Дежавю бесплатное чтение

Пролог

Таисия торопилась. Перепрыгивала через бесчисленные лужи. Но иногда изящные ножки, обутые в салатовые лодочки, оказывались в дождевой воде. Не обращала внимания. Слишком хотела успеть к началу игры.

− Матч принципиальных соперников, − наполнилась гостиная энергичным голосом спортивного комментатора, стоило Тасе нажать на кнопку телевизионного пульта.

− Опасная ситуация. Защитник в красивом подкате отбирает мяч, обрабатывает и переводит на левый фланг атаки. Делает передачу нападающему. Тот рвется к воротам. Очень напряженный момент. И… Увы, − позволил себе комментатор легкую досаду, нарушая негласное правило – когда играют наши и наши, ты не можешь болеть за одну команду, никаких предпочтений.

− А какой мог быть красивый гол. Вратарь как всегда на высоте.

Матч комментировал муж Таисии, а ворота команды, кому только что не забили гол, защищал ее любимый мужчина.

Глава 1. Стать спортивным комментатором

Двадцатисемилетний Семен Рюмин был весьма доволен жизнью. Так хорошо все у него складывалось.

Он кайфовал от своей профессии.

Один лишь вид комментаторской будки придавал ему дополнительной бодрости.

Устраивался во вращающемся кресле, включал ноутбук, надевал специальную гарнитуру и нажимал нужную кнопку. Красный сигнал означал, что он в прямом эфире.

Семен комментировал футбольные матчи. Все девяносто минут отрабатывал темпераментно, с огоньком, с юмором. Умел в нужных местах давать нерв, умел скучную информацию преподносить в красивой упаковке и удерживать внимание зрителей даже во время вялотекущих матчей.

Признанием заслуг Рюмина стало выдвижение его кандидатуры на премию ТЭФИ в номинации «Лучший спортивный комментатор года». И Семен небезосновательно рассчитывал получить эту награду.

В личной жизни тоже все выстраивалось наилучшим образом.

Счастливо женат на своей студенческой любви.

Пять лет назад ему не составило большого труда обаять первокурсницу с факультета иностранных языков.

− Вижу свою будущую супругу, − залюбовался Семен новенькой блондиночкой и указал на девушку приятелям одногруппникам.

− Такая цаца. Смотри, зубы не обломай, − смеялись парни.

Девочка и впрямь была хороша. Стройная, фигуристая. Светлые локоны до самой попы. Яркий макияж нанесен умело и не делал ее вульгарной, наоборот, подчеркивал нежность лица.

− До конца года она станет моей женой! – азартно пообещал Рюмин самому себе и дружкам с журналистского факультета.

Семен учился тогда на четвертом курсе, уже начинал карьеру спортивного комментатора на телевидении, мог умело, с выгодной стороны преподнести себя. И Таисия не устояла перед его напором.

Жену Семен любил, что не мешало ему время от времени заводить интрижки. Нынешняя его пассия – довольно-таки известная певичка. Лукерья выступала на открытии Кубка России по футболу, с поля она переместилась в комментаторскую будку в качестве приглашенной гостьи канала.

Но не тогда закрутилось между ними, а позже. Когда он увидел ее на съемках клипа. Проходил мимо студии, где шла запись. Зашел поздороваться. Ух… как горячо выглядела певичка. В изумрудном бикини, изумрудной ковбойской шляпе. И глаза большие цвета изумруда. И лился на нее искусственный дождь. Вода струйками стекала с длинных темных прядей, с полей шляпы, прокладывала путь по загорелой гладкой коже.

Полная противоположность Тае, что придавало остроты и пикантности его встречам с обоими девушками.

***

В младшей и средней школе Семен не слишком выделялся среди мальчишек одногодок. Разве что − значительным ростом. Если бы к росту добавить мышечной массы и широкие плечи… Но, нет.

− Ты длинный и худющий. И прическа у тебя дурацкая, − так сказала нравившаяся ему одноклассница на выпускном вечере в девятом классе.

Он тогда сделал вид, что ему все равно, но тем же летом всерьез занялся своим внешним видом. На вопрос родителей о том, что сын хотел бы получить в подарок за аттестат без троек, ответил однозначно:

− Абонемент в тренажерный зал.

Помимо ставки на регулярные занятия спортом, Семен проконсультировался с Машей, соседкой по подъезду. Маша уже лет пять работала гримером в телецентре Останкино, подготавливала к эфирам дикторов утренних передач.

− Тебе нужен хороший гель для поддержания прически, − посоветовала гримерша. – И зачесывать волосы назад. Так объема визуально станет больше. А гель не даст прядям торчать в разные стороны.

Первого сентября его не сразу и признали.

− Молодой человек, вы классом ошиблись, − попыталась выпроводить Семена из кабинета учительница географии.

Наращенная мышечная масса, новая прическа и сережка в ухе сделали свое дело.

На сережку и поход к косметологу денег дала бабушка. Она вообще была современной и креативной женщиной. Внук ни разу не слышал от нее фразы – «А вот в мое время…».

К концу одиннадцатого класса Семен покрыл все свое тело татуировками. Выиграл сертификат в тату-салон в розыгрыше случайных чисел. Была такая акция в кинотеатре – купи билет на определенный киносеанс и получи возможность выиграть приз. Он об акции и не знал. Оля сказала, та самая девушка, что насмехалась над ним когда-то.

− Сёма, пойдем в кино? – предложила Оля. – Я уже билеты купила. Подходящую компанию ищу.

Семен давно охладел к девчонке и предпочел бы сходить в кино с кем-нибудь другим, но раз сама зовет, да еще уговаривает…

− Номер каждого кресла в розыгрыше участвует, − болтала Ольга. – Говорят, суперские выигрыши можно сорвать. Надеюсь, мне достанется абонемент в спа-салон.

Но выигрыш достался Семену. А Оля, как не старалась, не заполучила ставшего вдруг таким неотразимым одноклассника. Только и оставалось утешаться тем, что когда-то она ему нравилась.

В институт Рюмин поступил с первой попытки. На тот факультет, куда и стремился – журналистика.

Семен развил ораторское мастерство на театральном кружке, куда ходил в детские годы по большому желанию со стороны мамы. Хорошо запоминал тексты, всегда ясно формулировал свои мысли, острил в тему и сильно интересовался политическими новостями. Художественную литературу читал редко, а вот газеты и журналы – ежедневно. Его сверстники мало интересовались публицистикой. Возможно, этот несвойственный подросткам интерес, еще больше привлекал противоположный пол к внешне обновленному Рюмину.

На первом и втором курсах он мечтал о карьере политического обозревателя и предпринимал некоторые шаги для достижения цели. Прежде всего, записался на дикторские курсы при Останкино.

Когда попал на телестудию первый раз, ощущение было таким, словно он попал на массовую распродажу, столько людей тут сновало и толпилось. При этом все вокруг деловые, озабоченные, спешат куда-то. Семен запутался в бесконечных коридорах.

Сориентироваться ему помогла техничка в синтетическом форменном костюме. Под белой тканью ее брюк просвечивали трусы в ярко-синий горошек. Молодой девушке гораздо интереснее было потусоваться с привлекательным парнем, чем тереть полы умной шваброй.

На дикторских курсах Семену не понравилось. Преподаватель вел себя снобски. Говорил чопорно и нудно.

− Для создания нужного голосового резонанса вам надо освоить методики глубокого дыхания. Громкое пение и надувание воздушных шариков укрепляют дыхательную систему, − вещал сноб.

− Красивый голос всегда вибрирует. А ваши голоса скрипят, гудят и хрипят. Вот ты, Рюмин, − не мог простить препод Семену опоздания на самое первое занятие, отчего и невзлюбил парня. – Ты эмоционируешь во время чтения новостей, отвлекаешься, засоряешь русский язык сленговыми словечками. Тебе в комментаторы спортивных матчей с таким темпераментом идти, а не политическим обозревателем на федеральный канал.

− У меня такое неприятное чувство, что вы правы, − позволил себе ухмылку Семен.

На самом деле, как раз накануне он весьма активно болел за футбольную команду из Нидерланд, чьими соперниками выступала сборная Германии. Матч транслировался на большом экране спорт-бара, куда Рюмин с приятелями заглянули из любопытства. И как же его увлекло, завлекло, вовлекло! Он вопил вместе со всеми посетителями бара и остро реагировал на эмоциональную подачу игры спортивным комментатором.

Впервые Семен задумался о смене направления своих интересов. Он любил читать и слушать новости, но не любил о них рассказывать, а вот сопровождать футбольный матч, вести за собой зрителей, держать в напряжении многотысячную аудиторию – вот, где он сможет раскрыться! И слова заносчивого преподавателя лишь подтверждение тому.

Хотя у него и не сложились отношения с педагогом дикторских курсов, занятия Семен не пропускал, надеялся получить возможность закрепиться в телецентре. Жаль соседка тут больше не работала. Тем не менее, возможность неожиданно явилась в лице одного недотепы.

− Я тут всех знаю, − заявил ему Аркашка Латышев, когда они как-то вдвоем опоздали, и сноб в класс-студию учеников не пустил. Пришлось отираться в коридоре, дожидаться перерыва. – Могу тебе подсобить с комментаторской будкой.

Рюмин недоверчиво взглянул на белобрысого вчерашнего школьника. Аркадий был самым молодым на курсе дикторов и вызывал насмешки нелепыми ситуациями, в которых постоянно оказывался.

− Ты что, чей-то сынок? – прищурился Семен.

− А как бы я без родителя на свет появился? – ухмыльнулся Латышев.

− Аркаш, не придуривайся. У тебя кто-то из родни − шишка в Останкино?

− Не, никого.

− Тогда, как ты мне подсобишь?

