Чингис-хан. Дикого персика стрелы бесплатное чтение

СОКРОВЕННОЕ СКАЗАНИЕ

Так же как и любое путешествие начинается с первого шага, так и изучение истории Монгольской империи и личности Чингис-хана начинается с «Сокровенного сказания монголов». Это произведение является своего рода «сказанием» о происхождении монголов и родословной Темуджина, который, покорив разрозненные степные племена, создал мощнейшее монгольское государство.

Точно известно, что оригинал литературного памятника был написан на монгольском языке с помощью уйгурской письменности примерно в 1240 году. Затем, во времена изгнания монголов из Китая, т. е. после 1368 года, этот текст был переписан китайскими иероглифами с сохранением монгольского звучания, и одновременно был дан китайский подстрочный перевод. Уйгурский оригинал же был утрачен где-то между 1400–1700 годами.

Одна из официальных копий литературного памятника, принадлежавшая китайскому ученому-энциклопедисту Цянь Дасиню (1728–1804), была куплена в 1872 году членом Русской духовной миссии в Китае архимандритом Палладием (Кафаровым), который выполнил первый перевод ее на русский язык и опубликовал в печати в IV томе «Трудов членов Российской духовной миссии в Пекине» под названием «Старинное монгольское сказание о Чингис-хане». С этого момента начинается изучение памятника европейскими учеными.

Наиболее полное исследование рукописи и текста было произведено русским ученым-синологом Борисом Ивановичем Панкратовым, который работал в посольстве в Пекине. Он много лет изучал библиотечные архивы научных учреждений и прочие китайские источники, восстанавливая по крупицам сведения о истории происхождения литературного памятника, максимально возможно раскрыв своего рода «генеалогическое древо» этого произведения.

И в то же время он занимался переводом, т. к. в совершенстве владел как китайским, так и монгольским языком. Причем он владел не просто языками, а знал многие языковые диалекты и даже разбирался в исторических диалектах китайских династий. Для него было в порядке вещей сказать, например, следующее: «Это слово во времена позднеминской династии обозначало то-то и произносилось так-то».

Панкратовым было установлено полное название этого произведения – «Юань чао би ши» – «Секретная история династии Юань». Династии, основанной монгольским ханом Хубилаем, внуком Чингис-хана.

Однако этот серьезный и монументальный труд Б. И. Панкратова не был издан при жизни ученого. Уже на склоне лет, в 1962 году, ему удалось опубликовать только предисловие, содержавшее генеалогическое древо чингисидов и техническое описание рукописи. Основной же текст перевода, глоссария и примечаний был утерян. Возможно, до сих пор он хранится где-то в архиве семьи Панкратова, но следов его пока не найдено. Ученик Панкратова Юрий Львович Кроль в частной беседе говорил, что видел полностью готовый и отпечатанный на машинке текст главной работы всей жизни Панкратова незадолго до его смерти в 1979 году. После смерти ученого его учениками были опубликованы отрывки и черновики «Тайной истории», хранившиеся в Институте восточных рукописей, где работал Панкратов.

В настоящее время в России широко известен другой перевод «Сокровенного сказания», который был выполнен советским ученым-востоковедом С. А. Козиным и издан в 1941 году. Б. И. Панкратов весьма негативно отзывался об этой работе автора и часто вступал с ним в жесткую полемику, говоря, что работа эта сырая и содержит очень много неточностей и грубых ошибок. Но так или иначе именно она осталась в истории и все современные российские авторы ссылаются, как правило, только на нее.

Есть, конечно, и иностранные переводы памятника. При написании этой книги нам удалось получить фотокопию чрезвычайно редкого издания «Сказания» авторства итальянского ученого Igor de Rachewilc на английском языке. Самое интересное в котором это конечно предисловие и примечания, в которых раскрывается истинная глубина проработки содержания памятника.

Приведем здесь некоторые, на наш взгляд, самые главные моменты «Сокровенного сказания». Начинается произведение с родословной Темуджина:

§ 1. Предком Чингис-хана был Борте-Чино, родившийся по изволению Вышнего Неба. Супругой его была Гоа-Марал. Явились они, переплыв Тенгис (внутреннее море). Кочевали у истоков Онон-реки, на Бурхан-халдуне, а потомком их был Бата-Чиган.

§ 42. Бельгунотай стал родоначальником племени Бельгунот. Бугунотай стал родоначальником племени Бугунот. Бугу-Хатаги стал родоначальником племени Хатаги. Бухуту-Салчжи стал родоначальником племени Салчжиут. Бодончар стал родоначальником поколения Борчжигин.

§ 60. От Оэлун-учжины родилось у Есугай-Баатура четверо сыновей: Темуджин, Хасар, Хачиун и Темуге. Родилась и одна дочь, по имени Темулун. Когда Темуджину было девять лет, то Чжочи-Хасару в это время было семь лет, Хачиун-Эльчию – пять лет, Темуге-отчигин был по третьему году, а Темулун – еще в люльке.

