Жизнь и становление господина мага. Книга I. Детство бесплатное чтение

Пролог

– Марк Антонович, познакомьтесь, это Кирилл и Артём.

– Очень приятно, молодые люди. – Мы коротко пожимаем руки.

– В наше время литературой начинают увлекаться уже в более зрелом возрасте, – добродушно улыбаюсь, смотря на несколько неловко переминающихся ребят.

– Серьёзной литературой и мы не часто балуемся, – зеркально улыбается в ответ Артём, – в основном что-то более легкое.

– Например? – приглашающе машу рукой в сторону кресел. – Чаю?

– Спасибо! А что-то к чаю есть? – А это уже говорит Кирилл.

– Ха-ха, а вам палец в рот не клади. – Поворачиваю голову: – Машенька, организуешь?

– Конечно, Марк Антонович, всё сделаю. – Девушка, приведшая парней, мило улыбается и уходит в соседнюю комнату.

– Там у нашего клуба что-то типа столовой, – поясняю я. – Так чем сейчас увлекается молодое поколение?

– Про всё поколение не скажу, но вот из последнего читал "Гарри Поттера", вам знакомо?

– Шутить изволите? Конечно! В конце концов, эта книга оказала колоссальное влияние на всю мировую литературу! – экспрессивный взмах руками вышел сам собой.

– И как вам в целом?

– Знаешь, Артём, в целом неплохо. Есть, конечно, там свои краеугольные камни…

В течение получаса обсуждения, с чаем и печеньем, тема нисколько не угасает, а, напротив, лишь набирает обороты. Мы успеваем обсудить саму историю, личность автора и даже затронуть фильмы.

– Нет, нет и нет! В этот промежуток магический мир уже не изменить. Ну что может сделать Гарри, даже если станет министром Магии? Так просто менять законы ему никто не позволит, никакой славы не хватит. Если кто и мог бы изменить мир, то это Волдеморт.

– А почему не Дамблдор тогда уж, Марк Антонович?

– А потому, Артем, что Дамблдора всегда жёстко контролировало министерство. Вспомните пятый курс, когда Фадж ставил ему палки в колеса на каждом шагу. Разве он смог тогда что-то сделать? Несмотря на всю свою магическую силу, всё своё влияние и связи. Нет. Не смог ничего.

– А Волдеморт сможет?

– А вот тут немного другое. Он смог бы, но не стал бы. Его цель – неосуществимая мечта, как у Гриндевальда. Уничтожить всех маглов, да и маглорожденных в придачу! Только если второго били всем миром и из этой ямы никто не смог бы вылезти, какой бы силы ни был, то у первого шанс на изменения реально был. Хоть и в масштабах одной страны. Но для начала было бы неплохо и это.

– Что неплохо, маглов бить?

– Да нет же!.. – чересчур эмоционально реагирую я, поздно заметив легкую ухмылку парня. Специально же провоцирует, гаденыш! Ну я ему задам!

– Волдеморт взял власть в свои руки. Несмотря на то, насколько был ограниченным и сумасшедшим. Если бы у него были адекватные идеи, если бы он не съехал с катушек…

– Расскажите, как вы это видите?

– Хм… власть была у него единолично, как у Сталина при СССР. Одно слово Волдеморта – и все бросились бы целовать маглов в задницу, так он их запугал и построил. Если бы у него были адекватные идеи… кхм, повторяюсь… в общем, если бы он был не только могущественным магом, но и нормальным управленцем, не скованным книжным сюжетом, где добро всегда сильнее зла, то у него были бы очень хорошие шансы.

– А если бы вам предложили, чисто гипотетически, разумеется, – на этом моменте Артем усмехнулся, – точечно изменить этот выдуманный магический мир, став, ну… пусть будет попаданцем, то куда бы вы отправились?

– Ха-ха, вам повезло, молодой человек, что я знаю такой жанр, как попаданчество! Хотя мне по должности положено, – пью уже подостывший чай, закусывая печенькой. Конечно же, темной стороны.

– Приют Вула, однозначно, – киваю головой своим мыслям. – Одногодка Реддла, столь же одаренный магически, начинает ему помогать, то-сё… – задумываюсь, – и по ходу общения меняет его взгляды, – кидаю серьёзный взгляд на парней. – Вы ведь знаете, что всё это идёт из детства?

Они согласно кивают.

– Так вот, все эти мании, фобии, навязчивые мысли и прочее – это неправильный фундамент личности человека, возникающий из-за дерьмового воспитания. Есть, конечно, исключения, стрессовые ситуации, но не об этом речь сейчас. Если бы у Тома Реддла был человек, который смог бы протянуть ему руку помощи, стать настоящим товарищем и другом, то они бы совместно строили план нового мира, изменив расклад по маглам. Вот зачем их убивать? Если уж так хочется царствовать, так пусть! Пусть объединит весь мир. Одной этой идеи хватит надолго, – посмеиваюсь, – а потом, если и получится, развитие всей цивилизации, пусть строят корабли и выходят в космос. Магия и технология. Ха-ха.

Перевожу дух. После долгой речи не хватает дыхания. Глоток чая лишь усугубляет. Начинается легкая одышка. Возраст играет роль… Слегка тоскливым взглядом прохожусь по своим собеседникам. Молодые парни… вся жизнь впереди. Мне бы эти годы… Ух, поберегла бы тогда Машенька свою честь, хе-хе.

– Как политик, – все же продолжаю я, – адекватный Реддл будет хорош. В конце концов, именно так про него говорят все, до того как он не наклепал кучу крестражей…

– Именно о них и хотел сказать, – перебивает меня Артем, – ведь частично его безумие пошло из-за разрыва души?

– Уверен, что если можно разорвать, то можно и восстановить. Реддл торопился. Если изучить этот процесс и контролировать каждый шаг, можно сделать крестраж и не стать безумцем. Либо восстанавливать душу после разрыва. На самом деле, идея создать крестраж, если бы он не влиял на эмоции и личность, достаточно хороша. В конце концов, приговоренных к смерти преступников всегда было полно, жертву можно брать из них. А вот уникальных учёных как раз не хватает, так пусть они друг друга скомпенсируют! Так и прогресс пойдет семимильными шагами, и будет много нужных условно бессмертных людей, полезных, в первую очередь, обществу.

– Таких людей много не бывает, Марк Антонович! А вы всё уже продумали, оказывается.

– Я просто мыслил об этом раньше, да и тема эта в нашем клубе достаточно популярна.

– И вы просто отдали бы всех маглов под контроль Волдеморта? Вот представьте, если сейчас бы так случилось. Никто не знал про магию, но она внезапно открывается, а потом все страны начинают слияние.

– Кхм, – почесываю подбородок, – подчёркиваю, что речь должна идти об адекватном Волдеморте. Что умеет считать жизни и не разбрасывается ими. В конце концов, умелый политик, дающий направление всему миру, это гораздо лучше того, что творится в нашем, реальном мире сейчас. Регулярные войны, бесконечная коррупция, недействующие законы, олигархи, что считают себя выше всех остальных… Этому миру нужно меняться. Единая сильная рука, которую не интересуют материальные блага, так называемый «Вечный Император». Да, я считаю, что это было бы полезно всему миру.

– Император? Как-то на Звездные Войны потянуло, думаю у нас уже не хватит времени на обсуждение чего-то ещё. – Он демонстративно стучит пальцем по часам.

– Согласен, мы уже припозднились. – Одним глотком допиваю холодный чай и ставлю пустую кружку на стол.

– Пара последних вопросов! – на выдохе проговаривает второй мой собеседник, что бóльшую часть времени просидел молча.

Хмыкаю: мне понравилось это обсуждение, давно уже не видел столь заинтересованных лиц, не боящихся репутации сурового ректора.

– Давайте уже ваши вопросы.

– Сами бы не хотели править? – озвучил Кирилл, и парни столь пристально посмотрели мне в глаза, что я чуть не заподозрил, что речь идёт о чём-то более серьёзном, чем обсуждение фэнтези-книги.

– Пожалуй, откажусь, – усмехаюсь, глядя на вытянувшиеся лица, – если бы я был в мире магии, то власть – последнее, что меня бы интересовало. Ну, пожалуй, все же не последнее, но точно не первое. Магия – вот это настоящее чудо. Так что изучал бы её всеми силами.

– Насчёт этого, – вклинивается болтливый Артем, – ведь подразумевается, что такой попаданец явно был бы магически силен? Он друг Тома Реддла, явного слабака тот вряд ли стал бы считать своим товарищем. Максимум допустил бы в ближний круг, да и то не факт.

– Верно. Магически он не должен быть слабее, – степенно киваю в ответ.

– Только не нужно уходить в Мэри Сью!.. – кривится Кирилл, прерывая Артема, что уже открыл свой рот. Я киваю, показывая, что понимаю этот «термин». – Если некий попаданец, – дождавшись моего подтверждения, продолжает он, – сразу будет иметь силы уровня какого-нибудь Архимага, то он и в одиночку нагнет весь мир. Нет, такого однозначно не должно быть, это как минимум не интересно!

– Ха-ха, хорошо, давай разберем подробнее, скажем… по талантам. Ведь у каждого мага должна быть своя фишка, согласен?

Они кивают, и Кирилл начинает грызть печенье, передавая эстафету Артему.

– Чем выделяется Тёмный Лорд? – продолжаю я. – Тёмная магия – чек, менталистика – на ней делается большой акцент, – чек. Далее – явно высокое знание чар. В трансфигурации себя не проявлял, хотя по всем школьным предметам имел высший балл. Значит, знает хорошо, но не использует в бою. – Парни молчаливо согласились, призывая меня продолжать. – Хорошее знание ритуалов… хм, из канонной магии вроде всё, но я уверен, что талант он больше всего проявил именно в этих первых областях.

– Вы забыли про зелья.

– Точно! Но их постоянно варил Снейп.

– Угу, значит, Том Реддл был хорош во всем, но акцентировал внимание на темной магии, менталистике и чарах?

– Думаю, что да. Хотя, судя по канону, в знании магии он был идеален, – усмехаюсь, – но так не бывает, а если и бывает, то становится скучной ерундой, когда персонаж мастер на все руки, то есть, как ты и говорил, – Мэри Сью.

– Хорошо, а что попаданец? На что упор выходит у него?

– Однозначно менталистика, без нее и учиться выходит труднее, и память хуже. Да и Реддл – мастер легилименции, так что нужно иметь защиту сознания, чтобы не выставлять любую мысль нараспашку. Далее, если бы попаданцем был я, – взгляд на парней, Артем согласно кивает и улыбается, Кирилл слегка заскучал и смотрел в окно, – то я бы не шёл в прямой бой, – поправляюсь, – старался бы не лезть. Взял бы целительство, а если более глобально, то магию жизни.

– Ого, размахнулись! Это же целая ветка разных школ! Там же и целительство, и друидизм, и химерология, и…

– Да-да, прямо как в «ветке тёмной магии», а?

– Кхе-кхе. – Артем кашляет, что-то судорожно подсчитывает и согласно кивает. – Ваша правда, Марк Антонович, пусть будет Магия Жизни.

– Ну а третьим взял бы талант к ритуалам, чтобы синергировать с магией жизни.

– Чтобы кустики росли ещё быстрее? – Артём улыбнулся во все тридцать два и несильно ткнул Кирилла локтем, чтобы он перестал похрапывать в кресле. Улыбаюсь сам.

– И кустики, и химеры, и прочая живность. Да и есть более глобальные ритуалы, старые и забытые, ритуалы на улучшение собственного тела, ритуалы жертвоприношений… разные они, в общем.

– Да, получается такой маг поддержки, способный при нужде создать собственную армию из «говна и палок».

– Ну да. Зачем сражаться самому? Можно создать каких-нибудь монстров и пустить их развлекаться, а самому заниматься более важными делами.

– Почему тогда не некромантия?

– Как я считаю, некромант рано или поздно должен стать личем. Это его естественная форма развития. Не хочу отказываться от плюсов живого тела, имея преимущества неживого. То есть смерть от старости хорошему магу Жизни просто не грозит. А уж если ещё и крестражем перестраховаться… – усмехаюсь.

– В общем, у вас всё схвачено. Полукровка? Как Реддл?

– Пожалуй, лучше нет. В конце концов, остальные Пожиратели, с кем придется иметь дело, будут теми ещё расистами, лучше чистокровный, а в приюте оказался… скажем, из-за войны Гриндевальда. Пусть его родители сбегут в Англию, а на хвосте приведут немецких магов, спасаясь от которых решают спрятать сына – на всякий случай, а потом забрать. Но не забирают. А тот выясняет подробности у персонала, ведь ребенка они сдают туда на законных основаниях.

– Неплохая идея. Думаю, её можно будет доработать, но и так более чем неплохо для импровизации, Марк Антонович. Чистокровным, конечно, будет проще, а почему тогда не с родителями, живыми, в богатом роде и Мэноре? Теми же Малфоями, например.

– Тогда не будет такого доверия. Попаданец и Реддл не станут лучшими друзьями, такими «магическими братьями», прошедшими вместе приют и сблизившимися. Это будет обычный школьный приятель, может даже друг, соратник. Но не «брат». Причем под братом я не имею в виду кровное родство…

– Я понял вас, Марк Антонович. Согласен, не пройдя огонь и воду, у них будет гораздо меньше общих связей. А знания можно получить и из Выручай-комнаты, верно? – улыбается.

– Реддл же получил, так чем остальные хуже? – подмигиваю, – знаючи-то, а?

– Ну что же, спасибо за увлекательную беседу, Марк Антонович! Мы, пожалуй, пойдем, пока Кирилл совсем не уснул.

– Я не сплю, – пробубнил тот, – просто на улице такая погода хорошая, а вы тут о своих книжках трепаться, глаза сами собой закрываются.

– Да-да. – Артём кладет руку ему на загривок, плавно выводя на удушающий, – ну мы пойдем, Марк Антонович! Обязательно ещё заглянем в ваш клуб! – Кирилл стал хлопать его по руке, показывая, что всё понял и готов идти куда угодно.

– Идите уже, охламоны, – улыбаюсь, думая, позвать ли Машеньку, с её сочной попкой, или все же убрать посуду самому?

На следующий день я проснулся в чужом теле.

Глава 1

Просыпаюсь без будильника, в последнее время со мной такое часто происходит. Старость не за горами, – буднично проскакивает мысль, пока сонные глаза пытаются окончательно раскрыться. Давлю зевок, чтобы не разбудить Машеньку: хорошо же мы с ней вчера покувыркались.

Мысленно хмыкаю. «Хорошо», ну-ну. Решил-таки тряхнуть стариной, не устоял, кобель старый. Особенно после того разговора с новенькими студентами. Разбередили душу своим «перерождением». Вот и подумал, чего ждать то? Машенька была не против. Ну… как не против? Как тут откажешь ректору, от которого зависит не только стипендия, но и твое будущее?

Хотя я явно видел в глазах девушки некоторую брезгливость, да и здоровье с трудом позволяет такие развлечения. Что уж тут говорить о том, чтобы сделать девушке приятно? Пара десятков скованных движений, облапал грудь, послюнявил губы… тьфу, аж самому противно стало. Но почему бы и нет? Она уже девушка взрослая, да и принуждения с моей стороны… э-э… физического, так правильнее будет сказать. Вот именно его и не было. Хе-хе.

Окончательно проснувшись, начинаю осознавать, что части пазла никак не складываются в общую картину. Это не моя комната. А ещё… это не моё тело. Пристально рассматриваю ладонь. Она маленькая и детская. Комната чужая, что за…

Против воли вспоминаю вчерашний разговор. Да ну на хер! Руки автоматически ощупывают тело, обычное худое тело мальчишки. Легко нащупываю ребра и лопатки. Одет в старую вылинявшую рубашку, на ногах криво зашитые штаны с дырявыми карманами. Однако карманы, хоть и дырявые, но не пустые. Рука нащупывает бумажку, так-так, что тут у нас?

Ловлю себя на том, что хочу поправить очки, которых у меня нет. Ну, если я всё правильно понял, то придется отвыкать от старых привычек.

Короткая записка написана на русском языке:

«Это будет интересно. Измени мир, и получишь награду. Впрочем, я не расстроюсь, если ты решишь просто начать новую жизнь. В старой-то тебя ничего не держит.

P.S. память тела проснется через минуту после прочтения записки, лучше приляг.

P.P.S. Есть еще порох в пороховницах, уважаю! Будет тебе за это маленький бонус».

Как только дочитал последнее слово, записка обратилась пеплом, просыпавшись сквозь пальцы. Хмыкаю и отряхиваюсь. Бонус? Прилечь? Ну, почему бы и не прилечь.

Ложусь и закрываю глаза. В одном записка была права: в старой жизни меня действительно ничего не держало. С женой разошёлся, теперь перебиваюсь студентками. Редко, правда, желания особого в моем возрасте уже нет, но вот время от времени… м-м, да. Дети взрослые, и общаемся только по праздникам, зачастую всё общение сводится к коротким перепискам и отправке денег. Друзья-приятели… такой себе якорь, конечно, все сидят по своим норкам, да и у меня не возникает желания что-то менять.

Но вот в голову начала просачиваться память мальчика, чье тело я занял. Точнее будет сказать – персонажа, которого придумал.

Вольфганг Вейбер, семи лет от роду. Чистокровный немец. Про родителей почти ничего не знает, лишь то, что они от кого-то скрывались и спрятали его в приюте Вула. В приюте на хорошем счету, так как родители оставили директрисе приюта – миссис Коул – приличное пожертвование. Также некоторые документы на сына и медальон, который миссис Коул обещала отдать ему в день совершеннолетия. Своё имя маленький Вольфганг не любил – слишком длинное, и его часто дразнили из-за него. Однако немногие приятели называли его просто Вольф. Это было ещё куда ни шло.

Из практических навыков получаю знание разговорного английского, кое-какие умения письменного, а также чувство магии. С самого детства Вольф чувствовал в себе некую силу, энергию. Он мог зачерпнуть её и, например, подлечить царапину. Либо толкнуть ею обидчика. Правда, обычно он просто усиливал удары кулаков.

А драться приходилось часто. С рождения в приюте… тут мало приятного для текущего времени. Что говорить, если современные приюты зачастую бывают теми еще помойками, уж я-то, кучу лет проработавший в сфере образования, знаю такое не понаслышке, но тут, в прошлом…

До пяти лет идет какое-никакое внимание от воспитательниц приюта, хотя в основном они перекладывают эту задачу на старших девочек-воспитанниц, кто более-менее на хорошем счету. За свою помощь те получают дополнительные порции еды.

В это время предыдущий владелец тела вел себя как типичный ребенок. Плевать, что волшебник. Гадил в штаны, ревел, играл, дрался. Память, которую я просматривал, услужливо показала моменты, где я очень сильно палился с магией, но дети воспринимали это как норму, а более старшие либо предпочитали не замечать, либо списывали на переутомление.

Потом началась школа. Мысленно усмехаюсь. Образование тут было… мое почтение. Церковная школа больше тратила время на вбивание молитв и восхваление бога, чем на какие бы то ни было знания.

Школа будет длиться до двенадцати лет, а потом работа. Точнее, работа начинается уже с десяти. Мелких просто загоняют на заводы, фабрики, стройки и прочие места. Люди везде нужны, даже такие мелкие и слабые. Но принеси-подай работает почти на любом месте. Тем более в это время, где технологии только-только начали робко стучаться в дверь прогресса. Ручной труд почти везде, что вы хотели?

Два года на побегушках, на полдня, совмещая со школой, потом полноценная смена. И так до шестнадцати лет. А там – все, извольте идти на вольные хлеба. К этому времени воспитанник приюта должен иметь какой-нибудь доход и место для ночлега. Иначе не выжить. Платят, само собой, сущие гроши. Но на койку в дешевой ночлежке должно хватить, как и на скудные пайки, чтобы не протянуть ноги с голоду. На большее можно и не рассчитывать. Во всяком случае приютским.

Для девчонок ситуация идет с некоторыми поправками на производстве. Но ключевой роли не меняет. Или иди работать, куда тебя изо всех сил толкают сотрудники приюта, которые, скорее всего, имеют с этого свои дивиденды, или ищи место в жизни самостоятельно.

В таких ситуациях парни частенько идут в криминал. У девок выбор похуже, но тоже есть. Вдобавок никто не запрещает удачно выскочить замуж, что хоть редко, но встречается.

А искать способ заработка тут было просто жизненно необходимо. Ведь с момента окончания школы – с двенадцати до шестнадцати лет – к тебе переставали относиться как к ребенку. Работаешь полную смену? Зарабатываешь деньги? Так изволь сам покупать себе еду. Где будешь это делать – в столовой на заводе или договариваться с кухарками приюта, уже твоя задача. Но никакой еды просто так ты уже не получишь.

Вот и крутись, хе-хе, как белка в колесе. Отпахивай шестнадцатичасовую смену на заводе за пару грошей, что тут же улетают на скудный паек. Хоть крыши над головой не лишают, однако после шестнадцати лет и ее придется искать самому. Ну, либо ищи альтернативу. Силком на завод никто гнать не будет, сам побежишь после пары дней голодовки. Пробуешь отнимать еду у мелких? Ну-ну, здесь уже давно научились обламывать таких хитрецов. Телесные наказания тут в почете, даже за более мелкие проступки. А будешь огрызаться, за тебя возьмется битый жизнью сторож, довольно крепкий и умелый мужик. На самый крайний случай никто не запрещает ему привлечь подмогу, хотя на памяти моего тела такое было лишь один раз, когда группа парней сговорилась и попыталась подмять систему под себя. Подмяли… пролежали в городской больничке четыре месяца, а когда вышли, узнали «радостную» весть, что в приюте Вула они больше не числятся, так что могут идти куда хотят и делать что хотят. Больше никто о них и не слышал.

Хорошо, что мне это не грозит, точнее – грозит самым краем, ведь в одиннадцать лет смогу отправиться в Хогвартс. Теперь понятно, почему Реддл так рад был. Перспективы, даже учитывая магию, у него были так себе.

Но да ладно, о будущем еще успею подумать, что там с памятью дальше?

Среди сверстников звезд с неба не хватал, но поставил себя на хорошем уровне. На этом моменте в голове сами собой возникают мысли, что вот он, «бонус» от неведомого… э-э… сверхсущности? В конце концов, кто были эти парни? Волшебники? Вряд ли такое доступно нынешним волшебникам, разве что величайшим архимагам. Боги? Возможно, а зачем? Эх, не буду ломать голову, во всяком случае пока.

Хорошие отношения у моего тела были и с персоналом приюта, и с другими детьми. Пару раз удачно прикрыл местных «авторитетов», когда их пытались поймать за некие провинности. Помог девчонкам найти стукача среди своих, что сливала всю информацию воспитателям взамен на дополнительное питание. Тут помог талант к менталистике. Я буквально уловил ее мысли и навел остальных девочек на нычку с компроматом местной стукачки. Найдя запас еды и даже особо редкие конфеты, которые многие не ели никогда в жизни, они быстро сложили два и два, особенно когда дождались «хозяйку» этого добра, что пришла перекусить.

Несмотря на хорошие связи, близких друзей так и не завел. Может, причиной был характер, достаточно отчужденный. Из-за которого не раз и не два приходилось драться. Благо что в бою неосознанное укрепление тела магией играло ключевую роль, даже при драке с более старшими мальчишками. Это тоже способствовало увеличению положительной репутации.

Про свои особенности никому не говорил. «Прошлый я» не слишком доверял людям, так как при частом общении с одним и тем же человеком начинал ощущать его эмоции и оттенки мыслей. Воспитанники приюта, как и обслуживающий персонал, людьми были не шибко хорошими, хоть и держали себя в руках, по большей части. Однако на мысли это не распространялось, вот и мучился пацан одиночеством, предпочитая его постоянным негативным мыслям своих знакомых.

Так, с этим понятно, а что у нас по школе?

Разумеется, он вместе с остальными посещал церковную школу, где с трудом учился читать и считать. Другие науки сиротам не давали, основной упор делая на молитвы и служения, «угодные богу». Благо что я как профессор литературы и ректор крупного университета имел собственный, немаленький багаж знаний. Английский, к сожалению, не освоил. Учил в свое время немецкий, а потом французский. Так что куцые знания мальчишки пришлись впору. Главное – не показывать свою осведомленность слишком сильно.

Тома Реддла Вольф знал. Пересекались в столовой и церкви. Обычный тихий мальчик. Однако если Вольфа не трогали благодаря протекции миссис Коул, хорошему отношению старших ребят, а также репутации «ровного пацана», то причину, почему не гнобили Тома, я понять не мог. То есть раньше понять не мог. Сейчас-то, зная подноготную, я всё отлично понимал. Как и то, что персонаж соответствует моей выдуманной вчера легенде. Скорее всего, этот таинственный медальон, находящийся до совершеннолетия у миссис Коул, даст какую-то подсказку по поиску родителей.

Обдумав эту мысль, решаю заняться медальоном позже, возможно уже даже учась в Хогвартсе. Начинаю шерстить свою новую память более внимательно. Она идёт скорее как фильм с полным погружением и ощущением эмоций, чем просто мгновенное осознание.

Начиная уже с пятилетнего возраста, мальчишки попадали в обработку более старшим «товарищам», зачастую получая ежедневные задания: в основном были курьерами, попрошайничали, иногда стояли «на стрёме», бывает, что и воровали. Хотя на воровство направляли не часто, тут нужен особый опыт, да и маленьким воришкам в случае поимки крепко доставалось. Могло и до летального исхода дойти, что привело бы к плачевным последствиям уже для умников, направивших ребенка «на дело».

Конечно, в большинстве случаев таким промышляли те, кто не хотел «честно» работать. Кстати говоря, отлично понимаю их. В это время производство было крайне вредным и очень небезопасным. Получали травмы там крайне часто, нагрузка была очень серьезной, и уже к тридцати годам рабочие имели вид пятидесятилетних стариков. Тут поневоле задумаешься, что лучше уж рисковать получить пулю или заточку в брюхо, чем «честно трудиться» и сдохнуть на четвертом десятке лет жизни.

У девочек были свои «сенсеи», которые учили их хоть и похожим, но все же другим направлениям. Про них Вольф не знал почти ничего. Сам он девчонками не интересовался – по причине малого возраста, а подробности у старших спросить не мог, так как они не часто пересекались, кроме пары случаев, когда ситуация сложилась сама собой. А сама ли собой? Впрочем, неважно, сейчас «персонаж» уже создан, так что на мою судьбу уже никто влиять не будет, все сам… Впрочем, это будет на руку мне-попаданцу.

Памяти было достаточно много, но все удалось просмотреть буквально за час. Как раз наступил рассвет, и в коридоре послышался громкий визгливый голос миссис Петтерс:

– Вставайте, бездельники! Подъём!

Будильников в приюте, конечно, не было. Мой сосед, сверкая расцарапанным лицом (свалился с дерева, воруя яблоки, – мгновенно вспомнил я), быстро вскочил, натянул стоптанные ботинки, бросил на меня сложночитаемый взгляд и выбежал из комнаты.

Чуть напрягаю память: ага, Ларри Джонсон, мы подрались четыре дня назад. Кулаки Вольфа, усиленные магией, неплохо прошлись по бокам тщедушного мальца, надежно отбив желание смеяться над «глупым именем». Хорошим отношениям это, конечно, помешало.

Сосед мой был недавно переведенным мальчишкой. Достаточно легко влился в коллектив, быстро «понял систему», либо, что более вероятно, понял лишь самую верхушку. Большего бы банально не успел, да и умом не особо блистал, в этом я уже успел убедиться по старой памяти тела.

Я жил в довольно маленькой комнатушке на двоих человек. Она считалась «элитной», вот Ларри и задрал нос, считая, что стал местным мажором. Тут самое то прессануть тихого соседа и свалить на него все повседневные дела. А еще вдоволь посмеяться над неудачником.

По лицу его прошлый-я не бил. Но вот ребра обработал прилично. В конце «боя» тот, обливаясь слезами и соплями, валялся на земле, а меня одобрительно хлопали по плечам.

Пол Харальдсон, один из текущих «воротил» – пятнадцатилетний лоб, ни разу не ходивший на завод, одобрительно сообщил, что «для таких людей у него всегда найдется место», что бы это ни значило. Эх, не-е, в банду я точно не собираюсь.

Неудачник Ларри – его новая официальная кличка, когда оклемался, затаил зло, но вести себя стал очень аккуратно. Да и авторитета своего, какого-никакого, лишился полностью. Еще пара косяков – и станет новым всеобщим изгоем. Таких тут несколько, как среди мальчишек, так и среди девчонок. И жизни этих людей я не позавидую.

Впрочем, плевать, думаю я. Аккуратно заправляю кровать – порядок начинается именно с неё. Быстро вспоминаю, где находится туалет и умывальник. Само собой, что они общие, но все уже привыкли, и места хватает. Быстро делаю все утренние процедуры, по ходу просматриваю окрестности собственными глазами, это позволит гораздо быстрее влиться в колею, чем ориентируясь лишь по одной памяти.

У девчонок есть свой туалет, на противоположном конце коридора, – осознаю я, когда понимаю, что вижу тут одних пацанов. Какое-никакое разделение по половому признаку, я бы не удивился обратному.

После умывания спустился на первый этаж, в столовую. Тут уже сидел народ, бренча ложками. Работающие подростки уже давно позавтракали и ушли на смену. Начинается она в шесть утра, возвращаются они уже ближе к полуночи. Времени хватает лишь на короткий сон. Выходные один раз в неделю, да и то бывает, что приходится выходить на работу во время них тоже. Что поделать, на твое место, даже такое плохое, целая очередь выстроится.

Приютских на места берут лишь по двум причинам: первое – им можно платить гораздо меньше. Второе и более важное – они с самого детства в курсе работы, ведь начинают впахивать с двенадцати лет. А официально на предприятие берут с шестнадцати.

Конечно, на это почти везде плюют, но смысл брать нового, неизвестного человека, если есть проверенный старый? Которому к тому же можно платить на порядок меньше, а разницу класть себе в карман? Думаю, что часть этой разницы также оседает и в карманах миссис Коул и её помощников.

Короткий завтрак пролетел быстро, хоть и пришлось с трудом, превозмогая отвращение, запихивать в себя серую холодную кашу, не имеющую никакого вкуса. Впрочем, тело Вольфганга было привычно к подобному, так что мерзкое ощущение удалось подавить довольно легко.

Решаю в первую очередь обжиться в приюте, окончательно став «Вольфгангом Вейбером». Потом попробовать применить магию. Осторожно и так, чтобы никто не заметил. Первая же мысль о магии слегка взбудоражила мой источник. Чувствую приятную тяжесть в груди, ощущение, что могу прямо сейчас выплеснуть этот поток вокруг. Осознаю, что сижу прямо посередине стола, полного детей, и что если дам своему вырвавшемуся магическому импульсу оттенок негативных мыслей, то может выйти знатная мясорубка. Или не выйти. Нужны эксперименты.

За завтраком также узнаю сегодняшнюю дату. На стене висит большой календарь, который на моих глазах переворачивает толстая повариха, выставляя новую дату: 7 сентября 1932 год. День моего попадания.

День рождения же у меня девятнадцатого апреля, он уже прошел. Мысленно прикидываю даты:

Сейчас мне семь лет, в Хогвартс поступать в одиннадцать. Значит, не придётся ждать лишнее время, как Гермионе в каноне. Уже через четыре года можно пойти обучаться магии. За это время нужно успеть натренировать пару атакующих приемов, чисто на всякий случай. Ещё у Вольфа, то есть уже у меня, хорошая предрасположенность к ментальной магии, впрочем, как и заказывал. Значит, нужно и легилименцию успеть попробовать. Все же эмоции и обрывки мыслей я могу чувствовать, даже не напрягаясь. Потом ещё и Реддл. Контакт все-таки нужно наладить. Так или иначе, вместе в школу идти. Будет глупо заниматься магией порознь, ведь вдвоем прогресс пойдет гораздо быстрее. Да и план у меня… которым можно подтереться, но общая идея не должна пойти под откос.

Ха-ха, как же быстро я «адаптировался». Уже погрузился в роль. Уже живу новым миром. Это моя новая пластичная детская психика? Или мне действительно плевать на свою прошлую жизнь? А может, это снова «помощь» этих парней-богов, что отправили меня сюда?

– Я подумаю об этом завтра, – тихо пробормотал я, цитируя Скарлетт О`Хара, героиню романа «Унесенные ветром». Классику надо знать, не зря же я профессор литературы?

После завтрака нас собирают в группу, и миссис Петтерс ведет всех в церковную школу, находящуюся недалеко, буквально через квартал. По дороге рассматриваю Лондон тридцатых годов. Удручающее зрелище. Разваленные дома, нет никакого дорожного покрытия, повсюду лужи и грязь. Или это просто потому, что приют находится в одном из самых бедных районов?

Группа у нас разномастная, мальчики и девочки разных возрастов, но разбитые на отдельные колонны. Девочек тоже учат, хоть и в разных классах, да и учителя разные. Видел я ту женщину монахиню. Всепрощением, судя по ее виду, а также гуляющим слухам, она точно не страдала, та еще мегера. У мальчишек в этом плане полегче.

В церковной школе нам раздали тетради (логично, кто будет отдавать их с собой, потеряют же или испортят). Девчонок увели сразу же, а потом и нас разделили на две группы. Более старших увели в другую комнату, с нами же остался священник – отец Рикардо. Тут, в поредевшей толпе, я наконец заметил Реддла. Он соответствовал памяти Вольфа – бледноватый и тощий, однако потертая одежда была чистой и аккуратно заправленной. В этом, впрочем, мы были похожи. Только одежда у меня была получше. Вот тут и играют плюсы хорошего отношения администрации. При выдаче новой одежды (такое происходит раз в год, в большинстве случаев мы получаем уже ношенную одежду от старших ребят), мне предоставляют что-то более свежее, чем большинству.

Урок начался с молитвы. Память подсказывала нужные слова, произносить их было нужно громко и четко, за этим внимательно следил святой отец, прохаживаясь между рядами и крутя в руках узловатый прут.

Резкий вжух прямо у меня за спиной.

– Ауч! А-а! – заголосил Чарли Мэйзор, что отчетливо запинался на некоторых строках, а на других понижал голос, явно путаясь в словах.

– Иисус страдал за нас, а ты даже не можешь запомнить слова благодарности?! Неуч! – раззадорив сам себя, отец Рикардо сделал еще пару мощных ударов, не стесняясь применять силу. Один из ударов прошелся по рукам, которыми парень интуитивно пытался прикрыться. На них сразу проявился четкий красный след.

– Простите пожалуйста! Отец Рикардо! Не бейте больше! Я больше не буду! – отчаянно запричитал пацан. Жалко его? Не очень. Дурак малолетний, не в первый же раз, давно пора было понять, что выводит священника из себя, и не допускать таких промашек. Да и молитва уже не новая, от зубов должна отскакивать…

– Бог простит, – гневно закончил с наказанием «учитель», – продолжайте! Чего ждем?!

Класс послушно продолжил бубнить заученные тексты. В этот раз было отчетливо слышно, как подрагивают голоса у доброй трети всего коллектива. Больше никто не ошибся. Да, порки отца Рикардо здорово прочищают память.

На уроках, как и планировал, скрывал свой уровень знаний, параллельно охреневая от той чуши, что заливал священник сиротам в уши. Буквально каждые пять минут нам зачитывали очередную проповедь на тему Господа Бога. То, что этим уроком является математика, смог понять лишь к середине занятия. Быстро решив пример, не стал поднимать руку, вместо этого незаметно разглядывая наш класс и своих одноклассников.

Что тут сказать… бедно. Видимо, в это время церкви ещё не так активно обирали народ, либо я чего-то не знаю.

Две следующие задачи решил в уме с ходу, но, пролистав тетрадку и вспоминая предыдущие «уроки», сделал пару ошибок, подразмазал чернила и перечиркал часть бумаги в простых помарках. Конспирация!

Прошлый я был хорошистом, но звезд с неба не хватал. Вот и не будем выбиваться из колеи.

Урок окончился очередной поучительной историей, сдобренной хорошей порцией религиозной пропаганды. Старался держать лицо, не морщась от такого неумелого промывания мозгов, которое, впрочем, всё равно работало, судя по лицам моих одноклассников.

Кто-то ведь реально в это верит…

Перемен тут не было, уроки шли нон-стопом. Было их немного, да и каждый день они были одни и те же. Математика, английский язык, литература, богословие. Последнее также негласно присутствовало во всех предыдущих занятиях. Если задача, то со святыми и апостолами. Английский – на примере библии. Литература – думаю, пояснения излишни. Богословие – просто полоскание мозгов на тему бога, величия церкви и перспективы будущего, загробного мира. Просто предел мечтаний, чтоб его…

После математики следующим уроком был английский язык, что дало мне небольшую надежду изучить что-то, чего я не знал. Хотя… если урок будет столь же информативным, как предыдущий, то проще будет почитать учебники самому. Были бы они ещё в наличии, эти учебники, и решись кто-то мне их выдать. Мда, в это время с книгами дела обстояли туго. Поискать, что ли, библиотеку? А кто меня туда пустит? Они сейчас являются уважаемыми учебными центрами.

Сейчас все, на что можно надеяться, – это потрепанная библия на урок, одна на двоих – меня и соседа по парте. Хорошо хоть не Ларри.

Дэннис Батлер. Звезд с неба не хватает, как и остальные, но вроде не совсем пропащий. Прошлый я даже немного с ним общался. Не больше, чем на уроках, но все равно.

А вот со своим просвещением… Едва не хватаюсь за голову: реакции тела стали слишком детскими, на эмоции пробивает с полтычка. Это что, мне теперь до Хогвартса быть неучем?! Должен же быть какой-то выход! Магией, что ли, библиотекарей заколдовать? Так этому нужно будет вначале поучиться, поставить эксперименты, потом ещё проверить время действия… Угу, как раз к началу Хогвартса что-то выйдет – в лучшем случае. Или нет.

Вздыхаю. Пытаюсь вспомнить очень слабо освещенный по этому временному этапу канон. Молодой Том Реддл пришёл в Хогвартс, уже имея какой-то уровень знаний? Или был поглощен своей исключительностью и лишь в школе, полной магов, осознал себя всего лишь одним из множества? Что же, будем проверять на практике, – мысленно усмехаюсь я.

Уроки тянулись медленно, были скучны и почти бесполезны. Из всех знаний, что тут давали, мне были нужны лишь знания языка. Остальное тлен, хе-хе. Но все когда-нибудь заканчивается, вот и нас опять построили колоннами и под контролем миссис Петтерс, что визгливо голосила, пытаясь привить детям дисциплину, повели обратно.

По прибытии заметил, что старшие достаточно бодро перестроились и побежали на работу. Угу, насколько я помню, у них сорок минут до начала смены. Кто не успеет – дают штраф. Учитывая их зарплату, один штраф съедает почти треть суммы. На что тогда жить? Вот и бегут как ошпаренные.

Работники приюта лишь посмеиваются на такое. Для них это бесплатное развлечение. Для своих «любимчиков» еще и не грех организовать какую-то задачу, прямо перед выходом. Впрочем, это происходит не так уж часто. Все же миссис Коул следит за посещениями, деньги с этого поступают в том числе и ей. Я бы даже сказал, бó‎льшая часть денег достается именно ей.

Конечно, не факт, не факт… может быть, я все это фантазирую и дела в приюте вообще не так ведутся, но что-то мне подсказывает, что я недалек от истины. Современный человек легко видит такие «тонкие» полукриминальные схемы.

После обеда было условно свободное время. Условно – это потому, что воспитатели уже не участвовали в моей жизни, школа кончилась, а работы еще не было, три года до нее. А неофициальная – это старшие ребята, что «пошли по кривой дорожке». Такие всегда в поиске новых дел, им постоянно нужны новые люди «на подхват». А работы для таких дел хватало.

Прошлый я нередко участвовал во многих авантюрах, не доходя до чего-то серьезного, впрочем. Откровенного воровства, например. Хоть предложений было и немало. Как я упоминал ранее, Вольфганг был «пацаном ровным», что делало его отличным потенциальным членом банды. Ну… говоря откровенно, если бы не магия, я бы так и сделал. Все же лучше попытать счастье, имея мои знания и опыт, в незаконных, но сытных делах, чем «честно» горбатиться за копейки в прямом и переносном смысле этого слова и сдохнуть в тридцать-сорок лет от проблем с легкими, печенью и общей изношенности организма.

Но сегодня я ловко избежал чужого внимания, быстро свинтив после обеда на улицу. Есть здесь у меня пара условно укромных мест, где нужно попробовать то, что я хочу с самого момента своего «попадания». Магию.

Заброшенный подвал полуразрушенного дома мог привлечь много чье внимание, если бы не когда-то пробитая труба канализации. Ремонтировать никто, конечно же, не стал. Теперь тут стоял соответствующий запах. Мощный и удушливый. Впрочем, есть способ минимизировать его, встав в одном из хорошо проветриваемых помещений. Без половины стен и с разбитыми окнами. Но да ладно, глупо рассчитывать на лучшее.

Теплое чувство в груди буквально желало выплеснуться наружу. Я не стал противиться этому.

– Ого, – конечно же, это была попытка в люмос. Самое легкое, условно безопасное заклинание из всей серии книг. Маленький шар с мягким светом появился на кончиках моих пальцев. Это было так легко…

Это нормально? Или тут играет роль мой «персонаж»? «Магически одарен на уровне Реддла», да? Мысленно хмыкаю. Если Том настолько силен, то ничего удивительного в его будущей карьере Темного Лорда. Сила позволяет.

Создав шар света, я почувствовал, как незримая внутренняя пружина наконец расслабилась. Я смог. Я волшебник.

* * *

Следующие дни были похожи друг на друга один в один. Проснуться, отстоять очередь в уборную, потом скудный завтрак, убогая школьная программа, обед и свободное время. Уроков никаких не задавали; кажется, что отцу Рикардо было плевать на наше образование. Скорее он хотел завербовать себе новых рабов, ой, то есть, конечно же, помощников. Угу, все именно так. Уверен, что после приюта достаточно большое количество воспитанников будут не против вступить в лоно церкви. Спасибо за это нашему священнику.

Свое свободное время теперь посвящаю тренировкам в своем «секретном месте». Конечно, секрет тут тот еще, поскольку уверен, что любой заинтересовавшийся моими пропажами сразу о нем узнает. Вот только я никому не нужен.

Старшие ребята не особо-то и искали меня. Кто я для них? Перспективный семилетка, не более. Не попадается на глаза? Ну и ладно, других целая куча. Может, не столь умных или умелых, не столь везучих или сильных, но они сами просят взять себя «на дело».

Но, несмотря ни на что, я все же чередую свои «секретные места». Есть еще одно, тоже подвал одного из ближайших к приюту домов, находящихся рядом с церковью, где мы обучаемся. В том доме живет лишь три семьи, так как он находится в аварийном виде. Чудо, что кто-то рискует своей жизнью, оставаясь там жить. Члены этих семей редко проводят время дома, лишь утром и вечером, детей нет. Это мне подходит.

Сам подвал не заперт, а лишь прикрыт парой досок. Достаточно только аккуратно ставить их на место, чтобы не вызывать подозрений. Это место прошлый-я нашел случайно, заметив однажды, как оттуда выходит человек. Стало интересно, что же он там делал? Ничего не нашел.

Сам подвал не был сырым, как я опасался. Тут даже не было крыс, что также порадовало. Здесь я впервые начал тренировать свою силу: зачерпнул из источника и направил этот неструктурированный выброс на стену, пожелав её пробить.

Эффектов не было, как и лучей или чего-то похожего, просто от места, куда я вложил «удар», полетела пыль и немного каменной крошки. Как от удара палкой. Ну, могло быть и хуже. Теперь отчетливо понимаю, что «мясорубку» на завтраке я совершить не смогу ещё долгое время.

Конечно, стуки могли привлечь нежелательное внимание, но я не ленился проверять дом перед посещением. Да и жильцы его были добросовестными, каждый день с самого утра уходя на работу. Была, конечно, опасность примелькаться… но тут уже ничего не поделать. Да и чередовал я свои места. К тому же свою роль играл возраст. Максимум – надавали бы по ушам, чтобы не шлялся где попало, на первый раз так уж точно этим бы и ограничилось. А там уже стал бы подыскивать другие варианты.

Мысли не отвлекали меня от тренировки. Магический источник пульсирует в груди, стремясь выплеснуть побольше энергии. Пробую теперь не удар, а разрез – это идет лучше, на стене появляется отчетливая широкая царапина. Задумчиво киваю, в бою это будет иметь лучший результат, но приютских таким не надо бить, могут и откинуться.

Пробую усилять или ослаблять атаки, получается недурно, но быстро выдыхаюсь. Нужно замерить, сколько атак я могу выполнить, и потом тренировать их, увеличивая количество и качество.

Под конец тренировки пробую вызвать люмос, как и в первый раз, без слов. Слабенький и дрожащий огонек вскоре появляется в руке. Источник устал, хоть я и чувствую, что смогу применить ещё две-три «атаки», но потом свалюсь, не в силах двинуть даже рукой. Пора заканчивать. Нужно ещё отследить, сколько времени займёт восстановление.

Возвращаюсь в приют. Ларри встречает подозрительным взглядом. Мы не общаемся, но его глаза, взгляд крысы… Явно хочет как-то отыграться. Ох, почему он не может просто забыть и забить? Мелкий же еще совсем, но нет, затаил обиду. Может, отвесить профилактических? Задумчиво смотрю на соседа. Тот насторожился; начинаю ощущать обрывки чувств и эмоций.

Зависть, злость, голод, хм. Что-то отдаленное по мыслям… считает, что я проворачиваю какие-то дела со старшими парнями? В чем-то логичная мысль, но совершенно неверная.

Крыс надо давить, а то обеспечит, чувствую, мне проблем. Но подмоченная репутация Ларри играет тут против него. Сильно против него. Ни слова не говоря, резко подхожу ближе и пробиваю прямо в «солнышко», совершив перед этим обманный размах в сторону его лица. Детская уловка, все же я не боец и нигде этому не обучался. Но в драках участвовал, как, наверно, любой взрослый мужик.

– Ах ты… кха-кха, – загнулся он, с трудом удерживаясь на ногах. По лицу бить нельзя, заметят, а вот остальное…

Валю его на пол и выкручиваю руку, заламывая ее до еле слышного хруста, а потом начинаю методично отбивать бока, плечи, спину. Все, по чему попадает кулак правой руки. Бью сильно, но не чрезмерно, чтобы не отбить какие-нибудь органы.

От первоначального удара у пацана сперло дух, кричать он не мог, лишь едва слышно сипеть да кашлять. Это сыграло свою роль и помешало попытаться позвать на помощь. Не факт, что кто-то пришел бы, даже услышав его, но рисковать нежелательно.

– Понял, урод? – прекращая бить, говорю ему.

– За что?.. – плачет он, пытаясь высвободить руку, царапая пол другой.

Вместо ответа отвешиваю мощный подзатыльник. Он заскулил еще сильнее.

– А теперь понял? – на самом деле здесь не важна причина. Но нужно донести до него мысль, что она у меня есть. Это снимет большую часть его вопросов, заставив думать, что же он сделал не так. И самое главное – причину он найдет. Как минимум он замышлял что-то недоброе. Как максимум – действительно успел что-то сделать. Если же кто-то заинтересуется, всегда могу скормить байку. То, что поверят мне, а не ему, стопроцентный факт.

– Да-да, – что и требовалось доказать, – я больше не буду, только не бей, не бей!..

Отпускаю руку пацана, который и не думает подняться, вместо этого ревет и пытается перевести дух. Ну, одной проблемой меньше. Главное, сильно его не гнобить, а то рискнет сотворить какую-нибудь глупость, в духе попытки напасть во сне. А вот если в меру осаживать, то этот трусливый шакал будет только со страхом коситься и мочить штанишки. На большее его не хватит. Так говорит мой опыт преподавателя с большим стажем, а также чувства легилимента.

Остаток времени до ужина провел на улице. У приюта была достаточно большая, но крайне неухоженная спортивная площадка. Как площадка… полузаросший травой пустырь, на котором стояли старые железные ворота для игры в футбол и несколько турников.

Ее мало кто посещал. Разве что для показательных драк. Для спорта подходила слабо – бó‎льшую часть года на ней была не просыхающая из-за тени от деревьев и общей сырости грязь. Из-за зарослей травы в воздухе постоянно летал гнус. Соответствующий запах тухлятины – по причине того, что кухонные работники приюта выбрасывали туда совсем уж непригодные отходы. По этой причине, кстати, можно было наткнуться на бродячих собак. Пару лет назад одну девчонку пяти лет здорово там покусали. Ее даже отправили в больницу. Выкарабкалась. Причем ей повезло, что укусы не попали по лицу. Прошлый-я видел отметки, она показывала их всем – был оторван приличный кусок с бедра, множество более мелких укусов на ногах и руках. Юный возраст сыграл роль, медики обещали почти полное восстановление. На сегодняшний день о происшествии напоминает лишь ее едва заметная хромота.

Но все же, несмотря на некоторый риск, я проводил на ней время, занимаясь банальным бегом. Просто не знал, чем еще можно заняться. Учиться негде, колдовать я устал, источник показал дно. Сидеть просто так в комнате? Увольте.

Раньше пошел бы играть с друзьями-приятелями либо к старшим мальчишкам, которые постоянно генерировали идеи на разные приключения, но сейчас, имея взрослое сознание, я понимал, что мне жизненно необходим базис.

Я собираюсь в Хогвартс. Там будут чистокровные малолетние маги. Которых с рождения обучают всяким трюкам. Я должен быть не хуже. Хоть и не по умениям, но хоть по голой магической силе.

Физические же нагрузки могут здорово мне помочь. Драться врукопашную я, конечно же, не буду, но вот в магической битве физуха не менее важна. Как минимум я не буду столь быстро выдыхаться. К тому же это единственное, чем я сейчас могу заняться. Может, позже, когда увеличу свой резерв…

Полностью восстановился я через пару часов после ужина – жидкий суп с кусочками овощей, без мяса. Такое едва насыщает, но приютские дети привычные. Тем не менее после еды магия восстанавливается быстрее. Насколько? Неясно, нужны эксперименты.

Но даже без них испытываю радость. Не знаю, быстрое это восстановление или нет, но таким образом я смогу опустошать источник несколько раз в день. А если благодаря регулярному обнулению источника скорость восполнения резерва увеличится? Это же будет ещё круче!

После нескольких дней тренировок смог замерить свой резерв, записывая информацию в украденную в школе чистую тетрадь: сорок четыре люмоса подряд – это мой текущий предел. После сорок четвертого люмосы получаются слабыми и дрожащими, также чувствую пульсацию почти в ноль опустошенного резерва. Измерять магию решаю именно в люмосах – этом универсальном заклинании, которое применяют и совсем юные школьники, и убеленные сединами старцы. Сорок четыре люмоса – это много или мало? Кажется, пришло время подкатить к Реддлу с таким вопросом.

Глава 2

Том-Том-Том чертов Реддл… Как выйти с ним на контакт? Ну, можно хоть просто тупо подойти и сказать: «Привет, Том, давай дружить!» Ха-ха-ха, с таким «подкатом» меня пошлет даже семилетка. Такой подозрительный, как Реддл, уж точно. Да и он уже наверняка взращивает в себе чувство величия. И тут такой я.

Изначально хотел проследить за Реддлом, но вовремя вспомнил про его умение говорить со змеями. С их помощью он запросто может отследить мой интерес, а реакцию малолетнего темного лорда предсказать я не мог. Нужно как-то его заинтересовать, показать свою магию, но как лучше это сделать?

То, что нужно строить контакт на магии, – однозначный факт. Я помню канон, помню реакцию парня на Дамблдора и первую показанную им магию. Старик, хотя тогда еще не старик, мог легко сделать из мальца своего вернейшего последователя, но «лучший в истории директор Хогвартса» здорово облажался – то ли по неопытности, то ли имел какой-то план. Хотя какой еще план? Он шел просвещать «сироту-маглорожденного». Какие уж тут планы? У него наверняка таких учеников еще целый список был. Да и рутина это для опытного и сильного мага. Небось вся голова была забита мыслями, что его, такого идеального, отправили работать посыльным.

Хмыкаю. Может, и так. А может, и нет. Чего гадать? Через пару лет узнаю сам.

Но вернемся к чертову ублюдку Реддлу, который заставляет мой маленький мозг скрипеть извилинами, пытаясь родить план.

Засветить магию, кажется, довольно просто. Но Реддл не должен заподозрить меня в том, что я делаю это намеренно. Может напридумывать себе невесть чего. Также, в идеале, это должен заметить только он один. Либо понять это только он один… Хм…

Черновой набросок плана следующий: нужно применить на глазах пацана что-то однозначно волшебное, потом отследить его реакцию и демонстративно идти тренироваться в подвал. Он проследит сам либо отправит змей. Так и тренировки не буду пропускать, и Реддла заинтересую. Это будет лучше, чем самому к нему подходить. В этом случае Реддл будет психологически ощущать себя просителем, а не наоборот.

Теперь осталось придумать этот самый «незаметный другим, но однозначно волшебный эффект». Что у нас есть такое, на что не обращают внимание, но что важно для самого Тома? Что-то, что не вызовет подозрения… или хотя бы слишком сильного подозрения.

Одежда. У большинства мальчишек она довольно грязная, часто с дырками и кучей потертостей. У мужского населения это зачастую бывает нормой, особенно в детстве. Стирают её раз в неделю, причем с десяти лет сами дети. Как только становятся «условно взрослыми» и получают путевку на лондонские фабрики.

У каждого всего два комплекта одежды в наличии. Официально, во всяком случае. Новую выдают раз в год. То есть «новую», а не новую. Почти всегда её просто забирают у старших, когда они из нее вырастают. Лишь в исключительных случаях закупают действительно новую одежду. Однако мальчишки есть мальчишки, поэтому за формой мало кто следит тщательно. Реддл – исключение. План в голове наконец обрел свои черты. Хоть это и может вызвать какие-то подозрения – со стороны персонала приюта, может, какие-то вопросы – у других детей, но ничего лучшего в голову не приходит. Не в лоб же мне к нему подходить, в самом-то деле?

Следующие два дня тренирую магическое воздействие на чистку грязи и как можно более незаметный толчок силой. Как джедай просто… Что-же, «Силу» почувствовать я уже смог, остальное – дело практики.

«Чистку» отрабатывал на нескольких грязных тряпках, успешно реквизированных из церковной школы. Когда уже там заметят, что у них «течет»? Как бы не поймали за этим делом. А то сворованная тетрадка, теперь хоть и грязные да половые, но все же тряпки… Нужно бы быть поаккуратнее, а то мало ли…

Чистка – довольно сложное дело. Тряпки рвались, тряпки комкались, тряпки выворачивались и колыхались. Но чистились плохо. С толчком дело обстояло проще. Единственный минус – нужно было застыть на пару секунд, чтобы настроиться. По-другому пока не получалось. Впрочем, я не спешил. Время еще есть, а спектакль должен быть сыгран прямо по нотам.

Полторы недели ушло у меня на получение нужного навыка. За эти дни уже окончательно вошел в колею и успел освоиться с новым телом, что радовало меня отсутствием застарелых болячек, одышки и хорошим зрением. А также приноровиться к коллективу. Чтобы не терять заработанную предшественником репутацию, пришлось выделить один день в неделю, чтобы общаться с «друзьями», старшими парнями, покрутиться в коллективе и создать ощущение присутствия.

Реальными друзьями мы не были, Вольфганг был по натуре одиночкой… хорошая предыстория у «персонажа», что тут говорить. Я старался не демонстрировать свое отличие, а без действительно близких друзей раскрыть меня мало кто мог бы. А те, кто и мог, не особо-то обращали на меня внимание. У всех были свои проблемы.

Финальное испытание прошлось по одежде Неудачника Ларри. Причем делал я это не в комнате, где он бы мог посчитать, что я специально что-то порвал или испортил, а там, где на меня подумать было бы крайне сложно. Прямо на улице.

В этот день, несмотря на осень, было достаточно жарко. Солнце пекло, от земли местами шел заметный пар. После школы во дворе собралось много народа. Болтали, играли, развлекались. По большей части небольшими группами, все же день был рабочий и старшие были на смене. Те, кто занимались своими полузаконными делами, тоже разбрелись. Их ситуация требовала постоянно держать руку на пульсе и буквально жить улицами. Остальные же в основном были детьми, которые не интересовались противоположным полом, а скорее наоборот. Так что и держались мальчики и девочки друг от друга на расстоянии. Впрочем, для моего плана это роли не играло.

Ларри терся рядом с четырьмя пацанами, что играли в ножички. Когда он отошел, уступив место новому игроку, я, осторожно выглядывая из-за угла, применил на нем свою магию. Точнее, на его одежде. Подсознательно я опасался, что что-то пойдет не так либо что меня заметят, но всем было плевать. А с Ларри ничего не случилось. Штаны не свалились, рубашка не порвалась, а скорее наоборот – приобрела более светлый оттенок. К счастью, никто ничего не заметил. В этом возрасте мальчишкам почти нет дела до одежды друг друга, а с девочками те еще не общались принципиально.

Как-то даже немного обидно. Хмыкаю: ну да, не удалось окончательно сгнобить парня. Отличный настрой, уважаемый Марк Антонович! Так держать!

Катая в голове эти мысли, тем не менее не сумел удержать улыбки. Наконец-то. Жди меня, Том Реддл!

* * *

Новый день шёл стандартно, но имел небольшое отличие: по дороге в школу иду почти впереди всех, буквально за спиной самой миссис Петтерс. Между мной и ней всего два человека. Один из них – мой сосед по парте, Дэннис Батлер. Мы сидим рядом, так что на его фоне это будет особенно заметно… Иду я так, чтобы меня было хорошо видно почти всей колонне, цель – Реддл, идет ближе к концу, как обычно. Наконец замечаю её – грязную лужу – почти на последнем повороте к церкви. Несмотря на вчерашний солнечный день, она и не думала засыхать. Узкая улица и вечная лужа. Классика. Уверен, она имеет неплохие шансы дорасти до озера, создать свою экосистему. Заведутся бобры, выдры… кхм, не отвлекаться. Сейчас будет ответственный момент.

Как только первые два человека, идущие за нашей воспитательницей-надзирателем, поравнялись с коричнево-серым водоемом, делаю как бы случайный жест в их сторону, зависнув на секунду. Ноги Дэна подкосились, он неуклюже махнул руками и с размахом, громким плеском и кучей брызг завалился в грязь. Окатило всех. Да и я не забыл «немного» усилить эффект, пустив часть магической волны в лужу. Вроде не перестарался. Впрочем, будущее озеро даже не показало дна.

Раздался визг миссис Петтерс, которая стояла мокрая с ног до головы:

– Безногий мальчишка! Косоногий олух! – Миссис Петтерс отыграла свою роль на все сто. Она явно порывалась отвесить Дэннису подзатыльник, но боялась еще больше испачкаться. К тому же сам «виновник» торжества еще бултыхался, пытаясь встать на ноги. Зато от её крика каждый, кто ещё не узнал о случившемся конфузе, теперь точно в курсе.

«Пострадали» в общей сложности пятеро. Миссис Петтерс, Дэннис со своим другом и я со стоящим рядом мальчишкой. Дальше брызги уже потеряли скорость и почти никого не задели.

Одновременно с криками, визгами и матами моих соседей раздается хохот. Не пострадавшие парни наперебой стали соревноваться в остроумии, девчонки, впрочем, от них не отставали. Конец словесному поносу положила утирающая лицо платком миссис Петтерс:

– Заткнулись все, ублюдки! – яростно выкрикнула она. – Живо в колонну!

Спорить и продолжать смеяться в такой ситуации никто не решился. Наказания в приюте были поставлены на конвейер.

– А ты, – она все же не выдержала и схватила поднявшегося Дэна за ухо, тот сморщился и вцепился своими руками в ее запястье, пытаясь уменьшить боль. Но что мог семилетка против взрослой женщины?

– Тебя ждет карцер на неделю! – злобно проговорила она, наконец отпуская мальчишку, напоследок все же отвесив подзатыльник. – Все испачканные после уроков сразу идут на стирку! Все поняли?!

«Испачканные», включая меня, быстро закивали. Открывать рот никто уже не решался. Карцер… это не просто место, где ты сидишь один. Там не кормят.

Для худющих и голодающих сирот это может быть смертельным наказанием. Воду дают один раз в день. Небольшую оловянную кружку воды из-под крана. Неделя карцера… это очень жестко. Можно здорово подорвать здоровье. Интересно, его реально будут держать там неделю?

– Простите меня, миссис Петтерс, – залепетал мгновенно побледневший мальчик, – пожалуйста, не отправляйте в карцер, прошу вас, я что угодно сделаю, я на все готов, миссис Петтерс, не надо карцер, миссис…

Мощная оплеуха заставила его замолчать. Женщина не спешила сменять гнев на милость. Упс… не повезло. Жестковато получилось, впрочем не думаю, что мой сосед по парте просидит в карцере всю неделю. Это реально больше похоже на убийство. Уверен, что его выпустят уже на второй-третий день. Однако воспитательный момент – он такой.

Краем глаза замечаю, как Реддл презрительно кривит губы, глядя то на скулящего Батлера, то на «грязнуль», как нас шепотом уже стали называть. Шепотом, чтобы не услышала миссис Петтерс, а то Дэннис получит пополнение. Ну-ну, посмотрим, что ты, Том, скажешь, когда поймешь, что не один здесь «избранный».

– Что, измарались и довольны? Думаете, не пойдете в школу?! – принялась за нас мегера, услышав предложение «не пачкать класс», а пойти на стирку сразу. Либо хотя бы переодеться.

– Ну уж нет! Зайдете в подсобку и приведете себя в порядок. Сидеть будете так, – она злорадно улыбается, – в качестве своего наказания! В следующий раз будете лучше присматривать за своим одноклассником! А теперь марш в конец колонны!

Приемлемо, – думаю я, направляясь мимо всех вместе с еще двумя «неудачниками» и ревущим Дэном. Зато теперь я уверен, что ошметки грязи и влагу заметят все. Так и происходило. Девчонки демонстративно зажимали носы, а мальчишки отвешивали «остроумные» замечания. Идущего и завывающего Дэнниса дважды пнули прямо под зад, когда он шел вдоль колонны, в самый ее конец. «За дело» – раздался одобрительный гул.

В церкви, когда наша группа заходит в класс, мы заворачиваем в подсобку. По дороге, оставшись без строго пригляда, Дэннис стал жаловаться на несправедливость и пускать сопли. Жалкое зрелище, но я его в чем-то понимаю… Остальные стали его утешать по мере сил, хотя периодически порывались отвесить тумака, все же они по его вине сейчас выглядят как свиньи, измазавшиеся в грязи. А одежда здесь в почете… Я же, пока остальные заняты разговорами а также какой-никакой попыткой чистки рубашек и штанов, подставляя их под ледяную воду, за их спинами использую магию. Тут не нужно полутонов: убираю всё, чтобы ни единого пятнышка не осталось. Теперь быстрая сушка… На всё про всё ушло меньше десяти минут. Поглощенные своими делами и разговорами, парни даже не заметили, как я ушел. Выглядываю в коридор – пусто.

Отлично, миссис Петтерс уже ушла, ожидаемо. Наверняка спешит переодеться в приюте. Значит, реальных свидетелей нет. Отец Рикардо вообще не знает, о чем речь, а остальные… дети есть дети, они ничего не будут пересказывать взрослым, тем более таким, как миссис Петтерс.

Гордой походкой захожу в класс.

– А, это ты Вольфганг. – Отец Рикардо прервал свою речь, обратив на меня внимание. – А где остальные? Мне сказали, что вы четверо сильно испачкались, но вижу, что это преувеличение, – он мазнул по мне взглядом, быстро оглядев с ног до головы, – садись на свое место и будь аккуратнее в будущем. Уроки пропускать нельзя, иначе тебя накажет бог.

Под удивленные перешептывания сажусь за стол, священник подает мне тетрадь. Урок продолжается. Математика, моя любимая… Что будет сегодня? Мы наконец выучим числа больше десяти?

Еще примерно через двадцать минут в класс вваливаются насквозь промокшие, плохо почистившиеся мальчишки. Особенно выделялся Дэннис – с грязными разводами по всему телу и уже успевшей подсохнуть непонятной тиной в волосах.

Ух как им всыпал наш «святой отец». Во-первых, за пропуск занятия, так как я пришел гораздо раньше, а значит, остальные где-то прогуливали. Во-вторых, за срыв урока, придя в таком неподобающем виде. В-третьих, что от них остались грязные следы и уже натекла лужа. Попытки перевести стрелки на меня я быстро отсек. Нечего тут меня выставлять в плохом свете и привлекать излишнее внимание. Заинтересованный, даже чересчур заинтересованный взгляд Реддла я уже успел углядеть.

– Не знаю, чего вы там возились, – с деланной ленцой говорю я, – я сразу привел себя в порядок и пошел на урок. Быстрее нужно быть.

– Как ты так быстро… – начал говорить «грязнуля», но бодрый вжух от палки отца Рикардо заставил его взвизгнуть, прикрываясь руками.

Он еще и по мокрому ударил, – мысленно поморщился я.

Экзекуция длилась недолго, парней выгнали на улицу, пообещав все рассказать миссис Петтерс. Судя по лицам, их проняло. Спорить, однако, они не стали. Успели выучить, что священник этого не любит.

Пожалуй, это даже хорошо, а то Дэн явно забрызгал бы меня, сидя рядом. Да и на парте следов наоставлял.

В течение остальных занятий замечаю, как Реддл периодически косился на меня. Наживка проглочена, теперь нужно подсекать. Под очередные завывания штатной надзирательницы, которая успела переодеться и теперь забрала нас со школы, но ничего не сказала, глядя то на чистого меня, то на троицу трубочистов, я демонстративно встал в самом конце колонны.

Всю дорогу моим «соратникам по луже» прилетало так и эдак, на меня же женщина изредка задумчиво поглядывала, но по итогу просто приняла свершившееся как факт.

По пути, кстати, никто из детей не поинтересовался подробностями, хоть я и озаботился парой-тройкой отмазок. От откровенно шутливых до вполне серьезных. Дети, что с них взять? Сейчас большинству присутствующих от пяти до двенадцати лет. А даже современный двенадцатилетний ребенок – это ребенок, у девяноста девяти процентов которых мозг еще не особо работает. Это просто факт, с этим ничего не поделать. А тут накладывается недостаток образования и общая недоразвитость из-за голода. Конечно, всегда есть исключения. Одно из которых не сводит с меня глаз… Ты так косоглазие заработаешь, Том, веди себя проще.

Увидев здание приюта, чуть отстаю, благо что я и так в самом конце, а потом сворачиваю на соседнюю улицу, направляясь к знакомому подвалу. Придется пропустить обед. Жаль, у меня и так одна кожа да кости. Но этого требует план. Интерес Реддла не должен успеть угаснуть. Он вполне может убедить себя, что просто чего-то не заметил или я просто не так сильно измарался либо нес с собой сменку… Да мало ли что в его голову взбредет! Лови его потом снова «на живца». Нужно срочно успеть показать свою «необычность».

Иду неспешно и не оглядываясь. Если Том следит, то не должен знать, что я его заметил. Подойдя к подвалу, а выбрал я в этот раз не вонючее место, уже привычным движением убираю доски, ныряя в провал.

Тут же подбегаю к углу стены, там отошли кирпичи, создавая приличных размеров щель, которую снаружи не видно из-за кустов. Обзор правда из-за этого тот еще…

– Получилось, – не сдержав эмоций, тихонько шепчу, замечая Реддла. В груди разгорается пожар, эмоции простимулировали магический источник, кажется, вот-вот случится выброс, если я не успею слить всю магию. И как раньше с ней справлялся Вольф? Не каждый же день он кулаки напитывал да дрался. Память подкидывает воспоминания об играх, где он часто тратил энергию, чтобы стать быстрее или сильнее, а потом залечивал свои ссадины и потянутые мышцы. Также магия тратилась на ощущение чувств и мыслей других людей. Ну, тогда да, согласен, на это тоже уходит немало, хотя источник его никогда не показывал дно.

Тем временем Реддл, озираясь по сторонам, шёл в моем направлении. Когда он остановился недалеко от досок, явно прикидывая, как лучше их убрать, чтобы не поднять шум, я понял, что пора начинать заключительную часть.

Выхожу в центр подвала, вызываю шар люмоса и, используя недавно выученный прием, подкидываю его в воздух. Фишка тут в том, что я знаю, что так можно. А зная, уже было не сложно повторить. Хотя пришлось повозиться, конечно… Шар света зависает у самого потолка, давая хороший обзор. Теперь напрягаюсь и магией начинаю поднимать камни, кирпичи и прочий строительный мусор, валяющийся повсюду. Тяжело… трудно… магия расходуется довольно бодро, но выглядит всё это жуть как пафосно и эффектно. На руку играют эмоции и близость выброса. Да и как тренировка – очень даже ничего. Контроль тоже нужно нарабатывать. Ну-с, почувствуй силу, Вольф!

* * *

Том Реддл ПОВ

Очередной скучный день. Урок был ужасно уныл, отец Рикардо по десять раз разжёвывал одно и то же для этих тупиц. Вот как можно быть такими глупыми?

Раздраженно кручу огрызок карандаша в руке, наконец положив его на парту, чтобы не сломать в приступе гнева. Я уже успел бы изучить следующую тему! Десять тем!

О да! Только этого не хватало! Давай, расскажи про бога еще раз!

Против воли чувствую, как мурашки пробежали по спине. Бог… я много думаю об этом. Далеко не все проповеди старика-священника удается пропускать мимо ушей. Зачастую я задумываюсь, что значит моя сила? Я тоже божий сын?

Мотаю головой, вытряхивая эти мысли. Тут скорее от дьявола. На лице отражается едва заметный оскал.

Гнев на одноклассников приходилось сдерживать, тем более было кое-что, что сегодня меня особо заинтересовало. Вейбер… не сложить два и два мог только законченный слепец. Впрочем, это были все окружающие меня люди. Тем не менее… что это было?

Задумываюсь, мысли отходят от темы урока, благо что отец Рикардо слишком поглощен новой проповедью и мало что замечает.

Нет, рано делать выводы. Нужно проверить, убедиться. Это вполне может быть случайность. Но как же хочется верить, что я не единственный такой! У меня ведь тоже так происходило! Ведь раньше… мне частенько попадало. Однако без последствий такое не оставалось. Каждый, кто делал мне плохо, получал ответку. С кем-то происходили несчастные случаи: упал, поскользнулся, напала собака, как на ту мерзкую девку, что посмела смеяться надо мной!

Да, как же весело было смотреть, как все воспитатели стали бегать и причитать! «Ах, бедная Джуди, надо быстрее доставить ее в больницу!». Ха-ха-ха.

С трудом давлю улыбку. Она получила свое. И получит еще, если снова откроет свой поганый рот. А Толмен? Как он тогда завалился с лестницы? А ведь его никто не толкал! Жаль, правда, что ничего не сломал, упал-то на мистера Ханта, а тот мужик крепкий. И его поймал, и сам не пострадал.

Но это случалось с обидчиками после. Благодаря этому, кстати, они со временем и отстали. Ну и кулаки тоже шли в дело. Я никогда не сносил побои молча и без сопротивления!

Но решающую роль все же сыграл мой дар. Обидчики сумели провести параллель между нападением на меня и совершившимися вскоре происшествиями. Но вот с последствиями этих «нападений» мне приходилось бороться самому. Тут были и закидывания камнями, и побои, и катание в грязи… Поэтому я отлично понимаю, как сложно после такого привести себя в порядок. Если, конечно, использовать «обычные» методы. Лондонская грязь крайне сложно отмывается. Это я знаю на практике. Часто приходилось самому чистить и зашивать потертую ткань.

А в приюте Вула для сирот доступна лишь холодная вода. Прекрасная перспектива.

Мысли свернули на случай, когда меня избили за спортивной площадкой, бросив в кустах. Тогда шел дождь. И, оклемавшись, подходя к зданию приюта, я услышал голос миссис Коул, которая как раз стояла в прихожей. Если бы она меня увидела в таком виде… Карцер. Точно карцер.

Тогда это и случилось. Я мгновенно приобрел идеальный вид! Чистая, сухая и даже, кажется, более новая одежда и обувь. Причесанные и чистые волосы, лицо и руки. Грязь и кровь испарились даже из под ногтей!

Она ничего тогда не сказала, лишь коротко кивнула головой в сторону столовой.

Моя сила спасла меня. Именно после этого я стал придумывать новые способы работы с ней. Не только направлять злость на обидчиков, после чего с ними и происходили все несчастья. Но еще как-то применять ее в помощь себе самому.

И сейчас я являюсь свидетелем похожей ситуации. Когда кретин Батлер не смог справиться со своими ногами, то досталось всем находящимся рядом. Включая Вейбера. А потом он зашел в класс чистый и сухой. Почти сразу! Сколько прошло времени, пять-десять минут?!

