Без определённого места жительства бесплатное чтение

Глава 1

– Мамочка, а что мы будем сегодня кушать? – со слезами на глазах спросила чумазая девочка, одетая в потрёпанное платье и старые калоши на босу ногу, которые были велики на два размера.

– Не знаю, – со вздохом глубокого отчаяния ответила женщина, сидевшая на голой земле в длинном летнем сарафане, замызганном и изношенном. – У нас ничего нет…

– У меня животик болит, – еле слышно захныкала светловолосая девчушка, потирая грязными кулачками влажные глаза. – Я есть хочу.

– Иди сюда, – грустным голосом мать подозвала дочь и посадила её себе на колени. – Сейчас люди будут идти, и мы у них попросим на хлебушек, да?

Но прохожие не хотели подавать копеечку голодным просителям. Рассерженные, не выспавшиеся, с помятыми лицами жители небольшого городка спешили проскочить мимо, огрызались, желали уйти к своим в табор, найти работу или встать на панель, мол, там за ночь можно заработать ползарплаты. Слушая бредни посторонних, молодая женщина закрывала ребёнку ушки, чтобы не травмировать детскую психику.

Настя, так звали пятилетнюю девчушку, за несколько дней пребывания в «дружелюбном» обществе быстро привыкла к ругательным словам, которыми так охотно бросались взрослые тёти и дяди. А вот её маме Карине было не до унижений, какая она плохая, безработная, отсталая – и ещё много чего кидали в лицо беззащитной женщине озлобленные жители, не вдаваясь в подробности, почему такая молодая живёт на улице, да ещё и с ребёнком.

Всё очень просто, до слёз – просто. Карина приехала искать мужа, уехавшего на заработки. Последнее письмо от него было получено два месяца назад. С тех пор Григорий как воду канул. Ни денег, которые он высылал тридцатого числа каждый месяц, ни телеграммы. Погоревав с неделю, Карина всё-таки решилась ехать за мужем.

– И куда тебя несёт, девка? – бабушка-соседка откровенно не понимала молодую барышню. – Мужиков – тьма, а твой загулял, поди. Плюнь и живи дальше. Ой, как вспомню своего, гуляка был ещё тот, а мне что? Выгнала и пошла корову доить.

– Тёть Галь, поеду.

– А девку куда?

– Может, присмотрите?

– Э-э, не-ет, голуба моя. Если уж и собралась бабника своего возвращать, то и дочку бери. Пущай он там в её глаза посмотрит. Осиротинил ребёнка, бесстыдник, безотцовщиной оставил…

А что, правильно баба Галя говорит, если одной ехать, то, вероятно, Коля не захочет встречаться, а от ребёнка отвернуться не сможет. Собрала сумку, взяла Настю и села на поезд дальнего следования. Путь неблизкий, больше двенадцати часов пришлось трястись в душном плацкарте, выслушивая детский плач уставших младенцев, вдыхая омерзительный запах давно нестиранных носков, потных тел, жуткого перегара соседа напротив.

– За вещами присмотрите? – Карина обратилась к миловидной женщине, сидевшей у окна за столиком. – Мы на пять минут.

– Хорошо, – равнодушно ответила незнакомка, покосившись на простенько одетую мамашу.

Карина отвела дочь в туалет, чтобы оправиться и умыться перед сном. Вернувшись, не обнаружила вещей и женщины, которая обещала присмотреть за сумкой.

– Извините, у меня вещи украли, а там документы… – кинулась с жалобой к проводнице, – надо её найти!

– Кого? Сумку? – толстая проводница пила горячий чай и читала последние новости в газете.

– Женщину. Понимаете, я попросила присмотреть, а пришли и… – тараторила взволнованная Карина, уставившись на обвисший профиль кудрявой женщины.

– И что я должна сейчас сделать? – отставив стакан, дама наконец повернула голову. – Вы зачем сумку бросили? И где вы её оставили? На вокзале? – её надменный тон проникал в самую глубь встревоженного сердца.

– Там документы, деньги… – сквозь слёзы объясняла Карина. – Там всё…

– Сходите на ближайшей станции и возвращайтесь в Кукуевку. Скорее всего, милиция обнаружила вашу пропажу и передала начальнику вокзала, – придвинула стакан к себе и дунула на горячий напиток.

– Сумка была здесь, в вагоне…

– Женщина, дайте отдохнуть. У меня нет вашей сумки. Бросают где ни попадя, а потом бегают и жалуются, – опустила глаза на газету, дав понять, что помощи в поисках пропавших вещей не будет.

– А что же мне делать?

– По приезде идите в отдел милиции. Они Вам помогут.

Но и там ей не помогли. Отмахнулись, как от назойливой мухи, пожелав удачи и не попадаться на глаза, иначе Карину определят в обезьянник, а её дочь – в приют. Нельзя в приют, Карина сама воспитывалась тётей, которая работала с детьми, и прекрасно знает, в каких условиях живут брошенные детки. Она попыталась попросить помощи у прохожих, но люди смотрели на неё, как на отброс общества: проходили мимо, не отвечая на вопросы, отмахивались и не смотрели в лицо. Бедная женщина металась по небольшому городку в поисках сочувствия, но никто не пожелал окунуться в её проблемы.

– Иди, дворы мети, а не попрошайничай, – седовласый мужчина вышел из магазина, откуда только что выгнали Карину с ребёнком, когда она попросила воды. – И что вы все сюда прётесь? Самим жрать нечего, а тут ещё и эти, – сплюнул рядом с напуганной Настей и злобно зыркнул в её округлившиеся голубые глазки. – Дитём прикрываешься? Ты для этого ноги раздвигала, чтобы не работать? У нас даже бабки работают, семечки продают, а ты шляешься тут, заразу всякую разносишь, – оценивающе посмотрел на дешёвенький сарафан Карины. – Иди отсюда, иначе тебя в кутузку закатают.

Наслушавшись всякого, Карина села на лавку и зарыдала. Что за люди здесь живут? Никто не откликнулся на мольбу несчастной женщины. Все только ругают, гонят, плюются… Не стоило оставлять вещи постороннему человеку, надо было вынуть деньги и документы, но Карине, прожившей несколько лет в глухой деревушке, не пришло в голову, что кто-то может взять чужую сумку и сбежать. До позднего вечера мать металась по улицам, таская за собой голодного и уставшего ребёнка, слёзно просила денег на билет и, крестясь, обещала выслать всю сумму, как только вернётся домой и возьмёт в долг у соседки – бабушки Гали.

Стемнело. Карина разжала кулак, чтобы пересчитать деньги, которые ей дали неравнодушные люди, точнее сказать, бабушки и одна молодая женщина, заметившие уставшую мамашу с заплаканными глазами и маленьким ребёнком. Каждая из сочувствующих поинтересовалась, что случилось, и, выслушав горькую правду, посоветовала возвращаться домой и не искать пропавшего мужа.

– Жизнь сейчас такая, – пожилая женщина с огромным горбом на спине спешила домой к больному лежачему деду, нуждавшемуся в обезболивающих, – сами на сухарях живём. Муж мой уже год как парализованный. Лекарств не дают, а если правду сказать – нету их. Вот и маемся… – вглядываясь в потерянное лицо незнакомой девушки, бабушка прослезилась. – Я бы дала тебе, девонька, больше, но не имею возможности, – вынула руку из кармана и протянула рубль. – И переночевать позвать не могу. Сами ютимся в коммуналке. Соседи у нас слишком разборчивые, скандальные. Чуть что – грозят выселить.

