Работа с Родом. Как достичь равновесия и укрепить связь с предками бесплатное чтение

Вера в загробную жизнь, а также почитание предков зародились в эпоху палеолита. Считается, что культ предков был одной из древнейших и распространенных форм анимизма. В его основе лежат поклонение умершим старшим членам семьи и вера в их магическое участие в делах живущих. Предки составляли отдельную категорию сверхъестественных существ.

Исторически сложились две формы родовых традиций: культ семейно-родовых святынь и хранителей и культ семейно-родовых предков. Культ родовых (а также семейных) покровителей и святынь, в том числе в виде материальных предметов (магические камни, особые мешочки и т. д.), характерен для материнско-родового строя. Свидетельства раннего материнско-родового культа можно найти в этнографическом материале, и они подтверждаются археологическими данными. К ним можно отнести женские изображения ориньякской эпохи, которых найдено свыше сотни в разных местах Европы и Северной Сибири. В ориньякских статуэтках ученые видят изображения женщин-прародительниц (родовых женских предков) или тотемических предков. В то же время С. А. Токарев (один из основателей советской школы этнографии первобытности) считает, что они представляют собой не «прародительниц», а женские олицетворения очага, и отмечает, что большинство женских фигурок обнаружено вблизи очагов палеолитических жилищ.

Культ семейно-родовых предков связывают со становлением патриархально-семейного строя. Но нужно заметить, что почитание родовых (и семейных) святынь сохранилось у многих народов и после разложения материнско-родового строя.

Стоит отметить, что культ предков в большинстве традиций состоял в поклонении умершим мужчинам, что характерно для патриархально-родового строя. Этот строй, в котором старшие члены семьи пользуются огромным авторитетом и имеют неограниченную власть над младшими, создал предпосылки для их обожествления. Умершие старейшины продолжали вызывать те же чувства страха и покорности. Постепенно под влиянием живых старейшин складывались образы могучих духов, которые могут как покровительствовать своим потомкам, так и наказывать их, как это происходило при жизни. В противоположность этому форма культа, свойственная материнско-родовому строю, не требовала авторитетного положения родовых старшин, потому они и не были раньше объектом поклонения.

Семейно-родовой культ предков сохранялся и на последующих стадиях развития общества, дальше я расскажу о некоторых из них.

Древняя Индия и Китай

В ведической религии Древней Индии старейшим ритуалом является жертва теням умерших. Обряд состоит в кормлении душ отцов, дедов и прадедов. В начале ритуала жрец произносит: «Да посетят нас теперь наши быстроумные отцы». Устраивать шраддху (поминальные обряды, призванные обеспечивать существование умерших предков в загробном мире) имел право только старший мужчина в роду. Если мужская линия рода прерывалась, всем предкам грозило лишение загробного блаженства.

В Древнем Китае приобрел особое значение и сохранился до нашего времени культ почитания общего предка рода по мужской линии. Считалось, что женщины неспособны продолжить родословную, потому что они не передают фамилию по наследству. Китайское родство отражалось в патрилинейной (то есть по мужской линии) родословной, которая записана в генеалогических книгах (обычно содержащих около пяти поколений). В каждом китайском доме был алтарь предков, перед которым глава семьи совершал обряды, приносил жертвы и возносил молитвы. Культ предков лег в основу официальной религии императорского Китая – конфуцианства. Сходные формы почитания предков сложились в Корее и Японии.

Древняя Греция и Рим

В Древней Греции культ предков был домашней религией, в обрядах которой могли участвовать только члены семьи или родственники. В своих предках эллины видели богов-покровителей. Центром культа был домашний очаг, в котором необходимо было постоянно поддерживать огонь – тоже объект религиозного почитания. Эта традиция возникла из первоначального верования греков в то, что души умерших продолжают жить в своей семье, около родного очага. С развитием религии сложилось представление об особом местопребывании мертвых – подземном царстве Аида. Но даже после этого люди продолжали почитать семейных духов-хранителей и поддерживать огонь на домашнем алтаре. Они поминали предков и приносили им жертвы, потому что в потустороннем мире умершие нуждались в пище и питье. Из других ритуалов этого культа можно назвать и свадебный. Во время церемонии бракосочетания мать невесты держала в руках горящий факел, зажженный от домашнего очага, которым потом разжигали очаг в доме молодоженов. Ритуал переноса огня из одной семьи в другую должен был связать их взаимными узами. После совершения свадебных обрядов отец невесты освобождал дочь от своей власти и передавал ее под опеку мужа, в семью которого она переходила. Отец невесты произносил ритуальную формулу, провозглашающую, что с этой минуты девушка свободна от обязанности приносить жертвы своим предкам, а будет почитать предков мужа.

