Запретная девочка шейха бесплатное чтение

ГЛАВА 1

Изнуряющая жара, горячие пустынные ветра и никакого намека на спад температуры – вот с чем приходится сталкиваться каждый день.

Я только позавчера прилетела в эту загадочную страну, полную волшебных тайн, но уже готова купить обратный билет до Москвы. Сейчас в России поздняя осень, сыплет снег. А здесь…

– Мисс Валерия, – мой местный помощник по имени Хейду, аккуратно привлекает на себя внимание. Я оборачиваюсь, всё еще стоя у панорамного окна, – к открытию выставки всё готово. Хотите посмотреть?

– Да, спасибо. Буду через минуту.

Хейду уходит, а я возвращаю взгляд на город, распростертый за стеклом. Величественный, живой, населенный сказочными ароматами и особым колоритом. Это не первый мой приезд в Наджман, но самый важный. Я почти полгода занимаюсь организацией выставки для одного известного художника из Бразилии. Его никто никогда не видел, и он никому не разрешал вывозить свою собственность за пределы родины. Я единственная, кому удалось получить согласие на то, чтобы с его работами познакомился весь мир. Главным условием господина Икса, стала галерея «Узеркал», находящаяся в Наджмане. Мне пришлось перекроить график, отказаться от других идей и проектов и всецело заняться Иксом. За шесть месяцев я добилась небывалых высот. Но смириться с палящим зноем так и не смогла.

Наконец, отвлекаюсь от размышлений, в которые я упала как в омут и, взяв телефон, направляюсь в холл, где меня ждет Хейду. Темноволосый красавец уже позаботился обо мне и вызвал такси.

Жуткие пробки в полуденный час окончательно убивают. Я время от времени посматриваю вперед, обзор между сиденьями отличный и разбираю электронную почту, шепотом ругаясь на московских коллег.

По прибытию в «Узеркал» понимаю, что мне срочно нужен стакан воды, но меня встречает управляющая галереи Юза и ведет в основной зал, где развешены картины моего подопечного. Девушка рассказывает о мелких нюансах, я а любуюсь ее традиционным одеянием, она выглядит в нем потрясающе. Я не могу отвести от нее глаз.

– Как вам? – интересуется она, обводя рукой стены.

– Прекрасно. Картины идеально вписываются и не затеняют друг друга. О, – я спешу к абстрактному изображению в черно–белых тонах, – вы и для «Ипподрома» нашли местечко?

«Ипподром» – лучшая картина на мой вкус. В ней передана вся страсть, вся любовь к лошадям. К божественным животным, как писал сам Икс.

– Конечно. Мистер Икс создал шедевр. У меня есть достоверная информация, что на эту картину уже нашелся покупатель.

Юза улыбается, а я недоуменно гляжу на нее, округлив глаза. По договору, я имею право продать всего три экспоната и «Ипподрома» нет в их числе.

– Простите, Юза. Но боюсь, что она не продается.

– Я знаю. Я читала документы. И в каталоге все четко указано. Просто констатировала факт.

Мы еще немного разговариваем, обсуждаем некоторые детали и примерно через час, я еду в отель, чтобы переодеться и подготовится к грандиозному вечеру.

Вечерняя прохлада струится по городским улицам, неся живительную свежесть. Я сажусь в машину, предоставленную Юзой, и поправляю элегантное платье в пол. Я осведомлена о требованиях дресс–кода в этой таинственной арабской стране, поэтому подготовилась заранее и приобрела наряд, отвечающий всем правилам этикета, еще в России. Никакой открытой спины, глубоких декольте и мини. Все чинно и благородно. Да и порой значительную роль играет цвет. Я в красном, а значит, все равно буду на виду.

– Мисс, вы способны ослепить сердца и души. – Хейду открывает передо мной дверь в галерею, когда я покидаю авто и подхожу к нему.

– Спасибо, Хейду.

Внутри здания в авангардном стиле светло и много людей. Звучит спокойная мелодия. Хейду извиняется и оставляет меня одну. Я безумно волнуюсь, но скромно улыбаюсь тем, кто кивает мне в знак приветствия, и медленно двигаюсь к полотну, являющемуся ярким пятном среди собратьев. Глядя на холст, кажется, что Икс раздавил огромный апельсин, полил его гранатовым соком и добавил веточку мяты на самый верх этой хаотичной фруктовой композиции. В реальности, все куда печальнее. Я читала, что рисуя эту картину, Икс передавал боль, что настигла его со смертью матери. У меня мгновенно слезы на глаза наворачиваются. Я очень скучаю по родным и друзьям, и жду не дождусь, когда вернусь домой из этой командировки.

