Девочка и звезды бесплатное чтение

Глава первая

После того как я снова задремала, меня разбудил звонкий шум от железной тележки, которую несколько раз в день катали медсёстры. Это происходило с такой удивительной точностью, что я по ним определяла время. Вернее сказать, определяла время до того, как поняла, что мне это вовсе и не нужно, ведь я уже давно никуда не спешила и не следовала особенному режиму дня.

Школу я уже начала забывать, как и сама школа начала забывать обо мне. Но это не про моих друзей, которые иногда всё же стабильно продолжали меня навещать.

Не забывала и обо мне Наталья Владимировна – моя классная руководительница. Добрая, но строгая женщина, которую все боялись и любили. Она мне частенько звонила и даже пару раз посещала меня и приносила вкусные апельсины. И сказала, чтобы даже в больнице я не переставала идти к новым знаниям. Правда, она уже давно не приходила и не звонила. Может, это и к лучшему, ведь мне начинало казаться, что она будет заставлять меня делать уроки прямо в палате.

В последнее время я стала часто засыпать на короткое время среди белого дня. И мне было больно… Было больно спать. И боль это была по большей части физическая. Я всё чаще стала плакать, а ведь я только начала привыкать к этой палате, как к своему новому дому. Уже несколько месяцев, как я здесь. Встретила тут Новый год, и здесь же прошёл мой одиннадцатый день рождения.

В нашей палате лежали и другие дети, но, к сожалению, едва я с ними начинала дружить, как их переводили в другое место, и больше я их не видела. Так было с Семёном, Светой и Лизой. Было обидно с ними расставаться… Но ещё обиднее, что они даже не прощались. Мы засыпали, а утром я просыпалась от того, что медсестры меняли простыни и с как всегда унылыми, непроницаемыми лицами перевозили вещи этих детей. А на любые вопросы отвечали что-то наподобие: «Лизе стало лучше, и её выписали», «Сёму перевели в другую палату», а иногда просто отмалчивались и требовали, чтобы я спала дальше или поиграла во что-нибудь.

Врачи на самом деле мне очень нравились: они были очень добрые и всегда заботливые, хоть и иногда грустные. А главный врач, дядя Толик, – усатый мужчина в белом халате и очках, – всегда приносил мне всякие вкусняшки.

Но иногда мне было грустно. Мне многое запрещали, но я понимаю: это же больница. Тут всегда что-то запрещают и даже иногда делают людям больно для того, чтобы их вылечить.

А особенно расстроилась, когда врачи сбрили мои прекрасные длинные волосы, сделав меня лысой, и я стала похожей на мальчика. Даже представила, что приду в школу без волос, и все начнут смеяться и придумают сотню обидных прозвищ, а может, даже и две сотни. Чтобы подобного не случилось, с того дня я попросила родителей, чтобы мои школьные друзья пока не приходили ко мне до момента, пока мои волосы снова не вырастут. Папа улыбнулся, а мама как обычно закрыла лицо руками и убежала в коридор. А дядя Толя уверенно произнёс: «Обязательно, Полиночка, вырастут – ещё лучше прежних!».

В этом я не сомневалась, как и в том, что это было сделано для моего удобства на время лечения. И в самом деле я быстро привыкла быть лысенькой.

Пока я находилась в этой чудесной и противной больнице, мои родители стали необычайно щедрыми: они постоянно покупали мне разные игрушки и приносили подарки, чтобы мне не было скучно. Но по-настоящему я любила только свою плюшевую овечку, которую мне подарили ещё в детстве. Я гордо назвала её Плюшкой, потому что она вся из себя плюшевая.

Когда у меня начинаются сильные боли в груди, я крепко обнимаю её, и мне становится легче. Она поступала, как настоящий друг: лечила меня своими объятиями и будто забирала всю мою боль себе.

Один раз я сильно раскашлялась на неё, и мне за это было очень стыдно. Но Плюшка простила меня за то, что я забрызгала её своей красной мокротой (так врачи назвали микробы, которые выходят у меня вместе с кровью, когда я кашляю).

– Как мы сегодня себя чувствуем? – спросил добрый дядя Толик с широкой улыбкой.

Он всегда использовал слово «мы» вместо «ты». Думаю, он обращался не только ко мне, но и к Плюшке, ведь ей тоже нездоровилось.

– В целом очень хорошо, – отвечала я, – только у меня постоянно болит в груди и ещё – когда я разговариваю. А ещё мне очень тяжело двигаться, я будто бы очень ослабела в последнее время.

– Но это само собой разумеется, – отвечал дядя Толик, – ты ведь болеешь. Любой больной человек очень слаб. А чтобы быстрее выздороветь, что нужно?..

– …Пить таблетки, которые дают медсестры, и не плакать, когда делают укол.

– Умница, Полиночка. А теперь, – он вынул те самые горькие таблетки, которые я больше всего ненавижу, – выпей их и запей водичкой, – добрый доктор в такие моменты казался мне совсем не добрым. Ведь не может добрый человек заставлять ребёнка пить такие гадкие, препротивные таблетки.

Он подал мне воды, приподнял голову и помог мне их неторопливо выпить.

Я снова чуть не раскашлялась кровью на его халат, как это было в прошлый раз, но вытерпела и не сделала это. Хотя от этого было ещё больнее в груди.

– Молодец, ты просто молодец! Вот это я понимаю: сильная девочка! – мне всегда было приятно слышать такую похвалу от малознакомых людей. – А сейчас, – он убрал стакан и таблетки в сторону, – придёт медсестра и поставит тебе капельницу.

Я недовольно заныла и сморщила лицо.

– Но есть и хорошая новость. Только что звонила мама и сказала, что они с папой уже едут! И сегодня на ужин тебя покормит именно она, а не медсестра.

– Правда-правда?

– Правда, но только если ты не будешь бояться капельницы, – он улыбнулся и направился к выходу из палаты.

