Женщина без лица бесплатное чтение

Глава 1

Вот уже несколько лет я храню одну тайну. Она касается многих людей и содержит невообразимые подробности. Думаю, такое трудно представить обыкновенному человеку, но если этот секрет раскроется, то, скорее всего это событие будет сенсацией.

Я сама испытала на себе последствия этой тайны, а точнее, её влияние. Благодаря этому, я не помню своего настоящего лица, того лица, которое дается нам при рождении и которое, конечно же при смерти должно уйти вместе с нами в сырую могилу.

Итак, пришло время познакомиться. Меня зовут Амелия Агостини. Мне двадцать пять лет. Несколько лет назад со мной произошло то, что обыкновенному человеку может показаться из ряда вон выходящим, потому как вряд ли поддается рассудку, но именно это и произошло со мной, а точнее, у меня забрали мое лицо. Быть может, вы сочтете меня сумасшедшей, но это действительно так.

Все началось с того, что после смерти отца меня похители из собственного дома и увезли далеко за город, в какой-то неизвестный мне особняк. Он находился на отшибе, как я заметила, рядом никто не проживал.

Место казалось, заброшенным и пустынным, что меня сильно пугало, ведь я не знала, для чего меня привезли сюда и что со мной собираются делать? Накануне, за два дня до этого, мой отец, а он был сильно болен и находился при смерти, позвал к себе нотариуса. Он прибыл к нам после полудня. На дворе тогда стояла жаркая и сухая погода. Она крайне редко выпадала в наших краях, так как отец был особо чувствителен к ее резкой перемене, то это тут же сказалось на его и без того плохом здоровье и надо заметить, наихудшим образом.

Буквально на следующий день, умирая, отец позвал меня к себе и сообщил, что все свое состояние, нажитое тяжелым и кропотливым трудом в течение долгих лет, он завещал мне. Впрочем, это и не было для кого-то секретом, ведь я была его единственной дочерью, за исключением некоторых дальних родственников, о которых отец не любил вспоминать. Мне лишь было известно одно, что однажды, узнав что-то о них ужасное, он в одночасье вычеркнул их из своей жизни и больше не вспоминал о них, по крайней мере, при мне. Видимо у него на то были свои причины, о которых мне никто не рассказывал. О матери своей я знала только одно и то по слухам, якобы она однажды изменила отцу и он, с позором выгнал её из дома, после этого её больше никто не видел. Почему я вспомнила об этом именно сейчас? Возможно, потому что, сидя в одном из фешенебельных ресторанов Лондона, где проходил прием высокопоставленных лиц и наиболее известных предпринимателей Англии, я ожидала сейчас там увидеть того, кто не просто изменил всю мою жизнь, а сделал со мной то, что даже трудно себе представить. Да, я не просто так здесь оказалась и не была из ряда тех людей, что называют сильными мира всего. Я была тут инкогнито. Меня никто не знал, обо мне никто никогда не слышал и я, вряд ли могла заинтересовать кого-то из людей этого круга, но у меня была своя причина находиться здесь. Вы спросите, какая?

Один человек, вернее, одна успешная пара, они сидели как раз напротив меня за уютным ресторанным столиком, можно сказать, в нескольких шагах, интересовали меня.

Эти люди были мне знакомы по своим страшным и неподдающимся разуму поступкам. Эти люди забрали у меня лицо. Да, вы не ослышались, это действительно так. Женщина, одетая в золотисто струящееся платье, красиво облегающее ее стройную фигуру с открытым декольте, на высоких каблуках – шпильках, с пышными рыжими волосами, сейчас встречала гостей вместе со своим партнером. Он выглядел весьма почтенно: в черном смокинге, в белоснежной рубашке с бабочкой на шее, которую он, нет- нет, да нервно поправлял, каждый раз оглядываясь по сторонам, словно чего-то опасаясь и нервничая.

Мгновение и его взгляд вдруг остановился на мне. Как я и говорила, я находилась за столиком, напротив, в нескольких шагах от них.

Наблюдая все это время за его спутницей и за ним, я при столкновении с ним взглядом, тут же вздрогнула. По всему моему телу пробежала холодная дрожь. Чтобы более не привлекать к себе внимание этого человека, я попыталась отвернуться от него и перевести свой взгляд на других гостей в этом зале, сделав вид, что мы совершенно не знакомы, хотя мне далось это с большим трудом. Трудно оторвать взгляд от того, кто сотворил с тобой нечто, иным словом – извращение. Тот, кто изуродовал тебя до неузнаваемости. Особенно было трудно оторвать взгляд от этой прекрасной, сияющей женщины, под обличием которой, на самом деле скрывался сам демон. Да, именно демон. Потому что, как бы это не пугающе звучало, эта женщина была не со своим, а с чужим лицом, а именно – это было мое лицо!

Итак, передо мной был сам Эдвард Валкер и его невеста Урсула Абрамс.

Люди, которые однажды сотворили невообразимое.

Начнем с того, что задолго до этого, когда мой отец был еще жив, Эдвард Валкер был его помощником и отец советовался с ним во всех своих делах. Он доверял ему, как самому себе и относился к нему, по его же словам, как к родному сыну. Отец даже, в свое время, позволил ему получить блестящее образование за счет средств компании, объяснив это тем, что из Эдварда Валкера может получиться блестящий финансист, что в дальнейшем позволит поднять компанию на новый уровень. Возможно, ожидания отца объяснялось и тем, что Эдвар Валкер, на самом деле, никогда не показывал моему отцу, впрочем, как и всем остальным, как позже я выяснила, свое истинное лицо. Он всегда был крайне почтителен и уважителен с моим отцом. Более того, он всячески выказывал ему свое расположение и симпатию. Доходило даже до того, что отец, не мог и шагу сделать без этого человека. Так, они вместе работали над проектами, вместе вели весь бизнес и даже вместе отдыхали, была ли то охота, гольф, либо другой вид отдыха.

Можно сказать, они даже почти не расставались друг с другом. Отец нередко говорил о том, что всегда хотел иметь такого сына, как Эдвард Валкер.

Нет, я вовсе не ревновала отца к этому человеку и даже не придавала этому особого значения, до тех пор, пока, однажды, не заметила, со стороны Эдварда странное поведение и именно это насторожило меня.

Эдвар Валкер начал проявлять ко мне особые знаки внимания и судя по поведению отца, он начал делать это с его одобрения. Более того, отец всячески способствовал тому, чтобы мы сблизились с Эдвардом Валкером.

Так начались периоды ухаживания. Почти каждый день Эдвар посылал мне огромный букет темно красных роз, узнав, видимо от отца, что именно этот цвет любим мной. Он дарил мне бесконечные знаки внимания, приглашая на прогулки, в ресторан, в кино, но, одновременно с этим, в нашем доме появился еще один молодой человек. Он был весьма скромен, воспитан и умен. Отец, представил его как одного из толковых практикантов, пояснив, что он охотно взял его в свою компанию, потому как молодежи всегда нужно давать дорогу и возможности, от этого зависит будущее страны.

На вид ему было лет двадцать пять- двадцать восемь. Звали его Бредли Адингтон. Это был высокий, с правильными чертами лица и умными серыми глазами, молодой человек. Он был хорошо сложен – имел спортивное телосложение, светло русые волосы, всегда аккуратно зачесанные назад и прекрасную улыбку в обрамлении белоснежных зубов. Улыбался он редко, чаще всего лишь мягко выказывая уголками рта, какое-либо одобрение.

Но его поведение, манера держать себя и говорить, не могли не вызывать симпатию. Было в этом человеке, что-то особенное, влекущее к себе особым магнетизмом, в противовес Эдварду Валкеру.

Эдвард Валкер был более напористым, наглым. Ему казалось, что с одобрения моего отца, все должно было теперь крутиться только вокруг него. Он делал вид, что не замечает моего истинного отношения к нему, к его ухаживаниям и казалось, был глух и нем, к тому, что я говорила или делала. Я же всячески пыталась дать понять Эдварду, что все его попытки ухаживать за мной, обречены на провал. Услышав однажды подобное, он резко изменился в лице. В его глазах вспыхнул даже какой-то странный, опасный огонь. После этого – ненависть и безразличие к тому, что я говорю, постоянно были на его лице и это, порой настораживало и пугало меня. Я пыталась объяснить отцу, что мне не нравится этот человек. Что в нем есть что-то такое, что поражает, а порой, даже пугает, но отец и слушать ничего не хотел, сославшись на то, что это все лишь мои выдумки и что я не могу разглядеть в Эдварде то, что другие девушки были бы только рады обнаружить. Отец постоянно говорил мне, что из Эдварда Валкера выйдет прекрасный муж и отец семейства и чтобы я, прежде чем делать какие-либо выводы, хорошо присмотрелась к нему, чтобы оценить его по достоинству. Но он не просто не нравился мне, и это было, даже на подсознательном уровне, я постоянно чувствовала какую-то опасность, исходящую от него. От его высокомерного хитрого и жестокого взгляда, от его навязчивого ухаживания и от его неприятной назойливости. Все его поведение, казалось мне фальшивым, наигранным, а в его темно карих глазах, хладнокровно и даже, насмешливо смотревших на все со стороны, я находила какое-то внутреннее отторжение, насмешливость и издевательство над этим миром. Он мог в открытую заявить свое недовольство тем или иным человеком, не задумываясь, оболгать его и порой, как мне это казалось, делал это даже намеренно.