– Ты как закат над горизонтом, окутывающий своим светом все вокруг. Ты – прекраснейшая из звезд, сверкающих на небесах. Ты – искусительница, волшебница, которая пленяет сердца своей красотой и очарованием…

Я вздрагиваю, ощущая непередаваемый волнительный трепет. Справа от меня мужчина в белой кандуре. У него настолько черный взгляд, что я теряю связь с настоящим. Природа сплела искусную паутину из смоляных нитей, предав тьме новый оттенок.

– Сколько? – мужчина концентрируется на произведении искусства, висящем перед ним. Я же, пытаюсь уловить суть. О чем он?

– Я вас не понимаю.

Его почти чистый русский чуть–чуть пугает. Вполне вероятно, получил образование в Москве или Питере. А может и там, и там.

– Я могу заплатить тысячу дирхам. Ты того стоишь. – Не отвлекается от изучения «фруктового безобразия».

С ума сойти, он принимает меня за девушку из эскорт–агентства или еще хуже? Серьезно?

– Я не проститутка! – я не нарочно повышаю голос, и ценители абстракционизма перешептываются, потому что непринято так себя вести в обществе.

– А кто ты? Это платье, эти распущенные волосы? И ты все время прикусываешь кончик указательного пальца. Я наблюдал.

– Я организатор выставки, а вы невоспитанный человек. И я прошу вас, оставить меня в покое.

Я вновь перехожу на более высокие интонации и мой незваный, грубый собеседник хмурится. Через секунду, за моей спиной возникает незнакомец и на английском языке просит меня подчиниться и пройти туда, куда прикажут. С какой стати! Не двинусь ни на сантиметр.

– Не вынуждайте моего охранника вас силой брать.

Двусмысленное словосочетание и я убеждаюсь, что с русским у него не все гладко.

– Я свободная девушка и у меня есть права.

Черноглазый приближается и, притормозив на расстоянии, которое не противоречит нормам, произносит:

– Либо ты едешь со мной, либо я позабочусь о том, что ты будешь в полиции.

Моя дорогая Юза замечает, что я попала в непредвиденную ситуацию и готова поспешить на помощь, но передумывает, видя вокруг меня свиту этого наглеца. Я вижу, сколько сожаления в ее глазах. Целая бездонная бочка. Видимо, они все ей знакомы, но помешать она им не в силах.

– Я гражданка другой страны. Так нельзя.

– Мне все можно. – Отвечает мужчина, источающий неприкрытую опасность. Но еще сильнее я боюсь очутиться за решеткой. В Наджмане закон очень суров к девушкам, которые подпольно оказывают интимные услуги. Впрочем, как и на всем Ближнем Востоке.

– Я не…

– Не зли меня, девочка. – Грохочет он и взглядом говорит своему охраннику проводить меня к запасному выходу.

ГЛАВА 2

Песчаные просторы за окном привлекают мое внимание на несколько минут. Я слежу за янтарным солнцем, которое медленно пересекает линию заката. В машине работает кондиционер, и я не чувствую его палящего дыхания.

– Расслабься, мисс важный–организатор–выставки .

Мне так и не довелось познакомиться со своим похитителем. Как и послать сигнал о помощи. Его верный помощник изымает мой телефон, и я теряю шанс сообщить кому–нибудь о своем местонахождении.

– Я не из твоей страны, у меня другое гражданство и ты нарушаешь закон.

– Меня зовут Сауд Аль–Хамад. Я богатейший человек и самая влиятельная личность Наджмана. Принадлежу династии Аль–Насур. Как думаешь, кто решит пойти против меня?

– Я же не игрушка, – почти шепотом отвечаю я и снова проваливаюсь в красивейшие пейзажи, исчезающие по мере движения машины. Мой взгляд привлекает огромный билборд с изображением того, кто смотрит на меня как на вожделенный, недостижимый объект. – Здесь начинается твоя территория?

– Обращайся ко мне на «вы», либо Ваше высочество. И да, мы преодолели границу моего эмирата.

Я прекрасно знаю, что такое эмират. Своего рода страна в стране, со своими канонами и правилами.

– Ясно.

– По приезду нас встретит Зейнаб. Она старшая над слугами и будет твоей личной помощницей и советчицей. Меня прошу беспокоить только в редких случаях.

– Хорошо.

Мои односложные ответы никоим образом не вызывают в Сауде отклика. И когда он безразлично погружается в беседу по телефону, я имею возможность его рассмотреть. Восточный мужчина с темной ухоженной бородой, узкой челюстью и хорошо выраженным подбородком. Стоит ему метнуть в меня быстрый взгляд, я улавливаю карий оттенок радужки. Мне он кажется необычным, потому что виднеются светлые прожилки. И на фоне смуглой кожи, переливаются подобно калейдоскопу.

– Что? – от отнимает телефон от уха, а я отрицательно верчу головой, давая простой ответ и молчу до самого дворца. Я не обманываю. Когда машина останавливается у ворот, я вижу настоящий дворец.

– Добро пожаловать в Яру Аман. Самый большой жилой дом в мире.