− Я в телецентре кручусь постоянно, мечтаю крутым рекламщиком стать, ролики с участием знаменитостей снимать. Изучаю, что да как, разговоры слушаю. Слышал о планируемом прослушивании на портал «Спортивная жизнь». Ихнее руководство новых футбольных комментаторов ищет.

− Где и когда прослушивание будет проходить? – сделал стойку Семен.

− Скажу в обмен на ответную услугу, − нагло заявил Аркашка.

− Хочешь, чтоб я тебя Лидухе прорекламировал? – предположил Рюмин.

В ученической дикторской группе все знали о страсти тощего Латышева к Лидии Соколовой, невероятно огромных размеров девушки с татуировкой красной розы на правом предплечье.

− Было бы неплохо, − вмиг поглупел взгляд влюбленного. – Но услуга нужна другая.

− Аркаш, ты меня уже пугаешь, − посторонился Семен, пропуская парочку известных телеведущих. – Говори, что надо?

− Стань моделью для моего рекламного ролика, − выпалил белобрысый. – Понимаешь, мне для того, чтобы попасть даже в качестве стажера в операторский отдел рекламы надо предоставить свои материалы. Если они понравятся, меня возьмут стажером.

− Ты камеру-то в руках удержишь? − с сомнением оглядел Семен тщедушную фигуру пацана.

− Так легкая она. Такой, что на штативе во все стороны крутится, у меня пока нет.

Рюмину не слишком хотелось участвовать в сомнительной затее, но и от своего шанса отказываться он не собирался, потому дал согласие и получил взамен информацию.

Правдин Максим Витальевич, координатор комментаторов портала «Спортивная жизнь», принял Семена неприветливо, так как тот заявился без всякой протекции. Но прослушать все же согласился. Недавняя статистика выявила, что среди пользователей портала стали появляться молодые блогеры и тиктокеры, и этот напористый разрисованный парень может понравиться новой аудитории, удержать ее внимание. А отсюда и добавочные юзеры, и дополнительная реклама, и увеличение рейтингов.

Рюмину предложили занять комментаторское кресло и ждать, когда загорится красная кнопка.

− Мы включим тебе запись уже прошедшей игры. Без звука, − предупредил Правдин. – В помощь – протокол матча. В протоколе все сведения по игрокам – основной состав, запасные игроки. Твоя задача прокомментировать один тайм темпераментно, всей душой сопереживать происходящему на поле. Так, чтобы зарядить болельщиков спортивными эмоциями. Так, чтобы аудитория вопила до хрипоты в глотках. И помни, нельзя никого обижать. Ты ведешь репортаж не для фанатов одной команды, а для поклонников каждой из соревнующихся сторон.

− С чего начинать? – ощутил Семен, как потеют от волнения ладони.

− Главное – начни говорить. И не замолкай, − посоветовал Максим Витальевич и вышел из комментаторской.

Семен гипнотизировал выпуклую кнопку на квм-переключателе. Ему казалось, она не загорается целую вечность. К потливости прибавилось першение в горле. Рывком открутил синюю крышечку у пластиковой бутылки с водой, оставленной кем-то из обслуживающего персонала. Естественно, именно в этот миг замигало красным. Семен протолкнул в себя воду, закашлялся, мокрое потекло по подбородку, заструилось по шее и дальше в треугольный вырез сиреневой футболки.

Эмоционально комментировать матч, когда не слышишь звуков стадиона, свистков арбитра, словесных схваток между футболистами, когда перед тобой лишь мельтешащие картинки на экране – это ужасно. Прибавить сюда невероятно скучную игру, фактически без опасных моментов, парочку футболистов с одинаковыми прическами, одной комплекции и двузначными номерами на спортивных майках − Семен не мог различить, кто есть кто. Только к концу тайма сообразил, один – левофланговый защитник, а второй – нападающий. Голов не забивали, удалений и замен не производилось, пару раз мяч угождал в штангу.

Семен догадался, не случайно для прослушивания кандидатов был выбран скучный матч. Азартно прокомментировать азартный матч – сможет почти любой новичок. А вот дать горячность при вялотекущей и малособытийной игре – под силу не каждому.

И он старался. Пригодилось его увлечение новостными сводками. У одного из игроков батя участвовал в предвыборной кампании местного уровня, о чем Рюмин и рассказал, когда говорить особо было не о чем. Читал он и о затянувшемся ремонте на том стадионе, где тренировался футбольный клуб того же игрока. Выдал воображаемой публике порцию сведений о печалях тренерского состава в связи с неудобствами аренды чужих стадионов.

Семен испытывал дикое напряжение, устал невероятно. И как только цвет кнопки изменился на черный, залпом выпил остатки воды в бутылке.

Правдин вызвал его к себе через полтора часа после окончания экзаменации. Ругал и критиковал добрых полчаса.

Сам-то он пробовал комментировать тухлый матч, еще и в полной тишине? – мысленно бубнил Семен, когда услышал то, чего уж совсем после такого распекания услышать не ожидал.

− В общем, учтешь все это, когда начнешь работать, − сменилась тональность в звучании голоса Максима Витальевича. – Ты понравился нашему директору отдела трансляций. Он считает, в тебе есть харизма и уже готовый имидж, и то, что со временем ты сможешь развить имеющийся потенциал и выработать свой собственный стиль комментирования. Плюс дикцию твою оценили и умение пользоваться дополнительной информацией.

Семен не мог сдержать широкой улыбки.

В темных зрачках Правдина заплясало веселье.

− Не спеши радоваться, − приберег он последнюю новость напоследок. – Пока мы не можем допустить тебя к сопровождению матчей в реальном времени. Тебе не хватает опыта в освещении спортивных событий. Путаешь игроков и не владеешь терминологией. По твоим словам, выходит, будто вынос и заброс мяча – одно и тоже. А капитан команды не есть равно голкиперу. Так что предложение к тебе будет следующим. Ты ведь на журналиста учишься?

− На журналиста, − подтвердил Рюмин, совершенно недоумевая, к чему клонит собеседник.

− Вот и отлично. Попишешь с полгодика статьи для портала «Спортивная жизнь». Отточишь термины, получше узнаешь футбольную кухню изнутри, а там и переместишься в комментаторское кресло. Устраивает?

− Еще бы! – чуть не заорал Семен на радостях. Едва сдержал порыв полезть обниматься к Правдину.

Это была самая настоящая удача, омраченная лишь тем, что пришлось отдавать должок Аркашке.

В качестве вступительной работы на должность стажера Латышеву предложили снять ролик-рекламу, который сподвигнет потенциального покупателя приобрести дом за городом.

Аркаша привез Рюмина на дачу своих родителей, где начинающему комментатору выпала роль городского парня, кайфующего от деревенской жизни. От него требовалось появиться перед камерой, открывая дверь маленького деревянного домика понятного всем назначения. Все бы ничего, но Аркадий затребовал сопроводить эффектное появление фразой – О, как прекрасно на дворе, когда удобства во дворе!

− Слушай, а давай, я тебя сниму, − попытался откреститься Семен от своего участия в очевидно провальной затее.

− Не пойдет, − не согласился Латышев. – Я у зрителей не вызову доверия. А ты – яркий типаж.

Семен решил − это первый и последний раз, когда он согласился на авантюру горе-рекламщика. Утешением послужило лишь то, что ролик к рассмотрению на конкурс стажеров не приняли.

На должность штатного журналиста его оформили по всем правилам. Прекрасная возможность совмещать работу и учебу.

У Семена появились собственно заработанные деньги, что к его уверенному внешнему облику прибавило уверенности внутренней.

Аркадий возомнил себя лучшим другом Рюмина и постоянно навязывал свое общество. Семен парня не прогонял, но не стеснялся высказывать, что идеи его рекламных роликов одна ужаснее другой.

Как и обещал Правдин, через полгода Семену Рюмину доверили комментаторское кресло.

Первые два матча он вел в паре. Можно сказать, ассистировал ведущему комментатору. И, видимо, сумел расположить к себе руководство, коллег по отделу и работников эфирной студии, так как уже свой третий матч сопровождал самостоятельно.

Последующий год оказался для Семена успешным не только в карьере, но и в делах сердечных.

В Таисию он влюбился как-то сразу. Она невероятно притягивала его странным сочетанием невинности и греховности в облике. А когда узнал девушку получше, то был приятно удивлен ее умом, ее целеустремленностью. А еще Таисия оказалась очень доброй и нежной.

Конечно, у такой лапушки имелись поклонники. Но Семен продумал целую стратегию по завоеванию Таи.

Он хотел понравиться не только ей, но и ее семье. Маме возлюбленной всегда преподносил коробку конфет. Да не такую, что продается в сетевых магазинах, а что-нибудь эксклюзивное.

С отцом Таисии быстро сошлись на почве футбола.

Первокласснику Борьке, брату предмета обожания, достаточно было просто немного уделять внимания. Пацан пищал от восторга, когда Семен надул для него сразу сорок воздушных шариков.

− Я дыхательную систему укрепляю, − разговаривал он с мальчиком, словно не было между ними возрастной дистанции.

− Для этого надо шарики надувать? – недоуменно спрашивал Боря.

− Точно. Помогает много говорить на одном дыхании и при этом не задыхаться.

− А задачу можешь помочь решить? – наглел первоклассник.

− Показывай, − не отказывался Рюмин в расчете получить взамен какие-нибудь сведения о Таисии, которые девушка сама ему не расскажет.

− Вот, смотри, − подсовывал ему Боря рабочую тетрадь по математике. – Паша собрал в лесу пять килограммов черники, а Лена – семь килограмм земляники. Сколько килограмм ягод было собрано Пашей и Леной вместе? Я правильно посчитал, что они собрали двенадцать килограммов?

