Сознательная медицина: биотехнологии здоровья бесплатное чтение

А там будет видно

С тех школьных пор, а может, даже и раньше, как я начал задумываться о своей будущей карьере, ничего иного, кроме врачебного поприща, в голову не приходило. Наверное, это вполне естественно для единственного ребенка, росшего в семье врачей: отец – травматолог, мать – гинеколог. Хотя дорогу мне прочили в Горный институт или Политех – все же жили мы в Донбассе, в Донецке. Насколько помню, врачебных разговоров или обсуждений каких-то интересных случаев при мне не велось, наоборот, порой говорили, что работа эта тяжелая, неблагодарная и т. д. В то же время я видел бесконечные букеты цветов и коробки конфет, которые некуда было складывать. Мама моя – классный специалист, работала с профессором Ландау на приеме – это знаменитость не только городского масштаба, но и известный по всей стране ученый.

В моей школе было восемь классов, и, когда я окончил ее с похвальной грамотой, было принято решение не продолжать образование в другой школе, а поступать в Донецкое медицинское училище, на фельдшерское отделение. Диплом, по крайней мере, в кармане не помешает, а там видно будет – так мы рассуждали.

Почему терапия?

Экзамены сдал легко, также и учился с удовольствием, осваивая азы медицинской науки. Даже сейчас, по прошествии более четырех десятков лет, хорошо помню, почему выбрал терапию, а не хирургию, что, в общем-то, более свойственно мужскому полу. Все дело было в любви к предмету, которую в нас заложили преподаватели. Хирургию у нас вел теоретик, пенсионер, давно не практикующий. Он ходил между рядов, заложив руки за спину, и говорил о том, что и так можно было прочитать в учебниках. А преподаватель курса терапии приводила нас в обычное больничное отделение на практику, где все знали, что придут студенты. Она делила нас на группы по 2–3 человека, давала фамилию пациента, номер палаты – и мы шли к больному, что называется, с голыми руками. Все истории болезни прятались и были недоступны нам. Мы беседовали с пациентом, собирали анамнез, щупали, слушали его, а пациенты терпеливо и снисходительно ждали окончания осмотра. Потом мы шли в учебный класс и обсуждали диагноз, план обследования и лечения, и кто-то один из группы озвучивал общее решение, а преподаватель, хитро поглядывая на нас, открывала историю и отвечала на наши вопросы, если они возникали.

Так формировалось клиническое мышление. И поскольку процент «попаданий» был очень высок, а парламентером чаще выступал я, то и удовольствие от совпадения наших гипотез и реальных данных истории, которые формировались при обследовании пациента, толкало на более глубокое изучение всех аспектов терапии.

Дальнейшее совершенствование терапевтических знаний продолжалось на кафедре пропедевтики Военномедицинской академии им. С.М. Кирова, куда я поступил в 1974 г. На этой же кафедре у нас был конкурс «Стетоскоп», состоявший из шести этапов, довольно жестких, который также требовал глубоких знаний и применения их на практике. Он проводился среди слушателей всех трех факультетов – сухопутных и ракетных войск (второй факультет), летчиков (третий) и военных моряков (четвертый). Я был на втором.

Пятый факультет был для иностранцев, а их в ВМА всегда училось много, и практически каждый из выпускников впоследствии занимал крупный пост в своей стране, а если повезет, то и становился министром здравоохранения. Ну а первый факультет был для нас маяком – второе высшее образование! Уже будучи офицерами, после нескольких лет службы мы могли снова поступить в альма-матер для дальнейшего постдипломного образования, что я и реализовал через восемь лет. Но это все в далеком будущем, а пока 3‐й курс и конкурс с наградными стетоскопами – бронзовым за третье место, серебряным – за второе, ну и золотым – сами понимаете, за первое. И вот я, без роду и племени, без блата и взяток, с момента поступления в академию в Красном Селе, где у нас был военно-учебный лагерь, участвую в этом «естественном отборе», наравне со всеми сынками преподавателей, генералов и других знаменитостей. И завоевываю призовое второе место, став обладателем «Серебряного стетоскопа», что также определило мой путь в терапию. Я уже и забыл об этом, но на недавней встрече выпускников мои однокашники, представляя меня своим женам (у некоторых это были уже вторыетретьи браки), вспоминали именно этот титул.

