Гримуар лиходеев. Фиджеральд бесплатное чтение

Глава 1. Звук убийства

Приглушённое освещение придавало интимный полумрак высокому помещению со сценой. Небольшой оркестр наигрывал очередную по счёту слезливую мелодию, а певица – грудастая тучная брюнетка, густо накрашенная и в обтягивающем бархатном чёрном платье в пол, мучила желающих выпить качественную выпивку в единственном приличном заведении Фено второй час подряд.

Грустная и чертовски уставшая Зора Ринч сидела за столиком неподалёку от сцены и смотрела в постепенно пустеющий квадратный бокал, думая о минувших событиях.

«Дор Моам Баал умер месяц назад. Какой-то вшивый месяц… Впрочем, большая часть его чокнутых чемпионов тоже отошли в мир иной, а всему виной Фиджеральд Боул, который предал Управление. В очередной раз. В очередной раз ради собственной выгоды он поступил настолько опрометчиво», – думалось детективу Сорок седьмого полицейского участка, бывшей начальнице ГУП, подполковнице, а ныне разжалованной в рядовые.

Три пальца правой руки плотно обхватывали поверхность бокала. Два обрубка снизу: мизинец и безымянный – она намеренно топорщила наружу.

Зора не любила пускать их в ход ещё потому, что до сих пор чувствовала фантомные боли. Она не могла смириться с утратой трех фаланг. Словно не верила произошедшему. Мозг до сих пор отказывался признавать подобную информацию.

Мысли её очередной раз вернулись к той ночи, когда она вместе с остальными детективами нагрянула в подполье фанатиков, чтобы усмирить карточный домик, украденный Боулом. Ринч вздрогнула и повела плечами. Настроение её испортилось ещё больше, когда она подумала о Донахью, которого больше нет в живых. Подняв бокал со стола, она стукнула им по полупустой бутылке рома. Янтарная жидкость всколыхнулась на донышке волной.

– Твоё здоровье, Хью.

На глаза Ринч чудом не навернулись слёзы, когда она припомнила похороны своего сотрудника. Она несла ответственность! Жена Донахью тогда совсем обезумела и пару раз позволила себе лишнего – ударила кулаками подполковницу. Её ярость была слепа, а горе безутешно, поэтому Зора с лёгкостью стерпела побои хиленькой в общем-то женщины, ощущение моральной ответственности за произошедшее её ранило гораздо больнее, нежели чьи-то кулаки.

– Ви-и-иртуоз Вико… – затянула певица, пытаясь взять высокую ноту.

Виолончелистка и скрипач намеренно ускорили ритм, отыгрывая каждый свою партию. А Зора невольно перевела затуманенный мыслями взгляд на сцену. Вовремя. Потому что в этот самый миг глаза певицы испуганно округлились. Она только и успела поднять руки к левой груди и тихонько охнуть. Прежде чем её взгляд остекленел и оперная дива попросту упала навзничь, не подавая малейших признаков жизни.

Музыка резко оборвалась. По залу прокатились испуганные возгласы и вздохи.

– Спокойно! – скомандовал вдруг кто-то из темноты задних рядов столиков. – Полиция уже здесь.

Зора напрягла зрение, не веря своим ушам. Неужели сам Суиз сегодня пожаловал на Пятьдесят шестую улицу?

– Быть не может, – тихонько проворчала она, усмехаясь.

Однако уже несколько секунд спустя Ринч была вынуждена признать, что главная ищейка Аттийской империи действительно находилась вместе с ней в одном здании. Более того Суиз прибыл не один, а в сопровождении своей помощницы. Флопси Дакер – красавица Флопи, как он певуче-ласково её называл, абсолютно не смущаясь.

– Разойдитесь.

Новый начальник ГУП забрался на сцену.

Будучи освещённым с разных сторон огнями софитов, великий маэстро сейчас выглядел ещё более одиозно, нежели ранее. Зоре вдруг показалось так, или же всему виной был выпитый алкоголь?

Тёмные лохматые волосы зеленоватого оттенка были собраны на затылке в тугой несуразный пучок. Высокие скулы, узкое лицо, серые мешки под глазами. Он с лёгкостью мог сойти за могильщика на опознании, если бы его поставили в один ряд с лиходеями. Высокий рост и неестественная худоба ещё более придавала болезненности его внешнему виду. Однако, несмотря на это, чувствовалось в нём нечто непередаваемое, сила, которую нельзя было увидеть невооружённым глазом.

Вот рядом со своим «маэстро» очутилась красавица Флопи, окидывая сцену брезгливым взглядом. Её длинные светлые волосы на свету отливали розоватым оттенком и спадали по спине блестящей волной. А точёная красивая фигурка пряталась в тёмно-лиловой форме имперских ищеек. Она и её начальник даже и не подумали подобающе одеться после нового назначения в город Фено, якобы на подмогу для борьбы с обезглавленной бандой фанатиков.

– Ничего криминального, – заверил вдруг Суиз всех присутствующих. – У певицы остановилось сердце во время выступления.

Показалось ли, но Зора явно прочитала по губам Флопси тихий шёпот: «Как же хорошо, что так случилось. Иначе слушать её было выше моих сил».

Ринч не стерпела и поднялась из-за стола. Быстрым шагом прошествовала к сцене, чтобы отдать честь новому «начальству».

– Зора Ринч к вашим услугам, – сказала она, когда покончила с формальностями. – Так вы говорите, что это ненасильственная смерть?

– Я этого не говорил. – Суиз пожал плечами. Уголки его губ немного приподнялись. – Я лишь констатировал остановку сердца. Остальным займутся другие сотрудники нашего Управления.

– Но почему вы так решили? – не сдавалась Ринч.

– Видите ли… – Суиз Шомпаль сильнее скривился, не желая делиться подробностями. Однако на выручку ему пришла незаменимая помощница.

– У маэстро очень чуткий слух. Вы же знаете, он – великий имперский композитор, чьи гениальные творения слушает весь мир и с придыханием ждёт новые работы.

– Говорите за себя, – проворчала Ринч. Однако заметив строгий обиженный взгляд Флопси, поспешила исправиться. – Я лишь пытаюсь раскрыть это дело, не более.

– Вам бы следовало заняться поисками Фиджеральда Боула. Насколько мне известно, ордер на его арест уже выписан, не так ли? – ехидно бросила Флопси, сверкая глазками в ответ на недавнюю грубость. – Последнее, что вам сейчас нужно, это брать на себя лишнюю ответственность.

Явный намёк на недавний провал не остался не замечен Зорой. Рядовая стиснула кулаки и вынуждено кивнула, подчиняясь воле помощницы руководства.

– Да, вы правы, я так и поступлю.

Детектив снова отдала честь и поспешила вернуться обратно за свой столик, чтобы опрокинуть залпом остатки напитка из стакана, дабы успокоить расшатанные нервы. Как вдруг за спиной она услышала тихое:

– Маэстро, вы действительно в этот раз услышали звук убийства?

– Да, дорогая Флопи, – было ей ответом.

Дослушивать тихий разговор Суиза Шомпаля и Флопси Дакер полицейская уже не стала. Отправилась и дальше топить депрессию в алкоголе, чтобы окончательно не сойти с ума, как это сделала одна её знакомая.

Глава 2. Колба

Подвал частного дома основателей города сейчас был непривычно многолюден, если куклу вообще можно отнести к человеческому подвиду, как например Эдвина Груета Плёссинга. Сложно провести аналогии и для инвиктуса – гигантского шершня, плавающего в прозрачной плазме, набранной в ёмкости огромных размеров; вместительная стеклянная колба высотой от пола до потолка и шириной около трёх метров, подсвечивалась сверху бледно-зелёной аргоновой лампой.

– Ты уверена, что не стоит его сейчас будить? – уточнил Эдвин, на время следствия лишённый всяческих полномочий. Он кивнул в сторону бессмертного. – И что там с Вети? Когда Боул придёт в себя, то взбесится пуще прежнего, если с девочкой что-то случится.

– Вети в безопасности, – вместо Гризельды ответил управляющий поместьем. – Едва я добудился гримуара, то вместе с ним освободил бедняжку, пока она не получила проказу от опасной близости к Кровавому.

– Спасибо, Лафайет, – поблагодарила его кукла. С хрустом повернув голову к собеседнику, она добавила к сказанному: – Вети действительно сейчас наверху, по-прежнему спит.

– Искусственная кома?

– Скорее летаргический сон, – вместо хозяйки ответил управляющий поместьем. – Но мы с гримуаром ещё спорим об этом.

– Что он с ней сделал?

Плёссинг нахмурился.

– Кровавый её не трогал, – покачала головой Гризельда. – Он к ней даже не подходил, это всё Дор и его фанатики. Мне кажется, память девочки повреждена из-за того, что её душу частично выпили.

– Но летаргический сон…

– Видимо, сильно увлеклись в процессе. – Лафайет пролетел мимо колбы белым облачком и меланхолично добавил: – Надо было изначально не допускать подобного, чтобы потом не мучиться от последствий.

– Кто же знал… – вознегодовал Эдвин.

– Вот именно, – перебила его кукла. – Никто не знал, что к нам в город заявятся ищейки и тебя отстранят от работы. Скажи мне лучше, как дела обстоят с ингредиентами? И что насчёт информации? Неужели Кровавый действительно покинул Фено?

– Да, мои источники в Управлении подтвердили, что место последнего нахождения так называемого Моам Баала – топливный завод пустует и ныне оцеплён, запрещён для входа.

– Сила разложения?

