Выбор двух бесплатное чтение

Глава 1. Вопрос длинною в жизнь

Вдоль пыльной стены из железобетона пробежало две серые крысы. Сквозь разрушенный потолок тусклые лучи света нехотя освещали окружающее пространство. Вокруг царила разруха и запустение. Крысы наткнулись на это место в поисках еды и с осторожностью осматривали каждый уголок. Оббежав опрокинутый стул, они остановились перед большим столом восьмиугольной формы. Из его покореженной металлической обшивки торчала связка проводов. Крысы переглянулись и стали искать возможность забраться наверх. Вскоре они поняли, что удобнее всего это сделать по проводам, и друг за другом вскарабкались наверх. Животные пробежали по кругу, не нашли ничего съедобного и стали спускаться. Одна из них зацепилась лапой за провода и после неудачной попытки освободится повисла мордочкой вниз. Она начала громко пищать и дергаться, пытаясь спастись из плена. Вторая крыса тем временем уже успела спуститься. Заметив, что первая попала в беду, поспешила ей на помощь. Она аккуратно подобралась ближе и запищала. Первая крыса при этом перестала дергаться, и крик ее стал значительно тише. После этого вторая крыса стала прогрызать провода. Как только ей удалось догрызть последний из них, освободившаяся крыса с грохотом и визгом рухнула на пол, подняв клубы пыли.

От шума упавшего на пол ноутбука Клаус пробудился и резко открыл глаза. В груди бешено билось сердце. В полумраке он пытался понять, что случилось. Когда осознание настигло его, он поднял ноутбук, положил его рядом и лег обратно на теплую подушку. Голова гудела и казалась тяжелее, чем обычно. Клаус попытался уснуть, но пульсирующая боль в висках не позволила сделать это. Прошло немного времени перед тем, как он собрался с силами и решился сходить за обезболивающим. Как только Клаус встал с кровати, активировалась система освещения и тусклый свет озарил комнату. Его яркости было недостаточно, чтобы сбить сон, но вполне хватало, чтобы Клаус не споткнулся об угол тумбочки по пути.

Через пару шагов Клаус почувствовал боль в области колена, которая только усиливалась от прикосновения. Локоть левой руки также болел и к тому же опух. На кухне он открыл шкаф и достал домашнюю аптечку. Выудив из нее спрей, височные болеутоляющие и мазь, он принялся за процедуру, к которой прибегал не часто в своей жизни. Для начала он впрыснул спрей в нос и горло, слегка поморщился от горьковатого вкуса. После приложил к каждому из висков по гибкому, холодному устройству и активировал их. Клаус почувствовал заметное облегчение, набрал стакан воды и тут же выпил его целиком. Затем он сел напротив окна и принялся втирать мазь в распухшее колено.

По стеклу барабанили крупные капли. Неоновые вывески и рекламные голограммы разрезали пестрыми огнями мрак ночного Латор-Сити. За шумом дождя иногда можно было различить сирены полицейских экипажей. Между густо построенными высотками то и дело шныряли дроны, их мигающие огни напоминали звезды, которых уже давно не было видно в ночи. Гул в голове слегка притих, и можно было расслышать собственные мысли. Клаус решил восстановить в памяти цепь событий, произошедших с ним накануне.

Вечером после работы в стенах Беллаторийской академии наук он шагал вдоль широкого проспекта. Автомобильное движение на нем было полностью перекрыто из-за проходившего парада-демонстрации. Стройные колонны людей двигались в сторону одной из центральных городских площадей. То тут, то там слышались радостные возгласы горожан. Восторженно скандировался девиза страны: «Наша сила в наших руках». Парад проводился в честь десятилетней годовщины захвата северного побережья. На сколько Клаус знал, побережье позднее еще не раз переходило из рук в руки, поэтому сейчас не было доподлинно известно, какая из стран контролирует его в итоге. Однако вот уже десять лет каждый год проходят торжества.

Торжественный вид улыбающихся людей пробудил в Клаусе воспоминания о том, как его самого в детстве водили на парады. Тогда всеобщая радость наполняла его маленькое сердце патриотическим духом и заставляла громко выкрикивать лозунги вместе со всеми. Война на Сентруме в те годы только набирала обороты, и каждая победа праздновалась с размахом. Юному беллаторийцу было невдомек, почему лица его родителей были хмурыми, хотя все вокруг широко улыбались. Когда он спрашивал об этом, папа с мамой старались перевести тему или отвечали уклончиво, мол устали на работе или задумались о чем-то в тот момент. Впервые он начал догадываться о том, из-за чего так происходит, после одного случая во время прогулки.

Одной из популярных уличных игр его детства была «битва за материк». У нее имелось много названий. И просто «материк», и «столкновение», и «веселая война». Суть всегда сводилась к одному. На земле чертилось три равноудаленных друг от друга круга. Центральный был самый большой из них. Он представлял собой Сентрум или Срединный материк, а два других круга поменьше обозначали Беллаторию и Теларму. На центральном круге в кучу складывались заранее собранные камни. Игроки надевали на головы шапки, делились на две равные команды и становились друг напротив друга на беллаторийском и телармском кругах. Если шапку срывали, то это означало смерть. Сама игра делилась на две фазы. Во время первой нужно было утащить как можно больше камней на свой круг. За камни потом можно было оживлять выбывших. Как только камней в центре не оставалось, начиналась вторая фаза, представлявшая собой битву на истребление. Побеждала та команда, которая смогла исчерпать запасы камней противника и уничтожить всех их солдат.

Как-то раз во время игры на центральный круг забежала бездомная собака. Ее грязная шерсть в нескольких местах имела проплешины. Часть левого уха была надорвана в драке с другими собаками. Розовый язык свисал из пасти, где отсутствовал верхний клык. Несмотря на неприглядный внешний вид, собака задорно бегала рядом с ребятами, всем своим видом показывая, что хочет веселиться и играть вместе с ними. Кто-то из мальчишек закричал, что это телармский мутант и кинул в собаку булыжник. Другие подхватили и тоже закричали: «Мутант! Мутант!». Острые камни полетели в сторону ничего не понимающего животного. Жалобно заскулив от сильного удара в бок и поджав хвост, она убежала. На площадки раздались радостные возгласы. Все это время Клаус стоял неподвижно. Он хотел остановить своих друзей и защитить собаку, но что-то внутри не позволило ему пошевелиться. Шок полностью парализовал его тело, и лишь через несколько минут он снова смог двигаться. Вечером после ужина он закрылся в комнате и плакал от злости на самого себя. Клаус не понимал, почему мальчишки поступили так жестоко. И почему они так радовались чужой боли. С тех пор каждый раз, когда он слышал радостные возгласы толпы, ему представлялась убегающая в ужасе собака. Из-за этого парады больше не доставляли юному беллаторийцу былого удовольствия.

С проспекта Клаус повернул налево и продолжил путь по узкой улочке, ведущей вниз и упирающейся в канал. Негативные воспоминания привели за собой такие же мысли, которые начали заволакивать голову, как грозовые тучи ясное небо. Чтобы не окунуться в пучину саморефлексии, Клаус напомнил себе, что сегодня это все не имеет для него никакого значения. Сегодня ему предстоит очень важное дело, а потому не стоит отвлекаться на извечные вопросы добра и зла. Совсем скоро в руки Клауса должен был попасть последний фрагмент от мозаики, которую он скрупулезно собирал на протяжении десятилетий.

Остановка общественного транспорта находилась за поворотом. На подходе к нему Клаус увидел, как нужный автобус только что уехал. До следующего оставалось приличное количество времени. Он присел на скамейку и от скуки принялся вспоминать о тех временах, когда впервые задумался о сборе этой мозаики.

В те далекие годы, когда он учился в школе, его пытливый ум интересовался абсолютно всем подряд. Клаус обожал узнавать новые факты. Его любимыми книгами всегда были энциклопедии, позволяющие узнать все обо всем. В школе ему нравились все учебные предметы, но фаворитом среди них была география. Во многом так было благодаря блестящему школьному учителю. Изучение географии создавало ощущение единения с огромным миром вокруг. Клаус мог часами разглядывать карты и мечтать о том, что однажды он пройдется на своих двух по каждому уголку планеты. Рассказы о первооткрывателях будоражили его сознание и рождали в нем жгучее желание отправиться самому на поиски новых земель. Увы, но со временем белых пятен на карте становилось все меньше, и вскоре они полностью исчезли. Со временем также исчезло и желание увидеть мир своими глазами.

Школьные учебники тех лет были преимущественно бумажными и регулярно перевыпускались. Старые экземпляры нужно было в обязательном порядке сдавать на утилизацию. Однажды, за несколько дней до сдачи учебников, Клаус сильно заболел и был не в состоянии самостоятельно добраться до школы. Он попросил маму отвезти книги за него. По невнимательности вместо учебника географии она взяла с полки другую книгу. В школе подмену не заметили, и старый учебник остался дома.

Спустя годы, когда Клаус заканчивал выпускной класс и готовился к поступлению в университет, он решил разобрать старые вещи в шкафу. Среди гор исписанных тетрадок и методических сборников он обнаружил свой учебник по географии за третий класс. Клаус принялся листать пожелтевшие страницы. Одну за другой он перелистывал главы, пока не остановился на развороте с картой мира. Посередине был изображен омываемый всеми четырьмя океанами Срединный материк. Тогда его чащи называли именно так. Северо-восточнее от него располагался еще один материк меньшего размера в форме полумесяца. Большая часть его поверхности была покрыта зеленью. На его просторах располагалась Беллатория. На юго-западе был третий материк. По форме он напоминал то ли кленовый лист, то ли растопыренную лапу медведя. Пространство этого материка занимала Телармская республика. Каждый из материков окружало множество островных групп. Пробежавшись глазами по карте от края до края, Клаус остановил взгляд на беллаторийском полумесяце. Что-то в его изображении казалось странным, но вот что именно, он никак не мог понять. С полки над столом он достал учебник за текущий год, открыл в нем аналогичный разворот с картой и положил учебники рядом. Изображение Беллатории в новой карте было больше, чем в старой, а Теларма наоборот казалась меньше. Этот факт вызвал недоумение. Клаус открыл страницу с численным выражением площадей и увидел, что цифры отличались. Тут же прошерстив десятки сайтов в интернете, он нашел лишь сведения, содержащиеся в новом учебнике. Он понимал, что незначительные уточнения в расчетах возможны, но не могли же ученые недавнего прошлого обсчитаться на десятую часть. На следующий день Клаус взял с собой оба учебника и подошел к учителю географии с вопросом о материках. Учитель отвел его в сторону, попросил отдать старый учебник и сказал, что есть на свете вещи, которые лучше принять, как данность, и не стараться спорить с ними ради собственной безопасности. Фраза учителя: «Там, где политика вмешивается в науку, последняя гибнет», надолго поселилась в его голове. В будущем он еще не раз убеждался в этом.

Одним из наиболее запоминающихся таких случаев была всемирная научная конференция. На первом году работы в академии наук Клаусу довелось поучаствовать в этом беспрецедентном мероприятии. Чтобы попасть на конференцию, необходимо было пройти строгий отбор. Изначально Клаус его провалил и сильно переживал из-за этого. Однако за несколько дней до поездки на странице в социальной сети одного из претендентов, который должен был ехать, обнаружили нелестные высказывания в сторону администрации академии. В связи с этим его кандидатуру сняли и предложили Клаусу занять вакантное место в составе делегации.

Все время перед вылетом на остров Святой Анны, самый крупный из островов в южном архипелаге, было занято постоянными инструктажами о том, как общаться, что дозволено говорить и чего стоит опасаться. Среди всех напутствий и правил был ключевой момент: по данным разведки, чуть ли не половина телармской делегации будет состоять из агентов под прикрытием. Основная их цель – узнать как можно больше о беллаторийских разработках. Поэтому следовало быть предельно аккуратным и не разболтать ничего лишнего.

«Научная конференция, на которой нельзя говорить о достижениях науки, вот же бред», – шептались на соседних сиденьях между собой делегаты во время полета. Клаус тем временем смотрел в иллюминатор на открывающиеся внизу прекрасные пейзажи. Море отливало лазурью и мерцало солнечными бликами, всем своим видом зазывая в свои объятия. Тогда он подумал, что если двигатели самолета остановятся, и железная махина рухнет, то это будет самая красивая смерть, которую только можно представить. И все же они благополучно долетели и приземлились в маленьком аэропорту в центре острова.

Среди жителей Беллатории представление о внешности телармцев долгие годы формировалось пропагандой. Большая часть беллаторийев считала их мутантами разной степени уродливости. В умах рисовались совершенно разные образы. От ссохшихся морщинистых человечков с болезненным зеленоватым цветом кожи до огромных лысых бугаев со вздувшимися на голове венами и глазами навыкат. Делалось это в исключительно прагматичных целях. Других людей всегда тяжело ненавидеть и убивать. Но вот когда твой враг лишен человеческих черт и представляет собой лишь уродливую подделку, то все моральные дилеммы отпадают сами собой. Каково же было облегчение, когда Клаус увидел перед собой таких же, как он сам людей. Розовощеких, веселых, с густыми волосами преимущественно черного цвета.

Как и ожидалось, на конференции царила атмосфера тотального недоверия. Все разговоры, свидетелем которых был Клаус, звучали сухо и формально. О научных достижениях и разработках говорили с большой осторожностью представители обеих сторон. Все заявленные доклады были об уже устаревших открытиях, которые не имели большой ценности. В таком режиме тянулись друг за другом долгие три дня.

В последний вечер перед отбытием на небе появилась полная луна. Бледное голубое свечение окутало побережье. Волны океана ритмично разбивались о песчаный берег и отступали назад с надеждой пробраться поглубже на сушу со следующим ударом. Клаус не желал провести еще один вечер в компании ворчащих стариков, а потому решил выйти проветриться. Выждав нужный момент, когда никто не видит, он выскользнул наружу через заднюю дверь. Теплый влажный воздух трепал волосы. Шум прибоя зазывал как можно скорее идти к океану. На побережье Клаус снял сандалии и закопался ногами в еще теплый песок. Он закрыл глаза и подумал, что хотел бы остаться здесь навсегда. Когда глаза оказались открыты, он увидел, что находится здесь не один.

Темный силуэт медленно шел вдоль берега. Клаус огляделся, вокруг больше никого не было. Немного поразмыслив, он пошел навстречу. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что это молодой худощавый человек в очках. Его длинные волосы были небрежно заплетены в хвост. Юноша представился Амиром. Тон разговора с осторожного быстро сменился на дружеский. Оказалось, что у молодых людей очень много общего во взглядах на мир и место человека в нем. Вскоре разговор зашел о странах. Каждому было интересно узнать, какая же на самом деле родина его собеседника. Пока говорил один, второй поражался, насколько далеко было его представление от истины. В порыве энтузиазма Клаус рассказал о ситуации с картой. В ответ Амир сказал, что на телармских картах все наоборот. Теларма там визуально больше Беллатории.

