Арина-травница бесплатное чтение

Глава 1

В печи весело трещал огонь. На столе дымилась чашка ароматного чая и манило к себе блюдо с плюшками. Домовой Кристиан, по-домашнему Кристик, расстарался на славу. В доме было тепло, сухо, чисто уютно.

И нарушала эту идиллию я, грязная, простывшая, с травой и тиной в волосах и пятнами песка на одежде.

– Совесть у тебя есть, Аринка? – ворчал Кристик, оглядывая меня красивую с ног до головы. – Нет? Так ты скажи. Я займу. Мне не жалко. Вот что ты стоишь, а? Что стоишь?! Марш в баню – мыться и париться! Да не через улицу, дурында! Там же ливень! В дверку в стене! Нет, ну что за хозяйка мне досталась, а?

Хозяйка, с полчаса как вынырнувшая из болота, в котором ловила обнаглевших кикимор, готова была сейчас слушать любую ругань. Даже на свой счет. Лишь бы помогли вымыться и согреться. А также дали попить и поесть.

И пусть Кристик ворчит сколько хочет, а веники березовые в бане стоят. И вода холодная готова. Сейчас сама банька протопится, и я пропарюсь, согреюсь, в себя приду.

А потом, завтра или послезавтра, когда закончится этот сволочной дождь, пойду опять на болото, с удавкой из земли и трав для водяного и его кикимор. Вот тогда-то мы и посмотрим, кто кого. А то ишь ты, решили они показать, кто в деревне главный. Я им, обормоткам, покажу. Даром, что ли, я здесь местная ведьма, травница, считай, единственное начальство во всей деревне?!

Вот так я и парилась в бане, разогревая себя и внутри, и снаружи.

Я, Арина Владимировна Светлая, менеджер среднего звена тридцати трех лет от роду, уже несколько месяцев жила и работала ведьмой-травницей в магическом мире. В домике, стоявшем в лесу, на поляне, я проводила большую часть своего времени, в компании с домовым и говорящим котом. Последний, Васька, уже неделю как не показывался мне на глаза. Загулял, наверное.

Закончив париться, я растерлась большим банным полотенцем, оделась в длинный теплый халат и через дверку в стене вышла в комнату, которую я называла гостиной, а Кристик – горницей.

Чай все еще был горячим. Бытовая магия Кристика, не иначе, помогла. Я уселась за стол, взяла обеими руками чашку, впитывая в себя ее тепло, с наслаждением вдохнула запах, сделала несколько глотков.

– М-м-м-м-м…. Божественно! Кристик, у тебя получаются волшебные чаи!

Домовой едва ли не подбоченился от моей похвалы. Ну да, местные, что крестьяне, что мелкие аристократы, живущие в округе, домовых не жалуют, хоть и боятся, но считают нечистью. И даже не думают хвалить. В отличие от меня.

Я всегда считала себя девушкой вежливой. И хвалила и ругала от души. Заслужил? Получи сполна. И потому Кристик старался, во всем, что делал. А я хвалила, не скупясь на слова.

Я ела уже третью плюшку, когда в дверь постучали.

Ну, «постучали» – это мягко сказано. Скорее, забарабанили по двери кулаками.

– Ну вот кому там жить надоело? – проворчала я, даже не делая попытки подняться.

– Добрая ты, Аринка, – хмыкнул Кристик, щелкнул пальцами и исчез. Чтобы чужие не увидели.

Я только фыркнула ему вслед. Добрая, знаю.

Дверь открылась. Через порог ввалилась туша. Она материлась, качалась из стороны в сторону и вряд ли соображала, куда и зачем пришла.

Далеко не сразу, но я все же сообразила, что передо мной кузнец, Ванька Левша, как звали его в деревне. Парень, наделенный силушкой, но обделенный умом, мог согнуть подкову, проломить ломиком каменную кладку, удерживать некоторое время беснующуюся лошадь… Да что угодно! Прозвище свое он получил за то, что в драке бить начинал с левой руки. Высокий, симпатичный шатен, он обычно ходил в измазанной или изорванной одежде и жаловался всем и каждому, что вот уж жениться пора, а девки все его избегают.