– Она самая.

Плёссинг кивнул.

– Суиз Шомпаль лично взялся за раскрытие преступлений. Заочно арестовал Боула. И…

– И?

– Сегодня был подписан ордер на твой арест, – тихонько ответил градоначальник.

– А Вианон?

– Она проходит только как свидетель. Но это пока… – Эдвин опустил взгляд вниз. – Что-то мне подсказывает, её быстренько переквалифицируют в подозреваемые.

– Поясни…

– Последняя, кого видели рядом с трупом Голдспира и Асмундо, была она. А затем окровавленное тело кукольника нашли прямо посреди улицы. Есть свидетели, которые утверждают, будто обезумевший мужчина гнался по улице за куклой, а когда потерял её из виду, неожиданно харкнул кровью и упал замертво.

– Это была не я, – поспешила с ответом Гризельда. – Скорее всего, это Кровавый вознегодовал. Вот и убил свою марионетку.

– Увы. Это не мне нужно доказывать.

Гризельда перевела сосредоточенный взгляд на колбу.

– И вообще, на его убийство было выдано негласное разрешение, не так ли?

– Но ты и Вианон не полицейские, – возразил Эдвин. – Поэтому на вас подобная, скажем так, привилегия не распространяется.

– Но я же градоначальница Фено!

– Бывшая, – сухо ответил профессор. – Теперь правила устанавливают сверху, и я ничего не могу поделать. К тому же и сам отстранён.

– Ладно, – почти по-человечески вздохнула Гризельда. – Значит, будем действовать по старинке?

– Что, снова наведаешься в Асторис?

– Придётся.

Плёссинг немного помолчал, пристально глядя на усыплённого шершня в колбе. Но уже несколько секунд спустя озвучил новую мысль:

– А как же труп старика? Неужели ты не дашь Ноне закончить начатое дело?

– И что мне это даст? Сейчас важнее сделать живой фарфор, пока наши запасы душевной энергии не иссякли, понимаешь? Сейчас, когда мы обе, считай, в розыске, правильно «питаться» не преступая закон, нам будет гораздо и гораздо сложнее.

– Но если это дело не закончить, он может вам помешать. Он может захватить…

– Ничего он не сможет. Даош слаб, тебе ли не знать?

На это Плёссинг предпочёл не отвечать. Вздохнув, он лишь поспешил покинуть подвал, чтобы поскорее переместиться обратно в личный кабинет, пользуясь специальной дверью, ведущей прямо в подземному ходу до кабинета директора ФУПА. Благо, этой должности его пока не лишили. А значит, работу со студентами никто не отменял.

Гризельда продолжила взирать на колбу усыпляющей плазмы. В уме она тщательно составляла план последующих действий. Теперь ей придётся экономить душевную энергию, ведь силы её были на исходе. И Вианон с каждым разом было всё сложнее и сложнее контролировать.

Молодая, умная, она, наоборот, была полна энергии и желания закончить начатое. Найти наконец труп Филиппа Даош Фено и установить все события того злополучного вечера, когда он провёл ритуал разделения души.

Глава 3. Обстоятельства

Духота стояла в Сто восьмой подвальной квартире на Тридцать первой улице, когда внутрь вошла кукла, укутанная в серое приталенное пальто. Поверх лысого фарфорового темечка был надет светловолосый мужской парик; нарисованное карандашом неаккуратное лицо бледно-серого цвета не придавало марионетке человечности, впрочем, как и яростный взгляд искусственных глаз с синими хрусталиками вместо зрачков.

– Так-так…

Громоздкая, грубо исполненная кукла оглядывала грязный пол. Под её фарфоровой тяжёлой ногой хрустнули стеклянные осколки разбитого аквариума.

– Давненько я здесь не был.

Мишем, будучи в новом теле, целый месяц привыкал к глиняно-фарфоровому вместилищу души и возможности питаться энергией напрямую, минуя необходимость создания эссенции жизни. И этот единственный, но такой весомый для него плюс, ему несказанно нравился. Вот только тело куклы было чересчур тяжёлой ношей, чтобы безболезненно преодолевать настолько большие расстояния, как например от Приграничья до Фено. Или ещё хуже, территорий лангуджи, куда и отправился Кровавый маг, поначалу забравший его с собой, однако в пути быстро изменивший свою точку зрения.

Поэтому сейчас, будучи с дороги, уставший, Мишем, едва переступив порог, поспешил к заветному шкафу с сосудами душ, чтобы поскорее восполнить истраченный запас энергии.

«Как вернёшься, – приказывал ему Кровавый маг, – обязательно забери сосуд первой жёнушки инвиктуса, Уинслиан, тебе ясно?! Раз уж мои недоумки упустили Ветиссу. Убить их мало».

– Да-да, – проворчал лиходей, открывая массивные створки шкафа в коридоре. – Обязательно заберу.

Протянув руку, он поднял сосуд, пыль под которым была частично стёрта. А это значит, что кто-то его уже брал в руки.

Внутренне вознегодовав, Мишем однако вспомнил, что это был он – тот, кто трогал сосуд души первой жены Фиджеральда Боула.

– И сдался ему этот инвиктус? Подумаешь, убил главаря фанатиков, нам же легче, одним глупцом в этом мире стало меньше.

Секунда на раздумье, и лиходей поспешил отправить выбранный сосуд в карман пальто, как вдруг внутреннее чутье подсказало ему об опасности. Будто невероятно сильное существо было поблизости. И это вызывало в нём панику.

Мишем стремглав заскочил в комнату для экспериментов, где прямо на полу лежали результаты экспериментов для пластинации живых тел, забрался в угол и застыл, опустив взгляд в пол.

«Если повезёт, меня примут за куклу без владельца и побрезгуют заходить в комнату из-за вони, – подумалось так ему, когда внутреннее чутьё подсказывало, что враг уже близко. – Неужели, Кровавый вернулся? Или это Гризельда настолько напиталась силой, что привела мою душу в безудержную панику?»

Ответ на вопрос отчасти возник сам собой, едва на пороге Сто восьмой квартиры столкнулись сразу двое.

– Что вы здесь делаете? – на лестнице у калитки послышался глухой мужской голос. – Эдвин, если не ошибаюсь?

– Суиз, – ответил ему ещё один взрослый, почти старческий голос. – И мисс…

– Флопси Дакер, – представилась молодая девушка. – Помощница маэстро… Эм, мистера Суиза Шомпаля.

– Приятно познакомится, – буркнул профессор Плёссинг. – Итак, я смею предположить, мы с вами хотим попасть в одно и то же помещение?

– Как вы догадались? Вы кого здесь ищете?

– Да, моего аспиранта, Лени Шейнсберга. Он исчез где-то с месяц назад, а в его личном деле указан именно этот адрес.

– Ох, вот как? Только Лени? А как же Пфайфер Питти? Ваша студентка, не так ли? – задалась вопросом имперская ищейка. – Не кажется ли вам это довольно странным совпадением?

– Да, она тоже исчезла примерно в то же самое время. Как и Боул и много кто ещё, – мистер Плёссинг продемонстрировал осведомлённость в городских делах, чем немало позабавил Флопси Дакер.

– Ха! А вот это уже не совпадение. Мне кажется, одно без другого…

– Дакер! Мы здесь не за этим.

– Простите, маэстро. Я на секунду забылась.

– Что ж, мы здесь столкнулись, видимо, неспроста. Идёмте внутрь, станете моим свидетелем. Мне уже чуется подозрительное душевное зловоние, исходящее из недр этой странной квартирки.

Эдвин Грует Плёссинг молча кивнул и встал за спиной Суиза Шомпаля. Вот только был вынужден посторониться из-за нахального толчка локтем Флопси Дакер.

– Моя прерогатива следовать за великим маэстро по пятам, – пропела она мелодичным голоском. – Разрешите и дальше делать это, мистер Плёссинг.

Пожав плечами, профессор оспаривать сомнительно право не стал, зашёл в открытую дверь после помощницы маэстро. А едва переступил порог, то был вынужден зажать пальцами нос.

– Боги, что это за вонь! – гнусаво выдохнул он. Вот только ни Флопси, ни Суиз даже не поморщились. Они будто совсем ничего не чувствовали, или же были настолько привычны к подобным запахам.

– Свиной жир, палёные волосы, запёкшаяся кровь, сера и заполненная реторта с алкагестом – всё это и даёт зловонный мускусно-кислый запах. Ничего нового. Так вы говорите, по документам здесь временно проживал ваш пропавший сотрудник по имени…

– Лени Шейнсберг, аспирант, – пояснил Плёссинг, стоя на пороге. Его выдержки едва хватало, чтобы не убежать прочь на улицу, дабы отдышаться.

– Что ж, вижу, вы на пределе. – Суиз обернулся к профессору и сочувственно ему улыбнулся. – Можете подняться по лестнице и постоять снаружи. Однако… – он сделал многозначительную паузу, – никуда не уходите, у меня будет к вам ещё пара вопросов об этом Лени.

Кивнув, мистер Плёссинг поспешно выбрался на улицу, а Дакер и Шомпаль продолжили исследовать помещение: комната за комнатой, тихонько переговариваясь.

– Разбитое стекло, обрывки газет, – озвучивала находки помощница маэстро. Она присела на корточки, приглядываясь к полу. – А здесь был разлит какой-то липкий состав.

– Это воск, смешанный с формальдегидом. Более чем уверен, что в следующей комнате мы увидим результаты экспериментов по пластинации частей тела.

