Обмани смерть бесплатное чтение

Глава 1. Будем считать, что я твой друг

Майами, Флорида

США

Любимым словом матери Бена было слово «нельзя». Когда на день рождения отец подарил ему машину, мама не преминула напомнить: нельзя превышать скорость. Бену нельзя получать плохие оценки, иначе он не поступит в колледж. Нельзя долго смотреть телевизор, потому что там показывают разную муть. Нельзя сидеть за компьютером больше трех часов в день, потому что будет болеть голова. Но главное мамино «нельзя» относилось к наркотикам. В свои шестнадцать Бен знал, что такое «травка» и мет, но мама почти каждый день читала ему долгие лекции. Отец называл их «Сага о дури», предварительно убедившись, что жена отошла на безопасное расстояние.

К наркотикам Бен был равнодушен. Пару раз он пытался расспросить «причастившихся» приятелей: чувствуют ли они что-то особенное? Слова «кайф» и «уход от реальности» казались ему терминами из чужого языка, и он искренне не понимал, зачем убегать в другой мир – вокруг слишком много интересных вещей, чтобы можно было позволить себе тратить время на забытье. Впрочем, от одной вещи, которую мама тоже считала наркотиком, он отказаться не мог, по крайней мере, на данный момент. Этой вещью была кока-кола. Он сидел в кресле возле своего письменного стола, пил ее прямо из полуторалитровой бутылки и не планировал отрываться от компьютера, хотя настенные часы показывали половину четвертого утра.

С компьютером Бен познакомился давно, но подлинный интерес в нем разжег преподаватель информатики. Этот человек мог творить чудеса с помощью пары прикосновений к клавиатуре и быстро увлек предметом даже самых ленивых учеников. Виртуальная реальность зачаровала Бена. Он мог общаться с людьми, находившимися на другом конце земного шара, задавать вопросы, учиться и делиться опытом. В сети никого не волновало, как он выглядит, сколько ему лет, чем он живет и дышит. А если кому-то не терпелось услышать или взглянуть на него – так уж и быть, есть видеочаты. Но все это не шло ни в какое сравнение с доступностью информации. Она была всюду.

Отец Бена работал в крупной адвокатской конторе. Иногда он рассказывал о хороших ребятах, попавших в переплет, и повторял, что незнание закона не освобождает от ответственности. Бен знал свои права и уважал закон. После 11 сентября в новостях много говорили о терроризме, но хакеры из Anonymous не отошли на второй план, и киберпреступность оставалась серьезной проблемой. Бен переключился на другую задачу – обеспечение безопасности собственного компьютера. Он подробно изучил работу антивирусного программного обеспечения и сам не заметил, как интерес к программированию перерос в страсть.

Бен сделал глоток колы, открыл редактор, в котором набирал код, и уже занес руки над клавиатурой, но услышал в наушниках тихое «тук-тук». На панели задач появилось окошко нового чата. Он открыл браузер и тяжело вздохнул. Написал не приятель из Италии, который вот уже два дня не выходил на связь, а незнакомец с коротким ником «К.».

Первое сообщение К. отправил вчера вечером. «Привет, мне нужна твоя помощь». Бен попробовал узнать местонахождение К., но потерпел неудачу и решил, что молчание – верная стратегия. Хорошего от людей, скрывающих свой IP, ждать не следует. Тем более если они просят помощи. В эту ловушку попадаются только дурачки. Пусть выуживает пароли у кого-нибудь еще. Странным Бену казалось только одно: вместо того, чтобы переключиться на другого, К. предпринял очередную попытку до него достучаться.

«Я знаю, что тебе можно доверять. Я нуждаюсь в помощи».

Бен убрал руки с клавиатуры. Этот К. и правда держит его за дурачка. Если ему ответить, он пришлет какой-нибудь файл, а потом неприятных сюрпризов не оберешься.

«Ты можешь спасти жизни. Много жизней. Среди них могут быть дети».

Еще и манипулирует, с досадой подумал Бен. Он смотрел на окно чата и ждал, что К. его закроет, но не тут-то было.

«Я пришлю тебе кое-что. Пожалуйста, сохрани это».

Что и требовалось доказать. Сейчас сбросит какой-нибудь установочный файл. Балбес ты, К. Мог придумать метод поизящнее.

Но никакого установочного файла К. не прислал. Вместо этого в окошке чата появилось несколько строк со странным набором букв и цифр. Бен вгляделся в экран и понял, что ему напоминает этот набор: химические формулы. Правда, при более близком рассмотрении они оказались ерундой. Уж с чем-с чем, а с химией у него был порядок.

Взвесив все «за» и «против», Бен снова поднял руки над клавиатурой.

«Это формулы?», – спросил он.

«Просто сохрани их, – ответил К. после минутной паузы. – Это важно».

Бен задумчиво потер ладони и написал, чувствуя себя только что попавшим в Интернет подростком:

«Это опасно?».

«Только если попадет в чужие руки», – мгновенно отреагировал К.

Бен выбросил пустую бутылку из-под колы в мусорную корзину. Ерунда какая-то. Роман или фильм про шпионов-компьютерщиков, да и только.

«Кто ты?», – задал он вопрос, который – и это он понимал – задавать не следовало.

«Будем считать, что я твой друг. Спасибо за помощь».

С минуту Бен смотрел на опустевшее окошко чата, а потом вернулся к предыдущим репликам и просмотрел набор букв и цифр. Да, очевидно – это похоже на формулы. Может, нужно что-то переставить и получить оригинал? Шифр или закодированное послание? Поможет ли учитель по химии? Вряд ли, он в подобных ребусах не силен. Кроме того, К. просил никому это не показывать… но почему он должен ему верить? В четыре утра какой-то псих прислал несколько строк чепухи, а он вообразил себя агентом ФБР, который охотится за маньяком?..

В четыре утра вообразить можно все, что угодно. Бен устало потер глаза. Пора спать. Утро вечера мудренее.

Глава 2. Этим делом интересуется Интерпол

Майами, Флорида

США

Утро выдалось прохладным. Кайл стоял у открытого окна, обхватив ладонями чашку с кофе, и смотрел на небо. Вчера он вернулся домой далеко за полночь, чувствовал себя так, словно ему вкатили лошадиную дозу чего-то очень стимулирующего и очень психотропного и был уверен, что не уснет, но задремал на диване перед телевизором и проснулся через четыре часа. Контрастный душ затекшей спине не помог, но вернул способность мыслить трезво.

Кот, так и не научившийся пользоваться сделанным для него лазом, протяжно завыл. Кайл выпустил животное на улицу, забрал с крыльца свежий номер газеты, вернулся в дом и устроился в кресле напротив телевизора. Еще с неделю назад на передовице красовалась фотография владельца концерна HPI, но более важные новости оттеснили Патрика Хофманна на второй план.

«Пятеро убитых и раненый подросток, – сообщал заголовок. – Трудная работа и важная миссия УБН». На выбранном для передовицы снимке Кайл с потерянным выражением лица сидел рядом с Исабель и держал в руках аптечку. На заднем плане врач «скорой» накрывал простыней тело одного из тех, кому содержимое аптечки уже не поможет.

– Да пошли вы.

Газета легла на журнальный столик. Кайл взял пульт и прибавил звук. За телевизионными новостями он, в отличие от печатных, следил. Их просмотр доставлял ему изощренное удовольствие. Иногда подобная встряска помогает понять, что ты еще не умер и можешь что-то чувствовать.

– … операция управления по борьбе с наркотиками готовилась долго и обещала быть громкой – и на самом деле оказалась таковой, – говорила журналистка. – К сожалению, речь идет не о громком успехе, а о громком провале. Больше трех месяцев УБН пытается напасть на след торговцев синтетическим наркотиком, формулу которого химики Управления до сих пор не определили. В ходе неудачного рейда под руководством детектива Кайла Остера было убито пять сотрудников подпольной лаборатории. Среди пострадавших агентов УБН – сержант Исабель Ореллана, напарница детектива Остера, и ее коллега сержант Майкл Брайт, а также Бенджамен Уолтон, шестнадцатилетний подросток, по до сих пор не выясненной причине находившийся на месте действий. Состояние сержанта Брайта оценивается как критическое.

Репортер приблизилась к крыльцу, поднялась на несколько ступеней и продолжила:

– За девять лет работы в Управлении Кайл Остер сделал блестящую карьеру. Коллеги называют его «мистер Счастливчик», так как на его счету нет ни одного провала. Если говорить точнее, не было. Расследованием обстоятельств дела занимается комиссия, созванная генеральным прокурором, и этим вечером состоялось первое заседание. Пресс-секретарь УБН сообщит о результатах. Детектив Остер временно отстранен от работы, врачи сражаются за жизнь сержанта Брайта, а общественность обеспокоена сложившимся положением дел. Если до этого мы считали знакомство с метамфетамином самой большой бедой, в которую могут попасть наши дети, то теперь убедились: есть кое-что похуже.

Кайл откинулся в кресле и прикрыл глаза. Когда он выходил из дверей этого здания вчера вечером, журналистка выпрашивала комментарии, но, естественно, их не получила. Он при желании не смог бы связать пару слов, потому что был страшно зол.

Сидевшие вокруг стола чиновники, казалось, не слушали, что им говорят. С таким же успехом Кайл мог бы беседовать с холодильником. Он битый час объяснял, что присутствовавшие в лаборатории люди оказались не мирными химиками, а вооруженными головорезами. Что группа открыла огонь не потому, что они решили повеселиться, а потому, что один из ублюдков достал оружие первым и выстрелил Майку в голову.

Что проклятого подростка не ранило: когда он попытался выбраться из-под стола, под которым сидел, Иса толкнула его обратно, и он разбил коленку. Между прочим, она схлопотала за него пулю и крепко ударилась головой. Ерунда, конечно, сквозное ранение в плечо и легкое сотрясение мозга, но это не кто-то там, а его Исабель, они не друзья и не любовники, а напарники, вот уже больше пяти лет вместе, самые крепкие узы из существующих, и Кайл без колебаний убил бы любого, кто причинит ей вред.

Но чиновникам было плевать. Их волновал другой вопрос: как они объяснят детали произошедшего прессе и начальству.

Кайл допил остывший кофе, взял газету и начал рассеянно переворачивать страницы. На журнальном столике лежали солнцезащитные очки Лизы. Дорогие, с логотипом бренда на дужке. Вряд ли она расстроилась, обнаружив пропажу – один из ее кавалеров купил ей новые, подороже. Кавалеров у Лизы было много, и объединяло их одно – толстый кошелек. Чаще всего она выбирала привлекательных бизнесменов, мужчин со статусом. У нее хватало ума не говорить о них с Кайлом. А Кайлу хватало ума делать вид, что он ничего не замечает. Первые три года их брака прошли относительно мирно, а потом что-то сломалось.

Лиза ревновала ко всему, что, на ее взгляд, отвлекало Кайла от главного: от любимой жены. Выяснилось, что зарабатывает он не так уж и много, хотя они жили в новом доме, рукой подать до побережья, Лиза ездила на «мерседесе» спортивной модели, носила одежду от модных дизайнеров и шикарные украшения. Он редко дарит ей цветы, редко водит куда-нибудь поразвлечься, занят только своими наркоторговцами, а она тоскует в одиночестве. Конечно, она заводит любовников. Она красива и молода, жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на плохие мысли и скуку!

Отношения с женщиной, которой Кайл когда-то одел на палец обручальное кольцо, стали напоминать болото. Из него хочется выбраться, но выбираться страшно, а поэтому мы учимся обходиться без воздуха. Но освоить это искусство Кайл не успел. Году скандалов и примирений, а заодно и их относительно короткой семейной жизни положила конец фраза, брошенная Лизой в пылу очередной ссоры: «Надеюсь, ты не настолько туп, и понимаешь, что женщины, выходя замуж, думают о детях?». О детях Лиза не думала. Зато очень ответственно относилась к вопросам контрацепции, и не только из-за любовников – она дорожила фигурой и не хотела «сделать это раньше времени».

Услышав это короткое предложение, Кайл твердо решил, что с него хватит.

Адвокат Лизы оказался первостатейным козлом, и развод, который можно было свести к паре встреч и нескольким подписям, растянулся на три месяца. Пару недель назад бывшая жена Кайла забрала последние вещи. Она посылала ему сообщения и электронные письма с просьбами «встретиться и поговорить», а дней пять назад написала, что до сих пор любит, «даст ли он ей еще один шанс?». Кайл дал бы ей сколько угодно шансов. К сожалению, он знал, что она не воспользуется ни одним.

Он допускал, что когда-нибудь встретится с ней, посидит за чашкой зеленого чая в кафе или за кружкой пива в баре. Но пока он чувствует пустоту, глядя на одинокую зубную щетку возле зеркала в ванной, а по ночам по привычке перебирается на другую сторону кровати для того, чтобы в полусне обнять любимую женщину и вдохнуть запах ее волос. Что-то внутри должно улечься и переболеть, а потом наполниться снова.

Вернувшийся кот растянулся на ковре и принялся лениво лизать мохнатый бок. Лиза забрала его к себе, так как он принадлежал ей, но меньше чем через сутки пришедший с работы Кайл нашел у дверей дома пушистый серый комок. Кот сбежал от хозяйки и мяукал, настаивая на том, чтобы его немедленно впустили в дом и накормили. Он был своенравен, часто пропадал на несколько дней и возвращался с боевыми ранами, но преданно жался к боку Кайла всякий раз, когда тот пребывал в дурном расположении духа.

Отец говорил, что у котов особая связь с темными существами, и их настроение они чувствуют острее, чем настроение людей. А еще темные существа часто выбирают себе в пару смертных. От чего почти всегда страдают. И не только потому, что вероятность завести детей ничтожно мала. Они живут рядом, но остаются чужими – за редким исключением.

Темный эльф Кайл и его смертная жена Лиза, которую он, к сожалению, до сих пор любил, так и не обзавелись детьми. Зато теперь у темного эльфа Кайла есть кот, который остро чувствует его настроение. Легче от этого не становится, но все лучше, чем полное одиночество.

Звонок телефона застал Кайла на кухне: он выложил в миску кота небольшую порцию свежего фарша и нарезал овощи для итальянского омлета, решив, что и ему не помешает завтрак.

– Не разбудила, красавчик?

Голос у Исы был бодрым, и она назвала его красавчиком. Это означало, что напарница идет на поправку.

– Поднялся ни свет, ни заря. Как голова?

– Сегодня снимают швы. Доктор говорит: останется шрам. А я ему: крутая тетка из УБН щеголяет шрамами что модельная блондиночка дорогими туфлями.

– А плечо?

– Побаливает. И пробуждает желание понаделать в ком-нибудь с десяток дырок.

Кайл выбросил скорлупу в мусорную корзину и начал взбивать яйца, прижимая телефон к уху плечом. Исабель, смуглокожую красавицу, дочь мексиканки и американца с юга, привели к нему еще стажером. Она быстро училась, и он почувствовал в девушке нераскрытый потенциал. Лучшего напарника он не нашел бы даже при большом желании. Уверенная в себе, чуть грубоватая, она не лезла за словом в карман и имела привычку указывать коллегам мужского пола их место, но все относились к этому с пониманием. Ису уважали за профессионализм и ум, а также за смелость, которая в некоторых ситуациях напоминала безрассудство. Кайл ценил ее еще и за то, что она была единственной женщиной в его окружении, способной определить четкие границы между близкой дружбой и чем-то большим. Он мог пригласить Ису в бар и не опасаться, что она подумает о свидании.