– Ванька! – позвала я, не вставая со своего места. Но защитный круг все же начертила, посолонь1, да. Так, на всякий пожарный. Мало ли, что этому умнику в голову взбредет в следующую секунду. – Ванька! Что ты тут забыл?!

– Матушка ведьма, пощади! – туша рухнула на колени прямо передо мной. Очень умело рухнула. И заговорила связно. И что ж его тогда качало, болезного, как будто литра два сразу на грудь принял? – Не дай пропасть душе юной!

Эм… Красиво зашел. Даже интересно, кто ж его надоумил? И как долго он эти слова учил? У самого мозгов точно не хватило бы.

– Душа юная, я тебя сейчас половником стукну, – пригрозила я. Из воздуха, как по заказу, появился половник. Точно Кристик развлекается. А вот Ванька быстро съежился, закрыл голову руками, в ожидании удара. Идиот. Как есть идиот. – Сколько раз тебе, балбесу, твердить, что я не ведьма, а травница?!

– Матушка травница, пощади! – все так же прикрывая голову, забубнил этот… альтернативно одаренный. – Не дай пропасть душе юной!

– Это твоей, что ли? – поинтересовалась я, развеивая половник. Пока что развеивая, да.

– Моей, матушка вед… травница, как есть моей, – часто закивал Ванька. – Найди мне невесту… Ай! Больно же! За что, матушка вед… травница?!

Ну, допустим, стукнула его не я, а Кристик. Чтобы глупости всякие не выдавал. Сколько раз я твердила ему, что в поисках невесты – не ко мне! Нет, бесполезно!

– Мне лешего позвать? – уточнила я, сожалея про себя, что по такому дождю лентяй леший точно не появится. – Чтобы он тебя отсюда вывел?

– Не надо лешего! Пощади, матушка ведьма… травница!

Что ж ты так вопишь-то? Оглушишь, обормот!

– Уже повидались, что ли? – недоверчиво спросила я. – Неужели сегодня? Что ты головой туда-сюда мотаешь? Ты говорить-то умеешь?

– Повидались, матушка ведь… травница! Ой, повидались! – зачастил Ванька. – Пощади живота моего! Не зови его, окаянного!

Ну, допустим, за «окаянного» леший Ваньку в лес еще пару-тройку месяцев точно не пустит. Да и потом в чаще самой водить будет, едва ли не сутками.

Но так уж и быть, не позову. Пока что.

Глава 2

– Тогда что тебе здесь надо? И не нужно про невесту твердить. Снова стукнуть.

– Дай приворотное зелье, матушка травница! Век о тебе богов молить буду!

Ну да. Этот помолится, этот так помолится. Потом знать не будешь, куда деваться от божественной щедрости.

– Приворот срабатывает, только если вторая половина не против, – нравоучительным тоном сообщила я. – Если она к тебе ничего не чувствует, тебе же хуже станет. Ты точно согласен?

– Точно, матушка травница, – часто закивал этот балбес. – Она не против! Я спрашивал!

И мне бы уточнить, у кого он спрашивал. Но я что-то ступила, каюсь. Собралась по-быстрому избавиться от Ваньки. И вручила ему заветный флакончик с приворотом.

Ванька засиял, как солнышко, которого на небе не видать, схватил флакончик, прижал к груди и выскочил из моего дома.

– Ох, чую я, напрасно ты это сделала, – проворчал Кристик, проявляясь из воздуха.

– Да я вот тоже… чую… – задумчиво ответила я. – Но, с другой стороны, он же ушел. Да и, может, не все так плохо будет?

– Ты сама-то в это веришь? – скептически поинтересовался Кристик.

Не верила. Но ответить не успела.

В приоткрытую дверь, которую Ванька так и не удосужился закрыть, влетел мокрый, грязный, голодный кот. Ну, здравствуй, Васенька. И где ж ты шастал, ирод ты этакий?

Васька был не просто котом. Нет, он был котом говорящим. Редкость для этого мира. Тут если кто и говорил, так исключительно оборотни из соседнего государства. А они, по непонятной для меня причине, отказывались считаться животными. Никто другой из живности тут рта не открывал.