Флопси поднялась обратно на ноги и спешно проследовала туда, куда указал её кумир. А встав на пороге, подсвечивая себе путь фонариком, она изумлённо добавила:

– Или тел целиком.

– Целиком? – Маэстро проследовал за ней. – Ох, и правда… Давненько я не видел подобного зверства.

– Лет десять?

– Да, где-то так, – согласился он. – В стиле Филиппа и его кровавых экспериментов над плотью.

– А Гризельда? Может, это она тут экспериментирует?

– Не уверен, – тихонько ответил Суиз, – но и совсем отметать этот вариант нельзя. Ведь она могла пойти по стопам своего первого мужа. Вдруг он заразил её безумными идеями?

– Кстати о лиходеях! Вам не кажется, что эта кукла выглядит очень странно?

– Нет, – чересчур поспешно ответил маэстро, выхватывая у подчинённой металлический узкий фонарь. – Посвети лучше сюда, я чую здесь большое скопление душевной энергии.

«Но как он может… – подумал вдруг Мишем, не двигаясь. – Он же человек».

– И всё-таки эта кукла какая-то странная, – прошептала Флопси, оборачиваясь в сторону воняющей комнаты.

– Без хозяина она – ничто. А связующих нитей я не вижу.

Маэстро сделал шаг к шкафу, открыл дверцу и присвистнул, обращая свет фонарика на полки, целиком и полностью заставленные глиняно-фарфоровыми сосудами.

– Вот тебе и пропавшие люди, – гордо произнёс он и сделал Флопси знак оставаться поблизости, следить.

Флопси поняла без лишних слов.

– Возвращаемся, – радостно позвал Суиз, подмигнув. – Чуть меньше месяца здесь, а уже столько дел сможем раскрыть, почти не прикладывая усилий. Вот так везение…

– Вы забыли упомянуть про топливный завод. Ведь, насколько мне известно, по найденным там останкам удалось установить до трёх десятков пропавших.

– Да, конечно, но это не наша заслуга, – не согласился маэстро, – а всего Управления, помнишь доклад? Когда они пытались преследовать инвиктуса, пока он не исчез за городом. И тогда полицейские решили прочесать все мало-мальски подходящие для укрытия лиходеев объекты, нагрянули на топливный завод, а там…

– Да, как раз после этого нам и было приказано прибыть на место, – со вздохом ответила ему помощница. – Жаль, Кровавому удалось скрыться.

– Действительно, жаль. Но сейчас не время, не так ли?

Маэстро демонстративно поправил лацканы формы имперских ищеек. Помощница Дакер понимающе кивнула и в следующий миг растворилась в темноте. А Суиз спешно вышел на улицу к профессору Плёссингу, брезгливо взирающему в сторону окон подвальной квартиры.

– Что ж, ваш аспирант тот ещё лиходей, – констатировал новый начальник ГУП. Его твёрдая рука опустилась на плечо мистера Плёссинга. – Мне нужно его личное дело и вся информация, какая только имеется.

– Опять? – проворчал профессор, дёрнув плечом, дабы освободиться. – То есть, хорошо. Сделаю.

Ни жест, ни подозрительное слово не укрылись от опытной ищейки, вышедшей на след раскрытия целой цепочки будто взаимосвязанных преступлений.

– Так подобное уже случалось ранее?

Суиз намеренно держал Эдвина за плечо и не отпускал. Необходимая предосторожность на случай, если кто-то поможет ему бежать, например, при помощи гримуара Фено.

Вопреки ожиданию детектива, мистер Плёссинг юлить не стал, ответил прямо:

– Да, случалось. Феллоуз Флетчер, вам это имя ничего не говорит? Кстати, я был вынужден дать ему рекомендации во время суда, когда его чуть не отправили в Асторис отбывать тюремный срок.

– В прошлом могильщик, до недавних пор криминалист полицейского участка? – Суиз сделал вид будто призадумался. – Тот самый, чьё тело было обнаружено в морге?

– Да.

– Что ж, – начальник ГУП похлопал профессора по плечу, – зайдите ко мне завтра после обеда, занесите личное дело нашего Лени и захватите заодно всё по Флетчеру, ведь он был сотрудником ФУПА, если мне не изменяет память.

– Да, так и было, – вымучено ответил мистер Плёссинг. А заодно поспешил распрощаться, пользуясь тем, что его наконец отпустили. – Тогда, с вашего позволения, я пойду.

– Хорошо.

Маэстро, известный на всю империю, демонстративно махнул рукой, будто дирижёрской палочкой.

– И будьте осторожны, мой друг. Фанатики ныне совсем распоясались. Орудуют уже не только на своих улицах. А всё чаще выходят на поверхность и грабят простых людей.

– С вашего позволения, смею не согласиться. Ведь я не «простой» гражданин. И кое-что умею, хоть и обделён силой физической.

– Да-да, – спешно ответил Суиз. – По вам видно, что лучше с вами не сталкиваться в тёмном переулке.

Беззаботная шутка маэстро не показалась уместной профессору Фенского университета прикладной алхимии. Но продолжать разговор он не стал. Молча развернулся и отправился обратно в своё убежище, кабинет директора, чтобы поскорее связаться с Гризельдой и передать ей последние новости о том, что увидел и услышал здесь и сейчас.

А Суиз какое-то время заинтригованно смотрел ему вслед и многозначительно улыбался, пока Флопси его не отвлекла тихонько:

– Маэстро, кукла пришла в движение. И мне кажется, это ко всему прочему ещё и кукольник.

– Как интересно… – новый начальник ГУП поднял руку и огладил растрёпанную чёлку. – Давай-ка возьмём её с собой в участок и как следует допросим?

– Есть! – ответила ему тишина.

А уже через секунду в подвальном помещении послышались громкие ужасающие звуки борьбы.

Глава 4. Струны души

Маэстро медленно спускался обратно в подвальное помещение, напряжённо глядя под ноги. Ему попросту не хотелось угодить в ловушку собственной помощницы, дабы не упасть в грязь лицом перед молодым дарованием, которое столь опрометчиво выбрало себе кумира.

Ведь Суиз Шомпаль не считал себя личностью, достойной подражания. И тем не менее, жизнь распорядилась иначе. Теперь он получил повышение по карьерной лестнице, стал начальником Главного управления полиции целого города. Хоть и не жаждал этого. Он лишь делал своё дело и исполнял поставленные задачи руководства, не забывая, однако, и о творческом подходе в процессе.

Поиск и поимка преступников, лиходеев по всей Империи питали его фантазию, помогали творить шедевры. А в неуравновешенном поведении беглецов Суиз черпал поистине непередаваемое вдохновение, прямо как сейчас, когда он ожидал чего-то большего, нежели примитивный допрос куклы.

Хрусть, хрусть, хрусть. Стекло под подошвой его ног продолжило скрипеть, неприятно отдаваясь в ушных раковинах. Звуки – вот его слабость, которая могла вывести великого маэстро из равновесия. Ни запахи, ни мигающий свет, ни психопатическое поведение преступников – ничто не могло вывести его из себя. И лишь одна слабость, о которой было несложно догадаться.

«Неужели кукла ждала нас, и поэтому намеренно разбила некую стеклянную ёмкость?» – думалось ему, когда он шёл в дальнюю комнату.

– Мы здесь, – позвала его помощница.

Подняв голову, Суиз обнаружил Флопси, сидящую на потолке, как какой-то паук. Её волосы блестящей волной свисали вниз, а руки и ноги словно прилипли к стене, не позволяя девушке упасть. Из её когтей торчали в разные стороны нити паутины.

Беглец сейчас был пойман в дальнем от входа углу – распластан в разные стороны ловушкой.

– Он пытался сбежать через окно, – произнесла Дакер.

Подняв руку, она потянула удерживающую кукольника паутину. Раздался скрип.

– Ха! – хихикнул Мишем. – Думаете, я чувствую боль?

Голос у куклы был мужским, взрослым.

Еле заметная улыбка озарила лицо маэстро, когда он, игнорируя вонь и трупы, лежащие на полу, прошёл в комнату и устремился прямо к объекту лютого интереса. Секунда. И в его руках блеснуло лезвие кортика, вынутого из рукава формы.

– Думаешь, я с тобой поиграю по правилам и затем отпущу?

Флопси, неестественно скрипя суставами, быстро переместилась к выходу, будто освобождала место своему кумиру для последующей «работы».

Подняв кортик на уровень глаз, Суиз полноценно ухмыльнулся.

– Ты когда-нибудь играл кинжалом по струнам вместо смычка? – праздно уточнил маэстро у кукольника. – Думаю, за свою жизнь ты принёс немало боли и смерти в жизни простых людей, лиходей.

– Ха! Об этом несложно догадаться.

Кукольник кивнул вниз, будто намекал, что эти трупы – его рук дело.

Подавшись вперед, так, что лицо маэстро и Мишема поравнялись, Шомпаль зло прошептал:

– Ты смердишь! Твоя душа в сосуде стонет от раскаяния!

– Так ты один из нас?.. – Безобразное лицо куклы вытянулось от удивления. – Тогда почему служишь ищейкой?

Но Суиз промолчал вместо ответа, он, наоборот, отмахнулся от слов преступника, как от назойливой мухи. И снова кортик появился перед глазами обоих. Так близко, что его лезвие могло с лёгкостью ранить кожу переносицы маэстро. Вот только смотрел он прямо перед собой на безобразную куклу, словно пытался пронзить взглядом.

– А я играл. Вот этим кинжалом. На струнах души преступника… – Маэстро сделал небольшую паузу, напитываясь эмоциями лиходея. – Нить за нитью я выковыривал его душу из тела куклы!