– Тебя пора выписывать. А то ты и правда кого-нибудь продырявишь.

– Да уж. – Она помолчала и вздохнула. – Врачи погрузили Майка в искусственную кому.

– Получить пулю в башку и остаться в живых – на такое не все способны. Он выкарабкается. А как мальчик? Отправили домой?

– Нет. Его обследуют психологи. Но он так и не заговорил. Писать ответы тоже отказывается. Говорят, шок. – Иса снова замолчала. – Кайл. Вчера было первое заседание комиссии?

Он вздохнул.

– Да. Меня отодрали будь здоров.

– Ты, черт возьми, делал свою работу!

– Им нужно поговорить с тобой, с Майком. Я рассказал все как есть. И пусть делают, что хотят.

– А кому передали дело? – перевела она тему. – Федералам?

Кайл вылил яичную смесь на сковороду.

– Похоже на то.

– Приходили крутые мачо в черных костюмах из ФБР?

– Не видел. Но шеф вчера сказал …

Кайл замолчал.

– Ну? – поторопила Иса. – Колись, герой.

– Этим делом интересуется Интерпол.

– Что? – протянула напарница. – С какого перепугу?..

– Понятия не имею.

– Ты хочешь сказать, что к нам приедут крутые мачо не из ФБР, а из Интерпола? Уже начинаю прихорашиваться.

Глава 3. К сожалению, твой отпуск придется отменить

Лион, Франция

– Тебе следует уезжать в командировки почаще, Уолт.

– Я так и думал. Пока я пропадаю неизвестно где, моя жена развлекается по полной программе.

Кира со смехом толкнула меня локтем в бок и перевернулась на живот.

– Мне нравится встречать тебя, когда ты возвращаешься.

– Мне тоже нравится, как ты меня встречаешь.

– Ты не доел пасту, которую я готовила целый вечер.

– Мне предложили блюдо повкуснее.

Я приподнялся, наклонился к ней и поцеловал в плечо. Кира свернулась калачиком, поплотнее прижавшись ко мне.

– Хочешь рассказать, как прошла командировка? – спросила она.

– Почти все время я просидел, скукожившись в три погибели, за экраном крошечного ноутбука. Три дня из пяти провел в комнате, где пятеро других сотрудников дымили как паровозы.

– Погони и приключения достались другим?

– Мои погони и приключения редко выходят за пределы виртуальной реальности.

– Пусть мой муж будет агентом Интерпола, который гоняется за невидимыми преступниками. Это лучше мертвого мужа-героя.

Я обнял Киру и спрятал лицо в ее волосах. Исходивший от них запах цветочного шампуня возвращал ощущение твердой почвы под ногами, даже если на мою голову сваливались все беды мира. Маленький островок, к которому можно примкнуть и восстановить силы.

– Я люблю тебя, Уолт, – сказала она.

– И я люблю тебя.

– Ты оболдуй. Ты мог позвонить. Я волновалась.

– Не мог, милая, иначе обязательно бы это сделал.

Кира взяла меня за руку, и наши пальцы переплелись.

– Как долго ты пробудешь дома?

– Неделю, если не приключится что-нибудь сверхъестественное. Планы насчет поездки в Париж не изменились?

– Все в силе. Завтра я заберу Шона от мамы, а ты можешь собрать вещи. Нужно управиться до вечера.

Она заворочалась, поудобнее устраиваясь на моей руке, и через несколько минут уже дышала ровно и глубоко. Я лежал с закрытыми глазами, но не мог задремать. Переключиться со скоростного рабочего режима на размеренный домашний удалось только на пару часов, которые мы с Кирой, оставив недоеденный ужин, провели в объятиях друг друга. Прежние мысли вернулись и атаковали голову с новой силой.

Хакер, которого мы искали, попал в списки Интерпола около трех месяцев назад, стащив у израильского концерна чертежи усовершенствованной модели военного самолета. Хакера взяли, но без чертежей. Нам предстояло выяснить, куда они провалились – долгие недели поиска следов, проверки серверов, чтения переписок и обнаружения мелких зацепок. Такой поиск отнимал девяносто процентов моего рабочего времени, и свою работу я любил, но временами она действовала на нервы. Особенно в те моменты, когда идеально продуманная схема нарушалась импульсивным поступком кого-то из оперативной группы. От присутствия юнца-стажера я отказывался до последнего, но шеф меня переупрямил. К сожалению, делу это не помогло.

Тишину спальни нарушил звук, природу которого я смог определить только через пару секунд. Мой рабочий телефон, лежавший на прикроватной тумбочке, тихо жужжал. Этот звонок мог означать все, что угодно, и сюрприз, скорее всего, будет неприятным. При мысли о том, что отпуск не снимает с меня обязанности держать рабочий аппарат включенным двадцать четыре часа в сутки и отвечать в течение двадцати секунд, заныли зубы.

– Прости, что так поздно, Уолтер. – Голос шефа был бодрым и спокойным. – К сожалению, твой отпуск придется отменить.

Как всегда, без предисловий, прямо и по делу.

– Что случилось, сэр?

– Я жду тебя завтра к восьми. С Виолой я уже поговорил.

– Чертежи?..

– Кое-что поинтереснее. Собери вещи, Уолтер. Ребята постараются заказать тебе билет на послеобеденный рейс в Штаты.

Я подавил обреченный вздох. Штаты, черт возьми. Хорошо еще, что не Северный полюс.

– А кто займется чертежами, сэр?

– Виола. Я давно хотел проверить, справится ли она с обязанностями руководителя группы. Пришло время дать ей шанс.

– Вы хотите сказать, что я поеду один, сэр?..

– Именно так.

Я решил, что дополнительных вопросов лучше не задавать. До утра оставалось всего ничего. Лишние мысли – плохое снотворное.

– Не опаздывай, Уолтер.

– Есть, сэр.

***

Когда я вошел в кабинет шефа, Виола сидела в одном из кресел у стола. Напарница явно не выспалась, но выглядела привычно аккуратно и строго: ладно сидящий деловой костюм со скрывающей колени юбкой, удобные офисные туфли на невысоком каблуке, зачесанные назад волосы, легкий макияж. На меня же с утра из зеркала в ванной смотрело бледное создание с темными кругами под глазами, которое не могло сообразить, на каком оно свете, и предприняло целых три попытки завязать галстук. Кира привыкла к моим внезапным отлучкам, и отношений мы не выясняли, но я чувствовал себя последним мерзавцем.

– Доброе утро, – поздоровалась Виола.

– У кого угодно – но только не у меня.

Я занял второе кресло. Напарница наблюдала за мной, положив ногу на ногу. Ее синие глаза блестели, и этот блеск был мне знаком. Скорее всего, шеф успел поговорить с ней о новом назначении. В работе Виола видела смысл жизни. Новички часто недоумевали: как такие женщины оказываются в подобных местах? Ее, высокую длинноногую блондинку с тонким лицом и элегантной походкой, хочется увидеть на обложке модного журнала или в кино, но не за компьютером в отделе по борьбе с кибер-преступлениями. Подобные ей покупают дорогую одежду и туфли, ужинают в элитных ресторанах, но не охотятся на хакеров. Виола ломала все представления о блондинках. Она обладала и миловидной внешностью, и острым умом.

– Вид у тебя и вправду помятый, Уолт.

– А у тебя довольный. Подчиненные ждут ваших приказов, агент Голдин.

Она обезоруживающе улыбнулась.

– Могу начать прямо сейчас, агент Миллесон.

– Нет уж. Кофе тебе приготовит секретарша шефа.

Виола расхохоталась. Я достал телефон и бегло просмотрел новое сообщение от Киры. Шон расстроен – этого следовало ожидать – и хотел бы поговорить.

– Если тебе понадобится совет, – снова заговорил я, обращаясь к напарнице, – ты знаешь, что делать.

– Конечно, сэр. Звонить вам на рабочий телефон, иначе вы можете не ответить.

– Я говорю про любые советы. – Я выдержал паузу. – Все сотрудники в группе – мужчины.

Виола опустила глаза и разгладила юбку на коленях.

– Я справлюсь.

– Звони мне даже в том случае, если захочешь просто поговорить.

– Конечно. – Она вздохнула. – Спасибо, Уолт. Сегодня загляну к Кире, мы давно не виделись. Что можно принести Шону в качестве подарка?

– Паззл. Только посложнее. Он собирает их со скоростью света. Никто не верит, что моему сыну три года.

Шеф, верный своим привычкам, вошел бесшумно. Он положил на стол две папки и опустился в хозяйское кресло. Я не без зависти отметил, что мой начальник выглядит свежим и выспавшимся, хотя в последнее время забот у него хватало.

– Еще раз прошу прощения за то, что лишил тебя отпуска, Уолтер, – сказал он и посмотрел на Виолу. – Останься и послушай.

Напарница кивнула. Шеф протянул мне пару отпечатанных листов.

– Прямиком с сайта одной из флоридских газет.

Я взял листы, бегло просмотрел статью и поднял глаза.

– Наркоторговцы, сэр?

– Это не просто наркоторговцы, Уолтер. Торгуют не только в Штатах, но и на Ближнем Востоке, и в Европе. У нас их называют европейским картелем.

Виола насмешливо хмыкнула, и я понял, что нам пришла в голову одна и та же ассоциация – мексиканские наркокартели.

– Мы обратили внимание на этих парней несколько месяцев назад, – продолжил шеф. – Первое время отдел по борьбе с организованной преступностью не вмешивался, следил за деятельностью УБН в Штатах и за рубежом. Но теперь дело приобрело угрожающий масштаб. – Он похлопал ладонью по папке, лежавшей сверху. – Тут есть другие статьи, ознакомишься в свободное время. А тут есть кое-что, с чем тебе нужно ознакомиться в первую очередь.

Шеф передал мне нижнюю папку. Когда я положил ее на колени и открыл, Виола придвинулась ближе. Увидев первую страницу, напарница присвистнула.

– Детектив Кайл Остер, – прочитала она вслух. – Тридцать пять лет. Рост – 195 сантиметров, чемпион штата по боксу, три медали в соревнованиях по стрельбе из пистолета, бывший военный, служил в отделе специальных расследований. Разведен, детей нет. Теперь я знаю, с кого сценаристы списывают типажи для сериалов про наркоторговцев и сотрудников УБН.

Я перевернул страницу и посмотрел на более крупную, чем на основной форме досье, фотографию. Детектив Кайл Остер был широкоплечим загорелым мужчиной с густыми, чуть вьющимися темными волосами почти до плеч, внимательными карими глазами и грубоватыми чертами лица. Красивым я бы его не назвал, но Виола, будучи женщиной, даже через снимок ощутила особый, какой-то пугающий шарм «типажа». На фотографии детектив Остер стоял, скрестив руки. Правый бицепс украшала татуировка, разглядеть которую при таком ракурсе не представлялось возможным.

Шеф терпеливо дожидался момента, когда я переключу свое внимание на него.

– Детектив Остер – не единственный сотрудник УБН, который занимался европейским картелем, – сказал он. – Но проваленное им дело представляет особый интерес. Во время рейда в лаборатории находился шестнадцатилетний подросток. Бенджамен Уолтон.

– Его допросили? – поинтересовалась Виола.

– После увиденного он пребывает в состоянии шока. Малый не проронил ни слова с того момента, как открыл глаза на больничной койке.

Я постучал пальцем по папке.

– Детектив Остер отстранен от дела, свидетель не может дать показания. Что я должен делать в этой ситуации, сэр?

Шеф сложил пальцы в замок и похрустел суставами.

– Ребята из УБН проверили компьютер мальчика. Родители говорят, что он увлекается программированием, но, судя по найденным программам и истории посещенных страниц, это не просто увлечение.

– Молоденький хакер? – предположила Виола. – Украсть пару паролей и взломать чью-то электронную почту – не преступление федерального масштаба. Или он контактировал с кем-то из картеля?

Шеф повертел в пальцах паркер и снял с него колпачок.

– Твоя задача, Уолтер – получить от мальчика показания. Пусть расскажет все, что знает. В отличие от парней из УБН, ты сможешь найти к нему подход. Дай понять, что тебе можно доверять, что вы одной крови, оба помешаны на компьютерах. Если эта нить не ведет в пустоту – а ребята из отдела по борьбе с организованной преступностью уверены, что не ведет – то ты будешь работать с ними. Детектив Остер тебе поможет.

Я развел руками. Шеф прочитал на моем лице невысказанный вопрос.

– Как я уже сказал, это не просто наркоторговцы, Уолтер. Это большая сеть, и нам нужно выяснить, каким образом они контактируют друг с другом. Ты хорошо владеешь приемами социальной инженерии. В этом деле твои навыки пригодятся. Если это не принесет плодов, мы будем использовать более агрессивные методы.

– Хорошо, сэр.

– Сейчас твой приоритет номер один – мальчик. Сконцентрируйся на нем.

– Так точно, сэр.

– Желаю удачи.

Глава 4. Вы не коллеги. Он ловит хакеров, а не наркоторговцев

Майами, Флорида

США

– … какой-то мудреный яд. Синтетический нейротоксин. Я всю ночь не вылезал из лаборатории, бился над формулой. Без толку. Кто бы ни создал этот шедевр, он гений. Мне бы хотелось с ним встретиться. Даже для того, чтобы просто поболтать.

Хью положил в стальной стакан электрической кофемолки палочку корицы и несколько зерен аниса, накрыл сверху пластиковой крышкой и нажал на кнопку. Кайл с мрачным видом наблюдал за его манипуляциями. Ритуал, пробуждавший предвкушение чашки приготовленного по особому рецепту напитка, сегодня действовал на нервы. Временами Хью казался ему человеком, начисто лишенным способности сопереживать: классический социопат, случай, достойный описания в учебнике по криминалистике.

– Ты циничный мудак, Хьюберт Ландсфер.

– Поменьше драмы, Кайл. Все наши чувства – элементарная химия. Скорбь – тоже чувство. В обществе принято скорбеть, это хороший тон – но не более. Я реалист, а не циничный мудак. Это способ выживания. Философия.

Хью заглянул в стакан, встряхнул получившуюся смесь и остался доволен результатом.

– Расскажи о химии вдове Майка и его детям.

– Это печально. Но смерть – естественный процесс, от рождения и последующей жизни он неотделим. Рано или поздно и нас с тобой сожрут черви.

– Черт, Хью. Готовь кофе молча.

Кайл привстал, похлопал по карманам джинсов, достал смятую мачку красных «Marlboro» и закурил.

Вчерашний звонок шефа застал его в маленьком баре в компании давнего приятеля. Они играли в бильярд и успели опустошить по паре бутылок пива. На часах было чуть за полдень, Кайл согласился на предложение товарища «отправиться туда, где красивых женщин побольше», но не понимал, зачем ехать в подобные места в такую рань. Непривычно тихий, без командных ноток, голос шефа заставил детектива Остера насторожиться, а предложение, которое он услышал, помогло протрезветь. Четверть часа назад сержант Майкл Блейк умер, так и не придя в сознание. Но дурные новости на этом не заканчивались. Последним посетителем в его палате был шестнадцатилетний Бенджамен Уолтон, юнец, за каким-то чертом забравшийся в проклятую лабораторию.