Понятия не имею, кто именно научил Ваську складывать фразы в три этажа при ругани и выдавать цветастые перлы. Возможно, Васька просто всю свою жизнь внимательно слушал витиеватую и образную крестьянскую речь, но уж лучше бы он молчал, право слово. Потому что этот наглый комок шерсти был уверен, что все вокруг – его должники, до самого окончания мира. Потому и нахальничал Васька всегда и везде, за что и огребал частенько.

– Ага, дома сидишь, да? – начал он с порога качать права. – Я, значит, под дождем страдаю, а она дома сидит!

– А ты неделю страдаешь. Непонятно где, – невозмутимо откликнулась я.

– И проголодался за этот срок, между прочим! – парировал Васька. – Корми, Аринка, меня! И посытней!

– Фигу тебе, – отрезала я. – Сначала вымойся и высушись, а потом права качай, туша грязная.

Кошачье шипение я, естественное, проигнорировала. Совсем страх потерял, обормот этакий.

Кристик, весело фыркнув, предложил и Ваську в бане попарить. Тот обиделся, нырнул в дальний угол и принялся вылизываться с видом: «Не подходи – убью!»

Я тоскливо посмотрела на дождь за окном, пожелала водяному с кикиморами отвратительных суток, ну а заодно – и всей оставшейся жизни. И полезла на печку – греться.

Не то чтобы на улице было холодно. Скорее, сыро. А сырость я не любила – я ж не русалка. И не кикимора. Чтоб их комары сожрали!

Но пока что комары желали жрать только меня. Один так и зудел над ухом, гад такой! Я отмахивалась от него, сама себе напоминая вертолет.

Бесполезно. Эта зудевшая сволочь ни в какую не желала ни ловиться, ни улетать!

– Это тебе, Аринка, наказание, от богов, – назидательно заявил Васька, закончив мыться. – За то что ты честных котов голодными держишь!

– Честные коты дома сидят, а не шастают где ни попадя сутки напролет, – проворчала я. – Кристик, покорми его! Он же не отстанет! Похуже комара!

Домовой так не считал, но Ваське выделил и кусок мяса, и плошку с молоком. Серая туша принялась набивать брюхо. Я же растянулась на печи. Хорошо. Комара бы прибить еще, так вообще все отлично станет.

Сама не знаю, как я провалилась в сон. То ли Васькино чавканье этому помогло, то ли капли дождя, бившие по подоконнику. Но я заснула. И оказалась в деревне. В той самой, в которой жил Ванька. Стояла на околице, с недоумением осматривалась и понимала, что все-таки поехала крышей.

Вокруг орали бабы. Бегали девки. Матерились мужики. И везде, повсюду, едва ли не в каждом дворе, мелькала узнаваемая макушка Ваньки.

– Милый мой, ненаглядный! Суженый мой! Ну что же ты прячешься? – разносился по деревне заливистый голосок Нюшки, местной нищенки, еще в юности поехавшей головой, да так и не выправившейся. Сама Нюшка, одетая в нарядный сарафан, совершенно адекватная, бегала по деревне и однозначно кого-то искала, возможно, даже Ваньку. – Выходи, любый мой! Свадебку играть будем!

На последней фразе я проснулась, ошалело замотала головой и, зевая, позвала:

– Кристик! Ты во сны веришь? Ну, вещие которые?

– Хоть хорошее увидела-то? – уточнил от печки домовой.

– Да как тебе сказать, – задумчиво откликнулась я. – Нюшка с Ванькой скоро свадебку сыграют.

И тишина в доме. Даже Васька чавкать перестал.

Глава 3

– Ты это, Аринка, – первый отмер Васька. – Не шути так. Не смешно. Они ж два идиота. Там же той деревни вообще не останется, разнесут по камешку, если эти двое отношения будут выяснять.

– Да Нюшка вроде в себя пришла. Ну, больше не дурочка, – ответила я все так же задумчиво.

– А что ты, матушка травница, в зелье то добавила? – поинтересовался Кристик.

– Да как обычно, – я дернула плечом, – по списку из книги. Ты ж сам мне ее принес тогда, помнишь?

