Злой. История Любви бесплатное чтение

Пролог 1. Книга правды

Нет повести правдивее на свете, чем повесть об Артуре и …!

Только сказав правду, можно остаться самим собой, даже если эта правда нелицеприятна.

Эта книга – истинная правда. Я расскажу здесь всё, как было, несмотря ни на что!

Только так я смогу остаться самим собой. Ложь заставляет нас быть не истинными, а, значит, несчастными.

Но что такое правда?

На самом деле никакой правды не существует. У каждого человека может быть своя собственная правда. Каждый видит по-разному. Таков парадокс нашего Мира.

Поэтому я напишу правду, но только ту правду, которую видел я.

Возможно, для других персонажей этой книги правда была совсем другая.

Пролог 2. Риск стоит жизни

«Зрелость» – это слово для обозначения количества страданий, которых ты успел хлебнуть в жизни» «Во всё тяжкое» / Ричард прощается (The Professor)

О любви написано огромное количество книг, сложено множество стихов и песен, снято немало фильмов. Казалось бы, и сказать больше нечего!

Некоторые говорят: «Любовь – это желание, стремление обладать человеком, это страсть, сексуальный порыв».

Другие отвечают: «Это чувство спокойствия, это общие желания и принципы, это гармония».

Одни говорят: «У любви есть пять языков».

Другие отвечают: «Любовь живёт три года».

А третьи утверждают: «Любовь бывает разная и зависит от возраста и зрелости человека. В один период она такая, потом другая, потом третья и т. д.».

Для меня же существует только одна настоящая любовь, и лишь её я считаю любовью. Ничто другое с ней не сравнится!

Все остальные рассуждения о том, какой любовь бывает на самом деле – это, на мой взгляд, лишь фантазии людей, которые никогда не испытывали того, что испытал я.

Любовь всепоглощающая и одномоментная. Она зависит от высшей силы.

Для меня не существует такого понятия, как: «Вот девушка, и она мне нравится, а потом я влюбился и взрастил это чувство».

Любовь не может быть «за что-то» и «почему», она – вопреки!

Вопреки всему – положению в обществе, мнению родителей и друзей. Вопреки самому себе. Ты уже не тот, кем был раньше. Ты другой!

Для меня любовь возможна только с первого взгляда. Ты увидел её – и всё, ты попал. Будь то в метро, в поезде, на автобусной остановке, в торговом центре.

Это может случиться, когда угодно и где угодно. Не тебе это решать!

Ты не знаешь, кто она и как её зовут, но ты готов отдать для неё всё, что у тебя есть. Даже свою жизнь! Ты не знаешь, как к ней подойти, что сказать? Мысли путаются в голове. Страх получить отказ овладевает тобой. Ты превращаешься в полного дурака!

Ну и как с таким набором неуверенности быть на коне? Да ещё подойти к прекрасной незнакомке и попросить о встрече?

Часто говорят: «Бабочки в животе – это любовь!» Какие к черту бабочки? Называйте вещи своими именами!

Просто страшно до смерти подойти к ней и заговорить. Сердце бешено колотится, кишки свиваются в узел, а живот крутит от страха так, что того и гляди обосрёшься.

И вот перед тобой стоит выбор: поддаться страху и отступить? Отказаться от любви и не попытаться познакомиться? Или идти вперёд наперекор всему?

– Будь что будет! Хуже точно не станет. Разве может что-то быть хуже жизни без любви?

Ты можешь рискнуть и познакомиться, или больше никогда её не увидишь! А вдруг у нее есть муж…, или парень…, а может быть, она его не любит…?

Ты никогда об этом не узнаешь, пока не подойдёшь. А если не подойдёшь, то так и проживёшь всю жизнь, не узнав, что такое любовь!

Так может, всё-таки, рискнуть?

Но помни: этот риск может стоить тебе жизни!

Пролог 3. Любовь бывает разной

Как не бывает двух одинаковых людей, так не бывает одинаковой любви.

Каждый испытывает любовь по-разному, потому что каждый по-разному ощущает это чувство. Один переживает настолько сильно, что потеря любимого человека заставляет его принять решение покончить с жизнью. Для другого же любовь протекает спокойно и ассоциируется со страстью, дружбой, привязанностью, желанием не быть одиноким, сексуальным влечением и ещё много с чем.

Любовь не подчиняется законам логики и нормам или правилам. Она приходит неожиданно и предопределена Высшей силой.

Каждому уготована своя судьба, и то, какие чувства выпадут на его долю, зависит от жизненных испытаний. У каждого человека своё испытание. Одному дано любить, другому – власть, деньги или слава и всё такое. Каждому своё.

Мне суждено было любить, и я прошел эти испытания на своем жизненном пути. Меня никогда не прельщали большие деньги или власть, да и не было у меня никогда много денег и власти.

Мне хотелось быть известным и популярным, но лишь для того, чтобы снова встретить любовь и испытать это прекрасное чувство.

Пролог 4. Любовь от Бога или от дьявола?

Любовь – это дар Божий или дьявольское проклятие? Для меня ответ очевиден – это проклятый дар!

Любовь от Бога принесёт тебе благополучие и душевный покой. Любовь от дьявола разрушит твою жизнь до основания. Свет первой не столь ярок, но он тёплый, спокойный, дарующий уют, и под ним ты раскроешься, словно цветок в летнем саду. Вторая сверкает, как бриллиант на солнце, но этот блеск не согревает, хотя и слепит твои глаза. И та, и другая подарят тебе любовь. Но если первая окутает тебя заботой, то вторая подбросит прямо до небес, чтобы потом отпустить твою руку. Полёт с ней прекрасен.

Но сможешь ли ты пережить падение, которое по силе боли не сравнится ни с чем? Сможешь ли ты жить, как раньше?

Я считаю, что в нашем Мире существует две любви. Одна любовь – это любовь от Бога, любовь детей к родителям и родителей к детям, человеколюбие, сострадание. Это размеренные и спокойные чувства, основанные на правильности, порядке, ответственности и уважении.

А есть нечто совершенно иное – что-то безумное, что-то неправильное, что-то противоречащее законам устоявшегося Мира. Эта любовь безгранична и гораздо сильнее, чем любовь к себе. Ты полностью принадлежишь другому человеку, и его счастье – это твое счастье. Нахождение рядом с этим человеком приносит тебе безграничное наслаждение, равного которому нет на свете. Ни один наркотик не сравнится с такой любовью по накалу эмоций и ощущению счастья.

Любовь от Бога и любовь от дьявола – это как внезапная встреча в тёмном коридоре с мышью или тигром. Вот настолько разные это эмоции, только представьте себе!

Однажды мне сказали, что то, что я называю любовью, – это фанатская любовь! Я никогда не испытывал этого чувства и не фанател от какого-либо кумира, но отчасти могу с этим согласиться. Любовь фаната к своему кумиру безгранична и не признает рамок. Вот только шанс фаната оказаться рядом со своей любовью бесконечно мал.

А вот завоевать сердце проходящей мимо незнакомки вполне возможно! Да, это сложно, но можно хотя бы попытаться. В этом и есть разница. Моими кумирами становились простые незнакомки, и у меня был шанс завоевать их внимание.

Такая любовь не только приносит беспредельное счастье, но и толкает на безумные поступки. Часто такая любовь приводит к убийствам или самоубийствам. Например, фанат кончает жизнь самоубийством, узнав, что его кумир покинул этот мир. Или ревность и желание обладать человеком толкает тебя на преступление, чтобы твоя любовь была только с тобой. «Если ты не со мной, так не доставайся ты никому!»

Или человек настолько тяжело переживает разрыв, что бросается в схватку с силами, превосходящими его в десятки раз, и погибает в драке, пытаясь унять сводящую с ума боль в своем сердце. Эта боль несравнима ни с одной физической болью.

Иногда смерть – это единственный выход остановить эту боль!

Мне на собственном опыте довелось испытать переживания такой боли. По твоим венам словно течёт раскаленная лава, выжигая тебя изнутри и превращая все внутренности в пепел, а сердце – в застывшую чёрную окаменевшую золу. И разве эта любовь – подарок от Бога? Разве сможет Бог простить самый тяжкий грех – самоубийство или убийство?

Значит, эта любовь дана нам кем-то другим.

Значит, такая Любовь – это дар дьявола! Только дьявол способен подарить столь сильные эмоции. Но что он возьмет взамен?

Возможно, вашу жизнь, а возможно – вашу душу.

Пролог 5. Чем отличается эта книга?

«Давайте делать паузы в словах, произнося и умолкая снова, чтоб лучше отдавалось в головах значенье вышесказанного слова». Андрей Макаревич, «Песня про паузы»

В чем разница между вымышленным романом и реальной историей?

У каждого произведения есть своя энергия, будь то музыка, фильм или книга. Эта энергия невидима, но её можно почувствовать.

Даже текст, который мы читаем в электронной книге, несёт в себе энергию. Энергию мыслей и чувств, заключенных в словах. Нужно просто почувствовать автора, довериться ему и с головой окунуться в повествование.

У вымысла нет чувств, они мертвы, там есть только энергия мыслей автора, создавшего творение. Там только мысли!

А вот в реальной истории есть энергия чувств!

Когда я пишу книгу, то полностью погружаюсь в рассказываемую историю и заново переживаю эмоции, которые были в моей жизни. Эти эмоции есть в этой книге, и вы сможете их почувствовать!

Именно этим и отличается эта книга от многих других. Нужно просто довериться!

Пролог 6. Спичка

«Эта книга написана для того, чтобы помнили. Кто не помнит свою историю – у того нет будущего!» (французский мыслитель Вольтер).

Кромешная тьма. Вспыхивает спичка. Закуривается сигарета. В темноте отблеск пламени высвечивает лицо.

– Ну что, погнали?

Глава 1. Первая любовь

Как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя…

Александр Градских, «Как молоды мы были»

Впервые я испытал чувство любви в пятом классе. Может быть, это была и не совсем первая любовь, но именно это чувство я считаю отправной точкой моего рассказа.

Четвёртый класс я окончил в школе № 47, которая находилась в рабочем районе Нововоронежа на проспекте Кирова. Я жил тогда у бабушки и ходил в школу рядом с домом. Отец в это время хорошо зарабатывал – он сумел пробиться в партийную верхушку в 80-х, и уже несколько лет был начальником на заводе. Летом 1991 года мне исполнилось десять лет, и я закончил начальную школу.

Родители купили новую трехкомнатную квартиру в старом центре города на улице Георгия Жукова. Это была «сталинка» с высоченными потолками, обширными межкомнатными пространствами и лепниной на потолках в стиле неоклассицизма. Встал вопрос о переезде в новую квартиру и поступлении в новую школу. Недалеко находилась школа №11.

Поэтому было решено, что с пятого класса я буду ходить в эту школу. Именно там я и встретил девочку, которая впервые подарила мне эти прекрасные чувства.

Часто говорят: «Первая любовь – самая сильная». Для меня же не существует разницы между первой, второй или третьей любовью. Для меня любовь одна, и именно эти чувства я считаю любовью. Я всегда испытывал одни и те же чувства. Иногда мне встречались девушки, к которым я испытывал симпатию, страсть или сексуальное влечение, но я всегда понимал, что это не любовь. Для меня любовь была, есть и будет одним единым, неизменным.

Девочку звали Лера. Её волосы были туго заплетены в длинную косу. Прекрасные голубые глаза. Она наполнила моё сердце любовью.

Мне очень хотелось быть рядом с ней. Я мечтал признаться ей в своих чувствах. Я хотел, чтобы она ответила взаимностью, и мы могли проводить время вместе.

Но как это сделать? В десять лет ты стал бы объектом насмешек и унижений со стороны сверстников. Любовь к девочке высмеивалась, и тебя считали слабаком. Долгое время я наблюдал за ней со стороны и мечтал признаться в своих чувствах.

Лера жила в том же доме, только в соседнем подъезде, с моими старшими двоюродными сестрами. Кате было двенадцать, а Тане четырнадцать, и они уже разбирались в любви. Я часто заходил к ним в гости, и нередко они выпытывали у меня:

– А ты любишь какую-нибудь девочку? Тебе нравится кто-то из класса?

Я смущался, краснел и боялся им рассказать о своих чувствах.

Я приходил в гости к сёстрам, рассчитывая случайно встретить Леру во дворе, так как она часто гуляла около дома вечером после школы.

У сестер были секретные тетрадки, куда они что-то записывали и мечтали о любви. Таня часто гадала мне на картах на любовь, и я проходил различные тесты по этой теме. Это было замечательно, ведь я мог получить приятные известия о том, что Лера тоже меня любит.

Однажды я признался Тане:

– Ты знаешь, мне очень нравится одна девочка из нашего класса.

– Как её зовут?

– Ну, ты её знаешь…

– Так кто это?

– Ну, я не знаю, как тебе сказать… – я очень волновался, а вдруг она поднимет меня на смех.