«Но не мгновенно» – билось в голове. «Не сразу, а значит, он не такой, как я. Он другой, слабый, обычный. Ничтожество».

Осторожно скашиваю глаза. Вейбер сидит с самым обычным видом, но если присмотреться, заметно, как ему скучно. Знает тему или просто слишком туп и не понимает, о чем речь?

Отвожу взгляд. Этого я не знаю. Никогда никем не интересовался.

Закусываю палец, вновь переводя внимание на священника. Новая задача? Хм. Неужели что-то интересное?

Но даже решая задачу, не могу не думать о другом. Как же хочется, чтобы так и было… Что, если он такой же, как я? Как с ним общаться? Мы будем друзьями?

Острый кончик карандаша больно колет ладонь. Даже не заметил, как воткнул его. Что со мной сегодня такое? У меня уже есть друзья! Шайса и остальные. Пожалуй, загляну к ним сегодня, после того как прослежу за Вейбером.

Скоро начнутся холода. Нужно будет как-то подкармливать Шайсу, которая наверняка опять уговорит меня забрать ее с собой. Хитрая… змеюка. На руку играет отсутствие у меня соседа. Хи-хи, последний неудачник буквально на коленях умолял миссис Коул переселить его в другое место, любое, хоть на чердак или даже на улицу. Но вот причину «почему» он так и не сказал.

А что еще ему было сказать? Он четко слышал, что если хоть слово станет известно воспитателям, то его уже ничего не спасет. Маленькая ядовитая змейка… она легко пролезет в любую комнату приюта, слишком уж тут здоровые щели. А после… о-о, ему это не понравится.

Усмешка против воли выползает на лицо. Запугивать других мне нравилось. И получается это весьма хорошо.

Оставаясь один в пустой комнате, я могу позволить себе держать питомца. В мою комнату перестал заходить даже персонал приюта.

Необъяснимый страх. Вот что я уловил из чувств этих взрослых женщин. Как мне это удалось? Загадка. Жаль только, что распространяется лишь на комнату. Но я чувствую, будто бы переливаю часть своей силы на место своего проживания, и это работает.

Мысли вновь вернулись к моим способностям и Вольфгангу Вейберу. Все же подружиться было бы здорово!

В отличие от других мальчишек, он никогда не обзывал меня и не бил. Мы вообще не общались раньше. Он играл и проводил время совсем с другой компанией, но в последнее время прекратил. Теперь он регулярно куда-то пропадает из приюта – после обеда и до самого вечера. Чем он занимается?

Слухи и обрывки чужих мыслей не дали мне ответ на этот вопрос. Хотя приют – не то место, где долго хранятся секреты, всё у всех на виду. Если держать уши открытыми, то многое можно узнать. А среди людей у меня нет друзей. Вот и слушаю.

Руки автоматически записывают текст под диктовку учителя, мысли же пытаются разгадать этот секрет. А я люблю загадки.

Уроки закончились, я уже решил, что сегодня после обеда попробую проследить за этим странным парнем. Но по дороге самым позорным образом едва не упускаю его. Ведь этот… будто мысли мои прочитал и даже не собирался идти на обед! Вейбера удалось заметить самым краем глаза, когда я уже заходил в приют. А ведь пахло рыбой… такое пропустить, это же редкость страшная!

Скотина Вейбер, только посмей оказаться обычным! Только попробуй! Я прокляну тебя, натравлю Шайсу и всех ее друзей!

Живот забурлил.

Быстро выбежав обратно на улицу, благо что миссис Петтерс ничего не заметила, бросаюсь в погоню.

И вот… смотрю на странное, очевидно заброшенное здание. Вейбер залез в подвал.

«Стоит ли туда идти?» Мысль проскочила мимо, пока руки уже убирали доски, перекрывающие проход. Нужно постараться убрать их тихо, чтобы только заглянуть, осторожно посмотреть, что там происходит…

Я ожидал разного, но то, что увидел, заставило буквально замереть на месте. Эмоции захлестнули, слов не было, голова пуста. Впервые за весь день никаких лишних мыслей. Я стою, задрав голову под потолок, уже даже не думая скрываться, и смотрю, как вокруг Вольфганга летают светящиеся огни и предметы. Я… не один.

* * *

Да! Моё представление получило своего зрителя! Теперь пора заканчивать, да и сил уже почти не осталось.

Строительный мусор стал останавливаться, аккуратно собираясь в одну кучу, шар люмоса пока что решаю не убирать.

– Ты! – изображаю, что только что его заметил, – ты не должен был это видеть! – опущенные ладони сжимаются в кулаки, с серьёзным лицом делаю шаг ему навстречу.

– Стой! – Реддл, похоже, струхнул. Конечно, увидев произошедшее, можно много чего вообразить. Небось думает, что я его сейчас этими кирпичами и пристукну. А он и сделать ничего не сможет. Будет потом похоронен в этом подвале. Давлю улыбку, представляя страх будущего темного лорда.

– Я такой же! – он указывает на светящийся шар, который я всё ещё не убрал. – Я тоже могу делать, – он экспрессивно машет руками, – разное! – Его лицо залил лихорадочный румянец. – Я могу передвигать вещи, не касаясь их, как ты! Могу заставить животных делать, что захочу. Могу делать больно моим обидчикам, не трогая их даже пальцем!

Оглушительная тишина наполнила подвал после слов Реддла. Наконец решаю, что пауза достаточна.

– Докажи! – жёстко говорю я то, что он и ожидал услышать, указывая пальцем на кучу мусора, которую только что левитировал по воздуху. – Подними её, – специально ехидно и недоверчиво улыбаюсь, – хотя бы один кусок, – после этого демонстративно отхожу в сторону, убрав руки в дырявые карманы.

Реддл слегка неуверенно посмотрел на обломки. Если он специально не тренировался, то поднять всё в воздух будет тяжеловато. Я бы не смог, если бы, только попав в этот мир, сразу замахнулся на такое. Но Том ничего не сказал и, молча подойдя ближе, направил руку на ближайший камень.

Некоторое время стояла тишина. Лицо мальчика кривилось, но вот камень шевельнулся, раз, другой, вот неуверенно взлетел в воздух. Смотрю на Реддла – напряжен, но вроде не чрезмерно. А вот он поднимает вторую руку: теперь взлетают помятая жестяная банка, обломок кирпича и кусок штукатурки. Лицо Тома уже сильно перекосилось, зубы сжаты, замечаю капельку пота на лбу.

– Хватит, я верю тебе, – но он продолжает удерживать предметы. Замечаю, что в воздух рывками подлетает ещё один осколок. – Остановись! Если сильно перенапрячься, то будет плохо!

Мусор тут же падает на землю. Том падает тоже, пытаясь отдышаться. Подхожу к нему ближе, протягивая руку. Секунду он смотрит на неё, что-то прикидывая в уме, наконец хватает и поднимается.

– Убедил? – спрашивает он деланно безучастно, отряхивая штаны.

– Да, – открыто улыбаюсь ему, – Вольфганг Вейбер, будем официально знакомы.

– Томас Реддл. —Он тоже улыбается, хоть и получается слегка криво, отвык совсем уже, поди, бедолага.

– Вот и познакомились. – Присаживаюсь на широкую отломанную батарею, которую приспособил под стул. Реддл подсаживается рядом. Собираюсь разыграть перед ним такого же, как он сам, не знающего о магии человека.

– Тебя кто-то учил? – первым делом спрашиваю его.

– Нет, – хмурится. – Я думал, что один такой, – прошептал он, – я всегда знал, что не такой, как все, что я особенный. Всегда знал, что что-то такое есть.

– Как оказалось, не один, – не останавливаясь, продолжаю: – и, видимо, не такой уж особенный. – Замечаю на его лице злобное выражение, ну-ну, эти розовые очки тебе надо разбивать, а то потом, столкнувшись с целой школой магов, ты снимешь их сам, но будет это гораздо больнее, чем сейчас.

– Какой шанс, что появятся сразу двое избранных? Сразу два исключительных человека в масштабах одной страны, города, приюта, в конце-то концов! – Начинаю говорить неспешно, под конец ускорив речь и усилив голос, – изначально я думал так же, как ты!

Снова спокойным голосом:

– Очевидно, что мы такие не одни. Есть другие. Они могут быть опасными, могут нет. Могут помочь, а могут и навредить. Нужно быть готовым, тренироваться использовать эту силу, – поднимаю руку и смотрю на сжатый кулак, – чтобы суметь за себя постоять. – Небольшое молчание.

Реддл переваривает мои слова, его лицо перестало показывать гнев. Ему нужно быстрее учиться не демонстрировать свои чувства так явно. Очевидно, что с возрастом это прошло, но у нас не так много времени. Я не хочу, чтобы он привлек внимание Дамблдора.

– Впервые «это» я заметил три года назад, – продолжаю говорить как ни в чем не бывало, – когда в драке смог использовать некую… энергию, силу, – смотрю на свои пальцы, вспоминая, как маленький Вольф впервые применил магический выброс, даже не осознав этого, – тогда я направил ее в кулаки, и мои противники разлетелись кто куда. – Улыбаюсь.

– Потом я как-то подзабыл про это и вспомнил лишь через несколько недель, когда вытаскивал занозу из ладони. Тогда я применил эту силу снова, чтобы достать её и залечить ранку. – Реддл внимательно слушает каждое слово. – А дальше я стал ощущать, что эта сила, – трогаю свою грудь, – внутри меня. Ей хочется выйти наружу, что-то сделать, – замолкаю, едва слышно хмыкаю и продолжаю: – тогда я стал использовать её для укрепления своего тела. Быстрее бегать, прыгать, бить… Лишь недавно я осознал, что это только вершина айсберга. Можно использовать её и так, – показываю на обломки кирпичей и мусора, – и так намного эффективнее, – продолжаю я, – вдобавок эмоции играют свою роль, облегчая процесс. – На это Реддл кивнул, он тоже это заметил. – Я долго думал обо всем этом, и ты только что подтвердил мою теорию. Эти способности работают у нас одинаково. А это значит, что мы не единственные.

Том долго и задумчиво молчал, перед тем как ответить.

– Звучит убедительно, – вздыхает. – Но почему тогда мы оказались среди этих, – он дергает плечом, – простых людей? Почему нас никто не забрал, если мы не одни такие, особенные?

– Не знаю, – смотрю на стену, – но думаю, что была причина. Миссис Коул рассказала, что мои родители оставили меня здесь не просто так, они от кого-то скрывались. Они дали мне придуманную фамилию и оставили медальон, который не открывался. Я видел его лишь один раз, в кабинете директора. Довольно долго тогда пытался что-то с ним сделать, подцепить ногтем, найти скрытую кнопку… Уверен, что там будет подсказка, но он явно закрыт с использованием этих… способностей. Поэтому я пока что не понимаю, как его открыть. Но родители откуда-то знали, что смогу! Значит, меня обучат этому. Может, есть какая-то школа или что-то вроде того…

Само собой, что выводов из этой ситуации можно сделать много. Очень много. Как и предположений и допущений. Но я знаю, как будет на самом деле! Так что подталкиваем события к одному итогу.

– Тебе повезло. – Том скрестил руки на груди. – Моя мать умерла, не оставив мне ничего, кроме фамилии и имени.

– А отец? – пока что он реагирует хорошо, включая и личные вопросы. Вот он, плюс моей теории о подселении в приюте! Вряд ли Реддл стал раскрывать кому-либо душу в Хогвартсе. Да и старше бы он уже был более озлобленным.

– Про него я ничего не знаю, – он задумался на пару секунд, – я думаю, что он был таким же, тоже имеющий силу. Мать не могла, иначе бы она не умерла.

– Понятно, – пока это всё, что я могу ему сказать, быть может позже…

– Так это твоя тренировочная площадка? – Реддл решает перевести тему, чему я даже рад.

– Угу, наткнулся случайно на эту развалину, – обвожу руками помещение, – представь себе, здесь даже живут люди.

– Что, прямо тут? – он тыкает пальцем на пол.

– Не-е, – хихикаю, – подвал полностью заброшен, поэтому я и выбрал его. Я имею в виду дом. Видел, какой он снаружи? – он согласно кивает. – Вот! Едва стоит, весь в трещинах, того и гляди – рухнет прямо на голову. – Усмехаюсь. – И в этом доме живут люди.

– Люди как тараканы, – шепчет Реддл, – селятся в каждой щели.

– Они редко бывают дома, – продолжаю я, – поэтому этот подвал – хорошее место для тренировок. Никто не выгонит, и достаточно разного хлама для использования сил.

– Твоя одежда, – проговаривает он, – ты же очистил её своими способностями?

– Верно, – вздыхаю я, – ты потому и решил за мной проследить?

– Угу, это было слишком заметно.

– Да, – притворно огорченно говорю я, – сглупил, конечно.

Пока мы разговаривали, чувствую, что успел немного отдохнуть и подкопить сил.

– Обычно я действую немного по-другому. Но сидеть в грязи на уроке совсем не хотелось, – слегка дергаю уголком губ. – С одеждой пришлось повозиться, нужно было быть аккуратным, благо что я чистил её раньше и примерно представлял, как действовать. В основном я отрабатываю несколько другие способности.

Встаю и подхожу к своей «макиваре» – исцарапанной стене.

– Смотри, – вытягиваю руку и выпускаю импульс с чётким желанием сделать разрез. На стене появляется длинная и достаточно глубокая царапина. То что надо. Правда, боюсь, что скоро придется искать новое место для тренировок. Таким темпом эту стену я скоро снесу.

– Ого, – Реддл подскакивает, рассматривая стену, – да тут их полно! – он замечает другие разрезы-царапины. После этого оборачивается ко мне, желая что-то сказать, но тут его глаз цепляется за огонек люмоса, всё ещё висящий под потолком.

– Научишь? – его глаза горят желанием творить.

– Научу, – важно надуваюсь, – но и ты научи тому, что знаешь, – быстро говорю в ответ.

– Само собой, – усмехается тот, – нужно узнать, кто что умеет, и выучить приёмы друг друга.

– А потом тренироваться, – дополняю я. – Я заметил, что от тренировок увеличивается сила способностей, – показываю на стену, – посмотри вот тут, видишь, какая царапина?

Реддл подходит ближе, рассматривая кладку.

– А теперь посмотри на последнюю, – тыкаю в только что сделанный разрез, – видишь, вторая гораздо больше и толще, а разница между применениями всего неделя.

– Угу, – Реддл зачарованно кивает, не отрываясь от изучения остальных отметин.

Что же, начало положено. Теперь нужна осторожность и аккуратность. Томми у нас мальчик обидчивый, так что необходимо прокачать дружбу достаточно крепко. Все же один лишь факт того, что мы оба маги, не будет играть ключевую роль, если характеры будут совершенно разными.

Но мой опыт преподавателя говорит, что подружиться мы все же сумеем. А дальше начались наши совместные тренировки. Хотя правильнее сказать – игры.

Мы кидались сырой магией в стену, оставляя на ней рану за раной, кромсая кладку вдоль и поперек. Потом был люмос, что ожидаемо довольно просто получился у Тома.

Мы просидели в подвале до самого вечера, истощив источники почти до дна. Мне кажется, что и заночевали бы там, забив на живущих в доме людей, если бы животы не начали выдавать совсем уж громкие трели.

– Ненавижу этот приют, – бурчит Том, медленно шагая. Я поддерживаю его за плечо, так как он с непривычки слишком сильно выложился.

– Зато есть крыша над головой, – отвечаю ему, – и еда, какая-никакая.

– Скорее никакая, – морщится он, – я уже думал о том, чтобы сбежать, но адекватных мыслей не было. Может, ты что подскажешь? – он с надеждой смотрит на меня. Приятно, когда в тебя верят, пусть это и семилетний мальчишка.

– Нужно как-то добыть нормальной пищи. – На самом деле я уже думал об этом ранее. – В школе нас ничему толком не учат, – замечаю, как одобрительно кивает Реддл, – а кроме еды и учёбы, здесь делать нечего. Если мы как-то решим эти вопросы…

– То будем свободны, – он мечтательно улыбается, но чувство радости почему то не красит его, наоборот, лицо несколько исказилось, а выражение приобрело какие-то звериные черты.

Хмыкаю в ответ:

– Можно попробовать использовать свои способности, страхуя другу друга.

– Да.

Из-за поворота показалось знакомое здание приюта, мы почти пришли. Он перестаёт на меня опираться, начиная идти самостоятельно, чтобы не показывать другим свою слабость.

– Можно пощипать каких-нибудь богачей, – он кидает на меня быстрый взгляд, отслеживая реакцию, – многие так делают, но рискуют попасться. Если же мы используем способности…

– Согласен. —

Он чуть слышно выдыхает.

– Потренируемся друг на друге, потом можно попробовать.

– Вольфганг…

– Можно просто Вольф, Том.

– Хорошо, Вольф. Ты знаешь, – он немного замялся, уже на самом крыльце приюта. Не тороплю его, – я сейчас один в комнате живу, другие долго не могут протянуть со мной вместе, – усмехается, – я тут подумал… – Собравшись с духом, он быстро проговаривает остаток фразы: – может, мы будем жить в одной комнате? Я уговорю миссис Коул, она даст разрешение! Можно будет общаться не только на тренировках, но и просто так, а ещё я могу тебе во всем помогать и даже поделюсь едой, я…

– Отличная идея, Том! – легонько хлопаю его по плечу, прерывая несколько самоуничижительную речь Реддла. Видать, одиночество доперло его сильнее, чем он показывал. Да и план действительно хорош. – Тогда давай после ужина вместе подойдём к миссис Коул. Вдвоем уговаривать будет проще, чем одному.

Реддл довольно кивает, после чего мы наконец заходим в приют.

Глава 3

15 сентября 1932 года – 22 ноября 1932 года

Жить с будущим Тёмным Лордом оказалось очень комфортно, гораздо лучше, чем с Ларри. Том был опрятен, что редкость для мальчишки, и это приятно радовало мою душу старого циника. Немногие вещи лежали по своим углам, а ещё у него был «домашний питомец» – небольшая ядовитая гадюка.

Том клятвенно заверял, что змея не причинит мне никакого вреда. Чему я, со скрипом, поверил, предупредив, что если всё-таки погибну от яда, то буду доставать его в виде призрака до скончания дней.

– Ведь неизвестно, на что наши силы способны; может, все эти сказки и легенды про восставших мертвецов, призраков, вампиров правдивы?

В ответ на сказанное лицо Реддла побледнело особенно сильно, и он потом ещё полчаса о чем-то шипел со своей змеей.

В одной комнате было удобно обсуждать планы на будущее и новые способы развития. Я рассказал ему про ментальную магию, в несколько ограниченном ключе, но вызвал закономерный интерес, как и рассчитывал, стоило лишь упомянуть чтение мыслей. Как выяснилось, у него, как и у меня, есть некий зачаток этой способности, но все, на что его хватает, – едва уловить ощущение чужих намерений и эмоций. Зато перспективы развития…

– Это же… шикарно! – У Тома глаза стали размером с фунт, а голос сорвался, дав петуха, – чтение мыслей! Сколько новых возможностей, – он возбужденно ходил по комнате, размахивая руками, – можно сразу узнать, друг тебе человек или враг. Что он замышляет, не хочет ли предать тебя в самый ответственный момент!

– А ещё это позволит узнать все его тайны, – добавляю я, лежа на кровати, закинув руки за голову, – это может стать страшным оружием, – улыбаюсь, – нужно обязательно такое изучить!

– Конечно! – он прыгает на мою кровать, еле успеваю убрать ноги, – как, говоришь, это у тебя получается?

– Э-э… Сосредотачиваюсь на собеседнике, смотрю ему в глаза и желаю узнать больше, желаю узнать, что он думает, что скрывает. – Вольф действительно делал именно так, когда впервые интуитивно использовал поверхностную легилименцию. – Думаю, вначале нужно попробовать друг на друге, ты как?

– Давай, – он сложил ноги по-турецки и выпрямился. Тоже сажусь прямо, глядя в его голубые глаза, сосредотачиваюсь на желании приникнуть в его память и чувствую, как источник пульсирует в груди.

Нетерпение, азарт – это не мои эмоции, значит, получается. Не даю разрастись радости от успешной попытки, иду дальше и глубже. Перед глазами мелькнула картинка, как я вижу самого себя, сидящего напротив с сосредоточенным видом. Все прерывается.

– Фух, – выдыхаю, четверти резерва как не бывало.

– Ну как? – Том нетерпеливо елозит, сверля меня взглядом.

– Я увидел себя… твоими глазами. – Он радостно хлопнул в ладоши. – А ещё почувствовал твои эмоции, – на это он просто хмыкнул, сказав:

– Теперь я.

Какое-то время ничего не происходило, лишь сидящий напротив Реддл морщился в попытках сосредоточиться, но вот чувствую легкое касание к своим мыслям, будто пёрышком по мозгам провели.

– Получилось, – Реддл устало провел рукой по вспотевшему лбу, – это было напряжно.

– А чего ты хотел? Это же чтение мыслей, – усмехаюсь я. – То ли ещё будет! Может быть, при использовании на простых людях или животных будет легче?

Том тут же покосился на лежащую в его кровати гадюку.

– Пока не хочу рисковать ей, – сказал он, пару минут подумав, – мало ли как это повлияет на Шайсу? Может, в мозгах что-то перемкнет, и ночью она покусает нас обоих?

На этих словах меня передернуло, Том засмеялся, глядя на такую реакцию.

Как я и предполагал, Дэнниса выпустили через два дня. Напоследок еще раз отчитав. В целом пацан держался нормально, выгорел.

Свое общение с Реддлом я не скрывал. Да и как тут скрывать, когда был организован самый настоящий переезд? А слухи по приюту расходятся быстро.

– Вольф, здарова! – Пол Харальдсон, один из старших, кого я прикрыл в свое время, важно подал мне руку. Пожимаю. Мы люди не гордые. Пока не гордые.

– Привет, – открыто улыбаюсь и жду продолжения.

– Я тут узнал, – не стал тормозить он, – что ты с Реддлом стал жить? – Он облокотился о стену.

Фраза про то, что я стал жить с парнем, несколько покоробила ухо. Но это нормально для современного человека: видеть скрытые намеки там, где их нет. В это время все было гораздо проще.

– Угу. С Ларри жить не очень, а у Тома комната пустует, – хмыкаю, – да и не такой уж он и страшный. Малышня напридумывала сказки, а все поверили.

– «Малышня», гы-гы, это ты про себя, что ли? – противно гогочет мой собеседник, – ладно, значит, у тебя все нормально. А то я думал подсобить, – он сделал «двоечку» кулаками по воздуху, – ты же мой кореш! Так что обращайся! – Он хлопнул меня по плечу, достаточно сильно его отбив, и, напоследок обдав несвежим дыханием, вальяжно пошел в сторону выхода.

Причем в его поведении не было никакого желания обидеть или поглумиться. Это четко прослеживалось в его эмоциях и обрывках мыслей. А вот легкое чувство поддержки меня даже удивило. Это что получается, такие, как Пол, умеют быть благодарными? Чудеса, да и только!

Так и проходили наши будни: учились, общались, тренировались, «качали» менталистику. Через пару недель провел новый замер резерва люмосами, он увеличился до пятидесяти девяти штук. Тренировки-то работают! Также проверили и Тома, у него резерв показал сорок шесть. После чего он пообещал нагнать и перегнать меня за ближайший год. На что я только усмехался, говоря, что не буду стоять на месте.

Из ближайших планов была добыча еды и денег. Но с этим было много проблем. Начать с того, что мальчишек в обносках гнали изо всех «цивилизованных» мест города.

План по обворовыванию богатея тоже оставался лишь планом. Да и осторожно вытащить кошелек своими способностями не получалось. Во-первых, мешал факт, что кошелек будет лежать в кармане или сумке, а мы пока не научились воздействовать на то, что не видим глазами. Во-вторых, нужно сделать это так, чтобы жертва не почувствовала манипуляций. На собственном примере могу авторитетно заявить, что без специализированных чар на такое вряд ли будет способен даже выпускник Хогвартса, что уж говорить про необученных мальчишек. Но мы всё равно не забрасывали идею, уделяя ей время.

Несмотря на все трудности, все же смогли смести пару булочек с лотка пекаря, когда он отвернулся. Сделано это было в лучших традициях темных властелинов – из-за угла, пока никто не видел. Булочки ловко воспарили в воздух и прилетели прямо к нам. Получилось здорово, но многократно повторять этот трюк на одном и том же человеке крайне не рекомендовалось. Да и свидетелей стоило опасаться… Зато поели в этот день хорошо! Впервые в этом теле почувствовал сытость.

Правда, Том боялся, что на нас может выйти правительство, подвергнув экспериментам или запрятав в сумасшедший дом. И где он успел наслушаться этих рассказов? Похоже, в сороковых годах люди тоже верили в мировые заговоры… Максимум, что в нашем приюте может случиться, это богатый педофил. Бр-р.

Решаю пока не объяснять ему, что худшее, чем нам грозит использование магии, – это вызов авроров. Эти знания будут мной сохранены до самого Хогвартса, пока не смогу их обосновать.

В легилименции тоже пошел прогресс, теперь получается не только смотреть чужими глазами, что на этом этапе довольно-таки бесполезно, но и видеть чужие последние воспоминания, пока в виде отдельных картинок, не связанных друг с другом.

Также, по моей инициативе, стали тренировать и блокировку такой возможности. Стоило лишь сказать, что если читать мысли умеем мы, то могут уметь и другие, как Реддл подвис, начав обдумывать эту идею. А потом я ещё накидал ему пару примеров-предположений, что человеку могут поставить ментальную закладку, превращая друга во врага или наоборот. Когда вызывают отвращение к учёбе или заставляют полюбить ранее неприятные вещи. Теперь Реддл проявляет столько активности, что бó‎льшую часть ночи мы буквально сидим друг у друга в головах вместо сна.

Окклюменция получается, хоть и по большей части интуитивно. Я рассказал ему, что вижу это как некую крепость, окружающую свое сознание, как некое препятствие, через которое не сможет проникнуть гипотетический враг. В качестве примера говорил о стене, но сам признался, что хочу что-то более оригинальное и надежное. Рассказал, какую разрабатываю концепцию:

– Представь себе бескрайнее голубое озеро с неподвижной водой, оно кристально чистое и бесконечно глубокое. А ещё оно холодное. Вода обжигающе ледяная, и туда больно даже засунуть руку. Лишь на дне его мелькают еле заметные тени. Чтобы добраться до памяти, нужно погрузиться на самое дно, во тьму, в глубину, под тонны и тонны ледяной воды, которая будет давлением сжимать все сильнее и сильнее за каждый пройденный шаг. Когда легкие будут гореть от недостатка кислорода, а тело разрывать от массы тысяч тонн воды, когда мышцы сводит холодом, и ты в полной темноте не будешь видеть даже своей вытянутой руки; в этом холодном и темном царстве ты познаешь отчаяние. – По мере рассказа глаза Реддла открывались всё шире, он как наяву видел эту картину и проникся моей фантазией, уже желая увидеть, как этих «врагов» будет разрывать холодное бездонное озеро.

– Но это ещё не все, – ухмыляюсь я, – потом ближе подберутся эти таинственные тени, оказавшиеся немыслимыми морскими тварями, с щупальцами и пастями, полными бритвенно-острых зубов. Если враг каким-то чудом избежит смерти, то они разорвут незваного гостя, поглотят его плоть, оставив лишь маленькие кусочки, что будут медленно оседать на самое дно, так никогда его и не достигнув.

Реддл был в восторге, сказав, что придумает что-то, что будет не хуже моего варианта. Обычную стену он теперь воспринимал лишь как эффект тренировок, не более.

По утрам теперь выползаем, словно сонные мухи. Будь мы постарше, а Том девушкой, можно было бы предположить всякое, но что есть, то есть. Благо, что на успехах в школе это не отражается, так как оба решаем задачи отца Рикардо как орешки. Я помаленьку выправляю репутацию «хорошиста» в отличника. А Том и раньше был одним из лучших.

Миссис Коул позитивно воспринимает наши успехи. Как-то, случайно встретив её в коридоре, был удостоен похвалы и даже поглаживания по голове. Впервые увидел миссис Коул с улыбкой на лице! Как потом узнал, подслушав разговоры персонала, благодаря нашим с Томом успехам в учёбе у приюта может появиться дополнительное финансирование.

Другие воспитанники держатся от нас подальше, ведь и раньше к Реддлу особо не лезли. А с теми, кто лез, потом происходили разные неприятные вещи: кто-то неудачно падал и ломал ногу, на кого-то нападала бешеная собака, один мальчишка нарвался на драку с лондонской шпаной, которая порезала его ножом. Это Том рассказал мне, когда я решил поинтересоваться, как ему жилось раньше. Теперь же с ним вместе хожу ещё и я. А мало того, что на моей стороне всегда стоит миссис Коул, так ещё и дерусь очень больно, и плевать, что только семь лет.

Не скажу, что я сразу «послал» всех своих бывших друзей-приятелей, просто теперь я общаюсь с ними еще реже. Да и времени на это, как ни странно, почти нет. До обеда школа, потом обязательные тренировки в магии, после которых сил почти ни на что не остается. Когда же силы каким-то чудом сохраняются, то тяну Реддла на спортивную площадку, где наворачиваем круги.

Как же удобно манипулировать детьми! Пара вскользь брошенных фраз, и Том уже уверен, что это именно его идея – развивать выносливость.

Новых друзей у нас не было. Том презирал «этих простаков», а я просто понимал, что вскоре уеду в Хогвартс, поэтому не было никакого смысла заводить новых приятелей и тратить на это время.

Постепенно привык к гадюке Реддла, которую он называл Шайса. Даже попросил научить меня паре слов на змеином. Тот долго смеялся над тем, как я пытался их повторить. Зато по ходу попыток понял, что просто так этому научиться нельзя. Это специальный талант, иначе люди обучались бы этому и раньше, как обычному иностранному языку. Тогда среди магов было бы множество знатоков парселтанга. Видимо, на речь как-то влияет сама магия.

Пользуясь хорошим отношением миссис Коул, удалось узнать о настоящей «Тайной комнате». Оказывается, в приюте есть библиотека! И за успехи в учебе, на волне потенциального инвестора, директриса дала нам доступ в эту святая святых. Повезло, что миссис Коул не была какой-то злобной мегерой, как миссис Петтерс. Просто приют нужно держать в ежовых рукавицах, вот и характер ожесточился. Свою роль сыграл и тот факт, что Том ещё не числится персональной приютской страшилкой, проворачивая свои дела достаточно тихо. Иначе было бы не видать нам обители знаний, хоть и такой небольшой.

Впрочем, выдавая нам разрешение на посещение, она пристально посмотрела на Реддла и сказала, что не допустит, чтобы с книгами происходили «разные странные вещи». Пришлось на пару уверять её, что если где и произойдут «странные вещи», так точно не с книгами. Она мрачно усмехнулась и подписала бланк для библиотекаря.

– Она знает, – сказал Реддл, когда мы вышли из её кабинета.

– Конечно, – я не думал, что кто-то всё же сопоставит «таинственные несчастья», происходящие с обидчиками моего друга, с ним самим. Она поверила в приютские байки? А может, в это время такие рассказы еще имели силу? Не было телевидения, народ не привык видеть пропаганду из всех щелей. Опять же, странные случаи имеют место быть. Маги-то на самом деле живут в этом мире! Как и разные волшебные твари. Неудивительно, что в нее верят и к слухам относятся с осторожностью. Но все же я не парился так сильно, зная, что эта информация от миссис Коул никуда не уйдет.

– Ты не выглядишь обеспокоенным, – Том подозрительно на меня посмотрел.

– Ты забыл, что я говорил тебе про своих родителей? – На это он фыркнул.

– Это другое. – Секунду подумал. – Ладно, твоя взяла.

Библиотека принесла много новых знаний. Жаль, что выносить книги было запрещено. Строгая мадам Фертон следила за этим, как и за каждым нашим шагом. Приходилось делать записи в украденной ещё в момент своего попадания тетради из церкви. Таким темпом скоро нужно будет тащить ещё тетрадку, да и не одну.

– Ты только посмотри на это, – Реддл показывал логарифмическое уравнение, найденное в какой-то старой и пыльной книге с верхней полки.

– Ты бы ещё труды по ядерной физике отыскал, гений, – шепчу ему, вырывая книгу из рук и откладывая в сторону. – Этими делами пусть занимаются учёные, а мы ещё до такого уровня не доросли.

– Нужно знать, к чему стремиться, – он тычет меня локтем, – сам-то что смотришь?

– Самоучитель по английскому, – мой больной вопрос, – ещё хочу выучить какой-нибудь новый язык, например латынь.

– А почему не немецкий? Ты же немец.

Потому что я его знаю, вот почему. А ещё французский и русский в придачу. Но не буду же я тебе это рассказывать? Где, спрашивается, я смог всё это выучить, если меня отдали в приют в годовалом возрасте?

– И что? Успею ещё и до немецкого дойти, – отмахиваюсь я, – а пока хочу разобраться в старом мертвом языке. Предчувствую, что он ещё может пригодиться. – Учитывая, что бó‎льшая часть британской магии идет на латыни, то да, это действительно может пригодиться.

– Ладно-ладно, посмотрю что-то более полезное. – Том забрал тяжеленный талмуд, отправившись на поиски чего-то более актуального.

Дальше дни и недели летели по накатанной: школа, тренировки, библиотека, вечерняя практика в ментальной магии, пробежки по площадке. В промежутках успевали поболтать и наметить какие-то планы, многие из которых приходилось записывать на будущее. Ещё начинаю чувствовать, как собственная память становится лучше, позволяя запоминать информацию, просто посмотрев на текст. Очевидно, что это из-за практики в ментальной магии.

На выходных вспоминаю ещё об одном аспекте, про который забыл ранее, – сортировка воспоминаний. Сообщил Тому «свою идею», он признал, что этим стоит попробовать заняться. Что мы и делали оба дня, прерываясь лишь на прием пищи. Но это дало свои плоды. Я смог собрать в голове образ некоего кабинета, что очень напоминал мой собственный, из прошлой жизни. В кабинете наметил шкафы для хранения воспоминаний, стол, куда буду складывать самое важное, что нужно доставать из памяти мгновенно, а также ноутбук, в который решаю записывать информацию по магии.

«Кабинет» пока крайне сырой, мало чем заполненный, и не факт, что правильно построенный, ведь ориентироваться приходится исходя из знаний прошлой жизни, вспоминая работы немногих энтузиастов, занимающихся подобным, и канон самого магического мира.

Реддл старался не отставать. Мои идеи постоянно разжигали его интерес. Раньше он даже не думал о таких вещах, больше концентрируясь на приютском быте. Сейчас же я потихоньку рассказываю ему самые разные интересные вещи, расширяя его кругозор. Выдавал ему информацию двадцать первого века как собственные мысли и новаторские идеи. Так и шли дни, один за другим.

От рутины очнулся, когда заметил идущий снег. Именно тогда получилось оторваться от тетрадки с записями. Пока не изучу окклюменцию на все сто процентов, причем правильно, по книгам магии, сделав себе идеальную память, буду упорно вести записи.

Снег валил густыми хлопьями, быстро засыпав всю территорию приюта Вула. Том подсел рядом, заглянув в окно:

– Ты чего, снега ни разу не видел? – посмотрел он на меня несколько недоуменно, я же, очнувшись наконец, мотнул головой.

– Да так, идея возникла, – на лицо выползает хитрая усмешка. – Смотри, – указываю ему рукой на миссис Петтерс, что-то выговаривающую нашему дворнику. Рядом крутилась толпа мальчишек, успевших одеться по-зимнему и вывалиться играть в снежки да лепить снеговиков.

– На что смотреть-то? – Том недоуменно осмотрел двор, не увидев ничего интересного.

Привычно зачерпываю из источника магию – с каждым разом это получается всё проще и легче. После чего, словно перчаткой, зачерпываю снег за окном, скатывая здоровый снежок. Реддл замечает мои манипуляции и начинает скалиться, предчувствуя забаву.

Скатав здоровенный снежок, запускаю его в миссис Петтерс со стороны играющих мальчишек. К этому времени она уже окончательно довела дворника, и тот, сплюнув от досады, отправился за лопатой, чтобы почистить округу.

Как только миссис Петтерс развернулась, пытаясь найти новую цель для своего поганого языка, то получила увесистый удар по лицу. Снежок разбился об её лоб, заставив женщину буквально перекувыркнуться в воздухе, упав на спину.

– Пха-ха-ха! – Реддл заваливается на кровать, даже не пытаясь сдержать смех, – ты видел?! Как она!.. – Он приподнимается, вновь выглядывая в окно. В этот момент миссис Петтерс пытается встать с усыпанной снегом земли, отчаянно отплевываясь. Даже здесь были слышны её крики и маты. Однако подняться ей было не суждено: снова легкий забор магии, и её нога скользит по снежной земле.

– Аха-ха-ха! Ты просто монстр, Вольф. – Том нисколько не сомневался, что к новому кувырку причастен я. – Стой, прекрати, не делай это снова, а то я умру! – Он скатывается на пол, продолжая булькать, захлебываясь смехом. Как мало надо ребенку для счастья!

Не удержавшись, сам начинаю смеяться.

На ужин воспитанников приюта радовала сине-лиловая физиономия миссис Петтерс, но все пытались сдержать смех, так как играющим рядом мальчишкам прилетела жесткая порка. Миссис Петтерс была уверена, что снежок запустил кто-то из них, а остальные его прикрывают. Миссис Коул полностью одобрила её методы воспитания, но до карцера дело не дошло. Слишком уж много подозреваемых было. Так что сейчас злобная мегера косила опухшим глазом, пытаясь найти хоть одну улыбку.

Быстро съев переваренные склизкие макароны, которые, разумеется, были без мяса, хватаю Тома, что каждый раз похрюкивал, сдерживая смех, когда глаз цеплялся за миссис Петтерс. Пока его не заметили и не наказали, тащу в комнату. С едой надо что-то делать. Ощущаю себя каноничным Гарри Поттером, сидящим на овсянке. Иногда мне кажется, что только магия поддерживает какой-то запас сил, иначе откуда может взяться энергия на все эти тренировки, бег, менталистику? Даже была мысль начать делать утреннюю гимнастику, но, обдумав как следует, решил, что не стоит.

Накачать какие-то мышцы без нормальной еды не получится. Худеть мне уже больше некуда. Разве что гибкость связок… впрочем, думаю, с этим разберусь, когда стану осваивать стезю целителя. Так что в топку гимнастику.

Дотащив Реддла до комнаты, вваливаюсь в неё, и он начинает ржать. Надеюсь, что в столовой не слышно, всё же звукоизоляция тут ни к черту.

Дождавшись, пока он успокоится, начинаю мозговой штурм.

– Итак, мистер Реддл, перед нами в полный рост встаёт вопрос пропитания. – Начинаю шагать по комнате из угла в угол, с подчёркнуто прямой спиной и скрещенными за ней руками. – Мне нужно выслушать ваши предложения по этому вопросу.

– Хм, – он тоже встает и вытягивается, расправляя форму, – никаких идей нет, мистер Вейбер! Наш единственный план по экспроприации мучной продукции вы лично запретили повторять, – он прижимает выпрямленные руки к бокам, принимая максимально серьёзный вид.

– Тогда я предлагаю пустить на жаркое Шайсу, мистер Реддл. Вы же сможете найти нового питомца, – демонстративно указываю пальцем на свернувшуюся в кольцо гадюку, спящую на подушке Тома.

– Этот вариант нам решительно не подходит, мистер Вейбер. – Реддл продолжал изображать статую, хоть уголки губ и подрагивали в сдерживаемой улыбке.

– Тогда, – решаю прекратить пантомиму, взяв поскрипывающий деревянный стул, поворачиваю спинкой вперед и сажусь, положив на неё голову, – может, поищем какой-то магазин или продуктовый склад? Ночью можно выбраться отсюда через окно, открыть дверь склада магией, вытащить оттуда тушенки, консервов каких-нибудь. – Чувствую, как потекла слюна. Не думал я, конечно, в прошлой жизни, что буду мечтать о тушенке.

– Магия? – Том тоже перестал дурачиться, выцепив из моей речи главное для себя, – ты думаешь, что это магия? – до этого мы избегали как-то называть свои способности, говоря о них абстрактно: сила, энергия и все в этом же ключе.

– Не знаю, – откровенно вру ему, но раскрывать свои тайны пока не собираюсь, – слишком разноплановая сила, – пожимаю плечами, – ей можно делать что угодно: лечить, проклинать, бить и резать, залезать в чужую голову, а в своей создавать новые миры… что это ещё может быть?

– Я как-то иначе представлял себе магию, – он качает головой, – что-то типа огненных шаров или превращения в жаб.

О, думаю, ты будешь приятно удивлен, когда попадешь в Хогвартс и узнаешь, что всё это тоже можно.

– А что ты думал о наших возможностях? – решаю поинтересоваться, кем Реддл видит нас сейчас. В будущем это же бесконечный повод подшучивать над Темным Лордом! Как в детстве он считал себя экстрасенсом, мутантом или пришельцем из космоса.

– Отец Рикардо говорил, что это от дьявола. – Ан аккуратно берет на руки Шайсу, начиная поглаживать, змея довольно зашипела. Её настроение я уже худо-бедно научился отличать, благодаря Тому, конечно. – Я… старался не особо думать об этом. Да и потом, я помню твои слова, что его проповеди – это просто промывание мозгов, но… когда ничего не понимаешь… тянет поверить.

А может, и не буду подшучивать. Эх, и почему он не считал магию какой-нибудь «Силой Земли» или помощью «пришельцев из Лямбда-Дельта»?

– Отец Рикардо – старый мудак, напивающийся в баре по вечерам и засматривающийся на маленьких девочек. – Решительно поднимаюсь и хлопаю Тома по плечу. – Забей на него. Нам доступно больше, чем обычным людям, поэтому этим нужно пользоваться.

– Согласен, – он улыбается, – тогда каков план, мой генерал?

Всю следующую неделю мы подыскивали подходящее место. Магазины отмели достаточно быстро. Слишком людные места, много прохожих, а по ночам нередко патрулируют констебли. Склады – другое дело.

Складские зоны находились достаточно далеко от нашего района бедноты. Благо, что тут начала помогать легилимеция. Худо-бедно, но мы наловчились считывать обрывки мыслей друг у друга. Как я и предполагал, у обычных людей нет природного магического блока от ментальной магии, так что читать их оказалось проще.

Полазив в головах у лавочников, смогли минимизировать круг поисков, пока в конце концов не наткнулись на подходящий вариант. Ночью отправились на дело, предварительно позаимствовав у дворника тележку.

Склад охранялся несколькими здоровыми злобными псами, но с ними успешно разобрался Том. Я не забыл про его похвальбу при первой встрече в подвале, что животные его слушаются. Это распространялось не только на змей. Псы поджали хвосты и убежали в противоположную сторону.

Открыть дверь было легко. У нас ушла всего пара дней на тренировку этого навыка в приюте, а потом Том отыскал старый амбарный замок. Тогда прогресс пошёл ещё быстрее.

Склад был большой. А мы уставшие. Ведь пришлось пройти около пяти километров! С тележкой! Если бы не магия, мы бы не справились, слишком мелкие и тощие. А так ничего… доволокли.

Правда, время уже далеко за полночь. Часов у нас, разумеется, нет, а без них можно лишь гадать. Но до восхода время еще есть.

На складе была куча коробок и ящиков, так что пришлось повозиться, прежде чем мы нашли нужное.

– Тушенка из говядины, м-м! – хочу схватить целый ящик, но понимаю, что такой мы не дотащим даже вдвоем, даже используя магию. Просто не хватит сил.

– Давай быстрее, а то мало ли. – Реддл стоял недалеко от выхода, приглядывая за улицей. Вдруг кто-то решится заглянуть ночью на склад? Или где-то неподалеку бродит сторож?

– Давай сюда, будешь помогать. – Реддл заметался, не зная что лучше: быстрее загрузить телегу или присматривать за входом. – Оставь охранять змею и беги сюда! – У меня тоже терпение не резиновое, одновременно удерживать допотопную телегу и нагружать её было крайне неудобно, особенно для моего детского тела.

– Она замерзнет, – он бурчит, вытаскивая из-за пазухи Шайсу, быстро шепчет ей пояснение и подбегает ко мне.

– Не успеет, мы минут за десять все сделаем. Давай держи…

Ящик мы, конечно, не унесли, но нагрузили тележку по полной не только тушенкой, но и банками с горохом, кукурузой, рыбой и какими-то смесями овощей. Под конец жадность боролась со здравомыслием, пока все же не попытались сдвинуть тележку с места. После этого стало понятно, что нужно прекращать её загружать и валить отсюда, чтобы попытаться успеть до рассвета.

– Ох, ну и тяжелая! – Реддл кряхтит, напрягая руки. Это мы ещё магией её облегчали. Без этого толкать тележку было бы просто нереально. Надеюсь, колесо не отвалится. Черт, зачем я вспомнил про дороги в нашей части города?! Там же такие ямы и овраги…

Тащили вдвоем, прерываясь на отдых каждые несколько минут. Груз тянули в подвал, но не тот, где я устроил тренировочный полигон, а второй, заброшенный и вонючий. Но еда была в банках, так что на сами продукты запах повлиять не должен. По дороге я серьезно опасался, что кто-то всё же заметит нас или решит проверить, куда мы с Томом бегаем почти каждый день.

Время от времени мы слышали голоса и шаги. Ночной город тридцатых годов – не чета современным. Тут тихо. Машин нет, людей меньше, света еще меньше. Никаких ярких неоновых вывесок, светящихся фонарей или окон. А еще было холодно. Мы уже продрогли, а путь лишь начался.

– Нужно найти более тайное место, – шепчу ему, экономя дыхание, – страшно как-то оставлять такой груз там, куда может в любой момент зайти кто угодно.

– Угу. – Реддл не сильно разговорчив, скорее пытается отдышаться. – Поищем завтра.

На подступах к более бедным районам дорога испортилась окончательно. Часть груза, несмотря на все причитания, пришлось выбросить. Единственное, что мы сделали, – закопали его под землю, надеясь вернуться за ним завтра и забрать. Измазались все, а я, кажется, сорвал ноготь на руке. Но пальцы плохо чувствуются, так что заниматься раной буду уже в комнате. Там и подлечусь заодно.

– Я… больше… не могу. – Том падает на задницу, опираясь о тележку. – Давай её тоже спрячем, а? Вольф?

– Нельзя… – Собираюсь с силами, разжимая руки. Они дрожат. От холода или усталости? – Завтра мистер Хант заметит, что нет тележки. Он скажет об этом миссис Коул. Её будут искать.

– Так не найдут же… – он закашлялся, – а потом мы её занесем…

Молча смотрю на него, и Том протяжно вздыхает.

– А-а! Да знаю я, что нельзя так подставляться, знаю… – Он, кряхтя, как старый дед, поднимается на ноги, и мы продолжаем дорогу. Дорогу приключений, мать её.

Когда добрались до подвала, то просто упали на месте, несмотря на вонь и грязь. Сил не было. Дышали, как загнанные лошади. Почувствовал, что засыпаю, напряг всю волю и стал подниматься. Том, глядя на меня, тоже встал. Нужно было разгрузить тележку и отвезти ее обратно. А уже начал пробиваться рассвет.

Лишь бы не заболеть, – уговаривал я свой организм, когда мы наконец спрятали инвентарь и залезли обратно в комнату – через окно. Магия же… не должен, наверно, но мало ли, потратился-то я по запасу прилично. А то Том один не справится. А еще еду надо перепрятать, – думаю я, пуская по телу остатки магии. Еще надо вернуться за закопанной едой, вдруг повезет и ее не забрали?

А ноготь действительно был сорван, но на исцеление у меня талант, так что, пустив туда побольше сил и мысленно желая регенерации, я сделал чистку тела и одежды на остатках сил, после чего упал на кровать и мгновенно вырубился.

* * *

На следующий день еле смог встать. Хорошо, что мы додумались провести «операцию» перед выходными. Но завтрак всё же пропустили, слишком были невыспавшимися. Хорошо хоть, что на выходных никто нас не считал и не контролировал. Бóльшая часть персонала даже не выходила на работу. Оставались лишь миссис Коул, повариха и дворник.

Когда слегка пришли в себя, отправились проверять добычу. Не удержавшись, вскрыли одну банку, используя магию – универсальное средство, с помощью неё же ещё и подогрели содержимое. Хоть и была вначале мысль о костре. Глупая мысль.

– Вкуснятина. – Том облизал пальцы. Ели мы, как дикари, руками, ибо не догадались взять ложки. Да и не предполагали, что они сегодня вообще понадобятся. Так бы и нож ещё взяли – вскрывать банку им было бы гораздо удобнее, а то здорово ее погнули, прежде чем смогли совершить задуманное.

– А то! Чувствуется мясо, м-м, кажется, тысячу лет его не ел. – Сыто откидываюсь, довольно рассматривая потолок и очищая руки магией. – Что предложишь по тайнику?

– Я предлагаю сквер, у моста, напротив Саутэнда.

– Там, где ты нашёл Шайсу?

– Да. Там водятся и другие змеи, поэтому в нём мало кто гуляет. Шайса говорит, что там есть пара закутков, где она зимовала. Так что место найдётся.

– Вариант. Давай прогуляемся туда. А ночью надо не забыть вернуться за спрятанной едой. Напомни мне, если что.

– Опять ночь без сна. – Том потянулся и зевнул. Отлично понимаю его, сил не было, даже чтобы использовать магию. Хочется лишь лечь и лежать…

Тем не менее, немного отдохнув после сытного завтрака, сходили в сквер. Он был не слишком далеко и довольно закрыт, много деревьев и кустов, уже засыпанных снегом. Несмотря на выходной, народу действительно почти не было. Мы обошли его пару раз, приметив и как следует изучив предполагаемые тайники, выбрали самый подходящий для хранения наших запасов. Он представлял из себя завалившееся высохшее дерево, с неглубокой ямой, вырытой, должно быть, каким-то животным: собакой или енотом. Потом, судя по всему, они покинули эту территорию из-за расплодившихся змей. А дерево окончательно засохло и осталось. Мда, в наше время за парками явно следят лучше. Но это нам на руку.

– Если закидать снегом, то вполне нормально получится, – задумчиво говорит Реддл, рассматривая потенциальный тайник издали. – Что-то спрятать до весны будет реально, да и консервы как раз на холоде не испортятся.

– Летом можно прикрывать ветками, но лучше будет до жары всё съесть и поискать что-то новое, – соглашаюсь я.

– Значит, решено, сегодня ночью займемся перетаскиванием!

– Ты слишком позитивно настроен для этой работы. У меня вот до сих пор руки потряхивает, – демонстрирую ему вытянутую руку, которая действительно слегка дрожит.

– Я бы предложил взять кого-то, кто будет тащить тележку за нас. Что думаешь? – Он скалится краем рта. – Должны же мы как-то пользоваться своим положением?

– Ага, а потом ты сотрешь им память? Напомни-ка, когда ты этому научился? А может, ты просто стал в этом настолько хорош, что почистил память и мне, вот ничего и не помню? – Смотрю на него ехидно. – Мы, конечно, можем напрячь кого-то другого, но мало того что он не будет держать язык за зубами, так ещё и сам может что-то украсть из запасов. Да и тогда придется ходить вместе с ним до подвала, вместе с ним «заимствовать» тележку…

– Я понял, не продолжай, – он хмурится, заново просчитывая варианты, – придется самим.

– Придется самим… – Вздыхаю. – Пойдем потренируемся, пока силы ещё есть, а то резерв полон до краев, так и хочется использовать что-то… «эдакое».

– Помню-помню, «пока ты спишь, враг качается», верно, ты говорил?

– Ха-ха, запомнил-таки?

– Это было забавно.

– Я не просто так это сказал. Помнишь теорию о том, что мы не единственные, владеющие магией. Как думаешь, чего за это время достигнут те, кого учат наставники? Мы на их фоне неучи, бездари, дикари, варвары… так что качаться и качаться, без перерывов, двадцать четыре на семь!

– Не понял последнего, – Реддл недоуменно мотнул головой.

– Двадцать четыре часа в день, семь дней в неделю.

– Ты же не всерьёз? – Он, сомневаясь в моей адекватности, заглядывает в глаза. – Не перегрелся? То есть, – оглядывается вокруг, – охладился?

– Конечно, это не буквально, – усмехаюсь, – но подумай сам. Вот мы тут стараемся, пыжимся, придумываем приемы, изобретаем велосипед, в то время как какой-то богатый наследник буквально мечтает побыстрее избавиться от этих скучных пыльных книг и умчаться на улицу, играть с друзьями. И ему плевать на эти знания, плевать на способности и их развитие. В его библиотеке хранятся тысячи бесценных фолиантов, которые предки собирали тысячелетиями, но ему просто насрать.

Том был задумчив и нахмурен, а я продолжаю:

– Это один пример. А вот другой, скажем, его сосед по поместью, такой же богач и мажор. Он, в отличие от нашего бездельника, не упускает свой шанс, изучая всё, что попадется под руку. Вот он встречается с нами. Как думаешь, какая будет реакция у такого человека?

– Презрение, – мгновенно отвечает Том. В его глазах я вижу отражение скрываемой ярости, – он будет насмешлив и оскорбителен. Не будет ни во что ставить «самоучек». Разумеется, начнет кичиться своим богатством и знаниями…

– Стоп-стоп, не накаляйся так, это просто пример. Пример того, что мы не должны простаивать на месте, а должны любыми путями изучать новое и развивать уже имеющееся.

– Ты прав. Значит, штурмуем библиотеку и качаемся «двадцать четыре на семь».

Так, переговариваясь, добрели до своего «запасного полигона», заметив неладное, лишь подойдя к нему вплотную.

– Вольф, надеюсь, это ты забыл положить доски на место? – Реддл настороженно оглядывался, но тут, как обычно, было пусто.

– Нет, Том, не забыл.

То, чего я опасался, всё-таки случилось: убежище раскрыто, а добычу перепрятать мы не успели.

– Нужно проверить.

Реддл вытащил змею, без которой не выходил из комнаты, что-то ей прошипел и подкрался к входу. Я шёл следом, стараясь издавать минимум шума.

В подвале определенно кто-то есть: слышится возня и бренчание нашими банками. Приглядываюсь, ведь было темно. Реддл едва слышно раздраженно выругался, обычно кто-то из нас подвешивал люмос, когда мы сюда заходили, в этот раз этого, конечно, никто не сделал.

Наконец глаза привыкли к темноте и стало видно, как какой-то силуэт ковыряется в нашей добыче. Фигура определенно была мужской. И она была одна. Переглядываюсь с Реддлом, он кивает. Мы поднимаем руки и одновременно атакуем разрезом.

– А-а! – Истошный крик бьет по ушам. – А-а! Больно!

Бью ещё раз. Реддл тоже не стоит на месте, чувствую исходящую от него волну атакующей магии. Подкидываю люмос, освещая помещение.

У потрескавшейся стены подвала завывал мужик, одетый в старую потертую куртку, которая была изрезана и пропитывалась кровью. Он уже не кричал, а скорее скулил. Одна из атак явно зацепила лицо, едва не задев глаза.

Подхожу ближе, Реддл страхует, обходя сбоку. При рассмотрении вблизи заметно, что раны не просто глубокие, они доходят до костей. В рваных дырах его обносков заметно было мясо и вываливающиеся из живота внутренности. На одной ноге кусок плоти был срезан, оголяя кость. Выглядело это отталкивающе и очень мерзко, но лишь для неготового к такому. Я предполагал, к чему приведет атака «царапиной», это ведь самое настоящее «Секо» на минималках! А смотреть на кошмарные картины привык ещё в прошлой жизни. Там каждый день крутили по телевизору подобные сюжеты: то очередные новости или документалка про криминальные хроники, то очередной боевик или ужастик, где кишки и кровь демонстрировали крупным планом, надеясь вызвать у зрителя хоть какие-то эмоции. Возможно, что на меня также влияла тренировка ментальной магии, поэтому мой эмоциональный блок стал гораздо выше. Стоящий рядом Реддл также не показывал явного отвращения и блевать не собирался. Хорошо.

Но пора заканчивать. Бью ещё раз, целясь в кадык.

«Царапина» разрезает бродяге горло, доходя аж до середины шеи. Кровь течет в ещё большем объёме, заливая пол. И без того мерзкие запахи подвала стали отдавать скотобойней. Хреново. Надо как-то перетащить наш запас, пока он не измазался в крови. А сделать это без тележки вряд ли получится. Просто взять пару банок и сбежать? Обесценить все наши вчерашние усилия?

– Чёрт-чёрт-чёрт! – Кажется, до Реддла это тоже дошло. Он бросается на выход, оглядывая округу, – пока никого нет, но я не знаю, мог ли кто-то его услышать!

– Оставь Шайсу сторожить.

Сам я в этот момент собираю консервы, попутно очищая забрызганные кровью банки. Очищаю так же, как одежду и руки. Магия удивительно универсальна.

– Что будем делать? – Том лихорадочно начинает мне помогать, составляя горку очищенных от крови банок. Они успели достаточно подмерзнуть и неприятно жгли голые ладони. Перчаток у нас, разумеется, не было.

Замечаю, что у бродяги из-под куртки вывалились запрятанные консервы. Повезло, что не зацепили их разрезами. Преодолевая некоторое отвращение, вытаскиваю их и очищаю, прежде чем добавить к остальным.

– Собираем столько, сколько можем унести, упор делай на тушенку, мясо и рыбу, и сваливаем отсюда к тайнику. Потом вернемся и отправим Шайсу посмотреть, нашли ли труп. Если да, то забываем про это место. Значит, запас свой мы потеряли. Если не найдут тело, то повторяем предыдущий пункт и так далее, пока не перетаскаем всё.

– Может, просто сожжём его? Без тела никто не докажет, что здесь кого-то убили. А крики… мало ли что тут ежедневно происходит?

Смотрю на Реддла. Этот план полное говно, но говорю я другое:

– Тогда надо не сжигать, ведь останутся кости, да и дымом мы привлечем куда больше внимания, надо заставить тело исчезнуть. Или превратить во что-нибудь, – вспоминаю наше с ним общение, – в жабу, например, – ухмыляюсь, – ты же говорил, что именно превращение и есть настоящая магия!

– Я попробую, – Реддл кивает мне, – ты пока продолжай чистить банки, да и одежду проверь, а то достанется потом и от миссис Коул, и от мегеры.

Реддл подходит к трупу, вытягивая руки. Глаза закрыты, челюсти плотно сжаты. К моменту, когда я закончил очищать наше добро, тело начало дергаться. Он его оживить, что ли, захотел? Нет, вижу, что конечности бродяги переплелись каким-то странным узлом и истончились. Но на этом всё. Реддл тяжело дышал, лицо было покрыто потом. Не получилось.

– Понятно, – говорю ему, – тогда действуем по моему плану.

– Ш-ш, – Шайса подает голос. Кажется, дело дрянь.

– По дороге идет человек! – Том мгновенно переводит шипение. – Она не знает, идёт он к нам или просто.

– Хватай банки и побежали, я не хочу складировать здесь второй труп! – С этими словами хватаю многострадальную тушенку, по две банки на каждую руку и, придерживая их локтями, бегу наружу. Реддл не отстает, перед выходом ещё успевая подобрать змею.

Бегу не сразу к скверу, а петляю, чтобы сбить след, если погоня всё-таки будет. Рядом пыхтит Том. Периодически оглядываюсь, но никого не замечаю. Оторвались?

Мы выбежали на одну из главных улиц, полную народа. Выходной как-никак, самый разгар дня. День для неспешных прогулок и покупок. Быстро пробегаем пару домов, залетая в переулок, и наконец даём ногам отдых.

– Этот день определенно не будет самым счастливым моим воспоминанием, – бурчит Том.

– Не загадывай далеко, может ещё и будет, – отвечаю ему, – в конце концов, мы ещё живы.

– О да! Это радует, – ядовито брюзжит он.

Переведя дух, мы двинулись к скверу. Надеюсь, там по-прежнему никого. Место-то не особо популярное. В этот раз, для разнообразия, всё прошло успешно, и мы, избежав лишнего внимания, спрятали немногое из сохранившегося в новом тайнике. После этого осторожно направились обратно.

Вид снаружи, около нашей базы, радовал глаз пустотой. Том зашипел Шайсе. Она здорово выручает нас в этой ситуации. Нужно порадовать её чем-то вкусненьким. Что едят змеи? Мышей?

Шайса вернулась, сообщив Тому, что живых в подвале нет.

Так начался наш самый длинный день, когда мы за шесть подходов в четыре руки перетащили весь запас. Каким таким чудом мы умудрились никому не попасться на глаза, остается за кадром. Каждый раз буквально тряслись на всех поворотах, ожидая, что сейчас-то точно попадем в руки констеблей. Мои мысли ещё разбавлялись аврорами и Азкабаном, хоть разумом я и понимал, что до этого не должно дойти, но сердце все равно испуганно сжималось в груди.

Под конец дня мы так упахались, что хотелось плюнуть на последние банки, однако чувство долга и воля заставили вернуться за остатками. К этому времени уже потемнело, поэтому переживаний, что нас поймают, стало меньше. Да и устали мы уже бояться.

В приют вернулись жутко вымотанные. Второй день уже хватает сил, лишь чтобы доползти до кровати и вырубиться.

– Ты просил напомнить про банки, которые мы зарыли на полпути, – с трудом разжимая губы, сообщил Том.

Мне захотелось грязно выругаться. Намечается еще один поход…

Глава 4

22 ноября 1932 года – 4 мая 1933 года

После авантюры с консервами думал, что они встанут у меня поперек горла во время еды, но нет. Шли они на удивление хорошо, особенно после приютских харчей. Даже удалось немного поправиться.

У Тома же вся еда пошла в рост. Он умудрился вытянуться на полголовы буквально за пару месяцев, прилично обогнав в этом меня. Вот что делает хорошая еда с организмами темных лордов!

Для подарка Шайсе стащил у очередного лавочника хороший кусок рыбы, который для неё пришлось нарезать. Вообще к лоточникам мы стали частенько заглядывать, только теперь действуя кардинально другим образом. Пользуемся моментом, когда в людном месте продавец отвлекается на клиента, после чего, пока один из нас проходит мимо, второй ловко подхватывает магией понравившийся товар, закидывая его в карман или руки первого.

Так как ни один из нас даже близко не подходит к самому лотку торговца, то обвинить плохо одетых беспризорников не получается. Тем более, как я говорил раньше, делаем это мы в людный день. Так что торговец если и замечает пропажу, в первую очередь начинает обвинять тех, кто стоял к его прилавку ближе всего.

Остается проблема свидетелей, но и тут высокая наполненность улиц играет нам на руку.

Таким образом получалось добывать вкусные сдобные булочки, кусочки жареного мяса, пирожки и прочий щедро выставляемый съедобный товар.

К одним и тем же лоточникам старались не подходить, каждый раз выбирая новую цель. Дважды в одном месте тоже не работали, однако сильно далеко от приюта уходить не решались. Всегда был риск наткнуться на незнакомых ребят, промышляющих чем-то подобным. Они вполне могли бы принять нас за конкурентов. Тогда в лучшем случае удалось бы отделаться сильными побоями или сломанными костями. Если, конечно, не выйдет убежать или отбиться.

В остальном дела шли без изменений. Воспользовались моей идеей и подыскали новое место для тренировок в магии. Правда, рядом с новым домом людей крутилось гораздо больше, хоть он и был не менее старым и разваливающимся.

Приходилось осторожничать и стараться изучать способности незаметности. Из канона я знал, что так можно. Там Гарри Поттер умудрялся проворачивать этот финт с Дурслями и в школе. Рассказал об этом Реддлу, ему идея понравилась. Так прибавился новый для изучения прием.

Мысли об убийстве меня не посещали. Пару раз затрагивал эту тему с Томом, но ему вообще было плевать. Чувствуется заготовка под будущее «великое зло». Но, как ни странно, сам тоже не ощущал вины. Исходя из прочитанного ещё в первой жизни, ожидал, что мертвец будет мне сниться и придется ещё долго мучиться совестью. Но нет. Может, ментальная магия так повлияла? Укрепила сознание?

Работа с легилименцией, кстати говоря, вышла на новый уровень. Теперь, если не сопротивляться, мы могли видеть воспоминания друг друга! Они по-прежнему были в виде быстро движущихся сложнопонятных картинок, но теперь стали ощущаться оттенки эмоций, которые чувствовал автор в момент воспоминания. Также в этих картинках стало проще ориентироваться, но тут мы затруднялись сказать, от опыта ли это либо от более развитого ментала. Я предположил, что роль играет и то и другое.

Труп в подвале нашли, хоть и не сразу. Видимо, туда иногда всё же спускается кто-то. Либо крики бродяги насторожили людей, но пока они набирались смелости проверить, мы успели сделать все необходимое.

В этот день миссис Коул собрала всех детей в столовой, объяснив, чтобы на прогулках были осторожнее, так как где-то рядом орудует маньяк. Она сообщила, что труп жертвы был страшно изуродован и порезан на куски. Приютские прониклись. Я тоже. Тем, как открыто и безбоязненно директриса рассказывает маленьким детям про труп и подробности его убийства. Вот было же время! И никаких психологов никому не требовалось, не то что потом… в будущем.

На новом месте отрабатываем не только «царапину», которую уже нужно бы переименовать в «разрез», но ещё и «удар». Ведь есть противники, которые и не почешутся от разрезов, так что лучше иметь запасной прием. Правда, те, кто не почешутся от «разреза», вряд ли почешутся и от «удара», но это уже другой разговор.

Так помаленьку, в делах и хлопотах, наступил мой восьмой день рождения.

В качестве подарка Том подарил мне серебряный наперсток. И где только стащил? Торжественно его поблагодарив, обещал отдариться не менее ценной вещью, на что тот довольно заулыбался. Подарков от других я, разумеется, не получил.

Однако не так гладко всё шло, как бы хотелось. На нас стали точить зуб несколько других ребят, которых явно подзуживали старшие. Всё началось с того, что когда я в одиночку проходил мимо группы болтающих мальчишек, мне подставили подножку и толкнули в спину. Вначале, валяясь на грязном полу, даже не понял, что случилось, но их хохот и оскорбления сразу всё прояснили.

– Что, пёс, не нравится? – высказывается долговязый мальчишка – Грег Стантон. Это он на имя моё намекает? – Давай беги, поплачься миссис Коул! – высказав это, он плюнул прямо мне в лицо. А вот это было зря. Изначально, конечно, тоже не думал игнорировать, просто хотел подловить их потом по одному и избить, используя напитку тела магией. Как делал маленький Вольф. Но плевок в лицо вызвал слишком большую ярость, мой магический источник буквально умолял выпустить всю магию, единым ударом стерев компанию малолетних кретинов.

Вытираюсь рукавом, а потом аккуратно, сдерживаясь, отмеряю нужное количество силы, вставая на ноги. А после сбиваю всю группу, состоящую из пяти тушек, воздушной волной. Они громко попадали на пол, крича и ругаясь. Что, впрочем, не привлекло лишнего внимания, ведь до этого они тоже кричали и ругались, только общаясь друг с другом и издеваясь надо мной.

Пользуюсь моментом их падения, подскакиваю к главному обидчику и, запитывая свою ногу магией, наношу сокрушительный удар по ребрам Стантона. Хруст. Крик перешел на более высокую октаву.

Ещё удар, ещё. Контролирую атаку, чтобы не убить идиота. Сделав ещё пару пинков, переключаюсь на других, отвешивая тумаки каждому из веселой группы хулиганов. Никто не уйдет безнаказанным! Попробуй только спустить такие оскорбления в тесном коллективе подростков – сожрут же! Будешь потом вечным изгоем, о которого каждый сможет вытереть ноги.

Оставляю избитую и стонущую толпу, направляюсь в уборную. Нужно умыться и без свидетелей почистить одежду и обувь магией. Кажется, на ней были брызги крови.

Вернулся в комнату и рассказал о происшествии Тому. Он моментально впал в ярость, начиная генерировать идеи глобального геноцида всех этих идиотов. Не спорю с ним, пусть выпустит пар. Возможно, пару его идей мы и реализуем – позже, когда шумиха уляжется.

До администрации приюта Вула информация дошла в тот же день. Радостная миссис Петтерс притащила меня на ковер к директрисе. Однако злобная мегера переиграла саму себя, когда решила «для наглядности» показать ещё и потерпевших, не считая Стантона, который не мог ходить и отлеживался в лазарете, под присмотром медсестры.

– Серьёзно? – миссис Коул устало массировала виски, – Вольфганг напал на вас всех, – она подчеркивает голосом последнее слово, – и избил?! – Под конец она срывается, начиная кричать на робко запинающегося и рассказывающего, «что на самом деле случилось», пацана.

– Мне плевать на разборки вашей шайки! Вы уже в таком возрасте лазаете со старшими – Смитом, Харольдсоном и Мэрчетом – по всяким притонам! На вас уже трижды, ТРИЖДЫ! приходили жаловаться констебли. Думаете, они не узнали, что это вы обнесли тот винный магазин?! Если бы не мое поручительство, то уже завтра вас всех заберут в Скотланд-Ярд! Хоть я и без них знаю, что половина из вас сдохнет, не дожив и до двадцати, вторая половина сгниет по тюрьмам или будет заливаться спиртом до конца своих дней! Но не впутывайте в ваши игры немногих нормальных учеников! Вольфганг Вейбер – отличник, с идеальным поведением, его хвалят и мадам Фертон, и отец Рикардо! У него, в отличие от вас, обалдуев, есть реальный шанс поступить в университет! – она дрожит от гнева, ноздри раздуваются, даже миссис Петтерс старается не отсвечивать, испуганно вжав голову в плечи. – Если кто-то из вас ещё хоть пальцем тронет мистера Вейбера или мистера Реддла… сгноблю, – выплевывает она последние слова. Под конец её речь стала менее эмоциональной, но приобрела более серьёзный оттенок. После таких обещаний, уверен, меня будут обходить десятой дорогой.

– Все вон, – негромко дополняет она, указывая пальцем на дверь. Нас буквально смывает волной, едва не образовав в дверях пробку. Выйдя, замечаю Тома, как бы случайно бродящего рядом. Он цепким взглядом проводил остальных мальчишек. Явно запомнил и будет мстить. Быстро пересказываю ему свое приключение.

– Жёстко она, – он ухмыляется, – но правильно. Только зачем вообще поручаться за таких отбросов? Тот же Мэрчет – конченый наркоман. Ты видел его? – он качает головой.

– Приют получает финансирование за каждого иждивенца, – поясняю ему, – если его убрать, то денег будет меньше, значит, ещё меньше еды и всего остального.

– Куда меньше-то, – бурчал Том, пока мы не оказались в своей комнате. Бр-р, холодно-то как, по сравнению с кабинетом директрисы. Хоть уличную одежду надевай. Впрочем, некоторые так и делают.

Сам же я думал, каким боком сюда занесло Пола Харальдсона. Мы ведь вполне нормально общались с ним, да и эмоции его при последнем общении были достаточно положительными. Было, правда, это общение… давненько.

– Стантона давно пора было поставить на место, – меняет тему Том, – я уже слышал, насколько сильно ему досталось. – Улыбается. – Но этого мало, – теперь в голосе ощущалось яростное шипение, – нужно проучить его посильнее. – Лицо Реддла искривляется, принимая отдаленный вид того, которым, очевидно, в будущем он будет вызывать у волшебников непроизвольное разжижение стула.

– Хочешь отправить Шайсу навестить его?

У меня уже была такая мысль, но тут нужно быть осторожнее. Одно дело избиение, хоть и жесткое, а другое – смерть. Сейчас меня сильно прикрывает миссис Коул. Я ей удобен и выгоден. Меня с Томом хвалит отец Рикардо – за отличные знания. Хвалит библиотекарь – мадам Фертон. Нас ставят в пример на собраниях, и в будущем мной ещё не раз будут выбивать у государства увеличенное финансирование. В то время как смерть учащегося… вызовет лишь проблемы. Да и связь со мной будет очевидна, хоть и бездоказательна.

Всё это объясняю Реддлу. Лицо у него по-прежнему выражает недовольство. Хоть разумом он и осознает мои доводы. Мда, без моей помощи и направления… Уже примерно понимаю, как складывалась бы жизнь у этого парня в приюте. Очевидно, что несчастные случаи происходили не раз и не два. И всегда в этом был замешан Реддл. Именно это заставило так напрячься миссис Коул. Именно эти опасения она пересказала Дамблдору, который заинтересовался сиротой. Потом его ещё больше насторожило его поведение, и Дамблдор стал следить за Томом, начал понимать его самого и его взгляды. Что и вылилось в стену недоверия, борьбу характеров и мировозрений. В конце концов – войну. Этого можно избежать либо значительно отсрочить, а в конце неожиданно перехватить у старика знамя власти. Но первый камешек – это именно репутация в приюте. Нужно избегать негатива. Либо представлять все так, чтобы никто в здравом уме и помыслить не мог на нас.