А.Т. Семений со стетоскопом, фото из личного архива автора

На 5‐м курсе у нас была войсковая стажировка, и меня занесло в Казахстан, на Байконур, куда я впоследствии и попал после окончания академии.

Начало 90‐х принесло с собой не только «ветер перемен», но и доступ к совершенно нетрадиционным для нашей медицины знаниям. Конечно, я не мог пройти мимо возможности изучить основы гомеопатии, Су-Джок акупунктуру, увлекся развитием экстрасенсорных способностей человека, трансперсональной психологией, японской системой целительства Рэйки.

К тому времени я служил уже в Москве, старшим ординатором отделения реанимации и интенсивной терапии Центрального военного клинического госпиталя им. П.В. Мандрыка, расположенного в Сокольниках.

Так, незаметно, подошел 1995 год, когда я, отслужив положенные 20 лет, в возрасте чуть за 40 уволился в запас. Встал вопрос: куда податься на гражданке молодому военному пенсионеру, еще полному сил и энергии?

Чего же я хочу?

В течение первого месяца были мысли найти что-то схожее с привычной деятельностью военного врача и продолжать эту стезю. Я отправился в горбольницу к начальнику отделения реанимации. Он внимательно выслушал меня и, понимая, что военная медицинская система здорово отличается от гражданской, многозначительно обвел глазами больничные стены и спросил: «Зачем тебе все это?»

Вопрос ввел меня в состояние глубокой задумчивости. Казалось бы, он был вполне резонный и закономерный, но почему-то я себе его не задавал. И только услышанный со стороны, он заставил меня серьезно задуматься. А действительно, зачем? Зачем я лезу в систему, которая в глубине души вызывает у меня сразу два чувства: уважение и отторжение? Ведь на самом деле меня всегда манили и вдохновляли подходы восточной медицины, отвечавшие на вопросы, роившиеся в моей голове: как помочь человеку восстановить здоровье без таблеток, эффективно, безопасно, научно обоснованно, комплексно и системно? Это сложная задача, на которую не сразу нашелся ответ. Однако когда человек в своей голове четко формулирует вопрос – неважно, чего он касается: своей перспективы, миссии, предназначения, выбора супруга, друзей, образа жизни, еды, одежды, – Вселенная дает ответ, разными сигналами и подсказками, и важно их не пропустить. А заметить их можно только тогда, когда мы внимательно, с открытыми глазами и ушами, а главное – открытым сердцем взаимодействуем с окружающим миром – настоящим, реальным, а не с теми представлениями, которые гнездятся в нашей голове, потому что нас так научили разные авторитеты.

Итак, я стал размышлять, отправив запрос одновременно внутрь себя и во Вселенную: что может быть такого интересного, необычного и нового, что привлечет меня на долгое время? И однажды мне на глаза попалась заметка о новой медицинской технологии – информационно-волновой терапии, работающей с энергией человека. В статье рассказывалось об основателе этого направления – профессоре Бессонове Алексее Ефимовиче.

А.Т. Семений и А.Е. Бессонов, фото из личного архива автора

Эзотерика и восточная медицина не ставят под сомнение существование энергии, каналов, чакр, но ведь ясно, что под этим лежит какая-то физика. Она-то меня всегда и привлекала. Мне было интересно найти способы как-то пощупать, измерить, объективизировать, визуализировать эти самые эфемерные энергии. Еще будучи студентом военно-медицинской академии, я под руководством профессора Маркова Ю.В. занимался электропунктурной диагностикой, и тяга к этому осталась, просто за давностью лет отодвинулась на задний план.

