Гибель империи. Российский урок бесплатное чтение

Империя накануне революции

Как известно, февральские события 1917 года начались с демонстраций в Петрограде. Кто же вышел на улицы? Нищие пролетарии? Ничего подобного! Вышли работники элитных оборонных заводов, чьи зарплаты были сопоставимы (например, на Путиловском заводе) с зарплатами их коллег, скажем, во Франции или Германии[2]. Голодные крестьяне? Снова – нет. На улицы столицы с лозунгами «Хлеба!» высыпали вполне благополучные столичные обыватели.

Российская империя была единственной из стран-участниц затянувшейся Первой мировой войны, где в общегосударственном масштабе не вводились продовольственные карточки. Были, правда, ограничения (и то на местном уровне, без санкционирования центральной властью), например на сахар. Но с единственной целью, чтобы не гнали самогон: с 1914 года в России действовал сухой закон. Жестких ограничений на продукты, подобных тем, какие действовали в основных воюющих странах, и даже в нейтральной Швеции, в России не было[3].

А что касается хлеба, то, несмотря на кратковременные и загадочные перебои со снабжением в столице (к чему мы отдельно обязательно вернемся), к началу 1917 года запасы муки и зерновых в России составляли более 400 миллионов пудов. Этого с лихвой хватало на потребности и армии, и населения, да еще и избыток составлял 197 миллионов пудов[4].

Так что даже в условиях тяжелейшей мировой войны вечно всем недовольный российский обыватель жил в общем-то совсем неплохо. Что он оценит буквально в ближайшие месяцы после Февраля.

«Земля – крестьянам!»

Все мы со школьной скамьи помним этот знаменитый лозунг.

Кому же к 1917 году в Российской империи принадлежала земля? Она принадлежала – крестьянам.

Выдающийся русский экономист профессор Александр Васильевич Чаянов (кстати, принимавший активное участие в Февральской революции), подводя итоги всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 года, констатировал, что почти 90 % пашенных земель в европейской части России были крестьянскими[5]. А за Уралом, то есть по всей азиатской части России, в собственности крестьян находилось – 100 % пашенных земель! Император Николай II в ходе реализации Столыпинской аграрной реформы в 1906 году передал на нужды крестьян-переселенцев «кабинетские» (т. е. находившиеся в собственности российской короны) плодородные земли на Алтае.

Итак, сельскохозяйственные земли в Российской империи по большей части принадлежали именно тем, кто на земле трудился. Для сравнения: в оплоте европейской и мировой демократии – Великобритании – процент земельной крестьянской собственности равнялся 13 %. Все остальные земли принадлежали лендлордам и частным землевладельцам. Крестьянам-фермерам за аренду пахотных земель необходимо было платить[6].

А кому принадлежал скот в Российской империи? Полагаю, что некоторые из наших читателей уже догадываются, что коровы, лошади, овцы также по большей части принадлежали крестьянам. Уже в советское время, в 1928 году, профессор Александр Николаевич Челинцев приводит следующие цифры: в собственности крестьян в 1916 году коров было – 94,2 %; лошадей – 93,8 %; свиней – 94,9 %; овец – 94,3 %[7].

Как мы знаем, вскоре все это было «коллективизировано». С обобществлением земли, скота, голодомором и миллионами жертв.

До 1917 года Россия была передовой сельскохозяйственной державой мира. За время правления Николая II, с 1894 по 1917 год, сбор зерновых по стране вырос в полтора раза. Что это означало? Например, Российская империя ежегодно собирала урожай зерновых, на треть превосходивший урожаи важнейших экспортеров зерна в мире – Соединенных Штатов Америки, Аргентины и Канады. Вместе взятых[8].

Пастушок

По поголовью скота (в пересчете на крупный рогатый скот) Россия немного уступала США. Но опережала десять самых богатых стран Европы. И тоже – вместе взятых[9]. Равным образом и по многим другим показателям мы занимали лидирующие позиции в мировом сельском хозяйстве.

Средний размер крестьянского хозяйства в европейской части России – 4 десятины (4,4 га)[10] – в разы превышал наделы западноевропейских крестьян. А за Уралом земли у крестьянина было и того больше. Во Франции этот показатель составлял 2 га, в Германии – 1,8 га, в Италии – 1,1 га.