Отец долгое время настаивал, всячески пытаясь меня убедить, выйти замуж за этого человека, пока не произошло то, что заставило его изменить свое решение, вот только было уже поздно.

Глава 2

Я очнулась от тяжелых мыслей, все еще сидя за столиком в прекрасном ресторане, и очнуться меня заставил Эдвад Валкер. Я вдруг услышала поблизости его голос, который, навеял на меня чувство ужаса и опасности, от этого я вся сжалась в комок.

– Кто эта женщина, сидящая вон за тем столом? Прогремел голос Эдварда Валкера. Оглянувшись, я краем глаза заметила, как он остановил проходящего мимо официанта и, уставившись на меня, задал ему этот вопрос. Молодой паренек, бросил на меня внимательный взгляд и задумался.

– Это, кажется… – силился припомнить официант, но на память ему ничего не приходило. Вопрос Эдварда Валкера застал его врасплох, и он не знал, что ему ответить. Неудивительно, что он мог сказать, ведь я была здесь как инкогнито и только потому, что мне помог сюда попасть один человек и нужно заметить, за приличное вознаграждение.

– Эта женщина… – все еще, что-то пытался припомнить официант, при этом лицо его все покраснело, а большие черные глаза уставились на меня, как на что-то неведомое и невообразимое.

Я чувствовала, как мое сердце начало громко биться в груди, отстукивая каждый ритм, в горле застрял тошнотворный ком, а в висках предательски прозвучало "Ну, вот ты и попалась!" В какое-то мгновение, я застыла на месте, не зная, что делать, то ли бежать, то ли.… Как в это время неожиданно Эдварду Валкеру кто-то преградил путь. Появившийся молодой мужчина встал между мной и Эдвардам Валкером, который уже хотел ринуться ко мне.

– А что это мы пристаем к незнакомкам? Услышала я слегка захмелевший голос. – Нас, что не устраивает собственная пассия? Или ты боишься змеиного укуса? Иронично и зло произнес мужчина. Тут я окончательно потеряла дар речи.

– Бредли? Пронеслось в мыслях у меня. Я не могла спутать его голос ни с одним другим и могла бы узнать его среди тысячи, среди миллиона других голосов.

– Что ты здесь делаешь? Какова черта? Переключившись уже на молодого человека, сквозь зубы процедил Эдвард Валкер.

– А ты как думаешь? Разве я мог пропустить восхождение дьявола на трон?

Думаешь, тебе все сойдет с рук? Твоя победа-это всего лишь мгновение, за которое тебе потом, уверяю, придется, заплатить ценой собственной жизни! Заключил мужчина.

Бредли! Это был, несомненно, Бредли! Его голос. Его манера поведения, фигура, рост, цвет волос. Он стоял ко мне спиной, но я всем своим существом вдруг почувствовала защиту и тепло, что исходили сейчас от него, хотя он и предположить не мог, кого защищает.

– Убирайся отсюда, вон! Поддавшись вперед к Бредли и вытаращив на него свои дикие глаза, сквозь зубы, ненавистно сказал Эдвард Валкер.

– Ты думаешь, что я так просто уйду? Оставив тебя наслаждаться победой достигнутой с помощью мошенничества и жестоких преступлений?

– Что ты несешь? Убирайся!

– Я пришел сюда поздравить не только тебя, но и её! Сказал Бредли.

– Я сказал, убирайся отсюда! Не унимался Эдвард Валкер.

– А как же твоя прекрасная невеста? Ты думаешь, я поверил, что это Амелия Агостини? Произнес Бредли.

– Что? Уже окончательно выходя из себя, прорычал Эдвард.

– Это не Амелия! Покачав головой, с горечью, произнес мужчина, все еще закрывая меня спиной от Эдварда Валкера.

– Что ты сказал? Повтори!

– Это не Амелия Агостини! Выдавил сквозь зубы Бредли.

– Ты ненормальный! Ты совсем свихнулся! Тебе, что из-за доли выпитого спиртного совсем изменила память, и ты не помнишь, как выглядит Амелия Агостини, моя невеста и будущая жена? Прорычал Эдвард.

– Я не знаю, кто эта девушка, что все время находится рядом с тобой, но чтоб ты знал, я имел возможность пообщаться с ней. Но даже если бы этого и не произошло, по одному только её виду, ее манере поведения, походке, не говоря уже о голосе – и об остальном, я бы сразу сказал, что это не Амелия Агостини, потому что я знал её и чувствовал, как самого себя. И со временем, я докажу это. Девушка, которая устраивает с тобой все эти показные приемы и торжества, не Амелия Агостини. Я не знаю кто она, но её лицо это…

– Вот именно, её лицо, ее фигура, рост, цвет волос и ты не можешь отрицать этого, что это и есть она, – прошипел Эдвард Валкер.

– Нет, ты дьявол и то, что ты творишь, не поддается никакой логики, но я разберусь в этом. Я выведу тебя на чистую воду, и ты во всем признаешься, – не унимался Бредли.

– Выкиньте его немедленно отсюда, – прошипел Эдвард, в сторону охраны, что стояла неподалеку, возле дверей.

Неожиданно Бредли рассмеялся.

– Ха-ха-ха; ха-ха-ха; ха-ха-ха. Ты, что забыл? Снова уставившись на Эдварда Валкера, заявил Бредли.

– Ты не можешь меня выкинуть ни отсюда, ни из кампании, ни еще откуда ни будь, – воскликнул Бредли.

– Конечно, ведь мистер Агостини имел неосторожность по своей глупости, оставить тебе долю акций компании,– зло процедил Эдвар Валкер. – Но, ничего мы и это со временем исправим.

– Исправим? Что, попытаешься снова убить меня, как ты уже не раз пытался это сделать? Что на этот раз? Машина моя уже была взорвана. Личный вертолет тоже. Да, попытка заживо сжечь меня в собственном доме тоже провалилась, что еще? Что еще, я еще раз тебя спрашиваю? Вдруг накинувшись на Эдварда и схватив его за грудки, прокричал Бредли, после чего, начал отчаянно наносить ему удары по лицу. Тут же подоспела охрана и двух, столкнувшихся не на шутку мужчин, с трудом разняли.

Все происходящее шокировала меня, ведь я узнала, что Эдвар Валкер вместе со своей незнакомой спутницей, вернее, с женщиной, с моим лицом, пытались не только со мной сотворить ужасные вещи, но и так же убить Бредли.

Лицо Эдварда Валкера истекало кровью, а под глазами все опухло, и появились синие круги.

– Я еще доберусь до тебя, ничтожество! Кричал Валкер, когда его оттаскивали от Бредли.

– Давай, попробу посмотрим, что из этого получится, прежде чем я собственными руками не задушу тебя! Ответил Бредли и, с тяжело вздымающейся грудью сел на стул, рядом со мной. К этому времени в зале заметно уменьшилось народа. Инцидент с дракой возымел свое дело, осталось только несколько человек, что сейчас, бурно обсуждали происходящее, стоя в стороне.

Мгновение и я почувствовала его дыхание, словно свое собственное, Бредли, сидя рядом, дышал тяжело и отрывисто, но при этом на его лице не было и следа от драки. Казалось, что он был неуязвим.

Бредли! Пронеслось у меня в мыслях. Это был, действительно, Бредли!

Неожиданно, он поднял на меня свои большие светлые глаза и впервые за все это время взглянул на меня, на ту, что пытался защищать, не зная при этом, кто я. Впрочем, это был Бредли, Он всегда вставал на сторону беззащитных и с этим ничего нельзя было поделать, такова была его натура.

Его глаза сейчас уставились на меня так, словно он увидел, что-то из ряда вон выходящее.

Мгновение и казалось, что он окончательно протрезвел, не сводя с меня уже пронзительного взгляда.

– Кто вы? Спросил он непонимающим взглядом. Его рука потянулась к моим ладоням, что лежали безвольно на столе, но я, будто опомнившись, тут же вскочила и вышла из-за стола, а затем хотела броситься к двери, но Бредли перехватил меня, взяв за руку.

– Постойте! Тихо сказал он, уже приблизившись ко мне.

– Вы… мне кого-то напоминаете, только… Нет, этого не может быть,– попытавшись смахнуть с себя оцепенение, сказал он, покачав тяжело головой. – Простите, я, кажется, окончательно спятил, подумав, что вы…

– Извините, мне нужно идти и спасибо, что вступились за меня,– немного помолчав, добавила я, пытаясь освободить свою руку из его.

