Измена. (Не) твои дети бесплатное чтение

 Глава 1.

– Любимый, не задерживайся сегодня на работе, пожалуйста. Я приготовлю ужин, посидим, как в старые добрые времена. Только ты и я…

Хватаю руку мужа и прижимаюсь к ней щекой. Так хочется уже сейчас признаться о беременности. Ведь мы так долго хотели ребёнка, и старались, чтобы забеременеть. И вот этот счастливый момент в нашей жизни наступил именно сегодня, когда тест показал две полоски.

Глеб хмурится и раздражённо отнимает руку. Не ответив ничего, продолжает и дальше собираться на работу. А я стою и ничего не понимаю – он не первый раз так поступает со мной в последнее время. Вот только за что? Почему он смотрит на меня так, словно хочет сказать что-то обидное?

Мой муж – Воронцов Глеб Владиславович. Сильный, мужественный и властный мужчина. Брюнет с невероятно голубыми глазами, которые сводят с ума, даже когда он для этого не прилагает никаких усилий. Перед ним нелегко устоять, он слишком идеален внешне. А вот с характером сложнее – с ним не легко, но я научилась справляться.

Глеб старше меня на целых десять лет, однако в нашей паре это не проблема, а даже наоборот. Он опытный мужчина, умеет решать любые проблемы в наших отношениях, как разговорами, так и ласками в постели.

У мужа большой строительный бизнес в России. Его доходы, как и связи, безграничны. К нему обращаются за помощью богатые люди со всех стран, среди которых были знаменитости мирового масштаба, представители органов власти, депутаты, и даже сам президент делал как-то заказ у него.

Многие девушки мечтали и продолжают мечтать о нём, но повезло стать его спутницей только мне. Хотя я до сих пор не понимаю, почему он выбрал меня. Я ведь самая что ни на есть обычная девушка. Из простой деревенской семьи. Мои папа и мама обычные люди. Папа – водитель школьного автобуса, а мама – обычная сотрудница хлебной пекарни. Младшая сестра парикмахер.

У нас небольшой домик с тремя комнатами, мы живём очень скромно даже в рамках нашей деревни. И поэтому, когда Глеб приехал к нам в гости и не побрезговал, а наоборот, помог папе с дровами, я окончательно успокоилась на его счёт и смогла расслабиться в наших начинающихся тогда отношениях.

Но с самого начала я всё же понимала, кем именно Глеб является, и поэтому, когда он начал ухаживать за мной, не строила никаких планов и старалась не воспринимать всерьёз его ухаживания. Думала, он играется со мной. Развлекается таким образом. Ведь у богатых свои причуды и способы развлечений. Однако он был настойчив и умел красиво ухаживать. В итоге я сдалась и влюбилась в него бесповоротно.

Мне грех жаловаться, у нас всё хорошо, я вот даже наконец-то смогла забеременеть, но последние недели муж ведёт себя странно. Часто раздражается, бывает, что и грубит, после, конечно, извиняется, но меня это всё-таки задевает. Ну и ещё между нами давно не было близости. Глеб стал часто в командировки уезжать, а в те дни, что дома, поздно возвращается с работы и ссылается на усталость.

– У меня много работы, не могу обещать. Лучше не жди и ложись спать, – из воспоминаний вырывает довольно холодный голос мужа.

Он еле касается губами щеки и, даже не проронив скупое «люблю», уходит. И тут меня прорывает. Обида накрывает волной, и я чувствуя себя ненужной и дико уставшей. Меня от этих неприятных догадок начинает мелко трясти. Совсем ничего не понимаю, почему всё так между нами. Когда он успел отдалиться, и что я могла для этого сделать?!

Вспомнив про своё особое положение, быстро беру себя в руки.

Мне нельзя волноваться. Я беременна. Мы с Глебом станем родителями, нам просто нужно поговорить начистоту и решить проблему. Да, именно так я и сделаю, но сначала успокоюсь и приведу себя в порядок. Схожу куплю себе красивое платье, сделаю укладку, попрошу сделать мне красивый макияж. А после поеду к нему на работу вечером и сделаю сюрприз. Тест с двумя полосками заставит его снова открыться мне. Между нами всё будет как прежде. Я уверена, эту ночь мы проведём в нашей комнате, в нашей постели, и он снова будет любить и ласкать меня до самого рассвета.

С таким настроем я действительно начинаю всё задуманное. Достаю впервые свою безлимитную карту, которую Глеб подарил мне после свадьбы. Немного переживаю, что придётся потратить большую сумму денег. И хотя муж сам просит пользоваться его картой и не отказывать себе ни в чём, я всё ещё не могу пересилить это странное ощущение, что теперь за меня решает и покупает всё Глеб. Чувствую себя неловко. Но только не сегодня, ведь это поможет нам снова воссоединиться.

Водитель привозит меня в нужные магазины и салоны быстро. Я прикладываю много усилий для сегодняшнего вечера, хочу, чтобы он снова посмотрел на меня как раньше. С горящими от желания глазами. И поэтому даже не успеваю поужинать, решив, что позже обязательно покушаю, но с мужем.

Попросив секретаршу Глеба не говорить ему о моём приходе,  быстро прохожу дальше с маленькой коробкой, аккуратно упакованной праздничным бантиком, внутри которой тест с двумя полосками.

Широко улыбаясь, иду прямо в кабинет, поправляя на ходу разлетающееся белое платье до колен. От волнения всё внутри трепещет, и я всё время заправляю невидимый локон за ухо. Дёргаю ручку одной рукой, второй держа позади коробочку.

– Сюрприз…

Улыбка гаснет моментально, подарок падает на пол, а я еле успеваю схватиться за ручку двери, чтобы не упасть, потому что прямо передо мной рабочий стол мужа, к которому прижата грудью моя родная сестрёнка, а сзади стоит Глеб со спущенными штанами и держится за её талию…

Глава 2.

– Чёрт! – раздаётся возглас мужа.

– Что вы наделали?! – ошарашенно смотрю на них.

Я не могла пошевелиться. Да что там пошевелиться, казалось, что просто не могла дышать. Я реально не могла сделать вдох, в районе сердца всё пылало. Огонь внутри сжигал счастливое прошлое, не оставляя ни капли надежды. Стало так невыносимо больно, что я даже согнулась в какой-то момент.

– Что ты тут делаешь? – зло рычал Глеб, приводя себя в порядок.

– Как ты мог?! Как вы могли так поступить со мной?!

– Мне лучше уйти, – спохватилась Яна, пряча свои бессовестные глаза. Она так спешила, что не смотрела под ноги, и коробка с моим тестом была раздавлена ею, как и моё будущее.

