СКИТАЛЕЦ. Серия: миры Артема Каменистого. S-T-I-K-S. Цикл: Пекло. Книга 1 бесплатное чтение

Пролог

Небольшой, но имеющий федеральное значение, курортный город, расположенный в предгорье Кавказского хребта, спал. Глубокая ночь накрывала его как покрывало и кроме горящих уличных фонарей и очень редких, окон в домах, его освещали только Луна и россыпь звезд Млечного пути, огромным серпом, охватывающим весь небосвод. Уже давно успокоились мажоры и темпераментные гости с гор, которые еще два часа назад разрывали тишину ночного города громким ревом тюнингованных тачек, сжигая резину, оставляя черные следы на асфальте и вызывая проклятия на свою голову от жильцов старых, двух и трехэтажных домов, стоящих вдоль дороги. Теперь, на опустевших улицах появлялись лишь редкие машины полиции, по неизвестным причинам отсутствовавшие до этого. Жители города спали, отдыхая, чтобы утром, с новыми силами начать реализовывать свои планы и мечты. Кто-то собирался провести выходные дома, лежа на диване перед телевизором, кто-то ждал встречи с любимой бабушкой, к которой мама повезет утром. Некоторых, утром ждала нелюбимая работа, а были и такие, кто еще работал в это позднее время. Но в целом, город спал.

Дневной зной, уже давно сменила прохлада ночи и поэтому появившийся в низинах белесый туман, совершенно не удивлял патрульных, проезжающих по центральной улице. Туман, тем временем, разрастался, поднимаясь все выше и выше, накрывая плотной молочной пеленой город. Странный, кислотно-химический запах, пришел вместе с туманом, но большинство жителей его не чувствовали во сне. Только блюстители порядка, удивились и лихорадочно пытались понять, откуда появился этот запах. А туман, тем временем все сгущался и в его толще начали мелькать зеленоватые разряды электричества. Их было все больше и больше, пока наконец не сверкнул один мощный разряд и тут же, туман начал распадаться, открывая темные улицы и дома, освещаемые теперь причудливым звездным небом, по которому словно танцуя, двигались звезды и даже галактики. И первые лучи восходящего почему-то не с Востока солнца.

Город еще спал, но судьбы всех его жителей, уже разделились на до, и после! И жребий для каждого уже брошен!

Глава 1 Чудеса.

– Всё! Хватит на сегодня! – я откинулся на спинку кресла и тупо уставился в монитор. Глаза слипались, сознание цеплялось за ускользающую реальность из последних сил, то и дело проваливаясь в сладкую негу царства Морфея. Часы на панели задач неумолимо отсчитывали время с начала новых суток, наступивших три часа назад. И все бы ничего, но это были последние сутки, перед сдачей проекта.

«Дэдлайн – мать его! – я прикрыл глаза и тут же встрепенулся, возвращая ускользающее сознание, – Ладно, часа четыре нужно поспать, двое суток уже безвылазно сижу!»

С трудом оторвавшись от кресла, и растирая затекшие ноги я встал, перевел компьютер в режим сна и выключив настольную лампу пошел спать. Кот, черным пятном лениво распластался посередине кровати и всем видом показывая кто здесь хозяин, слегка приоткрыл один глаз и увидев меня быстро закрыл его, одновременно впиваясь когтями в покрывало.

– Флинт, ты мне место греешь? – я ласково потрепал его по холке, на что он повернулся на спину, потянулся, да так и остался лежать, расставив свои лапы. Это была его любимая поза. Поставив будильник на нужное мне время, я выключил свет и с удивлением увидел на стене рассеянное пятно света от уличного фонаря. Этот фонарь поставили на углу соседнего дома, чтобы осветить темный проход между домами примерно год назад и с тех пор я каждую ночь материл коммунальщиков за прекрасную иллюминацию в моей спальне. Но сейчас свет был приглушенным и за окном как-то странно все светилось. Я отдернул тюль и не увидел улицу. За окном стояла молочно-белая стена тумана, подсвеченная тем самым ненавистным фонарем.

– Вот это номер! Флинт, глянь что творится, я такого тумана не помню у нас! – я обернулся к своему черному любимцу.

– Мррр! – муркнул котейка и еще раз смачно потянулся всеми лапами, выпустив свои белые, саблевидные когти.

– Ладно, разбойник, сваливай, я спать пришел. – аккуратно отодвинув кота на край кровати я залез под одеяло и едва коснувшись подушки тут же провалился в сон.

Разбудил меня не будильник, я его просто не услышал! В квартире этажом выше кто-то громко кричал, что-то роняли на пол, и кто-то бегал из комнаты в комнату. Это было странно. Я вообще думал, что та квартира пустует, так как после того как съехали студентки, снимавшие ее, вот уже два года оттуда не доносилось ни звука. Не открывая глаз, я пошарил рукой по одеялу, кота не было. Я приподнял голову, чтобы постараться разобрать, что происходит у соседей, но приступ тошноты и головной боли заставил плюхнуться обратно, скорчившись от боли и рвотных позывов. Во рту пересохло и общее состояние было как после жуткой попойки.

«Доработался – пронеслась мысль, – и эти еще! Что вам не спится? Какого черта так орать и бегать, что вас там убивают что ли?»

В этот момент сверху опять что-то грохнуло, раздался женский визг, переходящий в душераздирающий крик и вдруг все стихло. Я с трудом оторвал голову от подушки и потянулся за водой. Дом, где я вот уже шесть лет снимаю квартиру был старый и почему-то воздух в квартире был очень сухой. Поэтому я всегда держал на тумбочке бутылку с водой. Бутылка оказалась пустой, судя по весу. Я осторожно открыл глаза и стараясь не делать резких движений сполз с кровати. Тело отозвалось дикой слабостью, ноги не слушались, то и дело пытаясь предательски уронить мою тушку на пол, руки дрожали. Головная боль, сдобренная не слабой такой тошнотой, не давала собраться и скоординировать движения. Я застыл, упершись руками в шкаф и закрыл глаза, чтобы хоть как-то обуздать дикую карусель в голове. Наконец мне это удалось, и я приставными шагами, опираясь на шкаф побрел в сторону ванной комнаты. Уже на выходе из спальни, мне удалось вернуть координацию и начать передвигаться без помощи рук, хотя головная боль, тошнота и дикий сушняк никуда не делись. Добравшись до ванной, я включил свет, но привычного жужжания вентилятора не услышал и в ванной оставалось темно.

«Опять выключатель! – я с силой стукнул по клавише, переключил несколько раз, но свет так и не зажегся. Выключатель ванной всегда жил своей жизнью. Он то работал как положено, то начинал капризничать, включаясь через раз, а то и вовсе переставал работать на день или два, без объявления войны! Я несколько раз говорил хозяину квартиры об этом, но он каждый раз, обещая, поменять так и не выполнял свои обещания. Можно конечно было поменять его самому, как я и делал раньше по нашей договоренности, поменяв все смесители, газовую колонку, засчитывая все в счет аренды. Но после того как я в прошлом году установил кондиционер, он отказался засчитать всю сумму, аргументирую тем что это я установил лишь для своего удобства. Вот так я и перестал апгредить свое съемное жилище. Я зашел в ванную и открыл кран. Привычного напора не было и по началу более или менее нормальная струя воды стала быстро ослабевать.

– Да чтоб тебя! – выругался я и припал к слабеющему потоку, пытаясь унять дикую жажду.

В голове невольно всплыли воспоминания далекой боевой юности, когда я, попав в Афгане оказался один в горах после контузии и 5 дней брел, выбираясь к своим без еды и воды. Тогда было что-то на подобии и головная боль и жажда. Воду я тогда обнаружил на четвертые сутки своих скитаний в маленькой пещерке, куда забрался передохнуть. И вот сейчас, жадно глотая иссякающий поток, я вспомнил как тогда, много лет назад, я так же пил и не мог напиться ледяной водой, тонкой струйкой, стекавшей откуда-то сверху по скале. Поток воды становился все меньше и меньше и наконец прекратился, когда смеситель издал утробный звук всасываемой куда-то вглубь трубы воды и зашипел. Я оторвался от крана и прислушался к своим ощущениям. Стало полегче. Жажда отступила, тошнота немного успокоилась, да и головная боль похоже слегка спала.

«Так! Нужно сварить кофе, может голова не так болеть будет и садиться за проект! Последний день, а работы еще масса. Но я успею! – мысли как на конвейере пролетали одна за одной, – А кстати, почему это воды нет? Вроде бы не было никаких объявлений!»

Я начал вспоминать, были ли какие-либо объявления на двери подъезда, но тут же бросил это бесполезное занятие, вспомнив что безвылазно сижу дома уже третьи сутки.

«Ладно, бог с ним! Воды у меня в запасах много и питьевой, и технической! Нестрашно.» – и я направился на кухню. Поставив чайник на плиту, я включил газовую конфорку и попытался поджечь ее. Но привычного шипения газа не последовало, как и веселого газпромовского огонька. Я несколько раз покрутил ручку, попытался проделать все то же с другой конфоркой, но результат был тот же. И вновь дико захотелось пить! Я вытащил из кухонного шкафа пятилитровку с водой и пошел к компу, где лежал телефон, чтобы позвонить управляющей дома. Нужно было выяснить что за апокалипсис тут твориться. Но, как оказалось, сюрпризы этого дня еще не закончились! Сначала комп, который был в состоянии сна, не отозвался на привычное движение мышки. Я взглянул на системник, привычного мерцания светодиодов материнки не было и в электронных глубинах был полный мрак. Я щелкнул выключателем настольной лампы, тот же результат!

– Да твою же мать! Мне проект завтра сдавать, а тут! – я схватил телефон и набрал номер Светланы, управляющей нашего дома. Прошло пять секунд, десять, но в динамике телефона была полная тишина. Я взглянул на экран. «Нет сети»! Я уставился на экран и даже забыл о ломящей боли в висках и затылке.

«Как? Почему? Что тут, мать вашу происходит!» – я плюхнулся в кресло, пытаясь одновременно решить все загадки и унять доставшую уже головную боль.

«Так, первое! Нужно как-то избавиться от головной боли. Ну это просто! Пару таблеток обезбола, который у меня не переводился и через пять минут буду как огурчик! Второе! Выяснить что с электричеством, газом и водой! Это тоже не проблема! Всего лишь спуститься на первый этаж и спросить у Светланы. С телефоном будет ясно, когда узнаю, что с электричеством, может общее отключение из-за аварии какой! Хотя… вышки сотовой должны питаться от резервных генераторов! Ладно, выясним потом!» – я схватил воду и залпом выпил почти треть пятилитровой канистры.

Достав из аптечки обезболивающее, проглотил одну таблетку, а вторую положил под язык, вспомнив как однажды таким способом очень быстро погасил начинающуюся боль. Неприятная горечь «спазгана» расползлась по всему рту. Я быстро оделся, сунул ноги в тапки и вышел из квартиры.

В подъезде было привычно тихо. Вообще наш подъезд был тихим, после отъезда студенток. Здесь жили практически одни старички и бабушки. Исключения составляла молодая семья с ребенком, живущая где-то выше и парень лет тридцати со второго этажа. Так что тишину подъезда нарушал только веселый малыш, каждое утро и вечер, весело шагая по ступеням лестницы декларирующий какие-то стишки. Я быстро спустился на первый этаж и потянулся к кнопке звонка.

«Черт! – остановился я, – звонок ведь не работает!». Я постучал в железную дверь. За дверью стояла полная тишина. Я постучал сильнее. Из соседней квартиры справа послышался какой-то звук, как будто кто-то скребет дверь. Я постучал в третий раз более настойчиво. На этот раз за железной дверью послышался звук открывающейся внутренней двери, и странный как будто больной голос спросил: – Кто там? Я не узнал этот голос. Может быть это мама Светланы, но на ее голос не похоже!

– Это Олег с третьего этажа! – решил я ответить без адресно.

Щелкнул замок и в открывшейся двери показалась Светлана. Вид у нее был тот еще. Как говорится, – Краше в гроб кладут! Лицо помятое, как после бурной ночи, кожа посеревшая, круги под глазами. Да и сами глаза, какие-то пустые, не видящие с постоянно меняющимся направлением взгляда, как будто она следит за полетом бешеной мухи.

– Светлана вам плохо? – я посмотрел ей прямо в глаза, которые на несколько секунд остановились на мне и по спине пробежали мурашки.

– Да голова болела! Но… – она замолчала на несколько секунд, – сейчас вода. Да вода! И мясо! Взгляд ее опять забегал. Я с удивлением смотрел на эту набольшую женщину, которую всегда отличала неуемная энергия.

– Света, кто там? – послышался из глубины квартиры голос ее матери. Светлана повернулась на голос, и по ее телу как будто волна пробежала.

– Сейчас! – буркнула она и собралась было уходить, но я остановил ее.

– Светлана, скажите, что случилось с электрикой? Почему нет света, воды, газа? Авария какая-то? – я попытался выяснить все сразу.

– Да, вода! Не знаю. Авария! – забормотала она, резко повернувшись ко мне при этом чуть не упав. Я придержал ее за руку не дав упасть. Ее руки трясла мелкая дрожь и через ткань халата чувствовалась высокая температура.

– Вам скорую нужно! Вы больны!

– Да! Скорую! Мама! Мясо! Скорую! – Она вдруг с силой вырвала свою руку и пошатываясь побрела вглубь квартиры. Я еще несколько секунд постоял, наблюдая за ней, и прикрыв входную дверь задумался: – «Как вызвать скорую, если не работает телефон? Что вообще происходит? Катастрофа? Война? Нападение инопланетян? Что?»

– Да! Вопросов много, а ответов нет! – пробурчал я и посмотрел на соседнюю дверь, откуда до сих пор раздавался скребущий дверное полотно звук.

«А тут что? Может собака? Да вроде не помню я собак в нашем подъезде! – и я решил постучать соседям, – вдруг случится чудо и у них окажется старый добрый проводной телефон!» При всех удобствах современных смартфонов, этот раритет обходит все современные гаджеты именно вот в таких ситуациях. Я постучал в обшитую деревом железную дверь. Скребущий звук затих и возле двери послышалось какое-то сопение. Как будто кто-то стоит и прильнув к замочной скважине, нюхает воздух.

«Что за хрень?» – я постучал еще раз. И вдруг дверь содрогнулась от мощного удара изнутри. Удар был неожиданный и такой сильный, что я отпрыгнул от двери, чуть не влетев спиной в дверь противоположной трешки.

– Блядь! Что за херня твориться! – я осмотрелся и под звук непрекращающихся ударов быстро побежал домой. Закрыв за собой стандартную деревянную дверь своей квартиры, я подумал, что моя калитка таких ударов точно не переживет! Отдышавшись и немного успокоив нервы, меня вдруг осенило!

«Рации! У меня ведь есть целых три радейки и можно вызвать МЧС на аварийной волне! – быстро достав из ящика стола Baofeng и включив, нажал кнопку быстрого перехода на аварийный канал. В эфире была тишина. Я нажал тангенту и быстро заговорил: – Всем, кто меня слышит! Срочно нужна скорая! Человек в тяжелом состоянии! Потеря ориентации, высокая температура и тяжелое дыхание! Телефоны не работают! Скорую вызвать не могу! Прием!

Отпустив кнопку, я вслушался в шумы эфира. Рация молчала. Я повторил вызов, но результат был тот же.

«Может здесь плохо сигнал ловит?» – я взглянул на индикатор приема и направился к окну. Именно в этот момент я услышал грозное шипение Флинта. Кот сидел на подоконнике и вздыбив шерсть на загривке, смотрел куда-то во двор. Я проследил за его взглядом и замер.

Глава 2 Чистилище.

Я не боюсь вида крови. Привык в Афгане, всякое пришлось повидать. Но то, что я увидел, ввело меня в ступор. На земле, в луже крови, лежала молодая женщина с разорванным горлом, над которой стоя на коленях склонилась маленькая, лет семи девочка, и с остервенением зубами вырывала куски мяса из бьющегося в конвульсиях тела.

– Блядь! Да что же это такое? – чуть ли не на срыве голоса проорал я, как только выпал из ступора, из которого меня вывел полный ужаса и страха женский крик, – в каком аду я очутился?

Кричала женщина, стоявшая метрах в пятнадцати от разыгравшейся на детской площадке трагедии. Малышка, пожиравшая свою маму, повернулась к ней, посмотрев пару секунд, встала, и не уверенным шагом, с вытянутыми окровавленными руками направилась в сторону орущей дамы. Та, наконец видимо справившись с охватившим ее ужасом, стремглав скрылась за углом дома. Девочка, сделав еще несколько шагов и поняв, что догнать даму не суждено, медленно повернувшись побрела обратно к распростертому на земле телу. Пока маленькое исчадье ада разворачивалось, я успел подробнее рассмотреть ее. Растрёпанные, с сосульками свежей крови волосы, пока еще белая кофточка и джинсы в крови, лицо так же все измазано кровью и при этом совершенно не выражающее никаких эмоций. На секунду мне показалось, что девочка смотрит на меня и по спине пробежало своими холодными лапками стадо мурашек. Хотя она и была от меня на достаточно большом расстоянии, да и зрение мое, испорченное постоянной работой за монитором уже не то что было когда-то, но я успел разглядеть белёсые, абсолютно пустые и холодные глаза. Или может мне показалось. Я невольно отшатнулся от окна и бессильно плюхнулся на диван. Сколько я так просидел, не знаю. Из оцепенения меня вывели звуки сирены, мчавшейся по соседнему проспекту полицейской машины. И тут же накрыла волна головной боли и тошноты.

– Сука! – сквозь зубы прошипел я, корчась от сдавившей виски боли, – да что ж так ломает то? Я схватил бутыль с водой и начал пить, в надежде хоть немного ослабить головную боль. Странно, пока я бегал по этажам, пытался вызвать скорую и был в ступоре от увиденного, я как будто забыл про нее. И стоило мне немного расслабиться, как меня накрыло с еще большей силой! Вода немного помогла. Боль слегка отпустила, да и тошнить стало поменьше.

«Боль в висках это, скорее всего, давление. Значит сосуды сужены, а чем можно их расширить? Правильно, конинкой! – я встал с дивана и пошел в спальню, вспоминая куда поставил бутылку коньяка, – и где же ты у нас спряталась?». Бутылка отвратительного «Старого Кёнигсберга» стояла там, где я ее когда-то ставил, в одной секции шкафа которую я выделил под хранение НЗ.

Увлекшись года три или четыре назад темой выживания, я стал создавать запасы продуктов длительного хранения, скупая крупы, консервы, чай, кофе, спиртное и даже табак и сигареты, хотя сам и не курил. В общем все, что по мнению интернет «экспертов» могло помочь выжить какое-то время при наступлении «большого писца» или сокращенно БП. Купил и скомплектовал тревожный рюкзак, двадцати четырех литровый RUSH 24 от фирмы «5.11», очень неудобный и как оказалось маленький по вместительности. Это уже заслуга тактикульщиков, на все лады расхваливающих данное чудо пиндосовских мастеров. Нет, я конечно же укомплектовал его всем необходимым, но для дальних и длительных походов, да и коротких, даже на три дня, его явно не хватало. В результате я купил еще боевой пояс и обвешал его различными утилитарными подсумками и сухарками. Получилось, как говорят тактикульщики – два эшелона, пояс и собственно рюкзак.

Обнаружив искомый сосуд, я сорвал пластик и открыл пробку. Пахнуло подобием коньяка, и я прислушался к своей поджелудочной. Когда-то давно, чрезмерное потребление «конины» привело меня на больничную койку с панкреатитом. Чуть не сдох тогда, и с тех пор мое «второе сердце» напоминает о себе при любом запахе коньяка или виски. Доходило до смешного, поджелудочная начинала болеть даже при слове коньяк. Друзья не верили, но как докажешь? Я осторожно поднес горлышко к носу и понюхав, замер ожидая реакции. Но ее не последовало. Я отпил немного и вновь прислушался к реакции организма. Снова ничего!

– Эх, была не была! – махнул я рукой и налив в стакан залпом выпил чуть больше половины. Жидкость покатилась вниз, обжигая пищевод, и достигнув желудка стала разливаться приятным теплом по всему телу. Я прислушался, поджелудочная молчала. Боль в висках немного утихла и я, осмелев и дополнив стакан выпел его одним залпом. Странное дело, полтора стакана за минуту, должны были свалить меня с ног минут через пять, но я сидел уже минут пятнадцать и не ощущал опьянения. Только приятное тепло, и расслабленность, да утихающие пульсации в висках. Тошнота так же ослабла.

Из расслабленного состояния меня выдернули звуки выстрелов, раздавшиеся с улицы. Было не понятно где стреляют, так как окна были закрыты, да и наш двор окружает масса домов, так что звук отражается и теряет направленность. Стреляли одиночными и очередями и явно где-то далеко. Я осторожно подошел к окну и выглянул. Обстановка во дворе явно изменилась. Вокруг места, где девочка с аппетитом поедала свою маму, стола толпа зевак, глазея на страшную картину. Большинство кричали на все голоса, видимо споря друг с другом о чем-то. Самой жертвы видно не было, а вот «маленькое исчадье ада» сидела на земле связанная и привязанная к ножке уличного стола, вкопанного в землю. Она сидела и дергалась, словно пытаясь разорвать путы и добраться до своих обидчиков. Лицо ее по-прежнему не выражало никаких эмоций, и лишь маленький рот методично раскрывался и закрывался, как будто она что-то кусает! В толпе я заметил мужика с перебинтованной рукой, который энергично жестикулируя руками что-то доказывал дородной тетке с собачкой на руках.

Я вспомнил эту тетку. Она жила в соседнем доме и по вечерам всегда гуляла со своей злобной тявкалкой, которая все время кидалась на прохожих, пытаясь укусить. Меня эта тварь обходила стороной, после того, как я, неоднократно указав хозяйке на это безобразие, пинком попытался вывести ее на орбиту. Ох, и визгу тогда было, и от шавки и от хозяйки! Не люблю таких глупых собак, хотя это всегда вина хозяина!

Снова раздались выстрелы, где-то в районе «Белой Ромашки» и толпа, замолчав, повернулась в ту сторону. С противоположной стороны раздались сирены полиции явно приближаясь. Какой-то мужик из толпы, резво рванул к проспекту, видимо собираясь перехватить полицейскую машину. Через несколько минут во двор заехал УАЗ Патриот с надписью ППС на борту, и выскочивший оттуда сержант с автоматом начал разгонять толпу. Кто-то послушал и быстро удалился, а часть людей стала что-то с жаром доказывать полицейскому. Водитель уазика включил на миг сирену и прокричал в мегафон: – «Граждане! Просьба разойтись по домам и не покидать жилых помещений! В городе объявлен карантин! Выходить на улицу смертельно опасно! Оставайтесь в домах до особого распоряжения! Администрация города вскоре наладит поставку воды и продуктов питания! Разойдитесь и оставайтесь в своих домах!» Толпа медленно и нехотя начала расходиться. Лишь мужика с перебинтованной рукой, сержант задержал, и когда вся толпа разошлась, надел на него наручники и впихнул в обезьянник.

То, что произошло дальше, повергло меня в очередной шок. Закрыв дверь обезьянника, сержант нетвердой походкой приблизился к привязанной девочке, достал пистолет и выстрелил ей в голову. Затылок девочки разлетелся кровавыми ошметками, забрызгивая стол и землю под ним светло-серыми кусками мозга и кровью, тельце дернулось пару раз и обмякло. Сержант огляделся и пошел к машине, нервно растирая виски. Не доходя пары метров до машины он как будто споткнулся, но удержав равновесие присел, упершись руками в землю. Водитель тут же выскочил из машины и помогая напарнику, усадил его в салон.

Меня отвлекли от них близкие выстрелы, раздававшиеся со стороны проспекта. Стреляли явно не из автоматов, а из охотничьих ружей. Я побежал в спальню, чтобы попытаться увидеть, что там происходит. Но выстрелы громыхали где-то за домами. Поняв, что ничего я здесь не увижу, обратил внимание, что полицейской машины до сих пор не видно. Им просто удобнее было бы выехать из двора, проехав мимо моих окон, чем крутится, разворачиваясь или ехать задним ходом. Но мимо никто не проезжал. Я метнулся к окну зала. Полицейский Уазик так и стоял на том месте, где был. Все так же мигала красно-синяя люстра на крыше, работал двигатель, о чем свидетельствовал небольшой дымок или парок из выхлопной трубы, но автомобиль не двигался.

«Хреново, наверное, сержантику. – подумал я, инстинктивно потерев свои виски, в которых все также пульсировало и давило, правда с меньше силой, – А конинка то помогла!». Я уже хотел сесть на диван, когда уазик вдруг покачнулся раз, другой и лобовое стекло залило что-то красное. Водительская дверь вдруг резко распахнулась и из салона спиной вперед выпал водитель, держась за шею обеими руками. Сквозь пальцы толчками вырывалась кровь. Он упал на спину и ногами со всех сил ударил в дверь, пытаясь закрыть и отгородить себя от чего-то страшного. Дверь захлопнулась и в туже секунду в боковом окне показалась окровавленная рожа сержанта. Водитель оттолкнулся ногами от машины, пытаясь отползти как можно дальше, но силы стремительно покидали его с каждым новым толчком крови. Через минуту он затих, а машина так и качалась под ударами беснующегося внутри упыря.

«Оружие! – молнией сверкнуло в голове. Я как-то спокойно и отрешенно смотрел на происходящее, – Нужно оружие и там оно есть!». Я сорвался с места, лихорадочно соображая, как аннулировать оставшегося в салоне сержанта.

«Водитель выпал из машины без автомата, пистолет у него непонятно есть или нет! – мысли возникали и пропадали как падающие звезды на ночном небе – есть топор и нож, но тогда нужно будет открыть дверь! Ладно, возьму топор, а там посмотрим». Я вернулся в спальню, где рядом с моим тревожным рюкзаком стоял новенький топор с обрезиненной ручкой.

– Видимо не зря я тебя собрал, – я смотрел на рюкзак, – пригодишься значит!

Я взял топор и пошел к выходу. Выходил из подъезда осторожно, прислушиваясь к каждому звуку. На улице было пустынно, лишь вездесущие воробьи да голуби оседлали крышу и верхушки деревьев, с интересом рассматривая происходящее внизу. Обогнув угол дома, я вышел на дорогу, где примерно в десяти метрах от меня стоял полицейский УАЗ. Я медленно и осторожно подошел к машине и заглянул внутрь. Окровавленный сержант успокоился и теперь с заднего сиденья смотрел через решетчатое окно в обезьянник, пытаясь просунуть руку через мелкую решетку. Выгоднее момента не придумаешь! Я подскочил к машине и рывком открыл переднюю дверь. Упырь обернулся и заметив меня, с радостным урчанием полез через спинки сидений к такой вкусной и большой еде, которая еще к тому же и сама пришла.

Бить было неудобно, мешала крыша салона и я терпеливо ждал, когда тварь высунет свою голову в проем, и как только за срезом крыши показалась его голова я нанес удар. Топор с чавкающим звуком проломил череп и застрял. Тварь тут же обмякла и повисла на спинке сиденья.

Я огляделся. Из некоторых окон близлежащих домов выглядывали перепуганные люди, моментально прячась, как только я смотрел в их сторону.

«Вот же черт! Нужно было хоть платок на лицо повязать. – промелькнула мысль – но хорошая мысля приходит опосля! Теперь стукни кто из них и мне гарантировано светит пожизненное».

«Сука! – мысленно выругался я и тут же успокоился, – да пошли вы все! Ни телефонов, ни света, ни воды, когда еще сюда кто приедет, а я на месте сидеть не собираюсь. Соберусь и к Иванычу на базу! Только бы у него все в прядке было!».

Нужно было разобраться с оружием и боеприпасами. «Ксюха» у пэпса сержанта точно была и Макар, а вот у бедного загрызенного водилы не понятно. Я попытался вырвать топор, но он так и не поддавался, намертво застряв в черепушке упокоенной твари. Я схватился за ручку, потянул тушку на свет божий из салона. Но фокус не удался! Пришлось открывать заднюю дверь и выталкивать за ноги тело вперед. Как ни старался, все равно извозился в кровище. Хорошо хоть что на задних сиденьях ее было не так много, как спереди. Сержант выпал из салона на землю и мой топор, освободился, как ни странно.

АКСУ сержанта я нашел сразу, он валялся на полу кабины в луже крови. Вытащив его, я осмотрел со всех сторон. Автомат был полностью залит кровью, ремень пропитался так, что с него капало на землю. Я постоял в нерешительности и открыл бардачок в слабой надежде найти что-нибудь подходящее, чтобы протереть столь ценную вещь. И, о чудо! В бардачке валялись аж две больших упаковки влажных салфеток. Я поставил автомат, прислонив к переднему колесу и взял обе упаковки.

Сначала я не обратил на сверкнувшую под ворохом бумаг вороненую сталь, но подсознание четко зацепилось за этот маячок, и я заглянул в бардачок снова. Кода я приподнял бумаги, мои руки задрожали. На дне бардачка лежала Beretta М9! Я быстро вытер руки и вытащил легендарный пистолет.

«Нехило Пэпсы пятигорские живут, – я вытащил магазин и увидев стандартные патроны 9х19 успокоился, отметя последние сомнения в его подлинности.