– Что ты хочешь?! – не выдержал Мишем. – Что?!

– Правды! – выкрикнул Суиз. – Я хочу правды! Кто ты? На кого работаешь? Что это за трупы? Откуда в шкафу столько сосудов душ? Всё!

На секунду поддавшись собственному страху, лиходей быстро собрался и в ответ лишь расхохотался, глядя прямо в лицо маэстро.

Хрусть!

Тело куклы разлетелось на осколки, раздавленное силой натяжения нитей паутины.

– Дакер… – недовольно проворчал маэстро. – Я же ещё не закончил.

– Простите меня, – извинилась помощница. – Но я не смогла терпеть. Он-он… он смеялся над вами! Да как он мог!

Девушка дрожала от неистовой ярости. Её невероятно злила наглость лиходея, который позволил себе невероятное, позволил себе насмехаться над её кумиром! Секунда, и она спрыгнула обратно на пол. Выверенным движением поправила растрепанные волосы – откинула их за спину и поклонилась, словно стояла перед публикой.

– Мы можем забрать сосуд и прочитать его душу, а значит, увидеть воспоминания. Так зачем нам тратить время на такого как он?

Суиз бросил разочарованный взгляд на кортик в его руке.

– Эмоции, милая Флопси. Всё дело в эмоциях. Я хотел получить вдохновение от игры на струнах его души…

Глаза девушки загорелись безумием, когда она в сердцах выпалила:

– Я! Маэстро! Я достойна вашей игры! Поиграйте со струнами моей души!

Тишина воцарилась в комнате в следующий миг.

Кортик исчез из ладони мистера Шомпаля, будто и не было.

– Не говори глупостей, Дакер. Ты не лиходей, а я ещё пока не настолько чокнулся, чтобы играть с душами законопослушных граждан.

– Но…

– Довольно! – оборвал её маэстро, не позволяя и дальше развивать тему.

Помощница начальника ГУП расстроенно понурила голову.

– Но ты молодец, привела меня в такое место благодаря своим экстраординарным способностям, благодаря умению чувствовать большие скопления душевной энергии. Ты бесподобна, Флопси Дакер. – С этими словами маэстро сел на корточки и протянул руку, чтобы достать глиняно-фарфоровый сосуд души лиходея. Коричневое, исполосованное заклинаниями изделие лежало среди множества острых черепков.

– И всё-таки ты права, проще будет прочитать его воспоминания, – тихонько прошептал Суиз.

Неожиданно он ощутил невероятный прилив сил, предвкушая предстоящую работу. Вот только у предложенного метода имелся один существенный изъян, о чём и сообщил гениальный музыкант, оборачиваясь:

– Но ты меня подстрахуешь, чтобы я не заразился его безумием в процессе…

Глава 5. Реквием бабочки

Живая кукла, сотворённая из разных кусков плоти, скрипела гнилыми связками, пытаясь взять контральто, рекомендованный оригинальной партитурой для известнейшего произведения во всей Аттийской империи – «Реквием бабочки». Скрипач наигрывал грустные мотивы, а позади музыкантов выстроилась целая армия трупоедов, словно на подпевку. К счастью слушателей, монстры молчали, плотно сомкнув свои клыкастые пасти.

Приглушённый свет множества свечей в черепах-подсвечниках окружали концертную площадку, организованную близ каменных рек – курумов, вынесенных песком далеко от мест откола – гор, снизу ограждающих Аттийскую империю от территорий лангуджи.

Великаны-кочевники то и дело нападали на заставы Могильного леса, неспроста названного именно так. Однако, несмотря на это, Моам Баал сумел преодолеть его крысьими подземельными тропами вместе со всей своей армией. С лёгкостью минуя заставы, он и его армия выбрались на поверхность. Немного прошли вперед через барханы, прежде чем недовольный маг изъявил желание разбить лагерь.

Поэтому сейчас опытный лиходей второй час подряд сидел в излюбленном костяном кресле и ждал захода солнца, а заодно прибытия лангуджи. А живая кукла исполняла реквием, чтобы ускорить наступление долгожданного события.

– Уини-Уини, Уинслиан, Лиана, – Моам Баал катал имя первой жены Фиджеральда на языке. Воспроизводил голосом, исторгаемым из глубин фарфоровой куклы. – Почему же ты связала свою жизнь с таким ничтожеством? Почему не захотела примкнуть ко мне, а вместо этого испытала сыворотку инвиктуса на собственном муже?

– Мастер? – живая кукла прервала исполнение реквиема. – Вы у меня спрашиваете?

– Нет! – раздражённо рявкнул Кровавый. – Продолжай! Иначе выпью!

Кукла икнула, прежде чем продолжить нещадно фальшивить. А взгляд Баала устремился к горизонту, туда, где под закатными лучами от поверхности пустыни поднималось маленькое пыльное облачко.

– Отряд налётчиков?

Отвечать в этот раз ему никто не рискнул. Тем более что из говорящих кукол, имеющих собственное сознание, в рядах его марионеток было всего трое.

Облачко продолжало приближаться до тех пор, пока не приобрело очертания большого отряда великанов, восседавших верхом на пещерных крысах. Выносливые и невероятно прожорливые создания были не прочь полакомиться любым мясом даже в стадии разложения.

Двухголовые представители лангуджи обычно кочевали по пустыне от края до края, чтобы совершать набеги на невезучих соседей. Но в этот раз их внимание было привлечено фальшивым исполнением излюбленного произведения Кровавого мага.

Реквием бабочки.

Столь бессмысленное название приобрело всемирную известность, стоило одному талантливому композитору использовать его для своего особо шедеврального произведения.

Моам Баал сидел на троне и меланхолично взирал на будущих переговорщиков. Как вдруг искусственное фарфоровое лицо растянулось в торжествующей ухмылке.

– Никак сам вождь Шестерук пожаловал? – крикнул лиходей громко.

Всадники спешно остановились. Крысы недовольно зашипели.

Взмах скрипучей руки, и кукла перестала петь. Музыка смолкла в следующее мгновение. Взамен отчетливо послышалось завывание ветра, пересыпающего барханы с места на место.

– Шерстерук! – грозно крикнул великан, спешиваясь на небольшом отдалении от лагеря Кровавого. Втянув воздух со свистом, вождь тотчас фыркнул и поморщился, бормоча: – А-а-а, это ты, мой старый приятель?

– Вот уж не думал… – Кровавый маг резко встал с места, – что ты используешь ко мне настолько нежный эпитет.

– Последняя наша встреча стоило многих жизней моих собратьев, – Шерстерук повторно фыркнул. – Стой, где стоишь, Баал!

Крысы оскалились и зашипели, нутром чуя опасность.

А маг засверкал искусственными очами от испытанного удовольствия.

– Представь себе, мой дорогой друг, – ехидная интонация зазвучала в голосе лиходея. – Я был вынужден бежать из Фено, как последний трус, добираться сюда крысиными тропами, минуя заставы, чтобы одна страшная ищейка не взяла мой след.

– Страшная, говоришь?

Великан приподнял вверх сразу четыре конечности, чтобы поочередно почесать мохнатое темечко правой головы, которая и вела нынешний разговор. Вот только процессу осмысления это ничуть не помогло. Потому лангуджийский вождь вымолвил лишь:

– И?

– Хорошо, расскажу иначе. – Кровавый недовольно скривился. – Великий маэстро, Суиз Шомпаль, чей талант я боготворю, прибыл в Фено, чтобы найти объяснения всем тем событиям, случившимся так или иначе по моей вине.

Великан молча взирал, приоткрыв рот. Вторая, левая голова сейчас будто спала с закрытыми глазами.

– И?.. – вымолвил Шерстерук, когда не услышал продолжения.

– Кем я буду, если убью своего кумира?!

Страдающие нотки прозвучали в голосе лиходея, когда он расхохотался.

– Брось! Я лишь хочу, чтобы кто-нибудь другой убрал его с моего пути.

Великан сморщился, будто облизал кислый соляной камень на побережье Мёртвого озера.

– Чего ты хочешь от нас в этой пустыне?

– Чтобы вы напали на Асторис и вынудили ищейку убраться из Фено! – Кровавый маг негодующе хлопнул в ладоши. Тотчас полчище трупоедов, мирно стоящих позади, оскалилось и сделало шаг вперед. – Иначе, я буду вынужден приступить к другой части моего плана. Я могу перебить всё твоё кочующее племя и наделать вот таких миленьких боевых созданий, которые и нападут на Асторис.

Громкие хмыки послышались за спиной мохнатого вождя великанов.

– Мне кажется, или ты недооцениваешь моё войско? – Шерстерук напряг мышцы, демонстрируя силу верхней пары конечностей. – Мы не трусы, мы будем сражаться. И перебьем тебя и все твои трупы, чего бы нам этого ни стоило.

Сделав многозначительную паузу, великан кивнул в сторону скал.

– А теперь убирайся той же дорогой, которой пришёл!

Кровавый маг недолго помолчал, прежде чем снять с себя дряхлый балахон вместо одеяния. Его фарфоровое тело было сплошь исполосовано кровавыми рунами, почерневшими от времени.

– Гримуар?.. – позвал маг своё творение.

Позади послышался громкий шелест страниц и хриплый старческий голос:

– Филипп?

– Разберись с ними, однако Шерстерука можешь оставить в живых. Я хочу с ним договорить.