Тошнота резко подступила к горлу, и я, зажав ладонью губы, побежала в его уборную.

На минуту удаётся забыть о подлости самых родных, но какой ценой… Меня просто разрывает морально и физически.

Когда подхожу к раковине, еле поднимаю руки, чтобы умыться. Голова ватная, всё вокруг кружится, а слёзы не дают передохнуть. Подняв голову, встречаемся взглядами с Глебом. Смотрю на него и не узнаю. За долю секунды стал таким чужим. Больше нет трепета, бабочки не летают в животе, только пустота и огромная дыра в груди, где раньше билось сердце для этого мужчины.

Вытерев лицо бумажным полотенцем, я сделала попытку выйти, но Глеб не позволил. Перегородил путь собой.

– Давай поговорим спокойно.

– Не смей прикасаться ко мне своими грязными руками! – шиплю, отступая назад.

Он прожигает взглядом и чуть поднимает руки вверх, показывая, что согласен не трогать.

Ни капли сожаления, ни раскаяния, ни одной попытки оправдаться. Только настороженность, что я могу сбежать и не выслушаю его.

Он проходит медленно вперёд и моет руки, краем глаза держа меня в зоне своей видимости. А мне уже всё равно, выхожу из уборной и направляюсь на выход, когда слышу позади уже чужой для себя голос.

– Если не остановишься, я буду вынужден остановить тебя. И плевать будет, тошнит ли тебя от меня и моих прикосновений.

– Да как ты вообще смеешь после сделанного так разговаривать со мной?! Ты мерзавец! Грош цена твоим словам о любви, если она вообще была, конечно! – презрительно смотрю на того, кого раньше боготворила.

– Говори, что хочешь, но ты не уйдёшь, пока мы не поговорим, – твёрдо стоит на своём предатель.

– О чём?! Что ты можешь мне рассказать? Как ты соблазнил мою сестру? – меня начинает крыть. Он прикасался к Яне точно так же, как и ко мне. Взгляд цепляется за маленькую коробочку возле двери, и я начинаю сходить с ума. – Господи, Господи, Господи! Зачем ты так со мной?! – я снова реву, схватившись за волосы. Как мне теперь быть? Что я скажу ребёнку под сердцем, когда он родится? У него теперь не будет отца и тёти. Его будущее, как и моё, разрушено.

– Успокойся! – Глеб хмурится, видя мою истерику. Практически бесшумно наливает в стакан воды и протягивает мне. – На, выпей. Тебе станет лучше.

Я смотрю на протянутый стакан, и меня запоздало накрывает волной гнева. Забираю стакан, разворачиваюсь и, со всей силы размахиваясь, разбиваю его о дверь. И это было началом моего срыва.

– Ненавижу тебя! Ты предатель! Как ты мог это сделать после всего, что между нами было?! Я же любила тебя, – рву все документы на его столе, сметаю папки на пол. Ноутбук летит в стену, следом – айфон в Глеба, но он уворачивается.

Муж стоит и смотрит, как я горю в агонии, и ничего не делает. Не пытается остановить, заговорить, просто ждёт, когда я выдохнусь и сама остановлюсь. Так и получается. Я вою словно раненая волчица, закрывая лицо руками, и оседаю на пол.

– Что же вы наделали?.. Чего тебе не хватало? Я же любила тебя.. – качаю головой. Всё моё существо отрицает случившееся. Не хочу принять эту подлость, эту грязь. – Я ведь любила тебя, дурак… – уже во весь голос кричу. – Что ты с нами сделал?!

Глеб опускается рядом и снова делает попытку прикоснуться, взять за руки, но я не позволяю:

– Не трогай! Мне противно.

– Катя, то, что случилось, ничего не изменит. Ты моя жена, ею и останешься, – спокойно и абсолютно уверенно заявляет Глеб.

Я медленно поворачиваюсь и не могу понять, понимает ли он, что за бред несёт. Но во взгляде безграничная уверенность, что всё снова будет по его правилам. Из груди вырывается смешок, потом ещё один, ещё и ещё, переходя в истеричный смех.

– Ты сумасшедший, если думаешь, что я прощу тебя, проглочу и забуду эту измену!

– Я всё сказал, езжай домой и постарайся больше не нервничать. То, что произошло, больше не повторится, это самое главное, что тебе следует знать.

– Ты, кажется, не понял, – голос охрип от усталости, больно говорить. – Я с тобой разведусь! Завтра же подам заявление. Меня с тобой больше никогда и ничего не будет связывать.

На последних словах я словно очнулась. Вспомнила о ребёнке и попыталась успокоиться, чтобы не навредить малышу.

Глеб поджимает губы, а его руки сжимаются в кулак. Ему явно не нравится то, как я с ним разговариваю и что именно говорю. Раньше я была тихой и покладистой, и именно к такой он привык, но сейчас всё изменилось. Как раньше уже точно не будет. Не после его измены и предательства.

– Нет, Катёнок, это ты не поняла. Я тебя не отпущу и развода тоже не дам. Всё, что увидела, придётся забыть, потому что я люблю тебя, а с Яной у меня были короткие встречи, и не более.

– Ни за что! Даже если захочу, не смогу забыть. И хочешь ты этого или нет, но рано или поздно нас разведут.

– Я всё сказал, развода не дам. Не заставляй меня повторяться. Ты и сама прекрасно знаешь, что всё будет так, как я сказал. А если ослушаешься, я могу разозлиться и создать тебе и твоим родственникам проблемы.

– Ты мне угрожаешь? – ошарашенно переспросила.

– Пока что максимально вежливо прошу.

Я закрываю уши и мотаю головой, сколько ещё раз за сегодня он меня сможет разочаровать. Поднимаюсь и несусь прочь из кабинета и только у двери останавливаюсь, когда моя нога чуть не наступила на подарочную коробку. Медленно поднимаю её и прижимаю к сердцу, не сдерживая очередной всхлип.

– Я так понимаю, это был мой подарок? – слышу совсем близко.

От испуга коробка снова выпадает из рук, и я не успеваю поднять её первой, меня опережает Глеб. Он крутит её в руках, после сдирает бантик, а у меня сердце, кажется, остановилось в этот момент.

– Нет! Стой! – кричу что есть силы…

Глава 3.

Не знаю, каким чудом, но мне удалось вырвать коробку из его рук. Испуганно пряча за спиной сокровенное, отступаю назад.

– Ты не заслуживаешь этот подарок! Никогда не отдам его тебе, – говорю ему со злостью.