Засунув пистолет за пояс, я продолжил мародерить машину. В бардачке был еще один сюрприз, – коробка латексных перчаток, что сильно упрощало процесс мародерки избавляя мои руки от контакта с залившей все кровью. БК к сержантской «Ксюхе» я нашел под сиденьем, Четыре полных магазина пятерки, тут же были еще два магазина к ПМ. Я повернулся, перевалил тело упыря на спину и вытащил из кобуры пистолет и с пояса, два полных магазина к нему. Так же снял баллончик с газом и рацию, которую тут же выключил, чтобы не разряжать батарею. Рация профессиональная, да еще на полицейской частоте, очень нужная вещь в таких условиях. Правда один минус, зарядки от них все в отделении. Подумав немного, снял еще и персональную камеру для фиксации. Как с ней работать конечно я не знал, но чем черт не шутит? Может и разберусь да приспособлю куда. Я встал, посмотрел на все добро и огляделся. Вроде все спокойно! Нужно переходить на сторону водителя и смотреть там, да и самого водилу досмотреть.

Водитель оказался целым капитаном. Как я и предполагал, на нем был тот же стандартный набор, газовый баллончик, ПМ в кобуре, радиостанция и наручники. С капитаном повезло больше. Кровью была залита только верхняя часть туловища. Видимо он сразу оторвался от озверевшего напарника и выпал из машины. Вся кровь ушла на землю. Сняв с него все что меня интересовало я вдруг на мгновение замер. Что-то, вернее какая-то мысль вертелась в голове, но я никак не мог ее ухватить и вдруг резануло: – «Наручники! Сержант ведь заковал мужика и запихнул его в обезьянник!».

Я встал и прислушался. В обезьяннике было тихо. Открыл заднюю дверь и тут же увидел стоящий за спинкой водительского сиденья автомат. Это был знакомый и безотказный АКМ. Я с трепетом взял в руки мощное оружие. АКМ это вам не игломёт «Ксюха»! Это вещь! К тому же он еще и практически чистый! Немного крови на прикладе, ерунда. В решетчатом окошке обезьянника что-то мелькнуло, и я моментально направил туда ствол вновь приобретенного оружия, снимая с предохранителя и передёргивая затвор. Лохматая голова тут же исчезла из проема окна и из обезьянника донеслось:

– Мужик не стреляй ради Христа! Я ни в чем не виноват! Не стреляй!

– Тише ты! – шикнул я на него и подошел ближе, – не собираюсь я в тебя стрелять. Ты как? Нормально?

– Да! – мужик вновь появился в окне, – Освободи меня!

Я обошел машину и открыл дверь обезьянника. Из машины вылез мужик лет пятидесяти в запачканной кровью рубахе, джинсах и домашних тапочках. Лицо помятое, с двухдневной щетиной. Черные с редкой сединой волосы торчали во все стороны. Роста он был чуть выше среднего и из-под застегнутой на одну пуговицу рубахи виднелась хоть и не большая «трудовая мозоль», пивное пузо. Мужик начал лихорадочно крутить головой как будто выискивая что-то.

– Чего башкой вертишь словно сова? – спросил я, держа его на всякий случай под прицелом.

– А где эти… ну… твари?

– Тварь одна была, сержант, что тебя арестовал. Его я упокоил. А тебя он кстати за что?

– Да, не знаю я! – мужик перестал крутить головой, – сними браслеты, а! А то уже рук не чувствую, затянули сильно, и он повернулся ко мне спиной, подставляя руки. Я увидел на правой руке бинт со следами свежей крови.

– Это что? – спросил я, подошёл и освободил его от наручников.

– Что? – переспросил он не понимая.

Я указал на забинтованную руку, когда он повернулся ко мне.

– А, это! – он потер бинт левой рукой, – да тварь эта мелкая, укусила меня, когда я ее вязал.

– Блядь! – я отскочил от мужика и направил на него автомат!

Глава 3 История Палыча.

– Стой на месте, не приближайся! – я стоял напряженный как пружина и лихорадочно решал, как поступить дальше, – Стой сказал, и не рыпайся, двинешь ко мне, отправлю к праотцам!

Мужик, ошарашенно глядя на меня замер на месте боясь пошевелиться.

– Ты… Ты, чего? – наконец выдавил он из себя, заикаясь, – Я же не убил никого! А то что эта малая с ума сошла, я не виноват!

Он стоял не шевелясь, со страхом смотря на направленный ему в грудь автомат.

– Размотай бинт – приказал я, – но только медленно и аккуратно. А потом пристегни себя за руку к решетке на двери. Мужик, съежившись от страха начал разматывать бинт. Последний слой должен бы по идее прилипнуть к ране, но на мое удивление спокойно отделился, обнажив иссиня-розовую, тонкую кожу, закрывающую бывшую рану.

– Вот черт! –мужик уставился на свою укушенную руку, – Она ведь мне кусок мяса вырвала! Он поднял непонимающий взгляд, и протянул в мою сторону свою руку.

– Затянулось уже, – дрожащим, удивленным голосом тихо сказал он, – смотри!

Такого я не ожидал. Опустив автомат, но все же держась от него на почтительном расстоянии я спросил: – Ты как себя чувствуешь? Что-нибудь, температура, озноб есть? Или что-то не обычное?

– Да нет! – протянул он, – только голова болит и тошнит, но это с утра как этот долбаный кислый туман прошел, так через несколько часов и заболела.

Я окончательно расслабился и подошел к мужику. Рана его и в самом деле странным образом затянулась. Там, где судя по всему должна быть рваная рана с остатками сосудов, тонкой синеющей пленкой виднелась новая кожа.

– Да… чудны дела твои Господи! – протянул уже я, не веря в увиденное, – ладно! Извини! Тебя как звать?

– Палыч… э… Сергей! – растеряно проговорил он, – а ты чего так на меня вызверился? Он немного отошел и заговорил более уверенно.

– Да понимаешь Палыч… – я немного задумался, – насмотришься всяких жгутиков про зомби, а потом глядь в окно, а там дочка мамку жрет, да причмокивает! А тут ты заявляешь, что тварь эта мелкая тебя погрызла! Как думаешь, что бы ты сделал на моем месте?

– Ну да, так-то! – буркнул он себе под нос, – а что не пристрелил тогда?

– И слава богу, что не пристрелил! – усмехнулся я, – Проверить решил, ты ведь человек, а не тварь, урчащая как эти вот. Я кивнул на трупы девочки и сержанта.

– А что это за туман кислый был? Тот что я ночью видел? – я с любопытством уставился на него, – Давай, рассказывай! Меня кстати Олег зовут. Я протянул ему руку.

История Палыча была простой, но достаточно интересной. Интересной с точки зрения понимания происходящего. Как я понял, все произошло именно тогда, когда я спал! Жил Палыч в соседнем доме с женой. Детей двое и два внука. Вчера вечером жена с невесткой, внуками и младшей дочкой, уехали на дачу, и он остался дома один. Решил отдохнуть. Ну, как водится, при отсутствии контроля после отъезда жены, что называется «наступил на пробку», да так, что уснул за столом на кухне. Проснулся ночью, часов около четырех от холода. Окно было открыто вот и замерз. Стал закрывать окно, а на улице туман стоит, да такой, что кажется его прямо рукой можно черпать как кисель. Посмотрел, подивился на чудо природы, как вдруг почувствовал странный химический запах, с кислинкой вроде. Принюхался еще, не показалось ли? Нет! Не показалось, кисляком несет все сильнее и сильнее. Палыч не на шутку испугался, служил ведь в РХБЗ и не понаслышке знал про химоружие. Закрыл окно и все форточки, законопатил двери и стал ждать.

Примерно через десять минут увидел какие-то искорки и всполохи в тумане, да и сам воздух стал трещать и гудеть как на подстанции высоковольтной и вдруг сверкнула молния, и сразу пропал свет! Туман стал потихоньку исчезать и с рассветом от него ни осталось ни следа. Палыч так и просидел на кухне, наблюдая это светопреставление. А через пару часов почувствовал головную боль, тошноту и сушняк. Пошел набрать воды, а нет! Газ так же не зажегся, телефон не работает, так и промучился до того самого момента, когда услышал дикий крик тетки какой-то. Выглянул в окно, а там… Выбежал и рванул на детскую площадку. Девчонку и ее мамашу он не знал, видимо недавно здесь живут и не в их доме. Как увидел всю картину, так сразу вывернуло наизнанку.

Очнулся от того, что маленькая тварь эта приближалась к нему, щелкая зубами, выдернул ремень из брюк и накинув его на девочку прижал ее руки к телу. Тут народ начал прибегать, кто-то, увидев, как он пытается обездвижить маленького монстра притащил веревку. И вот когда он обвязывал ею монстрика, пытаясь привязать к ножке стола, она и умудрилась его грызнуть. Да так, что вырвала кусок мяса. Потом кто-то привел полицию. Руку ему к тому времени перебинтовали, и он успел даже поругаться с этой дурой Татьяной, той что с шавкой гуляет. Ей видите ли не понравился бардак на детской площадке, то что тут человека живьем загрызли ее не волнует! Ей с собачкой нужно гулять! Послал ее в пешее эротическое! А сержантик тот ему сразу не понравился. Кожа серая, глаза бегают, да и говорит что-то не впопад. Корче, когда сказал ему что укушенный, тот одел на него браслеты и засунул в обезьянник.

– Понятно! – задумался я на мгновение, – Дальше я все видел. Только вот не понял, как с капитаном получилось так?

– Да он сержанта вперед посадил, а сам на свое место сел, пока собирался ехать, Сержанту еще хуже стало. Ну капитан к нему наклонился и начал отпаивать его водой. А тот упарь вдруг как заурчит, как желудок голодный и впился капитану в шею. Видимо кусок вырвал, повредив артерию. Капитан его чем-то огрел, вырвался, да и выпал, захлопнув дверь. – Палыч замолчал, – страху я тогда натерпелся… а этот меня учуял и начал пытаться достать. Рожа в крови вся, слюни капают, зенками своими белыми зыркает и урчит. Я забился в уголок, так и сидел. Очнулся только когда ты дверь открыл. Выглянул, вроде нормальный ты, не урчишь.

Палыч замолчал и на его лице отобразилось сомнение. Он поднял какой-то грустный взгляд и спросил: – Слушай! А я точно, не обращусь в такую тварь? Не хочу! Пообещай, что пристрелишь!

– Не дрейфь Палыч! Живы будем не помрем! Раз раны на тебе зарастают как на собаке и даже лучше, точно не обратишься! – а где ты говоришь твоя дача?

– Да за рынком «Бетта»! Туда раньше еще автобус пускали! – он поперхнулся, – у тебя воды нет? Сушняк замучил!

– Э… дома! Давай-ка собирать все добро и ко мне, там договорим и полечимся немного. – я подхватил АКМ и пошел глушить машину, которая так и работала все это время. С трудом разобравшись как погасить люстру и случайно перепугав всех окружающих воем сирены, я наконец закрыл все двери, и мы с Палычем, прихватив собранное добро направились ко мне. Я инстинктивно поднял взгляд на свои окна и улыбнулся. Флинт грозной черной тенью с тревогой наблюдал за нами.

«Сторожевой кот! – подумал я, улыбаясь, – Нужно ведь его покормить». Краем глаза заметил какое-то движение в окне первого этажа, как раз в квартире Светланы. Я пригляделся.

– Опа! – я остановился, глядя на смотрящую прямо на нас Светлану. Точнее не Светлану, то чем она стала. За окном стояло нечто, с белесыми безжизненными глазами. Лицо перемазано в крови, эмоций ни каких, лишь холодный голодный взгляд да легкое покачивание из стороны в сторону.

«Вот как оказывается, превращаются в тварей. – я вспомнил рассказ Палыча про серомордого сержанта, – вот и Светлана теперь уже не человек! Нужно в подъезд аккуратнее заходить».

Глава 4 Адские врата.

– Ты как, с оружием? – спросил я Палыча, подходя к подъезду, – Стрелять умеешь?

– Да черт его знает! – Палыч пожал плечами, – В армии, конечно, стрелял, но это когда было!

– Ясно… – я немного подумал и протянул ему «Ксюху», которую уже успел оттереть от крови, – держи! Только меня не подстрели! Ставь на одиночный, патрон в патроннике и палец на спуске не держи! Лучше за спусковым крючком, так вероятность что соскользнет и случайно пальнешь меньше. Понял? Я внимательно смотрел как Палыч рассматривает автомат.

– Понял? – переспросил я, оторвав его от созерцания оружия, – И еще, ствол всегда вниз держи пока передвигаемся, прикрывать будешь тылы наши. Смотришь по сторонам и на меня в вполглаза. Я остановлюсь, и ты замирай! Если начну стрелять, не нужно поворачиваться и помогать пока не позову! Всегда держишь тыл под контролем! Всегда!

Палыч внимательно слушал и кивал головой.

– Так! Повтори! – я постарался не засмеяться, видя его сосредоточенное лицо. Как будто школьник слушает любимого учителя.

– Слежу за тылами – начал перечислять Палыч, подняв глаза к небу, как будто там написана шпаргалка, – Тебе помогаю только когда скажешь, наблюдаю за тобой и ствол всегда в пол! Палыч закончил и довольный уставился на меня.

– Верно! – похвалил я, едва сдерживаясь от смеха, – только вот еще палец с крючка спуска убери, вот сюда, на защитную скобу за крючок. Так и не шмальнешь нечаянно и в случае опасности очень быстро среагируешь. Я поправил его палец.

– Ну что, пошли? – я приоткрыл дверь подъезда, – Идем тихо, не шумим и не разговариваем. Следи за дверями в квартиры. Нам на третий этаж. Дверь в подъезд закрой как можно тише! Вперед!

Я не спеша вошел в тамбур и прислушался. Вроде тихо. Металлическая дверь в квартиру Светланы так и осталась открытой, но внутренняя дверь была закрыта. Я осторожно поднялся по ступеням и надавил на дверное полотно. Дверь не поддалась.

«Ага, значит закрыта, – обрадовался я, – нужно еще и железную закрыть».

Очень медленно, стараясь не скрипнуть, я прикрыл железную створку и посмотрел на Палыча. Тот стоял напряженный, чуть сгорбленный, автомат стволом вниз и палец держит как я сказал.

«Молодец! – похвалил я его про себя, – и головой крутит по сторонам». Палыч, как будто почувствовав повернулся ко мне и вопросительно кивнул. Я поднял большой палец вверх и жестом показал на лестницу. Все квартиры были закрыты, кроме одной, на втором этаже. Но я ее трогать не стал, так как это была внешняя железная дверь и она была прикрыта, оставив лишь небольшую щель. Несмотря на то, что мы немного пошумели на переходной площадке между вторым и третьим этажами, уронив из поклажи наручники, в квартирах так и осталась подозрительная тишина. Наконец, мы зашли в мое жилище и закрыв дверь выдохнули. На лице у Палыча выступили крупные капли пота, сам он был красный как помидор.

– Ух! – Палыч стер рукавом пот со лба, – Прошли! Слушай Олег, а ты откуда все знаешь? И как оружие держать и как передвигаться?

– Бурная молодость… – усмехнулся я, – если вкратце, Афган.

– Понял… Ух ё…! – он уставился куда-то в зал. Там во всей красе, с настороженным и изучающим взглядом сидел мой котейка.

– А… это Флинт! Знакомьтесь! – я шагнул в зал и положил на ковер все наше добро, – Автомат на предохранитель не забудь поставить.

Следующие полчаса мы отмывались, отпивались водой, глотали обезбол, чуть ли не ведрами и допив начатый мной коньяк, приступили к разбору хабара. На полу, на расстеленном предварительно покрывале лежали два пистолета Макарова, шесть полных магазинов к ним, АКСУ, АКМ, четыре полных магазина пятерки, шесть магазинов семерки, которые я обнаружил за задним сиденьем. Кроме этого тут же лежала всякая мелочь в виде пары баллонов с газом, пара наручников, две рации. Беретту я выкладывать не стал, как и еще два магазина к ней, которые обнаружились так же за задним сиденьем. Забрал и аптечку из машины пэпсов. Ремень от «Ксюхи» я завернул в найденный пакет, он был весь в крови и можно было попытаться отмыть его.

– Какие планы? – спросил я, прежде чем начать дележку хабара.

– Своих пойду искать. – с надеждой в голосе сказал Палыч, – автомат мне оставишь?

– И не только автомат. – улыбнулся я, – У меня предложение! Давай объединимся! Я в принципе собирался в ту же сторону. У моего друга там база и мы с ним давно договорились, в случае чего сбор у него. Доберемся до него, а там и до твоих, рукой подать! Как тебе?

– Ну… – Палыч смотрел на меня не верящим взглядом, – Здорово! Конечно, да!

Кот, который все это время ходил вокруг Палыча, обнюхивая его, подошел ко мне и со своим неизменным – Мррр, ткнул меня холодным носом в руку.

– Что, голодный? Пора котов кормить? – погладил я его, – Пойдем!

Кот весело вильнув хвостом пошагал на кухню, оглядываясь на меня через каждые два шага. Но как только он вышел в коридор, тут же повернулся к входной двери, зашипел и шерсть на загривке встала дыбом! В ту же секунду раздался удар в дверь. Кот, стремглав сорвавшись с места, рванул в спальню под кровать. Палыч, схватив «Ксюху» вылетел ко мне в коридор и замер, вопросительно глядя на меня. Я отрицательно мотнул головой, приложив палец к губам и жестом показал на нож, лежащий на кресле. Это был НР-18, гражданская копия ножа разведчика, который я вытащил из рюкзака, когда решал, что взять на упырей. Палыч понял меня с полуслова, подал нож, но автомат не выпустил. В дверь больше не ломились, но за дверью слышались какие-то звуки. Я аккуратно заглянул в дверной глазок. На площадке стоял тот самый тридцатилетний парень со второго этажа, весь в крови и с отсутствующим взглядом. Стоял и слегка покачивался взад-вперед. Я жестом показал Палычу подойти поближе и прошептал ему на ухо: – Ты сейчас резко откроешь дверь, а я постараюсь всадить нож ему в черепушку. Понял? Палыч быстро-быстро закивал. Я встал, прижавшись к стене так, чтобы меня не задела дверь и кивнул Палычу – «Давай!»

Дверь распахнулась как раз в тот момент, когда мертвяк, замахнувшись для нового удара начал движение в сторону двери. Я схватил нож двумя руками и со всех сил ударил ему в глаз. Мертвяк тут же обмяк, начал заваливаться назад, а по моим рукам потекла противная бурая жижа.

– Палыч, все! Помоги оттащить! – позвал я напарника. Палыч, с автоматом на перевес вышел на площадку и увидев представшую перед ним картину, тут же опорожнил содержимое своего желудка. Когда он немного отошёл и стал не такой серо-зеленый, мы перетащили труп на площадку выше и закрыли дверь. Было видно, как Палыч с трудом преодолевает новые рвотные позывы.

– Как тебя не выворачивает от такого? – допивая второй литр воды спросил Палыч, – я вроде не впечатлительный, но не могу сдержаться!

– В Афгане еще и не на такое насмотрелся! – я посмотрел, как он опять приложился к баклажке с водой, – А ты не переживай! Привыкнешь! Похоже нам теперь это всегда видеть придется!

– Слушай! – встрепенулся он, а как думаешь, что это вообще? Что случилось на самом деле?

– Да хрен его разберет! – задумался я над терзавшим ранее вопросом, – ты же говорил, что туман какой-то странный, кислый был?

Палыч нахмурился, почесал затылок: – Туман-то был странный, химией отдавал. Что это вообще может быть?

– Вот и думай! Может какая авария! Хотя химических производств вроде рядом нет, курорт все-таки! А может вояки наши чего нахимичили, что более вероятно! Этих в округе понатыкано знатно, а что у них там на складах храниться, сам черт не разберет! Вот рванул какой склад с химическим и бактериологическим оружием и привет курорту.

– А молнии тогда откуда? – не унимался Палыч.

– Не знаю! И гадать можно до ишачьей пасхи! Все равно не угадаешь… – я немного помолчал, – Но разобраться нужно! Ладно! Давай собираться и рвем отсюда.

Но прежде чем заняться сборами я успокоил и накорми котейку. Тот ел и все время посматривал на дверь.

Сборы были быстрыми. Я отдал Палычу свой малый на 16 литров рюкзачок, пересобрал свой выкинув оттуда то, что посчитал лишним и забил боеприпасами и консервами. К Палычу в рюкзак тоже загрузили консервы и БК. Взял я и пояс, где была аптечка, Альп шнур с карабинами и прочая мелочь, добавил туда солнечную переносную панель и пару заряженных пауэрбанков. Оружие распределили поровну. Почти. Палычу отдал «Ксюху» с магазинами к ней и ПМ с тремя магазинами, газовый баллончик и наручники. Обе полицейских радейки оставил себе, а ему отдал Retevis, небольшой, простой, но для связи на небольшом расстоянии хвати. В придачу к нему еще и скрытую гарнитуру, чтобы не орать в микрофон. Двигаться решили на Уазе Пэпсов, предварительно отмыв что можно и застелив все покрывалами. Это Палыч обещал устроить, жена у него любитель покрывал и пледов. Кота посадил в переноску, когда-то сшитую на заказ с возможностью прикрепить ее на систему Молле или превратить в маленький рюкзак. Аптечку дополнил обезболом и тремя бутылками Remy Martin. Четвертой мы с Палычем регулярно снимали головную боль. Странное дело, пьем, пьем, а ни в одном глазу, как говорится.

Осторожно спустившись, вышли из подъезда и пошли к машине. Тут же образовалась проблема! Возле трупов пэпсов собралась уже целая толпа, и урча, толкая друг друга, рвали их на куски! Как-то не пришла мысль в голову проверить обстановку, выглянув в окно. Еще несколько кучек мертвяков, медленно двигались в сторону пиршества. Увидев нас, они оживились и слегка ускорились.

– Палыч, хватай одеяло, воду и застилай все передние сиденья. Я постараюсь их отвлечь и задержать. – бросил я напарнику, – садись и оттирай, отмывай лобовик! Палыч бросился к машине со стороны пассажирской двери, а я, выхватывая нож и ПМ к водительской. За спиной раздался звук открываемой двери и отборный мат Палыча. Мертвяки, жевавшие Пэпсов повернулись и радостно заурчав, толпой двинулись в мою сторону. Я стоял в нерешительности, лихорадочно выбирая что выбрать, нож или пистолет, но в это время позади раздался звук открывающейся двери и срывающийся голос Палыча проорал: – Олег! Прыгай сюда!

Я повернулся, увидел открытую дверь Уаза и мгновенно оказался на водительском сиденье. Только я закрыл дверь, как в боковое стекло забарабанило несколько рук и распласталась пара отвратительных морд, впившихся в нас белесыми глазами. Палыч уже успел завести движок, поэтому я недолго думая включил передачу и сорвал машину с места! Разогнаться не удалось, так как выезд из двора был перпендикулярно нашему движению, через ворота. Немного притормозив, я повернул и тут же увидел бегущего на нас мертвяка. Бегущего! Он так резво сорвался с места, что я даже сначала подумал, что это человек. Но увидев белесые глаза, и подстегнутый криком Палыча: – «Дави!», я утопил педаль в пол и рванул на мертвяка. Удар отбросил его в сторону и мы, проехав еще несколько метров повернули к проспекту.

На проспекте было пусто. Машин не видно. Толи полиция поработала и разогнала всех по домам, толи еще что произошло, но гадать было некогда. Я повернул в сторону Универсама и помчался вперед. Только тут я почувствовал запах крови и гниения. Замкнутое пространство и солнце сделали свое дело. Я взглянул на Палыча. Тот напряженно оглядывался по сторонам, не выпуская из рук автомат. Я начал открывать свое окно, и Палыч вздрогнул.

– Все, вроде вырвались! – я глотнул свежего воздуха и подставил лицо набегающему потоку из окна, – Открой, проветри. – я кивнул на окно.

– А… да, точно! – Палыч закрутил рукоятку стеклоподъемника, – Ну страху натерпелся! Откуда их столько?

– Не знаю! А этот спринтер? – меня аж передернуло, – Откуда он взялся? Шустрый такой! Хорошо, что те были как черепахи.

– Да уж! – протянул Палыч, и добавил, немного помолчав, – как поедем?

– Думаю через объездную, там этих тварей не должно быть. – предположил я, поворачивая к проспекту Калинина возле гостиницы «Бештау», – Смотри!

Я невольно притормозил, увидев то, что творилось на площадке перед гостиницей, и в ней самой. Точнее на балконах номеров. Вся площадка перед гостиницей была заполнена тварями в пересмешку с обглоданными трупами. Мертвяки молча стояли, пошатываясь и смотрели вверх, ожидая очередную порцию еды. А наверху, на козырьке над вестибюлем скопилась куча полумертвых толи людей, толи мертвяков. Вся эта куча шевелилась, создавая впечатление огромного организма, слепленного из тысячи тел. На некоторых балконах еще виднелись люди, успевшие закрыться там и тщетно молящие о помощи. На других, мертвяки доедали кого-то, а доевшие, пытались добраться до оставшихся людей. Но срывались и падали на гору тел на козырьке, из-за чего с горы на площадку скатывалось очередное тело или два, и толпа набрасывалась на него, разрывая на куски за несколько секунд. Звук двигателя и визг тормозов привлек их внимание и они, оторвавшись от трапезы дружно повернулись в нашу сторону. Несколько сотен мутных белесых глаз уставились на странный предмет, из которого так сладко и сильно пахло кровью и свежей едой!

– Гони! – заорал Палыч, выводя меня из ступора, гони, гони, гони!

Я вдавил педаль газа и УАЗ чихнув, и чуть не заглохнув, рванул к проспекту Калинина еще до того, как вся эта толпа пришла в движение.

– Адские врата какие-то! – Палыч уставился на меня, – я чуть в штаны не наложил!

– Аналогично, когда движок чуть не заглох! – я посмотрел на него и улыбнулся, сдерживая смех. Палыч в ответ громко заржал, хватаясь за живот. Ну тут уж и я не сдержался! Истерический смех был последствием адреналинового отката!

«Точно! – подумал я, немного успокоившись, – Адские Врата!».

Глава 5 Лабиринты Ада.

Я проехал по кольцу на проспекте Калинина и направил УАЗ на выезд из города. Но не успев разогнаться, тут же начал тормозить. Дорога шла под уклон и с этого места была хорошо видна огромная пробка в том месте, где раньше был пост ГАИ. Машины стояли хаотично, перекрывая не только трассу, но и все обочины. Некоторые горели, много было перевернутых. И практически возле каждой стояли люди. Я остановился и выхватил из рюкзака маленький китайский бинокль.

– Мертвяки! – сказал я, отвечая на немой вопрос Палыча, – Нам не прорваться! Машин немного, но стоят плотно. А дальше, где Иноземцево начинается, сплошная стена тумана стоит.

– Давай может через Теплосерную? – Палыч взял у меня бинокль и стал рассматривать пробку и туман, – Похоже на ночной туман, но не такой плотный!

– Боюсь там тоже пробки! Лучше тогда назад по проспекту на Нальчинский выезд. – сказал я после недолгого размышления, – проспект по шире будет, да и если пробка можно попробовать объехать!

Я развернул машину и рванул обратно. Проезжая перекресток с поворотом на место дуэли Лермонтова, мы отчетливо услышали стрельбу где-то справа. Причем стрельба была интенсивная и велась из автоматического оружия.

– Где-то в районе Лермонтовской. – определил Палыч, – интересно кто там воюет?

– Нам туда точно не нужно! – ответил я, прибавляя скорость.

Адские врата почти опустели. На балконах еще мелькали отчаянно машущие нам люди, но мы ничем не могли им помочь! Шевелящаяся куча из окровавленных тел, так же осталась на козырьке, а вот на парковке остались обглоданные костяки и несколько ползущих в сторону Универсама мертвяков. Остальные беспорядочной толпой брели мимо универсама в сторону комсомольского парка. Видимо их привлекли звуки выстрелов, которые отчетливо слышались со стороны Лермонтовкой.

«Ага, не зря я тишину соблюдал! – я мельком глянул на остаток толпы скрывающейся за строящимся зданием Универсам, – они на звук реагируют».

Машина неслась по почти пустому проспекту, лишь изредка объезжая брошенный транспорт. Но чем ближе мы подъезжали к автовокзалу, машин становилось все больше и больше, и вот мы опять уперлись в пробку. Проезд под местным Бродвеем был затоплен, и возле него скопилась куча машин. Мертвяков здесь так же было достаточно. Некоторые сидели запертые в машинах, но большая часть медленно бродила по дороге.

– Смотри! – Палыч показывал на одну из крайних машин, – по-моему там живые!

В одном из крайних автомобилей, вдруг резко распахнулась дверь, сметая с ног облепивших ее мертвяков, и оттуда как кошка вылетела миниатюрная девушка, прижимая к груди ребенка. Чуть не запнувшись об завалившегося мертвяка, она побежала в нашу сторону.

– Палыч, прикрывай! – заорал я уже выскочив из машины, и рванул ей навстречу.

Между нами было метров двадцать, но мне показалось что я бегу вечность.

– Ребёнка давай! – гаркнул я, схватил ребенка, поддел девушку за руку, и потащил к машине.

Палыч не растерялся и заранее открыв заднюю дверь, уже стоял, целясь из «Ксюхи» в двинувшую в нашу сторону толпу. Запихнув девушку в салон, я передал ей ребенка и прыгнув на свое место стал разворачивать машину. Палыч уже был в салоне и следил из своего окна за толпой тварей.