Оставшуюся половину дня Кайл провел в полусне. Он смутно помнил лицо встревоженного шефа, заплаканную Ису, бесконечные и оттого еще более тупые вопросы белобрысого молодчика из ФБР. Пока федералы пререкались с полицейскими, споря о вопросах юрисдикции, трудяги из полицейского участка делали свою работу. Один из тамошних экспертов оказался знакомым Хью, набрал его номер за полчаса до вскрытия, и тот бросил все дела для того, чтобы присутствовать. За такую выходку перед носом у сотрудников Бюро с любого спустили бы шкуру, но Хьюберт Ландсфер в очередной раз вышел сухим из воды.

В УБН, где его за глаза называли «боссов хвостик», он занимал должность «старшего консультанта». Официально – заместитель шефа. Неофициально – человек, который имел связи всюду и мог достать любые сведения из самых засекреченных источников.

До работы УБН Хью служил в армии, но деталей его карьеры не знал никто. Доктор Ландсфер в период армейской службы «занимался исследовательскими проектами». Кайл полагал, что под обтекаемой формулировкой «исследовательские проекты» подразумевается кое-что, о чем нельзя говорить с нормальным человеком без риска вызвать у него сердечный приступ.

Теперешние коллеги знали Хью как специалиста по дури и взрывчатым веществам. Он находился в приятельских отношениях со всеми, но ему достался характер истинного врача – вселенских размеров цинизм и любовь к шуткам о смерти, которые доктор Ландсфер умудрялся отпускать в самые неподходящие моменты. В глубине души Кайл считал, что когда-то он был другим, и его изменила не работа, а случай, положивший конец армейской карьере Хью.

Во время одной из миссий на территории Ближнего Востока какой-то ублюдок расстрелял отряд, с которым путешествовал офицер Ландсфер. Он поймал две пули, в висок и в затылок, но каким-то чудом остался жив. Пули извлекли, Хью провел три месяца в коме на койке гражданского госпиталя. Врачи были уверены, что он умрет. В один прекрасный день пациент открыл глаза и сообщил, что чувствует себя превосходно, только голова немного побаливает.

Пули Хью носил на тонкой бечевке на шее в качестве талисмана. Он полностью оглох на левое ухо, но мудрая природа преподнесла ему подарок. Если до перестрелки доктор Ландсфер мог похвастаться отличным обонянием, то после оно стало нечеловечески острым.

Что до глухоты – слуховой аппарат его не смущал. Не смущал и шрам на виске: белая ниточка, хорошо заметная на загорелой коже, нравилась женщинам. А женщин Хью любил. Он был просто помешан на сексе, и они это чувствовали. Ростом он не вышел, но обладал изысканной, почти классической красотой: идеально симметричное лицо, тонкие губы, ровный нос, изящные высокие скулы и ореховые глаза, во взгляде которых любой дурочке виделось обещание. Время от времени Хью флиртовал даже с Исой. Кайл знал, что для них это не более чем спорт, но знание ревности не помеха.

– От тебя пахнет «травой» и духами бывшей миссис Остер, – нарушил молчание Хью. Он успел вскипятить молоко, приготовить кофе и насыпать в чашки смесь специй. – Ты курил? На полном серьезе?

– Мне нужно было расслабиться.

– Каким местом ты думал? Федералы в любой момент могут потребовать твои анализы. О том, что сотрудникам УБН следует расслабляться иначе, я даже не говорю.

– Трахать секретаршу шефа у него в кабинете? – вспылил Кайл.

Хью поставил перед ним чашку с кофе.

– Это был кухонный уголок. – Он сверкнул глазами. – Уютный кухонный уголок. И, если уж на то пошло, все лучше, чем резвиться с бывшей женой.

– То-то у тебя нет ни бывшей, ни настоящей!

– Я против узаконенного секса. От этого ощущения теряют остроту.

Кайл затянулся в последний раз, потушил сигарету в жестяной пепельнице и сделал глоток кофе. Как и всегда, замечательного. Гораздо лучше бурды, которую он пил с утра у себя на кухне. Лиза ушла до того, как он проснулся. После выкуренной ночью дури и выпитого виски раскалывалась голова, он пытался собрать мысли в кучу и понять, что чувствует – ненависть к себе, так как поддался сиюминутной слабости, надежду на то, что жена вернется, или желание отправиться в туалет и по-дружески обнять унитаз.

– Твоя напарница отправилась на модельный кастинг? – полюбопытствовал Хью, устраиваясь в кресле напротив.

Его письменный стол был завален кучей не относящегося к работе хлама. Где доктор Ландсфер беспорядка не терпел – так это в лаборатории. Хорошие отношения с ее сотрудниками не мешали ему обходиться с ними на манер армейского сержанта и повышать голос всякий раз, когда кто-то нарушал правила безопасности или оставлял вещи где попало.

– Нет.

– На кастинг порноактрис?

– Нет, твою мать. Может, мы поговорим о деле, Хью? Мне не улыбается торчать в твоем кабинете весь день.

Он с видом тонкого ценителя поднес чашку к губам и вдохнул аромат кофе.

– Уолтер Джейсон Миллесон, я и забыл. Бессонная ночь. Одинокая ночь в лаборатории в окружении безликих реактивов и равнодушных приборов.

Хью походил на встрепанного воробья – бледный, светлые волосы взъерошены, под глазами залегли тени. Любой нормальный человек после ночи, проведенной в душном помещении, прикорнул бы на пару часиков.

– Твой будущий напарник должен был приехать вчера, но ребята из ФБР задержали его в аэропорту.

Мысли о том, что федералы устроили выскочке нагоняй, доставляли Кайлу удовольствие. Он даже не догадывался, каким образом вся контора прознала о вмешательстве Интерпола, но фразу «будущий напарник детектива Остера» слышал уже раз двадцать.

– Может, он не приедет? Вернется в свой Париж? Или куда там, в Лион?

Хью поставил чашку на стол и откинулся в кресле.

– Его пытались туда отправить, но не преуспели. Скоро ты с ним встретишься.

– Хотя бы взгляну, как выглядят коллеги из Интерпола.

– Вы не коллеги. Он ловит хакеров, а не наркоторговцев.

Кайл решил, что ослышался.

– Какого черта?

– Хороший вопрос.

– И многих поймал?

Хью снова взял чашку.

– Зря язвишь, Кайл. В своем деле он крут почти так же, как ты в своем. Я могу назвать несколько имен ребят, которых он упрятал за решетку, но они тебе ничего не скажут. Если Интерпол послал сюда именно его, на то есть причины.

– Какой-то козел распространяет неизвестный наркотик и травит сотрудников УБН, шестнадцатилетние дети прячутся под столами в лабораториях и оказываются свидетелями преступлений, но не торопятся рассказывать о том, что знают. Кто может решить проблему? Разумеется, офисная крыса, которая видела оружие только в кино.

– У него есть напарница, – внезапно перевел тему Хью. – Такая, я бы сказал…

– Я знаю, что ты хочешь сказать.

– … любопытная персона. Пару лет назад работала в отделе по борьбе с организованной преступностью, ей прочили отличную карьеру. Была замужем за коллегой, приятным парнем, душой компании. В один прекрасный день подала на развод. А на следующий день положила на стол начальника просьбу о переводе в другой отдел. Все гадали, что случилось. Выяснилось, что ее бывший муж имел привычку распускать руки, а она ни разу не обращалась за помощью, ни в больницу, ни к копам.

Кайл допил кофе и достал из пачки последнюю сигарету, но молчания не нарушил.

– После развода, – продолжил собеседник, – она явилась к нему домой и исполосовала бедняге лицо ножом. Он был в таком шоке, что даже не пикнул и не попытался защищаться. Наложили пять швов, физиономия изуродована что надо.

– Круто, – резюмировал Кайл.

Хью выложил на стол зажигалку и портсигар, заметил загоревшуюся лампочку внутреннего телефона и поднял трубку.

– Да, – сказал он. – Да, шеф, он здесь. Конечно, подготовлю.

Кайл чиркнул спичкой и уже хотел поднести огонек к сигарете, но Хью перегнулся через стол и, легко дунув на пламя, потушил его.

– Подымишь потом. Твой будущий напарник в кабинете шефа.

***

Не то чтобы детектив Остер на дух не переносил людей типа Уолтера Джейсона Миллесона. Он считал их созданиями из другого мира, который так же далек от привычной простым смертным обители, как мир миллиардеров и икон моды. Агент Интерпола оказался высоким худощавым мужчиной лет двадцати пяти, одетым в дорогой деловой костюм. Держался он уверенно, и Кайл предположил, что в таком виде – гладко выбрит, туфли начищены до блеска, булавка для галстука подобрана к запонкам, волосы идеально уложены – он каждый день ходит на работу. Сидит с прямой спиной, вежливо улыбается, обращается к шефу «сэр» и оставляет за собой шлейф хорошего парфюма.

Вполне во вкусе Исы, подумал Кайл, обмениваясь с «будущим напарником» рукопожатием – она неровно дышала к бледным шатенам европейского типа. Глаза у молодчика были зелеными, немного неестественного оттенка, наводившего на мысль о том, что тот носит линзы, а взгляд – твердым и решительным. Полукровка. Скорее всего, темный эльф по матери. Из тех, кто живет среди смертных и ощущает себя смертным.

– Познакомься, Кайл, – заговорил шеф. – Это Уолтер Миллесон, он из Интерпола. Агент Миллесон, это детектив Кайл Остер.

Уолтер взял со стола два папки. В одной из них Кайл узнал личное дело сотрудника УБН и был уверен в том, что, заглянув под обложку, увидит свое имя. Если молодчику удалось в считаные часы отделаться от федералов, стоит ли удивляться, что он может по щелчку пальца получить внутренние документы конторы? И, естественно, даром времени он не терял. Теперь агент Миллесон знал о детективе Остере все, тогда как детектив Остер и понятия не имел, ради чего этот малый перемахнул через океан, оставив молодую жену скучать в одиночестве. А в том, что она молода, Кайл не сомневался. Свежая и красивая, с длинными ногами и нежным лицом. И женаты они недавно, потому что Уолтер, несмотря на изнурительный перелет и последующую дорогу до ближайшего офиса ФБР и обратно, выглядит довольным жизнью.

– Рад познакомиться, детектив Остер, – снизошел до беседы агент Миллесон. – Я только что узнал о том, что произошло с сержантом Майклом Брайтом. Примите мои соболезнования.

– Спасибо, – процедил Кайл.

Шеф одарил его взглядом, в котором читалось «будь повежливее, а то получишь на орехи». Он подвинул к себе телефон и снял трубку.

– Отчет уже готов, Хью? Наш гость из Интерпола будет рад взглянуть.

Бриттани, секретарша шефа, выпорхнула из-за стеклянных дверей расположенного во внутренней части офиса кухонного уголка и одарила Уолтера обворожительной улыбкой. На ней были узкие джинсы и белая блузка, расстегнутая сверху на три пуговицы. Кайл считал, что неестественный красный оттенок волос ее портит, но в остальном она радовала глаз – высокая, стройная и женственная.

– Добро пожаловать, агент Миллесон, – проворковала Бриттани. Она подошла к своему столу и взяла небольшой конверт. – Я забронировала номер в отеле и взяла на себя смелость выбрать для вас служебную машину.

– Очень мило с вашей стороны, мэм.

– Если вам понадобится что-то еще, дайте знать.

Таким тоном на памяти Кайла она говорила только с Хью, и он, как и любой нормальный мужик на его месте, тут же принимался мысленно прикидывать, в каком из уголков офиса она еще не раздвигала перед ним ноги. Но Уолтер Миллесон по-прежнему выглядел собранным и спокойным. Он смотрел в глаза собеседнице, его взгляд не скользнул даже по ее губам, не говоря о шее или груди.

– Спасибо, мэм. Буду иметь в виду.

***

Хью в офисе не оказалось. Скорее всего, решил, что двое суток без сна – это чересчур, и отправился домой. Кайл приготовил кофе и поставил одну из чашек перед агентом Миллесоном, который сидел за столом и читал отчет о вскрытии.

– Как давно вы занимаетесь этим делом, детектив Остер?

– Несколько недель. На синтетический наркотик наткнулись случайно, первое время не придавали этому значения. Пока не начались странности. – Кайл помолчал и добавил: – Слушайте, агент Миллесон. Вероятно, я лезу не в свое дело, но каким боком сотрудник Интерпола из отдела кибер-преступлений связан с деятельностью УБН?

– Несколько недель – и химики до сих пор не разобрались с формулами. А… – Он перевернул последнюю страницу отчета и прочитал имя: – Доктор Ландсфер написал, что ему не удалось определить формулу яда, которым был отравлен ваш коллега.

– Кажется, я задал вопрос?

Уолтер поднял голову от бумаг. Вид у него был такой, словно он успел забыть о присутствии Кайла.

– Простите. Какой вопрос?

– За каким чертом отделу кибер-преступлений Интерпола понадобились наркоторговцы?

Он закрыл папку. Кайл ждал, не торопясь садиться. Если Уолтеру и было неуютно, то демонстрировать это он не собирался.

– В наши руки уже попадали партии синтетического наркотика. Мы полагаем, что речь идет о крупной организации со сложной структурой. В ней много ячеек, и основные – в Европе. Поэтому у нас говорят «европейский картель».

Кайл едва удерживался от смеха. Слышать такие вирши из уст охотника за хакерами было и дико, и забавно. Пересказывает сюжет компьютерной игры, не иначе.

– Мы уверены, что юноша, присутствовавший в лаборатории во время рейда, связан с картелем. Я подробно изучил найденное в его компьютере программное обеспечение. Он интересуется не совсем законными вещами, детектив Остер. Я не могу сказать, чем именно он занимался, для этого мне нужно получить доступ к его ноутбуку, но, скорее всего, он нашел или получил важные сведения. Даже если они нам не пригодятся, мы сможем напасть на след.

«Программное обеспечение», «важные сведения», «интересуется не совсем законными вещами». Скорее всего, так он разговаривает и с коллегами. Никаких «ПО», «хакнуть» или «этот хмырь снова стырил кучу паролей». Закончил Гарвард или Сорбонну и держит на рабочем столе свое фото в мантии и профессорской шапочке.

– Мне бы хотелось получить все материалы, связанные с синтетическим наркотиком, – продолжил агент Миллесон таким тоном, словно Кайл был его подчиненным. – Я ознакомлюсь с ними, и завтра мы начнем работать. – Он посмотрел на наручные часы. – Когда приедет ваша напарница?

Детектив Остер хмыкнул. Надо познакомить этого малого с Хью. Темами для шуток контору обеспечат на пару лет вперед.

– С минуты на минуту.