– А дети? У Вас есть дети? – забыв на мгновение о своём плачевном положении, Карина успела пожалеть несчастную старушку.

– Был… сын, – украдкой вытерев слезу, женщина отвернула голову и еле слышно промолвила, – спился, прости Господи.

Развернулась и, не попрощавшись, поковыляла по узкому тротуару, опираясь на потрескавшуюся клюку. Другая бабушка рассказала о своей несчастной доле, сидя на скамье у двухэтажного дома. На ней были надеты белая ночная сорочка и домашние тапочки, больше смахивающие на мужские шлёпки, в руках она держала алюминиевую тарелку с высокими краями, наполненную всякими сладостями. Посматривая в тёмное небо, на котором ещё не успели проявиться звёзды, старушка пожаловалась на своего занятого сына и непонимающую невестку, вечно недовольную грымзу.

– Прячет от меня всё самое вкусное, – положив в рот кусочек клюквенного мармелада, закатила глаза и шумно причмокнула, – М-м, а я их так люблю. Обожаю это лакомство. Будешь? – охотно протянула Насте тарелку и уточнила. – Только одну. А то мне самой мало.

После этих слов Карина внимательно изучила сморщенное лицо старушки и вдруг заметила какую-то странность. Вроде взрослая, а говорит, как её Настя. Настюша осторожно взяла мармелад красного цвета и сразу положила в рот. Не разжевав, проглотила и попросила ещё.

– Только одну, – напомнила чудна́я женщина, показав глазами на тарелку. – Так вот, – помусолив полупустыми дёснами желейное лакомство, продолжила говорить о себе. – Она прячет, а я нахожу. А тут додумалась в шкаф запирать. Ключа-то два, а я заметила. Один с собой забирает, в сумку кладёт, а второй под ванную кидает. Она думает, я сплю, а я за ней слежу, – наклонила голову, устремив хитрый взор на противоположную двухэтажку. – Я всё вижу, всё помню. Она говорит, что у меня мозги переклинило, а это неправда. У меня, знаешь, какая память?

Ни с того ни с сего заговорила на «ты».

– Я в шахматы умею и в шашки. А ещё у нас в Ленинской комнате барабаны. Так я и на них играю. Вожатой была.

Поставив на скамью тарелку, внезапно вскочила на ноги, приставила ладонь ребром ко лбу и запела на всю тихую улицу:

– Взвейтесь кострами, синие ночи!

Мы пионе-еры – дети рабо-очих!

Карина и Настя вздрогнули.

– Что это с ней? – Настя испугалась необычной старушки.

– Пойдём отсюда, – негромко сказала мама, взяв дочку за руку.

Незаметно обойдя дом с другой стороны, пока женщина не видела, Карина и Настя побежали на другую сторону улицы и спрятались под высоким тополем.

– Мурзик! – из окна второго этажа обшарпанного здания выглянула молодая женщина. – Где ты? Кыс-кыс-кыс! Иди домой!

– Извините, – Карина решила обратиться к этой незнакомке, потому как её голос показался добрым и спокойным. – Можно Вас попросить?

– Кто это? – полушёпотом спросила любительница кошек. – Что вы здесь делаете?

– Понимаете, мы отстали от поезда… – Карина вышла на свет, опускающийся из окон. – Можно у вас попросить немного денег на обратную дорогу?

– Кто «мы»? – женщина вглядывалась в темноту.

– Я и… – Карина вывела Настю из-под листвы, – моя дочь.

– Вы серьёзно? – настороженно спросила она. – И откуда вы?

– Из деревни, – тяжело вздохнув, Карина опустила глаза. – Нас обокрали.

– И документы?

– Да.

– Тяжёлый случай, – посочувствовала незнакомка, высунувшись из окна по плечи. – Голодные?

– Да! – выкрикнула Настя, сглатывая слюну. – Очень!

– Ладно, заходите, я вас покормлю. Только денег у меня нет, – уточнила строгим тоном. – Второй этаж, правая дверь.

«Наконец-то! – обрадовалась Карина, направляясь быстрым шагом к подъезду. – Слава Богу, наверное, и переночевать разрешит».

Но судьба распорядилась иначе. Открыв дверь, благодетельница встала в ступор. Перед ней стояли измученные мать и дочь с засаленными волосами, потные, обувь на ногах вся в пыли, белый сарафан женщины уже не первой свежести, в пятнах, а у ребёнка круги под глазами, будто он не спит уже вторую ночь.

– От поезда, говоришь, отстали, – приподняв голову повыше, хозяйка сложила губы бантиком и поставила руки на бока. – А не твои ли в прошлом году у меня квартиру обнесли, а?

– Что? – Карина не понимала, о чём речь.

– Я спрашиваю, не твои ли? – опустив глаза на девочку, криво усмехнулась. – А девка чья? Украла?

– Подождите, Вы меня с кем-то путаете, – начала было оправдываться Карина. – Мы только сегодня приехали…

– Хотелось бы узнать имена тех ублюдков… – задумалась женщина, высверливая глазами бледное лицо белобрысой девчонки. – А ну-ка, заходи. – Схватила женщину за руку и завела в квартиру. – Сядьте здесь, я сейчас.

Закрыв за собой дверь комнаты, незнакомка притихла. Через несколько секунд гостьи услышали её шёпот:

– Алло, милиция? Быстрее. Я поймала воровок. Да, цыганки, что обокрали меня прошлым летом. Да, я их задержала.

Сердце Карины застучало с бешеной силой. Повернув голову на дверь, заметила, что хозяйка забыла закрыть её на ключ. Распахнув дверь, подхватила дочь на руки и бросилась бежать.

Этого ещё не хватало, чтобы цыганкой называли и обвиняли в воровстве. Какая глупость! В каком месте цыганка? Где? Из-за волос? Длинного сарафана? Так в деревне все так ходят. А то, что с детства цыганёнком называют, ну и что?

– Да не похожа я на них, – Карина несла по пустынной улице засыпающую Настю, – Я такая же, как и все.

Проходя мимо киоска, открытого до полуночи, измученная злобным отношением к себе Карина остановилась, прислонилась плечом к шершавой стенке и жалобно всхлипнула, прижимая к груди спящую дочку. В руках ощущалось напряжение под тяжестью маленького тела, локтевой сустав занемел вместе с запястьем, но мать стойко удерживала свою ношу и не выпускала ребёнка из рук.

– Тебе чего? – из маленького окошка высунулась женщина лет шестидесяти с ярко-красными губами и вязаной повязкой на голове, прикрывающей широкий морщинистый лоб. – Выпить?

От работницы ларька исходил тошнотворный запах, напоминающий тухлое мясо с дымком. Отвернув торс от зловонного аромата, чтобы дочь не дышала кошмарным перегаром, Карина тихо ответила: «Нет».

– Покурить? У меня всё есть. Или тебе поштучно? Так я открою, – приставучая продавщица ловко владела навыками маркетинга. – Пиво? Какого? На разлив нету, а дешёвенькое в наличии постоянно.

– Спасибо, не надо, – навязчивость подвыпившей женщины настораживала.

– А что у тебя там? – продавщица заметила торчащие светлые волосы над плечом грустной дамочки. – Ребёнок? И что ты с ним ночью ходишь? Ночами спать не даёт?

Захлопнув окошко, выбежала наружу и плотно закрыла дверь.

– Ой, так это девочка! – умилилась симпатичной внешности ребёнка. – Так она большая уже. Чего ты её таскаешь?

