За Савват. Вступить в Орден бесплатное чтение

Мир – хорошее место, и за него стоит сражаться, и мне очень не хочется его покидать.

Эрнест Хемингуэй

Глава 1 Стеф

В коридоре стоял едкий запах антисептика. Пневмодверь в отделение с шумом закрылась за спиной. Справа начиналась стеклянная стена, отделявшая зону интенсивной терапии от общего коридора и поста медперсонала. Открытые шторки индивидуальных коек и выключенные экраны говорили о том, что за прозрачной перегородкой находился только один пациент.

Мила остановилась перед дверью. На девушке был одноразовый стерильный халат, маска с фильтром и бахилы. Стеф увлеченно смотрел что-то на планшете и не замечал её. Поэтому Мила открыла дверь и спросила:

– Привет, не помешаю?

Все меры предосторожности были связаны с тем, что иммунитет Стефа после очередного сеанса терапии был совсем ослаблен.

– Заходи! – парень отложил в сторону планшет.

Палата с голубыми до середины стенами, белой мебелью и синей простыней на кушетке напоминала о море. В окно над изголовьем пациента светило яркое солнце. Лучи падали прямо к двери. Мила прищурилась.

– Чем занимаешься?

– Читал, – пожал худыми плечами Стеф.

Мила из любопытства посмотрела на прикроватную тумбочку, где лежал планшет. Подсветка всё ещё горела, и девушка смогла разобрать заголовок открытой страницы: «Карма и переселение душ». Время ожидания вышло, и экран погас.

– Стеф, – начала Мила.

Но парень проследил её взгляд и оборвал на полуслове:

– Я в порядке. Просто не вижу логики во всём происходящем. Все получилось случайно, и это меня злит. Подумал, если смогу упорядочить мысли и разобраться, то мне будет проще бороться со страхом. Знаешь, человек – единственное существо, осознающее свою смертность. Хотя пишут, что слоны тоже догадываются о смерти, потому что у них есть ритуал аналогичный человеческим похоронам…

– Если это тебе помогает, – девушка пожала плечами. – Не думал над моим предложением? – из-за медицинской маски выражения её лица было не разобрать. – Если беспокоишься за реакцию Тома, я могу попытаться с ним поговорить. Возможно, он меня послушает…

– По поводу твоего предложения, – вздохнул Стефан, – получается, что решать не только мне. Через три дня здесь будет собрание, тебе вышлют приглашение.

Мила вопросительно посмотрела на парня.

Приглашение от главврача больницы действительно пришло на бейдж. Обсуждать предстояло возможные последствия обращения Стефана в бессмертного. На собрание пригласили Терренса, потому что он был единственным, кто знал, как работает вакцина. Милу, потому что она отдала свою ампулу. Консилиум из докторов, потому что они должны были подтвердить готовность содержать и исследовать мутанта. Мэра Саввата и генерала Гавроша, поскольку для того, чтобы Стеф оставался в городе требовалось их согласие. И Тома, потому что было бы ошибкой его не пригласить.

Встреча состоялась в кабинете главного врача. Исключительно белые блестящие поверхности, синий пол, мощные лампы и ионизаторы воздуха создавали ощущение, будто их провели в бокс для дезинфекции. Кроме заявленных участников присутствовал сам пациент и усиленный наряд охраны больницы. Хозяин кабинета взял слово и вкратце обрисовал общую ситуацию, которая сводилась к тому, что несмотря на все усилия доктора не в состоянии помочь Стефу.

Том опустил голову и стал смотреть на свои сцепленные пальцы.

– Однако, мы можем рассмотреть предложение, которое внесла госпожа Вранеш, – главврач посмотрел на Милу. – Пациент может быть подвергнут мутации посредством введения вакцины «бессмертных». Надеюсь, всем ясно, что это значит? – врач подождал, но никто вопросов не задал. – Хоть это решение непростое и неоднозначное, я считаю, что мы должны его обсудить.

– Как тебе это в голову пришло? – кинул неприязненный взгляд в сторону девушки майор.

Мила почувствовала, как у нее горят уши.

– Томас, послушай до конца, – сурово сказал генерал.

– О том, что происходит после введения вакцины, мы знаем лишь по свидетельствам командира Терренса, – главврач перевёл взгляд на мутанта. – А именно: тело исцеляется от внутренних болезней, принимая свойства бессмертного организма, но без дополнительной терапии в нем сохраняются только самые примитивные рефлексы. Для поддержания полноценного функционирования требуется либо лекарство (которого у нас нет), либо аномальное магнитное поле (трудновоспроизвоимое и небезопасное), либо кровяная диета (как раз то, что мы способны подобрать и обеспечить).

Терренс кивнул, подтверждая сказанное.

– Если пациент даст согласие, – продолжил главврач, – больница может предоставить необходимые условия для его содержания и обследований, а также обеспечить пожизненное наблюдение. Поэтому мы спрашиваем разрешения у властей на проведение данной терапии.

– Понятно, что первое время он будет в больнице, – потёр переносицу генерал Гаврош. – Но, боюсь, что вернуться к обычной жизни в городе он едва ли сможет. Нас не поймут.

– Если будет желание, вы сможете выпустить его, и он присоединиться к отряду бессмертных «Фушиан Ху», – ответил за врача Терренс.

– Господин, мэр? – спросил генерал.

– Не возражаю, – Василий посмотрел на тощую шею и лысую макушку пациента. – Стеф, решение за тобой.

– Я согласен, – сказал парень.

– Стеф?! – в изумлении воскликнул Том.

– Что,Том? – парень выдержал взгляд старшего брата.

– Не хочешь это обсудить? – предложил Том. – Тебе не обязательно отвечать сейчас.

– Том, послушай… – вступилась за Стефа, как и обещала, Мила.

– Ты своему брату такое предложи! – гневно оборвал её мужчина.

– Майор! – одёрнул его генерал, потому что решить нужно было именно здесь и сейчас – откладывать было некуда.

– Это не лечение! – повысил голос Том. – Лучше уж… – он не договорил, спрятав лицо в ладони.

– Продолжай, Том, – сказал вдруг Стеф спокойным голосом. – Ты же хотел сказать, лучше уж умереть, чем стать монстром. Я понимаю. Ты бы именно это выбрал. Скорее бы умер, чем стал бессмертным, пьющим кровь. Но я, Том, не ты, я очень хочу жить.

Генерал кивнул врачам. Это означало его окончательное одобрение.

– Господин генерал, почему Вы не сообщили мне обо всём раньше? Он не может… – возразил Том. – Он не в том состоянии, чтобы принимать решения.

– Томас, мы все знаем, как ты заботишься о младшем брате. Но он совершеннолетний и дееспособный, – отрезал генерал Гаврош. – Это его выбор. И тебе придётся его принять.

