Жила-была Хозяйка, или Дорогами иных миров бесплатное чтение

С благодарностью моим любимым читателям за поддержку, а также моей семье за понимание.

Глава первая

– Прошу, – мужчина распахнул дверь, приглашая пройти в квартиру. Анна шагнула, привычно оценивая жилище прямо от порога. Входная дверь была двойной, добротной – и это радовало. Дальше тянулся длинный коридор, вправо уходил маленький – на кухню.

– Не разувайтесь, – замахал руками хозяин.

– Нет-нет, – не согласилась с ним девушка, достав из кармана бахилы. Нацепила и, шурша полиэтиленом, прошла дальше.

Какой это был визит по счету? Где-то не нравился этаж, где-то двор, где-то солнце не заглядывало в комнаты, а ей непременно хотелось много солнца, тепла и стройный ряд орхидей на подоконнике.

Поиском квартиры Анна занялась с месяц назад. Можно сказать, случайно и неожиданно. Умерла родная тетка в Томске, оставив после себя аж трехкомнатную квартиру, которую изъявила приобрести для детей её соседка. Так и вышло, что в одночасье Анна стала и наследницей, и собственницей, и продавцом.

Мать сразу же ухватилась за этот вариант.

– Пойми, глупая, – говаривала она дочери, – никто тебя не гонит от нас с отцом, живи, но годков-то тебе уже не восемнадцать, пора и о своем доме подумать. А тут такой шанс! Продашь квартиру и купишь здесь. Будешь и рядом, и в то же время отдельно. Сама себе Хозяйка. А там, глядишь, и мужа найдешь.

Анна со вздохом сомнения посмотрела на свое отражение в серванте. После предательства Вадика, легкомыслия Толика и занудства Леши она считала себя экспертом в области отношений мужчин и женщин. Нет, прошли те времена, когда мужчины были стоящими. Когда на них можно было положиться, а не прыгать вокруг, постоянно ущемляя себя в чем-то или считая неполноценной. Хватит ей и своих тараканов, чтобы еще и на чужих готовить и убирать.

Она купит квартиру и переедет туда вовсе не из-за мужа. Нет-нет, только этого «счастья» с грязными носками и пустыми банками из-под пива ей не хватает. Её уютное гнездышко не для него. В нем будут орхидеи, полки с книгами, желтый свет абажура и по-теплому обнимающее кресло. Бутылка вина на полке, нарезка сыра в холодильнике и ветка винограда. Много ли надо одинокой молодой женщине, которая хочет остаться одинокой?

– Здесь гостиная, – мужчина провел Анну в большую комнату. Она поморщилась от желтых в зеленый цветочек обоев – однозначно переклеивать.

– А вот здесь спальня.

Двуспальная кровать занимала почти всю комнату. Скромно, конечно, но на имеющиеся у нее деньги особо не разгуляешься. Либо маленькая двушка, либо однокомнатная. Анне хотелось две комнаты, и ничего, что кухня маленькая. Она же там только готовить будет.

Выглянувший из кухни второй мужчина кивнул Анне и скрылся обратно. Послышался шум воды. Похоже, хозяева спешно домывали посуду. Смешно. Все равно видно, что квартира нежилая.

– А здесь что? – Анна озадачено остановилась напротив еще одной двери. Ванну и туалет она посмотрела, обе комнаты видела. Кладовка? С такой широкой дверью?

– Открывайте, – с милой улыбкой неожиданно предложил мужчина. Анна приподняла бровь, но за ручку двери потянула. Та поддалась с натугой, неохотно, словно приклеившись к притаившейся за ней стене из вязкого мармелада. А затем резко распахнулась, и тугая волна воздуха ударила в лицо, заставив задохнуться от восторга. Пахло лесом, деревянными полами и домом: большим, уютным с камином и печкой, и бором высоченных сосен за окном.

Сердце остановилось, чтобы тут же сорваться в галоп. Анна ухватилась за косяк. Почему-то стало весело, ну словно она в пять лет бежит утром к елке, а под ней гора подарков.

За дверью лежал коридор. Просторный такой коридор, залитый розовыми лучами закатного солнца, падающими вниз сквозь стеклянный потолок. Прямо напротив – стена из светлых, отполированных досок. Анна заглянула дальше, чувствуя себя Алисой у порога кроличьей норы: слева, метра через четыре, коридор заканчивался стеной, сложенной из дымчато-серых камней, а справа, через те же четыре метра, уходил в поворот. И не было, не было его на плане, который Анна изучала, прежде чем договориться о просмотре квартиры.

Ноги сами шагнули за порог. Глухо бумкнув, за спиной закрылась дверь, оставив её в коридоре одну. Стало немного страшно, точно вместо куклы под елкой обнаружился дробовик.

Обернулась – за спиной была дверь. Обычная дверь из белого шпона с позолоченной ручкой, мастерски выполненной в виде дракончика. Холодно поблескивали глазки из прозрачного стекла, а кончик хвоста закручивался у основания.

Где она? Что это за место?

Не пойдешь, не узнаешь.

Анна отдернула руку, которую протянула было к двери. Вернуться она всегда успеет. Да и возвращаться, честно, не хотелось. Дробовик был не единственным подарком, под елкой виднелись еще не открытые коробки.

Шаг. Еще один. И коридор внезапно поплыл перед глазами, сильная боль пронзила основание затылка, накатила тошнота. Анна зашаталась и, сжав зубы, попыталась удержаться в сознании.

Удалось. Правда, с глазами творилось что-то странное. Своевольная дверь решила сначала раздвоиться, а потом и вовсе размножиться. Анна с беспомощным видом смотрела, как белые двери выступают из стен коридора справа и слева от нее.

Сглотнула. Нервно хихикнула и потерла лоб. Пересчитала – теперь их было восемь абсолютно одинаковых белых прямоугольников с металлическими ручками-драконами.

Дожилась… Двери не могут так себя вести, а коридоры возникать там, где по плану им быть не положено.

Сказка становилась похожа на больной кошмар. Надо вернуться, но где нужная ей дверь? Проклятье, они все выглядят одинаково!

Анна выдохнула и нажала ручку двери, ведущей обратно в квартиру, а затем медленно раскрыла её. За дверью закатное солнце уходило за пики гигантских гор и тонуло в тенях заросшая вереском долина. Пушистыми великанами стояли сосны, сверху донесся пронзительный крик хищника, и Анна отшатнулась, обернулась, с беспомощным видом посмотрев на выглядевший таким домашним коридор, на белые прямоугольники дверей. Снова перевела взгляд на открытый проем. Ветер лениво гнал волны по фиолетовому озеру цветущего вереска, покачивали ветвями могучие сосны, а белые шапки гор розовели в лучах прячущего за них солнца. Воздух был одуряюще свеж, с привкусом горькой сладости и терпкой, нагретой за день смолы. И что самое грустное, он был до реальности настоящим.

– Это не сон, – прошептала Анна, в ступоре глядя на чудный и абсолютно не имеющий права здесь находиться пейзаж. Это даже не дробовик под елкой, а нечто похуже – пулемет «максим», не меньше.

Внезапно сбоку, среди колючих кустов мелькнула рыжая тень с темными полосками на шкуре.

Отчаянный рык наполнил коридор, Анна, прижавшись спиной к двери, с ужасом смотрела на глубокую рваную царапину на ноге, и набухающие от крови джинсы. В спину били тяжелым, а огромная лапа с черными блестящими когтями шарила по полу в десятке сантиметров от её ноги, пытаясь вновь дотянуться до «ужина».

Ботинки в скользких бахилах постепенно ползли по полу, и щель становилась все шире.

Рывок. Анна в прыжке перемахнула коридор, рванула на себя дверь, с удивительным проворством захлопнув её прямо перед рыжей мордой с горящими зелеными глазами.

Дверь закрылась, отрезав её от клыкастой смерти. Анна выдохнула и буквально сползла вниз… на песок и тут только оглянулась. Здесь тоже царил закат, солнце уходило в сине-зеленый горизонт, легкий бриз шелестел в прибрежных зарослях, а волны с шипением накатывали на белый песок пляжа. Рядом высились нагромождения черных скал, сама дверь тоже была вделана в скалу, выделяясь на черном ярким пятном, вот только у этой двери дракончик сиял зелеными камушками глаз.

Анна потрогала ручку – теплая. И накатила тоска, а сердце сжалось от боли и отчаянья. Девушка прижалась лбом к ручке, глаза защипало. Она неизвестно где, неизвестно как сюда попала, а там, за дверью, её караулит рыжая смерть. И как теперь вернуться домой?

Девушка прислонилась спиной к двери, сняла порвавшиеся бахилы с ботинок, свернула и убрала в карман. Отлично сходила на просмотр, просто замечательно! А главное, сколько всего нового увидела. Прямо удивительное разнообразие вариантов. Тут и горные долины, и чудный пляж с морем, а в довесок рыжая зверюга с вот такими когтями.

И ничего удивительного, что ей до слез хочется вернуться домой.

Она заставила себя встать, перетянула ремнем ногу, оторвала рукав рубашки и кое-как перевязала рану. Зашить бы, да чем?

Оглянулась в поисках хоть какого-нибудь орудия. Камень? Ха! Такую харю камнем только насмешить. Тут разрывные на слона нужны, не меньше.

И закат, как назло, дразнил розово-синим великолепием. И пляж, и море, ну словно с обложки: «Красивейшие места на планете».

Вопрос лишь: на какой планете, и не водятся ли здесь собратья рыжего и полосатого?

Сколько она отсидела на песке, сказать было сложно. Солнце практически скрылось за горизонтом, море потемнело, и сумерки вовсю подбирались к озябшей девушке. С моря тянуло сыростью, острее запахло водорослями и солью, а с берега временами накатывал дурманяще-сладкий аромат цветов.

На небе выступили первые звезды, и в зарослях шуршали невидимые зверьки. Один раз тишину пронзил трубный рев, Анна вздрогнула, вскочила на ноги, поморщившись от резкой боли в ране. Порез пульсировал, наливший тягучей горячей болью.

Внезапно ей показалось, что на скалах мелькнула тень. Анна замерла, до боли в глазах вглядываясь в сиреневый полумрак, потом перевела дыхание – никого.

Подступающая ночь стерла очарование этого места, и пляж больше не казался ни притягательным, ни безопасным. Выбор был, правда, невелик. Остаться здесь или рискнуть вернуться в странный коридор с восемью дверьми. Если хищник ушел бродить по дому, у нее есть шанс успеть найти путь домой.

Решено.

Анна поправила повязку и медленно, затаив дыхание, потянула ручку двери на себя.

Коридор был пуст. На полу валялась выпотрошенная и изрядно пожеванная сумочка, которую она обронила, удирая от хищника. Погрызенный телефон печально смотрел в потолок разбитым экраном.

Анна всхлипнула. Новый, купленный с месяц назад телефон было откровенно жаль.

– Чтоб ты подавился, – прошептала, высовывая голову. Огляделась – никаких следов рыжего. Распахнутая дверь напротив темнела россыпью звезд на темном небе. Оттуда тянуло горной свежестью и горьким ароматом вереска.

Анна поежилась и быстро, пока кто-нибудь не прыгнул с той стороны, захлопнула дверь.

Выдохнула, еще раз огляделась. Ей кажется или в коридоре действительно кто-то есть? Но вокруг было пусто, все двери плотно закрыты, и лишь рассыпанная из кошелька мелочь – прогрыз сволочь – блестела на полу.

Девушка покачала головой – нервы, милая, нервы – и принялась быстро собирать все, что уцелело. Сжала сумочку в руке, встала посередине коридора и попыталась вспомнить, где она стояла, когда двери начали расползаться по стенам.

Постояла, обозвала себя головой садовой и шагнула к ближайшей двери. Коснулась рукой позолоченного дракончика, как внезапно ощутила тяжесть на правом плече.

– Не стоит, – человеческим голосом проговорила пустота. Девушка оглушительно взвизгнула, шарахнулась влево и, уже открывая соседнюю дверь, успела заметить, как из пустоты проявилась фигура в темном плаще с вытянутой в её сторону рукой.

Анна, чувствуя, как скользят по спине, не успевая зацепиться пальцы незнакомца, буквально выпала за дверь, и та почему-то захлопнулась сама, оставив мужчину с той стороны.

Девушка перевела дух, встала с колен и огляделась. Ну, здравствуй, коридор с бежевыми полосками, двумя комнатами и крошечной кухней. Её бывшая мечта на уютное гнездышко с желтым абажуром. Почему бывшая? Так не сможет она здесь спать, зная, какой ужас притаился за дверью. И кто его знает, куда эта дверь ведет на самом деле и что будет за ней в следующий раз. Нет-нет, подальше от таких чудес. Она девушка взрослая, разумная, в привидения, чужие миры и полтергейст не верит и верить не хочет.

Так что быстренько, пока в квартире никто не объявился, ходу отсюда.

Некоторое время Анна молча разглядывала входную дверь. Потом дергала за ручку. Потом ругалась. Потом пыталась найти запасной ключ или реанимировать телефон.

А потом в замке заскрипел ключ, и метаться, как и прятаться, стало поздно.

Хозяин квартиры, при первом знакомстве представившийся Олегом, вошел, бросил взгляд на стоящую в конце коридора напряженную девушку с тяжелой вазой в руках, и широкая улыбка, возникшая было на его лице, угасла сама собой.

Зашедший следом мужчина закрыл за ними дверь, захлопнув ловушку.

– Анна, – Олег выставил вперед руки, – спокойно. Это всего лишь недоразумение. Я сейчас объясню.

Анна медленно кивнула, продолжая удерживать перед собой вазу. Жаль, на кухне не было топора, но кухонный нож она припрятала в ботинке под джинсы на всякий случай. А случай-то, похоже, настал. Двое мужчин, чужая квартира, седьмой этаж… скверный расклад.

В это время коридор огласила веселенькая мелодия, и второй мужчина, извинившись кивком, достал телефон.

– Да. Здесь.... Не волнуйся, все пройдет нормально, обещаю… Ранена? Да, вижу. Хорошо, займемся в первую очередь… Да, мы поняли, что ты её напугал. Ладно, забыли. Сейчас все исправим.

Он нажал кнопку отбой и убрал мобильник в карман.

– Анна, э-э-э, как вас по батюшке?

– Можно просто Анна, – девушка облизнула пересохшие губы.

– Тогда я – просто Алексей, – улыбнулся мужчина. – Вижу, вы устали, ранены, может, пройдемте на кухню, поговорим и попьем чай?

Анна замотала головой. Соблазнительное предложение, но в коридоре проще обороняться.

– Хорошо, – не стал возражать Алексей. Похоже, он здесь был главным, – но рану вашу я могу осмотреть?

Анна лишь судорожно вздохнула, перехватив вазу поудобнее.

Мужчины обменялись растерянными взглядами.

– Кричать буду, – на всякий случай предупредила девушка.

– Анна, – почти простонал Олег, взъерошив темные волосы, которые длинными прядями падали ему на лицо. – Вам ничего не угрожает, честное слово.

Девушка криво усмехнулась и сменила позу, чтобы ноги не затекли.

– Он прав, – подтвердил Алексей, чей короткий ершик светлых волос и широкий подбородок делали его похожим на отставного военного. – Впрочем, не верить – ваше право, но рану обработать надо. Если в кровь попала зараза, вылечить будет сложнее. Позвольте я помогу. Обещаю, даже прикасаться не буду.

Анна нерешительно кивнула. Остаться без ноги, а гангрена – вещь серьезная, не хотелось.

Алексей медленно, не сводя с девушки спокойного взгляда, приблизился, остановившись в метре от нее, потом так же медленно опустился на одно колено и протянул руку к ноге. Анна вскрикнула – рану будто кипятком обожгло, но жжение скоро прошло, и приятное тепло поползло по ноге.

– Вот и все, – выдохнул он через некоторое время. Слабо улыбнулся, попытался встать, но тут же покачнулся.

– Да ты весь резерв высадил, – ахнул Олег, подхватывая товарища под руку.

– Ничего, ничего, – успокоил его Алексей, – домой схожу и быстро восстановлюсь.

– Домой… – задумчиво протянул Олег и тут же поправился: – Да кто же тебя туда отправит?

– Да вот хоть бы она, – Алексей кивнул на девушку, и оба с напряженным ожиданием уставились на Анну.

Тем временем Анна погрузилась в состоянии тихого офигевания. Повязку она сдвинула, и от вида розового шрама на месте страшной рваной раны девушка впала в легкий шок, не сразу поняв, что обращаются именно к ней. Чудо, сотворенное обычного вида мужчиной за пять минут, не вписывалось в рамки здравого смысла.

– Экстрасенс? – уточнила с надеждой.

Алексей поморщился и кивнул с обреченным видом:

– Экстрасенс.

– Аннушка, я вам больше скажу, у нас таких экстрасенсов целый мир, то есть дом. Хотите познакомлю? – предложил Олег, радостно улыбаясь.

– Секта? – с подозрением осведомилась Анна.

– Да Бог с вами, какая секта, – замахал руками Олег и, прижав ладонь к груди, клятвенно заверил: – Никаких сект, никакого обмана, мошенничества и надувательства. Правда и только правда.

– А там? – она махнула рукой на проклятую дверь.

– А давайте посмотрим, что там, – вдруг предложил Олег. – И мы с вами пойдем, чтобы страшно не было.

Анна прищурилась, окинула внимательным взглядом мужчин, но лица у обоих были серьезными, ни тени юмора в глазах.

– Не могу, – опустила голову, – там рыжий гуляет. Ну тот, который мне ногу распорол.

– Этот рыжий за свое отвратительное поведение усыплен и возвращен на родину, – ответил Алексей. – Обещаю, вам больше ничего не угрожает.

– Это дом, да? – уточнила Анна, понимая, что готова согласиться.

Мужчины не ответили, да она и не жаждала ответа, понимая, что права.

И как ни странно, чудный дом ей понравился. До появления рыжего хищника, она чувствовала себя там легко, свободно и по-детски радостно, ну словно новогодняя сказка внезапно оказалась реальностью и она нашла под елкой хрустальную туфельку. А всем известно, где туфелька – там и принц, и дворец, и королевство в придачу.

С другой стороны, глупо, конечно, верить в сказки, когда тебе уже за двадцать, когда давно не ребенок, а взрослая, самостоятельная женщина, и тень первой морщинки проглядывает под глазами.

Да и принц, если разобраться, по сути, всего лишь самец принцессы. Пора—пора снимать очки иллюзий.

Анна помотала головой, прогоняя видение сияющей огнями елки с хрустальной туфелькой под ней. Нет-нет, хватит жить розовыми надеждами на чудо. Год назад, до предательства Вадика, она, быть может, и согласилась, но сейчас… Спасибо, сказки не надо. Дайте лучше миллион, а еще лучше два, ну или квартиру продайте. А вот гулять по чужим домам и мирам… Увольте, такого счастья ей не надо.

Вдруг это все-таки обман? Распылили газ в квартире, вот и потянуло на видения, ну а рыжий… Да не было никакого рыжего. Не было и все тут!

Она осторожно поставила вазу на пол. Алексей, видимо, что-то прочитал в её взгляде и разом погрустнел.

– Мне пора, – громко объявила Анна, делая шаг к выходу из квартиры. Внутри зрела уверенность – задержись она хоть на полчаса «испить чайку» и тогда уж точно согласится и на елку, и на туфельку, и на другие миры.

– Может, все-таки останетесь? – без тени надежды предложил Алексей. Второй мужчина переводил растерянный взгляд с Анны на своего товарища, и в его глазах горькой пылью оседало понимание.

– В другой раз, – светски улыбнулась девушка. – Провожать не надо, дорогу сама найду.

– Но послушайте, – с жаром вскинулся Олег, однако Алексей остановил его взмахом руки.

– Пусть идет. Дорога у нее все равно одна.

Мужчины посторонились. Анна, по привычке оберегая ногу, похромала мимо с гордо поднятой головой.

Елка осталась за дверью. Ну и пусть. Она уже не маленькая девочка. У нее есть отличная работа, семья и… И вообще, давно пора самой пригласить Женю с технического отдела прогуляться вечером после работы. Сколько можно бросать взгляды и стесняться подойти!

«Дорога, дорога…» – ворчала про себя. Настроение падало с каждым шагом. Вспомнилось обжигающее чувство восторга от распахнутой в неизвестность двери. Вереск, горы, пляж…

Подумалось, а не зря ли сбежала? И даже слушать не стала объяснения Алексея.

Что же… не захотела рисковать, так нечего теперь и жалеть.

Спустилась на лифте, вышла во двор. Воздух города вдруг показался отвратительно грязным, и Анна, стараясь дышать пореже, пошла к остановке. На полпути поняла, что хромать не обязательно. Проверила рану – даже шрама не осталось. Подумалось, что доедет домой и джинсы окажутся целыми. Ну точно, газ.

Портал в центре Питера. Надо же такое придумать! Смех, да и только.

Глава вторая

В понедельник утром офис встретил Анну предновогодней суматохой, а вот настроение у девушки было под стать серому свинцовому небу, прочно обосновавшемуся над городом. Снег в этом году запаздывал и, похоже, не собирался радовать их даже на праздники. Не зима, а вечная осень.

– Смельцова, к начальству! – даже не поздоровавшись, объявила секретарша Света, и её светлые, очень мягкие и вечно пушащиеся волосы дернулись тревожным облачком.

Сердце у Анны екнуло. Вызов с утра пораньше не к добру. Вообще все было не к добру. Вчерашний визит в квартиру, порванные джинсы, любимые, между прочим, собака… Ах да, собака. Она попалась ей на глаза вчера у подъезда. Черная, страшная, лохматая с очень умными карими глазами и унылой вытянутой мордой. Белый галстук на шее и белые носочки на лапах придавали ей почти официальный вид. Эдакий офисный бродяга.

Анна свистнула, но пес даже ухом не повел, оставшись сидеть около скамейки. Ошейника на нем не было, грязи, впрочем, тоже. Непонятно – то ли потерялся, то ли настолько самостоятелен, что гуляет сам по себе.

– Ловцов на тебя нет, – бросила ему Анна, бочком пробираясь мимо скамейки. Вот именно таких собак – огромных, черных и зубастых – она боялась с детства.

Пес по-человечески вздохнул и ответил укоризненным взглядом.

– Иди-иди, – махнула она рукой, второй придерживая ручку подъезда, – расселся, понимаешь. Не у себя дома.

Пес, словно поняв её слова, медленно встал и с герцогским достоинством удалился. Настроение испортилось окончательно.

А ночью еще и сон приснился. Такой… реальный, что утром Анна долго лежала в постели, привыкая к мысли, что не бежит больше по белоснежному песку, проваливаясь в него и отпрыгивая от накатывающихся волн, не валяется на земле, вдыхая горьковатый аромат вереска и разглядывая огромные, повисшие над ней звезды, а лежит в кровати, слушая противное пиликанье будильника.

Мрак. После таких снов серость становится настолько серой, что удавиться впору.

И пес… Утром у подъезда опять был он.

Анна остановилась, разглядывая собаку. Нечесан и наверняка блохаст, но в глазах светится ум и…

Она, удивляясь сама себе, медленно открыла сумку, достала сверток с бутербродом, сняла с хлеба розовый кружок колбасы и со словами «Голодный, поди» бросила псу.

Тот все с тем же достоинством благородной особы приблизился к угощению, вильнул хвостом и, одарив девушку внимательным взглядом, слизнул колбасу с асфальта. Ам – и словно ничего и не было.

– Проглот, однако, – Анна уважительно покачала головой, – извини, больше нет. И так на тебя самое вкусное перевела.

Девушка кинула взгляд на часы и заторопилась. Она уже опаздывала. Когда заворачивала за угол дома, оглянулась, пса уже не было видно.

Мелькнула мысль, что вечером стоит сделать набросок собаки, уж больно выразительной была морда с лохматыми ушами и гладким широким носом.

Анна в свободное время увлекалась карандашными зарисовками, и рабочий блокнот всегда был щедро украшен миниатюрами. А чем еще заниматься на совещаниях? Нет, свою работу девушка любила. Ей нравилось жить в постоянном поиске свежих идей, в подборах лучшего цвета, фона, дизайна. Нравилось критиковать, выслушивать чужие мнения и мучительно искать тот единственный вариант, который выстрелит на все сто. Мир рекламы был ей близок по духу, но нудные совещания сводили с ума.

И вот сейчас она готовилась бездарно провести время, выслушивая прописные истины, которыми так любило делиться драгоценное начальство.

– Смельцова, – по-крокодильи широко улыбнулся Павел Григорьевич, и остальные пять начальников отделов синхронно повернули головы в её сторону. Комок дурных предчувствий подкатил к горлу девушки, она кивнула всем, стараясь выглядеть невозмутимо, и прошла к свободному стулу.

Павел Григорьевич, управляющий директор их маркетингово-рекламной компании, для своих сорока пяти лет выглядел подтянуто-молодцевато. Он гладко брил голову и с аккуратной бородкой и серьгой в ухе напоминал собой пирата, а не респектабельного бизнесмена.

– Итак, все в сборе, – Павел Григорьевич окинул собравшихся пронзительным взглядом хищника, и коллеги разом опустили глаза в стол. Директор не был тираном, но управлял компанией жестко, больше всего на свете ненавидя малейшие заигрывания с конкурентами. И потому их служба безопасности могла поспорить с банком средней руки.

– А у нас, милые мои, ЧП. Да, – он подтверждающе кивнул, – именно ЧП. Один из ваших коллег слил Акрели последние разработки по рекламной компании чистящих средств. Напоминаю тем, у кого короткая память, – этот контракт должен был стать крупнейшим за последний год. КРУПНЕЙШИМ! – повысил голос Павел Григорьевич. – А теперь, как мне стало известно, бывшее нашим предложение уже утвердили в Акрели. И теперь они получат контакт и, соответственно, премию за квартал. Это ясно?

Бледные, растерянно переглядывающиеся и прячущие друг от друга глаза коллеги разом кивнули.

– Павел Григорьевич, а известно, кто? – подала голос Эля, эффектная блондинка с выдающимся бюстом, который помогал ей успешно продвигаться по карьерной лестнице.

– Известно, – бросил в ответ Павел Григорьевич, сделав театральную паузу. В кабинете повисла мертвая тишина.

– Смельцова, ты ничего не хочешь сказать? – ласковым тоном осведомился Павел Григорьевич.

– Я? – сипло спросила Анна, чувствуя, как ужас сжимает горло плотным кольцом.

Поймала полный отвращения взгляд Танечки из отдела технического обеспечения, и на плечи разом по мешку с песком навалилось.

– Ты-ты, – с улыбкой крокодила подтвердил Павел Григорьевич. – Сегодня утром, пока ты не успела удалить следы, мы с ребятами комп проверили. Ты сделала копии всех разработок, еще и с сервера информацию скопировала. А потом записала на флешку. И отнесла в Акрель, так?

Анна разом сгорбилась, до крови прикусив губу.

– Так, я спрашиваю? – спокойно и оттого очень страшно спросил Павел Григорьевич.

– Нет, – очень тихо ответила Анна, – не было этого.

– Еще и скажешь, что Акрель контракт не получили?

– Может, и получили, – голос девушки твердел с каждым словом, она подняла на начальство заблестевшие от слез глаза, – но не я сделала копии, пусть и на моем компьютере нашли следы.

– Тогда, что ты скажешь на это? – и Павел Григорьевич бросил перед ней фото. Она взяла его дрогнувшей рукой. Снято было сквозь витрину кафе. Анна сидела за столиком, а рядом, чуть наклонившись, оперся о край стола неизвестный ей молодой человек.

– Это сотрудник Акрели, – пояснил для остальных Павел Григорьевич, – тебя видели с ним, Анна, отпираться бесполезно.

И она вспомнила. Неделю назад ей действительно назначила встречу в кафе подруга, которая потом не пришла, прислав извиняющуюся смс-ку. И парень был. Уронил под столик телефон, долго доставал и витиевато извинялся.

Осознание истины наполнило горечью рот. Анна сглотнула ставшей горькой слюну. Так вот зачем все это было! Как просто и как подло.

Она обвела коллег просящим взглядом – неужели никто не усомнится в чудовищной лжи? Нет, никто. В переполненном людьми кабинете Анна осталась одна. Предательницей для ставших почти родных за годы работы коллег.

Чувство обиды душило, и сдерживать слезы было трудно, но она справилась.

Улица встретила девушку легким снежком. Зима наконец вспомнила о своей обязанности, подморозив грязь на асфальте.

На душе было отвратительно. Горько и гадко от несправедливых обвинений, от увольнения – хорошо хоть по собственному желанию разрешили написать. А внутри горело желание вернуться, найти того, кто подставил, и… свернуть ему шею.