– Ну, говори, не томи уже!

– Её зовут Лера!

– Лера Беляева! Из нашего дома?

– Да, – выдохнул я и засмущался.

– Надо узнать, что она думает о тебе. Давай я погадаю на картах.

– Давай.

Мне очень хотелось, чтобы карты сказали, что я тоже ей нравлюсь и она хочет гулять со мной.

Разложив карты, Таня сказала:

– Ну, ты определенно ей нравишься.

«Круто, вот это здорово», – подумал я.

– Что ты собираешься делать?

– Я даже и не знаю… А что можно сделать?

– Тебе обязательно нужно признаться ей! Купи ей какой-нибудь подарок и напиши любовное письмо! – заключила Таня.

– А ты не могла бы с ней поговорить и узнать, как она относится ко мне? Но как-нибудь поосторожней, так, чтобы она не догадалась. А то если она расскажет в классе, все будут смеяться надо мной.

– Хорошо, я поговорю с ней и постараюсь узнать.

Я был на седьмом небе от счастья.

Во время учебы я старался, чтобы она обратила на меня внимание, и хотел быть поближе к ней. Но, как это обычно бывает в детстве, я делал не очень приятные для неё вещи – дёргал за косу и прятал авторучку или карандаш. В то время это были самые приятные для меня моменты.

Моя сестра Таня тоже училась в школе №11.

Встретив её, я спросил:

– Ну что, ты поговорила с Лерой?

– Да, – Таня сделала паузу и замолчала. На её лице промелькнула улыбка.

– Ну, что говори скорее, что она сказала про меня? Я ей нравлюсь?

– Да, ты ей тоже нравишься.

– Прям так и сказала?

– Да! Напиши ей письмо.

– Ну хорошо, – выдохнул я.

Сколько же было волнения! Ведь это было моё первое любовное письмо в жизни…

Глава 2. Письмо и ответ Леры

Вы никогда не узнаете ценность момента, пока он не станет воспоминанием! Теодор Сьюз Гейзель

На следующий день я попросил у мамы денег и отправился в киоск «Союзпечать». Там я присмотрел красивые заколки и резинки для Леры. И ещё наклейки!

Я протянул продавцу деньги и приобрел подарок. Разглядывая свои покупки, я не мог налюбоваться. Какие же они красивые! В тот момент эти заколки и наклейки были для меня дороже самого большого бриллианта. Ведь это был мой первый подарок своей возлюбленной. Они были восхитительны!

Теперь оставалось написать письмо. Но была одна проблема – писал я, как курица лапой. А мне хотелось, чтобы письмо было красивым, это же моё первое послание.

Я пошёл к Тане и попросил её написать письмо за меня. Она вывела красивым почерком: «Лера, ты мне очень нравишься, и я хочу с тобой дружить. Артур».

Мы украсили письмо сердечками и наклейками. Довольный и счастливый, я отправился домой, мечтая о том, как завтра незаметно подложу подарок и письмо в её портфель и буду ждать ответа.

На следующий день я не мог дождаться, пока все пойдут в столовую, чтобы осуществить свою мечту. И вот в одиннадцать часов все пошли на обед. Я задержался и сделал вид, что разбираю учебники.

Наша учительница Тамара Евгеньевна, выходя из класса, сказала:

– Артур, ты чего копаешься, давай выходи.

– Сейчас, Тамара Евгеньевна, идите, я вас догоню.

Как только все вышли, я бросился к портфелю Леры, спрятал среди учебников свои подарки и побежал в столовую. Сколько было волнений и переживаний!

Уроки закончились, и по реакции Леры я понял, что она пока ничего не заметила.

– Ну и слава богу, – подумал я.

На следующий день я встретил Леру в коридоре и сразу заметил её взволнованный и изучающий взгляд. Мы переглядывались на всех уроках, но так и не обменялись и парой фраз. На дворе стоял май 1992 года, и скоро нам предстояло расстаться на летние каникулы.

На следующий день, уже после уроков, я обнаружил дома ответ. Это был тетрадный листок, сложенный пополам.

Развернув его, я прочитал ответ Леры: «Артур, ты мне тоже очень нравишься. Я согласна с тобой дружить». Моё сердце затрепетало, а радости моей не было предела.

Но что же делать дальше? Открыто заявить в классе о том, что мы вместе, означало подвергнуть себя и её насмешкам. Нужно было придумать, как встречаться вне школы и не подавать виду на уроках, иначе засмеют.

Я отправился в гости к сестрам в надежде, что они зайдут к Лере домой и попросят её выйти погулять со мной на улице. Нам оставалось учиться всего неделю, и на каникулы родители всегда отправляли меня в деревню к бабушке. Там я проводил всё лето, а родители отдыхали от меня. Так все взрослые поступают и по сей день.

Я позвонил сёстрам в дверь. Открыла мне Таня.

– Привет! Как дела? Давай, проходи в нашу комнату, расскажешь всё.

Зайдя в комнату, я сказал:

– Я написал ей и получил ответ! Она написала, что тоже хочет со мной дружить! Таня, ты не могла бы зайти к Лере и попросить её выйти на улицу, чтобы погулять со мной?

– Хорошо, давай сходим к ней.

– Давая, только я подожду тебя на улице, хорошо? – я очень волновался, и сердце так и выпрыгивало у меня из груди.

Мы собрались и пошли в соседний подъезд. Лера жила на втором этаже. Таня поднялась по лестнице, а я остался на улице.

Дожидаясь, пока она выйдет, я безумно волновался: мои руки тряслись, и я весь был пунцовым от страха. В голове путались мысли: «Что мне ей сказать? Как себя вести? Что делать?»

И вот выходит Таня, но она одна! А где же Лера?

– Лера не выйдет?

– Нет, её не отпустила мама, у неё много уроков на завтра. Ты пойдешь к нам в гости, чай пить?

– Нет, я тогда пойду домой, – попрощался я с сестрой.

Страх улетучился, но мне стало очень грустно, что я не увижу Леру.

Обогнув дом, я решил заглянуть в её окна на втором этаже в надежде увидеть любимый силуэт. Простояв так минут пять, я заметил в окне знакомую фигуру.

Вот, это она! Точно она! Её фигура и её коса! Как же было приятно просто смотреть на её силуэт в окне. И вот она исчезла.

– Наверное, села за уроки, – подумал я.

Постояв еще пятнадцать минут и не увидев больше Леру, я отправился домой.

Вот и закончилась школа. Нужно было ехать в деревню помогать бабушке. Мы так и не погуляли вместе с Лерой. Ну что же, встретимся в следующем учебном году.

Приехав на каникулы в деревню, я помогал бабушке по хозяйству, собирал колорадских жуков, поливал растения в огороде. Первый месяц я ещё думал о Лере, а потом забылся в общении с друзьями, делах и гулянках на свежем воздухе.

И вот наступил сентябрь. Снова пора в школу. Что же я испытаю вновь, увидев Леру?

Мы встретились в классе – и ничего не произошло. Вообще ничего. Мы очень изменились и выросли, хотя и прошло всего три месяца. Любовь растаяла как дым. Я больше ничего к ней не испытывал.

Возможно, это было и к лучшему. Общество не позволяло мальчикам дружить с девочками в таком раннем возрасте.

У мальчишек должны быть другие увлечения!

Глава 3. Вторая любовь

Мне так грустно без тебя этим летом,

Крепнет любовь во мне.

Да, видел я во сне —

Тебя я целую в этом сентябре.

И буду слать любовь

Каждый день в конверте,

Поцелуй – печать…

Джейсон Донован, «Sealed With a Kiss»

Следующая любовь пришла ко мне уже в старших классах, а точнее в девятом. Шёл 1996 год, мне исполнилось четырнадцать лет.

Это была очень красивая девочка – стройная, высокая, с вьющимися каштановыми волосами до плеч и большими карими глазами. Она была очень худой, и за глаза ребята называли её «кожа да кости». Но, несмотря на чрезмерную стройность и утончённость, её можно было без преувеличения назвать королевой одиннадцатой школы. Она училась в параллельном классе, в 9 «В». Звали её Маша.

Я так и не осмелился признаться ей в любви.

Маша встречалась с мальчиками постарше, из десятых-одиннадцатых классов. Мне оставалось только любоваться ею со стороны. Я мог быть рядом с ней лишь в своих мечтах и сновидениях.

Она встречалась с крепкими мальчиками, которые пользовались авторитетом в бандах и группировках. Часто я видел, как парни постарше нагло приставали к ней, а она флиртовала с ними. Что я мог ей предложить? Ничего, кроме романтики и своей любви! Я прекрасно понимал, что не выдерживаю конкуренции с ними.

Допустим, я предложил бы ей встречаться, и она согласилась. Тогда парни из группировки «МАРК» просто избили бы меня в ближайшем дворе до полусмерти, а ей бы разъяснили, что не стоит со мной встречаться, и на этом бы всё и закончилось.

Тех, кто был сам по себе и не состоял в группировке, называли «быками». И само это прозвище было очень оскорбительным.

Большинство девчонок в девяностые могли встречаться только с парнями из группировок. В одиночку ты бы просто не мог противостоять всей группировке. В случае предъявления претензий и разборок необходимо было отстоять не только свою честь, но и честь своей девушки.

Если с ровесниками можно было померяться силами один на один и отстоять свою честь, то с парнями постарше, да и ещё и в численном превосходстве, это было невыполнимой задачей. В девяностые умение опустить более слабого вызывало уважение среди сверстников и повышало авторитет среди парней. Это было своего рода развлечением, потому что парни из группировок чувствовали свою власть и безнаказанность. А милиции в те времена как будто не существовало. По всей стране массово царил разгул преступности.

Одним словом, лихие девяностые!

Глава 4. Нововоронеж и группировки девяностых

Вокруг шум, гам, пусть так.

Ни кипишуй, всё ништяк.

Лениво бродят люди по торговым центрам,

За рубль с чем— то технику берут под проценты.

Друзья на свободе, люди на работе, молодёжь в клубах.

Я уже двадцать лет не видел,

Чтоб где-то на улицах что-то решалось в драках.

Каста, «Вокруг шум»

Я родился и вырос в небольшом городе Нововоронеже, это примерно в двадцати километрах от столицы Центрально-Чернозёмного региона – города Воронежа. Население около четырехсот тысяч человек. Нововоронеж – это промышленный город, в окрестностях которого были сосредоточены крупные промышленные предприятия региона.

В девяностые, из-за развала страны и попустительства правоохранительных органов, шёл расцвет криминала. С экранов телевизоров хлынули популярные сериалы о криминальной России – «Бригада», «Бандитский Петербург» и тому подобные. Вся атмосфера была пропитана блатной романтикой, и она возводилась в культ.

Молодые парни были увлечены этой шальной и красивой жизнью. Каждому хотелось быть крутым – при деньгах и с красивыми девчонками. Легко и быстро этого можно было добиться только одним способом – вступив на бандитский путь. И что с того, что жизнь может оборваться в любой момент, зато ты будешь на коне!

Нововоронеж не стал исключением. Весь город был поделен на зоны влияния группировок.

В городе существовали группировки «МАРК», «СУП», «КТР», «Ракетчики» и «Кировские». За каждой из них была закреплена своя территория. Так, «Кировские» контролировали главную улицу Кировского района – проспект Кирова. К нему примыкало много других улиц, но он был главной магистралью. На их территории находился градообразующий оборонный завод имени Кирова.

Этот район занимал, наверное, треть города. В основном здесь проживало самое бедное население. «Кировские» были одной из крупнейших группировок. Они были самыми безбашенными и могли пойти на всё. Мало кто хотел связываться с ними и вступать на тропу войны.

Аббревиатура группировки «СУП» состояла из первых букв названий улиц, которые входили в её состав: улица Садовая, переулок Угловой, улица Пионерская. Это центр города, его старейшая часть.

В группировку «КТР» входили улицы Короткая, Тарасова и Раздольная, которые были разбросаны по разным частям города. Их ещё называли «Пердуны» – наверно за то, что они не отличались храбростью и часто сбегали с поля боя.

Группировка «МАРК» включала в себя улицу Малахова, Авангардный проспект, переулок Ромашково и улицу Крылова. Её территория была разделена на две части. Одна часть находилась рядом с историческим центром города, но была застроена новыми домами. Главной улицей здесь была Авангардная, которая входила в новый микрорайон – тоже Авангардный. Здесь жила самая богатая часть горожан. Вторая часть находилась в левой половине города, которая была застроена малоэтажными домами, полуразрушенными от времени.

Группировка «Ракетчики» держала улицу Ракетную. Это была одна из самых малочисленных группировок, и её членам приходилось быть самыми жестокими, чтобы выжить в этом суровом мире девяностых.

В состав группировок обычно входили молодые ребята от пятнадцати лет и старше, которые проживали в этом районе.

В каждой группировке была своя иерархия и ранги.