Больничная охрана находилась в состоянии повышенной готовности, на тот случай, если кто-то из присутствующих вдруг проявит себя агрессивно или слишком эмоционально. Но вмешательства охранников не понадобилось. Том вышел из кабинета, хлопнув дверью.

На следующий день, завершив смену, Том покинул Штаб и отправился бродить по оживлённому центральному кварталу Саввата. В потоке людей он отвлекался от эмоций, бушевавших в нём: запах острой еды, приготовленной на вынос, вспышка зажёгшейся гирлянды огней над входом заведения, сигнал ожидающей машины… Дома мысли становились неподвижными. Поэтому возвращаться не хотелось. И, в принципе, не было никакой причины отказывать себе в прогулке по городу, погружавшемуся в атмосферу уличной ночной жизни. Том не был связан какими-то социальными условностями. Теперь он жил один.

Такого гадкого ощущения на душе у него не случалось с тех пор как они с Милой поссорились по дороге из Морбурга. Они пришли в Савват, где могли жить счастливо, но не получалось. Будто осколки Хаоса, от которого они сбежали, засели в них самих и не давали покоя. Всё рассыпалось.

– Майор! – услышал он окрик сзади и обернулся.

У дверей бара «Сирены» с сигаретой в руке стояла Миранда. Она затушила и выкинула окурок, а затем, придерживая куртку, накинутую на плечи, приветственно махнула рукой, и её тяжелые военные ботинки направились в сторону Тома.

– Какая редкая удача, встретить вас тут, – сказала она, посмеиваясь. – В баре такая хохма случилась. Хотите расскажу?

– Сегодня я не в настроении, – ответил Том, отстраняясь, будто собираясь уйти.

– Дайте угадаю, неприятности с братом? – Миранда сунула руки в карманы брюк, стерев следы улыбки с лица.

Том утвердительно кивнул.

– Давайте присядем.

Они вошли в «Сирены». Бар гудел, как потревоженный улей. В нос ударило едким перегаром. Разведчики сдвинули в центр четыре стола и занимали почти всё помещение. В торце сидел Михалыч в одной тельняшке, видимо, хохма, о которой говорила Миранда приключилась с ним. Несколько разведчиков, среди которых Том заметил и Николаса, собрались вокруг него. Хантер примкнул к другой группе, где пытался обыграть местных в покер. На самом удобном месте – диване, откинувшись на спинку сидел Жан. Рядом с ним было единственное пустое место. Видимо, оно было оставлено для Миранды.

– Арриба! – крикнул кто-то, поднимая стакан и вращаясь на месте в подобие латинского танца, когда Том с Мирандой проходили мимо.

Сержант послала кричащего на паниспанском так, что он всё понял.

Они заняли место в углу у окна, подальше ото всех. Бармен, не дожидаясь заказа, выставил перед ними две кружки с пивом и удалился.

– Так какие новости в больнице? – спросила Миранда.

И Том кратко изложил, что случилось.

– Они все сказали, что я не прав, – завершил он.

Женщина внимательно слушала, накручивая на палец кончик собранных в хвост жестких волос, и хмурилась.

– Мне даже представить сложно, как бы я себя повела, если бы Ник решил стать «серой тварью». Не знаю, как бы я это пережила.

Она отпустила закрученный завиток, взяла кружку и слегка звякнула о кружку Тома. Они допили пиво.

– Ещё по одной? – спросила Миранда.

Том отрицательно помотал головой:

– Не сидите долго в «Сиренах», сержант.

Глава 2 Дядя

Утро генерал Гаврош начинал с объезда территории. Он лично контролировал, как велись работы на местах, появлялся в критических точках и на проблемных участках. К полудню он приезжал в Штаб. В этот раз он остановился возле обычного жилого дома и поднялся на этаж.

Он позвонили в дверь. Но никто не открыл. Тогда генерал велел адъютанту воспользоваться универсальным ключом. Адъютант справился за пару минут и распахнул дверь. Пропустив генерала, сам он остался стоять у входа.

Навстречу Гаврошу в полумраке коридора ковылял человек.

– Только проснулся, – сообщил он. – Вчера выпил снотворного…

Генерал пнул ногой, сложенный у двери мусор:

– Какого черта этот свинарник, Радан?

– Я болен, – ответил племянник, одной рукой придерживая костыли, а другой – протирая заспанные глаза.

Генерал прошел в зал, открыл задернутые шторы и поставил чайник:

– Иди сюда. Надо поговорить, – сказал он, усевшись за стол.

Радан поковылял в зал и опустился напротив. При дневном свете было хорошо видно его осунувшееся лицо, поросшее светлой редкой щетиной. Засаленные волосы были собраны в хвост. На вытянутой футболке виднелись замытые разводы.

– Как раз о твоей болезни, – продолжил дядя, оглядывая культю, торчащую из домашних шорт. – Я хочу, чтобы ты активнее лечился. Наши врачи могут поставить тебе бионический протез.

– Протез?.. – Радан постучал большим пальцем по столу. – Он будет работать только там, где чисто, сухо и нет аномалий. Про разведку в такой ситуации можно забыть.

– Мы найдем тебе другое место, – дядя смотрел из-под нависших бровей. – Нечего тут увальнем лежать.

– Не надо мне. Ни места. Ни протеза, – левый глаз Радана дернулся, сам он откинулся на спинку, а его костыль упал, глухо ударившись об пол.

Чайник пронзительно свистнул.

– Подумай над этим, – вздохнул генерал и поднялся. – А Миле скажи, чтобы прибралась.

Вернувшись из больницы, где она справлялась о состоянии Стефана после инъекции, Мила обнаружила, что Радан отправил все разбросанные по дому вещи в стирку и вытряхнул пепельницы.

– Что это на тебя нашло? – спросила девушка с порога, снимая ботинки.

– Давай поговори ещё, – раздражённо ответил брат.

– Что нервный-то такой? – насупилась Мила.

– Дядя заходил, – сухо ответил Радан.

– А, – протянула Мила, но расспрашивать брата ни о чём не стала.

Она и так прекрасно знала, о чём они с генералом говорили. И вскоре ей предстояла такая же беседа. Только её дядя позвал для этого в Штаб.

Мила к этому разговору морально готовилась, проигрывая в голове те вопросы, которые дядя может ей задать. И свои ответы, которые в итоге сводились к одному: вернувшись в Савват, Мила поняла, что хочет посвятить свою жизнь тому, чтобы сделать всё возможное, чтобы остановить цивилизатора. Конечно же, на лекциях им много раз повторяли, что специалисты в любой области, в том числе студенты, занятые в университетских программах, помогают центру в противостоянии. Но в мыслях Милы речь шла, конечно же, не о какой-то студенческой лаборатории. Она хотела попасть в Орден. Именно по этому поводу она долго думала: ведь если её примут, а Радан останется лежать, это его окончательно добьёт. Поэтому она предпочла промолчать и скрылась в своей комнате.

