В поисках ветра. Продолжение бесплатное чтение

Глава 1

Было то раннее сентябрьское утро, когда надев теплую ветровку, знаете, что часам к двенадцати погода разойдется и станет гораздо теплее настолько, что можно будет идти в легкой футболке под солнцем, а прохладный ветерок всё же будет напоминать, что лето, к сожалению, уже позади.

Было тихо. Сегодня выходной. И улицы города полупустые и такие спокойные, умиротворенные, что невольно посещает мысль: «Как же всё-таки хорошо без них, без людей… Без этой суеты и шума».

Так вот… на одной из центральных московских улиц в этот ранний час было довольно тихо ровно до тех пор, пока из-за угла не вывернули две девушки. И шума больше всего исходило от одной, которая эмоционально что-то объясняла, жестикулируя и удивленно поднимая брови, тогда как ее подруга ограничивалась одной репликой в ответ на красноречивую тираду.

Шумная девушка была на полголовы ниже своей подруги. Всё в ней дышало природной чистотой и естественностью. Ее лицо с большими серыми глазами имело такую живую мимику, что с каждым новым движением губ, бровей она словно принимала разные образы. Алина хоть и была ровесницей подруге, но выглядела намного младше. Эта ее несерьезная одежда: кеды и платье в клетку, немного растрепанные вьющиеся волосы, резкие, почти молниеносные движения, – всё это выдавало в ней еще неповзрослевшего ребенка.

Ее подруга – Аня, была ей полным антиподом. Во всём у нее была грация: в повороте головы, в походке и жестах. Движения плавные, взгляд ласковый и кроткий, улыбка – очаровательная. Высокая, она и казалась еще взрослее, когда шла вот так стройными ножками, постукивая каблучками. Ее щёки заливались румянцем, когда она смущалась, и это ей очень шло. Тонкие пальчики с милым маникюром, легкий макияж на лице, волосы аккуратно расчесанные спускались прямыми темными прядями на белую выглаженную блузку. Везде у нее сквозили аккуратность и порядок. Уж это не Алина с ее вечным хаосом и шумом!

Новый свежий мазок на картине дружбы: две девчонки сидели, упираясь друг в друга коленками, и трещали без умолку обо всём.

– У тебя руки холодные. Они у тебя всегда холодные. Если бы я тебя не знала, я бы подумала, что ты человек-ледышка: бесчувственная, равнодушная. А ты всегда веселая, несколько возбужденная, активная и быстрая, – говорила Аня, сжимая в своих руках ладони Алины.

– Ого! Так много эпитетов, – улыбнулась в ответ Алина.

– Слышала, что у кого холодные руки – горячее сердце. Никогда не верила, а на тебя смотрю – и верю.

– А у тебя щёки всегда горят, – Алина засмеялась. – Помнишь, в школе Татьяна Александровна тебя заставляла смывать румяна?

– Ага, это был седьмой класс… Я ее насилу убедила, что всё естественно.

Девчонки засмеялись. Аня тихо и кротко, Алина звонко и непринужденно.

– Расхвалили друг друга! – воскликнула Алина и серьезно добавила: – Я так рада, что мы теперь снова вместе.

Они крепче сжали друг другу руки. Последовала пауза. Каждая словно что-то вспоминала и улыбалась воспоминаниям.

– И сейчас… – нарушила тишину Аня, – сидим, как раньше.

– Ага! Как в детстве! Друг в друга упираемся коленками и держимся за руки. Подумать только: не виделись два года!

– Два года! – вздохнула Аня.

Короткое молчание. Обеим стало вдруг как-то грустно. Они сидели друг напротив друга и смотрели куда-то в пустоту, задумавшись. Обе были такие похожие и такие разные одновременно. Одна – тиха и спокойна, как ночь, другая шумная и яркая, как знойный день. Одна была такая взрослая и скромная, в другой так и сквозили, смешавшись, детскость и дерзость.

– Почему ты не хочешь пожить у меня? – спросила Алина. – Только не говори, что не хочешь нас стеснять и всё в таком духе. Зачем тебе жить в общаге, если есть нормальный вариант – у меня.

– Нет, Алин.

– Что, нет? – Алина расширила и без того свои большие глазищи и, повысив тон, принялась горячо убеждать подругу.

– Ты только посмотри: там к тебе подселят какую-нибудь дуру, и терпи ее! А то ли дело со мной: будем по вечерам фильмы наши любимые смотреть, готовиться вместе. А там – что? Видела я это общежитие. Убожество какое-то… Туалет один чего стоит! Общий! И на девушек и на парней. Ну не кошмар ли? И тётка эта внизу, которая студенческие смотрит… ну, чтоб пустить?.. как ее?

– Вахтёрша…

– Да, вахтёрша… Вредная, просто жуть! Давай ко мне и без разговоров. Мама вообще за, она тебя очень любит. «Анечка-Анечка…», – Алина очень натурально изобразила голос своей мамы, чтобы подружка представила картину наглядно.

– Нет, Алин, я не могу, и не проси даже. Спасибо тебе большое, но нет. Я решила жить в общежитии. Твердо решила. Мои вещи уже все там, кстати, сегодня буду разбирать их. У тебя своя семья. Как бы вы хорошо ко мне ни относились, всё равно чужой человек в семье…

– Да какой ты чужой человек?! Ты мне сестра названая!

Аня улыбнулась и сказала:

– Да мы сестры с тобой, пусть не по крови, но по духу, как говорится. Но сама буду себя чувствовать обязанной, я не хочу. Хочу самостоятельности. Мне кажется, там весело. А то я привыкла быть под опекой домашнего уюта бабули с дедом. Хватит.