Согласно Платону, родство – это общность домашних богов. Родственниками считались люди, которые совершали поминальные приношения на одних и тех же могилах, у которых был один и тот же священный огонь в домашнем очаге.

В Древнем Риме разнообразные семейные и домашние культы постепенно превратились в единый культ предков, в котором основатель рода обожествлялся и становился духом-защитником – нуменом. Добрые духи умерших предков, покровительствовавшие своему роду, назывались манами. В древние времена им приносились человеческие жертвы. Позже их почитали на ежегодном февральском празднике мертвых, называвшемся Фералией. Кроме этого, маны почитались 23 марта и 23 мая, в праздники роз Розалии. Если же о покойниках не заботились, они становились злыми и мстительными сущностями – лемурами. Нужно заметить, что у римлян не было развитого представления о загробном мире. Они считали, что после смерти человеческий дух продолжал жить в могиле, на которую приносились приношения в виде цветов, вина, бобов и т. д. Римляне также верили, что умершие иногда возвращаются домой, чтобы навестить живых родственников.

Нужно заметить, что культ мертвых практиковался только в отношении предков по мужской линии, а следовательно, не существовало родства по женской линии. Когда женщина выходила замуж, она теряла все связи с семьей, в которой родилась, и с этого момента приносила поминальные жертвы только предкам мужа и не совершала приношений собственным.

Важным моментом в жизни древних греков и римлян было то, что сами по себе узы крови не являлись определяющим фактором признания родства – членов семьи объединял общий культ, поклонение одним и тем же предкам.

Пантеоны европейских богов корнями уходят в культ предков. Постепенно, с развитием общества, происходило изменение устоявшихся родовых отношений и быта, возникали более сложные политические образования и новые общественные отношения. Мифологический мир древних людей строился на родственных отношениях между богами и богинями. Родовые культы сменялись племенными. Бывшие хранители отдельных родов трансформировались в покровителей родовых общин, богов целых племен, племенных союзов и далее государств. В свою очередь предки постепенно забывались, «мельчали», становились «домашними» богами, антропоморфными хранителями семейных культов. И в такой ипостаси дожили до наших дней.

В Древнем Риме хранителями дома и семьи были лары. Их происхождение неизвестно, возможно, они были героями-предками. Мне встречалось мнение, что лары произошли от духов полей и были связаны с животворящей энергией плодородия. Их почитали на полях и перекрестках и там же возводили для них святилища. Постепенно их культ перекочевал в города, и они стали духами отдельной семьи, ответственными за ее благосостояние. У некоторых из них были более обширные функции. Свои лары были у полей, поселков, дорог, местных сообществ или кварталов, святилища таких божеств обычно располагались на центральных перекрестках. Во время праздников (Ларалий) главы семейств развешивали на перекрестках шерстяных кукол, соответствующих свободным членам семьи, и клубочки шерсти, представлявшие рабов. Есть мнение, что это была альтернатива жертвоприношениям, практиковавшимся в давние времена.

У Плутарха лары представлены в виде двух маленьких фигур молодых мужчин, одетых в короткие подпоясанные туники из собачьей шкуры. В одной руке у лара рог для питья, в другой – тарелка для возлияния. Также существовали так называемые лариумы – скульптуры, состоящие обычно из двух ларов и предка семьи посередине.

Статуэтки ларов были в каждой римской семье. Их ставили на стол во время семейных трапез, они были свидетелями на важных событиях (свадьба, рождение ребенка и т. д.). Ответственным за культ был глава семьи. Ларам делались подношения (и не только к праздникам) в виде меда, снопов пшеницы, фруктов и плодов, вина и ладана.