Глеб ещё сильнее хмурится и чуть заметно кивает.

– Ладно… Хорошо… Как-нибудь переживу. Ты, главное, поезжай сейчас домой, со всем остальным мы как-нибудь разберёмся, – он всё ещё пытается меня успокоить.

Я ничего не могу ответить. Сложно предугадать, на что действительно способен этот человек, ведь, как оказалось, я совсем его не знаю. Но всё равно показываю свой протест и, качнув головой, вылетаю из его кабинета и несусь прочь как можно скорее. Секретарша испуганно отводит глаза, и я понимаю, что она всё знает. Знает, что меня обманывали. Господи, какой позор!

На выходе из офиса меня вдруг подхватывают с двух сторон парни из охраны компании и под мой визг вперемешку с шоком сажают в машину, двери которой тут же закрываются на замок.

– Что вы творите?! Немедленно откройте и выпустите меня! Я подам на вас всех жалобу. Вас всех арестуют за то, что насильно меня удерживаете!

– Екатерина Валерьевна, мы всего лишь выполняем приказ Глеба Владиславовича. Прошу Вас успокоиться, вы всё равно ничего не добьётесь своими угрозами, – терпеливо пытался объясниться мой некогда личный водитель, с которым мы неплохо сдружились. По крайней мере, так думала я.

Он смотрел на меня с каким-то сожалением через зеркало заднего вида. И я всё поняла.

– Ты тоже знал?

В ответ молчание и лишь жалость через призму зеркала.

Я уткнулась в ладони и затряслась.

Все знали… Все, кроме меня…

Я была выжата до дна, когда меня привезли в наш особняк. Всё стало в один миг таким чужим и холодным. Мне не хотелось заходить внутрь, не хотелось больше быть частью этого дома и семьи, которую я создавала с такой любовью и с особым трепетом. Мне хотелось просто лечь, закрыть глаза и больше не открывать их. Но из безумных мыслей меня вытащил мой малыш. Он такой маленький сейчас… Ребёнок не виноват, и я не имею права подвергать риску его жизнь.

– Я тебя так долго ждала… – поглаживая плоский живот, поплелась на кухню, достала приготовленный ужин и разогрела. Давя слёзы и отчаяния, я заставила себя поесть.

Ела словно робот, всё делала на автомате и практически не чувствовала вкуса еды.

– Ты только мой. Малыш, ты только мой. Я не отдам тебя ему, ты только мой, слышишь. Я буду любить тебя за двоих, ты не почувствуешь его отсутствие. Я всё сделаю, чтобы у тебя было всё, просто прости меня за то, что я собираюсь сделать, – тихо и сбивчиво разговаривала с крохой в животе, словно он мог меня слышать и понимать. Заранее извинялась за то, что собираюсь развестись и лишить его отца.

Я больше не пыталась остановить слёзы, так и заснула с мокрыми глазами в одной из пустующих комнат в доме.

Проснулась оттого, что почувствовала, как моего тела касается прохладное одеяло. Еле разлепила глаза и увидела Глеба. Он напряженно наблюдал за мной, сидя в кресле рядом с кроватью.

В груди болезненно заныло. Мне не хотелось видеть его, но ещё больше мне не хотелось, чтобы он видел то, как я сломлена.

– Я знаю, что поступил ужасно. Прости…

В его взгляде проскользнуло сожаление, вот только о чём именно он жалеет, непонятно было. Я качнула головой и отвернулась от него. Тишина затянулась, а Глеб не спешил уходить. И пока он был рядом, в одной комнате со мной, я не могла вздохнуть. Эмоции зашкаливали, и меня просто разрывало от боли и обиды. Мне хотелось кричать и снова рушить всё вокруг.

Зачем он пришёл? Зачем? Я и так еле взяла себя в руки ради ребёнка, успокоилась и хотела хотя бы во сне получить заслуженный покой. Но он пришёл, и всё снова по кругу.

Нет, я так точно не смогу выносить здорового ребёнка. Мне надо быстрее вырваться отсюда. Рядом с ним мне будет больно всё время.

Он обошёл кровать и сел на корточки, чтобы я могла его видеть.

– Катёнок, обещаю, я всё исправлю, ты только не руби с плеча. Дай нам шанс. Нас ещё можно спасти, – шептал совсем рядом. Смотрел на меня так, словно я единственная женщина в мире, и он боготворит меня. Вот только я теперь не верю его взглядам, они больше не говорят правду.

– Не трогай, – прохрипела севшим голосом, когда он попытался убрать локон с моего лица.

– Хорошо, я дам тебе время, сколько понадобится, только не убегай, ладно?

Я ничего не ответила, лишь мотнула головой. Он больше не был моим. А я его. Между нами отныне предательство и пустота. Я не могла задавить гордость и перешагнуть через его измену. Никогда не смогу.

Я всю жизнь боялась больше всего измены, и он об этом прекрасно знал. Мы часто говорили с ним на такие темы, и он в курсе, как я к этому отношусь. Именно поэтому он и пытается договориться со мной сейчас – понимает, что не сможет удержать рядом, даже если запрёт меня в этом большом доме.

– Я даю тебе слово, больше никаких измен. Яна ничего не значит для меня, – при упоминании имени сестры я болезненно зажмурилась. Тошнота напомнила о себе. – Есть только ты. Я просто ошибся…

– Просто ошибся? – повторила за ним. – Всё так легко, оказывается.

– Понимаю, звучит глупо, но я называю вещи своими именами. Она просто ошибка и не более.

– Уходи. Не могу видеть тебя! Ты мне противен.

Он ещё некоторое время сидит, не отрывая взгляда от моего лица, а после чуть кивает и встаёт. Дойдя до двери, он оборачивается.

– Я добьюсь твоего прощения, у нас всё будет так, как мы мечтали. Ты родишь мне ребёнка, всё забудется. Я сделаю всё возможное для этого…

Глеб уходит, разбередив мою душу. Если бы он только знал, что этот малыш уже есть и совсем скоро появится на свет. Но такой предатель, как он, не заслуживает его.

Больше не могу заснуть, хожу туда-сюда по комнате. Принимаю душ, пытаюсь есть, но перед глазами его измена и слова о том, что я рожу ему ребёнка.

Я не выдерживаю всего этого, мне нужно поговорить с кем-нибудь, иначе точно сойду с ума. И игнорируя, что за окном глубокая ночь, я дрожащими руками набираю номер мамы.

– Катя? – испуганно отвечает она. А я зажимаю губы свободной рукой и рыдаю, стараясь не выпускать звуки. Однако мама догадывается сразу.

