Элитный университет для неугодных бесплатное чтение

Пролог

Профессор Уна Грейвз сидела за большим столом, красного дерева. Массивную столешницу покрывало новенькое, с иголочки, зелёное сукно. Ректор университета Тербраво́с облюбовал для себя кожаное кресло у камина, тоже явно новое, без следа потертостей или иных отметок частого употребления.

‒ Поздравляю с назначением! ‒ ректор отпил из высокого бокала золотого игристого вина, которым славна провинция Эмпона. Тамошние маги строго хранили свой секрет: пузырьки у поверхности вспыхивали розоватыми искорками, от чего казалось, будто в бокале мерцают звезды. Впрочем, это вино так и звалось: «Эмпо́нское звездное», доступное лишь высшим аристократам и богатым промышленникам.

‒ Благодарю вас, Альберт! ‒ улыбнулась профессор Грейвз. ‒ Когда-то даже не мечтала о переводе в столицу.

‒ Всё что угодно, для любимого преподавателя! ‒ ухмыльнулся ректор. ‒ Пусть Тербравос и находится далеко от столицы… Да что там, вообще далеко от цивилизации, но учатся там отпрыски знатнейших семей.

‒ Верно, ‒ вздохнула профессор Грейвз. ‒ Те, с кем не справляются в других учебных заведениях.

‒ Однако, ни советник Карог, ни верховный судья не могут позволить, чтобы их дети остались без образования. Спешу напомнить, что у Тербравоса весьма достойная аккредитация!

‒ О, да! И соответствующая репутация! ‒ криво улыбнулась седовласая профессор.

Ректор университета Тербравос Альберт Вайс не любил долгих вступлений.

‒ Кстати о репутации. Именно благодаря тому, что сын советника Карога учится в моём университете, вы получили это назначение. Я заехал к вам не только для того, чтобы поздравить с назначением. Смею теперь просить об ответной услуге.

Женщина за столом явно напряглась, но всё же спросила:

‒ Я ждала этого назначения несколько лет. Без ходатайства советника, с вашей подачи, пришлось бы прождать ещё столько же. Я очень благодарна, однако, мои связи весьма скромны. Так чем же может помочь простой преподаватель по специализации заклинаний ректору столь элитного закрытого университета?

Черноволосый ректор отставил недопитый бокал и поднялся из кресла. В юности над ним часто шутили, что он лишь слегка не достаёт макушкой до дверной притолоки. Уне пришлось задрать голову ‒ встань она со стула, достала бы своему бывшему ученику лишь до подмышки.

‒ То, о чём я собираюсь просить, вам вполне по силам. У нас освободилось место преподавателя по зельям и магическим субстанциям. Кого из недавних выпускников вы могли бы посоветовать на это место? Конечно, с учётом специфики нашего университета?

Уна ненадолго задумалась. Альберт Вайс ей всегда нравился ‒ старательный, умный, обходительный. Ещё в академии он подавал надежды, не смотря на происхождение. Сыну начальника полицейского управления небольшого провинциального городка нужно было приложить множество усилий, чтобы за двенадцать лет добиться поста ректора университета. Его помощь была неожиданной, и, как оказалось, не бескорыстной.

Она вспомнила о внучке своей старинной подруги Аделины. Очень хорошая девочка ‒ прошлогодняя выпускница Кардосской академии, где Уна преподавала до нового назначения. Где она работает? В библиотеке. Кажется, реставрирует книги: подклеивает разорванные корешки и сводит пятна с испачканных страниц. А ещё ведёт какой-то кружок в местной школе. Вопиющая растрата достойного магического потенциала и знаний! Она была весьма хороша в зельях. Ей бы избавиться от застенчивости… Да и Аделина жаловалась: девочке двадцать лет, а она даже не встречается ни с кем! Сидит в своей библиотеке или возится со школьниками. Нравится ей учить ‒ великолепно! Если у неё с Альбертом что-то получится, будет очень хорошо. Что ж, надо порадовать подругу!

‒ У меня есть кандидатура ‒ в прошлом году Жаклин Тризо была одной из лучших в своём выпуске.

Глава 1

− Синим карандашом чертим круг!

Жаклин оглядела группу. Некоторые ученики старательно обводили шаблон, другие поглядывали на них, пытаясь подражать… Карандаш выскользнул из рук Мориса и покатился к парте Алисы.

− Мадемуазель Жаклин! У меня карандаш упал, можно подниму?

Жаклин мысленно завела глаза до́лу, позволив себе лишь лёгкий вздох.

− Конечно, Морис, подними.

Парнишка подскочил, как на пружине, сделал несколько шагов по проходу, поднял карандаш и, конечно, толкнул Алису, сидящую за первым столом, потом рванул за ленточку в красиво завязанном «конском хвосте».

− Ай! – по аккуратно нарисованному девочкой синему кругу протянулась алая полоса. – Мадемуазель Жаклин! Он меня толкнул! И за волосы дёрнул!

В наивных голубых глазах застыла неподдельная обида. Золотистые волосы растрепались. Довольный мальчишка насмешливо улыбался.

− Морис, садись на место, и постарайся хоть на этот раз вычертить всё правильно. Искусство рисования мандал развивает внимание, моторику и очень пригодится при начертании печатей и сигилл. А ты, Алиса не расстраивайся − сейчас всё поправим.

Девушка подошла к ученице и провела «волшебным» ластиком по рисунку: от портящей вид неаккуратной красной линии не осталось и следа. Хоть какая-то польза от её таланта: Жаклин любила зачаровывать обыденные предметы, чтобы усилить или изменить их свойства. Девочка удивлённо ахнула.

− Вот, держи, − преподаватель протянула ей ластик. – Он стирает только то, что не нужно: просто во время работы думай о желаемом результате.

Алиса просияла, а Морис мстительно сузил глаза. «Надо будет с ним поговорить», − подумала Жаклин. Не успела она отойти к преподавательскому столу, как девочка вскрикнула: мирно стоявшая на столе чернильница неожиданно взбесилась и залила чернилами стол и её платье. Морис хихикал, прикрываясь рукой – не оставалось сомнений – именно он виновник происшедшего.

Пришлось вновь спешить на помощь к рыдающей перепачканной пострадавшей – Жаклин протянула ей свой носовой платок, заговорённый, как и ластик, только с тем отличием, что оттирал грязь с любой поверхности. После того, как девочка им воспользовалась, платок пришлось выбросить – он навечно приобрёл грязно-фиолетовый цвет и больше не желал ничего оттирать, превратившись просто в неопрятную тряпочку.

− Я так понимаю, на сегодня занятие окончено, − произнесла Жаклин. – Задание на дом – дорисовать мандалу, вписать в неё своё желание, а что делать дальше, я расскажу на нашей следующей встрече.

Дети начали собирать вещи со столов.

− Морис!

Парень с вызовом задрал подбородок:

− Да, мадемуазель Жаклин?

− Ты остаёшься.

− Вообще-то у меня много неотложных дел! – в голосе слышалось достаточно бравады, но испуганно заметавшиеся глаза выдавали его с головой.

− В таком случае, их придётся отложить! – твёрдо сказала Жаклин, очень внимательно уставившись на расшалившегося ученика. Дети потянулись из класса. Когда за последней долго копавшейся ученицей закрылась дверь, Жаклин подошла ближе к вальяжно развалившемуся на стуле Морису, села за стол перед ним и, развернувшись боком спросила:

− Тебе нравится Алиса?

Не ожидавший такого вопроса парень мигом подобрался.

− Нет, вот ещё! Я её терпеть не могу!

− Ясно. Очень жаль. Просто думала тебе посоветовать: если хочешь привлечь к себе внимание, подари ей небольшой подарок и предложи дружить… Но, вижу, ошиблась ‒ мой совет тебе ни к чему. Можешь быть свободен, я больше тебя не задерживаю.

Морис немедленно подхватил свою сумку и направился к выходу.

− Что ж, тогда я дам этот совет Равилю – ему Алиса давно нравится, − парень замер, а потом потянулся к дверной ручке, бормоча:

− Я этому Равилю расквашу нос!

− Что, прости? – ручка никак не желала поворачиваться, как парень ни старался. Наконец, он бросил эту затею и с раздражением развернулся к Жаклин, громко повторив:

− Пусть только попробует сунуться к Алисе! Отведает моего кулака!

− Очень сомневаюсь, − подняла бровь преподаватель, − Потому, что я его только что выдумала. Однако, это позволило выяснить, что Алиса тебе всё же нравится.

Морис уставился на неё с удивлением, а потом растеряно спросил:

− А если и так, вдруг она не захочет со мной дружить?

− Не спросишь – не узнаешь! – философски заметила Жаклин. – Однако, это лучше, чем всю жизнь мучиться неизвестностью и упустить свой шанс.

Она махнула рукой – дверь отворилась.

− Я действительно больше тебя не задерживаю.

«Как же все просто и одновременно сложно в двенадцать лет!» − подумала девушка, пряча в саквояж блокнот, ручку, цветные карандаши и альбом для рисования.

Пройдя по опустевшим школьным коридорам и вышла в парк. Осень она любила и ненавидела одновременно. Любила за тихие дни, когда в воздухе мёдом разлит покой, под ногами шуршат палые листья, будоража лёгким дымным запахом, а небо на закате окрашено во все цвета радуги. Ненавидела за начало занятий во всех учебных заведениях, вечную суматоху в школьных коридорах и нравоучения тети Аделины, к которой возвращалась после летних каникул от родителей, живших ещё южнее, в Тартасе.

Тётя любила её непомерно, и желала лишь хорошего, но в своём понимании.

− Девочке скоро двадцать один! – вещала она при встрече своей сестре, матери Жаклин. – Что вы себе думаете? Ей пора замуж! Красота – товар скоропортящийся! Её давно пора познакомить с кем-нибудь перспективным и обязательно из хорошей семьи!

Мама Жаклин лишь отмахивалась, папа вовсе бежал куда глаза глядят от таких разговоров. Тётя же не оставляла попыток привести свои планы в исполнение. Девушку передёрнуло: вспомнилась «случайная» встреча с сыном тётиной подруги в прошлый четверг. Они с Аделиной, по её настоянию, отправились вечером в театр: «Ах, дорогая! Я так хочу посмотреть эту пьесу! Карминда говорила о ней только хорошее!»

Совершенно случайно, их места оказались рядом с местами подруги и её сына: «Да, она помогла приобрести билеты! Это же новая постановка! Знаешь, как сложно достать билеты в нынешнее время?» Этот странный тип с томными глазами, словно две маслины, сочащиеся маслом, не выпускал руку Жаклин, как она ни старалась от него вырваться. Он то и дело близко склонялся к ней, дышал в шею и шептал на ухо какую-то белиберду! Не удивительно, что она сбежала от него прямо в антракте, сославшись на головную боль – всё равно в таких условиях смотреть представление было невозможно.

Дома тётя битый час читала ей мораль: оказывается, этот тип работал в крупном банке не то главным клерком, не то управляющим… Ах, да какая разница! Девушка покачала головой: не стоит тратить прекрасный вечер на подобные воспоминания. Лучше насладиться теплом и последними лучами солнца перед закатом!

Тётин дом находился в конце парковой аллеи: небольшой двухэтажный особнячок, выстроенный дядей, служившим когда-то давным-давно заместителем мэра. Дяди не стало одиннадцать лет назад, а дом достался бездетной Аделине, с удовольствием принимавшей у себя любимую племянницу.

Жаклин поднялась на высокое крыльцо, украшенное изящной ковкой, открыла резную дубовую дверь, и тихонько проскользнула в прихожую, немного загромождённую большим старинным шкафом с зеркальной дверцей. Изо всех сил она старалась не шуметь, в надежде незаметно проскочить в свою комнату.

− Жаклин, это ты? – немедленно донесся из гостиной голос тёти, манерно жонглировавший каждым словом, будто ребенок разноцветными леденцами, прежде чем отправить их в рот. Стиснув зубы, чтобы не зарычать, Жаклин перевела дух и откликнулась:

− Да, это я, тётя Аделина!

− Иди сюда, дорогая! У меня для тебя очень хорошая новость!

Жаклин оставила саквояж на антикварной тумбе, вдела ноги в пушистые домашние туфли и прошла в гостиную, затопленную мягким светом от многочисленных вычурных бра.

Ещё нестарая, очень ухоженная, тётя Аделина, в домашнем халате, сидела на кушетке с цветочной обивкой, держа в одной руке тонкую фарфоровую чашку с кваном, в другой − какое-то письмо. Увидев Жаклин, она демонстративно помахала ей письмом:

− Мне тут подруга, Уна прислала весточку… Она работала в нашей академии, здесь, в Кардосе! Представляешь, её перевели в столицу! Теперь она будет преподавать в Королевской Академии!

− Как замечательно! – искренне обрадовалась девушка. Она хорошо помнила профессора Уну Грейвз, которая вела специализацию магических заклинаний. Кстати, она единственная из педагогов разобралась, что Жаклин намного проще писать, чем выступать перед аудиторией.

‒ Это ещё не все! Уна выбила тебе место преподавателя зелий и магических субстанций в престижном месте!

‒ Что? ‒ девушка от удивления растеряла все слова.

‒ Да, ты завтра же едешь устраиваться в закрытый элитный университет на острове Тербравос! Там учатся отпрыски знатнейших семей!

Жаклин тяжело вздохнула.

‒ А отказаться можно? ‒ спросила она. В районе солнечного сплетения основательно поселилось неприятно будоражащее чувство беспокойства.

‒ Ни в коем случае! ‒ категорично ответила тётя Аделина.

***

Чтобы добраться до острова Тербавос в Тсотском архипелаге, Жаклин пришлось ехать на поезде через всю страну, до прибрежного города Халум, откуда отправлялся островной паром. Пять дней, проведённые в пути, сильно измотали её. Никак не хотелось верить, что привычная уютная Кардосская библиотека навсегда осталась позади, да и к своему кружку черчения и рисования мандал она привыкла больше, чем хотела признавать.

Уставившись в окно на проплывавшие мимо редкие селения и небольшие городки, девушка думала о том, хватило ли духу Морису последовать её совету? Очень жаль, если парнишка так и не решился – она не однажды видела, как Алиса бросает на него тщательно скрываемые заинтересованные взгляды.

Девушке нелегко далось это путешествие.

После объявления тёти, она битый час спорила с ней, но та и слушать не желала никаких возражений, одним взмахом руки отметая любые её аргументы. Но мириться с тем, что вот так, одним махом за её спиной всё решили и запросто распоряжаются её судьбой, Жаклин тоже не хотела. Она на все выходные заперлась в своей комнате, устроив тётке Аделине бойкот.

Однако, тётушка показала, что бороться такими методами с нею бесполезно. Придя на следующее утро на работу в библиотеку, девушка обнаружила, что ушлая родственница уже побеседовала с заведующей и побывала у директора школы, не погнушавшись выдернуть его в свободное время.

− Ты тут больше не работаешь! Удачи на новом месте, − таков был ответ заведующей, старательно прятавшей глаза.

Пришлось собираться, внутренне кипя от праведного гнева. На самом деле девушка понимала, что уехать подальше от помыкающих ею родственников – хорошая идея, но поддаваться в очередной раз на теткины интриги так не хотелось!

***

С попутчиками повезло: в купе вместе с нею ехала дама средних лет, ни на минуту не отрывавшаяся от толстой книги в тёмном переплёте с золотыми буквами. Спросить Жаклин постеснялась, но удовлетворила любопытство, стоило даме ненадолго отлучиться. Она полистала несколько страниц, тщательно позаботившись о том, чтобы не сдвинуть закладку – красивую расшитую ленту с кистями на концах.