Я позвонил по указанному в заметке номеру телефона и попал непосредственно на Алексея Ефимовича. Он назначил встречу, на которой у нас состоялся разговор, длившийся около двух с половиной часов. Это была встреча, очаровательная во всех смыслах: и в философском, и в медицинском, и в человеческом. В Алексее Ефимовиче соединился удивительный микс из житейского опыта, глубоких знаний, организаторского таланта, научного потенциала. И биография его была также удивительной.

Учитель

Профессиональная деятельность Бессонова началась в 1961 году. После окончания Харьковского медицинского института он получил направление в Луганск, где был назначен руководителем службы по контролю качества воды Донбасса. Через год пошел работать хирургом в больницу МВД в Луганске. После повышения квалификации стал начальником хирургического отделения, а затем и начальником больницы, совмещая практическую деятельность хирурга с научной работой.

А потом с теплой Украины судьба забросила его на холодный север: Чукотка, побережье Северного Ледовитого океана и Охотского моря – в этот край его командировали по линии медслужбы МВД СССР и всех силовых ведомств. Под началом Бессонова были ПМП, МСЧ, поликлиники, диспансеры, военно-врачебная экспертиза здоровья и многое другое. Но он оказался не кабинетным начальником и постоянно колесил в разъездах по огромной территории. А там всякое случалось. Алексей Ефимович рассказывал, что однажды в трескучий мороз в яранге оперировал шамана-чукчу. Кругом полная нестерильность, минимум инструментов и лекарств. А главное, его предупредили: за ярангой сидят вооруженные почитатели шамана, заявившие, что, если он не выживет, убьют и доктора. Операция была хоть и сложная, но закончилась благополучно, так что, слава богу, и шаман, и доктор остались живы.

В должности начальника медицинского отдела и председателя окружной военно-врачебной комиссии УВД Магаданской области Бессонов проработал с 1970 по 1980 год, принимал активное участие в разработке инструкции по военно-врачебной экспертизе в органах внутренних дел СССР. По поручению Председателя Совмина СССР А.Н. Косыгина участвовал в рабочей группе по разработке программ реабилитации больных алкогольной зависимостью.

Занимая с 1980 по 1985 год должность начальника кардиологического санатория «Подмосковье» МВД СССР, он написал серию работ о реабилитации больных, перенесших инфаркт миокарда.

С 1985 года Алексей Ефимович возглавил санаторно-курортную службу МВД СССР – только представьте себе масштаб его организаторской деятельности в здравоохранении: под его началом были все санатории страны, относящиеся к системе Министерства внутренних дел! С этой должности в 1989 году в звании полковника внутренней службы, заработав два инфаркта, 52‐летний Бессонов вышел в отставку. Но он не отправился на пенсию сидеть с удочкой или на даче, а занялся научно-исследовательской работой в области профилактики и реабилитации больных.

В структуре Всесоюзной ассоциации систем информатики в здравоохранении он стал директором Центра информационно-волновой терапии. Здесь были и лаборатории, и специалисты-системщики, и инженеры в сфере радиоэлектроники. Однако спустя несколько лет ассоциацию ликвидировали, и пришлось заново создавать экспериментальную базу. Туда вошла, в том числе, группа исследователей из Института космического приборостроения и Минрадиопрома России. В течение пяти лет проводились научно-исследовательские работы, итоги которых стали обоснованием совершенно нового направления в науке – информационная медицина.[2]

В 1993 году Бессонов создал Научный центр информационной медицины «Лечение. Информатика. Диагностика. Обучение» (НЦИМ «ЛИДО»), заметка о котором и привела меня в кабинет Алексея Ефимовича.

Меня буквально потрясли идеи метода информационно-волновой диагностики и терапии – ведь ранее ничего подобного в медицинской науке не существовало. До этого в мире уже была широко известна электропунктурная диагностика, которая базировалась на измерении электрокожного сопротивления БАТ, когда прикладывался металлический щуп как активный электрод, а пассивный электрод был у человека в руке. Измерение кожно-гальванической реакции велось встроенным в прибор микроамперметром, стрелка которого отклонялась в зависимости от параметров кожи в этой точке. БАТ связана с тем или иным органом, являясь его представительством на поверхности кожи, поэтому по ее состоянию можно весьма точно определить качество работы этого органа как с точки зрения его функции, так и с точки зрения энергетической полноценности, то есть насколько хорошо он питается той самой жизненной энергией, которая, в соответствии с восточным мировоззрением, составляет суть существования.

