Кукла для мажора бесплатное чтение

Глава 1

Я буду послушной

– Эй, совсем уже? – уворачиваясь от летящего в нее батона, выкрикнула Элька.

– Это я – «совсем»? – застываю с баночкой йогурта в руке, даже рот раскрываю от такого заявления. – А это не ты трахаешься с моим парнем?

– Трахаешься? – уперла руки в бока осмелевшая в край подруга. – Ну потискались немного. Ты же сама с ним разбежаться хотела. Считай я тебе помогла.

– Офигеть! – со стуком ставлю так и не запущенную в Эльку банку на стол и разворачиваюсь к выходу. «Капец! И это она мне еще и помогла».

«Малыш, ну ты это… – слышу за спиной голос уже теперь бывшего парня. И тут же вместе с многострадальной банкой йогурта ему в ответ летит громкий шепот Эльки: «Саш, не надо. Она сегодня не в принятии».

Борюсь с желанием развернуться и со всей дури огреть по его тупой башке еще и пакетом с остатками продуктов. Но боюсь, что три банки тушенки быстро обеспечат мне тепленькое место на нарах.

Вылетаю за дверь клокоча от гнева. Но почему так-то? Мой парень и моя же лучшая подруга. Да, может я и хотела бросить этого кобеля, но не так же!

До клуба доезжаю на такси. Внутри жарко и полно народа. Хотя, чему я удивляюсь, сегодня же пятница.

– Ты опоздала, – бросает вышибала у дверей.

– Даже не начинай, – отмахиваюсь от него и под изучающими взглядами официантов и бармена втягиваю голову в плечи и быстро иду в гримерку.

Там сегодня полно девиц, половина из которых новенькие. Они нагло оглядывают меня, пока я направляюсь к своему месту. Бросаю пакет с тушенкой под стол.

– Че такая злая?

– Отвали, – огрызаюсь я в ответ.

– А, ну так бы и сказала, что у тебя плохое настроение.

Марго отворачивается к зеркалу и продолжает, не спеша краситься.

Борюсь с желанием все ей рассказать, но в дверь просовывается голова Валерика – нашего персонального евнуха. Ну, это его так девочки называют. А так он администратор.

– Ну чего расселась? Давай, ноги в руки и работать. Через пять минут твой выход.

Поджимаю губы в досаде и быстро оглядываю все еще серое от злости лицо в ярко освещенном зеркале. Быстро подрисовываю стрелки, крашу губы ярко-красной помадой. Раздеваюсь. На мне остается только черное белье и белая рубашка оверсайз чуть ниже попы. То, что надо. Обуваю ноги в высоченные каблуки и быстро иду за кулисы. Перед тем, как подняться на подиум, даю знак, чтобы поставили третий трек. Настроение как раз под него.

Стоит моему каблуку ступить на глянцевое возвышение, как зал наполняют первые бархатные удары незабвенного Sweet Dreams. Я сегодня скорее воинственная, чем соблазнительная. Уверенно иду по глянцу к блестящему в свете многочисленных ламп шесту. Каждый шаг, как гвоздь в наши с Саней отношения. Разворачиваюсь и рывком расстегиваю рубашку. Зал замер. Знаю, такое не часто увидишь в стрип-клубах. Обычно милые девочки хотят понравится, покорно разводят ножки, а похотливые кобели, пуская слюни в стаканы с вискарем глазеют на них. Но сегодня все не так. Сегодня я хозяйка. Пусть меня даже уволят. Медленно наклоняюсь вперед, ощущая ягодицами холодный метал пилона. Вскидываю голову и волосы упругой шелковой волной падают мне на спину. Музыка полностью захватывает меня, течет колючим электричеством по венам. Обхватываю шест рукой, зажимаю коленом. Изгибаюсь, кружусь, висну… Медленно опускаюсь на колени, но сегодня я не милая кошечка, скорее вышедшая на охоту пантера, не спеша направляюсь на четвереньках к ближайшему к сцене зрителю. Сейчас есть только он и я. Я танцую для него. Невероятно синие глаза парня смотрят не отрываясь. Дохожу до края, переворачиваюсь, развожу ноги и под последний аккорд композиции резко прогибаюсь назад. И его взгляд, и последний аккорд песни, что рассыпался прахом в образовавшейся тишине, горячей, возбуждающей волной все еще неистово пульсируют у меня в груди и в висках. Мне понадобилось несколько секунд чтобы прийти в себя. Снимаю каблуки и, подмигнув моему нечаянному вдохновителю, босиком убегаю со сцены.