Только когда мы отъехали на достаточное расстояние, я обернулся, чтобы рассмотреть наших случайных пассажиров. Девушка, казалось так и не поверившая до сих пор в их спасение, не моргая сидела с широко раскрытыми карими глазами, в которых был ужас и страх, и обхватив двумя руками девочку лет трех, прижимала ее к груди, пытаясь укрыть ее ажурной, вязанной кофтой. Девочка сидела с зажмуренными глазами и тихо что-то шептала, изредка всхлипывая. Длинные, густые черные волосы, слегка растрепанные, локонами спадали на лицо девушки, чуть прикрывая лоб, мешая рассмотреть ее получше.

– Вы как? – тихо спросил я, но реакции не последовало, и я решил оставить их пока в покое, чтобы они сами отошли от пережитого ужаса.

У меня мурашки побежали по всему телу, когда я представил, что им пришлось пережить запертыми в маленьком авто, окруженными злобными мертвяками.

«Так вот почему так мало машин! – мелькнула догадка, – Многие, с утра рванули из города и застряли в пробках».

– Ну что, куда дальше? – вывел меня из раздумий Палыч, – Через Теплосерную?

– Да! Давай попробуем. – я повернул на перпендикулярную улицу, по которой можно было выехать на Теплосерную, – Заодно и друга своего проверю! Он вообще-то на базе должен быть, но, кто его знает!

Пересекая проспект Кирова, я переключил канал своей рации на заранее оговоренный со своим другом.

– Иваныч прием! Я в пяти минутах от твоего дома. Ты где? Прием! – рация молчала. Я повторил вызов.

– Может не достает? – спросил Палыч, – Далеко дом?

– Нет, дом совсем рядом! Скорее всего он на базе… – меня прервали звуки рыдания с заднего сиденья.

Мы с Палычем практически одновременно обернулись. Девушка наконец то очнулась и громко рыдая, и смеясь одновременно, осыпала поцелуями свою дочь, постоянно повторяя: – Сашенька, доченька, Сашенька…

Я повернул на Теплосерную и остановив машину быстро осмотрелся, оценивая ситуацию. Справа, за забором санатория стояло несколько мертвяков, на дороге особых препятствий не было, да и шатунов не наблюдалось, к счастью. Слева стояли старые двухэтажные здания, где в окнах иногда выглядывали перепуганные лица людей, и кое-где, кровавые морды мертвяков, приникших к окну, в тщетных попытках вырваться. Прямой угрозы не было, лишь арочный въезд во двор одного из домов вызывал беспокойство. Немного впереди, примерно там, где располагалась управа ФСБ, в небо поднимался дым и доносились звуки боя.

– Палыч, следи за аркой. – кивнул я напарнику на въезд во дворы и повернулся к девушке, – Вы как? Успокойтесь, пожалуйста, пока все безопасно!

Девушка подняла на меня заплаканные глаза с растекшейся тушью и схватив меня за руку затараторила: – Спасибо вам! Спасибо!

– Успокойтесь, пожалуйста! Возьмите себя в руки! – я накрыл ее руку своей ладонью, – Все почти закончилось! Скажите, как вас зовут!

Толи мои слова подействовали, толи то, что я накрыл ее руку ладонью, но девушка успокоилась.

– Я… меня… Рина! –наконец представилась она, сдерживая рыдания. Слезы так и текли по щекам.

– Ну все Рина! Успокойтесь! Все позади! Я Олег! А это Сергей! – указал я на Палыча. Тот повернулся, подмигнул малышке и улыбнулся Ирине.

– Ну а тебя, принцесса как звать? – как можно спокойнее и добрее спросил я малышку.

– Пуговка! – буркнула она и уткнулась маме в грудь, обнимая за шею.

– А имя у Пуговки есть? – стараясь хоть немного отвлечь ребенка от творящегося ужаса, задал я вопрос.

– Сафенька! – буркнула она и повернувшись, уставилась на меня большими серыми глазищами, – А вы нас не скуфаете?

Ребенок переводил серьезный взгляд с меня на Палыча.

– Ну что ты деточка! – вступил в разговор Палыч, – Мы вас защищать будем!

Я наклонился между спинками сидений и достал переноску с котом.

– Смотри кто здесь! – сказал я Сашеньке ставя переноску на сиденье. Флинт, ошарашенный всем происходящим сидел, забившись в дальний угол.

– Кыся! –вдруг радостно вскрикнула Сашенька, – Мама, смотри кыся!

– Это Флинт! Он разбойник и пират! Приедем на место, я дам тебе с ним поиграть! – ответил я на вопросительный взгляд ребенка.

В этот момент со сторон управления ФСБ раздалась беспорядочная стрельба. Мы с Палычем тут же переглянулись.

– Проскочим? – спросил он.

– Попробуем! Стреляют Фейсы скорее всего, а управа в пойме стоит. Нам туда не нужно, так что есть возможность.

– Рина! – обратился я к пассажирам, – Если крикну «Ложись», падайте на сиденье и прикрывайте Сашеньку. И ничего не бойтесь!

Пока мы переговаривались и медленно двинулись в сторону невидимого боя, стрельба усилилась, раздалось несколько взрывов, дикий рев и все стихло. Рев был похож на рев взбешенного медведя, только во много раз сильнее. Я даже затормозил прислушиваясь. Но все было тихо. Мы переглянулись с Палычем.

– Что это было? – в глазах Палыча я увидел не просто страх, – Может, ну его!

– Палыч, вроде тихо все сейчас. Давай потихоньку подъедем, глянем. Здесь просто самая удобная дорога! – я напряженно всматривался вперед, – двинем?

Палыч подумал и кивнул. Я обернулся к пассажирам. Рина сидела бледная, от страха, прижимая Пуговку к груди.

– Рина, не бойтесь, пожалуйста! Нам нужно обязательно проехать. Там, куда едем, друзья, и там будет безопасно – попытался успокоить ее я и подумав немного добавил, – Надеюсь.

Рина посмотрела на меня полными ужаса глазами и молча кивнула.

УАЗ медленно подъезжал к повороту на мост, в сторону Горячеводска. Уже было понятно, что здание управления ФСБ горит, и стрельба, скорее всего, была там. Но самое неприятное то, что впереди, за поворотом, вся улица Теплосерная была забита автомобилями. Где-то за поворотом, со стороны моста послышался приближающийся надрывный звук мотора и через секунду, еле вписавшись в поворот, на нас вынеслась вазовская семерка. Не снижая скорости, машина пронеслась мимо нас. Я только и смог разглядеть перекошенное страхом лицо водителя и его круглые от ужаса глаза. Он даже не посмотрел в нашу сторону, как будто нас не существовало.

– Олег? – в голосе Палыча чувствовались страх и неуверенность.

– Развернемся на повороте, – ответил я, – здесь не смогу. Попробуем через автовокзал.

Я прибавил скорость и выехав на перекресток затормозил!

– Это что за… – только и смог сказать, показывая Палычу на открывшуюся картину.

Часть города исчезла! Был мост, была дорога за мостом вместе с трамвайными линиями, и даже часть домов частного сектора. Но дальше, вместо привычной картины, было ровное поле с уходящей в даль проселочной дорогой, упирающейся примерно через километр в густой, хвойный лес. Я не верил в то, что видел! Част города как будто отрезало по какой-то невидимой, ровной линии. При этом, асфальтированная дорога, просто обрывалась и сразу за ней шла грунтовка. Не было привычных перепадов холмов и абриса Кавказского хребта, только чистое поле и лес!

– Что за фокусы? – ошарашено посмотрел я на Палыча, – Куда город делся? И горы! Где горы?

Палыч повернулся с не менее ошарашенным видом. Я выбрался из машины, забыв про автомат и не знал, что делать! Ни базы Иваныча, ни дачи Палыча! Куда ехать? Где мы вообще?

– Там кто-то есть! – крикнул Палыч из машины, указывая в сторону здания ФСБ, – кажется живой.

Я посмотрел в указанном направлении и чуть не присел от страха. Метрах в тридцати от нас, за скрученным в невообразимую фигуру шлагбаумом на въезде к зданию управы лежало нечто. Огромное чудище, валялось на земле, раскинув длиннющие лапы с громадными когтями. Лапы были обвиты тугими мышцами и выглядели как у перекачанного на стероидах качка. Головы не было видно из-за мощного торса. Но чудище похоже было мертво.

Я посмотрел на Палыча, и понял, что ему не видно этого чудища, а показывает он куда-то ближе. Метрах в пяти от нас, на склоне обочины лежал боец и слегка шевелился, пытаясь или отползти, или встать.

– Серега, бери автомат и давай ко мне! – крикнул Палычу и побежал к военному.

На земле лежал крупный человек в камуфляже, остатках бронежилета и каске. Грудь его, наискось от правого плеча к животу пересекали три глубокие, практически до костей раны, правой руки не было ниже локтя. Я наклонился над ним. Щека справа так же была рассечена. Видимо боец успел затянуть жгут на оторванной руке и только потом потерял сознание.

– Ух, ё…! – за спиной стоял Палыч, во все глаза глядя то на чудовище, то на бойца, – это что такое?

– Не знаю! – мне показалось что боец пошевелил губами, и я наклонился над ним, пытаясь услышать.

– Спек! – чуть слышно прошептал боец.

– Что? – не понял его я, – Что за спек?

– В кармане! – бойцу с трудом давалось каждое слово, – Вколи! Спек!

Я аккуратно проверил карманы и в нарукавном, слева, обнаружил жестяную коробочку, в которой лежали 3 шприца с золотистой жидкостью. Я сел и положив голову бойца себе на колени, вытащил один шприц.

– Это оно? – спросил в надежде на ответ, но боец молчал. Пощупал пульс. Пульс был очень слабый, лицо постепенно приобретало синеватый оттенок. Я нервно сжал шприц, не зная, сработает ли это. Времени на сомнения не оставалось – он мог умереть в любую секунду. Не дожидаясь ответа, всадил иглу в бедро, как когда-то, кололи промедол раненым в Афгане, и выдавил поршнем содержимое. Прошло около минуты, боец дернулся, кожа лица порозовела, он с шумом вздохнул и открыл глаза.

– Ты кто? – прохрипел он, уставившись на меня, – Свежак?

– Какой свежак? – и обращаясь уже к Палычу крикнул, – Палыч, подай мой пояс, там есть ИПП и израильские бандажи! И воду тащи! И коньяка пузырь!

Палыч стремглав бросился к машине.

– Парень! – прохрипел боец, – не суетись! Я уже все! Отбегался! Единственное чем можешь помочь… – он закашлялся и замолчал, набираясь сил.

– Хрена тебе! Даже не думай! Я тебя вытащу! Кто тебя так? – пытаясь привлечь его внимание, что бы он не впал в шоковое состояние, тараторил я.

Он качнул головой и взял мою руку своей целой рукой.

– Нет! Я не о том. Спек в вену нужно! И живчик дай. – он опять замолчал.

Спек в вену! Ну то что эта хрень золотистая и есть спек, я уже понял, а вот живчик…

– Что за живчик?

Парень указал глазами на флягу на поясе. Я взял флягу, открыл и понюхал.

– Фу бля… Ты что это пить собрался? – скривился я от мерзкого запаха с нотками алкоголя.

– Дай! – прохрипел боец

Я поднес флягу к его губам, и он жадно сделал несколько глотков. Потом немного подождав, приложился еще раз. В этот момент подбежал Палыч со всем необходимым. Я разорвал израильский бандаж и наложив на обрубок руки начал заматывать. Следом такими же бандажами попытался изолировать раны на груди.

– Серег, давай вату и коньяк – попросил я, смотря на рваную щеку, – Зашить бы, но нечем, да и не умею я! Извини брат, ща промою кожу вокруг и попытаюсь пластырем стянуть! Есть у меня волшебные полоски! Так все-таки, кто тебя так?

– Рубер! – видно было что парень еле держится, – трое их было. Не ожидали мы. Они раньше пришли и засаду устроили. Он замолчал отдыхая.

– Это вон та милая зверушка? – пытался я шутить, привлекая его внимание, – крупный экземпляр! И где же таких держат то?

Я закончил с раной на щеке и взял шприц.

– Подожди! – боец перехватил мою руку, – слушай внимательно и запоминай!

Он сделал паузу.

– Запомни вот что! Это уже не твой город и даже не Земля! Это Улей! Еще называют Стикс. Потом все подробно прочтёшь, в рюкзаке брошюрка есть. Не перебивай! – вновь остановил он меня, – Вам нужно бежать отсюда! Как можно быстрее и как можно дальше. Руберы эти явно были не одни! Где-то рядом Элита бродит! Они ее свита! А еще, скоро здесь будут зараженные и их будет много!

– Да их и так полный город!

– Это медляки! Они не опасны! А придут такие, что вот та зверушка покажется птенчиком. Укусов не бойтесь, вы уже заражены, но имеете иммунитет. Так что бегите или прячьтесь где-нибудь. Еще плохая новость для вас! То, что прочтешь в книжке, это цветочки! Вам не повезло, вы попали прямиком в Пекло!

Мы с Палычем слушали и не верили своим ушам.

– По глазам вижу, не веришь! – горько ухмыльнулся он, – прочтешь и еще вот что! У меня на каске камера. Найди безопасное место и посмотри. Прячьтесь на верхних этажах, на стройках, что бы людей не было рядом. Вам нужно пересидеть, пока волна не схлынет. Потом идите лучше в стаб…

– Штаб? – удивился я, – Какой штаб?

– Стаб! –боец вздохнул, – Это стабильный кластер. Мой стаб называется Горный. Там поселение на отдельной скале. Увидишь, не перепутаешь. Сообщишь что группа Ирбиса погибла. Ирбис, это я!

– Не братан! Сам сообщишь! Мы тебя здесь не бросим! Давай ка в машину! Палыч помоги! И Рину с Пуговкой на переднее сиденье пересади.

– Погоди! Вновь остановил меня Ирбис, – Кошмар забери!

– Какой кошмар? – удивился я.

– Там, где-то – он кивнул в сторону газона. Я встал и пройдя несколько шагов увидел странный автомат, валявшийся в траве. Не похож ни на что, известное мне, спуск стоит перед магазином, магазин судя по размеру под крупный калибр, на стволе похоже глушитель или банка и еще и рамка как на пиндосовских М16.

– Заберу, только давай мы тебя в машину положим и вколю я тебе твой спек!

Через несколько минут, собрав все вещи Ирбиса и прихватив из раскуроченного Тигра еще один «Кошмар», кучу БК к нему, несколько гранат к подствольнику и еще всякую мелочь мы ехали в сторону моего дома. Ирбис, после внутривенной инъекции золотистой жидкости, расплылся в блаженной улыбке и отключился. Пуговка сидя на руках у мамы, с интересом рассматривала странного дядю, лежащего на заднем сиденье и Палыча, который придерживал голову раненного.

Мы ехали и не знали, что в город уже пришла Смерть. Страшная, жестокая и беспощадная Смерть!

Глава 6 Назад в будущее.

Улей! Стикс! Мир, где кто-то или что-то играется, складывая куски иных миров как пазлы, филигранно стыкуя лишь пути передвижения! Шоссе может перейти в проселочную, разбитую дорогу, река соединится с иной рекой или каким-либо водоемом. Но при этом игроку абсолютно наплевать на людей, попавших сюда! Люди, это топливо, энергия для этого мира! Кто-то превратится в монстра, а кому повезло, станет иммунным! Одним нужно сожрать как можно больше и эволюционировать в высшую тварь. Другим, умудриться не стать едой, не попасть в лапы к мурам или внешникам и не сдохнуть от трясучки и спорового голодания. Но и у тех и у других одна главная задача – выжить!

Монстры, кластеры, стабы, перезагрузки! Твари с их классификацией, спораны и живчик, горошины и жемчуг! Чем дольше я читал брошюрку для новичков, тем больше не верилось! Все казалось бредом сумасшедшего, если бы не наглядные доказательства. Брошюрку от какого-то Института, я нашел в рюкзаке Ирбиса, как только добрались до моего дома. Там же была нарисованная от руки карта, две фляги с живчиком судя по запаху, какие-то консервы, комплект камуфляжа и несколько полных магазинов к «кошмару» и куча не известных мне патронов, явно крупного калибра.

Добрались до дома не без приключений. На улицах стало более оживленно. Хаотично бродили толпы мертвяков, оборачиваясь на звук проезжающей машины и провожая взглядом бездумно шли вслед. Стали попадаться спринтеры. Завидев нас, они срывались с места как спортсмены, но пробежав несколько метров останавливались, явно потеряв весь запас энергии. Пару раз приходилось сбивать этих бегунов, кинувшихся под колеса. Все это, на фоне яркого голубого неба и зелени деревьев и цветов, и ослепительного солнца выглядело сюрреалистично! Но картина еще недавно живого, цветущего, летнего города менялась на глазах. Брошенный транспорт, пока еще редкие пятна подсыхающей крови на асфальте и стенах домов, медленно бродящие, перепачканные в крови мертвяки, все дальше и дальше отдаляли нас, от той беззаботной жизни, которой каждый из нас жил еще вчера! Город умирал, и лишь возникающая то тут, то там стрельба и редкие звуки сирен, обозначали островки жизни. Рухнули все надежды и планы! Где-то там, далеко, за порогом прошедшей ночи остались все мечты. В душе еще теплилась надежда, что все это скоро закончится, все пройдет и вернется назад, но разум, наблюдая происходящее, кричал: – «Беги! Прячься! Спасайся! Выживай!».

«Выживай! – я вспомнил свое увлечение выживальческой темой и свои приготовления, – А ведь хоть и не полностью, но я подготовился! Есть запас еды, хоть и небольшой, есть вода, есть оборудование, которое поможет выжить! Выжить! Теперь нужно просто выжить!».

Из переулка нам на перерез вылетел навороченный лифтованный «Крузак» и я еле успел отвернуть и затормозить, чтобы не столкнуться. Рину с Сашенькой от резкого торможения кинуло на лобовое стекло, и они бы наверняка пострадали, если бы не пришедший на помощи Палыч.

– Что он творит! Баран! – Палыч отпустил девушку и ребенка из своих объятий.

Из джипа вылез грузный мужик в дорогом костюме, постоянно пытающийся куда-то позвонить по мертвому телефону и бегом направился к нам.

– Ты куда летишь, баран? – крикнул ему Палыч в приоткрытое окно.

Мужик отвлекся от телефона и скорчив, угрожающую гримасу, стараясь придать срывающемуся на фальцет голосу начальственный тон заорал: – Вы что! Вы обязаны обеспечить…вы должны… Да вы знаете кто я! В этот момент он разглядел нас и поняв, что мы не полицейские замолчал.

– Ты нам дорогу перегородил! – я старался говорить, как можно спокойнее, хотя внутри все кипело, – убери свою колымагу! У нас раненый и женщина с ребенком. Быстрее!

Мужик посмотрел поросячьими бегающими глазками на меня, на Рину с ребенком и снова пошел в наступление.

– Вы не понимаете! Я важный человек! И хоть вы и не полиция, вы обязаны сопроводить меня!

Мое терпение подходило к концу.

– Мне насрать кто ты и куда тебе нужно! – прорычал я, останавливая его словесный поток и выставляя в окно свой АКМ, – сел быстро в свою телегу и убрался с дороги!

Глаза мужика округлились при виде направленного на него ствола. Он побледнел, губы его затряслись, и он медленно попятился к своему джипу, бормоча: – Ну как же… я ведь… мне нужно!

– Стой! – рявкнул я, чуть не доведя мужика до сердечного приступа, – Спрячься где-нибудь! Выехать все равно не сможешь, пробками все перекрыто, и если выживешь, убегай! А теперь, сел в машину и убрался на хрен с нашей дороги!

Мужик потупил несколько секунд, затем подхватился, влетел в салон своего джипа и развернувшись рванул в сторону Бештау.

Во двор своего дома я заезжал медленно. Все окна закрыли, хотя духота и запах крови не давали нормально дышать. Кровь уже подсохла почти везде, и только на полу под ногами она липла к подошвам, противно чавкая. Я аккуратно на холостом ходу повернул к своему дому, внимательно осматриваясь вокруг. Мертвяков не было видно. Лишь в окнах виднелись окровавленные хари, молчаливо провожающие нас взглядом. Ни одного живого лица я не увидел! Скорее всего тот, кто раньше смотрел или обратился, или был съеден своими обратившимися родственниками.

– Палыч! Я сейчас поднимусь в квартиру и заодно все проверю. – я подъехал и остановился напротив подъезда, – Ты останься, прикрой. Только не стреляй если мертвяки покажутся. По рации мне сообщи. Давай проверим!

Палыч вытащил рацию и нажав тангенту забубнил: – Первый я второй, прием!

– Слышу! Прием! – ответил я, и подмигнув Пуговке, стараясь подбодрить ее, продолжил, – Ничего не бойся! Дядя Сережа с тобой, а я скоро вернусь!

Открыв подъезд, я прислушался. Вроде тихо, лишь иногда слышны звуки, как будто в двери кто-то скребется. Запах уже изменился. Смесь трупного запаха перемежался со сладковато приторным запахом свежей крови. Дверь квартиры второго этажа, где жил тот парень я закрыл еще когда мы уходили. Стараясь не шуметь и наступая как можно тише, я поднялся на свой этаж, попутно открыв окна, чтобы хоть немного убрать мерзкое зловоние. У соседей стояла полная тишина. Сосед слева жил один и пересекались с ним очень редко. А справа жила бабуля с великовозрастным сыном. Открыв дверь в свое жилище, я вызвал Палыча.

– Слушаю – раздалось в наушнике.

– Как обстановка?

– Тихо все пока, только далеко во дворе один стоит, шатается, но смотрит в другую сторону от нас. – отрапортовал Палыч.

– Принял! Спускаюсь! Готовь девчонок и весь скарб! Ирбиса понесем вторым рейсом.

Когда я, спустившись, открыл дверь подъезда Палыч, навьюченный двумя рюкзаками и оружием, вместе с девчонками стояли у двери.

– Поднимаемся очень тихо! – предупредил я и обращаясь к девочке сказал, – Сашенька! Пожалуйста, не разговаривай и не кричи! И дыши через вот этот платочек, там плохо пахнет! Я протянул ей бандану взятую дома.

– Договорились? – посмотрел я на нее.

Девочка молча кивнула. Оставив Рину с дочкой и весь наш скарб дома, мы двинулись за Ирбисом оставив из оружия только пистолеты. Он не приходил в сознание с того момента как я ввел ему cпек. Предусмотрительно прихватив синтетический полог, мы уложили тяжелого Ирбиса на него и с трудом подняли в квартиру. Наконец, закрыв дверь, я облегчённо выдохнул.

– Ну вот, гости дорогие мы и дома! Располагайтесь! – я улыбнулся уставившейся на меня Пуговке.

Ирбиса положили на диван в зале. Рину с Пуговкой я решил разместить в спальне, закрыв пледом и шторами предварительно окно. Зачем я это сделал, не знаю, но мне показалось что так будет безопаснее. В зале закрыл просто шторы. Головная боль и тошнота, мучившие нас все это время, опять усилились. Мы с Палычем закинули очередную горсть обезбола, запив коньяком.

– Рина, у вас голова болит? Тошнит? – спросил я, видя, как она жадно смотрит на наши процедуры.

– Да! Очень сильно! И пить хочется постоянно!

– Держите! – протянул я ей пару таблеток обезболивающего и бутылку коньяка, – поможет ненадолго! А вот что с Пуговкой делать, не знаю! Не поить ведь ее коньяком?

– Может разбавить и попробовать дать? – предложил Палыч.

– Может! – задумался я и вдруг в памяти всплыли слова Ирбиса о книжице в рюкзаке.

Я схватил рюкзак и достал тонкую брошюрку, на обложке которой было написано – «Институт. Инструкция для новичка по выживанию в Стиксе»

Я открыл брошюрку и углубился в чтение, попросив Палыча понаблюдать за Ирбисом

«Привет, новичок! Добро пожаловать в Стикс…».

Уже через минуту я прочитал про живчик и понял его назначение и как его готовить! Оказывается, мы теперь обречены пить это пойло постоянно. Это лекарство для нас, иммунных. Оно помогает от спорового голодания и если его не принимать, то сдохнешь в муках как наркоман от ломки или можешь превратиться в зараженного. Я посмотрел на рюкзак Ирбиса и недолго думая вытащил одну фляжку. Запах был тот еще! Настойка носков, в которых ходили несколько месяцев не снимая, на самогоне. Ну по крайней мере у меня возникли такие ассоциации.

«И как они его пьют? – меня передернуло от мысли что это нужно пить, – Ну… была не была!». Я приложился к фляжке и сделал пару глотков, загасив желание моментально выплюнуть. Прислушался к ощущениям и сделал еще пару глотков. Палыч, сидя у дивана с Ирбисом, с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Я протянул ему флягу.

– На, попробуй! Только не нюхай! – предупредил я, – и не выплюни! Говорят, это лекарство!

Но Палыч не послушался моего совета, поднеся горловину к носу. Тут же скривился и отвел руку в сторону. А я, вдруг отчетливо почувствовал, как уходит головная боль и тошнота! Еще несколько секунд и от надоевшей боли не осталось и следа! При этом сил и энергии как будто бы прибавилось.

– Пей! – кивнул я на флягу, – а то сдохнешь или упырем станешь! Не нюхай! А так это как слабоалкогольный коктейль!

Палыч подумал немного, махнул рукой и приложился к горлышку фляги, зажав нос пальцами. Отпив три или четыре глотка, он сжал губы, преодолевая рвотные позывы и выпучил глаза!

– Держи, держи! – пытался я его поддержать, – Держи Палыч, нужно!

Наконец он проглотил последнюю порцию и скривившись вытер губы рукавом.

– Вот же гадость то! Как это пьют?

– Привыкнешь! – раздался тихий голос Ирбиса.

Глава 7 Откровения.

Я соскочил с пола и подошел к дивану.

– Ирбис, ты как? – склонился я над ним, – Может еще спек вколоть?

– Нет! – прохрипел боец, – лучше живчика дай.

– Мы тут немного похозяйничали. – я забрал флягу у Палыча и передал Ирбису, – Ты уж извини!

– Все правильно сделал! – сказал боец, оторвавшись от горлышка, – Вам теперь его нужно всегда пить! Много не пейте, грамм сто пятьдесят или двести в день. Пей по несколько глотков как почувствуешь, что голова начинает болеть. Если частить начнете, можно отравится.

Ирбис замолчал, прикрыв глаза. Было видно, что каждое слово ему дается с трудом. Помолчав он продолжил: – Этих двух фляг вам вдвоем дней на десять хватит! А потом… коробочку железную в рюкзаке поищи.

Я видел коробочку, когда осматривали вещи, поэтому быстро достал ее и протянул Ирбису.

– Открой! – покачал он головой, – только аккуратно!

Я открыл крышку и увидел внутри три холщовых мешочка по типу кисетов для табака. В оном из них лежали разноцветных шарика, один черный, и два красных, причем один из красных слегка отличался, радужно переливаясь. В другом хранились шарики поменьше, примерно, как крупный горох и по виду похожи на спрессованный желтоватый сахар. А в последнем совсем мелкие как виноградина серые. Я поднес коробочку ближе к Ирбису.

– Это главная наша ценность! – продолжил он, – Те, что серые, как виноградинки – спораны. Основная валюта здесь и лекарство для нас!

Он посмотрел на меня и спросил: – Брошюрку читал, наверное, раз живчик хлебать стали.

Я кивнул.

– Так вот! Из споранов готовят живчик. Как готовить читал? – он вновь посмотрел на меня. Я молча подтвердил, – Значит не забывай фильтровать! Добавлять можно любое спиртное по вкусу.

– А для детей как готовить? – перебил я его волнующим меня вопросом.

Ирбис уставился на меня внимательным взглядом и спросил: – Откуда дети?

– Да не двое нас! Четверо! Еще девушка с дочкой, вытащили случайно. Ты без сознания был, не видел их.

– Зови! – коротко приказал Ирбис.

Из спальни выглянула настороженная Рина.

– Здравствуйте! – тихо поздоровалась она, – я слышала. Дочку тоже привести? Она просто плохо чувствует себя!

– Принеси! – Ирбис посмотрел на Палыча и тот скрывшись в спальне быстро вышел с Сашенькой на руках. Ребенок был бледный и тихонько постанывал. Ирбис посмотрел на нее, нахмурился, несколько секунд что-то решал, а потом начал командовать.

– Неси воду, полулитровую банку, литровую банку и какой-нибудь сок! Есть? – скомандовал он, глядя на меня.

– Сок есть! – вспомнил я о пакете сока в холодильнике.

– Ты! – он посмотрел на Рину, неси одеяло, подушку и какую нибудь марлю или хэбэшку. И стели рядом.

– Как организуете постель, положишь девочку туда, а пока поднеси ко мне. – это было направлено Палычу.

Когда я вернулся из кухни со всем необходимым, Ирбис держал Пуговку за ручку с закрытыми глазами, и мне показалось что его лицо становилось с каждой секундой все суровее. Наконец он открыл глаза, отпустил маленькую ручку девочки и глазами подозвал меня. Рина уже организовала лежанку из одеяла и подушек, и Палыч положил ребенка.

– Будешь готовить живчик для нее! – обратился он ко мне, – а я проконтролирую! Давай! Достань один споран.

Я вытряхнул из мешочка на ладонь несколько виноградин, и, взяв одну, ссыпал остальные обратно. Налил в банку пол-литра коньяка и бросил виноградину туда. Она достаточно быстро растворилась, образуя серые хлопья.

– Эти хлопья, яд! Их обязательно нужно тщательно отфильтровать через плотную ткань. Для ребенка можно даже повторить. – комментировал Ирбис процесс.