Донести эту мысль до Тома вполне получилось – с поправками на то, что про Дамблдора и Хогвартс я не упоминал, заменяя их синонимами. Я говорил ему, что если в будущем на нас выйдут некие пользователи магии, то легко смогут узнать, как мы жили в приюте. После этого все странные дела, происходившие здесь, повесят на кого? Правильно! На нас! Так что нужно избегать странностей и делать себе положительную репутацию!

– Значит, оставить всё как есть? – Том не очень доволен, но правильность моих мыслей понимает. – Может, всё же заняться этим, но позже? – он надеждой смотрит на меня, будто спрашивая разрешение или, точнее, интересуясь мыслями, позволяющими оценить идеи на правильность и исполнение.

– У меня есть план, – говорю ему, – как я говорил раньше, нужно, чтобы никто не заподозрил нас. А что нужно, чтобы никто не заподозрил нас?

– Не попадаться? – он быстро махнул рукой в отрицательном жесте. – Нет-нет, тогда нас всё равно будут подозревать, ведь больше никто не имел дело со «странностями». Тогда – переложить вину на кого-то другого, причем так, чтобы все были железно в этом уверены!

– Бинго! Миссис Коул говорила, что у них тут целая банда: Смит, Харальдсон и Мэрчет самые старшие. Явно есть ещё. Значит, у них должно быть какое-то тайное место – база, где они собираются, хранят краденое, обсуждают планы, пьянствуют, в конце-то концов. Не в комнатах же своих они этим занимаются? И на этой базе могут быть деньги или что-то ценное.

– Предлагаешь их обнести? – Том подобрался, как и всегда, когда мы начинаем формировать план.

– И не только. Ещё нужно сделать так, чтобы выставить виновным другого.

– Стантона? – он задумчиво смотрит на потолок. – Направление мысли я уловил, но ведь у тебя и план уже есть, верно?

– Надо прочитать его мысли, как у тех лавочников. Скорее даже не только у него, но и остальных, из тех, кто «незаслуженно пострадал» после моего нападения. – Усмехаюсь и продолжаю: – Кто-то должен знать нужное. Потом можно навестить тайничок и выгрести его до дна.

– Как хочешь подставить Стантона?

Жму плечами.

– Можно подбросить что-то из тайника в его комнату. Можно наоборот: подбросить какую-то вещь Стантона в сам схрон этой «банды».

– Это как-то слишком уж явно, – хмурится Реддл, – будто бы его подставляют.

– Чаще всего такое срабатывает, – чешу подбородок, – как вариант – запустить слух, что Грегу нужны деньги, например на медицинскую помощь. Всё же у него сломаны ребра и говорят, что он даже ходить не может.

– Вот-вот, ещё и из-за раны могут посчитать, что он не смог бы сам обчистить тайник.

Вздыхаю. Реддл, конечно, прав, но эта идея меня уже захватила.

– Узнать про базу однозначно нужно. С этим-то ты согласен? – Том кивает. – Хорошо. Если там будут деньги, можно забрать только их. Если же будут ценности… посмотрим по обстоятельствам, – смотрю на Реддла.

– Давай попробуем. В крайнем случае они всегда могут упасть с лестницы. – Он кровожадно скалится.

В первую очередь решаем заглянуть к Стантону. Разумеется, делаем это ночью. Медсестра обычно спит в отдельной комнате, запирая лазарет, но я уже наловчился открывать магией замки.

Грег спал, слегка похрапывая. Скорее всего, под лекарствами. Хоть в приюте и туго с медициной, впрочем как и со всем остальным, но какие-то таблетки быть должны, иначе со сломанными ребрами он явно не спал бы так сладко.

Подкрадываюсь к нему и прислушиваюсь – дыхание мерное, спокойное. Пробую использовать легилименцию без зрительного контакта – мучаюсь больше десяти минут, но результата ноль.

– Чего возишься, – шепчет Реддл, которому надоело охранять входную дверь.

– Думал, получится прочитать мысли, не открывая ему глаза.

Реддл раздраженно машет рукой, продолжая шептать:

– Днем надо было экспериментировать, а сейчас не тормози, ночь не резиновая, – после чего отходит обратно к двери.

Тут он прав, нужно спешить. Осторожно касаюсь лица Грега, приподнимая веко правого глаза: есть контакт.

Судорожно разбираю картинки, пока спящий организм не проснулся, заметив меня. Тогда вряд ли выйдет отмазаться.

Целенаправленно толкаю его мысли к старшим друзьям, заодно бегло просматривая остальное.

Под рукой, держащей его приподнятое веко, началось шевеление, глаз парня слегка задергался, сбивая мне концентрацию. Нужно поспешить, у меня вряд ли есть ещё даже минута.

Вот оно! Вот они собираются на чердаке одного из многоквартирных домов, а вот ещё на квартире какого-то мужчины, грязного и заросшего, где пьют разбавленную сивуху. Достаточно, нужно заканчивать. Отпускаю его веко, плавно разворачиваясь к двери. Стантон заворочался позади меня, но я уже успеваю шмыгнуть за дверь, куда мгновением раньше проскользнул Реддл.

Знаком показываю ему, что всё получилось. Не забыв снова запереть дверь, мы возвращаемся в комнату.

– Итак, смотри, – поворачиваю Тома лицом к себе и заглядываю в глаза, решая не объяснять, а сразу передать ему полученные воспоминания.

Реддл быстро просматривает их:

– Два места?

Киваю ему в ответ.

– Вначале зайдем на чердак, а потом можно заглянуть и на квартиру. – Он задумался, прокручивая воспоминания ещё раз, изучая детали.

– Чердак недалеко, – говорю ему, – я узнал это место – рядом с базарной площадью, где мы воровали булки.

– Мы много где их воровали, – пробурчал Том, – но я тебя понял, тоже узнал его.

Встаю и начинаю ходить по комнате, пол чуть поскрипывает под шагами.

– Узнаем, где носит трио этих дегенератов, а потом, когда будем уверены, что не наткнемся на них в самый неподходящий момент, обносим чердак.

Реддл начинает играть со змеей, но я знаю, что он внимательно слушает.

– Про мужика же я не понял, не успел углубиться в память, – раздраженно морщусь, – он слишком быстро начал просыпаться, а на глаза попадаться было нельзя…

– Знаю, продолжай. – Том заразительно зевает, не могу удержаться от того же: ночь, в конце-то концов, а мы тут опять замышляем «приключение». Последнее привело к смерти человека. Интересно, к чему приведет это? Поправляю себя, я знаю, к чему оно должно привести. Грег Стантон больше никогда не станет источником чьих-либо проблем. В идеале ещё и избавиться от потенциального уголовного элемента в виде старших воспитанников приюта.

– За этим типом, конечно, можно попробовать проследить, – задумчиво говорю ему, – найти его место жительства большой сложностью не будет, в конце концов, можно снова просмотреть мысли кого-то из их компании, но все-таки надеюсь, что хранить свое барахло они будут в том месте, куда имеют доступ только сами.

– Может, это какой-то их родственник? Ещё миссис Коул говорила про притоны и жалобы, так что может оказаться каким-то случайным уголовником, с кем они познакомились и начали обстряпывать дела совместно.

– Согласен – устав нарезать круги, подсаживаюсь к другу, перехватывая у него Шайсу. После подкармливания её рыбкой меня всё же зачислили в друзья, да и привык я к ней, уже став воспринимать частью нашего маленького коллектива.

Реддл несколько удивленно на меня посмотрел. Обычно я так нагло не влезал в их «отношения». Показываю ему язык, на что получаю тычок локтем.

– А может, это и есть тот самый «притон»? Я раньше в них не бывал, так что судить не могу.

– Плевать, даже если и так, когда отправляемся на дело?

На новое «дело» мы отправились не сразу. Пара дней ушла, чтобы вызнать из мыслей персонала приюта про ситуацию со здоровьем Стантона и запустить слухи. С последним было проще простого. Всего лишь пройти мимо пары-тройки главных приютских сплетниц, громко обсуждая, как подслушали разговор миссис Коул с медсестрой о том, что Грегу понадобятся качественные лекарства, на которые нужно много денег.

Буквально на следующий день весь приют был уверен, что Стантон скоро умрет, если ему срочно не сделать дорогостоящую операцию. И это несмотря на то, что он уже начал ходить! Несколько неуверенно и вяло, но всё же! Нам же лучше, теперь никто не усомнится, что он действительно мог проникнуть на чердак. Пока слухи не затихли или не трансформировались во что-то совершенно новое, нужно было успеть. Следующей же ночью мы отправились изучать чердачную «базу».

Быстро добравшись до нужного дома, столкнулись с первыми проблемами: дом был квартирный, и входная дверь оказалась заперта на замок. С чем, впрочем, не возникло серьёзных сложностей, замок сдался быстро.

Далее мы не могли найти проход на сам чердак – он был расположен не в стандартном месте, на лестничной клетке последнего этажа, а почему-то через вход в одной из пустующих квартир. Хорошо ещё, что там никто не живет. Впрочем, будь иначе, то это место бы не выбрали в качестве тайного логова.

И наконец, оказалось, что место не пустовало. На чердаке были слышны разговоры и звуки страстных совокуплений. Мда, приехали.

– Похоже, все отменяется, – шепчу Тому.

– Давай задержимся, ночь только началась, ещё полно времени, может, они свалят. – Реддлу не хочется уходить, не завершив дело до конца. Понимаю его, но иногда все-таки приходится отступать. Мы ещё не в том положении, чтобы заходить куда угодно, открывая дверь пинком. Расположившись в этой же квартире, стали внимательно слушать, что происходит сверху. Благо что слышимость была просто отличной.

Разговоры шли о чем-то своем, назывались незнакомые места и люди, речь заходила о бабах и выпивке – всё то, что я и ожидал. Реддл же вслушивался в каждое слово. Может, надеялся узнать что-то новое? В пьяных разговорах обычно мало полезной информации. Впрочем, пусть учится сам.

Женские стоны затихли, но вскоре начались снова. По второму кругу пошли? Или выбывшего вовремя успели сменить? Задумываюсь о том, что в будущем придется столкнуться с гормональным взрывом и постоянным желанием отведать сочного девичьего тела. Как хорошо, что до этого ещё далеко. Нужно будет что-то поискать к этому сроку, что-то из целительства, чтобы пережить этот период максимально комфортно, не залипая на каждую встречную девушку.

Чердачный люк открылся, мы затихли, сидя в небольшой нише за углом, не забывая использовать изученный прием скрытности. В квартире нет света, так что глаза спустившегося не смогли бы нас заметить, даже если бы мы не прятались. Судя по отсветам, на чердаке они жгут лампу или несколько свечей.

Пьяное тело пошатывалось, едва не упав с лестницы во время спуска, после чего направилось в туалет. Реддл смотрит на меня; отрицательно машу головой. Зачем нам его захватывать? Там наверху их ещё несколько, не штурмовать же всех?

Справив свои потребности, пьянь закурила и, распространяя вонючий дым дешевой сигареты, полезла обратно, добравшись вполне успешно. Опыт, наверное. Просидев ещё пару часов и так ничего и не добившись, направились обратно в приют.

– Отлично погуляли, – шиплю сам, не хуже Шайсы, – а если они там каждую ночь зависают?

– Спокойнее, друг, – Том хлопает меня по плечу, – из памяти Стантона ясно, что далеко не каждую, попробуем завтра ещё раз.

– Да… попробуем, не люблю оставлять дела незаконченными.

Глава 5

5 мая 1933 года – 26 ноября 1933 года

На следующий день после неудачного похода Том предложил «ход конем» – сходить на чердак не ночью, а днем. Идея оказалась просто блестящей. Никого не застав, мы успешно проникли в тайное логово малолетних бандитов.

– Ну и помойка, – морщится мой друг-аккуратист, на что я лишь посмеиваюсь. Действительно – вид и запах были соответствующими.

Быстрый обыск позволил отыскать десяток дешевых украшений, из которых хоть что-то представляла лишь серебряная подвеска, почти восемьдесят фунтов мелочью и красивый выкидной нож. Нож я тихо забираю себе: у Тома скоро день рождения, будет вариант подарка, если не найду что-то лучше.

– Предлагаю взять деньги и подвеску, – говорю я, – подвеску закинем в комнату Стантона, в его вещи, а деньги пойдут нам.

– Деньги нужно будет спрятать, – мудро рассуждает Том, – в комнаты может в любой момент зайти кто угодно.

– В нашем тайнике не вариант. Место довольно паршивое, особенно для хранения бумажных денег, первый же дождь…

– Сам знаю, нужно что-то придумать.

Далее мы изобразили видимость активного обыска, перевернув все вверх дном, чтобы даже самому тупому было понятно, что тут произошло. В ходе погрома понимаю, как мы едва не пролетели, и задумчиво говорю Тому:

– Остальные украшения тоже нужно забрать, если пропадет только часть ценностей, это будет более странно, чем всё полностью.

– Ох, точно. – Реддл чешет затылок. – Тогда заберем всё, лишнее можно выбросить по дороге.

– Лучше в реку, – замечаю я, – мало ли где потом всплывет вещь, а так – с концами.

Порешав на этом и раскидав мебель по чердаку, быстро сваливаем, оглядываясь всю дорогу. Спасает, что в это время бó‎льшая часть людей находится на работе, поэтому удается почти никому не попасться на глаза, не забывая вовсю использовать магию на скрытность.

По дороге в приют разделились: Реддл пошёл подкидывать подвеску, а я в сторону Темзы – избавляться от мусора.

Давно уже не гулял по городу. Без какой-то особой цели. Поправляю себя, что цель у меня есть и сейчас, не просто так иду, но сознание отказывается воспринимать прогулку как обязанность, даря невиданное чувство расслабления.

На бедно одетого мальчика мало кто обращал внимание, даже без применения незаметности. Так что до Темзы добрался без приключений. Потом, избавившись от дешевой бижутерии, ещё полчаса стоял на мосту, смотря на текущую реку. Мыслями я уже был в Хогвартсе, изучая магию, разные могущественные чары, а потом творя их своей волшебной палочкой. С трудом взял мысли в кулак, хоть большую роль в этом сыграло то, что я уже окончательно продрог. День выдался довольно прохладным.

Вернувшись в приют, получил заверение Тома, что всё сделано, впрочем, я в нем и не сомневался.

Через несколько дней Стантон пропал. Брэд – его сосед, как и ещё часть обитателей приюта слышали, как он о чем-то ругался с Харальдсоном и Мэрчетом. Ближе к вечеру его видели курящим на улице, в компании этих же двоих, но ещё и со Смитом. Заглянув в мысли Бреда в столовой, во время еды, узнаю также о том, что их комнату довольно грубо обыскали, пока его самого там не было. Парень решил никому об этом не говорить, но ему пришлось весь вечер прибираться.

Само собой, что в первую очередь именно этих уголовников вызвали на допрос. Чем закончилось дело, я не узнавал, но троица парней из приюта пропала. Больше их у нас не видели. А у меня так и не получилось узнать, стоял ли Пол Харальдсон за моими неприятностями или оказался случайной жертвой. Лишь потом, много позже, узнал из памяти дворника, что за ними приехали жандармы, забрав-таки в Скотланд-Ярд. Стантон, кстати, так и не вернулся. Впрочем, никто и не горевал по нему, как и по остальным.

Рад ли был я? Пожалуй. Мне ещё долго жить в этом приюте, к сожалению. Пусть уж моя жизнь станет более комфортной. Магия магией, но никто не помешает им меня травануть или ткнуть заточкой из-за угла. Зачем мне нужны такие риски? Конфликт уже начался, а я ещё не столь силен, чтобы хотя бы просто жестко поставить своих противников на место.

Остаток весны пролетел в повседневных делах, прогулках, тренировках и учебе. Экзаменов никаких не было. Просто на лето школа была закрыта. Впрочем, это не мешало нам окапываться в библиотеке. Жаль, что она была такой маленькой.

Мадам Фертон уже давно перестала следить за каждым нашим шагом, дав, наконец, волю и покой. Чем мы, разумеется, пользовались, забирая часть книг себе в комнату, однако чрезмерно не наглея, не более пары штук за раз, всегда возвращая их на следующий же день.

Изучив всё, что было по латыни, столкнулся с отсутствием практики. Но с этим пришлось смириться: других книг в библиотеке по этому языку не было. Все свои знания тщательно заносил во внутренний мир, используя ментальную магию, аккуратно складируя их в виде папок, в шкафах. Все папки были подписаны и пронумерованы. Ноутбук пополнялся результатами экспериментов с магией, а резерв рос, хоть и не быстро, но уверенно.

Реддл почти догнал меня по люмосам: восемьдесят восемь у меня, против восьмидесяти одного у него. Разрыв сокращается, не удивлюсь, если он всё же сумеет меня обогнать, настрой у парня серьёзный.

Консервы были благополучно съедены, и вновь наступили голодные времена. За месяцы какого-никакого, но сытного питания мы с Томом совсем отвыкли от приютского скудного стола. От нового похода за припасами останавливала лишь невозможность их надолго сохранить. При плюсовой температуре содержимое банки быстро испортится. Приходилось ограничиваться редким воровством у лавочников.

Магия становилась не только более сильной, но и гибкой. Наступил момент, когда у Тома получилось вытащить предмет, не видя его. У меня пока не получалось так ловко, но я не отчаивался, как-никак у нас немного разные «ветки талантов», зато у меня гораздо лучше получается исцелять разные травмы, которые мы время от времени получаем.

Успех Тома был сигналом, что пора приступать к операции по изъятию пухлых кошельков из загребущих ручонок богачей. План был объявлен, начали тренироваться в его реализации. Тренировки проходили просто: я клал себе в карман предмет, который Том пытался незаметно вытащить. Если получалось, то он побеждал, если нет – то я. Потом менялись местами. Хоть у меня и не получалось почти никак, я разумно решил, что с практикой дело будет продвигаться легче. Но все равно пока незаметно стащить вещь не получалась ни у кого из нас, ни разу. Конечно, мы не отчаивались, ведь самое главное – что лёд тронулся.

Таким темпом и прошло наше лето, без приключений, что меня даже обрадовало. На день рождения Реддла, четвертого августа, подарил ему выкидной нож. Теперь трофей точно никто не узнает, не после того, как пропали все свидетели. Том был доволен как слон. В этот день мы ещё и смогли стащить пирожное, так что праздник удался на славу.

* * *

7 сентября 1933 года – уже год, как я нахожусь в этом мире. Чего достиг? Многого. То ли ещё будет! Мне всего восемь лет, ещё три года до Хогвартса, потом семь лет учёбы, потом… искать родителей? Вариант. А там что? Принимать род? Это если они не успели наделать новых детей. Да даже если и нет, то что? Чем они вообще занимались? Ещё и эта война, которая начнется через шесть лет! Это что получается, третий курс у меня будет? Отличная летняя практика намечается перед четвертым: выживи под магловским обстрелом. Великолепная перспектива!

Так… а чего я хочу? Я однозначно потенциально очень могущественный маг. Нужна практика в целительстве… Мунго? Возможно. Там ещё предполагаемая гражданская война Британии. Хм. Ладно, рано загадываю, может ещё, благодаря мне, будет попроще. Скажем, Реддл станет министром Магии, я буду изучать волшебство, развивая его в каком-нибудь новом, сформированном специально под меня, отделе министерства. А Отдел Тайн будет выполнять любое моё поручение по щелчку пальцев… эх, мечты…

Агрессивно атакую легилименцией сознание Реддла, с ходу натыкаясь на ловушку, но, даже не останавливаясь, ломаю её мощным ментальным импульсом. Иду нахрапом дальше, тараня препятствия на пути, как носорог. Мой соперник напряжен, на меня летят атакующие лезвия, воздушные тараны, я сталкиваюсь с непроглядным туманом и огненными озерами.

Да, за этот год менталистика развилась у нас семимильными шагами. Что тут сказать, если мы тренировали её ежедневно? Стоило поймать взгляд друг друга на уроке в церкви, как тут же искры летели из глаз, едва ли не в прямом смысле. Атаку запускали уже автоматически, не думая. Способы применялись самые разные: когда это было тихое и незаметное проникновение, когда, как сейчас, – удар напролом, иногда же – вдумчивое и осторожное шествие с неспешным разгадыванием загадок и обезвреживанием ловушек. Эти атаки занимали доли секунды в реальном мире, в то время как в ментальной сфере оборачивались долгими баталиями.

Нет, мы не поругались. На самом деле я сейчас даже не представляю, что могло бы по-настоящему нас рассорить. Том действительно стал моим другом, как и я его. Сложно не стать им, когда столько времени проводишь вместе, имеешь общие секреты, магию, приключения. Думаю, мы уже стали на уровень «золотого трио», если не крепче.

Тогда что мы делаем? Привыкаем всегда быть настороже, держать удар из любой позиции, оттачивать скорость разума и возможность атаковать и защищаться одновременно. Когда я впервые предложил этим заняться, то сам не ожидал, как всё это закрутится. Однако эффект чувствуется, даже очень. После начала наших агрессивных тренировок стало гораздо проще проникать в чужие мысли. Наработалась и скорость поиска нужной информации. Теперь я понимаю канонных Дамблдора и Снейпа, которым хватало мгновения, чтобы получить нужные сведения прямо из вашей головы.

Вот натыкаюсь на стража Реддла, чем-то напоминающего знаменитого пирамидоголового, из Сайлент Хилл. Он машет огромным тесаком, пытаясь разрубить меня пополам. Под эту атаку лучше не подставляться, а то потом полдня голова будет болеть, если, конечно, не напитать её целебной магией.

Уворачиваюсь от атаки, кидая в него «разрезы», благо что он не слишком быстр. Пирамидоголовый принимает мои удары на свой тесак, затягивая бой. Плохо, сейчас подтянутся и остальные стражи, могу завязнуть на этом слое, нужно ускоряться.

Решаю не уничтожать стража, как делал с другими, а заблокировать, создавая своей силой водный поток вокруг беснующегося монстра. Как только его окружила вода, мгновенно замораживаю её. Преимущество таких поединков ещё и в том, что в них можно использовать что угодно, лишь бы хватало ментальных сил. В реальности я так не смогу, уже проверял.

Забираюсь на предпоследний слой защиты Реддла, представляющий собой разветвленную сеть пещер. У защищающегося всегда преимущество перед атакующим, но сознание Тома в этот момент аналогично атакует меня, поэтому шансы прорваться есть, и неплохие. Не меняю тактики, иду напролом, даже не пытаясь найти выход из лабиринта, просто пробиваю стены. Ментальные силы уходят стремительным потоком, успею ли я?

Вот на меня обваливается потолок – одна из защитных ловушек. Ловко уклоняюсь от камней, не меняя направления своего движения. Походя блокирую големов, как предыдущего стража, на них уже нет времени и сил. Вот Реддловская «стена плача», однако я уже знаю, как она работает, поэтому не смотрю в глаза скалящегося демона, выбитого посередине её, вместо этого начинаю снимать дверь с петель, разбивая кладку.

Внезапно понимаю, что демон уже не является статичным, привязанным к двери объектом, он выходит из неё, вылезает, как из открытого люка. Понятно, Том доработал ловушку, доведя её до ума и повысив опасность. Закрываю глаза, пока демон не выпил через них остатки моих ментальных сил. Вместо этого окружаю себя непробиваемым коконом, продолжая выносить дверь. Ощущаю, как демон завывает, царапая мою защиту, истощая её, но пока не может пробить.

Раздается грохот, дверь наконец слетает с петель. Толкаю себя, окруженного защитным коконом, прямо в открытый проход, лечу вперед на скорости, обгоняющей самолет. Демона сбивает с ног и размазывает где-то за моей спиной. Ментала осталось совсем на донышке, нужно спешить, а то меня вытолкнет из его сознания!

Последний слой защиты мне также отлично известен. Но для незнакомого с защитой он легко может стать фатальным. Не теряя времени, хватаю один из валяющихся под ногами осколков горного хрусталя, окропляя его своей кровью. Первый пункт выполнен, теперь это место считает меня за условно своего. Теперь подхожу к лежащему посередине комнаты человеку, выглядящему как сам Том Реддл. Он не дышит и не шевелится, по всем параметрам изображая труп. Так и есть, ведь в его сердце торчит кинжал.

Вытаскиваю его из тела Тома и вонзаю в своё. Как же больно-то! И жжётся! Он что, ещё и отравил его? Сука! И это я ещё аккуратно себя ударил, благо что есть богатая практика. Бить надо именно в торс, но на нем можно выбрать такое место, ранив которое, можно протянуть подольше.

«Труп» раскрывает глаза, я смотрю прямо в них, получая полный доступ к памяти своего друга. Да! Получилось! Справился!

Посмотрев пару воспоминаний, чисто чтобы подтвердить успешность моих усилий, выхожу из сознания Реддла. Справедливости ради могу сказать, что меня и так выкинуло бы оттуда через минуту-другую. Я нанес своему ментальному аватару практически смертельную рану отравленным кинжалом. И так едва-едва оставшаяся ментальная магия начала вытекать из меня, как вода из пробитой бочки. В этом и есть последняя ловушка. Если не знать, то какое-то время придется изучать саму локацию – для понимания, как добыть воспоминания из ядра разума, к которому ты и подобрался.

Уничтожить лежащее тело? Тогда память просто закроется и вторженца моментально из неё выкинет. Вытащить кинжал? Ничего не произойдет. Лишь ударив этим кинжалом себя, можно получить доступ. По сути, этим ты подменяешь «труп» Реддла собой, тем самым получая и доступ к его памяти. Но если ты заранее не озаботился тем, чтобы пропитать окружающую тебя локацию своей кровью, то ядро памяти распознает подмену и атакует тебя, используя весь свой богатый арсенал.

Я долго пытался подобрать ключик к последнему слою сознания Реддла. Но, даже подобрав его, не могу долго читать Тома. Причем даже когда его основное сознание находится в моем разуме и тоже продирается через ловушки. Если же он стоит на своей защите, то мне редко когда удается дойти даже до середины.

Кстати, как там у него дела?

Не вмешиваясь в происходящее, чтобы не давать своей пассивной защите такие преимущества, делая нападение Реддла просто бессмысленным, начинаю просто наблюдать. М-да, как всегда, застрял на глубине. Реддл достаточно легко проходит начало моего «Озера Страха», но когда он оказывается на глубине, в полной темноте, то теряется. Он уже научился делать своего ментального аватара не нуждающимся в воздухе, тратя на это дополнительные запасы ментала. А также защищать его от холода – аналогичным способом. Однако подсветка на глубине не работает. Вызванные шарики света мгновенно давит многотонный слой воды, разрушая чары без всяких шансов. Когда же Том заставил светиться самого себя, я вскоре исправил и этот недостаток: теперь глубина не просто имеет темный оттенок – она поглощает сам свет. Так что когда он начинал светиться, ничего не происходило. Поначалу Реддл тратил почти всю свою ментальную силу на освещение, но максимум чего добивался – легкого и тусклого света на пару мгновений, а потом и он пропадал. Сейчас же он действует посредством эхолокатора, воссоздавая происходящее вокруг через звуки. Над этой ситуацией я также работаю. Вскоре выйдет «обновление», которое позволит глубинам моего озера поглощать не только свет, но и звуки.

Ориентируясь на один лишь звук, Реддлу очень сложно бороться с моими стражами – гигантскими морскими тварями. Он едва ушёл, чтобы не быть проглоченным кашалотом – это выкинуло бы его из моего сознания сразу. Он смог поставить щит, размером превышающий пасть чудища, тем самым отскочив от него, как мячик. Теперь пытался обойти щупальца моего спрута. То ли ещё будет! Если он обойдет огромных стражей, которых тут несколько десятков, то там, на пару километров ниже, наткнется на микроскопических тварей, размером менее миллиметра, которые начнут облеплять его аватар, постепенно превращая в кокон. И их там много. Очень. Честно говоря, этот слой состоит только из них, там даже почти нет воды. Пробиться сквозь него КРАЙНЕ трудно.

Ну а дальше ещё будут ракообразные твари, ядовитые водоросли с кораллами и глубинные удильщики, которые будут манить потенциального вторженца моим фальшивым ядром памяти, совершая стремительную атаку, как только он окажется рядом.

Там, на дне, под слоем песка, скрывается пещера, где хранится настоящее ядро моей памяти. К сожалению, оно должно там находиться. Именно через него вторженец может попасть в мой «кабинет». Пещеру охраняет мой шедевр – Лохнесское Чудовище, которое я изобразил в виде морского змея, имеющего весь уважающий себя набор – зубы, хвост, яд. Узость пещеры и размер змея не оставит нападающему возможности прорваться дальше, пока жив страж. Впрочем, Реддл пока ни разу даже близко не подступался к нему. Пока что он не доходил и до слоя с «планктоном», как я назвал своих микромонстров.

Своё преимущество в ментальной магии объясняю взрослым сознанием человека, имеющего большой опыт личности и прожитых лет. Конечно, я буду быстрее развиваться, особенно учитывая магию разума.

Вот Реддл окончательно увяз в щупальцах кракена, на атаку которого также множилось давление от глубины и прочие пассивные факторы. Его аватара схлопнулась. Раунд остался за мной. Наши на секунду пересекнувшиеся взгляды снова разошлись. Скучный урок продолжился.

Привычно возвращаясь в приют, обсуждали с Реддлом сегодняшнее ментальное противостояние, думая, как ещё больше усилить защиту и улучшить атаку. Миссис Петтерс привычно выговаривает кому-то за плохое поведение на уроке. Ловлю её взгляд и морщусь. По привычке прочитал последние воспоминания, включая её мысли и информацию, как прошло утро. С удовольствием бы прожил без знаний о том, какую музыку и еду она любит, как сохнет по своему соседу, среднего возраста работяге, с завода, недавно разошедшемуся с женой. А также то, как завидует миссис Коул, желая получить такую же власть и деньги. Уж не знаю по поводу власти, а вот денег миссис Коул имеет совсем не много, вряд ли сильно больше, чем надеется эта грымза.

Однако меня радует, как эффективно получается применять менталистику. Нужно только держать свои атаки под контролем. Насколько я знаю, легилименцию запрещено применять на магах, тем более в школе. Так что если поймают – по головке точно не погладят. Нужно будет не забыть предупредить Тома. Впрочем, он мальчик взрослый, своя голова на плечах, уж точно не полезет в голову незнакомого мага. Да и знакомого вряд ли. Во всяком случае не сразу.

После скудного обеда решаем привычно прогуляться по лавкам с едой, прежде чем идти тренироваться. Может, подловим хороший момент и сумеем незаметно смести пару пирожков?

Однако судьба показала более сочный кусок. Подходя к рынку, мы заметили, как напротив, через дорогу, у ювелирного магазина остановился автомобиль. В эти годы машин было мало, они сразу привлекали внимание. Но соваться к ним крайне не рекомендовалось. Богатые джентльмены не скупились на удары и тычки, защищая свою собственность. Частенько ездили они с водителями, которые, как цербер, яростно защищали свою ценность

Из машины вышел толстый мужчина в стильном костюме. Он поигрывал в руке тростью и курил сигару. Такой стереотипный англичанин, которого хоть сразу на плакат! Но стереотипы не на пустом месте же возникли? Докурив сигару, он достал круглые часы на цепочке. Посмотрев время, пошёл в магазин. Что это для нас значило? О, многое!

– Ты заметил? – Реддл возбужденно шептал прямо в ухо, – как топорщился карман, рядом с часами? Там бумажник, и я просто гарантирую, что там целая пачка фунтов!

– Сможешь незаметно достать?

Машина была пустой, но за ней приглядывал швейцар, вышедший из магазина. Я же рассматриваю ближайшее окружение, чтобы наметить место, откуда можно незаметно наблюдать и вовремя «кинуть удочку».

– Смогу, – Реддл напряженно выдыхает, потирая руки.

– Давай вот сюда, тут кусты и неподалеку люк. – Заглядываю в него: неглубокий, пустой и достаточно сухой. Осень выдалась без дождей, что редкость для Лондона.

– Если не получится дернуть сразу сюда либо кто-то будет смотреть, то закидывай в люк, потом заберем.

Реддл согласно угукает. Я чувствую волнение перед первым серьёзным делом. Каково же сейчас Тому?

Заваливаемся в кусты. От машины довольно далеко, но даже если кто-то заметит, то посчитает, что мальчишки рассматривают автомобиль, боясь подойти ближе – типичная ситуация.

Ждали мы довольно долго. Том нарезал круги, время от времени срывая с кустов листья. Вот, наконец, толстый господин покинул ювелирку. Вблизи он выглядел не таким изящным: лицо обрюзгло, а из носа торчали пучки волос. Смотрю ему в глаза. Взгляд его поймать не выходит, но даже так что-то уловить получается. Прогресс! Раньше не мог добиться такого эффекта. Так, глядишь, вообще без зрительного контакта легилиментить смогу.

Мысли мужчины были какими-то вялыми и несколько огорченными. Улавливаю, что он хотел порадовать свою мать шикарным подарком на юбилей, но в ювелирке не смогли показать ничего удовлетворяющего его изысканный вкус. В планах поехать в другую часть города, к знакомому, в подпольный ломбард. Он знал, что в том ломбарде часто можно встретить достаточно хорошие вещи, о происхождении которых лучше не спрашивать.

Что это значит для меня? Немногое. Узнал об одном интересном новом месте – на будущее, а также то, что кошелек «уважаемого господина» остался полон. Джекпот!

– Действуй, – киваю Реддлу, оглядываясь вокруг. На машину залипала ещё парочка ребят постарше, которые кучковались ближе к лавкам. Нас с их стороны, по идее, заметно быть не должно. Больше ничьего интереса к происходящему уловить не вышло. Даже швейцар, следивший за машиной, ушёл обратно в магазин, когда посетитель его покинул. Идеальный момент.

Реддл нахмурился, сосредоточив взгляд на оттопыривающимся кармане. Он успевает вытащить кошелек прямо в момент, когда мужчина открывает водительскую дверь. В его пальто были довольно широкие карманы, да ещё и носил он его не застегнутым. Отлично сработано!

Кошелек падает на дорогу, сливаясь с грязью. Теперь он осторожно ползет в нашу сторону. Ближе… ещё ближе… и… есть!

Хватаю дорогой кошелек, который слегка испачкался, пока валялся на земле. Пуговица на нем едва сдерживает здоровенную пачку банкнот самого высокого номинала! Это действительно удача.

Реддл довольно вытирает вспотевший лоб. Пересчитывать деньги решаем на нашем «полигоне», куда и направляемся, забив на попытку поиска дополнительной еды.

Буквально забежав в подвал, Реддл сразу отправляет Шайсу охранять вход, начиная пересчитывать деньги.

– Четыре тысячи фунтов, Вольф! Это же гребаная гора денег! Можно купить квартиру или дом, и ещё половина останется! – Том эмоционировал, бегая по подвалу.

Внезапно слышу писк – подскакиваю на ноги, атакуя «волной» – новым приемом, который действует как толчок из Звездных Войн, только на большую площадь перед собой.

– Крысы? – спрашивает Том, переставая нарезать круги и осматривая место, где раздавался писк. – Крысы, – подтверждает он, поднимая одну из них за хвост.

– Выкинь эту мерзость, – морщусь на эти его действия, – кто знает, где они лазили и какие болячки переносят.

– Они явно лазили тут, – он хмыкает, выбрасывая тушку, – как и мы. Но вернемся к теме, – на его лицо вновь вылезает улыбка, – четыре, мать его, тысячи фунтов!

– Ох, – прикрываю глаза рукой, – Том, – «Я предельно спокоен! Спокоен, говорю…», мысленно проговаривал я, – ты предлагаешь пойти и купить дом?

– Эм-м, – он явно замялся, – я понимаю, что ты имеешь в виду, – поправляется он, – нам никто не продаст чего-то ценного либо попытается забрать деньги, – киваю ему в ответ, – но ведь это лучше, чем ничего, так?

– Так. Ты хочешь сказать, что можно оставить деньги на потом?

– Не только. Теперь нам не обязательно воровать, мы можем купить себе еды и одежды в любой момент, когда захотим.

Устав говорить, решаю сократить время, что тратится на обмен словами, ещё ведь и магией позаниматься хочется. Ловлю его взгляд, начиная ускоренный мысленный диалог:

– «А ты не думаешь, что лучше тогда их сэкономить, чтобы как раз таки и купить себе дом либо что-то аналогичное в будущем?»

Я знаю, что эти деньги нам почти не пригодятся, ведь они магловские, а жить мы будем в мире магическом. Поэтому лучше сэкономить их, а потом обменять на галлеоны в Гринготтсе, но я не могу сообщить это Реддлу прямо. Значит, нужно их сохранить, не дав растратить на разную ерунду.

Он мгновенно улавливает мою задумку, тоже переходя на «мыслеречь» – прямой поток образов с оттенками чувств и эмоций, чтобы сразу можно было уловить отношение к тому или иному действию.

– «Согласен, но мы же можем потом насобирать ещё?» – получаю картинку того, как мы вытаскиваем кошельки у других богачей, буквально купаясь в деньгах.

– «Можем, особенно если ещё потренируемся с магией, – соглашаюсь я. – Но признай, что мы сорвали куш, а потом не факт, что в таком же кошельке будет хоть пара сотен», – отправляю картину того, как мы долго сидим в засаде, по итогу сумев стащить кошель, в котором всего двадцать фунтов мелочью.

– «Всего двадцать фунтов, – передразнивает меня он. – До этого дня наш максимум был – восемьдесят фунтов! Даже поменьше». – Он задумчиво чешет щеку.

– Это только пока, – говорю вслух, поучительно поднимаю палец, – наши способности позволят нам многое, но что если таких, как мы, много и они узнают про преступления?

– Опять ты своё заладил, – Реддл недовольно поджимает ноги, садясь прямо на землю, – ну узнают, и что? Мы же не у них таскаем, а у этих, – презрительно выплевывает он последнее слово, – да и «другие»… есть ли они вообще? Может, мы зря прячемся? – Он смотрит мне в глаза, но это уже не «мыслеречь» – нападение!

Внезапная ментальная дуэль окончена, в реальности прошло меньше секунды, как обычно.

– Долбаное озеро! – Реддл бьет мощным «порезом» в соседнюю стену, от той пошла волна пыли и песка, а на самой стене появился глубокий и мощный разрез, где-то в полсантиметра, на глаз.

– Ну молодец, Том, – выговариваю ему, – ещё несущую стену снеси! Мы тренируемся на другой, забыл? – ехидно дополняю, указывая на противоположную той, куда он устремил свою атаку.

Тому хватило совести покраснеть. Давно он не выходил из себя. Чувствую, как моя магия тоже хочет выплеснуться. Ментальный поединок всколыхнул силы, теперь тянет сбросить их в виде чего-то… эдакого. Взгляд цепляется за тушку крысы. А может?..

Направляю свою магию прямо в крысиный труп, желая обратить, поменять, сделать чем-то другим. Тушка быстро надувается, Том подскакивает со своего места, отходя подальше. Нужно, наверно, какой-то щит ещё придумать и потренировать, а то мало ли. Сейчас бы Реддл и прикрыл им нас обоих.

Вот надувание туши завершилось, но интуитивно ощущаю, что нужно продолжать напитывать его. Подсознание подсказывает, как распределить магию и какие усилия понадобятся для того, чего я хочу.

Глаза крысы вылезают из орбит, повисая на ниточках нервов, которые мало того что не обрываются, а, наоборот, утолщаются и крепнут. Хвост удлиняется и заостряется, шкура облезает, обнажая мышцы, которые также утолщаются и растут. На боках надуваются красно-желтые пузыри, из которых с противным хлюпом вырываются новые конечности. На уже имеющихся лапах удлиняются когти. Морду изменения тоже не обошли стороной: нос чуть увеличился и зубы подросли. Их количество значительно выросло, как и размер челюсти, которая теперь может открываться гораздо шире. Пасть приобрела разрез до самых ушей, буквально разделяя голову пополам. А вот сами уши уменьшились, но за ними появилась ещё одна пара крохотных глаз. Цвет получившееся существо приобрело болезненно-белый, глаза окрасились красным.

– Фу-ух, – источник показал дно, я почти обнулен. Чувствую, как подрагивают руки и ноги от такого быстрого и резкого перевода сил.

– Вольф, – голос Реддла слегка подрагивает, – ты контролируешь эту тварь? – он не отрывает глаз от крысы-мутанта, которая осматривается, используя свои новые органы чувств. Особенно мерзко выглядят её новые глаза, растущие прямо на нитках, хотя скорее уже веревках, нервов, которыми она двигает, как слизняк, в разные стороны, периодически посматривая ими себе за спину, не поворачивая головы.

Ощущаю своим сознанием, как между нами висит тонкая, еле уловимая нить. Понимаю, что могу чувствовать своё первое творение, отдавать ему приказы, которые оно даже постарается выполнить, в меру своего понимания. Это было… удивительное чувство. Даже внешность твари отошла на второй план.

– Да, Том. – Указываю на дальний угол стены, мысленно отдавая команду получившейся химере идти туда. Мерзость послушно пошла в угол на всех своих шести конечностях.

– Вольф, это что получается, мы и на такое способны. – Он несколько восторженно смотрит на меня, глаза горят. – Можно самому создать себе целую армию? Ха-ха-ха! – счастливо смеется.

– Ох, Том, – качаю головой, – не думаю, что это будет так просто.

После приключения с крысой решаем всё же сохранить деньги, а не тратить. Их мы прячем в этом же подвале, вырыв неглубокую ямку, тщательно завернув кошелек в плотную тряпку. Крыса остается охранять. Я уже ощутил по нашей связи, что еды твари особо не нужно, я могу питать её магией напрямую. Ещё можно вообще не тратиться на поддержку, а отправить монстра на вольную охоту, но это уже не нравится мне. Всё-таки размер у неё приличный – с крупную овчарку. Так что заметят такое существо быстро. Скорее всего, оно также привлечет внимание магов. И ещё вариант – тварь впадает в спячку, реагируя лишь на внешние раздражители, что отлично подходит для сторожа. На этом мы в итоге и останавливаемся. Крыса-мутант остается охранять наше убежище, не реагируя только на нас, на остальных же бросаясь и атакуя. Как раз и пищей себя обеспечит, если что. Да и спокойнее в отношении денег.

Вновь пошли наши обычные будни. Но теперь ещё пробуем применять другие сферы магии. В первую очередь это щит – пытаюсь воплотить протего, но получается что-то иное – некая полусфера, что слегка замедляет все попадающие за неё объекты, кроме меня самого. У Тома через пару месяцев стала получаться вполне обычная защитная сфера, слабопробиваемая на нашем уровне. У меня же почему-то выходила больше замедляющая, чем защитная, хоть и имела некоторые функции щита. Причем делали мы строго одни и те же действия, контролируя друг друга ментальной магией, буквально показывая, какие чувства испытывали в момент создания чар. Видимо, так влияют таланты. Остальное придется узнавать уже в Хогвартсе.

Также я продолжаю тренироваться в создании новых существ, используя расплодившихся крыс, которые регулярно снабжают нас своими тушками, и не забывая дорабатывать Мерзость, как мы по итогу решили назвать первого «питомца». У Реддла не получилось сотворить что-то похожее, что его ощутимо расстроило. Успокоил пацана, сказав, что у него, скорее всего, просто талант в другой сфере магии, как у меня со сферой защиты. Это его успокоило, и он стал искать свою нишу. Думаю, что найдет достаточно скоро. А если всё же нет, то сделаю подсказку: лично мне ни разу не удавалось кого-то проклясть так, чтобы с ним потом случилось несчастье. А вот Реддл частенько так делал раньше, когда его доставали, либо на эмоциях. Сразу же ничего не происходило, а вот потом… потом было плохо. Кто-то падал и обязательно что-то ломал, с кем-то случались другие крупные неприятности, но обязательно дело доходило до серьёзных травм. Интуитивные проклятия – это сильно. И это входит в общую школу «темных искусств».

Новых химер не оставляю, скармливая Мерзости, просто проверяю на них свои теории и экспериментирую. Тварь из-за подобного корма растет будто на дрожжах. В качестве эксперимента создаю некоторые заведомо противоречащие друг другу части организма, сращиваю или разделяю части тела, мышцы и прочее. Откопал в библиотеке медицинский атлас, теперь изучаю и его. Таким образом даже не заметил, как началась зима.

Воспоминание о будущем №1

Год неизвестен

С едва слышным хлопком на краю Нэйтинга аппарировали двое мужчин. Выглядели они обычными магами, на лицах не было заметно выражения надменности или высокомерия аристократов, движения были простыми и совсем не манерными. Охраняющий место аппарации аврор лишь вяло мазнул по ним взглядом, никого не узнав. Его профессиональный взор не зацепился даже за одежду – типичные мантии, с бронзовыми вставками. «Когтевран?», – лениво подумал он, но мысль быстро потерялась, после того как он вернулся к чтению статьи в Пророке.

«Международная Конфедерация Магов предложила Британии гуманитарную помощь в размере…» – гласил заголовок, и уже пожилой аврор вернулся к мечтам об увеличении оклада, хоть и с грустью признавал, что в период послевоенной разрухи министерству не будет никакого дела до этого.

– Я думал, это будет что-то более похожее на место для разговора. Кафе или «Жареный Спрут» на Четвертой Аллее. – Отошедшие от площадки для аппарации мужчины неспешно шли к известной лишь им цели.

– Тебе лишь бы пожрать, брюхо свое видел? Чего зелье не купишь? – Они были примерно одинакового роста, отличаясь друг от друга лишь тем, что один был достаточно широк в талии, а у другого был выдающийся нос, похожий на загнутый клюв.

– Не люблю я эти зелья, потом помойка во рту целую неделю. Лучше к целителям зайти, когда Мунго восстановят, там сразу полный курс пройду, а то до сих пор сустав в колене ломит, после того случая. – На этом моменте ширококостный слегка поморщился, непроизвольно погладив левую ногу.

– Ладно-ладно, – его собеседник посмотрел на забор ближайшего дома, ярко белого цвета, – думаю, что это проходняк, но наводка вроде стоящая. Помнишь того кретина из нового министерства, с дурацкой магловской прической?

– Штепдорта? Так он полукровка, да и говорят, у него были шашни с одной грязнокровной шлюшкой, с Пуффендуя. – Они остановились у бордюра, слегка отойдя от дороги, дабы не мешать редкому движению.

– Да это пока не важно. Так вот, он уверяет, что бумага с адресом была подписана Поттером, прямо лично его подпись. Это зацепка. – Горбоносый даже приподнял вверх указательный палец правой руки, выражая важность момента.

– Ну, шанс, конечно, есть… – лицо толстяка покрыл налёт скепсиса, хоть они оба и понимали, что большая часть этой речи лишь игра. Они пришли сюда не случайно и прекрасно знали это.

– Но ты бы, разумеется, на него забил, – махнув рукой, «нос» возобновил движение.

– Этим занимается Внутренний круг, смысл лезть в чужую зону ответственности? Кто тебя за это по головке погладит? Лестрейндж? – толстяк отставал на полшага, позволяя своему другу (приятелю, соратнику?) вести его дальше.

– Темный Лорд.

– Сам в Круг метишь? Не боишься, что порвут?

На эти слова «нос» лишь усмехается:

– Подавятся. Там далеко не все боевики. И не все психи.

Толстяк лишь пожал плечами. Лезть во внутренние разборки Пожирателей столь высокого уровня он не собирался.

– Как знаешь, Свенсон. Не забудешь старых друзей, как взлетишь на самый верх?

– Только если ты сдуешь свой пузырь!

– Задолбал! Займусь этим, как-нибудь…

Через пару минут они подошли к своей цели. Это была небольшая поляна около парка. Здесь росли клены и были ряды аккуратно подстриженных кустов.

– Вот это место. – Названный «Свенсоном» достал небольшой цилиндр длиной порядка двадцати сантиметров, покрытый рунами. Он немного напоминал подзорную трубу, но вместо линз были вставлены светящиеся жёлтым полупрозрачные камни.

– О, «Проявитель дверей», – толстяк задумчиво почесал подбородок, – Джаггс тебе голову оторвет.

– Не оторвет. Из Азкабана это будет сложновато. Да и верну я его, как будет возможность, – поправив рукав мантии, он вытащил палочку, ткнув ей в зигзагообразную руну, а потом ещё в несколько других, заставляя их светиться и набирая известную лишь ему комбинацию.

– Ну-ну, ладно, неважно. Какой план? – толстяк чуть отодвинулся от колдующего приятеля, оглядываясь по сторонам. Но вокруг было тихо.

***

Лили Поттер, взгляд со стороны

Она была на кухне, нарезая овощи небольшим красным ножом. При готовке Лили не часто использовала магию, так было и в этот раз. Звук открывающейся двери вызвал удивление.

– Джеймс? Ты рано. Что-то случилось? – Положив нож и вытерев руки о фартук, она вышла в прихожую.

– Остолбеней!

«Почему я не ношу с собой палочку?» – Это была её последняя мысль перед потерей сознания.

Лили очнулась, чувствуя, как затекли руки. Она была крепко связана. Открыв глаза и слегка поморщившись от яркого света, осознала себя на стуле, в гостиной. Мысли заметались в голове, как растревоженный пчелиный улей.

Двое людей. Пожиратели? Лица не прячут, плохой знак.

Толстяк ел яблоко, аккуратно отрезая кусочки маленьким красным ножом, которым она ранее резала овощи на кухне. Второй пристально смотрел на неё, поигрывая палочкой.

– Ну, здравствуй, Лили Эванс.

Что делать? Руками сложно шевелить, палочка где-то в спальне. Она вспоминает, что в последний раз пользовалась ей вчера, когда читала при свете люмоса.

– Грязнокровки, как ты, – продолжил вторженец, – не имеют права называться чистокровной фамилией, пусть речь и идет о таком мерзком предателе, как Джеймс Поттер, – имя её мужа он буквально выплюнул. Своей речью Пожиратель, теперь нет никаких сомнений, подтвердил её самые худшие опасения. В прошлый раз, когда приходил Тот-Кого-Нельзя-Называть, она не успела испугаться. Всё произошло мгновенно. Вот она баюкает Гарри, а вот очнулась от аккуратного похлопывания по щеке Альбусом Дамблдором.

– У нас не так много времени, – он вытащил красивые, отделанные рунами и камнями часы на цепочке, – сейчас 10:36, а в 15:40 будет заседание Министерства по обсуждению получения гуманитарной помощи от США. Мы приглашены! Но немного времени, конечно, готовы уделить тебе. – Он усмехается и поднимает палочку: – Круцио!

Невыносимая боль поражает каждую клеточку тела, мышцы выворачивают судороги, она кричит, не может не кричать, слезы самопроизвольно брызгают из глаз. Кажется, что раскалёнными железными щипцами медленно разрывают кожу, дробят кости. Глаза готовы лопнуть, она ничего не видит от слез, лишь дёргается, не в силах остановиться.

Но тут приходит ощущение, что кто-то держит её за горло: всё закончилось?

– Где лорд?! – вместе с криком на лицо попадает слюна, но она не чувствует это, голова пуста и тяжела, прояснившийся взгляд смотрит в одну точку на стене. Там царапина, трещина? Видимо, когда вчера шутливо перебрасывались с Джеймсом чарами, что-то могло попасть на стену, нужно починить Репаро.

– Где лорд, ты, дрянная сука! – её ударили по лицу. Пощёчина звучит неожиданно звонко, приводя мысли в порядок.

– Погоди ты. – К ней подходит толстяк, он доел яблоко и вялым движением втыкает нож в журнальный столик. – Пусть придёт в себя, видишь, взгляд бегает, она вообще не соображает, что происходит.

– Пфф… мы так до вечера просидим.

– Ты что, не участвовал в…

– Да знаю я, просто думал, что будет чуть быстрее. О, вроде бы пришла в себя, – он снова хватает её за горло, сильно сдавливая и вызывая кашель, – где лорд?!

– Кха-кха, я не знаю… – удар в живот прошёл раньше, чем она успела договорить.

– Круцио!

Уши заложило от своего же крика, горло уже охрипло, она задыхается. Кажется, потеряла сознание. Голос Пожирателей раздаётся, как сквозь вату.

– Ну, в палачи тебя бы точно не взяли, они буквально чувствуют жертву, каждый её вздох, движение…

– Не нуди, я что, похож на того, кто всю жизнь тренируется в подвале на маглах?

– Согласись, что небольшие тренировки тут бы не повредили. Кстати, насчёт повреждений, посмотри, как вывернулись руки в этих веревках. Пережимают кровоток, думаю, их лучше снять.

– Ладно.

Лили чувствует, как веревки исчезли, даря рукам боль в затекших мышцах. Кажется, она снова кричит и падает со стула, вывернутые руки дрожат, голос хрипит.

– Доволен? Она ещё живой нужна, – мужчина с большим носом подходит к ней и проверяет пульс, сильно ткнув пальцев в шею.

Толстяк саркастично замечает:

– Серьёзно, Свенсон? Пульс? А то, что она хрипит и дрыгается, тебе не по глазам? Ох, – он машет рукой, отходя к шкафу.

– Ну-ну. – Свенсон поднимается на ноги, пиная её по ребрам, Лили отлетает, переворачивая столик, чашки катятся по полу, кухонный красный нож, воткнутый в него толстяком, отлетает под диван.

– Пора заканчивать, – носатый приподнимает её голову и смотрит в глаза, – говори, где Лорд, или отведаешь Круцио, а потом снова и снова, пока не сдохнешь. – Он пристально смотрит прямо на неё, и Лили не сомневается в его словах.

– Он был здесь…

– Это я знаю! Где он теперь?! – ещё одна пощечина, губа разбита, кажется, потекло из носа, она видит, как Свенсон поднимает руку с палочкой и торопливо выкрикивает, понимая, что готова на всё, лишь бы не чувствовать боли снова.

– Дамблдор!

– Что Дамблдор? – Пожиратель выглядит чуть заинтересованно, даже толстяк оторвался от обыска шкафа, повернув голову.

– Дамблдор… он был здесь, до Того-Кого-Нельзя-Называть, он наложил защитные чары на спальню, где был Гарри, он что-то сделал, он говорил, что Лорд исчезнет…

– Где он?!

Она старается говорить быстро и более правдоподобно:

– Его аппарировало! Принудительно, – она проглатывает буквы, голос дрожит и сипит одновременно, – это был расщеп, часть его тела осталась в комнате, но её забрал Дамблдор, он говорил, что его выкинуло на какой-то остров, там барьер, как на Англии, чтобы не выбраться. Это специальная тюрьма, как для Гриндевальда, он заперт там!

– Тюрьма? Похоже на Дамблдора. Но почему Лорд ещё не дал о себе знать? Почему метка практически исчезла?!

– Защитный барьер ослабляет связь, метка слабеет. Сам-Знаешь-Кто был ранен, и у него забрали палочку, – от длинного разговора с содранным горлом она едва говорит, скорее шипит.

«Нос» переглядывается с толстяком.

– Предположим, – медленно проговаривает толстяк, – предположим, всё так и есть. Если это правда, то нужно как можно скорее сообщить Внутреннему Кругу и заняться поиском. Создатель поможет.

Второй Пожиратель согласно кивает. Он поворачивает голову к Лили, она понимает, что сейчас будет решаться её жизнь.

– Что задумал Дамблдор?

– Он хочет разрушить барьер над Англией и наводнить её наёмниками, обыскать каждый камень и поймать всех оставшихся Пожирателей.

Свенсон молча бьёт её, опять в живот. Лили кашляет, вместе со слюной изо рта вылетает что-то красное, это кровь? В глазах всё плывёт.

– Ага, – пожимает плечами толстяк, – ну, вряд ли Дамблдор делился бы своими планами, верно? Лорд же не делился.

– Может, и предыдущая информация такое же вранье?

– Про Лорда звучало убедительно, да и она же была свидетелем, по-любому всё видела своими глазами.

– Значит, и про Дамблдора должна знать. Круцио!

Руки и ноги девушки задёргались в разные стороны, кричать было сложно, но она старалась. Кажется, от спазмов что-то хрустнуло, она явно слышала хруст. Это у неё? Может, кто-то из Пожирателей что-то сломал из мебели?

Спустя какое-то время она осознала, что пялится в потолок. Слух резко вернулся, и девушка поняла, что слышит шаги вокруг себя и лениво растянутые слова, как обычно говорил Малфой:

– …иначе. Так от женщин немногого можно добиться. Если, конечно, они что-то знают, – раздался смешок, – тут надо действовать тоньше, Винцула Рупис!

Она чувствует, как одежда разрывается на части, прямо на ней, она полностью обнажена, нет, только не это, только не так…

– А теперь смотри на реакцию —

Она интуитивно пытается прикрыться, руки дрожат.

– А грязнокровка хороша, то-то Поттер так слюной истекал в школе, – носатый прошёлся взглядом по телу девушки.

– А теперь поговорим. – Толстяк подкатил кресло поближе и уселся на него. – где Гарри Поттер?

– Я не знаю, – Лили чувствовала, как дрожит от ужаса, от одной только мысли, что может произойти, – Дамблдор сказал, что его нужно спрятать от Пожирателей, что они будут мстить. Он сказал, что я не должна знать, где он, так как за мной могут проследить. Он поступит в Хогвартс, не зная о себе ничего, и лишь потом ему раскроют правду. – даже несмотря на угрозу жизни и насилия, Лили не собиралась выдавать информацию о нахождении сына, но она мешала ложь с правдой, чтобы звучало достоверно, она надеялась, что им этого хватит, что будет быстрая смерть, легкая…

– Вот видишь, – толстяк удовлетворенно улыбнулся, – всего-то и делов.

– Да, ты умеешь работать с женщинами, Великан.

Эти слова сразу привели толстяка в гнев:

– Закрой рот! Я хоть не истекаю похотью, глядя на мерзких грязнокровок или магловских шлюх, а та девка была чистокровной! И вообще, – его голос стал более спокоен, кажется, он взял себя в руки, – в таком возрасте уже заключают браки.

– Помолвки, – его собеседник злорадно ухмыльнулся, – в двенадцать лет заключают помолвки, но никак не «скрепляют» браки, причём принудительно.

Взгляд толстяка застыл.

– Их семья предала Лорда. У тебя есть сомненья?

Кажется, носатый перегнул палку, что он и сам понял, примирительно подняв руки:

– Всё-всё! До маглов я, кстати, ни разу не опускался, но вот грязнокровку можно и попользовать.

– Тьфу, – сплюнул толстяк на пол, тут же взмахнув палочкой и уничтожив плевок, – да делай что хочешь. – Остаток фразы он говорил, уже уходя в сторону столовой. – Как можно добровольно прикасаться к такой гадости…

– Старина Джозеф довольно привередлив, – Свенсон злорадно улыбается, глядя на стройное и подтянутое тело Лили, – но я считаю, что всегда найдётся место исключению, верно, сучка?

Лили пытается отползти, падает на пол, но конечности не слушаются, лишь впустую скребя по полу.

– Нет, я же все рассказала, просто убей…

– Тс-с, – он хватает её за плечи, приподнимая и смотря в глаза, – всему своё время, – после чего отбрасывает в сторону дивана, разворачивает к себе спиной и ставит на колени, – вот так, да, – приговаривает Пожиратель, расстегивая мантию.

Он хватает Лили за голову, наклоняя её вниз, лицом в подушки, а сам пристраивается сзади, – грязнокровок и иметь нужно по-грязному, – проговорил он, – как сучек… да, сучка?

Девушка молчала, она чувствовала, как в неё проникает Пожиратель, как рвет её внизу, она не может кричать, лишь хрипит.

– Да-а, а ты горячая штучка. Все рыжие такие? – С лица Свенсона не сходит улыбка, он продолжает методично трахать её, время от времени шлёпая по заднице свободной рукой. Вот он прекращает держать её голову и начинает использовать вторую руку тоже.

Когда голову перестали фиксировать, Лили смогла повернуть ее. В этот момент заплаканные глаза Лили резануло что-то необычное. Что-то, чего на полу быть не должно. Красное… кровь? Её кровь? Нет… красная рукоять. Это же кухонный нож!

Нож, которым она резала овощи до того, как… им чистил яблоко толстяк, а потом бросил на столе – это её шанс!

Надежда позволила ей избежать готовой выплеснуться истерики. В голове возникает план. Она начинает постанывать.

– Ого, да сучке-то нравится! Что, твой предатель-муженек совсем импотентом был? Наконец-то чувствуешь настоящего мужчину? – воодушевленный Пожиратель переворачивает девушку лицом к себе, начиная лапать грудь. В момент переворота Лили ловко подбирает нож с пола, несмотря на дрожащие руки.

После чего она без слов и почти без замаха вбивает нож прямо в глазницу насильника-неудачника. Труп беззвучно падает на неё, пачкая кровью.

С десяток секунд потребовался Лили, чтобы осознать случившееся. Окончательно в себя её привел слабый шум в столовой.

«Есть ещё один!» – эта мысль пронзила сознание девушки, новый план мгновенно появился в голове, и она, поднапрягшись, сбросила труп на пол. Падение было громким.

– Нет, пожалуйста! Я всё сделаю сама, не надо бить! – выкрикнув это, она стала споро обыскивать труп, вытащив из кармана палочку.

– «Надеюсь, не подведет». – С этой мыслью она, шатаясь пошла в столовую.

«Не думать.

Думать буду потом.

Потом.

Гарри… Джеймс… простите меня…»

Аккуратно подойдя к входу в столовую, она выглядывает из-за двери, видя, как толстяк сооружает себе бутерброд.

– Секо, – как только она начала говорить, Пожиратель поворачивает голову на звук, облегчая ей работу. Кровь хлещет во все стороны из перерезанного горла.

Попытавшийся вытащить палочку толстяк роняет её и заваливается на пол, булькая кровью и пытаясь зажать горло. Разбросанные части бутерброда лежат в крови, будто в кетчупе. Потрепанная, избитая и изнасилованная голая девушка подошла к нему вплотную, ступая босыми ногами прямо по луже крови и заглядывая в глаза. Что она хотела увидеть там – неизвестно, но увидела лишь отчаяние в постепенно стекленеющем взоре.

* * *

Открывшаяся дверь вызывает непроизвольную дрожь, палочка лежит в руке.

– Я дома! Ох, пришлось задержаться, мотался на вызов под самый вечер. И хоть бы толк какой был. Сумасшедшей старушке показалось, что к соседу в дом нагрянули Пожиратели, а это был его сын, в новой парадной мантии. Так, а что у нас на ужин? Я сейчас бы и дракона съел!

– Ужин… – Лили кладёт палочку на стол, «тот самый стол» – набатом бьётся мысль в голове, спустя миг палочка вновь оказывается у неё в руке, она осторожно кладёт её в карман, – да, сейчас сделаю… омлет.

– Но он был утром! Ты что, ничего не готовила? – Джеймс закатывает глаза, экспрессивно взмахивая руками, – я, конечно, понимаю, что тебе сейчас сложно: Гарри, Дамблдор, Пожиратели… – на последнем слове девушка дергается, но Джеймс не замечает, продолжая свою «обличительную речь»: – …но это не повод игнорировать работу! Я ведь не требую от тебя куда-то устроиться, денег нам хватает, даже с учётом отсутствия наследства, но что-то элементарное, такое, как ужин и уборка-то, делать нужно!

– Уборку я сделала, – Лили оглядывает идеальный порядок в гостиной: всё было на своих местах, нож с красной рукояткой был на кухне, в подставке…

– Хоть так, – Джеймс недовольно дернул плечом, – давай омлет.

Лили идёт на кухню, по дороге прикрывая дверь шкафа, где лежит аптечка. «Нужно докупить лечебные зелья». Руки почти не дрожат, поэтому ужин готовится быстро.

Через полчаса они сидят в столовой, поглощая нехитрую еду. Джеймс пересказывает свой день, постоянно сыпет шутками, не забывая отвешивать двусмысленные фразы. Лили выдавливает улыбку, мыслями она где-то далеко.

– Лилс, всё в порядке? – Джеймс пристально заглядывает в лицо своей супруге, пытаясь отыскать там что-то, подсказку её необычному поведению.

– Да, милый, просто устала, – она натягивает улыбку, отводя взгляд, но через секунду возвращает его, смотря прямо ему в глаза, – всё в порядке, – уже более уверенно говорит она.

– Хорошо! И насчёт ужина…

– Такого больше не повторится, Джеймс.

– Что? Нет, я хотел извиниться, устал на работе и прозвучал несколько грубо. – Он чешет затылок с глупой улыбкой.

После ужина, сидя в гостиной, Лили смотрит на каминную полку, где рядом со статуэткой толстой неряшливой крысы стоят ещё две: одна имеет более вытянутый нос, а вторая несколько пухлый вид, но на обеих надеты забавные чёрные колпаки. От раздумий её отвлек голос Джеймса:

– Лили! Кажется, мы вчера слишком заигрались, посмотри на эту царапину на стене! Даже не знаю, уберет ли её Репаро.

Непроизвольная улыбка появляется на лице Лили, – ха-ха-ха, да… – по щекам текут слёзы.

Глава 6

27 ноября 1933 года – 18 декабря 1934 года

Зима началась с того, что кто-то обнес нашу комнату. Пропало несколько личных вещей, которые, конечно, же вскоре обнаружились. У новых хозяев. Как ни странно, но это были девчонки, причем даже не старшие, а примерно нашего возраста. Как я с помощью легилименции узнал, они обнесли не только нашу комнату, но и ещё несколько других.

На самом деле цели были выбраны не случайно, как могло показаться на первый взгляд. Воровства в приюте не любили. И если администрации на это было плевать с высокой башни, то вот воспитанники «крыс» давили всем скопом. Так что на такое решались либо совсем пропащие и отчаянные, либо при железной уверенности, что подобное сойдет с рук. Боюсь, что здесь именно последний вариант.

Мы с Реддлом и несколько других ребят были выбраны потому, что пропала наша «святая троица криминальных воротил» – Смит, Харальдсон, Мэрчет, которые уже были достаточно взрослыми, не чурались насилия, имели связи с каким-то уличным отребьем и в целом «держали» не только все мужское крыло, но и весь приют в целом. Мы же, по слухам, вроде как вели с ними какие-то дела. Значит, и у нас есть чем поживиться? Прессануть нас по-жесткому они не пожелали, все же у девочек мозг работает немного иначе, чем у парней. Да еще и репутация Тома свою роль играет… Остальных обнесли по такому же принципу. Ведь теперь за нас банально некому заступиться.

Реакция? О, она была! Вот только девочки взрослеют раньше мальчиков. То есть физически мальчики и девочки выравниваются по кондиции ближе к четырнадцати-шестнадцати годам, потом уже парни становятся сильнее, плотнее, больше и так далее. Но вот до этого момента… Моего бывшего соседа по комнате – Ларри – избили четыре девки, отбив почки и серьёзно повредив глаз. Это не считая многочисленных синяков и кровоподтеков по всему телу. Бедняга «упал с лестницы». Причина была в том, что он попытался «восстановить справедливость», но «Неудачник» – уже не просто прилипшая кличка, это его девиз по жизни. Хорошо хоть, не подумали на нас с Томом. А то он любил проворачивать своё проклятие именно на падениях с лестниц.

Теперь бедолага ссал кровью, валяясь в лазарете. Всем всё было понятно, но на Ларри администрации приюта было плевать. Он не позволял получать лишнее финансирование и не имел каких-либо перспектив – серая масса, ради которого никто не встал бы со стула лишний раз. Даже медсестра. Лекарств ему не давали, «ведь он ничего не сломал».

Связываться с шебутной девчачьей группой желающих не было. Это между собой девки грызутся, но стоит появиться общему врагу – тут ему остается лишь посочувствовать. Однако оставлять факт неприкрытого грабежа не желаю. Том, как обычно, хотел решить вопрос радикально. У одной из девочек был милый пушистый кролик. Реддл хотел заставить его повеситься прямо в столовой, перед завтраком, чтобы все увидели этот «знак» и девки дали заднюю.

Почему дали? Если обобщить ответ Тома, то можно было понять следующее: он завидовал Еве, что у неё была такая милая зверушка, которой он бы и сам был не прочь обладать. Также у него руки чесались натворить какую-то дичь. Конечно, отвечал он не так, это моя интерпретация.

Мысленно усмехнувшись, ментально отправляю ему этот «расшифрованный пакет», после чего получаю подзатыльник от злобно пыхтящего Реддла.

– Ладно, гений, – нахмурился он, – что предложишь сам?

Мои же мысли крутились вокруг Дамблдора. Из опасения перед ним приходится перестраховываться, дуя на воду. Но что же тогда сделать, если открыто применить магию – не вариант? Конечно, всегда можно попробовать воспользоваться тяжелой артиллерией и поднапрячь административный аппарат в лице миссис Коул. Однако ей нужно будет доказать, что эти вещи наши. Серебряный колпачок и выкидной нож. Угу. Откуда взяли и для чего нужны – первые, но далеко не последние вопросы, на которые придется отвечать. Если вообще выйдет доказать, что вещи наши. Нет, надо разбираться своими силами.

– А может, просто тихо заберем вещи у них, и всё? Будет что-то вроде – и не им, и не нам. Правда, тогда придется их спрятать…

– Глупая затея. – Том не согласен, хотя и мне самому план не нравился, но это так – одна из мыслей мозгового штурма.

– Может, напустить на них Мерзость? – новая идея Реддла.

– А толку? Напугает или покалечит кого-то из них, вот и все. А потом жандармы будут ходить по подвалам, искать «бешеную собаку» или на кого ещё подумают, – отметаю предложение. – А что, если ты попробуешь своё «проклятие»?

– О чём ты? – Он выглядит удивленно. Не хотел, конечно, про это ему говорить, надеялся, что парень сам дойдёт, но да ладно, днем раньше, днем позже…

Ментально перекидываю ему свои предположения по поводу его талантов и короткие заметки по их итогу. Том задумчиво просматривает их, сжимая виски. Он так поглощен ими, что упустил контроль над своим окклюментным блоком. Я улавливаю его эмоции: парню нравится то, что вырисовывается из моих наблюдений. А вот и мысль, которую он, впрочем и не скрывает, что теперь сравнится со мной и тоже будет разрабатывать собственные направления магии. Проецирую в ответ своё довольство его мыслями.

– Отлично! Но в следующий раз всё же говори сразу, если заметишь что-то подобное. – Том поднимает голову, глядя на меня, на что получает одобрительный кивок, – но даже после случившегося «несчастья» никто не станет возвращать украденное. Ведь это «просто случайность». Если же такое произойдет сразу с несколькими…

– Соглашусь, – морщусь я, – то заподозрят нас. Какая досада… – Высказываю новую идею: – А помнишь, в начале года, когда мы случайно наткнулись на «того» бродягу, – не договариваю фразу, но Реддл согласно кивает, что понял, о чем речь, – так вот, тогда миссис Коул сказала, что его убил некий маньяк, – делаю пальцами кавычки, – это можно использовать. Если найдут такую же жертву, то и на нас не подумают, и искать будут совсем в другом направлении.

– Да, но только при чем здесь маньяк? – Реддл прищуривается, – или ты хочешь их просто убить? Я только «за», но придется убить сразу трех или четырех. Это привлечет внимание к приюту Вула, а ты ведь этого так не хочешь. – Он усмехается. Ну-ну, смейся-смейся, потом будешь в ладоши от радости хлопать, что я спас твой драгоценный зад и репутацию перед Дамблдором и всем магическим миром.

– Убьем заводилу, – киваю я, – или она просто пропадет, ещё не решил. А потом можно пустить слух, что среди украденных вещей есть проклятая. Это обычные суеверия, но из-за пропажи или убийства главной они могут вызвать среди девок панику, тогда можно будет забрать вещи, не получив никакой реакции, либо даже они сами отдадут их, если достаточно проникнутся.

– А если просто запугать, без убийств? – Реддл достал змейку, – можно, кстати, отправить Шайсу, если всё-таки решать вопрос радикально.

– А что, – уточняю я, – в приюте попадаются змеи? Тем более – зимой?

– Уел, – неохотно признает он, – но разве слухи про «проклятые» вещи не будут потом гулять по приюту? Да и опять же на «странности» обратят внимание…

Он прав. Да и миссис Коул может насторожиться… Думай, голова, что можно сделать?

Какая жалость, что мы не знаем такие замечательные чары, как Конфундус, Обливиэйт или Империо! Да и палочку для их применения нужно. Всё таки сложная ментальная магия. Стоп, кажется, я ухватил мысль за хвост!

– Так, а если попробовать иначе? – привлекаю внимание задумавшегося Реддла, – у нас же есть такая шикарная вещь, как менталистика! – хлопаю кулаком по ладони, радостно смотря на друга.

– Ага, – медленно и осторожно говорит он, – и?..

– Ты помнишь, как я рассказывал тебе, что ей можно менять чувства, ставить закладки и прочее?

– Откуда ты это знаешь, Вольф? – Реддл вопросительно изгибает брови, – не подумай, я только за. Твои идеи зачастую выводят нас буквально на новый уровень тренировок и использования способностей, но как ты до этого доходишь?

