Властелины воздуха. Энциклопедия воздушного боя бесплатное чтение

1. Летательные аппараты легче воздуха

1783 г. принес человечеству осуществление его заветной мечты: человек научился подниматься в воздух, состоялся публичный подъем воздушного шара братьев Монгольфье. Наполненный горячим воздухом шар продержался в воздухе около 10 мин. и достиг высоты 300 м. Почти одновременно с братьями Монгольфье французский физик Шарль сконструировал воздушный шар, наполняемый водородом, в том же 1783 г. демонстрировал его на Марсовом поле, под Парижем, осуществив первый подъем воздушного шара с полезным грузом. В корзине наполненного горячим воздухом шара, получившего по имени изобретателей наименование монгольфьера, находились баран, утка и петух, так как подъем людей был запрещен специальным королевским указом. Полет закончился благополучно, и запрещение совершить полеты людям было отменено. В конце 1783 г. в воздух впервые поднялся человек. Это был физик Пилатр Де Розье. Он совершил подъем на привязном аэростате на высоту 25 м и продержался в воздухе 4 мин. Через несколько дней после первого подъема де Розье совместно с Мяркизом д’Арландом совершил первый в истории человечества свободный полет. Оба аэронавта пролетели над Парижем и через 25 мин. благополучно произвели посадку. Через год и три месяца после первого полета на воздушном шаре, в 1785 г., француз Бланшар и англичанин д-р Джеффрис за 2 часа совершили перелет через Ла-Манш от Дувра до Кале. 15 июня 1785 г. при попытке совершить перелет через Ла-Манш из Франции погибли физик де Розье и его спутник физик Ромэн. На высоте около 600 м их аэростат воспламенился. Первый человек, отважившийся подняться на воздушном шаре, стал и первой жертвой воздухоплавания.

Едва человечеству удалось проникнуть в воздушное пространство, как начались попытки использовать новое изобретение в военных целях. В 1793 г., т. е. ровно через 10 лет после первого успешного полета на воздушном шаре, французское правительство создало специальный отряд привязных аэростатов, который получил наименование «воздухоплавательного отряда». Во время первой коалиционной войны[2] против Франции наполненный водородом привязной аэростат был впервые в военной истории использован для наблюдения за вражескими позициями и для корректирования огня артиллерии. Это произошло 26 июня 1794 г. в битве под Флерюссом, во время которой французский генерал Журдан одержал победу над австрийцами. Французы применяли привязные аэростаты также и во время осады Майнца в 1796 г. Следующей важной датой использования аэростата для военных целей явилось 24 июня 1859 г. В этот день французы одержали победу в сражении под Сольферино. При этом впервые нашла себе применение незадолго до этого изобретенная фотография: с аэростата были сфотографированы австрийские позиции.

Несмотря на эти успехи, использование аэростатов для военных целей в дальнейшем долгое время не привлекало к себе особого внимания. Поворот наступил лишь в 1870 г. Во время осады Парижа свободные аэростаты являлись единственным средством, при помощи которого осажденному городу удавалось поддерживать связь с окружающим миром. За это время из Парижа было выпущено 66 аэростатов. Из этого количества лишь 6 аэростатов попали, в руки немцев, а 2 были унесены ветром в море и погибли. Всего воздушным путем были переброшены 91 человек, 363 почтовых голубя, 9 000 кг депеш и 2½ млн. писем. Гамбетте[3] также удалось покинуть Париж при помощи свободного аэростата, и он, обосновавшись в Бордо, руководил оттуда массовыми выступлениями, причинявшими немецким войскам много забот. Эти успехи вызвали интерес к возможностям военного воздухоплавания в большинстве стран и привели к созданию ряда воздухоплавательных отрядов.

Однако использование в качестве привязного аэростата обычного воздушного шара сильно снижало его ценность. Лишь в результате изобретения немцами капитанами Барчем и Зигфридом фон Парсифалем так называемого «змейкового аэростата» был создан привязной аэростат, остававшийся даже во время сильного ветра относительно неподвижным, что позволяло беспрепятственно вести с него наблюдение в любую погоду. В период первой мировой войны привязные аэростаты широко использовались всеми ее участниками для целей артиллерийского наблюдения. Однако во время второй мировой войны они уже больше не могли использоваться для этой цели, так как самолёты превратились в такого врага, от которого у них не было никакой защиты. Задачи по корректированию артиллерийского огня взяли на себя самолёты-корректировщики, которых в настоящее время постепенно заменяет вертолет. Зато аэростаты хорошо оправдали себя в качестве средства заграждения вокруг важных объектов против низколетящих самолётов. Это свое значение они, видимо, сохранят и в дальнейшем.

Воздушный шар позволял человеку подниматься в воздух и даже пролетать значительные расстояния, но направление полета зависело не от воли человека, а от воздушного течения. Поэтому вполне понятно, что людей с самого начала занимала мысль, каким образом сделать воздушный шар независимым от направления ветра. Различные проекты первого периода развития воздухоплавания показывают, что изобретателям уже тогда в принципе было ясно решение проблемы создания управляемого аэростата. Наилучшим способом дли приведения аэростата в движение был совершенно правильно признан воздушный винт. Однако все попытки его практического использования для этой цели долгое время оставались безуспешными, так как отсутствовал легкий, но мощный мотор для приведения винта в движение. Паровая машина была слишком тяжела, и, кроме того, нахождение ее вблизи такого легко воспламеняющегося газа, как водород, представляло большую опасность. Несмотря на это, в 1168 г. француз Жиффар установил паровую машину мощностью в 3 л.с. в гондоле своего аэростата объемом в 2 500 куб. м. Опыт увенчался успехом – ему удалось доказать возможность управления аэростатом. Воздушный корабль Жиффара был фактически первым управляемым аэростатом в мире. Однако Жиффар ограничил свои опыты лишь несколькими полетами, и изобретателем управляемого аэростата считается французский капитан торгового флота, позднее полковник Ренар, которому в 1884 г. совместно с капитаном Кребсом удалось совершить полет и вернуться к месту подъема. В качестве двигателя на аэростате использовался электромотор.

Поворотным пунктом в истории развития управляемого воздухоплавания явилось изобретение в 1883 г. Готлибом Даймлером легкого бензинового мотора. Бензиновый мотор явился тем средством, которое обеспечило успех сначала дирижаблям, а позднее самолётам.

Параллельно развивались три в корне противоположные конструкции дирижаблей, а именно: нежесткие, форма оболочки которых обеспечивается исключительно при помощи давления газа в воздушном баллонете; полужесткие, имеющие киль в нижней части оболочки, и жесткие. Последние имеют сплошной металлический (дирижабли Цеппелина) или деревянный (дирижабли Шютте-Ланца) каркас, обтянутый снаружи материей. При этом несущий газ размещается в газовых отсеках внутри каркаса.

2 июля 1900 г. в воздух поднялся первый дирижабль жесткой системы Цеппелина. Несмотря на то что два мотора Даймлер по 16 л.с. были маломощны, а конструкция дирижабля имела много недостатков, первый полет показал в основном правильность общего замысла.

Первоначально наибольших успехов в области дирижаблестроения добились французы. Уже в 1903 г. француз Лебоди на первом дирижабле полужесткой системы пролетел 57 км за 1 час 16 мин. И показал, таким образом, среднюю скорость 44 км/час. Большое внимание к себе привлек его третий дирижабль «Родина», на котором он, несмотря на сильный встречный ветер, за 7 часов совершил перелет из Парижа в Кале. Цеппелину пришлось преодолеть ряд технических трудностей. Лишь в 1906 г. третий из созданных им дирижаблей LZ-3 достиг значительного успеха, совершив полет продолжительностью 8 часов. С этого момента, несмотря на некоторые неудачи, строительство «цеппелинов» начало неуклонно расти. Кроме того, в эти годы в Германии были построены еще два дирижабля: в 1906 г. – нежесткой системы майором Парсефалем и в 1907 г. – полужесткой системы майором Гроссом.

Хотя строительство дирижаблей нежесткой и полужесткой систем продолжалось в Германии до начала первой мировой войны, все же начиная с 1909 г. явное предпочтение стало оказываться дирижаблям жесткой конструкции. Кроме дирижабля Цеппелина, в 1909–1911 гг, появился дирижабль Шютте-Ланца, каркас которого изготовлялся из дерева.