– Что за филармония? – бросает Виталик.

– Да пошел ты, – в шутку бросаю я и плюхаюсь на стул. – Прикинь, застукала сегодня лучшую подругу с парнем, – усмехаюсь я, гладя в отражение на Маргошу.

Да, Марго мне не подруга, скорее – приятельница, но в сложившихся обстоятельствах, единственный близкий человек.

– Наконец-то, – язвительно бросает она в ответ. – Давно надо было его послать.

Сегодня ее бодрящий сарказм действует на меня положительно.

– И не говори. Все зло от мужиков. Кобели проклятые.

– Это ты так говоришь, потому что не любила никогда, – отвечает мне Марго.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – огрызаюсь я, задетая ее словами.

Но Маргоша лишь ухмыляется в ответ. – Слушай, а можно я сегодня у тебя переночую?

Марго подвисает на секунду, виновато кривит губы.

– Тут такое дело… – начинает она. – У меня планы, но знаешь что, я сейчас позвоню сестре, она тебя приютит, – бодро заканчивает она и хватает телефон.

– Не надо сестре, – останавливаю я ее порыв мне помочь. Хотя, даже не представляю, где проведу остаток сегодняшней ночи. Похоже, на вокзале.

– Вставай, филармония, – в открытую дверь просовывается Виталик. – Пошли.

– Куда? Я только со сцены.

– Приватный танец заказали.

Бросаю взгляд на Маргошу и нехотя иду к двери.

За полупрозрачными шторами, создающими мягкую приватность, тихо. Невысокий круглый подиум посередине, а прямо напротив в мягком кожаном кресле красивый высокий брюнет с синими глазами. Черная рубашка, зауженные брюки и красные мокасины на босу ногу. Это мой страстный зритель, для которого я танцевала буквально десять минут назад. Я не удивлена, между нами, действительно пробежал разряд тока. Я неожиданно вспыхиваю, снова оказавшись в плену его взгляда.

– Привет, – неловко здороваюсь. Но тут же беру себя в руки, он же пришел поглазеть на хищницу в близи. Подхожу ближе и усаживаюсь на край подиума. Теперь я вся нахожусь под прицелом его немигающего взгляда.

Рядом с его креслом на подставке ведерко со льдом, из которого торчит открытая бутылка шампанского. Он берет бокалы в одну руку и наполняет их до краев, пока по прозрачным стенкам не начинает стекать на пол белая пена.

Возвращает бутылку в ведерко и протягивает один бокал мне.

Кладу ногу на ногу, мне неловко под его пристальным улыбающимся взглядом. Терпеть не могу моменты между танцами.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я и делаю пару глотков из фужера.

– Так же, как на сцене, – у него приятный голос. Он не низкий и не высокий. С металлической ноткой на верхах. Сначала он кажется резковатым, но потом ловишь себя на мысли, что хочется его слушать.

Парень подается вперед и оглаживает мое колено. Смахиваю его ладонь.

– Я только танцую.

Он улыбается и откидывается назад.

– Ладно. Без рук?

Отставляю бокал на пол, нажимаю кнопку музыкального центра и небольшое круглое пространство наполняет тугая ритмичная пульсация. Мое тело тут же сливается с ней. Я, не отрывая глаз от парня, спускаюсь с подиума и повернувшись к нему спиной, сажусь на край его коленей. Он закидывает руки за голову, видимо вспомнив о моем предупреждении. Я прохожусь пару раз попой по его паху. Но вместо обычных стонов одобрения, слышу улыбку в его дыхании. Разворачиваюсь и, широко расставив ноги, склоняюсь к нему. Наши взгляды снова встречаются, и я чувствую, что низ живота начинает пульсировать возбуждением. Да что ж такое! Возвращаюсь на мою крошечную сцену, чтобы закончить танец, но он перехватывает мою ладонь, понукая меня снова сесть ему на колени.

– Эй, – вскакиваю, вырвав руку из его ладони. Выключаю музыку.

– Я помню, ты только танцуешь, – примирительно отвечает он на мой недовольный взгляд. – Тогда что ты здесь делаешь?