Единственное, почему я боюсь засыпать в этой больнице – это просыпаться и ожидать капельницу, которую мне ставят каждое утро. Мне всегда невыносимо больно от неё, но я уже не плачу. Возможно, я начала привыкать к боли. Или, может, взрослеть!

«Зачем они так мучают детей? – спрашивала я себя, – ведь какой в этом смысл – колоть руки иголкой?».

Пожилая неразговорчивая медсестра пришла и принесла этот источник моих страданий. Она молча и без каких-либо ласковых слов проткнула мою нежную кожу. Это было больнее обычного, и я снова заплакала, а она сердито на меня посмотрела.

– Если будешь плакать, – сказала она, – то болезнь твоя будет ещё больше над тобой издеваться, и тебе станут ставить ещё больше капельниц!

Это было единственное, что она сказала. После этого я боялась ещё больше, но не только боли, но ещё и опасалась заплакать.

Папа стал реже ко мне заходить и всё чаще общаться с дядей Толей. Мне кажется, что они подружились. А вот мама, наоборот, весь день от меня не отходит: возможно, поэтому сегодня мне необычайно легко и хорошо. По-моему, я даже начала выздоравливать. Она покормила меня кашкой и легла рядом.

– Мама, а почему так произошло, что мне всё время приходится оставаться в больнице? Я уже скучаю по школе и по своим друзьям.

На что мама как всегда ласково ответила:

– Я ведь всегда тебе говорила, что ты особенная девочка, а особенных детей всегда преследуют особенные болезни.

– Получается, мне повезло, что я такая особенная?

– На самом деле это нам с папой повезло, что у нас такая прекрасная и особенная доченька, как ты, – мама обняла меня крепче и поцеловала.

– А я не хочу быть особенной, я хочу быть как все: просто ребёнком и не лежать в больнице.

– Не думай об этом, милая. Скоро всё пройдёт, и все твои желания начнут сбываться, – мамин голосок продолжал быть ласковым, но немного дрожал, – я бы всё отдала, чтобы ты снова бегала во дворе с друзьями и ушла из этого места. Но нужно ещё немного потерпеть.

– Сегодня ночью ты останешься со мной, правда?

– Нет, Полиночка. Мне нельзя оставаться с тобой. Но не переживай: с тобой всегда будет дядя Толик и медсестры.

– Мне иногда бывает страшно по ночам, особенно когда я не могу заснуть.

– А ты представь, что я рядом с тобой, и никуда не ухожу. И вместе мы точно победим любые твои страхи, – мама снова меня обняла, – а если и это не поможет, то крепко-крепко обними Плюшку и мечтай о будущем, такие мечты обязательно сбудутся.

– Мама, – прошептала я, – я так благодарна вам за всё, что вы с папой для меня делаете. Ты самый лучший человек на свете.

– Моя дорогая, ты моё сокровище! Я люблю тебя и горжусь тобой. Я счастлива, что ты у меня появилась, – мама немного заплакала.

– Теперь я точно не буду бояться. Я знаю, что ты всегда рядом со мной, даже когда тебя тут нет.

Мама вскоре ушла, но я знала, что она думает обо мне постоянно, это меня согревало изнутри. Я крепко обняла Плюшку и принялась мечтать.

Как только наступила ночь, белый потолок стал моим новым собеседником. Собеседником по игре в молчанку и гляделки. Я не могла уснуть, а всё потому, что мне перестали давать лекарства от боли, от которых я засыпала.

«Может, притвориться, что у меня снова болит в груди, и попросить лекарство, – подумала я, – …Нет, никто мне не поверит».

В коридоре, невзирая на мрачную тишину, послышались чьи-то шаги.

Я бы подумала, что это доктор или медсестра, но ко мне они уже заходили около часа назад.

Дверь открылась, и моя палата наполнилась лучами яркого света.

Но и вправду зашла медсестра. Но я никогда прежде её здесь не видела, и ранее она меня не посещала.

– Здравствуйте! – прошептала я хриплым голоском.

– Тш-ш, – прошептала и она, приставив палец к губам, – ничего не говори. Я знаю – тебе больно от этого.

Я кивнула.

Её внешность напоминала мне Золушку: длинные золотистые волосы, заплетённые в косу; светлые глаза; чистое лицо без каких-либо изъянов. И, конечно же, белый халат.

Она подошла ближе и заправила одеяло вокруг меня, чтобы мне было комфортнее.

– Ты не можешь заснуть? – спросила она. Я утвердительно кивнула.

Она села на стул рядом со мной.

– Кто вы? – я задала вопрос через боль в груди.– Вас раньше я тут не видела. Вы новая медсестра. А как вас зовут?

Но она сначала ничего не ответила и лишь улыбнулась.

– Нет, я давно здесь тружусь. Моя работа – это посещать таких деток, как ты, и помогать им заснуть. Я посещала многих детей в этой больнице в тот самый момент, когда им было особенно тяжело, и после они покидали это место.

– Покидали это место? То есть они выздоравливали? – я удивилась.

– Да, Полина, они выздоравливали и больше никогда не болели.

– И я выздоровею?

– Да, поэтому я тут. Я пришла помочь тебе заснуть.

Я вздохнула.

– Было бы хорошо. А то я устала смотреть на этот скучный потолок.

Медсестра подняла свою голову.

– В самом деле очень скучный и пустой. Ведь лучше бы на нём были звёзды, так ты бы могла смотреть на них и любоваться их красотой, – шептала медсестра, – и, возможно, они тоже с тобой бы говорили.

– Звёзды – говорили бы?..

– Да. Хочешь, я тебе расскажу правдивую сказку о том, что никто не ведает? Сказку о звёздах.

Я кивнула.

– Хорошо, тогда смотри на потолок и представляй всё, что я тебе буду рассказывать, но ничего не говори, а то тебе будет больно.

Я снова кивнула.

И она начала рассказ своим бархатным голоском, который меня очаровывал с самого начала нашего разговора.:

– На прекрасном небе над нашими головами живут существа, – существа прекрасные, полные радости и счастья. Мы привыкли называть их звёздами, а они нас – людьми. Мы не видим их в полной красе, и лишь ночью – причём недолго – можем понаблюдать, сколь они красивы. А их истинная красота открывается лишь тем, кто открыт душой и чьё сердце освободилось о всего плохого.