Сауд выходит из прохладного салона и ждет моего появления. Я беру сумочку, спускаю ногу на идеально белый камень и прежде чем выбраться наружу, делаю глубокий вдох.

Я сдерживаю восторг всеми силами. Не восхититься тем великолепием, что предстает перед глазами невозможно.

Из открытых кованых ворот спешит красивая женщина лет сорока. На ней черная абайя ^* и такого же цвета хиджаб. Она приветствует господина на родном языке, а затем с улыбкой косится на меня.

– Зейнаб, эта твоя новая подопечная. Позаботься о ней.

Ваше Высочество неспешной походкой следует к парадному входу дома, а я кидаюсь к Зейнаб и сначала даже не понимаю, говорит она на английском или нет. Слишком много эмоции устроили во мне шествие с флагами.

– Не волнуйся. Я говорю на трех языках. В том числе на русском. Шейх Сауд заставил выучить, когда закончил обучение в Москве.

– Спасите, – я беру женщину за руки и крепко сжимаю их, – он похитил меня с мероприятия. Я должна вернуться в Россию послезавтра.

– Моя милая девочка, шейх Сауд хороший человек. У него трепещущее сердце. Отдохнешь у него в гостях, и он тебя отпустит. Идем, расскажешь, чем ты занимаешься. Наверняка, чем–то поистине важным.

Зейнаб аккуратно уводит меня от машины, завлекая разговорами на полутонах. Я слышу звук своих каблуков, а вот голос разума меня покинул.

Пять бассейнов, тысяча двести комнат, триста ванных, четырнадцать лифтов и парадный зал на четыре тысячи гостей и это еще не все, что вмещает в себя дворец Яру Аман.

Зейнаб не перестает меня удивлять, уточняя, что у Сауда также имеется гараж на сто двадцать машин и конюшня на двести лошадей. Я в шоке и честно, насильно держу рот закрытым.

Внутри дворца, конечно же, преобладает восточный стиль: шелк, парча, ковры, люстры с драгоценными камнями и мебель из красного дерева. Ощущаю себя принцессой Жасмин. Но я же не принцесса?

– Твоя спальня. – Зейнаб открывает дверь с причудливыми вензелями по всему деревянному полотну, и я вхожу в свое, надеюсь временное, жилище.

Я сразу же замечаю, что у меня есть выход во внутренний дворик с фонтаном. Сейчас возле него сидят молодые девушки и поют песни, улюлюкая время от времени.

– Спасибо.

– Через двадцать минут принесу одежду. А к вечеру доставят твои вещи из отеля.

– Да, хорошо.

Я не хочу спорить с ни в чем невиновной женщиной и мило улыбаюсь ей. С ее уходом, я присаживаюсь на гигантскую кровать, и пальцы ног не касаются пола. Казалось бы, что пора сделать выдох, но не могу. Я не по своей воле здесь и уж точно, не получится выбрать без происшествий. Но как? Почему я? В галерее находилось много эффектных особ. Но выбор пал на меня одну. В чем вся соль?

– Тук–тук, – Зейнаб возвращается раньше времени и приносит мне традиционное одеяние, – примерь, моя дорогая.

– Спасибо.

– Ты грустишь? Не грусти. Переодевайся и я кое–чем тебя угощу.

В мыслях вертится одна и та же фраза: « как мне сообщить родителям, что со мной все в порядке ».

К вечеру, наполненный ароматом цветущего олеандра воздух, приносит долгожданную свежесть. Я наслаждаюсь ужином с другими женщинами дворца и с тарелкой сочных фруктов запираюсь в комнате. Мне по понятным причинам не спится. Маюсь, кручусь по матрасу из стороны в сторону и все–таки решаю немного прогуляться. Плохо ориентируясь в бесконечных коридорах, поворотах и залах, выскакиваю во двор с приглушенным освещением. В клетках на высоких, изящных треногах поют райские птички. Я любуюсь ими, их ярким оперением, а затем ступаю на белоснежную дорожку и тону в мягкой зелени кустов. Выйдя из зеленого лабиринта, застаю Сауда с прекрасной незнакомкой. Он обнажен, а она стоит на коленях и делает ему минет. Меня сковывает потрясение. Вокруг ни души и их вряд ли кто–то найдет. Но я же наткнулась по счастливому случаю.

– Ваше высочество! – девушка охает, причмокивает влажными губами, покрытыми его семенем, и тычет в меня тоненьким указательным пальчиком. Сауд оборачивается, нахмуривает свои густые брови и произносит:

– Или покорно смотришь, или присоединяешься. Сбежишь, накажу.