Еще до переезда Алины в Москву Аня читала тексты подруги, а она слушала ее музыку. Алина была одним из тех людей, которых природа обделила музыкальным слухом и голосом, но будто где-то на уровне подсознания она знала в музыке толк. В ее наушниках звучали композиции Паганини, Мэнселла и Тирсена. Конечно, под игривое настроение она слушала и популярную, но в целом оставалась верна классикам и талантливым инструменталистам.

– Иногда мне кажется, – говорила она Ане, – что бывает такая красивая музыка, которой не требуется сопровождение голоса. Только мелодия и ничего больше. Такое чувство у меня возникает, когда видишь красивый пейзаж из окна машины или поезда. Бескрайние поля, леса, реки, дымка тумана на горизонте… Всё так величественно, так красиво, что вдруг невольно вздрагиваешь от уродства, когда появляется человек со своими машинами и домами.

Аня улыбалась.

– Я тебя понимаю. Ты будто озвучила мои мысли. И знаешь, больше всего на свете я хочу писать такую музыку. Музыка, которая будет поражать в самое сердце.

– Было бы здорово, если бы каждая из нас осуществила свою мечту.

– Всё получится, я верю.

– Только представь: я сижу на твоем концерте. Зал полон народа. Я в первых рядах… В первых рядах ведь? Ты мне ведь подкатишь билетик?

– Конечно, но тогда и ты представь: концерт окончен, все выходят с цветами и вдруг видят тебя…

– И что?

– Как что? Люди видят свою любимую писательницу Алину Светлову! Автограф! Автограф! Можно ваш автограф?

Алина расхохоталась.

– И не знают, кому подарить цветы!

Часто они так мечтали, и каждая потихоньку шла к намеченной цели. Аня каждый день занималась скрипкой, Алина каждый день писала прозу.

И вот теперь прошлое смешалось с настоящим, и получался интересный компот: теперь подруга детства рядом, и ее история вплеталась в историю Алины, готовя им обеим интересный сюрприз в конце совместного пути.

Глава 2

– Ну и как твой первый день? – Алина с улыбкой спросила Аню, когда они встретились после пар на крыльце центрального корпуса.

– Нужно будет привыкнуть, – застенчиво ответила Аня.

– Знаю, о чём ты и ком. Будь внимательна там с некоторыми. Карина Ларина, Вика Смирнова…

– Я по именам там еще не знаю никого, тем более по фамилиям. Но могу тебе описать некоторых. Две девочки всё что-то меня пристально разглядывали, одна рыжеволосая такая и очень наглая…

– Карина.

– Вторая, сложно описать, производит впечатление утонченной стервы…

– Это Вика…

– Ко мне подходила знакомиться девочка по имени Маша, мы обменялись парочкой любезных фраз и на этом всё.

– Маша Дежнева. Да, она премиленькая в общении. Она со всеми вроде бы дружит, всем улыбается…

– Еще там был один мальчик… Очень симпатичный и бойкий.

– Тоже подходил знакомиться? – поинтересовалась Алина.

– Нет, он мне подержал дверь, когда я выходила. Мне он показался приятным.

Алина подняла брови.

Что она могла сказать?

Ей не хотелось говорить обратное, ведь ее женская обида совершенно не дает ей никакого морального права воздвигать на человека напраслину и уж тем более очернять его в глазах других. Делиться с Аней тем, что к Никите она испытывала когда-то чувства, она не считала нужным. Возможно, просто пока.

Аню поселили в комнату к Карине. Алина, помнится, чуть было не присвистнула он этой новости.

Когда Аня непринужденно стала рассказывать Карине с целью подружиться, о том, откуда приехала и какие у нее впечатления от Москвы, то тут же осеклась, встретив насмешливый взгляд Карины, с каким она спросила иронично:

– Да что ты?!

Они практически не здоровались, не прощались, когда уходили. Карина приводила в комнату своих друзей, и они, бывало, пили и курили прямо у нее, невзирая на скромные просьбы Ани этого не делать. Но и, несмотря на это, Аня всё равно не хотела переезжать жить к Алине в более комфортные условия.

Глава 3

Чердак университета никогда не открывался, во всяком случае при студентах его никто не трогал, и по лестнице, ведущей к нему, никто никогда не ходил. Это было тихое укромное местечко, чтобы оставаться наедине со своими мыслями. Алина любила сидеть здесь, перебирая заметки, записывая новые.

В который раз она пыталась разобраться с дальнейшим действием своего романа. Дело двигалось, но очень медленно. История затерянных среди чужого народа детей должна была перерасти во что-то большее, и у Алины уже были наметки, во что это могло бы превратиться, но она всё никак не могла к ним приступить. Описание взросления Кайи и ее брата требовало много времени, больше чем она запланировала.

Как обычно, находясь в стадии обдумывания, Алина, словно в гипнотическом трансе, водила ручкой по странице, вырисовывая очередной портрет Кайи, как вдруг раздался телефонный звонок.

Звонила Аня. Она просила встретиться: Карина уже в который раз вела себя с ней по-хамски, и пресечь соседку ей никак не удавалось.

– А ты хоть пыталась? – спросила Алина, когда они сели в сквере института на скамейку.

– Я даже просила меня от нее переселить…

– И что?

– Ничего. Все места заняты. В отличие от нас с Кариной, все очень дружны между собой, и мой единственный вариант – это ждать, когда в тридцать четвертой комнате съедет девочка, которую собираются отчислить.

Поймав вопросительный взгляд Алины, Аня продолжила:

– Да, ждать долго. До конца зимней сессии. Если она запорет экзамены или вовсе на них не явится, тогда место мое. Так мне сказали в деканате.