Выяснилось: дама – любительница откровенных любовных романов с детально описанными постельными сценами. Наткнувшуюся на один из подобных отрывков, Жаклин от стыда бросило в жар, и она поскорее положила книгу на место. Осталось постараться отвлечься на что-то более достойное. Выбор оказался невелик – либо почитать захваченное с собой впопыхах «Руководство по магическим материалам, используемым для создания надёжных артефактов», либо отправиться к проводнику за кипятком. «Руководство» отвлекало плохо, поэтому девушка взяла большую кружку, насыпала на дно заварки и вышла в коридор.

Неожиданно из соседнего купе вывалился спиной вперёд молодой мужчина и налетел на неё, больно впечатав в простенок между окнами. Кружка с сухой заваркой выскользнула из рук, а Жаклин не сдержала возглас боли, сильно ударившись плечом, и тут же получив от неловкого пассажира удар локтем под рёбра. Мужчина немедленно отпрянул, а девушка, не удержавшись на ногах, свалилась на пол, держась за бок.

− Эй, с вами всё в порядке? – раздался из купе красивый баритон. В дверях показался темноволосый парень с пронзительными синими глазами, одетый в синевато-серый изысканный сюртук. – Флабер! Когда за проигрыш получаешь щелчок по лбу, надо за что-нибудь держаться! Ты чуть не убил прелестную пассажирку!

Он протянул Жаклин руку, помогая встать.

‒ Прошу простить моего товарища! Флабер не умеет проигрывать. Ну, ничего ‒ дорога предстоит длинная ‒ научится.

Заметив на полу чашку, он поднял её, протянул Жаклин и добавил:

‒ Позвольте, я провожу? Хорошо, что вы не успели набрать кипятка ‒ иначе могли обвариться вместе с дурашкой Флабером.

Жаклин смущённо кивнула, потом помотала головой…

‒ Да, то есть нет… Хорошо, что не успела набрать; провожать не надо.

‒ Может, если вы позволите, я схожу за чаем для вас? ‒ предложил провинившийся парень, которого назвали Флабером. ‒ Всё-таки я виноват перед вами!

‒ Ну, что вы! ‒ Жаклин окончательно смешалась, щёки покрылись ярким румянцем, а в голове сделалось совсем пусто. Хотелось лишь одного ‒ оказаться подальше отсюда. Из купе появился ещё один мужчина, с лихо закрученными кавалерийскими усами, явно постарше остальных двоих.

‒ Что тут происходит? О мадемуазель! Проходите к нам! Сейчас придёт проводник ‒ он обещал принести нам чего-нибудь из вагона-ресторана! У нас весело: Флабер споёт петухом ‒ он проиграл в твист-хоп. Выпьете с нами «Звёздного», а Гарвей научит играть в карты… Куда же вы?

Жаклин со всех ног пустилась обратно к своему купе, мысленно проклиная себя за излишнее любопытство, весёлых симпатичных парней, за неловкость и навязчивые извинения, саму железную дорогу, университет Тербравоса вместе с тётей Аделиной и профессором Уной Грейвз.

Вернувшись в купе, девушка уселась на свой диван и попыталась успокоиться, бездумно листая «Руководство по магическим материалам». Вернулась соседка, вскользь взглянула на Жаклин, и вновь погрузилась в свой неприличный роман.

Тут дверь открылась и на пороге возник проводник с подносом, прикрытым белоснежной салфеткой. Он поставил его на столик, заставив попутчицу ненадолго оторваться от книги.

‒ Это от господ из купе, что через три от вашего, ‒ пояснил проводник. ‒ Они передают вам тысячу извинений и настоятельно приглашают к себе.

Он покосился на даму, бросавшую из-за книги любопытные взгляды, и добавил:

‒ А от себя: советую вам, не соглашаться на приглашение! Столь юной девушке нечего делать одной в компании незнакомых молодых мужчин. Они выпивают и играют в карты. Абсолютно не подходящее для вас место!

‒ Совершенно с вами согласна! ‒ подала голос дама и вновь спряталась за книгой.

‒ Не собираюсь я никуда идти! ‒ вспылила Жаклин.

‒ И поднос забрать? ‒ предположил проводник.

«Да с какой стати все вздумали командовать, что мне делать, куда ходить, принимать угощение, или нет?»

‒ Поднос оставьте! ‒ твёрдо сказала она. В конце концов, должна же быть какая-то компенсация за ушибленный бок и массу позора?

− Как скажете! – покладисто кивнул проводник и бросил, скрываясь за дверью: «За посудой зайду позже».

Под салфеткой оказался пузатый белый чайник с ароматным чином, чашка с блюдцем, вазочка с конфетами в разноцветной фольге, какой-то странный фрукт, похожий на грушу, плошка с дорогущими орехами кри, два пирожных темно-фиолетового цвета с красиво выложенными ягодами малины…

− Не хотите ли выпить со мной чина? – спросила Жаклин попутчицу. – Тут столько всего – одна не управлюсь!

− Предпочитаю не принимать подачки от незнакомцев! – отчеканила дама, вновь прячась за книгой.

− Что ж, дело ваше.

Жаклин налила себе чина, попробовала пирожное, оказавшееся просто божественным. «Пусть мне будет хуже!» − подумала она, поглядывая в сторону подобравшейся дамы. От лицемерия ей стало противно. Она демонстративно раскрыла «Руководство» и, наконец, по-настоящему погрузилась в чтение – новые ученики жаждут знаний −необходимо подготовиться как следует!

***

Жаклин никогда не бывала в Халуме – город сильно удивил её. Железная дорога проходила прямо по широкой набережной. Градостроители решили сэкономить, оборудовав лишь один вокзал − для железнодорожного и морского транспорта. Всё-таки определенное удобство было в таком расположении – сойдя с поезда, пассажиры сразу могли купить билеты на суда или паром, ходивший по всему архипелагу, связывавший острова между собой и континентом.

С удовольствием распрощавшись с мрачной дамой, не сказавшей более ни слова до самого конца поездки, девушка встала в очередь за билетами на паром, идущий к Тербравосу.

− О! Стеснительная попутчица! – девушка отвела глаза от расписания отправлений, висевшего над кассой и с потрясением уставилась в знакомые синие глаза, − Вам понравились пирожные и фрукт скиллы? А конфеты? – мои любимые, между прочим!

Он огляделся и добавил:

− Нечего вам тут стоять! Сейчас Рамб купит билеты… − он резко возвысил голос: −Эй, Рамб! Еще один билет возьми! Тут наша обиженная попутчица!

Мужчина в военной форме, стоящий в начале очереди, не обернувшись махнул рукой.

Мимо прошествовала светловолосая девушка в красивом дорожном платье, тащившая огромный чемодан на колёсиках. Она презрительно смерила Жаклин взглядом и гордо прошествовала прямиком к кассе, минуя очередь. Синеглазый красавец присвистнул, провожая её восхищённым взглядом.

− Вот это куколка! – произнес подошедший к ним парень, который так неудачно обрушился на Жаклин в поезде. Он не сразу заметил её, прикипев глазами к нарочито вышагивающей яркой девице. – Она кажется тоже со второго! Только учится наверно на бытовом курсе.

− Ну, да! Не к законникам же её! – кивнул синеглазый.

− И не к боевикам! – кивнул его дружок. – Может к медикам? С радостью полечился бы у такой целительницы!

− Ага! С удовольствием стал бы клистиры принимать! – хихикнул синеглазый. – Сейчас позабавимся!

Он достал из кармана колоду карт, блестевших золотыми срезами. Жаклин вздохнула и хотела отойти, но парень ухватил её за руку:

− Э, нет! Ты куда? Гляди, вон Рамб уже с билетами идёт! Вообще, держись нас – не пропадёшь!

Только сейчас заметивший Жаклин Флабер округлил глаза в притворном ужасе:

− Ты тоже в университет? Первый курс? За что же такую малышку да в нашу «волчью стаю»?

Девушка, раздосадованная слишком быстрым переходом к фамильярному обращению, хотела ответить, но парень с картами слегка подтолкнул её, себе за спину и скомандовал:

− Тихо! Тузы не любят болтовни!

Жаклин попыталась, наконец, возмутиться, но так и замерла с открытым ртом: колода в руке парня зашевелилась, от неё сам собой отделился туз «любовников» и замер над остальной колодой в воздухе, слегка подрагивая, как задетая струна арфы. Карточный повелитель выпустил руку девушки и резко махнул ладонью, не дотрагиваясь до поблёскивающей золотом висящей в воздухе карты. Та рванула вперед со скоростью молнии – Жаклин не смогла уследить за нею. Мгновение – и вот золоченый туз «любовников» уже вновь в руке парня, повернувшегося с довольной улыбкой к девушке – чтобы оценить произведенный эффект.

Жаклин так и не успела ничего сказать – в толпе раздался громкий «Ах!» а через некоторое время, высокий вскрик, взорвавший воздух, словно петарда в дни празднования торжества святой Габриелы Мертвой. Пытаясь разглядеть, что произошло, Жаклин встала на цыпочки, но это оказалось лишним. Мимо со всех ног, уже далеко не так грациозно, пробежала заносчивая девушка с чемоданом, придерживая падающую юбку.

− Меня зовут Гарвей! – представился ухмыляющийся картёжник.

− Это была очень злая и жестокая шутка! – отчеканила Жаклин, − Я не желаю иметь с вами ничего общего!

Она развернулась и направилась в конец очереди.

− Да постой! Куда, ты? А билет!

− Отдайте его той девушке, которую так легко походя обидели! – ответила Жаклин, не обернувшись.

Она заняла очередь за невысоким коренастым мужчиной, беспрестанно вытиравшим лысую голову красным клетчатым платком – видимо, ему было очень жарко. Через некоторое время к ней подошел спутник Гарвея и Флабера, что предлагал ей в поезде присоединиться к веселью.

− Мадемуазель! Я взял вам билет, не отказывайтесь. Учитывая очередь, вы попадёте на Тербравос только к вечеру – на каждый паром берут только по двадцать пять человек с поклажей. А Гарвей… Он непредсказуем, как осеннее небо: вот только светит ласковое солнце и через минуту уже гроза, а то и град. Не держите на него зла! Он также себя контролирует, как погода.

Жаклин молча забрала билет из рук мужчины, но потом не удержалась и сказала:

− В детстве на вашего Гарвея пожалели розги, причём, совершенно зря! Он мужчина, а не дождь или ветер!

Усач странно посмотрел на неё, но девушка не пожелала дальше продолжать разговор, развернулась и направилась в сторону причала.

***

Палуба парома плавно покачивалась на волнах. Жаклин выбрала место на корме. Она опустилась на жесткую скамью, поставив дорожный саквояж на колени − пусть не так комфортно, как в салоне, зато на открытом воздухе. Погода стояла прекрасная – мягкое тепло октября она любила намного больше июльской жары. Северные холода со снегами и ледяными ветрами в этих широтах воспринимались как что-то сказочное, далёкое от реальности.

До сегодняшнего дня она не бывала нигде дальше родного Тартаса и Кардоссы, находившиеся на холмистых равнинах. Морские пейзажи Халума и побережья будоражили новизной. Всё хотелось рассмотреть получше: причудливые вулканические скалы, тёмного, красновато-серого оттенка, на которые обрушивались зелёные морские валы, сбиваясь в бахрому белой пены; тропические пальмы, увешанные тяжёлыми орехами; парусные лодки, снующие по бухте, резные корабли, заходящие в гавань и стоящие на рейде…

Паром медленно вышел из бухты, направляясь в открытое море, где на горизонте в туманной дымке виднелись несколько горных пиков, венчавших острова. Жаклин по наивности думала, что Тербравос – ближний к берегу. Как она ошиблась! Когда паром прошёл мимо первого острова, она забеспокоилась и спросила у дамы, сидящей рядом:

− Разве это не Тербравос?

− Что вы! Это Харпта! – ответила та. – Впервые в наших краях? Едете в университет?

− Да, − ответила девушка. – А когда же будет Тербравос?

− До него еще около двух часов пути. Мы скоро будем проходить мимо Лекты – это вулканический курорт с лечебными грязями и горячими источниками. Обратите внимание – там будет очень красивое здание здравницы – местная достопримечательность!

Жаклин привстала, чтобы получше разглядеть остров, пока он не оказался слишком далеко. Когда паром прошел мимо, она вновь уселась обратно на скамью и вытащила из саквояжа тёплый палантин – от воды потянуло промозглой прохладой. Сидевшая рядом дама застегнула плотный шерстяной жакет, а унылый мужчина с кудрявыми каштановыми волосами в зелёном берете, поплотнее замотал шею коричневым шарфом.

В душе Жаклин поселились противоречивые чувства: она никак не могла насмотреться на окружавший прекрасный пейзаж, но чем ближе паром подходил к Тербравосу, неумолимо выраставшему на горизонте, тем сильнее нарастало беспокойство. «Это от неизвестности», − успокаивала она себя, только рассуждения ничуть не помогали. Когда полоса причала замаячила совсем рядом, а матрос, проверявший билеты на входе и отдававший швартов, провозгласил: «Тербравос! Конечная!», её трясло не хуже, чем перед экзаменом.

Дружелюбная женщина в жакете обогнала Жаклин в проходе.

− Заглядывайте ко мне выпить квана: в нашей кондитерской лучший альфахор на всём побережье! – она сунула в руку девушке яркий буклет, с изображением красивого сервиза и праздничного торта. Жаклин хотела поблагодарить, но сзади раздался недовольный голос: «Вы проходите? Не задерживайте!», − заставивший её поскорее рвануться к выходу. После долгой поездки в поезде, а потом плавных покачиваний парома, девушке казалось, что земля продолжает ехать под ногами.

Остров казался огромным, а точнее, вовсе не островом, а частью побережья. По длинной набережной сновали грузчики, у причала стояли два больших корабля – шла разгрузка. Плавно уходящие в высь скалы, словно кустами, обросли многочисленными домами, украшенными колоннами, изящной ковкой и лепными фигурами. Узкие улицы, вымощенные рыжим кирпичом, вились между ними лентами праздничного серпантина.

Отправляясь в поездку, Жаклин почему-то казалось, что раз университет находится на острове, значит, кроме него там ничего не будет. Реальность ошеломила открытием – Тербравос ничуть не пустыннее родного Тартаса, а может, ещё более густо населён! Вокруг девушки простирался большой, вполне современный город, где жизнь текла своим чередом, не стремясь соответствовать её наивным ожиданиям. Ступив на ровную яркую кладку набережной, она поначалу немного растерялась: куда теперь?

Люди с парома тянулись дружной толпой к овальной площадке за высокими коваными воротами. Жаклин двинулась к ней вместе со всеми. Неожиданно, стоявший рядом с одной из больших карет мужчина громко крикнул: «Улица Ликий!» К нему немедленно направились две женщины и мужчина. Это словно послужило сигналом остальным возницам. Тут и там слышалось: «Западный округ!», «Северная бухта!», «Вишнёвый проезд!». Это же попутный транспорт! − обрадовалась девушка. Отдельно, ближе к дороге, стояла красивая резная карета – её возница ничего не выкрикивал, а чинно стоял с табличкой, гласившей: «Университет Тербравос». У девушки будто камень с души свалился.

− Вот видишь, малышка! Как бы ни старалась отвертеться, а придётся ехать с нами! – её обогнал Флабер, подмигнул и быстрее ринулся к карете.

− А ещё и в общем университете учиться! – Гарвей бесцеремонно подхватил её под руку и поволок к карете. Жаклин попыталась вырваться, но он больно сжал плечо и резко дёрнул.

− Что вы себе позволяете! – возмущенно воскликнула девушка.

− Не больше позволенного тобой! – прошипел парень. От холодной злости в его голосе по спине Жаклин пробежал холодок. – Говоришь, розги на меня пожалели? Да что ты знаешь! Таких как ты нужно учить уважению!