− Знаешь, − усмехнулся Семен, − думаю, если Пашу и Лену запустили в лес одновременно, это еще не значит, что они занялись сбором ягод. Но посчитал ты правильно, − предотвратил он расспросы мальца.

Перед самой Таисией Рюмин рисовался, хотя старался тщательно маскировать свое позерство за маской деловитости и непринужденности.

− Провести тебе экскурсию по телецентру? – как-то предложил он и порадовался радостной оживленности, вызванной его словами.

Семен привез Таю в Останкино на личном автомобиле. Заурядной, подержанной легковушке отечественного автопрома. Он гордился тем, что сам заработал на эту машину. Пусть и не крутая тачка, но большинство ребят из института пользовались общественным транспортом и пока не могли себе позволить даже такой скромной покупки.

− А разве мы не в башню идем? – удивилась Таисия.

− Останкинская башня лишь принимает сигнал, − не стал признаваться Семен, что и сам думал иначе, до тех пор, пока не попал в телецентр, − А съемки проходят в другом здании, − пояснил он.

− Я думала, комментаторы всегда на стадионах находятся.

− Так и есть, − показал Семен пропуск охране и в специальном журнале записал Таю как свою гостью. – Но достаточно много матчей комментируется в режиме прямой трансляции. Это очень удобно, хотя и не так эмоционально, когда ты сам присутствуешь на стадионе. В следующий раз я возьму тебя с собой на игру и покажу такие места, куда даже фанатам хода нет.

− А у тебя, значит, есть? – улыбнулась Таисия.

− У комментаторов имеются некоторые привилегии, – подмигнул девушке Семен.

***

Карьера Семена Рюмина шла в гору. После окончания института он прошел отбор на федеральный канал, где и закрепился прочно. Но также охотно соглашался поработать на каналах с платной подпиской, руководство которых частенько его ангажировало.

И вот, в двадцать семь лет – номинация на ТЭФИ. Семен очень надеялся победить.

Глава 2. Стать переводчиком синхронистом

Родители девятилетней Таисии на рождественские праздники вместе с дочкой отправились в один из отечественных парк-отелей.

В восемнадцать лет Тая плохо помнила, как проводила дни в том отеле, зато отчетливо запомнила, как переключала телевизионные каналы, пока папа с мамой разбирали чемодан и решали организационные вопросы.

Девочка «зависла» над просмотром международного политического симпозиума. Сами дебаты ее в силу возраста не занимали. Поразили маленькую Таю женщины и мужчины в стеклянных будках. У каждого − широкие наушники с встроенными в них микрофонами, и говорили все переводчики одновременно.

Таисия тогда не понимала, как они могут говорить и не мешать друг другу. Ей невероятно захотелось попасть в подобную будку и примерить на себя широкие наушники.

Уже позже она узнала, что синхронисты пользуются специальной изолированной камерой для исключения шумовых помех и не обычным микрофоном, а системой передачи речи.

Та трансляция повлияла на выбор будущей профессии, и после одиннадцатого класса документы на факультет иностранных языков подавались вполне осознанно.

Попасть в группу синхронистов можно было только на третьем курсе. И только после сдачи сложных устных тестов.

− Синхронный переводчик – это не просто профессия, − говорил студентам декан курса. − Это исключительно призвание и самый настоящий дар. Среднестатистический человек не способен одновременно слушать и говорить, а для синхронистов такой расклад обычный порядок вещей. Вы должны понимать, что устный синхронный перевод – наисложнейший вид переводческой деятельности, когда переводчик осуществляет перевод тотчас вслед за говорящим.

Таисия, хотя и прикладывала усилия, не числилась среди лучших учениц, потому не могла не переживать за результаты экзаменов в группу синхронистов.

Выручил ее португальский язык. Если бы она говорила только на английском, вряд ли дотянулась до высшего бала. Но вот португальским владела в совершенстве, прекрасно знала культуру страны, а постоянные занятия на развитие памяти и внимания позволяли запоминать смысл достаточно длинных высказываний при одновременном обдумывании перевода.

На свою первую работу в качестве синхронного переводчика Таисии помог устроиться муж.

Тася никогда не думала, что выйдет замуж в девятнадцать лет. Но Семен так настойчиво ухаживал за ней, так добивался ее расположения, так романтично сделал предложение, что она вышла за него замуж уже к концу первого курса.

Приятель Семена, смешливый Аркашка, предложил провести майские праздники в Выборге.

− У моего двоюродного брата дача на берегу Выборгского залива. Красивейшее место. Шашлычки пожарим. В парк Монрепо сходим погулять, − завлекал парень Семена и Таисию.

− Я кое-что слышала об этом парке, − припомнила Тася. − Его обустроили на своей земле бароны фон Николаи. Кто-то из баронов вроде даже был учителем императора Павла 1.

− Людвиг Генрих Николаи, − сообщил довольный собой Аркадий. – И не только учителем Павла 1. Людвиг был президентом Петербургской академии наук.

Дача двоюродного брата оказалась крохотным летним домиком с тремя комнатками и удобствами на улице.

− Ты же сказал, тут никого не будет, − обозревал Семен толпу полупьяных молодых людей.

− Э…, − замялся Аркаша. – Брат предупреждал, что тоже может нагрянуть с дружками. Но я не думал, что их будет так много.

Тасе стало смешно.

− Ок. Мы присоединимся к этому хаосу, − покосился Семен на хихикающую девушку. – Но позже. Веди нас для начала в обещанный парк. Иначе, боюсь, после знакомства с твоим братом и его дружками, мы до отъезда уже никуда не выберемся.

Аркадий поспешил реабилитироваться и повел парочку в скальный парк Монрепо.

Тасю очаровало это место.

Могучие ели на фоне залива, неожиданно темно-свинцового.

Вокруг – симбиоз творений природных и таланта человека. Античные храмы, белоснежные статуи и причудливые скалы, китайские хижины и могучие валуны ледникового происхождения, искусственные мостки и естественные гроты. Целая система островов и прудов.

Пока они гуляли, выяснилось, что Аркаша преследовал свои цели, приглашая друзей в Выборг.

− В Монрепо источник бьет. «Нарцисс» называется, − указал Латышев на этот самый источник. Помолчал немного и просительно взглянул на Рюмина.

− Семен, у меня заказ на рекламу имеется. Можно я у источника ролик с твоим участием сниму?

− Так…, − промелькнула угроза на лице комментатора.

− Обещаю, все круто получится, − зачастил Аркадий. – Понимаешь, вода в источнике целебная, в ней родон содержится.

− И что я должен буду рекламировать? – иронично спросил Семен. – Здоровый кишечник?

− Зачем кишечник? – вновь заторопился парень с объяснениями. – Родон зрение улучшает. У меня заказ на рекламу очков. Вот я и подумал, удачно получится снять восходящую звезду телеэфиров в очках на фоне источника, улучшающего зрение.

Давно Таисия так не смеялась. Ее забавляло и вытянувшееся лицо Семена, который, если не считать солнцезащитных, никогда не носил окуляров, и нестандартное мышление простодушного Аркаши, которое формировало чудаковатые идеи для рекламных роликов.

− Я тебе взамен покажу, где грот желаний находится, − подбоченился Латышев.

− Шантажист, − поглядывал Рюмин на хохочущую Таисию. – Что мешает спросить мне о гроте у любого прохожего?

− А где ты видишь тут прохожих? – хитро прищурился Аркадий. − Парк огромный. Если и встретится кто, не факт, что вообще знают о гроте.

− Ладно, − согласился Семен только потому, что был уверен – очередное творение горе-рекламщика забракуют. А ему непременно нужно привести Таисию в этот грот-желаний.

Довольный Латышев выдал старшему товарищу заготовленные очки. По его замыслу, Рюмину требовалось ополоснуть глаза водой из источника, затем надеть оптику и произнести – «У меня отличное зрение, но очки фирмы … делают его еще лучше!».

Таисия оценила выдержку Семена, а затем и то, что вытерпел он все это лишь ради того, чтобы привести девушку в грот желаний, где собирался просить ее стать его женой.

Грот оказался совсем узеньким. Всего пара шагов в глубину. В нем едва можно было поместиться вдвоем.

Солнечный свет, проникающий в каменную нишу, позволял Таисии увидеть отблески граней дорогого камушка, вставленного в колечко, и ожидание в серых глазах Семена.

Она не была влюблена так, чтобы до дрожи в коленках и тахикардии в сердце, но все же немного влюблена. А еще хорошая погода, приподнятое настроение и романтичность обстановки сыграли свою роль.

− Да, − ответила Таисия.

− Ты будешь со мной счастлива, − пообещал Семен.

После свадьбы молодожены поселились в городской двухкомнатной квартире бабушки Рюмина. Пожилая женщина предпочла осесть в деревне, куда ее давно зазывала старшая дочь.

До самого окончания института Тася считала, что ее семейная жизнь складывается весьма удачно. Во всяком случае, она старалась. Научилась готовить. Даже подписалась на кулинарные сообщества и регулярно пополняла специально созданную на компьютере папку новыми рецептами.

Стала помогать мужу в подготовке к матчам. Сама предложила, когда поняла, как много обязанностей выполняет спортивный комментатор − прямые включения со стадионов и предварительный сбор информации для репортажей, бесконечные разъезды и интервью со спортсменами, написание текстов для эфиров.

− Пойдешь со мной на стадион? – в самом разгаре их романа предложил Семен.

− Спрашиваешь! – искренне обрадовалась Таисия.

Никогда не являлась поклонницей футбола, тем более болельщицей какого-либо клуба, но посмотреть на стадион изнутри было очень интересно.

На спортивную арену приехали за час до начала игры, но едва успели вовремя занять выделенные для комментаторов места.