Она дошла до сквера и села на скамейку. Идти домой не хотелось. Начнутся ненужные расспросы, глупые ахи и охи.

Рядом послышался шорох, зашуршала мерзлая трава, на дорожку выбрался уже знакомый ей пес, отряхнулся и сел рядом.

– Что, дружок, несладко бродяжничать? – сама удивляясь своим словам, спросила Анна. Спросила, чтобы отвлечься от нестерпимого желания разрыдаться. Ей хотелось плакать долго, со вкусом, с причитаниями и никому не нужными обещаниями. И пришло осознание – зачем еще нужна отдельная квартира. Чтобы вот так порыдать над своей горькой судьбой одной, без свидетелей.

Пес зевнул, продемонстрировав белоснежный оскал внушительных зубов, встряхнулся и вдруг, насторожив уши, уставился на вход в сквер. Оттуда двигался упругой походкой молодой человек. Одет он был в кожаную косуху, кожаные штаны, а в руках держал мотоциклетный шлем. Загорелое лицо в обрамлении черных волос делало его похожим на бандита, а черные глаза и нос горбинкой придавали облику цыганский мотив.

И Анна вслед за псом насторожилась.

Насторожилась не зря.

Молодой человек прошел было мимо, но вернулся и остановился напротив. Широкие плечи, тонкая талия, дорогая одежда, уверенный вид и цепкий, гипнотизирующий взгляд. Такие предпочитают быстрый секс без обязательств и дорогих, очень дорогих женщин в престижных клубах. Знакомство на улице не для них.

Анна напряглась, с благодарностью ощутив, как теплый бок собаки прижался к ноге.

– Какая красавица, одна и без охраны, – широко улыбнулся мужчина. Красивая у него была улыбка, ничего не скажешь, вот только взгляд остался холодным, изучающим.

– Вы куда-то шли? – подняла брови Анна, стараясь выглядеть как можно более отстраненной. У нее практически драма в жизни. Не до шуточек.

– К вам, – «честно» признался незнакомец, сияя белоснежной улыбкой.

Пес внезапно оскалился, обнажив свои не менее белоснежные клыки.

– Я сегодня не принимаю, – покачала головой девушка, – попробуйте записаться на следующую неделю.

– А телефончик подскажете? – молодой человек мгновенно включился в игру, старательно делая вид, что тихо рычащая собака в метре от его ноги – просто предмет пейзажа.

– Конечно, – Анна встала, взяла подмышку коробку с личными вещами из офиса, левую руку положив на холку собаки, – пошли домой, Вальдемар, а телефон, – она пожала плечами, – звоните 112. Вам подскажут.

Так они и пошли в сторону выхода. Пес медленно, приноравливаясь к её мелким шагам, трусил рядом. Она шла, не торопясь и не оглядываясь.

Странно, но после глупейшего разговора с незнакомцем настроение стремительно улучшилось. И слезы отступили куда-то за горизонт. И мысли сосредоточились на насущном: зайти в магазин, купить шампунь, поводок, намордник, а еще лекарства для обработки бродяги. И что она скажет маме с папой? Ничего, что-нибудь придумает.

А работа… Да плевать на эту работу. Пусть сами теперь выкручиваются с проектами, которые она вела. Нашли, понимаешь, шпиона.

– Сидеть, – приказала она собаке около входа в магазин. Пока покупала все необходимое для питомца, нервно оглядывалась на дверь – а если уйдет? Если не дождется. Но пес дождался. Встретил одобрительным покачиванием хвоста, ткнулся носом во вкусно пахнущий кормом пакет и тихонько гавкнул. Настроение у Анны улучшилось окончательно.

– Пошли уже, лекарство от депрессии, – улыбнулась она и зашагала к дому, благо тот был рядом.

Дома их встретила тишина. Отец был на работе, а мама, видимо, ушла в магазин. Анна забросила коробку под кровать – потом разберет, быстро переоделась и приступила к тяжкому труду владельца четырехлапого питомца – мытью.

Вальди позволил затащить себя в ванную, затем обмазать, облить и запенить тремя разными средствами. Анна не меньше часа возилась с собакой, высушивая, расчесывая и даже укладывая феном в красивую волну лохматую голову пса, чувствуя себя при этом совершенно счастливой.

А потом просигналил домофон. Анна загнала Вальди в свою комнату, приказав сидеть тихо, и пошла открывать дверь.

– Ты дома? – тут же встревожилась мама. Девушка ловко выхватила у нее пакеты из руки уже из кухни крикнула:

– Не волнуйся. Я уволилась с работы. Надоели они, да и заказчик такой козел оказался…

– Приставал? – охнула мама.

– Э-м-м, – неопределенно ответила Анна.

– Я так и знала, – Клавдия Петровна встала в дверях, – это все ваш Павел Григорьевич, да? Красивый мужчина, красивый мужчина, – передразнила она дочь, – сам пол—офиса к себе перетаскал. Теперь до тебя добрался?

– Да нет, мам, – попыталась объяснить Анна.

– И не спорь! – повысила голос Клавдия Петровна. – Я давно чуяла, что у тебя не все ладно на работе. Ушла и ушла, – добавила она уже спокойно. – Давно пора. Квартирой вон займешься. Не переживай только. Ты же помнишь, нервные клетки…

– Не восстанавливаются, – закончила за нее Анна.

Клавдия Петровна десять лет отработала врачом на Дальнем Севере, мотаясь с отцом по экспедициям. После рождения дочери они перебрались в Петербург, где Клавдия Петровна нашла себя сначала врачом на скорой помощи, а потом заведующей в частной клинике. Год назад ушла на пенсию, но все еще консультировала по просьбе коллег особо тяжелые случаи.

– Мам, а у меня сюрприз, – встрепенулась Анна.

– И какого месяца? – прищурилась Клавдия Петровна.

– Не месяца, – надулась девушка, – а пушистости, веса и умности.

– Ты меня интригуешь, – покачала головой Клавдия Петровна. – Давай сюда свой сюрприз, посмотрим.

– Вальди, – позвала Анна. Скрипнула ручка двери, послышалось звонкое цоканье, и в кухню, жизнерадостно махая хвостом, степенно вошел Вальдемар.

Мама охнула, прижала ладони к щекам, и Анна торопливо, боясь услышать твердое «Нет!», начала объяснять:

– Ты не волнуйся. Это ненадолго. Как только куплю квартиру, так и съедем. Я постараюсь что-нибудь быстро найти.

Все детство Анна мечтала о собаке, но когда мама – медицинский работник с четким убеждением, грязь – причина большинства болезней, о собаке остаётся лишь мечтать. Хомяки, морская свинка и попугай – это здорово, но совсем не то.

– Переедет она, – хмыкнула вдруг мама, – на работу пойдешь, а животину кто выгуливать да кормить будет?

Животина согласно кивнула и предвкущающе облизала черный нос. Мол, кормить, да, обязательно.

– Так утром и вечером, – растерянно ответила девушка.

Мама покачала головой.

– Никто вас никуда не гонит. И учти, пока не сделаешь ремонт, не устроишься на новую работу, никаких переездов, тем более с псом.

Она присела на корточки и протянула руку:

– Ну давай знакомиться, Вальди.

Пес степенно поднял лапу. Никаких лизаний в лицо, никакого дурацкого напрыгивания, мама, впечатленная, подняла брови.

– Да, ты ученый, я смотрю. И кстати, что за дурацкое имя?

– Вальдемар, – машинально ответила девушка, пребывая в странном неверящем состоянии. Надо же, как бывает! Она всю жизнь считала свою маму чудовищно упрямой в собственных убеждениях, а та, оказывается, может идти навстречу.

– Вальдемар, значит, – Клавдия Петровна с чувством пожала лапу собаки, – ну, если Бегемота к нам не приведешь, живи. Добро пожаловать в семью. А теперь, – она поднялась, – быстро мыть руки. Будем готовить обед.

В припаркованной около Аниного подъезда машине звонко запиликал телефон. Мужчина, сидящий на переднем сидении, посмотрел на номер, затем провел пальцем по экрану.

– Да?

– Как идет наблюдение? – осведомилась трубка строгим и немного усталым голосом.

– Все по плану. Внедрение прошло успешно, можно переходить ко второй части.

– А теневики? Выходили на контакт?

– Да, – подтвердил мужчина, – контакт был зафиксирован, однако агент вмешался, и поговорить им не удалось.

– Это сейчас не удалось, – возразила трубка, – но следующая попытка может быть удачной. Так что повнимательнее там. Не спать.

– Есть, не спать! – бодро отрапортовал мужчина, невольно выпрямляя спину.

В трубке раздались гудки отбоя.

Мужчина несколько мгновений смотрел на потухший экран, затем убрал телефон в карман куртки, положил руки на руль и откинулся на сидении. Ожидание обещало быть долгим.

После отличного обеда Анна засобиралась на прогулку. Надо было, конечно, заняться квартирой, просмотреть объявления, разместить резюме на сайте, но на улице выглянуло такое редкое в декабре солнце, блестел свежевыпавший снег, неожиданно просыпавшийся за утро, и она просто не могла заставить себя сесть за компьютер, вернуться к мыслям о работе. Нет-нет, она займется делами завтра. Сегодня выходной.

Было странно идти по улице в светлое время буднего дня. Еще более странно идти не одной в сторону небольшого сквера и слышать реплики редких прохожих:

– Смотри, какой симпатяга. Похож на сенбернара.

– Да не-е-е. Помесь ньюфика и борзой. Видишь, морда вытянутая и уши вислые, а сам коренастый, лапы недлинные.

Вальди вышагивал степенно, не тянул поводок в сторону столба или чужой собаки. Он слегка притормаживал, отводя морду и давая понять, что ему надо во-о-он туда, если, конечно, Анна не против.

Анна не возражала, отпуская поводок свободно разматываться с катушки.

Она шла, не до конца веря в происходящее. Еще вчера утром жизнь казалась скучно—размеренной, а сейчас события менялись с такой быстротой, что мозг отказывался принимать их. Квартира, двери, увольнение и собака. Еще бы понять, что из этого к добру, а что – явная неудача.

Анна уже ступила на проезжую часть, от сквера её отделяла дорога в две полосы, как справа оглушительно взревел двигатель. Она шарахнулась назад, поскользнулась и, балансируя на одной ноге, успела заметить, как мимо пронесся мотоцикл, как он ложится на бок, гася резкое торможение.

Вальди, встав на дыбы, словно лохматый пони, взрыкнул по-львиному и рванул в сторону соседнего двора. От неожиданности Анна рухнула на четвереньки, выпустила поводок из рук, и пес крупными скачками помчался за угол дома.

Девушка оглянулась – мотоциклист уже поднимался на ноги, придерживая мотоцикл. Значит, с ним все в порядке, а вот пес, поганец, ударился в бега. Или он почуял прежнего хозяина?

Анна вскочила и бросилась за беглецом. У нее за спиной опять взревел мотор, но уже гораздо тише. Заворачивая между домами, она успела заметить, как мотоцикл медленно едет следом.

Дворы, дворы… Впереди несся Вальди к одной ему известной цели, за ним Анна, а замыкал погоню мотоциклист. А у нее даже времени не было подумать, зачем он за ними увязался? Если спросить, не ушиблась ли она, так по ней, бодро скачущей по поребрикам тротуаров, это и так видно. Если отругать – так пожалуйста. Вот только она сначала придушит одного лохматого поганца, а потом будет разбираться со всем остальным.

Вадьди тем временем заскочил в следующий двор и заметался у закрытой двери подъезда. Анна вздохнула с облегчением, переходя на шаг. Одумался, мерзавец. Но пес, словно издеваясь, подцепил когтями тяжеленную железную дверь, приоткрыл и шмыгнул в щель.

Девушка негромко выругалась и рванула за ним. Дверь подъезда действительно была не закрыта, похоже, сломался домофон, а пес этим нагло воспользовался. И зачем его сюда понесло?

Наверху раздавалось шумное сопение и цоканье когтей.

– Вальди, ко мне! – негромко позвала девушка. Цоканье на мгновение замерло, а затем пес отправился дальше, ну словно к себе домой. Пришлось и ей подниматься вслед за собакой по чужой лестнице.

Шла, злясь на себя – купила, называется, баба порося; на собаку – какая вожжа ему под хвост попала; на мотоциклиста – ездить не умеет, а за руль садится.

Цоканье затихло. Анна ускорила шаг, успевая заметить, как этажом выше медленно закрывается дверь квартиры.

Она в нерешительности остановилась перед обитой еще старым, советским дерматином дверью. Она помнила этот коричневый, потертый дерматин, эту фигурную ручку. И номер квартиры был ей знаком. Она была здесь недавно, буквально вчера!

Внизу гулко хлопнула дверь подъезда. Раздались тяжелые шаги, загудел лифт, и ей внезапно стало страшно. Инстинктивно она шагнула к двери, нерешительно взялась за ручку.

Что она им скажет? «Простите, моя собака забежала к вам в квартиру?» А почему она, собственно, туда забежала? Анна потрясла головой, прогоняя безумные фантазии.

Лифт загудел вновь, устремляясь наверх. И собственное зимнее пальто вдруг показалось ужасно тонким, а она сама – слишком заметной на фоне серо-зеленой стены подъезда. И никакого оружия под рукой!

И вместе с остановившимся лифтом Анна потянула дверь на себя, скользнула внутрь, успев бросить укоризненный взгляд на Вальди, сидевшего с высунутым языком в центре коридора, и прильнула к глазку. Из лифта на площадку, держа в руках шлем, вышел мотоциклист.

Он повернулся в сторону двери, и Анна резко отшатнулась. Его лицо было ей знакомо. Очень хорошо знакомо, как и дверь, и квартира… Круг замыкался, вбирая в себя разрозненные детали. Мажор, решивший вдруг познакомиться на улице с незнакомой девушкой, квартира, оказавшаяся набитая тайнам, словно шкаф английского поместья, собака, которую она выбрала сама и которая привела её сюда. Все это промелькнуло в голове у нее за одно мгновенье, и, собственно, дальше выбор был невелик. Остаться или уйти. Встретиться с преследующим её мужчиной в пустой квартире или рискнуть и открыть так и манящую к себе дверь, ведущую в странный коридор с не менее странными дверьми, рыжими хищниками и идеальными закатами.

Ручка входной двери медленно повернулась. Девушка одним прыжком оказалась около Вальди, рванула пса за собой и выскочила в уже знакомый ей коридор. Слава Богу, пустой.

Прислонилась к стене, переводя сбившееся дыхание, и подпрыгнула от раздавшейся веселенькой мелодии. Сердце подкатило к горлу, а затем резко ухнуло вниз, и только потом до нее дошло, что это звонит её собственный телефон.

Вальди вопросительно гавкнул, и Анна, чувствуя себя по-дурацки, со вздохом полезла в сумочку.

– Да, – нажала «ответить».

– Анна, мы не знакомы, но прошу вас меня выслушать, – приятный мужской баритон говорил твердо и уверенно. Девушка прикрыла глаза, представляя, как он стоит в пустой квартире, со шлемом подмышкой, и аромат дорогого парфюма перебивает затхлость нежилых комнат.

– Вам скоро сделают одно предложение, от которого будет очень сложно отказаться. Я лишь хочу, чтобы вы знали – отказ возможен. Вы не обязаны выполнять работу, которую вам будут так настойчиво предлагать. Ваш отказ мы поддержим. Не бойтесь, у вас есть настоящие друзья.

На фразе: «Ваш отказ мы поддержим» Вальди, до этого момента чутко прислушивающийся к разговору, неожиданно чихнул, развернулся и потрусил к выходу.

Собственно, окончание разговора девушка дослушивала уже на бегу. И на бегу же бросила в трубку:

– Да, я поняла, – хоть ничего и не было понятно, – учту, спасибо. А теперь мне пора.

И она нажала «отбой».

Глава третья

Дом был тих и пуст. Он, словно затаившейся котенок, предлагал поиграть в прятки всем троим: себе, Вальди и девушке. Вот только Анна была уже сыта по горло и догонялками, и тем более прятками.

Коридор привел её в просторный холл. Наверх уходила лестница, справа и слева виднелись закрытые двери, а впереди черной тенью мелькнул хвост за закрывающейся входной дверью.

– Вот же, поганец, – выругалась Анна, распахивая дверь.

Здесь уже вовсю хозяйничала зима. Пушистые сугробы высились по обе стороны от аккуратной дорожки, высокие, заметенные снегом ели обрамляли берег уснувшего подо льдом озера. Сквозь стоящий на том берегу лес алел диск красного солнца, и сизые тени ползли от деревьев по озеру, линуя снег прямыми линиями.

Было холодно, мороз сразу же полез колючими иголками под одежду. Анна зябко передернула плечами и зашагала к стоящей на берегу беседке. Девушка зашла внутрь, провела рукой по сугробу на перилах, и снег пушистым облачком слетел вниз.

Как же тихо! Так тихо бывает только далеко за городом, в стороне от шумных трасс и поселений. Анна с наслаждением вздохнула полной грудью. Свежий, морозно острый воздух был сладок на вкус.

– Всегда любил вид отсюда, – раздался за спиной мужской голос, – вижу, он вам тоже по душе, Анна.

Она не вздрогнула, не шарахнулась в сторону и даже не вскрикнула. Видимо, подсознательно ждала такого – ну не просто так её сюда заманили, да и парень на мотоцикле предупреждал о подобном.

Чуть развернулась, скосив глаза – мужчина встал рядом, положил руки в черных кожаных перчатках на перила, глубоко вздохнул, и пар облачком заклубился около его рта.

Незнакомец был в возрасте. На висках щедро серебрилась седина, вокруг глаз были видны залежи глубоких морщин. Дорогое пальто говорило о неплохом денежном доходе и парфюм… Анна невольно принюхалась – чуть горьковатый запах цитрусовых – необычный выбор для мужчины.

– У вас очень красивый мир, – внезапно поведал мужчина, поворачивая голову в её сторону. Анна смело встретила его взгляд, отмечая серый цвет глаз, их необычный разрез. И вкупе с едва уловимым акцентом у нее в голове сложилась четкая картинка – иностранец. Богатый, привлекательный, скорее всего занимающий немаленький пост, уж больно властным и уверенным веяло от незнакомца.

– Не жалуюсь, – пожала плечами Анна. Значит ли это, что она в своем мире, а ведь готова была поверить во все, начиная от инопланетян и заканчивая параллельными мирами. А может, она впала в кому или это сложное гипнотическое воздействие?

Анна собрала снег в маленький снежок, отмечая холод, окутавший ладонь, покатала в руке. Нет, слишком реально для сна или гипноза. Про кому сказать сложнее. Практического опыта, слава Богу, не было.

Холод от снежка в ладони каким-то образом перебрался внутрь, и девушка зябко поежилась. Становилось неуютно. Сначала увольнение, потом собака, или, нет, собака была первой. Хотя нет, началось все с квартиры.

– Ваш пес? – уточнила Анна, стряхивая воду с ладони. Снежок растаял, а вместе с ним растаяло и мирное настроение. Девушка подобралась. Что, собственно, она здесь делает? А главное – где?

– Теперь ваш, – улыбнулся мужчина. Снисходительно так, словно видел насквозь её страхи и опасения.

– Держите, – он протянул ей платок, и Анна взяла его автоматически, секундой позже осознав, что не стоило так быстро сокращать дистанцию. А если он враг?

– Меня зовут Арвель, – представился «враг» и добавил: – Арвель валь Хорл.

Анна вытерла мокрую ладонь, поколебалась, но платок возвращать посчитала неприличным.

– И откуда вы, Арвель? – уточнила, убрав платок в карман.

– Моей страны нет на карте вашего мира, – спокойно ответил мужчина, словно речь шла о вещах абсолютно обыденных: покупка молока к завтраку или, скажем…

– Как нет? – опешила Анна. В голове внезапно загудело, и затылок потяжелел.

– Не волнуйтесь, – успокаивающе улыбнулся Арвель. – Все не так страшно, как кажется.

– А что мне кажется? – спросила девушка, чувствуя предательскую дрожь в голосе. Одно дело читать роман, сидя в уютном кресле за надежными стенами дома, и совсем другое – стоять лицом к лицу с живой идеей романа.

– Вам кажется, что я вам угрожаю, – поведал ей Арвель, – что вас пытаются обмануть, запугать, но это совсем не так. Поверьте, здесь никто не причинит вам вреда. Да это и невозможно сделать. Это ваш дом, Анна, – и он указал рукой в сторону дома.

Анна нервно сглотнула. В горле пересохло. Мысли путанно носились в голове, без всякой надежды выдать что-нибудь здравомыслящее. Она потерла рукой лоб, подивившись холоду пальцев.

Сначала собака, теперь дом. Что следующее? Принц на белом коне?

– Понимаю, вы растеряны, – сочувствующий вид Арвеля напоминал собой доброго доктора, а именно доктора душевных болезней, и Анна вскинулась, чувствуя, как её затапливает раздражение.

– Я – не растеряна, – отчеканила, – удивлена, не скрою. И с какой радости мне выпало такое счастье: и дом, и собака, и ваше внимание?

– Вы забыли о квартире, – поправил её Арвель.

Анна подавилась воздухом, закашлялась.

– И квартира, – согласилась, махнув рукой на здравый смысл в происходящем. – И что вы за это попросите? Надеюсь, не душу?

Арвель улыбнулся.

– Нет, вы путаете меня с другим, эм, персонажем. Я душами не занимаюсь. И у меня к вам, Анна, исключительно деловое предложение, без всякой мистики и эзотерики. Давайте пройдем в дом, выпьем чаю. Вы немного успокоитесь и перестанете воспринимать меня с такой враждебностью.

Анна хмыкнула и с независимым видом повела плечом. Страха не было, лишь легкая досада на мужчину, который отвлекает от чего-то важного.

И дом, и озеро, и беседка… У нее было странное чувство, что она знает это место и вернулась сюда после долгого отсутствия.

– Хорошо, – согласилась, с неохотой отворачиваясь от озера. Вид и, правда, был чудесен, но одета она была не по погоде и успела изрядно озябнуть.

Дом встретил их легким запустением, и на девушку снова накатило дежа вю. Высокие светлые комнаты, скрипящие под ногами половицы, пыль на подоконниках и затянутая в чехлы мебель. Все было родным и знакомым. От накатившей беспричинной радости защипало в носу, и Анна прикусила губу, чтобы не выдать охвативших её эмоций.

Хватит глупостей на сегодня. Этот не её дом, она не может знать, что за дверью их ждет кухня, из потемневшей от времени сосны и большой, овальный стол темно-коричневого цвета с белой салфеткой в центре, а над ней желтой тыквой висит круглый абажур.

Это сказки, а их не бывает.

– Простите, мы не успели прибраться, – извиняясь, словно она была настоящей гостьей, проговорил Арвель, раскрывая дверь и пропуская вперед.

Анна прошла к столу, поправила салфетку, качнула абажур. Реальность стремительно осыпалась.

Солнце блестело в стеклах старинного серванта, и Анна четко знала, что за резными дверцами стоят двенадцать бокалов и один чайный сервиз из китайского фарфора – с зелеными дракончиками, вольготно разлегшимися на блюдцах и боках чашек.

Дико хохоча, прозвенел бубенцами колпак дурака.

Она сходит с ума.

В груди стало тесно и горячо. Тронь – и сердце не выдержит, взорвется от страха, от противоречий реальности.

Мокрый нос ткнулся в ладонь. Анна вздрогнула, опустила руку на собачью голову, ощущая под пальцами мягкую шерсть и… боль отпустила.

Девушка потрепала собаку по голове. Пес стоял смирно, словно понимал, что нужен сейчас, как никогда.

– Ваш чай, Анна, – на стол перед ней опустилась чашка. Да-да, та самая, с зелеными дракончиками по бокам. Парок поднимался над поверхностью, и на девушку пахнуло солнцем, летом и горечью чайных листьев.

Она и не заметила, когда Арвель успел приготовить чай. Н-да… она бы сейчас не заметила, появись на кухне кто-то еще.

– Что это за дом? – спросила глухо, не делая попыток присесть на заботливо выдвинутый стул. И сама неприятно поразилась ставшего чужим голоса.

В комнате резко похолодало, захлопали наверху ставни, от стен повеяло тоской, и дом стал ощущаться обиженным щенком, но Анна крепче сжала зубы, не поддаваясь на жалость. Она не верит в сказки. Она должна разобраться и найти логичное объяснение происходящему.

– Анна, вы, главное, не волнуйтесь, – засуетился вдруг Арвель, – чаек сладкий, с сахаром. Пейте, пейте.

И чуть ли не силой усадил за стол, впихивая в руки чашку с чаем.

Тепло в руке подействовало успокаивающе. И желание сорваться с места, убежать, куда глаза глядят, стало слабее.

– Так что это за дом? – уже спокойнее повторила вопрос и даже сделала глоток чая. Пес положил голову на колени, и стало совсем хорошо.

– Ваш дом, – улыбнулся Арвель, вытирая выступивший отчего-то пот на лбу. Очередной платок был безупречно белоснежен, и Анне подумалось, что мужчина неуловимо напоминает собой аристократа. Обходительные манеры, правильная речь и несколько платков под рукой.

– Хорошо, пусть мой, – неожиданно для себя согласилась Анна. Чудеса продолжались, все ощутимее пахло елкой и… бредом. Где-то там, за дверью, бродил принц, а по берегу прогуливался единорог. У нее самой должны вырасти крылья и найтись пара хрустальных туфелек. Как говорится, не можешь отменить безумие, возглавь его.

– Вы – чудо, Анна, – Арвель пригубил чай, и девушка с раздражением подумала, что она опять не заметила, откуда на столе взялась вторая чашка. Нет, так с ума сойти можно!

"Не торопись", – появилась в голове чужая мысль и пропала.

– Так вот, – Арвель сделал еще один глоток, не переставая внимательно наблюдать за девушкой – ну, словно доктор, раздумывающий открыть правду больному или нет. От нарастающего внутри напряжения девушку подмывало вскочить с места, грохнуть кулаком по столу и крикнуть что-нибудь нецензурное, но она сдержалась. Сидела, кусая губы, и ждала приговор.

– Как вы уже поняли, я родом не из этого мира.

Тишина затаившегося дома и перезвон бубенцов на шляпе безумца. Мир сошел с ума, и она вместе с ним.

– Не волнуйтесь, нас здесь немного, и мы не собираемся, эм, вас захватить.

Какое ей дело до мира? Они захватили её, заразили своим безумием, и она пьет чай, медленно теряя связь с реальностью.

– Не буду скрывать, нам требуется помощь. Ваша, Анна, помощь.

Колпак, издевательский хихикая, опустился на голову. Добро пожаловать в дурдом.

– Мой мир умирает. Давно. И его не спасти.

Боль в его голосе, опущенная голова. Она готова поверить. Почти.

– Мы вынуждены искать новый дом. Стабильный канал удалось пробить только в ваш мир. Не бойтесь, мы не готовы убивать, чтобы выжить самим.

Она представила себе войну и содрогнулась. А если это ложь? И она сейчас беседует с тем, кто хочет уничтожить её мир ради выживания своего народа?

– Но нам нужно где-то жить, это правда. И чтобы отыскать новый дом, требуются такие, как вы, Анна.

Звон бубенцов и холод по спине. Нет, она обычный человек. Новые миры, каналы, поиски – слова обтекали сознание, неся с собой привкус безумия и зов к протесту. Она не обязана никому помогать! У нее своя жизнь. Нормальная. Абсолютно нормальная жизнь. Без принцев, единорогов и хрустальных туфелек.

– Кто я? – спросила сипло, с трудом выдавливая слова.

– Назовем это просто, – Арвель смотрел с сочувствием, от которого у Анны защипало в носу, и абажур стал двоиться в глазах, – Хозяйка.

И торопливо продолжил:

– Видите ли, Анна, портал можно проложить во многие места. Но каждое открытие отнимает массу энергии, и крайне тяжело удержать портал долгое время, это раз, а во-вторых, миры смещаются. Чем дальше удобное место уходит от нашего мира, тем сложнее туда попасть. Не буду вас утомлять теорией, скажу одно, эвакуировать густонаселенный мир таким способом и силами сотней магов-портальщиком невозможно.

Но вы, Анна, можете сделать то, что недоступно нам. В каждом мире есть подобное место, откуда открываются стабильные каналы в другие миры. Как я уже сказал, наш мир сильно пострадал. Из оставшихся точек мы получили доступ только в ваш мир. Но здесь уже занято, так?

Анна кивнула. В голове было мутно от напряжения, и она с трудом понимала, о чем говорит Арвель.

– Единственный вариант – использовать ваш мир в качестве, эм, пересадочной станции. Вы позволите нам воспользоваться вашим домом, Хозяйка?

