Рейс 1142 Уфа-Москва бесплатное чтение

          Когда двадцатисемилетний Аршинов узнал, что дед по материнской линии, проживающий в Уфе, скончался от сердечного приступа – парень испытывал скорбь ровно пятнадцать секунд. Потом нахлынула тайная, непристойная, но великая радость. Финансовая подпитка Дмитрию была необходима. Понятное дело, такая вещь, как деньги – нужна всегда, но именно сейчас Диме позарез надо было закрыть кредит за машину, а он остался без работы. Винить в этом можно было только себя.

Проспал, как последний сурок, а когда, взъерошенный примчался в магазин стройматериалов, где работал консультантом – директор Анжела Олеговна сухо потребовала написать заявление по собственному желанию. И тут уж он сам был виноват. Потому что это было не в первый раз и надо было всего лишь заглянуть в глаза директрисе и слёзным голосом рассказать жалостливую историю о том, как маргинальные соседи всю ночь не давали ему спать. Но на этот раз в Диме почему-то вдруг взыграла гордость. Он молча прошёл вслед за женщиной в кабинет и написал заявление. А жить в Москве, в съёмном жилье, не имея работы – это однозначно билет на улицу.

Оставшись в своей крохотной комнате, Аршинов рвал и метал до тех пор, пока вдруг не раздался телефонный звонок. Глянув на экран, парень решил сначала не отвечать, потому что номер был незнакомый, но палец уже непроизвольно нажал на кнопку приёма.

–– Алло! – неприветливо рявкнул он, готовясь послать ко всем чертям любого спамера или мошенника.

–– Димочка! Здравствуй… Это тётя Рашида, соседка твоего деда. Он… – звонившая женщина всхлипнула, а затем сбивчиво рассказала парню о трагедии.

Незадолго до кончины дед Коля уезжал в какое-то путешествие и оставлял ключи от квартиры тёте Рашиде. Он очень переживал за любимые фикусы, второе из своих увлечений (первой и самой сильной страстью были женщины).

Бдительная соседка являлась, спокойненько поливала цветы и уходила, пока в один из дней, открыв дверь, вдруг не учуяла тяжёлый сладковатый запах, который обычно не предвещает ничего хорошего. Удивлённая, она обследовала все комнаты в поисках источника вони, потом прошла в спальню, где неоднократно уже была. Именно там, заглянув под кровать, она обнаружила изрядно попорченного процессами разложения деда.

Он лежал под кроватью, словно полез в узкое пространство за какой-то вещью. Там его и прихватил сердечный приступ. Правда, хотя бы дверь не пришлось вскрывать.

– А у меня же, как назло, простуда была! Сильный насморк, нос запахи совсем не различал! – сокрушалась тётя Рашида, – только я так и не поняла, ездил он куда-то или нет. Врачи сказали, Николай уже четыре дня, как того… Может быть, и ездил, потому что ключи он оставлял пару недель тому назад. Зашёл с запасными, наверное, да полез за чем-то под кровать, тут его прихватило. А я и не знала, ворона старая! Два дня тому назад заходила, цветы поливала и ничего не почуяла!

Нет, Аршинов вовсе не был корыстным подонком и не ждал, когда же престарелый родственник скончается. Напротив – он даже не задумывался о том, что дед Коля может так внезапно уйти. Ведь мужику было шестьдесят семь, выглядел он крепким, вёл здоровый образ жизни и до сих пор был большим ценителем женской красоты. Любовницы у него менялись с такой скоростью, что Дима только цокал языком от восхищения. Причём женщины любили деда не за деньги, ибо жил он довольно скромно, а… Непонятно за что.

         Впрочем, Дима предполагал, почему дед Коля пользовался такой популярностью у противоположного пола. Это у них было наследственное. Большая мужская сила – вот что отличало род Аршиновых. И сам Дима, чего греха таить, сильно тянулся к противоположному полу. Девушек он менял ничуть не реже, чем дед, а то и намного чаще (учитывая его возраст это было вполне логичным).

Папы у парня не было, в графе «отец» свидетельства о рождении стоял жирный прочерк, поэтому папу Диме заменил дед Коля. А когда мать тринадцатилетнего мальчика настигла внезапная нелепая смерть в виде оторвавшегося тромба – дед стал ему вместо обоих родителей.

После окончания колледжа Дмитрий решил, что Уфа для двух Аршиновых тесновата, ему захотелось попытать счастья в Москве. Там он устроился на работу продавцом-консультантом, снял комнату у престарелой семейной пары и начал потихоньку обустраиваться.

Конечно, вместо иномарки, «понаехавшему» в столицу в поисках лучшей участи Диме следовало взять в ипотеку какую-нибудь завалящую жилплощадь, хотя бы маленькую комнату в коммунальной квартире. Но когда логика и житейская мудрость брали верх над молодостью, безбашенностью и желанием показать свою бесконечную крутость?

