В шаге от окна бесплатное чтение

Введение

Данная работа это краткая история моей жизни, факторов повлиявших на формирование личности и попытка связать их с трансформацией взглядов с ходом времени. Во многом она связана со смертью близких, моим достаточно редким заболеванием, но самое главное борьбой. Борьбой в больницах, борьбой на работе, борьбой внутренней. Я старательно отсеивал лишнее, стараясь создать эссенцию из самых значительных событий в жизни, но при этом сохранив хронологию и людей, в этой жизни присутствовавших.

Жизнь – это болезнь с гарантированным летальным исходом. Так я думаю сегодня. Она строится из колоссального опыта потерь и приобретений, знаний и эмоций. Если Вам сегодня плохо и Вы чувствуете себя самым несчастным человеком на земле, поверьте, тысячам людей еще хуже. Эти выводы были сделаны с опытом, достаточно богатым и страшным для моего возраста. Но началась моя история так же, как и у многих…

Маленький провинциальный город с населением менее 30 000 человек, типичный районный центр, несмотря на крайне почтительный возраст. Город маленьких домов, двухэтажных зданий, гордящийся своим прошлым и угнетаемый настоящим. Раньше всегда было лучше, чем сегодня, странная закономерность, окутавшая наш мир. Именно там я пошел в детский сад, затем в школу. Там прошло моё детство. Но сегодня, приезжая туда вновь – я перестал узнавать его, время многое изменило и город, некогда бывший родным, превратился в совершенно незнакомый. Вроде бы знаешь улицы, адреса, без проблем найдёшь парк, храм, библиотеку, географически всё по прежнему, но спустя время всё это стало чужим. И при этом в голове играет песня детства… но о ней чуть позже.

Маленький человек

Совершенно обычный день, ничем не отличающийся от других в жизни маленького ребенка. Мы жили большой, дружной семьей, папа, мама, моя бабушка Тоня (мамина мама) и я. Дома моё детство было счастливым, единственный ребенок, не обделённый заботой и вниманием, а вот улица и школа в тот момент давались мне существенно сложнее. Я никогда не умел заводить друзей… большую часть времени проводил в своих мыслях и мечтах, конечно же при этом общался со сверстниками и не чувствовал себя изгоем. Я чувствовал себя чужим.

Что делают дети, когда не могут вписаться в общество? Вариантов на самом деле много, но я отчетливо нашел только два: общение с людьми старше в сети интернет и создание воображаемого друга1 походы в церковь. Не знаю, что именно меня туда влекло, то ли похвала со стороны родных, то ли удивлённые взгляды людей в храме, которые с любопытством наблюдали как мальчик 10-12 лет горячо молится. А может меня привлекал сам храм, своей безопасностью и потрясающим медовым ароматом греческого ладана.

– Внучок, а ты пойдешь в церковь завтра?

– Думаю да. Во всяком случае, хочу. А что?

– Подай, пожалуйста, записочки2 о здравии и упокоении, пусть помолятся.

Ох уж эти записочки… каждый раз внимательно вписывая каждое имя на листок, что бы не было ошибок и батюшка правильно прочитал во время молитвы, а то вдруг не зачтётся, меня переполняло чувство ответственности. Мне казалось, что я делаю нечто безумно важное и без этого жить попросту нельзя. Подав записочки утром, я обязательно стоял службу от начала и до конца, стараясь уловить, когда будут читать мои. Попытки были тщетны, простые записки в слух не читают… как бы грустно это не звучало теперь.

Время шло своим чередом, папа переехал в областной центр, его тётушка Таня (Архипова Татьяна Александровна 12.12.1929 – 18.10.2007) завещала квартиру после своей смерти. Каждые выходные он приезжал домой, проводил время с нами. Я же продолжал ходить в церковь, хотя порой совершенно переставал её посещать. Мне очень сложно вспомнить причины перерывов, либо это была своего рода лень, либо осознание бессмысленности данных действий. Но домашняя молитва исполнялась мною ежедневно и особенно тщательно после смерти любимой бабушки. Она слегла во всех смыслах, постепенно исчезало сознание, мерещились умершие, большую часть времени спала. По ночам ей было особенно плохо, во время первого приступа мама вызвала скорую. Врач с грустью вышла вместе с ней из комнаты.

– Мы ничего не сделаем, вкололи обезболивающие, будет спать. Уже возраст большой, готовьтесь.

Оборачиваясь назад, становится страшно от того, что я прекрасно понимал к чему. Это были не первые похороны на моей памяти и умирающих видеть доводилось. Сначала умерла моя прабабушка Аня (Егорова Анна Егоровна 09.02.1907-26.03.1997), я очень смутно помню её, но точно знаю, что она очень меня любила. Бабушка Валя, соседка, которая много времени проводила со мной, когда я был совсем маленьким. Меня регулярно отпускали с ней гулять, однажды даже катались на автобусе, она мне показывала танк, стоящий на постаменте. Прабабушка Даша (Архипова Дарья Дмитриевна 16.03.1904 – 16.02.1998), бабушка отца. Её я помню намного лучше, хотя нельзя сказать, что очень четко. Помню, как мы приходили в гости, она отдыхала на кровати, отвернувшись к стенке, а я молча стоял и ждал, когда она проснётся. Но вернёмся к повествованию

1 марта у бабушки Тони (Филиппова Антонина Андреевна 01.03.1927 – 02.03.2008) был день рождения и она наконец то пришла в себя. Мама и папа поздравили ее, наказав быстрее поправляться. Им нужно было идти в магазин, а я остался с ней. Как только дверь закрылась, я тоже побежал ее поздравлять.

– С днем рождения, бабушка! Поправляйся скорее!

– Спасибо!

– Ты меня-то хоть узнаешь? – я очень сильно переживал за её состояние и боялся, что она меня не узнаёт.

