сверху над квадратами кухонь тянулся ряд балкончиков, обитых красным бархатом и напоминавших оперные ложи. На балконе над кухней Роз сидели Балтазар с Гусом, родители, Лик и Алфи. Кухня Лили располагалась через проход. Лили, как обычно, в черном коктейльном платье невозмутимо стояла за деревянным разделочным столом. Проверив реле температуры и времени на панели духовки, она обернулась к Роз и подмигнула.

Роз тяжко вздохнула, Тим шутливо пихнул ее в плечо:

– Что тебя печалит, ми эрмана?

– Вся эта затея на меня ужасно давит, – призналась Роз.

– Не волнуйся, Роз! – Тим взъерошил ее гладкие черные волосы. – Ты лучший на свете пекарь-кондитер. А еще рядом с тобой буду я!

В последние девять месяцев Тим был невероятно добр к Роз, однако его доброта не поможет вернуть Книгу. Ей нужен опытный помощник. И все же приятно, что старший брат готов подставить плечо.

– Спасибо, Тим, – поблагодарила она.

Роз еще раз внимательно оглядела кухню. Место по одну сторону от духовки занимал красный холодильник, по другую – деревянный шкаф-буфет с продуктами. На его полках были расставлены прозрачные банки с мукой, белым и коричневым сахаром, разрыхлителем, какао-порошком. В глубине пряталась яркая картонная коробочка.

– Это что? – поинтересовался Тим, вытаскивая коробочку с полки.

Роз взяла ее в руки и сразу узнала «Волшебный ингредиент Лили».

– О нет! – простонала она. – Откуда тут взялась эта гадость? – Девочка пересекла черно-белую дорожку и вплотную приблизилась к столу Лили. – Как это оказалось на моей кухне? – потребовала ответа она.

– Не только на твоей, – сообщила Лили, откинув с лица прядь темных волос. – Я предоставила «Волшебный ингредиент Лили» бесплатно, поэтому он входит в состав продуктов на кухне каждого участника. Любой может добавить щепотку волшебства в свое блюдо – думаю, от этого оно только выиграет!

– Хотите сказать, от этого выиграет ваше блюдо? – возмутилась Роз. – Тот, кто съест хоть крошку такой выпечки, немедленно начнет расточать вам похвалы. Судья тоже примется вами восхищаться!

– Что поделать, маленький побочный эффект! – лукаво подмигнула Лили.

Свет вдруг погас, и Роз заторопилась обратно на свою кухню. Лиловые огни прожекторов заметались в центре потолка, где, словно дирижабль, висел гигантский капкейк.

– Дамы и господа, – загремел голос конферансье, – поприветствуем изобретателя блинчиков креп-сюзетт, лучшего шеф-кондитера Франции и учредителя конкурса «Гала де Гато Гран», маэстро Жан-Пьера Жанпьера!

Зазвучал оркестр, корзинка огромного капкейка плавно опустилась на сцену, и из нее вышел Жан-Пьер, облаченный в красный бархатный поварской китель. Руки у него были сложены на массивном животе, за стеклами очков поблескивали глаза-бусины. Он поднес к губам микрофон и заговорил:

– Помните: после объявления темы у вас будет ровно час, чтобы определиться с блюдом и раздобыть специальный ингредиент, которого нет среди продуктов в кухонном шкафу.

– Теперь Лили может добавить к любому волшебному рецепту из нашей Книги свой порошок, – горячо зашептала Роз на ухо Тиму. – Страшно представить, во сколько раз усилится действие волшебной выпечки!

Тим, однако, сосредоточенно смотрел куда-то в сторону поверх черно-белой дорожки. Мириам и Мюриэль с интересом поглядывали на него, он же делал вид, будто не замечает их внимания. Сурово поджав губы и широко распахнув глаза, он таращился в пространство, как если бы в мыслях писал текст рвущей душу любовной баллады.

Сестры были прелестны: идеальные личики, сияющие глаза, пухлые губки, стильные прически, дорогая одежда. Выглядели они на год-два старше и сантиметров на пять повыше Тима. И хотя девушки явно были птицами не его полета, Тим ни за что бы этого не признал.