Анна не сразу поняла, что это был вопрос. Взглянула с недоумением. Дом… какой дом? Ах, этот? И какая, к черту, Хозяйка?

– Хотите, пользуйтесь! – бросила, едва сдерживая раздражение. И снова захотелось сбежать, оказаться в родной квартире и забыть про все эти глупости.

– Спасибо, Хозяйка, – серьезно поблагодарил Арвель, точно она ему графский титул пожаловала.

Анна пожала плечами – дурдом затянулся, пора кончать.

– Анна, я вижу, вам непросто, и понимаю, насколько. Но дом выбрал вас, не отталкивайте его. А знаете, давайте, я покажу вам свой мир, – неожиданно предложил Арвель, поднимаясь с места.

Знакомый холодок побежал по спине. Все еще может оказаться неправдой. Принц обернуться менеджером строительной фирмы, единорог – лошадью, а туфельки… просто разбиться. Ведь хрусталь так легко бьётся, как и мечты.

– Прошу, – он требовательно протянул руку, и Анне захотелось зажмуриться, замотать головой – нет, все ложь, все выдумки.

– Боитесь?

Это был нечестный прием, но он сработал. Внутри у девушки словно образовался комочек льда – и бояться стало неприлично.

Она поднялась, царственным жестом вложила ладонь в его руку.

– Ведите.

Королева, идущая на эшафот. За спиной шлейф безумия, впереди – принц, единорог и туфельки, а в голове одно желание: хочу домой, к маме.

Мягко вздохнул пес, пристраиваясь рядом, и безумие отступило, испугавшись черных когтей и белоснежных зубов.

И снова знакомый коридор. Двери, ручки-драконы и предательский страх в ослабевших ногах.

– Не бойтесь, – ласковый шепот Арвеля погладил по голове, прогоняя страх.

Они прошли мимо дверей и замерли напротив пустой стены—тупика. Но пустой она оставалась недолго. Подернулась дымкой поверхность, проступили на ней очертания прохода, и оттуда пахнуло чужим миром. Больше всего это напоминало кузню, в которой Анне довелось побывать, абсолютно случайно оказавшись в одной из этнических деревень. Из прохода тянуло гарью, раскаленным камнем, серой и еще чем-то непознаваемым.

– Идемте.

Арвель неожиданно сильно ухватил её за локоть и буквально втащил в проход. И правильно сделал – Анна не смогла бы заставить себя шагнуть на ту сторону.

Мир умирал. Это чувствовалось в воздухе, его агония дрожью землетрясения била по ногам, осыпались камни со склона горы, тяжелое дыхание рождало завесу пыли.

– Мы на пограничной точке, – спокойный голос Арвеля за спиной дико контрастировал с проходящим перед ними извержением вулкана. – Я не могу показать вам защитную стену, просто поверьте, она есть и не дает добраться до нас лаве.

И действительно, большая часть пепла кружилась в отдалении, словно удерживаемая на месте невидимой силой.

– Извержения – не вся беда. Наводнения, цунами. Природа оставляет нам все меньше безопасных мест, где мы могли бы жить. И силы, которые мы тратим, чтобы её сдержать, тают. Вы нужны нам, Анна. Это не пустые слова. Мы примем вашу помощь на любых условиях.

Принц оборачивается всадником апокалипсиса, единорог – шестиглавым чудовищем, а туфельки нужны для того, чтобы перерезать себе горло. Хрусталь может стать оружием, если захотеть.

– Я…

Из горла вырвался полусип-полувздох.

– А давайте снова пить чай, – тоном безумного шляпника предложил Арвель, и Анна не стала сопротивляться, когда они шагнули обратно.

Знакомый коридор, щемящее чувство радости – она дома, в безопасности. И снова можно дышать, и перед глазами нет огромного вулкана, по склону которого красными жилами течет лава.

– Вот видите, Анна, ничего страшного.

Ей внезапно становится смешно. Бубенцы уже не звенят, они оглушительно трезвонят и почему-то прямо в голове. Она начинает смеяться.

Лицо Арвеля перекашивается, словно ему наступили на ногу, и Ане становится еще смешнее. Слышится звон стекла, хлопанье дверей, чьи-то шаги, взволнованные голоса.

– Успокоительное, быстро, – командует кому-то Арвель.

Ей зажимают голову, горькое льется в рот. Сознание мутнеет, бубенцы затихают, и Анна проваливается в омут сна.

Первыми сквозь сон прорываются тихие голоса, дальше приходит понимание – она лежит на чем-то мягком, сверху прикрыта теплым пледом.

Голоса то отдаляются, то приближаются. И странное дело, они звучат незнакомо, но влетают в уши, переворачиваются в правильную сторону и становятся понятными.

– Ты не должен был рисковать, Арвель. Девочка еще не готова.

– Я статс-маг, Тахмар. Так что мне решать, готова она или нет. Вспомни старика. Он вообще долгое время считал нас результатом белой горячки.

Это голос Арвеля. Анна его сразу узнала.

– А тебя называл белочкой, – хмыкнул собеседник. – А если она откажется?

– Не откажется. Я полностью контролирую ситуацию. Мы полгода в простое. Сам знаешь, еще немного и потеряем три области, а уплотняться больше некуда.

– Знаю. И все равно это риск. Не лучше ли дать ей время?

– Мы можем дать ей время, мир – нет. Он уже вычеркивает её. Начни сопротивляться – станет только хуже.

Наступило задумчивое молчание.

Анне очень хотелось услышать что-нибудь еще… из Матрицы или из деревенских баек, но нестерпимо зачесался нос, и пришлось проснуться.

Она лежала на кожаном диване в комнате, которая по виду больше всего напоминала кабинет. Полки, выстроившиеся вдоль стены, были забиты книгами, у окна стоял письменный стол, а в центре находился еще один – побольше, предназначенный, видимо, для совещаний. Шесть стульев с высокими спинками, точно стражи, окружали его потертую поверхность, знававшую явно лучшие времена.

От мужчин, сидящих за столом, не укрылось её пробуждение, и Арвель, поднимаясь, с обеспокоенным видом уточнил:

– Анна, как вы себя чувствуете?

Девушка прислушалась. А нормально она себя чувствует. Никаких поползновений удавиться, утопиться или разбить башку о стену не наблюдалось. Голова была ясной и приятно пустой. Жить можно.

– Терпимо. А долго я? – решила внести ясность.

– Пару часов, не больше, – успокоил её мужчина, и девушка подпрыгнула на диване. Вскочила, засуетилась, лихорадочно надевая сапоги.

– Анна, вы куда? Что-то не так? – встревоженно спросил Арвель.

– Простите, мне пора. Понимаете, я же только собаку прогулять, – застегивая сапоги, пояснила девушка.

– Анна, не волнуйтесь, ваша мама уже звонила, – в разговор вступил второй мужчина, и Анна, мельком взглянув, тут же отметила его непохожесть на Арвеля. Мужчина был одет в длинную рубашку черного цвета, расстегнутую на пару верхних пуговиц, просторные штаны, а рядом с подлокотника стула свешивался, подметая собой пол, темно-синий плащ.

И если до его слов девушка не слишком волновалась, то теперь тревога поднялась в полный рост.

– Что вы ей сказали? – замерла с сапогом в руках.

– Вы ей сказали, – мягко поправил её мужчина, и Анна даже дышать перестала, – сказали, что встретили подругу, зашли с ней в кафе и поэтому немного задержитесь.

– Ясно, – выдохнула Анна. Внутри колыхнулось раздражение – уже её жизнью распоряжаются, задавившее робкие ростки благодарности. И как интересно, они подделали её голос?

– Меня зовут Тахмар.

Сапог занял наконец свое место на ноге, и девушка выпрямилась, глядя в глаза мужчины. Впалые щеки, мохнатые брови и черные, встрепанные волосы делали его похожим на ворона. Немолодого, лет за пятьдесят, а потому опытного и опасного.

– И кто вы? – спросила с раздражением. – Статс-маг? Или?

– Анна, – начал было Арвель, но девушка остановила его взмахом руки.

– Нет, не надо меня больше водить кругами и поить чаем. Я хочу знать правду, ВСЮ правду.

– Но вы и так…

– Погоди, Арвель, девочка права, – вмешался Тахмар. – Ты не забывай, она здесь на своей территории. Размажет нас по стенам, даже пикнуть не успеем.

В черных глазах блеснула что-то озорное, словно его забавляла одна возможность быть размазанным. Анна представила себя в роли убийцы и… напряжение отпустило, дышать стало легче, а злость прошла.

– Ладно, давайте ваш чай.

Прошла, села напротив мужчин.

– Что вы хотите знать? – уточнил Арвель, усаживаясь напротив. Судя по облегченному вздоху, он был готов к худшему – к еще одной истерике или?…

Девушка усмехнулась – разговор будет явно непростым и не совсем нормальным, но опасности она не ощущала. Ворон, как окрестила Анна Тахмара, был прав – вопреки здравому смыслу она ощущала себя если не Хозяйкой, то очень хорошей знакомой этому дому.

– Откуда взялся рыжий, распоровший мне ногу? Как я смогла попасть сюда из квартиры? Как вы меня нашли? И зачем я вам нужна? Если я правильно поняла, Статс-маг означает именно маг? Вы что, маги?

Вошедший в комнату молодой человек словно ждал с подносом за дверью. Глянул с любопытством на девушку и принялся споро расставлять чашки с уже знакомыми дракончиками на боках, сахарницу и тарелку с печеньем – самым обычным на вид, которое так любят продавать в сельпо.

– Вы позволите начать с последнего вопроса?

Арвель пододвинул к Анне печенье и жестом предложил – угощайтесь, сам же продолжил разговор:

– Мы действительно маги, и, как говорят у вас, слава Богу. Без нашей силы мы давно были бы уже мертвы. Спаслась бы пара тысяч человек, не больше, успев уйти в другие миры.

–И давно вы здесь?

– Если быть точным: три года и семь месяцев. Эвакуация только начала разворачиваться в полную силу, когда, – он сморщился, словно речь пошла о чем-то неприятном, – прошлый хозяин этого дома покинул нас.

– Умер? – переспросила Анна, удивленно вскидывая брови.

– Увы, все мы смертны, а старик, ему действительно было много лет, еще и сделал все, чтобы его жизнь не продлилась слишком долго.

– Он пил, – счел нужным пояснил Тахмар, не заботясь о произведенном впечатлении, – был горьким пьяницей. Мы, конечно, сделали все, что смогли, и старик протянул чуть больше трех лет, но его тело было слишком изношенным, чтобы жить дальше.

– Ясно, – помрачнела девушка.

Верить или нет? Но у квартиры явно был хозяин, как и у дома. И все вещи здесь выглядели чересчур земными, чтобы сомневаться в словах магов.

– Квартира его?

– Да, – подтвердил Арвель, – он специально проложил к ней связующий портал, хоть мы и были против. Как оказалось – зря. Именно квартира стала маячком, притянувшим нового хозяина, точнее, Хозяйку, – и он улыбнулся Анне, выжидательно смотря на девушку.

Внутри Анны мгновенно вспыхнул протест, и резкие слова сами сорвались с губ:

– Считаете, я способна вам помочь? Проложить какие-то там порталы, обеспечить эвакуацию?

Она с раздражением поставила чашку на блюдце. Потянулась за печеньем, взяла одно и стала его методично разламывать на кусочки. Чувство безумности происходящего вернулось вновь, и её неудержимо потянуло домой, к маме. Сбежать в нормальный мир и забыть об этом дурдоме.

– Анна, – Арвель тяжело вздохнул и обменялся понимающими взглядами с Тахмаром, – порталы уже открыты. Из одного и пришел зверь, поранивший вас. Вы и сами все понимаете, просто боитесь признаться.

– Ничего я не боюсь, – Анна упрямо мотнула головой, а перед глазами уже возникали картины чужих миров: пляж с идеальным закатом, горы и колышущееся море вереска.

Нельзя сбежать от самой себя. Нельзя зарыться с головой под одеяло и считать, что ты спряталась от мира. Он все равно найдет тебя, войдет в комнату, сбросит одеяло и потребует ответа. За все. И страхи будут лишь мешать, сбивая с толку.

Реальность сходит с ума? Единственный вариант остаться в здравом рассудке – сойти с ума вместе с ней.

– Анна.

Ладонь Арвеля накрыла её руку и сочувственно сжала.

Она и не заметила, когда мужчина оказался рядом. Замерла, напряженно вслушиваясь в слова мага.

– Мы понимаем, как вам трудно, но поймите и нас. Последняя партия ушла полгода назад. И ситуация у них непростая. Нужны инструменты, лекарства. Магия, увы, не всесильна. За каждое, эм, чудо, мы платим свою цену. А новый дом приходится не только строить, но и защищать, если не от людей, то от хищников.

Миры, Анна, в большинстве своем похожи, просто каждый движется по-разному. Где-то есть люди, где-то они еще не появились, и там правят хищники. Мы везде будем чужаками, но на другой чаше весов – наша смерть. И мне не хочется стать свидетелем гибели своего народа.

– Если так, – она сбросила руку мужчины, встала, практически опрокидывая стул – Арвель в последний момент успел его подхватить, – зачем тянуть? Порталы открыты? Так начните ими пользоваться. Я не стану мешать.

– Анна, – ей заступил дорогу Тахмар, – не торопитесь. Мы ждали полгода, подождем пару дней. Вы сейчас пойдете домой и, как у вас говорят, переспите со всем произошедшим. Утро вечера мудреней, так?

– Так, – кивнула девушка, – а вы неплохо знаете наш язык.

– Пришлось, – едва уловимо поморщился Тахмар, – старик был любителем народного языка, и чтобы правильно толковать все его обороты…

– Понимаю, – усмехнулась Анна, прекрасно понимая о каких оборотах идет речь. Похоже, магам пришлось нелегко с прошлым хозяином. Интересно, кому из них поручили пить со стариком? Тахмару или Арвелю? Или обоим? Впрочем, не важно.

– Как скажете, – опустила глаза Анна. Действительно, пора домой. Завтра утром все будет выглядеть не так страшно.

Глава четвертая

В коридоре к ним присоединился Вальди. Пристроился сбоку, и она положила руку к нему на голову, погладила и не удержалась от еле слышного:

– Предатель.

Вальди по-человечески вздохнул, лизнул руку, словно извиняясь. И девушка поняла, что не в силах на него сердиться.

– Арвель, – обернулась к магу, – Вальди – собака?

– Вижу, вы засомневались в этом? – хитро улыбнулся мужчина, а пес, поганец, насмешливо фыркнул. – Вальди – собака. Не обычная, но собака. Он из породы королевских тафаргов. Умен, бесстрашен и предан хозяину. Отличный охранник. Нам повезло, что он согласился вас охранять.

Вальди широко зевнул, демонстрируя великолепные клыки, и согласно вильнул хвостом, мол, да, повезло.

Анна улыбнулась – как есть поганец, знающий свою цену. И непонятно, кто из них двоих будет настоящим хозяином.

Тахмар, идущий впереди, распахнул дверь, и знакомый коридор встретил ароматом нагретого за день на солнце дерева. Блестели ручки восьми дверей, горели настенные светильники – тонкие, черные, выполненные в виде факелов. Все было так, как она помнила. Так, и в то же время по-другому.

Анна шла, с любопытством оглядываясь по сторонам и мысленно гадая, что скрывается за каждой из дверей. Жаль, нельзя заглянуть хоть за одну, хоть на пару минут.

«А почему нельзя?» – пришедшая мысль шаловливо подмигнула, призывая плюнуть на запрет магов – не они здесь хозяева – и отправиться навстречу приключениям.

Это ведь другие миры! Неужели не заглянешь?

Анна сжала руки в кулаки, чтобы скрыть охватившую её дрожь. Да, что с ней творится? Откуда такая смена настроения? То тряслась от страха, то сама лезет неизвестно куда.

Ну, почему неизвестно? Она замерла, словно наткнувшись на невидимую преграду. Одна из дверей просто тянула к себе магнитом. Рядом глухо заворчал пес. Начал медленно, очень медленно поворачиваться Арвель, но он уже не успевал.

Рывок – и дверь открыта. Еще шаг – и она проваливается в темноту, а затем истошный визг бьет по ушам – собственный визг. Нечто толстое и упругое обхватает её за талию и тащит неизвестно куда.

Визжала она долго и качественно, пока не охрипла и не поняла, что от её визга толку не будет. Нечто тащило в темноту с упорством трактора «Беларусь», и визг полностью игнорировало.

      Постепенно включился мозг, паника перестала сдавливать грудь, и Анна смогла вздохнуть, и даже начать мыслить здраво.

      Темно, как у.... Неважно. Просто очень темно. Воздух теплый и влажный, но без затхлости. Пахнет… Странно пахнет. Вроде бы травой и цветами. К непонятным запахам, к её удивлению, примешивался аромат грибов. Она в лесу? Если это лес, то очень необычный и тихий. Шелест, вот и все звуки, которые она могла различить.

Анна осторожно потрогала держащую её конечность – мягкая, теплая и округлая по форме. Щупальце, да и только. Но если это щупальце, то какого размера тварь? Мамочки!

Интересно, её тащат в берлогу, чтобы без помех пообедать? Если так, пусть подавится. Сорок второй размер не из питательных. "Кости и кожа" часто называла её мама.

При мысли о маме в глазах защипало. И собственная дурость предстала в черном свете.

      "Не жди меня, мама, хорошего сына. Твой сын не такой, как был вчера"…

Да-да, все именно так и происходит. Сначала теряешь работу, потом подбираешь собаку, а затем ввязываешь в полную авантюру, в результате которой оказываешься неизвестно где, главным блюдом на ужин неизвестно у кого.

Скорость упала, тварь притормозила, аккуратно ставя девушку на землю, а затем щупальце исчезло с талии.

"Все. Сейчас жрать будет", – мелькнула паническая мысль, и позорно захотелось прикрыть глаза, однако девушка осталась стоять, вглядываясь в темноту и ожидая нападения монстра.

"Хоть пальцем в глаз ткнуть. Хоть поцарапать".

      Идиотские мысли толклись в голове, требуя крови и отмщения, но победило безумие. А кто же еще мог создать гигантские, размером с две ладони, парашютики одуванчика, окрасив их для полного сюра в фосфоресцирующий нежно—фиолетовый цвет.

Парашютики медленно всплывали с земли, поднимались в воздух, и скоро все пространство вокруг Анны было залито фиолетовым светом, а сама она была окружена семенами—переростками, чье неспешное фланирование напоминало собой медуз в толще воды. Над головой девушки уже собралось целое облачко, а светящиеся семена не спешили заканчиваться.

      Зрелище завораживало своей непохожестью ни на что земное.

Вот оно, безумие. И где почти родной принц с хрустальными туфельками? Уж лучше он, чем такое…

Если Анна надеялась, что семенами все закончится, она жестоко ошибалась. Творящемуся сумасшествию не хватало главного – хозяина. И он пришел. Соткался человеческим силуэтом из светящихся нитей, завис в воздухе напротив.

Вот, собственно, и принц. Подумаешь, фиолетовый да прозрачный. Принцы, они разные бывают.

      Главный по дурдому между тем висел в паре метров от Анны, и его неподвижность нервировала девушку больше, чем недавний полет в темноте. Но чем дольше она вглядывалась в пульсирующие фиолетовым цветом нити, тем более знакомым казался ей мерцающий силуэт.

Девушка изучающе склонила голову набок, и неизвестный повторил её движение.

      Осознание накатило разом – это она. Это её скопировал фиолетик, а теперь повторяет каждое движение.

Полный капец! Пора думать о смирительной рубашке, мягких стенах и баночке с таблетками. Правда, до них еще добраться надо.

Анна на инстинкте протянула руку, и светящаяся рука потянулась ей навстречу, коснулась кончиками пальцев, и… Это было похоже на мысленное цунами, затопившее сознание. Чужие образы, настолько чужие, что не воспринимались целостно, обрывки эмоций, а следом шла боль. И так же инстинктивно Анна отдернула руку, разрывая контакт.

      Выдохнула, переводя дыхание. Потрясла головой, прогоняя остатки чужого присутствия. Боль притихла, но полностью не ушла, оставшись давящим чувством в висках и затылке.

      Пришедшей информации было много, но девушке удалось вычленить главное – вокруг действительно лес, покрывающий довольно большую площадь и вдобавок полностью разумный.

      Помнится, господин Арвель говорил, что миры похожи. Ну да, ну да. К разумному лесу не хватает только остроухих эльфов для полноты картины, и будет почти как дома.

      Вот даже интересно, есть ли здесь ушастые?

Вопрос был безумен, как и все происходящее, а потому Анна даже сомневаться не стала. Постаралась в деталях вообразить людей, протянула руку, и когда её фиолетовый двойник коснулся руки, отправила мысленную картинку.

На этот раз общение пошло плодотворно. Никаких волн, никакого хаоса. Ответ пришел однозначный – нет, такого в здешних местах не водится.

      Животные? Птицы?

      И снова отрицательный ответ.

      А следом пришла целая гамма эмоций: скука, одиночество и явный интерес к Анне.

      Девушка разорвала контакт, перевела дух и вытерла пот со лба. Мысленное общение напоминало забег на длинную дистанцию – вроде по началу нормально, но с каждым километром все тяжелее и тяжелее.

      Можно подвести первый итог. Она ухитрилась открыть дверь в мир с разумным лесом. Не просто разумным, а, похоже, юным и сильно скучающим от одиночества.

Есть её никто не собирался, и это хорошо, но и отпускать, скорее всего, не планировал. Была Хозяйкой, стала живой игрушкой. Карьерный рост, однако.

      А если попробовать договориться?

      Девушка сосредоточилась, собирая в один узел воспоминания о гибнущем мире. Добавила собственные эмоции: ужас, жалость и желание помочь. И все это буквально выплеснула на двойника. Тот разорвал контакт сам. Фиолетовые нити сменили цвет на алый с оранжевым, а парящие над ними парашютики резко рванули в стороны.

      Стало темно, и Анна сразу почувствовала себя неуютно. Пожалуй, только сейчас она полностью осознала собственную малость перед лицом этого существа, у которого было по миллиону рук, ног, глаз и ушей. И каждое дерево, каждое растение являлись его продолжением, частью целого.

      Протянутая рука. Двойник явно желал продолжить общение.

      На этот раз ей тоже показали картинку: темноту разрывают яркие вспышки света, огненные кнуты золотыми языками вспарывают воздух, файерболы улетают, чтобы взорваться звездой. Красиво и одновременно страшно.

Анна вглядывалась в силуэты людей, сражающихся непонятно где и непонятно за что. Картинка была дерганой, часто переключалась с разных ракурсов, но затем взгляд выхватил белеющий на заднем плане прямоугольник. Знакомый такой, дверной проем.

У Анны сердце ухнуло вниз, взгляд заметался между силуэтов. А вспышка, словно специально, высветила Арвеля. Маг сгенерировал сразу две сферы, заметнув их непонятно во что. Сбоку орудовал светлой цепью Тахмар, рядом сражались незнакомые Анне люди, и больше всего среди них выделялся один – высокий в темной одежде. Черные волосы были собраны в короткий хвост. В руках он сжимал пару огненных хлыстов. Мужчина сражался на переднем крае, и в каждом его движении ощущалась дикая сила варвара, от которой у Анны пересохло горло, а мысли потекли совсем в ненужную сторону.

Точно ненужную. Картинка дернулась и сменилась вопросительным: два цветочка обвивают друг друга со вполне очевидными намерениями.

      Анна отдернула руку. Прижала ладони к щекам, чувствуя кожей их жар. От того, кто пребывает у тебя в голове, не спрятать эмоции. Даже такие, как интерес к мужчине.

      Твою мать. Мать твою. Дожилась.

А вслед за стыдом пришел страх. Они там… Да он их сейчас…

      Едрить их всех за ногу! И лес, и магов… Но спасать ситуацию надо.

      Требовательно протянула руку, еще не зная, что говорить, но четко понимая – если не вмешаться, маги полягут там, около двери.

      Двойник, вновь вернувший себе фиолетовый цвет, немного помедлил, но руки все же коснулся.

      "Они не враги. Они за мной. Не причиняй им зла. Пожалуйста".

      В ответ легкое недовольство – мелкая мошка не может навредить. И удивление: "Беспокоишься не только за них, но и за меня?!"

"Верни. Верни сейчас, чтобы я могла прийти завтра. Обещаю, приду сама. Принесу альбомы, расскажу о своем мире, научу играть в игры. Если захочешь – вернусь не одна".

      В ответ раздраженное: этих – не надо. А вот остроухих – углядел-таки в мыслях – можешь привести.

Разорвал контакт, отступил и пропал. Исчез разом вместе с погаснувшими в один момент парашютиками. И Анну тут же обступила кромешная тьма.

      Она задержала дыхание – на талию скользнуло щупальце. И снова был полет в темноте. И все ближе становились всполохи света, запах гари, треск молний и азартные крики.

      А затем все смолкло.

      "Лес отступил", – поняла девушка и с благодарностью погладила щупальце, обхватившее её за талию.

– Что происходит? – раздался совсем близко растерянный голос Арвеля.

– Нас дурачат, – сердито ответил Тахмар, и над его головой вспыхнул еще один огонек света.

      Первым её учуял, конечно же, Вальди. С рычанием бросился в темноту и замер, наткнувшись на тихое, но твердое:

– Фу, свои.

      Щупальце аккуратно поставило её на край огромного листа, ласково погладило по плечу и исчезло, оставив после себя шлейф надежды "Ты обещала вернуться".

      В ладонь тут же ткнулся мокрый нос, а затем её тщательно и, не взирая на сопротивление, облизали.

– Прекрати, – Анна пыталась спихнуть лапы с плеч, но пес был настойчив, обслюнявив лицо от лба до подбородка. Пока она судорожно вытиралась, Вальди сдал свою Хозяйку – весело тявкнул, и до девушки донеслось негромкое:

– Анна, это вы?

      Выходить вдруг стало стыдно и неудобно, но и прятаться было глупо. Девушка глубоко вздохнула и шагнула вперед, на второй лист, где стояли маги.

      Опустила глаза, успев заметить изрядно потрепанный вид мужчин. Слава Богу, крови заметно не было.

– Прошу меня извинить, – начала она, но её тут же перебил Арвель:

– Хвала Жизни, вы целы, – и улыбнулся широко, радостно.

– Да вы авантюристка, Анна, – с ехидцей поддел её Тахмар, но и в его глазах читалось облегчение.

– Не сваливай все на девочку, – вступился за подопечную Арвель, – там такой ментальный зов был. Даже меня прошибло.

– Не спорю, – поднял руки маг, тряхнул ими, с недовольством оглядывая порванную ткань рукава. – Претензии скорее к нам, чем к вам. И кстати, пользуясь случаем, разрешите представить вашего начальника охраны.

      И вперед шагнул тот самый черноволосый, которого Анна мысленно обозвала варваром, и которого лес так прямолинейно представил цветочком.

– Анна, – он вдруг склонился, завладев её рукой, а в следующее мгновение горячие губы коснулись кожи запястья. И четкая, до малейших деталей картинка: два цветка, сплетенные в одно целое, сама собой возникла перед мысленным взором девушки. Первым порывом было – выдрать руку, но она удержалась. Хороша же будет, выставив себя трусихой перед собственным телохранителем.

– Кажется, так у вас представляются женщинам?

      Маг наконец соизволил выпустить её руку и выпрямился, оказавшись на голову выше Анны.

– Вам будет удобнее называть меня Павлом.

      Его низкий, с легкой хрипотцой голос, словно умелый настройщик, затронул невидимые струны внутри девушки, и ей внезапно захотелось слушать его бесконечно долго.

Еле различимый смех прошелестел на краешке сознания, подействовав на манер холодного душа. Здесь невозможно ничего утаить! По крайней мере по эту сторону двери.

– А не пора ли нам вернуться? – предложила Анна, мастерски скрывая досаду, и маги, о чудо, дружно с ней согласились.

      Уже в коридоре, когда была закрыта дверь, и Арвель наложил на нее невидимую Анне защиту – дабы некоторые не лезли сюда ментально – мужчины оживились, отходя после драки с лесом. А девушка стояла посреди возбужденных фраз, ободряющих похлопываний по плечу и шуточек, чувствуя на себе внимательные взгляды "опекунов", и с тоской думала о завтрашнем дне.

      Рассказать сейчас? Попытаться уговорить? Нет, одну точно не пустят. Улизнуть без спроса?

      Добрый дядюшка Арвель закончил водить руками над поверхностью двери и повернулся к девушке:

– Анна, вы не хотите нам ничего поведать?