Так, самые молодые члены группировки и новички получали ранг «огурец». «Огурец» должен был посещать «сборы», вносить деньги в «общак» и участвовать в «базарах».

«Сборы» – это регулярные собрания, которые обычно проводились два раза в неделю. На них осуществлялся смотр личного состава группировки, обсуждалось текущее положение дел и собирались деньги в «общак».

«Общаком» назывались денежные средства группировки, поступающие от её членов. Деньги из «общака» шли на покупку еды и сигарет для тех, кто попал в тюрьму, или для оказания помощи в трудной ситуации членам группировки.

«Базар» – это состояние войны между группировками в результате конфликтов. Если на кого-то из группировки наезжали, то все ее участники должны были встать на его защиту и объявить войну обидчикам. Перед началом полноценной войны на «стрелках» между «старшими» из группировок проходили переговоры. Иногда «старшим» удавалось разобраться в сложившейся ситуации и договориться – «замять базар», то есть решить вопрос мирно.

«Стрелкой» называлось время и место, где проводились разборки между двумя враждующими сторонами.

За определённые заслуги «огурцов» повышали до звания «микроогурец». Повышение необходимо было заслужить. Чтобы стать «микроогурцом», нужно было продемонстрировать мужество и отвагу. Быть храбрым и сильным в схватках с другими группировками и «подписать» на группировку трёх и более новобранцев. Микроогурцы» посещали «сборы», участвовали в «базарах» и сдавали деньги в «общак».

Спустя время за проявленное мужество «микроогурцов» переводили в следующий ранг – «малолетка». Это своего рода офицер. Обычно в группировках их было немного. «Малолетки» освобождались от посещения «сборов» и сдачи денег в «общак», должны были драться на «базарах» и отстаивать честь группировки.

Следующей ступенькой в иерархической лестнице группировок были «старшие».

Это достаточно взрослые парни, доказавшие свою преданность группировке, часто уже отбывшие тюремный срок и вернувшиеся в строй.

«Старшие» следили за порядком на улице, осуществляли перевод по рангу, отправляли передачи в тюрьмы, собирали деньги и проводили переговоры со «старшими» из других группировок. Они же рассматривали спорные ситуации и защищали честь группировки на «стрелках».

Ах да, был ещё один ранг – «старики». Они не появлялись на «сборах» и общались только со «старшими». Это были бандиты в авторитете, имевшие определенный вес в криминальном мире. Они заведовали «общаком».

Молодость парней из девяностых протекала в непростых условиях.

Огромным плюсом было равенство в финансовых вопросах. Не было очень богатых, все жили одинаково бедно.

А счастье, как известно, зависит не от того, сколько у тебя есть, а от того, что у тебя не меньше, чем у других! Равенство и справедливость налицо!

Самыми важными вещами в жизни молодых парней девяностых считались отвага, мужество, положение в обществе и уважение сверстников. Девочки выбирали себе парней не по количеству денег, а по другим ценностям – смелости, мужеству, храбрости и романтике. Существовало даже понятие «блатная (воровская) романтика». Это понимание того, что жизнь может прерваться в любой момент, а отношения могут закончиться разлукой. В девяностые любого запросто могли посадить в тюрьму, покалечить или убить в драке.

В этих условиях ценность жизни возрастает, и эмоции ощущаются острее. Вместе с ними сильнее становится и любовь!

Глава 5. Прощай, школа!

Школьные годы чудесные,

С дружбою, с книгою, с песнею.

Как они быстро летят!

Их не воротишь назад.

Разве они пролетят без следа?

Нет, не забудет никто никогда

Школьные годы.

Евгений Долматовский, «Школьные годы»

Шёл 1996 год. В сентябре мне исполнялось пятнадцать лет, и нужно было решать, как жить дальше. Остаться в школе и пойти в десятый класс, а потом в институт? Или же получить профессиональное образование и как можно скорее устроиться на работу?

К этому времени мои родители развелись, и я остался жить с мамой. Мы разменяли нашу большую и красивую трехкомнатную квартиру на двухкомнатную и маленькую однокомнатную. Маме досталась небольшая однокомнатная квартира и дом в деревне, а отцу – двухкомнатная квартира и автомобиль ВАЗ 2107.

Причиной развода стал алкоголизм отца и его неподобающее поведение. Жить с ним вместе было просто невыносимо. Он деградировал на глазах, и вернуть его к нормальной жизни не представлялось возможным. Давать деньги на мое воспитание и содержание он не считал нужным, да и денег у него не было, так как он почти не работал. Его отовсюду выгоняли за пьянство и заносчивый характер.

Он любил заниматься эзотерическими изысканиями, разгонял тучи руками, лечил людей аурой, считал себя «избранным»-экстрасенсом и, упиваясь водкой, осуществлял путешествия в другие измерения. Я изредка навещал его.

Через некоторое время у мамы появился ухажер по имени Андрей. Это был крепкий и высокий тридцатишестилетний мужчина спортивного телосложения. Он любил фильмы с участием Арнольда Шварценеггера и внешне чем-то походил на него. Андрей не был качком, но обладал хорошей физической силой и мог защитить не только свою честь, но и честь своих близких. Из его рассказов я узнал, что он не раз участвовал в драках.

Он учил меня: «Никого не бойся. Ты знаешь, все они фраера, когда их много! Но стоит прижать его где-нибудь в углу, и он заскулит, как маленькая собачка».

Андрей прошёл школу жизни и никого не боялся. В своё время он занимался боксом и мотокроссом, отслужил в армии. У него было много друзей как в криминальном мире, так и в милиции. В городе многие его знали и уважали.

Работал он водителем-дальнобойщиком и ездил в Испанию на фуре. В то время он прилично зарабатывал и одним из первых пригнал в город старый подержанный «Опель». В те времена вообще машины на улицах можно было сосчитать по пальцам, и в основном это были отечественные «Жигули» или «Волги».

Несмотря на всю свою брутальность, он оставался ребенком. В минуты отдыха частенько смотрел мультики «Том и Джерри» и весело беззаботно смеялся. Он был душой любой компании и умело рассказывал анекдоты или смешные байки из жизни.

Андрей быстро завоевал моё уважение и безграничное доверие. С ним я чувствовал себя как за каменной стеной. Мы часто в шутку боролись, и таким образом я приобретал навыки, которые могли мне пригодиться в драке. Андрей посоветовал мне начать заниматься боксом.

Я нашёл ближайшую школу и стал ходить на занятия. Кружок был бесплатным.

Тренеру по боксу было наплевать на свои обязанности. На первом же занятии он поставил меня в спарринг с парнем на два года старше. Это был рыжий детина выше меня на голову и значительно сильнее. Он отрабатывал на мне удары, словно на боксёрской груше. Под его напором мне редко удавалось выбросить хотя бы пару ответных ударов в его сторону. В основном я вынужден был наглухо закрываться в защите или бегать от него по всему залу.

После нескольких таких тренировок я решил бросить занятия боксом. Быть боксёрской грушей и позволять вышибать себе мозги мне вовсе не хотелось. Я стал тренироваться дома. Андрей сделал мне самодельную штангу и привез из гаража пару гантелей для занятий.

В четырнадцать лет я был очень худым и весил около пятидесяти килограммов. Мне необходимо было набрать вес, чтобы нарастить мышечную массу и приобрести физическую силу, но мне никак не удавалось этого сделать. Рацион в девяностые был самым незатейливым и в основном состоял из того, что выросло в деревне на огороде. Я очень много двигался, часто играл в футбол или просто гонял мяч во дворе – короче, тратил намного больше калорий, чем потреблял. Мышцы никак не хотели расти.

Мама после основной работы занималась обменом, выстраивая сложные цепочки из нескольких квартир. Продать и купить квартиру в те времена не представлялось возможным, так как все вклады граждан бывшего СССР просто сгорели и теперь ничего не стоили. У моей бабушки, как и у многих, были сбережения на книжке, и на эти деньги когда-то можно было купить квартиру, но после деноминации их не хватило бы и на буханку хлеба. Теперь те, кто хотел разменять свою квартиру или расширить жилплощадь, вынуждены были заниматься обменом.

Таким образом, выстроив длинную цепочку обмена, маме удалось обменять нашу малогабаритную однокомнатную квартиру на двухкомнатную.

Это была старая панельная пятиэтажка на окраине города. Двухкомнатная угловая квартира без ремонта, в ужасном, техническом состоянии. Из окон открывался вид на гаражи, помойку и какие-то хозяйственные постройки. Зато теперь у меня была своя отдельная комната. В четырнадцать лет об этом можно было только мечтать! Мы быстро сделали своими силами косметический ремонт и переехали в новое жилище.

Проживавший в нашем подъезде контингент тоже оставлял желать лучшего. На втором этаже обосновались алкаши, которые постоянно буянили и дебоширили. Кто-то из них то попадал в тюрьму, то возвращался. А еще они плодились с сумасшедшей скоростью: ведь что ещё остаётся делать алкашам, кроме как искать деньги на водку, а потом трахаться? Соседство с ними было крайне неприятным.

Андрей сразу же навел порядок, и они утихомирились, по крайней мере, ни к кому в подъезде или во дворе не докапывались и не вымогали деньги. Свою преступную деятельность соседи вели где-то на стороне. Андрея они боялись и поэтому уважали.

Однажды, выйдя из подъезда, мы столкнулись с местным алкашом и дебоширом из соседнего дома. Это был здоровый молодой мужик лет двадцати пяти. По габаритам он не сильно уступал Андрею и их силы были примерно равны.

– Эй, есть деньги на пиво? – угрожающе заорал он.

– Ты ничего не попутал? – спросил Андрей.

– А ты чё, крутой? Давно по морде не получал? – взревел этот бык.

«Наверное, сейчас будет битва», – подумал я.

Не говоря ни слова, Андрей решительно направился к мужику и с размаху нанёс ему смачный удар в голову, а потом хуком слева пробил ему в печень. Бык выбросил вперед правую руку, но только рассек воздух. Мощным правым боковым в челюсть Андрей окончательно ошарашил оппонента. Поняв, что ловить здесь нечего, он рванул вперед, спасаясь бегством, получив ещё пару ударов по затылку.

– Извини, извини мужик, я перепутал. Я подумал, что ты – это Васька. Я обознался, – пролепетал детина.

– Ну, теперь будешь знать, – ответил Андрей.

Мы отправились дальше по своим делам. Я очень гордился Андреем и мечтал быть похожим на него – таким же честным, сильным, добрым, способным постоять за свою честь и заступиться за слабого.

С тех пор во дворе установился порядок, и никто никого не обижал. Все соседи по дому тоже чувствовали себя защищенными, уважали Андрея и всегда его приветствовали.

Вот и наступил май 1996 года. Пришло время расстаться со школой. Я решил после учебы поступить в автодорожное училище в Воронеже. Это позволило бы мне быстрее получить профессию и устроиться на работу, чтобы я мог получать свои собственные деньги, а не выпрашивать у мамы гроши.

Я мечтал стать водителем-дальнобойщиком, как Андрей. Путешествовать на фуре по дальним странам, доставлять грузы и получать хорошие деньги. Это казалось мне пределом мечтаний. Я очень любил автомобили и мог часами просто сидеть в машине, слушая музыку на магнитоле и мечтая о бесконечной дороге и о том, как я буду встречать закаты и рассветы. Чем вам не романтика?

Мама была не просто против – она была в бешенстве!

– Какое ещё автодорожное училище? Тебе нужно идти в медицинский колледж. Разве у тебя есть силы быть дальнобойщиком? Какой из тебя водитель? Нет, только медицинский!

Но я упорно стоял на своем, и сбить меня с намеченного пути уже не представлялось возможным.

Я решил быть, как Андрей – водителем-романтиком, который мчится по дороге, вглядываясь в ночь. Я хотел встречать закаты и рассветы в разных местах и любоваться происходящим вокруг.

К концу школы я все ещё оставался худым парнишкой с копной черных волос и горящими карими глазами. Неисправимым романтиком, верящим в любовь с первого взгляда и в то, что он её обязательно найдет. Считающим мужество, отвагу и честь главными в жизни. Моей любимой настольной книгой стала книга об индейцах «Великий воин». Я часто её перечитывал и хотел так же, как герои этой книги, бороться с несправедливостью и защищать слабых. И, конечно же, найти свою любовь и, если придётся, отдать свою жизнь за возлюбленную, лишь бы она была счастлива.

Меня часто в это время сравнивали с Кри-Кри из сериала «Элен и ребята», а позднее – даже с Киану Ривзом. Мне это очень льстило.

Пришло время последнего звонка, и наша классная руководительница Тамара Евгеньевна решила устроить в нашем классе выпускной для тех, кто покидал школу. На выпускной я принес желтый кассетный магнитофон «Романтик». Я специально выбрал музыку, которая мне нравилась, и взял кассеты в надежде станцевать свой первый медленный танец с девочкой из нашего класса. Конечно, больше всего на свете мне хотелось потанцевать с Машей из параллельного класса, в которую я был влюблен. Но её нельзя было пригласить, так как у 9 «В» был свой выпускной.

