Мистер Фермер. Кровь с молоком! бесплатное чтение

Глава 1

Седьмые сутки проклятый дождь путал нам все карты. Небеса гремели, а потоки воды день за днём подмывали деревню, разрушали стены. Из своей комнаты, наблюдая за непогодой, я больше всего переживал за высокие, выступающие за стену башни. Их, как и стены, постоянно подмывало, из-за чего мои кролли были фактически вынуждены грязью и глиной подмазываться бреши, бревнами и досками, подпирая уплывающие в деревню песчаные насыпи.

Стены находились в ужасном состоянии, на насыпь наши воины-защитники поднимались либо через ворота с башнями, либо по настилу, либо чуть ли не по колено в грязи. Напади на нас хищники «штурмовать» стены, пытаясь взобраться на возвышенность, пришлось бы как им, так и нам. Сдерживающим зубастых фактором стал увеличившийся в размерах ров, залитый водой, а так же разбитое паводками поле. Хищники продолжали держаться от нас на расстоянии, на скалистой возвышенности, переодически нервируя мою стражу редкими визитами под стены. Ублюдки за шесть дней дважды предпринимали попытку похитить скот. Первый раз они хотели сломать загон и вывести коров. Потерпев неудачу, следующей ночью они пришли с ножами и луками, желая перерезать всё стадо. Несколько коров им удалось подстрелить, но каково же было удивление клыкастых, когда наши арбалеты достали их, с казалось бы, недосягаемой дистанции. После чего горе налётчиком уносившим ноги ещё и не повезло наткнуться на отряд Кобаго, возвращавшегося с рейда.

Итогом двух ночных стычек стала одна украденная корова и ещё пять коровок убитыми. При этом двое хищников убиты под оградой, ещё одного достали парни Кобаго, в районе десятка получили ранения и трусливо бежали. Тушки убитых животных налётчики утащить не смогли, от того небольшой пир стал хорошей разрядкой для нашего общества.

Враги учились, постоянно что-то замышляли и готовили. Каждый день кто-то из моих смелых лесорубов или стражников, сопровождавших их, докладывал о хищниках, наблюдавших за нами издалека. До их лидера по прозвищу Красивый постепенно стало доходить, нахрапом нас не взять. Как ни странно, ублюдок прежде чем делать – предпочитал думать, что для местных являлось очень опасной, отличительной чертой. Его хищники днём и ночью изучали местность вокруг деревни, рыскали в ночи, пытались бить по источникам нашего провианта, по скоту. Тем самым вынуждая нас днём меньше собирать, и в тёмное время суток загонять стадо в деревню. Огромное стадо, буквально разрушало дома кролли, заваливалось в шатры Му и опрокидывало их. Но все всё понимали и стойко терпели.

Из разговоров с Пом, а так же другими хищниками, я немного разузнал о прошлом и новом главе зубастых. Прошлый вождь хищников вёл за собой большое войско, отличительной его чертой являлась храбрость, решительность и воинственный настрой. Всегда на чале, всегда на острие атаки. Красивый, в свою очередь, никогда не делал упор на свою силу, больше полагаясь на коварство и хитрость. Красивого часто называли завистливым трусом, многие пленники даже сначала не поверили тому, что кто-то вроде него смог прийти к власти, а после, с яростью в глазах, помоями поливали нового вождя, отказавшегося от них как от балласта.

В приглушённом свете зажжённых комнатных лучин за небольшим столом поставленным в моей комнате, сидел связанный по рукам и ногам хищник. Мужчина, средних лет, худощавого телосложения, с тёмно-серыми волосами, и перерастающими в бороду, густыми бакенбардами. Хоть тот и был хищником по натуре своей, но тело его выглядело обычно. За исключением состриженных когтей. Его не украшали десятки шрамов, не имел он мускулистого телосложения, да и говорил со мной не с позиции альфа-самца, а как другие, такие же напуганные пленники. Даже тембр голоса у того был почти как у кролли.

Из-за непогоды в тёмные вечера мне почти нечего было делать, потому я решил уделить больше времени допросам пленников, лично занявшись сбором информации.

Из воспоминаний кролли, когда брали в плен именно эту «особь» мужского пола, он не имел при себе трофейных черепов и прочих аксессуаров свойственных зубастым охотникам, да и отпора особого не оказал. Как только услышал; что его не убьют, поднял лапки, сдался в плен. В общем, являл он из себя простого мобилизованного крестьянина, без титулов, амбиций и дальнейших планов на жизнь. Хотя, план у него всё таки был, один – выжить.

Мы больше двух часов с ним говорили, я уже добротно подустал от его скулежа, вечных жалоб на тяжёлую жизнь и хотел того отпустить, вызвав на допрос с «пристрастиями» кого покрасивей. Но пристальный взгляд моей стражи, как и ранее ждавшей шоу, вынудил вновь продемонстрировать свой ум и «непостижимое» величие.

Ударом кулака об стол заставляю раненого волка вздрогнуть. От дуновения лучинка тухнет.

– Говори где танки!

– Я… я не знаю… – испуганно подпрыгнув на месте, поджав уши, вжал голову в плечи и зажмурил глаза пленник.

– Врешь собака! Логины, пароли, явки, кто тебя послал, на кого ты работаешь? Говори Лебовский, всё говори!

Вновь повышаю голос я, и пленник, скрестив пальцы на руках и ногах(пытаясь отвести от себя порчу) испуганно взвыл.

Разговоры по душам, игра в «Доброго и злого полицейского», стали моим любимым вечерним хобби. Я никого не бил, не совал иголки под ногти и прочее, единственным рычагом моего давления всегда было и оставалось красное словцо, что из уст «шамана» тоже звучало грозно. Помнится, в первый день «пыток», одна из пленниц даже обмочилась, когда я пообещал ей «собственноручно произвести депиляцию зоны бикини». Не знаю, что напугало её больше, слово депиляция или бикини, но пострадал от этого именно я. Последствиями её несдержанности стала едкая вонь, продержавшаяся в моей комнате аж целых двое суток.

Раз за разом, переспрашивая одно и то же у одних и тех же, я постоянно слышал какие-то новые детали, забытые мелочи дополнялись мелочами, о которых вспомнили. После чего мы вновь начинали всё с самого начала. Карта, мне очень не хватало подробной карты, чтобы понимать целостность окружавшего нас мира. По тому, день за днём и мучал я пленников, потом кролли с Му, затем опять пленников, кинжалом выцарапывая на стене своей комнаты любую маломальски важную информацию.

На улице громыхнуло, хищник трусливо дернулся. Вздрогнули и мои стражи. Дождь: мелкий, крупный, дождь как туман или как сплошная стена, дождь царапающий как когти, или мягкий, словно касание холодных маленьких пальчиков. Блять, казалось, я могу назвать целых 40 оттенков и видов сраного дождя! Если он продлится ещё неделю или дольше, я точно свихнусь.

В общем скучно мне было, потому и общался с пленниками, добавляя на потеху зрителям всё новые и новые элементы словесного допроса. Ответы на типичные вопросы «где ваша стоянка» или «где проходят маршруты охотников», мы узнали сразу после прибытия Пом. Сейчас же я просто глумился над их непониманием, развлекал себя и стражу. (Я ж говорил, что тот ещё злодей!)

– Не знаешь, говоришь… Ладно, вот сейчас как взломаю твой браузер, да в историю как загляну, да как расскажу всем твоим сородичам, что у тебя там на компе в папочках с «хоум-видео» прячется… Колись, порнуху смотришь? Небось на лолек дергаешь изврат?! А ну говори, лоликонщик(любитель девочек по младше) херов, кто твоя Вайфу!?

– Не надо! Не надо ломать, прошу, я больше ничего не знаю. Вайфу нету, не брал, не трогал, клянусь вам, клянусь! – Забился в панике, привязанный к стулу волк. Хрен знает, что он там себе понапридумывал, но по виду лица явно что-то страшное.

– Шаман, не нужно ломать… – Внезапно для меня, вступился за пленника Му. Мои угрозы на непонятном тому языке припугнули и охрану. – Не знаю каким вы колдовством хотите проникнуть в… в то самое, но прошу не делать этого. Снизу дети и старики, как бы и на них ваша порча не легла.

– Ладно. – По ходу я переборщил. – Сегодня я позволю тебе сохранить честь и достоинство. Но если узнаю, что ты от меня что либо скрыл, если всплывёт что ты по Футанари(по Бабам с членом)… клянусь, я вскрою твой браузер…

– Нет, нет, нет, только не браузер! Клянусь вам, клянусь, я всё сказал! – Запищал волк, срываясь на слёзы. Двое стражей развязывают его и уводят. Из-за их спин слышу тихие, едва звучные перешептывания.

– А что такое браузер?

– Ты дурак? Это ж эта, ну та самая штука в мозгах!

– А-а-а-а, точно… Просто слово такое, умное, б-р-а-у-С-е-р… – По буквам смакуя звучание, исчезая в дверном проёме, протянул Му.

Ну и дурачьё… Сменяя парней, в комнату заходит худощавый старик Мудра. Визит его не запланирован, и на лице некая озабоченность граничащая с недовольством.

– Старейшина. – Вежливо поприветствовав деда полупоклоном, гляжу как тот отвечает зеркальным жестом, пригибаясь чуть ниже. – Что-то случилось? Проблемы с едой, жильём, или скотом?

– Нет, вовсе нет… – Расплылся в растерянной улыбке старик. – Ваша еда как всегда восхитительна, а жильё… в тесноте, да не в обиде. Дети тоже в тепле, безопасности, и за это моя и нашего племени вечная вам признательность. – За произнесённым уловил одно утерянное слово.

– Но? – Приподняв бровь, назвал это слово я.

– Но, женщины Му недовольны. Они считают ваше отношение к ним предвзятым.

Да с хуя ли? Хотел выдать на эмоциях я, произнеся вежливое:

– Прошу пояснить. – Вроде их тут не били, голодом не морили, может условия какие не подобающие? Так вроде они к нам со своими шатрами приехали, а что вода… да сойдёт вода, чего жаловаться то сразу?!

Растерянно, я сел обратно в стул, предложив старику занять освободившееся место пленника.

– Женщины, вечно от них на ровном месте проблемы возникают. – Так же, как и я, смутился Мудра, давая понять, что и ему самому этот разговор не очень то приятен.

– Матвеем, томить не буду, дело в ваших спутницах, Хохо, Муррке, Момохо и Пом… Когда вы сношались лишь с кролли, проблем не было. Но когда вы отвергли Му и продолжили делать детей с лисой, да ещё так громко, женщины обеспокоились. Му и кролли очень полигамны и постоянно меняют партнёров для здоровья собственного и здоровья будущего потомства. Мои женщины спрашивают меня «Почему хищница достойна шаманской крови, а мы нет»? Му опасаются; что к детям их могут в дальнейшем относиться так же предвзято, как сейчас к ним самим. Лично я все целостно доверяю вам, Матвеем, уверен, вы очень хороший Человече, но, к сожалению, женщины требуют доказательства этого. Понимаю, вы занятой, у вас много дел в поселении, ещё и эти пленники…

Дед, прибывавший в расстроенных чувствах, умолк, видать, о таком просить он и вправду не привык, не хотел, но был обязан.

– Матвеем, раньше я бы со всем справлялся сам и никогда бы не потревожил других таким пустяком. Но времена идут, я старею, сдаю позиции. Просьба моя до безобразия абсурдна, и прошу я вас не как старейшина, а как простой мужчина мужчину. Словами ваших кролли умоляю вас «Выебите» вы уже кого-то из этих девок, чтоб они наконец-то перестали «ебать» голову мне… – От произнесённого Мудра я аж дар речи потерял. Дедуля, не с теми ты словами закат жизни своей встречаешь, ой не с теми!

– Мудра, а кто вас словечкам этим научил?

– Не важно… – Прокашлявшись в кулак, ответил дед. – Главное, что мы друг друга поняли. Если хотите, я поищу для вас худую и низкую му, видом своим напоминающую кролли…

– Не нужно, позволите мне самому выбрать?

Дедуля облегчённо улыбнулся, кивнул, а после, извинившись за беспокойство, покинул комнату. Эти женщины Му, они ведь не приревновали меня, так ведь? Я не бык осеменитель и не собираюсь лично удовлетворять их всех, когда у Мудра перестанет стоять. Долгих лет здоровье тебе, дедуля!

Выглянув за двери, замечаю стоявших у лестницы трёх совершенно разных женщин Му, о чём-то серьёзном беседовавших с Хохо. Полуголые, в вызывающих не скрывающих их больших, розовых сосков, нарядах. Они явно пришли не по душам говорить. Да что уж тут скрывать, ебать они меня пришли, ебать… А я как бы не готов… До пленника я провел «разъяснительную беседу» с рыжехвостой. Причём трижды, и сейчас точно не смог бы перед этими статными, фигуристыми девицами сохранить своё лицо.

– Матвеем! – Увидев меня в двери, воскликнула одна из Му. – А мы как раз к вам. – Кто б сомневался. Требуется прогуляться, если надо под дождём. Нужно нагулять «аппетит» и попытаться пробудить своего дремавшего дружка, иначе точно быть беде.

– Простите красавицы. – Накидывая куртку, отвесил стандартный комплемент, тут же заметив как румянцем покрываются их щечки. – Староста рассказал мне о ваших опасениях. Уверяю, они беспочвенны, и сегодня ночью, если внутри тела моего хватит маны, я вам это докажу.

– Всем? – Сглотнув, спросила меня рогатая малышка моего роста, с пятым размером груди.

– Только одной. – Подмигнув троице, словно под аркой, чуть пригнувшись, протиснулся под грудью самой высокой девушки Му.

За спиной моей тут же разгорелся спор, от участия в котором, судя по голосу, не смогла отказаться и Хохо. Ей то чего не хватало?

Миновав всех сидящих и спящих на лестнице, ужом обползаю многочисленных гостей моего дома. Сейчас, все, взрослые и дети, впитывали знания Момохо, что вела рассказ о целительных травах и том, как отличить их от ядовитых. Дотошная к деталям, горлопанка и любительница покричать, она быстро успокаивала нарушителей порядка, а после, умело концентрируя внимания на своём громком «я», продолжала урок. Рядом с той сидел Мудра в компании двух старух. Изредка, старик позволял себе дополнить Момохо или удивиться изложенной девушкой мысли, что лишь сильнее раздувало и без того раздутое самомнение писклявой кролли.

Не став мешать, выскользнул на улицу, лоб в лоб столкнувшись с Обба. Блять, слишком много людей на один квадратный метр, надо поскорее что-то с этим делать. За Оббо стоял одетый в костяную броню Боб. Эти двое кролли отвечали за выгул Пом и за последние несколько дней сильно с той сблизились. Заметив меня, лисица рассмеялась, а после тыкнула в Боба пальцем, отчего мужчина недовольно скрестил руки на груди и отвернулся.

– Что за шум? – Глядя на вытирающую слёзы лису, спросил я.

– Этот чудик, ох… он броню задом наперёд надел, да ещё и набедренную, приняв ту за нагрудник, хи-хи-хи, умора…

– Сама ты чудик! – Недовольно зарычал Боб, разбираясь с шнуровкой. – Кому набедренная повязка, а кому нагрудник, я не виноват, что маленьким родился. – Прошипел недовольно парень, а после всё таки броню на себе перекрутил.

Боже, сколько же идиотов вокруг… Хотя, какой вождь, такое и племя…

Не смотря на накрапывающий дождь, Пом веселилась. Вцепившись в мою руку, она предложила свою компанию на прогулке. Чем вынудила желавшую спрятаться от дождя пару кролли, взяться нас сопровождать. Паёк стражника, с прибытием му сильно увеличился, от того увеличилось число претендентов и ожесточился их отбор. Не желая терять место в дозоре, боясь уступить его му, кролли даже под дождём тренировались в стрельбе, отрабатывая точность и скорострельность. Трусливые, выносливые стрелки, ушастые хорошо бегали, неплохо стреляли и метали легкие дротики, но в ближнем бою вообще ничего из себя не представляли. Именно поэтому Кобаго, в перерывах после своих вылазок, старательно натаскивал кролли и здоровяков му, рукопашному бою.