Далее, как водится, идут юность, женитьба, первые войны за влияние на степные племена.

§ 98. Однажды, во время кочевки у Бурги-эрги, в истоках реки Керулена, чуть свет, в ту пору, когда начинает только желтеть воздух, поднялась Хоахчин-эмген, служанка в юрте матери Оэлун, поднялась и говорит: "Поскорее вставай, мать. Слышен топот конский, земля дрожит. Уж не едут ли опять эти неотвязные Тайчиудцы? Тотчас вставай, мать!"

§ 99. Тотчас же встала и мать Оэлун, встала и велит поскорей разбудить ребят. Темуджин и другие ребята тоже не замедлили встать. Поймали лошадей и сели верхом: на одной лошади – Темуджин, на другой – Оэлун-эке, на третьей – Хасар, на четвертой – Хачиун, на пятой – Темуге-отчигин, на шестой – Бельгутай, на седьмой – Боорчу и на восьмой – Чжелме. Темулуну же мать Оэлун держала у себя на руках, у груди. Одну лошадь приспособили в качестве заводной, так что для Борте-учжины не оставалось лошади.

§ 115. Соединенными силами Темуджин, Тоорил-хан и Чжамуха у Меркитов Крутоверхие юрты разбили, Знатных красавиц пленили и тронулись с острова Талхун-арала, что у слияния рек Орхона и Селенги. Тоорил-хан взял направление к Тульскому Черному Бору, по северным лесистым склонам Бурхан-халдуна, через урочище Хачаурату-субчит и Уляту-субчит, попутно совершая звериные облавы.

§ 123. Посоветовались между собою Алтан, Хучар, Сача-беки и все прочие и сказали Темуджину: "Мы решили поставить тебя ханом. Когда же станет у нас ханом Темуджин, вот как будем мы поступать:

На врагов передовым отрядом мчаться,

Для тебя всегда стараться

Жен и дев прекрасных добывать,

Юрт, вещей вельмож высоких,

Дев и жен прекраснощеких,

Меринов статьями знаменитых брать

И тебе их тотчас доставлять.

Так они высказались, такую присягу приняли. Темуджина же нарекли Чингисхаганом и поставили ханом над собою.

§ 133. Чингис-хан сказал: "Татары – наши старые враги. Они губили наших дедов и отцов. Поэтому и нам следует принять участие в настоящем кровопролитии". И он послал Тоорил-хану следующее оповещение: "По имеющимся сведениям, Алтан-ханов Вангин-чинсян гонит перед собою, вверх по Ульчже, Мегучжина-Сеульту и прочих Татар. Давай присоединимся к нему и мы против Татар, этих убийц наших дедов и отцов. Поскорее приходи, хан и отец мой, Тоорил".

§ 155. В ту именно пору Чингис-хан принял к себе Есуган-хатуну, дочь татарина Еке-Церена. Войдя у него в милость, Есуган-хатун говорила" ему: "Каган может почтить и меня своим попечением и сделать настоящей ханшей, если будет на то его каганская милость. Но ведь более меня достойна быть ханшей моя старшая сестра, по имени Есуй. Она только что вышла замуж. Куда ей деваться теперь, при настоящей-то суматохе?" На эти слова Чингис-хан заметил: "Если уж твоя сестра еще краше, чем ты, то я велю ее сыскать. Но уступишь ли ты ей место, когда она явится?" – "С каганского дозволения, – отвечала Есуган-хатун – с каганского дозволения, я тотчас же уступлю сестре, как только ее увижу".

§ 179. Чжамухе же, анде своему, Чингис-хан наказывал сказать так: "Ты из ненависти разлучил меня с ханом и отцом моим. Бывало тому из нас, кто вставал раньше, полагалось пить из синей чаши хана и отца. Вставая раньше, я и получал право пить из нее. Вот ты и возненавидел меня с тех пор из зависти. Осушайте же теперь отцову ханскую синюю чашу! Не много отнимете у меня!"

§ 202. Когда он направил на путь истинный народы, живущие за войлочными стенами, то в год Барса (1206) составился сейм, и собрались у истоков реки Онона. Здесь воздвигли девятибунчужное белое знамя и нарекли ханом – Чннгис-хана. Тут же и Мухалия нарекли Го-ваном. И тут же повелел он Чжебею выступить в поход для преследования Найманского Кучулук-хана. По завершении устройства Монгольского государства, Чингис-хан соизволил сказать: "Я хочу высказать свое благоволение и пожаловать нойонами-тысячниками над составляемыми тысячами тех людей, которые потрудились вместе со мною в созидании государства".

