Критический уровень бесплатное чтение

1

“Итак, пятилетние исследования показали, что внедрение дополнительного контроля за эмоциональным фоном дали отличные плоды” – Кира зачеркнула “отличные” и добавила сверху “прекрасные”. Привычка писать от руки считалась экстравагантной, но так ей лучше думалось. – “Восемьдесят два процента жителей закрытого экспериментального города Заслон-4 удерживают стабильный уровень настроения свыше сорока процентов даже при минимальных дозах стандартного препарата. Отсутствие ответственных и стрессовых рабочих задач стимулирует развитие творческих идей и…”

“Критический уровень настроения. Примите, пожалуйста, препарат”.

Браслет противно пиликнул. Вибрация на запястье вызвала волну раздражения. Кира отложила черновик в сторону и потерла глаза.

“Критический уровень настроения. Примите, пожалуйста, препарат” – не унимался прибор.

Справляясь с порывом выкинуть его в окно, напомнила себе, что система непременно оповестит Кирилла. Вот без чьих нотаций лучше обойтись. Со вздохом подошла к шкафу, выбрала из объемной коробки с лекарствами розовую баночку и выудила две капсулы. Их содержимое аккуратно высыпала в раковину, а половинки пустых оболочек соединила так, чтобы совпал едва заметный номер. Затем достала с верхней полки бутылку Джина, обедневшую на добрые две трети и плеснула немного в бокал. Добросовестно отсканировала браслетом номера капсул и тут же проглотила их, запивая водой, а затем залпом влила в себя алкоголь. По груди разлилось тепло.

Уселась в кресло, закрыла глаза и заставила себя думать о хорошем: стоит немного постараться, и ей присвоят Дипломатический доступ, со всеми его великолепными возможностями.

“Ваш уровень настроения 30%. Неплохо, но можно и еще чуть лучше, верно? Обратитесь за помощью к специалисту, если нужно скорректировать дозировку препарата”.

Кира усмехнулась. Дозировку Джина при всем желании увеличить нельзя, ведь официально алкоголь в их городе под запретом. Едва ли снова улыбнется удача его добыть. Браслет завибрировал. Она звучно выругалась.

“Входящее сообщение от: Кирилл”.

“Мне жаль нарушать договоренности, но очень хочу увидеть тебя сегодня. Могу я прийти в течение часа? Оповещаю заранее, как ты настаивала. Никаких сюрпризов. И давай теперь называть друг друга: “милая” и “милый”. Это так душевно звучит. Поправки можно будет внести в Соглашение осенью, когда истечет срок предыдущего, но мы могли бы начать использовать эти слова уже сейчас, чтобы привыкнуть. Хорошо, милая?”

Девушка закатила глаза. Витиеватая манера речи партнера раздражала, вместе с его вечным стремлением соблюсти все правила. Формально можно было ответить “нет” на оба вопроса, но после пришлось бы долго объясняться, поэтому она написала короткое: “да”, стремясь поскорее покончить с неприятным.

“Ваш уровень настроения снизился до 21%. Срочно примите меры. Вы приближаетесь к критическому уровню”.

От души выругалась, но Джин пить больше не решилась, чтобы не выслушивать от Кирилла проповеди про алкоголь. Нехотя убрала подальше черновик своего доклада, сняла рабочий костюм, наскоро приняла душ и надела один из халатов, которые были одобрены “Соглашением об отношениях”. Кружевная ткань кололась и неприятно липла к телу. В страхе, что браслет снова завопит о критическом уровне настроения, Кира поспешила переключить внимание на окно, где красивое закатное небо окрасилось в розовые и сиреневые тона. “Наверняка придет со своим дурацким веником” – мелькнула едкая мысль.

Заполняя анкету из семидесяти пунктов, ее угораздило случайно ткнуть в “белые розы”, отвечая на вопрос о любимых цветах. Кто бы знал, что партнер сочтет своим долгом практически на каждое свидание вручать ей эти торжественно-печальные букеты. Любое ее недовольство стремительно снижало процент настроения Кирилла, что негативно сказывалось на социальном рейтинге – самом важном в его жизни показателе. А он ненавидел, когда это случалось. Поэтому Кира предпочитала молчать и поддакивать, лишь бы не напороться на длинные занудные внушения.

Очевидно, его тяготили отношения с настолько нестабильным партнером, но девушка не слишком убивалась по этому поводу. Ее место в обществе, отец-председатель и скорый Дипломатический уровень – весомые и редкие бонусы.

В Дверь позвонили. Кирилл никогда не использовал собственный ключ. Любил, чтобы его встречали у порога и даже внес это в комментарии к Соглашению. В непомерно длинные комментарии к Соглашению. Иногда Кира злобно думала, что он сам и изобрел анкетирование, ведь уровень его настроения взлетал до небес при одной только мысли о правилах.