Девушка растерянно оглядывалась, в поисках помощи…

− Рамб отбыл обратно! Он свою миссию выполнил – доставил меня на остров, − улыбка молодого человека напоминала оскал. – Надзиратели убрались! Можно расслабиться!

− Мсье де Ансола! – высокий темноволосый мужчина, стоявший с табличкой, отбросил её и широкими шагами направился к ним. – Так вести себя недостойно! На вас не похоже!

− Ректор Вайс! Решили лично встретить учеников? – Гарвей отпустил Жаклин, у которой вырвался облегчённый вздох. Фамилия Гарвея показалась очень знакомой, только она никак не могла вспомнить, где слышала её… Ректор Вайс?!

− И похоже, правильно сделал! – строго ответил мужчина, отбирая её саквояж. – Не слишком уважительно вы приветствуете новых преподавателей! Жаклин Тризо, если не ошибаюсь? Мадам Грейвз описала вас, однако, она забыла упомянуть, насколько молодо выглядите.

Девушка застенчиво улыбнулась, кивнула, а потом, спохватившись, добавила:

− Добрый день! Александр Вайс?

− Приятно познакомиться! – кивнул ректор, затем помог ей забраться в карету, где уже сидели Гарвей и Флабер. Вайс поднялся по ступеням последним и захлопнул дверцу, скомандовав вознице:

− Биваль, можно ехать!

Карета тронулась с места. Флабер с хитрой улыбкой поглядывал на Жаклин, а Гарвей, скрестив руки на груди, безразлично уставился в окно. Повисло тяжелое молчание, лишь слегка разбавленное поскрипыванием колёс и цокотом копыт по мостовой. Девушка тоже стала смотреть в окно, откуда открывался прекрасный вид. Через несколько минут карета выехала на длинную парковую аллею – побережье и постройки скрылись за деревьями. Они так долго ехали по парку, что казалось, ему не будет конца. Наконец, впереди показались две башни, серая и белая – дорожка проходила между ними. За башнями начиналась большая площадь с красивыми зданиями, фонтаном-чашей, из которого била вверх на два человеческих роста мощная струя воды, и бронзовой статуей какого-то человека в треуголке с тростью в руке.

− Это лорд Скриг – основатель университета. Он был родом из Грента. Да-да! Того самого, где отгремела война с магами, − решил удовлетворить любопытство Жаклин ректор. – Только он основал университет очень задолго до неё. Лорды проиграли и теперь там даже сама магия вне закона! За адептами охотятся будто за бешенными собаками – да вы, наверно, сами знаете.

Что-то такое Жаклин слышала – тётушка шепталась с подругами, неизменно замолкая, стоило ей войти в комнату. Сложно представить – магия вне закона?

Ангвана была бедна сильными магами – в школе обучали азам владения перенаправлением энергии, но и это удавалось не многим. Те, у кого получалось, успешно использовали силу в быту и старались всячески развивать таланты. На самом деле, продемонстрированное Гарвеем владение силой поражало. Причём, так бездарно используемое!

Природа дара Жаклин была иная – она умела преобразовывать вещества – отсюда и выбор профессии. Левитировать предметы было её заветным желанием, но это – увы! – никак не удавалось.

− А я слышал, − подал голос Флабер, − лорды устраивали в своих лабораториях противоестественные эксперименты: скрещивали животных и людей! Только вот не понятно, зачем?

− В светской беседе такое обсуждать не принято, − сказал ректор, − Если хотите знать, спросите мэтра Золи – преподавателя истории. Только предупредите его заранее – он посвятит урок истории Грентской войны.

− Я тоже прослушала бы эту лекцию! – спонтанно вырвалось у Жаклин. Гарвей с презрительной улыбкой бросил взгляд в её сторону, а Флабер откровенно развлекался, разглядывая девушку.

– У нас в академии преподаватель истории ничего не рассказывал об этом, − стушевалась девушка.

− Не удивительно. Дело в том, что это история дальних стран и в обычной государственной программе не предусмотрены часы на освещение данных событий, − спас положение ректор. − Более того, на высшем уровне рекомендовано не заострять внимание юных умов на магах Грента и их методах. Но, как вы наверно уже поняли, у нас нестандартное учебное заведение, поэтому подход к программе несколько иной. Мы стараемся донести до наших учеников самую разную информацию, как можно полнее. Будущим политикам и государственным деятелям необходимы самые достоверные сведения.

− Ага, даже сидящим на скамье запасных, − пробормотал Гарвей. Ректор расслышал его – Жаклин заметила, как он слегка вздрогнул, однако, возражать не стал.

Повисло тяжелое молчание. К счастью, карета подъехала к высокой арке, украшенной лепными щитами с символами факультетов: котёл – бытовая магия, молния – боевая, весы – символ специалистов по магическим веществам, чаша с падающей в неё каплей – целители, меч – символ служителей закона и порядка.

− Конечная остановка! – провозгласил Флабер, открывая дверцу, едва карета остановилась. Гарвей вышел вслед за ним, не проронив ни слова, даже не взглянув в сторону Жаклин, чему она была в тайне рада.

Ректор вышел за учениками и подал руку девушке.

− Ваши вещи прибудут позже? – спросил он, покосившись на саквояж в её руках.

− Э-э-э… − она вначале не поняла суть вопроса. − Нет, это всё!

Жаклин отдала должное тактичности Альберта Вайса – он не стал комментировать, ограничившись словами:

− Пока устраивайтесь – мадам Крифи, помощница смотрителя Биваля, поможет вам, а заодно проведет небольшую экскурсию по основным помещениям. Остальное узнаете в процессе. Пока отдохните с дороги. Если голодны, загляните в столовую – наши повара найдут, чем угостить. В четыре пополудни зайдите ко мне – введу вас в курс дела и отвечу на вопросы. Будет великолепно, если с завтрашнего дня приступите к работе.

− Хорошо, благодарю! – неуверенно ответила девушка. Ректор слегка поклонился в знак прощания и отправился по длинной аллее в другой конец здания.

Жаклин прошла в массивную дубовую дверь с искусно вырезанными знаками весов в кольце из перевитых веток плюща на створках. Девушка думала, что Кардосская академия отличается богатым убранством помещений… Как она ошибалась! От самого порога узорчатый мраморный пол вестибюля устилали зелёные ковры с мягким ворсом. Стены, покрытые красивыми ткаными шпалерами в тон, украшали множество картин, изображавших разнообразные пейзажи, жанровые сцены охоты и сельского быта, портреты неизвестных людей в разных, порой, странных костюмах. С потолка спускалась многоярусная хрустальная люстра, напоминавшая водопад обилием многогранных висячих элементов, заливавшая зал мягким светом.

Рядом с резной мраморной лестницей, полого поднимавшейся вверх, с одной стороны стояла бронзовая копия уже знакомой статуи лорда Скрига, основателя университета, а с другой стороны – самые настоящие рыцарские доспехи – много веков назад в таких против врага выступали прославленные воители прошлого. Жаклин с открытым ртом уставилась на странный конусообразный шлем с пышным плюмажем из перьев неизвестной птицы. Девушке такие доспехи приводилось видеть только на картинах и иллюстрациях в книгах.

− Это парадный доспех Арагорна Строптивого, отвоевавшего земли от Гринеи до самого Зеленого мыса у диких племён красных карликов, − по лестнице неторопливо спускалась полноватая женщина лет сорока, в тёмном платье с белым кружевным воротничком. – Его нашему университету предоставил сам король. Вы же знаете – младший принц, Роланд, учится у нас!

Заметив удивлённый взгляд Жаклин, женщина улыбнулась:

− Вы ведь Жаклин Тризо, новый педагог по зельям и магическим материалам? О! Кого у нас только нет! Сплошь отпрыски титулованных и богатых семей со всех концов Ангваны. Есть даже иностранцы и один парень с севера − из Нового Гампаса – странный, правда, немного…Ну, да кто из нас без греха! – она хитро подмигнула, а Жаклин совсем растерялась. – Ну, не тушуйтесь! Выше нос! На самом деле у нас хороший коллектив преподавателей – ректор Вайс славно потрудился – старается пригласить самых перспективных и амбициозных сотрудников. Номад, например, что был раньше на вашем месте, метил уйти на следующий год в главные специалисты королевской лаборатории по магическим составляющим, пока его не нашли в парке… Ой! – она прикрыла рот, виновато глядя на девушку, а потом с раздражением всплеснула руками. – Да вы все равно узнаете! Он повесился на суку самого большого граба – как только сумел веревку перекинуть? Эх, какое горе! Только семестр начался… Так подвёл нас, так подвёл! Хорошо, вы откликнулись – обычно в такое время уже все разбрелись по вакансиям! Знаете, как тяжело найти хорошего преподавателя после начала учебного года?

− Милена! Ты бы хоть представилась сначала, а потом вываливала на бедную девушку последние сплетни! – вслед за женщиной спускался сухощавый мужчина лет пятидесяти, с благородной проседью в смоляных волосах. – Прошу прощения за мою ж…э-э-э… помощницу. Меня зовут Жак Биваль, смотритель этого заведения, а эту словоохотливую мадам – Милена Крифи.

− Мы женаты уже больше двух лет, а он всё представляет меня своей помощницей! – возмутилась мадам Крифи, но у самой в глазах плясали лукавые искорки.

− Достаточно! – смотритель Биваль лишь слегка повысил голос. Мадам Крифи с недовольством глянула на него, но промолчала.

− Заговорила я вас, − произнесла она извиняющимся тоном, − А вы устали с дороги. Пойдемте, провожу в ваши комнаты. Заодно, мерки снимем – выдам вам преподавательскую форму – да, у нас тоже дресс-код. Его высочество наследный принц Тристан, курирующий наш университет, лично распорядился, чтобы форма была не только у учащихся – «это способствует равенству и пресекает возможности снобизма», − явно процитировала она официальный документ. – Обзаведётесь таким же платьем, как у меня – думаю, вам пойдёт!

«Форма – так форма!» − пожала плечами Жаклин. Может, это к лучшему – на самом деле, она немного переживала за собственные скромные платья, вспомнив нарядную ученицу, над которой некрасиво подшутил Гарвей. Нет, бедной себя Жаклин не считала – преподавательского жалования вполне хватало на жизнь. Тетя Аделина бывшая без ума от моды часто брала её с собой в походы по бутикам и модисткам – девушка неизменно оставалась равнодушной к обилию вычурных нарядов и аксессуаров. Её могла привлечь красивая вышивка, или необычное кружево, но наряжаться подобно Великосветской Франзине ей казалось глупым. Как тётя ни старалась привить ей вкус к пышным нарядам и косметике – преуспеть не сумела.

− Не бойтесь! Вам выделили другие комнаты – помещения несчастного Номада стоят закрытыми до особого распоряжения ректора.

Они подошли к двери с блестящей бронзовой табличкой, на которой, под изображением весов, красивыми каллиграфическими буквами значилось: «Магистр Ж.Тризо». Жаклин не сразу сообразила, что это она!

− Что ж, открывайте! – мадам Крифи с улыбкой вручила ей ключ, который сам мог служить украшением. – На всякий случай, у меня есть ещё запасные ключи от вашей двери. Но лишь у меня! Даже у ректора без ведома жильцов нет доступа к личным комнатам! У нас строгие правила − это касается как преподавателей, так и студентов.

Жаклин легко провернула ключ в замке, со щелчком отперла дверь и вошла в просторную гостиную, обставленную с изысканной простотой. На круглом столике в центре, стоял красивый букет цветов в расписной вазе.

− Подарок ректора, к назначению, − пояснила мадам Крифи, на недоумённый взгляд девушки.

У окна стояло большое кресло, обитое зелёным плюшем, очень удобное на вид. Рядом со столом стояли четыре стула – на одном из них висело тёмно-синее платье с кружевным воротником и манжетами.

− Пройдите в спальню, примерьте – я подожду здесь, − попросила мадам Крифи. – Подогнать − дело двух минут. Лучше это сделать сразу – потом вам придётся меня ловить по всему университету.

Жаклин послушно взяла форму и прошла во вторую комнату, обнаружив ещё одну дверь, ведущую в индивидуальную небольшую ванную. Быстро, как могла, она переоделась – форменное платье было велико в талии и груди. Ощущая себя пугалом, девушка вышла к ожидающей её помощнице смотрителя.

− О! Совсем неплохо! – провозгласила женщина, − Чуть подправить…

Она просто разгладила ткань рукой – та послушно принимала нужную форму. И правда, через несколько минут, которые Жаклин провела, затаив дыхание, платье идеально сидело на фигуре.

Мадам Крифи отошла на пару шагов, критически оценивая свою работу. Потом ещё раз повела пальцами по боку и, наконец, провозгласила:

− Готово! Теперь хорошо.

Отражение в зеркале неожиданно понравилось Жаклин: оттуда смотрела светловолосая молодая учительница – «магистр» − поправила она саму себя. Платье неуловимо добавляло строгости её юному облику.

− Мой вам совет, − напоследок перед уходом сказала мадам Крифи, − Подберите волосы в высокую причёску – это придаст строгости. Если не умеете, я вас научу, только немного позже. Вот, пока возьмите шпильки – потренируйтесь.

Она протянула на ладони маленький мешочек – девушка могла поклясться − только что его там не было! – а затем вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Ждать помощи Жаклин не собиралась – на такая уж она неумеха! Вспомнив движения мадам Крифи, она собрала волосы в высокий хвост, закрепила обшитой тканью резинкой, закрутила пышным узлом и закрепила шпильками, а потом пригладила руками, немного подкручивая некоторые пряди и закрепляя их новыми шпильками. В результате получилась довольно сносная строгая «учительская» причёска. «Вдовий узел» − так её пренебрежительно звала тётя Аделина, неизменно отдавая предпочтение каскадам локонов, подколотым золотыми розами или бантами сверкающими бриллиантами.

Здесь нет тёти, чтобы раздражающе указывать на разнообразные «несовершенства», только почему-то её стало не хватать. А как уютно им бывало прохладными вечерами, когда Мина, бессменная служанка Аделины вот уже много лет, растапливала камин душистыми сосновыми дровами и подавала в изящной фарфоровой чашке горячий шоколад! Странно, но по собственному дому Жаклин так не скучала.

Мама, занятая на работе в магазине одежды, приходила домой только к вечеру, а папа вечно уезжал в командировки за тканями и фурнитурой для швейной мастерской при том же магазине, где работала мама. С девяти лет Жаклин после школы была предоставлена самой себе. Если бы не врождённая ответственность, жизнь её могла сложиться совершенно по-другому. Не к месту вспомнилось, как она, задерживалась в кружке рисования, самостоятельно возвращалась домой в темноте.

Девушка развесила в шкафу свои нехитрые наряды, потом хотела застелить постель и обнаружила, что уже всё сделано. Книжный шкаф был пуст − Жаклин водрузила на полку гордый томик «Руководства по магическим материалам». Что ж, начало положено! «Нужно купить хотя бы чашку с ложкой и полотенце» − подумала девушка. Красивый чайный сервиз обнаружился на полке в резном шкафу рядом с окном, а целая стопка чистых полотенец – в ванной, за зеркальной дверцей потайного шкафчика. Нужно отдать должное, мадам Крифи позаботилась абсолютно обо всём!

Глава 3

Заглянув вечером в аудиторию – нужно же разведать, где предстоит работать − она в очередной раз поразилась богатству, царящему в Тербравосе. Аудитория зельеварения была в меру вместительной, но выглядела компактной. Возможно такой эффект достигался благодаря дубовой отделке – резные панели на стенах, высокий потолок артесонадо [1], рисунок которого напоминал любимые Жаклин мандалы. Уюта добавляли удобные столы с откидными крышками и мягкими стульями с зеленой обивкой. Рисунок резьбы на кафедре повторял потолочные орнаменты…

В небольшом кабинете за дверью, спрятавшейся за кафедрой, в большом шкафу она нашла всё необходимое для сегодняшней демонстрации к занятию. Здесь был отдельный шкаф, полный книг – она успела лишь слегка пробежаться глазами по корешкам, отметив очень хорошую профессиональную подборку. Настроение потихоньку начало подниматься – похоже, здесь были созданы все условия не только для студентов.