Коварный вопрос Тома! Он, как всегда, бьет не в бровь, а в глаз. Придется импровизировать, благо что подготовил пару отмазок насчет этого.

– Знаешь, Том, – расслабленно откидываюсь на кровать, переводя взгляд на окно, – иногда мне кажется, что я живу уже не первую жизнь, – краем глаза вижу, как расширяются его глаза, – бывает, что я… просто чувствую, как нужно сделать, как правильно. Что скрывается за тем или другим, понимаешь?

Он задумчиво кивает головой, видимо соотнося мои слова и прежнее поведение.

– Когда я занимаюсь магией, – вытягиваю руку к потолку, – то начинаю осознавать, что у неё нет лимита, можно бесконечно идти по этой дороге, лишь бы видеть путь. Так вот, я вижу его, – поворачиваю голову, – вижу, куда он ведет.

Том несколько минут молчит, осознавая сказанное. Наконец, поднимает голову:

– Это здорово, – с некоторым сомнением произносит он, – я всегда видел, что ты стоишь на уровень выше, что мне есть куда стремиться, чтобы догнать тебя. Это все объясняет, – он усмехается, – теперь я не чувствую себя столь ущербным на твоем фоне, ха-ха-ха.

– Брось, друг, – мягко улыбаюсь в ответ, – я не всеведущ. Возможно, многие имеют что-то похожее, такое же «чутьё» на волшебство.

– Надеюсь, что нет, а то я начну комплексовать!

Комплексующий из-за своей никчемности Темный Лорд. Заслуживает ли этого мир? Боюсь, что у меня не хватит смелости проверить!

Немного повеселившись и поиграв с Шайсой, мы вернулись к обсуждению плана потенциальных ментальных закладок. Конечно же, нужны эксперименты, тренировки, и желательно подопытные. В качестве подопытного подойдёт кто-то из обитателей приюта, желательно одиночка, чтобы его поведение, в случае чего, не насторожило остальных.

И такой вариант есть – Джонни Шейдер, что на год старше нас, сейчас ему девять. Попал в приют в возрасте семи лет, вроде как родители погибли в результате несчастного случая, и домашний мальчик был просто поражен своим новым местом жительства. Конечно, он не смог влиться в имеющиеся коллективы, у него не было этой взращенной жёсткости, какого-то волевого стержня. Он не был выдающегося ума, не был хитрым стукачом или ко всему приспосабливающейся крысой. Обычный мальчишка, не готовый к тому, что с ним случилось. Раздавленный горем от потери близких и переменами, случившимися с ним. Идеальная цель.

Впрочем, не только для нас. Шейдера пинали все. Даже самые забитые тихони выпускали на нем свою злость. Парень стал тренировочной грушей. Поговаривали, что старшая «пропавшая» троица использовала его и по-другому, но узнавать это наверняка не было никакого желания.

Отработать на нем пару закладок будет проще простого. Нужно только время, немного времени…

Не придумываем ничего сложного: Джонни всегда прятался по углам либо сидел в своей комнате. Мы просто дали ему фунт, сказав, что нужна помощь в одном проекте. Он не смог отказать.

Зачем деньги? О, это чтобы был повод с ним пересекаться и отговорка для других, что решат спустить пар на нашей подопытной свинке, тем самым отвлекая от эксперимента уже нас.

– Свали, тупица, – резким тоном выговаривает Том подошедшему парню, – мы купили этого урода на ближайшие три дня, заплатили фунт! Или плати тоже, или проваливай до четверга, понял?! – последнюю часть фразы он уже шипит, схватив подошедшего за рубашку и даже чутка приподняв его. Да, хорошее питание отлично влияет на растущий организм. Мы выглядим старше на пару лет по сравнению с нашими сверстниками, также живущими в приюте, конечно, кроме тех, кто, как и мы, кормится на стороне. Том же, казалось, всю энергию направляет на рост. Поэтому возвышается над парнем на целую голову.

– Я… аг-га… – заикаясь, парень, чьего имени я даже не знаю, делает шаг назад. Не удержавшись, магией чуть прихватываю его за ботинок правой ноги, провоцируя падение.

– Быстрее, падаль! – Распаленный Реддл пинает его в бок, пока парень пытается подняться с пола, вновь роняя обратно. Наконец у бедолаги получается встать, и он, оглядываясь, быстро убегает.

Отбиваю Тому «пять» и поворачиваюсь к нашему подопытному. Тот подрагивает от страха, но в глазах вижу радость от унижения обидчика. Хмыкаю – типичная крыса. Будущая, еще не заматеревшая.

– Твоя задача, Джонни, – сидеть смирно и смотреть мне в глаза. Всё понятно? – чуть давлю на него голосом.

– Да! – он сидит на стуле в своей комнате, которую мы оккупировали. Соседи Шейдера не любят проводить с ним время, так как им частенько прилетало «за компанию». Так что в комнату они приходили лишь ночевать.

Вначале быстро и отрывочно прохожусь по воспоминаниям, чтобы понять, с чем нужно будет работать. В первую очередь пробую внедрить мысль, которая не вызвала бы у него отторжения. Что-то нейтральное. Решаю начать с того, что Джонни пойдёт жаловаться миссис Коул. Вроде не слишком страшно для него? Да и сам он хотел это сделать, но никак не мог решиться. Отлично, пробуем!

Легко проникаю в глубинную память, к самому ядру личности. Оно у него не оформлено, как и у большинства маглов. Впрочем, думаю, что у многих волшебников то же самое. Его «ядро» представляет из себя подтопленную заброшенную комнату. Какое-то сырое, не до конца воссозданное помещение с разбросанными вещами. Углы тонут во мраке, есть дыры и щели. Мда, ну, что-то такое я и предполагал.

Воспоминания парня были разбросаны повсюду. Что-то мокло и растворялось в плесени на полу, что-то уже поглощено темнотой по углам, что-то скомканными обрывками валялось под столом. Итак, формирую закладку в виде большой и прочной глянцевой картонки размером с альбомный лист. На картонке выжигаю послание: «Я хочу сходить к миссис Коул и пожаловаться, что меня обижают». Также наполняю нужным эмоциональным фоном. Картонку ламинирую, после чего мысленно впаиваю её в грязный стол, стоящий в углу.

Выхожу из сознания парня. На первый взгляд, всё закончилось успешно – он не валяется на полу с выжженными мозгами, не пускает слюни. Какое-то время просматриваю в его мыслях, как ядро примет закладку, но никакой реакции или отторжения не вижу. Единственное – закладка выглядит гораздо более чёткой и мощной по сравнению с его обычными мыслями. Теперь всё сознание и чувства будут, так или иначе, касаться её. Любой вошедший в его разум сразу заметит это. На будущее – нужно работать тоньше. Да и ещё, подсознательно ощущаю, что если закладку не снять, то она быстро превратится в манию – слишком уж сильна.

Усмехаюсь, представляя, как Шейдер начнет одолевать миссис Коул. Сколько она продержится, прежде чем устроит ему веселую жизнь? Как на это отреагирует сам Джонни? Он будет вынужден ходить к ней, зная, что огребет проблем больше, чем решит. Это его сломает? Или он слетит с нарезки? Как же хочется поэкспериментировать! Но нельзя… Чёртов Дамблдор! У меня как раз есть куча времени, которое можно потратить на эксперименты, эх… Ладно, если закладка сработает, то нужно будет её убрать и проверить более слабые, причем на такие действия, которые Джонни уже подсознательно будет воспринимать как негативные для себя. Нужно будет сделать для них обоснование? Или сойдет и так? Эксперименты!

– Я закончил. Том, посмотришь? – указываю ему на подопытного, Реддл согласно кивает, занимая моё место.

Я же становлюсь на охрану наших вложений. Мысленно улыбаюсь: надо будет потом забрать свои деньги, нечего ими раскидываться на всякий мусор. Поглядываю, как Том потрошит Шейдеру мозги, ковыряясь в моей закладке и просматривая его мысли.

Возвышается он над ним, конечно, солидно… несмотря на то, что Джонни вроде как на год старше. Хотя я тоже на фоне Тома смотрюсь довольно скромно. Уже успел оценить своё телосложение и пришёл к выводу, что высоким и статным красавцем мне не быть, если, конечно, не использую магию жизни. Тогда можно будет поправить и тело, и лицо… да всё что угодно. Реддлу же такое не нужно, он уже в Хогвартсе будет привлекать к себе взгляд. Девчонки любят такой типаж – аристократичное бледное лицо с тонкими и изящными чертами, надменный взгляд, высокий и стройный, а ещё ум и магическая сила… На его фоне конкурировать за женское внимание было бы сложно, если бы я не запланировал убрать в себе лишние гормоны, больше сосредотачиваясь на учёбе, чем на отвлекающих факторах.

А с девками нам УЖЕ хватает возни. Если Том захочет, то пусть берет их в Хогвартсе на себя, хоть всех.

– Отличная закладка. – Реддл проверил и убедился, что всё идеально, после чего холодно сказав «Проваливай» по отношению к Джонни, вернулся ко мне. И плевать, что это его комната. Шейдер выбежал из неё, как будто ему пообещали отрезать палец, если он за минуту не добежит до противоположного конца приюта.

Смотрю Тому в глаза, пересылая свои размышления по поводу силы закладки, её сочетаемости, возможной конфликтности в поведении и так далее. Реддл подвисает, обдумывая ситуацию.

– Ты прав, нужны эксперименты, – он пожимает плечами, – зато какая вариативность! Можно записать что-то на «клочке бумаги», закинув в общую кучу мыслей, добившись того, что закладка будет неотличима от оригинальных идей. Тогда её невозможно будет найти.

– Неотличима и малоэффективна, – поправляю его, – толку от неё тогда? Если к ней будут возвращаться как к одной из потенциальных идей. Тогда нужно будет обновлять её регулярно, поправляя разум цели, заодно отсеивая другие мысли, корректируя все мышление. Это настоящая работа на годы вперед.

– Зато какой итог, – кажется, его по полной захватил такой расклад, – это почти незаметно, минимальное отличие в поведении, если оно вообще будет, и в результате – новый сторонник!

Это он так будущим Пожирателям мозги промывал? Уж больно захватила Тома такая система. А что, вполне похоже на истину. Наследников родов явно проверяют и контролируют на менталистику. Может, какие-то защитные артефакты есть либо сами в окклюменции шарят. А тут регулярно, по мелочи, им правят мозг в течение нескольких лет. Вряд ли он по канону начал заниматься этим раньше третьего или четвертого курса, но тем не менее – результат налицо.

Задумываюсь – вполне стройная теория. Возможно, сейчас будет что-то похожее, но более тонкое, незаметное и серьёзное. Отлично.

– Ты прав, – признаю я, – думаю, нужно помаленьку «захватывать» приют таким способом. Влиять на администрацию, воспитателей, персонал и, конечно же, наших любимых одноклассников.

– Ха-ха, – Том испытывает душевный подъем, таким радостным не видел его уже давно, – тогда можно будет перестать прятать вещи и ценности, спокойно всё держать в комнате. Есть нормальную еду, брать книги из библиотеки к себе…

– Бери выше, – перебиваю его, – мы наконец сможем приобрести дом, куда свалим из приюта, оформив ту же миссис Коул как приемную мать.

Том аж встал от таких судьбоносных перемен. А ведь действительно, чего тянуть и останавливаться на половине пути? Для Дамблдора, даже если он будет копать, решение миссис Коул покажется вполне обыденным. Мы уже считаемся своеобразными гениями, от повышенного внимания спасает только плохая репутация и постоянный пригляд администрации.

А свой дом – это удобно. Про него мало кто будет знать, ведь числиться он будет на миссис Коул, а фамилии менять мы не станем. Деньги на него тоже дадим мы. Потом тщательно окружить всевозможными чарами, превратив в собственное «Гриммо 12». А ещё посадив охрану наподобие Мерзости.

– Ты чёртов гений, Вольф! – Том закидывает руку мне на плечо, начав шутливо душить, – не терпится уже начать осуществлять этот план!

Вырываюсь из захвата, разглаживая одежду.

– Вначале эксперименты с Шейдером, друг, потом – остальное.

– Да-да, – мысли Реддла уже далеко, в его мечте. Хмыкаю.

В следующие пару дней следим за подопытным, периодически читая его мысли. Он посчитал, что мы тренируем «страшный взгляд», так что я лишь укрепил эту мысль на следующем «сеансе». Закинул обычную бумажку с коротким текстом «Вольфганг и Томас хотят быть самыми крутыми в приюте. Они тренируют на мне свой серьёзный взгляд». Потом убрал пару бумажек с его собственными мыслями, что «это странно».

Сам Джонни побежал к миссис Коул прямо в день поставки закладки. В его мыслях мы просмотрели этот отрезок памяти, где он не останавливаясь жаловался на свою жизнь, пока миссис Коул разбивала все его аргументы, от половины же просто отмахивалась. Чего и следовало ожидать.

Когда в мыслях Шейдера чётко проступило желание сходить на прием к директрисе повторно, то решили не плодить подозрения на пустом месте и снять эту закладку. Взамен поставив что-то менее мощное, но нацеленное на то действие, что будет кардинально противоречить его сути.

Проверку обычно проводили в столовой, читая мысли парня на расстоянии, пока поглощали типичную неперевариваемую бурду. Там же, после обеда, отловив его, отправили в свою комнату, под конвоем. Он по-прежнему боялся других, включая нас, хоть мы его и не били. Вот и уже знакомая комната, Том вытаскивает стул, куда усаживает Джонни, я же тем временем уже размещаюсь напротив. Легилименция.

Закладка сопротивлялась. Хорошо же я впрессовал её в стол! А за эти два дня она вросла ещё сильнее. Теперь выдирается лишь с кусками дерева. Видимо, это уже как-то должно отразиться на ментальном состоянии Шейдера. Или стол – это все же не мысли, а просто некая вещь для удобства? Посмотрим. Чувствую, что мне проще поменять в закладке условия, чем полностью её уничтожать, но тогда она продолжит оставаться сильной навязчивой мыслью, обернется манией. Мда, пока мне такого не нужно. Значит, вырываю.

По итогу устранения имеем раскуроченную крышку стола с огромной дырой на месте закладки. Следующую ставлю иначе. Создаю картонный лист, но без ламинирования на этот раз. На листе пишу: «Мне надоело терпеть! Надо набить морду Сэму Толмену!»

Старина Сэм не оставляет попытки самоутверждения на более слабых. И если тогда с Томом, еще до нашего с ним общения, это закончилось падением с лестницы, благо, что его по счастливой случайности поймал наш дворник-сторож-на-все-руки-мастер, мистер Хант, и это прочистило парню мозги по отношению к Реддлу, то вот с остальными… О, с остальными он не был так отходчив.

Картонку бросаю в кучу листов-мыслей. Замечаю пару новых, касающихся нас с Томом, ликвидирую их. Там были идеи, что можно попробовать подружиться с нами, чтобы мы его защищали. Также смесь его собственных предположений совместно с ликвидированной закладкой, что нужно настучать про нас миссис Коул.

Выхожу из сознания отщепенца. Том привычно сменяет меня, рассматривая работу. Замечаю, как Том бросает в его мыслях пару обычных исписанных листов, потом рассматривает мою закладку и разбитый стол.

– Как понимаю, вытащить по-другому было нельзя? – уточняет он, закончив с Джонни.

– Верно. Была идея попробовать восстановить стол, но по итогу захотелось посмотреть, что произойдет с ним в таком состоянии.

– Ну, – хмыкает Реддл, – на первый взгляд с ним всё нормально.

– Посмотрим, – улыбаюсь я, махнув на прощанье рукой Шейдеру.

В этот раз нам пришлось ждать целых три дня. Это время ушло на сопротивление Джонни закладке. Мы больше ничего не меняли в его мозгах, лишь контролируя уже текущее. Даже не «чистили» его сознание, которое начало всё больше и больше проникаться навязанным желанием.

Вот он огрызается, когда его опять унижают, вот сопротивляется, когда бьют. Раньше он и этого не делал. Интересно. Это от закладки или поломанного стола?

На третий день он вышел во двор, подобрал камень размером с кулак, подошёл к Сэму – одному из своих главных обидчиков, который стоял с парой своих дружков, и смачно влепил этим камнем ему по челюсти, раскурочив ту в кашу.

Лично меня повеселила реакция дружков Толмена – они не стали как-то помогать ему или набрасываться на Джонни. Они убежали. И я сомневаюсь, что за помощью или сообщить кому-то из сотрудников приюта.

Сам Джонни был в шоке от того, что сделал. Он стоял в ступоре, пока Сэм выл, закатывая глаза и валяясь на земле. Вот с криком: «Что творишь, ублюдок!» к Джонни подбежала Синтия – одна из новых лидеров приюта, после «пропажи» бандитской тройки. Изначально она контролировала лишь женскую часть, но сейчас пытается подмять под себя всё. Как лидер, она была спокойнее, но по незнанию перешла черту, когда девки решили «показать власть», обворовав половину комнат приюта и избив недовольных. Это сошло бы им с рук, если бы от воровства не пострадал я с Томом.

Синтия толкает Джонни – тот как-то привычно и даже расслабленно падает на колени, выхватывает у него из рук камень, откидывая окровавленный булыжник в сторону. За Синтией подбегает Оливия – её слегка темноватая подружка, – отвешивая смачную пощечину Шейдеру.

Вдвоем они поднимают голосящего Сэма, буквально на себе таща его в лазарет.

Том довольно улыбается, скрестив руки на груди:

– Всё получилось. Теперь нужно обработать наши цели, а потом…

– Да, – соглашаюсь с ним, – потом приступим к «захвату власти». – Улыбаюсь.

– Ненасильственный захват власти, – повторяет Реддл, – что-то есть в этом такое, – он щелкает пальцами, – будоражащее!

Усмехаюсь на его заявление. Так и хочется скинуть ему канон, спросив, что он об этом думает.

Глава 7

20 декабря 1933 года – 18 апреля 1934 года

А дальше дни стали привычной рутиной – завтрак, накидать незаметных закладок в головы детей и подростков, церковная школа – то же самое, обед – то же самое, ужин – то же самое!

Не забываем про персонал школы и приюта. А ещё про наши тренировки.

– Сто четыре люмоса против девяносто двух. Том, ты, кажется, обещал лучше стараться? – насмешливо говорю ему.

– Ты качаешь резерв, скидывая его запасы Мерзости по своей связи. Это даёт тебе преимущество! Твой источник всегда неполон, вот и растет быстрее! – не сказать, что Том по-настоящему злится. Это такая игра на публику, хоть и состоящую из одного человека.

– Ну-ну, просто кто-то недостаточно старается и придумывает отговорки, – с улыбкой сажусь около крысы-мутанта. Она в спячке, настроенная не реагировать на нас. Рассматриваю изменения, которые появились из-за того, что химера по моей указке скидывает лишнюю магию на собственное развитие.

– Смотри, – указываю пальцем, – когти стали длиннее и загнулись вот тут. А ещё на сгибе локтей всех конечностей выросли шипы. Так, – изучаю своё творение, используя связь, – ещё появился слабенький яд, язык стал длиннее и прочнее, а также заострился на конце, чтобы делать внезапные тычки. Дополнительные мышцы у хвоста и на самом хвосте. Пока вроде всё.

– А тварь-то растет, – Реддл уважительно цокает, – в будущем станет ещё опаснее.

В планах у нас была отработка нового приема – удушение. Само собой, содрал его из Звездных Войн. У нас же уже есть: «Удар Силы», «Волна Силы», «Разрез Силы». Будет теперь и «Удушение Силы». Названия, само собой, такие лишь в моей голове. Да и приемы больше строятся на контроле телекинеза. Со временем вообще удастся избавиться от всех этих костылей в виде отрабатываемых техник. Телекинез должен быть как третья рука – столь же удобен и послушен. Никто ведь не отрабатывает рукой движение «Взять стакан» или «Работа ложкой»?

Разумеется, боевые приемы как раз таки отрабатываться будут. Но в них уже никак не будет входить, например, «порез» или «удар». Боевые приемы будущего будут гораздо опаснее, мелочь же останется за чистым телекинезом.

Удушение пришлось отрабатывать друг на друге ввиду отсутствия кого-то другого. В целом прием удался. Под конец занятия у нас получалось подвешивать друг друга за шею в воздухе, одновременно плавно сжимая её. Отличный прием для запугивания, плохой для боя. В бою проще ударить сильным толчком или «ударом», ломая кости и опрокидывая на землю.

Потратив весь свой немаленький, как я надеюсь, резерв, возвращаемся в приют. Пора промывать мозги.

Ещё через неделю плавное промывание начало давать свои плоды. К нам в комнату пришла лично Синтия, принесла вещи, которая «нашла», сказав, чтобы больше не теряли. Это был максимум вежливости дворовой девчонки, прокачанной на силу и злобу.

Мило улыбнувшись, принял «потерянное», предложив зайти – выпить чаю.

Вот теперь вижу эмоции, а то стояла с застывшим лицом. Конечно – чай! Откуда он у нас? Повариха подкармливает, оставляя или специально готовя нам лучшую еду из того, что можно сделать. Качество продуктов тоже играет роль. Теперь в нашей комнате частенько можно найти фрукты, булочки и чай. Чувствую себя элитой.

Само собой, она согласилась и, конечно, мы вдоволь поработали над её сознанием. В этот раз решаю отдать право «быть первым» Реддлу. Контроль над новым лидером, пусть и временным, ведь мальчишки не позволят долго быть главной «этой девке». Сейчас они окончательно выяснят друг с другом отношения, наладят новую вертикаль власти, после чувствительной пропажи прежних боссов, а потом, уже объединенные, дадут мощный отпор. Если мы не вмешаемся.

Закладку Том поставил качественную. В этот раз для неё был создан специальный стенд. Мы уже проверили, что если создать что-либо в сознании объекта, то созданная вещь сохранится. Если конечно создать качественно, не скупясь на магию. Это открывает перед нами новые горизонты, но для начала нужно разобраться с теми, что есть.

На стенде было выгравировано послание: «Не причинять вреда Вольфгангу Вейберу и Томасу Реддлу. Слушаться их указаний. Сообщать им важные новости. Держать общение с ними в секрете. Не замечать странные происшествия или относиться к ним, как к нормальным». Мы заранее подготовили такую закладку, решив, что это будет максимально для нас удобно. Да и не участвовали мы в общественной жизни, так что отношение к нам в целом не поменяется. Не забываем ещё и про общее изменение сознания всех прочих обитателей приюта.

Что же по глобальности закладки, то тут уж я решил – шанс, что Дамблдор начнет изучать подсознание именно этой девушки, критически мал. Да и по канону, не любит он лезть в голову просто так. Нам же, на данный момент, важна гарантия безопасности и отсутствие проблем. На всякий случай летом, перед приходом Дамблдора, можно отправлять девочку на улицу, заниматься другими делами, разрешая приходить лишь рано утром и вечером. Тогда они стопроцентно не встретятся.

Начало весны немного растормошило нашу повседневность. За завтраком миссис Коул объявила, чтобы мы временно не разбегались после обеда, а оставались в здании приюта.

– В Лондоне бушует эпидемия гриппа, – мрачно сообщила она, – зараза сильная и опасная. Лекарств у нас нет. Так что если кто-то заболеет – пусть надеется лишь на свои силы.

– Вольф, – Том вопросительно смотрит на меня, получаю ментальный пакет.

– Должен справиться, – говорю ему, – раньше не пробовал.

Речь идёт о выздоровлении с помощью магии. В теории-то, конечно, получиться должно, но вот на практике…

– Нужно сходить в аптеку и закупить лекарств. На всякий случай. Деньги-то есть.

Перепрятывать деньги после «захвата приюта» мы не стали, рассудив, что нечего складывать все яйца в одну корзину. На «полигоне» деньги надежно спрятаны, закопаны и находятся под охраной Мерзости. В приюте же по-прежнему остается проходной двор. Хоть обработанные и не лезут к нам, но время от времени приходят разные проверяющие, либо потенциальные спонсоры, либо и вовсе желающие кого-то «усыновить». В основном разные богатые извращенцы, выбирающие девочек или мальчиков покрасивее.

– Может, Синтию отправим? Чтобы не выходить лишний раз?

В среднем пик эпидемии длится месяц-два. На это время нас всех отстранили от школы. Ограничивать активность не стали, мудро рассудив, что кто захочет – сбежит и так.

– Ей всё равно нужно дать денег. Да и пищевой запас надо будет забрать, – мы не забрасывали свои походы к лавочникам. По-прежнему стараемся не попадаться им лишний раз на глаза и как можно реже контактировать с одним и тем же человеком. Это заставляет помотаться по городу, но результат того стоит. Ведь приютская кормежка, даже лучшая, чем была раньше, остается на довольно низком уровне. Кошельки тоже вытаскивали пару раз, однако там, как я и ожидал, были копейки. На богачей мы больше не попадали.

– Да, как минимум раз нам придётся сходить. – Мы заходим в комнату, где на солнце, у окна, греется Шайса. Теперь Том не боится оставлять её в комнате одну. Да и подросла она.

– Продолжаешь вливать в неё магию? – киваю на змею головой, садясь за стол. Верхний отдел закрывается на замок, ключ только у меня. Открываю ящик, доставая тетрадь с планами. Она лежит открыто, ведь веду её на русском языке – крайне редком для Англии этого периода.

– Это работает, – пожимает плечами Том, который с улыбкой берет гадюку на руки, – ты посмотри, какой она стала, – он довольно прижимает к себе шипящее пресмыкающееся.

– Угу, – улыбаюсь ему, – смотри не переусердствуй, всё же это не искусственная химера, а вполне живое существо.

– Обижаешь, – он довольно гладит её по голове, – я очень осторожен.

Внезапно ощущаю, как связь с Мерзостью пробуждается. Канал, соединяющий нас, натягивается. Тварь вышла из стазиса. Что это значит? Проникновение?! Посторонние?!

Движением руки привлекаю внимание Тома, легилименцией отправляя ему информацию. У него каменеет лицо. Реддл что-то шепчет Шайсе, опуская её на кровать.

– Похоже, до ночи теперь ждать нет смысла. Проверять химеру нужно сейчас. – Он хмурится, вытаскивая из шкафа шарф. Хочет замотать лицо? Хорошая идея, сделаю так же. Не факт, что спасет от болезни, но какие-то шансы добавит точно.

Приют мы покинули без каких-либо вопросов. Тут сыграли свою роль в том числе и закладки. С обмотанными шарфами лицами было довольно жарко, весна на дворе, как-никак. Тем не менее до нашего убежища добрались достаточно быстро.

Прикрывающие вход доски небрежно валялись в стороне. Какая знакомая картина. Неужели сегодня «маньяк» найдет новую жертву? Реддл довольно скалится, уловив мои мысли, и первым устремляется в подвал, не забыв накинуть на себя щит.

Но наши планы были грубо нарушены: живых в подвале уже не было, не считая Мерзости, что урчала, пожирая трупы.

Передаю свой приказ через связь, и химера, жалобно заскулив, отползла от своей добычи. Женщина и двое детей. Видимо, бездомные. Мда.

От самой женщины уже мало что осталось: живот и кишки почти полностью сожраны, лицо обглодано частично. Ощущаю, что голод твари совсем не утих, всю органику она пускает на магию, а ту, в свою очередь, на собственное улучшение. Хмыкаю – универсальный питомец, конечно.

Реддл магией разворачивает трупы, чтобы рассмотреть их получше. Дети – мальчики, года на два-три нас младше. Детали не разобрать. Их шеи были перегрызены, головы болтались на кусках мышц, кости частично обглоданы.

– Отвратительное зрелище, – проговаривает Реддл, чуть морщась.

– Зато эффективно, – отвечаю ему, понимая, что обыскивать тела нет смысла – вся одежда разорвана и пропиталась кровью.

– С этим не поспоришь, – Том усмехается, – грязно, но действенно. – Он прекращает придерживать трупы, которые снова развалились на полу. Голова одного из них окончательно отваливается.

– Пусть твоя тварь сожрет их полностью, до последней тряпки и кости. Не хочется искать новую базу.

Демонстративно щелкаю пальцем, мысленно отдавая команду. Крыса-мутант, радостно повизгивая, набрасывается на остатки, жадно поглощая их. Отправляю ей немного магии сверху, пусть прогрессирует быстрее.

Живот твари наполняется, раздуваясь всё больше и больше. Тем временем телекинезом откапываю завернутый в ткань кошелек, вытаскиваю пару купюр и прячу обратно. Реддл за это время успевает собрать наш пищевой запас. Для этого заранее была подготовлена сумка, припрятанная здесь же, чтобы не бегать с припасами в руках, как в прошлый раз.

– Загажено получилось, – Реддл осматривает пол и стены, где видно кровь. – Да и вонять стало. Что с этим делать будем?

– На стенах немного, – задумчиво осматриваю капли, – можно отскрести магией. Запах выветрится, а вот пол… придется пробовать чары чистки одежды в новом ключе.

– Думаешь, сработает? Хотя… – он начинает использовать магию, направив руку на кровь.

Тем временем отгоняю Мерзость в её угол, чтобы не мешалась. Химера уходит на своё привычное место – переваривать пищу и перестраивать своё тело. Потом она вновь впадет в спячку.

Кровавое пятно под напором магии Реддла стало меняться, его края начинают бледнеть и пропадать. Работает. Перевожу взгляд на стены, начинаю использовать аналогичные чары для их чистки. Действительно работает, но с трудом и большим сопротивлением.

Очистив подвал, мы забираем вещи и уходим. В приюте становимся свидетелями прибытия новой партии сирот. В группе из шести человек – пятеро мальчишки. Их возраст колеблется от восьми до пятнадцати лет. Нужно будет уделить им особое внимание – в плане закладок.

Быстро отловив Синтию, отправляю её в аптеку, для закупок, выдав пятьдесят фунтов – солидные деньги для этого времени. Также дал ей мешок, чтобы не палить дефицитный товар. Она отправляется одна – не нужно посвящать в дело других, у них нет таких мощных закладок, так что деньги и лекарства могут вызвать необоримое чувство жадности.

В течение следующих нескольких дней стало понятно, что зараза всё-таки пробралась в приют Вула. Кто её занес – решительно непонятно. Может, персонал, который свободно уходил и приходил. Может, новенькие, которые вливались в коллектив. А может, и наша Синтия, которая вернулась с целым мешком разных лекарств. Она очень ответственно подошла к делу: тут были и таблетки, и компрессы, и уколы, и даже витамины. В награду девушка получила банку каши с мясом, отчего едва не расцеловала меня в порыве чувств.

Реддл кривился на такое, но я объяснил ему, что работать нужно не только кнутом, но и пряником. А то даже ментальные закладки рано или поздно пойдут вразнос, просто сломав личность. Тот в ответ бухтел, что у того же Шейдера я не обломился забрать фунт, а «какой-то девке» выдал одну из немногих наших банок. Усмехнулся на это заявление, сообщив, что да, мне приятнее работать с девушками и радовать их, а не всяких стремных пацанов, на что Реддл долго хохотал, заявив под конец, что рано мне ещё о таком думать. «В ближайшие пять лет – точно», – отсмеявшись, произнес он.

Тем не менее, обезопасив себя, мы находились среди заразы. На следующий день уже была первая жертва – четырехлетняя девочка, Элизабет Карпен. Первая, но не единственная. Её труп вытащили из комнаты у всех на глазах. Рты и носы рабочих были затянуты платками. Кто-то плакал, глядя на эту сцену. Однако к обеду это событие уже как-то поблекло. Тут у каждого свои проблемы, нет времени переживать за других.

За приемом пищи – нам, мне и Тому, стали давать более качественную и вкусную еду – там же я решил не просто привычно обновить слабенькие закладки, «причесать» мысли и подобную рутину, а ещё и проверить «старого друга» – Джонни Шейдера.

Джонни привычно сидел в своем углу. Вот только проверка памяти показала неплохие изменения. Его, кстати, не так уж и сильно наказали, что ещё раз доказывает, что персоналу о его травле было прекрасно известно. Он провел три дня в карцере и отхватил розг. В то время как Сэм был переведен в городскую больницу. Насколько я слышал, челюсть ему так и не собрали, так что питается через трубочку. Через месяц-два его переведут обратно. Что он будет делать, став уродом? Может и с катушки слететь, надо будет проконтролировать его мысли.

Джонни же стал довольно агрессивным. Закладка на «хватит терпеть» обросла мясом, частично изменившись после пропажи Толмена. Теперь он стал давать сдачи своим обидчикам, несмотря ни на что. Читаю в памяти, как его зажали трое парней, но по итогу огребли как бы не сильнее, чем сам Шейдер. К нему стали намного меньше лезть, а те, кто всё же продолжил, теперь делали это лишь группами. С ним стали больше общаться на нормальные темы, даже приглашать в какие-то группы. Вот только ментальная ломка не прошла бесследно. Он стал глупее и забывчивее. Он мог напасть на того, кто ничего ему не сделал, или на того, кто просто с ним заговорил, считая, что его оскорбили. Как-то восстанавливать повреждения я не спешил, хоть и проверял успешность этого действия. Нужно посмотреть, до чего доведет его это поведение, что ещё изменится в сознании подопытной крысы. Более внимательно прохожусь по мыслям, кидаю больше закладок в виде простой бумаги.

Так и проходили наши дни. Незаметно пролетел целый месяц. Однако эпидемия не думала кончаться, наоборот, казалось, что лишь усилилась. Было ещё трое погибших. Двое из них – маленькие дети, один – уже подросток, около четырнадцати лет.

Мы же, не забывая принимать витамины и время от времени по профилактической таблетке, всё же выходили на улицу. Тренироваться было нужно, как и выплескивать излишнюю магию, которой с каждым разом становилось всё больше и больше. Интересно, как долго нам нужно будет еще выводить из себя эти излишки? Вроде как «детские выбросы» заканчивались к началу учебы в Хогвартсе, нет? В общем, лет до двенадцати-тринадцати, – прикидываю я. В школе-то уже не до выбросов будет, там колдовать надо почти каждый день.

Задумавшись, отвлекаюсь, не следя за периметром – ведь приют у нас под колпаком, нет? Нет. Бросок камня пробивает мой бок, роняя на землю. Реддл тут же поворачивается к обидчику – одному из новеньких, что злобно смотрит на нас, готовясь кинуть второй камень, уже в Тома.

Само собой, у него не получается. Реддл сбивает «волной» его с ног. Я же тем временем использую свою целительную силу, напитывая бок. Перелома не чувствую, но мышцы пробило только так, может, и трещина в кости. Шиплю от боли не хуже Реддла, который общается с Шайсой.

Тем временем Том вбивает парня в землю, попеременно используя магию и кулаки. Слегка залечив бок, наконец оглядываюсь по сторонам – чисто. Или нет? В окно приюта, рядом с которым и произошло нападение, замечаю мелькнувшую блондинистую голову. Нужно полазить в головах на ужине и убрать лишнее воспоминание. Новые слухи нам не нужны.

– Хватит тебе, – наконец закончив с лечением, встаю на ноги и магией привожу форму в порядок. Реддл косится на меня, осматривая на предмет травм, – может, я тоже хочу, – усмехаюсь, – пока ты не забил его насмерть.

Том сплевывает.

– Этот кретин решил нам отомстить. Посчитал, что именно мы принесли в приют заразу, так как выходим на улицу. У него брат заболел, валяется сейчас в комнате, с жаром.

– Понятно. – Приседаю на корточки рядом с тяжело дышащим парнем. У него разбит нос, губы. Во рту не хватает зубов. Одежда порвалась и измазалась в крови. На теле замечаю наливающиеся гематомы. Реддл не жалел его, вбивая как следует.

Заглядываю в мысли пацана. Всё как и говорил Том. Что же теперь делать?

– Закладки ещё не полностью встали, вот сильная эмоция и пробила их, – качаю головой, – можно поставить что-то жесткое, но мне такой болванчик не нужен. – А ещё Дамблдор. Чем больше людей будет под сильными и заметными закладками, тем выше шанс на то, что он это заметит.

– Потому что он не девчонка? – ухмыляется Реддл.

– Потому что он бесполезный мусор, – зеркалю его ухмылку я. – Толку тогда от него? Разве что… поставить непробиваемые закладки, а потом пусть помирает от лихорадки.

– Ты что, научился контролировать болезни? – скептично смотрит Том.

– К сожалению, пока нет. Но у него ведь брат болеет? Отправим его к нему, а там, в одной комнате с заразным больным – это лишь вопрос времени. Никто не удивится, если заболеет и он. А дальше… нужно всего лишь позаботиться, чтобы он точно уехал в страну розовых пони.

– Иногда твои афоризмы заводят меня в тупик, – буркнул Том, потроша мозг парня, чьего имени я даже не знаю. Да и нужно ли оно мне?

– Кое-что ты всё же верно сказал, Том. – Прогоняю через себя магию, проверяя, насколько хорошо зажило тело. – Надо учиться лечить болезни.

– Пока не советую, – Том поворачивает голову, ловит взгляд и отправляет мне ментальный пакет. Так, что тут у нас?

Ага, в принципе согласен. Том считает, что риск заболеть не стоит того, чтобы пробовать исцелять больных сейчас. Вот в будущем, когда мы будем более сильны, можно специально прикупить или создать для себя отдельный костюм, чтобы заразные микробы не попали в тело целителя. И заниматься лечением в нем, пока не будет получаться. А лучше всего начать не с заразных и опасных вещей, а с чего-то легкого и не передающегося. Хорошо, согласен, слишком спешить в этом направлении действительно нет смысла. Скоро уже в Хогвартс, а там, в случае чего, нас вылечат от всего.

– Я заметил, что кто-то видел нас в окне. Не успел увидеть чётко, – пожаловался Тому, – нужно будет на ужине проверить память остальных.

– У тебя что, от удара мозги заклинило? – удивляется Реддл, – проверь свою память и успей увидеть чётко, – кривит он уголок рта. Действительно. И как я не подумал? Видать, всё ещё отголоски прошлой жизни.

Закрываю глаза, отстраняясь от реальности. Вот моя память. Вот нужный день, час, секунда. Вот оно – мой взгляд в окно приюта, мелькнувшая светлая шевелюра. Вижу, но не могу понять, чья она. А если чуть с другого угла… мысленно проверяю прически всех детей приюта, вспоминая и сравнивая их прически с этой… А вот и совпадение – Ева Браун. Обладательница милого кролика, которую так ненавидит Том. Все понятно.

– Ты прав, – говорю Тому, – не подумал. Это Ева Браун, твоя «любимица».

Том фыркает. Он сформировал в мозгах парня – Зака Лихтена (так вот как его зовут!) – знакомый стенд, где покоится табличка: «Во всем подчиняться Томасу Реддлу и Вольфгангу Вейберу. Не причинять им вреда». На скорую руку сойдет.

– Отправляйся в комнату своего больного брата и не выходи из неё даже на обед. Почаще контактируй с ним. Спите в одной кровати. Когда заразишься, ложись в постель и не вставай. Всё понял?

Он кивнул.

– Тогда какого чёрта ты ещё тут сидишь? – холодно шипит он, – проваливай исполнять!

Зак поспешил в приют, хромая и поддерживая рукой спину. Задумываюсь, не много ли уже жертв было принесено? Бродяга, та неизвестная женщина с детьми, теперь вот этот. Ради чего это делается? Не превращусь ли я в ещё более темного и злобного волшебника, чем сам Волдеморт?

Качаю головой – нет. Всё правильно. Цель – спасти магию, создать союз магов и маглов. Объединить мир. Когда он станет един – под единым лидером, тогда можно начать вести его к процветанию. Счастье для всех! Возможно ли оно? О да. Больше не будет преступности, ведь она будет раскрываться мгновенно, с помощью магии. Будет сплав волшебства и технологий, что позволит накормить весь мир, решив одну из величайших проблем всех времен. А потом – космос, колонизация новых планет…

А еще… все маги будут получать закладки на верность, с рождения, чтобы они стали основой новой личности. Это ведь идеальный мир. Пусть кто-то скажет, что это будет царство господ и рабов, но ведь эти люди будут счастливы. Никто не станет лезть в их личную жизнь, а закладки – лишь гарантия того, что они будут честно делать свою работу и жить по законам. Вот оно – светлое будущее.

А чтобы построить новый мир – нужно разрушить старый.

Глава 8

18 апреля 1934 года – 2 августа 1934 года

– Ах, малышка Ева, – Реддл довольно потирает руки, – ну теперь-то ты позволишь мне с ней поиграть?

– Том, ты напоминаешь стереотипного маньяка, – вздыхаю, – понимаешь, что тебе нужно будет скрывать свои маленькие привычки?

– Так тут только мы вдвоем, – отмахивается он.

Мы направляемся на полигон, где, как обычно, тренируемся и высвобождаем резерв. Мерзость почти всё успешно переварила, подросла, отрастив ещё шипов, а также лезвия вдоль хвоста. Теперь у неё размер не как у крупной собаки, а скорее пони.

– Скоро эта тварь не пролезет в дверь, – хмыкает Том, оценивая изменившийся вид.

– Ты прав, нужно слегка скорректировать изменения, – киваю ему, начав работать со своей связью и ощущениями магии жизни.

В целом я понимал, как задать какие-то изменения, но вот правильно применить их получалось не всегда. Пример тому – другие крысы. Когда я пытался изменить их осознанно, то зачастую получались нежизнеспособные бракованные твари, которые умирали почти сразу. А вот интуитивное наполнение магией с приказом самой улучшать и разбираться, задавая лишь примерный вектор… Это работало, но такое мне не нравилось самому. Мне нужен контроль, нужно создавать то, что я захочу сам.

Разумеется, я понимаю, что нахожусь лишь на первом шаге развития этого искусства. Мне нужно выучить медицину, целительство, освоить науку химерологии и как минимум программу Хогвартса. Но хотелось-то сейчас.

– Ну, рост я ограничил, – говорю Тому, рассматривая результат, – еще сильнее, чем раньше.

Я уже не боялся и не брезговал ощупывать тварь руками, подавая точечные импульсы через пальцы. – Теперь пища или магия будет пускаться на укрепление костей, мышц, связок и всего подобного. Ну и, конечно, на новое оружие.

– Хорошо, – прохрипел Реддл. Пока я возился с химерой, он тренировал контроль, поддерживая в воздухе пару десятков объектов разного веса. Присоединяюсь к нему в тренировке, пока не обнуляю весь запас – обычное дело.

При возвращении в приют видим уже несколько привычную картину:

– Это то, что я думаю? – лениво спрашиваю Реддла, больше чтобы прокомментировать увиденное, чем реально спросить.

– Вот что делает повышенное финансирование, – хмыкает Том, стоя в своей любимой позе – руки, скрещенные на груди.

– А может, повышенная смертность? – поддеваю его в ответ.

– А может, и это, – не поддается он, загадочно улыбаясь. – В любом случае новичков нужно обрабатывать быстрее, чтобы не было повтора утреннего случая.

– Угу, – киваю ему, – пошли на ужин.

На ужине были и новички – четверо. Среди них – двое мальчишек и двое девчонок. В этот раз поровну. Возраст, правда, колебался даже сильнее, чем в прошлый раз – от семи до шестнадцати, на глазок. Старшая девочка, скорее уже девушка, сидела вплотную с младшей – нашего возраста – и явно опекала её. Внешне были похожи, сестры? Может, и нет. Сходства, в принципе, не так уж много.

Пока я изучал новеньких, не забывая лазать в их головах, Реддл обрабатывал «старичков».

– Зака-то на ужине нет, – он тычет меня острым локтем, – всё сработало, – довольно давит улыбку.

– Ты так говоришь, будто бы не ожидал этого и был уверен в обратном, – бурчу в ответ, сосредоточившись на младшей девочке: с ней работалось на удивление сложно, со скрипом. Разум был более детально обставлен, ядро личности было оформлено в виде комнаты с мягкими игрушками, а воспоминания скорее в виде рисунков, чем исписанных листов. Так, а вот и её дневник с памятью, красиво раскрашенный и оформленный лентами. Закладки здесь формировались медленно и с каким-то сопротивлением. Впрочем, это были мелочи. Мельком проглядываю память-дневник, узнаю, что мать погибла, а отца уже не было давно. Закрываю – неинтересно. Тут у каждого похожая история, а если просматривать воспоминания всех сироток, то и жизни не хватит, несмотря даже на то, что в ментальном мире время почти останавливается. Закладки всё равно были созданы, хоть их и придется наполнять значительно большим количеством силы, чтобы не слетели, пока не зафиксируются.

– Я не вижу и ещё кое-кого, – он пару раз оглядывается, чтобы убедиться в своей правоте, – Браун. Где моя законная добыча? Мой белый пушистый кролик? – Реддл раздувает ноздри, лицо становится жестким, черты заостряются. – Я скормлю его Шайсе вместе с этой девкой.

«А может, он таким образом подавляет чувства?» – лениво думаю я, помешивая чай. Чай получаем только мы с Томом, остальные лишь кружку с водой. А магия разума делает разницу в рационе незаметной. По сути, наши ментальные усилия сводятся к трем китам: не обращайте внимание на странные и необычные вещи, не вредите Вейберу и Реддлу, слушайтесь их.

Этого достаточно. Персонал получает немного другое – там добавляется требование угождать нам. А ещё сокрытие информации о нас, в пределах разумного. Конечно, от прямого вопроса это не спасет, но специально рассказывать о том, какие мы умные, хорошие и так далее, уже не будут.

Закладки позволили нам получить дополнительную качественную одежду, новую мебель, хорошее питание и разные мелочи. Мистер Хант спокойно одалживает нам инвентарь. Мадам Фертон – книги. Миссис Петтерс никогда не повышает голос, отыгрываясь на остальных, отец Рикардо ставит только максимальные оценки, почти не спрашивает и не мешает заниматься на его уроках чем хотим. Это удобно.

Возвращаясь к Еве. В каноне Том завалил-таки кролика. Не помню подробностей, но знаю, что девочка плакала. Или там пушистик уже принадлежал другому человеку? Вроде бы парню? Вполне-вполне, ведь если бы не я, то та троица малолетних уголовников по-прежнему жила бы в приюте. Они вполне могли забрать понравившуюся «живую игрушку» либо передать кому-то из «своих». Да и таких регулярных пополнений новых воспитанников явно бы не случилось. Ведь благодаря мне Том также получает доступ к новым книгам и знаниям, не скрывая свою гениальность. Мы на пару являемся показателем того, какие успешные дети выходят от методики образования данного учреждения. Это выливается в повышенное финансирование, а уже оно – в повышение количества воспитанников. А они – в ещё большее финансирование, и так по кругу.

Чувствует ли Реддл что-то к девочке или это просто врожденная жестокость? Ответ на этот вопрос он вряд ли даст и сам. Ну, тогда посмотрим, во что всё это выльется. Главное, чтобы не было свидетелей.

– Давай уже, Ромео, – усмехаюсь я после ужина, – найдём твою Джульетту.

– Смейся, Вольф, ещё больше смейся. А что ты там говорил по поводу Синтии? – замечаю змеиную улыбку на губах Тома.

– Ты не понимаешь, это другое, – отмахиваюсь от него, вызывая смех парня.

В первую очередь решаем наведаться в комнату Евы. Она находится в женском крыле, но ходят тут спокойно и девочки, и мальчики. Ограничений нет. Это дает простор для полового влечения старших воспитанников приюта, но оно крайне не поощряется. Забеременевшую девочку переводят в новое место проживания, а это, в свою очередь, не нравится миссис Коул. Разгон, который проводит директриса приюта в таких случаях, для отличившегося парня зачастую заканчивается очень печально. Розги и карцер – лишь самое начало. Ограничение в еде и воде – продолжение. Карцер может длиться неделями, с небольшими перерывами – пока гнев миссис Коул не сходит на нет. Обычно из заточения выходят моральными калеками. Зачастую и физическими.

Причина? Деньги. Каждый новый воспитанник – финансирование. Перевод воспитанника – снижение финансирования. А ещё нужно указывать причину. Не забываем и то, что в это время большие силы тратили на нравственное воспитание. А ранние половые связи – та ещё проблема. За это прилетали жирные штрафы, могли даже снять с руководящей должности как директора, который не справляется со своими обязанностями.

За остальные нарушения тут таких жестких наказаний нет, поэтому парни весьма быстро понимают, что можно и что нельзя. Поэтому и используют в «таких» целях чаще других мальчишек, чем девчонок… Мда. Вспомнился Джонни Шейдер. Как он там поживает? Никого еще не убил? Крыша-то едет помаленьку. Нужно снова поковыряться в его мозгах, может стоит, пока есть возможность, его тоже списать на эпидемию? Или лучше продолжить опыты? Хм, дилемма.

Ева была в комнате. Пушистый клочок меха сидел с девочкой, забавно шевеля ушами. Кролик был любимцем всей женской половины. Его подкармливали, несмотря на собственный голод. Он не был особо упитанным, но и скелетом тоже не выглядел.

– Привет, Ева! – ухмыляющийся Том радостно зашёл в комнату, будто навещая лучшего друга.

– Брысь отсюда, – лениво машу рукой соседке девочки, играющей с чем-то похожим на куклу. Она вздрагивает, отводит глаза и выбегает из комнаты. Побежит к Синтии? Может быть, если закладки ещё не полностью прижились. Я бы сказал – задумываюсь, шансы этого пятьдесят на пятьдесят. Но даже если прибежит, Синтия только пошлёт её. Или придёт сюда, но будет помогать нам. Усмехаюсь.

Ева слабо реагировала на раздражители. Болеет? Подхожу к окну – из него видно место, где в меня кидал камень Зак. Это то окно, где я видел её волосы? Вспоминаю. Нет, то окно находится дальше… прямо по коридору в женский туалет! Вот где она заметила нас! Да я настоящий Шерлок Холмс! С идеальной-то памятью…

Пока я размышлял, Том не многого добился от девочки – она пластом лежала на кровати, укутанная в одеяло до самого подбородка. Лишь прохрипела ему несколько слов, а потом залилась кашлем. Кролик быстро залез под кровать. Громкие звуки его пугали. Том приложил руку к её лбу, скривился.

– Пф-ф, пошли отсюда, Вольф, – Реддл разочарованно кивает головой на дверь. – Закладки я обновил, лишние мысли пособирал. Скоро она будет думать, что вся утренняя сцена привиделась ей из-за лихорадки. Но это только если она выкарабкается. Если же нет, то и думать об этом не стоит.

Выходим из комнаты. Очередной больной. Интересно, сколько переживет эпидемию?

– Том, – он поворачивает голову, – нужно выпить лекарств, для профилактики, – он согласно угукает.

Из-за поворота выходят новенькие – старшая девушка, симпатичной внешности, и вторая. Кто же они друг другу? Быстро ищу ответ в голове старшей – всё-таки сестры. Проходим мимо, сворачивая на выход из женского блока. Краем уха слышу обрывок их диалога:

– А разве в женское крыло можно ходить мальчикам? – это более высокий голос, значит, говорит младшая.

– Наверно, можно, Иви, я ещё не знаю, – а вот и старшая.

Почему же так сложно лазить в голове у этой Иви? Словно у Тома, пока мы ещё не начали активно тренироваться, но у него ещё и настроенная защита есть. Природная аномалия? Или… внезапная мысль поражает сознание. Да ладно?! Не может быть!

Едва дотерпев до комнаты, хватаю Реддла за руку и смотрю в глаза, кидая ментальный пакет.

– Ты уверен?! – возбужденно проговаривает он. – Я не лазил к ней в мысли, оставил новеньких на тебя.

– Сам же видел, – говорю ему, – я же тебе всю память по посещению её ядра личности скинул. В голове у неё особо не ковырялся, спешил, нужно было ещё трех других человек обработать с нуля. Но вот ощущение. Уловил же?

– Да. – Том начинает нарезать по комнате круги. – Ощущения немного похожи на то, когда пытаешься пробить твою защиту, Вольф.

– И твою, – ухмыляюсь ему, – видимо, такое у всех, владеющих магией. Некий природный блок, который пробивается с некоторым трудом по сравнению с обычными людьми.

Том на это лишь фыркает:

– Это разве блок? Да я к тебе в голову с трудом проникаю, даже когда сосредотачиваюсь, причем если не считать защиту «Озера страха»!

Поднимаю руки в жесте согласия – у тебя так же. Приходится применять много усилий и ментальной силы, лишь чтобы остаться в разуме и не быть выкинутым. Но то мы, тренирующиеся уже два года, а то нетренированное сознание. То-то я изначально даже не заподозрил в ней мага. Лишь потом, когда мы встретились в коридоре, хотел узнать из их мыслей, сёстры ли они, тогда решил заглянуть в память к старшей, ведь у неё это можно было узнать быстрее и проще. Сделал бессознательно, по инерции, лишь потом подумав, а почему так?

– Нужно убедиться, – Реддл останавливается, – нужно увидеть, как она применяет свои силы.

– Есть план?

– Надо подумать.

Выпив профилактических таблеток и витаминов, усаживаемся за стол и начинаем мозговой штурм. Я достаю тетрадь, чтобы фиксировать лучшее, это помогает сосредоточиться.

Первая же моя мысль:

– А зачем нам выводить её на магию? Можно просто как следует покопаться в памяти. Если происходило что-то необычное, то значит – она волшебница.

– А если нет? Или она не помнит этого, – Том задумчиво водил пальцем по столу, – да и вообще, предположим, что всё подтвердится. А что дальше?

– Хм, имеешь в виду, будем ли мы посвящать её в наши силы, открываться, рассказывать свои тайны и тренировать? – под конец едва сдерживаю улыбку, сохраняя серьезное выражение лица.

– Ты прав, – чуть улыбается он, – глупый вопрос, тогда что мы будем с ней делать? Оставим всё как есть?

– Иногда ничего не делать – самое мудрое, что можно сделать, – потираю подбородок, выдавая цитату «восточной мудрости» Реддлу, замечая, как его глаза восхищенно блеснули. Да, знания двадцать первого века решают, особенно столь пафосно звучащие.

– Кое-что всё-таки надо выяснить, – Том переварил мои откровения, – может, она знает что-то о других?

– А вот с этим согласен. Если у неё есть выходы на кого-то, кто владеет схожей силой, то это может многое нам дать…

– Но в первую очередь память?

– В первую очередь память.

Было уже поздно, так что, привычно сразившись в ментале, отправляемся спать. Ночью наш покой как обычно охраняет Шайса, отсыпаясь за это днем. Это лучшее из охраны, что мы пока можем себе позволить. Тащить сюда новых химер или Мерзость было чересчур.

На завтраке озвучиваю Реддлу, что нужно доработать щит. Привычно обсуждая плюсы и минусы наших техник, быстро поглощаем еду. Яичница с беконом. Типичный завтрак англичан. Был бы где-нибудь ещё, если бы это оказался не приют Вула! Тут такое подали лишь нам. Это было проигнорировано всеми, кроме новеньких. Парни задумчиво косились на нас. Я услышал вопрос одного из них своему соседу – который находится в приюте уже давно.

– Кто это, вон там, – он указал на нас ложкой, – почему они едят яичницу, пока мы вот это, – сморщившись, он поддевает из тарелки склизкую массу.

– Так это Реддл и Вейбер, – индифферентно отвечает его сосед, – они на особом счету, им можно.

– А как попасть на этот «особый счёт»? – подключается второй новенький, что сосредоточенно прислушивался к их разговору. На это «бывалый» лишь пожал плечами, продолжая поглощать малосъедобную бурду.

– Понятно, – покосился на нас второй. Взгляд его заставил бы меня напрячься, если бы это происходило в моем первом мире, но тут… мне захотелось показать ему его место. Интересно, если сделать это прямо здесь, мне что-то скажут? Кидаю мысль Тому.

– Наверно, скажут, – отвечает он, – что-то типа «Не могли дождаться конца завтрака, мистер Вейбер?»

– Ха-ха, – допиваю чай с ароматной булочкой, вставая из-за стола. Реддл чуть тормознул, бросая взгляд на Иви – нашу потенциальную цель.

– Пойдём, – говорю ему, – нужно узнать, где разместили наших новых друзей, а потом заглянуть к ним для небольшого обмена любезностями.

– Ого, да ты серьезно настроен, – он уважительно похлопал меня по плечу, – это редкость. Что, задело тебя это?

– Это пренебрежение, – скалю зубы, – мы выгрызли себе эти блага потом и кровью, а теперь приходит какой-то отброс с улицы, желая всё отнять, – чувствую, как руки хотят сжаться в кулаки, сдерживаюсь – расслабляюсь.

– Как скажешь, тогда давай зайдем за Шайсой? Чтобы было нагляднее, – Том холодно улыбается, предвкушая, как всё это будет происходить. Змея опять немного подросла, скоро станет настоящей австралийской анакондой…

– Неплохая идея, это быстрее настроит их на нужный лад, – согласно киваю я.

Быстро забрав сонную Реддлову гадюку, мы заглянули к миссис Коул, закрепили и обновили закладки, немного обсудили вопрос эпидемии и возобновление занятий, заодно вызнав из её памяти о комнатах новеньких.

– Думаю приступить к вопросу усыновления после окончания эпидемии, что думаешь? – спрашивает Реддл.

Пожимаю плечами:

– Почему нет? Нужно будет много обсудить, в том числе и с самой миссис Коул. Несмотря на проверку её памяти, мы многое пропустили, так что её помощь будет очень нелишней.

– Да, нужно подобрать хороший дом, по средствам, при этом формально остаться на попечении приюта. Здесь уже настроена система. Если переходить в новую школу, – Том морщится, – придется всё делать с нуля.

– Это долго, – вздыхаю я, – и ты прав, новых знаний мы там не получим, может чуть больше, чем дает отец Рикардо, но этот этап уже давно пройден!

– Ладно, обсудим это позже, – отмахивается он.

Мы как раз подошли к комнате новеньких сирот. С той стороны раздавались голоса. Уже вернулись? Слышимость тут, конечно, что надо. Это довольно плохо, но не для нас.

Захожу в комнату без стука, Реддл сразу за мной. В комнате находилось трое парней: двое новеньких и один из старых, в котором закладки уже закрепились, что он и продемонстрировал, полностью проигнорировав Шайсу, в то время как взгляды новеньких прикипели к живности.

Пара слов, и Билл – наш старый добрый приятель Билл – покидает комнату, на прощание, махнув рукой новеньким, обещая им встретиться за ужином. Мы, впрочем, надолго тоже не задержались. Уже через полчаса покинули комнату гостеприимных ребят, оставив им небольшие изменения внешности в виде свернутых носов и некоторое количество новых закладок.

– У них хоть какие-то мысли свои остались? – Том вернул змеюку в комнату, завернув в одеяло.

– А они им нужны? – расслабленно отвечаю ему, привалившись к стене. Действительно, слишком много сил использовал для такой стандартной процедуры, буквально перепрошив их личности, хоть и мягкими путями.

Том хмыкает:

– Тогда потренируемся?

– Я выжат, – машу руками, – лучше почитаю пока. – Достаю из-под кровати медицинский справочник. Нужно пополнять свои знания.

– Как знаешь. – Том начинает наполнять магией Шайсу, сливая резерв.

На сегодняшний день у нас ещё были дела, касающиеся проверки новенькой на магию. Довольно ответственный этап, ведь она может стать нашей будущей однокурсницей, новой помощницей или сдать текущие темные делишки Дамблдору. Зеваю – вчера полночи тренировал с Реддлом легилименцию с окклюменцией, на сон осталось меньше пяти часов, нужно наверстать сегодня. Только дочитаю вот эту главу…

Глава 9

18 апреля 1934 года – 12 мая 1934 года

Хлоя Макфи ПОВ

Жизнь девушки была непростой, но она никогда не грустила по этому поводу. Даже считала себя счастливицей, ведь во многом ей повезло. У неё прекрасная и добрая сестра. Замечательная мать… была. Но она успела много ей дать. К своим шестнадцати годам девушка освоила основы ремесла швеи, а также начала кое-как разбираться в этой жизни. А ещё она была хороша собой, надеясь использовать это в будущем, чтобы завести любящего супруга, что поможет ей выбраться из этой клоаки. Даже были некоторые наметки.

Её сестра – Иви – была особенной. Нет, это не обозначает какую-то врожденную болезнь или инвалидность. Особенной – в позитивном смысле. Иви могла заставить вещи летать, могла поменять цвет предметов или наполнить дом иллюзорными бабочками. Это было так красиво!

Однако у некоторых людей это вызывало непонимание, ступор и даже страх. К большому сожалению девушки, одним из таких людей был их собственный отец. Однажды он просто сбежал от них. До этого долго ходил сам не свой, впервые став свидетелем проявления чуда со стороны своей младшей дочери. Сейчас Хлоя осознавала, что им ещё повезло, Патрик не был особо религиозен, а ведь мог заклеймить девочку ведьмой, начать избивать её либо сдать властям.

Что с ними тогда случилось бы – неизвестно. Даже фантазия пасует дать ответ. Но он предпочел просто сбежать. Их отец никогда не был волевым человеком. Может, это и к лучшему?

Мать растила дочерей одна. Одинокая женщина – легкая цель, но они выжили, хоть и пришлось помотаться по стране. В конце концов осели в столице. Людей тут было полно, рабочие места тоже находились, вот и устроилась их мать – ещё не старая женщина – на работу швеи на одной из крупных Лондонских фабрик.

Хлоя оканчивала школу, дружила с одноклассником, мечтая выйти за него замуж, хоть дальше, чем держаться за руки, они и не заходили. Но всё к этому шло! Он был вполне симпатичен и мил. А главное – его родители имели свой небольшой магазинчик. Это дает надежду на светлое будущее. Щёки девушки всегда нежно алели, стоило лишь вспомнить, как близко они с Ричардом стояли друг от друга, касаясь плечами.

Иви же была мелкой непоседой, но хоть удалось убедить её скрывать свою силу, благо что прорывалась она довольно редко. Она хорошо училась и вела себя гораздо взрослее, чем сама Хлоя в её возрасте. Сестра редко капризничала, понимая их тяжелое финансовое положение, наоборот – помогала изо всех сил.

Так и жили они – бедно, но пристойно. Пока мать не сломала ногу, поскользнувшись зимой на промороженных ступеньках фабрики. Конечно, её уволили. Конечно, никто не заплатил. Само собой, что никакого запаса денег у них не было. Хлоя ухаживала за матерью, которая лежала на кровати в бреду. Её лоб горел. Это не была эпидемия, которая уже ходила по городу, ведь она сама и Иви не заболели. Однако сбить температуру не получалось, как она ни старалась. Лекарств не было, денег на доктора тоже. От сестры скрыть плачевное положение дел тоже не вышло. Она не была глупой девочкой, отлично всё понимала. Даже хотела попробовать применить свои силы, но ничего так и не получилось, сколько она ни пыталась. Тогда они вместе проплакали всю ночь. Наутро мать умерла.

Хлое было стыдно, но она всерьёз рассматривала вариант не сообщать о смерти матери. До совершеннолетия ей было полтора года, а потом можно официально взять опеку над сестрой. Причем законы были составлены странным образом: работать уже можно было, начиная с шестнадцати лет, но совершеннолетними считались лишь с восемнадцати. Тем не менее это время можно продержаться, она может устроиться на ту же швейную фабрику, основы работы преподать мать ей сумела, тренируя дочь на домашней машинке – одной из их немногих ценных вещей. Скорее всего, так бы и произошло, если бы не ряд глупых случайностей.

Её молодой человек – Ричард – пришёл к ней домой, решив проведать несколько дней не появлявшуюся в школе девушку, и застал их в момент слабости, обдумывающих, что делать после смерти матери. Он хотел помочь, но получилось как-то так. Хлоя старалась не винить парня за то, что они сейчас находятся в приюте Вула. Она пыталась найти позитивные стороны.

«Он просто хотел помочь», – говорила она себе, осознавая, что, скорее всего, сделала бы так же. Но это не отменяло того, что приют ей крайне не нравился. Ничего общего со школой, где она с Иви училась раньше. Дети тут озлоблены и жестоки, взрослым же на всё плевать. Когда же она узнала про местную церковную школу, захотелось схватиться за голову – столь низким был уровень преподавания! То, что там проходили в самых старших классах, она изучала ещё два года назад!

К сожалению, их с сестрой поселили в разных комнатах. «Мы селим сирот по возрасту, мисс Макфи. Никаких исключений». Тон миссис Коул был жестким и надменным. Она сразу же указала девушке на её место, заставив быстро покинуть свой рабочий кабинет.

Хлоя шла в свою новую комнату, сдерживая слёзы, рядом шла Иви, которая, видя состояние сестры, старалась её развеселить.

– А разве в женское крыло можно ходить мальчикам? – Этот вопрос наконец заставил её перевести внимание со своих мыслей на происходящие события.

– Наверно, можно, Иви, я ещё не знаю, – ответила она, краем глаза заметив, как мимо прошли двое подростков. В отличие от других встреченных ребят, они имели аккуратную форму, причесанные волосы и внешне опрятный вид. Также они не создавали ощущение замученных голодом мальчишек. Интересно, как они этого добились? Девушка думала, что у парней каждый день какие-то драки да выяснение отношений.

Не особо забивая себе голову, Хлоя проводила сестру до её комнаты, отправившись искать свою.

Её соседкой была Оливия – спортивная девчонка (хотя скорее полноценная девушка, ведь уже была совершеннолетней) с темноватой кожей и не очень красивым лицом. Она ухмылялась, показывая кривые желтоватые зубы, глядя, как Хлоя раскладывает вещи и застилает кровать.

– Ты всегда жила одна? – С соседкой, какая бы она ни была, нужно налаживать хорошие отношения, твердо решила девушка, попытавшись завести диалог.

– Предыдущая сдохла от гриппа четыре дня назад. – У Оливии голос слегка скрежетал, будто она когда-то сожгла горло и не восстановилась. Либо много курила, хотя Хлоя и не чувствовала запаха сигарет в комнате.

От ответа мулатки всё желание наладить хорошие отношения ушло на задний план. Девушка надеялась, что её новое место проживание продезинфицировали и тщательно отмыли, не оставив бактериям и шанса, но подсознательно опасалась иного и уже захотела ночевать в другом месте.

– А ты новенькая, да? – Оливия уселась к ней на кровать, откинувшись на спинку. – Чем занималась, что умеешь?

Вопросов было много, а итоговое впечатление смазывалось, натыкаясь на хищный взгляд. Хлоя опасалась своей новой знакомой и понимала, что та это видит.

***

Проверка памяти девчонки показала именно то, на что мы рассчитывали, – она волшебница. Правда, не умеет осознанно использовать магию, что, кстати, норма для большинства магов.

Также всплыл не очень приятный факт. Слабые закладки держатся только до первого магического выброса. Не знаю, как Реддл обходил этот момент в Хогвартсе, со своими однокурсниками, возможно вычитал что-то в книгах по легилименции либо просто был магически более силен. Сейчас же что мои, что Тома закладки вымывает в течение нескольких дней, с первым же применением девочкой силы.

Сильные закладки ставить нельзя – ибо Дамблдор. Слабые – не успевают закрепиться. Жаль. Оставить её как есть? Это вызов для моих способностей ментального мага!

В данный момент экспериментирую с Джонни. Его поведение отпугнуло большинство других детей. Сильные перемены настроения и общая агрессивность не позволяли завести друзей бывшему изгою. Теперь он сидит в своей комнате, а я напротив, как в старые добрые времена.

– Посмотри мне в глаза, Джонни, – в этом нет особой нужды, но продолжаю отыгрывать свою роль. Подопытный с некоторой злобой уставился на меня. Ну-ну, посопротивляйся ещё тут…

Использую закладки в виде рисунка – память Иви дала новые идеи. Рисунки напитываю ментальным фоном с эмоцией грусти, тоски, печали. Нужные эмоции было бы сложно симулировать, если бы не окклюменция. Сейчас задать себе верный настрой достаточно просто. Это лишь тратит каплю магии, с ментальным окрасом. Чего я добиваюсь? Хочу понять, насколько сильно можно незаметным образом воздействовать на сознание.

Сейчас Джонни уже сломлен: он нестабилен, психика неустойчива. Но какие в человеке самые сильные и крепкие рамки? За что цепляется больше всего? За свою жизнь. Сейчас я вношу в сознание парня минимальные изменения, которые должны подтолкнуть его в нужную сторону.

Рисунки, хотя скорее – реалистичные фото, где Джонни висит в петле, прямо в своей комнате. Рисунки выполнены на сером фоне, напитаны депрессией, тоской и горечью. Их не много, но они расположены на самых видных местах.

Что можно сделать ещё? Тексты пока применять не хочу, это проба новых сил. Свежая идея появляется, когда рассматриваю проломанный стол, который как-то потрескался по краям. Откуда трещины? Это уже не я и не Реддл. Значит, его внутренний мир разваливается? Или это временное явление? Мало информации!

Решаюсь на продолжение опыта, создав радио. Ментальной силы на это убил неожиданно много. Небольшое радио крутило несколько фраз: «Я устал», «Всё надоело», «Унылая жизнь», «Хочу сбежать отсюда». Закольцевав запись, я заметил, что, в отличие от рисунков, радио – это как генератор. Генератор, работающий на моей силе. Он расходует энергию, магию, которую я в него вложил. Когда она полностью закончится, то, видимо, предмет просто исчезнет. Приемлемо. Выхожу из сознания Джонни.

В этот раз я один. Том пошёл за книгами в библиотеку. Сегодня за завтраком миссис Коул сообщила, что через неделю, если ситуация не ухудшится, карантин снимут и продолжат школьные занятия.

То, что эпидемия утихла, – просто замечательно. Пора сходить на дело, лавочники уже небось позабыли каково это – недостача товара; усмехаюсь. Да, я немного заскучал, хоть мы и регулярно выходим на тренировки. Еще и витамины заканчиваются. Сами таблетки мы почти не пили, лишь после вынужденного общения с больными. Шприцы с лекарствами же и вовсе остались нетронутыми. Пусть лежат, может, когда-то пригодятся.

За это время в приюте умерло еще шесть человек. Довольно много, но как я слышал, в столице вымерла пятая часть населения. Это действительно серьёзно. Впрочем, это относится большей частью к беднякам, которых особо никто не считает.

Сегодня мой день рождения. Можно было бы заставить весь приют праздновать, но это бессмысленная трата сил. Меня поздравил Том, и этого достаточно. В качестве подарка получил учебник по немецкому языку, который парень добыл сам, видимо в один из одиночных походов по Лондону, так как книга была абсолютно новой и не имела библиотечного штампа.

Вечером листал новый учебник – теперь буду понемногу открывать Реддлу своё знание языков, изображая, что учу их. Хоть кое-что действительно стоило освежить в памяти – учил язык я в прошлой жизни, когда не имел навыков окклюменции.

В комнату постучались. Переглядываюсь с Томом, обмениваясь мыслеобразами. Открываю дверь – Синтия.

Она рассказала довольно интересную информацию: к ней сегодня подошли знакомые парни, не приютские, с улицы, которые хотели бы заказать девочек – пятерых старшеньких и пару помоложе. Платить готовы по двадцать фунтов за каждую старшую и пятьдесят за совсем девочек. Им обещали не причинять вреда, да и ситуация довольно стандартная. Синтия бы и не думала как-то иначе относиться к этой задаче, если бы не закладки, заставляющие передавать нам любую важную информацию.

– Они и раньше подходили ко мне, – рассказывает девушка, которой я любезно налил чаю, предложив печенья. Конечно, она согласилась и теперь довольно им хрустела. Том отнесся к этому нейтрально, приняв некоторые мои «заскоки». Ловлю его взгляд, отправляя ментальный пакет, где информирую, что когда-нибудь он поймет важность подобных расшаркиваний и «наработки положительного образа» среди нужных людей. Он лишь пожимает плечами.

Рассказ Синтии был коротким. Она уже второй год является лидером женского крыла приюта Вула, а раньше была одной из подручных Рэйчел – прошлого босса, «держащего всех девок в кулаке». Она переняла её опыт, начав довольно жестко контролировать свой коллектив. Несогласных ломали, резали и частенько прибегали к помощи парней.

Сломавшихся использовали, отправляя «на отработку» кого в бордели, кого попрошайничать на улицах – девочкам традиционно деньги давали чаще.

Тут была целая система: свой маленький бизнес, свои связи и правила. В эту клоаку я лезть не хотел, Том меня в этом поддерживал. Своих забот хватает.

В этот «бизнес» Синтии, разумеется, часто влезали другие, более старшие, опытные и взрослые. Она отлично понимала, что её «власть» эфемерна и она является очень мелкой рыбкой в этом большущем море, полном настоящих акул и китов. Сейчас у неё похожий случай – покупка молоденького мяса. Через приют это дешевле, чем в борделе, да и подобрать можно почти на любой вкус. Вот только, в отличие от реальных шлюх, этих нельзя портить. Портить слишком сильно. Как-никак, за ними следит администрация, поэтому внешний облик у девочек должен сохраниться в приемлемом виде. Еще и без залетов постараться обойтись.

– Понятно, – кивает Том, он уже подсел к нам за стол, тоже налив чаю, – и сколько ты заработаешь?