– Не за что, – ответил он в задумчивости.

Когда моя ладонь замерла в воздухе, он вдруг снова схватил её.

– Постойте! Эта рука, – он тут же взял мою вторую ладонь и как-то странно начал их разглядывать.

– Не может быть! Разве может быть в природе подобное сходство.

– О чем вы? Простите, но мне, действительно, нужно идти, – сказала я, снова пытаясь освободить свои ладони от его горячих рук.

– Эти руки, они напоминают мне… Такие хрупкие, маленькие и аккуратные ладони, с подобными формами пальцев. Такие руки были только у…

– Мне пора, – сказала настойчиво я и, освободив свои руки, бросилась к выходу.

– Стойте! Постойте! Услышала я вслед его ошеломленный и растерянный голос. Я чувствовала, что он бросился вслед за мной, но выбежав на улицу и увидев небольшой туннель между домами, я бросилась туда.

Я видела, как Бредли выскочил на улицу и бросился отчаянно искать меня. Я же, стоя за стенкой одного из домов, что находились напротив ресторана, чувствовала, как меня всю колотит, меня пробирала всю насквозь дрожь. Мгновение и Бредли вдруг остановился на небольшом расстоянии от меня. Всматриваясь в темноту узкого прохода между домами, где сейчас и затаилась я, он замер, прислушиваясь к звукам. Неожиданно, он сделал шаг в мою сторону. Моё сердце, в этот момент, казалось от волнения, вот-вот выскачет из груди.

Глава 3

– Мистер Адингтон! Мистер Бредли Адингтон! Услышала я приближающийся к нам голос молодого человека. – Там приехала полиция для разбирательств, и просят вас вернуться туда.

Краешком глаза я смогла увидеть, как возле Бредли остановился тот самый официант, что не мог припомнить моего имени, когда его об этом спрашивал Эдвард Валкер.

– Что такое? Что, без меня никак не обойтись? Конечно, куда же без этого. Ведь нет и дня, что бы эта мерзкая парочка аферистов не могла не вспомнить обо мне. Ведь я как бельмо у них на глазу и хочется от меня избавиться да не получается, – прохрипел, переведя дух, Бредли, все еще стоя в нескольких шагах от меня, напротив той стены, за которой и притаилась я.

– Хорошо, идем! Заключил тяжелым голосом Бредли. – Сейчас мы им покажем, кто есть кто.

– Мистер Адингтон, возможно это не мое дело, но все же, не связывайтесь с ними. Разве вы не помните, что в прошлый раз они чуть не упрятали вас за решетку?

– Кто, они? Да пусть только посмеют. Я им еще покажу, где раки зимуют, – закричал Бредли Адингтон.

– И все же, – пытаясь мягко усмирить Бредли, сказал молодой официант.

– А ты я смотрю хороший малый, – сказал уже спокойней Бредли.

– Но только вот не задача. Ты не представляешь, с кем мы имеем дело, – сказал протяжным голосом Бредли.

– От чего же не представляю, слухами земля полнится,– произнес молодой паренек.

– Да и какими же? Уставившись на паренька, чуть покачиваясь, видимо доля выпитого спиртного все еще давала о себе знать, спросил Бредли.

– Это, конечно не мое дело, но о мистере Эдварде Валкере и Амелии Агостини ходят странные и даже, жуткие слухи.

– Амелии Агостини? Переспросил, усмехнувшись Бредли и слегка поддавшись вперед, а затем, наклонившись к молодому пареньку, Бредли произнес:

– Похоже, ты никогда не видел, настоящую Амелию Агостини, -заключил он по-дружески похлопав паренька по плечу.

– То есть, что вы хотите этим сказать? Непонимающе уставившись на Бредли Адингтона, протянул паренек.

– Лишь то, что это вовсе не Амелия Агостини!

– Как это? Еще больше расширив глаза от удивления, произнес паренек.

– Да, я в начале, тоже думал, что это она. Лицо, фигура, цвет глаз и даже рост все как у нее, но со временем понял, что это вовсе не она, – заключил Бредли.

– По-моему вы несколько перебрали с алкоголем и вам нужно прийти в себя, – ответил тут же паренек.

– Нет, нет, алкоголь здесь не причем, поверь мне. Еще раз тебе говорю, нет, я утверждаю, это не Амелия Агостини! Стоял на своем Бредли.

– Мне кажется, вам нужно прийти в себя, пойдемте, я провожу вас, – сказал официант, подхватив Бредли Адингтона под руки.

– Ты ведешь меня к этим чертям? Чтобы я еще раз взглянул на их нечестивое отродье и от злости размозжил им голову? Прохрипел Бредли.

– Нет, я веду вас туда, где вы сможете отдохнуть и прийти в себя,– заверил Бредли молодой человек.

– Это, что правда? Воззрившись, как сфинкс на паренька, остановившись, сказал Бредли.

– Правда, что вам нужно прийти в себя или… – не договорив, произнес паренек.

– У меня появились в коем веке какие-то покровители? Сказал Бредли. – Странно, я всегда думал, что на этом свете ни кому нет дела до меня.

– Вы не очень почтенно о себе думаете, мистер Адингтон,– попытался заверить его паренек.

– Отчего же? Спросил Бредли.

– Вы, просто видно не помните, сколько добра сделали людям,– сказал паренек.

– Добра? Никогда не думал об этом, – ответил, задумавшись Бредли.

– Все верно, тот, кто добр на самом деле, никогда не кичится этим, – ответил паренек.

– Надо же, не думал, что в таком юном пареньке может быть философский склад ума.

– Ну, это преувеличение! Ответил паренек со скромностью.

– Отнюдь! Прогремел Бредли.

– Интересно, чего же такого хорошего я сделал тебе? Спросил Бредли у юноши.

– А вы не помните? Однажды вы не дали управляющему уволить меня из этого ресторана и вообще, просили его относиться ко всем людям с уважением. А однажды вы расплатились за ужин одной весьма почтенной старушки, у которой не хватило денег и её, хотели с позором вышвырнуть на улицу.

– Надо же? Усмехнулся Бредли.

– А еще, вы всегда даете хорошие чаевые официантам, особенно тем, кто расторопен и старателен в работе.

Бредли Адингтон ничего не ответил на это, лишь слегка поморщился.

– Ладно, веди меня туда, куда хотел, а то я передумаю и тогда непременно отправлюсь в эту богадельню, – указав рукой на ресторан, сказал Бредли. – И непременно начищу морду этому дьяволу в человеческом обличии.

– Вы имеете в виду Эдварда Валкера?

– Кого же еще? Здесь еще кто-то есть, кого следует проучить, как его?

Паренек лишь усмехнулся в ответ, и снова взяв Бредли под руки, повел в другую сторону, подальше от ресторана.

Прошло полтора часа после того, как я побывала на приеме высокопоставленных лиц в одном из ресторанов Лондона. Именно столько времени мне понадобилось для того, чтобы добраться до небольшого и укромного поместья, что находилось на окраине Лондона.

Сейчас я сидела напротив зеркала и снимала с себя все атрибуты своей ненастоящей внешности, а точнее: огромную шляпу, что закрывала все это время большую часть моего лица; парик с темно русыми волосами в виде легких колец до плеч. Накладные ресницы, брови; стерла платком губную помаду, а затем сняла, как бы это выглядело не ужасающе, реалистичную маску из эластичного латексного материала цвета человеческой кожи с пустыми глазницами. В зеркале передо мной появилось страшно изуродованное женское лицо. О прежней хозяйке на нем напоминало только большие светлые глаза, в которых сейчас стояла одна боль от перенесенных мук и маленький, чуть вздернутый вверх нос, все остальное, почти, было изощрено ужасными шрамами, в виде рубцов и такое лицо я носила вот уже несколько лет.

Это была непросто человеческая мука, это была настоящая изнывающая боль, которая сопровождала меня каждый день, как, только просыпаясь, я видела свое отражение в зеркале.

Бредли, – подумала я. Он единственный, кто догадался, что под внешностью той женщине, что была на приеме с Эдвардом Валкером, скрывается другая женщина. Она была не со своим, а с чужим лицом и это лицо было моим.

Да, мне удалось раскрыть настоящее имя этой женщины. Это была Урсула Абрамс. Женщина, что когда-то отбывала срок за мошенничество и хищение денег в особо крупном размере, но затем удивительным образом сбежала из тюрьмы, из которой, как, казалось бы, сбежать было невозможно, по крайней мере, так гласила статистика, до этого случая, такого не наблюдалось.