Часы пролетали незаметно. Казалось, что прошло совсем немного времени, как из-за горизонта прорезались первые рассветные лучи. Когда настало время расходится, Клаус и Амир договорились, что будут стараться поддерживать связь. Так оно и вышло. Эта встреча стала началом их дружбы, продлившейся долгие годы. Возможность увидеться выдавалась все реже, а изолированность интернета и связи в каждой из стран становилась все тотальное. Друзьям приходилось искать изощренные способы для связи и даже шифровать сообщения. Несмотря на это, им удалось сохранить контакт.

В последний раз Амир вышел на связь несколько месяцев назад. Он был очень взволнован и сказал тогда Клаусу, что наконец-то они разгадают одну из мировых тайн. Он сказал, что собрал свою половину пазла и передал ее через проверенного человека. В назначенное время он приедет в Латор-Сити и будет ждать в баре «Пиримидин». Также он сообщил, что находится на пороге какого-то открытия, о котором опасно говорить в интернете. Вскоре он должен был ехать на Срединный материк в качестве эксперта в области геологии на недавно открытое месторождение утилитариума. Никакой информации от Амира больше не поступало с того дня.

В очередной раз Клаус вскинул руку и посмотрел вниз. От движения тут же активировался голографический дисплей браслета. Иконка автобуса находилась уже совсем близко от остановки. Засмотревшись на карту, он не заметил, как сзади подошел человек и слегка затронул его плечо.

– Здравствуйте еще раз, мистер Беринг! Меня зовут Грегори. Извините за беспокойство, я только хотел поблагодарить вас за лекцию по геоурбанистике. Те формы пространственной организации населения, о которых вы сегодня говорили, поражают воображение своей простотой и универсальностью. Думаю, за этими идеями стоит будущее. Мне бы хотелось узнать побольше об этом. Подскажите, пожалуйста, чьи работы лучше почитать по данной теме?

Клаус вздрогнул от неожиданности и повернулся к говорящему. С боку стоял юноша в очках с тонкой оправой, одетый в элегантное фиолетовое пальто. Он помнил лицо этого студента, так как тот в аудитории всегда занимал место на первом ряду.

– Добрый вечер. Рад, что вам понравилась лекция. Могу порекомендовать работы профессоров Антуана Шери и Зулейхи Инс. Пишут доступно, и к их подходам лично у меня возникает меньше всего вопросов.

– Сегодня вы еще говорили о ком-то, кто предлагал брать особенности социальной организации наиболее приспособленных животных к той или иной климатической зоне и интегрировать их в человеческое общество, которое проживает на тех же широтах. Это звучит странно, но мне также хотелось бы почитать об этом.

– Идеи и правда весьма специфическая. Ее предложил Давид Беарт в свое последней работе. Думаю, без труда ее найдете.

– Повторите, пожалуйста, еще раз все фамилии.

– Шери, Ине и Беарт. В списке дополнительной литературы к программе курса они должны быть.

– Благодарю вас, мистер Беринг! Более не смею отвлекать. С нетерпением буду ждать следующей лекции.

Молодой человек исчез также быстро, как и появился. Клаус продолжил ожидание своего автобуса. Немного погодя, он появился и, не останавливаясь, пролетел мимо. Внутри автобуса не было людей. Клаус яростно выругался в пол голоса. Сил и времени ждать следующий уже не было, а потому он побрел в сторону ближайшей платформы аэротакси.

С помощью браслета Клаус активировал беспилотный аппарат и проложил нужный маршрут. Пролетая над вечерним городом, такси лавировало между высотных зданий. Прожекторы транслировали рекламу в небо. Куда не посмотри вверх, всегда наткнешься взглядом на чье-то объявление. Транспорт промчался мимо военного корпуса. На крыше его огромная голограмма солдата отдавала честь и зазывала вступить в беллаторийскую армию. За его спиной была иллюминация развевающегося темно-синего флага с тремя серебряными полумесяцами посередине, образующими треугольник. Несмотря на свое явное превосходно над наземным транспортом, аэромобили не сыскали большого доверия среди людей. Во многом из-за того, что самостоятельное управление ими было запрещено законом. Благодаря этому пробок в воздухе никогда не было.

Вскоре Клаус вышел из транспорта на крыше торгового центра рядом с площадью Неминуемой победы. Сама идея о том, что очень скоро война закончится безоговорочной победой Беллатории, очень активно культивировалась в провластных СМИ. Об этом Клаус слышал, когда был маленьким мальчиком и ходил с родителями на парады, об этом же он слышит и сейчас во время еженедельных церемоний поднятия флага у академии наук. Но вот беда, на протяжении всех этих лет победа срывается каждый раз. То из-за предательства высокопоставленного генерала, то из-за новейших разработок Телармы, подрывающих все принципы морали, то из-за природных катаклизмов. После каждого такого срыва менялись генералы, возглавлявшие вооруженные силы на Срединном материке. В настоящее время в должности генерального директора военного штаба Беллатории находится генерал-лейтенант Руфус Росс. Плакат с его портретом висел на боковом фасаде торгового центра. Статный рыжеволосый мужчина озирал площадь полным уверенности взглядом.

Бар «Пиримидин» находился в нескольких кварталах к северу. По тротуару, испещренному разноцветными световыми полосами, вальяжно шагали люди. Несколько раз на глазах Клауса к прохожим подлетали дроны-стражи, просили предъявить документы, а затем желали приятного вечера и взмывали вверх. По витрине магазина морепродуктов плавало голографическое изображение карпа, за которым внимательно следил сидящих рядом серый кот. Передняя левая лапа его была заменена черным карбоновым протезом. Клаус остановился рядом с животным, нагнулся и аккуратно погладил пушистика. В ответ он принялся лосниться, не отрывая пристальный взгляд от цифровой добычи. Кот восьмеркой прошелся между ног Клауса и сел на свое место у витрины.

Браслет сообщил о необходимости повернуть за угол здания. На короткое время Клаус оказался в полумраке. Сюда свет от уличных фонарей не доставал. По мере движения вперед тьма начала рассеиваться фиолетовыми лучами от неоновой вывески, висевшей над дверью. Вычурная надпись гласила: «Пиримидин». Слева от нее мерцало изображение структурной формулы какого-то химического элемента. Логика тут же подсказала, какого именно. Одна из букв постоянно моргала, лишь изредка останавливая свои конвульсии. Недалеко от входа стояла компания из двух девушек и одного парня. Они весело общались о чем-то и выпускали в воздух разноцветные клубы пара. Когда Клаус поравнялся с ними, из темноты вынырнул мужчина и подошел к двери бара. Даже в тусклом неоновом свете можно было понять, насколько плохо он выглядел. Верхняя одежда в нескольких местах была порвана. Судя по походке, ботинки мужчине были явно велики. В руках он нес большую сумку. Как только он подошел к дверям бара, его тут же осветили голубые лучи сканера. Такие приборы стояли у всех подобных заведений и заменяли охранников. Если твой внешний вид не соответствует характеру заведения, ты проносишь с собой оружие, или твой запах превышает предельно допустимую норму, то двери не откроются. Попробуешь вломиться силой, так дроны-стражи мгновенно прибудут на место и обезвредят. Таким образом у бедолаги, что сейчас стоял перед дверью бара, просто не было никаких шансов. По первому и третьему критерию он не подходил однозначно. И кто знает, может быть, и по второму тоже. Когда мужчина с сумкой увидел всплывший перед ним голографический сигнал о запрете входа он крепко выругался о бесчеловечности современных технологий, развернулся и медленно растворился в ночи.

– Даже отсюда его запах чувствую. Бомжара немытый, – с отвращением сказала одна из девушек.

– Мозги свои пропил и бар с ночлежкой перепутал, – добавила вторая.

Сканер досконально прошелся по телу Клауса и ничего подозрительного не обнаружил. Дверь с еле уловимым свистом отворилась. Из недр бара хлынула волна синтетической музыки. Внутри было оживленно. Мимо столов летал официант, разносящий напитки. За стойкой бородатый мужчина с зеленым моноклем смешивал в шейкере коктейль. По правую руку от него располагалась сцена, на которой сейчас выступала голограмма Джанин Линдгрен, известной среди молодежи певицы, трагически умершей несколько лет назад во время теракта в метро.

Часы на дисплей браслета показывали девять двадцать. Человек Амира должен был прийти с минуты на минуту. По договоренности Клаус сел с правого края барной стройки и заказал коктейль «Рассвет мертвецов». Немного погодя над ним навис улыбающийся бармен. Он поставил перед ним стакан неправильной формы с жидкостью цвета монокля и удалился. Клаус плавным движением развернулся на магнитном стуле и огляделся.

По количеству посетителей в будний день, вывод о его популярности напрашивался сам собой. Практически все присутствующие были младше Клауса. Оставалось надеяться, что здесь не было его студентов. Люди сидели за столиками, выпивали и весело разговаривали между собой. Часть присутствующих танцевали у небольшой сцены, пытаясь повторять за голограммой движения. За стоящим ближе к левой стене столиком сидел мужчина в очках. Он был один, но при этом оживленно беседовал с кем то, как будто на пустующих стульях были люди. Клаусу всегда казалось забавным наблюдать со стороны за этим и представлять, как на другом конце города или страны точно также сидят его друзья и общаются с пустотой.

В скором времени рядом с Клаусом вальяжно сел пухлый розовощекий мужчина в блестящей золотой рубашке и с пепельными волосами. Пот стекал по его лицу. Сказывались энергичные танцы, за которыми он был замечен ранее. Стрелки на черны штанах были идеально выглажены и смотрели строго вперед. Гравистул под мужчиной просел, пару раз покачался, будто поплавок, и выровнял высоту.

– Джоржи, дорогой, испарителем не поделишься, а то свой я забыл в машине? Организм требует никотина, аж сил нет.

Клаус только хотел сказать что-то в роде: «Вы обознались», и даже открыл для этого рот, как волна осознания настигла его. Одна неверная фраза могла стать непоправимой ошибкой. К нему подошел информатор, и чтобы получить от него сведения, необходимо было ответить оговоренной заранее фразой. Тело Клауса сковало напряжение. Он забыл, чье имя должен назвать в ответе. Возможно, это имело не решающее значение, но что, если из-за такой маленькой оплошности сейчас все сорвется. Дорати или Дейзи? Дейзи или Дорати? Пауза затягивалась. Нельзя было тянуть.

– Мой взяла Дейзи, но она уехала домой, прихватив за одно и его, – выпалил Клаус в надежде на лучшее.

– Вот же зараза! Придется идти до машины. Ну ладно, не теряй меня, я скоро, – проговорил информатор и хлопнул своей рукой по руке Клауса.

Клаус почувствовал прикосновение холодного металла. Он сжимал в кулаке долгожданный ответ на вопрос, что так долго не давал ему покоя.

Разжав ладонь на половину, он посмотрел на лежащий в ней небольшой серебристый шарик. Немного покатав его, он опустил шарик во внутренний карман. Информатор к тому времени пританцовывая удалялся в сторону выхода. Клаус протер глаза. Ему казалось, что информатор уже не был таким тучным, волосы стали темнее, а рубашка поменяла цвет на светло зеленый. Информатор окончательно затерялся в толпе, и больше Клаус его не видел в тот вечер. На всякий случай Клаус оглянулся, но никто не смотрел на него. От почти завершенного дела он почувствовал прилив радости. Сложности на сегодня оказались позади. Можно было немного расслабиться.

Он развернулся к барной стойке, заказал еще один коктейль и продолжил выпивать. Клаус представлял, как запустит завтра симуляцию и каким будет результат. Совсем скоро он будет одним из немногих людей в мире, кто знает истинные размеры материков. Но что ему делать с этим знанием, было непонятно. В момент, когда коктейль оказался практически допит, до плеча географа дотронулась молодая девушка.

– Прошу прощения, могу ли я присесть? – сказала она мягким голосом и указала открытой ладонью на соседний стул.

– Конечно, присаживайтесь, – ответил Клаус.

– Меня зовут Ева, а как вас? – продолжила девушка. Гравитационная подушка под ней даже не шелохнулась.

– К.. Джорджи, меня зовут Джорджи, – сказал Клаус и неловко улыбнулся.

– Скажите, Джорджи, а вы в этом городе живете или проездом?

– Живу в столице столько, сколько себя помню.

– Это просто замечательно. Я приехала в Латор-Сити буквально на пару дней, и хочется посетить действительно стоящие места, а вокруг так много всего, что я не могу никак определиться. Вы не подскажете мне, куда стоит сходить в первую очередь? – говорила Ева, опершись на барную стойку и проведя рукой по красивым темным волосам.

Клаус окинул взглядом девушку, пока она говорила. На вид ей было не больше тридцати. Глаза темно-карие, сережки-гвоздики в мочках ушей. Бордовое платье облегало стройную фигуру. На пальцах рук обнаружилось несколько тонких колец. На изящных скрещенных ножках были черные туфли. Уже немного выпивший Клаус оказался очарован видом собеседницы.

– С удовольствием расскажу про лучшие места нашего города. Только разрешите для начала угостить вас коктейлем.

Сразу после того, как на столе оказались два «рассвета» в причудливых бокалах, Клаус приступил к рассказу о достопримечательностях Латор-Сити. Начал он с живописных парков и аллей, затем перешел на музеи, выставочные центры и галереи. Следующими на очереди были необычные рестораны. Практически во всех места, о которых он рассказывал, Клаус не бывал. Он черпал свои знания из подборок в интернете и в разглядывании карт.

Со стороны танцпола раздался грохот и звук бьющегося стекла. Клаус рефлекторно оглянулся на него. Кто-то из посетителей не удержался на ногах, запнулся и упал, разбив при этом находящийся в его руках стакан. Когда Клаус повернул голову назад, Ева слегка придвинулась к нему и кокетливо водила пальцем по его бокалу с коктейлем.

– А что можно будет посмотреть в районе центрального вокзала? – спросила она.

Клаус, взяв в руку бокал, сделал несколько глотков и продолжил рассказ с важным видом профессионального гида. Последние двадцать минут он подавлял желание сходить в туалет, чтобы не нарушать магию встречи. Наконец наступил момент, когда силы оказались на исходе. Большим глотком он допил содержимое бокала, поставил его на стойку и попросил собеседницу немного его подождать.

По дороге он случайно задел ногой стул одного из посетителей. Мужчина что-то недовольно пробурчал под нос.