– Чушь! Мне кажется им просто не хочется возиться с переоформлением… Или просто из-за вредности. Иногда я думаю, вредность людей – это следствие низкой зарплаты или, другими словами – неудовлетворенности собой.

– Этого мы пока знать не можем, пока сами не пойдем работать…

– Я собираюсь подрабатывать на следующий год репетиторством.

– Хорошее дело. Я бы тоже… Можно попробовать даже в этом?

Алина угукнула в ответ. Обе девушки в душе прекрасно понимали, что рассуждать о заработке с умным видом – это одно, а начать действовать – совсем другое.

Ане нравился Ника. Это было определено точно. Она постоянно говорила о нем: о том, как он посмотрел на нее, как сказал пока, как передал ручку. К тому же ее отношение к Карине переросло чуть ли не в ненависть с того момента, как она стала часто видеть их вместе.

– Я не могу понять, что их сближает? – говорила она порой с каким-то отчаянием в голосе. – Он такой умный, такой целеустремленный… Знает, чего хочет. Он какой-то зрелый. Она же… шалашовка какая-то.

Алина даже вздрогнула и удивленно посмотрела на подругу. Анино воспитание не могло позволить ей таких оскорбительных оценок. Что ж, если дошло до такого, тогда всё серьезно. Алина, глядя на нее, видела себя.

Все влюбленные выглядят так смешно?

Лея и Кайя

С тех пор как появился Самуил, дружба между Кайей и Леей пошатнулась. Лея ревновала его к подруге и пыталась всячески обратить внимание на себя. Что касается Кайи, то ее ужасно стала раздражать Лея. Она просто не узнавала подружку. В ее глазах Лея будто стала дико и безостановочно глупеть. На смену осознанности пришли типичные животные инстинкты: завоевание самца с целью воспроизведения потомства – так смотрела на всё это Кайя.

Ей вовсе не нужен был Самуил. Но гибель той прежней Леи и приход на ее место другой ужасно ее злили. Именно по этой причине она порой специально играла ее чувствами, заставляя страдать, и даже с каким-то злорадным наслаждением наблюдала ее любовные терзания.

Не всегда удается распознать порок внутри себя. Мы склонны взращивать его внутри себя с ленивой мыслью: «Что ж, пусть растет, не так много места занимает». Но когда он разрастается, становится уже поздно. И мы тогда, неверное, принимаем сорняк за декоративное растение, любуясь им и даже продолжая ухаживать.

Терние в душе Кайи продолжало душить в ней всё самое светлое и чистое, что сохранилось от юности. Она не видела этого, не замечала, но, наоборот, оправдывала.

Глава 4

Близился концерт, посвященный Новому году. На нем выступала Аня, смело заявившая в студенческом комитете о своем умении играть на скрипке. Она исполняла «Каприз» Паганини. Это была яркая динамичная музыка, заставляющая трепетать каждый нерв и вызывающая восторженные слёзы.

Алине нравилось слушать, когда Аня играла на скрипке: чувственно, самозабвенно, мастерски. Конечно, уже зрелый музыкант нашел бы в ее игре множество недостатков и грубых недоработок, но для Алины это была потрясающая игра. Она слушала и любовалась Аней и даже немного завидовала ей. Но это другая зависть – напополам с гордостью за нее.

Ее завораживали прелестные звуки, дрожащий смычок, прыгающий и трепещущий у маленького и нежного подбородка. Анино лицо восхищало: небрежно упавшая темная прядь на лоб, вздрагивающие брови, прикрытые густыми ресницами глаза. Смотря на нее, Алина видела и себя: это была словно она сама, ее душевное содержание будто воплотилось в этой высокой стройной девушке, чувствующей и говорящей с музыкой на одном языке. Но, к сожалению, это только в чувствах, а на самом деле Алина знала, что не смогла бы не то что посвятить себя музыке, но и сыграть пару нот. Поэтому музыка оставалась для нее непостижимой волшебной стихией, о которой можно только грезить.

Аней любовались все в зале. Красивая девушка, исполняющая прекрасную музыку – образ просто магический, уносящий в свой чудесный плен, разом захватывая зрение, слух и душу.

На мероприятие они пришли вместе с Денисом. После того вечера, когда они впервые увиделись после полугодовой разлуки, он вернулся в университет, и они продолжали общаться как ни в чём не бывало, предпочитая забыть то романтическое помутнение, что между ними было.

Они сели вместе в середине восьмого ряда, откуда очень хорошо видели сцену и сидящих впереди журналистов, среди которых был и Кипиани.

Стоило ли лукавить, что Алина, наблюдая за Аней на сцене, наблюдала и за ним тоже?

От нее не укрылось, как мигом улетучилась вся его небрежность и болтливость, которой он развлекал себя с рядом сидящим другом, отпуская, видимо, какие-то шуточные комментарии.

Раз!

Аня появилась на сцене, и он, казалось, вытянулся в струну, сидя в кресле.

Два!

Раздались первые звуки скрипки, и Никита будто перестал дышать…

У Алины выступили на глазах слёзы.

Денис вопросительно заглянул в лицо.

– Очень красиво, правда? У меня часто так… Я стала жутко сентиментальной! – пояснила она, нервно дрогнув губами.

Денис криво усмехнулся: не поверил. Самое главное, что Алина и сама не знала, обманула она его или нет…

Она ожидала, что Аня после концерта поедет к ней домой, но когда закончился концерт, то получила от подруги сообщение, что планы меняются, и она не сможет. Болит голова.

– Что-то серьезное? Ты не заболела? – спрашивала, искренне волнуясь, Алина, когда шла по коридору с Денисом.