– Двести фунтов, – быстро озвучивает она. Всё уже подсчитано, не удивлен.

– Сотню отдаешь нам, – произносит Реддл, – остаток дели как хочешь, всё ясно?

– Да, – она кивает как болванчик, в глазах ни одной искры недовольства, воспринимает всё как должное.

– Отлично, – Реддл довольно ухмыляется, – тогда иди, подбирай персонал.

Синтия быстро покидает комнату, оставив нас одних.

– Ну что, дон Вейбер, – Реддл шутливо кланяется, – и как только на свете живётся столь уважаемым людям?

– Зря смеешься, Том, – чуть улыбаюсь уголком рта, – тут крутятся огромные деньги…

– Предлагаешь пойти по нарастающей, обрабатывая мозги всё более крупным шишкам? – Том убрал всё печенье, которым уже заинтересовалась Шайса, пробуя воздух языком. Он прошипел ей что-то, я же тем временем собирал чашки, собираясь их помыть.

– Пока что нет, – качаю головой, – сейчас есть свои дела: нужно получить среднее образование, жилплощадь, освоить, хоть на бумаге, какую-то профессию. А деньги… Это ерунда. Ты уже сам видишь, что мы можем добыть их столько, сколько нужно, не особо при этом напрягаясь. Если лет до пятнадцати, – тут я специально обозначаю сроки, чтобы не выйти за рамки своей легенды перед Томом, – нас никто не побеспокоит, – имею в виду магию, – то тогда можно начать действовать более нагло.

– Почему пятнадцати, а не двадцати? Или десяти?

– Дадим им фору, – собрав все чашки, ложки и иную посуду, беру полотенце и направляюсь их мыть. По дороге понимаю, что надо было попробовать почистить магией. Жалко только будет, если разобьются. Вспоминаю, как чистили стену и пол подвала после трапезы Мерзости, там точно снимался ещё и верхний слой самого камня. Вздыхаю: опять всё упирается в недостаток знаний, нужен Хогвартс!

***

Хлоя Макфи ПОВ

Всё обернулось хуже, чем я считала. Приют оказался ужасным и мерзким местом. Общаться было не с кем, другие девочки смотрели на меня и кривились, распуская сплетни за спиной, мальчишки не реагировали никак, но это младшие, старшие же частенько пожирали алчными взглядами. Это всё из-за того, что я физически привлекательна?!

Нет, в приюте были другие симпатичные девушки, например Синтия, которая имела густую гриву черных волос, правильные черты лица и заметные в нужных местах округлости. Но основная масса была менее приятна. Худые или истощенные лица, кривые желтые зубы, поломанные ногти, прыщи и шрамы. И это только про девочек! Внешность большинства парней была гораздо хуже.

Когда я поняла, кто меня окружает, то стала бояться, что и сама стану такой. Ухаживать за телом было трудно, но пока что справлялась, хоть принимать душ каждый день было сложно. Оказывается, здесь была своя очередь, и я тратила чью-то воду. Тут ограничение даже на неё?!

Однако мне ничего не сказали, вместо этого я смогла подслушать, как эту тему обсуждали с моей соседкой – Оливией. Ожидала разборок, но пока что до них не дошло…

С едой тут тоже большие проблемы, чувствую, что за неделю похудела на пару килограмм, что же будет дальше?

Тем удивительнее было видеть вполне физически развитых парней – неких Вейбера и Реддла, которых мы встретили, заходя в женский блок. Также мне стало известно, что их часто навещает Синтия. Если девушка явно добывает еду где-то на стороне, то парней кормит сама администрация! Отлично было заметно, как прямо в столовой им готовят и предоставляют отдельные, нормальные порции, гораздо большего размера, чем остальным! Вопрос, который задал один из новеньких, пришедших сюда вместе с нами, повис в воздухе. Адекватный ответ получить не удалось. В чем причина такого отношения?

Эта тема волновала меня пару дней, прежде чем произошло… это.

– Собирайся, Хлоя, – подозрительно ласковым голосом сказала Оливия, – сегодня вечером тебе предстоит немного поработать.

– О чём ты?

Разговор проходил в нашей комнате, Оливия явно сидела тут и дожидалась меня. Я же, как и всегда после завтрака, сначала проводила Иви.

– Как это о чём? – соседка начала хмурится, на её лице возникла жесткая складка, – ты пришла в наш приют, устанавливаешь здесь свои законы, ходишь где хочешь и ведешь себя как пожелаешь, – она начала постепенно повышать голос, – а потом ко мне приходят девочки и жалуются, что ты нарушаешь наши правила, тратишь чужую воду, ведешь себя заносчиво и задираешь нос! Скажешь, не так?! – она вскочила, подойдя ко мне, сидящей на кровати, и нависла, словно скала. Она была меньше меня по росту и младше на год, но почему-то было страшно.

– Я не задираю нос, – тихо говорю в ответ, – со мной почти никто не общается, я же говорила тебе это, – мощная пощечина едва не заставила скатиться на пол.

– Заткнись, – мягко проговорила она, осторожно приподнимая меня за руку, которой рефлекторно зажала место удара, и внезапно отвешивая ещё одну пощечину, с противоположной стороны.

– А-а! – слезы на глаза навернулись уже после первого удара, после второго же они брызнули сами собой. – Хватит! Прекрати!

Она, не слушая, хватает меня за ноги и стаскивает с кровати, после чего начинает бить. Сил хватает, только чтобы прикрывать голову, поджав под себя ноги, пряча живот.

Била она недолго, наконец довольно выдохнув:

– Фух-х! А знаешь, – обращается она, – даже полегчало как-то! Верно Син говорит, что нужно время от времени спускать пар, ха-ха-ха!

***

Приют Вула, взгляд со стороны

В комнате номер четыре происходила обыденная для приюта Вула вещь – драка. Одна из девушек валялась на полу и плакала, в то время как вторая довольно стояла рядом и смотрела на неё взглядом победителя. Вот наконец она начала говорить, но вторая на это лишь скулила, не в силах подняться.

– Так о чём это я? – Оливия садится на кровать своей соседки, ставя на её лежащее рядом тело ноги. – Сегодня вечером отправляем тебя на отработку, – она вытаскивает из кармана мешочек с табаком и кусок бумажки, ловко скручивая, – поедешь с несколькими другими девками, – достает коробок спичек, поджигая получившуюся сигарету, – там будет какое-то сборище, – она кривится, – но это неважно, просто потусишь, потом тебя трахнут пару-тройку раз и вернут обратно, со всеми остальными, – она довольно выпускает облачко дыма.

– Работа на пару-тройку часов, а все косяки сразу простят, шикарное предложение-то, а? – она подняла с Хлои ногу, а потом резко опустила вниз, ткнув её острой пяткой старого башмака, – что молчишь?! Добавки захотела? – сигарета переместилась с одного уголка рта в другой, – так я это мигом организую!

Хлоя могла лишь плакать от боли и страха, толком ни на что не реагируя.

– Эх, – Оливия пальцем тушит сигарету, осторожно откладывая её на тумбочку. Она опускается на корточки и кладет руки на плечи девушки, – так, а ну прекрати реветь! Тц… корова домашняя, я разве сильно тебя била?! Так, нежно, даже синяков не останется, тебе же работать ещё сегодня…

Наконец она смогла поднять девушку и посадить на кровать.

– Ну и ну, сказал бы мне кто, что я буду так какую-то сучку выхаживать… нос бы сломала, – бурчит она, вытирая Хлое лицо платком.

– Проревелась? Хорошо. По своей отработке всё поняла? – она грозно смотрит на заплаканную девушку со слегка раздутыми от пощечин щеками и грязными разводами на одежде.

– Д-да…

– Не слышу! – Оливия воинственно оскалилась, хватая девушку за подбородок, больно впиваясь острыми ногтями в нежную кожу, заставляя смотреть себе в глаза.

– Да! – взгляд Хлои бегал, она старалась отвести его, но железная рука Оливии надежно держала её.

– Ну вот, – она ухмыльнулась, – тебе ещё и понравится. Не залети только, – она забирает затушенную сигарету с тумбочки, заново поджигая её, – а то будем тебе аборт делать, коллективно, ха-ха-ха!

Хлоя дрожала, сидя на кровати и поджав ноги, невидящим взглядом смотря в одну точку. Она не обращала внимания, что пачкает кровать своей обувью, не обращала внимание на что-то говорящую Оливию, которая, докурив сигарету, покинула их общую комнату. Не обращала внимание и на пришедшую сестренку, которая не увидела её на обеде и обеспокоилась.

– Хлоя! Что с тобой? Хлоя, очнись! – Иви теребила сестру, пытаясь вызвать реакцию. Она очень испугалась, увидев девушку в таком состоянии. Её цепкий взгляд не упустил и следы ударов на лице, испачканную одежду, а также общий вид. Несмотря на свои восемь лет, она успела проникнуться жизнью в трущобах и потерей отца из-за неё же самой. Она не была такой оптимисткой, как её старшая сестра Хлоя, что сейчас дрожит и плачет у неё на руках. Она сразу поняла, насколько ужасен этот приют, где всем на тебя плевать. Успела наслушаться о царящих здесь нравах. А также о местной «королеве» приюта – Синтии Лосано, которая на данный момент держала всю власть в своих нежных женских ручках.

Единственные, кто никак не попадал в прицел её понимания, были двое парней – Вольфганг Вейбер и Томас Реддл. Кто они такие? Почему советоваться с ними бегает сама Синтия? За что им такие преференции от приютской администрации? Ответов не было.

Ещё Иви хорошо понимала, что ведет себя и мыслит старше, чем дети её возраста. Стоит только сравнить со школой, чтобы это сразу было заметно и бросалось в глаза. Возможно, так на неё влияют её способности?

– О, Син, смотри-ка, тут уже и пополнение есть! – Девочка едва начала получать от сестры какую-то осмысленную реакцию. Времени на это ушло много. Успела вернуться Оливия. Иви прищурилась, это она сделала с сестрой? Вернулась, правда, она не одна, за ней зашла печально известная Синтия, которая мельком оглядела её, остановившись взглядом на Хлое.

– Ты не подготовила её, Оли, – голос Синтии звучал холодно и жестко. Неукротимая мулатка чуть вздрогнула, услышав его.

– Всё будет в порядке, Син! Дай мне пару минут, – она угрожающе хрустнула пальцами, злобно смотря на Хлою. «Не допущу» – думает Иви, сжимая кулаки.

– Эй, девочка, – мулатка подходит ближе, – вали отсюда, не мешай взрослым тетям вести дела, – она скалится, – или, может, будешь отрабатывать за свою сестренку, э? – Она наклоняется ниже, нависая над девочкой. Иви чувствует противный запах табака.

– Син, нам же двое малолеток ещё нужно, – она чуть задумчиво рассматривает Иви, – мы же можем отправить и эту, верно?

От Синтии раздается лишь хмык, она молча смотрит, как её «зам» разбирается с поставленной задачей.

– Ты, как всегда, холодна, подруга… – Оливия распрямляется, повышая голос, – Хлоя! Тупая овца! Поднимай свою жопу, умывай морду и бегом во двор! Уже все собрались, сейчас вот-вот подойдет клиент, а ты ещё не готова! Или, может, нам забрать твою сестричку? Думаю, она будет не против повеселиться за тебя!

– Не трогайте её, прошу, – впервые за долгое время слова Хлои были тихими. Голос подрагивал, она сдерживала слезы, начав подниматься с кровати, – я всё сделаю.

– Ну вот, сразу бы так, – Оливия засияла улыбкой, как начищенный самовар.

– Нет! – Иви подскочила, закрывая сестру своим телом, – она никуда не пойдет!

Оливия молча сделала рукой замах, собираясь впечатать ладонь прямо в лицо девочке и откинуть её в сторону, как ненужную куклу. Однако случилось странное: едва она замахнулась, как некая сила подхватила её, буквально выметая из комнаты, жестко бросая на пол, в коридор. Дверь в комнату опасно заскрипела и закачалась, но осталась на петлях. Если бы она не была открыта, то Оливия могла пострадать гораздо сильнее.

Иви тяжело дышала, сжав кулаки. Она пристально смотрела на Синтию, куда более опасную и непредсказуемую цель. Она лишь на первый взгляд казалась милой и прелестной. Иви уже слышала, что она творила со своими конкурентками, борясь за власть над женским крылом и денежной кормушкой. Скольких она порезала, а сколько просто пропало, «сбежав» из приюта.

Синтия хорошо владела ножом, всегда имела их несколько штук. А, по слухам, ещё и метала. Теперь Иви со страхом ожидала следующего шага «королевы», надеясь, что сумеет повторить свой прием или хотя бы отразит брошенный нож. Однако реакция Синтии её удивила. Та молча развернулась и покинула комнату, будто бы не произошло ничего необычного.

– Вставай, Оли, – услышала Иви её голос за дверью. – Возьмём Марию из седьмой комнаты.

– Конечно, Син. – Голос тёмненькой девушки звучал глухо: кажется, она слегка хрипела, произнося это. – Я с ней тоже общалась, она готова.

– Вот и хорошо, – услышали сестры ответ, после чего их больше не беспокоили.

– И что это было? – Хлоя падает обратно на кровать, притягивая к себе напряженное тело сестры.

– Не знаю. – Иви не зря была напряжена. Творилось что-то странное, что-то, что она не могла понять. А всё, что она не могла понять, вызывало ступор. – Что делать, Хлоя?

– Мы будем бороться, сестренка. – Хлоя постаралась улыбнуться, но получилось не очень, судя по нахмурившемуся личику Иви. – Извини меня за это, – она махнула руками, как бы обхватывая ими всё вокруг, – за это место, что не уберегла тебя и что разревелась тут, будто это я младшая сестра, а не ты…

– Нет-нет, всё хорошо! Хлоя, ты лучшая сестра в мире! – Иви порывисто обняла свою старшую сестру, постаравшись сделать это крепко-крепко, – мы обязательно во всем разберемся! Ведь странное – это не всегда плохо, а? Помнишь, когда я только применила свою магию, ты тоже думала, что это очень странно! Все так думали! А потом папа…

– Не думай о нем, – поспешно поправила её сестра, быстро постаравшись поменять тему, – действительно, они будто бы каждый день сталкивались с чем-то подобным. Да и сам приют представляет из себя то ещё место. Ты думаешь, тут может быть замешана такая же сила? Магия?

– Всё может быть, – Иви кивает головой, – я даже знаю, с чего начать. Нужно подойти к одной известной тебе паре мальчишек, думаю, они могут что-то знать. – Она хитро улыбнулась. – А если к тебе ещё раз кто-то полезет, сразу зови меня!

– Защитница ты моя, – Хлоя ласково погладила Иви по голове, поцеловав в лоб. – Мне нужно привести себя в порядок, потом уже и займемся…

Пока сёстры приводили себя в порядок и устраняли последствия драки с применением магии, наступил вечер. Решив, что важные дела лучше не решать на ночь глядя, они пошли спать, пропустив ужин. Иви решила остаться на ночь с сестрой, в одной кровати.

Хлоя же опасалась, что вернется Оливия, снова начав над ней издеваться. Но, как ни странно, за эту ночь их никто больше не побеспокоил.

Утром, перед завтраком, сестры отправились узнавать информацию. Первую её часть они смогли узнать уже около угловой комнаты, комнаты Реддла и Вейбера. Уже подходя к ней они, благодаря отличной слышимости, узнали голос Синтии.

– …чти все. У Мишель была порезано лицо, но большая часть заживет хорошо, Оливия полночи обрабатывала ей порезы. Впрочем, красавицей она и до этого не была, так что плевать. Со Стейси же ситуация иная, полностью замкнулась в себе, жаль что так случилось, ведь уже взрослая совсем, восемнадцать недавно стукнуло. Впрочем, умом не блещет, как и какими-то особыми навыками, вот и выбрали её. Теперь за ней придется приглядывать, чтобы не наложила на себя руки. Отправим её на следующую такую же «вечеринку», а там и пообвыкнет.

– Доплату за травмы взяли? – незнакомый мужской голос подавлял, хоть и чувствовалось, что его владелец ещё крайне юн.

– Да, доплатили тридцать фунтов. Вот деньги за девушек, – было слышно, как что-то брякнуло о деревянную поверхность, – а вот и доплата.

– Доплату забери себе, – второй мужской голос, более теплый, – потрать на приведение девушек в норму, может лекарства или ещё что, на свой выбор.

– Хорошо, – ответ Синтии.

Сестры понимали, что подслушивают что-то явно лишнее. Иви потянула сестру за руку, разворачивая её в противоположную сторону. Они аккуратно отступали, стараясь не шуметь, осторожно ступая по скрипучему полу. Но вот дверь в комнату мальчишек открывается, и Иви встречается глазами с Синтией, выходящей из неё. Однако она не обратила на сестер внимания, просто отправившись по своим делам. Не такую реакцию они ожидали. Что происходит?

***

20 мая 1934 – 9 сентября 1934 года

– Оформление опеки будет проходить в несколько этапов…

Миссис Коул детально объясняла мне с Томом суть процесса. В это время он, безусловно, был проще, чем в моём будущем. Однако и тут хватало своих подводных камней, благо что директриса и наша будущая приемная мать взяла их на себя. Мы же, в свою очередь, передали ей половину наших текущих средств. Этого должно хватить на покупку дома.

У миссис Коул есть своя недвижимость – квартира недалеко от приюта. Но это нам не подходит. Она маленькая и о ней знает достаточно много людей. Наш новый дом должен быть максимально неизвестным. Хотя бы на этом этапе. В будущем, после Фиделиуса, явно придется заменить в нем электронику на магические аналоги, как и много всего другого. А может, мы и вовсе найдем более интересный вариант. В конце концов, каждому из нас понадобятся собственные дома и убежища.

– Всё понятно? Тогда идите, ко мне в два часа ещё должны подойти новые спонсоры, желающие взять ребенка…

Жизнь наша вновь вошла в привычную колею. Эпопея с эпидемией закончилась успешно, закладки на обитателях приюта встали и закрепились. Как мы и предполагали, они были незаметными и почти необнаружимыми. На это у нас ушло около полугода. Двоим магам на обработку шести десятков маглов. Полгода! Огромные временные затраты.

Разумеется, никто из «настоящих волшебников» не будет так заморачиваться. Есть в сотни раз более простые и удобные способы. Которые нам пока не подходят.

Джонни Шейдер сбежал из приюта. Он дождался ночи, пока его соседи уснут, а потом тихо оделся и выскользнул на улицу, умудрившись сделать всё так, что несколько дней о нём даже никто не вспоминал. Информация дошла до нас с запозданием, но всё-таки дошла. Закладки сработали спустя две недели, он долго сопротивлялся.

Впрочем, закладка не была особо сильной, а радио, которое звучало в его голове, пропало уже спустя три дня. Я не особо напитывал его. Теперь ещё один потенциальный след, ведущий в нашу сторону, оборван. Конечно, можно было бы оставить его здесь, а не прогонять на улицу, неизвестно куда и неизвестно зачем. Вот только что бы выросло из морально неуравновешенного мальчишки? Скорее всего, он рано или поздно кого-нибудь бы убил. Так что, можно сказать, что я спас чью-то жизнь, ведь на улице Джонни, вероятнее всего, очень быстро попадётся бобби.

А Том всё же повесил кролика. В одном из пустующих помещений, в которых изначально, видимо, планировалось проведение детьми совместного досуга в виде игр или чтения книг, но которые никак по итогу не использовались, так как там даже отсутствовала мебель (а зимой тут ещё и стоит страшный холод), утром был найден пушистый любимец женского крыла.

Кролик был подвешен на неиспользуемый крюк в потолке, где должна была быть лампа. Он висел крайне высоко, и снять его смог лишь дворник, мистер Хант, специально ходивший за лестницей в складское помещение во дворе.

В отличиие от канона, реакции почти не было, даже Ева не плакала, как в глубине души надеялся Том. Он пристально смотрел на неё на протяжении всего процесса вытаскивания дворником кролика, но не увидел адекватных эмоций.

– Тебе заняться было нечем? – спрашиваю Тома, когда «шоу» закончилось.

– Скучно, – пожал он плечами.

Скучно ему… а мне вымарывать память целой полусотне людей, заставляя воспоминания поблекнуть. Благо что из-за закладок это событие и так практически никем не было замечено, только сестрами Макфи, младшая из которых пилила Реддла взглядом на протяжении всего процесса. Как он только сам не заметил? Ах да, он же следил за Евой… Будет постарше, сведу их вместе. Мысленно усмехаюсь. Это таким образом малолетние Темные Лорды дергают девочек за косички?

В дальнейшем ещё несколько раз использовал «ментальное радио», когда в приют переводили новичков. Оно хорошо играет свою роль, в течение нескольких дней наполняет голову нужными мыслями, а потом исчезает. Под эти мысли отлично работают самые простые, «бумажные» закладки, текстового формата. Рисунки лучше действуют, когда нужны простейшие и долгоиграющие задачи. Например: учеба какой-то профессии или навыку, тяга к алкоголю, либо наоборот – отвращение к нему. Проверено на Оливии, которая бросила курить.

С Иви Макфи ситуация подвисла. Я периодически замечаю её косые взгляды, но дальше них ничего не заходит. Мы не подходили к ней, не раскрывались. Время от времени пробуем новые идеи, чтобы незаметно влезть в мозги, но закладки по-прежнему долго не держатся.

Из-за этого пришлось подзабить и на её сестру. Если она изменит поведение, то такое не пройдет мимо внимания малолетней волшебницы. Девочка поступит в Хогвартс, будет учиться, рано или поздно наткнется на ментальную магию. Она всё поймет и может создать проблем. Устранять её пока нельзя. Её имя уже должно отображаться в Хогвартской книге магии, через которую отправляют письма всем детям, имеющим магические наклонности. Если её имя пропадет… может быть, ничего и не случится, а может, будет какая-то магическая проверка, этого я не знаю. Если проверка будет тщательной, то могут выйти на нас и наши дела.

«Проблемно», – вздыхаю я.

На Хлою Макфи применяю лишь небольшую, постепенную коррекцию личности. Таким темпом она изменится, придет к нужному состоянию, но так медленно и незаметно, что её сестра ничего не сможет понять. Личность самой волшебницы не трогаем, лишь время от времени читаем мысли – поверхностно, не углубленно.

Даже не удивительно, что мы столько упустили!

Про подслушанный сестрами разговор мы узнали только через три недели. Совершенно случайно, из памяти Синтии. Она в очередной раз пришла к нам, чтобы обсудить несколько вопросов по приюту. Но в этот раз странно среагировала на шаги в коридоре, резко открыв дверь и выйдя посмотреть. Этим действием напугала Герберта Уилсона, семилетнего мальчишку, живущего в соседней от нас комнате, который вздрогнул, но всё-таки нашёл в себе силы пойти дальше. Поведение Синтии было необычным. Переглянувшись с Томом и ментально обсудив происшествие, заглядываю девушке в разум.

Лицо непроизвольно скривилось, пересылаю полученную информацию Тому.

– И за это время девка ничего не предприняла? – Том был чуть удивлен, но быстро пришёл в себя, – а впрочем, что она бы могла сделать? Про закладки не в курсе, а магию свою она применять осознанно не может.

– Меня больше беспокоит тот момент, что Синтия ничего нам не рассказала, став свидетелем этой сцены, – бросаю взгляд на девушку, которая молча стоит у двери, изображая болванчика, ждущего указаний. – Причем закладки-то не слетели, с ними всё в порядке.

– Хм, – Том кидает быстрый взгляд на Шайсу, выглянувшую из-под кровати, она подросла ещё больше – напитывание магией не остается без результата, – нужно детально проверить память – по дням, часам.

Тяжко вздохнув, приступаю к проверке. Несмотря на то, что время в ментале почти останавливается, это достаточно скучный и утомительный процесс, особенно если тебе не интересна жизнь объекта проверки.

– Вот оно, – сообщаю Реддлу спустя пять минут реального и, наверное, трех часов ментального труда. – До того, как столкнуться в коридоре с сестрами Макфи, она и Оливия стали свидетелями магического выброса младшей – Иви. Наши закладки требуют «не обращать внимание на странности», поэтому ситуация была проигнорирована. Причем настолько, что в будущем Оливия ещё трижды пыталась лезть или задирать старшую Макфи – Хлою. Последняя выходка была пять дней назад, из-за Иви Оливия попала в лазарет, сломано запястье. Нам информацию не передавали из-за этого же: «на такое не стоит обращать внимание».

– Забавно. Кажется, произошел конфликт директив… – Реддл задумчиво почесал подбородок, – или, точнее, не конфликт, мы просто недоработали, не предусмотрели такое.

– Согласен, – киваю ему, – но переделывать всё с нуля будет глупо.

– Снова полгода корректировать всю систему? Ха-ха, – Том машет рукой, будто отгоняет назойливую муху, – нужно просто проконтролировать этих Макфи отдельно. Мы и так за ними следили, просто не ковырялись в мозгах столь активно…

– Угу, в поверхностных мыслях ничего такого не мелькало, а лезть в голову, чтобы узнать все подробности, не было никакой нужды. – Интересно, Дамблдор также лазает по головам во время приема пищи в Большом Зале?

– Пусть развлекаются, – Том усмехается, – хотя нет, Синтия!

– Слушаю вас, – болванчик очнулся, преданно посмотрев на моего друга.

– Скажи Оливии, чтобы отстала от сестер Макфи, пусть игнорирует их. Свободна. – Том повелительно указал на выход, девушка быстро кивает и выбегает, приступая к выполнению приказа.

– Чем это может нам грозить? – Достаю тетрадь, где мы обычно расписываем планы и задачи.

– Ничем, – Том расслабленно встает из-за стола, подходя к окну и рассматривая залитый светом двор приюта, – она необученная слабачка, ничего из себя не представляющая, – он чуть морщится, – раньше, до встречи с тобой, Вольф, я бы нарезал вокруг неё круги, – он присаживается на подоконник, начиная вырисовывать пальцем по стеклу, – а сейчас я вижу, насколько она жалкая, – он чуть запинается, – я был таким же.

Смотрю на разоткровенничавшегося пацана, задумчиво уставившегося в горизонт.

– Я ничего не делал, лишь кичился своей силой, – продолжает Том, – сейчас же я чувствую её каждой клеточкой своего тела. Я стал сильнее, – спокойно улыбается, – сто сорок два люмоса, Вольф. Скоро придется переходить на чуть более сложную систему. Нужны какие-то универсальные чары, которые соответствовали бы трем-пяти люмосам, для измерения резерва.

– Но-но, сто сорок два – это ещё не много, ты пока не догнал меня, чтобы придумывать какую-то новую систему. Но идея хорошая.

– У тебя их сто сорок восемь! И это при том, что ты сливаешь резерв в химеру. – Взгляд Тома возвращается обратно, к окну. Он вновь задумчиво рассматривает двор. – Эта Иви… давно мы не совершали никаких новых безумств. Давай займемся ею?

– Про кролика и малышку Еву уже забыл? Был бы ты старше, я бы тебя понял. Да и о каких безумствах речь? – похоже, тетрадка всё же не пригодится, убираю её обратно, – все наши планы были продуманы и работали, словно швейцарские часы…

– Где бы ты их видел, Вольф, часы эти… Ева – решенный вопрос, а про младшую Макфи, – он фыркает, – я имел в виду более кардинальный вариант… – он внезапно прерывается, вскакивает с подоконника, подбегает к двери и открывает, проверяя коридор, – чёртов приют. Теперь, после проверки памяти Синтии, мне кажется, что нас в любой момент могут подслушать.

– А ведь ты прав. Это проблема. – Что делать? Чары против подслушивания мне неизвестны, и всё снова упирается в Хогвартс. Ох, и почему я не захотел попасть в аристократа с огромной библиотекой.? Ладно, в сторону левые мысли, как это можно решить?

– Нам нужен страж, – говорю Реддлу, – чтобы мог предупредить о чем-то подобном.

– Предлагаешь взять кого-то из ребят? Можно будет выставить хоть того же Уилсона, – он задумывается, – но надо снова корректировать ему сознание, тогда там вообще робот получится.

– Проще создать химеру, – отметаю мысль Реддла о перепрошивке чьих-то мозгов. – Взять маленькую, крысу… нет, – хмыкаю, – они быстро растут, лучше насекомое. Попробую химеризировать таракана или муху. Да, муха лучше, она летает, – задумываюсь.

– Типа посадить её на стену или потолок? И если что-то заметит…

– Да, сразу предупредит меня, – киваю ему, – таким образом мы хотя бы будем уверены в относительной конфиденциальности.

– Ну, вариант, – соглашается Том, закрывая дверь, – а знаешь, о чем я ещё подумал?

– М-м? – Мыслями я уже ставлю эксперимент: нужно поймать насекомых, пока ещё лето и тепло. Но поймать, не убив. Нужна ловушка? Да. Так-так, как делали в моем первом мире? Как я сам делал в детстве? Пластиковая бутылка, пара капель сильно пахнущего сладкого сиропа – и ловушка готова. Хм, а где взять бутылку? Пластика-то еще нет… можно найти стеклянную, сироп взять на кухне…

– Работать с болванчиками совсем не интересно. Сам посуди, мы захватили приют, превратили остальных в собственных марионеток, которые могут только слушаться приказов! Безусловно – это круто, и первые пару недель мне до ужаса нравилось происходящее. А сейчас? Деньги нам приносят, мы уже давно не выходили «на дело». Никаких проблем ни с кем нет, все стараются угодить. Даже с миссис Коул всё прошло легко и просто. Теперь и мысли крутятся – вроде как «а зачем нам вообще усыновление, если можно промыть мозг городскому чиновнику, и тот просто выдаст нужные документы?», или вот, ещё лучше – «а зачем нам вообще что-то делать, если можно промыть мозг королю Англии?». А потом и другим лидерам всех стран мира! Это же конец. Тогда только и останется, что сидеть и плевать в потолок. Мы УЖЕ можем так сделать.

– Том, – мне пришлось бросить планы по созданию новой мини-химеры, – ты этим ради интереса, что ли, занимаешься?

– Нет, конечно, – он экспрессивно махнул руками, – но ты только посмотри, к чему всё идёт! Ментальная магия захватывает мир!

– А разве у тебя нет какой-то глобальной цели? Ты не хочешь что-то поменять в этом мире?

– Власть оказалось взять так просто, как печенье с верхней полки, что теперь я совсем не ценю её, – он ухмыляется, – у меня нет вызова, я разочарован… зачем мне столь жалкие подданные? Столь никчемные восхваления? Теперь я понимаю, почему в сказках маги жили в лесах или в горах. Им не нужны эти простаки, эти… люди! – он распаляет сам себя, глаза сверкают гневом, – они никчемны! Просто корм, бесправный скот! Скажи мне, Вольф, ради чего мы всё это делаем?!

Упс, важный момент. Не удивлюсь, если корни его желания уничтожить маглов идут от похожей истерики. Эта мысль Волдеморта из канона всегда казалась мне крайне глупой, но сейчас, в текущей ситуации, она даже приобрела какой-то смысл.

Смотрю в его глаза, отправляя ментальный пакет про оставленный родителями моего тела медальон, про то, что он закрыт на неизвестные чары и не открывается стандартными способами. Про то, что если его запечатали, то знали как. А ещё знали, что я рано или поздно смогу его открыть. Их обучали этому, значит, будут обучать меня. Значит, есть другие волшебники, некое закрытое сообщество. Может, их много? Может, целый отдельный мир? Значит, нужно рвать жилы, чтобы войти туда максимально подготовленными, чтобы быть готовыми к тому, что там найдутся гораздо более серьёзные соперники, намного более сильные маги, что могут одной лишь мыслью стирать с лица Земли горы и осушать океаны. Властвовать мы должны в первую очередь над ними, остальное – тлен. А вот дальше – бесконечная вечная жизнь, наполненная изучением тайн мироздания, открытие нового и познание всевозможных магических искусств. Становление всемогущими волшебниками, богами, творцами…

Реддл вздрогнул, осознав полученное. Руками он обхватил голову и как следует потер виски костяшками пальцев.

– Фух, спасибо, Вольф. Мне стало легче.

– Обращайся, Том. Я на сто процентов уверен, что мы не одни такие. Пример Макфи – отличное тому доказательство. Магия встречается чаще, чем можно подумать. А ты говоришь о контроле мира… Может, все эти лидеры правительств, королевы, президенты уже чьи-то марионетки? Может, весь мир в руках опытных кукловодов! Каждый наш шаг может контролироваться ими, древними могущественными магами, дергающими за ниточки, решающими судьбы стран и народов. Мы же… лишь песчинки перед лицом бури.

Будущий тёмный лорд выпрямился, на его губах появилась привычная ехидная ухмылка.

– Ты прав. Чего это я? Мне нужно догнать хотя бы тебя! Когда пойдем на тренировку?

Тренировка прошла хорошо: снова отрабатывали щиты, раздумывали над концепцией Реддла о более сильных универсальных чарах, записали пару идей в тетрадь, включая варианты ловушек для насекомых-химер, потом провели ментальное сражение… стандарт.

А ночью, когда мы уже спали, кто-то постучался в дверь.

Глава 10

12 мая 1934 года – 9 сентября 1934 года

Мгновенно просыпаюсь от стука. В комнате темно, ощущаю, что Том тоже проснулся, как и его змея, что еле слышно зашипела. Сколько времени? Жаль, что нет часов. Поднимаюсь на ноги и надеваю тапочки. Такое есть лишь у нас. Недавно получили новые комплекты формы, включая и обувь.

Кого, интересно, привело, в такое-то время? У Синтии срочные новости? Что могло случиться?

Каково же было моё удивление, когда за дверью я обнаружил Иви Макфи, без сестры. Секунду рассматриваю её – она ещё не успела сильно исхудать, каштановые волосы не потеряли блеск, но лицо осунулось. Лишь вопрос времени, пока приют не сломит её, превратив в бледную тень себя самой. Из такого состояния будет сложно выбираться.

Хочу привычно заглянуть в её мысли, но внезапно понимаю, что она прячет взгляд, а попасть в её голову, как я делал с маглами – не через взгляд, а просто самому смотря на её глаза – не выходит! Ещё секунду обдумываю ситуацию.

– Ты что-то хотела, Макфи?

– Нам нужно поговорить, Вейбер, – она дергается, чтобы взглянуть мне в лицо, но одергивает себя, по итогу просто чуть сместив голову. Что бы это значило? Она узнала про легилименцию? Откуда?

– Нам нужно? – голосом выделяю первое слово, постаравшись, чтобы это прозвучало ехидно.

– Да, – коротко отвечает она. Ну что же, послушаем, что ты скажешь. Сдвигаюсь в сторону, галантно пропуская её вперед. Девочка заходит в комнату, по-прежнему в полной темноте, пока я закрываю за ней дверь. Комнату освещает лишь полумесяц, но привычному глазу хватает, смотрю на Тома, отправляя ему информацию легилименцией, он кивает и указывает Шайсе на дверь, куда она незаметно подползает. Теперь, что бы ты ни задумала, Иви, будь осторожна, ведь ты можешь отсюда уже и не выйти…

– У вас есть свет? – девочка нерешительно замерла в центре комнаты: похоже, на дальнейшее её воли не хватило.

– Лишь немного, – говорит Реддл, спичкой зажигая свечу, – говори уже, зачем ты нас разбудила и почему это не может подождать до утра?

Свеча слабо осветила комнату, Том зажег её в противоположной от входной двери стороне, чтобы свет не долетал до гадюки, замершей под дверью. В колеблющемся свете силуэт юной волшебницы показался совсем беззащитным, также стало хорошо заметно, что своими пропорциями она здорово отстает даже от меня, что уж говорить про статного Реддла.

– Мне нужна помощь, – тихо начала говорить она, – вы же знаете, что сегодня в приют приходили новые спонсоры, искавшие ребенка для усыновления?

Том согласно кивает.

– Конечно, вы знали, – криво усмехнулась она, – вы ведь полностью контролируете это место?

Не даю ответить Тому, перехватывая нить разговора. Я успел хорошо изучить парня и понимаю, что такой ответ вызовет у него лишь злость, спровоцирует на эмоции, которые он контролирует ещё не особо хорошо, в то время как мне нужно кое-что узнать:

– К чему ты ведешь, Макфи? Мы так и не услышали цель твоего прибытия, – вытягиваю руки за спиной, понемногу концентрируя там магию. Она волшебница, значит, первый мой удар должен быть сильным и быстрым. Удушение не подойдет: может успеть ударить в ответ, особенно на эмоциях. Разрез? Пожалуй. Только отметка останется на стене, да и кровать может зацепить. А уж если попадет в окно… И это не считая того, что её, скорее всего, разрубит пополам – слишком уж худенькая, а на тренировках «разрез» пробивает уже три сантиметра сплошного камня. В таком случае придется менять комнату или доставать деньги для ремонта, ибо в приюте лишних средств сейчас нет, то-то миссис Коул была так рада новым спонсорам.

– Эти люди хотят забрать меня – лорд МакКензи и его брат. Причем даже не скрывают, что целью этого является, – она чуть замялась, – физическая близость. Сестре я не говорила, она ничем не поможет. Сама я тоже мало что могу здесь применить. Мне нужна ваша помощь.

– А что конкретно ты хочешь? – ситуация чуть прояснилась.

– Хватит ходить вокруг да около! – кажется, она разозлилась, так как эта фраза прозвучала слишком громко. Замечаю, как Том поморщился, сам же сохраняю лицо, хоть и с трудом. Окклюменция дает в этом ключе большие бонусы. – Я знаю, что вы такие же волшебники, как я! – она топает ногой, – знаю, что как-то околдовали приют, знаю, – впервые поднимает взгляд, смотря прямо мне в глаза, – что читаете мысли!

Пользуясь случаем, проникаю в память, быстро просматривая её сегодняшний день. Действительно, вот некий «лорд МакКензи» довольно щурится, трогая девочку за локоть, поворачивая вокруг своей оси, цокает на излишнюю худобу, пока его брат похотливо улыбается, обещая миссис Коул, которая является «всё понимающим свидетелем», три тысячи фунтов. Директриса приюта не скрывает довольное лицо, рассказывая Иви, как ей повезло, а также то, насколько хорошими людьми являются братья-аристократы.

Спектакль рассчитан на ребенка, впрочем, никто не ожидал от неё иной реакции. Девочка не подвела, радостно улыбнулась и сказала, что очень рада и будет самой лучшей дочкой.

Уже пожилого возраста лорд со счастливой улыбкой вместе со своим братом и миссис Коул покидают комнату. В коридоре они сразу стали обсуждать достоинства девочки, спрашивая миссис Коул, девственница ли она. «А то знаем мы эту современную молодежь! – фыркает старший, – сплошной разврат, могут и в пять лет уже невинность потерять, не то что в наше время было!»

На это миссис Коул стала грамотно рекламировать товар, который, конечно же, является невинным цветком, «нераскрывшимся бутоном», которому буквально необходимы опытные и щедрые садовники. Аристократы лишь посмеивались, говоря, что рады возможности договориться.

Хм, интересная ситуация. А в чём причина того, что мне вновь требуется контакт со взглядом? Раньше у меня получалось вытаскивать нужное, просто увидев её глаза.

Ага, вот и информация: интуитивное ментальное сопротивление. Она осознала суть моих с Томом способностей только сегодня, когда размышляла над способами «сорвать сделку» по её передаче богатым старикам. Тогда она пришла к верным выводам по поводу нашей общей магической природы, включая необходимость смотреть в глаза, так как после любого случая обмена взглядами что со мной, что с Реддлом у неё была легкая щекотка в голове – побочный эффект поверхностного сканирования. Это у всех магов так? Плохо. Если такую проблему не получится обойти, это же как колокольчик, сразу оповещающий, что в твоих мыслях кто-то копается.

После того, как младшая Макфи осознала, что все её тайны известны нам, то не впала в истерику, как можно было бы ожидать, а постаралась по возможности «закрыть разум», на что отреагировала её магия. Это не привело ни к чему серьёзному, но теперь уже вскрыть её голову «с наскока» не выходит, приходится смотреть глаза в глаза, как в старые времена. Скорее всего, роль играет и разница сил, так что, по мере развития способностей это вновь не будет помехой. Точно так же, как для слабомощного легилимента требуется палочка и заклинание «легилименс», просто чтобы прочитать чью-то поверхностную память.

Иви отводит взгляд, разрывая ментальный контакт: – Я почувствовала это. В голове защекотало. Ты прочитал память? Увидел, что вижу я?

Бросаю взгляд на Тома, привычно обмениваюсь с ним данными, он заинтригован и хочет узнать подробности. Ну, я, впрочем, тоже.

– Да, Макфи, – киваю ей, – присаживайся, – пододвигаю к ней стул. – Садись сразу за стол. Может, будешь чай? Ещё есть печенье, вот – заварное баварское и ирландские «плетенки», что будешь?

Взгляд Иви метался по столу: сладкого она не ела уже очень давно. В последний раз это было ещё до перелома ноги матерью, на рождество.

– Чай уже остыл, – Том подсаживается за стол, наливая из чайничка в три кружки. Третьего стула у нас нет, так что я остаюсь стоять, прислонившись спиной к стене.

Иви начинает поглощать печенье одно за другим, жадно запивая сладким чаем. Понимающе переглядываюсь с Реддлом – типичная реакция. Чуть насытившись, она продолжает:

– Я многое узнала, – отпивает из кружки, – про Шейдера, кролика Браун, Лосано… По каждому этому имени было что-то не обычное, на что никто другой не обращал внимание, даже сестра, – она нахмурило брови, – вы как-то заколдовали приют, но на меня такое не работает, потому что я сама владею магией.

В этот момент она вытягивает свободную руку, Реддл напрягается, готовясь выставить щит, я тоже, хоть и не считаю, что наш щит сработает против магии, ведь тренировали мы его только против физических объектов. Недоработка, нужно исправлять. Сейчас же я, наоборот, планирую атаковать.

– Напряглись, – довольно сказала она, – значит, верите, точнее знаете, что могу. Небось в курсе про Оливию? Конечно в курсе! Чёрт! Я тоже хочу уметь читать мысли! А ещё чтобы вы мне помогли с МакКензи.

– Аха-ха-ха! – Том рассмеялся, отставив кружку с чаем, правда перед этим он бросил быстрый взгляд на меня, проконтролировав, что я стою в полной магической готовности перед возможной атакой и способен прикрыть нас обоих, – хорошо-хорошо, – он выставляет руки перед собой. – Предположим, что мы готовы помочь, – он скалится, показывая зубы, на что девочка чуть вздрагивает, хоть и не смотрит ему в глаза. Замечаю, что её взгляд не поднимается выше уровня носа Реддла, – что ты можешь предложить взамен?

– У меня сейчас ничего нет, – говорит она, тоже отставив кружку, хоть и с некоторым сожалением, – я могу расплатиться с вами потом, когда стану старше и пойду работать. Слово мага!

– Забирай обратно своё слово, – едва не по-змеиному зашипел Реддл, перегнувшись через стол, – ты – бесполезная маленькая дрянь – решила отдавать нам приказы?! Думаешь, тебя спасет твоя жалкая магия? Даже Оливия от неё не сильно пострадала, а она была обычной простачкой. Мы же… Шайса, сюда, – он начал шипеть, Иви тут же вскакивает из-за стола, смотря то на него, то на меня. Но вот она слышит шипение от двери, глаза её расширяются, когда в поле зрения, в круг света свечи, вползает здоровенная гадюка.

– Твой труп никогда не найдут, – тихо и холодно проговаривает Том, указывая на Иви пальцем. Замечаю, как руки девочки начинает окутывать знакомый, по её же памяти, свет магии. Плохо дело, сейчас же всю комнату разнесут…

Громко хлопаю в ладоши, переключая внимание на себя:

– Тихо! Все остыли! Том, убери Шайсу, с девчонкой мы справимся и сами. Иви, прекращай магичить, ещё комнату разнесешь! Садись за стол. Быстро!

Том фыркает, отзывая гадюку движением руки, Иви по-прежнему настороженно на неё смотрит, но ладони её рук прекращают светиться. Она осторожно садится на самый краешек стула.

– Послушай меня, – говорю я ей, встав так, чтобы загородить змею, – просто так мы тебе помогать не станем, особенно в таком сложном деле. Ещё и это твоё «потом отдам долг». Ты же понимаешь, что так дела не делаются?

Она молчит, обдумывая мои слова, потом еле заметно кивает.

– Ну вот, сама же знаешь ответ, – я подмигиваю ей, а потом осознаю, что она этого все равно не увидела, так как не смотрит мне в глаза.

Эту ситуацию нужно исправлять, в одну школу же пойдем! Если она там будет рассказывать направо и налево, что мы использовали в приюте магию и легилиментили маглов, то это привлечет повышенное внимание, если не дойдет до чего-то более серьезного. Значит, варианта два – либо мы договариваемся, либо… смотрю на Реддла, скидывая ему свои мысли, заменяя в них Хогвартс на «каких-нибудь магов». Получаю от него согласие с планом. Работаем:

– Но кое в чем тебе повезло, – якобы задумчиво чешу затылок, – мы немного больше осведомлены о возможностях магии, – улыбаюсь. – Есть способ тебе помочь.

Она резко поднимает голову, на губах неуверенная улыбка, даже по привычке посмотрела в глаза, чуть с опозданием отводя взгляд.

– Прекращайте только это делать, – недовольно говорит она, – мне очень непривычно постоянно прятать взгляд.

Усмехаюсь ей: – Тогда учись защите разума, вот и всё.

– Научишь? – действительно, чего тормозить? Сразу проси – и всё тебе будет, ага.

– Нет, – извиняющим жестом развожу руки, – так тебя интересует помощь с лордом МакКензи и его братом?

– Да, что мне нужно делать? – она готовится вникать моей мудрости, полностью сосредоточившись на разговоре, даже забыла про змею и недовольно зыркающего Тома.

– Вначале поговорим о награде, – усмехаюсь, глядя на обиженное лицо.

– У меня ничего нет, – фыркает она, потирая лоб, – а отложить на потом вы сами не хотите, – она указывает пальцем на Тома, отчего глаза последнего опасно сужаются.

– Кое-что ты всё же можешь. Ты окажешь нам услугу, по одной на каждого, – показываю пальцем на нас с Томом, – а также будешь молчать насчёт того, что мы используем в приюте магию и умеем читать мысли.

– Тогда вы поможете мне с МакКензи? – задумчиво переспрашивает она.

– Верно, – тоном змея искусителя говорю я. На пустом месте получили услугу будущего волшебника, да ещё и отсутствие ненужных сплетен! Нужно только закрепить всё клятвой…

– Я согласна. В будущем я окажу вам услугу, а ещё буду молчать про ваши делишки в приюте, – она довольно кивает. – А теперь расскажи, как будете мне помогать?

– Стоп-стоп, – качаю головой. – Ты что, думала, что всё так просто? Сейчас мы используем магическую клятву, чтобы никто не смог нарушить её условия.

Ловлю немного удивленный взгляд Реддла и кидаю ему мысль, что моё «чутьё» говорит о том, что так можно. Том вспоминает мой предыдущий рассказ и кивает в ответ, готовясь наблюдать за ритуалом.

Мало того, что я отлично помню, как непреложный обет давали в книге и фильме, так ещё и третий маг у нас под рукой есть! Да и моя интуитивная предрасположенность к ритуалам подаёт сигналы, подсказывая, как лучше всего провести этот процесс.

– Магическая клятва? – Иви чуть напрягается, неужели действительно думала нас обмануть? Наивная девочка, – а что будет, если её нарушить?

– Нарушивший магическую клятву умирает, – слабо улыбаюсь ей, – но ты ещё можешь отказаться и… спокойно уйти, – киваю на дверь. Само собой, что если она повернет назад, то живой уже не выйдет, слишком много знает. А вслед за ней придется заняться и её сестрой… впрочем, тут будет проще, она простая магла, так что в случае проблем ей займутся Синтия с Оливией. В бордель продадут или на органы, это уже не мое дело, лишь бы на сто процентов надежно избавиться от потенциального свидетеля. Хогвартская книга магов же… впрочем, не будем забегать вперед.

– Я согласна на клятву, – она сглатывает слюну, – но хочу услышать, как вы будете исполнять свою часть работы.

– Вот это по-нашему! – довольно киваю ей, переглядываясь с Реддлом, который наконец полностью отзывает Шайсу.

– С аристократами можно сделать так, – говорит уже Том, с кем мы успели ментально обсудить и этот вопрос тоже, – они переключатся на другую девочку, вот и всё. Ты останешься целой и невредимой, старики получат свою постельную грелку, а приют нужное финансирование…

– Нет! – она даже со стула подскочила, – я не хочу, чтобы кто-то вообще попадал к ним в руки! Заставьте их отказаться от таких дел! Или пусть делают это с теми, кто согласен, на добровольных началах, но чтобы была совершеннолетней!

– Дура, – начал снова закипать Том, – ты что, думаешь, это так легко? Захотел, пробурчал волшебное слово, взмахнул посохом, и совершилось чудо?

Ха, Реддл, рассказал про современную магическую систему, абсолютно не зная её. Интересно посмотреть, какое лицо у него будет, когда поймет, что попал точно в цель.

– Я не хочу, чтобы вместо меня они трахали какую-то беззащитную девчонку, насилуя её целыми днями! Если хотите помочь – так помогайте! – после громкой и несколько истеричной речи она раскраснелась и тяжело дышала, Шайса несколько удивленно (прогресс – уже умею разбирать эмоции гадюки!) на неё посматривала, Том же яростно сверкал глазами.

– Тогда сама занимай её место! – Реддл громко хлопает ладонью по столу, – кому какое дело до чужих проблем?! Ежедневно только в нашем городе умирают сотни людей, так иди и помогай каждому! Или, может, это мы должны делать? – с тихой ненавистью продолжает он. – Мы должны подтирать сопли каждому бездомному или несправедливо обиженному? Решайся, ты или с нами, или идешь к черту, и уже завтра будешь прыгать на вялых коленках самого «лорда МакКензи»!

Из Иви будто выпустили воздух, она осела у стенки прямо где стояла. Различаю слезы в её глазах.

– Так ведь нельзя, Том, – тихо говорит она, называя Реддла по имени. Вижу, какую реакцию это произвело, яростный Реддл как-то подрастерял свой настрой. Понимаю, что нужно брать дело в свои руки. Ранее не ввязывался в спор, чтобы посмотреть, до чего они по итогу договорятся, но проблемы с коммуникацией чувствуются у обоих. В конце концов, они хоть и рано повзрослели, благодаря магии и не очень хорошим условиям жизни, но всё равно всё ещё являются детьми, в то время как я успел прожить почти целую жизнь – в прошлом мире.

– Давайте рассмотрим альтернативу, – говорю им, забирая разговор в свои руки. Подхожу к Иви и протягиваю руку, на которую она несколько настороженно смотрит, но всё-таки принимает. Улыбаюсь. Она повторила реакцию Тома, когда мы с ним впервые встретились в подвале ещё первой тренировочной площадки, где он точно так же сидел на земле, перенапрягшись после использования магии.

Помогаю девочке подняться, провожая к стулу, куда и усаживаю.

– В качестве альтернативы, раз мы всё равно будем подменивать твой образ, – подмигиваю ей, в этот раз она это замечает, не пряча глаза, и слегка улыбается в ответ, – можно использовать более взрослую девушку из приюта, уже успевшую, скажем так, вкусить запретный плод.

Том хмыкает.

– Можно узнать у Синтии, – подняв взгляд в потолок, говорю я, – она посоветует нужную девушку, тогда, я надеюсь, все будут довольны? – обвожу взглядом притихших собеседников.

Том пожимает плечами, ему все равно, это было понятно ещё изначально. Иви же недолго молчит, но по итогу кивает головой.

– Ну вот и договорились. – Смотрю на свечу, что прогорела уже на четверть. – А теперь клятва. Дай мне минуту на обдумывание, – подхожу к столу и вытаскиваю тетрадь, обдумывая, как наиболее лаконично её составить.

– Ты что, украл её у отца Рикардо? – хихикает она, замечая знакомую тетрадную обложку. Загадочно улыбаюсь, оставив вопрос без ответа. Начинаю писать пример клятвы, по ходу дела вычеркивая какие-то слова и заменяя другие. Пока занимался продумыванием, Том с Иви сидели, не глядя друг на друга. Мысленно усмехаюсь.

– Вроде готово, посмотри, и начинаем. – Показываю девочке пример, на что она быстро кивает, после чего объясняю, как это будет проходить. Убедившись, что всё понятно, приступаем.

– Обещаешь ли ты, Иви Макфи, выполнить одну любую просьбу Тома Реддла, когда бы и о чем бы он ни попросил тебя? – мы стоим друг напротив друга, я и Иви, держась за руки. Том готовится скреплять клятву.

– Обещаю, – на наших руках появляется едва заметная тонкая нить.

– Обещаешь ли ты, Иви Макфи, выполнить одну любую просьбу Вольфганга Вейбера, когда бы и о чем бы он ни попросил тебя? – интересно, а то, что я поменяю фамилию, будет учитываться в клятве? Я же знаю, что это не настоящая.

– Обещаю, – Иви послушно повторяет, тем самым скрепляя обет.

– Обещаешь ли ты, Иви Макфи, хранить в тайне информацию о применении магии Томом Реддлом и Вольфгангом Вейбером, в приюте Вула? – Я посчитал легилименцию ментальной магией, что попадает под категорию «магия», так что ограничил обет только этим.

– Обещаю. – Руки скрепляет очередная нить клятвы. Так, теперь последняя, говорит уже девочка:

– Обещаешь ли ты, Вольфганг Вейбер, поменять выбор лорда Итана МакКензи насчет меня, Иви Макфи в качестве цели для удочерения на кого-то другого? – вначале хотел выставить какой-то срок или иные формы ограничения, но потом просто плюнул.

Поставим этому старику мощный, но по возможности незаметный блок, переключив всё внимание на другую девушку, а саму Иви сделаем в его глазах совершенно неинтересной.

– Обещаю, – чувствую, как руку обхватила новая нить, но теперь она вызывала другое ощущение – ощущение обязательства. Усмехаюсь, это будет несложно.

Ритуал завершен, Том свидетель. Это мне на руку. Чувствую, что при нужде смогу разорвать своё обещание, причем безболезненно. Есть пара путей обхода, но для этого нужен свидетель – хранитель клятвы, который может помочь в процессе разрыва обещания. Впрочем, для этого есть и более простые пути – на худой конец, можно просто убить лорда МакКензи, чтобы он ну никак не смог удочерить Иви. Конечно, это будет немного противоречить словам клятвы, но тут уже идут тонкости и интерпретации… Мой талант к ритуальной магии подсказывает, что при желании всё можно сгладить, сведя на нет последствия. Хорошо.

Заканчивали мы уже под утро, наконец отпустив уставшую девочку в её комнату.

– И охота тебе было с ней возиться? – сонно бубнит Реддл. Чуть подумав, отвечаю ему:

– Никогда не знаешь, когда пригодится ответная услуга. И за что мы её получили? За плевую работенку, на час-два времени.

Том не отвечает – уже спит.

Следующим утром решаем разделиться: я иду караулить этих «спонсоров», а Том направляется к Синтии, чтобы подобрать подходящую замену. После ещё нужно заглянуть к миссис Коул, чтобы переделала документы на удочерение.

Операция прошла как по нотам, я подловил на входе лорда МакКензи, пришедшего вместе с братом (был бы он один, тогда пришлось ещё искать бы второго, память и желание-то обоим поправлять нужно). Замена образа на вовремя приведенную Синтией девушку несколько потрепанного вида прошла быстро, потом, на пару с Реддлом, поставили ментальные якоря на мощные закладки. Когда закончили, глаза стариков не отрывались от девушки. Они быстро подписали нужные бумаги и передали деньги.

Надеюсь, вопрос с закладками не вскроется, всё-таки поведение более-менее в рамках обычного, так что проверять им голову не должны. Вот не верю я, что никто не контролирует богатых маглов, политиков и прочих людей, наделенных властью. Иначе бы любой выпускник школы магии мог такого натворить… за голову хваталось бы всё министерство.

Младшую Макфи до процесса не допускали, чтобы она не поняла, насколько для нас это было просто. Пусть сама себе надумает про наши усилия, о которых вчера вещал ей Том, про сложность и длительность процесса, чтобы проникнуться благодарностью. Так-то за это всего лишь одной услуги действительно может показаться мало. Да и что можно получить от маглорожденной? Поправка – маглорожденной сироты без копейки в кармане.

Разве что в будущем у неё будет богатый муж или магически сильные дети… ведь их передача тоже может быть «услугой». А может, пригодится её помощь в ритуале, либо она станет нашим шпионом в Ордене Феникса? Кто знает…

После этого жизнь вновь потекла размеренно и спокойно. Иви подходила к нам пару раз, но особо ничего не добилась. Обучать её мы не хотели – это лишь тормознет нас самих. Тем более делать это «за так». Как третий волшебник в группу она могла бы подойти, если бы не характер Реддла, с кем они после первого же контакта были «на ножах», и не некоторые не совсем гуманные эксперименты.

Пару вещей с ней все же пришлось обсудить – это вопрос Джонни Шейдера, про которого я рассказал, что тот был психически нестабилен, с маниакальным желанием «отомстить» всем и каждому. Про кролика же сказал более откровенно – Браун и Реддл терпеть друг друга не могли, уже давно устраивая различные подлянки, но вот Том пробудил магию… с тех пор подлянки идут в одностороннем порядке, но он уже вроде «поуспокоился», так что продолжение вряд ли будет.

Смешивая правду и ложь, смог добиться от Иви понимания, но принять такие действия она не могла. Поэтому, когда с обучением не сложилось, она со спокойной душой прекратила наше общение, чему я, пожалуй, даже был рад. Находить постоянные компромиссы между этими двумя малолетними волшебниками было сложно.

День рождения Реддла прошёл скромно, как обычно и бывало у нас. Вспомнив про проблему подсчета времени, подарил ему часы. Вначале думал о наручных или на цепочке, но вовремя сообразил, что в Хогвартсе с техникой дела обстоят печально. Так что это был обычный будильник, который теперь гордо стоял на его тумбочке.

Мой план по насекомым-химерам удался, хоть первые эксперименты и были неудачны. Вскоре в нашей комнате обитали несколько тараканов-шпионов. Шайсе запретили их убивать, а сами химеры хорошо умели маскироваться. Толку, правда, от них было мало, но, может, пригодятся когда-нибудь: совершить что-то скрытое либо подсмотреть в какие-нибудь документы… Не знаю, где их ещё можно использовать, а для потенциального убийства им просто необходим яд. Благо что его может дать Шайса.

В таком темпе и закончилось лето: под знаменами тренировок, раскачки резерва, улучшения навыков окклюменции и легилименции, экспериментов с химерами и подготовке миссис Коул к процедуре нашего тайного усыновления.

Воспоминание о будущем №2

Год неизвестен

Пов Джеймс Поттер

– И что у нас тут? – смотрю на боязливо озирающегося плюгавого мужичка, которого всё ещё потряхивает от чар молнии, что бросил в него аврор при задержании.

– Мошенничество, – сверяясь со списком, докладывал мне младший аврор Фишер, – поймали при очередной облаве на Принги.

– И этого там, – поморщился я, – давно пора отправить туда пару звёзд настоящих бойцов, чтобы разобрались со всем сбродом сразу, а не тянули книззла за хвост.

– Кхм, – откашлялся Фишер.

Даю ему отмашку, чтобы продолжал.

– Поддельные амулеты, якобы защищающие от непростительных заклинаний, и зелья удачи, конечно же, тоже фальшивые. При появлении авроров попытался скрыться, тем самым привлек к себе внимание…

– Идиот, – фыркаю, – защита от непростительных? Да если бы такая была, мы бы не пострадали так сильно во время войны! – под моим взглядом мужик невольно вздрогнул, пытаясь вжаться в стену. – Тьфу, даже жалко время тратить на такую шушеру. Кто вообще в это верит?

Младший аврор пролистнул пару страниц.

– Пока установили личность лишь четверых волшебников, что покупали у арестованного товар, но, вероятно, их было больше…

– Уж конечно, больше! Скорбных умом хватает во все времена, тем более сейчас, когда всякая шваль пытается нажиться на страхах порядочных магов! Тут и думать нечего, Азкабан, на три года, верхний уровень.

– Пощадите, господин аврор! – заголосил мужчина.

– Старший аврор! – жестко поправляю его, а после, не слушая продолжения, поворачиваю на выход. – Жаль, что решение принимаю не я, но уверен, итог будет не меньшим.

– Я не виноват, я не знал, что это подделка, господин старший аврор!..

Закрывшаяся дверь отсекла все звуки. Качественное зачарование. Мысленно сверившись со списком дел, иду в сторону лестниц. В данный момент я нахожусь в отделе предварительного заключения Аврората.

Аврорат… это очень внушительное здание, где одновременно проживает почти тысяча магов – в основном стажеры и младшие авроры. Старшие уже могут покидать расположение казарм и проживать на дому. Также здесь расположены полигоны и множество тренировочных площадок. Учебно-подготовительные центры, академия Аврората, камеры предварительного заключения, следственный отдел, бухгалтерия, приемная для посетителей, юридический отдел, столовая… в общем, замучаюсь перечислять.

На данный момент я закончил разбираться с последствиями рейда по злачным местам нового поселения – Принги. Та ещё дыра, похуже и похлеще Лютного, который мы уже замучились чистить. После окончания войны люди подняли головы, но оказалось, что добропорядочных магов полегло гораздо больше, чем всякого рода мерзавцев, что теперь пытаются взять власть в свои руки. Серьёзной угрозы они не представляют, отлично понимая, что опытные и закаленные в горниле войны авроры легко и непринужденно раскатают эту шваль, но вот вредить по мелочи – они мастера.

Темный Лорд в своё время оказал населению услугу, завербовав маргиналов в пушечное мясо. Ну, скорее «завербовал», но тем не менее. После же его смерти эти трусы и подонки разбежались в страхе кто куда. Сейчас же, по прошествии времени, начинают собираться группами и заниматься привычными вещами. Самых отмороженных уже повыбили, но вот эту вот… «организованную» преступность, кажется, не искоренить уже никак и никогда!

Масла в огонь подливает Культ Жизни. Часть отбросов они, конечно, захватывают сами, перерабатывая на удобрения, но кого-то банально вербуют, дают ресурсы, силы, информацию… опутывая заодно клятвами, как пауки жертву. И в итоге появляется очередная ячейка, преданно служащая новому хозяину. Уже не Волдеморту, а Создателю, но особой разницы между ними лично я в упор не вижу! Этот разве что открыто не стремится к власти, желая установить свою диктатуру над всей страной. Но исподволь уже владеет как бы не четвертью всей Англии.

От мрачных мыслей отвлекает лишь мелькнувшая вдали светло-голубая мантия. Джейн? Ускоряю шаг, чуть ли не вылетая из-за поворота. Действительно она!

– Джейн!

Девушка оборачивается:

– Джеймс?

– Не обознался, значит, – чуть улыбаюсь, – увидел тебя, пока шёл в Управление.

– Разгребать отчёты будешь? – она сморщила носик, – я вот тоже иду бумаги сдавать, – показала толстую папку, что держала в руках.

– Да уж, довольно внезапно решили они всё это провернуть, даже не предупредили никого, а ведь у многих свои планы на день имелись, – подмигиваю, она слегка покраснела и отвернулась.

– Если бы они предупредили, то и преступники могли что-то узнать, – стрельнула она в меня глазами. Чувствую, как и сам слегка покраснел, словно мальчишка, пытающийся пригласить понравившуюся девочку на бал.

– Знаю, ты права, Джейн, – подхожу ближе, почти вплотную, уже чувствуя её горячее дыхание, – но у нас-то на сегодня всё в силе?

– Да, – её глаза загорелись огнем, – я постараюсь закончить быстрее…

– Я тоже, – едва ощутимо касаюсь её пальцев, чувствуя себя так, будто это по мне пробили чары молнии, а не по тому мошеннику.

– Мне… надо идти… – Она с некоторым трудом оторвала взгляд, поворачивая в свой отдел, я же, постояв ещё пару секунд, также направился по своим делам.

Джейн Оллфорд… совсем юная девочка, едва закончившая академию авроров, но идущая не в боевой центр, а в юридический, где сейчас работает с бумагами, бухгалтерией, почтой и всем подобным. Впрочем, в боевики ей и не нужно, не тот у неё взгляд на мир.

Мы познакомились недавно, но страсть возникла с первого же взгляда. Это было… внезапно и несколько смущающе. Дальше взглядов поначалу дело не заходило, но… Аврорат, несмотря на свои размеры, такая вещь, где утаить что-то от друзей-товарищей становится очень сложно.

К этому привыкают ещё с академии, потом общие казармы, общие тренировки, общие душевые… сослуживцы становятся семьёй, бывает, даже более крепкой, чем своя собственная. Мы делимся друг с другом наболевшим, переживаниями, эмоциями, радостью и печалью. Это настоящее боевое братство, спаянное войной, кровью и потерями.

Товарищи же меня… поддержали. Как на духу в голове пронеслись эти воспоминания:

– Я много раз тебе говорил, Джеймс, – серьезно сказал мне Остин, поглаживая небольшую черную бороду, – а ты знаешь, что я просто так языком трепать не буду.

Остин Гарднер был опытным и уважаемым магом, больше двадцати лет работающим в аврорате, экспертом боевой магии. Он многим помог мне ещё со времен учёбы. Давал практику и оказывал помощь во время войны, наставлял и пояснял по сложным направлениям. Лишь благодаря ему я смог защитить звание адепта боевой магии.

– Ты сильный чистокровный маг, – продолжил он, – с хорошей наследственностью. Я не буду говорить, что ты поступил плохо, когда связал себя узами брака с маглорожденной девушкой. Вы были молоды, шла война, гормоны бурлят, дело молодое, – он усмехается, – сам такой был. Вот только нельзя смешивать приятное и правильное. Приятное – это твоя Лили. Правильное – это семья, что будет тебя поддерживать, принимать и помогать. Это должна быть волшебница ТВОЕГО уровня.

В тот раз я ответил резко и вспыльчиво. До серьёзной ссоры не довела лишь сирена тревоги, после которой мы помчались на очередной вызов и боевую стычку. После неё оба решили не поднимать тему повторно, со временем вновь наладив дружеские отношения.

Однако думал так не один Гарднер. Довелось услышать многое: брак ради вступления в сильный и чистокровный род, брак ради денег, ради своей безопасности и прочая и прочая. И ладно, если бы слухи распускали завистники, недруги, маглоненавистники или хотя бы влюбленные в меня женщины! Но нет, это были мои друзья, мои боевые товарищи, которые искренне хотели помочь. Тогда я злился, огрызался, потом же лишь отшучивался и смеялся над их доводами, говорил, что им просто нужно лучше узнать мою Лилс, а также что нельзя грести всех под одну гребенку… но вот потом…

Вскоре, после рождения сына и ТОЙ ночи, когда был повержен «самый могучий темный маг столетия», семейная жизнь… изменилась? Да, правильное слово. Всё началось внезапно. Моя милая Лили, моя жена и самая прекрасная в мире женщина… поменялась. Стала меньше уделять мне внимания, часто покидала наш дом, перестала хотеть близости, готовить пищу. По отдельности ещё куда ни шло, но вот всё вместе? Что это было? Что случилось? На вопросы отвечала невпопад. И явно не правду. Я пытался пробить эту стену отчужденности, но она лишь росла. Неужели друзья были правы, и, ощутив наконец безопасность, она достигла своей цели? Ведь Волдеморт погиб и теперь маглорожденным никто не угрожает. А еще она получила уверенность в завтрашнем дне в виде денег рода Поттеров. Закрепила своё положение в семье – появился сын. Она добилась своей цели, перестав притворяться? Не верю! Я ведь столько добивался её в Хогвартсе! Столько усилий приложил!

После очередного тяжелого дежурства, когда пришлось схлестнуться с преображенными – чудовищными химерами, состоящими на службе Волдеморта, а также несколькими отрядами недобитков из Пожирателей, я поднял эту тему в своем кругу. Там были лишь мои самые близкие друзья, включая Сириуса.

– Дружище, – сделал он глоток огневиски, – это как раз таки не странно. То есть, – поймал он мой недоумевающий взгляд, став объяснять, – она ведь откровенно… эм-м, – пытался он подобрать слово, – не любила тебя, особенно на первых курсах. Когда вы вообще стали нормально общаться?

– На пятом, – мгновенно ответил я, – тогда я сидел в гостиной, а потом зашёл…

– Стоп-стоп, – поднял он руки, – не об этом речь.

Я кивнул, пусть говорит. Остальные сидели, прислушиваясь и отпивая из горлышка бутылок. На столе лежала нехитрая закусь – мы расслаблялись после тяжелой смены.

– Не насторожило ли тебя это тогда? – Бродяга пристально посмотрел мне в глаза, – резкое изменение в её поведении? Знаешь, что я тогда подумал? Она просто смогла оценить свои будущие перспективы после окончания школы. Понять, какая опасность будет грозить ей за её стенами. Тем более что именно тогда была та заварушка, «Хогсмидская бойня».

– Конечно, – хмуро киваю я, – такое забудешь, даже в Хогвартс пролезли… газеты писали про неё целую неделю, сотни жертв…

– Да, помянем, – Блэк мрачно сдвинул брови, и мы выпили, не чокаясь.

– Так вот, – продолжил он, – оценила она, что придется здорово вкалывать, чтобы пробиться куда-то самой, денег рода за спиной не было, разруха в стране стояла такая, что и работу найти было не просто. Ещё и эта война, когда даже серьёзные и уважаемые маги не могли поручиться за свою жизнь. Что делать? Возвращаться в магловский мир? Это Лили-то? Да она его терпеть не могла! Вспомни только, как отзывалась о сестре! Да и родителям не слишком-то часто писала… В общем, она явно горела желанием как-то здесь закрепиться. А тут подворачивается такой удобный вариант. Богатый наследник чистокровного рода сам увивается уже столько лет, просто бери то, что в руки падает.

– Я… не думал об этом с такой стороны… – огневиски внезапно показалось крайне горьким на вкус. Неприятно-обжигающим. Нужно выпить ещё.

– Ты был слишком рад смене её настроения, – покачал головой друг.

– Знаешь, – включился Райан Хартман, парень, который однажды вытащил меня из-под летящей авады, едва сумев увернуться от неё сам. После этого мы здорово сдружились. Да и как боец он был хорош, хоть больше акцентировался на чарах и трансфигурации. – Сири дело говорит, история звучит довольно мутно, а в головах у женщин сам Мерлин ногу сломит.

– Ха-ха, – зашёлся своим лающим смехом Сириус, – эт-то точно, вот помню…

После третьей недели без секса я стал голодным взглядом оценивать проходящих мимо сотрудниц. От постели Лили бежала как чёрт от ладана! И обсудить проблему не с кем, друзья не поймут, родственники не в восторге от моего выбора брачного партнера, а куда ещё мне с этим пойти? В бордель? Нет, спасибо, я не настолько низко пал.

Не силой же мне её брать? Дур-рак я, ой дурак!

На официальном приеме министерства, куда я всё же смог затащить Лили, я и познакомился с Джейн. В тот раз мы оба были слегка выпивши, и как-то получилось зацепиться языками. Помогли общие знакомые, многие из которых ехидно подмигивали, отвешивая двусмысленные шутки, тем самым вгоняя меня и девушку в краску.

Лили ничего не сказала, хоть я и замечал пару раз её холодный взгляд. Я даже надеялся, что вот сейчас, вот сегодня! Что всё изменится… что ревность или здравый смысл заставят её пересмотреть своё поведение, что она наконец поймет, что я тоже не железный!

Всё напрасно. Сослуживцы были правы, как всегда. Один я оказался в дураках… снова.

Роман закрутился быстро и бурно. Джейн была красивой и сексуальной, страстной и одновременно скромной, объединяя в себе необъединимое. Моё настроение тоже росло как на дрожжах. Товарищи поздравляли и откровенно радовались за меня. Даже тренировки, казалось, давали лучший результат. Вот что может сделать женщина с мужчиной! И, конечно же, хороший секс.

Омрачала ситуацию лишь необходимость возвращаться домой. Порой мне казалось, что если бы не сын, я бы и не приходил туда. Эти странные, полные молчания и редких неуклюжих фраз вечера. Как же рад я был задерживаться на работе «сверхурочно»! Как же приятно было вместо своего дома приходить к Джейн.

Оллфорды были богатым и старым родом. Джейн не была первым ребенком, но считалась хорошей партией. Конечно, она была обручена, но… будущий жених был перемолот жерновами войны. Тело так и не нашли. Оллфорды старались поддерживать нейтралитет, что в итоге обернулось крахом. Ведь они, как и другие нейтралы, стали врагом что Пожирателей, что ордена Феникса. В их рядах чаще всего происходили бойни, вынуждая быстрее склонить головы перед одной из сторон. Многие пытались покинуть страну. Не получилось ни у кого.