Внутри туалетной кабинки Клаус почувствовал легкое головокружение, которое постепенно подозрительно быстро усиливалось. Он распахнул двери кабинки и устремился к раковине. Его начало пошатывать. Дойдя до раковины, он навалился на нее двумя руками. Левая ладонь соскользнула, и Клаус чуть не потерял равновесие. Подставленный вовремя локоть принял на себя удар и уберег от падения. Окружающее пространство плыло. Он окатил лицо холодной водой и поднял глаза. В отражении зрачки были расширены, а белки покрыты густой сетью воспаленных капилляров. В голове судорожно метались мысли. Клаус пытался понять, что с ним происходит. Воспоминание о том, как Ева трогала его бокал, наполнило Клауса гневом. «Вот черт, эта дура мне что-то подсыпала! Сам не лучше, повелся на милое личико. С чего бы вдруг красивой девушке подсаживаться к такому, как я? Конечно, не ради хорошей компании», – со злостью думал Клаус. Изо всех сил он пытался удержать расползающееся во все стороны сознание. «Нужно выбираться отсюда и делать это, как можно быстрее», – думал он. Вдоль стены он дошагал до двери и крепко ухватился за ручку. За дверью в пересмешку с музыкой слышались крики. Когда музыку выключили, последние стали более отчетливыми. Он приоткрыл дверь и выглянул в щелку. Сердце гулко билось в груди, отбивая неровный ритм. Приходилось тратить много сил, чтобы сконцентрироваться на происходящем. В центре танцпола стояли трое полицейских. По их внешнему виду было понятно, что пришли они сюда не отдыхать. Вдоль стен летало двое дронов-стражей, они поочередно сканировали посетителей бара. Клаус поспешил закрыть дверь обратно.

– Внимание всем! Управлением по обороту наркотиков полицейского корпуса Латор-Сити проводится внеплановая проверка. Всем оставаться на местах! – раздался голос из-за уже закрытой двери.

Оставаться на месте, разумеется, было нельзя. В особенности нельзя было сейчас попадаться на глаза полицейским. Наркотическое опьянение неминуемо приведет к задержанию и обыску. А если при обыске обнаружат флеш-карту, то в лучшем случае ее изымут и ничего не поймут, а в худшем обвинят в государственной измене. Глаза стали судорожно бегать по комнате, пока мозг пытался понять, что же делать. Взгляд остановился на небольшом окне, расположенном практически под потолком. Сначала идея показалась дурацкой, но другой альтернативы не нашлось. Клаус попытался допрыгнуть до подоконника, но было слишком высоко. Опершись одной ногой на край раковины, а второй на неровность в отделке стены, ему удалось достать до окна и открыть его. Прохладный ночной воздух хлынул внутрь. Обеими руками Клаус ухватился за внешнюю часть рамы и стал вытягивать себя наружу. Ушло не мало усилий на то, чтобы поднять тело. От нагрузки головокружение усилилось. Когда он на половину пролез в окно, за спиной послышалось, характерное гудение. Дрон-страж был прямо за дверью. Клаус запаниковал и принялся выталкивать себя рывками. Одним из таких рывков он порвал карман, другим сильно ушиб колено. И все-таки он выкарабкался из окна. На улице Клаус перекатился налево, подполз к стене и сел рядом с ней, чтобы перевести дух. Голубые лучи сканера засветились в проеме и исчезли через несколько секунд. Гудение постепенно затихло.

Неизвестно сколько он там просидел. Клаусу казалось, что он находится одновременно внутри и вне своего тела. От этого ощущения было сложно ориентироваться в окружающем пространстве. Со временем сердце поуспокоилось и выровняло ритм. Нужно было думать, что делать дальше. Торговые центры по соседству уже были закрыты, поэтому вариант с аэротакси отпадал. Браслет предательски разрядился. Последние крупицы заряда оказались потрачены на демонстрацию фотографий достопримечательностей. Оставался только один вариант – кольцевая монорельсовая дорога. Это монументальное сооружение охватывало весь город и работало круглосуточно. Конечно, был шанс нарваться и там на полицейский патруль, но это куда безопаснее наркоконтроля. Обыскивать и изымать все подозрительное они точно не станут. Клаус вспомнил о флеш-карте и принялся судорожно обыскивать внутренние карманы. Страх о возможной потере быстро улетучился. Металлический шарик был на месте.

Клаус отдышался еще немного и медленно встал на ноги. На улице было куда прохладнее, чем днем. Он был рад этому, ночная свежесть шла на пользу плывущему сознанию. Локоть и колено опухли и неприятно болели. От прикосновения к ним по телу пробегах холодок. Медленным шагом Клаус направился в сторону ближайшей станции. Найти ее было легко. Вывеска кольцевой дороги ярко сияла красным светом в сорока метрах над головой.

Путь до дома прошел к без происшествий. В вагоне кроме него ехало еще несколько человек. Если быть совсем точным, то там они просто ночевали. На середине пути сам Клаус чуть было не уснул. Всеми силами он старался не отключиться, чтобы не проспать нужную остановку.

Незадолго до выхода пространство вагона стало куда светлее, чем было до этого. Клаус обратил на это внимание и осмотрелся по сторонам. Свет исходил из окон. Далеко вверху в ночном небе возникло яркое свечение, похожее на северное сияние. «Так странно. Никогда не видел его в наших широтах», – подумал он. Несмотря на колоссальное световое загрязнение свечение виднелось очень четко. Было в нем что-то особенное, едва уловимое ощущение иной реальности. Клаус решил, что так на нем сказывалось действие наркотика. К моменту выхода из вагона сияние практически пропало с небосклона, оставив за собой лишь тусклый след.

Ближе к полуночи он добрался до квартиры. Первым делом умылся, выпил несколько стаканов воды и вызвал у себя рвотный рефлекс. Голова рассказывалась, но после этого стало немного легче. Со стола он взял ноутбук с переходником и лег в кровать. Подключив к магнитному разъему переходника металлический шарик, перед глазами оказался список из сотен файлов, содержащих ценнейшие геоинформационные сведения. Клаус закрыл крышку и стал думать, как ему произвести расчеты. Необходимое оборудование было в центральной библиотеке Беллаторийской академии наук. Главное, чтобы ему разрешили им воспользоваться без лишних вопросов. За потоком мыслей он не заметил, как уснул. И проснулся только спустя несколько часов от грохота упавшего на пол ноутбука.

«Так вот от чего голова раскалывается, и болят суставы», – подумал сидевший на кухне Клаус. Он допил из стакана прохладную воду. Вскинув рефлекторно руку, чтобы посмотреть на время, он вспомнил, что браслет разряжен. Клаус поставил стакан в раковину, дошел до кровати, включил зарядку, а сам лег на спину. Он закрыл глаза и крепко уснул до обеда следующего дня.

Глава 2. Геосимулятор

Путь до академии занял привычные двадцать шесть минут. Общественный и личный транспорт был подключен к единой навигационной системе, которая прокладывала наиболее эффективные маршруты. Что такое пробки, Клаус помнил лишь из детства.

На подступах к работе он чувствовал себя гораздо лучше, чем ночью. Крепкий сон и витаминизированные напитки сделали свое целебное дело. Настроение поднимал тот факт, что сегодня предстояло провести всего две лекции. По планам дальше он хотел дойти до Бориса Штрауса, что заправлял центральной библиотекой, и попросить у него доступ к геосимулятору. Обычно их используют для предсказания последствий движения литосферных плит. Расчеты геосимулятора на столько точные и заблаговременные, что землетрясения и беспокойные вулканы давно перестали быть проблемой для беллаторийцев. Один такой подарили академии семь лет назад на юбилей кафедры для проведения опытов и демонстрации студентам.

– Привет, Клаус! – сказал подошедший сзади мужчины.

– Привет! Я думал ты еще в отпуске – ответил Клаус. Он стоял перед кофейным автоматом и переводил деньги со счета на счет.

– Сегодня только первый день вышел. Ого, выглядишь помятым. Ночка бурная выдалась?

– Не то слово. Как отдохнули?

– Ты знаешь, хорошо. Мелкие пищали от радости, когда море увидели. Люси каждый день новые платья из своих бездонных чемоданов доставала. Даже и не знал, что у нее их столько. Ну а как я, много ли нам надо? Бокал пшеничного в одной руке, копченая султанка в другой. Красота и только, всегда бы так жил!

Раздался звонок, и мужчина посмотрел на браслет.

– Так, у меня в триста второй. Нам по пути?

– Нет, у меня в сто шестой.

– Ну ладно, бывай Клаус. Увидимся еще!

Половина мест в лекционном зале была заполнена студентами к тому времени, когда вошел преподаватель. Большой стакан горячего кофе начинал предательски обжигать пальцы, от чего шагать приходилось быстрее. Дорога к столу пролегала мимо голопроектора. Щелчком кнопки Клаус на ходу запустил его. Кофе оказался на столе, а серый пиджак с коричневыми локтевыми нашивками – на спинке стула. Клаус принялся медленно закатывать рукава рубашки и оглядывать аудиторию. Студенты заканчивали разговаривать между собой и переключали внимание на преподавателя. Среди присутствующих в первом ряду сидел студент, который вчера подходил к Клаусу на остановке. Его фиолетовое пальто лежало согнутое пополам на соседнем стуле. «Как же его зовут? Георг, Григуар? Наверное, Грегори» – думал Клаус и смотрел на студента. Поняв, что он смотрит слишком долго, плавно повел взгляд дальше по рядам.

Наконец рукава были аккуратно подвернуты до локтей и закреплены. Вибрация в районе кисти сообщила, что браслет синхронизовался с голопроектором и можно начинать лекцию.

– Добрый день, уважаемые студенты! Сегодня у вас начинается новая дисциплина под названием «Введение в океанологию». И так, приступим. – проговорил он и дважды щелкнул по дисплею браслета. Над голопроектором вспыхнула огромная модель планеты и начала медленно вращаться. Суша на ней представлялась одним единственным материком.

– Порядка четырех сотен миллионов лет назад на планете существовал гиперконтитент, из которого в будущем образовались Беллатория, Сентрум и Теларма. Со всех сторон его берега омывали воды планетарного океана. Вместе с тем, как из гиперконтинента стали образовываться отдельные материки и островные группы, океан тоже разделился. Сейчас их насчитывается пять. Северный, Южный, Штормовой, Королева Елена и Изумрудный. – на этих словах Клаус щелкнул по браслету. Гиперконтитент на глазах студентов раскололся на три части, пространство между которыми начали заполнять воды океана.

На протяжении двух лекций Клаус подробно рассказывал об особенностях каждого из океанов, о том, какие моря относятся к тому или иному из них, а также затронул тему прогнозов об их судьбе через миллионы лет.

– Таким образом, Изумрудный океан омывает восточный берег Телармы и западный берег Срединного материка, благодаря чему Телармская народная демократическая республика имеет доступ к практически неограниченному запасу изумрудных водорослей. На этом лекционный материал закончен. Более подробная информация есть в приложении к курсу. К следующей лекции рекомендую ознакомиться со статьей «Живой и мертвый океан». Ее найдете так же в приложениях. Будут ли ко мне вопросы?

Руку подняла студентка, что сидела в третьем ряду. Хрупкая девушка с ассиметрично подстриженными волосами после одобрительного кивка Клауса встала из-за стола и начала говорить.

– Мистер Беринг, возможно я немного забегаю вперед, но мне это правда интересно. Почему в разных учебниках указано разное количество океанов? Где-то речь идет про пять, как вы в начале говорили, а где-то пишут о шести океанах. Почему так? – сказала она и села на место.

– Ваш вопрос действительно затрагивает тему следующих занятий – весело ответил Клаус и почесал заросший щетиной подбородок – Однако я, конечно же, отвечу на него. Все дело в том, что акватория океана Королева Елена ранее была не меньшим полем противостояния, чем Сентрум в наши дни. Все дело в некогда колоссальных запасах нефти. Вот однажды кому-то в Теларме пришла в голову идея использовать рыб в качестве живых бомб для подрыва платформ. В ответ на это беллаторийцы вырастили посередине океана огромную коралловую стену и изменили на своей половине условия жизни так, что это привело к резкому изменению видового состава.

– И это помогло остановить взрывы? – удивленно спросила девушка.

– Сложно сказать. Есть разные мнения на этот счет. Большинство склоняется к тому, что никак это не помогло. Тем не менее это событие служит поводом считать, что с тех пор Королева Елена разделилась на два самостоятельных водоема. Но я этой точки зрения не придерживаюсь. Последние исследования говорят, что после ухода нефтедобывающих компаний видовой состав океанической фауны сровнялся.

– Большое спасибо, мистер Беринг! – сказала студентка в ответ.

– Еще имеются ко мне вопросы?

Никто из группы более не изъявил желания их задавать, поэтому было объявлено об окончании занятия. Тонкой струйкой потекли радостные студенты к выходу из аудитории. Когда выходил последний из них, Клаус уже успел отключить оборудования и стоял рядом с дверью. Как только в аудитории не осталось никого, он браслетом выключил свет и вышел сам.

Все так же с помощью браслет он заказал доставку еды из вендингового аппарата. Конечной точкой Клаус выбрал скамейку у фонтана. Она стояла как раз напротив кабинета доктора Бориса Штрауса, к которому он планировал направиться. Пока Клаус шел, маленький робот-доставщик уже прибыл в назначенное место. Он озирался по сторонам в поисках клиента и как только увидел Клауса, сразу резво подъехал к нему. Порядка пяти минут занял перекус бутербродом с индейкой и черным кофе без сахара под звуки плещущейся воды. Покончив с едой, Клаус огляделся по сторонам в поисках урны. В пределах видимости не было ни одной. Он аккуратно смял упаковку от бутерброда, сложил внутрь стакана и поставил его на край скамейки.

Белая пластиковая дверь кабинета с медной табличкой оказалась прямо перед Клаусом. Он постучался и вошел внутрь. В дальнем конце за столом сидела помощница доктора Штрауса по имени Кларис. Внутри кабинета оказалось заметно холоднее, чем в коридоре. Всему виной был выкрученный до предела кондиционер. Пышнотелая дама поправила накинутую на плечи голубую шаль и поежилась. Дверь слева от ее стола, что вела в кабинет Штрауса, была закрыта.

– Привет, Кларис. Что у вас за ледниковый период наступил?

– Добрый день, мистер Беринг. Да вот кондиционер сошел с ума. Жду, когда придет ремонтник и починит.

– А почему просто не выключишь его?

Пауза длинною в несколько секунд оборвалась звуком шлепка ладони о лоб.

– Совсем мозги себе отморозила, видимо – сказала Кларис, подошла к розетке и выдернула провод кондиционера.

– Подскажи, а доктор Штраус сейчас у себя?

– Нет, он в конференц-зале на симпозиуме. Говорил, что будет там с докладом выступать.

– Не знаешь, долго он будет там?

– Вот чего не знаю, того не знаю, мистер Беринг. Симпозиум уже несколько часов как идет. Могу передать доктору Штраусу, что вы заходили. Только уже завтра. Он не планировал возвращаться сюда после мероприятия.

– Спасибо, Кларис, не нужно. Я хочу с ним лично переговорить. Попробую выловить его после симпозиума. Симпозиум идет в малом или большом зале?

– В малом, на сколько помню.

– Хорошо, спасибо еще раз.

Клаус распрощался с девушкой и направился в сторону лифта. Ему хотелось, как можно скорее добраться на восьмой этаж.