Когда виноградина полностью растворилась, я тщательно профильтровал раствор через несколько слоев марли, которую Палыч достал из моего НЗ. Потом еще раз отфильтровали через ткань, принесенную Риной. Закончив процесс, я посмотрел на Ирбиса. Он лежал, закрыв глаза и казалось, не дышал.

– Ирбис! – позвал я.

Он медленно открыл глаза.

– Теперь добавь немного воды, и сок по вкусу. Пусть она пробует – кивнул он на Рину.

Я развел раствор, перемешал и подал Рине. Она осторожно отпила и одобрительно замахала головой.

– Нормально? – Ирбис смотрел на нее, – Тогда дайте девочке, глоток не больше. Сколько ей?

– Три с половиной! – ответила Рина. И приподняв голову дочки ласково стала говорить, – Сашенька, давай выпьем лекарство, головка перестанет болеть!

Девочка сделала глоток и потянулась еще.

– Пока хватит! – остановил Рину Ирбис, несите ее на кровать и через десять минут дайте еще два три глотка. Скоро ей станет легче.

Рина с Палычем унесли ребёнка обратно в спальню, а Ирбис глазами показал на диван, приглашая присесть.

– Наклонись! – прошептал он и дождавшись, когда я склонюсь к нему тихо, но уверено прошептал, – Девочка, не иммунная!

Я отпрянул в сторону ошарашенный такой новостью, по спине будто стадо мурашек пробежало, и перед глазами пронеслась картина утренней трагедии. Еле сдержавшись что бы не закричать, я уставился на Ирбиса.

– Спокойно! Время пока есть! – ответил он, – она будет расти до критической массы нормальным ребенком, но как достигнет веса в пятнадцать, семнадцать килограмм, а это по меньшей мере еще год или два, обратится. Если ничего не сделать, обратится.

– А как ты определил? – спросил я с ноткой сомнения, – И что можно сделать, если это точно?

– Дар у меня такой! – устало ответил он, – я вижу не иммунных. Серые они. Девочка пока светло, светло-серая.

– Что за дар? – удивился я, – и что значит серая?

– Дар? Дар от Улья. Один из… У нас у каждого есть дар, или несколько. Не читал что ли? – он посмотрел на меня, и я молча покачал головой, – Ну прочтешь еще! У каждого по-разному. У меня вот их пока три. У вас троих тоже что-то есть, но не понятно пока!

– У меня, как и говорил, три – грустно добавил он, – Клокстопер, знахарь и вот недавно этот прорезался. А серые… Это вижу я так! Будто паутина вокруг мозга, как на рентгене. У иммунных, как у вас, золотая, а у не иммунных – серая. А у перерожденных тварей уже черная. Так что вот.

– Что за Клокстопер? – начал задавать вопрос я, но тут же прервался, – Нет, нет подожди! А что можно сделать? Как помочь Пуговке?

– Кому? – спросил Ирбис удивленно.

– Ну Сашеньке, она просто представилась так, когда мы их вытащили.

– Ну вот так и назовешь ее, если захочет! Если выживет конечно! Будешь ей крестным! А помочь ей сможет только белая жемчужина! Это самая большая ценность в Улье и огромная редкость.

Ирбис снова закрыл глаза и замолчал.

– Тебе плохо? – встревожился я, – Может все-таки спек?

– Зря добро переводить! – покачал головой Ирбис, не открывая глаз, – мне уже ничего не поможет, если только ты не хирург и у тебя, случайно, оказались инструменты, Внутреннее кровотечение, а вот живчик чуть взбодрит. Дайка!

И сделал несколько глотков из поданной мной фляги.

– Я немного отдохну, ты не уходи! У нас мало времени, а мне нужно много рассказать.

– Хорошо! – я остался сидеть рядом с ним, обдумывая все услышанное.

«Белая жемчужина! Как она выглядит то хоть? И где ее искать? Может в брошюрке написано? – я посмотрел на лежащую на столе книжицу».

– Где взять не главное! Главное, как взять! – будто прочитав мои мысли заговорил Ирбис. – Напои маму девочки живчиком, а то загнется как дочка. Девочку я подлечил, а вот маму уже не потяну.

Я соскочил с места и схватив флягу и направился в спальню, чуть не столкнувшись с выходящим оттуда Палычем.

– Полегчало Пуговке! Кушать хочет! – улыбаясь, грустными глазами сказал он.

– Сейчас что-нибудь придумаем! У меня в морозилке пельмени есть и мясо нужно отварить, пока не пропало. А ты пока на вот! Рине дай выпить! Сам то как? – спросил я.

– Отлично! Как заново родился! – Палыч поднял большой палец в жесте одобрения, – Погоди! Варит? Как ты собрался варить  без газа?

– Это у вас, неподготовленных газа нет! – ухмыльнулся я, – А у нас все есть!

Отпоили Рину, хоть и с трудом. Я достал туристическую горелку и переносной баллон с газом. Рина вызвалась приготовить. А я вернулся к Ирбису.

– Сейчас приготовим и поедим горячего, а то и правда кушать хочется… даже не кушать, а жрать! – я подсел на диван к нему.

– Кушать это хорошо! Это силы и жизнь! – тихо проговорил Ирбис, – Ты вот что, достань из коробочки мешочек с жемчугом! Там их три!

Я достал кисет с разноцветными шариками.

– Высыпи на ладонь! – попросил Ирбис, что чувствуешь?

– Теплеют! – удивился я, – Прямо на глазах теплеют.

– Это жемчуг! – спокойно продолжил он, – Черный, самый дешевый. Про него прочитаешь в памятке. Красный дороже, примерно один к двум, за одну красную, две черных. Тот что радужный, еще дороже – тут цену не подскажу, меняется. Ну про белый я тебе уже сказал! Жемчуг развивает и открывает дары. Но будь осторожен с черным! От него можно травануться или стать квазом. Про них прочитаешь потом. Черный лучше принимать со знахарем. Красный не опасен и более мощный. Но часто глотать не стоит! И запомни навсегда! Жемчугом не свети нигде, ни пред кем! Люди разные бывают! Бывает и за горох горло режут. Понял?

Я кивнул, внимательно слушая, и высыпал жемчужины обратно в мешочек

– Теперь вот еще, та, что радужная, это рад жемчужина. Очень сильная и так же редкая. – он, передохнув, продолжил, – Теперь горох! Это так же валюта, как и споран. За одну горошину можно получить примерно до десятка споранов, но не больше. А одну красную жемчужину платят пятьсот горошин. Горох так же важен. Им можно развивать дары. Медленно, зато безопасно! И плюс можно использовать для усиления регенерации.

– Какой регенерации? – удивился я.

– Обычной! Как у ящерицы! Вот у тебя все зубы на месте? Нет? Тогда скоро новые вырастут. И конечности заново отрастают. Не смотри на меня, как на идиота! Я не брежу. – ухмыльнулся Ирбис, – Вы теперь в Улье, а это один из его подарков, за которые приходится платить! Так что забудьте про болячки и болезни. У вас теперь одна болезнь – смерть!

Пока мы говорили, Рина сварила пельмени, приправила их маслом и посыпав черным перцем принесла в зал. Я сказал ей варить все что есть, чтобы не пропали, а там было шесть килограммовых пачек. Так что такую гору пельменей я еще не видел.

– Да мы же это все два дня есть будем! – Палыч голодным взглядом смотрел на дымящиеся на тарелке пельмени.

Рина отложила Пуговке, немного себе и Ирбису, но тот сопротивлялся, и она села кормить его сама.

Сашенька, несмотря на малый возраст, с серьезным взрослым видом съела свою порцию и молча уставилась на маму.

– Что? Наелась? – увидев взгляд дочери спросила Рина.

Пуговка помотала головой.

– Ты не лопнешь? – улыбнувшись спросила ее Рина.

– Нет! – твердо заявил детский голосок.

– Пусть ест! – Ирбис смотрел на ребенка и старался через боль улыбнуться. – Это нормально!

В результате запас пельменей был уничтожен под чистую. Пуговка съела еще полторы своих порции, Рина две, да и мы с Палычем не отставали.

– Я там мясо поставила, через час, наверное, готово будет. – Рина взяла за руку Пуговку, которая стояла возле Ирбиса, с любопытством рассматривая его, и повела спать. Из спальни раздалось знакомое – Мррр! И восторженное – Кыся! Кот, который с самого возвращения прятался под кроватью, наконец то вылез из укрытия и не изменяя своим привычкам запрыгнул на кровать к Пуговке.

– Мы все говорим, говорим, а не познакомились даже. – продолжил разговор Ирбис, – вас с другом окрестить нужно, если не против, что почти труп крестным будет? Про имена ты, наверное, так же не читал еще? – глядя на меня спросил Ирбис и я мотнул головой.

– Ну меня Олегом кличут, а Это Сергей! – представил я нас с Палычем, – А тебя как?

– Ирбис!

– Это позывной, а имя как?

– Ирбис! – невозмутимо повторил он, – Это и есть имя! И вам нужны новые имена. Не любит Улей, когда мужики свои имена оставляют. Наказывает!

– Прям суеверия дремучие! – усмехнулся Палыч.

– Парень! – Ирбис посмотрел на него колючим взглядом, – Поверь, пройдет не так много времени и так же станешь суеверным. Ты не просто в Улей попал! А в самую что ни на есть жопу! Ты в Пекле! Так что если сомневаешься во всем и не веришь, будешь Фомой!

– Ну Фомой, так Фомой! – улыбнулся Палыч, – Мне даже нравится!

– Тогда запомни! С этого момента забудь свое старое имя! Ты Фома! Если спросят, крестный Ирбис из Горного.

– Ну а тебя как окрестить? – перевел он на меня взгляд, – Служил?

– Было дело! – неохотно ответил я. – В Афгане слегка поскитался.

– В Афгане? Скитался? – удивленно переспросил Ирбис, – В каком году?

– Давно уже! С восемьдесят четвертого по восемьдесят пятый.

– И что вы там делали?

– Воевали мало-мало… – постарался отшутиться я и уйти с больной темы.

У Ирбиса округлились глаза.

– Вот значит, как! – он о чем-то задумался, – все-таки «мультиверсум» работает! Позывной был?

– Был! Но я, как-то не очень люблю все вспоминать! А позывной будет напоминать…

– Ладно, ладно, скиталец! – он задумался, – А что! Отличное имя – Скиталец! Будешь Скитальцем.

– Ну я в принципе не против! – улыбнулся я.

Если бы я знал, что принесет мне это имя!

– Ирбис, а что за Пекло? – я задал давно наболевший вопрос.

– Самое жуткое место ада! Твари всегда хотят жрать! Чем больше они сожрут, тем сильнее разовьются! Вечный голод! Они уничтожают все, даже низших зараженных, а потом начинают рвать друг друга! Так что можете представить, что здесь ходит! – он опять закрыл глаза, – Отдохну немного!

Глава 8 Убежище.

Отдохнуть Ирбису, к сожалению, не удалось. За окном на детской площадке послышался какой-то шум, крики и звон разбитого стекла. Я осторожно приоткрыл штору и выглянул во двор. Толпа мертвяков, хаотично бродившая по детской площадке с момента нашего бегства, пришла в движение, перемещаясь в одном направлении, словно их гнал какой-то невидимый погонщик. И самое неприятное, двигались они как раз к углу моего дома, упираясь в дом Палыча и растекаясь двумя потоками в разные стороны.

«Что же вы так всполошились то? – я тщетно пытался увидеть причину такого поведения, – так вы и подъезд мой перекроете, твари!».

В конце детской площадки явно что-то происходило, но обзор закрывали разросшиеся деревья. Вдруг, в центр площадки, выбежало нечто человекоподобное, точнее то, что осталось от бывшего человека. Волосы почти отсутствовали, лишь в нескольких местах торчали слипшиеся, в засохшей крови, пучки. На руках виднелись длинные ногти, скорее похожие уже на когти. Раньше, скорее всего, это был кто-то из офисного планктона, судя по остаткам рубашки и галстука, которые еще прикрывали верхнюю часть его туловища. Нижняя часть одежды отсутствовала совсем и это позволяло разглядеть его развитые ноги. Движения его были очень быстрыми и резкими, он ворвался в толпу мертвяков и начал когтями рвать их одного за другим, не давая уйти.

С той стороны, откуда, он появился, опять раздался звук разбившегося стекла и истеричный, полный ужаса и отчаяния женский крик. Крик оборвался и через несколько секунд на площадке появилось второе действующее лицо разыгравшейся охоты. Когда-то она была девушкой. Может быть, даже красивой. Но теперь она мало отличалась от своего напарника, который продолжал рвать мертвяков. Только выпирающая из-под лохмотьев блузки грудь, да сохранившаяся короткая юбка отличала ее от него.

– Что? – Ирбис приподнял голову с тревогой глядя на меня.

– Хрень какая-то! – я не отрываясь смотрел на происходящее, – Прибежали двое резвых, почти лысые, без штанов, ножищи как у штангистов и рвут мертвяков.

– Черт! – Ирбис скривился, – Не успели! Мы на каком этаже?

– На третьем! – обернулся я к нему.

– Плохо! А дом! Сколько этажей в доме?

– Пять! А что?

– Началось! Это бегуны матерые! Они очень быстрые и убежать от них не получится! Но убить можно. Слух и нюх у них отменный, но не это страшно! Они только начало! За ними подтянутся более развитые твари и элита! Вот тогда все! Не уйти!

За окном опять послышался звон стекла. Я выглянул, чуть отодвинув штору. Бегунья, видимо что-то, увидев, сиганула на балкон второго этажа дома напротив, и разбив окно пыталась прорваться в квартиру.

– У меня в подвале укрытие оборудовано! Можно спрятаться, там запас воды и еды, даже свет на аккумуляторах. – предложил я, – но идти придется через улицу. Вход в подвал не из подъезда, а с улицы, но рядом.

– Фома! Собирай все быстро по рюкзакам! – Ирбис начал раздавать указания, по-военному четко, – Рина, возьмите дочку, заверните ее во что-нибудь, что бы не видела ничего. Живчик для нее не забудьте.

Он на секунду задумался, будто вспоминая что-то важное.

– Скиталец! – обратился он ко мне, но я не отреагировал, наблюдая за улицей, – Скиталец! Мать твою!

– Извини! – я повернулся к нему, – Не привык еще!

– Собирай оружие. Автоматы отдай Рине и Фоме. Сам возьми «кошмар», он с глушаком. Я свой возьму. Дай живчик и помоги встать.

Я подал ему флягу.

– Мы тебя вынесем с Пал… – с Фомой!

– Нет! В два рейса не получится! Нужно за один раз уходить. Подожди… – я помог ему сесть, и он начал осматриваться, – Клюв мой не видели?

– Какой клюв? – удивился я.

– Нож большой, что-то среднее между мачете и киркой!

– Нет! Все что было на тебе, все здесь. – я показал на его вещи. – Наверное, у управы потерял.

Рина, всплеснув руками побежала на кухню.

– Мясо! – бросила она, пробегая от спальни, – выключить нужно.

– К окну не подходи! – предупредил я и начал лихорадочно вспоминать что еще нужно собрать. Что-то я упустил! В конце концов схватил дорожный баул и покидал в него пару пледов и теплые вещи с куртками. Все что у меня было.

Через десять минут, мы осторожно продвигались по лестнице к выходу. Ирбис, превозмогая боль и слабость, шел, пошатываясь сам. Рина, забрала малый рюкзак, Пуговку, завернутую в покрывало и «Ксюху». Как эта девочка все тащила, не представляю! Фома нес мой рюкзак и баул, закинув АКМ на плечо. Я нес рюкзак Ирбиса, сумку, куда покидали кое-какую еду и держал под прицелом «кошмара» двери. Автомат был тяжелый, но хорошо сбалансирован. Подойдя к входной двери я жестом показал остановиться и прислушался. Шум и звуки кровавого пиршества раздавались с противоположной стороны дома, где и была детская площадка. Стараясь не шуметь, я аккуратно приоткрыл дверь и в образовавшуюся щель осмотрел двор. Поток испуганных мертвяков двигался в сторону ворот. Путь во двор им почти полностью перекрывал полицейский УАЗ, на котором мы приехали и машины бывших уже жильцов. Остальную часть двора, где в трех метрах от входа в подъезд и был спуск в подвал осмотреть не удавалось. Я прикрыл дверь и обернулся.

– Пал… Фома! Блин, все не привыкну. Держи фонарь и ключ. – я подал ему налобный фонарь «Феникс» и ключ от подвала, – Ты первый, за тобой Рина, Ирбис, а я замыкаю и прикрою вас, если что!

Фома кивнул и надел фонарь.

– Дверь в подвал слева под козырьком. Как заходите, сразу направо, первый проход, поворачиваете налево и до упора. Там опять направо по коридору до конца. – я посмотрел на Фому и Ирбиса, – В коридоре головы берегите! Там много труб всяких. Рина, возьми тоже фонарь. Готовы?

Все молча кивнули. Только Ирбис стоял с бледным, синеющим лицом и ничего не говорил.

– Ирбис, ты как? Может все-таки останешься, я всех хотя бы в подвал проведу, и мы вернемся за тобой!

– Не гони! Нужно сразу идти! Я справлюсь! – голос его был тихим и сиплым.

– Ладно! – помедлил я немного, – Я с тобой, помогу если что!

Приоткрыв дверь, и еще раз оглядевшись, я просочился на улицу. Двор был почти пуст. Пара зараженных пыталась прорваться через густые кусты, но они нас не видели. Бегунов видно не было.

– Давай! – сдавленно крикнул, распахивая дверь.

Фома рванул к двери подвала и через секунду открыв ее кивнул. Следом в подвал проскочила Рина с Пуговкой. Ирбиса я подхватил под руку и потащил. Мы были почти у цели, когда я услышал грохот рушащегося кирпича и дикий рев, наподобие того, что слышал у здания ФСБ. Ирбис собрался в комок и из последних сил ввалился в подвал. Уже закрывая дверь я мельком увидел то, что издавало этот рев! Огромное, гориллоподобное чудище, абсолютно без волос, длинными руками с огромными когтями и наростами на предплечьях. Оно выскочило из-за дальнего угла дома в облаке пыли и затормозило, срывая лапами верхний слой земли. Я замер на мгновение, но сильная рука Ирбиса швырнула меня вглубь подвала и дверь захлопнулась. Ирбис стоял, скорчившись как от боли желудка и тяжело дышал.

– Веди! – прохрипел он, протягивая ко мне руку.

Я подхватил его под руку, и потащил по коридорам к своему убежищу. Впереди, строго следуя моим указаниям, мелькали фонари Фомы и Рины. Здесь, в душной, влажной и затхлой темноте подвала уличные звуки были приглушены. Лишь иногда были слышны мощные гулкие удары и все здание содрогалось как при бомбежке. Ирбис совсем потерял силы, и я практически тащил его на себе. Вот и последний поворот, за которым уже скрылись Фома с Риной и Пуговкой. Вот и убежище! Я повернул за угол и прохрипел: – Фома, помоги!

Тот, скинув всю свою ношу, кинулся и подхватил тело Ирбиса, которого я тянул из последних сил. Я открыл металлическую дверь подвальной ячейки, принадлежащей хозяину моей квартиры и глядя на вопросительный взгляд Фомы сказал: – Заносим! Сейчас все будет. Рина, заходите!

Ячейка располагалась в самом конце секции подвала для нашего этажа. Две стены являлись по сути фундаментом здания, а две другие, просто перегородки в полкирпича, в одной из которых и была входная дверь. Но это не являлось моим укрытием! Это была лишь маскировка.

Само укрытие я обнаружил давно и случайно, примерно через год как снял квартиру. Обустраиваясь в квартире мне понадобилось убрать некоторые вещи хозяев, но они не хотели их забирать и попросили все складировать в этой ячейке. Там то, когда я складывал все на закрепленные по стенам полки, одна из них оторвалась вместе с несколькими кирпичами, что открыло щель в темное помещение. Поначалу я думал, что это секция соседнего подвала, но разобрав еще немного кирпичную кладку, обнаружил абсолютно пустое помещение, довольно внушительных размеров.

Лишь в тот момент я увидел, что кирпичом явно был заложен дверной проем в монолитной стене. Все стены представляли собой монолит толщиной не менее шестидесяти сантиметров.

Размеры этой загадки были примерно двенадцать метров в длину и четыре в ширину. Что это, и для чего было сделано, я так и не понял. По понятным причинам никому не сообщил о находке и забаррикадировал вход, переставив старый шкаф. Еще больше я удивился, когда, начав более тщательно изучать помещение, я обнаружил в дальнем углу, под слоем пыли, люк в полу, который вел в точно такое же помещение ниже. На время я оставил находку, но четыре года назад, увлекшись темой выживания, я решил использовать его как склад НЗ для обеспечения себя любимого, на случай БП. Тогда-то, вместо открытого проема, за шкафом появилась металлическая дверь. Ну а пару лет назад, когда усилиями наших правителей в воздухе запахло ядерным закатом, я конкретно взялся за его переоборудование. И вот теперь, отодвинув тот самый старый шкаф, я открыл дверь и включив дежурный светильник втащил Ирбиса, и жестом пригласил Рину и Фому.

– Фома, закрой дверь и помоги перенести Ирбиса! – я указал на другую дверь и пояснил, – это тамбур с обработкой. Дальше типа гардероба и душа и потом чистая жилая зона. Потом все покажу.

Я открыл самодельную гермодверь, и мы пронесли Ирбиса в жилое помещение. Рина с Пуговкой шли за нами. Перенеся все наши вещи и оружие, я обессиленный упал в одно из старых кресел, которые спустил сюда из квартиры. Ирбиса положили на такой же старый, как и кресла, диван, купленный мной по случаю. Немного придя в себя, я первым делом попытался привести в чувство Ирбиса. Он был без сознания, пульс слабый, но стабильный. Долго думал, не вколоть ли ему последний спек, но решил повременить. Немного помучавшись удалось влить в него немного живчика.

– Это вы все сделали? – Спросила Рина, с удивлением рассматривая убежище.

– Да, но не доделал! Не успел! Работы тут еще море. Потом все покажу. И вот еще, Рина, давай на «ты» перейдем! Согласна?

– Неудобно как-то! – смутилась девушка, – но если вы хотите, то я не против!

– Ок! Так, разбираем скарб и располагаемся. Рина, там за перегородкой есть еще диван раскладной, вы, наверное, обустраивайтесь там с Пуговкой. А мы уж тут в мужском коллективе. Так! Смотрите – начал я знакомить друзей с обстановкой, – Убежище строил как противоядерное укрытие. Поэтому там, где входили, грязная зона, но сейчас можно использовать для чего-нибудь. За этой зоной идет душевая и гардероб. Кстати потом можно будет, наверное, душ принять, если энергии хватит. Электричество автономное от аккумуляторов. Заряжаются от солнечных панелей на крыше, и хотел еще от генератора. Здесь, жилая зона. Небольшая кухня, диван с креслами, стол. За перегородкой подобие спальни, а в углу, вон в том, люк на нижний уровень. Там есть вода, питьевая и техническая. Там же, небольшой запас продуктов – консервы, крупы, соль, сахар, сухари, сладости типа батончиков и печенья, и сублиматы. Там же немного дальше аккумуляторная. А вот генераторную не успел сделать. И еще! Очень важно! Там же, в генераторной, есть в стене люк с герметичной, надеюсь, крышкой. За ним потерна. Пешком по ней не пройти, но по-собачьи можно. Это кабельный канал, который ведет к железной дороге на пустырь в заброшенную подстанцию. Если прижмет, туда можно уйти и незамеченными выйти на поверхность.

– Вроде все рассказал! – я осмотрел ошарашенных, можно сказать уже друзей.

– Ну ты Олег… ой, извини, Скиталец, даешь! – Фома стоял, раскрыв рот от удивления.

– Да все сделано до меня, я просто навел порядок и собрал НЗ.

В этот момент тихо застонал Ирбис и мы все подошли к нему.

– Ирбис! – тихо позвал я, – Что можно сделать?

Он приоткрыл глаза и тихо прошептал: – Ставь спек! Мне нужно время, рассказать!

Я вытащил последний шприц и ввел иглу в вену. Результат последовал почти сразу. Даже при тусклом свете дежурного освещения я увидел, как розовеет кожа лица Ирбиса. Дыхание стало более ровным и глубоким и он, открыв глаза попросил: – Живчик!

Сделав несколько глотков, он посмотрел на окружающую обстановку и спросил: – Это и есть твое убежище?

Я кивнул.

– Хорошо! – одобрительно кивнул он, – В рюкзаке карта была, принеси.

Я достал карту и присел к нему на диван. Карта представляла собой сложенный в четверо лист плотной бумаги, по размерам, близкой к формату А2. Она была заклеена полосами прозрачного скотча, видимо для того, чтобы защитить от влаги и других воздействий. Ирбис развернул карту, оказавшуюся самодельной, и ткнул пальцем в точку, вокруг которой был нарисован прямоугольник, а внутри какие-то условные знаки.

– Это ваш кластер! Он грузится раз в полгода. Вот здесь на востоке ваша гора с пятью вершинами.

– Бештау? – перебил я его, – Но она вроде как на западе!

– Нет! Это Улей, не забывай. Кластеры тусуются так, как нужно Улью или тому, кто этим управляет. Поэтому там сейчас восток! По Солнцу не заметил, что ли?

Я отрицательно покачал головой.

– Так, вот! Запомните! Там на востоке находится наш стаб Горный. Он хоть и в Пекле, но на краю, почти на границе, и очень хорошо защищен. Через него можно выйти в обитаемые земли. Там много больших и богатых стабов, где можно пристроится и жить, если не останетесь в Горном. Но там есть другая напасть, это муры и внешники. К нам они не суются, не любят они Пекло. Муры это твари похуже зараженных. Они люди, но нелюди. В основном уголовник и наркоманы. Они сотрудничают с внешниками, ловят иммунных и сдают на органы. Так же живут в стабах, и часто держат фермы иммунных, где разделывают их. Внешники – это… это люди, но не зараженные! В общем если видите кого в масках и противогазах, то это они. Вам лучше всего выбираться в Горный. Идти только пешком от укрытия к укрытию. Не шумите, не стреляйте. Если прижали, старайтесь стрелять из «кошмаров», мелких тварей лучше убивать по-тихому. И проверяйте споровые мешки если завалили кого!

Он прикрыл глаза, но через секунду продолжил: – Вот здесь видишь, у границы каждого кластера стоят две цифры? Это период перезагрузки и количество дней после последней.

– А как узнать с какого времени отсчет? – я оторвался от карты.

– Вот, в углу видишь цифру, – указал Ирбис, – это и есть точка отсчета. В нашем стабе обозначение такое, в других, не знаю. В любом случае запомните важное правило! На отдых или ночевку останавливайтесь в безлюдных, заброшенных местах и организуйте дежурство. Если кластер неизвестен или сомневаетесь во времени перезагрузки, останавливайтесь на краю кластера. И следите за кисляком. Он начинает собираться в низинах. Если увидели, то значит до перезагрузки осталось часа два или три. Если не успеть уйти, попадете под откат, а это верная смерть или в лучшем случае сойдешь с ума. Рядом с вами с юга грузится кластер с военными складами и фермой. Он отстает на несколько часов. Поэтому твари не торопятся сюда возвращаться. Ждут пока загрузятся оба. Мы этим пользовались, приходили сначала сюда к зданию ФСБ, а потом шли к воякам. К приходу тварей уже успевали уйти, но не сегодня. – Ирбис замолчал, – В общем так! Твари будут тут отъедаться еще дня три или четыре, потом разбредутся. Матерые, скорее всего, сейчас на ферме, а здесь мелочь типа бегунов и свита. Как стихнет, все разведайте и уходите.

– А здесь, что? – я указал на карте обозначения, которые показались мне знакомыми. Очертания строений, река…

– Там грузится Новосибирск, почти полностью!

– Как Новосибирск? – встрепенулся я, – Я же там родился!

– Не кипятись! Это может быть другой Новосибирск! Из другого мира! Да и он вглубь Пекла, а там вообще жесть! Есть легенда, что там поблизости, несколько скребберов гнездовье устроили! Тьфу, тьфу, тьфу! – сплюнул он, – Не принято о них вне стаба говорить!

– А это что за зверь?

– Это тварь… ну как бы вам сказать! Если увидите, не дай бог, что-то огромное, непонятное, не похожее ни на что – это точно он. Но скорее всего это будет последнее, что вы увидите. Только скреббер может дать белую жемчужину – Ирбис покосился на меня, – И чем сильнее он, тем больше жемчуга. Так что не советую туда ходить. За Новосибирском грузится Барнаул и Кемерово, правда в Кемерово обрезано чернотой. Дальше мы не ходили.

Ирбис снова замолчал и закрыл глаза, но через минуту тихо позвал меня.

– Как в Горный придете, найди начальника по безопасности, Кобу! Расскажи ему все, он поможет!

– Коба? Так вроде Сталина звали, в кругу своих!

Ирбис усмехнулся и скривился от боли, но сказал: – Увидишь, обалдеешь! Читайте брошюрку, там все написано!

Он вновь закрыл глаза, тяжело дыша. Мы с Фомой сидели, молча переваривая информацию и глядя на карту. Куда идти? Как идти? Да еще с ребенком! Как выбраться? Карта хоть и подробно прорисована, но не в масштабе! Как расстояния определить? Наши раздумья прервал голосок Пуговки: – Мама, а где кыся?

Сердце мое остановилось!

Глава 9 Пекло.

– Как так? Как я мог? Баран! Забыть Флинта! – я метался по жилой зоне, лихорадочно соображая, что делать, – Ну как я мог его оставить! Ведь смотрел, думал, чувствовал, что, что-то забыл!