– И категория дня… – под громкую барабанную дробь произнес Жан-Пьер Жанпьер, – «Сладкое»! Интерпретировать тему можете как угодно. Состязание стартует через час!

В зале вновь вспыхнул яркий свет, зрители в оперных ложах зааплодировали, а конкурсанты и их помощники принялись жарким шепотом совещаться.

Сладкое. Роз могла приготовить сотню вариантов обычного капкейка, но сегодня она выступала не только против лучших пекарей мира, но и против тети Лили, имевшей возможность использовать любой рецепт из Поваренной книги Чудсов и сдобрить тесто щепоткой своего волшебного порошка. Чтобы победить в первом туре, Роз также требовался рецепт из Книги, а для этого – помощь Парди и Балтазара.

Ожидая, пока мама и прапрапрадед спустятся к ней на кухню, Роз покосилась на Лили. Та совещалась с очень маленьким человечком в комбинезоне из лилового, белого и золотого атласа, похожем на те, что в Средние века надевали придворные шуты. При своем крохотном росте человечек не был карликом, а имел нормальное телосложение, как будто обычного мужчину просто уменьшили в размерах. Его макушка едва доставала до бедра Лили. Он был загорелым и лысым, с густыми черными бровями и окладистой черной бородой. «Что за помощника нашла себе Лили?» – недоумевала Роз.

К девочке торопливо подошли Балтазар и Парди, следом подтянулись Альберт, Алфи и Лик.

– Только посмотрите на это. – Роз продемонстрировала коробочку с «Волшебным ингредиентом Лили». – Она бесплатно предоставила его для конкурса. Эта штука в наборе продуктов у всех участников.

– Гнусная мошенница! – вскричала Парди.

– У меня есть кое-что против нее. – Балтазар протянул Роз листок, исписанный его каллиграфическим почерком. – Перевел этот рецепт пару месяцев назад. Верная победа!

Вытянув шею, Тим заглянул сестре через плечо, а Роз начала читать:

Печенье «Слаще меда», дабы возрадовались даже самые хмурые

И случилось так, что лета 1456-го во французском городе Париже юный Филипп Канард поведал сэру Фальстафу Чудсу единственную свою мечту по случаю пятого дня рождения: желало дитя, чтобы его сварливая, угрюмая, злобная бабка, на всю округу известная своим дурным нравом, подарила ему улыбку. И преподнес сэр Чудс сладкое печенье графине Фифи Канард, и на именинном пиру та заключила внука в объятия, поцеловала в лоб и одарила столь приветливой улыбкой, что юный Филипп и сам улыбнулся, и улыбка не сходила с его уст до конца дней.

И всыпал сэр Чудс четыре кулака[13] пшеничной муки в деревянную чашу, и вбил в муку одно куриное яйцо, добавил один орех[14] толченой ванили и один брус растопленного коровьего масла. И вмешал он в тесто сладостный шепот влюбленных, растертый с миндальной пастой.

– Ага, значит, наш специальный ингредиент – шепот влюбленных, растертый с миндальной пастой, – заключил Тим. – Получить его легче легкого: я просто пошепчу в банку.

– Нет, юноша. – Балтазар досадливо закатил глаза. – Вам понадобится шепот двух по-настоящему влюбленных друг в друга людей, а не одного, мечтающего влюбиться.

– Обидно, абуэло[15], – вздохнул Тим, – обидно.

Далее в рецепте следовали инструкции по приготовлению, а заканчивался он так:

И выпекал он печенье при семи огнях в продолжение шести песен, а после преподнес его хмурой графине, и та вкусила его, и нрав ее с тех пор сделался весьма приятным.

В эту самую минуту к Чудсам подошла Лили под руку с Жан-Пьером Жанпьером. Коротышка, ее ассистент, куда-то скрылся.

– Смотрите! – Лили показала на листок бумаги с рецептом. – Они жульничают!

Парди шагнула вперед, заслонив собой рецепт:

– Лили, если ты падешь еще ниже, тебя придется вылавливать со дна Сены.

– Ужасно неприятно ябедничать на детишек, – Лили улыбнулась Жан-Пьеру, – но я лишь хочу, чтобы конкурс проходил честно.

Альберт встал рядом с Парди.