Лары играли значительную роль в ритуалах перехода. Мальчики, перед тем как надеть взрослую тогу, отдавали ларам свое украшение (буллу), девочки – куклы. Девушка, выходя замуж, подносила домашним божествам дары (монеты). Одну монету оставляла на перекрестке, вторую давала мужу, третью преподносила ларам нового дома. Став матерью, она брала на себя обязанность по соблюдению культа вместе с мужем. Для вхождения женщины в семью мужа важным было рождение ребенка, наследника рода, а не просто факт замужества. Лары наказывали тех, кто не чтил семейные отношения. Рабы должны были почитать ларов поместья, в котором жили.

Добрых домашних богов в Риме, которые заботились о материальном благополучии семьи, называли пенатами. Им приносили жертвы при каждом радостном событии в доме. Пенатов можно было взять с собой при переселении в другое место, в то время как лары никогда не покидали свое место. Пенаты ведали кладовыми и припасами дома. Во время трапезы за общим столом в честь этих божеств бросали в очаг кусочки пищи или ставили на стол их фигурки, а перед ними мисочки с едой. Правда, напоминает истории о наших домовых? Фигурки пенатов изготовляли из глины, камня или дерева и хранили в специальном закрытом шкафчике у очага. Отсюда пошло крылатое выражение «вернуться в родные пенаты».

В римских провинциях Германии, Галлии и Северной Италии в I–V веках получил распространение культ матрон, которые считались первыми и самыми надежными защитницами. Они изображались на вотивных табличках (посвящаемых или приносимых в дар божеству с просьбой об исполнения желания) и рельефах по трое и с атрибутами плодородия. На территории Северо-Западной Европы было найдено более 1600 табличек, посвященных матронам, датируемых между первым и пятым веками нашей эры. Эти божества изображались в виде сидящих женщин в длинных платьях или плащах. Иногда у одной из них были распущены волосы, тогда две другие были с покрытыми головами, что характерно для замужних женщин. На основании этого некоторые исследователи выдвинули предположение, что матроны олицетворяли три стадии женской жизни: девушку, мать, старуху. В то же время другие ученые отмечают, что у двух фигур с покрытыми головами не наблюдается разницы в возрасте. На табличках с матронами можно увидеть надписи на латыни, вырезанные римские символы и иногда сцены принесения даров и поклонения, также в римском стиле.

Некоторые матроны, чьи имена относятся к германским, названы в честь реки: например, Ренахены («те, что на реке Рейн»); Амбиорененсес, («те, что по обе стороны Рейна»); Ауменахены («те, что на реке Ауменау»). Эта связь с реками, вероятно, происходит из кельтской мифологии, в которой у рек нередко есть собственные богини: скажем, Секвана у Сены; Суконна у Соны; Боанн у Бойна. Есть матроны, связанные с какими-либо местами (Юлинейхия, «из Юлиха»), племенами (Матрис Суэбис – «матери свебов», Матрис Германис – «матери немцев») или конкретной семьей (Арвагастии, «те, что у Арвагаста»).

К слову, славяне также почитали реки, и я думаю, что выражение «Волга-матушка» является отголоском старых верований.

Рис. 1. Алтарь матрон Ауфан, найденный под Боннским собором

Имена матрон происходят из кельтских и германских языков; они обычно изображаются в одежде германских племен; а люди, им поклонявшиеся, носили римские, кельтские и германские имена. Такой вот интересный пример смешения разных культур.

В северных провинциях Римской империи, а также на Британских островах времен завоевания Римом устанавливались статуи трех богинь, именуемые Garmangabi – «подательницы благ». Название «Гармангаби» некоторые исследователи связывают с богиней Гефьён, супругой Скьёльда, легендарного правителя данов, предков современных датчан. Гефьён обманом заставила шведского конунга Гюльви отдать ей землю (нынешний датский остров Зеландия), которую затем передала данам.