– Димушка, ангел ты мой, как же я могу тебя не узнать? Мы же друзья!

– Я люблю тебя, отдыхай! Если что-то будет нужно, говори, всё сделаю.

Это были последние слова, которые я помню. Помню дословно, её голосом, интонацией, словно это было минуту назад. Ангел мой – это самые ценные слова в моей жизни, слова полные любви к человеку. Мы действительно были друзьями, очень много времени проводили вместе, хоть иногда и ругались… но это естественно во взаимоотношениях двух людей, без этого, к сожалению, никак.

2 марта её не стало, мне было 13 лет, ей 81 год и 1 день. Утром я отправился на прогулку, сходил в магазин и спешил домой. Бабушка спала, когда я ушел, при том спала уже долго. Я пришел домой из магазина и сразу отправился к ней в комнату, увидев что она тяжело дышит, но по-прежнему жива и уповая на молитвы и помощь Бога в сотворении чудесных исцелений, как это происходило в Новом Завете и Житиях Святых, спокойно отправился на кухню, уверенный что все будет хорошо. Мама налила суп, я сел на свое место и на кухню вошел отец.

– Ребят, всё.

Что значило это всё? Это значило, что она умерла. Войдя в комнату и увидев, что бабушка не дышит и просто лежит, маленький человек с огромной болью внутри, сполз на пол, не в силах стоять на ногах. Папа принес зеркало, по-видимому, тоже надеясь на чудо. К сожалению, даже слабого дыхания уже не было. Бабушки, с которой я рос, она меня воспитывала и всё детство оберегала, не стало. На несколько дней меня отправили к ее родной сестре Клаве, не менее любимой бабушке. Она меня успокоила, еще несколько раз накормила и мы спокойно легли спать. Утро началось со звонка маме

– Мам, привет, как там бабушка?

– Доброе утро, сыночка. Так же… – ответила она, не до конца понимая причины моего вопроса.

– Думал… – но продолжать не стал.

Я действительно думал и верил, что она очнётся. Часть ночи, пока силы меня совершенно не покинули, а слёзы в глазах не иссякли, была вера, что Бог услышит молитвы и бабушка снова будет жить. В тот момент она очень сильно пошатнулась, поскольку всемогущий Бог, который в книгах всегда всем помогает, кто искренне его просит, не помог. Сложно было себе это объяснить, но мысль о недостатке веры внутри надолго осела в голове.

Прошел день погребения. К ужасу, это были уже пятые похороны на моей памяти. В 13 лет! Впервые в жизни я увидел, как рыдает её сестра, до сих пор помню, как выносили гроб во двор для прощания и весь дом, вышедший на улицу. Бабушка заслужила уважение и любовь соседей своей добротой, отзывчивостью, пониманием. Она была настоящим Человеком. Мы вернулись домой с кладбища, в квартире собрались соседи, тогда так было принято и долго разговаривали о бабушке, вспоминали приятные моменты из жизни. Мне тоже дали слово, но я, честно говоря, не помню, о чем говорил тогда. Оглядываясь назад, речь моя была бы крайне короткой:

– Бабуль, прости если чем-то тебя обидел, очень сильно люблю.

С того момента воспоминания о родном городе фактически закончились, ушло детство, ушла бабушка. Но появилась ассоциация с песней, о которой я писал ранее, «Городок» из одноимённой передачи:

Где без спроса ходят в гости,

Где нет зависти и злости, милый дом.

Где рождение справляют и навеки провожают,

И навеки провожают всем двором.

Как и для любого человека, смерть близкого бесследно не проходит. Мои мысли устремились в Новый и Ветхий Завет с целью найти разъяснение – что будет с ней дальше. А ответа там нет… совершенно нет. Рай – хорошо, Ад – плохо, но непонятно чем плох Ад и прекрасен Рай. Страдания? Возможно… но есть тот, кто может рассказать, что в действительности нас ждёт? Нет, никто не вернулся с этой историей. За исключением одного, но этот вопрос мы пока упустим.

Я очень люблю свою семью и каждому всегда желал только самого, вне зависимости от того земная или то, что ждёт нас после. Рай – хорошо. Но как туда попасть? И здесь никто не даёт ответа. То ли нужно покаяться в последний момент, то ли каждый день нужно ходить на исповеди и причастия, а может и вовсе нужно просто поверить в глубине души в его существование. Как много вопросов… но церковь даёт лишь один путь для усопших к Раю, словно уже взяла на себя роль Судии – молитесь.

И я молился… очень усердно на протяжении многих лет. Молился за каждого, кого не стало рядом, за тех, кто был до меня и потенциально за тех, кто будет после. Просил их, если они уже находятся в Раю, молиться за тех, кто еще не рядом с ними. Есть ли от этого эффект для них? Пока не знаю, ведь я все еще жив. Есть ли эффект для меня? Да!

Каждый раз доставая помянник 3 и зажигая лампаду перед утренней молитвой, душа словно расцветала. Огромный список имен, около 50 человек, которых я ежедневно вспоминал утром и вечером, в этот момент словно оживали и вставали рядом со мной. Невероятное чувство единения не только с людьми, которых ты знал, но и с теми, кто был задолго до нас. И в этот момент главное действующее лицо – это не Бог, Иисус Христос или кто бы то ни было из святых, главное действующее лицо это ты сам. Выполняя роль домашнего священника для своей семьи и близких ей людей, ты становишься единственным, кто может их собрать вместе. Каждым словом молитвы, каждым крестным знамением помогаешь им обрести счастье, покой, нечто лучшее, доступное после смерти.

