Мой похититель бесплатное чтение

Глава 1

Питер

Я прячусь в ванной комнате на первом этаже особняка. Не могу больше улыбаться и делать вид, что не замечаю сальных взглядов партнеров своего отца по бизнесу. Они все женаты, с детьми, но раздевают глазами каждую молоденькую девушку. Мама опять хватается за все принесенные бокалы с шампанским, что приносят официанты. Через час отец отправит ее домой, а меня оставит, чтобы я стояла около него при разговорах и давала шарить глазами по своему телу.

Эта пытка началась с восемнадцати. Нет, она была и раньше, но тогда мама столько не пила и еще могла хоть как-то влиять на отца. Сейчас я осталась одна.

Я даже не помню, что сегодня за мероприятие – очередное пафосное собрание бизнесменов, которые сняли особняк в Стрельне.

Я хочу сбежать.

Но если сделаю это, отец не позволит учиться. Сделает все, чтобы меня отчислили, хотя он пальцем о палец не стукнул, чтобы я поступила в СПБГУ. Так ведь и говорил: «Зачем тебе вышка? Для удачного замужества не поможет». Я тогда не понимала, что он меня вообще не рассматривает как будущего специалиста. Наивно думала, что отец просто главным в своей жизни считает семью. Только после моего совершеннолетия стало понятно, что главным он считает свой карман с деньгами, а я – ресурс, который можно продать.

Вот и вся отцовская любовь.

Пора выходить.

Я причесываю волосы, чтобы они не сильно падали на лицо. Подкрашиваю губы нежно-розовой помадой. И сжимаю кулаки. После занятий боксом я умею лучше контролировать не только свое дыхание, но и эмоции.

Около лестницы на второй этаж, где сейчас основной праздник, я встречаю Полину под ручку с президентом холдинга. Они с отцом старые приятели, и неделю назад мы были на барбекю у них в загородном доме, где он поднимал тосты за свою «любимую» супругу.

Полина не из нашего круга, она не дочь кого-то из собравшихся; она моя, уже бывшая, подруга, которая умело использовала меня, чтобы иметь возможность пролезть вот на такие тусовки. Она никогда не выглядела охотницей за богатым папиком, всегда скромно одетая, неглупая, этакий образ невинной овечки. На это повелась не только я.

Она смотрит на меня с торжествующей ухмылкой, ведь Игнатов никогда не берет жену на такие мероприятия – мол, она не любит, да и дети. А Полину он уже несколько раз представлял своей дальней родственницей.

Они почти всегда «родственницы». И всегда дальние. Пришла – ушла. Эти правила игры знают все мужчины. А мне мерзко. И смотреть на нее мерзко. Я не понимаю ее радости и торжества. Неужели она верит, что Игнатов уйдет от жены?! Хотя, если он заливает ей в уши, что его Людмила – скучная домохозяйка, одни дети на уме, то пусть верит дальше, если мозгов не хватает проверить состав совета собственников всех их холдингов.

Это Людмиле все равно, что делает ее муж, он от нее никуда не денется, а детей она от него уже получила.

Я отворачиваюсь от Полины и понимаю, что зря это сделала, когда моя нога соскальзывает по ступени. Там мокро от пролитого шампанского. Я теряю равновесие, успеваю ухватиться одной рукой за перила, но все равно съезжаю по ступеням вниз, подвернув ногу и порвав чулки. Юбка задирается до белья, а еще ссаживаю кожу на руке о массивный узор ХVIII века.

На меня падает тень.

– Значит, это ты принцесса «Неонпром»? – Максим Градов смотрит на меня с хищным прищуром, словно все обо мне знает. Словно я специально упала перед ним, оголившись до нижнего белья. Из приглашенных отцом, его я ненавижу больше всех, потому что самый молодой и самый опасный.

– А вы, значит, тот айтишник? – говорю с пренебрежением и натягиваю юбку обратно на колени. Вывихнутая нога болит. Но внутри болит сильнее. Я не хочу быть вещью!

Градов улыбается и наклоняется ко мне. Шепчет на ухо:

– Будь осторожнее со словами, Лера. Я ведь могу подумать, что ты хочешь меня задеть. Врагов я держу ближе друзей, а плохих девочек – только в своей постели.