В методе информационно-волновой диагностики был применен совершенно инновационный подход: никакой электрической цепи между пациентом и прибором не существовало, и к точке прикладывался не металлический щуп, а радиометр. Внешне он выглядит как спрятанная в тубус антенна, способная регистрировать очень слабое излучение человеческого тела, выходящее на поверхность кожи в определенной зоне. С помощью этой антенны считывалось электромагнитное излучение БАТ в миллиметровом диапазоне частот. Диапазон был взят неспроста: миллиметровые волны в биологии и медицине – давно известный факт, не только уже хорошо изученный, но и расширяющийся в смысле исследований. Несмотря на это, еще никто и никогда не брался через антенну регистрировать то, что излучает человеческая клетка.

Итак, антенна регистрировала сигнал, который анализировался специальной компьютерной программой и изображался в виде импульсов определенной формы. Естественно, было интересно сопоставить сигналы здоровых органов с теми, которые исходят от органов, где есть повреждения, воспалительные либо дегенеративные процессы. Оказалось, что сигналы хорошо и правильно работающих клеточных структур радикально отличались по внешнему виду от сигналов структур с нарушением. Это сопоставление давало возможность дифференцировать норму от патологии – то есть у нас появился совершенно новый, безопасный, точный диагностический инструмент.

Карта обследования пациента складывалась из последовательных замеров ряда точек с головы до ног, в общей сложности процесс занимал около 20 минут. И сразу становилось видно, где все хорошо, а где есть патология, то есть сигнал ослаблен, искажен и деформирован. С точки зрения общепринятой медицины, важно, какой именно патологический процесс запущен – от этого зависит лечение. С точки зрения информационной медицины, как, впрочем, и с точки зрения глубокого философского подхода абсолютно не важно, что это за патология, – важно лишь то, что нет нормы. И задача сводится к тому, чтобы привести к норме. Это очень простая логика: либо «да», либо «нет» – как в компьютере. Ведь рядовому человеку, по большому счету, без разницы, как звучит диагноз – если у него, например, больное сердце, ему важно сделать все, чтобы сердце стало здоровым.

Мы начали дотошно разбираться, как устроен тот или иной сигнал и чем он генерируется в организме, а далее последовала цепь рассуждений. Что будет, если мы, зная, как выглядит сигнал здоровой клеточной структуры, технически, через генерирующее устройство, воспроизведем максимально близкий к природе здоровый сигнал и направим его туда, где зарегистрировали патологию? Что будет, если посылать сигнал на БАТ? А если непосредственно на место травмы, на синяки, ушибы, ожоги, переломы, любые видимые и невидимые очаги боли? Ведь не все же знают точки из атласа рефлексотерапии и между какими точками и органами существует связь – человек просто фиксирует, что прихватило поясницу, болит глаз или ухо.

Мы начали экспериментировать, и практически параллельно с диагностическим аппаратом, который мы назвали «Анализатор-индикатор миллиметровых сигналов» – АИС-ЛИДО, родился инструмент Минитаг (в настоящее время – Камертон), являющийся средством воспроизведения здорового клеточного сигнала. Это был первый аппарат из тех, которые работают по принципу информационно-волновой терапии, биорезонанса, и мой первый инструмент в рамках частной практики.

Аппараты наши выглядели простенько. Да, внутри них сложная схема, но внешне это обычная трубочка, которая подключается к сети. Сигнал, который она генерирует, человек никак не ощущает обычными органами чувств. Из видимого – только пульсирующий красный огонечек на конце трубки – кроме миллиметрового диапазона, мы использовали еще и инфракрасный, который также оказывает определенное терапевтическое воздействие. Человек просто приставляет к месту боли или повреждения аппарат и ничего не чувствует, зато в организме мгновенно включается процесс регенерации: улучшается кровоток, снимается боль, уходит отек, воспаление, заживляется рана, срастается перелом. И все эти «чудеса исцеления» базируются на использовании биологической обратной связи с помощью информациометрической, радиоэлектронной аппаратуры и исследований в биологической и медицинской кибернетике.

