Тринадцатое ребро Евы бесплатное чтение

1

Гогот разбегающихся от дороги гусей заставил Нику выпрямиться. Это внук Петра Михайловича проехал на своем рыкающем мопеде. Потерев уставшую поясницу, женщина прикинула, что закончит посадку картошки через полчаса, – осталось совсем немного.

Уже заканчивая последнюю грядку, она снова услышала звук мотора мопеда, который резко заглох прямо у ее ворот.

– Тетя Ника! – услышала она. – Тетя Ника, вы дома?

– Привет Макс, что случилось?

– Там у деда спину заклинило, просит вас помочь. Размять, помассировать немного. Только он прийти не может, болит, говорит, еле ноги по дому волочит. Можете сходить к нему сегодня? А я заплачу в следующий раз, когда приеду, сколько скажете, а то я уже продуктов ему накупил, все потратил. Если сейчас вы заняты, то можно вечером? Только до захода солнца дед просил, он рано спать ложится.

– Сейчас, руки помою, и пойдем, посмотрим, что там с твоим дедом, – ответила Ника, складывая хозяйственный инвентарь у забора.

“Какой интересный этот Макс”, – подумала она, – “с виду разгильдяй, одет странно, волосы длинные, часто нос от телефона не поднимает, а говорит вон как правильно и вежливо. И если присмотреться, то руки у него рабочие, широкие, мускулистые, – значит, точно к труду приучен, а я-то думала, что он кроме кнопок телефона и педали мопеда ничего больше не трогает”.

Петр Михайлович стоял у окна, положив себе руки на поясницу, и слегка раскачивался вправо-влево. Увидев внука с подмогой, вежливо поздоровался, спросил о самочувствии.

– Это вы мне о своем самочувствии рассказывайте, – улыбнулась Ника, – как же такое приключилось с вами?

– Ну, так вечного – только Бог, – отозвался старичок с улыбкой, – а все мы – смертные, имеем свой срок и свой час. И чем ближе к сроку, тем больше тело ломается даже от простых действий.

– Твой час еще не пришел, – буркнул Макс, помогая деду лечь на диван. – Я тогда поехал? А то мне еще по делам успеть надо сегодня! Деньги тете Нике я привезу в следующий раз, дня через три, не переживай, – и резким движением руки перебив желающего возразить старика, парень ушел. Звук быстро удаляющегося мотора подсказал, что Макс действительно спешил.

Ника начала привычные действия, про себя отметив, насколько удивительным было тело Петра Михайловича. Сухие мышцы, никакой дряблой кожи или излишков жира, несмотря на преклонный возраст, у того не было.

“Ему же около восьмидесяти лет, – подумала она. – Как хорошо сохранилось тело!”

– Ты не переживай, душенька, – мне только пару деньков помять мышцы, чтобы спазм сильный ушел. Тогда я сам себе подсобить смогу упражнениями. Неудачно повернулся с ведром полным, и вот результат. А знал же, старый пень, что нельзя так.

– Так вы упражнения делаете? Зарядку?

– Конечно, милая, а как же еще забота о своем теле проявляется? Упражнения разносторонние и пища здравая, а еще сон вовремя и активность для ума. Правила здоровья нехитрые, только не все их выполняют. Оттого и болеют. Я вот еще сорок лет назад с гаком как начал упражнения делать, так и продолжаю. Редко пропускаю. Хоть 15 минут, а сделаю, если на большее времени нет в какой – то из дней.

“Точно в своей секте набрался каких-то танцев с бубнами, скачет, небось, по дому, как шаман, – подумала Ника, пряча улыбку и продолжая разминать тело старика, – а вслух сказала:

– Так что ж вам, хлопот с огородом, да с хозяйством мало? Вы сколько лет один живете, а всегда у вас идеальный порядок. Ни сорняка у дома снаружи, ни мусоринки внутри, как вижу. И куры у вас, и утки, и козочка. У меня вон физической активности столько, что под вечер хочется замертво упасть и не дышать, какая уж там зарядка!

– Дышать, душенька, это самое важное в жизни. Только знать надо, как правильно дышать. А упражнения физические – это не одно и то же с активностью по дому. Наше тело живое, оно тоже любит особенное для себя, приятное. А то, что мы в быту делаем, это не то, это только необходимость по образу жизни, а для приятности тела иное выполнять надо.

– Я приятно для тела шоколадку съем, или пирожное, – засмеялась Ника.

– А откуда ты знаешь, что приятно это телу?

Вопрос Нику озадачил. А и вправду: как знать, что приятно телу, а что нет? Оно же говорить не умеет. Открывая рот, это мы говорим, а не тело свои пожелания и замечания выдает.