– Да, Анна, мне тоже любопытно, что с вами произошло? – тоном не менее доброго следователя осведомился Тахмар.

Павел стоял молча, но смотрел так, что девушке захотелось встать по стойке смирно и признаться во всем: что делала и не делала.

      Это было нечестно – втроем на одну, и Анна нашла единственный выход – бежать.

Выразительно зевнула, прикрывая ладошкой рот.

– Простите, сегодня был тяжелый день. Я цела, со мной все в порядке, но вы сами говорили, мне надо прийти в себя. Давайте поговорим обо всем завтра.

Точно, завтра. Заодно она придумает, как вернуться к фиолетовому чудику, чтобы дядюшек и варвара не хватил сердечный удар. Интересно, если успеть захлопнуть за собой дверь, они смогут её открыть?

– Хорошо, – очень медленно, по слогам, ответил Арвель, и сразу стало понятно – все совсем не хорошо, и завтра её выпотрошат, но ответы получат. Под пронзительным взглядом мага по спине девушке пробежала трусливая дрожь. С лица мужчины стек образ дядюшки—аристократа, и этот новый Арвель вызывал у Анны страх – раздавит и не заметит.

Трусливую дрожь девушка проигнорировала. Хозяйка она или нет? Спокойно выдержала тяжелый взгляд мага, и тот нехотя кивнул, признавая её право не отвечать на вопросы. Моргнул и улыбнулся, возвращая себе облик дядюшки. Но девушку эта улыбка уже не ввела в заблуждение.

Хорошо, что маги готовы с нее пылинки сдувать. А если она пойдет против них? Нет, даже думать о таком страшно.

– Павел, проводи нашу дорогую Хозяйку, ребята уже ждут. Анна, до встречи.

Они распрощались, и Павел, точно сторожевой пес, пристроился справа.

– Вам сюда, – показал на одну из дверей, и девушка вскользь подумала, что надо их подписать, а то ерунда получается: она – Хозяйка, а своих владений не знает.

      За дверью действительно обнаружился знакомый прямоугольный коридор, а вместе с ним и знакомый байкер, подпирающий стену, рядом с выходом из квартиры. Анна шагнула первой, Павел то ли не успел, то ли постеснялся применить силу и оттолкнуть девушку с дороги, но в квартиру он попал только третьим, вторым проскользнул Вальди, и тишина сразу взорвалась грозным рычанием.

– Стоять, – приказ сорвался сам, и пес нехотя замер в центре коридора. Вздыбленная шерсть, оскаленная пасть и в противовес – наглая, ленивая ухмылка байкера. Он даже позу не изменил, глядя на здоровую и очень злую собаку, как на визгливого цуцика, размером чуть больше ладони.

Захлопнувшаяся за спиной дверь – снова это непонятное самоуправство – отрезала встревоженный гомон голосов. А затем Анну мягко взяли за плечи и отодвинули с дороги, и к Вальди шагнуло весомое подкрепление. Байкер это тоже понял, потому как перестал подпирать собой стену, выпрямился, и даже стер улыбочку с лица.

      Она не видела, что делают мужчины. Впрочем, достаточно было взглянуть на напряженные лица, на вытянутые вперед и чуть подрагивающие пальцы, чтобы понять: "Хана квартирке".

      Анне вдруг стало жутко обидно – между прочим, в перспективе, это её квартира. И все эмоции, обуревающие сейчас девушку, легко было свести в одно: достали!

– Так, граждане маги, – она обошла Павла и встала между мужчинами, чтобы видеть обоих, точнее троих – с Вальди станется проигнорировать её приказ и спровоцировать драку, – на сегодня поединки закончились.

Взгляд вдруг зацепился за ноги с ботинками, торчащие из кухни в маленький коридорчик, и девушка вспомнила о ребятах, которые должны были её здесь ждать.

      Ждали её, а дождались байкера. Вот только трупов в её будущей квартире не хватает! Мужчина проследил за взглядом Анны, едва заметно поморщился, однако соизволил пояснить:

– Не бойся, живы. Скоро придут в себя.

      Опочки, они уже на "ты"? Да вы, господин цыган, редкостный наглец.

      Анне очень хотелось высказать все, что она думает о байкерах, вламывающихся в чужие квартиры и вырубающих охрану, но заставила себя досчитать до пяти, больше не успела, потому как Павел махнул рукой, и байкер шустро так пригнулся, а стена над ним пошла трещинами.

Вот тут Анна испугалась по-настоящему и заорала с испуга:

– Стоять!

– Ты! – ткнула пальцем в грудь выпрямившегося мужчины, и ловя нехороший блеск в его глазах. – Выметайся отсюда. Если хочешь поговорить, позвони мне, – она запнулась, – завтра, нет, лучше послезавтра, когда я остыну и не буду желать тебя прибить.

– А вы, оба, – вторая рука описала полукруг между варваром и собакой, – желаете познакомиться с ОМОНом, который вызовут соседи, испугавшись за рушащийся дом? Меня, между прочим, загребут вместе с вами. Сначала в камеру, а потом в психушку после рассказа о… – тут она запнулась повторно.

– Я понял, Анна, – тихо и очень спокойно сказал Павел, бросил взгляд в сторону и поправился. – Мы поняли.

      Вальди виновато вильнул хвостом, принимая вид послушного и крайне вежливого пса.

– До встречи, синеглазка, – раздалось от двери, и Анна успела заметить, как мелькнула в проеме кожаная куртка. Ушел.

      Сначала они еще немного поспорили, окончательно и бесповоротно перейдя на "ты". Анна требовала объяснений, а маг утверждал, что пыль, лежащая под ногами, в представлении не нуждается. А если эта пыль посмеет еще раз возникнуть у Анны на дороге, то он ему все ноги и руки переломает. Вальди согласно кивал, высунув язык.

      Девушка с отвращением посмотрела на парочку – спелись и сдалась:

– Хорошо, я сама у него спрошу.

Мужчина недовольно нахмурился, но спорить не стал – и то хлеб.

– Анна, откроешь дверь? Ребят надо срочно вернуть, – Павел подхватил под мышки Олега и потащил в коридор. Лицо у хозяина квартиры было бледным, но девушка усмотрела вздымающуюся грудь – жив.

Открыть дверь – легко. Но если попросили, значит, сами открыть не могут. Интересная информация. А главное, какие перспективы открывает.

– И не закрывай, пожалуйста, – Павел выпрямился и отправился за вторым павшим, – у нас завтра много дел в городе, надо подготовиться.

– Каких еще дел? – мигом насторожилась Анна.

– Ри… ре… регистрация, – донеслось из комнаты. Павел не сразу вспомнил нужное слово. Говорил он довольно чисто и правильно, лишь на сложных словах проскальзывал легкий акцент, придавая речи мужчины еще больше шарма. Хотя, кажется, куда уж больше.

      Итак, надо что-то делать с его очарованием, с раздражением подумала Анна. Попросить Арвеля сменить начальника охраны? Основания? Излишняя профпригодность? Смешно.

Нет, милая, твои демоны – только твои и тебе их усмирять.

– Регистрация? – повторила, посторонившись.

      Павел волоком дотащил второго пострадавшего. Уложил рядом, окинул презрительным взглядом и еле слышно произнес:

– Слабаки, – и повернулся к ней. – Да, Анна, мы передадим в собственность квартиру, передадим по законам вашего мира. Естественно, бесплатно.

Она честно пыталась нащупать иронию в его словах, но взгляд мага оставался серьезен, и Анна не смогла удержаться от подколки:

– Не торопитесь? А если я, получив квартиру, пошлю вас далеко и надолго?

Павел покачал головой.

– Я знаю, вы верите бумагам, особенно с круглыми оттисками, – вот теперь ирония щедро плескалась в черных глазах, – для твоего спокойствия мы подготовим отдельный договор найма на работу.

– А вы, я вижу, хорошо изучили наш мир, – усмехнулась Анна. Собственное спокойствие поражало. Что может быть нормальнее разговора в чужой квартире, с двумя полутрупами на полу, и обсуждение условий передачи квартиры, и найма на работу в чужие миры.

– Пришлось, – кивнул маг и выжидательно посмотрел на нее.

– Значит, я открываю дверь и отправляюсь домой, так? – на всякий случай уточнила девушка.

– Не совсем, – и снова ироничный взгляд, – ты открываешь дверь, а потом я везу тебя домой.

И Павел, наклонившись, достал из кармана куртки Олега ключи от машины.

– Не доверяешь?

– Не тебе, а, – мужчина запнулся, – некоторым.

Ну да, некоторым, которые пыль под ногами. Интересно все же, кто он такой, этот байкер, и почему так добивается встречи, и почему этого так боятся маги?

– Прости, дорогой, – Анна выразительно посмотрела на Павла, взглядом указав на тонкую рубашку и кожаную длинную жилетку, которая больше напомнила плащ, только без рукавов, – но у нас зима, а не середина лета. И ничего со мной не сделается. Да и Вальди присмотрит, правда?

Пес мотнул хвостом, соглашаясь.

– Вальди, – мужчина подарил долгий взгляд собаке, – не всегда адекватно оценивает свои возможности.

Пес опустил морду и… вильнул хвостом, соглашаясь с магом.

Двуличная скотина, выругалась про себя Анна.

А между тем Павел, ничуть не стесняясь, снял с Олега теплую куртку и надел вместо жилетки—плаща.

Девушка отвела глаза. Абсолютно стандартный пуховик китайского производства был ему чуть маловат в плечах, но даже в нем Павел выделялся среди окружающих, как овчарка среди пуделей.

– Так лучше? – осведомился маг и выжидательно замер. Анне стало стыдно. Кто она такая, чтобы указывать, как и во что одеваться взрослому человеку?

Девушка не ответила. Прошла, открыла дверь, и в коридоре сразу стало тесно от хлынувших внутрь магов.

Пострадавших унесли, Арвель выслушал тихий доклад Павла, из которого Анна смогла уловить лишь одно слово: теневики.

А дальше их встретил на улице пронзительный ветер, свинцовые тучи и колючий, сыплющийся с неба снег. Питерский вечер был в своем зимнем репертуаре.

На площадях стояли украшенные к Новому году елки, торопились пройтись по магазинам пешеходы, а она ехала домой в компании мага и собаки королевской породы. Ехала и физически ощущала, как усталость высасывает последние силы. Сегодняшний день был слишком долгим и слишком насыщенным для нее одной.

Глава пятая

У подъезда они попрощались. Анна сухо кивнула в ответ на просьбу быть готовой к десяти, повернулась и, не оглядываясь, шагнула в подъезд. Пес затрусил следом.

      Глупо. Они взрослые люди, а она дуется, словно ребенок, которому запретили смотреть поздний фильм. Нет, поправила себя Анна, не ребенок, а взрослая, самостоятельная женщина. Ей двадцать шесть лет. Она, считай, успела и замужем побывать, только без печати в паспорте. И в походы ходила, и в отпуск с подружками ездила. Да ей отдел должны были под руководство на следующий год передать!

А тут… домой одной дойти нельзя. И всего-то пару кварталов пешком.

      Анна злилась, пока поднималась на лифте, злилась, когда открывала ключом квартиру, а потом все мысли выветрились из головы под тревожным взглядом мамы.

– Ну, слава Богу, нагулялись, – улыбнулась она, а голос звучал надтреснуто и глухо, – давайте мыться и за стол. Или вас покормили?

      Вальди облизнулся и выразительно гавкнул.

– Голодные?

      Мама рассмеялась уже легко и свободно, оттаивая и становясь прежней.

Когда, намыв лапы собаке и умывшись, Анна появилась на кухне, там стоял такой одуряющий запах, что все мысли отказаться и пойти спать, испарились сами собой.

      Пес весело хрустел кормом в углу. На столе дымилась жаренная с луком картошка, высился горкой салат из капусты, а на отдельном блюде лежали румяные, пухлые котлеты, именно такие, какие она всегда любила.

      От понимания, что этого больше не будет, в горле образовался комок. Вот переедет она и придется самой жарить котлеты. Эх…

– Садись, садись, – подтолкнула её мама, потом принюхалась. – Не пила вроде, – и неожиданно добавила: – Зря.

– Мама! – возмутилась Анна. – Ты же знаешь, я не пью.

– Знаю, знаю, – отмахнулась Клавдия Петровна, – и целиком поддерживаю, но иногда, в стрессовой ситуации, алкоголь помогает достичь нужного расслабления. И поверь мне, как медику, лучше раз нарушить собственные принципы, чем заполучить долго и нудно лечащийся невроз с депрессией.

– Или еще более долго лечащийся алкоголизм, – хмыкнула Анна.

– Золотая середина, дорогая, – пропела мама, подкладывая котлеты на тарелку.

      Девушка в легком шоке переварила услышанное. Она всю жизнь считала мать ярой противницей животных и алкоголя. Даже по праздникам у них нередко вместо вина был сок или компот. А тут… Нет, безусловно, сегодня день сплошных сюрпризов.

      Поздно вечером дверь в затемненную комнату тихонько приоткрылась, и туда заглянули Клавдия Петровна с мужем. Николай Александрович поздно вернулся с работы и не застал знаменательных событий, произошедших в семье, а потому сейчас с легким удивлением рассматривал черную зверюгу, вольготно развалившуюся на кровати дочери. На темной шерсти была четко видна рука девушки, обнявшая шею собаки.

      Зверюга приоткрыла один глаз, подняла голову, оглядела стоящих на пороге, задержав более внимательный взгляд на мужчине, затем шумно вдохнула и, удовлетворенно мотнув хвостом, вернулась к прежнему занятию.

      За эти жалкие секунды звериного взгляда Николай Александрович почему-то ослабел в ногах, вновь ощутив себя зеленым студентом на первом экзамене в институте.

      Наваждение нахлынуло и ушло, оставив после себя привкус легкого одобрения – проверку прошел.

      Клавдия Петровна, уже одобренная ранее, а потому не ощутившая ничего, ойкнула и рванулась было согнать наглеца с кровати, но муж не дал, придержав за плечо и поманив обратно, в коридор.

– Не мешай, пусть спит, – добавил он шепотом, закрывая за ними дверь.

      Утром встретило Анну столь редким в Петербурге солнцем и тишиной в квартире.

– Вальди, – позвала девушка, не узрев собаку в комнате.

      Ответа не дождалась. Пришлось вылазить из-под теплого одеяла и идти искать пса.

      Вальди обнаруживаться не захотел, как, впрочем, и мама. Отец, понятное дело, на работе, но маму куда понесло с утра пораньше?

      Рука девушки уже потянулась за телефоном, когда повернулся ключ в замочной скважине, и в квартиру, громко цокая когтями, вошел Вальди. Следом, держа поводок в руке, вошла мама – румяная и свежая от мороза, и коридор наполнился запахом собачей шерсти, морозного утра и свежевыпавшего снега.

– Встала, – улыбаясь, объявила Клавдия Петровка, – а мы прогуляться решили, пока ты спишь. Представляешь, – заговорила она, снимая пуховое пальто, – Нинка с пятого этажа, ну длинная такая, худая и с лошадиным лицом. Ходит вечно задравши нос, словно звезды на небе ищет. Так вот у нее, оказывает, мопс. Смешной, раскормленный, но точно кирпич на лапках, но умный… На Вальди даже не гавкнул. А еще у неё сын…

Анна смотрела на маму, на её блестящие глаза, на красные с мороза щеки. Смотрела, почти не вслушиваясь в слова, и думала, что если Вальди нельзя будет оставить, она попросит щенка. Пусть не королевской породы и поменьше, но умного и преданного. Потому что даже самому щепетильному в отношении микробов доктору—пенсионеру не хватает общения. А собачники всегда найдут, о чем поговорить. Даже с задирающей свой длинный нос Нинкой с пятого этажа.

      Взгляд упал на висящие в коридоре часы, и Анна подпрыгнула, как ужаленная – полдесятого! Мамочки, она же катастрофически опаздывает! Голова не помыта, сама не накрашена, про завтрак думать уже поздно.

– Мам, у меня собеседование, – крикнула из ванны, – пойду к подруге на работу устраиваться.

К мускулистой такой и черноволосой подруге, ага. Врать нехорошо, но правда выглядит настолько пугающей, что лучше промолчать.

Ответ мамы она не расслышала из-за шума воды. Собралась, высушилась и накрасилась за рекордные двадцать минут. Тряхнула светлыми, пшеничного оттенка волосами, поморщилась – влажные, но досушивать некогда.

Критически осмотрела себя в зеркало. Бледновата, да и лицо чуть осунулось. Зато в серо—голубых глазах лихорадочный блеск и губы неприлично алые, словно она всю ночь с кем-то целовалась.

Так, стоп, а что там ночью было?

Напряглась, вспоминая, что именно ей снилось, но вместо этого вспомнила, что опаздывает, а надо еще шахматы не забыть захватить и парочку игр, то же УНО, например. Одевалась на ходу и в сумку забрасывала, что под руку попадется.

Мама заняла стратегическое положение – в коридоре и настроена была решительно, держа в одной руке чашку с чаем, в другой – бутерброд с красной рыбой.

Пришлось давиться бутербродом и торопливо глотать горячий чай. К завтраку в их семье относились серьезно: с полезными овсянками, сырниками и пышными омлетами. Никаких уходов из дома на пустой желудок.

– Ну, мам, – промычала Анна, быстренько сунула обратно полупустую кружку с чаем и рванула к вешалке за пальто.

Вальди вопросительно тявкнул.

– А ты куда собрался? – удивилась мама. – Все—все, дома. Сейчас будем чай пить, я тебя печеньем угощу, хочешь?

Судя по недоуменной морде пса, что такое печенье он не знал, зато четко знал, что должен быть рядом с Анной, но маме этого не объяснить! На собеседование с собаками не ходят.

– Извини, – одними губами проговорила девушка и развела руками, мол, придется посидеть дома ради конспирации.

Анна бросила маме короткое «До вечера. Позвоню, что и как» и ускакала по лестнице, не став дожидаться лифта.

Во дворе, около подъезда спиной к девушке стоял коротко—стриженный бугай и сосредоточенно разглядывал противоположную стену дома. Она на всякий случай посмотрела туда же, но ничего интересного не нашла.

– Почему без Вальди? – вдруг осведомился мужчина и повернулся.

Анна замерла, обшаривая Павла растерянным взглядом. Между вчерашним магом из другого мира и мужчиной, одетым в дорогое пальто, успевшего обзавестись короткой модной стрижкой и следами не менее модной небритости на лице, лежала целая пропасть. Павел вчерашний походил на варвара или истребителя вампиров. Павел сегодняшний прекрасно смотрелся бы за столиком в ресторане «Достоевский» или в фойе отеля «Англетер».

– Где Вальди? – терпеливо повторил маг, и Анна посмотрела на него непонимающим взглядом, постепенно до нее дошел смысл его вопроса.

– Ах, Вальди, – зачем-то повторила, чувствуя себя глупее не придумаешь, – остался дома.

Павел удивленно вскинул брови, но уточнять не стал.

– Поехали.

Пиликнул замок на машине.

Они выехали со двора, а на девятом этаже дрогнула, поправляемая на место занавеска.

Клавдия Петровна вздохнула, отходя от окна. Дочке уже двадцать шесть, а сердце все так же болит. Вот и сейчас – кто он? Здоровый, Анечка ему по плечо. И говорить не стала, а ведь она только бы обрадовалась, появись кто у дочери. После Вадима год, как ни на кого смотреть не хочет. А ведь о детях пора подумать, не девочка уже.

В кухне зацокали когти, и Клавдия Петровна отняла руки от плеч. Странное тепло прошлось ласковой метелкой по спине, и сердце перестало ныть в груди.

– Ну что, милый, – улыбнулась она Вальди, – чайку с печеньем?

Пес сел, выразительно облизнулся, и совсем повеселевшая Клавдия Петровна пошла ставить чайник и доставать из духовки печенье.

Анна сидела в машине с напряженно выпрямленной спиной. На вчерашнего Павла можно было орать, ругаться, а этот, с потрясающим запахом парфюма, с внешностью, достойной Голливуда, вызывал желание обожать, восхищаться и вообще поставить на полку и любоваться, стирая иногда пыль. Рядом с ним в голове начинала твориться полная ерунда, в коленках обнаруживалась предательская дрожь, а слова рвались на части, не желая складываться в предложения.

И как себя вести с этим чудом, Анна категорически не представляла. Дошла до единственной здравой мысли: попросить Арвеля заменить начальника охраны.

Ох, и дура же ты, Анна! Тебе с ним работать, так что собрала быстро всю свою кошачью натуру и запихнула куда поглубже!

Регистрация на удивление прошла быстро и без неожиданностей. Заполнили договор, сдали документы. Уже знакомый ей Олег оказался на самом деле хозяином квартиры, получив её меньше года назад по дарственной. И паспорт у него был вполне себе обычным, и вел мужчина себя по-земному – не заподозришь чужака из другого мира. Как именно маги легализовались здесь, Анна спрашивать не стала. Какая разница – маги же.

Главное, документы были оформлены по всем правилам, с единственной поправкой – квартира станет её собственной после исполнения пятилетнего контракта с фирмой «Новый мир». Говорящее название.

Владельцем фирмы по документам значился некий Петр Петрович Афонский. И сам контракт девушке тоже вручили. На десяти страницах в завуалированной форме описывались её обязанности: обеспечить работу офиса, быть готовой к командировкам, исполнять требования к технике безопасности и так далее. И зарплату прописали – с хорошей такой надбавкой к её предыдущей.

Радоваться и радоваться, но на душе у девушки, что называется, кошки скреблись. А если она не справится? Это не в офисе сидеть да рекламу выдумывать. А если…

– Анна, не терзайтесь, – поддержал её за локоть Олег, помогая спуститься с лестницы, – все будет хорошо. Мы всегда будем рядом и поможем.

Они стояли на проспекте. Мимо проносились машины, ажурные снежинки кружились, оседая на одежде, тротуаре и газонах. Зима нерешительно, но все же вступала в свои права. И отсюда все казалось нереальным: разумный лес, миры, погибающие и живые, и рыжий с когтями.

Сказка… новогодняя сказка.

– Анна, прошу, садитесь, – распахнул перед ней дверцу Павел.

А вот и принц. Храбрый и самую малость жестокий. Жаль, она потеряла корону и не может считаться принцессой. И хрустальная туфелька не подошла.

– Анна, вы…

– Мне кажется, мы были уже на «ты», – раздраженно заметила девушка, усаживаясь на переднее сидение. Олег остался доделывать какие-то дела, и в её новый дом они возвращались вдвоем.

Непонятно почему, но она злилась. Вроде все правильно сделала, а вроде и нет. Словно продалась за квартиру. Словно позволила чужим распоряжаться своей жизнью.

– Анна, все будет хорошо, – проговорил Павел, выруливая на шоссе.

Девушка фыркнула. Мужчины только и умеют твердить: все будет хорошо! Ничего не будет хорошо! Будет погибающий за дверью мир, измученные люди, которым она должна подарить новую жизнь, которые надеются на нее, а что она может? Лезть, куда не следует? Заводить опасные знакомства и нарываться на неприятности?

– Ты завтракала? – вдруг спросил Павел и, не дождавшись ответа, резко притормозил около «Штолле». – Люблю ваши пироги, – пояснил, словно извиняясь.

Голливудский красавчик, поедающий пироги с капустой…

Да какой он голливудский? Наш, русский, а что родом из другого мира – ерунда.

–Нет, я вообще сегодня проспала, – призналась Анна, чувствуя, как пропадает скованность, как мир перестает пугать серой тоской. А ответственность… Павел прав –помогут, не оставят одну.

В квартиру она вошла, чувствуя себя сытой и размякшей. Павел преуспел, отвлекая от тяжких мыслей, преуспел настолько, что о своем обещании вернуться к фиолетовому чудику она вспомнила, лишь переступая порог квартиры.

Идеи или даже намека на то, как провернуть столь щекотливое дело под носом у магов, у нее не было от слова «совсем».

Дом встретил запахом свежеструганного дерева, краски, звонким стуком молотка. Кто-то решил затеять ремонт? И дому, похоже, эта затея нравилась.

Анна так и не поняла, как или чем она воспринимает эмоции дома. Но когда она появлялась здесь, на краю сознания словно возникало облако. Не видя его глазами, Анна тем не менее всегда четко знала, какого оно цвета. Белое, значит, настроение дома нейтрально, серое – дом тоскует, черное – злится, а оттенки голубого и синего с каплей розовой краски означали удовлетворение и радость.

Путано, но по-другому девушка объяснить происходящее между ней и домом не могла. Сейчас облако было нежно—голубым. Значит, дом совсем не против ремонта.

– А почему раньше вы не держали открытым проход между домом и квартирой? – спросила Анна у Павла, замедлив шаг. Искомая дверь, третья по счету от выхода, медленно приближалась. Девушка вцепилась в сумку, крепко сжав пальцы. Напряжение нарастало, решимость признаться слабела, а вариант – улизнуть – приобретал все более привлекательные черты.

– Через три-четыре дня проход закроется, – Павел, оказавшись чуть впереди, тоже замедлил шаг, приноравливаясь к девушке, – если хозяин или Хозяйка его не возобновят. Нужно время от времени выходить в город и этого будет достаточно.

– Ясно, – кивнула Анна и… рванула в сторону третьей двери. Коснулась ручки—дракончика и тут же дернулась назад, зашипев от боли. Металл отозвался обжигающим холодом.

– Анна, – её тут же заключили в объятия – вроде и утешить и в то же время мягко блокировать, – все в порядке?

Рука занемела до локтя, но еще больший урон понесла гордость. Маги учли ошибку и просто прикрыли дверь заклинанием.

Сволочи! Между прочим, это её дверь, её дом и её жизнь! А некоторые… много на себя берут, вот!

– Дай посмотрю?

– Не надо, – Анна дернулась, но её все так же блокировали – аккуратно удерживая на месте.

– Что здесь происходит?

Арвель уже спешил к ним, и Анна медленно, но верно заливалась румянцем. Гордость не просто пострадала. Её растоптали. Растерзали в клочья.

Слава Богу, Павел счел нужным отстраниться, а то мысли от растоптанной гордости начинали плавно перетекать в другую сторону, например, к широкой груди, к которой она прижималась лицом.

Арвель быстро оценил ситуацию: алые щеки девушки и напряженный вид Павла.

– Анна, – маг ободряюще улыбнулся, – столовая почти готова, и чай только что вскипел.

Чай. Они еще не начали толком работать, а она уже ненавидит это слово – синоним своих неудач.

– Ну же, – Арвель был сама доброжелательность, – вы нам все расскажете, и мы вместе решим, как быть.

Теперь её точно посадят на цепь, мрачно подумала девушка, все еще переживая провал. И на что она надеялась? Авось проскочит?

Столовая, и правда, была почти готова, только окна пустовали без занавесок. Зато стол красовался свежей полировкой, полы сияли натертой желтизной, потолок мог соперничать белоснежным видом с сугробом за окном. Пахло мастикой, краской, намытыми полами, а из приоткрытого окна тянуло морозной свежестью.

– Вот, – сказал Арвель, расставляя чашки на столе. Павел с видом сторожевого пса сел рядом с Анной, и девушку вновь потянуло на бунт. – Обновить дом решили. Старик, он непритязательный был, а молодая, да еще такая симпатичная девушка – совсем другое дело, верно?

Анна тряхнула головой, избавляясь от сладкой дремы, которую навевал голос Арвеля. Ему бы воспитателем работать в детском саду с такими данными – любого ребенка уговорит успокоиться и лечь в кровать.

– Давайте так, – она решительно встала, подошла к окну – двое мужчин во дворе пилили дрова. Пилили обычной такой пилой и без всякой магии, – вы мне про теневиков, а я вам про лес. Только учтите, я все равно туда пойду и обязательно сегодня, потому как слово дала. И, кстати, пойду одна. В крайнем случае, Павел меня на пороге подождет и проследит, чтобы со мной ничего не случилось.

Повернулась, оценивая хмурые выражения лиц, и интуитивно поняла, что этот раунд она выиграла. Условия будут объявлены и сто раз обговорены правила безопасности, но главное – в лес её отпустят.

– Анна, – со вздохом начал было Арвель, но девушка остановила его взмахом руки.

– Хочу извиниться. Я повела себя глупо, надо было рассказать вчера, но у меня не было гарантии, что вы согласитесь с моей точкой зрения на случившееся.

– И что же случилось вчера? – осторожно спросил Павел, обменявшись с Арвелем многозначительными взглядами.

И тут девушку озарило: они считают, что она попала под ментальное воздействие фиолетового чудика и все её действия – результат заклятия. Но она не чувствует себя зачарованной! Ни на единый клочок волос!

– Если бы он действительно хотел вас убить, вы бы не продержались и пяти минут, – фыркнула, присаживаясь за стол.