Через несколько дней Мила при полном параде, будто пришла сдавать экзамен, стояла перед дверью кабинета генерала. Она выдохнула и нажала кнопку вызова. Замок щёлкнул, и девушка вошла. В кабинете было необычно тихо. Все экраны, приборы и панели были свёрнуты, даже система кондиционирования выключена. Только энерголампы беззвучно работали в глухом помещении. Дядя стоял возле своего кресла:

– Недавно был у вас дома, – сходу начал он. – Радан строит из себя несчастного больного. Малейшая трудность – и сразу лапки вверх, – неодобрительно покачал головой генерал. – И ты не лучше. Я проверил – в очередной раз не пришла на учебу. Тебя отчисляют в третий раз.

– Ты знаешь, по какой причине я отсутствовала после атаки Легиона, – напомнила Мила, чувствуя, что разговор не задался.

– Не при чем здесь атака! – вспылил генерал. – Первые два отчисления были до нее. В чём твоя проблема? Почему бы тебе не попробовать вести обычную жизнь? Ты же сюда за ней шла, так?

Всё было так.

И все равно выходило как-то по-другому.

– Дядя Гаврош, примите меня в Орден, – сказала Мила.

Она всё ещё стояла посреди кабинета.

– Это ты что ещё удумала? – опешил дядя. – Что ты вообще о деятельности Ордена знаешь?

– Что вы пытались предотвратить Хаоса и остановить цивилизатора, – ответила девушка. – Этого вполне достаточно.

– Недостаточно, – покачал головой генерал. – Как ты сама заметила Орден – могущественная организация. И очень просто поддаться соблазну использовать её ресурсы бездумно, для сиюминутной выгоды, надеясь переломить ситуацию. Но суть Ордена в том, что мы не вмешиваемся и не решаем. Мы просто исполняем свою роль. И одна из наших задач – оставаться незаметными. Так получилось, что ты про нас узнала. Но это вовсе не значит, что тебя должны принять. – Мужчина нахмурился. – Ты не знаешь, но именно по этому поводу до Хаоса у нас были разногласия с командиром Альваресом Мединой, главой Ордена в центре Ортега Гонсалес. Он настаивал на том, чтобы расширить членство и вернуть утраченные центры. Но мой голос был решающим. И я сказал: нет. Но не потому, что сам так захотел – таковы правила. И они же говорят, что нет никаких причин делать исключение для тебя.

– Но у меня есть способности, – напомнила Мила дрогнувшим голосом.

– Это далеко не самое важное, – проворчал генерал.

– Мама, твоя сестра, была в Ордене, – это был козырь Милы, единственное, что могло тронуть медвежью натуру дяди.

– Вот поэтому я тебя и не возьму, – ответил мужчина.

Козырь не сыграл.

– Ты не можешь мне запретить, – в отчаянии выпалила Мила.

– Ещё как могу, – заверил её генерал.

– Орден хранит знания, которые должны помогать человечеству. Но если у вас внутри такие порядки, то вы ничем не отличаетесь от цивилизатора! – сквозь зубы процедила девушка.

– Мила, я сказал нет, – отрезал генерал. – Всё, иди с глаз моих…

Глава 3 Дикие земли

Девушка вышла из здания Штаба, сильно хлопнув дверью. Дежурный у входа сделал ей замечание. Она огрызнулась и быстро зашагала прочь прямо по лужам.

– Эй, – позвал её мужской голос.

Мила обернулась и увидела Жана, напарника Радана.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего, – Мила не была настроена обсуждать состоявшийся с дядей диалог.

– Тогда, куда так резко рванула из Штаба? – не отступил разведчик.

Вообще-то она никуда конкретно не рванула. Бежать хотелось куда подальше. От людей, от обманутых ожиданий и от разочарования в себе. Она слишком сильно рассчитывала на то, что в Ордене для неё есть место. А получила категоричный отказ, который будто сбил её с ног. Потому что для Милы вступление в Орден стало единственным приемлемым вариантом. Другого по крайней мере она пока найти не смогла. И думать об этом не хотелось. Мила уже собралась сказать, что спешит домой, чтобы от неё просто отстали. Но тут ей пришло в голову, что она знала то место, где буквально можно спрятаться:

– Мне нужно к бессмертным. Не знаешь, кто может помочь добраться?

– Сестру товарища в беде не оставим, – подмигнул мужчина. – Что-нибудь придумаем.

– Если не затруднит, – добавила Мила.

– У меня отпуск, – пожал плечами Жан. – Только что сказали, что еще на пару недель. Не могу же я всё время проводить в «Сиренах». Сейчас найдём попутку, которая едет на стройку. За мной! – скомандовал разведчик и повёл Милу к транспортному парку.

Ангар с военной техникой находился за Штабом, на соседней улице, откуда был прямой выезд на северное шоссе. Чтобы до него добраться нужно было подняться на путепровод. Ветер на открытых пространствах особенно на высоте сдувал с ног. До приятного сезона было ещё далеко. Погода стояла переменчивая. Накануне снова падал снег. А прямо сейчас грозовые тучи уходили. Оставляя после себя лишь шлейф из белых перистых облаков, между которыми проглядывало солнце.

– Жди здесь, – велел Жан, когда они спустились к автоматическим дверям проходной, а сам скрылся в помещении.

Девушка подумала, что ей очень повезло встретить друга Радана. Он знал, куда идти и с кем договориться. Грузовики стройснабжения ходили в лагерь бессмертных и из него, но пассажиров они с собой не брали.

Прошло пятнадцать минут и перед Милой остановился бронированный патрульный автомобиль. Девушка удивилась, но из окна высунулся Жан:

– В итоге достал служебную машину на двоих. Девушки все-таки не картошка, чтобы их на стройгрузовиках возить, – пошутил он.

С момента прихода в город, Мила редко бывала за пределами Саввата. Если не считать ежегодной поездки на снегоходах в природном парке и редких экскурсий, то единственным её выходом за пределы охраняемой зоны были поиски Тома. Поэтому ей было интересно смотреть вокруг. Была середина весны, на склонах в некоторых местах ещё оставались пятна снега, словно белые заплатки. А в долинах, где снег уже окончательно стаял, розово-фиолетовым ковром стелился зацветший маральник. Мила давно хотела посмотреть на то, как происходит его цветение.

Месяц назад она видела крокусы в степи.

Если бы ещё увидеть тюльпаны!

Мила подумала, что в мире есть столько простых вещей, которые пробуждают в человеке чувство прекрасного. Но почему-то этого всё равно мало, чтобы остановить низкое, злое и разрушительное.

– Хочешь посмотреть на море? – спросил её Жан.

– Это безопасно? – Мила отлично знала, что съезжать с основных дорог после атаки не рекомендовали, кто-то из легионеров мог остаться и прятаться в окрестностях.