Я стискиваю зубы. Сжимаю пальцами узор решетки. Я ведь могу сделать хук. Выбить эту самоуверенность одним кулаком. Но сдерживаюсь.

А Градов давит смешок и вдруг резко поднимает меня и закидывает к себе на плечо. Я от неожиданности зависаю, а вскоре начинаю молотить по его спине ладонью, хотя хочется кулаком.

– Поехали отсюда, принцесса. Здесь тебе делать нечего.

Градов выносит меня на улицу и аккуратно ставит около своей машины. Черная хищная «BMW» приветствует своего хозяина. Я помню, что он живет здесь, в Питере. И сейчас занимается расширением бизнеса чипов. Ему нужен контракт с моим отцом на инертный газ. Это наша «золотая кормушка». Градов ненавидит моего отца, как и ряд других его бизнес-партнеров, потому что они «жадные и тупые уроды, отжавшие производства в 90-е».

Так и есть. Из отца просто ужасный управленец. Мы давно в долгах, но еще не таких, чтобы бить в набат.

– Садись, отвезу тебя к врачу.

Градов открывает дверь машины и помогает сесть. А я смотрю на свои порванные чулки и стараюсь не плакать. Мне так больно и противно от всего. Я ведь дружила с Полиной, верила ей, а она все это время меня ненавидела и завидовала.

Я молча пристегиваюсь и кладу руки на колени. Мои вещи остались в машине у отца – ни карточки, ни телефона. Но и возвращаться я не хочу.

Мотор машины приятно урчит, и вскоре мы уже летим по пустой дороге в сторону города. Я смотрю на дома за окном и думаю о том, что правильно сделала, что поступила именно в Питер. Здесь мне дышится легче, чем в Москве. Здесь я даже начала заниматься боксом. В голове всплывают ребята – Глеб и Матвей. А еще мой первый приход в секцию при универе. Меня выперли оттуда через десять минут, и я торчала около входа битых два часа, пока около меня не притормозил Глеб. Он и договорился с тренером, что возьмет надо мной шефство, а я пообещала за это помочь с научной работой Матвею. Так и сдружились. Зато Полинку я не распознала.

– О чем задумалась? Какие чулочки купить? – со смешком говорит Градов, а я понять не могу – он шутит или издевается надо мной. Скорее, второе.

– Мне хватает одежды, – шиплю сквозь зубы.

– Хочешь, заедем к тебе, переоденешься?

Я мотаю головой. Еще не хватало, чтобы он мой адрес узнал, но Градов вдруг кидает на меня взгляд и хохочет.

– Лера, боже мой, да я знаю, где ты живешь. И весь твой список покупок за год. Такие досье у меня на всех потенциальных партнеров и их семьи. Я никогда не рискую.

Холодный озноб пробегает по позвоночнику. Знает?! А что еще он знает?

– Это слежка и это незаконно, – шепчу я.

– Незаконно твоему отцу подделывать прибыль предприятия для рефинансирования, а это – сбор данных для аналитики. Или ты думаешь, я еще живой, потому что везучий?

Я ловлю взгляд Градова. Он режет. До нервов. Стальные серые глаза – как ножи. Сколько ему? 26? Нет, 25. Всего лишь, а взгляд словно старика. У нас разница-то всего шесть лет, а будто пропасть. Я – тепличная куколка по сравнению с ним. Вряд ли это только характер, это еще и жизненный опыт.

– Я о вас вообще не думаю.

Он улыбается. Хищно.

– Скоро начнешь.

От негодования я открываю рот, чтобы пресечь такую наглость, но что-то в очередном взгляде Градова меня останавливает. Мне действительно страшно. И я проглатываю слова.

Он довольно скалится и выруливает на мост – мы едем к моей съемной квартире.

Это новый дорогой ЖК с электронными замками и консьержем. Градов разваливается на диване снизу и берет какой-то журнал со столика.

– Пятнадцать минут, – говорит он мне, а по тону – приказывает. Я поднимаюсь на свой этаж, стараясь не наступать на больную ногу. Хочется быстрее скинуть эти чертовы каблуки. Помыться. И выкинуть этот дурацкий день из головы.