− Нам нужен вход В-35, − сверился Семен с присланной ему памяткой.

Искали этот вход минут двадцать, а сотрудник службы охраны внутрь не пустил.

− Не хватает печати на сезонной аккредитации, − вернул он Семену пропуск и бумаги от телеканала.

− Тая, подожди здесь, − предложил Рюмин. – Я знаю, где печать поставить, но придется побегать.

Так и получилось, что Семен надел гарнитуру, когда футболисты уже выходили на поле.

Таисия и не припомнила, когда ее бил такой азарт. Она прониклась атмосферой, орала в унисон со всем стадионом, дудела в рожок и выкрикивала ругательства в адрес арбитра, когда тот присудил самому яркому нападающему красную карточку.

− Семен, ты перепутал имена защитников, − пожурила его Тася уже после матча.

− Такой футбол сегодня стремительный. Не было времени в записях рыться. Если бы отвлекся, в игре могло произойти что-то важное. А зрители ведь ждут анализа ситуации. Представляешь, забили бы гол, а я не видел, потому что бумажки читал.

− Хочешь, буду тебе какие-нибудь сводки перед матчами и интервью составлять? – все еще бурлил адреналин в крови Таси после эмоциональной игры, и в те минуты она сама жаждала знать о футбольном мире как можно больше.

− Заинька, очень выручишь, − обнял ее Семен. – Обожаю свою работу со всей возможной страстью, но заранее рыть дополнительную информацию для заполнения пауз просто ломает.

С тех пор Таисия и начала понемногу погружаться в истории футбольных клубов, учить терминологию, изучать команды.

Она выписывала все новости по каждому игроку, включая сплетни из желтой прессы. Знала, кто из футболистов примерный семьянин, а кто отчаянный бабник, кто отличается пластичностью и прыгучестью, а у кого грешок картинно падать в штрафной зоне и выпрашивать пенальти. Могла уверенно сказать, что такой-то игрок всегда психологически устойчив, а другой всегда агрессивен на поле.

Таисия делала статистические выкладки. Обрабатывала информацию, что присылали Семену из пресслужб накануне матчей – кто из игроков травмирован, кто дисквалифицирован, где произошла смена тренерского состава, какая команда едет на еврокубок, а кто будет выступать в Лиге чемпионов или претендует на Кубок УЕФА.

Когда Семен сообщил жене, что его номинировали на премию ТЭФИ в номинации «Лучший спортивный комментатор года», Таисия справедливо полагала, что в таком признании есть и ее заслуга.

Бывать на стадионах вместе с Семеном удавалось не часто, все-таки учеба в институте отнимала много сил. К тому же студентов-синхронистов любили привлекать на малооплачиваемые, не самые важные мероприятия, но тем не менее полезные для языковой практики.

Тасю как-то приставили к молодому певцу рэперу из Португалии. Артист давал тридцатиминутное интервью музыкальному обозревателю. Намучилась она с этим рэпером изрядно. Парень говорил непрерывно, совсем не делал пауз для переводчика. Он жестикулировал, дополняя свою речь эффектными щелчками пальцев. Синхронистам запрещено жестикулировать вслед за говорящим, и Таисии приходилось изворачиваться, чтобы передать нужную эмоцию. Но, если бы только это! Рэпер ругался, из его рта вылетали грязные словечки и ненормативная лексика. Тася краснела и переводила. Самодеятельность в синхроне не допускается, надо переводить точно, даже грубости и ругательства.

Утешением после того интервью стало то, что ее лицо не показали на экране. Так принято, там, где пресса, синхронисты не должны присутствовать в кадре, их попросту вырезают.

В другой раз Таисию пригласили на богатую свадьбу, где женихом являлся португалец. Мужчина все время шутил! А переводить шутки невероятно сложно, при переводе ну совсем теряется их смысл. И когда молодожен выдал очередную непереводимую порцию юмора, Тася отважилась попросить гостей:

− Жених пошутил, но на русский язык такое не перевести. Посмейтесь, пожалуйста.

В банкетном зале хохотали так, что португалец вообразил себя стендапером и начал сыпать остротами. Хорошо, что русская жена его угомонила.

На последнем курсе Тася писала дипломную работу по теме «Особенности синхронного перевода на спортивных мероприятиях» и не слишком переживала за защиту перед аттестационной комиссией. Сильно ей помогали знания, накапливающиеся при подготовке сведений для репортажей Семена.

А вот за выпускной итоговый экзамен, который являлся допуском к защите диплома, переживала. Никто не знал, какую пленку для перевода поставят. Тема могла попасться абсолютно любая. Студенты знали лишь, что им придется транслировать перевод почти одновременно с записью на пленке с отставанием не более, чем на пять слов.

К счастью, повезло.

− Пляшите! – помахала золотистой флешкой староста группы перед лицами выпускников, столпившихся в коридоре после предэкзаменационной консультации. – Я раздобыла файл пленки с текстами.

Как старосте это удалось, осталось тайной, но тексты оказались верными. Все смогли заранее прослушать записи и подготовиться.

Экзамен прошел расслабленно, и Таисия получила пятерку.

Получение диплома отпраздновать решили дома у родителей Таси. Пока женщины накрывали на стол, ее младший брат как всегда ангажировал Семена.

− Попробуешь клубничку? – предложил Борька мужу сестры миску с сочными ягодами. – Вкусная такая. Бери, а то потом не достанется.

− С удовольствием, − хмыкнул Семен. – А ты пока в поисковике слово «клубничка» набери. Уверен, твое представление о ягодах кардинально изменится.

За праздничным столом Семен преподнес Таисии неожиданный подарок.

− Заинька, у меня для тебя сюрприз, − достал он из кармана модного двубортного пиджака плотный конверт.

− Приглашение на постоянную работу в переводной отдел телецентра!? – прочла Тася напечатанный текст на листке, извлеченным из конверта.

− Ага, − важно кивнул Семен. – И с тобой уже точно хотят заключить контракт на синхронный перевод во время чемпионата мира по футболу, который пройдет в Португалии. Завтра тебя ждут на собеседование представители спортивной федерации.

Таисия обычно вела себя сдержанно, лишний раз эмоций не демонстрировала, и эта черта сильно разнила их с Семеном. Но на такую новость Тася просто не могла не отреагировать бурно. Ее мужу достались прилюдные восторги и поцелуи.

Весь остаток вечера она волновалась о предстоящем собеседовании и плохо слышала, о чем ведут разговоры родственники. Только перед уходом до ее ушей донесся вопрос Борьки, адресованный Семену.

− Подскажи, что сделать, чтобы предки с уроками не доставали? – просил совета малолетка. – А то пилят и пилят. У меня каникулы, а они заниматься заставляют.

− Знаешь, − подмигнул ему Семен, − презерватив, подкинутый в карман папиной куртки, надолго отвлечет родителей от глупых вопросов о школьных уроках. Я проверял. Действует.

Следующим утром Таисия отправилась устраиваться на работу и проходить свое первое в жизни собеседование.

Синоптики прогнозировали дождь, местами ливни, потому она взяла с собой зонтик побольше.

Было бы лучше поехать в телецентр на машине с Семеном, но муж убежал из дому пораньше.

− Завтра финал кубка России, − пояснил он свой ранний уход. – Буду там работать в паре с другим комментатором. Я из будки, а он с трибун станет передавать, что говорят тренер, футболисты и болельщики. Хотим посмотреть на местности, как нам лучше вести репортаж.

Таисия вздохнула. Она не знала, правду ли сказал Семен. Последнее время он стал исчезать чаще и надольше, чем обычно.

Тася видела, ее муж нравится женщинам, особенно теперь, когда повзрослел, приобрел лоск, уверенность, известность.

И кажется, он ей изменяет.

Слегка накрапывающий дождик грозил перерасти во что-то более глобальное. Таисия поморщилась при виде сизой тучи и раскрыла зонт.

Выпрямление спиц, натяжение ткани отозвались слишком громким звуком, нетипичным, не таким, какой бывает при открытии зонта. А еще звук сопровождался ругательствами.

Тася обернулась.

Охнула.

На земле валялся перевернутый велосипед. Из-под него выбирался мужчина. Одной рукой он зажимал разбитый нос. Кровь текла сквозь пальцы, пачкала подбородок, шею и белую футболку.

Таисия узнала мужчину.

Своим зонтом она покалечила не кого иного, как вратаря сборной России по футболу – Прохора Зиновьева.

Глава 3. Стать вратарем

В семилетнем возрасте Прохор еще не знал, что значит менять местожительство. Но, прежде улыбчивая, а теперь грустная мама, сказала, что так будет для них двоих лучше.

− В Пограничном нам больше делать нечего, − решительно принялась она за сборы. – Не хочу, чтобы ты…, чтобы… как отец, − смахнула Светлана Викторовна набежавшие слезинки.

Папа Прохора служил в береговой охране, ловил браконьерские суда в Охотском море. Браконьеры ловили крабов, а папа ловил браконьеров. Но однажды их всех поймал шторм.

Из маленького, продуваемого ветрами поселка, осиротевшая семья перебралась в Корсаков − второй по величине город острова Сахалин.

Добирались железной дорогой, и из окна поезда Прохор видел купающихся в море людей. Его это удивило. В Пограничном желающих лезть в холодные воды Охотского моря находилось мало.

− Это Анивский залив, − пояснила мама. – В заливе вода теплая.

Вот за этот теплый, с изрезанным берегом синий залив Прохор полюбил Корсаков. А еще за футбольную секцию, куда он сам записался во втором классе.

Хотел забивать голы. Воображал, как сильно бьет по черно-белому мячу, и тот летит в ворота.

Но забивать не получалось. Совсем.