– Атаку Легиона мы отбили, – напомнил разведчик. – К тому же это всего двести-триста метров от дороги.

Они съехали в сторону и медленно покатились по красно-желтой земле, покрытой прошлогодней сухой травой через которую лишь кое-где пробивались желтые цветы. Под колёсами хрустели мелкие ветки. Вскоре автомобиль действительно обогнул островок низкорослых сосен и остановился. Перед Милой открывалась каменная площадка, выступающая над морем.

– Один из лучших панорамных видов, – отрекомендовал мужчина. – Стратегическая высота.

Они вышли из машины. С моря налетел свежий бриз, рванув волосы и одежду. Слева было видно порт. А направо берег тянулся нескончаемо, пока не пропадал в дали за горизонтом. Мила повернулась лицом к морю и подняла руки. Пахло холодной солью, теплой горечью вечнозеленого кустарника, растущего у камней, и хвоей.

– Жан, а там что? – девушка указала на цилиндр, стоящий на восьми металлических лепестках, скрытый в кочке тимьяна.

При более внимательном осмотре можно было заметить, что цилиндр там не одна.

– Это корпуса отработанных мин, – мужчина прищурился. – Наверное, после боя с легионерами остались. Ладно, садись в машину, – сказал он.

Автомобиль отъехал к сосенкам и забуксовал, попав колесом в яму. Водитель резко рванул и вывернул руль влево, чтобы оказаться за деревцами. Ремень безопасности впился Миле в плечо. Сзади оглушительно грохнуло. В стекло и по крыше полетели камни и земля. Девушка закрыла голову руками. Завыла сигнализация, оповещающая об опасном маневре. Островок с соснами посекло.

Пару минут они стояли, не двигаясь.

Жан вышел и осмотрел машину – серьёзных повреждений она не получила.

– Они не были отработанными, правда? – спросила Мила. – Почему сразу не взорвались?

– Потому что мы не тяжелая техника, на которую они рассчитаны, – ответил Жан абсолютно спокойно, хотя девушка всё же увидела капельки пота, блестевшие на лбу мужчины. – У них есть сейсмические датчики, которые распознают её и атакуют. Сработало, когда колесо забуксовало и я увеличил мощность двигателя в пределах их досягаемости. – чуть погодя он добавил: – Надо будет доложить об этом в Штаб.

Они вернулись на основную дорогу, и Жан стал напевать:

– Разведка-разведка… – Закончив очередной пассаж, он спросил: – С майором так и не помирились?

Мила вспомнила, с какой злобой смотрел на неё в кабинете главного врача Том.

– Нет, – ответила она.

– Сложная ситуация, – задумался Жан и включил музыку.

Они доехали до того места, где отряд Терренса строил укреплённый военный посёлок. Оно находилось на границе с аномальной зоной. Бессмертные предпочли бы жить ещё дальше, но техника, которую использовали для строительства, и так работала на пределе возможностей.

У въезда рыл ров экскаватор. Чуть дальше лежали трубы и брус. В ряд поднимались каркасы сборных домов. Мила и Жан обошли пару контейнеров, оглядываясь.

– Пойдём поищем командира, – предложил Жан и едва заметным движением поправил кобуру под мышкой.

Они направились вдоль центральной улицы будущего посёлка. Работники оборачивались на них и, не говоря ни слова, возвращались к своим делам.

– Какие они эффективные, – заметил Жан, потирая руки.

Мила ничего не ответила.

– Смотри, похоже, мутанты там кого-то сожрали! – сказал вдруг разведчик.

– Что? – Мила дернулась.

– Шутка, соберись! – Жан ущипнул девушку за подбородок и рассмеялся.

– Это не смешно, – с осуждением сказала она.

– Ты права, извини, – разведчик примирительно улыбнулся, а затем принял солидный вид: – Кажется, идёт твой бессмертный друг. Я, пожалуй, удаляюсь.

– Заходи к нам, Радану будет приятно, – пригласила девушка на прощанье.

– Увидимся, – Жан манерно щелкнул пальцами, подтверждая, что так и поступит, и направился к машине.

Терренс спустился с приставной лестницы у строящегося здания и проводил недобрым взглядом неизвестного типа. К ним на площадку приходили только грузовые машины со стройматериалами.

На командире отряда была красная клетчатая рубашка, надетая поверх черной военной экипировки. Рукава были закатаны до локтя, в руке он держал дрель.

Мила поправила живой цветок у него в петлице, сбившийся набок:

– Это Жан Мартен, коллега Радана, – прокомментировала она. – Он согласился меня подвезти.

Терренс кивнул:

– Рад, что ты приехала. Что-то случилось?

– Решила погулять на свежем воздухе, – спрятала глаза Мила.

– Ну, пойдём, – Терренс отложил дрель и указал на тропинку, уходящую в лес.

Они вышли к обрыву, с которого открывался вид на ущелье. Отсюда покрытые маральником холмы выглядели иначе. Будто дымка на зеленых склонах вдоль бирюзовой реки.

– «Фиолетовое облако, идущее с востока», – сказал Терренс. – У меня дома эта фраза используется по отношению к чему-нибудь смертному, восходящему к бессмертию.

– Красиво, – ответила Мила, не отводя глаз от пейзажа. – Скучаешь по своим?

– Ради вечной жизни, я не жалею, что остался, – Терренс встал за спиной девушки и положил руки ей на плечи. – Надеюсь ты тоже не пожалела.

– Прости, у меня даже времени об этом подумать не было, – освободилась Мила: она почувствовала себя крайне неловко. Действительно последнее время её голову занимали совсем другие мысли, но как только ей стало плохо, она приехала сюда.

– Как Стеф? – сменил тему Терренс.

– Как ты и говорил, организм болезненно перестраивается. Но он терпит. Видимо, ты был прав: никто не хочет умирать.

Командир бессмертных отрицательно покачал головой:

– Такие как Том не взяли бы ампулу. И меня это восхищает. Но со временем он поймёт.

– С некоторых пор, я в этом не уверена, – повернулась к Терренсу девушка.

– Отрицание – первый этап принятия нового, – напомнил бессмертный.

– Я не об этом…

– Если ты про тот эпизод с допросом в пещере, то тебе пора уже перестать демонизировать своего майора. – Терренс помедлил. – Я не лучший адвокат для Тома по многим причинам, но я тебе так скажу: будь я на его месте, поступил бы также. Всем нам приходится сражаться, если есть что защищать. Извини, если разочаровал, – бессмертный посмотрел на девушку и зашагал обратно к тропинке.

Мила осталась стоять у обрыва в задумчивости.