Петр Михайлович как будто услышал ее мысли:

– Умеет, душенька, умеет тело говорить. Только слушать надо внимательно, да наблюдать его почаще, – тогда и наладится контакт тебя с твоим телом, поймешь, что в радость ему, а что во вред. Не потому, что доктор тебе скажет, или по телевизору в передаче услышишь, но тело твое тебе поведает, что правильнее для него.

– Это как же слушать? Как оно может говорить?

У Ники в голове возникла картинка, как в недавно увиденном фильме ужасов, где в девушку вселился демон, и говорил от ее имени загробным голосом.

Старик засмеялся, вроде увидел ее мысли, и подложил руку под голову, расправляя плечи, чтобы Нике удобнее было массировать.

– Вот вы, молодежь, ерундой голову забиваете! Просто же это: тело говорит ощущениями разными. Вот сейчас прислушайся мысленно: какое у тебя самое сильное ощущение в теле, где оно?

Ника остановила движения. Попыталась понять, что она чувствует в теле.

– Руки тяжелые.

– Ну вот. А еще?

– Горячие они. И … твердые в плечах.

– Во-оот! А еще что?

Ярко выраженный комок возник в горле, захотелось плакать.

– Ой, Петр Михайлович, не забивайте мне голову! Все знают, что … – и тут же осеклась, понимая, что могла обидеть старика ненароком.

Тот неторопливо сел, помогая себе руками, и начал одевать рубаху, слегка улыбаясь.

– Все знают – что? Ну давай, скажи мне, дай свободу своим мыслям. И голосу, – добавил он, прямолинейно глядя на ее горло. Ровно туда, где Ника чувствовала слезный комок.

– Все знают, что вы по молодости в секте состояли, где странные вещи делали. По битому стеклу ходили, через костры прыгали, поклонялись божествам каким-то языческим, молитвы им пели, наркотики наверно принимали, вот вам и чудилось, что тело разговаривает.

Старик хлопнул себя по коленкам, беззвучно смеясь и покачивая головой.

– Ну и глупости же! А если любопытно кому, почему прямо не спросят? Или смелости маловато?

– Так ведь это не вежливо, – произнесла Ника вполголоса. – Зачем лезть в жизнь другого с расспросами? Каждый волен выбирать, как ему жить. Каждый сам строит свою жизнь, сам по себе, – неважно, что подумают другие. Главное – свое внутреннее счастье.

– Все мы Единое, – серьезно сказал старик, вставая с дивана. А потом улыбнулся уголками глаз и добавил:

–Руки твои тебе сказали, что устали они за день – тяжелые оттого. Но при этом ты хорошо выполняла свою работу сейчас, от души массируя мою спину – хорошей энергии много прибыло к ним – оттого и горячие. А тяжесть в плечах часто у тебя оттого, что слишком много на себе несешь по жизни. Все сама норовишь сделать, не делишься с другими своими трудностями.

Как рентгеном просветил – у Ники возникло именно такое впечатление от слов Петра Михайловича. Ведь где он не прав? Прав во всем! Но разве это оттого, что понимает он язык тела?

Видимо на ее лице все эмоции, сопровождающие мысли были слишком очевидны, так как Михайлович добавил:

– Не веришь, так сама пробуй. Наблюдай за своими мыслями и действиями в течение дня, и как на них твое тело реагирует разными ощущениями. Можешь даже записывать, тогда легче будет отслеживать то, что повторяется. И поймешь многое о себе.

И, предвидев ее вопрос, улыбнулся снова:

– Да, я тоже так делал в свое время. Этому в моей секте тоже учили, – подмигнул ей и засмеялся задорно.

Он поставил чайник на плиту.

– Выпей со мной чаю, уважь старика. Платить внук запретил тебе, сам хочет, так я хоть чаем тебя напою моим фирменным, с вареньем. Какое любишь больше?

– Вишневое, как бабушка моя покойная варила, – машинально ответила Ника, а потом встрепенулась. – Ой, да все равно, какое!

– А я вот грушевое очень люблю, варю его сам по рецепту жены моей. Густое, ароматное – для пирогов тоже хорошо идет!

Петр Михайлович заварил душистую смесь трав в небольшом широком чайничке. По комнате поплыл запах тимьяна, ромашки и еще чего-то неуловимо – знакомого и приятного.

– Ты знаешь, то, что люди про меня сплетничают – ерунда это все. От незнания и непонимания их осуждения, потому как у нас либо веришь в сына Божьего Иисуса, либо мусульманин, что в Аллаха верит, либо неверующий атеист. И все, что кроме того, сектой обзывают, приравнивая ко всем худшим грехам, – он протянул ей чашку ароматной жидкости медового цвета.