Фыркаю и усаживаюсь напротив. Поднимаю с пола свой бокал и залпом выпиваю, пытаясь потушить вспыхнувший внутри пожар.

– А с чего ты взял, что стриптиз и проституция – это одно и тоже. Понаедут телочки из деревень. Сиськи, как два ведра и взгляд тупой, как у коровы, готовы под любого подкладываться. А я, между прочим, балетом занималась.

– Ну, сиськи у тебя тоже очень даже, – улыбается он. – А чего вдруг из балета и в стриптиз? Искусство поманило?

– Слушай, я не сильна в разговорном жанре. Либо продлевай, либо расплатись и адью.

– Мм, колючая? Люблю несговорчивых.

– Ну так что, продлять будешь? – напоминаю я, не желая вести светские беседы.

– Буду. Но ты со мной поговоришь, идет? – предлагает он.

– О чем? – упрямо скрещиваю руки на груди.

– Ты стесняешься того, чем занимаешься, однако ты здесь, а не в Большом театре. Почему?

– А тебе не пофиг?

– Бьюсь об заклад, что ты ни разу не влюблялась, – и снова эта его улыбочка. Достал.

– Позову администратора.

– Эй, подожди, – бросает клиент уже без прежнего апломба. – У меня к тебе предложение. Я заплачу, – для верности добавляет он, и я возвращаюсь на место. – Ты будешь танцевать только для меня.

Хмурюсь, не понимая в чем собственно предложение.

– В моем доме, – добавляет он.

– Вот еще! Нет! – но снова вскочить он мне не дает. Достает из кармана пачку «зелени» и показывает мне. – Половина сейчас, половина потом.

– Ну и в чем подвох?

– Хочу узнать тебя поближе. Считай это мой каприз.

– И что я должна буду делать?

– Ты в течении недели будешь жить в моем доме. Будешь рассказывать мне о себе. И выполнять любую мою просьбу.

– Без рук! – твердо напоминаю я.

– Это я уже уяснил, – снова улыбается, и я никак не могу понять, чего на самом дела он от меня хочет.

– И без секса, – на всякий случай добавляю я, а он лишь кивает. – И договор заключим.

– Завтра же приглашу своего юриста.

Смотрю на пачку долларов у него в руке и чувствую себя тупой телкой, но мне очень нужны эти деньги, и я киваю.

Глава 2

День первый

Выхожу из дверей универа и, закинув на плечо рюкзак, направляюсь к остановке. Настроение просто жуть. До утра просидела в баре, и ниспавши поперлась на лекции. Элька все пары просидела в обнимку с Саней. Еще и, как назло, сели впереди, чтобы я могла сполна насладиться их предательством.

– Серьезно? Филолог?

Рядом со мной мягко остановился черный седан, на заднем сидении мой вчерашний клиент. Отвратное слово, но что поделать, издержки профессии.

– Что, передумал? Боишься, что твоего скудного умишки может не хватить на общение «без рук»?

– Ну почему же. Так даже интереснее, – и снова его улыбка, будь она неладна.

Мы еще не заключили договор, а он меня уже бесит.

– Садись.

Обхожу автомобиль с другой стороны.

– Держи, – он протягивает мне договор. – Ознакомишься пока мы едем.

– А если я передумала? – пробежав глазами по первому абзацу, я вдруг испугалась.

И действительно, в чем его интерес? Завезет в глухомань, пристегнет цепью к кровати и все. Шикарная машина, личный водитель. Наверняка папенькин сынок. Зажравшийся мажор, которому вдруг стало скучно. Изнасилует, изобьет и ничего потом не докажешь. С другой стороны, у меня не так много вариантов. К Сане не поедешь, мое место в общаге уже отдали другой.

– А что, испугалась?

– Просто не понимаю, зачем это тебе? С такими бабками тебе на сотню приватных танцев с продолжением хватит.

– А может я не ищу легких путей. Может хочу влюбить тебя в себя?

– Очень смешно, – ворчу я и снова возвращаюсь к договору. – Откуда у тебя мои паспортные данные?

Мой спутник только улыбается, глядя в окно на проносящийся на скорости город. – И тут нет твоего имени, – недоумеваю я.

– Твоего тоже. Так как тебя зовут?