– Матвеем, куда пойдём? – Ластясь словно кошка, фыркала на ушку Пом.

Куда? И вправду… Точно! Созидать то я умею, а вот восстанавливать поврежденное ещё пока не доводилось. Стоит попробовать.

– Накрененная северо-западная Башня. – Прихватив лисицу за попку, да так, что та от внезапности мне чуть на руки не запрыгнула, прислушался к своему дружку.

Увы, мой «разящий» клинок даже не шевельнулся…

Глава 2

Существо, не человек и не животное, показалось во мраке. Расположенные в десятке метров от ворот жаровни, своими тлевшими под колпаками углями осветили облик прибывшего неизвестного. Демонический силуэт гиганта прикрывал перешитый разноцветными лоскутами кожи длинный плащ. Десятки черепов зловеще украшали и без того гнетущую фигуру. Малые черепа, переплетённые через глазницы и ноздри, висели на поясе, в каждом черепе виднелся кинжал. Большие черепа служили демону наплечниками.

На своей продолговатой, волчьей морде незнакомец нёс оленью маску, украшавшую голову его рогатой короной. Сквозь белые, костяные глазницы маски в сторону крепости глядели красные как рубины глаза. Хвост гостя, длинный, грязный, с вплетёнными шипами на конце, приподнял плащ, оголив лезвия пары серпов у того за спиной.

Шерсть сопровождавшей меня Пом встала дыбом, на лице проступил оскал, из пальцев вылезли обрезанные когти. Обба и Боб, при виде гостя, трусливо вдавили шеи, их руки и ноги в ужасе задрожали.

Объяснять, кто к нам прибыл – не требовалось. Вот он, Волколак собственной персоны.

Чудовище в свете тлеющих углей источала особую, гасящую вокруг себя любой свет ауру. Тёмная и непроглядная дымка, подобная туману, она создавала видимость того, что мрачная фигура не шла, а плыла по разбитой тропе.

Два тридцать ростом, хотя нет, может и все два пятьдесят. Он был на голову выше Кобаго, на четверть шире в плечах Мудагара, и клинки его в длину превосходили любые из ранее виденных мною. Лишь на фоне гигантского орка этот зверь мог бы выглядеть нормальным.

– Я пришёл увидеться с отребьем, самопровозгласившим себя Правителем лесной крепости! – Прорычала тварь, звенящим голосом своим погасив шум от мелкого, накрапывающего дождя. – Вырвите своего шамана из-под женской юбке и скажите, мужчина пришёл говорить с мужчиной. Если в нём есть хоть долька чести, капля мужества, он выйдет ко мне без шаманских посохов и оберегов, без своей подлой магии и силы. А после, как подобает воину, сразится со мной один на один! – Воскликнуло существо, блеснув в ночи своими острыми клыками.

Ебанутый что-ли? Находясь вдали у покосившейся башни, я слышал слова его так же отчетливо, как слышали другие наши стражи. Эта, физически развитая, гормонами раздутая блядина, ко всему тому находящаяся в броне и при оружии, вызывала безоружного шамана на бой, при этом призвав того отказаться от своей силы? Совсем стыд потерял сучонок!

– Арбалеты товсь! – Отдал команду я, и кролли, вместе с дежурившими на стене му, ошарашено оглянулись. Да-да, парни, я тут. Все застыли. Они реально ждали, что я выйду, что буду драться с этой хуйней в рукопашной? Блять, мозгов то у них мало, понимаю, но они же есть? Он ж меня соплёй зашибёт!

– Пли. – Не раздумывая, отдал команду я, и все, слышавшие мой приказ, тот час щёлкнули механизмами.

Туманный силуэт под воздействием болтов дрогнул, поплыл, незнакомец зарычал и призрак его тут же растворился в дождевой дымке. Где-то вдали донёсся зловещий вой, засверкали, задвигались десятки ярких глаз. Кажется, меня пытались вытянуть из крепости, а после, точно так же как и я сейчас, нашпиговать стрелами.

– Иллюзия? Шаман знал… невероятно… – Проговорил кто-то из воинов.

– Да, шаман невероятен. Я то думал это Волколак настоящий, а он пик-пик обоссаный… – вторил тому му.

Послышались десятки перешептываний, пересмешек. Бля, а я ведь реально ж зассал! Эта образина, чудовище, выбравшееся из фильмов ужасов… Я сам не ожидал подобной выходки от Волколаков, решивших устроить мне «проверку на храбрость». Думал, пиздец моей репутации, а тут оказалось не всё так однозначно. Эти твари не настолько отшибленные, как их сородичи волки или лисы. Дорожат своими шкурами, суки!

Издали, с ночных теней, послышался гортанный, надменный волчий смех, поддержанный десятком мерзких, надменных гоблинских голосов. Я слышал их, с порывами ветров ощущая мерзость и вонь, исходящую с возвышенности перед нами. С красными угольками звериных глаз десяток за десятком расцветали жёлтые, мелкие, гоблинские…

– Рыкуны, они здесь… – Толкнув Боба в плечо, велю тому бежать в дом, мобилизовать воинов, вооружаться и готовиться к бою.

Глаза, жёлтые, красные, словно поле ярких тюльпанов, они расцветали по всей округе, разгоняя тьму со всех сторон. Их там были сотни, нет… тысячи. Они гоготали, лязгали сталью, двигались в обход, окружая нас.

– Поднимай наших, тащите на стену вторую баллисту, быстрее! – Воскликнул я, выхватив из рук стоявшего рядом со мной Обба арбалет.

Тварь коротконогая, голозадая, выскочила из мрака прямо у самого рва. Сжимала в своих руках шест, напоминавший палку с множественными разветвлениями, он со всей скорости влетает в воду, а за ним ещё трое, также державших странный длинный шест.

Лестница, ебаные гоблины соорудили и притянули с собой самодельные лестницы!

Вслед за первым из гоблинов показался второй, четвертый, десятый. Застопорившись на противоположной от нас стороне рва, они под давлением своего веса, толкали первых гоблинов вперёд, по дну заставляя тех добираться до другого бега.

Зеленокожие выблядки сооружали переправу!

Щёлкнув арбалетом, убиваю одного из гоблинов, но на смену ему тут же приходит второй. Зарядка слишком долгая… Подняв голову, вижу рядом с первой желтоглазой толпой, образовалась вторая с такой же длинной палкой и парой не умеющих плавать, зеленокожих водолазов.

Защёлкали арбалеты, в ответ, в нашу сторону, полетели камни и копья. Завязался стрелковый бой, а тем временем первый из «водолазов» уже перебрался с концом палки на нашу сторону. Тут же с ворот кто-то пускает болт ему в пузо, гоблин сваливается в воду, из которой на смену ему выползает ещё один. Под обстрелом стражей гоблины вяжут между собой переправы. Не считаясь с жизнями, расширяют их, а после бегом, как по земле, несут свои лестницы к стенам.

Подкрепление прибывает как к нам, так и к врагу. Гоблины, вереща, толкая друг друга в воду на переправах, захлёбываясь, перебирались до другой стороны рва, всё больше и больше увеличивая число наведённых «мостов». Одним метким выстрелом насаживаю на болт сразу двух мелких уродцев. Пища, они сваливаются в воду, после чего тут же появляются всё новые и новые, и новые. Врага под стенами становится так много, что куда не стрельни, в кого-то обязательно попадёшь.

– Они лезут на стены! – Воскликнул я, видя, как Пом поднимает арбалет вырубленного камнем кролли. Арбалет заряжен, направлен на меня. Ничто не мешает ей пристрелить меня, а после сигануть к зеленым за стену, где Пом точно воспримут как свою, как героиню.

Не успели все мысли слиться воедино, а я испугаться, как лапки с отрастающими когтями предложили мне заряженное оружие, как некогда ранее, резко потребовав: – Стреляй!

И я выстрелил. Затем ещё раз и ещё. Я стрелял, Пом заряжала и скидывала на головы зеленых камни. К стене со всех сторон, с внутренней и с внешней, приближались сотни силуэтов. Наши травоядные, где по настилам из досок, созданных мною вчера, а где и утопая в грязи по колено, торопились к брустверу. Враги преодолели водяную преграду и яростно штурмовали стену.

Частота плюющих в ночь арбалетов учащалась. Краем глаза замечаю, как на северо-западную вышку забрасываются крюки кошки. Как гоблины старательно цепляют железяки за несущие бревна, а после утягивают верёвки в ночь, по ту сторону рва. Неведомая сила из тьмы дёрнула за канаты, вышка пошатнулась.

– Слазьте! – Кричу я, но меня не слышат. Остервенев, дежурные кролли, не обращая на меня внимание, продолжают отстреливаться. Они слишком увлечены боем. Неведомая сила из тьмы вновь натягивает канат, вновь рывок и в этот раз успешный. Подмытая опора накреняется, башня, подавшись, заваливается за стену.

– Прыгайте, прыгайте оттуда! – только и успел вскинуть я, как, обрушаясь, полыхнув ярким светом, башня превращается в летящую на головы гоблинов кучу мусора.

Один из кролли успевает прыгнуть на стену. Шлёпнувшись о землю, тот скатывается вниз к поселению. Второй, вместе с башней падает в зеленокожую толпу. Мелкие хищные твари роем налетели на несчастного. Скалясь, дубинками херачат по телу, рвут парня на куски и поедают прямо у нас на глазах. Он кричит, просит о помощи, но помочь ему способны разве что боги.

Тем временем из мрака к вратам, на плечах более массивных гоблинов, подтягивается сооружение, с досчатыми щитами сверху и по бокам. Таран…

– Баллистой, баллистой по нему! – Сорвавшись с места, вместе с Пом несусь к одной единственной установке. Враг приближается слишком стремительно. Первый удар таранного типа, заострённого, усиленного железом бревна не заставил себя долго ждать.

Я был над вратами, когда те, дрогнув, затрещали. В голове моей раздаётся вибрация. Всем телом и внутренней силой, я ощущаю, как укрепление мною созданное дрожит, как плачет омытая дождями стена, как скрепят древесные врата.

Добежав до баллисты, отталкиваю в сторонку раззявившего рот стрелка, направляю заряженное, смертоносное жало на таран. Угла обстрела едва хватает. Без раздумий, тяну рычаг, установка, чуть дрогнув, задирает ствол, выпуская вперёд длинный снаряд, что насквозь проходит сквозь щиты.

– Помогай, блять! – Кричу я на застывшую Пом, после чего девушка, подскочив, так же наваливается на крутящуюся, зарядную шестерню.

Ещё один удар содрогает ворота. Они пробьются, не знаю когда, но точно пробьются, вот только, войска за тараном нет. Гоблины так заняты наведением переправ и стенами, что разбрелись по всей округе и лезут только со стороны стен, оставляя уязвлённый таран на десяток крупных гоблинов.

– Кобаго! – Словно чувствуя великана, оглядываюсь, и под вратами вижу здоровяка, собирающего вокруг себя воинов Му. – Готовься, мы отнимем у рыкунов таран! – Мужчина не понял о чём я, но знал, нужно готовиться к бою, большего от него и не требовалось.

В играх, при осаде, уничтожение тарана всегда являлось приоритетной задачей. Я множество раз проделывал подобное, используя отряды конницы или пехоты, атакуя там, где враг ждал лишь моей обороны. Рыкуны, и их союзники, не стали исключением. Сейчас гоблины находились под плотным огнём. Они испуганно жались к самой стене, либо предпочитали держаться подальше, во мраке, за рвом. Я мог видеть их и оценивать дистанцию между нами по ярко горящим в ночи жёлтым глазам, ожидавших дальнейшего развития событий вокруг поселения.

Ещё один залп баллисты проходит насквозь, насаживая кого-то из гоблинов, чьё тело выкидывается из деревянной коробки, а на смену тому, тут же бегут ещё трое гоблинов.

Сколько же их там? Нет, вылазка в такой ситуации это безумие, мы не успеем вырезать гоблинов и забрать таран до прихода их подкреплений!

Ещё один мощный удар обрушивается на ворота.

Соскочив со стены с заряженным арбалетом, подскакиваю к строящимся в стену копий Му.

– Бейте в щели, остальные цельтесь во врата! – Выстраивая кролли, командую я, а после слышу как с хрустом проламывается деревянный засов.

Жало тарана, укрепленное стальным наконечником, распахивает створки, после чего залп арбалетов кладёт на землю большую часть управлявших тем гоблинов. Где-то вдали раздаётся яростный рык. Врагов у тарана почти не осталось, столь внезапного пробития врат хищники и сами не ожидали.

Блять, если мы спиздим таран, а после, при помощи силы я восстановлю врата, у нас ещё есть шанс!

– В атаку! – Воскликнул я одним из первых, с всё так же заряженным арбалетом кинувшись на врага.

Выстрел в упор насквозь пробил череп клыкастого, раненого гоблина. Подобрав с земли какую-то палку с шипами, со всего плеча, пробиваю череп павшего на колено, другого недобитка. Двигавшие следом Му, яростном порыве превращают в безжизненную массу всех уцелевших врагов. За секунды мы зачищаем территорию от гоблинов. Адреналин бьёт по мозгам, время вокруг, словно замедлилось, лишь взглянув по сторонам, я вижу как десятки гоблинов, удивлённо глядят на нас из-под стен, не понимая, что мы сейчас делаем.

– В крепость, несите таран в крепость, быстрее, быстрее! – Отрывая деревянные щиты, из которых в дальнейшем при помощи магии хочу создать врата, кричу я.

Лавина из красных, жёлтых глаз, осознавших происходящее, двинулась на нас из тьмы. Проспали уебаны! Кролли арбалетчики залпом отсекают ближайших гоблинов. Минута, не больше, и последний сантиметр тарана пересек врата.

Разбитые створки закрываются, прилаживая к ним древесные щиты, велю как можно быстрее подтянуть ко мне жало тарана, а после, подперев тем врата, молюсь одному единственному божеству, в существования которого верю.

– Давай, богиня, помоги нам, спаси своего раба бл… – ощущаю дуновения жара, пряча глаза от яркого света зажмуриваюсь. Получилось! У меня получилось!

Врата как новые, более того, они укреплены деревянными пластинами и заперты железным засовом!

– Все на стены, на стены парни! – Глядя в глаза подоспевших Му, отдаю команду я. Всего минута, по вратам застучали десятки топоров, палок и дубин, визг и вой за ними только нарастал. Твари кричат, пищат, и шипят, но ничего сделать не могут. Они в замешательстве!

Бой разворачивается на стенах. Гоблины, их становится всё больше, пусть и победить их не сложно, но численность их проблема. К тому же, в бой вступили они…

Демонический силуэт с разбега в прыжок преодолевает ров. Затем, ступая по трупам, в несколько шагов добирается до стены, и за считанные секунды, преодолев ту, взмывает в небо.

От приземления его брызгами грязи окатывает меня и моих спутников. Едва успев поднять арбалет и прикрыться им, блокирую смертоносную атаку серпом. Вернувшемуся ко мне Бобу везёт меньше, лезвие рассекает ему руку, вонзается в костяную броню.

Не смотря на то, что пред ней почти сородич, Волколак, Пом стреляет в того. Враг концентрировавший внимание на нас с Бобом пошатнулся. Долго не думая, лиса вырывает из рук оцепеневшего Обба копьё и в выпаде пытается пронзить хищника. Но тот не так прост. Оставив в воздухе лишь тень свою, да рябь содрогнувшихся капель воды, тот перемещается на десять сантиметров в сторону от наконечника, пропуская копьё возле своего лица.

Волколак делает рывок, но серп хищника застрял в моём арбалете, другой, в костяной броне Боба. Враг, в ступоре, но, помешательство его длится долю секундны. Ударом мощной, толстой лапы, он отправляет Пом в полёт, скидывая в низ по насыпи. Повторным рывком высвобождая клинок, ещё одним быстрым ударом хищник пытается достать меня, но, ссыкло внутри меня знала что так будет, и я успел отпрыгнуть назад.