− Зиновьев! Поди сюда, – как-то задержал его тренер после подготовки к областному турниру. – Атака у тебя слабая, − в задумчивом жесте почесывал плохо выбритый подбородок Толстых Виталий Константинович. – Зато падаешь красиво.

Прохор поджал губы. Он действительно свалился сегодня аж три раза. А все из-за бутс на размер больше нужного. Да и дождь перед началом тренировки лил, поле мокрое. Константиныч его, наверное, на скамью запасных решил перевести, − заранее расстроился юный футболист.

Но Толстых разбирать его игру не стал, а предложил неожиданное:

− Становись в ворота. У тебя прыжок хороший, рост выше среднего, руки длинные, кувыркаешься ты лучше всех в команде. А для голкипера приличный кувырок как раз очень важен.

− Так вратарь – это оборонительные действия, − ощетинился десятилетний Прохор. – Лучше на поле буду бегать.

− Неужели не хочешь ворота спасать? – гнул свое тренер. – Ты мяч далеко выбиваешь. Вот и будешь не в аут его посылать, как сейчас, а к воротам соперника.

− Если мне не понравится, обратно в нападающие переведете? – умел Прохор отстаивать свои интересы.

− Переведу, − пообещал Толстых.

Но Прохору понравилось. Причем не только ловить мяч, прыгать за ним, падать. Волнительным оказался процесс надевания вратарской амуниции − перчаток, наколенников, налокотников.

Ему пошили форму, отличающуюся от формы остальных игроков команды. И Прохор даже немножечко загордился, ведь теперь на любых турнирах он выделялся, и его ни с кем нельзя было перепутать.

Юношеская футбольная команда Корсакова считалась на Сахалине одной из сильнейших в своей возрастной группе. По плохим дорогам без асфальтового покрытия парни объездили на стареньком автобусе весь остров. В автобусе всегда было весело. Иногда добирались до места проведения соревнований железной дорогой, но чаще все же автобусом.

Сами придумали крутую кричалку, и на матчах болельщики ею поддерживали.

Прохор привык жить в таком ритме – школа-футбол, товарищеский матч-чемпионат области, тренировка-игра.

Тренировались в любую погоду. Снег, ливень – неважно. Приходил домой весь вымокший, но с простудой не слег ни разу. С поля в зал перемещались лишь в морозные дни, или, когда стадион не успевали почистить от снежных заносов.

− Батя говорит, на Кубок области селекционер из самой Москвы прилетит. Будет смотреть на нашего Егорова, − в обшарпанной раздевалке родного стадиона объявил парням тренерский племянник и игрок защиты Ромка. Благодаря его родству с Виталием Константиновичем, мальчишки многие новости узнавали уже до того, как о них будет объявлено.

В раздевалке поднялся галдеж. В четырнадцать-пятнадцать лет ребята уже хорошо знали, кто такие селекционеры. Знали, что агенты крупных футбольных клубов по всей стране ищут среди начинающих молодых игроков будущих звезд чемпионатов мира и еврокубков.

Прохор порадовался за капитана команды Егорова и хлопнул товарища по плечу.

− Покажи им класс! – пожелал он Сашке удачи.

В финале Кубка все решало пенальти. Сердцебиение Прохора участилось. Так у него всегда бывало, когда понимаешь, что именно сейчас решается исход игры и зависит он конкретно от тебя. Очень сильное моральное давление, но и адреналин зашкаливает, отправляя по всему телу электрические волны.

В такие минуты Прохор участвовал в отдельном соревновании – в своем личном зачете. В такие минуты все внешние звуки для него отключались. В такие минуты в поле зрения оставался лишь игрок, который будет бить одиннадцатиметровый. Вратарь и пенальтист просчитывали друг друга. Прохор пытался вычислить в какой угол ворот полетит мяч, а его оппонент размышлял над тем, влево или вправо прыгнет вратарь.

Судья свистнул, пенальтист сделал пять шагов назад и с чувством ударил по мячу.

Когда мысок кожаных бутс коснулся кожи мяча, Прохор откинул сомнения и прыгнул.

Пока болельщики одной команды восторженно гудели, а второй не очень, но тоже гудели, восхищаясь виртуозностью вратаря, пока парни из Корсакова заключали в неуклюжие объятия Зиновьева, между тренером и селекционером из Москвы состоялся небольшой диалог.

− Ну, как тебе Егоров?

− Сильный пацан. Но мне понравился другой.

− Зиновьев? – догадался Виталий Константинович.

− Точно, − кивнул московский агент. – Чуйка у меня, понимаешь? Если потенциал имеющийся развить, взрастим вратаря международного уровня. Да и фактура у талантливого юноши… Он будет нравиться людям, понимаешь?

Виталий Константинович понимал, о чем говорит приезжий. Прохор Зиновьев, зеленоглазый паренек со спутанными темно-каштановыми прядями волос привлекал взгляд не только смазливой физиономией, но и какой-то неуловимой твердостью и значимостью, что сквозили во всем его облике. Не красавчик, не отличник, не балагур и душа компании, но с таким мощным внутренним стержнем, какой редко встретишь у подростка.

Уехать в столицу, в школу олимпийского резерва при одном из самых крутых футбольных клубов премьер-лиги – ожившая мечта! С другой стороны, тяжело было уезжать от моря, от запаха соли в воздухе, от острова контрастов, где противоборствует теплое Цусимское течение с холодным Восточно-Сахалинским, отчего на острове могут одновременно цвести сочные растения и лежать мягкий снег. Летают ли такие же большие бабочки в Москве? А можно ли в Москве-реке ловить рыбу руками? А будет ли там луна настолько гигантской, какой она повисает над островом? И растет ли прямо под ногами брусника?

К удивлению Прохора, мама на переезд согласилась легко. Забрала из школы, где работала учителем математики, документы свои и сына.

− Вам дадут служебную квартиру, − пообещал агент. – Общеобразовательную школу мальчик закончит при клубе. Думаю, в школе и для вас найдется работа.

Прохору пришлось столкнуться совершенно с иным качеством тренировок и условиями, в которых занимались молодые футболисты резерва.

Огромный стадион с отдельной зоной для разминки – на Сахалине таких не было.

Удобные раздевалки с новенькими шкафчиками и просторными душевыми.

Отдельный тренер для вратарей! Он впервые узнал, что такие вообще бывают.

Но больше всего поразили Прохора игровые мячи – не тяжелые кожаные, к каким он привык, а пластиковые, бесшовные из полиэфира. С таким мячом можно было вполне предсказать траекторию его полета.

− Он еще и водоотталкиваемый, − просветил новенького вратарский тренер. – Если мяч намочить, потяжелеет всего на два процента, а старые мячи тяжелеют на все двадцать.

Прохор хорошо помнил, какой проблемой для мальчишек из Корсакова становились намокавшие под дождем мячи. Санька Егоров даже большой палец как-то на правой стопе сломал, так вдарил по мокрому мячику.

Первый его выход на поле с профессиональными игроками из основного состава состоялся фактически случайно.

Прохору едва исполнилось восемнадцать лет, на носу маячили школьные выпускные экзамены. Он с парнями из команды явился на стадион посмотреть матч Кубка России за выход в четвертьфинал, матч между родным «Трезубцем» и краснодарским «Вымпелом». У «Трезубца» имелось преимущество – играли на своем поле. Да и посильнее игроки значительно. А у краснодарцев команда ослаблена, много травмированных игроков.

Только порой в хороший расклад вмешиваются нехорошие обстоятельства.

В первом же тайме основной вратарь «Трезубца» столкнулся с защитником «Вымпела» и получил травму лица. Играть дальше он не мог. А дубль явился к разминке с похмелья. Обозленный тренер отправил вратаря домой, велев не появляться в клубе до тех пор, пока не протрезвеет. Конечно, у клуба премьер-лиги есть вратари и под номером три, и под номером четыре. Но почему-то главный тренер «Трезубца» обратил свой взор на парней из школы олимпийского резерва.

− Зиновьев, покажи нам класс, − вдруг сказал Шамдин, который до этой минуты ни разу с Прохором и не заговаривал. Смотрел его игру – это да. Иногда. Но не говорил. Никогда.

Прохор растерялся. Подскочил с пластикового сиденья. Плюхнулся обратно. Сидевший рядом полузащитник больно ущипнул Зиновьева.

− Твою форму сейчас принесут. Быстро в раздевалку! – это уже к нему обращается тренер молодежки.

Прохор ринулся в закрытый для зрителей отсек стадиона. Пробежал пост охраны и занервничал. Он же не знает в какую ему раздевалку! В свою? Так она в другом конце стадиона. Повезло, увидел кого-то из обслуживающего персонала с его формой в руках.

Когда вышел на поле, все части тела стали деревянными. И переживал Прохор о том, хорошо ли смотрятся со стороны его новые гетры.

− Не дрейфь, − криво улыбнулся ему ветеран «Трезубца» двадцатисемилетний форвард Леня Арефьев.

Реплика нападающего вывела Прохора из транса.

Матч закончился со счетом два−ноль в пользу «Трезубца».

− Зиновьев, сегодня у тебя выходной, − сообщил ему наставник вратарей на следующий день, когда Прохор готовился приступить к разминке.

− Я уже пришел. И переоделся, − повис Прохор на турнике. Подтянул себя к перекладине и крутанулся, словно гимнаст настоящий.

− Неужели предпочтешь тренировку подписанию контракта? – лукаво прищурился довольно-таки титулованный в прошлом футболист.

− Со мной хотят подписать контракт? – безумно желал Прохор, чтобы мечта стала явью.

− Ага, − уже не скрывал улыбки наставник. – Только я тебе этого не говорил.