Я узнала об этом, еще находясь в клинике, куда и привез меня после похищения, Эдвар Валкер. Там меня изуродовали, до неузнаваемости и все для того, чтобы завладеть всем, что я имела на тот момент. Сделано это было мошенническим путем. Так, они сделали мое лицо Урсуле Абрамс и в последствие, она вместо меня уже играла роль невесты Эдварда Валкера, реализуя в жизни его изощренный план. Об этом я узнала, когда однажды ночью добыв ключ у спящего охранника от кабинета хирурга, что сотворил со мной подобное, осторожно прокралась в его кабинет и там обнаружила документы о пациентах.

Урсула Абрамс, надо заметить, до этого момента была весьма красивой женщиной. Об этом свидетельствовали её фотографии в личном деле. Именно из этих документов я узнала, кто теперь ходит с моим лицом.

Больше всего мне хотелось узнать, почему именно со мной поступили таким жестоким и нечеловеческим образом? Почему изуродовали? Ведь могли сделать пластическую операцию, просто изменив до неузнаваемости мою внешность, но как оказалось инициатором такого изощренного метода со мной, как позже выяснилось, выступил сам Эдвард Валкер, но об этом я поведаю чуть позже.

Глава 4

Все еще глядя на свое отвратительное отражение в зеркале, я вспомнила тот день, когда буквально за месяц до своей смерти, отец вдруг обнаружил в компании огромный ущерб. Как выяснилось, тогда баснословные суммы были переведены на швейцарский счет на одно подставное лицо. Когда отец начал разбираться в этом, то понял, кто пытался все это время обанкротить компанию.

Отец со скандалом тогда выгнал Эдварда Валкера, узнав о его мошеннических делах в компании, а после все еще отчаянно корил себя за то, что был так слеп, в особенности, что настаивал на моем замужестве.

После того как умер отец, спустя несколько дней, ночью, на меня напали в собственном доме.

Это были несколько человек, все они были в черной одежде и в масках.

И случилось это, когда я выходила из своей комнаты. В тот момент, кто-то сзади скрутил мне руки и закрыл крепко рот рукой, чтобы я не проронила ни слова. А дальше, меня повели вниз по лестнице, к выходу. Я заметила, как наши люди из охраны лежат в разных частях дома, будучи уже неподвижными. Преступники умело расправились с ними.

Меня вывели на улицу и уже хотели посадить в автомобиль, как тут им на встречу выбежал друг отца – мистер Томас Эдисон, он приехал незадолго до смерти моего отца, чтобы попрощаться с лучшим другом, но после, задержался по неотложным делам.

– Стойте! Кто вы? Закричал он. – Немедленно отпустите ее! В тот момент мистер Эдисон бросился мне на помощь, но мгновение и я увидела, как кто-то из преступников, подбежав к нему, всадил нож ему в грудь.

– Нет! Нет! Закричала я в отчаянии, увидев, как

Мистер Эдисон, схватившись за рукоятку ножа, сделал несколько шагов мне навстречу, но преступники, потащили меня к машине, а как только усадили в нее, накрыли мой рот платком со специфическим запахом, после чего я потеряла сознание.

Когда я очнулась, то увидела, что лежу на операционном столе, и на меня внимательно смотрят глаза человека в белом халате с медицинскими инструментами в руках. Я попыталасьтогда пошевелиться, но обнаружила, что меня крепко связали. Вскоре мне на лицо опустили кислородную маску. Несколько тяжелых вдохов вместе с отчаянием и ужасом и я снова забылась.

Когда же я очнулась, то потрогав свое лицо, обнаружила, что оно все забинтовано. В комнате, где меня поселили, не было ни одного зеркала. Лишь большое окно в пол, со вставленными в нем стальными решетками.

Я подошла к двери, но и тут меня ждало разочарование. Я была заперта, а за дверью были слышны звуки голосов и шаги охранников. Временами я начинала чувствовать невыносимую боль, словно по установленному времени процедур ко мне тут же приходила медсестра и ставила укол обезболивающего, после чего боль утихала и я засыпала.

Не помню, сколько прошло времени, с тех пор как меня похитили, затем сделали операцию на лице, а после, долгое время держали в заточении. Все это время я была в палате одна, наедине со своими мыслями и чувствами.

Иногда мне казалось, что я тихо и медленно схожу с ума. Мне не с кем было поговорить, ко мне никто не заходил, кроме врача и медсестры, но они жестко игнорировали любые мои вопросы, лишь, молча, выполняя свое дело: осматривали мое лицо, вернее то, что с ним сотворили, ставили обезболивающее и молча, уходили. Я не знала, что со мной будет завтра и проснусь ли я вообще, ведь меня могли усыпить в любую минуту и сделать так, чтобы я никогда больше не проснулась. Меня мучило то, что сделали с моим лицом, то как я теперь выгляжу. И самое тяжелое и мучительное, что было для меня на тот момент это то, что я не знала, кто и зачем сотворил со мной такое?

Как я и говорила, полная изоляция от внешнего мира, тогда, казалось, тихо и медленно начинала сводить меня с ума. Из-за этого я порой впадала в полное отчаяния и начинала вести себя как буйно помешанная, бросалась на окно и кричала во все горло – Выпустите меня отсюда! То подбегала к двери и со всей силы пыталась выломать ее и выбраться наружу. Но, как только я начинала это делать, ко мне в палату сразу приходил доктор и медсестра. Они тут же пытались усмирить меня и, скрутив мне руки, ставили укол, после чего мое тело слабело, и я снова уносилась в забытье.

С тех пор я осунулась, стала очень худой и почти ничего не ела. Был ли это бойкот? Нет, я чувствовала, что не смогу выбраться отсюда, эта палата была для меня как палата для сумасшедших одиночек. Я чувствовала себя в ней как в психушке или как подопытным кроликом, загнанным в угол и ожидавшим своей участи. Временами на меня нападала такая апатия, что я даже не хотела жить. Из-за того, что я почти ничего не ела мне начали ставить капельницу с витаминами, намертво привязав при этом к кровати, так, что я даже не могла пошевелиться. Вдобавок к этому, меня продолжали пичкать успокоительными, которые, казалось окончательно сломили мою волю и стойкость. Так я начала все чаще теряться во времени, не понимая, какой сегодня день, год и месяц, а так же кто я и где нахожусь.

Однажды я очнулась и почувствовала какие-то странные ощущения. Словно с моего лица спала какая-то тяжелая, сдавливающая все это время маска. Потрогав лицо, я почувствовала, что на нем больше нет бинтов. Они сняли их, и сделали это, пока я была в забытьи и находилась под большой долей снотворного.

Я трогала свое лицо, с отчаянием пытаясь обнаружить, что оно теперь из себя представляет. Но каждый раз, натыкаясь на грубые швы, и неровные поверхности, я приходила в ужас, думая о том, что они со мной сотворили, в особенности, как я теперь выгляжу. Мне хотелось посмотреть на себя. Но рядом, как я и упоминала, не было никаких зеркал. У меня по-прежнему кружилась голова от снотворных и была слабость во всем теле, потому как я так почти ничего и не ела. Наконец, однажды, медленно и шатаясь, держась за стенки, я подошла к окну, вспомнив как, однажды, помощница по дому мыла окна в гостиной, а я, подойдя к ней, увидела на стекле свое отражение.

Схватившись за ручку рамы, я с большим усилием, так как у меня была слабость во всем теле, подергав несколько раз окно за ручку, смогла, наконец, приоткрыть его. Встав напротив, я принялась рассматривать свое отражение и то, что я там увидела, заставило меня невольно вскрикнуть и закрыть руками свое лицо.

– Что это? Убрав, наконец, руки с лица и снова уставившись на свое отражение, прошептала я. Ужас, охвативший меня в тот момент, пронесся холодным потом по всему моему телу. Меня вдруг затрясло как осенний лист, дрожащий на ветру в холодный вечер.

– Неужели этот монстр, это уродливое отвратительное существо и есть я? В мыслях моих пронеслись строки из когда-то прочитанного мной романа Мери Шелли «Франкенштейн» Никогда бы не подумала, что смогу когда-то оказаться на месте одного из самых изуродованных и изощренных литературных персонажей, – подумала я тогда про себя.

Неожиданно меня пронзила одна мысль: зачем они сделали со мной подобное? Кому это нужно? Но ответа я так и не находила. За все- то время пока я находилась в заточении в этой палате, я волей, не волей, размышляла над этим.

Кроме как того, что это случилось после того как отец умер, завещав мне огромного состояния, мне больше ничего не приходило в голову. Где-то в глубине души у меня даже закрался ответ на этот вопрос: кому это было нужно? Эдварду Валкеру? Или быть может конкурентам, что соперничали с нашей компанией? Но тогда не проще ли было просто убить меня и покончить со всем этим? Я долго мучилась этими вопросами и каждый раз, увидев свое изуродованное лицо на стекле, мучилась тем, что со мной сотворили, и это происходило до тех пор, пока однажды ко мне в палату не вошел врач и не сказал, что меня хотят видеть.