Присмотревшись к черноволосой незнакомке, продавщица слегка смутилась.

– Твоя?

– Моя, – у Карины горели руки, млели плечи и жутко тянуло шею.

– Не похожи, – задумчиво произнесла незнакомка, не сводя глаз с растрёпанной девушки и вынимая из кармана плюшевого халата пачку сигарет. – Мужик выгнал, что ли?

– Нет, – глаза Карины заблестели от усталости.

Сделав два шага назад, женщина прикурила и внимательно осмотрела внешний вид беглянки. Сарафан заляпан, на ногах запылившиеся сандалии, волосы нечёсаные, торчат в разные стороны, а какая коса богатая. Девчонка выглядит вполне сносно, только лицо чумазое.

– Ты из этих, а?

– Из каких? – еле сдерживая слёзы, спросила Карина.

– Ну-у, из плечевых, – затянувшись сигаретой с фильтром, женщина обратила внимание, что в руках нет сумки. – Или местная? Хотя не похоже.

– Да какое Вам дело? – Карине надоело слушать сравнение с женщинами лёгкого поведения.

Украдкой вытерла слезу, втянула свежий вечерний воздух через влажные ноздри и собралась уходить в неизвестном направлении.

– Подожди, – выбросив сигарету, незнакомка предложила войти и отдохнуть. – У меня чай в термосе есть и булка.

Карина повернулась, и продавщица увидела полное отчаяние в глазах молодой матери.

– Пойдём, пока покупателей нет. Посидишь, расскажешь, что к чему.

Открыла дверь ларька, запустила изнеможённую путешественницу. В небольшом помещении воняло ещё хуже, чем от самой продавщицы. Смесь запахов пива, чего-то жареного, дешёвых сигарет и приторных духов добродетельницы вонзилась в ноздри и опустилась камнем в горло, в висках застучало.

– Я дверь пока приоткрытой оставлю, – спасибо Господи, продавщица поняла – здесь чем-то воняет. – Пусть проверится.

В темпе убрала со стула наполненную затхлыми бычками пепельницу, пододвинула стул к широкой лавке, напоминающей длинный стол у окна, вынула из пакета батон и огромный термос с нарисованной блеклой розой.

– Садись. Вижу, есть хочешь, – поглядывая на ребёнка, незнакомка открыла термос и налила в почерневшую от крепкой заварки железную кружку ещё горячий чай. – Бери батон.

Запах сладкого чая пробудил Настю ото сна. Приоткрыв глаза, девчонка подняла тяжёлую голову и зевнула.

– А мы уже дома? – её сонный взгляд упал на кружку, над которой струился ароматный пар. – Это мне?

– Тебе, – незнакомая женщина не дала ответить маме. – Бери, пей.

Придвинув второй стул, села, шмыгая носом, и начала расспрашивать, кто эти люди и откуда. Карина ела свежий мякиш батона, неторопливо отвечала на вопросы, так как её невообразимо клонило в сон, и крепко держала дочь за пояс.

– Ясно. Загулял, значит, – сделала поспешные выводы продавщица и громко икнула. – Они такие, мужики эти, – открыла банку пива, сделала два глотка и громко рыгнула. – У меня тоже был муж. Был да сплыл. Ха-ха! – посмеялась и присосалась к жестяной банке. – Бр-р, – передёрнула плечами. – У них же две головы. Одна, чтобы лапшу на уши вешать, а вторая – путеводитель. Вот на кого этот водитель вздыбится – туда и путь. Понятно?

– Угу, – ответила несмышлёная девочка, набив рот кусочками батона.

– Что «угу»? – продавщица положила руку на витрину с газированной водой. – Чтоб ты понимала, человеческий детёныш, – подмигнула опьяневшим глазом. – Вырастешь – то же самое будет. Нет святых мужиков. По крайней мере, за свои шестьдесят ни одного не встретила.

Неприятный разговор прекратился. Доедая кусок батона, Карина отхлебнула крепкого чая, предложила попить дочери и доесть крошки со стола. Глядя на голодных путниц, ларёчница нахмурила брови.

– И долго вы так «прогуливаетесь»? – ковырнула облупившимся красным ногтем между передними зубами.

– Мы сегодня приехали, – Карина не спускала глаз с прикрытого окошечка, боясь мимо проходящих милиционеров.

– Сегодня? М-да, а выглядите так, будто месяц попрошайничаете, – засомневалась женщина. Подняв банку, чокнулась в воздухе с гостями и осушила её. – Ах, хорошо! – вытерла рот ладонью. – Тебя как звать?

– Карина, а её – Настя.

– Имя у тебя какое-то… Не русская, что ли?

– Русская.

– Не встречала таких имён. А меня – Катькой, – улыбнулась и смяла жестянку. Выбросив её наружу, встала в дверном проёме, выдохнула и закурила. – М-да-а, вот жизнь, да? У тебя девчонка есть, а у меня – никого. У меня квартира есть, а у тебя – ничего.

– Неправда, – возмущённо сказала Карина, – дом у нас.

– Где?

– В деревне.

– В какой?

– Липовка, – затосковала по родным краям женщина.

– А-а. И что ты забыла в нашем городе?

– Я же рассказывала, мужа приехала искать, – Карина вглядывалась в мутные глаза забывчивой Кати и не понимала, почему она ведёт себя так, будто первоначального разговора не было.

– Точно! – подняв кверху указательный палец, продавщица чудно хихикнула. – Ты не обращай внимание, у меня бывает, – затянулась сигаретным дымом, выходя на улицу.

– Мама, – Настя допила чай и шепнула Карине на ушко, – я писать хочу.

– Сейчас, – также шёпотом ответила мать и спросила у новой знакомой, где здесь туалет.

– Везде, – Катя повернула голову набок. – Видишь, сколько кустов? Садись под любой.

Поставив дочь на ноги, Карина взяла её за руку и повела оправляться. На улице тишь да благодать: тишина, спокойствие, прохожих по пальцам посчитать, где-то издалека доносятся задорный смех отдыхающей молодёжи, музыка, рокот автомобильного двигателя. Усадив дочь под куст сирени, Карина встала рядом и, озираясь, следила, чтобы никто чужой не наткнулся на них.

– Я всё. – отрапортовала девочка, поправляя платье. – А ты?

– А я не хочу, – наслюнявив большой палец, мама вытерла ребёнку кожу вокруг рта.

– А где мы будем спать?

– Пока не знаю, – удручённо выдохнула Карина, взяв дочь за руку. – Может быть тётя Катя нас впустит к себе на ночь, как думаешь?

– Она странная, – недоверчиво ответила девочка. – Она мне не нравится.

– Только ты ей этого не говори, хорошо?

– Угу. – согласилась Настя, переступая через невысокую траву.

Подходя к киоску, Карина остановилась. Оттуда доносились разговоры. Прислушиваясь к голосам, спряталась за широкий ствол тополя, протиснув дочь между своим телом и стволом.

– А что там? – Настя обняла шершавый тополь и приложилась щекой.

– Тсс, – мама попросила не шуметь.

После дневного столкновения с милиционерами и их жёсткого предупреждения, она опасалась попадаться им на глаза. Мало ли, кто там подошёл к ларьку, а вдруг это они.

– Катерина, с меня причитается! – игривый мужской голос благодарил продавщицу. – Ты у нас подруга – что надо!

– Ой, да ладно, – кокетливо отвечала Катя, шелестя пакетом. – Ещё бы плату поменьше…

– Не от нас зависит, дорогая, ты же знаешь. Делаем то, что приказано.