Двери в конференц-зал были приоткрыты и подперты деревянным стулом. По доносившемуся изнутри гулу стало понято, что бурные дискуссии были в самом разгаре. Среди прочих голосов выделялся баритон Бориса Штрауса, известного в академических кругах полемиста и спорщика. Плакат слева от входа намекал на тематику симпозиума. Мероприятие посвящалось поиску альтернативных источников энергии. Внутри просторного овального помещения Клаус нашел для себя свободное место в правом крыле. Внизу, на сцене за длинным столом сидело шестеро человек. Иногда поочередно, иногда вперебой они высказывались в установленные перед ними микрофоны.

– Доктор О’Коннелл, при всем уважении к Вам и вашим исследованиям, сейчас я более чем уверен, что вы несете первосортную чушь. Я еще раз повторяю, утилитариум на данном этапе нашего технического прогресса просто не может быть заменен ничем другим. Микрочипы, оснащенные нанотранзисторами на основе утилитариума, в разы обходят по производительности арсенид галлиевых микрочипы, не говоря уже о кремниевых. Повсеместная автоматизация и кибернетизация нашей с вами повседневной жизни крепко подсадила нас на утилитариум, который сейчас попросту везде. И отдельная тема для разговора – это использование его в военной промышленности, которая благодаря утилитариуму шагнула далеко вперед, прошу заметить. – взволновано сказал мужчина полного телосложения в твидовом костюме.

– Вне всяких сомнений, доктор Штраус. Однако, как я уже говорил, сколько бы ни были напористы мы в поисках, нигде кроме как на Сентруме залежи утилитариума обнаружить не удалось. И как вам всем известно, дорогие мои коллеги – высокий мужчина с бакенбардами прочертил рукой в воздухе дугу, не отрывая взгляда от собеседника – Теларма тоже заинтересована в этом ценном металлоиде. А потому в наших же с вами интересах искать альтернативы, чтобы не быть рабами Срединного материка. Кто знает, какой будет обстановка на фронте через год или через два. А насчет военных технологий, так тут я считаю, и вовсе замкнутый круг получается. Мы воюем, чтобы заполучить утилитариум и добываем утилитариум, чтобы потом воевать.

– Да, так и есть, доктор О’Коннелл, но такова цена прогресса. Благополучие миллионов всегда зиждиться на жертвах тысяч. Именно поэтому, чтобы обеспечить Беллатории процветание, нам жизненно необходим контроль над добычей утилитариума на Сентруме.

После этих слов по залу прокатилась волна одобрительного шепота. Все понимали, на сколько большую роль играет утилитариум в современном мире, но не все хотели сами себе в этом признаваться.

– А что вы скажете, дорогой доктор Штраус, по поводу эффекта мимозы? Как только начинается разработка нового месторождения, количество оставшегося металлоида падает в геометрической прогрессии. Куда он исчезает, почему и каким образом, нам не известно. Но факт не оспорим. Что, если однажды так исчезнет весь утилитариум? По некоторым прогнозам, эта перспектива не такая и далекая.

– По вашим прогнозам, доктор О’Коннелл, прошу заметить. Большая часть научного сообщества не придерживается столь пессимистичной точки зрения. Эффект мимозы и правда остается загадкой. Но, как и всегда, это лишь дело времени.

Дебаты продолжались еще половину часа от силы. В какой-то момент доктор Штраус демонстративно посмотрел на часы и сказал:

– А теперь прошу извинить меня, дорогие коллеги, однако настало время заканчивать нашу чудесную встречу. Сегодня нам удалось обсудить очень много и даже выйти за пределы обозначенной темы. Всех сердечно благодарю и буду рад видеть через две недели на конференции о перспективах полного отказа от использования биолитов.

Слушатели стали по одному подниматься с насиженных мест и двигаться в сторону выхода. По мере продвижения они сливались в небольшие группы и начинали обсуждать поднятые на симпозиуме темы. Несколько человек подошли к столу со спикерами, начали задавать им вопросы и жать руки в благодарность за мероприятие. Тем временем доктор Штраус быстро попрощался с коллегами, схватил пальто с кожаным портфелем и резво направился к выходу. Клаус стоял рядом с дверью и словно первобытный охотник выжидал, когда ошалевший зверь сам выскочит на него.

– Добрый вечер, Борис! Отличную Вы речь произнесли, держу пари, зал был готов подписаться под каждым словом. Могу я ненадолго Вас отвлечь?

– Привет, Клаус. Извини, времени совсем нет. Давай потом. Я уже опаздываю. А что про речь, так эти болваны готовы поддакивать каждому слову, сказанному из уст профессора – последнее слово Борис Штраус выделил иронично-пафосной интонацией.

– Мой вопрос не займет много времени. – сказал Клаус и последовал за доктором Штраусом, не сбавлявшим темпа.

– Ладно, говори. Только быстро. – ответил Борис. Он зажал портфель подмышкой и пытался на ходу просунуть руки в пальто.

– Разрешите воспользоваться геосимулятором. Я сейчас в процессе написания статьи для ноябрьского журнала, и мне крайне важно проследить тектонику плит под остовами южного архипелага.

– Южный архипелаг во истину райское место. Рассказывал ли я тебе, как однажды мне довелось побывать там на беллаторийско-телармской конференции?

Борис Штраус остановился рядом с лифтом, нажал на кнопку и развернулся лицом к Клаусу.

– Возможно, я Вас удивлю, но я тоже был на ней.

– Тебя я там не припомню. – произнес Штраус, раздосадованный от упущенной возможности похвастаться.

После этих слов он посмотрел время на браслете и начал интенсивно нажимать на кнопку вызова лифта.

– Ну так что Вы скажете насчет геосимулятора?

– Ключи от библиотеки возьми у Кларис. Скажи, что я дал добро, а разрешение оформим уже в понедельник. Заодно, когда придешь оформлять его, расскажешь какое будущее ждет восточный архипелаг.

– Большое спасибо! Обязательно расскажу. – сказал Клаус, а про себя с негодованием подумал, что придется потратить время еще и на это.

Кларис часто задерживалась на работе в конце месяца по той причине, что ей приходилось заполнять отчетную документацию за доктора Штрауса. Она была полностью погружена в процесс и не ожидала, что кто-то придет. Раздавшийся стук в дверь заставил Кларис вздрогнуть. Она сняла очки, сложила их на шаль и протерла уставшие глаза. Из дверного проема к ней направлялся Клаус. Просьба о ключе от библиотеки вызвала раздражение, так как она не любила, когда отвлекали от дел, но вида не подала. Кларис медленно встала со стула, который в этот момент с облечением распрямился, и подошла к сейфу. Сканер быстро считал ее папиллярный узор и отворил дверцу. Из темноты углубления она выудила серебристую ключ-карту с выгравированной надписью «Библиотека» и эмблемой Беллаторийской академии наук – открытой книгой, над которой левитирует знак атом.

– Держите, мистер Беринг. Когда пойдете домой, оставьте внизу на проходной в моей ячейке.

– Понял, спасибо тебе.

Путь до пятого этажа Клаус решил проделать пешком. В коридорах академии уже практически не было людей. Последние пары закончились, а большинство студентов и преподавателей разошлись по домам в предвкушении выходных. По дороге на верх Клаус подумал о своем друге. Он всегда считал Амира удивительным человеком и блестящим ученым. В памяти стали всплывать истории, которые тот ему когда-то рассказывал. Однажды во время экспедиции по изучению пемзовых плотов его судно захватили пираты, потому что оно сильно отдалился от безопасной акватории. Пришлось спасаться бегством, как в лучших приключенческих романах. В другой раз Амир из-за обвала оказался заперт в пещере на несколько недель, потому что в одиночку решил пробраться в отдаленное углубление. Он был уверен, что найдет флюорита именно там. Когда удалось доставить необходимую технику и вызволить его из плена, он раздобыл необходимые образцы минерала. Самые крупные из найденных за всю историю.

Клаус бы многое отдал сейчас за то, чтобы в этот день они вместе сели за геосимулятор, запустили вычисления, и наконец получили ответ на вопрос, который так долго искали. Однако это были лишь несбыточные мечты. Из-за нескончаемой войны представить, чтобы ученые из Беллатории и Телармы плечом к плечу могли разгадывать загадки вселенной, было просто невозможно.

Поток мыслей поутих, и Клаус обнаружил себя стоящим прямо перед массивной дверью в библиотеку. Он осознал, что стоял тут какое-то время, уставившись на дверную ручку. Такое с ним иногда случалось. Окружающая реальность отходит на второй план, и он погружается в мысли, не замечая никого и ничего вокруг. Клаус достал из кармана ключ-карту, разблокировал ею дверь и вошел внутрь. Сработали датчики движения, и тусклый свет залил центральный зал. Необходимости в большей освещенности не было, поэтому Клаус прикрыл дверь и направился в географический зал. По правде говоря, других специализированных залов не было. Географический был построен исключительно из-за потребности в ограничении общего доступа к дорогостоящему геосимулятору. Чтобы добраться до последнего, нужно было числиться на профильной кафедре и иметь соответствующий уровень доступа.

При перемещении по территории библиотеки область света следовала за идущим. Оказавшись внутри географического зала, Клаус решил, что сейчас хорошее освещение лишним не будет. Он встал перед датчиком движения слева от входа, выставил руки перед собой ладонями вперед, а затем скрестил их и произнес: «Яркость семьдесят процентов». Свет озарил круглую комнату с пьедесталом посередине, на котором красовался главный экспонат.

Для начала Клаус включил питание геосимулятора. Затем он ввел свой личный код и наконец приложил ладонь к биометрическому сканеру. Завершение двойной процедуры проверки личности позволило ему войти в систему. Из внутреннего кармана Клаус вынул два металлических шарика и положил их в полусферические разъемы. На одном из шариков были геоданные от Амира, а на втором полученные самостоятельно.

Для начала требовалось конвертировать файлы в единый формат. Мощность геосимулятора позволяла сделать это удивительно быстро. Пока сотни файлов Амира преобразовывались, он окинул взглядом аппаратуру. Клаусу редко приходилось работать за геосимулятором в последнее время. Массивный полукруглый монолит с двумя сиденьями и тремя экранами. Посередине его рабочей панели, напротив центрального экрана размещался голопроектор. На него для лучшего восприятия можно было выводить визуализацию расчетов. Прозвучал сигнал о завершении конвертации и Клаус запустил процедуру симуляции. Сердце от волнения забилось быстрее. Оставалось только ждать. Чтобы успокоиться, он решил встать и пройтись по комнате.

Со сцепленными за спиной руками Клаус петлял между столов и стеллажей. В его голову пришли воспоминания о том, как он впервые посетил этот зал еще в студенчестве. На протяжении всей учебы они с сокурсниками пропадал здесь часами за подготовкой. В те годы на полках еще можно было встретить книги. Сейчас же их заменили шлемы дополненной реальности. Они были подключены к внутренней сети библиотеки, и через них можно было получить доступ ко всей имеющейся в академии литературе. По началу казалось забавным, когда люди в этих шлемах сидели на стульях, вертелись во все стороны и махали руками в воздухе. Для них, разумеется, все пространство вокруг было рабочей зоной, на которой размещались десятки паривших в воздухе документов. Уже будучи молодым преподавателем, ему довелось присутствовать на церемонии запуска геосимулятора, от которого все сходили с ума. По началу. Запись на работу с ним могла растягиваться на месяцы вперед. Со временем интерес поутих, и сейчас о нем редко вспоминают.

Клаус и раньше пытался рассчитать размеры материков. По вечерам, когда никого не было, он оставался в библиотеке. Однако из-за того, что геосимулятор брал за основу для расчетов те данные, что уже были внесены в него, получить иной результат не получалось. В такие моменты Клаус думал, зачем нужно скрывать этот факт, и вывод всегда напрашивался один и тот же. Когда твой народ уверен, что живет в самой могучей стране, при чем не только экономически, но и территориально, лояльность к действующей власти куда существеннее. А если при этом напоминать, что враг маленький и слабый, то все беспокойство и вовсе сходит на нет.

Показатели на левом мониторе сообщали Клаусу, что прошло десять минут, и до завершения процедуры оставался примерно час. Нужно было как-то скоротать время. Тут он вспомнил, что обещал Борису Штраусу, что будет заниматься изучением географического будущего южного архипелага. Для экономии времени он хотел сразу активировать второй монитор и параллельно запустить вторую симуляцию. Но идея была плохой, и Клаус быстро это понял. Сейчас в геосимулятор загружены иные исходные данные. Основанные на них расчеты могут сильно отличаться. Штраус почувствует неладное. С досадой он понял, что придется дождаться окончания запущенного процесса и только потом запускать второй.

Клаус присел на стул, навалился на его спинку и включил проекцию книги с браслета. На протяжении часа он увлеченно поглощал приключенческий роман, периодически поднимая взгляд на монитор. Звуковой сигнал о завершении расчетов заставил сердце тяжело заколотиться. Быстрым движением Клаус выключил браслет и стал смотреть на результаты.

Над голопроектором медленно начала кружиться световая модель планеты. Беллатория на ней была явно меньшего размера, чем изображалась на официальных картах. Теларма в свою очередь была больше общепринятых размеров. Визуально материки были схожего размера. Клаус довольно улыбнулся, ведь наконец ему удалось добиться желаемого. От прикосновения пальцем до полумесяца Беллатории всплыло окно с информацией. Площадь составляла 5 344 102 км². «Примерно в полтора раза меньше, чем было принято считать» – подумал он. Касание пальцем до Телармы вызвало окно. Площадь также составила 5 344 102 км². Улыбка исчезла с лица в одно мгновение.

– Неужели я ввел одни и те же данные дважды? Вот дурень! Не может такого быть, чтобы они были полностью идентичные. Так не бывает! – воскликнул он.

Клаус принялся перепроверять. Раз за разом он приходил к выводу, что в геосимулятор все было загружено верно. Результат должен быть правильным. Он вновь посмотрел на модель планеты. Оставалось два варианта. Либо они с Амиром ошиблись в исходных расчетах. Верилось в это с трудом. Данные были проверены десятки раз до этого. Либо каким-то образом материки оказались абсолютно одинакового размера. Но как же это могло случиться? В этом ему еще предстояло разобраться.

Внезапно раздавшийся треск бьющегося стекла заставил Клауса вздрогнуть и отдернуться назад от планетарной проекции. Что-то произошло в центральном зале библиотеки. Он решил проверить, что там, и вышел из географического зала. В дальнем конце просторной комнаты виднелось разбитое окно. Вокруг никого не было. По мере приближения он заметил небольшой темный силуэт на полу посреди осколков. Клаус включил фонарик на браслете и опустился на корточки. На полу лежала птица, похожая на голубя. Но было нечто странное в ее внешнем виде. Он взял птицу в руки и понял, что это робот. Что он вообще тут может делать, подумал Клаус. Это вызывало тревогу, но Клаус себя успокаивал, что у робота просто произошел сбой системы навигации, не более того. Куда больше тревоги вызвал тот факт, что при возвращении в географический зал Клаусу стало понятно, что там кто-то есть. Он медленно вошел внутрь.