– Нет-нет, всё в порядке. Давай, я тебе позже позвоню.

Алине показалось, что Аня говорила как-то торопливо, будто старалась скорее отвязаться от надоедливой подруги. Но ей просто что-то показалось: это же Аня, ее названая сестра, она бы никогда так не повела себя с ней.

Когда Алина с Денисом спустились в холл и встали в громадную очередь в гардеробную, они заметили, как застенчиво прислонившись к одной из колонн, Аня смущенно слушала, что рассказывал ей Кипиани.

– Смотри-ка! Аня! – воскликнул Денис и потащил Алину за руку к ней.

– Нет-нет, давай не пойдем, – только и успела выговорить Алина, но ее голос потонул в окружавшем их шуме галдевших студентов.

Как только они очутились рядом с Аней и Никитой, Денис, сам того не ведая, взял всю неловкость ситуации на себя. Он принялся расхваливать Анино выступление, пуская в ход всё свое красноречие, в то время как Алина с Аней таинственно переглядывались, а Никита, напряженно улыбаясь, смотрел то в пол, то на Аню.

Как только Денис закончил, Алина посчитала нужным прервать эту встречу, потому что только слепой мог бы не заметить, какой дискомфорт они доставляли Ане и Никите своим вторжением в их наверняка интересный разговор.

– Но мы уже уходим. Пока. До связи…

– А вы куда? Мы что, не отметим замечательный дебют? – спросил Денис.

– У Ани очень болит голова, ей нужно отдохнуть, правда? – обратилась на последнем слове к Ане Алина и, улучив момент, когда на них не смотрели, ущипнула Дениса за куртку, прошипев: – Пойдем уже!

– Мы так торопимся, – улыбнулась Алина. – Давайте, приятного вам вечера!

– И вам, – произнес вдруг Никита, многозначительно посмотрев на них с Денисом, и Алина вздрогнула от звука его голоса, раздавшегося так близко.

Когда они развернулись уходить, Аня окликнула Алину.

– Я тебе позвоню сегодня, ладно? – ее голос звучал почти виновато.

– Конечно-конечно, – улыбнулась ей Алина, а отвернувшись, проворчала: – Ну как же противно!

– В чём дело? Ты что – ревнуешь? – спросил вдруг Денис.

И этот вопрос ее ужасно разозлил. В конце концов, что за забава дразнить чужие чувства?

– Я просто взбешена тем, что она мне наврала! Почему нельзя было сразу сказать, почему она не сможет? К чему это всё?

Алина и Аня специально не обсуждали этот вечер по телефону, а дожидались встречи в кафе.

Задав Ане тот же вопрос, который риторически прозвучал в присутствии Дениса, Алина получила примерно такой ответ:

– Я узнала, что вы встречались с Никитой в прошлом году, и подумала, что тебе было бы неприятно услышать, что он пригласил меня погулять с ним после концерта.

– Какая чушь… Это неправда. Но подожди! Откуда ты это узнала?

– Мне сказала Карина…

– Карина?! – у Алины даже перехватило дыхание.

– Да, ты же знаешь, она очень саркастичная… Мы, конечно, не общаемся, но как-то на нее что-то нашло, и она спросила…

Аня запнулась.

– Ну?! В чём дело?

– Я не знаю, будет ли тебе приятно…

– Ань, ну к чёрту эти сопли! Ты можешь мне сказать всё как есть!

Любопытство напополам с раздражением выводили Алину из себя.

– Она спросила: «Твоя подружка что, всё еще сохнет по Кипиани?»

Алина затаила дыхание, Аня, казалось, внимательно изучала ее реакцию.

– А ты что? – ровным голосом спросила Алина.

– Я сказала, что не в курсе всей этой истории… Она мне толком ничего не рассказывала, ты же знаешь, как я ее раздражаю. Просто сказала, что если интересно, я могу сама у тебя спросить, и ты мне всё расскажешь.

Аня помолчала и добавила:

– Потом она, правда, так мерзко засмеялась и попросила меня передать ей весь наш разговор, потому что ей, видите ли, очень любопытно, как ты перенесла тот вечер у Никиты дома, увидев у него на коленях Вику.

Алина смотрела в пол и молчала. Пытаться скрыть, что сказанное Аней ее не задело – было бессмысленно. Все эмоции можно было с легкостью прочитать на ее лице.

– Мне нравился Никита, – вдруг медленно проговорила она. – И я не рассказывала тебе, потому что было неприятно вспоминать тот последний эпизод у него дома, а без него история не была бы полной. Он слишком зациклен на себе… Что ж, у меня тоже присутствует здоровый эгоизм. У каждого нормального адекватного человека он должен быть, иначе этот человек просто обречен на гибель. Меня обидело его отношение, и это помогло мне выкарабкаться из-под власти его обаяния. А тот случай… Я поступила глупо, что вообще поехала туда. Я думала, что, наоборот, этим самым докажу всем, в том числе и себе, что он мне стал безразличен, и всё получилось бы, если бы не Вика… Не думаю, что с моей стороны это была ревность, когда я увидела их, ведь он мне уже не принадлежал. Просто… не знаю. Это было как-то подло со стороны Вики… Не хочу больше про это говорить…

Аня жадно ловила каждое слово, стараясь не подавать виду, но от Алины, знавшей ее с детства, это не могло укрыться.

– Я собиралась тебе сказать, просто не знала как, – в свою очередь проговорила Аня.

– Не нужно тут долго думать, мне уже всё равно. Тебе он нравится?

– Да, – Аня улыбнулась. – После выступления он подошел к нам за кулисы и попросил как-нибудь исполнить вместе с ним номер. Оказывается, он здорово танцует, я вот только недавно посмотрела все видео в интернете.

