Эреш. Книга огня бесплатное чтение

Глава 1

Фарах Шэрзи служил у завесы уже давно. За эти годы он успел стать главой стражи и превратиться из зеленого, полного веры и энтузиазма юнца в сурового мужа, который знал: момент, когда Эреш скользнет во тьму, лишь вопрос времени. Но он был готов отдать жизнь за то, чтобы час этот настал как можно позднее.

Фарах искренне любил свой мир, хотя прекрасно сознавал его несовершенство. Дни, когда в Эреше царили спокойствие и благополучие, остались лишь на страницах старых книг – сегодня он замер на пороге войны. Император Лунных земель спал и видел, как его избалованный сынок-бастард станет Энси. Какая ирония! Правитель действительно полагал, что звание Хранителя (того, кто должен быть примером не только магической силы, но и чистоты души) можно заполучить с помощью манипуляций… Впрочем, Дети луны всегда были склонны к излишним амбициям. Настолько, что после произошедшего в Пустоши император до сих пор не объявил траур. Так, словно отказывался верить в гибель собственного сына. Но если бы проблема крылась только в Лунных землях!

Сильнее всего Фараха ранила ситуация в Беркане. В родных краях вовсю бесчинствовали темные туаты, ненавидевшие Энси, Совет и любую власть в принципе. Они требовали от Эйна выйти из Совета и объявить об автономии Берканы. На что правитель, разумеется, не шел. Однако вместо того, чтобы решать проблему, просто закрывал на нее глаза. Поступал подобно тому, как делают домашние коты, когда пытаются стать незаметными: прячут голову, оставляя зад на виду. По мнению главы стражи, нынешний Эйн по уровню интеллекта как раз соответствовал коту. Причем еще и не самому умному. Такие мысли иной туат счел бы изменой, но не сам Фарах. Он давно научился отделять любовь к родной земле от любви к правителю. Если служба у завесы и давала какие-то преимущества, так это возможность мыслить свободно.

Тревожные вести приходили со всех уголков Эреша. О кровавой расправе в Пустоши не говорил разве что немой. Ковен мести заявил о себе. И вряд ли на этом остановится. Сомнений не оставалось: тьма сгущается, грядут перемены. И кто знает, свершится ли пророчество или их всех ждет падение в бездну…

На плечо туата вскарабкалась ящерица. Она не пыталась отвлечь Фараха от безрадостных размышлений. Напротив, шеду разделяла его беспокойство. Хмурый взгляд стража застыл на башнях-лотосах Ангкор-Вата, разреза́вших пронзительно-голубое небо. Казалось, он пытался проникнуть прямиком за стены величественного храма. Туда, где скрывалась завеса, и даже дальше. Туда, где среди каменных лабиринтов и тропических растений раскинуло свои ветви древо, заключившее в себя сплетенные воедино души достойнейшей Энси Дионы и ее шеду-пантеры. Вечные, безмолвные стражи Эреша. Но даже тому, что кажется вечным и незыблемым, однажды приходит конец.

В давние времена на территории храма дозволялось находиться лишь Энси и Безымянным – жрeцам и жрицам, принесшим клятву верности Хранительнице и лично отобранным ею. Нельзя было даже вообразить, чтобы страж вроде Фараха осквернил своим дыханием это священное место. Но времена меняются…

Энси больше не проводит ритуалы и не поддерживает единство круга жизни. В мире духов ее сил едва хватает на удержание завесы, и никто не знает, сколько еще она выдержит. В прошлом Богиня даровала Хранительнице силу, чтобы противостоять влиянию дэйви. Духовная чистота Энси, будто купол, оберегала всех жителей Эреша. Безымянные же в свою очередь зорко следили за тем, чтобы Хранительница не поддалась зову тьмы. Они давно отреклись от всего мирского. Даже от собственных имен. Смысл их существования заключался в служении Эрешу. Многие верили, что Безымянные даже не до конца принадлежат этому миру. При таких условиях прорыв дэйви казался невозможным. Но невозможное свершилось… Одна ошибка, один проступок, одно неверное решение – и последствия необратимы: демон грез проник в Эреш. С тьмой нужно быть непримиримым, она не прощает компромиссов – это знание Фарах усвоил твердо.

Диона и ее шеду вот-вот растворятся в тонком мире. С каждым днем ноша Безымянных становится все тяжелее, а шепот тьмы звучит из-за завесы все отчетливее. Ему сложно противиться. Некоторые жрецы уже лишились рассудка, и рано или поздно это случится и с остальными. Стражи завесы – последний оплот защиты.

То, что случилось дальше, заставило туата отбросить свои тоскливые и неспешные размышления. Богиня, да ему в лицо будто плеснули чашку горячего шэрчиса!

Портал, дремавший уже долгие годы, заискрился ярким голубым сиянием, явно готовясь пропустить гостя из людского мира.

– Или гостей, – мрачно отметила ящерица, прочитав мысли своего компаньона.

Времени на разговоры и предположения не оставалось. Четкая громкая команда сорвалась с губ Фараха:

– Приготовиться к атаке! Стреляйте на поражение, если последует приказ!

Стражники ловко создавали магические сети, готовясь обездвижить врагов. В свои заклинания они вплетали воспоминания о доме и родных краях – так колдовские плетения получались сильнее. Броские и сверкающие, обычно они не имели особого аромата, а если тот и присутствовал, то едва уловимый. Однако сегодня все было иначе.

В караул заступил ведьмак из Пустоши. Он совсем недавно пополнил ряды стражей портала и не спешил заводить здесь друзей. Фарах мог только представить, какие чувства переполняли воина, потерявшего абсолютно всех, кого он знал и любил. Словно в подтверждение мыслей командира влажный тропический воздух пропитался ароматом хвои и горной свежести – новобранец творил магию. На мгновение даже самому Фараху показалось, что он очутился в лесах Пустоши.

Секунды шли, вязкое молчание разливалось в воздухе. Ожидание тянулось, словно древесная смола, но из портала никто так и не вышел. Наконец сияние погасло. Однако напряжение, стянувшее грудь Фараха, и не думало отступать. Как оказалось, не зря. Ему удалось разглядеть неясную рябь, а в следующий миг воздух сотрясла магическая сирена, земля под ногами заходила ходуном. И этот шепот… От него невозможно было избавиться. Не заглушить даже пологом тишины, не то что бессмысленными попытками заткнуть уши. То взывала тьма, которую способен одолеть лишь свет.

Все это могло означать только одно – прорыв завесы.

– Ихшэз тэрак! Тэрак! Тэрак! Тэрак! – с чувством выругался Фарах.

Не сойти ему с этого места, если одномоментное открытие портала и прорыв завесы – совпадение! Но дело стража – воевать и исполнять приказы, а не предсказывать будущее. В случае сигнала о прорыве он обязан неуклонно следовать протоколу, а именно: отправить всех дееспособных стражей к завесе. Голос рассудка требовал поступить как должно. Интуиция молила об обратном. Размышлять было некогда, его задача – действовать. Секунды промедления могли обойтись дорого.

– Шэхтар, Айривз, Рихонс, вы остаетесь со мной охранять портал. Остальные – к храму. Ну же!

На его памяти прорывы случались трижды. Один около десяти лет назад и еще два за последние полгода. Каждый раз число погибших буквально оглушало Фараха. И вот снова…

С такой частотой прорывов они даже не успевали как следует подготовить новобранцев. Сейчас каждый опытный страж на счету.

– Рихонс, ты тоже отправляйся к завесе! – в последний момент изменил свое решение командир. Прорыв реален, а возможные гости из портала – лишь плод его тревоги. Пусть и весьма обоснованной.

Ведьмак послушался без колебаний. Фарах еще не успел договорить, как колдун из Пустоши уже сорвался с места.

Шепот, назойливый шепот тьмы, наконец прекратился. Должно быть, Безымянные вновь взвалили на себя непосильную ношу.

– Капитан, вы правда думаете, что к нам может явиться кто-то из людского мира? – обратился к нему Шэхтар – туат, всей душой преданный Эрешу. Впрочем, как и все стражи, служившие у завесы.

– Посмотрим, – хмуро отозвался Фарах, прекрасно осознававший, о чем на самом деле его спрашивает земляк. «Разумно ли ваше решение?» – читалось между строк. – Мы не можем оставить портал без охраны.

Туат кивнул, признавая то ли правоту, то ли авторитет командира. Сейчас это не имело значения. Фарах смотрел на песочные часы, которые перевернул, как только портал погас. Они входили в униформу стражников, хотя за долгие годы беспробудного сна портала этот атрибут считали скорее бесполезным талисманом, чем действительно необходимой составляющей обмундирования. Но никогда не говори никогда. Песок иссякал, приближая их к моменту, когда магический переход будет способен открыться вновь.

– Приготовьтесь, – скомандовал Фарах.

Шэхтар и Айривз приняли боевые стойки. Они не были так хороши в защитных заклинаниях, как ведьмак, которого он отправил к завесе, но атаковали с умом. «Они справятся. Мы справимся. Иных вариантов попросту нет», – убеждал себя глава стражи. Шеду послала ему волну холодного спокойствия и уверенности. Она тоже готовилась к битве.

Последняя песчинка упала, и портал вновь наполнился голубым светом. В этот раз ждать не пришлось. Из сияющей арки вылетел мелкий круглый предмет, озаривший пространство алой вспышкой. Фарах едва успел зажмуриться, а когда через несколько секунд вновь открыл глаза, то увидел поднимавшегося на ноги мужчину. Контрабандиста страж узнал мгновенно. Еще бы! Плакаты с физиономией Лиса были развешаны у всех порталов, и несмотря на это мошеннику раз за разом удавалось совершать вылазки в людской мир. Поймать его – дело чести.

Шэхтар отреагировал молниеносно. С его пальцев сорвалось атакующее заклинание. Айривз, как и сам Фарах, последовали примеру товарища. Однако странный артефакт, совсем недавно едва не лишивший их зрения, не только поглотил магические плетения, но и отзеркалил их. Контрабандист при этом не получил ни царапинки.

Фарах успел выставить щит буквально в последний момент. Промедли он хотя бы мгновение, и его сразило бы собственное заклинание! Не стоило недооценивать противника. Лежавший без сознания Айривз явно забыл эту простую истину, и теперь они с Шэхтаром остались вдвоем.

Лис не стал дожидаться, пока стражи опомнятся. Вместо этого он ринулся в сторону джунглей, столь удачно раскинувшихся шагах в двадцати от портала.

Внутри Фараха разгоралась азартная злость. Оставлять портал без охраны ему не хотелось, но и упустить главного вора в Эреше он не имел права. Нельзя позволить Лису в очередной раз выставить стражей дураками. Только не стражей завесы. Они ему не по зубам. Не похоже, чтобы из портала собирался появиться кто-то еще, а до того, как он сможет открыться вновь, еще есть время. Выходит, им просто придется поймать контрабандиста быстро. Шэхтар, видимо, пришел к тому же выводу.

– Шэхтар, попроси своего шеду приглядеть за порталом!

– Сделано.

Зоркий ястреб не упустит никого и ничего.

Не стоило контрабандисту сердить туатов. И тем более пытаться скрыться от них в джунглях. Фарах не сомневался, что они без труда отыщут этого самоуверенного зарвавшегося засранца. Леса, в том числе тропические, – их стихия. И если уж на беглеца не действуют заклинания, то у стражников в запасе имеются заговоренные луки.

Прицелившись, Фарах выпустил вслед уже успевшему скрыться в зарослях Лису несколько золотых стрел.

Эмбер практически достигла места, к которому держала путь все эти долгие дни. Она полагала, что готова к любому повороту событий: нашествию дэйви, битве с Ярштай, встрече с загадочным старцем или даже к очередному испытанию… Однако мирозданию все же удалось удивить ведьму: в непролазных джунглях с ног ее сбил Лис и, поморщившись, хмыкнул:

– Не пойму, то ли у тебя на воду аллергия, то ли не мыться – это принципиальная позиция? А впрочем, расскажешь после. Мне пора бежать.

Ведьма чертыхнулась. Она слышала истории о том, что Провидица Мара обладала специфическим чувством юмора, но и представить не могла, что это коснется лично ее.

В книге предсказаний, в которую Эмбер удалось заглянуть в лавке Кроуфусса, помимо координат точки, к которой ведьме следовало отправиться без промедления, как только она заглянет в книгу, содержалось несколько напутствий, и первое из них гласило: «И судьба найдет к тебе дорогу, не забыв упомянуть про воду».

– Стой!

– Я бы с радостью, красотка, но тебе придется за мной побегать!

Эмбер испытывала острое желание от души врезать контрабандисту, но для этого его требовалось сначала догнать. Задача оказалась не из простых: ведьму изрядно измотала долгая дорога, мешок, что она тащила на спине, весил совсем не мало, а Лис, как выяснилось, скрывал от всех врожденную склонность к бегу. Ей пришлось изрядно попотеть, чтобы наконец ухватить контрабандиста за плечо и резко развернуть к себе:

– Как грубо! Но если тебе так нравится…

– Пошел к черту, – прошипела Эмбер, вцепившаяся в него стальной хваткой. Отпускать нахала она не собиралась. Зато намеревалась хорошенько высказаться. А ей определенно было что сказать. Но оскорбления, которыми она приготовилась наградить контрабандиста, застряли в горле. В миллиметре от ее щеки просвистела золотая стрела.

Отбросив вражду в сторону, Эмбер встала с Лисом плечом к плечу и выставила магический щит, готовый отразить любую атаку.

Прошло меньше минуты, и из зарослей показались стражи портала. Оба туаты. Стражи завесы. Эмбер захотелось взвыть.

– Что ты натворил? – процедила разъяренная ведьма.

– Ничего такого, о чем следовало бы знать будущей Энси.

– Немедленно опустите щит и сдайтесь под стражу, – потребовал широкоплечий туат с ящерицей на плече. Судя по всему, именно он был командиром.

– Помнишь, ты обещала мне услугу? – шепнул Лис. – Самое время вернуть должок.

– После того, как ты сказал, что я воняю? Так себе из тебя переговорщик! Странно, что тебя еще не придушили при таком уровне дипломатичности.

– Это исключительно от неожиданности. От неожиданности, знаешь ли, можно случайно и правду сболтнуть. А так ты источаешь терпкий и весьма экзотический аромат. Так лучше? Может, все-таки поможешь, пока меня не прикончили?

– Хватит шептаться! Опустить щит! – гаркнул страж и поднял руки, готовясь применить магию.

– Стойте! Он со мной, – выкрикнула Эмбер.

Однако ни один из туатов почему-то ее словами не проникся.

– Этот человек преступник. Мы обязаны его задержать, – безапелляционно заявил страж с ящерицей. Шеду его напарника не было видно. Однако этот факт вовсе не означал, что тот не притаился где-нибудь в кустах, готовясь в любой момент прийти на помощь.

– А у меня приказ доставить его Верховному совету, – нахмурилась Эмбер.

– Было бы странно, если бы мы верили на слово каждой встречной.

– Справедливо, – согласилась ведьма и закатала рукав рубашки, демонстрируя туатам татуировку на левом предплечье: солнце и полумесяц, соединенные вместе. Символ надежды на единство Эреша. – Полагаю, мы не с того начали. Меня зовут Эмбер Ларкеш, я претендентка на титул Энси, и у меня есть приказ. Я обязана доставить этого человека на суд в Верховный совет, – с нажимом повторила ведьма и наконец опустила щит.

Относительно новое постановление, согласно которому претенденты контролируются напрямую Верховным советом и вправе не подчиняться общим законам, если того требуют интересы Эреша, с одной стороны, давало кандидатам практически неограниченную свободу действий, с другой – держало их в узде: ни у одного из них и мысли бы не возникло воспользоваться этим постановлением без острой необходимости. Но у Эмбер не было выхода. Ведьма ни за что не стала бы лгать стражам завесы в лицо, если бы не слова Тобиршасс, произнесенные в ту страшную ночь в Пустоши.

«Эмбер, я надеялась, что не придется сообщать тебе вот так, но ни времени, ни выбора не осталось. Ты не просто претендентка на титул Энси, ты – дитя из пророчества. И я верю, что если кто-то и может справиться с такой ношей, то это ты. Мы отдадим свои жизни для того, чтобы ты могла спасти целый мир. Ты Избранная, надежда и свет Эреша. Помни об этом, что бы ни случилось и что бы ты ни услышала. Помни, но никому не раскрывай своей тайны. Отыщи книгу предсказаний Мары, она укажет тебе путь. А теперь беги! Беги так быстро, как только сможешь, и ни за что не останавливайся! Помни, время на исходе! Ну же! Уходи! Мы все слуги Эреша, Эмбер. Исполни свой долг! Беги!»

Слова, которые нельзя забыть. Слова, перечеркнувшие жизнь Эмбер и лишившие ее последней свободы. Слова, выжженные на сердце мириадами кровавых шрамов. Странное предсказание Мары гласило, что судьба Эмбер связана с Лисом. И если для сохранения его свободы сейчас требуется солгать, то так тому и быть. Долг важнее чести. Это пришлось усвоить еще в Пустоши.

Страж молча смотрел на ведьму. Он был, по-видимому, слишком удивлен, чтобы произнести хоть слово. В его взгляде угадывался целый коктейль эмоций: недоверие, недоумение и – неожиданно – радость.

– Я Фарах Шэрзи, глава стражи портала. И я полагал, что надежды не осталось. Думал, что все претенденты погибли в Пустоши. Рад, что ошибался. – Скупая улыбка тронула его лицо.

– Не все. Только самые достойные из нас, – отозвалась Эмбер, и голос ее прозвучал глухо.

– Тот, кто выжил в Пустоши, по определению достоин уважения. Но я не могу задерживаться и оставлять свой пост. Как не могу и отпустить вас, не выяснив все детали. Нам нужно вернуться к порталу. Следуйте за мной.

Эмбер возразила:

– Как претендентка, я не подчиняюсь общим законам и вправе не выполнять приказ.

– Это не приказ. Лишь просьба. У портала происходит что-то странное, к тому же только что произошел прорыв завесы. Я не прошу вас отправиться на защиту завесы, жизнь претендентки слишком ценна, чтобы она оборвалась во время простого прорыва. Но помощь с охраной портала до тех пор, пока не вернутся остальные стражи, – об этом, полагаю, просить я могу.

– Это не ловушка? – прищурилась Эмбер.

– Слово стража завесы.

Эмбер кивнула, принимая его ответ.

– Но до тех пор ответственность за контрабандиста и за последствия его деяний лежит на тебе. – Фарах покосился на заскучавшего Лиса.

– Разумеется. Слово претендентки.

– Тебе крупно повезло, – процедил туат с блестящими черными глазами, который за все это время не проронил ни слова. Просто молча испепелял Лиса взглядом.

– Как и всегда, – пробормотал контрабандист достаточно громко для того, чтобы его реплика достигла ушей взбешенного туата.

– Заткнись, – буркнула Эмбер и сначала ткнула Лиса в бок, а потом снова мертвой хваткой вцепилась в многострадальное плечо.

Черноглазый дернулся, но командир стражи придержал его и отдал тихий приказ, после чего оба двинулись к порталу.

Эмбер последовала за ними. Она тащила Лиса за собой, не разжимая хватки.

– Почему именно плечо? Других привлекательных мест у меня нет?

– Пошли.

– Пошли-то, конечно, пошли. Прогулки полезны для здоровья. Но вообще я не думал, что ты такая легковерная. Если страж нарушит слово…

– А о том, что меня интересует твое мнение, значит, думал?

– Я, между прочим, ценитель искусства. Тонкая душа. Могу и обидеться. Останешься тут одна – будешь меня молить о прощении и случайно упустишь то, зачем тебя послала Мара.

Эмбер хмыкнула.

– Догадался, значит?