В Британии этих богинь называют Suis Matribus – «мои собственные матери», а также Matres Ollototae – «заморские матери». Возможно, их изображения были установлены римскими легионерами на завоеванной территории в надежде на получение покровительства божеств новой земли.

Древняя Скандинавия

В Скандинавии почитание умерших предков было частью народных верований, но не получило прямого отражения в древнескандинавских письменных источниках, возможно, потому, что они записывались в христианскую эпоху. Мы знаем, что на протяжении длительного времени по сравнению с другими европейскими народами (по крайней мере, до IX века) родственные связи играли основополагающую роль в системе ценностей скандинавских народов, вероятно, из-за того, что с ними были связаны имущественные права.

Древние скандинавы верили, что предки из загробного мира могут влиять на жизнь живых. Благополучие семьи зависело от того, насколько души умерших были довольны проведенными ритуалами, и если обряды соблюдались неправильно, то на живых насылали «плохую удачу». Во время проведения блота (ритуального пиршества с жертвоприношением) в честь предков поднимали тосты. Вероятно, существовали местные и семейные культы предков и плодородия. Например, Торгерд Хёльгабрудр и Ирпа были личными или семейными богинями, которым поклонялся Хокон Сигурдссон, один из последних языческих правителей Норвегии.

Также в древнескандинавской литературе говорится о том, что особая часть личности – hamingja («удача») – переходит от предков к потомкам внутри рода.

В Древней Скандинавии особое значение придавалось тому, из какой семьи была невеста и кто ее предки. В сагах говорится, что, когда конунг Рагнар Лодброк хотел развестись с Кракой, дочерью норвежского бонда, чтобы жениться на Ингеборге, дочери шведского конунга, Крака открыла ему, что она дочь великого героя, Сигурда Победителя Дракона, и настоящее имя ее Аслауг. Лодброк, услышав это, оставил ее у себя и больше не вспоминал об Ингеборге. Впрочем, девушки выбирали женихов так же придирчиво.

Брак был скорее экономической сделкой, и хотя решающее слово при выборе спутника жизни для сына или дочери было за главой семьи, молодежь обоих полов имела право голоса в этом деле.

В Гулатинге (сборнике правовых обычаев в средневековой Норвегии) говорится, что наследниками первой очереди являются все законнорожденные дети. То есть дочери, рожденные в законном браке, тоже участвовали в наследовании, хоть и получали имущества в два раза меньше, чем сыновья. Отец выделял дочери приданое, которое было ей вознаграждением за потерю прав на наследство земельного надела и считалось только ее собственностью. В некоторых областях Скандинавии дочь могла претендовать на наследство родителей наряду с сыновьями. А мужчина мог претендовать на престол, даже если королевские предки были у него в роду только по материнской линии.

В случае смерти мужа или развода женщина была единственной и полноправной хозяйкой принесенного ею от родителей имущества. Причем поводом для развода могло быть как недовольство мужа женой, так и наоборот.

Женщина всегда старалась поддерживать связь со своими родственниками и часто в спорных вопросах принимала сторону отца и братьев, поэтому муж не рисковал наносить жене тяжкие оскорбления, чтобы не столкнуться с гневом ее родни. Если у жены были серьезные претензии к мужу, она могла обратиться за помощью к отцу или старшему брату. Мужчину, плохо обращавшегося со своей женой, могли призвать к ответу на тинге (скандинавском и германском народном собрании) и даже убить. Во времена викингов женщины были не только хранительницами очага, древних обычаев и традиций, но и семейной чести. Женщина могла унаследовать пост вождя общины и быть жрицей в местном храме.

В «Песне об Атли» можно наблюдать пережитки матриархальных отношений, когда родство по крови было священно и значило больше, чем брачные узы. Гудрун, мстя за братьев своему мужу Атли, убивает его (и своих) сыновей, угощает мужа блюдом из их сердец, затем убивает его самого и сжигает дворец. В более поздней версии этой легенды, в «Песне о нибелунгах», Кримхильда, наоборот, мстит братьям за то, что они убили ее мужа Зигфрида. Как видите, древняя песня отражает мораль родового (матриархального) общества (братья ближе мужа), а более современная ее версия уже показывает мораль феодального (патриархального) общества, в котором муж ближе братьев.