И вот, план урока был составлен, материалы готовы, она сама тоже… Поднявшись за два часа до начала занятий, Жаклин поняла, что руки холодеют, встать с кровати тяжело, но улежать ещё сложнее: её накрыло паникой. «Спокойно! Спокойно!» − бормотала она, подставляя лицо под прохладные струи воды из медного крана в собственной ванной.

В шкафу обнаружилось ещё два тёмно-синих платья, походивших на вчерашнее, висевшее тут же, только с разной формой воротничков и слегка отличавшиеся деталями кроя. Жаклин могла поручиться, что заперла дверь на ночь, а до рассвета в комнату никто не входил! Взяв себе на заметку спросить об этом мадам Крифи, она решила примерить одно из новых платьев – оно село идеально. Оставалось только завертеть волосы в узел и отправляться в столовую за порцией утреннего квана.

За раздачей стояла красивая девушка в поварской форме; из-под белой шапочки, покрывавшей волосы, выбилась кудрявая рыжая прядь.

− Доброе утро! – поздоровалась с нею Жаклин.

− Доброе! – кивнула девушка. – Вам кван?

− Да, и круассан с джемом, если можно.

− Советую взять с собой ещё пару бутербродов, − девушка зевнула, прикрыв рот рукой и извинившись. – После урока захочется перекусить, а за пятнадцатиминутный перерыв в столовую можно не успеть. Преподаватели обычно так и поступают. Пару пакетиков чина или квана могу дать – для заварки.

− Давайте! – согласилась Жаклин. – А вы с какого факультета?

− То есть? Не поняла вас, − удивилась девушка.

− Где вы учитесь? Уверена, не на боевика.

Сонная девушка постояла некоторое время соображая, а потом звонко рассмеялась.

− Я своё уже отучилась! Не здесь правда – в кулинарной школе, в городе. Для того, чтобы стать студенткой этого университета, у меня слишком простая семья. Но спасибо, комплимент приятный!

− Да я, в общем-то тоже не графиня… − пробормотала Жаклин, отмечая значительно потеплевшую улыбку повара. – Меня зовут Жаклин.

− Магистр… − поправила девушка.

− Да, магистр Тризо, если официально.

− Я – Ханна – повар-кондитер!

После чашки великолепного квана со сливками и хрустящего круассана, Жаклин почувствовала себя гораздо лучше. До занятия оставалось сорок минут. Она не спеша вышла из столовой, постепенно заполнявшейся студентами, прошла по аллее, зашла в учебный корпус и в вестибюле едва не столкнулась с Освальдом Кранцем, в неизменном черном камзоле. Видимо, на магистра боевой магии понятие единой формы не распространялось. От неожиданности Жаклин упустила из рук бумажный пакет с бутербродами.

− Доброе утро, − пробормотала она, наклоняясь за ним, едва не стукнувшись лбами с расторопным магистром, уже успевшим его схватить.

− Доброе утро! – Кранц помог ей подняться и сунул в руку злополучный пакет. – Прошу прощения, если испугал.

− Ничего страшного. Сегодня с утра я немного рассеяна.

− Так соберитесь! У вас первый урок! Нечего вести себя, как девица на выданье! – начавшее было формироваться более приятное впечатление об этом хмуром человеке, мгновенно улетучилось.

Девушка промолчала, собираясь пройти мимо, но магистр поймал её за руку, вынуждая задержаться.

− Не будьте ребёнком! – процедил он. – Дуться будете дома! Неужели вы ещё не поняли, куда попали? Здешние баловни судьбы прожуют вас и выплюнут, оставив валяться на полу безутешно рыдающей над своей горькой судьбой! Не говорите потом, что вас не предупредили!

− Отпустите мою руку! – отчеканила Жаклин.

− Я лишь хотел сказать: если будут проблемы, обращайтесь! Наслышан о вашем конфликте с Гарвеем…

− Благодарю, но мне нужно готовиться к занятию! – девушка вырвалась и быстрым шагом направилась к лестнице – аудитория зельеварения находилась на втором этаже. Настроение основательно испортилось. Хуже того − закрались сомнения, действительно ли она в состоянии справиться… «Ну уж нет! Это никуда не годится! Детям ведь нравились её уроки! А взрослые – это те же дети, только более осознанные – иногда, и выше ростом! Получалось справиться с подростками, выйдет и со студентами!»

В аудиторию она вошла уже уверенно ступая и гордо подняв голову, готовая штурмовать валы вопросов и сопротивляться шквалам возможных острот. «Я пришла сюда нести знания! Это главное, а остальное – второстепенно!» − прошептала девушка, поднимаясь на кафедру.

− Золотые слова! – прозвучал в ответ тонкий голосок. – Давненько в этих стенах не звучало таких!

От неожиданности Жаклин подскочила и стала озираться, в поиске источника голоса. Не увидев никого, она решила, что ей померещилось. Не желая больше терять времени, девушка разложила на столе пособия и повесила сбоку от доски плакат, на котором в центре был изображен слиток серебра, постепенно меняющий форму, а сбоку кристаллическая решетка с подвижными связями, выделенными красным цветом. В учебнике эта тема находилась в середине, но девушку это не смутило. Рядом с собой она положила «Руководство по магическим материалам, используемым для создания надёжных артефактов», которое привезла с собой, заложенное на нужной странице трофейным тузом.

Кстати, неплохо было бы попробовать протестировать его и выявить принцип работы, подумала она, но в этот момент двери открылись и в аудиторию потянулись студенты. Жаклин с замиранием сердца разглядела в их форме цвета всех пяти факультетов. Во втором ряду маячила зелёная шевелюра Патрика Шульмана – он улыбнулся ей, кивнул, а потом вновь заговорил с темноволосым сокурсником, между делом выкладывая учебник, тетрадь и ручку. В первом ряду с краю Жаклин заметила Айву – она поздоровалась, поглядывая почему-то немного настороженно.

Перед самым звонком в аудиторию прошел Гарвей, обдав Жаклин ледяным взглядом. За ним вошел Флабер, хитро ухмыльнувшись и ещё один незнакомый студент в красно-синем шейном платке – свободных мест больше не осталось.

Прозвенел звонок, разговоры постепенно стихли.

− Доброе утро! Меня зовут магистр Жаклин Тризо. Я буду вести у вас два предмета…

− Мы уже поняли! – её перебил спокойный голос. − Вас взяли на место Номада, который, бедолага так не любил собственный предмет, что повесился на суку.

Жаклин вскинула глаза к последней парте, где расплылся в злорадной ухмылке Гарвей, но вопрос прозвучал не от него. Сидевший рядом студент-боевик продолжал:

− Неужели вы тоже так себя не любите? Или предпочтёте сбежать как можно скорее?

Девушка растеряно обвела взглядом аудиторию. Многие студенты удивлённо оглядывались – видимо, обычно такое не позволялось. Айва сидела, сжав кулаки и опустив глаза на стол перед собой. Шульман оглянулся на Гарвея, от чего кривая улыбка того стала ещё шире. Повисла тишина – студенты ждали ответа. Жаклин отчаянно залилась краской – так случалось всегда, когда она попадала в центр внимания большого числа людей. «Только не мямлить!» внутренне прорычала она.

− Простите, как ваше имя? – как могла, спокойно произнесла она.

− Что, побежите жаловаться, как обиженная девчонка?

− Ответьте пожалуйста на вопрос, − она подпустила металла в голос.

− Риан Майвель, а что?

Майвель… Очень знакомая фамилия… В газетах что-то было о масштабном строительстве подвесного моста, соединяющего два берега Гронданте, самой широкой реки в Мофалии − спроектированного графом Майвелем! Сын-боевик у инженера-конструктора?

‒ Я вас запомню, ‒ произнесла Жаклин. ‒ Продолжим занятие. Вначале я хотела бы познакомиться с вами ‒ буду называть имя из журнала, а вы отзывайтесь пожалуйста. Итак, Орландо де Абли…

‒ Это я! ‒ с места поднялся уже знакомый по столовой блёклый молодой человек, который вручную мыл посуду. Жаклин кивнула ему, он сел на место.

В конце списка на букву «А» стояло имя «Гарвей де Ансола». Взяв себя в руки, девушка произнесла его, так твёрдо, как могла.

‒ Мы уже с вами знакомы! ‒ звонко произнес парень.

‒ Спасибо, я помню, ‒ ответила Жаклин и перешла к следующему имени, неловко задев рукой «Руководство по магическим материалам», с грохотом свалившееся на пол. Золоченый туз-закладка с алым лебедем, сложившим крылья в форме сердца, немедленно вывалился на пол. Парень с первой парты, чьего имени еще не называлось, немедленно поспешил поднять и то и другое, чтобы вернуть на стол.

‒ Вирт, это моё! ‒ голос Гарвея заставил парня замереть на месте.

‒ Благодарю вас, ‒ Жаклин забрала книгу и закладку, как ни в чём не бывало.

‒ Магистр! ‒ в голосе Гарвея натянутой струной дрожал гнев. ‒ Кто научил вас присваивать чужие вещи?

Девушка скрестила взгляд с горящими яростью глазами студента. Сама не зная, чего хочет добиться, она вздёрнула подбородок и отчеканила:

‒ Если это ваше, попробуйте забрать!

Парень, поднявший книгу, поскорее уселся за свой стол, желая поскорее уйти с «линии огня». Похоже, он уже был не рад, что решил оказать небольшую услугу. Гарвей не тронулся с места, лишь протянул руку, а глаза его уже не просто горели, а пылали. Карта, лежащая на столе, медленно-медленно поползла к краю стола. Парень заметно побледнел, лицо прочертили тени, но он продолжал тянуться из другого конца аудитории к своей карте. Жаклин прижала туза рукой, а потом просто взяла его и положила в книгу.

‒ Что ты сделала? ‒ выкрикнул Гарвей, бессильно повалившись на стул.

‒ Я? Ничего, ‒ ответила Жаклин. ‒ Похоже, ваша игрушка сломалась. Советую поразмыслить, что могло вызвать поломку. А мы, с вашего позволения, продолжим занятие. Так как у нас урок по предмету «магические субстанции и материалы» то темой его станет живой металл.

Она обвела аудиторию взглядом, с удовлетворение отмечая, что студенты, до этого момента, с интересом следившие за её перепалкой с Гарвеем, теперь смотрят лишь в сторону кафедры. «Так, ‒ подумала она, ‒ первая главная веха пройдена! Как говорила профессор Уна Грейвз, если сразу не привлечешь внимание аудитории, потом собрать его будет в разы сложнее».

‒ Как известно, ‒ продолжала она, ‒ живой метал ‒ встречается в природе крайне редко, но не это обуславливает его высокую стоимость. Кто знает, что делает его таким дорогим?

Она вновь оглядела помещение ‒ молодая девушка, на вид совсем ребенок, в форме целителей, робко подняла руку.

‒ Да, мадемуазель… Представьтесь пожалуйста.

‒ Корин Дорси, ‒ ответила та звонким голоском. ‒ Может быть, живой металл дорог из-за того, что его сложно добыть?

‒ Благодарю вас, Корин! Отчасти вы правы. Живой металл, второе его название – полиаморф, действительно очень сложен в добыче. Известно единственное в мире месторождение ‒ в округе Ксантория, что на востоке нашей страны. По названию месторождения, этот металл ещё называют ксантрий…

Тут она заметила ещё одну поднятую руку.

‒ Да, мсье Шульман?

Парень с зелёными волосами поднялся, неуверенно улыбаясь.

‒ Всего лишь сьер, но благодарю такое обращение…

По аудитории поползли смешки. Жаклин немного запаниковала, но Патрик продолжал:

‒ Я хочу дополнить ответ Корин. Ксантрий самый дорогой из металлов, потому что из него изготавливают самые послушные и сильные артефакты: он отзывчив к воздействию и обучаем.

‒ Все верно, Патрик! Вам с мадемуазель Дорси по баллу за верные ответы.

Она раскрыла журнал и записала отметки карандашом.

‒ К счастью, в лаборатории нашего университета нашлось немного ксантрия, а потому, я смогу продемонстрировать его свойства наглядно. Но пока занесите в конспект его свойства ‒ они на доске.

Жаклин подождала пока студенты запишут, отметив, что Гарвей, буравя её тяжелым взглядом, так и не притронулся к своей тетради. Зато Риан Майвель, сидевший с ним рядом, сосредоточенно писал, то и дело поглядывая на доску.

‒ На самом деле, все свойства ксантрия до конца не изучены, ‒ продолжала Жаклин. ‒ Известно только, что он способен принимать разные формы по велению мага, накапливать энергию и сообщать действие, обусловленное используемым заклинанием, другим предметам.

‒ А что это значит? ‒ спросила с места красивая брюнетка во втором ряду.

‒ Говоря простым языком, крупицы ксантрия достаточно, чтобы, например, обыкновенный перстень, стал настоящим магическим предметом. Он будет нести в себе свойства, которые вы в него заложите. Сегодня я хочу провести с вами опыт: мы прямо в этой аудитории, создадим магический артефакт. Кто хочет выступать добровольцем?

Гарвей и Шульман одновременно подняли руки.

‒ Сьер Шульман, подойдите пожалуйста ко мне.

‒ Ну, конечно! ‒ немедленно отозвался брюнет. ‒ Кто бы сомневался!

‒ Гарвей, уймись уже! ‒ девушка не подозревала, что улыбчивый зеленоволосый парень способен на такой жесткий тон.

‒ Ах-ах! Не тебе, «дядюшка», рассказывать, что мне делать! ‒ скривился Гарвей, однако, больше не проронил ни слова.

Патрик вышел к кафедре. Жаклин, отметила про себя, насколько можно ошибиться в человеке, доверяя лишь первому впечатлению. Ей казалось, что он не способен на серьёзность. В столовой она слишком растерялась и смутилась, не успев как следует его рассмотреть, лишь подивилась: зачем красить волосы в такой необычный цвет? Сейчас рядом с ней стоял словно другой человек – тяжеловатая нижняя челюсть и упрямый подбородок говорили о твёрдости характера, а сосредоточенно-спокойное выражение лица выдавало уверенность в себе. Однако в уголках сияющих голубых глаз затаилась улыбка, сообщающая любому, что перед ним всего лишь маска, скрывающая весёлого доброжелательного мальчишку, затаившегося до времени и готового в любой момент сбросить личину серьёзности.

− У вас есть предмет, который вы хотели бы сделать артефактом? – спросила Жаклин.

− Э-э-э… Честно говоря, я думал, что вы предоставите опытные материалы, − тихо ответил Патрик.

− Да, конечно! У меня есть несколько на выбор: пара недорогих колец, серебряная серёжка, булавка для галстука, брошь… Это куплено на обыкновенной летней ярмарке. Выбирайте!

Парень поколебался и протянул руку к булавке.

− Покажите, пожалуйста, будущий артефакт товарищам, − подсказала Жаклин и добавила намного громче, чтобы было слышно в дальних углах аудитории:

− Обратите внимание: заготовка должна быть без отметок и надписей. Если до того на неё было наложено какое-нибудь заклятье, необходимо его нейтрализовать и очистить заготовку от остаточных энергий огненной, водной или земной стихией. Вы знаете, как это делается?

Посыпались утвердительные восклицания.