На ночном небосклоне звёзды расположились, словно бриллианты на чёрном бархате. Их свет ослепителен и величественен. Словно магнитом притягивает взгляд к небесам. Каждая звезда – как маленькая искорка, и каждая из них имеет свою историю и свою загадку. Они создают неповторимые узоры на небе, словно картины великого художника. Взгляд на них заставляет забыться в восторге и задуматься о бесконечности Космоса. Звёзды – будто таинственные воплощения красоты и мудрости, они напоминают о величии Вселенной и загадках, которые она скрывает. И всё это для одного-единственного человека: для тебя, Полина.

Оттенки света этих звёзд – словно огромное поле самых разных и красивых цветов, что отражаются на небе, и им нет числа. Люди думают, что они очень далеко, но на самом деле это они слишком тяжёлые, чтобы взлететь на небо к ним и жить с ними. Но такие чудесные дети, как ты, могут преодолеть любые расстояния, если захочешь отправиться к ними».

– Отправиться к звёздам?

Она кивнула.

– Да, я в самом деле этого хочу, – я уже представила их на пололке и как могу прыгать с одной звёздочки на другую.

– Как это сделать – ты сама поймёшь, когда придёт время, – прошептала она и провела рукой по моей голове.

– А когда это время придёт?

– Лишь тогда, когда ты заснёшь, – она улыбнулась, – но знай: есть и те, кто не хочет, чтобы ты отправилась на звёзды.

– Мои родители?

– И твои родители тоже. Но не нужно их винить: ведь они не хотят, чтобы ты всегда была рядом с ними. Но я не о них. Есть существа очень противные и гадкие.

– А почему они не хотят, чтобы дети отправлялись на звёзды? – я обняла игрушку и слушала продолжение сказки, от которой я потихонечку начинала засыпать.

– Чтобы попасть на звёзды, нужно пройти через очень неприятное место, и эти существа живут в этом месте. Дети – прекрасные создания, и они не хотят, чтобы вы приходили в их дом и снова уходили. Эти существа сделают всё, чтобы ты осталась у них дома.

– Мне там совсем не понравится? – спросила я. – Ведь, может, им просто одиноко, и они хотят, чтобы кто-то жил с ними.

– Нет, Полиночка. Они кушают детей.

– Но дети же совсем не вкусные, – воскликнула я от удивления и закашляла.

– Ничего больше не говори, – она погладила меня по голове и поцеловала в лоб, – в том ужасном месте есть и хорошие существа, которые смогут тебе помочь. Они всем помогают, поскольку они несчастны и хотят, чтобы счастливы были другие.

В коридоре зазвенел неприятный звук.

– Мне пора уходить.

– Но вы не закончили сказку, – я опять ослушалась и заговорила.

– Я бы тебе рассказала больше, но, к сожалению, нет времени. Меня уже зовут, я должна уходить, – она посмотрела на часы, – и как раз через двадцать секунд твоя бессонница пройдёт, и ты сладко заснёшь.

– И я увижу все эти прекрасные звёзды, о которых вы рассказали?

– Ты увидишь не только их, но и всё прекрасное, что они отражают и что отражает их. И самое главное: не бойся! Чем больше ты будешь бояться, тем сложнее тебе будет идти к ним.

Она встала, поцеловала меня в щеку и стала уходить. Её образ растворился, как дымок, и больше я её не видела.

Я заснула и даже не спросила её имени…

Мне приснился чудесный сон, будто бы всё, что сказала мне медсестра, начало сбываться где-то у меня в голове. Но в то же время это было вне моего сна, а где-то в реальности. Я видела небо, – яркое небо, покрытое прекрасными звёздами. Многие из них были совсем иных цветов – таких, которые я даже не видела и не могла себе представить. И никто бы мне не поверил, если бы я сказала, что звёзды могли быть такого цвета. Любой взрослый бы назвал меня дурочкой, ровесники бы рассмеялись, а родители лишь равнодушно промолчали.

Я стояла и смотрела на них. И одновременно могла видеть себя со стороны, как другого человека. И в своих глазах видела их отражение, слово они отражались от поверхности какого-то необычайно глубокого озера.

Мне было спокойно. Мне было хорошо. Я проснулась и открыла глаза.

Вокруг была все та же палата. Я одна в темноте. Но всё было не так, как когда я засыпала. До этого у меня болело в груди, мне хотелось кашлять, было тяжело дышать. Постоянно были холодные руки и уставшие ноги. Но в тот момент я перестала это всё ощущать.

Я почувствовала себя бодрой птичкой, поначалу не поверив, что проснулась, но, помахав руками у лица, поняла, что это реальность.

Мне хотелось веселиться, бегать, прыгать и скакать. Я тут же вскочила из кровати и несколько раз покрутилась на месте.

«Как же я хорошо себя чувствую, – подумала я и улыбнулась так, как уже давно не улыбалась, – надо срочно рассказать об этом медсестре. Может быть, я выздоровела, и меня наконец-то выпишут».

Я выбежала в коридор, прихватив свою любимую Плюшку.

Но там никого не было. Мне даже стало грустно и одиноко. Я шла медленно, но шумно, надеясь, что какой-нибудь взрослый выйдет мне навстречу и отругает, а я в ответ гордо воскликну ему, что больше не больна. Но этого не произошло.

«Может быть, на первом этаже кто-то есть?» – спросила я себя и побежала вниз по лестнице.

В большом холле больницы никого не было. Это было очень удивительно, ведь врачи всегда должны быть на работе, чтобы приглядываться за такими непоседами, как я. К тому же я хотела снова найти тут медсестру, чтобы поделиться с ней моим сном.

«Неужели у всех врачей сегодня выходной? Похоже, сегодня праздник, День доктора, – я хихикнула и, прискакивая на одной ноге, побежала к выходу, чтобы погулять по улице, пока никто не видит. – Врачи ведь тоже хотят спать, поэтому их тут и нет».