– Арбалетчики! – Вскрикнул я, и оборотень, он же волколак, тут же, припав к земле, приготовился к следующему броску, от которого я точно не успею увернуться.

Мне пиздец… едва успеваю вытащить клинок из черепа на поясе, как разинутая зубастая пасть возникает всего в полуметре от меня. Мой вытянутый вперёд нож, сродни клыку Волколака, чья шкура, в разы толще моей сраной костяной брони. Секунда, какая-то секунда, и его челюсти дорвутся до моей шее а потом…

Предугадав траекторию атаки, словно шлюха, прогибаюсь, падая в грязь. Клыки Волколака щёлкнули над моей головой, но лезвие его клинка вспороло броню, разорвала моё плечо. Пролетев надо мной, Волколак скользя в грязи, стопорится в лужах и разбитом лапами грунте насыпи. Волколак порывается с ходу стартануть на меня, завершить начатое, но лапы его пробуксовывают выигрывая для меня спасительные секунды, за которые, ебаный хищник успевает принять в себя четыре болта от кролли и пилум в спину от Му.

Скорость его падает, с глазами, почти закрывшимися от боли, тот, потеряв в скорости, настигает меня, подставляясь под самый простой, колющий удар. Клинок мой пронзает грудную клетку Волколака, после чего, тот, подняв серп, застывает. Копьё Обба пронзает его поднятую руку, не позволяя завершить удар, после чего, на помощь мне подлетают Пом и Боб.

«Ты сам выбрал свой путь…» – Чувствуя, как кинжал мой проходит шкуру, мимо рёбер, как болезненно смыкается пасть Волколака над мои ухом, я прокручиваю лезвие, а после, вытащив то, наношу очередной удар. Ещё и ещё, и ещё, и так да те, пока союзники мои, не откинули бездыханное тело гиганта в сторонку.

Лицо моё, мои руки и оружие вновь запачканы кровью. Я вновь убил… Зачем, почему… я растерян. Оглянувшись, замечаю позади себя женщин Му и кролли, с палками в руках и детьми, с такими же палками в своих маленьких ручонках, они готовились встретить врага, того, которого не смогу сдержать я.

Вот ради чего ты убиваешь Матвей, вот ради кого совершаешь грехи, нарушаешь все возможные библейские заповеди.

Лезвие кинжала обтираю об плащ Волколака, возвращаю в ножны из черепа.

– На стены, чего встали, все на стены! – Попытавшись раненой рукой выдернуть пилум из трупа, ощутил волну накатившей боли.

– Чего застыли. – Прихватив Обба за шиворот, толкнул того в сторону стены. Где уже виднелись редкие тушки взобравшихся гоблинов – Пошёл, пошёл! А ты че встал? – Взглянув, та так же, испуганного Боба, подсрачником гоню того в сторону стены.

– Матвеем! – Стянув с себя лифчик, его гладкую сторону, Пом тут же прикладывает к моей ране. Адреналин постепенно уходит, сменяясь страхом. Только повязка коснулась плеча, от острой боли, едва не откусил себе язык, зубами, до крови вспоров собственную губу. Сука, как же больно!

Пав на колени, рычу, из всех сил сдерживаюсь что бы не завизжать как тёлка, и лишь благодаря находящейся рядом Пом, с трудом сохраняю остатки собственного мужества.

– О боги, что с ним?! – Вскрикнул подлетевший Кобаго. Мужик, ты всё веселие проспал! Глядя на Пом и рану, тот собирается ударить девушку, оттолкнуть от меня, но я не позволю.

– Не смей, она спасла меня! – С трудом подняв здоровую руку, испытал очередную волную накатившей боли. По новому взглянув на лису, Кобаго с благодарностью кивнул ей. Затем, подойдя к трупу, мощным ударом, кролли обезглавливает тело, а после, насадив голову на кол, требует от одного из своих бойцов вывесить ту над вратами.

– Сегодня либо мы сгинем, либо свершим подвиг, что потомки наши не забудут никогда. – Взглянув на заполняющиеся зеленой плотью стены, с дрожью в руках, прорычал Кобаго.

Глава 3

Редкий гоблин мог добраться до меня целым и невредимым. Окружённый своими бойцами, я следил за происходящим на стене. Двигая немногочисленные, резервные силы, гасил вражеские прорывы и места, где зелёным и серым гоблинам удавалось отнять у нас метр-другой стены.

– Они прорвались за стену! – Закричал кто-то со стороны скотного двора.

Даже будучи раненым, с всего одной рабочей рукой, я мог быть полезен, мог дать отпор.

– Кобаго! – Окликнул я здоровяка, следившего за тем, чтобы до наших баллист никто не добрался. Здоровяк оглянулся, подняв палицу здоровой рукой, я указал в сторону прорыва. Кролли кивнул, лично отправившись решать проблему.

– Пом, ты со мной… – Желая помочь, командую я, забирая с собой ещё двух раненых, но ещё способных драться травоядных. Хохо только-только закончившую обрабатывать мои раны, данное решение приводит в бешенство. Взглянув на лису как на врага, та, словно хищник, сквозь зубы хищно прорычала:

– Береги его. – После чего тут же взялась за обработку ран следующего ушастого бойца.

Гоблины вонючие, грязные, мерзкие уроды. Взбираясь на стену, они с оттрубленными ногами гоготали и ползли, царапали, зубами кусали защитников. Толпой и со спины заваливаясь на одного единственного бойца. К гоблинам я испытывал абсолютное отвращение и ненависть. Убивать их оказалось для меня не сложнее чем давить комаров. Никакой морали, никакой жалости, примерев на себе личину «Убивца гоблинов», я без жалости дробил и пробивал их хрупкие черепа. Мы шли медленно, вылавливали скатившихся в деревню клыкастых, помогали женщинам и детям отбиться от этих гоготавших уродов.

Так же как и они, мы, будучи ранеными, прикрываясь здоровой Пом, заходили с боков, подсекали и затыкивали отдельных не привыкших к одиночеству зеленокожих индивидов.

Мерзко было ли мне, толпой убивать одного? Ужасно мерзко. Но дать возможность тварям, подобным этим, завладеть нашими… моими женщинами, казалась ещё более омерзительно.

Я их не недооценивал, к каждому относился как к потенциальному убийце, от которого можно ожидать чего угодно, потому из каждой стычки с ними выходил целым и невредимым. Лишь во сне, жутком и беспощадном кошмаре, подобные им могли меня одолеть. Никогда, ни при каких условиях, даже будучи раненым, задрот, ебучий геймер, не посмел бы себя проиграть сраным гоблинам.

Едва мы затыкаем брешь, а я по грязи почти добираюсь до бруствера, огненная вспышка, полутораметровый шар из огня врезается в бруствер, раскидывая в стороны куски разорванных кроличьих и гоблинских тел. Ударной волной меня сбивает с ног, вновь скатывает по насыпи вниз, туда же летит Кобаго. Шкура поверх охотника полыхает, кролли женщины и дети, находившиеся внизу, тут же принимаются тушить бедолагу.

– У Рыкунов шаман! – Воскликнул кто-то со стены и в дымящую, образовавшуюся брешь, вновь полезли зеленые толпы. Пиздец… Что я там по поводу слабости гоблинов говорил?

Из-за спины моей в гоблинов полетели камни. Щёлкнули редкие арбалеты, трое желтоглазых с визгом сваливаются со стены, четвёртый, поскользнувшись на крови, скатывается со стены прямо мне под ноги, где я того и принимаю, копьём проткнув мерзкую рожу.

Урон стене не особо велик, разнесло лишь один из зубьев деревянного бруствера. Да только этот выродок залпом одним прикончил сразу двоих наших, и что самое страшное, ранил Кобаго. На сколько залпов у этой блядины хватит маны? Сколько ещё наших она заберёт с собой, прежде чем устанет? Нужно избавиться от него, но как?

Вновь пытаясь взобраться на стену, оглянувшись замечаю постепенно приходящего в себя Кобаго, трусливо поджавшую уши, идущую за мной Пом. Лисица очень ценила свой пушистый хвост и не хотела, чтобы того подпалили как охотника.

Бой накалялся, слева от меня, пытаясь скинуть лестницу рогатиной, пыхтел Му, прикрывая того, отмахивался отнятой у гоблина дубиной Кролли. Справа, работая в тройке, болт за болтом посылала в ночь женщина Му. Два заряжающих мальчика кролли на одного стрелка позволяли той пускать по снаряду раз в четыре-пять секунд.

Добравшись наконец-то до верха стены, подобрал валявшийся арбалет, впихнул того в руки Пом. Данное устройство являлось единственным оружием, которым я мог достать мага за стеной.

– Будешь заряжать и искать шамана. Мы должны пристрелить эту суку раньше, чем она нас поджарит! – Оперевшись на бруствер, вглядываюсь в местами сияющую золотыми глазами тьму. Трупы гоблинов, они повсюду: в воде, перед рвом и за ним. Местами образовывались кучи утыканных болтами тел, прячась за которыми, словно играя со смертью, выглядывали гоготавшие мерзкие рожи. Они находили бойню забавной, по прежнему считая себя сильнее нас, шли в бой, штурмовали стены, толпами гибли, и на смену им приходили ещё…

Передавая мне заряженный арбалет, Пом от неожиданности пискнула. На бруствер между нами вскочил гоблин.

С испуга пяткой прописываю ублюдку в грудь, как в фильме, по спартански сбрасывая зубастого уродца со стены. Ебать… Выдохнув, перенимаю здоровой рукой арбалет, замечая с каким восторгом на лице оценила мой удар Пом.

– Не расслабляйся! – Ликуя от пафосности момента, прикрикнул на ту я, а после, заметив во тьме некое странное свечение, пульнул туда болтом.

Лиса с блестящими от эмоций глазами кивнула. Переняла разряженное оружие, быстро натянув тетиву, вложила в канавку болт и вновь передала мне готовый арбалет. Стрелять наобум есть ли смысл? Наверняка нет, шанс пристрелить уродца шмаляя в пустоту очень низок. Нужно приберечь болт на момент, когда тот начнёт кастовать огненный шар, выдав свою позицию.

Опустив взгляд на толпу доступных, живых мишеней, стиснул зубы. Ебучий шаман, он же ещё покажет себя, или я трачу время в пустую?!

Пом, выплясывая вокруг меня, дробила черепа гоблинов. Пытаясь повторить мой случайно исполненный приём, во все стороны махала своими лапками.

Смахнув с бровей наползавшие на лицо капли дождя, накинул на голову капюшон, плечом вжался в бруствер. Когда все рубились, пачками истребляя рыкунов, я, словно охотник ждавший добычу покрупнее до мозолей на глазах, вглядывался в ночь. Где же ты, сучёнок, где ты, мразь, ну же, покажи себя…

И он показал.

Огненная спираль, раскручиваясь над длинноухой, зеленой головой, осветила бородатого, скрюченного гоблина, сжимавшего в руке посох. Шевеля губами, глядя на то, как огненная спираль приобретает форму увеличивающегося в размерах шара, тот готовился запустить в нас этой магической хуйнёй.

От движения раненым плечом в глазах моих от боли посыпались искры. Он так далеко, меня шатает, но я должен, обязан попасть! Другого шанса не будет!

Щёлкнул арбалет, наконечник болта, пронзив дождевую каплю, смещается в сторону, меняя траекторию моего выстрела… Блять.

Стрела попадает точно между глаз шамана. Запрокинув голову, гоблин выпускает из лап посох, вскидывая руки.

Огненная вспышка освещает всю округу, мощный, заставивший землю дрогнуть взрыв поглощает десятки гоблинов вокруг себя, превращая Шамана Рыкуна и всех его окружавших в пепел.

– Да-а-а-а-а! – Восторженно подняв над головой дубину, радостно кричит Пом. Реагируя на вспышку, теми же эмоциями, на воинственный рёв срываются все защитники и даже те, кто в лагере, видя как расцветает за стеной огненный, яркий цветок, поддаются общему эмоциональному порыву.

Гоблинская орда замерла. Ошарашенные происходящим за свой спиной, и тем, с каким рёвом и яростью встречают их впереди, коротконогая толпа, разбавленная редкими представителями хищных видов, начинает стопориться, растерянно метаться из стороны в сторону, а после, поддавшись панике, оборачивается в бегство.

Я жив, деревня выстояла, враг удирает. Все условия соблюдены, безоговорочная и полная победа за нами!

Подняв над головой арбалет, тряся тем, во всеуслышание крикнул:

– Победа! Мы победили!

Радость, граничащая с печалью, улыбки и слёзы от боли и от счастья. Крики раненых, умирающих и охваченных праздничным настроением выживших. Всё сплелось в единую, шумную, победную песню!

Подскочившая ко мне Пом, заключила меня в своих объятиях, поливая лицо моё и зачем-то грязную куртку с капюшоном, быстрыми, короткими поцелуйчиками. Дёргая меня, она пыталась пуститься в пляс, отчего плечо болело всё сильнее и сильнее. Видя наши обнимашки, с той же целью ко мне подлетают все соседи, все выжившие стремятся схватить меня, обнять, а потом, зачем-то ещё и поднять, бля!

– Мы сделали это, мы победили, победили самих Рыкунов! – Пищала восторженная Пом, а вместе с ней и все живые защитники рядом.

– Только со стены не сбросьте, ай блять, плечо… сука хватит, отпустите! – Кричал я им в ответ, но меня не слушали.

Около десяти минут я находился в подвешенном состоянии, на грани между поселением и кучами трупов за стеной. Слава богу мне удалось докричаться до толпы, и, вдоволь нарадовавшись, они вернули меня на землю. Впервые я был рад, что ноги мои опять стоят на этой треклятой грязи.

Толпа ликовала, сам факт победы для них являлся достижением, а то, над кем это победа, затмевала все из возможных предыдущих достижений, когда-либо свершенных кролли и Му. Волколаки, Рыкуны, племена лис и волков. Сегодня вся эта объединенная свара обломала об нас свои острые клыки. Я так же радовался нашей победе, только было у меня некое дурное предчувствие того, что не далась эта победа нам легко.

Волколаки, племя чудовищ, на стенах наших, таких обнаружили лишь двоих, самец, убитый нами(мной в том числе) и самка, которую ёбнули на восточной стене, когда та с отрядом зверолюдов пыталась зайти нам в тыл. По рассказам окруживших меня кролли, были и ещё двое похожих громил, одного, с двуручной секирой, с баллисты пристрелили у западных врат. Второго здоровяка завалил случайно выпущенный кролли болт, угодивший тому в голову.

Из всей четверки, больше всего делов натворила самка. Сука хорошенько проредили наши ряды, забрав с собой на тот свет, по меньшей мере, семерых защитников. Сегодня многие, очень многие, не встретили рассвета. В числе их оказался герой из героев, достойный воин, сын и хороший друг, как мне, так и каждому в селении кролли. Корого…

Повиснув над сыном, позабывший, что такое слёзы, раненый Кобаго, осторожным движением своей большой лапы, закрывает глаза храброму воину. Отправляя того навстречу вечной ночи. Скольких мы убили? Тысячи. Сколько потеряли мы? Сотню, а если брать в расчёт раненых и искалеченных, то целых две, а может и две с половиной.

Медленно, разгоняя окружающий нас мрак, поднималось солнце. Ночь пролетела как один очень страшный, кровавый миг.

– Матвеем, там, за стенами много… – Заставив меня съесть какие-то грибы, произнесла взявшаяся меня перевязывать Хохо. Усевшись на стульчике, находясь на улице, я глядел за тем, как тяжёлых раненых переносят в дом. Как кролли стягивают трупы, раздевают их, а после делят на кучи приговаривая «наш не наш». Их отношение к смерти, к восприятию гибели сородичей не такое, как у людей. Гибель, она воспринимается ими нормально, даже дети долго не плачут по своим родителям, понимая, что сейчас для всех есть занятие по важней. Я вот так не мог…

– Староста… – Глядя на моё лицо, жалостно протянула целительница. Не того ты жалеешь подруга, не того…

– Подождём наступления дня. Пока ещё слишком темно и опасно выходить за стену.