Услышав приказ, книга за мгновение исчезла и переместилась в пространстве за спину вождя лангуджи. Доля секунды, и весь его отряд вместе с пещерными крысами превратился в одну сплошную кровавую лужу.

– А теперь, если ты не против, – Моам Баал сделал ещё шаг к разозлённому великану, – мы продолжим разговор, но уже с другими исходными. Даю тебе ровно неделю, чтобы ты выдвинул всё своё войско в Асторис. Иначе…

Однако в ответ Шерстерук лишь плюнул прямо перед собой, приговаривая зло:

– Я лучше сдохну, чем подчинюсь человеческому отродью!

– Что ж, – маг махнул мизинчиком в сторону лангуджи, дав знак гримуару.

Шелест страниц – последнее что услышал некогда грозный вождь великанов, названный в честь буйной растительности, покрывающей всё его тело целиком – показатель чистокровности в их племени.

Ещё секунда, и Баал раздражённо выдохнул:

– Ну вот! Теперь мне придётся ждать новый отряд налётчиков! Или…

Он задумчиво глянул назад, прикидывая в преступном уме иные варианты. Однако погода сделала следующий ход. Послышался громкий раскат грома, а небосвод стремительно заволокло плотными грозовыми тучами, поднимая в воздух настоящий песчаный буран.

– Что ж, – маг посмотрел на каменную крупную гальку, неприятно хрустящую под ногами, – придётся переждать непогоду…

Глава 6. Лабиринт

Алое небо с серыми прожилками облаков нависало над розовыми водами бескрайнего океана, на берегу которого сидел полупрозрачный силуэт. Ковырнув бесплотным пальцем оранжевый ржавый песок, Суиз усмехнулся.

– Так вот она какая, душа убийцы, – призрак медленно встал с колен, оборачиваясь назад, – не будь я уверен, с кем имею честь говорить, подумал бы, что забрался не туда.

Сморщенный от старости труп старика, лежащий на песке рядом, открыл глаза и в следующий миг обрадованно улыбнулся.

– Я ждал тебя, – произнесли его бледносиние губы, позади показались чёрные-чёрные пеньки сгнивших зубов, – чтобы лично проводить в лабиринт моих воспоминаний.

– Лабиринт? – музыкант удивился лишь на миг. – Что ж, пусть будет лабиринт. В конечном счёте ты и я, мы оба знаем, тебе не удастся меня одурачить.

– Ну что ты… – обиженно протянул труп-проводник, – у меня и в мыслях не было дурачить великого маэстро.

После этих слов глаза призрака Суиза Шомпаля сузились. Казалось, он чему-то сильно огорчился.

– Так ты знаешь меня?

– А как же не знать создателя музыкальных шедевров? – уклончиво ответил труп. – Вот только не мне говорить о времени, которое неумолимо истекает, не так ли?

– Ты прав, – согласился призрак. – Что ж, веди.

– Э, нет, – проводник кривовато усмехнулся. – Тебе придётся одному нырнуть в моё безумие с головой. Буквально. – Кивок в сторону бескрайнего розового океана.

Суиз спорить не стал. Провёл пальцем по запястью, ощущая энергетическую пульсацию душевной нити, намотанную на руку в несколько слоёв. Флопси Дакер охотно отозвалась на призыв маэстро. В голове его прозвучало: «Уже?»

Поразмышляв, Шомпаль ответил ей уверенно и без тени сомнения: «Нет, я нырну в его безумие. Однако следи за моим состоянием».

Секунду спустя он услышал в ушах утвердительное: «Есть!»

Немедля, Суиз вошёл в воду по пояс и сощурено пригляделся к поблёскивающей поверхности.

– Будто разбавленная кровь.

– Так и есть, – ответил ему труп. – Перед тобой кровь моих врагов, которую я пролил за всю свою долгую тяжелую жизнь.

– Чокнутый, – не удержался маэстро, устремляя взор к горизонту.

– Не тебе судить, убийца, – ехидное замечание послышалось за спиной имперской ищейки. Сморщенные серые костяшки пальцев опустились на плечо Суиза. – Я чую, что ты один из нас!

Не тратя больше слов, проводник вцепился в шею маэстро и что было сил толкнул вперед, желая утопить свою жертву в воде. На удивление, музыкант не сопротивлялся. Ведь он сам пришёл сюда, чтобы прочитать воспоминания души чокнутого психа-кукольника.

Приторно-сладкий привкус воды в носоглотке заставил призрака фыркнуть, однако уже мгновение спустя реальность словно искривилась и померкла, уступая место непроглядной темноте.

– Представляю вашему вниманию, – громкий голос проводника зазвучал издалека, – лабиринт моих воспоминаний!

Коричневая деревянная дверь возникла прямо перед носом призрака. Он попятился.

– Заходи, не стесняйся, – труп старика Мишема появился рядом и взялся за металлическую круглую ручку. – Первым, что я бы хотел тебе показать – это мои похороны.

Суиз послушно вошёл в помещение и замер на пороге, не решаясь пройти дальше. Запах палёных волос и сухой тёплый воздух создавали неприятные ощущения в горле. Однако маэстро даже не поморщился. Его поразило нечто иное. Душевное страдание сразу многих людей зазвучало в серой унылой комнате крематория, где в деревянном наскоро сколоченном гробу с открытой крышкой лежал какой-то синюшный труп.

В небольшом отдалении от табуреток и покойника собралась целая толпа, все как один в траурных одеяниях. Некоторые из них держали в руках чёрные рамочки с фотографиями. Мужчины с ненавистью взирали в сторону деревянного ящика, пожираемые безмолвной яростью. Женщины рыдали, убитые горем. Повсюду слышались громкое шмыганье и тихая ругань, злобная и отчаянная. Тусклый свет падал на их бледные лица, придавая коже сероватый оттенок.

– Моя Салли! – всхлипывала светловолосая женщина в чёрном траурном костюме. – Доченька моя!

В руках она держала портрет молодой светловолосой девушки, жизнерадостно улыбающейся со снимка в чёрной рамке. Страдающую мать утешал стоящий рядом муж, Роберт Феллоуз. Он обнимал жену со спины, похлопывая её по плечу. Рядом скорбно опустил взгляд высокий юноша. Его широкие плечи дрогнули, когда он поспешил прикрыть ладонью голубые затуманенные горем выразительные глаза настоящего красавца.

– Флетчер, – позвала не менее стройная мать, – скажи мне. Это он? Он? Он точно умер?

– Сдох как собака, мэм, – услужливо ответил стоящий возле входа детектив. Казалось, он один отчего-то ехидно улыбался.

Призрак будто с гордостью махнул рукой в сторону родственников жертв. Его жертв.

– Все они желали моей смерти. Все они заслужили стать моей коллекцией! – торжествующе выдохнул он. И тут его прозрачный палец указал в сторону детектива: – Бедняжечки. Они ведь и не подозревали, что попали в западню.

Дикий хохот исторгла глотка сумасшедшего кукольника, когда тот проплыл вперед и начал озвучивать фамилии:

– Чета Феллоузов: отец, мать и сын. Брат потаскушки Салли оказался особенно мне полезен.

Суиз стоял молча, стараясь на память запомнить называемые призраком имена и понять из сумбурного рассказа, что же случилось на самом деле со всеми этими людьми.

– Шейнсберги. – Призрак подплыл к тучной женщине средних лет, которая утирала слёзы большим квадратным платком. – Вначале я убил её мужа. Да. Не удержался от искушения. Видишь ли, этот принципиальный жлоб отказался продавать мне нужные ингредиенты для создания первообраза перевоплощения. Но после сегодняшнего вечера и всю его родню пустил под нож. Кстати, Лени тоже был довольно полезен, впрочем, как и Донахью.

Переведя взгляд к двери, призрак ненадолго задумался.

– Жаль только, мой первый эксперимент был не настолько удачен, как последующие. Я оставил детектива в живых и использовал его волосы для создания парика. Мне показалось, что убийство полицейского, который посадил меня за решётку, вызовет сильные подозрения. А постоянно заменять его на посту я не мог, так как к тому моменту уже был вынужден работать на Моам Баала.

Суиз молча взирал на происходящее и внимательно слушал воодушевлённый рассказ психопата.

– Голди, конечно, молодец. Подсказал мне с формулой медленного душевного вампиризма. Иначе я бы не смог провернуть всё это. – Кивок в сторону Донахью.

В этот самый миг дверь за спиной детектива приоткрылась, и из темноты показалось миловидное личико женщины, обрамлённое круглой шапкой каштановых волос.

– Ой, – она тихонько вздрогнула и попятилась. – Мне сказали, мой муж будет дежурить здесь.

– Нет, – резко ответил ей полицейский. – Я его замещаю. Дружище Джери отправился на другое дело.

– Ах, вот как? – смущённо проронила Уинслиан Боул. Её рука опустилась обратно в карман. – Что ж, я тогда всё-таки дождусь его дома. Хотела срочно передать кое-что. Но это уже не так важно.

Она испуганно опустила глаза и поспешила ретироваться. Детектив, рассерженный подобным вмешательством в идеальный, по его мнению, порядок вещей, тихонько фыркнул и поспешил плотно закрыть дверь в похоронный зал крематория.

– Э-это же вы его поймали? – К нему подошёл высокий, худощавый парень. Лицо его было белее снега. А плечи подрагивали от озноба. – Скажите, что с ним произошло?

– Что ж, вижу все в сборе? – громко произнёс полицейский. – Тогда я начну процедуру кремации – Мишема Эдинхоббера, заключённого под номером «371823». Его труп был найден невдалеке от границы Асториса, на территориях лангуджи.