– Ой, ребятишки, смешные вы! – хохотала Катя. – Я же всё это не продам!

– Да здрасьте, такой красотке и не под силу? – в унисон смеялся мужчина в форме. – Ты ж у нас – на вес золота! Найдёшь, кому спихнуть.

Карина слушала с интересом и с большой долей напряжённости. Дождавшись ухода весёлого мужчины, вернулась в киоск.

– Милиционер? – с ходу задала странный вопрос.

– И что? – Катя убирала коробку без опознавательных знаков под стол.

– Нас ищут? – Карина поглаживала дочь по голове и тяжело дышала.

– И зачем вы им? У этих, – женщина медленно кивнула головой вправо, – своих забот полон рот. Так, – выпрямилась, вспоминая, что ещё должна была сделать, – пора чапать до хазы.

– Что?

– Спать пора, вот что, – окинув неоднозначным взглядом гостей, Екатерина помедлила, прикусила нижнюю, обветренную губу, а затем предложила пойти к ней. – Идти вам всё равно некуда, у меня переночуете и поедете искать своего папу. Да, ребёнок? – опустила глаза на девочку.

– Да! – радостно воскликнула Настя, представив тёплую, свежую постель.

Как выяснилось, Катя живёт недалеко: на соседней улице, если пройти дворами. Квартира оказалась довольно-таки скромной и без затхлого запаха, но нотки сырости присутствуют. Пожелтевшие обои и ободранный пол нисколько не портили настроение случайных гостей, на уме лишь одно: хорошенько выспаться, найти денег и уехать из этого не очень-то и дружелюбного городка. Катя постелила матери с ребёнком на полу, потому как второго дивана нет.

– Сгорел случайным образом, – пояснила хозяйка, кидая засаленные подушки на кучу старых одеял, которые сейчас послужат матрасом. – Уснул мой бывший с сигаретиной во рту. И как только сам не погорел, гадость такая? Оставил мне срач, долги и пустой холодильник. Нашёл, видимо, себе другой кошелёк, потолще. – По лицу Кати было заметно, до сих пор переживает, злится на мужа, но и любит его. – Ложитесь. Я ещё немного пободрствую и спать. Дел невпроворот.

– А можно умыться? – тонким голосом спросила Карина, расплетая косички дочери.

– Нет у меня горячей воды. Отключили за неуплату. Утром встанете, согреете и помоетесь, – убедительно ответила Катя, отходя к двери.

– Спасибо, – Карина чувствовала себя защищённой в компании малознакомой женщины.

– Спите, – переступив порог, Катя закрыла дверь.

Это была, наверное, самая счастливая половина ночи, которую Карина и Настя провели в чужой квартире. Уснули без задних ног от дикой усталости и переутомления. Даже шум из соседней квартиры не помешал расслабиться и провалиться в глубокий сон. Карина, обняв спящую дочь, видела во сне мужа, улыбающегося и очень счастливого. Он стоял перед ней в белой рубашке с протянутой рукой, сжимая душистый букет полевых цветов.

– Почему ты не приехал? – Карине стало грустно. – Я тебя так ждала.

– У меня работа, ты же знаешь, – лицо Гриши сияло каким-то непонятным светом, перекрывая видимые черты бликами.

– Я соскучилась, – Карина хотела обнять мужа, но руки не поднимались.

– Я знаю, – ответил Гриша и улыбнулся ещё шире, обнажая дёсны.

– Настя тоже по тебе скучает…

– А кто это у нас тут? – улыбка Гриши неожиданно исчезла, и чёрные брови опустились на глаза. Взгляд любимого мужа стал хмурым, отвратительно злобным.

Карину передёрнуло. Голос мужа стал грубоватым и каким-то скрипучим.

– Ах, какая красотка, – омерзительная ухмылка и выброшенный букет насторожили Карину. – Откуда ты, красавица?

Карина почувствовала неприятное прикосновение к щеке и открыла глаза. Перед ней на коленях стоял пропитый насквозь мужик с грязными волосами и в полосатой майке, бессовестно расстёгивая ремень на изношенных брюках.

Женщину охватила паника. Прижав дочь к груди, затряслась, как осиновый лист на ветру, и поджала губы.

– Чего смотришь? Раздевайся, – приказал отвратительного вида мужлан, опустив вниз молнию ширинки.

– Вы с ума сошли? – у напуганной Карины прорезался голос. Он был не таким грозным, как хотелось, немного осипшим, заниженным, провалившимся и застрявшим в горле. – Уходите.

– И оставить такую красавицу одну? – с усмешкой в голосе прохрипел незнакомец. – В кои-то веки нормальная баба попалась, шутишь, что ли?

Следующими в ход пошли штаны.

– У меня ребёнок, – Карина хлопала ресницами, не зная, как убедить нахального мужчину оставить их в покое.

– Выгони её, делов-то, – стянув засаленные брюки, незнакомец навис над шокированной женщиной и дыхнул отвратительнейшим перегаром прямо в лицо.

Карина зажмурила глаза, потерявшись в пространстве.

– Господи, помоги. Отведи беду, услышь меня, Боже, – промелькнуло в её затуманенной голове. – Спаси моего ребёнка.

Настя спала, как убитая. Она не слышала лязг бляхи, чужой пропитый голос и не чувствовала, как мама прижимает её обмякшее тело к груди. Спала так крепко, словно чем-то накачали. Руки матери держали дочь намертво, прикрываясь от похотливого чужака.

– Переложи её на другую сторону, – открытая улыбка пьяницы извергала невыносимое «амбре». Коричневые отколотые зубы вызывали отвращение, а пожелтевшие глаза говорили об опасной болезни, которая передаётся при прикосновении.

Карина открыла глаза и попыталась закричать, но распирающий ком, застрявший в горле, преградил дыхательные пути, пережимая голосовые связки. Из обезумевших глаз брызнули слёзы.

– Уходи, – прохрипела ошарашенная женщина, случайно плюнув в пропитое лицо.

– А-а, так ты у нас норовом, – радостно воскликнул бродяга, протягивая руку к волосам жертвы. – Я таких люблю.

– Катя-а, – раздалось в голове Карины, – где ты?

Порочное существо потрогало мягкие запутанные локоны и с удовольствием понюхало их. Волосы пахли сладковато-кислым сыром, залежавшимся в закрытом пакете. Мужлан провёл двумя пальцами по пушистой шевелюре и занюхал их.

– Ха-а, – поднёс их к горбатому носу, покрытому слоем грязи, – прекра-асно…

Закатил глаза и втянул влажный воздух заросшими ноздрями. У Карины перехватило дыхание от непонятного поведения этого недочеловека. Он вёл себя так, будто впервые видит живую женщину, будто он сбежал с необитаемого острова и пытается наладить контакт.

– Катя! – выкрикнула Карина, ощутив облегчение в глотке.

– Катя? – повторил низким голосом незнакомец и булыжником рухнул на мать и дитя.

– Катя-Катя, – перед обезумевшим лицом Карины предстала спасительница.

Настя проснулась от чувства давления на верхнюю половину тела. Открыла глаза и закричала на всю квартиру:

– А-а!

Екатерина, держа в руке замызганную неоднократной жаркой сковороду, смотрела на мужское тело с неприкрытым презрением.

– Уходить вам надо, – предупредительно махнула сковородой. – Сейчас менты нагрянут. – Подняла бессознательного мужика за майку и оттащила к занавешенному окну.