– Это было несложно. Особенно учитывая тот факт, что явился я с весьма пестрой компанией.

Ответить ведьма не успела.

– Портал, – прогремел Фарах, – кто-то еще только что прошел!

– Я помогу! – крикнула Эмбер и бросилась бежать.

– Думаю, мои умения тоже пригодятся… – подал голос контрабандист и припустил следом.

– Ладно, – на ходу бросил Фарах, – сейчас каждая пара рук на счету. Даже нечистых.

– А я говорил, что тебе пора помыться. Вон даже стражник заметил.

– Это он о тебе! – возмутилась ведьма.

– Уверена?

Эмбер успела лишь мельком подумать о том, что Лис выглядит подозрительно спокойным для того, кто готовиться встретиться с гостями из другого мира. Если только он с ними не знаком. Но на расспросы времени не осталось – они выбежали из джунглей и обнаружили, что портал вновь засиял, пропуская очередного иномирного гостя. Или гостей…

Глава 2

Кася

– Именем Хранительницы Эреша, Повелительницы стихий, великой Энси Дионы, требую подчиниться стражам завесы и немедленно доложить, кто вы! – Низкий мужской голос вывел меня из тупого оцепенения.

«Я поняла каждое слово», – мелькнула отстраненная мысль, а следом пришло осознание, что этому я обязана артефакту в виде небольшой черной клипсы, которую Вивиан прикрепила мне на ухо незадолго до появления стражей.

Я подняла глаза и столкнулась взглядом с высоким светловолосым воином. На его плече гордо восседала ящерица. «Туат», – догадалась я. Кустистые брови мужчины были нахмурены, лицо выражало тревогу и недовольство. В черных глазах его напарника, стоявшего с оружием на изготовку, читалось подозрение и готовность без колебаний пронзить меня стрелой. За спинами стражей, слегка в отдалении, я заметила Лиса в компании темнокожей, воинственного вида девушки. Высокая, мускулистая, с собранными в высокий хвост волосами, она казалась возмездием во плоти. Ведьма, вероятно. Лис тоже меня заметил и подмигнул, будто заверяя: «Выкрутимся! Не из таких передряг выбирались». Однако привычная расслабленная полуулыбка сползла с лица контрабандиста, как только он заметил распластавшегося на земле бледного Кева.

Мой взгляд вновь метнулся на красную, пропитавшуюся кровью шерсть Дхария, а потом и на осунувшееся лицо лучшего друга. Я судорожно сжимала руку Кева и молилась о чуде. Слезы катились по щекам, но я раз за разом смахивала их, отказываясь верить в худшее. Пока они оба дышат, шанс еще есть. Только упрямая, безосновательная надежда давала мне силы на борьбу с подступавшей истерикой. «Хватит! – одернула я себя. – Права на слабость у меня больше нет!» Кончилось. Еще на Земле.

Это из-за меня, из-за моей нерешительности Кевин и Дхарий сейчас при смерти. Мой лучший друг, не раздумывая, рискнул жизнью ради незнакомого ему мальчика. Просто потому, что такова суть Кева. Добрый, искренний, бескорыстный. Я же была готова наплевать на целый мир из-за собственной трусости. Горло сдавило.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть они выживут! Пусть только выживут, и я обязательно стану сильной. Сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти Эреш и стать достойной Избранной. Пусть только выживут!» – в последний раз взмолилась я и, выпустив руку Кева, медленно поднялась с колен. Взгляд снова устремился к стражу, ища в нем спасителя. Быть может, именно он дарует нам чудо, о котором я так молила Бога, мироздание и даже местную Богиню, о существовании которой знала лишь со слов моих спутников.

Но я не успела ничего сказать: Райденн шагнул вперед, загораживая меня собой, а Вивиан ухватила за руку, вынуждая отступить ему за спину. Ведьма посмотрела на меня предупреждающе и отрицательно покачала головой, как бы говоря: «Не вмешивайся. Лунный знает, что делает».

– Я Райденн Лайонел Модестайн Мерийский, наследный принц Лунных земель и претендент на титул Энси. Мы с моими спутниками отправлялись в людской мир по тайному поручению Верховного совета. Не в твоей власти отдавать мне приказы, страж!

Никогда прежде я не слышала в тоне Лунного столько властного высокомерия, столько холодной надменности. Я привыкла, что он держался отстраненно, но неизменно вежливо. Со всеми. Всегда. Сейчас же со стражем беседовал не кто иной, как потомок венценосной династии, наследный принц Лунных земель. Да, бледный, раненый и окровавленный, но именно принц. Знакомый мне Райденн остался в прошлом.

– За всю жизнь не встречал столько претендентов, – обескураженно пробормотал черноглазый страж, а в следующий миг стоявшая чуть позади темнокожая ведьма сбросила на землю висевший у нее за спиной внушительного размера мешок и ринулась к Райденну. Лис сделал попытку удержать ее за руку, но девушка вырвалась и так посмотрела на контрабандиста, что я бы на его месте не стала связываться. Он и не стал.

Решительно, в несколько стремительных шагов она поравнялась со стражами и замерла. Янтарные глаза горели, руки сжались в кулаки, взгляд буквально впился в Райденна. Шли секунды, а ведьма все смотрела. Застыла изваянием и смотрела, смотрела, смотрела… Так, словно никак не могла поверить в то, что видит. Наконец дернулась, словно очнувшись от сна, и вдруг снова пошла вперед. Приблизилась к Райденну практически вплотную.

– Значит, в Пустоши мне не показалось… – прошептала она с ненавистью, не отводя от принца злых прищуренных глаз. – Тебя там не было. Я, скорее, была готова поверить в то, что собственные глаза мне солгали, чем в то, что ты оказался трусом.

– Эмбер… – начал он, но она не дала ему договорить.

– Не было, Райденн. Тебя там не было, – повторила ведьма и, плюнув принцу прямо под ноги, отошла.

У меня перехватило дыхание. Я смотрела на напряженную спину Райденна, на стремительно удалявшуюся Эмбер и задавалась вопросами: кто она? Почему позволяет себе так говорить с принцем? Что между ними произошло? Пусть у меня не было ответов и я не видела лица Лунного, но что-то внутри меня безошибочно определило: ведьма с янтарными глазами только что вырвала ему сердце.

– Я Фарах Шэрзи, глава стражей завесы. И независимо от того, претендент вы или нет, ваше прибытие выглядит подозрительно. – Светловолосый туат ничуть не проникся ни монологом, ни сценой, свидетелем которой только что стал, и просто продолжил разговор с того места, на котором остановился.

Райденн одним резким движением дернул вверх рукав рубашки, обнажая предплечье.

– Татуировка претендента, – процедил Райденн, демонстрируя татуировку так, словно швыряет доказательство в лицо стражу. Привычное хладнокровие явно оставило принца.

– Я повторюсь, – как ни в чем не бывало продолжил Фарах, – мне все равно, кто вы. Вы, – страж указал на нашу компанию, – все вы, задержаны до тех пор, пока я не получу прямое распоряжение от Верховного совета об обратном. Стража можно обмануть лишь однажды. Так вышло, что сегодня я уже встретил претендентку, и – какое совпадение! – тоже с распоряжением от Совета. Тайным, разумеется. – В его голосе сквозила ирония.

У меня скулы свело от его слов. Пока мы здесь стоим и болтаем, Кевин и Дхарий умирают! Хранить молчание становилось все сложнее. Кажется, Райденн подумал о том же. Проигнорировав слова стража, принц повернул голову к Эмбер, которая уже снова поравнялась с Лисом.

– Мой друг умирает. И его шеду. Эмбер, ты можешь попытаться им помочь?

Не знаю, чего стоила Райденну эта просьба о помощи. Могу лишь догадываться. Но я была готова броситься ему на шею и расцеловать. Ведьма, однако, помогать не спешила. Стояла на месте, вцепившись Лису в плечо. «Будто собака сторожевая, честное слово!»

Страж по имени Фарах вновь обратился к Райденну:

– Ваша грубость не исправит ситуацию. Мне все равно, будете вы меня игнорировать или нет. Моя задача проста: задержать вас до прибытия Совета.

Райденн не удостоил туата даже кивком головы. Он не сводил взгляда с Эмбер. Как и я. На лице ведьмы отражался весь спектр эмоций от битвы, что разворачивалась у нее внутри. Решение давалось ей непросто. Наконец она буркнула что-то себе под нос и все же шагнула в сторону Кева. Из моей груди вырвался вздох облегчения. Я знала, что радоваться рано, но не могла и не хотела запрещать себе надеяться.

Лишь когда Эмбер склонилась над Кевом, Райденн перевел взгляд на стража и холодно осведомился:

– Задержишь сына императора Лунных земель? Претендента? – Ядовитая улыбка скользнула по губам принца. – Не думаю, что тебе это удастся. Видишь ли, сдаваться я не планирую, как и оставаться здесь. Я мог бы сделать вид, что меня интересует мнение стражей. Пытаться договориться. В конце концов я изучал дипломатию. Но мой друг умирает. У меня нет времени на бессмысленную болтовню. Мы просто уйдем отсюда, а вы с напарником вернетесь к своим обязанностям.

Спор между Райденном и стражем воспринимался мной как расплывчатый фон. Мое внимание целиком захватили действия Эмбер. Ведьма потянулась к шее, словно желая ухватить медальон или кристалл, подобный тому, что я видела у Вивиан, но пальцы зачерпнули лишь пустоту. Девушка нахмурилась и, будто опомнившись, положила обе руки на плечи моего друга. Зашептала что-то. Так тихо, что я ни слова не разобрала. Ладони Эмбер заискрились, пропуская свет.

– Меня не слишком пугают угрозы юнца, который с трудом стоит на ногах, да еще и истекает кровью. Пусть он даже и претендент. Тем более меня не пугает титул. Я страж завесы. Ты должен кое-что знать о том, что это значит. Мы здесь мало чего боимся.

Сияние исчезло. Лицо Эмбер помрачнело, она поднялась и отрицательно покачала головой:

– Ему если и могут где-то помочь, то в Шархийе.

Сердце упало, приземлившись где-то в районе живота. Глупое, глупое, глупое сердце! Я закусила губу, чтобы не разрыдаться. Сама не подозревала, как сильно, оказывается, надеялась на помощь Эмбер.

– Слышал, страж? Нам нужно пройти. Времени мало. Пропусти.

Фарах лишь покачал головой, давая понять, что стражи завесы отступать не намерены.

– Значит, будем драться, – констатировал Райденн. Он говорил спокойно и отстраненно. Так, будто рассуждал об очевидных вещах: «Вода кипит при ста градусах по Цельсию», «Земля круглая». «Значит, будем драться». Этот тон не предвещал ничего хорошего.

Принц рванул уцелевший рукав рубашки, обнажая второе предплечье, и шагнул вперед. Вязь татуировок мгновенно наполнилась голубым сиянием. Черноглазый туат не остался в долгу и вскинул золотой лук, целясь Лунному в сердце.

– Не стрелять, Шэхтар! – отдал приказ Фарах и повернулся к Райденну. – Я страж завесы, но еще я туат. И я не оставлю своего соплеменника без помощи. Пусть я не целитель, но мать моя была родом из Шархийи, поэтому кое-что о целительстве все же знаю.

Райденн, обдумав слова стража, кивнул и опустил руки. Татуировки погасли, вновь превратившись в обычную чернильную вязь.

Фарах закинул свой лук за спину, кивнул Шэхтару, без слов приказывая не спускать с нас глаз, и приблизился к Кевину. Опустился перед ним на колени, провел руками над неподвижной фигурой, будто сканируя. Затем отвел ладони и внимательно посмотрел на ящерицу, юрко скользнувшую с плеча на кисть стража. Лицо мужчины на мгновение приобрело задумчивое выражение. Кивнув своим мыслям, а может быть, своему шеду, он принялся чертить на песке руны.

Не отрывая глаз, я следила за тем, как туат один за другим выводит непонятные мне символы. Сердце стучало так громко, что, казалось, его биение слышит даже стоявшая рядом Вивиан. Руки дрожали – тело не выдерживало пережитого кошмара и начинало меня подводить. Я сцепила руки в замок и сжала челюсти, а туат все чертил. Лишь когда на песке появились семь рун, страж прижал ладони к земле и закрыл глаза. Ящерица, успевшая вновь забраться к нему на плечо, осторожно сползла вниз и легла рядом. Так, чтобы ее зеленый бок касался ладони Фараха.

Низкий глубокий голос светловолосого стража разливался в воздухе. Мир замер на вдохе. Время остановилось, а с ним и мое дыхание. Бархатный голос стелился у самой земли, словно зыбкий утренний туман; руны же, будто впитывая его силу, одна за другой наполнялись золотым свечением.

Колдовская песнь Фараха пробуждала в душе все самое светлое, теплое, настоящее. Сомнения, тревоги и страхи блекли, отступали все дальше и дальше, пока не исчезли вовсе, растворившись в чистой и безбрежной вере. Вере в то, что возможно все. Любая мечта, даже самая смелая, любая надежда, даже самая отчаянная, непременно будет исполнена. Достаточно лишь поверить.

Я пыталась вслушиваться в пение туата, но не могла разобрать ни единого слова. Возможно, потому, что слов не было. В диковинной песне мне слышались то раскаты грома, то рычание тигра, то шелест листьев и мурлыканье кошки. Голос Фараха – то грозный, то нежный и мягкий – слился с природой, что окружала нас. Пораженная целительной магией, я не сразу заметила, как поднялся ветер, как зашумели деревья, как на сухой, выжженной солнцем земле вдруг принялась проклевываться сочная зеленая трава. Голос стража исцелял все живое, даже души и наши тела…

Внутренняя дрожь, моя верная и ненавистная спутница, вырвалась наружу, прошла по телу волной, а затем исчезла. Я обернулась, чтобы посмотреть, заметили ли мою слабость окружающие, и обомлела. Вивиан, которая до недавнего времени болезненно морщилась и держалась за раненое плечо, стояла абсолютно ровно. Рана, кровавым месивом зиявшая на щеке Райденна, затягивалась. На лице Лиса застыла блаженная улыбка. Магия Фараха действовала на каждого. На каждого, кроме того, ради кого туат и начал свой ритуал. Кев не просыпался. Да, его щеки перестали отливать синевой, кровотечение остановилось, а дыхание стало ровнее, но он не просыпался! Ни он, ни Дхарий!

Я впилась глазами в лицо стража, по которому струился пот. Ну же! Ну! Помоги ему! Еще чуть-чуть! Фарах взял высокую ноту, и редкие пожухлые листья, валявшиеся тут и там, вдруг стали оживать, наполняться сочными зелеными красками. Голос туата взвился, устремляясь к самым небесам. Все выше, и выше, и выше! Листья поднялись в воздух, пытаясь догнать мелодию, и… тут же опали. Песнь оборвалась. Кевин так и не очнулся.

Страж открыл глаза: желтые с вертикальным зрачком. Как у рептилии. Моргнул, и наваждение исчезло.

– Мои силы не безграничны. Я излечил тела, но заклинание затронуло душу… У них в запасе несколько дней. В лучшем случае, – добавил он грустно, возвращаясь на свое место рядом с Шэхтаром. – Претендентка права, вашему другу действительно могли бы помочь шаманы в Шархийе, но вам туда не успеть. Даже если бы я отпустил вас прямо сейчас… Основной портал вышел из строя. У завесы вспышка. – Он печально покачал головой. – Вам не успеть.

– Благодарю за помощь и за время, которое ты подарил нашим друзьям. Я этого не забуду, страж завесы, Фарах Шэрзи. – Райденн чуть повернул голову, и я увидела огромный розовый шрам, ползущий по левой стороне его некогда прекрасного лица.

– Я поступил так не ради вашей благодарности. Я помогал своему брату. Земляку, – перебил Фарах.

– Понимаю. Однако в одном ты ошибся, страж. Мы успеем в Шархийю. Пойдем через лес дэйви.

– Тогда долг задержать вас перестает быть бременем и превращается в дело чести. Я не допущу бессмысленной гибели претендентов. Отправиться в лес дэйви – подписать себе смертный приговор.

Райденн шагнул вперед, татуировки на его руках вновь полыхнули синим. Он явно больше не собирался тратить время на разговоры.

– Мы пройдем, страж. Пропусти, – неожиданно вклинилась Эмбер.

Ее вмешательство стало неожиданностью не только для меня. Ведьма приковала к себе несколько удивленных взглядов. Ее, впрочем, всеобщее внимание ничуть не волновало. Она шагала к стражам – уверенно и спокойно, как, должно быть, делала все в своей жизни. Движение Лиса я уловила лишь краем глаза. Он выхватил из кармана что-то круглое и блестящее. Фарах отреагировал мгновенно, швырнув в контрабандиста заклинание. Но было уже поздно: металлический шар успел коснуться земли. Густой едкий туман окружил нас плотной дымкой.

Где-то рядом грязно выругалась Вивиан. Я знала, слышала, что она близко, но не видела абсолютно ничего. Даже собственные ступни тонули в сливочной пелене. Чья-то рука сомкнулась у меня на запястье.

– Это я, – шепнула Вив и потащила меня за собой. Понятия не имею, как она ориентировалась. Но вопросов я не задавала, просто послушно следовала за ведьмой.

– Что ты творишь? – Вдруг донеслось откуда-то справа, и я узнала требовательный голос Эмбер.

– Шкуру свою спасаю. И не только свою, между прочим. Не люблю замкнутые пространства, – отозвался контрабандист, а в следующий миг раздался звук удара. Так, словно чей-то кулак впечатался в челюсть. Хрустнули кости.

«Я думала, они только магией сражаются», – пронеслось в голове за секунду до того, как Вив вдруг рванула меня на себя и заорала прямо на ухо:

– Пригнись!

Я вжала голову в плечи и резко опустилась на корточки. Алая вспышка пронеслась ровно там, где только что была моя голова.

– Бежим!

И мы побежали. Правда, далеко уйти не успели. Золотую стрелу, что неминуемо вонзилась бы мне в лодыжку, я заметила лишь благодаря перехватившему ее хлысту, сотканному из серебристого сияния. Вспышка лунной магии вынудила меня притормозить, да так резко, что державшая мою руку Вивиан споткнулась.

Это нас и спасло. В метре перед нами сверкнуло алое плетение магической сети. Такое мощное, что даже молочная дымка растворилась, даруя нам несколько секунд долгожданной видимости.

Черноглазый туат выставил перед собой ладонь, с которой тотчас сорвался поток острых мелких камней, готовых превратить контрабандиста в решето. Лис вскинул руку, оборачивая себя, будто коконом, серебристым мерцающим покровом. Камни отлетели в стороны, не причинив ему вреда. Лис сделал выпад, но тут моим вниманием целиком и полностью завладел Райденн, сотворивший огромный воздушный смерч, неотвратимо приближавшийся к Фараху.

Туман вновь стал сгущаться, а я все никак не могла отыскать Кева. Наконец заметила его и Дхария на спине у Эмбер. Она тащила их на себе, видимо, надеясь спрятать в густых объятиях джунглей. Даже с такой поклажей она опережала нас шагов на десять. Золотистое сияние мерно мерцало при каждом движении ведьмы. Щит, должно быть.

Вивиан изменила курс и повела меня туда, где только что стояла Эмбер. Осталась ли она на месте или успела продвинуться вперед, сказать было невозможно – проклятая дымка вновь лишила нас видимости. Примерно представляя, где находятся остальные и куда нам нужно добраться, мы ускорили шаг. Хотя идти практически вслепую по-прежнему было непросто. Еще одна алая вспышка пронеслась слева от меня, прыжок, шестнадцать ударов сердца, и мы наконец оказались среди густой листвы, за пределами ненавистной белоснежной пелены.