– Добрый вечер, милая! – с нажимом на последнее слово произнес парень, сияя улыбкой.

– Привет…– осуждающий взгляд ощущался всей кожей, поэтому пришлось выдавить из себя – …”милый”.

Быстрый поцелуй в губы – она отметила поцелуи, как важную часть телесных контактов – и охапка белых роз. Скулы едва не свело от приторной улыбки.

– Твои любимые!

– И все-то ты помнишь.

Не было сомнений, что фотография богатого букета уже набрала кучу положительных реакций в его “Ленте социальной активности”. Традиционными комментариями там были: “идеальный партнер” и “повезло же твоей партнерше”.

Ругаться за отсутствие ужина запрещало Соглашение, однако, субтитры на лице Кирилла кричали громче слов. Послушно сообщив в браслет: “Даю согласие на половой акт”, они последовали инструкции: “Вариант соития №2”.

В самый неподходящий момент браслет предательски пиликнул:

“Критический уровень настроения. Примите, пожалуйста, препарат”

Парень резко остановился. Впервые ей показалось, что он способен ударить.

– Да что с тобой не так?

– Датчик неисправен. Я приняла две таблетки несколько часов назад. Правда. Давай просто снимем его. Подожди секундочку – она принялась поспешно расстегивать ремешок, но партнер грубо оттолкнул ее и ушел в ванную комнату, громко хлопнув дверью.

“Критический уровень настроения. Примите, пожалуйста, препарат”.

Застежка, наконец-то поддалась, и Кира со злостью швырнула браслет в угол. Кирилл предпочел уехать, не смотря на риск нарушить комендантский час. На прощание зло прошипел: “Я никогда не получал оценки ниже 9 баллов за половой акт. Тебе явно необходима помощь”.

Щедро налив себе Джина, долго сидела в кресле, наблюдая, как город поглощает ночь, а по небу быстро плывут едва различимые облака. Получить помощь – отличная идея. Вот только к кому за ней обратиться? Снова возвращаться к препаратам, которые делали из нее амебу не хотелось. Передернуло от воспоминаний, как она пыталась играть по всем правилам и вела активную социальную жизнь, из последних сил удерживая рейтинг на высоком уровне. Хорошо, что отец тогда сжалился и, используя свои связи, договорился о некоторых привилегиях и поблажках. Справедливости ради, без препаратов работалось продуктивнее. Это в их семье ценилось, так что особой вины Кира не испытывала.

Браслет настойчиво зазвонил из угла. От злости потекли слезы. “Чертов город, чертова Система социального благополучия, чертовы Фарм-исследования”.

“Входящий вызов от контакта: Отец”.

Справлялась с желанием закричать, напомнила себе про датчики шума, соседей и дисциплинарные беседы. С усилием вытерла щеки и ответила.

– Да.

– Что, черт подери, там у тебя происходит?

– Ты о чем? – уголки губ тронула внезапная улыбка. Отец один из немногих позволял себе крепко выражаться в беседе. А она любила слова покрепче.

– О том, что сначала мне приходят долбанные уведомления о твоем критическом уровне настроения. Потом сопливые жалобы сраного Кирилла: якобы, из-за тебя он нарушил комендантский час, отчего ему, видите ли, снизили рейтинг. Мне глубоко наплевать, что между вами происходит. Но ты, мать твою, член совета. И если все еще хочешь получить Дипломатический доступ, будь добра, следи за уровнем. Я не смогу вечно прикрывать тебя. Если не хватает мозгов справляться самостоятельно – принимай чертовы пилюли!

– Да, отец. – Было горько, но его гнев, почему-то, успокаивал. Будто глоток свежего воздуха: что-то живое и настоящее.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

– Да.

– Там Фарм-офис разработал новый препарат. Хочешь, достану на пробу?

– Можно.

– Займусь завтра.

– Спасибо.

Отключила вызов и осмотрелась. Порядок нарушал только кружевной халат у помятой кровати. Завтра она уйдет на работу, а квартира вновь вернется в идеальный вид. Чтобы ничто не отвлекало от главной задачи: быть счастливой и делиться позитивом. Все так просто: чем выше у людей настроение после контакта с твоей Лентой социальной активности – тем выше твой рейтинг. Человечество тысячелетия мечтало о такой беззаботной жизни. “Что тебе еще надо!?” – зло прошептала Кира. – “Почему ты не можешь просто жить и радоваться, как все?”

Засыпая, решила, что попробует экспериментальный препарат. Уж лучше пилюли, чем вечное пиликанье браслета. Оно ее с ума сведет.

2

– Кира Алексеевна, с вами все хорошо?

– Да, Алена.