ГЛАВА 3

Я прирастаю к земле, наблюдая за тем, как темноволосая нимфа с упоением облизывает член Сауда. Ее пухлые губы с любовью собирают влагу от головки до основания. Тонкие пальчики девушки сминают яйца, вызывая животный рык у их обладателя. Теплый жасминовый ветер уносит мои мысли за песчаные барханы, и я прикрываю глаза. В холодной столице сыплет снег, первые метели собираются в воздушные клубы на скользких дорогах.

– Смотри на меня! – выкрикивает Сауд, добавляя фразу на арабском.

Его рука ложится на затылок юной особы, и она вот–вот задохнется по вине этого пресыщенного жизнью мучителя.

– Я ухожу. – Говорю еле слышно, в надежде, что мои следы скроет полная луна, сияющая на небе как на блюдце залитом чернилами.

Разворот и я готова пуститься вскачь, как та лошадь, которая дремала, пока перед ней не распахнули ворота.

– Разве я позволял? – жжение на шее означает, что некто вцепился в нее, не рассчитав силу. Зажмуриваюсь, хочу взвыть от боли, но голоса нет. Я сиплю, словно при ангине и бесшумно открываю рот.

– В этом доме, женщины делают только то, что я скажу. Понимаешь, хабибти ^* ?

Я осторожно киваю, боясь, что он усилит хватку.

– А теперь насладись им.

Понимаю, что он имеет в виду, скрытый подтекст "оцени мое мужское достоинство". К слову, которое прямо сейчас упирается мне в бедро.

Горячее дыхание Сауда, превращающее меня в пепел, больше не обжигает. Он отступает. Я медленно принимаю прежнее положение и скольжу взглядом от его подбородка по груди, вздымающейся и опадающей в одном ритме, к животу с четкими косыми мышцами и паху, усеянному черными вьющимися волосами. Сглатываю слюну и продолжаю изучать объект, как было велено ранее.

Я встречалась с парнями, занималась с ними любовью, но Сауд…я каменею от размера, а его член от моего заинтересованного взора.

Секунду ломаю себе голову насчет того, а смогу ли я сомкнуть пальцы при такой толщине? Вряд ли.

– Говори. – Требует Его Высочество.

– Вы прекрасны. – Выдавливаю я и уношусь прочь под заливистый смех Сауда.

Утром мне стыдно от себя самой. Приняв прохладный душ, надеваю джалабия и покидаю свою спальню. Зейнаб ловит меня у входа в столовую, где уже завтракают несколько девушек.

– Доброе утро, идем–ка, я хочу с тобой кое о чем поговорить.

Приветливая толстушка вдруг становится серьезнее дипломата на важной встрече.

Мы отходим от распахнутой настежь двери и прячемся в закутке, меж двух высоких ваз со свежими цветами.

– Негоже разгуливать по дому после заката. Если не хочешь проблем, перемещайся по внутренним проходам.

– Я о них ничего не знаю. – Шепчу в ответ.

Зейнаб прикладывает палец к своим губам, прося меня быть еще тише.

– Чуть позже я тебе их покажу.

– Спасибо.

Шорох в двух шагах от нас вынуждает присоединиться к завтраку. Я размышляю, садясь на стул рядом с молчаливой девочкой лет восемнадцати, когда же я сообщу близким о том, что задержусь в этой экзотической стране. Втайне верю, что родители и старший брат уже объявили меня в международный розыск, ведь я их семья.

– Попробуй фалафель. – Зейнаб двигает по столу блюдо с обжаренными в масле шариками. Не представляю, из чего они сделаны, но выглядят очень аппетитно. Затем лакомлюсь хлебцем с хумусом и запиваю всё это ароматным чаем с мятой.

Поблагодарив за сытный и разнообразный завтрак, отправляюсь в комнату, чтобы немного перевести дух. Я в заточении и груз безысходности не дает придумать план побега. Все варианты отметаются по очереди, потому что вокруг дворца круглосуточная охрана и бдительные псы, готовые разорвать тебя на части. Вопрос – почему я? По сей день ни одно внятного объяснения не получила.

Минует полдень, и я выбираюсь из тени дома, держа курс к фонтану на самой большой площади. Солнце не щадит, но и я сегодня не поддаюсь ничьим нападкам. Перед глазами откровенная картина с участием Сауда и незнакомки. Я ее видела, но имени, к сожалению или счастью, не запомнила. Господин Икс перенес бы их на свой холст и добавил ярких мазков. Не сомневаюсь, что шедевр с его легкой руки, приобрели бы за баснословные деньги на закрытом аукционе.

Собачий лай тянет меня из омута фантазий, и я выравниваю осанку, пытаясь понять, что так растревожило грозных стражей. Оказывается, в ворота въехал кортеж из трех машин и разместился полукругом у главного входа. Я ныряю в сад и потайной дорожкой, которую открыла мне Зейнаб, спешу в уединенный зал, куда, по всей видимости, и отправится внезапный гость. Хорошо, что у меня память феноменальная, и я с первого раза запоминаю эти лабиринты и без труда занимаю местечко за огромным зеркалом. Уверена, что никто не раскроет моего присутствия. Превыше всего самой себя не выдать.