Глава 5. Он хочет, чтобы ты присмотрел за этим мальцом из Интерпола, Уолтером Миллесоном

Майами, Флорида

США

Обонятельные галлюцинации не доставляли Хью особых неудобств. Оно давно перестал обращать внимание на запахи горелой человеческой плоти, пороха и гнилых фруктов, о которых напоминал мозг. Хуже дела обстояли с изощренными плодами творчества его обонятельных рецепторов, такими, как аромат кожи или волос невидимой женщины-телефонного оператора. Из списка «приветы из прошлой жизни» не получалось вычеркнуть только кошмары.

***

Бекки лежит лицом вниз, уткнувшись в горку сваленных на мостовой гнилых фруктов. Хью видит, как по ним ползают мухи. От удара о землю с волос Бекки упала заколка, они растрепались, каштановые пряди испачканы в грязи и залиты кровью. Она упирается руками в камни, пытается подняться, и с безымянного пальца соскальзывает кольцо. Вчера Хью говорил ей, что по возвращении в Штаты нужно отдать украшение ювелиру, чтобы подогнал по размеру, а Бекки шутила: свадьба на носу, если потеряется, он подарит новое. Еще утром она сонно дышала ему в шею, бормотала привычные нежности и жаловалась на то, что ходить по такой жаре в армейских ботинках – сущий ад. Еще за обедом он отдал ей маленький пакетик арахиса из сухого пайка, нехитрое лакомство, которое она так любила. А теперь она лежит с окровавленной головой.

Хью смотрит на Бекки. Он абсолютно спокоен, даже холоден. Для врача, видевшего куски разорванных тел и делавшего операции под огнем, такое ранение – пустяковое зрелище. Тихий голос внутри подсказывает, что это шок, через пару мгновений включится инстинкт самосохранения, но время стало похоже на тягучий, прокаленный солнцем воздух в полуденной пустыне. Хью слышит жужжание мух и далекие завывания муэдзина, приглашающего мусульман на молитву. Улавливает запах гнилых фруктов и крови. Чувствует привычную тяжесть автомата за спиной. Новые ботинки жмут, его мучит жажда, он не отказался бы от глотка ледяной воды.

Между звуком выстрела и сбивающим с ног ударом проходит несколько секунд. Голова Хью взрывается болью, он падает, ударяясь виском о мостовую. Прямо перед собой он видит руку Бекки: неаккуратно подстриженные ногти с темными полосками грязи. Она уже не пытается подняться, ее пальцы слепо шарят по камням, пытаясь нащупать кольцо. Хью закрывает глаза и падает в душный омут, из которого вынырнет три месяца спустя.

***

Коллеги часто спрашивали, какая у него специализация – не патологоанатом ли? А если нет, почему кондиционер охлаждает кабинет до температуры холодильника в морге? Хью ненавидел жару на рабочем месте, а в спальне – тем более. Женщины на это жаловались, но ему было плевать. Во-первых, он любил, когда холодные струи воздуха попадали на кожу после пары часов хорошего секса. Во-вторых, ни одна из них не оставалась здесь на ночь. Покувыркаться – это одно, но остальное следовало заслужить.

За последний год в этой постели, кроме Хью, засыпал только один человек, и пришел он сюда не для того, чтобы продемонстрировать уровень владения искусством любви. То был детектив Кайл Остер, после развода со своей шлюшкой напившийся до беспамятства и наглотавшийся неизвестно какой дури. Пришлось промыть ему желудок и поставить капельницу, побеспокоив давнего приятеля, врача «скорой».

В спальне было холодно, но Хью чувствовал себя так, словно провел в раскаленной сауне не меньше часа. Кожа горела, сердце бешено колотилось, в висках пульсировала кровь. Он сделал несколько глубоких вдохов, но перед глазами до сих пор стояла рука Бекки, пытающаяся нащупать кольцо. Хью встал с кровати, прислонился плечом к стене, пережидая головокружение, добрался до ванной и открыл стеклянный шкафчик. Мысль об уколе он отмел мгновенно: пальцы, перебиравшие пластиковые контейнеры в поисках нужного лекарства, дрожали. Мудреную крышку с защитой от детей удалось открыть не сразу, движение вышло неуклюжим, часть таблеток высыпалась на белоснежный мрамор возле раковины. Хью проглотил одну капсулу, включил кран, плеснул в лицо ледяной водой, присел на край ванны и, прикрыв глаза, начал считать до пятидесяти.

На счете «тридцать» сердце успокоилось. Он поднялся, включил дополнительную лампу над зеркалом и вгляделся в отражение, отметив, что зрачки реагируют на свет. Тащиться в кабинет и искать прибор для измерения давления не хотелось, но лечащий врач требовал записей, а в соответствии с законом о медикаментах доктор Хьюберт Ландсфер не мог назначать лекарства себе и был вынужден обращаться к коллеге. В прошлом месяце тот снизил дозировку вдвое, но ампулы и маленькие одноразовые шприцы посоветовал держать рядом. Хью надеялся, что инъекциями воспользоваться не придется. В последний раз после укола он провел в постели больше суток и добирался до ванной чуть ли не ползком.

Батарейки в приборе для измерения давления был на последнем издыхании, и для гарантии точного результата их пришлось сменить. Хью записал полученные цифры в тетрадь, убрал ее в стол и нажал пробел на клавиатуре компьютера, активируя экран. Часы показывали начало четвертого утра, и пойти спать он не мог, так как в противном случае продрал бы глаза после полудня, а на восемь шеф назначил совещание.

Перезвон колокольчиков почтовой программы уведомил о получении новых писем. Хью закурил, вспомнил, что линзы вчера оставил в ванной, достал из чехла очки и наклонился к монитору. Общие рассылки, смена телефонных номеров, послания службы безопасности и любовная записка от Бриттани. Ничего интересного в рабочем ящике. Чего не скажешь о личном.

Хью взял сотовый телефон.

– Думал, ты позвонишь раньше, – ответил приглушенный мужской голос после второго гудка.

– Я был занят, приятель.

– Что у тебя с голосом? Ты болен?

– На голову, и с самого рождения.

Собеседник рассмеялся.

– Я в курсе. Нам нужно встретиться. И поскорее.

– Приезжай, с меня кофе. Или что-нибудь покрепче.

– О нет. Лучше встретимся в каком-нибудь баре, где нет лишних ушей… хотя какие бары в такой час. В этом городе можно найти уединенное место, черт побери?

– Запиши адресок, дружище. Это парк, где ночью нет ни души.

Хью продиктовал адрес, и мужчина на другом конце провода хмыкнул.

– Это не там в прошлом году поймали маньяка?

– Да. Но если сегодня в тех местах и можно кого-то найти в темное время суток, так это женщин легкого поведения.

– Я и забыл, что ты специалист.

– Был им, когда служил в полиции нравов. Но если хочешь, только намекни. Связи у меня остались.

– Да пошел ты, Ландсфер. Когда приедешь?

– Минут через сорок.

– Жду.

***

На мужчине были черные шелковые брюки и канареечно-желтая рубашка. Такой наряд бросался бы в глаза где угодно – но только не в районе элитных ночных клубов. Хью присел на скамейку и достал из сумки маленький термос.

– Держи, – обратился он к мужчине. – Кофе с коньяком.

– Я не оторвал тебя от очередной цыпочки, Ландсфер?

– Когда у меня гостят цыпочки, я не просиживаю штаны за компьютером.

Мужчина открыл термос и с наслаждением вдохнул аромат кофе.

– Куковал в одиночестве? На тебя не похоже.

– Я не спал больше двух суток. Копался с проклятыми формулами.

– И что обнаружили?

Хью протянул мужчине два одноразовых стакана для горячих напитков.

– Ничего.

– Формулы наркотика тоже не определили?

– Нет. Не знаю, пугает это меня или бесит.

Мужчина наполнил стаканы и протянул один из них собеседнику.

– Ладно, копайтесь дальше. Если что-то найдешь…

– Сообщу. Хотя пресса, скорее всего, меня опередит.

– У шефа есть для тебя поручение.

Хью сделал глоток кофе и посмотрел на звезды.

– Был бы рад помочь, но времени у меня маловато.

– Он заплатит сполна, как всегда.

– Выкладывай.

– Он хочет, чтобы ты присмотрел за этим мальцом из Интерпола. Уолтером Миллесоном.

Мужчина замолчал, дожидаясь реакции.

– У меня с твоим шефом договоренность. Он платит мне не только деньгами.

– Помню, Хью, и он тоже помнит. У нас нет ничего на этих проклятых наркоторговцев. Иначе мы бы поделились с тобой сведениями. Разве шеф когда-нибудь нарушал слово?

– Он даже вранье умеет обставить так, что оно окажется правдой.

Мужчина поболтал кофе в стакане.

– Чего выкаблучиваешься? Не забывай о том, кому ты обязан жизнью.

– Этот должок я уже вернул.

– Ради тебя шеф простоял у операционного стола битых два часа.

Хью изобразил преувеличенный восторг и присвистнул.

– Их божественное величество снизошли до простого смертного и изволили достать из его головы инородные предметы! Чего не сделаешь ради возможности привязать к себе человека на всю жизнь.

– Так долго он копается только с мудреными компьютерными вирусами, в которых никто, кроме него, не разбирается. Лучше бы спасибо сказал.

– Спасибо за то, что он не вшил мне какой-нибудь чип слежения. Это в его духе.

Мужчина осуждающе поцокал языком. Хью салютовал ему стаканом.

– Не играй в адвоката Дьявола, братец. Сколько бы лиц твой шеф ни менял, каким бы крутым хакером ни был, сколько бы секретных сведений ни стырил у террористов и спецслужб, его натура мне известна. Такую мерзкую змею еще поискать, и не факт, что найдешь даже среди ваших коллег по жанру.

– Так берешься за дело?

– Берусь.

– А какой ценник выставишь?

– Я предпочитаю информацию. Деньги пусть себе оставит. На новые туфли.

Мужчина понимающе улыбнулся.

– Будь ты хорошим мальчиком – прислал бы ему подарок.

– Окей. Если намылюсь в Техас, куплю ковбойские сапоги. Он предпочитает натуральную кожу – или что-нибудь помодельнее?

– Он предпочитает известие о том, что вы напали на след наркоторговца. Или хотя бы разобрались с формулами. Но от сапог, конечно, не откажется.

Глава 6. Не переживайте, Кайл, со мной он поговорит

Майами, Флорида

США

– … достигнуты в ходе очередного этапа операции «Анаконда». – Хрупкая девушка в каске и бронежилете сняла с ушей фетровые наушники и продолжила. – Командование вносит корректировки в изначальный план, бойцы спецназа ожидают приказа войти в долину Шахи-Кот, а внимание мира приковано к происходящему в Персидском заливе. Третье марта, второй день операции «Анаконда». Иванна Блюм, Кабул, Афганистан.

Девушка в каске пропала с экрана, и на ее месте появился молодой диктор. Он прикоснулся к уху, внимая голосу оператора, поднял голову и посмотрел в камеру.

– А теперь – новости из другой горячей точки на Ближнем Востоке. Официальный Иерусалим сообщает, что за минувшие сутки было предотвращено два террористических акта, а участившиеся обстрелы территорий Израиля со стороны Палестинской автономии…

Я взял пульт и выключил телевизор. Ни один человек в здравом уме не стал бы добровольно внимать новостям о войне в Афганистане и израильской интифаде, но иные сюжеты в подобных программах показывали редко. Я не был в США после событий 9/11, и настороженная служба безопасности в аэропорту неприятно удивила – от обыска не спас даже паспорт сотрудника Интерпола. Все вокруг только и говорили, что об угрозе мирового террора. В кои-то веки американцы почувствовали себя сплоченным народом. Старичок Бен Ладен услужил.

Кира ответила после первого гудка.

– Господи, Уолт, – облегченно вздохнула она. – Ты обещал позвонить сразу же после того, как самолет приземлится!

– И собирался это сделать, но встретившие меня в аэропорту агенты ФБР были настойчивы.

– Тебя арестовало ФБР?! – ахнула Кира.

– Нет. Мы прояснили ситуацию. Я работал всю ночь, а сейчас лежу в кровати и уговариваю себя подняться. И лучше бы сделать это побыстрее, потому что день обещает быть непростым.

– Вчера приходила Виола. Мы отправили Шона спать и устроили посиделки с сыром и вином. Она чем-то расстроена, но на вопросы не отвечала. Думаю, будет лучше, если ты с ней поговоришь.

– Поговорю сегодня же. Как там Шон?

– Чистит зубы. Минутку, я скажу ему, что ты звонишь.

Я снова нажал на кнопку пульта, и экран ожил. На фоне состоявшего из нескольких комплексов здания – больница в Иерусалиме, подсказывала бегущая строка – журналист брал интервью у дипломата Ричарда Дэвисона. Мистер Дэвисон сообщил, что «мировое сообщество делает все возможное для скорейшего урегулирования конфликта», а на фразе «Израиль имеет право на самооборону» пригладил ладонью медные волосы, чтобы прибавить словам значимости. Интервью сменилось прямым включением с правительственного совещания и кусочком речи премьер-министра Ариэля Шарона.

– Пап, алло, пап! – услышал я голос Шона. – Ты здесь? Ты не положил трубку?

– Я здесь, милый. Как твои дела?

– Хорошо. Я люблю тебя и очень скучаю. Когда ты вернешься?

– Не знаю, мой хороший. Все зависит от того, как будут продвигаться рабочие дела.

– Работа сложная?

– Я бы не сказал. Но раньше я ничего подобного не делал.

– Это как собирать паззл, который мне принесла Виола. Он огромный, в нем больше тысячи кусочков! Я никогда такие не собирал, но я справлюсь. И ты тоже справишься, пап. Ты всегда справляешься, так говорит Виола.

У меня сжалось сердце, и я в очередной раз подумал о том, как ненавижу командировки, особенно если приходится ехать к черту на кулички. Если все закончится быстро, вернусь и попрошу отпуск на три месяца. И пусть шеф названивает хоть двадцать четыре часа в сутки.

– Мне пора, Шон. Я позвоню завтра. Ты помнишь, что нужно делать?

– Помню. Беречь маму.

– Молодец. Не забывай об этом.

Кира шепнула Шону что-то невнятное и взяла у него трубку.

– Ты бы видел, какие ужасы тут показывают про войну в Афганистане, – сказала она. – Люди никогда не перестанут воевать.

– Никогда. Это прибыльный бизнес. – Я вспомнил о Ричарде Дэвисоне и добавил: – В том числе, и для дипломатов.

– Ненавижу, когда ты бываешь таким циничным, Уолт. – Она вздохнула. – Возвращайся поскорее.

– Сделаю все, что смогу. Я люблю тебя, дорогая.

– И я люблю тебя. Не забудь позвонить завтра. Иначе я разозлюсь.

Я бросил телефон на покрывало и откинулся на подушки. Больше всего на свете мне хотелось свернуться под одеялом и проспать до вечера. Но решение посвятить детектива Остера и его маленькую компанию коллег в обнаруженные детали следовало воплотить в жизнь.

***

– Доброе утро, агент Миллесон. Кайл и Исабель на совещании, это не займет больше десяти минут.

Сидевший за столом в приемной мужчина поднялся, подошел ко мне, и мы обменялись рукопожатием. Вспомнив вчерашний разговор с детективом Остером, я пришел к выводу, что передо мной заместитель его шефа. Тот самый, о котором Исабель отозвалась не иначе как «красавчик нашей конторы». Судя по томному взгляду, брошенному на него красноволосой секретаршей, так думала не только напарница Кайла.