– Просто ваш браслет…

– Да. В обед привезут новый.

– Сочувствую! Такая трагедия, что он испортился – девушка казалась искренне расстроенной – вы, наверное, в тревоге. Я без своего не оставалась уже лет шесть – она поежилась – не представляю, как вам сейчас тяжело.

Выпроводив секретаршу, улыбнулась, вспоминая, как ночью разозлилась и опустила на него ножку тяжеленого антикварного стола. Несмотря на похмелье, чувствовала себя отлично и была уверена, что критический уровень настроения сейчас бы ей не грозил. Какая ирония.

Первая половина дня прошла махом. Поступили расширенные данные по наблюдениям, и Кира с интересом погрузилась в их анализ, желая обогатить свой доклад. К обеду стало очевидным, что уничтожение браслета не останется безнаказанным. Секретарша предупредила, что в течение часа к ней явится отец. Хорошего это не сулило.

– К вам Алексей Геннадьевич Кузнецов – Алёна, хоть и работала тут полгода, все еще при встрече с высокопоставленным чиновником превращалась в трепетную лань.

– Отлично. – Конечно, ничего отличного Кира в этом не видела. Но с детства привыкла, что в общественных местах ведется наблюдение, поэтому машинально сжала кулаки, напоминая себе держать лицо.

– Я недоволен – вместо приветствия сказал отец.

– Почему-то не удивлена.

– Это новый браслет – он протянул ей коробку. – Как заботливо напомнил мне комитет, второй за полгода.

– Я оплачу.

– Естественно, оплатишь. Это даже не обсуждается. Проблема в другом. Сейчас ты находишься на важном рубеже. Один верный шаг – и будет тебе аттестация на Дипломатический уровень и свобода, насколько в нашем городе вообще возможно. Один неверный шаг – и комиссия тобой займется. Я не смогу больше их сдерживать. Принудительная госпитализация. Терапия. Снова. Услышала?

– Услышала.

– Вот и умница – внезапно отец подошел ближе и обнял ее, что случалось крайне редко. Сделав вид, что целует в щеку, шепнул в самое ухо – на дне коробки таблетки. А под ними номер, на случай, если не помогут. Датчик слежения и оповещение партнера я отключил на месяц.

– С-спасибо – недоуменно промямлила Кира, отстраняясь.

– Не подведи меня и наш славный Заслон-4!

Дождалась, пока хлопнет дверь, стихнут шаги, и рухнула в кресло. Стоило подумать об очередном сигнале о “критическом уровне”, подступала тошнота. Повертев в руках прозрачный пакетик с синими пилюлями, выудила инструкцию. “1-2 капсулы в течение дня”. Достала две штуки и решительно отправила в рот. Пусть сперва подействуют, а затем можно будет и браслет подключать.

Голову будто набили ватой. Все вдруг потеряло любую важность. Кира лениво подумала, что так себя чувствует золотая рыбка в пакетике с водой: мир казался искаженным и бесцветным, а слова долетали будто издалека. С трудом вспомнила, как зовут секретаршу и долгое время тупо смотрела на черновик доклада, не понимая, что планировала делать.

“С возвращением! Ваш уровень настроения 52%. Отличный результат”.

Скопилось много оповещений. Сознание улетело куда-то, пока она механически расставляла баллы и реакции в Ленте социальной активности. “И почему мне раньше не нравилось это медитативное занятие?” Ни гнева, ни сожалений, ни раздражения. Только пустота.

До дома доехала на такси. Ежедневная прогулка, без которой раньше не представляла день, казалась неважной. Есть не хотелось. Браслет удовлетворенно молчал. Кира долго сидела у окна, лениво удивляясь собственному всепоглощающему безразличию. Но ничего общего со счастьем, это, разумеется, не имело.

Обновила Ленту социальной активности – горожане наперебой радовались вечернему солнцу, цветам, ужину, чистоте квартиры, своим партнерам… “Что со мной не так?” Хотелось заплакать, но слез не было. Юбилейный доклад, Дипломатический уровень, перспектива командировок – все казалось далеким бессмысленным шумом. Сознание улетело в неведомые дали.

Холод пронизывал тело. По лицу ледяными струйками стекала вода. Кира резко открыла глаза и едва удержалась от крика. Она стояла у распахнутого окна, держась одной рукой за створку. Инстинктивно шарахнулась прочь от темноты улицы и неуклюже рухнула на пол. Ее трясло от ужаса.

“Критический уровень настроения. Примите, пожалуйста, препарат”.

На циферблате светилось время: 1:39. В памяти все перепуталось, как обрывки ускользающего сна: идеи про бессмысленность и безысходность, печаль, тоска. “Хватит с меня препаратов” – пробормотала Кира, в суеверном страхе не решаясь подойти и закрыть окно, за которым бушевал дождь. Что-то всплыло в памяти. Отец говорил о чем-то важном, на случай, если таблетки не подойдут.