Когда в 1914 г. началась первая мировая война, немецкое верховное командование имело в своем распоряжении 9 цеппелинов, один дирижабль Шютте-Ланца и один дирижабль Парсефаля. Первоначально дирижабли сухопутных войск и флота предполагалось использовать для ведения дальней разведки. Однако вскоре выяснилось, что в сухопутных войсках для этой цели более приспособлены самолёты, достигшие к этому времени значительных успехов в своем развитии. Но по сравнению с самолётами первых лет войны дирижабли имели одно важное преимущество – значительно большую полезную нагрузку; следовательно, они могли брать с собой больше бомб. В ночь с 5 на 6 августа 1914 г. цеппелин 2–6 совершил налет на крепость Льеж и бомбардировал ее с воздуха. После этого на Западном, «фронте были совершены налеты на Манон-Вийе, Антверпен, Остенде и Кале, а на Восточном – на Млаву и Лодзь. В ночь на 21 марта 1915 г. два цеппелина впервые совершили налет на Париж.

При усовершенствовании дирижаблей конструкторы стремились в первую очередь к увеличению полезной нагрузки и потолка. При участии усовершенствованных дирижаблей сухопутных войск и новых морских дирижаблей был совершен ряд успешных налетов на английские порты и Лондон. Однако увеличение боевой мощи самолётов и усиление наземной противовоздушной обороны со временем настолько повысили потери дирижаблей во время налетов, что уже в июне 1917 г. пришлось отказаться от их использований в сухопутных войсках. Значительно больших успехов достигли дирижабли в военно-морском флоте. Правда, к началу войны флот располагал лишь одним цеппелином L-3 объемом 22 500 куб. м, однако вскоре к нему присоединились L-4 и L-5. Эти дирижабли с самого начала принимали активное участие в операциях на море и своими дальними разведывательными полетами над Немецким морем оказывали флоту большие услуги. Однако увеличение мощности моторов на самолётах сильно затрудняло деятельность морских дирижаблей и заставляло непрерывно искать пути для увеличения их возможностей.

Известность приобрели воздушные налеты на Англию. 19 января 1915 г. с высоты 1500 м был совершен первый налет на восточное побережье Англии. Этот налет имел в первую очередь большое моральное значение, так как показал англичанам, что их островное положение уже не является гарантией от непосредственного воздействия противника на собственной территории. 9 августа 1915 г. в ответ на налет французских самолётов на открытый город Карлсруэ эскадра из пяти дирижаблей впервые подвергла бомбардировке Лондон. Последний налет на Англию был совершен морскими дирижаблями 5 августа 1918 г. Всего с 5 января 1915 г. по 5 августа 1918 г. немецкие дирижабли совершили 37 крупных налетов на Англию.

Кроме упомянутого морального воздействия, эти налеты имели и несомненное стратегическое значение, так как заставляли противника держать в глубоком тылу силы для их отражения, лишая фронт необходимых средств и людей. По самым скромным подсчетам, у фронта было отнято не менее чем 500 000 человек с многочисленными орудиями, прожекторами, большим количеством самолётов и боеприпасов.

В годы первой мировой войны были достигнуты большие успехи в области дирижаблестроения: первые цеппелины имели объем 22 500 куб. м, полезную нагрузку 8700 кг и поднимались на высоту до 2500 м. В конце войны два самых крупных немецких дирижабля имели объем по 68 500 куб. м, 5200 кг полезного груза и могли подняться на высоту 6 850 м. И все же в последний год войны стало ясно, что дирижабль уже не пригоден для осуществления бомбардировок.

У французов к началу первой мировой войны было 12 дирижаблей нежесткой и полужесткой систем объемом 10 000 – 23 000 куб. м, у англичан и итальянцев – 6 и у русских – 4 дирижабля, все нежесткой или полужесткой системы. Союзники использовали дирижабли только для охраны побережья, обнаружения мин и подводных лодок, сопровождения караванов судов и иногда для борьбы с подводными лодками. Для бомбардирования же наземных целей их ни разу не применяли. Какое большое значение придавалось дирижаблю при выполнении вышеупомянутых задач, видно из того, что только в Англии до 1918 г. было построено 162 малых дирижабля нежесткой системы. Вслед за привязным аэростатом медленно передвигающийся легкоуязвимый дирижабль потерял свое военное значение к концу первой мировой войны, уступив место самолёту. Лишь в США в течение всей второй мировой войны для целей охраны побережья и обнаружения подводных лодок использовались дирижабли нежесткой системы объемом 13900 куб. м. В районе их действий не было никакой опасности нападения со стороны немецких и японских самолётов, и они настолько хорошо себя оправдали, что во время второй мировой войны в США было построено 130 дирижаблей. Еще и в настоящее время в американском флоте используются дирижабли нежесткой системы объемом 22 000 – 29 700 куб. м. Однако, несмотря на то что дирижабли снабжены самой современной радиолокационной аппаратурой для обнаружения подводных лодок, в будущей войне они, видимо, смогут найти себе применение лишь в исключительных случаях.

Хотя к концу первой мировой войны летательные аппараты легче воздуха уже потеряли свое значение как важное средство ведения боевых действий, нам все же казалось необходимым кратко осветить историю их возникновения и развития. История их развития является ярким примером того, как испытанное боевое средство, каким был дирижабль, в начале первой мировой войны, в результате появления нового, более совершенного средства может буквально в один день потерять свое значение. В качестве такого нового боевого средства выступил летательный аппарат тяжелее воздуха – самолёт, полностью вытеснивший своего предшественника. Поэтому в дальнейших главах книги, освещающих историю развития воздушной войны до наших дней, речь может идти только о самолёте.

Что же касается перспектив на будущее, то уже в наше время намечается новый поворотный пункт. Уже в ближайшем будущем беспилотные самолёты и управляемые снаряды различных типов явятся опасным конкурентом для обычных самолётов с экипажем. Недалеко то время, когда если не все, то определенные категории самолётов будут заменены новыми средствами ведения воздушной войны. Об этом будет подробно сказано в третьей части этой книги.

2. Летательные аппараты тяжелее воздуха – самолёты, их возникновение и развитие до Первой мировой войны

Еще задолго до того, как был изобретен воздушный шар, а затем и управляемый аэростат, человека занимал принцип полета птиц. Несмотря на то что огромные успехи, достигнутые в области воздухоплавания, создали видимость; того, что воздушные шары и дирижабли полностью решают; проблему полетов человека, многие изобретатели не отказывались от мысли о возможности летать без помощи воздушных шаров и продолжали упорную работу в это области. Первым человеком, который строго научно подошел к решению этого вопроса, был Леонардо да Винчи[4]. Хотя он и не достиг никаких практических результатов, и, в принципе, решил основные вопросы воздухоплавания, намного опередив свое время. Его мысли и до настоящего времени вызывают восхищение. Описание деятельности всех многочисленных изобретателей, внесших свою лепту в дело создания современного самолёта, займет слишком много места. Среди изобретателей следует упомянуть имена: Хензона (1843 г.), Пено (1871 г.), Кресса (1877 г.) и Лэнглея (1896 г.), которые много внимания уделяли проблеме летательного аппарата тяжелее воздуха и создали ряд летающих моделей[5].

Однако, ни в коей мере не умаляя заслуг этих исследователей, мы считаем себя в праве утверждать, что создателем основ современного самолёта должен быть назван Отто Лилиенталь[6]. Он не ограничился одними теоретическими научными изысканиями или созданием летающих моделей, а осуществил свои идеи на практике, построив несколько планеров. Лилиенталь совершил несколько полетов и 9 августа 1896 г. разбился, пожертвовав жизнью ради своей идеи. Опираясь на его опыт, пионеры авиации всего мира продолжали работу. Но как и в вопросе создания дирижаблей, здесь также долгое время не удавалось перейти от планера к самолёту с мотором, так как отсутствовал двигатель, который при незначительном собственном весе мог бы развивать необходимую для полета мощность.

Днем рождения современного моторного самолёта следует считать 17 декабря 1903 г. В этот день американец Орвиль Райт после разбега самолёта на расстояние 12 м поднялся в воздух при помощи мотора, пролетел за 12 сек. 36,6 м и благополучно совершил посадку. В тот же день было совершено еще три полета. Во время последнего полета Вильбуру Райту удалось продержаться в воздухе 59 сек. и пролететь 259,6 м. С этого дня и началось медленное, а в дальнейшем буквально скачкообразное развитие авиационной техники. В 1904 г. братья Орвиль и Вильбур Райт на своем втором самолёте значительно улучшили свой первоначальный результат. В 1905 г. им удалось совершить первый полет с пассажиром, в сентябре того же года они совершили полет по кругу, а в октябре их самолёт продержался в воздухе 38 мин. 3 сек. И все же к опытам братьев Райт как на их родине, так и в большинстве стран Европы первоначально отнеслись без должного внимания. Лишь во Франции они вызвали большой интерес, и, несмотря на успехи отечественного воздухоплавания, французы после 1905 г. начали больше уделять внимания развитию летательных аппаратов тяжелее воздуха. В 1906 и 1907 гг. они достигли значительных успехов в этой области. Знаменательной вехой в развитии авиации явился 1908 г., когда Вильбур Райт демонстрировал свой самолёт во Франции; это вызвало у французов желание превзойти его достижения. В других странах также совершались успешные полеты, непрерывно повышалась скорость, увеличивались продолжительность и высота полета.