А вот с расположением мира мертвых у древних скандинавов все сложно.

Все (не побоюсь этого слова) знают, что павших в бою воинов Всеотец Один забирает в свои чертоги – в Вальгаллу. Там в перерывах между боями лучшие воины пируют в компании прекрасных дев – валькирий. Вальгалла – не рай и не ад в нашем понимании, а место расположения армии Одина, которую он поведет на битву, когда наступит Рагнарек (конец мира). Бог забирает примерно половину погибших на поле брани бойцов.

Вторую часть павших в бою забирает в свои владения Фолькванг богиня любви Фрейя. Туда могут попасть и женщины, умершие достойной смертью. В Фолькванге воины также пируют, но нигде не сказано, по каким критериям Один и Фрейя делят погибших между собой.

Еще одним местом пребывания мертвых является Хель (Хельхейм). О нем нам известно в основном из «Младшей Эдды», которая подверглась сильному влиянию христианства, поэтому Хель чем-то напоминает ад. Но вероятно, что на самом деле там все не так печально и страшно, потому что, когда убитого бога весны и света Бальдра встречает Хермод (бог скорости в скандинавской мифологии, посланник Одина), покойный оказывается совсем не опечаленным своей гибелью и улыбается.

Кроме того, в сагах и «Эддах» можно прочитать о том, что мертвые пребывают в курганах. Умершие могли там оставаться вместе с духами предков, а кто-то превращался в драуга, живого мертвеца, слонялся по окрестностям и пугал живых. В песни о Хельги, сыне Хьёрварда, в «Старшей Эдде» говорится, что Хельги пирует у Одина и при этом приезжает к кургану повидаться с супругой. Там же, в «Старшей Эдде», во «Второй Песни о Хельги Убийце Хундинга» мы находим интересный отрывок:

«В древнее время верили, что люди рождаются вновь, но теперь это считают бабьими сказками. Говорят, что Хельги и Сигрун родились вновь. Он звался тогда Хельги Хаддингьяскати, а она – Кара, дочь Хальвдана, как об этом рассказывается в Песни о Каре. Она была валькирией». Вот вам и реинкарнация у викингов!

В скандинавской традиции фюльгья представляют собой духа-предка с материнской стороны, хранительницу рода. Ее еще называют «сопровождающая», причем исключительно в женском роде. Она связана с конкретным человеком и передается от предка к потомку. Их может быть несколько, и они являются носителями удачи для человека или всего рода. В этом смысле фюльгьи очень похожи на славянских рожаниц. Фюльгья является помощницей, защитницей, но также может предвещать смерть.

Вера в фюльгью – это «пережиток» тех времен, когда культ праматери рода находил выражение во внутриродовой матрилинейной преемственности (подтверждение которой обнаруживается в скандинавских общинных захоронениях тысячелетней давности: все женщины, погребенные в общинных могилах, состояли в родстве друг с другом, в отличие от мужчин, и это свидетельствует о том, что в те времена муж переходил в род жены, а не наоборот, как это стало принято в эпоху викингов) [31].

В разных источниках фюльгий называют дисами, хотя слово «диса» имеет более широкое значение – это общее название для всех сверхъестественных существ женского рода. Для нас также могут быть интересны исландские «ланддисы» (landdísir) – женские духи земли, что коррелирует с понятием рода как защитника определенной земли, на которой живут его представители.

К. Гундарссон в «Тевтонской религии» связывает дис с древнегерманским культом матрон, то есть «матерей». Он пишет о том, что дисы (германские идисы) первоначально представляли собой обожествленных прародительниц. Таким образом, культ дис является отголоском древней матриархальной религии, распространенной в Германии. Предводительницей дис считается Фрейя, один из титулов которой – Ванадис, «диса из рода ванов». Название мифического кельтского племени «туата де данаан», то есть племя богини Дану, также представляет собой древнюю традицию возведения происхождения племени к первоматери. Лотте Моц, австро-американский ученый, автор множества научных работ в области германской мифологии и фольклора, предположила, что dís было оригинальным древнескандинавским словом для обозначения богини и что позже оно было заменено на ásynja, что означает просто женский род от áss (ас).

