Российский Варяг бесплатное чтение

Глава

I

13 января 1904 года корейский порт Чемульпо

– Где грибы, тут и мы! – Созидательно произнес командир крейсера "Варяг" Все́волод Фёдорович Ру́днев. —

Капитан и еще несколько членов экипажа стояли на баке левого борта1 крейсера "Варяг", откуда открывался прямой вид на пристань, плотно заполненной мелькающими точками, которые издали, были похожи скорее на тучу муравьев, нежели людей.

Смеркалось. Воздух на удивление был суше обычного. По периметру рейда2 бушевал штиль. По правую и левую руку Все́волода Фёдоровича находились старший штурманский офицер «Варяга» лейтенант Евгений Беренс, мичман Петр Губонин, и два матроса Макар Калинкин и Варфоломей Макаровский.

– А если не образно, то имеется острая необходимость по поиску доказательств того, что Япония вот-вот вторгнется в Корею, а следом объявит войну нашему Отечеству. – Все́волод Фёдорович делал паузы, осматривая своим глубоким задумчивым взглядом слушателей. – Консул тоже размышляет о развитии сценария вторжения, однако никаких распоряжений по данному вопросу от него не поступало. Поиск доказательств – это моя личная инициатива. В отличие от консула, я куда менее связан обязательствами перед Санкт-Петербургом, и как командующий охранения, считаю необходимым провести разведку с целью поиска угрозы для нашей дипломатической миссии. – Заискивая взглядом, он обратил свой взор на пристань.

– Ваше Высокоблагородие, в этих краях цели Японии ни для кого не секрет. – Мягкой интонацией поддержал лейтенант Евгений Беренс.

– Да, не секрет. Но этот «не секрет» в коробку не положишь и в Санкт-Петербург не отправишь! А мне, как и консулу нужны факты. Сплетни в высших кругах куда менее ценны, чем документы с гербовыми печатями. Кроме того… – он двусмысленно поджал губы, как будто хочет на что-то намекнуть.

– Кроме того? – озадачился лейтенант Евгений Беренс.

– Кроме того, беда редко приходит одна. Мне поступила личная просьба от одного из руководителей корейского Правительства. Той части правительства, которая нам лояльна. Там проблема деликатнее, чем японские документы с гербовой печатью!

__________________________________________________________

Днем ранее. Встреча командира крейсера "Варяг" Всеволода Фёдоровича Руднева с высокопоставленным чиновником из Правительства Кореи.

…

– Повторюсь – это начало конца! Они подобрались очень близко и зажали нас в клещи. Скоро не к кому будет бежать, всех убьют! – Сухо, монотонно, с интонацией обреченности произнес чиновник.

– Милуйте, дорогой, не сгущайте краски. В чем конкретно ваша проблема? Пошла шестая минута, как я заговорил с вами, а вы все томите. На вас лица нет. Давайте разбираться! – не разделял его обреченного тона командир.

Собеседник попытался выровнять тон своей речи. – Я думаю, вы уже догадываетесь, о чем я. Сторонников Российской Империи в Правительстве все меньше. Тем не менее, есть узкий и устойчивый круг власти, который вам симпатизирует и оказывает всякую помощь. Думаю об этом вам известно?

– Разумеется!

– Но скоро и этого круга не останется. Японцы готовятся к зачистке! И момент начала этой зачистки мы пропустили! – чиновник заметно нервничал. Нервная жестикуляция его рук выдавала тяжелое психологическое состояние. – Резня, которая была в конце девяностых (1890) годов повторится и окончательно покончит со всеми, кто так или иначе вам симпатизирует!

– Что же, я уловил, что мы что-то пропустили. Извольте сказать, что пропустили?

– Мы все помним убийство Королевы Мин. Ее сгубили ее открытые устремления к сотрудничеству с Российской Империей!

Тут чиновника перебил командир.

– Ее сгубила плохая охрана. Погибая в лесу от нападения стаи волков, глупо винить в этом грибы, за которыми вы туда пошли. Император Коджон усвоил этот урок, когда окружил себя охраной из рядов агентов Российской Империи. С тех пор ни одно покушение на вашего Императора не было успешно!