Я могу остаться в квартире и позвонить на охрану, чтобы Градова под ручки вывели отсюда. Но внутри сирена – не злить! Я отчетливо понимаю, что не хочу испытывать его терпение и, тем более, проверять его границы. Это в любовных романах дерзкие и наглые не огребают, а в жизни он мне будущее сломать может.

А у меня планы. Цели. Главное, вовремя сбежать.

И это время еще не настало.

Я быстро ополаскиваюсь, смываю всю косметику, надеваю спортивный костюм и удобные кеды. И спускаюсь вниз, прихватив свой планшет. На нем есть симка и подключенная карта. Градов смотрит на мой планшет, вздернув саркастично бровь.

– Это твой электронный кошелек?

– Телефон я у отца в машине оставила.

– Лера, – тянет Градов, – я вроде сам предложил врача, так что все счета на мне.

Он резко поднимается и нависает надо мной. Его пальцы удивительно бережно касаются моей щеки и отводят прядь за ухо.

– Ты без косметики красивее, – вдруг выдыхает он, а я поднимаю на него напряженный взгляд и тону в пучине. Он смотрит на меня… страшно. Как зверь на добычу, а я, как олень в свете фар, цепенею рядом с ним. – Поехали, нас уже ждут, – выходит у него хрипло, а у меня мурашки по всему телу разносятся от странной вибрации в животе. Его низкий голос так и стоит в ушах.

Мы снова мчимся, но уже в сторону парка 300-летия. Там, в новостройке, оказывается, живет его старый знакомый врач – мужчина, больше похожий на медведя. Он осматривает мою ногу прямо в коридоре квартиры и четко говорит, чем мазать, а затем фиксирует голеностоп.

– Ногу не напрягать. Спортом не заниматься две недели минимум.

У меня послезавтра бокс, но придется просто прийти и помочь ребятам с уборкой зала.

– Спасибо, Юр. Я завтра свяжусь, – говорит Макс и жмет руку своему другу.

– Позвонит он мне. Ты сам приезжай. Надо контрольный осмотр сделать.

– Хорошо, договоримся, – кивает Макс и уводит меня. Я только и успеваю поблагодарить на ходу.

– Перекусим что-нибудь? В белые ночи вечно ритм сбивается и жрать охота по шесть раз на дню, – как-то по-домашнему ворчит Градов, и я невольно улыбаюсь, но сразу одергиваю себя – не поддавайся иллюзии. Градов – не милый, не домашний, не заботливый – он вершина пищевой бизнес-цепочки. И от тебя ему нужен только выход на отца.

Но в желудке, как назло, бурчит, и я снова вижу его ухмылку.

Глава 2

Градов слишком галантен. Он помогает спуститься по лестнице, усаживает в машину, помогает выйти из нее, открывает двери и будто берет все проблемы на себя. Я не ощущала такой заботы, с тех пор, как подрос Ларион. Отец отдалился от семьи, словно на Луну улетел, а мама начала пить.

С виду мы абсолютно благополучная семья. Богатая. Известная. Успешная. Но поскреби эту позолоту, а под ней ржавчина.

Я знаю, зачем Градов так обходителен со мной. Я – самый удобный и быстрый ключ к бизнесу отца. Получи меня в жены, и папа первым делом скинет все проблемы и долги на плечи зятя. Он, по сути, сейчас только и занимается, что ищет мне мужа, вернее, себе нужного зятя, а параллельно пытается собрать новые транши денег на старые долги и на свои новые идеи по получению денег из воздуха.

Через год-два мы пойдем на дно, если отец не выкрутится.

Градов привозит меня в грузинский ресторан с красивой террасой на крыше, где нас и размещают, выдав пледы и включив газовый обогреватель. Становится так хорошо, почти по-домашнему уютно, но не как у нас в доме, а как у Глеба, когда его мама что-нибудь печет к чаю.

Я улыбаюсь.

– Вспомнила что-то хорошее? – голос у Максима тоже какой-то мягкий, домашний, путает мои мысли, не дает мне ощетиниться перед ним.