Его слова поразили и одновременно с этим удивили меня. Я не знала, кого увижу сейчас перед собой, но именно это, как думала я, возможно, поможет мне разобраться во всем.

И вот, наконец, дверь приоткрылась, а я замерла в ожидании.

Послышались твердые шаги. Мгновение и передо мной на пороге появился мужчина: высокий, широкоплечий, в черном строгом костюме, в галстуке под цвет белоснежной рубашки; в черных, до блеска начищенных туфлях. Широкие поля шляпы сейчас таинственно закрывали лицо незнакомца. Казалось, что он делает это намеренно, заставляя меня помучиться, одним единственным вопросом: кто же он?

Наконец, незнакомец медленно приподнял голову и я увидела его лицо. Я замерла на месте, затаив дыхание.

Глава 5

– Ну, что? Не ожидала? Услышала я низкий, насмешливый мужской голос.

Передо мной ехидно и самодовольно улыбаясь, стоял Эдвар Валкер.

– Ты! Прошептала я и инстинктивно закрыла свое лицо рукавом.

После того как я впервые увидела свое лицо после операционных вмешательств, я боялась кому-либо показывать его. Мне казалось, что взглянув на меня, у людей тут же возникнет отторжение, осуждение или, в полном смысле этого слова – отвращение и этого я боялась больше всего. Мне было стыдно показываться людям на глаза, кто бы это ни был. Даже если в комнату входила медсестра, для того чтобы поставить мне успокоительное, не говоря уже о докторе, я всегда механически прикрывала свое изувеченное лицо рукой, потому что мне было не по себе от того как я теперь выгляжу.

Но наглости и напористости Эдварду Валкеру было не занимать, поэтому он подошел ко мне и, схватив мою руку, попытался отодвинуть её, чтобы рассмотреть мое лицо.

Какое-то время я усиленно сопротивлялась этому, но Эдвард Валкер, приложив все свои силы, насильно одернул мою руку и против моей воли взглянул мне в лицо.

С минуту он казалось, стоял, не шелохнувшись, а я пораженная и сломленная смотрела на него. Наконец, осознав, что изменить ничего уже нельзя и меня увидели такой, какой должны были увидеть, я, остановив на нем спокойный взгляд, произнесла:

– Что, не ожидал увидеть подобное?

Он покачал головой, но затем на его лице вдруг появилась ядовитая ухмылка.

– Я, конечно, представлял себе не раз, как это может выглядеть, но, что бы настолько? Приподняв в удивлении брови, произнес он.

– Настолько отвратительно? Ты это хотел сказать? Договаривай, – едва сдерживаясь, произнесла я.

Он снова покачал головой.

– Никогда бы не подумала, что человек способен на такое,– сказала я.

– На какое? Переспросил он, остановив на мне дерзкий взгляд.

– Ты думаешь, что мне пришло в голову сделать с тобой такое только ради денег?

– Ну, вот ты и признался, – сказала я.

– А я и не скрываю этого. Но, только ты ошибаешься, ради только денег, я мог поступить иначе, – сказал он, все еще ухмыляясь.

– То есть убить меня,– не сводя с него ненавистного взгляда, сказала я.

– Совершенно верно. Но не все так просто, как тебе кажется. Возможно, кому-то в это трудно поверить, но, человеческой сущностью движет не только нажива денег, желание роскоши и богатства. Есть еще кое – что, то, что задевает человека гораздо сильней любых денег и представь себе – это чувство собственного достоинства, попросту говоря, человеческая гордость. Каждый человек должен знать, что он что-то, но значит в этом мире. Что он не просто какая-то букашка среди людей, но такой же как и они, имеющий право голоса, право выбора в своих желаниях и стремлениях, с которыми другие должны считаться, – ответил он, не сводя с меня пристального взгляда.

– Человеческая гордость? Чувство собственного достоинства? Воззрившись на него, воскликнула я.

– Разве может чего-то стоить чувство собственного достоинства того, кто, не колеблясь, может раздавить это чувство в другом человеке? Растоптать в нем все, чем он живет, чем дышит? Причем ни минуты не колеблясь и сделав это с особой черствостью и жестокостью? Сказала я.

– О, о каких мы заговорили нормах морали. Легко говорить такое тому, кому никогда не приходилось терпеть подобное от других. Ты пытаешься меня образумить? Наставить на путь истинный? Выпучив на меня свое черные глаза, воскликнул Эдвард Валкер.

– Нет смысла наставлять на путь истинный того, кто никогда не сможет преодолеть в себе зло, ненависть и жестокость, – ответила я.

– Вот как? Откуда тебе знать каким был мой путь? Ты что всевидящая?

– Для этого не нужно быть всевидящей. Иногда хватает нескольких действий и поступков, которые могут разом перечеркнуть в человеке даже то, что когда-то казалось, было хоть каким-то его достоинством, – ответила я.

– Ложь! Все ложь! Ты и твой отец никогда не видели во мне особых достоинств,– ответил злобно Эдвард, сплюнув в сторону.

– Ему было удобно иметь в подчинении, такого человека, как я. Всегда под боком, везде на подхвате, одним словом – мальчик на побегушках, готовый нестись за ним, хоть на край света, а что взамен? Закричал он.

– Разве мой отец не хотел поднять тебя до высот? Воскликнула я.

– Вот именно, хотел, но ты не дала этому свершиться. Ты не дала мне этой возможности. Ты забрала у меня все! Все, к чему я так стремился все эти годы, всячески угождая твоему отцу. Таскаясь с ним в дождь и в холод на охоту и куда бы ему, не вздумалось. Я поднимался среди ночи и мчался к нему как ненормальный и все для того, что бы угодить ему. И когда казалось, что я уже достиг того к чему так долго стремился, ты.… Именно ты, сделала то, что в одночасье разрушило все мои мечты, отказавшись…

– Я не могла поступить иначе, потому как никогда не любила тебя Эдвард Валкер и не скрывала этого. Это было бы не честно не только по отношению к себе, но и к тебе. Более того, я всегда была прямолинейна с тобой и никогда не подавала тебе ложных надежд, разве не так? Сказала я.

– Лучше бы ты дала мне эти надежды. Тем было бы лучше для тебя. В этом случае мне не пришлось бы, сотворить с тобой подобное. А теперь, посмотри на себя? Что ты представляешь из себя? Думаешь, теперь тебе кто-то поверит, что ты дочь известного предпринимателя, что ты Амелия Агостини? А могло бы быть все иначе, если бы ты выбрала меня. Но ведь ты всегда действовала по зову своего чертова сердца, которое никогда не любило и всячески отвергало меня. А знаешь, что теперь будет? Другая, вместо тебя, та, что любит меня, будет настоящей Амелией Агостини. С ней мы покорим весь мир, а ты будешь уродливой, никому не нужной и умрешь где-нибудь подворотней. Впрочем, есть другой выход, – при этих словах его лицо вдруг стало еще жестче. – Не догадываешься какой?

– Что ты имеешь в виду? Уставившись на него, спросила я.

– Я много думал над этим, прежде чем прийти сюда и увидеть тебя. И даже какое-то время колебался, думая, а смогу ли я жить, если тебя не станет на этом свете? Но затем, пришел к выводу, что все точки над «и» расставить должна именно ты. Я увидел, то, чего опасался увидеть, думая, что еще какая-то хоть и мизерная, но есть надежда на то, что ты изменишь ко мне свое отношение, и я смогу остановиться и быть может, даже спасти тебя. Но, нет, все гораздо хуже, чем я представлял себе. Ты не просто никогда не испытывала ко мне тех чувств, что испытывал по отношению к тебе я. Напротив, сейчас, я окончательно утвердился в мыслях, что был всегда только отвратителен и неприятен тебе. Поэтому мы можем разом с этим покончить.

– Что? Не понимая, о чем он говорит, переспросила я.

– Разве теперь тебе есть смысл жить с таким лицом,– прокричал он прямо мне в лицо, а затем рассмеялся:

– Ха-ха-ха, ха-ха-ха, ха-ха-ха.

– Ты жестокий и отвратительный человек. Ты за все заплатишь и за то, что сотворил со мной и за все свои злодеяния. То, что ты сделал, подобно только самому дьяволу, простому бы человеку такое даже бы и в голову не могло прийти, – прокричала я. Но он в ответ продолжал смеяться и его смех обжигал меня, словно это был огонь из преисподней.

– Вот именно, – снова уставившись на меня, сказал он. – Простому бы человеку, действительно вряд ли бы пришел в голову такой план. Но у меня есть для тебя еще кое-что. Вернее, я припас для тебя то, что может помочь тебе с легкостью избавиться от этого внешнего уродства и повергнутого чувства собственного достоинства. Я могу помочь тебе покончить со всем этим. Вот, посмотри, что у меня есть, – сказал он, взглядом подзывая меня посмотреть то, что у него спрятано во внутреннем кармане пиджака.

– Ну же, загляни туда! Сказал он, ядовито, усмехаясь.