– А как быть с ранеными? – Спросила Пом. – Ну, теми, что чужие, и ещё не изгои.

– Гоблинов всех под нож, резать, не жалея. Вряд ли я смогу договориться с кем-то вроде них. Хищников – на ваше усмотрение. Будут сопротивляться – убивайте, главное сейчас сохранить жизни наших жителей. – Охмелевшим от грибов, глядя на то, с какой заботой, обхаживает мою рану Хохо, проговорил я. Боль отступала, десятки непонятно откуда взявшихся ярких оттенков красок ударили по глазам.

– Хорошо, рыкунов не жалко. Позволите мне говорить с ранеными? Ну, то есть, можно выйти за ворота? Я не убегу, честно при честно! – Выплюнула Пом, чем меня насмешила. Новая, непонятная боль в рёбрах отозвалась дрожью по всему телу.

– Мудагар вместе с Кобо собирались за стену, скажи чтоб тебя взяли с собой. Ты меня сегодня столько раз выручала, мне больше нет причин сомневаться в тебе. Пом, блеснув своими оранжевыми глазками, встав на носочки, вновь приготовилась прыгнуть на меня с объятиями, но выставившая руку Хохо, остановила ту.

– Иди работай, лиса!

– Хорошо, я со всем разберусь, а после, вновь вернусь к тебе, Матвеем, не смей умирать. – Стукнув себя кулачков в упругую грудь, заявила рыжая, отчего я вновь усмехнулся. Умирать то я точно не собирался.

Тела валялись повсюду. В числе убитых были не только воины. К сожалению, в числе жертв атаки оказалось много стариков и женщин, именно они, грудью своей закрыли прорыв со стороны коровников. Самое удивительное, хищники и гоблины не тронули коров. Наверняка хотели сохранить для себя, будучи уверенными, что смогут взять крепость. Ни хуя ребятки, пока я живы, хер вам, а не крепость!

Когда мимо меня пронесли труп гоблина со вспоротым животом, чувствуя зловоние, трупное, вонючее, я более не смог терпеть, облевав остатком ужина землю и собственную обувь.

– Матвеем… В голову не били? – Глядя на меня, спросила Хохо.

– Нет, от запаха плохо стало. – Ответил я. – Прикажи нашим разводить костёр внутри стен, пусть жгут трупы. Боюсь, вынести всех, да ещё и подальше, чтоб не завонять округу нам не дадут.

Рука моя потянулась за зажигалкой в карман. Я хотел передать ту(вместе с секретом) Хохо, но внезапно нащупал лишь осколки жиги. Сука, она разбилась, чирк-чирк магии больше не будет! Словно потеряв боевую подругу, тяжело вздохнул. Даже и не почувствовал, когда та взорвалась. Пальцами нащупал влагу, вытащив руку из кармана, вижу кровь и ощущаю нотки аромата газа.

– О боги, вас и там ранили? – Перепугавшись больше, чем за моё плечо, тут же принялась стягивать с меня штаны Хохо.

– Стой, подожди…

– Некогда ждать, кровотечение может убить вас раньше, чем вы поймёте!

Да нет там никакого течения, блять…

Чувствуя моё сопротивление и недовольство, Хохо замирает, а после переводит взгляд на сидевшего рядом здоровяка.

– Я забираю Шамана, Кобаго, дальше сами справитесь?

– Да. Позаботься о Матвееме, Хохо. Если бы не его магия, все бы мы могли спать вечным сном, как и мой сын… – В голосе воина чувствовался траур. В глазах читалось «лучше бы я, а не мой сын».

– Друг, мне очень жаль. – Опираясь на женщину, искренне произнёс я. Пусть при первой нашей с Корого совместной работе, мы явно не сошлись во взглядах, но его смерти я точно не хотел. Опечаленный здоровяк кивнул, ничего не сказав в ответ, двинул к вратам. Нужны ли ему мои соболезнования? Станет ли ему от них легче? Нет конечно, но пусть хотя бы знает, что смерть его сына мне не безразлична.

Хохо, поддерживая меня за рёбра, тянет домой. Где нас уже ждала вооруженная с ног до головы, высокая, грудастая, мускулистая женщина Му. Ноги её, как и длинные, некогда белые как снег волосы, были в грязи, а оружие, как и торс перепачканы гоблинской кровью.

– Чего тебе? – Протаскивая меня в проём, рыкнула на ту Хохо.

– Мудра велел мне позаботиться о старосте. – Ответила дева, более чем двух метров ростом.

– Я сама справлюсь. – Фыркнула Хохо.

– Ты не одна владеешь навыками врачевания, Хохо. К тому же, как и ты, я желаю лишь здравия и долгих лет жизни Матвеему… – Ответила Му.

Хохо окатила ту взглядом, после, тяжело вздохнув, выплюнула:

– Ладно…

Глава 4

Женщина Му, предложив Хохо свою помощь, получает одобрение, после, словно маленького ребеночка, одной рукой прихватив за задницу, осторожно поднимает мою тушку. Оказавшись лицом напротив её рожек, ощущаю как здоровой рукой, вместе с плечом и половиной грудной клетки, погружаюсь в её огромный вырез. По подбородок свой буквально утопаю в её здоровенных сиськах. Из-за грибов всё вокруг искажается, выглядит так, как не может выглядеть. Мозг почти отключился, я терялся в пространстве, во времени, в молочных железах му. Сомкнув глаза на первом этаже, открыл на втором, уже будучи полностью голым, перемотанным и лежащим в своей кровати.

Плечо, торс, ноги, практически по всему телу виднелись повязки. И когда это меня так…

Не успев ответить на свой собственный вопрос, вновь закрываю глаза. Звуки окружающего мира стихают, исчезают голоса Му и Хохо. Душа моя полностью погружается в некий физический и слуховой вакуум. Я не чувствую тела, температур, звуков. Лишь бесконечная пустота вокруг.

Где ты…

Голос, словно созданный из тончайшего хрусталя, звенит в пространстве. После чего я, как по команде, открываю глаза. Встретил моё пробуждение темный, деревянный потолок комнаты, уже ночь? Пальцами нащупал знакомую простыню из шкур, кровать подо мной моя… я чувствую её. Вернулось осязание, слух и зрение, только всё ровно что-то не давало мне покоя. Повернув голову, замечаю вместо окна дверь, одна, другая, третья… Каждый сантиметр пространства вокруг моей кровати закрыт дверьми, на полу и даже на потолке, заставляя древесину трещать и деформироваться, появляются всё новые двери.

– Сон, я точно сплю…

Хотел себя ущипнуть, но, едва шевельнув раненой рукой, ощутил боль. Боль во сне?! Сердце испуганно застучало. Грибы, всё эти блядские грибы! Как знал, не нужно их есть!

Голос сменился, стал более низким, зловещим, поменяв направление звучания, он показался мне движущимся по комнате. Он доносился со сторон, сверху и закончил греметь за спиной. Сглотнув, я обернулся. Резкая вспышка света болезненно ударила по глазам. Здоровой рукой прикрываю лицо, пытаюсь привыкнуть к свету, опускаю глаза, смотрю в пол. Какого чёрта так ярко?! Сантиметр за сантиметром поднимаю взгляд, изучаю каменный контур двери, покрытой золотыми, слепящими своим светом цепями.

Где же ты… – вновь раздался приятный уху, казавшийся обеспокоенным, женский голос.

Каменная дверь, запечатанная золотыми цепями, на фоне всех других выглядела величественно и угрожающе. Поднявшись на ноги, я сделал всего шаг к той, как тут же нежный, прохладный бриз ударил в лицо. На мгновение мне показалось, что моё место пребывания сменилось, что очутился я не в своей комнате, а где-то на пляже, посреди мирового океана.

Кто здесь, назовись? – частичка света маленьким светлячком отделилась от цепи, двинулась ко мне, требуя представиться. Но я ж не идиот какой, потусторонней нечисти, выглядящей как цепи, или то, что за ними спрятано, представляться.

– А ты кто? – Наблюдая за тем, как светлячок начинает кружить вокруг моей тушки, спросил я.

Эсфея, одна из первых детей Его. Владычица и покровительница всех морских миров.

– Не демон? – Переспросил я, как-будто, что-то могло заставить моего невидимого собеседника не врать. И вообще, кого «Его», имя что ли проглотила, а меня представиться заставить хотела? Подозрительно. Светлячок негодующе закрутился вокруг меня, а после неприятно обжог руку.

Не смей так меня называть!

Ладонью, словно назойливую муху, отбиваю ту в сторонку, за что светлячок тут же начинает недовольно ворчать, называя меня грубияном и богохульником. В принципе, это даже не оскорбление, скорее факт…

– Эсфея, что ты забыла в моей комнате? Это ведь моя комната? – Неуверенно спросил я, и светляк, успокоившись, отдалился.

Комната? Ты в измерении духов. Мне не известно с каким обликом твоя душа ассоциирует потусторонний мир. – Отвечает существо. – Повторю ещё раз, назови своё имя.

Опять требует лучик света, но я всё так же молчу. Вдруг тот потусторонний, страшный голос, который продублировался после моего пробуждения, был истинно настоящим? И демон, изменив тембр, тупо соблазняет мой разум, говоря приятным голосом статной женщины. Всем ведь известно, демоны знают о человеческих слабостях, а у меня слабость к… к милфам.

– Зачем тебе моё имя?

Хочу знать того, чьё тело и душа вместит мою божественную сущность, став для меня сосудом и позволив мне вернуть…

– Иди на хуй! – Тут же попятившись, ищу чем можно отогнать этого ебучего светляка. Ага, щас блять, буду я ей сосудом, отсосёшь тварь! – Живым не дамся!

Подожди, но ты ведь мой последователь, ты должен пони…

– Я тебе ничего не должен, тварь! Сдохни! – Отмахнувшись от той рукой, стянул с кровати одеяло и попытался одной рукой загасить ебучего светляка. Мало души, так она и тело моё хочет прикарманить. Она ж баба, вдруг, управляя моим телом, в какого-нибудь непорочного священника влюбится? Что потом, непорочное зачатие? Постоянная неестественная прочистка «дымохода?» Не-не-не!

Хочешь сказать, ты не мой последователь? Ни разу не молился, не просил меня о помощи? – Непонимающе переспросил меня зависший в воздухе светлячок.

– Да не в жизнь! – Чувствуя боль по всему своему духовному телу, ответил я, вспомнив как ещё недавно, с доской в руках у ворот молил о помощи. Как ещё до этого, благодарил богиню за предоставленный шанс измениться и вдоволь натрах…

– Блять… не, за такую мелочь жопу свою я тебе не отдам! Да и кому я её должен отдать, ты убила меня за то, что я выиграл тебя в компьютерной игре, а после перенесла в этот ебучий, недоразвитый мир. Ты хоть понимаешь, сколько говна я уже пережил? Скольких убил, скольких обрёк на смерть? Я жил, не тужил, подрачивал бывало, но кто ж без греха то? И после этого… за это ты убила меня, а теперь хочешь, чтобы я тебе ещё и тело своё отдал? Хуй тебе, а не сосуд, тварь! – В очередной раз, взмахнув одеялом, попытался достать проклятого светляка.

О нет… Астаопа… так ты её последователь, а не мой… – в голосе с светляка послышалось разочарование. – Прости меня Матвей. – С печалью проговорило существо, что оказывается знала моё имя? Как? Как это произошло, неужели я успел проболтаться? Когда я сказал как меня зовут? Гипноз, контроль разума?

Руками схватился за горло, пытаясь не дать рту произнести свою фамилию и отчество. Вдруг демону они тоже нужны!

Ты, светлая, не по справедливости сосланная в Кузню душа. Мне жаль, я виновата пред тобой и обещаю всё исправить. А пока, прошу, послушай ту, кто желает тебе только счастья. Ни при каких условиях, никогда и ни за что не открывай этих дверей…

Пролетев по всей комнате, светляк исчез, а я, моргнув, проснулся в совершенно другой реальности.

Светило солнце, ощущался трупный смрад, перемешанный с потом и благовониями. Пели птицы, доносились звонкие голоса, а рядом, в откровенных нарядах, щеголяли Хохо и всё та же громила Му.

– Кто первым родит дитя от шамана, тот и будет править всей общиной. – Вырвавшаяся фраза из уст Му заставила мои глаза округлиться.

– Верно… – Вторила той Хохо. – Но именно кролли были теми, кто первым нашёл шамана, помог, я ведь ему жизнь спасла, при чём уже дважды. Думаю, я не меньше других имею право на дитя от него…

– За спасение его мы все тебе благодарны, но не считаешь ли, что именно шаману стоит решать, кого любить первой и с кем в первую очередь заводить детей? К тому же, Хохо, ты старше любой из претенденток, да и Матвеем, думаю, тебе уже множество раз отдал свой долг. Мудагар пересказывал истории Кобаго, когда шаман собрал отряд и пошёл мстить за тебя. Ни один травоядный никогда бы такого не сделал, это значит, он любит тебя, так неужели этого недостаточно? К тому же, после были ведь ещё и две битвы, где Матвеем так же, грудью своей защищал всех, вас и нас. Разве он не искупил свой долг перед твоим родом, разве не заслужил право выбрать другую? – Рассуждала Му.

– Ты права. – Опустив голову, Хохо двигается от стола ко мне, и я, делая вид что сплю, вновь зажмуриваю глаза. Уж слишком интересную тему завели женщины.

– Хохо, прошу, не обижайся. Я не хочу, чтобы ты видела во мне соперницу. Пойми, шаманское семя слишком важно, и испробовать его, попробовав забеременеть, позволят не каждой. Сколько раз ты уже сделала это с ним? Что с циклом? – Не унималась Му.

– Пока ещё рано говорить. – Ответила той Хохо.

– Всё равно, я наблюдала за вами, подслушивала вас и могу сказать, что так же люблю его, как и ты. Этот человече, он не такой как все, не отказывается от бесплодной, не гонит взрослую. Не грубит, слова приятные говорить умеет и не скупится на них, да и по стонам, доносящимся из этой комнаты, я могу сказать, что он мечта любой женщины…

– Ага, только худоват немного. – На комплименты Му грубо ответила Хохо, и обе целительницы, чутка помолчав, звучно рассмеялись. Сучки…

– Белая. – Вздохнув, произнесла имя Му Хохо. – Скажу тебе честно, от одной ночи с ним женщина становится счастливее, чем от ночи с десятью любыми другими мужчинами. Даже сделав дело, он не исчезает. Обнимает, может поговорить, утешить… Это сложно описать, но Матвеем, он словно дитя вечно ищущие ласки, неумело шутит, а после, будто действительно видя в сношении величайшее удовольствие, вновь поднимает его, начиная любить тебя по второму, а если повезет и третьему кругу.

– Брешешь… – Не веря, выплюнула Му.

– Увы, так оно и есть. Не знаю как обстоят дела с мужчинами Му, но наши совсем не заботятся о том, чтобы женщинам было приятно. Наши подёргались, семя внутри оставили, а после уходят, оставляя в холодной постели мёрзнуть… – С обидой проговорила Хохо, в ответ получив такое же недовольное:

– У нас так же…

– Вот видишь! – Чуть повысила голос крольчиха. – А с ним такого никогда не было. Он действительно особенный.

– Хохо, а как вы, кролли, радуете своих мужчин, ну, когда у них там всё, как в поле. То есть, когда сорняки колыхаются, а ствола не видно? Покусываете за камушки, может ласкаете руками, или ещё как?

– Обычно никак. Если мужчина не хочет, то зачем заставлять? Но господин Матвеем показал мне кое-какую секретную технику, хотя, честно говоря, я уже о чём-то подобном от Выр-выр слышала… Их женщины даже меня как-то тренировали, правда на обычной деревянной палочке, но помнится, шаману понравилось…

– Правда? Очень интересно… А делать что нужно?

– Ну, там главное без зубов, чтоб не царапать кору, ой… – Осеклась Хохо. – Я имела в виду кожу. В общем, смотри… – Словно учительница, взялась продемонстрировать на живом человеке Хохо. Кровать скрипнула, ногами ощутил, как чей-то силуэт повис у меня над пахом. Тёплые руки коснулись члена, приподняли его, затем на смену им пришёл горячий язычок и всосавшие в себя ствол губки.