–Да, они раньше выступали с Машей Дежнёвой, теперь вот вместо нее будешь ты, – зачем-то сказала Алина и поспешила исправить ситуацию лестью.

– Он смотрел на тебя всё это время, не отрываясь, казалось, даже не дышал…

– Правда? Ты видела?

Анины глаза светились радостью, как и ее когда-то. Она не стала читать ей никаких напутствий относительно того, что с ним нужно быть осторожной, что он не тот, кем кажется сначала… Зачем? Ведь это ее жизнь и ее выбор.

Человека невозможно предупредить об ошибке, он всё равно наперекор поспешит всё сам проверить. К тому же, может быть, в деле с Аней и речи ни о какой ошибке нет.

После этого разговора Алина с Аней стали видеться гораздо реже. Только когда у них совпадало расписание, они шли вместе до поворота, а на выходных Аня гуляла с Никитой.

– Вас можно назвать парой? – как-то спросила ее по телефону Алина.

– Еще нет, – отвечала Аня, и на том конце провода Алина чувствовала ее улыбку. – Я не хочу торопиться. Хотя, он уже сказал, что расстался с Кариной. Ты знаешь, она просто сумасшедшая…

– Все влюбленные сумасшедшие…

– Да, но у нее крыша совсем поехала. Ника рассказывал, что последнее время, как он перестал с ней общаться и стал гулять со мной, она названивает ему пьяная и орет матом. К слову, в комнате она вообще смотрит на меня волком, я иногда боюсь: вдруг она меня убьет.

– Пусть только попробует… Но ты всё равно будь с ней осторожна. Всё так же нельзя тебя от нее переселить?

– Только после сессии, сказали. Ой! Ладно, Алинк, Ника на второй линии, я перезвоню!

Глава 5

После концерта оставалось учиться всего-то три недели, и потом вместе с новогодними праздниками наступала подготовка к зимней сессии. Многие студенты на время каникул собирались домой, и Алину с Аней тоже ожидало расставание на неделю. Студенты черпали всё из последних дней перед праздниками, заранее репетируя их в общежитии. Так в один из дней большая компания собралась на втором этаже с гитарой, кальяном и алкоголем, изредка кочуя по коридорам, собирая еще ребят, чтобы все весело ютились в одной маленькой и шумной комнате.

Перед отъездом в родной город Аня и Алина договорились встретиться у ворот общежития и поболтать в любимом кафе, что находилось неподалеку. Телефон Ани всё не отвечал, и Алина, прождав ее на месте около десяти минут, решила подняться к ней в комнату.

На лестнице ей встретились Карина и две ее приятельницы, которые Алине были незнакомы, но она видела их несколько раз на этаже иняза. Все были будто взбудоражены чем-то: вели себя чересчур шумно и взволнованно.

Враждебно посмотрев на Алину, Карина будто бы случайно задела ее плечом, когда проходила мимо, затем раздался их почти что ведьминский смех, и до слуха Алины долетела парочка фраз:

– А эта?..

– Ее подружка… Сейчас удивится.

Алина нашла дверь в комнату Ани распахнутой. Та сидела на полу, скорчившись в какой-то неестественной позе. Алине сразу бросилось в глаза ее оголенные руки, плечи, всклокоченные волосы.

– Аня? – почти шепотом прошептала Алина.

Аня сразу подняла голову и взглянула на нее. Растекшаяся тушь, разбитая губа, и лицо, отекшее то ли от плача, то ли от побоев… Она дрожала и словно задыхалась от охвативших ее спазмов. Алина, закрыв за собой дверь, кинулась к ней.

– Что случилось? – спросила она на одном дыхании.

Аня пыталась говорить ровно, но ее всю трясло. И Алина только по обрывкам могла представить себе картину того, что произошло.

– У них была вечеринка… Я не знаю. Я готовилась спать… Пришел Никита… Он был пьян. Он… он, – Аня тут громко всхлипнула. – Он был пьян… стал раздевать…

Алина сжала губы.

– Я вырывалась!

Аня закрыла голову руками и затряслась в беззвучном плаче.

– Ну-ну, – успокаивала ее Алина, прижимая к себе, ясно представив себе то, что могло тут произойти.

–Ты мне скажи: это он тебя ударил? Это он сделал?

Аня затрясла головой.

– Нет-нет, – прошептала она. – Это Карина увидела нас, и ее подруги…

Алина вдруг вспомнила, как видела их по дороге сюда, и ее захлестнула волна злости. Она рванулась с места, и Аня только успела крикнуть: «Куда ты? Не надо!»

Выскочив за дверь, Алина вмиг уже неслась по коридору и спускалась на второй этаж.

В комнате у Паши было шумно, раздавался смех, голоса разных людей. Дверь была заперта. Она постучала. Открыл кто-то из парней.

– О-о! Светлова! – протянули где-то в глубине. – Присоединяйся!

Ребята сидели на полу: кто где, курили кальян, травку. Через дымчатую завесу Алина пыталась сориентироваться среди их беспечных лиц.

Тишина длилась недолго и потом была нарушена раздавшимся как-то резко вдруг смехом Карины.

– Забыла, зачем пришла, что ли? – воскликнула она, и ее тут же все поддержали веселыми усмешками и улыбками.

Для Алины не существовало этих улыбок, вместо них через пелену дыма, пьяного угара она видела звериные оскалы.

– Ты и кто еще – избили Аню? – спросила Алина, сделав шаг к ней вперед.

Все тут же смутились и, еще не прогнав с лиц глупых ухмылок, вопросительно посмотрели в сторону Карины.