Из-за загородки вышла Рина и взяла меня за руку, глядя в глаза.

– Не переживай! С ним ничего не случится! Я чувствую! Я точно знаю, что он жив. Сидит под кроватью, но очень напуган.

– Откуда ты это знаешь? – ее слова как-то обнадежили и успокоили меня.

– Не знаю! Как-то вижу, как будто пространство вокруг меня и разные огоньки мелькают. Я и тебя вижу, и Фому, и Ирбиса! И Флинт вот как оранжевый шарик в голубом свечении. Только я вижу не далеко и недолго, потом голова начинает сильно болеть! А вот тварей не вижу. – она опустила глаза и как-то грустно продолжила, – и Сашеньку тоже не вижу! Она не выживет, да?

Я инстинктивно схватил флягу с живчиком и протянул ей: – Выпей! Голова пройдет. А Сашеньку мы вылечим!

Я взял ее руки в свои: – Обязательно вылечим! Обещаю!

Рина опять посмотрела мне в глаза, и я увидел в ее взгляде такую бурю чувств! Боль, надежду, страх ожидание… Что-то щелкнуло в душе, что-то изменилось вдруг! Захотелось вдруг обнять, защитить, закрыть от всего этого ужаса и Рину и Пуговку.

– Верь мне! Я достану то что нужно! Мы спасем Пуговку!

– Фома! – я повернулся к другу, – ты все запомнил? Фома кивнул, – Тогда вот что! Я пойду за Флинтом, а ты, если что, отвечаешь за девчонок и Ирбиса. Живчик помнишь, как делать? Внизу есть и спиртное и сок для Пуговки. Пока хожу, читайте с Риной брошюрку институтскую.

Я схватил «кошмар», пару магазинов к нему, подмигнул Друзьям и вышел из укрытия.

В подвале звуки с улицы были слышны лучше. Мне показалось что все более или менее успокоилось. Неслышно было больше ударов и не прекращающегося рева. Я пробрался к двери и прислушался. Опять возникла та же проблема. Двери подвала и подъезда открывались в разные стороны. Потому я не мог оценить обстановку у подъезда, необходимо было выйти на улицу. Проверив автомат, я попытался приоткрыть дверь, но снаружи ее что-то подпирало, мешая открыть даже на несколько сантиметров. Я налег плечом и еле сдвинув преграду, оказался по щиколотку в луже крови. Рядом с лестницей лежала куча разорванных, обглоданных трупов и все вокруг было залито кровью. Казалось она везде! И на стенах, и на земле, и даже воздух казался пропитан. В нос ударил густым смрадом. Приторно сладковатый запах крови, вперемежку с запахом начинающих разлагаться тел и экскрементов, казалось, проникал сквозь поры, заполняя все собой. Я огляделся, тварей не видно, и встав на ступень лестницы и чуть не свалился в кровавую лужу поскользнувшись. Чертыхнулся не громко, и быстро перебежал к двери в подъезд лавируя между обглоданными трупами и остатками тел. Вход был расположен чуть ниже уровня двора, поэтому и здесь я вляпался в кровавое озеро и пять споткнувшись о костяк, еле удержался, схватившись заручку двери. Где-то далеко еще иногда был слышан грохот рушащихся зданий и жуткий рев.

За спиной вдруг раздалось радостное – Урррк! И в тот же момент, большая когтистая лапа смела меня с места ударом в правое плечо! Руку пронзила дикая боль, показалось что мои кости просто рассыпались, как хрусталь, воздух выбило из легких. Приземляясь в ближайшие кусты, я увидел летящий рядом, с небольшим запозданием, автомат и успел разглядеть тварь, которая нанесла такой неожиданный удар.

Большой, одежда отсутствует, мощная мускулатура, обтянутая серой кожей, огромная голова похожая, толи на медвежью, толи на собачью с громадной пастью, плотно утыканной острыми зубами. Голова и часть тела покрыты пластинами по типу брони. Все это промелькнуло за секунду, после чего я влетел в густой мелкий кустарник, закрываясь оставшейся целой, левой рукой от летящего мне в голову автомата.

Кусты смягчили удар, и я даже смог вдохнуть полной грудью смрадный воздух. В глазах потемнело от боли, автомат больно ударил в левое плечо и удачно упал между телом и левой рукой, которая инстинктивно схватив рукоять подняла ствол в сторону твари. Я не успел подумать, не успел сообразить, да и испугаться толком не успел, а палец уже лежал на спуске, приклад прижат к плечу. Тварь присела на своих мощных лапах, готовясь к прыжку, но палец нажал на спуск, автомат практически бесшумно дернулся, и из коленного сустава твари вылетело несколько кровавых облачков, а тварь упала на передние лапы, взревев, и широко раскрыв пасть. Я выпустил очередь прямо в пасть.

Все происходило как в замедленной съемке. Я видел, как первые пули, угодившие ему в покатый лоб, рикошетили или крошили его броню, но очередь опускалась ниже, я старался попасть в самую глотку. Голову чудовища бросило назад, рев смолк, и оно окончательно рухнуло на землю. По его телу пробежала мелкая дрожь, он дернулся и стих.

Осознание победы пришло одновременно с болью. Я осмотрел свою руку. Сквозь разодранную рубаху виднелись достаточно глубокие раны от когтей, из которых текла кровь, и хоть руку я не чувствовал, но и она не болталась как тряпка. Значит перелома нет, просто очень и очень сильный ушиб!

«Ну ничего, перевяжемся…»

– Сука! – как змея прошипел я, кляня себя за все на свете, – Расслабился! Ни аптечки не взял, ни даже живчика! Идиот!

Я попробовал пошевелить пальцами правой руки, вроде шевелятся. Значит норм. Я снял брючный ремень и сделав из него импровизированную перевязь, положил в нее правую руку.

– Как там Ирбис говорил? Регенерация? Вот и посмотрим! – я с трудом встал из кустов, – хотя у Палыч… тьфу ты, у Фома укус вон как быстро затянулся.

Мутило слегка и где-то глубоко в голове возникала, пока еще тихая, но такая знакомая боль!

«Зараза! – не замолкал внутренний арбитр, – Ну и как ты теперь без живчика?».

Мой взгляд упал на лежащую у подъезда тварь. Я ухмыльнулся, скривился от боли, в правой руке, и пошел за первыми в этом мире для меня трофеями! Споровый мешок на затылке нашел достаточно быстро, вспомнив описание из брошюрки, но вот вскрыть его долго не удавалось. Чуть не сломал свой складной титановый RUI. Трофеев было немного. Пара споранов, одна горошина и еще какие-то янтарные бусины. Долго гадал что это, в брошюре не дочитал, и Ирбис не говорил. Решил не брать.

– Не умеешь петь, не пей! – буркнул я себе под нос старую шутку и осмотрел наконец тварь целиком.

Большая, раздутая челюсть, голова покрыта бляшками брони, со следами моих попаданий, такая же броня на спине и на сколько помню, на груди. Пучок сохранившихся волос или шерсти рядом со споровым мешком. Лапы деформированы настолько, что уже не напоминают ноги человека, хотя определить кем эта тварь была раньше невозможно. На деформированных стопах выделялись ороговевшие пятки. Почему-то вспомнились протезы в виде серповидных пружин, на которых бегали спортсмены калеки в интернет видео в прошлой жизни.

Посмотрел на трофей. Вспомнил что нужно спораны подсушить и держать, исключая влагу и спрятал все в нагрудный карман.

– Так! Пора за котейкой! – я осмотрелся, – М-да! Ну и побоище!

Двор, когда-то чистый и уютный, был завален трупами и обглоданными костями, земля пропитана кровью, которая уже начала подсыхать на асфальте. От Уаза пэпсов осталась лепешка, остальные машины были исковерканы или разодраны. Одно подъездная двухэтажка, что стояла когда-то в линию с домом Фомы полуразрушена. Остальные дома так же были повреждены. Рука вновь напомнила о себе. Я спустился к двери и вошел в подъезд.

Здесь картина была не лучше! Стены, полы и потолок забрызганы кровью, двери вырваны с корнем, а вместо некоторых зияли огромные пробоины, как будто здесь пробежало стадо носорогов. Все завалено кирпичом и осколками стекла. Я пробирался по лестнице вверх, среди всей этой разрухи, и все больше и больше терял надежду найти Флинта живым. Поднявшись на свой этаж, я с удивлением обнаружил что моя хлипкая дверь цела и даже закрыта, как после нашего ухода. Дверь в квартиру справа так же не тронута, а вот правая вырвана с корнем. Я аккуратно заглянул туда. Перегородки порушены, в полу зияет огромная дыра на второй этаж окон естественно нет.

Осмотревшись, я аккуратно открыл свою квартиру и ступая как можно тише, вошел. Досталось балкону. Остекление было снесено в чистую, сам балкон и стоявший на нем холодильник исчезли.

Зайдя в зал, я тихонько позвал: – Флинт! Флинтя, ты где? Иди скорее сюда!

Ответом мне была полная тишина. Я зашел в спальню и заглянул под кровать. Но и тут его не было. Я поднялся с пола, громыхнув «кошмаром» об пол, и замер. Окно в зале было разбито, хотя рама сохранилась. Со стороны детской площадки послышались чей-то быстро приближающийся топот. Я замер, боясь даже дышать. Чьи-то ноздри, там, внизу шумно втягивали воздух, видимо стараясь уловит запахи. Судя по недовольному урчанию, тварей было две. Видимо они были не так высоки, как тот, который лежал у подъезда, потому что я их не видел. Потоптавшись и поурчав, твари побежали куда-то дальше. Я стоял еще с минуту, ожидая, когда они удаляться достаточно далеко, как вдруг, что-то толкнуло мены в ногу, тиранулось и раздалось радостно возмущенное – Мррр-мяу!

– Флинт! – я подхватил кота здоровой рукой, – Бродяга! Где тебя носит?

Кот недоумевающе и в то же время с укором смотрел на меня своими круглыми глазищами и по обыкновению «включил трактор». На черной шерсти кое-где виднелись следы крови. Я поставил его на пол и быстро осмотрел.

– Бродяга! Ты где вымазался? – задал я глупый вопрос, – Все, все! Сейчас пойдем в подвал. Только живчик разведу.

Я пробрался в кухню и стараясь не шуметь, достал банки и воду. Коньяка здесь не было, но в шкафу в спальне был ром. В голове мелькнула шальная мысль и я решил добавить туда Колу.

Процесс приготовления занял минут пять или шесть. Попробовав свое творение, я немного откорректировал вкус, добавив ром и перелил содержимое в пластиковую бутылку. Оставшийся споран и горошину я убрал в футляр от очков, завернув, предварительно, в кусок материи для протирки линз, и сунул футляр в боковой карман брюк. Теперь оставалось только решить несколько вопросов. Поменять перевязь! Вернуть брючный ремень на место, так как сидевшие раньше плотно брюки почему-то начали сползать. И придумать как носить бутыль с живчиком. Перевязь я сделал из шемага, палестинского платка, висевшего в шкафу, тем самым вернув ремень на место. С бутылкой тоже все вышло удачно. Я вспомнил, что брал подсумки для бутылок и у меня остался один, не подходивший по цвету. Вот его я и прицеплю на пояс, убрав туда бутылку. Осмотрев себя, я остался довольным своим видом.

– Ну что, Флинт! Пора в подвал! – я оглянулся.

Кот, который все это время вертелся возле меня, стоял на выходе из зала и напряженно всматривался куда-то в кухню.

– Флинт! – позвал я его еще раз, но он не реагировал.

Вдруг он выгнулся в спине, шерсть встала дыбом, он зашипел, оскалившись и кинулся назад, ко мне. Я аккуратно выглянул в кухню и застыл от ужаса. В проеме бывшего балкона торчала громадная, покрытая шипами и костяной броней морда. Челюсти, с двумя рядами острых клиновидных зубов были вытянуты как у крокодила. Мощные перекачанные, бугристые мышца на плечах и лапах покрытые грубой, серой, потрескавшейся кожей, так же были покрыты костяными пластинами с торчащими во все стороны шипами. Красные, будто налитые кровью, глаза притягивали, как будто гипнотизируя. Я стоял и не мог сойти с места. Ужас, парализовал меня. Тварь издала утробное глухое рычание, чуть отшатнулась и в проем с немыслимой скоростью влетела огромная лапа с острыми серповидными когтями. Меня спасло то, что лапа замедлилась, пробивая и круша перегородку ванной комнаты. Я отпрянул, споткнулся обо что-то и упал, ударившись правым плечом о шкаф у стены. Взвыв от боли, я чуть не потерял сознание.

Стены содрогнулись от мощного удара и в окне зала появилась точная копия той твари, что я пристрелил во дворе. Она висела на стене снаружи зацепившись за подоконную стену, и утробно урча, пыталась влезть в окно. В этот момент послышался дикий кошачий вой и мой кот, вздыбив шерсть, выгнувшись и напрягшись как взведенный лук, выскочил вперед, как бы защищая меня, и громко зашипел.

Тварь увидев кота, весело уркнула и отцепившись одной лапой попыталась схватить его. Флинт зарычал по-звериному, дернулся, пытаясь увернуться от лапы и… исчез! Просто исчез без следа, что озадачило нападавшую тварь. Она обиженно уркнула и занесла лапу, чтобы добить меня.

«Все! Вот и закончилось все! Но как же ребята? Как Пуговка? Я ведь обещал Рине помочь! – промелькнуло голове».

Эта мысль добавила сил и злобы.

«Нет! Мы еще поборемся!».

Гнев и дикая решимость победить, а еще уберечь и защитить, поднималась в душе. Мне вдруг захотелось стать жутким, неуязвимым чудовищем и крушить, убивать, рвать на части этих тварей и закрыть собой тех, кто мне стал дорог, за последние часы, тех, кто не мог постоять за себя!

Вдруг лапа, тянущаяся ко мне и вся верхняя часть отлетела в сторону, как будто разрубленная самурайским мечом, но вместо нее в окне появилась та самая рогатая красноглазая тварь и открыв пасть издала оглушающий рев.

Это еще больше подстегнуло меня! Не чувствуя боли в руке, я вскочил и расставив руки в стороны зарычал и заорал как зверь, кидаясь прямо на тварь и бросая в нее автомат. Дикая злоба и решимость, это все что я чувствовал в этот момент…

То, что произошло дальше, не поддавалось ни каким объяснениям! Тварь вдруг резко отпрянула от окна, заметалась в ужасе, и вдруг, с дикой скоростью рванула куда-то вдаль, снося углы домов, машины и столбы, встречавшиеся на дороге.

Последнее, что я увидел, рухнув обессиленный на разломанный подоконник, это убегающая элита и разбегающиеся в разные стороны твари разной величины. В голове как будто что-то лопнуло, исчезли все чувства и страхи, и свет погас.

Глава 10 Рина.

Мягкие, податливые и густые волосы нежно протекали между пальцев рук. Рина сидела рядом с дочкой и поглаживая по голове пыталась успокоить и отвлечь ее от всего ужаса, в котором они оказались. А еще, она очень хотела снова поймать то чувство, те образы, которые вдруг возникли в ее голове, когда она увидела все происходящее вокруг, как будто со стороны. Почти как в боевиках, когда бравые солдаты пробираются по лабиринтам здания, а командир следит на экране, осматривая объемные контуры сооружения, где цветными точками виднеются свои бойцы и враги. Вот только экрана никакого не было! Мир вдруг посерел, растворился, оставив лишь призрачные контуры стен и людей. Внутри людей мерцали оранжево золотистые шарики. И кот, сидящий где-то выше их, был жив, мерцая своим шариком, как и люди. У Ирбиса шарик был тусклый, как будто покрыт серой пеленой и мерцал очень медленно. А вот врагов она не видела! И самое непонятное, не видел и Сашеньку! Видение длилось какие-то секунды и исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив лишь слабость и головную боль.

С тех пор как Скиталец ушел за Флинтом, она пыталась вернуть это состояние. Но ничего не получалось. Ей очень хотелось увидеть его, убедиться, что он жив и уже скоро, дверь откроется и Скиталец войдет в убежище! Что-то случилось, в тот момент, когда он обхватил своими теплыми, можно сказать, горячими ладонями ее руки. Как будто через них пробежала мощная волна спокойствия и уверенности. И его взгляд! Добрый, задумчивый и немного грустный… Она почувствовала, что ее тянет к этому не молодому уже человеку. Она поняла, что он что-то знает про Сашеньку, и только он сможет помочь спасти ее.

«Сашенька!». Мысли вдруг понеслись в другую сторону, то и дело выхватывая из глубин памяти картинки прошлой, теперь уже навсегда потерянной жизни.

Прошлое! Какое счастливое и беззаботное оно было в детстве и юности! Школа, университет в Ростове! Знакомство с Геной, первый поцелуй и безудержное, всеобъемлющее ощущение любви! Казалось, весь мир наполнен любовью и кроме нее ничего не существует!

Свадьба, а потом радостные заботы новой, неведомой жизни, престижная работа в крупной фирме и огромная радость и надежда, когда узнала о беременности!

Тогда, жизнь резко перевернулась, в первый раз! Гена, вопреки ее ожиданиям, заявил, что ребенок ему сейчас не нужен! Жизнь померкла, скандалы, уговоры на аборт и наконец развод! В полной депрессии она вернулась домой к маме, которая смогла вернуть ее к жизни!

А потом, жизнь перевернулась еще раз, когда она впервые увидела серьезный и какой-то взрослый взгляд, только что родившейся дочери! Она не кричала, как все новорожденные, а молча и серьезно смотрела ей прямо в глаза!

– Сашенька! – как-то само вырвалось у Рины имя и показалось что дочка улыбнулась! С тех пор их жизнь опять наполнилась счастьем и радостью. Мама обожала внучку и шутливо называла ее Пуговка, за маленький миленький носик! И все было прекрасно! Но сегодня жизнь совершила очередной переворот, забросив их сюда, в этот мир.

Она с утра встала с больной головой и тошнотой. Сашенька так же капризничала, жалуясь на головку. Рина еще с вечера договорилась с соседом, что он отвезет их утром маме. Её удивило отсутствие электричества и воды, но пунктуальный сосед уже стучал в дверь.

Они уже выехали на проспект Калинина, когда мимо пронеслось несколько полицейских машин, оглашая утренний город звуками сирен, а у Кировского тоннеля они застряли в пробке. Толпа народа стояла между машинами и что-то обсуждала. Показалось странным поведение некоторых. Они корчились как будто в муках. Сосед вышел узнать, что случилось и один из корчившихся вдруг выпрямился и впился водителю в шею. Кровь хлынула на лобовое стекло, а Рина застыла в ужасе, не в силах пошевелиться.

То, что происходило потом, память упорно старалась вычеркнуть из воспоминаний! Все, что она помнит, это дикий страх и желание закрыть Сашеньку, не дать этим тварям добраться до нее. Сколько они там просидели, она не знает. Мертвяки окружили машину и пытались добраться до них. Лишь услышав звук подъезжающего автомобиля, она обернулась. Недалеко остановился полицейский УАЗ, и она поняла, что это шанс. Прижав дочку к себе, она потянула за ручку замка, открывая дверь и со всех сил ударила ногами! Окруживших мертвяков снесло дверью, она пнула ее еще раз останавливая и, сама, не понимая, как, вылетела из машины.

Дальше только цель впереди, встречный ветер да шёпот Сашеньки, прижатой к груди. Потом чей-то крик, и сильные руки, выхватывающие дочку и подхватывающие ее. И вот она здесь, в подвале у того, кто спас их с дочкой!

Здание вздрогнуло, как будто что-то большое и тяжелое упало на землю. Рина испуганно вскрикнула, но тут же замолчала, прислушиваясь к тихому дыханию уснувшей дочки.

Из-за загородки показался Фома с пакетом чего-то объемного в руках и тихо позвал: – Рина, поможешь? Ирбису повязки нужно сменить!

– Да, конечно! – Рина аккуратно встала с дивана, укрыла дочку и вышла в жилую зону.

Ирбис так и лежал, закрыв глаза. Лицо было бледным, даже сквозь остатки засохшей крови и щетину, покрывающую его щеки и подбородок. И только редкое, тяжелое дыхание показывало, что он жив. Повязки, на груди и культе правой руки были полностью пропитаны кровь и уже подсохли. Рина с ужасом подумала, что она увидит под ними. Медициной она не увлекалась, лишь очень давно, еще в школе, на уроках ОБЖ, их учили накладывать повязки и обрабатывать раны. Тогда все это казалось веселым и забавным, хотя преподаватель, старый вояка, прошедший не одну горячую точку, всегда начинал, в ответ на их веселье, рассказывать об ужасах войны. Но для Рины, самая серьезная травма была, разбитая об асфальт коленка Сашеньки. А тут…

– Нужно воды нагреть! – вдруг что-то мелькнуло, как смесь воспоминаний из уроков и кадров из кино, – Фома, поищи, пожалуйста, посуду, кастрюли, тазы, ведра! И нагрей воды, там вроде газовая плита стоит с баллоном.

Фома кивнул и быстро пошел на кухню. Рина осмотрела пакет, оставленный Фомой. Бинты, ИПП и что-то упакованное в вакуумные пакеты с текстом на английском. Она разорвала один и вскрыв увидела такой же бинт, каким был обмотан Ирбис.

«Ясно! Это штука, наверное, получше бинта будет!». Рина вытряхнула все из пакета на столик. Несколько упаковок пластыря, бутылки с йодом и зеленкой, марганцовка, стерильные салфетки и еще куча всего, что может пригодиться при перевязке.

Минут через десять, Фома принес воду. Развели раствор марганца и Рина дрожащими руками начала снимать и отмачивать старые повязки. Ей было очень страшно! Страшно сделать что-либо неправильно, страшно увидеть кровавые раны, страшно причинить нечаянно боль Ирбису.

Но она справилась! Справилась еще и благодаря помощи и поддержке Фомы. Последнее, что она сделала, аккуратно отмыла лицо Ирбиса от засохшей крови, промыла уже начинающую подживать рваную рану на щеке, и сняв полоски грязного пластыря, наложила стерильную марлю и закрепила пластырем. Ирбис за все манипуляции так и не пришел в сознание.

– Справились! – удовлетворенно выдохнул Фома, – А ты молодец! Как настоящая медсестра!

– Да ну! – смутилась Рина, – Так, что-то вспомнила вдруг! Я больше чем разбитые коленки и локти, да порезанные пальцы и не видела никогда!

– Тем более молодец! – опять похвалил Фома.

Дом вдруг тряхнуло и откуда-то сверху донесся звук разрушающихся стен. Рина тихо вскрикнула и вдруг мир опять стал серым и призрачным.

Она вновь увидела всех и Ирбиса, и Фому. Где-то выше, почти на грани ее восприятия, за которой была сплошная серая пелена она увидела две золотистые точки Скитальца и Флинта. Контуры их просматривались с трудом, сквозь призрачные стены и перекрытия, но золотисто-оранжевые шарики, в золотом сиянии, она видела четко. Вот Шарик Флинта отскочил куда-то в сторону и в след за ним сдвинулся и Скиталец, Размытый контур его тела вдруг изменил положение, как будто он упал! Сердце Рины сжалось! Но шарик мерцал все ярче. Вдруг шарик Флинта рывком выпрыгнул куда-то в сторону окна и замер, разгораясь все ярче и через секунду исчез! Исчез вместе с контуром! Сияние, покрывавшее свечение шарика Скитальца вдруг вспыхнуло как костер, в который плеснули бензин, и языки этого сияния стали менять цвет на синий, разгораясь все ярче и ярче, подсвечивая контуры тела. Рина не понимала, что происходит, и силилась увидеть хоть немного дальше, как вдруг золотистый шарик Скитальца стал ослепительно синим, наполняя весь контур тела синим свечением, Она отчетливо видела, как Скиталец вскочил на ноги и раскинув руки рванулся к окну. Сияющее ослепительно-синим тело, упало возле окна и исходящее от него свечение стало быстро затухать. Исчезли контуры тела, свечение сжалось сначала до размера шарика, который она видела у всех, а потом и вовсе погасло.

– Нет! – вырвался крик отчаяния из ее груди, – Скиталец!

И ее сознание погасло.

Глава 11 Дары Улья.

Фома уже битый час пытался привести в чувство Рину. После того как ее напугал удар сверху, она как будто впала в ступор и с широко открытыми глазами молча сидела, смотря в одну точку, не реагируя ни на что. Лишь лицо и глаза выражали эмоции внутри нее. Сначала удивление, потом радость, которая очень быстро сменилась на беспокойство и страх. И вдруг, после того как с улицы послышался громкий рев, лицо исказилось ужасом, из глаз просто брызнули слезы и прокричав: – Нет! Скиталец! – она потеряла сознание.

Рев и крик разбудили Пуговку, но она, увидев маму, лежащую на полу, молча подошла к ней, и обхватив своими ручками голову, что-то быстро-быстро зашептала. Фома не стал пока трогать Рину и переносить на дива. Просто принес подушку и положил под голову. И вот уже почти час пытался привести в чувства.

– Что с ней? – вдруг послышался хриплый голос Ирбиса.

– Не знаю! – Фома обернулся, – Сначала застыла, как статуя, потом закричала, что-то про Скитальца и отключилась. Час уже в чувство привести не могу!

– А Скиталец где! – Ирбис закашлялся.

– Кота забыли! Он за ним пошел. Потом что-то грохнуло, кто-то заревел так, что даже тут чуть не оглохли и вот! – Фома показал на лежащую Рину.

– Черт! – Ирбис уставился в потолок и замолчал.

– Живчик пробовал ей дать? – спросил он после минутной паузы.

– Да! Но она не пьет, зубы сжала, не открыть!

– Возьми, пальцем нащупай место соединения нижней скулы. – Ирбис попытался повернуться, но не смог, – Черт! В общем, там, чуть вперед от уха, нащупай ямку, где лицевая кость соединяется с костью скулы!

– Есть, нащупал! – сообщил Фома, после нескольких попыток

– С другой стороны тоже! И теперь надави большими пальцами с обеих сторон! Это снимет спазм и можно будет открыть рот.

Фома аккуратно надавил, но эффекта не последовало. Он надавил сильнее, еще сильнее и наконец, почувствовал, как кость скулы чуть сдвинулась.

– Есть! – Фома аккуратно приоткрыл рот Рины и влил туда немного живчика.

Жидкость достигла основания языка и Рина, резко кашлянув выплюнула все наружу, при этом не переставая кашлять. Наконец, она глубоко вздохнула и открыв глаза тихо спросила: – Скиталец! Что с ним?

– Погоди! – Фома приподнял ее голову и прислонил горлышко фляжки к ее губам, – На-ка вот! Выпей!

Рина сделала глоток, второй, и потом с жадностью начала пить. Наконец остановившись, она, увидев Пуговку прижала ее к себе и осмотревшись спросила: – Что со мной? И что со Скитальцем?

– Это ты нам скажи! – прохрипел Ирбис, что ты видела, перед тем как сознание потеряла?

Рина задумалась, пытаясь вспомнить и вдруг ее глаза заблестели и из них по щекам потекли слезы.

– Не знаю, что со Скитальцем такое, но скорее всего он не вернется! – сказал Ирбис, выслушав рассказ Рины, – А у тебя, девочка, дар открылся! Что-то вроде сенса! Ты живых можешь видеть! Правда странный какой-то дар. Сенсы обычно видят все в нормальном виде и отметки живых и зараженных. А ты вот, все призрачно и только живых! А то, что сознание потеряла, так это ты откат поймала! Дар, он ведь так просто не дается. Каждое применение силы и внутреннюю энергию у тебя забирает, и как только ты почти все потратила, так вот откат и поймала. Теперь восстанавливаться нужно.

Он подумал немного и обращаясь к Фоме сказал: – Там, где-то коробочка с жемчугом лежит, подай-ка!

Фома принес коробочку, достал мешочек с жемчугом и протянул Ирбису.

– Нет! – качнул он головой, – вытащи красные и дай их Рине.

Рина взяла жемчужины, и рука ее вздрогнула, почувствовав, как они начали нагреваться.

– Теплые? – спросил Ирбис, и получив утвердительный ответ, продолжил, – Возьми ту, что теплее.

Рина взяла радужно красную.

– Интересно! – протянул задумчиво Ирбис, – Очень интересно! Вторую отдай Фоме и оба подойдите.

Ирбис, взяв за руку сначала Фому, потом Рину, кивком показал им на стулья рядом, предлагая присесть и задумался. У обоих были дары. У Рины один прорезался, но не понятный и слабый. И вроде бы есть еще один, но пока не понятно какой. У Фомы тоже два. Один очень быстрая регенерация, а второй пока не прорезался, но уже вот-вот. Может быть, даже сегодня! Ирбис думал. Дар знахаря, позволял ему оценить свое состояние, и он четко видел, что так он протянет еще сутки или двое. Внутренне кровотечение хоть и слабое, но остановить без нормального хирурга, он не сможет. Так что силы что остались, он должен потратить на этих ребят! Помочь с дарами, рассказать, предупредить обо всех опасностях, что их ожидают. И указать путь к Горному! Там старый друг Коба! Он им поможет, если дойдут! А его, Ирбиса, последняя задача в этом мире, сделать так, чтобы они дошли!

– Рина! – позвал он девушку, – как себя чувствуешь?

– Слабость! Сил нет! Голова прошла правда, не болит и тошноты нет.

– Пей живчик пока, через каждые десять минут. По глотку не больше. – дал совет Рине и обратился к Фоме, – А ты, найди тут уксус и соду, бери какую нибудь посуду стеклянную, ткань или марлю и тащи сюда.