В этот момент он раскрыл пиджак, и я увидела, как в его внутреннем кармане блеснул острый нож.

– Как ты думаешь, этого будет достаточно, что бы ты могла избавиться от всех своих мучений? Прошипел он как змея.

– Ну же возьми, только осторожно, а когда я уйду, ты сможешь воспользоваться этим по назначению.

– Ты ненормальный! Ты дьявол! Воскликнула я.

– Разве я не поступаю с тобой учтиво. Ведь именно этого ты и заслуживаешь. В какой-то момент мне показалось, что он окончательно сошел с ума, но, как оказалось его поведение тоже довело меня до крайнего отчаяния. В то время, когда он продолжал подталкивать меня к безумному поступку, сказав:

– Ну же бери! Настаивал он. – Не бойся, когда я уйду, ты сделаешь так, чтобы все, наконец, закончилось, – проговорил медленно и отчетливо он.

– Нет,– твердила я.

– Поверь, это единственно правильный выход,– не унимался он.

– Нет, нет, – не сводя взгляда с блестящего острого предмета, выглядывающего из внутреннего кармана пиджака Эдварда Валкера шептала я.

– Ну же, у тебя все получится. Только сделай это осторожно, чтобы никто не видел, – и тут, на последних словах Валкера я замерла, остановив на нем бессмысленный взгляд. Словно окончательно потеряв рассудок, я выхватила из его кармана острый предмет.

Глава 6

Мгновение и комнату взорвал дикий крик.

Тут же вбежали охранники и, скрутив мне руки, забрали из моих ладоней острый предмет.

Я смотрела на все, невидящими глазами и казалось, все еще не осознавала, что сотворила. Во мне словно на какое-то мгновение помутился рассудок.

Но, напротив меня, схватившись за горло, стоя на коленях и корчась от боли, кричал Эдвард Валкер. Он отчаянно пытался зажимать кровоточащую рану на шее, но она продолжала кровоточить, залив уже весь ворот его белой рубашки. Я же, продолжала стоять, бессмысленно глядя на него.

– Помогите! Помогите! Кричал он. Наконец, в комнату вбежал доктор и медсестра, похоже, кто-то из охраны донес им о случившемся. Они тут же принялись оказывать помощь Валкеру, а меня, все еще держали в крепких тисках охранники, так, что я даже не могла пошевелиться.

Когда Эдварда Валкера увели, охранники отпустили меня. Но тут произошло нечто. Один из охранников, сославшись на то, что хочет проверить, нет ли еще чего в комнате, чтобы я снова не натворила дел или того хуже – не покончила с собой, задержался под предлогом что бы все здесь тщательно осмотреть, а другой вышел из палаты. Когда стальная дверь закрылась за вторым охранником, тот, что остался осматривать комнату, неожиданно подошел ко мне и сказал:

– Пожалуйста, не кричите и сделайте вид, что не удивлены, и что мы не знакомы с вами, потому как за нами могут следить.

Я в замешательстве остановила на нем удивленный взгляд, а затем, стараясь не привлекать к себе внимание, легким движением головы, как бы ненамеренно взглянула на углы комнаты. Он сделал вид, что осматривает меня, а затем, наклонившись ко мне, произнес:

– Сегодня ночью вас освободят отсюда. Ничего не бойтесь, сделайте все, как вам скажут! Заключил он.

– Кто вы? Тихо спросила я.

– Думаю, вам знакомо имя Томас Эдисон?

Я едва не вскрикнула, но во время сдержалась, лишь залившись легкой краской удивления и неожиданности.

– Значит, он жив? Вспомнив помощника отца, которого на моих глазах, как мне казалось, убили, спросила, пораженная я.

– Да, по счастливой случайности, он выжил, и он хочет вытащить вас отсюда. Сегодняшний же случай, дал нам понять, что это дело не требует больше отлагательств.

– Что же это? Спросила я.

– К сожалению, мистер Валкер…

– Эдвард, Эдвард Валкер? Что он? Спросила я.

– Он дал приказ.., – на этих словах охранник вдруг замолчал, при этом его лицо вдруг побледнело и стало, будто каменным. С виду это был мужчина лет тридцати, с маленькой острой бородкой, высокий, крепкого телосложения, с внимательными серыми глазами. Я остановила на охраннике пытливый взгляд, а затем произнесла:

– Он дал приказ убить меня? Сказала я.

– Да, – немного помолчав, ответил охранник. – Поэтому я приду за вами раньше, чем они это сделают, – ответил он. – Как я и сказал, ничего не бойтесь. После того как зайдет врач и введет вам инъекцию.

– Что? Они хотят меня усыпить?

– Они не успеют. Доверьтесь нам, – сказал снова человек Томаса Эдисона.

– А сейчас, видите себя тихо и постарайтесь не привлекать к себе лишнего внимания, тем более не показывайте, что вы знаете, о том, что с вами хотят сделать, – заключил мужчина, после чего отошел от меня и направился к стольной двери. Напоследок, он еще раз оглянулся и, остановив на мне внимательный взгляд, дал мне знак, чтобы я была готова, затем постучал в дверь. Она с тяжестью приоткрылась и он, словно мышь, быстро проскользнул через неё, таинственно исчезнув из вида.

Шло время. Стрелки часов медленно и утомительно отсчитывали бой часов.

Я же никак не могла успокоиться и мысленно постоянно прокручивала в уме то, что сегодня произошло.

Я надеялась, что возможно, меня скоро освободят из этого заключения и одновременно с этим, думала о том, что, если этот охранник вовсе не человек Томаса Эдисона? Вдруг это всего лишь коварный план Эдварда Валкера и он решил напоследок довести меня до сумасшествия или подвести к тому, чтобы я, действительно, покончила со своей жизнью своими же собственными руками? Нет! Нет! Не может быть! Пыталась я гнать от себя прочь все эти противоречивые мысли. Не должно быть, что бы Эдвард затеял такой план, к тому же, откуда ему было знать, что я так поступлю с ним? Значит, этот охранник, действительно человек Томаса Эдисона. Дяди Томаса, как я звала его в детстве. Ведь они дружили с моим отцом, сколько я себя помню. В любом случае у меня не было другого выхода. Даже если это будет и не так, и я ошибаюсь, то, это могло означать только одно – меня убьют и все.

Спустя два часа в комнату вошел врач и медсестра.

У них, как мне показалось, у обоих был странный и нелепый вид, будто они чего-то опасались. В руке, медсестра держала шприц с инъекцией. Лицо её, при этом было бледным и каменным. Следом за ними вошли два охранника. Был уже вечер.

– Держите её! Сказал врач. Не знаю, почему, возможно, во мне сработал в этот момент инстинкт самосохранения и я не смотря на предыдущие заверения того охранника, начала сопротивляться, будто чувствовала, что это конец. Но тут же, встретившись с ним взглядом, поддалась их воле, потому как этот человек дал мне знак, чтобы я не сопротивлялась. Мгновение и мне ввели в вену какой-то препарат. После чего, я почувствовала, как все мое тело стало слабеть и я начала засыпать.

Я уже не думала о том, что будет со мной дальше, потому как мысли мои стали, как и тело безвольными. Был ли тот препарат моей смертью или нет, я не могла знать.

– Очнись! Амелия, очнись! Услышала я, приходя в себя, чувствуя, как кто-то легкими пощечинами пытается привести меня в чувства.

Смутно, я увидела перед собой лицо какого-то мужчины, а когда окончательно пришла в себя, то увидела, что передо мной стоит верный друг моего отца – Томас Эдисон.

– Вы, действительно, живы! Сказала я, едва ворочая языком, потому как мне казалось, что его сковали какие-то неведомые силы.

– Как видишь, дочка, жив! Ответил, покачав головой он.

– Но, как вы узнали, что со мной и где я? Спросила я.

– Мы долго искали тебя, а когда напали на след твоих похитителей, то вскоре обнаружили, где они держат тебя. Вот только это произошло слишком поздно, если бы это случилось чуть раньше, то тебе бы не пришлось пережить подобное от этих людей. От этих дьяволов, чтоб им было не ладно, – выругался уже в сторону, мистер Эдисон.

– Что же они натворили с тобой, девочка? Как же такое возможно? Всматриваясь в мое лицо, и тяжело качая головой, твердил Томас Эдисон.

– Не думал, что ради денег люди могут пойти на такое, – сказал он.

– Я думаю, они сотворили со мной такое, потому что задумали…– начала я.

– Что, что ты хотела сказать? Остановив на мне внимательный взгляд, произнес мистер Эдисон.

– Эдвар Валкер сказал, что теперь вместо меня будет другая женщина.

– Не понимаю, что это все значит?

– Он сказал, что она заменит меня. Я пока еще не понимаю, что именно он имел в виду.

– Ты хочешь сказать, что это все придумал Эдвард Валкер? Спросил мистер Эдисон.