Крестьянская семья

Настоящей проблемой было не малоземелье, а слабая механизация и низкая урожайность. В среднем русский крестьянин собирал с гектара 8 центнеров зерна. В Соединенных Штатах урожаи были немногим больше – 10 центнеров с гектара. Во Франции – 12. Не такая уж огромная разница, учитывая различие в климате. Но вот в Германии собирали 21 центнер с гектара! А это уже серьезное отставание[11]. Но и здесь все не стояло на месте. Внедрялась техника, удобрения, достижения агрономии. За счет казны создавались парки сельскохозяйственных машин. Все эти меры были рассчитаны на годы вперед – и неминуемо дали бы плоды. А после массового внедрения тракторов и удобрений от пресловутой низкой урожайности не осталось бы и следа.

Крестьянские дети

Крестьянская семья за столом

О реальной стабильности сельского хозяйства в предреволюционной России говорят не только картины поразительного изобилия, отраженного в живописи, литературе и фотографии того времени. О профессионально проработанной сельскохозяйственной политике царского правительства в период Первой мировой войны, когда на фронт было мобилизовано пятнадцать миллионов человек, свидетельствует тот факт, что серьезных проблем с продовольствием в Империи не было. А ведь воевать ушли в основном труженики-крестьяне. В Германии и Австро-Венгрии в это же время разворачивалась самая настоящая трагедия: там за время войны от голода умерло более миллиона человек[12]. Взрослый немец в тылу получал около 230 граммов печеного хлеба в день[13] – меньше, чем рабочий в блокадном Ленинграде (250 граммов), вчетверо ниже прожиточного минимума.

Крестьянская семья на празднике

Поразительно, но при этом количество активно протестующих в благополучной России – забастовщиков, стачечников, демонстрантов – было на 1916 год почти в семьдесят раз больше, чем в Германии[14]. Интересно, правда?

«Фабрики – рабочим!»

Электрическая станция (новая) фабрики И. Н. Гарелина. 1905 г.

Естественно, фабрики рабочим не принадлежали. Как не будут принадлежать и после Февраля, и при советской власти, и в наши благословенные времена. Если отбросить демагогию, то фабриками и заводами в царской России, как и в других странах, владели либо предприниматели, либо государственные структуры. Но означает ли этот факт, что рабочие прозябали в нищете и бесправии?

Как было известно всем советским школьникам (не знаю, что сейчас), революции происходят, когда налицо «обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов»[15]. Угнетенные классы, по Ленину, – это рабочие и крестьяне. Давайте познакомимся с положением дел в семействе одного такого «угнетенного» петроградского рабочего, нужды и бедствия которого к февралю 1917 года превзошли все возможные пределы.

Это семья Николая Ильича Косыгина, отца Алексея Николаевича Косыгина, выдающегося государственного деятеля Советского Союза, председателя Совета министров СССР. В конце 1960-х А. Н. Косыгин должен был выступать с докладом на очередном съезде партии. В идеологическом отделе ЦК КПСС Косыгину подготовили тезисы. Из них Алексей Николаевич с изумлением узнал, что советский рабочий сегодня живет в восемь раз лучше, чем рабочий в Российской империи в 1913 году.

А. Н. Косыгин

По воспоминаниям близких, А. Н. Косыгин был, мягко говоря, удивлен. В семейном архиве хранилась расчетная книжка отца, токаря на петроградском заводе № 1 акционерного общества «Г. А. Лесснер». Что же в ней было зафиксировано?

Дом, в котором жила семья Косыгина

За январь 1917 года токарь Н. И. Косыгин заработал 146 рублей. За февраль – 190 рублей. За март – 171 рубль. Дальше в табеле идут суммы свыше трехсот и даже четырехсот рублей, правда они относятся уже к периоду инфляции послереволюционного времени.

Как же можно было существовать в Петрограде перед революцией на такие деньги? Семья Косыгиных жила только на зарплату отца, мать не работала. Они занимали трехкомнатную квартиру на Большой Вульфовой улице на Петроградской стороне (ныне улица Чапаева), очень неплохой район, дом – сами оцените по фотографии. Детям дали отличное образование. У Косыгиных была прислуга. Хотя семья токаря не шиковала, но жилище было обставлено добротной мебелью. Косыгины могли позволить себе качественное питание, хорошую одежду, обувь. А по воскресеньям всей семьей ходили в театр.