– Добрый вечер, мистер Беринг! Прошу прощения, что побеспокоил и отвлек от работы. Я искал вас, и внизу мне сказали, что если и смогу найти, то только здесь. – произнес приветливым тоном студент в очках и фиолетовом пальто, стоящий рядом с геосимулятором.

По телу Клауса прокатился холодок, а к горлу подступил ком. Усилием воли он вернул самообладание и постарался произнести максимально невозмутимым голосом:

– Здравствуйте, Грегори. Вы что-то хотели?

– Вчера вы мне посоветовали почитать литературу по геоурбанистике, но мне, к сожалению, не удалось найти в свободном доступе все монографии. Судя по библиотечным спискам, в системе она должны быть. Хотел попросить вас согласовать мне их выгрузку.

Пока он говорил, Клаус стал обходить студента по дуге в направлении геосимулятора. Подойдя достаточно близко, он отключил голопроектор. Грегори заметил это и сказал:

– Простите за излишнее любопытство, а почему на вашей проекции планета выглядела иначе, чем обычно?

– Я провожу опыты по альтернативным сценариям конвективных течений в астеносфере, которые могли привести к формированию иного облика современного мира. Насчет учебников, я вам предоставлю доступ. Вы хотели получить его прямо сейчас?

– Да, было бы чудесно. Про опыт звучит крайне интересно. Будет ли возможность ознакомиться с его результатами?

– Со временем думаю, что будет.

Грегори снял с полки шлем и передал его. Клаус зашел под своей учетной записью в систему, нашел необходимую литературу и одобрил копирование на внешний носитель. Затем студент дал ему металлический шарик, на который Клаус и перенес книги.

– Благодарю вас, мистер Беринг! Удачи вам в проведении опыта! – дружелюбным тоном сказал Грегори, попрощался и удалился из библиотеки.

При прочих обстоятельствах рьяное желание студента разобраться подробнее в заинтересовавших его вопросах не вызвало бы и малейшего удивления, а наоборот, такое Клаус всегда поощрял. Однако на фоне последний событий все это очень настораживало. Разбитое роботом окно, неожиданный вечерний визит. Казалось, что эти события не случайны.

Пытаясь отвлечься от параноидальных мыслей, Клаус закрыл дверь на блокатор и вернулся к геосимулятору. Ощущалось легкое головокружение и шум в ушах. На фоне стресса это было не удивительно. Полученные данные Клаус перенес на свой шариковый флеш-носитель. После этого он собирался отключать устройство, но остановился, вспомнив про злосчастный южный архипелаг. Пришлось запустить симуляцию и ждать расчетов еще около часа.

По прошествии времени Клаус собрал вещи и направился к выходу из академии. Как только он покинул географический зал, головокружение и шум пропали будто сами собой. На проходной он оставил ключи от библиотеки в ячейке Кларис, попрощался с охранником и вышел наружу. Холодный освежающий ветер обдувал лицо и заставлял полы пальто резво колыхаться. На улице практически никого не было. Огни ночного города в вышине, словно звезды, освещали небосвод. Клаус размеренно пошел в направлении остановки. Он думал о том, что в ближайшее время нужно выйти на связь с Амиром и рассказать ему о том, что удалось узнать сегодняшним вечером. «Уверен, что он будет доволен полученным результатом. Вот только почему они одинаковые, все никак я не пойму» – думал Клаус. Он вскинул браслет и включил карту с расписанием. На его счастье, до прибытия нужного автобуса оставалось четырнадцать минут.

Во внутреннем кармане лежали две небольшие сферы, едва ощутимое присутствие которых заставило Клауса улыбнуться. Он вспомнил о своем школьном учителе, который наверняка уже умер от старости. Будь он сейчас рядом, то непременно был бы горд за своего любознательного ученика, потратившего больше тридцати лет на поиски ответа. Осознание того, что несмотря на все препоны ему удалось добиться своего, придавало небывалой уверенности. Безумно хотелось разделить радость открытия с другими. Но сделать это он не мог. Те, кто скрывает информацию, сделают все, чтобы не допустить ее утечки. Быстрый взгляд на карту. Автобуса в пяти минутах от остановки.

Позади раздалось мерное гудение. Клаус оглянулся и увидел, как из темноты медленно выезжал робот-уборщик, оставляя за собой вычищенный и мокрый тротуар. На встречу ему с другой стороны ехал точно такой же. Благодаря этим маленьких помощникам к утру городские улицы будут блистать от чистоты, готовые принять миллионы ног. Повернув голову обратно к дороге, он уставился глазами на черную машину, остановившуюся напротив него. Двери открылись и изнутри раздался низкий мужской голос.

– Клаус Беринг, прошу вас, присаживайтесь. Нам нужно с вами поговорить.

В таких ситуациях часто говорят, что сердце ушло в пятки. Сердце Клауса готово было упасть еще ниже и зарыться под землю. Он понимал, что ничем хорошим такое закончиться не может. Клаус взглянул в сторону академии и криво улыбнулся. Глупо было думать, что ему удастся сохранить свои дела втайне, но он совершенно не ожидал, что все раскроется настолько быстро. Он не стал оказывать бессмысленное сопротивление и молча сел в автомобиль. Машина быстро набрала скорость и растворилась в ночи.

Строго по графику, без трех минут десять, автобус с номером И-90 прибыл на остановку «Беллаторийская академия наук». Согласно регламенту, искусственный интеллект открыл двери, подождал заложенное время и направился дальше по маршруту. Роботы-уборщики встретились на середине улицы, развернулись и вместе поехали до ближайшего светофора, чтобы приступить к уборке противоположной стороны.

Глава 3. Дочь своего отца

Рассветное солнце выглянуло из-за горизонта на половину. Его лучи падали в океан и рассеивались в нем, окрашивая воды в изумрудно-голубой цвет. Небольшая квартира в одной из высоток островного района стала невольным свидетелем тяжелого разговора между двумя людьми, сидевшими друг напротив друга этим утром.

– От лица всего государства приношу свои самые искренние сожаления. Ваш отец был выдающимся человеком, и то, что произошло в шахте, потрясло нас всех. Никто не ожидал, что случится обвал. Всему виной детонировавшая на поверхности мина, что вызвала обрушение тоннеля. Горные породы погребли под собой одного из самых выдающихся геологов нашего времени. Вы знаете, все его коллеги были в таком шоке, что геолого-разведочные работы пришлось приостановить на несколько дней, пока они не оправились. Будьте уверены, сапер, что не заметил эту мину, был оправлен под трибунал. Увы, на этом череда несчастий не завершилась. Военный борт, доставлявший тело вашего отца, был сбит врагом над морем вдалеке от суши. Шансы найти его крайне малы, но мы неустанно продолжаем вести поиски.

Поставленным голосом отчеканил мужчина. На нем был надет военный камзол молочно-фисташкового цвета и темно-зеленые брюки с широкой белой полосой на каждой из штанин. Выдержав короткую, почти что театральную паузу, он продолжил говорить.

– Страна должна знать о герое, с честью отдавшем свою жизнь, выполняя священный долг каждого телармца. В следующую среду будет торжественная джаназа, и мы просим вас выступить на ней с речью.

Мужчина закончил говорить, сложил кисти рук в районе живота и стал выжидающе смотреть в глаза девушки напротив.

Алия сидела в старом тканевом кресле и смотрела рассеянным взглядом на пол в район ног офицера. В один миг весь окружающий мир будто разбился на тысячи мелких уродливых осколков, которые уже невозможно было собрать воедино. Она всегда знала, что отец во время экспедиций часто оказывался в опасных ситуациях. Он так весело, с юношеским задором рассказывал о них. Невозможно было представить, что одна из этих передряг может стать последней. Сердце Алии отказывалось верить в услышанное, но вот разум предательски понимал, что все это по-настоящему. От навалившегося отчаяния сложно было даже понять глаза. Лишь приложив волевое усилие, она смогла сделать это и встретилась взглядом с мужчиной напротив.

– Простите. Еще раз, как я могу к вам обращаться?

– Джоха Саад, накиб вооруженных сил Телармы – отчеканил офицер, приподнявшись с места в этот момент.

– Я не готова сейчас вам что-либо сказать, господин Саад. Мне нужно время, чтобы все услышанное уложилось в голове.

– Понимаю вас и еще раз приношу глубочайшие соболезнования. Вот мой прямой номер, если будут какие-то вопросы, то звоните. Ближе к делу я вас сам еще наберу. Нужно будет обговорить все детали джаназы.

Офицер достал из кармана визитную карточку призывного пункта и на обратной стороне записал шесть цифр. Из протянутой вперед руки Алия взяла ее и осмотрела. На карточке были изображены солдат в броне, солдатоид с огромных размеров винтовкой и медицинская сестра. Внизу виднелась надпись: «Нашей доблестной армии всегда нужны помощники так же, как необходим крепкий ветер крыльям могучего орла». Алия вновь посмотрела в сторону мужчины и не в силах что-либо сказать, просто кивнула.

Мужчина встал с кресла, резким движением поправил камзол, наклонил голову в знак прощания и вышел из квартиры. Оставшаяся одна Алия просто сидела и не шевелилась. Слезы подступали все ближе. Несколько секунд, и она начала рыдать навзрыд. Соленые, как воды Южного океана, капли падали на белые шорты, оставляя неровные следы. Когда приступ плача ослабел, она начала постепенно успокаиваться. В это время ее внимание привлек сигнал будильника, означавший, что пора выходить на работу. Алия подскочила и, крепко выругавшись, побежала в сторону ванной комнаты.

Сегодня был важный день в ее карьере. День, который она ждала очень давно. В те редкие моменты детства, когда папа приезжал из экспедиции, а мама еще не ушла от них, они все вместе собирались вечером перед телевизором и смотрели фильмы. Самое ценное, что было в этом всем – атмосфера уюта и тепла, которой маленькой Алие так часто не хватало. Сами фильмы были на последнем месте. Но все же ее нередко удивляло то, насколько однообразное показывали кино. Связующей темой первой категории фильмов были подвиги телармцев, преимущественно военные. Во вторую категорию входили комедии с настолько глупым и грязным юмором, что после них чувствуешь себя некомфортно. Практически все эти фильмы снимались при финансовой поддержке Министерства культуры Телармской народная демократическая республика. Когда она выросла, то решила приложить все усилия, чтобы изменить несправедливость, из-за которой независимые авторы кино с оригинальными идеями не получают поддержки от государства. Так, Алия устроилась работать в Департамент кинематографа и с недавнего времени вошла в комитет по распределению дотаций. На сегодня было запланировано первое заседание с ее участием. По его итогам будут выбраны фильмы, которые получат финансирование в следующем году.

Девушка закончила с водными процедурами и посмотрела в зеркало. Она постаралась сделать так, чтобы из всего внешнего вида лишь по красным глазам можно было понять, что что-то не так. «Я должна быть сильной, я дочь своего отца» – сказала она отражению. Алия часто говорила это себе в сложные жизненные моменты. Но как же тяжело далась фраза сейчас. Во рту появился отчетливый вкус горечи. Еще немного, и она вновь могла зарыдать. Алия закрыла глаза, глубоко вздохнула и представила посреди пустыни покрывшуюся ржавчиной железную клетку с распахнутой дверью. Всю свою боль она сложила внутрь и заперла на ключ. Девушка открыла глаза и посмотрела на отражение в зеркале. «Я должна быть сильной» – уверенным тоном сказала она. Алия быстро оделась, совсем немного подкрасилась и вышла из квартиры. Туфли-лодочки ударялись о пятки, пока она бежала вниз по лестничным пролетам.

После окончания гражданской войны столицей Телармы стал портовый город Эль-Телар. Когда-то небольшая рыбацкая деревня, расположенная между высокими горами и водами Изумрудного океана, неожиданно обрела общегосударственное значение. В город стали массово переезжать люди, которым нужно было где-то жить, учиться и работать. Отвесные скалы не позволили существенно расшириться в сторону материка, поэтому Эль-Телар стал расти вдоль побережья и в глубь океана. На сегодняшний день город разделен на три крупных района: материковый, островной и подводный. Связь между островами и материком осуществлялась с помощью личного транспорта или аквабусов, рассекавших водную гладь залива. В подводный район можно было попасть двумя способами. Если люди находились на материковой части, то выбор падал на один из четырех донных тоннелей. Когда нужно было добраться с островов, то могли помочь глубоководные лифты.

Материковый район, как самый старый в городе, представлял собой исторический центр. На нем размещались административные здания, музеи, театры и университеты. Живописные парки вдоль побережья были излюбленным местом горожан. Десятки тысяч телармцев неспешно прогуливались по ним в лучах закатного солнца. Жилая застройка материка состояла преимущественно из элитных домов, в которых проживали наиболее состоятельные горожане. Лишь несколько десятков старых хижин на самой границе с морем напоминало о некогда совершенно ином облике мегаполиса.

На искусственно созданных островах, которые со временем стали занимать большую часть прибрежной акватории, в основном размещались жилые кварталы, связанные сетью надводных мостов. Практически все население столицы проживала здесь. Кто был посостоятельнее, тот мог позволить себе надводные этажи и наслаждался солнечным светом не только во время прогулок по улице. Бедные жители довольствовались нижними этажами, уходящими на десятки метров в глубь океана.

Дно Эль-Теларского залива было застроено не менее плотно. Здесь располагались агрокультурные, производственные и технические комплексы, укрытые массивными куполами. Из-за этого со стороны подводный район напоминал воздушно-пузырчатую упаковочную пленку. Ближе к береговой линии располагались подводные фермы, снабжавшие город продовольствием. На их территории синтезировались абсолютно все виды продуктов питания, от конфет до стейков. Следующими по направлению к глубинам океана располагались комплексы легкой промышленности. Дальше всего от берега, куда практически не попадал солнечный свет, находились ресурсодобывающие, энергетические и производственные заводы. По соседству с ними располагались военные биофабрики, на которых выращивали и модифицировали солдатоидов для телармской армии. Подводный район снабжал рабочими местами большую часть горожан.

Спустившись к парковке рядом с домом, Алия огляделась по сторонам. Осознание настигло ее, и девушка выругалась себе под нос. Вчера вечером она отдала аквамобиль в сервисный центр на регулировку системы включения и домой добиралась на аквабусе. На фоне утреннего потрясения воспоминания об этом благополучно вылетели из головы. Алия тут же развернулась и побежала к остановке общественного транспорта.

На пирсе томились в ожидании двое мужчин. Один из них что-то оживленно рассказывал. Другой, в свою очередь, смотрел на собеседника, курил и периодически кивал головой. Когда Алия подошла достаточно близко, до нее донесся обрывок разговора.

– Я тебе говорю, эти морские грибы просто невозможны на вкус. Ты счастливчик, Иман, что работаешь на материке. Нам в заводской столовой их не добавляют разве что в чай. Видите ли, мы мало проводим времени на солнце и поэтому нам нужно восполнять витамин Д по-другому. Кто вообще эти заводы решил под водой строить?

– Думаю, я все-таки куплю их и попробую. Тем более и жена давно просила об этом – сказал мужчина и выпустил облако дыма.