– Будьте здесь! – бросила Эмбер, которая, кажется, только и ждала нашего появления. Оставив раненых нам на попечение, ведьма рванула в эпицентр битвы.

Внезапно поднявшийся ветер едва не сбил меня с ног. Торопливо опустившись на землю, я прижала к себе Дхария. Боялась, что его унесет яростным воздушным потоком. Неохотно, словно засидевшийся гость, туман покидал поле боя, подчиняясь настойчивым увещеваниям ветра. Дымка рассеялась. Шэхтар лежал без сознания, Лис неторопливо ковылял в нашу сторону, а Райден повелевал потоками воздуха, прогонявшими последние рваные клочки пелены.

Фарах атаковал Райденна напористо и яростно, но его удары не достигали цели. Эмбер отражала их все. Ее действия казались абсолютно естественными. Так, словно они с Лунным не раз сражались плечом к плечу и страховать его – привычное дело. Каждое движение ведьмы, каждый выпад, каждый магический удар обладали математической точностью. Казалось, она предсказывает все действия соперника.

На мгновение мне даже стало жалко Фараха, вина которого заключалась лишь в том, что он выполнял свою работу, но один взгляд на лежавших без сознания Кева и Дхария – и моя жалость испарилась. Я отчаянно желала помочь друзьям. Очевидно, Вивиан уловила ход моих мыслей:

– Без глупостей. Наша помощь в том, чтобы охранять их и не мешать.

Я не ответила, лишь сильнее сжала кулаки. Райденн, успевший окончательно разобраться с туманом, направил воздушный поток в сторону Фараха. Страж вызвал щит, без труда отражая удар. В его глазах горел азартный огонь. Так, словно сражаться в меньшинстве ему не впервой.

Эмбер, воспользовавшись тем, что Лунный отвлек внимание туата, подобралась ближе. Резкий выпад, попытка зацепить стражника кинжалом – и неудача: Фарах ушел от удара, поднырнул ведьме под руку и оказался у нее за спиной. Ударил ногой, но ведьма поставила блок и впечатала кулак стражу в живот. Фарах согнулся от боли, а выпрямившись, лицом к лицу столкнулся с Райденном. На раскрытой ладони принца сверкал какой-то порошок. Секунда – и тот полетел в лицо стража. Фарах едва не рухнул на землю, но Лунный подхватил стража, не позволив ему удариться головой.

Еще несколько секунд я бездумно смотрела на Райденна и Эмбер. Неужели битва окончена? Боже! Мы победили! Победили! Теперь мы сможем спасти Кева. Мы успеем! Из груди вырвался облегченный выдох…

– Если бы ты знала, куда мы направляемся, ты бы так не улыбалась, – пробормотал подошедший Лис и тут же обратился к Райденну, который к тому моменту также оказался рядом с нами: – Даже не догадывался, что ты такой заботливый. Надо было его еще одеялком укрыть. Ну, знаешь, чтобы лучше спалось после усыпляющего порошка.

– В чем его вина? Он страж завесы. Ни к чему ему вредить, – безразлично бросил принц.

– Хватит болтать, Лис, – рявкнула Эмбер. – До сих пор не могу поверить, что ты меня в это впутал!

– Я? Разве ты не сама согласилась?

Эмбер заскрипела зубами. Вивиан хмыкнула и тут же заработала колючий взгляд темнокожей ведьмы.

– Вернемся к делу! У них мало времени. – Райденн кивнул в сторону раненых. – Да и остальные стражи могут появиться с минуты на минуту.

– Думаешь, завесу действительно прорвали? – нахмурился Лис.

– Вероятно. Но у нас сейчас другая задача.

Эмбер молча подошла к контрабандисту и коснулась его ноги. Тот присвистнул.

– Заткнись, иначе я тебе сейчас ногу оторву.

Контрабандист удивил меня тем, что действительно замолчал. То ли испугался угрозы, то ли лечение оказалось не из приятных. В любом случае, это оказалось разумным решением – когда ведьма закончила, Лис больше не хромал и при нем остались обе ноги.

– Пойдем, – снова поторопил Райденн.

– А как же… – Договорить я не успела. Неподвижные тела Кевина и Дхария подхватил воздушный вихрь.

– А почему тогда в битве Эмбер несла их на себе? – При упоминании своего имени ведьма покосилась в мою сторону, и я почти сразу пожалела о своем вопросе. К тому же ответ пришел в голову почти сразу: претендентка просто опасалась левитировать тела в тумане. В них могли попасть заклинания. Но поздно: внимание ведьмы я уже привлекла.

– Ты, что ли, человек? С Земли?

Я кивнула, добавив:

– Я Кася. Катажина.

– Ясно, Катажина. Тебя здесь ждет много открытий… – пробормотала Эмбер.

Фарах медленно открыл глаза. Он смотрел в спину удалявшимся фигурам и искренне надеялся, что поступил верно, позволив им уйти. Два претендента, туат, ведьма и всем известный мошенник защищали простую человеческую девчонку. Несложно сопоставить факты. На лице стража расцвела улыбка. Во мраке отчаяния зажглась одинокая свеча надежды.

Глава 3

Сейчас, когда у Кева и Дхария появилась в запасе хотя бы пара дней, я наконец стала замечать окружающую действительность. Жара и невыносимая влажность, тропический лес, обступавший нас плотным кольцом, силуэты башен-лотосов, что остались позади… Эреш до неприличия походил на Камбоджу! Или это Камбоджа походила на Эреш? По крайней мере, та его часть, в которой мы оказались. Кстати, об этом. Я оторвала взгляд от собственных кроссовок и принялась вглядываться в нашу пеструю группу, чтобы понять, кому лучше адресовать назревший вопрос.

Лис с беззаботным видом шагал в некотором отдалении от плывущих в воздухе Кева и Дхария. Казалось, контрабандист вот-вот начнет насвистывать какую-нибудь развеселую мелодию. Подозреваю, удерживала его от этого шага лишь относительная близость Эмбер, которая шла впереди и размахивала кинжалом, словно разъяренная амазонка. Непролазные джунгли буквально таяли под ее напором. Рядом, чуть в стороне от ведьмы, так же самозабвенно расправлялся с несчастными растениями Райденн. Мы шли уже около трех часов, а эти двое так и не сказали друг другу ни слова.

– Вивиан? – тихо позвала я подругу, оказавшуюся ко мне ближе остальных.

– Что, Кася? Тоже не понимаешь, какого черта не воспользоваться простейшим заклинанием? – Вопрос намеренно прозвучал громче, чем следовало.

– Магия не для забавы и не для того, чтобы облегчать себе жизнь. Колдовство требует уважения, – прорычала претендентка, оборачиваясь. – Но ты ведь из Аратты. Там о таком и не слышали…

– Посмотри в словаре значение слова «предвзятость». Совсем одичали в своей Пустоши! Фанатики ненормальные…

– Это Аратта прогнила до основания! Свою веру и магию вы променяли на звон монет и сиюминутные желания, – процедила ведьма с янтарными глазами, брезгливо вытирая руки о штаны. Так, словно один разговор с Вивиан очернял ее достоинство.

Жест от подруги не укрылся и взбесил ее до основания.

– Если в Аратте не верят в ваши бредни по поводу равновесия, это еще не означает, что нам плевать на Эреш! Нравится вам жить в шалашах и в ручье мыться, да пожалуйста! Остальных только не надо сюда приплетать…

Глаза Эмбер недобро прищурились, а сжатый в руке кинжал стал как-то особенно заметен, когда она шагнула навстречу Вивиан.

– Дамы, дамы, – Лис проскользнул между ведьмами и поднял руки вверх, – давайте оставим этот спор до лучших времен. Будет обидно, если вы ненароком прикончите друг друга еще до того, как мы войдем в лес дэйви. Позвольте лесу сделать грязную работу за вас.

– Это не смешно, – вмешался Райденн. – Лес дэйви действительно опасен, и нам стоило бы говорить именно об этом.

– О чем нам действительно стоило бы поговорить, так это о том, где, тэрак шаззи, ты шлялся, пока нас в Пустоши убивали! Нас убивали, Райденн, убивали! И представь себе, я видела, как умер ты! Огромная змея раздавила тебя, будто сраный апельсин! Дробила твои кости… – Эмбер сделала глубокий вдох, заставляя себя замолчать. Ей потребовалось время, чтобы продолжить уже намного тише: —А теперь ты здесь. Стоишь и рассуждаешь об опасностях, что таятся в лесу дэйви! – снова взорвалась ведьма, и я вдруг подумала, что тростник и лианы она кромсала не просто так. Да и заклинанием не воспользовалась вовсе не из убеждений, принятых у нее на родине, а только для того, чтобы случайно своим кровожадно поблескивающим кинжалом не прирезать его высочество Лунных земель.

Выражение лица принца оставалось отстраненно-равнодушным, а спина – подчеркнуто прямой. Если бы не неестественная бледность, я бы и не догадалась, как сильно задеты его чувства. Но меня поражало другое: как Эмбер могла видеть смерть Райденна? Как такое вообще возможно, если все это время Лунный был с нами?

Контрабандист прервал мои размышления и напряженное молчание, повисшее в воздухе.

– Никогда ее такой не видел. Обычно она чуть эмоциональнее, чем, вон, к примеру, – Лис пнул ногой валявшийся на земле булыжник, – этот камень. А сегодня такая страсть, такая экспрессия! Поразительная женщина! – притворно восхитился он, ни к кому конкретно не обращаясь, но достаточно громко, чтобы сомнений не оставалось: его услышали все.

– Ты покойник, – холодно и абсолютно безэмоционально заверила Эмбер. Кажется, теперь я знаю, у кого Райденн обучился своему фирменному тону.

– А давай! Может, хоть так в Лунных землях наконец оценят мои заслуги! Пал смертью храбрых, защищая особу королевских кровей! Оборонял сына императора щитом из искрометного юмора, непревзойденного обаяния, тонкого ума… – вдохновенно перечислял контрабандист, не забывая пятиться.

Против воли мои губы растянулись в улыбке. Не знаю, что должно случиться, чтобы Лис стал серьезным. Конец света?

Защитник особы королевских кровей хотел нам поведать что-то еще, но изо рта у него вырывалось лишь невнятное мычание… Глаза контрабандиста вспыхнули праведным гневом. Еще бы! Такое предательство! Да от кого? От Вивиан! От своей вечной союзницы!

– Не благодари, – буркнула Вив. – И только скажи, что этим я не спасла тебе жизнь!

На долю секунды мне показалось, что Эмбер сейчас улыбнется. Но вместо этого она глубоко вздохнула и заговорила спокойно и ровно:

– Думаю, настало время отбросить эмоции в сторону. Такая потеря контроля над собой непростительна для претендентки. Даже если обстоятельства… в общем, неважно. – Ведьма оторвала взгляд от кинжала. – Нам предстоит войти в лес дэйви. Это будет непросто. Шансов выйти оттуда живыми не так уж много… Но, если между нами останутся недомолвки, – она обвела нас пристальным взглядом, – мы однозначно погибнем.

Слова ведьмы прозвучали так твердо и уверенно, что я поверила сразу. Стало ясно: случится именно то, чего опасается Эмбер. Шутки Лиса перестали казаться забавными. Наш путь опасен. И к нему следует отнестись серьезно.

– На долгие беседы времени нет, нас все еще могут преследовать. Но мне нужно знать, Райденн, почему ты ушел, почему ничего не сказал. Почему вы все так защищаете Катажину? И что здесь вообще делает Лис?

– Я вообще-то тоже здесь. – Вивиан просто не могла пережить, что ее обделили вниманием. Даже если внимание это исходило от ведьмы из Пустоши.

– И про нее тоже жду объяснений, – добавила претендентка, не поворачиваясь к Вив.

– Эмбер, – Райденн подошел чуть ближе, – тебя не удивляло, что искать дитя из пророчества Совет отправлял экспедиции, состоявшие, скажем так, из не самых опытных воинов?

– Тебя, – она сделала ударение на этом слове, – они точно не отправляли.

– Именно. Я догадывался, что поиски и защита Избранной – всего лишь фарс. А после встречи с ними, – принц кивнул в сторону Вивиан и Кева, – мои подозрения переросли в уверенность. Никого из правителей не заботило пророчество, каждый желал видеть в роли Хранителя собственного претендента…

Вив фыркнула, явно недовольная оценкой Райденна, но этим ее возмущение и ограничилось. Сдержанностью ведьма никогда не отличалась, а значит, вывод напрашивался сам собой: с доводами принца она согласна, пусть никогда и не признает этого вслух.

– Стали ходить слухи, что среди бесконечного числа вероятностей предсказателям наконец удалось определить точное местонахождение Избранной… Я поверил не сразу. Но обстоятельства сложились таким образом, что ко мне попали некоторые сведения. Сведения о том, кого именно мой отец на этот раз отправил в людской мир. В Лунных землях полно блестящих магов, полно выдающихся воинов, и определенно достаточно тех, кто сочетает в себе оба этих качества. – Райденн сделал паузу, словно позволяя нам обдумать его слова. – Но на поиски надежды всего Эреша император направил того, кто не мог похвастаться ни блестящим даром, ни военной подготовкой. Среднего мага. Среднего воина. Того, чьим единственным и весьма сомнительным достоинством считалась полная и безоговорочная преданность императору. Императору, но не Эрешу. – На лице принца заходили желваки. – Мне надоело смотреть на то, как отец использует подданных, родных и даже само пророчество в качестве фигур на шахматной доске. Безвольных пешек. Использует, чтобы разыграть партию, которая выгодна ему одному. Пришло время его обыграть. – Принц твердо посмотрел в глаза Эмбер. – Я правда верю в пророчество. Верю, что титул Энси невозможно заполучить с помощью манипуляций. Верю, что, отправляясь на поиски Катажины, исполнял единственное, в чем в нынешние времена заключается долг претендента, – защищал настоящую Избранную, тем самым защищая и весь Эреш.

Едва ли не впервые на моей памяти я слышала в голосе Райденна столько эмоций, столько яростной убежденности в собственной правоте и готовности стоять за свою правду до конца. Эмбер кивнула с некоторым опозданием. Так, будто взвешивала и обдумывала слова Лунного.

– Я не сказал тебе, не сказал Лойше лишь по той причине, что в Лунных землях уши есть не только у стен… Во дворце императора даже мысли не всегда остаются тайной. Возможно, я бы решился на признание, будь мы в Пустоши или Беркане. Но обстоятельства сложились именно так. Прошлого не изменить. Мы с Айтаром пошли на обман. Мой камердинер, мой самый близкий друг, практически брат, рискнул ради меня всем. Рискнул навлечь на себя гнев императора, Совета, претендентов и истинных ковенов… Но оказалось, что рисковал он гораздо большим – собственной жизнью. – Голос принца дрогнул. – С того самого дня, как я покинул Лунные земли и отправился в людской мир, Айтар пил зелье, скрывавшее его истинный облик. Мой лучший друг погиб из-за меня. Вместо меня.

– Он знал, на что шел. Мы понимали, что Ковен мести рано или поздно придет. У него был шанс уйти.

Вместо ответа Райденн лишь отрицательно покачал головой, и в этом простом жесте я прочитала «не было, он бы так не поступил».

– Значит, подмена случилась еще до прибытия в Пустошь… – задумчиво пробормотала Эмбер. – Твой друг действительно хорошо тебя знал. Настолько хорошо, что я не обратила внимания на странности в его поведении. А тех, что заметила, оказалось недостаточно, чтобы заставить меня по-настоящему задуматься об их причинах… Лишь после его смерти действие зелья отступило, и черты лица начали меняться. Но шла битва, разглядывать погибших времени не было, да и я запретила себе надеяться… Нужно было догадаться, что ты не мог погибнуть вот так!

– На его месте должен был быть я. Кто знает, может, тогда в Пустоши все сложилось бы иначе.

– Не сложилось бы. Шансов не было. Ни единого, – с грустью отозвалась ведьма. – Нет смысла жалеть о прошлом. Судьба непредсказуема. Но я рада, очень рада, что ты жив.

– А Лойша? – мрачно поинтересовался Лунный.

Ведьма отрицательно покачала головой. Райденн протянул руку к Эмбер, но, натолкнувшись на ее колючий взгляд, опустил ладонь.

– Мы отомстим за погибших, – только и смог сказать он.

– Это не вернет их к жизни. Давай лучше позаботимся о выживших. – Ведьма кивнула в мою сторону. – Ты говорил про Избранную. – Эмбер явно не желала принимать сочувствие и жалость. Если бы не взрыв эмоций, который все мы наблюдали не так давно, я бы поставила свою любовь к живописи на то, что эта девушка в принципе не способна испытывать чувства. Но как же обманчива порой внешность… – Полагаю, что туат, ведьма из Аратты, ты сам и даже этот мошенник с манией величия оказались здесь, потому что защищали ее? Вы полагаете, что Избранная – это она? – Ведьма кивнула в мою сторону. – Катажина?

– Мы не думаем. Так оно и есть. Алазар и Лилит объявили за ней охоту. Тем самым они подтвердили наши догадки. Была битва.

– Для протокола: я не отправлялся на поиски Избранной, лишь по стечению обстоятельств утратил свой медальон перехода, и эти благородные джентльмены – о дамах, точнее об одной конкретной даме, – контрабандист, уже оправившийся от действия заклинания, покосился на Вивиан, – речи не идет, – в общем, они были столь любезны, что предложили мне свой.

– Взамен ты обещал нам книгу огня, – припечатал Райденн.

– Обещал? Значит, достану.

– Достанешь? Ты ведь говорил, она у тебя, – прищурился принц.

– Ну, чисто технически, если я знаю, где находится какая-то вещь, то с определенной долей вероятности можно утверждать, что она моя. Ведь что есть время? Величина относительная и столь непостоянная.

– Я с тобой разберусь позже. Если лес дэйви не сделает грязную работу за меня.

– А ты быстро учишься, Лунный! Хорошая шутка! Не напомнишь, где я ее слышал?

– Одного не могу понять, – вмешалась Эмбер, полностью игнорируя Лиса, – зачем ты идешь в лес дэйви, если так стремился сберечь Избранную? Вряд ли только ради туата и его шеду.

– Об этом я поговорю с Катажиной лично… Я задолжал ей разговор. – Райденн посмотрел мне в глаза. Этого оказалось достаточно, чтобы проклятая краска залила мне лицо, шею и, кажется, даже уши! Со шрамом или без, Лунный по-прежнему действовал на меня гипнотически.

«Райденну плевать на тебя, а поцелуй был просто игрой. Успокойся уже! Он принц! Принц!» – напомнил внутренний голос, и я с достоинством выдержала взгляд его высочества. Если, конечно, не брать в расчет мою раскрасневшуюся физиономию.

– Скажу лишь, что Лунные земли – не самое подходящее место для знакомства с Эрешем. А ты, Эмбер, почему сама поддержала мою идею? – перевел он тему.

– У меня свои причины. К тому же я никогда не пасовала перед трудностями.

– Рискую показаться невежливым, но не вы ли, прекрасная колдунья, буквально несколько минут назад рассуждали о том, что сейчас неподходящий момент для обстоятельной беседы? Не пора ли нам в путь? – в своей шутовской манере поинтересовался Лис.

Будто в знак солидарности с контрабандистом, Вивиан, все это время подозрительно молчаливая, вдруг распахнула наполненные фиолетовым сиянием глаза. Прежде чем кто-либо успел ее остановить, с рук ведьмы сорвалось алое марево, прорезавшее аккуратный полукруглый тоннель в плотных джунглях.

– И не надо мне про уважение! Мы и так уже кучу времени потратили на болтовню, – бросила она, поправляя аметистовый кулон на шее.

Эмбер наградила представительницу Аратты недовольным взглядом, но вслух ничего не сказала. Просто молча пошла вперед. Остальные последовали ее примеру. Мы с Вив замыкали цепочку.