Маги напряженно молчали, ожидая продолжения, и Анна с горечью подумала, что либо они начнут доверять друг другу, либо каждый раз она вынуждена будет совершать дурацкие в их глазах поступки.

– Да вы сражались на листе, который он специально подставил под дверь, чтобы никто не расшибся, упав с высоты!

Это был убойный аргумент, и на лицах мужчин отразилось смущение.

– А может… – начал было Павел.

– Он ответил ударом на удар? – перебила его девушка. – Вы вломились к нему и сразу атаковали. Что ему еще оставалось делать, кроме как защищаться?

– Но он похитил вас, Анна, – с мягким укором произнес Арвель, и девушка почувствовала себя виноватой, тут же ощутив потребность вспылить от досады. И вспылила бы, но принесли поднос с чаем и все теми же каменными печеньями в вазочке.

Чтобы отвлечься, девушка перехватила у вошедшего мужчины поднос, расставила чашки на столе и принялась разливать крепко заваренный чай. Зеленые дракошки на боках одобрительно подмигивали красными глазами и потягивались длинными телами. Дурдом! Но чай, этот горячий миротворец, снизил градус напряженности в комнате.

– Я сама позволила себя похитить, – буркнула девушка, пододвинув к Павлу его чай, и скрестила пальцы под столом. Почему-то врать в присутствии магов получалось с трудом.

– Анна, – с усталым вздохом сказал Арвель, принимая свою чашку из рук девушки, – уж простите за прямоту, вы ничего не смыслите в магии. Ваша сила ограничена четкими границами. За ними вы обычный человек, да и в доме не защищены полностью, особенно от таких вот сущностей. Лес, как вы его называете, обладает огромной ментальной силой. И ваше спонтанное желание сходить к нему в гости не что иное, как результат принуждающего зова. А ваша настойчивость этот визит повторить…

– Да-да, – раздраженно кивнула Анна, – результат все того же воздействия. Но, уважаемый Арвель, вы забываете одно. Если бы лес хотел причинить мне вред – ему было бы достаточно утащить меня поглубже в чащу – и все. Вы бы искали меня до второго пришествия, ну, или пока портал сам не начал бы закрываться.

– Вот поэтому ты туда не пойдешь, – вмешался Павел, и чашка в его широкой ладони подозрительно хрустнула, – слишком большой риск не увидеть тебя больше.

– Да как вы не понимаете! – с отчаянием воскликнула Анна. – Пусть он тысячу раз сильный и умный, но при этом он ровно на эту тысячу одинок. Нравится вам это или нет, но я открыла дверь в его мир, и мне за это отвечать. И хороша будет Хозяйка, которая не держит слово!

Маги разом поскучнели. Судя по их постным лицам, им было все равно, сдержит она слово или нет. Главное, чтобы сама Хозяйка осталась жива и здорова, хотя бы физически. Про бодро съезжающую крышу никто и не заикался.

– Я готова сегодня же проверить оставшиеся миры и открыть вам в них доступ – эвакуируйтесь сколько угодно, но один час мне нужен, – выложила последний аргумент Анна.

– Не надо ничего проверять, – несколько испуганно возразил Арвель, а Павел даже дернулся в её сторону, словно она собиралась прямо сейчас рвануть к порталам, – мы, э—э—э, не готовы обеспечить вашу безопасность, Анна. Дайте нам время на подготовку, и мы обязательно обследуем все миры.

Анна представила себя в окружении группы спецназа, одетой в бронежилет, шлем, с гарнитурой в ухе и тяжелых ботинках. Сбоку напряженно сопят фланги, перетаптывается сзади тыл, сжимая в руках автоматы, и она тихонько тянет за ручку двери, а там… Н-да, с её «везучестью» там может быть все, что угодно. И в чем-то магов можно понять. Торопливость здесь действительно не к месту.

– Анна, одна из дверей ведет в Кардвэллу – мир, который был выбран для основной эвакуации. Наша задача – определить какая. Все остальное – подождет.

– Понятно, – покусала губы девушка.

– Но мы готовы выслушать ваш рассказ, – с милой улыбкой предложил Арвель. Анна открыла было рот, чтобы выложить все: про полет, удивительные парашютики и фиолетового чудика, но тут поняла, что её легко обвели вокруг пальца.

– Теневики, – объявила громко, берясь на чашку. Сделала маленький глоток и чуть не выронила, ощутив, как по пальцу скользнул мокрый язычок.

Твою мать!

Ей чудом удалось сдержаться и без визга и выплескивания чая вернуть чашку на место. Тихо звякнуло блюдце. Анна бросила испуганный взгляд на зелено—чешуйчатую сволочь. Но дракончик уже врос обратно в фарфор.

Попила, называется, чаю!

И почему она точно уверена, что ей не показалось? На что там надеются маги, если еще парочка чаепитий и, здравствуй, палата с мягкими стенами и смирительными рубашками!

– Анна, что-то не так? – тут же заметил её реакцию Павел.

Все не так! И очень хочется закатить скандал с разбитием этих самых дракончиков. А еще пройтись по родословной дома и его ненормальному чувству юмора!

– Нет, все хорошо, – ответила, с усилием заставив себя отвести взгляд от фарфора, – просто я чай не люблю.

– Вот и старик не любил, – вспомнил вдруг Павел.

Анна понимающе кивнула. Она бы тоже не любила ТАКОЙ чай. Принести что ли из дома свою кружку без всяких там оживших рисунков?

Задумавшийся о чем-то Арвель, кажется, ничего не заметил.

– Хорошо, Анна, я вижу для вас это действительно важно, – заговорил он вдруг, и девушка насторожилась – вид у мага был обреченно—суровым. Арвель сделал выбор, и хотя тот ему явно не нравился, менять что-либо он не собирался, – вы можете идти в, эм, лес. Павел составит вам компанию. Постарайтесь убедить, что его присутствие не помешает вашей беседе.

Даже так! На языке девушки вертелся с десяток вопросов, но озвучивать их она не торопилась. Здесь точно нужны пытки или сыворотка правды, иначе о теневиках ей не расскажут. Неужели они надеются, что она забудет о своем вопросе?

Анна мысленно ухмыльнулась. Выйдет только хуже. Она теперь не успокоится, пока не узнает, кто такие теневики и почему их существование скрывают от нее.

И одна идея у нее уже появилась…

– Спасибо! – расцвела искренней улыбкой девушка. – И за понимание, и за доверие. Я уверена, все будет хорошо.

– Мне бы твою уверенность, – пробормотал Павел, бросая неодобрительный взгляд на Арвеля. Он явно не разделял решение старшего товарища и, похоже, жаждал одного: запереть девушку в одной из комнат в доме и никуда не выпускать.

Глава шестая

Они еще немного поспорили. Павел настаивал на сопровождении боевой группой, девушка упорно отказывалась. Маг упирал на её неопытность, Анна аргументировала внутренним чутьем.

– Анна, можно вашу руку, – вдруг вмешался молчавший во время их спора Арвель, и девушка удивленно протянула ему левую руку, но мужчина покачал головой:

– У вас болит правая.

– Откуда? – нахмурилась она.

– Я эмпат, но мысли читать не умею, если вы за это беспокоитесь. Анна, вы попали под мое заклинение, мне вас и лечить.

Под насмешливо—понимающим взглядом мага Анне стало стыдно, и она поспешно, чтобы тот не успел этот самый стыд уловить, подала ему правую руку. Теплые пальцы пробежались по ладони, цепко обхватили запястье, и горячие иголки проникли под кожу – не больно, и в чем-то даже приятно.

Анна расслабленно откинулась на спинку стула. Надо же… эмпат. Хорошо, что не телепат.

Тепло от руки распространилось по всему телу. Оно убаюкивало, призывало прикрыть глаза и вздремнуть, наплевав на тревоги мира. Мир подождет… Лес подождет…

Стоп! А чья это была мысль?

Анна резко вырвала руку, с ненавистью взглянула в серые глаза мага.

– Я вам доверяла!

Она вскочила, чудом не опрокинув стул.

– Анна, вы все не так поняли, – запротестовал Арвель.

– Нет! Я все правильно поняла. Вы называете меня Хозяйкой, а сами лепите заклинания на двери, определяете в какой из миров ходить, скрываете, черт знает что, а главное – манипулируете мной!

В комнате резко потемнело, словно на солнце надвинулось темное облако. Наверху громко захлопали ставни, раздался чей-то предупреждающий крик, грохот – и все стихло.

Сжав кулаки, Анна стояла напротив сидящих за столом мужчин. Никто из них даже не двинулся с места, и правильно. Если бы они попытались встать или дернуться в её сторону, она бы точно сбежала. А так… белая королева начинает ход и пока непонятно, кто выиграет.

– Анна, мое поведение было недостойным, и я приношу свои извинения, – очень спокойно и с достоинством проговорил Арвель. Ни тени раскаяния в его голосе девушка не уловила, и злость волной поднялась в душе.

Маг дернулся, на его лице отразилось глубочайшее удивление, и он потер большой палец на руке, с сомнением косясь на чашку.

Да-да, у маленьких фарфоровых драконов могут быть очень даже острые зубки.

– Анна, это смешно, – с места поднялся Павел, – все, что мы хотим –уберечь тебя.

– Даже если для этого придется засадить меня в клетку, – закончила за него девушка, скрестив руки на груди. – Я прекрасно все поняла.

Почему-то спорить с Павлом становилось все труднее. Взгляд черных глаз словно лишал её силы воли, заставлял думать о совсем других вещах, например, принце и хрустальной туфельке, а собственная независимость становилась не такой уж важной.

– Так мы идем? – спросила она с вызовом и, подхватив увесистую сумку, устремилась в коридор. Раздавшиеся сзади шаги показали, что оставлять её одну никто не собирался, но и останавливать тоже.

Анна с усмешкой подумала, что в глазах мужчин похожа на избалованную дамочку, упрямую буйволицу, ну или как там её костерит про себя Павел…

А… сами виноваты. Нечего было доводить её до открытого бунта и пытаться усыпить заклинанием. И кстати, почему у Арвеля получилось?

Мысленный вопрос, адресованный в воздух, неожиданно нашел отклик. Дом не видел угрозы в магах. Он им доверял, в отличие от нее. И сейчас винился, обещая следующий раз проявить бдительность и в нужный момент просигналить. Ага, дракончиком за мягкое место.

Все им доверяют… со всех сторон они положительные. Одна только сумасбродная Хозяйка пытается отвоевать себе место и независимость.

Ну не может она ходить по струнке и на поводке. И любое давление лишь ухудшает ситуацию – мгновенно хочется все сделать наоборот.

Анна замешкалась на пороге коридора, пытаясь осознать, что с ней происходит. Разговор оставил тягостное впечатление. Вроде и добилась своего, а все равно внутри пакостное чувство неправильности.

Странно… для подросткового бунта поздновато, для маразма рановато, тогда почему здравый смысл отправился погулять, прихватив с собой душевное равновесие? Почему она все время срывается на крик или ультиматумы?

Ответ, естественно, не нашелся, будучи надежно спрятан в чертогах разума. И, плюнув на несуразности собственного поведения, Анна отправилась выполнять обещанное – наносить визит фиолетовому чудику.

Все же маги подстраховались. Как только Анна открыла дверь, с которой сняли заклинание, вперед скользнул некто невидимый – именно невидимый, девушка уловила лишь шевеление воздуха около лица.

Метнулась длинная плеть, и разгневанный возглас заставил девушку замереть на пороге. Медленно приобретающий видимость маг, точнее, магесса висел вниз головой.

Черные волосы красивой волной струились вниз, женщина раскачивалась, силясь освободиться, и ругалась так, что Анна невольно заслушалась.

За доли секунды до того, как Павел ухватил бы её за плечо и втащил обратно, девушка шагнула в пустоту и тут же была подхвачена широким листом. Фиолетовая поверхность мягко прогибалась под ногами, и Анна расставила руки, ловя равновесие, а потом и вовсе плюхнулась на попу – путешествовать так было сподручнее.

Повинуясь мысленной просьбе, лист поднес её к ругающейся магессе. Анна уже хотела попросить освободить пленницу, но замерла. Снизу что-то громко выговаривал Павел, и её имя мелькало в его речи слишком часто для вежливого обращения, однако Анне было не до того.

Мягкий с розовой начинкой свет падал сбоку, высвечивая точеный нос, красные гневные пятна на скулах, огромные потрясающе зеленого цвета глаза.

– Не вертитесь, пожалуйста, – попросила Анна, роясь в сумке. Она точно брала с собой альбом и карандаш. Да, вот он.

Глаза у магессы стали еще больше, но дергаться она перестала.

Анна села удобнее, скрестив ноги, и принялась быстро, пока не поменялся свет, набрасывать рисунок. Черные кожаные штаны, заправленная в них рубашка, туго стянутые лианой ноги, руки, вцепившиеся в широкий пояс в попытке добраться до лианы, и волна густых волос: борьба за жизнь и трогательная беспомощность. Пленница фиолетовых лесов, чем не сюжет рисунка?

Плеча осторожно коснулись. Анна повернула голову – сбоку заглядывал фиолетовый цветок на бесконечно длинной ножке. Девушка встретилась с ним взглядом и кивнула, как старому знакомому.

Магесса снова принялась дергаться, в глазах появилось затравленное выражение. Нет, так не пойдет. Девушка припомнила уроки художественной школы: как заставить натурщицу расслабиться и позировать, а не отвлекаться, меняя положение, пусть и подвешенного вниз головой тела.

– Вы так здорово ругаетесь, – решила начать она с комплимента. Комплимент вышел так себе, но магесса застыла, перестав изображать червяка на крючке. И Анна продолжила развивать тему:

– Правда, я не все слова поняла. Вы не могли бы пояснить, что такое «жухлить по наземре» или «тархан тебе в дымлу».

Тут свет поменялся, став более насыщенным. Нет, присмотревшись, поняла Анна, это лицо магессы стало густо—красным.

– Я плохо говорю по-вашему, – выдавила она с натугой и отвернулась. Анна досадливо поморщилась. И так каждая минута на счету, а тут некоторые портят композицию.

– Простите, вы не могли бы повернуться, как было?

Фиолетик оказался быстрее. Он высунулся из-за плеча девушки, быстро сравнил набросок с оригиналом и в одно движение развернул магессу, как надо. Та испуганно замерла, кровь отхлынула от её лица, а глаза стали совсем круглыми. Большой, размером с голову девушки цветок сдвинулся в сторону, оценил работу и вернулся обратно к Анне.

Та благодарно улыбнулась и вернулась к наброску, но сегодня все словно сговорились не дать ей закончить рисунок. Снизу раздались шум, возня, а затем натурщиков стало двое – Павел закачался в паре с магессой.

Светлая рубашка, с классическими брюками в стрелочку и завязанный на блестящих туфлях шутливый бантик из лиан – полный сюр, помотала головой девушка. Какая из него жертва леса? С такой-то рожей и улыбкой—оскалом.

Фиолетик заглянул ей в лицо, кивнул на мага и удивился: почему не рисуешь? Два же лучше, чем один. Можно их раскачать. Здорово будет, а?

«Здорово, – согласилась девушка, – но не очень». Почему-то при виде Павла, раскачивающегося рядом с другой женщиной, настроение стремительно испортилось, и желание рисовать пропало. Анна захлопнула альбом.

«Сними их, пожалуйста. Я потом дорисую».

Фиолетик замер, раздумывая и что-то решая для себя. Магессу мягко перевернули и поставили рядом с Анной на лист, а вот Павла уронили на пару метров вниз – в воспитательных целях —и только потом поймали.

– Анна, – тихо и напряженно сказал Павел, оказавшись рядом с девушкой, – не пора ли нам…

– Не пора, – перебили его, и с верхнего листа к ним спрыгнул еще один Павел. Нежно—сиреневая рубашка, темно-фиолетовые брюки и едва заметно отливающая голубым кожа лица вкупе с ярко-синими волосами и такого же цвета небритостью смотрелись просто потрясающе.

Чужая сила знакомо хлестнула по нервам, заставив Анну вдруг вспомнить, что у нее одна голова и только один мозг, тогда как чудик – везде и всюду: миллионы воплощений и миллиарды мыслей. Но сейчас перед ними явно было сердце леса, его, так сказать, главное воплощение.

Маги напряженно замерли, но атаковать, слава Богу, не стали. И то хлеб. Идея разнимать Павла, эм, бледного с Павлом фиолетовым Анну не прельщала. Мужчины стояли друг напротив друга: один расслабленный, второй – комок нервов, и изучали друг друга.

Анна потянулась было за альбомом, но решила отложить. Павла-фиолетика она еще нарисует, пришла пора выполнять обещание.

– А я, эм, книги принесла, – Анна решила привнести в почти боевую обстановку нотку умиротворяющего искусства.

Фиолетик заинтересованно повернул голову, ухитряясь при этом не упускать из виду Павла. Маг тяжело дышал, по ставшему красным лицу катились капельки пота, на шее вздулись вены.

Анна удивленно вскинула брови, а альбом с репродукциями сокровищ Эрмитажа вдруг показался ужасно глупой затеей и жег руки своей тяжестью.

– Павел? – она предупреждающе окликнула мужчину.

Маг застыл иллюстрацией к борьбе: я и невидимый змей, которого сейчас придушу, ну или он меня.

– Нас блокируют, – с жутким акцентом сказала магесса, и вид у нее при этом был кислее перебродившего варенья.

Фиолетовый Павел позволил себе самодовольную ухмылку и неожиданно подмигнул девушке. Собственно вопросов больше не осталось. Чудик учел прошлое нападение и придумал отличный план для незваных гостей: лишить их силы.

Павел медленно поднял правую руку, провел её невидимую черту. Ухмылка чудика стала откровенно вызывающей. Она так и говорила: машите руками, машите, все равно не поможет.

– Раз все в порядке, – Анна с сомнением оглядела кислые рожи магов и одну довольную сиреневого цвета, а потом мысленно махнула рукой – пусть развлекаются, лишь бы не убивали друг друга, – я предлагаю начать. И кстати, – она обратилась к чудику, – как мне тебя, эм, вас, называть.

– Павел, – не моргнув глазом ответил лес и добавил с наглой ухмылкой: – Тебе это имя нравится.

Анна растерянно моргнула. Чудик мастерски копировал не только внешность, тембр голоса, но и манеру говорить. Полное ощущение, что настоящего Павла сдублировали, покрасив в оттенки синего цвета. Сам маг почему-то густо покраснел и принялся усиленно разглядывать окрестности.

– Давай показывай, что принесла, – Фиолетик плюхнулся на лист, сделав приглашающий жест.

Анна пожала плечами – в некоторые ситуации лучше не вникать – и опустилась рядом.

Сначала они вместе – голова к голове – разглядывали красоты Зимнего дворца. Чудика интересовало все – от самого здания до мебели и картин. Потом Анна достала репродукции Айвазовского, и тут посыпались вопросы о кораблях, а когда они дошли до журнала «Вокруг света», у девушки пересохло в горле.

Зато выяснилось, что лес знает, что такое море и с трех сторон омывается соленой водой, а с четвертой граничит с горами. Ни живности, ни даже птиц здесь нет. Но с одного берега видна земля, похожая на большой остров.

Фавел, как прозвала его про себя Анна, из уважения, а может, еще по какой причине, общался исключительно вербально. Никакого мысленного обмена. И у девушки возникло стойкое ощущение, что блокада Арвеля не сработала, иначе где еще чудик мог выучить язык?

Маги настороженной парочкой сидели поодаль, напряженно прислушиваясь и присматриваясь, ну точно сторожевые псы у забора, разглядывающие чужаков на улице.

– Все, перерыв. Следующий раз азбуку принесу, будешь сам читать. А давайте, – Анна заглянула в сумку, решив, что шахматы она отложит на потом, – в УНО сыграем?

Круглые глаза магов ясно продемонстрировали, что такими глупостями, как игра в карты они не занимаются. А вот Фавел заинтересовался. Повертел карты, выслушал инструкцию и азартно ухмыльнулся.

– Господа не побоятся сыграть? – чудик повернулся к магам. Он все больше впитывал в себя человеческих черт, переставая казаться чужим и странным.

Господа переглянулись, а потом Павел нерешительно кивнул.

– Только, чур, не жульничать, – тут же предупредила Анна, памятуя о способности некоторых рыться в чужих головах.

– Тархан мне в дымлу, если буду, – поклялся Фавел. Магесса смущенно отвела взгляд, а Анна почувствовала себя ребенком, знающим плохое слово, но не понимающим его значения. Нужно будет Павла запытать, пусть объяснит.

– Играем? – и девушка раскинула карты на четверых.

Это была самая странная за всю историю игра в УНО. Два мага, один разумный лес и Хозяйка порталов сидели на листе посреди густой растительности и азартно бились, меняя козыри, направления игры и подкидывая карты противнику. Элемент неожиданности колоды напрочь сбивал возможности жульничать. Хотя некоторые пытались.

– Х—р—р, – захрипел цветок, пойманный за подглядыванием и придавленный рукой Павла.

Анна предупреждающе кашлянула, и цветок был отпущен. Маг демонстративно отряхнул руки, но острый взгляд, кинутый в сторону фиолетового двойника, дал понять: бдят и будут бдеть. Не одной лишь магической силой сильны маги. И если потребуется в морду дать – всегда пожалуйста.

Словом, час пролетел незаметно. Чудик первым вспомнил о времени. Кажется, Павел, проигравший во второй раз, был не прочь отыграться, но Фавел поднялся:

– Вам пора. Оставишь книги?

– Конечно, – девушка кивнула, убрав в сумку альбом и карты.

Чудик окинул взглядом насторожившихся магов и насупился.

– Придешь?

Анна протянула руку, коснулась плеча Фавла и тут же в голову хлынули чужие эмоции. Ожидание, тревога и Павел, висящий вниз головой над обрывом, а потом лиана разматывается…

Нет, точно детский сад на выезде. Она отдернула руку и укоризненно покачала головой.

– Конечно, приду. Завтра. И книжек еще принесу.

– Хорошо, – с явным облегчением проговорил Фавел и вдруг шагнул с листа вниз.

Анна ахнула, ступила на край, но под листом густела тьма, пронизанная лучами солнца, и видно ничего не было, а затем лист мягко заскользил к белому прямоугольнику двери.

– Ничего ему не сделается.

На плечи легли теплые руки.

– Он здесь хозяин. И, кстати, познакомься, Таймара – моя подчиненная и одна из тех, кто будет тебя охранять.

Анна повернулась к магессе, окинула её пристальным взглядом, встретив такой же открытый взгляд изумрудно зеленых глаз.

– Хорошо, что именно вы будете меня охранять, – заявила девушка, – у вас потрясающее лицо. Я обязательно должна его нарисовать.

– Если не здесь и не вниз головой, – смутилась Таймара, – то я не против.

– Анна, ты портишь мне сотрудников. Охрана должна быть незаметной и показываться лишь в случаях опасности.

– А как же ты? – удивилась Анна.

– Я, – маг почесал кончик носа, – другое дело. У меня задача, эм, несколько шире.

Девушка приподняла брови, но уточнять не стала. Время шло, а у них оставалось еще одно задание на сегодня.

В коридоре их дружно встречали уже знакомые Арвель с Тахмаром и еще пятерка незнакомых магов, с одинаковым на всех обманчиво—расслабленным выражением лиц, что делало их похожих на братьев.

Арвель излучал доброжелательность, Тахмар разглядывал её с интересом энтомолога, пятерка молча подпирала стены, грамотно рассредоточившись по периметру. Словом, все как всегда, и она в центре внимания.

– Анна, милая, как прошел визит?

– Тебя не съели?

– Нет, – она заставила себя улыбнуться дядюшкам. – Мы чудно провели время. Играли, читали и говорили.

Лица мужчин выразили крайнюю степень недоверия, но тут вмешался Павел:

– Что они здесь делают? – спросил, указывая на пятерку «братьев».

Дядюшки смутились. Точнее Арвель стал еще больше походить на аристократа, далекого от всего низкопробного, а Тахмар впал в мудрую задумчивость.

– Так надо, Павел, – после паузы мягко ответил Арвель.

– Конгресс считает, наблюдатели нам не помешают.

Судя по едва сдерживающемуся Павлу, ему наблюдатели явно мешали, но устраивать разборки в присутствии Анны никто не стал. Мужчины посверлили друг в друга взглядами, да на них, собственно, все и закончилось.

– Анна, если вы не устали, мы могли бы приступить к поискам.

– Не устала, – медленно ответила девушка. От взглядов пятерки – скрытных, но все равно ощутимых, ей было не по себе. Да и вся ситуация напрягала, однако отказаться она не могла. Обещала, значит поможет.

– Тогда приступим, – оживился Арвель.

Глава седьмая

Все оказалось проще простого. Анна подходила к двери, ей позволяли дотронуться до ручки и потянуть на себя, приоткрывая крошечную щель. Дальше поочередно Арвель с Тахмаром прислушивались к чему-то, припав к щели одним глазом. Качали головой, и вся процессия перемещалась дальше, плотно закрыв дверь.

На пятой по счету двери Арвель замер, подняв руку вверх, а потом Анну оттеснили в сторону, дверь распахнулась, оттуда пахнуло дождем, болотной сыростью. Анна привстала на цыпочки – стена дождя стояла сплошным серым занавесом, и где-то там, за этой водяной серостью был новый дом магов.

Сначала ничего не происходило, и лишь шелест дождя разбавлял напряженную тишину, стоящую в коридоре, а затем раздался звук тугого чавканья, и сквозь тугие струи воды к ним шагнула фигура в темном, блестящем дождевике.

Арвель первым бросился приветствовать чужака. Не побоявшись ни намокнуть, ни испачкаться, он шлепал мужчину по спине, обнимал, тряс за плечи, вертел в разные стороны. Тот шутливо отбивался, но было видно, что не меньше Арвеля рад встрече.

Капюшон был снят, и Анне бросился в глаза усталый вид мага, ввалившиеся щеки – голодают они там, что ли? – нездоровая серая кожа с язвочками на подбородке и негустые светлые волосы, подстриженные под ежик. По виду было сложно определить, сколько ему лет. Могло оказаться как тридцать, так и пятьдесят – морщины и синяки под глазами никого не красят.

На полу сразу натекла лужа грязи, в коридоре было шумно от оживленных голосов. И опять, как и в прошлый раз, у Анны возникло странное ощущение «переворачивания» в голове незнакомых слов в понятные русские слова.

А потом из-за завесы дождя пришли еще трое. Дышали тяжело, словно долго бежали, а может, так оно и было. В коридоре еще больше запахло сыростью и болотной тиной. От мокрых дождевиков шел пар, а лужа на полу угрожающе подбиралась к стенам.

И снова обнимания, похлопывания по спине, вопросы о семье, о знакомых, друзьях.

Анна отступила в сторону. Сейчас она была здесь явно лишней.

«А не пойти ли попить чай», – мелькнула мысль. Пришлось признать, что мысль здравая, хоть и попахивала плагиатом Арвеля.

Кухня обнаружилась в соседней со столовой комнате. Анна с грустью оглядела просторное, но совершенно неуютное помещение. Было чисто, однако кухня уже вошла в ту пору старости, когда ни одна уборка не может скрыть давность ремонта. У стены стояла еще советского образца засаленная мебель, в наличие так же имелись покрытые слоем жира стены, пожелтевший потолок, потертая клеенка на разделочном столике и коричневая, в черных разводах нагара, газовая плита. В углу скромно белел маленький холодильник, продемонстрировавший пустоту внутри.

– Мышей они здесь едят, что ли?

Анна раздраженно захлопнула дверцу. Полки и шкафчики были так же пусты, лишь половину одной из полок занимали круглые печенья с отвратительным ванильно—содовым вкусом, упаковки макарон и риса, чай в пакетиках, соль – вот и все кухонное богатство.

Думать о скудности бытия было некогда. Гости, конечно, не её, но они пришли в её дом. Анна замерла, переваривая внезапную мысль. Как же быстро она свыклась с идеей, что дом – её собственность. Странная, полная непонятностей и пугающих вещей, но собственность.

– И куда ты направилась? – догнал её полный иронии вопрос Павла. Этого вопроса она ждала, потому бросила на ходу, не останавливаясь.

– Я в тюрьме и не могу ходить, куда хочу?

– Можешь, – не согласился с ней маг, пристраиваясь рядом, – но в моей компании.

– Вот как! – она все же остановилась, посмотрела на него. Красивый, но не слащавой красотой обложечных мальчиков, а настоящей, чуть грубоватой, с квадратным волевым подбородком, прямым носом и жестким взглядом черных глаз. – В туалет ты тоже мне компанию составлять будешь?