Что же в итоге? От некогда могучего рода осталась горстка стариков и лишь двое волшебников, что могут продолжить род. Сама Джейн и её младший брат, который сейчас учится в Хогвартсе. И… я не против взять Джейн в супруги.

Развод. Такое возможно не только у простецов, просто у магов всё сложнее. Ведь договоренности заключаются между родами. Между равными. Тут не только росписи в министерстве. Хорошо ещё, что у нас с Лили не магический брак, с полным комплектом брачных клятв. В свое время, после всех упреков родственников, я почти решился было на это, но помогли друзья, смогли отговорить всего лишь одной фразой:

– Зачем давать клятвы? Ты боишься, что разлюбишь её?

Само собой, что я прокричал в ответ «нет!», но сейчас понимаю, что меня обыграли. По-доброму, заботливо, не позволив наломать ещё больше дров. Если бы я тогда принес магические клятвы, всё усложнилось бы на порядок…

Клятвы в наше время произносят не часто. Обычно рода сами договариваются между собой. В таком случае расторжение брака – буквально плевок в лицо другой стороне. Такое может довести и до открытой вражды. На это мало кто соглашается пойти. Здесь же… у Лили нет рода. Никто не сможет обвинить меня. Я же не произносил никаких клятв, как и она. Так кто же виноват, что всё так случилось? Кто виноват, что ситуация развернулась в таком ключе?! Я? Или всё же она?

– Рай, – перехватываю я друга уже перед отделом регистраций, – я сегодня к Джейн, если Лилс решит поинтересоваться…

– Я прикрою, Джеймс. Не впервой, – он улыбнулся, хлопнув меня по плечу.

Глава 11

16 сентября 1934 года – 24 сентября 1934 года

Осень шла спокойно – до определенного момента. Услышав дикий грохот и треск, от которых само здание приюта начало качаться, я, грешным делом, подумал о бомбёжке.

«Война? Как-то быстро она началась или я чего-то не знаю? Атаковали раньше?» – С такими мыслями я хотел было побежать искать убежище, но вовремя сумел отсечь панику окклюменцией. До чего же жутко полезная штука!

Нет, не война, но, может быть, она была бы лучше. Узнав подробности, я даже не знал, что делать – смеяться или плакать.

– Тупая, тупая, тупая сука! – Реддл разорялся, пиная дверь. Вот он в плане эмоций решил всё быстро.

– Ты хочешь доломать здание окончательно? – давлю улыбку, рассматривая отпечаток его новенького ботинка.

– Как?! Скажи мне, Вольф, как можно было снести целую стену?! На улице холодает, вчера уже лужи льдом покрывались, а эта… снесла половину этажа!

Пожалуй, всё-таки плакать, а не смеяться…

– Положим, не половину, но… хм, разрушений порядочно, – я вспоминал внешний вид комнаты, в которой произошёл мощный выброс силы Иви Макфи.

– А нужно было всего лишь «поднимать крышку», время от времени тратить магию, а не сдерживать всю эту силу! А тут – ну облапали парни её сестру, что с того? От неё не убудет!

Я молчал, ожидая, пока Том выплеснет свою злость. Обычно он довольно быстро отходит, начиная думать головой и накидывать варианты решения очередного кризиса, но сейчас он всё продолжал и продолжал нарезать круги.

– И что теперь?! Как восстанавливать? Где брать деньги?! – он резко останавливается и выдыхает, – ладно, я спокоен. Деньги мы, положим найдем, да и администрация выбьет большую часть от чиновников, которые «проворонили сгнившие конструкции». Но они выделят минимум, нужно будет добавлять.

Почему он вообще об этом думает? О, ответ крайне прост. По сути, Том уже считает себя хозяином приюта и теперь поддерживает свое детище. Да и другого дома у нас все еще нет.

– Сходим на дело. Не ты ли жаловался, что успел заскучать? – спокойно говорю ему, качаясь с пятки на носок.

– Ладно, – он кивает, – с этим решили. Но теперь вопрос, где будет жить половина приюта, чьи комнаты пришлись рядом с местом этой… аварии. Подселят к остальным? Я нашу комнату никому не отдам! Да и эта пробоина сейчас как генератор холода, ладно летом бы было, но уже скоро зима! Пока выделят деньги на ремонт, пока строители займутся этим, пока заделают… К лету как раз и закончат. Мы же перемерзнем тут все! А всё из-за этой… – лицо Реддла злобно кривится, – заставлю, вместо бумаги, языком вылизывать задницу Толмена после похода в туалет! У меня же осталась моя «услуга», а?!

– Прибереги эту просьбу «вылизывания языком» для себя, когда станешь постарше, – смеюсь в ответ на такую угрозу, – уверен, ты сочтешь это гораздо более приятным, чем радовать старину Сэма.

Сэм Толмен – парень, так и не восстановившийся после перелома челюсти от Джонни, когда мы экспериментировали на нём с закладками в ядре личности. Эта травма привела к сильному лицевому уродству, из-за чего он стал крайне замкнутым, постоянно нося платок, скрывающий половину лица. К тому же теперь он сам стал тем, над кем издеваются.

– Пф-ф, – фыркает Том, слегка покраснев, – смысл в её наказании, а не награде, – он ухмыляется, – но так и быть, запомню на будущее. – Его настроение вновь скакнуло верх. Такие перепады в этом возрасте ведь норма? И это ещё с развиваемой окклюменцией… думаю, норма. Станет старше – успокоится. В каноне же успокоился.

Но всё же он был прав. Со зданием нужно что-то решать.

– Поговорю с миссис Коул, у неё должны быть какие-то планы. – Достав из стола привычную тетрадь, направляюсь к двери. – Ты со мной? – на что Том отрицательно качает головой:

– Хочу пообщаться с Макфи, – он слабо улыбается, – нужно решить один вопрос.

Ментально обмениваемся информацией, где я говорю, что её нельзя калечить, убивать и так далее, на что он с эмоцией довольства передает, что лишь хотел дать пару советов по сдерживанию силы.

Пожимаю плечами и выхожу: нужно найти директрису приюта.

* * *

Как и ожидалось, у миссис Коул были готовы варианты, до чего же пробивная женщина! Она уже успела сбегать в администрацию города и даже умудрилась пообщаться с кем-то из замов самого мэра. План таков: мы все вместе временно переедем в одну деревеньку, в паре сотен километров от города. Там уже готовы разместить сирот на зиму, пока здание будут приводить в порядок.

– Там не помешают рабочие руки, – говорит она, оторвавшись от бумаг, – ещё есть правительственные программы для сирот, так что деревенские ещё и денежную компенсацию потом получат. Обычно на такие поездки к ним регулярно отправляют более элитные приюты, но тут исключение, так что нам пошли навстречу.

Зафиксировав наиболее важную информацию в письменном виде, я отправился на обед. Школы сегодня из-за форс-мажора не было.

Том уже был в столовой, краем глаза замечаю и Иви – живую и невредимую. Конечно, такие разрушения в любом случае списали бы на какие-нибудь дефекты здания, но благодаря нашим, закрепившимся закладкам её действительно никто не наказывал и даже не обвинял.

– Ну, как прошло? – спрашивает Том, уплетая блинчики с мясом. Накладываю и себе. Повара не перестают нас радовать, как и возможности ментальной магии.

Пересказываю ему диалог с миссис Коул, попутно делясь своими мыслями.

– Деревня, значит? – он задумался, – посмотрим на эту деревню…

– Что с Макфи? – в последнее время не читаю её, ведь пока так и не решил вопрос со щекоткой в голове при легилименции.

Эта проблема меня действительно угнетает. Мы проводили эксперименты друг на друге и слегка разобрались с этим вопросом. Щекотка возникает при соприкосновении твоей ментальной силы с ментальной силой другого мага. А этот «ментал» есть у всех, просто у кого-то более развит, а у кого-то менее. Но в любом случае в ядре личности магия любого волшебника конвертируется в ментальную. Обходить вопрос щекотки можно, мы даже смогли придумать вариант: нужно брать свою магию в плотный кокон, не позволяя ей выходить наружу. При этом необходимо быть аккуратным и не спешить, а тем более не ломать или пробивать защиту оппонента.

А ведь все лежало на поверхности! Ведь когда мы только-только начали тренироваться друг на друге, то щекотка постоянно присутствовала, но потом мы просто привыкли к этому и даже почти не замечали.

После ряда проверок наш текущий максимум, не вызывая щекотки, – посмотреть поверхностные мысли. Если лезть глубже, то кокон не справляется, покрываясь трещинами и прорехами, сквозь которые прорывается собственная ментальная сила. Которая-то и вступает в конфликт с ментальной силой хозяина сознания. Результат – щекотка. Такой вот природный колокольчик-оповещалка, только для магов.

Для нас с Томом тренировки ещё и осложняются тем, что в сознании уже выстроена мощная (по крайней мере – для нас) защита, имеющая собственные функции, также оповещающие о проникновении. Так что, даже повышая скрытность на максимум, пока не удается тайно проникать друг другу в память.

– Да всё с ней в порядке, – Реддл лениво отмахнулся, – видишь, сидит, – кивает он на неё. – Мы просто поговорили, и теперь такого повторяться не будет.

– Хоть это радует. – Я также приступаю к обеду, пока всё не остыло.

Подготовка к переезду пошла уже сегодня, а на следующий день приступили и к самому переезду на природу в сельскую местность. Подогнали жутко тарахтящие автобусы, на которых мы добрались до вокзала, где уже расселись в поезде.

Даже мне, современному человеку, не раз путешествующему как поездом, так и самолетом, было интересно. Что уж говорить про остальных?

Дети галдели, кричали, размахивали руками и бегали-бегали-бегали… Не знаю, каким чудом никто не потерялся, но миссис Петтерс точно сорвала голос. Хорошо еще, что старшие воспитанники помогали контролировать совсем мелких, хоть и сами смотрели на происходящее широко открытыми глазами.

Внутри поезд напоминал советский плацкарт, что, впрочем, даже логично. Откуда-то ведь такая система должна была пойти? Но вот нас наконец рассадили, и поезд тронулся.

Бó‎льшую часть дороги абсолютно все без перерыва смотрели в окно. Мысленно хмыкаю, представляя, как отреагируют Том и Иви на Хогвартс-экспресс. Сам я в окно смотрел мало. Лишь поначалу, а потом «благородно» уступил место другим, так как, к сожалению, ехали мы большой группой и не могли сидеть лишь с Томом вдвоем.

Более того, открыто обсуждать магию либо планы на будущее, как то же приобретение дома, мы тоже не могли. Конечно, другие дети имели в головах определенные установки, но, как мы уже успели убедиться, они были крайне ограничены и не слишком продуманы. Да еще и слабенькие, заточенные лишь под определенные нужды… в общем, лучше не рисковать.

Пришлось развлекать себя в дороге доработкой окклюменции. Мой «кабинет» ядра личности уже успел получить серьезные изменения. Он стал более детальным, насыщенным… обитаемым, что-ли? Вот на столе стоит подставка для ручек и карандашей, вот стопка чистой белой бумаги, калькулятор, календарь во всех интерпретациях: григорианский, юлианский, от сотворения мира, солнечный, лунный… мелочи играют роль, позволяя лучше проникнуться «реальностью». К тому же вдруг пригодится?

Настенные часы показывают время «снаружи». Шкафы уже по-настоящему наполнены, а на ноутбук я смог записать все свои воспоминания о каноне. Память прошлой жизни я тоже записал, но уже в одну из папок, что сейчас лежит на стеллаже.

Тем не менее я не могу просто зайти сюда и оставить «кабинет» без доработок! Всегда найдется мелочь, которую нужно поправить. Вот сюда повесить картину, пока будет случайный пейзаж, но потом нужно продумать изображение. А еще настольную лампу… да, ее не хватает. Нравится ли мне цвет стен? Светлые, с небольшой отделкой зеленым… хм, нет, я могу лучше. Нужно перебрать цвета и варианты, благо это очень просто в своем же внутреннем мире. Здесь я еще не бог, но уже могу многое. Жаль, это не распространяется на реальность. Пока не распространяется, хе-хе.

Жалюзи… на кой черт мне жалюзи?! Я хочу шторы! Тяжелые и темные. Такие являются тем еще рассадником пыли, но в моем внутреннем мире пыли нет. Что, конечно же, радует. Еще бы и тут она была… мне тогда бы и внутренний домовик был нужен. А ему свой маленький внутренний домик… Ох, на какой же бред иногда скатываются мои мысли!

Пока работал с кабинетом, новых идей по улучшению стало даже больше, чем пока я НЕ начинал с ним работать. Но так оно всегда и бывает. Хмыкаю. Однако, пока на этом остановлюсь. Все же хотел еще и над защитой подумать. А то Реддл начал подбирать к ней ключики… нехорошо. Так и в отстающих недолго оказаться!

За приятными и нужными делами время прошло незаметно. И вот поезд уже начал тормозить. Не могу отделаться от ощущения, что это какая-то репетиция перед Хогвартсом. Сейчас нас встретит здоровенный проводник и поведет в замок.

Хотя… Хагрида-то еще нет. Точнее, он есть, но еще не является «хранителем ключей», что бы это ни значило. Уверен, что в это время наша поездка на Хогвартс-экспрессе будет другой. Во всяком случае в конце. Интересно, будут ли лодки? А замечу ли я фестралов? Наверняка да, но смогу ли я увидеть кареты? То есть… может, они будут где-то далеко от самой остановки? Неплохо бы на них взглянуть!

– Хватит ворон считать, Вольф. – Чувствительный тычок от Реддла заставил меня обратить внимание на скучную реальность. Эй, где моя волшебная сказка?! Я вообще зачем сюда хотел? Перевоспитывать и завоевывать дружбу Тома? Ну… так-то да. Эх, тяжела судьба попаданца. Надо было проситься в Николаса Фламеля. Сидел бы сейчас в поместье, попивал элитный коньяк, покуривал кубинскую сигару (они вообще уже есть?!), полоскал горло эликсиром философского камня, а в промежутках валял по простыням красавицу-жену. И все в вечно молодом теле. Не жизнь, а мечта!

Заставляю себя окончательно выйти из плена фантазий и сосредоточиться на текущей ситуации.

А ситуация складывается вполне стандартно и не требует вмешательств. Нас собирали в привычные колонны, которыми мы ходим в школу. Только колонны эти очень уж длинные получаются. Как никак тут все воспитанники приюта собрались.

Наши сопровождающие бегали вокруг и наводили порядок, периодически отвешивая подзатыльники. Даже миссис Сэймон привлекли, хотя в приюте она занимается лишь самыми малышами, до трех лет. Но смотри-ка, бегает наравне со всеми. И не скажешь, что эта располневшая пожилая женщина может быть столь шустрой! Я думал, что ее, как и основной персонал, оставят в городе.

Хотя, как я узнал от самой миссис Коул, воспитатели тут в любом случае надолго не задержатся. Планируют уехать в этот же день. Да и что им тут делать, когда нужно заниматься ремонтом? Контролировать рабочих, поставку материалов, своевременные выплаты? А в одиночку миссис Коул со всем не справится, так что подключит и остальных работников приюта. Заодно будет повод выбить им всем зарплату за время простоя, не бездельничают же. Интересно, получится ли это у неё? Хотя… миссис Коул женщина очень пробивная, думаю, справится.

– Привет-привет, ребята! Ого, как вас всех много! – а вот и «проводник». Мда, на Хагрида не тянет. Даже на «Хагрида на минималках». Небольшой рост, улыбчивое лицо, уже в годах, с легкой проседью в волосах. Слегка темная кожа. Интересно, это от солнца и постоянной работы на улице, как у всех деревенских, или у него другая национальность? С ходу и не понять.

– Мистер Колберт! Наконец-то вы подошли, – выбежала вперед миссис Коул. – Я уже думала, что придется искать вашу деревню самим. Хотела пойти расспросить машиниста.

– Хе-хе, – он смущенно чешет затылок, – нижайше прошу простить, – делает небольшой, слегка комичный поклон, – задержался, м-м, – он явно стремился перевести тему, взгляд забегал по округе. – Давайте я быстренько вас отведу! – похоже, не придумал, на что перевести.

– Уж сделайте одолжение, – миссис Коул потерла переносицу, прикрыв глаза. В чем-то её понимаю. На исполнителей, как всегда, нельзя положиться.

– Давайте, дети! – громко крикнул мужчина, – все за мной!

«Ну ладно, на "Хагрида на минималках" все же наскреб», – мысленно усмехаюсь я, идя за остальными.

– Вот здесь мы, значит, выращиваем ячмень, – указывает он на поле. Большое поле, но, конечно же, пустое. Зима близко все-таки, урожай давно собрали. – А если в противоположную сторону идти, то километра через три будет море, но там и делать-то нечего. А тут, – машет рукой куда-то вдаль, – идет картофель, ну и пшеница еще, но там совсем далеко, отсюда уже не видать. Но если все же дойти, то дальше лес будет. Лес у нас неприятный, туда лучше не ходить, там всякое творится. Да и люди, бывает, пропадают.

Он ненадолго задумывается и продолжает с легкой улыбкой:

– Вот, помню, было дело, года четыре назад, э-э… наверно, такое не стоит рассказывать. – Он на секунду замолкает. – А, ладно, – махнул рукой, – раз уж начал… В общем, приехал к нам как-то чиновник один, из самого Лондона. Важный такой, толстый, аж на машине своей. Вся деревня ходила посмотреть, хе-хе. Ну, так вот, общался о чем-то с Кирком, эт со старостой нашим, да, видать, не договорились они, выскочил весь красный, кулаками грозил.

Вы, говорил он, не сдали еще овёс, свеклу, шерсть, недостача по яйцам, говядине… э-э, много чего кричал, а деньги, говорит, из бюджета за все получили. В общем, немедленную доставку организовать требовал. Ну тут уж и дуракам все понятно стало. А какой урожай-то? Год тогда был голодный, наводнение опять же. Поля-то подтопило. Он сам же и жаловался на это, что дороги размокли да в грязи он чуть не застрял. Поздняя осень тогда была, как сейчас.

Он чешет заросшую щетиной шею.

– В общем, не договорились они. А дальше черт его дернул по другой дороге обратно поехать. Полями, говорит, быстрее будет, все равно урожай уже убран. Да и мимо леса ведь, а туда вода не дошла. Дороги-то там, конечно, есть, куда же без них. Но вот не сказал бы, что чем-то лучше. Те же лужи, ямы… Хотя я эти машины ихние не понимаю. Может, и лучше. Я ж отродясь кроме лошади ни на чем не ездил. И вот отправился он туда да и пропал. С концами. Машину его нашли через два дня, а рядом следы. Причем не его следы то. Звериные. Вот только нет у нас крупных зверей, хе-хе, даже волков давно повыбили. А тут… странное дело. А мужики говорили, вся вода в лужах льдом взялась. Хотя мороза еще не было. Во как!

Проводник хмурится. Тем временем уже показалась деревня.

– Я так думаю, нечистое что-то у нас завелось. Вот только мы люди простые, пока своими глазами не увидим, не поверим. Только людишки-то пропадать начали. Кто в лес зайдет, обратно и не выходит. И холод. Сильный холод, – он покосился на нас, я тоже огляделся. А детей-то проняло!

И если старшие еще скептично похмыкивали и переглядывались, то младшие откровенно сбились в кучу.

– Я думаю, мистер Колберт, – взяла слово наша директриса, – что подобными историями вы лишь подогреваете интерес к этому месту, а не наоборот. Если вы можете сказать что-то конкретное, кроме придуманных деревенских страшилок, то делайте это, а если нет, то давайте завершим дорогу молча. И покажите мне дом вашего старосты, нужно обсудить размещение детей.

– Конечно-конечно, миссис Коул, хе-хе, это же я так. Для красного словца завернул. – Он развернулся лицом к нам: – А вы, дети, не боитесь ведь?!

– Нет! – прозвучало несколько нестройных криков.

– Ха-ха, не обращайте внимания на старика Диксона, мне многие говорят, что я всякую чепуху сочиняю. Но не могу я без этого!

Угу… просто охренительная история… Хотя местным много и не надо. Не удивлюсь, если этот мужик еще и считается местным «бардом». Вздыхаю. Как же иногда хочется нормальный телевизор посмотреть! А лучше в интернет!

Но в голове мужика однозначно покопаться стоит. Перестраховаться, скажем так…

Остаток пути прошел спокойно. Колберт с миссис Коул что-то тихо обсуждали между собой, я же рассматривал свое будущее место обитания. Деревня, типичная деревня. Впрочем, разве я ожидал другого?

В деревушке Дарсбери было тихо и как-то спокойно. Наши надзиратели в виде миссис Коул, миссис Петтерс и миссис Сэймон уехали в тот же день, только директриса предварительно переговорила со старостой, как и хотела. Наш проводник и по совместительству «великолепный» рассказчик радостно воспользовался уходом взрослых, после чего решил провести «экскурсию» по деревне. А по сути подсел на уши.

О, давно мне не было так стыдно. Как за него, так и за остальных. Меня избаловала современность? Пожалуй. Истории про призраков, нечистых духов и особенно йети-людоедов, вызывающих мороз, сыпались как из рога изобилия.

Немного напрягло только упоминание оборотня, который промелькнул в одной из историй. А также то, что все это якобы происходило неподалеку. Не выдержав любопытства, проникаю в сознание мужчины.

О нет! Только не это! У него наготове сотни «охренительных историй», и он ужасно рад появлению новых ушей в этой деревне! Да лучше бы тут реально происходили все эти убийства!

В руки сельчан нас передали еще не скоро…

* * *

Дом старосты, после ухода миссис Коул, взгляд со стороны

Дверь открывается с легким скрипом.

– Вы что-то забыли, миссис Коул? Или еще какой вопрос остался? – Кирк заглянул в прихожую, – а, это ты…

– Всего лишь я, – его собеседник не спешил проходить в дом.

– Что-то нужно? – староста скрестил руки на груди, несколько подозрительным взглядом наблюдая за незваным гостем.

– Ты ведь все еще носишь его? Тот амулет? – он указал себе на грудь.

– Конечно! С ним и думается легче… а что? Что-то случилось? – напряжение стало выше.

– Нет… – выдохнул его гость, отчего окна по краям схватились инеем, – не снимай его.

– У нас проблемы? – староста не спешил расслабляться.

– Нет, – собеседник махнул рукой в прощании и покинул дом.

* * *

Мальчишек, включая нас, распределили на более-менее тяжелую работу, заключавшуюся в колке дров, помощи в ремонте покосившихся домов, правке заборов, заделке крыш и всего подобного, пока не наступили более серьезные холода и не начал валить снег. Работы нашлось неожиданно много, но и помощников у деревенских значительно прибавилось.

Девчонок же запрягли на другое: стирка, готовка, уход за скотиной.

Много работы и много новых людей… Магию уже не используешь, да и не представляю я, как на этом уровне владения и контроля она могла бы мне помочь? Разве что дрова вместо колки попробовать наломать магией? Однако, боюсь что выйдут одни щепки и труха. Что закономерно вызовет множество вопросов. Единственное, что мы с Томом смогли сделать, – напитывать магией тело, слегка повышая его силу и прочность. Подобное также замечательно восстанавливало выносливость. Том тоже давно освоил этот базовый прием, который выучил ещё прежний-я. Хоть виду мы не подавали, работая как все.

Под вечер закономерно вымотались и едва не падали от усталости. А вот приятной неожиданностью стали бани. О, как же хорошо было смыть с себя весь пот, еще и горячей водой! Да и казалось, что сами мышцы расслабляются. Уже и не помню, когда ощущал себя столь чистым. В прошлой жизни, разве что. К ледяным приютским душам поневоле успел привыкнуть. От перманентной простуды спасает лишь магия. То-то все наши постояльцы такими чумазыми ходят. Походишь тут, с такими-то условиями. Нет, девчонки все же стараются более-менее поддерживать чистоту, почти все. У них даже свое расписание есть. Воду экономят! У мальчишек дела идут проще. Ведь в ледяной душ их загнать удается с трудом. Это была одна из причин, почему мне, после Ларри, так хорошо жилось с Томом. Его не нужно было никуда загонять.

Расселили нас по местным домикам, у кого где место было, но никто не жаловался. В плотных домах было тепло, даже жарко, кормили сытно, хоть и однообразно. Для приютских это был настоящий рай. Страдали курильщики, но поневоле пришлось отвыкать от пагубных привычек. Не сказать, что у деревенских не было табака. Был, и еще как. Но он был в дефиците. Его завозили сюда машинами вместе со множеством других мелочей.

Не знаю, о чем Реддл говорил с Макфи, но в дальнейшем подобного спонтанного и неожиданно мощного колдовства она больше не допускала. Примерный смысл беседы я уловил, ведь теперь она стала периодически «отпускать клапан», выплескивая накопившуюся магию в виде выбросов, то кружа опавшую листву, то меняя цвет предметов или внося какие-то иные мелкие изменения. Конечно, это скрывалось, но лишь от местных, приютские просто не воспринимали её ворожбу как нечто странное.

Читать же мысли, контролируя каждый шаг Тома, я не хотел, он тоже должен привыкнуть к самостоятельности, не оглядываясь на меня в каждой ситуации. Да и трудно это стало, не всегда удается справиться с его защитой на наших тренировках. А лезть в голову Иви, пока не научился нормально это скрывать, не желал сам. Какая-то внутренняя гордость мешала, хоть и понимаю, что при нужде наплюю на всё и вскрою её сознание, как орех.

Мы быстро перезнакомились с местными детьми, которых хоть и было меньше, чем приютских воспитанников, но они были гораздо крепче физически. Даже я с Томом на их фоне выглядели бледно, что уж говорить о большинстве заморенных сирот.

Впрочем, они с радостью приняли нас в свои ряды, делясь житейской мудростью по домашнему хозяйству. В их головах и мыслях было много полезных сведений, как облегчающих труд, так и могущих помочь в будущем. В общем, атмосфера была вполне умиротворяющей. Что устраивало всех.

Мистер Колберт, или, как он просил себя называть, «просто Дик», был крайне рад, найдя новых слушателей, и почти каждый день рассказывал байки детям у костра, постоянно уточняя, не боимся ли мы его историй. Причем приходили далеко не всегда одни малыши. Было много старших, даже деревенских. Но меня это не интересовало вплоть до момента, пока не наткнулся в голове Джорджа, сына местного плотника, тринадцати лет, который пришел посидеть с нами, на подслушанный разговор. Разговор старосты деревни и отца самого Джорджа. Про пропавшего мальчика, от которого нашли лишь обглоданные кости.

Вот в этот момент я подсел на измену. Откуда? Я ведь проверял сознание что Колберта, что мистера Лингса – старосты деревни, но никаких упоминаний об убийствах не было. Причем у этих двоих я искал целенаправленно. Ведь кто может знать ситуацию лучше, чем деревенский староста? А Диксон «Дик» Колберт был тем человеком из взрослых, с кем мы контактировали почти что больше всего. Да и началось все именно с его историй. Загадка? Не люблю загадки…

Что-то тут все же творится. Нужно целенаправленно поискать в головах других людей.

В этот же день сообщил все Тому. К сожалению, нас разместили в разных домах, а также поставили на разные работы, так что встретиться получилось далеко не сразу. Но, в отличие от меня, он не воспринял ситуацию всерьез.

– Ты ссылаешься на сведения от мальчишки, Вольф, – скрестил он руки, надменно улыбаясь, – причем мальчишки НЕ волшебника. Будь проще, в его голове наверняка все было перемешано и перепутано. Другое дело – взрослое сознание. Я ведь тоже смотрел Колберта, у него оно достаточно структурировано. Судя по всему, не такой уж он недотепа, как кажется. И там явно читается, что все истории – банальная выдумка. Местные сказки и старые легенды. Да ты сам послушай только: скелет, восставший из могилы, чтобы отомстить своему убийце! Призрак неупокоенной девушки, чью любовь отвергли. У-у! – начал он кривляться, отчего я, против воли, улыбнулся. Возможно, что я действительно накручиваю себя?

Глава 12

24 сентября 1934 года – 11 ноября 1934 года

В свободное время мы искали место для тренировок. Причем не только себя, но и Иви, ведь ей нужно было скрыть силу от местных, а надолго оставлять ее без выброса мы уже не рисковали. Хотя ей было легко, её запас вряд ли имел и двадцать люмосов, в то время как у меня он приближался к двум сотням и у Реддла ненамного отставал. Я ещё хоть мог сливать лишнее через нашу связь в химер, которые остались в Лондоне, включая тараканов. А вот Том страдал. Ему пришлось оставить Шайсу в городе, так как наличие змеи скрыть не получится, а мозги деревенским промывать долго. Мы, конечно, оставили ей еды, но теперь Том не мог скидывать излишки в своего питомца.

Шайса сообщила Реддлу, что у нее есть место на примете, где она зазимует, так что мы можем не переживать. Вот только не переживать не получается, даже я успел привыкнуть и привязаться к змеюке, что уж говорить про Тома?

– Она ведь стала такой большой, – причитал он, – теперь не сможет так просто скрываться. А если ее заметят? Сразу же вызовут бобби! Её поймают и убьют. Или в лучшем случае отправят в зоопарк. Ей там не понравится, Вольф…

– Спокойнее, Том, она взрослая… э-э… змея… – угу, сразу чувствуется большой опыт работы преподавателем. Хорошо хоть не выдал что-то в духе «Да ты успокойся! Я уже сто раз так делал!». Это можно считать прогрессом?..

Тем не менее Тома удалось заверить, что все будет хорошо. Из мыслей деревенских удалось узнать о пещерном гроте в часе ходьбы от поселка. Неужели канонная пещера с мертвецами в озере?

Нашли мы её быстро: как-никак взяли воспоминания напрямую из голов местных жителей. Пещера располагалась у моря, к ней вела неудобная незаметная тропинка, не зная о которой, найти было почти невозможно. Пещера была большой и извилистой, она выходила к подземному озеру с несколькими островками ближе к середине. Ну, привет, канон.

Место идеально подошло под тренировки: сюда мало ходили, так как оно было очень неудобным. Да и делать здесь было банально нечего. Так что теперь озеро разрывали «порезы» и «удары». Телекинез удерживал осколки камней и редкую гальку, а щит отбивал весь этот мусор, когда мы бросались им, как снежками.

Отработав все известные приемы до полного изнеможения, бежали обратно – греться и ужинать. Иви мы наш новый «полигон» не показывали. Просто довели до небольшой полянки у самого входа в лес. Местные сюда не особо ходят. Разве что деревенский охотник Фернандо, испанец, что живет тут уже пять лет. Другие и носа в лес не суют. Может, дело в страшных слухах? А может, зимой тут просто делать нечего? Запас дров заготовлен заранее, грибов и ягод в это время года не видать. А редкую дичь таскает Фернандо. Да и не сказать, что нужна она им сильно, так, побаловаться разве что. Мяса в деревне более чем хватает.

Так что наткнуться на кого-либо Иви не грозило. Но я все равно просил её не бродить по лесу в одиночку. В тот момент она серьезно посмотрела мне в глаза и согласно кивнула.

Так и проходили дни, один за другим.

Закладки на местных решили не ставить, так как толку от них было немного. Они успеют более-менее закрепиться лишь за пару месяцев, а для полного врастания понадобится не менее полугода. Усложняется это тем, что всей деревней жители нигде не собираются, принимая пищу в своих домах. А бегать отдельно за каждым – увольте…

На страшные слухи я больше не натыкался, сознание остальных сельчан не показывало ничего интересного. Лишь кое-где словно чувствую холод. Это остатки чужой магии? Или какие-то индивидуальные особенности человека? Непонятно. Не хватает знаний и практики! Но я не бросаю попыток. Это уже превратилось в привычку.

Отъевшись, отмывшись и приведя себя в порядок, приютские сироты поменяли и свой внешний вид. Особенно это касалось девочек. В такие моменты даже как-то жалел, что ещё слишком юн, так как атмосфера располагала, а деревенские не видели в таком времяпровождении ничего плохого. Что тут такого, если у них не редкостью было создание семьи уже в тринадцать-пятнадцать лет? Причем и свои дети в таком возрасте у них бывали. И ничего – всё живы, здоровы. Строили совместно, всем селом, новый дом, справляли «свадьбу» и жили по-прежнему. Священника своего тут не было, ближайший – в двадцати километрах южнее, в соседней, более крупной, на три сотни домов деревне против нашей – на восемьдесят.

Так что зажимались девчонки на сеновалах ежедневно, на радость всем половозрелым пацанам. С несколькими старшими воспитанниками – и девушками, и парнями – разговаривал сам староста, предлагая остаться на постоянку. В их памяти я видел четкую сцену:

– Вы уже взрослые, руками работать умеете, а чего нам ещё-то надо? Да и вижу, – хитро улыбается мужик, – друг к другу тоже неравнодушны, – подростки краснеют, в это время нравы были построже, так что такое неудивительно, – оставайтесь-ка вы лучше у нас. Оформим над вами опеку, будете помогать. Поживете пока в чужих домах, а летом построим свои. Ну как?

Само собой, они согласились. Тут райские условия по сравнению с тем, что творится в холодном и мрачном городе. Вот только нам они не подходят. Однако Реддл хмурился, наблюдая за происходящим. Я знал о его несколько наивной детской мечте увидеть собственных родителей. Наверное, это общая мечта всех сирот. По возвращении обратно нужно поторопить миссис Коул с усыновлением. Признаюсь честно, в нем нет особой нужды, но Том загорелся этой идеей, даже несмотря на то, что «родитель» не настоящий и что находится она под закладками. Что же, хочет – получит. Может, характер станет менее озлобленным. А то уже как-то не верится, что удастся его сильно перевоспитать.

– Сходи за гвоздями, Вольф, – отправляет меня на очередное поручение Артур Нэртон. Мужчина, который приютил на это время меня, вместе с еще четырьмя сиротами.

– Уже бегу, мистер Нэртон!

– Там ящик такой будет, здоровый, – договаривает он мне в спину, – и инструменты прихвати заодно!

Ловлю в его разуме картинку ящика и бегу в сарай. Не так уж и далеко тут, буквально через два дома, мог и сам сходить, бегемот ленивый… Или кого другого послать, но нет. Батлер, который и здесь оказался моим соседом (будто в школе, за одной партой мне его не хватает!), наверняка сейчас хвостиком бегает за Колбертом. Ведь большую часть дня тот не работает, а болтает. Вот уж кто-кто, а эти двое точно те еще лентяи. И ладно Дэн, что наверняка отхватит от мистера Нэртона за «прогул» по заднице, так как же выживает местный сказочник? Большой-большой секрет!

Не скажу, что он перестал меня раздражать, хоть его истории по-прежнему считаю тем еще бредом, особенно постоянное уточнение, стало ли нам страшно. Но… как-то пообвык уже.

Так-с, кажется, я на месте, вроде бы этот сарай?

– Интересно, сколько эти протянут? – услышал я обрывок фразы, пробегая между домами.

– Как всегда, от недели до месяца, – второй голос, – сразу четверо согласились, этого хватит надолго.

Узнаю второго. Это же Кирк Лингс! Староста деревни.

– Через два дня полнолуние, – я затаился за углом строения, накладывая на себя скрытность. Еще скрытность! Больше магии на скрытность!

– В этот раз приют новый, так что отвести в лес может быть проблематично… – староста оправдывается?

– Не моя проблема, – в голосе его собеседника чувствуется угроза.

– Конечно, – Кирк сразу идет на попятную, – я что-нибудь придумаю.

Разговор окончен? Я осторожно шагаю назад. Но тут резко и совершенно беззвучно из-за поворота выходит мужчина. Так вот ты какой… «охотник» Фернандо.

Он не замечает меня, хотя вижу, как задвигался нос.

Сука! Забыл про запах!

Менять что-то уже поздно, к счастью, он решил не останавливаться, лишь коротко оглянулся по сторонам, не снижая скорости шага.

Фух, пронесло. Оборотень? Не зря же говорил про полнолуние?

Слышу грузные шаги, из закутка выходит староста. Хитрые глаза уже не блестят радостью, а скорее нагружены тяжелой думой. Рубашка не застегнута, на груди висит простенькая белая подвеска. Пока он не ушел, проникаю в его сознание.

Пусто.

Точнее… все как обычно. Мысли о доме, о деревне, нехитром быте… где информация о разговоре?!

Его «ядро» представляет собой типичный деревенский дом. А память была свалена уже привычной кучей. Вот лежат свитки, вот обычная бумага, вот вырезанные на стене слова – касаются его семьи, ничего интересного.

Что же ты скрываешь, Кирк? И что скрывает Фернандо? Стоит ли лезть в голову оборотня? Сможет он это ощутить? А точно ли он оборотень? Одни вопросы! Но в этот раз, Том, ты точно не отвертишься. Мне понадобится помощь, хочешь ты того или нет.

– Вольф! Где тебя черти носят?! Я же сказал, гвозди в большом ящике! Тащи его весь, а также инструменты. Уснул там, что ли?

– Нет, мистер Нэртон! Просто никак найти не мог! Уже вижу и несу! – ну да, ну да, а не забыл ли ты, Вольфганг, что все еще мальчик на побегушках? В прямом смысле этого слова. Да меня же до самой ночи никто не отпустит! А с Томом встречусь в лучшем случае в бане! В худшем – ночью. Хорошо еще, что не каждый день приходится работать, успеваем и побегать, и потренироваться. Но вот именно сейчас… сейчас меня нагрузили.

– Что там искать-то? Один же ящик! Давай быстрее, Вольф!

Ох, как хочется вломить ему жирную и сочную закладку! Чтобы аж слюни потекли… Но я бы не рискнул, что раньше, что тем более теперь. Так что напитываю руки магией и… ух… тяжеленный! Мне так-то девять лет всего! Он меня убить решил таким хитрым способом?! А если бы у меня магии не было…

Нужно держаться на виду, – думаю я, продолжая работать. И ни в коем случае не оставаться тут на постоянную жизнь. Во всяком случае пока не разберусь с ситуацией. Или не разберусь, а просто уеду с остальными. Тоже вариант. Никакого желания связываться с оборотнем у меня нет. Риск слишком велик. Как своей смерти, так и заражения. Интересно, он здесь один такой или есть еще? Насколько я знаю, а это лучше бы уточнить, семьи у Фернандо нет. Да и из сирот он никого в дом не позвал. Хм. На тех, кто останется, конечно, плевать, но волнует, не зацепят ли эти события меня.

А еще… память. Почему я не вижу память старосты? Я ведь был свидетелем беседы, и в разговоре мужчина тоже участвовал, но в его сознании пусто, будто уже все забыл. Как он это делает? Это ведь не ложная память, остальные события там реальны! Кирк Лингс достаточно общественная фигура, по меркам Дарсбери, конечно, он регулярно попадает на глаза – как мои, так и других детей и местных жителей. Я легко находил память об этом как у самого старосты, так и деревенских. Что с этим-то не так? Магия? Фернандо – волшебник? Но я не видел ничего подозрительного… хм… или он это не показывал? Тогда читать его память просто-напросто нельзя! Заметит же!

Мне повезло натолкнуться на Тома во время выполнения очередного поручения. Короткий обмен взглядами – и мы продолжаем идти по своим делам. Но теперь он в курсе произошедшего. Может, сумеет подкинуть интересную идею.

Нормально пообщаться с ним получилось лишь на следующий день.

– Ты был прав, – первое, что я услышал с его стороны. – Тут действительно происходит что-то странное. Вот только… оборотень? – вижу его скепсис, – ты переслушал россказней Колберта? «Ты еще не боишься?» Хе-хе-хе, а почему тогда не йети? Про него старина Дик рассказывает гораздо чаще.

Мое упущение. Реддл ведь все еще не верит в существование магических тварей! Да и сам мир волшебства для него достаточно слабо реализован. Что я могу на это сказать?

– Предчувствие, Том, – передергиваю плечами.

– Ты пробовал попасть в его разум? – не хочет он отдавать инициативу. – Просто у меня никакого предчувствия по поводу Фернандо нет. Обычный мужик, только испанец.

– Ты же видел мои мысли по этому поводу. Он может оказаться волшебником. Все же память у Кирка реально была изменена.

– И оборотень, и волшебник? – Реддл хмыкает. – Ну хорошо, давай предположим, что так и есть. Что ты хочешь сделать?

– А тебя не напрягает такое соседство? А если он захочет сожрать кого-то из нас?

– Так ведь жертвы уже выбраны? – он пожимает плечами, – О'Доннел, Бим, Кушинг и Юманс. Парочки, хе-хе, ходят сейчас такие счастливые, все им завидуют, – он злобно оскалился, – вот только бесплатный сыр только в мышеловке.

– То есть ты предлагаешь оставить все как есть? – не скажу, что у меня самого не мелькало такой мысли, но… Да в конце концов, почему бы и нет? Мы что, должны быть в каждой бочке затычкой? Мы же не канонное «золотое трио», чтобы немедленно бросаться в очередное «приключение».

– Конечно, – он победно улыбается, – на нас это никак не отразится. Тем более что мы скоро уезжаем обратно. В идеале решить только один вопрос – с менталистикой. – Том хмурится. – Это меня гораздо больше волнует. Что, если есть люди, на которых способности работают неправильно? Как мы тогда можем быть уверены, что закладки действуют, а прочтенные мысли действительно правдивые?

Согласно киваю. Меня тоже это волнует. Я, конечно, понимаю, что, начав учиться в Хогвартсе и изучать легилименцию с окклюменцией, найду ответ на этот вопрос, но хочется-то узнать сейчас!

– Нам нужно прочитать мысли «оборотня», – особо выделяет Том последнее слово, – даже если он волшебник, то применим тот же трюк, что и друг на друге. Кокон из магии.

– Он еще не отработан… – пытаюсь подыскать другой вариант.

– Да это и не пригодится, – отмахивается Реддл, – нам лишь поверхностно изучить его сознание. Если что-то есть, то будет на виду, заодно сразу поймем, владеет он магией или нет.

– Хм, верно. Если почувствую напряжение при проникновении в разум, то так мы хотя бы узнаем, волшебник ли он. А оборотень… ладно, признаю, что стопроцентной уверенности у меня нет. Подслушанный разговор был не особо понятен по этому моменту. Может быть, они просто какие-то деревенские маньяки, но последнее вряд ли.

– Вот и я так же думаю! Хорошо, когда пойдем «на дело»?

– Он говорил про полнолуние, – я сверил дни со своим внутренним календарем. Как же быстро он мне пригодился! – оно действительно завтра, то есть уже сегодня ночью. Если он все-таки окажется оборотнем…

– Да ну… ладно-ладно, время у нас еще есть. Можно подловить его послезавтра. Либо еще позднее. – Реддл легкомысленно пожал плечами. Для него это больше было похоже на игру. Он не видел угрозы, считая себя слишком сильным, умным и непобедимым… Плохое чувство. Надо его сбивать. Как? Пока не знаю, но что-нибудь придумаю.

Вечером расслабленно лежал на кровати. Умотал меня Нэртон, ой, умотал… Но как же хорошо-то после обильного физического труда, после горячей бани, после вкусной и сытной кормежки просто лежать. Божественно!

Стук в дверь. Кого еще там принесло на ночь глядя? Артур оторвался от выстругивания полки: он хотел сделать новый шкаф, потому и просил меня принести гвозди (оказалось, в ящике лежали не только они, еще и шурупы, саморезы, скобы, разные пластинки и целая куча прочего хлама) и инструменты. А решив сделать шкаф, захотел обновить и остальную мебель. Придумал себе работы человек на всю зиму…

Разговор плохо был слышен из соседней комнаты, да я и не вслушивался, скорее засыпал.

– Вольфганг! – ну что еще надо?! Я ведь уже почти уснул!

– Иду, мистер Нэртон. – Остальные мои соседи, тихо переговаривающиеся в углу, недоуменно покосились на меня. Пожал на это плечами, не понимая, что от меня могло понадобиться.

Зашел в соседнюю комнату – чувства взвыли. Магия мгновенно наполнила тело, готовя атаку. В дверях стоял Фернандо. Удовлетворенно принюхивающийся Фернандо!

– Вольф, – сбил меня с настроя Артур, – это наш деревенский охотник, Фернандо Перес. Ты не смотри, что фамилия не английская, мужик он хороший, – мистер Нэртон ухмыляется в усы, – шебутной только немного…

– Уж извини, Артур, – улыбается оборотень, – забыл проверить ловушки днем. А дичь, она такая, если не вытащить вовремя, может вырваться, либо перехватит кто другой.

– Угу, – кивает головой хозяин жилплощади, – сказки-то не заливай, кто там ее перехватит-то, ночью? Упырь из историй Дика?

– Эй! Я же серьезно, – взмахнул руками охотник, – уже сколько раз такое было! Волков-то мы отогнали, а лисы? Да еще и куницы, бывает, промышляют…

– А-а, хрен с тобой, – отмахивается мистер Нэртон, – забирай его, раз так нужно, только до самого утра не лазайте там. Я завтра еще хотел пацана напрячь, помощник нужен с мозгами. А из всех этих, – кивает он головой в сторону соседней комнаты, – этот самый головастый.

– Почему я? – дыхание слегка перехватывает, может, еще получится отговориться от такой перспективы? Я и оборотень ночью, в лесу, в полнолуние… что может пойти не так? А у него еще и ружье за спиной.

– Ты же слышал Артура, – ухмыляется он, – ты самый головастый! А мне нужен хороший помощник…

Была не была, хуже уже не будет точно. Проникаю в его разум легилименцией.

Поляна… освещенная луной. По краям густой темный лес, в котором мечутся тени. Густая и длинная трава выше пояса. Все шуршит и в постоянном движении.

Да у Реддла в тысячу раз опаснее! Огонь!

Мощная огненная волна буквально выжигает прогалину вокруг меня. Сам я взлетаю в воздух, наблюдая за землей. И не зря. Вот одна из теней совершает стремительный рывок и пробует сбить меня в воздухе. Наивная тень. Я ведь уже окружил себя щитом. Щитом, что замедляет физические объекты почти до нуля!

Тень зависла. Огонь снизу дает достаточно света. Вот ты какой, настоящий оборотень.

Тварь завыла, размахивая длинными лапами. На волка это существо походило мало. Под два метра ростом, стоя на четырех ногах. Верхние конечности пятипалые, как у человека, но имеют огромные, мощные и крайне острые когти. Вытянутая пасть, полная треугольных зубов, кроваво-красные глаза. Меха почти нет, он растет кусками, словно плешь.

Направляю на тварь огонь, сжигая полностью. Мерзкий визг едва не заложил уши. Морщусь и жгу. Жгу и жгу, пока существо окончательно не затихло. А потом продолжаю дальше, превращая в пепел. А то знаем мы вас, оборотней. Только отвернусь, как уже отрегенирируешь…

Фух, с системой защиты вроде бы все. Что дальше?

Ядро личности представляло собой небольшую пещеру. Она была достаточно уютной и сухой. Память была структурирована, но не слишком тщательно. Вот среди его заметок легко натыкаюсь на разговор со старостой.

Значит, он не маг? Просто оборотень?

Что еще? Вот пять лет назад он приходит в деревню и достаточно быстро в ней осваивается. Сущность свою он скрывает, но когда начинаются пропажи людей, происходящие обычно в лесу, неподалеку, а по ночам частенько раздается волчий вой… Люди пошли бить волков.

Как ни странно, стаю они нашли, полностью ту перебив, но проблема осталась. Тогда-то оборотень и понял, что если будет продолжать в таком ключе, то поневоле привлечет излишнее внимание. О магах он слышал лишь то, что они «где-то существуют». Но встретить их по свою душу он не стремился.

Впрочем, заразивший его оборотень почти не сообщил какой-либо информации. Фернандо-то и не видел его ни разу с момента обращения.

Поэтому он пошел прямиком к старосте и дал на себя весь расклад. Несложно было и продемонстрировать силу, одной рукой подняв здорового мужика под потолок. Также не стало проблемой их «сотрудничество», когда оборотень пожирает тех людей, на которые дает разрешение Кирк, но никак не более. Вот только… вскоре пошли странности. Ведь пропадали не только те, кого отдавали Фернандо на съедение, но и другие. Тот же чиновник четыре года назад пропал днем, задолго до полнолуния. Да и староста внезапно показал характер. Сообщил оборотню, что теперь в благодарность «за пищу», а также небольшие денежные подачки тот будет выполнять определенную работу.

Уже хотевший преподать зарвавшемуся человечишке урок, Фернандо понял, что его сковал жуткий холод. Пробирающий до костей, а потом… позорнейшим образом потерял сознание.

Все же в человеческой форме он был гораздо слабее, чем в форме ликана.

Очнувшись, с некоторым скрипом он все же пошел навстречу старосте, хоть тот так и не признался, что это было. И теперь оборотень периодически собирал разные травы, корешки, а также совершал нападения на людей по указке Кирка. Они почти всегда проживали достаточно далеко от деревни, так что приходилось помотаться, чтобы подгадать время оборота. Плюсом тут было то, что на это время Кирк выдавал ему бутылёк непонятного эликсира, что позволял сохранить свой разум во время полнолуния.

Хотя побочные эффекты были неприятны. Приходилось несколько дней отлеживаться, но оно того стоило. Фернандо нравилось осознавать свои кровавые и яростные атаки, нравилось ощущать кровь на когтях и клыках, а также смотреть в глаза жертве, когда жизнь покидает её тело. Да и с зельем он хитрил, умудряясь понемногу скапливать запас. Сейчас у него есть два полных неучтенных бутылька на всякий случай.

Больше Фернандо не решался нападать на Кирка, ведь чувство зверя подсказывало, что тут что-то не так. Каждый раз, когда они встречались, он чуял, что староста не один. Но вот кто с ним еще, он так и не смог понять. Однако на последней встрече он почуял новый запах. Запах человека. Обостренное обоняние легко позволило ему узнать, кто же это был. Теперь же оборотень хотел самым простым образом организовать «несчастный случай».

Не-ет, не так просто, мой мохнатый друг, – думаю я, опутывая сознание оборотня ментальной силой, – ты у меня еще станешь послушным ковриком…

Но ковриком охотник становиться не захотел, банально закрыв дверь в дом и тем самым прервав наши гляделки.

– Э-э? – одновременно произношу я вместе с мистером Нэртоном. Вот только если он действительно ничего не понял, то я… Оборотень сообразил, что я делаю. И скоро полнолуние. Сомнительно, что деревянная дверь его удержит. Нужно перехватывать, пока не обратился! У него ведь еще два зелья для прояснения сознания! Если выпьет и обратится… тогда меня уже ничто не спасет, ведь в реальном мире я далеко не так силен, как в ментальном!

– И правда, чего языками молоть впустую? Мистер Нэртон, я побежал! – говорю я растерянному мужику, молниеносно обуваюсь, хватаю куртку и выбегаю на улицу.

Вот он я! Прямо тут! Ты же чуешь меня! Выходи!

Ночь, улица пуста. Я медленно и осторожно иду вперед, не забыв создать щит против физических атак.

Оборотень… насколько я помню, «канон Гарри Поттера» ставил ему четыре звезды опасности. Всего на одну меньше, чем дракону. Он очень опасен, но только в форме волка. Но сейчас… у меня есть шанс. Если, конечно, он не отступит. Я же не испугал его слишком сильно?

Мелькнувшая тень на самом краю зрения заставила меня одновременно обрадоваться и огорчиться. Он не ушел. Шанс есть. Вот только… он быстр. Очень быстр.

Прохожу мимо домов, во многих еще горит свет, замечаю некоторых людей, которые с легким интересом смотрят на меня. Ну да, полнолуние же, улицу хорошо освещает.

Может, кто-то из них сможет мне помочь? Ха-ха, да даже если заметят мелькнувший силуэт твари, то ничего не успеют сделать. А скорее всего решат, что просто показалось. Вот был бы здесь Том…

Может, попробовать добежать до него? Дом я помню, но он достаточно далеко расположен. А если…

Резкий удар со спины прерывает поток идей, успеваю заметить когтистую лапу. Точнее, все еще руку, но с уже увеличившимися когтями. Щит выдержал, замедлив и частично отбив атаку, но я не успел сделать совсем ничего, тварь ловко нырнула в переулки.

Как быстро! А ведь он еще человек. Сверяю внутренние часы. Меньше десяти минут до полуночи! Если я не успею…

Новый удар, опять со спины, магия мощным потоком держит щит, но её едва хватает на отбивание атаки! Оборотень снова исчез, скрывшись в ночи. Откуда будет новый удар? Неважно! Как я смогу его перехватить?

Собираю вокруг себя магию, подготавливая ловушку. Как только он ударит, то хотя бы на полсекунды остановится щитом. В этот момент я и подхвачу его.

Замечаю, как на меня из окна ближайшего дома смотрит неизвестный мужчина. Он показывает какой-то жест, но я не понимаю его.

Вот он! Резкий удар, снова сзади, оборотень проваливается атакой в щит, а теперь цепляем его магией и поднимаем… черт! Сорвался!

Слишком медленно напитываю телекинез, а у него очень тяжелая туша! Там пара сотен килограмм, он уже почти преобразовался! Нужно бежать, запереться в одном из домов…

Новый удар, щит едва не был пробит, когтистая лапа пролетела буквально в сантиметре от моего лица, я успел рассмотреть кроваво-красные глаза монстра.

Не смогу я спрятаться, он легко выломает любую дверь или окно, разорвет всех обитателей, вытащит меня и сожрет заживо. Нужно что-то другое, причем срочно!

Взгляд снова натыкается на мужика в окне. Он пытается что-то рассмотреть, но оборотень слишком быстр. Даже я, напитав свое тело магией, вижу лишь едва заметный силуэт. Для него же он должен быть просто мелькнувшей тенью. Даже если бы он хотел мне помочь, то…

Мысль! Не медля ни секунды, обрушиваю на мужчину сильнейший поток ментальной магии, буквально напитывая его сознание своей силой. Закладка отпечатывается на всем ядре его личности, просто уничтожая любые его размышления, идеи и даже инстинкты. Он, не обращая ни на что внимания, мгновенно выбегает из дома, в чем есть, не одеваясь и не обуваясь, сразу начиная кричать:

– Фернандо! Сукин ты сын! Что устроил тут?! – изо всех сил вкачиваю магию в ловушку уже вокруг мужика, перевожу на неё все силы, снимая даже щит. Если я прав, то ты выберешь своей целью именно его. Ты…

– Немедленно прекращай, а то сейчас позову Кирка, и он даст тебе… – потому что мой щит невидим и ты будешь считать, что я все еще под ним. А тут новая цель, хорошо знакомая тебе, не маг. Он умрет с одного удара. Но разве можно нанести просто один удар? Тебе ведь нравится любоваться итогом своей работы? Иначе почему ты готов принимать зелье, несмотря на отходняк? Давай, напади на него, ударь его, только один раз… мне хватит.

И ты… попался!

Разорванная шея неизвестного сельчанина выпускает небольшой фонтанчик крови, голова мужчины покоится в руках полностью преображенного оборотня, который мерзко слизнул с неё каплю крови. А потом ловушка захлопнулась.

Фернандо подняло в воздух, где он почти сразу стал беспомощен. Магии было плевать на его суматошные движения, но вот сам вес… о, в нем было больше двухсот килограмм, там все триста. Я с трудом удерживал тушу в воздухе, магии и так почти нет, а ведь еще предстоит самое важное – добивание.

Разрез-разрез-разрез! Ну же! Я же прошибаю им три сантиметра камня! Почему твои лапы, которыми ты прикрываешься, все еще на месте?! Разрез-разрез-разрез…

Вот! Под оглушительный вой, не менее громкий, чем был при битве в подсознании, лапы твари падают на землю. Теперь последнее – шея.

Разрез-разрез-разрез. Плоть с трудом, но поддавалась грубой силе. Наконец шея не выдерживает, вой твари прекращается, голова и тело падают на землю отдельно друг от друга. Я падаю тоже.

– Вольф! – сквозь полуприкрытые веки замечаю её – Иви Макфи. На последних силах отправляю ей пакет информации.

– Передай… – шепчу я.

БАХ! – раздается оглушительный выстрел. Глаза закрываются.

Глава 13

11 ноября 1934 года – 10 февраля 1935 года

Иви Макфи ПОВ

Тут даже дышать легче! – думала я, развешивая белье. Мысли крутились вокруг одного: как же не хочется возвращаться в приют. В Лондон…

Что меня там ждет? Самый лучший вариант – если Хлоя официально сможет взять надо мной опеку. Но до этого еще больше года. Больше года в этом аду!

Бр-р, – вздрогнула я от холода. Или от перспектив?

Единственные, кому там нравится, это Реддл и Вейбер. Вот уж два сапога пара. Несмотря на то, что мы, все трое, владеем одинаковой силой, иметь с ними общее дело совершенно нет никакого желания. Не расплатишься ведь потом.

– Ив! – подбежала ко мне раскрасневшаяся Джуди, сбивая с мысли, – ты закончила? Пошли, покажу кое-что! – она схватила меня за руку и поволокла с такой силой и энергией, что я еле успевала перебирать ногами.

– Да что там такое?! – чуть не падаю на очередной кочке, наконец вырывая руку обратно.

– Тише ты, – зашептала она, – нам сюда. – Мы остановились у задней стены сеновала, после чего девочка ловко отодвинула одну расшатанную доску. – Давай за мной.

Не успела я ничего сказать, как она нырнула внутрь, не оставив мне других вариантов. До чего же активная! Только недавно ведь хромала и ходила с трудом.

Эту историю она рассказала мне сама, почти сразу, как мы приехали в Дарсбери и стали соседками. Дом, где мы сейчас живем, довольно маленький, кроме нас тут обитает лишь одна молодая семья, немногим старше моей сестры: девятнадцать и двадцать лет. Детей еще нет, поэтому и дом им выделили небольшой. Но на еще двух девочек места хватило.

С Джуди же произошла очень страшная история: на неё набросилась стая диких собак. Сильно порвали левую ногу, искусали грудь, спину… но её спасли. Мистер Хант услышал крики и смог своевременно отогнать бешеных псов, а потом буквально на руках донес девочку вначале до приюта, а потом и до больницы. Ведь местное медицинское крыло крайне мало чем могло ей помочь.

Два года она восстанавливалась. Поначалу с трудом ходила, едва могла говорить и вздрагивала при виде собак. Любых. Практически впадала в истерику.

Но все меняется. Джуди оказалась сильной. Она переборола как свой страх, так и физическую немощь. Мне бы её силу духа! Теперь уже бегает. Хромоты почти незаметно.

Я надеюсь, что вскоре она сумеет избавиться от всех последствий. Во всяком случае шрамы, которые я видела на ее теле во время общей помывки, уже почти незаметны, они побелели и, возможно, скоро полностью исчезнут.

Когда я залезла вслед за неугомонной девчонкой, то обнаружила, что она не одна. Вместе с ней было еще два слабо знакомых лица. Было темно и тесно. Где мы вообще находимся? Какая-то закрытая пристройка на сеновале…

– А… – не успеваю начать задавать вопросы, как мне тут же затыкают рот двумя руками.

– Тс-с.

Глаза немного привыкают к темноте, замечаю, как одна из незнакомых девочек прижимает палец к губам, а потом наклоняется к моему уху:

– Говори тише, сейчас начнется уже, – она приглашающе указывает рукой на длинную горизонтальную щель между досками. – Джуди, – едва различаю я, – ты что, не сказала ей?

Дальнейший диалог стал слишком неразборчив. Что же тут происходит-то, такое секретное?..

Подхожу к щели и начинаю смотреть. Взгляд сразу падает на две страстно переплетенные фигуры, которые самозабвенно целуются, лежа на стоге сена, ничего не замечая вокруг. Парень нежно поглаживает изгибы женского тела, проводит руками вдоль талии, приподнимая рубашку. Грудь девушки задорно выпрыгивает, и парень ловит её, осторожно сжимает, а потом начинает ласкать языком…

Мой пульс резко участился, мысли в голове и шорохи вокруг отошли на второй план. Краем сознания отмечаю, что мои соседки прекратили препираться и вовсю подсматривают вместе со мной.

Сам процесс был не слишком долгим, но… таким будоражащим! Он полностью и без остатка приковывал внимание. Я чувствую, что раскраснелась и стало сложно дышать. Впрочем, я уже не могла нормально оценивать свое состояние. Во мне боролись два чувства: убежать и все забыть и продолжать смотреть, запоминая каждый миг… Я осталась.

Примерно через полчаса, после ухода парня с девушкой (даже лиц не запомнила!), мы вылезли из своего «убежища». А потом до самого вечера обсуждали произошедшее! Оказывается, это только я тут «новичок», а девчата уже не первый день занимаются подглядыванием. Даже обидно стало, что меня не позвали раньше. Самую капельку. Джуди! А еще подругой называлась… Впрочем, завтра меня пообещали позвать еще. Так что ладно.

А сейчас возвращаться. Жаль только, что я не могу назвать Дарсбери своим домом. Вроде бы ходили слухи, что здесь можно остаться? Надо бы узнать подробнее, а то скоро уезжать, а мне очень уж не хочется в серый и голодный Лондон!

К тому же… только здесь я ощутила, что это жесткое мерзкое давление наконец пропало. Дети стали детьми. Подростки – подростками. Жестокость ушла, «законы улицы» пропали за ненадобностью. И это… так приятно осознавать… Страх за себя и сестру почти ушел. Ведь я уверена, что тут, под отеческим надзором взрослых, просто не может случиться ничего плохого!

Сегодня у семьи Хэйвудсов, которые приютили нас, был праздник. Линда забеременела! Они давно хотели ребенка, и наконец-то бог его дал. Так радостно! Даже мне, хотя мы знакомы всего пару месяцев.

Праздновали довольно тихо. Ведь ребенок еще не родился. Присутствовали родители молодой семьи, а также мы, за компанию.

Сидели долго, скоро уже полночь, обычно деревенские ложатся спать рано, в районе девяти-десяти часов вечера. А сегодня немножко загуляли, только-только стали расходиться, но и то не все. Отец Уила, Росс Хэйвудс, слегка перебрал со спиртным, так что решил остаться ночевать здесь.

– Кх-х, уж не прогони старика, Линда… – тяжеловато хрипло дышал он, – а то что-то ноги заплетаются…

– Да какой же вы старик, папенька, – хихикает Линда, – всего тридцать шесть лет…

– Ах ты, козёл плешивый, я же говорила, не пей! Но когда ты меня вообще слушал… – Вот его жена была не столь хорошо настроена.

– Молчи, женщина! – мистер Хэйвудс стукнул кулаком по столу, – я лучше знаю свою… ик… меру!

– Оно и видно, пьянь подзаборная, прости меня господи… – перекрестилась она, – говорила мне мать, зачем тебе этот остолоп, есть же Мартин, такой парень был, хоть куда…

– Я тебе дам… ик… Мартина! – попытался он подняться, но, пошатываясь, упал обратно, – если узнаю, что ты с… Ходжем шашни крутишь… убью на хрен… всех…

– Эх, – вздыхает женщина, – проспись, алкаш, – она переводит взгляд на хозяев дома, – простите уж его, слаб на выпивку…

– Маменька, ну ты чего? – улыбается Уил, – мы все давно знаем характер отца. Не волнуйся, переночует у нас, ничего страшного не будет.

– Ладно, тогда побежала я, а то уже полночь скоро, а все по гостям бегаю…

Миссис Хэйвудс быстро собралась и покинула дом, я же с Джуди стали убирать со стола. Мистера Хэйвудса собирались переложить на кровать, но он заупрямился.

– Нечего меня таскать, ноги свои есть. И вообще, я, может, еще посидеть хочу? Вот только отдохну немного, похожу…

Он поднялся, подойдя к окну. Луна хорошо освещала всю улицу. Полнолуние сегодня, как-никак. Довольно редкое явление.

– Смотри-ка, – внезапно говорит стоящий у окна мистер Хэйвудс, – не только женушка моя по ночам, ха-ха, бегает. Вон еще малец какой-то бродит. Чего он там забыл?

– Пап, – чуть устало говорит Уил, – давай уже спать ложись. Завтра с утра надо хлев вычистить, а то совсем загадили его, ты же помочь обещал, а сейчас полночи будешь бродить. Тебя к обеду, что ли, ждать придется?

– Не гунди, все нормально будет, – он потянулся к бутылке, но передумал, вместо этого снова посмотрев в окно, – что-то там мелькает еще… силуэт какой-то… Вот! Сейчас прям на мальца! Эй! Малец! – замахал он в окно руками, – чего творишь-то там, а?!

– Папенька… – чуть неуверенно начала Линда. – У тебя все хорошо?

– Допился до чертиков, – бормотал Уил, поднимаясь с кровати, куда уже успел лечь, – отец, иди спать.

– Да ты сам взгляни! – не унимался мистер Хэйвудс, – чего там творится-то… – его взгляд застекленел. Ни слова не говоря, он, прямо как есть, побежал к двери и пулей вылетел на улицу.

– Что?.. – удивленно прошептала Линда.

– Проблеваться, что ли, приспичило? – Более прагматичный Уил подошел к окну, чтобы попытаться высмотреть отца.

Впрочем, высматривать его долго не пришлось. Мы почти сразу услышали его бешеный ор.

– Фернандо! Сукин ты сын! Что устроил тут?!

– Что там происходит? – происходящее уже всерьез напугало Линду. Девушка поднялась из кровати, подбегая к окну следом за Уилом. Я переглянулась с Джуди, и мы тоже подбежали, высматривая из-за спин стоящих перед нами людей.

– Немедленно прекращай, а то сейчас позову Кирка, и он даст тебе… – мистер Хэйвудс не успел договорить: прямо на наших глазах неведомое… нечто оторвало ему голову. Линда закричала. Мы с Джуди тоже.

– Блядь! – выругался Уил, бросаясь за ружьем, – что это такое?!

Но в этот момент началось твориться необъяснимое. Или… вполне объяснимое. Смотря с какой стороны на это посмотреть.

Монстра подняло в воздух. Он начал выть, пытаясь вырваться. Его движения были столь быстры, что смазывались в воздухе. Но несмотря на все происходящее, неведомая сила (магия?) не отпускала его.

А потом тварь начало рубить. Кровь чудовища добавилась к крови мистера Хэйвудса, летела шерсть, куски его тела… оно пыталось закрываться руками, но получалось плохо. Вот они, лапы, одна за другой, падают на землю. В этот момент, провожая их взглядом, я замечаю еще один силуэт. Вот что за малец, о котором говорил мистер Хэйвудс, прежде чем…

Это же Вольфганг! В ярком свете луны стало хорошо заметно, как он подрагивал, направляя руки на чудище. А его силуэт, такой маленький и беззащитный, по сравнению с огромной тушей…

Надо помочь, я тоже волшебница, я смогу!

Не медля, выбегаю на улицу, но битва уже заканчивалась, голова твари последовала вслед за его лапами. С мерзким чавком она упала в лужу крови, разбрызгивая её еще больше. Вместе со мной выбегает Уил, держа в руках ружье.

– Вольф! – кричу я, подбегая к мальчику. Мы встречаемся взглядами, вспышка…

Перед глазами проносятся обрывки изображений. Что это? Чужая память?

Образы, картинки, мысли… всё кружится. Вот я говорю с… кто это? Лунная поляна и трава по грудь? Откуда? Сейчас же зима! А это мистер Лингс? Что он делает? Какая странная подвеска на груди… Охотник, запах, луна, мистер Колберт, Том Реддл… Том Реддл!

– Передай… – еле слышно шепчет Вольф, прежде чем отрубиться.

Оглушительный выстрел заставляет подпрыгнуть на месте, резко оборачиваясь. Кажется, я оглохла, писк в ушах.

Это Уил стреляет в обезглавленную тушу твари, а теперь бросается к отцу… Тому, что от него осталось.

Эта картина начинает все больше и больше открываться мне с разных ракурсов. Голова мистера Хуйвудса и неведомого чудовища, куски мяса, кровь, лужи крови… Желудок закрутило. Мой ужин выплескивается наружу. Мерзко. В глазах темнеет, кажется, я…

– …ви! Иви! Очнись же!.. – кто-то трясет меня, глаза с трудом открываются.

– Джуди? – не могу сосредоточиться, надо сесть…

– Слава богу, наконец-то ты очнулась, я уже подумала, – всхлип. Да у нее глаза на мокром месте!

– Я в порядке, Джуди, – обнимаю ее, изо всех сил прижимая к себе, – все хорошо.

– Угу… – продолжает она, – я так испугалась.

– Сколько я была без сознания? – спрашиваю, замечая, что у нашего дома образовалась уже достаточно большая толпа народу. Одни с некоторым страхом осматривают и даже трогают тварь, пока только носками ботинок, другие причитают над телом мистера Хэйвудса.

– Минут десять, не больше, только-только успели отнести Вейбера, хотели и за тобой… но я…

– Тише-тише, – глажу ее по голове, – скажи-ка мне, Джуди, знаешь, где живет Том Реддл?

* * *

Взгляд со стороны

– …не боюсь тебя, морозный великан! И тогда он достал меч, тот самый, обсыпанный рубинами, что сделали ему гоблины. И раз! Смахнул ему голову…

Внезапно рассказчик замер. По странному стечению обстоятельств именно в этот момент погиб оборотень Фернандо. Голова рассказчика стала медленно поворачиваться в сторону, где лежал труп ликантропа. Его не остановило, что эта сторона находилась дальше, чем могла крутиться человеческая шея.

В таком положении он застыл. Секунду, две.

– Дядь, ты чего? Так что там дальше-то было?! – но двое мальчишек, сидящие рядом, не придали этой странности значения. В конце концов, они уже много слышали. Они не боятся!

– Хе-хе, – развернул он голову обратно, – да я тут… нужно ненадолго уйти.

– Что?! Но ты же не дорассказал! Мы же хотели сидеть всю ночь и слушать истории! Ты говорил, что будет страшно, но пока совсем не страшно!

Пламя свечи изогнулось, черты лица мужчины приобрели несколько иные грани. Резкие. Рот изогнулся, будто провал, а глаза налились легкой синевой.

– Действительно, – он другим, несколько задумчивым взглядом осмотрел мальчишек, – чего это я, а? Хе-хе, просто меня позвал мой друг, единорог! Он сейчас вышел из леса и ждет меня на полянке. Я держу это в секрете, чтобы никто не узнал, – снижает он голос и притворно шепчет, – вы ведь никому не расскажете о нем?

– Конечно нет, дядь! Только нас с собой возьми!

Мальчишки довольно переглянулись, не скрывая улыбок. Настоящее приключение!

– Хо-ро-шо! – он выдыхает, края окон покрываются инеем, свеча резко тухнет, – вы ведь не боитесь, дети?

– Н-нет! – быстро отвечает первый паренек, которого действительно слегка испугала получившееся сцена.

– Да у тебя голос дрожит, ха-ха, – несильно пинает его по ноге второй, который смог сохранить свой позитивный настрой.

– Это у тебя дрожит, понял, ты?! – первый тут же забыл о своем страхе и ввязался в шутливую потасовку.

– Тогда быстро собирайтесь! – прервал их мужчина, – единорог ждать не любит! Сейчас как убежит в лес, где мы его искать будем?

– Всё-всё, уже идём!

Через пару минут они втроем шли по направлению к лесу. Сегодня было холодно. Очень холодно.

По дороге мальчишки пытались разговорить своего провожатого, но он был молчалив. Они все шли и шли… шли и шли. Край леса давно остался позади, они прошли мимо нескольких полян, холод становился все сильнее.

– Г-где е-единорог, дя-дя? Т-ты же об-бещал… – мальчик тыкает кулаком по бедру мужчины.

– Ег-го нет, в-верно? – чуть тише говорит второй, – н-никаког-го ед-динорога?

– Нет, – впервые за всю прогулку отвечает мужчина, – никакого единорога нет.

* * *

Пробуждение было неприятным. Все тело ныло, руки и ноги будто налились свинцом.

– Кха… – первыми моими звуками был кашель. Мутный взгляд пробежал по комнате. Так, я на кровати, в тепле, без наручников, кандалов и дементоров. Уже хорошо. Сколько я провалялся?

С трудом приподнимаюсь с кровати, занимая сидячее положение. Рядом стоит кружка с водой, которую я жадно выпиваю. Уф, полегчало.

Так… надо привести мысли в порядок. Магия отдается в теле с некоторым трудом. Тихо хмыкаю. Перенапряг источник. Не очень хорошо, но… осторожно, буквально самую капельку магии, пропускаю по телу. Вроде последствий нет. Наоборот, кажется, что источник немного вырос. Впрочем, проверки будут позже. Сейчас мне и люмос удастся с трудом. Да и перенапрягаться в ближайшее время будет нельзя.

– Господин Вейбер. – Услышав, что я завозился, в комнату вошла пожилая женщина. Она была мне незнакома, но, кажется, я видел её в деревне раньше. Легкое погружение в память – да. Это она дала приют Тому. Если я тут, то, значит, Иви справилась и Том обо всем в курсе? Или…

– «Господин Вейбер»? – уточняю я первым вопросом.

На это она лишь кивнула, продолжая:

– Как вы себя чувствуете?