Дисы определяли судьбу человека и защищали род или племенного вождя. Этим божествам был посвящен особый храм в Уппсале – Дисарсалль («чертог дис»).

В «Саге о Ньяле» описаны Торгерд и Ирпа, о которых я упоминала ранее, – клановые богини ярлов Хладнира (Норвегия), чьи статуи в полный рост находились в их собственном капище. Когда ярл Хакон сражался с Йомсвикингами, он сделал подношение дисам. В ответ богини появились в бою со стрелами, летящими из кончиков их пальцев. Некоторые семейства имели капище, dísarsalr, в котором регулярно почитались дисы.

Им был посвящен праздник Дисаблот. В англосаксонской Британии он отмечался под названием Modraniht («Ночь матерей») в ночь с 21 на 22 декабря, в Норвегии он приходился на середину октября (видимо, являлся частью Зимних ночей), в Швеции его праздновали в начале февраля. В современной языческой традиции Дисаблот соединяется с Имболком (2 февраля).

Что касается мужских божеств, связанных с культом предков, то К. Гундарссон в «Тевтонской религии» выдвигает предположение, что ими могут быть мифические существа альвы (др. – сканд. аlfar). В раннем Средневековье на территории Швеции и Исландии практиковался аlfablоt (жертвоприношение альвам). Культ альвов слился с поклонением духам-предкам, в результате чего альвы превратились в умерших, похороненных в поминальных курганах и присматривавших за родовыми землями.

Древние славяне

Основной ячейкой общества у славян являлась община, называемая в летописи «род». Она состояла из семей ближайших родственников.

Древние славяне наряду с другими индоевропейскими народами верили в могущественных духов умерших, пребывающих в потустороннем мире. До нас дошли противоречивые представления наших предков о загробном мире. Это объясняется существованием множества славянских племен, обычаи которых разнились, а также влиянием пришедшего на смену язычеству христианства.

В представлении славян потусторонний мир мог находиться и на небе, и на земле за горизонтом, и под землей, и за морем. Но всегда он походил на земной: в нем светит солнце, цветут сады, поют птицы. Люди в нем так же сохраняют семейные и родовые связи.

Отражение этого представления можно увидеть в похоронах знатного руса, описанных Ахмадом ибн Фадланом, арабским путешественником первой половины X века, побывавшим в Восточной Европе. Невольницу, которая вызвалась сопровождать господина в загробный мир, мужчины поднимали на руках над сооружением наподобие ворот, символизирующих границу между мирами. Она осматривала окрестности и говорила: «Вот я вижу своего отца и свою мать… Вот все мои умершие родственники, сидящие… Вот я вижу своего господина сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним и мужи, и отроки, и вот он зовет меня, – так ведите же меня к нему».

Надо сказать, что ритуал, описанный Ахмадом ибн Фадланом, очень напоминает погребальный обряд скандинавов того времени.

Отголоски давних верований мы можем услышать в северорусских похоронных причитаниях:

Древние славяне считали своих умерших божествами, покровителями, могущественными помощниками. Славяне верили в посмертную жизнь души на земле и в то, что душа могла воплощаться в природные явления (ветер, огонь, мороз), растения и животные.

Мотив перевоплощения, а также возвращения на землю и перерождения мы встречаем в причитаниях:

По верованию белорусов, душа ветром врывается в трубу и стонет, прося поминовения.

Наши славянские предки (как и другие индоевропейские общности) считали, что человек произошел из земли. Следы верований о переселении душ умерших в растения и животных сохранились в сказках как у восточных и западных славян, так и у балтийских народов. Сюжеты этих повествований варьируются, но чаще всего мы встречаем рассказ о том, как злая мачеха убивает падчерицу (или корову, ассоциирующуюся с матерью, как в сказке «Хаврошечка»), и на могиле вырастает дерево. Для народной традиции характерно обращение сирот за помощью к умершим родителям. Например, помощь в защите от внешних врагов, описанная в «Повести временных лет»: «…Предивно бысть… и человеци глаголаху яко навье бьют Полочаны…»

Также древние славяне верили, что умершие могут жить там, где жили при жизни, и даже в своем доме.

