Йага: Остаться в мире мёртвых бесплатное чтение

Яга и Йага

Вася поняла, что он выгнал её из дома, когда бежала сквозь ночной лес и слышала вой волков. Грудь вздымалась вверх-вниз. Этот хрип… Неужели она способна издавать звериные звуки? Коряга зацепилась за лодыжку, будто бы схватилась рукой. Вася упала и рассекла щеку. Темнота.

Прошла минута или час, она не знала. Царапина на бледной веснушчатой щеке уже зажила. Вася побежала дальше – она должна была найти проклятую бабку до утра, а иначе жизнь кончена. Наконец показалась деревянная изба.

– Открывай! – кричала Василиса и стучала в дверь кулаками. – Скорее!

Волки выли всё ближе. Они преследовали её всю дорогу, чувствуя пульс в венах, слыша тяжёлый женский хрип. Крыльцо прорезал свет из избы.

– Ну?

На пороге стояла красивая молодая женщина. Волосы цвета смолы, тягучие, терпкие, как конская грива, густые и шелковые. В них так хотелось зарыться лицом, чтобы дышать бесконечно ладаном и горькой полынью. Чёрные брови, вишнёвые глаза – Василиса никогда не видела столь красивой девушки.

– Ну?! – с напором повторила хозяйка избы.

В небесах сверкнула молния, озарив лицо Василисы. Испуганная и уставшая, беглянка открыла рот, чтобы произнести хоть слово, но обрушилась на плечи хозяйки, как мешок с песком. Дверь избы захлопнулась. В лес вернулась кромешная тьма.

***

Василиса проснулась от запаха горячего шоколада. Тяжелое одеяло так уютно накрывало её плечи, что она сначала подумала, будто дома. Только вот где её дом? С улицы веяло осенними листьями, а в избе пахло чем-то… Полынь? Шалфей? Может быть, запах чайного дерева, которым пах крем её покойной бабушки… Стоп, откуда у неё кот?

В ногах у Василисы спал огромный чёрный кот. Он приоткрыл жёлтый глаз и уставился на гостью.

– А!, – вскрикнула Вася и села. Натопленая изба, треск поленьев и соблазнительный аромат горячего шоколада. На полках стояли крынки и глиняные горшки. Под потолком висели сушеные травы – вот откуда аромат. В углу небрежно подметала пол метла без помощи человеческих рук. Метла издавала размеренный убаюкивающий «щщщух!», «щщщух!». Василисе снова захотелось спать. Её веки наливались тяжестью, а тёплое одеяло будто само ползло на плечи. Она слышала старинную песню, что пела ей когда-то мама.

– А ну брысь!, – вошедшая со двора старушка замахнулась на кота. Тот вскочил и юркнул на комод.

Василиса сразу взбодрилась. Бабушка была похожа на бабу Ягу из сказок – горбатая, хромая и седовласая, в павлопосадском платке с крупными цветами. Волосы бабки тянулись по всей спине рекой и как будто растворялись в земле – не было им конца да края. Старушка взяла глиняную чашку, зачерпнула из котелка у печи какую-то жидкость и протянула Василисе.

– Ишь ты, кошь человеческая. Даже повернуться не попросила, изба сама тебя приняла, – ворчала Яга. Она села в кресло и взяла в руки вязание.

Василиса принюхалась к чашке. Кажется, это был какао с молоком и корицей. Она сделала глоток, и по телу прошло тепло и спокойствие, будто бы всех проблем и тяжестей, всех горестей и грехов человеческих не существовало не только в её жизни, но и на всей земле.

– Простите… Мне было очень страшно, – наконец сказала Вася, и от воспоминаний её голос дрожал, словно листья на ветру.

– Что же тебя так напугало? – баба Яга прищурилась и наклонилась ближе, изучая девушку.

– Волки.

– Волки в грозу не воют, – заметила Яга с легкой улыбкой. – Это Водяной был, крови хотел.

– Не смешно.

– Обидчивая какая. Откуда же ты свалилась на нашу голову?

– Меня Игорь бросил, – тихо сказала Вася, пытаясь скрыть слезы.

Яга ничего не ответила, но ее лицо исказилось в недовольной гримасе. Она бросила взгляд на кота, который внимательно следил за Василисой. Его огромные желтые глаза сверкали в свете печи.