Выйдя из больницы, почувствовала, как мне хорошо. Я дышала этим прекрасным воздухом, и он был таким свежим. А ведь мне казалось, что раньше я им всегда задыхалась и даже кашляла кровью.

Моя голова будто бы сама немного откинулась назад, и глубокий вздох… Я увидела небо… Я увидела всё, что явилось мне во сне. Все эти прекрасные звёзды, которым не было конца. Я по-настоящему испугалась, что, возможно, всё ещё сплю.

Крепко зажмурила глазки и стукнула себя по голове. Мой страх сменился болью, а потом и исчез. Ко мне вернулась улыбка.

– Какие прекрасные!.. – прошептала я, надеясь, что они меня слышат.

И они на секунду засветились ещё ярче, будто бы подмигнули мне.

– Какое чудо! Не просто чудо, а чудесное чудо! – меня загипнотизировала эта красота.

«Я точно должна на них попасть, это моя мечта. Я сделаю всё то, как сказала мне медсестра. Я обязательно найду способ, как отправиться на звёзды, невзирая не на что».

Раздался страшный гул. Воздух, который был очень прозрачным и приятным, стал похожим на дым от сигарет, которые курил папа. Звёзды уже не было видно, мои глаза ловили лишь лёгкое мерцание сквозь туман. А больница за моей спиной и вовсе исчезла, как будто я переместилась совсем в другое место.

– Что будем делать теперь, Плюшка? – я обратилась к своей любимой овечке.

К сожалению, ответа не последовало.

– Отправимся к звёздам?

Она ничего не отвечала, но её молчаливый образ уверенно говорил «да».

Я крепко и с любовью обняла игрушку, и мы медленно пошли вперёд.

Глава вторая

Кап-кап-кап…

Начался дождик, который быстро превратился в жуткий ливень и начал доставлять мне небольшое, но очень мокрое беспокойство.

«Где же мой зонтик?» – воскликнула я в небо, будто бы прося у него ответ.

Но зонтика не оказалось рядом. И вправду: ну откуда ему взяться?

Я испугалась, что промокну, и тут же схватилась руками за голову.

«Что такое?.. – я удивлённо начало щупать свою „лысинку“. – Волосы снова выросли? Не может этого быть!».

И действительно: я только тогда заметила, что на моей голове снова выросли волосы, как будто их никто и не сбривал.

«Наверное, мама с папой и доктора решили сделать мне сюрприз, – подумала я и хихикнула, – видимо, они пришили мои волосы, пока я спала».

Вовсю щупая их и восхищаясь, что они такие же, как были раньше, совсем забыла про дождик, и когда о нём вспомнила, удивлению моему не было предела: осознала, что я абсолютно сухая, а холодные с виду капельки будто бы проходят насквозь меня.

«Ах какое чудо!» – удивление моё сменилось радостью.

Дождь усиливался, а я оставалась сухой. Я начала бегать, прыгать и смеяться так, как никогда раньше.

Я шла по улицам родного города, которые казались мне незнакомыми и одновременно очень знакомыми. Меня начал окружать туман и аромат лаванды. Это было очень неприятно и совсем не весело. Чем дальше шла, тем мне труднее было разглядеть дорогу. Я боялась споткнуться обо что-то твёрдое, упасть в какую-нибудь яму или наступить на хвостик бедной кошечки.

Мои шаги становились всё медленнее и осторожнее. Было так тихо, что я не слышала ничего, кроме собственного дыхания и собственных шагов. Это меня пугало и успокаивало. Мои ладошки начали замерзать, из рта начал выходить пар, как дым сигарет от курящего папы.

Туман стал настолько густым, что я едва могла видеть что-либо вокруг себя.

– Я даже не вижу собственных рук! И даже не вижу тебя, Плюшка! – воскликнула я, протянув руки вперёд. Рассмеялась: – Как же мне идти, когда я даже землю под ногами не вижу?!

Прикрыв глаза, стала идти, полагаясь на интуицию. И тут земля исчезла подо мной, и я неожиданно и очень больно свалилась в вырытую яму, а моя любимая овечка выскочила из рук в сторону и затерялась.

– Ай!.. Ой!.. Как больно!..

Это была яма глубиной почти в два моих роста. В ней было очень холодно и грязно. Проверила, есть ли у меня ссадины от падения, но, к счастью, их не нашлось. Очень боюсь их, так как после появления царапин мама мажет их зелёнкой, и это очень больно, после этого я всегда плачу.

Я безрезультатно попыталась прыгнуть и зацепиться за верхний край ямы, но после нескольких попыток.

– Помогите! Есть тут кто-нибудь?! – стала я звать на помощь.

Тут из тумана в мою сторону начал приближаться странный звук. Я обрадовалась, что нахожусь не одна в этом страшном месте.

– Я тут! Вы меня слышите?

Но ответа не последовало, а «шаги» приближались.

Я ещё раз подпрыгнула, чтобы попытаться выбраться самой, и схватилась, как мне показалось, за лестницу, которую, по-видимому, мне сверху протянул спаситель. Я абсолютно ничего не видела, потому что помимо тумана в яме было мрачно, и свет едва проникал туда.

Меня потянули вверх, и я выбралась. Удалось разглядеть руки и предмет, за который я держалась. И это была не лестница, а самые настоящие козьи копыта. А передо мной стоял обыкновенный чёрный козёл с рогами и сверкающими красными глазами.

От страха я тут же отпустила его, и он сделал несколько шагов в сторону.

– Я думала, ты – человек, – прошептала я, – а ты просто чёрный козлик, – я рассмеялась, – и всё же ты мой спаситель!

Я встала, а он отбежал от меня ещё дальше.

Туман немного рассеялся. Обернувшись, я увидела, что упала в свежевырытую могилу.

– Интересно, кто же выкопал эту могилку и забросил её? Может быть, кто-то передумал умирать? – я будто задавала этот вопрос не себе, а тому козлу.