Заиграла моя любимая медленная песня, под которую я хотел станцевать свой первый медленный танец.

Ничего не говори, не боясь сгореть гори,

Я ж, в огне твоей любви пропадая,

Всё в тебе благословлю, счастьем душу отравлю,

Просто я тебя люблю, молодая, э-э-эх, молодая.

Мальчишки очень стеснялись и всё никак не приглашали девочек на танец. И тогда Тамара Евгеньевна объявила белый танец. Девочки оказались посмелее, и меня пригласила Таня Карманова. Она была круглой отличницей и совсем мне не нравилась. Но как джентльмен я не мог ей отказать, поэтому свой первый медленный танец мне пришлось танцевать с ней. Таня оказалась намного смелее меня. А я постеснялся и даже не пригласил одноклассницу, которая мне хотя бы нравилась.

Ну вот и закончилась школа. Теперь на три месяца в деревню – и здравствуй, новая жизнь! Теперь уже совершенно взрослая и другая жизнь…

Глава 6. Автодорожное училище

Вместо тепла – зелень стекла,

Вместо огня – дым.

Из сетки календаря выхвачен день.

Красное солнце сгорает дотла,

День догорает с ним.

На пылающий город падает тень.

Виктор Цой, «Перемен»

Наступил сентябрь 1996 года. Мне недавно исполнилось пятнадцать лет. Я без особых усилий сдал вступительные экзамены в автодорожное училище и был зачислен в группу. Училище находилось в областном центре – городе Воронеже. Каждый день с понедельника по субботу я ездил туда на учёбу из Нововоронежа. Это меня не пугало. Мне казалось, что, отучившись, я быстро устроюсь на работу и стану зарабатывать свои собственные деньги. Учиться нужно было недолго – всего три с половиной года. Это меня очень радовало. Я хотел поскорее устроиться на работу.

Мой день начинался в половине шестого утра. Да, это рано. Я вставал, умывался, одевался и бежал на трамвай, на котором доезжал до вокзала. Там я мчался на перрон и садился в электричку. Электричка отправлялась в шесть тридцать. Приехав в Воронеж, я на автобусе добирался до училища. Пары начинались в восемь пятнадцать. Домой я обычно возвращался уже вечером, между тремя и пятью часами, в зависимости от количества занятий.

Настал первый учебный день. Проделав намеченный путь, в восемь я уже был в училище. Я ещё не знал, с какими трудностями мне придется столкнуться во время обучения. В нашей группе было тридцать два человека. Поскольку профессия была мужская, в группе не было ни одной девушки, только парни. С первого дня обучения коллектив разделился на четыре категории.

Первую категорию составляли так называемые «блатные». Блатные умели разговаривать по понятиям, знали воровские законы, были неплохими психологами, имели хорошо подвешенный язык и могли жёстко прессовать по понятиям. Вступая с ними в разговор, всегда нужно было быть осторожным и следить за сказанным. Они могли прицепиться к любому слову. Блатные имели некоторый вес в криминальном мире. В нашей группе их было шесть человек.

Во вторую категорию входили прихвостни блатных. Эти парни не обладали хорошей физической силой и плохо разбирались в воровских понятиях. Чтобы обезопасить себя от издевательств и разборок, они всячески пытались перевести стрелки на более слабых. Их девизом было: «Унизь более слабого, чтобы тебя не тронули!» Довольно долго им удавалось быть на плаву, но в конце обучения некоторых из них опустили по понятиям, и они перешли в четвертую категорию, состоявшую из изгоев.

К третьей категории относились независимые одиночки. Они не были блатными и не разбирались в воровских понятиях. Отстаивали только свою честь и никого не пытались опустить или стать сильными за счет слабых. Одиночки ставили перед собой цель получить образование, были хорошистами и отличниками в учёбе. Их было труднее опустить, чем изгоев, потому что, несмотря на превосходящие силы обидчиков, они твердо стояли на своём и могли дать сдачу обидчику.

Я примкнул к третьей категории, так как не был блатным и не разбирался в воровских законах и понятиях. Быть прихвостнем у блатных и опускать более слабых я считал ниже собственного достоинства. Хотя так выжить было намного проще, чем в одиночку противостоять толпе малолетних придурков, мнивших себя ворами в законе.

Четвертая категория состояла из изгоев. Это были самые слабые парни из группы, у которых не было ни физической силы, ни силы духа, чтобы отстаивать свою честь. Над ними в первую очередь начали издеваться и устраивать им травлю. Для блатных и их прихвостней это было развлечением. Чувствуя свою безнаказанность, они упивались своей властью над более слабыми, причем всегда делали это толпой. Один из них начинал подкалывать и унижать слабого, остальные мигом подхватывали, и начиналась травля. Это было похоже на то, как стая шакалов загоняет свою жертву на убой. Они так и рыщут вокруг неё, придумывая всё новые поводы для унижения.

Мне было неприятно за этим наблюдать. «Неужели они не понимают, что сами могут стать такими же изгоями, попадись им кто-то посильнее? А более сильные всегда найдутся», – думал я.

Но заступиться за них я не мог, потому что и мое положение было довольно шатким. В скором времени мне тоже пришлось столкнуться с разборками. Один на один я был готов встретиться в бою с любым из блатных. Я был крепок духом, но, к сожалению, не обладал достаточной физической силой. Часто случалось, что сила духа позволяла мне победить более сильного физически противника. «На чьей стороне правда, тот и сильнее», – считал я.

Вот только перед боем нужно было дать словесный отпор целой группе парней. А это очень сложно, ведь несколько голов работают быстрее, чем одна, к тому же, как ни посмотри – страх сковывает и снижает работоспособность мозга. Так сказать, парализует организм. А не бояться в пятнадцать лет невозможно. У тебя пока маловато жизненного опыта, и тебе кажется, что твоя жизнь ещё что-то значит!

Так что мне оставалось наблюдать за происходящим со стороны и готовиться к предстоящим разборкам и отстаиванию собственной чести. Думать о слабых было некогда – нужно было продолжать учёбу и защищать свое достоинство в этом бардаке.

Глава 7. Электрички. Первые друзья

Вместе со мной на учёбу в Воронеж ездили ещё два парня из нашей группы из поселка Петушки. Петушки находятся недалеко от Нововоронежа, в четырех станциях. Я быстро познакомился со своими попутчиками. Один был высокий и длинный, звали его Вася. Второй – маленький, белобрысый, средней комплекции, по имени Коля.

В параллельной группе тоже учились парни из Нововоронежа – Кирилл и Толик. Это были обычные, ничем не примечательные парни среднего телосложения и роста.

Мы быстро объединились и стали ездить вместе. Вместе всегда веселее, чем в одиночку. Чтобы легче было встречаться в электричке, мы решили, что будем всегда ехать в одном и том же вагоне – третьем с конца поезда.

Каждое моё утро начиналось со штурма электрички. В стороне Воронежа находились крупные заводы, и нововоронежские рабочие добирались на работу на том же транспорте.

Когда электричка подъезжала к моей станции, она уже была битком набита пассажирами. Нужно было очень постараться, чтобы попасть в вагон. Я уже заранее знал, где будут открываться двери, и всегда занимал это место на перроне. Затем толпа стискивала тебя, будто клещами, и просто вносила в вагон. Главное было оказаться в нужном месте перед дверями.

Оказавшись внутри, я мчался к парням, которые махали мне руками и держали для меня место. Я падал на сиденье, и мы тут же доставали карты. Самой популярной игрой был «Козёл». Всю оставшуюся дорогу мы играли в карты, шутили и болтали. Через три станции вагоны пустели – рабочие выходили на своих станциях, и теперь можно было свободно пройти в тамбур и покурить.

Обычно мы курили одну сигарету на троих или двоих. Денег, как правило, не хватало, и сигареты были на вес золота. Мама давала мне десять рублей на неделю на питание и проезд. Обычно покупалась пачка сигарет за четыре рубля марки «LM» или «Dallas», и ещё оставалось немного денег на пирожки, которые я брал на вокзале на обратном пути. Чаще всего я покупал пирог с картошкой, а иногда мог побаловать себя беляшом с мясом.

Обедать в столовой автодорожного училища было дорого, да и опасно. Если ты шёл в столовую, вокруг тебя сразу собирались халявшики, которые или клянчили, или вымогали у тебя деньги. Таким образом, ты сам мог остаться и без обеда, и без денег. Чтобы не привлекать внимания и обходить острые углы, мне приходилось первый раз за день перекусывать хоть чем-нибудь на вокзале уже после занятий. Конечно, я постоянно был безумно голоден. Но делать нечего, приходилось жить в таких условиях, какие были.

Кроме игры в карты и балагурства, в дороге мы учили уроки и готовились к контрольным. Часто дремали в вагоне, потому что вставали очень рано.

Моим лучшим и единственным другом стал Кирилл. Мы были с ним очень похожи, и у нас оказалось много общих интересов. Мы часто ходили друг к другу в гости и вместе занимались конспектами. Кирилл стал моим настоящим другом! Мы проводили вместе много времени.

За этот год мне удалось избежать конфликтов и разборок с одногруппниками. Нескольких ребят из нашей группы опустили, и они вынуждены были отдавать свою стипендию, чтобы над ними не издевались и не били. Одному парню пришлось уйти из автодорожного училища, потому что он больше не мог терпеть издевательства.

Это были тяжелые времена для многих. Из-за травли случались даже самоубийства. Не всем хватало силы воли терпеть издевательства и отвоёвывать своё место под солнцем. Дети всегда очень жестоки по отношению к своим сверстникам. Когда они взрослеют, такие развлечения проходят сами собой, но в юношеском возрасте это считалось нормой. Никто не думал о жертве, её чувствах и ценности её жизни.

Не успел я оглянуться, как закончился первый год обучения. Наконец-то свобода! Теперь не нужно трястись за свою жизнь, не нужно бояться быть униженным, не нужно опасаться драки с превосходящими силами противника.

Теперь мне предстояло провести в деревне три месяца летних каникул. Целых три месяца разгульной жизни в деревне! Наконец-то можно будет отдохнуть от учёбы, дороги и отоспаться. А ещё вволю поесть у бабушки блинов и жареной картошки с грибами, восстановить силы и в сентябре снова окунуться в учёбу.

Глава 8. Схватка с Бармалеем

Почему так выходит, что вежливость

Принимается просто за слабость?

Почему обязательно кто-нибудь

Норовит совершить тебе гадость?

Почему ничего не меняется,

Хотя пролетают годы?

Просто в жизни, сынок.

Нам часто встречаются различные долбоебы

Вася Обломов, «АБВГДейка»

«Если драка неизбежна, бить нужно первым!» Я всегда помнил это правило, но никогда не пускал в ход кулаки первым. Чтобы бить первым, нужно быть уверенным в своих силах и знать, что ты победишь. Мне не хватало физической силы, поэтому я предпочитал всегда бить только после нападения, когда не оставалось другого выхода. Когда на меня нападали, во мне как будто вскипала невидимая энергия, которая удваивала мои силы. Этой энергией была сила правды, ведь кто прав – тот и сильней!

Незаметно пролетели летние каникулы. Наступил сентябрь 1997 года. Мне исполнилось шестнадцать лет. Предстояло снова вернуться в училище. Опять нужно было опасаться за свою жизнь и быть готовым драться и защищать свою честь.

Одногруппники подросли и ещё больше озлобились. Теперь это были малолетние преступники. Придирок и злых приколов стало ещё больше. Они стали ещё жёстче прессовать по понятиям и издеваться над слабыми.

К сожалению, родители рано отдали меня в школу. В августе 1987 года мне исполнилось шесть лет, а в сентябре я пошел в школу. Наверное, они хотели, чтобы я поскорее закончил учиться и пошел на работу. Какая же это была ошибка! Никогда не отдавайте своих детей в школу раньше времени! Не лишайте их счастья и возможности быть сильнее и умнее сверстников из-за разницы в возрасте.

Из-за этого я всегда, где бы ни учился, был младше своих одноклассников или одногруппников. Соответственно, всегда был заведомо физически слабее одноклассников или сокурсников постарше.

Прошло две недели занятий. Как обычно, я приехал в училище в восемь часов и уже на первой паре заметил, что в мою сторону отпускают злые шутки и глупые приколы.

После пары ко мне подошел Вадим – один из прихвостней блатных. По его настроению я понял, что сейчас начнётся. Вот и настал мой черёд отбиваться от своры шакалов.

– Эй, Артур! Бармалей сказал, что ты бык!

Меня тотчас окружило ещё четыре прихвостня. На их лицах расплылись радостные улыбки от предвкушения возможности унизить меня толпой.

– Что ты скажешь? – спросил он.

– Я не бык, – ответил я.