Я попала в этот мир случайно: шла из аптеки и вместе с пакетом купленных лекарств и своей сумкой провалилась в канализационный колодец. Летела, орала, материла дворников, что люк не закрыли. И боялась, что сварюсь нафиг в кипятке или утону в нечистотах. Но нет, боги смилостивились. Выжила. И очутилась прямо здесь, в избушке, на полатях, как Кристик называл место на печке. С вещами своими, угу.

Сам он не успел спрятаться, вопреки местным поверьям. Ну и сразу же обозвал меня хозяйкой дома. Новой ведьмой. Я тогда еще пальцем у виска покрутила. Мол, слушай, тип непонятный, ну какая из меня ведьма? Я ж только послать и могу. По матушке, батюшке и всем остальным родственникам. Невысокая, худая, зеленоглазая и светловолосая, я себя ведьмой не считала ни разу. Но то я. Кристик же со стопроцентной уверенностью заявил, что та, у кого нет магической силы, этот дом даже не найдет, не то что внутрь не войдет без позволения. А раз уж я тут, на печке, уселась, да еще и его, домового, увидела, то и отпираться не должна. В общем, быть мне ведьмой.

Я сопротивлялась, как могла. Но Кристик вручил мне начала тарелку с ватрушками и чай с медом, а потом – учебник, в котором описывались разные зелья и способы их создания.

Как ни странно, я поняла язык, на котором читала. А сам текст увлек меня. И следующие несколько часов я ела ватрушки, пила чай (три или четыре чашки) и изучала учебник.

А ближе к вечеру домой вернулся Васька. И вот его-то появление убедило меня в том, что я – попаданка. Ну, или же лежу связанная в психушке.

Но я предпочла выбрать первый вариант.

И вот теперь та самая книга по моему мысленному приказу зависла передо мной.

– «Травница выбирает время для создания зелья, которое совпадает с растущей Луной или с важными астрономическими событиями, такими как полнолуние, как считается, что это время лучше всего подходит для магических практик», – прочитала я. – Я выбрала время на молодую луну, как и сказано было в самом рецепте. Так? Кристик, кивай, если все верно. Что там дальше? «Перед началом работы травница очищает своё пространство от всяких дурных сил, может использовать благовония или окуривания, например, шалфеем или лаванде». Я окурила пространство. Вон Васька еще чихал и ругался. «Основные ингредиенты: Для приворотного зелья могут использовать различные травы.

– Розу (символ любви);

– Шалфей (очищает и защищает);

– Лавр (усиливает возможности);

– Мелиссу (успокаивает и гармонизирует)».

– Так, стоп, – прервал меня Кристик. – Ты травы откуда брала?

– Так со стен же. Вон, пучки висят.

– И все? А то, что из своего бывшего мира принесла?

– Они в пакете. Я его толком и не открывала…

– Я открывал, – буркнул Васька со своего места. – У тебя там валерьянка. Запах обалденный.

А вот тут я замерла. Нет, не из-за Васьки. Фиг с ним, с мелким ворюгой. Нужно ему валерьянкой пользоваться – на здоровье.

Но если измельченная травка с земли попала в воздух этого мира, а затем оказалась внутри созданной мной любовной настойки… последствия могут быть какими угодно! Вплоть до… нет, не хочу думать! У меня слишком живое воображение!

Кристик, видимо, размышлял в том же направлении. И теперь мы двое, как инквизиторы2 на еретика3, взглянули на Ваську.

Под нашими недовольно-злобными взглядами бедный нашкодивший котик попятился к двери.

– Эй, вы чего?! Да там и было-то совсем немного той травы! Ну подумаешь, она на пол упала и потом… А-а-а-а-а!!! Говорящие коты находятся под защитой! А-а-а-а-а-а! Хвост! Хвост не трогайте, изверги! Аринка! Отпусти! Отпусти, кому сказано!

Гоняли мы его долго, этого пушистого диверсанта! Сволочь такая! И ведь знал же прекрасно, что находится в том пакете! И о том, что чем меньше миры будут взаимодействовать между собой, тем лучше, тоже знал! Нет же, напакостил, обормот усато-хвостатый!

И вот что теперь делать?! Каких последствий ждать?!