– Дело ваше, но я говорю тебе, не стоят они того. Гадость такую еще поискать нужно.

– Слушай, Вакиф, а почему ты не уволишься оттуда и не переберешься работать на поверхность? Каждый раз, когда начинаем говорить с тобой о работе, ты всегда свою ругаешь. Не помню ни разу, чтобы ты при мне что-то хорошее сказал.

– Ну, причин тут несколько, скажу я тебе. Первая и самая главная, никто меня не отпустит сейчас просто так с военного производства. Стране нужно оружие и много, а мы его куем. Увольнялся у нас один со смены, так его такими штрафами обложили, да еще в личном деле запись сделали «оставил страну в трудный час». До сих пор работу найти новую не может. Никуда не берут с клеймом предателя. А человек просто хотел лучшей жизни. Но даже если мне удастся каким-то чудом уволиться, то кому я нужен на материке? Там не так много технических специалистов требуется. Материк, он для вас, для офисных работников, любителей перекладывать бумажки с одного стола на другой. – последнюю фразу он произнес с ехидной насмешкой.

– В таком случае, как насчет смены деятельности? А что, тоже будешь, как ты сказал, перекладывать бумажки и получать не меньше, а то и больше.

– Ага, уже бегу. Зачем я тогда столько лет учился на проектировщика, по-твоему? Чтобы сейчас все бросить и встать в очередь до кулера с водой?

К причалу подъехал аквабус с нужным номером, и Алия зашла внутрь него. Мужчины остались на остановке и продолжили разговор. Транспорт тронулся с места, и Алия посмотрела в их сторону. Работник глубин складывал окурок в карманную пепельницу, а его собеседник с материка, в пылу разговора забыл посмотреть номер прибывшего аквабуса и теперь в тщетной надежде махал руками водителю. Судно набирало скорость и удалялось от острова, увозя с собой Алию в сторону центрального района Эль-Телара. Борт шел на удивление плавно. Если закрыть глаза, то можно было даже и не понять, что плывешь по водной глади. Лишь изредка трясло, когда на пути встречались волны. Поездка заняла полчаса от силы с учетом привычного утреннего затора в заливе. Аварии на воде встречались чаще, чем на суше, потому что в плотном потоке сложнее было тормозить. При этом они создавали меньшую помеху для других, ведь оплыть два столкнувшихся транспорта не представляло большого труда. Когда аквабус доехал до границы суши, то перешел в наземный режим и продолжил движение по маршруту уже по асфальтированной дороге. Алия вышла на второй наземной остановке.

Путь до здания министерства культуры пролегал через широкий проспект и аллею прямо за ним. Спустившись в подземный переход вместе с вечно движущейся толпой горожан, Алия оказалась под двенадцатью полосами дорожного полотна. Проход был ярко освещен, впереди виднелась сгрудившаяся полукругом группа людей. С каждым шагом все отчетливее раздавались звуки музыкального инструмента. За спинами столпившихся прохожих на левитирующем кресле, скрестив ноги, сидел пожилой мужчина. Он медленно покачивался в такт мелодии, а из его инструмента изливалась не только музыка, но и проецируемое в воздух изображение. Пара влюбленных кружилась в танце на балу посреди старинного особняка. Внизу под мужчиной сидел пушистый рыжий кот и вылизывал правую лапку. Было заметно, что она отличалась от остального тела. Шерсть на ней была абсолютно белого цвета и не существенно короче. По всей видимости, свою он потерял, и недавно взамен ему вырастили новую. Кот закончил водные процедуры, внимательно осмотрел окружающих и встал. Он начал подходить к ним по очереди, ласкаясь о ноги и руки. К пушистой спине плотно прилегал терминал для оплаты, пристегнутый небольшим ремешком. Мало кто мог устоять перед очарованием этого хитреца. Как минимум каждый второй оставил щедрые чаевые. Музыкант доиграл сонату, и раздались аплодисменты благодарных слушателей. Кот ловким движением запрыгнул на колени своего компаньона и улегся там, еле слышно мурлыкая.

Алия преодолела проспект под землей и вышла на поверхность. Впереди уже виднелось высокое здание министерства, по направлению к которому она продолжала идти. До аллеи оставалась еще одна полоса асфальта для малогабаритного транспорта. Пришлось остановиться, так как горел красный свет на светофоре. Рядом с ней остановилась женщина. Она тащила за руку ребенка и по внешнему виду была страшно раздражена.

– Я тебе сколько раз говорила, когда доешь яблоко, его нужно в обязательном порядке выбрасывать в контейнер для биоотходов! Мы же с тобой говорили, если не видишь на контейнере символ змейки, которая свернулась в кольцо и укусила свой хвост, ни в коем случае туда не бросай, а носи в руке, пока не найдешь нужный. А ты что сделал сейчас?

Ребенок потупил глаза в землю и молчал.

– На меня смотри, когда я с тобой разговариваю!

Мальчик поднял блестящие от подступающих слез глаза. Когда женщина увидела это, то ее гнев сменился на жалость. Она наклонилась к ребенку, обняла его и сказала негромко:

– Сынок, ты пойми, если ты так сделаешь и меня не будет рядом, чтобы тут же достать огрызок и переложить его куда следует, то к нам с папой потом придут злые дяди и выпишут большой штраф за то, что мы не следим за тобой. Из-за этого мы не сможем купить тебе ничего вкусного. Я тебя люблю и хочу, чтобы ты вырос достойным гражданином. А для этого сейчас тебе нужно очень внимательно слушать своих маму и папу и делать то, что они говорят.

Мальчик кулачками протер глаза, шмыгнул носом и коротко кивнул. Женщина встала, взяла его за руку, и они приготовились переходить дорогу. Услышанный разговор побудил Алию задуматься, когда она сама в последний раз вызывала заборщика биоотходов. Было это на позапрошлой неделе. «Надо бы не забыть на днях оставить заявку» – подумала она. Как только загорелся зеленый свет, все торопливо зашагали вперед.

За растительностью внутри аллеи ухаживали небольшие существа, похожие одновременно на обезьян и белок. Их вывели специально для этого. Обитали эти существа в жилищах на вершине крон деревьев. Пронырливые зверьки перепрыгивали с ветки на ветку, острыми зубками формировали контур растительности, убирали засохшие ветки и опавшую листву. Тропинка из аллеи выводила сразу на площадь Единения. Несмотря на раннее время, на ней было полно людей. Скоро должна была начаться акция в поддержку телармской армии. Политики выступят с вдохновляющими пламенными речами, лишенными всякой искренности. Музыканты, одобренные государственным цензором, споют песни о героических подвигах на фронте, а маленькие дети, одетые в военную форму, прочитают жалостливые стихотворения. Алия работала в министерстве уже четыре года и многократно наблюдала такие мероприятия из окна. Большой удачей было то, что в качестве участников ее отдел привлекался редко, только в особо значимые даты или после крупных побед. Был случай, когда они праздновали захват месторождения утилитариума, а на следующее утро социальные сети полнились новостями о том, что Беллатория отбила его. Спустя неделю месторождение удалось захватить вновь, и было принято решение провести парад повторно.

Лифт доставил Алию на нужный этаж, и она предельно быстрым шагом направилась в сторону своего кабинета. В нескольких метрах от двери ее захлестнуло воспоминаниями. Перед отправлением в последнюю экспедицию папа приходил к ней на работу, и они долго болтали с ним в этом самом коридоре. Девушка стиснула зубы и закрыла глаза. Словно мантру она произносила про себя раз за разом: «Я должна быть сильной. Я дочь своего отца». Самообладание постепенно вернулось. Алия открыла глаза и зашла в кабинет.

Пространство кабинета наполнял мягкий солнечный свет благодаря огромным окнам от пола до потолка. Стол Алии находился в дальнем углу рядом с одним из окон. Вокруг стола напротив находилось три девушки из отдела. Одна из них сидела на стуле и что-то искала в сумке, двое других стояли рядом с чашками и общались между собой. Терпкий кофейный аромат сразу ударил в ноздри.

– Сегодня с утра в новостях услышала, что вспышка, которая была на позапрошлой неделе, оказывается испытание нового сверхдальнего оружия Беллатории, представляешь?

– Реально? Это которая такая красивая была?

– Да, прикинь! Я сначала думала это северное сияние.

– Жесть какая-то. Я просто слышала, что это из-за вспышек на солнце такое может быть.

– Нет-нет, точно тебе говорю, там какой-то ученый рассказывал, что это точно не природное явление. Потом еще сказали, что из-за этих испытаний наверняка поднимут финансирование на разработку защитных систем.

– Ну и пускай. Главное, чтобы по городу ничего не прилетело.

Как только Алия подошла, все они поприветствовали ее.

– У тебя все хорошо, Али, вид какой-то уставший? – спросила одна из девушек с короткими волосами.

– Все хорошо, не переживайте. Ночка была беспокойная, вот и не выспалась, – ответила Алия и села за свое рабочее место.

Девушки после этих слов переглянулись и негромко захихикали.

– Аш-шайтан, куда же он запропастился, когда так нужен?! – с раздражением выкрикнула сидящая на стуле женщина с темными, густыми волосами, заплетенными в тугую косу. Две другие девушки невольно обернулись к ней.

Еще не стихло эхо от возгласа, как она перевернула сумку вверх тормашками и стала вытряхивать содержимое на поверхность стола.

– Да что ты все там ищешь и не можешь найти? – слегка шепеляво спросила третья девушка. В этот момент на стол из сумки выпало небольшое овальное устройство с несколькими отверстиями в нем. Задавшая вопрос девушка узнала в нем акригелевый корректор.

– Вот он, гаденыш! Я была уверена, что складывала его с утра в сумку. Представляете, когда сегодня выходила из дома, мне пришло уведомление на браслет, я отвлеклась и обломила ноготь об дверь, – девушка продемонстрировала безымянный палец левой руки, – А мне сейчас нужно нести квартальный отчет господину Заидэ.

Она поставила перед собой устройство и вставила туда палец с целым ногтем. На протяжении десяти секунд корректор сканировал цвет и фактуру покрытия. Затем она просунула палец с обломленным ногтем, и вскоре маникюр был в первозданном состоянии. Утреннего инцидента с дверью будто бы и не случалось. Девушки продолжили оживленно болтать, пока в чашках не кончился кофе.

Под их разговоры Алия собирала в папку необходимые для проведения комиссии документы. Сегодняшнее мероприятие было по большей части формальностью. Фильмы, которые будут представлены перед комиссией, уже прошли тщательную проверку, и решение о том, кто получит государственное финансирование принято заранее. Лично своей заслугой Алия считала тот факт, что в список победителей все-таки вошла одна картина, выделяющаяся на фоне иных нафталиново-патриотичных фильмов. Изначально никто не был настроен выделять на них деньги. Ей пришлось пойти на немалые ухищрения, чтобы убедить других членов комиссии. Особо радовало, что такого удалось добиться в первый год ее участия в комитете.

Последние листы оказались внутри папки, и Алия посмотрела в окно. Людей на площади с каждой минутой собиралось все больше, и уже была слышна музыка. Она поднялась с кресла, глубоко вздохнула и защелкнула крепежи на папке с бумагами.

– Все, я пошла на комиссию по фильмам, не поминайте лихом.

Девушки стали на перебой говорить, что все непременно будет хорошо и что они желают ей удачи. Сидевшая на стуле вновь полезла внутрь сумки, в которую совсем недавно аккуратно сложила вещи. Поиски на этот раз не заняли много времени. Из нее она вытащила пластинку с четырьмя конфетами.

– Вот, держи. Это поможет взбодриться.

– Спасибо, Муна, а что это?

– Конфетка, не видишь, что ли? – в шутливой манере сказала она в ответ, помолчала немного и продолжила, – Она тонизирующая, я их ношу на случай, когда утром сил совсем нет, а нужно быть, как любит говорить наш начальник, свежим для идей и бодрым для работы. Только ешь не больше одной, я серьезно. Однажды сразу три штуки съела и потом почти сутки проспала. Такой вот странный эффект.

Алия развернула конфету, положила в рот и протянула оставшуюся пачку обратно Муне.

– Да забирай все, пригодится еще. А у меня есть еще дома. Но повторяю, больше одной не ешь. – ответила она ей.

– Неудобно как-то.

– Все удобно, бери давай и иди уже, а то опоздаешь.

– Спасибо еще раз!

Кисловатый привкус растекался по языку. Причмокивая, она вышла из кабинета и направилась в конференц-зал, что был этажом выше. Эффект проявился быстрее, чем ожидалось. Перед входом она почувствовала, как участилось сердцебиение, появился прилив сил и бодрости. Казалось, мышцы сами собой приходят в тонус. Одномоментно стало так спокойно, легко и даже весело. «Чудо-конфета, не иначе», – подумала Алия и с хрустом раскусила леденец.

Внутри конференц-зала находилось несколько сотен человек. У дальней стены располагался низкий подиум, оснащенный вмонтированным в стену экраном. Перед подиумом стоял длинный стол, за которым располагалась комиссия. Оставшуюся часть зала занимали ровные ряды стульев, и почти все они были заняты. Алия быстро миновала ряды участников и зрителей и подошла к столу комиссии. Практически вся комиссия была в сборе. Не хватало только ее и начальника департамента кинематографа.

– Доброе утро, госпожа Камал! Прошу, присаживайтесь. – проговорил полный мужчина в строгом черном костюме.

– Благодарю вас, господин Хассан! А достопочтенный Даххака Заидэ скоро появится, не знаете?

Мужчина достал из внутреннего кармана шелковый бордовый платок, развернул его и вытер выступившие на лбу крупные капли.

– На сколько мне известно, его в срочном порядке направили на митинг вместо министра выступить с приветственной речью, так как последнего вызвал к себе Его совершенство и превосходительство, верховный господин Раис Телармы, Абдул-Джамал Аббас.

Привычка Хассана произносить всегда целиком регалии Раиса забавляла Алию. Особенно странно это звучало в маленьких предложениях, когда кроме его имени и должности было еще всего несколько слов. Однажды Хассан произносил речь в день рождения Раиса. Тогда Алия специально посчитала и пришла к выводу, что торжественная речь могла быть вдвое короче, не произноси он регалии полностью.

– В таком случае не думаю, что это займет много времени. Господин Заидэ не большой любитель длинных тирад. Пришли представители всех киностудий, что заявлялись? Из Синего буревестника подошли люди?

– Как я понимаю, все подошли. Сейчас сверимся со списком. – мужчина отодвинулся на стуле назад и привстал. Он подтянул к себе список участников с дальнего края стола и надел висевшие на цепочке очки. Пробежался взглядом по листу бумаги, ткнул пальцем куда-то в конец списка и обратился к Алие:

– Все так. Синий буревестник, как и другие приглашенные, присутствует в зале. Сегодня у нас аншлаг. Такое редко бывает, можешь мне поверить.