Грубо, конечно, но сегодняшние события как-то пошатнули её воспитание. Или это присутствие мага так на нее влияет, что вместо принцессы все время пытается занять трон её тела хулиганистая пацанка.

Нарвалась! Лицо Павла закаменело.

– Если вынудишь – буду.

Все понятно. Это Арвель может позволить себе быть добрым, а вот Павлу не обязательно. Его задача проста – Хозяйка должна быть живой, здоровой и, желательно, но не обязательно, в здравом уме и рассудке.

– Тогда идешь ты.

Она всунула в руки удивленного мужчины кошелек и список, который быстро набросала на кухне.

– Что это?

Его растерянность приятно согрела сердце, прогоняя обиду. Н-да, редко какой мужчина не пасует перед подобной задачей. Сам виноват, нечего было цепляться. Хранитель тела выискался, понимаешь…

– Это нужно купить, – медленно, словно маленькому, принялась объяснять она, – вот тут деньги, должно хватить. Если что-то не найдешь, спросишь у продавцов. Это такие тети…

– Я знаю, кто это, – перебил её Павел, поняв, что над ним издеваются, – деньги оставь себе.

Положил кошелек на подоконник, крутанулся на каблуках, махнув зачем-то стене сбоку от нее, и ушел в коридор порталов.

Совесть шепнула было, что она не права, но Аня отмахнулась – размышлять было некогда, и вернулась на кухню.

– Так, – громко озвучила она свои планы. Кухня ответила недобрым молчанием. Готовить здесь явно не любили, как и убирать за собой.

Ничего, мы это быстро исправим, думала Анна, повязывая фартук. Не то чтобы она сама любила готовить, но гости – это святое. А голодный гость в доме – вопиющее нарушение всех правил гостеприимства.

Вскоре на плите варился рис, в другой кастрюле подрагивали в кипятке макароны, гудел чайник, а на столе расставлялась посуда.

Заглянул Арвель, что-то одобрительно пробормотал и удалился. Зашел Тахмар, но удрать не успел и был озадачен подносом с намытыми бокалами.

Незаметно нарисовался один из пятерки наблюдателей, за что был немедленно пристроен к сервировке стола.

– Держи.

Стопка тарелок приятно сочеталась с округлившимися глазами мужчины.

– Неси в комнату и быстро.

Тот благоразумно спорить не стал и неспешно удалился, позерски удерживая в одной руке тарелки. Больше наблюдатели её не беспокоили.

– Ух, я такая командирская, – похвалила сама себя девушка, одной рукой мешая рис, второй вылавливая макароны на пробу.

Павел обернулся минут за сорок. Слава Богу, что в этом мире есть гипермаркеты с готовыми салатами, котлетами и нарезками. Быстро и сытно – что еще нужно, чтобы накормить ораву голодных мужиков.

– Анна, вас ждут, – заглянул в дверь Арвель и, заметив нерешительность девушки, добавил: – Без вас никто есть не станет.

Анна сняла фартук, одернула свитерок, поправила ремень на джинсах – одевалась, чтобы в лесу по листьям прыгать, а не за столом восседать. Пригладила волосы и мудро решила, что голодные мужчины за столом смотрят на еду, а не на Хозяйку, а потому переживать за внешний вид дело бесполезное, и вошла в столовую.

Её действительно ждали. Четверо переселенцев, Тахмар и, конечно, Павел. Переселенцы сняли дождевики, умылись, наспех причесались и выглядели вполне себе обычными лесовиками в темно-зеленых свитерах. Из-под закатанных рукавов были видны широкие кожаные поручи, через плечи крест—накрест шли ремни с вставками. Запах мыла, впрочем, не смог до конца перебить ароматы болота, а обломанные грязные ногти уже не поддавались мытью. Нормальные такие заросшие мужики с голодными взглядами. Перехватив один такой, Анна с беспокойством подумала, что надо было брать еще и пельменей. И стоило всерьез озаботиться заполнением холодильника и кухонных шкафов продуктами.

– Знакомьтесь, наша Хозяйка Анна, – с отеческой гордостью представил её Арвель.

Тот самый маг, что появился первым, поднялся, с трудом отведя взгляд от уставленного едой стола, и, приложив руку к сердцу, прочувствованно сказал:

– Очень, очень рад. Вы даже не представляете насколько.

Трое его товарищей согласно закивали. Все они смотрели на Анну с детским восторгом, точно она была доброй феей, пришедшей освободить их из лап злого волшебника.

Анна смешалась. Ни феей, ни тем более доброй она себя не ощущала. Скорее, дилетанткой, случайно открывшей путь в нору кролика. Правда, Алиса из нее так себе…

– Анна, знакомьтесь, Риштар, Лаваэр, Азур и Кейпас. Наши, так сказать, коллеги из Кардвэллы.

– Очень приятно, – улыбнулась Анна и, скрывая собственное смущение, махнула рукой в сторону стола: – Ну что мы стоим, все же стынет.

Второй раз никого приглашать не пришлось. Кардвэловцы честно пытались сдержаться и есть медленно, но еда так быстро исчезала с тарелок, что Анна и глазом не успела моргнуть, как на столе практически ничего не осталось.

– Чай? – предложила, видя, как с осоловевшими глазами откидываются на спинки стульев мужчины и замирают с блаженными улыбками на лицах.

– Я принесу, – сорвался с места Павел. Он так и не притронулся к еде, сидел, кусая губы и бросая тревожные взгляды на товарищей. Да и Арвель с Тахмаром больше делали вид, чем ели.

– Вы – волшебница, – выдохнул Риштар, поглаживая себя по животу, – все было восхитительно вкусно.

По-русски маг говорил довольно чисто, хоть и с акцентом. Впрочем, Анна была уверена, стоит ему заговорить на своем языке, и она его поймет. Ответит ли – другой вопрос, но понять точно сможет.

– Благодарите наши магазины, – улыбнулась девушка, – мой вклад минимален.

– Вы – Хозяйка, – не согласился с ней маг и, поймав её вопросительный взгляд, пожал плечами: – Не понимаете сейчас, ничего страшного, поймете позже.

И почему у нее такое ощущение, что они говорят о разных вещах?

– Анна, у нас к вам серьезный разговор, – Тахмар разломил булочку и начал методично крошить её на тарелку. Девушка вскинула брови – настолько серьезный, что даже старый ворон ищет слова, чтобы начать?

– Видите ли, Анна, – инициативу перехватил Арвель, – когда мы исследовали все три открытых стариком мира, оказалось, Кардвэлла – наш единственный вариант.

– Единственный, – подчеркнул Риштар, с явным неодобрением глядя на перевод магом продукта, – остальные два, увы, заселены, а один к тому же ущербен магией. Кардвэлла, хоть и не богата источниками, но сила в ней есть. И если бы не этот проклятый дождь…

Он замолчал, а девушка с содроганием вспомнила завесу воды.

– Сколько? – спросила севшим голосом. – Сколько у вас идет дождь?

– Три-четыре месяца, потом короткое, месяца два, лето и снова сезон дождя, с мягким переходом в снег. Мы думали, что справимся, – голос Риштара звучал все тише. Остальные сидели, опустив головы. Они это уже слышали. Маг повторял рассказ специально для девушки. – Когда была поддержка извне, все переносилось легче. Да и жить под дождем казалось лучше, чем смерть на сошедшей с ума от землетрясений земле. Но выяснилось, что дождь – та же смерть, только медленная. Наши дети стали болеть, наши тела покрываться язвами. Исцеление помогало лишь на короткое время, но это еще не все. Дождь превращал землю в болото, по которому нельзя ходить, и ядовитые змеи не самая большая из наших проблем.

Анна представила, что чувствовали переселенцы, оказавшись отрезанным от родного мира. Как боролись не только с болезнями, но и с отчаянием. Как ждали, как надеялись…

– Анна.

Девушка моргнула, прогоняя жуткую картину полузатопленных домов, и посмотрела Арвеля.

– Решение пока не принято, но без вашего согласия оно не осуществимо в принципе.

– Хотите сказать, вам нужен новый дом? – спросила и по глазам прочитала, что угадала. – Я не против. Жить в болоте, – Анна посмотрела на переселенцев, – и врагу не пожелаешь.

– Тогда завтра и начнем, – разом повеселел Арвель.

Вернулся Павел с чаем. Анна кинула взгляд на часы и, извинившись, сорвалась с места. Давно пора домой, а то мама опять волноваться будет.

Конечно, домой провожать её вызвался Павел. Анна пыталась возразить, но больше для проформы. Она слишком устала, чтобы снова воевать с ним.

Обратную дорогу они молчали, и странно, но её это молчание не тяготило. Переселенцы из мира дождя показали, что есть гораздо более важные вещи, чем глупые разногласия с начальником твоей охраны.

– Павел, а зачем вообще меня охранять? – спросила она, когда машина припарковалась у её дома.

– Миры могут быть очень опасны, Аня, особенно для неопытной хозяйки. Позже, когда ты войдешь в силу и сможешь сама себя защитить, мое присутствие будет необязательно, но до этого времени тебе лучше находиться под охраной. Мы, – он помолчал, и видно было, что этот разговор ему неприятен, – постараемся быть менее заметны. Я провожу, – предложил, выходя из машины.

Дома уже ждали. В ладонь ткнулся мокрый нос, а укоризненный взгляд был красноречивее любых слов.

– Завтра попробую взять тебя с собой, – шепнула девушка Вальди, и пес благодарно лизнул пальцы, мол, здесь хорошо и вкусно кормят, но служба-то стоит.

– Мам, у меня две новости, – сказала, входя на кухню, – и обе хорошие. Во-первых, меня взяли на работу, во-вторых я внесла залог за квартиру. Завтра сделка, мне и ключ сразу дают. Ремонта особого не требуется. Можно сразу заезжать.

Клавдия Петровна медленно осела на стул. Вид у нее почему-то был нерадостный.

– И квартира рядом с вами, пара кварталов. Мы с Вальди будем часто бывать у вас. Ему твои котлеты тоже пришлись по душе.

Подхалимаж был грубым, но пес поддержал, облизнувшись. А потом и того больше, подошел, положил голову на колени. Клавдия Петровна рассеянно потрепала его по ушам.

– Хоть кем работать-то взяли? – спросила бесцветным голосом.

– Да все тем же, только вместо шампуней буду рекламу кирпичей придумывать. Утрирую, конечно. Это строительная фирма. Они и дома строят, и много чего сами производят.

Врать было неловко, а потом Анну захватило вдохновение, и история о знакомом начальника отдела с новой работы, который как раз продавал квартиру, сочинилась сама. Сама сочинила, сама и поверила.

После чая девушка отправилась в комнату, прикидывать, что возьмет с собой в первую очередь. Зазвонивший телефон прервал сортировку вещей. Номер был незнаком, а вот голос очень даже да.

– Анна, добрый вечер. Вы просили перезвонить позже.

– А вы настойчивы, – хмыкнула девушка, представляя, как байкер прижимает телефон к уху, как едва заметно морщится на неласковый прием.

– Вы угадали, я очень настойчив, – голос стал ниже, проникновеннее, и Анне вдруг сделалось весело и страстно, до дури, захотелось пошалить.

      Она забралась на кресло с ногами, откинулась на спинку, прикрыла глаза.

– И что вам нужно, господин Настойчивость?

– Вас уже познакомили с болотниками?

Сравнение было точным, и уточнять, кого именно он имеет в виду, не требовалось.

– И обрисовали планы новой экспансии?

Разговор открыто напоминал допрос, о чем Анна тут же и сообщила, предложив мужчине прогуляться… да хотя бы в то самое болото. И выслушала в ответ заливистый хохот.

– Молодец, Синеглазка, – отсмеявшись, похвалил её маг, резко переходя на «ты», – с характером. Готов поспорить, ты не самая покладистая Хозяйка. Признайся, у вас случаются, эм, сложности?

      Анна вспомнила свой визит к чудику и призналась:

– Случаются. Разумные, но с корнями, листьями и цветами.

– Как бы я хотел это видеть, – мечтательно протянул байкер и добавил: – Зайти, что ли, в гости?

Представить последствия такого визита было несложно.

– Не стоит. Свежий ремонт, знаешь ли…

Байкер хохотнул.

– Боишься? И правильно, Синеглазка. Моего резерва, даже в вашем мире хватит, чтобы разнести пару домов на части. А своим не верь. Болотники все, что угодно пообещают, лишь бы выбраться из трясины.

– Как будто ты поступил бы иначе, – хмыкнула девушка. Слушать гадости про переселенцев было неприятно. К тому же хороводы вокруг да около начинали выводить Анну из себя.

– Говори, зачем звонишь, иначе заканчиваем разговор, – одернула она байкера.

– Сурова. Люблю таких. Меня, кстати, Тагир зовут.

       Анна выразительно хмыкнула. Настырная наглость – вот он кто, а не Тагир.

– А скажи-ка мне, господин теневик, какого вы не поделили с болотниками и какого вам надо от меня?

Трубка выразительно замолчала.

– Сильно, – после паузы признался маг, – не ожидал, что ты так быстро разберешься в теме. И более чем уверен – болотники здесь ни при чем. Раз так, вот тебе загадка. Три мира, три пути. Один в болото, второй в пустоту, а третий, всем хорош, но уже занят. Ищи ответ в третьем мире, синеглазка.

– А просто ответить нельзя?

– А простому ответу ты не поверишь. Но, так и быть, дам подсказку. Сражение у Кардъерских озер. Попытай своих, может, и расколются. И думай, синеглазка, кого пускаешь в дом и кому помогаешь.

Некоторое время она слушала тишину в трубке, затем положила телефон на стол. Настроение было под стать разыгравшейся к ночи метели: темно, холодно, и огромные снежинки суматошно бьются об стекло.

Ерунда какая-то! Зачем звонил? Ничего не рассказал, только больше запутал. А она, точно рыба, с каждым разом все глубже заглатывает наживку.

Надо было сразу послать наглую теневую морду далеко и надолго, так нет же… любопытно стало. Полюбопытствовала.

Теневик мастерски сыграл на её опасениях и страхах. Действительно, кого она пускает в дом, кому открывает миры, и что сделают болотники, если не найдут подходящий необитаемый мир или малозаселенный мир?

Квартира погрузилась в тишину. Погас свет, телефоны были поставлены в режим самолета, и ровное дыхание наполняло комнаты скромной квартиры на девятом этаже в одном из стандартно серых домов спального района Петербурга. Едва слышно повизгивал во сне Вальди, забравшись на кровать к Хозяйке – ему снилась погоня или возня с другими собаками, глухо похрапывал Николай Александрович, устав после рабочего дня, и лишь Клавдия Петровна не могла найти успокоения, ворочаясь на кровати.

Не выдержав, она встала, нащупала телефон, лежащий на тумбочке, и по-шпионски прокралась на кухне. Плотно прикрыла дверь, не став зажигать свет. Глянула на время – телефон показал полдвенадцатого. Поздновато. С другой стороны, Травка редко ложилась спать раньше одиннадцати.

На память набрала номер подруги. После долгих гудков в трубке раздался сонный голос:

– Але.

– Травка, не спишь? – вежливым шепотом осведомилась Клавдия Петровна.

– Клава, если я взяла телефон, значит уже не сплю, – с изрядной долей ехидства в голосе ответил Анна Сергеевна Травкина, она же Аннет, она же Травка, верная подруга детства, вдова подполковника полиции и страстная почитательница детективов. Именно ей выпала честь в столь поздний час выслушать тревоги Клавдии Петровны.

– Случилось чего? – сладко зевнула Аннет, увлекая зеванием подругу.

Клава Петровна зевнула, потом вздохнула и одним махом выложила все: увольнение дочери, собаку, новую работу и даже квартиру, а главное – незнакомца около подъезда.

– Он её сегодня и встречал, и провожал. И за руку они во дворе держались, а она ни словом, будто ничего не происходит, но я же вижу, Травка, не слепая. У нее и взгляд стал другим и держится отчужденно. Спросишь чего, ответит одним словом и вся в себе.

– А что ты хочешь, мать, – скрипуче рассмеялась Анна Сергеевна, – девке двадцать шесть, не тринадцать. Могут у нее быть секреты от матери. Придет время – расскажет.

– Да понимаю я, – отмахнулась Клавдия Петровна, – и про секреты, и про самостоятельность. Но Анечка никогда скрытной не была. Даже когда с Вадимом жила, каждый день звонила. А тут, понимаешь, в один день – новая работа, даже название говорить не стала, новая квартира – залог внесла, не посоветовавшись, и документы отцу не показала, да еще мужчина этот… Ни намека, что у нее кто-то новый появился. Боюсь я, Травка, как бы её в секту не уволокли, да деньги не выцыганили. Бог с ними, с деньгами, но она и сама там пропасть может.

– Может, – согласилась Анна Сергеевна, и в голосе у нее прибавилось заинтересованности, – но зная Аню, в секту не верю, а вот мошенники всякие могут её окрутить. Все-таки немаленькие деньги за квартиру выходят. И ты права, странное совпадение. По отдельности – ерунда, а вместе сложить – подозрительная картинка выходит. Вот что, подруга, к дочери с расспросами не лезь – совсем закрыться может. Лучше телефон её тихонько просмотри, да последние номера выпиши. Сможешь?

– Не знаю, – неуверенно протянула Клавдия Петровна, – у нее сенсорный, я блок снимать не умею.

– Эх ты! Говорила, давно пора кнопочницу менять. Ходишь, как немощная, с бабушкофоном.

– Зато он удобнее, а на экране я все время не в те иконки пальцем попадаю. И совсем я не немощная, вон даже скайп освоила на планшете!

– Конечно, освоила, когда счета за звонки к сестре на Украину стали приходить, —фыркнула Анна Сергеевна, – ладно, делаешь так. Скажи, что хочешь фото собаки сделать, и попроси её телефон. Сделаешь, отвлеки чем-нибудь. И не забудь поелозить пальцем по экрану, чтобы снова не заблокировался.

– Будет сделано! – отрапортовала Клавдия Петровна.

– А утром, как твоя красавица побежит на работу, постарайся номер машины записать. Хотя… – Анна Сергеевна задумалась, – девятый этаж, высоковато. Во сколько она выходит?

– В десять, вроде бы.

– Поздновато для работы, – заметила Анна Сергеевна, – значит так. Завтра жди к десяти на чай. Покараулю энтого хахаля, номер запишу, ну еще что по мелочи угляжу. Он же меня в лицо не знает. А потом Андрею позвоним – номерочек пробить. У него еще знакомый детектив есть, но это на крайний случай. Думается, и по номеру все ясно будет, что за компания вокруг твоей дочери вертится.

На том и порешили.

Глава восьмая

– Прошу снять меня с Проекта.

Павел стоял, держать за спинку стула. В столовой до сих пор витали аромата обеда, и оттого маг чувствовал себя вдвойне неуютно, но принятого решения менять не спешил.

– Опять, – вздохнул Арвель, устало потер переносицу, – и что на этот раз? Только давай оставим твои угрызения совести. Ты мне нужен здесь и точка.

– Я боевой маг, плюс погодник и принесу гораздо больше пользы там, чем здесь. Зачем я вам, Арвель? – голос Павла сделался вкрадчивым. – Угождать глупой девчонке, которой не хватает мозгов держать себя в руках? Старик со своей белочкой был в разы мудрее и не лез туда, куда не просят. А вы идете у нее на поводу! Зачем вы отпустили в лес? Ясно же, этот мир нам не подойдет, более того он – опасен.

– Сядь, – голос координатора стеганул кнутом, и Павел сел, точнее плюхнулся на стул.

– Снять он просит, – проворчал, смягчаясь Арвель, – и кого я возьму вместо тебя? Кто лучше всех изучил этот мир?

– Ольфера, – пожал плечами Павел, – хватит ему дурью маяться и наружкой заниматься. Или вы решили переквалифицировать его из боевых магов в ремонтников?

– Надо будет, переквалифицирую, – отрезал Арвель, – но ты правильно заметил он – боевой маг и только, а мне нужен специалист широкого профиля. Сам видишь, Хозяйка у нас, гм, непростая…

– Дурная она, а не простая, – тихо поправил его Павел, но координатор сделал вид, что не расслышал.

– И работать с ней сложно, но нужно. У нас четыре новых мира.

– Три.

–Я бы не сбрасывал мир леса, но хорошо, пусть будет три. Сам знаешь, нам нужен результат. И пусть Хозяйка окажется истеричкой или полной дурой, мне все равно.

      «Конечно, не вам с ней нянчится», – хотел было возразить Павел, но промолчал. Координатор прав. Все равно, какой окажется Хозяйка – плохой, хорошей, дурой или умной, главное – результат.

– Но вы же видели, что она натворила вчера!

– Видел и сочувствую, – кивнул Арвель, – но девочка – небезнадежна, к тому же у нее адаптационный период. И вообще, постарайся сойтись с ней поближе. Женщины любят, когда за ними ухаживают. Если она, эм, отвлечется на что-нибудь или кого-нибудь, то оставит в покое свои идеи.

Павел выразительно хмыкнул и сделал вид, что намека не понял. Вдруг вспомнились прежние времена. Как было просто – бутылка, огурцы, грибочки, иногда рыбалка все с той же водкой. Сан Саныч был своеобразным, порой вредным, но в целом покладистым мужиком. Не то, что ныняшняя… Одни глаза чего стоят – в них то буря, то штиль, то не пойми какая пакость зреет. А резкая какая… С ней он чувствует себя, словно с фаэрболом в руках – постоянно следишь, чтобы не спалил чего.

Сколько раз он просился отпустить его с Проекта. Его друзья, товарищи, им всем сейчас приходилось сражаться за свои жизни, а он здесь, точно на курорте. Водка, сигареты, рыбалка. А теперь магазины, вредная девчонка, да еще и теневик этот, чтоб ему собственным проклятием подавиться, активировался.

–Я понял, – проговорил сухо, едва разжимая губы, – постараюсь не подвести.

И вышел из столовой, твердо решив, что спуску девчонке не даст, чтобы там она о себе не навоображала. Надо будет – запрет в комнате.

Утром Анна встала в восемь. Ночь не принесла отдыха. Часто просыпалась, ворочалась. И мысли в голову лезли… разные.

– Вальди, гулять, – позвала пса. Улица встретила серым холодом. Мела по асфальту поземка, ветер колючками кидался в лицо. Низкое небо висело над городом, задевая рыхлым брюхом за крыши небоскребов.

Зима…

А ведь там, в паре кварталов, ждала совсем другая жизнь. Пляж с белым песком, заросшая вереском долина, Фиолетик с джунглями. Там тепло, там не надо ходить на работу и просиживать нудные часы в офисе. Там в тебе нуждаются, там ты можешь принести пользу, ну, или нанести вред, это уж с чьей стороны посмотреть.

Вот именно эти стороны и сводили с ума. Ей нравился дом, она давно прониклась сочувствием к переселенцам, и впервые её работа была нужна людям. Это не сочинять тупые слоганы к очередной новостройке или придумывать сюжет для рекламы стирального порошка. Это настоящее дело, местами даже опасное, но…

Анна потрепала подбежавшего пса по голове.

Но она готова на риск и на неудобства. Золушка нашла хрустальную туфельку, и теперь из сказки её только через собственный труп выкинешь.

– Мам, я заберу Вальди, – сказала, войдя на кухню, – заедем в клинику, пусть его посмотрят, потом заброшу на квартиру – и сдавать документы.

– Решила?

Клавдия Петровна отвернулась от плиты, где на сковородке золотились оладушки.

– Да, решила. И не переживай, квартира чистая. Документы мне проверили. К тому же первая сделка, все нормально. Да и цена хорошая, хозяева со всей мебелью отдают – заезжай и живи. Отличный вариант.

Анна хватанула верхний оладушек с тарелки, обжегшись, задула на пальцы, перебрасывая его с ладони на ладонь. Вальди, пристроившись под столом, делал вид, что оладушки его нисколько не интересуют. Ну разве самую малость, особенно если носом подпихнуть под локоть Хозяйку.

Шлеп. Ам.

И на один оладушек в кухне стало меньше.

– Наглость, – прокомментировала Анна, а Клавдия Петровна только улыбнулась и кинула под стол еще один. Девушка вздохнула – разбалует вконец, но говорить ничего не стала. И так понятно, что бабушки, на то и есть бабушки, чтобы баловать, и все равно кого: внуков, собак или котов.

В десять позвонил Павел, и Аня быстро спустилась вниз. Маг одобрительно кивнул Вальди, кинул на заднее сиденье старое одеяло, и пес привычно занял свое место.

Ощущение пристального взгляда заставило Анну закрутить головой. Нет, вроде все чисто, лишь за угол торопливо уходила старушка. Чувство, что они знакомы, заставило девушку нахмуриться, но старушка уже исчезла из виду – не догонять же! Паранойя —поставила себе диагноз и села в машину.

– Доброго утра, Анечка, – поприветствовал её Павел, садясь за руль, – как спалось?

А вот и нужный момент. Можно было, конечно, попросить Фиолетика покопаться в голове у мага, но это несколько неэтично – раз, а во-вторых, девушке хотелось дать Павлу шанс рассказать все самому.

– Доброго. Отвратительно. И, кстати, мне вчера звонили.

– Кто? – сжал руки на руле Павел.

– Наш общий друг, любитель байков и кожаных курток.

Следующую тираду она не поняла, выловил лишь одно знакомое слово «тархан».

– Я приму меры, – очень убедительно пообещал Павел, но Аня криво усмехнулась про себя – как бы ни пытались делать вид маги, что они освоились в здешнем мире – наивность их иногда поражала. Например, телефон. Те же теневики откуда-то взяли номер Анны, и все попытки ограничить с ними контакт натыкались на неумолимость прогресса: захотел – позвонил. Отбирать мобильник – глупость, а блокировка или отслеживать входящие – дело, конечно, полезное, но выполнимое для спецслужб, а не для магов.

– Павел, мне нужны не меры, а информация, и главное не в том, что у вас случилось с теневиками, а в доверии. Вы не доверяете мне, как я могу доверять вам?

– Анна, – помолчав, ответил мужчина, – твое желание разобраться понятно, как и опасения, но даже у вас есть такое понятие, как уровень допуска. Прости за прямоту, ты для нас тоже новый человек. Я обсужу этот вопрос с координатором.

Машина вырулила со двора на шоссе, вклиниваясь в поток машин. Рабочий день начался.

Коротко пиликнул телефон – смс. Анна разблокировала экран, прочитала сообщение и выругалась про себя. День обещал быть насыщенным, а вечер тем более.

Незнакомый номер в ультимативной форме предлагал:

«Сверим показания болотников? Заеду в восемь. Покормлю заодно, тощая – смотреть страшно».

– Что там? – настороженно осведомился Павел, перестраивая машину в крайний ряд.

– Спам, – кратко ответила девушка, торопливо удаляя коварную смс. Мобильный какое-то время нервирующе позависал, потом смилостивился и стер смс. Анна перевела дух, удивляясь сама себе. Врет, что называется, и не краснеет. Но встретиться надо. Сверить показания, заодно еще чего полезного узнать от самого теневика. Фактически сейчас она слепой котенок, которого выбросили в большой мир.

Да и запрета на подобную встречу ей никто не объявлял – посмели бы, ха! А уж ухитриться и провести встречу приватно, без чужих ушей – пусть у теневика голова об этом болит.

Услыхав звонок, Клавдия Петровна бросилась к двери, чудом разминувшись с углом прихожей. Долго возилась с замками – руки тряслись, потом, наконец, замки поддались, и дверь открылась.

– Фух, – выдохнула Анна Сергеевна, впадая в коридор. Её лицо было румяным от мороза, темно-карие глаза светились лихорадочным блеском, да и сама госпожа Травкина словно скинула за утро лет десять, не меньше. А может, все дело было в короткой мальчишеской стрижке, в осветленных волосах и крупных, украшенных сапфирами серьгах, придающих лицу восточное очарование.

– Ох, Клава, утомили меня твои голубки, – она грузно уселась на тумбочку, та опасно заскрипела под монументальными формами, но разваливаться не спешила, – еле ноги унесла, чтобы не раскланяться с твоей красавицей.

Клавдия Петровна и по лицу подруги поняла, что ноги пришлось уносить не по возрасту быстро.

– Ну что там, Травка, что? – от волнения она принялась дергать Анну Сергеевну за рукав пуховика.

– Погоди, дай отдышаться, – Травка была неумолима. —Иди лучше чайник ставь.

Когда по кухне поплыл горький аромат свежезаваренного чая с летней сладостью ромашки – для нервов полезно, Анна Сергеевна вплыла в кухню, царственно прошествовала к столу и присела на табурет. Кухня как-то сразу съежилась, устыдившись своих скромных восьми метров перед лицом полноценного пятого размера.

