Парадокс добродетели. Странная история взаимоотношений нравственности и насилия в эволюции человека. Ричард Рэнгем. Саммари бесплатное чтение

Автор:

Richard Wrangham

Оригинальное название:

The Goodness Paradox: The Strange Relationship Between Virtue and Violence in Human Evolution

www.smartreading.ru

Добрый жестокий человек

Человек – самое жестокое и самое доброе существо на земле. Гитлер обожал свою собаку и, по воспоминаниям его секретарши, был приятнейшим в общении человеком. Тот же Гитлер в ответе за убийства миллионов людей[1]. Правителя Камбоджи Пола Пота его бывшие ученики запомнили как милого учителя истории – а еще он был идеологом геноцида, уничтожившего четверть населения страны. Сотни тысяч лет назад, задолго до изобретения христианской или какой-либо другой религиозной морали, люди стремились помогать друг другу, делили пищу и тяготы первобытного образа жизни. Одновременно наши предки бессердечно грабили, насиловали и убивали, изобретая все новые способы осуществления жестокостей.

Как вышло, что люди склонны и к добродетели, и к насилию? Является ли человек от природы злым, эгоистичным и безнравственным? Или же, наоборот, он по натуре добрый, отзывчивый и толерантный? Ричард Рэнгем отвечает, что в человеке заложено и то и другое. Зло и добро – не просто абстрактные понятия, это часть человека и его истории. Эволюция этих начал в нем – это история homo sapiens как вида. В основе добра и зла, жестокости и морали, кооперации и эгоизма лежит агрессия. А вернее, два типа агрессии: реактивная и проактивная.

• Реактивная агрессия – это реакция на внешний раздражитель, угрозу. Низкий уровень такой агрессии присущ только человеку – у всех других животных она значительно выше. Этот тип агрессии ассоциируется с гневом, импульсивностью, состоянием аффекта и крайнего возбуждения. Двое подвыпивших мужчин повздорили и решили разобраться, кто из них не прав, последовавшая за этим драка – проявление реактивной агрессии.

• Проактивная агрессия, наоборот, умышленная, спланированная, холодная, а не горячая. Теракт, война, преднамеренное убийство – эти действия требуют наличия высоких когнитивных способностей, планирования и фокусирования на цели. Люди с высоким уровнем проактивной агрессии менее чувствительны к эмоциям, не испытывают избытка эмпатии. Способность проявлять очень сложную и продуманную проактивную агрессию тоже неотъемлемая черта человека.

Итак, человек хорошо может подавлять реактивную агрессию, но способен на высокий уровень проактивной агрессии. Как так вышло? Ответ – в селекции определенных качеств с помощью генетики. Как это происходит, можно рассмотреть (внезапно!) на примере чернобурых лисиц из Новосибирска.

Что рассказали лисицы

Великий эксперимент. В конце 1950-х годов советский генетик Дмитрий Беляев начал работать в Институте цитологии и генетики Сибирского отделения Академии наук СССР в Новосибирске. Больше всего ученого волновал вопрос одомашнивания: как это работает на практике. Как дикие животные, прирученные человеком, стали домашними? Что изменило их физиологию и психологию?

Гипотеза Беляева была следующей: человек одомашнил животных за счет селекции по одному-единственному признаку – дружелюбному отношению к себе. Таким образом, выбирая из диких особей самых смиренных и наименее агрессивных, человек обзавелся коровами, свиньями и собаками.

В распоряжении Беляева находились несколько тысяч чернобурых лисиц, которых он получил от звероводческих хозяйств Советского Союза. Именно на этих лисах в 1959 году Беляев и начал свой эксперимент по одомашниванию. Его первая фаза была простой: люди обходили клетки с лисами в поисках наименее агрессивных особей. Когда экспериментаторы пытались зайти в клетку с животными, 9 из 10 лисиц реагировали враждебно, но десятая обычно вела себя более дружелюбно.