– Подруга сказала, что вы помочь можете. Говорит, к бабке сходи – назад приворожит.

– К бабке ты далеко добралась, – усмехнулась Яга.

Василиса нервно оглянулась. За окном ветки елей трепетали под порывами ветра, обрисовывая зловещие тени на стенах.

– А где я, кстати? Это далеко от МКАД? – спросила она, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей.

Кот чихнул, и в комнате раздался мерзкий смешок, словно сами стены посмеивались над девушкой.

– Привороты – дело тёмное, – изменила тему баба Яга. – Они душу высасывают.

– Как это? – Василиса подалась вперед, загипнотизированная словами старухи.

– А так. Любить-то он тебя будет. Только как покойник. Ходить за тобой везде, молчать, мычать. Душу всю истерзает. А кто приворот сделает – тому трижды вернётся.

– То есть я зря сюда шла…

– Зря, кощь, зря, – кивнула Яга тяжело. – Мы вам, людям, в ваших делах не помощники.

– Кто – мы? – заинтересованно спросила Вася, но Яга уже не слушала. Она встала и проковыляла в другую комнату.

Василиса осталась наедине с котом. Тот вернулся к кошачьим мыслям и задумчиво смотрел в окно на мрак и холод осеннего леса. Какао почти кончился. Его аромат успокаивал Василису немного, но тревога не отпускала. Она осмотрела избу и только сейчас заметила череп, насаженный на палку.

– Зря я Игорю поверила, – горько вздохнула Вася, обращаясь к черепу, – лучше бы в Москву не приезжала. Представляешь, выгнал меня прямо в дождь из дома. Лес ещё этот…

Внезапно череп ожил. Глазницы вспыхнули зловещим красным светом, а зубы заклацали, словно пытаясь что-то сказать. Череп размял челюсть и с хрустом повернулся к Василисе.

– Пс, красавица!

Василиса вскрикнула от неожиданности. Чашка с грохотом полетела на пол, разбившись на осколки. Кот, сидевший в углу, вскочил на все четыре лапы и, дико мяукая, рванул в соседнюю комнату. Оттуда с грохотом выбежала молодая, знойная женщина, лет тридцати, с ярко-красной помадой на губах и в черном облегающем платье. К запаху полыни прибавились ароматы фиалки и черники.

– А ну цыц! – зычно приказала Йага, кидаясь к черепу. – Молчать тебе еще пять веков!

Череп мгновенно потух и обвис безжизненно на палке.

– Извините, я не хотела беспокоить вашу маму… – Вася начала оправдываться, все еще находясь в шоке от неожиданного оживления. Она могла бы списать самостоятельность метлы на последствия пробуждения, но сейчас была бодра, трезва и вполне осознанна. Череп точно ей не привиделся. Вася сидела на кровати, с растрепанными пшеничными косами и взволнованными чувствами.

– Маму?! – расхохоталась Йага. – Это я утренний марафет навела.

Заливистый смех ведьмы эхом разнесся по комнате. Йага прошла к зеркалу и аккуратно сняла с него покрывало.

– Иди сюда, – мягко, но настойчиво приказала она.

Василиса подошла ближе и встала рядом с Йагой у зеркала. В отражении женщины казались полными противоположностями: чёрноволосая, чернобровая, с карминовыми губами, тонкая и вытянутая Йага и румяная, крепкоплечая, пышная Василиса с длинной пшеничной косой и веснушками. Они стояли рядом, как день и ночь, как зной и дождь, как жизнь и сама смерть.

– Смотри на себя. Красивая. Юная. Сильная. Что тебе этот Игорь сдался? Иди назад и работай над собой. Как сейчас модно говорить – выйди из состояния жертвы.

Василиса опустила голову, пытаясь скрыть слезы.

– Да некуда мне идти… – пробормотала она.

– Это уже не моя забота. Все. Кыш. Кыш-кыш-кыш. Иди, откуда пришла. Мне работать пора – мёртвых считать.

Йага легонько оттолкнула Василису от зеркала и взяла в руки красную губную помаду. Она начала подкрашивать губы, не обращая внимания на подавленную беглянку. Вася собрала вещи – сумку и куртку. Она собиралась медленно, стараясь не выдать нежелания покидать это место. Со скрипом открыв дверь, она посмотрела наружу, во тьму.

– Там так темно… Может, оставите меня? Я по хозяйству могу немного.