– Так о чем ты хотела меня спросить?

– Вспомнишь сейчас, – пробурчала я, но все же добавила после паузы: – Хотела узнать, где мы.

Вивиан посмотрела на меня как на душевнобольную. Пришлось со вздохом пояснить:

– Нет, я понимаю, что в Эреше, но где конкретно?

– А-а-а, в этом смысле, – протянула ведьма. – Мы недалеко от Сиппары, бывшего королевства людей, но от него ничего толком не осталось… И довольно близко от покинутых земель дэйви. Собственно, в лес дэйви мы и направляемся. Через него лежит ближайший путь до Шархийи.

– А что особенного в лесу дэйви? Почему он так опасен? – спохватившись, как со стороны мог прозвучать мой вопрос, я торопливо пояснила: – Нет, я не боюсь. Я на все готова ради Кевина. Просто хочу понимать, что меня ждет.

– А стоило бы, – не поворачиваясь, бросила Эмбер, которая каким-то чудом услышала наш разговор. – Лес дэйви пробуждает все, что мы обычно прячем где-то в глубине души. И хорошо, если там царит свет…

От ее слов мне стало не по себе. А от того, что я услышала дальше, и вовсе захотелось развернуться и со всех ног припустить обратно к порталу. Но я больше не имела права на трусость.

– Лес дэйви полон опасностей. Там таятся создания столь древние, что о некоторых из них сведения можно почерпнуть лишь в легендах, больше похожих на выдумки. Это край чистой, первозданной магии… Лес дэйви может вознаградить, но чаще всего рискнувшим в него войти недолго приходится дожидаться часа расплаты, – мрачно пояснил Райденн.

– Лес дэйви не терпит лжи, – проговорила Эмбер, и голос ее прозвучал напевно, будто она читала давно забытое стихотворение.

– В лесу дэйви не сходи ты с тропы, – подхватил принц.

– И главное, никогда не касайся воды, – бесцветным тоном добавила Вивиан.

Несколько пар удивленных глаз уставились на ведьму.

– Не надо так смотреть. Не только у вас есть секреты. В Аратте тоже кое-что знают об этом месте.

– Ты была здесь? – без улыбки спросил контрабандист.

– Нет, лишь думала о том, чтобы сюда отправиться, – пояснила Вивиан.

– Когда-то лес дэйви был краем вечного лета, но с тех пор утекло много воды… Малая толика их энергии и магии все еще здесь, но она нашла воплощение в самых разных существах. А уж после того, как здесь поселилось божество… – Лис умолк, и мне вдруг показалось, что в роли гида он решил выступить исключительно чтобы уберечь Вив от возможных расспросов.

– Божество? – переспросила я непослушными губами и мысленно поздравила себя с тем, что заикания избежать все-таки удалось. Да что там! Даже голос почти не дрожал.

– Древний дух, которого призвала Оливия Бертхайм. Именно он изгнал из Эреша Лилит и Алазара, а в назидание отнял у людей магию. У него свое представление о справедливости.

– Богиня? Лис, ты серьезно в это веришь? – поморщилась Вивиан.

– А ты разве нет?

– В то, что древнее божество поселилось в лесу дэйви и устанавливает свои порядки? – развеселилась она.

Мне не понравилось, что ни Эмбер, ни Райденн не поддержали насмешливый тон подруги.

– Скоро увидим, Вив. Скоро увидим, – отозвался Лис хмуро. Его слова прозвучали так угрюмо, так непривычно серьезно, что я невольно вспомнила свои рассуждения о конце света. Несмотря на удушливый вязкий день, по спине пробежал холодок.

Чем дальше мы шли, тем мрачнее становились лица моих спутников. Никто больше не шутил, не ругался и не спорил. Тишина стала нашей спутницей. Спутницей, которая никак не помогала справляться с разливавшейся в душе тревогой. Но говорить казалось невозможным, неправильным, почти кощунством…

Каждый шаг, что приближал нас к загадочному лесу, давался мне сложнее предыдущего. Я не хотела туда идти, но твердо знала, что не поверну назад. Мне чудилось, что все светлое и радостное по капле покидало мой разум, душу и даже тело. Неужели магия леса уже начала действовать? А быть может, это всего лишь мой собственный удушающий страх?

Глава 4

Вопреки моей воле, желанию и здравому смыслу, мы все-таки вошли в лес дэйви. Кто-то назовет это безумием, я же полагаю, это судьба. Последние несколько дней изменили меня: столкнувшись лицом к лицу со смертельной опасностью, невозможно остаться прежней. Прежняя Кася умерла. Осталась корчиться в сомнениях у портала в Камбодже. В лес ступила новая я.

И эта новая я задыхалась от злости. Она переполняла меня изнутри, готовая сжечь, испепелить, расплавить. Не меня. Других. Пусть так! Уж лучше злоба, чем удушающий, парализующий и разъедающий душу страх. «Приняв решение – не сомневайся» – этот урок обошелся мне дорого, но я усвоила его. Раз я вошла в лес, то я выйду из него живой. Не сбегу, не затаюсь трусливо где-то в чаще, а непременно его преодолею!

Да, я знала, что с лесом что-то не так. Знала, едва завидев его на горизонте. Знала, но не повернула назад. И чем ближе мы подходили, тем отчаяннее интуиция вопила об опасности. Быть может, так наконец проявился мой дар. Должен же у меня быть хоть какой-то дар, раз меня притащили аж в сам Эреш. Ведь должен же, верно? Я вновь бросила взгляд на безмолвных Кевина и Дхария. Есть дар или нет, но я пройду сквозь этот чертов лес. Ради них. Я упрямо уставилась на бесконечные ряды заснеженных деревьев, и алая пелена злости, застилавшая мой разум, наконец отступила. Надолго ли?

Последние несколько часов мое настроение менялось с поразительной частотой. Я то впадала в полудрему, то будто просыпалась – ожесточенная, злая и готовая к борьбе с целым миром, то снова тонула в собственном страхе и бессилии. Иногда мне казалось, я схожу с ума. Мысли путались. Ходили по кругу. Влекли меня за собой. Я больше не владела собственными эмоциями и чувствами.

Я запрокинула голову и с удивлением разглядывала бархатную зимнюю ночь и звезды, сверкавшие в небе. Как так вышло, что солнце давно село? Казалось, всего пару минут назад оно клонилось к закату, а мы только-только вышли наконец из джунглей и стояли на бескрайней, выжженной солнцем земле.

Именно тогда вдалеке я с трудом разглядела кромку белоснежного леса. Решила сначала, что это просто диковинные белые деревья. В конце концов, Эреш – новый мир, почему бы деревьям здесь не оказаться другого цвета? Но чем дольше я на них смотрела, тем сильнее ощущала их инаковость, иномирность, чуждость. Все мое естество бурлило и кипело, словно вода в кастрюле на слишком сильном огне. Противилось приближению к этой жуткой роще. Хотелось кричать и плакать. Желательно одновременно. Вместо этого я, сжав кулаки, шагала следом за моими спутниками. Но странное дело – лес, который казался таким далеким и недосягаемым, уже через несколько минут возник на расстоянии каких-то двадцати метров от нас. Деревья вовсе не были белыми… Это был снег.

– Ничего не понимаю. Там зима? – растерянно уточнила я. В голове никак не желал укладываться тот факт, что мы только что вышли из тропиков, не поднимались в горы, даже на возвышенности не взбирались, а впереди нас ждало ледяное царство.

– Магия, – хмуро пояснила Эмбер, – лес готов нас принять. Советую переодеться. Если, конечно, есть во что, – хмыкнула ведьма и полезла в свой необъятный мешок.

Райденн тоже захватил для нас кое-какую одежду. Конечно, его сумка даже близко не могла соперничать в размерах с походным мешком Эмбер, но вещей он оттуда извлек достаточно. Даже для меня нашлись свитер и джинсы. Одежду натягивали поверх уже имевшейся. Лица у всех были безрадостные.

Тогда мы еще не знали, что лес, который, казалось, раскинулся в трех шагах, будет терзать нас еще несколько часов, не позволяя не то что ступить на свои дорожки, но даже приблизиться. Он играл с нами. То ли проверял нашу волю, то ли давал шанс уйти. Шанс, которым мы не воспользовались.

Точно! Несколько часов. Мы шли несколько часов! Теперь я вспомнила весь путь, показавшийся мне вечностью. Вечностью, которую я забыла, едва оказавшись в лесу.

Со всех сторон нас обступали высокие деревья и раскидистые кустарники, прогибавшиеся под тяжестью снежного покрова. Снег хрустел под ногами, но я совсем не чувствовала холода. Я будто очутилась в дивном сне, где магия реальна. Мрачные ели, капризные сосны и даже небрежная поросль можжевельника – все оживало, стоило лишь бросить взгляд. Фиолетовые, голубые, серебристые и лиловые искры, кружившие у самой хвои, соединялись и перетекали одна в другую, наполняя сиянием эту странную зимнюю ночь. Игра колдовского света завораживала. Вынуждала замереть, остановиться, да так и стоять, не шевелясь и не дыша, в несмелой попытке впитать ее очарование. Казалось, я способна провести вечность, любуясь этой призрачной красотой. И чем дольше смотрела, тем отчаяннее разгоралось желание сойти с тропы, приблизиться к магии сказочной ночи и раствориться в ее объятиях…

– Стойте, – раздался сварливый, слегка дребезжащий старческий голос. Голос этот таинственным образом разорвал невыносимую тягучую пелену, что сковала мой разум.

Мысли обрели ясность. Я вновь принадлежала самой себе. Из груди вырвался вздох облегчения. Хотелось потрясти руками, головой и даже ногами, чтобы сбросить с себя остатки этого безумного оцепенения.

Я принялась озираться по сторонам, пытаясь понять, где тот, кому я обязана своим спасением. На просветлевших лицах своих спутников я читала отголоски собственных эмоций. Каждый был рад обрести себя снова. Неужели это все? Неужели мы справились с испытаниями леса дэйви?

– Привратник, – пробормотал Райденн.

«Привратник», – повторила я беззвучно… Испытания еще даже не начались. Лис тихо выругался. Я была с ним солидарна.

– Манерам, смотрю, не обучены. Впрочем, чего еще ждать от кучки чужаков? – снова проскрежетал незнакомец.

Опомнившись, я проследила за взглядом Лунного и с трудом сдержала удивленный возглас. Стало ясно, почему я не сразу обнаружила обладателя скрипучего голоса: смотреть нужно было под ноги. Я во все глаза таращилась на существо, которое больше всего напоминало… Ну, не знаю… Пень?!

Лицо, тело и руки старика покрывали глубокие борозды наподобие тех, что можно увидеть на древесной коре. На голове незнакомца, сидевшего прислонившись спиной к раскидистому дубу, красовалась массивная зеленая шляпа, хитро сплетенная из листвы и веток, а сюртук из хвои казался таким же колючим, как и его взгляд. Я физически ощущала исходившие от него волны враждебности. Вот только страшно мне не было.

– Хвала Богине! – наконец вспомнил о манерах принц.

– Да прославят ее звезды и небеса, – с явной неохотой пробурчал привратник и, сверкнув глазами, заявил: – Поздно. Вежливость вам не поможет. В лес вы не войдете. Запрещено. – В его тоне отчетливо слышалось злорадство и неприкрытое удовольствие оттого, что он явно знает больше, чем мы.

– А разве привратник не должен задать нам вопрос? – нахмурился Райденн.

– Можешь жалобу написать, – съязвил старик. Щелчок пальцев – и в крючковатых подобиях рук появились свиток и перо. Встретив холодный взгляд Райденна, привратник не только не смутился, но и принялся ерничать с удвоенным рвением: – Что смотришь? Пергамента маловато? Точно! Я и забыл, что вы, Лунные, – мастаки по части кляузничества. Не хмурься, сынок, я тебе, если надобно, еще свиток наколдую. Ты пиши-пиши, не стесняйся.

– Может, сожжем его? – плотоядно улыбнувшись, предложила Вивиан.

– А может, лучше ведьму? Так оно привычнее, знаешь ли, будет. Незачем от традиций отклоняться, – прошипел грубиян, и на его тонких деревянных пальцах сверкнуло пламя. Огонь не причинил сварливому старикашке вреда.

Подруга шагнула к зарвавшемуся привратнику с тонкой улыбкой, явно не предвещавшей ничего хорошего.

– Слышала, с годами характер портится. Ты, должно быть, очень старый, раз так хамишь. Хотя кто знает… Может, стоит узнать твой точный возраст? Как там у деревьев его определяют, по количеству колец? – Ведьма молниеносно извлекла из ножен кинжал.

– Собралась этим ножичком дерево распилить? – Старик мелко противно захихикал, а потом в голос расхохотался. Причем совершенно искренне.

– А я тебе сейчас продемонстрирую, на что способен этот ножик!

– Не стоит, Вивиан, – одернул ее Райденн. – Он специально нас провоцирует.

– А кто мне может запретить? – ухмыльнулся наглец, и мне захотелось от души пнуть его кроссовкой.

Эмбер стояла в стороне. Порой мне казалось, что претендентка усиленно представляла, что отправилась в путешествие в гордом одиночестве, а наши голоса мысленно заглушала воображаемым шумом водопада.

– Вопрос определенно должен быть, – задумчиво проговорил Лис, который в пререканиях тоже участия не принимал. Мне стало любопытно, и я неуверенно поинтересовалась у него:

– Привратник – это нечто вроде сфинкса?

– Сильно уменьшенного и обнаглевшего сфинкса, но да. Суть примерно та же.

– Тогда он, вероятно, хитрит и специально нас отвлекает.

– А что, если он уже задал вопрос, не задавая его? – проговорил Райденн. – Единственный вопрос, на который невозможно дать ответ, – вопрос незаданный.

– Та-а-ак, мне нравится ход твоих мыслей, – протянула Вивиан. – Только что нам делать в этом случае?

– Найти вопрос самим, – уверенно вклинилась Эмбер. Удивительно – она все же вслушивалась в наш разговор.

– Я думаю, что вопрос спрятан здесь, во фразе «Вы не можете войти в лес. Запрещено», – заявил принц.

– Но где именно? – озвучила мои мысли Вив.

– Нам нужно пересечь лес дэйви, но нам запрещают. Чтобы войти туда, нужно ответить на вопрос, но его нет. Значит, нужно понять, как обойти запрет. Выходит, это и есть вопрос: «Как обойти запрет?» – попытался объяснить Райденн. Излагал он путано, но суть я уловила. Хотела даже поделиться своими размышлениями, однако Лис меня опередил:

– Судя по кислому выражению лица достопочтенного господина привратника, ты мыслишь в правильном направлении!

– Побольше уважения, молодой человек, – пробурчал пень, явно не обманутый балагурством Лиса.

Контрабандист отвесил старику глубокий поклон, чем разозлил его еще больше.

– Не паясничай! Слишком многое стоит на кону. Думаю, что Райденн прав. И, кажется, привратник даже дал нам подсказку, – одернула Лиса Эмбер.

– Разве? – прошипел старик.

– Он сказал: «А кто мне может запретить?»

– Моей не слишком скромной персоне что-то запретить может только Богиня. Но она до сих пор не удостаивала меня личным визитом. Ну, или я сам… Да, я сам, пожалуй, тоже мог бы себе кое-что позапрещать… Но со мной такого никогда не случалось. Обычно я себе все разрешаю, – лучезарно улыбнулся контрабандист. – Видите ли, у меня непреодолимая слабость к самому себе. О, кажется, пора обновить мой титул. Любитель антиквариата, ценитель искусства, фальшивомонетчик, эгоцентрик…

– У нас готов ответ, Привратник. – Райденн бесцеремонно перебил Лиса и твердо взглянул на старика. – Запреты способны одолеть лишь разрешения. Борьба здесь не поможет. Ты над нами не властен, а значит, не можешь ничего нам запрещать, да мы и сами не станем тратить время на бессмысленную борьбу с тобой. Мы хозяева своей судьбы, сами выбираем, как нам поступать, и даем себе разрешение войти в этот лес. На самом деле мы уже вошли.

– Принимается, – проскрипел старик. – Но раз решили войти, то и за последствия отвечаете головой.

– Разумеется.

– Да, и еще одно. Ваш друг своего согласия не давал. – Он кивком указал на находящегося в беспамятстве Кевина. – Как и его шеду. Я заберу их и верну вам, если вы выйдете из леса.

– Ты хотел сказать, когда мы выйдем из леса.

– Если, самонадеянный ты болван, если, – противно хихикнул привратник. – Вредить вашим спутникам я не стану, но и помогать тоже. Времени у вас немного.

– Мы не отдадим тебе Кевина и Дхария. – Я загородила друзей спиной.

– Это не было просьбой, девчонка. – Старик щелкнул пальцами, его глаза сверкнули зеленью, и он просто исчез. Исчез, растворился в ночи. Так, будто его и не было… Мгновенье я просто таращилась в пустоту, не в силах поверить в увиденное. На миг среди высоких деревьев мне померещилась огромная сумрачная тень с ледяными провалами глаз. Я моргнула. Мираж рассеялся.

Я не спешила оборачиваться. Хотела отложить неизбежное. Но рано или поздно мне предстояло столкнуться с правдой. Повернувшись, я увидела именно то, чего так сильно боялась: Кевин и Дхарий исчезли вместе с привратником.

Мы все дальше заходили в лес дэйви, который, казалось, существовал с единственной целью: заманивать неосмотрительных путников на свои извилистые тропы. А заманив – пленять, целиком и полностью подчиняя своей воле. Да, он определенно обладал собственной волей. И собственными желаниями. В этом я не сомневалась.

Искаженный, испорченный, ненормальный. Вот слова, что витали в воздухе, принося с собой ледяной аромат снега, рябины и чего-то удушающе-сладкого. Пряного. Порочного. Полагаю, так пахнет грех.

Мой взгляд блуждал среди бесстыдно жавшихся друг к другу деревьев, горячее дыхание ветра опаляло мою белоснежную кожу, будоражило и доносило едва уловимый шепот, решивший поведать заблудшей душе свои мрачные тайны. Чем дольше я вслушивалась в звуки леса, тем отчетливее ощущала: внутри пробуждается нечто темное. И совершенно внезапно мне это понравилось. В конце концов, быть хорошей чертовски скучно.

Тьма, что пробуждалась во мне, бережно вела меня за руку, соблазняя заглянуть в самые потаенные уголки сознания, отыскать самые странные, самые темные и постыдные мысли и желания. Она искушала. Манила. Порабощала. Тьма завязала мои глаза шелковой лентой и расправила мои крылья. Оказывается, они всегда у меня были – сложенные за спиной и скованные цепями запретов, предрассудков и глупых принципов. Но цепей больше нет. Как и границ. Я свободна. Ветер наполнял мою душу, мои крылья, и я танцевала во мраке. Тьма стала моей путеводной звездой. Озарила меня своим сиянием. Преподнесла величайший подарок. Оставалось лишь довериться ей. Шагнуть в неизвестность, упасть в бездну, поверив, что руки, сотканные из теней и сияния, подхватят меня. И я шагнула…

– Ты готова, – услышала я бархатистый голос, и незримая шелковая лента спала с моих глаз, лишая сияния тьмы. Я ощутила себя осиротевшей. Брошенной. Покинутой. Нежное касание ветра, бережно откинувшее непослушные пряди мне за спину, тут же напомнило: тьма рядом, даже если мы не видим ее сияния. Я улыбнулась. Свет больше не мог затуманить мой взор. Теперь я знала, чего хочу, и не страшилась своих желаний.

Судя по тому, что мои спутники успели отойти совсем недалеко, времени прошло не так много. Считаные секунды. Секунды, ставшие моей судьбой.