Долгое время французам удавалось держать первенство в вопросах авиации. Англия и Германия первые годы не могли похвастаться особенно большими достижениями в области авиации, и лишь в 1913 и в первой половине 1914 г. они догнали и дале частично перегнали Францию. В результате такого соревнования к началу первой мировой войны у всех ее участников было некоторое, хотя и ограниченное количество самолётов, полностью отвечавших требованиям ведения войны того времени.

Тот факт, что уже с первых дней войны оказалось возможным использовать самолёты в военных целях, объясняется дальновидностью военных специалистов, которые еще на заре появления самолёта видели в нем мощное боевое средство, способное совершить революцию в методах ведения войны. Поэтому, например, перелет Блерио через Ла-Манш 25 июля 1909 г. вызвал в Англии не только восторг и восхищение его спортивными и техническими успехами. Английская пресса того времени указывала, что этот первый полет через пролив являлся одновременно первым шагом к ликвидации величайшего стратегического преимущества Англии – ее «блестящего одиночества». Правда, в то время эти соображения часто считались плодом фантазии, надолго опережающей ход событий. Однако действительность показала, что эти опасения стали реальными значительно раньше, чем это можно было предполагать.

Когда самолёт стал настолько мощным и надежным аппаратом, что появилась реальная возможность его практического использования на войне, военные круги увидели в нем в первую очередь средство значительного увеличение глубины разведки, которую ранее выполняла кавалерия. Интересы оперативной (стратегической) разведки являлись во всех странах решающими при оценке самолёта в качестве нового средства ведения военных действий.

При этом почти не принимались в расчет попытки применить самолёт также и для выполнения других военных задач, как например, корректирование огня артиллерии и сбрасывание бомб, применявшиеся еще задолго до войны, в первую очередь во Франции. Однако к началу первой мировой войны эти попытки находились еще в начальной стадии. Корректирование огня артиллерии с самолёта являлось весьма длительной, примитивной и практически едва выполнимой операцией, так как в то время не существовало надежного способа передачи донесения от самолёта на батареи. Передача сигналов при помощи разноцветных ракет допускала лишь очень приблизительную корректировку. Только с появлением радиосвязи корректирование огня артиллерии с самолёта стало приобретать практическое значение.

Аналогичная картина была и с бомбометанием с самолёта. Хотя первые попытки в этом направлении были сделаны еще в 1910 г., практических результатов они не дали, так как незначительная грузоподъёмность самолётов не позволяла брать с собой достаточное количество бомб; кроме того, в то время отсутствовали даже самые примитивные прицельные приспособления.

Впервые самолёт был использован в военных целях и 1911 г. во время итало-турецкой войны в Триполитании и Ливии. Если не считать некоторого морального эффекта, его использование не имело никакого военного значения. То же самое можно сказать и об использовании самолётов в Балканской войне 1912–1913 гг.

3. Самолёт во время Первой мировой войны

Начав с весьма скромных успехов, военная авиация во время первой мировой войны достигла значительного развития.

Несмотря на уже упоминавшиеся попытки использовать авиацию для выполнения различных военных задач, во всех воюющих странах в начале войны самолёт применялся главным образом для целей оперативной разведки. Военная авиация являлась не чем иным, как «летающей кавалерией»[7].

До тех пор, пока на всех фронтах велась главным образом маневренная война, эта оперативная воздушная разведка имела такое большое значение, что самолёты, которых, кстати, у обеих сторон было весьма ограниченное количество, для других целей почти не использовались.

С началом позиционной войны это положение резко изменилось. Наиболее важное значение приобрела тактическая воздушная разведка – рекогносцировка системы траншей и близлежащей местности. Появилась насущная потребность в корректировании огня артиллерии с самолётов, так как обе стороны быстро научились маскировать свои цели от наземного наблюдения и наблюдения с привязных аэростатов. Проблема корректирования огня артиллерии была решена после того, как удалось создать радиоаппаратуру, пригодную для размещения на самолёте, и тем самым обеспечить безупречную связь авиации с артиллерийскими батареями. Отныне корректирование огня артиллерии стало одной из основных задач авиации. Одновременно начались поиски средств для противодействия самолётам противника, летающим над полем боя. Это привело к вооружению самолёта. Так возникли основы воздушного боя.

Все усиливавшаяся боевая деятельность авиации начала оказывать свое влияние и на наземные войска. Так как имевшиеся в то время средства наземной обороны (пехотное оружие, пулеметы и незначительное количество зенитных орудий) не были в состоянии сколько-нибудь эффективно воспрепятствовать этой деятельности, выход был найден в создании специальных самолётов для борьбы с самолётами противника в воздухе.

После того как выяснилось, что разведывательные самолёты не пригодны для ведения воздушных боев даже при условии вооружения их пулеметами, французы в конце 1914 г. – начале 1915 г. первыми создали одноместный самолёт-истребитель.

Первыми одноместными истребителями были самолёты конструкции Ньюпора – «Бэби» и Морана – «Парасоль». В них уже был осуществлен основной принцип, сохранивший, свое значение для одноместных истребителей до наших дней, а именно: оружие, укрепленное неподвижно и параллельно продольной оси самолёта. Стрельба производилась либо вне плоскости вращения винта (Ньюпор), либо при помощи специального приспособления[8] через винт (Моран). Прицеливание осуществлялось путем поворота самого самолёта.

Появление на фронте одноместных истребителей отразилось на дальнейшем развитии военной авиации. Оно обеспечило французам в течение нескольких месяцев господство в воздухе и вызвало глубокий кризис немецкой авиации.

Этот факт впервые показал, какое решающее значение для операций сухопутных войск имеет превосходство в воздухе (не говоря уже о полном господстве).

Немецкие разведывательные самолёты того периода были беспомощны против истребителей. Всюду, где появлялись истребители, немецкие разведывательные самолёты были вынуждены прекращать выполнение своих задач. Сухопутные войска сильно страдали из-за отсутствия воздушной разведки, так как в позиционной войне кавалерия не могла быть использована, а других средств разведки в то время не было. Значительные успехи союзников во время их наступления на позиции немецких войск в 1915 г. в основном объясняются тем, что немецкое командование из-за недостаточной воздушной разведки не имело возможности своевременно вскрыть приготовления противника.

Появление истребителей оказало также влияние и на конструкцию разведывательных самолётов и бомбардировщиков, так как приходилось устанавливать на них специальное оружие, пригодное для ведения воздушного боя, и обеспечивать им повышенные летные качества, чтобы они в дальнейшем не являлись беззащитной жертвой истребителей.

Немецкой военной авиации удалось выйти из тяжелого кризиса и снова восстановить равновесие сил в воздухе лишь после того, как она получила одноместный истребитель Фоккера, по своим качествам превосходивший самолёты противника, и новый разведывательный самолёт, лучше приспособленный к защите от истребителей.

Возникновение и развитие одноместных истребителей в истории воздушной войны является примером того, как чисто техническое превосходство лишь в одной какой-нибудь области может оказать решающее влияние на весь ход воздушной войны. Во всяком случае это техническое превосходство обеспечивает на определенный срок если не господство, то значительное превосходство сил в воздухе, что соответствующим образом отражается и на действиях сухопутных войск. Во время второй мировой войны мы имели много убедительных примеров правильности этого положения.

В позиционный период первой мировой войны появились начали быстро развиваться не только истребители, но и бомбардировщики. Обе стороны создали за своими позициями, вне пределов досягаемости огня тяжелой артиллерии, склады боеприпасов и других военных материалов. Кроме вблизи линии фронта, но за пределами района воздействия артиллерийского огня противника начали концентрироваться крупные общевойсковые соединения для наступления. Нередко к линии фронта перебрасывались войсковые части, чтобы дать возможность солдатам привыкнуть к фронтовой обстановке и, кроме того, всегда иметь под рукой резерв. Железнодорожные и шоссейные перевозки осуществлялись беспрепятственно до самого района выгрузки. Из-за крупных военных действий все железнодорожные станции были забиты эшелонами, а населенные пункты – транспортными колоннами.