− Напомню: если предмет из негорючего материала, нужно пронести его несколько раз через пламя свечи, камина или костра, или на десять минут положить в проточную воду. Если артефакт хрупкий или из бумаги, его можно на сутки присыпать солью – она олицетворяет земную стихию. Предложенные предметы были мной предварительно очищены в трёх стихиях.

Девушка взяла со стола серебряный футляр размерами со спичечный коробок, который отыскала в одном из «шкафов с сокровищами» − так она окрестила лабораторные стеллажи. На самом деле, она ещё ни разу не работала с полиаморфом – простой учительнице и библиотекарю он был не по карману. Однако она хорошо запомнила, как эффектно провёл урок по этому металлу старенький профессор Кордарио, сотворив заколку-бабочку, преумножающую красоту для Лионеллы Конти, будущей королевы выпускного бала.

«Профессор Кордарио, посвящаю этот урок вам», − прошептала Жаклин, и кончиком лабораторного ножа сняла тоненькую стружку с блестящей поверхности ксантрия. Девушка с удовлетворением отметила, как быстро затягивается оставленная ею бороздка – материал был отличного качества, без примесей. Она поместила стружку на выбранную Патриком булавку, отложила нож и громко произнесла:

− А теперь следим внимательно. Сьер Шульман, определите цель – желательно одну – которую должен выполнять ваш артефакт. Если хотите, можете озвучить.

Патрик чуть помедлил, а потом произнёс:

− Пусть приносит удачу!

− Это хорошая цель, только слишком размытая. Для создания артефакта необходимо очень чётко определить, что он должен исполнять. Вообще, в магии лучше избегать неопределённости и возможностей двоякой трактовки. Поэтому выберем такую формулировку: «пусть притягивает выгодные владельцу события один раз в сутки».

− А почему так мало − только один раз в сутки? – спросил кто-то.

− Потому что злоупотреблять силой артефакта не стоит, сейчас поймёте из-за чего. Теперь, когда формулировка определена, мы должны выбрать подпитывающий источник – обычно это личная сила мага. Именно по этой причине советуют иногда снимать артефакты, особенно при плохом самочувствии.

Она сделала небольшую паузу, чтобы усилить драматический эффект и перевести дух, а потом продолжала:

− Заклинание активации, чтобы разбудить металл, есть на доске – надеюсь, вы его записали. После произнесения этого заклинания у вас будет ровно двадцать секунд, чтобы задать цель, а потом нужно сразу сказать удерживающее заклинание – оно тоже на доске. Если всё сделано правильно, ваш артефакт готов.

− А что будет, если не уложишься в двадцать секунд? – Патрик уже заметно нервничал − булавка подрагивала в пальцах.

− В таком случае, вы зря изведете дорогой материал, а предмет, который собирались сделать магическим, будет больше непригоден. По этой причине необходимо тщательно продумывать цели и умещать формулировку в коротком предложении. Будет проще, если записать – меньше вероятность сбиться. Я помогу вам.

Жаклин быстро написала формулы на маленьком листочке бумаги и протянула Патрику.

− Итак, если готовы, начинайте!

Парень глубоко вздохнул и стал громко читать:

− Аперра сципидус лакора верме…

Студенты, занимающие первый ряд столов дружно ахнули. Маленькая стружка приобрела цвет раскалённого металла и потекла, быстро впитываясь в серебро булавки.

«Цель! Говори цель!» – зашептали одновременно несколько взволнованных голосов. На них зашикали: «Не мешай!». Патрик скороговоркой произнёс: «Эта булавка притягивает к владельцу выгодные события… − тут он запнулся. Аудитория затаила дыхание. − И необходимую информацию один раз в сутки». Поплывший ксантрий начал быстро впитываться в серебро, которое теперь сияло несвойственным ему светом.

− Закреп, − подсказала Жаклин. Патрик прочёл. Булавка сверкнула последний раз и погасла, приобретя совершенно обычный вид. По лицу Шульмана стекла капля пота – он провёл по лбу, и с непониманием уставился на влажную ладонь.

− Создание артефактов – очень энергоёмкий процесс, − ободряюще улыбнулась ему Жаклин. – Живой металл сильно упрощает дело и сберегает силы мага, но расход всё равно большой. Вам, сьер Шульман лучше отдохнуть сегодня. Возьмите, − она протянула студенту заготовленную заранее плитку шоколада. – Скорая помощь при истощении, в том числе эмоциональном. Можете вернуться на место.

Патрик взял шоколад и протянул ей булавку, но девушка с улыбкой покачала головой.

− Это ваше. На память о сегодняшнем уроке. Вам десять баллов за отличную работу.

Подождав, пока Патрик займёт своё место ‒ походка парня с каждым шагом всё сильнее выдавала усталость ‒ Жаклин продолжала:

‒ Я бы хотела дополнить сегодняшний урок информацией, немного не вписывающейся в его рамки, но напрямую относящейся к предмету, а точнее, к созданию артефактов. Кто знает, как артефакт привязать накрепко к единственному владельцу, чтобы он служил только ему и узнавал хозяина среди прочих?

Поднялось несколько рук.

‒ Да, мадемуазель с третьей парты, во втором ряду!

Яркая брюнетка в форме факультета боевой магии поднялась с места.

‒ Для этого существуют специальные оговоры. Сегодня, например, был использован один из них, когда упоминалось, что булавка должна служить своему хозяину для привлечения удачи.

‒ Верно, мадемуазель…

‒ Александра Ким.

‒ Мадемуазель Ким, вам балл за верный ответ. Кто дополнит?

‒ Кровь.

Повисла пауза.

‒ Сьер де Ансола, вы хотите ответить?

‒ Для самой надёжной привязки используется кровь, ‒ произнёс Гарвей.

‒ Подойдите, пожалуйста, ‒ Жаклин вновь достала туза. ‒ Можете его забрать.

Гарвей прошёл к кафедре и взял карту.

‒ Вы использовали для привязки колоды свою кровь? ‒ спросила девушка.

‒ Да! ‒ с вызовом ответил он.

‒ Ни при каких обстоятельствах не допускайте, чтобы на ваш талисман, или другой магический предмет, попадала чужая кровь ‒ таким образом сбивается настройка. В этом правиле есть исключения, но, если вы хотите узнать об этом больше, спросите преподавателей по артефактике и боевой магии, ‒ Жаклин повернулась к аудитории.

‒ На сегодня занятие окончено. Кто не успел, дописывайте, если есть вопросы, задавайте.

Гарвей, не успевший далеко отойти от кафедры, обернулся. На его окаменевшем лице нельзя было прочесть ни одной эмоции.

‒ Чья кровь попала на мою карту? ‒ спросил он.

‒ Думаю, вы и так поняли, ‒ пожала плечами Жаклин.

− Как так вышло? Ведь туз лишь срезал… − он замолчал, смотря перед собой.

− Случайность, − пожала плечами девушка, не обратив внимания на его последние слова. – Просто случайность и очень острые края.

Мимо них к выходу проходили студенты, торопясь на перерыв. Больше не говоря ни слова, Гарвей развернулся и вышел. Аудитория быстро пустела. Жаклин начала убирать пособия, стирать информацию с доски – следующее занятие должно было начаться через три часа – первый курс, зелья. Она как раз снимала плакаты, когда за спиной послышался тихий вздох. Обернувшись, она увидела Шульмана, не спешившего покидать свое место. Цвет лица студента мало отличался от его же волос. Девушка немедленно бросила тряпку и поспешила к нему.

− Патрик, вам плохо?

Даже яркая голубизна его глаз подёрнулась налётом усталости и дурноты, приобретя мертвенный оттенок стали. Вздохнув ещё раз, он ответил, с заметным усилием:

− Пустяки, пройдёт, просто посижу немного. Я вам не мешаю? Сейчас-сейчас! Я уйду… − он хотел подняться, но ноги явно не держали.

− Какие глупости! – возмутилась Жаклин. – Да на вас лица нет! Нужно позвать доктора!

Она дотронулась до ледяных рук, попыталась прощупать пульс на запястье – он едва ощущался.

− Вы ели шоколад? – только спросив, она заметила на столе нераспечатанную плитку. – Ну, что же вы!

− Не люблю сладкого, − пробормотал Патрик.

− Воспринимайте его как лекарство! Тем более, это чёрный шоколад, − она быстро разломала плитку и бесцеремонно разорвав обёртку, вручила парню большой кусок. – Нужно немедленно съесть! А я пойду за помощью!

− Нет! – он удержал её руку, с неожиданной прытью. – Не зовите никого, пожалуйста!

− Но вам необходимо немедленно к врачу! Это серьёзно! Так и до выгорания недалеко! – девушка изо всех сил пыталась не поддаваться панике. В первое же занятие и такой серьёзный просчет! Как же она так промахнулась? Перед опытами всегда предварительно выяснялся у студента уровень магического потенциала… Рисковать здоровьем учеников недопустимо…

Она вдохнула, выдохнула, стараясь взять себя в руки. Каковы меры первой помощи при перерасходе сил? Шоколад – есть. Следующее − горячее питьё, укутать, согреть… Жаклин метнулась в кабинет, где осталась шерстяная шаль, которую она набрасывала больше для уюта, нежели для тепла – сойдет! Замотав уже не сопротивляющегося Шульмана шалью, она вернулась, чтобы вскипятить воду в реторте на маленькой портативной печке. Укрепляющий отвар − то, что нужно! Через пять минут она совала во всё ещё холодные руки парня большую чашку, источавшую тонкий аромат трав.

− Выпить до дна! – скомандовала она. – И шоколад доесть!

Постепенно краски возвращались на лицо Патрика.

− Я даже предположить не мог, что вы мастерица пыток! А с виду такая милая! – заявил он, нехотя откусывая от тёмной плитки.

− Вы о чём? – не поняла девушка.

− Об изобретении новой пытки – шоколадом. Терпеть его не могу! – он поморщился, пред тем, как откусить следующий кусок.

− Шутник, значит! – серьёзно ответила Жаклин. – Вам, похоже, действительно лучше. У меня для вас плохая новость − шоколад придётся если не полюбить, то иметь при себе, раз не умеете силы рассчитывать. Как же вы меня напугали!

− Простите!

− На самом деле, сама виновата… Это вы меня простите. Будет нам обоим урок на будущее: вам – учиться силы рассчитывать, а мне лучше доносить до студентов…

Почему-то не хватало воздуха. Она сделала глубокий вдох, а на выдохе полились слёзы. Шульман с удивлением уставился на неё, забыв о чашке. Девушка пыталась прекратить плакать, но ничего не выходило: слёзы продолжали литься ручьём.

− Да уж! Прав ректор Вайс! Негодная вам досталась преподавательница по зельям! – между всхлипами, отворачиваясь, прошептала Жаклин, но Патрик расслышал.

− Неправда! Вы прекрасно вели урок! Всем очень понравилось! А как Гарвея осадили – загляденье! С ним, между прочим, даже его отец не всегда может сладить! Так что нашему университету с вами повезло!

− Повезло, как же! – девушка ещё раз всхлипнула и попыталась пояснить: − Не обращайте внимания, это нервное, просто переволновалась. Сейчас…

Она сделала пару шагов к кабинету, собираясь накапать себе успокоительной настойки, но чьи-то руки, развернули её и сомкнулись за спиной, сжимая в объятиях. На щеку упала зелёная прядь, а окрепший голос прошептал куда-то в макушку:

− Не плачьте! Я тоже знаю одно средство, как помочь при расстройстве – поддержка и дружеские объятия. Всё у вас получится!

Жаклин попыталась отстранится, но Патрик держал – мягко, но крепко. Внезапно она поймала себя на мысли, что вырываться совсем не хочется, а слёзы и вправду высохли.

− А талисман-то действует! – закончил парень, заметно повеселев.

Жаклин отпрянула – на этот раз, Шульман не стал её удерживать.

− Всё-таки вы…шутник! – сердиться на него не было сил. Девушка с удовлетворением отметила его значительно улучшившийся вид. – А к целителю всё-таки обратитесь.

− Как скажете! – с порозовевших губ парня не сходила улыбка.

Неожиданно раздался громкий хлопок – Жаклин вздрогнула от испуга. Шульман, успокаивающе произнёс:

− Это сквозняк. Кто-то неплотно притворил дверь.

Он подхватил свою сумку и быстро попрощался, направляясь к выходу.

− Сегодня отдыхайте! – не отставала Жаклин. – Хорошо бы прогуляться, побыть на воздухе.

Патрик, не оборачиваясь, только махнул рукой и скрылся за дверью.

***

«Запомните свой впервые проведённый урок! Знайте: волнение – это нормально! Если кто-то скажет, что ему всё равно – не верьте. И ещё: когда для вас уроки станут столь привычны, что превратятся в обычную рутину, вспоминайте иногда тот, самый первый, и не осуждайте учеников за волнение!» Так профессор Уна Грейвз напутствовала выпуск Жаклин.

Эти слова навсегда врезались в память, а вот первый урок, к её стыду, забылся. «Зато, как он прошёл в Тербравосе, не забуду никогда!» − думала Жаклин, идя по коридору. До зельеварения с первым курсом оставалось ещё полтора часа, она решила глотнуть свежего воздуха в парке, а заодно заглянуть в столовую – прихватить чего-нибудь на перекус.

У раздачи собралось множество студентов, все столики были заняты. Толкаться в толпе не хотелось. Девушка вышла из столовой и пройдя мимо статуи лорда Скрига, пересекла площадь, направляясь к кованым воротам парка.

− Добрый день! Как прошло первое занятие? – этот голос врезался в память, вызывая не самые приятные ассоциации. Альберт Вайс нагнал её, когда она неторопливо шла мимо исполинской сикоморы, прикидывая, сколько же времени ей понадобилось, чтобы обрести такие размеры.

− Добрый день!

Жаклин прошла несколько шагов, прежде чем ответить:

− Сложно сказать.

Они некоторое время шли молча – девушка кожей ощущала возникшее напряжение. Ректор подошёл явно не просто так… Может… Она не имеет права молчать!

− Я хотела…

− Я должен…

Они заговорили одновременно.

− Сначала вы, − уступил Вайс.

− На уроке одному из учеников стало плохо. Это моя оплошность: мы проходили живой металл, и он не рассчитал сил, когда создавал артефакт. Мне нужно было…

− Кто? – жёстко спросил ректор.

− Патрик Шульман. Я дала ему шоколад и напоила восстанавливающим чаем, но он должен был обратиться в медпункт.

− Шульман… Шульман… − Альберт задумчиво потёр подбородок.

− У него зелёные волосы, − подсказала девушка.

− А! Да, на самом деле… Ладно. Очень странно! Впрочем, к медикам Шульман не обращался, мне бы доложили. Что с ним?

− Ах, я так и думала! – расстроилась девушка. – Он не мог встать, был очень бледен, холодные кожные покровы, слабое сердцебиение – типичный перерасход сил.

− Почему сразу не позвали на помощь? – нахмурился ректор. – Что вы ему такое поручили?

− Он отказался звать врача, а задание… Артефакт для привлечения удачи. Я на самом деле просчиталась нужно было справиться об энергетическом потенциале студента.

− Что-то тут не так! Дело не может быть в простом талисмане на удачу, тем более живой металл позволяет уменьшить затраты энергии. У Патрика солидный потенциал. До сих пор многие никак не смирятся ‒ он мог стать великолепным боевиком или законником, а выбрал… Нужно будет поговорить с Шульманом. А вам на заметку – вдруг что-то подобное произойдёт, да просто будет беспокоить – немедленно сообщайте мне! Интересно, если бы я не подошёл, неужели ничего бы не сказали?

Девушка потупилась, не зная, что ответить. Скользя рассеянным взглядом по ближайшим кустам, она вдруг встрепенулась, разом забыв о вопросах ректора и предмете разговора: из-под низко нависающих веток, покрытых пламенеющей осенней листвой, торчала пара изящных женских ботинок.