Чуть в отдалении от тропы я увидела раскидистое древо с багряными плодами. В чернильных сумерках колдовского леса они сияли алым. Иней, что частично сковал гранаты, не мог умерить их притягательной красоты. Завораживающе прекрасные. Они влекли меня. Они манили. Нашептывали свои тайны и секреты. И я была совсем близко. Каждый шаг в моей недолгой и лишенной смысла жизни вел меня к этому моменту. Моменту, который позволит мне обрести мой смысл. Обрести мою вечность.

Я ощутила жажду. Всепоглощающую. Лишающую воли. Застилающую взор и все связные мысли. Она выбила почву из-под ног и лишила дыхания. Мне словно всадили кинжал между ребер. И лишь плоды с этого древа могли унять мои мучения, подарить блаженство, преподнести награду.

Я кинула быстрый взгляд в сторону удаляющихся спин моих спутников. Почему-то сейчас мне было сложно назвать их друзьями.

«Ни за что и ни при каких обстоятельствах не сходи с тропы», – прозвучало в ушах наставление Эмбер. Сколько раз она это сказала? Тысячу?

Я улыбнулась. Хищно. Предвкушающе. Надменно.

«Цепей больше нет. Как и запретов», – шептала тьма.

«Приняв решение, не сомневайся», – вторил мой собственный внутренний голос. Мой ли? Сейчас он сочился сарказмом.

Я не стала это обдумывать. Да и не смогла бы, даже возникни у меня подобное желание. Я не могла противиться зову древа. Оно нуждалось во мне. Его жажда стала моей, а моя – его. Стоит лишь сорвать плод, и я больше никогда не познаю вкус одиночества. В разум вплетались слова, не свойственные мне, но это казалось таким естественным. Ведь я больше не одна. Тьма заполняла мои мысли. Она пробудила меня. Она сбросила стеснение и шелуху людских суждений. Теперь я могла мыслить свободно. Дышать полной грудью. Расправить крылья. Стать наконец счастливой. Нужно лишь прикоснуться…

Я буквально видела, как срываю покрытый инеем плод. С хрустом разламываю его на части и вгрызаюсь зубами в сочную мякоть, позволяя алому соку брызнуть во все стороны, стечь по подбородку, тонким пальцам, предплечьям и наконец слиться с белоснежным снегом. Раствориться в нем. Обрести новую жизнь…

Перерождение – вот моя истинная цель.

Жажда стала невыносимой. Превратилась в желание. Влечение. Безумие. Терпкий вкус гранатового сока стоял у меня во рту.

Я рассмеялась. Хрипло. Бесстыже. Свободно.

– Катажина, – услышала я встревоженный голос Райденна, который уже торопился ко мне. Единственный, кто заметил мое исчезновение. Остальные стояли так близко, но будто и не подозревали о моем отсутствии. Как знать, быть может, таинственный шепот отыскал дорогу и к моим спутникам, быть может, каждый из них боролся с собственными демонами. «А может, им просто плевать на тебя?» – пронзила догадка. Моя ли?

«Ш-ш-ш-ш-ш!» – тьма зашипела, будто костер, поглотивший клубок змей. Ее гневило приближение принца. Я кожей ощущала ее недовольство и, стремясь унять его, метнулась к исполинской ели. Попыталась раствориться в ее тени. Слишком поздно. Райденн меня видел…

«Соблазни его». Мгновение я силилась понять, были то мои собственные мысли или воля новой подруги… Но в действительности это не имело значения. Ведь я хотела его соблазнить.

– Райденн, – я с трудом узнавала собственный испуганный голос, – ты наконец пришел ко мне. Этот лес… здесь происходит что-то странное. Я хотела позвать остальных, но их имена… Они будто стерты из памяти. Словно обрывки чьих-то слов, брошенных по ветру. Никак не могу уловить. – Я говорила быстро, сбивчиво и буквально видела себя со стороны: тоненькая, с алыми пухлыми губами и рыжими кудрями, что разметались на ветру. Хороша! Тьма одарила меня красотой.

Лунный прикоснулся к моему плечу, встревоженно заглянул в глаза, и я тотчас прильнула к нему всем телом.

– Я так рада, что ты нашел меня! Наконец-то нашел, – шептала я.

– Катажина, нам стоит вернуться на тропу, – проговорил он с усилием, но не двинулся с места. Так и стоял, прижав меня к себе.

Что-то внутри меня злилось, подталкивая действовать решительнее.

– Конечно, – отстранилась я, сделала несколько шагов назад, будто случайно упираясь в ствол соседнего дерева. Пока не гранат. Но уже близко. Жажда дурманила разум. Я взмахнула ресницами, посмотрела на Райденна снизу вверх, стараясь выглядеть беззащитной, уязвимой, хрупкой. – Ты снова отталкиваешь меня, – прошептала я и притворилась, что хочу убежать.

– Катажина, ты не знаешь меня. А когда узнаешь, поймешь, что тебе нужен совсем не я. – Принц не позволил мне уйти, преградив дорогу. Его левая рука касалась ствола дерева, к которому я прислонялась. Правая скользила по моему плечу.

«Он не верит в то, что говорит. Нужно лишь немного подтолкнуть».

– Так позволь же мне решить самой. – Я положила руку ему на шею, касаясь пальцами волос у него на затылке. – Я не знаю твоего прошлого, не знаю нашего будущего. Я просто хочу быть с тобой. Здесь. Сейчас.

Райденн наклонился ко мне, я ощутила его дыхание на своих губах. Свежее, будто солнечный морозный день. Я прикрыла глаза, наслаждаясь своей победой и предвкушая наш поцелуй. Поцелуй, который заберет его душу. Мысль оборвалась. Острая боль вспорола спину, заставив выгнуться дугой и отскочить от дерева.

– Прости, Катажина, но это не ты, – печально произнес Лунный. Он наблюдал, как на меня надвигалась наполненная лунным светом руна. Я обернулась, чтобы убедиться в своей догадке: такая же сияла на коре за моей спиной.

Я зашипела. Тьма требовала уничтожить обидчика, но мысли мои прояснились. Я больше не хотела навредить Райденну. Впрочем, существу, что завладело моим телом, было плевать на мои желания. Оно больше не играло со мной, не пыталось очаровать, а являло неприкрытую правду: оно здесь, чтобы убить любого, кто станет на пути к заветному древу. Гранат сулил ей перерождение. Мне же – погибель.

Тьма затопила сознание. Я оскалила зубы и зарычала, ощущая, как в глубине души пробуждается энергия. Шептала слова, значение которых не знала, и с ненавистью взирала на принца. Руна таяла. Но прежде, чем я успела договорить, татуировки на руках Лунного наполнились голубым сиянием. Он резко обернулся и швырнул серебристую вспышку прямо в драгоценные алые плоды. Дерево раскололось.

Нечеловеческий крик вырвался из моего горла. Я орала, визжала и бесновалась. Рухнула на колени, не в силах наблюдать за тем, как падали и умирали гранаты, соприкасаясь с белоснежным покровом. Там, где гибли плоды, возникали кровавые лужи. Мгновение – и из ран, что теперь зияли на заснеженной земле, показались сжатые в кулак руки на бледных тонких запястьях. Кулаки разжались. Ужас украл мой голос. С раскрытых ладоней на меня уставились абсолютно черные, полные ненависти глаза.

Прошло несколько секунд, прежде чем я все-таки заорала. Тут же попыталась подняться, чтобы сбежать на спасительную тропу. Окоченевшие пальцы сомкнулись на моих лодыжках и потащили в багряную мертвую топь. Я упала, больно ударившись животом. Серебристые путы сорвались с ладоней Райденна. Попытались вытащить. Тщетно. Веревки лопнули. Бледные пальцы устремились к принцу. Он магией начертил сверкающий круг, не позволяя скверне распространиться за его пределы. Я оказалась в центре.

Все больше рук касались моего тела и тянули, тянули, тянули. Райденн пытался ударять по ним заклинаниями, но едва он уничтожал одну ладонь, как на ее месте возникала следующая. Я отбивалась ногами, извивалась и крутилась, но это лишь смешило вновь пробудившуюся во мне тьму. Тогда я оставила попытки. Замерла, осознав, что главная битва развернулась в моей голове. Сущность и я боролись за контроль. И я должна победить. Не позволю утащить меня под землю. Не умру в этой кровавой яме. Я выживу. Выживу. Выживу. Ради Кева. Ради Дхария. Ради себя самой.

Краем сознания я отметила, что Эмбер, Лис и Вивиан по-прежнему оставались на тропе, но пытались магией помочь Райденну уничтожить ненавистные руки.

– Не сходи с тропы! – раздался крик ведьмы из Пустоши, но Вив не послушала. Пробежала мимо Лунного, рванула прямо ко мне. Жадные пальцы пытались ухватить ведьму за ноги, утащить в свое мертвое царство, но с шипением отпускали, едва коснувшись кожи. Шаг за шагом подруга пробиралась ко мне. Разъяренные собственным бессилием и невозможностью заполучить новую жертву, ледяные силки затягивали меня под землю все быстрее. Я погрузилась в кровавое болото по самую грудь. Тьма давила, вынуждая сдаться. Голова раскалывалась от боли, сознание меркло, но я держалась, нацеленная бороться до последнего вздоха. Я не сдамся. Не отдам свое тело. Свою душу. Свою веру. Я верю, что смогу спастись. Я верю, что выйду из этого леса. Я верю.

Я твердила эти слова как мантру. Как молитву. Как заклинание. И, кажется, именно это держало меня на поверхности. Именно это подарило бесценные секунды и позволило дождаться Вивиан, которая наконец добралась до меня и накинула мне на шею какую-то цепочку. Мерзкие руки с неохотой разжались.

– Что? Не нравится вам мой амулет с перидотом, а, твари? – зашипела подруга, вытягивая меня из кровавого плена. Я едва стояла на ногах, но все-таки смогла выйти за пределы магического круга. Меня тут же подхватил на руки Райденн. Притянул к себе. Понес на тропу. В безопасность. Зубы стучали. Взгляд уцепился за цепочку с прозрачным пузырьком, в котором сверкали осколки зеленого камня.

– Спасибо, Вивиан.

Подруга кивнула, а принц крепче прижал меня к себе. Я обернулась – с окровавленных ладоней за мной неотрывно следили абсолютно черные глаза. В полных лютой ненависти взглядах я читала неутолимую жажду, которая больше не была моей.

Глава 5

Эмбер

Эмбер шла впереди. Первой шагала по тропе проклятого леса дэйви. Ее спутники, должно быть, полагали, что она возглавляет их немногочисленную колонну, потому что знает, что делать. Горькая ухмылка тронула губы ведьмы. Ухмылка, которую никто не увидит. Собственно, именно в этом и заключалась истинная причина, побудившая претендентку стать негласным лидером. Когда идешь первой, никто не видит твоего лица. Лица, на котором давно не отражались привычные спокойствие и отстраненность. Непробиваемая Эмбер трещала по швам! Чувства, таившиеся где-то глубоко внутри, пробирались на поверхность. Слишком близко. Так близко, что, казалось, любой смог бы их прочитать.

Уязвимость ведьма скрывала за уверенной походкой, короткими приказами и прямой спиной. «Ни при каких обстоятельствах не сходите с тропы!» – Эмбер поморщилась от собственного командного тона. Будто этого кто-то не знал без ее очевидных указаний! Хотя какое ей вообще дело до того, что о ней думают остальные? Но впервые за долгое время дело все-таки было. Она не узнавала саму себя.

Слишком много всего навалилось. Слишком много. Она так и не оправилась от страшной тайны, доверенной ей Тобиршасс. Тайны, которая вынудила бежать из Пустоши, ставшей ей вторым домом. Тайны, тяжким грузом давившей на плечи, не позволяя спокойно смотреть в глаза рыжей девчонке, которой предстояло стать приманкой. Той, кто защитит настоящую Избранную и, если потребуется, умрет вместо нее. Умрет вместо Эмбер. Ведьма с трудом подавила желание впечатать кулак в ствол ближайшего к ней дерева.

Злость. Бессилие. Тошнота. Да, ее тошнило от самой себя. Хотелось замереть. Остановиться у одной из этих мрачных елей и блевать. Блевать до тех пор, пока из нее не выйдет вся гниль, трусость и вранье, что так прочно вошли в ее жизнь. Кем она стала? Кем ей еще предстоит стать? «Эмбер – позор истинных ковенов», – слышался ей далекий высокопарный голос. «Позор, на который вы сами меня обрекли!» – она защищалась, будто голодный израненный волк. Вот только от кого? Она сама была себе палачом и защитником. Невыносимо. Мерзко. Противно. Она забыла, от чего так отчаянно бежала всю свою жизнь. Забыла, сколько вреда приносят размышления. Магия, дисциплина, тренировки, результат – все это броня. Броня, которая позволяла забывать. Не думать. Не чувствовать. Все исчезло. Почвы под ногами больше нет. Есть только ненавистная, сводящая с ума тропа. Тропа в бесконечном дремучем лесу. Из которого нет выхода. Выхода нет.

«Мы отдадим свои жизни для того, чтобы ты могла спасти целый мир. Ты Избранная, надежда и свет Эреша. Помни об этом, что бы ни случилось и что бы ты ни услышала. Помни, но никому не раскрывай своей тайны. Отыщи книгу предсказаний Мары, она укажет тебе путь. А теперь беги! Беги так быстро, как только сможешь, и ни за что не останавливайся! Помни, время на исходе! Ну же! Уходи! Мы все слуги Эреша, Эмбер. Исполни свой долг! Беги!»

Слова Верховной звенели в ушах, заставляя возвращаться в прошлое. В последнее время Эмбер только и делала, что оглядывалась. На свою разрушенную жизнь, на выжженные и залитые кровью земли Пустоши, на угрозу бессмертной Ярштай, что снилась ей в кошмарах, и на свое трусливое вынужденное бегство. «Иногда долг превыше чести». Губы ведьмы искривила злая усмешка. Одна Богиня знает, как тяжело Эмбер далось решение оставить своих близких и уйти, спасая собственную жизнь. Той страшной ночью все, чего на самом деле ей хотелось, – умереть, сражаясь за тех, кого она любила всем сердцем. Признаться, и сейчас ничего не изменилось. Ведьма ненавидела себя за это трусливое желание. Умереть просто. Жить – куда сложнее.

Однажды Эмбер уже лишилась дома. В Пустоши ей удавалось жить так, будто прошлого у нее нет. Так, словно огонь пожрал всю ее печаль, боль и треклятую скорбь – все чувства разом. А поцелуй Лойши, всего один поцелуй, воскресил то, что она считала мертвым. Она почувствовала, что нужна кому-то. По-настоящему нужна.

Всеми силами ведьма гнала от себя воспоминания об этом. У боли тоже есть границы. Как и у того, что способна вынести душа. Эмбер вздернула подбородок и устремила взгляд на простиравшуюся впереди заснеженную тропу. Вот куда ей следует направлять свой ум. Вперед. Только вперед. Терзания и сожаления не приносят пользы. Она запретила себе плакать. Запретила смотреть в прошлое.

Словом, она держалась.

Ровно до тех пор, пока не увидела Райденна. Живого, мать его, Райденна! Именно тогда ее хваленая выдержка не то чтобы дала трещину, она разлетелась к чертям! Ей хотелось ударить принца. Задушить в объятиях. Рыдать, хлестать по щекам и целовать от радости. Рассыпаться в благодарностях к Богине и проклятиях, адресованных Райденну. Никогда прежде она не чувствовала себя такой слабой. И одновременно такой живой.

Ей до сих пор не верилось, что она действительно плюнула ему под ноги! Жест возмутительный, можно даже сказать, непростительный для будущей Энси. Но где-то в глубине души, под покровом, сотканном из долга, чести и железной воли, пряталась раненая, изувеченная душа. Душа ведьмы, родившейся в человеческом мире. На Земле. Немыслимый плод любви ведьмы и человека.

Тяжелые, безрадостные мысли кружили в бесноватом танце, увлекая за собой Эмбер. Она до последнего надеялась, что россказни, витавшие вокруг леса дэйви, не более чем небылицы. К несчастью, в них оказалось слишком много правды.

С первой минуты, как они вошли в лес, Эмбер старалась отмалчиваться. Ее нервировала близость Лиса. Этот проныра понимал и чувствовал намного больше, чем показывал. С ним стоило быть начеку. И хоть говорила она мало, но, к несчастью, не могла запретить себе думать.

Нужно собраться.

«Не сходите с тропы», – сказала вслух. Опять. Кому она это говорила? Себе? Своим спутникам?

Как она может указывать путь, если даже собственные мысли контролировать не в силах? После смерти Верховной она чувствовала себя потерянной. Хранила надежду на предсказание Мары, но провидица оставила ей лишь насмешку. Нелепую шутку, вынуждавшую следовать за Лисом и компанией. Ах да, и упоминание про колдовской лес и сложную тропу. Будь предсказательница жива, Эмбер непременно припасла бы для нее парочку оплеух. Ведьма ненавидела полагаться на волю случая. А Мара заставила ее сделать именно это: окунуться в неизвестность, довериться судьбе и следовать за самым непредсказуемым плутом во всем Эреше. Эмбер казалось, что она оступилась, упала с отвесной скалы и летит, летит, летит в пустоту. И ей не за что зацепиться – кругом лишь тьма, готовая принять ее в радушные объятия.

Состояние ведьмы окутывало ее, словно тяжелое пуховое одеяло. Она вдруг вспомнила, как в детстве мама укрывала ее таким. Иногда по ночам ей снились кошмары, и она, маленькая, хрупкая и пугливая, пыталась выпутаться из этого одеяла, но оно цеплялось за ноги и, казалось, еще сильнее прижимало к кровати. Эмбер хотелось кричать, звать на помощь, но голоса не было. Так часто бывает в ночных кошмарах. Мама необъяснимым образом угадывала такие моменты, открывала дверь ее комнаты и вызволяла из удушливого плена одеяла. А потом тихо-тихо напевала колыбельную и гладила по голове. До тех пор, пока маленькая Эмбер не засыпала. Тогда ее звали Нэнни. Никакой Эмбер не было и в помине.

Когда мамы не стало, Эмбер нарочно укрывалась этим одеялом, и ей все так же снились кошмары. Но мама больше не приходила. Из мира, в который она ушла, нет дороги назад. Мертвые не возвращаются.

Одеяло напомнило ей о маме. О собственной человечности. О боли. Богиня, как же много боли! Если бы только можно было как-то выйти из собственной головы…

Плывя по течению реки из собственных меланхоличных мыслей, Эмбер не заметила, как с тропы сначала сошла Кася, а потом и Райденн. А когда обнаружила это, то далеко не сразу бросилась к ним на выручку. Просто стояла и смотрела, как из земли одна за другой появлялись мертвенно-бледные руки, готовые утащить девчонку под землю. Ведьма бездействовала не только потому, что сознание ее погрузилось в какую-то странную, бесконечно-болезненную дрему, но и потому, что долг ее заключался в том, чтобы выжить. А участь Каси – умереть за нее. За Эмбер. Ведьма ненавидела себя за это. И не только себя. Еще Мару и даже в какой-то степени умершую Тобиршасс. Ненавидела их за то, что вынудили ее выбирать между долгом и честью. Между долгом и человечностью.

Ярость ведьмы росла и ширилась. Она не привыкла к тому, что эмоции ей больше не подчинялись. Она так долго подавляла и сдерживала их, что сейчас чувства буквально выливались через край. Смешивались и наползали друг на друга, а Эмбер была не в силах с ними совладать. Разлитую воду не соберешь в котелок. Ничего уже не будет как прежде.

Злость накрыла Эмбер волной, которая была столь велика, столь огромна, что пробила плотину из отупляющего оцепенения, заставив наконец действовать.

– А, пошло все к черту! Может, мы обе сумеем выжить! – пробормотала Эмбер, и ноша на ее плечах вдруг стала заметно легче.