– Милая, ты плачешь?

– Мама, Г-глеб и … Он мне изменяет… Из-зменяет с Я-яной…

Заикаясь, еле выдавила чудовищную новость, но в ответ получила лишь тяжёлый, протяжной выдох матери. Я замерла, осознание молнией ударило в голову. Закрыв глаза, я тихо выдала в трубку:

– Ты тоже знала…

Глава 4.

– Дочь, не спеши нас осуждать. Я сама только узнала на днях. И мы с твоим отцом не одобряем случившееся.

– Тогда почему вы молчали? Почему позволили мне продолжать жить с этим предателем?! – мой голос сорвался на крик. Я больше не понимала, что происходит. Словно в один миг всё неправильное стало правильным.

Снова тяжелый вздох по ту сторону связи. И неудачная попытка оправдаться.

– Дочь, ну ты ведь знаешь, что твой Глеб полностью обеспечивает нас? Мы больше не можем вернуться обратно…

– Ясно, вы ему продались. Молодцы, что же тут ещё сказать?!

– Дочь…

– Я вам больше не дочь! Не называй меня так больше, ты свою дочку продала за деньги. Даже двоих дочерей… Позор вам всем!

Схватившись за горло, быстро открыла окно, потому что начала задыхаться. Родители меня просто добили.

Положив руку на живот, попыталась успокоиться, а после я поднялась наверх. Глеба на удивление не оказалось в нашей комнате, и этот момент неприятно кольнуло внутри. Если он не здесь, то где? И с кем?

Яростно начала скидывать свои вещи в чемодан. Я больше не могла находиться здесь, просто задыхалась в огромном особняке.

Собрав чемоданы, присела обессиленная на кровать и впервые задумалась, а куда мне уезжать? К маме с папой, которые предали меня, как и Яна? Ни за что не поеду к ним, тем более что дом, в котором они живут, покупал Глеб.

Страх остаться на улице или вынужденно принять правила Глеба парализовал. У меня не было своих денег, но благо доучилась, а значит, могу устроиться куда-нибудь, пока живота не видно. А там уже дальше посмотрим. Главное сейчас – найти, куда переехать. Кроме родителей и сестры у меня больше никого нет, только бабушка осталась, но я боюсь с ней говорить. Вдруг и она тоже со всеми вместе обманывала…

Яна, Яна, Яна! Как ты могла?! Ты ведь была моей маленькой малышкой. Я любила и защищала тебя всегда.

Обняв себя за плечи, чуть качаюсь на кровати. И понимаю, что мне надо с ней поговорить. Я должна узнать, почему она со мной так жестоко поступила.

Быстро одеваю джинсы с футболкой, хватаю пиджак, сумку и спускаюсь в гараж. Охрана, видя меня, настораживается и пытается узнать, куда я собралась. Парни предлагают самим отвезти, но я настаиваю, чтобы мне открыли ворота и пропустили. Только вместо этого они начинают звонить Глебу, и я понимаю, что пора действовать, иначе меня запрут в доме.

Кричу охране, что если не откроют сейчас же, то я просто с разгона врежусь в забор, и они будут виноваты в том, что со мной потом будет. Для убедительности нажимаю на газ сильнее и сдаю назад, а потом действительно срываюсь с места и только в самый последний момент, когда ворота открылись, сама понимаю, что не блефовала. Я была готова исполнить сказанное. А когда адреналин спал, я остановилась, поняв, что уже уехала от дома, и несколько раз ударила руль.

– Ненавижу! Ненавижу! Что вы со мной сделали?! Что я сама делаю?!

Телефон разрывался звонками от Глеба, но я игнорировала. Дальше он стал писать смски.

«Что ты творишь?!», «Возьми трубку!», «Куда поехала?», «Вернись домой немедленно»!

Я продолжила путь и очень скоро оказалась на подземной парковке многоэтажки в центре столицы, где с некоторых пор жила моя сестра. Я, конечно, сама тоже дура, попросила Глеба помочь Яне с отдельной квартирой, и вот чем она мне отплатила.

Сестра испугалась, когда увидела меня, и сразу захлопнула передо мной дверь. Раз открыла дверь, не убедившись, кто по ту сторону, то явно ждала не меня.

– Давай открывай. Вечно прятаться не получится! – выдала твёрдо я. Она поняла, что не уйду, поэтому ей пришлось открыть.

Я молча прошла вглубь шикарной трёхкомнатной квартиры. Всё вокруг теперь смотрелось совсем по-другому. Эти стены и вещи были свидетелями предательства моей сестры и мужа. Я больше не чувствовала себя уютно тут, как было до этого.

– По-че-му? – задала я по слогам всего один вопрос.

В этот момент телефон сестры загорелся, оповещая о входящем сообщении. Яна прочитала его и, нахмурившись, сообщила.

– Глеб знает, что ты здесь. Он уже едет сюда.

– Почему? – повторила я свой вопрос, игнорирую новость о том, что меня выследили и уже едут забирать.

Она долго молчала, обнимая себя за плечи. Ей было стыдно, неловко, и в глаза мне не могла посмотреть. Я подошла поближе, приподняла лицо сестры одним пальцем и заставила-таки смотреть прямо в мои глаза.

– Почему?! – снова задала единственный вопрос, который меня волнует.

Яна нахмурилась, её взгляд молниеносно изменился. Быстро отбила мою руку и отошла подальше. Она больше не была той невинной и покладистой девочкой, какой я её помню. В её глазах лишь ярость и злость.

– Потому что! Потому что! – зарычала чужим голосом сестра. – Мне надоело быть на втором плане. Я тоже люблю Глеба!

Я услышала самое страшное из всех вариантов, что могло быть, и просто замерла, наблюдая в кои-то веки за настоящим лицом сестры. Яна, будто бы оправдываясь, продолжила:

– Да, это плохо – влюбляться в мужа родной сестры, я понимаю. Не думай, что совсем чокнулась головой. И можешь не верить мне, но я правда старалась выбросить его из головы и сердца. Пыталась заводить отношения, спала с нелюбимым парнем, только чтобы не думать о Глебе, но всё бесполезно. Ничего не помогало. Я продолжала любить Глеба и желать его одного.

– Замолчи! – я закрыла глаза. Больше не хотела видеть её, слышать, но она продолжала и продолжала вываливать на меня всю грязь.

Раздался звонок в дверь, и я медленно открыла глаза, Яна же замолчала, словно пришла в себя. Я развернулась и пошла открывать.