– Если ты знаешь, где я учусь, мои паспортные данные, неужели не узнал имя?

– Хорошо, перефразирую. Как мне тебя называть?

Я все еще ошарашено пялюсь на него. Фантазию заклинивает на идиотском – филармония.

– Ладно, буду называть тебя Моня, – усмехается мой спутник.

– Нет, – протестую я, – Что за дурацкое «Моня».

– Ты сделала свой выбор. В следующий раз будь внимательнее в выборе слов.

– А ты? Как мне называть тебя?

– Господин.

– Господин? – фыркаю я, пытаясь придумать унизительное производное, но получается либо Господи, либо Дин. Вот, сука.

– Я не стану так тебя называть, – упрямлюсь, зло скрестив руки на груди.

– Яр.

– Яр – это Ярослав?

– Яр – это Яр.

– Ладно, – отмахиваюсь я, и остаток пути мы едем в тишине.

Через полчаса колеса зашелестели по мелкому гравию, свернув с основной дороги петляющей вдоль леса к двухэтажному коттеджу.

– Классно, – оглядывая современный дом из стекла и дерева восклицаю я. – Обожаю лофт!

– Пошли, покажу тебе тут все. Договор не забудь.

Светлые комнаты, панорамные окна, картины современных художников и минимум мебели – дом сразу очаровал меня. Мой спутник тенью следует за мной, проводя ненавязчивый инструктаж, не забывая ввинчивать свои дурацкие остроты. Не скажу, что мне не нравится его компания, напротив, он сексуальный: высокий, спортивный, даже «бардак» на голове выглядит стильно. Если бы наше знакомство произошло при других обстоятельствах, я бы возможно и влюбилась, но я для него всего лишь шлюха – арендованная на время.

– Как тебе? – усаживаясь за стол в гостиной, спрашивает мой спутник.

– Красивый дом.

– Рад, что тебе нравится. А теперь к делу. Договор, – напомнил он, встретившись с моим испуганным взглядом. И придвинул его ко мне вместе с ручкой. – Смелее. Тебя что-то смущает?

Я еще раз открыла раздел «права и обязанности сторон».

– Никаких рук, никакого секса, я только танцую.

– И выполняешь мои приказы, – напомнил он. – Обещаю, что не прикоснусь к тебе. Если ты, конечно, не захочешь этого сама.

– Не захочу, – обиженная его намеками, ставлю закорючку внизу листа и возвращаю бумаги Яру.

От его взгляда защемило сердце. Я почти уверенна, что сейчас последует первый приказ.

Глава 3

Желание клиента – закон

– Предлагаю поесть, – улыбнулся Яр, поднимаясь из-за стола. – Переоденься пока.

Он направился к холодильнику.

– Переоденься? Во что? Я же ничего с собой не взяла.

– А тебе ничего и не нужно, – обернулся он. – С этого момента дома ты ходишь голая.

Я громко выдохнула, демонстрируя ему свое разочарование. Я так и знала, просто извращенец.

– Проблема?

– Вот еще. Когда я получу предоплату?

– Ах, да, – он полез в карман куртки, которая осталась висеть на спинке стула и вытащил пачку денег, что показывал мне вчера. – Здесь пять тысяч долларов. После выполнения нашего договора получишь столько же.

Я взяла протянутые баксы. Самые стремные деньги, которые я когда-либо получала. И как я купилась? Одно дело танцевать вечерами, другое – исполнять приказы озабоченного засранца. Хотя, таких денег мне и за год не заработать. А тут всего неделю потерпеть. Я собрала волю в кулак и направилась в спальню, куда он меня поселил.

Через четверть часа спустилась к накрытому столу и, как пай девочка, села напротив, плотно сдвинув колени.

– Любишь китайскую еду? – спросил он прежде, чем начать наш ужин.

– Тебе не все равно? – огрызнулась я, наказывая его за мой вид.

– Первое предупреждение, – строго сказал он, отложив палочки. – Ты, наверное, не поняла, я приказываю, ты – исполняешь. Если отказываешься – штраф тысяча баксов.

– А если косячишь ты?

– Штраф – тысяча баксов, – повторил он.

– Не скажу, что я ценитель китайской кухни. Просто не ела и все, – исправилась я и взяла палочки. – А можно мне вилку? Я не умею.