– Боже, кто это? – Карина заплакала от радости, обхватив руками голову дочери.

– Брательник мой, – с горестью вздохнула хозяйка, застёгивая штаны мужика. – С психушки сбежал. Его уже несколько дней ищут. Вот, нарисовался – не сотрёшь.

– Мамочки, – сердце Карины чуть не выпрыгнуло из груди. – Я уже думала.

– А ты меньше думай, – отрезала Катя, проверяя затылок брата на предмет раны. – Что ж ты сразу не закричала?

– Не смогла…

– Не смогла она. Так и дочку проворонишь, – Екатерина показала глазами на дрожащего ребёнка. – Орать надо, чтоб вся округа услышала, поняла?

– Угу, – Карина кивнула головой и поцеловала дочь в темечко.

– На, – Катя протянула гостье монетки. – У меня больше нет. Сама живу, как бомж. А теперь идите, – посмотрела жалостливыми глазами на истекающего кровью брата и пустила слезу отчаяния. – И что мне с тобой делать, горемыка? Лечат тебя, лечат, а толку – никакого.

Карина поднялась на ноги, помогла встать Насте и одеться.

– Спасибо, Катя, – поблагодарила благодетельницу.

– Иди уже, – бросив короткий взор на гостей, Катя неприлично шмыгнула носом. – Если заплутаешь – приходи, переночевать впущу. Только с собой никого не приводи. У меня здесь не гостиница.

– Спасибо.

– Идите, а то и вас загребут, – сквозь слёзы сказала Катя. – Я ведь тоже не подарок. Просрала жизнь, а теперь… Да, и ментам не попадайтесь! – крикнула вдогонку. – Спрашивали вчера про вас, а я сказала, что не видела!

Карина поблагодарила хозяйку, взяла дочь за руку и вышла на улицу. Шесть часов утра. Куда идти, куда податься? Покрутившись у подъезда, решила направится вдоль по улице: возможно, кто-нибудь согласится подвезти одинокую маму с маленьким ребёнком до трассы, где можно добраться до Москвы на попутках. Недалеко от дома, у пешеходного перехода, она увидела легковой автомобиль с шашечками на крыше и подумала, что водитель, может быть, откликнется на малюсенькую просьбу.

– Доброе утро, – поздоровалась Карина, остановившись у открытого окна со стороны пассажирской двери. – Вы сейчас не заняты?

Открыв заспанные глаза, мужчина немного оторопел.

– А что? – снял кепку и резкими движениями протёр лицо, чтобы проснуться.

– Нам нужно выехать из города, – Карина невольно улыбнулась.

– Куда, из города? – спросонья мужчина не сразу сообразил, что нужно этой молоденькой девушке.

Потянувшись, зевнул, пригладил короткие волосы, провёл двумя пальцами по пушистым чёрным бровям, глядя на своё отражение в зеркале дальнего вида, откашлялся и вышел наружу, чтобы размять ноги.

– Так, куда вам надо? – сделал два приседания и четыре размаха руками. Суставы неприятно хрустнули, и водитель ощутил облегчение во всём затёкшем теле. – Говорите адрес.

– Довезите нас, пожалуйста, до трассы, – наблюдая за утренней зарядкой, Карина положила руки на плечи Насти. – Нам срочно нужно.

– На трассу? – неприлично усмехнулся незнакомец. – На работу, что ли?

Девушка не стала отвечать. Его нехороший намёк поверг в шок. Почему в этом городе все твердят одно и тоже? У них что, другой работы нет? Что за дурацкая привычка говорить посторонним людям о… Фу, какая мерзость!

– Нам нужно в Москву.

– Куда? – маленькие глаза мужчины стали чуть больше. – И каким Макаром Вы собираетесь ехать? Не проще ли на автобусе или поезде? Так даже быстрее, – издевательски усмехнулся и сел за руль.

– Понимаете, – не спросив разрешения, Карина открыла дверь, чтобы водитель лучше слышал, – мы от поезда отстали, вещи украли…

– А-а, ясно, – безразлично сказал водитель, натянув кепку на глаза и сложив руки на груди. – Бензин сейчас не дешёвый.

– Я поняла Вас, – Карина расстроилась.

Оглядевшись, она не приметила других такси, чтобы попытаться договориться о поездке. Идти в конец улицы? Солнце жарит уже вовсю. Эх, надо было у Кати воды взять с собой, а теперь обратной дороги нет. Наверное, в её квартире уже сидят милиционеры и составляют протокол.

– Мам, я пить хочу и писать, – Настя встала на носочки, – а ещё очень хочется есть.

– Уф-ф, как не вовремя, – шёпотом ответила Карина, наклонив голову. – Если мы сейчас не уедем, то останемся здесь навсегда.

– Я не хочу, – возразила девочка.

– Я тоже, – добавила Карина и жалобными глазами посмотрела на водителя.

– Был бы я на Вашем месте, то вернулся домой, а не искал приключений. Время сейчас неспокойное, а Вы ещё и ребёнка с собой взяли. Спрашивается, зачем? – покосился мужчина на любительниц бесплатных поездок. – У меня тоже дома малой. Один. Я же не беру его с собой на работу. Зачем так издеваться? Пусть спит дома. Кстати, сколько Вашей? – заинтересованно задал вопрос, приподняв подбородок повыше для лучшего зрительного контакта.

– Пять! – громко ответила Настя, улыбнувшись щербатым ртом. – Мне скоро в школу!

– В школу берут с семи… – раздумывая, брать или не брать нищих пассажиров, шофёр поёрзал в жёстком кресле. – Моему шесть, – сам не понял, зачем это сказал, но после последней фразы почувствовал себя негодяем. – Ладно, садитесь. Довезу вас, а там сами.

Ох, как это прекрасно! Уже второй человек за сутки пытается помочь! Значит, этот город не такой уж и потерянный, есть здесь дружелюбные жители с добрым сердцем. Запрыгнув на переднее сиденье, Карина посадила на колени дочь, но дверь закрыть не успела. С искренним недовольством взглянув на рассеянную пассажирку, незнакомец сделал грубое замечание:

– Подставная, что ль? – вытащил из кармана коробок спичек и сунул одну спичку между зубами.

– А? – Карина услышала новое слово.

– Или прикидываешься? – мужчина заметно злился. – Хочешь, чтобы меня менты остановили?

– Почему? – Карина явно не понимала, что вдруг произошло.

– Какого лысого ты ребёнка на коленки водрузила?

– А разве нельзя? У нас так все делают…

– Кто «все»? Вам, цыганкам, хоть кол на голове теши – всем табором готовы тачку облепить.

– Каким цыганкам?

Ну вот, не успела похвалить, как шофёр позволил себе разориться на немыслимое оскорбление.

– А ты что, русская? Тогда я китаец! – сам пошутил, сам посмеялся.

– Значит, не повезёте? – загрустила девушка, выставляя ногу на поребрик.

Выдохнув через нос, мужчина ответил грудным голосом:

– Ребёнка туда, а сама сиди здесь. Или тоже, туда, – кивнул назад и повернул ключ зажигания. – Только резче!

Выскочив из авто, Карина посадила на заднее сиденье дочь и сама же пристроилась рядом.

– Уселись? – уточнил водитель, повернув голову набок. Не дождавшись ответа, надавил педаль газа, и такси устремилось вдаль, поднимая клубы пыли.

Чтобы не терять время даром, завёл разговор о личном, поглядывая в зеркало заднего вида.