Блять, Хохо, может сейчас не лучшее время?! Там за домом продолжают люди умирать, а мы тут…

– О-о, смотри, он дернулся! – Когда Хохо высвободила из плена своего ротика член, удивлённо воскликнула Белая.

– А я тебе о чём… секретная техника Человече. Попробуешь? – Словно мороженое предлагая, уступила своё место Хохо.

– Конечно! – Само собой разумеющее, проговорила Му. – Каждый охотник Му знает, нет лучшего времени для сношения, чем время после успешной охоты. Тогда и дети рождаются самыми сильными, самыми смелыми!

Завалившись мне на ногу всем своим телом, Му кладёт своё вымя мне на пах, словно одеялом накрывая здоровенными молочными железами мои бёдра. Может тогда, при первой нашей встрече, её здоровенная грудь мне всё-таки не причудилась? Губы её обхватывают головку, слегка цепляя ту зубами, она начинает её тянуть…

– Ай Блять! – Не выдержав, болезненно рыкнул, схватив Му за голову и притянув к паху. – Ты что, оторвать мне его собиралась?! Опусти, отпусти говорю. Лучше идите, помогите нашим. Крольчиха аж подпрыгнула от внезапности.

– Кому? – Удивлённо переспросила Хохо.

– Раненым нашим, кому ещё? – Всунув в рот Му палец и силой разжав округлившиеся губы, высвобождаю набухший член. Вот же, реально чуть не оторвала!

– Шаман, вы спали трое суток… кому могли помощь уже оказали. – Подойдя ко мне и ладошкой надавив на грудь, поспешила вернуть меня в постель Хохо.

– Как трое суток? – Переспросил я, ещё раз поглядев в окно. На ярком небе не было и облачка, во всю светило солнце.

– Вот так… три дня. – Укладывая меня обратно, успокаивающе прошептала Хохо. – На клинке Волколака был яд. Для нас кролли не смертельный, но вот для Му и как оказалось Человече, весьма опасный. Позапрошлой ночью от царапины, оставленной самкой Волколака, умер младший брат Мудагара. Ночью прошлой вы тоже, как и он крутились, кричали, ругались, но под утро кожа ваша стала светлой и чистой. – Проговорила Хохо. – Вы сумели победить яд и выжили.

– Да, шаман, вы невероятны! Победили не только рыкунов с хищниками, но и даже яд, вы такой потрясающий мужчина! – Всё так же, лежа на мне, ручками схватившись за свои красные от перевозбуждения щёчки, пролепетала Му.

В меру загорелая, очищенная от грязи кожа Белой Му, блистала в солнечных лучах. Белые, длинные волосы, выглядели как первый снег, а зелёные, словно луг спелой травы, глаза, обвораживали. Всё это на фоне двух огромных, молочных холмов со здоровыми розовыми, торчащими вершинами. Её внешний вид буквально покорил мой мозг. Обидевшийся на острые зубы член, сам восстал, желая отомстить, приподняв ладошку сжимавшей того Му.

– Ой… – Нерешительно пикнула та, взглянув на моего дружка. – Ничего себе, прям как у Му… Я думала, как у кролли будет. Ничего, что я его в руках держу? – Строя из себя саму невинность, проговорила Белая. Вот как блять на такое отвечать? Сука… три дня, я спал и видел глюки, три ебучих дня! Не отвечая Му, просто откинулся на спину. Пытаясь вспомнить и осмыслить всё увиденное во сне. Что это было? Вещие сны, или реально глючило, не мог же я со светлячком разговаривать или мог?

Язычок Му коснулся кончика моего члена. Приподняв голову, глаза в глаза сталкиваюсь с замершей возле моего дружка Белой и ждущей одобрения, успевшей стянуть с себя нагрудную повязку Хохо.

– Я буду осторожной… – Жалостно прошептала Белая.

Бля, делайте, что хотите… Откинувшись, подняв большой палец в верх для знающей этот жест Хохо, закрываю глаза.

Жаркий язычок обхватывает ствол, после головка погружается всё глубже и глубже, до самого горла Му. К игре подключается Хохо. Скинув в след за повязкой штаны, кролли берет мою здоровую руку, облизывает пальцы, а после, требуя внимания и ласки тянет своему лоно.

Сосите, бабоньки, кайфуйте и стоните, и пусть весь мир, а вместе с ним и боги, немного подождут…

Глава 5

Белая и Хохо, прервав свои ласки, вытянулись по струнке смирно. В комнату с несвойственной старикам прыткостью заскочил Мудра. Прервав нас внезапным визитом, он даже глазом не повёл в сторону голых женщин.

– Уважаемый Му-мудра, вы просили, и я делаю… – В надежде, что в «гости» ко мне не пришла одна из его любимых жён или девушек, проговорил я, глядя на деда. Белая, чувствуя, что ругать ту никто не собирается, улыбнулась. Вновь легла на кровать, стянула с меня одеяло и пальчиками своими шаловливыми оплела ещё влажный от её губ член. Пытаясь препятствовать опьяневшей от возбуждения Му, мешающей нам с «гостем» общаться, выслушиваю в свой адрес слова благодарности. Деда вообще не смущает тот факт, что перед ним сейчас почти насильственно пытаются отсосать другому мужчине.

– Во время работ лесорубы нашли раненного, то был выживший из группы посланников Выр-выр. – Лично доложил старик, и по его недовольному лицу я понял, проблемы наши на этом не заканчиваются. – Рыкуны, они расходятся, вместе с хищниками разбредаются по лесу, атакуя всех травоядных и всеядных без разбору.

Значит осады не будет…

Буквально вырвав свой член из рук не желавшей того отпускать Му, со словами «Дела государственной важности» поднимаюсь и в спешке одеваюсь. Наши постельные эксперименты с Хохо и Белой были в самом разгаре. Уже по разу я ласково обрадовал обоих, и женщины желали отплатить мне тем же. К сожалению, обязанности старосты и понимания, что это не все плохие новости на сегодня, заставляли двигаться, делать то, чего мужик со стояком хочет меньше всего, а именно, решать чужие проблемы.

Выр-выр, всеядные, к тому же, обитают не так далеко от нас. Вниз по холму, всего пол дня пути, возле широкой реки они разместили свою временную стоянку. Выр-выр второе племя, в числе которого я собирался обрести союзника. Отличные пловцы, как и другие разумные индивиды леса(типа му и кролли), по-любому унаследовали какую-то особенность. У кролли, главные отличия от других заключаются в плодовитости, выносливости и… скорострельности. Что мужчины, что самки во время секса кончают за считанные минуты. Му получили физическую силу, габариты, а так же… молоко. Как ни странно, женщины Му и вправду доили себя. Но делалось это не для прокорма, а для сохранения здоровья. Груди их постоянно набухали, увеличивались в размерах и болели, вынуждая тех заниматься не самой приятной работой. Собственное молоко шло либо на обмен, либо молодым телятам. Му без проблем отдавали их любому нуждавшемуся, порой, если у гостя были проблемы, и он не гнушался употреблением такого молока, его отдавали на безвозмездной основе. Сами самки Му своим молоком кормили разве что детей, и всё их племя гнушалось употреблением данного продукта.

Внезапно мне вспомнилась первая встреча с Эрлом Кролли. В глазах тут же всплыла его дочь и то, как это мерзопакостное, старое существо сосала из её груди молоко… Уже потом, из рассказов Хохо, я узнал, что Эрл был буквально на нём помешан и частенько гонял Хохо за именно «таким» молоком. Да и на удивление многие наши кролли, также не гнушались его употреблением, меняя овощи на дары самок Му. Мерзковато чутка, но пускай… не запрещать ведь подобное на законодательном уровне? Всё же молоко это тоже еда.

С кролли и му разобрались. Теперь выдры… Выр-выр, из рассказов всё той же Хохо, обладали умением быстро плавать и долго находиться под водой. Так же некоторые из них обладали навыками подводной охоты, позволявшей тем бить очень крупную рыбу. Эти ребята виделись мне как отличные кандидаты в мореходы. Или какой-нибудь водный спецназ, способный устраивать внезапные нападения, скрытно преодолевая водные преграды. Река – для них она ореол обитания, кормилица, естественная защита и верная подруга. Для меня же она могла стать первым торговым маршрутом, а так же БЕЗОПАСНЫМ способом перемещения на дальние дистанции. Если она и вправду достаточно широка и глубока, мы можем создать корабли, а после спокойно начать торговлю со всеми желающими и нуждающимися. Дерево вокруг нас становилось всё меньше, к тому же, из-за войны с хищниками сильно сократилось количество рабочих рук и освободило немного пространства внутри деревни. Грубо говоря, места убитых могли занять новые союзники.

Хотя, как по мне, обязательное наличие выр-выр в качестве моряков не обязательно, но желаемо. Выр-выр должны стать нашими союзниками для того, чтобы в дальнейшем не возникало лишних вопросов по освоению реки. Когда у нас появятся лодки и флот, мы начнём сетями вылавливать их рыбу, занимать их территории внутри рек, что точно вызовет множество проблем. Именно поэтому мы должны попытаться сделать их частью нашей большой, «Шведской» семьи. К тому же, я был бы не против попробовать поласкать какую-нибудь симпатичную «выдрочку».

Сейчас, когда те по какой-то причине послали нам переговорщика, я видел самый лучший момент для налаживания наших с ними отношений. Ведь в позе «просящего» были именно они.

Чёрт, вот по поводу кораблей… Если бы мы сделали их немного раньше, то уже могли бы ловить рыбу, постоянно пополняя той наши запасы. Наверное мне стоило построить корабли намного раньше… Или нет? В последнее время я был слишком занят изучением местности, рельефа, молочных холмов и влажных ущелий… Да и до этого, мы готовились к стычке с врагом, к решающей нашу судьбу битве… Нет. Мы живы, крепость стоит и народ в безопасности. Значит всё сделано правильно.

Жаль только я совсем позабыл о соседях, которых в округе насчитывалось огромное множество. И от этого коробило. Внезапно я начал чувствовать вину. Внутренний голос подсказывал, не сумев разобраться с нами, враг начнёт вымещать злобу на других… Вопрос только в том, начнёт или уже начал?

Представителя Выр-выр я увидел не совсем в том образе, в котором представлял. Мужчина, ростом не отличающийся от кролли. Худощавый, руки и ноги казались мне странными, они выглядели почти как мои, только чуть короче и в разы более мускулистые. Глядя в потолок своими круглыми, чёрными глазками, посланник болезненно скалился, рукой своей пытаясь нащупать оторванный хвост.

– Муррка нашла его во время сбора дерева для вас и вашего шаманства. – Поприветствовав меня, проговорил дежуривший у раненого Кобаго.

– Выживет? – Спросил я у обрабатывавшей раны Момохо.

– Выживет конечно, куда он денется… – Приложив к укусу на торсе лист с какой-то травяной мазью, улыбнувшись своей маме, ответила девушка.

Хохо смутилась, но постаралась не показать этого наблюдавшему за нами с пола гостью.

– Человече Матвеем, это вы? – Найдя меня в толпе, спросил Выр-выр.

– Да я, что привело тебя, друг?

– Рыбий хвост тебе друг, клешня ты гнилая… – Внезапно злобно рыкнул на меня Выр-Выр. Ни хуя себе поворотик?! Да… не такого начала переговоров я ожидал.

– Ты говоришь со старостой, прояви уважение, или я, не смотря на твои раны, скину тебя со стены… – Не собираясь мириться с оскорблениями в мой адрес, прорычал Кобаго. Попусту тот не угрожал и действительно мог выкинуть раненого.

– Тише-тише… – Встаю между выдрой и набычившимся здоровяком. – Что случилось то, чем мы вас оскорбили или обидели?

– А то вы не знаете?! Вы живёте вверх по ручью. Некогда чистую воду теперь невозможно пить. Вы скидываете туда тела, свои какашки, они создают запруды, гниют, после чего, кристально чистый источник, превращается в зловонную, вонючую массу стекающую вниз. Вы совсем не думаете о наших собирателях и охотниках, что веками пили из этого ручья. – Прорычал Выр-выр.

Упс…

– Собиратели и охотники разом забыли о всех других источниках воды? Этот ручей не ваша собственность и не единственный на всю округу, и ты, помёт пик-пика, это прекрасно знаешь. – Ещё больше распалился Кобаго. – У нас от этого ручья жизнь целого поселения зависит. И объединенные племена му и кролли, для безопасности своей и выживания, будут делать так, как считают нужным!

– А о нашей безопасности вы не подумали? – Прошипел Выр-выр. – Кролли отказались от Каглахама, затем поднялись му, и, как считаете, к кому за жертвами пошли хищники? Они убили и утянули в своё логово восьмерых наших, а вы…

– А что мы? Должны были смиренно ждать смерти? Мы восстали, мы дрались за вас. Убили больше двух тысяч хищников, сами потеряли почти полторы сотни. Мы умирали, защищая всех вас! – Несдержанно прокричал Кобаго.

– А мы не просили защиты! – Крикнул в ответ Выр-выр и, глядя на здоровенную, угрожающую тому расправой махину, напуганно расплакался. – Зайя не осталось, два дня назад их пожрала серо-зелёная зараза. Затем рыкуны пришли за нами, мои родители, моё племя… мы бежали, но хищники нас настигли, после чего мы поплыли… Рыкуны загнали выр-выр на маленький островок, образовавшийся в реке после большого потопа. Их стрелы не долетают до нас, но и мы с островка выбраться никуда не можем, до другого берега слишком далеко, никто не доплывёт.

– Так ты пришёл оскорблять нас и жаловаться? Сученыш, где вы были раньше, когда убивали нас, убивали му. Какое вообще ты имеешь право оскорблять старосту, а после просить о помощи?! Матвеем, я считаю, что мы не должны беспокоиться о выр-выр, сами как-нибудь выгребут… – Злости в голосе Кобаго только прибавлялось. Чувствуя слабость своего оппонента, он буквально морально того уничтожал, пополам ломая гордость мелкой выдры.

– Вы, надменные выр-выр, всегда смеялись над нами, считали кролли трусами, слабаками. Вы жрали рыбу, когда наши дети умирали от голода. Вы зимовали в тёплых норах на своих островах, когда нашей кровью, долгими зимами окропляли снега. А теперь что? Погляди на себя… ты жалок и род твой…

– Кобаго, выйди. – Пытаясь прервать ссору, скомандовал я, и Мудагар с Белой тут же сделали шаг к здоровяку. Бык кладёт тому руку на плечо, но охотник рывком скидывает ту.

– Не трогай меня, Мудагар… – Оскалился ломаными зубами охотник, а после, повернувшись ко мне спиной, замер. – Староста, я считаю мы не должны помогать выр-выр. Они и их староста не заслужили нашей помощи.

Громко ляпнув за собой дверью, здоровяк исчезает вместе с двинувшими вслед за ним му.

– Это он так из-за грубости? – Спросил я у Момоха, и та покачала головой.

– Нет. Тут другое. Корого при жизни боялся огня. Поэтому Кобаго не стал сжигать тело сына и попросил вместе с цветочным настилом сплавить вниз по ручью. О том же попросили и многие другие кролли. Теперь их тела гниют вниз по ручью…

Блять…

Ситуация плохая, я бы даже сказал мерзкая. Если тела создали запруду и уже начали гнить, то скорее всего их запах уже разошёлся по округе, и, возможно, там прямо сейчас крутятся какие-нибудь падальщики или другие любители полакомиться гнилью. Выйдя вслед за охотником, замечаю того у пристройки с инструментом, с лопатой в руках, рядом так же с лопатой уже стоит Кобо и его сестра.

– Кобаго…

– Я похороню сына и вернусь. – Не оборачиваясь, не глядя на меня, ответил здоровяк.