Семья токаря завода «Г. А. Лесснер» Николая Ильича Косыгина. Сын Алексей справа

Глава советского правительства заявил домашним, что ему, Алексею Николаевичу Косыгину, недостает воображения, чтобы представить себе советского рабочего, зарабатывающего в 1970 году в восемь раз больше, чем его отец в дореволюционном 1913-м[16]. Разумеется, предложенный идеологическим отделом ЦК бред Косыгин вставлять в свой доклад не стал.

Но это в столице. А что же в провинции?

Вот пример семьи еще одного известного дореволюционного рабочего царской России – Никиты Сергеевича Хрущева. В воспоминаниях, изданных в постсоветское время, Н. С. Хрущев сообщал: «В том районе Донбасса, где я трудился (слесарем на шахте в Юзовке – м. Т.), до революции жили лучше, даже значительно лучше. Например, в 1913 году я лично был обеспечен материально лучше, чем в 1932 году, когда работал вторым секретарем Московского комитета партии»[17].

Слесарь с шахты Юзовка Никита Хрущев с женой

Никита Сергеевич нередко предавался подобным светлым воспоминаниям. Рассказывают, что в 1959 году он был с визитом в Соединенных Штатах Америки. В Голливуде, на киностудии 20^th Century Fox, устроили ланч в его честь. Видимо, прием был весьма радушным, потому что Никита Сергеевич вдруг выдал следующее ошеломительное откровение: «Я женился в 1914 году двадцати лет от роду. Поскольку у меня была хорошая профессия (слесарь), я смог сразу же снять квартиру. В ней были гостиная, кухня, спальня, столовая. Прошли годы после революции, и мне больно думать, что я, рабочий, жил при капитализме гораздо лучше, чем живут рабочие при советской власти. Как слесарь, в Донбассе до революции, я зарабатывал 40–45 рублей в месяц. Черный хлеб стоил 2 копейки фунт (400 граммов), а белый – 5 копеек. Сало шло по 22 копейки за фунт. Яйцо – копейка за штуку. Хорошие сапоги стоили 6, от силы 7 рублей. А после революции заработки понизились, и даже очень; цены же сильно поднялись»[18]. Судя по всему, так это и было, поскольку в опубликованных воспоминаниях Н. С. Хрущева эта тирада повторена почти буквально[19].

Визит Н. С. Хрущева в США, 1959 г.

Жила на Москве в середине прошлого века Народная артистка СССР Александра Александровна Яблочкина. Играла она на сцене Малого театра около семидесяти лет, а родилась за полвека до революции. После того как в 1961 году на XXII съезде партии только что помянутый нами Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев заявил: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» – на одной из встреч со зрителями пионеры спросили великую актрису: «Товарищ Яблочкина, ведь скоро наступит коммунизм! Расскажите, какая при нем будет жизнь?» «Дорогие детки, – отвечала великая старуха, – жить будет очень хорошо! Всего будет вдоволь – как при царе»[20].

Народная артистка СССР А. А. Яблочкина

Как бы то ни было, можно без всякого преувеличения утверждать, что примерно с конца нулевых годов XX века уровень жизни рабочих в Российской империи был таким, о каком приходилось только мечтать долгие последующие десятилетия.

Самодеятельный оркестр Саткинского завода. 1902 г.

Безусловно, не стоит впадать в идеализацию предреволюционной эпохи. Еще в самом начале XX века положение немалой части рабочих было объективно тяжелым. Но после бурных революционных событий 1905 года, перепугавших и правительство, и предпринимателей, после продуманных и действенных реформ, предпринятых властью, ситуация с каждым годом разительно улучшалась.

Н. Н. Бенардос – изобретатель сварочного аппарата

В 1901 году в России появились профсоюзы, а в 1906-м император Николай II утвердил «временные правила о профессиональных обществах». В 1912 году было введено обязательное страхование рабочих от болезней и несчастных случаев. Это произошло раньше, чем в Англии и Соединенных Штатах Америки. Уже к 1913 году бараки для проживания рабочих в целом ушли в прошлое. Точнее, в будущее: бараки снова вырастут в советских городах и рабочих поселках.

А по ситуации на первый послереволюционный 1918 год рабочие жили:

• на предпринимательских квартирах (т. е. предоставленных работодателем, чаще всего бесплатно) – 23,8 %;

• в своем доме или в доме своей семьи – 30,4 %;

• в бесплатных квартирах – 7,5 %;

• на съемных квартирах – 38,3 %[21].

Экономика Российской империи

Николай II на Путиловском заводе. Петроград. 1915 г.