От первого глотка у Ники тепло разлилось по горлу, отдаваясь легкой горчинкой вкуса. От второго показалось, что разом все проблемы дня ушли куда-то далеко, и сейчас только аромат этого удивительного чая имеет значение. И вкус грушевого варенья с легкой ноткой лимона. Как в известной рекламе: “… и пусть весь мир подождет…”.

Зажмурившись от удовольствия, и глубоко выдохнув, она почувствовала, как тело ее покидает усталость, ручейком из ног вытекает. Хмыкнула в ответ на свои мысли. Голос Михайловича вернул ее к действительности:

– Вот это и было то, что нужно! Тело тебе ощущениями сказало, а ум добавил картинку для более понятного понимания.

Ника удивилась, ведь как мог знать старик, о чем она подумала. При этом не хотелось его обижать, сказав, чтобы не забивал ей голову своими сектантскими трюками. Все знают, что горячий чай придает сил, и настроение поднимает.

– Ты знаешь, я путешествовал много, когда молодой был. В Сибири был, в Монголии, в Китае даже. Вот там я и узнал много из того, что у нас в деревне люди не понимают, и к языческим сектам приписывают. И не хотят слушать, когда рассказывать начинаешь, против Бога иду, говорят. А я скажу, что, наоборот, к Богу меня именно эти знания привели, раньше ведь я неверующий был. Только вот Бог – это не дедушка с бородой, что на небе сидит и людей наказывает за грехи, и не Иисус, что на кресте распятый был.

– А кто ж тогда наказывает, – тихо спросила Ника, отставляя пустую чашку.

– Сами люди себя и наказывают. Своими мыслями, а потом поступками неправильными из-за этих мыслей. Вот и страдают.

Только хотелось возразить, как в дверь забарабанили.

– Дед Петя, а мама у вас еще? Там ее тетя незнакомая спрашивает!

Это сынишка Ники прибежал, белобрысый мальчуган.

Наспех попрощавшись с Петром Михайловичем, и обещавшись прийти завтра после обеда, Ника пошла домой, перебрасываясь с сыном привычными фразами.

У двора ее ждала статная дама с цветной татуировкой в виде лисы на плече. Только увидев этот рисунок, Ника поняла, что этот человек ей даст много новых впечатлений.

– Мне сказали, что вы массаж делаете, адрес ваш дали. Я к сыну приехала в гости на пару недель, воздухом деревенским подышать, да слышу, что тело какое-то не мое стало, надо массаж мне два раза в неделю, а ездить в город далеко, не хочу время тратить. Я хорошо заплачу, – добавила она, оглядываясь на босоногого мальчугана, который с неприкрытым любопытством разглядывал ее тату, – могу сразу наперед дать за все шесть раз.

2

Ника не ошиблась: женщина, которая нуждалась в массаже, оказалась необычным и весьма интересным собеседником. Она работала в областном центре, заведуя каким-то бюро по недвижимости, увлекалась парфюмерией и была поклонницей музыки 60-х годов. Многое, из того, что она рассказывала Нике о своей жизни, было для той в диковинку, так как она ничего, кроме деревенского быта не знала, и не видела. А тут поездки в Европу на отдых, какие-то женские собрания для трансформации личности и прокачки энергии! Слушая ее, Нике не верилось, что где-то там существует совершенно иная жизнь.

В один из сеансов Ольга, – так звали женщину, сказала Нике, с легкой ноткой то ли удивления, то ли восторга:

– Вы знаете, я вас вижу! Вот уже третий раз, как вы меня массируете, я вас вижу, я вас чувствую цветом – зеленую с синими отливами. Как облако теплое такого цвета, приятное, обволакивающее, целительное. У вас волшебная энергетика!

Видя недоуменное лицо Ники, Ольга добавила:

– Только, пожалуйста, поймите меня правильно! Я не душевнобольная, нет у меня галлюцинаций, или что вы там можете подумать. Просто я могу чувствовать людей на энергетическом уровне, их вибрации, иногда видеть ауру…

Ника уже слышала термин «тяжелая энергетика», применяемый к человеку, но не была уверена, что полностью его понимала. То, что с таким человеком тяжело общаться в силу его характера – это ясно, но энергетические вибрации ауры… это отдавало каким-то сюжетом фильма о волшебницах и магии.