К тому же, Дмитрий Аршинов питал слабость к представительницам женского пола, а как известно, нет способа лучше, чем подъехать к девице на шикарной тачке! Впрочем, степень крутизны его машины подвергалась некоторому сомнению, но не мешала казаться ему внушительным, по крайней мере, в своих собственных глазах.

Да, это был не поджарый спорткар, похожий на элитную гончую, готовую сорваться с места и мгновенно унестись в заоблачные дали, но, чёрный «Хавэйл» (про себя Аршинов называл его «лаваш») оказался довольно удобным во всех планах. К тому же, Дима давно понял одну вещь: совсем не так важно, какая у тебя тачка (если это, конечно, не «ока»), намного главнее для девушки – чтобы кавалер приезжал за ней всюду, куда только можно.

Уяснив эту нехитрую истину, Аршинов начал интенсивно ухлёстывать за девицами. Повезло парню и в том, что пожилые хозяева не слишком лезли в его личную жизнь, к тому же плохо слышали, а потому, девочек к себе он водил смело, соблюдая элементарную субординацию.

Сначала Дмитрий действовал по принципу «главное, чтобы была живая», потом остепенился, стал присматриваться, выбирать тех, что покрасивее и пофигуристей. Он сам не заметил, когда увлечение красивыми девушками перешло в некую разновидность коллекционирования, стало приносить спортивный азарт.

Теперь он не видел в красавицах объект вожделения, а стремился заполучить в свою копилку очередную победу. Личность девушек в этом бешеном калейдоскопе спортивной гонки – терялась, обесцвечивалась, как будто наслаивалась на другие коллекционные экземпляры, и он не смог бы сказать, какой по характеру была позавчерашняя Люда, кроме того, что «сиськи у неё отменные, попа классная, а язык до Киева доведёт однозначно».

Дед, когда-то самый близкий и родной – постепенно тоже становился далекой, размытой фигурой из прошлого. Возможно, поэтому Дима почти не расстроился, узнав о его внезапной кончине. Собравшись в несколько минут, Аршинов откопал в углу спортивной сумки ключи от двухкомнатной квартиры, купил онлайн билеты на самолёт в Уфу и отбыл.

Дима прилетел в столицу Башкирии погожим сентябрьским днём. Осень дарила последние тёплые дни, лаская в объятьях «бабьего лета» и настроение у Димы было почти радужным. Да, конечно, повод для приезда был печальный и памятуя об этом, парень поддерживал выражение тяжёлой скорби на лице.

Первым делом, Дима позвонил в дверь тёти Рашиды, той самой соседки, которая как раз и сообщила ему о печальном событии.

– Кто там? – через некоторое время раздался голос соседки. Она оставалась бдительной невзирая на наличие глазка в двери. Дима удивился, как при такой настороженности, тётушка не смогла заметить в квартире мёртвого деда?

– Это я, Дима, внук Николая Ивановича, – поспешил ответить Аршинов. Замки загрохотали, соседка осторожно выглянула в приоткрывшуюся щель, потом узнала Диму и кинулась ему на шею.

– О-хо-хо, – причитала она, зачем-то усердно вытирая сухие глаза, – вот же беда, Димочка! Такой крепкий мужчина был, никогда и не подумаешь. И бля… Женщины, почитай, до самого конца таскались к нему в гости. А вот так… В одиночестве приходим – в одиночестве уходим, – неожиданно выдала она философскую фразу.

– А где он? – неловко спросил Аршинов. Перспектива войти в квартиру и увидеть труп деда совсем не радовала.

– В морг забрали! – ответила соседка, перестав изображать вселенскую скорбь и вытирать несуществующие слёзы. – Ты уж, Димочка, с похоронами сам разбирайся. Чем смогу, помогу, конечно, но совсем я разболелась из-за деда твоего. И то, я ж тоже не девочка, мне скоро шестьдесят. Давление ночью подскочило, думала, за Николаем Ивановичем отправлюсь…

На время отключив приём информации, Дима мысленно облегченно вздохнул. Меньше всего он хотел бы сейчас увидеть деда. За свою жизнь парень только один раз был на похоронах и навсегда запомнил желтоватое, неподвижное, ставшее чужим лицо матери. Тогда он даже не смог до конца осознать, что перед ним его родная мама, понимание пришло гораздо позже, но ощущение глухой тоски и безнадёжности осталось в памяти навсегда.

–– Пойду, тёть Рашида, – устало произнёс Дмитрий.

–– Да, конечно, Димочка! Дел у тебя сейчас будет очень много. Ты обращайся, если вдруг какие-то вопросы появятся, – охотно отозвалась соседка, прервав свой монолог.

         Входя в квартиру, Аршинов ощутил мгновенную горечь. Как будто только сейчас в полной мере осознал, что деда не стало. В воздухе витал чуть заметный запах разложения, и Дима, поморщившись, открыл окно в гостиной. В спальню он даже не стал заходить, лишь заглянул, страшась увидеть на полу деда.