– Так или иначе, 8 октября 1895 года японские «наемные мечи» вместе с корейскими предателями, ворвались во дворец Кёнбоккун и хладнокровно убили королеву Мин в её собственной спальне! Кроме нее были убиты еще пять служанок, которые, по их мнению, были похожи на королеву! Японцы жестоки и беспринципны! Они готовы убивать кого угодно и где угодно, не взирая ни на что. После убийства королевы они расправились со всеми, кто был ей близок в правительстве! Они фактически захватили власть!

– Я знаю историю этого трагического хода событий. К чему вы ведете?

– Хорошо, скажу прямо, – они похитили жен и детей.

Командир нахмурился. – Жен и детей?

– Да. Большинство влиятельных людей, которые владеют землями или недвижимостью, остались этой ночью без своих близких! Кроме того, у двух членов кабинета министров тоже пропали дети. Это был быстрый карательный рейд организованной группы японских убийц! – Чиновник тяжело вздохнул. – Этой ночью забрали всех!

– Что значит пропали? Их убили?

– Нет. Их похитили и скорее всего, убьют.

– И зачем японцам похищать и убивать женщин и детей?

– Они забирают все крупные производственные и складские территории в Сеуле и окрестностях! Скупают или в случае отсутствия сопротивления – просто отбирают. Все это делается для достижения двух целей. Сначала, через шантаж убийством, они заберут имущество и власть. После, нарушив собственные обещания, они покончат с близкими родственниками, чем вызовут неизбежные призывы к мести, которые спровоцируют прямое противостояние, в ходе которого японцы расправятся со всеми, кто открыто выступит против них! Все влиятельные семьи и высокопоставленные чиновники, которые не входят в сферу интересов Японии, будут убиты поголовно.

Командир неодобрительно покачал головой. – А все кто не входят в сферу интересов Японии, входят в сферу интересов Российской Империи.

– Именно. Считаете это началом войны! – чиновник сказал это так, словно этой фразой поставил жирную точку.

Все́волод Фёдорович задумался. – Войны значит? … До войны мы не жадные, хотят войны, получат! Что касается наших друзей, то этот бесчестный поступок мы без вмешательства не оставим… Есть предположение, где могут располагаться пленники?

Чиновник утвердительно кивнул головой. – Обычный народ всегда на нашей стороне. Глаз и ушей у нас достаточно! Я уже дал распоряжение, в короткий срок соберем информацию.

Все́волод Фёдорович поднялся со стула и поправил офицерский мундир. – Пока в Сеуле находится военный экипаж Российской Империи, ни одна женщина или ребенок не останутся без защиты! Обещаю, я немедленно приму меры для решения этой проблемы. А пока мы наводим порядок, я советую вам и всем, кто ко всему этому инциденту относится, обзавестись охраной не хуже, чем охрана у вашего Императора. А если негде такую охрану найти, добро пожаловать в посольство Российской Империи. Думаю, консул уже в курсе.

…

__________________________________________________________

Час спустя. Встреча в здании дипломатической миссии Российской Империи на приеме у чрезвычайного посланника (консула) и полномочного министра при дворе корейского императора в Сеуле Павлова Александра Ивановича.

…

– Все́волод Фёдорович, я все понимаю. Вашу информацию об организации японцами складов в Чемульпо и в Сеуле я отправлял в Порт-Артур. И ваши выводы по части того, что японцы готовят десантную операцию, я тоже отправлял. Я также предоставил информацию, которую получил по каналам военной разведки об установке японцами вдоль железной дороги Сеул-Фузан офицерских пунктов с отдельными линиями связи. Но Санкт-Петербург пока очень осторожен и относится к нашим сообщениям излишне пренебрежительно! Нам запрещено проявление всякой инициативы, чтобы не плодить провокаций.

– Александр Иванович, в этом городе мы с вами одни. Крейсер "Варяг" и канонерская лодка «Кореец» обладают хорошей огневой мощью и доблестными экипажами. Однако, количество кораблей японского флота сравнимо с количеством почтовых марок в моей коллекции. А марок у меня больше сотни! Мы же понимаем, что японцы делают ставку на внезапность и скорость развертывания войск. И мы не можем позволить застать себя врасплох. Нужно что-то предпринимать.