– Абу Умама, – Сауд раскрывает объятия, – ты принес радость в мой дом!

– Ас–саляму алейки, дорогой.

Абу с поистине добродушной улыбкой реагирует на приветствие.

– Что привело тебя ко мне в столь светлый час?

Мужчина в белой тунике усаживается в роскошное кресло и по–королевски кладет руки на подлокотники.

– Ты увел мою женщину. Так не поступают, да будет тебе известно.

– Она ничья.

Сауд идет к длинному комоду, открывает крайний правый шкафчик, достает от туда что–то наподобие лимонада и наливает себе полный бокал. Я знаю, что с алкоголем здесь все строго и в ресторанах обычно предлагают виноградный или яблочный газированный сок.

– Нет, Сауд Аль–Хамад, эта русская принцесса, моя.

– Я славлюсь тем, что раскрываю женщин с их лучших сторон. Они становятся искусными наложницами. Но Валерия…

Пульс под кожей неистовствует и я одной ногой в аду.

– Да, она прекрасная роза, чарующая трепетным станом.

Можно сказать, старик, сходит с ума. Я не трофей, передаваемый из рук в руки и уж точно, не кукла для их больных развлечений.

– У меня есть предложение, Абу Умама.

– Я слушаю.

Приникаю к зеркалу и не дышу…

ГЛАВА 4

Холодный пот струится по моей спине в ожидании предложения от Сауда. Зеркало запотевает от моего горячего дыхания. Я словно на закрытом аукционе, где с минуты на минуту решится моя судьба.

– Девочка поживет у меня. Я гарантирую ее безопасность и сохранность.

– О, нет, дорогой друг, я никогда на такое не соглашусь. Ты слишком искусен и слишком изобретателен. Паутина твоей лжи…

– Погоди, – Сауд тормозит его речь, возведенной вверх ладонью, – намерен обвинить меня в нечестности?

– Всевышний с тобой!

Абу Умама загадочно прищуривается. Чертов плут.

– Я вижу тебя насквозь, мой любезнейший гость.

В голосе Сауде прослеживается стальная основа. Я настолько сильно дрожу, что держать вертикальное положение становится все труднее.

– Ты знаешь наши законы, Сауд и понимаешь, чем обернется твой ловкий ход. Белокурая фея моя и если ты переступишь с ней черту, тебя с позором отправят путешествовать по пустыне.

– Прошу меня простить, но у меня дела.

Аль–Хамад прямым текстом намекает, что гостю пора и честь знать. Я оседаю на мраморный пол и уливаюсь слезами. Меня разыграли как карту в покер и совсем забыли, что у меня есть чувства. Я человек, в конце концов, а не марионетка.

На четвереньках карабкаюсь к выходу, занавешенному тяжелыми портьерами золотого цвета, и буквально оступаюсь. Рука подворачивается, и я падаю ниц у ног Сауда. Я знаю, кто именно возвышается надо мной, как статуя с застывшим выражением лица.

– Подслушивать очень плохо, Валерия.

Он не просит подняться и посмотреть в его черные, как ночь глаза. Схватив меня за шкирку, словно нашкодившую собаку, волочит по широкому коридору и, приложив небольшое усилие, отбрасывает на мягкий ковер, пахнущий лавандой.

Я всхлипываю, а Сауд громко зовет одну из служанок на арабском с характерным вытягиванием гласных букв. Она тут же поспевает из ниоткуда и мимолетно поклонившись, выслушивает приказ своего господина. Через мгновение женщина исчезает. Сауд широкими шагами сокращает расстояние до меня, немного присаживается и говорит:

– За всё нужно платить.

Грубое гортанное звучание его голоса добавляет драматизма. Я не шевелюсь, находясь в положении загнанного в угол зверька. Моя участь предрешена. Сомнений нет.

Кара настигает после его ухода. Двое крепких мужчин в аляпистой одежде отводят меня в помещение с высоким сводчатым потолком и сдирают мое платье до пояса. Я замечаю женщин, что наблюдают за происходящим, прячась за необъятными колоннами. Среди них и Зейнаб. Только она не скрывается, как другие, а открыто следит за процессом.

Удар плети и я сжимаюсь в клубок. Боль адская и разрывает мою плоть в клочья. Еще удар приносит с собой ненависть к хозяину сего дворца. Последующие рассечения плетью окончательно убивают во мне уважение к Сауду. Яд ярости заменяет кровь. На языке новый незнакомый вкус. Я попала в плен по чужой вине, и я смогу отсюда выбраться. Русские девушки не сдаются.

– Милая, – Зейнаб касается моего плеча, и я вздрагиваю, – поднимайся, я обработаю твои раны.

– Я хочу воды.