– Доктор Хьюберт Ландсфер, полагаю?

– Он самый. Только не доктор и не Хьюберт, а просто Хью. Идемте, угощу вас кофе.

Будучи при галстуке, я почувствовал себя лишним среди одетых как попало сотрудников УБН, и сегодня решил остановить выбор на джинсах и белой рубашке. Хью в бежевых хлопковых брюках и таком же пиджаке, причесанный и гладко выбритый, выглядел как-то чрезмерно аккуратно на фоне коллег. Он подождал, пока я сяду, отошел и щелкнул кнопкой электрического чайника.

– Вы ничего не имеете против корицы, агент Миллесон?

– Напротив, очень ее люблю. Зовите меня «Уолтер», пожалуйста.

– Да, так мне больше нравится. – Он взял две чашки. – Есть что-то магическое в кофе с корицей. В моей коллекции есть рецепты посложнее, но во времени мы ограничены, а торопиться, когда вы готовите кофе, нельзя. Иначе я бы вас угостил.

Хью перемолол корицу в кофемолке, разлил по чашкам кипяток и протянул одну из них мне.

– И много вы знаете рецептов? – поинтересовался я, делая глоток.

– Непростительно мало, хотя любой другой на моем месте сказал бы «предостаточно». Невозможно путешествовать по Ближнему Востоку и не влюбиться в этот напиток, даже если это вынужденное путешествие, а вы – солдат армии США.

В момент первого знакомства я решил, что Хью молод, вряд ли перевалило за тридцать, но теперь, рассматривая его вблизи, понял, что ошибся.

– Воевали в Ираке?

– В том числе. Побывал во всех горячих точках Ближнего Востока, кого только ни штопал.

Я снова поднес чашку к губам.

– Потрепало вас, должно быть.

Хью отхлебнул кофе и пожал плечами.

– Жаловаться мне не на что. Хотя довелось повидать много такого, чего не показывают в новостях.

– Вы – военный хирург, так?

– Да, – ответил он после секундной паузы.

Я оглядел стены и стол, но не заметил ни университетских дипломов, ни классических фотографий «мантия и профессорская шапочка». Не увидел даже снимков армейских времен, мелких подарков и записок, которые выздоровевшие солдаты оставляют спасшему их жизнь врачу.

– Ищете армейские сувениры? – улыбнулся Хью. – Я не люблю вспоминать о тех временах.

– Простите за бестактность.

– Все в порядке. – Он указал на портсигар. – Курите?

– Нет, – помотал головой я.

– Не возражаете, если я подымлю?

– Курите, пожалуйста.

Хью поднес огонек зажигалки к сигарете, но не успел сделать и первой затяжки – дверь открылась, и на пороге появился детектив Кайл Остер собственной персоной. Исабель, вошедшая следом, рядом с почти двухметровым напарником казалась хрупкой и миниатюрной. Я в очередной раз удивился ее экзотической внешности – пышные темные волосы, серые глаза, кожа цвета кофе с молоком, полные губы и тонкие черты лица. Странная, чужая европейцам красота.

– Рановато вы, агент Миллесон, – вместо приветствия сказал Кайл. – Хью у нас никогда не спит, но вы-то поспать успели?

– По правде говоря, нет, детектив Остер. Я просматривал материалы. И хочу поделиться кое-какими деталями.

Хью сделал пару затяжек и отогнал от лица сигаретный дым.

– Я послушаю, с вашего позволения, – произнес он.

Кайл остался стоять. Исабель заняла свободный стул. Я достал из папки несколько отпечатанных листов и разложил их на столе в один ряд.

– Скажите, детектив Остер, вы думали о том, почему подавляющее большинство лабораторий находится на вашей территории?

– Тоже мне задача тысячелетия. Если хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место. Кроме того, здесь полно покупателей.

– Боюсь, вы ошибаетесь.

Я взял один из листов и поднес его к глазам. Исабель внимательно следила за моими движениями, а Кайл – тот и вовсе сверлил меня взглядом.

– Впервые я задумался об этом после того, как узнал о странном яде, которым отравили сержанта Майкла Брайта. Давайте предположим, что неизвестный преступник решил избавиться от свидетеля. Если следовать такой логике, то он должен был сделать это максимально незаметно, выдать смерть от отравления за естественную. Существует много ядов, которые можно использовать для этой цели. Почему он остановил выбор на нейроксине с формулой, которая не дается самому умелому химику?

– Не усложняли бы вы, агент Миллесон, – обронил Кайл. – И вообще, если хотите знать…

– Простите, детектив Остер. Я хотел бы закончить мысль.

Он закатил глаза и в театральном жесте поднес руку ко лбу.

– Размышляя о том, почему убийца не воспользовался бесследно исчезающим ядом, я подумал вот о чем. – Я посмотрел на Кайла, принявшего скучающий вид. – Вы, детектив Остер, до поступления в УБН служили в отделе специальных расследований. Вы охотились, в том числе, и на наркоторговцев. Я прав?

– Успели покопаться в моем личном деле, агент Миллесон?

– Хватит, Кайл, – оборвал его Хью. – Пригласи его на пиво – и тогда будете обмениваться колкостями. Еще одна острота – и я засуну твой язык тебе в задницу.

– Ах, простите. Шеф.

Исабель, изо всех сил разыгрывавшая непричастность к происходящему, наклонилась над столом и принялась изучать документы.

– Да, я охотился, в том числе, и на наркоторговцев, – буркнул Кайл.

Я повернулся к Хью.

– Вы заведуете здешней лабораторией, а, значит, разбираетесь в химии.

– Лабораторией я заведую неофициально, – возразил Хью. – Что до химии – да, вы правы. Но специализация у меня узкая. Взрывчатые вещества и синтетические наркотики.

– Что и требовалось доказать. – Я снова взглянул на Кайла. – В наркотиках вас интересуют формулы. А еще – пути доставки, пункты сбыта и продавцы. Но в нашем случае все сложнее.

Исабель подняла голову и бросила на меня недоуменный взгляд. Я собрал со стола документы и помахал ими в воздухе.

– Дело не в формулах. Дело в химических отчетах, которые оставляли в лабораториях. Это шифры.

Кайл от души расхохотался. Исабель ткнула его локтем в бок.

– В жизни не слышал ничего смешнее, агент Миллесон, простите, – извинился он.

– Не могли бы вы обращаться ко мне «Уолтер»? Кажется, я вас об этом уже просил.

Он посерьезнел, сел прямо и задумчиво потер подбородок двумя пальцами.

– Хорошо, Уолтер. И называйте меня «Кайл». Пожалуйста.

– Конечно, Кайл.

Хью поднял руки, изображая отчаявшегося судью на боксерском ринге, и поднялся из кресла для того, чтобы наполнить чайник.

– К сожалению, всех отчетов у нас на руках нет. Следовательно, мы располагаем обрывками шифров, и в таком состоянии с ними работать невозможно. С другой стороны, мы не можем знать, присутствовали ли документы в лабораториях целиком. Если допустить, что нет, то где-то должен быть ключ. Упрощенно говоря, алфавитная таблица, учебник с правилами чтения и письма. Вероятно, этот ключ меняется, и его передают по определенному маршруту.

– Пересылают по Интернету? – уточнила Исабель.

– Вполне может быть. Теперь вы понимаете, почему мне нужно получить компьютер Бенджамена Уолтона?

– Подождите минутку. Я ничего не понял.

Кайл достал из кармана смятую пачку сигарет и закурил, воспользовавшись зажигалкой Хью. Исабель поморщилась, встала и отошла к распахнутому окну.

– Вы хотите сказать, что эти козлы из европейского картеля каким-то образом втянули в свои дела шестнадцатилетнего подростка?

– Этого я не говорил. Скорее всего, ключи передает случайный алгоритм, что-то вроде робота, который рассылает автоматические сообщения в закрытых чатах. Если подобный робот создает опытный хакер, он мало чем отличается от человека. Отвечает на сообщения и даже имитирует эмоции. В сети это не составляет особого труда. В нужный момент можно забрать спрятанный на чужой машине ключ, вручную или с помощью программы.

– Вы серьезно? – с опаской спросила Исабель. – Похоже на фильм про виртуальную реальность из будущего.

– Порой правда оказывается более фантастической, чем вымысел, сержант Ореллана, – кивнул я.

Кайл занес сигарету над пепельницей и постучал по ней указательным пальцем.

– Один вопрос остается без ответа. За каким чертом этого недоумка понесло в лабораторию?

– Я поговорю с ним.

– Он отказывается говорить даже с родителями.

– Не переживайте, Кайл. Со мной он поговорит.

***

Исабель вернулась к текущим делам. Было уговорено, что к Бенджамену Уолтону мы с Кайлом поедем вдвоем, и детектив Остер отправился за машиной в подземный гараж, а я улучил минутку для того, чтобы позвонить Виоле.

– Как Майами? – спросила она. – Греешь задницу на солнышке и ходишь по клубам?

– Разве что в сне. Кира сказала, что ты расстроена. Хочешь поговорить?

Виола вздохнула. Я мог поклясться, что она едва сдерживает слезы.

– Нет, Уолт. Просто все тут мудаки. Я должна объяснять на пальцах, что женщина – не существо второго сорта.

– Кто сказал тебе, что ты – существо второго сорта?

– Никто. Но они ведут себя так, что это понятно без слов. Я кого-нибудь убью, Уолт. Я тебе клянусь.

– Ты говорила с шефом?

– Конечно. Он спросил, хочу ли я продолжать руководить группой. Я сказала, что нет. Теперь он будет думать, что я слабак. Теперь все будут так думать.

Я остановился перед автоматом с прохладительными напитками и бегло просмотрел ассортимент.

– Ты все сделала правильно. У тебя есть дела поважнее.

– Не знаю, Уолт. Мне одиноко.

– Я же сказал, у тебя есть дела поважнее. Я об этом позаботился.

Виола замолчала. Я бросил в автомат монетку и нажал на кнопку с нарисованной на ней банкой колы.

– Тебе нужна помощь? – наконец заговорила она.

– Мне нужны два армейских досье: Исабель Ореллана и Кайл Остер. И… нет. Не два. Три досье. Еще мне нужно дело Хьюберта Ландсфера.

– Черт побери, Уолт! Откуда я достану досье солдат армии США?!

– Вот уж не знаю, мисс Я Могу Найти Все. Постарайтесь, это ваша работа.

– Полагаю, задавать вопрос «зачем тебе понадобились эти досье» не стоит.

– Обязательно посвящу тебя в детали, когда нам удастся спокойно поговорить.

Я наклонился и взял выпавшую из автомата колу.

– Исабель Ореллана, Кайл Остер и Хьюберт Ландсфер, – подытожила Виола. – Как приятно, когда напарник заботится о тебе и обеспечивает бессонную ночь.

Глава 7. Для этих людей человеческая жизнь не дороже мешка с мусором. Подумай хорошенько, Бен

Майами, Флорида

США

Кайл петлял в потоке машин и пытался понять, что раздражает его больше: аномальная жара, новое русло, которое нашло дело наркоторговцев или сосредоточенный вид сидевшего справа Уолтера Миллесона. Они выехали с территории управления полчаса назад, и с тех пор тот не произнес ни слова, погрузившись в состояние «простите, я задумался, а что, вы еще не ушли?». Дорога до реабилитационного центра, где держали мальчика, обещала быть долгой. Кайл уже потянулся к ручке радио, но в последний момент передумал и задал неожиданный для себя вопрос:

– Скажите, Уолтер, ваша жена – смертная?

Повторять сказанное не пришлось. Агент Миллесон повернулся к собеседнику, дружелюбно улыбнулся и ответил:

– Да.

– Хорошо уживаетесь?

– В целом неплохо. К сожалению, я много работаю, приходится внезапно отлучаться из дома. Кира расстраивается, но все понимает.

– У вас есть дети?

– Сын. Ему три года.

Кайл ожидал вопроса «почему вас это интересует», но его не последовало.

– Вряд ли сочувствие – это то, в чем вы нуждаетесь, – заговорил Уолтер поле паузы. – Но хочу сказать, что понимаю вас. Вам необходима поддержка.

– В свободное время вы подрабатываете психоаналитиком? – ощетинился Кайл.

– Я знаю, каково это – пытаться жить как обычный человек и одновременно оставаться самим собой. Моя мать умерла, когда мне исполнился год, я не помню ее, на фотографиях она кажется чужой женщиной. Мой отец и понятия не имел, кто такие темные эльфы, и объяснил много важных и нужных вещей – но о самых главных рассказать не смог. Пришлось узнавать все на собственном опыте. Когда кто-то не понимает вас просто потому, что вы – другой и хотите оставаться таковым, вам хочется спрятаться от всего мира. – Он закрыл блокнот, который держал на коленях. – Ваше детство, наверное, было посчастливее моего.

– Мои родители – из тех темных существ, которые… имеют традиционные взгляды, если вы понимаете, что я имею в виду. Когда я женился на смертной, мама сокрушалась, что я испорчу породу. Отец – тот и вовсе несколько месяцев со мной не разговаривал, ждал, что мне надоест играть в игрушки. Он так и говорил о Лизе: «смертная игрушка Кайла». «Почему ты не выбрал одну из тех эльфиек, с которыми встречался? Тебе поднадоели темные существа, и ты решил завести человека? Эльфы недостаточно хороши?».

Пальцы Кайла крепче сжали руль. Только теперь он осознал, как ему не хватало понимающего собеседника. С Хью он мог обсуждать все темы на свете, от рабочих до самых интимных, мог попросить совета, выговориться или выпустить пар, но при упоминании о темных эльфах друг посоветовал бы обратиться к психиатру.

– Знаете, что она мне заявила до того, как я решил с ней развестись? Упрекнула в том, что у нас нет детей. Что я мог ответить? Что у нас даже лет через десять дети вряд ли появились бы? А сама тоже хороша, трахается направо и налево. Если что-то ей и было нужно, то явно не дети. А теперь у меня, черт побери, отобрали даже работу. Хрен знает, чем закончится это расследование.

– Ничем.

Кайл бросил на Уолтера короткий взгляд и снова сосредоточился на дороге.

– Да, если бы. Завтра очередное слушание, и что-то мне подсказывает, что на этот раз ребята из комиссии оторвутся вовсю.

– Расследование закончилось, Кайл. Дело закрыто. – Он взглянул на часы. – Ваш руководитель еще не получил соответствующее распоряжение, но генеральный прокурор в курсе. Эту работу передали нам.

– Минутку. Мы с вами теперь напарники?

– Неофициально. – Уолтер кивнул Кайлу. – Я рад этому и искренне верю, что наша работа будет плодотворной.

Очередная фраза на языке «мы в нашем божественном Интерполе говорим именно так» не вызвала у Кайла неприятных эмоций.

– Извините, Уолтер. Я должен это переварить.

– Я понимаю. Как скоро мы приедем?

– Еще минут сорок.

– Тогда я подремлю, если не возражаете.

– Да, конечно. И простите за… – Кайл на мгновение оторвал руку от руля для того, чтобы сделать неопределенный жест. – За излишнюю эмоциональность.