Вплоть до Февральской революции Россия оставалась одной из ведущих мировых экономик. За время правления Николая II – как нам часто говорят, этого «бездарного, слабого, никчемного» правителя – все отрасли производства росли беспрецедентными темпами.

В изданном недавно фундаментальном труде «Кембриджская экономическая история Европы Нового и Новейшего времени» подведен итог многолетних исследований и споров ученых всего мира о том, каким в предвоенном 1913 году был пьедестал самых развитых экономик мира. Размеры ВВП представлены в долларах США 1990 года.

Итак:

1. США – 517 млрд,

2. Германия – 280 млрд,

3. Россия – 265 млрд,

4. Великобритания – 230 млрд,

5. Франция – 129 млрд,

6. Австро-Венгрия – 122 млрд,

7. Италия – 96 млрд[22].

Надо отметить, что раньше наши отечественные, и тем более зарубежные, историки ставили ВВП Российской империи 1913 года на четвертое либо на пятое место[23].

Третье место по ВВП среди передовых мировых держав. И это еще без готовившейся в те годы царским правительством программы индустриализации, призванной стать невиданной в мире по масштабам и по темпам; без грядущих научных прорывов, которые вскоре совершат замечательные ученые, оставшиеся после революции в России; без достижений их коллег – сотен тысяч инженеров, изобретателей, ученых, которые эмигрируют из России и подарят другим странам свои великие открытия, воспитают плеяды учеников. Без их общих коллег – интеллектуалов, мыслителей, которым суждено будет погибнуть на Родине от пуль и пыток, сгинуть в лагерях… И все же Советский Союз огромными усилиями и немыслимыми жертвами поднялся на следующую ступеньку этого мирового пьедестала: в третьей четверти XX века СССР стал второй экономикой мира.

Рабочие Путиловского завода за станками

Но вернемся к «отсталой, дремучей и деспотической» дореволюционной России.

За годы правления последнего Императора, с 1894 по 1916 год, производство чугуна выросло в семь раз. Меди – в пять. Хлопчатобумажной пряжи – в три. Добыча каменного угля и антрацита – в тринадцать раз. В целом, по подсчетам советского экономиста Льва Кафенгауза, рост промышленной продукции за двадцать два года царствования Николая II составил 538 %. Количество рабочих за двадцать лет увеличилось с двух до пяти миллионов[24].

Контора банкирского дома «Захария Жданов». 1911 г.

В 1901 году в России было добыто 11,6 миллиона тонн нефти, а в США – 10 миллионов. При этом за границу шли нефтепродукты лишь высокой переработки: экспорт сырой нефти из России был запрещен.

В 1907 году из Баку в Батум был проложен первый в мире магистральный керосинопровод[25]. (Справедливости ради стоит заметить, что в связи с бурным развитием автомобильной промышленности добыча нефти в США в дальнейшем росла огромными темпами[26].)

За годы правления Николая II доходы государственного бюджета выросли с 1,2 до 4 миллиардов рублей[27]. И каких рублей – золотых! Именно в царствование Николая II, в 1896 году, в России была введена золотая валюта. В обращении появились десятки миллионов золотых монет. Рубль стал одной из самых надежных мировых валют. А вся бумажная наличность обеспечивалась золотым запасом страны, превышавшим 1200 тонн. Настолько высока была устойчивость денежного обращения, что размен кредитных билетов на золото не приостановили даже во время Русско-японской войны, которая сопровождалась серьезными революционными беспорядками. Процентная ставка Госбанка составляла не более пяти процентов. Финансовый рост и стабильность денежной системы обеспечивались без повышения старых налогов и без введения новых. И тут, конечно, будет кстати подчеркнуть, что во Франции основные налоги были в два раза выше, чем в России, а в Великобритании – в четыре раза.

Царский золотой червонец

Бурно развивался частный бизнес. За четыре года до войны число акционерных обществ выросло на 132 %, а размещенный в них капитал увеличился в четыре раза.

Капиталы мелких кредитных учреждений выросли с 70 млн в 1894 году до 1,2 млрд к началу 1917-го.

Росли и накопления населения: за годы правления Николая II народные вклады в Государственной сберегательной кассе выросли почти в семь раз!

Сотрудники банка. Санкт-Петербург. 1910-е гг.