§ 257. Вслед затем, в год Зайца (1219), Чингис-хан через Арайский перевал пошел войною на Сартаульский народ. С собою в этот поход он взял из ханш Хулан-хатуну, а управление Великим Аурухом возложил на младшего брата, Отчигин-нойона. Чжебе был послан во главе передового отряда, вслед за ним – отряд Субеетая, а за Субеетаем – отряд Тохучара. Отправляя этих трех полководцев, он дал им такой наказ: "Идите стороною, в обход, минуя пределы Солтана, так чтобы по прибытии нашем вы вышли к нам на соединение". Чжебе так и пошел. Он обошел стороною, никак не задевая города Хан-Мелика. Вслед за ним точно так же прошел и Субеетай, никого не затронув. Но следовавший за ними Тохучар разорил пограничные Хан-Меликовы города и полонил его землепашцев. Вследствие разорения его городов, Хан-Мелик открыл военные действия и двинулся на соединение с Чжалалдин-солтаном. Соединенными силами Чжалалдин-солтан и Хан-Мелик двинулись навстречу Чингис-хану.

§ 268. Разгромив Тангутский народ и покончив с Илуху-Бурханом, переименованным в Шидургу, государь соизволил повелеть: "Так как я истребил Тангутов до потомков потомков их и даже до последнего раба – мухули-мусхули угай болган, то пусть напоминают мне о таковом поголовном истреблении за каждым обедом, произнося слова: "Мухули-мусхули угай!" Дважды ополчаясь на Тангутский, народ за нарушение данного слова. Чингис-хан, после окончательного разгрома Тангутов, возвратился и восшел на небеса в год Свиньи (1227). Из Тангутской добычи он особо щедро наградил Есуй-хатун при самом отшествии своем.

Далее – несколько глав о правлении сына Чингис-хана – Угэдэя (Огодай).

§ 272. Сам же Огодай-хан, в год Зайца (1231), выступил в поход на Китай, Чжебе был отправлен передовым. Огодай-хан сразу же разгромил Китадскую рать и, ломая ее как сухие сучья, перешел через Чабчияльский перевал и разослал в разные стороны отряды для осады различных Китадских городов. Но тут Огодай-хана постигла болезнь: у него отнялся язык. В великом беспокойстве созвали китадских шаманов и приказали им ворожить. Ворожба показала, что это жестоко неистовствуют духи, владыки Китадских земель и вод, неистовствуют вследствие захвата их людей и жилищ, а, также вследствие разрушения принадлежащих им городов и деревень.

§ 281. Огодай-хан говорил: "Взойдя на родительский великий престол, вот что совершил я после деяний государя и родителя. Я окончательно покорив Лихудский народ (Гиньское царство) – это во-первых. Во-вторых, я учредил почтовые станции для ускорения передвижения наших послов, а также и для осуществления быстрейшей доставки всего необходимого. В-третьих, я приказал устроить колодцы в безводных землях, чем доставлю народу воду и корма, и, наконец, учредив должности алгинчинов и танмачинов, установил полный покой и благоденствие для всего государства. Итак, я прибавил четыре своих дела к деяниям своего родителя, государя.

§ 282. Написано во время пребывания Двора в урочище Долоан-болдах Керуленского Кодее-арала, что между двумя урочищами Шильгим и Цек, в седьмой месяц Хуран-сара, года Мыши, во время происходившего там Великого сейма – Хурил.

Б.И. Панкратов в своем предисловии дает следующую оценку времени написания сказания и его авторства: «Согласно колофону, имевшемуся в этом сочинении, оно было записано на курултае, собравшемся на реке Керулен в седьмом месяце года мыши, что по европейскому летоисчислению предположительно относят к 1240 г. Такая датировка основывается на отсутствии в данном памятнике упоминания о смерти Угэдэя, происшедшей в 1241 г.

Однако есть причины, заставляющие усомниться в правильности этого предположения. Прежде всего, следует обратить внимание на то, что ни в Юань-ши, ни в других известных нам исторических трудах нет упоминания о созыве курултая в 1240 г. Затем, в транскрибированном китайскими иероглифами монгольском тексте встречается ряд географических названий, не существовавших в 1240 году, а появившихся много позднее.

До сих пор ни одному исследователю Юань-чао би-ши не удалось найти правильного объяснения этим загадкам, и точная дата написания памятника остается пока не установленной.

Кто был автором Юань-чао би-ши, мы не знаем. Возможно, что оно было записано со слов одного из современников Чингис-хана, близкого к его дому, поведавшего о событиях, свидетелем которых он был, а также включившего в свое повествование рассказы и предания о событиях более раннего времени. Но возможно и то, что в создании Юань-чао би-ши участвовало несколько человек.