Несмотря на объемы, Анна Сергеевна ухитрялась двигаться плавно, голову держать высоко, спину прямо, а плечи расправленными. Назвать её «толстой» язык не поворачивался. Анна Сергеевна была из той особой категории русских женщин, у которых широким было все: лицо, кость и… душа. Именно за последнее её и ценил покойный муж, а его сослуживцы продолжали ценить.

В доме Травкиных в любое время дня и ночи можно было рассчитывать на чашку чая, кофе и кусок пирога, которые у Анны Сергеевны выходили просто изумительными. Она никогда не скандалила из-за поздних возвращений мужа – знала за кого шла, стойко переносила внезапные командировки и всегда имела наготове дорожный набор. И двоих сыновей воспитала в уважении к госструктурам. Один ныне служил на границе, изредка наезжая в Питер, второй обитал в Москве, работая у федералов.

До ухода в декрет Анна Сергеевна считалась талантливой журналисткой. Собственно, с мужем они и познакомились на работе, когда недавняя выпускница ЛГУ взяла себе колонку криминальной хроники. После свадьбы вполне удачно сотрудничали – газетенка стала набирать тираж, но пара покушений на коллег, и муж встал намертво: хватит нам одного ходящего под пули. И не бойся, прокормлю всех.

Так Анна стала домохозяйкой с тремя мужчинами в доме. А потом неожиданно увлеклась блогами, заключила пару сдельных контрактов с интернет—изданиями. Острое не писала, но и того, что зарабатывала, на «чулки» хватало, став сейчас хорошей прибавкой к пенсии.

– Ну что, – Анна Сергеевна сделала глоток чая, откашлялась, – вкус у Анечки хороший. Одобряю. Мужчина видный, симпатичный. Одет хорошо, недешево. Иностранец, между прочим.

– Как иностранец? – ослабевшим голосом переспросила Клавдия Петровна, разом представляя, как её драгоценную Анечку увозят в дальние края…

– Как-как, – передразнила её Анна Сергеевна, – по телефону он говорил с кем-то, я и подслушала. Что за язык, понять не смогла.

Клавдия Петровна побледнела – дальние края, куда могли увезти дочь, стали совсем уж дальними.

– А машина у него простая, не из крутых. Мой племянник салон держит, так я насмотрелась. Ну ты его помнишь – Витька. Он еще на мымре из бывших манекенщиц – кожа да кости – женился.       Освенцим, а не женщина. Зато кормить дешево – фигуру блюдет.

Анна Сергеевна поймала умоляющий взгляд подруги, и следующая фраза о непутевом Витиньке осталась не озвученной.

– Кхм, – кашлянула, вспоминая, на чем остановилась, – о чем это я? Ах да. Машина неприметная. Слушай, а может, он из этих? Работников невидимого фронта? – спросила Анна Сергеевна и тут же сама отринула эту идею: – Нет, не похоже, да и больно ловко по-иностранному говорил, видно, что родной язык. А если…

И она замерла, осененная догадкой.

– Шпион, – стукнула кулаком по столу, – как есть шпион.

Клавдия Петровна подпрыгнула на стуле, хватилась рукой за сердце, глазами ища пузырек с корвалолом.

– Да ну тебя, – рассердилась. – Начиталась детективов. Шпион, шпион, – передразнила она Травку. – Придумаешь черт-те что на ровном месте. Да и зачем иностранной разведке моя Аня? Она же не секретчица.

– Может оказалась не в том месте не в то время? Или встретил и раз, – она азартно рубанула ладонью воздух, —и твоя Аня его прямо в сердце поразила. Но ты права, версий много, а истина, как обычно, на поверхности. Номер я записала, сейчас допью чай и позвоню младшему. Пусть не только на государство поработает. У тебя есть что?

– Вот, – почему-то смущаясь, Клавдия Петровна достала смятый тетрадный листок из кармана халата. Положила на стол, разгладила.

– Так—так, – Анна Сергеевна взяла лист в руки, придирчиво осмотрела пять телефонных номеров. Цифры были выведены явно впопыхах и наползали друг на друга, а то и вовсе скакали вверх и вниз, не замечая линеечных строк.

– Не уверена, что все верно, – промямлила Клавдия Петровна, смотря в стол.

– Проверим, – хмыкнула Анна Сергеевна и вдруг прищурилась: – Ты это брось! – практически рявкнула. – Совесть замучила, да? За дочкой следить стыдно стало? А я тебе вот что скажу: лучше перебдеть, чем потом локти кусать. У моих оболтусов муж никогда не стеснялся телефоны проверять, да друзей… Так, на всякий случай. И один раз вовремя ухватили – парень дилером оказался. Не знал, видать, чьему сыну дозу предлагал. А твоя всегда примерной девочкой была. Но знаешь, если она в тебя пошла…

– А я что? – испуганно отозвалась Анна Сергеевна.

– Да ничего, – усмехнулась госпожа Травкина, – только кто-то сразу после института рванул на Дальний Север, хотя тебе предлагали отличное место здесь, в Питере. И сколько? Пять лет по тундре да тайге с мужиками в экспедициях отбегала. И замуж там же за бродягу вышла.

Клавдия Петровна фыркнула, выражая несогласие.

– Ладно-ладно, – поспешила пойти на попятную Анна Сергеевна, – вполне ничего оказался, как сюда приехал. Так что, подруга, сама никуда не лезь, чтобы подозрений не вызвать. Мы тихо все проверим и, если нормально, порадуемся, да на свадьбу надеяться будем. Ну, а если нет… – и Анна Сергеевна сделала паузу, – тогда по обстановке. Ну а теперь, давай звонить и ждать результата.

И она достала из кармана ярко-оранжевой кофты мобильный телефон.

– У меня для тебя сюрприз, – произнес Павел, придерживая дверь квартиры и пропуская вперед Вальди с Анной.

Девушка насторожилась. Последнее время сюрпризы попадались исключительно забористые, после которых, несмотря на отвращение к алкоголю, хотелось напиться или послать всех причастных гулять куда подальше. Да и сюрприз от Павла… странно все это, странно.

– Надеюсь, приятный, – пробормотала она, входя в квартиру и по-новому оглядывая свое неожиданное приобретение. Жить она здесь, понятное дело, не собиралась, но ведь мама с отцом обязательно заглянут в гости. Надо что-нибудь придумать с ремонтом. И ведь не наймешь бригаду, чтобы потом откачивать какого-то бедолагу, испуганного внезапным появлением толпы народа из дверного шкафа. Засада…

– Тебе понравится, – обнадежил Павел, прибавил шаг, и она пошла за ним мимо коридора на кухню – хоть простенькую из ИКЕА поставить, – мимо дверей в комнаты, – вот те обои точно ободрать, да и линолеум – прошлый век.

Они прошли пустой, но изрядно затоптанный грязными следами коридор порталов – здесь Вальди активно принюхивался, пару раз рыкнув для превентивного устрашения невидимого противника, и поднялись на второй этаж, оказавшись в темном холле, откуда вели еще две двери.

Одну и распахнул перед ней Павел. Девушка зашла в комнату и замерла. Огромное, во всю стену окно мерцало наросшими на стекла узорами. Здесь царило солнце, и солнечными были обитые сосновой вагонкой стены, потолок, уложенные на пол толстые, широкие доски и мебель – светлая и тоже из сосны: шкаф, комод, письменный стол. Плетеные стулья и диван украшали собой дальний угол, а слева дверь вела в спальню, где стояла только кровать, зато какая! Двуспальная, с запакованным в полиэтилен ортопедическим матрасом. А главное – здесь было много-много света и свежего, морозного воздуха, напоенного ароматами древесины.

А около окна в спальне стоял мольберт. Простенький, самый обычный, НО мольберт. Значит, заметили, запомнили и решили купить.

Неужели Арвель постарался?

Анна расчувствовалась, моргнула, прогоняя набежавшие вдруг слезы. Стало жутко приятно и одновременно неудобно от такой заботы.

– Нравится? – тихо спросил Павел, стоя за спиной. Вальди сделал проще – прошелся везде, обнюхал углы и одним прыжком завалился на кровать.

– Очень, – не стала отрицать девушка, стаскивая собаку с кровати: а лапы у кого грязные, а? – очень, очень нравится. Но не стоило, наверное…

– Стоило, – твердо возразил маг. – Дом – твой. И он по-настоящему должен стать домом для тебя. В эти комнаты никто не войдет без твоего разрешения.

Это явно был намек на «совместный поход по туалетам».

Анна прошлась по комнатам, дотронулась до теплых батарей – в доме стоял твердотопливный котелок, пожирающий ведра угля или охапки дров.

Арвель рассказывал, что старик – прежний хозяин дома – купил его по дешевке, как недострой. Он и был недостроем. В советские годы здесь, в глубинке Тверской области, собирались построить небольшой санаторий на шесть мест для своих из партийной номенклатуры – рядом с озером обнаружился источник с особо полезной водой, но грянувшая перестройка внесла изменения в эти планы. Строительство забросили. Дом стоял заколоченным, забор вокруг озера и части леса ветшал, а дорога сюда потихоньку зарастала, пока все это богатство – озеро и лес сдали в аренду – не купил себе под дачу старик.

Купил, можно сказать, мечту детства – до того, как переехать в Москву, он вырос в деревне неподалеку, и озеро это всегда любил. Купил на полученную премию – старик, оказывается, проектировал секретные подлодки, и даже имел правительственные награды. Купил, чтобы выйти на пенсию и здесь жить, но у жены оказались другие планы.

Она мечтала съездить в круиз, купить норковую шубу и новую машину. Деревенская глушь с комарами и слепнями ей была не нужна.

В семье начались скандалы. Старик уперся, она тоже. Так и разошлись. Она осталась в Москве, он уехал в тверскую глухомань, оставив себе только доставшуюся от матери отца двухкомнатную квартиру в Питере, которую сдавал и неплохо жил, истратив все накопленные деньги на ремонт дома.

А потом появились переселенцы. И жить стало веселее. И компания для выпивки образовалась, и деньги перестали быть проблемой. Жаль, что сердце не выдержало нагрузки, как ни старались маги вытянуть старика.

У Арвеля во время рассказа блестели глаза – девушка видела, он искренне жалеет об утрате. И ей очень хотелось верить и в рассказ, и в искренность.

Как бы то ни было, теперь она Хозяйка дома со всеми его тайнами, проблемами и оживающими дракончиками.

– Нет, – ответила твердо, – ничего менять не надо. Мне, правда, нравится.

Павел с облегчением улыбнулся, и девушка невольно улыбнулась в ответ. Тревога, сжимавшая с утра сердце, рассеялась сама собой. Дом будто вселял в девушку силу и уверенность, а Павел, несмотря на всю его суровость, привносил в мысли совсем не деловой настрой. И Анне вдруг захотелось, чтобы быстрее наступила весна, чтобы за окном шумела листва, а с озера тянуло прохладой, и можно было открыть окно и улыбнуться, подставляя лицо под прохладные объятия ветерка.

«Надо быстрее переселяться», – подумала она, с наслаждением представляя, как останется вечером одна, с Вальди, как достанет чистый лист, поставит на мольберт, возьмет в руки карандаш. Как давно она не рисовала по велению сердца, а не тупую рекламу за деньги? Очень давно… А ведь учителя в изошколе прочили ей высокое будущее, но художницы из нее не получилось. Не хватило смелости – в мире рекламы платят больше за меньшее. Там можно быстро заработать на квартиру, машину, не прозябая годы в нищете в надежде обрести великую славу.

– Наши комнаты напротив, – Павел махнул рукой в коридор. – Там всегда есть кто-нибудь из дежурных магов. Если что-нибудь понадобится – зови. Санузел чуть дальше по коридору. Он только твой. Мы пользуемся тем, что внизу. Душевую кабину поставили новую, все работает.

В голосе мага явственно слышалась гордость. Анна примерно понимала объем работы, что проделали переселенцы здесь за несколько дней – гордиться действительно было чем.

– Отлично, – Анна все больше приходила в хорошее расположение духа, решив отложить трудный разговор на обед и не портить такое замечательно утро. Эх, прогуляться бы сейчас на лыжах по лесу, но сначала работа, – тогда пошли искать вам новый мир.

– Готова?

К визиту в другие миры, к новому посещению дурдома, в который она теперь идет добровольно? Конечно, нет.

– Готова, – кивнула девушка.

В сопровождении Вальди они вернулись в коридор порталов – здесь тоже произошли изменения. Часть дверей обзавелась опознавательными знаками.

Первым в глаза бросился колокольчик с длинным шнурком, висящий слева от одной из дверей, и коврик с надписью «Home». На другой обнаружились нарисованные крупные фиолетовые цветы, которые начинали сладко пахнуть, стоило к ним приблизиться, и Анна могла поклясться, что слышала тонкий перезвон. На третьей двери от порога до середины разросся самый настоящий мох, а сверху летала крохотная тучка, из которой периодически подкапывала вода.

Весьма наглядно и удобно, о чем девушка и сообщила Павлу. Тот не преминул согласиться:

– Да, хорошо придумала.

– Придумала? – вздернула брови Анна, не понимая при чем здесь она.

– Твой дом – твоя сила, – еще более непонятно пояснил Павел, – мы здесь лишь гости. И наших возможностей хватит на, эм, разовую работу. Но постоянно поддерживать подобное… не в нашей власти.

Анна недоуменно посмотрела на тучку, парящую в коридоре, на коврик с колокольчиком – не хватало только дупла и совы для полноты сходства со сказкой, на живые фиолетовые цветы, пусть и нарисованные.

Это она? Бред! Полный бред!

Но если правда? Тогда получается, она фея сказочного домика. Живого дома, который чувствует её желания и выполняет их в меру своего понимания.

Анна нервно сглотнула, вдруг осознавая себя Хозяйкой не то доброго монстра, не то строптивой избушки на курьих ножках. И как вести себя с подобным чудом? Как контролировать свои желания? И как понимать, что этот дом с его шуточками выкинет в следующий раз? Одним словом – жесть.

– А давайте работать! – выпалила Анна, чувствуя, что еще немного – и от мыслей вскипят мозги.

– Хорошо, – немного удивленно согласился Павел, махнул рукой – от стены отклеилась призрачная фигура, становясь с каждым шагом все более осязаемой.

– Передай Арвелю, мы готовы, – приказал маг, и фигура, кивнув, направилась в сторону выхода.

– Они всегда здесь? – шепотом уточнила девушка, оглядываясь по сторонам.

– Конечно, – пожал плечами мужчина, – после нападения на тебя хищника, здесь всегда дежурит пара магов, да и порталы без присмотра оставлять нельзя. Мало ли кто решит прийти с той стороны.

– А могут? – заинтересовалась девушка.

– Могут, – со вздохом подтвердил маг. – Никогда не знаешь, что ждет тебя на той стороне.

Через несколько минут в коридоре стало тесно. Появились отмытые и чуть отдохнувшие болотники, с оживленными лицами и лихорадочным блеском в глазах, оба старших мага и таинственные наблюдатели, молча рассредоточившиеся по сторонам.

Пока все обменивались приветствиями с Анной, девушка успела заметить, как Павел отводит Арвеля в сторону и что-то тихо ему говорит. По мере его слов лицо координатора становилось все более недовольным, а в конце он жестко остановил Павла и знаком велел замолчать.

– Аннушка, вы точно готовы? – к ней Арвель подошел, сияя знакомой улыбкой аристократа.

– Давайте попробуем и поймем, – предложила девушка. Она повернулась спиной к «домашней» двери, вспоминая, где именно были горы, прошлась вдоль, ища царапины от когтей, не нашла и сдалась.

Пожала плечами и просто распахнула одну из дверей.

Глава девятая

За спиной кто-то сдавленно выругался, по коже прошлась волна холода – некто более хладнокровный заменил ругательства на магическую защиту, а в лицо швырнули пригоршней песка, уши оглушило от рокота волн, и вода, докатившись белой пеной до самого порога, отхлынула, открывая песчаный пляж. На море царил шторм.

Анна застыла на пороге, не в силах отвести взгляд от царящего буйства стихии. Соленый ветер трепал тонкую кофту, взбивал волосы, брызгал в лицо водой. Остро пахло солью, водорослями и дождем. За скалами слышались глухие удары, там злобно шипела вода, пытаясь сломить сопротивление камней. Темно-серое небо заволокло тучами, и где-то там, на границе горизонта, висела стена дождя.

– Работаем? – неуверенно произнес кто-то за спиной девушки.

– Работаем, – Анна улыбнулась шторму и шагнула прямо в набежавшую волну. Пусть от нее мало пользы, но сидеть в комнате под охраной, когда решается судьба открытого ею мира, она точно не станет.

Анна устроилась на скале, наблюдая, как маги рассредоточились по пляжу. Мокрые сапоги стояли рядом, сушась. Вальди носился между людьми, везде суя свой любопытный нос. Вода его почему-то раздражала, и он смешно удирал от очередной волны, упорно возвращаясь на пляж. Когда внезапной волне удавалось его догнать, пес заливался обиженным лаем и долго отряхивался, осыпая брызгами всех, кто оказывался рядом.

Как объяснил Павел, первый этап – сканирующие заклинания. Их отправляли веером, собирая информацию. Все данные стекались к Арвелю, и в руке мага практически постоянно вспыхивал искрами крупный кристалл, записывая все, что удалось узнать.

Лично Анне мир нравился. Темно-зеленое море с крупным барашками волн, белый песок небольшого пляжа в обрамлении скал и густая зелень кипарисов и сосен, растущих прямо на крутых откосах вздымающейся к небу горы. Сбоку сизыми тенями на фоне черных туч виднелись склоны невысоких гор.

Над водой пронеслась стая птиц. Гроза слабела, уходя в море, и ветер устало, без прежнего рвения, раскачивал деревья и гнал волны на берег. А солнце уже пробивалось сквозь тучи, и редкие лучи отвесными столбами спускались вниз, разлиновывая темное небо на полосы.

Маги работали, Вальди сражался с водой, Анна скучала, чувствуя себя лишней.

А если есть время, пока все заняты делом, почему бы не навестить Фиолетика?

И девушка, подхватив сапоги, направилась к выходу. В коридоре еще раз оглянулась на бушующее море – искупаться бы, морщась, надела мокрые сапоги на подсохшие колготки – и зачем вырядилась в шерстяное платье, надо было практичные джинсы надевать, и тут же столкнулась с одним из наблюдателей.

Шагнула влево, дабы обойти, но маг плавно перетек на другую сторону, блокируя собой проход. Его ничего не выражающее лицо напоминало маску, неясность намерений пугала, и Анне стало не по себе.

– Хотите закрыть дверь? – со страшным акцентом спросил маг.

– А нужно? – кивнула на пляж. Внутри росло непонимание –и чего привязался?

Наблюдатель, коротко стриженый мужчина с холодным цепким взглядом серых глаз, нахмурился.

– Анна, вы очень легкомысленны.

– А вы невежливы! – парировала девушка, начиная злиться. – Начинать разговор с обвинений, не представившись…

– Прошу прощения, – с явным усилием произнес наблюдатель, – но…

– Анна, ты куда-то собралась? – рядом появился Павел, и взгляд, которым он одарил наблюдателя, был далек от дружелюбия.

– Да вот, хочу Фиолетика навестить.

– А-а-а, – протянул Павел, и оба мужчины неодобрительно поджали губы.

Да они сговорились, вспылила девушка. Пусть он странный, пусть не стал терпеть незваных гостей и ответил на нападение, но ведь никого не убил, хотя мог бы. И вообще… нет у них никакого права указывать ей, с кем общаться, а с кем нет.

– Он хороший, —она бросилась на защиту Чудика.

– Анна, – тяжелый вздох Павла показал, что маг иного мнения, – у нас сейчас несколько ограничены ресурсы. Я бы попросил воздержаться от визитов.

– Вот как! – девушка прищурилась. Нет, это уже не смешно. Сейчас они просят, потом будут требовать. Сегодня они не пускают её в другой мир, а завтра одну в туалет не отпустят?

Анна никогда не терпела неоправданных запретов. Стоило кому-то начать претендовать на её личное пространство, как внутри возникала стойкая волна протеста, сносящая порой здравый смысл, а порой ввергающая в неприятности.

– Вот как! – повторила, сжимая кулаки. Мокрые сапоги неприятно холодили ноги, на лице чесалась кожа от соли, а еще хотелось наорать на Павла, заставить поверить в то, что Чудик не причинит ей вреда. Странным образом Анна ощущала разумный лес младшим братом – гениальным братом, но все же младше её самой.

– Вальди, – она подозвала пса и посмотрела в глаза Павла. – Я не претендую на охрану или еще какие-то ресурсы. Занимайтесь новым миром. Дверь вообще могу убрать, если она вас так волнует.

Лицо наблюдателя стало отсутствующим, словно разговор его не касался.

– Но ходить буду, куда захочу и когда захочу. Я не маленькая, понятно!

Голос в конце сорвался на крик, и стало еще противнее.

Анна развернулась, подошла к цветочной двери, та сама распахнулась, пропуская девушку, пес просочился рядом, а затем дверь воинственно громко захлопнулась. Тоже сама.

И только оглянувшись на огромные деревья—великаны с листьями, размером от футбольного поля до лужайки, на ползущие по коричневым стволам лианы, на цветочные громадины, большей частью фиолетового цвета всех оттенков и тонов, Анна поняла, что сумка с книгами осталась в комнате.

Настроение упало до отметки: как вы меня все достали!

– Тяжелый день? – Чудик материализовался на краю листа.

– Разница менталитетов, – отмахнулась Анна, рассматривая Фиолетика.

На этот раз он принял облик Вальди. Пес, углядев странного двойника, мотнул головой и недоверчиво принюхался, а затем непонимающе посмотрел на девушку – что еще за зверь? Та лишь сочувственно подняла брови. Говорящая фиолетовая собака – добро пожаловать в дурдом!

Кажется, Вальди и сам это понял. Демонстративно отвернулся, но все же подошел к черенку листа и поднял лапу – на всякий случай.

Фиолетик издал странный, явно возмущенный вопль, и гибкая лиана попыталась ухватить пса поперек туловища. Тот отпрыгнул в сторону, клацнул зубами и помчался по кругу, уворачиваясь от зеленого щупальца.

Фиолетик держался недолго и скоро уже мчался третьим. Листья сгрудились ближе. Анна приставила руку ко лбу, высматривая псов – те уже были на пятом по счету листе. Вальди не бежал, а стелился, перепрыгивая с листа на лист.

Анна заметила, как пару раз его подхватывали, не давая упасть, и успокоено выдохнула – погоня была игрой. Фиолетик несся следом, откровенно жульничая в прыжках – просто перебирая в воздухе лапами, перемахивал через трехметровые куски.

Девушка подошла к краю и, сама удивляясь своей смелости, села на лист, свесив ноги. Земля не проглядывалась. Внизу сплетались лианы, соприкасались листья, образуя под собой прохладный теневой шатер. На зеленом мелькали световые пятна – солнце уже начинало клониться к закату, вытягивая у деревьев тени в сторону от заката.

Этот мир и мир суперпляжа существовали в примерно одинаковом часовом поясе. И Анне вдруг захотелось пройтись по коридору, распахнуть все до единой двери, узнать, что за мир скрывается за каждой.

Глупо как! Она Хозяйка, связанная по рукам и ногам чужими правилами и ограничениями.

Анна легла на лист, прикрыла глаза. В лицо дыхнуло горячим, а потом к боку привалилось лохматое тело, а через пару минут с другого прижалось еще одно – прохладное, но тоже лохматое.

И настроение стремительно поползло вверх.

Она запустила руку в кучерявую шерсть Фиолетика, почесывая у него за ухом. Мокрый язык благодарно лизнул кожу.

– Знаешь, странная эта сущность – Вальди, – в голове вдруг зазвучал голос Чудика, – не могу понять, почему у меня начинает дергаться отросток на задней части спины от твоего поглаживания?

Анна коротко рассмеялась.

– Этот отросток называется хвост. И собака им виляет, когда испытывает положительные эмоции.

– С ума сойти, – выдал в ответ Фиолетик.

– А ты попробуй еще кого-нибудь скопировать и точно сойдешь, – посоветовала девушка, – нельзя же перевоплощаться во все, что видишь.

Чудик надолго замолчал, видимо осмысливая неприятные стороны перевоплощений.

– Везет тебе, – внезапно сказал он, —у тебя есть дом, семья, Вальди и этот, который начинает резко пахнуть рядом с тобой, а я совсем один.

– Фиолетик, – вспыхнула девушка, догадываясь о чем, точнее, о ком, идет речь. Вот интересно, с чего бы Павлу начинать «пахнуть» в её присутствии? Никак от злости, – никто никем не пахнет, это раз, а во-вторых, разве ты можешь быть один, когда тебя много?

– Как ты меня назвала? – голос в голове звучал ошалело.

– Прости, если имя не нравится…

– Фиолетик, – повторил Чудик и усиленно засопел, положив голову на грудь девушки, – а знаешь, нравится. Буду Фиолетом, но ты можешь звать Фиолетиком. А много, мало… не важно. Суть все равно одна. Я даже сам с собой поспорить не могу! Одно сплошное единодушие, аж противно! Не то что ты с этим сильно пахнущим! Приятно за вами наблюдать!

Анна потрясла головой, переваривая услышанное, уловив одно:

– Ты за нами шпионишь?

Сопение сделалось виноватым.

– Наблюдаю, и это была честная сделка.

– Сделка?

Прямо дни откровений! То наблюдатели шалят, то переселенцы разводят тайны Мадридского двора, а вот теперь Фиолетик, оказывается, заключает сделки у нее за спиной. И с кем? Хотя здесь легко догадаться.

– И что ты пообещал дому в обмен на право шпионить за мной?

– Наблюдать, – в который раз поправил её Чудик, – мне сложностей никаких, а вот тебе польза большая. Он тоже считает, что ты слабая и подкормить тебя не мешает. Так что пользуйся, вот.

И сеть из лиан плюхнулась рядом с девушкой, заставив вздремнувшего было Вальди испуганно подскочить. Анна села, разглядывая «плату» Чудика. Крупные зеленые плоды напоминали собой дыни, вот только шкура у них была плотной и блестящей.

И что ей делать с этими доброжелателями? Один ожившими дракошками пугает, второй облик меняет, а вдвоем они тайно сговариваются исключительно из добрых помышлений, ага.

Сущий дурдом! И непонятно, то ли плакать, то ли смеяться от такой заботы!

– Классно, правда! – фиолетовый пес ткнул носом в один из плодов. – Моя собственная разработка. Для таких задохликов, – и он без всякого стыда мотнул головой в её сторону. – Одного в день хватит, чтобы сделать из тебя нормальную Хозяйку. Но я щедрый, можешь с пахнущим и его друзьями поделиться.

Анна вспомнила серые лица болотников и поняла, что отказываться не станет, но и смолчать сил нет.

– Ну, спасибо, – тихо проговорила уже вслух. Злость мешала мысленной речи, – и за подарок, и за дохлую Хозяйку, и за пахнущего.

– Эй, ты чего? – попятился пес, обеспокоенно заглядывая ей в лицо. – Не злись! – примиряюще попросил. – Ну хочешь, не стану больше за вами наблюдать, только ты приходи чаще, а?

Анна посмотрела на фиолетовое чудо, на его виноватую морду, на нервно дергающийся хвост.

– А… – махнула рукой, – что с тобой делать – смотри. А читать я тебя все же научу, хоть какое-то занятие.

– Ань, – пес сел, склонил голову набок, – ты это… не обижайся. Мы, сущности, в особенности нечеловеческие, по-иному думаем.

– По-дурацки вы думаете, но я не обижаюсь, правда. А за подарок спасибо. Пригодится, и не только мне.

Павел мерял широкими шагами коридор. Внутри все клокотало от злости.

Она опять ушла туда одна! Он с трудом удержался, чтобы не сказать вслух все, что думает о сумасбродной Хозяйке и её самостоятельности! Хорошо, Вальди с собой взяла, а то было бы совсем погано.

– Видишь?

Рагмарио выглядел таким довольным, словно перед его носом помахали должностью президента.

– Конгресс не зря опасается за судьбу Проекта. Или ты считаешь, это нормальным?

Наблюдатели… Еще одна головная боль. Ходят, смотрят, делают свои выводы и докладывают. А уж что там выдадут правители, собравшись на Конгресс… С них станется для собственного спокойствия потребовать взять Проект под полный контроль. В чем-то он их понимал. Аню, порой, придушить хочется, но и губить девчонку жаль.

– Нормально, – сказал исключительно, чтобы позлить наблюдателя, – а ты хотел, чтобы Хозяйка сидела в комнате и боялась высунуть за дверь нос? Мы как-то забываем, что это её миры, и она имеет полное право по ним ходить.