– И я предпринимаю! Мне нужно время, чтобы убедить Санкт-Петербург в решительности намерений Японии. Как только я получу соответствующее разрешение, мы немедленно отправимся в Порт-Артур.

– А что Роман Романович?3 От него была телеграмма?

– Да, была. Роман Романович коротко и без лишних выводов сообщил, что только в порте Удзина собралось такое количество транспорта, которое способно перевезти одну дивизию.

Пауза. Все́волод Фёдорович нахмурился и тяжело выдохнул. – Вы слышали про похищение жен и детей?

– Да, мне доложили утром. Мои люди уже их ищут.

– У вас не много людей, Александр Иванович. Ваших усилий будет недостаточно.

Контекст разговора и его цели были понятны каждому собеседнику.

– И поэтому вы здесь?

Всеволод Фёдорович одобрительно кивнул глазами. – Дабы не ставить вас в неудобное положение перед Санкт-Петербургом, я не буду погружать вас в свои планы. А они у меня есть.

– Вы сможете освободить пленников?

– На счет смогу, я не знаю. Но я должен это сделать.

Александр Иванович чуть заметно улыбнулся. – Витиевато выражаетесь, Всеволод Фёдорович.

Всеволод Фёдорович улыбнулся в ответ. – Имея дело с дипломатом, быстро научишься говорить витиевато…

– Ладно, Всеволод Фёдорович, действуй по своему усмотрению. В случае каких-либо неудач, чем смогу – тем помогу. Будем надеяться, что из-за нас война не развяжется!

…

__________________________________________________________

…

– Ваше Благородие, надо освободить, значит, освободим! – твердо сказал лейтенант Евгений Беренс. – Только скажите, где их найти.

– Что до местоположения пленников, то тут все более-менее ясно. Они в одном из корейских гостиных домов, в котором сегодня вечером произойдет соответствующая сделка. По данным разведки на встрече будут присутствовать две стороны. Ожидаемо, это японцы и сторонники Японии с корейской стороны.

Пауза. Лейтенант задумчиво нахмурил брови. Всеволод Фёдорович продолжил.

– Корейцы помогают с предоставлением складских площадей, как для провианта, так и для оружия, которое ночными тропами и неподконтрольными бухтами доставляется прямиком из Японии. На этой сделке будут передаваться документы на земли и склады, карты и планы местности, схемы коммуникаций, и данные о расположении корейских военных частей, которые корейцы подготовили для японцев, чтобы те успешнее оккупировали их территорию. Разумеется, в обмен они получат много мзды. Золото, серебро или деньги – не знаю. Очевидно одно, представители корейской стороны исключительно корыстные – мошенники и истинные ненавистники собственного народа.

Он погладил свою бороду, разгладил усы.

– Что касается японской стороны, то там люди верные своему призванию и делу. Хитрые, суровые, обученные и на пути к достижению своей цели – безжалостные. На эту встречу они идут для передачи денежных средств и получения вышеперечисленных документов. Но что куда важнее, на этой встрече будет решаться судьба пленников. Как можно догадаться, судьба их незавидная.

Слушатели не задавали лишних вопросов. Они вдумчиво кивали и впитывали информацию, как трава впитывает утреннюю росу. Лейтенант Евгений Беренс записывал. Он стоял ближе всех к капитану, в то время как остальные стояли поодаль, на расстоянии двух шагов.

– Ваше Высокоблагородие, нам не остается ничего, кроме как явиться и кардинально повлиять на судьбу всех присутствующих в том гостином доме. – Сказал лейтенант Евгений Беренс. Присутствующие за его спиной одобрительно кивали головами.

Всеволод Фёдорович не ожидал другого ответа. Он продолжил. – Встреча состоится ближе к ночи, ориентировочно в двадцать два часа. Мною получена записка со следующим адресом в Сеуле, – капитан передал небольшой конверт лейтенанту Евгению Беренсу. – Лишних посетителей там быть не должно, представители корейской стороны заблаговременно выкупили весь зал гостиного дома на сутки.

