Судьба «Вольтериады» Жана Гюбера бесплатное чтение

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ

AGADÉMIK DES SCIENCES DE RUSSIE

INSTITUT D'HISTOIKE UNIVERSELLE

Sergueï Karp

Le Destin de la «Voltairiade» de Jean Huber

Рецензенты:

доктор искусствоведения С.О. Андросов, кандидат искусствоведения Е.Б. Шарнова

© Карп С.Я., 2019

© Государственный Эрмитаж, иллюстрации, 2019

© Musée historique de Lausanne, иллюстрации, 2019

© RMN-Grand Palais (Château de Versailles), иллюстрации, 2019

© Musei Vaticani, иллюстрации, 2019

© The Trustees of the British Museum, London

© Yale University, The Lewis Walpole Library, иллюстрации, 2019

© The Turner Family Papers, иллюстрации, 2019

© Antiqua Print Gallery, иллюстрации, 2019

© Fine Art Images, иллюстрации, 2019

© ФГУП Издательство «Наука», редакционно-издательское оформление, 2019

Судьба «Вольтериады» Жана Гюбера[1]

С эпохой Просвещения в Европу пришло новое понимание публичности как доступности, открытости, а вместе с ним – и утверждение права человека на частное пространство, скрытое от посторонних глаз. Как показал Антуан Лильти, возникновение четкой границы между этими двумя сферами порождало соблазн нарушить ее, причем интерес к подробностям личной жизни людей был пропорционален их известности[2]. Особенно ярко этот интерес проявился в творчестве женевского художника Жана Гюбера (Jean Huber, 1721–1786): он прославился благодаря работам, с юмором запечатлевшим сцены повседневной жизни кумира XVIII столетия-Вольтера-в Фернее, его владении в окрестностях Женевы. Центральное место среди них занимает знаменитая серия из девяти картин, хранящихся в Эрмитаже. Ее значение выходит далеко за рамки иконографии фернейского патриарха – она стала первой визуальной хроникой жизни частного лица, изображенного в своем интимном, домашнем быту[3]. История создания этой серии подробно описана, причем сравнительно недавно – в замечательной книге Гарри Апгара, и повторять ее здесь не меет смысла.

Жан Гюбер (1721 1786)

Вырезной силуэт Вольтера с неизвестным за шахматным столом [1765–1770?]

Местонахождение оригинала неизвестно

Воспроизводится по изданию: Charrière de Sévery W. et C. La vie de société dans le pays de Vaud a la fin du XVIII^e siècle. Salomon et Catherine de Charrière de Sévery et leurs amis. Lausanne: Georges Bridel; Paris: Librairie Fischbacher, 1911. T. I. Planche face à la p. 252

Я лишь напомню читателям об основных этапах работы Гюбера над ней и некоторых фактах его биографии.

Жан Гюбер был потомственным гражданином Женевы-его предки перебрались туда из Шаффхаузена в середине XVII столетия и сразу же заняли в городе видное положение: от поколения к поколению они неизменно заседали в Совете двухсот – законодательной ассамблее Женевской республики. С 1752 г. и до конца своих дней в этом Совете состоял и Жан Гюбер. Как и многие его соотечественники, он начал свой путь с военной службы в армиях иностранных монархов – вначале ландграфа Гессен-Касселя, затем короля Сардинии. Однако военная карьера не стала его уделом. Будущий бытописатель Вольтера любил рисовать, музицировать, много читал, прекрасно владел пером, увлекался соколиной охотой. Его художественный дар проявился ранее всего в искусстве силуэта, которое он непрерывно совершенствовал, вырезая все более и более сложные профили фигур и предметов из бумаги или ткани. В этом эфемерном жанре, вошедшем в моду в середине XVIII столетия, он добился успеха – его вырезки, отличавшиеся остроумием и наблюдательностью, пользовались немалым спросом. Наибольшую известность принесли ему вырезные профили самого Вольтера и сцен с его участием. Первые из них – в виде прорезей в игральных картах – появились уже в 1755 г., то есть вскоре после того, как Вольтер приехал в Женеву.

Популярности Гюбера во многом способствовал Фридрих Мельхиор Гримм, редактор известной «Литературной корреспонденции» – рукописного журнала, с 1753 г. рассылавшегося по подписке узкому кругу коронованных и титулованных особ и сообщавшего им дважды в месяц новости культурной жизни Франции. С 1764 г. «Литературную корреспонденцию» Гримма получала и Екатерина II. В выпуске от 15 августа 1764 г. Гримм впервые привлек внимание своих читателей к одной из многофигурных вырезок Гюбера, посвященных Вольтеру и его страсти знакомить гостей Фернейского замка с тайнами природы. К сожалению, она до нас не дошла, но Гримм описал ее подробнейшим образом:

On voit au milieu du tableau la jument saillie par l’étalon. À côté sur une butte un peu élevée on voit Voltaire, son habit boutonné, sa grande perruque et par-dessus un petit bonnet; c’est son accoutrement ordinaire. Il est parlant. Il est plein d’enthousiasme. Il a saisi une jeune fille par la main pour lui montrer l’auguste spectacle. Elle recule, et fait les plus grands efforts pour se dégager. À côté d’elle sa compagne se met à courir de toutes ses forces, de peur d’être aussi saisie par Voltaire. Derrière ce groupe on voit deux hommes qui se tiennent les côtés de rires. Dans le fond on voit un château, et sur un balcon de ce château une femme que les mauvais plaisants disent ressembler à madame Denis. Cette femme regarde le spectacle auguste avec une lunette d’approche. De l’autre côté de la jument on voit une paysanne à côté de son mari, ayant un petit enfant dans ses bras et regardant paisiblement l’auguste spectacle. Cette dernière idée pleine d’esprit et de délicatesse achève de rendre ce morceau précieux; elle tempère ce que le reste pourrait avoir de trop libre. C’est une idée que notre Greuze n’aurait pas dédaignée. Ce Huber est un homme plein de génie et d’un talent unique. Il peut dire hardiment à Voltaire et à Greuze et à tous les peintres du monde: Anch ’io son pittore[4].

Перевод

В центре картины изображена кобыла, которую покрывает жеребец. Рядом, на пригорке мы видим Вольтера в застегнутом камзоле, в большом парике, поверх которого надета маленькая шапка; это его обычное одеяние. Он вещает. Он полон энтузиазма. Он ухватил за руку юную девицу, чтобы продемонстрировать ей [это] величественное зрелище. Она отступает, всячески пытаясь вырваться. Рядом с ней – ее подруга, которая бросается бежать прочь изо всех сил, опасаясь, как бы Вольтер не прихватил и ее. Позади этой группы – двое мужчин, которые держатся за бока от смеха. В глубине виднеется замок, а на балконе этого замка – женщина, похожая, по мнению любителей глупых шуток, на мадам Дени[5]. Эта женщина рассматривает величественное зрелище в подзорную трубу По другую сторону от кобылы – селянка рядом с мужем, с младенцем на руках, мирно наблюдают [это] величественное зрелище. Последняя идея, глубокая и в то же время тонкая, делает картину особенно прекрасной: она смягчает все остальное, что могло бы показаться слишком нескромным. Подобной идеей не пренебрег бы и наш Грёз. Этот Гюбер-человек гениальный, наделенный уникальным талантом. Он может смело сказать и Вольтеру, и Грёзу, и всем художникам мира: «Я тоже художник»[6].

Российская императрица была поклонницей Вольтера, переписывалась с ним, называла себя его ученицей. Зная об этом, весной 1768 г. Гюбер отправил ей картину, изображающую Вольтера на фоне Альп (Vue des Alpes où est Voltaire comme hors d’œuvre[7]\ a на следующий год – сцену приема в Фернее князя Ф.А. Козловского, привезшего Вольтеру письмо Екатерины II и ее портрет. Появление этих картин (увы, не сохранившихся) стало прологом к целой серии, анонсированной Гриммом в «Литературной корреспонденции» 15 марта 1769 г.:

M. Huber, connu par ses découpures, a abandonné depuis quelque temps ses ciseaux pour se livrer à la peinture, où il a également réussi. Il a proposé, il y a quelque temps, à Sa Majesté Impériale de faire la vie privée de M. de Voltaire dans une suite de tableaux, et cette proposition ayant été agrée, il est actuellement occupé de ce travail[8].

Перевод

Г-н Гюбер, известный своими вырезными фигурами, с некоторых пор отложил ножницы, чтобы взяться за кисть, и также преуспел в этом. Не так давно он предложил Ее Императорскому Величеству описать частную жизнь г-на де Вольтера в серии картин. Предложение было встречено благосклонно, и он сейчас занят этой работой.

Екатерина II в письме Вольтеру от 31 марта/ll апреля 1770 г. упомянула о двух полученных ею полотнах Гюбера, выразила сожаление, что тот, «похоже, пишет не более одной картины в год», и подтвердила свое желание иметь всю серию[9]. Вольтер, болезненно воспринимавший шаржи Гюбера и к тому же раздраженный появлением глумливых карикатур по мотивам одной из его картин[10], предпочел не сообщать художнику об этом письме. Молчание «Семирамиды Севера» охладило пыл Гюбера: он решил, что не угодил ей, и приостановил работу над несколькими уже начатыми эскизами. В «Литературной корреспонденции» от 1 ноября 1772 г. Гримм сообщил об этом своим подписчикам, посетовал на обидчивость Патриарха и опубликовал послание Гюбера Вольтеру от 30 октября, в котором тот, обращаясь к своему герою, в частности, писал: «Неужто вы не понимаете, что вашему портрету надобны тени, что нестерпимому сиянию [вашей славы. – С.К.] нужен контраст <…>?»[11]

Фридрих Мельхиор Гримм (1723–1807)

Гравюра Джона Суэйна с рисунка Луи Кармонтеля (1769)

Лондон, 1813

Эстамп Генри Коулберна

Офорт. 18,5 х 13 см

British Museum. Department of Prints and Drawings (N 1920, 1211.1570)

Прочитав этот выпуск, в начале января 1773 г. императрица поручила вице-канцлеру князю А.М. Голицыну написать Гримму и добиться получения обещанных полотен Гюбера. Формальный заказ содержался в письме Голицына Гримму от 14/25 января 1773 г.[12]