– Вижу, ты теряешь связь с реальностью, – лицо Рагмарио застыло, став напоминать собой маску, лишь по глазам можно было догадаться, что наблюдателя душит злость, – или готов загубить Проект ради местной шлюхи? Кривишь рожу? Как будто сам не знаешь, они здесь все помешаны на физиологических удовольствиях. Ради них готовы с первым встречным…

– Заткнись, – выдавил с трудом. В голове шумел, он с трудом мог себя контролировать, останавливало одно – начни сейчас драку и точно вылетит с Проекта. Эта… мстительная сволочь не остановится, пока не добьется его увольнения.

Павел и сам хотел уйти. Это была правда. Здоровый мужик, сильный маг, он мог бы принести много пользы своему миру, спасти не одну жизнь, а вместо этого в няньках у девицы. А Проект… три года отдал ему, достаточно. Пусть другие здесь прохлаждаются.

Но и уйти прямо сейчас, без подготовки, означало бросить Аню на растерзание наблюдателям. И это была другая правда. Взбалмошная, упрямая, но добрая и отзывчивая девочка и неделю не продержится, наделает глупостей, не понимая, какой будет расплата. Сожрут её твари, не побрезгуют. Нет, нельзя её бросать вот так.

– Заткнись, понял. И учти, – он уже успокоился, голос звучал ровно, – я за тобой слежу. Один прокол, и ты отсюда вылетишь, понял? И если думаешь, что о твоих походах в этот мир никто не знает, ошибаешься. Мне плевать, куда или к кому ты шастаешь. Хочешь и дальше получать удовольствие, заткнись. Мы с тобой в одной лодке, как здесь говорят. Поэтому думай, что писать в отчете, и желательно головой.

Рагмарио стоял с помертвевшим лицом, крепко сжав побелевшие губы и, видимо, жалел лишь об одном – невозможности без последствий заехать в морду наглому магу.

– И последнее, Аня не такая. А попробуешь оскорбить девушку – прибью по-тихому, никто не узнает.

Павел уловил скрип зубов, и настроение резко улучшилось. Нет, господин наблюдатель, так просто боевого мага не взять, да на рукоприкладство не развести. А теперь и подавно подловить его будет сложно. Кто предупрежден, тот на проклятие не поддастся.

Она с трудом, с помощью лианы перевалила сетку в коридор, махнула рукой Фиолетику и повернулась к Павлу. И поняла, что после слов Чудика не может спокойно смотреть в его мрачное лицо, на котором явственно читалось желание её придушить.

Невольно принюхалась, но от мага ничем необычным не пахло. Неужели Чудик соврал? Или имел в виду нечто другое, чем запах?

– Видишь, и от него есть польза, – она с гордостью указала на фрукты у себя под ногами, – это природный энергетик. Фиолет будет снабжать нас каждый день. Отнесешь болотникам, им нужнее.

– Надо проверить, – вмешался наблюдатель, отлипая от стены.

Так они вдвоем её тут поджидали? Вот только лицо у мага было какое-то кислое.

Мужчина вытащил нож, перерезал лиану и достал один из плодов. Надрезал, поймал каплю сока на лезвие ножа и задумчиво рассмотрел на свет.

– Удивительно, но похоже на правду. Я проведу дополнительные исследования.

И как-то слишком поспешно скрылся в портале мира переселенцев.

– Анна… – начал было Павел, но девушка его перебила.

– Знаю. Я – глупая, самонадеянная, думающая только о себе. Но я не могу оставаться в стороне, не могу запереть себя в комнате. Ты сам называешь меня Хозяйкой, а относишься словно к неразумной девчонке. Пора начать доверять.

– Ты все не так понимаешь, – мужчина взъерошил волосы жестом отчаяния.

– Я все понимаю правильно, – жестко отрезала девушка и повернулась в сторону кухни: – Обед через час. Не задерживайтесь, есть разговор.

Готовка помогла успокоиться. Маги сдержали обещание и натащили кучу продуктов. Осталось только объяснить им разницу между дешевой колбасой из бумаги и нормальным мясом, и за качество обеда можно будет не беспокоиться.

Вот как, спрашивается, дальше с ними жить! Где найти аргументы и добиться свободы? Одних слов о том, что она чувствует свою полную безопасность рядом с порталами, пожалуй, маловато будет. Но, кроме слов, у нее пока ничего нет.

Дом прикрывает. Дом защищает, заботится, хоть и своеобразным образом, и его заботу принимать легко, а вот от опеки магов у нее все внутри переворачивается! И хочется делать глупости или ругаться, особенно при таком опекуне, как Павел.

Борщ кипел на плите, рядом варились пельмени, а в голове было взрывоопасно от горячих мыслей. И очень хотелось сделать что-нибудь эдакое, чтобы от нее отстали с ограничениями, отстали раз и навсегда.

Глава десятая

На обед пожаловали оба координатора, и оба светились от восторга.

– Анечка, это просто чудо, – Арвель шагнул было в ее сторону, намереваясь выразить свой восторг от свежеоткрытого мира, но, натолкнувшись на взгляд девушки, отступил. И правильно. Нечего сбивать настрой. Зря она последние полчаса репетировала их беседу? Зря выстраивала аргументы, требуя свободы действий, четких объяснений, а главное – согласованности! Должна же она знать, что происходит у нее в доме или не должна?! А то на словах у переселенцев все гладко, а копнешь глубже, и такие нестыковки вылазят, словно в них ЦРУ с ФСБ всем стадом потоптались.

Тахмар шумно втянул воздух и одобрительно улыбнулся запаху обеда.

– Анечка, – маг растянул улыбку еще шире, став похожим на косящего под чеширского кота ворона, – данные предварительны, но климат – субтропический без отклонений в сторону обильных осадков, магические линии в наличии, а главное – никаких следов разумной жизни.

– А что еще вы обнаружили? – заинтересовалась девушка, расставляя тарелки.

– Портал стоит на острове, рядом есть еще острова, их только начали обследовать. Надеюсь, мы нашли новый дом.

– Да, – активным кивком подтвердил слова коллеги Арвель.

Вот так… новый дом, подумала Анна, с тревогой осознавая, что это вполне может оказаться правдой. И чем она тогда займется? Чем она вообще будет заниматься, если работа делается помимо нее? Держать двери открытыми? Швейцар, блин. Готовить обеды? Да… ради этого стоило учиться пять лет в институте. А ведь ей понравилось быть нужной. Делать что-то полезное. И что теперь? Спровадят наверх, чтобы не путалась под ногами?

– Простите, задержался, – наблюдатель быстро вошел в столовую, вешая на вешалку плотный прорезиненный плащ.

– Опять вулканические осадки? – со вздохом уточнил Арвель, и в его взгляде промелькнула застарелая боль.

– Сегодня, как никогда, плотно, – согласился он, приглаживая волосы.

Да фиг там с моей полезностью, решила Анна, глядя на посуровевшие лица мужчин. Пусть уж скорее найдут себе мир, да покинут гибнущий. А дело она сама себе организует, не маленькая.

Тихой группкой возникли на пороге болотники. На ботинках песок, на лицах выражение блаженства – такого, что слова только мешают.

С пляжа, решила Анна, глядя на вновь прибывших, и принялась разливать первое.

Запах наваристого борща вернул всех на землю, то есть в столовую, и усадил за стол. А потом стало не до разговоров.

– Анна, вы были правы, – отложив ложку и с сожалением глянув в пустую тарелку, произнес наблюдатель. Она вспомнила его имя – Рагмарио, – эти… – он едва уловимо поморщился и, сделав над собой усилие, продолжил: – Плоды, похоже, имеют определенную ценность.

– Похоже или имеют? – поддела его девушка.

Маг насупился. Признавать полезность плодов, и уж тем более полезность вредоносного организма, до маниакальности любящего фиолетовый цвет, ему не хотелось.

– Их можно есть, – выдавил он из себя, не отрывая взгляд от стола.

– Отлично, – улыбнулась Анна, поздравив себя с маленькой победой, – отнесите их, эм, в болотный мир. Раздайте больным и детям. Мне пока ничего не надо.

Мужчины переглянулись.

– Почему бы вам этим не заняться, – предложил Арвель с невинным лицом.

Наблюдатель помрачнел, но возражать открыто не стал. Поднялся, извинился и вышел. Даже на чай оставаться не стал.

Странные у них отношения, подумала Аня. Недолюбливают друг друга. Впрочем, не её это дело.

Она поднялась, чтобы принести пельмени, но Павел первым сорвался с места, притащив с кухни большую кастрюлю.

Пельмени ели вдумчиво, смакуя в сметане и посыпая перцем.

Анна успела сделать самый простой салат из консервированной горбуши, и он явно не оставил магов равнодушными. Глядя на исчезающую со стола еду, девушка предположила, что все эти годы переселенцы не заморачивались ни с готовкой, ни с едой. Мол, переедем, тогда и отъедимся, а пока на сухариках продержимся. А сейчас в их понимании наступил золотой период переезда. Новые миры, новые возможности, обедами кормят и пить горькую вместе с собой не требуют.

Когда был разлит чай, Анна настороженно покосилась на дракошек – свою кружку забыла дома, но те вели себя смирно, как и положено рисунку на фарфоре, и девушка решила – пора.

– Нам давно надо поговорить, – она повертела в руках конфету и положила на блюдце. Маги накупили целую кучу шоколадных конфет, решив подкупить суровость хозяйки. Просчитались. Сладкое Анна не любила. Под настроение могла съесть горький шоколад, а вот такие конфеты – с начинкой и орехами – гадость. Зато болотники умяли аж по три штуки, да еще и в карманы украдкой положили.

– Мне плевать на ваши внутренние тайны, но все, что касается порталов, прежних миров и хозяина, я хочу знать. Более того, информация по перемещениям и порталам мне жизненно необходима. Я хочу сама оценивать риски и понимать, что меня ждет за дверью. Короче, так. Или мы работаем вместе, или я ищу ответы у других, эм, источников.

Павел первым догадался о каких источниках идет речь и теперь буравил её тяжелым, испытующим взглядом. Ну и пусть, подумала девушка. Может, перестанет изображать из себя партизана на допросе.

– А что вас интересует в первую очередь? – осторожно уточнил Арвель. Счастливым он больше не выглядел.

Девушка не ответила, но её молчание было весьма красноречиво.

– Ну хорошо, – сдался координатор, выдав пальцами раздраженную дробь, – я обещаю каждый день давать вам урок и отвечать на любые вопросы. Время выберете сами.

Девушка вздернула брови, показывая, что уроки – это хорошо, но явно недостаточно для умиротворения выведенной из себя хозяйки.

Между тем дракончик на чашке ожил, потянулся розовым языком к конфете, опустил одну лапу на блюдце и принялся слизывать шоколад раздвоенным алым языком. Анна только головой покачала – распустились! Интересно, драконам, пусть и нарисованным, шоколад есть можно?

– Анечка, зачем ворошить прошлое? – дипломатично уточнил Тахмар. – Вы нас в чем-то подозреваете?

Да, во вторжении, захвате миров, геноциде и убийстве Кеннеди. Кеннеди, конечно, к слову пришелся, но все остальные причины вполне могли иметь место. Однако, как уяснила девушка из собственного жизненного опыта, молчание иногда работало лучше слов, а потому ответа не последовало.

Маги занервничали всерьез. Они знали, что она общалась с теневиками, но не знали, что именно ей стало известно.

– Считаю, надо рассказать, – Павел положил руки на край стола и стиснул их так, что побелели костяшки пальцев.

Старшие товарищи ответили неодобрительными взглядами. Болотники, как и дракошка с её чашки, продолжали есть конфеты.

– И расскажу, – упрямо гнул свое Павел.

– Мальчишка, – фыркнул Тахмар.

– Хорошо, – неожиданно согласился Арвель и добавил что-то на другом языке. И опять слова перевернулись в голове девушки, и Анна услышала: ответишь жизнью, если загубишь Проект.

Павел побледнел, но решимости не растерял.

– Анна, – он повернулся к девушке, – ты помнишь о трех открытых мирах. Один, Кардвэлла, был выбран для переселения, второй нам не подходил из-за отсутствия в нем магии, ну а третий… Третий был населен теми, кого мы называем теневиками. Их мир идеален и очень напоминает наш собственный до момента катастрофы. И эта привлекательность сыграла с нами злую шутку. Понимаешь, Анна, мы все помним, каким был наш мир раньше, и переезжать в Кардвэллу с её дождями и болотами было непросто. Там один крупный материк, лежащий на экваторе, с крайне сырым климатом. Есть еще острова на севере и юге, но их площадь не может вместить всех. Да и портал привязывает нас к определенной точке, обеспечивая первое время всем необходимым. Нельзя выкинуть людей на голое место, не дав им минимальные удобства. Переместить целый мир… поверь, занятие не из простых. К сожалению, – Павел замолчал, на его лице явственно читалось желание закончить разговор побыстрее, но и рубить правду с плеча он явно опасался, – не все разделяют взгляды о ненаселенном мире. Некоторые, – и снова пауза, а тишина в комнате стала осязаемо плотной, – придерживаются более радикальных взглядов, предпочитая брать, а не искать.

Анна сощурилась, пытаясь уловить зерно истины в словах мага.

– У вас похожая ситуация на востоке, – включился Арвель, —есть те, кто придерживается мирных взглядов, а есть те, кто взрывают автобусы и здания.

– Хотите сказать, у вас тоже есть террористы?

– Да нет, – поморщился Тахмар, – у нас есть идиоты, считающие, что можно захватить чужой мир из одной точки выхода, не рассчитав ни пропускной способности портала, ни проведя нормальной разведки. Точнее, на разведке их и засекли. И если бы у кого-то хватило ума отступить, не пришлось бы проводить военную операцию по их высвобождению. Понимаете, Анна, большинству тех придурков едва исполнилось восемнадцать. Фактически дети. И бросить их умирать, пусть они оказались там из-за собственной глупости, было бы жестоко.

Значит, дети. Значит, была попытка захвата мира теневиков – глупая, безумная, как все идеи молодости, и захватчикам крепко дали по морде, а потом вмешались взрослые дяди – наших бьют, и пошла уже серьезная заварушка. Теперь Анне стало понятно, откуда растут ноги взаимной неприязни переселенцев и теневиков.

Однако это понимание не объясняло затянувшейся вражды. Переселенцы с теневиками должны были объясниться, принести извинения, а не устраивать войну Белой и Алой розы по всем мирам.

А еще более непонятны пляски с бубном вокруг сего досадного эпизода. Хотя если подумать…       Кто знает, сколько откликов собрало это «детское» вторжение. Не было ли оно репетицией чего-то более глобального, и сколько взрослых на самом деле поддерживают мирный путь переселения, а сколько готовы построить его на трупах?

И что будет, если ни один мир не устроит магов? Или если устраивающий их мир окажется заселен? Что тогда они станут делать?

Кажется, она нашла свой личный кошмар и теперь не осталось сомнений – она должна встретиться с Тагиром. А кто еще ответит ей на вопрос: сможет ли Хозяйка уничтожить порталы, если на то возникнет необходимость? Сможет ли остановить вторжение, дабы спасти другие миры. И так ли неудобен для переселения её собственный мир, как желают показать маги?

– Я изучал историю вашей страны, вы много раз вмешивались в дела других стран, когда речь шла даже не о ваших граждан, а просто единоверцах.

Вот оно, с раздражением подумала девушка. Аргументы, ссылки на не отличающейся чистотой историю России – глупо требовать гигиены от собеседника, когда у самого белье в грязи. Политика и неизменное: цель оправдывает средства. Гибнущий мир – убойный аргумент, чтобы удрать с него подальше, но недостаточный, чтобы стать убийцей.

А что она сама бы сделала на месте магов, если бы речь шла об её семье?

Нет, плохая мысль. Синдром заложницы, оправдывающей своих похитителей, еще никого до добра не доводил. Это не её решение, но ей отвечать за его последствия, если дело обернется дурной стороной.

– Вы ошиблись, Тахмар, я – не политик и не президент. Мое отношение к прошлому ничего в нем не изменит. Оно свершилось – хорошее или плохое. С этим ничего не поделаешь. А вот о будущем мы можем с вами подискутировать, как и о пользе вмешательства в дела других стран или миров.

– И каким вы видите наше будущее? – напряженно спросил Арвель.

– Бескровным. Без уничтожения себе подобных. Незаселенный мир – редкость, но можно попытаться найти свободные площади. Вряд ли они будут хуже Кардвэллы.

– Уверенность хозяйки – половина успеха, – склонил голову Арвель, и остальные мужчины согласно закивали, словно она им эти площади только что на блюдечке принесла. Нет, они точно говорят на разных языках.

Когда они в конце дня вернулись в квартиру, та встретила их запахом краски, виниловых обоев и мокрой штукатурки. Из комнаты выглянул Олег. В старых спортивных штанах, полинялой футболке и со следами побелки на волосах он выглядел заурядным гражданином, затеявшим ремонт. Обычный такой ремонт без всякой магии.

Вальди оглушительно чихнул и неодобрительно посмотрел на рулон старого линолеума, лежащего поперек коридора.

– Всем привет, и осторожней, у нас тут не убрано, – махнул валиком маг и скрылся в комнате, откуда донесся мурлыкающий мотив незнакомой мелодии и шоркающие звуки.

– Объяснишь? – Анна повернулась к Павлу.

– Мы посчитали ремонт квартиры оправданным для, эм, твоей конспирации, – мужчина сделал паузу перед сложным словом.

– Конспирации, – покачала головой Анна, направляясь к выходу, даже не став заглядывать в комнату. Зачем?

Неделю назад у нее был четко выстроенный мир, работа, на которую она устроилась сама и которую, мать твою, любила. Семья. Встречи с подругами, походы в кино и тщательно спрятанная надежда встретить того самого мужчину, который заполнит её одиночество своим теплом.

Она мечтала ходить по магазинам, придирчиво выбирая обои, часами просиживать на форумах и порталах, ища свежие идеи по ремонту. Мечтала обустроить собственное гнездышко, позвать друзей, закатив сабантуй на новоселье. Ей так нравился бежевый цвет с видами Венеции – он бы идеально подошел для спальни.

Сегодня её мечты казались пустыми и глупыми. Сегодня она хотела найти новый мир для переселенцев, не допустить войны и разобраться в конфликте переселенцев и теневиков, а еще научить Фиолетика читать.

В её настоящем не осталось места для обоев с Венецией. И от этого становилось немного грустно.

– Анна, не переживай, все будет хорошо.

Они стояли около подъезда, и желтые окна домов дружески светились в ранней темноте зимнего вечера. Было тихо и безветренно – редкий вечер в Питере с легким морозцем, чистыми улицами и не успевшим покрыться копотью снегом.

А скоро Новый год, некстати подумалось Анне. Она попыталась представить себе праздник. Традиционно с родителями до двенадцати, а потом…

Рвануть в дом, устроить марш забег по мирам с купанием на пляже, шашлыками в горах, катанием на лианах и вообще… Напиться хоть раз в жизни и натворить настоящих глупостей, о которых можно будет мучительно переживать и ими же гордиться в старости.

Девушка оценивающе взглянула на стоящего напротив мужчину. Чем не глупость номер один?

– А я и не переживаю. Я привыкаю. К тебе, к Фиолету, к Вальди и к тому, что вы в любой момент можете начать оккупацию одного из миров.

– Анна, – поморщился Павел, – мы не настолько отчаялись. К тому же с твоим появлением наши шансы на бескровное переселение возросли.

– Значит, рассматривали и другие варианты, – она поддела носком сапога кусочек льда на асфальте и отшвырнула его в сторону.

Павел не ответил. Так они и стояли друг напротив друга, и новая правда удерживала каждого на месте, мешая сделать шаг навстречу.

– До завтра, – кивнула наконец Анна и услышала ответное:

– До завтра.

Павел дернулся, желая что-то добавить, но девушка не обернулась. Миг – и её тонкая фигурка скрылась в подъезде, оставляя его пинать ни в чем не повинный лед носком ботинка.

На душе было гадко, и становилось только хуже при мысли, что он не остановил Аню, не объяснил, не убедил, что не так уж они и виноваты. Ошиблись, да, но кто не ошибается? В голове крутились десятки доводов – таких, что любого убедят. Но ему не нужен любой, ему нужно одна конкретная упрямица, которой плевать на доводы.

И почему ему вдруг стало так важно её мнение? Почему так плохо, словно они поссорились? Уж не вступил ли он на опасную дорожку симпатии к подопечной? Сначала симпатии, а потом…

Нет, нет и еще раз нет. Павел даже головой замотал, чтобы прогнать дурацкую мысль. Знает он, как это получается. Сначала легкая заинтересованность, потом сочувствие, симпатия, а потом… Страшно подумать до чего может дойти дело.

А какие, к проклятию, чувства, когда его мир одной ногой стоит в могиле?

Вот только сердце насмешливо стучало в ответ, и чуялось Павлу в этом стуке издевательское: «Посмотрим-посмотрим».

– Ма, мы дома, – крикнула с порога девушка.

– Молодцы, – донеслось из кухни, – мойте руки, лапы и за стол.

Запах котлет, жаренной картошки и томящегося в духовке пирога окружали с порога, заставляя вспомнить, что обед был давно, а ужин вот он, почти готов.

Вальди шумно задышал, и его хвост пришел в радостное возбуждение.

– Обжора, тебя кормили, – укоризненно заметила Анна, стаскивая сапоги, – и между прочим, еда со стола вредна для собак.

Вальди ответил выразительным взглядом, в котором явственно читалась любовь к котлетам и пренебрежение ко всем собачьим хрустикам.

      Анна бросила взгляд на часы и охнула – до встречи с Тагиром оставались каких-то полчаса, а она после тяжелого дня в простом шерстяном платье, в колготках с разводами соли и забранными в хвост волосами.

– Ма, я ужинать не буду, – сказала, открывая дверь на кухню и впуская туда Вальди. Пес, оставляя мокрые отпечатки от вымытых лап, первым делом прошелся до миски, вежливо схрумкал пару сухариков корма, хлебнул воды и только после этого уставился на Клавдию Петровну преданным взглядом котлетного маньяка.

Клавдия Петровна непонимающе приподняла брови.

– Меня на ужин пригласили, – пояснила девушка, мысленно прикидывая, что выбрать из гардероба, чтобы подчеркнуть деловой оттенок встречи и не выглядеть пацанкой с улицы.

Брови поползли еще выше.

– В агентстве познакомилась. Риелтор. Молодой, симпатичный, не женат. И Вальди сильно не корми, а то он в дверь скоро не пролезет. Все, я в ванную и собираться.

Клавдия Петровна хмыкнула, покачала головой и обратила взор на собаку.

– Видал? На ужин собралась. Надеюсь, с тем самым, который её на машине возит. – И она, повысив голос, крикнула в коридор: – Познакомишь?

Невнятный ответ дочери был едва слышен сквозь шум воды.

– Все ясно, – Клавдия Петровна решила расшифровать ответ для Вальди: – Как только сочтет его достойным, так сразу и познакомит, а гадость в дом тащить у нее желания нет. Как будто эту гадость можно с первого, ну хорошо, с десятого взгляда распознать, – вздохнула она, и Вальди согласно мотнул хвостом.

– Хороший мальчик, – улыбнулась женщина и ласково потрепала собаку по голове, – ужинаем вдвоем?

Пес не возражал. Теплая, пахнущая вкуснейшей едой женщина его расслабляла. Расслабляла настолько, что он не дернулся, уловив шелест одежды в шкафу, нервное бормотание хозяйки и аромат духов. Успел уже понять, что собак в этом мире не везде можно брать с собой. Точнее, мало куда с ними можно ходить, тем более с такими представительными, как он.

Но для порядка Вальди вышел в коридор. Постоял, разглядывая причесывающуюся у зеркала девушку. Кто такой риелтор пес не знал, зато четко знал – Аня уходит без него и пахнет от нее тревогой.

Вопросительно гавкнул. Девушка обернулась.

– Прости, дружище, туда с собаками нельзя, – рассеянно сказала, думая о чем-то своем.

Вальди недовольно заворчал. Утащить что ли плоскую коробочку, которую Хозяйка вечно таскает с собой, и та настолько пропиталась её запахом, что пахнет исключительно Аней. Может, начнет искать и останется дома?

– Не ворчи, – бросила девушка, намазывая губы блестящей палочкой, – все равно пойду. Твои сами виноваты. Нечего было устраивать «тайны истории онлайн».

Коробочка ожила, издав короткий звук. Аня протянула руку, мельком глянула и заторопилась.

– Мне пора. Присмотри за мамой, хорошо?

Вальди понимающе кивнул. Хозяйка могла и не просить. Котлеты, а вместе с ними и Клавдия Петровна прочно завоевали место в сердце собаки.

Хлопнула дверь, и пес помчался на кухню, встал лапами на подоконник, умащивая морду между фиалкой и денежным деревом. На стекле тут же образовалось туманное пятнышко, и Вальди отодвинул нос подальше, пристально всматриваясь в темноту за окном. Он должен знать, с кем его Хозяйка проведет этот вечер.

– Переживаешь?

Свет в кухне погас, и двор стал лучше виден, а затем штору отдернули, и рядом встала Клавдия Петровна.

– Я тоже. Столько лет, а все не могу привыкнуть, что она взрослая. О, смотри, выходит. А это еще кто? – удивилась она, разглядывая большую черную машину, из которой показался темноволосый мужчина, одетый в кожаную куртку, поздоровался с дочкой – даже руку поцеловал, вручил розу и галантно открыл дверцу машины.

Пес глухо зарычал, потом сорвался с места и отчаянно залаял около запертой двери.

– Вальди, фу! Вальди, прекрати! – Клавдия Петровна пыталась призвать к порядку разбушевавшегося пса, трясущейся рукой нажимая кнопки своего старенького, но верного телефона.

– Травка, это я, – слабо проговорила в трубку, когда та откликнулась голосом подруги.

– Клава, что у тебя там происходит? Собачьи бои? На тебя напала свора?

– Да нет, – Клавдия Петровна вернулась в кухню, прикрыла дверь, – это Вальди взбесился. Точнее, не взбесился, а сошел с ума.

– Час от часу не легче, – выдохнула Анна Сергеевна, – мне приехать? Или ветеринарную неотложку вызвать?

– Не надо неотложку, он сейчас успокоится, – пообещала подруге Клавдия Петровна, добавив про себя: – Надеюсь.

– Ну смотри, – пригрозила Травка и спросила: – А из-за чего взбесился-то?

– Аня ушла без него. Её молодой человек на ужин пригласил.

– Значит, перестала секретничать, – удовлетворенно вздохнула госпожа Травкина. – Думаю, скоро она про него сама расскажет.

– Не уверена, – практически прошептала Клавдия Петровна, нервно меряя шагами темную кухню. Лай за дверью становился тише, перейдя в отчаянное поскуливание. Тревога росла, заполняя сердце женщины, и она потянулась за каплями. – Понимаешь, Травка, она с другим уехала.

– Как с другим? – взорвалась трубка удивлением.

– Так с другим, – Клавдия Петровна на ощупь нашла верный бутылек, на глаз отмерила пятнадцать капель, добавила воды из чайника, – машина у него здоровая, черная, ну, как бандиты обычно ездят.

– Джип?

– Ага, джип, – согласилась Клавдия Петровна, залпом выпивая лекарство. Поморщилась от горечи. – Доведет она меня, – пожаловалась трубке.

Они помолчали.

Днем Анне Сергеевне не с первого раза удалось дозвониться до младшего, а когда дозвонилась, тот пообещал все выяснить – дайте мне один час. Перезвонил только через два, когда ожидание сгрызло терпение женщин, а чайник закипал уже в пятый раз.

Андрей Травкин был короток и до обидного немногословен. Спросил, откуда номера, неопределенно хмыкнул и вдруг заявил, что приедет завтра, а до этого момента ничего не предпринимать, никуда не звонить и ни о чем не спрашивать.

– Брось панику на ровном месте разводить, – приказала Травка, шумно дыша в трубку. – В нашем возрасте вредно волноваться. Капли выпила?

– Выпила, – покорно ответила Клавдия Петровна.

– Псу налей и выбрось свои дурацкие мысли из головы. Все будет хорошо. Анька твоя нормальная, с головой дружит, так что иди отвлекись, сериал посмотри, полы помой. Но если что – я на связи. Поняла?

– Угу, – ответила Клавдия Петровна и нажала отбой. С сомнением посмотрела на капли, представила, как уговаривает пса их выпить, затем прислушалась – в коридоре было тихо. Женщина вздохнула, убрала телефон в карман халата и пошла мыть полы. Уборка она всегда успокаивает.