– Нет. Но я научу, – он раскрыл ладонь и показал, как он держит свои палочки. Я повторила.

Жесть, теперь понятно почему китайцы такие худые. Лапша то и дело соскальзывает обратно в тарелку, а мясо вообще выстреливает в разные стороны, когда слишком сильно прижимаю палочки. Яр молча наблюдает мою драку с едой, и только у меня начало получаться, как он тут же вклинился с очередным приказом.

– Разведи ноги.

Я замираю с насилу пойманным кусочком мяса у самого рта. Оглядываю прозрачную столешницу и снова поднимаю глаза на Яра. Он лишь вскинул брови, дожидаясь, когда я исполню приказание.

Медленно развожу колени в стороны. Растяжка у меня всегда была отличная, теперь его очередь потеть.

Он даже не прекратил есть, а у меня в груди соляной кислотой взрывается смущение, стекая вниз, обдавая жаром бархатную обивку стула.

– Ты очень зажатая. Уверен, что ты ни разу не испытывала оргазм.

– Зато ты, я смотрю, расслаблен по самые неболуйся. Ой, или правду-матку тоже нельзя говорить? – с театральным преувеличением спохватилась я.

– Говори, мне нравится твой тонизирующий сарказм. Но я почти уверен, что через неделю ты будешь меня умолять убрать пункт «без рук» из текста договора.

– Мечтай.

– Спорим?

– Спорим!

Мы пожали друг другу руки и, сдвинули бокалы с белым игристым, скрепив новый пункт нашего договора.

– Кислятина, – поморщилась я.

– Вино может быть только сухим, запомни это.

– И все равно, кислятина.

– Я научу тебя пить хорошее вино. Не торопись, почувствуй аромат, – Яр чуть наклонил бокал и втянул носом запах. А теперь глоток. Чувствуешь? Спелая груша и белые цветы.

Я с недоверием взяла бокал и проделала все то же самое. Действительно груша, удивилась я.

– И все равно для меня кисло.

– Не кисло, а непривычно.

– Значит ты ценитель вина?

– А ты?

– А я люблю мамин борщ.

– Угостишь?

– Не знаю, – снова почти на инерции делаю глоток.

– Жалко что ли?

– Нет. Мама сейчас редко готовит.

– Почему?

– Болеет. Да и я приезжаю не часто.

– А отец?

– Отец бросил нас, когда мне был год. Так мама рассказывала, – поясняю я. Наде же, с ним так легко. Даже все еще разведенные под столом ноги не мешают беседе. И огонь в груди погас, и я чувствую себя вполне уверенно.

– Я тебя спросить хотела, мне в понедельник на лекции нужно. Ты же не заставишь меня брать академ?

– Нет, не заставлю.

– Спасибо. Какая у нас культурная программа на остаток дня?

– Волнуешься?

– Вот еще, просто не люблю сюрпризы.

– Посмотрим кино и пойдем спать, – отвечает Яр.

– Спать? Мы же спим не водной постели?

– Сегодня нет. Но ты не волнуйся, я помню про руки.

Глава 4

День второй

Я думала, что не смогу уснуть в чужом доме с совершенно посторонним мне человеком с неясными намерениями, но спала как убитая. Проснулась рано и, пользуясь относительной свободой, пошла изучать дом. Гостиную я рассмотрела достаточно хорошо еще вчера, поэтому, закутавшись в шерстяной плед, вышла на террасу. Похоже, что дом находился в значительном отдалении от соседей. Вокруг лес. Да и сад на первый взгляд кажется нерукотворным, но именно в этом его очарование. Поросший ряской пруд, через который перекинут деревянный мост, деревянная беседка в тени вековых сосен.

Я опустилась на скамеечку у воды, глядя на плавающих по зеркальной поверхности водомерок. Мне не дает покоя вопрос, кто же на самом деле мой временный арендатор? Он слишком молод для крутого бизнесмена. Ну, сколько ему? Двадцать пять? Скорее менеджер средней руки в какой-нибудь крутой компании типа Газпрома. Возможно, он вообще ничем не занимается, а просто прожигает бабло, которое заработал его папаша-олигарх. А если учитывать наш с ним договор, это точно зажравшийся мажор. Правда, он слишком воспитанный для отбитого прожигателя жизни. Те обычно не заморачиваются составлением договора. Хотя… Может он просто извращенец? Или импотент? Ну, а что, кто выдержит целый вечер с голой женщиной к которой не может прикоснуться?