– Бе-е-е! – грозно прокричал он и очень напугал меня.

Я посмотрела в его озлобленные глаза, и мне он уже не казался таким милым. Скорее это было необыкновенное существо, наполненное печалью, обидой и каким-то безразличием ко всему светлому миру вокруг. На мгновение мне вспомнилась сказка о братце Иванушке, который вопреки советам сестрицы Алёнушки выпил водички из лужи и стал козлёнком.

«Может, это и есть Иванушка», – подумала я и усмехнулась.

Бабушка всегда говорила, что в каждой сказке или легенде есть доля правды. Так, может, я наяву и попала в такую часть сказки?

Козлик будто бы услышал мои мысли и фыркнул. Мне показалось, что обиделся. Он зажевал травку, развернулся, повилял хвостиком и неторопливо ушёл от меня, звонко стуча копытами.

«Вот уж Иванушка!..» – я помахала ему рукой на прощание, но он не обернулся.

Заметила, что весь туман, словно какое-то живое заворожённое существо, направился за ним, как послушный зверек. И вскоре он исчез, и мне открылось небо и открылся лес, в котором я стояла рядом с одной-единственной вырытой могилой.

«Какой удивительный лес! Прямо как в сказке!» – я подумала и взглянула на небо.

Звёзд было почти не видно за листьями деревьев, окружавших меня со всех сторон. А те, что мне удалось разглядеть, были всё такими же чудесными и будто общались со мной. Смотря на них, я чувствовала, в какую сторону мне нужно идти, чтобы выбраться из этого леса.

– Плюшка, ты здесь? – я вспомнила про свою овечку и начала оглядываться вокруг, но не могла её найти.

Стала ходить кругами вокруг могилы в поисках свой плюшевой игрушки, вспоминая, когда и где она выпала из моих рук, но её нигде не было.

– Неужели ты потерялась, моя дорогая? Или просто испугалась козлика и спряталась в кустиках?

Я начала осматривать все ближайшие изгороди, но не могла её найти.

– Плюшка! Ты где?! – я стала отчаянно кричать. – Вернись ко мне!

Я не хотела поверить, что потеряла её.

«Но не могла же она просто так взять и исчезнуть!.. Неужели её украл козлик? – думала я. – Или же… она не смогла найти меня в этом тумане, и сама пошла вперёд?».

Я хотела плакать, но не могла, как будто разучилась это делать, но неоднократно теряла Плюшку, и она всегда ко мне возвращалась. Поэтому хоть и была очень расстроена, но не отчаивалась.

Ещё раз стряхнув грязь с одежды и рук, тронулась в путь.

Лес был словно живой при том, что ни одного милого зверька я не видела на своём пути. Но мне казалось, что за мной все наблюдают. А впереди мне всё слышался странный шум. Было похоже, как будто трава шелестит у меня под ногами, но звук доносился издалека.

Я не переставала идти вперёд, оглядываясь по сторонам. Лес всё сгущался, а звук становился всё чётче, и я поняла, что это были голоса. Два нежных голоска о чём-то говорили, но о чём именно, было не разобрать.

Наконец мне показалось, что я нашла источник этих шепотов – под небольшим деревом рос небольшой куст. Раздвинув густую изгородь, увидела две прекрасные розы – одна была красная, а другая белая. Их стебли срослись в один длинный стебель, который рос из почвы, а их бутоны находились почти на уровне моей головы. Они о чём-то спорили.

– Ну вот и отлично! – воскликнула белая роза, как только увидела меня из кустов. – Наконец-то кто-то нас рассудит, и нашим спорам придёт конец!

– Как же здорово! – ответила красная и обратилась ко мне: – Девочка, девочка! Помоги нам решить один очень важный вопрос. Мы уже много веков спорим и никак не можем решить, кто же из нас прав.

– Однозначно права я! – гордо воскликнула белая. – Просто нам нужен кто-то третий, кто сможет это подтвердить.

Красная недовольно буркнула и поджала лепестки.

Я приблизилась к ним. Они были очень красивыми, я никогда прежде не видела таких красивых цветочков. Ну разве что на чей-то милой могилке на кладбище, когда мы ходили туда с родителями навещать родственников, которых я даже не знала.

– Конечно! Вы очень красивые. Я с радостью помогу вам, милые розочки. Меня зовут Полина, а как ваши имена?

– Меня зовут Роза, – ответил белый цветок.

– И меня зовут Роза, – ответил красный.

– Очень приятно! – Мне они показались очень милыми. – Так вы – сёстры?

– Нет! – синхронно вскрикнули они. – Как ты могла подумать такое? Мы же даже не похожи друг на друга!

– Ой, вы просто растёте из одного стебелька.

– Да, мы были сестрами когда-то, но больше ими не будем никогда!

– Простите меня, пожалуйста!.. Так о чём вы спорили?

А они так же синхронно, в один голос, продолжали отвечать:

– Ты должна сказать кто из нас красивее! Я или она?!

Я внимательно посмотрела на них, немного подумала об этой дилемме, и поняла корень их проблемы.

– Я не могу это решить, потому что вы обе красивые. И вы почти одинаковые. Единственное, что вас отличает, так это цвет ваших лепестков.

– А вот и неправда, – ответила красная.

– Именно, – добавила белая, – очевидно же, что я самый красивый цветок на этом кустике.

– А вот и нет, – опровергла красная, – самая красивая – это я!

Я почесала голову, их спор мне казался очень забавным. Но я искреннее хотела их помирить.

– Но как же вы можете решить, кто из вас красивее, – воскликнула я, изображая интонацию моей мамы, – если вы обе даже не видели себя в зеркало. Вы же не знаете, как выглядите со стороны.

– А что такое зеркало? – спросила Роза.

– Это такая штука, которая показывает вам, как вы выглядите, в момент, когда вы в неё смотрите. Я не знаю, как это работает, но оно никогда не ошибается.