Пуговка, все это время сидевшая рядом с мамой, вскочила и побежала помогать Фоме. Когда они собрали все необходимое, Ирбис продолжил.

– Так! Как делать живчик, все знают! По крайней мере видели! Теперь про горошины. Фома, вытащи из вон того мешочка горошину, они на спрессованный сахар похожи. – дождавшись, когда Фома возьмет горошину, продолжил, – Вот это и есть горох, он нужен нам, чтобы развивать наши умения и дары! Это самый безопасный способ! Кроме того, он повышает регенерацию. Принимать можно только в виде раствора, иначе можно травануться.

Ирбис задумался и продолжил, обращаясь к Фоме.

– Налей в стакан немного уксуса и брось туда горошину. – подождал, пока Фома все сделает, – Видите? Она растворяется. Если растворится не до конца, нужно добавить уксус, но не переборщить! Как растворилась, погасите уксус содой и процедите тщательно!

Фома аккуратно проделал все манипуляции!

– Если желудки луженые, можно пить. – попытался усмехнуться Ирбис, и останавливая собравшегося замахнуть, как стопарь водки, раствор Фому, сказал, – Не спеши! Оно тебе не надобно! Это мне! Чуток водой разбавь только.

Фома разбавил раствор и подал стакан Ирбису.

– Ну вот! – выдохнул Ирбис, выпив жидкость, – Разбавлять можно соком, чтобы не так противно было. Вам сейчас это не требуется, потом будете делать, а мне сейчас чуть сил добавит, чтобы ваши дары подправить. Начнем, пожалуй. Фома, подсядь поближе.

Фома подсел к Ирбису на диван.

– Глотай жемчужину. – сказал Ирбис, – И запей живчиком!

Фома послушно проглотил красный шарик и отхлебнув из фляги, уставился на Ирбиса.

– Что чувствуешь?

– В животе тепло! – Фома перевел удивленный взгляд на Рину и обратно на Ирбиса.

– Так и должно быть! Теперь молчим все, а ты не шевелись! – сказал он Фоме, закрыл глаза и выставив левую руку прикоснулся к телу Фомы в районе солнечного сплетения. Немного подержал, с невозмутимым лицом, потом провел вверх до груди, сделал пару круговых движений и вновь опустившись к солнечному сплетению замер. Наконец, через пару минут он открыл глаза и обессиленно уронил руку на диван. Рина с Пуговкой, все это время, во все глаза, чуть ли не раскрыв рты, наблюдали за происходящим.

– Ух! Тяжеловато! – сказал Ирбис, – Пока отдыхаю, слушайте! Про свои способности и дары не рассказывайте никому! Только очень близким друзьям, кому действительно доверяете! В этом мире ваши дары, оружие! И для защиты, и для нападения! О ваших дарах может знать только знахарь, но любой знахарь хранит это в секрете и может рассказать только с вашего дозволения! Поэтому я спрашиваю тебя Фома, можно ли рассказать о твоих дарах Рине?

– Дарах? – удивился Фома и тут же убедительно закивал, – Да, да! Конечно!

– У тебя два дара! Первый, очень быстрая регенерация, как следствие мощной энергетики. Ты черпаешь энергию напрямую из Улья. – Ирбис указал на укус на правой руке Фомы, – Давно?

Фома удивленно посмотрел на руку, где уже почти не видно было укуса и ответил: – Утром! Через полчаса уже кожей новой заросло!

– Вот! Дойдете до Горного, покажись к Ревиту! Он знахарь сильный, поможет тебе с развитием, может и подскажет чего. Этот дар у тебя и так сильный, поэтому я постарался использовать всю возможность красной для развития твоего второго дара! Он поможет вам выжить в этом аду. Второй дар – скрыт!

Фома только хотел спросить о даре, но Ирбис его остановил: – Не перебивай! Все расскажу! Скрыт, это возможность исчезать. Сначала просто ментально, то есть тебя видеть не будут, но физически ты будешь на том же месте. Но я немного поправил, и ты сможешь исчезать и физически, при этом, все, что находится рядом с тобой в радиусе метров двух исчезнет так же. То, что ты пожелаешь скрыть!

– Ух ты! – у Фомы загорелись глаза, – А как это сделать? Можно попробовать!

– Нужно! Дар нужно постоянно тренировать и развивать! Для этого горох и нужен, а что бы активировать дар, нужно придумать какое-нибудь слово, фразу, а лучше движение или действие, так чтобы это было не заметно для других!

– А мыслью? – хитро прищурившись спросил Фома.

– Можно и мыслью, но так что бы дар не сработал в ненужный момент. Вообще, когда дары развиваются на максимум, то они уже просто автоматом действуют. Вот как твоя регенерация.

Фома кивнул, задумался и вдруг исчез!

– Ой! – громко вскрикнула Рина, а Пуговка с испуганным видом, прижавшись к маме, тихо зашептала: – Мама, мама! Где дядя Фома!

В туже секунду Фома материализовался на то же месте, вызвав бурю эмоций у девочки

– Ну вот, получилось! – устало проговорил Ирбис, – Тренируйся пока, попробуй скрыть не только себя!

Фома оглянулся, хитро прищурился и подмигнув Пуговке, которую обнимала Рина, исчез вместе с ней! Рина ошарашено смотрела на пустое место, где секунду назад сидела дочка, и, проведя над ним рукой, вскочила. Пуговка, весело смеясь, материализовалась на своем месте, как и Фома.

– Ого! – удивился Ирбис, – неужели ты так избирательно можешь? Ревиту покажись обязательно! Рина, подойди!

Но прежде чем Рина успела сдвинуться с места, в углу у двери в спальню из ниоткуда материализовался Флинт и послышалось громкое – Мррр-мяу! Все ошарашено уставились на появившегося кота, а Пуговка, звонко крикнув – Кыся! Кинулась навстречу ему. Но кот, словно играя припал к полу, прижал уши хрящики и когда ребенок уже протянул ручки, чтобы схватить в радостные объятия вдруг исчез, моментально материализовавшись на диване, рядом с Ирбисом.

Поймав ручками пустоту, Пуговка в растерянности обернулась и опять увидев кота, со звонким смехом побежала ловить его. Но Рина ее остановила.

– Кота-телепорта нам еще не хватало! – удивлённо смотря на озорную, черную морду сказал Ирбис, – котейка муркнул, потерся о его руку и спрыгнув с дивана пошел к Пуговке.

– Так! – Ирбис немного скривившись попробовал дотянуться до лежащей на столе карты, – Подойдите ко мне оба. Пока есть время, объясню, как попасть в Горный.

Стаб был по земным меркам не далеко примерно в двенадцати километрах от них. Но по словам Ирбиса они могут вырасти до сотни и выше! Он показал все ориентиры и возможные пути по которым можно дойти к подножью гор, где начиналась граница стабильного кластера. По пути так же попадались несколько стабов, но они были очень мелкие и располагались среди часто перезагружающихся кластеров с городами и поселками! Так что не нарваться на Элиту там было просто невозможно! Показал Ирбис и ловушки. Пара кластеров с нестабильным временем перезагрузки. Особенно опасен был один, узкий, шириной не более километра, но протяженность почти пять. Это было чистое поле зажатое с одной стороны коттеджным поселком, с другой, мертвой чернотой.

– В черноту не суйтесь! Это смерть, медленная и мучительная! Но одно хорошо! Твари черноту бояться и не подходят к ней близко. Так что, если угадать с перезагрузкой, то по этой ловушке, вдоль черноты пройти можно. В противном случае придется обходить, и обходить далеко! Вот сюда, – он очертил дугу, показывая путь, а это минимум дня три займет.

– Теперь главное! Вам нужно выйти к стабу вот в этой точке! – он показал на карте отмеченную красным крестом точку. Внимательно запоминайте ориентиры! В этой точке горы стоят немного дальше от границы, всего метров двести. Прямо по границе проходит асфальтированная дорога и стоит заправка! Если встать к зданию заправки лицом к горам, то можно увидеть две скалы, стоящие в виде латинской буквы V. Вот к этим скалам вам и нужно дойти! Там начинается тропа, от подножия правой скалы. Вы увидите, не перепутаете. Тропа сложная, будет тяжело, особенно с ребенком! Но заблудиться невозможно! Возьмите с собой теплые вещи, в горах холодно, особенно ночью. Выходить на тропу лучше рано утром, тогда возможно до темноты пройдете перевал и спуститесь вниз. Тропа упирается в форпост! Там вас встретят, мимо не пройдете. Скажете, что вам нужно к Кобе! Ему все расскажете.

Ирбис замолчал и через минуту подозвал к себе Рину.

– Давай девочка, глотай жемчужину! – он внимательно смотрел на нее, – и не бойся! Будет сложно, но ты должна справиться!

Рина взяла радужную жемчужину и та, словно ожила в ее руке, стала теплой и как будто живая стала вибрировать. Девушка быстро положила ее в рот и проглотила. Из-за спины вдруг возникла рука Фомы с флягой живчика, и Рина схватив ее сделала два больших глотка.

По началу никаких ощущений не было. Но вдруг, где-то в желудке возникло ощущение тепла, которое все больше и больше увеличивалось.

– Печет! – почему-то прошептала Рина и выпила еще живчик.

Ирбис попросил сесть и не двигаться. Она села, закрыла глаза и стала прислушиваться к ощущениям. Вроде бы ничего и не происходило. Тепло растекающееся из желудка, плавно сконцентрировалось в области солнечного сплетения, потом поднялось в голову, заполняя собой все пространство, потом опять стало спускаться. Распространилось по груди и плавно стало затухать. Рина замерла и сидела, боясь пошевелиться и открыть глаза.

– Все девочка! Можешь открывать! – услышала она тихий голос Ирбиса.

Она открыла глаза и не узнала его. Он был бледный, как будто высохший, со впалыми щеками и иссиня-черными кругами под глазами!

– Ирбис! – кинулась она к нему, но он жестом остановил.

– Дай живчик! У меня совсем мало времени.

Фома с Пуговкой тут же подошли. Кот, со встревоженной мордой опять материализовался на диване и уставился на Ирбиса.

– Я развил твой дар на половину! –заговорил он, отхлебнув живчика, –  Ты сможешь видеть примерно на сто метров, но вот будешь ли видеть тварей, не знаю! Нужно пробовать! Но аккуратно! Если пойдет огромный поток, можешь свихнуться! Как активировать, реши сама! Радужка открыла у тебя еще два дара! Второй, очень полезный! Вам точно поможет! Ты проводник! – он помолчал, отдыхая, – Ты сможешь ходить по черноте! Видеть проходы в ней. Я постарался усилить… ты сможешь провести …

Пуговка внезапно подошла к теряющему сознание Ирбису и положив ему на лоб свою ручку как-то по-взрослому и одновременно по-детски заговорила – Дядя Ирбис, ты поспи. Ты устал! Там будет тепло и хорофо! Там ты будефь дома!

Ирбис открыл глаза, посмотрел на Рину, и прошептал: – Ты всех проведешь! Коба поможет…

Он перевел взгляд на Пуговку, улыбнулся ей и его взгляд застыл. Пуговка молча ручками закрыла его веки и повернувшись к Рине тихо сказала: – Мама, не плачь! Дядя Ирбис уже дома!

Глава 12 Неизвестность.

Слезы текли по щекам, несмотря на все попытки успокоиться. Казалось, что в подвал опустилась темнота и безнадега!

«Сначала Скиталец пропал, теперь Ирбис! Что дальше? – мысли лавиной захлестывали ее, пока они с Фомой заворачивали тело Ирбиса и переносили его в тамбур, – Дары! Да зачем мне дары, если я не знаю, как ими пользоваться! Зачем это все! Почему я? Почему Сашенька!».

Поток мыслей вдруг прервала волна дикого, парализующего ужаса, пронесшегося сквозь нее! Она услышала вдруг оглушительный крик Сашеньки и мир опять стал призрачным.

Но на этот раз звуки не пропали, и она услышала, как Сашенька перестала кричать, в ту же секунду как прекратилась волна ужаса. Она попыталась увидеть ее, но видела только подсвеченные золотистым сиянием контуры Фомы и Флинта. Внезапно, что-то промелькнуло, какое-то странное чувство. Она не поняла, не разобрала что это было – на столько быстро оно исчезло. Рина попыталась рассмотреть окружение. Она действительно стала видеть дальше. Видела соседние дома, разрушенные и разбитые, видела машины, видела мелькающих где-то высоко птиц. Но кроме них, абсолютная серость! Ни одного огонька, ни одного проблеска живой души! Она почему-то приняла для себя, что это душа светится в каждом живом. Приняла, с трудом, думая о Сашеньке. Но Ирбис сказал – в Горном помогут! Она попыталась отыскать то место, где погасло сияние Скитальца, но разобраться в нагромождении стен, перекрытий и куч мусора, так и не получилось. В этот момент сзади послышался Тихий шёпот Фомы:– Рина! Ну что там? И одновременно кто-то боднул ее в ногу. Она обернулась и с удивлением увидел стоящий рядом фантом Фомы, а в ногах кота. Кот с поднятой мордой шагнул в сторону, повернулся вокруг себя и смотря на нее сделал еще шаг в туже сторону и исчез. Рина тут же стала осматривать все вокруг и заметила контур кота выше.

«Вот! – промелькнула мысль, – Флинтик, миленький! Как ты понял кого я ищу?». Кот наверху стал ходить кругом, явно обходя что-то. Рина напрягла все силы, пытаясь, рассмотреть то, что он обходил. В какой-то момент ей показалось, что она видит контуры человека, свесившегося со стены. Сомнения терзали душу, а кот так и ходил старательно, обходя что-то.

Вдруг где-то далеко справа, на грани ее восприятия что-то мелькнуло. Кот остановился и тут же исчез, материализовавшись возле Фомы. Она только и услышала тихое бурчание: – Ты, где это бродишь, разбойник? Но отвлекаться Рина не стала, наблюдая за тем местом, что показал кот и одновременно следя за границей восприятия. В этот раз мелькнуло чуть дальше и в тот же миг, она увидела слабое, едва заметное синее свечение, там, где пыталась разглядеть фантом Скитальца. Рина не отрываясь смотрела на этот слабый огонек, который то светился ярче, то затухал почти до маленькой точки. И опять справа что-то мелькнуло, отвлекая ее внимание и вдруг войдя в зону восприятия плавно поплыло в сторону мерцающего огонька.

Рина перевела взгляд и обомлела. Огромный, раза в два больше чем она видит у живого, синий шар с сильным ослепляющим свечением плыл на уровне четвертого этажа почти в их сторону. Он немного, как бы по дуге заходя слева к мерцающему огоньку, который становясь все ярче и ярче превратился уже в шарик и начинал полыхать огоньками синего пламени. Пламя становилось ярче, а большой шар приближался все ближе, и она увидела! Увидела контуры человек, именно там, где показывал Флинт. Это был он! Сомнения улетучились, и радостный возглас вырвался как-то сам собой! Да! Да! Он жив! Но…

Большой синий шар завис совсем рядом со Скитальцем. Свет от него был ослепляющим, но как не пыталась Рина рассмотреть контуры того, кому принадлежит этот шар, ничего не получалось. Шар повисел несколько секунд, потом вдруг немного погас и шарик Скитальца медленно, вместе с контурами тела поплыл к большому. Рина застыла в ужасе, наблюдая как тело Скитальца плавно исчезает в каком-то синеватом тумане и огонек его души, рядом с неизведанным чуждым светящимся шаром медленно плывя растворился в серой мгле за границей ее восприятия!

– Нет! – вырвался крик отчаяния из ее груди, и она опять отключилась.

«Темно. Почему так темно? И тихо… Даже звон в ушах от тишины… Или не от тишины… Ай… Больно… Что это было… Ой! Там свет был… Ай… Да больно же… Что-то течет… Что это? Фу… Ну и гадость… Кхе-кхе…». Рина закашлялась, захлебываясь и открыла глаза. Щеки горели, во рту был противный вкус старых носков, браги и чего-то еще, так же отвратительного.

«Живчик. – догадалась она». Над ней, закрывая тусклый свет светильника кто-то навис. Наконец взгляд смог сфокусироваться, и она увидела встревоженные лица Фомы и Сашеньки.

– Не делай так больше! – выдохнул Фома, – На, пей! Напугала нас!

– Простите! – Рина попыталась сесть, но сил хватило только чтобы немного подтянуть руку, – Сил нет!

Фома подхватил ее и отнес в спальню на диван. Укрыв покрывалом и потрепав по волосам пристроившуюся рядом Пуговку, тихо сказал: – Маме отдохнуть нужно и сил набраться! Поможешь мне еду приготовить?

Пуговка, посмотрела на маму, положила ей ручку на голову и обернувшись быстро-быстро закивала головой. Рина слышала, как они тихо разговаривают, гремя иногда посудой. Скоро из кухни потянуло вкусными запахами, и она почувствовала дикий голод. Но сил не было даже что бы перевернуться. Она почувствовала, как диван содрогнулся и за спиной послышалось сначала тихое, как бы спрашивающее разрешение подойти – Мррр, а спустя секунду кот, включив трактор на всю громкость начал мять лапами ее спину, вонзая в покрывало когти. Рина улыбнулась и с удивление почувствовала прилив сил. Она подняла руку и на ощупь попыталась погладить кота. Тот ткнулся холодным, мокрым носом ей в ладонь, не переставая мурчать и подставил хрящик уха.

«Чудо ты вислоухое! – Рина погладила кота и начала почесывать ему за ухом, отчего тот замурчал еще громче. Через пять минут такого массажа она смогла уже развернуться и чуть присев взять живчик. Кот лег с ней рядом и вытянув лапы лежал, глядя сонным взглядом. В спальню заглянул Фома и увидев такую картину улыбнулся и сказал: – сейчас мы с Пуговкой вам кушать принесем!

– Я сама! – замахала Рина головой, – сейчас встану!

– Лежи! Тебе сил набираться нужно! – и глядя на поднявшего голову кота сообщил – А ваша еда, чудо кот на кухне! Извольте отведать!

Кот нехотя встал и спрыгнув с дивана, с гордым видом и подняв хвост пошел на кухню вызвав общий смех.

Обед или ужин удался! Фома нашел на складе сублимированные продукты, которые были расфасованы по порциям на три приема пищи. И наготовил из них и первое и второе. На удивление все оказалось очень сытным и вкусным. Сашенька, никогда не любившая супы, умяла две тарелки куриного супа, большую тарелку картофельного пюре с гуляшом, а потом вдруг попросила еще и рисовую кашу с изюмом. Все ели сосредоточенно и молча, и только когда расправились со всем приготовленным и Фома как волшебник, достал из кармана для Пуговки шоколадку, чем вызвал невероятный восторг ребенка, начались разговоры.

– Что там произошло? – Фома пытливо смотрел на Рину, сможешь рассказать?

– Если честно, сама не знаю! – Рина задумчиво смотрела на прижавшуюся к ней Пуговку и гладила ее по волосам, – одно знаю, Скиталец жив, но где он и кто он, сказать не могу!

И Рина подробно рассказала всю историю!

– Да! Дела! – вздохнул Фома, – где искать, что делать?

– Он придет! – как-то очень тихо и задумчиво, словно сама себе проговорила Пуговка, глядя в пол.

В жилом модуле вдруг что-то звякнуло металлом и раздался звук катящегося по полу металлического шарика, как будто подгоняемого кем-то. Потом звук затих и в проеме показался Флинт, с зажатой в пасти… черной жемчужиной.

– Флинт! – в один голос закричали Фома и Рина. На что кот припав на передние лапы сделал стойку, как бы предлагая поиграть в его любимую игру – А ну-ка отними! И как только Фома сдвинулся с места, кот тут же исчез! Вместе с жемчужиной! Тут же где-то в районе кухни опять звякнуло, и жемчужина вновь покатилась по полу.

Рина с Фомой переглянулись и только Пуговка, приняв условия игры, бросилась догонять «Кысю», громко смеясь при этом! Игра длилась минут пять, прежде чем кот, материализовавшись на диване рядом с Риной, дождался появления Пуговки и окинув всех победным взглядом проглотил черный шарик!

Наступила мертвая тишина! Даже Пуговка застыла с улыбкой на лице, правда так и не поняв, что произошло. Кот спрыгнул с дивана, медленной походкой аристократа подошел к Пуговке, потерся о нее и завалившись на спину смачно потянулся.

– Твою же мать, Флинт! – медленно по словам протянул Фома ошарашено смотря на наглую, довольную рожу кота.

– И что с ним теперь будет? – забеспокоилась Рина.

– Судя по рассказам Ирбиса и того что написано в брошюре, вариантов три! – задумчиво, все еще не отойдя от шока ответил Фома, – или отравится, или станет Квазом, или разовьет умение! А животные Квазом могут стать?

Фома достал брошюрку и начал быстро листать. Но так и не найдя ответа, предложил наблюдать за котом!

А кот как нив чем не бывало вылизывал волосы присевшей рядом с ним Пуговки.

– Нам нужно готовиться и выбираться отсюда – вдруг серьезно глядя на Рину сказал Фома, – нужно в Горный идти, найти Кобу и все рассказать. Они могут помочь, ведь сами мы пока ничего не можем сделать!

Рина согласно кивнула.

– А еще нужно тренироваться с дарами и пробовать управлять и развивать! – продолжил Фома, – тебе так точно необходимо! Когда выйдем, откатов быть не должно!

И снова Рина согласно Кивнула.

Пять дней потратили только на тренировки и развитие даров. Рина научилась не только регулировать время активации дара, но еще и выбирать дальность границ восприятия и приближать далекие объекты, как бы в бинокле. Вот только зараженных она как ни старалась, так и не могла увидеть. Откат за это время она поймала еще пару раз, но не такой сильный. Она специально доводила себя, чтобы увидеть, на сколько хватает сил до отката.

Общее время, благодаря постоянным тренировкам и поглощение раствора гороха увеличилось почти в двое, а время восстановления после отката сократилось с трех часов до тридцати минут. Фома, один раз случайно своей энергией подзарядил Рину после отката, но не понял, как. Поэтому, когда попробовал сделать это намерено, получил такой ответный удар, что валялся потом несколько часов. Больше пробовать не стал. Все это время беспрерывно следили за котом, который как ни в чем не бывало занимался своими кошачьими делами, регулярно исчезая куда-то и так же внезапно появляясь. Он не отравился, не стал Квазом, да и способностей у него вроде не прибавилось. Просто на вторые сутки с того, как он сожрал жемчужину, он исчез, а когда вернулся, то это уже был немного не тот кот… по размерам. Он начал расти, прибавляя за день в росте несколько сантиметров и становясь явно сильнее. Так что через четыре дня, к радости Пуговки он свободно возил ее по всему подземелью, телепортируясь при этом вместе с ней, что приводило ее в дикий восторг, а Рину, первый, раз чуть не сведя с ума!

Почти три дня потратили на проработку плана, разработав и чуть ли не наизусть запомнив три разных маршрута. И ровно день ушел на экипировку и сборы. Подобрали в гардеробе удобную одежду, набрали теплых вещей, собрали рюкзаки и наделав запас живчика назначили выход через сутки, давая один день на отдых.

Глава 13 Найденыш.

Выплыв из черноты, огромное, бесформенное серое облако издавая едва слышимый шелест поплыло над пустынным полем. Где-то далеко справа виднелись остатки небольших строений, и редкая живность, заметив облако в диком ужасе убегала прочь! Но облако не интересовала такая мелочь. Оно стремилось на Запад, туда, откуда приходили волны боли и страха. Где каждое мгновение гасла чья-то жизнь. Оно знало, что там, его ждет, то, ради чего оно сюда пришло. Оно торопилось, желая успеть к самому разгару и вдоволь насладиться своей местью, неся смерть всему, что попадет ей на пути. Это была Она!

Она жила уже очень давно. Так давно, что уже не помнила, где, когда и как она появилась в этом мире. Самое первое ее воспоминание было о черноте. Величественной и могучей черноте, которая давала ей силу и энергию. Ей нравилось парить в этом беззвучном черном мире над великолепными творениями природы сверкающими антрацитовыми гранями! Она любила и берегла свою черноту, бескрайнюю и великолепную. Иногда приходили темные! Они не умели парить и всегда ломали ее черноту, оставляя за собой только черную пыль. Она не любила темных за это. И убивал их.

Много времени прошло, а она была всегда одна. Но это не мешало ей! Она парила и наслаждалась одиночеством. Но однажды появился Он. Она услышала его зов. Он не был темным, а был такой же, как она и парил, не разрушая черноту. Он звал ее дальше, и они улетали далеко, далеко, ведь чернота бесконечна, как думала она. Но он показывал ей странные картинки, где нет черноты и все насыщено разными цветами. Он показывал, как можно там охотиться и звал туда, в этот странный мир. Но что-то держало ее здесь в такой родной и привычной черноте. И он терпеливо ждал и заботился о ней. А когда она принесла первый помет, он стал оберегать их. Детенышей тогда было не много всего шесть штук. А росли они очень быстро. Он уходил и появлялся с чудесными мешочками наполненными золотистой жидкостью. И показывал картинки как он охотился и добывал эти вкусные мешочки. Потомство росло, и он стал брать их с собой, обучая охоте.

Они быстро выросли и разошлись по черноте оставив ее с ним одних. И опять он звал ее. И вновь она не соглашалась. И был новый помет и новый, и новый. Она не помнит уже сколько их было, зато помнит последний! Детеныш был всего один! И появился он не в черноте. Еще до появления детеныша, паря над антрацитовыми полями далеко на востоке они нашли островок. Островок того мира, который он ей показывал. Это был маленький пустынный островок, где не было никого. Она впервые тогда вышла из черноты и обомлела от буйства красок и звуков, заполняющих все вокруг. Вот на этом островке тогда и появился последний ее детеныш. Он рос очень быстро и наступило время охоты.

Она помнит, как Он уплывал вместе с детенышем. А потом пришла волна! Волна гнева, ненависти, боли и желания защитить, уберечь! И с волной пришел образ существ, которые убивали Его и детеныша! Железные коробки изрыгали из своего чрева яркие вспышки, выплевывая что то, что врезалось в Его с детенышем тела, вырывая куски! Она видела ка погас сначала детеныш, а потом и Он…

Она поняла, что потеряла все! Она опять осталась одна, но чернота больше не манила ее и не доставляла былого умиротворения. Только чувство боли, и желание мстить! Уничтожать все на свете! Ни оставит ничего, как не оставили ей. И она решилась! Путь ее лежал на Запад, в те места где охотился Он и погиб. Но ее задержали трое темных, устроив западню. Бой был славный. С каждым убитым ею темным она становилась все сильнее и сильнее. И после этого боя она приобрела возможность маскировки облаком.

А потом был путь! Долгий путь на Запад через неведомый ей цветной мир. Иногда она ныряла в черноту, отдыхая и набираясь сил, или пережидая единственное явление, которое пугало ее – мерцающую землю! Она не знала почему, но инстинктивно чувствовала опасность, когда все начинало мерцать. Она шла. Точнее плыла, по пути уничтожая все живое! Еще в самом начале ее пути, когда она только покинула свою черноту, она встретила такие же черные коробки, которые убили ее дитя и Его. Их было много, но ни один не ушел! Странных мелких муравьев, ходящих на двух лапа она не ела! Просто рвала на части. И снова продолжала путь. А питалась, не успевшими убежать большими обладателей тех самых мешочков, что когда-то приносил ей Он. Они сами шли к ней, подчиняясь ее зову, дрожа от ужаса.

Она вырывала из груди мешочек и высасывала все соки! Но самое вкусное конечно мешочек. Жидкость заполняющая его давала чувство легкости и полета. Иногда, очень далеко от нее, она вдруг чувствовала энергию таких же как она, но темных. И те быстро исчезали, чувствуя ее силу.

И вот она у цели. Она чувствовала, что это место должно стать ее домом, а она, единственной вершительницей судеб здесь. Она торопилась, чтобы успеть застать врасплох, парализовать, этих громадных вкусных тварей. Впереди показалась гора и разрушенный город за ней. И вдруг, она почувствовала то, что уже успела забыть, стараясь стереть из памяти. Она почувствовала ЗОВ! И следом за ним ее ударило мощной волной гнева, злобы, и решимости защитить! Она застыла, не веря в произошедшее. Жуткая, безжалостная, уничтожающая все на своем пути она вдруг почувствовала ту боль, что испытала много-много времени назад! Она вдруг почувствовала себя одинокой как тогда! А потом увидела тварей, в ужасе разбегающихся от места, откуда пришла волна и поняла! Там, среди руин, есть такой же, как она!

Она как можно сильнее пригасила свой зов и медленно поплыла к тому месту. Не решаясь приблизиться, она долго кружила по окрестностям, пытаясь обнаружить того, кто послал зов и ментальную волну. И наконец решившись, издала свой зов. Где-то впереди в полуразрушенном доме сверкнул и погас синий огонек. Потом снова и снова. И чем ближе она приближалась, тем сильнее он разгорался! Он был совсем маленьким, таким же как у ее дитя когда-то. Она медленно приближалась, пока не увидела – Это!

Огонек светился внутри двуногого, который раскинув руки лежал на стене, свесив голову и не двигался. Она отпрянула назад. В ней боролись две ее стороны. Одна безжалостная и несущая смерть и вторая, та, что парила тогда, давно в своей черноте. Одна хотела разорвать двуногого, а вторая видела синий шарик, пылающий таким же сильным пламенем как когда-то у ее детеныша, и хотела защитить! Ведь зов мог прислать только он! Но он не похож на нее! Но синий шар! Он мог быть только у таких, как она! В конце концов вторая сторона победила. Она, медленно подплыла к нему и втянув тело в защитное облако двинулась дальше.