– М-м, достаточно паршиво, – решаю я отвечать правду. Похоже, тут поработал Том. Не рискую в своем состоянии проверять истину. Это внутри своей памяти я еще могу полазить, да и то без изменений и трат магии. А уж в чужое сознание лезть – значит точно напрягать источник, который мне категорически нельзя трогать.

– Я немедленно сообщу об этому господину Реддлу, – она поспешно выбегает. Что и требовалось доказать. Ну, надеюсь, Том не подвел.

Через полчаса, когда я успел слегка оклематься, в дом зашел Реддл. Осмотрев меня, он хмыкнул.

– Ну что, страдалец, победитель оборотней и злых колдунов, очнулся наконец?

– А ты, я гляжу, в кои-то веки поверил мне? – улыбаюсь уголком рта.

– Не поверить было сложно… – Он со вздохом пододвинул к моей кровати стул, куда и уселся.

– Людей туда понабежало… наверно, вся деревня. Память у такой толпы, как понимаешь, было уже не изменить. Да я и не пытался. Хорошо еще, что ты догадался отправить ко мне Макфи, – он кривится, – правда, отделаться от этой приставалы удалось с трудом. Уверен, она еще вылезет со своими вопросами… Ну да неважно.

Он взял мою кружку, убедился, что она пуста, и подлил еще.

– Стало очевидно, что подобная картина привлечет внимание, так что факт наличия оборотня я скрывать не стал, а вместо этого убрал из их памяти тебя, – он хмыкает, – это было совсем не сложно. Тебя видела лишь пара человек: Уил Хэйнвуд, сын убитого, что очень помог нам в заметании следов, когда пустил пулю в уже мертвое тело оборотня. И Элвин Роббинс. Скорее всего, это имя тебе ничего не говорит, но он первым прибежал на крики и выстрел, после чего хотел отнести тебя к местному врачу, но я успел его перехватить.

Том усмехнулся.

– Так что после этого он отнес тебя сюда. По дороге Элвин… «понял», что с тобой все хорошо, так что не придал событию никакого значения. Как, собственно, и сам Уил. Теперь он уверен, что выбежал за отцом, на которого напала тварь, после чего застрелил ее и от горя поотрубал конечности топором. Топор ему предоставили.

– Неплохо придумано, – тихо говорю ему, – не стоит нам привлекать лишнее внимание…

– Угу… – Том кивает, – даже если это… событие привлечет внимание кого-то из волшебников, то мы сможем понаблюдать за ними, не попадаясь на глаза. – Он кинул на меня внимательный взгляд.

– Я ведь вижу это, – продолжает он, – вижу, что ты одновременно и хочешь встретиться с кем-то из них, и опасаешься этого.

Реддл слишком проницателен. Хоть и не до конца меня понимает, что радует. Я опасаюсь лишь одного – облажаться и настроить против себя будущего «Великого Светлого». Не нужен нам такой враг, ой не нужен… Разборка с оборотнем могла бы как насторожить его, так и порадовать. «Достойные маги растут!». Вот только… две жертвы – сам Фернандо, который хоть и является «темной тварью» (а кстати, успели ли уже выйти такие магические законы?!), так и, что более важно, «невинный магл». Эх, что поделать, я, может, и был бы рад обойтись одной жертвой – оборотнем, да вот только возможности подкачали.

Мое молчание и обдумывание Реддл понял как согласие и удовлетворенно кивнул.

– Ты провалялся всего один день, – ответил он на неозвученный вопрос, – деревенские уже отправили за бобби, думаю, они скоро прибудут. И еще кое-что, – он демонстративно замолчал.

– Ты заставляешь больного чересчур напрягаться, Том, – с легкой улыбкой говорю ему. Реддл недовольно засопел.

– Посмотри на это, – он протянул мне амулет. Это же подвеска старосты! Она еще при первой встрече привлекла мой взгляд…

– Это амулет мистера Лингса, – говорю я, осторожно дотрагиваясь до него. – Я обратил на него внимание еще после того подслушанного разговора…

– Ты не прав, – самодовольно ответил мне Том. Что? О чем он?

Вопросительно смотрю на него, ожидая продолжения.

– Это не амулет нашего старосты. Это один из трех амулетов, что я нашел в доме Диксона Колберта, когда обыскивал его после того, как он вместе с двумя мальчишками, которых приютил, исчез из деревни. Конечно же, я заподозрил что-то неладное, так что сразу обыскал место его проживания. Вот это, – он указывает на амулеты, – каким-то образом закрывает память человека, что его носит, причем не всю, а лишь определенные участки. Похоже, его можно как-то настраивать, но как это работает, я не знаю, видимо какие-то магические штучки…

Я уже не слушал его. Все встает на свои места. Вот в чем причина. Амулет защиты разума! Почему я не подумал об этом раньше? Все ведь лежало на поверхности!

– Эй, ты что, не слушаешь? – Том больно ткнул меня пальцем под ребра.

– Ух, ты как с больными поступаешь?.. – растираю бок.

– А нечего в облаках витать. А, ладно, – махнул он рукой, – в общем, говорю, что ты передал Макфи слишком большой запас памяти. Хорошо еще, что она ни хрена не поняла в этой мешанине. А вот я просмотрел все тщательно. Из твоих воспоминаний я и заметил, что наш староста с идеально ровной памятью, оказывается, носит такой же амулет, что и найденные мной у Диксона… Вот и аккуратно снял с него подвеску. Тут-то и стало все понятно.

– Что ты узнал? – как же много я упустил. Хоть хроноворот ищи и возвращайся в прошлое…

– Колберт не так прост. Впрочем, я тебе это уже говорил раньше, – он задумался, – на самом деле, из памяти Лингса не очень понятно, так как он и сам точно не знает, но Диксон не человек. Точнее, это что-то вроде духа, который вселился в чужое тело. Сам Колберт, вот неожиданность-то, коренной индеец, что приехал аж из Америки. Не зря же про них россказни ходят, что со всякими духами общаются. Да и это объясняет более темную кожу. То-то я думаю, откуда загар, зима же уже давно.

– Интересно, – пытаюсь я переварить новые сведения, – дух?

– Морозный дух, – хмыкает Том. – Может, тот самый йети из его историй. Вот только непонятно, зачем он их тогда рассказывал и почему сбежал?

– А что думает по этому поводу сам староста?

Реддл пожимает плечами.

– А ничего не думает. Больше переживает, что будет с ним самим. У него ведь с Фернандо общие делишки были, как ты уже узнал из памяти самого оборотня.

Я согласно киваю. Да, Кирк направлял Фернандо совершать разную грязную работу. А взамен предоставлял пищу, зелья и деньги. А еще то чувство холода, что испытывал оборотень, а также его постоянное ощущение чужого присутствия…

– И теперь староста боится, что все вскроется. А уж как он в свой амулет вцепился-то! Ха-ха, я ведь, когда его прочитал, то специально выбросил подвеску на землю, вроде как он сам висюльку свою потерял. Только веревочку порвал, чтобы Кирк причину быстро нашел и голову слишком сильно не нагружал. Так он, как заметил пропажу, сразу побледнел весь, тут же все дела бросил, по следам своим обратно рванул, всю дорогу высматривал. Как нашел, так схватил и домой побежал – новую веревку крутить. Причем мощную такую взял, её аж под рубашкой теперь заметно.

– Хах, забавно. – Мысли мои все еще были далеко. Надо обдумать дальнейшие действия. Нужны ли они вообще?

* * *

Через три дня после смерти оборотня

– То же самое место. Ты что-то хочешь этим сказать? – Кирк был напряжен, как и всегда, при общении с этим человеком… Не совсем человеком, если уж по-честному.

– Это очень символично, ты так не думаешь? – Его собеседник стоял, держа руки в карманах и рассматривая заснеженный лес. – Все же именно тут состоялась наша первая встреча, хе-хе.

– Ближе к делу, – староста не выдержал и начал ходить кругами. – Вчера приехали констебли. Забрали тело Фернандо. Жаль, что он не превратился обратно, столько проблем бы избежали… вместе с ними были и эти… маги, как ты их называл. Крутили палочками, чистили память. – Кирк поморщился.

– После их ухода все видевшие оборотня стали уверены, что на Хэйвудса напал медведь. Медведь! Откуда они у нас вообще могли взяться?.. Амулет я не снимал, так что со мной все обошлось, но до сих пор не понимаю, что этому кретину в голову взбрело, на кой черт он полез на Росса?! Да еще и под пулю подставился?! А ведь постоянно кичился своей силой и регенерацией! «Я весь такой идеальный, ваше жалкое оружие мне не помеха, могу и руку, и ногу отрастить», ха-ха-ха! А сам слился, словно дворовый пес…

Кирк сел на поваленное дерево, прикрыв лицо руками.

– А еще ты тут… Тебя объявили в розыск, Дик. Зачем ты сбежал? Почему забрал детей? Где они сейчас?! – он замолчал.

– Что мне делать, Дик? – через пару минут наконец продолжил он, – они ведь выйдут на меня. Амулет только временная отсрочка. Начнут раскручивать контакты Фернандо, опрашивать остальных жителей, проверять подозрительные убийства в округе… Я…

– Потому я тебя и позвал, мой старый друг. – Кирк убрал руки от лица, заметив, что Колберт стоит вплотную к нему самому. Когда успел и как смог так тихо?..

– Почему, ты думаешь, я ушел в такой спешке? Почему, считаешь, забрал мальчишек? Нужно было успеть унести хоть какое-то мясо. Смерть Фернандо… она уже давно намечалась. Он был слишком самоуверен, слишком нагл. Позволял вольности при выполнении приказов, обсуждал наши планы прямо на улице! О, как я хотел собственноручно вцепиться в его загривок и проморозить до самых костей! Но ты ведь не разрешал… Кирк…

Он положил руки на плечи старосты.

– Что ты?.. – крепкий мужчина попытался скинуть их, вскочить на ноги, но внезапно понял, что не может даже сдвинуться с места. А его ноги… он их уже не чувствует.

«Колберт» выдохнул ледяное облако прямо в его лицо. Голова старосты Дарсбери покрылась коркой льда. Его ладони, сжимающие руки ледяного духа, разжались. Кирк Лингс был мертв.

– Теперь ты не наведешь на меня авроров, старый друг.

Он осматривал его тело, которое на глазах все больше покрывалось льдом.

– А ты, Дик, – обратился он к неизвестному собеседнику, – что думаешь? Тебе не кажется странным, что Фернандо убили пулей? Ха-ха-ха, пулей! Обычной, не серебряной! А потом он дал отрубить себе лапы и голову? Ну-ну. Что-то тут не сходится… А еще это чувство! Я не спутаю его ни с чем! Чувство легилименции! Кто из них проникал в мой разум? А еще в разум старины Кирка? Кто этот таинственный ученик Хогвартса? Как же хорошо, что мы прикупили те амулеты! Жаль только, что они остались в доме, но сейчас рисковать и возвращаться не вариант. И все равно приходилось время от времени подчищать память деревенским! Кстати, амулет…

Он нагнулся и попытался сорвать подвеску с груди Кирка, но не смог.

– Что? – чуть недоуменно поглядел он на веревку – настоящий канат, что держала защитный артефакт на груди старосты. – Ха-ха-ха, Кирк, веселишь меня даже после смерти…

Чуть напрягшись, он разорвал её, забрал амулет и продолжил прерванный разговор.

– Вот только сейчас зима. Студенты учатся в школе, они не могли оказаться тут. Если бы было лето, то другой случай, но сейчас… Кто остается? Дошкольники? Ха-ха, это же смешно. Или все же нет? Стоит проверить? Может, и стоит… Дик! Почему ты молчишь? Опять обиделся? Из-за тех двух сирот? Ну-ну, я ведь давал им шанс. Я даже не хотел их звать за собой! Они сами начали проситься! Как? Вот как тут можно отказать?

Он вскинул руку и погрозил неизвестному собеседнику пальцем.

– Ха-ха-ха! Не-ет, не все так просто, мой дорогой друг! У нас же есть договор! Я разрешаю тебе управлять этим телом, даже разрешаю разбрасывать намеки про истинную природу вещей. Все эти твои сказки, байки и легенды… Кто виноват, что в них никто не верит?! А ты ведь так стараешься, так много историй про йети и мороз!

Его лицо поменяло свое выражение.

– Ты сам виноват, зачем тогда в горах Кингс-Пика ты потревожил мой покой? А ведь тебя предупреждали, но юный Аскавхетео не стал слушать старших. Так смотри, к чему это тебя привело, хе-хе-хе.

Пару секунд он молчал, будто бы слушал ответ.

– Подумаешь… и совсем не триста лет! Я же умею считать! Всего двести восемьдесят два года. А сейчас мы немного подновим наше тело. Старина Кирк уже достаточно закоченел, можно приступать.

«Колберт» нагнулся над трупом Кирка Лингса и открыл рот. В него потекла тонкая полоска света от покрывшегося льдом тела. Понемногу лед истончался вместе с самим трупом, пока не остались лишь обрывки одежды и подмороженные кости.

Голову поднял уже молодой мужчина. Никакой проседи, никаких морщин. Ему нельзя было дать больше двадцати лет.

– Ах! Как приятно снова перекусить! Не скули, Дик, не так уж перестройка и болезненна. Если это тело не обновлять, то придется переселяться в другое. Как же я тогда брошу своего самого лучшего друга? Хе-хе.

Весело насвистывая, Диксон «Дик» Колберт пошел в глубь леса, в противоположную от деревни сторону.

* * *

Долго отлеживаться я не стал. Слишком уж закрутились события вокруг! Хоть все еще не рискую пользоваться магией, но хотя бы буду держать руку на пульсе. А сейчас нужно кое с кем встретиться.

– Привет, – говорю я Иви, – спасибо тебе, что помогла. – Чуть смущенно улыбаюсь.

– Тебе уже лучше? Всего пара дней прошла с момента, как ты очнулся! Может, стоит еще отдохнуть? – сразу же замельтешила она.

– Нет-нет, – шутливо отмахиваюсь, – обратно в койку я уже не вернусь. Наотдыхался на месяц вперед.

– Хорошо, – открыто улыбается она, – я рада, что ты поправился.

– Уж я-то как рад, – тихо бурчу в ответ.

– Ты должен все мне рассказать! А то Реддл отмалчивается и игнорирует все вопросы!

– Да, – чешу я затылок, – это на него похоже…

– Так что случилось? – требовательно спрашивает Иви, уперев руки в бока.

От Тома я уже знал реакцию как местных жителей, так и самой девочки-волшебницы, так что, почти не скрывая, выдаю скорректированную версию. Умолчал я лишь о том, что сам заставил мистера Хэйвудса выскочить на улицу.

Узнав конкретику, Иви поджала губы: – Ужасно. А я думала, что это чуть ли не райский уголок, – она прикрыла глаза, – что же будет дальше? Полиция уже сообщила информацию о случившемся в приют, а также забрали тела. Людям даже похоронить теперь нечего…

Замечаю, как у нее заблестели уголки глаз.

– А еще, – продолжает девочка, – я слышала, что скоро за нами приедут. Вроде как приют почти восстановили, так что теперь мы вернемся, и все будет по-старому…

Не выдержав, она начала плакать. С некоторой задержкой начинаю осторожно гладить её плечи, приговаривая, что все будет хорошо.

– Нет… – всхлип, – не будет. Я… в Дарсбери хотела… а там… приют…

Ни хрена не понятно и совсем не интересно, а легилиментить, то есть напрягать магию, ещё не рискую, да и заметить она может. Но Иви действительно помогла мне, так что нужно хотя бы утешить её.

– Успокойся, – мягким уверенным голосом говорю ей, – я уверен, что скоро ситуация наладится. Более того, я знаю это!

– Откуда? – несколько недоверчиво говорит она, – ты уже и будущее научился видеть?

– Хах, нет, до этого еще не дошло, – продолжаю ласково улыбаться и гладить её. Телесный контакт должен помочь ей быстрее успокоиться

– Но даже вернувшись в приют, не стоит отчаиваться. Ты волшебница, Иви, – я цитирую Хагрида, что будет дальше?.. – ты уже выше остальных. И со временем это будет заметно все сильнее и лучше. Тут ничего нельзя сделать. Но ты можешь извлечь из этого пользу. Как я. Как Том.

– Но я не хочу. Не хочу извлекать из этого пользу. Я просто хочу жить! Чтобы все просто было хорошо! Чтобы все были счастливы, никто не умирал, чтобы не было слез, горя и боли…

– Тогда пойдем с нами, Иви. Со мной и Томом. С нами ты сможешь добиться всего, чего только захочешь.

Мы еще долго общались, но постепенно мне удалось вернуть душевное спокойствие девочке. Сделать это было не то чтобы просто, но знание психологии и преподавательский опыт позволили это сделать даже без чтения мыслей. Под конец она уже смеялась над моими шутками и рассказала, как они с Джуди ходили подсматривать за развлекающимися на сеновале парочками.

Напроситься, что ли, с ними в следующий раз?..

В приют Вула мы все же вернулись по расписанию. Сердце миссис Коул не тронула история про каких-то пропавших сирот. Наоборот, она смогла выбить компенсацию от государства, так как пропали те на территории деревни, не подконтрольной приюту. Я ведь уже упоминал, что она очень пробивная? И как миссис Петтерс планирует заменить её в своих мечтах?

Обратно мы вернулись лишь в феврале. Но новых происшествий, к счастью, в Дарсбери больше не было. После пропажи Колберта вскоре сбежал и староста. Но это никого не удивило. Бобби уже успели накопать на него солидную пачку компромата. По их сведениям, он являлся чуть ли не доном Карлеоне местного пошиба. Авроров же я так и не увидел. Может, смотрел плохо, а может, сработали они так быстро, что об их присутствии говорила лишь основательно измененная память жителей. К счастью, они не проводили эту процедуру со всеми. Лишь взрослые участники самого происшествия и пара десятков наиболее уважаемых жителей. Теперь они все, включая Уила, абсолютно уверены в нападении на деревню медведя. Поленились ли волшебники обливиэйтить полностью все население или это у них нормальная практика, я не знаю. Но свою роль маги сыграли. Теперь даже те люди, кто успели увидеть тушу оборотня и сохранить свои истинные воспоминания, считают чудовище медведем.

В приют вернулись все. Остаться после произошедшего никто не рискнул. Так что недосчитались только двух мальчишек, якобы похищенных Колбертом. Хотя, что произошло на самом деле, мы так и не узнали. Впрочем, я не сильно-то и расстроился этому. Мне и Фернандо хватило. Ещё и разбираться с каким-то неведомым ледяным духом индейцев? Не-е, я пас! Флаг аврорам в руки и все такое.

Да и в приюте мне уже как-то спокойнее. Привычнее, что ли. Нужно обязательно навестить Шайсу. Как она там без нас, бедненькая, не похудела ли?

Есть и еще одна хорошая новость. Мне исполнилось десять лет. А это значит, что остался всего год до Хогвартса. Я уже в нетерпении!

* * *

Вендербургский Министериум, Германия, Берлин

Сегодня здание министерства Магии заполнено битком. Огромный зал, увеличенный наиболее мощными чарами расширения и пространственными артефактами, едва вмещает десятки тысяч людей. В воздухе висят магические экраны, что показывают лишь одного человека. Человека, что стоит перед ними.

Стоящий человек молчит, он ждет, пока завершатся неистовые аплодисменты. Волшебники стоят и едва сдерживают себя, чтобы не кричать в радостном безумии.

Наконец, спустя пару минут, гигантский зал затихает.

– Мои сограждане! – громкий, усиленный магией голос прекрасно слышен во всем зале.

– Впервые вы стоите передо мной, когда я за этой трибуной, – мужчина поднял руки вверх, слегка задрав подбородок, – для меня и для всего магического народа вы представляете собой великую нацию. И мы знаем, что наши стремления и наша работа больше не будет разделяющей концепцией для тысяч людей, она объединит их! И в частности никто больше не будет жить в Германии, не работая на нашу страну! – великолепный оратор, он знает и чувствует зал, каждого человека. Его слова полны уверенности и силы. И остальные интуитивно ощущают это.

Мощные аплодисменты прерывают его речь, но они не длятся долго. Мужчина ждет.

– Все вы – мои первые и ближайшие соратники. Вы будете обучать всю нашу нацию! Наши идеи облетят мир! – его голос оглушает, но ему хочется верить, волшебники восторженно смотрят на него. Они тянут шеи, чтобы лучше увидеть каждое движение мага, каждый его жест.

– Настанет время, когда никто из магов уже не сможет присоединиться к нашему обществу, не поработав сначала как один из народа. И это происходит не только здесь, в Берлине! Во всей стране, во всем мире увидят и узнают про нас! – он расставляет руки в стороны, будто охватывая всё и всех.

Аплодисменты неистовы, из зала слышны крики: «Да здравствует Германия!»

– И я говорю, пока вы сегодня с честью и достоинством служите Германии, то и Германия увидит в вас своих сыновей, с радостью и гордостью марширующих в будущее!

Зал охватывает гул, люди не сдерживают эмоций, создается ощущение, что они уже отбили все руки, но эйфория не отпускает их.

– Четвертый съезд нашего движения, посвященный дню возвеличивания Магии, подходит к завершению. Для миллионов магов, не состоящих в наших рядах, он будет демонстрацией силы. Для тысяч бойцов нашего движения он означает гораздо больше. Знаменательная встреча живущих одной идеей старых мастеров и их новых товарищей по борьбе! Может быть, некоторые из вас, несмотря на откровенно мирный и цивилизованный характер нашего съезда, вернутся домой, вновь ощутив бесстрашие в своих сердцах, как в те дни, когда Германии и всему нашему магическому народу было нелегко. – Голос говорящего постепенно набирает все большую силу.

– Когда моих соратников было всего пять человек, мы уже провозгласили два основополагающих принципа: во-первых, мы будем нести в массы истинную идеологию, во-вторых, мы никогда не пойдем ни на какие компромиссы и станем единственной политической силой в нашей стране!

Крики из зала: «Германия!», «Гриндевальд!»

– Мы были вынуждены оставаться в меньшинстве, поскольку пробудили в нашей нации наиболее важные составляющие: стремление к борьбе и самопожертвованию. Они всегда оставались уделом меньшинства!

Выступающий вынужденно прерывается, чтобы дождаться окончания очередных аплодисментов из зала.

– Это была наиболее чистая в магическом отношении часть нашей нации, истинные чистокровные, сильнейшие, что смогли с гордостью провозгласить свою руководящую роль в рейхе и среди народа. Народа Германии! И мы подчинили себя этому руководству, лишь увеличивая свои ряды! Маги Германии с радостью осознали, что постоянно меняющееся мировоззрение прежнего режима сменилось твердой и надежной опорой несгибаемой идеологии!

Сидящие на первых рядах люди, представляющие из себя элиту немецких магов, сильнейших и влиятельнейших, массово встают на ноги и аплодируют, преданными глазами наблюдая за статным волшебником, стоящим за трибуной.

– Тот, кто осознает себя носителем чистой крови и с пониманием использует это для достижения политического руководства нации, никогда не откажется от этого права! Права мага, что стоит на вершине!

Докладчик сжимает кулак, выбрасывая его вперед. Тысячи магов повторяют его жест. Причем не только в зале. Магические экраны аналогичным образом размещены почти по всей стране, во всех магических поселениях, на крупных площадях. Там стояли не попавшие на съезд волшебники, испытывающие колоссальный душевный подъем, чьи взгляды сейчас были прикованы к экрану.

– Непременно найдется часть нации, которая выделится среди активной политической борьбы, и именно на нее ляжет гораздо больше ответственности, чем на миллионы людей, составляющих основное население страны. И здесь мало просто сказать «Я верю!», для них характерны слова – «Я сражаюсь!».

– «Геллерт, веди нас!», «Веди нас, Гриндевальд!», «Гриндевальд!» – звучат мощные, единые в своем порыве крики. Выступающий же продолжает:

– В текущие времена наше движение станет источником политического руководства народом Германии. В своем учении, в своей организационной структуре мы всегда будем оставаться твердыми как сталь, всегда будем обладать гибкой тактикой и проявлять способность к адаптации! Я и всё Аненербе навсегда останется школой подготовки политического руководства и его священным орденом!

Радостный гул охватывает людей. Магия тысяч волшебников сплетается воедино, порождая видимое невооруженным взглядом облако чистой энергии. Люди по ту сторону экранов не отстают, они физически ощущают принадлежность к чему-то великому.

– Мы должны стремиться к тому, чтобы каждый честный волшебник разделил наши взгляды, но только самые достойные из них станут под наши знамена!

Зал скандирует: «Грин! Де! Вальд! Грин! Де! Вальд!»

– Когда-то враги мешали нам и преследовали нас, время от времени им удавалось выхватить из наших рядов наименее стойких последователей, кстати в наших же интересах. Сегодня мы должны сами внимательно следить за собой и удалять эти нежелательные элементы из своих структур.

Аплодисменты вновь прерывают уже давно привычного к этому мага.

– Они нам не нужны! – громко завершает он.

– Мы хотим, мы мечтаем о том, чтобы это государство, этот Рейх! Простоял тысячи лет! Мы счастливы от осознания того, что будущее всецело принадлежит нам! Поэтому, когда старейшие из нас уйдут, окрепнувшая молодежь продолжит наше дело и останется верной ему до своего последнего часа! – он прерывается, готовясь встретить очередной ажиотаж зала.

– Грин! Де! Вальд! Грин! Де! Вальд! – не подводят они его, начав скандировать.

– Только тогда, когда мы всецело посвятим себя делу всеобщего блага, мы станем высочайшим воплощением идеи превосходства магии и нашего образа жизни. Именно тогда наша сила превратится в вечную и нерушимую опору Рейха и всего немецкого народа. Когда наша доблестная и непобедимая армия, навечно преданная народу, гордо несущая наши знамена, живущая теми же идеями, станет равной ордену и политическому руководству, тогда обе структуры в равной степени займутся воспитанием нового немецкого общества! Обретя доселе неведомые силы, они понесут на своих плечах наше государство, великий Германский Рейх!

Мужчина на экране гордо устремляет взор вверх, а зал оглушает: «Да здравствует Германия! Да здравствует Гриндевальд!»

– В этот час, – продолжает он, – десятки тысяч наших товарищей по ордену покидают город. Это только начало! Мы построим свой новый порядок! Наша идеология покажет врагам их близорукость! Маги Германии возьмут полный контроль над страной! Правительство простецов уже подчинено и готово исполнять любые указы! И мы рады дать их, дать мир и спокойствие нашей земле! Подарить ей радость обновления и вдохновения! Идея движения живет в нашем народе, вместе с движением он является символом вечности. Ради всеобщего блага! Да здравствует магия и да здравствует Германия!

– Грин! Де! Вальд! Грин! Де! Вальд! Грин! Де! Вальд! Грин! Де! Вальд!

Глава 14

15 февраля 1935 года – 2 августа 1935 года

Школа, как я люблю тебя! Особенно если она церковная. Особенно если учитель там – отец Рикардо!

– Ты мёдом, что ли, намазана, Макфи? – Реддл презрительно морщится, отводя взгляд от нашего «любимого» источника неприятностей, – а завтра что? На тебя набросится футбольная сборная нашего графства?

– Не смешно, Реддл, – гневно выговаривает она, – я едва сдержалась, чтобы не «взорваться»! Хорошо ещё, теперь регулярно трачу магию, как накопится, – она чуть потупила взгляд, – но с отцом Рикардо нужно что-то делать.

– Он известный любитель девочек помоложе, – нейтрально говорю я, пока мы колонной возвращаемся со школы. – Ты, главное, не оставайся на дополнительные уроки, – не удержавшись, всё же смеюсь.

– Да-да, вы такие умные, всё нипочём, так решите эту мою проблему, а то я за себя не отвечаю, выброшу его из окна. – Иви фыркает, посматривая на спины идущих впереди переругивающихся мальчишек, которые своими воплями делают наш разговор неслышным для других.

– А чем отплатишь сейчас? Нет, погоди, не говори! У меня тут идея одна была, когда ты сломала стену, Вольф не даст соврать, что она была гениальна…

– Нет-нет, Том! – едва сдерживаю смех, – мы же обсудили тогда, что с таким предложением лучше погодить, да и Сэм не поймет.

– В ваших детских забавах я не участвую, тем более не хочу никому вредить, даже такому уроду, как Сэм Толмен. О нём ведь речь идет? – Иви забавно надулась, напоминая воробушка. Чувствую, как на лицо сама собой вылезла улыбка. Как давно я уже просто не веселился? С Томом это делать не просто, тут скорее не веселый смех, а злобный или издевательский, хоть некоторые наши проделки и были по-настоящему увлекательными.

– Ладно, Макфи, – Реддл улыбается, глядя на небо, – тебе повезло, у нас просто отличное настроение!

Оно действительно такое, но не у нас, а у Тома, ведь процедура усыновления была успешно завершена, и уже завтра мы поедем смотреть наш новый дом. Правда, на его покупку, ремонт и приобретение мебели ушли почти все наши накопления. Нужно пополнить бюджет.

Про усыновление никто не в курсе, кроме нескольких чиновников, что получили на лапу, так что документы «затерялись» в бюрократическом аппарате. То есть хоть мы и числимся «детьми» миссис Коул, но по-прежнему состоим в приюте, имеем собственные фамилии и пользуемся всеми благами государства.

– Завтра отец Рикардо оставит тебя в покое, – продолжает Том, – расплатишься когда-нибудь потом, – он машет рукой, изображая это «далекое будущее».

– Ого, – младшая Макфи даже чуть сбивается с шага, тем не менее быстро нас нагоняя, – какая муха тебя укусила, Реддл? Даже клятв никаких не возьмешь? Или, может, теперь у вас что-то новое, – она бросает на меня быстрый взгляд, – надо расписаться кровью и призвать сатану?

– Не наглей, – кладу ей руку на голову, – а то и передумать можем.

Она сбрасывает руку с головы и отбегает, показав язык, в начало колонны, оставив нас одних.

– Даже не верится, что ей столько же лет, сколько нам, – чуть слышно вздыхает Том.

– И это она ещё волшебница, – хмыкаю, – была бы простой девчонкой…

– Тогда мы бы и не возились с ней, – перебивает он меня. – А так, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Демонстративно аплодирую ему, легонько ударив ладонью о ладонь два раза.

– Ты чему-то учишься, молодец.

– Пф-ф, – он хмурится, – просто ты был прав, когда говорил, что нужны связи. Теперь со своими проблемами она в первую очередь идет к нам. Она уже опутана, в прямом и переносном смысле, узами долгов и обязанностей. Даже если мы попросим её о чем-то незаконном, не в виде отдачи долга по обету, а просто так, то она согласится. Скорее всего, – поправляется он. – Но вот ещё после пары таких просьб…

– Не нужно навешивать на себя слишком многого, – высказываю ему, – зачем решать проблемы балласта? Да, по сравнению с остальными она – ценное вложение, но нужно понимать, что и отдача должна быть соразмерной.

Том задумался. После чего мы молча шли до самого приюта, поглощенные каждый своими думами. Однако уже на ужине мысли вновь вернулись к этой теме.

– И что ты тут делаешь? – не спеша поглощаю лазанью и запиваю её соком.

– Не бойся, я пришла со своим, – она показывает тарелку с размазанной по дну кашей. Ловлю себя на мысли, что затрудняюсь сказать, какая именно это каша. Овсянка?

Глотая слюну при взгляде на стол, девочка садится к нам. Том недоуменно поднимает бровь, я копирую его жест. Другие дети тоже бросают на Иви пару удивленных взглядов – ведь мы всегда едим одни, но быстро теряют интерес.

– Я поругалась с сестрой, – наконец вздыхает она, – она считает, что я слишком много общаюсь с вами, из-за чего стану темной колдуньей.

– Ха-ха-ха, – Реддл чуть не подавился своей порцией, – большего бреда в жизни не слышал!

– Ну, – чуть нагрузился я, – с твоей сестрой мы не работаем, её мысли остаются собственными, так что можешь не благодарить.

– Да я уже заметила, иначе она бы и слова против вас не сказала. – Иви оглянулась и помахала сестре, сидящей от нас через два стола. Хлоя сделала вид, что ничего не заметила.

– Понятно. Иви, – дожидаюсь, пока она снова посмотрит на меня, – тем не менее больше не садись за этот стол. Других людей это удивляет, – указываю на другие столы, – а нам потом обрабатывать их сознание, чтобы они продолжали считать, что всё в порядке.

– А что, это так сложно делать?

– Не просто, – медленно проговариваю я, всё же отламывая кусок от своей порции, и подкладываю в её тарелку.

Она быстро заработала ложкой, поглощая вкусняшку.

– Ладно, – встаю из-за стола, – есть ещё дела, счастливо оставаться, – махаю рукой Иви и оставшемуся сидеть Тому, имеющему несколько удивленный вид. Младшая Макфи же не теряет времени, быстро приватизируя мою тарелку с оставшимися кусками.

Захожу в кабинет своей приемной матери, хотя кроме как по бумагам, никакой разницы нет. Миссис Коул, а даже мысленно называть по-другому её не получается, привычно занимается бухгалтерией, сводя извечных врагов – дебит с кредитом.

От неё мне нужен лишь адрес и оставшиеся неиспользованные деньги. Мда, не много их, конечно, наскреблось. Все наши «накопления» были использованы. А ещё часть ушла на ремонт приюта. Тем не менее появились интересные варианты, ведь из мыслей директрисы удалось многое почерпнуть, включая жадного чиновника, который и «попилил» часть выданных на ремонт приюта средств. Теперь я знаю его фамилию и имя, знаю, где он работает, осталось лишь узнать, где он живет. Зачем это нужно? Ну как же! Своё нужно возвращать. Да и уверен, что в доме нечистого на руку мужчины найдется немало интересного. Он – наша следующая цель, так как перед Хогвартсом нам будут нужны деньги. Много денег.

Вечером, пока читал книгу, обсудил с Томом расписание ближайших дней – что и как сделать, чтобы всё успеть. Ведь нужно: помочь Макфи, навестить новый дом, проследить за Колином Шугертом – вороватым чиновником, исследовать его память, наметить план ограбления и пути отступления. Дел по горло.

Тетрадка пополнилась новым списком действий. Кстати, пора заводить новую, эту уже почти всю исписал. А сейчас время приступать.

С Иви всё прошло просто. Голова отца Рикардо для нас уже стала как проходной двор. Поменять там образы и память было совсем не сложно, хоть процесс для девочки навсегда останется секретом. После школы отправились к администрации города. Конечно, даже шанса попасть внутрь у нас не было – на входе стоял мрачный невыспавшийся охранник. Но цель была в ином. Хорошо еще, что в новой одежде нас перестали гонять по улицам, став принимать за учеников элитной школы.

С утра мы караулили приметного чиновника, машина которого вскоре и подъехала к зданию. Вот он паркуется и выходит, вальяжной походкой направляясь на место работы, но по дороге сталкивается с мальчишкой:

– Извините, мистер, – быстро пролепетал он, мазнув взглядом по мужчине.

Мистер Шугерт почувствовал, что у него на секунду кольнуло виски, но головная боль не стала развиваться. После столкновения он привычно проверил карманы, но всё было на месте, да и мальчик не выглядел беспризорником. Так что он спокойно кивнул охраннику на входе и последовал в свой кабинет.

Издали, сидя на лавочке, наблюдаю за Томом, который выкачивал память магла. Вот они столкнулись, а вот Реддл уже идет обратно. Так, получаю ментальный пакет, состоящий из выборной памяти чиновника, вытаскиваю химеру…

– Незаметно проникни в здание, тебе нужен двести семнадцатый кабинет. В нем должна быть ещё одна дверь, за ней будет сидеть мужчина, – дополняю каждый элемент приказа образами из головы самого Шугерта, чтобы глупая тварь ничего не перепутала, – спрячься в его сумке или кармане. Понятно?

От мелкого таракана-химеры пришла мысль-понимание и согласие. С насекомыми было трудно, у них нет мозга в привычном нам смысле, всё работает на инстинктах и некоторых нейронных связях. Хоть химеризация и здорово улучшила этап налаживания коммуникаций, позволяя мне в будущем отдавать приказы даже мысленно, но сейчас…

– Уверен, что всё получится? – Том чуть напряженно стоял позади меня, рассматривая быстро убегающее насекомое. Надеюсь, не раздавят по дороге.

– В крайнем случае прогуляемся сами, – пожимаю плечами, – конечно, не хочется примелькаться около дома цели, но мы ничем незаконным не занимаемся, просто «гуляем».

– Районы богачей патрулируют гораздо лучше, чем центр города. Так что одежда, – он указывает на нашу новую красивую форму, – уже не спасет. Во всяком случае, от вопросов. А лишнее внимание – совсем не то, что нам нужно.

– Тогда придется использовать магию, – вздыхаю, – ты прав, будем осторожнее и попробуем не оставлять следов. На всякий случай можно достать другую одежду, какой-то конкретной местной школы, чтобы пустить излишне любопытных по ложному следу.

Сидеть на лавке до вечера мы не стали, отправились в новый дом, по дороге ловко стащив пирожок у зазевавшегося лавочника. Тщательно, как в старые времена, контролируя возможных свидетелей.

Особого смысла в этом уже не было, ведь у нас были деньги, а в приюте стали давать качественную пищу, но…

– Напомни-ка, Вольф, а зачем нам именно этот чиновник, – спрашивает Том, жуя мучную добычу, – я тут порылся в голове этого торговца, перед тем как забрать еду, так у него дома по меньшей мере три тысячи фунтов скоплено!

– Суть не только в деньгах. Ведь он забрал у приюта, то есть у нас. Да и ещё столько времени воровал и обманывал, столько скопил, а потом у него самого всё это будет украдено. Символично?

– Пожалуй, – он чуть задумывается, – а не проще будет обработать ему мозги, чтобы он сам нас регулярно обеспечивал деньгами?

– Забыл, что ли? – кидаю ему ментальный пакет нашего старого диалога, где я объяснял Тому, что есть подозрение о том, что крупные политики, аристократы, чиновники и бизнесмены уже находятся под контролем магов. – Пока не убедимся, что это не так, в их головы с нашими закладками лучше не лезть. Без крайней необходимости, во всяком случае. А тут у нас выйдет обычное ограбление…

За разговорами незаметно добрались до дома. Это был довольно большой и хорошо отремонтированный двухэтажный особняк с вместительным подвалом. Дом стоял в небогатом районе, но рядом с местным жилищным управлением, которое традиционно обходят полицейские патрули, что снижает вероятность проблем с маглами до момента изучения нами необходимых защитных чар.

По дороге наткнулись на книжный магазин Формана, куда пару раз заходили. Владелец был довольно приятным дядькой – усатый, уже в возрасте, но мысли достаточно чистые, да и не прогонял нас, хоть и с ходу срисовал приютскую форму (в первые разы мы заходили к нему еще в старой одежде). К сожалению, литература его нам не подошла, хоть и имелись деньги. В основном здесь была низкопробная художественная да различная эзотерика. Странно даже, что церковь закрывала на это глаза. Когда Том закопался в одну из таких книг, то потом полдня хихикал, рассказывая, «насколько же глупы эти люди».

– Нет, ну ты послушай: «В день зимнего солнцестояния нужно голым встать на перекрестке трех дорог. Отрыть там ямку и помочиться в неё, приговаривая: «Как моча моя стекает по земле, так и проклятия стекают с меня». После этого перекреститься семь раз, стоя лицом на запад, потом три раза – стоя лицом к востоку. После этого закопать ямку землей, взятой с кладбища, и капнуть сверху каплю своей крови». Ну, каково тебе, а?

На это остается лишь вздохнуть и постараться не разбить себе лоб, прикладываясь к нему ладонью.

Так что магазин откровенно не впечатлял, но люди захаживали. В это время они были достаточно суеверны, да и про реально существующую магию не забываем. Так что необъяснимые случаи нет-нет да происходят. Что тогда думать обычным людям? Где искать ответ? Либо библия, либо разного рода эзотерика.

В этот раз магазин удивил приклеенным объявлением «Требуется продавец». Что-то случилось с хозяином? Киваю на вывеску Тому, после чего мы решаем заглянуть и поинтересоваться самим.

– Здравствуйте, мистер Форман! – приветственно машу мужику рукой. Он привычно сидел за прилавком, почитывая газету и смоля вонючую папиросу.

– И вам не хворать, малышня, – его голос был мощным, но прокуренным.

– Мистер Форман, – подключается Реддл, – увидели ваше объявление…

– Не, – он отрицательно машет головой, – даже и не думайте, мне нужен продавец постарше. Лет хотя бы восемнадцать… – он задумывается, – ну, семнадцать на крайний случай.

– Вы не поняли, – Том улыбается своей фирменной улыбкой, – мы подумали, что с вами что-то случилось, проблемы со здоровьем, например, что мешают вам самому продолжать заниматься этой работой…

– Ерунда, – он отмахивается могучей рукой, – племянник открывает новый магазин, нужно помочь ему в бизнесе, – он тушит папиросу в пепельнице, – молодой же ещё совсем, прогорит, как пить дать! Да и дело открыл то ещё, продажа автозапчастей! Будто бы у нас автомобилей по городу сотни ездят! Их столько на всю страну не наберется, эх.

– Автомобильный бизнес – наше будущее, мистер Форман, – поднимаю вверх указательный палец, – всё правильно делает ваш племянник, такой бизнес нужно развивать. А по магазину и поиску сотрудника понятно стало.

– Будущее, тоже мне, – хмыкает он мне в ответ, – ладно, мальцы, бегите!

Что мы в принципе и сделали, отправившись к намеченной цели.

В нашем доме был необходимый минимум мебели – две кровати, стол, четыре стула и даже кухонный гарнитур. Простенько, но на этом этапе более чем достаточно. Исследовали свою новую жилплощадь мы до самого вечера, пока таракан-химера не подал сигнал – цель выдвинулась.

Хорошо, что насекомое пока остается незамеченным, нам нужен свой диверсант в месте будущего ограбления. Тварь успешно спряталась в сумке мужчины, который сам принес ее к себе домой. Отдаю химере приказ выбраться из сумки, спрятаться и собирать информацию о жильцах, проходах и ценностях. Нужно удостовериться в верности имеющихся данных. У насекомого есть на это одна ночь. В дом полезем завтра днем.

Сейчас воры традиционно работают по ночам, хотя как раз таки днем могут вызвать значительно меньше подозрений. Беспечные люди сороковых годов! На чем мы и будем играть. А пока заняться какой-никакой маскировкой…

Вечер прошёл в подготовке: отправили миссис Коул на оставшиеся деньги прикупить нам готовую форму одной из лучших школ города, которая по «совершенной случайности» как раз находилась в соседнем районе. Договорившись с мистером Хантом (на самом деле просто попросив), одолжили тележку, знакомую ещё по периоду воровства консервов. А также, порыскав по приюту, забрали пару объемных старых пледов.

– Итак, я подтвердил сведения о внутреннем строении дома, – отправляю Реддлу легилименцией информацию, полученную от химеры, – как видишь, тут все достаточно просто. На первом этаже из ценностей – только инкрустированный золотом сервиз, а вот на втором – сейф Шугерта, золотые украшения его жены, брильянтовые запонки сына…

– Я вижу то же самое, что и ты, Вольф, не нужно объяснять. И, кроме того, это я отправлял тебе память Шугерта.

– Эй! Ты должен был притвориться, что проникаешься моей мудростью в деле разработки планов! – шутливо пихаю его в бок.

– Да ладно? И в чём твой план? Дождаться, пока его жена уйдет на прогулку в двенадцать часов, и завалиться в дом?

– Пф-ф, ты просто прочитал план в мыслях, что я тебе перебросил, вряд ли бы смог догадаться сам… – теперь тычок под ребра получаю уже я, – и ещё, – становлюсь серьёзным, – на обратном пути в дом в неё врежется бродячая собака, собьет с ног и убежит. В идеале сломает ногу, в ином случае – просто задержит. Это на случай форс-мажора, если понадобится больше времени либо цель придет раньше срока.

Том кивает. Собак вокруг приюта бегает достаточно, ему не составит проблем обработать одну из них перед началом.

На «дело» беру с собой всех насекомых-химер, которых успел сделать. На само ограбление мы планировали потратить не более получаса, так как миссис Шугерт возвращается обычно через сорок минут.

Ровно в 11:00 мы, одетые в форму школы соседнего района, заняли позицию неподалеку от выбранного дома. Чтобы чётко отслеживать время, пришлось взять с собой подарочный будильник Тома. У меня, конечно, есть внутренние часы, в своем внутреннем мире, но так как-то казалось надежнее. Измененные насекомые уже отправлены на разведку, словно скрытые камеры из будущего, заняв выжидающие позиции и наблюдая за миссис Шугерт. Вот, ровно час спустя, она выходит на прогулку. Мы же, дождавшись, пока она скроется за поворотом, неспешно подошли к дому, быстро магией взломав замок. Что может пойти не так?

Ничего и не пошло. Домашних животных у семьи Шугертов не было. Сын учится в другом городе, в престижном университете. Слуги у них приходят лишь несколько раз в неделю, что меня даже удивило. Про соседей могу мало что сказать, но из памяти главы семьи было понятно одно – люди это спокойные и не докучливые.

Зайдя в дом, Том удивленно присвистывает:

– Знаешь, одно дело видеть в памяти, но когда смотришь своими глазами, то просто дух захватывает. – Он берет тяжелую декоративную статуэтку. «Из чистого мрамора» – подсказывает память.

– Угу, но на любование у нас нет времени. Хватаем самое ценное и валим. – На меня обстановка такого эффекта не производит, насмотрелся уже в свое время и на более шикарные апартаменты.

Дальше мы в темпе вальса промчались по комнатам. Заранее определенные цели и химеры-наводчики давали результат – мы не разменивались на барахло, забирая лишь самые ценные вещи. Добычу закидывали телекинезом прямо в тележку, которую оставили в коридоре на первом этаже, – навыки уже позволяли левитировать предметы, не видя сами цели.

– Время! – кричу я Реддлу. Для нужного эффекта пришлось завести будильник на 12:20. Оставив себе десять минут на завершение потрошения дома и десять минут форы. На «атакующую собаку» всерьёз не рассчитывали, ведь это может оказаться и пшиком, весь итог которого будет состоять в толкании миссис Шугерт на землю без каких-либо травм.

– Последняя комната! – отвечает Том. Слышу грохот: похоже, он решил не мелочиться.

Пока Реддл занимается остатком, я быстро подгоняю тележку к выходу, приготовив пледы, чтобы прикрыть награбленное. Вот подбегает Том, а за ним вереницей летят маленькая антикварная шкатулка, золотая чернильница с таким же золотым пером, а ещё стопка из пяти книг. Спрашивать про последнее времени не было. Закинув всё в тележку, выходим во двор, откуда медленно и с достоинством выкатываем её на улицу.

Тяжелая тележка была ожидаемо неудобной, но чувство азарта гнало нас вперед и заставляло не обращать на неудобства внимания. Вот впереди, как по заказу, показался полицейский патруль. Быстро переглядываемся, мысленно обсуждая варианты.

– Ребята, а что это вы не в школе сегодня, а? – задорно спрашивает один из патрульных, – прогуливаете? – заговорщицким шёпотом продолжает он.

– Никак нет, мистер полицейский! – выступает Том, используя свою харизму, я же, пока он отвечает, ловлю мысли полицейских о том, какая же скука бродить по здешним улицам, где ничего не происходит.

– У нас намечается проект по истории, – продолжает вдохновенно врать Том, – и мистер Салливан дал указания, как его лучше сделать! А папа не смог вырваться с работы, – артистично вздыхает, – вот и пришлось нам с Майком тащить его вдвоем… – он указывает на тележку, легонько её пиная.

– Ну-ну, – мужчина подмигивает, взлохмачивая Тому волосы, после чего они с напарником идут дальше. Едва полицейские выходят из поля зрения, Реддл кривится, начиная поправлять прическу.

– Ненавижу такое, – проговаривает он, безуспешно пытаясь привести голову в первоначальный вид, – а если бы мы реально прогуливали? Он совсем тупой, что ли?

– Да плевать им на всё это, – руки были заняты, так что продемонстрировать своё отношение мог лишь словами, – давай лучше остановимся у бульвара Кросс-Таун, нужно переодеться во что попроще, а то в нашем районе нас быстро оприходуют.

– И так рискуем. – Том послушно свернул на другую улицу. – Может, всё-таки в обход?

– Ага, сколько там выходит? Через семь кварталов или восемь? Что-то со счета сбился.

Реддл на это лишь угрюмо пыхтит. Тележка отлично напоминает нам о прошлом деле, когда на следующий день мышцы болели так, что хотелось лишь валяться в кровати и отдыхать.

– Нужно подарить мистеру Ханту более удобный инвентарь, – через пять минут, после того как мы успешно сменили форму в кустах небольшого парка на Кросс-Таун, Том остановился отдышаться. – Ты ведь точно её облегчаешь, не наоборот?

– Очень смешно, – говорю я, вытирая пот со лба рукавом. – Пошли уже, до дома недалеко осталось.

У самого дома наткнулись на группу парней двенадцати-пятнадцати лет, что гоняли на площадке сдутый мяч. Я уже было напрягся, но они лишь скользнули по нам взглядами и, не удостоив даже словом, продолжили свой матч. Облегченно вздохнул – встревать в очередную разборку совсем не хотелось. Скорее всего, интерес их не был вызван тем, что одеты мы в потертую и старую одежду, катим пошарканную тележку, накрытую грязным, криво заштопанным пледом. Ну к чему тут можно прикопаться? Особенно если желания нет.

Зайдя в дом, сразу покатили добычу в подвал, где начали разгружать и сортировать ценности.

– Почти двадцать тысяч фунтов и куча вот этого всего… не знаю, во сколько оценить, – Том кивает на ценности, состоящие в основном из золота, но встречалось немало и серебряных вещей. Чего тут только не было: пепельницы, статуэтки, подставки, перья, вазы, подсвечники… Ещё забрали кое-какую канцелярию, которую нам сложно было найти самостоятельно.

– Теперь вопрос, куда это сдать, – задумчиво проговариваю я, – а ты в этот раз спокойнее реагируешь, помнишь четыре тысячи фунтов? – улыбаюсь я.

– Я слишком устал, – Том сидит прямо на полу, задрав голову вверх, – можешь считать, что я очень рад.

– Не верю, – качаю головой, – как-то не похоже это на эмоцию счастья.

– Хлам можно сдавать через миссис Коул, – меняет он тему, – пусть сдает помаленьку, через разные ломбарды.

– Пусть, но не сразу, – тоже сажусь на пол, ноги натруженно гудят, мышцы периодически подергиваются. – Сейчас туда прибежит полиция, начнут искать воров, в первую очередь пробегут по ломбардам.

– Думаешь, нас не вычислят? Уж больно нагло мы всё провернули. – Том продолжает сидеть без движения, шевеля лишь ртом.

– Не должны. Память полицейским, что нас встретили, я успел затереть. Теперь они не вспомнят лица, лишь то, что видели школьников, сбежавших с урока. Другие прохожие, конечно, могли обратить внимание, но в первую очередь вспомнят форму, так что пойдут они проверять ту школу, если вообще кто-то догадается, что причастны дети.

– Согласен. Эх, водички бы сейчас. – Реддл осторожно, по стеночке, поднимается на ноги. – Тебе принести?

– Ага, холодненькой.

* * *

Дом семейства Шугерт, взгляд со стороны. Два часа после ограбления

– Обливиэйт! – Палочка сделала привычное движение, направляя магию прямо в лицо полицейского. Женщина в темной мантии, расшитой несколькими красными полосами, еле слышно вздохнула. Ситуация, которая казалась столь простой, начала усложняться, поэтому теперь она думала – спустить на тормозах либо докапываться до истины?

– Что узнала? – её напарник, в такой же мантии, допрашивал саму хозяйку дома, только что вернувшуюся из травмпункта местной магловской больницы.

– Ничего. Полиция не имеет подозреваемых, объявили проверку черного рынка, ломбардов и известных скупщиков краденого. Будут искать зацепки через них. Свидетелей нет, никто ничего не видел.

– Похоже на наш случай, верно? – мужчина хмыкнул, – давай всё же вызовем этого парня, Джефферсона, на допрос в министерство.

– Надеешься, что он что-то вспомнит? – среднего возраста волшебница поправила перчатки, выходя на улицу вместе с напарником.

– Магия была зафиксирована именно в районе его проживания. То, что его палочка не показала следов применения, не означает, что он не виновен, – его глаза сощурилось, скулы заострились, придавая лицу хищное выражение, – если не он, то его друзья.

– Это говорит твоя интуиция? – женщина слегка усмехнулась правым уголком губ.

– Да, – мужчина уверенно кивает, – я считаю, тут не обошлось без магии. Нужно тщательно всё расследовать.

– Тогда пошли к Джефферсону повторно. Запрошу у министерства разрешить применение легилименции и вызову специалиста, – видимо, спустить на тормозах всё же не выйдет. И послал же Мерлин такого въедливого напарника! Чего проще было объявить это магловским преступлением или свалить всю вину на грязнокровку…

– А я пока перепроверю чары надзора и поищу следы аппарации.

– У него только четвертый курс, – плакал мой сегодняшний поход по магазинам, проверка займет время до самого вечера.

– Мог привлечь друзей со старших, как было на деле в Олбо.

– Ладно, согласна, проверяй, – терпи, проверка, скорее всего, ни к чему не приведет. Я уверена, что мальчишка к этому не причастен. Тут почерк отбросов из Лютного, нагло полезших на чужую территорию. Однако эту информацию лучше держать при себе, слишком много сил уйдет на столь детальное расследование с привлечением авроров и посещением магических трущоб…

Люди в мантии, неспешно переговариваясь, направлялись к богато выглядящему особняку, стоящему в двух кварталах от места подозрительного ограбления. На странно одетых людей почему-то никто не обращал внимание. Лишь подросток, нервно сидящий на крыльце дома, куда направлялись министерские служащие, взволнованно подскочил, едва их увидев.

Глава 15

7 августа 1935 года – 26 января 1936 года

– Это на каком языке?

– Французский.

– Ты когда успеваешь их учить-то? – Том возмущенно закрыл книгу.

Хмыкаю.

– Пока ты спишь, враги качаются, не забыл ещё? —Тоже откладываю книгу и потягиваюсь. Спина затекла сидеть на неудобном стуле. – Сам-то что читаешь?

– Эпоха Великих географических открытий, – он показывает обложку, – достаточно скучное чтиво, но я посчитал, что оно достойно моего внимания.

– Согласен, общеобразовательный курс очень важен.

Прошло несколько дней после ограбления, и на нас никто не вышел. Это дает уверенность, что так продолжится и дальше. В этом временном промежутке нас практически невозможно было вычислить. Камер нет, криминалистика не развита, про отпечатки пальцев если и знают, то не применяют. Мысленно усмехаюсь: дерзко и быстро – вот как мы прошлись по Шугерту.

Всё нами изъятое по-прежнему хранится в подвале, хоть по-хорошему и стоило перепрятать. Только беда в том, что нет настолько надежного места. И не будет до тех пор, пока не начнем учиться в Хогвартсе и не разучим охранные чары, противомагловские чары, Фиделиус… Хорошо бы ещё артефактную защиту, эх…

Неожиданно полезными оказались те книги, которые забрал Том в последней из обысканных комнат. Только это были не совсем книги, а ежедневники. Толстые качественные ежедневники, на двести страниц. А если их еще и заколдовать! Не от подобной ли книги растут ноги первого крестража Реддла – дневника? Ну, теперь будет более качественная замена. Шугерт держал у себя только лучшее. Да и мне есть чем заменить исписанную тетрадь.

С приютской библиотекой мы почти закончили, остались лишь учебники за старшие курсы университетов, хоть и довольно старого года. Откуда только они тут вообще взялись? После того как стало понятно, что текущая задача по получению знаний успешно завершена, ко мне в голову пришла хорошая мысль. А как известно, чем лучше мысль – тем позже она приходит в голову.

– Том, у нас же полный контроль приюта, почему мы всё ещё сидим в этой маленькой библиотеке, если можем попросить миссис Коул записать нас в городскую?

Реддл едва не выронил из рук свой талмуд, так резко вытянулся. На лице было выражение потери и скорби.

– Мда… – он прикрывает лицо ладонями, массируя глаза, – займемся этим в ближайшее время.

Я постоянно испытываю чувство информационного голода! Как же… привык к интернету современности! Я получал новую информацию постоянно: на работе, при проведении досуга, даже сидя в туалете! Телефон-то был под рукой, а там и видеохостинги, и новости, и новые статьи… Здесь же – будто в вакууме. Местная «современная» художественная литература кажется мне унылым непотребством, остаются лишь учебники и научные статьи, которые хоть и пишутся гораздо более сложным, чем я привык, языком, но всё ещё представляют интерес, особенно для того, кто наукой раньше особо не увлекался.

Вот и изучается мной в основном научная литература, медицинская (она ещё и потому, что в будущем будет полезно для моей магии жизни!), историческая, мемуары и прочее. Даже библию прочитал, чтобы знать врага в лицо. Интересно, инквизиция всё ещё жива?

Однако здешний набор книг был скромен. Теперь же, имея шанс получить доступ к новому источнику знаний, я был рад. Будто открыл первый настоящий подарок на Рождество.

Миссис Коул была проинструктирована в этот же день. Том тоже был в нетерпении, ведь это же городская библиотека! Да ещё и столичная.

На следующий же день отправились на поиск знаний. На выходе из района привычно натыкаюсь взглядом на книжный магазин Формана с его уже набившим оскомину объявлением «Требуется продавец». Неужели ещё не нашёл?

Процедура записи в библиотеке была не сложной, она полностью взвалилась на плечи миссис Коул, она же договорилась и о читательских билетах для меня с Томом, внесла необходимые денежные взносы. Потом был инструктаж от пожилой библиотекарши по поводу правильного обращения с книгами и серьезных штрафов в случае нарушения этого правила. Лишь потом нас допустили в святая святых. К этому времени оба уже искрутились, изнывая от нетерпения. Реддл всерьез рассматривал возможность начать применять ментальную коррекцию личности старушки, ибо уже никакого терпения не хватало!

Наконец последние формальности были улажены и мы прошли в большой зал, наполненный стеллажами с книгами. Сотни и тысячи… стеллажей. Три этажа, множество лестниц, прикрученных к ним, столиков и мягких пуфов. Диваны у стен, большие панорамные окна – лондонская городская библиотека. Что уж говорить, если пробрало даже меня. Никогда ранее не был в столь больших скоплениях книг. Реддл же… оказался потерян для общества. Он стоял с открытым ртом, глаза бегали туда-сюда. Толкаю его в бок, ещё раз – очнулся.

Первым делом ознакомились с каталогом, по которому были рассортированы книги. Тут было множество разделов, книги в которых были тщательно разложены в алфавитном порядке. Время от времени по библиотеке ходили её работники, перетаскивая стопки книг или раскладывая их в правильной последовательности. Людей было достаточно много. Некоторые диванчики были заполнены целыми компаниями, тихо переговаривающимися или что-то обсуждающими.

Слегка осмотревшись, приступаем к выборке материала. У каждого были свои увлечения. Я решил поискать что-то из художественной литературы, классики, с которой не ознакомился в свое время. Вдруг хотя бы это зайдет? Ещё уделить внимание медицине и биологии – наукам, которые будут нужны даже волшебникам. Реддл же брал биографии известных политиков и историю.

Через час, набрав книг, смогли примоститься на угловом столике. Я достал свой новый ежедневник, делая там пометки по медицинским справочникам. Том же просто занялся чтением. Так и прошёл целый день. Вечером мы взяли по две книги на дом, поставив соответствующие пометки в читательский билет, и отправились в приют. Почему в приют, если есть свой собственный дом? Потому что в доме не было еды.

Следующие месяцы мы просиживали в библиотеке. Режим дня сместился, теперь он состоял из завтрака, утренней тренировки на полигоне, посещения библиотеки, потом вечерней тренировки и отправки на ужин. После ужина, перед сном, были обязательные дуэли по менталистике. Потом лично я занимался окклюменцией, исходя из собственного понимания, структурируя память за день. Придумывал и улучшал ловушки и стражей, создавал новые, насыщал ментальной магией охранные и оповещающие барьеры, а также старался максимально развивать свой внутренний мир. Теперь моё ядро личности не просто небольшой уютный кабинет, а почти целый этаж. Возможно, я даже подселю сюда кого-то, кто будет помогать мне и приводить всё в порядок в моё отсутствие. Некий ментальный дворецкий, который желательно ещё сможет объединить эту роль с охраной. Будет такой «внутренний страж». Было бы неплохо.

Обед брали с собой. В библиотеке, конечно, есть было нельзя, приходилось для этого выходить и принимать пищу на соседних лавочках или в открытых кафе, где было разрешено брать своё. Школу мы не посещали, отец Рикардо дал своё разрешение, так как мы намного опередили школьную программу, хоть и пришлось снова немного поработать в его голове.

Несколько раз подходила Синтия с какими-то мелкими проблемами, которые приходилось решать. Однажды проблема была чуть более серьёзной – одна из девушек после трехдневной отработки в борделе хотела наложить на себя руки – пришлось откачивать, применяя свои медицинские знания по назначению, активно помогая магией жизни. Потом поставить небольшую закладку и переговорить с Синтией, чтобы чуть ослабили давление на своих подопечных.

Сестры Макфи не доставляли хлопот. С Иви наконец прекратились твориться разные неудачи, она вполне спокойно влилась в местный коллектив, даже заведя друзей. Я время от времени подкармливал её, хоть нормально общаться и не удавалось из-за желания быстрее отправляться на поиск знаний. Да и встречались мы лишь на завтраке с ужином. Точнее, правильно будет сказать – только ужине, ведь на завтраке девочка была вялой амебой, едва шевелила конечностями и зависала над каждой ложкой отвратительной приютской бурды. Вечером же была бодра и весела – типичная сова.

Секрет из библиотеки делать не стали, так что как только она (а никто больше не стал бы спрашивать, ведь для остальных мы – невидимки) поинтересовалась причиной прогулов, не скрывая выложил суть.

– Нас с Томом как лучших учеников допустили до посещения городской библиотеки. Будем делать школьный проект, – важно проговорил я, перекладывая Иви кусочек тушеной рыбы с картофелем.

– Спасибо, Вольф! – она частенько подсаживалась к нам, больше не вызывая удивления. Даже Реддл смирился с «этой прилипалой», как он её называл. Думаю, что одну из решающих ролей сыграло и то, что она помогла нам в Дарсбери. И конечно, факт владения магией. Хоть и слабой, по сравнению с нами, хоть и неумело, не давая ей систематического развития, но владея. Одно это уже вызывает негласное уважение Тома.

Для отваживания разных бродяг и просто любопытных создали более наглядную систему охраны нашего тренировочного полигона, который, впрочем, уже скоро придется менять. Из-за постоянного применения магии стены сильно истончились и потрескались. Несущие мы предусмотрительно не трогали, но даже то, что есть сейчас, вызывает легкое беспокойство. «Разрез» на этом этапе тренировок, с запитыванием магией на полную силу, оставляет на камне пятисантиметровую щель. Это легко позволит разрубить человека пополам. «Удар» пробивает стену насквозь, вызывая вокруг себя паутину трещин. Удушение вполне способно сломать шею, и мы давно тренируем его на специальных манекенах, сделанных из подручных вещей.

Остальные приемы тоже не стоят на месте. Мой щит почти обнуляет скорость предметов, которые просто зависают вокруг меня, двигаясь по непонятной траектории, как кольца вокруг Сатурна. Они также служат дополнительной естественной формой защиты. Щит Реддла же напоминает, как бы это ни звучало, – щит. От него физические предметы просто отскакивают. Защита от магии пока не получается, хоть мы и пытались продвигать это направление. Причина в том, что слабенькие чары легко отбиваются нашей новой «антимагической защитой», а средние уже пробивают навылет. И перекидываться ими в таких условиях, когда знаешь, что «порез» пробьет не 5 сантиметров камня, а всего 2, как то не тянет… Толку то, что тебя, скрытого щитом от магии, «разрез» не разрубит пополам, а пробьет всего лишь на треть? Ослабляй или не ослабляй свои удары, а риск от этого меньше не станет. Так что ну его.

У меня к тому же источник и сила магии серьезно выросли после сражения с оборотнем, так что даже значительно ослабленное «боевое заклинание» может угробить Тома. Нет, проще дождаться Хогвартса и начать подобную отработку уже там, используя те же чары щекотки, например, чем так глупо рисковать сейчас.

Мерзость стала ещё более уродливой, хоть и опасной. Отрастила несколько новых глаз, второй хвост, лишние суставы в конечностях. Ещё я, экспериментируя, смог поставить её на задние лапы, заставив ходить на них, как человека. Правда, в таком состоянии она передвигается крайне неумело и скованно, так что все равно предпочитает на четырех.

В этом очень помогла библиотека, дав наконец доступ к нужной информации. Для доработки химеры пришлось просмотреть кучу справочников и атласов медицинской направленности. После того, как вливание магии с определенной целью и заданными желаниями начало работать как нужно, смог зафиксировать новое состояние, разрешив ещё слегка подрасти. Ха! Теперь эта тварь прямоходящая, и при желании её можно укрыть плащом, выдав за человека. М-м, если смотреть будет кто-нибудь со зрением минус десять. Ночью.

Но и это прогресс.

Чудище развивалось, всё лучше понимая мои ментальные приказы и даже зарождая собственный источник магии. Узнав про последнее, изрядно удивился. Неужели постоянное запитывание своей силой может привести к такому эффекту? Или это из-за череды экспериментов, поглощения плоти маглов и мясной диеты из неудачных экспериментов? Информация по всей жизни Мерзости надежно укрыта в моей памяти, поэтому при желании эффект можно попытаться повторить. Хоть и не сейчас. Сейчас на очереди новый проект.

Благодаря усложнившемуся сознанию моих химер стал выдавать им многоступенчатые приказы, целые алгоритмы действий. Что-то типа программирования. Очень помогала менталистика. Но несмотря на это, записывать их было долго, сложно, муторно. А уж проверять потом – и подавно. Успокаивало лишь то, что это был общий шаблон, который потом можно будет использовать на новых созданиях лишь с небольшими доработками, программируя таким путем даже абсолютно безмозглых существ. Может, когда-нибудь Мерзость разовьется до понимания обычной человеческой речи и возможности контактировать с другими людьми? Было бы удивительно! Это же зарождение нового вида мыслящего существа! Хм, за такое Азкабан, случайно, не светит? С поцелуем дементора заодно…

Касательно нового способа охраны: Реддл привел на базу стаю бродячих собак, которых я почти не трогал, кроме вожака. Его слегка усилил, но без фанатизма. Это обычный бродячий пес, только здоровый и немного сильнее, чем был раньше. Собаки не нападают на людей и довольно спокойны, пока кто-то не начинает подходить к их новому месту обитания. Тогда агрессия повышается, вызывая всё более яростный лай.

Если нарушитель продолжает, то стая бросается на него, кусая за ноги. Укусы на этой стадии не смертельные и даже не слишком серьёзные. Если цель, конечно, не умудрится чем-то заразиться. Но вот если неизвестные будут продолжать прорываться… вот тогда на стаю накатывает бешенство. Они набрасываются всем скопом, разрывая вторженцев либо погибая в попытках.

Такая система позволяет быть уверенным в защите территории. Наша «база» расположена в глубине бедных районов, поэтому полиция или какие-то важные шишки не пострадают – банально по причине их здесь отсутствия. Для здравомыслящих же первой непреодолимой преградой станет лай. Вряд ли кто-то осмелится пойти дальше. Если же рискнет, то доводить до драки с целой стаей… так себе идея. На крайний случай в логове всё ещё находится Мерзость в стазисе. Пережить встречу с ней вряд ли сможет и вооруженный полицейский патруль.

– Интересно, а ты сможешь вырастить новую руку? – Том рассматривал залеченный порез, который неосмотрительно получил, ударив магией камень. Булыжник разлетелся осколками, часть которых поразила и атакующего.

– Хочешь проверить? – он, чуть задумавшись, кивает, – тогда подставляй левую, я позову Мерзость.

– Не на себе же! – он прячет руку за спину, быстро подскакивая.

– Ха-ха-ха, – утираю брызнувшую из глаз слезу, так комично выглядел Том, – тогда скажу тебе больше – пока не смогу.

– Откуда ты знаешь, – он с улыбкой подсел обратно, – не пробовал же?

– Чувствую, – киваю ему. – Сил хватить вроде должно, но вот как это сделать, пока затрудняюсь сказать. Там же не просто края срастить, это кости, мышцы, нервы, – машу руками, – целая куча всего! Тут нужны многочисленные эксперименты, либо освоить готовое знание.

– Откуда же ты возьмешь это готовое знание? – он хмурится. – Мне бы тоже знаний не помешало. И не этих, – он махнул на библиотечные книги, которые мы взяли с собой на тренировку, чтобы было чем заняться, пока отдыхаем, – а что-то более волшебное. – Ухмыляется.

– Хм, – в голову приходит спонтанная мысль. Разогнав сознание и изучив её с разных сторон, решаю, что вариант более чем приемлем.

– Том, – зову его через пару минут, когда беседа уже затихла, – есть один разговор, подсядь ближе, – говорю ему, вновь намерившемуся продолжить колдовать. В этот раз он хотел потренировать в использовании навык «силовой волны».

Реддл послушно присаживается, в глазах любопытство.

– Помнишь, я говорил тебе, что иногда ощущаю, словно уже жил раньше?

– На память не жалуюсь, – он криво улыбается, – что-то вспомнил?

– Почти, – чуть задумываюсь, – пару раз мне снились сны. Ну, – притворно смущаюсь, – сам знаешь, как оно бывает.

Он кивает, ожидая продолжения.

– Так вот, вначале я не обращал внимания, так как если постоянно о чем-то думаешь, то даже во сне такое будет сниться. Так было с Дарсбери и оборотнем, ограблением Шугерта, а еще с покупкой дома. В общем, я понял, что в некоторых случаях я могу уловить во сне будущие события, которые ещё не произошли.

– Так-так, – Том напрягся, – этому можно верить?

– Точно сказать пока не могу, – притягиваю к себе мелкий гладкий камешек, который начинаю крутить в руках, периодически вращая телекинезом. – Слишком короткие промежутки это охватывало… но недавно я увидел довольно четкий и подробный сон. Наше недалекое будущее.

– Погоди секунду, – Реддл закрывает глаза, сосредотачивается, пару мгновений так сидит, открывает, – рассказывай, я слушаю.

Хмыкаю, наблюдая за его действиями. – Ну, слушай:

– На улице уже было солнечно и жарко. Явное лето, ну или поздняя весна – ранняя осень. В приют пришёл странный мужчина. Борода, очки, интеллигентный вид. Он хотел встречи с нами, – пристально смотрю на Тома, – со мной, тобой и… Иви Макфи.

Реддл сглотнул, он уже всё понял и теперь ждал подтверждения.

– Он был опасен, – напряженно говорю ему, – чувствовался шлейф очень сильной магии, развитой. А ещё он владел менталистикой. Причем на очень высоком уровне. Ты попробовал залезть к нему в голову, – пристально смотрю на Тома, тот чуть бледнеет, – не получилось, но он взломал нашу защиту за секунды.

– Что было дальше? – ладони Реддла крепко сжаты в кулаки, он напряжен.

– Он пожурил нас за то, что мы слишком много используем магию, – хмыкаю, – и что уже начали проводить «несанкционированные эксперименты». Он сказал, что всех химер уничтожат, все закладки уберут, а нам вынесут строгое предупреждение, чтобы никогда не использовали эти чары. Он сказал, что по незнанию в первый раз нас простят, но при повторе – «у волшебников свой закон, мистер Реддл, мистер Вейбер. Этот закон крайне строг. У нас также есть свои тюрьмы. Они вам не понравятся, уверяю вас, молодые люди», – постарался изобразить я голос Дамблдора.

– Значит, всё же маги? – на лице Тома не отображалось ничего, лишь складка на лбу показывала, что информация крайне заинтересовала его.

– Да, – киваю ему, – и это далеко не всё.

– Продолжай. – Таким напряженным я его уже давно не видел. Впрочем, то ли ещё будет, когда он встретиться с этим «светлым магом» вживую.

– Он сказал, что ментальную магию имеют право применять лишь сертифицированные специалисты министерства Магии, что он является одним из таких, но даже в этом случае старается не использовать её…

– Значит, нужно просто не лезть в его голову, – прерывает меня Том, которого, видимо, очень напряг тот момент, что все его тайны стали известны незнакомому волшебнику. Увидев моё недовольное выражение лица, он поправляется: – Извини, что прервал, я просто слегка нервничаю.

– Ага… Он сказал, что мы волшебники. Что магия существует и есть целый магический мир. Мы пойдем в школу магии и нам нужны специальные вещи. После чего предлагает сопроводить нас в волшебный переулок, который скрыт от простых людей. Но мы отказываемся, – пожимаю плечами, – не знаю почему, как по мне – это глупо, ведь есть готовый всё рассказать проводник. Он выдает деньги на покупки, выглядящие как золотые монеты, и уходит.