Это обстоятельство, естественно, вызывало у обеих сторон желание найти средства, которые позволили бы поражать эти выгодные цели с тем, чтобы заставить противника перенести свои склады и резервы подальше от линии фронта.

Наиболее выгодным средством для этого явился самолёт, вооруженный бомбами. Уже в конце 1914 г. были созданы авиационные бомбы весом в 3,5 кг, которые без помощи каких бы то ни было прицельных приспособлений или бомбосбрасывателей сбрасывались через борт самолёта. Правда, в начале 1915 г. некоторые разведывательные самолёты уже были снабжены приспособлениями для прицеливания и сбрасывания бомб, но их ограниченная грузоподъемность не позволяла брать бомбы весом более 10–20 кг. Эти бомбы не могли нанести большого ущерба вышеупомянутым целям, и обе стороны начали создавать специальные самолёты-бомбардировщики. Задачи бомбардировщиков в то время представлялись в чисто тактическом плане.

Технический прогресс в самолёто- и моторостроении шел огромными шагами вперед, причем то одна, то другая сторона добивалась перевеса. Усовершенствование истребителей приводило к появлению новых, улучшенных и более обороноспособных типов самолётов-разведчиков и бомбардировщиков.

Успехи в области радиотехники значительно повысили роль самолёта в корректировании артиллерийского огня. Необходимость выполнения специальных заданий, как, например, участие в наземном бою, вызвала появление бронированных самолётов, так называемых самолётов поддержки пехоты. Самолёты морской авиации также извлекли для себя пользу из этого технического прогресса.

Наиболее ярко эти успехи проявились в развитии бомбардировщиков. Если в начале 1916 г. первые бомбардировщики имели еще очень ограниченный радиус действия и могли использоваться лишь против тактических целей, расположенных в непосредственной близости к линии фронта, то в 1918 г. их максимальная дальность полета составляла уже в среднем около 800 км, что приблизительно соответствовало тактическому радиусу действия в 320 км. Кроме того, к концу первой мировой войны как немцы, таки союзники имели в своем распоряжении так называемые «самолёты-гиганты» со значительно большими дальностями полета.

Бомбовая нагрузка обычных бомбардировщиков увеличилась с 200 кг в 1916 г. до 600 – 1 000 кг в 1918 г., а у бомбардировщиков-гигантов она достигала 3 000 кг.

Скорость бомбардировщиков повысилась со 100 до 125–140 км/час, а потолок увеличился с 1 000 до 4 000 – 5 000 м.

Вооружение самолётов непрерывно улучшалось и усиливалось. В последние два года первой мировой войны оно состояло из пулеметов, установленных в носовой, нижней и верхней частях фюзеляжа, что обеспечивало круговой обстрел[9]. Как уже упоминалось, первоначально при создании бомбардировщиков исходили из мысли о бомбардировании тактических целей вне пределов досягаемости огня собственной тяжелой артиллерии. Однако успехи в области самолёто- и моторостроения позволили настолько увеличить дальность полета и полезную нагрузку самолётов, что в последние годы войны центр тяжести воздушных бомбардировок с чисто тактических целей стал постепенно переноситься на выполнение стратегических задач. Налеты немецкой авиации весной 1917 г. на юго-восточное побережье Англии и Лондона, а также на Дюнкерк, Париж и другие пункты носили ярко выраженный стратегический характер, точно так же как и воздушные налеты союзников на немецкие промышленные центры в верхнем течении Рейна и в Рурской области.

В общем опыт боевого применения авиации в период первой мировой войны позволил сделать ряд выводов, имевших очень важное значение для будущего. Однако в период Между первой и второй мировыми войнами эти выводы были неверно оценены в ряде стран, что привело к ошибкам в организации и вооружении военно-воздушных сил.

Эти выводы сводятся к следующему:

а) В конце 1914 г. и начале 1915 г. на действиях сухопутных войск впервые сказалось влияние господства в воздухе.

б) В 1916 г. перед началом немецкого наступления на Верден истребители впервые в истории воздушной войны были сведены в соединения и использованы для проведения ложных налетов с целью маскировки истинных планов наступления. Перед началом наступления сухопутных войск (21 февраля 1916 г.) немецкие истребители добились господства в воздухе, что позволило им обеспечить поддержку продвижения своей пехоты и облегчить немецким разведывательным самолётам наблюдение за районом боев.

в) Французы и англичане начади сражение на р. Сомме (24 июля 1916 г.) также с борьбы за господство в воздухе в районе боев. Когда им удалось этого достигнуть, самолёты впервые были использованы для непосредственной поддержки сухопутных войск и уничтожения немецкой пехоты в траншеях и окопах. Так возникла атака на бреющем полете против движущихся целей. Во время битвы во Фландрии (началась 7 июля 1917 г.) англичане также обеспечили себе господство в воздухе и благодаря этому первоначально добились значительного успеха.

г) Сражения на р. Сомме и во Фландрии со всей несомненностью доказали, что ни одна крупная операция немыслима без участия в ней авиации и что для достижения превосходства на земле нужно достигнуть его в воздухе. Поэтому в дальнейшем все крупные операции первой мировой войны, в том числе и немецкое наступление 21 марта 1918 г., начинались с борьбы за господство) или превосходство сил в воздухе.

д) В результате непрерывного технического прогресса самолёт-бомбардировщик перерос рамки чисто тактических задач и с самого начала превратился в средство войны, способное уничтожать военный потенциал противника с воздуха, а это позволяло ожидать от него в будущей войне совершенно новых и многообещающих стратегических возможностей.

4. Теории воздушной войны после Первой мировой войны

В 1914 г. никто из видных военных специалистов обеих воюющих сторон не мог даже приблизительно предугадать, как будут развиваться события в дальнейшем. Несмотря на развитие техники или, точнее, благодаря этому развитию, произошла стабилизация фронтов, исключавшая не только возможность проведения крупных стратегических операций, но даже и достижения сколько-нибудь значительных тактических успехов. Позиционная война все больше и больше превращалась в «войну ресурсов». Первая мировая война окончилась не благодаря стратегическому успеху, гениальности или военному таланту одного из полководцев, как это бывало раньше, а в результате почти полного истощения экономического потенциала ее участников. Союзники добились победы лишь в результате простого численного превосходства в людях и материалах. Новое оружие, в первую очередь автоматическое, обеспечивало обороняющемуся неожиданную для его противника мощь. На западе, где друг другу противостояли более или менее равноценные противники, любое наступление, независимо от того, кто его начал и как велики были первоначальные успехи, «захлебывалось», как только обороняющийся, оправившись от неожиданности, подтягивал свои резервы.

Весь ход и результаты первой мировой войны заставили глубоко задуматься военных специалистов всех стран. Следствием этого явилось то, что в военных кругах сразу же после окончания боевых действий начали очень подробна Изучать вопрос о перспективах будущей войны, чего раньше никогда не наблюдалось, и изыскивать пути и средства для предотвращения второй подобной битвы народов, доводящей ее участников до полного истощения. Как грибы, росли всевозможные новые учения и теории в области стратегии, тактики, техники и вооружения.

Однако все умы больше всего занимала авиация, этот новый вид вооруженных сил, по-настоящему возникший лишь в период первой мировой войны и имевший огромное будущее. Авиация сулила много совершенно неожиданных возможностей, она открывала широкий простор фантазии, после того как в войне 1914–1918 гг. ни мощные армии, ни сильные военно-морские силы не смогли решить исхода войны, в широких кругах все надежды обратились на новое орудие войны.

Особый интерес к проблемам воздушной войны будущего вызвала книга итальянского генерала Дуэ «Господство в воздухе», в которой он обосновал новую стратегическую теорию воздушной войны, ставшую настолько популярной, она получила наименование «дуэтизма». Вокруг этой теории постоянно разгорались споры, умнейшие головы догнали ее ценность иди непригодность.

В своих взглядах Дуэ часто доходил до крайности, что делает и, пожалуй, должен делать каждый теоретик и проповедник новых учений.

Эти крайние взгляды, а также технические выводы, которые сделал Дуэ, давая описание своего «идеального бомбардировщика», и картины воздушных сражений в его книге «Война 19… года» вызвали со стороны ряда критиков отрицание всей его теории. Но эти критики увлеклись обнаружением вполне понятных «физических» недостатков новой теории и не сумели обнаружить истинного зерна дуэтизма.