Стоит заметить, что такое отношение к умершим сохранилось и во время христианства. «Михалка князя (Юрьевича) удариша ратним двема копьи в стегно, а третьим в руку, но Бог молитвою отца (умершего) его избави от смерти». Мы знаем, что князь Юрий Долгорукий не был причислен церковью к лику святых, тем не менее его молитвам приписывается избавление от смерти.

У каждого рода есть так называемые первопредки – родоначальник и родоначальница. Мужской первопредок идет по линии отца и всех мужчин (отец, дедушка, прадедушка, прапрадедушка и т. д.), материнский – по линии матери и всех женщин (мама, бабушка, прабабушка, прапрабабушка и т. д.). В прошлые века их называли «святыми родителями».

Мужского предка-родоначальника называют Родом или Чуром. В Белоруссии он считался хранителем полей, пашен и дома. В его присутствии никакие злые духи не могли навредить человеку.

С распространением авраамических религий поклонение предкам сошло на нет, особенно это касается западной цивилизации. Что касается России и других стран бывшего СССР, то идеология атеизма также не способствовала сохранению родовых традиций. Это привело к тому, что мы стали забывать наших предков и то, откуда мы родом. Теряя связь со своими корнями, мы теряем связь с кровью, текущей в наших венах, и с самими собой.

Я, конечно, не историк и не этнограф, но вижу много параллелей между поклонением предкам в разных культурах и самими божествами.

Так, аналогом древнеримских ларов у славян мог быть Чур.

В «Повести временных лет» летописец Нестор пишет:

«…Аще кто умряше, творяху тризно над ним, и по семь творяху кладу велику и взъложахут и на кладу, мертвеца сожьжаху, и посемь собравше кости вложаху в судину малу и поставляху на столпе на путех, еже творять вятичи и ныне…» (у вятичей и кривичей этот обычай встречается до XV века). В приведенном отрывке мы видим ритуал, в котором умершего сжигали, а кости помещали в посудину, которую ставили на столп под крышей из теса на перекрестке. Столбы эти назывались «чуры». Видимо, отсюда пошло слово, связанное с предками, – «чур» (как и «пращур»). Перекрестки были межами различных владений, и таким образом умерший охранял территорию своего рода.

Вероятно, что предок также мог прийти на помощь по просьбе потомка. Древние понятия дошли до нас в расхожих выражениях, таких как «чур меня» или «чур, мое». Таким образом, даже не понимая сути сказанного, мы призываем предка защитить нас или засвидетельствовать наше владение чем-либо.

Историки Соловьев и Ключевский считают, что «чур» и «род» – разные названия одного понятия. Под «родом» исследователи подразумевают первого умершего предка, ставшего родоначальником.

Тут я хочу провести параллель с существом, которое также связывают с понятием межи, – чертом. Некоторые исследователи соотносят слово «черт» со словенским črt («раскорчеванный участок», «межа») и далее растолковывают значение слова как «тот, кто роет», обозначая земляного или подземного духа. Предполагается, что внутренняя форма слова «черт» связана с понятием границы в духовной культуре славян (сравните: черт – черта, межа, раздел). Тут стоит понимать, какое значение имела межа для оседлых землепашцев как с экономической (то, чем ты владеешь, а чаще всего земля принадлежит роду), так и с сакральной (то, что охраняют твои предки) точки зрения. Межа не только разграничивает владения людей, но и отделяет от них луга, леса, реки, овраги и т. д., то есть разделяет культурный (проявленный) мир от дикого (потустороннего, за межой). Причем слово «черт» в значении «бес» у восточных славян зафиксировано очень поздно, примерно в 1596 году, в украинских словарях. Позволю себе пофантазировать и сопоставлю чуры, которые наши предки ставили на перекрестках (и полагали, что там живут духи), и традицию современного русского чернокнижия, когда практики обращаются за помощью к сущностям, которые находятся на перекрестках. Это так, чтобы было о чем поразмыслить…

Славяне почитали все души умерших, называя их святыми родителями, наряду с первопредками Родом и Рожаницами.