– Звать-то вас как? – переключил ручку на вторую передачу.

– Меня Карина, а это – Настя, – женщина покосилась на дочь, прижимая к себе, и улыбнулась.

– А я Владимир, – подмигнув в зеркало, мужчина повернул руль вправо, чтобы объехать нагловатую бабульку, перебегающую дорогу в неположенном месте. – И что им дома не сидится?

– Я к мужу еду, – улыбка спала с лица Карины. Ей показалось, будто водитель собрался нагрубить.

– Да я о старушке, – поправил водитель, показав рукой назад. – И что там, в Москве?

– Муж, – еле слышно ответила женщина, потупив глаза.

– А что так грустно? – заметил Владимир. – Или пришлось прервать каникулы по какой-то причине? Подождите, а здесь вы как оказались?

– На поезде приехали.

– К родственникам, а их дома не оказалось? – дотошный водитель заваливал вопросами.

Пожав плечами, Карина положила голову засыпающей дочери себе на колени.

– Дело ясное, что дело тёмное, – свернув во двор, Володя сбросил газ.

– А куда это Вы нас везёте? – сердце Карины застучало сильнее.

– Сейчас к другу заскочу. Он часто в Москве бывает – может, и вас подкинет.

Машина остановилась в тихом дворике у двухэтажного дома, засаженном зелёными кустами и разноцветными сортами садовых цветов. Сразу видно, здесь кто-то хозяйничает с особой любовью: цветник прополот и полит, дорожки чистые и нет бродячих кошек. Это Карина сравнила районный городок с незнакомым двором, в котором она и Настя оказались впервые.

– Посидите, я быстро.

Володя вышел и скорым шагом отправился в подъезд. В эту минуту Карина ощутила невероятное облегчение: вот сейчас, минуты через две, из этого старого, ветхого дома, наполненного неизвестными людьми, выйдет добрый Владимир вместе со своим другом, и Карина с Настей пересядут в другое авто, которое отвезёт их в Москву бесплатно.

Владимира пришлось ждать недолго: всего минут пять, а может, и десять. Карина так размечталась о скорой встрече с мужем, что не обратила внимание, сколько отсутствовал водитель. Тяжёлая входная дверь хлопнула, и на улице оказались Володя и его друг.

– Володь, перестань, я уже всё сказал, – брюнет в майке заметно раздражался. Вынув пачку сигарет из смешных шорт с зелёными попугайчиками, присел на низенький металлический заборчик и положил одну ногу на другую, согнув её в колене.

– От поезда отстали, там девчонка – ровесница моему Сашке, – давил на совесть Володя.

– И что? А у меня Лизка беременная. Уеду, а её прихватит, и дальше что? – возмущался брюнет, жестикулируя рукой с зажигалкой.

– Скорую вызовет.

– Катафалк придётся вызывать, – прикурил и выдохнул струю дыма, – для меня.

– М-да, – насупился Владимир, покосившись на свой повидавший жизнь жигуль.

Друзья молчали и думали каждый о своём. После минутной паузы Володя не сдержался:

– Юр, скажи по чесноку, причина в том, что она женщина, так?

– Чего? – нахмурив брови, Юра кинул мимолётный взор на Вовкину машину.

– Я в курсе, как Лиза относится к твоим поездкам и хорошеньким пассажиркам.

– Ой, давай без этого, ладно? – Юра явно рассердился.

Бросил недокуренную сигарету в цветник и опустил ногу. Карине стало жаль восхитительные алые розочки, которым досталось красным угольком по прелестным лепесткам. Она тоже сажает цветы перед домом, обожает ухаживать за ними, словно они её дети.

– Всё, я пошёл, – Юра протянул руку, – Лизка ждать не любит.

– Ясно, – пожав ладонь другу, Владимир развернулся и направился к машине.

– Ну, что ж, – открыл дверь, помешкал, глядя на окно первого этажа, где, по-видимому, проживает его друг, и сел за руль. – Он не может. Сегодня не его день. Вот через неделю… – зачем соврал – сам не понял. Повернул ключ зажигания и выдохнул.

Жигуль затарахтел, закашлял, но глохнуть не собирался. Не в его правилах подводить хозяина, «лечащего» своё детище чуть ли не каждый месяц. Осторожно двинулся с места и повёз случайных пассажиров к выезду из города.

До трассы ехали молча. Владимир то и дело поглядывал в зеркало заднего вида и мысленно жалел молодую женщину с ребёнком. Да, чувство жалости проникло в самую глубь мужской натуры, и водитель решился на отчаянный шаг – довезти потерянных пассажирок до столицы. Авто развернулось на развилке и помчалось назад, в город.

– Ой! – Карина ухватилась за спинку переднего пассажирского сидения, испугав спящую дочь. – Зачем Вы повернули?

– Сейчас договорюсь с соседкой, чтоб за сыном присмотрела, и повезу вас в Москву, – твёрдым голосом ответил Володя, придавливая педаль газа, чтобы побыстрее вернуться.

– Большое спасибо! – воскликнула обрадованная Карина и сразу загрустила, опустив глаза на зевающую Настю. – А чем же я расплачусь? У меня только это… – вынула из кармана сарафана монетки, подаренные добрыми женщинами.

– Ничего не нужно. Я вспомнил, что мне тоже надо в Москву. Мог и завтра поехать, но лучше – сейчас, чтобы не терять времени, – Володе не хотелось говорить правду, потому что вряд ли ему поверят. Видите ли, поначалу не было жаль путниц, а потом вдруг пожалел. Будет выглядеть подозрительно.

С души Карины упал тяжёлый камень, благодаря которому внутренне не находила себе места. Неизвестность пугала и радовала одновременно: в первом случае, получится ли добраться автостопом, во втором – она скоро встретится с мужем и убедит его вернуться домой. Но теперь, когда малознакомый водитель сам предложил довезти до города, Карина воспрянула духом. Всё-таки она и Настя попадут сегодня в Москву без приключений.

Подождав в машине, пока Владимир договорится с пожилой соседкой Глафирой Эдуардовной, Карина сложила в голове несложный пазл предстоящей встречи. Она знала, куда нужно ехать, выучив обратный адрес, написанный мужем на конверте. Вот только как добраться до строительной бригады – не имела представления. Услышав, как захлопнулась дверь подъезда, Карина повернулась и увидела улыбающегося водителя с двумя огромными пакетами в руках. Из пакетов, на которых были изображены букеты цветов, торчали нарезной батон, бутылка с газированной водой, что-то из одежды и книга.

– Держите, это вам, – водитель открыл дверь со стороны Насти и поставил пакеты на пол. – Ешьте, дорога неблизкая.

– Спасибо! – воскликнула голодная девочка и моментально вытащила книжку, которая оказалась как раз для её возраста. – «Бу-ра-ти-но», – прочитала вслух, а после прижала книгу к груди, как будто это её личная ценная вещь.

– Бери на память, – проговорил Володя, усаживаясь за руль. – Читала?

– Не-а! – девочка уже вовсю восхищалась новым знакомым дядей. – Кино смотрела!

– Молодец! – Володя вставил ключ зажигания в замок, и его рука замерла. – А может, останетесь ночевать? – предложил стеснительным голосом, не поворачивая головы. – Я что подумал, отдохнёте, поспите немного, а завтра с утра…

– Нет, мы не можем, – Карине не терпелось встретиться с мужем. – Или Вы передумали?

– Не передумал, – разочарованно вздохнул Володя и повернул ключ.