Камертон здоровья и книга «Информационная радиоволновая терапия. Атлас пользователя»

В результате проведенных нами исследований появилось новое направление, основанное на понимании работы системы управления межорганными и межсистемными связями в организме человека. Стало возможным диагностировать первопричины заболевания и обнаружить их доклинические проявления, и, как следствие этого, не допустить развитие болезни. Удалось получить необычно высокий устойчивый терапевтический эффект с ускорением процесса выздоровления в 1,5–2,5 раза, причем с существенным снижением рецидивов. Технология совершенно безвредна, что подтверждено двадцатилетней практикой.

Терапевтические аппараты Минитаг, Камертон и Камертон здоровья, диагностический прибор АИС-ЛИДО нашли широкое применение в больницах, поликлиниках, санаториях, ими оснащены медицинские учреждения Минздрава, МВД, МЧС, Минобороны, ФСБ России. Есть эти аппараты и во многих российских семьях, и у жителей более чем в 20 странах мира.

Таким образом, вместе с Алексеем Ефимовичем Бессоновым и его дочерью Еленой Алексеевной Калмыковой я стоял у истоков информационной медицины. Среди научных трудов, посвященных ей, есть наша совместная книга «Информационная радиоволновая терапия. Атлас пользователя»[3], рассчитанная как на врачей, так и на широкий круг пользователей аппаратов информационной радиоволновой терапии.

Отношения между

Алексей Ефимович часто повторял, что информационная медицина – это инновационная, прорывная, революционная технология. А я как-то спросил у него, что же такое информация с точки зрения его концепции? И он, с хитроватым прищуром глядя на меня, ответил:

– Информация – это отношения между…

Фраза показалась мне незаконченной, и я ждал продолжения. И в этой затянувшейся паузе в моей голове вдруг начали рождаться настоящие вихри мыслей. Отношения между… Между чем?..

Материалистическая парадигма базируется на изучении косной материи и изучении свойств какого-то конкретного объекта – дерева, металла, элементарных частиц, чего угодно. Но информация скрывается не в глубине материи, а в отношениях между предметами, телами, частицами – в промежутке, который кажется пустотой. Что такое информация? Она неощутима, ее никак не упакуешь, не положишь в контейнер, не измеришь, не разрежешь на части. Это некая невидимая связь, существующая между двумя объектами и между множеством объектов. По этим каналам невидимой связи и циркулирует нечто в виде сигналов, то есть электромагнитных колебаний, которые и несут эту информацию. Сигнал – это информационно-энергетический пул, в нем есть и носитель, и ездок – как жокей на лошадке.

Формулировка Алексея Ефимовича, казавшаяся неконкретной, вызывала огромное вдохновение и мощный творческий порыв. Хотелось размышлять и философствовать, погрузиться и изучить это явление, докопаться до результата и увидеть, к чему мы придем, если таким образом будем восстанавливать здоровье. Эти мысли привели меня к решению внедрять наши прорывные технологии в медицину.

Центр, организованный Алексеем Ефимовичем, располагался в Москве, а я живу в Зеленограде, поэтому подумал, что для экономии времени на дорогу целесообразней будет обустроить свое рабочее место поближе к дому. Естественно, я начал с официального пути и стал планомерно обходить главврачей всех имеющихся лечебных госучреждений Зеленограда, рассказывая о революционном методе в медицине, который дает потрясающие результаты при самом широком круге заболеваний.

Увы, мое апостольское миссионерство дало нулевой результат. Полное непонимание, игнор и равнодушие. Интерес проявили только руководитель психоневрологического диспансера К.А. Перевертова и руководитель наркологического диспансера № 10 В.А. Голубятникова.