Ни Лис, ни Вивиан не слышали ее последней реплики. Были слишком поглощены попытками помочь Райденну и Касе. Претендентка оказалась единственной, кто не участвовал в битве.

Но вот она сделала шаг, потом другой. Она понимала, что ей нужно оказаться как можно ближе к Касе и Райденну. Ей хотелось бежать, но вместо этого она с трудом переставляла ноги. Казалось, все навыки и умения, отточенные годами тренировок, растворились в чернильных сумерках леса дэйви. Бесконечные потоки мыслей обрушивались на нее лавиной, стремились придавить к земле и обездвижить. Но упрямства ведьме было не занимать. Если Эмбер Ларкеш приняла решение, ее не остановишь! Пот катился по лицу градом, мышцы тяжелели, но она все равно шагала навстречу рыжеволосой девчонке, которую, казалось, тьма уже успела прибрать к рукам.

Словно со стороны, Эмбер наблюдала за тем, как эта разукрашенная выскочка, Вивиан, с легкостью опередила ее. Так, будто и не существовало никакой магии леса. Пустышка из Аратты, рискуя собственной жизнью, подбежала к Касе и набросила той на шею амулет с перидотом. Защитила от темных сил, подарила ясность сознания. Эмбер как никогда остро ощутила отсутствие собственного кристалла. А следом пришло осознание, которое она гнала от себя все эти долгие дни. В этом лесу она больше не могла себе врать: она невыносимо тосковала по Лойше.

Райденн с Касей на руках нетвердо ступил обратно на тропу. Только слепой не увидел бы, с какой нежностью Лунный смотрел на девчонку, как бережно прижимал к себе.

– Что, съела? Не такие уж и бесполезные мои побрякушки! – бросила ей в лицо подошедшая Вивиан. Очевидно, она как-то неверно истолковала долгий взгляд претендентки, направленный на Касю с Райденном.

Рыжеволосая уже самостоятельно стояла на тропе и виновато косилась то на Райденна, то на нее. Так, словно Эмбер была судьей. Девчонка даже не подозревает о том, насколько вина самой Эмбер превосходит ее собственную. Она, претендентка, которую готовили годами, она, Избранная Богиней, не сумела уберечь даже Касю… Что уж говорить об Эреше! У этого мира нет шансов с такой защитницей.

Оставив без внимания слова Вивиан, ведьма из Пустоши сказала девчонке лучшее, на что сейчас была способна:

– Не терзай себя. Твоей вины здесь нет.

«Вина здесь только моя», – добавила она мысленно и, развернувшись, вновь зашагала по тропе. Гребаный, гребаный лес!

Глава 6

Кася

Мы шли долго. Настолько долго, что даже чувство вины отступило. Страх притупился. Злость покинула мою душу. Ушла даже грусть. Все, о чем я могла думать, – это то, как же сильно болят мои ноги. Ну ладно, еще о том, как здесь красиво. Взгляд уцепился за покрытые инеем кусты, на которых росли небесного цвета розы. Именно небесного. Не голубого и не синего. Даже в другом мире я оставалась художником и не могла игнорировать окружавшую нас красоту. В этом лесу она была повсюду. Как и колдовство.

Я сознавала, что мы в опасности, что лес дэйви таит в себе множество мрачных тайн, но унять свое восхищение оказалась не в силах. Да и, если уж быть честной до конца, не слишком-то и пыталась. Жизнь состоит из моментов, и именно этот – прекрасен.

Небесные розы сияли так, словно в их крошечных сердцах притаились волшебные светлячки, а с деревьев повсюду свисали сверкающие серебристые лианы. Диковинные грибы с фиолетовыми шляпками покрывали одинокий пенек. Я ахнула, когда один из них внезапно распахнул глаза и грозно зыркнул в мою сторону.

– Эт-т-то чт-т-то? – ткнула я пальцем во все еще пялящийся на меня гриб.

– Говорят, что в таких грибах живут триньи. Их лучше не задевать. Растопчешь один из таких, и неудачи будут преследовать еще долго. Я их, правда, тоже вижу впервые. Слышала, они растут только в лесу дэйви и в Лунных землях, – проговорила Эмбер, повернувшись ко мне. Явный признак того, что ведьма чувствует себя лучше. До этого момента я всерьез полагала, что она не слышит никого и ничего, кроме собственных мыслей.

– В Лунных землях их больше нет. Исчезли, – подхватил Райденн.

Кажется, все мы здесь устали от тишины. Я собиралась было ответить, но моим вниманием завладели цветы, похожие на заключенные в лед капли крови. Я застыла в немом восхищении, будто очутилась в дивном сне. И сейчас была его лучшая часть. Где-то в глубине души каждый хотя бы раз мечтал о том, чтобы магия оказалась реальной. А я действительно, на самом деле, взаправду находилась в самом волшебном месте волшебного мира! С ума сойти!

– А это шэрбигрэм, – взял на себя роль экскурсовода Лис и дотронулся до коры одного из деревьев, которая то и дело меняла оттенок. – Их цвет зависит от того, какие эмоции ты испытываешь. На столах, изготовленных из шэрбигрэма, в покер лучше не играть, – усмехнулся он.

Я улыбнулась, оценив попытку контрабандиста разбавить тягостную атмосферу последних нескольких часов. И раз уж оказалось, что все не прочь поболтать, решила порасспрашивать о чудесах, что нас окружали. Мы как раз проходили мимо бледно-розовых, похожих на пионы цветов. Часть из них окутывало золотое свечение, я не удержалась и задала свой первый вопрос:

– А почему некоторые растения светятся?

– Это значит, что в них обитают духи, – откликнулась Эмбер.

– Духи? В самом деле?

Вивиан, стоявшая к «пионам» ближе всех, протянула руку к одному из бутонов.

– Стой! – в один голос воскликнули Райденн и Эмбер, чем заслужили удивленный взгляд Лиса.

Подруга отдернула руку, так и не дотронувшись до светившегося цветка, зато случайно задела локтем соседний.

– О, черт! – выругалась Эмбер и напряженно уставилась на растения, которых, кажется, прикосновение Вивиан ничуть не потревожило.

– Повезло, – выдохнул Райденн и после секундной паузы все-таки ответил на мой повисший в воздухе вопрос: – Да, духи, Катажина. Во всяком случае, так говорят. Им можно задать любой вопрос, и, если ответ на него существует, духи непременно его отыщут. Вот только они всегда требуют плату. Поэтому связываться с ними не советую.

Едва он договорил, как потревоженный розовый бутон покачнулся и стал медленно, будто нехотя, раскрывать свои лепестки, являя нам крошечное забавное создание со сверкающими крылышками. Это было пушистое, с умильными глазищами и выдающимся брюшком существо. Его шерсть топорщилась во все стороны и походила на иголки.

– Это дух? – Я с трудом удержалась от смешка. Духов я представляла… даже не знаю. Никак я их себе не представляла. Ну, может быть, ожидала, что они будут на привидения похожи. В действительности же существо напоминало откормленного ежа с крылышками. Губы все-таки растянулись в улыбке.

– Это не духи. Это пакостники, – с тоской отозвалась Вив. Лис грубо выругался.

– Пакостники? – Я чуть не поперхнулась.

– Вообще их называют как-то иначе, но, кажется, никто уже и не помнит, как именно, – с тяжелым вздохом пояснил Райденн, даже не пытаясь скрыть своего недовольства.

– А почему их?.. – Договорить я не успела. Мелкое существо подлетело почти вплотную к моему лицу, заставив отшатнуться, и противно захихикало. От смеха его брюшко заходило ходуном, а тонкие крылышки затрепетали с удвоенной силой. Казалось, они с трудом выдерживали вес своего хозяина.

– Яс-с-сно, – протянула я, – поняла, что они не самые приятные создания, но разве они способны… – Вивиан вдруг отчаянно замахала руками, будто приветствуя кого-то, и я обернулась, чтобы посмотреть, не стоит ли кто-то за моей спиной. Не обнаружив там ничего особенного, я с недоумением закончила предложение: – …всерьез навредить?

– Ка-а-ася-я-я, – Вивиан со стоном прикрыла лицо ладонью.

– Она же не знала, – устало произнес Райденн. Эмбер только пожала плечами.

– Да в чем вообще де… – Я так и не договорила. Слова застряли в горле. Розовые цветы один за другим раскрывались, выпуская на волю мелких жирненьких созданий. Они отличались друг от друга разве что цветом шерсти: она варьировалась от оранжевого до насыщенного синего, но в остальном пакостники походили друг на друга как две капли воды. И сейчас ко мне устремилась целая стайка перекормленных летающих ежей. «Устремились» – слово довольно громкое для их так называемого полета. Летали пакостники, прямо скажем, не особенно грациозно. Со стороны казалось, будто они то и дело проваливались в воздушные ямы, а потом выбирались из них, быстро-быстро размахивая чересчур тоненькими для своих габаритов крылышками. «Ежики» кружили вокруг, будто стая назойливых мух, пронзая меня враждебными взглядами. Им явно не нравилось мое сомнение в их способности усложнить нам жизнь.

Ситуация показалась настолько абсурдной, что я не выдержала и расхохоталась. Я смеялась так громко, так отчаянно, что из глаз покатились слезы. Ко мне вдруг присоединилась Вивиан, потом Райденн, Лис и, чего уж я совсем не ожидала, Эмбер. Я только что попала в другой мир, мой друг при смерти, несколько часов назад меня чуть не утащили под землю. Для полноты картины только злобных толстых летающих ежей не хватало! Кажется, мои друзья мыслили примерно в том же направлении, потому что мы смеялись все громче и громче, тем самым лишь раззадоривая друг друга и избавляясь от напряжения, которого у всех нас накопилось с лихвой.

Такое вопиющее непочтение с нашей стороны оказалось выше всяческих пакостнических сил. Противный смех созданий сменился злобным шушуканьем, а в следующий миг воздух пропитался такой невыносимой вонью, что у меня защипало в глазах. Я зажала нос пальцами, Вивиан принялась размахивать руками в бесплодных попытках отогнать от себя зловоние, Райденн, как настоящий аристократ, достал платок и прикрыл им лицо, а Лис, скривившись, пробормотал:

– Эмбер, я же говорил тебе, не стоит есть те коренья…

Выражение лица Эмбер не забуду никогда. Я понимала, что рискую задохнуться, но сдержать рвущийся наружу хохот просто не могла. Не берусь утверждать, но полагаю, что лесу дэйви еще не доводилось слышать такого гогота. Закончилось все тем, чего мы все давно ждали: ведьма с янтарными глазами таки отвесила Лису затрещину. Точнее, попыталась, но он уклонился и с видом нашкодившего кота рванул вперед. Прочь от разъяренной Эмбер, противного смеха пакостников и невыносимого зловония. Мы последовали его примеру. В этой битве лично я ставила на ведьму из Пустоши.

От пакостников мы отделались с большим трудом – я долго отплевывалась и отряхивалась от перьев, которыми эти вредители меня обсыпали. Сделали они это сразу после того, как опрокинули мне на голову нечто, по консистенции сильно напоминавшее мед. Лис заверил меня, что мед с этой субстанцией не имел ничего общего, а я сочла за благо не уточнять, что именно впитали мои многострадальные волосы. Некоторых вещей лучше просто не знать. Сжалившись, контрабандист направил на меня очищающее заклинание.

– Эмбер, прости, тебя просто рикошетом зацепило. И я запомнил, что ты не любишь лаванду. В этот раз остановился на благоухающей лилии. – Лис, которому, очевидно, не хватило уже полученных тумаков, выставил руки в защитном жесте, но ведьма даже бровью не повела. Казалось, она попросту не заметила выходки контрабандиста.

Уже позже я поняла, что именно Эмбер услышала мелодию первой. Сначала она угадывалась как нечто едва уловимое, несмелое, подобное первым рассветным лучам на поверхности воды. Но чем больше мы углублялись в лес, тем отчетливее она звучала. Неважно, меняли ли мы направление, поворачивали ли назад или стояли на месте (мы перепробовали все варианты) – музыка звучала все громче. И громче. И громче. И вскоре обрела полную силу.

Диковинная партия леса проникала в душу, захватывала разум и повелевала телом. По коже бежали мурашки, в груди отчаянно ныло, а тревога растекалась по венам и топила сознание. Казалось, я больше не принадлежала себе. Этот чертов лес снова играл с нами!

Памятуя о прошлых ошибках, я не сходила с тропы. Следовала за Эмбер, гнала прочь спутанные мысли, не позволяя им обрести форму. Где-то на краю моего измученного разума шептались мрачные тени, но я не давала им слова. Не пускала в свое сердце. В свое нутро. Кто знает, сколько еще я смогу держаться? Но до тех пор… Шаг. Еще шаг. Нужно просто идти. Переставлять ноги, повелевая непослушными мышцами. Взгляд устремлен в упрямо выпрямленную спину Эмбер. Казалось, ничто в этом мире не способно ни сломить, ни испугать темнокожую ведьму со странными янтарными глазами. Она шагала вперед, не ведая страха. А я просто шла следом.

– Так, ладно, хватит. Как долго мы будем делать вид, что музыки нет, а нас всех настигла внезапная избирательная глухота? – подала голос Вивиан и остановилась, уперев руки в бока.

– Музыка есть. Мы ее слышим. Это что-то меняет? С музыкой или без, но нам нужно выйти из этого леса. Чем дольше мы здесь пробудем, тем меньше шансов на то, что нам удастся отыскать выход, – не останавливаясь, ответила Эмбер.

– Смотрю, ты очень оптимистична, – хмыкнула подруга.

Эмбер не ответила, только обернулась и наградила Вив мрачным взглядом. От меня не укрылось, что на лбу ведьмы из Пустоши выступила испарина, несмотря на холод. Кажется, мелодия действовала на нее сильнее, чем на остальных.

– По мне, так с музыкой веселее. Даже с такой своеобразной, – вклинился контрабандист.

– Вижу, ты у нас еще и меломан, – хмыкнул Райденн.

– А еще ценитель искусства, антиквариата, коллекционер, фальшивомонетчик… – подхватил Лис.

– И просто красавчик, – закончила Вивиан под недовольным взглядом претендентки.

– Как я и сказала, с музыкой или без, но нам пора двигаться дальше. Будьте начеку, не сворачивайте с тропы и не позволяйте мелодии захватить ваш разум.

– А кто тебя назначил главной? – не унималась подруга, но ведьма снова ее проигнорировала и скрылась за лапами ельника.

– Пойдем, – Райденн хлопнул Вивиан по плечу.

Шаг за шагом мы погружались в голубоватое сияние леса. Тоскливая, меланхоличная мелодия разливалась в воздухе. Странные изогнутые деревья двигались ей в такт. Сотни светлячков или созданий им подобных стремились куда-то ввысь. Так, словно торопились разузнать секреты, хранимые загадочным лесным оркестром. «Как мотыльки на свет», – отчего-то подумалось мне. Я была рада, что мы не стали останавливаться. В движении мне было легче справляться с проникавшей в душу мелодией. Я не хотела тратить время на ненужные споры и борьбу друг с другом. Что-то подсказывало: вскоре нам потребуются все наши силы.

Где-то высоко, среди верхушек деревьев, зашумели крылья птиц. По округе разнеслись их надсадные пронзительные крики.

Пошел снег. Он валил с неба крупными хлопьями, как порою бывает в романтичных рождественских фильмах. Повинуясь внезапному безотчетному порыву, я запрокинула голову и позволила снежинкам коснуться моего лица, ресниц, волос. Казалось, их ледяные касания обладали целительной силой, приносили с собой успокоение. Так продолжалось ровно до тех пор, пока я не осознала: снег не таял. Снег. Не. Таял. Тепло на него не действовало. Он летел в лицо, забивался в уши, застилал глаза, казалось, стремился похоронить заживо под белоснежным покрывалом и даже не думал таять.

Поднялась самая настоящая метель. Сугробы росли слишком быстро, ветер сбивал с ног, затруднял каждый шаг. Так, словно к моим ногам были привязаны гири. А проклятая мелодия звучала все тревожнее, все печальнее. Резкие драматические аккорды не предвещали ничего хорошего и лишь усиливали панику, что бесновалась у меня внутри. Я с трудом могла разобрать силуэты шагавших впереди Эмбер и Лиса. Вивиан шла чуть позади, а Райденн и вовсе куда-то исчез. Яростно смахивая налипший снег с бровей и ресниц, я предприняла нелепую попытку оглядеться и отыскать Лунного. Я практически отчаялась, когда чья-то теплая рука вдруг нащупала мою ладонь. Я не увидела – почувствовала. Райденн.

Я больше не видела ни Лиса, ни Вивиан, ни Эмбер. Только ощущала, как крепко и уверенно принц сжимал мою ладонь. Так, словно никогда не отпустит. Не позволит сгинуть в удушливых белоснежных объятиях. Не отдаст распахнувшему свою алчущую пасть безумию. Рука принца стала моим маяком в бесконечном бушующем море. Моей надеждой. И я поверила. Поверила и сжала его руку в ответ.

– Бежим! – рявкнула Эмбер, и я каким-то непостижимым образом услышала ее взволнованный голос. Магия, должно быть. Потому что кроме диких завываний колючего ветра, что служили аккомпанементом чудовищной песне леса, я не различала ничего.

Но бежать мы не могли. Идти и то удавалось с трудом, мы словно брели по снежному морю. Шаг. Еще шаг. Мне нечем дышать. Проклятый снег. Смахнуть его, и снова шаг. Моя рука в его руке. Шаг. Еще шаг.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем метель расступилась. Нет, не исчезла, не унялась, а именно расступилась перед чем-то невиданным. Так, словно чья-то невидимая рука раздвинула тяжелые белоснежные шторы и позволила нам наконец разглядеть сокрытый за ними секрет. Шагах в тридцати от нас я увидела заснеженное озеро. Кое-где его сковала тонкая паутинка льда, но большая часть темной, пугающей глади оставалась свободна. Я могла рассмотреть водоем в мельчайших деталях, будто вновь испробовала те колдовские капли, которыми со мной поделился Райденн у Морского ока. То была магия леса. Лес, словно своенравный колдун, расточал свои заклятия, чтобы заставить нас неотрывно следить за разворачивавшимся прямо на наших глазах ужасом. Не позволял упустить ни единой детали. Я все чаще вспоминала слова Лиса о таившемся здесь божестве и все реже в них сомневалась…

Полная луна скользнула из-за облаков – обратно к томившимся по ней звездам. Воцарилась на небесах. Одарила своим тусклым призрачным светом небольшой, поросший скорбными елями островок, что ютился посреди озера. Там, под одной из отяжелевших от снега игольчатых лап, сидела бледная темноволосая девушка. Острые колени прижаты к груди, взгляд направлен прямо перед собой. Глаза на ее угловатом птичьем лице зияли бездонными черными колодцами и смотрели мне прямо в душу. Я сглотнула. Позвоночник будто инеем сковало. Райденн крепче сжал мою руку. А бездонные глаза все смотрели. Смотрели. Смотрели прямо на меня.

– Эмбер, какого черта! – заорал Лис. Я вздрогнула и успела заметить ведьму, которая уже сорвалась с места и изо всех сил неслась к озеру. Я хотела побежать следом, но ноги будто одеревенели. Все, что мне удавалось, – это медленные, неуверенные шаги. Та же участь постигла и моих спутников. Никто из нас не смог даже приблизиться к Эмбер.

– Стой, стой же! – кричали мы, но ведьма не реагировала. Она застыла, лишь оказавшись у самой кромки воды, глядя как завороженная на сизую гладь и на странную девушку.