– Вы еще молоды. А жизнь слишком коротка, чтобы мы омрачали ее мыслями о прошлом.

Да, психоаналитик из него и правда вышел бы что надо, подумал Кайл. Уолтер откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и через пару минут крепко спал.

***

Комнату Бенджамена Уолтона охранял сонный полицейский. Он сидел на стуле напротив двери и читал глянцевый журнал. Кайл достал удостоверение.

– Детектив Остер, УБН. А где родители мальца?

Полицейский глянул на документы и указал в направлении лифтов.

– Отца сегодня не было. Мать ушла обедать с адвокатом.

– И давно?

– Минут пятнадцать назад. Сказали, что вернутся через полчаса.

Кайл похлопал по карманам джинсов в поисках пачки сигарет и вспомнил, что оставил ее в машине.

– Есть новости? – поинтересовался он.

– Никаких, – покачал головой полицейский. – Молчит, словно ему в этой проклятой лаборатории отрезали язык. Лучше бы федералы на него не наседали. Дали бы бедняге отдохнуть. У него от пережитого началась бессонница. Выходит из комнаты по ночам и сидит рядом с дежурным. Не разговаривает, но, видать, ему не хочется оставаться в одиночестве.

Своим потрепанным видом и провинциальным южным говорком коп пробуждал у Кайла злобное сочувствие. Парню было далеко за тридцать, для многообещающей карьеры поздновато. Скорее всего, он принадлежал к армии полицейских, которые любят свою работу, но делают ее слишком добросовестно для того, чтобы получить повышение. Они не преследуют грабителей банка, пролетая на красный свет, а забираются на крышу дома старой леди, спасая ее кошку. Кайл смотрел на то, как коп закрывает журнал и устало проводит рукой по покрасневшим глазам. А ведь он мог бы быть на его месте. Сидел бы здесь и занимался незнамо чем.

Он провел в полицейском управлении три долгих месяца, а потом будущий шеф из УБН явился в кабинет к его тогдашнему шефу и заявил, что «в соответствии с полученным приказом мистер Кайл Остер увольняется сегодня же». О каком приказе шла речь, мистер Кайл Остер так и не понял. Но одно он знал точно: главной нитью, приведшей к нему, было дело этого проклятого мудака. Он забыл половину имен наркоторговцев, пойманных им во время службы, но имя Клайва Легарда будет помнить до конца дней.

Какая ирония – случай, который повлек за собой увольнение из армии, в конечном итоге помог ему попасть на работу мечты. Хотя после убийства трех человек и объяснений пред светлым ликом председателя комиссии таковой эта работа уже не казалась.

– Я могу узнать ваше имя, сэр? – услышал Кайл и встрепенулся, вспомнив, что пришел в сопровождении Уолтера.

– Мартин Полман, – ответил коп и добавил: – Сержант Мартин Полман.

Под нос стражу порядка сунули удостоверение.

– Уолтер Миллесон, Интерпол. Полиция работает вместе с ФБР?

– Интерпол? – Коп захлопал глазами. – Да… да. Мы работаем с ФБР.

– Кто из них за старшего?

Полицейский беспомощно огляделся.

– Даже не знаю, агент Миллесон… сэр. Вроде бы все ушли обедать.

– На данный момент здесь нет полицейских, кроме вас?

– Нет, сэр.

– Если бы я не предъявил вам документы, вы бы впустили меня к мальчику вместе с Кайлом. Я мог оказаться убийцей, нанятым наркокартелем. И тогда бы у вас появились проблемы, сержант Полман. На вашем месте я бы выпил кофе для того, чтобы взбодриться. И позвоните старшему агенту ФБР, пожалуйста. Я хочу узнать, по какой причине Бюро до сих пор находится на этой территории. Теперь делом занимается Интерпол.

Коп втянул голову в плечи и посмотрел на Уолтера так, словно он вот-вот приставит ему пистолет к виску. Или прикажет упасть и отжаться пятьдесят раз, выкрикивая при этом что-нибудь идиотское. Кайл наблюдал за новым знакомым с любопытством. Он не удивился бы, узнав, что так агент Миллесон будет разговаривать и со старшим агентом ФБР.

– Простите, сэр, – обрел дар речи коп. – Я позвоню.

– Спасибо. А теперь мы войдем, если не возражаете.

Комната, в которой поселили Бенджамена Уолтона, была светлой и уютной и наводила на мысли о прибрежном санатории. Юноша сидел у стола, склонившись над блокнотом, и набрасывал что-то простым карандашом. Услышав звук открывающейся двери, он обернулся и посмотрел на гостей. В его взгляде не было ни заинтересованности, ни страха, ни удивления. Ушел в себя, не беспокоить. Через пару мгновений ясные серые глаза мальчика обрели земное выражение, и он улыбнулся.

Уолтер подошел к нему и выдвинул из-под стола маленький стул. Кайл за неимением других вариантов присел на кровать. Заправленную кровать с покрывалом, на котором не было ни одной складки, и ровно уложенными подушками. Мальчик не выходит отсюда днем, а, значит, это его работа. Нормальные подростки сваливают подушки и одеяла как попало, взращивая в себе простую мужскую логику: зачем заправлять постель, если вечером ты снова в нее ляжешь?

– Привет, Бенджамен, – заговорил Уолтер, устроившись на стуле. – Ты не против, если я буду называть тебя «Бен»?

Мальчик кивнул, изучая лицо собеседника.

– Меня зовут Уолтер. А этот джентльмен, нагло усевшийся на твою кровать – Кайл. Мы хотим задать тебе несколько вопросов. Я буду рад, если ты ответишь. Но если нет – так уж и быть. Кстати, а где твой ноутбук? До сих пор не вернули?

Бенджамен покачал головой.

– Скучно без него, наверное? В твоем возрасте я не отлипал от экрана. Проводил бы за ним еще больше времени, если бы тогда существовала такая роскошь, как портативный компьютер. Но приходилось довольствоваться неудобной клавиатурой и огромным монитором, от которого болели глаза.

Подросток вертел в руках карандаш, не отрывая взгляда от Уолтера. Кайл чувствовал, что лед между ними постепенно таял и понимал, почему. Ни ребята из УБН, ни умники из Бюро не догадались поговорить с мальцом на знакомом ему языке.

– Давай начистоту, Бен. – Агент Миллесон упер руки в колени и наклонился к мальчику. Тому явно хотелось отстраниться, вернуть себе личное пространство, но он остался сидеть в прежней позе. – У нас есть два варианта. Вот первый. Я получаю твой ноутбук и в ближайший час нахожу все, что нужно. Вот второй. Ты рассказываешь мне и детективу Остеру, – он указал на Кайла, – все, что знаешь, а мы обеспечиваем тебе защиту. Это опасные люди, Бен. Если они поставят перед собой цель подобраться к полученной тобой информации, их никто не остановит. Сотрудники ФБР не защитят тебя, потому что сами не понимают, во что ввязываются. Для этих людей человеческая жизнь не дороже мешка с мусором. Подумай хорошенько, Бен.

Выждав с минуту и не получив ответа, Уолтер взял из рук подростка карандаш, подвинул к себе блокнот и что-то написал на одном из листов.

– Это номер отеля, в котором я остановился. Если вдруг передумаешь и решишь поговорить, позвони.

– Вы же это не всерьез, сэр? Вы не думаете, что я буду говорить о таком по незащищенной линии?

Голос у мальца был взрослым и с внешностью не сочетался.

– Конечно, нет. Ты не так глуп, чтобы вытворять подобное.

– Вы ведь не один из них, да? Вы из ЦРУ? Или из АНБ?

Вид удостоверения сотрудника Интерпола подействовал на Бенджамена Уолтона магически. Несколько секунд он, словно завороженный, рассматривал его, а потом вернул владельцу.

– Круто, – вздохнул он с восхищением. – Вы охотитесь на хакеров? Вы… меня арестуете?

Уолтер положил карандаш на стол.

– Я здесь не за этим.

Малец отвел глаза.

– А люди из лаборатории… они хакеры?

– Не думаю.

– Если они не хакеры, почему вы занимаетесь этим делом?

– Хороший вопрос, Бен. В поисках ответа мы пришли к тебе.

Бенджамен посмотрел на Кайла.

– Я помню вас, вы из УБН. Вы навещали Исабель, когда она была в больнице.

– Для тебя – сержант Ореллана, дружок, – уточнил детектив Остер.

– Как скажете. Я подарил ей цветы и поблагодарил за то, что она спасла мне жизнь. Она очень красивая. Вы пара?

– Ты слишком много болтаешь для мальчугана, который изображал немого. Побереги горлышко.

В нагрудном кармане рубашки Кайла затрезвонил телефон. Он сбросил звонок, не глядя на определитель, и через несколько секунд получил сообщение. Оно гласило: «Важно, перезвони» и было отослано с номера Хью, который крайне редко позволял себе что-то подобное. С другой стороны, звонит не шеф, а, значит, важное и срочное может подождать.

– Ты слышал о том, что случилось с сержантом Майклом Брайтом? – спросил у мальца Уолтер.

– Да. Они думали, что я говорил с ним? Решили, что я что-то ему рассказал?

Подросток посмотрел на Кайла, ища поддержки. Тот пожал плечами, но в конце концов кивнул.

– Сэр… я могу называть вас «агент Миллесон»?

– Конечно. Но лучше «Уолтер». А еще лучше – «Уолт». Так меня зовут хорошие друзья и моя жена.

– Это я виноват. Мне нужно было стереть то сообщение из чата и забыть об этом.

Уолтер потрепал его по руке.

– Что случилось – то случилось. Теперь нужно думать о том, как вести себя в сложившейся ситуации. Расскажи, что тебе прислали.

– Есть закрытые чаты… ну, знаете, такие, где можно писать что угодно и не бояться, что кто-то их взломает, кроме серьезных хакеров, но они не такие глупости не зарятся. Однажды ночью человек под ником К. прислал мне сообщение с набором букв и цифр, напоминающим химическую формулу. Но то была не формула, в химии я разбираюсь хорошо. Он сказал… – Малец нахмурился и посмотрел в окно. – Он сказал, что это спасет жизни. Вероятно, речь идет о детях. А потом поблагодарил и назвался моим другом.

Агент Миллесон достал блокнот и ручку.

– Он писал что-то еще?

– Ну да, вещи вроде «это важно» и прочее. Знаете, как иногда поступают разные умники – посылают вам файл, который нужно скачать, а потом оттягиваются в вашем компьютере на полную катушку.

– Что ты сделал с сообщением?

– Я пошел спать и не уничтожил историю так, как делаю обычно. Следующим вечером подсел к компьютеру и снова наткнулся на эту белиберду. И решил проверить, откуда это пришло.

Уолтер посмотрел на покрасневшие уши подростка и постучал ручкой по блокноту.

– Что ты обнаружил?

– Я копался с этим несколько ночей, но выяснил, что этот К. – не человек, а алгоритм, рассылающий сообщения. Очень сложный алгоритм, его написал мастер. Он передает сообщение с компьютера на компьютер, и каждый раз немного меняет набор букв и цифр. Сперва я предположил, что изменения случайные, и что компьютеры он выбирает случайно, но это не так.

– И поиск привел тебя к компьютеру лаборатории?

– Да, – кивнул малец. – Я пару дней следил за зданием, там никто не появлялся, и я решил, что можно будет пробраться и взглянуть одним глазком. Я пришел к выводу, что если исходные данные и хранятся где-то, то для этого будут использовать компьютер без доступа к Интернету.

– Но ты не успел ничего отыскать, потому что в лаборатории появились люди.

– Да. Я думал, что спрячусь и дождусь их ухода… ну, а дальше вы знаете.

Кайл не верил своим ушам.

– Ты бандит, дружок. Несанкционированный доступ к чужим компьютерам, незаконное проникновение на территорию, которая является личной собственностью другого лица.

Уолтер сделал пару пометок в блокноте.

– Ты слушал разговоры людей в лаборатории?

– Слушал, но чертовски испугался, так что ничего не разобрал. Они говорили о химии… куча терминов и странные шутки, понимаете. Они выглядели как обычные химики, как ученые, у которых начался рабочий день. Ночь, – поправил он себя.

– А потом пришли люди из Управления по борьбе с наркотиками.

– Да. Я чуть не умер от ужаса. Представьте: в здании отключается свет, и…

Бенджамен сложил пальцы, изображая пистолет.

– Ты не побоялся пробраться в лабораторию, а, значит, ты не из робкого десятка. И даже агенты УБН не лишили бы тебя способности говорить на несколько дней. Ты продолжал думать о формулах, Бен. Так?

Малец сцепил пальцы и принялся раскачиваться на стуле взад-вперед.

– Когда мне нужно решить сложную задачу, – продолжил Уолтер, – я замолкаю и не реагирую на внешний мир. Могу провести в таком состоянии несколько часов или даже целый день. Это злит моих коллег, они думают, что я ненормальный, но я знаю, что на свете есть много людей с такой привычкой.

– Мне кажется, что я вот-вот додумаюсь, – признался Бенджамен. – Нужно расположить все в правильном порядке, перевернуть, переставить местами буквы и цифры… должна получиться последовательность, с помощью которой можно будет разобраться с остальным. Это похоже на сложный шифр. А с математикой я никогда не дружил.

– Помоги мне подружиться с химией – а я помогу тебе с математикой.

Агент Миллесон положил на стол блокнот и протянул мальцу ручку.

– Запиши здесь все последовательности, которые запомнил. Одну строчку под другой, как можно ровнее.

– Вы ловите хакеров, да еще и криптоаналитик? Круто! Но всех последовательностей я не помню…

– Не переживай. Я найду недостающее. А если не найду, то вернусь к тебе, и мы поработаем вдвоем.

Почувствовав себя лишним, Кайл воспользовался моментом и вышел из комнаты для того, чтобы позвонить Хью.

– Что нужно написать тебе для того, чтобы ты перезвонил немедленно? – осведомился друг. – «Кайл, я прямо сейчас трахаю твою бывшую жену»?

– Не кипятись. Что стряслось?

– У нас есть формулы.

Кайл успел бросить в щель кофейного автомата монетку, но его палец замер над кнопкой.

– Вот так сюрприз. И что, действительно любопытно?

– Нет, если говорить о наркотиках. А вот яд заслуживает внимания.

– Расскажешь – или мне из тебя все клещами вытягивать?

– Не расскажу, пока не приедешь.

– Я сегодня в контору уже не вернусь. Наш молчаливый дружок наконец-то открыл рот, нужно побыть с ним. Либо решат увезти его от греха подальше, либо дадут охрану. Не оставлю же я агента Миллесона скучать в одиночестве.

– Рассказал что-нибудь интересное?

– А то. Какая-то хакерская муть. У Уолтера аж глаза загорелись в предвкушении.

Хью выдержал театральную паузу.

– Уолтер, – повторил он. – Это звучит почти интимно. Может, ты мне очки вкручиваешь, и планы у тебя на вечер не такие уж чтобы рабочие?

– Исключительно рабочие. Моя бывшая жена свободна, можешь ее трахать.

– Очень мило с твоей стороны. Я не хотел мешать вам – чего доброго, вы решили бы поиметь ее вдвоем – но если уж ты разрешаешь…

– Скажи Исе о формулах, Хью. Она обрадуется. И оставь это проклятое дело Интерполу.