В кабинете главного тренера «Трезубца» Прохор бывал всего однажды, когда поступал в школу олимпийского резерва. Запомнилась ему мебель, обтянутая черной кожей и фото-обои из иллюстраций футбольной жизни.

За три года тут ничего не изменилось. Как и сам хозяин кабинета. Никаких растянутых спортивных толстовок. Шамдин всегда носил дорогие, стильные костюмы.

− Ты одаренный парень, − без приветствий начал Руслан Александрович. – И всей команде после вчерашнего матча по душе пришелся. Тебе пора двигаться дальше. Берем тебя сразу в дубль. А дальше видно будет. Ласточкина перекупить хотят. И с твоим появлением я склонен согласиться на предложение. Покажешь себя хорошо, встанешь основным вратарем. Устраивает?

− Да я десятым вратарем готов идти в основной состав, а вы спрашиваете устраивает ли меня дубль с перспективой стать основным? – довольно дерзко парировал Прохор.

− В таком случае, добро пожаловать в основной состав, − первый раз увидел Зиновьев, как Шамдин улыбается. − Наши юристы подготовили контракт. Присаживайся, читай, − взял с массивного стола Руслан Александрович папку с пятистраничным документом и передал ее молодому дарованию.

Прохор старался сдерживать эмоции. Но это было очень-очень трудно.

Зарплата. Высокая. Настолько, что они с мамой перестанут постоянно экономить.

За победы доплачиваются премиальные.

За игру на ноль мячей в ворота – премиальные.

И самое невероятное – своя квартира при условии успешной игры в течение года!

«Меня взяли в премьер-лигу. Буду играть со звездами», − отправил он сообщение своему первому тренеру из Корсаково, с которым продолжал держать связь.

«Вскорости ты и сам станешь звездой. Не сомневаюсь. Только помни, Прохор – от тебя одного будет зависеть будешь ли ты играть в чемпионатах, будешь ли играть в полуфинале и финале, станешь ли вратарем сборной. В премьер-лиге ошибок не прощают», − не замедлил с ответом Толстых.

Прохор хорошо понимал, о чем пишет Виталий Константинович. Он не забыл вратаря, явившегося на матч в непотребном виде. Тот вратарь потерял свое место дубля и теперь его займет Прохор. И упускать свой шанс он не намерен!

Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, подружился с мажористым Леонидом Арефьевым.

Форвард любил эпатировать публику, менять подружек и провоцировать журналистов. При этом обладал удивительно добрым сердцем, что тщательно скрывал. Но Прохор разглядел сразу, в те мгновения, когда Арефьев первым подбодрил его на поле, произнеся − «не дрейфь».

За вратаря Ласточкина клуб выручил хорошие деньги, Прохор всего-то и успел поработать с опытным голкипером полгодика. Он не был уверен, что основным вратарем поставят его. Молод еще, считай, вчерашний юниор. Но тренерский штаб остановил выбор именно на Зиновьеве.

Радость от подобного признания и доверия омрачалась недовольством более зрелого дублера – Мартына Вашкина. Мартын давно дожидался продвижения, а тут… такой облом.

− Наплюй на него, − посоветовал Арефьев. – Твое назначение – выбор тренеров, им виднее. Значит, они считают, что в воротах вывезешь команду ты, а не он.

С зачислением в футбольный клуб жизнь Прохора стала иной. Совсем иной.

Она стала похожа на бешеный драйв, игровой транс в свете электрических прожекторов на самых больших стадионах мира.

Выступления в еврокубках, Лиге чемпионов.

Победа в Кубке УЕФА.

Чемпион мира.

Вратарь года.

Лучший вратарь.

Неслыханные гонорары.

Прохора не раз пытались перекупить европейские клубы, но с каждым таким предложением, ему повышали гонорар в «Трезубце». А он и не стремился уезжать из страны.

К двадцати семи годам Прохор находился в отличной форме и ощущал, что это далеко не пик его карьеры. Играют же вратари до сорока, да как играют! Не дают форы молодым и талантливым.

Уже третий сезон подряд он являлся голкипером сборной. Мечта любого вратаря. Ведь это значит, что ты номер один, лучший в стране. Прохор в очередной раз собирался подтвердить заслуженность своих регалий в финальной игре за Кубок России.

Перед крупными играми футбольные команды жили на специальных базах, где много времени проводили в тренажерном зале – крутили велосипед и качали пресс. Тренер по физической подготовке работал с проблемными зонами каждого спортсмена – у кого колени, у кого плечевые мышцы.

На базе всегда тщательно следили за питанием игроков – никакого сладкого и мучного, больше рыбных блюд и овощных салатов.

По вечерам обязательный час разбора игры соперника – атаки, нюансы, слабые и сильные стороны тех, с кем придется вступить в схватку на поле.

Но в этот раз Прохору разрешили остаться дома и готовиться к матчу на родном стадионе.

− Только на финал не опоздай, − нехотя, но все же отпустил вратаря Шамдин.

Причина у Зиновьева была уважительной. Маму увезли в госпиталь с приступом аритмии.

− На неделю оставим в палате. Будем наблюдать, − не удержался врач кардиолог и попросил автограф у звезды футбола.

Прохор временно поселился в квартире родительницы. До госпиталя и стадиона ближе, чем от его жилья. К тому же у мамы два кота. Надо кормить и менять горшок.

Накануне игры нагрянула непрогнозируемая жара. С открытыми окнами Прохор изнывал от духоты. Светлана Викторовна являлась противницей кондиционеров. Сыну не удалось уговорить женщину приобрести охладитель воздуха.

Созвонился с мамой, врачом и начал собираться на тренировку. Телевизор оставил включенным на платном спортивном канале. Шла трансляция давнишнего матча между Бразилией и Нидерландами.

«− Проход по центру. Пробрасывает мяч…», − эмоционально сопровождал игру знакомый Прохору комментатор.

«− Бразилец вернул себе былую форму. Он быстр и техничен. Легкая агрессия на трибунах… Напряжение достигает максимума… Какой красивый атакующий футбол! Вы только посмотрите, как спортсмен навязал свою игру сопернику! Какую сложную передачу провел!»

Прохору нравился этот спортивный комментатор – Семен Рюмин. Нравилась его манера подачи – немного развязная, но всегда профессиональная. Рюмин явно заранее готовился к эфирам, знал много историй из футбольной жизни. И выдавал не просто треп, как бывало в комментаторской среде, а проверенную, зачастую ценную информацию. Как-то даже, сам того не ведая, помог Зиновьеву. Прохор тогда смотрел игру команды, с которой предстоял серьезный матч. В той команде сильно сменился состав игроков, он еще не сталкивался с ними на поле, совсем не знал, что от новеньких можно ожидать. Семен сыпал интересными фактами, в частности заметил, что центральный защитник левша.

У Прохора эта информация в голове отложилась. И когда именно центрального защитника поставили исполнять пенальти в его ворота, он уже знал, что бить тот будет левой ногой и примерно представлял под каким углом полетит мяч.

Левшам редко доверяют бить пенальти, но, видимо, в тот раз тренер соперников решил сделать ставку на неинформированность противника.

А Прохор знал. Мяч отбил. Потом лично благодарил Рюмина.

Слышал, его выдвинули на ТЭФИ. Что ж… заслуженно. Прохор желал Семену победы.

Выключил телевизор. Натянул свежую белую футболку и закинул за плечи спортивный рюкзак с логотипом «Трезубца».

К стадиону он предпочитал добираться на шоссейном велосипеде с опущенным рулем.

Пока крутил педали, ясное небо неожиданно скрылось под густой тучей. Одиночные крупные капли постепенно сменялись дождевыми стежками.

Прохор залюбовался копной белых волос, волнами струящихся по спине девушки, что оказалась у него на пути. И фигурка красивая. Интересно, а на личико она как? – успел подумать футболист прежде, чем свалиться с велосипеда.

Он собирался объехать блондинку, но та так резко открыла громадный зонт-трость с рисунком подсолнухов, что угодила деревянным наконечником зонта прямо по лицу Зиновьева.

Не удержался от бранных выражений. Нос ему уже ломали однажды. И по ощущениям, сломали вновь. Кровь текла сквозь пальцы, пачкала подбородок, шею, футболку.

Девчонка заохала, засуетилась бестолково, чем взбесила его окончательно.

− Дура, − зажимал он нос рукой. – Не могла зонт перед собой открывать?

− Я не специально. Прости, − совала она ему влажные салфетки и пыталась держать над ним парусиновые подсолнухи.

− Не надо мне ничего, − поднял он велик. Руль немного погнулся. Дождь уже лупил во всю, помогал смывать красное с лица, но кровь все равно продолжала течь из носа.

− Ты точно справишься? – с надеждой в голосе спросила девушка. – А то у меня собеседование важное совсем скоро.

− Надеюсь, ты его провалишь, − от досады вырвалось у Прохора злое.

Глава 4. Дежавю

− Тая, буду поздно, – позвонил Семен, когда она уже вернулась из телецентра, пообедала и теперь готовила незатейливый ужин. – Перешлю тебе протокол к финалу Кубка России. Посмотришь? Может, нароешь какую интересную инфу по игрокам.

Таисия поджала губы. Ей не нравилось, что муж опять где-то задерживается. Насколько она помнила его расписание, на сегодня он был полностью свободен, если не считать того, что умчался с утра пораньше на поле кооперироваться с партнером комментатором.

− Заинька, не сердись, − уловил Семен недовольство. – Лучше скажи, как твое собеседование прошло.

− Я на него опоздала, − вздохнула Таисия. – Автобус ушел раньше, пришлось следующего ждать. Но, мне повезло. Представители спортивной федерации тоже опоздали, − не стала признаваться, что не успела на автобус из-за дурацкого происшествия с зонтом и именитым спортсменом.