Можно было сказать, что это фиаско, но мое воодушевление сломать было непросто, хотя я стал понимать, что избранная стратегия была ошибочной. Госструктуры в принципе не могут без указания сверху и шагу сделать. Нужно было менять подход. И я пошел к частникам. В это время бывшая заведующая поликлиникой № 90 Л.Ф. Шеметова со своей дочкой, прекрасным неврологом Г.Г. Гавриленко создали первый в Зеленограде кооперативный медцентр «Дубок», и я направился прямо туда. Меня внимательно выслушали и сразу предложили начать прием.

Диагностики тогда у меня еще не было, но уже был лечебный аппарат Минитаг, с первых же дней ставший проявлять чудеса, о которых по городу быстро пошла молва. Я сидел в предбаннике (там были сауна и бассейн, где оздоравливались детишки), и лично вел прием и отпускал процедуры. Руководство центра, весь персонал, родители, дети – все были удивлены скоростью и качеством выздоровления. Таким было начало информационной медицины в Зеленограде, а 7 июля 1998 года начал свою работу Научно-практический центр информационной и оздоровительной медицины «Образ Здоровья», ставший клинической экспериментальной базой НЦИМ «ЛИДО».

Неразгаданная тайна

Если профессионалы от медицины приняли новую технологию настороженно, то жители Зеленограда быстро протоптали к нам народную тропу. Пациенты приводили друзей и родственников, рассказывали о центре знакомым. Сарафанное радио работало исправно, о нас даже начали писать местные газеты. У меня быстро накапливался обширный материал диагностики и лечения. Но ведь мой центр не только практический, но и научный, а это значило, что весь материал требовалось осмыслить и обработать, а затем представить на научной конференции коллегам-медикам как доказательную базу действенности подхода.

Возможность участвовать в конференциях мы имели благодаря искусству коммуникации, которым в совершенство владел Алексей Ефимович. Попросту говоря, он умел дружить с большим числом самых разных людей. Долгое время он поддерживал дружбу с Ассоциацией специалистов восстановительной медицины, которая каждое лето в Сочи на базе Центрального военного санатория им. Дзержинского проводила научнопрактические конференции. Инициатором этого мероприятия был начальник санатория Быков А.Т. – целый генерал, доктор медицинских наук, большой умница и прирожденный организатор. Под своей гостеприимной крышей он на неделю собирал самых разных специалистов восстановительной медицины, включая корифеев с профессорскими, докторскими и кандидатскими званиями. Каждый из участников готовил доклад о своей сфере деятельности, маститые ученые рассказывали о собственных достижениях, происходил обмен опытом, и таким образом передовая медицинская мысль распространялась в очень ненавязчивой курортной атмосфере.

Алексею Ефимовичу ехать на конференцию в одиночестве было не с руки, поэтому он приглашал с собой свою дочь, ныне она доктор медицинских наук, профессор, врач восстановительной медицины, и меня. Мы представляли результаты наших исследований, подкрепленные моим практическим опытом работы с пациентами. По мере того как наш диагностический и лечебный метод обрастал различными официальными документами и методиками, у него становилось все больше сторонников, в разных городах появлялись специалисты, и в течение нескольких лет наша микрокоманда из трех человек разрослась до целой секции, научные доклады которой занимали на конференции полдня.

Если вы участвовали в подобных мероприятиях, то наверняка знаете, что по завершении официальной части форума организаторы в торжественной обстановке поздравляют и награждают отличившихся, вручают дипломы участникам, а завершается все банкетом. Устроители с гусарским размахом, изобильно, презентабельно и вкусно накрыли столы прямо на свежем воздухе среди деревьев и цветов.