В большинстве стран Европы рубежа XIX–XX веков рабочий день составлял десять-одиннадцать часов. В Российской империи законом 1897 года он был ограничен одиннадцатью с половиной часами. Но с тех пор постоянно сокращался. Так, в Московской губернии в 1908 году средняя продолжительность рабочего дня составляла девять с половиной часов. Что же касается закона о восьмичасовом рабочем дне, то в то время его не было ни в одной развитой стране мира.

Американский президент Уильям Тафт признавал: «Ваш император создал такое совершенное рабочее законодательство, каким не может похвалиться ни одно демократическое государство»[28].

Американский президент Уильям Тафт

С начала мировой войны все силы промышленности были направлены на оборону. Миллионы мужчин оказались на фронте. Враждующие армии остро нуждались в оружии и боеприпасах. В этих условиях многие страны переходили на чрезвычайный режим управления экономикой. В Германии была введена всеобщая трудовая повинность для мужчин от 17 до 60 лет. Законодательно были ограничены многие свободы вплоть до того, что запрещалось менять место работы. В Австро-Венгрии все рабочие попросту были объявлены мобилизованными и прикреплялись к своим заводам с ущемлением во многих гражданских правах. Над фабриками и фермерскими хозяйствами устанавливался жесткий военный контроль[29]. В Англии министр вооружений имел право конфисковать любое предприятие, после чего всякие забастовки на нем воспрещались. Во Франции были развернуты трудовые армии – рабочие приравнивались к солдатам и подчинялись военному уставу.

Рабочие перед заводской столовой

У нас же в России, где мы недавно и совсем по-неофитски, да еще и с наивной русской искренностью восприняли либеральные свободы просвещенного Запада, труженики военных заводов (!), освобожденные от призыва в окопы, бесконечно бастовали во время войны (!), требуя повышения зарплат и сокращения рабочего дня.

«Сбережение народа»

Главное достояние страны – ее народ. За годы царствования Николая II население России выросло на пятьдесят миллионов человек[30] – почти на сорок процентов! И это без приращения новых территорий.

Такой небывалый ни раньше и ни позднее в нашей истории прирост населения страны означает, что принципиальным образом изменилось благосостояние народа. Разительно улучшилось здравоохранение, резко уменьшилось количество младенческих и детских смертей, поднялись качество и продолжительность жизни.

Уровень самоощущения граждан отражает такой мрачный показатель, как ежегодное количество самоубийств. В предреволюционной России эта цифра была одной из самых низких в мире! Поразительно, но с началом войны количество самоубийств снизилось почти в три раза! После революции оно стало расти, уже к 1926 году превзойдя довоенный уровень в 1,5 раза[31]. Дальше цифры стали много хуже…

Николай II принял решительные, но в то же время выверенные меры к снижению потребления алкоголя. Конечно, это ударило по бюджету – но здоровье народа для царя было несравненно важнее. Снижение уровня пьянства и алкоголизма заметно сократило смертность, количество преступлений, бытовых и производственных травм.

На занятиях по хирургии

В 1898 году в Российской империи введена бесплатная медицинская помощь. Через девятнадцать лет, к 1917-му, ее имели возможность получать две трети населения страны.

По числу врачей Россия занимала второе место в Европе и третье в мире[32]. Повсюду возводились больницы, а русские земские врачи на долгие десятилетия, да и до наших дней, являют собой эталон высочайшего профессионализма и жертвенного служения своему высокому делу. Большие города – Киев, Нижний Новгород, Москва, Санкт-Петербург – по уровню квалификации медиков вполне соперничали с европейскими столицами.

Наверное, сейчас мало кто знает, что первые в мире станции скорой помощи и первая система участковых врачей появились именно в нашей стране.

Карета скорой помощи. Москва, 1898 г.

Также именно у нас впервые возникла система оплачиваемых больничных листов.

В 1911 году учреждены молочные кухни и первые женские консультации.

Санитарный автомобиль «Руссо-Балт Е 15/35». Петроград, 1915 г.

Выдающийся организатор европейской медицины швейцарец Ф. Эрисман писал: «Медицинская организация, созданная российским земством, была наибольшим достижением нашей эпохи в области социальной медицины, так как осуществляла бесплатную медицинскую помощь, открытую каждому, и имела глубокое воспитательное значение»[33].

Образование

Воспитанницы Смольного института на уроке физики

Только в первые пятнадцать лет правления Николая II было открыто больше образовательных учреждений – школ, училищ, институтов, университетов, чем за весь предшествующий период российской истории.