Соответствует ли это канонам церкви? Разумеется нет, но я так и не смог стать её частью. Мы не говорим о хорошем или плохом, а лишь о видении ребёнка 13 лет, который читал, изучал и понимал все самостоятельно. Даже сейчас, имея огромный багаж знаний, я не имею права его осуждать, поскольку Бог просит быть искренним и не может быть ничего чище, чем искренняя вера ребенка.

Но вера ли это или простое убеждение, вопрос несомненно сложный. С самого детства я был разоблачителем. Все маленькие, а порой и не очень, дети верят в доброго Дедушку Мороза. Так было и со мной, примерно до 4-5 лет… помню, как сидел и следил за тем, откуда появиться его заветный подарок, но к моему огромному несчастью уснул. Наутро на двери в прихожей я увидел подарочный пакетик:

– Ой, сыночек, там на двери что-то висит?

– Где?

– На ручке, посмотри!

– Бэтмен!!! – у меня до сих пор сохранилась эта игрушка, ведь я человек существующий воспоминаниями, а этот бэтмен стал очень ярким отпечатком в памяти.

– Ты уснул, а Дедушка Мороз, наверное, пришел, торопился и повесил на дверь?

– Не знаю… мог бы и разбудить…

– В следующем году мы с тобой вместе будем следить!

– Идёт!

Конечно же в следующем году никто не следил, да и я понял, что это родители дарят подарок, что бы сохранить ощущение чуда. Как это мог понять ребенок 5 лет? Это уже отдельная история…

В детском саду у нас был утренник, где роль Дедушки Мороза исполнял мой папа. Я его узнал по рукам, папины руки никогда ни с чем не спутаешь! При этом мой отец, через много лет, так же говорил про своего, про дедушку (Мелков Нифонтий Михайлович 25.12.1931 – 07.11.1994), который к сожалению, умер, когда мне был один год и очень обидно что у меня не осталось о нём никаких воспоминаний. Мне вообще не повезло, замечательная семья, которая всегда была рядом и ни одного дедушки… а ведь для маленького, да и не только маленького, мальчика, дед – это все прелести детства и шалопайства, которых я к несчастью был лишен. Вот и остался у меня только Дедушка Мороз…

Продолжение

В нашей семье есть странная традиция, церковь переходит по наследству. Звучит это, возможно странно, но такова тенденция. При чем наследство это не сказать, чтобы было добровольным и следовало какой-то логике по принципу от отца к сыну. Совершенно не так, она перешла мне от бабушки Клавы, а от меня к маме. Жизнь вообще удивительная вещь, если к ней иногда присматриваться и понаблюдать. В ней нет логики, часть событий настолько спонтанно происходят, но при этом взаимосвязаны, что связь эту можно обнаружить по чистой случайности спустя года.

Бабушка Клава – человек верующий, как мне кажется с самого раннего возраста приобщенный к церкви, несмотря на все церковные запреты и гонения на территории «красной» России4. С одной стороны, меня в 15 лет забавляла ее вера, каждодневные утренние и вечерние молитвы, стояние на коленях перед иконой и полная уверенность в том, что все хорошее происходит в ее жизни по воле Бога. А с другой восхищала… Когда тебе 20 и ты порой с трудом встаешь с кровати на учебу, ведешь себя как старик, у которого вот-вот откажут все органы, а если говорить проще – ленишься, смотришь на такую бабушку и понимаешь: а чего ныть то? Ей было 80, но традиция каждодневных молитв и земных поклонов оставалась неизменной. Единственное, чего я тогда не понимал, почему она не ходит в церковь? Сейчас тоже пойму с трудом, поскольку её причин уже не узнаю. Но с возрастом и у меня появились собственные причины и аргументы против этой практики.

Но, молимся мы, верим или вовсе живём без Бога, в конечном итоге мы все смертны. В 2012 году она умерла. В её смерти есть нечто прекрасное, как бы страшно это не звучало… её последний день. К тому моменту мы уже переехали к папе, с ней каждый день созванивались, на каникулы я уезжал в гости и с удовольствием проводил там своё время. Последние дни, как раз после своего дня рождения, она очень сильно начала сдавать. Стала болеть поджелудочная, чаще становилось плохо, больше лежала… в один из дней утром я позвонил ей и как только услышал ее голос, в спешке помчался на автобус к ней, понимая, что дело очень плохо.

– Бабуль, ты как? Ты жива? – забежал я в комнату.

– Ой, да, плохо конечно, но ничего… да это я, наверное, виноградику поела.

– Не знаю… мне это всё равно не нравиться, раньше тебе настолько плохо не было, давай вызову скорую?

– Вызови, может укольчик сделают. Я дротаверин то выпила, но не очень помог.

Вот здесь нужно сделать важнейшее уточнение – человек никогда не обращался к врачам. Приехавшая скорая обомлела, не понимая, где она числиться и как так вышло, что у них нет даже амбулаторной карты. Была она у врача, у зубного, еще при советской власти. Но зубной карточку в поликлинике не заведет. Врач её осмотрел, послушал, поговорил со мной и мы сошлись на мысли, что это поджелудочная. Ей сделали укол, попросили поправляться и обязательно прийти к ним что бы хоть какие-то данные можно было занести.

Прошло несколько часов, укол не помогал. Мой милый человек попросил купить ей квасу, за которым я тотчас сбегал в ближайший магазин. Каждый шаг я нервничал, каждую минуту внутри меня разлетались нервные окончания, сильнейший страх того, что я приду, а её уже нет. Но к счастью я успел!

– Квас погреть может?

– Да, только чуть-чуть, что бы не горячий был.

– Сейчас, минуту!

И мы пили квас, разговаривая друг с другом. Я сидел на диване (атаманке5), а она лежала на кровати. Говорили о моей учебе, её котах, соседях. В общем жизнь в тот момент продолжалась и ничто не предвещало беды.

– Ты как, полегче?