– Но что же его убило? – послышалось из толпы.

– Эксперты установили, что он умер от жажды.

– Собаке собачья смерть, – зло выдохнул кто-то из родственников.

Уголки губ детектива непроизвольно дёрнулись вверх. А в следующий миг начался настоящий гвалт, изредка нарушаемый громкими всхлипами. Многие из присутствующих посчитали своим долгом «обласкать» убийцу, каждый на свой лад.

И только призрак плотоядно оскалился, приговаривая:

– О, эту псину я убил с особым удовольствием.

Суиз не выдержал и поморщился, начиная понимать, что же произойдёт дальше. Вот только у него ещё оставались вопросы, которые он и поспешил задать:

– Когда это произошло?

– Около восьми лет назад, – дружелюбно ответил призрак, пожав плечами. – Ты даже не представляешь, какую красивую схему я провернул для этого! Для начала нашёл подходящий труп на помойке Асториса и переместил в нужное место. После этого быстренько вернулся в Фено и уже тут поймал Донахью в одной из злачных питейных. Как оказалось, было несложно опоить его и провести ритуал.

Немного помолчав, призрак ехидно добавил:

– Ах, да! Конечно, для этого я его обрил и поместил в местную психушку на время, пока действовал от его имени. Ну, а дальше дело стало за малым. Пробраться в полицейский участок и терпеливо дождаться приглашения на опознание моего трупа. И снова удача! Уже неделю спустя, пока я усиленно делал вид, будто работаю, во время очередной планёрки у неподражаемой Зоры Ринч прибыли радостные вести. В пустыне, близ Асториса нашли неопознанный труп старика, предположительно беглеца-преступника.

И снова призрак замолчал, но только для того, чтобы обернуться и с торжествующей улыбкой приблизиться к новому начальнику ГУП.

Мишема так и распирало от гордости, когда он продолжил свой рассказ:

– Конечно, я сильно рисковал, зайдя так далеко. Ведь дело с подсадным трупом могло бы остаться в юрисдикции тамошних тюремщиков. Записали бы в карточке любого беглеца, подходящего по возрасту и комплекции, и плакали мои изначальные планы: отомстить всем, кто меня ненавидит, собрав их вместе, здесь, в крематории Фено. Но тут мне несказанно повезло, эти ленивые задницы и рады были скинуть работу на детективов из других городов, разослали отчёт по всей Аттийской империи, приглашая на опознание.

– Зачем?

Простой вопрос Суиза заставил лиходея замолчать.

Труп повернул голову к собеседнику и зло уставился на маэстро, как на врага.

– Что? – уточнил он у ищейки.

– Зачем нужно было мстить всем этим людям? Ты лишил их родного человека, причинил боль, за которую расплата – ненависть. Зачем ты усугубил ситуацию?

Шомпалю всегда было интересно смотреть на реакцию преступников, когда они придумывали оправдания лиходейским поступкам. Вот и сейчас он с жадностью впитывал эмоции могильщика, точнее проекции его души, которая добровольно сопровождала детектива по лабиринту памяти.

Едкая усмешка промелькнула на устах лиходея, прежде чем он ответил вопросом на вопрос:

– Ты когда-нибудь чувствовал, что тебя будто выковыривают из общества?

Ищейка отвечать не спешил. Молча внимал дальше, ожидая новых подробностей.

– Критика, критика, надменный взгляд, усмешки. Как же я ненавижу всех этих заносчивых людишек! – Кивок в сторону комнаты крематория. Воспоминания застыли на месте и ни одно действующее лицо спектакля не двигалось. – Я мучился, страдал, пытаясь подобрать ключи к душам окружающих меня людей. Обиды, осуждение и наконец полный игнор. Вот что я получил взамен всех моих стараний.

Суиз хотел было расспросить о подробностях, что он имеет в виду, но труп всё продолжал и продолжал изливать душу:

– А в какой-то момент внутри меня щёлкнуло и я понял, что проще человека убить, чем добиться его взаимопонимания. – Совершив логический кульбит в оправдательной деятельности, Мишем улыбнулся безумной улыбочкой. – В итоге оказалось, что все они внутри одинаковые. Руки, ноги, голова, два тазика требухи и много-много крови.

– Тебе так только кажется, – задал задачку Шомпаль. – Поверь, меня не зря боятся сильные мира сего. Я умею играть на струнах души, не задевая физическую материю. Но это не значит, что я не экспериментировал в молодости.

– Вижу, ты один из нас, – довольно усмехнулся Мишем. Махнул рукой и сцена в крематории погрузилась в темноту, а взору маэстро предстал коридор со множеством дверей. – Никому подобное не показывал, но тебе я позволю беспрепятственно блуждать здесь, пока не надоест. Однако… – Лиходей ненадолго замолчал, выдерживая паузу. – Скажи мне вот что, – он с интересом подался вперед. – Что различалось? И много ли трупов тебе удалось препарировать за свою молодость?

– Достаточно, чтобы понять, что все мы разные, – Шомпаль скривился и не стал вдаваться в подробности. – Главное, уметь видеть эти различия. И придавать значение деталям и мелочам.

– Мелочи, – Мишем хмыкнул, – это неважно. Детали – согласен. Детали важны как никогда. Они составляют основу нашей жизни.

– Не могу не согласиться, – покивал маэстро. – Что ж. – Сделав прощальный знак рукой, он собирался открыть первую попавшуюся дверь, но труп его остановил.

– Подожди. Я знаю, что ты ищешь. Не теряй времени зря. Загляни лучше сюда. – Труп проплыл по воздуху вперед и распахнул седьмую по счёту дверь с правой стороны. – Недавние подробности нападения на полицейский участок…

– Нет, ты ошибаешься. – Маэстро покачал головой. – Меня больше интересует бывшая градоначальница Фено и место, где она может скрываться.

– А-а-а, ты тоже ищешь Гризельду?

Труп Мишема задумчиво крутнулся на месте, поочередно вглядываясь в каждую из дверей, коих было в коридоре бесконечное множество.

– Посмотрим… – проронил он, идя вперёд, будто знал куда и зачем. Суиз решил не отставать, отправился следом.

Тишина, наступившая внезапно, и темнота могли напугать кого угодно, но только не великого маэстро. Идущий впереди труп мгновенно исчез, едва пообещал сопроводить Шомпаля в нужную комнату, но сделал это лишь для того, чтобы спустя мгновения очутиться у гостя за спиной.

– Только идиоты любят играть по правилам, остальные срезают путь, чтобы обогнать других. А кто-то попросту убивает конкурентов. Но есть и те, кто убивает безо всякой на то причины, как я, – злорадно шептал Мишем.

Его серый труп снова отправился вперед по коридору памяти, тихонько посмеиваясь. Казалось, он получал эстетическое удовольствие от общения с равным себе лиходеем. По крайней мере он искренне в это верил. А Суиз не спешил рушить иллюзии чужой души. Потому что боль от осознания непременно будет сопровождаться яростным отрицанием очевидного, что может изрядно помешать в поисках необходимой информации.

В конечном счёте ищейка выберется отсюда целый и невредимый, а вот могильщик останется и дальше сходить с ума от одиночества, будучи заключённый в бесконечный цикл воспоминаний, что могли длиться годы, веки и тысячелетия. Самый настоящий персональный ад для каждой души, имеющей за плечами много горя и страданий других людей.

Одно-единственное могло вывести маэстро из себя – неприятные звуки, а не их полное отсутствие. Как раз в этот самый момент труп внезапно начал гундеть себе под нос:

– Мм-м, мм-м турум, ла-ла па-па-пам…

Мишем напевал любимую мелодию, невольно издеваясь над чутким слухом Суиза.

– Откуда? – новый начальник Сорок седьмого полицейского участка не выдержал, раздражённо уточнил. – Откуда тебе известен реквием бабочки? Не думал, что ты любитель музыки.

– О, я не только любитель, я идейный вдохновитель этой самой мелодии. – Труп быстро обернулся и сверкнул обезумевшим взглядом. И без того уродливое лицо старика исказила поистине страшная гримаса вдохновлённой ненависти.

– А кое-кто присвоил все лавры себе!

– Не понимаю, как такое возможно?

Рука ищейки невольно дрогнула, а душевная нить помощницы дёрнулась сама собой.

«Вытаскивать?» – послышался в его голове зов Флопси.

«Нет, ещё не время, – ответил ей Суиз. – Мне нужно узнать ещё кое-что».

«Мне жаль вас расстраивать, но я чувствую, как вашу энергию пытаются выпить. Я уже третий флакончик эссенции истратила, чтобы перенаправить потребление по другому пути. Но будьте осторожны».

«Так вот почему он мне байки травит, – задумчиво ответил Шомпаль подчинённой. – Хорошо, я ненадолго и возвращаюсь».

В голове ищейки пронеслось быстрое: «Принято», прежде чем связь снова прервалась.

– Гризельда, – напомнил Суиз своему проводнику. – Мне кажется, я ясно выразился о собственном интересе.

– А я хочу напитаться энергией, прежде чем ты покинешь меня ни с чем, – злорадно ответил ему лиходей. Честность его ответа подкупала, но только не великого маэстро, у которого в рукаве скрывалось несколько тузов.

– Что ж, тогда ты не оставляешь мне выбора. – Музыкант поднял руки ко рту и начал изображать виртуозную игру на дудочке. При этом его связки мастерски отыгрывали работу сразу нескольких инструментов при исполнении неизвестной Мишему мелодии.

Секунду спустя глаза трупа остекленели и он застыл.