Видимо это все было настолько очевидно написано на лице Ники, что Ольга поторопилась с объяснениями:

– Мне кажется, что до этого момента вы ничего не слышали о настоящем строении человеческого существа. О том, что физическое, видимое всем тело – это еще не все. Это самое простое, базовое. А вот энергетическое тело, как и астральное – вам неведомо. И совершенно непонятно, как вам удается без этих знаний и применения их в практике, иметь настолько мощную и целительную силу!

И тут же, спохватившись, она добавила:

– Понимаете, Ника, все, чему учат в школе и институтах о человеке – сущая крупица. На самом деле человеческое существо состоит из семи тел, которые, как бы так попроще сказать… вроде как вложены друг в друга, как слои, как матрешка. И вот наше физическое тело – это самая маленькая куколка-матрешка, а вокруг нее есть побольше – наше энергетическое тело. Его простому человеку не видно, но если немного набраться опыта, то почувствовать его влияние можно запросто! А потом еще есть астральное тело, далее ментальное, и самая большая матрешка вокруг тела физического – это тело нашей души. Я хочу сказать, что люди могут вообще не смотреть друг на друга, и между ними расстояние, а их тела на уровне души общаются, обмениваются. Ведь бывало у вас так, что подумав о человеке, вы его через несколько минут неожиданно встречали? Или не общаясь с попутчиком по автобусу, но необъяснимым для вас методом чувствовали, что это неприятный человек?

– Бывало, – согласилась Ника.

– Ну вот, это ваши тонкие – нефизические тела обменялись информацией. Просто у простых людей мозг не умеет обрабатывать такую информацию в свободном режиме, передавая ее в сознательно-управляемые участки, он ее просто не воспринимает в силу необученности. Как маленький ребенок не понимает тригонометрию, например. Как говорят: нутром чую, а объяснить не могу.

Вы знаете, еще в старину наши предки знали куда больше, чем мы сейчас. Многие важные знания утеряны, и только крупицы в виде поговорок или сказок остались. Вот, например: вы знаете, что многие люди одинаково скажут, описывая чувство неожиданного испуга: душа ушла в пятки, сковало от страха.

Ника тоже это подмечала много раз: внутри в теле все как бы обрывается вниз холодным комком, отзываясь онемением ног и невозможностью пошевелиться.

Видя понимание на ее лице, Ольга воодушевленно продолжила:

– А распирает от радости? Если прислушаться, то каждый заметит, что в момент радости внутри в области сердца разливается тепло, отдавая приятной пульсацией во всем теле. А когда слишком много эмоций, замечали: как реагирует тело? И почему многие люди одинаково это называют: дух сперло от счастья, комок в горле от радости?

Вот и сейчас Ника нутром чувствовала, что слова Ольги – это что-то важное, но понять не могла. То есть слова отдельно она понимала, но сложить все в одно единое, понятное ее разуму не получалось. Сохраняя вежливую невозмутимость, она протерла спину Ольги, удаляя остатки массажного масла, и произнесла:

–Ну вот, ваш последний сеанс массажа. Знаю, что завтра вы уезжаете, жаль, ведь мне было очень приятно и познавательно общение с вами.

– И не говорите, милочка! У меня аналогичное ощущение! Вы самородок, который совершенно не осознает своей ценности! Вам надо развивать свой талант, вам надо людей лечить руками. У вас точно дар есть!

Ника подарила Ольге на прощание баночку липового меда и предложила посещать ее, когда та будет снова гостить у сына.

– Обязательно! С превеликим удовольствием!

3

Стараясь не думать обо всем, что пришлось услышать от клиентки, Ника вернулась к домашним делам: вечерело, и скоро должен был вернуться муж. Вместе с детьми он ездил проведать свою мать, живущую в соседней деревне.

Ника старалась как можно реже участвовать в этих визитах, находя убедительную причину: то клиент на массаж, то полно сорняков на огороде – полоть надо, то домашние соленья-варенья на зиму готовить. Не было у нее тяги к свекрови оттого, что та всегда норовила очернить Нику в глазах других, рассказывая односельчанам о том, какая та неумеха, и неразговорчивая, то не так делает, это неправильно, только книжки читает да за вязанием сидит.

Женщина знала, что все эти обвинения беспочвенные, так как умела она все, что нужно в семейной жизни: от приготовления разнообразных блюд, выпечки до стирки-уборки, ремонта в доме и всех забот, касающихся сада и огорода. А болтать по пустякам, перемывая косточки односельчанам – бессмысленное это занятие, никакой пользы ей не приносящее – зачем тратить на это свое внимание? Ведь интересных бесед – как это было с Ольгой, свекровь не вела, а только обсуждала, кто и куда ходил в деревне, кто кого как обозвал, кто, во что был одет и тому подобное. О книгах, фильмах, музыке или хотя бы рукоделии никто не беседовал. Максимум, что бывало – новым рецептом поделится, и то редко, так как свекровь себя считала идеальной поварихой, а всех остальных – недоучками.