– Доброе утро, – сзади раздался знакомый с металлическими нотками голос.

– Привет, – застигнутая врасплох его неожиданным появлением, тяну я, и мне в руку ложится чашка с ароматным капучино.

– Осторожно, горячий, – улыбается Яр.

Он сейчас такой уютный: футболка, спортивные штаны, привычный бардак на голове. Пытаюсь примерить на него все те маски, которые напридумывала в одиночестве, но получается не очень. Делаю глоток.

– Угадал?

– Нет!

Мой временный арендатор снисходительно улыбается.

– Здесь очень красиво, – оглядывая окрестности, произношу я. Яр только кивает, продолжая не спеша пить кофе. – Можно вопрос? А чем ты занимаешься? Ну, по жизни, – после очередного кивка спрашиваю я.

– Предположить не хочешь?

– Ну, не знаю. Огромный дом в глуши, извращенные фантазии, приказы…. Ты сексуальный маньяк? – улыбаюсь. – Извини, я не нарушила твой приказ, завернувшись в одеяло? Май нынче холодный.

– Ты же не об этом подумала, правда?

– Не об этом.

– Ну так и?

– У меня было два предположения: либо ты офисный работник в какой-нибудь преуспевающей фирме, либо – сынок олигарха.

– И на какой версии остановилась?

– Мажор.

– То есть, офисным планктоном я быть не могу?

– Если бы ты работал в офисе, у тебя не было бы времени и желания на сексуальные фантазии. Ты бы с высунутым языком, уже бы мчался на работу, и вечерами тебе было бы не до кино.

– Наблюдательная. Это хорошо. Все, больше теорий нет?

Качаю головой и Яр, отставив пустую чашку на скамейку, берет меня за руку.

– Пошли.

Мы возвращаемся в дом и поднимаемся на второй этаж. Там, в неприметной нише скрыта еще одна дверь. Это студия. Я останавливаюсь на пороге. Яр снимает в меня одеяло, и я остаюсь в одних кроссовках.

– Ты художник? – не без удивления уточняю я.

– Не похож?

– Значит картины в доме – они твои?

– Не все.

– А можно мне посмотреть? – подхожу к стоящему посреди студии мольберту, но холст накрыт тканью.

– Нет, – Яр перехватывает мою руку, не позволяя заглянуть под ткань. – Я не люблю, когда смотрят работу до ее завершения. Это сбивает меня с настроя.

– Но подожди, – недоумеваю я. – Если ты художник, зачем тебе все эти заморочки с голыми женщинами, приказы, договор? Я уверена, у тебя много желающих стать твоей моделью бесплатно и без ограничительных пунктов. Разве нет?

– Когда я увидел тебя, в клубе, сразу попал. Женщин у меня действительно было много, даже слишком. Кажется, я испытал на себе все методы стимуляции вдохновения, даже противозаконные, но мне ничего не помогает. Я не могу писать.

– Как Дориан Грей? – язвительно замечаю я. – Предаешься пороку, но внешне остаешься прекрасным. Если я подниму эту ткань, под ней обнаружу твой изуродованный портрет?

– Почти, – многозначительно отвечает он.

– Тогда при чем здесь я? Никогда не развращал стриптизерш?

На что Яр лишь снисходительно улыбается. И я понимаю, развращал и, возможно, группами по два-три особи.

– В тебе просто кипят страсти. Но ты не знаешь свое тело, не понимаешь, насколько ты сексуальна. Я хочу тебя разбудить. Вместе с тобой открыть сексуальность.

– Хочешь сказать, что я должна вдохновить тебя?

– Именно.

– Я буду должна позировать тебе? – уточняю, заметив кушетку у большого окна.

– Нет.

– Тогда зачем я голой расхаживаю, если тебя это никак не трогает?

– Голой ты ходишь для себя. Как только перестанешь смущаться, сутулиться и прикрыться, сразу же получишь одежду.

Я машинально опустила руку, которой неловко пыталась прикрыть грудь и выпрямилась. Конечно, мои действия не остались без внимания Яра, и он одобрительно улыбнулся. Эта его дурацкая улыбочка. Будто все на свете знает, а я так, вылупилась вчера прямо у него в доме. Нашел, блин, питомца.