– Да, я в этом уверена, он сам признался в этом, – заключила я.

Мистер Эдисон начал нервно ходить по комнате.

– Ну, мы ему устроим! Ну, держись! Уже раздраженно выкрикивал мистер Эдисон.

– Я должна знать, что он задумал и увидеть ее, – сказала я, задумавшись.

– Кого ее? Переспросил Томас Эдисон.

– Ту, что будет вместо меня, – произнесла тихо я.

– Я пока ничего не понимаю, но знаю одно, сейчас, он не должен знать, что ты жива. Мы все сделали так, чтобы он думал, что тебя больше нет в живых, – ответил Томас Эдисон.

– Нет в живых? Воззрившись на него, переспросила я. – Это как? А врач? Спросила я.

– Валкер наверняка думает, что он всех умней и изворотливей? Что придумал аферу века? А так же то, что окончательно избавился от тебя. Ну, уж нет. Он и представить себе не может, на что мы способны. Тем более что он уверен, что меня тоже нет в живых. Значит, это его люди напали на нас в ту ночь, как шайка бандитов и всех порезали? Ну, ничего, он еще не знает, с кем связался. Он за все ответит. За все и сполна. В память о твоем отце, детка, клянусь, он за все ответит! Заключил Томас Эдисон.

– Вы сказали, что он сейчас думает, что меня больше нет в живых. Но, как? Как вы это сделали? Спросила я.

– Как ты заметила, мы узнали, где ты находилась все это время, хотя и с опозданием, но тебя спасли наши люди. Так вот, среди медперсонала в этой клиники у нас есть свой человек и он сделал так, чтобы все подумали, что ты умерла. Тебе ввели не смертельную дозу препарата, от которого больше никто не возвращается с того света, а всего лишь снотворное. Так вот, пусть он думают, что тебя больше нет, Думаю, у них ни у кого не должно возникнуть подозрений, тем более что им показали тебя мертвой, – заключил Томас Эдисон.

– Как это? Удивленно уставившись на него, спросила я.

– Им показали девушку, похожую на тебя, так же пострадавшую от страшной операции на лице. Думаю, мы усыпили их бдительность. Поэтому, сейчас тебе нельзя появляться на людях, по крайней мере, до определенного времени. Обещаю, со временем ты воскреснешь, и это произойдет тогда, когда никто не будет ждать твоего появления. Ты вернешься, детка, дай нам время.

Мистер Эдисон смог найти одного из лучших пластических хирургов, который вскоре прибыл для того чтобы работать по воссозданию моей прежней внешности и все это хранилось в строжайшей от всех тайне.

Глава 7

Я перенесла несколько пластических операций на лице, но, несмотря на это, все еще не могла появляться на людях. Моя внешность не позволяла мне этого делать. К тому же на восстановление после операционного периода ушло много времени, прежде чем я могла окончательно прийти в себя. Все это было очень сложным и мучительным для меня. Иногда мне казалось, что я ненавижу свое лицо и считала его полным проклятием, столько боли и мук доставляло мне оно.

Порой, я думала о том, за что мне это все? Почему это произошло именно со мной? Даже в кошмарном сне я не могла себе представить такой расправы со мной. Такого жестокого и извращенного способа.

Пластический хирург, им оказался талантливый и незаурядный человек, при первом осмотре моего лица, был поражен.

– Не представляю, как можно было сотворить такое? А главное для чего? Наша миссия заключается в том, чтобы делать людей красивыми и исправлять погрешности природы, но мне трудно представить себе, что кто-то из нас мог сделать такое. Это значит не просто не уважать свою профессию, это означает – осквернить то, что сделала природа. Я потрясен таким случаем. Первый раз встречаю такое в своей практике, – сказал он тогда.

Все это время я находилась под защитой верного друга моего отца Томаса Эдисона. Я была бесконечно благодарна ему за это и не раз пыталась выразить слова благодарности, на что он отвечал мне:

– У меня никогда не было своих детей. Бог не дал мне их, к сожалению. Ты же, можно сказать, выросла на моих глазах. Твой отец был не просто моим лучшим другом, он был мне как брат, а ты как дочка. Считай, что у тебя есть отец и ты, можешь полностью положиться на него. Знай, он никогда тебя не оставит в беде и будет всегда оберегать, как это делал бы мой лучший друг и твой родной отец. На этих словах мы обнялись и даже оба прослезились.

Тем не менее, не смотря на то, что я нигде не появлялась, это не значило, что я ни чем не интересовалась. Я пыталась быть в курсе всех событий и новостей, особенно касающихся непосредственно компании отца. Да, я знала, что Эдвард Валкер обманным путем сейчас управляет компанией отца, получив, соответственно доступ ко всем документам, а так же и то, что он присвоил себе почти все акции, за исключением тех, что были у Бредли Адингтона. Моя же доля, как я узнала вскоре, была тоже присвоена Эдвардом Валкером и как оказалось, он сделал это на правах моего жениха. Получается, что я собственноручно отдала их ему, по собственной воле. Вот только на деле было все совсем не так. Женщина, что находилась все это время рядом с Эдвардом Валкером, обманным путем завладела моей фамилией, моим именем, но главное – моей внешностью, моим лицом. Конечно, она сделала это совместно с Эдвардом Валкером и думаю, это был именно его изощренный и хитрый план.

Мне хотелось посмотреть на нее, хотя бы одним глазком, чтобы понять, как человек способен на такое: забрать чужое лицо, чужую жизнь, таким жестоким и обманным способом.

Но увидеть собственными глазами прототип своей внешности я смогла лишь спустя долгое время. Но, так как мы живем в современном мире, поэтому черпать информацию о своих врагах я смогла с помощью газет, телевидения. К тому же, наша фамилия была весьма известна в мире бизнеса, о чем не редко говорили заголовки в газетах, журналах, либо, оговорюсь в новостях на телевидении.

Первый раз когда я взяла в руки газету, то на первой же странице был заголовок о владельце всем известной компании « Т…и К » Эдвардом Валкером и его невестой. В нем говорилось о том, что молодая пара недавно обручилась и в скором времени планирует пожениться. Глядя на женщину на фото, я была потрясена. Она, улыбаясь, держала под руку Эдварда Валкера и казалась невероятно счастливой женщиной, но с одной оговоркой- это была копия меня. Та же фигура, тот же рост, цвет волос, но главное – лицо. У нее было мое лицо. Что же было сейчас со мной? В этот момент, я механически взглянула на свое отражение в зеркале, что находилось напротив меня и застыла на месте. Я все еще была уродлива. Ужасные шрамы до сих пор, хотя и в менее грубой форме, потому как уже прошла не одна операция, портили мое лицо.

« Всем известный предприниматель Эдвард Валкер и владелица компании Амелия Агостини обручились и вскоре планируют пожениться » Снова и снова повторяла я, уставившись на фото молодой пары в новостной ленте газеты.

– Амелия Агостини? Эта женщина Амелия Агостини?

– Что за бред! Разве вы не видите, что это самозванка! Это не Амелия Агостини! Закричала я, выскочив из-за туалетного столика, в негодовании бросив на него газету. – Как, как они не понимают, что это все ложь. Наглая ложь, а эта женщина преступница и что они вместе с Эдвардом Валкером сотворили такое, о чем даже трудно себе представить.

О, как я была зла в этот момент, как мне хотелось расправиться с ними. С этой счастливой парочкой преступников, сотворивших со мной подобное.

Имя Амелии Агостини, где бы оно не фигурировало в газетных и журнальных новостях или на телевидении, приносило мне нестерпимую боль и муки. Я все еще не могла поверить, что со мной так подло и жестоко обошлись.

Стыдясь своей внешности, к сожалению, я ничего не могла с собой поделать, поэтому увидев кого-либо, я механически прикрывала свое лицо рукой, благо в желании никого не пугать своим внешним уродством.

Живя в доме друга моего отца мистера Томаса Эдисона, что все это время опекал меня, как родной отец, я могла незаметно пробираться в его сад. Большой дом мистера Томаса Эдисона находился довольно далеко от Лондона. Он был в укромном месте, можно сказать, тщательно скрытым от человеческого глаза, так, что туда даже не мог забрести случайный путник. К тому же, его тщательно охраняли. Я знала, что здесь я нахожусь в полной безопасности.

Когда у меня была возможность выбраться в сад, в те самые минуты, когда я могла остаться наедине с природой, я чувствовала хоть какое-то облегчение. Именно в эти минуты я забывала обо всем на свете, в особенности о том, кто я? Что мне пришлось пережить? И как мне дальше жить? Приятное пение и щебетание птиц, дом, как я и упоминала, находился в укромном месте, лесной чащи, приносили мне хоть какое-то облегчение и отдушину. Здесь я могла наслаждаться нескончаемыми звуками природы. Слушать легкое дуновение ветра; подняв голову, следить за тем как по небу быстро проносятся кучевые облака или прищурившись прикрыть глаза от вездесущего яркого солнца, что трепетно согревало меня.