Йага глубоко вздохнула и резко выдохнула:

– Йорик! Работать!

Ведьма подошла к черепу на палке, взяла его в руки и легонько постучала по макушке. Глаза черепа снова зажглись, освещая жутковатым светом всё вокруг.

– Только молча! – сурово наказала Йага, – А то знаю я тебя, все секреты выдашь.

Йорик безмолвно кивнул. Василиса осторожно взяла череп и приложила его к груди.

– Как же он вернется домой?

Йага, уже вернувшись к зеркалу и терясь в его отражении, надела платок на голову и с равнодушием ответила:

– Это уже не твоя забота. Ступайте. В мир живых он дорогу знает. А там уж и до Москвы недалеко.

Василиса с черепом переглянулись. Покидая избу, Вася чувствовала, как каждая клеточка её тела тяготеет к этому странному месту. Под ногами скрипнули доски крыльца. Вася и Йорик вышли во тьму ночи, и поглотил их великий древний лес.

***

Ночной воздух обволакивал её холодом, заставляя задыхаться от свежести. Вася спрыгнула с крыльца. Хрустнула высохшая трава. Свет от черепа, который она держала в руках, прорезал тьму. Всё, что попадало в его лучи, выглядело зловещим и белёсым. Послышался знакомый звук – то череп опять разминал челюсть после долгого молчания.

– Наконец-то! – услышала Василиса сухой голос. – А то «молчи» да «молчи», достала, старая.

Свет глазниц выхватил из темноты ряды других черепов, посаженных на колья. На каждом из них был отличный головной убор – кто-то покоился в шлеме витязя, а кто-то блестел пером на кокетливой купеческой шапочке. На одном даже виднелась корона, правда, в темноте невозможно было разобрать, золотая или бутафорская. Один из черепов вдруг приоткрыл глазницу и зевнул. Увидев товарища, он расплылся в улыбке.

– Йорик! Ты ли это? Сколько лет, сколько зим!

Другие черепа, покрытые пылью и паутиной, зашевелились и начали один за другим открывать свои пустые глазницы. Их взволнованные голоса сливались в хаотичный хор, напоминающий шепот ветра.

– Йося! Йосечка! Давно не захаживал!

Черепа, как один, приветствовали Йорика хриплыми, запорошенными временем голосами. Василиса, охваченная страхом, но решившая не показывать страх, крепко сжимала череп Йорика в руках, словно тот мог дать ей силу. Черепа повернули глазницы к ней.

– Девка твоя новая? Красавица! Где познакомились? Как зовут?

– Василиса, – ответила она дрожащим голосом.

– Красивое имя! И девушка красавица! Щечки какие! Как будто живая! Ведь она живая, пацаны? Живая! С ума сойти! – слышались голоса, каждый разный, но одинаково любопытный.

– Простите, а кто вы такие?, – спросила Вася.

– Кости! Мы просто кости, душечка, – ответил Йорик, и черепа снова разразились диким хохотом.

– Съела, съела! До косточек обглодала!

От клацания и треска черепных коробок у Василисы зазвенело в ушах. Но интерес поборол страх. Она немного успокоилась и наблюдала за черепами, которые продолжали веселиться и обмениваться шутками после долгого беспробудного сна. Рядом с ней из тьмы ночной вырос чёрный кот. Его жёлтые глаза светились в темноте, почти как у Йорика и его друзей.

– Я тоже не сразу всё понял, – сказал кот, загадочно мурлыкая, – Кстати, меня зовут Баюн. Весьма, весьма приятно встретить живого человека в нашем лесу.

Василиса посмотрела на кота с дурной улыбкой. Она подняла палец и ткнула кота Баюна прямо в нос.

– Над манерами стоит поработать, – проворчал кот и отвернулся.

– Какой странный сон! Я даже не помню, как заснула.

– А ты чего домой не идешь? Где твой дом? Ты живая? Тебе нужно в мир живых! Йорик знает дорогу! Иди домой, пока не наступит рассвет!

Глазницы черепов разгорались всё сильнее, превращая тёмную поляну перед избой в ярко освещённый зал для допроса. Вася оказалась в центре их световых лучей.

– Мне некуда идти, – призналась она честно, – Парень выгнал из дома, родителей нет, работы нет. Буду ждать своей судьбы.