– Все по правилам, сэр, – с широкой улыбкой заверил он. – Поваренную книгу запрещено использовать во время приготовления. Дети просто составляют план действий. Перед стартом рецепт исчезнет.

Кот, сидевший в рюкзачке на груди Балтазара, настойчиво потеребил ухо Роз.

– На твоем месте я бы поскорее отправился за шепотом влюбленных, – посоветовал Гус, когда та склонилась к нему. Кошачьи усы щекотали ей щеку. – Час пролетит – и не заметишь!

– И где же нам его раздобыть? – спросила Роз.

Гус задумчиво прищурился.

– С моей дражайшей первой супругой Хиллари мы частенько шептали друг другу милые нежности, когда ловили мышей на берегу Темзы в Лондоне, – промурлыкал он.

Гус верно подметил: влюбленные парочки обожают гулять у воды. Выставочный центр, где проходил конкурс, находился всего в нескольких кварталах от Сены – извилистой реки, петлявшей через весь Париж.

Роз благодарно погладила серую шерстку под подбородком Гуса. Если коты могут выглядеть застенчиво, то в эту минуту Гус определенно застеснялся.

– Спасибо, – сказал он. – А теперь ступайте.

Набережная располагалась в трех минутах ходьбы от муниципального выставочного центра, однако Алфи всю дорогу ныл и канючил:

– Зачем вы меня с собой тащите? Готовить будете вы, а я, значит, просто смотреть? Вас-то небось покажут по телевизору! Это я должен стоять перед камерами! Такой шанс начать карьеру стендап-комика. Но нет, все самое интересное, как всегда, досталось вам двоим.

Роз бросила взгляд на Тима, затем виновато опустила глаза на банку из синего стекла, хорошенько смазанную изнутри миндальной пастой. Алфи сказал правду: ему редко выпадала возможность сделать что-то существенное. А если и выпадала, то он непременно умудрялся все испортить.

– Хочешь сам собрать шепот влюбленных? – предложила Роз. – И вообще, ты можешь горлышко за сбор всех специальных ингредиентов. Мы с Тимом печем, ты добываешь для нас ингредиенты, а после победы мы представляем тебя в прямом эфире, и ты начинаешь карьеру стендап-комика.

Тим посмотрел на сестру как на сумасшедшую, зато Алфи моментально перестал хныкать и расцвел. Он забрал у Роз банку и стал баюкать ее на груди, словно младенца.

Лучи утреннего солнца сверкали на покрытой рябью поверхности реки; казалось, будто кто-то вылил в Сену бочку жидкого серебра. Роз пришло в голову, что это, возможно, самое романтическое место из всех, где она побывала, пожалуй, даже романтичнее, чем Воробьиная гора в Горести-Фолз. Она вообразила, как они с Девином Стетсоном заживут в домике на каменной набережной: Роз будет печь круассаны для гуляющих вдоль реки, а Девин – играть на гитаре, и прохожие станут кидать ему в шляпу монетки.

Прикидывая, где лучше выстроить дом, Роз заметила мужчину и женщину, которые шли рука об руку. Они так нежно и пристально глядели друг на друга, что мужчина споткнулся о вывалившийся из бордюра кирпич и упал на колени. Женщина засмеялась, помогла ему подняться и поцеловала в щеку.

– То, что нужно! – обрадовалась Роз.

Алфи кивнул, бросился за парочкой и пристроился следом. Он открыл банку и направил горлышко в сторону влюбленных, стараясь держаться так близко, чтобы только не налететь на них. Несколько секунд эта схема работала, но потом Алфи чихнул, и мужчина резко обернулся.

– Эй, ты что делаешь? – нахмурился мужчина.

Алфи захлопнул крышку, чтобы внутрь не попали отнюдь не нежные выражения.

– Я, это…

– Прошу извинить моего брата, – заговорил подскочивший к ним Тим. – Он ловит светлячков.

– Но сейчас ведь день, – заметила женщина.

Тим закрыл уши Алфи ладонями и шепотом сообщил:

– Он думает, что ловит светлячков. У бедного мальчика галлюцинации, ему повсюду мерещатся светлячки. Везде носит с собой эту банку и ловит в нее воздух. У нас не хватает мужества сказать ему правду…

Мужчина и женщина сочувственно закивали, Тим убрал руки с ушей Алфи.