Выявленных «добряков» скрещивали между собой. А уже на их выводке проводили новый раунд эксперимента: ученые давали еду с рук, пытаясь одновременно погладить щенков. Те, кто не проявлял агрессии в ответ на ласку человека, составили следующую экспериментальную группу, пригодную для скрещивания. Беляев и сотрудники Новосибирского института повторяли эти шаги раз за разом, год за годом. За 50 лет в эксперименте поучаствовало 50 000 лисят.

Некоторые лисицы уже третьего поколения не испытывали никакого страха и агрессии к человеку. В четвертом находились смельчаки, которые подходили к человеку сами, виляя хвостиком, как собаки. В шестом появились «элитарные» лисы – они не только сами подходили к людям, облизывали им руки, виляя хвостом, но и скулили, привлекая внимание человека. В десятом поколении «элитариев» было 18 %, а в тридцатом – тридцать пятом – 70–80 %.

Доброе отношение к человеку было педоморфным – ювенильным, детским признаком. То есть признаком, изначально свойственным молодым, а не взрослым особям. Лисята, как и все детеныши животных, более доверчивы и любопытны, чем их родители. В детстве они не реагируют на внешние раздражители с той же опаской и агрессией, что и взрослые особи. В диких условиях детеныши лисицы начинают испытывать высокий уровень страха через 45 дней после рождения. Новосибирские же лисы – через 120 дней, за счет чего они сильнее привыкают к человеку. Доверчивость чернобурок, появление поведенческого педоморфизма – результат беляевской селекции и попытки одомашнить лису.

Физиология одомашнивания животных. Через 10 лет после начала эксперимента у одного из лисов обнаружили на лбу странное пятно белого цвета в форме звезды. В природе таких пятен у лисиц не встречается. Зато схожие белые пятна есть у домашних коров, лошадей, собак, кошек. Эти пятна – первый физиологический признак одомашнивания.

Подобно собакам, лисы обзаводились висячими ушами и закрученными хвостами. Сам хвост, как и лапы, становился короче. Черепа лисов сузились и стали короче – начал исчезать половой диморфизм – явление, при котором особи мужского и женского пола имеют заметные отличия друга от друга. Эти процессы – проявление внешнего педоморфизма: уменьшение лис в размерах происходило вследствие того, что размножались особи меньшего размера – крупные от природы были более агрессивны, а такие в отборе на одомашнивание не участвовали. Все это в совокупности соответствовало общему процессу одомашнивания животных.

Визуальные изменения были не единственным признаком одомашнивания – вместе с этим начала проявляться повышенная рождаемость и снижение возраста половой зрелости[2]. Если в 1962 году 6 % одомашненных лисиц размножались трижды в год, то в 1969 году это делали уже 40 % особей. При этом в естественных условиях лисы размножаются только раз за год.

Биология одомашнивания. Внутренние и внешние изменения, свойственные домашним животным и не встречающиеся у их диких сородичей, обобщенно называют синдромом одомашнивания.

Мы уже поняли, что этот синдром выводится за счет селекции особей, которые проявляют наименьшую реактивную агрессию на человекараздражителя. Но как это работает на уровне биологии?

За это отвечают две системы – система миграции клеток нервного гребня и система гормонального контроля. Клетки нервного гребня возникают и исчезают на стадии эмбриона, играя решающую роль в формировании органов. Эти клетки, например, отвечают за меланоциты, которые вырабатывают меланин – вещество, определяющее цвет кожи и волос. При синдроме одомашнивания меланоциты медленно мигрируют или образуются в слишком малом количестве на кончиках пальцев ног и хвоста, в середине лба – отсюда белые пятна. А кроме того, клетки нервного гребня определяют размеры челюсти, зубов, крепость ушных хрящей – изменения в системе делает морды домашних животных уже, зубы мельче, а уши висячими.

Но клетки нервного гребня влияют также и на поведение. Из этих клеток образуются надпочечники, при синдроме одомашнивания они становятся меньше, их активность снижается. В надпочечниках образуются стероидные гормоны – в том числе кортизол – а они уже участвуют в формировании реакции страха. Синдром одомашнивания снижает активность надпочечников и выработку кортизола