Именно при последнем Царе, а не при советской власти, было начато великое дело всеобщего бесплатного начального образования.

Земская школа. Конец XIX в.

В феврале 1907 года в Государственную думу поступил правительственный законопроект о всеобщем начальном образовании. Десять лет, вплоть до роспуска Думы, депутаты виртуозно затягивали его утверждение. Но правительство Николая II оперативно оценило саботаж вечно оппозиционного парламента и начало действовать самостоятельно. Каковы же оказались результаты?

Уже в Советской России, в 1920 году, решили провести первую социалистическую перепись населения. Среди прочих заказчиков исследования был и Наркомат просвещения, поставивший задачу: определить процент грамотности среди детей и подростков в доставшейся большевикам в наследство «дремучей» России. И тут неожиданно обнаружилось, что процент грамотности среди молодого поколения не просто высок. А необычайно высок!

Воспитанники и преподаватели церковно-приходской школы. 1900-е гг.

Возьмем, к примеру, близкую мне Псковскую губернию. Вот статистика грамотности детей и юношества 10–19 лет от роду в совсем не университетских провинциальных городах: в Великих Луках – 95 %. Во Пскове – 92 %. В маленьком Торопце – 92 %. В городишках: Дно – 95 %, Холм и Опочка – по 94 %, в Порхове – 95 %[34].

Не будем забывать: третий год в России лютует Гражданская война. Многие школы закрыты. Повсюду голод, разруха. Грамотные дети и подростки в 1920 году – это в основном как раз те, кто успел получить образование в школах перед Гражданской войной и интервенцией. Уровень грамотности, как мы видим, стремился к ста процентам, причем как среди мальчиков, так и среди девочек.

Эти результаты, разумеется, не упали с неба. При последнем Императоре бюджет на образование вырос более чем в пять раз[35]. По всей территории Российской империи ежегодно открывались тысячи учебных заведений. Особенно быстро росло число женских гимназий и педагогических институтов[36]. По количеству учащихся Россия делила третье место в мире, вместе с Великобританией[37].

Химическая лаборатория Бестужевских курсов. Санкт-Петербург. 1903 г.

Отдельно необходимо подчеркнуть высочайшее качество среднего и высшего образования в Российской империи. Доказательство тому – великие свершения науки и техники как дореволюционной, так и советской эпохи, осуществленные выучениками царской средней и высшей школы. А также достижения великих русских ученых, оказавшихся в эмиграции. Ученых, инженеров, изобретателей, конструкторов, врачей, архитекторов с российскими имперскими дипломами с руками отрывали лучшие работодатели Европы и Америки.

То же самое относится и к области всех направлений искусств.

Наука и промышленность

Лауреат Нобелевской премии И. И. Мечников

Дореволюционная Россия дала миру двух нобелевских лауреатов – Ивана Павлова (1904) и Илью Мечникова (1908). Кстати, и сам Альфред Нобель, учредивший свою знаменитую премию, также был российским предпринимателем.

Русские ученые и инженеры изобрели электросварку[38], радио[39], скафандр[40], противогаз[41], автомат[42], парашют[43], сейсмограф[44]. В стране создавались корабли, паровозы, автомобили на уровне мировых образцов.

Один из лучших в мире автомобилей компании «Руссо-Балт», выпуска 1913 г.

Промышленники строили грандиозные предприятия: крупнейший комплекс Путиловских заводов в Петрограде, гигантский судостроительный механический трест в Николаеве, металлургические заводы в Мариуполе, Луганский паровозостроительный завод Гартмана, металлургический завод «Урал-Волга» в Царицыне, Енакиевские заводы на Донбассе, машиностроительный завод в Краматорске.

Строительство Новоткацкой фабрики в Богородске. 1907 г.

Рижский «Руссо-Балт», выпускавший вагоны, самолеты и автомобили (в том числе и для царского гаража), во время Первой мировой войны был эвакуирован в Москву, сейчас он известен как Государственный космический научно-производственный центр имени М. В. Хруничева. В 1916 году правительство выделило средства на строительство сразу шести автомобильных заводов, в том числе «Товарищества на паях автомобильного Московского общества» (сокращенно АМО) – будущего ЗИЛа.

Механики 7-й авиароты в сборочной мастерской в начале войны

Военная авиация в Российской империи по количеству аэропланов на 1914 год являлась самой большой в мире, насчитывая 263 машины[45], и мы могли гордиться отечественной школой авиастроения (ведь, право, не с луны же свалилась на СССР великая советская авиация)[46].