– Проходи, мы как раз говорили о тебе, – спокойно сообщаю мужу и отхожу чуть в сторону, впуская его в квартиру. Сам же Глеб прожигает меня убийственным взглядом, но входит молча.

Я возвращаюсь к сестре, следом за мной идёт Глеб. Он бросает мимолётный взгляд на Яну, а после переводит взгляд на меня.

– Говорит, что любит тебя, – киваю головой на сестру, и муж  одаривает её таким взглядом, что Яна съёживается на месте. Обнимает себя и чуть ли не плачет, опустив голову. – Ну надо же… Такая покорная и покладистая сразу стала, – цокаю языком.

– Что здесь происходит? Чего ты добиваешься, Катя?! Мы с тобой вроде всё обсудили, зачем все эти игры? – муж хватает меня за предплечье и тянет на себя. Я упираюсь ему руками в грудь, пытаясь оттолкнуть, и со злобой шиплю:

– Не смей меня трогать, я сказала! Убери свои грязные руки! Мы с тобой ни о чём не договаривались! Я сказала уже, что подам на развод. И ты меня не удержись силой. Можете и дальше играть в грязные игры, но уже без меня.

– Я не дам тебе развод, смирись! Ты моя жена, женщина, которую я люблю. Твоя сестра – это моя временная ошибка. С ней у нас больше ничего не будет, она уедет заграницу, и всем будет спокойно… – продолжает удерживать меня Глеб.

– Нет! Никуда я не уеду! – вдруг закричала Яна, давясь крокодильими слезами.

– Заткнись, я тебя не спрашивал, – муж грозно осадил её, –

 поедешь как миленькая.

– Никуда я не поеду, я… я беременна! Беременна от тебя!..

Глава 5.

Повисла гробовая тишина. Минута – и всё вокруг взрывается.

– Ты что такое несешь?! – Глеб орёт в полный голос и делает шаг в её сторону, а я уже почти теряю сознание. В ушах начинает звенеть, а голова – кружиться. Закрываю глаза, когда вокруг всё темнеет, и невольно хватаюсь за плечи Глеба, чтобы не упасть, но руки подводят. У меня вмиг пропали силы, и руки повисли как плети. Я начала падать, но Глеб всё же успел в последний момент меня поймать. Больше уже ничего не слышала и не видела.

Пришла в себя от резкого запаха нашатырного спирта. Правда, размытость в глазах никак не проходила. Я пыталась сосредоточиться, но видела лишь силуэты тех, кто суетился около меня. Незнакомые голоса что-то говорили, и я опять не могла различить, что именно. А когда в глазах стало проясняться, поняла, что это работники скорой помощи. От испуга, что они могли мне вколоть что-нибудь, что могло навредить ребёнку, быстро вскочила, точнее, мне удалось присесть, а потом снова головокружение, и я схватилась за виски.

– Тише, тише, – скомандовала фельдшер.

– Не трогайте, не смейте мне делать уколы! – запаниковала я, увидев шприц.

– Девушка, успокойтесь, мы Вам пока ещё ничего не кололи. Но Ваш муж настаивает на успокоительных…

– Не надо меня успокаивать, мне ничего не надо. Просто оставьте меня в покое.

– Катёнок, чёрт! Ты меня напугала, – Глеб спешит ко мне со стаканом воды, глаза и правда перепуганные. Пробегается взглядом по всему телу, пытаясь понять, как я себя действительно чувствую. А после и вовсе ставит на стеклянный стол воду и жадно гладит ладонью по лицу, убирая волосы назад.

– Не трогай… Не хочу, – выдаю уже уставшим голосом. Адреналин спал, когда мне сказали, что никакого укола не было. И теперь я еле могу уворачиваться от прикосновений Глеба. В какой-то момент ловлю взгляд сестры и понимаю, что её просто сейчас разрывает от того, как Глеб трясётся надо мной. Яна беззвучно плачет и стирает слёзы, периодически чуть отворачиваясь. Она всё понимает, понимает, что её беременность никак не привяжет Глеба. Одним словом, она разочарована до глубины души, но мне её не жаль. Мне больше никого из них не жаль. Каждый сделал свой выбор сам.

Как же горько осознавать, что я так и не смогла сказать о беременности. Столько раз представляла себе эту сцену и реакцию Глеба, вот только меня опередили. Украли у меня эту возможность, как и всё остальное.

– Ты куда? – обеспокоенно спрашивает пока ещё муж, видя моё намерение подняться.

– Видеть вас больше не могу, пусти, – хочу встать, оттолкнуть, но не получается – я всё ещё слаба и поэтому падаю обратно на подушку.

– Мы не рекомендуем Вам вставать в ближайшие часы. Вам необходимо поспать и отдохнуть. Ваш организм истощён и требует отдыха, а ещё хорошо бы поесть, – фельдшер даёт рекомендации и уходит, оставляя меня наедине с предателями, чего я просто не в состоянии вынести.

Собрав все силы, поднимаюсь с дивана, когда Глеб возвращается, проводив скорую.

– Тебе же сказали, что нужно отдохнуть, – недовольно смотрит, направляясь ко мне.

– Я здесь не останусь ни за что!

– Чёрт, ну что ты за упрямая женщина! – подойдя к дивану, он поднимает меня на руки под моё возмущение.

– Пусти, негодяй! Меня от тебя тошнит, ненавижу вас обоих! Грязные предатели! – слабо бью кулаками в грудь. Это то, на что меня хватает, а после я обмякаю, не в состоянии говорить. Все силы ушли на борьбу с Воронцовым.

– Глеб, – жалобно зовёт Яна моего мужа, когда он уже почти меня вынес из её квартиры.

– Сиди тихо и не рыпайся, пока я не позвоню, – бросил он ей. – В твоих же интересах меня слушаться!

– Но…

– Я всё сказал! – и он закрыл ногой дверь.

Я усмехаюсь и закрываю глаза снова. Не хочу видеть его больше.

Как и ожидалось, муж привёз меня домой на своей машине. Я не спрашивала про свою, знала, что его люди и так заберут её и пригонят обратно. Да и не моя она больше, я от него больше вообще не хочу ничего иметь. Пускай забирает всё, что подарил. Ни рубля не возьму, когда буду уходить. Эти проклятые деньги забрали у меня семью.

– Я всё равно от тебя уйду! – говорю, когда Глеб опускает меня на кровать. Он принёс меня в ту комнату, в которой я пыталась ночевать.

– Что мне сделать, чтобы ты осталась? Я не говорю сейчас о прощении, это вопрос не одного дня. Но я буду ждать ровно столько, сколько понадобится.