Глава 4

Выпустив пар, мы с Кристиком оставили Ваську в покое и занялись каждый своим делом. Я читала учебник по зельеварению, Кристик готовил и убирал. Обиженный Васька что-то бубнил в дальней комнате домика. На глаза нам он старался не показываться. Но его ворчание то и дело долетало до моего слуха. Все же стены здесь были совсем не толстыми.

Ближе к ночи дождь прекратился. И я легла спать на печи уже в полной тишине, как и любила. Теперь, ночью, мне ничего не снилось. Я проснулась рано утром, вместе с восходом солнышка, довольная, практически счастливая. Немного позевав, я слезла с печи и потянулась.

– К водяному пойдешь? – понимающе спросил Кристик, глядя на мою предвкушающую ухмылку.

Я кивнула.

– С травяным кнутом и удавкой из земли и трав. Я устрою веселье этому болоту.

– Амулеты хоть с собой возьми.

– Обязательно.

Да, вчера я и правда сглупила – была без амулетов. И только поэтому проявилась дома в таком отвратном виде. Больше я подобной ошибки не повторю! Они все у меня будут плясать, гады такие!

В длинной теплой ночнушке и сапогах по колено я вышла на улицу. Свежий ветер бодрил, пронизывая до костей. Жижа под ногами весело хлюпала. В общем, погодка – самое то, чтобы разделаться с недругами раз и навсегда.

Я кое-как добралась до умывальника, приделанного к шесту чуть поодаль, полила себе, умылась ледяной водичкой, повизгивая. И пошлепала назад.

Вернувшись, с удовольствием втянула в себя такой вкусный запах готовых оладушков, стянула сапоги, оставила их, грязные до колена, у двери, и к столу, к столу! К кофею!

Да, в этом мире кофе не имелось. Да, я принесла его с Земли, в той самой сумке. Да, продукты разных миров лучше не смешивать. Но я не могла отказать себе в удовольствии пить по утрам горячий крепкий кофе! Без сахара и молока!

Кристик как-то попробовал то, что заваривал мне. Плевался потом долго. И ворчал, что нормальные существа такую отраву не пьют. Мол, этак ноги протянуть можно! От горечи-то! Как есть полынь-траву в напиток добавили!

Я не спорила, ничего никому не доказывала. И просто наслаждалась своей законной чашкой кофе. Утром. В тишине. Без посетителей.

Даже Васька, и тот остерегался мешать моему ритуалу. Мало ли, вот возьму, обижусь и добавлю котику в молочко капельки особые. И он потом с полгодика, а то и дольше, в сторону кошек смотреть не будет. Я угрожала так всего раз. Но Васька угрозой проникся и ко мне под руку по утрам не лез.

Закончив свой ритуал, я встала, потянулась, нехорошо улыбнулась и принялась готовиться к общению с болотной нечистью.

Надо сказать, на Земле я не верила ни в водяного, ни в кикимор, ни в русалок, которые в озерах и реках живут, даже в лешего с домовым, и в тех не верила. Вообще. И как природных духов их не рассматривала. Ну в самом деле, ну какой домовой в квартире в двадцать первом веке? Да я быстрей поверю в пьяного слесаря, что-то там не доделавшего в ванной, чем в недовольного домового, который гремит и шумит по ночам.

Но то Земля, мир без магии. А вот здесь, на Артее, «Сказке», как переводилось название этого магического мира, проживало много, очень много нечисти. И всех их следовало выучить. И подходы к ним всем различались. Что хорошо для лешего, не пойдет для кикиморы. И наоборот. Крестьяне это все с детства учила. Я же, неумеха, едва появившись здесь, сразу стала наводить свои порядки.

– Сила есть – ума не надо, – ворчал Кристик, слушая рассказы о моих приключениях от другой нечисти.

Во мне и правда было много силы. Она била через край, позволяя делать практически все, что пожелаю.

И когда леший шутки ради попытался завести меня в чащу, я вспылила. И наслала на него икоту.

Так и сказала:

– Чтоб тебе, гад такой, икать, не переставая!

И уселась под деревом, ждать.