– Что? – удивленно подняв брови, фыркнула она и, тут же обратившись к Алине, сказала: – Что за чепуху ты несешь? Никто никого не трогал.

– Не смей врать! Я только что от нее! – почти крикнула Алина и, рванувшись в ее сторону с молниеносной скоростью, залепила пощечину.

В этот момент на защиту к Карине бросились ее подруги.

Визг, крики.

Алина смешалась в клубке диких кошек. Кто-то пытался их разнять, кто-то, наоборот, подзадоривал. Взбешенную и изрядно потрепанную Алину схватил Никита и вывел за дверь.

Еще продолжая держать ее за плечи, он воскликнул:

– Да что такое происходит? Что случилось?

Алина с ненавистью оттолкнула его.

– Ты взбесилась, что ли? Посмотри, на кого ты похожа? Что это за номер? Я не понимаю! Ты можешь объяснить?

Алине порвали кофту на вороте, и она стояла перед Никитой похожая на потрепанного котенка. К ним рвались из комнаты любопытные, но Никите было достаточно только посмотреть, чтобы их послушно оставили. Ей хотелось разразиться монологом в их адрес, высказать всё, что она думает, но она знала, что не найдет сейчас ни одной связной фразы. Да и они не станут ее слушать, а только поднимут на смех. И поэтому… поэтому она ничего, ничего не могла! Слёзы внезапно брызнули из глаз, глаз, горевших сдерживаемой яростью.

Никита с недоумением смотрел на нее, она закусила губу, чтобы сдержать этот порыв, и наконец справилась с собой.

– Всё, что сейчас произошло у Ани в комнате… Всё это не останется просто так. Ясно? Будет сделано всё, чтобы ты и твоя безмозглая свора… Ты!.. На вас напишут заявление, и вы вылетите к чертям из института!

– Ты, что ли, напишешь? – выкрикнула Карина, прорываясь в дверь.

Никита с шумом ее захлопнул и, схватив Алину под локоть, оттащил в сторону к окну в коридоре.

– Эй, Ник, вы чего там? – высунулась в этот момент голова Паши.

– Ничего! Сейчас приду! – огрызнулся Ника. – Ты это что такое несешь? – обратился он к Алине глухим шепотом, вглядываясь ей в глаза. – Не много ли ты берешь на себя? Давай, ты сначала всё объяснишь, а потом будешь угрожать мне. При чём тут я, вообще, при чём здесь заява?

– Не понимаешь?

– Нет!

– А тебе Карина ничего не говорила? – приблизив к нему лицо, с ненавистью посмотрела Алина. – Ну?

Никита молча продолжал смотреть на нее.

– Уйди! Не хочу тебя видеть: хочешь подмазаться, прикинуться дураком, чтоб тебе не досталось!

– Ты можешь успокоиться? – резко остановил ее Никита, когда она собралась уходить. – Я не понимаю ничего из того, что ты говоришь. Ты залетела в комнату и набросилась на Карину, я ничего не знаю об их разборках с Аней. Мне интересно, почему у тебя какие-то претензии ко мне? При чем здесь заява, вообще? Я видел Аню сегодня же не так давно, она была в полном порядке, Карина зашла забрать вещи, и вот… она была всё это время тут со мной.

– В полном порядке! – лицо Алины исказила горькая усмешка. – Как ты выгораживаешь себя! Давай сейчас при мне, пока никого нет, никаких свидетелей… Скажи, зачем ты с ней так поступил, что она тебе такого сделала? Ты изнасиловал ее. У тебя есть твоя Карина, что тебе Аня?

– Что ты несешь, дура? – Ника схватился за голову обеими руками. – Ничего не было! Я зашел за Кариной – ее не было. Потом они с девчонками подошли, взять какие-то вещи, я поднялся наверх, а потом уже подошли и они…

– Ничего больше? – спросила Алина, и она сказала это как-то так тихо, так слабо, что он переспросил.

– Ничего больше? – повторила она.

– Нет… Ну хорошо: мы целовались и всё.

– Мне всё ясно.

Алина развернулась и пошла прочь. На самом деле ей мало что представлялось ясным, но находиться рядом с Никитой после его слов «мы целовались» она не могла. Обиду за подругу перехлестнула злость на Карину, потом на Никиту, затем новой волной накрыла обида за себя… Ей вдруг стало так неприятно и больно, будто ее предали, как в тот вечер, когда она увидела Вику, сидящую на коленях у Кипиани…

Глава 6

Аня чувствовала ужасное головокружение. Перед глазами всё плыло. Она попыталась встать, но всё вокруг потемнело, и она прислонилась к косяку. Алины не было уже минут пятнадцать. С трудом накинув на себя халат, Аня собралась спуститься вниз и вызвать охрану, но она не знала: дойдет ли до двери.

В каком-то забытьи она прислонила голову к косяку, и с горячими приливами пронеслись недавно минувшие события. Она вспомнила, как у нее перехватило дыхание, когда она, готовясь ко сну, в одной майке и коротких шортах, открыла дверь, думая, что это Карина. Ее ключи лежали на столе, и на вопрос «Кто?» никто ничего не ответил. В дверь ввалилась группа молодых людей: там был Паша – Викин парень, его друг Слава, Леша и Ника. От них несло перегаром и пьяным веселием.

– А где Карина? – задал вопрос Слава, в то время как другие, не стеснялись бросать на нее масленые взгляды, уже в мыслях снимая с нее то, что на ней было.

– Гаси свет, ребята!