– Ты серьёзно думаешь, что такое прощается? Забывается?

– Катёнок…

– Не называй меня больше так, ты отравил всё прекрасное, что было между нами. Ты изменил мне, Глеб! Изменил ни с кем попало, а с моей родной, чёрт тебя дери, сестрой! Ты хоть понимаешь, что это значит для меня?! Родители предали и продались за твои грязные, как и ты сам, деньги! Ну и, конечно же, вишенка на торте – беременность Яны! – голос дрогнул, всхлипы вырываются сами изнутри. Я сейчас вынужденно обнажаюсь перед человеком, который разрушил меня. – Мне даже некуда уходить, Глеб, некому выплакаться… Ты забрал у меня всё! Ты хотя бы понимаешь, на что хочешь меня обречь? Я больше никогда не смогу тебя принять. Не смогу позволить тебе прикоснуться к себе. Не лягу добровольно с тобой в постель…

Муж встаёт и отворачивается, вижу, как его пальцы собираются в кулак, и он, зарычав, с силой бьёт по зеркалу на шкафу. Я кричу от испуга, а после подбираюсь и прижимаю подушку, будто она сможет меня защитить. Он некоторое время стоит, опустив голову, а я смотрю на его руку и вижу глубокий порез, из которого уже капает алая кровь. Зажимаю губы от шока.

– Я бы никогда не изменил тебе, если бы не твоя ложь! – грубый голос доходит до меня, и я непонимающе смотрю на Глеба. Наши взгляды пересекаются в разбитом зеркале.

– О чём ты?

– Я всё знаю, Кать. Яна рассказала мне всю правду о твоём бесплодии. Ты не можешь иметь детей…

Глава 6.

– Что ты такое несёшь?! – спросила ошарашенно, немного придя в себя.

– Ты знала, как сильно я мечтаю о наследниках. Знала и молчала о своём бесплодии. Продолжала мучить меня, каждый раз зачем-то показывая, что на тесте снова одна полоска. Зачем нужны были все эти игры? Почему не пришла и не сказала всё как есть?! Я бы постарался понять. Отвёз бы тебя к лучшим из лучших врачей. Но ты продолжала врать и падать в моих глазах всё ниже и ниже. Одному Богу известно, как мне удалось всё это проглотить. Я наступил себе на гордость и горло, потому что я тебя люблю! Не смотря ни на что! Люблю, как последний идиот, даже после того, что узнал. Люблю и всё так же хочу видеть тебя своей женой. Да, мне сорвало крышу после этой новости, я выпил, не соображал, что делаю, когда Яна сама ко мне полезла. А потом это повторилось пару раз. Я не собирался заводить с ней серьёзную интрижку и тем более детей. И она прекрасно знала это с самого начала.

– Глеб, что за бред ты несёшь? – шепчу с ужасом в голосе.

Хватаюсь за голову и просто отрицательно мотаю головой. До меня начинает доходить случившееся. Пазлы складываются. Яна сказала, что давно была влюблена в Глеба, и моё бесплодие, скорее всего, её рук дело… Вот только что мне теперь с этой правдой делать, когда у меня под сердцем уже растёт жизнь от того, кто предал? Что мне делать с правдой, что сестра тоже беременна от него? Господи, она всё подстроила, сделала так, чтобы нас разлучить и забрать Глеба себе. Вот только сильно просчиталась… Глеб всё равно её не выбрал…

– Кать, давай хотя бы сейчас не врать! Я своими глазами видел заключение твоего врача. Между прочим, того самого, которого я сам тебе нашёл. Это я так, напоминаю на случай, если ты решишь, что я не удосужился провести своё расследование! Просто хватит больше врать – ты обманула, я оступился. Предлагаю всё забыть и начать всё сначала.

– А с ребёнком Яны что собираешься делать?

– Если она действительно беременна, и если ребёнок действительно мой, то я заберу его. Мой ребёнок будет жить со мной.

– И я буду воспитывать твоего ребёнка от любовницы?..

– Нет. Посмотри на это с другой стороны. Ребёнка родит Яна, он и тебе будет не чужим… – устало выдыхает Глеб и присаживается рядом. А я понимаю, что это конец.

Мы долго молчали, каждый думал о своём. Я понимала, что могла прямо сейчас всё рассказать и доказать, что его обманули, только смысла уже не видела, после того как сестра рассказала о своей беременности. Она победила, смогла нас разлучить. Но вряд ли это поможет ей стать хозяйкой в этом доме и в сердце Глеба.

Мой муж слишком властный, и он действительно может забрать ребёнка Яны, а я никогда и ни за что не приму всё это. Если скажу ему о своей беременности, он и моего ребёнка захочет забрать. А я не смогу отдать, и даже если буду бороться с ним в суде, то проиграю. У него слишком большие возможности и связи. Что-что, но это я лучше всех знаю. Поэтому не буду рисковать ни ребёнком, ни своей жизнью. Уйду с маленькой тайной под сердцем. А они пусть сами тут дальше ковыряются в грязи. Не позволю ещё и моего малыша втянуть во всё это.

Устало повернулась к нему. Он, почувствовав мой взгляд, сделал то же самое, и я без каких-либо эмоций выдала всё, что крутилось на языке:

– Пошёл ты к чёрту, Воронцов! Пошел к чёрту со своими тараканами и Яной вместе. Я на такое никогда не подпишусь. А что касается моего бесплодия… Можешь подтереться той самой бумажкой, которую тебе Яна показала, потому что тебя развели, как самого последнего дурака. Я здоровая женщина, могу забеременеть, вынести и родить здоровых малышей. И я обязательно стану мамой, только уже не твоих детей!

– Катя! – зарычал он мне в губы, притянув ближе к себе. – Никогда, слышишь, никогда такого не будет! А что касается сложившейся ситуации, то я предлагаю обследоваться в нескольких клиниках, и тогда посмотрим, кто из вас двоих мне врёт!

– Это надо было предложить до того, как ты залез на мою сестру! – я отвернулась от него, давая понять, что мне неприятна его близость, и продолжила говорить: – Мне сейчас абсолютно всё равно, кому и чему ты веришь. На этом наши пути расходятся, сегодня же подам на развод.

– Не подашь!

– Подам!

– Хорошо! Давай так. Ты дашь мне время до вечера. Я навещу клинику и твоего доктора, пообщаюсь с ними ещё раз… – оскалился на последних словах, будто собирался кого-то до смерти избить. – И если то, о чём говоришь ты, окажется правдой, то я отпущу тебя, не стану удерживать, и всё будет так, как ты скажешь. Но если выяснится обратное, ты примешь все мои условия!