Члены Императорского всероссийского аэроклуба. 1913 г.

Установка электрических проводов для трамвая. Санкт-Петербург, 1907 г.

Торжественный запуск первого электрического трамвая в Санкт-Петербурге. 16 июля 1907 г.

Мало кто знает, что большинство грандиозных строек и мегапроектов, осуществленных в СССР, были спланированы еще в царской России. План электрификации всей страны, реализованный в советское время как ГОЭЛРО (впоследствии его назовут даже «бледной калькой дореволюционных программ развития энерготехнической отрасли»[47]), также был принципиально разработан еще в 1916 году в Комиссии по изучению естественных производительных сил России, преобразованный в Энергетический институт АН СССР[48]. На столе у Императора лежали проекты Московского метрополитена, Туркестано-Сибирской магистрали, оросительных каналов в Средней Азии и многие-многие другие.

Императорский план Санкт-Петербурга с показанными линиями проектируемого метрополитена

Все эти грандиозные замыслы были прерваны в 1917 году. А может быть, стоило просто проявить терпение? Ведь все те достижения научно-технического прогресса, которые мы связываем с советским строем, вовсе не были результатом революции. Наоборот: она отбросила страну далеко назад, и догонять передовые страны мира, да и себя самих образца 1913 года, нашему народу пришлось ценой невероятного напряжения и огромных жертв.

Транспорт

Российский магистральный паровоз осевой формулы 2-3-1, самый мощный в Европе. Производился в 1914–1918 гг. на Путиловском заводе

Особой личной заботой Императора был важнейший для гигантской страны вопрос – транспорт.

Россия – страна речных путей. Наш речной флот стал самым большим в мире.

Железные дороги – самое передовое в то время средство сообщения. Их протяженность при Николае II выросла более чем вдвое. Ежегодно строилось в среднем по полторы тысячи километров путей[49].

Знаменитая Транссибирская магистраль была завершена в абсолютно рекордные сроки – за четырнадцать лет[50]. Император Николай II считал это строительство одним из важнейших дел своей жизни: в 1891 году он, еще будучи Наследником, по благословению отца, Александра III, был назначен шефом Транссиба и лично заложил великую стройку во Владивостоке[51].

Чтобы оценить, насколько сложным и беспрецедентно успешным был этот проект, сравним создание Транссиба – самой крупной в мире стратегической дороги – со строительством других великих железных дорог мира.

Открытие железнодорожного моста через Енисей. 1899 г.

Транссибирская магистраль протяженностью в 9288,2 километра строилась с 1891 года по 1916 год со скоростью 500 километров в год. Это по нашей непроходимой сибирской тайге, через реки, горы, болота. Немцы примерно в это же время прокладывали железную дорогу Стамбул – Багдад, много меньшую по протяженности. Географические и погодные условия очевидно другие, далеко не Сибирь. Показатель немцев – 120 километров ж/д путей в год. А вот англичане, задумав возвести трансафриканскую магистраль Каир – Кейптаун, как-то сравнимую по масштабам с Транссибом, строили быстрее – 300 километров в год. Но, впрочем, так ее и не достроили…

Транссиб. 1899 г. [Транссибирская магистраль – 500 км в год. Стамбул – Багдад – 120 км в год. Каир – Кейптаун – 300 км в год. БАМ – 200 км в год]

И еще одно сравнение, которое может показаться уж вовсе неожиданным. Люди старшего поколения помнят, как буквально весь Советский Союз участвовал в строительстве знаменитой Байкало-Амурской магистрали – БАМ. По протяженности БАМ более чем в два раза уступает Транссибу. Время начала стройки – 1932 год, окончание – 1984-й. Скорость строительства совсем невелика. Но географические условия, по которым проходят рельсы БАМа, действительно весьма сложные.

Электрическая иллюминация Кремля в честь коронации Николая II. Москва. 1896 г.

В 1916 году, в разгар войны, на Крайнем Севере был построен новый город и стратегический незамерзающий порт – Романов-на-Мурмане (нынешний Мурманск), и к нему в рекордно сжатые сроки была проведена 1000-километровая железнодорожная магистраль. Уже в январе 1917-го по ней пошли эшелоны с новейшим оружием и боеприпасами.

Перспективы

Фотографии из повседневной жизни русских крестьян. Нач. XX в.