Рукопись состоит из 6 тетрадей размером 18,5 х 28,5 см, написанная черной тушью уставным почерком кайшу, на китайской бумаге сорта маобянь.»

Одна из страниц Юань-чао би-ши. (Википедия)

РОЖДЕНИЕ ЧИНГИС-ХАНА

В «Сборнике летописей» Рашида ад-Дина местом рождения Чингис-хана названо местечко Делун-Булдаг на реке Онон. Никакой более точной информации или ориентира ни в одном источнике указано не было. До 1856 года.

А произошло в этом году вот что – Восточное отделение Российского императорского географического общества снаряжает своего сотрудника А. П. Юренского в экспедицию в Даурию (ныне это Забайкальский край, Россия). Целью экспедиции было описание земель к востоку от Байкала, а также изучение имеющихся там исторических памятников, легенд и прочего. Добравшись из Петербурга до Иркутска, Юренский обратился к проживавшему там известному бурятскому ученому-востоковеду – Доржи Банзарову с просьбой соориентировать его в поисках. Поскольку Банзаров был родом из этих мест и многое знал, о многом слышал. Сам же он, по разным причинам, в последние годы своей жизни отошел от активной научной деятельности.

Интересовал Юренского в числе прочих весьма необычный вопрос – где на реке Онон находится место, в котором по преданию родился Чингис-хан. Банзаров, и сам очень интересовавшийся этой темой, объясняет ему свое видение проблемы. Он рассказывает Юренскому несколько местных бурятских легенд, согласно которым на реке Онон есть места – урочища, тесно связанные с именем Чингис-хана. Это прежде всего гора Батор, на вершине которой располагается «Чаша Чингис-хана» – удивительное природное образование из камней, почитаемое местными племенами как священное место. А также расположенный рядом «речной остров» – Эке-арал – Большой или, как его еще называют, «Мать-остров». Который так же, как и гора Батор, вплетен в многочисленные местные легенды о Чингис-хане. Именно здесь Банзаров локализует место рождения Чингис-хана – Делун-Булдак. Название местечка Банзаров переводит как «селезенка-холм». От монгольского слова ДЭЛYY – селезенка, и БОЛДОК – невысокий холмик, насыпь. Как видим – Банзаров считал это название монгольским.

Для Юренского объяснения Банзарова явились достаточным ориентиром в поисках. Исколесив побережье Онона, он с радостью извещает и Банзарова, и Географическое общество о нахождении Делун-Булдага в семи верстах от Эке-арала и в трех верстах от Кочуевского караула (заставы). Как и каким образом Юренский нашел подтверждение легендам бурят, мы не знаем. Понятно, что никаких указателей здесь никогда не было и вывод был сделан на основании опять же каких-либо человеческих утверждений – рассказов и легенд местного населения. Но именно с этого момента информация об открытии местоположения местечка Делун-Булдаг появляется во всех словарях и географических справочниках.

Ученые производят расчеты расстояния от этого места до города Нерчинска, едвали не единственного ориентира в тогдашней Даурии, от российско-китайской границы и т. д. Всячески наполняя содержанием новый исторический артефакт. Именно таким способом в русской географической традиции местечко Делюн-Болдок прочно закрепляется за долиной в районе села Нижний Цасучей, но почему-то не наносится ни на одну географическую карту Даурии…

Это географическая справка о Делюн-Болдоке в «Географическо-статистическом словаре Российской Империи», составленном Петром Петровичем Семеновым (Тян-Шанским). Данные, как видим, почерпнуты им из книги Егора Петровича Ковалевского «Путешествие в Китай», ч. 1, стр. 80, 1853 года издания (на фотокопии указан ошибочный год – 1856). Вот оригинал книги, та самая 80 стр.:

Никаких описаний, никаких отсылок на какие-либо ориентиры для поиска нет. Загадка за загадкой, странность за странностью.

Но в конце концов прав был Юренский или нет, приняв местные легенды за чистую монету, судить вам. Мы же предлагаем еще одну, совершенно отличную версию о местонахождении таинственного места рождения Чингис-хана. Версию, которая не опирается ни на одну из легенд и которая, на наш взгляд, выглядит более логичной и стройной в своем обосновании.

В «Сокровенном сказании» в переводе С. А. Козина находим такой фрагмент (далее его транскрипция на китайском):

§ 59. Тогда-то Есугай-Баатур воротился домой, захватав в плен Татарских Темуджин-Уге, Хори-Буха и других. Тогда-то ходила на последах беременности Оэлун-учжин, и именно тогда родился Чингис-хаган в урочище Делиун-балдах, на Ононе. А как пришло родиться ему, то родился он, сжимая в правой руке своей запекшийся сгусток крови, величиною в альчик. Соображаясь с тем, что рождение его совпало с приводом Татарского Темуджин-Уге, его и нарекли поэтому Темуджином.