− Смотрите! – она резко протянула подрагивающую руку. От ужасного предположения всё тело прошиб озноб.

− Что такое? – Вайс не сразу смог сообразить, а потом кинулся в кусты, на ходу отрывисто скомандовав: − Стойте здесь!

Через пару томительных мгновений он позвал:

− Подойдите! Нужна ваша помощь!

Жаклин не без опаски раздвинула ветки. На земле лежала темноволосая девушка – юбка в коричнево-синюю клетку задралась, открывая стройные ноги в тонких дорогих чулках. Вайс стоял рядом на коленях, приложив пальцы к шее девушки. «Прощупывает пульс» − отстранённо отметила Жаклин.

− Она жива! Очнитесь! – ректор стал похлопывать по щекам лежащую без сознания. Она тихо застонала и открыла затуманенные глаза. – Вы меня слышите? Как вас зовут?

Девушка ещё плохо осознавала действительность, никак не могла сфокусировать взгляд.

− Не стойте столбом! – рявкнул Вайс на растерявшуюся Жаклин. – Зовите врача! Да, загляните к… − он тихо пробормотал про себя что-то – девушка не расслышала. – Вы же наверняка ещё не знаете, где кого искать! Идите сюда! Останетесь с нею – я пойду за помощью.

Он с беспокойством заглянул в глаза лежащей. Похоже, она начала постепенно приходить в себя.

− Как вас зовут? – повторил ректор.

− К-катрин Руже, − тихо вымолвила девушка.

− Вы помните, что случилось? Как здесь оказались?

− Я… Я была на площади… Говорила с Алисией и Лорной…Где…Почему я здесь?

В больших карих глазах застыл испуг.

− Вы в университетском парке. Мы с мадемуазель Тризо нашли вас здесь только что. Болит что-нибудь? Сможете встать?

− Нет, не болит… − пробормотала Катрин садясь. – Голова кружится.

− Давайте, мы поможем вам встать и проводим в медицинское крыло. Готовы?

Студентка кивнула. Жаклин подала руку, а ректор поддерживал за талию, пока Катрин пыталась подняться и сделать несколько неуверенных шагов. Она кое-как прошла по аллее до ворот, а потом ноги подкосились. Вайс и Жаклин удержали девушку от падения, но было ясно, что идти дальше ей сложно. Оставив церемонии, ректор поднял студентку на руки и быстро зашагал куда-то вправо, бросив через плечо:

− Тризо, не отставайте! У вас скоро занятие?

Девушка взглянула на свои наручные часики и поняла, что до зельеварения с первым курсом осталось пятнадцать минут, о чём сообщила ректору.

− В таком случае идите в аудиторию – пока сам справлюсь. В пять загляните ко мне – обязательно!

Не теряя времени, Вайс пошёл дальше, а Жаклин поспешила к учебному корпусу. Урок с первым курсом прошёл как в тумане – девушка отчитала лекцию, студенты сварили «зелье домохозяек» улучшающее сон и пищеварение, а также обладающее массой других полезных свойств – от очищения столового серебра до удаления пятен со скатерти. Это зелье она часто варила для тётиной домработницы, да и особых сложностей в его изготовлении не было.

Пока студенты помешивали варево в котлах, для удобства разбившись на пары перед глазами девушки то и дело возникало видение торчащих из кустов ног Катрин Руже в тонких колготах цвета тёмного загара. Она никак не могла понять, почему возвращается к ним мыслями…

***

Когда Жаклин училась в пятом классе, начали происходить события, о которых взрослые говорили шёпотом, стараясь, чтобы их не услышали дети. Девочек в школу стали сопровождать отцы или старшие братья, а тех, кто побогаче и вовсе возить в колясках. Жаклин жила у тёти, а у той не всегда было время провожать племянницу до школы. Однажды она возвращалась домой по самой обычной городской улице. Неожиданно перед нею остановилась повозка. Оттуда вытолкнули женщину – всю в крови, платье в беспорядке… Несчастная осталась лежать на тротуаре, а коляска покатила дальше по мостовой. Юная Жаклин тогда бежала до самого перекрёстка, пусть он был и не по пути. Усатый полицейский без лишних слов пошёл за нею, предварительно несколько раз подув в свисток – эта пронзительная трель иногда продолжала будить её во сне.

Потом девочку звали в участок, давать показания. Тётя скандалила, но Жаклин всё равно ответила на вопросы, потому что ей было жаль ту несчастную женщину, о которой запретили рассказывать одноклассницам. Тётя отказалась говорить, что произошло на самом деле. Только по прошествии лет, Жаклин догадалась – насилие! Об этом предпочитали не говорить в светском обществе, но девочки всё равно шептались.

***

Жаклин стояла у доски, наблюдая за сосредоточенными первокурсниками, заглядывавшими в котлы к соседям, чтобы сравнить результаты, а перед мысленным взором стояла картина: истерзанная женщина из детства, её изорванная юбка, дырявые, перемазанные кровью чулки…

Чулки Катрин были в порядке. Её не тащили через кусты, не насиловали – в общепринятом понимании. Почему же тогда Жаклин не покидало чувство, что этот случай похож на тот, из далёкого детства?

Она задала выучить таблицу соответствий для замещающих элементов и выпроводила студентов из аудитории. На часах пробило пять – её ждал ректор. На самом деле ей самой хотелось узнать, всё ли в порядке с Катрин Руже и что удалось выяснить.

[1] Наборной потолок с кессонами, часто с резьбой и росписью.

Глава 4

Селин поливала цветы из маленькой лейки с тонким носиком – в руках кого-то покрупнее, она казалась бы игрушечной. Увидев Жаклин, секретарь кивнула ей, как старой знакомой и, не отрываясь от своего занятия, произнесла между делом:

− Проходите скорее! Альберт ждёт вас.

Жаклин толкнула массивную дверь, ощутив безотчётный трепет. Вайс стоял у окна, рассеянно уставившись на открывавшийся вид. Услыхав стук каблуков девушки, он обернулся – задумчивое выражение лица сменилось строгостью.

− А, вот и вы! – сказал он вместо приветствия. – Проходите к камину – что-то нынче вечером прохладно. Сегодня впервые после лета решил растопить – так уютнее.

Девушка прошла к предложенному креслу, поневоле остановив взгляд на танцующих языках пламени. Мама шутила, что на огонь можно смотреть вечно – Жаклин была с нею согласна. Казалось, беспрестанно движущиеся тени поглощают печали, а в ярких всполохах они сгорают без остатка.

− Люблю, когда горит камин, − сказал Вайс, устраиваясь в соседнее кресло. – Сразу как-то теплее на душе становится, вы не находите?

Девушка кивнула, а потом спохватившись ответила:

− Да. Есть в открытых стихийных проявлениях что-то гипнотическое – будь то пламя, текущая вода, или ветер, гуляющий на открытом пространстве.

Она замолчала, чувствуя, что ректору нужно собраться с мыслями. Некоторое время они вместе смотрели на огонь, а потом Вайс сказал:

− Вы ведь знаете, что наш университет полон молодых людей из непростых семей, − он не спрашивал, утверждал. – Пусть они не всегда угодны в своих кругах, но…

Вновь возникла пауза.

− В общем, вы хоть и молоды, но наверняка понимаете степень ответственности, лежащей на нашем университете и мне лично.

Он заглянул ей в глаза. Жаклин с удивлением отметила лёгкую тень растерянности, скользнувшую по его, обычно невероятно самоуверенному лицу.

− Отец Катрин Руже – наш посол в Новом Гампасе, − вновь неуверенная пауза. – У девушки очень небольшой магический потенциал, но она учится на бытовом факультете – там этого вполне достаточно. Катрин единственная дочь, но карьеру ей делать не обязательно. В своё время нужно будет просто выйти замуж – уж об этом родители позаботятся.

− Что с ней? – напрямик спросила Жаклин. – Её осмотрел врач?

− Доктор Тормвел и главная целительница провели всестороннюю диагностику. Они в один голос заявили, что девушка в целом здорова, но возможной причиной обморока могла стать кровопотеря. Проблема в том, что источник её не выявлен: внешне ран, которые могли бы привести к такому нет, внутреннего кровотечения тоже не обнаружено.

− Не может же это быть вампир! – ахнула Жаклин. – На университете должна стоять защита!

− А вы не так глупы, как кажетесь на первый взгляд!

Жаклин даже обижаться не стала на такой сомнительный комплимент.

− У нас в Ангване вампиры давно истреблены. Однако, разорённый Тримоко до сих пор обнесён колючей проволокой, а ров вокруг него наполнен регулярно пополняющимся зельем, убивающим вампиров. Только не говорите, что в Тербравосе ничего не предпринято по этому поводу!

− Вы меня вздумали отчитывать? – взвился ректор, однако, быстро взяв себя в руки. – В Тербравосе стоит лучшая защита от вампиров – не забывайте, это достаточно изолированный остров. Эпидемия подобного рода здесь стала бы катастрофой. Университет защищён по высшему разряду! Еще Лорд Скриг, основатель, наложил на границы выделенных ему земель печати от проникновения враждебных существ. Защита такого уровня стоит лишь во дворце короля, да в нескольких государственных учреждениях особого назначения…

− В таком случае, как такое могло случиться?

− А ещё не выяснено, на самом деле, что произошло. Кстати, я успел побеседовать с Шульманом после обследования – у него похожие симптомы, но не совсем. Вы верно сказали – если у Катрин все признаки кровопотери, то у Патрика – явный перерасход энергии. Ни один из студентов не помнит, каким образом такое могло случиться. У девушки период амнезии около получаса, у парня – ничего такого. Он не терял сознания – ему стало дурно у вас на уроке, однако он помнит всё. На самом деле, я позвал вас, чтобы предупредить, − ректор поднялся из кресла и принялся ходить по кабинету. − До выяснения всех обстоятельств, не стоит привлекать излишнее внимание к этим случаям. Во-первых, это помешает расследованию – а оно ведется, даже не сомневайтесь. Во-вторых, если пойдут слухи, возникнет паника, студенты напишут домой, а там… Наследный принц пришлёт своего представителя, будет назначено внешнее расследование и… В общем, будет масса неприятностей – не только у меня!

− Не волнуйтесь! Я не стану распускать слухов. Это всё, что вы от меня хотели?

Жаклин тоже встала, намереваясь направиться к выходу. Постигшее её разочарование сложно было описать. Человек, стоящий перед ней, оказывается, больше переживал не о пострадавших студентах, а о возможной инспекционной проверки!

− Нет, не всё, − Вайс уселся за свой массивный стол, откидываясь на мягкую спинку резного стула, напоминавшего трон. – Вы ведь куратор факультета зелий и магических материалов. Подумайте, как можно максимально обезопасить студентов, соблюдая тайну и не поднимая паники. Я с сегодняшнего дня думаю объявить запрет на прогулки после захода солнца.

Девушка покачала головой:

− Студенты будут очень недовольны, нужно как-то обосновать, хотя, мера бесспорно необходимая. А ещё… − она запихала подальше неуверенность, напомнив себе, что жизни и здоровье студентов дороже всего. – Вы разговаривали с… девушками, о которых упоминала Катрин Руже? Разговор с которыми помнит последним.

− А вы любопытная особа, − задумчиво протянул ректор. – Конечно я разговаривал с ними, − он поднял руку, предвосхищая новый вопрос. – Девушки сказали, что Катрин отправилась в библиотеку. С мадемуазель Ланж я тоже побеседовал – она в библиотеке не появлялась. Как вы понимаете, концов теперь не найти.

− Да, не найти… − задумчиво протянула Жаклин. Она никак не могла смириться с поражением. Если начать опрашивать всех подряд… Нет, это глупо! Вызовет массу подозрений, а результат очень сомнительный.

− Объявим о начале технических работ по тестированию системы внутренней защиты, − сказал Вайс. – Вот вам и объяснение запрета покидать здания. Мы будем поочередно замыкать разные контуры сигнализации, чтобы выглядело правдоподобно. В общем, должно получиться, хотя расслабляться не стоит: молодым людям сложно усидеть на месте.

− А что, если их занять вечерними факультативами? – предложила девушка. – Или организовать театральный кружок?

− Идея неплохая, − кивнул ректор, − но снимет только часть проблемы, да и то не полностью. Пока остаётся предлог – технические работы. Я предупрежу Освальда Кранца, чтобы он донёс информацию до магистра Флери – куратора бытовиков, мадам Фурси – медиков, и магистра де Вьё – наставника наших будущих адвокатов и служителей закона. Однако, правду о предпринятых мерах будут знать только я, вы и Кранц.

− Поняла вас, − ответила Жаклин. – Пойду объявлять студентам. Хорошего вам вечера!

Она взялась за ручку двери, когда услышала тихое:

− И вам хорошего вечера!

Девушка кивнула, не оборачиваясь, и молча вышла. Почему-то это обычное пожелание поселило в груди мягкое тепло, от которого уголки губ упрямо ползли вверх. Селин сидевшая за своим столом и вязавшая что-то на длинных спицах из ядовито-розовой шерсти, проводив взглядом новенькую преподавательницу, тоже хитро улыбнулась.

Жаклин шла по коридору в направлении общей гостиной своего факультета и думала о… Вайсе. Да, она понимала, что хорошо бы определиться, как объявить сорока трём студентам, что они будут вынуждены сидеть в здании, несмотря на прекрасные тёплые вечера. Или о том, чем могло быть вызвано болезненное состояние Катрин Руже и Патрика Шульмана. Может быть, попытаться продумать, как организовать кружок или театральную студию – рисование мандал хорошо для школы, а вот заинтересует ли взрослых – сомнительно…

Противный ректор не желал покидать её мыслей. Девушка до сих пор не могла определить, как к нему относиться: он казался то заносчивым сухарём, то занудой, поучающим окружающих. Жаклин до сих пор не могла простить ему собеседования, хотя разум говорил о том, что в происшедшем велика доля её вины. Зато Вайс действительно слушал её – не отметал сразу любое утверждение, заведомо считая глупостью, как это делал отец или тётя.

В гостиной ожидаемо корпели над заданиями от силы человек восемь. Девушка ещё не успела познакомиться со старостой, и теперь вынуждена была расспрашивать, где его найти. Предупредив студентов о «мероприятиях», из-за которых нельзя выходить после заката на улицу, Жаклин пошла в столовую куда, по словам учеников, он отправился.

Снабжённая точным описанием, она без труда узнала его: чёрные как смоль волосы длиной до плеч обрамляли бледное лицо мягкими волнами. Парень задумчиво ковырял вилкой в своей тарелке, расслабленно поглядывая на собеседников – двоих студентов-законников, по очереди что-то втолковывавших ему. Действительно – ошибиться было невозможно – у Джейда Шалена через весь левый висок к скуле спускалась тёмная татуировка – этот знак был не знаком Жаклин, но парень наверняка придавал ему большое значение, раз решил украсить им своё лицо. Подойдя ближе, девушка заметила похожие татуировки на обеих кистях его рук.

− По закону не преследуется, пока, − втолковывал один из студентов с сине-белым платком на шее. – Но это же опасно, как ты не понимаешь?

− Я вас спросил не для того, чтобы вы читали нотации… − черноволосый заметил Жаклин и тут же напрягся, сделав друзьям знак рукой.

− Добрый вечер! – поздоровалась она. – Джейд Шален? Староста факультета зельеварения?

Тот хмуро кивнул – было заметно, что Жаклин подошла явно не вовремя.

− Мне нужно с вами поговорить, − парни-законники ухмыльнулись и почти одновременно поднялись из-за стола.

− В следующий раз договорим, − сказал один из них.

− Не обижай малышку! – вторил ему другой, многозначительно приподняв бровь.