Глава 4 Радан

Через три недели Стефан практически полностью восстановился. У него наблюдалась стойкая ремиссия. Стали отрастать волосы. Ему не требовались больше очки. Врачи подобрали ему диету, благодаря которой он мог вести обычный образ жизни. Например, Стефу разрешили заниматься учёбой удаленно, чтобы он мог закончить Университет. Парень сильно переживал из-за того, что его не допускали к общим занятиям и в лабораторию космических биотехнологий, которую он посещал последние несколько лет. Но у него теперь была собственная лаборатория, где исследовали его самого.

Конечно, не обошлось в эти три недели и без чрезвычайных ситуаций. Первые несколько дней после введения вакцины Стефан отказывался пить кровь. И если ему удавалось себя заставить, то его тут же выворачивало. Терренс пояснил, что не нужно торопить события, когда организм перестроится, он сам попросит крови. И в один прекрасный день Стеф проснулся голодным. Для врачей этот день не был прекрасным, и они порадовались, что новый бессмертный был заперт в палате для буйных.

Постепенно врачи выясняли, как часто Стефу нужна свежая кровь, в каких количествах, и искали, чем её можно заменить. С разрешения Стефа они также проводили тесты на скорость заживления ран и устойчивость к некоторым видам вредных микроогранизмов. Сам Стеф учился чувствовать и контролировать свои состояния. Он был не только подопытным, но и одним из активных исследователей, официально включенным в группу.

Пока такое положение дел его устраивало. Домой возвращаться он не спешил. После той сцены, которая разыгралась в кабинете главного врача больницы, он едва ли смог бы переступить порог их квартиры как кто-то кроме как чудовище. Поэтому решение властей подержать его некоторое время в специальном боксе не претило ему. К тому же у него были приемные часы, когда к нему заходили Мила, Терренс, Диана или Василий.

Был у Стефана даже Радан, который приходил в больницу на контрольные визиты после ампутации ноги. Узнав о том, какое лечение было выбрано для Стефа, он сказал:

– Дайте мне посмотреть, чем тут всех стращают!

В отличие от Тома, брат Милы не испугался и не выразил презрения.

Стеф старался не сердиться на Тома. Но он будто бы снова вернулся в детство, когда Том бросил его у бабушки. Со слов Дианы, которая работала с Томом, тот никогда не обсуждал с коллегами, что случилось. Наверное, переживал из-за того, какие проблемы могут возникнуть из-за брата-мутанта в Штабе.

Поэтому как только Стефану, который неукоснительно следовал всем установленным для него правилам, разрешили выходить из больничного корпуса, он первым делом поехал в гости к Радану.

Брат Милы был дома. Похоже, он не ждал вообще никого, а меньше всего – нового бессмертного. Энтузиазм Стефа, с которым он отправился в свою первую поездку после обращения, чуть поуменьшился, но он все же довольно бодро сказал:

– Радан, привет! Ты давно не показывался, я решил зайти.

– Я в порядке, – мужчина почесал затылок. – Не было желания выходить.

Стеф принял его жест за сомнения. Он был готов заверить Радана в том, что их встреча абсолютно безопасна. Во-первых, Стеф соблюдал диету. А, во-вторых, на нём был датчик, позволявший врачам удалённо наблюдать его состояние. Если бы что-то пошло не так, они бы просто активировали вшитое под кожу устройство, усыпили бессмертного и приехали за ним.

Но мужчина не выказал ни малейших признаков беспокойства и пропустил гостя в квартиру. Он пригласил Стефа сесть за стол и предложил чего-нибудь выпить. Но парень отказался:

– Я просто подумал, что тебе нужно поговорить с кем-то о том, что произошло, – сказал Стеф. – С кем-то кто находится в похожей ситуации…

Радан знал, что Стеф вовсе не «просто подумал» об этом. Наверняка, до него дошли слухи, что разведчик закрылся в четырёх стенах, отказывается от выписанных антидепрессантов и не появляется на людях. Но необходимости об этом говорить мужчина не чувствовал.

– Послушай, – сказал он в итоге, и глаз у него задёргался, – я потерял ногу. А с этой ногой и всё остальное! Всё, что для меня было важно в жизни. О чем тут говорить? Даже такой как ты может понять, что в моей ситуации желание куда-то ходить может пропасть.

– Вот именно, Радан, я тебя понимаю, – кивнул Стеф. – И ты рано сдался.

– Да что ты понимаешь? Ты даже не человек! – Радан стукнул по столешнице.

По лицу парня скользнуло странное выражение, такое с каким отвечают: «принято». Он поднялся из-за стола и молча направился к выходу.

– Стой! – крикнул мужчина в коридор. – Я это сгоряча, – он подхватил костыль и заковылял вслед за братом Тома. – Стеф, слышишь? Извини.

– Всё нормально, – холодно ответил парень.

– Стеф! Да, чтоб тебя! Это всё… Чёрт. Это всё, потому что история с ногой сложнее чем кажется, – разразился Радан, высунувшись на лестничную клетку.

– Что ты имеешь в виду? – Стефан обернулся.

Они зашли обратно в квартиру. Радан повалился на диван и уже доверительно сказал:

– Последнее наше с Жаном задание привело нас в крупный заброшенный город. Чтобы успеть осмотреться, мы решили разделиться, а через сутки встретиться в точке рандеву. Когда разведчики расходятся, у нас есть правило: ты должен оглянуться и проверить, все ли в порядке за спиной. И…

– Что? – не выдержал Стеф.

– И Жан не обернулся, – выдохнул Радан. – А для меня начался один из худших дней в моей жизни.

– Продолжай, – Стеф устроился поудобнее на стуле и даже подался вперёд, так ему было любопытно.

– Уверен, что хочешь это услышать? – уточнил Радан, поморщившись.

– Конечно!

– Ладно, – вздохнул разведчик. – Это был бывший научный городок Зареченск. Примерно триста километров на север по побережью. Население до Хаоса – 165 000 жителей. Раньше город стоял на правом и левом берегу реки Бии. После Хаоса, когда разлилось море, остался только правый берег. Да и в той части постоянно проявляется активная аномалия.

Ты таких городов, наверное, и не видел. Дома 5-ти и 9-ти этажные панельные. Многоквартирные. Бетонные. Мы в детстве в таком жили… В общем, как только мы с Жаном разошлись, я и трёх шагов не успел сделать, как попал в засаду. Меня оглушили, надели мешок на голову и потащили. Когда мешок с головы сняли, первое, что я увидел был завод в окне. С трубами как перевернутые воронки. Меня стали осматривать и щупать. Кто были эти люди, что они мне говорили – не знаю, показалось, что они хотели узнать откуда я, возможно, слышали про Савват. Искали в него дорогу. Их было пятеро: мужчины и две женщины. Потом вдруг мне снова надели мешок на голову и закрыли куда-то. Я слышал, что к моим похитителям пришли посторонние. Началась ругань, затем драка. Вроде как искали меня. Я сначала обрадовался, а потом понял, что это не разведка, и притих. Когда всё закончилось, мне удалось расшатать ящик, в который меня засунули, он упал, и я вывалился наружу. Ящик оказался вроде как с двойным дном, поэтому меня не нашли. А моим захватчикам повезло меньше – все они были мертвы. Кое-кем из них явно подкрепились. Так я понял, что мутанты поблизости.