Распахнулась дверь конференц-зала, и внутрь вошел высокий мужчина в дорогом приталенном костюме и с портфелем крокодиловой кожи в руках. На его черных, как безлунная ночь, волосах уже начала проступать седина. Однодневная щетина покрывала массивную челюсть и острые скулы. Это был Даххака Заидэ. Когда он подошел ближе, все члены комиссии поднялись со своих стульев в знак приветствия. Даххака не любил формальности, а потому тут же махнул рукой, как бы призывая коллег поскорее занять места. Сам он сел между Хассаном и Алией.

– Господин Заидэ, у нас все готово, можем начинать. – полушепотом сказал Хассан.

– Отлично, в таком случае не будем тянуть. Дайте мне список, – ответил Даххака и протянул руку к Хассану.

Заидэ ознакомился с очередностью выступающих, встал и развернулся лицом к сидевшим за спиной комиссии людям.

– Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня нам с вами предстоит выбрать фильмы, которые будут радовать граждан нашей прекрасной страны в ближайшие годы. Да-да, вам не послышалось, именно нам с вами вместе. Решение комиссии целиком и полностью зависит от того, как вы подадите свои кинокартины! Все в ваших руках, дерзайте!

Он закончил говорить, подмигнул Алие и с улыбкой на лице приказал начинать. При иных обстоятельствах сочащиеся лицемерием слова начальника непременно вызвали бы в ней отвращение, но сейчас это ее на удивление не затронуло. Настроение было прекрасным. Алия достала из папки нужный документ и встала рядом.

– Для представления фильма «Луна и песок» приглашается киностудия Аль-Нахасс Синема.

Со стульев поднялись и вышли на подиум две женщины и мужчина. Главная из делегации сразу заняла центральное место на подиуме и взяла в руки микрофон. Ее голос звучал очень уверенно, даже снисходительно.

– Доброе утро, уважаемая комиссия! Рады представить вам на справедливый суд наш фильм. Он рассказывает историю, случившуюся полвека назад, в те годы, когда чудесные свойства утилитариума только-только были открыты. Юсуф Ясир, молодой молазим телармских сухопутных войск, выпускается из военной академии. Он попадает на фронт, где ему вверяют взвод передовых солдатоидов, чьи гены были еще не так стабильны, и не каждый мог с ними управиться. Волею судьбы ему предстоит защитить форпост от преобладающих сил беллаторийских выродков. При лунном свете бомбы градом падают с небес, свистят пули, и плавится песок под ногами. Но Юсуф не дрогнул и выстоял. Именно на таких примерах должна воспитываться наша молодежь. Такими должны быть их кумиры. Стойкие, отважные и безжалостные к врагу, – последние предложения она произносила с особым жаром в голосе.

Женщина из Аль-Нахасс Синема завершила свою речь и нажала на кнопку пульта. За ее спиной включилось видеоэссе о жизни и подвигах Юсуфа Ясира. Неоднократно за время просмотра она ставила на паузу и комментировала его. Алия украдкой поглядывала на других членов комиссии, видела в их глазах одобрение и неподдельный интерес к происходящему. Несколько недель назад на собрании по фильмам, этот был включен в список победителей одним из первых. Практически без обсуждений.

Следующие несколько десятков представленных фильмов по своей сути не сильно отличались от предыдущего. Это были либо исторические фильмы об объединении Телармы под красно-черно-зеленым флагом народной демократической республики, либо драмы о спортсменах, прославивших страну в прошлом, либо комедии об удалых телармцах и злых, глупых беллаторийцах. Все они были едины в однозначности посыла. Фильмы твердили: «Смотрите, как нужно делать, чтобы вами гордилась страна. Вот на кого нужно ровняться». Пространства для самостоятельных раздумий не оставалось. Алия уже успела изрядно заскучать перед тем, как очередь дошла до студии Синий буревестник с их фильмом Новый дом. Картина была о переселенцах из Телармы и Беллатории, которые перебрались на Срединный материк в поисках места, где они могут жить в мире и согласии, но все закончилось трагично. Случилось это не по вине поселенцев, а из-за вмешательства двух стран, не желавших, чтобы их граждане жили вместе друг с другом и подавали пагубный пример для остальных.

Именно этот фильм стараниями Алии должен был получить поддержку, хотя изначально никто не собирался его финансировать. Другие считали, что посыл в нем неоднозначный и зрители могут сделать неверные выводы. Немалыми усилиями комиссию удалось все-таки убедить, что Новый дом достоин шанса. Тем более что сумма, которую запрашивали авторы, была незначительная, ведь в фильме было не так много компьютерной графики и спецэффектов.

О фильме вышли рассказывать двое человек, мужчина и женщина средних лет, оба были в очках. Они поочередно передавали друг другу микрофон и немного сбивчиво рассказывали о том, что в итоге увидит кинозритель. Алия посмотрела на своих коллег по комиссии. Такого живого интереса, что вызвал первый фильм, в их глазах и в помине не было. Однако все это было неважно, ведь решение уже принято и согласовано с министром культуры. Плевать, что кто-то до сих пор сомневается. Это была хоть и маленькая, но победа. Алия сидела, еле сдерживая улыбку во время презентации Нового дома. В очередной раз она поймала себя на мысли, что утреннее потрясение не причиняет ей боли. Она чувствовала спокойствие и подъем сил. Это казалось пугающе странным. «Неужели эффект от конфеты настолько сильный?» – думала она. Тем временем представители Синего буревестника закончили презентовать фильм, и нужно было вызывать следующих участников.

Всего на суд комиссии было представлено сто пятьдесят девять фильмов от шестидесяти пяти студий. Финансирование должны были получить лишь тридцать кинокартин. Как только завершилась презентация последнего из фильмов, Даххака Заидэ встал со стула и объявил:

– Благодарю всех присутствующих за проделанную работу! На мой взгляд, победы достоин каждый из вас, но увы, бюджет ограничен. Сейчас комиссии нужно время, чтобы посовещаться и принять крайне непростое решение. А пока прошу всех покинуть зал. Как только комиссия примет решение, мы вас вызовем. Кстати, в буфете на два этажа ниже есть прелестные макруды с финиковой пастой. Рекомендую попробовать их.

От последних фраз по залу прокатился смех. После многочасового мероприятия мысли о еде были в головах у многих. Из зала начали постепенно выходить люди. Некоторые из них шли к выходу через стол комиссии, оставляя на нем красочные буклеты по мотивам будущих фильмов. Вместе с последними представителями киностудий к двери подошел Даххака. Как только они вышли наружу, он заблокировал дверь браслетом, вернулся к столу комиссии и встал таким образом, чтобы видеть всех.

– Уважаемые коллеги! Перед тем как мы с вами оформим документы и назовем победителей, у меня есть небольшая новость. До того, как я пришел сюда, ко мне подошел министр культуры. Он был у Раиса, и говорили они как раз о нашем сегодняшнем отборе. Раис сам лично ознакомился с претендентами и составил свой список. К счастью, наши с Раисом мнения оказались близки, поэтому корректировке подлежат лишь некоторые из позиций.

Он раскрыл портфель и достал оттуда список фильмов. Сердце Алии в этот момент заколотилось сильнее, почувствовался прилив жара. Она знала, что Абдул-Джамал Аббас – человек крайне консервативных взглядов, и его вмешательство не могло сулить ничего хорошего.

– Вот, держи Алия, внеси корректировки в протокол, – сказал Даххака, протягивая ей листок.

Девушка взяла его в руки и дерганым взглядом пробежалась по тексту. Разумеется, фильма от Синего буревестника она в нем не обнаружила. Алия не могла поверить своим глазами и еще несколько раз просмотрела список.

– Но вы же обещали, что Новый дом войдет. Мы так много обсуждали и решили дать им шанс, –дрожащим голосом произнесла она.

– Мне жаль, но это решение принял Раис, и мы не можем спорить с ним. Он посчитал, что посыл Нового дома неоднозначен. Возможно, в следующем году им удастся пройти с более подобающей картиной.

– Да и какой тогда вообще смысл организовывать это представление? Зачем говорить пафосные речи, слушать с умным видом, как нам презентуют фильмы, если даже наши с вами голоса не имеют никакого веса?

– Успокойся, Алия. Такова воля правителя, и нужно просто смириться. Чем раньше ты этому научишься, тем дальше сможешь продвинуться по карьерной лестнице. На этом мы тему закрыли. Заполняй протокол.

Гнев от несправедливости наполнял ее сердце, должен был вот-вот прорвать хлипкую дамбу терпения и выплеснуться наружу. Она злилась. Или ей казалось, что она должна злиться. Алия испытывала странное чувство, как будто бы она не могла рассердиться настолько, на сколько хотела. Что-то не давало ей это сделать. Невидимый барьер не давал вспыхнуть эмоциям и даровал совершенно ненужное сейчас ощущение спокойствия. От неспособности даже разозлиться она ощущала себя абсолютно ни на что не годной.

Когда подступили слезы, она закрыла глаза и вновь представила железную клетку посреди пустыни. В этот раз прутья клетки были сильно помяты, а петли еле держались. Еще немного, и все демоны, что томились там в заточении, вырвутся наружу. Но шло времени, и ничего не менялось. Будто бы вода, которая должна была вот-вот перелиться через край ванны, прекратила набираться. «Все из-за той дурацкой конфеты», – обессиленно подумала она. Практически в полной прострации Алия закончила с оформлением протокола и, как секретарь комиссии, поставила под ним свою подпись.

Двери конференц-зала распахнулись. Вошли сотрудники киностудий. Алия подняла глаза и встретилась мимолетным взглядом с представителями из Синего буревестника. Ей хотелось выразить все то сожаление, что она испытывала сейчас, но она не могла сделать этого. Нервы девушки были на пределе, но никак не могли оборваться. Как только последние речи были сказаны и люди начали расходиться, она тут же собрала свои документы в папку и быстрым шагом покинула зал.

Продолжать работать в таком состоянии было вредно и бессмысленно. Первым делом она вернулась в свой кабинет и написала заявление на отгул до конца дня. На вопросы коллег о том, как все прошло, она отвечала коротко и сухо. Коллеги хотели ее приободрить, но Алия четко дала понять, что не стоит этого делать. Все все поняли и продолжили заниматься своими делами.

– Муна, могу я тебя попросить отнести это господину Заидэ, когда пойдешь к нему? – Алия протянула ей заявление.

– Конечно, ты только держись, все будет хорошо. Неудачи со всеми случаются. Это нормально.

Стиснув зубы, Алия кивнула и быстрым шагом отправилась к выходу. К моменту, когда она оказалась на улице, площадь Единения практически опустела после митинга. Несколько групп людей в разных ее частях скручивали транспаранты. В районе сцены бегали технические работники и разбирали звуковое оборудование. Такси не заставило себя долго ждать, и вскоре Алия мчалась по заливу в сторону жилых островов. Эффект от конфеты постепенно пропадал, и слезы подступали все ближе, но она продолжала сдерживать их. Алия не хотела, чтобы кто-то видел ее слабой, пусть даже и незнакомые люди.

Пирс на заднем дворе. Лестничная площадка. Дверь. Прихожая. Кухня. Холодильник. Штопор в дрожащих руках. Вино неровной струей льется в бокал. Алия сползла по стене вниз на пол, жадно сделала пару глотков и, закрыв руками лицо, зарыдала. Ей казалось, что это был худший день в жизни. Опустошив до дна бутылку, она перешла в гостиную. Она злилась на того офицера, что пришел с утра и принес новость о «героической» смерти отца. «Он так пафосно говорил об этом, будто бы сам хотел оказаться на его месте. Уж лучше бы так и было», – думала она. В то же время она злилась и на своего отца, который так часто рисковал жизнью, даже не задумываясь о том, что при этом испытывают близкие ему люди. Теперь она понимала, почему мама ушла. Она знала, что рано или поздно настанет этот день, хотя сотни раз просила быть осторожнее. Но больше всего она злилась на себя из-за тотального бессилия. После нескольких часов рыданий глаза опухли и ужасно болели. Алия лежала на диване, обнимала подушку и смотрела на потолок. От усталости она начала все дольше моргать и вскоре забылась глубоким сном без сновидений.

По ощущениям прошло не больше десяти минут с того момента, когда она провалилась во тьму. Дверной звонок вынудил Алию разлепить отекшие глаза. Не в силах встать, она перекатилась и оказалась на полу. На коленях доползла до стены и, опираясь на нее, все же встала на ноги. Дверной звонок не унимался. Ее волосы были растрепаны, а футболка немного съехала с плеча, но привести себя в подобающий вид не было желания. Пока она шла, звонок перестал работать. Изображение с камеры демонстрировало пустой коридор и лежащую перед входом в квартиру коробку. Никого больше не было видно. На всякий случай она перевела камеру в ночной режим и просветила пространство в коридоре инфракрасными лучами-детекторами, но по-прежнему не было никого. Алия открыла дверь, взяла коробку, огляделась и вернулась в квартиру.

Перекладывая из руки в руку картонный куб, она пришла в гостиную. Несмотря на компактный вид, на деле коробка оказалась довольно увесистой. Щелчок канцелярского ножа, и створки коробки разошлись по сторонам. Внутри оказались конверт и полусфера черного цвета, размером с половину яблока. Алия положила полусферу рядом с собой и принялась разворачивать конверт. Внутри она обнаружила вырванный тетрадной листок. Было видно, что автор старательно выводил буквы, но делал это будто впервые. Одна-единственная фраза гласила: «Амир просил отправить его тебе, если с ним что-то случится. Через несколько дней он исчез».

От прочитанного Алия оказалась в недоумении. «Тут сказано, что он исчез, а не умер. Это чей-то глупый розыгрыш? Или запоздалая посылка, так некстати пришедшая именно сегодня? Мой отец мертв, на следующей неделе по нему будет джаназа», – с этими мыслями она отложила листок и взяла полусферу. При тщательном рассмотрении на одной из сторон корпуса была обнаружена камер, а на вершине полусферы – объектив проектора. Алия начала прощупывать корпус на предмет кнопки включения, и в один момент, когда она водила пальцами по дну, устройство слегка завибрировало. Проявилась голограмма отца, и зазвучал до боли знакомый голос.

– Привет, дорогая моя доченька! Я очень соскучился по тебе и больше всего на свете жалею, что не смог навестить тебя в последние месяцы. Все это время я находился в предгорьях Лунного пика. Когда-то я тебе рассказывал о нем. Это удивительно красивое место. Если ты смотришь эту запись, то, видимо, твой папаша вновь угодил в передрягу. Но главное, не переживай. Все обязательно образумится очень скоро. Я вернусь, и мы попьем чай вместе с твоими любимыми мешабеками. А пока сохрани у себя мой дневник и никому не показывай его. В нем я записывал свои впечатления о последних экспедициях. Папа любит тебя и надеется на скорейшую встречу.

После этого он сказал еще несколько слов, но их было невозможно понять. Было похоже, что из-за технического сбоя последний кусок видео некачественно записался и слова оказались неразборчивыми. Алия старалась собраться с мыслями после услышанного.