В предвкушении вечерней прохлады и приятного застолья гости неспешно стягивались к площадке. Мы с Алексеем Ефимовичем прогуливались по парку, любуясь южным пейзажем и деревьями, перемигивающимися цветными светлячками гирлянд. Но даже в такой лирической обстановке Бессонов, как истинный руководитель, не мог отстраниться от дел. На время отсутствия в Москве он оставил вместо себя зама по оргвопросам. По образованию тот был кинорежиссер, но с коммерческой жилкой. Он стал верным адептом нашей технологии, после того как с помощью информационно-волновой терапии избавился от тяжелых проблем, от которых стандартные медицинские методы избавить его не могли. А человек, получивший личный опыт, – лучший пропагандист. Вот он и взялся продвигать нашу технологию. Этому самому заму Алексей Ефимович и решил позвонить, прежде чем мы предадимся банкетно-кулинарным радостям жизни. Оказалось, что похвалиться заму было нечем – не то провалились важные переговоры, не то сорвался хороший контракт. Конечно, это произошло по независящим от зама причинам, просто осечка, однако Алексей Ефимович осерчал. Будучи человеком воспитанным и по-военному сдержанным, на словах он ничем не выдал своих чувств, но, закончив разговор, с силой сжал кулаки и соединил их перед своей грудью. И в этот момент в сумерках я увидел, как на тыльной стороне кисти, рядом с костяшками пальцев затеплилось небольшое пламя, похожее на то, что загорается в зажигалке – сантиметра полтора-два размером. Но зажигалки-то в руках не было, оно появилось без всяких внешних причин! Сказать, что я онемел – это ничего не сказать. Я застыл с открытым ртом, рефлекторно потянувшись рукой пощупать «священный огонь» и удостовериться, что он мне не мерещится. Алексей Ефимович остановил меня предостерегающим жестом, затем медленно перевернул руку ладонью кверху, и огонек, осторожно перебежав с тыла кисти на центр ладони, теперь горел тихо и спокойно, как будто церковная свечка. Управлял ли Бессонов этим процессом, случайно ли все получилось и что это вообще было? Не знаю. До сих пор я так и не понял этого феномена, но необыкновенный случай заставил меня задуматься, как много еще неразгаданного и мистического в человеке и как много в нем таится возможностей. С тех пор я верю, что человек действительно способен управлять своими энергиями, и, может быть, когда-нибудь мы все вместо того, чтобы поливать выжигающим дождем злобы тех, кто попал нам под горячую (или под горящую) руку, будем способны вот так экологично перерабатывать деструктивные эмоции в свет и тепло.

Я не устаю благодарить судьбу за то, что свела меня с Алексеем Ефимовичем Бессоновым – человеком, подарившим мне дело, которым я с огромной любовью буду заниматься, наверное, весь остаток своей жизни.

Без психологии никуда

Можно сказать, что в медицине с душой – без психологии никуда. А потому неудивительно, что мой медицинский путь логично соединился с путем психологическим – на протяжении более 25 лет я периодически обучаюсь у настоящих мастеров в этой сфере. В 1998 году прошел курс теории кармических взаимодействий и технологии формирования событий (методика А. Свияша). В 2005 году обучался в авторской школе психофизиологии О. Кузьменко. В 2018 году освоил метод Ценностно-ориентированной психологии (ЦОП) О.Г. Гадецкого. В 2019 году – метод психокатализа А.Ф. Ермошина. В 2020 году прошел обучение по концепции соционики и по использованию метафорических ассоциативных карт.

А.Т. Семений и А.Г. Свияш, фото из личного архива автора

Психология напрямую связана и с информационной, и с восточной медициной, так как обе они рассматривают человека как сложную многоуровневую структуру, включающую в себя, кроме телесного, еще и психический и энергетический уровни, которые вместе являются неделимым взаимозависимым комплексом. Для меня всегда было ясно, что восстановление здоровья должно включать в себя не только медицинский аспект, но и духовный, философский, психологический, просветительский, коучинговый и лечебно-профилактический. Но нам, врачам, точно не освоить такой объем работы, опираясь на материалистическую мировоззренческую платформу, превалирующую в мире сегодня. Нам придется меняться и приходить к новой, сознательной, медицинской парадигме, с новой мировоззренческой платформой и новыми отношениями между врачом и пациентом.