Зейнаб успокаивает меня, гладя по голове, а потом помогает подняться. Я опираюсь на ее руку и в полусогнутом виде, направляюсь в свою спальню.

Травяные мази Зейнаб отлично справляются с болью и жжением. Женщина заботливо распределяет смесь жирным слоем по моей спине и наказывает мне хорошенько отдохнуть. Перед тем как закрыть за собой дверь шепчет, что Сауд не жестокий человек, просто чтит традиции и не терпит неповиновения и обмана.

Мне все равно на то, чего он там придерживается. Я образованная девушка, приехавшая в Наджман для того, чтобы открыть миру гениального художника и познакомить арабский народ с его картинами. Не пленница, не расходный материал, не наложница.

Я должна каким–то образом связаться с родными. Но как? Из личных вещей у меня только платье, в котором я приехала на открытие выставки, а телефон вместе с сумочкой явно под надзором Сауда или его покорных слуг.

– Сауд приглашает тебя на чай. – Тихий голосок будоражит мое спокойствие. Оборачиваюсь и вижу ту самую восточную красавицу, делавшую минет Его Высочеству.

– Я не хочу. – Подбиваю подушку под щеку и обхватываю ее одной рукой.

– Не зазывай на себя его гнев.

Вздыхаю, аккуратно переворачиваюсь на живот и сползаю с постели, размером с необитаемый остров.

– Как тебя зовут? – спрашиваю ту, что принесла мне неприятные вести.

– Айя. Я пятничное развлечение господина.

Значит, у него на каждый день недели есть женщина. Отлично устроился.

– Приятно познакомиться.

Айя пугливо отступает и ныряет за порог. Я улыбаюсь ее прыти и неспешным шагом ползу на чаепитие.

Сауд размещается под тканевым навесом. Его длинные ноги вытянуты вперед и принимают лучи закатного солнца. На руках блестят браслеты, позвякивающие, когда он берет сладости с многочисленных подносов. Я долго рассматриваю его тайком и могла бы еще дольше, если бы не шелест листьев, что привлекает внимание.

– Быть предметом исследования не очень приятно. Проходи, присаживайся.

Я приближаюсь, показывая ему, что меня не сломило его наказание и что плескающаяся в голубой радужке моих глаз ненависть, всего лишь маленький шторм в огромном океане ярости.

– Больно? – сам интересуется моим самочувствием.

– А вы как думаете?

Сауд наливает мне чай и подает чашку. Я беру ее и дую на источающую пар поверхность. Аромат восхитительный.

– Зейнаб использовала свои волшебные мази?

– Да, мне намного легче.

В реальности же, я изнываю от боли. Любое неловкое движение приносит безумный дискомфорт. Нужно время, чтобы глубокие ссадины зажили. А еще лучше поможет полный покой.

– Обычно не менее десяти ударов плетью. Но тебя я пожалел. Ты новенькая.

– Спасибо.

Правда, я не понимаю, за что благодарю. Слово сорвалось с губ подобно прыжку гепарда. Обратно уже не воротишь.

– Абу Умама сделает тебя своей двадцать восьмой наложницей. У него самый большой гарем в Наджмане.

– Хотите сказать, что спасаете меня и плеть входит в спасение?

– Да.

Густые брови Сауда выдают всю палитру эмоций. И глядя на его профиль, по касательной окрашенный розово–лиловым светом заката, размышляю, насколько он страшен в гневе. Почему–то именно сейчас вспомнилось предостережение Айи.

– Если вы мой спаситель, могу ли я связаться с родственниками?

– Нет необходимости. Мои помощники уже связались с ними и сообщили, что ты успешно продвигаешь искусство в Наджмане и у тебя появился новый клиент. Влиятельный шейх, желающий продемонстрировать свою частную коллекцию.

– Что? – я забываю о ранах, слыша такую явную ересь.

– Юза и Хейду мои давние знакомые. Не волнуйся, они успокоили твою семью и босса.

– Да как же так! – я соскакиваю с удобного кресла, застеленного бархатным покрывалом. – Я не ваша собственность! Ненавижу вас всем сердцем!

Сауд опускает пустую чашку на блюдце и складывает пальцы домиком у груди. Замирает как скорпион при нападении. Взгляд – бездонная Харибда.

– Сегодня ты ночуешь в моих покоях. Жду к полуночи. Опоздаешь хоть на минуту, не пощажу. Будешь молить, получить десять ударов плетью.

ГЛАВА 5

– Вы не можете меня заставить! – полный ненависти взгляд летит в сторону Сауда. Мужчина стойко его выдерживает и игнорируя мой выплеск эмоций, продолжает любоваться лиловым небом. По нему проступают первые звезды.

Я со звоном ставлю чашку и убегаю прочь. Слышу, как она разбивается и как Сауд что–то шепчет на арабском. Мне все равно. Я не фигурка, которую можно переставлять с место на место, когда надоедает однообразие.