– Да, странно. – Том реагировал уже спокойнее. – Что-то ещё?

– М-м, вроде бы нет, а… хотя да, был момент. Он демонстрировал магию, поджигая шкаф.

– Он поджег наш шкаф?! – Вот наглядное недовольство будущего темного лорда.

– Не совсем, – пытаюсь правильно сформулировать мысль. – Он сказал, что в этом шкафу есть что-то, что нам не принадлежит и что эти вещи необходимо вернуть владельцам. Шкаф, кстати, не загорелся, это скорее была иллюзия или какие-то сложные чары поиска по предметам, которые выглядели как полыхающий огонь.

– Отлично, – бормочет Том, – что это за сила такая? Да и вещи, – он кривится, – у каждого в нашем приюте есть такие! Пусть пройдет по комнатам и расскажет свои сказки остальным. Как тут жить то по-другому?

– И ещё кое-что, – чуть усмехаюсь, снова изображая голос Дамблдора, – «разрешенные в Хогвартсе животные – это совы, кошки или жабы. Никак не змеи, мистер Реддл. Боюсь, что её придётся оставить здесь. А ещё лучше – выпустить на волю. Змеи – опасны, не рискуйте жизнями других понапрасну».

– Он мне уже не нравится, – Том кривится, – кому вообще сдались жабы? Что в них интересного? И волшебники их правда держат? Для них ведь нужны особые условия, аквариумы или что-то такое… – он делает непонятный жест руками, видимо характеризующий одновременно всю ситуацию, включая и необъяснимое поведение волшебников.

– В общем, – прерываю его, – если такое действительно произойдет, нужно подготовиться. Если же нет, – пожимаю плечами, – значит, продолжаем в прежнем ключе.

– Надеюсь, всё-таки произойдет. – Реддл возбужденно начинает ходить по подвалу туда-сюда. – То есть… не именно так, как ты рассказал, а… ну, ты понял. В общем, подумай только, Вольф! Целая школа магии! Если этот… человек такое умеет, то что же могут остальные волшебники? Он же, видимо, простой учитель!

Давлю улыбку: да, «простой учитель» Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор! Ну-ну…

В этот день мы обсуждали план. Макфи в него посвящать не стали.

– Толку от неё? Да и голова нараспашку, тут хочешь не хочешь, а что-то увидишь, даже случайно. – Том согласно кивает.

Оба решили ни при каких обстоятельствах не пытаться залезть в голову пришедшего мага. «И лучше вообще ни к кому из волшебников, пока не изучим эту науку!». От «ворованных» вещей избавились, просто переместив их в дом. Туда же пошли три реквизированных у Колберта амулета защиты сознания. Комната сразу приобрела какой-то необжитый вид. Всё же у нас было множество, по меркам приюта, излишеств. Это и тапочки, и собственный чайный сервиз, и дополнительная мебель, и набитый одеждой шкаф… Все это было убрано, чтобы не вызвать лишних вопросов. Теперь же комната имела точно такой же вид, как у других. Стало неожиданно дискомфортно, отвык я уже от такого.

Про своё умение говорить со змеями Том решил молчать (лишь с самой капелькой моей помощи), поэтому Шайса тоже переселилась в дом, где её оставили с запасом еды. Но, видимо, всё же придется выпустить её на волю, когда мы уедем, дав змейке указание вернуться обратно перед началом летних каникул.

В разговоре с волшебником планировали не разыгрывать из себя простачков – чёртова Иви Макфи наверняка удивится такому поведению и похерит всю игру, а предупредить заранее не вариант, тогда её может прочитать Дамблдор. Пусть даже случайно, но это определенно заставит его задуматься. Откуда мы узнали о его приходе заранее?

Так что линия поведения выбрана такой: мы знаем про магию и умеем что-то использовать, но это самые мелочи – легкий телекинез, заживление царапин и подчинение животных, выраженное в канонной фразе Тома: «Животные слушаются меня без всяких дрессировок».

Тренировочную базу свою придется забросить, а стаю собак временно распустить за ненадобностью. Мерзость переселится в подвал нашего дома, где будет находиться в привычном стазисе. Как минимум до начала летних каникул. Нужно будет только её замаскировать. Само собой, что в дом посторонние не зайдут, даже миссис Коул получила на этот счёт строгие указы. Но мало ли, вдруг воры решат поживиться? Сейчас там находятся только насекомые-химеры, что приглядывают за ворованным, готовые подать нам сигнал в любой момент, если попытается вломиться незнакомец. В таком случае мы планируем успеть добраться до дома за полчаса. В крайнем случае можно будет активировать Мерзость. Правда, при таком раскладе уже некого будет легилиментить. Но мы надеемся, что потенциальные воры обыскивать довольно большое здание будут дольше, чем нам понадобится времени на дорогу. Не говоря уже о попытке забрать добро. В Хогвартсе же с посещением собственности будет сложнее. Значит, придется химере стать охранником. Больше ничего не нужно было менять, разве что…

– Макфи захочет, чтобы он переговорил с её сестрой. По поводу посещения новой школы, потому что ей придется уехать и так далее. Сама Иви про нас не расскажет – клятва. А вот её сестра может.

– Устраняем? – Реддл говорил это тем же тоном, которым просил передать ему соль.

– Друг, ты просто маньяк, – со смешком говорю в ответ, – нужно быть гибче.

– Это самый надежный способ, – не сдается он, – если сделать всё гладко, то никаких подозрений не возникнет. Нарвалась, например, на пару пьяных рабочих или бандитов, вот и всё. Либо вообще просто исчезла.

– Предлагаю просто переговорить с ней, – складываю ладони в замок, – это будет самый простой вариант при минимальных усилиях с нашей стороны. – Чуть усмехаюсь.

– Дерзай, – Реддл кивает, – если не сработает, воспользуемся моим планом.

– Как скажешь, – хлопаю его по плечу, отправляясь на поиск цели. Где она может быть? Комната?

***

Через сорок минут, заснеженная улица, около перекрестка

– Хлоя! Привет!

– О, Вейбер, да ещё и лично. А где Реддл? Вы же всегда ходите парой? – обиженный взгляд и явно читаемая по эмоциям попытка «уколоть».

– Хм, я думал поговорить, как взрослые люди, но эти детские попытки оскорбить показывают, что помощи тут, с твоей стороны, явно не будет, – демонстративно чуть хмурюсь, несколько раздраженно оглядывая девушку.

– Детские?! Да в отличие от вас я уже и поработать успела, и жизнь повидала, – она зло улыбается, – это ты тут сидишь как король: и еду приносят, и деньги, и шмотки! Ещё и на работу можно не ходить, тем более в школу! И вообще – делай что захочешь! А я… мы! Мы с Иви каждый день проходим через трудности! Когда ничего своего нет, когда все друг на друга волком смотрят, готовые вцепиться в глотку, только дай повод! – она вытирает глаза рукавом, – да лучше бы я осталась в Дарсбери! Проще было бы жить с той тварью под одной крышей, чем каждый день сталкиваться со всем этим! – закусила губу и смотрит на меня исподлобья. Отличное начало разговора. Когда это мы поругаться-то успели, Хлоя?

– Я попросил Синтию, чтобы тебя не направляли ни на какие отработки, – говорю ей успокаивающим тоном. – То, что произошло, когда тебя спасала Иви, больше не повторится, – пожимаю плечами, – проституция, – морщусь, – это не тот бизнес, которым я бы хотел заниматься. Но здесь, – указываю себе за спину, на приют, – такое происходило всегда. Поэтому нет смысла ломать устоявшийся уклад. Мы просто присоединились к нему, – слегка усмехаюсь, – теперь часть денег уходит самим девушкам, не то что раньше.

– Ха-ха-ха! – Голос Хлои был достаточно звонким, смех менял её, смывая серую пелену тоски с глаз, – какой ты добрый! Нимб ещё не прорезался?! Или, может, скорее рога и хвост? Я, конечно, благодарна тебе, что ваши, – она делает пальцами кавычки, – «прислужники» теперь не заставляют меня во всем этом участвовать, но это не делает тебя порядочным человеком! Как и твоего прихлебателя Реддла. – Она хмыкает. – По большей части-то мне плевать, – запал кончился, теперь слова снова выходят спокойными, хоть их смысл и остался прежним, – но вы втягиваете в это дело мою сестру. Иви – замечательная светлая девочка…

– Вы помирились? – прерываю эту обличающую речь. Такое нужно прекращать быстрее, чтобы собеседник не успел себя накрутить.

– Да… не совсем, – она мотает головой, волосы красиво развеваются на ветру. Хлоя стоит без шапки, впрочем, погода позволяет. На улице не ниже минус пяти. – Мы мало общаемся, – опять прикрывает глаза, – просто… такой возраст…

Будь я постарше, то обнял бы её, с силой прижав к себе, и не отпускал, пока не прорыдалась. Но тут дело в том, что я едва достаю ей до груди. Так что такое не сработает. Жаль.

– Кое в чём могу помочь, – говорю ей, отвлекая от самокопаний, – ты же этим летом выпускаешься из приюта, верно?

Она молча кивает.

Из-за последних событий – ремонта приюта, переезда в Дарсбери, той заварушки… В общем, на заводы какое-то время сирот не загоняли, так как финансирование позволяло кормить всех. Впрочем, не думаю, что такое продлится долго.

– Наверняка ведь хотела пойти на швейную фабрику. Это достаточно тяжелая работа…

– И без тебя знаю, – огрызается она, – а что, есть предложения получше? В Лондоне таких, как я, берут лишь в одно место, – грустно улыбается, – на панель. В шлюхи я не пойду, лучше с голоду сдохнуть. Замуж же… не за кого теперь. – Вижу в её мыслях парня, с которым они учились и на которого она имела планы, но потом ситуация с приютом и смертью матери наложили свой отпечаток – парень перестал нравиться и даже стал противен. – Вот и остается только фабрика. Там хоть платят. Сниму комнату, заберу Иви… наладим свой быт…

– Предложение получше действительно есть, – киваю ей, – знаю один книжный магазин, владелец – хороший мужик, работа не тяжелая, уж точно не тяжелее, чем на фабрике. Могу вас свести. Интересно?

Кажется, я смог разбить броню её недоверия, взгляд чуть прояснился, напряжения на лице стало немного меньше.

– Да, интересно. Нужно сходить посмотреть. Скажи, где он находится?

– Да пошли вместе, тут недалеко, на выходе из квартала…

Мистер Форман задумчиво пыхал сигаретой, обойдя Хлою вокруг пару раз.

– Я вообще про парня думал, – он чуть хмурится, – а ты какая-то хрупкая совсем. Стопку книг-то перенесешь с места на место?

Девушка вспыхнула, – я вообще-то полгода на ткацкой фабрике работала, там постоянно приходилось такие тяжести таскать, что ваши книги… – она давится готовым сорваться словом и поправляется, – я легко справлюсь с переноской тяжести, мистер Форман, можете не сомневаться.

Мужик довольно хмыкает, – разговору тебя придется подучить, конечно, с покупателями так общаться будет нельзя, но, – он чешет подбородок, – попробовать можно. Присмотрюсь за первые несколько дней, как работать будешь. Не думай, что магазин – это так просто. Тут и прибираться надо, и книги принимать, расставлять. Крыльцо снаружи регулярно подметать…

– Я справлюсь, мистер Форман. Я же приютская, а мы к тяжелой работе привычные, – она чуть улыбается уголками губ.

– Добро, – кивает мужчина, – ну, спасибо тебе, парень, – протягивает руку, которую я пожимаю, – подогнал мне работника, – подмигивает, – наконец-то смогу к племяннику вырваться, что он там наворотил за это время?..

С Хлоей удалось помириться. Из книжного она вернулась довольной, подошла сама, благодарила. Иви потом тоже подходила, слов не было, просто обняла. Делать добрые дела бывает приятно, нужно не забывать про это, а то с Томом начал дичать. Все планы или идеи стали включать в себя агрессию, террор, запугивание, промывание мозгов.

«Спокойнее нужно быть, мягче», – говорю я сам себе, мысленно ухмыляясь. Конечно, мягче… так и сожрут, не подавившись. Хотя… обнимать Иви было приятно. Но пока это только легкое эстетическое удовольствие, не больше.

Теперь с этой стороны мы тоже прикрыты. Дамблдору будет не к чему прикопаться, если он, конечно, на самом деле не занимается чтением мыслей. Ну, в каноне при встрече с Реддлом не занимался. Да и потом, в школе, что было проще, чем пролегилиментить юного старосту Тома Реддла, когда василиск убил Миртл, а всё свалили на Хагрида? Сразу бы узнал всю суть! А уж влияния и возможностей Дамблдора легко хватило бы даже тогда, чтобы защитить полувеликана и похоронить, во всех смыслах, настоящего убийцу. Так что уверен – сам он в головы лезть не будет, разве что совсем поверхностные мысли, фон. Но такое он считать сможет лишь у сестер Макфи.

Близится Новый год, Рождество. Подготовить, что ли, побольше подарков в этом году?

* * *

Город Бирмингем, графство Уэст-Мидлендс, Англия

Лори Хауэлл ПОВ

– Как ни печально это признавать, но кажется, наше расследование зашло в тупик, – нахмурил брови мужчина в приметной мантии.

На это я лишь покачала головой. Давно пора, ковыряемся уже кучу времени! Впрочем, оно было потрачено не совсем впустую. Три жалобы. Целых три! Было подано на моего чрезмерно въедливого и дотошного напарника.

Причем ведь не подкопаться, все это реально было: чрезмерный расход бюджета, использование силовых методов добычи информации, использование ресурсов министерства в личных целях.

И мало того, еще и незаконное применение сыворотки правды! О, как я была рада, когда он сделал это, причем прямо у меня на глазах!

Мерлин и Моргана, ну зачем, скажи мне, зачем ты начал лично раскручивать магловские ювелирные магазины? Конечно, я понимаю, что если не ломбарды, то могут выстрелить ювелирки, но…

Почти все из них находятся под контролем гильдии артефакторов. Им постоянно нужны чистые природные камни, ведь из них получаются поистине великолепные заготовки под артефакты. Да и многие иные магловские вещички пользуются широким спросом у волшебников. В основном такие места контролируются сквибами либо очень доверенными слугами магов. Некоторые ходят под гоблинами, что тоже неплохая крыша.

В такие вещи нельзя лезть своими кривыми ручонками! Нужно вежливо подойти к уважаемым людям, назначить встречу, посидеть в ресторане, обсудив заодно интересующие их дела по некоторым расследованиям. Все же очевидно… и все так делают. Негласно, конечно.

Откуда ты такой правильный на мою голову?!

И ведь чувствовала я уже, всем нутром, что не сработаемся. В какой раз уже замечаю, что чувствам стоит доверять. Конечно, одних чувств было бы мало, чтобы так откровенно слить парня, но когда об этом просит уважаемый лорд, чистокровный в двадцать четвертом поколении, спонсируя свою просьбу «небольшой безделушкой» – мощным защитным артефактом стоимостью как минимум в пятнадцать тысяч галлеонов…

В общем, не пойти на встречу этой маленькой просьбе было настоящим кощунством. Но и к чувствам своим я прислушивалась, так что от помощи любезно одолженных мордоворотов отказалась, решив пойти чисто официальными путями.

Хотя "отказалась" – не совсем верное слово. Отказалась от силового решения и привлечения бойцов. Незачем баламутить это тихое болото. Жернова министерства отлично умеют перемалывать подобные крепкие орешки. Но вот от помощи несколько более тонкого характера – почему бы и нет? Для этого и нужны связи. Ты мне, я тебе. Таким образом нам в руки и попал мистер Клэренс Купер.

По факту он был достаточно мелкой фигуркой, чуть ли не специально предоставленной нам, но кое-какой информацией обладал, не сказать что ценной, но всё же… контрабанда была вещью выгодной, и Купер владел сведениями о расположении нескольких складов. Правда, оттуда были заранее вывезены все товары, но уже об этом он был не в курсе. Сам же Клэренс был хорошенько замотивирован своим руководством, имея реальные шансы выпутаться, если не расколется. Вот и ходили по кругу эти два барана, смотрели друг на друга, бились лбами, пока наконец не случилось то, чего я и добивалась.

Мой обожаемый напарник, поняв, что придется ему в очередной раз спустить дело на тормозах, не выдержал и нарушил закон, использовав сыворотку правды без соответствующего разрешения. Вот только вместо ожидаемого результата и множества новых зацепок он получил пшик. Пустые и на вид заброшенные помещения.

Единственный плюс всех этих хороводов – пока искали склады, наткнулись на «дикого» кровососа, которого устранил срочно вызванный отряд авроров.

– Все же это было не зря, – говорю я ему, легонько хлопнув по плечу. —Вампир. Опасная тварь. Давно уже промышлял. Честерфилд, Олдем, Лондон, теперь вот – Бирмингем.

– Хм… недавно был оборотень в Дарсбери, теперь вот вампир. Чудища распоясались, нужно снарядить боевую группу да прошерстить их коммуны. Например ту, возле деревеньки Кетлуэлл.

– Аластор, мне кажется, ты несколько перегибаешь, – рука тянется прикрыть глаза, но я себя перебарываю, – вампиры-отщепенцы периодически попадаются, это…

– Недопустимо! – его лицо каменеет, – спасибо тебе, конечно, Лори, что заботишься обо мне, но ты и сама должна видеть, что понемногу все собирается в общую картину.

Мысленно хмыкаю. Конечно, забочусь. Не совсем о тебе, но да ладно. И какую "картину" ты там углядел?! Очередной потерявший берега кровосос? Как вообще дело об ограблении магла дошло вначале до ущемления чистокровных родов, возглавляющих гильдии артефакторов, а потом до кланов вампиров? Хотя… вампиры после устроенной ими бойни, еще в прошлом веке, сидят тише воды ниже травы. Сильных бойцов им повыбивали, кланы порезали, устроили солнечные ванны их старейшинам, навешали артефактов-подавителей на присягнувшие остатки. Знатная заварушка тогда была, о ней мне еще отец рассказывал. С тех пор вампиры – это чуть ли не святые агнцы. Питаются покупной донорской кровью либо открывают свои скотобойни для получения крови от животных. Говорят, что она для них как пресная каша на воде для нас, но выбирать не приходится.

Само собой, у что новообращенных таким образом почти не происходит. Очень редко, в исключительных случаях. Таких обязательно ставят на контроль и цепляют артефакты-заглушки, чтобы не могли использовать свою силу.

Вот только время от времени находятся исключения. Слишком хитрые или наглые, что смогли избежать министерского пригляда. Тогда подключаемся мы – следователи Отдела Магического Правопорядка, а потом и силовой кулак министерства – авроры.

Но и самим вампирам очень не выгодно повторение устроенной им зачистки. Так что сразу заливают деньгами Торкуила Треверса, главу нашего отдела, и Генри Майерса, возглавляющего отдел по регулированию магических популяций. А те этому и рады, ведь вампиры – существа не бедные. За время "вечной жизни" успевают накопить деньжат. Ха, конечно, оно так, вот только статистика показывает, что средний вампир живет от двадцати до восьмидесяти лет. Слишком высок риск у такой жизни! Да и волшебник, что вступает на путь вампира, лишается девяноста процентов своей магии. На жалких остатках, даже используя палочку, что-то круче "Левиосы" сотворить уже проблематично. Магия просто не сможет считать твое желание, не вместится в твой новый "обрезанный" источник. Выйдет лишь пшик. Но даже так какая-то часть вампиров получает преимущества. В основном именно такие, если проживут достаточно долго, становятся новыми главами, или старейшинами.

Так вот, из-за ведения столь жалкой и потенциально бесконечной жизни многие срываются. При этом часть из них отчетливо понимает, что за подобное их упокоят. Быстро и наверняка. Но… не выдерживают.

Наш случай – именно такой. К сожалению, о некоторых жертвах узнали маглы, быстро распространив информацию. Придется придумывать опровержение и подтирать память некоторым участникам событий. Ну да неважно, тут будет работать уже другой отдел.

– Ладно, Лори, займемся этим завтра.

– Конечно. Ведь дело нужно довести до конца? – не удержала ехидную улыбку, черт. Нужно больше времени уделять окклюменции, эмоции пробиваются.

– Верно! Хоть кто-то меня понимает, – бурчит он, прежде чем мы аппарировали.

Едва мы переступили порог нашего отдела в министерстве, как к моему напарнику подошли трое сотрудников отдела внутренних расследований.

– Аластор Грюм? – очевидно, для протокола уточнил, видимо, главный среди них, – вы задержаны по подозрению в превышении использования своих полномочий. Вы отстранены от должности и до окончания проверки будете находиться в камере предварительного заключения. Пожалуйста, сдайте палочку и личные артефакты.

– Что?! – пальцы его сжались, будто бы на горле своего оппонента. Пару секунд длилось их негласное противостояние, но вот мой напарник быстро выхватывает палочку. В эту же секунду в его лицо смотрят еще три другие палочки.

– Думаете, сможете меня взять? – жестко улыбается он, – ублюдки, ни разу не бывавшие на улицах Лютного, не видевшие того, что там…

Его тело охватывают веревки. Модифицированные чары связывания, что стягивают не только тело и руки, но еще и сжимают пальцы, предотвращая попытки колдовства. И, конечно же, закрывают рот.

Чары были сотворены мной. Атака со спины – классика. Ведь своим сопротивлением аресту он развязал мне руки. Даже если каким-то чудом его смогут отмазать от должностных нарушений, то вот за последнее… Ноги его больше не будет в Отделе Магического Правопорядка!

– Тебе нужно быть бдительнее в следующий раз, Аластор, ха-ха!

Воспоминание о будущем №3

Лили Поттер ПОВ

Смотрю в глаза ребенка, у него удивленный вид, слегка взъерошенный, но это, наверное, со сна.

– Как же похож на Гарри, – тихо шепчу, протягивая руку, на которую тот смотрит с опаской, а потом и вовсе начинает хныкать.

– Нет-нет-нет, не надо, нет-нет, не нужно… не плачь, – хватаю его на руки и начинаю качать, – прекрати, не нужно плакать, не нужно плакать, – но это не работало.

Нужно укачивать, да. Нужно качать.

Руки движутся всё быстрее и быстрее, мои речи становятся неразборчивыми и сливаются во что-то однородное. На крик ребенка врываются люди. Кто это?..

«Что ты делаешь?»

– Петрификус Тоталус! – палочка уже в руке, ребенок отброшен в сторону. – Петрификус Тоталус! – второе тело тоже застывает, не успев сказать ни слова. Ребенок уже не плачет, а просто истошно орет, лежа на полу.

– Ха-ха, – нервно вырывается изо рта. Пора валить отсюда.

Выбегаю из комнаты, начиная спускаться вниз. Темно, чёрт…

– Люмос, – из-за резкого появления света меня оглушают проявившиеся цвета и мир вокруг.

– Где я? – перед глазами высокая картина, на ней изображено семейство: высокий и статный мужчина, столь же высокая, но при этом изящная женщина в светло-желтом легком платье. На руках она держит младенца. Сидят в светлой и уютной беседке, на природе. У них улыбающиеся лица, а под столом развалилась большая чёрная собака, высунув язык изо рта. Идиллия.

– Стоп.

Большая. Чёрная. Собака.

– Люмос Максима!

Комната освещается целиком, замечаю в углу притаившиеся голодные глаза, в них пылает бешенство и злоба.

– Секо!

Мохнатая туша лениво уворачивается, скаля клыки. Огромные клыки на огромной туше. Это оборотень?

– Секо-секо-секо-секо…

Самым краем заклинание цепляет лапу, но чудище лишь сильнее сжимает челюсти, по-прежнему беззвучно нарезая круги. Всё ближе и ближе.

– Остолбеней!

Мимо! Луч пролетел сбоку, буквально миллиметра не хватило до шкуры!

Молчаливый бросок, я отступаю, одновременно поворачиваясь вбок. Медленно! Какая же я медлительная, а всё из-за…

– Секо!

Попала! Заклинание буквально разрубило монстра, разделив его на две части. Кровь. Всё залило кровью, в том числе и меня. Опять. Ха-ха-ха! – Секо-секо-секо! – добивающие прилетели в тушу, превращая её в фарш.

– Ха-ха-ха-ха-ХА-ХА-ХА!.. – смех душит, но я победила, я смогла!

«Что ты делаешь?»

А теперь на выход. Где эта гребаная дверь?!

Замечаю выход, уже почти подбежала, но голову обжигает мысль – меня видели!

– Меня видели, они расскажут, всё расскажут, найдут, снова найдут… – тихо бормочу, обернувшись на лестницу, что ведет на второй этаж дома. Мне нужно туда. Нужно попасть наверх!

– Ступеньки не остановят меня, хи-хи, это такая малость… – Подъём идет проще спуска. Или это от люмоса?

Тела по-прежнему стоят без движения. Крик ребенка затих, теперь он лишь всхлипывает, но, заметив меня, вновь разразился плачем.

– Нет… – слова застревают в горле, глаза смотрят на кровь. Палочка в крови, ладонь тоже, чувствую кровь на лице. Язык высовывается наружу и касается губ. Солёные.

– Хи… – давлю смех. Ещё. Сильнее! Пришлось затыкать рот кулаком, вцепившись в него зубами. Солоно.

Плач раздражает: – Силенцио.

Чары вылетают бесцветным лучом. Тишина. Наконец-то

– А теперь вы. – Их тела и лица застыли, лишь глаза бегают туда-сюда, сюда-туда, туда и… хватит!

– Вы не обманете меня, нет-нет, не теперь, – палочка подносится прямо к лицу мужчины. На картине он был изображен получше. Может, это не он? Здесь есть ещё кто-то?!

– Отвечай! – Молчание. Почему? Я же задала вопрос!

– Я задала тебе вопрос? – вопросы-вопросы, слишком сложно!

– Обливиэйт! – и ещё один, на второе тело. Так-то лучше. Теперь нет свидетелей. Совсем никого, никаких свидетелей…

Взгляд на ребенка: – Обливиэйт!

Мерлин! Вроде говорили, что на детей нельзя применять Обливиэйт, может плохо закончиться. Подхожу ближе.

Сидит, пустыми глазами смотря вперед. Но это нормальная реакция на Обливиэйт. Все так себя ведут. Те люди, что стоят сзади, тоже. А Петрификус скоро кончится. Час-два. Может, три, не более. Снимать сейчас нельзя. Они могут уйти. Нельзя уходить.

– Ходить можно лишь мне! – крикнула я, показывая пальцем на застывшие фигуры. Да, пора уходить.

Спуск вниз – «зачем?» и трансгрессия. Легко.

Оказываюсь у входа в дом. Дом…

– Любимый дом! – Фиделиус легко пропускает внутрь. Захожу, держа палочку в руках. Теперь никто не застанет меня врасплох!

– Секо! – режущее врезается в диван, распарывая его и забрасывая ошметками гостиную.

– Показалось? – недоуменно наклоняю голову, – но точно же что-то было… – если я не вижу впереди, значит это сзади!

Резкий поворот – ох, хватаю живот рукой, как же неудобно, как же мешает…

– Никого, меня провели вокруг пальца, наверняка они уже покинули это место.

Иду в детскую комнату.

Шаги даются тяжело, я устала. Нужно отдохнуть. Сажусь на ступень. Взгляд упирается в обувь. Хорошие, приятного вида туфли на низком каблуке… измазаны в крови. Кровавые следы идут от входной двери, показывая чёткое направление.

– Ха…ха, – смех с трудом вырывается изо рта.

– Эскуро. – Следы пропадают. – Репаро. – Диван снова в порядке, а мелкая крошка испарилась ещё от первого заклинания.

– Я могу всё, – поднимаюсь на ноги, – я выше этого, вам не сломать меня!

Медленно, держась за стенку, иду вперед.

– Вам не… – шепчу я, – не… сломать меня. – Слезы текут из глаз.

«Что ты делаешь?»

Захожу в спальню Гарри. Моего Гарри!

Он лежит в кроватке. Так мило! Колыбель зачарована, так что он ничего не слышал. Ни моих заклинаний, ни криков… хорошо.

Слезы уже ручьем текут из глаз. Почему… почему мне так плохо?!

– Я… – утираю лицо рукой, на ней следы зубов и крови. Ранка уже успела опухнуть, и из нее медленно течет сукровица. – Эх, – вздыхаю, – нужно сходить за аптечкой.

Разворачиваюсь на выход.

– Нет! Нужно закончить, иначе я никогда не наберусь для этого сил!

– Авада Кедавра! – палочка уперта в висок, слова произнесены чётко и громко, но… ничего не случилось.

– Может, хе-хе, я отражаю Авады? Ха-ха-ха! или просто неуязвима для них?.. Ха-ха! Или же… просто ничего не сработало? Да, это тоже возможно.

Устало падаю на пол. Боком, не животом, его надо беречь…

– А-ва-да Ке-дав-ра, – медленно по слогам повторяю я, направив палочку на живот. – Ни-че-го, – тихо хмыкаю. – Не всё так просто, верно? Хе-хе.

– А ведь было бы так хорошо! Авада Кедавра! – палочка направлена в стену – ничего.

– Авада Кедавра, – в потолок – ничего.

– Авада Кедавра! – в колыбель на Гарри – ничего.

«Что ты делаешь?»

– Ха-ха-ха, я… делаю что-то не так, да?.. – в рот натекла кровь из прокушенной губы. Когда только успела? Сплёвываю на пол. Кровавое пятно. Как тогда, только поменьше. Такое красное, яркое…

– Это ничего, ничего страшного. Просто… попытка, да. Просто попытка, – бормотала я, наводя порядок. Кровь была уничтожена, простынь у Гарри поправлена. Спящий малыш даже не проснулся.

Выглядываю в окно детской – аккуратно, из-за штор. Пусто. Фиделиус защищает.

– Ха-ха, да, Фиделиус… он такой, – беру палочку в зубы, – тхакой аф-ф, – разворачиваюсь на выход. Палочка… забыла очистить только её. Солёная.

Проверка всех комнат не заняла много времени. Пусто. Опять пусто. Где Джеймс? Снова трахает ту потаскуху? Кобель! Мерзкое животное! Они все только и думают о том, чтобы засунуть свой член в любую дырку!

Рука опускается на живот, я устала. Хватит. Нужно сесть.

В зеркале отражается растрепанная рыжая девушка, с красными натертыми глазами и опухшей губой. Она достаточно красива, даже выпирающий живот и общий потрепанный вид не портит картину.

– Аптечка… – достаю рябиновый отвар – простейшее зелье, отлично работающее против мелких ранок. Наношу его на губу и прокушенную тыльную сторону ладони.

– Вот и всё! – Озорная улыбка появляется на моем лице. Вот и всё. Да… вот и всё…

Поднимаю палочку, указывая ей в зеркало, – Авада Кедавра!

– Ха-ха-ха-ха, – бессильно опускаю голову, – почему… почему так?..

Из крана льется вода, смешиваясь со слезами. Я не могу себя убить? Рука хватает живот, сильно сжимает, до синяка. Почему?! Почему не могу убить?! Я же хочу!

– Его не так уж и трудно скрывать, – проговариваю вслух, – всего лишь чары иллюзии и отсутствие общей постели. Это так просто. Так просто!

Вновь захотелось действий, движений, полета фантазии!

– Бликинг Фэррус, – чары послушно работают, накладывая иллюзию. Теперь девушка выглядит стройной.

– Отлично… теперь остальное. – Бытовые чары поправляют прическу, чистят тело и одежду, слабенькая иллюзия на глаза скрывает красный от бессонницы цвет.

– Я готова! Мир, жди меня!

Выбегаю на улицу. Я знаю, куда мне нужно!

Трансгрессия. Вроде бы говорили, что частая трансгрессия вредит ребенку? Не помню…

Магловский мир. Снова. Центр Лондона? Да, в этот раз обстановка иная. Где же это? Где нужное место? Неужели переехали? Раньше здесь был самый…

– Вот он! – глаза находят яркую светящуюся вывеску. Подхожу ближе, и шум музыки врывается в уши. Да, это именно то место!

Небольшая очередь быстро рассасывается.

– Конфундус, – шепчу я насупившемуся охраннику, который секунду после этого глупо хлопает глазами, наконец молча пропуская меня. Отлично.

Захожу внутрь. Ого! Вот это долбит!

Музыка врывается прямо в голову, грубо: жестко, именно так, как я и хочу!

– Давно пора ощутить это…

Медленно иду дальше, наслаждаясь зрелищем. Десятки, если не сотни людей, набитые в одном месте, алкоголь, сигаретный дым, наркотики, громкая музыка – да я в раю!

– БУМ-БУМ-БУМ, – долбят колонки, парень, сидящий на возвышении, возится с приборами, у стенок стоят стойки, где танцуют полуголые девицы, на танцполе крутятся парни и девушки, тесно прижимаясь друг к другу. Плавно вклиниваюсь в общую кучу, уже через минуту так же прижимаясь к оголенному торсу молодого мужчины, что пошло улыбался мне, стоило лишь подойти ближе.

Вот его руки хватают меня за бедра, поднимаются выше… ещё выше…

Мы целуемся? Уже?..

Барная стойка, стакан, что это?

Сижу у стенки, за столиком. Он рядом, а вокруг все заполнено парочками… и не только парочками, вот, например, целое трио.

Слегка зависла, глядя, как два парня уже почти раздели эту красотку и теперь посасывают её грудь с двух сторон. Моё лицо нежно обхватывает чья-то рука и поворачивает в сторону. Это тот симпатяга с танцпола. Он улыбается и целует меня.

– Да…

Туалет клуба, упираюсь в стену, он поспешно стягивает штаны…

– Да…

Мы снова в общем зале. Как его имя? Он представлялся? Неважно…

Стою и рассматриваю полуголую девушку, танцующую в клетке. Она призывно подмигивает, а я улыбаюсь. Ко мне подходит какой-то парень.

– Хочешь? – протягивает он упакованную в пакетик белую таблетку, – всего двадцать фунтов, крошка! Для тебя скидка!

– Ты способен только на скидку? – ехидно улыбаюсь ему, – сделай даме приятно!

– А дама сделает приятно мне? – скалится он в ответ. Молча беру его за руку и веду в туалет, откуда вышла незадолго до этого.

– Мне нравится твой настрой, – его рука гладит грудь сквозь тонкую мокрую маечку.

– Не болтай, – спускаю штаны, – покажи что можешь…

– Меня уговаривать не нужно, – он поспешно пристраивается сзади, – ох, как узко и горячо…

Таблетка зашла на ура. Место поменяло свой цвет, звук… я вижу его!

Рука пытается поймать повисшую в воздухе ноту, но каждый раз промахивается.

– Я тебя поймаю… – иду за ней вверх, ещё выше, ещё…

– Ха-ха-ха!

«Что ты делаешь?»

Осознаю себя, стоящей на крыше клуба и смотрящей на восходящее солнце.

– Я… – мысли путаются, – что я делаю? – Из глаз больше не течет.

– Что я делаю? – Взгляд приобретает четкость. Рука обхватывает палочку.

– Чувиха! Ну ты отожгла! – ночной наркоторговец всё это время сидел рядом, – так затусить, это прям… ух! Уметь надо, – он усмехается, – слушай, а давай заглянем…

– Авада Кедавра, – парень молча соскальзывает, безмолвно падая к моим ногам.

– Как просто, – чуть усмехаюсь я, – и почему у кого-то не получается?

Рука ощупывает живот.

– Потерпи, милый, – злая усмешка вырывается на волю, – я дам тебе жизнь. Я даже не убью тебя за неё. Ты будешь жить. Может, долго, а может, не очень. Но ты никогда не познаешь моей любви.

Чувствую толчок внутри себя. Да, свой шанс ты получишь, но не более.

– А теперь нужно расставить все точки ещё кое над чем…

* * *

Взгляд со стороны, дом Поттеров

– Лили, я дома, – раздался усталый голос на пороге.

В дом зашёл мужчина. Он был идеально выбрит, мантия ровная и наглаженная, от него приятно пахло одеколоном, но всё портил взгляд. Он не был уставшим или злым, нет, скорее – предчувствующим, ведь всю сегодняшнюю ночь мужчина подсознательно испытывал ранее неизвестное ему беспокойство.

– Лилс? – прошёл он по первому этажу, но не застал жены. Опять где-то шляется?

Тяжкий вздох: частые прогулки его жены слегка напрягали мужчину.

– Ещё и в такое время, – он налил себе воды, – не все Пожиратели пойманы, а криминал так и лезет из всех щелей.

Ещё и снова начали нападать на маглов, – думал он, – ночью вырезали целую семью, да ещё и как изощренно! Сильные чары Петрификуса заблокировали почти все функции организма, простецы едва-едва могли дышать, пока, в конце концов, всё же не словили кислородное голодание и… через какое-то время просто задохнулись. А по ребенку прошлись Обливиэйтом, окончательно стерев ему личность. Тело забыло даже естественные рефлексы организма, став овощем. Ему уже никак не помочь, мозг полностью отформатирован.

– Лучше уж смерть, чем такое, – прошептал Джеймс.

Собаку просто нарезали на ломтики, залив кровью весь первый этаж. Не представляю, зачем это было нужно?

Но это ещё куда ни шло, три дня назад магловское семейство было обезглавлено, а потом их головы просто поменяли местами: на женское тело прикрепили голову мужчины, а мужчине – женскую. Голову ребенка так и не нашли. А пять дней назад использованы колдомедицинские чары, убирающие кости. Их применяют при сложных переломах, чтобы не мучиться, а сразу вырастить новую кость.

В тот же раз… постепенно, по одной кости, их испарили все. Это не больно, магическая медицина же! Кости просто пропадали, одна за другой, одна за другой… пока тело просто не растеклось лужицей. Конечно, не имея костей, долго оно не прожило, авроры в очередной раз не успели.

Таинственный маньяк нападал лишь на магловские семьи с детьми. Всегда это был маленький мальчик, всегда использованы простые, но эффективные чары для устранения. Таинственного убийцу поймать не удается, ведь такие простенькие чары банально не фиксируются министерством.

– У нас Авады-то далеко не везде фиксируются, – хмыкнул он, наконец, отложив стакан. – Пора проведать Гарри.

Мужчина поднялся на второй этаж, заглянув в детскую. Кроватка была пуста. Джеймс нахмурился.

– Обычно она гуляет в одиночку. Что не так в этот раз? Ну уж нет! Ребенка с собой таскать не позволю! Давно нужно было нормально поговорить, серьёзно, конкретно!

Разозленный мужчина вышел из детской, на всякий случай всё же осмотрев другие комнаты. Пусто. Никого и ничего.

– Экспекто Патронус, – из палочки грациозно выпрыгнул олень, – Лилс, где бы ты ни была, но это уже не смешно. Приходи домой, нам нужно поговорить.

Патронус послушно выбежал из дома, но уже через секунду вернулся обратно, качнул головой и испарился.

– Что? – в ступоре пробормотал он, – нет!

Он попробовал снова – и опять ничего. В спешке мужчина бросился к почтовой сове, схватив чистый кусок бумаги, судорожно привязал его к лапке птицы, что недовольно ухала на грубые движения мага.

– Письмо Лили Поттер! – гаркнул он, выпуская птицу. Сова вылетела в окно, но вернулась менее чем через минуту.

– Поисковая магия не работает. – Бледный мужчина осел прямо на пол. – Значит, одно из двух: либо цель мертва, либо скрывается чарами.

– Даже не знаю, что хуже, – нашёл в себе силы улыбнуться Поттер.

Есть лишь один способ, думал он, подходя к камину.

– Поттер-мэнор!

Объяснения родителям не заняли много времени. Хоть они и были против его брака, но внука, со скрипом, были вынуждены признать. После того же, как Гарри стал знаменитостью, и вовсе перестали кривиться, лишь вздохнув, что всё могло бы быть лучше.

Зачем же сюда пришёл Джеймс? Всё просто – ему был нужен гобелен.

– Жив, – облегченно вздохнул парень, рассматривая магическую вязь, – а почему его имя в рамке?

– Балда, – старший маг попытался треснуть его по лбу тростью, но аврорские навыки легко позволили уклониться, – это значит, что на него наложены чары неотслеживания.

Судя по всему, – он прищурился, оглядывая вышивку, – рунные, довольно сильные. Тут нужен поисковый ритуал. Есть какие-то его вещи? Личные только. А ещё лучше – кусочки тела. Волосы, ногти, кровь?

– Конечно есть! Сейчас схожу в дом. В крайнем случае есть ещё сейф у гоблинов, мы положили туда свою кровь специально для этого…

– Хоть что-то сделать догадался, – хмыкнул его отец, но парень уже мчался к камину.

Вещи-вещи, личные вещи… он забежал в комнату, но… их не было. Он не обратил на это внимание в первый раз, но одеяло на кроватке было новым. Детские игрушки тоже пропали. Личные вещи, даже те, с которыми ребенок почти не контактировал, просто отсутствовали.

– Они не могли знать, чего он касается! – воскликнул Джеймс, врываясь в ванную, ведь маленький Гарри во время мытья любил играть с большой бутылью жидкого мыла, что стояла на раковине. Особенно он любил выжимать из неё струйки прямо в воду и смотреть на пузырьки.

Случайные похитители не могли знать такое… разве что их кто-то проинформировал об этом… но знали это всего двое, не считая самого Гарри. Он сам и… Лили.

Её личные вещи тоже пропали. Конечно же, никаких волос и ногтей не обнаружено. Только её глупые статуэтки, стоящие на каминной полке.

– Неужели, – его пробрал холод, – он выбежал из дома и трансгрессировал в Косой Переулок, побежав в Гринготтс.

– Доступ… пх… пуф… к сейфу… рода Поттер, – едва отдышавшись, сказал он скалящемуся гоблину.

Пройдя необходимые проверки, которые будто специально длились крайне долго и медленно, Джеймс смог попасть к содержимому сейфа.

– А-а! СУКА! – со всей силы он пнул стену, сморщившись от боли в явно сломанном пальце. Но боль позволила немного прочистить мозги. Сейф был пуст. О чем мерзкие коротышки, конечно же, не уведомили его, перед тем как прокатить в тележке до входа. И, само собой, в сейфе не было никакой заранее положенной на форс-мажорный случай крови ребенка и его жены. Только его собственная склянка, сиротливо лежащая в уголке.

Справедливости ради стоит сказать, что сейф его был не слишком богат, чуть больше тридцати тысяч галлеонов. Сейчас их, само собой, тоже не было. Сейф его родителей насчитывал более миллиона, но те деньги он получит ещё не скоро, да и своих вполне хватало.

Тут всё встало на свои места. Доступ к сейфу имел лишь один человек, кроме самого Джеймса Поттера. Лили Поттер.

Мужчина вытащил палочку:

– Чрезвычайный приказ всем сотрудникам Аврората объявить в розыск женщину по имени Лили Поттер, а также мальчика полутора лет по имени Гарри Поттер! Национальный Герой Магической Британии пропал!

Появившийся патронус-олень кивнул, исчезая из вида. Мужчина тем временем покинул банк, решив дожидаться вестей дома. Может быть, он надумал лишнего, может, всё не так, как кажется, и сейчас Лили просто вернется домой с затянувшейся прогулки?..

Дома Джеймс стал осматривать фигурки – единственное, что оставила его жена. Тут были разные зверьки и люди. Что она хотела сказать, оставляя их? Другие вещи ведь забрала, а это… явно специально. Почему? Для чего…

Вытащив палочку, он стал накладывать на них диагностирующие заклинания, одно за другим.

– Хм, – нахмурился мужчина, – что-то не так…

Сделав заковыристый жест, он пробормотал длинное контрзаклинание, направив его в фигурку мальчика с корзинкой, полной яблок. Фигурка исчезла, превращаясь в… отрезанную голову.

Джеймс поспешно отбросил её в сторону, но кровь успела попасть на мантию.

– Что это? – Аврорский опыт задавил эмоции и позволил осмотреть голову более тщательно. Цепкая память подбросила воспоминание. Семья маглов, обезглавленные мужчина и женщина, пропавшая голова ребенка, фотографии ребенка…

Он прикрыл рукой глаза, отказываясь в это поверить. Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Чары сорвались на вторую статуэтку, третью, четвертую…

Труп, труп, замученный труп, выпотрошенный труп, порезанный труп, труп парня без четко выраженных следов смерти, очевидно Авада… ещё и ещё, ещё и ещё…

– Лили, Моргана тебя дери, что ты натворила?!

Глава 16

26 января 1936 года – 7 августа 1936 года

Рождество справили чудесно! Я смог убедить Тома, что нужно привыкать к большой компании, ведь школа – это дети, это маги, которых будет много. С ними придется контактировать и постоянно общаться. Для этого нужны какие-никакие навыки. Он со скрипом согласился, хоть и утверждал, что дети магов – это совсем иное, чем дети простых людей. Ха… если канон не врал, то тебя ждет разочарование, хе-хе.

– Вспомни Макфи, – сказал я ему на это. Реддл скривился.

– Это исключение, – тихо проговорил он, – она слишком шумная и взбалмошная. Да и магию почти не развивает.

А вот тут он прав. После примирения сестер у Иви вскоре опять был выброс, благо что она успела выбежать на улицу. Второй ремонт снес бы не только очередную стену приюта, но и крышу Реддла, а тот, в свою очередь, снес Иви голову. На мой справедливый упрек девочка сказала лишь: «забыла». Забыла, мать её!

Тем не менее Рождество справляли вместе, сидя в небольшом, но уютном семейном ресторанчике. Выбирали место, где ценник был наиболее демократичным, чтобы нас вообще туда пустили и чтобы слишком уж не сорить деньгами. Еда была вполне хороша, так что налопаться получилось от пуза. А сладкий десерт возвел меня в звание бога для всех трех детей. Хлою я тоже включаю в этот список. Ей едва-едва семнадцать исполнилось. Серьезных и адекватных поступков в таком возрасте можно добиться лишь железной самодисциплиной или окклюменцией, чего у неё, конечно же, не было.

Отдарившись подарками, почти до самого утра сидели за столиком, обмениваясь забавными историями и получше узнавая друг друга. Рассказал, наверное, с сотню самых разных анекдотов и рассказов современных сатириков, подгоняя их под текущие рамки. Хохотали все. Это воспоминание тоже нужно будет сохранить.

Оставшееся время мы готовились. Тренировки магии перешли в фазу увеличения резерва всеми доступными путями. Количество люмосов достигло трехсот, но это было примерное значение. Ведь пока мы наколдовывали первые сотни, магия в источнике успевала частично восстановиться! Так что это уже не показатель резерва, а нечто среднее между ним и скоростью восстановления. Не катит. Реддл предложил поднимать и удерживать тяжелый камень, но тогда нужно было знать его точный вес, вычитать траты магии на килограмм веса, а потом всё пересчитывать заново… По итогу ограничились тем, что решили узнать в школе новые заклинания, а уж потом, используя их, начать измерять свой резерв.

Мерзость была отправлена в наш дом вместе с Шайсой. Миссис Коул получила указание раз в месяц приносить еду для змеи (для гадюки ещё был подготовлен небольшой отдельный выход из дома, чтобы она могла самостоятельно выбираться на улицу) и перед нашим приездом провести там генеральную уборку. Везде, кроме подвала. Подвал заперли, повесив на него здоровый амбарный замок. Две тысячи фунтов были выданы миссис Коул на непредвиденные расходы. Ещё три тысячи решено было подержать у нас, на случай каких-то важных покупок в мире волшебников. Остальные деньги спрятаны и дожидались своего часа.

Дни тянулись медленно, как патока. Даже библиотека не спасала, хоть и позволяла проводить дни более комфортным образом. От томительного ожидания почти не было спасения. Я экспериментировал с новой крысой, работая с ней бó‎льшую часть свободного времени. Наращивал массу, но не как с Мерзостью, а пока в чистый рост. Ещё занялся перестройкой внутренностей и костей. А также хотел проверить, как скоро получится воссоздать (и получится ли вообще) магическое ядро.

– Что ты хочешь с ней сделать? – Том заинтересованно оглядывал мой стол, на котором я разместил новую химеру.

– Хочу превратить в человека, – хмыкаю я, – только представь, если получится.

– Ха-ха-ха! Э-э… ты серьезно?! Ну… представить сложно. Ты же говорил, что не сможешь даже руку вырастить, а тут уже про превращение крысы в человека!

– А я и не говорю, что получится. Скорее даже наоборот, выйдет нечто, – делаю рукой неопределенный жест, – нежизнеспособное, – наконец нахожу я верное слово. – Но это будет начало серии опытов, которые рано или поздно окончатся успехом.

– Тогда удачи тебе, – Том ехидно скалится, – вот только что ты будешь делать с этим «человеком»? И зачем вообще нужен простой человек? Поставь закладки кому хочешь – и он будет выполнять любой приказ.

– Знаю, но это неинтересно. Хочу попробовать по хардкору.

– Ха-ха, я посмотрю на итог.

Конечно, Том был прав. Мне катастрофически не хватало знаний, и крыса не хотела очеловечиваться. Она просто становилась всё более здоровой и уродливой. А смещение органов и костей привело к тому, что они стали отказывать. У Мерзости процесс становления на задние лапы был успешен, так как тело буквально состояло из магии, которая наполняла каждую её клеточку. Мутация прошла удачно, адаптировав организм. Здесь же… сырая заготовка, почти что безнадежно испорченная. Но нужно продолжать.

Я буквально поселился в подвале, уходя лишь утром и вечером. Однако за пару недель смог вывести новую химеру на более-менее подходящий уровень.

– Ну и уродство, – воскликнул Реддл, увидев итог, – это что, Мерзость номер два?

– Почти, – гордо улыбаюсь я, – по боевой мощи не дотягивает даже до половины, но тут я проводил изменения по-другому. Посмотри на её лапы, или, точнее, уже ноги. Видишь, они не звериные, это ноги прямоходящего существа, хоть и кривоватые. Так же как и руки. Тут многое ещё недоделано, нужно поменять строение костей, сгладить шероховатости, которые Мерзость меняла сама, под напором моей силы. Здесь же приходится менять их вручную или напитывать существо магией, пока оно само не перестроится под готовый шаблон. Шаблон я, кстати, подгрузил в генную память… Ну, точнее, интуиция так подсказывает, ведь загружал через менталистику, чисто по наитию. Как именно этот процесс устроен, я пока не понимаю.

– Мда, чем бы дитя ни тешилось… – пробормотал Том.

– Ты что-то сказал?

– Нет, тебе показалось, – открестился Реддл.

На этом эксперимент официально завершился. Не провалом, но и не успехом. Тем, для чего и начинался, – новым опытом и знаниями. Скоро могу сдавать диссертацию по анатомии крыс. В них ещё, кстати, паразитов множество водится, так что приноровился прямо в процессе раскладывать их на составляющие – новую плоть, которую сразу добавлял в проект. Может, из-за попадания генов насекомых в ген крысы у Мерзости и появились глаза на щупальцах?

Внешний вид у новой твари, конечно, получился ещё тот… Можно без грима снимать в фильмах ужасов – тело абсолютно без волос, кожа серовато-розового цвета, в шрамах, которые я не сводил за ненадобностью. Во многих местах толстые шишки из-за выпирающих неправильно сросшихся костей либо не до конца приживленных мышц. Размер приближается к полутора метрам. Ах да, ещё хвост. Лицо же, или правильнее сказать – морда, также частично изменена. Челюсть уменьшена, как и вытягивание костей черепа. Он стал приплюснутым, напоминая голову мопса. Уши повисли, зубы чуть уменьшились, но на этом всё. Тварь была помещена в стазис, буду продолжать отрабатывать на ней свои навыки.

На день рождения подсознательно желал получить письмо, хоть и знал, что такого не произойдет. Слишком рано. Получил подарки, в том числе и от сестер Макфи, старшая из которых теперь сама зарабатывала деньги. Формально она всё ещё числилась в приюте, но нужные бумаги для самостоятельной жизни уже имела на руках. Даже подобрала крохотную квартирку, которую смогла снять. Иви же пока продолжала жить в приюте, но Хлоя хотела забрать её, как сама официально выйдет из-под опеки государства.

Немного заставило напрячься объявление миссис Коул за одним из приемов пищи – в квартале бедноты найдена уже третья жертва таинственного убийцы.

Мы, кстати, ни при чем. Тела обескровлены и все являются мужчинами, от двадцати до пятидесяти лет. Полиция уже начала свою работу, но результатов нет. Директриса предупреждала всех об осторожности, особенно мальчиков.

Вампир, что ли? Это работа для магов. На всякий случай нужно свести вечерние прогулки к минимуму. Если вампир будет хотя бы вполовину столь же быстрым, как оборотень…

Однако, когда после этого пообщался с миссис Коул, оказалось, что новость «немного» запоздала, ведь последняя жертва была почти месяц назад. Но информация, которую изначально передали в газеты, почему-то спешно была отозвана обратно. Лишь недавно её все-таки опубликовали, под напором новых улик и свидетелей.

Хорошее время… «быстрое». Так и войну можно проспать, пока бомбы не посыпятся прямо на голову.

Но поразил и даже слегка напугал меня совсем другой момент. Как-то раз, одним уже теплым весенним днем, когда мы с Томом привычно направлялись в библиотеку, нас нагнала знакомая фраза:

– Ребята, а что это вы не в школе сегодня, а? – довольно звучный и задорный голос был неожиданным и прозвучал прямо из-за спины, – прогуливаете? – на полтона ниже продолжает он.

Медленно оборачиваюсь. Память мгновенно дает подсказку. Это же те полицейские, с которыми общался Реддл при побеге с деньгами и ценностями из дома чиновника Шугерта! На нас вышли? Не может быть! Мгновенно потрошу память магла.

Фух, нет. Ложная тревога, просто случайная встреча. Он даже не помнит нас. Он даже не помнит тот забавный случай с двумя детьми и неподъемной на вид тележкой. Он не помнит и про само ограбление Шугерта… Так, а вот это уже чертовски подозрительно!

Кидаю взгляд на Тома, и тот начинает шоу, снова рассказывая полицейским про «проект мистера Салливана», для которого требуется посещение библиотеки. Как и в прошлый раз, полицейский взлохматил Тому волосы и посмеялся, отправившись с напарником дальше.

– Воспоминания стёрты. Ты понимаешь, что это значит, Том? Этим делом занялись волшебники.

В библиотеку мы не попали, быстро вернувшись обратно. Ситуацию нужно было обмозговать. В первую очередь стали решать, нужно ли что-то предпринять в связи с открывшимися обстоятельствами. Том был против того, чтобы повторно посетить поместье Шугертов. Я его поддержал, однако было мучительно любопытно, на чем мы прокололись? Почему делом занялись маги?

Мы восстановили и прошли заново весь процесс ограбления – окклюменция способна на многое. Том присутствовал вместе со мной в моём сознании. Мы пересматривали каждый шаг, каждое действие, не находя ничего настораживающего. Вот встретили полицейский патруль, где мужчина произнес точно такую же фразу. Может ли сегодняшняя встреча быть провокацией магов? Нет, они бы встретились с нами сами. Даже если волшебники каким-то образом чётко увидели нас в памяти маглов-полицейских (а я, кстати говоря, затер наши лица), то не придали этому значения. Не восприняли нас как свои цели?

Могли ли они как-то зафиксировать применение магии и посчитать, что это дело рук, точнее палочки, волшебника? Они действительно приглядывают за всеми богатыми маглами?! Да ну! Магов не хватит этим заниматься! В том, что нас не заподозрили, определенно преимущество возраста. Видимо, никто даже не предполагал, что столь юные дети могли ограбить кого-то, тем более применяя магию. Хм. Нам больше нельзя попадать на их радары, во второй раз нас точно заподозрят.

Если маги могут засекать беспалочковую магию – это очень плохо. Тогда на каникулах будет невозможно колдовать. Нужно обязательно узнать про это в Хогвартсе!

* * *

Альбус Дамблдор ПОВ

– Ну что же, уважаемые коллеги, на этом собрание закончено!

Несколько вялых аплодисментов завершили речь Армандо Диппета – действующего директора школы чародейства и волшебства Хогвартс. Диппет любил длинные речи, тем самым частенько изматывая голодных учеников перед началом праздничного пира. Альбус еле заметно усмехнулся в усы, он бы такого точно допускать не стал!

– Все свободны, а вас, Альбус, я бы попросил остаться.

– Конечно, директор, – степенно кивнул он в ответ.

Пока профессора неторопливо покидали кабинет, Альбус в очередной раз рассматривал портреты прежних директоров и директрис Хогвартса. Он любил бросать на них взгляд, каждый раз подмечая новые детали. Вот напыщенный Финеас Блэк крутит в руках изысканную трость, которой определенно не было в его прошлое посещение директорского кабинета, а вот серьёзная Сесилия Принц поправляет тяжелый темно-зеленый шарф, стреляя глазами в соседние рамы. Альбус не спешил отрывать взгляд, даже услышав закрывшуюся дверь, которая оставила их с Диппетом в кабинете одних.

– Живые портреты – настоящее искусство, – Диппет долил себе чаю в кружку, медля с началом разговора, – почти потерянное, к сожалению.

– На континенте ещё есть мастера, – он наконец оторвал взгляд, переместив его на пожилого мага.

– Да, я подумывал попросить нашего министра возобновить курсы обучения этому, но… – он раздраженно махнул рукой, – сам знаешь этих дармоедов. «У министерства нет лишних денег, Армандо», «Да кто вообще будет ходить на эти курсы, Армандо?» Тьфу, приличных слов нет. Так и оскудевает британская земля на таланты.

Диппет бросил взгляд на своего молодого коллегу. Альбус нравился ему как специалист. Он был крайне талантливым и сильным магом. Во многом Диппет полагался на него уже сейчас, к тому же Дамблдор – декан факультета Гриффиндор, а деканы этого факультета традиционно были заместителями самого директора.

– Скажи мне, Альбус, как идут дела после того случая, с мистером Робинсоном?

– Я общался с сотрудниками министерства, что вели расследование. Ограбление явно было совершено с использованием магии, но мальчик ни при чем. Его палочка не показала применения каких-либо чар, так что запрос на применение легилименции был отклонен. Ещё я взял на себя смелость – от вашего лица – запретить применение сыворотки правды.

– Хорошо, – Армандо постучал пальцами по столу, – очень хорошо… в следующий раз посоветуйся со мной перед тем, как делать заявления от моего лица.

– Безусловно, директор, – Дамблдор спокойно кивнул.

– Ты уверен, что он невиновен, Альбус? Хогвартс не потерпит у себя воров, даже если в качестве жертвы выступает магл! Это порочит честь волшебника! – Взгляд пожилого мага стал острым, он впился им в глаза Дамблдора, скрытые очками, будто выискивая тени сомнения, но голубые глаза его собеседника ни на йоту не изменились, выражая спокойную уверенность монолитной глыбы.

– Уверен, директор.

С минуту Диппет продолжал пристально всматриваться, пока наконец резко не разорвал контакт, тем самым закончив противостояние.

– Хорошо, Альбус. Вот список маглорожденных. В Лондоне их особенно много – целых семеро! Так что столицу оставляю на тебя. Остальных можешь распределить между другими деканами. С письмами отправишься стандартно, в начале августа. Надеюсь, не будет таких же накладок, как в прошлом году?

– О, уверен, что Гораций больше не попадется на такой глупый трюк, директор, – Дамблдор чуть улыбнулся.

– Эти религиозные маглы… – Диппет нахмурил кустистые брови, – ладно, не об этом речь, проконтролируй их, Альбус, я хочу быть уверенным, что мне не придется снова краснеть перед Гектором, которого я помню ещё сопливым мальчишкой, что не мог найти нужный кабинет и рыдал прямо в коридоре! А то надо же, целый отряд обливиэйтеров вызывать…

– Можете не беспокоиться, господин директор, я тщательно проинструктирую своих коллег. В этот раз всё будет отлично.

– Рассчитываю на тебя, Альбус.

* * *

– Слышал новость? – Том с разбега плюхается прямо на единственный стул, стоящий в тёмном, освещенным лишь одним люмосом помещении. – «Вампира» поймали, – он ухмыляется, – это оказался некий «Итан Шульц» – немецкий эмигрант, безработный и алкоголик, – он взмахивает сложенной газетой, где на первой странице можно заметить опухшее и помятое лицо немолодого мужчины.

– Ага, – вытираю руки о фартук, прежде чем выхватить у него газету, – так-так, сорок четыре года… переехал из Гамбурга… работал на стройке… впервые убил человека в шестнадцать лет – самооборона… пил кровь жертв, представляя себя вампиром… мда… – Комкаю бесполезную бумажку, забрасывая её в мусорное ведро, уже наполненное окровавленными бинтами и тряпками.

– Не веришь? – Реддл продолжает раздражающе улыбаться, качаясь на стуле. Чуть поддеваю ножку телекинезом, организуя ему падение. Неловко взмахнув руками, он завалился на пол, не забыв забористо выругаться.

– Я говорил, чтобы ты не качался на стуле? Что как ребенок-то себя ведешь? – строго нахмурил брови. – Вот упал.

– Будто бы это не ты мне помог, – бурчит Том, поднимая стул и садясь на него с выпрямленной спиной, – доволен?!

– Пф-ф, – махнув на него рукой, возвращаюсь к операционному столу, на котором лежала тощая и наполовину вскрытая собака. Рядом располагался набор инструментов (жаль не хирургических), чаши, частично наполненные изъятыми внутренностями, и три горшка с цветами.

– Так ты не веришь в… – он поискал глазами газету, наткнулся на неё в мусорке и сморщился, – как там его, – щелкнул пальцами, явно погрузившись в окклюменцию, – «Лондонского Кровопийцу»? – наконец вспомнил он.

– Верю, но им точно не является бедняга Итан, – чуть улыбаюсь, делая очередной разрез, и наполовину вытаскиваю сухожилие. Рассматриваю следы, выискивая вездесущих паразитов, а также оцениваю степень изношенности мышц.

– Думаешь, всё-таки настоящий орудовал? – После Дарсбери Том поверил в магических существ, хоть все равно по привычке испытывал некий скепсис. А еще он вновь откинулся на спинку стула, который чуть отклонился назад, но вовремя среагировал и поправился.

– Уверен, – киваю головой, не отрывая взгляд от туши. Беру первый горшок, рука испускает легкое зеленоватое свечение, заставляя находящееся в кадке растение распушиться и налиться светом. Потом отламываю показавшийся побег, осторожно вставляя его на место раны, заставляя оплести мышцу, начав в ней прорастать.

– Тогда это, – он указывает на мусорное ведро, куда я выбросил газету, – дело рук магов. Только зачем такая маскировка нужна?

– Вампиры – слишком навязчивая идея среди простецов, – пожимаю плечами, – видимо, им нужно было кинуть кусок, чтобы не поднимали паники, как было в восемнадцатом веке, когда в Англии из-за слухов о вампирах начали выкапывать трупы и вбивать им колья в сердце. То ещё зрелище, очевидно, было. – Говоря это, я наполнял магией области сцепки растения и плоти, заставляя их врастать друг в друга.

– Где про это читал? Я на такое не натыкался!

– «История восхождения королевской семьи Британии», четвертое издание, от тысяча девятьсот седьмого года. – Получившаяся гибридная смесь странно опухла, но доступная мне диагностика не показывала проблем. Оставить как есть? Делаю отметку в памяти, чтобы при следующем эксперименте попробовать сделать по-другому.

– Нужно взять, как в следующий раз зайдем в библиотеку, – он бросил взгляд на чаши с внутренностями, горшки с цветами и телом на столе, – а теперь признавайся, что за безумие ты тут устроил?

– Хочу сделать гибрид с заменой частей тела на растительные аналоги. Как-никак, моя предрасположенность к магии Жизни намекает, что работа с растениями будет даваться гораздо лучше, так что я вспомнил древние мифы про друидов, как они создавали энтов и все в таком духе.

– Мда, – он скептично рассматривает наполовину разобранный труп, – то крысу в человека превратить, то сделать ходячее дерево… ты мастер искать нестандартные пути.

– Я думаю, ты оценишь результат, когда я добьюсь успеха, – тихо хмыкаю на это. – Когда мы обучимся магии, отточим свои навыки, то с этим, – киваю на тело, – можно будет многое сделать.

– Поживем – увидим, – улыбнулся Том, выходя из темного подвала.

* * *

Яркое солнце освещало улицу, вызывая легкую резь в глазах. Последние месяцы на меня накатила жажда знаний, заставляя проводить десятки экспериментов, один за другим. Пришлось расконсервировать подвал дома, где уже были созданы несколько дополнительных стражей, состоящих из улучшенных особей тех же собак, что Том «приучил» охранять наше старое место для тренировок.

Из-за постоянной работы я чувствую себя пропахшим кровью и чуть сладковатым запахом гниения. И это несмотря на регулярно принимаемый душ! Хоть и холодный.

Благодаря загруженности мысли о Хогвартсе слегка поблекли, давая мне сосредоточиться на ином. Это радовало, ведь постоянно думать о школе магии было трудно. От этого время тянулось неимоверно медленно, а каждый новый день вызывал раздражение. Лишь работа отвлекала сознание, заставляя концентрироваться на чём-то ином.

Работа, – мысленно хмыкаю. Ведь мне, Тому и Иви исполнилось десять лет, значит, нас официально попытались привлечь к неполной смене. Ха, ну-ну. Если быть более точным, то лишь одного из нас. Я с Реддлом особо не заморачивались, миссис Коул не думала даже пытаться организовать такую глупость. Младшая же Макфи… Конечно, был вариант оставить все как есть, но я помню наш разговор в Дарсбери, когда я, с какой-то стороны, взял ответственность за эту хрупкую девочку-волшебницу. Усмехаюсь.

Для неё все же был организован аналогичный прием питания. Повара получили доработки в свои ментальные закладки, став подавать на одну порцию больше. Когда Иви узнала об этом, то столь бурно засветилась положительными эмоциями, что проняло даже Реддла. Хе-хе, он окончательно смирился с её «переездом» к нам за стол.

В принципе, кроме организованного питания, помощь ей сейчас и не требуется. Ведь скоро мы пойдем в Хогвартс, о чем она, правда, не знает. На этом я тоже сыграл…

Вспоминаю один из наших последних разговоров, ещё весной:

– Иви, мы с Томом обсудили некоторые перспективы на будущее, – начал я очень издали, – у нас есть планы и цели, которые строятся на владении магией. Ты тоже ей владеешь, поэтому мне хотелось бы узнать, что ты планируешь делать дальше, будешь ли ты развивать свою силу?

– Знаешь, Вольф, – диалог был в столовой, после обильного и вкусного обеда, так что она была расслаблена и несколько более открыта, чем обычно, – я пока абсолютно об этом не думала, – она опустилась на стол, вытянув руки, – зато об этом уже много раз успела подумать моя сестра, – тихий хмык, – она советует мне прятать магию, «прекратить заниматься ерундой» и жить обычной жизнью.

– И что ты ответила? – мне даже стало интересно.

– Конечно, я согласилась, – она поправила челку, сползшую на глаза, – что еще я могла ей на это сказать? В конце концов, наш отец бросил нас именно из-за меня.

Она кинула на меня взгляд.

– Только не притворяйся, что ты не знаешь этой истории, – немного горько улыбнулась девочка, – я тебе не поверю, насколько бы ты ни был убедителен.

Молча усмехаюсь: кто-то считает, что просчитал меня.

– Но… я только сказала так, – она легонько сжала кулак, после чего взяла меня за руку и развернула ладонью верх, – сама же начала пытаться сделать это осознанно, как делаете вы.

Она прикрыла мою открытую ладонь своим кулаком, после чего медленно разжала его. Я почувствовал шевеление.

Юная волшебница подняла свою руку. У меня на ладони осталась бабочка. Что это? Трансфигурация или иллюзия?

– Я не хочу забывать про магию. Она слишком чудесна для этого. Не хочу становиться серой посредственностью, – легкая грустная улыбка, – ты поможешь?

Вытягиваю руку вверх, бабочка взмахнула крыльями и взлетела. Перевожу взгляд на Иви. Падающий из окна солнечный свет эффектно очерчивает её, создавая ощущение маленького ангела.

Эх, словно дешевая мыльная драма… Я деланно задумчиво прикрываю глаза. В конце концов, этот разговор и был затеян с этой целью. Чего же ты хотел, Вольф? Вот она – именно такая реакция, как тебе и нужна. Но все же, специально ли она пытается так себя подать или это случайность? Кто ты, Иви, наивная, но смелая и добрая простушка с Гриффиндора или хитрая, изворотливая и расчетливая слизеринская змейка?

Твой разум я уже давно не проверял. Впрочем… это абсолютно неважно. Моя текущая победа или поражение никак не повлияет на конечный результат этой маленькой игры.

– Конечно, я помогу тебе, Иви, – максимально открытая улыбка, Вольф. Но зубки не показывай. Лишь чуть-чуть приоткрыть губы, как ты тренировал у зеркала. Не больше. Да, вроде бы все правильно.

Какая разница, помогу я тебе или откажу? Мы вот-вот пойдем обучаться в Хогвартс, где помогать тебе будет целый штат преподавателей. Так что если ты «змея», то я выясню это, даже не прилагая усилий, ха-ха, хотя бы просто по факультету. Если же ты не притворяешься, то твоя дружба и положительное отношение могут мне пригодиться. Причем с моей стороны никаких усилий на это не уйдет.

Чувствуя момент, моя рука вновь взмывает вверх и треплет её волосы.

– Ну перестань, – чуть смешливо говорит она, едва отталкивая руку. О, эти «игры» отлично знакомы мне из прошлой жизни. Все время удивлялся, где этому учат девушек? Оказывается, врожденная прошивка…

– Нет-нет, теперь это твоя плата за мою помощь! Ха-ха!

А дальше мы договорились о примерном плане тренировок, которые я предусмотрительно назначил на осень. Чтобы провести лето, «занимаясь своими делами», и «как следует отдохнуть перед серьезными занятиями». Она была только за, решив провести свободное время с сестрой и наконец появившимися подругами.

А я завалился в «лабораторию».

Новые стражи-химеры, из тех, кто оказался более-менее удачен, остались охранять подвал. Некоторых я сразу делал боевыми, над некоторыми же проводил долгие эксперименты, «скрещивая ежа с ужом». Совсем неудачный брак шли на корм Мерзости. Чем занимался Том, я не знаю, но думаю, тоже не стенку пинал. В отличие от канона, у него гораздо больше вариантов, как интересно провести время.

Погрузившись в воспоминания, едва не упустил момент, как показалось здание приюта. После ремонта он выглядит более свежим, а яркое солнце превращает его из мрачного и чем-то пугающего места в обычное и скучное серое строение. Коих сотни в нашем бедняцком квартале. На крыльце сидела моя старая знакомая – Иви, легка на помине… только ведь вспоминал ее. Она срывала лепестки с цветка.

– Что, гадаешь, любит – не любит?

От неожиданности девочка чуть подпрыгнула на ступеньке и испуганно оглянулась.

– Не пугай так! – она слегка ударила меня кулаком по плечу, – я уж подумала… фуф…

– Ну-ну, это всего лишь я, – улыбаюсь ей, потирая место удара, и опираюсь спиной на перила, – так что по цветку?

Замечаю, что она чуть покраснела, да ладно?!

– Н-нет, это я просто так, хе-хе, – она спрятала цветок за спину, а потом, спохватившись, что я всё равно его уже видел, выбросила в траву, – а… а… ты сам-то что тут делаешь? – быстро спросила она и сморщилась оттого, как глупо это прозвучало.

– Иви, ты на солнышке, случайно, не перегрелась? – ехидно улыбаюсь я, – а то вопросы у тебя какие-то…

– Глупые? – она недовольно уперла руки в бока.

– Странные, – поправляю её я, продолжая улыбаться.

– Хм, – она резко отворачивается, густые волосы разлетелись по всей спине.

– Не обижайся, – подхожу сзади, чуть приобняв и сразу предлагая: – давай хоть волосы тебе заплету, а то Хлоя, наверно, опять занята?

Она едва заметно кивнула, усевшись на ступеньку. Я подсаживаюсь рядом, начиная заплетать.

– Сестра теперь пропадает на новой работе, особенно после того, как ей заплатили за месяц сорок фунтов, ты представляешь, какие деньжищи, Вольф?! Ой… она просила никому не говорить…

– Да ладно, – махаю рукой, – это же я, – говорю, собирая рукой мягкие волосы, каштанового оттенка.

– Ну да, – она расслабилась, наконец перестав ёрзать, и уставилась на горизонт, – это ты…

Пара минут прошла в спокойном молчании и созерцательном настроении.

– Хорошие волосы, густые, – похоже, качественная кормежка пошла впрок. Ну а косы заплетать я умел ещё с прошлой жизни. Заплетал сестре и потом племяннице.

– Да, мама тоже всегда так говорила. На самом деле я хочу их ещё немного подрастить. Как думаешь, мне пойдет? А то Марта говорила, что это будет только мешать и они все пообтреплются!

– Не слушай никого и делай, как сама захочешь, – говорю я девочке, закончив с волосами, – а Марта тебе завидует, потому что сама ходит со стрижкой «под горшок».