– Никогда не ошибается? – призадумалась Роза. – Тогда нам нужно это зеркало, чтобы я могла доказать ей какая она дурочка.

– Но у меня к сожалению, его нет. Я оставила своё маленькое зеркальце в больнице.

– Какая жалость!.. Тогда тебе придется самой описать нашу красоту.

– Конечно, я с удовольствием попробую, – ответила я и обратилась к красной розе: – Роза, ты выглядишь точно так же, как и Роза, но только лепестки у тебя красные-прекрасные! – Потом я обратилась к белой: – А ты выглядишь точно так же, как твоя сестра, только лепесточки у тебя белые-пребелые. Иначе мне очень сложно вас описать.

Мне показалось, что розы были не очень довольны этим описанием их красоты.

– Может быть…– неуверенно произнесла я, – вы попытаетесь сами описать вашу внешность друг другу?

– Да что же тут описывать?! – возмутилась красная.

– Она – словно неудавшейся росток какого-то переспелого овоща! – ответила белая.

– Да как ты смеешь?! – красная очень рассердилась и от этого стала ещё краснее.

– А в твоём белом цвете нет ничего изящного! Ты – словно злой, колючий хлопок!

– Ах нет больше моих сил!

Белая роза гордо распахнула лепестки во все стороны и начала гордо певать:

– Я – белая роза, самая чистая и невинная из всех роз – не то, что эта красная! – Она обратилась ко мне: – Знаешь ли ты, что она когда-то тоже была белой?

Красная роза фыркнула, а белая продолжила:

– Когда-то очень и очень давно, – ещё в ветхозаветные времена, – мы с ней росли вместе в прекрасном саду, были порождены из одного стебелька. Она была такой же прекрасной белой розой, как и я, но однажды мимо нас прошёл человек, его звали Адам. Человеку понравились наши лепестки, он прижался к нам лицом и вдохнул наш благовонный аромат, подаренный самой Природой. И сказал он, взглянув на мою сестру: «Как же мил ваш цвет! И запах столь прекрасный, лучшего я не видывал в саду!». И сестра моя тут же оказалась падкой на красивые слова и покрылась красным цветом, изменив невинности своей природы.

– Да как ты смеешь, завистливый сорняк! – озлобилась красная роза. – Человек предпочёл меня, а ты завистливо гордишься своей невинностью, не зная красного цвета любви, которым я была награждена. Я стала новым цветком – розой любви и розой счастья всех сердец, а сестра моя не оказалась желанна человеку и обиделась на меня и на весь мир!

– Ничего подобного! – отвечала белая. – Ты – предательница, какую ещё не видел мир. Ты возлюбила похоть и бросила сестру. И с того момента опорочила весь цветочный род!

Я подумала, что кто-то из них явно перегибает палку.

Красная роза на мгновение будто бы о чём-то задумалась, а потом вскрикнула громче обычного:

– Ах я больше не могу находиться рядом с ней! Девочка, отрежь мой стебель! Отдели меня от неё!

– Да! – воскликнула вторая. – Отрежь и избавь нас друг от друга. Я уже не выношу её мерзкого присутствия!

– Но так нельзя, вы же всё-таки сестры, – я попыталась им напомнить.

– Нет! – ответили они почти одновременно и агрессивно направили на меня свои лепестки. – Мы не сёстры больше, и не будем ими никогда! Я её ненавижу и хочу от неё уйти! Мы больше не можем друг друга выносить!

Я поняла, что их не отговорить.

– Чем же мне вас порезать?

– Поищи что-нибудь вокруг, но побыстрее.

Я отошла от них немного и начала осматриваться и размышлять. Как вдруг в паре метрах я увидела на земле старые железные ножницы.

– Вот чудеса чудесные! – произнесла я от удивления.

Взяв их в руки, я увидела, что они испачканы в давно засохшей крови, но, даже старые на вид, они были острыми.

– Смотрите, я нашла ножницы!

Розы посмотрели на меня, а потом друг на друга и недовольно фыркнули. Скрестили лепестки, отодвигаясь друг от друга.

– А теперь не бойтесь, милые розочки, и расслабьтесь!

Я взяла одной рукой за их прекрасные стебли и лёгким движением второй срезала их с кустика.

– Ну вот и отлично! – воскликнула я и поднесла две розочки ближе к своему лицу.

Но ответа не последовало ни от одной из них.

– Эх, они умерли, – я немного расстроилась, – но зато они больше не злятся друг на друга. Может, это даже и к лучшему.

Из их общего стебля потёк сок, который находится внутри каждого цветка. Та самая зелёная кровь попала мне на руку.

– Какого бы цвета ни были их лепестки, внутри у них кровь одного зелёного цвета, – я грустно вздохнула.

Я аккуратно положила их в кармашек.

«Подарю их маме, когда вернусь, вот она обрадуется!».

– Молодец девочка! – кто-то произнёс это в мою сторону. – Наконец-то они замолкнут навсегда и не будут надоедать этому миру! – добавил неизвестный мужской голос.

– Кто это говорит? – я начала оборачиваться. – Я вас не вижу.

– А ты подними голову в том месте, где ты подобрала мои ножницы.

Я подняла голову в сторону дерева, у корней которого подобрала ножницы, и увидела, что на ветке сидит солдат с сигаретой во рту.

Он находился буквально в трёх-четырёх метрах от меня и кустика с розами. Приглядевшись, я заметила, что у него нет нижней части тела, и вместо ног из него выходят внутренности. Дерево всё в крови, а внутренности солдата обвивали ветки и свисали с них.

– Ого! – воскликнула я удивлённо. – Дядя Солдат, у вас кишки выпали из тела.

Солдат улыбнулся, затянул дым сигары и выпустил его в сторону.

– Я знаю, девочка. Половина моих органов разбросаны по этому дереву, а я уже которое десятилетие сижу на этой ветке, курю сигары и слушаю этих двух дурочек.

– А как вы попали на это дерево?

– Я наступил на мину во время войны и взорвался. Половину тело разорвало, а оставшуюся часть закинуло на эту ветку.