– А теперь, пожалуй, начнём поиски мой убийцы.

Глава 7. Нить

Зора Ринч возвращалась в Главное управление полиции, не надеясь застать там никого кроме сотрудников ночной смены. По старой привычке она иногда заявлялась на работу, проверки ради, вот и сейчас собиралась сделать быстрый обход и вернуться домой. Ведь её смена давно отработана, впереди два отгула, а на душе кошки скребли.

Сегодняшняя смерть артистки заставила насторожиться.

Так это насильственная смерть? Если да, то кто столь могущественный смог остановить сердце человека, не прибегая к физическому контакту? Потерпевшая стояла на сцене. И рядом с ней никого. Музыканты располагались далеко. А на месте преступления, на дистанции нескольких метров при визуальном осмотре не было обнаружено ни единого подозрительного смертельно опасного предмета.

Что скажут эксперты-криминалисты, осматривая труп?

Мысли её невольно переместились к Фиджеральду Боулу. Зора скривилась. После исчезновения самого Боула и ненавистного ему Фелза, точнее преступника, который скрывался под личиной работника Управления (предположительно) больше полугода, а там – все факты дела ещё только предстояло выяснить, остальные два эксперта уволились без объяснения причин. Видимо, настолько опасались за свою жизнь, что предпочли искать работу в соседних более тихих городах Империи.

Оно и понятно. С их послужным списком и уровнем компетенций сделать это было не так уж и сложно.

И всё-таки, перед увольнением Зоре удалось выудить всю информацию о расчленённом трупе, найденном на стройке. Была установлена родственная связь с убитой четой пожилых людей из семьи Шейнсбергов, из чего можно было предположить, что убитый – преподаватель ФУПА, молоденький аспирант по имени Лени.

Зора не могла отделаться от мысли, что здесь орудовал один и тот же преступник, как и в случае с Феллоузом Флетчером. Тот же почерк. То же поведение. А пропавшая без вести студентка Пфайфер Питти накануне исчезновения отправилась навещать приболевшего аспиранта.

Нельзя так же забывать о прошедшем затмении, которое должно было стоить множества жертв могущественному лиходею.

Кто это мог быть?

Гризельда?

Поначалу Ринч думала, что это могла быть именно она. Но ещё более вероятна другая фигура. Голдспир.

Одно это имя заставляло вздрагивать и морщиться. Иногда основанный учеными город Фено поражал невероятных чудовищ. И сумасшедший алхимик был этим творением. Однако сумятицу в логическое умозаключение вносил последующий факт: его труп атаковал Сорок седьмой участок месяц назад. Неужели опытный лиходей-алхимик приобрёл новые компетенции. Стал могильщиком?

Нет. Скорее всего его всё-таки убили и воспользовались в своих целях, чтобы попытаться украсть карточный домик. А на месте нападения видели куклу Вианон. Именно она спасла полицейских и обратила гнев преступника на себя, увела его за пределы Сорок седьмой улицы, где он и умер. Харкнул кровью – почерк Кровавого мага.

Неужели за всем стоит он, тот самый исчезнувший Филипп Даош Фено?

Зора поспешила отмести невероятную теорию, пока она не укоренилась в подсознании. Нельзя позволять себе идти по ложному следу и сходить с основного пути. Строить фактографическую модель и пробовать соединить разные детали в единую цепочку событий и мотивов.

Даош – создатель карточного домика, зачем ему убивать преступника, который пытался украсть его творение? Разве они не заодно?

Зора медленно шла по коридору и поочерёдно заглядывала в кабинеты.

Надо отдать должное, Суиз Шомпаль предпочёл занять кабинет Фиджеральда и оставил Ринч её комнату, временно лишённую стены. Каменщики к настоящему моменту уже успели заново загородить кабинет. А новая дверь этого помещения сильно выделялась на общем фоне. Но бывшая начальница ГУП внимание не обращала.

Повернулась и постучала в кабинет нынешнего руководства. А в ответ тишина.

Тогда она взяла на себя смелость и заглянула внутрь, и глаза её округлились от удивления и одновременно испытанного ужаса. Красная кровавая мудрёная печать была начертана на полу и внутри сидело сразу двое, Шомпаль и его ассистентка.

Флопси подняла голову и одними губами приказала закрыть дверь.

Зора охотно подчинилась, но только сделала это, когда вошла. Флопси цыкнула, но ничего не сказала.

– Ву-а-а-а!

Суиз сделал судорожный вдох и открыл наконец глаза. Его руки задвигались в беспорядке.

– Партитура! – приказал он кому-то.

Дакер подчинилась, сунула ему в одну руку нотный листок, в другую – карандаш. И Шомпаль начал беспорядочно творить. Записывать ноты в разные строчки в разной последовательности и беспорядке, словно рисовал не линии и нотные волны, а круги и треугольники.

Когда же это наконец прекратилось несколько минут спустя, он досадливо осмотрел результат творения поморщился.

– Гадкой душе и музыка под стать. Одни ля-мажор.

– Выкинуть? Сжечь? – Дакер воодушевилась, в надежде получить новую задачу. – Растоптать?

– Отложи на память, – меланхолично приказал маэстро, – вдруг на меня найдёт вдохновение, и я захочу придать этой несуразице подобающую форму.

Флопси встала и аккуратно перехватила у Суиза его новое творение, словно очередной шедевр. А Зора еле удержалась от желания покрутить у виска из-за увиденного представления. Хотя за свою жизнь она перевидала многое. Взять хотя бы тот же карточный домик.

– Чем обязаны своим визитом?

Шомпаль обратил наконец внимание на новое лицо в этой комнате.

– Я пришла узнать о результатах осмотра сегодняшнего преступления, певица, если помните.

– А кто сказал, что это преступление? – Флопси фыркнула. – Обычное дело.

– Необычное, – возразил Шомпаль. – Впрочем, Зора. Проходите и располагайтесь, мне нужна будет ваша память. Потому что я сейчас прочёл душу Мишема Эдинхоббера и узнал не мало важного, как мне кажется. Хочу лишь удостовериться, что это не плод его воображения.

Дважды предлагать бывшей начальнице ГУП не пришлось. Она прошла вглубь комнаты и охотно заняла один из стульев, стоящий возле стола, ещё некогда принадлежащего Фиджеральду Боулу.

– Я в вашем распоряжении.

Она выразила полную готовность сотрудничать, тем самым намекая, что пора бы и самому Суизу встать и сесть на стул. Ну или хотя бы просто встать. Но как показала практика, ему и так было неплохо. Потому что он не спешил покидать начерченную на полу магическую печать, будто был полностью уверен в её безвредности.

– Что ж. Мишем Эдинхоббер планомерно вырезал всех родственников своих первых жертв, которых пригласил в морг под видом полицейского Донахью.

– Но как?

Вопреки стойкому характеру, Ринч не удержалась от уточняющего вопроса. Вся эта история волновала её сверх меры и напрочь лишила всяческого сна.

– О, ради этого он совершил невероятный кульбит. Для начала сбежал из Асториса и нашёл труп, которым заменил своё отсутствие в тюрьме. Затем прибыл в Фено, поймал нашего полицейского и обрил его налысо. Кстати, Флопси, запиши новую задачу – найти этого самого Донахью настоящего в психлечебнице.

– Какой-то конкретно? – моментально уточнила она.

– Увы, этого Мишем не сказал.

– Так Донахью жив?

Нервы Зоры явно были не в порядке, но она отчаянно держалась. Ей хотелось поскорее разыскать преступника, виновного во стольких смертях и выдохнуть от облегчения. И Суиз это понял. Он прочитал все-все эмоции на лице бывшей начальницы ГУП и сжалился над ней, поясняя:

– Мишем – сообщник Голдспира и ещё одного преступника по имени Асмундо. Да, это они стоят за множеством смертей в этом городе. Другая часть – на совести подполья фанатиков и ныне мёртвого главаря – Дор Моам Баала. А жив ли Донахью, мне неизвестно. Но мы это обязательно проверим, не так ли, Флопси?

Ассистентка маэстро активно закивала.

– Скажите мне лучше вот что. Почему за всё то время, пока карточный домик был у вас, вы не переместили его в более защищённое место?

– Потому что я побоялась его двигать, – пожала плечами Зора. – Как вам наверняка известно, сковывающие чары – барьер, был наложен прошлой владелицей города, Гризельдой. Тогда она ещё руководила и потому вмешалась в кровавую резню.

Ринч погладила здоровой рукой обрубки пальцев, они словно зачесались, напоминая о минувших событиях.

– Не представляю, что бы было с городом, не останови Боул всю эту вакханалию. О-он ловил карты собственным телом! А вы… вы выдали ордер на его арест!

– Его прошлые дела не отменят ответственности за нынешние преступления. Ну, в любом случае у меня теперь есть козырь в рукаве.

– О чём вы?

Зора сощурилась. Когда такой в высшей степени неординарный человек говорит о козыре, городу это может грозить лишь новыми проблемами. Во всяком случае Ринч была в этом абсолютно убеждена.

– Дакер…

Маэстро поднял руку и махнул ей в воздухе. Помощница подошла и забрала у него глиняный сосуд, участвующий в недавнем ритуале.

– Первая жена Боула и моя коллега по научному эксперименту, Уинслиан, жива.

Глаза Зоры сузились, оттого что она была с этим не согласна, но напрямую отрицать – не позволяла субординация. Она и сама не любила зарвавшихся подчинённых в бытность начальницы, а сейчас оказалась на их месте и поняла, как сложно сдержать язык за зубами.