Воспользовавшись паузой, лейтенант Евгений Беренс прокомментировал полученную информацию.

– Заявиться российскому экипажу в корейский район в вечернее время – это достаточно – лейтенант подбирал слова – подозрительное предприятие…

– Да, подозрительное, как женщина на борту. Поэтому давайте подумаем…

Капитан снова сделал задумчивую паузу и начал поглаживать усы.

– Решение простое. Предлагаю вам обратиться знатными латрыгами4 и бражникам, что, к слову, не делает части ни русскому офицеру, ни русскому матросу. Однако, ситуация вынуждает! После сего обращения, нужно выполнить указанную миссию и не оставить следов. Не хотелось бы, чтобы наше вмешательство в японские злочинства послужили поводом для объявления войны.

– Ваше Высокоблагородие, в этом ключе не могу не задать вопрос? – лейтенант Евгений Беренс.

– Задавай, лейтенант.

– В случае сопротивления, применение силы дозволено?

Все́волод Фёдорович на несколько секунд томно прикрыл глаза, выражая молчаливое согласие. Затем добавил. – Но нужно стараться этого избежать. Будет божественная благодать, если не прозвучит ни одного выстрела и все будут живы, даже японцы.

– Вас понял, Ваше Высокоблагородие!

Все́волод Фёдорович продолжил. – Знаки отличия снимайте, оденьтесь в гражданскую одежду. Вы русские, но не на службе. Никто не должен определить вас как членов экипажа «Варяга»… Лейтенант, перед выходом зайдете ко мне, вручу вам несколько экземпляров уникального оружия. Придется прихватить с собой исключительно трофейное добро, ничего из штатного вооружения приказываю не брать.

– Ясно, Ваше Высокоблагородие! – Поддержал лейтенант Евгений Беренс.

– Средства на сие мероприятие выдам лично… и еще – он положил свою широкую, тяжелую ладонь правой руки на плечо лейтенанта, – проявите бдительность и максимальную осторожность! Вы нужны мне целые, здоровые, с нужной информацией и живыми заложниками.

Взглянув на карманные часы, капитан сделал глубокий вдох и шумный очищающий выдох. – На сборы вам хватит пары часов. В двадцать часов можете покинуть борт и приступать… Лейтенант, за полчаса до выхода найдите меня в ходовой рубке. – Он по-отечески оглядел присутствующих добрым взглядом, – вопросы есть?

– Ваше Высокоблагородие, вопросов не имеется! – мгновенно ответил лейтенант Евгений Беренс.

13 января 1904 года, Сеул, сходка небольшой корейской радикальной банды, около двадцати часов вечера

Ван, сидя за небольшим обеденным столом, нервно крутил пальцами левой ладони потертую солонку с солью, которая была исполнена из маньчжурского кедра. Потрескавшаяся от старости ножка стола так иссохла, что пара гвоздей, которыми она крепилась к столешнице едва справлялись со своей функцией. Каждый раз поле того, как Ван делал один оборот солонки вокруг ее оси, его локоть по инерции опирался на стол, а последний в свою очередь издавал тонкий скрип, которой уже порядком нервировал Йонг.

Йонг расположился за длинным чайным столиком в противоположном углу от Ван. Их разделяли шесть метров и небольшая напольная ширма, которая номинально выполняла роль межкомнатной перегородки. За чайным столиком кипел процесс, однако упомянутый процесс был совсем не связан с чайной церемонией. Между поверхностью стола и руками Йонг перемещались три винтовки Тип 30 Арисака калибра 6,5 мм. Не смотря на относительную новизну данной модели винтовки (поступила на вооружение разных армий с начала 1899 года) винтовки, которые находились в распоряжении Йонг были сильно потрепаны и однозначно побывали на стрельбах ни одну сотню раз. Этот факт не умолял любовь Йонг к данному оружию. Он поочередно чистил, обрабатывал и смазывал все рабочие поверхности каждого огнестрельного экземпляра с той тщательностью, с какой любой придворный кондитер украшает свой десятитысячный десерт перед подачей на стол императора.