Кое-как поднялась и на шатающихся ногах принялась искать коробку от браслета. Прошло немало времени, прежде чем обнаружился заветный клочок бумаги с надписью: “Если не поможет – звони в любое время”. Номер был старого образца. В недрах большого шкафа лежал давно забытый телефон и портативный зарядник. Кира с трудом вспомнила, как его оживить, а затем затаила дыхание, слушая гудки.

– Евгений. Говорите – бодрый голос с трудом перекрикивал музыку и смех.

– Мне сказали… – она запнулась, не понимая, что именно нужно говорить, – …сказали, что я могу позвонить, если ничего не помогло, и…

– Так.

– И мне ничего не помогло… – Разговор казался абсурдом.

– Где вы сейчас?

Назвала адрес и согласилась отправиться с незнакомым водителем неизвестно куда в течение получаса. Сомневаясь в реальности происходящего, Кира умылась и переоделась.

“Выходите” – всплыло сообщение на экране телефона. Было страшно, но выбирать не приходилось. За рулем черной машины оказался угрюмый мужчина. Никаких вопросов задать ему не решилась. По привычке бросила взгляд на браслет и удивилась, что уровень настроения не падает. В душе просыпались давно забытые чувства: азарт и любопытство.

Довольно быстро они доехали до окраины города. Дождь не унимался. Одежда промокла насквозь, пока Кира бежала от машины до подъезда. Водитель уехал, так и не сказав ни слова. Оставалось только смиренно ждать у закрытой двери. Уровень настроения при этом не падал, что казалось забавным. “Вот идиотка! Тебя сейчас могут зарубить топором маньяки, а эмоциональная реакция лучше, чем на цветы от партнера”.

Раздался механический звук. На пороге появился мужчина в намокшей черной футболке и потертых темных джинсах. В городе никто не носил черный цвет. Считалось, что он снижает настроение, и купить его было невозможно, поэтому Кира уставилась на незнакомца, как на пришельца. В памяти всплыли рисунки дикарей из учебников по истории: косматые волосы, заросшее лицо. Большинство мужчин в городе брились, так как женщины стремились обязать их к этому через Соглашение об отношениях.

– Кира Алексеевна?

– Да.

– Я Евгений, мы с вами разговаривали по телефону. Пойдемте.

Она зашла в подъезд и старалась не отставать от его быстрого шага. Через длинный общий коридор зашли в заставленную коробками квартиру, которую, видимо, использовали как склад. Сквозь нее попали во двор и пробежались под дождем до трехэтажного здания, которое с порога встретило их громкой энергичной музыкой и гомоном голосов. Затем спустились в подвал и продолжили движение по тускло освещенному тоннелю. Казалось, ему не будет конца, и Кира всерьез задумалась, что могут написать на ее могиле. Рассудила, что эпитафия выйдет невообразимо скучной, и ощутила новую волну азарта.

Наконец, вышли на воздух. Позади возвышался внушительный бетонный забор, огораживающий город. Впервые она оказалась по другую сторону от него. Впереди виднелась пустая дорога, а за ней лес. Свет пары фонарей едва пробивался сквозь плотную занавесь дождя. Справа были палатки, напоминающие в полумраке огромных спящих зверей. Они подошли к одной из них. Евгений расстегнул вход и нырнул в него первым. Кира поспешила за ним. Внутри расположились складной стол, стул и отсек для спального места. По натянутому потолку барабанил дождь.

– Ночевать будешь здесь. Мы так договорились с Алексеем Геннадьевичем. Там – он показал рукой направо – кое-какие сухие вещи, спальник, фонарик, вода и средство от насекомых. Туалет как выйдешь и по левую руку. Там же неподалеку дежурный, в красной палатке. Завтра утром зайду к тебе и все обсудим, идет?

– Идет – машинально ответила Кира, которую не покидала идея, что все это большая ошибка, и ее с кем-то спутали.

– Ну, я пошел. И лучше не называй никому своего имени. Конечно, у нас действуют правила конфиденциальности, да и ты, мягко говоря, не очень активна в Ленте социальной активности. Но человеку с должностью лучше быть осмотрительным.

Она кивнула, и мужчина вышел, застегнув за собой проход. Включила фонарь и с опаской осмотрела большой надувной матрас, серый мешок и спортивную сумку, в которой нашлись теплые носки, шапка и термобелье и туалетные принадлежности. Раньше ей не доводилось ночевать на природе, да и никому из ее знакомых. Но ничего не оставалось, кроме как переодеться в сухое и забраться в спальник. Девушка сладко зевнула. Разбирать кавардак в душе не было ни сил, ни желания.