Оказавшись возле благоухающих цветов, я могла бесконечно вдыхать их дурманящий аромат, любоваться разновидными формами лепестков и следить за тем, как по одному из них нет-нет, да и проползет маленький жук или гусеница. Природа жила по своим законам, в независимости от человеческой жизни. В какой-то момент мне даже хотелось стать тем же ароматно пахнущим цветком; птицей, пролетающей в небе, либо тем же жуком, что не спеша перебирался с травы на цветок.

Тем не менее, мне снова и снова приходилось возвращаться в этот мир, мир людей, где существовали свои правила и законы и где, подчас, не было места тому прекрасному, что может быть в природе, независимо от нас.

Со временем, чтобы все – таки выходить в свет и никого не пугать и не смущать своей внешностью мне пришлось пользоваться специальной реалистичной латексной маской и создавать свой образ, приближенный к нормальному человеческому виду. Я научилась это делать так, что было невозможно отличить, что на мне была маска. В дополнении к этому я использовала различные парики и другие средства ухода, что делали мой образ еще более правдоподобным.

Однажды зайдя ко мне в комнату, мистер Эдисон был удивлен, увидев перед собой совсем другую девушку.

– Амелия? Воскликнул он, желая по-видимому убедиться, что перед ним именно я. – Это ты?

– Да, вы не ошиблись, – попытавшись его успокоить, произнесла я.

– Но, как? Удивлено вскинув брови, произнес он.

– Все очень просто. С помощью вот этих волшебных предметов. Думаю, они могут преобразить, кого угодно, – сказала я, указав на парики и разного рода предметы ухода за внешностью.

– Ну и ну, смею заметить, ты выглядишь превосходно, – произнес он, как вскоре мы оба рассмеялись.

– Ничего, ничего, Амелия, – похлопав меня дружески по руке, сказал мистер Эдисон. – Придет время, и ты сможешь открыть всем свое настоящее лицо, при этом, не боясь никаких осуждений и предрассудков. И тогда все станет на свои места. В наше сложное общество снова вернется «настоящая» Амелия Агостини. А пока, мы должны сделать так, что бы к этому моменту, тот, кто так поступил с тобой, заплатил за все свои преступления. Верь мне, этот день настанет, – заключил друг моего отца.

И так у меня появилась возможность хоть и изредка, но появляться среди людей.

Глава 8

Мне хотелось, пусть на расстоянии, во избежание, чтобы не раскрыть себя, увидеть тех, о ком я узнавала все это время только по газетам, журналам и телевидению.

Конечно, я не рискнула вот так сразу появиться в компании отца, которая по закону должна была сейчас принадлежать мне, но, я могла хоть иногда, появляться там, где бывал Эдвард Валкер со своей лживой подругой, пользующейся моим именем и внешностью.

Первая такая встреча произошла в одном из уютных кафе Лондона, куда, как мне помнилось, Эдвард Валкер любил заходить, когда мой отец был еще жив. Он делал это во время обеденного перерыва, либо после окончания трудового дня. Кафе это находилось, как раз напротив нашей компании и было, как я уже и говорила, излюбленным местом Эдварда Валкера.

– Странно, казалось бы, жизнь этого человека крайне изменилась, а вот привычки…, – подумала я, когда увидела, сидя в машине, недалеко от офиса компании, наблюдая за тем, как в кафе заходит Эдвард Валкер и его невеста « Амелия Агостини».

Спустя какое-то время, взглянув на себя в зеркало, которое я машинально вытащила из своей дамской сумочки и, убедившись, что с моей прической, гримом и со всем остальным все в порядке, я вышла из машины и направилась в это же кафе.

Подойдя к двери, куда только что вошли счастливые и смеющиеся Эдвард Валкер и его спутница, я взялась за ручку и, немного помедлила. Мои пальцы невольно задрожали, в ногах появилось ощущение тяжести, а к горлу подкатился нервный ком.

Мгновение и я рванула ручку двери на себя, и она тут же раскрылась передо мной.

Я вошла и замерла на пороге, быстро ища глазами того, из-за кого пришла сюда. Насмелившись и сделав несколько шагов вперед, я увидела, как ко мне тут же со стремительной походкой направляется один из молоденьких официантов. Это был юноша лет двадцати, с острым, мечущимся взглядом, с вздернутым носом, худощавого телосложения.

Тут мои глаза отыскали среди толпы знакомые лица. Юноша в этот момент попытался пригласить меня за один из столиков и предложить их меню. Словно автоматически повинуясь его предложению, я, молча, проследовала за официантом, и присела за уютный столик, который, по счастливой случайности находился рядом со столиком интересующей меня пары. Таким образом, я могла не только наблюдать за ними, но и даже слышать то, о чем они говорят. Но лучше бы я этого не делала, потому как, их дальнейшие слова вызвали во мне лишь одно потрясение.

– Мы должны срочно пожениться! Сказал Эдвард Валкер, глядя на свою спутницу, странным и как мне показалось, холодным взглядом. Я заметила это краешком глаза, осторожно наблюдая за ними.

– К чему торопиться? Ведь у нас еще предостаточно времени, – ответила уклончиво его спутница.

– Не понимаю, ты, что решила поиграть со мной? Тут же недовольно произнес Эдвард Валкер.

– С чего ты это взял? Ведь ты получил уже все, что хотел. На правах наследницы я и так отдала тебе все свои акции. Теперь ты владеешь всем.

– Ошибаешься, еще есть тот, кто не дает нам окончательно завладеть всем, – прошипел злобно Эдвард Валкер.

– М-да и кто же это?

– У тебя, что, совсем плохо с мозгами и памятью? Интересно, чем вообще заняты твои мысли?

– А вот этого лучше не делай, – ответила уже жестко женщина.

– Что не делай? Вытаращив свои глаза, с недовольством, произнес Валкер.

– Не смей оскорблять меня, а то можешь очень пожалеть об этом, – заключила она, уставившись в окно, что находилось напротив их стола.

– Постой, ты, что угрожаешь мне? Переспросил Валкер.

– Я не угрожаю, а предупреждаю. Раз уж мы заодно и задумали такое, то будь любезен, проявляй хоть какую-то долю уважения, – ответила жестко женщина.

– А то, что? Едва не закричал Валкер, выходя уже из себя.

– Тише, не кричи, нас могут услышать. Ты же не хочешь, чтобы все раскрылось? Ты забыл, что за дело мы провернули? Такое, думаю, мало кому придет в голову, – сказала в задумчивости женщина.

– Вот именно по этой причине я вытащил тебя оттуда, откуда ты бы никогда сама не вышла, – сказал Валкер.

– Ты думаешь, мне было просто согласиться на такое? Ответила женщина.

– Детка, ты живешь в богатстве и роскоши. Тебя вытащили из полного дерьма, а так, ты бы так там и сгнила. О тебе бы даже никто не вспомнил, – ответил Валкер.

– Ладно, не горячись. Но, прошу, не забывай, мы вместе все это задумали, поэтому хоть по возможности со мной считайся.

– Считаться с тобой? Весь, покраснев от возмущения, прошипел сквозь зубы Валкер.

– Не зарывайся, Эдвард. Иначе я могу, – раздраженно произнесла женщина.

– Что ты можешь? Ну, что?

– Ты прекрасно знаешь, если что-то пойдет не так, и ты попытаешься от меня избавиться, то я могу лишить тебя всего,– заключила спокойно она.

– Что? Ты, действительно угрожаешь мне?

– Не кричи, нас могут услышать.

– Да, мне плевать на всех, но…, – при этих словах Валкер вдруг грубо схватил свою спутницу за руку и сдавил её. Женщина едва не вскрикнула от боли.

– Не смей мне угрожать, иначе ты не представляешь, что я могу с тобой сделать. Поняла? Вытаращив на неё злой взгляд, сказал Валкер. – Не слышу, ты поняла?

– Да, поняла, – с трудом вытащив свою ладонь из сильной руки Валкера, сказала, покраснев женщина.

– Что замолчала? Больше нет слов? Уставившись на примолкнувшую женщину, произнес Валкер. В это время к их столику подошел официант с подносом, на котором стоял стакан аперитива. Валкер схватил стакан и разом выпил его.

– Принеси еще! Приказал он официанту. На что официант тут же почтенно удалился за следующей порцией аперитива.

– Мне кажется, ты злоупотребляешь спиртным, – медленно и нехотя проговорила женщина, снова уставившись в окно. Поначалу это был для тебя один из способов расслабиться, а сейчас, ты даже не замечаешь, что выпиваешь каждый день и даже позволяешь себе приходить в эту огромную компанию постоянно нетрезвым. Тебе не кажется, что ты можешь скомпрометировать себя и таким образом выдать нас? Ты обязан держать себя в руках. Я заметила, что ты стал пить после того, как тебе сказали…