– А мы все тебя считаем быком! Ты вообще знаешь, что такое «бык»?

– Бык – это пацан, который не гуляет на улице, – ответил я. У нас Нововоронеже слово «бык» означало именно это.

– Ты дурак? Что за херню ты несёшь? Ты не знаешь понятий! Бык – это человек без понятий! Значит ты – бык! – заключил Вадим.

– Я не бык! – твердо ответил я. Сердце ушло в пятки, страх сковал мои мысли. Я понимал, что сейчас мне придётся отстаивать свою честь не только на словах, но и кулаками. Их много, а я один. Что мне теперь делать? Драться с каждым из них по очереди?

Обратного пути уже не было. Если я признаю, что я бык, то сразу попаду в группу изгоев. Тогда каждый сможет меня опустить, унизить или вымогать деньги. Поэтому я продолжал твёрдо стоять на своём.

– Я не бык!

– Так что, по твоим словам получается, что Бармалей пиздабол?

– Получается, что так, – ответил я, понимая, что обратного пути нет.

Бармалея звали Иван. Он стоял чуть поодаль от нас и разговаривал со своим другом. Иван был старше меня на год и на голову выше. Он был худощавым и жилистым парнем.

Один из прихвостней бросился к нему с криком:

– Эй, Бармалей! Этот гандон назвал тебя пиздаболом!

Бармалей с угрожающим видом бросился ко мне с кулаками.

– Ты совсем охренел, барбос? Это я пиздабол?

– Если я бык, то ты пиздабол, – настаивал я на своём.

– Ты твердолобый бык! Без понятий! Я тебе щас башку сверну! – заревел Бармалей.

Я встал в защитную стойку, готовясь отражать удары:

– А ну-ка, попробуй! Хочешь драться – я готов!

– Драться? – рассмеялся один из прихвостней по имени Денис. К нему присоединились все остальные.

– Он хочет драться! А ха-ха, – рассмеялись они мне в лицо.

– Дерут только Машку раком! Тебя отодрать, что ли?

– После пар поговорим за училищем. Понял? И чтоб никуда не убежал! – велел Бармалей.

– Понял, поговорим, – ответил я.

Прозвенел звонок, и все пошли на занятия.

Оставшиеся две пары я просидел как на иголках. Вот и всё, вызов брошен. Драки не избежать. Но их много, а я один…

Во время уроков они все подсмеивались надо мной и лыбились, предвкушая скорую расправу и потеху.

Занятия закончились, и все шумной толпой выбежали в коридор. Прихвостни сопроводили меня до раздевалки, чтобы я не сбежал, и мы вместе вышли на улицу.

Я твёрдо был намерен драться до тех пор, пока хватит сил. Бежать я точно не собирался. Это было ниже моего достоинства. Я прекрасно понимал, что завтра мне всё равно снова придется идти на занятия, и конфликта не избежать.

Мы вышли из внутреннего двора училища. Несколько человек шли впереди, несколько сзади. Мы подошли к первому попавшемуся дому и свернули во двор к подъездам.

Бармалей встал напротив меня, а я напротив него. Остальные столпились рядом, предвкушая предстоящее развлечение – «бой без правил».

Иван размахнулся и нанёс первый удар, я уклонился и тут же принял боевую стойку, которой меня научили в школе бокса – руки вперед, защищая голову. Он нанёс ещё пару ударов, но они лишь рассекли воздух. Я уже принялся танцевать, двигаясь то влево, то вправо и отвечая на его выпады своими ударами.

Выпады противника никак не могли поразить меня – я быстро двигался и отвечал прямыми ударами в лицо. Чего-чего, а скорости мне было не занимать! Два моих прямых удара попали в левую скулу чуть ниже глаза, и Бармалей взревел от боли.

Толпа загудела.

– Бармалей, ты чего? Вали его на хрен! Чего ты с ним цацкаешься?

Иван с удвоенной силой набросился на меня и повалил на землю. Мы пару раз перекатились по земле, в итоге он оказался сверху и сразу же начал наносить мне удары в лицо. Я закрылся руками, и все его удары приходились на локти или руки.

После пяти или шести ударов Бармалей выдохся и остановился. Он встал на ноги, и я тоже поднялся с земли.

– Ну что, хватит с него! Пойдем!

Толпа получила зрелище, все решили, что с меня достаточно, и неторопливо удалились.

Я отряхнулся от земли и оценил нанесённый ущерб. В принципе, я пострадал не сильно. Болели руки и плечо, на которое я упал, когда он на меня набросился. Больше никаких повреждений не было. На лице не было заметно никаких следов драки. Даже несмотря на поражение, я остался доволен таким результатом.

Подобрав свои вещи, я направился на остановку, сел в автобус и поехал на вокзал. Встречаться со своими друзьями по электричке мне не хотелось, поэтому я сел в другой вагон. Рассказывать кому-либо о случившемся я тоже не собирался. Как ни крути, гордиться здесь было нечем.

Завтра возможно продолжение разборок. Не думаю, что они так просто это оставят.

Глава 9. Разборка с Мотористом

Только когда плывёшь против течения,

Понимаешь, чего стоит свободное мнение.

Звенья собираются в длинные цепочки,

Линия жизни становится точкой.

Сергей Шнуров, «Свобода»

На следующий день я как обычно проснулся в пять тридцать, умылся и побежал на электричку. К восьми часам я уже подходил к училищу. «Что сейчас будет? Как мне себя вести? Что говорить?» – думал я.

Я намеренно тянул время и зашёл в училище в восемь десять, чтобы оказаться на паре как раз ровно в восемь пятнадцать и не встречаться с сокурсниками.

На самом деле мне было по-настоящему страшно! Внутри всё клокотало. Я испытывал сильный стресс и нервничал. Мне снова предстояло столкнуться с противником, который превосходил числом и был физически сильнее меня. Сосредоточиться на учёбе не представлялось возможным. Я прокручивал в голове варианты возможного развития событий и свою реакцию на них.

Я подошел к кабинету. Все мои обидчики уже собрались в коридоре и заняли места под стенками и на подоконниках. Увидев меня, они радостно загудели:

– О, пришёл, смотрите! Богданов пришёл!

Я подошел к «островку безопасности» – своим товарищам из группы одиночек, и поздоровался с ними. Окинув взглядом сокурсников, я остановил его на Бармалее. У него под глазом виднелся небольшой синяк. Значит, мой удар достиг цели, и я всё-таки сумел дать отпор. Это меня порадовало, ведь на мне не было видно никаких следов вчерашней драки. Судя по настроениям остальной группы, всё только начиналось.

Прозвенел звонок, и мы зашли в аудиторию. Весь урок я слушал приколы и насмешки в свой адрес. Пару раз мне в спину прилетела скомканная бумага. Похоже, разборок на перемене не избежать. В ответ я швырнул ударившую мне в спину бумажку обратно в обидчика.

Преподаватель заметил, как я бросаю бумажку, и грозно сказал мне:

– Эй, Богданов, вы что себе позволяете? Я сейчас вас выгоню из аудитории!

Это вызвало радостный смех у блатных и их приспешников. Мне было очень неприятно, но я вынужден был опустить голову и извиниться перед преподавателем.

Раздался звонок на перемену. Я вышел из аудитории и спиной почувствовал, что сейчас начнётся.

Ко мне подошёл белобрысый Саша по кличке Малой.

– Эй, Артур, ну что, ты бык? – ухмыляясь, спросил он.

– Нет, я не бык! – твёрдо повторил я.

Признать себя быком значило уронить собственное достоинство и опуститься до уровня изгоев. И тогда каждая шавка будет тебя оскорблять и издеваться над тобой.

Тут же меня окружила толпа блатных и их прихвостней. Один из блатных, Николай по кличке Моторист, подошёл ко мне вплотную.

– Тебе же вчера всё объяснили! Ты что, твердолобый? – закричал он.

– Мне вчера никто ничего не объяснял. Я остался при своём, и сейчас тоже стою на своём. Я не бык и никогда не признаю себя быком, – ответил я.

– Ну, посмотри, все настроены против тебя, и все говорят, что ты бык! Они что, все неправы, а?

– Хм. А если все скажут, что у тебя выросли рога, ты что же, станешь оленем?

– Ха… Ну ты даёшь… Причём здесь это?

– Да притом. Живая рыба плывёт против течения, а дохлая – по течению. Каждый думает так, как считает нужным. И у каждого есть собственное мнение, и не надо мне навязывать своё. Не факт, что оно правильное.

– Я тебе говорю – ты бык, и точка! – зашипел Николай.

– А я говорю – нет!

– Ты хочешь сказать, что я и все присутствующие здесь – пиздаболы? – взревел Николай, и толпа недовольно загудела.

Я понимал, что это приговор, но не мог поступиться своей честью и позволить втоптать себя в грязь. Даже под страхом смерти я не стал бы унижаться и позориться.

– Получается, что так, – опустив голову, ответил я.

– Похоже, ты и правда твердолобый, и здесь тебе ничего не объяснить. Завтра я назначаю тебе стрелку на Птичниках. Встретимся и поговорим. В восемнадцать часов. Это конечная остановка восемьдесят четвертого маршрута. Понял? – спросил Моторист.

Мне ничего не оставалось, как ответить:

– Хорошо, договорились, я приду.

Толпа разошлась кто куда. Все отправились по своим делам, готовиться к следующим занятиям.

Я понимал, что прийти на стрелку одному будет равносильно самоубийству. Но кого можно позвать на помощь? Товарищей по училищу? Их там похоронят вместе со мной! Да и не пойдут они, потому что понимают, что ничего не смогут сделать. Так я только подставлю их под удар, и никакого результата не будет.

Однозначно на стрелке будут ребята постарше. Кто-то из криминального мира, из тех, кто крышует Моториста и блатных из нашей группы. Вряд ли там будут простые пацаны. Нужен кто-то, кто действительно сможет помочь и быть в уровень с ними. Нужен человек с неоспоримым авторитетом.

Единственный, кто может мне помочь – это мой отчим Андрей! Нужно вернуться домой и поговорить с ним. Других вариантов у меня нет.

Закончились занятия, и я поехал домой в Нововоронеж. Дома я был около шестнадцати часов. Андрей ещё не пришел. Я пообедал и сел делать домашнее задание. Как только отчим появится, нужно с ним поговорить!

В девятнадцать часов Андрей пришёл с работы. Тогда он работал водителем-охранником у директора завода «Техноснаб».

– Привет, мы можем поговорить? – спросил я.

– Привет. Говори! – весело отозвался он.

– Давай пройдем в мою комнату. Разговор личный. Не хочу, чтобы мама услышала.

Мы прошли в мою комнату.

– Ну, выкладывай. Что случилось? – спросил Андрей.

Я честно рассказал ему обо всём, что произошло. Рассказал про угрозы сокурсников и стрелку на Птичниках.

– А почему ты им не назначил стрелку на нейтральной территории? Например, где-нибудь между Нововоронежем и Воронежем? Например, на станции «Кирпичная»? Почему мы должны ехать так далеко?

– Слушай, ты прав, но я был так напуган, что не смог сообразить. Они окружили меня толпой и галдели со всех сторон. Мне сложно было сориентироваться. Я не думал, что так выйдет.

– Ну что ж, делать нечего. Надо с ними разобраться! Иначе они тебя в покое не оставят. Хорошо я приеду, и мы с ними разберемся. Ты готов драться один на один с этим… как его?

– Мотористом, – назвал я кличку Николая.

– Да, с этим, который тебе стрелку назначил?

– Конечно, ещё как!

– Тебе удастся с ним справиться?

– Думаю да! Он худой, невысокий, много курит. Думаю, я смогу с ним помериться силами и постараюсь навалять ему как следует.

У меня не оставалось выбора. Это был мой единственный шанс отомстить и заслужить уважение в группе. Я готов был биться изо всех сил, которые у меня были. У меня была серьёзная мотивация, я был словно загнанный в угол зверь.

– А мы только вдвоём поедем? Их там будет не меньше десяти человек. Ты думаешь, мы сумеем с ними справиться?

– Конечно. Не переживай, мы поставим их на место. Они больше тебя не тронут! – уверенно ответил Андрей.

Страх и беспокойство из-за завтрашней стрелки немного улеглись. Я отправился делать домашнее задание и готовиться ко сну. Завтра предстоит трудный день, от которого будет зависеть моя дальнейшая судьба в училище. Либо мы потерпим поражение, и меня опустят, либо я буду на коне и спокойно, без лишних нервов и разборок, смогу закончить обучение.

Глава 10. Стрелка на Птичниках

Только когда плывешь против течения,

Понимаешь, чего стоит свободное мнение,

Я не могу сказать, но зато я слышу,

Я видел, как крыса становится мышью.

Сергей Шнуров, «Свобода»

Утро началось как обычно. Я вовремя приехал в училище на первую пару. Как только я подошел к аудитории, ко мне подрулил Моторист и спросил:

– Ну что, ты вечером придёшь на стрелку?