Кто-то щелкнул выключателем, и в кромешной темноте Аня ощутила, как чьи-то руки с нескольких сторон стали грубо хватать ее. Она закричала и стала отбиваться вслепую, но тут свет вновь зажегся, и все, зажмурившись, вмиг разошлись в стороны так, что нельзя было определить, кто еще несколько секунд назад был рядом с ней. У выключателя стоял Никита.

– Вы чего? Совсем охренели? Паша?

– Чего я? Это Леха вырубил! – Паша громко заржал. Всегда такой тихий, теперь под воздействием алкоголя был совсем другим.

Никита молча посмотрел на Леху.

– Да ладно, Ник… Всё так серьезно?

– Давайте, валите уже… – произнес Ника, смягчившись.

Нетвердой походкой он сделал шаг к двери и, отворив ее, мотнул головой друзьям, чтобы они вышли.

Леша обернулся к Ане, похотливо прошелся взглядом по ее обнаженным ногам и присвистнул. Ника с трудом сдержал улыбку, и Ане почудилось что-то гадкое в его красивом лице. Парни, будто нашкодившие дети, двинулись к выходу, бросая на ходу глупые усмешки.

Ника закрыл за ними дверь и, развернувшись, медленно подошел к девушке. Аня прижалась к столу и недоуменно смотрела на него.

– Что читала? – спросил он вдруг, повертев лежащую книгу на столе.

В ответ – молчание. Смутные догадки, зачем он здесь так близко, не позволяли Ане произнести ни слова.

– Хотя и правда, – сказал вдруг Никита, подойдя к ней вплотную. – Зачем терять время на ненужные разговоры?

Ловко обхватив ее, он повалил Аню на постель. Аню удивило то, как ее «нужно» боролось с ее же «хочу», и во время его проворных ласк, она будто с трудом решила для себя, что он всё-таки поступает с ней подло, и что не так она представляла их первый раз. Ударив его коленкой в пах, она метнулась к двери, но Никита, догнав ее, прижал к стене.

– Ну что же ты делаешь! – с укором просипел он и, придавив ее своим телом, впился губами в ее губы…

Спустя минут десять открылась дверь. Это и была Карина.

Шаги за дверью вырвали Аню из воспоминаний. Ей почему-то стало страшно. Там были голоса Алины и Никиты. Тут же дернули дверь, и раздался стук.

– Ань, открой это я! Аня!

– Алин, ты одна? – спросила Аня после длительной паузы.

– Нет. Со мной Ника. Нужно поговорить, прояснить ситуацию.

– Я не хочу ничего прояснять, – только и сказала Аня.

Алина повернулась к Никите.

– Я сама с ней поговорю и всё узнаю. Иди к своим и поговори со своей любимой.

– Я сейчас могу привести Карину, и мы всё выясним, – сказал Никита.

– Она же сказала, что ничего не хочет. Не думаю, что в ее состоянии это самое приятное, что может быть. Иди! Ань, мне откроешь? Он уходит. Ну же? Иди!

В этот момент щелкнул замок, и в дверном проеме он увидел Аню. Они встретились глазами, но Алина закрыла дверь перед самым носом.

Разговор не сразу клеился. Аня залезла в кровать, накрылась одеялом до подбородка и смотрела в одну точку. Алина, посмотрев на нее, стала готовить чай. В комнате было тихо, висела напряженная тишина. Чашку с горячим чаем Алина поставила около Аниной постели: захочет – попьет, и не нужно никаких лишних слов. Сама она села напротив на постель Карины.

– Что будем делать? – спросила после долго молчания Алина.

Аня перевела на нее безучастный ко всему взгляд

– Что-то будем делать? – переспросила Алина. – Ну, я про Карину… и ее подруг.

– Я не хочу с этим связываться, – ответила Аня, сразу поняв, о чём она.

– Ты уже какой раз не хочешь связываться, – осторожно упрекнула ее Алина. – Один раз она вещи украла, теперь избила… Ты что? Как такое можно терпеть? Ты, вообще, представляешь, как будет дальше: вот она вернется в комнату, опять будете жить-поживать?

– Я просто попрошу ее переселить от себя, – коротко ответила Аня.

Алина поджала губы и, встав, подошла к окну.

– Я тебе поражаюсь.

– Я только прошу тебя: не делай ничего, – робко попросила Аня.

Алина обернулась к ней, словно удивившись, что та угадала ее мысли: как раз в этот момент она подумала о том, что возьмет инициативу в свои руки и нажалуется, кому следует.

– Правда, – взглянув на нее, продолжала Аня, – не нужно.

– Почему?

– Так будет только хуже.

– Да почему хуже-то?! – воскликнула Алина. – Если так постоянно спускать с рук, люди будут просто-напросто вытирать ноги…

– Алин, перестань, пожалуйста! Я не хочу проблем. Что ты собиралась сделать?

– Да что угодно: пожаловаться декану, написать в полицию. Их выкинут из университета, и всё будет хорошо.

– Да всем плевать! Никто этим не будет заниматься. В конце концов, что у меня: не сотрясение же мозга…

– Еще бы у тебя было сотрясение!

– Алин, я правда не хочу всего этого. Не хочу, честно. Знаешь, что сейчас начнется? Всех будут опрашивать: видел-не видел, поднимется вся эта суета, история с Никитой… Не хочу.

– Ты боишься?

– Боюсь. Мне и так стыдно…

– Дело твое, – пожала плечами Алина. – Я останусь с тобой?

– Нет. Не нужно…

– Опять не нужно!

– Карина не вернется сегодня всё равно… Она останется на месте тусовки или у своих подруг. Так обычно бывает, поэтому не беспокойся. Поезжай домой.

– Тогда закрой дверь и не отворяй никому. Я тебе напишу.