− Милая, я тут подумал, пора тебе уже автомобиль водить. Нечего моей жене на автобусах кататься и на общественных остановках толкаться. Рассматриваешь в качестве подарка к дню рождения машину?

− Ты очень щедр, − странно, но предложение супруга не сильно взволновало ее, хотя о том, чтобы водить самой, она уже не раз подумывала. И права у нее имелись. Надо только дополнительно с инструктором позаниматься, прежде чем одной в город выезжать.

− Решено. Как срастется по времени, едем в автосалон, − пообещал Семен. – Так ты посмотришь протокол?

− Конечно, посмотрю, − собиралась она изучить протокол предстоящего матча совсем не из-за слов Семена о покупке машины. Хотела знать, кого тренеры поставят на ворота.

Из головы не выходили злые слова Зиновьева. Мужчина обозвал ее дурой и пожелал провалить собеседование.

Собеседование она не провалила. Наоборот. Понравилась директрисе переводного отдела. И в Португалию осенью на чемпионат мира ее уже точно берут. Поедет в составе российской пресс-службы.

Таисия выложила на овальное блюдо приготовленную рыбу, посолила поджаренную картошечку и поспешила к компьютеру проверять электронную почту.

Письмо от Семена уже числилось среди непрочитанных.

Пробежала глазами по списку игроков «Трезубца».

− Основной вратарь – Прохор Зиновьев. Отлично, − повеселела Тася.

Она переживала, что невольно нанесла ему травму. Но… раз его имя в протоколе, значит, все нормально.

Собралась уж было готовить сводку для Рюмина, как пальчики зависли над клавиатурой. Стоп. А когда Семен получил документ?

Муж переслал ей данные от пресс-службы. Таисия колесиком компьютерной мышки прокрутила письмо вниз. Комментатору информацию дали рано утром, еще до того, как она распахнула свой зонт.

− Черт…, − разнервничалась Тася. Где бы узнать о состоянии вратаря? Он вроде ничего, сам на ноги поднялся, ругался, от помощи отказался. Но кровь из носа у него сильно текла.

Набрала номер Латышева. Аркашка был таким пронырой, прямо-таки вездесущим. Постоянно искал сюжеты для своих рекламных роликов. И хотя карьера складывалась у него пока не очень, Аркадия все любили за честность, открытость, непосредственность и охотно приглашали рекламщика на всевозможные тусовочные мероприятия. А еще он являлся активным футбольным болельщиком и частенько крутился в околофутбольной среде.

− Аркаш, ты ничего интересного не слышал о завтрашнем матче? – осторожно начала расспрашивать парня Тася.

− Сёме готовиться помогаешь? – догадался Латышев.

− Точно.

− У меня есть кое-какие сведения, − важно заявил друг. – Но скажу в обмен на услугу.

− Хочешь, чтобы я с Лидочкой поговорила? – предположила Таисия.

Худенький Аркадий и Лида с размером одежды 3ХL встречались уже больше года, но на днях между ними вышла какая-то крупная ссора, и парочка теперь дулась друг на друга.

− Нет, − поскучнел Аркаша. – Лидочка ждет от меня личных извинений.

− А ты что же, извиняться не хочешь? – заинтересовалась Тася. Знала о том, сколько в свое время усилий он прикладывал для завоевания сердца Соколовой.

− Не чувствую себя виноватым. Вот, смотри. Я клип смонтировал о жизни приматов в зоопарке. Попросил Лиду пролайкать в соцсетях и комментарии положительные написать. А она отказалась. Сказала, мол, все со смеху помрут, решат, будто клип о наших с ней отношениях снят.

− Понятно, − зажала Тася рот ладошкой, чтоб Аркашка не услышал вырвавшегося смешка. – Так какие у тебя новости по командам финала?

− Ты еще не согласилась на ответную услугу, − не дал Латышев себя провести.

− Я согласна, − опрометчиво брякнула Таисия, предполагая, что Аркадию нужны лайки и отзывы. Ей нетрудно сердечек наставить.

− Таська! Ты просто супер! Я тогда сегодня же с дрессировщиком о дате договорюсь и тебе потом перезвоню.

− С каким дрессировщиком? – испугалась переводчица.

− Медвежьим. Каким же еще…, − оживился генератор креативных идей. – Ты не бойся… Медведь ученый. На задних лапах ходит. А ты просто рядом с ним пройдешься красивой походочкой.

− А… это для чего? – задрожал голос у Таси. Лучше бы он ее попросил сотню комментариев к клипу о приматах написать.

− Для рекламы передвижного цирка. Кстати, оплату хорошую обещают. Подзаработаешь заодно.

− Может, лучше профессиональную модель позовешь? – попыталась откреститься Рюмина от съемок с медведем. Какая ей разница, ученый тот медведь или нет, хищник ведь.

− Ты сама лучше всякой модели, − чувствовалось, что Аркашка вошел в раж. – А профессиональные…, они ж денег много хотят. Еще и капризничать начнут, мишку напугают. Так слушай новости-то, − без всякой паузы переключился Латышев. – На воротах «Трезубца» завтра Мартын Вашкин будет стоять. У Зиновьева нос сломан. Подробностей не разглашают. Но любимец всего футбольного мира из строя на три-четыре недели точно выбыл.

Тася бестолково слонялась по квартире и накручивала себя до предела. Она сломала нос вратарю номер один, вратарю сильнейшего по турнирным очкам клуба, вратарю сборной России! Этот мужчина – достояние страны! Да все его части тела, наверное, застрахованы на рекордные суммы!

Что, если страховщики впаяют ей иск, с которым она никогда не расплатится? О ней напишут во всех газетах! Ее имя станет нарицательным, телецентр не подпишет с ней договор о найме, а пресс-служба разорвет контракт на синхронный перевод во время чемпионата мира!

На фоне надвигающейся катастрофы, съемка с ученым медведем виделась Таисии обычным пустячком.

Надо успокоиться, − уговаривала она себя. Надо занять себя работой, − приготовилась сесть в удобное кожаное кресло перед компьютером.

Кожа горела, мысли путались, и мышкой щелкала она беспорядочно, плохо понимая, чего собственно хочет найти.

«У страха глаза велики» − неожиданно предложила поисковая строка браузера посмотреть детский мультфильм.

Тася мультик смотреть не стала, она помнила эту сказку, а вот расхожая фраза о страхах привела ее в чувство.

− Что это я, в самом деле? – вернулась связность рассуждений. − Он же меня и не знает даже. Ни имени моего, ни адреса. А той дорогой я больше и ходить не стану, чтобы случайно не встретиться. А скоро Семен мне машину купит, так я и вообще нигде ходить не буду, только ездить.

Приятное спокойствие после сильного волнения позволило Тасе сосредоточиться и заняться поиском информации для своего благоверного.

Говорить Семену о том, каким образом «золотой» вратарь сломал нос, не станет. С муженька станется поделиться пикантной подробностью в прямом эфире. Как же! Сразу рейтинг просмотров записи потом взлетит. А Рюмин такой возможности никогда не упустит, − не обольщалась на его счет Тася.

***

Семен чувствовал вину перед Таськой. Но ничего не мог с собой поделать. Околдовала его зеленоглазая змеюка по имени Лукерья, впрыснула ему под кожу своим парализующим ядом, и корчится он теперь у ее ног.

Жене врет о том, где время проводит. Даже на работу забивать стал, всю подготовку на Таю скинул.

Конечно, чем больше трансляций у него за плечами, тем увереннее он себя чувствовал в комментаторской будке. Всегда был готов к нестандартным обстоятельствам и быстро находил выход из любой сложной ситуации, вплоть до того, что продолжал эмоционально вести репортаж, когда над ним лопнула осветительная лампа, а голову и плечи засыпало мелкими осколками.

Его комментаторскую работу хвалили за глубокое погружение в тему, за доскональные знания о футболе, за осведомленность о закулисном околофутболье.

Семен признавал, вот это глубокое, доскональное и осведомленное – большая заслуга жены. А он с ней так нехорошо… Обманывает.

Не единожды собирался порвать с певичкой, но стоило увидеть ее, все начиналось-продолжалось вновь. Луша настолько сексапильна, что он распалялся, как юнец при просмотре фильма для взрослых.

Она не была такой образованной, как его жена, и не было в ней Тасиной нежности, но…, блин…, умела чертовка держать за одно место.

Приворожила Лукерья его что ли? И ведь всегда будто заранее знала, когда Рюмин ее бросить хотел. Придумывала что-нибудь эдакое, отчего ему крышу сносило, отчего, как пес на привязи за ней трусил.

Женщина-праздник. Вулкан бурлящий.

А сегодня Луша ему сюрприз преподнесла.

− Через месяц концерт большой в Лужниках, − мурлыкнула куртизанка, когда они валялись на измятом белье в громоздкой кровати ее съемной квартиры-студии. – Я тоже там выступаю. Могу тебя ведущим пристроить.

− Спишь с продюсером? – прищурился Семен. А что еще он мог подумать, когда второразрядная певичка участвует в концерте не ее уровня и имеет возможность пристроить на теплое местечко любовника?

− Ты такого обо мне мнения? – надулась Лукерья и сползла с постели. – Мой дядя продюсер с большими связями. А из-за твоих грязных мыслишек я передумала просить дорогого дядечку об услуге.

Некоторые из коллег Рюмина подвизались на всевозможных шоу, вели концерты, снимались в качестве ведущих многочисленных телевизионных проектов, неважно каких, хоть детских, главное светиться на экране и зарабатывать больше.

Семен такую возможность совсем не собирался упускать, раз Лушка может подсобить, будет и дальше с ней хороводы водить.

− А меня точно пригласят? – повалил он девушку на пол и уже лапал ее во всех стратегических местах.