Кроме того, ряд противников теории Дуэ, особенно из числа выступавших с критикой его идей уже в последние годы перед второй мировой войной, совершенно не учитывал того, что эти идеи возникли в двадцатые годы и многие технические положения того времени благодаря дальнейшему развитию авиации являются в настоящее время пройденным этапом.

Теория Дуэ имела большое значение, и нам кажется необходимым напомнить ее основные положения. Это необходимо сделать еще и потому, что противоречивое отношение к этой теории со стороны видных деятелей различных стран, принявших позднее участие во второй мировой войне, оказало влияние на планирование, организацию и вооружение военно-воздушных сил этих стран, а это существенным образом отразилось на ходе войны.

Дуэ исходил из того предположения, что будущая война будет также позиционной. В авиации он видел единственный род войск, которому никогда не угрожает опасность застыть в неподвижности, а поэтому лишь она одна сможет решить исход войны.

Он настолько был убежден в правильности своей теории, что требовал сокращения сухопутной армии и военно-морского флота до минимума, обеспечивающего лишь оборону границ от нападения сухопутных сил противника. Количество самолётов, предназначенных для взаимодействия с сухопутной армией и флотом, должно также достигать минимальной цифры, необходимой для выполнения вышеупомянутых задач. Все же оставшиеся средства необходимо использовать исключительно на строительство крупного стратегического воздушного флота, состоящего из тяжелых бомбардировщиков.

Задачей этого стратегического бомбардировочного флота должно явиться перенесение военных действий вглубь территории противника.

В результате беспощадных непрерывных воздушных налетов на военные, промышленные и политические центры противника должен быть нарушен ход его военных операций, уничтожена военная промышленность и сломлена воля населения к сопротивлению. Для того чтобы добиться этой цели, Дуэ считал необходимым предварительно достигнуть абсолютного господства в воздухе. Это должно было произойти путем быстрого уничтожения авиации противника в воздухе и на аэродромах.

Господство в воздухе является решающим фактором для исхода всей войны, так как та сторона, которой удалось его достигнуть, может затем увеличивать свои военно-воздушные силы по своему желанию. Война будет выиграна в том случае, если удастся вытеснить противника из воздушного пространства и настолько подавить его с воздуха, что он не сможет больше оторваться от земли и будет беззащитен против всех налетов авиации.

Ошибочным было утверждение Дуэ о том, что следующая война должна быть обязательно позиционной. Однако эта ошибка вполне понятна, если учесть, что Дуэ еще находился под впечатлением прошедшей войны и в то время еще не мог предвидеть развития бронетанковых войск.

Из этой ошибки и вытекает некоторая недооценка роли сухопутной армии и военно-морского флота. Но разве Дуэ был так уж неправ в своей оценке? Какую пользу принесло немцам то, что они во время второй мировой войны завоевали почти всю Европу? Ответ на этот вопрос очень прост и вытекает из самого хода событий очень большую пользу, пока они господствовали в воздухе, и почти никакой, когда они лишились этого господства. Все завоевания немцев обеспечивали им важнейшие стратегические опорные и операционные пункты. При помощи соответствующих укреплений Европа была превращена в неприступную крепость, однако лишь до тех пор, пока мощная авиация была в состоянии обеспечить ее безопасность также и с воздуха. Но к только англо-американцам удалось обеспечить себе господство в воздухе, Европа превратилась в «крепость без крыши», т. е., другими словами, перестала быть крепостью, в результате немцам пришлось отдать все свои завоевания, как только противник перешел к активным действиям на суше, превосходство в воздухе явилось прямой причиной неудачи англо-американского вторжения в Северной Африке, Италии и Франции, так как оно заставило немецкие войска оставить свои позиций. Воздушные налеты на промышленные объекты и сеть путей сообщения Германии явились косвенной причиной того, что находившиеся на Востоке немецкие соединения, не получая достаточного количества военных материалов, были вынуждены отступать перед наступающими русскими войсками.

Оценка, которую Дуэ дал военно-морскому флоту, также правильна в своей основе, хотя и немного преувеличена. Вторая мировая война наглядно показала, как беспомощны военные корабли, даже мощные линкоры и целые соединения, если противник обладает превосходством в воздухе. Следует лишь вспомнить об уничтожении японскими самолётами авианосцев «Принц Уэльекий» и «Рипалз», а также тот факт, что причиной-поражения японского флота явилось не морское сражение, а действия авиации. Во время первых решающих морских боев в Тихом океане, в Коралловом море и около о. Мидуэй военные корабли американцев и японцев находились вне пределов досягаемости орудийного огня.

Вне всякого сомнения, Дуэ в своих трудах недооценивал возможности истребителей и зенитной артиллерии. Но это объясняется уровнем развития этих видов оружия в его время. В основном эта недооценка ни в коей мере не нарушает общей стройности его теории, хотя господство в воздухе и не достигается так легко и просто, как это казалось Дуэ. Основная идея его теории заключается в том, что сначала должно быть обеспечено превосходство в воздухе и лишь после этого бомбардировщики смогут достигнуть своей стратегической цели. Именно в этой мысли и заключена огромная ценность теории Дуэ. Само собой разумеется, что тактико-технические данные бомбардировщиков, предназначенных для выполнения подобных стратегических задач, обусловливались уровнем авиационной техники того времени.

Если мы примем это во внимание, то придется признать, что идеальный бомбардировщик» Дуэ в своих основных чертах не так уж сильно отличается от четырехмоторных английских и американских бомбардировщиков, выполнявших во время второй мировой войны задачи стратегической воздушной войны. Значительная переоценка мощи бомбардировщика и соответственно недооценка возможностей истребителя со стороны Дуэ объясняются тем, что, когда он создавал свою теорию, бомбардировщики по своим летно-тактическим данным почти сравнялись с истребителями и последние были для них далеко не такими опасными врагами, какими они стали в период второй мировой войны.

Теория Дуэ имела ряд фанатичных, приверженцев, но находились и лица, выступавшие с резкой критикой ее. Среди последних некоторые полностью отрицали значение авиации, как это сделал один англичанин, выпустивший под псевдонимом «Неон» книгу «Великое заблуждение»[10].

1. Военные специалисты раскололись на три группы:

Ярые сторонники Дуэ, признававшие использование авиации лишь для выполнения стратегических задач и полностью отрицавшие значение взаимодействия между военное воздушными силами, сухопутной армией и флотом.

2. Убежденные приверженцы взаимодействия между военно-воздушными силами и другими родами войск. По их мнению, авиация является вспомогательным родом войск, задачи которого заключаются в тактической поддержке операций сухопутной армии и военно-морского флота. Они полностью отрицали возможность выполнения авиацией самостоятельных стратегических задач.

3. Специалисты, которые, с одной стороны, признавали ценность теории Дуэ, т. е… возможность ведения стратегической воздушной войны, но, с другой стороны, основываясь на опыте первой мировой войны, высоко ценили и взаимодействие авиации с другими родами войск. Они очень хорошо понимали причины и размеры ошибок и преувеличений в теории Дуэ. Эту группу лиц можно было бы, пожалуй, назвать умеренными дуэтистами. Они не противопоставляли стратегическую воздушную войну взаимодействию всех родов войск, а требовали осуществления и того и другого. Вторая мировая война подтвердила правильность взглядов этой группы. Но в то время их точка зрения у большинства не находила необходимой поддержки.

В этот спор были втянуты не только штабные теоретики, но и лица, ответственные за организацию и вооружение военно-воздушных сил в ряде стран. Ниже будет выяснено, какое решающее значение оказала позиция этих лиц на организацию, а позднее и на использование авиации и какие это имело последствия.

Правда, в числе будущих участников второй мировой войны не было стран, создававших свою авиацию только по принципу дуэтизма или только на основе взаимодействия. Но по организации, вооружению и использованию военно-воздушных сил той или иной страны можно было без труда определить, какой из этих принципов играл решающую роль при их создании.

В организации и вооружении английских военно-воздушных сил наряду с истребителями, предназначенными для противовоздушной обороны и взаимодействия с военно-морским флотом, очень важную роль играл стратегический бомбардировщик дальнего действия, в то время как о самолётах, предназначенных для поддержки сухопутных войск, англичане почти совершенно забыли. Подобной же точки зрения придерживались и американцы. Однако еще до своего вступления в войну они своевременно поняли важное значение самолётов, приспособленных для непосредственного участия в операциях сухопутных войск. У американцев было то преимущество, что они могли использовать опыт первых двух лет второй мировой войны. Немецкие военно-воздушные силы, вне всякого сомнения, уделяли основное внимание действиям, прямо или косвенно связанным с поддержкой сухопутных войск. Для ведения самостоятельной, независимой стратегической воздушной войны немецкие военно-воздушные силы были плохо оснащены и не имели соответствующей подготовки. В еще большей степени, чем у немцев, идея взаимодействия авиации и сухопутных войск господствовала у русских.