– Заманчивое предложение, но я тебе больше не доверяю, ты уж извини, – ответила, повернувшись к нему.

Воронцов поджал губы, но всё равно нашёл компромисс.

– Хорошо, имеешь право. Тогда поедешь со мной.

***

Мне не стало лучше, голова кружилась и тошнило сильно. Но про последнее я максимально старалась скрыть, что бы Глеб ничего не заподозрил. Поэтому поездку пришлось отложить.

Я уже знала, что будет дальше. Если Глеб дожмёт моего врача, то вся правда вылезет наружу, однако меня это больше не радовало. И для меня такой исход ничего не менял.

Муж и сестра предатели. Родители тоже, а мне в моём состоянии некуда уходить, даже если получу развод. Единственным человеком, на кого могла ещё рассчитывать, была бабуля с маминой стороны. Она жила в маленьком посёлке, и я могла бы попробовать к ней переехать. По крайней мере, мне ничего больше не остаётся, кроме как к ней податься, а там будь что будет.

– Екатерина Валерьевна, Вас зовёт Глеб Владиславович. Он просил спуститься в его кабинет, – услышала я голос прислуги.

– Хорошо, спасибо.

Что ему ещё надо от меня?! Мне вот вообще не до него сейчас… Бубня под нос, как сильно его ненавижу, поплелась в кабинет мужа неторопливо, придерживаясь за всё возможное по пути.

Когда открыла дверь, испугалась – мой врач, тот самый, который мне поставил диагноз, видимо, за деньги, стоял на коленях перед моим мужем. А когда увидел меня, кинулся в ноги и, завывая, начал просить прощения.

Он признался во всём: и как ему Яна предложила большие деньги и обещала защиту, и как купился и нарисовал нужную справку…

Я отошла, не желая, чтобы он прикасался к моим ногам. А после Глеб дал знак охране, чтобы его вывели.

Нас оставили наедине. Я, не моргая, прожигала его взглядом, гордо подняв голову.

– Ну что, Воронцов, ты получил свою правду. Не знаю, как ты будешь жить дальше с этим знанием, меня это больше не касается. Выполни своё обещание, отпусти меня…

Он медленно начал наступать, а я отступала, пока стена не остановила меня. Глеб навис надо мной и протяжно втянул запах моих волос.

– Я не смогу без тебя…

– Ты сам во всём виноват…

Он отстранился и молча ушёл, не дав мне окончательного ответа.  Я осталась стоять с разрывающими чувствами внутри, а после медленно осела на пол и дала волю слезам.

– Что мне делать с этой болью?! Что?

Глава 7.

Глеб

Ушла. Смогла уйти…

Думал, что не сможет. Не уйдёт, переболеет и останется. Но моя девочка оказалась сильнее, чем я думал.

Думал удержать, надавить и ограничить в средствах, лишь бы осталась, но сдержался. Не хотел ещё ниже опускаться в её глазах и в этом вопросе.

Она оставила обручальное кольцо на туалетном столике, рядом со шкатулкой, где лежали все её драгоценности. Ничего не забрала, даже одежду. Ушла от меня, как только я дал согласие отпустить.

Я был разбит и практически уничтожен. Всё похерил из-за одной профурсетки, которая почему-то вздумала, что я выберу её.

– Глеб, хватит заливать себя беленькой. Ты уже третьи сутки беспрерывно пьёшь. Мама волнуется за тебя. Если не думаешь о себе, хотя бы её не заставляй нервничать, – брат забирает у меня новую порцию и выливает в раковину.

Он уже устал заезжать ко мне утром и вечером, чтобы проверить. Не одобряет то, что делаю, и осуждает за сделанное, но прямо не может мне об этом сказать, ведь он должен мне всем, что у него есть. И от этого становится паршиво. Деньги меняют всех, а большие деньги лишают самых дорогих. Вот и брат не может постучать мне кулаком по столу и сказать всё, что думает. Деньги – это преграда.

– Олег, уходи. Матери скажешь, что всё со мной в порядке.

– Не уйду! Не в этот раз.

– Что?

– То, что слышал! Завязывай уже! На тебя смотреть тошно! – стоит на своём Олег.

Я удивлённо смотрю на брата. Он впервые позволил себе со мной так дерзко разговаривать, но я даже этому рад. Это говорит только о том, что ему не всё равно, и деньги не всё решают.

– Не поверишь, но мне самому тошно. Да так, что даже смотреть на себя не могу.

Протираю ладонями лицо, виски сдавливает, напоминая о бессонных ночах. Чёрт! А я ведь и правда не спал несколько суток. Это ненормально, пора прекращать.

Слышу какие-то звуки позади, а после до меня доносится запах кофе, и голодный желудок сразу отзывается, напоминая, что я не ел с момента, как Катя ушла.

– Держи, – брат ставит на стол чашку с кофе.

Медленно цежу, еле давя рвотный позыв.

– Как в офисе дела? – спрашиваю его, сделав очередной глоток.

– Всё под контролем, не волнуйся. Для всех ты уехал заграницу, чтобы встретиться с новыми клиентами.

– Спасибо.

– Глеб, не моё дело, но я всё равно спрошу. Как так получилось? Мы все, честно говоря, в шоке. Мама плачет, отец негодует, еле сдержали его. Хотел приехать и «навалять по твоей зажравшейся морде». Это, если что, была прямая цитата, – брат грустно улыбнулся.

Невольно уголки губ чуть приподнимаются. Иногда мне казалось, что отец с матерью любят Катю больше, чем нас с Олегом. Они всегда мечтали о дочке, но у них так и не получилось родить девочку. После Олега мать так и не смогла больше забеременеть. Поэтому, когда я привёл Катю домой, её сразу полюбили родители. Отец ещё в тот день предупредил меня, что если, не дай бог, обижу Катю, то он не посмотрит, что я его сын, и не станет ждать, когда мне наваляет отец Кати, и что первым, с кем я буду иметь дело, будет именно он.

И самое противное то, что отец Кати и не думал даже что-то говорить или отстаивать свою дочь, дочерей… Эта продажная шкура боится только за свою задницу и трясётся над домом, который я им купил ради Кати.

Её родители узнали не сразу о произошедшем, но, как бы там ни было, они узнали о моей измене с Яной намного раньше, чем Катя. И никто из них так и не позвонил, не стал угрожать и сыпать проклятиями. Им были важнее материальные блага, которые они получали от меня. Мне было обидно за мою девочку. Она ведь даже не подозревала, что родители давно продались за деньги.