– Кобаго, прошу, не рискуй лишний раз живыми из-за почестей к умершим… – Здоровяк недовольно зарычал. Впервые с нашего знакомства рычал он именно на меня. Сказать, что меня это пугало, ничего не сказать. Но я должен был его остановить. Даже в опущенных, напуганных взглядах его детей, я видел страх. Страх не перед возможной вылазкой, а перед большим и очень жестоким отцом, которому ты не имеешь права сказать слово «нет».

– Это приказ? – Всё так же, не оборачиваясь и не глядя мне в глаза, спросил охотник.

– Просьба. – Как можно мягче ответил я. Охотник потерял сына, в какой-то степени парень погиб из-за меня. Каждая отнятая или утраченная жизнь частично по моей вине, я чувствовал это, и эмоции мои, отчётливо ощущали другие звери.

– Извините, староста, эту просьбу я не могу исполнить. – Двинул к вратам охотник. Вслед за ним пошли и его старшие дети.

– Я соберу отряд. – Глядя вслед кролли, проговорил Мудагар, и я кивнул. Пусть лучше наши солдаты сопроводят здоровяка, может даже смогут остановить, если тот какую глупость решится учудить. А пока вернемся к нашим баранам… вернее выдрам.

Чего от меня ждал этот недобрый молодец выр-выр? Стоит попробовать с ним поговорить с глазу на глаз, или привлечь к переговорам Хохо. Кажется, целительница единственная кого хорошо знали, и уважали все наши соседи. Наверное, лучше я лезть не буду, и именно ей поручу задание по выуживанию информации из воспалённого ума говоруна. Кажется мне, злость гостя, скорее от бессилия, чем от реальной ненависти к новому старосте кролли в моём лице.

Спустя два часа. Моя комната.

В ожидании Хохо создаю очередное ведро, после помещаю в него все скрафченные болты и велю Пом отнести боеприпасы на стену. Послушно махнув хвостиком, та удаляется, едва нос в нос не столкнувшись с целительницей. Наконец-то…

– Как вы и говорили, Матвеем. Этот мальчишка не переговорщик, а простой охотник, что должен был защищать брата старосты. Посланника и его отряд порвали рыкуны, выжил только он. Зачем и для чего сюда послали именно брата старосты, он не знает.

Очень необычно.

– Если бойцы отряда не знали с каким-таким предложением шёл брат их лидера, значит предложение это было спорным, непопулярным, и большинство в племени могло его не поддержать. – Проговорил я.

– Смею предположить, шли они сюда просить у нас помощи. Их загнали на остров, пока вода высока, они в безопасности, но рано или поздно паводки сойдут, или же воду скуёт лёд. – Обрисовывала «радужную» перспективу Хохо.

– Ага, только этого недостаточно… Чего такого в том, чтобы попросить сильного о защите слабого? Этот выр-выр, он явно недолюбливал меня, хотя я им ничего не сделал. Кобаго, в свою очередь, с омерзением относился ко всему их роду, это тоже для меня странно. Раньше я такого за ним не замечал. – В башке раздался звон, от решительного мозгового штурма, подскочило давление. – Хохо, я запутался и уже ничего не понимаю. Что происходит? – Спросил я у целительницы.

Сев на кровать рядом со мной, женщина задумчиво, из кучи веточек для болтов, вытянула тонкий прутик, взглядом зацепившись за его наконечник. Затем взяла лежавший рядом кусочек железа, протянув оба ингредиента мне. Создав очередной болт, отдаю его Хохо, и та, улыбнувшись, наконец-то отвечает.

– Кобаго остынет, а вот выр-выр… причина их ненависти, зависть… Выр-выр и их глава очень завистливые. Из-за их умений и способностей, даже зимой, в ледяной воде они могли находить для своих семей пропитание. Поэтому, все, включая кролли и му, обращались к ним за помощью. В снежные, холодные зимы, когда еду особенно сложно достать, мы буквально выпрашивали у них рыбьи головы и хвосты… Кролли постоянно пресмыкались, унижались, а сейчас… всё резко изменилось. Внезапно для всех еды у нас стало в разы больше чем у кого либо. Мы перестали убегать, бояться, осели и, смеясь, плюём на хищников сверху вниз. Такого никогда не было, Матвеем, и, жертва та, которую мы принесли в качестве подношения за все эти блага… она так ничтожна мала.

– Мы потеряли почти сто пятьдесят жителей во время битвы… – Произнёс я, не понимая, о чём говорит кролли.

– Именно об этом я и говорю. Это ничто по сравнению с тем, чем жертвовали мои родители, и те кто был до них. Множество раз род кролли находился на грани исчезновения. Вы считаете, сотня – это много? Это мало, Матвеем, очень и очень мало. Во времена Седобородого погибло семь больших семей, что числом своим превосходили наше общее с му число. Ещё примерно три больших семьи разбрелись по лесам, растворились в бесконечных просторах охотничьих угодий хищников. Мы – лишь крупица былого величия, той силы, которой некогда обладали наши предки. И я думаю выр-выр завидуют тому, что именно к нам пришли вы… к нам, а не им. Появись такая сильная личность у Му или Выр-выр, они тут же встали бы на голову выше любой из существующих сил. Да не услышат уши Кровавого Кузнеца моих слов, если бы, не дай бог, вы встали бы вместе с хищниками, весь лес, горы, реки, луга и поля склонились бы перед вашей мощью. А нас бы ждало то же будущее, которое ожидает в клетках обычных пик-пик. Но нам повезло, именно нам, жалким трусливым кролли. – С печалью и дрожью в голосе произнесла Хохо.

– Да ладно тебе… Я почти ничего…

– Вы не понимаете! Не цените собственной силы и не видите её величия. И это пугает. Оглянитесь Матвеем, в великих стенах, чудесном, двухэтажном деревянном дворце, ваши глаза видят обыденность, когда все другие, включая этого выр-выр дрожат от восхищения. Мне, как кролли повидавшей на своём веку многое, даже представить страшно, что должны увидеть ваши глаза, чтобы удивиться и испытать то же чувство, что и я. Почему вы с нами, Матвеем, почему именно мы, а не кто-то другой обрел столь невообразимого союзника? Сезон… не успел выпасть снег, а мир так сильно изменился всего из-за одного существа. – Уши крольчихи припали к чёрным волосам. Впервые мы с ней говорили на эту тему, и я буквально чувствовал повисшее в воздухе напряжение.

– Матвеем, вы ведь бог, да? Только боги могут скакать по солёной воде. Только боги могут создавать так же, как создаёте вы. Только бог может доставить женщи…

– Никакой я не бог. – Прервал я Хохо, пока та не понапридумывала всякой всячины и не расплакалась. Безусловно, я бы мог назваться богом, но тогда, получается как и любой другой бог, я бы внезапно должен был бы воскрешать мёртвых, побеждать стихии, болезни и прочее. А я то не могу. Столь откровенная ложь могла бы уничтожить мой имидж в глазах всех жителей. Вот просто к примеру, умри очередной младенец, мать его заплаканная прибежала бы ко мне в слезах, прося об исцелении, а я такой, «на всё воля божья» или «он в лучших из миров?» – Как не ответь – хуйня полнейшая.

– Чем докажете, что не бог? – Подняв ушки, повернулась Хохо ко мне.

– Издеваешься? – Выплюнул я. Как вообще такое можно доказать.

– Нет конечно. Скакать по воде нельзя… это невозможно. Я всё ещё считаю вас богом.

– Скакать по воде, легко! – На ум внезапно пришла идея, не прям таки гениальная, местами рисковая, но всё же вполне жизнеспособная. – Мы пойдём по воде, я докажу всем, это не сложно. Уже совсем скоро, ты поймешь это, а после, вместе со мной и другими кролли и му, побежишь по воде сама. Мы вместе с тобой Хохо спасём племя Выр-выр!

– Чё? – Взглянув на меня как на сумасшедшего, обронила женщина.

– Не чекай и снимай штаны… – Чувствуя, что от мысли у меня аж привстал, завалив Хохо на кровать, расстёгиваю той ремень.

Глава 6

Сам умирай, но товарища выручай… Именно с такими мыслями и словами я, заперевшись в комнате на деревянной дощечке выцарапывал план своего будущего Титаника. Столь печальное и уёбищное название было выбрано не спроста. Я нихуя не понимаю в кораблестроении, почти что ноль в физике, строительстве и прочих науках. Будь я в своём мире, при всех этих недостатках я мог бы разве что свечку поставить за упокой племени выр-выр. Однако этот мир и его правила в корне отличаются от моего, и пусть мозгов построить хороший корабль у меня нет, зато есть идея!

Галлера-крепость, вооруженная баллистами и стрелками арбалетчиками, вот она, моя идея. Начинать строительство её собирался вверх по реке, после хотел устроить внезапный «наплыв», эвакуацию «гражданских», а затем, гребя и выгребая, уплыть туда, где нас уже будет ждать укреплённый, портовый лагерь. То есть, по факту, перед тем, как мы построим корабль, нам всем предстояло грандиозное строительство порта-крепости.

Безусловно, я мог просто переправить выр-выр на соседний берег, дав тем возможность сбежать от хищников и отгородив их от текущих проблем. Но тогда какая для кролли и му в этом выгода? Мы, рискуя жизнями, спасём их, причалим к берегу, где вновь столкнемся с преследующим нас врагом, а они спрячутся по ту сторону реки, помахав нам в благодарность лапками? Нет, они поплывут с нами, если надо дадут бой у форта, помогут защитить корабль, а после обретут новый дом в виде того же порта. Точка.

На фоне отсутствия у себя в поселении других домов, нормальной инфраструктуры, неимения у бойцов качественных металлических доспехов, все мои планы казались одной большой и безумной авантюрой. Но если выгорит, если нам удастся обосновать второе поселение у широкой реки – жить станет на много проще. Хищники, рыкуны, в последнее время, они понесли колоссальные потери. Позиции их лидеров шаткие, и с каждым новым поражением будут ещё менее устойчивыми. А тем временем у меня в плену с каждым днём всё больше зреет партия мягкотелых рабов, готовых со дня на день влиться в моё поселение. Пом отлично знала, о чём говорят её сородичи. Благодаря более долгому нахождению в плену и достойному к себе обращению, она склонила на свою сторону несколько женщин, обещая, что вот-вот тех также можно будет выпускать. Главной причиной появление лояльности волчиц стало нежелание становиться изгоями или «свиноматками» для «мерзких» рыкунов. Хуже дела обстояли с мужчинами пленниками. Те лишь делали вид, что со всем согласны, а ночами нашёптывали своим сородичам дурные мысли. Как только ямы высохнут, требовалось отделить нелояльных, на наш взгляд, самцов, от робких, покорных и, как сказала Пом, «падких на ненасытных мужчин» самок. В общем, рекламировала меня лиса, как могла, и постоянно доносящиеся из спальни стоны, как некогда ранее, соблазнили не только мою лисичку, но и кое-кого другого. Маловероятно, но возможно первые из хищников уже очень скоро получат возможность проявить себя, работая на благо деревни. Сейчас мне требовались все свободные руки.

Авантюра с кораблём оказалась слишком грандиозной, и относиться к ней стоило со всей максимальной серьёзностью. Первым встал вопрос передвижения и доставки ресурсов к воде. Помня опыт с тараном из досок для обшивки галеры, сконструирую возы и телеги, запряжем в них быков, если животные откажутся двигаться в упряжке, запряжём самих Му. В возы и телеги мы погрузим брус и паруса. На паруса пойдёт шкура от будущего забоя коров. Так же ещё в деревни создам руль, вёсла, баллисты, после чего, когда мы приедем и начнём собирать «конструктор», на обшивку корабля пущу доски, из которых создавались возы. Если магия криво-косо сработает, и корабль будет протекать, обработаем смолой. Подойдёт ли смола или нет, хер знает, но она единственная из клейких субстанций, что у нас в избытке. Пока одна рабочая бригада будет собирать корабль, вторая займётся строительством форта. Небольшой ров, миниатюрная насыпь и невысокие стены. Сначала я собирался создать корабль, в который меня бы погрузили в случае потери сознания. После корабля в планах была миниатюрная копия нашего частокола, а рядом с ней небольшая пристань для более удобной и быстрой загрузки и выгрузки ресурсов. Провианта мы с собой возьмем не много. В основном это будет сушёное мясо и овощи. Захватим с собой так же и сеть. На случай, если хищники отрежут нас от возможности высадиться обратно на берег, будем ловить рыбку и дрейфовать до тех пор, пока хищники не заебутся бегать за нами вдоль всего русла. Большим оставался риск утраты портового форта в момент нашей вылазки, но тут уж ничего не поделаешь. Придётся рискнуть.

Скребок за скребком, я выводил потенциально возможные способы постройки корабля. Если не сработает план «Галлера-Лега», придётся импровизировать, добывать ресурсы по месту и штамповать маленькие лодочки, парусные, с вёслами, любые. Они так же подходили для перемещения по реке, только выглядели менее внушительно, да и вместить в себя много не могли. Если не получится создать и лодки, то соберем широкий, большой плот. Из кожи, отложенной на паруса, сошьём воздушные мешки, свяжем между собой брёвна, и всё так же вёслами погребём на помощь гордым выр-выр. Самым главным для меня в каждом из планов оставалось лишь одно – не проебать свою читерскую способность по дороге к реке.

В планах по спасению присутствовало много маназатратных объектов. Форт и галера очень большие сооружения. Они требовали большого количества ресурсов, при нехватке которых моё тело начинало пожирать само себя, из жиров, белков, углеводов и жидкостей генерируя ману. Я много раз читал и в аниме видел, как герои тренировали свои источники, путём их полного опустошения, цитируя что-то типа, «познавая придел силы – познаёшь себя». Отклоняться от канона я тоже не с собирался, хоть и чувствовал лёгкий страх. Вдруг источник, как река, возьмёт и пересохнет, что тогда? Без своей силы моя дрыщавая тушка ничего не представляет. Потому, если я собираюсь использовать магическую силу в непомерных количествах, нужно начать отжираться, отжираться и тренироваться. Наращивать не только жиры, но и мышечную массу. Исходя из моей логики, чем больше во мне будет всего, тем слабее окажется отдача от использования слишком большого количества энергии разом. Так же требовалось возобновить опыты по частичному крафту. То есть, не всего объекта целиком, а лишь определённого фрагмента. Вот, к примеру, начну я части для галеры строить в деревне, не сдержу силу, да и как ебану кому-нибудь по хребту двадцатиметровой хуйнёй в виде целой галеры. И чё тогда делать? Куда эту дуру девать?

– Нужно познать силу… – Вспоминая, как шаман рыкунов ебанул по нам своим фаерболом, закрыл глаза. Представил в своей руке пламя, яркую звезду и… – Пламя!

Рука напряглась, да так, что я чувствовал, как хрустят мои пальцы. Но жара не было. Видимо недостаточно. – Гори, сияй, пылай!

Ничего не происходило.

– Матвеем, с вами всё хорошо? – Внезапный голос Муррки, донёсшийся из-за спины, слегка напугал. Дернувшись, открыл глаза, застав себя в странной позе со скрюченными пальцами. А чёрт, как же неловко…

– Да, что-то случилось?

– Мудагар велел передать, что отряд вместе с Кобаго вернулся в полном составе.

– Слава богу. Хищников видели?

– Да, поэтому я и пришла. Мудагар и Кобаго хотят обсудить это с вами лично. – Взволнованно проговорила Муррка.

Выгнав всех детей, стариков и женщин, прибиравшихся в доме, за столом переговоров собрались главы семей му и кролли, а так же их приближённые. По их задумчивым лицам, с любопытством разглядывающим странные, разложенные на столе вещи, я не мог понять, что случилось.

– Матвеем, прошу, взгляните. – Жестом приглашая меня к столу, проговорил Мудра.

Среди сгруженных в кучу кусков железа, тряпичных и медных доспехов гоблинов, лежал кусок оторванного зелёного полотна. Он был залит кровью, ещё влажной и неуспевшей полностью почернеть. На полотне, под слоем грязи и крови, виднелся вышитый узор, что, переплетаясь, выглядел как семечко, или не раскрывшийся бутон цветка. Впервые я видел нечто подобное, рукотворное, в какой-то степени даже прекрасное. Кролли не шили узоров на своей одежде, так же не задумывались о рисунках и му, о хищниках и гоблинах я вообще молчу.