– В мире мёртвых она судьбы ждать собралась! – черепа снова разразились смехом.

– А как вы здесь оказались?

Кости мгновенно замолкли, переглядываясь между собой.

– Говорят, кто засмеется на похоронах, того после смерти отправят служить бабе Яге, – задумчиво ответил Йорик. – Вот мы и здесь. Упокоиться сможем, только если…

Йорик сделал таинственную паузу, и все черепа замерли, ожидая продолжения.

– Если нас кто-то простит и отпустит. Кто-то из живых. А живые сюда не заходят.

– Так вы говорите, что я – живая? А вы все мёртвые, значит?, – Василиса смутно понимала, к чему клонит её ручной фонарь.

– Что ты делаешь, остановись! – воскликнул Баюн, беспокойно оглядываясь.

– Да! Ты живая! – подтвердил Йорик.

– Да! Да! Да! Она живая! Какая красавица! Какие румяные щечки! Русская красавица!

– Я могу вас отпустить!

– Прекрати! Йага! Йага, сюда! – заорал Баюн и метнулся к двери. Кот отчаянно скребся в дверь, стараясь предупредить хозяйку, но та явно была занята чем-то более важным, чем проверять, не начудила ли Василиса по дороге.

– Да, отпусти нас! Василиса! Ва! Си! Ли! Са! – скандировали черепа, и их глаза жадно светились в темноте.

Василиса приняла диковинную позу. Её руки плавно взметнулись в воздух, как крылья птицы, готовой взлететь. Закрыв глаза крепко-крепко, она сосредоточилась, вспоминая, что знала о магии. Слова должны идти от сердца – так ей говорили. И теперь этот момент настал, она чувствовала, что вот-вот произнесет первое в жизни заклинание. Вася надула щеки, набрала полные лёгкие воздуха и…

– Алохомора! Абракадабра! Гой еси! Пусть черепа будут свободны!

Вася открыла глаза. Йорик с сарказмом смотрел на неё.

– Просто скажи, что отпускаешь нас.

– Извините, – замялась Василиса, – Я отпускаю вас, черепушки!

И грянул гром, и наступила тьма темнее той тьмы, что и до этого сковывала Царство Мёртвых леденящим душу ужасом. И наступила ночь мрачнее той ночи, что когда-либо видел живущий на земле и под землей.

Дверь избы с громким стуком распахнулась, впуская порыв холодного ночного воздуха. На пороге возникла Йага. Её вишнёвые глаза, полные ужаса и гнева, метнулись к черепам на кольях. Пальцы дрожали. Йага протянула руки, чтобы остановить отныне свободные кости, но было поздно.

Черепа соскакивали с кольев один за другим. Они рассыпались во все стороны, покрывая лес живым ковром из мертвых глаз и зубов. В свете луны их потухшие глазницы мерцали, бросая отблески на деревья. Уносясь вдаль, они превращались в прыгающих светлячков, а затем и вовсе растворились в темноте.

Лес гудел. Он полнился и сытился диким злорадным хохотом, что эхом разносился меж высоких сосен. Йорик, соскочивший с шеста и окрылённый свободой, радостно прыгал на месте. Он подпрыгнул вровень с головой Василисы и произнёс на прощание:

– Спасибо тебе, Василиса! Мы ещё встретимся!

С этими словами Йорик исчез в глубине леса, а за ним пропали остальные черепа, унося с собой последние проблески света. Больше ничего не осталось, кроме темноты. «Бум!» – звук был такой, будто на доски упал мешок с песком. И правда, Йага рухнула на порог. Её лицо исказилось маской беспомощности и отчаяния. На лице проступали морщины. За миг кожа сморщилась, как печёное яблоко, поблекли вишнёвые глаза и поседели червленые волосы. Йага превратилась в дряхлую бабу Ягу.

– Кащей бы забрал этих смертных…, – еле прошамкала она, – Одни беды от них…

Последнее, что успела увидеть баба Яга, прежде чем потерять сознание, – как Василиса в ужасе бежала к ней на помощь. Силы оставили Ягу.

***

Долго ночь владела землей, да всё же после любой ночи рассвет наступает. Поднялось холодное солнце и над лесом гудящим. Вася с утра растопила баню, помылась, высушилась да волосы убрала. Так ей хорошо стало, так спокойно! На голое тело накинула белую рубаху, что нашла в одном из сундуков, да, пока Яга дремала в кровати, пошла подметать крыльцо. «Щщщщух», «щщщух» – мела метла, пока цела.