– Как прикажете, детектив Остер.

Глава 8. Она мертва

Майами, Флорида

США

– Что с тобой сегодня, Хью? Ты словно в облаках летаешь.

– Если что не так, детка – только намекни. Повторим.

Бриттани надулась и начала застегивать пуговицы на блузке. Хью смотрел на это и гадал, с помощью какого магического механизма женщины умудряются запихивать свою грудь в узкую одежду. Ответа на этот вопрос он не нашел, и что-то подсказывало ему, что вряд ли найдет. С большим успехом он мог бы поразмышлять над задачей, которую по какому-то недоразумению до сих пор не причислили к проблемам тысячелетия: почему женщины открывают рот, когда красят ресницы?

– Ты постоянно думаешь о работе, – села на любимого конька Бриттани. – Ты обнимаешь меня и думаешь о реактивах в лаборатории!

– Слушай, как твои буфера умещаются в этой блузке?

– Хью! – обиженно взвизгнула женщина. – Я тысячу раз просила тебя не говорить таких вещей!

– Но мне интересно. Почему не купить блузку размером побольше? Ты в ней даже дышишь с трудом. Не говоря уж о том, чтобы нагибаться.

Бриттани застегнула все пуговицы, кроме двух верхних, оставив на виду намек на черное кружево бюстгальтера.

– Иди поспрашивай про буфера у кого-нибудь другого. К примеру, у той девицы из лаборатории.

Хью потушил сигарету в пепельнице и положил ногу на ногу, в очередной раз оценив удобное кресло шефа.

– Их там две. Одна плоская, как доска, а у второй всюду силикон. И снизу, и сверху, – уточнил он, для полноты картины используя жесты.

– Вот, значит, как. Силикон.

– Отвратительный силикон. На ощупь – как теплые воздушные шарики.

– На ощупь?!

– Сразу видно, что ты не работала в лаборатории. Некоторые препараты необходимо пощупать для того, чтобы узнать поближе. Научный подход, детка. Вот что отличает Хьюберта Ландсфера от других. Он профессионал.

Бриттани подскочила к нему и влепила пощечину.

– Да пошел ты со своим научным подходом!

– Кое-кто не понимает шуток?

– Знаю я твои шутки! Держись от меня подальше и продолжай щупать своих девок, понял?!

Хью надел очки, опустил их на кончик носа и посмотрел на женщину поверх стекол.

– Не злись, детка. Если подождешь минут тридцать, я закончу работу, и мы пропустим в баре по стаканчику чего-нибудь покрепче. А потом поедем ко мне домой, и даю слово – я тебя основательно пощупаю.

Бриттани напустила на себя решительный вид обиженной примадонны.

– Почему ты такой козел, Хью? Тебе нравится унижать женщин? Ты понимаешь, что они отличаются от куска мяса?

– Кусок мяса. – Он задумчиво потер висок. – Да, пожалуй, я бы не только пропустил стаканчик, но и съел бы стейк с кровью. Я знаю один ресторан, туда и направимся.

– Черт! – взорвалась Бриттани. – Набить живот и потрахаться – вот что тебя интересует! С меня хватит! Ни одна нормальная женщина не станет такое терпеть!

Хью подвинул к себе клавиатуру и набрал пароль шефа. Секретарша уверенным шагом поверженной, но не униженной воительницы направилась к дверям, стараясь не идти чересчур стремительно.

– Если ты позволишь мне уйти, Хьюберт Ландсфер, между нами все кончено! – заявила она, не получив должной реакции.

– Кто бы мог подумать, детка. Не знал, что между нами было что-то настолько серьезное.

– Теперь ты понимаешь?! Иметь меня в кухонном уголке или на столе шефа – так пожалуйста. Но пригласить к себе домой, пустить на свою территорию? Нет! Для этого мы недостаточно близко знакомы!

Бриттани стояла, уперев руки в бока. Хью запустил программу с отчетами и подумал о том, как проста жизнь, если вы – безмозглая секретарша, похожи на модель, которая скатилась до съемок в порно, носите короткие юбки и флиртуете со всеми, кого видите вокруг. И как тяжела ваша жизнь, если вас угораздило взобраться на такую хотя бы разок. Почему он не сказал ей правду про ту красотку из лаборатории? Силиконовая, не отнять, но понимает, что между сексом раз в неделю и отношениями есть разница.

– Ладно, сестренка. Мне нужно поработать. Если хочешь меня подождать – валяй. Не хочешь – найди мальчика на вечер. Буфера у тебя что надо, пусть я и не знаю, каким образом ты впихиваешь их в блузку, но от твоих истерик я устал.

Бриттани вышла, от души хлопнув дверью. Хью заполнил отчет, проверил его и отправил на печать. Часы показывали начало восьмого вечера. Самое время сворачивать удочки. Навестить ребят в лаборатории, проверить, все ли у них штатно, а потом хорошо поесть в том ресторане. И просканировать территорию на предмет объектов, которые можно пощупать. Но для начала – сделать звонок, о котором он думал с самого утра.

Хью поднял трубку телефона и набрал номер.

– Алло, – услышал он после нескольких гудков.

– Привет, папа. Это я. Прости, что так поздно. Дел полно.

– Ты опять работаешь по семнадцать часов в сутки и спишь в лаборатории?

– Нет. Просто такой период. Все устаканится в ближайшие несколько дней.

– Имей совесть, Хьюберт, и не лги отцу.

– Я приеду на выходных. Если у тебя нет планов, конечно.

– Помимо развратной вечеринки с шампанским и обнаженными красотками, облитыми шоколадом и взбитыми сливками?

– Кто будет выступать в роли красоток? Женская половина медицинского персонала?

Отец рассмеялся и закашлялся. Фиби, его личная медсестра, спросила, не принести ли воды.

– Да хоть кто – лишь бы развеять здешнюю скуку. Каждый год эти проклятые тридцать дней для меня – сущий Ад.

– Можно определить тебя в другой больничный комплекс. Что скажешь насчет центра HPI? Я позвоню и спрошу, следует ли переоформлять медицинскую страховку.

– Конечно, следует, черт возьми. Они потребуют кучу денег и замучают тебя просьбами «заполнить еще одну бумажку».

– У меня нет проблем с деньгами.

– Если у тебя нет проблем с деньгами, Хьюберт, это еще не означает, что их нужно выкидывать на ветер. Устраивай свою жизнь вместо того, чтобы кормить зажравшихся капиталистов. Будь тамошние врачи хоть трижды волшебниками – а зрение они мне не вернут.

– То предложение – помнишь, операция в Германии – до сих пор в силе.

– Операция в Германии – и снова твои деньги?

– Частично мои. Частично – деньги, которые полагаются тебе как ветерану Вьетнама.

– Да-да. Ветерану «той маленькой несерьезной войнушки», как в свое время сказал президент.

Хью тряхнул пачку и достал последнюю сигарету.

– Давай не будем начинать этот разговор, папа. Я понимаю твое упрямство и твою гордость, но прошу понять и меня. Пожалуйста, не отвергай мою помощь так, как это сделала мама. Прошел не один год, а я до сих пор виню себя в ее смерти.

– Ты бы не смог ей помочь. Никто не смог бы. Даже после того, как ей сообщили про рак, она продолжала выкуривать по три пачки сигарет в день. Курила до последнего дня. Ты пошел в нее. Она была такой же упертой. Хватит, Хьюберт. Ты прав, тут говорить нам не о чем.

– Мы поговорим, когда я приеду. И я тебе обещаю – основательно поговорим.

На такие глупые вещи, как прощания, отец времени не тратил – так произошло и на этот раз. Хью вернул замолчавшую трубку на рычаг, положил дымящуюся сигарету в пепельницу и сжал ладонями виски. Он не спал больше суток, у него болела голова, и лучшим выходом из положения было бы отправиться домой и завалиться спать. Никаких ресторанов, никаких женщин и уж точно никакой работы. Через два дня он сядет на самолет – и в пятницу вечером будет у отца. Они в стотысячный раз «основательно поговорят», Хью в стотысячный раз повторит «не отвергай мою помощь» и услышит в ответ стотысячное «не спускай деньги на ветер, Хьюберт, я – ветеран Вьетнама, а, значит, расходы должна покрывать страна, которой я служил».

Процедуры в медицинском центре, которые отец проходил раз в году, страховка покрывала на треть, остальное приходилось доплачивать, но Хью такие расходы не тяготили. Зарабатывал он хорошо, жить на широкую ногу не привык, дорогих увлечений – женщины не в счет – не имел и к деньгам относился прохладно. Отец с гордостью рассказывал всем знакомым о том, чем занимается его единственный сын, не забывая упоминать: «прошел две войны, не чета худосочным сосункам, которых призывают сегодня».

Как бы он отреагировал, узнав правду? О Клайве Легарде, о психотропных препаратах, о наркотиках, о вещах, при одной мысли о которых у нормального человека волосы встанут дыбом?

Если отец узнает, он сойдет с ума. Пусть все останется, как есть.

***

Хью не чувствует тела – он легкий, как перышко, парит в ночном небе. Где-то там, далеко внизу, земля. Пустыня, крошечная деревенька или большой город. Неведомая сила несет его в неизвестном направлении. Хью пытался сопротивляться, но понял, что это бессмысленно. Он не боится смерти. Не боится и боли. После гибели Бекки в этом мире не осталось вещей, которые его страшат. Ему больше нечего терять. И жить тоже незачем. Может, он ошибается, и она не мертва? Медики подоспели вовремя? Ему почудилось, и она просто ударилась головой, никто в нее не стрелял? Нет. Тешить себя ложной надеждой – худшее, что можно придумать. Конечно, она умерла. И он тоже умер. Продолжают ли люди существовать после смерти? До сегодняшнего дня Хью, будучи врачом, не интересовался этим вопросом. Жизнь в этом мире, и своя, и чужая, казалась важнее. Но если существует, встретятся ли они? Сможет ли он снова обнять ее?

Мрак ночного неба рассыпается на осколки. Хью открывает глаза и зажмуривается, спасаясь от яркого света. С потолка на него смотрят восемь сверкающих солнц. Лампа над столом в операционной. Хью пытается пошевелить пальцами левой руки. Под ним – гладкая и холодная поверхность стола. К телу возвращается чувствительность, но он не ощущает боли. Он спокоен, расслаблен и почти счастлив. И не думает о том, что мгновение назад хотел умереть.

На лоб Хью ложится чья-то рука. Пальцы, затянутые в хирургическую перчатку, ощупывают кожу и легко надавливают на височную кость. В свободной руке невидимый врач держит тонкие щипцы.

– Ох, сэр, мне нехорошо, – слышит Хью. Мужчина говорит жалобно, как студент медицинского факультета, впервые оказавшийся на операции. – Выйду подышать свежим воздухом.

– Уберите отсюда этого недоумка, – отвечает врач. Он склоняется над Хью и осматривает его голову. Лицо незнакомца закрывает хирургическая маска, видны только глаза – серо-голубые. Сосредоточенный взгляд медика, который не думает ни о чем, кроме операции. – Лоток для инструментов.

– Несу, сэр, – откликается женский голос.

Хирург бросает щипцы на лоток, выпрямляется и демонстрирует небольшой предмет, зажатый между указательным и большим пальцами.

– Вот и вторая, – говорит он. – Сохрани обе.

Хью знает всех оперирующих врачей госпиталя – и в лицо, и по именам, и по голосам. Кем бы ни был этот человек, он не один из них.

– Поставь новую капельницу, – отдает очередной приказ хирург.

– Большой пакет, сэр? – интересуется женщина.

– Да. Ты держишься молодцом, Марси, почему бы тебе не переквалифицироваться в операционную медсестру?

Мужчина склоняется над Хью.

– Доктор Ландсфер, вы меня слышите? Не пытайтесь говорить. Моргните.

Хью опускает веки и снова поднимает их.

– Вы чувствуете запахи?

Хью в очередной раз моргает – на этот раз, дважды, чтобы незнакомец понял, что запахов он не чувствует. Хирург с помощью фонарика-ручки проверяет реакцию зрачков пациента на свет.

– Очень хорошо, – говорит он таким тоном, словно все идет по плану, хотя Хью понимает, что это не так. Он лежит здесь с простреленной головой, этот человек только что раскроил ему череп и достал две пули, но боли он не ощущает. – Вы поправитесь, доктор Ландсфер.

На лицо Хью ложится прозрачная пластиковая маска.

– Пожалуйста, вдохните поглубже, – просит хирург.

***

За годы армейской службы привычка просыпаться мгновенно стала второй натурой Хью. Он вскакивал с кровати за долю секунды, одевался меньше чем за минуту и был готов к чему угодно, пусть бы и к присутствию вооруженного до зубов отряда спецназа в квартире. Наручные часы показывали половину шестого утра – до подъема тридцать минут. Он не ставил будильник, так как хорошо чувствовал время и ни разу не просыпал (за исключением тех случаев, когда после кошмара приходилось закинуться таблеткой). Хью лежал без движения и пытался понять, что его разбудило. В дверь не звонили и не стучали, на площадке было тихо, с улицы не доносилось подозрительных звуков. Он повернулся на бок, решив доспать оставшиеся полчаса, и в этот момент сотовый телефон, лежавший на прикроватной тумбочке, тихо зажужжал. В такой час на этот аппарат могли звонить только двое – шеф, у которого стряслось что-то из ряда вон выходящее, или медсестра отца с сообщением об ухудшении его самочувствия. Сон сняло как рукой. Хью сел на кровати, взял телефон и увидел номер Кайла.

– Поздравляю, братец, у тебя получилось меня разбудить. Что стряслось?

– Исабель, – коротко ответил детектив Остер. Его тон недвусмысленно говорил о том, что новости будут хуже некуда.

– Не томи, Кайл. Она здорова?

– Она мертва. Эти козлы сожгли ее живьем в собственной квартире.

– Что?! – ахнул Хью.

– Приезжай – увидишь. Хотя тут смотреть не на что. Почти все сгорело.

– Когда ты… черт. Приеду через пятнадцать минут.

***

В доме, где жила Исабель Ореллана, было два этажа – по квартире на каждый. Она занимала верхний. Хью не раз бывал у нее в гостях вместе с Кайлом: светлые комнаты, большие окна, высокие потолки. Дома она появлялась нечасто, но, как любая уважающая себя женщина, заботилась об уюте. Они сидели в удобных креслах с кремовой обивкой, смотрели на огонь в камине и пили вино. Как-то раз Кайл принес две бутылки виски, они здорово набрались и заговорили о том, что неплохо было бы отправиться в постель втроем. Исабель предлагала по такому случаю разбудить ее соседку снизу, чтобы составить две пары.

Хью смотрел на дом из окна машины, не торопясь доставать ключи из зажигания. Некогда уютная квартира с занавесками на окнах и цветами на подоконниках выглядела так, словно здесь снимали сцену пожара для голливудского фильма. Обгорели и крыша, и лестница, на траве лежали осколки выбитых стекол. Пожарные сворачивали шланги.

Стук в окно отвлек Хью от мыслей. Молодой полицейский взял под козырек.

– Простите, доктор Ландсфер. Не узнал вас.