5. Опыт практического использования авиации в период от конца Первой до начала Второй мировой войны

Вынести решение о ценности или ошибочности той или иной теории ни в одной из областей науки не вызывает таких трудностей, как в области военных наук, так как здесь исключительно трудно создать условия для испытания, которые хотя бы приближенно воспроизводили реальную военную обстановку. Во всех учениях и маневрах мирного времени отсутствует наиболее важный и решающий фактор – настоящий противник.

Проверка теорий о ходе будущих воздушных операций затруднялась в первые годы после первой мировой войны еще и тем, что авиация очень быстро развивалась, а постоянные изобретения и улучшения снова и снова сметали то, что еще вчера казалось незыблемым. Поэтому опыт первой мировой войны в большей своей части потерял ценность и не мог больше использоваться для оценки возможностей новых самолётов, хотя некоторые основные положения военных лет сохранили свое значение не только для того времени, но почти без изменений дошли и до наших дней. Исходя из этого, в кругах специалистов особое внимание уделяли опыту практического использования авиации во время всевозможных военных конфликтов в период между первой и второй мировыми войнами. Самолёт сыграл важную роль в боях по подавлению марокканского восстания в 1925–1926 гг. В то время как пехоте и кавалерии французов никак не удавалось навязать противнику решительный бой, самолёты непрерывно подвергали его бомбардировке и обстрелу из пулеметов и наносили тяжелые потери. Несмотря на то что в этой операции самолёт оказал решающее влияние на исход и продолжительность военных действий и тем самым достиг в некоторой степени стратегического воздействия, его использование все же являлось по своей природе чисто тактическим. Никаких выводов о характере воздушной войны между высокоразвитыми в военном отношении противниками при этом сделать было невозможно. То же самое можно сказать об использовании самолётов английскими колониальными войсками для подавления восстания в Ираке, а также против рифов и кабилов, где полученный опыт имел лишь тактическую ценность, тем более что у противника полностью отсутствовала авиация и зенитная артиллерия.

Значительно большую ценность представлял опыт итало-абиссинской войны 1935–1936 гг. Эта кампания, которая по расчетам военных специалистов должна была продолжаться не менее 6 лет, закончилась в короткий срок полным поражением противника и оккупацией всей его территории. Объясняется это в первую очередь тем, что итальянцы целесообразно использовали свою авиацию. Атаки сухопутных войск были подготовлены бомбардировочными ударами по противнику и сопровождались обстрелом пулеметным огнем с бреющего полета и сбрасыванием осколочных бомб. Если противник начинал отступление, самолёты преследовали его и часто принуждали к беспорядочному бегству, превращая тем самым тактическое поражение в полный разгром. Таким образом, была подтверждена ценность использования авиации в наземном бою и накоплен дальнейший опыт в этой области, показавший, что в маневренной войне воздушные налеты достигают значительно большего успеха, чем в позиционной.

Было снова найдено средство, которое позволяло превратить частный, тактический успех в решающий, стратегический. Это было особенно важно, так как первая мировая война показала, что кавалерия уже не в силах выполнять эту задачу, ибо все ее операции терпели неудачу в результате огня автоматического оружия. Кроме подтверждения и углубления опыта использования самолёта для участия в наземном бою, итало-абиссинская война впервые показала, каким великолепным транспортным средством является самолёт.

Итальянцам предстояло наступать в районе, где не было ни железных дорог, ни других путей сообщения, по которым можно было бы поддерживать связь между действующими войсками и пунктами снабжения в тылу. Именно в колониальных войнах проблема снабжения до сих пор являлась важнейшей причиной их продолжительности. Войска могли использовать и закрепить свой успех лишь в том случае, если было обеспечено их снабжение. Они не могли подвергать себя опасности и удаляться на значительное расстояние от своих баз, а поэтому часто были не в состоянии преследовать противника до, его полного уничтожения.

Если бы итальянцам пришлось осуществлять снабжение своих войск по дорогам, то для оккупации Абиссинии даже при постройке дорог при помощи самых современных дорожных машин понадобилось бы в несколько раз больше времени. Не отдельные передовые части, а целые войсковые соединения в течение продолжительного времени снабжались боеприпасами, военными материалами и продовольствием исключительно по воздуху.

Полученный в этой области опыт имел важное значение для всех театров военных действий, так как уже в период первой мировой войны своевременный подвоз представлял значительные трудности, если сеть дорог в районе позиций была приведена в полную негодность в результате продолжительной позиционной войны. Эти трудности явились, например, одной из основных причин того, что немецкое наступление 21 марта 1918 г. не достигло цели; несмотря на значительные первоначальные успехи. В ходе второй мировой войны снабжение по воздуху приобрело огромное значение.

Как бы ни был ценен опыт, полученный в ходе итало-абиссинской войны, он все же, хотя и в более широких масштабах, касался лишь тактического использования авиации. Отсутствовали крупные стратегические воздушные операции, на основании которых можно было бы сделать вывод о возможном ходе воздушной войны между двумя могущественными авиационными державами. При этом нужно иметь еще в виду и то, что у абиссинцев не только отсутствовала авиация, но и не было достаточного количества средств противовоздушной обороны для того, чтобы оказать итальянцам более или менее серьезное сопротивление. Итальянцы с самого начала обладали господством в воздухе, чем лишний раз было доказано его решающее влияние на ход наземных операций.

Важные практические выводы удалось сделать из гражданской войны в Испании 1936–1939 гг. В отличие от военных действий, описанных выше, здесь оба противника имели как авиацию, так и наземную противовоздушную оборону, причем на первых порах ни одна из сторон не имела превосходства в воздухе. Очень часто прежде чем предпринять какую-нибудь важную операцию приходилось вести борьбу за обеспечение превосходства в воздухе. В настоящее время ни для кого не является секретом, что война в Испании носила особый характер, так как для сражавшейся на стороне генерала Франко немецкой и итальянской авиации она являлась «полигоном», на котором проверялись ее самолёты, бомбы и зенитное оружие.

Хотя в ходе гражданской войны в Испании налеты тяжелых и средних бомбардировщиков на тактическую глубину применялись значительно чаще, чем во время войны в Абиссинии, на первом месте все же стояло их непосредственное участие в операциях сухопутных войск. В этой области удалось собрать богатый опыт и еще раз убедиться в огромном значении авиационной поддержки. Следует вспомнить хотя бы сражение под Гвадалахарой, где штурмовикам республиканцев удалось, остановить наступление войск генерала Франко, а затем непрерывной поддержкой своих сухопутных войск с воздуха они обеспечили им возможность отбросить противника на исходные позиции. Кроме того, гражданская война в Испании впервые в крупных масштабах показала значение самолёта как средства для транспортировки войск[11].

Франко мог рассчитывать на успех восстания лишь в том случае, если бы ему удалось перебросить из Северной Африки отборные марокканские части. Но республиканцы имели превосходство сил на море, и переброска этих войск по морю была невозможна. Однако Франко удалось перебросить в Испанию эти важные подкрепления по воздуху.

Опыт, полученный во время гражданской войны в Испании, дал лишь некоторые положения в области тактического использования ВВС и ничего не дал для использования ВВС в стратегических целях. Военно-воздушные силы обеих сторон были слишком слабы, чтобы их можно было использовать для стратегических операций. К этому присоединились трудности, вытекающие из особых условий гражданской войны, в которой обе стороны стремились сократить разрушения до минимума, ибо каждая из них надеялась на свою победу и хотела, чтобы страна досталась ей как можно менее пострадавшей. Эти соображения, как показала вторая мировая война, не играют никакой роли в войне одного народа против другого.

Японо-китайская война 1937 г. также еще раз подтвердила важность участия самолёта в наземном бою и его ценность как транспортного средства для переброски грузов и людей. Однако и во время этой войны не было осуществлено ни одной самостоятельной воздушной операции стратегического масштаба. Все операции военно-воздушных сил, в том числе и тяжелых бомбардировщиков, проходили в тесной зависимости от действий сухопутных войск и военно-морского флота и носили тактический характер.