Алина прошла мимо комнаты Паши и спустилась вниз. Немного помешкав, она вышла на крыльцо и сделала дозвон Никите. Комок к горлу подкатил, и руки задрожали. Она неуверенно сделала шаг вперед и быстро пошла к воротам.

С Аней они расстались как чужие…

И хотелось расстаться, не хотелось говорить. Так было впервые. Мысль о том, что так впервые, коварно закралась в сердце, но Алина не хотела этого осознавать. Между тем больно было не это, больнее была ситуация Ани с Никитой.

«Мы просто целовались… и всё», – сказал Ника.

Мобильный завибрировал в сумке и на секунду отвлек: звонил Никита.

– Да, привет. Да, звонила. Так получилось. Не тебе хотела набрать. Случайно вышло. Я? Выхожу из общаги, к воротам подхожу. Что? Зачем? Ты тоже уходишь? Хорошо, давай.

Алина нажала на кнопку «отбой». Фу, как противно! Она же специально ему позвонила. А теперь вдруг резко холодно стало и бросило в нервную дрожь. Он, скорее всего, и догадался. Да, конечно, догадался! Алина помялась на месте и рванулась прочь.

Было стыдно, противно, больно!

В городе уже наступала ночная жизнь, вся черно-белая с желтыми пятнами фонарей и автомобильных фар. Почему-то именно сейчас она вспомнила Володю, и его слова: «Как ты думаешь, может, притча про блудного сына – это о нем? Было бы здорово, если бы он пришел и покаялся бы Богу. И всё закончилось бы наконец». И правда здорово, ведь так мучается каждый человек на Земле. Мучается от любви, пытаясь распознать ее настоящую, или, страдая от ее миража, мучается от неосторожного слова, сказанного самим или кем-то в его адрес, терзается болью разочарования, неоправданных надежд, неисполненных желаний. Люди теряют любимых и разочаровываются друг в друге и, бывает, просто не узнают самих себя. «…Невыносимо от мысли, что миллионы душ будут измучены его лукавством».

Людей жалко просто. Вынуждены страдать все без исключения. Даже тот, кто не обращает внимания на причуды своей души, рано или поздно также почувствует неудовлетворение жизнью, понимание того, что он делал что-то неправильно, жил как-то не так.

Это лукавство мира просто обескураживает, ведь с этим ничего нельзя поделать.

Остается только борьба. И здесь каждый человек – это мера его борьбы со страстями. Даже между людьми разница остается не в том, что кто-то более праведен, а кто-то менее, как нет заслуги здоровых в том, что они здоровы, и нет никакой вины больных в том, что они больны. Но важно – пытается ли бороться человек с тем набором страстей, что особенно ему полюбились, или же, возгордившись, предпочитает считать себя не хуже, порабощая душу тем немногим, с чем даже не пытается бороться.

Ну, вот хорошо, а она, Алина, пытается бороться?

Да, ведь она уже просто измучилась, пытаясь взрастить в себе равнодушие к Никите. Он стал какой-то болезненной привязанностью для нее, ей тяжело избавиться от тревоги по нему, как от вредной привычки. И ведь это при том, что, находясь рядом с ним, она также терзалась от каких-то сомнений и раздумий. Так, вероятно, мучился и Володя, и так мучаются миллионы людей. Они терзаемы не любовью, как бы это красиво ни воспевали писатели и режиссеры, они мучаются от пагубной страсти, принимая мазохистское чувство удовольствия за настоящее возвышенное чувство, извращая при этом саму природу любви.

Алина дошла до перехода, ее окликнули. Ника добежал до нее. Он даже не спросил, почему она не дождалась. Лучше бы спросил.

– Ты чего, домой? Давай, подброшу, чего ты на попутках на ночь глядя будешь добираться.

Свет фар проезжающей машины озарил его лицо: он вопросительно посмотрел на нее и отвел взгляд. Алина ничего не ответила.

– Пойдем, – проговорил он, и она последовала за ним.

Также молча они сели в машину и молчали всю дорогу. Около дома Ника остановил машину, Алина сделала движение, чтобы выйти, но он ее остановил. Она вздрогнула и осталась.

– Аня… Она в порядке?

Алина в мыслях горько усмехнулась.

– А ты как думаешь?

– Я просто спрашиваю… Да. Знаю. Глупый вопрос. Просто… Ты же понимаешь: мы с ребятами выпили, алкоголь ударил по мозгам, ничего не соображаешь уже. Зашел к Ане… Всё как-то спонтанно. Честно не хотел. Не так. Зашла Карина… Я и не думал…

– Ничего не было между вами?

– Я и Аня?

– Ты и Аня, да.

Алина поморщилась, как же это звучало дико: он и Аня.

– Пусть она тебе скажет.

– Не думаю, что она мне что-то скажет.

– Если твоя подруга тебе не говорит, то кто я тебе, чтобы что-то рассказывать?

Эта фраза больно резанула Алину, но она решила не подавать виду.

– Никто… я просто беспокоюсь.

– Я понимаю, – Никита улыбнулся, и в его глазах промелькнул ироничный огонек.

Алина закусила губу и, поиграв пальцами на ручке двери, открыла ее.

– Поздно. Пойду я.

– Стой.

– Что еще?

– Ане скажи, что…

– Сам скажешь.

Аня получила от Алины смс-ку через час, как она уехала: «Не переживай. Я приеду к тебе завтра в обед. Созвонимся».

«Не успеешь», – подумала Аня и отключила телефон.

Глава 7

Когда наступило завтра, Алина настойчиво совершала уже девятый вызов, и всё безуспешно. Чтоб уравнять счет, она набрала номер Ани в десятый раз.