– Не очень, чуть-чуть… – это называется эффект любимого кваса.

– Может, вызовем еще раз скорую?

– Да ну их, толку то… такой же укол сделают и все… – как же я стал на неё похож.

Вечером приехали родители. Бабушка попросила помочь ей сходить в туалет, со мной она встать не смогла, точнее побоялась не дойти. Мама и папа помогли ей встать, но дальше уже было не пройти. Она оперлась на кровать и тихо умерла. И у Вас возникает вполне резонный вопрос, а что в этом прекрасного? Для меня, для родителей, людей, которые остались здесь – совершенно ничего, но нельзя смотреть на смерть только с точки зрения потери.

Она умерла на своих ногах и при этом на своей кровати, как того и хотела. Последний день свой провела с любимым внуком, а жизнь закончила в окружении людей, которые её любят. Ну и конечно же успела выпить кваску, о чем с улыбкой говорили даже соседи. Похороны прошли, соседи, можно сказать весь дом, принесли цветы. Огромное количество цветов, живых и искусственных, но старались живые, ведь она их так любит. Такое количество цветов на могиле я видел только у политиков и святых. И для меня она святая.

Сегодня возвращаясь в собственных воспоминаниях в прошлое, самым ярким были поезда, на которые мы вместе ходили смотреть. Она жила рядом с железнодорожным вокзалом, мы приходили на станцию и садились на скамейке, в ожидании прибывающего поезда. Сегодня я испытываю к ним относительное безразличие, вроде и нет уже никакой магии, но тогда они казались настоящим чудом. Огромный, железный механизм на большой скорости пролетающий мимо тебя… стук колёс, поток воздуха, они завораживали и восхищали моё сердце.

И вот я снова сближаюсь с православной церковью, единственный понятный с детства и доступный способ помощи умершим и коммуникации с собой. Но в этот раз все было не столь однозначно, как хотелось бы. Смерть бабушки Клавы (Андреева Клавдия Андреевна 11.06.1932 – 15.06.2012) очень сильно пошатнула мою веру в существование некоего Бога, в которого она всегда верила. Конечно же она её не навязывала никому, да и в храм на моей памяти ни разу не ходила, но верила однозначно. Вот и я верил, верил и отрицал одновременно.

Взросление

В год её смерти, я оканчивал первый курс университета по инженерной специальности. К счастью или сожалению, но я не связал жизнь с дипломом и образованием, а пошел своим путём. Да и ученик из меня не очень… проблема в том, это стало понятно только ближе к 30, что я не терплю повторений. Если однажды были получены знания, к примеру, устройство двигателя, пусть даже в общих чертах, второй раз прослушивание известного материала становиться невыносимым и я упускаю множество необходимых уточнений. Говоря очень грубо: я знаю, как собрать и разобрать, но не знаю чем скрепить. Эта черта характера часто мешает в жизни, одновременно при этом регулярно помогая. Хорошее запоминание базового материала позволяет поддерживать любой диалог, делая человека экспертом в сотне разных областей. Жаль, что экспертность, крайне поверхностна.

Помимо получения основного образования, я огромное количество времени посвящал изучению религий. В первую очередь – священное писание, основы православной церкви, жития святых, церковно-славянский язык, литургика. Зачем? Тогда мне это нравилось, казалось интересным и необычным, но подсознательный ответ получен только сейчас. Эксклюзив, экспертность там, где большинство ничего не понимает, стремление выделиться среди остальных. Очень необычный период времени в жизни, хотя бы из-за изменения круга общения, в нем появились священники, приближенные к церкви люди, проповедники и эксперты из узких областей церковного знания.

Когда человек попадает в незнакомую для себя среду, он автоматически пытается влиться в неё для наибольшего комфорта собственной личности или стремиться её покинуть. Совершенно не важен возраст или источник данной среды, в девяноста процентах случаев ситуация не меняется. Плохо это скажется на человеке или хорошо зависит уже от типа нового общества, маргинально оно или же наоборот, имеет духовный, научный, светский характер. И я влился, настолько, что даже после ухода, долгие годы продолжал отстаивать ту же точку зрения.

Библия от Ветхого до Нового завета строит общество и мир по принципу монархии, именно поэтому большая часть современных монархистов находиться в церковной среде. Монархия – это не политическое, а церковное мировоззрение. Даже сегодня новые формы диктатуры старательно прикрываются религией, ведь есть Царь всего мира, Бог, а есть его мини-версия, новоиспеченный диктатор, царь для подданных. Но это размышления дня текущего, в тот момент подобных аналогий я конечно же не приводил, как можно… были сомнения в истинности выбранной церкви, огромное количество вопросов соответствия основы учения к реальному его исполнению. Но правильность монархии сомнений не вызывала, ведь с какой бы стороны мы на это не посмотрели, данный базис заложен в самой основе учения, а это у новоиспеченного последователя – неофита, всегда важнее прочего, даже логики.

Но если твоя православная церковь ошибается, нужно искать такую, где соблюдение основ будет соответствовать ожидания. И здесь меня понесло, круг взаимодействий кардинально расширялся, но уже не приносил никакого дискомфорта, поскольку ты «в теме». Завязались длительные переписки и звонки с представителями разных сообществ, как оказалось у православной церкви полно юрисдикций, друг друга не признающих. Апостольская, зарубежная, катакомбная церковь – которые при этом не ладили между собой и порой ты втягивался во внутренние политические игры разных кланов. А есть же еще несколько сословий старообрядцев, армянская церковь, ну и конечно же разные ветви католичества, где так же было внутреннее непонимание, но оно не выливается в открытое противостояние сейчас. Ближе всех для меня стали зарубежники, ведущие свое начало от смерти патриарха Петра в советских лагерях и незаконного восшествия на патриарший престол Сергия Старогородского. Именно незаконный приход Сергия6 внёс раскол в Русское православие и разделил церковь на части.