– Ван, у меня всего четырнадцать патронов на три винтовки. Это значит, что одна винтовка недополучит один патрон в свой внутренний магазин. Но если ты сейчас не прекратишь крутить эту дрянную солонку, то винтовка недополучит ни один патрон, а два, потому что этот самый патрон окажется в твоей голове!

Ван положил солонку на стол.

– Ты сегодня излишне напряжен. Наши предки учили нас, что спокойствие – это основа здорового рассудка, – мягким тоном ответил Ван. Встав из-за стола, он подошел к подоконнику, налил себе в стакан воды из графина и, сделав пару глотков, продолжил. – Нам пока не о чем беспокоиться, Мэй еще не пришел, возможно, эти винтовки нам сегодня не пригодятся.

– Эти предатели чхинильпха5 всегда что-то задумали! Мы же знаем, что к середине месяца у них всегда расчетный период, точно что-то будет! – с ноткой отвращения в голосе сказал Йонг.

– Возможно, задумали, но далеко не всегда об этом можно доподлинно узнать. – Все также спокойным, ровным тоном отвечал Ван.

Йонг все больше нервничал, его лицо наливалось краской. В этот момент он был так эмоционален, что готов был вспыхнуть как спичка.

– Про чхинильпха всегда все заранее известно! Просто нашей воли нет, как и сил! Была бы моя воля, всех бы этих предателей перевешал на столбах! У них деньги и покровительство проклятых Японцев, а у нас что? Разваливающийся чогачип6 и четырнадцать патронов на три ржавые винтовки!

Ван созидательно поднял брови и снова сел за стол.

– Мы с тобой на эту тему говорили ни один десяток раз. Если ты будешь думать, что про них всегда все известно заранее, то ты обязательно попадешь в западню. Никогда не стоит недооценивать противника! Те, кто сотрудничает с японцами, не отличаются глупостью. Именно поэтому у, как ты выражаешься – чхинильпха власть и деньги, а у нас разваливающийся чогачип.

Йонг прервал его свои возгласом, – глупость! У этих поборников чести на уме только деньги! Они весь город отдали на откуп японцам. Кого не спроси – все это знают. Они ходят к японским магистратам и даже не скрывают этого!

– Они холодны, беспринципны и расчетливы. Среди них никто не говорит о совести и любви к своей стране, но свои личные интересы они отстаивают с завидной настойчивостью. И они не хлеще нас будут защищать свои активы. Надо лишь уяснить, что нашей страной правят ни совесть, честь и достоинство, а деньги и товары. Все это есть у японцев и у тех, кто с ними заодно. – Сказал Ван.

– Корейский народ это не одобряет! Воля народа всегда возьмет свое! – Йонг негодовал.

– Когда речь заходит про фундаментальные изменения через волю народа, под этим всегда подразумевается процесс нескольких десятков лет с сопутствующими мировыми потрясениями. И никак иначе! Один патриотически настроенный корейский юноша двадцати лет, который готов порвать последнюю рубашку за защиту страны от японского экспансионизма, при этом держа в руках японскую винтовку и японские патроны, ничего не изменит! – Ван был уверен в том, что говорит.

На покрасневшем лбу Йонг выступила едва заметная испарина. Он никак не мог вразумить, почему его понимание мира никто не поддерживает. Этот факт отбивал у него всякое желание слушать и слышать любое другое мнение.

– А ты, Ван, на шестом десятке так задеревенел, что потерял стремление к сопротивлению и борьбе! Нельзя плыть по течению, нужно бороться за свой дом.

Ван ухмыльнулся и допил воду из стакана.

– А ты, Йонг, лучше бы манерам поучился, а то гляди созреют у тебя когда-нибудь дельные мысли в голове, а тебя в светлом обществе и слушать не станут.

После еще нескольких незамысловатых комментариев в адрес друг друга разговор закончился. Ван задремал на скрипучей кресло-качалке. Йонг после того как закончил обслуживание оружия принялся латать порванные сапоги.

Спустя час в чогачип пришел Мэй. Он снял с себя потертый серый Чокки7, разулся, и подошел к крепко спящему Ван.