Заметив Эмбер, брюнетка поднялась с земли и взмахнула руками, призывая круживших в небе воронов. Птицы устремились к ней с отчаянными криками и буквально вонзились ей в грудь, оставляя уродливые багряные пятна на белоснежной рубашке с пышным воротником. Вороны не падали замертво. Нет. Они разрывали плоть и исчезали прямо в груди незнакомки. Словно та была их обителью, где они наконец обретали покой. Один за другим вороны пронзали ее тело до тех пор, пока рубашка не стала полностью алой. До тех пор, пока не исчезла последняя птица. Губы девушки растянулись в кровавой улыбке. Мелодия на мгновение смолкла, а в руках незнакомки появилась дирижерская палочка.

Едва уловимое движение – и по озеру пошла рябь, а следом тронулся лед. Я слышала, как он с хрустом пожирает водную гладь, и в этом мне слышались отголоски собственной неминуемой гибели. Ледяная дорожка простиралась от пятачка, на котором стояла странная повелительница птиц, до берега, где замерла Эмбер.

– Иди ко мне. – Пространство заполнил настойчивый обволакивающий шепот. – Иди ко мне. Иди же…

Мы пытались звать ведьму, но все наши попытки не приносили результата. К счастью, и к мольбам окровавленной девушки Эмбер оставалась безучастной. Она не двигалась с места и, словно загипнотизированная, таращилась куда-то за спину незнакомки. Так, словно видела там нечто, сокрытое от наших глаз.

Мы с Райденном все еще пытались преодолеть расстояние до озера. К несчастью, недостаточно быстро. Каждый шаг по-прежнему давался с огромным трудом. Поглощенная переживаниями за Эмбер, я не сразу поняла, что больше не вижу Лиса, и принялась озираться.

– Вивиан, стой!

Это кричал Райденн. Мы не заметили, как Вивиан умудрилась обогнуть нас и добралась до ледяной дорожки. Оттолкнув Эмбер в сторону, подруга заняла ее место у ледяной тропы. Плечи ее ходили ходуном, тело сотрясали рыдания.

Взмах дирижерской палочки – и из елового сумрака выступила одинокая фигура в длинном алом платье. Туман следовал за ней по пятам бесконечным шлейфом. В руках она несла металлический сундучок, украшенный красными камнями. В каждом ее шаге угадывалась магия танца.

Скользнув на ледяную тропу, танцовщица пошла медленнее. Ее плавные, неторопливые движения очаровывали и манили. Влекли на тропу. Даже меня, стоявшую так далеко. Что и говорить о Вивиан…

Ветер гнал волны к ледяной дорожке – соприкасаясь с ней, они шипели. Возмущенно. Требовательно. Предвкушающе. Так, словно им надоело ждать. Вивиан не смела их расстроить.

Когда подруга сделала первый шаг навстречу танцовщице, я будто окунулась в студеную воду. Вместо кислорода легкие без остатка заполнил ужас. Тело парализовало. Никогда прежде мне не было так страшно. Я боялась за Вивиан.

Когда я решила, что хуже уже быть не может, по озерной глади заскользили гондолы…

На борту той, что шла впереди, горделиво стояла женская фигура, облаченная в длинное блестящее платье с огромным разрезом. Я видела черные дорожки вен, разбегающихся по ее выставленной напоказ белоснежной ноге. Лицо и голову женщины скрывал устрашающе огромный шлем в форме ромба, а в руках она сжимала треугольник и металлическую палочку. Удар по музыкальному инструменту – и мой мир подернулся рябью. Перед глазами все поплыло, я оступилась, но не упала. Райденн держал крепко.

Следом из густого тумана, словно пара призрачных близнецов, выступили еще две серебристые гондолы. Они везли на борту скрипачек. Лица девушек скрывали вуали, сотканные из мрачных кружев. Черные глухие платья служили им доспехами. Смычки, сжатые в тонких пальцах, так и летали над скрипками, извлекая из инструментов тревожную, пронзительную мелодию, которая заставляла поверить, что надежды в этом мире не осталось.

Внутренности скрутило тугим узлом. Я с трудом справлялась с охватившей меня дурнотой. И все труднее становилось отыскать хоть одну причину, чтобы продолжить справляться. Куда проще сдаться на милость беспощадного оркестра, погрузиться в сладостную дрему, забыться сном, что так похож на смерть…

Райденн выпустил мою руку. Застыл изваянием, вперившись безучастным взглядом куда-то за спину певицы, окровавленной повелительницы птиц, за спины треклятого оркестра. Так, словно наконец увидел то, что так привлекло Эмбер.

Гондолы продолжали скользить по озерной глади. С каждой минутой их становилось все больше. Контрабас, виолончель, саксофон, кларнет, труба… Оркестр смерти. Оркестр тьмы. Они пришли за нами… Солнце в моей душе давно уже село – внутри царила ночь.

– Райденн, очнись, пожалуйста, очнись! – Я трясла его, дергала за руки, даже несколько раз ударила в грудь. Кричала. Орала. Все без толку. Меня в его мире больше не существовало.

Принц отодвинул меня в сторону, словно досадную преграду, и направился к озеру. Я прыгнула ему на плечи, пытаясь удержать. Это его не остановило. Лунный продолжал упрямо двигаться к своей цели. Я могла отпустить его. Сбежать. Спрятаться. Но я не собиралась сдаваться. Не собиралась отдавать Райденна дьявольскому лесу. Он и так забрал уже слишком много.

Вновь поднялась метель. Проклятый снег пытался меня ослепить. Порывы ледяного ветра ударяли в лицо. Холод вдруг стал ощущаться вполне реально. Пальцы замерзли, я их практически не чувствовала. Из последних сил держалась за принца, шагавшего к смертоносному озеру так легко, так быстро, словно и не было бури. Словно никаких преград не существовало вовсе. Лес пропускал его. Его. Но не меня. Райденн вдруг резко дернул корпусом, и я упала на снег, больно ударившись плечом.

Я поднялась с земли и попыталась последовать за Лунным, но ноги вязли в снегу. С остервенением я растирала окоченевшие пальцы, изо рта вылетали облачка пара. Принц даже не обернулся.

«Если ты чего-то не чувствуешь или не видишь, это не значит, что этого нет», – вспомнились слова Эмбер, которая пару часов назад не позволила мне снять свитер, когда мне стало жарко. Сама она упрямо шагала в кожаном, отороченном мехом плаще. Какое счастье, что я ее послушала. Если бы не ее совет, меня бы уже давно прикончил холод.

Я упрямо переставляла одеревеневшие ноги, зубами выгрызая каждый сантиметр у взбесившейся стихии. Райденн поравнялся с Эмбер. Как пара безумцев, они безучастно смотрели в туман, так и не решаясь сделать последний шаг навстречу собственной погибели. Я звала их так громко, что сорвала голос. Бесполезно.

Когда до озера мне оставалась какая-то пара несчастных шагов, танцовщица вдруг замерла, распахнула сундучок и извлекла оттуда… Боже! Я с трудом подавила рвотный позыв. Она держала в руках сердце. Окровавленное бьющееся сердце! Крик ужаса умер у меня в груди, так и не вырвавшись на свободу. Остекленевшими глазами я наблюдала за тем, как она вытянула руку с сердцем над озерной гладью. Несколько капель крови упали в воду. Вода, еще секунду назад выглядевшая такой обманчиво спокойной, забурлила от сотен показавшихся из нее костлявых, обмороженных, покрытых инеем рук. Кровь пробудила утопленников, что таились в глубинах, и сейчас они готовы были растерзать друг друга, лишь бы заполучить столь желанную ими живую плоть. Танцовщица швырнула сердце в озеро. Руки дирижера взметнулись вверх, а вместе с ними и мелодия страшного оркестра. Мир сошел с ума.

– Крис! Крис! Я иду к тебе! – вдруг закричала Вивиан, которая до сих пор двигалась по тропе невероятно медленно. Казалось, она боролась с собой за каждый шаг, не желая отдавать свою жизнь во власть безумной танцовщицы. Но все изменилось. Она приняла решение.

В этот момент я отчетливо осознала: она погибнет. Дерзкая, яркая и такая храбрая Вивиан погибнет в этом чертовом лесу. Она шагала по узкой ледяной дорожке, руки утопленников тянулись к ее ногам, но она не замечала никого вокруг. Ее взгляд был устремлен за спину певицы. Должно быть, именно там подругу ждал тот самый Крис. Крис, которого я не видела. Меня пронзила страшная догадка, а отчаяние и ужас придали мне сил. Нет! Этого не будет! Я не позволю!

Сцепив зубы, я преодолела последние метры. Рванула к Райденну и изо всех сил дернула его за руку. Нужно привести его в чувство, а затем и Эмбер, чтобы мы смогли спасти Вивиан, смогли найти Лиса. Принц отшвырнул меня, словно ненужную вещь. Так, словно я ничего не весила. Так, словно я была никем.

Я отлетела в сторону озера, и моя ладонь погрузилась в ледяную воду. Я отдернула руку, но уцепилась взглядом за свое отражение. В озерной глади моя кожа казалась белоснежной. Белой. Как молоко, как мел, как снег. И внезапно эта бледная фарфоровая кожа вдруг пошла трещинами, стала разваливаться на куски, словно полая шахматная фигура. В немом ужасе я лицезрела зиявшую внутри меня пустоту. Она влекла в свои черные объятия, вынуждая склоняться все ниже и ниже, все ближе к поверхности проклятого озера. Я знала, что должна отвести взгляд. Должна разрушить колдовское очарование. Должна, но это было выше моих сил.

Безумие рвало меня на части, словно тревожные барабаны, отголоски которых я слышала где-то вдали. Я подняла глаза и столкнулась взглядом с темнокожим мужчиной во фраке. Зрачков не было, белесая пелена подернула его взор. С хищной улыбкой он бил в свои барабаны, каждым ударом подстегивая творящееся вокруг безумие.

Кулон на моей шее, тот самый, что мне вручила Вивиан, вдруг нагрелся и обжег кожу. Я все-таки смогла отвести взгляд от барабанщика и подняться на ноги. Это все мираж. Магия. Наваждение. Я должна что-то сделать. Должна спасти их!

Вивиан все ближе подходила к танцовщице…

Я как никогда остро чувствовала собственное бессилие. Я, единственная, кому удалось сохранить относительно здравый рассудок, ничего не могла поделать. Оказалась бесполезной.

И вдруг вспомнила, что, по словам Лиса, здесь обитает божество. Да я и сама ни капли не сомневалась в том, что у этого поганого леса есть сознание. Все, что я знала о божествах, это то, что они ждут поклонения. Интуиция, предчувствие, дар – неважно, как это назвать, – подначивали меня попросить о помощи. И я прислушалась. Упала на колени, глядя в бесконечную туманную даль, и взмолилась к колдовскому лесу:

– Лес, прошу помоги нам, пошли нам спасение. Великий дух-хранитель, великий дух справедливости, прошу, даруй нам шанс! Я пришла из другого мира, мне неведомы ваши законы, я даже магией не владею, но я готова на все, чтобы вытащить моих друзей из плена смерти. Мне предначертано спасти Эреш. Прошу, молю тебя, подари мне шанс! Или раскрой мой дар, чтобы я могла спасти моих друзей. Помоги!

– Помоги, помоги, помоги, – шептала я, словно мантру. – Мы должны спасти Кевина. Спасти Эреш. Спасти друг друга. Помоги же нам!

Снег укутывал меня белоснежным коконом, но я больше не делала попыток высвободиться. Я наконец поняла, что так влекло на загадочный остров остальных… Там, за спиной окровавленной девушки-дирижера, стояла моя покойная бабушка. Она смотрела на меня ласковым взглядом, и душа рвалась к ней. Видимо, куда бы мы ни отправились, пусть даже и в другой мир, одно остается неизменным: своих мертвых мы всегда носим с собой.

Я знала, что мне нельзя смотреть на бабушку. Нельзя, ведь иначе магия завладеет мной так же, как и моими друзьями. И тогда кулон Вивиан вряд ли выручит меня снова. Я больше не ощущала его тепла. Казалось, он отдал всю энергию, чтобы вырвать меня из власти барабанщика.

Я уставилась себе под ноги, склонилась носом к самой земле под тяжестью мокрого снега. И продолжала молить о шансе. Всего один шанс. Один только шанс. Я могла бы побежать следом за Вивиан, но что-то внутри меня подсказывало – это лишь сократит ее путь к неминуемой гибели. Из глаз лились слезы, мысли перекатывались медленно, холод проникал в самую душу. Должно быть, мне осталось недолго. Нам всем осталось недолго.

Внезапно я почувствовала, что снежный панцирь на спине растаял. Стало легче дышать. Моей щеки коснулся теплый шершавый язык. Я вздрогнула и окончательно пришла в себя: на меня пристально смотрели два желто-зеленых кошачьих глаза.

– Мяу, – требовательно позвала трехцветная кошка и подбежала к замершему у кромки озера Райденну. Очевидно, она ждала, что я последую за ней. Удивляться времени не было. Я сделала то, о чем меня просила кошка. На фоне всех произошедших событий следовать ее указаниям не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Кошка бежала впереди, и там, где ее лапы касались земли, снег таял. Даже метель отступала перед этим чудны́м созданием.

Я без труда преодолела небольшое расстояние, отделявшее меня от Райденна. Кошка, еще секунду назад выглядевшая как обычное земное животное, сияла, сливаясь с мрачными красками леса. Мои мольбы были услышаны. «Спасибо, божество!» – проговорила про себя.

Кошка запрыгнула Райденну на плечо, лизнула его лицо, и… ничего не произошло.

– Мяу, – потребовала она и ткнулась носом ему в щеку.

Я уставилась на кошку, не понимая, чего та от меня ждет.

– Мяу, – настаивала она и снова коснулась лица Райденна носом.

Меня пробудило тепло волшебного существа. Забота. Любовь. Тогда мне нужно…

Я подошла к принцу. Пальцами дотронулась до его обезображенной шрамами щеки. Для меня их не существовало. Холодные бирюзовые глаза смотрели отстраненно, безучастно, бездушно… Я вспомнила, как горячо Райденн защищал свою правду, как верил в правильность своих поступков и как отстаивал их. Сейчас передо мной стояла лишь оболочка, но где-то глубоко внутри осталась душа того, с кем мы рука об руку преодолевали снежный ад.

Я прижалась к Райденну, обхватила его руками и поцеловала. Его губы оказались ледяными. Но я не отпрянула, не отступила. В этом поцелуе смешалось все: и мое чувство вины, и горечь, и боль потери, и затаенная влюбленность. Отчаяние смертника и неискоренимая вера в чудо. Надежда последнего вздоха. Райденн даже не пытался отмахнуться от меня. Просто стоял. Я закрыла глаза, по лицу катились слезы. Я больше не знала, что делать. Глупая, идиотская попытка оживить его закончилась ничем. Он не проснется. Не проснется.

Его рука скользнула по моей спине, будто во сне. А в следующий миг губы Райденна жадно впились в мои, отвечая на поцелуй. Принц прижимал меня к себе так отчаянно, словно не верил, что я настоящая, живая. А быть может, он просто хотел впитать в себя немного тепла, немного жизни.

– Мяу, – напомнила кошка, возвращая нас обоих в реальность.

– Катажина, – прошептал Райденн.

Я отстранилась, и первым, что я сказала, было:

– Вивиан! Надо помочь Вивиан!

Ведьму и танцовщицу в алом теперь разделяло расстояние не более метра. Странно, но девушка в красном не преодолевала этот последний метр. Возможно, просто не могла, и последнюю черту должны были пересечь мы сами. Тьма способна лишь подтолкнуть нас к этому. Танцовщица запела.

Раздался всплеск. Эмбер, так долго сражавшаяся с собственными демонами, прыгнула. Райденн действовал без промедления. Отбежав метров на десять от скрывшейся под водой ведьмы, Лунный выхватил из ножен кинжал и рассек себе правую ладонь. Кровь закапала в воду, привлекая утопленников и уводя их от Эмбер, что плыла по направлению к сладкоголосой певице. Впрочем, эта уловка надолго их не задержала: разве жалкие капли крови сравнятся с живой, бьющейся плотью?

Озерные твари набросились на Эмбер, приготовившись пировать. Но ведьма из Пустоши не ведала страха. Рубила их кинжалом, крушила магией и упорно двигалась вперед. Прямиком к певице в алом.

Принц коснулся татуировки на своем плече. Луну и солнце, соединенные воедино, окропила кровь. Чернильная вязь на руках и даже шее принца наполнилась лунным светом. Кинжал остался лежать на земле.

Зловещая мелодия взвилась к небесам, когда Вивиан сделала свой последний шаг навстречу певице. Сорвала с шеи аметист, вложила в раскрытую ладонь поющей танцовщицы. Красные губы изогнулись в улыбке, и Вивиан полетела в озеро. Алая фигура столкнула ее без сожалений.

– Не-е-е-ет! – услышала я собственный протяжный крик.

Вивиан барахталась в воде, костлявые руки хватали ее и тащили под воду, а она даже не сопротивлялась. Не кричала. Не отбивалась. Так, будто отказалась не только от кристалла, но и от собственной воли к жизни. Лунные путы устремились к Вив, оплели ее плечи, потащили на берег. Но озерные твари не собирались отдавать то, что считали своим.

Но ни я, ни Райденн не были готовы смириться с утратой.

– Очнитесь. Вернитесь в мир живых. Эмбер, Вивиан, Лис!

Голос Лунного звучал властно и уверенно. Не подчиниться казалось невозможным. В каждом слове сквозила магия такой силы, что земля вибрировала, откликаясь на зов Райденна.

Вот только Вивиан не очнулась. Она уже несколько раз с головой уходила под воду и, если бы не лунные путы, тянувшие ее на берег, и не вспышки заклинаний, разгонявшие мертвецов, уже наверняка погибла бы.

Зов пробудил Эмбер. Она на мгновение замерла на месте, а потом вдруг резко поменяла направление. Поплыла куда-то вправо. Я повернула голову и только сейчас заметила ледяной мост, который метр за метром строил кто-то, кого скрывали заросли камышей. Должно быть, Лис.

– Вивиан! – снова выкрикнул Райденн, и земля содрогнулась.

Принц тащил подругу на берег, швырял заклинания в утопленников, стараясь отпугнуть их, и одновременно пытался пробудить ведьму зовом.

– Вивиан, – не унимался принц, – ты должна их отпустить. Оставь своих любимых. Из мира мертвых нет возврата.

Но ведьма не слышала его, а создания из озера карабкались со дна, готовые сожрать друг друга, лишь бы только дотянуться до столь желанной ими плоти.

«Райденн не справится», – пришла отстраненная мысль. Я осознала это с предельной ясностью. Времени на размышления не было. И я побежала. Схватила кинжал, что валялся у ног Райденна, и изо всех сил припустила к ледяной тропе. Быстрее. Быстрее. Быстрее. Пока принц не заметил. Пока не остановили. Пока Вивиан еще дышит. Пока меня не догнали сомнения.

«Я Избранная, мне предначертано спасти Эреш, а значит, я справлюсь. Должна справиться. Я не умру здесь. Никто не умрет», – твердила себе на бегу. Оставалось только в это поверить.

– Катажина! – Сзади послышался крик, полный боли. Я не остановилась, потому что знала: задумаюсь хоть на мгновение – и окажусь не в силах совладать со страхом.

Скользнув на ледяную тропу, встретилась с застывшим взглядом певицы. Казалось, она пела только для меня. В ее черных глазах отражались холодные молчаливые звезды. Звезды, зовущие за собой.

Нужно бежать быстрее. Быстрее страха, что следует за мной по пятам. Быстрее неотступных сомнений. Быстрее…

Я не успела. Ужас обрушился на меня волной. Морозом продрал по спине, холодным потом скользнул по затылку и незаметно – в самую душу.

Певица смотрела с улыбкой. Звала к себе.