Но церковные интриги были с одной стороны, а жизнь и семья с другой. В 2016 году мама отца, бабушка Надя упала ночью, сломала руку и сильно повредила ногу, в том числе появились проблемы с памятью и восприятием окружающих. Я переехал к ней, чтобы ухаживать, кормить, помогать в восстановлении после перенесённого стресса. И к счастью у меня это получилось! В момент, когда все вокруг опускали руки и думали, что вот-вот придёт «женщина с косой», я тратил свои силы и здоровье на помощь ей. На выходных приходил папа и подменял меня, но морально и психологически очень тяжело жить с человеком, который уже привык быть один, а тем более, когда он беспомощен. Поэтому основной груз лёг на мои плечи.

Что такое уход за лежачим больным, который тебя не узнаёт и старательно вредничает? Испытание, при том довольно сложное. Началось это испытание еще в больнице, бабушку положили в травматологию, насколько могли, выправили руку и оставили на стационар, это было роковой ошибкой. Вместо лечения её обкалывали обезболивающими и снотворным (по моему предположению), что бы она не мешала. Но её упорству можно было только позавидовать, каждый день снимать лангету со сломанной руки и всячески вредничать нужно уметь… конфликт с заведующим, довольно громкий и выписка за «плохое поведение» домой.

Дома поведение лучше не стало… но во всяком случае она начала понемногу кушать. Через пару недель я решил, что лежать уже хватит, пора садиться и начинать ходить. Это сильно облегчило бы мою жизнь, перестилать кровать под лежачим человеком не самое простое занятие, да и подкладывать гору подушек, что бы посидеть не очень удобный вариант для неё. К кровати я приносил кресло, поднимал её и заставляя самостоятельно перемещать ноги помогал в него перебраться, постепенная нагрузка была необходима. Так мы сели сначала в кресло, затем самостоятельно на костылях дошли уже и до дивана. Это была победа!

В промежутке между кроватью и диваном к нам приезжал в гости папин брат, её старший сын. Он с супругой живёт в другом городе и раз в месяц навещал маму, регулярно узнавая о её самочувствии по телефону. Первый его приезд после выписки между нами произошел небольшой конфликт, который по-прежнему откликается в моём сердце.

– Эх, мама угасает, грустно… – сказал он, заходя на кухню.

– А давайте все подобные речи вы будете за дверью говорить?

– Ты чего?

– По-моему доходчиво сказал. Жива и жить будет, я за ней ухаживаю и с таким настроением сюда ездить не нужно.

Тётушка услышала мои слова и моментально загладила нарастающий конфликт, усадив дядю пить чай. Но каково было его удивление, когда в следующий их приезд мама сама шла к нему на встречу на костылях и очень бодро себя чувствовала.

– Я не знаю, как ты это сделал… – он явно был растерян, – Спасибо за маму!

В это же время, в поисках помощи, я вновь обратился к Богу. Каждодневные утренние и вечерние молитвы, служение часов в перерывах между готовкой, продолжение углублённого изучения основ веры – это не помогало ей, а скорее давало мне возможность отвлечься от трудностей. Иногда днём я уезжал в церковь на другом конце города и там я познакомился с ним, отец Георгий, человек, полностью изменивший мои взгляды на священство на несколько лет вперед.

Отец Георгий – пожилой священник, с довольно тихим и спокойным голосом. Среди прихожан часто появлялась мысль о приобретении микрофона и аудиосистемы, что бы все мы могли насладиться его замечательными проповедями. Он располагал к себе не только в храме, но и вне его. Очень часто мы встречались в автобусе по пути домой, благо маршрут совпадал. Простой и скромный, всегда находящийся в рясе и одетой поверх неё жилетки. Временами обсуждали историю церкви, никогда при этом не споря друг с другом. В какой-то момент я решил пригласить его к бабушке, чтобы причастить и помолиться за неё. Он задал несколько вопросов, взял дароносицу, старосту и мы отправились домой. Молитва была не долгой, он задал несколько вопросов мне, причастил бабушку и благословил меня на уход за ней. В дверях, уже стремясь к выходу, он отказался от денег со словами «Вам они сейчас нужнее!». Несмотря на последующую историю, я искренне горжусь, что мне выпал шанс послужить вместе с ним, хоть короткую, но все же службу.

Как это работает, до сих пор непонятно, но жить стало проще. Наверное, его слова и поведение сделали меня мягче и терпимее, поскольку у бабушки Нади довольно тяжелый характер, а я почувствовал ответственность не только перед ней, но и перед Богом. Постепенно удалось приучить её снова самостоятельно готовить, ходить по дому и минимально себя обслуживать, чего достаточно для самостоятельной жизни. А мой путь лежал в армию…

Но незадолго до моего убытия в Санкт-Петербурге в аварию попал мой дядя. Он сидел на пассажирском сидении и в них на перекрестке влетел другой автомобиль. Больше 10 переломов таза, не самые лучшие прогнозы врачей и странное чувство присутствия смерти рядом со мной. Он к счастью смог довольно быстро встать на ноги, вернуться к работе и обычной жизни. Но появилось странное ощущение… уходя в армию я четко знал, что не вернусь. Смерть охотилась за моей семьей, постоянно атакуя с разных сторон, а так как однажды мне удалось её отогнать, значит, вскоре настанет и моя очередь.

На пути к…

Я попал в хорошую часть, быстро нашел общий язык с сослуживцами и офицерами. Служба проходила в максимально комфортном для меня режиме, учитывая, что попал я туда в 23 года, отношение было куда более мягким, а моё образование, опыт работы и знания оказались там востребованы. Поскольку старая команда срочников убывала, необходимо их заменить. Нас привезли первыми, три человека взамен целой роты, разумеется дел хватало.