– Ну и чего молчишь? – выдёргивает из воспоминаний младший брат.

– Её мерзавка-сестра сделала так, что я поверил в обман Кати. А после я напился, и она полезла ко мне. Не помню, что было, не понимал тогда, что она не Катя. У них так похожи голоса… И, в общем, проснулся утром с ней… Она голая лежала рядом, а повсюду всё разбросано…

– Так, ладно. Шок, нетрезвое состояние – и ты обманулся. А дальше-то нахера было продолжать?..

– Я был зол! Катя каждый раз приходила ко мне с тестом и с несчастным видом, мол, снова не получилось забеременеть, а у меня в этот момент перед глазами стояла справка с её диагнозом «бесплодие». Я уезжал на работу, чтобы просто не сорваться и не сделать Кате очень больно. А Яна в этот момент липла ко мне и подливала масла в огонь. Не стоило брать её на работу и подпускать ближе, знаю. Теперь знаю, но уже поздно! Катя ушла, оставила обручальное кольцо и уже падала на развод, а эта сучка твердит, что беременна! – под конец исповеди голос повышается непроизвольно. Сложно контролировать себя, когда рассказываешь такие вещи.

– Ну и наделал ты делов, братец…

Мы помолчали некоторое время, а после я поднялся и пошёл наверх. Принял холодный душ и переоделся в свежие и чистые вещи, те, которые Катя сама с любовью стирала и гладила для меня.

Когда спустился вниз обратно, был удивлён – Олег не ушел.

Я вопросительно приподнимаю бровь, на что он отвечает, что заказал для нас ужин и сегодня решил остаться у меня.

– Либо я, либо матушка, – пояснил он на мой немой вопрос, какого хрена он решил, что я нуждаюсь в его компании.

– Понял, – киваю, зарываясь в пакеты с доставкой.

– Ну так что будешь дальше делать?

Я на секунду задумываюсь и без всякого сомнения отвечаю брату:

– Сначала займусь этой мелкой дрянью. Если она беременна, я заставлю её сделать ДНК-тест.

– Логично, – соглашается брат. – А дальше?

– Если ребёнок мой, то я его заберу после рождения. Если Яна согласится с таким раскладом, то будет рожать. Если нет, пойдёт как миленькая на аборт.

– Не слишком жестоко?

– Не жестче, чем то, что она сотворила с нашими жизнями. За всё надо платить, и это сучка не станет исключением.

Глава 8.

– Бабуль, прости, что тебе приходится возиться со мной. Но я правда не могла взять деньги у Глеба. Не после того, как из-за них меня предали родители и Яна. Не смогла переступить через себя, да и к тому же, если бы занялась делёжкой имущества, развод затянулся бы, и мне пришлось бы видеться с Глебом. А это не один и не два раза. Да и боялась, что живот подрастёт, и он всё поймёт, – очередной раз извиняюсь перед бабушкой.

Токсикоз во всю разогнался. Я чуть ли ни ночую в обнимку с унитазом. Сил у меня практически нет, и, если бы не Ба, не знаю, как выжила бы.

– Внуча, не говори глупости. Я тебе только рада. Мне одной скучно было, а сейчас хоть есть с кем вечерами разговаривать. Ты лучше иди, ляг. Не стоит тебе переутруждаться в твоём положении. Оставь эти тарелки, я сама всё помою.

Не передать, какое облегчение я почувствовала, когда бабуля сказала, что ничего не знала и что осуждает всех. Она единственная, кто не продалась. Оказалась той самой соломинкой, за которую я смогла зацепиться. Ухаживает за мной, как раньше в детстве, когда родители отпускали нас с сестрой к ней на летние каникулы.

Бабуля готовит мне еду, старается держать всё в чистоте и порядке, пока я валяюсь как овощ и пережидаю неконтролируемый токсикоз. Я, честно говоря, уже думаю обратиться в больницу – мне кажется, что это ненормально, и мой организм не вывозит, ему нужна помощь.

Бабушка согласилась со мной и даже собрала вещи, которые она на свои деньги купила мне, когда я сказала, что без ничего ушла от мужа.

Как же она разозлилась, когда узнала правду. Хотела позвонить и разнести всех, но я попросила не делать этого – не хотела, чтобы кто-то знал, где именно я нахожусь. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя и подумать над тем, как быть дальше, ведь вечно сидеть на шее у бабули я не смогу, да и не хочу. Неправильно всё это. Это я должна была ей помогать, а не наоборот.

– Бабуль, спасибо за всё. У меня кроме тебя никого и ничего не осталось, – я всхлипываю, глаза тут же увлажняются, но Ба бросает на меня предупреждающий взгляд.

– Катя, о ребёночке под сердцем думай. Знаю, что непростая у тебя ситуация, но сейчас важнее него ничего не должно быть. Успокойся, мы справимся. Поднимем правнучка! – она почему-то уверена, что у меня будет мальчик.

Слова бабушки отрезвляют, и в груди разливается тепло. Я не совсем одна, бабушка поможет…

Следующим днём мы поехали в больницу, и меня гоняли туда-сюда, из одного кабинета в другой, а между ними я неслась в уборную, и меня просто выворачивало наизнанку. Я уже чуть не плакала, когда до меня дошла очередь в кабинет узи. Всё шло как надо, доктор задавала разные вопросы, пока я раздевалась и легла, а после она принялась за работу. Я очень сильно волновалась за малыша и вообще в целом за наше состояние с ним, поэтому затаила дыхание, чтобы не пропустить ни одного слова.

– Давайте послушаем сердечко… – протянула она.

Доктор внимательно слушает и смотрит в монитор, а мне становится не по себе. То ли я сама себя накручиваю, то ли звук сердца моего малыша нечёткий.

– Простите, но я ничего не понимаю. Разве такие помехи – это нормально? – с волнением в голосе спрашиваю её.

В ответ получаю лишь мягкую улыбку опытного врача.

– Это не помехи. Вам так кажется, потому что у Вас под сердцем растёт не один ребёночек, а два. Поздравляю, мамочка, у Вас будут двойняшки!

Я непонимающе уставилась на доктора. А после разнервничалась сильно.

– Простите, я… у меня в ушах звенит. Мне показалось, что Вы сказали… – зажмуриваясь, чуть массирую уши и снова смотрю на мягкую улыбку доктора, – не могли бы Вы ещё раз повторить…

– Не бойтесь, Вы всё правильно услышали. У Вас будет двойня.

Я вышла из кабинета потрясённая, растерянная и безгранично счастливая. Господи, у тебя отличное чувство юмора.