«Мяу», – раздалось в моей голове. Кошка оставалась на берегу, но я ощущала ее присутствие. Она прямо здесь, рядом со мной, у самого сердца. Живая и настоящая. Могильный холод над нами не властен. Мы обе из мира живых. Я не отдам певице свою душу. И Вивиан я ей тоже не отдам.

Быть может, лес завладел и моим разумом. Быть может, я обезумела. «Я Избранная. Я не умру», – в последний раз сказала себе и, покрепче сжав кинжал, с отчаянным криком прыгнула в темную воду. Туда, где кишели утопленники, желавшие похоронить Вивиан в вязком иле. Туда, где все еще билась жизнь.

За мгновение до того, как я ушла под воду, меня настигло заклинание Райденна. Серебристое сияние окутало плотным коконом. Щит.

Жадные, голодные пальцы сомкнулись на моих лодыжках, стремясь утащить на дно, и тут же с шипением отпустили, но лишь для того, чтобы через мгновение ухватить снова. Щит обжигал их, но жажда отупляла, заставляя озерных тварей раз за разом хватать меня за ноги, невзирая на боль. Однако я не собиралась становиться безропотной жертвой, заключившей сделку со смертью. Я брыкалась, отбивалась и неумело размахивала кинжалом, отсекая костлявые руки. Я хотела жить. Я так хотела жить!

Вынырнув наконец на поверхность, я судорожно глотнула воздух и поплыла к Вивиан, барахтавшейся в нескольких метрах от меня. Утопленник схватился за мое плечо, но серебристая вспышка заклинания не позволила ему вновь утащить меня на дно. Я крепко обняла подругу за шею, обвила ногами. Я не дам ей уйти под воду. Моей жажды жизни хватит на двоих.

Лунные путы обвили меня за талию. Райденн тянул нас на берег, я пыталась грести, чтобы помочь ему, но Вивиан не двигалась с места. Так, словно не хотела. Так, словно единственным ее желанием было уйти на дно проклятого озера и быть растерзанной мертвецами. Так, словно ей незачем жить.

Мерзкие ледяные руки уже стащили с Вивиан куртку и теперь оставляли кровавые отметины на белоснежной коже. Кровь сводила тварей с ума. Я размахивала кинжалом, вспышки заклинаний сверкали почти без остановок, но мертвецы, одурманенные близостью добычи, буквально обезумели.

Моя кожа вспыхнула серебристым сиянием. Снова сработал щит. Но он почти не защищал Вивиан. Спасти себя могла только она сама.

– Вивиан, ты должна отпустить. Должна вернуться в мир живых. Мертвых уже не вернуть. Им нет дороги назад. Подумай о тех, кому ты дорога! – пыталась я достучаться до подруги, мертвой хваткой вцепившись в ее плечи.

«Кошка пробудила меня теплом и любовью. Я не знаю никого, кто любит жизнь больше, чем Вивиан. Нужно ей только напомнить. Всего лишь напомнить», – убеждала я себя.

Утопленники все тащили на дно, пытались укусить, вцепиться зубами. Вспышки заклинаний мелькали все чаще, но мертвецов было слишком много. Я сознавала, что времени почти не осталось, но упрямо продолжала говорить о кристаллах и амулетах, об Аратте и лавках, что Вивиан обещала мне показать, о том, что не хочу слушать ту нудятину, что в Пустоши зовут музыкой, о макияже и нарядах. Об Эреше и о том, что нельзя доверить мое обучении Эмбер, о том, что та заберет все веселье, о том, что мне не с кем будет напиться вдрызг после того, как мы вместе спасем Эреш, и главное – о том, что не хочу жить в мире, в котором нет Вивиан. И вдруг я почувствовала, что ведьма больше не сопротивляется. Не помогает мне грести, но и не мешает. До сих пор она напоминала застывшую каменную глыбу, которую мы с Райденном были не в силах сдвинуть с места, а сейчас у нас получалось. У нас получалось! Рыдание вырвалось у меня из груди. Я чувствовала, как сантиметр за сантиметром мы приближаемся к берегу.

Чьи-то зубы вцепились мне в плечо. Я заорала, пытаясь одновременно отпихнуть мертвеца и удержать Вивиан. Щит не выдержал. Утопленники облепили нас, словно растревоженный пчелиный рой. Я брыкалась и отмахивалась. В какой-то момент из моей руки вырвали кинжал. Их было слишком много. Я больше не видела неба. Кажется, это конец.

– Пошли на хер, – прохрипела Вивиан, и фиолетовое сияние озарило все вокруг. Твари разлетелись в стороны.

Я рыдала, не в силах поверить, что мы выжили. Что Вивиан пришла в себя. Что мы выберемся. Райденн продолжал тянуть нас к берегу. Несколько страшных метров, и мы оказались на суше. В безопасности.

Я упала на землю, а Вивиан обхватила себя руками, словно не могла поверить, что осталась жива. Ее кожа кровоточила от многочисленных ран и укусов, но главное, подруга была здесь, с нами. В мире живых.

– Спасибо, – прохрипела ведьма. Голос не слушался Вив, глаза опухли от слез, но взгляд оставался осмысленным. Ее трясло. – Спасибо.

Я потянулась к подруге, чтобы обнять ее, а в следующий миг мир разлетелся на тысячи ледяных осколков. Оркестр смерти не собирался отпускать нас так просто.

Глава 7

Эмбер

Эмбер знала, что случится, с того самого момента, как услышала эту чертову сводящую с ума мелодию. С первых аккордов узнала могильный холод, заполнивший все ее нутро, всю душу. Слишком хорошо ей знакомо это чувство. Чувство, которое едва не стоило ей рассудка.

Воспоминания, призраки и образы прошлого наполняли ее разум. Детство. Их теплый уютный дом. Качели на заднем дворе. Мамин смех, ее заботливые руки, ее звонкий голос. Она так любила петь. Ее пение еще долго звучало во снах Эмбер. Мама будто пыталась позвать ее с той стороны, предупредить о чем-то, защитить. Уберечь. Даже после смерти.

Рваный всхлип сорвался с губ Эмбер. Она поспешила заглушить его кашлем. Гордо расправила плечи. Зашагала быстрее. Присутствие остальных сейчас казалось особенно невыносимым. Она ощущала на себе их взгляды, словно неудобное колючее платье. Но, как знать, возможно, это лишь плод ее воображения, и в действительности никто и не смотрит в ее сторону. Как всем было плевать на одинокую, брошенную девчонку. Всем было плевать на малышку Нэнни со съехавшим с катушек папашей. Чумазую, в застиранной одежде и с вечно горящими от голода глазами.

Со смертью мамы свет в их жизни померк. Все изменилось. Та, кто любила Нэнни, та, кто заботилась о ней, исчезла. От отца осталась лишь блеклая тень. Он ужасно тосковал по матери и заливал свою тоску спиртным. Заливал усердно. На совесть. Так же, как прежде выполнял свою работу. Иначе он попросту не умел.

Тяжелое время. Тяжелые испытания. Когда у Эмбер открылся дар, первое, что она сделала, – силой мысли разбила бутылку в руках отца. К несчастью, он оказался недостаточно пьян, чтобы забыть об этом. Он поверил в магию сразу. Так, словно ждал чего-то подобного, словно именно об этом грезил в пьяном угаре. Вера в магию подарила отцу надежду, окончательно лишившую его рассудка. Отец бросил пить. Резко. В одночасье. Всю свою энергию он направил на поиски гадалок и медиумов, способных связать его магически одаренное дитя с духом погибшей жены, а то и вовсе переправить на ту сторону. Оказалось, что дочь без матери ему не нужна.

Так однажды в их доме появились «волшебные травы». Они помогали отцу видеть жену. Видеть то, что хотелось видеть. Травы сменялись порошками, отец таял, а вместе с ним таяли и надежды Эмбер на нормальную жизнь. В безумии отца она всегда винила себя. Ей стало казаться, что отправиться к матери, в мир, откуда нет возврата, – единственно верный выход. Ей было десять лет.

Неизвестно, чем окончилась бы ее история, если бы порог их остывшего дома не переступила Тобиршасс. Сколько бы Эмбер ни спрашивала, как ведьма нашла ее, та всегда отвечала, что на то была воля Богини. Только теперь повзрослевшая Нэнни осознала, что Верховная отыскала ребенка из пророчества. Пришла спасти Избранную. Быть может, об этом ее пыталась предупредить мать во снах.

Тобиршасс приходила все чаще. Из дома исчезли травы и порошки. Сознание отца прояснилось. Казалось, что все наладилось. Как вдруг отец пропал. Взял и не вернулся домой. Неделю Эмбер жила одна. Неделю плакала и тряслась от страха. А потом пришла Верховная. Пришла, чтобы сообщить то, что малышка Нэнни и так уже знала: она осталась сиротой.

Ведьма из Пустоши сожгла ее дом. Использовала заклинание, чтобы все решили, что и сама Нэнни погибла в огне. Она отчетливо помнила, как стояла и смотрела на пламя, пожиравшее дом, в котором она росла. Дом, в котором когда-то была счастлива. Выли пожарные сирены, суетились люди, а она просто стояла и смотрела. Как горит ее прошлое. Ее жизнь. В огне действительно сгорело все – включая саму Нэнни. Вместо нее родилась Эмбер. Одинокая девочка с янтарными глазами, которой пришлось повзрослеть слишком рано. В ту ночь они отправились в Эреш.

– Так, ладно, хватит. Как долго мы будем делать вид, что музыки нет, а нас всех настигла внезапная избирательная глухота?

Снова эта ведьма. Эмбер ненавидела жителей Аратты. Ненавидела их распутство, беспечность и малодушие. К тому же они чересчур полагались на силу кристаллов, артефактов и прочих магических костылей. Ей всегда казалось, что свои порошки псевдомедиумы доставали как раз у беспринципных торговцев Аратты.

– Музыка есть. Это что-то меняет? С музыкой или без, но нам нужно выйти из этого леса. Чем дольше мы здесь пробудем, тем меньше шансов на то, что нам удастся отыскать выход.

Эмбер правда так считала, а еще она против воли испытала благодарность к Вивиан за вопрос, который вывел ее из транса. Власть могильного холода и этой сводящей с ума мелодии на мгновение отступила.

Передышка, подаренная бессмысленным разговором, была недолгой, но Эмбер уже знала, к чему готовиться, и была начеку. Больше не позволяла сторонним мыслям завладеть разумом. Она умела сохранять спокойствие и выдержку. Даже в битве с Ярштай и Ивоной не позволяла себе терять контроль. Но этот лес… Он испытывал ее волю.

Зря она вспомнила Ярштай. В голове тотчас зазвучала угроза древней ведьмы. Что, если Лис, Райденн, Кася и даже эта несносная Вивиан погибнут? Погибнут от рук Ковена мести только за то, что им не посчастливилось встретить Эмбер. «Я разрушаю все, к чему прикасаюсь», – пришла внезапная остро-болезненная вспышка. Ослепляющая белизна снега вдруг стала невыносимой. Чересчур яркой. До рези в глазах. До слез. Или это не от снега?

Слезы катились по ее лицу. Снежные хлопья сыпали на лицо, плечи, руки и даже не думали таять. Музыка звучала все громче. Только сейчас Эмбер заметила, что поднялась метель, снег валил с неба густой непроглядной стеной, а идти стало тяжелее не только из-за собственных мыслей, но и из-за сугробов, выросших под ногами.

– Бежим! – крикнула Эмбер, усилив свой голос магией. Она больше не видела своих спутников, не видела ничего, кроме бесконечной снежной пелены. Бежать было трудно. Приходилось постоянно стряхивать с лица снег, смахивать его с глаз и ресниц. Но оставаться на месте было нельзя. Невозможно. Что-то неуловимо влекло ее вперед.

Она узнала ее сразу, едва расступилась метель. Там, на небольшом островке посреди холодного темного озера сидела та, что не раз являлась ей в детских кошмарах после смерти матери. Бледная девушка с худым острым лицом и черными провалами глаз тянула к маленькой Эмбер руки и обещала отвести ее к умершей. Она не верила в эту ложь даже в детстве. Пусть мама никогда не говорила о даре (должно быть, полагая, что у них еще будет для этого время), но все же успела кое-чему научить свою дочь. Судьба обошлась с ними жестоко, забрав жизнь мамы внезапно, но во всех сказках и историях, которые она рассказывала маленькой Эмбер перед сном, красной нитью сквозила одна-единственная мысль: доверяй себе. Слушай свои чувства и интуицию. Эмбер ужасно боялась девушку с белым лицом. Как выяснилось через годы – не зря.

Она ничего не могла с собой поделать. Ноги сами несли ее к треклятому озеру. Она остановилась лишь у самой кромки воды. Застыла, не в силах отвести взгляда от девушки из снов. Сегодня на ней была белоснежная рубашка. Взмах руки – Эмбер уже знала, что будет дальше. Оркестр смерти! Разумеется.

С тяжелым сердцем Эмбер наблюдала за представлением, что разворачивалось на ее глазах. Она следила за происходящим с полным ощущением того, что знает, что случится дальше. Все это казалось частью давно забытого сна: вороны, что врезались девушке-дирижеру прямо в сердце, оставляя кровавые пятна, женщина на гондоле в устрашающе-огромном черном шлеме и две ее спутницы, игравшие на скрипках. Эти всегда появлялись первыми. Музыка разливалась в воздухе, сводя Эмбер с ума, стирая грань между прошлым, настоящим и будущим. Она знала, что случится в следующий миг, а может, он уже наступил и она лишь следила за ним со стороны? В голове все смешалось, плавный, меланхоличный ритм лишь иногда разрезали рвущие душу аккорды.

В такт этой странной мелодии шагала танцовщица в красном одеянии. В руках она держала маленький металлический сундучок. Эмбер напряженно следила за страшной сценой. Женщина в красном платье щелкнула замком и извлекла из сундучка окровавленное сердце, пробуждая сотни созданий, дремавших на илистом дне озера. Вода забурлила, окрасилась в алый. Монстры поглощали не только плоть, они уничтожали друг друга. Эмбер передернуло. Вот откуда ее сны-кошмары, в которых десятки костлявых рук тянутся к ее шее.

Где-то там, за плечами дирижерки, маячили фигуры умерших. Она видела маму, Тобиршасс, своих друзей и близких из Пустоши, Айтара в его настоящем обличии… Эмбер знала, что все они мертвы. Знала, что не последует за ними. Но не могла перестать смотреть…

Еще в детстве, в то далекое время, когда Эмбер носила имя Нэнни, она усвоила одно: мертвые не возвращаются. Единственное, что мы можем сделать, чтобы суметь жить дальше, – это позволить им уйти. Оставить в сердце место для светлых воспоминаний, но не извлекать кресты из могил, не взваливать себе на плечи и не таскать повсюду с собой. Так мы и сами способны оказаться по ту сторону. Удел живых – жить.

Мечты и чаяния. Все позади.

Остались лишь покой и безмятежность…

Голос. Он оборвал ее спутанные мысли. Заставил замереть. Застыть у кромки воды, до боли сжать кулаки. Заставил тело напрячься, а душу – разорваться на сотни мелких ошметков. Это был мамин голос. Певица. Эмбер не знала, как долго та пела. Может, только начала, а может, песня звучала уже давно, и затуманенный разум лишь сейчас уловил ее трели. Все это меркло на фоне навязчивой мысли: танцовщица в алом украла голос ее матери. Но что, если не только голос? Что, если вместе с ним и сердце? Мама всегда говорила, что ее песни так прекрасны только потому, что идут из самой души, из сердца. Что, если именно его сожрали эти страшные создания?

Эмбер прыгнула в воду. Она сиганула в озеро вовсе не ради несбыточной надежды на воссоединение с умершими близкими. О нет! Она прыгнула, чтобы уничтожить певицу. Вспороть ее мерзкую глотку, забрать голос матери. Вернуть то, что не принадлежало этому грязному призрачному созданию! Пение ее матери – неприкосновенно. Оно останется для добра. Для радости. Для счастья. Эмбер не позволит им украсть ее свет.

Где-то краем сознания она отметила, как скользнула в воду Вивиан, как кричала Кася, как звал ее Райденн. Все это не имело значения. Главное – вернуть голос мамы. Если потребуется, она голыми руками разорвет глотку этой твари в алом. Единственный способ справиться со страхом – пойти ему навстречу. Ночные кошмары, терзавшие с самого детства, наконец будут разрушены.

Костлявые руки ухватили ее за ноги, чьи-то склизкие пальцы вцепились в плечо. Эмбер не испугалась – ненависть переполняла ее душу, придавала ей сил. Она расправлялась с утопленниками при помощи заклинаний и кинжала. Ведьму из Пустоши не остановит кучка мертвецов.

«Эмбер!» – раз за разом взывал Лунный.

Усиленный магией голос Райденна впечатался в сознание, отозвался в крови и костях Эмбер. Он использовал зов. Заклинание, объединяющее претендентов. Заклинание, которое принц знать не должен. Однако он знал. И воспользовался им.

Сознание прояснилось. Ведьме удалось вынырнуть из собственных мыслей и заметить, что вообще происходило вокруг. Вивиан барахталась в воде, утопленники тянули к ней свои обмороженные руки. Прыжок ведьмы из Аратты – единственная причина, по которой сама Эмбер до сих пор осталась жива: внимание большинства созданий привлекла менее озлобленная добыча. Ненадолго. Метрах в двадцати, за зарослями камышей, претендентка заметила Лиса, который возводил собственный ледяной мост, чтобы добраться к окровавленной девушке-дирижеру. А главное, к тем, кто ему мерещился у нее за спиной. В том, что он видит собственных покойных близких, ведьма не сомневалась. То, что она сама считала очевидным, не казалось таковым для остальных.

Эмбер внезапно поняла, что и сама попала во власть страшного оркестра. Просто иным образом: вместо того, чтобы спасать своих друзей, она неслась навстречу мести.

«Зло к каждому найдет подход. Если ты глух к одним доводам тьмы, она непременно отыщет другие. Подберет к тебе ключик. Стоит всегда быть начеку. Всегда зорко беречь чистоту своей души. Не быть горделивым, трезво оценивать себя и свои слабости», – без устали твердила ей Тобиршасс. И Эмбер по наивности полагала, что этот урок впечатался в ее память не хуже татуировки. Но нет.

Опомнившись, ведьма поплыла к берегу. Она еще разберется со страшным оркестром. Сейчас нужно спасать Лиса. Она видела, что Кася и Райденн уже помогают Вивиан. Человеческая девчонка все больше ее удивляла.

Плыть становилось сложнее. Ставшая вдруг невыносимо тяжелой одежда тянула ее ко дну. Так странно – одурманенная собственной яростью, она даже не замечала этого раньше.

Мелодия оркестра звучала настойчивее, все больше музыкантов присоединялось к смертельной симфонии. Что-то внутри требовало действовать как можно быстрее. Быстрее выбираться на берег, быстрее бежать к Лису. Вот только она не успеет. Лис, словно почувствовав близость претендентки, а быть может, повинуясь воле кровавого дирижера, принялся строить проворнее. На губах танцовщицы, укравшей голос ее матери, мелькнула зловещая улыбка. Взмах рукой – и мост достроен. Она помогла контрабандисту проложить дорогу к собственной погибели.

– Ихшэз тэрак, – прошипела ведьма и принялась грести прямо к мосту. Нет времени выбираться на берег. Тревога разгоралась внутри все сильнее. Какая-то мысль брезжила на краю сознания. Настойчивая, но постоянно ускользавшая. Костлявые руки не пропускали без боя, не позволяли добраться к цели, не давали ухватить подсказку. Эмбер размахивала кинжалом практически без остановки, но продвигалась вперед медленно. Слишком медленно. Проклятый плащ отяжелел и тянул под воду. К тому же за него все время цеплялись мертвецы. Пришлось его отрезать.