Нужно распечатать документы, подготовить различные заявления и формы, помочь списать или поставить на учет предметы армейского быта. Отличное времяпрепровождение и способ поближе познакомиться с офицерами, сержантами и старшиной. Их сильно удивлял мой возраст, обычно привозят 18 летних мальчишек, а здесь, как сказал один из сержантов:

– Я даже не знаю, как тобой командовать, ты меня старше на два года…

– По званию, при чем тут возраст?

На том и сошлись. Я не наглел и не задавал лишних вопросов, спокойно исполняя свои обязанности. А иногда и не только свои… Образование позволило закрепиться в штабе помощником заместителя командира части, соответственно я был в хороших отношениях и с офицерами в штабе. Никакая лишняя информация не покидала стен, где она была получена, здесь ты выполняешь работу, точка. Работа была достаточно простой, когда приезжало пополнение, необходимо провести анкетирование, два психологических теста и обработать результаты в специальной программе. Каждую анкету обязательно пересмотреть и об особенно отличившихся доложить непосредственному руководителю, замполиту.

К сожалению, это продлилось недолго, сначала подцепил бронхит и на две недели загремел в госпиталь, а затем тяжелую форму двусторонней пневмонии. На протяжении нескольких дней мне не могли сбить температуру и в какой-то момент я начал угасать. Дальнейшие события мне неизвестны, все воспоминания исключительно из рассказов врачей и родных.

В первых числах января температура поднялась до 40º7 и появился бред, пропала реакция на окружающих и постепенно исчезало сознание. К счастью это быстро заметили и незамедлительно приняли решение о транспортировке меня в Санкт-Петербург, в центральный госпиталь. А затем дальше, дальше, дальше… из больницы в больницу. За несколько дней я переместился среди нескольких клиник. Родители собирались приехать, но едва могли уследить за этими перемещениями. Отпросившись с работ, они звонили в последнее известное отделение и их направляли дальше, говоря о том, что я уже передан. Снова звонок и меня уже нет на месте. В итоге путешествие, о котором не осталось никаких воспоминаний, закончилось и меня доставили в реанимацию пульмонологии. Впал я в кому до реанимации или уже находясь там, к сожалению, не знаю. Знаю только дату 5 января 2017. Кома… третья стадия, самая легкая, но по-прежнему опасная для человека. Из увиденного в коме помню лишь два, особенно ярких фрагмента.

Воспоминание первое

Деревянный дом и рядом с ним небольшой сарайчик. Несколько маленьких детей и супруга, приятной, мягкой внешности девушка. Вместе мы заготавливаем огромную бочку квашеной капусты на время поста. Несмотря на то, что в реальности на дворе был январь, там было лето и солнечная, теплая погода.

Одним из основных занятий было строительство церкви, к моему удивлению старообрядческой. Освящали мы её в честь святой Валентины, прабабушки моей супруги. Что удивительно, скорее всего, здесь тоже сыграла роль моя далекая реальность, так как Валентиной звали бабушку соседку, которая в детстве проводила со мной очень много времени. К сожалению, когда мне было 5 лет, она скончалась, хотя я до сих пор помню ее лицо и считаю родной. А старообрядчество вероятнее всего относится к происхождению моего дедушки по отцу, так как его родители были в Древлеправославной Церкви.

Само убранство храма помню плохо. Точно могу сказать, что это была небольшая церквушка, без алтаря, подобная Древлеправославным моленным. Образ святой смутно напоминал мне всё ту же бабушку Валю. Множество окружающих образ венков и высокий, худощавого телосложения священник смутно проплывают перед моими глазами, когда я пытаюсь вспомнить детали.

Воспоминание второе

Здесь я видел, как создается человек, даже в этом участвовал. С помощью голоса, который слышал, мы рисовали образ, форму лица, кожу, её тон. Затем глаза, все это окрашивалось. Далее был огромный зал, в котором всем этим занимались еще несколько десятков участников. Просто представьте, огромные изогнутые экраны, колоссальных размеров и ты взмахами рук управляешь выбранным параметром. Я до сих пор не могу никак объяснить себе, что это было. С одной стороны, похоже просто на некую фантазию, помутнение рассудка… но я участвовал в процессе создания уникальных людей от начала и до конца. Не помню, кто мне подсказывал, как управлять этим, но точно помню, что изначально стоял в стороне и завороженно смотрел на происходящее.

Впоследствии вновь проснулся в своем доме, огромная комната со шкафами до потолка полностью заставленными книгами. У окна стоял стол, за которым я писал. Не знаю, о чем была эта книга, помню однозначно, что работал над ней за ноутбуком и переносил набираемый текст в рукопись. Не исключено, что именно её сейчас и пишу. Это была небольшая работа, которая уже подходила к концу. Интересно, что рукописная версия выглядела как старинный труд, судя по цвету и текстуре бумаги, а также кожаной обложке с необычным корешком. Книгу эту я точно дописывал и отправлял кому-то, а вот кому именно не помню. Редактору, другу или издателю? До сих пор задаю себе этот вопрос. В этот момент я потерял баланс и не смог уже самостоятельно передвигаться, не понимая, что именно произошло. Комната снова двигалась по своей оси, медленно поворачиваясь и давая мне шанс перебираться ближе к двери, через которую я и вышел.

Открыв дверь, снова увидел зал, где создавались люди. Слышал голос, но не помню, что именно он говорил. Взмахами рук я начал стирать все вокруг, в итоге оказавшись в совершенно пустой белой комнате, где осталась лишь одна точка. Если не ошибаюсь в своих воспоминаниях, то точка не стерлась, и я пошел к ней что бы стереть. Приблизившись, увидел дверь, в которую вошел и снова увидел ту же комнату. Повторно, стирая всё вокруг, увидел точку еще меньше, решив, что она находится дальше от меня, побежал к ней и увидел темноту… дальше все происходящее видел уже лежа, скорее всего именно на этой точке закончилась кома и прошли 8 дней.