– Офицер сказал, что папа погиб при обвале, а его тело затонуло в море. Как же это удобно звучит, если так подумать. Судя по записи, он предполагал, что с ним может что-то случится. Но что именно? И эта записка, в которой сказано, что он исчез. Хотя все коллеги, по словам офицера, скорбели о его кончине. Не сходится. Что-то тут не чисто, – рассуждала она вслух.

Алия еще раз посмотрела на видеодневник, на письмо. На лице неожиданной появилась улыбка. Не та улыбка, что была от конфеты днем, бессмысленная и неконтролируемая. Это была улыбка искреннего облегчения, что бывает от внезапно вспыхнувшей надежды.

– День выдался хуже некуда. Но эта посылка. Возможно. Возможно, папа все еще жив и сейчас находится где-то на Сентруме.

Лицо ее вновь стало серьезным. Она чувствовала, как из глубины сознания прорывается наверх решимость. От этого по телу побежали мурашки.

– Я должна это выяснить, – тихим голосом сказала она.

Глава 4. События минувших дней

На кроватях, прикованных железными цепями, вдоль лежало восемь человек. В помещении было так темно, что смотрящему могло показаться, будто бы глаза его и не открывались. Лишь лампочка над входной дверью тускло сияла красным светом и периодически мерцала. От влажного и затхлого воздуха голова по ощущениям была налита свинцом. Постоянно клонило в сон. Из-за дверей раз в час слышался голос охранника, докладывающего дежурному офицеру о том, что все спокойно. Все присутствующие в этой комнате спали. Все, кроме одного. Время от времени кто-то переворачивался с бока на бок, о чем без промедления сообщали протяжным скрипом старые пружины. На одной из лежанок верхнего яруса лежал бывший преподаватель Беллаторийской академии наук. Его судьба находилась в подвешенном состоянии. Впрочем, как и у всех, кто был в этой комнате. Он лежал, скрестив руки на груди. Указательный палец правой руки мерно щелкал по костяшкам левой. Глаза смотрели прямо на красную лампочку уже несколько часов. За это время они начали моргать с ней в такт.

События минувших дней никак не укладывались в его голове. Сложно было поверить в то, что все это действительно с ним произошло. Раз за разом прокручивая в голове все события, он пытался понять, можно ли было избежать этого и мог ли он поступить иначе. По иронии судьбы сюда его привела та черта характера, которую он считал самой сильной стороной личности. Любознательность погубила Клауса, и он отчетливо понимал это. Не задайся он крамольным вопросом и прими существующее положение вещей как данность, то до сих пор бы сидел в своем светлом теплом кабинете и попивал ароматный кофе без сахара с бутербродами из индейки.

За дверью послышались шаги. Небольшое окошко по центру двери отворилось, и в комнату проник луч света от ручного фонарика, разрезая липкую тьму. Перескакивая с одного невольника на другого, он вскоре достиг и Клауса. От резкого яркого света заболели глаза. Клаус стал щуриться и поднял рефлекторно руку вверх, защищаясь от луча. Вскоре свет исчез, и окошко закрылось. Охранник продолжил обход и, судя по звукам снаружи, заглянул в соседнюю комнату.

Клаус немного полежал с закрытыми глазами, пока не исчезли темные пятна, и вновь принялся смотреть на лампочку над дверью. Он никак не мог уснуть вторую ночь подряд. Постоянно просыпался каждый час или два. И в такие моменты бодрствования он прокручивал в голове все, что произошло с ним накануне.

– Мистер Беринг, я повторю свой вопрос, но на сей раз постарайтесь сказать мне правду. Ужасно не хочется возвращаться к пройденному этапу.

Небольшой деревянный стол, два табурета и видеокамеры под потолком. Это все, что было в той комнате. Каждый метр ее запомнился Клаусу отчетливее некуда. После того как он сел в машину к сотрудникам беллаторийской службы безопасности, его отвезли куда-то на окраину Латор-Сити. В сопровождении группы молчаливых людей, Клауса завели внутрь неприметного кирпичного здания. Петляя по просторным и хорошо отделанным коридорам, он потерялся в пространстве и не заметил, как очутился в комнате.

– Да сколько можно еще повторять одно и то же! Никуда я не хотел передавать данные. Расчеты производились исключительно в научных интересах. Я преподаватель географии. Изучение материков, океанов и островов входит в сферу моих исследований. И в мыслях не было потом… – не успел Клаус договорить, как получил мощный удар по лицу и на пару секунду потерял сознание.

– Ну вот опять одна и та же песня. Задаю вопрос еще раз. Это ваша последняя попытка, мистер Беринг, – сказал крупный мужчина в униформе без опознавательных знаков, разминая втиснутый в кожаную полуперчатку кулак левой руки, – Зачем вам понадобились уточненные координаты беллаторийского континента, и куда вы планировали их передать?

Когда Клауса впервые завели в комнату, он просидел в ней час или два в полном одиночестве. Браслет отобрали еще в машине, поэтому он не мог никому позвонить. Да и был ли какой-то смысл в этом? Спустя время, двери комнаты открылись, и внутрь вошла группа людей. Трое из них были в форме, и еще двое в белых халатах. Последние несли неизвестное Клаусу оборудование, похожее на шлем. Они, водрузив это устройство ему на голову, и принялись за работу. Все заданные Клаусом вопросы игнорировались. Люди в халатах перешептывались между собой и поочередно подключали, а затем отключали от шлема различные блоки. Когда они закончили и стали уходить, вместе с ними вышли люди в форме. Клаус вновь остался в одиночестве, но на этот раз ненадолго. Дверь открылась, и зашел еще один человек в форме. Сначала он задавал вопросы на отстраненные темы. Вопросы Клауса он также игнорировал. Постепенно он начал расспрашивать о том, откуда Клаус получил данные о крайних точках материка, на которых по удивительному стечению обстоятельств располагались секретные военные базы. Клаус рассказал и об учебнике из детства, и о поездке на остров Святой Анны. Единственное, что он оставил втайне, так это дружба и сотрудничество с Амиром. Ответ, что Клаус проводил расчеты на геосимуляторе исключительно из чистого любопытства, не удовлетворил человека в форме. Принцип допроса кардинально поменялся.

– Вы хотите услышать, что я планировал передать информацию в Теларму, хотите разоблачить во мне шпиона, предателя родины. Но я правда ничего такого не замышлял, мной двигал один лишь исследовательский интерес. Я вам клянусь! Я даже не хотел нигде публиковать эту информацию.

– И вот опять очередная ложь, – усмехнулся бугай и начал заносить руку для удара, как дверь за спиной приоткрылась. Из образовавшегося пространства показалась голова девушки.

– Извините. Все готово. Мистер Блэкмор зовет вас к себе – сказала она.

Зажмурившийся и стиснувший зубы в ожидании удара Клаус не сразу раскрыл глаза. Наконец он сделал это и увидел, как его мучитель направляется к выходу. Опять наступили одиночество и тишина. Все его лицо словно горело. Страшно было представить, как сейчас он выглядит. Никакие мысли не шли в его голову, кроме одной, что металась по кругу: «Скорее бы закончился этот ужас». Самое ужасное, что нельзя было ничего с этим поделать. Оставалось просто ждать.

Вскоре за дверью послышались голоса. Клаус с ужасом представлял, как в комнату сейчас войдут и продолжат истязания над ним. Голоса затихли, но никто не вошел. Ожидание тянулось, это заставляло биться сердце все сильнее. Дверь отворилась, перед этим Клаус не услышал звука шагов. Из-за этого он вздрогнул от неожиданности. В комнату вошли двое в одинаковой форме. Один из них был недавно ушедшим бугаем, а второй – невысоким седым мужчиной. Здоровяк нес в руках некое устройство, которое положил на стол. Другой мужчина сел за стол напротив Клауса.

– Здравствуйте, мистер Клаус Беринг. Меня зовут Эрнст Блэкмор, я майор службы безопасности Беллатории. Коллега передал, что данные об уточненных координатах материка вы хотели использовать исключительно в личных исследовательских целях и не планировали как-то распространять, это так?

– Да, это все правда. До самого последнего слова.

– Очень занимательно. Скажите, а вы знаете, что это, мистер Клаус Беринг? – произнес Эрнст и взял обеими руками прибор со стола.

– Очередное устройство для пыток невиновных граждан? – в саркастической манере произнес Клаус и даже смог выдавить из себя кривую улыбку.

– О нет, что вы. Это всего лишь когнитограф, вы когда-нибудь слышали о таком?

Клаусу частенько доводилось слышать о нем из новостей. Устройство для чтения мыслей, стоящее на вооружении у правоохранительных служб. Использование утилитариума привело к множеству открытий в различных областях науки и техники. В том числе сделало возможны появление когнитографа, заменившего собой полиграф. При этом Клаус знал, что этому устройству можно попытаться противостоять. Главное сконцентрироваться, не думать ни о чем лишнем, не дать проникнуть себе в мысли.

– По взгляду вижу, что слышали. Удивительное приспособление. Оно позволило раскрыть столько преступлений, о которых раньше было практически невозможно узнать. Однако если человек знаком с принципом его работы, то ему может оказаться по силам запутать алгоритмы когнитографа. Поэтому наибольшую результативность он показывает, когда человек и не подозревает, что его мысленный поток записывают. А потом дело остается за малым. Получить нейросигнатуру мозга подозреваемого и с ее помощью расшифровать запись.

Эрнст Блэкмор приложил свою ладонь к когнитографу для входа в систему и начал щелкать пальцем по дисплею. Затем он положил устройство на стол посередине.

– Предлагаю послушать одну занятную запись, мистер Клаус Беринг.

Голос на ней был очень похож на голос Клауса с тем отличием, что интонации в речи он расставлял не так. В этом голосе слышалось какое-то эхо.

– Зачем он пришел сюда? Его кто-то подослал? Мне все это не нравится. Надо поскорее заканчивать и уходить. Нужно еще будет придумать, как Амиру передать результаты. Его должно обрадовать, что все было не зря. Наши подозрения оказались оправданы. Вот же черт, совсем забыл. Я же сказал Штраусу, что буду проводить исследования южного архипелага. Никогда я не умел врать без ущерба себе. Ладно, лучше потрачу еще час, чем буду потом придумывать что-то новое в оправдание.

Щелчок по дисплею когнитографа приостановил воспроизведение записи. «Вот же гад, так и знал, что не спроста он приходил. Знал и ничего не предпринял. Ну и дурак же я. Опять понадеялся наудачу», – подумал Клаус в порыве злости. Пристальный взгляд старика напомнил ему, что не стоит позволять сейчас себе думать об этом. Усилием воли он заставил мысли затихнуть. На лице бугая, что пытал Клауса, была отвратительная улыбка, выражавшая надменное презрение. Лицо сидевшего напротив ничего не выражало. За небольшими потертыми очками виднелись серьезные глаза.

– Мы подняли информацию. Амир, о котором идет речь – это не кто иной, как Амир Камал. Телармский геолог-исследователь.

Клаус молчал и старался не думать ни о чем. В особенности об Амире. Блэкмор продолжал говорить спокойным тоном.

– По нашим данным, он активно сотрудничает с правительством Телармы. Учувствует в обнаружении и разработке новых месторождений утилитариума.

Все сказанное было правдой. Амир действительно сейчас должен был находиться на Срединном материке и исследовать утилитариумные залежи. То, что он делал это в своих личных интересах. Что сотрудничество с телармским правительством было единственной для этого возможностью, значения не имело. Начни Клаус доказывать обратное и уверять присутствующих в порядочности Амира, это выглядело бы по меньшей мере глупо. К тому же он мог потерять контроль над мыслями. При любом раскладе это сыграет против него.

– Мистер Клаус Беринг, раньше даже малое за посягательство на государственную измену несло за собой смертную казнь. Благо мы с вами живем в цивилизованном мире. Более того, скажу, что у вас даже есть выбор. Вариант первый – вы отправляетесь в колонию на север. При наилучшем раскладе и примерном поведении вы отсидите десять лет и вернетесь доживать свою жизнь. На приличную работу вас уже навряд ли кто-то возьмет. И да, сразу скажу, погода на севере скверная, и условия жизни не самые благоприятные. Люди в вашем возрасте нечасто доживают до конца срока. –Блэкмор договорил и сделал паузу.

– А какой второй вариант? – сказал Клаус, поняв, что от него ждали этот вопрос.

– Второй вариант куда интереснее. Вы можете вступить в один из штурмовых добровольческих отрядов Великой Беллаторийской армии. Год на Срединном материке, и, если вы выживаете, что с учетом технического превосходства над противником не так сложно сделать, то вернетесь домой героем со всеми причитающимися регалиями. Историю с передачей данных мы замнем. Считайте, что ее и не было. Будете жить на солидное пособие и ни в чем себе не отказывать. Что скажете, мистер Клаус Беринг?

– Что в колонии на севере, что на Срединном материке меня ждет верная смерть. По-вашему, отправлять человека за его исследования на гибель – это гуманно и законно?

– То, чем вы занимались, не что иное, как государственная измена. Вы хотели выдать секретные сведения врагу. А это тяжелейшее из преступлений. Поверьте мне, мистер Клаус Беринг, в суде ваши доводы о якобы исключительно научном интересе не пройдут. При этом, я повторю, вы имеете неплохие шансы выжить и стать героем. Искупить свои злодеяния кровью. Конечно, если выберете второй вариант.

Было очевидно, куда клонил Блэкмор. Многие приключенческие истории начинались с того, что главный герой решался на риск, нырял с головой в полную опасности авантюру и возвращался героем. Будь на его месте кто-то другой, в конечном счете он бы выбрал именно второй вариант. Однако жизнь – это не кино, игра или книга. Клаус это прекрасно понимал. Если бы потери среди личного состава не были такими серьезными, то ему, преподавателю географии без боевого опыта, не предлагали пойти добровольцем. Перспективы представлялись далеко не радужными. На фоне десяти лет в северной колонии год на Сентруме казался не таким и долгим сроком. Но последнее, что Клаус хотел, – это приблизить момент своей смерти. Именно потому грохот орудий должен был оставаться как можно дальше от его ушей.

– Спасибо, но если и делать выбор, то свой я сделаю в пользу колонии. – сказал Клаус. Он ожидал, что его начнут переубеждать.

– Как скажете. Выбор сделан, мистер Клаус Беринг.

Эрнст Блэкмор встал со стула, взял в руки когнитограф и направился к двери. Лыбящийся громила вышел за ним. Сомнения в правильности принятого решения тут же начали терзать Клауса. «Может быть, на это и был расчет? Чтобы я начал мучиться и в итоге передумал», – размышлял он. Клаус вновь остался один.

Раздавшийся откуда-то снизу крик вырвал его из потока мыслей. Взгляд сфокусировался на красной лампочке. Одной рукой Клаус оперся о край лежанки, а второй ухватился за цепь и посмотрел вниз. Практически ничего не было видно. Крик повторился, а затем еще раз. Кричал человек, лежащий прямо под ним. Было похоже, что делал он это от испытываемой боли. Со всех сторон начал слышаться скрип пружин и недовольный ропот вперемешку с ругательствами. На тот момент в комнате уже никто не спал.