Теперь у нее другая цель и другие планы! Нужно найти место для гнезда и нужно вернуть жизнь – Этому!

Глава 14 За гранью.

«Тьма… Густая, непроглядная тьма… Черт, ничего не видно… Руки ноги вроде целы… Куда идти то… Черт, хоть бы лучик света небольшой… О! Что-то мелькнуло… Нет, показалось… Что? Кто это?».

– Боец, открой глаза то! – раздался из далека приглушенный и очень знакомый голос. – Скиталец!

Я открыл глаза и тут же зажмурился от ослепившего меня теплого света. Лица коснулось мягкое дуновение теплого ветерка. Я втянул ноздрями воздух, и не ощутил, начинающего уже становиться привычным смрада.

– Ну давай, давай, открывай! И вставай уже, хватит валяться! – голос прозвучал совсем рядом, и я услышал тихую, почти неслышную музыку.

Я приоткрыл глаза, медленно поднимая веки и привыкая к яркому свету. Наконец открыл и увидел сидящего рядом улыбающегося Ирбиса! Меня как током ударило, и я попытался вскочить. Но Ирбис остановил меня, положив руку на плечо.

– Не спеши! – все также улыбаясь произнес он, и посмотрел куда-то в даль, – время есть еще!

Я аккуратно поднялся и огляделся. Вокруг нас был теплый, всеобъемлющий свет. Казалось, что он светит из каждой точки пространства, из каждого атома! Тени полностью отсутствовали и где-то на подсознании, тихо звучала неизвестная, красивая мелодия. Ирбис сидел в обычной одежде, и от страшных ран не осталось и следа.

– Ирбис! – я схватил его за руку, – как я рад тебя видеть! Но как ты вылечился? И где это мы?

– Мы, здесь, – обвел он рукой пространство, – и… я не вылечился!

– Значит мы… – сердце мое заныло в ужасной догадке!

– Я да! – он улыбнулся еще сильнее, а ты, нет! Тебе еще рано! Ты обещал помочь!

– Я помню! – взволновано заговорил я, – Рина, Пуговка, Фома! Что с ними!

– Живы! И кот твой жив и фокусы показывает! У ребят дары серьезные открылись. Я им все объяснил и рассказал. Вот только Рине про третий дар не успел. Кинетик она будет. Но дар пока слабый! Фома скрыт! Очень мощный! Не знаю, как, но его первый дар, очень быстрая регенерация, питается энергией напрямую от Улья. И скрыт он, скорее всего, может подпитывать так же! Рина сенс, но сенс непонятный, не такой, как обычно. Рина видит живых, а тварей нет, и еще видит синее свечение… не знаю, что это, но она говорит, что ты синим засветился! И еще, она ходок или проводник, это кто как называет. Она в черноте может ходить. Тропы и пути там видеть. Я этот дар ей развил по максимуму, так, что она может или сама очень долго там находиться, или за меньшее время провести много людей. Чем больше народа, тем меньше времени. Так что я уверен, до Горного они дойдут.

– Спасибо тебе! За все спасибо!

– Да мне то за что? – засмеялся Ирбис! – Новичкам нужно помогать! Закон Улья!

Пространство вокруг нас искривилось, будто какая-то невидимая волна пронеслась мимо и у меня в глазах блеснул синий свет.

– Ну, мне пора! – Ирбис протянул руку, – да и тебя уже зовут! И Пуговке помоги обязательно! Слышишь? Обязательно!

Тугая и плотная невидимая субстанция обхватила меня со всех сторон и с огромным ускорением швырнула меня куда-то вниз, в кромешную тьму. Свет моментально превратился в точку и исчез…

«Тьма! Опять тьма! И плечо! Черт, как больно то! Неужели опять… Нет стоп! Что это? – я увидел слабое, мерцающее синее сияние, которое сияло все ярче и ярче, – Что за фокусы?».

Это были последние мысли, которые промелькнули в голове. Меня словно отключили от нормального восприятия. Я не чувствовал ни боли, ни холода, ни веса. Ничего. Зато обострились эмоции. Я вдруг почувствовал волны дикого страха и одновременно ненависти, навалившиеся со всех сторон. Страх, ужас, голод, злоба, все перемешалось в голове, сводя с ума. А сияние разгоралось все ярче и ярче, заполняя все вокруг! Хотелось остановить все это, заорать – Хватит! Но я не мог, даже думать!

Вдруг все эмоции схлынули, как волна с песчаного берега и установилось спокойствие! Я не чувствовал больше ничего, только ощущал чью-то неуверенность и чувство внутренней борьбы. Где-то сверху появилось огромное серое облако, которое медленно плыло в мою сторону. Внутри облака светилось нечто, как и во мне сейчас. Чувство неуверенности и внутренней борьбы исходили от этого облака. Я покорно наблюдал за ним, внутренне не ощущая угрозы. В какой-то момент, ощущение неуверенности пропало и вместо него меня словно пледом окутало чувство заботы и добра. Я почувствовал, как мое тело плавно отрывается, повисая в воздухе и начинает заплывать в это серое облако. Все чувства и эмоции вдруг исчезли и осталось лишь всепоглощающее синее сияние вокруг. Я не чувствовал ни движения, ни силы тяжести, ни боли, будто я повис в невесомости окруженный плотным, синим сиянием. Потом сияние начало постепенно затухать, не меняя свою плотность и в конце концов я погрузился в темноту. Но это не была та, непроглядная тьма… нет! Это была мягкая, теплая темнота, в которую погружается человек, каждый раз, засыпая.

А потом пришли видения! Темнота стала распадаться, растворяться как утренний туман под солнцем и перед глазами поплыли картины непонятной и неведомой жизни. Они возникали из ниоткуда, плавно перетекая из одной в другую, как слайд шоу фотографий. В этом показе было что-то знакомое, но я никак не мог понять, что! Картины незнакомых мест выплывали, проявляясь из тумана и становясь все четче, а потом так же плавно растворялись, заменяясь другими. Это было похоже на то, как наш мозг создает образы при чтении интересных, захватывающих книг. Каким-то необъяснимым образом, невидимый механик, управляющий этим действием понимал, когда мне становилась интересна та, или иная картина, и он демонстрировал ее большее время.

Шоу началось с показа странной местности, где все было абсолютно черным. Земля, трава, деревья, камни, все было как будто высечено гениальным скульптором из антрацита. Каждая грань этих скульптур сверкала необычным углеродным отблеском с радужными переливами и при этом освещение от солнца было минимальным за счет темной атмосферы, пронизанной какими-то разветвляющимися потоками фантастических цветов. Эти потоки заполняли собой все пространство переливаясь и растекаясь словно реки. Картины завораживали и притягивали своей фантастической красотой!

Потом на фоне антрацитовых полей появилось странное создание. Существо по форме напоминало что-то среднее между огромной медузой и осьминогом. Большой мускулистый купол светло-серого оттенка, с неровными краями, под которым были расположены щупальца, заполняющие всю нижнюю часть туловища. Щупальца были разной длинны. Существо парило над черной землей, не касаясь окружающих предметов и казалось, любуется окружающим его фантастическим миром. Где-то в подсознании промелькнуло что-то похожее на мысль… нет скорее желание узнать размеры этого странного существа, и в тот же момент картинка поменялась, и я увидел его рядом с двухэтажным домом, таким же антрацитово-черным. Существо было огромным, оно с легкостью могло бы накрыть своим телом весь дом и приличную территорию вокруг него. Те самые потоки, что пронизывали все вокруг, иногда как будто специально втекали в мощное тело и исчезали в нем. Я наблюдал за меняющимися картинами в безмятежном спокойствии и не чувствовал ни страха, ни даже беспокойства.

Картинка резко поменялась, и я увидел двух жутких чудищ, которые передвигались по земле, оставляя за собой перемолотые в черную пыль антрацитовые деревья, траву и все что попадалось им на пути. Эти были так же огромны, но по виду напоминали жуткую смесь сороконожки со скорпионом. Длинное приплюснутое тело, покрытое толстыми черными пластинами хитиновой брони с острыми шипами наверху, из-под которых, по бокам, в стороны торчало много лап. Каждая из которых заканчивалась серповидными костяными отростками. В передней, приподнятой части туловища были расположены клешни, по две с каждой стороны, а брюхо покрыто мелкими лапами, с помощью которых чудища передвигались. Вид их, в отличие от медузы, вызывал отвращение и ужас. Но, как ни странно, ужаса я не чувствовал, было лишь чувство беспокойства! И беспокойство это было не за себя, а за то самое медуз подобное существо, что я видел в начале. И как отклик на мои чувства, статичные картинки прекратились, и я провалился в мир немого кино.

На большой поляне, среди окаменелых угольных деревьев, парило медуз подобное существо, явно наслаждаясь окружающим ее видом, оно плавно покачивалось на волнах феерических потоков. Через пару секунд эту идиллию нарушили два чудища, ползущих расставив клешни по земле. Вдруг, плавное течение потоков прервалось и по ним, как круги на воде от брошенного камня, прошла волна страха и парализующего ужаса. В моем подсознании беспокойство сменилось на тревогу, но в этот же момент, я увидел, как серая масса с невероятной скоростью для своих габаритов рвануло к одному из черных чудищ, и оказавшись над ним, обвила его своими щупальцами. Черный, явно не ожидавший такого действия, попытался освободиться, орудуя боковыми отростками как ножами и ему даже удалось отсечь несколько обхвативших его щупалец. Но медуза без особых усилий, как лист бумаги просто разорвала его на несколько частей. Второй черный при этом остановился, наблюдая за этой мимолетной схваткой, и видимо поняв, что для него сегодня не удачный день, попытался ретироваться. Медуза, не выпуская из своих объятий куски поверженного врага, развернулась в сторону второго и от ее купола, в сторону врага понеслась волна, нет, скорее острый, едва заметный луч, который перерезал туловище черного пополам. Переднюю половину отбросило вперед, и она забилась в конвульсиях. Чувство тревоги в моем подсознании прошло и появилось ощущение радости. А потом я наблюдал, как победившая медуза питалась остатками поверженных врагов.

И вновь произошла смена жанров. Кино закончилось, а на смену ему опять появились картины. Это были картины напоминающие плакаты в классе зоологии или экспонаты кунсткамеры.

Мне показали во всех подробностях препарирование головы черного, и извлечение из него достаточно большого по объему комка янтарного цвета. А потом… меня словно ударило током в тысячу вольт! Внутри комка были белые жемчужины! Шесть белых шариков с металлическим отливом. То, что я почувствовал в тот момент нельзя было назвать ни восторгом, ни эйфорией. Это было чувство обладания сакральным знанием, владения огромной тайны, перемешанное с четкой уверенностью в действии. Теперь я знал где добыть белый жемчуг! Я не знал, как, но был уверен в том, что мне это по силам. Ведь где-то там, за гранью, есть близкие, дорогие мне люди, которые нуждаются в моей помощи.

Это ощущение вернуло мне чувства и способность мыслить, а вместе с этим боль и темноту.

Глава 15 Горный.

Человек сидел в полутемной комнате за столом и курил сигарету, за сигаретой, то и дело запуская пальцы левой руки в густую шевелюру черных волос, как бы пытаясь поправить прическу. Сигаретный дым стоял в комнате плотной завесой, но казалось человек этого не замечал. Густые, черные брови, сдвинутые к переносице и усы с бородкой, подчеркивали кавказские черты лица, а красные глаза, уставившиеся в разложенную на столе под светом настольной лампы карту, говорили о бессонных ночах, проведенных им в этой комнате. Настроение было паршивое. Вот уже почти две недели как пропала группа Ирбиса. Лучшие рейдеры Горного, и Ирбис, его старый друг. Группа уходила в Пекло на пять дней и когда они не вышли на связь в положенное время, он забеспокоился. Сам рейд был привычный, в тот кластер и загружающийся за ним кусок воинской части со складами и фермой, ходили неоднократно, набирая в управлении ФСБ дефицитные ШАК-12 и боеприпасы к ним. А в воинской части всегда брали гранатометы и ПТРК «Корнет». Все было отработано и распланировано по секундам. Но что-то видимо пошло не по плану!

– Это Улей! – проговорил человек, туша, прогоревшую сигарету и закуривая другую.

Звонок телефона разорвал тишину кабинета. Человек поднял трубку.

– Коба, с форпоста звонили, есть вести о группе Ирбиса! – прозвучал в трубке голос Старика, – на них вышли свежаки, мужик, девушка и ребенок с каким-то странным котом.

– Давайте их ко мне, да и ты приходи! – медленно, как бы нараспев, усталым голосом произнес Коба.

– Да они сами к тебе рвутся! Я встречу и вместе с ними приду.

Коба повесил трубку и откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза. Из груди вырвался вздох надежды на хорошие новости. Но разум и опыт говорили обратное. Ирбис, если бы был жив, в любом состоянии пришел бы сам. Человек встал и открыв сейф, достал оттуда бутылку коньяка, но немного подумав, поставил на место.

Ожидание затянулось, он ходил по кабинету и постоянно бросал взгляд на часы. Время как будто остановилось и каждая минута, казалась ему как десяток минут. Наконец в коридоре послышались шаги и тихие голоса, в одном из которых он сразу узнал голос Старика. Дверь открылась и в комнату зашел хмурый Старик, а за ним немолодой мужик, девушка с ребенком на руках и большой черный кот. Мужик с девушкой были одеты в полувоенные брюки карго, куртки, на ногах какие-то тактические ботинки. Девочка явно спала, положив голову девушке на плечо.

– Старик, что же ты девочку не оставил где-нибудь? Спит ведь ребенок! – Коба с укоризной посмотрел на друга, – Давайте положим ее вот сюда, на диван.

Он помог девушке уложить спящую девочку на диван и задумался, решая, как бы ее укрыть. В этот момент, кот, который все это время стоял, разглядывая новых людей, мягко прыгнул на диван и устроился радом со спящей. Коба улыбнулся и обращаясь к прибывшим начал разговор: – Ну здравствуйте! Мой друг, я думаю уже представился, да и обо мне, наверное, рассказал. Я Коба! Вы хотели меня видеть? А я очень хочу знать, кто вы, как вам удалось дойти до стаба и что с группой Ирбиса?

– Здравствуйте! Я Фома, это Рина и ее дочка Пуговка! – начал говорить Фома, – Крестный у меня Ирбис, он меня и Скитальца окрестить успел.

– Скиталец? – густые брови Кобы слегка приподнялись.

– Да! С нами был еще человек, наверное, если бы не он, мы бы не выжили.

Почти два часа Фома с Риной рассказывали во всех подробностях историю начиная с провала в Улей. Несколько раз, внимательно слушавшие их рассказ Коба и Старик прерывали, задавая вопросы, особенно в том месте, когда Фома рассказывал, как нашли Ирбиса. Рассказали об убежище Скитальца, и о том, как он пропал, таинственным образом, как Ирбис отдал им жемчужины, для того что бы развить их дары и показал им путь к стабу. Рассказали и о хитром коте, умыкнувшем под шумок и проглотившем черную жемчужину, из-за этого он теперь такой большой.

– Интересно! – Старик посмотрел на Флинта, лежащего на диване, согревая Пуговку и делающего вид, что он спит, а все происходящее его не интересует, – И что дала ему жемчужина, кроме размеров?

– Ну он телепорт, так Ирбис сказал! Но это было до того, как он сожрал черную. – Фома так же обернулся на кота, – Теперь он вот подрос, так что Пуговку на спине возит и может вместе с ней исчезать!

– Странно! Никогда не слышал, что бы животные дарами обладали. – задумчиво произнес Коба – Так он что, кваз получается? Нужно его Ревиту показать.

Кот приоткрыл один глаз, и тут же закрыл, увидев смотрящих на него людей. Потом зевнул, потянувшись одной лапой, выставив огромные белые когти и накрыл ею Пуговку, издав свое неизменное – Мррр!

– Ого! – Старик и Коба удивились, когда увидели когти.

– Опасная зверюга! – Коба немного повеселел и даже улыбнулся.

– Ну а как вы добрались? – продолжил он, обращаясь уже к Фоме и Рине.

– Ирбис нам карту дал! – Фома вытащил из внутреннего кармана куртки сложенную в несколько раз карту, – Он же и рассказал о возможных путях.

Он развернул карту на столе и показал, отмеченные ориентиры и примерные пути, которые они с Риной проработали.

– Начали мы вот с этого места, – он указал заброшенную подстанцию возле железной дороги, – туда из убежища ведет потерна, это нам Скиталец рассказал, до того, как исчез. Ну а дальше… шли, скрываясь и пугаясь каждого шороха. Пару раз, вот тут в районе Лермонтова пришлось в скрыт уходить, пережидая пока чудовища пройдут. Я таких и не представлял!

– Что за чудовища? – перебил его Коба.

– Да одно огромное, даже не смогу описать, наверное. Помесь тигра и крокодила, только все в бляшках таких, как щиты и по спине наросты как рога, лапища с когтищами. Извини, я не мастак по описаниям. – засмущался Фома, – Но вот что странно, с ним были еще, трое поменьше, но такие же уроды. Мы кстати такого видели мертвого, когда Ирбиса нашли. И еще несколько, до десятка примерно, на медведей похожи только без шерсти. И такое ощущение, что тварь эта огромная ими управляет!

– Это элитник со свитой! – Старик, прищурившись, как от яркого света смотрел на рассказчика, – А в свите у него руберы и топтуны. А как вы их заметили?

– Это Флинт! Он их чует, наверное, и сразу в их сторону поворачивается и начинает шерсть поднимать и рычать. Вот и тогда, он минут за десять до их появления почуял. Мы в каком-то домике спрятались, и я всех закрыл.

Фома немного помолчал и продолжил.

– А потом мы вышли на пустынный кластер, вот здесь, рядом с чернотой. Тут чуть не влипли! Не посмотрел я время перезагрузки и только успели пройти около километра, начал кисляк сгущаться. Ну Рина нас всех в черноту и завела. Жутко было, конечно, но перезагрузку переждали. Правда потом Рине нехорошо было, сил много потратила, так что шли медленно и после выхода из этого кластера отдыхали до утра. Ну а потом дошли до заправки, тут тварей не было и пошли по тропе. Все как Ирбис говорил, только в конце нас не встретили, а чуть не застрелили!

– В каком смысле? – Коба изменился в лице и жестким взглядом посмотрев на Старика, спросил, – Кто у нас сегодня на форпосте?

– Прапор с молодежью! Я разберусь!

– Да нет! – поспешил становить его Фома, – они из-за кота! Он первым шел, они и приняли его за опасность, а Прапор их остановил. Он то нас и увидел!

– Ладно, разберемся! – Коба встал, опершись ладонью на стол, – Вот что, вы пока отдыхайте, я распоряжусь что бы вас разместили, а там посмотрим. Завтра вам всем нужно к знахарю нашему на прием сходить. Утром или я сам за вами зайду, или пришлю кого. А пока отдыхайте!

Коба нажал на какую-то кнопку под столешницей и в комнату зашел, высокий, молодой человек, спортивного телосложения. Кот настороженно поднял голову и уставился на вошедшего.

– Размести в нашей гостинице! Хомяку скажи от меня! Пусть покормят обязательно! Только вот зверюгу куда?

– Он от Пуговки ни на шаг не отходит! Пусть с нами! – Рина просительно посмотрела на Кобу.

– Хорошо! Хомяку скажешь я разрешил! И пусть покормит кота!

Молодой человек молча кивнул и жестом пригласил гостей на выход.

– Ну, что скажешь? – Коба испытывающее смотрел на Старика, – Ты же у нас глава стаба!

– А ты безопасник, да и ментат к тому же! – парировал Старик, – а скажу вот что! Ирбиса жалко и его группу! А ребята вроде нормальные! Да и кот-бегемот мне понравился, по-моему, хитрющий!

– Да! Ирбиса и ребят его очень жалко! – Коба открыл сейф и достал бутылку коньяка, – Лучшая группа у нас была! Давай, не чокаясь!

Коба налил в стаканы коньяк и протянул один Старику.

– Двое нас осталось, из четверых! Уходят старожилы основатели! Пусть земля тебе будет пухом Ирбис!

Они залпом выпили коньяк и уселись за стол.

– Что ты скажешь? – Старик уставился на друга.

– То, что они говорят, все правда, иначе они бы не в гостиницу пошли отсюда. Одно меня волнует! Девочка! Что-то они не рассказали, ну да ладно, завтра Ревит посмотрит, даст заключение! Там и будем решать, как поступить. Захотят, уйдут, а нет, останутся. Но с их дарами они бы нам очень полезны были! Последний наш скрыт вместе с Ирбисом сгинул, А Фома похоже даже помощнее будет!

– Согласен! Тем более за последнее время потери у нас возросли, а с востока муры постоянно пытаются прорваться. Спасает только Македонское ущелье! А что с девочкой? Думаешь не иммунная?

Ответить Кобе помешал звонок телефона. Он поднял трубку, молча выслушал и утвердительно ответив на что-то, положил трубку.

– Вот сейчас все и выясним, – с хитринкой в глазах проговорил он.

В дверь постучали и дождавшись приглашения вошла Рина, растерянно оглядываясь по сторонам.

– Проходи Рина, присаживайся! – пригласил ее хозяин кабинета, указывая на стул, – Слушаем тебя!

Рина осторожно присела на край стула и немного помявшись, тихим голосом сказала: – Коба! Ирбис говорил, что вы поможете! Можете помочь!

– В чем проблема девочка? Расскажи! – Коба внимательно смотрел на опустившую глаза Рину.

– Мой дар… я вижу живых и не вижу тварей! Еще вижу что-то непонятное, которое светится синим светом. Скиталец стал таким, когда пропал. Ну вот… а Пуговку я не вижу! – Рина совсем опустила голову уткнувшись в руки всхлипнула, но через несколько секунд протерла руками глаза и подняла лицо. Мокрые от слез глаза уставились на Кобу, – Ирбис сказал, что вы поможете и Скиталец обещал, что поможет!

Коба со Стариком смотрели на Рину стараясь, не смотреть ей в глаза. Как сказать матери что твоему ребенку осталось жить какой-то год или полтора? Как сообщить что это последнее время, когда она может общаться, любить и радоваться успехам дочки! А потом… лучше не думать об этом!

– Рина! – начал Коба после небольшой паузы, – Давай не бежать впереди паровоза! То, что ты не видишь дочку, еще ничего не значит. Дар у тебя странный, вроде сенс, но с дефектом. Завтра Ревит вас всех посмотрит, определимся с дарами и дочку твою поглядим. А вообще скажу так! Я слышал, что дети в маленьком возрасте не обращаются до определённого веса, если они не иммунные, но помочь в этом случае может только белая жемчужина. Она даст иммунитет и разовьет дары. Ты не переживай! Даже если дочка твоя не иммунная, время еще есть и за это время мы что-нибудь придумаем, тем более раз тебе Ирбис обещал!

– А если не удастся? – со страхом в голосе спросила Рина.

– Не думай об этом! – Старик положил ей руку на плечо, – В любом случае, мы вас не бросим! А вот Скиталец, скорее всего, уже ничем не поможет!

– Нет! – Рина вскочила со стула, – Он жив! Я знаю! Я чувствую!

Глава 16 Что я теперь?

Поток мыслей, чувств и нестерпимая боль захлестнули меня снежной лавиной и понесли в неизвестность, не давая опомниться. Картинки, которые плыли раньше перед глазами неторопливыми слайдами, вдруг сменились на хаотичное мелькание обрывков воспоминаний. Не в силах остановить этот хаос и подстегиваемый адской болью, разрывающей плечо я заорал, напрягая остаток сил – Ааа! Но вместо крика получился лишь громкий рык раненого зверя. Внезапно, все стихло, как будто меня поместили в мягкое, теплое, нежно обволакивающее все тело желе. Хаос в голове пропал, сменившись серой пеленой, но боль в плече не проходила. Я попытался открыть глаза, что бы осмотреться, но как не старался, не смог даже приоткрыть немного. Кто-то всесильный, завладев моим телом не давал мне этого сделать, при этом, открыв, мой разум для полного восприятия всего происходящего. Я покорно стал ожидать дальнейших действий.

Пелена постепенно растворилась, и я увидел перед собой странную картину. Я находился внутри старого, заброшенного цеха, яркие солнечные лучи пробивались через разбитые во многих местах пыльные, заляпанные грязью окна. Внутри была пустота, лишь в нескольких местах, стояли заржавевшие станки, да под крышей стоял такой же ржавый мостовой кран. Поразила полная тишина царившая в этом месте. Ни щебета птиц, ни шума ветра, как будто я попал в акустическую камеру.

Справа послышался тихий шелест и в область моего зрения выплыло странное существо. Я не успел испугаться, как в подсознании почувствовал ту самую неуверенность и сомнения, что исходили от неизвестного облака со странным синим свечением внутри. И вместе с тем, пришло чувство безопасности.

Я вдруг вспомнил, что именно это существо я видел в видениях, которые мне показывал невидимый оператор. Огромная, мускулистая медуза с щупальцами разной длины. Она занимала почти половину цеха и так же как в видениях парило над землей. Существо потянулось ко мне щупальцем, но тут же отдернуло ее, видимо почувствовав мое беспокойство. В подсознании сами собой стали всплывать картинки. Вот рваные раны на моем плече, вот существо касается одой из щупалец моей руки и подтягивает меня к себе. Вот, меньшая щупальца прикасается к ране, и боль уходит. Картинки исчезли, и медуза вновь потянула ко мне щупальца.

Я настроился и отдал себя во власть этого монстра, будучи в полной уверенности, что она не сделает мне ничего плохого. Все повторилось почти как в призрачных видениях до этого. Как только существо подтянуло меня к себе, маленькое щупальце, прикоснулось к ранам на моем плече и я увидел, как поток синей жидкости с янтарными прожилками заполняет мои раны, мгновенно снимая боль, а потом начинает распространяться сначала по руке, и дальше по всему телу. Меня это и удивило, и озадачило! Понимая, что то, что я вижу, происходит в моем подсознании, тем не менее я физически ощущал необычайную легкость и тепло, разливающееся по мышцам. Когда процедура завершилась, я не увидел рваных ран на плече, вместо них были лишь чуть заметные рубцы. Неожиданно передо мной появилась еще одно щупальце держащее что-то в присоске, расположенной на конце. Подчиняясь чьему-то приказу, я протянул руку и мне в ладонь упал белый, в радужных разливах шарик. Шарик начал вибрировать на ладони и нагреваться, одновременно с этим у меня возникло дикое желание проглотить его. Еще не осознавая, что происходит, я поднес шарик ко рту и не раздумывая проглотил. По телу, от желудка потекла новая волна тепла, которая вызвала вместе с легкостью, жуткую усталость и желание немедленно уснуть. Я попытался поймать в поле зрения существо, но на меня навалилась приятная темнота, сулившая отдых и покой.

Пробуждение было легким. Я открыл глаза и увидел перед собой посеревший потолок с облупившейся краской. В теле чувствовалась необычайная легкость и сила. Где-то далеко слышалось пение птиц и шум ветра. Подняв голову осмотрелся. Небольшое помещение со стенами, покрытыми облупившейся зеленой краской, стол у большого, во всю стену окна, за которым виднелся тот самый цех, старый шкаф с какими-то документами и диван, на котором я собственно и возлегал. Поднявшись с дивана, я удивился той легкости, которую ощутил. В свои неполные шестьдесят, я уже забыл, что это такое, когда чувствуешь себя нормально. Вечно что-то болит, где-то прихватывает и что-то мешает! Сказывались и последствия контузии в Афгане и стиль жизни и работы. И все походы по залам, пробежки по утрам и прочие фитнес развлекухи не приносили желаемого результата, давая лишь временный облегчение и небольшой заряд энергии. Теперь я чувствовал в себе столько сил и энергии, что готов был, как говориться горы свернуть!

Подойдя к столу, я осмотрел цех. Комната была явно кабинетом мастера или еще какого специалиста, потому что располагалась в торцевой стене по центру и на высоте примерно третьего этажа. Так что вид из окна здесь был панорамный, тем более часть окна возле стола отсутствовала. Внизу все также был запыленный старый цех с заржавевшими станками. Оторвавшись от созерцания знакомого уже цеха, начал осматривать свое логово. За шкафом обнаружил стул, а в противоположном углу на небольшой тумбочке стоял оцинкованный бак, с краником и привязанной к нему кружкой.

«Интересно, а какого года вообще-то сооружение, что вместо кулеров, тут бак для воды? – пронеслась мысль».

И в ту же секунду я почувствовал жуткую жажду. Кинулся к баку, в слабой надежде обнаружить там воду.

– Ага! Разбежался! – начал я диалог сам с собой, – кто тебе тут воды то припас?

Осмотрелся. Ни каких признаков воды ни здесь, в цехе и тут вспомнил про живчик. Не вода, конечно, но всё-таки жидкость! Хватанул рукой справа.

– Вот! – спасительная бутылка была на месте, – живем теперь!

Открыл бутыль и сделал пару глотков. Слабоалкогольный коктейль потек по пищеводу и достигнув желудка, вызвал еще оду проблему. Теперь я почувствовал голод! Хотелось жрать! Казалось, дай тушу теленка, и я ее съем!

– Ну с голодом попроще. – я пошарил по карманам своих брюк и в одном из них, рядом с футляром для очков обнаружил батончик «Сникерс» и несколько конфет.