Машина «чихнула» два раза и предательски заглохла.

– Эй, в чём дело? – заволновался водитель, некогда уверенный в своём железном друге. – Ты это, не шути так.

Глаза Владимира суетливо забегали. Положив ладонь на торпедо, погладил шершавую поверхность и ласково сказал:

– Друг, только не сегодня, ладно?

Ещё раз глубоко вдохнул и повернул ключ. Аккуратно и нежно. Как по велению волшебной палочки, то есть руки шофёра, жигуль затарахтел, откашливаясь, выпустил чёрный дым из выхлопной трубы и покатился прочь с пустынного двора.

– Спасибо, – наклонив голову поближе к рулю, прошептал Вова.

Карина заметила, как ласково и по-доброму обращается водитель со своим подопечным. Ничего не сказав, она поставила пакет на колени и начала его исследовать. Вынув батон и бутылку с газировкой, заглянула внутрь и обнаружила пакет со свежими огурцами, помидорами, варёными яйцами. Даже спичечный коробок не забыл положить, внутри которого находилась йодированная соль. Овощи оказались мокрыми, на что Владимир дал уточнение – они мытые.

– Это меня соседка снабжает, – говорил он, выруливая на трассу. – У неё участок есть. Она там все выходные проводит.

Посолив помидор, Карина передала его дочери.

– А можно мне водички? – Настя посмотрела на жёлтую воду в бутылке, плескающуюся от горлышка и обратно.

– Это Зукко, – дал ещё одно уточнение Вова, – мы с Саньком её очень любим.

– А я думала, газировка, – нечаянно расстроилась Настя.

– Пей, что дают, – прошептала Карина и отвернула крышку.

Пока дочь наслаждалась сладким растворимым напитком, Карина подняла второй пакет. В нём оказались футболка, джинсы и… калоши?

– А это, чтобы ноги в ботинках не протухли, – усмехнулся Владимир, заметив изумлённые глаза пассажирки. – Когда уезжаю надолго, то они всегда при мне. На обратной дороге и переобуюсь.

Убрав пакет на место, Карина отломила кусок мягкого батона и очистила яйцо. В салоне образовался неприятный яичный запах, от которого Насте стало не по себе. Повернув ручку на дверце, открыла окно и подставила лицо порывистому тёплому ветру.

– Сядь, как положено, и не балуйся, – предупредила мама, стараясь вести себя тихо, чтобы лишний раз не потревожить водителя и не заставить его своим неприглядным поведением высадить пассажиров.

Машина выехала на трассу и помчалась с высокой скоростью вдоль плотно стоящих деревьев.

– А мы скоро приедем? – Настя не любила сидеть в тишине. Ей хотелось поговорить на любую тему, но сейчас ничего дельного не пришло в голову.

– Я теперь уже не знаю, – Владимир озабоченно опустил голову вниз, будто искал что-то, и нервно задёргал ногой.

Жигуль успел проехать чуть больше километра и внезапно заглох неподалёку от старого кафе под названием «Берёзка». Володя притормозил у обочины, вышел, снял кепку и кинул на сидение. Обошёл авто, потирая руки, и открыл капот. Из железного «друга» повалил чёрный дым.

– Отлично! Просто зэ бэст! – подняв большой палец кверху, водитель похвалил машину и с силой закрыл капот. – Замечательно! – ударил себя по колену, сплюнув на горячий асфальт.

Карина, уставившись округлёнными глазами на Владимира, поняла – приехали.

– Вам чем-нибудь помочь? – выкрикнув в открытое окно, поправила лямку сарафана.

– Чем? Чем вы мне поможете? – съязвил Володя, всматриваясь в лобовое стекло. – Вы разбираетесь в технике? Тогда – прошу, – сделал жест руками, как бы приглашая выйти и заняться ремонтом авто.

– Извините, – промычала Карина, вжавшись в спинку сиденья.

– А когда мы приедем? – заскулила Настя, ощущая солнечное тепло на левой стороне лица.

Солнце так и припекало, нагревая детскую кожу до высоких температур. Вытерев взмокший лоб, девочка решила выйти, чтобы спрятаться в тени ветвистых деревьев. Открыв дверь, аккуратно выставила ноги, не выпуская из рук бутылку со сладковатым напитком. Карина последовала примеру дочери. Вышла наружу, отряхнула сарафан от хлебных крошек и взглянула на ясное небо. Ни облачка. День обещает быть довольно-таки жарким.

– Лучше оставайтесь в машине, а я сбегаю до кафешки и позвоню Юрке, чтобы отбуксировал нас, – предупредил Володя. – Говорил же, лучше переночевать… – начал ругать пассажирок, но осёкся. Они же не виноваты, что машина оказалась неисправной. Подойдя к черноволосой красавице, потупил задумчивый взор и попросил подождать, пока не приедет его друг. – Я позвоню и вернусь, Вы только не голосуйте. Нельзя бросать тачку, она моя кормилица.

– Я всё поняла, – с улыбкой ответила Карина.

– Вернусь, и будем вместе ловить попутку, если уж Вам так не терпится, – Володя всем сердцем хотел уговорить Карину остаться, но как? Она же замужем, и едет к мужу.

Развернувшись, водитель отправился к «Берёзке» быстрым шагом, что-то проговаривая себе под нос. Карина стояла рядом с заглохшим жигули и сверлила глазами промокшую спину мужчины. Какая неприятность, хотел помочь и сам попал в отвратительную ситуацию. Карина пожалела одинокого шофёра, представив себя на его месте. Нужно обязательно найти мужа и вернуть домой. Что бы ни говорила баба Галя, но сердце любящей женщины подсказывает другое – с любимым явно что-то случилось, и его надо найти во что бы то ни стало.

Чтобы не поймать солнечный удар, Карина спряталась под широкой кроной раскидистой берёзы, в пяти метрах от автомобиля. Присела на мягкую траву и, упёршись спиной в колючий ствол, предалась детским воспоминаниям.

***

– Тётя Нюра, а можно я на речку с ребятами? – десятилетняя Карина подбежала к сорокапятилетней женщине плотного телосложения, развешивающей бельё на верёвках за баней.

– Только с одним условием, – улыбчивая тётя прицепила прищепку и обернулась. – Если вечером ты поможешь мне с пирогами. К нам приедут гости.

– Ура! Гости! – запрыгала на месте девочка, хлопая в ладоши. – Обязательно помогу!

– Ну? Беги, а то вон, они тебя уже заждались, – кивнула тётя в сторону забора, за которым стояли разновозрастные ребятишки и ждали свою подругу.

– Ура-а! – Карина тотчас поскакала к ним, чтобы рассказать хорошую новость. – А к нам гости приедут!

Распахнула калитку и ещё раз крикнула «Ура!».

– Хватит орать, пошли уже на речку, – ненавистно одёрнула светловолосая девочка. – Распрыгалась тут.

– Ну чего ты, Лена? – перестала прыгать Карина и обиженно уставилась на соседскую ревнивицу. – Я же не виновата, что к вам никто не приезжает.

– Иди ты, – буркнула Лена, откинув жиденькую косичку назад, – не твоё дело, кто к нам приезжает.

– Ой, завистница! Ха! – рассмеялся пухлый мальчишка, раскрыв рот, в котором не хватало два нижних зуба. – Гостей не бывает, а зато дядя Витя каждую ночь в окно залезает!

– Ты видел? Видел? – рассвирепела Лена, сжав кулачки.