– Но попозировать тебе все же придется. Прими душ и побрейся. Твоя интимная стрижка очень милая, но будет не уместна, – бросил он уже в дверях и тут же скрылся в коридоре, не удостоив меня пояснениями.

Глава 5

Пикассо, блин!

Раз так, пусть и он подождет. Я набрала теплую ванну и, погрузившись в ее ароматно-пенное чрево, лениво наблюдая сад в большое панорамное окно. Но стоило мне отвлечься от пения плиц и белоснежных лепестков, сорванных порывом ветра с яблонь, как в голове снова зазвучали слова Яра. Интересно, что он задумал? Но больше, чем ответ на вопрос меня сейчас занимало мое собственное тело. Оно жаждало прикосновений. Всего-то и нужно было, что сказать о душе и бритье. При этой мысли низ живота наполнился приятной тяжестью. Рука скользнула под воду, огладила круглую, упругую грудь. Яр был прав, с сиськами у меня все отлично. Ощутив под пальцами твердую горошину соска, ладонь скользнула ниже к животу и остановилась на мягком островке в форме лилии. Хотелось продвинуться еще чуть вперед, но я решила не спешить.

После всех необходимых процедур, я вытерлась большим белым полотенцем и, бросив его на пол у входа, вышла из ванной. Заглянула в гостиную, поднялась на второй этаж. В спальне Яра тоже не было. Наверняка ждет меня в студии. Действительно, парень полулежал на кушетке, предназначенной скорее всего для его моделей. Увидев меня, он сел и пару минут откровенно рассматривал.

– Идеально. Подойди.

Я, как послушная девочка, направилась к нему, при каждом шаге ощущая все большее напряжение.

– Что мне нужно делать? – останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки от него.

– Просто стой и не шевелись?

Яр отошел к столу, взял палитру и кисть. А потом… Он начал рисовать. Прямо на мне.

– Не волнуйся, это специальная краска для работы по телу, – заметив мое удивление, сказал он.

Яр начал с шеи. От первого прикосновения кисти я вздрогнула. Мне она показалась холодной и мокрой, но Яр не стал останавливаться.

– Сейчас привыкнешь, расслабься.

– Ну конечно, – снова передернулась я, – А куда мне деваться?

– Это верно, – улыбнулся он и оторвался на мгновение от своего «холста», чтобы посмотреть мне в глаза.

Я тут же утонула в их синеве. И кисть перестала быть холодной и мокрой, и стеснение в груди уступило место желанию. Я отвернулась к окну, не хочу, чтобы он видел это. Но похоже Яр заметил, но, к счастью, промолчал. Вот же блин.

Пока ом медленно разрисовывал шею и ключицы, я могла отвлечься на сад, но как только кисть спустилась к груди и закружила по ареоле соска, стало не по себе. Я прикрыла глаза, опасаясь встретиться взглядом с Яром, хотя и так слышала улыбку в его потяжелевшем дыхании.

– У тебя очень красивая грудь, – комментировал художник, мягко накладывая тон.

Этой фразой он таки заставил посмотреть на него. Яр был так близко, мне стало неловко от его взгляда, а если быть откровенной – от своего.

– Нужен холодный душ? – язвительно спросила я и совершенно машинально посмотрела вниз. Ему реально бы сейчас не помешал перерыв. Спортивки оттопыривал нехилый такой стояк.

– По-моему, это не профессионально. Разве нет? Все равно что у гинеколога бы встал во время осмотра.

– Ты права. Давно не практиковался, – без тени смущения ответил Яр. Что, собственно говоря, не помешало ему продолжить.

Никогда еще рисование не было для меня такой мучительной и в тоже время сладкой пыткой. Как я выдержала? Хорошо, что моя собственная некомпетентность была не так заметна, как у Яра. Однако, когда тот присел на корточки, чтобы вместо сбритой мной лилии нарисовать очередной завиток, я зажмурилась и закусила губу, чтобы не застонать. Да когда уже это мучение закончится? К моему великому позору, мне страшно хотелось нарушить договор и решительно вычеркнуть пункт «без рук», но я крепилась. Сердце уже неистово пульсировало меня в висках, когда снизу, похоже из гостиной раздался какой-то шум.