Вася решила во что бы ни стало остаться жить с Ягой. Ну а что? Хозяйство Яги пусть и богато, травы собраны, печку есть чем топить, да только если по углам посмотреть – сплошная пыль да сухпаек. Василисе всё равно некуда было идти. Пусть Игорь сам помучается – приворожить она его успеет.

Раздался цокот копыт, нарушая умиротворённую тишину леса. Василиса подняла голову. Вороны с истошным карканьем пронеслись над поляной и скрылись тёмной тучей на юге. Кроны деревьев шумели всё ближе. Наконец на поляну въехал белоснежный конь и встал на дыбы. Белокудрый красавец, бородой ладный, телом складный, в ратной кольчуге из золота и серебра, с мечом волшебным да взглядом острым, как меч, крепко держался в седле. Сердце аж защемило, до чего хорош был этот витязь.

– Избушка, избушка!.. – начал было незнакомец, но затем прервался, заметив, что избушка стояла дверью к нему, – Вот те раз, первый раз прямо стоит.

Витязь спрыгнул с коня и пошел знакомой тропой к избе. Только сейчас он заметил Василису.

– Дома? – спросил он резко, даже не поздоровавшись.

– Вы Ягу ищете?, – остудившись хладом, Василиса отвечала в тон ему.

– Кого ж ещё. Чьих будешь?

– Своя.

– Вижу, что «своя». Метлу лётную поставь, а то прилетит от ведьмы – мало не покажется.

Василиса отбросила метлу в сторону. Метла поднялась над землей и полетела всарай. Василиса провожала её взглядом, пока та не скрылась из виду. Незнакомец всё это время наблюдал за Васей, как за неведомой зверушкой. Явно не из этих мест, явно не знает правил. На его лице мелькнул интерес.

– Как сюда попала? – спросил он с явной насмешкой.

– Упала в лесу, – недоверчиво отвечала Вася. И почему она должна отвечать на вопросы со всех сторон?

– Куда?

– Сюда.

– Водяной, – уверенно кивнул незнакомец.

– Вася, —помотала она головой.

– Водяной, говорю, тебя пустил. Русалок ему недостаточно, видите ли. Повезло, что к Яге попала. Живая вроде ещё.

Витязь медленно снял ратную перчатку, украшенную искусной вышивкой и драгоценными каменьями, обнажив руку с длинными, сильными пальцами, которые показались Васе нелепо изящными для такого могучего воина. Затем, с той же неумолимой медлительностью, он коснулся щеки Василисы холодными, как талый лёд, пальцами.

От прикосновения зрачки Василисы резко расширились, захваченные врасплох неожиданной и откровенно наглой близостью незнакомца. Пальцы витязя, будто вовсе не человеческие, обжигали её кожу, и веснушчатое лицо плавилось под тяжелым прикосновением. Она не отстранилась.

Время как будто замерло, и дуновение ветра сквозь ветви деревьев затихло, признало, что здесь, в этом мгновении, произошло что-то странное и волшебное. Всё её естество словно вопило, что она должна бежать, но невидимая сила держала её на месте.

– Хороша девка, живая. Василиса, значит. Бесстрашная ты, Василиса.

Печальный и тяжёлый взгляд незнакомца пронзил её сердце. Она чувствовала его холодное дыхание, будто из его рта вырывались клубы ледяных осколков. Он резко убрал руку и закричал в сторону избы:

– Яга! Яга, выходи мёртвую воду пить!

На крыльцо вышел взъерошенный кот Баюн.

– Захворала она, – ответил кот, прищуривая глаз, – Черепно-мозговая.

– Это как? – удивился витязь.

– Девка твоя бесстрашная давеча все еёйные черепа отпустила. Слегла Яга – сил больше нет.

Витязь с удивлением посмотрел на Василису, а затем разразился громким хохотом.

– Да как же ты их отпустила, дурында?

– Я тебе не дурында, – язвительно ответила Василиса. К ней возвращалась сила воли.

Незнакомец продолжал смеяться, и его заразительный смех передался Баюну. Кот нехотя захохотал, хотя явно был не намерен дружить с пришлым. Белоснежные кошачьи клыки дергались вверх-вниз, а за огромным хищным ртом кота пропали глаза с ушами. Вскоре и сама избушка задрожала и затряслась, словно смеялась вместе с ними, потряхивая сенной крышей и дергая оконными ставнями.