А может, я просто устала постоянно держать боевую стойку. Ну что он сейчас мне сделает? Что будет, если мы просто поговорим? Я ведь ничего не знаю о Максиме Градове. Ну, кроме того, что его почти все ненавидят.

«А бабы хотят, как сумку «Hermes», – вспоминаю услышанные папины слова, сказанные своему приятелю.

Во мне что-то тихо щелкает и переключается. Я ведь могу всем этим Полинам утереть носы, заставить всех завистниц ядом капать, как только до них дойдут слухи, что мы с Градовым встречаемся.

Вот будет шоу горящих задниц!

Но моего ликования хватает ровно на три минуты этих мыслей. Не потяну я такого, как Макс Градов. У него мозг в боксеры не стекает при виде глубокого декольте. Он – настоящий хищник, такого на декоративном поводочке не удержать.

– Прости, задумалась о пирогах, – смеюсь я, – у друга мама прекрасно печет, и всегда такая домашняя атмосфера у них дома из-за ароматов выпечки. Хочу научиться.

Макс тепло улыбается и предлагает:

– Хочешь, я попрошу Каринэ научить тебя, и заодно меня, печь что-нибудь съедобное?

– Каринэ, – повторяю за ним женское имя и почти сразу слышу смех и громкое:

– Максим-джан, паршивец, даже не предупредил меня, что заедешь. Я к Дато приехала, а тут ты, да не один.

Красивая высокая чернокудрая женщина, про которую смело можно сказать «в теле», смотрит на меня прямо, а темные глаза так и сверкают таким понятным женским любопытством.

– Каринэ, познакомься, это Валерия. Лера, а это Каринэ – лучший ресторатор Питера. Ее личный ресторан специализируется на кавказских блюдах и фьюжн-кухне.

– Очень приятно, – улыбается она широко и присаживается за стол. К ней сразу подбегает администратор и получает четкие указания: принести вина, позвать Дато и захватить закуски.

Каринэ смотрит на меня и вежливо говорит:

– Мы выпьем только за встречу и сразу же уйдем. Максима давно не видели, хочется узнать, как у него дела.

Она будто извиняется передо мной, а я смущенно улыбаюсь и ищу подходящие слова, но меня опережает Градов. Кладет свою руку поверх моей и поясняет:

– У нас не свидание, Каринэ. Мы просто ужасно проголодались, да и Лере в кроватку пора, она сегодня упала неудачно. Так что присоединяйтесь скорее, хоть поболтаем. Кстати, я могу тебя попросить устроить нам на днях мастер-класс по выпечке. Лера хочет научится, да и я не против освоить.

Аккуратные брови Каринэ поднимаются на лоб, а когда она видит идущего к нам мужчину с бутылкой вина, то машет руками и громко смеется, а затем заговаривает на грузинском, переходя на армянский. Мужчина с улыбкой замирает у стола и принимается открывать бутылку вина, пока на стол ставят закуски. Рубиновая жидкость подсвечивается в трех бокалах огнем от газового уличного обогревателя, в четвертом – гранатовый сок.

– Дато – владелец и шеф-повар этого места, – он протягивает мне руку для рукопожатия, и я вежливо пожимаю ее, представившись:

– Лера, очень приятно.

– За долгожданную встречу, – Дато поднимает бокал, и мы следом чокаемся. Вино прекрасно, как и закуски. Как и хинкали. Как и бедро ягненка. За приятным общением проходит почти три часа. Я впервые за долгое время наслаждаюсь вечером, ароматами и вкусами великолепной еды. Вино расслабляет меня, а интересный разговор вовлекает в общение. Я не замечаю, как начинаю рассказывать о своей учебе, о планах, смеюсь над шутками Дато, восхищаюсь историями про семью Каринэ и узнаю, что Максима «собирали по кускам после аварии». Сразу вспоминается сегодняшний Юрий и его строгий голос, призывающий Градова появиться на осмотре.

Я слушаю внимательно, и Макс это видит, ухмыляется и опускает меня на землю:

– Бизнес-партнеры твоего отца, Лер. Он сам бы никогда не вписался, но он очень ведомый человек и жадный.

Атмосфера сразу меняется.