В Паисиевском сборнике «Слова св. Григория, изобретенного в тольцех о том, како первое погани, суще языцы, кланялися идолом и требы им клали: то и ныне творят»: «Начата Еллини ставити трапезу Роду и Рожаницам (так переведено „Артемиду и Артемиде“), таже Египтяне, таже Римляне, даже и до Славен доиде. Се же словени начали трапезу ставити Роду и Рожаницам прежде Перуна Бога их» [1]. Еще один интересный момент в этом отрывке в том, что Роду и Рожанице ставили требы раньше, чем Перуну. Там же мы находим свидетельства о поклонении этим божествам даже во времена христианства.

В «Слове некоего холюбца ревнителя по правой вере», относящемся к концу XIV или началу XV века, находим такое место: «Не подобает крестьяном игор бесовских играти, иже есть плясьба, губьба, песни бесовьскыя и жертва идольская, иже огневи молятся под овином: и Перуну, и Роду, и Рожаницам, и всем иже суть им подобна». В Троицком сборнике XVI века встречаем: «То иже служат Богу и волю Его творят, а не роду, и рожаницам кумиром суетным, а вы поете песнь бесовскую и роду, и рожаницам».

Если Род – это мужской первопредок, то Рожаницы – женский. Но почему-то Род – в единственном числе, в то время как Рожаницы – во множественном. Я думаю, что есть некоторое сходство между тремя славянскими Рожаницами и матронами, которых, как вы помните, тоже три.

В «Слове св. Григория»: «По стем крещении чревоу работни Попове оуставиша трепарь прикладати ржтва Бци (Богородицы, мое примечение) к рожаничьне тряпезе Оклады деюче» [1]. Получается, что пели тропарь Богородицы при рожаничной трапезе, и это вполне может говорить о том, что под Рожаницами подразумевали обоготворенных праматерей-родоначальниц. Еще в сборнике Новгородской Софийской библиотеки XV века трапеза в честь Рожаниц толкуется так: «Се буди ведомо всем, яко Несторий еретик научи трапезу класти рожаницкую, мня Богородицу человекородицу». Богородицу, Божию Матерь, сопоставляют с Рожаницами – человеческими праматерями.

Рожаницы влияют на судьбу человека. Славяне верили, что к новорожденному приходят чудесные девы и предсказывают его судьбу. Кроме того, каждый человек имеет свою «звезду-хранительницу», находящуюся при нем неотступно. Подобные верования есть и у других народов. Это роднит славянских Рожаниц со скандинавскими дисами и фюльгьями.

Отголосок этих верований сохранился в европейских сказочных сюжетах о феях-крестных, например во всем известной «Спящей красавице».

Современные эзотерические представления о роде

С точки зрения эзотерики род – это особый эгрегор, который накапливает и хранит энергию и информацию предыдущих поколений. Чем сильнее семейные традиции и связь между родственниками, тем мощнее родовой эгрегор. Его особенность в том, что в него входят в основном люди, связанные одной кровью. Исключения составляют, например, усыновленные дети, которых род принял в свои ряды.

Не может быть никаких ритуалов, чтобы войти в род, – каждый человек находится в нем по праву рождения. Можно ли войти в род другого человека – вопрос более чем спорный, потому родовые = кровные связи. В род входят кровные родственники, и как уже сказала, другие люди могут в него попасть только в порядке исключения. В семейную систему могут входить и некровные родственники, например жена дяди или дети второго мужа от первого брака. Но они не будут связаны узами кровного родства. В этом смысле и муж или жена не являются кровными родственниками, и к роду друг друга не принадлежат. Их роды будут соединены в общих детях.

У современных эзотериков есть мнение, что жена при вступлении в брак переходит в род мужа. Обосновывается это тем, что жена меняет свою фамилию на мужнину. А что же случается с теми женщинами, кто этого не делает? Давайте сейчас распутаем этот клубок заблуждений.