Вот и сегодня, видя нахмуренное лицо Ивана, Ника поняла, что свекровь вылила на него очередное ведро недовольства ею, невесткой. Зная, что лучше мужа не трогать в такие моменты, женщина села за вязание, включив детям вечерний сеанс мультфильмов.

Неторопливо перебирая петли – благо узор был легкий, мысли Ники незаметно вернулись к разговору с Ольгой, о ее “цветном восприятии” людей, о человеке как матрешке с разными энергиями, которые не всем дано видеть. Энергетика. Непонятное слово, если применять его к людям. Энергетика – это там, где машины работают, электричество, – у человека такого нет.

“А если тело человека – это машина? – всплыло у нее в голове. – Как в фантастических фильмах: робот из неизвестного материала, ничем не отличающийся от человека внешне”. Подумала, и тут же одёрнула себя: – ”Вот глупости какие в голову лезут. Ведь много раз и руку резала: видела, кровь идет, и ногу разбивала, упав…”

Не робот. Люди не роботы. Люди – это живые существа.

«Но ведь бывают роботы живые. Био-роботы. Андроиды», – голос внутри нее не унимался.

Ника раздраженно откинула вязание и встала, отгоняя непонятные мысли. Такая чушь ей никогда в голову не лезла.

– Надо прекращать читать фантастику, хватит! И слушать странные рассказы людей, вроде Ольги и Петра Михайловича! Так и с ума сойти можно.

Вспомнив старика, она тут же припомнила их разговор о том, как тело разговаривает ощущениями. И невольно прислушалась к своему телу, пытаясь определить ощущения в нем.

Горячо в груди. Вроде есть там что-то, пульсирующее, но не сердце. Сердце вон, ровно стучит. Это же Нечто, дышало внутри нее огнем, да так, что в горле пересохло и пальцы подрагивали. Вспомнив, что Михайлович советовал замечать, действие или эмоции, которые предшествовали наблюдению за телом, Ника определила, что это была реакция на раздражение, вызванное странными мыслями о человеко-роботах, энергетике и… о том, что она не понимает, как вообще такие мысли возникают в ее голове!

Раздражение пульсирует в груди. Мое тело раздражено? Нет, не так…

Мое тело не любит раздражение, которое неприятно дрожит внутри.

Раздражение возникло из-за странных мыслей.

То есть, чтобы не раздражаться – надо не думать?!

Нет, не то…

Раздражение возникло оттого, что я не понимаю этих новых идей, и мыслей, которые стали появляться из-за странных разговоров. Я ничего об этом не знаю, а значит, не могу понять правильно. И это непонимание – это оно раздражает?

Чтобы не раздражаться, надо понимать, разбираться в том, о чем говорят, о чем думаю? Но как понимать то, о чем ты никогда раньше не думал, не знал, и вообще – может это все фантазии психически нездоровых людей? Но если это все – правда? Ведь знать этого сейчас она не может, а отрицать то, что с чем не знаком глупо, так как радиоволны и лучи рентгена она тоже никогда не видела, но при этом знает, что они существуют.

Какая-то часть Ники была твердо уверена, что есть что-то, Нечто неизведанное, но очень важное, что нужно познать. Как Бог: он вроде есть, но никто не знает точно: что это или кто, где и как, и почему? Все хотят его познать, но как конкретно – точной инструкции нет.

Ее пронзило горячей дрожью вдоль позвоночника, да так, что пришлось упасть в кресло, иначе ноги бы не выдержали.

Инструкция! Сколько раз за последние три недели это слово будет попадаться ей на слух? Совпадения? Нике все меньше верилось.

– Боже, если это ты мне хочешь что-то подсказать, пожалуйста, скажи понятнее, – прошептала она, сцепив кисти рук до побеления. – Я не понимаю.

Глава третья

1

Игра в “ощущения тела”, стала своего рода развлечением среди однообразных деревенских будней. Да какие могут быть в деревне развлечения, кроме редких сеансов в кино, да встреч у родственников по случаю дней рождений и годовщин. С мужем они редко куда-то выбирались, хотя бывало, ходили купаться на озеро с детьми или на рыбалку. Развлечений больше никаких в деревне не было, – по крайней мере, для женщин. Мужчинам было проще: крутить гайки в технике, пить пиво и играть в карты можно было в любой день.