– Как это ужасно!.. Наверное, это было больно?

– Это было быстро.

– Вам должно быть очень скучно много времени – вот так, на одном месте?

– Я уже привык. Сначала и вправду было скучно, потом я подружился с розами. Мы очень хорошо болтали и проводили время за разговорами. Но потом они забыли про меня и буквально всё время ссорились между собой, а что бы я ни сказал им, они игнорировали и продолжали ругаться. Мне было печально смотреть, как две сестры начали ненавидеть друг друга, но, к счастью, теперь они подохли, и я смогу спать спокойно. – Солдат выпустил густой дым.

– Понимаю вас, – я глубоко вздохнула, – если бы они меня мучали своими спорами, я бы тоже расстроилась. Очень грустно, что я их ненароком убила.

– Не думай об этом. Каждое мгновение в мире чей-то стебель обрывается. А я же солдат, мне ли не знать… А эти ножницы мне, кстати, не нужны. Можешь их себе забрать.

– Спасибо, но и мне они не нужны. Вдруг я ими ещё кого-нибудь случайно убью, – я положила их обратно к дереву, – может, вам помочь чем-то? Мне кажется – вы очень расстроились из-за того, что половина ваших органов вывалилось из тела.

– Спасибо тебе, милая девочка!

– Меня зовут Полина.

– Спасибо тебе, милая Полина, но мне ничего не нужно.

– Дядя Солдат, вы так много курите, – я повертела ладошкой у своего лица, чтобы прогнать вонючий дым, – похоже, что этот туман вокруг из-за ваших сигарет.

– Ты так считаешь? – он удивился и посмотрел на свою сигарету.

– Да, курение очень вредит организму. Хотя у вас лишь половина тела, и сигареты вредят вам лишь наполовину, но они очень сильно портят воздух вокруг.

– В самом деле, – он пожал плечами, – давно подумываю о том, чтобы бросить курить.

– Мой папа тоже все время так говорит.

– Твой папа тоже солдат?

– Нет, он инженер.

– Ах, если он не солдат – значит, у него есть все шансы бросить курить.

– Было бы славно, если вы тоже бросите курить прямо сейчас, а то мне тяжело ходить в таком тумане. Из-за ваших сигарет мне и звёзды плохо видно, а ведь они такие красивые.

– Ну если ты так просишь, милая Полина, – хорошо! К тому же ты избавила меня от этих двух роз, которые постоянно ворчали не только друг на друга, но и на меня.

– Вы не пожалеете! Уверена: без сигарет ваша жизнь на дереве будет ещё лучше! – я хихикнула. – А, кстати, почему вы сидите на дереве?

– Я же сказал: меня разорвало из-за того, что я наступил на мину.

– А вы не пробовали спуститься? Ведь у вас могло бы получиться, если не торопиться и действовать аккуратно.

– У меня же нет ног, – хмуро ответил солдат и ещё раз глубоко затянул противный табачный дым, – да и если спущусь – не доползу до дома.

– Понимаю вас, – я вздохнула, – но и у меня буквально ещё сегодня не было волос на голове, а теперь они снова выросли. Так, может, и с вашими ногами произойдёт?

– Боюсь нет, не произойдёт, – он улыбнулся. – А куда ты направляешься?

– Я ищу способ отправиться на звёзды. Это моя цель, они ведь такие прекрасные!

– Ах, – солдат поднял голову в сторону неба, – звёзды… жаль, мне не видно их отсюда. Там, должно быть, прекрасно.

– Может быть, если я найду способ, как туда отправиться, я и вас туда возьму?

– Нет, таким, как я, не удастся туда отправиться.

– Почему нет? – я удивлённо на него посмотрела.

– Потому что звёзды не любят тех, кто имел дело с оружием. А я держал автоматы, пистолеты и даже гранаты. Не говоря уже о том, что мне часто приходилось их использовать на людях.

– Но это долг любого военнослужащего. Если бы я была звездой, я бы вас простила и взяла к себе.

Солдат засмеялся.

– Вы случайно не знаете, как туда попасть?

– Попасть на звёзды? Нет, я же просто солдат. Тебе нужно найти астронома и спросить у него. Он уж точно знает, ведь он изучает звёзды.

– А как мне его найти?

– Увы, этого я не знаю, – он о чём-то задумался, а потом как будто вспомнил. – Когда-то, когда розы спорили, они упомянули одного учёного, который живёт на болотах. Мол, этот человек сможет разрешить их спор. Может быть, раз он учёный, то он и астроном.

– О, это замечательно, – обрадовалась я, – а где находятся эти болота?

– Иди вперёд, и то, к чему ты стремишься, само выстроится под твой путь.

– Это интересно. А там не страшно?

– Не страшнее, чем здесь.

– Спасибо большое вам за помочь, добрый дядя Солдат!

– И тебе спасибо, милая Полина!

Я попрощалась с солдатом и пошла дальше в дорогу навстречу приключениям. Вокруг стало даже светлеть, или мне так казалось. Чтобы было веселее я в подпряжку напевала песенку, из детства которую меня научил друг из шкафа:

Пам, пам-пам,

В тёмном лесу,

Где жила тишина,

Живёт злая тень,

Среди злых теней!

Пам, пам-пам

Она ест людей,

Убегайте все прочь,

Кто идёт в тёмный лес,

Иначе, когда будет ночь, —

Лес убьёт всех детей,

Пам, пам-пам!

Глава третья

Я оглянулась по сторонам и услышала лёгкий, едва слышный шум. Приблизилась к ближайшему дереву, из-за которого доносился шорох, а за ним увидела небольшую, но очень длинную дорожку, по ней шли крысы на двух лапах. Эта была колонна из грызунов, целенаправленно шедшая вдоль дороги, даже не обращая на меня внимание.

Мне стало очень интересно, что же эта была за процессия. Я начала себя ощущать, словно попала в какой-то мультик.

– Куда же вы идёте, милые мыши? – не выдержала я и спросила у толпы хвостатых.