«Гад» появился уже через час с небольшим. Косматый, нечесаный, заросший шерстью и издали похожий на йети, он сверкал глазами, пытался что-то произнести, возможно, даже проклясть меня. Но не на ту напал.

– К дому меня проводи! Напрямую! – приказала я. – Тогда сниму заклятие!

Через секунду я оказалась у своего дома. А леший – в самом дальнем конце леса, уже без икоты.

Так мы тогда и разошлись, практически мирно. И с тех пор леший меня не трогал, даже в шутку.

А вот водяной и кикиморы болотные пока что сопротивлялись, пытались показать, кто тут сила и власть.

Что ж, пришло время научить их порядку!

Я обвесилась амулетами, как новогодняя елка – игрушками. Повесила все, что было, даже от внезапной смерти. Нет, ну а вдруг.

Потом оделась так, чтобы и тело, и руки с ногами – все было закрыто от грязи. Затем вышла ну улицу – готовиться, вязать кнут и удавку.

Глава 5

Я села на корточки, внимательно осматривая окружающее пространство. Свежие травы, корни и гибкие побеги – всё это подходило для моей задумки.

Сначала я выбрала крепкие стебли полыни и лопуха, которые росли вдоль тропинки. Густую траву я срезала, старательно выбирая лишь самые сильные и здоровые экземпляры.

«Кнут ударит, удавка добавит», – шептала я уверенно.

Травы я сплетала, скручивая стебли между собой. Каждую перевивку я сопровождала коротким заклинанием: «Сила земли, свяжи меня с могучей природой, дай мне защиту от всякого зла».

Когда кнут был готов, он выглядел как зеленая извивающаяся змея, готовая к действию. Я чуть-чуть потрясла его, проверяя жесткость, довольно улыбнулась. То, что надо.

Затем я перешла к изготовлению удавки. Я выбрала более тонкие, но прочные стебли, в которых имелись и легкость, и сила. Я сосредоточенно наматывала стебли на руку и шептала: «Заплети, защити, разрушь планы врагов, пусть сила вернется ко мне».

Когда и кнут, и удавка были готовы, я удовлетворенно хмыкнула и сказала уже вслух.

– Лешему, зверю, птице, любому живому и полуживому существу дорогу мне не переходить, в наказание не вмешиваться, никому ничего не сообщать. Иначе упокою.

Лес раздраженно зашумел, закачались кроны столетних деревьев.

– То есть леший против? Хочет выйти на одну тропу со мной, проверить свои силы? – вкрадчиво уточнила я.

Ветер тут же прекратился. Нет, не хотел леший состязаться со мной. И правильно делал. Я была сейчас не в том настроении, чтобы щадить его. И я знала, что вся округа будет молчать. Ни одна живая душа не пойдет к болоту, чтобы предостеречь водяного или кикимор. Иначе я же вычислю. И накажу. Сильно накажу, чтобы остальным неповадно было. Икающий волк или чихающий медведь отлично слышны в лесу. Сразу и «обед», и «ужин» сбежит. Останутся звери голодными. Так что здесь и сейчас никто против моей воли не пойдет.

Я мысленно довольно потерла ладони, поднялась и отравилась вглубь леса – творить возмездие.

На самом деле я старалась жить в ладу с природой. И не трогала никого из духов, пока они не начинали зарываться. Здесь же произошла наглость несусветная. Кикиморы решили утянуть под воду троих крепких молодцев из разных деревень. Те пошли на болото по ягоды, понравились кикиморам… Отбиться смогли все трое. Но у одного из них кикиморы в отместку утащили дедов кинжал – дорогую для парня вещицу, памятную.

Вся троица пришла ко мне на поклон. Мол, усмири, матушка травница, кикимор.

Ну, я сходила, по глупости не взяла с собой амулеты. И вот теперь шла повторно, уже подготовившись.

Деревья расступались передо мной, услужливо подсказывая, какой из тропинок лучше воспользоваться. Леший демонстрировал, что не собирается ссориться с травницей.

Я дошла до болота минут за пять, не больше. Встала у самого берега, осмотрелась. Местность могла бы показаться зловещей любому, кто появлялся здесь впервые.