Я сорвал обертку с батончика и с наслаждением вонзил в него зубы. Казалось, что нет ничего вкуснее на всем свете этого батончика. Немного посмаковав и расправившись с батончиком, я запил его живчиком и приступил к дальнейшему осмотру. Собственно, в комнате осматривать было уже нечего и я, выйдя в приоткрытую скрипучую дверь в коридор, увидел несколько дверей по коридору и одну с характерным значком мест общего пользования. Туалет! Я зашел проверить наличие остатков воды, в кранах. Но сколько не крутил вентили, краны хранили гробовое молчание. От вывинчивания кранов меня отвлекло мое отражение в зеркале. Точнее я сразу и не подумал, что это мое отражение. Вроде брюки мои и ботинки мои, а вот над брюками должен быть мой «трудовой мозоль» в виде приличного такого пуза. Но в отражении была стройная фигура с подтянутым животом. Я поднял взгляд на зеркало и замер в недоумении.

На меня смотрел я, но только почти такой, каким я был лет тридцать назад. Молодой, с густой шевелюрой, тронутой на висках сединой, еще один отголосок боевой юности. Тело перестроилось правда, и вместо высокого, слегка мускулистого парня там виднелся завсегдатай спорт залов, с рельефной мускулатурой. Но самое странное и необычное, это глаза. На меня смотрел я, с абсолютно синими глазами. Нет! Не с синей радужкой, а полностью синие и лишь зрачки чернели маленькими точками. Я отпрянул от зеркала, не понимая, что произошло!

– А собственно, что произошло! – начал я опять диалог сам с собой, – вспоминай давай Скиталец!

Так бормоча себе под нос, я сам не заметил, как оказался опять в той комнате, где очнулся. Присев на диван, я долго силился вспомнить что со мной произошло и вдруг, сознание как прорвало. Вновь понеслись картинки и увидел весь процесс своего лечения и заключительный акт, когда мне скормили белую жемчужину.

– Я сожрал то, что так нужно Пуговке! – обхватив голову руками завыл я.

Но неожиданно, на смену отчаянию пришло спокойствие и уверенность, я спасу Пуговку! И жемчужина эта не зря досталась мне! Я чувствовал, что именно она и поможет мне. Вот только кто я теперь?

Точнее, что я теперь?

Глава 17 Островок.

Я сидел на диване, обдумывая все произошедшее и соображая, что делать дальше. Без оружия, мне не пройти и километра. Я вспомнил как бросался на мерзкую тварь в окне и кинул в нее, казавшийся тогда бесполезным «кошмар»

– Эх! Как бы он пригодился сейчас. Бесшумный, мощный, вон какую тварь завалил! – вел неспешную беседу сам с собой. – Да что вспоминать, нет его и уже не будет! Да и вообще, я даже не знаю где нахожусь! Нужно определиться с местом. Потом думать! А медуза? Где медуза? И как с ней теперь общаться?

Я задумался. Да! Действительно! Ведь получается она меня спасла, выходила, вылечила, а теперь куда-то исчезла. Но, может она вернется еще?

А вернется, как себя вести? Страха к ней нет. Не для того же она меня вылечила, чтобы сожрать!

– Да! Вопросы, вопросы, вопросы! – я уставился на появившегося вдруг из ниоткуда в разбитом окне голубя. Тот деловито впорхнул в окно и приземлившись на стол стал ходить взад-вперед, качая головой и громко гукая.

– Ну вот и еда! – тихо произнес я и начал лихорадочно соображать, как его поймать. Неожиданно для себя я представил, вкусного, зажаренного голубя и физически ощутил, как от меня кругами расходится волна энергии. Голубь вдруг застыл, как каменное изваяние. Я несколько секунд соображал, что произошло и что делать, потом соскочил с места и без сопротивления сгреб бедную птицу со стола. Голубь был жив и как только оказался в моих руках, начал слабо сопротивляться, пытаясь освободиться и в страхе отворачивая от меня голову. Я смотрел на него и вдруг увидел под перьевым покровом, как бы в глубине тушки маленький светящийся янтарный шарик. Я завороженный необычным зрелищем смотрел на голубя, а тот, будто что-то, почувствовав, замер, в ожидании своей участи.

– Ну что птица, страшно тебе? Мне и самому страшно! Лети и не попадайся больше! – я разжал руки и выпустил обалдевшую от неожиданного освобождения птицу, – Лети, пока не передумал.

Мысли мои всецело заняло размышление о произошедшем. Что это было и как вышло что я стал причиной паралича птицы? А ведь это точно из-за меня, из-за той волны, что вышла от меня. И если это дар Улья, как говорил Ирбис, то как им управлять? Опять одни вопросы, а ответов нет! Мои размышления прервал знакомый, еле слышный шелест. Я выглянул в цех и увидел вплывающую в открытые ворота медузу, и невольно помахал ей рукой в приветствие. Сам усмехнулся своей глупой выходке, но с удивлением увидел, как она замерла на секунду, как бы обдумывая свои действия, а потом подняла одну из щупалец вверх!

«Вот это да! Да мы похоже налаживаем контакт. – промелькнула шальная мысль». Но то, что я увидел дальше, поразило меня еще больше! Лес щупалец раздвинулся, освобождая центральную часть тела, и медуза протянула в мою сторону тушу кабана! Одновременно, в подсознании, мелькнуло нечто, не похожее ни на мысли, ни на внутренний голос. Я даже не разобрал, что это и на каком языке, да и были ли это слова. Но я точно понял, что до меня пыталось донести странное существо: – «Еда! Тебе!»

Медуза положила тушу на бетонный пол и отплыла в сторону. Я, все еще не веря в происходящее, быстро спустился по лестнице в цех. Задачка стояла не из легких! Кабан был очень крупный, килограмм под двести, наверное, на шее зияла огромная рваная рана, но крови не было видно.

– Ну и куда мне столько? – пробубнил я сам себе, – он ведь протухнет, и даже если зажарить целиком, то все равно испортится.

Достав из кармана свой любимый титановый RUI я с сомнением посмотрел на тушу. Разделать такого кабана можно сказать перочинным ножиком? Но ведь у топтуна я вскрыл споровый мешок! В конце концов мне пришла мысль, ограничиться только задними окороками, а все остальное предложить медузе. Вот только как ей сообщить об этом. Я посмотрел на парящую неподалёку спасительницу.

– Да! Задачка! – в голове один за другим рождались и тут же отметались варианты общения, пока наконец я не остановил этот бесполезный хоровод, – Разделаю, а потом что-нибудь придумаю!

Борьба с тушей заняла примерно час. Стараясь не извозиться в остатках крови, я с трудом отделил сначала одну заднюю ногу, затем другую. Освежевать так же было тяжело, так как мой нож совершенно не был для этого приспособлен. Несколько раз лезвие срывалось, разрезая то палец, то ладонь, вызывая поток отборного мата с моей стороны, но как ни странно, боли я почти не чувствовал, а раны, после остановки крови, очень быстро затягивались, перед этим заполняясь сине-золотистой субстанцией, которой лечила меня медуза. Наконец, после всех мучений, передо мной на верстаке, который я предварительно подтащил к месту расправы, лежали две задние ноги кабана, каждая килограмм по десять, двенадцать.

– Остальное тебе! – как-то само собой вырвалось, когда я повернулся к медузе.

Несколько секунд ничего не происходило, медуза так же парила над полом, слегка покачиваясь, но потом она протянула в мою сторону щупальце, как бы указывая на меня и в моем подсознании опять возникло: -«Тебе!»

Я замотал головой и указывая на лежащие на верстаке ноги, вдруг подумал, как бы обращаясь к медузе: – «Этого хватит!»

«Хватит? – тут же прилетел ответ от нее».

Я чуть не сел на пол от такого неожиданного поворота! Она слышит и понимает мои мысли! Впрочем, и я, каким-то необъяснимым образом слышал в голове ее!

«Да! Мне этого хватит и на долго! – мысленно ответил я, – Одну зажарю, а вторую постараюсь завялить, если соль найду».

Вместо ответа, медуза медленно подплыла к туше, обвила ее щупальцами и втянула ее куда-то себе под купол. Что там происходило, я не видел, но судя по доносившемся звукам, луче было этого не видеть. Вся ее трапеза заняла несколько минут. Когда все закончилось, на полу, вместо туши кабана, лежал чистый, без единого куска мяса костяк, точнее горка костей и череп.

– Вот это скорость! – я смотрел на кости и поражался, тому как за такое короткое время ей удалось обглодать тушу до такого состояния, – А мне придется теперь соль искать, да и костер разводить.

Медуза вдруг двинулась к открытым воротам цеха и остановившись возле них, повернулась ко мне. Ни головы, ни лица, ни глаз у нее не было, по крайней мере я их не видел. Но то, что она повернулась именно ко мне, было несомненно.

«Идти! – пронеслось в голове».

«Мне с тобой?» – ментально ответил я

«Да!»

Я двинулся в след за медузой на выход из цеха.

Только теперь я смог увидеть все окружение, и примерно понять где мы находимся. Это был небольшой завод из нескольких цехов и административных зданий. Завод был по всей видимости очень старый, так как все на территории заросло высокой травой и деревьями, пробившимися через бетонные плиты дорог. Территорию завода окружали стены, собранные из бетонных блоков, поверх которых виднелись остатки колючей проволоки, когда-то давно натянутой между изоляторами, прикрепленными к металлическим стойкам. Видимо раньше все это было под током.

За забором с восточной и южной, судя по солнцу, стороны виднелся густой смешанный лес. А на противоположной стороне было пусто. Запустение и забвение, все что здесь осталось. В дальнем восточном углу над всеми корпусами завода возвышалась полуразрушенная кирпичная труба котельной. Кое-где стояли остовы автомобилей, но от явно деревянных частей кузовов и кабин уже ничего не осталось. Так что определить марку не удастся. Разве что поискать в траве рядом шильдик или знак, но мне это было абсолютно не интересно.

Медуза обогнула цех, в котором мы устроились и плавно поплыла к одноэтажному зданию в центре территории. Я обратил внимание, что голоса птиц, которые я слышал утром, с приходом медузы исчезли. Опять стояла мертвая тишина, только ветер иногда посвистывал, заблудившись в лабиринтах строений.

«Здесь!» – пронеслось у меня в голове, когда мы подошли к одноэтажному зданию. Я посмотрел на вход с широкой лестницей и увидел на крыше выцветший плакат, на котором краской не понятного цвета было написано: «Рабочая Столовая»

«Какая же ты умница!» – я, улыбаясь, посмотрел на медузу и тут же ощутил волну радости и благодарности, исходившую от нее.

В спину меня что-то легонько подтолкнуло к входу, и я тут же услышал: – «Идти! Там!»

В столовой было так же, как и по всему заводу. Столы и стулья валялись перевернутые, как будто люди в панике покидали помещение, круша и переворачивая все на своем пути. Не отвлекаясь на созерцание хаоса, творившегося в здании, я прямиком направился на кухню. Та был в относительном порядке, и я начал быстро осматривать шкафы и подсобки, в поисках необходимых мне компонентов. Соль я обнаружил очень быстро. В одной их подсобок, стояли несколько бидонов до верху набитые крупной солью, как раз то, что мне нужно. Кроме соли в той подсобке были еще какие-то ящики и банки, но их содержимое не поддавалось идентификации. Черный перец и еще ряд каких-то специй я обнаружил в другой подсобке, выбирая чисто по запаху. Все найденное вытаскивал на кухню. Наконец, после исследования всех закромов древнего общепита, решил подвести итоги. На столе был довольно внушительный набор из различных специй, соль, уксус, запечатанный сургучом в стеклянных бутылках, Сахар кусковой, горох, и судя по виду перловая крупа. Нашел даже запечатанную жестяную банку оливкового масла. Также я обнаружил запасы чая, но из всего набора, более или менее пригодным оказалась одна коробка. А еще, на кухне, я нашел на удивление хорошо сохранившиеся ножи, видимо изготовленные из нержавейки, хотя, черт его знает, была ли в то время нержавейка. Но ножи были без намека на ржавчину и даже практически не потерявшие заточку.

Оглядев свое богатство, решил перенести готовку вяленого мяса сюда, да и костер для жарки второй половины лучше было разводить здесь, тем более материала для костра внутри было предостаточно. Все столы и стулья в столовой были деревянные. Выйдя на улицу, я не обнаружил медузу. Не было ее и в цехе. Скорее всего уплыла куда-то по своим медузьим делам.

– Ну что же, может к ужину вернется? – начал я опять разговор сам с собой.

Вообще, стал замечать, что часто разговариваю, как бы сам с собой, или обращаясь к невидимому и молчаливому собеседнику. Там в другом мире, я так же часто был один, работая на удаленке, но там я в любой момент мог выйти на улицу, увидеть людей, да и просто позвонить по телефону друзьям. Здесь же, вот уже… а собственно сколько времени я уже один? Еще одна загадка.

Отвлекшись от грустных мыслей, я перетащил части кабана на кухню и принялся напрягать память, чтобы вспомнить рецепты сохранения мяса. Самое простое было засолить мясо в рассоле, но воды в обозримом пространстве найдено не было, поэтому обрезав на порционные куски мясо с костей одной ноги, выложил их в большую кастрюлю, обильно посыпая их солью. Расправившись с первым этапом засолки, приступил к сооружению костра, во дворе. Приспособил какие-то треноги принесенные из соседнего цеха под вертел, наломал кувалдой дров из столов и стульев, я достал из кармана брюк, НЗ, который носил всегда с собой, как и складной RUI. Это был небольшой кожаный кошелек, в котором хранились запаянные в полиэтилен охотничьи спички, огниво, приготовленный мной трут для розжига, несколько пластырей, небольшой моток прочного армированного скотча моток лески и медной проволоки. Опять похвалив себя за увлечение выживальческой темой, быстро развел огонь.

Готовить на огне, совсем не то, что готовить на углях! В общем, я изрядно намучился, несколько раз подпалил часть ноги, пока подобрал нормальный режим горения. По замершему воздуху начал распространяться чудесный аромат жареного мяса. Желудок, в предвкушении, урчал как тот топтун, которого я упокоил возле дома. Когда мясо было готово, я срезал с кости все без остатка и оставив кастрюлю солиться до завтра пошел обратно в цех.

Не знаю, толи я был очень голодный, толи мой помолодевший и подросший организм стал требовать больше еды, но я в несколько минут расправился почти с половиной зажаренного мяса. Сложив остатки в приготовленную кастрюлю, я решил подробнее осмотреть территорию завода. Медузы так и не было, но я не беспокоился. Почему-то здесь я чувствовал себя в полной безопасности.

Когда солнце начало склоняться к горизонту я успел осмотреть всю территорию. Ничего особо интересного я не увидел, но рядом с котельной я обнаружил странный бетонный выступ из земли с большим отверстием, закрытым массивной крышкой. Рядом была расположена конструкция, похожая на помпу. С трудом отодвинув крышку я увидел внизу отблески воды, точнее жидкости, то что это была вода, я понял уже потом, когда достал с помощью длинной арматуры и кастрюли из столовой порцию. Вода на удивление была не затхлой, но пить сразу много, я не решился. Набрал в две кастрюли и прокипятил на остатках кострища. Так что проблема с водой, можно сказать решена. Оставив воду в своей каморке, я решил попробовать забраться на крышу цеха, чтобы рассмотреть окрестности.

На крыше дул легкий теплый ветерок, птицы в лесу за забором пели свои песни, а солнце неумолимо стремилось к горизонту обещая скорое наступление ночи. Я вдохнул полной грудью чистый, без смрада и вони, царившей в городе, воздух и осмотрелся. Лес, который плотной стеной подступал к ограждению завода. Обхватывал треть кругового сектора. Судя по тому, что между деревьями практически ничего не было видно, лес был очень густой. Вдалеке за лесом я увидел черноту. Чернота шла за лесом и уходила дальше на запад, уже по открытому полю, почти исчезая из вида на северо-западе. Потом она вновь поворачивал и шла, на север и северо-восток и наконец вновь уходила за лес на востоке.

– Вот те на! – озадачил меня такой поворот событий, – получается мы, как бы, на острове, среди черноты! Так! Ну медуза может передвигаться по черноте, она собственно там и живет. Но я-то как попал сюда? Она перенесла? Ну да! Я же в отключке был.

Я еще раз осмотрел периметр, окруженный чернотой и мое внимание, привлекло странное поведение солнца. Оно уже было почти у линии горизонта, но то, что с ним происходило, было необъяснимым. Вместо того чтобы становится темно оранжевым, солнце серело на глазах, как будто закрываясь каким-то светофильтром. Это зрелище заворожило меня. Я не отрываясь смотрел как диск светила все сильнее серел, при этом небо не было темно голубым как я привык, а также было окрашено в серо черный градиент. Наконец, почти коснувшись на западе горизонта, диск солнца стал непроницаемо черным и вдруг рассыпался по горизонту такими же черными маленькими дисками. В ту же секунду, выключили свет! В переносном смысле. Просто был день, и сразу ночь! Такая смена времени суток, была знакома еще с Афгана, но черный закат… Но сюрпризы на этом не закончились. С наступлением темноты, на небосвод будто высыпали мешок алмазов разной величины. Крупные и не очень звезды, некоторые были даже похожи на маленькие планеты, переливающиеся всеми цветами туманности, планеты, видимые без телескопа! Небо светилось и сверкало миллионами цветов, освещая все вокруг. Я стоял, любуясь этой красотой. Почему-то вспомнилась моя первая ночь в горах Афганистана, когда я так же был поражен огромным количеством звезд на небе, но это небо, было просто фантастически красиво.

Наверное, я бы мог еще так долго стоять, любуясь красотой ночных светил, но промелькнула мысль о медузе, которой до сих пор не было. Я спустился в свою каморку, попутно удивившись своему зрению. Несмотря на полную темноту в коридорах я видел все отчетливо. Картинка напомнила мне то, как выглядят предметы в очень крутых современных тепловизорах или ночных прицелах. Четкое, яркое черно-белое изображение, с мельчайшими деталями. Перекусив остатками жареного кабана, я завалился спать.

Глава 18 Ревит.

Рину разбудил задорный детский смех и громкий топот больших кошачьих лап. Пуговка, громко смеясь пыталась догнать Флинта, который, не пользуясь вновь обретенным даром, просто убегал от нее, перескакивая с пола на кресло, и потом обратно. Наконец, когда ребенок уже устав, чуть не свалился с ног, кот как пантера мягко прыгнул под нее, подставляя свое мягкое брюшко, что бы Пуговка не ударилась. Девочка развернулась в падении и расставив ручки обхватила кота, который тут же начал вылизывать ей волосы.

– Кыся! – пуговка положила голову на распластавшегося под ней кота, – Мурчи, мурчи!

Флинт тут же «включил трактор» наполняя установившуюся тишину басовитым, горловым урчанием.

– Непоседы! – позвала Рина, – Пуговка, кто кого победил?

– Я! – девочка встала с кота и направилась к маме.

Кот, не теряя игрового задора попытался лапой аккуратно достать уходящую девочку, но торчащие когти зацепились за брючину, и Пуговка со всего маха свалилась на пол. Рина вскрикнула, но вместо ожидаемого плача, раздался заливистый смех и игривое: – Ну кыся!!!

– Ладно, игруны, хватит баловаться! – Рина встала с постели, накинула халат и осмотрелась. Вчера, после ужина, она не успела как следует рассмотреть свою комнату. Приняв душ – о, какое это счастье, после всего что произошло, постоять под горячими струями воды, смыть с себя всю грязь и усталость последних дней – она практически сразу отключилась, как только добралась до постели.

Номер был двухместный и достаточно большой, с раздельными кроватями в разных углах, диваном и креслом с журнальным столиком. По центру стены было расположено большое двустворчатое окно, ведущее на балкон. Туалет с душем, как и положено в гостинице, был при входе, как и встроенный шкаф, там же стоял небольшой консольный столик, на котором сейчас лежали две стопки одежды, одна побольше, камуфляжной расцветки, а другая маленькая. Рина подошла и взяла одну из стопок, ту что побольше. Это был практически полный комплект военной униформы, брюки, футболка, куртка, ремень поясной и боевой пояс, а также клетчатый шарф, бейсболка и платок бандана. Все было явно ее размера. У входной двери она заметила ботинки с высоким голенищем, защитного цвета и небольшие кроссовки, явно для Пуговки. Вторая стопка одежды так же предназначалась Пуговке. Там были новый джинсовый костюм, пара блузок, набор белья и носочков, и еще всякая мелочь.

В дверь тихо постучали. Рина подошла к двери и не поинтересовавшись кто там, за дверью, открыла. На пороге стоял тот самый высокий и стройный молчун, как она его назвала про себя, который устраивал их вчера в гостиницу.

– Здравствуйте Рина! Я за вами! – по-военному четко и коротко отрапортовал он.

– Здравствуйте э… – замялась Рина.

– Молчун! – ответил парень и удивленно вскинул брови, увидев, как Рина улыбнулась, сдерживая смех.

– Извините! – лицо Рины залила краска от смущения, – вы вчера не представились, а я вас так прозвала!

– Понятно! – улыбнулся парень, – Одевайтесь, мы подобрали вам одежду. Вам и девочке. Жду вас внизу в баре через десять минут. Завтрак уже готов, а потом Коба подойдет.

Парень опять молча кивнул, и развернувшись пошел в сторону лестничной площадки. Рина закрыла дверь и повернувшись, увидела две пары глаз с хитринкой смотрящих на нее! Кот и Пуговка стояли в проходе и с интересом следили за происходящим.

– А подслушивать нехорошо! – Рина чуть не засмеялась от увиденной картины, – Давайте разбойники, умываться, одеваться и на завтрак! Кот! Тебя это тоже касается!

Собрались быстро. Рина одела Пуговку во все новое, и пока дочка любовалась собой перед зеркалом, быстро оделась сама. Форма подошла как будто сшита для нее. Правда запуталась с поясами, но потом всё-таки разобралась. Подойдя к зеркалу, она поразилась как преобразила ее эта одежда. Рина и так не страдала комплексами по поводу своей фигуры, а тут… Новая форма словно специально подчеркивала ее тонкую талию, гордую осанку, и небольшую грудь. Невольно залюбовавшись собой, она вдруг заметила установившуюся странную тишину и тут же засмеялась, представив, что она увидит, обернувшись! Так и есть! Опят две пары, но уже внимательно разглядывающих ее глаз.

В бар они спустились вовремя. Кот вылетел в зал первый, и с деловым видом хозяина направился прямиком на кухню. Из кухни донесся женский голос: – Шо! Вернулся, воришка! Вот не дам ничего! Не будешь мясо воровать!

В ответ послышалось громкое и просящее – Мррр-мяу!

– Ладно, ладно! Иди! Вот специально для тебя сделала! Ух ты мой усатый!

Рина вопросительно посмотрела на сидящего за столом Молчуна.

– Да он с утра уже отличился! – пояснил тот, – Чуть Степановну до инфаркта не довел. Хорошо она его вчера уже кормила. А утром, только мясо порезала, отвернулась, а этот хитрюга появился из ниоткуда, как призрак и схватив кусок вырезки опять исчез. Степановна ничего понять не может, куда мясо делось? Только что было, и вот нет! Так бы и была в неведении, да кот второй раз промахнулся и материализовался прямо у нее на глазах. Испугал, конечно, но не сильно.

Всех присутствовавших в зале бара, эта история развеселила. Рина практически физически ощущала нацеленные на нее оценивающие взгляды и чувствовала себя неловко. Они с Пуговкой сели за стол к Молчуну. Через минуту к ним подошла молоденькая рыжеволосая официантка.

– Доброе утро! – веселым голоском поприветствовала она, – Что закажете? Молчун, тебе как обычно?

Молчун кивнул в подтверждение.

– А вы? – обратилась она к Рине.

– Я… честно говоря, даже не знаю! – замялась Рина, – а что есть из готового, чтобы не ждать?

– Из готового, салаты, сэндвичи! Но думаю вам это не подойдет! Давайте мы вам сделаем Чирбули, это яичница по грузинский, очень вкусно и питательно, и еще салат с осетриной. А девочке можно кашку и блинчики с начинкой на выбор.

– А сколько все это будет стоить?

– Рина не волнуйтесь! – вступил в разговор Молчун. – Для вас сейчас все бесплатно, за счет стаба. Это правило такое.

– Ну хорошо! – согласилась Рина. – а можно еще кофе?

– Конечно! – улыбнулась официантка, – капучино, эспрессо, латте? Может еще что-то на десерт?

– Капучино! – Рина растеряно смотрела на улыбающуюся официантку, – десерта не нужно.

– Огонек! – обратился к официантке Молчун, – девочке сделайте что-нибудь попить и на десерт принеси наше фирменное!

– Хорошо! – Огонек кивнула и уже обращаясь к Пуговке спросила, – Малышка, что ты хочешь попить?

– Какавы! – заявила Пуговка

– И мне такого же и побольше! – из-за спины, с лестницы послышался голос Фомы.

– Извините, немного опоздал! – он сел рядом с Молчуном, – Доброе утро всем! Привет, Пуговка!

– Привет, дядя Фома! – пуговка с интересом рассматривала преобразившегося Фому.

Тот был так же, как и Рина одет в новый камуфляж, немного отличающийся по расцветке. Гладко выбрит, выспавшийся, он уже совсем не похож был на того пятидесяти летнего мужика, каким Рина его увидела в первый раз. Похоже он даже свое пивное брюшко подтянул.

– А где наш кудесник? – спросил Фома, намекая на Флинта.

– Кудесник Степановну развлекает! – ответил Молчун, – Она от него без ума и в прямом и в переносном смысле! С утра уже чудеса показывал.

– Это он может! – Фома улыбнулся и подмигнул Пуговке.

Завтрак был очень вкусным. Яичница с помидорами, луком и чесночком, со свежей зеленью, нежнейший салат. Больше всех радовалась Пуговка, потому что ей в качестве десерта Огонек принесла вазочку с четырьмя шариками мороженного! У девочки даже дыхание перехватило!

Все уже позавтракали и наслаждались видами из окон на окружающие горы, когда в бар зашел Коба.

– Ну что гости дорогие, отдохнули? Как вам наш шеф-повар? – Коба с улыбкой посмотрел на выходящую из кухни Степановну и не отстающего от нее кота, – Ого! Я смотрю ты с личной охраной теперь!

– Тю! – Степановна всплеснула руками, – Скорее с личной машиной по уничтожению запасов!

Она ласково посмотрела на Флинта и нагнувшись потрепала его по холке. Кот приподнялся на лапах, выставил голову вверх, пытаясь подставить макушку под ладонь, потом сделал реверанс и обходя по дуге, потерся о ногу Степановны, одновременно издав свое коронное – «Мррр-мяу» и замурчав, так, что некоторые рейдеры за столами вздрогнули от неожиданности!

– Вот это «трактор»! – засмеялся Коба, и обращаясь к коту добавил, – Кот ты бы по тише мурчал, а то у нас здесь народ нервный!

За столом, где сидели рейдеры раздался смех.

– Спасибо! Все очень вкусно! – Рина ответила за всех, на зависший вопрос Кобы, – Пуговка особенно довольна! И откуда у вас столько всего, да еще и мороженное, если не секрет, конечно?

– Ааа! – с загадочным видом протянул Коба, – Конечно не секрет! Вы, когда к АЗС подходили, видели слева лес, куда дорога уходит?

– Ну да! – включился в разговор Фома.

– Так вот там по дороге есть ответвление, невзрачная такая лесная дорожка. Ничего особенного, колея, кочки и пеньки, но ведет она прямиком к кластеру, где стоит огромный такой, толи склад, толи магазин, не знаю, в мое время такого не было. Метр́о называется!

– М́етро! – поправил кто-то.

– Ну, М́етро так М́етро! – улыбнулся Коба из-под своих густых черных усов, – Ладно, нам пора! Ревит уже заждался, наверное. Пойдемте, очень уж он заинтересовался вами!

Лучи солнца, в кристально чистом горном воздухе, создавали волшебную картину утреннего стаба. Рина с Фомой, широко раскрыв глаза рассматривали просыпающийся город, людей, спешащих по своим делам и в свою очередь с интересом рассматривавших незнакомых новичков, которые в сопровождении главы службы безопасности куда-то направляются в такое ранее время. Особый интерес и множество улыбок, вызывал большой котяра, с гордым и независимым видом шагающий рядом с маленькой девочкой. Все без исключения с почтением приветствовали Кобу, на что он сдержано отвечал еле заметным кивком. Усталость, волнения и наступившая темнота, пока они добирались сюда от форпоста, не позволили вчера вечером Рине и Фоме рассмотреть стаб. Теперь, они не переставая крутили головой, рассматривая причудливое сочетание архитектуры зданий.

Стаб представлял собой довольно масштабное поселение, расположившееся на большом плато, возвышающемся над долиной. С северной стороны плато упиралось в высокие отвесные скалы, вершины которых были скрыты в зацепившихся за них облаках. На скалах виднелась еще одна достаточно обширная площадка с установленными на ней солнечными батареями. На площадку вела лестница, обвивающая металлическую конструкцию шахты грузового лифта. В центре плато находилась старинная крепость, с массивными каменными стенами, сторожевыми башнями и настоящим замком внутри. На шпиле самой высокой башни даже развивался флаг. У ворот крепости была расположена большая площадь, образованная возведенными по периметру зданиями, различных эпох и стилей. Часть из них, были явно ровесниками крепости, другие были построены позже. Четырехэтажное здание гостиницы, в которой они ночевали, было достаточно современным, построенным из кирпича и облицовано ракушечником.