Таким образом, опыт, накопленный в период между первой и второй мировыми войнами, можно сформулировать следующим образом:

а) Снова подтвердилось проявившееся еще в ходе первой мировой войны влияние превосходства или господства в воздухе на ход операций сухопутных войск.

б) Технические усовершенствования в области самолётостроения и авиационного вооружения (стрелково-пушечное вооружение и бомбы) значительно повысили ценность самолёта как средства для непосредственного участия в наземном бою, причем непрерывное развитие авиационной техники позволяет надеяться на дальнейшее повышение роли авиации.

в) Самолёт показал себя великолепным средством для переброски грузов и войск. Можно было полагать, что с дальнейшим развитием техники здесь также откроются огромные возможности стратегического характера.

г) Гражданская война в Испании продемонстрировала значительные успехи в области развития зенитного оружия. Зенитная артиллерия становилась все более серьезным противником авиации.

д) Гражданская война в Испании позволила накопить опыт использования последних образцов самолётов, стрелково-пушечного вооружения и бомб, а также практически, разрешить ряд тактических вопросов, как, например, ведение воздушных боев, осуществление воздушных налетов, использование авиации и зенитной артиллерии и ряд связанных с этими вопросами проблем.

Все вышеупомянутые военные конфликты помогли накопить богатый опыт как в области техники, так и в отношении тактики, а это в свою очередь позволило полностью оценить значение самолёта для наземных операций.

Однако для определения возможностей ведения стратегической воздушной войны указанные конфликты не дали никаких исходных моментов. Эта важнейшая сфера деятельности авиации, как и прежде, оставалась чистой теорией. Лишь вторая мировая война принесла решение всех спорных вопросов.

В связи с этим интересно отметить, что участие немецкой авиации в гражданской войне в Испании и полученный там опыт в значительной мере явились причиной того, что немцы слишком много внимания уделяли взаимодействию авиации с сухопутными войсками и при планировании, организации и вооружении своей авиации упускали из виду нужды стратегических воздушных операций. Без сомнения, был упущен из виду тот факт, что во время гражданской войны не могло быть речи о стратегических воздушных операциях и что действия бомбардировщиков против наиболее удаленных: тактических целей были ограничены небольшим районом, а это без всякого труда позволяло обеспечить их прикрытие истребителями. Во время гражданской войны в Испании в противоположность другим военным конфликтам республиканцы располагали авиацией и средствами наземной противовоздушной обороны, но нельзя забывать того факта, что войска генерала Франко имели хорошо подготовленных специалистов, а республиканцы не имели достаточного опыта.

Державшиеся вдали от «испанского полигона» англичане не подвергались опасности переоценить полученные таким путем практические выводы и вследствие этого недооценить, стратегические проблемы. Насколько они были правы, показал ход второй мировой войны. Кроме того, они не получили достаточно ясного представления об исключительно важном значении взаимодействия между авиацией и сухопутными войсками. Это подтверждается тем, что английские военно-воздушные силы во время кампании на Западе в 1940 г. не имели ни одного типа самолёта, пригодного для успешного выполнения подобных задач.

6. Техническое развитие самолёта как средства ведения войны перед Второй мировой войной

Четыре года первой мировой войны обеспечили такой прогресс авиационной техники, для которого в условиях мирного развития понадобилось бы во много раз больше времени. Это развитие продолжалось и после войны, так как она показала значение самолёта как боевого средства. Кроме того, можно было предугадать перспективы развития авиации в будущем.

У нас нет возможности проследить это исключительно интересное развитие во всех его подробностях. Для этого нужно написать отдельную книгу со всевозможными техническими выкладками. Чтобы иметь представление о том, какого уровня достигла авиационная техника к середине 1939 г., достаточно обрисовать ее развитие в общих чертах. В первую очередь очень важно разобрать те технические проблемы, для решения которых были предложены разнообразные средства, так как в ряде авиационных держав различная оценка этих вопросов привела к различному развитию отдельных типов самолётов. Эта различная оценка технических и военных возможностей в свою очередь привела к возникновению противоположных принципов строительства авиации. Лишь вторая мировая война рядом фактов показала, какое из этих решений было правильным, а какое ошибочным.

После первой мировой войны развитие самолётостроения шло быстрыми темпами. Усовершенствование моторов и несущих плоскостей непрерывно повышало коэффициент полезного действия самолёта, т. е… его летные качества, грузоподъемность, скорость, потолок и дальность полета. При постройке самолётов все большее применение начал получать металл. Благодаря этому самолёты стали более совершенными для полетов в сложных метеорологических условиях и более защищенными от огня зенитных орудий и пулеметов. Успехи в области развития авиационного оружия, бомб, навигационных приборов и приборов для слепых полетов, радиотехники и т. д. расширили возможности военного применения самолёта. С другой стороны, непрерывное совершенствование средств наземной зенитной обороны заставляло конструкторов думать о дальнейшем усовершенствовании самолёта, увеличивать его потолок и скорость.

На первом плане стояло постоянное соревнование между бомбардировщиком и истребителем. И это вполне понятно, так как каждое улучшение орудия нападения – бомбардировщика вызывало соответствующее улучшение истребителя, являвшегося наиболее эффективным средством защиты от нападения.

Это соревнование характеризовалось интересным скачкообразным развитием. Временами истребитель далеко оставлял за собой бомбардировщик, но затем последнему снова удавалось его нагонять.

Эти особенности развития истребителя и бомбардировщика привели к тому, что в тенденции развития и конструкции бомбардировщика не было единства цели. Здесь, как и в вопросах ведения стратегической воздушной войны, мнения специалистов резко расходились и было создано много теорий.

Бомбардировщики в качестве основных средств переноса боевых действий в район, занятый противником, и истребители как наиболее эффективное средство борьбы с ними оказали значительное влияние на ход воздушных операций в период второй мировой войны. Поэтому в первую очередь необходимо более подробно остановиться на развитии этих типов самолётов в период между двумя войнами[12].

Рассмотрим сначала развитие бомбардировщика.

После первой мировой войны, так же как и теперь, бомбардировщики подразделялись на тяжелые, средние и легкие. Но значение этих категорий в настоящее время сильно изменилось. Еще незадолго до второй мировой войны бомбардировщики с бомбовой нагрузкой 1000–2000 кг относились к разряду тяжелых. Средними бомбардировщиками считались бомбардировщики с бомбовой нагрузкой не более 750 кг, а легкие бомбардировщики имели бомбовую нагрузку от 250 до 500 кг. В настоящее время к числу легких бомбардировщиков относятся тяжелые бомбардировщики того времени, а тяжелые бомбардировщики периода второй мировой войны перешли в разряд средних.

После 1918 г. скорость тяжелых бомбардировщиков, если не учитывать некоторые особенно удачные конструкции, в общем возросла с 125 до 300–400 км/час, а практический потолок – до 6 000 – 8 000 м. Средние бомбардировщики достигли скорости 360–440 км/час и практического потолка 7 000 – 9 000 м. В период между двумя мировыми войнами в ряде стран получили широкое распространение легкие бомбардировщики. Но во время второй мировой войны они почти не нашли себе применения, а поэтому и не заслуживают специального упоминания, тем более что уже в ходе войны их роль взяли на себя истребители-бомбардировщики.

Кроме значительного увеличения чисто летных качеств самолёта, непрерывно усиливалось и его вооружение. Увеличение грузоподъемности самолёта позволило установить на нем больше огневых средств с достаточным количеством боеприпасов, что лишь незначительно отразилось на его бомбовой нагрузке. Это относилось в первую очередь к тяжелым бомбардировщикам. Еще во время первой мировой войны на бомбардировщиках начали ставить пулеметные турельные установки. Теперь этот принцип был снова использован, но уже в более широких масштабах. В этой области существовало некоторое единство взглядов. Большинство тяжелых бомбардировщиков были двухмоторными (лишь итальянцы до 1939 г. и даже позднее, продолжали строить трехмоторные бомбардировщики) и имели места для стрелков в верхней, нижней и носовой частях фюзеляжа. Вооружение состояло из обычных иди спаренных пулеметов общепринятого калибра. Сверхтяжелые пулеметы (12,7 – 13,6 мм) и пушки (20 мм) были редкостью.

Если во всех более или менее значительных авиационных державах установилось определенное единство взглядов по вопросу о вооружении и снаряжении тяжелых бомбардировщиков, то средние бомбардировщики оставались предметом дискуссии. К этому следует добавить, что не было единства и в вопросе, какому типу бомбардировщиков следует отдать предпочтение – тяжелому с мощным вооружением или среднему – с большой скоростью.