Оглядевшись, я также догадался, что меня притащили в одну из лабораторий исследовательского центра Зареченска. Несмотря на прошедшее десятилетие обстановка была узнаваемой. И тут я понял, что не выберусь. Потому что больше всего в жизни я боюсь таких мест. Видишь шрамы на щеке? Получил ещё до Хаоса, в медицинской лаборатории в Косово, где мне вкололи «сыворотку правды» и пытались забраться в мозг, – глаз Радана дернулся, но он мотнул головой, отгоняя воспоминание, и продолжил. – Я подобрал с пола монтировку, другого оружия в комнате не оставили, и на негнущихся ногах пошел вперёд.

Что там в этом Зареченске они исследовали, одним Высшим силам известно, городок был закрытый. Но по дороге мне попадались покорёженные гермодвери, присохшие к стенам выцветшие и опошленные плакаты, домики, собранные из картонных коробок, забрызганные кровью, фекалии… А главное – никого. И всё это перемешивалось с картинками из моего собственного прошлого. Самое большое впечатление произвёл один кабинет. Там стояло кресло, а на спинке висел халат – белоснежный, чистый, что даже глаза прослезились. Я подумал, что мне уже на нервной почве начинает всякое мерещиться, когда, наконец, вышел к лестнице.

На стене всё ещё можно было прочитать цифру «семь». Это означало, что я на седьмом этаже. И тут меня опять накрыло: не могу из лаборатории сбежать. Ни шагу сделать. Пришлось повернуться и идти спиной. Приёму этому меня научили. Так я начал спуск. На уровне второго этажа, однако, лестница опускалась в воду – ниже всё было затоплено. Я вернулся на третий. Как оказалось, он тоже подтоплен, но посередине был проложен мост. Слева замаячил выход, но там стояли твари. Пока они меня не заметили, я мог спрятаться, спрыгнув в воду. Но в ней что-то премерзко булькало. А поскольку твари были легионерами, я предпочёл выйти к ним с приветственным жестом. Если помнишь, я сам некоторое время был одним из них, поэтому решил прикинуться своим.

На жест они среагировали, признали. Но, наверняка, почувствовали, что я не бессмертный. Поэтому насторожились. Стали расспрашивать, как я в Зареченске оказался. Пришлось рассказать, что прибыл через Кунгард. Они мне тогда рассказали, что порта больше нет, его разрушили мамалюки из Турецкого халифата. И что они прибыли по Северному пути через «тысячи островов» прямо из Цитадели. А это город Легиона, я там бывал, не смог сдержаться от расспросов.

В общем, они меня пригласили посидеть с ними. А мне от близости аномалии уже ну очень плохо. Я им отвечаю, что мне идти надо. А они как раз давай выпытывать про то, куда я иду. Пришлось с ними выпить и рассказать, что живу я на заброшенной заставе, и раскрыть им место её расположения. А они сказали, что после того, как кровь стали употреблять, алкоголь совсем потерял вкус. Удалось вытрясти из них ещё, что после смерти Цербера Легион возглавил одноглазый какой-то, что теперь в Цитадели есть энергия и что за Рудными горами у них большая резервация, где они держат людей. Лига городов распалась. А вот живы ли ученые в бункере Нойштадта это неизвестно.

Но за всеми этими разговорами легионеры, похоже, стали догадываться, что я засланный казачок. Очень кстати в этот момент от аномалии земля начала ходить ходуном. Все бросились врассыпную, чтобы обломками не придавило. А меня разрядом этим ударило, я онемел: всё вижу, а пошевелиться не могу. И вижу, как медленно отрывается и падает на меня балконная плита. Я уже с жизнью попрощался, но она мимо прошла. Ну, как мимо? Понимаю, что нога сломана, но ничего не чувствую. А как стал отходить, припустил я оттуда подальше.

Жан потом рассказывал, что если бы я на север пошёл, то вышел бы к той части Зареченска, где оставались жители. И не факт, что это бы кончилось хорошо, учитывая в какой кондиции я был.

Короче, выбрался я к площади, где статуя Ленина стоит. Чувствую, что нога уже совсем волочится, нужно остановиться и передохнуть. Заглянул в здание рядом, вроде дворца культуры. А там такая хрень, какую я никогда в жизни не видел. С потолка свешивается тягучий фиолетовый «огонёк». Как хочешь себе это представляй, но оно сжимало огромное помещение до размеров небольшой комнаты. И всё, что я видел в лаборатории ни в какое сравнение на шло с этим «огньком». В лаборатории было ужасно, потому что я мог себе представить всё то, что там происходило. А в «этом» ужасно было то, что оно иное.

Но долго мне разглядывать эту странную штуку было некогда: на улице послышались голоса легионеров. Пришлось проскользнуть через служебный выход к разрушенному мосту, который одним концом уходит в море. Единственному большому сооружению поблизости. И то хорошо, что там я сунул ногу в холодную воду. Хотел до ночи прятаться. Пока сидел, заметил кривую башню бывшей фуникулёрной станции. Конструкцию-то погнуло, но трос натянут. Уходит под наклоном вниз, как раз от города, куда мне надо. В потёмках я кое-как поднялся наверх, перекинул через трос ремень – и понесся. В ушах свистит. Ремень в руках скрипит. Впереди деревья – на ветви бы не напороться. Поэтому я дождался, когда трос ниже пойдёт и прыгнул вниз. А потом как мог потащился к месту рандеву…

– И ты никому об этом не сказал? – округлил глаза Стеф.

– Нет.

– Даже Жану?

– Особенно Жану, – Радан пристально посмотрел на бессмертного, проверяя, понимает ли тот, что об услышанном надо помалкивать. – Хотя он-то, разумеется, догадывается, что я что-то не договариваю.

– Ну, это полный трэш, Радан, – Стеф сунул руки в отросшие волосы.

– Согласен.

– Я бы на твоём месте тоже стал злым как сволочь, – прокомментировал парень.

– Я не злой, Стеф. Я… – Радан остановился. – Ты зачем заходил?

– Я вообще заходил померить твою ногу, если ты не против, – Стеф немного напрягся – мало ли как разведчик отреагирует на такое заявление.

– Конечно, валяй, – разрешил Радан. – А зачем?

– Сюрприз, – Стеф загадочно улыбнулся и достал рулетку.

Глава 5 Том

Выходные принесли тяжелые размышления. Никто специально Тому об этом не рассказывал, но он узнал, что Стеф на неделе навещал Радана. А в их квартиру квартиру не зашел.

Все говорили об этом существе как о Стефе. И, похоже, сам Том воспринимал его так же.