− Меня зовут магистр Жаклин Тризо, я куратор факультета зельеварения и магических материалов. По распоряжению ректора нахождение на улице после заката запрещено. Подробнее объяснит ваш куратор, − девушка специально избрала самый официальный тон, чтобы казаться внушительнее – оба законника были выше её на голову.

− Вот так новости! – протянул Шален. – Чего это вдруг?

− По техническим причинам – устранение неполадок и тестирование сигнализации…

Словно в аккомпанемент её словам, за окнами неожиданно завыло.

− И надолго такое новшество? – девушка никак не могла понять, как следует общаться с изукрашенным татуировками парнем, который был явно старше её.

− Мне это не известно. Вероятно, до устранения неполадок.

− Ясно, − он бросил взгляд на законников, не торопящихся уходить.

− Всё, всё, удаляемся, − улыбнулся один из них, подтолкнув товарища.

− Меня можете не бояться, − Джейд перевёл взгляд на Жаклин. – Несмотря на мои… хм… особенности, я вполне безобиден.

− С чего вы взяли, что я вас боюсь? – изумилась девушка.

− Просто у вас вид птенца, попавшего в лисью нору.

− Внешность обманчива! – парировала Жаклин.

− Согласен, − вздохнул староста. – У нас тут многие могут собственным примером проиллюстрировать этого утверждение.

− Джейд! Привет! – откуда-то из-за спины Жаклин вынырнула девушка в форме бытового факультета. Достаточно полная девушка, но самым примечательным в её облике было не это – мало ли милых пухлышек? Эту милой нельзя было назвать даже с большой натяжкой: сальные тёмные волосы собраны в неряшливый маленький хвостик, глаза, брови и губы густо подведены чёрным.

− Привет, − кивнул ей Шален. – Это моя подруга, Рози Валенсо, − представил он грозную девицу, сверлившую Жаклин взглядом разозлённого повара, собравшегося потрошить куриную тушку, и прикидывавшего, какой лучше для этого взять нож. – А это мой куратор, магистр Тризо.

− Магистр? – до Рози сказанное дошло не сразу.

− Именно так, − подтвердила Жаклин. – Я буду у вас вести зельеварение.

− Вместо магистра Номада? – уточнила Рози.

− Именно так.

− Рози, я потом сам к тебе подойду, − сказал Джейд мягко.

− Хорошо, я подожду тебя возле жилого корпуса, − пролепетала девушка, глядя на него глазами преданного спаниеля.

− Лучше в вестибюле – что-то с сигнализацией… В общем, на улице собираться пока нельзя.

− Как скажешь! – от медовой сладости в её голосе у Жаклин заныли зубы.

Когда подруга отошла, Шален с улыбкой продолжал как ни в чём не бывало:

− Рози как раз яркий представитель обманчивой внешности − всего восемнадцать, а она уже на пятом курсе! К сожалению, многие склонны неверно оценивать умственные способности приверженцев культуры «Грёз смерти», но, к счастью, в Тербравосе свободны от предрассудков.

− Вы тоже из почитателей?..

− Да. Вас это смущает?

− Не знаю, − честно ответила Жаклин. – На самом деле мне не известно, что это за культ, поэтому не могу судить.

− Не культ, − улыбнулся Шален, − культура. Мы любим выделяться из толпы и носить чёрное, подчёркивая бренность бытия.

− Чёрный макияж, татуировки – это тоже дань культуре?

− Да. Правда, мои – магические. Я их получил в одном племени улли, когда был в… экспедиции на дальних берегах Гроданте. Как известно, улли весьма редки – они избегают цивилизации, прячась в лесных дебрях и дикой скалистой местности.

Жаклин заметила, что низкий, немного монотонный голос парня обладал убаюкивающим свойством – это заставило её подсознательно насторожиться.

− Татуировки – ваше личное дело, обсуждать их не собираюсь. − сказала она твёрдо. – Я всего лишь хотела попросить вас объявить всем студентам нашего факультета о распоряжении ректора. Ну, и познакомиться, конечно.

− Да, мы с вами теперь будем работать в тесном контакте! Всегда рад помочь, обращайтесь, мадемуазель Жаклин!

− Магистр Тризо, − поправила девушка. – Увидимся на лекции.

− Непременно увидимся!

Жаклин вышла из столовой и пошла через площадь к жилому корпусу. Она не могла разобрать, что же не понравилось ей в разговоре… Излишне слащавый тон, Шалена, или лёгкий намёк, свозивший, казалось, в каждом его слове? Будто он говорил одно, а имел в виду совсем другое… Неожиданно ей под ноги спланировала знакомая золочёная карта. Помня об острых краях, она осторожно подняла её за уголок. Где туз с алым лебедем, сложившим крылья в подобие сердца, там и его хозяин – язвительный, недобро настроенный к ней Гарвей!

Девушка оглянулась – пустынную площадь ярко освещали фонари, не давая шансов спрятаться. Наверно, он запустил его из окна, решила Жаклин, аккуратно засовывая туза в карман. Вдруг далеко у парковых ворот, в кустах она заметила тёмную фигуру – человека полностью скрывали тени, лишь лицо невыразительно белело среди листвы. Так вот где он, Гарвей! – догадалась девушка.

«Я преподаватель!» − напомнила она себе, стиснув кулаки. «Это всего лишь студент. Я отвечаю за учеников! Может, он и задумал какую-нибудь каверзу, но ни одна дурацкая шутка не стоит жизни. Я обязана его предупредить!» Она вздохнула и направилась к воротам.

− Эй, там, в кустах! – громко позвала она, внутренне упрекнув себя за проявленное малодушие – всё-таки дойти прямо до ограды она не нашла в себе сил. – Вам нужно пройти в помещение!

Фигура в кустах шевельнулась, не спеша выходить на свет. Это можно было назвать как угодно – трусостью, глупостью, малодушием…Гарвей, помнится, несколько ниже ростом, да и шириной плеч никак не мог поспорить с тем, кто прятался в кустах. Ноги Жаклин приросли к брусчатке, не давая возможности продвинуться ближе к пугающей фигуре.

− Что за шутки? Выходите! – её голос дрогнул, выдавая душевное состояние. Ответом стало низкое рычание – сложно представить, чтобы человеческие связки издали подобный звук. Девушка отступила на шаг… и вспомнила о тузе! Пусть это не такое уж опасное, но оружие! Она достала карту из кармана, держа за уголок, на самом деле очень плохо представляя, как её можно использовать. Вдруг та нагрелась в руке и легонько завибрировала. От неожиданности Жаклин выпустила туза, который завис перед ней в воздухе, как – подумать только, всего лишь двое суток назад! – на вокзале, перед Гарвеем. Сама не понимая, что делает, девушка легонько коснулась подрагивающего в воздухе золотистого клочка картона, который, блеснув напоследок, молнией устремился в кусты к испугавшей её тени.

Один удар сердца – и тишину площади прорезал низкий вскрик, сменившийся рычанием, похожим на стон, затрещали ломающиеся ветки под ногами кого-то грузного. Вновь наступила тишина – лишь золотистая карта опустилась к ногам, источая довольство кота, принёсшего хозяину жирную крысу.

− Никогда не видел ничего подобного! – от голоса, раздавшегося из-за спины, Жаклин громко вскрикнула. – Это всего лишь я! – Джейд Шален показал раскрытые ладони. – Не пугайтесь так! Просто мне показалось, что вас нужно проводить! Я не ошибся. Кто это был? Вы рассмотрели?

− Н-н-нет! – Жаклин слегка заикалась от пережитого. – Он… Оно…Просто стояло в кустах и рычало.

− А это, по всей видимости, известный всем червонный туз второкурсника с нашего факультета? Надо же! Я даже подумать не мог, что такое возможно – управлять чужим артефактом будто своим! Кстати, откуда он у вас?

Девушка лишь покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

− Идёмте! Нечего тут стоять. Кстати, об этом инциденте неплохо было бы доложить ректору!

− О чём доложить? – от жилого корпуса к ним подходил Вайс в сопровождении понурого Гарвея. – О том, что, вопреки моему запрету, студенты продолжают слоняться по улице? Я же просил всех проинформировать!

− Я как раз возвращалась из столовой… − Жаклин с ужасом поняла, что от пережитого никак не может совладать с собственным языком.

Положение, как ни странно, спас Джейд.

− Ректор, − произнёс он звонким хорошо поставленным голосом, − Похоже, магистр Тризо подверглась нападению неизвестного… Мы не смогли разобрать, человек это был или зверь.

− Оно не напало. Уж скорее, я…− попыталась вклиниться Жаклин, едва всё не испортив.

− Она использовала артефакт студента…

− Гарвея, − подсказал Вайс.

− Да, студента Гарвея, − продолжал Джейд, − чтобы прогнать нападавшего. Тут подошёл я, желая проводить мадемуазель… магистра. А потом появились вы.

− Мне неясно одно, − веско произнёс ректор. – Почему туз сьера Гарвея оказался у магистра Тризо?

Он припечатал взглядом студента, который стойко пытался выдержать его, заносчиво задрав подбородок вверх.

− Я нашла карту на дорожке, под ногами. Возможно, Гарвей потерял её, − Жаклин и не думала выгораживать недоброжелателя, но доносить на кого-либо, особенно по одним предположениям ей было глубоко противно.

− Потерял? – недоверчиво посмотрел на неё Вайс.

− Спасибо! – Гарвей поспешно протиснулся мимо ректора, и выхватил карту из рук Жаклин. ‒ Я думал, что лишился его навсегда.

Он положил туза в колоду к остальным и вопросительно посмотрел на ректора:

‒ Раз мой козырь нашёлся, я пойду?

‒ Можете идти, ‒ согласился Вайс, ‒ только не покидайте жилых помещений до наступления рассвета. У нас тут, как выяснилось, кроме неполадок с сигнализацией ещё и неизвестные существа в кустах прячутся. Если, конечно, это не очередные проделки студентов, решивших подшутить над новым преподавателем. В ситуации необходимо разобраться. Вы, Шален, тоже можете идти.

‒ Я хотел проводить магистра Тризо…

‒ Вербуете новых сторонников, теперь уже среди преподавательского состава? ‒ ректор в упор уставился на Шалена, который ничуть не смутился.

‒ А что? Ей очень пойдут тёмные тени! Думаю, многие сойдут с ума от взгляда этих прекрасных глаз! ‒ в его голосе появились особые бархатные обертоны, от которых по телу Жаклин побежали мурашки ‒ очень неприятные, к слову.

‒ Сьер Шален! ‒ ректор не повысил голос, но того и не требовалось: от его тона наверняка замёрзли все лужи в округе. ‒ Это возмутительно! Не смейте тренировать свои способности на окружающих! Здесь вам не опытный полигон!

‒ Прошу прощения, ‒ тон Джейда совершенно не говорил о раскаянии. ‒ Больше не повторится!

‒ Я надеюсь! Свободны ‒ я сам провожу магистра Тризо!

Шален с улыбкой кивнул Жаклин и, направляясь дальше, незаметно для ректора подмигнул.

‒ Идёмте! ‒ раздражённо проговорил Вайс. ‒ Что за способность у вас? Всего два дня на месте, а уже столько неприятностей! Вы что, их специально ищете?

От возмущения, Жаклин, наконец пришла в себя.

‒ Неприятности, сьер Вайс, начались задолго до моего прибытия! Вместо того чтобы обвинять друг друга, лучше сообща постараться их разрешить!

Выпалив это, девушка ждала бури в ответ, но её не последовало. Ректор вздохнул, задумчиво потёр рукой лицо и произнёс:

‒ Да, на самом деле вы правы. Я ведь искал возможность извиниться перед вами ‒ напустился с порога, наговорил… всякого. Просто… Действительно, в университете с самого начала учебного года происходит какая-то чертовщина! Я восемь лет возглавляю его, но такого не было за всё время ни разу! Поймите правильно ‒ на мне колоссальная ответственность, а я не могу полностью удержать ситуацию под контролем, хотя обязан!

Он согнул руку в локте и произнёс:

‒ Давайте пройдёмся немного ‒ вечер в самом деле прекрасный! Заодно поговорим нормально.

‒ Но то чудовище в кустах… ‒ голос девушки дрогнул.

‒ Я с вами, не бойтесь! Тем более, вам необходимо успокоиться, а прогулка ‒ лучшее средство для приведения в порядок растревоженных нервов.

‒ А как же запрет оставаться на улице после заката?

‒ Так то для студентов! Мы же с вами должны контролировать его исполнение! ‒ Жаклин не поверила собственным глазам: в желтом свете фонарей улыбка ректора выглядела совершенно по-мальчишески бесшабашной. ‒ Берите меня под руку, не стесняйтесь. Не все аллеи освещены одинаково хорошо ‒ ещё запнётесь случайно!

Девушка послушно уцепилась за сгиб его локтя. Они неспешно прошли по непривычно пустынной площади, обогнули фонтан и зашагали по длинной аллее вдоль жилого корпуса.

− Насчёт «любви» к вам Гарвея я уже понял, − нарушил молчание ректор. – Как вышло, что вы, не успев приступить к своим обязанностям, умудрились поссориться с одним из самых заносчивых парней в университете? Не думайте, что обманули меня неубедительной попыткой его выгородить. Зачем, кстати?

− И не думала, просто так вышло, − хорошо, что на боковой аллее освещение было не таким ярким, как на центральной площади: щёки девушки горячо заалели. Вновь повисло неловкое молчание.

− Кстати, хочу вас предупредить насчёт Джейда Шалена: он не всегда контролирует себя. Отец Джейда был одним из самых успешных адвокатов в стране, пока не вступил в должность верховного судьи. Так что дар у парня фамильный. Вроде и человек хороший, но если бы не отец, давно бы, наверно, угодил в тюрьму, либо сгинул где-нибудь в глухом месте. Никак не желает взрослеть, хотя пора уж − носится со странными идеями, дополнительную силу ищет. Могущество поверженных лордов Грента не даёт покоя. Кстати, на вас Шален тоже пытался воздействовать – почувствовали что-нибудь?

− Не особенно. В какой-то момент он стал меня сильно раздражать.

Вайс помолчал немного, а потом выдал:

− Всё интереснее и интереснее! Вы пользуетесь каким-нибудь артефактом, ограждающим от воздействия?

− Нет, − покачала головой Жаклин.

− Давно вас тестировали на наличие сил?

− Ещё в школе…Потенциал невелик, но для применения магии в быту, приготовления зелий и преподавания – достаточный.

− Некоторые исследователи утверждают, что дар можно «раскачивать» тренировками, как мышцы. Ещё есть мнение, что у некоторых людей количество силы возрастает в зависимости от прожитых лет, либо после перенесённого потрясения. Пока ни одно из утверждений в полной мере не доказано. Предлагаю вам ещё раз пройти тесты – похоже, вы успешно противостоите чужим воздействиям. Такое раньше замечалось?

− Не знаю, − растерялась девушка. – Школьные тесты сводились к тому, что нас просили передвинуть спичечный коробок, не притрагиваясь к нему руками, погасить взглядом свечу, угадать рисунок на карточке, поднять в воздух листок бумаги. Маг из комиссии сканировал каждого ученика и выдавал вердикт.

− Э-э-э… Несколько упрощённый вариант. А при поступлении в академию? Там же необходимо проходить вступительные экзамены и тестирование.

− Там подтвердили заявленный в школьной справке уровень магического потенциала.

Некоторое время они шли молча, а потом Вайс остановился и тихо сказал:

− Есть ещё один тест – в основном его применяют при дворе для выявления неявных и скрытых даров. Из-за дороговизны – ведь нужен ксантрий – им пользуются редко и лишь в спорных случаях. Мне видится, ваш именно таков. Не будем тянуть – идёмте в мой кабинет.