– Лови, лови светлячков, малыш, – сказал мужчина и взъерошил рыжие кудри Алфи.

Помахав на прощание, парочка направилась к Эйфелевой башне.

– Я все слышал, – обиженно промолвил Алфи. – Спасибо, что выставили меня чокнутым.

Роз и ее братья уселись за столик в уличном кафе с видом на реку. Официант в накрахмаленной белой сорочке, черных брюках и белом фартуке принес меню.

– Мерси, – покраснев от смущения, сказала Роз.

Она знала несколько слов по-французски, но акцент выдавал в ней иностранку.

– Дё рьян[16], – отозвался официант.

Через два столика от Чудсов Роз заметила еще одну пару: мужчину с шапкой волнистых седоватых волос и элегантную даму в красном шелковом платье. На кисти женщины что-то сверкнуло – так ярко, что Роз поначалу решила, будто это циферблат часов. Однако блестящий предмет был не на запястье, а на пальце дамы, и Роз догадалась: это бриллиант, самый крупный из всех, что ей доводилось видеть.

– Посмотрите на тех двоих, – шепнула она братьям.

Женщина перегнулась через стол и мягко взяла своего спутника за подбородок.

– Жё те кит[17], – сказала она.

– Нё ме кит па![18] – ответил мужчина.

Алфи кивнул и, пригнувшись, проскользнул к тому столику, за которым влюбленные обменивались милыми нежностями.

– Вот это да! – восхитился парой Тим. – Я даже подумываю бросить испанский и заняться французским.

Алфи спрятался под столиком и открыл банку.

– Жё те кит, – повторила женщина.

– Нё ме кит па, – вновь произнес мужчина.

На глазах Роз миндальная паста в банке начала медленно сереть. «Странно», – подумала девочка. Она всегда считала, что любовь алого цвета.

Захлопнув крышку, Алфи вскочил на ноги и стукнулся головой о столешницу. Миниатюрная чашка эспрессо, заказанная мужчиной, подскочила, обжигающие черные капли полетели на его уложенные волосы.

– А-а-а! – завопил мужчина. – Кэс ки сё пас?![19]

Алфи вылез из-под стола, и в это мгновение к нему бросился официант с корзинкой хлеба в руках. Швырнув в лицо Алфи булочку, он закричал:

– Уходите и не возвращайтесь сюда, странные дети!

Роз и Тим вскочили со стульев и помчались назад к выставочному центру. Алфи, потный, с шишкой на макушке и крошками в волосах, обогнал брата и сестру, развернулся к ним лицом и победно вскинул над головой банку из синего стекла:

– Есть!

К тому времени, когда Роз и ее братья вернулись в выставочный центр, шеф Жан-Пьер как раз вынес решение по вопросу о «жульничестве» команды Чудсов.

– Поскольку все произошло до официального старта готовки, нарушения правил не было, – объявил он Лили и Чудсам.

– Вот и славно, – сказала Лили. – Я бы страшно огорчилась, если бы детишек исключили из конкурса еще до начала соревнования.

Послав Роз ледяную улыбку, она удалилась на свою кухню.

Роз зажмурила глаза и сосредоточилась на рецепте. Благодаря уникальному почерку Балтазара – такому изысканному и безупречному – она легко могла воскресить в памяти рукописную страницу во всех подробностях, включая список и количество продуктов, температуру и время выпекания. На всякий случай она вслух перечислила необходимые ингредиенты:

– Мука, яйца, ваниль, сливочное масло, шепот влюбленных.

– Покажи им класс, солнышко. – Парди обняла ее за плечи.

– Лик, пожелай мне удачи. – Роз посмотрела на младшую сестренку.

Проигнорировав просьбу, Лик воздела глаза к потолку и утомленно вздохнула:

– Какая отвратительная тут отделка! Для истинной роскоши стоило хотя бы попытаться использовать элементы стиля рококо. Где изящная лепнина Вессобруннской архитектурной школы, я вас спрашиваю? Лили Ле Фей предпочитает Вессобруннскую школу!