Плакучие ивы низко склонились над болотом по всему его периметру, ветер завывал в их ветвях. Над самим болотом стоял туман, то и дело сгущавшийся. А из воды доносились заунывные звуки, будто плакал утопленник.

В общем, кикиморы развлекались, как могли.

Я щелкнула по земле сделанным кнутом, держа в другой руке удавку, и ветер, туман, рыдания мгновенно исчезли. Еще один звук удара хлыстом – и на земле передо мной появились полосы. Ведьмина тропа, как прозвали их крестьяне. Считалось, что по таким полосам ведьма сможет дойти куда угодно, без малейших проблем. Я, конечно, ведьмой не была, но…

Третий удар хлыстом, прямо по воде. И она закипела, как будто туда плеснули кипятка.

И сразу же на поверхности показались кикиморы. И водяной, конечно. Отвратительнейшие создания, если снять с них морок. Тощие, длинные, заросшие тиной, с грубыми голосами. В общем, только морок их всех и спасал.

– Травница, пощади! – прогудел водяной.

Он редко вмешивался в развлечения кикимор, своих прислужниц, обычно отлеживался на дне в виде коряги. Но зато был в курсе всех их дел и при необходимости помогал им в гадостях. Так что не ему уж точно передо мной пощады просить. Не заслужил. Никто тут ее не заслужил.

– Как вы пощадили множество утопленников на вашем дне? – иронично поинтересовалась я. И кинула удавку в одну из кикимор. Та захрипела. – Не надо кастовать4 заклинание. Я не люблю такого.

– Чего ты хочешь?!

Ага, дошло, что дело дрянь?!

– Кинжал верните, что недавно украли. Сами. Прямо в избу тому парню. И чтобы живы все там остались. Ну!

Водяной повернулся к кикиморам, что-то прогудел одной из них. И она мгновенно нырнула в воду. А через несколько секунд появилась на поверхности с кинжалом.

– Даю разрешение на колдовство, но только то, о котором я сказала. И без шуток. Иначе водичка станет погорячей, – предупредила я.

Кикимора заверещала – кинжал исчез.

– Смотрите, сделали гадость – вернусь, спалю здесь все, – я отпустила удавку.

Кнут уже лежал у меня за пазухой.

Повернувшись, я чеканным шагом отправилась назад, вглубь леса. Кикиморы с водяным еще долго будут тихими и скромными. Помнят о моем обещании. А я их сдерживаю. Всегда.

Глава 6

До дома я дошла без приключений. Перешагнула порог, втянула носом воздух. Борщ! Люблю борщ, особенно если он густой настолько, чтобы и ложка стояла!

– Кристик, я тебя обожаю, – сообщила я. И губы сами собой расплылись в довольной улыбке. Наемся же! – А еще что есть? Ну, кроме борща?

– Мясо с картошкой, блины и компот, – проворчал Кристик. – Иди давай раздевайся. Да к столу.

– А Васька?..

– Сбежал куда-то.

А, ну отлично. Никто не будет доставать меня своими жалобами на жизнь и жестокую хозяйку, которая не кормит бедного котика мяском и сметанкой.

Я сняла с себя уличную одежда, накинула на тело теплый халат, сделала из волос «дулю» и уселась за стол – обедать.

Ела я быстро и с аппетитом. Прохлада леса и физические усилия помогли проголодаться еще до того, как я вернулась домой.

Я съела и первое. И второе, и третье, запила все это компотом.

Успела, в общем, к возвращению своего любимого домашнего животного.

Васька появился в доме с видом императора, пришедшего в крестьянскую избу. «Поклоняйтесь мне, смертные!» – было написано на его морде.

– Еда, – произнес он многозначительно. – Аринка, ты меня снова не кормишь?!

– Все вопросы – к Кристику, – попыталась я перевести стрелки.

Не получилось. Васька выдал:

– Ты – хозяйка, тебе меня и кормить!

«Смертная, я оказываю тебе огромную честь!» – снова перевела я с кошачьего.

Ладно, получил этот мелкий обормот и мясо с картошкой, и сметану, и молоко. Наелся от пуза и только потом снисходительным тоном сообщил:

– Кстати, в деревне, что ближе всего к лесу, свадебку играть собираются. Ванька-кузнец с полоумной Нюшкой женятся. Травницу на свадьбу хотят позвать.