– Бабка моя видела! Ха-ха! – заливался смехом мальчик, держась за выпуклый живот. – Ой, что будет, когда тётя Юля узна-ае-ет!

– Ну, ты… – раскраснелась Лена от стыда. – Жирный!

– Кто жирный, я? – смех как рукой сняло, и Петя пошёл в наступление, приближаясь к противной девчонке. – Я сейчас тебе покажу жирного.

Лена моментально рванула с места и побежала к речке одна, чтобы не схлопотать от толстого забияки.

– Зря ты её обидел, – с грустью произнёс Гриша и искоса посмотрел на Карину. – «Какая же она красивая, слов нет», – промелькнуло в его кудрявой голове.

– Ну, мы идём или нет? – стеснительно спросила девочка невысокого роста, прячась за свою сестру. – Жарко.

– Конечно, идём, – грозно помахав кулаком в воздухе, Петя мысленно догнал Лену и дал ей подзатыльника. – Я же должен отомстить.

– Не обижай её, – Гриша подтянул трико и двинулся вдоль забора, – у неё батька погиб, а ты её задираешь.

– А пусть сама не лезет, – пухлячок зашагал следом. – Она Каринку часто достаёт, а меня это бесит.

– Меня тоже, но Лена – девочка. А девочек обижать нельзя. – Гриша поднял руку и провёл пальцами по тонким рейкам.

– Вот за Карину я ей голову и оторву, – гордо произнёс Петя, погладив плотный живот. – Никому не дам над ней смеяться.

– Она тебе нравится? – Гриша остановился. – Каринка тебе нравится? – повернулся и слегка наклонил голову.

– Да тише ты. Нравится, и что? – покраснел мальчишка, зная, что позади идут девочки.

– Она моя, понял? – схватив толстяка за футболку, Гриша напряг мускулы. – Вырасту и женюсь на ней.

Петька обмяк при виде грозного лица друга. Этого ещё не хватало, сейчас отдубасит при девчонках – позора не оберёшься. Легонько положив ладонь на локоть Гришки, напуганный мальчик прошептал важные слова:

– Ты мне друг, так что не боись. Я друзей не предаю.

Гриша моментально пришёл в себя. Отпустив футболку, глянул на приближающихся девчонок.

– Давайте наперегонки. Кто первый добежит до речки, тот будет командиром на плоту. А кто последний – подчинённым.

– А-а-а! – взвизгнули подружки и стремительно побежали к реке. Никому не хотелось болтаться в воде и управлять плотом. Каждый желал сидеть на сухих брёвнышках и кататься по тихой водной глади.

Дети скрылись за кустами отцветшей черёмухи, одиноко растущей у перекрёстка, и только Петька тяжело передвигал ногами, чтобы успеть обогнать хотя бы маленькую Надю, но лишний вес не позволял набрать скорость, и мальчик быстро выдохся.

– Опять мне их катать, – сплюнул на пыльную дорогу, задыхаясь от бессилья. – Ну почему я? Надо спички вытаскивать, а не бегать, как угорелые. Кому короткая – тот и управляет плотом.

Доковыляв до реки, Петя упал на берег и жалобно застонал, предвещая отказ быть «кучером».

– Ой, мне плохо! Ой, я сейчас умру! – катался мальчик по траве, изображая припадок.

– Иди сюда! – махнул рукой Гриша, стоя на плоту, который ещё не успел отчалить от берега. – Я сам поведу.

– Да? – Петька моментально вскочил на ноги, сбросил с себя футболку и шорты. – Уже бегу!

Разбежался и плюхнулся в воду. Ребята хором засмеялись, потому что Петя споткнулся у кромки воды и упал на живот.

– Так и знал, – забубнил толстячок, опираясь на руки. – Хватит смеяться!

Насупился и побрёл в воду, разгребая её ногами. Взобравшись на плот, покачивающийся на волнах, с упрёком посмотрел на Лену, которая переплетала косички и щурилась, словно хотела глазами проколоть Петьку насквозь.

– Что уставился? – фыркнула недовольная девочка, отодвигаясь к краю.

– Ничего, – пробубнил Петя, присаживаясь рядом с Кариной.

– Все сели? Сейчас поплывём, – сделав шажок, Гриша поднял руки над головой и нырнул в воду.

– Как же он классно ныряет, – мечтательно произнесла Лена, любуясь водянистыми кругами. – Я тоже так хочу научиться.

– Прыгай, – ёрничал Петя, мысленно желая завистнице утонуть. – Так и научишься.

– Сам прыгай! – рявкнула Лена, резко отвернув голову. – Ты даже плавать не умеешь.

– Неправда! – вытянул шею взволнованный мальчишка. – Сейчас отплывём на середину, и я тебе покажу, кто тут плавать не умеет.

– Не надо, – занервничала Катя, озираясь вокруг и выжидая, когда же появится голова Гриши. – Ты не сможешь. Это очень далеко. А по-собачьи…

– И что? Я смелый, ясно?

– Ха-ха! – Лена показала язык и вновь отвернулась.

Из воды вынырнул Гриша и откашлялся.

– Поплыли, – взялся за мокрые брёвна, и плот медленно направился к противоположному берегу.

Дети притихли. Сёстры обнялись, Лена гребла правой рукой, помогая Грише, а Петя не спускал глаз с загорелых рук Карины. Странно как-то, люди становятся коричневыми летом, а Карина такая круглый год. Потерев свою руку от локтя до запястья, Петя разочарованно вздохнул и задал интересующий его вопрос:

– Давно хотел спросить… Ты мажешься чем-то?

– Я? – Карина недоумевающе взглянула на Петьку.

– Да, ты. Ты же всегда такой была? – показал он пальцем на руку, а потом на живот.

– Не знаю, – пожала плечами девочка.

– А почему я не такой?

– Потому что ты толстый, – хихикнула Лена и сделала вид, будто она этого не говорила.

– Ещё одно слово, – прорычал Петька, – и поплывёшь на берег своим ходом.

– Ага, сейчас, – Лена была готова спорить, пока Петька не спрыгнет. – Только хвастаться и умеешь, как эта… – кивнула на Карину и злобно добавила, – цыганка.

– Сама ты цыганка! – сквозь слёзы закричала Карина.

– Да? А моя мама говорит, что ты от табора отстала! А ещё она говорит. Что цыганщина – это и воровство, и обман!

– Ой-йо… – Петька вжал шею в плечи.

– Врёшь, ты всё врёшь! – из глаз Карины брызнули слёзы. – Ты – вруниха!

Оно и понятно, почему девочка мгновенно завелась: в деревне не любили цыган за их наглость и беспринципность, цинизм и напористость в навешивании лапши на уши. Несколько лет назад, недалеко от Липовки, по берегу реки, расположился табор. Всё лето смуглые мужчины и женщины вместе с ребятишками ночевали в кибитках, жгли костры и напрашивались к местным жителям в помощники. За первые два года – это стало привычным делом: лето, цыгане, песни под гитару, наёмные рабочие. Но через какое-то время в деревне участились кражи. Сначала это были куры, потом поросята и, когда у одной бабули пропала корова, – жители спохватились. До прихода цыган ничего подобного в Липовке не случалось, и местные мужики пришли к выводу, что всему виной – цыганское отродье. Кибитки были сожжены, цыгане предупреждены, а после изгнаны. Долго ещё вспоминал народ «добродушных» и черноглазых, насылая им проклятия на весь оставшийся род, чтобы неповадно было воровать у тех, кто давал работу и достойную оплату в виде продуктов.