– Мы нашли этот фрагмент у запруды. Ещё там были трупы рыкунов и нескольких волков. Кажется, они дрались… – Проговорил Кобаго.

– Сами с собой? Может ли быть, что после поражения их племена ополчились друг на друга? – Поинтересовался Мудра.

– Возможно изгои столкнулись с рыкунами, но только рыкуны не используют луки. Да и все волки, зеленокожие и серокожие были убиты именно стрелами. – Озвучил свои наблюдения Кобаго.

– Значит, совместный отряд хищников и рыкунов попал в засаду отряда изгоев? Такое вообще когда-нибудь случалось? – Глядя друг на друга удивлёнными глазами, интересовались травоядные друг у друга.

Заебись. У нас в планах долгий поход, а тут такое… Отряда изгоев партизанов мне блять сейчас не хватало…

– Позовите Пом и нашего друга Выр-выр. – Скомандовал я, надеясь, что хоть эти двое смогут прояснить картину происходящего.

Чуда не произошло. Выр-выр ничего не знал, так же племя его никогда не носило нарядов или вещей из столь изысканной ткани. Пом так же, лишь пожала плечами. Предположив, что вещица может являться частью трофея какого-нибудь скитающегося Волколака. Когда я спросил про бежавших гномов, и могли ли те вообще сбежать с гор, девушка ответила категоричным нет. «Гному никогда не убежать от хищника» – разбивая все мои призрачные надежды и мечты о собственном шахтёре в поселении, заявила Пом. Внезапно, вспомнив о гномам, ещё раз вгляделся в рисунок. Цвет, растение как узор. Вспомнив приметы одного фентезийного, лесного народа, радостно стукнул по столу кулаком. ЭЛЬФЫ!

– Мудра, Хохо, Кобаго… Вам когда-либо доводилось видеть существ, похожих на меня, с длинными ушами, золотыми волосами, владеющих луками и стреляющими из них в разы точнее, чем хищники?

– Нет. – В один голос заключили все главы семей. Уши, у почти что каждой твари в этом лесу были длиннее, чем у меня. Из лука стреляли здесь только лисы, редкие волки или, ещё реже, волколаки. Таких же «лысых крысиных хвостов» как я, этот лес никогда не знал. От того, все женщины, с которыми я спал, и удивлялись моей «выбритости», во всех возможных местах. Им нравилась моя гладкая кожа, а вот меня, порой, их звериный пушок раздражал. В частности ночью, когда тот щекотал мне нос…

Значит, не эльфы? – Глядя на кусок ткани, принялся разгребать мусор на столе. Кобаго сказал, всех рыкунов и хищников убили стрелами. Но где тогда хоть одна из них? Перерыв и пересмотрев всё, разочарованно падаю обратно на скамейку. Ничего нет.

– Кобаго, следы? Вы смогли найти следы хищников или тех, кто на них напал?

– Ни одного. – Ответил охотник.

Вообще ничего не понимаю. Моя растерянность передалась и главам семей. Пока эти «робин гуды» на нас не нападают, оставим всё как есть. Дальше, по мере заготовки леса для галеры, будем приглядываться, проводить разведывательные мероприятия. Подыщем подходящие деревья, выставим «секреты», понаблюдаем с высоты, а так же установим контроль за небом. Вдруг это не эльфы, а какие-нибудь гарпии, хищников с неба луками расстреляли? В таком случае отсутствие следов на земле вполне логично.

Расспросив о гарпиях и других летучих разумных видах, вновь получил категоричное «не знаем». Таких в этих местах никогда не водилось. Но даже так, никто не мог исключать возможности миграции неизвестных племён и видов. Вдруг сход лавин и увеличение уровня воды, вынудил кого-то к переезду.

– Ладно, оставим всё пока, как есть. – Поднявшись, заявил я. – Кобаго, в ближайшие несколько дней ты и твои охотники нужны мне в поселении. Нужно восстановить частокол, врата и башни. Так же, нужно позаботиться и о самой деревне. Нам требуется дерево, всё, что только есть. Оно пойдёт на новые дома, а так же на создание Речного быка(я не знал есть ли тут лошади), что поскачет по воде.

Главы семей охнули, так же, как охнул выр-выр и лисица. Переглядываясь, словно проверяя не ослышались ли, те, внемля каждому моему слову, покорно закивали головами.

– Мне нужны ресурсы: дерево, камень и шкура.

– Все Му, женщины, мужчины, дети, к вашим услугам, староста. Мы поможем срубить и перенести. – Склонил голову Мудра.

– Хорошо. Так же мне нужно, чтобы кто-то отдельный из племени следил за тем, как я питаюсь. Я должен есть постоянно, минимум пять раз на дню. Еда должна быть жирной и питательной… тогда я смогу накопить достаточно силы для сотворения «чудес». Питание очень важно. Можете считать, что благополучие всей деревни и самого вида выр-выр зависит от уровня моей сытости.

– Я всегда рядом, Матвеем, и позабочусь о тебе! – Подала голос Хохо, и я кивнул.

– Так же мне нужен умелый воин для физических тренировок. Жирок это хорошо, но важно ещё и строение тела. Думаю, чем сильнее я стану физически, тем большая магическая сила мне покорится. В перерывах с магическими практиками, я буду подвергать тело физическим нагрузкам. Для того что бы не надорваться, и не навредить себе, мне нужен персональный тренер. Му или кролли, что будет отслеживать состояние моего тела.

– Я могу… – Предложил Кобаго…

– Нет. На тебе охрана всего поселения, разведка и тренировка бойцов. – Возразил я.

– Тогда будьте рядом с теми, кого я охраняю. – Пожал плечами здоровяк.

– Ладно. – Спорить не стал, предложение его звучало вполне логично. – Чтобы подготовить спасательную миссию для выр-выр мне понадобится много времени и сил. И пока я буду копить их, на вас, как на глав семей, кладётся ответственность за порядок и боеготовность поселения. Каждый наш житель, что имеет ноги, руки и может хотя бы стоять на ногах, обязан научиться стрелять или заряжать арбалет. Каждый день перед завтраком, во время обеда или после ужина, каждый му или кролли обязан сделать как минимум десять выстрелов из арбалета по мишени, кинуть три копья и три камня в соломенное чучело.

– Матвеем, боюсь у нас не хватит… – Зашептала Хохо.

– Создам столько, сколько нужно. – Перебил ту я. – Скоро наступит день, когда мы должны будем выдвинуться на помощь выр-выр… Старики, дети и женщины, оставшиеся в нашем селении, окажутся под угрозой. И только тренировки, постоянное поддержание боеготовности, хладнокровие и готовность дать врагу бой – обеспечат нам возможность вернуться домой, а им – шанс на выживание.

Хочу, чтобы все меня поняли… До сильных морозов нам придётся разделиться, оставить наши крепкие, высокие стены, сделав шаг в неизведанность. Впервые объединённое войско кролли и му, с гордо поднятыми головами, покинет деревню, дабы в решающем бою спасти третье, нуждающееся в нашей защите и помощи племя.

Иными словами, уже очень скоро, армия травоядных выйдет на свою первую охоту!

Глава 7

Все мои громкие заявления и пафосные речи обнулились в тот же час, когда я с Кобаго и его парнями вышел познакомиться с окрестностями по ту сторону ручья. Вниз по склону шла тропа, которую я в своих фантазиях ошибочно принял за дорогу. Деревья, густо посаженные, одно на одном. Деревья поваленные, выкорчеванные с огромным, словно дом, корневищем и гнилыми стволами в два, а то и три метра в обхвате. Чтобы миновать отдельные, приходилось подсаживать друг друга или же идти в обход.

Тут и там широченные пни преграждали дорогу, на пальцах объясняя мне, что эти места никакой воз, и тем более(если мне захочется) карета, и в жизни не преодолеет. Тропа, да, была, есть и будет, но идёт она мимо оврагов крутых спусков и размытых дождями корневищ. Плюс данной территории только один, все земли по ту сторону ручья издавна принадлежали хищникам, что сейчас, мигрировав, устроили охоту на нашей земле. То есть, активность ищеек и шпионов у них под носом будет минимально. Только это не делает задачу по доставке грузов проще.

Сделав небольшой крюк по лесу, мы с Кобаго выходим на знакомую мне местность. Территория вдоль ручья, а вернее, проходящие выше того склоны. Из-за каменистости отдельных участков тут почти не росли либо же встречались, но очень редко, деревья. Трава на несколько километров вниз по склону была выщипана и вытоптана нашими кролли. Это давало огромный бонус к обзору, увеличивая шанс успешно отбиться от внезапной атаки. Так же, по этому пути в наше поселение вели свои стада Му, что означало прыгать, скакать и взбираться на крутые выступы не придётся. Данный маршрут казался мне самым подходящим местом для спуска, однако именно у него и возрастал шанс внезапного боестолкновения с рыкунами. Пойди мы здесь, фактор внезапности отсутствовал, а так же минимизировалось время на постройку укреплений и корабля. К тому же, то, что коровы сумели пройти, не означало, что так же легко сможет проехать телега.

Дорога, нам требовалась дорога, хотя бы грунтовая, иначе ни один воз с ресурсами не доберётся до устья широкой реки. Но блять, строительство дороги, переход по нему целого войска и слово «внезапность», вообще никак между собой не связанны. Да даже слепой по звукам идущих работ мог бы догадаться, что к нему кто-то приближается. К тому же, из-за резких спусков и крутости некоторых склонов, дистанция становилась гораздо большей, чем мне казалось. Когда Кобаго вывел меня на холм, с которого открывался вид на луга Му, и реку за ними – другой берег, которой едва виднелся на горизонте, меня чуть не разорвало от негодования. Возможно, этому сверх человеку, здоровяку привыкшему бегать сутками на пролёт, дистанция и казалась приблизительно в полдня пути, но для меня…

Это был пиздец. У реки хорошо просматривающиеся равнины, далее овраги, густой лес и холмы с резкими обрывами вокруг. Местами виделись подходящие для спуска тропы, но угол спуска был слишком острым. Если запрячь быка в воз, а после пнуть того с горы, покатится так, что хер остановишь. Поэтому, хочу я того или нет, мне всё ровно придётся делать петляющие дороги-спуски(типа тех что в Испании) для движения вдоль крутых склонов.

Блять. И опять я возвращался к мысли, что без дороги до реки не добраться. Дистанция для одного бойца или малого отряда вполне досягаемая, но только если хочешь добраться до цели выдохшимся и уставшим. Для большой группы с телегами и прочим поход в один день закончится где-то ночью, на дне оврага с перевернутыми телегами, смертями и травмами… Без защитных фортификаций на нас ночью могут устроить налёт, из-за слабого боевого духа кролли, из-за нашей неопытности в походах, по любому начнётся паника и разброд, после чего многие уже никогда не смогут вернуться обратно в деревню. Дабы этого не произошло, все чётко и ясно должны знать, куда мы идём, где отдыхаем и что делаем в дальнейшем.

Итог… переход в один световой день – невозможен. Нужна дорога, нужно укрепление. Небольшой форт, где наши люди смогут составить телеги, скот, и отдохнуть, вполне подойдёт. Для форта нужны высокие стены, чем выше, тем лучше. Благодаря высоте стен не потребуется большой гарнизон для защиты. Но на случай, если враг всё же проникнет в форт, построим в нём ещё более высокую башню. Башню укрепим дополнительными, прочными дверьми, за ними расположим склад и казармы гарнизона. Над всем этим разместим смотровую комнату. Вести к ней будет винтовая, узкая лестница, что позволит минимизировать численное преимущество любого нападающего, зажатого в узком проёме. За лестницей, как последний рубеж защиты, расположим ещё одну прочную дверь, за которой защитники, в случае беды, и будут дожидаться помощи.

Спасение выр-выр станет настоящим испытанием для моих сил и моей собственной живучести. Если во время строительства форта я допущу ошибку, позволю силе вырваться и разом построю целую крепость, отдача убьёт меня. А где моя смерть, там и смерть всех травоядных.

Сложность предстоящей задачи понимал лишь я один. Другие, все, включая раненого выр-выр, с огнём в глазах следуя за Кобаго, во всю обсуждали свою будущую победу и то, как сильно изменится мир, когда кролли, му и выр-выр станут в один уровень с хищниками.

– Кобаго, сбавь ходу… я не поспеваю. – Когда двухметровая детина с прытью гимнаста заскочила на преграду моего роста, не выдержав, взмолился я. То как кролли, му и Пом легко передвигались по лесу, с какой простотой взбирались на выступы и искали обходные пути, меня поражало. Даже раненый выр-выр, двигался не хуже профессионального гимнаста. Со стороны казалось, что они просто идут, а мне… мне реально приходилось бежать и оббегать те места, которые я не мог преодолеть как они, то есть, карабкаясь по деревьям и выступам.

– Считайте это вашей тренировкой выносливости. – Комментировал мои пробежки Кобаго.

В боку кололо, ноги и стопы горели, голова кружилась, а живот мутило. Меня за язык никто не тянул, на кой хер я вообще про эти тренировки заговорил?!

В деревню мы вернулись с закатом. Слава богам, нам не повстречались рыкуны, чудовища Волколаки или другие хищники. Только вот людям в поселении нежеланных контактов избежать не удалось. Одного косца, заготавливавшего корм для коров, ранили в момент, когда он нёс стог в деревню. Налётчиков рыкунов было трое. Сломали парню ногу, пару рёбер и разбили голову палицей. После чего, наверное думая, что тот мёртв, потянули прочь от деревни, но охрана вовремя спохватилась, настигла и покарала рыкунов. В очередной раз, с гоблинами, нашими бойцами не было замечено хищников, и это ещё раз мне напомнило о том странном куске ткани. Если между рыкунами и хищниками и вправду началась война, для нас более благоприятного развития событий и представить сложно.

Плохие известия (касаемые раненого кролли), разбавили более радужные, сохраняющие веру в то, что в мире всё не так однобоко хреново. Охотники обнаружили несколько ребятишек Зайя, иными словами – зайчат. Пара подростков мальчуганов, вместе со своим вожаком, мужичком постарше, буквально запинали двух вышедших на них рыкунов, а после, пав в депрессию от свершённой расправы, обнявшись, тупо рыдали над их трупами. Причём так громко, что охотники Му, летевшие тем на помощь, даже не сразу поняли кто и почему плачет, приняв Зайя за обычных, попавших под налёт кролли. Я когда их увидел даже сам не поверил в то, что это не наши, уж слишком сильно те походили на кроликов.

Из истории их почти ничего нового не узнал. К сожалению, мои догадки о конфликте гоблинов и звероловов не подтвердились. Всё как и с выр-выр. Хищники пришли ночью, злобно крича, начали всех убивать и сгонять с насиженных мест. Особенности в рассказе Зайя я нашёл лишь две. Первая, женщин их не убивали, как было с выр-выр. Это говорило о цели гоблинов восстановить своё потомство, используя зайчат, как инкубаторы. Второе, направление атаки. Больше часа я мысленно цеплялся за мелочи, не дававшие мне покоя, ускользающие детали, покуда до меня в конце концов не дошло.

Рыкуны и хищники цели свои гонят по направлению к реке, то есть, от нас, от нашей деревни, опасаясь, что выжившие могут примкнуть к нам. То есть, они целенаправленно истребляют всех потенциальных кандидатов в наши союзники. Сука… какая мелочь, а с другой стороны, гениальное решение, лишившее меня множества рабочих рук!

Если бы я чуть меньше дорожил своими кролли, если бы раньше разослал предложение местным скооперироваться, дать… что дать, бой? Одно лишь это предложение распугало бы всех кандидатов. Матвей, вспомни, что было, когда ты рассказал кролли правду о Каглахаме и том, что хищники идут за ними. Паника, хаос, лишь только их прижатость к стене, а так же моё непосредственное над ними управление и доминирование Кобаго, как невъебенного альфача, позволило сохранить порядок в поселении.