– Значит, раз знаешь, надо отомстить, – говорю я с горечью, ведь я – самый простой и удобный способ.

– Отомщу, когда уберу одну фигуру с шахматной доски.

Я делаю большой глоток вина и киваю. Ужасно осознать в девятнадцать лет, что своего будущего у тебя нет.

– Боишься меня? – спрашивает Градов в машине. После той фразы общение закруглилось.

– Какой толк отвечать на этот вопрос, если ты все равно не прекратишь? – мое раздражение вырывается через «ты», хотя я с ним стараюсь только на «вы». Он будто не замечает, кривя рот в ухмылке.

– Правильно, нельзя доверять первому встречному, Лера. Даже близкие предают.

Вот это я знала получше него.

– Я просто хочу жить своей жизнью, – шепчу непонятно для кого, но Градов все слушает.

– И что для тебя своя жизнь?

– Работа иллюстратором или дизайнером. Я очень хорошо рисую. Общение с друзьями. Муж, которого выберу сама и буду любить. Дети. Самая обычная жизнь. Копить на машину вместе, на отдых… Не нужны мне эти миллиарды. Одни проблемы из-за этих денег!

– Не из-за денег, Лер, а из-за людей, – выдыхает грустно Градов. – Жадность и тупость – вот, что губит. Деньги – это всего лишь ресурс. А еще красивые дочери – это тоже ресурс. Будь всегда начеку.

Градов смотрит на меня серыми глазами, в которых, кажется, вот сейчас сверкнет молния, и ждет моего ответа. Хорошо ли я поняла его последнюю фразу.

Но я живу начеку с семнадцати лет и готовлю свой побег из семьи. И до сегодняшнего дня мне казалось, что у меня получится.

Теперь уже нет.

Куда мне тягаться с таким, как Макс Градов, если он захочет ресурс в виде Леры Горовой?!

Градов подвозит меня к нашей квартире во второй раз. Я вижу отца сквозь большие окна фойе, он ругает Ивана и сам выглядит злым и раздраженным. Я машинально напрягаюсь сама, потому что не понимаю причины – я ведь писала сообщение, когда пришла домой.

– Я провожу тебя, – говорит Градов и помогает выйти из машины. Мы идем к дому, а папа за нами пристально наблюдает. Ваня исчезает в лифте на паркинг.

– Вы уже вернулись? – спрашиваю, словно это не я сбежала с мероприятия.

– Валерия, – начинает отец и переводит взгляд на Градова, – иди к себе. Ты наказана.

– Почему?

– Я сказал – иди! – вдруг кричит отец, да так громко и зло, что я отшатываюсь, а Градов подхватывает меня ровно в тот момент, как в ноге стреляет, и я заваливаюсь на него всем телом.

Отец краснеет от гнева и больно дергает меня на себя, заставляя отойти от мужчины.

– Пап, мне больно! – вспыхиваю и морщусь от боли – и в руке, и в ноге.

– Успокойтесь, Лев Игнатович, у вашей дочери растяжение на ноге. Она с лестницы упала, – Градов вроде спокойно говорит, а сам держит меня крепко, да еще и начинает загораживать телом. Но папа весь заведенный, того и гляди взорвется.

– Убери от нее руки! Я, блядь, непонятно говорю? – И снова дергает меня, но я уже сама вырываюсь и делаю пару шагов в сторону ото всех, чтобы не провоцировать. Отец продолжает давить словами: – Ты мне зубы не заговаривай. Я своего разрешения не давал, у Валерии уже есть тот, кто о ней позаботится.

Я удивленно смотрю на отца – неужели он так прямо меня защищает, но Градов вдруг ухмыляется с наглым взглядом и говорит:

– То есть дочь вы свою все-таки продали. Этот заботливый хер хоть не в два раза ее старше?

И папа вместо того, чтобы рявкнуть, вдруг шипит зло, как придавленный ботинком уж:

– Не лезь не в свое дело, Градов, иначе не видать тебе сделки как своих ушей.

Отец хватает меня за локоть и тащит к лифтам. Я успеваю только обернуться, чтобы посмотреть на Градова. Тот стоит, засунув руки в карманы брюк, и не сводит с нас своего невозмутимого взгляда.