– Ладно, Василиса, – сказал витязь, когда смех затих, – Поделом Яге, будет ей урок. Потом приеду.

С этими словами он направился к коню и с лёгкостью вскочил в седло одним прыжком с земли. Василиса стояла, обиженная его резкостью, но не смогла удержаться от вопроса.

– Как зовут тебя?

Его взгляд задержался на её лице на миг, и в глазах мелькнула тень задумчивости.

– Меня не зовут и не кличут, – медленно произнёс он, и на его губах появилась загадочная улыбка. Затем пришпорил коня да скрылся в лесу. Вихрь вслед за ним склонил кроны деревьев, но быстро распрямил обратно. Как будто и не было никого.

– Алешко это, – недобро прищурился Баюн, – Частый гость.

Василиса, не отрываясь, смотрела вслед Алешко, чувствуя, как нечто втягивает её в этот тёмный мир лесных тайн и магии. Отпечаток ледяных пальцев на её щеке подтверждал, что она всё ещё не спит.

– Слишком частый, – добавил Баюн и скрылся в избушке.

Лес тревожно шумел и шуршал листвой, предвещая беду. Тучи сгущались. Вдалеке загремел гром. Её сердце забилось тревожно. Василиса поспешила на крыльцо, чтобы войти в избу. Пора бы уже разбудить Ягу.

Водяной

– А ведь какая женщина была! Со змеиным хвостом. Пролетит по полю – ни одной живой души нет. Кто не успел спрятаться, с собой забирала. Все её боялись! Все, говорю…

Эхом по комнате разносились причитания кота Баюна под завывания ветра. Снаружи гремел гром. Сверкнула молния. Баба Яга медленно открыла глаза, но мутные зрачки не позволяли быстро всё проверить. Она чувствовала сухость губ, и каждое движение казалось ей болезненным.

Наконец зрение старухи прояснилось. Василиса хлопотала по хозяйству, ловко доставая ухватом чугун из горячей печи. Открыв чугунок, Вася выпустила облако ароматного пара. Изба наполнилась домашним теплом. Давненько ничего такого вкусного не дымило в избушке – Яге некогда было готовить, так что она пила какао и грызла сухие грибы с ягодами. Даже стены потянулись к горячему горшку.

– Целый штат ведьм! – продолжал кот Баюн, сверкая глазами в полумраке, – Сотни летали по свету. Питались душами покойников, оттого делались легкими, как сами души.

– А что с ней стало? – с любопытством спросила Василиса.

– Влюбилась, – ответил Баюн, будто это объясняло всё.

Яга вскочила с кровати, но тут же упала, не в силах сопротивляться немощи.

– Язык без костей! Ай! Кащей! – закричала она яростно. Но сил не хватило, и баба Яга начала кашлять.

– Дозовёшься ведь, – флегматично заметил Баюн, не двигая ни одной мышцей, – Опять всю еду в доме сожрёт.

– Ой, проснулась наконец! – радостно всплеснула руками Василиса. Вася подбежала и помогла Яге вернуться в кровать. Затем заботливо поправила подушки и вернулась за чугунком с горячей гурьевской кашей. Запах печеных сухофруктов вперемешку со сгущенкой соблазнительно клубился следом за новой хозяюшкой, отчего избушка одобрительно скрипела бревнами. Василиса аккуратно подсадила Ягу на подушки. Поднесла еду. Старуха для строгости поморщилась, но затем вдохнула целебный аромат, и её лицо смягчилось.

– Где ты так с печью научилась управляться? – спросила Яга с набитым ртом.

– Да я сама из деревни, – ответила Василиса, усмехнувшись, – Дело нехитрое. Ты кушай, кушай!

– Нехитрое! – прошелестел Баюн из угла, – Видела бы ты лягушек, что она через раз сжигает. А сколько ящериц пало смертью храбрых?

– Девка ты бедовая, конечно, – не отрываясь от еды, заворчала Яга, – Черепа отпустить! Семь веков собирали!

– Да что такого-то! Они попросили! – виновато ответила Вася.

Баба Яга и Баюн переглянулись, и кот закатил жёлтые глаза. Яга не ответила на вопрос – чуть ускорив темп, она продолжила есть кашу.