– Привет, Сэмми. – Он кивнул на дом. – Не самое лучшее начало дня.

– Да уж. Позвонили за десять минут до конца ночного дежурства.

Полицейский посторонился, выпуская Хью из машины.

– Кто разжег костерок?

– До сих пор не ясно, доктор Ландсфер. Дом построен на побережье, соседей у них нет, так что со свидетелями проблема, и не у кого спросить о подозрительных людях, незнакомых машинах и прочем. Пожарные предположили, что взорвался баллон с газом, но он в полном порядке, даже не обгорел. Да и будь это баллон, весь дом взлетел бы на воздух.

– Можно взглянуть на останки?

– Уже увезли. К обеду получат результаты экспертизы. Тело обгорело полностью, идентифицировать личность можно только по зубам, но я бы не питал ложных надежд. Криминалисты осмотрели территорию вокруг дома, тут почти нет следов ног, а следы шин принадлежат либо машине сержанта Ореллана, либо машине ее соседки. Сложно поверить, что кто-то пришел сюда пешком, а сержант со стопроцентной вероятностью была в это время дома. Она говорила по телефону с детективом Остером около полуночи. То есть, где-то за час до того, как начался пожар. Может, часа за полтора. Позже станет ясно.

Хью спрятал руки в карманы и подошел к группе стоявших на безопасном расстоянии от дома людей. Среди них были Кайл, Уолтер Миллесон и высокий седой мужчина, один из старших криминалистов убойного отдела.

– Привет, – поздоровался Кайл. Вид у него был такой, словно он не спал трое суток, и теперь не может отличить сон от яви.

– Как ты, дружок? Пара чашек крепкого кофе и сытный завтрак тебе не повредят.

– У меня все хорошо. Я думаю о том, что найду того, кто это сделал – и умирать он будет долго. Я об этом позабочусь.

Седой мужчина пожал Хью руку.

– Давно не виделись, Ландсфер. Как оно там, в УБН?

– Смотрю спортивный канал в перерывах между круглосуточной работой.

– А я сотню раз говорил – идем к нам в лабораторию. Фиксированный рабочий день гарантирую.

– Каждый день смотреть на твою рожу, Пэт? Уволь.

Криминалист улыбнулся и скрестил руки на груди.

– Видал, что сделали с домом? Профессионалы. Стерли следы вокруг. Скорее всего, пришли пешком. Хотя могли заявиться и со стороны океана. Всего и делов – снять акваланг, спрятать водолазный костюм, а потом снова достать.

– Не припомню за тобой привычки делать поспешных выводов. Пожарные там до сих пор толкутся, а, значит, место небезопасно, и криминалисты его еще не осмотрели?

– Дверь, Ландсфер. Хорошая стальная дверь, которой не страшен огонь. Она была заперта снаружи.

Один из молодых криминалистов обернулся и взглянул на Хью, но так и не заговорил.

– Это почерк дружков, отравивших вашего сержанта, – продолжил Пэт. – Намеренно допустить грубую ошибку. Руку даю на отсечение, что до того, как поджечь квартиру, они вкололи ей какой-нибудь мудреный яд. Или что-то психотропное. Эта Исабель была баба-огонь, половина наших спецназовцев по сравнению с ней – слюнтяи. Она бы им просто так не далась.

Хью думал о том, что еще вчера Исабель сидела в его кабинете, они пили кофе и говорили о формулах синтетического наркотика, а потом – о Бенджамене Уолтоне, решившем нарушить обет молчания. Пэт прав, поймать Исабель было не так-то просто, но ее все же подкараулили. Что случилось потом? Они вкололи ей что-то и попытались узнать детали о расследовании дела? Просто отравили? Но если так, зачем устроили поджог? Не легче ли отдать тело на корм рыбам?

– Почему о пожаре узнали так поздно?

– Ее соседки не было дома. Она вернулась под утро из клуба. Приезжает – а тут такая картина. У бедняжки случилась истерика. Ее забрала «скорая». – Пэт понизил голос. – Не знаю, каких чертей вы подняли со дна Ада, Хью, но лучше бы вам отправить их обратно до тех пор, пока они не порешили половину УБН.

Уолтер Миллесон, говоривший по телефону, попрощался с собеседником и положил аппарат в карман.

– Примите мои соболезнования, доктор Ландсфер.

– Ну, черт. Хью. Я ведь просил.

– Извините, вылетело из головы. Как я понимаю, вы – последний сотрудник УБН, с которым Исабель встречалась до… случившегося?

Хью указал на Кайла.

– И около полуночи она беседовала с этим джентльменом. О чем вы говорили, братец?

– Да, собственно… – Он замялся. – Не о работе.

Уолтер наблюдал за криминалистами, которые перебирали свой инструментарий и топтались на месте в ожидании разрешения войти в дом.

– Мне приказано оставаться здесь до получения результатов расследования, – сказал он, помолчав. – И формулы, конечно же. Нам нужно с ними разобраться.

Кайл хмыкнул.

– Вы до сих пор лелеете эту гипотезу, а? Завидное упрямство.

– Даже если ничего не получится, версию следует отработать. Мне нужно сосредоточиться. Я найду решение.

Хью поднял голову и посмотрел на светлеющее небо.

– Почему бы нам не позавтракать, джентльмены? Я голоден. И не отказался бы от кофе. Результаты экспертизы будут к обеду. Нет смысла тут торчать.

Глава 9. Пока что ничего не ясно. И с каждой минутой запутывается еще больше

Лион, Франция

– … тело погибшей во время пожара женщины было опознано: ею, как и предполагала полиция, оказалась сержант Исабель Ореллана, сотрудница Управления по борьбе с наркотиками. Информация о том, что ее смерть связана с деятельностью загадочного европейского картеля, до сих пор не подтверждена, полиция ведет расследование и разрабатывает несколько версий произошедшего. Около часа назад пресс-секретарь ФБР сообщил журналистам, что охоту на наркоторговцев возглавит Интерпол, заручившись поддержкой Бюро и УБН.

Виола сидела, откинувшись в кресле, и следила за происходящим на экране своего компьютера, покусывая ноготь большого пальца. Оператор показал сгоревший дом Исабель, работавших криминалистов и непонятно откуда взявшихся сотрудников ФБР в бронежилетах, вооруженных до зубов. Владелица квартиры на нижнем этаже, милая блондинка с пухлыми щечками и потерянным взглядом, дала короткое интервью, после чего камера переключилась на студию, а в левом верхнем углу экрана появилась фотография сержанта Ореллана. Смуглокожая женщина с пышными темными волосами и броским, эффектным лицом. Из тех, кто встает с утра, причесывается, подкрашивает губы бесцветным блеском и выходит на улицу без тонн тонального крема, румян, теней и туши для ресниц.

На снимке Исабель была одета в армейскую форму – в цветах обмундирования и знаках отличия солдат армии США Виола разбиралась плохо, но сделала вывод, что та служила во флоте. Она широко улыбалась, показывала фотографу руку с оттопыренным большим пальцем и щурилась на солнце. Под снимком были указаны годы жизни: 1972 – 2002. Тридцать лет. Всего-то на два года старше Виолы. Ее ждала карьера, она могла встретить мужчину, выйти замуж, родить детей. Но эти мерзавцы сожгли ее, заперев в собственной квартире. Сначала – сержант Майкл Брайт, у которого остались жена и трое сыновей, один младше другого. А теперь – это.

Виола закрыла окно с трансляцией выпуска новостей и потянулась к телефону для того, чтобы набрать номер Уолта, но вспомнила о разнице часовых поясов. Грозит ли ему опасность? Уж лучше бы шеф не заваривал эту кашу и оставил наркоторговцев ребятам из отдела по борьбе с организованной преступностью. С другой стороны, вряд ли он знал, чем это обернется.

Она очистила электронный почтовый ящик, выключила компьютер и положила руки на стол, уставившись в погасший монитор. Ей отчаянно хотелось, чтобы завтрашний вечер никогда не наступал, потому что ее ждало ночное дежурство. Долгие двенадцать часов в компании Эмильена Дане. Если с остальными мужчинами Виола могла худо-бедно общаться, то с ним общего языка не находила. При мысли о том, что он дружит с Мишелем, ее начинало тошнить. Эмильен об этом знал и не упускал случая поддеть бывшую жену друга. Шеф об этом тоже знал, но имел свое мнение: личная неприязнь – одно, а работа – другое. Виоле следовало поступать так, как сделал бы на ее месте любой профессионал: отключить эмоции и сконцентрироваться на деле. И ей удавалось. Почти. Внутри она кипела от негодования.

– Мисс Модель до сих пор на работе. Фотосессию отменили, показ откладывается, а на кастинг не позвали?

Эмильен оказался легок на помине. Виола пожалела, что не может поехать домой сейчас. Почему Шарлин так долго копается? Хотелось верить, что она закончит в ближайший час. Не сказаться ли завтра больной? Плохая мысль. Шеф мгновенно сложит два и два.

– Почему бы тебе не сесть в машину и не уехать, Эмиль?

– Ты меня прогоняешь? Это общий офис, тут работают десять человек. И я, в том числе. Жаль, что мы сидим далеко друг от друга. Вот у Уолтера позиция более выгодная. Он может пялиться на твои ноги. Уверен, он так и делает, пока дома ждет жена.

– Отвали, Эмиль.

Он устроился в кресле возле компьютера Уолта, положил руки на подлокотники и наклонился вперед.

– А и правда, обзор замечательный. Надо у него спросить, может, согласится махнуться местами на денек-другой.

Виола инстинктивно поправила на бедрах юбку, хотя та не была короткой. Эмильен склонил голову на бок.

– Ты покрасила волосы? На тон темнее, да? Вот видишь, какой я наблюдательный.

– Тебе пора домой, Эмиль.

Он осуждающе поцокал языком.

– Мишель говорил мне, что в свое время ты была посговорчивее.

Виола сжала кулаки, борясь с нарастающей злостью. Она посмотрела на Эмильена, который откинулся в кресле и принял развязную позу, положив ногу на ногу. Женщины в отделе считали его самым привлекательным мужчиной после Уолта – блондин с карими глазами и правильными чертами лица, высокий, чуть полноватый, но хорошо сложенный. Эмильен был умен, вежлив и обходителен, но когда он оказывался рядом с Виолой, с ним что-то случалось.

В глубине души она находила его красивым. И это злило ее еще больше.

– Найди кого-нибудь, кому можно залезть под юбку, вечер только начался.

Эмильен расхохотался и махнул на нее рукой.

– Ты же не думаешь, что я пытаюсь залезть тебе под юбку? Подойди к зеркалу и посмотри на себя. Кому ты нужна? Нормальный мужик хочет женщину, а не компьютерного гения. Нормальную бабу. Из плоти и крови.

– Чтобы она подносила тебе еду, когда ты чешешь пузо, лежа на диване, и делала минет по щелчку пальца?! – взорвалась Виола. – Чтобы она раздвигала перед тобой ноги всякий раз, когда тебе захочется на нее взобраться?!

– Эй, эй! Брейк. Боксерский матч отложен на неопределенный срок.

Появившаяся в дверях офиса Шарлин подошла к собеседникам и встала между ними. Миниатюрная афроамериканка, добиравшаяся до отметки «160 сантиметров» только на каблуке, она компенсировала недостаток роста характером. А характер у нее был не сахар. Об этом знали не только в отделе информационной безопасности, где она вот уже три года занимала должность системного администратора.

– Вали отсюда, – посоветовала Шарлин Эмильену. – Даю пять минут. Время пошло.

– Грозная воительница, повелительница серверов, допусков и папок, – кивнул он, изобразив преувеличенное почтение. – Только не хватайся за нож, как когда-то сделала твоя подруга. Лицо мне еще пригодится.

– Уж лучше я отрежу тебе что-нибудь другое. Менее заметное для окружающих, но более важное для обладателя.

Эмильен встал, отвесил женщинам поклон и удалился. К удивлению Виолы, он промолчал, хотя всегда использовал возможность сказать последнее слово.

– Держи, милая. – Шарлин положила на стол две дискеты. – Досье Хьюберта Ландсфера и Кайла Остера. Документы Исабель Ореллана, как я поняла, вам уже не нужны.

– Спасибо, Лин. Я перед тобой в долгу. Как ты это добыла?

– Хотелось бы сказать «взломала сайт армии США», но это по вашей с Уолтом части. Добыла законным путем, хотя пришлось попотеть. Бутылочкой пива или чашкой горячего шоколада ты отделаешься.

Виола улыбнулась.

– Можем посидеть послезавтра втроем, с Кирой. Что скажешь?

– Отличная мысль. Я свободна после шести. – Шарлин вгляделась в лицо подруги. – Выглядишь так, словно готова взорваться от злости. Тебе нужно отдохнуть, дорогая. Выпей успокаивающий травяной отвар, прими ванну и отоспись, а завтра с утра примись за просмотр досье. Этот козел Эмиль не стоит того, чтобы тратить на него нервы. Я бы могла предложить тебе отрезать ему яйца, но что-то мне подсказывает, что у мужиков, которые так себя ведут, их нет.

– Все хорошо, Лин. Я справлюсь.

– Ну обнять-то тебя можно? Иди сюда.

Виола поднялась, и Шарлин крепко прижала ее к себе.

– Вот так. Если завтра Эмиль снова начнет приставать, воткни в уши наушники и сделай вид, что ничего не замечаешь. А то о ваших ссорах заговорит весь отдел, и Уолт по возвращении из Штатов, вконец разозлившись, отделает его как следует. Их уволят, и нам будет грустно. Кстати, как он там? До нас новости о европейском картеле не доходят, даже ребята из отдела по борьбе с организованной преступностью замолчали.

– Пока что ничего не ясно. И с каждой минутой запутывается еще больше.

– Что Уолт планирует найти в досье? – Шарлин помолчала и уточнила: – Что ты планируешь найти в досье?

Виола пожала плечами, складывая дискеты в сумочку.

– Там видно будет.

– Этот парень, Хьюберт Ландсфер. – Лицо Шарлин приняло задумчивое выражение. – Фамилия показалась мне знакомой, и я покопалась чуток. Он сын Дональда Ландсфера, ветерана вьетнамской войны. Десантника, который спас свой взвод, был ранен и потерял зрение.

– Потомственный военный, – кивнула Виола.

– И красавчик. Как, впрочем, и этот, второй. Кайл. С конкурса красоты они приходят в это УБН, что ли?

Шарлин сделала вид, что подкрашивает губы воображаемой помадой. В голову Виолы уже не раз закрадывалась мысль о том, что подруга предпочитает женщин. По крайней мере, о мужчинах они никогда не говорили, и она не помнила ни одного случая, когда Лин упоминала бы о свиданиях или романах. Или все дело в том, что она много работает? Шарлин походила на шоколадное пирожное, сделанное на заказ для тонкого ценителя. Она нравилась Виоле, хотя та не могла понять, есть ли в этом что-то, помимо дружеской привязанности. Если уж у нее не складывается с мужчинами, то почему бы не попытаться завести отношения с женщиной? Как понять, что ты – лесбиянка?.. Скорее всего, это происходит в относительно раннем возрасте. Лет в пятнадцать. Максимум в двадцать. Для смены ориентации Виола слишком стара.