Сторонники тяжелых бомбардировщиков придавали особое значение наибольшей глубине проникновения на территорию противника с большой бомбовой нагрузкой и при этом сознательно отказывались от скорости, которая равнялась бы или даже превосходила скорость истребителей. Считалось, что сильное вооружение дает достаточную защиту от истребителей противника, особенно в том случае, если тяжелые бомбардировщики совершают налет группами, обеспечивающими взаимную огневую поддержку. Сторонниками этого принципа являлись в первую очередь англичане. Они разработали конструкцию турели в хвостовой части фюзеляжа, в которой первоначально находилась спаренная, а позднее счетверенная пулеметная установка. Эта конструкция должна была обеспечить надежную защиту от нападения истребителей противника.

Для оценки хода воздушных операций во второй мировой войне важно отметить, что англичане уже давно считали тяжелый бомбардировщик с мощным вооружением лучше всего приспособленным для ведения стратегической воздушной войны. Еще до начала второй мировой войны на вооружении английских военно-воздушных сил находилось два типа подобных бомбардировщиков – Армстронг-Уитворт «Уитли»[13] и Виккерс «Веллингтон»[14], причем последний с некоторыми усовершенствованиями успешно применялся до конца войны. Конструирование и подготовка к производству четырехмоторных бомбардировщиков Шот «Стирлинг», Хэндли Пэйдж «Галифакс» и Авро «Ланкастер», являвшихся с 1941 г. и до конца войны основными самолётами для стратегических воздушных операций против Германии, также были начаты задолго до второй мировой войны. Это свидетельствует о том, насколько правильно англичане оценили возможности стратегической воздушной войны и насколько целеустремленно они действовали, в то время как в других странах еще не было ясного представления о целенаправленности развития авиации.

Первый начальник генерального штаба немецких военно-воздушных сил генерал Вевер также хорошо понимал значение стратегических воздушных операций и еще в 1935 г. требовал создания четырехмоторного стратегического бомбардировщика. Немецкая авиационная промышленность была в состоянии выпускать подобные самолёты. Уже в 1936 г. Юнкерс и Дорнье создали четырехмоторные бомбардировщики Ju-89 и DO-19. Оба самолёта имели прекрасные для того времени летно-тактические данные и при дальнейшем улучшении их, без сомнения, ни в чем не уступили бы американским и английским четырехмоторным бомбардировщикам, а, может быть, даже и превзошли бы их[15].

Все последующие начальники генерального штаба немецких военно-воздушных сил недооценивали значение тяжелого четырехмоторного бомбардировщика и отдавали предпочтение среднему бомбардировщику, от которого к тому же требовали качеств, присущих пикирующим бомбардировщикам.

Когда началась вторая мировая война и Англия стала на сторону врагов Германии, немецкие военно-воздушные силы не имели ни одного более или менее подходящего бомбардировщика дальнего действия и были вынуждены использовать в качестве военных самолётов переоборудованные транспортные самолёты Фокке-Вульф FW-200 «Кондор».

Ряд специалистов отрицал значение тяжелых бомбардировщиков, считая, что они, несмотря на свое мощное вооружение, не способны вести воздушный бой, а из-за своих больших размеров являются весьма уязвимой целью для зенитной артиллерии. Эти специалисты отдавали предпочтение легкому бомбардировщику с бомбовой нагрузкой 750 – 1 000 кг, обладающему такой же, а, может быть, даже и большей скоростью, чем истребители. Если бы удалось добиться такой скорости, говорили они, то можно было бы отказаться от вооружения самолёта. Этот идеальный бомбардировщик должен был быть одноместным или двухместным. В том случае, если для разрушения цели необходимо значительное количество бомб, лучше вместо нескольких тяжелых бомбардировщиков, имеющих большую бомбовую нагрузку, направить против этой цели значительное количество скоростных бомбардировщиков. Они будут нести сравнительно небольшие потери от истребителей и огня зенитной артиллерии противника. Даже если несколько этих самолётов и будет сбито на подступах к дели, эффективность бомбардировки снизится значительно меньше, чем если будет сбит один тяжелый бомбардировщик. Кроме того, в случае уничтожения легкого бомбардировщика погибнут 1–2 человека, а если будет сбит тяжелый бомбардировщик, то погибнут 7 – 10 человек.

Эту точку зрения защищал известный французский инженер Камил Ружерон. В своей книге «Бомбардировочная авиация» он подробно осветил проблему создания подобного скоростного бомбардировщика.

Необходимо отметить, что даже лица, отрицательно относившиеся к идее создания невооруженного скоростного бомбардировщика, считали возможным при постройке среднего бомбардировщика отказаться от мощного вооружения. Если сначала имелось много сторонников создания одномоторных самолётов, то с 1930 г. постепенно начали завоевывать признание двухмоторные бомбардировщики. Что же касается вооружения, то считалось достаточным установление одного неподвижного или турельного пулемета в носовой и одного турельного – в верхней части фюзеляжа. Правда, иногда устанавливался еще один пулемет и в нижней части фюзеляжа, но на всех самолётах того времени он имел весьма ограниченное поле обстрела[16].

Интересно отметить, что немцы первыми осуществили выдвинутую Ружероном идею о невооруженном скоростном бомбардировщике. В основу конструкции бомбардировщика Дорнье Dо-17 был положен принцип Ружерона, и по своим качествам этот самолёт приближался к его требованиям. Во время четвертых международных авиационных соревнований в Цюрихе в 1937 г. самолёт Dо-17 вызвал сенсацию, так как во время альпийского перелета для военных самолётов показал большую скорость, чем все принимавшие в нем участие серийные истребители.

Но руководители немецких военно-воздушных сил до конца не поняли, какое огромное значение будет иметь целеустремленная работа по дальнейшему усовершенствованию этого типа самолёта. Хотя самолёт с ограниченной бомбовой нагрузкой, каким был Dо-17, и не явился бы единственным носителем воздушной войны против всей территории Британских островов, но наличие в немецких военно-воздушных силах усовершенствованного самолёта подобного типа к началу битвы за Англию дало бы Германии исключительно сильное оружие. Однако вместо этого в Германии начали оснащать Dо-17 обычным вооружением, т. е. установили по одному турельному пулемету в передней, хвостовой, верхней и нижней частях фюзеляжа. Это компромиссное решение привело к тому, что скорость самолёта после 1937 г. стала уменьшаться. К тому же вторая мировая война показала, что этого вооружения было все равно недостаточно для защиты от истребителей. Таким образом, зародыш подлинно скоростного бомбардировщика превратился в обычный средний бомбардировщик, который по радиусу действия и бомбовой нагрузке значительно уступал английским тяжелым бомбардировщикам, а скорость его была явно недостаточной для того, чтобы уйти от атаки истребителей. То же самое можно сказать и о самолёте Ju-88, из которого мог бы получиться скоростной бомбардировщик. Но и его снабдили обычным вооружением и, кроме того, приспособили для пикирования. Хотя после устранения некоторых мелких недочетов Ju-88 позднее и показал себя с очень хорошей стороны, он все же не стал таким самолётом, каким бы мог быть при правильном его развитии.

Несмотря на то что англичане, так же как и американцы, наилучшее средство для ведения стратегических воздушных операций видели в тяжелом бомбардировщике с мощным вооружением, во время войны они все же создали один скоростной бомбардировщик, а именно Дё Хэвилленд «Москито», полностью отвечавший требованиям Ружерона. Этот самолёт был сконструирован после того, как англичане горько разочаровались в своих слабо вооруженных средних бомбардировщиках Фэйри «Бэттл» и Бристоль «Бленхейм» (точно так же, как и немцы в Dо-17 и Ме-111).

«Москито» полностью отвечал требованию Ружерона к бомбардировщику, который благодаря своей высокой скорости мог бы совершенно не иметь никакого вооружения. Бомбовая нагрузка бомбардировщиков «Москито» в начале войны (в 1941 г.) составляла 900 кг, а к концу войны достигла 1800 кг. Самолёты этого типа проникали далеко вглубь территории Германии, а с осени 1944 г. делали ежедневные воздушные налеты на Берлин. И несмотря на это, немецким истребителям удалось сбить лишь очень незначительное количество этих полностью безоружных самолётов. Немецкие истребители одерживали победу только в исключительно благоприятных условиях, когда они «случайно» обнаруживали вблизи «Москито» и могли атаковать его внезапно. Только в этих случаях, используя скорость пикирования, им удавалось нагнать «Москито» и открыть по нему огонь.