– Мы – крысы! – хором ответили они, не скрывая возмущения. И продолжили путь.– Мы идём на крысиный суд! – вдруг добавил один из грызунов.

– А кого судят?

– Извини, милая девочка, у нас нет времени с тобой говорить. Мы можем опоздать, – раздался голос из другой части шествия.

– Хорошо. В таком случае можно мне пойти с вами?

– Следуй за нами, – ответила другая.

Я немного призадумалась, наблюдая на тем, как они спешат. Меня удивил их вид: они были совсем не похожи на тех крыс, что были переловлены в мышеловках дома бабушки с дедушкой. Те крыски были грязными и противными, а эти – очень ухоженные.

Моя мама сильно не любит крыс и ужасно боится их, но я уверена: эти ей точно понравятся.

«Вот бы схватить одну из них и отнести маме», – подумала я, следуя за ними и наблюдая за тем, какие они милые.

– Ответьте мне, милые красы: кого же судят на этом суде? – после короткого молчания я снова задала этот вопрос толпе хвостатых.

– Судят такую же крысу, как и мы, за страшное преступление против всех крыс! – поступил невнятный ответ.

– Что же могла сделать ваша подруга такого ужасного, за что её могут осудить сородичи?

Ответа не поступило, и спешащие стали спешить ещё быстрее.

Мы приблизились к небольшому каналу, и до моих ушей дошёл приятный звук струящейся воды. Вдали я увидела вход, туда и направилась колона крыс.

– Канализация?! – воскликнула я словно в пустоту.

Это страшное зловонное место одним своим представлением принесло мне лёгкое раздражение и сильный страх, который заменился на отвращение.

Когда гуляла с мамой и папой, я всегда боялась упасть в открытый люк. Родители причитали мне: «Никогда не приближайся к люкам, и даже не вставай на них, если они плотно закрыты. А то провалишься в канализацию, где очень темно, грязно. Там живут бомжи и злобные крысы!».

Я замедлила шаг и ойкнула, когда крысы, шедшие сзади меня, стукнулись о мои ноги.

– Я туда не пойду. Там жутко и ужасно.

– Назад пути нет, девочка, – ответил один из грызунов, которого я тоже не разглядела.

– Но мне нужно пройти дальше и выбраться из этого тёмного леса!

– В таком случае для тебя путь только один, – ответила уже другая крыса, – через эту клоаку, – добавила следующая.

Меня передёрнуло, и я ускорила шаг.

«Не могу поверить, что мне придется войти в это ужасное место», – думала я, приближаясь ко входу, выложенному из бетонных плит.

Как только преодолела этот тёмный переход, осознала насколько мне было холодно находиться снаружи. Меня укутал лёгкий и нежный пар, который грел окружающий воздух. Перед входом в туннель мне удалось разглядеть воду, вытекавшую из канализации. На моё удивление, она была кристально чистая. Это меня сильно удивило.

«Неужели из канализации может течь чистая вода?» – спрашивала я себя. Внутри оказалось не так зловонно, как я думала.

Я с целой стаей крыс прошла, наверное, несколько десятков метров по этой темноте. Чтобы не упасть и не заблудиться, буквально сама стала членом их стаи и следовала за толпой. Под ногами я могла различить только движущих грызунов, и то если они имели белый или светло-серый цвет шерсти.

Вскоре кромешная тьма сменилась небольшим тусклым мерцанием. На потолке виднелось несколько грубых отверстий, через которые лучи солнца освещали пространство.

Крысы начали собираться вокруг едва видимого мною предмета у стены. Когда я приблизилась, то увидела: этим предметом был человеческий скелет, который просто сидел в своей последней позе и склонил голову, облокотившись спиной на холодные трубы, .

«Бедненький, – подумала я, – это же сколько лет он так сидит. Представляю, как сильно у него болит спина».

Грызуны окружили мертвеца и в нетерпении образовали полукруг. А на черепе скелета разместились три крысы: две выглядывали из пустых глазниц, а третья (по-видимому, самая главная) – на самой голове не торопясь вылизывала руки, наблюдая, пока «зрители» разместятся по своим местам.

Я нашла небольшое местечко по правую руку скелета в двух метрах от него и присела на небольшой кусок ткани, который, по-видимому, когда-то был частью одежды владельца этих костей.

Тут часть зверьков уперлась мне в спину и ногу:

– Девочка, девочка! Ты загородила нам всем обзор! – завопили зрители позади меня.

– Простите меня, пожалуйста. Если хотите, можете залезть на меня и наблюдать с плеч.

И тут десятки крыс начали вскарабкиваться на моё тело. Бóльшая часть расположилась на ногах, а меньшей удалось забраться мне на плечи. Было очень щекотно, пока они лезли на меня.

– Отсюда видно ещё лучше! – гордо закричал грызун, который сел возле моего правого уха.

– А что это за те крысы, которые залезли на голову и лицо скелета? – поинтересовалась я у зрителей рядом с мои лицом.

– Это наши судьи и старейшины. Мы их зовем древнекрысами. Сейчас они начнут судить преступника.

– «Древнекрысы»? Что за глупое название?

– Оно не глупое. Мы так называем наших старейшин. Они самые старые и мудрые среди всех благородных крыс.

– Ого! А сколько же им лет?

– Им уже три года! – воскликнул другой грызун.

Я ещё больше засмеялась. «Три года, а уже старейшина. Мне уже десять лет. Получается – я тоже древнедевочка?». Пока размышляла об этом, древнекрыса, которая сидела на голове скелета, громко крикнула:

– Потише, мои дорогие сородичи. Сегодня, мы, благородные крысы, собрались вместе, чтобы судить нашего не очень благородного сородича.

В стене в нескольких метрах от скелета по его левую руку находилась небольшая крысиная норка. Точно такая же как была на даче у папы и дома у бабушки с дедушкой.

Из неё вышла беленькая крыска в сопровождении пары других. По всей видимости, это и была та самая подсудимая. Это я поняла по тоненькой ниточке, которой были связаны её розовенькие лапки.