Именно смена положения мне кажется данным переходом из одного состояния, в другое. Насколько это правда, не знает никто, ведь я один смотрел эти мультфильмы подсознания. Не помню, слышал ли врачей, маму и папу, но мне кажется, что нет. Там был совершенно другой мир и в нем ты полностью изолирован от мира внешнего. Не было страха, чувства боли, единственное, что было – усталость.

Воспоминание третье

Самое яркое, поскольку оно было уже после комы, в некоем промежуточном состоянии. Хронологию его восстановить невозможно, но я склоняюсь к мысли, что это было в первые дни после пробуждения.

Больничная койка, рядом с ней стоит капельница, на вершине которой расположено нечто, похожее на чашу. Я поднимаюсь к ней, словно по воздуху и перемещаюсь в другую локацию, где встречаю удивительное существо, похожее по виду на ангела, коими их изображают на картинах и иконах, но с обожженными крыльями.

– А что ты делаешь? – спросил я у него.

– Помогаю людям определиться, в рай им или в ад.

– Но ты не похож на ангела?

– Падший.

– А как ты связан с раем, ты же должен принимать в ад?

– Я отрабатываю свою вину, Бог многих из нас принял назад на служение и мы распределяем людей, помогаем выбрать нужный путь здесь. Но тебе рано!

Путь этот представлял собой огромную чашу, а может быть круглый бассейн с тонкой дорогой вокруг. Она была заполнена прозрачной, кристально чистой водой, но дна видно не было. Напротив я видел лестницу, уходящую к светящемуся проходу, рядом с которой и стоял падший ангел.

Через 4 года был написан рассказ «Когда остался только Ты» и именно этот ангел стал прототипом для Агрона, демона, подружившегося с автором.

Продолжение

По рассказам сотрудников гардероба последнего пристанища, привезли меня в практически бессознательном состоянии. Тут же забрали в реанимацию, увезя на носилках. Надежды на моё выздоровление были минимальные, никто не давал точных прогнозов. Я искренне благодарен врачам за консультирование моих родителей, они старательно отвечали на вопросы и по возможности старались объяснять неизвестные слова и диагнозы. Воинская часть так же их не бросила в тяжелой ситуации и начальник медицинской службы Р. старательно расшифровывал им всю информацию.

Из комы меня вытащили 13 января, на 8 день. Врач позвонил маме:

– Здравствуйте, Ваш сын уже 8 дней в коме. Мы проводим все необходимые процедуры, что бы он поправился, но нужно его оттуда доставать.

– Здравствуйте, а как это можно сделать? Как он?

– Все так же, стабильно-тяжелое состояние. Но его состояние оглушения вызывает беспокойство, время не на нашей стороне сейчас. После 8 дней могут наступить необратимые изменения. Нам нужно Ваше устное согласие на «агрессивную терапию».

– Да, конечно, мы согласны!

Что такое агрессивная терапия – никто не знает. Скорее всего, это экстремальный эксперимент с наркозом и выведением, либо применение радикально сложных препаратов. Риск, по-видимому, был велик из-за сильного истощения организма и проведение ряда мероприятий требовало согласия. Но это только моя теория, про «агрессивную терапию» я узнал намного позже, когда находился в другом отделении. Самое главное, у них получилось, меня выдернули назад, в новую реальность, пусть это я осознал и не сразу. Сложно разделить время на до и после, поскольку видения в коме были очень реалистичным сном. Главное отличие, которое я понял спустя месяц, это люди вокруг меня и обстановка. С какого-то момента окружающая сказка закончилась и все чаще действия происходили в палате, отличались исключительно стены. Стал видеть врачей, видел их лица. У них постоянно менялась униформа и бейджи, но окончательно придя в себя, я узнал большинство из них. Кроме одного…

Звали его Дмитрий Алексеевич, невероятно добрый и заботливый врач. Единственный кто всегда понимал, чего именно я хочу, мог перевернуть меня в удобное положение или поставить мне капельницу. Несколько дней он был, а потом просто исчез. После того как я окончательно пришел в себя, я спрашивал у персонала, не знают ли они его. Может среди мертвых есть кто-то похожий внешне, но все ответы были отрицательные. А у меня к нему до сих пор много вопросов. Главный из них, кто он и почему оказывал такую невероятную поддержку?

В середине января меня снова перевели в другое отделение, поскольку пневмония отступила и следует заняться профильным врачам. Так я переехал в реанимацию неврологии. Утром, когда родители решили приехать к новым докторам и пообщаться о моем текущем состоянии, мама позвонила в клинику:

– Здравствуйте, к Вам вчера пациент поступил, он находится в реанимации, возможно, приехать к нему?

– Здравствуйте, а его у нас уже нет, увезли утром.

– Как, куда? – она сильно испугалась.

– Назад, в пульмонологию, давайте я Вам номер дам?

– У нас есть, спасибо.

После этого она сразу позвонила заведующему пульмонологией А..

– Здравствуйте, а его вернули Вам? Что-то случилось?

– Состояние немного ухудшилось, снова поднялась температура, уже сбили. Лежит на своей счастливой кровати.

– А можно к нему приехать?

– Конечно, приезжайте. Теперь, пока мы не будем полностью в нем уверены, мы его никому не отдадим.