– Просыпайся, пора выходить! – сказал он, толкнув Ван в плечо.

– Так скоро? – спросил Йонг, высунувшись из-за ширмы.

Ван потер ладонями сонные глаза.

– Что конкретно ты узнал? – спросил Ван.

Мэй взял одну из винтовок и, отдернув затвор начал заряжать магазин. Он явно был на эмоциональном подъеме, как охотник, который, наконец, выследил добычу.

– Кое-кто из русской миссии дал точное место, и время где соберутся чхинильпха и японцы. У них намечается крупная сделка, детали не знаю, что-то там про продовольственные военные слады, подходы к порту, документы на контрабанду и всякая ерунда. Но про что я знаю, так это про деньги!

Он зарядил последний патрон в магазин.

– Что про деньги? – выражал свой интерес Ван.

– Речь идет о нескольких тысячах вон и золоте! Готовится что-то масштабное, крупное, Японцы несут много денег! – лицо Мэй было покрасневшее, то ли от ледяного ветра, то ли от обуздавшего его чувства наживы.

– Охрана? – холодно спросил Ван.

– Сказано о пяти участниках с каждой стороны. Все при оружии. Но сказано с оговоркой, что число участников приблизительное. – Мэй.

– Нас трое, – сухо констатировал Ван. – Какое помещение? Сколько входов и выходов?

В разговор вмешался Йонг. – На нашей стороне внезапность! – самоуверенно добавил он, – мы справимся!

– Десять стволов против троих? В огонь с охапкой соломы не входят! Йонг, ты переоцениваешь элемент внезапности, – с нескрываемой усмешкой отрезал Ван.

Мэй, понимая баланс сил, занял нейтральную позицию.

– Встреча конфиденциальная, никого лишнего в помещении быть не должно. Местность дает нам преимущество – встреча будет в глубине корейских улиц в одном из гостиных домов, я знаю там каждую улочку! Два этажа, два входа, два выхода. Со стороны оврага угловое окно, через него отлично просматривается большая часть помещения. В трех метрах от окна вход, через который посетители не заходят, так как это вход для рабочих, там никаких прохожих, никаких лишних свидетелей…

Его перебил Ван.

– Предположим, занимаем позицию, выжидаем, при удобной возможности действуем! Далее, если возможность не появится, преследуем чхинильпха по ночным улицам и нападем при лучшем для нас численном соотношении пять на три?

– Именно! – восклицал Мэй.

– Отличный план! – прокомментировал Йонг.

Ван встал с кресла-качалки и почесал затылок. – Хм, будь нас не трое, а несколько десятков – то это слишком сладкая наводка… – размышлял Ван, – когда слишком сладко говорят – надо ждать подвоха! Йонг, ты уверен в своем информаторе?

Мэй взял задумчивую паузу.

– Эти чхинильпха до ужаса глупы, от них не стоит ждать подвоха! – снова негодовал Йонг, – они ослеплены алчностью и богатством, они не осторожны!

Мэй развел руками в стороны. – Последний раз этот человек давал мне информацию год назад, и хоть тогда ничего не вышло, он не ошибся ни на слово! Должно быть все хорошо! – Мэй говорил так, как будто сам пытался убедить себя в своих словах.

Ван тоже развел руками. – Ну что же, должно так должно, – он зашел за ширму и взял оружие, – в моей винтовке будет четыре патрона, я стреляю лучше вас.

– И пока не забыл. Есть еще кое-что из новостей. – Добавил Мэй.

– И? – Ван.

– На улице не спокойно. Говорят, что многие из местных что-то ищут. Пропал кто-то из важных людей. – Без особого интереса рассказал Мэй.

– Кто конкретно?

– Вроде кто-то из чиновников императора. Это связано с какими-то разборками между местными японцами и корейцами.

– Хорошо, что мы не местные! – Отрезал Йонг.

– Да, не наше дело. – Согласился Ван.

11 января 1904 года, на японском бронепалубном крейсере II класса в водах близ Маньчжурии, совещание глав японских сухопутных оперативных групп