Взбешенная поступком этого самовлюбленного восточного властелина, с трудом могу сохранять ровное дыхание. Я пересекаю коридоры, петляю по их витиеватым изгибам и, оказавшись в уютном зале, где нет ни души, сажусь на огромный диван и, обняв подушку с кисточками на уголках, даю волю слезам. Как Сауд посмел выйти на мою семью? И почему они ему поверили? Сжимаю пальцами шелковую ткань и рычу. От обиды, от злости, от обреченности.

Вскоре мои глаза слипаются, и я засыпаю в полном одиночестве. Чудесный сон о моей поездке в Наджман превращается в приключенческий блокбастер. Я верхом на верблюде посреди бесконечной пустыни. Беспощадное солнце отбирает последние крохи надежды, и я предчувствую свою кончину. Внезапно вдали вырисовывается силуэт. Ветер раздувает одежду путника, а солнечные блики засвечивают его лицо…

– Ахш! – доносится грозный звук.

Я просыпаюсь и вижу смуглого парня, возвышающегося надо мной.

– Идем, Его высочество ждет.

– Я никуда не пойду. Так и передай своему господину.

Он взмахивает руками, будто проклинает этот день и хватает меня за волосы. От моего визга позвякивают бокалы, стоящие на изящном комоде с золотой окантовкой.

Можно сказать, одним мизинцем стащив меня пол, волочит за собой, не взирая на мои мольбы о помощи. Я пытаюсь вырваться, царапаюсь, брыкаюсь, но бездушный монстр в черном одеянии ни на секунду не замедляется. Даже когда на его пути возникают ступени, он делает так, что я пересчитываю ребрами каждую из них и гулко постанываю от боли. Ни капли сочувствия и сожаления. Мне страшно так, что внутри всё сворачивается в тугой узел.

Возле спальни Сауда меня отпускают.

– На ноги! – командует тот, кому чужды страдания чужестранки.

Я испытываю неимоверную боль. Ноет все тело. Свежие раны на спине по моим ощущениям начали кровоточить. Но кому до это есть дело?

Два удара в дверь и Сауд разрешает войти. Мой мучитель заталкивает меня в комнату и исчезает настолько незаметно, что я даю ему прозвище Джин.

– Ты опоздала. Уже почти час ночи.

Не могу отвечать, так как попросту плачу. Опустив голову, позволяю слезам пропитать ковер под ногами. Сауд бесшумно, практически по воздуху, приближается ко мне, и легонько коснувшись моего подбородка, внимательно рассматривает, выискивая то, что известно только ему.

– Раздевайся.

– Что? Нет,…пожалуйста…

– Замолчи, или я залью твой рот свинцом.

Пара коротких всхлипов и я расшнуровываю лиф, чтобы платье скользнуло к щиколоткам. Сауд недвижим и наблюдает за всеми моими действиями. Когда я предстаю перед ним в почти первозданном виде, подходит еще ближе.

– Ты прекрасна, Валерия, – проводит костяшками пальцев меж моих грудей. – Я понимаю Абу Умама. Столь ценное сокровище должно находиться под надежной охраной.

Я молчу. Лишь изредка втягиваю густой воздух, собравший в себе дюжину ароматов.

– Как спелое зерно граната. – Сауд задевает мой левый сосок.

– Я прошу вас…– жалкая попытка воззвать к его нутру.

– Ложись на кровать. Трусики можешь не снимать.

Немного удивлена такому приказу. Обойдя его, забираюсь на королевское ложе с прозрачным балдахином, развевающимся от теплого бриза, плывущего из открытых окон, и ложусь на живот. Шорох меня не пугает, а вот то, что его создает Сауд, да. Матрас прогибается под тяжестью его веса. Я стараюсь не думать о том, что произойдет. Так лучше.

– Будет больно, прикуси зубами подушку. – Сообщает Сауд и секундой позже, забравшись сверху, что–то наносит на мою спину. Следом, горячие большие мужские ладони принимаются распределять это маслянистое вещество по всей моей израненной спине.

Не буду ныть. Не издам и писка. Но не выдерживаю и сдаюсь, когда он проходится по оголенным участкам ран, втирая в них то, что нанес буквально пять минут назад.

– Мохаммед обошелся с тобой жестоко? – не перестану вслушиваться в это гортанное звучание знакомых мне слов.

– Джин? Да.

– Ты заслужила этого?

– Нет.

Сауд наматывает на руку мои русые пряди и тянет на себя. Я выгибаюсь, инстинктивно приоткрывая рот.

– Ты ослушалась. Разве не так?

– Нет. Я же предупредила вас, что не приду.

Сладко–древесный аромат Сауда пьянит. Но в моей жизни были мужчины, и я знаю, как себя с ними вести.

– В моем доме и на моей территории все подчиняются мне. Ты должна это усвоить, Валерия.