Взглянув на зайчат, не смог сдержать недовольства. Скорее всего их родители мертвы… и я уже ничем им не смогу помочь мёртвым. Видя мой недовольный оскал, зайчата затряслись, а самец постарше, видя лису за мной, спиной встал между нами и детьми. Меня опять неправильно поняли.

– Накормить, помыть, обогреть… – Простая команда, знакомая каждому из моих подопечных, в очередной раз удивила пришлых. Гостей мы встречаем с хлебом с солью, и каждый, кто не таит в себе злобы, может стать для нас товарищем, союзником, а быть может даже другом. По крайней мере, так к гостям и иноземцам относился я, и политика моя, пока народ накормлен, местных вполне устраивала.

Эх, где те времена, когда главной моей заботой являлось одно единственное желание накормить себя и Муррку. Беззаботные были деньки, не то что сейчас.

Покончив с расселением новоприбывших, отправился на площадку, расчищенную под будущий дом старика Мудра. Глава семьи буквально места себе не находил, взволнованно метался, всё подгонял и подгонял своих плечистых детей, заставляя относиться с каждому принесённому бревну и камню бережно, словно несут те не бесформенную глыбу, а кусок чистейшего хрусталя. Пообещав, что к завтрашнему дню все приготовления будут завершены, Мудра с гордость продемонстрировал вырытый котлован под фундамент, а так же результат работы наших лесорубов и камнелом. Глядя на стопку брёвен и кучу камней что выше меня, робко усмехнулся. Честно говоря, уже сегодня со всем этим добром я мог построить деду дом, но сил физических почти не осталось, и я поленился. К тому же, если сделаю дом, придётся проводить внутри экскурсию, рассказывать что и как, а мои ноги уже буквально отказывались делать новые шаги. Обувь, та, что предоставили мне местные, оказалась отвратительной, убийственной и вообще не пригодной к использованию. Мои стопы за сегодняшний день, они буквально стёрлись. Мозоли полопались, кровоточили, местами всё зудело и болезненно пульсировало. Пол дня я терпел это, стараясь казаться максимально крутым. Тогда, когда мы только-только дошли до обзорного холма с видом на реку, мне казалось переход мой, настоящая волевая победа и дальше будет легче. Сука… возвращение домой оказалось ещё более экстремально тяжёлым и болезненным. Последний км, Пом, косо поглядывавшая на мои ноги и чувствовавшая запах крови, ничего не говоря другим, поддерживала меня, помогала взбираться и идти, за что я той безмерно благодарен. Сейчас же, чувствуя, как ноги мои растекаются, словно гнилая плоть, как кожа облазит, грозя превратить меня в инвалида, с запозданием решил отправиться на отдых. Антисанитария, заражение крови и прочее-прочее-прочее. В очередной раз столкнувшись с болячкой, я вновь запаниковал, вновь представил самый худший исход и вновь вынужден был обратиться к Хохо.

– Староста, у вас от своей магии совсем мозги высохли?! – Когда мы поднялись в мою комнату, едва увидев мои стопы, вскрикнула крольчиха. На чей голос тут же вбежали охранявшие меня Му. Так же как и целительница, лиса с интересам разглядывала мои пальцы.

– Как с такими лысыми лапами вообще можно ходить? Они наверняка мёрзнут, стираются быстро, вам стоило попросить Мудагара понести вас, а не заниматься этой ерундой с тренировками. Видно же, род Человече не приспособлен к дальним переходам… – Вслед за Хохо принялась меня чихвостить Пом. Блять, пробежка, почти на ровне с зверолюдами всё больше выходила мне боком. Сколько б те меня не ждали, сколько не сбавляли своего темпа для моего удобства, моя туша для них по прежнему представляла из себя ничто иное, как балласт, с которым не везде сможешь пройти. В принципе, я для них как прицеп был, ну или почти тот же обоз.

– Я принесу травы и горячую воду, нужно промыть и обработать раны… – Не скрывая внутреннего ужаса от взгляда на мои стёртые стопы, произнесла Хохо.

– Постойте. – Остановила ту Пом. – Волчица смешенной крови может очистить раны от грязи, и вода не потребуется. Их слюна содержит сильные исцеляющие свойства, ускоряющее заживление ран…

– Извини, Пом, я знаю, ты верна Матвеему, но, здоровье его я доверить другим хищникам не стану. – Хохо выглядела как никогда серьёзной и даже злой.

– Хохо, ладно тебе, пусть волчица… – Пискнул я, получив в ответ взгляд рассвирепевших глаз.

– Смеешь возражать мне, староста? – Рыкнула кролли перейдя на должностные звания. Блять, что-то в последнее время все на меня обижаются. Даже рычат и кричат.

– Нет, конечно нет… – Поспешил заткнуться я.

– Вот и славно. Я принесу мази, ждите здесь и без глупостей. – По матерински, жестко осадила нас с лисой Хохо. От той гнетущей ауры, исходившей от целительницы, даже настрой Пом сильно осел. Опустив уши и поджав хвост, та взглянула на меня, задав всего один вопрос:

– Кролли всегда были такими страшными?

Мда, не знаю как остальные кролли, но Хохо всегда становилась резкой, когда речь шла о чьём-либо здоровье. Она целительница, взрослая, заботливая женщина, воспитавшая множество детей. Сложно винить её за излишнюю заботу.

– Не знаю, но я всё же познакомился бы с той волчицей. Может хоть тебе у нас в деревне не так одиноко будет. – На моё искренне честное при честное желание помочь Пом обзавестись подругой, лиса, взмахнув хвостом, скрестила руки под грудью, а после, обернувшись, как-то странно на меня поглядела. Её оранжевые глаза пробежались по всему моему телу, после чего та носиком, втянув воздух, недовольно фыркнула.

– Мне кроме вас никто не нужен… – Открыв двери, Пом замялась, а после недовольно выплюнула едкое, оскорбительное. – Кобель…

Да блять…

Взъерошенные волосы до плеч. Зелёные кошачьи глаза, волчья внешность и слегка вонючая собачья натура. Молодая волчица, полукровка, та, за которой присматривала Хохо, она выжила и сейчас стояла передо мной. Пахло от неё, как от ведра с помоями или давно позабывшего о водных процедурах существа. В общем, очень и очень хреново. Серый мех клином сходился на щечках, в чуть задертом носике, виднелась искусственно прорезанная дырочка, судя по всему служившая отверстием для пирсинга. Из-под верхней губы, по бокам ротика, торчали острые, белые зубки, что были в разы длиннее зубов более взрослой Пом. Трусливые, зелёные глазки бегали из угла в угол, а острые, успевшие отрасти на пальцах коготки, словно пытаясь спрятаться, впивались в мохнатые, с внешней стороны покрытые серой шерстью ляжки. Как и другие пленные хищники, волчица была полностью голой, слегка стеснительно, сжимая ляжки и прикрывая мохнатую промежность между ними.

– Чего вам, человече? – Испугано, не смея поднять головы, первой произнесла гостья. Волчица… эта девушка вела себя так же, как и Пом недавно. Да и косые взгляды свои кидала мне не в глаза, а кое-куда ниже.

– Поможешь? – Едва я спросил это указав на стопы, как в комнату с ведром в руках заходит Хохо. По её озверевшим глазам понимаю, мне пиздец…

Глава 8

Страхи мои оказались излишними. Хохо прогнулась… в переносном смысле этого слова. Увидев ту, кого привела Пом, крольчиха немного заробела, не сумев в открытую показать своё недовольство, растерянно, местами чуть обреченно, согласилась на присутствие пленницы. От чего я в очередной раз удивился поведению целительницы. Неужели её материнские инстинкты настолько сильны, что даже смертельная опасность, исходящая от хищника, не способна их заглушить?

Едва волчица обмолвилась с Хохо первыми словами, беспрекословно выполнила её первые приказы, при этом ни разу не огрызнувшись, как Хохо буквально изменилась в лице, сменив гнев на милость, почти что расцвела. Под тщательным присмотром готовой ко всему Пом и руководящей процессом обработки ног Хохо, волчица делала всю, местами даже очень грязную, работу. Её язык, где-то щекотя, где-то болезненно царапая, обходил кровавые нарывы. Меня от подобного воротило, но сама волчица делала это обыденно, не показывая никаких других эмоций, кроме как любопытства. Ко мне и лепетавшей вокруг той Хохо.

– Потрясающе, Пом, смотри! – Указав на пятку, проговорила Хохо.

– Ничего себе, кожа… она буквально на глазах затягивается, медленно, но видно, что заживает. Матвеем, вам не больно? – С лёгким опасением, спросила Пом.

– Нет, только стопам немного жарко. – Чувство тепла почти то же, что я испытывал при крафте незначительного объёма предметов, окутало стопы.

– Я знала, что ты не такая, как все! У тебя талант, талант к магии, Зелёная! – Радостно воскликнула Хохо, отчего волчица смутилась. Также, внимательней всмотревшись в мои раны, она недовольно покачала головой, что-то показалось ей странным. Хохо тоже напряглась.

Лишь одна Пом без задних мыслей, поставив руки в бока, усмехнувшись во все тридцать два лисьих(или сколько их там), заявила:

– Ещё бы, кто её привёл… Пом привела, у Пом нюх на таланты!

– Это не моя магия… – Об колено переломав самооценку лисы, выплюнула волчица. Глаза лисы едва из орбит от удивления не по выпрыгивали, от былой радости простыл и след.

– Как не твоя? – Опустив ручки, спросила Пом.

– Так, не моя. Моя слюна ускоряет заживления, а не заживляет, тем более так быстро…

– Хочешь сказать, это сила Матвеема? – Проговорила Хохо, и волчица пожала плечами.

– Он ведь шаман, да? – спросила Зелёная и Хохо кивнула. – Шаманы рыкунов тоже быстро восстанавливаются, быстрее их только Волколаки. Если хорошо их кормить, зализывать раны и травами отпаивать, то даже оторванную кость отрастить могут. Поэтому я думаю, что причиной столь быстрого восстановления господина Старосты послужили наши общие усилия, а так же особенная шаманская кровь, содержащая внутри себя силу.

От столь логичного заключения девчонки я слегка прифигел. Она реально умная!

– Ого, ты так много знаешь о рыкунах и волколаках, здорово… даже я мало что о них слышала. Ты молодец. – Удивилась Хохо, отчего зеленоглазая вновь смутилась. Лесть в свой адрес девчонка слышать не привыкла.

Уши Пом раздосадовано припали к голове, а пушистый хвост превратился в метёлку. Дурочка тоже хотела поучаствовать в моём исцелении, но только насмешила всех. Гордыня, что поделаешь…

Благодаря манипуляциям целителей, коих в моём поселении с каждым днём становилось всё больше, я узнал о своей скрытой силе, силе регенерации. Возможно именно она стала тем столбом, опираясь на который я до сих пор жив. Не отравился стухшими овощами, не умер после ранения Волколаком, или от заражения крови.

– Волколак, блять… – Меня словно током ударило. Волколак – это ж не оборотень? Постойте, я ж блять в полнолуние в собаку не обращусь?! По телу побежала дрожь, руки взмокли, на лбу проступил пот, и страх мой передался девушкам. Чисто теоретически, вдруг эта регенерация не моя, а этой собачатины, которая заразила меня своим геном.

– Матвеем, вы как? – Глядя на моё побледневшее лицо, испуганно выдала Хохо, и я тут же поспешил передать той все свои опасения.

– Хе-хе-хе… ох Кузнец… кхм-кхм… Будь всё так просто, каждый хищник с радостью превратился бы в Волколака. – Пряча улыбку от других, опустив голову и стараясь смеяться с меня как можно тише, проговорила Зелёная. Подобная робость в поведении позабавили и двух других женщин.

Словно управляя собственным непутёвым дитём, желая как можно быстрее поставить меня на ноги, кролли взялась продолжать обучение Зелёной Жабы… Да-да, именно Жабы. Более идиотское имя для хищника ещё поискать нужно, да и самой девчонке оно не нравилось, я видел это в её глазах, когда к той полным именем обращалась Пом.

Не смотря на свои таланты к целительству, малышка, как и её семья, в племени были не в почёте. Её мать, такую же полукровку, держали как «знающую о травах» кошку-рабыню, на другой стоянке под боком у вождя, отец погиб. А саму девочку, недокормыша, ещё в младенчестве оторвав от материнской груди, отправили в охотничье угодье под серые холмы, чтоб когда вырастет, к будущему инкубатору до рыкунов идти меньше было. Почему её? Перспективную целительницу? Да потому что в новой стоянке, как и в старой, уже были знахари, а новые могли лишь подорвать авторитет и положение старых. С самого детства глава новой стоянки гнобил Зеленую, дал ей дурацкое имя, с которого смеялись все дети, ещё и грязнокровой окрестил. Что от прозвища, что от клейма смешенной крови, данного и признанного старейшиной, невозможно избавиться. Вот и тянула она свою лямку, всю жизнь чувствуя себя белой вороной, которую вот-вот должны продать.

Грубо говоря, этой зимой Жабку должны были отослать гоблинам для создания нового потомства, но случилось то, что случилось, а именно – война. Желая доказать главе племени свою полезность, Жаба взялась за оружие и вместе с одногодками кинулась в бой, пытаясь стать такой же, как женщина Волколак, возглавлявшая их штурмовой отряд.

Не получилось.

Болтом её наградили ещё у стен, но характерная девица, всю жизнь копившая в себе ненависть к окружающему миру, показала зубы, полезла на стену, где получила ещё несколько травм, а после, ударом увесистой палицы, низвергнута обратно. Последнее, что она помнила, это как лежит на трупе гоблина, а со стены ей на голову летит какой-то предмет, после чего она теряет сознание. Нашли Зелёную внутри горы трупов, когда кто-то из добивавших рыкунов проткнул ей ногу копьём. После очередного ранения девица жалостливо запищала, думая, что это по ошибке сделал кто-то из своих. Ведь она как и другие была убеждена – «хищники не могли проиграть травоядным».

Благодаря предвзятому отношению, травле которой она подвергалась с детства, и очень незавидной судьбе, ожидавшей её впереди, Жаба почти сразу пошла на контакт с Пом. Сама стала проявлять инициативу в разговорах, расспрашивая о нашем быту и правилах. По секрету, она даже призналась, что боялась своего возвращения в племя, то есть обмена. Тем самым, в очередной раз доказав мне, что проблем в обществе хищников ничуть не меньше, а может даже и больше, чем у нас. К тому же, нашлось и кое что общее, а именно, ненависть к одному определенному виду.

Рыкуны, ебучие гоблины, самая тёмная, жуткая и мерзкая неприятность, с которой мы только могли столкнуться. С ними не наладить контакта, не договориться и не заключить перемирия. Их число постоянно росло. Женщины гоблины, из-за своих малых размеров рожали одного, максимум двух мелких уродцев в месяц-полтора. Но не дай бог какой-то крепкой, большой и выносливой женщине попасть в их руки, на свет выйдет одновременно девять, десять, а то и одиннадцать гоблинов. И так каждый месяц-два, до тех пор пока самка не умрёт. Рыкуны были повсюду, и даже Волколаки, опасаясь их перевеса в численности, предпочитали лишний раз не устраивать резни. Гоблины контролировали территорию вокруг холмов, жили постоянными налётами, движением и поиском новых мишеней для своих издевательств. От подобного разбойного образа жизни часто обладали излишками продуктов и разного рода полезными ресурсами, с радостью меняя тех на любую из доступных у хищников женщин. Рабынь из племен травоядных они насильно оплодотворяли, два-три года мучали, выводили потомство, а после когда жертва теряла возможность рожать, убивали и съедали. Если же хищники сдавали своих женщин в «аренду», такое практиковалось, когда в племени не хватало еды, то их так же насиловали, плодя потомство, а после возвращали обратно в племя. Гоблины, эти твари, кажущиеся безмозглыми и тупыми существами, по зубам и клыкам различали тех, кого можно убивать, а кого нельзя. Что в очередной раз доказывало присутствие в их племени какой-никакой дисциплины и порядков.