− А разве нам не нужно в лабораторию? Я брала материалы для опыта именно там.

Ректор едва ощутимо вздрогнул, а потом обманчиво спокойно спросил:

− О каких материалах вы говорите?

− Как же, о живом металле! Ведь Шульману стало плохо после опыта с ним.

− Идёмте немедленно! Покажете ваши найденные образцы.

Только отступившая тревога вернулась. Почему так напрягся ректор? Неужели Жаклин снова что-то сделала не так?

Они быстрым шагом возвращались к учебному корпусу – Вайс напряжённо отмалчивался. Не тратя времени на поиски лампы, ректор щелчком пальцев поджог фитиль на громадной люстре, немедленно ярко осветившей аудиторию. Цейсовая ‒ отметила Жаклин. Как и фонари на улице – безумно дорогое импортное новшество, дававшее яркое ровное свечение неограниченное время. Достаточно малой искры, чтобы возбудить цейс, а чтобы погасить, необходимо коснуться его кусочком льда. В чём-то этот искусственно созданный материал был родственен ксантрию – только принимал свойства стихии, вступившей с ним в контакт – огня или воды − льда, продолжая поглощать или отдавать энергию до следующего воздействия. Как удалось его стабилизировать, чтобы не произошло взрыва или замерзания всего в округе – не могли догадаться лучшие умы многих государств. В общем, когда юный изобретатель из Нового Гампаса представил миру цейс, как универсальный неограниченный источник энергии, это произвело настоящий фурор. А если вспомнить, что в Новом Гампасе магия была не в чести, то такое изобретение возводило промышленность и уровень жизни на новые высоты. Стоит только представить фонари и топки, ничего не потребляющие, работающие вечно… Наверняка его семья озолотилась – ведь цейс тут же сделали достоянием государства и производили под личной эгидой кайзера… «Ах, опять я не о том думаю!» − оборвала саму себя Жаклин.

Между тем ректор по-хозяйски прошёл в лабораторию и спросил:

− Где вы нашли полиаморф?

− Вот, здесь! – девушка взяла с полки серебряный футляр с живым металлом и протянула его Вайсу. Тот некоторое время изучал блестящую серебром поверхность – царапина на нём давно успела затянуться − а потом произнёс не то с осуждением, не то с восхищением:

− Никак не могу понять – вы поразительно бесстрашны или потрясающе беспечны? Берёте незнакомые предметы, да ещё и предлагаете к изучению студентам!

− Что-то не так? – немедленно всполошилась Жаклин. – Просто я не думала, что в университетской лаборатории станут держать какие-то заведомо опасные вещи!

− Нет, это действительно живой металл. Но я даже не предполагаю, откуда он здесь взялся, да ещё в таком количестве. За содержимое этой коробочки можно приобрести небольшое поместье!

Девушка ахнула не сдержавшись.

− А я всё не мог понять – что упустил за кутерьмой с Шульманом. Вот это! Живой металл – он ведь использовал у вас на уроке его частицу, но вы за материалом ко мне не обращались!

***

В уже знакомом кабинете Вайса сейчас Жаклин чувствовала себя намного спокойнее, чем в прошлые разы. Селин в секретарской не оказалось.

− Рабочий день окончен, − пояснил ректор. – Это у нас с вами он ненормированный − ректор и кураторы факультетов должны быть доступны в любое время суток. Обслуживающий персонал работает строго по регламенту, как и преподавательский состав. Правда, на самом деле сейчас у нас совершенно частное дело.

Он вздохнул, повесил камзол на плечики в шкаф, оставшись в жилете и тонкой белой рубашке, и глянувшись на Жаклин, махнул рукой:

− Располагайтесь, где удобно, не стесняйтесь. Мы не на официальном приёме.

Затем оставил коробочку с полиаморфом на столе, и принялся разжигать камин длинной спичкой.Девушке стало интересно, почему он не поджог его, просто щёлкнув пальцами, как люстру в кабинете зельеварения. Поймав её недоумевающе-насмешливый взгляд, мужчина пояснил:

− Не удивляйтесь. Сегодня я уже достаточно разбросался силой, а она мне ещё понадобится для того, что мы с вами тут затеяли. Просто экономлю: иногда даже полезно почувствовать себя самым обыкновенным человеком. Сомневаюсь, что вы всякий раз зажигаете фитиль лишь силой мысли и греете воду для чая при помощи личной энергии.

Жаклин потупилась. На самом деле, зажигать свечу у неё получалось через раз, а потом болела голова. С живым металлом она работала лишь дважды в жизни, если считать опыт с Патриком, хотя в том случае пришлось только руководить процессом. Первый раз… В академии они проходили полиаморф лишь теоретически, но очень досконально. Тётя Аделина где-то достала малую крупицу его – ещё меньше, чем использовали с Шульманом. Сама она магией не владела, поэтому упросила Жаклин зачаровать брошь, чтобы казаться окружающим моложе и привлекательнее. Девушка тогда только закончила учёбу, была полна энтузиазма и хваталась за любую возможность проявить себя.

Девушка вспомнила, как впервые прикоснулась к живому металлу, как он отозвался и потёк в пальцах, не желая отлепляться и впитываться в подготовленную брошь. Только мысленные просьбы и уговоры заставили яркую каплю соскользнуть на блестящую алую поверхность крупного рубина, где он нехотя поплыла к золотой оправе, впиталась в неё, на секунду окрасив её в цвет платины. У самой девушки тогда возникло щекотное чувство где-то глубоко внутри, будто кто-то легонько провёл ресницами.

− …Хотите, можем отложить? – девушка поняла, что ректор уже некоторое время говорит с нею. – Похоже, вы слишком устали. Сколько завтра предстоит уроков?

− Один − зельеварение с пятым курсом. Мадам Фурси обмолвилась, что у них сейчас проходят целительные отвары и настои − вот думаю дать технологию приготовления и сварить с ними два-три целительных зелья.

− То есть план на завтра у вас есть.

Девушка кивнула.

− Тогда решайте, − спокойный голос ректора не выдавал эмоций, − будем проводить тест сегодня, или выберем для этого более подходящее время.

− Сегодня! – выпалила Жаклин. Нет уж – ждать какой-то неизвестный далёкий день, который наступит или нет – не известно?

− В таком случае подсаживайтесь ближе к столу. С вашего позволения, найденный в лаборатории металл, я пока спрячу у себя в сейфе – до выяснения обстоятельств. Впредь, если для работы будет нужно что-либо из дорогостоящих материалов – обращайтесь ко мне.

Девушка вновь кивнула.

− Мы воспользуемся моим материалом: его мне выдал лично принц Тристан, а в происхождении этого, − он поднял выше серебряную коробочку, − я не уверен.

Вайс открыл дверь в шкаф – так показалось Жаклин – вошёл туда. Видимо, за потайной дверью в кабинете находилось ещё одно помещение. Ректор провозился некоторое время, стукнула тяжёлая дверца – сейф, поняла девушка. Наконец, он появился в дверях «шкафа» с блюдцем в руке и коробкой величиной с книгу в другой. На столе он постелил большую салфетку чёрного бархата, на неё водрузил блюдце с кусочком ксантрия величиной с ноготь мизинца. В коробке оказались медицинские инструменты. Жаклин заметно напряглась. Заметив её реакцию, Вайс усмехнулся.

− Ну что, не передумали? На самом деле всё не так уж страшно. От вас требуется лишь капля крови, остальное сделаю я.

Жаклин упрямо помотала головой. Отступать в самый последний момент? Ну уж нет!

Он протёр длинную, устрашающего вида иглу кусочком ваты, смоченном в спирте. Таким же манером ректор протёр и палец девушки и крепко зажал его в своих пальцах.

− Приготовьтесь! – предупредил он и резко уколол иглой подушечку. Жаклин вздрогнула, но сдержала возглас. Вайс выдавил крупную каплю крови на блюдце, подтолкнул туда ксантрий и зажал ранку кусочком ваты.

− Теперь лучше откиньтесь на спинку стула и расслабьтесь, − скомандовал он. Девушка повиновалась. Мужчина вытянул руку над блюдцем и тихо забормотал незнакомую формулу. Металл, до этого момента казавшийся обыкновенным куском железа, немедленно «поплыл», перемешиваясь со свежей алой влагой. Вайс продолжал бормотать: ксантрий расплылся тонкой плёнкой по внутренней поверхости блюдца, полностью поглотив каплю крови Жаклин, жирно поблёскивая.

Вайс резко замолчал и убрал руку: по его лицу скатилась капля пота.

− Смотрите, не теряйте времени! – приказал он, − Запоминайте всё, что увидите!

Жаклин с трудом пододвинулась ближе к блюдцу, ставшему круглым вогнутым зеркальцем, в отражениях которого плыли голубые облака. Тело слушалось с трудом, как у человека, вырванного из глубокого сна, глаза так и норовили закрыться.

− Смотрите же! Время уходит! – голос ректора звучал будто издалека. Девушка изо всех сил всмотрелась в блестящую поверхность – там продолжали двигаться невнятные тени, и вдруг… Она оказалась во дворе, рядом с Джейдом Шаленом, только на этот раз от него шли лучи мутноватого белёсого света, и всё, что он говорил, казалось правильным, прекрасным и очень мудрым… лишь на мгновенье! А потом жестокое прозренье – это манипуляция! Принуждение!

Картинка немедленно исчезла, будто втянувшись в зеркало, на её месте возникла другая: школа, маленький зайчонок, случайно забредший во двор. Жаклин восемь, но она чувствует его страх и растерянность – он мечется, уворачиваясь от ловких рук мальчишек, пытающихся его поймать. Рядом со школой – парк, переходящий в лес. «Сюда! Сюда!» − шепчет Жаклин, стоя недалеко от выхода со двора. Зайчонок отскочил от очередного ловца и припустил к девочке. Она подставляет передник, зайчонок запрыгивает, и теперь уже Жаклин бежит со всех ног в сторону парка…

Зеркало вновь поглотило картинку. Некоторое время его поверхность просто оставалась мутной, и вдруг оттуда прямо на девушку уставилась её мать. Она что-то гневно кричала – маленькая трёхлетняя Жаклин сжалась в комок. Слова слились, обрушиваясь на девочку нескончаемым грохочущим водопадом. Под ногами валялся разбитый цветочный горшок, разлетевшиеся комья земли… «Ты неуклюжая! Вечно только мешаешь! От тебя одни беды!» Горло сдавило железными тисками, на глаза навернулись слёзы. «Мама!» − слова не идут, застревая во внезапно образовавшейся преграде. «Ещё и магия эта! Теперь всё летать по дому будет? Не смей больше так делать!»

Живой металл начал быстро собираться к центру блюдца в гладкую блестящую каплю, вбирая в себя её воспоминания. Вайс вытащил из галстука красивую серебряную булавку и ткнул ею в каплю, уже начавшую тускнеть. Жаклин, ещё не до конца отошедшая от видений, затаив дыхание наблюдала, как тоненькие струйки ксантрия осьминожьими щупальцами потекли по булавке. Смешиваясь с серебром, они неуловимо изменяли филигранный узор. Мужчина оставил булавку на блюдце и устало опустился на стул.

− Подождём немного, пусть превращение завершится, − девушка не узнала его голос. Вайс поймав её удивлённый взгляд криво ухмыльнулся:

− Да, у меня сил явно поменьше чем у королевского мага. Дайте пару минут, а потом расскажете, что видели. На самом деле, я тоже кое-что разглядел, но мое ви́дение может отличаться от вашего.

Он пошарил в кармане и протянул Жаклин носовой платок, встретив непонимающий взгляд.

− У вас всё лицо залито слезами.

Девушка вспыхнула, но платок взяла, оглядываясь в поисках зеркала. Вайс всё понял правильно.

– Зеркало в секретарской. Не торопитесь, − он предупреждающе поднял руку, − может закружиться голова.

Девушка встала, но тут же ухватилась за край стола: комната под ногами угрожающе накренилась.

− Ах, что за наказанье! – в голосе мужчины начали проскальзывать знакомые нотки раздражения. – Садитесь уж! Зачем вам сдалось глядеться на себя? Слёзы можно вытереть и так – вы же не пользуетесь косметикой!

Удивительно: ещё утром девушка прореагировала бы на его слова совершенно по-другому. Сейчас она просто отметила, что его голос окреп, а щеки порозовели – значит стало лучше. Её же в добавок к головокружению начало бросать то в жар, то в холод. Она последовала совету мужчины и опустилась обратно на стул.

Вайс встал, и проронив: «Оставайтесь здесь. Я сейчас вернусь, ничего не трогайте», вышел в кабинет секретаря. Жаклин никак не могла понять, что с нею творится. Вытерев лицо, девушка стала обмахиваться платком, в надежде что станет легче − не становилось. В виске начало пульсировать, предвещая приступ мигрени.

Ректор вернулся через десять минут, неся в руках небольшой поднос с пузатым заварочным чайником и двумя чашками для чина.

− Будем восстанавливать силы, − улыбнулся он, расставляя чашки и наливая в них золотистую жидкость. – Как дела? Ладно, вижу, не отвечайте. Пока пейте, а я вам расскажу, что происходит.

Он вновь уселся напротив, отхлебнул восстанавливающего отвара и продолжил:

− У вас был частично заблокирован дар. Почему так вышло, потом выясним, если захотите, − отмёл он возражения. – Наши манипуляции, похоже, «прорвали плотину» − отсюда головокружение и плохое самочувствие. Я бы посоветовал с неделю не пользоваться магией. Ничего, пока порадуете студентов теорией, тестами и самостоятельными работами.

Против воли, девушка улыбнулась, представляя эту «радость».

− Ну вот! Улыбаетесь! Значит можно продолжать. Я видел три сокрытых дара: вы действительно противостоите сторонним воздействиям, это редкость! Притом, пока этот дар использовался чаще остальных, поэтому развит лучше. Ещё можете внушать свои мысли – но эта способность проявлена очень слабо. Максимум, что получается сделать – подтолкнуть к какому-нибудь выбору или доходчивее объяснить. Должен заметить – вы очень верно выбрали профессию! Однако, основной дар – левитировать предметы и передвигать их на расстоянии.

− Не могу я этого! – от возбуждения Жаклин даже отставила чашку. – Никогда не получалось освоить левитацию, хотя очень хотелось, а передвигать предметы выходит через раз – почти спонтанно.

− Успокойтесь и послушайте. Самый сильный ваш дар, а точнее природная предрасположенность, как раз и была заблокирована. Скажу более: сила, которую нужно было тратить на развитие, расходовалась на нейтрализацию дара. Грубо говоря, вы сами себя подавляли. Я не специалист в области психологии, но, по моему мнению, причину нужно искать именно в этом направлении.

Жаклин сидела, не в силах вымолвить ни слова, во все глаза глядя на Вайса.

− Ну-ну! Не надо так на меня смотреть! Если хотите, узнать больше, я попрошу доктора Тормвела – он может подвергнуть вас регрессивному гипнозу. Слыхал, этот метод очень помогает при разного рода психологических травмах…

Вайс отвел глаза, в которых читалось замешательство и ещё что-то… Сострадание?

− Не нужно, − прошептала Жаклин. – Я знаю: это мама. Она не хотела, просто случайно получилось.

Ректор помолчал немного, поджав губы, а потом произнёс:

− Так, знаете что? Завтра отдохните. Я предупрежу Кранца, он внесёт изменения в расписание. И не возражайте! Так будет лучше. А сейчас идите к себе и выспитесь. Да, это вам: небольшой талисман для развития потенциала! − он взял булавку и протянул её девушке.

− Но это же ваше… − слабо возразила она.

− Боюсь, теперь это не так. Не волнуйтесь, вы очень щедро оплатили её, учитывая стоимость переданного неучтённого ксантрия.