В лифте отец накидывается на меня с упреками:

– Какого хрена, Лера?! Сколько раз я тебе говорил – никогда ни с кем не уезжать без моего ведома. Почему ты не сообщила мне, что упала? Почему уехала с этим… – отец проглатывает оскорбление, но я прекрасно читаю все по его мимике. Он не за меня переживает, он боится, что кто-то узнает, и я, получается, упаду в цене? Словам Макса я верю больше, потому что он не скрывает своих намерений. А вот отец научился отлично манипулировать своей «родительской» заботой.

– Пап, я без телефона была. Как я должна была сообщить? Орать на весь холл? Максим помог мне. Лучше бы ты спасибо сказал.

Щеку обжигает, и я не сразу понимаю, что мне дали пощечину. Отец сжимает пальцы в кулак и бьет ими обшивку лифта. Видимо, удара по моему лицу ему не хватило.

– Да он сам это подстроил, дура! Хочет тебя заманить, трахнуть и потом меня шантажировать?

Я одергиваю руку и ухожу в другой конец лифта. Мне просто смешно. Шантажировать?! Сексом на одну ночь?! До меня начинает доходить, зачем отец демонизирует Градова еще больше, чем тот сделал сам. Он боится, что вместе с девственностью к Максу уплывет преимущество. Тот покупатель потеряет интерес к порченному товару?

Меня тошнит. Я зажимаю рот, чтобы не вывернуть содержимое желудка на покрытие, и, как только створки лифта открываются, бегу в квартиру и запираюсь в туалете.

Весь вкусный ужин летит в унитаз, а меня трясет от гнева, злости, ненависти и своей беззащитности. Самый главный человек, который должен защищать меня, спокойно ставит на меня ценник.

Но если хочу сбежать, надо не поддаваться эмоциям и держать боевую стойку.

Глава 3

Следующим утром я чувствую себя настолько разбито, что прошу маму принести мне завтрак в комнату. Отец уже давно уехал на встречу, и я рада, что не придется с ним разговаривать.

Мама приносит поднос с чаем, йогуртом и двумя бутербродами – с сыром и помидорами черри и с авокадо и красной рыбой. Все так аккуратно сервировано, что я понимаю, кто на самом деле это все делал. Наша домработница Зинаида, хотя я прекрасно помню, что она должна была уехать в заслуженный отпуск.

– Мам, ты Зинаиду вызвала? – спрашиваю у родительницы, забирая поднос. Мама какая-то уставшая и немного отрешенная. Она смотрит на меня взглядом с примесью сожаления и разочарования.

Не оправдала надежд?!

– А что такое?

– Она же в отпуске. Собиралась домой по делам. Зачем? Всегда же можно заказать доставку и…

– Валерия, я просто позвонила, и Зинаида сказала, что сможет побыть с нами неделю, а как вернемся в Москву, я переоформлю отпуск на другие даты.

Мама сегодня не просто уставшая. Злая, обиженная, раздраженная. Еще бы понять на кого, потому что, судя по ее взгляду, раздражителем могу быть и я.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – лучше уж сразу узнать.

– Да, хочу. Ты уехала с мужчиной почти на всю ночь. Не позвонила. Вообще не сообщила, где ты. А сейчас сидишь в комнате и даже извиняться не собираешься.

– Серьезно? – не выдерживаю я. – И когда ты поняла, что я пропала? Когда вы домой приехали под утро?

Ох, я вижу, какая волна злости поднимается в маме. Да, она сейчас готова разорвать меня, как и отец, за то, что напоминаю ей о маленькой слабости в виде десятка бокалов с шампанским. Ведь Ирина Борисовна Преображенская не может быть с изъяном. Родословная ученых и врачей, универ и аспирантура, богатый муж, идеальные дети – и одна пагубная привычка.

– Лера, когда ты превратилась в такую дрянную девицу? Это мы виноваты, разбаловали тебя и вот результат. Никакого уважения к родителям.

– Отец всегда сам говорил, что уважать нужно за поступки, а вы уже много лет смотрите на меня, как на удобную мебель. Мам, ты даже не спросила, почему я уехала. Отец тебе не сказал, что я с лестницы упала? У меня растяжение лодыжки.