– Да, приду. Всё в силе, – ответил я.

– Тогда жду тебя в восемнадцать часов на конечной на Птичниках, – напомнил он.

Во время занятий никто ко мне не подкатывал и не пытался обострить ситуацию. Все ждали вечера. Может быть, они боялись меня спугнуть? Решили, что самое интересное ждёт их вечером. И тогда, в укромном месте, они всей толпой смогут от души оторваться на мне.

«Да, нам с Андреем, скорее всего, придётся нелегко. Сколько их придёт? Будут ли там более серьёзные люди в авторитете?» – такие мысли не оставляли меня на протяжении всех занятий.

Уроки закончились, и училище опустело. Все разошлись по домам, и только в редких аудиториях ещё шли пары. До встречи с Андреем оставалось три часа, и я пристроился на подоконнике, листая конспекты.

В пятнадцать часов я решил позвонить Андрею и уточнить, когда он подъедет к училищу. Недалеко от училища был телефон-автомат. В те времена мобильников почти ни у кого не было, но Андрею на работе одним из первых выдали такой телефон. На этот номер я и позвонил.

– Алло, привет. Как дела? У нас всё в силе? – спросил я.

– Привет Артур. Слушай, тут планы изменились, и шеф забрал у меня машину. Давай перенесём стрелку на завтра. Далековато ехать на перекладных.

От такого неожиданного поворота и осознания того, что я не смогу ничего перенести, у меня к горлу подступил ком. Я еле сдерживал слёзы. Я понимал, что выхода у меня нет, и я должен поехать на стрелку один, а это означало, что я обречён.

– Тогда я поеду один. Я дал им слово, что сегодня приду на стрелку, и я не могу отказаться от своего обещания, – выдавил я из себя.

– Ладно, не переживай. Я приеду, только задержусь немного, – услышал я бодрый и уверенный голос Андрея.

На душе сразу стало легче, и я с облегчением вздохнул.

– А во сколько ты приедешь?

– В семнадцать тридцать. Давай сразу встретимся на остановке и поедем на Птичники.

– Хорошо, тогда я буду ждать тебя на автобусной остановке.

Андрей приехал вовремя, и мы поехали на восемьдесят четвертом маршрутном автобусе.

– Артур, ты выйдешь из автобуса первым, а я выйду чуть позже. Нужно будет оценить обстановку и их численность.

– Хорошо, – кивнул я.

Когда автобус приехал на конечную остановку, уже стемнело и зажглись уличные фонари.

Я вышел из автобуса и увидел идущего мне навстречу Моториста.

– Где будем разговаривать? – спросил я.

– Идём, вон там лесок, видишь? Там и поговорим.

Он развернулся и зашагал в указанном направлении. Я последовал за ним.

Позади меня начали собираться парни. Мне показалось, что их было не меньше десяти человек. Они веселились и прикалывались. Один парень подбежал ко мне и с ехидной ухмылкой спросил:

– А ты что, один приехал?

– Неважно, – бросил я в ответ.

Через минуту по идущей сзади толпе пробежал испуганный ропот:

– Он не один. С ним какой-то мужик. Вон, за нами идёт.

Я понял, что Андрея вычислили.

Мы зашли в посадку. Передо мной стояли Моторист и два парня постарше – видимо, из тех, кто крышевал Моториста. Я встал перед ними, а сзади ко мне подошёл Андрей. Остальные парни разбрелись по посадке и решили не участвовать в стрелке.

– Ну что? У кого здесь вопросы к этому парню? – бодро и уверенно начал разговор Андрей. В его голосе чувствовалось превосходство, непоколебимость, уверенность в себе и авторитет.

– Ну, мы просто хотели с ним потолковать. Он говорит, что … – начали мямлить парни. Их лица побледнели от страха, и они начали путаться в словах. Я никак не мог понять, почему они вдруг так сильно испугались? Почему в одну секунду превратились из крутых авторитетов в нашкодивших мальчишек?

– Хорошо, – перебил Андрей. – У тебя какие-то вопросы? – обратился он к Мотористу. – Давай здесь и сейчас вы всё решите один на один! Вот он, а вот ты. Давайте, бейтесь один на один. Победа покажет, кто из вас прав.

Я был готов драться с Мотористом один на один. Во мне бурлила энергия, и я был уверен, что порву Моториста на мелкие клочки. Отступать было некуда. От этой победы зависела моя жизнь и дальнейшая судьба в училище. За мной была правда!

– Ну… У меня нет к нему вопросов. Я просто хотел поговорить с ним, – пошел на попятную Моторист.

Николай решил отказаться от драки, потому что понимал, что в поединке один на один он, скорее всего, проиграет. Он не предполагал, что ему придётся драться со мной. Моторист рассчитывал, что их будет много, а я один. Если же мы будем драться один на один – он проиграет и потеряет уважение среди своих. Хотя и сейчас его положение было жалким. Он уже потерял свой авторитет!

– Я не собираюсь с ним хлестаться. Просто мы друг друга неправильно поняли. У меня нет к нему претензий, – сказал Моторист.

– Если у вас нет вопросов и невыясненных проблем, то мы расходимся? Мы всё решили? – спросил Андрей.

– Да! Да, всё решили. Проблем нет, – заверили Моторист и ребята постарше.

– Тогда, ладно, давайте, парни! Удачи! – бодро ответил Андрей. – Ну, что, Артур, пошли? – позвал он меня.

Мы подошли к остановке и стали ждать автобус, чтобы поехать домой в Нововоронеж.

Вот так закончилась стрелка, из-за которой я так сильно переживал. Я не думал, что всё пройдёт настолько спокойно и быстро.

«Даже драться не пришлось. Почему они так испугались?» – думал я.

Через два часа мы с Андреем добрались до дома. Это был очень напряжённый день. Решение накопившихся проблем вымотало меня до предела. Я надеялся, что теперь мне больше ничего не угрожает. Наконец-то я смог расслабиться и спокойно уснуть.

Посмотрим, что будет завтра. Надеюсь, они от меня отстанут и не посмеют больше связываться с Андреем. Я понимал, что всё сделал Андрей! Но я тоже готов был совершить подвиг! Я готов был отдать свою жизнь в этой чёртовой схватке. Я был очень благодарен Андрею за то, что он спас мне жизнь, как бы это громко не звучало!

На следующий день я, как обычно, приехал в училище. Я немного нервничал, понимая, что для Моториста это полный провал и потеря авторитета, как среди своих в группе, так и во всём училище. Он наверняка будет оправдываться, чтобы выставить себя более значимым, чем он был на самом деле на стрелке.

Я понимал, что теперь мне снова могут начать угрожать, но надеялся, что они не станут рисковать и, в конце концов, просто забудут обо мне. Так оно и вышло. Они стали прощупывать почву. Первым подошёл Малой.

– Эй, Артур, а что это за мужик был на встрече? – спросил он.

– Мой знакомый, – сухо ответил я.

– У него есть волына?

– Что? – не понял я.

– У него есть пистолет? – спросил Малой.

– Я не знаю, – коротко ответил я, давая понять, что не намерен продолжать разговор.

Малой отвалил. Я краем уха слушал, как Моторист оправдывался перед остальными в училище, почему им не удалось опустить меня на стрелке.

– Да, блин, у него была волына. Он держал её в кармане куртки. Наставил ствол прямо на нас. Что нам было делать? Он бы положил нас всех, только бы мы дернулись.

И тогда всё встало на свои места. Я понял причину их страха! Они просто испугались за свою жизнь. Значит, очень крутые люди тоже испытывают страх? Они не боятся лишь тогда, когда думают, что победят и это сойдёт им с рук. Только в этом случае многие способны быть крутыми!

Когда их прижали к стенке, они заскулили, как маленькая собачонка, на которую напал лев. Это стало для меня серьёзным разочарованием в жизни и позволило понять важную вещь: охотник в любой момент может превратиться в жертву. Любой самый крутой охотник может сам оказаться загнанным зверем.

Никогда не обижай того, кто слабее тебя – ведь может случиться так, что слабый станет сильным, и тогда ты будешь просить у него пощады и унижаться!

Глава 11. Зелёный

Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна

И не вижу ни одной знакомой звезды.

Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда,

Обернулся – и не смог разглядеть следы».

Виктор Цой, «Пачка сигарет»

После стрелки на Птичниках блатные и их приспешники оставили меня в покое. Теперь я чувствовал себя в безопасности и мог сосредоточиться на учёбе. На тот момент в училище моей жизни ничего не угрожало, и до самого марта 1998 года никаких примечательных событий не происходило.

Однажды я задержался на занятиях и отправился домой чуть позже обычного. Это была пятница в начале марта 1998 года. Мне шёл семнадцатый год.

В шестнадцать часов, возвращаясь домой на электричке, я, как обычно, проезжал рабочие остановки «Кирпичная», «Васильково» и «Железнодорожная».

В это время рабочие возвращались домой с заводов. Я вышел покурить в вагонный тамбур. Ехал я один, потому что мои друзья в это время уже были дома.

В тамбуре я встретил парня, которому на вид было около двадцати двух-двадцати пяти лет. Он был одет в старую заношенную кожаную курточку и грязные штаны. Немытые, растрепанные светло-русые волосы, простодушное, чудаковатое, но доброе лицо. Парень был похож на Иванушку-дурачка, который свалился с сеновала. По его внешнему виду я понял, что он ничем не может мне угрожать.

Я спокойно закурил сигарету и стал смотреть в окно.

– Эй, парнишка! Не угостишь сигареткой? – обратился он ко мне.

– Нет, у меня последняя, – сухо ответил я.

«Только этого мне не хватало – угощать незнакомого парня бомжеватого вида. Если всем давать, так и сигарет не напасёшься», – подумал я.

В те времена многие стреляли сигареты, потому что денег ни у кого не было, а курить всем хотелось.

– Тогда давай покурим, – предложил он и расплылся в улыбке, обнажив свои гнилые и местами отсутствующие зубы.

– Хорошо, я оставлю, – не смог отказать я.

– Как тебя зовут?

– Артур.

– А меня Игорь, погоняло Зелёный, – представился он.

– Очень приятно, – вынужден был ответить я, будучи воспитанным молодым человеком.

– А ты где живешь?

– В Нововоронеже.

– А на какой улице?

– На Ракетной, а что? – поинтересовался я.

– Да ничего. А ты гуляешь где-нибудь?

– Нет, я не состою в группировке, – ответил я.

– А я гуляю на Садовой, «СУПовские» мы. Набираем парней, ты не хотел бы к нам присоединиться? Никто в городе не посмеет тебя тронуть, если, конечно, нет «базара» с кем-нибудь. У нас много ребят, все хорошие парни. Денежные сборы в «общак» небольшие. Мы находимся в центре города, на улице Садовой, переулке Угловом и улице Пионерской. Это недалеко от твоего дома. На твоей территории правят Ракетчики, но мы с ними не «базарим». Так что они тебя не тронут, если будешь в СУП, – презентовал он свою группировку.

Я задумался. Конечно, спокойно ходить по улицам города – это очень круто! Но что мне придется дать взамен? Во всяком случае, я уже буду не один. Если кто-то рискнет устроить со мной разборку, то потом с ним будут разбираться всей группировкой. Я приобрету безопасность и авторитет, а это – серьёзный аргумент!

Когда парень вступал в группировку, за ним появлялась сила, и он автоматически из быков переходил в разряд крутых. «Быком» называли парня, не состоявшего в группировке. Считалось, что если ты не гуляешь, то ты ссыкун. Парни из группировок таких презирали. Таковы были правила и обычаи Нововоронежа.

Быка мог опустить любой парень из группировки. Если бык осмеливался дать сдачу, то потом ему приходилось иметь дело со всей группировкой.

Никто из быков никогда не давал сдачу, когда их обижали, потому что все боялись, что потом их разорвут на клочки. Быкам приходилось терпеть унижения от зарвавшихся парней из группировок, если такое происходило. А в Нововоронеже такое происходило часто.

Тебя могли остановить на улице несколько парней и просто спросить:

– Откуда ты?

Если ты отвечал: «Ниоткуда», тебя могли просто унизить или пару раз надавать по ебалу, а потом отнять карманные деньги, или деньги, которые тебе дали родители, чтобы ты сходил в магазин за хлебом. Могли снять часы или другие ценные вещи. Вот такие были порядки в девяностые, и ты ничего не мог с этим поделать.

Меня никогда раньше не приглашали в группировку, поэтому я особо не задумывался над этим вопросом. Сам я туда не рвался. Но сейчас я прикинул и решил принять предложение и вступить в группировку, чтобы не попадать в унизительные ситуации и чтобы никто не мог ко мне докопаться.

– Что нужно сделать, чтобы к вам попасть? – спросил я Игоря.