Ещё в военном училище Том хорошо усвоил: в любой непонятной ситуации иди в спортзал. Мышечное напряжение помогало справиться с негативной энергией. Поэтому три часа Том оттачивал приёмы кёй-то, надеясь, что полегчает. Затем он спокойно опустился на скамейку и достал из сумки бутылку с водой.

Теперь он был готов.

Том добрался до посёлка бессмертных из отряда «Фушиан Ху», когда солнце ещё стояло высоко над горизонтом. Строительные работы здесь не прерывались даже в субботу. Гудели компрессоры погрузчиков, стучали молотки, жужжали дрели. Со стен и перекрытий на него смотрели мутанты с живым растением в петлице. Он молча смотрел на них.

Остановившись посередине улицы Том крикнул:

– Терренс!

Бессмертные разом остановились. Весь шум моментально стих.

Командир отряда появился из уже полностью собранного дома, где, вероятно, жил, а, может, и использовал как административное здание. На нём была всё та же красная фланелевая рубашка с закатанными по локоть рукавами.

– Майор? – окликнул он гостя. – Хотя я слышал уже подполковник? – добавил он, приближаясь. – Что привело Вас сюда?

– Набрался мужества поговорить, – ответил Том.

Терренс серьезно кивнул:

– Пройдёмся?

Они подошли к опушке леса. Деревья стояли всё ещё голые, но с набухшими почками, которые должны были раскрыться после первого теплого дождя. В сторону уходила тропинка.

– Все считают, что я был не прав, – сказал Том, когда они поравнялись. – Расскажи, что значит быть бессмертным.

– То же, что быть смертным, – грустно усмехнулся Терренс, – но с некоторыми ограничениями. И ещё все считают тебя «серой тварью». – Он выдержал паузу. –Приобретая бессмертие, мы не становимся другими: мы не теряем память, чувства или эмоции. Только контроль, когда подступает «голод». – Командир бессмертных засомневался, но всё же добавил: – Меня никто не спрашивал, хочу ли я таким стать. У Стефана был хоть какой-то выбор.

Они дошли до поляны. Дальше путь преграждали поваленные поперёк деревья. Терренс одним прыжком взобрался на самый верх и сел, расставив ноги. Том устроился ниже.

– Я так разозлился на него. И на Милу. И на тебя, – признался он.

– Это хорошо, – вроде как похвалил Терренс. – Это значит, что тебе не всё равно. Ты извини, но ампула предназначалась вовсе не Стефу. Я дал ее Миле в знак особого расположения, полагая, что когда-нибудь она сможет присоединится к нам.

– И теперь обидно?

– Ну, как тебе сказать, – хмыкнул Терренс. – Я вовсе не рассчитывал, что она кому-то её передаст.

– В этом вся Мила, – ответил Том. – А я просто не знаю, что мне со всем этим делать.

– Поступай так, как считаешь нужным, – пожал плечами Терренс. – Если захочешь ещё поговорить о мутантах – я всегда здесь.

Том кивнул, спрыгнул с бревна и направился обратно к посёлку.

– Том? – позвал вдруг Терренс.

– Что?

– Хотел сказать, что этот парень из разведки, Жан… – бессмертный посмотрел себе под ноги. – Увязался за Милой.

– Их дело, – качнул головой Том, отбрасывая волосы с лица.

– Но тебе же не все равно?

Вернувшись из диких земель, Том поднялся на свой этаж. Из соседней квартиры доносились крики и музыка. У Радана были гости.

Том собрался уйти к себе, но развернулся. Он хотел позвонить в дверь, но догадался, что она не заперта. Поэтому Том просто нажал на ручку и вошёл. И тут же запнулся обо что-то. Разглядеть, что это было, не удалось из-за плотного сигаретного дыма повисшего в коридоре. Причину удалось установить сразу: Жан, медленно затягиваясь, курил, облокотившись на комод возле комнаты Милы. Рядом стояла она сама.

В глубине квартиры раздался заливистый женский смех. Том посмотрел на просвет. Разглядеть, что там происходило было невозможно. Но его это и не очень интересовало. Он сделал шаг вперёд, разгоняя рукой дым, и примерно поравнялся с Милой.

Макияж на ней был слишком сильный, поэтому она казалась лет на десять старше. Почему они стояли с разведчиком в коридоре? Увёл ли он её из зала, чтобы покурить? Том сомневался.

– Извини Жан, мне срочно нужно поговорить с Милой, – сказал он. – Сходи пока к Радану, – Том отодвинул разведчика, открыл дверь в комнату Милы и пропустил девушку вперед.

– Что здесь творится? – спросил он плотно, закрыв за собой дверь.

– А что не так? – грубо ответила Мила.

– Да то, что вы превратили квартиру в какой-то притон, – Том тоже не стал церемониться, хотя почти сразу об этом пожалел.

– Пришёл порядок навести? – огрызнулась девушка.

– Послушай, я пришёл не чтобы ругаться. Я вижу, что вам сложно. И если Радана я могу понять. Я был на его месте. Я знаю, как это быть обиженным на весь свет, за то, что с тобой произошло. И знаю, как ощущать себя непонятым, когда ты не уверен даже в себе. Но то, что происходит с тобой мне вообще не ясно. К чему этот вызывающий вид? Чтобы привлечь внимание? Ты этого добилась. Окружающие заметили и беспокоятся. Я беспокоюсь.

– Знаешь что? – гневно выдохнула Мила. – Не лезь не в своё дело. Я не собираюсь оправдываться за то, что тебе не нравится мой внешний вид или моё поведение.

Том посмотрел по сторонам: смятая постель, на которой спали даже не расстилая, книги стопками на полу, сваленная на стуле одежда, стол с немытыми чашками и разбросанной косметикой, никаких намёков на учёбу.

– Передо мной можешь не оправдываться, – сухо сказал он. – Просто в зеркало посмотри: ты такой хотела стать?

– Стала такой, какой стала, – Мила скрестила руки на груди и сжала губы.

– Отрицание проблем ещё никому не помогло в их решении, – Том неодобрительно мотнул головой. Он видел, что девушке тяжело, и ему очень хотелось прижать её к себе, но он знал, что она дёрнется и вырвется. – Может все-таки включите оба голову пока не поздно? Или дойдёт до того, что вас увезут отсюда на принудительное лечение. Радан погряз в бесконечной жалости к самому себе, и ты скатываешься вслед за ним. Если остановишься и вернешься к нормальной жизни, то поможешь не только себе, но и брату.

Мила и так всё это знала. Какого чёрта он ей об этом говорит?

– Странно слышать подобное от того, кто совсем недавно предпочёл бы, чтобы его собственный брат умер, – уничижительно ответила девушка.

Тома фраза действительно задела его за живое. И, возможно, он её заслужил.