Мама молчит, но не потому, что ей стало как-то стыдно за невнимание к собственному ребенку. Нет. Она молчит потому, что это все усложняет в ее картинке «Дочь сбежала с мужиком на всю ночь».

Я прикрываю глаза. Не хочу видеть ее лицо. Она заодно с отцом и не хочет терять привычную сытую жизнь, а отец ее явно запугал и убедил, что меня надо отдать «в надежные руки», чтобы никто не трогал семью Горовых.

Я знаю, что могла вчера их обоих предупредить, сказать про ногу и дождаться, когда папа придумает, как это обернуть в свою пользу. И только поэтому я не сделала того, чего ждут от послушной дочери.

Мне надоело быть хорошей девочкой.

И я собираюсь сделать таким же плохим еще и своего брата. Наверняка, у папы планы и на Лариона.

Мама отмирает и идет к двери, а взявшись за ручку, поворачивается ко мне.

– Тогда посидишь до отъезда недельку дома. Я предупрежу Ивана, чтобы никуда тебя не выпускал.

Боже мой, это такая дешевая месть! Но для меня важнее учеба, которой меня могут лишить. Так что придется побыть неделю Рапунцелью. Жалко, принца нет, который меня из этого дерьмо-замка вытащил бы.

Мама хлопает дверью, а я подтягиваюсь к изголовью и упираюсь в него спиной, чтобы позавтракать. Такие задушевные разговоры с членами семьи давно перестали вызывать у меня панику или апатию. И аппетит я не теряю, назло всем. Так что с большим удовольствием уминаю все, что приготовили золотые руки Зинаиды.

Через два часа я слышу, как мама прощается с нашей экономкой и куда-то уезжает. В Питере у нее нет подруг, но есть те самые жены партнеров отца, так что я уверена, что ее куда-нибудь да пригласили. А значит у меня есть время до вечера.

Я быстро переодеваюсь в спортивный костюм, затягиваю длинные волосы в узел и набираю Глеба.

Он отвечает бодрым голосом:

– Лер, привет! Неужели ты в Питере?

Он знает, что я постоянно мотаюсь в родовое московское гнездо и в Питере зависаю лишь на период учебы.

Его голос моментально успокаивает, словно не было и нет ничего плохого в моей жизни.

– Туточки, только под замком. Приедешь ко мне в гости? Погуляем во внутреннем дворе.

Глеб молчит пару секунд, а потом спрашивает:

– А хочешь, я тебя украду? Покажем с Мотом новый зал, куда нашу секцию перевели. Там же капиталка, как ты помнишь, началась, но Булатовичу сказали, что уже обратно дергать не будут, будем сидеть в этом отличном новом помещении.

– Не кради, просто приезжай поболтать. Это всего на неделю, – отвечаю с улыбкой, а в голове так и крутится образ Градова. Кто и мог бы меня выкрасть, то только он. И не потому, что я так хочу или романтизирую его, а просто ему ничего не будет за это.

А Глебу будет. И я никогда не подвергну друга опасности.

– Ладно. Взять тебе что-нибудь?

– Аха, купи шавухи, пожалуйста. Очень соскучилась по питерской еде.

Глеб смеется.

– Тогда двойную закажу и квасика. Скоро буду. Не грусти без меня.

– Жду, – улыбаюсь до ушей и отключаю звонок.

Глеб всегда мне кажется старшим, хотя он только-только поступил, на пару с Матвеем. Но они уже четко знают, чего хотят в жизни, готовят работы и курсовые, а Мот – научный проект. Я, по сравнению с ними, плыву по течению и совершенно не знаю, куда меня прибьет волной.

Как всегда, мне удается уговорить Ивана выпустить меня во внутренний двор комплекса. Все наши помощники относятся ко мне хорошо, потому что знают, что я никогда не буду их подставлять. Да и как можно наплевать или подставить человека, который берет на себя львиную долю по устройству твоего личного комфорта.

Если бы не Зинаида, то я бы сбежала из дома лет в пятнадцать. Только ей удается примирить меня с семьей, но не в этот раз.