– Нужно прописаться. Придешь на общие сборы, я познакомлю тебя со «старшими». Они тебе пропишут пару раз по ебалу, и если не заплачешь и не убежишь, то будешь гулять у нас! Сборы проходят два раза в неделю, надо обязательно их посещать. Раз в месяц мы сдаем по пять рублей в «общак». Бывают дискотеки по кругам, на них тоже нужно обязательно приходить. Ну, вот и всё, сейчас всё мирно, ни с кем не «базарим». Да, на лето всех распускают, сборов нет.

– Ну, в принципе я согласен.

Зелёный докурил оставленный ему бычок и выдохнул дым:

– Тогда приходи в понедельник на остановку «Садовая» к восемнадцати часам. Я тебя встречу и провожу к «старшим», а они уже решат.

– Хорошо, договорились, – ответил я.

Мы вместе вышли на вокзале в Нововоронеже и поехали на трамвае по домам. Игорь жил на улице Буденко, которая относилась к территории другой группировки под названием «МАРК».

Исторически сложилось так, что «СУПовские» часто враждовали с «МАРКовскими». Но сейчас между этими двумя группировками всё было мирно.

Глава 12. Прописка в СУП

Вместо тепла – зелень стекла,

Вместо огня – дым.

Из сетки календаря выхвачен день (из календаря выхвачен день).

Красное солнце сгорает дотла

День догорает с ним.

На пылающий город падает тень»

Виктор Цой, «Перемен»

В понедельник к восемнадцати часам я подошёл на остановку «Садовая». Зелёный уже ждал меня. Мы поздоровались и пошли во двор на Садовой улице. Во дворе была коробка. Так называлась небольшая площадка, огороженная невысоким деревянным забором. Обычно на коробке пацаны гоняли мяч или играли в футбол. Около коробки и внутри неё уже собрались парни разных возрастов, примерно от пятнадцати до двадцати лет.

Возле одного из подъездов панельной пятиэтажки стояли два парня постарше. К ним меня и повел Зелёный. Я очень сильно волновался.

«Как всё пройдет? Сильно ли будут бить? Как примут меня остальные парни из группировки? Мне нужно будет завоевать уважение и авторитет среди множества незнакомых людей», – думал я, подходя к стоявшим у подъезда.

– Давай, не пугайся, будь стойким. Всё будет нормально, – подбодрил меня Игорь, заметив моё волнение.

– Да нормально всё, – ответил я, пытаясь скрыть мандраж.

Мы подошли к парням и поздоровались, крепко пожав друг другу руки.

– Это Артур. А это Сергей – Буян и Андрей – Сержант, – представил нас Зелёный. – Буян и Сержант у нас «старшие» на Садовой. Следят за порядком на улице, – пояснил он.

– Тебе сколько лет? – спросил Буян.

– Шестнадцать. В августе будет семнадцать.

– Не боишься гулять на улице? Придётся стоять за честь улицы и драться на «базарах». Ты готов? – спросил Сержант.

– Да! Я готов постоять за себя и улицу, – ответил я.

Оба парня внимательно смотрели на меня, словно пытаясь понять, что я за человек? Способен ли я быть мужественным и стойким? Достоин ли я гулять по их улице?

Конечно, мне было страшно, ведь я был один среди незнакомых людей. Причём не простых людей, а, возможно, бандитов и преступников. Но преступниками они стали не по своей воле, а результате беззакония – потому что городские власти и милиция не могли навести порядок своими силами. Поэтому его обеспечивали улицы и вот такие группировки.

В группировках были свои правила. В то же время многие парни сохраняли честь и достоинство. Некоторые, конечно (как и везде) были ушлепками, пользовались своим положением и унижали более слабых или тех, кто не гулял на улице, но так поступали не все.

Буян и Сержант вызвали у меня искреннее чувство уважения. Я почувствовал их мужество, выдержку и самообладание. Парней изрядно потрепала жизнь и, возможно, они уже отмотали срок, но сумели сохранить определённое чувство собственного достоинства.

Буян и Сержант были примерно одного возраста, где-то около двадцати трех лет. Буян был слегка полноват, но не слишком, среднего роста. Одет он был в кожаную куртку чуть выше колен. Сержант был худощавым, с выставленными вперед плечами, как будто он всегда готов был ввязаться в драку. У него были русые волосы с длинной челкой. Он носил короткую матерчатую куртку с капюшоном.

Оба парня выглядели очень даже привлекательными. «Наверное, у них нет отбоя от девчонок», – подумал я. Без лишних слов было понятно, почему они «старшие» на этой улице. Их авторитет был непоколебим.

– Артур, у тебя есть погоняло? – спросил Сержант.

– Нет, я ещё не думал об этом.

– Придумайте парню погоняло, – обратился Сержант к Зелёному.

– Хорошо, – ответил тот.

– Ладно, ты принят. В следующий четверг у нас сборы в «общак», принесёшь деньги, – улыбнулся Буян.

– Сейчас потусуйтесь минут десять, я всех пересчитаю и распущу вас по своим делам, – крикнул Сержант толпе на коробке и нам с Зелёным.

– Пойдём, я познакомлю тебя с остальными пацанами. Ты принят, поздравляю, – сообщил мне Зелёный.

Мы подошли к коробке, и Игорь представил меня толпе. Конечно, я никого не запомнил. Но главное, что всё прошло гладко, и я был принят в группировку. Меня даже не били, хотя я был готов к этому. Я спокойно выдохнул и немного расслабился. Постепенно волнение улеглось.

Мы минут десять постояли, пообщались и покурили. Я заметил, как над Зелёным подшучивали другие ребята из группировки. На самом деле он был намного старше остальных.

– Эй, Зелёный, а тебя, когда переведут в микроны? Тебе уже двадцать три года, а ты до сих пор огурец, – подтрунивали над Зелёным пацаны помладше.

– Да скоро, наверное. Вот подпишу ещё пару парней на группировку, и переведут, – добродушно отвечал Игорь.

– Как ты вчера покатался на джипе? Тебе, наверное, место не хватило, и ты ехал в багажнике? – смеясь, спросили пацаны.

– Нет, я ехал на переднем сиденье. Мы ездили вчера на разборку. Укатали пару человек. Дали им просраться, – невозмутимо ответил Зелёный.

Я заметил, что мой новый знакомый не пользовался уважением или авторитетом в группировке. Все считали его редким пиздоболом и раздолбаем. Ну, он так в принципе и выглядел. В его рассказы всегда верилось с трудом. Он так красочно всё придумывал, что складывалось впечатление, будто это происходило на самом деле.

В те времена все джипы в Нововоронеже можно было пересчитать по пальцам. А тут какой-то пацан бомжеватого вида разъезжает с крутыми парнями на джипе. В такое действительно трудно было поверить.

Буян крикнул:

– Ладно, пацаны, всё. Можете идти по домам. Не забудьте, что в четверг сборы в «общак». Кто не принесёт деньги – пропишем по ебалу.

Таковы были порядки улицы, и так организовывалась дисциплина на улице. За любой проступок можно было понести наказание, и порой очень жестокое. Всё зависело от степени вины.

Глава 13. Злой

Ночь коротка, цель далека,

Ночью так часто хочется пить,

Ты выходишь на кухню, но вода здесь горька,

Ты не можешь здесь спать, ты не хочешь здесь жить».

Виктор Цой, «Последний герой»

Сборы закончились, и нас распустили по своим делам.

– Ну что? Нужно придумать тебе погоняло и отметить твою прописку! У тебя есть деньги на самогон? – спросил Зелёный.

– Есть. А сколько нужно? – спросил в ответ я.

– Шесть рублей. Я знаю тут недалеко одно место, где торгуют самогоном. Пойдём, я куплю и отметим в садике. Там пацаны собираются и играют на гитаре. Я тебя познакомлю. Классно играют и поют. От твоего дома всего одна остановка. Будешь приходить и гулять с ними.

– Хорошо, пошли.

Мы вышли на проспект Пугачёва и пошли за самогоном. Идти надо было три остановки, пешком минут пятнадцать.

– О, я придумал тебе погоняло! – воскликнул Зелёный.

– Какое?

– Злодей! О-о-о, такой страшный, Злодеюшка из группировки «СУП». Ха-ха-ха! – рассмеялся Зелёный во весь свой гнилой рот.

– Почему Злодей?

– Ну, ты всегда такой серьезный, злой какой-то.

– Просто я слежу за базаром и думаю, что говорю. Мне кажется, это погоняло какое-то несерьёзное. Как будто из какой-то сказки, – обиженно ответил я.

– Ладно, тогда давай просто Злой!

– Ну… Вот это мне нравится. Серьёзно и звучит устрашающе!

– Тогда будешь Злой из группировки «СУП».

– Нормально, – ответил я.

По дороге я расспрашивал Игоря о джипе и крутых парнях, с которыми он гоняет по ночам на стрелки, пытаясь найти какие-то нестыковки и вывести его на чистую воду. Но у Зелёного всё было расписано и продумано до мелочей, так что подкопаться было не к чему. Впрочем, все его байки выглядели не слишком правдоподобно.

Игорь поведал ещё пару историй о своих приключениях, которые тоже мало были похожи на правду. Как-то он не вписывался в образ крутого парня. Скорее, добродушный пиздабол.

«Ну и ладно, – подумал я. – Знакомых не выбирают. Наверное, он этими рассказами хочет набить себе цену и выглядеть крутым в глазах окружающих. Может быть, он не может похвастаться чем-то реальным. Пусть будет так, если ему это нравится. Хотя кто знает – а вдруг он не врёт? В любом случае, проверить я не могу».

Глава 14. Садик

Сигарета мелькает во тьме,

Ветер пепел в лицо швырнул мне,

И обугленный фильтр

На пальцах мне оставил ожог.

Сектор Газа, «Лирика»

Мы подошли к перекрёстку Пугачёва и Кировского проспекта. Нырнули во дворы, и Зелёный подошёл к подъезду одного из домов.

– Подожди меня здесь, я скоро, – сказал он и скрылся в подъезде.

Через пять минут Игорь вернулся с бутылкой самогонки в руке.

– Ну вот, теперь отметим твою прописку. Пойдём, я познакомлю тебя с парнями, – радостно позвал он.

Во дворе между домами располагался детский садик. Это было старое сооружение, в центре которого был сам садик, а по углам огороженного забором периметра стояли четыре веранды. Мы подошли к забору. В одном месте в заборе были сломаны две доски, и мы пролезли через этот проход на территорию садика. Было уже семь часов вечера и в садике, конечно, уже никого не было.

– Нас отсюда не выгонят? – спросил я.

– Нет, всё нормально, здесь по вечерам только сторож. Он нас не трогает, а мы иногда угощаем его самогоном. В общем, у нас негласное разрешение, – пояснил Зелёный.

Мы подошли к ближайшей веранде от того места, где пролезли в садик. На веранде стояли трое парней. У одного из них в руках была гитара. Зелёный показал им бутылку.

– О, привет, парни! А мы к вам в гости, и не с пустыми руками! У нас на группировке новенький – вот, Злой. Будем отмечать его прописку в СУП. Знакомься, Артур – это Андрей по кличке Андриан. Он здесь самый лучший гитарист. Это Иван, а это Василий по прозвищу Толстый, – представил нас друг другу Зелёный.

Я поздоровался и крепко пожал каждому парню руку. На вид им было лет по шестнадцать-семнадцать, так же, как и мне. Андриан был худым юношей со смуглой кожей и чёрными волосами. Василий действительно был толстый и похожий на бочку, отсюда и погоняло такое. Иван был высоким и довольно крепким парнем, при этом весьма скромным. Андриан был у них гитаристом, Толстый – весёлым парнем и приколистом, а Иван – просто Иваном.

– О, значит, сегодня бухаем! – обрадовались парни.

– А чем мы будем закусывать или запивать? – спросил я.

– Да ладно, занюхаешь волосами, и всё. Где мы сейчас возьмём закуску? Ну, если хочешь, Толстый сгоняет домой за водой и купит пакетик Инвайта или Юппи в киоске? – предложил Зелёный.

– Ну давайте хоть чем-то будем запивать эту гадость! Да, и захвати стаканчики, – согласился я.

Толстый метнулся домой за стаканчиками и водой.

– А парни вот нигде не гуляют. Быки! Я им не раз предлагал, а они не хотят, – рассмеялся Зелёный.

Я заметил смущение парней, но они ничего не возразили Зелёному. Кто не гуляет на улице -тот бык. Возражать против такого устоявшегося понятия было бессмысленно, иначе ты рисковал получить по ебалу. У тебя был выбор: или гулять на улице и считаться крутым, или быть самим по себе. Они решили так, а я – по-другому. Я не хотел быть в любой момент униженным каким-нибудь ушлёпком.

Через пятнадцать минут вернулся Толстый. В руке он сжимал бутылку воды с разведённым в ней Инвайтом.

– Ну что, за знакомство! – предложил Зелёный и разлил самогон по стаканчикам.