– Мы нашли сосуд её души. – Суиз кивнул куда-то себе за спину. – Мишем возвращался назад в Фено по поручению Кровавого мага. Он должен был выполнить здесь кое-что и забрать Уинслиан с собой. Наверняка ему нужен Боул для каких-то своих чудовищных экспериментов.

Объяснение великого композитора немного поколебало убеждённость Ринч в собственной правоте. Но она не спешила совсем отказываться от твёрдой позиции – проверить сказанное коллегой. Могло статься так, что он сам себя обманывает и её за компанию.

– Где сосуд Уини?

– О, мне нравится ваш подход! – композитор подскочил с места и отправился к тумбе в углу комнаты. Там стояла целая ватага глиняных продолговатых изделий, похожих на песочные часы. – Вот она, подписана сверху, как удобно в самом деле.

Чудовищные слова Суиза заставили Ринч поморщиться. Ведь речь шла о стольких жизнях, заключённых в тюрьму-заклинание. Она мало что знала об этом, но успела наслушаться от отца баек про то, что те, чью душу захватывают, испытывают фантомные боли памяти, иными словами, переживают смерть каждый день заново. Снова и снова. Они бродят по лабиринтам сознания без возможности выхода наружу, пока кто-то из доброжелателей или, наоборот, недругов, не превратит их в куклу – жалкое подобие реальной жизни. Потому что воля последней подчинялась своему создателю. Но Вианон была другой.

Зора поморщилась, припоминая их общение. Вианон обладала собственной волей, как кукольница и кукла в одном лице.

Как такое возможно? Как она это сделала и какой ценой?

Эти и многие другие вопросы не в первый и не во второй раз посещали бывшую начальницу ГУП, но не находили ответа. А спрашивать у кого-то ещё, не раскрывая конфиденциальной информации, Ринч не могла. Не имела права. Другое дело, если бы это был коллега…

– Как такое возможно?.. – начала было она.

– Что? – удивился композитор. – Душа Уини здесь, а значит, кто-то провёл ритуал захвата её души. А уже затем скинул мёртвое тело с лестницы в лабораторном корпусе ФУПА. Всё логично. Я бы даже сказал, ужасающе логично. Я и сам не нашёл иной причины её смерти, потому что на теле не видел лилового синяка. Значит, ритуал не был проведён наспех, её не пили. Только пентаграмма на полу и жертвоприношение.

– Но она должна была бы лежать неподвижно.

– Её могли усыпить.

– Да, только если так… – призадумалась Зора. – Или удар по голове?

– Не уверен. Но не вижу смысла и дальше гадать. Скоро мы и сами всё выясним, когда я её пробужу.

– Как? Вы хотите сделать из неё куклу? Без её ведома?

Быстрый взгляд Суиза, и Флопси подошла к Зоре и подхватила сильную женщину под руку и без особых усилий подняла со стула.

– Мне кажется, вам пора.

Недвусмысленный намёк был правильно понят полицейской. Они будут проводить ритуал, и плевать они хотели на какие-то там законы и правила. Эта парочка всем своим существованием словно бросала вызов системе, будто насмехалась над окружающим миром, потому что знала такое, что было неведомо остальным.

Дрожь пробежала по телу, когда она припомнила о Гризельде и её пустом взгляде. Эта бедная в сущности женщина всегда выражала у Зоры лишь жалость, потому что напоминала ходячий труп, зацикленный на одних лишь экспериментах и опытах, проблемах с этим связанных и внутренних противоречиях. И ничем более. Она мало ела, часто хворала, но даже с температурой заявлялась на работу и тянула до тех пор, пока не валилась с ног от усталости и изнеможения.

Но так было не всегда. Зора возненавидела эту женщину, едва повстречалась с результатом действий её мужа. Потому что она отчётливо осознала – все те эксперименты, которыми занималась Гризельда, так или иначе связаны со множеством смертей. А это претило Ринч и вызывало жгучее отвращение.

– Вы хотите поучаствовать? – Суиз неправильно расценил молчаливое непротивление начальницы ГУП.

– Я могу понаблюдать?

Зора решила, если не может остановить происходящее, хотя бы хочет знать в деталях, как и что произойдёт далее. Позже, много позже она напишет рапорт и увольнительное заявление, если окажется, что её халатность приведёт к непоправимым последствиям. А сейчас у неё не было сил бороться с убеждениями опасного во всех смыслах человека.

И человека ли?

Странный цвет кожи… мертвенно-бледный не первый раз вызвал в ней жгучее желание замерить температуру его тела, чтобы убедиться наверняка, что перед ней стоит настоящий живой труп, но без признаков разложения.

– Для начала нужно найти подходящее тело куклы, – Суиз призадумался, – но сейчас я бы сделал кое-что другое.

– Что?

– Я бы хотел прочитать ваши воспоминания о Донахью и Гризельде. У меня к ней старый должок. А первого мы будем разыскивать параллельно расследованию.

– Подождите, но вы меня выпроваживали, – Ринч немного растерялась.

– Процесс одушевления куклы – не такой быстрый, как кажется. У нас есть сосуд. Я могу пожертвовать часть моей силы, чтобы прикрепить её душу к телу куклы, но самого тела нет. Как видите. Его нужно будет изготовить. И желательно не слишком тяжёлое. О, тут потребуется целое искусство и опытная рука мастера, я вас уверяю. Знаю одного, но вам не расскажу.

– Так вы меня выпроваживали просто так?

– Я хотел поработать над партитурой, которую получил, вдохновляясь общением с психопатом. Это мой способ освободить нервную систему от той гнусной гадости, которую я услышал из его уст. Тем более, мне нужно структурировать информацию по увиденному и написать запрос-ориентировку, чтобы разослать его в психлечебницы. А для этого требуется определить временной интервал возможного поступления обритого пациента.

– Мне. – Ринч загорелась желанием участвовать. – Можно мне этим заняться?

– Только когда я определюсь со сроками возможных событий. Потому что разброс в год – слишком большой интервал, вы не находите?

Начальница согласно кивнула.

– В таком случае вы позволите мне прочитать вашу память, чтобы сличить информацию из разных источников и прийти к определённым выводам? Исключить шанс ошибки с определённой долей вероятности…

– Я боюсь, как бы вы не натворили дел с моей памятью.

Новая жертва эксперимента не спешила соглашаться.

– О, я вас уверяю. Я буду осторожен, и от взаимного проникновения воспоминаний друг в друга есть неплохое средство под названием барьер Коуфера. Я его применяю всегда, когда ныряю в чужую душу, особенно таких отъявленных безумцев как Мишем Эдинхоббер.

Ринч недовольно сморщилась, но не отказала сразу, она ещё раз взвесила все «за» и «против» и только тогда поставила условия:

– Я не позволяю вам читать память о моих тайных информаторах, и, кроме того, обещайте, что вы не выкинете меня из расследований по правонарушениям Фиджеральда Боула и из дела Гризельды, которое ей шьёте.

– Второе обещать не могу. Ведь это наши с ней разборки и вам сюда совать нос не советую. Потому что потерянные пальцы покажутся вам цветочками среди бесконечной ягодной поляны. Она – совершенно другой уровень. Представьте себе человека, обладающего знаниями одного гримуара. Представили?

– Допустим, – кивнула Ринч.

– Так вот у неё на руках сейчас есть гримуар лиходеев, помимо того она читала лекции по гримуару Парацельса, который успела изучить в оригинале до его исчезновения, книги Агрипппы и Авицены тоже. Последние две сейчас заперты в подземных этажах столичной имперской библиотеки. Это ни для кого не секрет. Однако вместе с тем никто доподлинно не знает расположение самой библиотеки. Но важно другое, градоначальница Фено – бывшая жена Кровавого мага, не так ли? А они на пару ставили опыты и записывали результаты исследований, которые вошли в гримуар, названный кровавым. Филипп Даош Фено – безумец, создатель сразу двух книг с запрещёнными знаниями. А Гризельда его соавтор.

– И вы поэтому хотите её арестовать? – Зора позволила себе уточнить у бесценного источника информации. Сущность детектива взяла верх над страхом и ненужным благоговением.

– Она предположительно была той, кто меня убил, – пожал плечами собеседник. – Утверждать со всей уверенностью не могу, но косвенные улики указывают в её сторону.

– Убила вас?

– Маэстро! – Флопси окрикнула Суиза, заметив, как далеко он зашёл со своей откровенностью. – Мне кажется, или нам пора заняться делом?

– Ничего, – с лёгкостью раскусил Шомпаль принятый манёвр и кивнул помощнице, – мне нужна память Ринч в расследовании, и за это я готов заплатить цену. Подойдите, детектив, пощупайте мою руку, и вы всё поймёте.

Бывшая начальница ГУП широко раскрыла глаза от удивления. Неужели это то, что она думала? Неужели…

– Да, вы правильно удивляетесь, – будто мысли прочёл Шомпаль, глядя на подчинённую проницательным взглядом, – Уини работала над инвиктусом, а я над созданием живого фарфора. И делали мы это в тайной лаборатории Фенского университета прикладной алхимии. Гризельда и её муж занимали другую половину помещений, и мы частенько общались между собой. Можно сказать, немного ладили. Позже я узнал, что Зельда после моей смерти возобновила испытания в этой области. Я тогда был куклой. Уини спасла меня в последний момент, но, увы, и с ней произошёл якобы несчастный случай. Всего рассказать не могу. Я лишь какое-то время сидел в сосуде души до тех пор, пока меня не превратили в куклу.