Моя кровать снова стала моей. Окружающий мир оказался чуть более знакомым и я все отчетливее воспринимал родителей и медиков. Начал даже запоминать их имена и лица. Общаться было тяжело, трубка в горле8 мешала нормально разговаривать, а писать я не мог. Хотя одну попытку с планшетом мы все же предприняли. Жизнь постепенно ко мне возвращалась, а дни шли незаметно. Постепенно я приходил в себя.

В шаге от окна

Палата была трехместной, больше 70 м2., со светлыми стенами и огромных размеров окном. Кровать находилась в шаге от окна, в которое я смотрел на небо в ожидании приезда родителей, прихода врачей и хоть какого-то объяснения, что со мной и почему я здесь. Медленно плывущие облака и включающийся временами свет в окнах, все, что можно было увидеть лежа. Погода была пасмурная, на улице быстро темнело, солнце лишь изредка появлялось вдалеке и лучи проскальзывали к моей кровати. Конец января окончательно вернул меня к жизни, папа приехал один.

– Привет, сынок, ты как?

– Привет, живой, а ты почему один? Где мама?

– Все хорошо, конец месяца, она не смогла приехать, отчеты делают.

Стресс – лучшее лекарство. Вроде бы и не всегда идет на пользу, но в данный момент он вытащил меня из тумана. Я понимал, в общих чертах, что происходит, где нахожусь и было очевидным, что уже достаточно долго. Понимал и уровень их напряжения. Огромного стресса, усталости, переживаний. Я рад был каждому из них, но ждал вдвоем. Вскоре, не помню точную дату, мне привезли телефон и появилась возможность постоянно быть с ними на связи, а также одежду, которой очень не хватало.

Второго февраля сняли трубку и разрешили кушать. Трубка мешала говорить, как и любое другое инородное тело в организме вызывала достаточно неприятные ощущения. ВМА9, теперь я точно знал, где нахожусь. Кормят здесь хорошо, единственное, что не нравилось – это отсутствие соли в еде, но после месяца питания капельницами все кажется произведением кулинарного искусства. Впервые в жизни я так сильно ощущал вкус, наслаждался приемом пищи и готов был съесть все, что мне приносили. Родители привозили мне очень много еды, орехи, салаты, йогурты, крабовые палочки и мой любимый яблочный сок. Когда они впервые мне привезли крабовые палочки, я сказал фразу, которую отец запомнил навсегда:

– Я никогда не думал, что крабовые палочки могут быть такими вкусными.

И действительно, это непередаваемое блаженство, соленое, вкусное мясо, совершенно неважно, что делают их из трески. До начала болезни я выглядел неплохо, весил около 73 кг, был подтянутым, то сейчас максимальный вес 50 килограмм, при росте в 186 сантиметров. Просто представьте себе скелет обтянутый тонким слоем кожи и вы увидите меня в тот момент. Никогда бы не подумал, что человек может просто раствориться за месяц. К счастью, сам себя я толком не видел, так как в реанимации не было зеркала, а может просто не обращал внимания.

Так как самостоятельно сесть или встать было невозможно, меня сажали в коляску и подвозили к столику. Ставили поднос на стол и кормили с ложки. Я очень благодарен молодой медсестре К., которая возилась со мной и явно переживала. Практически всегда она приносила лекарства, еду, словно мать ухаживает за ребёнком. И было огромное желание при этом её порадовать, я съедал всё, что давали. Абсолютно всё. Заведующий отделением А., когда узнал об этом, не поверил своим ушам, в глазах этого грозного на вид, высокого светловолосого мужчины читалась радость и гордость моими успехами. Как мне рассказали позже, редко человек после комы и длительного пребывания без еды имеет такой отменный аппетит и организм справляется с большим объемом пищи. Это чашка супа, макароны с котлетами и компот. Сейчас мне кажется такой обед не очень большим, но когда ты ешь впервые за месяц…

Третье февраля можно назвать днем больших побед. Утром ко мне пришел доктор Я. и подарил возможность встать. Было страшно, но отказаться еще страшнее, поскольку это шанс сделать первый шаг на пути к нормальной жизни. Крупный мужчина, ростом чуть ниже меня, с веселыми карими глазами, ему не составило никакого труда поднять меня на ноги. Осознание того, что я могу стоять, опершись на широкий подоконник и смотреть на грязный снег, покрывший землю, это невероятно. Это было абсолютным чудом, ничего особенного не было за окном, но в ту минуту все казалось прекрасным. Машины, припаркованные под окнами, прохожие, спешащие по своим делам и ты снова чувствуешь себя частью этого мира. Ты живой! Слезы покатились из глаз, сами. Кто бы мог подумать, что сугробы из грязного снега могут вызвать такие эмоции.

– Мама, я стою! – я тотчас же позвонил ей, – Мне помогли и я смог встать!

– В смысле стоишь?

– У подоконника! Доктор помог!

Мне помогают перебраться в коляску. Я сидел и с нетерпением ждал обед. Когда его принесли, потянулся за ложкой и смог удержать ее в правой руке, но она, к сожалению, еще тряслась и съесть суп мне помогла все та же милая К.. Но второе, хоть и под ее чутким надзором, ел уже сам, а значит не все потеряно. Был отчетливо виден шанс подняться и еще пожить, продолжить писать, зарабатывать, обслуживать себя. Опасения в тот момент вызывала левая рука, которая толком не работала. Я с трудом мог двигать пальцами, не имея возможности удержать ею даже кусочек хлеба. Как мне рассказали впоследствии, руку я отлежал, произошла деформация структуры кости. Это усложнило ситуацию с ней, но об этом позже.

Дни шли медленно, но с постоянными успехами. 5 февраля родители привезли одежду с разрешения врача, помогли одеться, и я смог наконец то сесть с ними рядом и обнять их. А шестого числа уже сам, одной рукой, с помощью ног, которые хоть имели мало сил, но уже оказались под моим контролем, оделся с утра. Попросил доктора Я.