Его губы у моего уха, а свободная правая рука покоится на моей ягодице. Секундой позже она забирается под трусики, и от этого соприкосновения я выпускаю на волю сдавленный выдох.

– Вам запрещено…

– Мне можно всё, – перебивает Сауд, – я никому ничем не обязан. Даже такому уважаемому человеку как Абу Умама. Не ему меня учить и просить о благоразумии. Если я захочу, ты станешь моей.

– Я не стану вашей. И его тоже. Я свободная девушка.

– Зря ты так думаешь. Восточные мужчины опасны и знают цену всему.

Сауд возвращается к лечебному массажу, а я замолкаю на неопределенный срок. Спустя полчаса разрешает мне одеться и указывает на софу, застеленную бархатным покрывалом. Я наблюдаю за передвижениями Сауда по комнате и гадаю, что дальше.

– Пока, ты не моя наложница и я могу лишь изредка наслаждаться твоим присутствием.

Аль–Хамад моет руки в золотой чаше и обтирает их белоснежным полотенцем.

– Сегодня я был добр к тебе. Теперь и ты будь добра услужить мне.

– Я не буду с вами спать. – Откровенно говорю я, и улыбка на лице Сауда является подтверждением того, что именно этого он от меня и ожидал.

Сократив и без того удушающее расстояние, заставляет подняться, сильно сжав плечо. Черные, как уголь глаза обретают новые краски: пугающие, дерзкие, властные.

– До рассвета несколько часов. Я хочу, чтобы ты танцевала для меня все это время. Откажешься, отправлю к Мохаммеду.

Так вот для чего было проявлять ко мне такую нежность?

– Я не умею.

– Не лги мне. Я видел твои выступления на родине.

– Всего лишь увлечение…– губы еле шевелятся.

– Так увлеки меня, русская красавица.

Отрицательно верчу головой и Сауд дает мне пощечину.

ГЛАВА 6

Я прикрываю щеку ладонью. Она горит, пылает, а я смотрю на Сауда самым убийственным взглядом. Улыбается, ехидничает, выворачивает мне душу своими черными очами.

– Танцуй.

– Мне нужна музыка. – Бормочу я, держась из последних сил.

Сауд отходит, усаживается в величественное кресло и начинает методично хлопать в ладоши. Я сразу улавливаю ритм и временной промежуток. Понимая, что не выйду отсюда, пока не подчинюсь его воле, откидываю волосы на спину и совершаю медленные движения бедрами. Я рисую ими знак бесконечности, будоражу воздух вокруг. И чем явнее демонстрирую телом мягкие волны, тем внимательнее становится Сауд. Он опирается локтями о колени и только и делает, что наблюдает. Ни капли эмоций. Ни намека на чувства. Холодная маска на загорелом лице.

Я поворачиваюсь к нему попой и не знаю зачем, слегка нагибаюсь. Меня несет не в те дали, но прекратить не могу. Нет ни боли, ни страха, ни зажатости. Я расслабляюсь и отдаюсь мелодии, что звучит у меня в ушах. В какой–то момент просыпаюсь и вижу Сауда перед собой. Тяжело дышит, пьяно моргает. Осторожно опускаю глаза и осознаю, что зажимаю платье руками, неприлично оголяя ноги.

– Запретный плод сладок.

Глухо и как–то невнятно изрекает Сауд и целует меня, грубо отбирая все шансы противостоять. Вкус корицы и бергамота. Я плыву от аромата и напора, с которым он наступает. Но вовремя прихожу в себя, разрывая стальную цепь, что нас сковала. Рассматриваем друг друга около минуты, а затем Сауд обтирает рот, будто поцеловал скользкую медузу и кажется, проклиная весь свет по–арабски, идет к двери.

– Уходи. Ты еще не заслужила разделять со мной одну постель.

Меньше всего хочу такой участи, поэтому быстро покидаю темную обитель властного монстра. Радует только то, что благодаря его снадобью, моя спина перестала посылать мне уколы боли.

Всю ночь я ворочаюсь с одного бока на другой и так и не засыпаю. Бессонница по известной мне причине. Ненавижу. Мысли сбиваются в стаю и истошно кричат, сводя меня с ума.

– Доброе утро, – Зейнаб входит в мою комнату, когда я уже одета и готова к новому запоминающемуся дню, – поторопись, только тебя ждут.

Ставит завтрак на тумбу с изогнутыми ножками и исчезает. Странная она сегодня. Я делаю глоток чая и съедаю дольку грейпфрута. Через минуту, с не хорошим предчувствием следую в общий зал, где обычно собираются все девушки. Но там никого нет. Грозный бас Мохаммеда со стороны улицы сразу же отрезвляет. Выхожу и бреду за ним до огромной придомовой площади, окруженной цветами и статуями, на которой расположились с десяток машин. Все они одной марки и цвета.