А вот тут я полнейшим образом выпала в осадок. Не от того, что меня зовут на свадьбу, нет. Это обычное дело на деревенских свадьбах. Получить на халяву лечебную настойку от травницы – святое дело. Но эта парочка… Они вообще не виделись мне мужем и женой. Да и кто в здравом уме возьмет в жены полоумную?

– Вась, а с головой у нее как? – поинтересовалась я.

– Порядок, как в твоем сне.

– Надолго ли? – ворчливо спросил Кристик.

– Вот у меня ровно тот же вопрос, – задумчиво откликнулась я.

– Не знаю, но по деревне уже плывут запахи. Народ пироги печет, – добил меня Васька.

Ну, раз пироги, значит, и правда свадьбу играть станут.

Бедный Ванька.

Впрочем, бедный или не бедный, а работать надо было. Ибо скоро зима, осталось-то два с половиной месяца до первых морозов. Кристик и так уже ворчал, что припасов мало заготовили, я бездельничаю, народ ко мне не идет, продуктами не платит. И что будем делать, когда все вокруг занесет снегом по пояс, на что жить будем, он не знает. А голодать ни мне, ни Ваське не хотелось. Значит, надо было приложить усилия и наполнить подпол по максимуму, пока еще есть чем.

В общем, работать, работать, работать.

И на следующий день, отдохнув от кикимор с их водяным, я отправилась в ближайшую деревню. Да-да, туда, где жили Ванька с Нюшкой. Заодно посмотрю, как там у них дела, как личная жизнь складывается у обоих. Ну и поторгую зельями. Их я сложила в пространственный карман5, сразу все, что были. На всякий случай. На обратном пути планировала остановиться на лесной опушке, поискать некоторые травки, которые можно собирать только до морозов. Но это все потом, потом. Сначала – торговля зельями в деревне. Ну, и заговоры всякие почитаю, против мышей, клопов, придурошных женихов. Хоть я и не ведьма, но заговоры у меня тоже выходили отменными. Вот что значит, вкладывать душу в то, чем занимаешься.

Я шла, и по лесу, и по полю, и беспечно посвистывала одну из земных мелодий. Пока еще осеннее, еле теплое солнышко светило в полную силу. Ветерок вроде как улегся. И холодно мне, тепло одетой, не было.

Еще на подступах к деревне меня сразили наповал две вещи: запах пирогов, и пение. Последнее, излишне громкое, оглушало мгновенно.

Ой, при лужку, при лужке,

При широком поле,

При знакомом табуне

Конь гулял на воле.

Эх, ты гуляй, гуляй, мой конь,

Пока не споймают,

Как споймают – зануздают

Шелковой уздою6, -

– разносилось округ, да так громко, что оглохнуть мог всякий услышавший.

– Затычки мне в уши, – приказала я.

Магия сработала правильно – пение исчезло. Увы, вместе с другими звуками. И я сама теперь напоминала себе глухую тетерю.

– Кто ж тут, в деревне, такой голосистый завелся? – спросила я, как водится, саму себя. – А орала-то баба…

Голос был незнакомым, пение – громким… Два и два я сложила неохотно. Получалось, что Нюшка. И виновата в ее оре я. Ну, не только я, но еще и Васька, рассыпавший иномирную траву. Но склянку-то Ваньке отдала я.

– Заткнуть ей рот, привести ко мне на встречу, – отдала я еще один приказ своей магии.

Подождала несколько секунд для верности и вытащила затычки из ушей. Пения слышно не было. Вот же…

Магия притащила сопротивлявшуюся Нюшку пред мои очи буквально через пару минут. Все это время я стояла на своем месте, дышала свежим осенним воздухом и наслаждалась тишиной. Вот все же как же мало человеку надо для счастья. Всего лишь отсутствие громкого пения.

Увидев всклокоченную Нюшку, недовольно сверкавшую глазами, я нехорошо улыбнулась.

Нюшка побледнела. В ней наконец-то проснулся инстинкт самосохранения.