– Вот именно, – сказал он. – Я чуть не потерял брата, поэтому послушай мой совет…

– Мне не нужны твои советы, и твоё сочувствие. И сам ты не нужен! – Она сняла с пальца кольцо со снежинками и протянула обратно Тому.

– Отлично, – он забрал украшение и положил в карман. – Просто подумай над тем, что я сказал.

Том вышел из комнаты и из квартиры.

– Я слышала кому-то дали звание подполковника! – объявила Диана, когда Том появился в ангаре, где стояли коптеры.

Кроме диспетчера и двух лётчиков на площадке никого не было. Другая задействованная сегодня эскадрилья была на вылете у побережья.

– Я уже думал, что они звание зажмут, – усмехнулся Георгос, поглядывая на новые погоны.

– Теперь ты официально возглавил свою вертолётную эскадрилью, командир, – станцевал вокруг Давлет. – Это нужно отпраздновать.

Том посмотрел на время: оставалось ещё пятнадцать минут пересменка. Затем он перевёл взгляд на Диану, которая лукаво улыбнулась и кивнула.

– Ладно, – сказал он, – только быстро.

Вчетвером они спустились в буфет.

– Только обмыть, пить будем после, – предупредил Том.

– После-после, – подтвердил Давлет.

В буфете оказалось все готово: маленький графин, четыре стопки и канапе. Кто-то из сослуживцев всё заранее организовал. Они устроились за круглым столом в стороне, хотя в помещении и так почти никого не было.

– В общем, Том, не знаю, как там было в вашей армии, – взялся за пояснение Давлет, – а в нашей, надо звезды положить в стопку, залить, выпить до дна, но не закусывать, а поцеловать новые знаки различия. После чего мы с Георгосом тебе прикрепим их на погоны.

Том уже слышал об этой традиции, но в очередной раз удивился и стал разливать. В этот момент в буфете появился Жан. Том отставил графин и извинился.

– Жан, – окликнул он и направился к разведчику. – Не знаю, понятно ли я выразился вчера, но тебе к Вранешам лучше больше не заходить.

– Том, утомил, – рассмеялся Жан.

Диана подумала, что Том сейчас ему врежет. Но вмешался Георгос:

– Жаль, к имени Жан ничего приличного не подобрать…

– Парни, давайте, поспокойнее, – послышался за спиной голос мэра. Когда Василий заезжал в Штаб, он обязательно появлялся в буфете. Не потому что в Администрации обеды были хуже, а просто по времени так совпадало. И сегодняшний визит не стал исключением. – Подполковник, можно Вас на минуту, – добавил он.

Вдвоём они покинули буфет и отошли к окну. Свет сквозь ролл-ставни падал полосами на лицо мэра, делая его выражение трудночитаемым:

– Нам не хватало чтобы авиация передралась с разведкой. Что вы не поделили с Мартеном?

– Это из-за Вранешей, – сознался Том. – Василий, сходи к ним ты, иначе это всё плохо закончится…

– Значит, ты за них беспокоишься? – пристально посмотрел на него мэр.

Том промолчал.

– А я знаешь ли, беспокоюсь за тебя, – сказал Василий. – Ты скоро начнешь на людей бросаться. С невестой своей помирился? С братом вы поговорили?

– Нет, посмотрел в пол Том, а затем откинул волосы с лица. – Ни со Стефом. Ни с Милой. Почему всё так?

– Да всё как обычно, – мэр положил руку на плечо Тома, где погоны временно остались без звёзд. – Ты стараешься быть идеальным. И, надо сказать, у тебя это неплохо получается. Именно поэтому им с тобой сложно. Ты всё делаешь правильно. Может быть они ведут себя не так, у них не получается быть идеальными. А может они и не стараются. Но не оставляй их, – Василий кивнул. – А к Радану я зайду.

Том вернулся в буфет, где его дожидались члены эскадрильи. Настроение было испорчено.

– Я так понимаю, празднование отменяется, – разочарованно констатировал Давлет, закидывая канапе в рот и опрокидывая стопку.

Диспетчер с укором посмотрела на него.

– Командир, разведка в отпуске хуже крикливой бабы в базарный день. Не обращай внимания, – добавил Георгос.

– Давайте по местам, – ответил Том.

– Звезды не забудь, – Давлет вынул их из стопки и пристроил на погоны подполковника.

Они снова поднялись в вертолётный ангар. Том осмотрел свою машину снаружи и проверил задний винт. Когда они расселись по коптерам, Диана включила закрытый канал:

– Том, это не моё дело, но ты винишь Жана в том, что происходит с Милой. Может тебе с ней поискать выход из ситуации, а не с разведчиком?

– Что я по-твоему должен сделать? – пилот вспомнил, произошедший накануне разговор и чем он окончился.

– Помочь ей не так, как ты этого хочешь, а как она этого хочет, – голос Дианы, который должен был выходить из наушников, раздавался прямо в голове.

Вместо ответа Том открыл общий канал:

– Ну, всё – полетели.

– Поднимаю заслон ангара, – отозвалась Диана.

Глава 6 Посёлок

Первый же опыт Стефана по выходу из больницы под удалённым наблюдением получил положительную оценку. Способ отслеживания бессмертного был признан эффективным. Группа исследования и адаптации осталась довольна. Стеф получил больше автономии. Пока ему всё также запрещали посещать многолюдные места, но небольшие прогулки и даже поездки при соблюдении элементарных мер предосторожности придавали жизни мутанта нормальности.

Меры эти касались не только безопасности окружающих, но и безопасности самого Стефа. Несмотря на действия отряда «Фушиан Ху», мутанты оставались врагами, и появление одного из них на улице могло вызвать неоднозначную реакцию. Консультанты-бихевиористы, которые обычно работали с новыми прибывшими в Савват, опасались, что мутанта могли начать дразнить или оскорблять. Поэтому ему было рекомендовано носить одежду с капюшоном и держать руки в карманах.

Стеф считал это требование обоснованным, но где-то в глубине души оно вызывало у него протест. Терренс и другие бессмертные из отряда не прятались, прибывая в Савват. Им достаточно было приезжать в форме с живым растением в петлице. И никому даже в голову не приходило им хоть слово сказать. Стефан подозревал, что их всё же побаивались. Ему хотелось достичь результата где-то между: не прятаться и не вызывать страх. Пусть бы даже он стал известен как «добрый мутант Стеф».

В общем, доказав, что никаких опасных ситуаций в связи с его новым состоянием не возникает, Стеф предложил перейти на новый этап – попросил, чтобы его отпустили на месяц к Терренсу в дикие земли. Там он будет находиться среди себе подобных, сможет лучше понять собственную сущность и выработать устойчивый механизм поведения.

Запрос Стефана вызвал живое обсуждение в группе. В сущности это была неплохая идея. К тому же учебный год для Стефа уже завершился и у него появилось свободное время. Руководитель группы выдвинул три условия.