Мы чокнулись стаканами, и выпили эту противную жидкость. Я сразу запил самогон Инвайтом. После неприятного вкуса и жжения во рту по телу разлилось приятное расслабляющее тепло, а в голове зашумело.

– Андриан, давай сбацай нам что-нибудь, – скомандовал Зелёный.

Андриан взял гитару и начал играть:

Сигарета мелькает во тьме,

Ветер пепел в лицо швырнул мне,

И обугленный фильтр на пальцах мне оставил ожог.

Скрипнув сталью, открылася дверь,

Ты идёшь, ты моя теперь.

Я приятную дрожь ощущаю

С головы до ног.

Ты со мною забудь обо всём,

Эта ночь нам покажется сном,

Я возьму тебя и прижму, как родную дочь,

Ох, о-о

Нас окутает дым сигарет.

Ты уйдёшь, как настанет рассвет,

И следы на постели напомнят

Про счастливую ночь…

Это было офигенно. Андриан очень хорошо играл на гитаре и прекрасно пел. Это было лучшее, что я слышал за последнее время. Я решил обязательно научиться играть на гитаре. Это казалось мне таким романтичным! Если я смогу так же играть и петь, как Андриан, любая девушка будет со мной!

– Молодец, очень круто! – похвалил я Андриана и спросил: – Как мне так же научиться играть?

Андриан тут же дал мне первый урок игры на гитаре. Он показал мне аккорды, бой и перебор и дал попробовать сыграть на гитаре. Конечно, у меня ничего не получилось. Пальцы не слушались и постоянно попадали мимо струн. Через пять минут подушечки пальцев сильно заболели, и мне стало тяжело прижимать струны к ладам.

– Тебе нужно найти свою гитару и тренироваться дома, – посоветовал Андриан.

Я был полон решимости заниматься дальше. Оставалось только найти гитару. Купить её не представлялось возможным, так как это было дорого. Я решил поспрашивать у знакомых – может, кто-нибудь одолжит мне свой инструмент.

– Ну что, парни, давайте ещё по одной, – снова предложил Зелёный и разлил самогон по стаканам.

Все чокнулись и выпили:

– За тебя, Злой! Ты теперь в СУП!

– Толстый, теперь ты сыграй! – сказал Зелёный.

Толстый взял гитару и начал играть дворовую песню:

Есть в Италии маленький дом,

Он стоит на обрыве крутом.

В этом доме гуляют и пьют,

И напившись, тихонько поют.

Дорога в жизни одна

Всё к смерти приводит она,

Лишь тот, кто ворует и пьёт,

Тот выпьет и снова нальет…

Толстый играл попроще, чем Андриан, и уступал ему как в технике игры, так и в пении. Но всё равно это было прекрасно. Я подумал, что это так романтично – сидеть и играть на гитаре на веранде. Блин, блатная романтика!

Спустя некоторое время к нам подошли две девушки. Одна из них была подругой Андриана, а вторая – подругой Ивана.

Потом подошла ещё одна девушка – Катя Маринина. На вид ей было лет четырнадцать. Она была красивой, но совсем молоденькой. Толстый часто отпускал в её адрес пошлые шуточки. Видимо, она ему нравилась.

– Маринина, ну что, когда тебе исполнится шестнадцать, ты мне дашь? – смеялся Толстый.

– Конечно, иначе разве от тебя отвяжешься, – смело отвечала девушка.

Мы весело провели время. Вдоволь насмеявшись и наслушавшись песен, мы разошлись по домам.

Я влился в коллектив и стал часто приходить гулять в этот садик. Он стал моим прибежищем на долгое время. Я проводил здесь почти всё свободное время.

Глава 15. Расправа

Белый снег, серый лёд,

На растрескавшейся земле.

Одеялом лоскутным на ней —

Город в дорожной петле.

А над городом плывут облака,

Закрывая небесный свет.

А над городом – желтый дым,

Городу две тысячи лет.

Виктор Цой, «Звезда по имени Солнце»

Как обычно, в пятницу я пошёл на сборы группировки. Это были последние сборы. После этого всех распускали на лето, и на улице можно было не появляться. Летом ни одна группировка ни с кем не «базарила». Это были каникулы!

Всё прошло как обычно. Мы курили и болтали. «Старшие» объявили, что все могут быть свободны и отдыхать до конца лета. Следующие обязательные сборы – в сентябре.

Когда мы стали расходиться по домам, один из старших – Буян, крикнул:

– Так! Злой, Мотя, Молот и Тощий, пойдёте с нами. Пропали деньги из «общака» и будут разборки со «стариком» из нашей группировки, который был ответственным за «общак». Вы будете свидетелями, а если понадобится – подтвердите, как всё было.

Мы вышли со двора, перешли проспект Пугачёва и свернули на улицу Буденко. Впереди шли наши «старшие» с улицы – Буян и Сержант. Прошли по Буденко и свернули налево во дворы. Там мы вошли в садик и встали на веранде. Через пять минут к нам подошёл мужик лет сорока пяти. Это был тощий синий алкаш невзрачного вида. Видно, судьба крепко его потаскала. Этот мужик и был одним из самых главных в нашей группировке. Он занимал высшую иерархическую позицию на улице – «Старик». «Старики» заведовали «общаком» и распределяли денежные средства, поступавшие от членов группировки.

– Так, пацаны, вы свидетели! Ты взял деньги из «общака»? – спросил Сержант.

– Слушай, мне не хватило на водку, вот и я взял деньги, – начал оправдываться «старик».

– Все слышали? – спросил нас Буян.

– Да, да! – хором подтвердили мы.

Сержант со всей силы ударил «старика» кулаком в челюсть. Мужик сразу рухнул на асфальт. С размаху Сержант пробил ему ногой прямо по лицу. Затем он высоко подпрыгнул и опустился обеими ногами на голову мужика. Я подумал, что его голова сейчас лопнет, как арбуз. Но Сержант не остановился, а продолжил прыгать на его голове. Это было очень жестоко. А вдруг «старик» сейчас умрёт? Напоследок Сержант со всего размаху ударил лежащего мужика ногой в грудь.

– Чтобы я тебя больше не видел на улице. Через неделю принесёшь все деньги! Вали отсюда! – приказал Сержант.

Несмотря на полученные травмы, мужик смог самостоятельно подняться и куда-то поковылял. Я заметил, что алкаши – очень живучий народ. Им хоть бы хны. Слава богу, он смог уйти на своих ногах!

– Ну что, пацаны? Вы всё видели и слышали сами? – спросил Буян.

– Да, да! – подтвердили мы.

– Тогда можете идти по своим делам, – сказали «старшие».

Я вышел из садика и отправился домой.

Вот такие суровые законы улицы. «Старик» сам во всём виноват. Конечно, то, что произошло, было очень жестоко, но справедливо. По-другому, наверное, было просто нельзя.

Глава 16. Место под солнцем

«Мы совсем забыли, почему мы здесь – на этой грешной земле. Наш долг – прожить эту жизнь максимально ярко, но мало кто платит этот долг.

Наслаждайтесь самим фактом существования. Попробуйте сделать смерть ближайшим компаньоном, чтобы вы, наконец, хоть на секунду, на мгновение смогли оценить то время, что нам здесь отмерено.

И самое главное – не бойтесь жить, и тогда вам будет не страшно умереть. Время беспощадно, и вы ещё никогда не были к смерти ближе, чем прямо сейчас»

«Во всё тяжкое» / Ричард прощается (The Professor)

Подошёл к концу второй год обучения в училище. Я сдал экзамены, и нас отпустили на летние каникулы. Ура! Наконец-то можно будет выспаться и отдохнуть. В группировке нас тоже распустили на лето. Теперь не нужно было ходить на сборы и сдавать деньги в «общак».

А ещё я наконец-то нашёл гитару! Мне подарил её отец моего отчима Андрея. Он давно уже на ней не играл. Это была очень старая семиструнная гитара. Я принес её во двор, где пацаны помогли мне переделать её в шестиструнную и настроить. Конечно, качество звука оставляло желать лучшего. Гитара дребезжала и местами фальшивила, но зато на ней очень легко было прижимать струны к ладам. Я решил, что для обучения вполне сойдёт.

Две недели у меня абсолютно ничего не получалось. Пальцы постоянно попадали мимо струн, и я никак не мог сыграть бой и перебор. К тому же сильно болели подушечки пальцев, которыми я прижимал струны. Но после двух недель тренировок случилось чудо! Пальцы сами стали бегать по струнам, и впервые в жизни я смог до конца исполнить самую простую песню «Есть в Италии маленький дом».

– Ура! Теперь я буду играть на гитаре и петь песни для девчонок в садике, – обрадовался я. Мне казалось, что это так романтично – играть на гитаре ночью под луной!

Завтра я решил поехать в деревню, чтобы помогать бабушке, а сегодня задумал сходить в садик попеть песни на гитаре и поболтать с друзьями. Когда я подошел к садику, то сразу понял, что во дворе происходит какой-то кипеш. Кто-то громко кричал и была заметна какая-то суета.

Я пролез в дырку в заборе и зашёл на территорию садика. Какой-то коротко стриженый парень гонял по двору наших пацанов, раздавая им лещи и пинки.

– Чтобы я вас больше здесь никогда не видел! – кричал он.

Парень выглядел примерно на год старше меня. С ним были ещё два пацана помладше, которые просто молча стояли в стороне. Всем процессом руководил этот парень. Наши только уклонялись от ударов, не осмеливаясь дать сдачу обидчику. Иногда его удары достигали цели, и он бегал от одного парня к другому, чтобы всем хватило пиздюлей.

«Что здесь происходит?» – подумал я. Пока я стоял и раздумывал над ситуацией, незнакомец с угрожающим видом ринулся в мою сторону.

– Ты кто такой? Откуда? – накинулся он на меня.

– Я Злой, из группировки СУП. А что? В чём проблема? – ответил я.

– Короче, чтобы вас здесь больше не было!

– Что случилось? Мы никого не обижаем. Просто гуляем здесь и играем на гитаре.

– Я тебе сказал: чтобы вас здесь не было! – зло прошипел парень.

– Кто ты такой, чтобы мне указывать? – спросил я.

От такой дерзости он взревел и бросился на меня. Наши силы были приблизительно равны. Мы стали бороться, и мне удалось повалить его наземь вместе с собой. Перекатившись по земле несколько раз, мы расцепились и вскочили на ноги.

Парень начал осматривать свою грудь и шарить глазами по земле. Во время схватки я случайно порвал золотую цепочку, которая висела у него на груди. Отыскав цепочку на земле, он поднял её и отряхнул.

– Я тебя убью! – прошипел он и помчался прочь. За ним последовали и два его помощника.

Ко мне подбежали Иван, Толстый и Андриан. С ними было ещё два парня – Солдат и Змей. Солдат и Змей входили в группировку МАРК. Так получилось, что они тоже стали гулять в этом садике, и мы с ними подружились, несмотря на то, что СУП часто враждовал с группировкой МАРК. Сейчас между нами был мир, и мы спокойно проводили время вместе.

– Кто это? – спросил я.

– Это Кирпич из группировки «Ракетная». Он у них малолетка (звание на улице). «Старшие» из Ракетной велели, чтобы в садике больше никого не было. Он исполняет их приказ, – заикаясь, сказал Иван. Было видно, что он сильно испуган.

– Нужно скорее убираться отсюда. Кирпич скоро вернётся с подмогой. У них недалеко место сборов. Там всегда тусуют парни из их группировки. Сейчас он соберет народ и снова прибежит сюда, – испуганно сказал Толстый.

– Зачем ему подмога? Мы же бились один на один! Его никто не обижал, силы были равны, – не понял я.

– Да он ёбнутый, часто ходит с топором! Лучше свалить от греха подальше, – предложил Андриан.

Короче, мы всей ватагой, а с нами были ещё и девчонки, двинулись прогуляться по проспекту Пугачёва. Когда мы вышли на проспект и прошли полквартала, из садика послышались громкие хлопки.

– О, это, похоже, Кирпич прибежал с подмогой! «Вставки» взрывают, – пояснил Толстый.

«Да, хорошо, что мы ушли, иначе мне бы не поздоровилось. Вряд ли кто-нибудь из этой ватаги подписался бы за меня. Потом бы, конечно, за меня наверняка отомстили. Был бы базар СУП с Ракетчиками. Но что было бы со мной?» – подумал я.

Из-за этой стычки нашим двум группировкам грозила война. Нужно было поставить в известность наших «старших».

Мы погуляли ещё немного и разошлись по домам. Я без приключений добрался домой, позвонил Зелёному и рассказал ему, как всё было.

– Привет, это Злой, – сказал я.

– Привет! Как дела?

– Слушай, у меня сегодня произошла стычка в садике с Кирпичом с Ракетной.

– Надо рассказать «старшим». Я знаю, где живет Буян. Завтра вечером зайду к нему и поговорю, – сказал Игорь.