– Лерочка, тебе с собой чай сделать? – спрашивает меня миловидная Зинаида, поправляя фартук. Планирует готовить обед, а затем ужин.

– Мне квасик привезут. С другом встречаюсь внизу. А вы зачем согласились из отпуска выйти? Не надо было трубку брать.

Зинаида смотрит на меня ласковым взглядом и отвечает прямо, как только бывает в наших с ней разговорах.

– Ирина звонила ночью и еле говорила. Я сразу поняла, что она опять сорвалась и будет теперь каждый день «отдыхать». А ты тут одна, никого из дома не взяли, а Ваня чаще с боссом, так что подумала, что для собственного успокоения мне будет легче сместить отпуск на неделю.

Я подхожу, по сути, к чужой для меня женщине и обнимаю ее, как родную тетю. А может быть, как мать. Я уже не помню, когда хотела обнять маму так же крепко. Зинаида гладит меня по волосам и приговаривает, что все будет хорошо.

Но мы с ней обе знаем, что все будет только хуже. Скоро мама прекратит контролировать зависимость и даже хотя бы маскироваться для приличия. Отец погрязнет в рабочих сделках и растеряет последние крохи внимания к семье. Я обязательно уйду при первой же возможности. А Ларион, на все сто процентов, сбежит на учебу в Америку, не от большой любви ни к учебе, ни к Америке, но там от него отстанут. У него же мой пример перед глазами – Питер никак не помог, наоборот, теперь при любой провинности меня моей учебой шантажируют.

В кармане звонит телефон, и я размыкаю объятия, чтобы достать его. Глеб. Я отвечаю, что уже спускаюсь. Зинаида смотрит на меня с улыбкой.

– Точно не надо с собой собрать перекус?

– Мне двойную шаверму с квасиком привезли.

– Я ничего не слышала, – смеется она и провожает меня до двери. Я бегу к лифту, спускаюсь в холл, а там кидаюсь обнимать Глеба, который держит обещанный пакет с едой. Он смеется и прижимает меня крепко к себе. У него теплые руки и приятный запах геля, который я ему всегда дарю, потому что он не понимает, как можно тратить столько денег на гель для душа. А я считаю, что это запах создан для Глеба – свежий и деликатный. Как и его характер.

– Поведешь меня на детские качельки? – спрашивает Глеб, когда я наконец-то отпускаю его. Он как крепкий столб, как дуб – держусь за него и даже кажется, что под ногами земля.

– А ты против? Я люблю ту круглую плетенную, можно лечь и качаться.

– Ну, по весу ты почти ребенок, – фыркает Глеб и идет со мной во внутренний двор нашего жилого дома. Там действительно есть очень прикольная детская площадка с кучей новомодных штук, но самое смешное то, что в нашем доме почти нет семей с маленькими детьми, и площадка почти всегда пустует. Так что я могу бессовестно качаться на качели хоть весь день. Что и собираюсь сегодня сделать, а заодно съесть двойную шаверму с Глебом на удобных уличных лежаках с видом на канал. Погода шепчет и хочется просто болтать с другом и отдыхать.

– Что с твоей ногой? – спрашивает Глеб, когда видит, как я прихрамываю, да и вообще стараюсь несильно наступать на ногу.

– Ой, я забыла тебе рассказать, как эпично упала с лестницы из-за Полины. Эта злодейка разлила мне шампанское под ноги.

Глеб смотрит ошарашенно.

– И все? Она просто разлила, ты просто упала. Ничего не нужно дальше делать? Провести беседу, например?

Он упирает кулак в ладонь, давая мне понять, что под беседой он имеет в виду «надавать по морде». Я вздыхаю – выходит грустно.

– Родителям плевать. Они мне устроили разнос за то, что я уехала с мужчиной в ночь, а на то, что я могла сломать себе что-то они даже внимания не обратили.

– А ты уехала в ночь с мужчиной, Валерия? – заинтересованно улыбается Глеб.

– Глебусь, какой ты вредный сегодня, – смеюсь и рассказываю ему про то, что мне просто помогли. Не хочется живописать ни про Градова, ни про отцовскую пощечину.