− Мой дядюшка говорит, у тебя приятный тембр голоса, хорошая дикция и чувство юмора на грани, − прикрыла глаза пушистыми ресничками красавица.

Прекрасно, уже и кандидатуру его обсуждали, − улыбнулся мужчина.

После она спросила его:

− Слышала, ты Тасеньке машину собрался покупать?

− Закрой свой прелестный ротик, заинька, и не произноси имя моей жены, − слегка прикусил Семен ушко любовницы.

− Хорошо, закрою. Но, знаешь, я бы тоже от тачки не отказалась.

Тася ждала его с немудреным, но вкусным ужином и готовыми материалами для завтрашнего важного матча.

Какая же она у меня молодец, − с удовольствием поглощал Семен домашнюю стряпню. Лушка так совсем не готовит, питается заказной едой из ресторанов.

− Тая, пойдешь со мной финал смотреть? – предложил он. – Тебе ведь не завтра на работу выходить?

Игра обещала быть интересной, особенно учитывая наплыв болельщиков. Большая редкость, когда вообще все места на многотысячной арене выкуплены.

− Не завтра, − подтвердила Таисия. – Как по службе безопасности проверку пройду, мне позвонят.

− Вот и ладненько. Значит, пойдешь?

Тася кивнула, а Семен уставился в распечатки.

− У Зиновьева сломан нос!? Вот так подарочек сопернику. Вашкин, безусловно, тоже неплох, но тренера «Трезубца» предпочитают ставить второго вратаря на менее знаковые матчи. Не знаешь, как это случилось?

− Не знаю, − собрала девушка со стола пустые тарелки и отвернулась к раковине, пряча от Семена запылавшее лицо.

***

«− Какие страсти пылают сегодня на стадионе, уважаемые зрители! Какой смелый футбол показывают нам игроки обеих команд! А как хорош форвард «Трезубца» Леонид Арефьев! Вы только посмотрите, что он творит – запутывает соперника ложным движением и уходит с мячом! Идеальное сочетание скорости и техники. А ведь Арефьеву уже тридцать шесть лет, и, сдается мне, Леонид еще долго будет радовать своих болельщиков игрой высокого уровня.» − смотрел Прохор с больничной койки прямую трансляцию матча.

Накануне ему сделали репозицию костей носа и наложили шину. Повезло, что отек не успел нарасти, а то пришлось бы ждать, когда спадет.

Мог бы сразу уехать домой, да врач посоветовал пару-тройку суток провести в госпитале.

В принципе, тут все очень даже неплохо. Одноместная палата со всеми удобствами и приличным телевизором с плазменной панелью. Плохо только то, что Прохор находится по эту, а не по ту сторону экрана.

Госпиталь закрытый, в нем лечатся и проходят реабилитацию только спортсмены, так что никто не норовит взять автограф и сделать совместное фото.

Первый тайм закончился вничью. И второй аналогично.

«− Как технично сравнял счет нападающий!» – погружал зрителей в гущу спортивного состязания комментатор Семен Рюмин. «– Этот гол не шедевр, но забит на последних минутах второго тайма. И, если «Трезубцу» не удастся создать преимущество, все решит пенальти».

Мартын Вашкин хорошо отыграл оба тайма, но с серией послематчевых пенальти не справился, и Прохор своему дублю искренне сочувствовал, потому, как знал по себе − если отражаешь одиннадцатиметровый – ты герой для команды, для тренерского штаба, для зрителей, для прессы. Не отразил – обязательно жди осуждения скрытого или явного. Никто не станет учитывать мокрое поле, белесый туман, слепящее солнце или того, что во втором тайме тебе заехали мячом по голове.

Мартыну не повезло еще и в том, что последний, самый важный пенальти бил Дмитрий Емельяненко.

Прохор всегда пристально изучал пенальтистов, вместе с тренером вратарей искал закономерности − кто в какой угол бьет чаще, с какой силой, на какой высоте, сколько и как забил. Отсюда строилась и тактика отражения удара. Дмитрия Емельяненко просчитать совсем невозможно, никакой закономерности. Казалось, футболист просто бьет наугад, но всегда в яблочко! Прохор и сам вряд ли отбил бы его удар, потому Мартына не осуждал. Но проиграть в финале, конечно, жаль.

Вечером в госпиталь к Прохору нагрянула вся команда.

− Так и знал, что нельзя было тебя с базы отпускать, − укоризненно покачал головой Шамдин. – Матушка твоя уже козочкой бегает, я с ней разговаривал сегодня, не болит у нее ничего. А ты тут разлеживаешься. Эх, ладно…, чего уж теперь, − в неопределенном жесте махнул рукой Руслан Александрович. – Учти, Зиновьев, ежели к чемпионату мира что себе сломаешь, будешь играть со сломанной конечностью! Твое имя уже в списки сборной внесено. Понял меня?

− Понял-понял, − засмеялся Прохор, но тотчас скривился. Смех отдавался болью в носу и почему-то в голове.

Как бы ни был вышколен персонал госпиталя, а устоять при появлении дюжины парней из футбольного клуба премьер-лиги − сложно. Так что, подбодрив своего вратаря, звезды спорта не отказались попить чай с милыми медсестричками и дежурными врачами.

В палате Прохора остался Арефьев.

− Друг, как же тебя угораздило?

− Да…, коза одна… Зонт неожиданно открыла, а я на велике рядом ехал.

− Серьезно? – засмеялся Леня. – Тебе нос девчонка сломала?

− Как-то так, − появилась кривоватая улыбка на лице Прохора. Злость на блондинку уже прошла. Не специально же она его зонтом долбанула. Он теперь даже немного раскаивался, что наорал на нее. Не сдержал эмоций. Просто было обидно из-за такой нелепости пропустить финал кубка России. Эмоции − это часть футбола. На поле невозможно сдерживаться. Иногда кричишь на своих же товарищей по команде, особенно на защитников. Но они ведь не на матче были, где все орут, и девчонка не игрок на поле. Надо было сдержаться.

− Слушай, надо ей иск впаять. Срубишь с козы капусты, − пошутил Арефьев.

Прохор вдруг вспомнил синеву глаз девушки. Линзы, наверное.

– Не буду я, Лёнь, никаких исков вчинять. Сам ведь тоже виноват. На аппетитный зад ее засмотрелся, вот и не среагировал вовремя.

– Ах, вот в чем дело, – заливисто рассмеялся форвард. – Надеюсь, ты взял у малышки телефончик?

– На кой она мне сдалась, – отмахнулся Прохор.

– Прош, – зорко глядел Арефьев на друга. – Не пора ли уже позабыть ту историю? Два года ведь прошло.

– Если ты про Карину, то я давно о ней не вспоминаю, – до сих пор было неприятно вратарю произносить имя бывшей невесты. – И вместо того, чтобы меня пристраивать, лучше бы о себе побеспокоился. Тридцать шесть лет, а все еще холост. И даже постоянной подружки у тебя нет.

– А ты моя мамочка, да? – плескалось веселье в глазах Леонида. – Я холост потому, что люблю всех женщин сразу. Никак не могу определиться. А вот ты – точно не такой. Привязался к одной юбке и других замечать не хочешь.

***

Шину с носа сняли через три недели. Но к полноценным тренировкам Прохор не возвращался до самой середины августа. Футболистов распустили отдыхать, набираться сил перед новым сезоном.

Свозил маму в санаторий для сердечников, где и сам неплохо провел время в компании старичков. Непонятно для кого, но в санатории имелся вполне сносный тренажерный зал, и Прохор ежедневно не только наматывал беговые километры по горным склонам, но и тягал тренажеры.

В начале сентября сборная вылетала в Лиссабон, за неделю до открытия чемпионата мира.

Прохор заранее выехал в аэропорт, с учетом возможных ситуаций на дорогах. И правильно сделал. В его новенькую Subaru врезалась не менее новенькая Audi.

Включил аварийку и вышел разбираться. И просто обалдел. Ну просто дежавю какое-то!

− Опять ты? – сурово глядел на девушку Прохор.

− Я могу задать тот же вопрос, − не собиралась давать себя в обиду Таисия.

− В прошлый раз я получил от тебя по лицу. Теперь пострадала моя машина.

− Моя, между прочим, тоже.

− Сама виновата. Тормозить надо было.

− А ты зачем назад сдал?

− Так меня подрезали. Не видела фуру что ли?

− Видела, − признала Тася. – Только что теперь делать? Я в аэропорт опаздываю.

− В аэропорт? – нехорошо прищурился Прохор. – И куда летишь?

− В Лиссабон.

А не преследует ли его эта девица? – закралось в голову вратаря неприятное подозрение. Прохор уже сталкивался с подобным, но эта блондинка обошла всех в своих ухищрениях.

− Так, − решил Прохор. – Ущерб не слишком велик. Мы сейчас разъедемся без претензий друг к другу. Договорились?

− Договорились, − обрадовалась Тася. Она очень сильно волновалась из-за своего первого выезда в составе группы синхронных переводчиков на мероприятие настолько масштабного уровня, как чемпионат мира по футболу. С машиной как-нибудь потом разберется. Главное, чтобы этот злющий Зиновьев отстал от нее.

− И не смей меня преследовать! – неожиданно крикнул футболист, когда она уже приблизилась к своей темно-красной Audi.

− Нужен ты мне! – фыркнула Тася. − У меня муж, между прочим, есть.

− Муж у нее, видите ли, есть, − усмехнулся Прохор, забираясь на водительское место Subaru.

Глава 5. Таисия попадает под горячую руку

Прохор нашел свободное место на просторной парковочной зоне аэропорта, заглушил мотор и отправил сообщение второму тренеру сборной о своем прибытии.