– Ничего особенного, – ответил за Ягу Баюн, – Врата в мир мёртвых теперь закрыты. Морана не проснётся, зима не наступит, люди не будут умирать. Наш мир погибнет в ближайшие семь дней. Но ты не переживай так. Починим.

– Что я натворила! – в ужасе всхлипнула Вася.

– Дело будничное, – ответила Яга, допивая сгущенку из горшочка. – В том моя работа. Врата отворять. Мёртвых водить. Монетки с них собирать. Но вот с черепами… Так не делается… Не принято. В нашем мире никто просто так ничего не даёт. Это закон.

– Какой ещё закон? – буднично спросила Вася.

Василиса делала вид, что ей совсем, вот нисколечко не интересно, как устроен загробный мир. Она придвинулась ближе, чтобы забрать пустой чугунок, хотя на самом деле ловила каждое слово наставницы. Баба Яга машинально отодвинула кашу чуть дальше. Повисла неловкая пауза. Василиса готовила и прибиралась всё утро, возможно, даже не успев сама поесть. Но Яга впервые за долгое время получала заботу, столь непривычную для одинокой ведьмы в лесу, оттого чувствовала неловкость и раздражение одновременно.

– Пристала, как банный лист, – пробормотала Яга.

– Ну расскажи! – не унималась Василиса.

– Законы магического мира, – встрял Баюн, поглядывая на Ягу с опаской, – Их никто не озвучивает, но все их знают.

– Ой, милая, родненькая Яга, научи меня, пожалуйста, всему, что знаешь! – Василиса почти молитвенно сложила руки, её голос дрожал от волнения.

– С ума сошла, верно. Ты же живая!, – упрямилась в недовольстве старуха, – Смотри, щеки румяные, коса до пояса. Деток еще рожать тебе, мужа встретишь хорошего. Верно, сумасшедшая ты девка, оттого и выгнал тебя твой жоних.

Баюн, разглядывая грозу сквозь стекло, тихо добавил:

– И черепов не испугалась она.

– И черепов не испугалась…, – согласилась Яга, неожиданно смягчившись.

– И избу повернула без слов.

Яга бросила на кота недоумённый взгляд. Тот слишком непринужденно следил за грозой, как будто боялся смотреть в глаза старой ведьме.

– А с утра метлой лётной двор мела! – невзначай бросил кот.

– Баюн! Алешко же сказал…, – испугалась Василиса за свою тайну.

– Алешко?!, – Яга вскинула бровь, её голос стал резким и тревожным. – Кащей бы его побрал.

Баба Яга вскипела от гнева, вскочила с кровати и закружилась, заметалась по избе. Ведьмина тень плясала по стенам. Яга схватила кочергу, но, не найдя выхода ярости и разочарованию, вернула её на место. Затем взглянула на зеркало в резной деревянной раме. Сомневалась. Медлила. Но всё же подошла. Там она увидела обессилевшую старуху с глубокими морщинами на лице. С болью в сердце и горечью на губах она завесила зеркало платком, не желая больше видеть своё истощенное отражение. Яга села на стул рядом, чтобы отдышаться.

– Что я сказала не так? – спросила Вася осторожно. Она чувствовала, что незатейливое мужское имя подействовала на Ягу, как заклинание.

– Этот… Алешко! Приезжал ко мне мёртвую воду хлебать да про девок своих трепался! – процедила Яга сквозь зубы и отвернулась.

– А Ягу нашу-то и не приметил, – вставил Баюн. Яга смерила его гневным взглядом, и кот съежился, стараясь слиться с тенью.

– Больно надо. Только время моё потратил.

Яга высоко вздернула подбородок да так и сидела – королева мёртвых, не меньше. Её седые волосы, как молочные реки с прожилками углём, разметались по плечам и спадали к полу, но больше не сливались с ним. Яга познала предел своих сил, и впервые за тысячи лет она почувствовала себя… Старой. Именно старость приносила ей ныне невыносимую боль. Когда знаешь, что в любой момент можешь перевоплотиться, первые седины, морщины и рыхлость тела вызывают лишь смех. Но без этой способности старость внезапно стала пугающей реальностью.

Темнота плотной пеленой окутала избу. Старуха встала и начала медленно ковылять по комнате. От печи к окну, от окна к столу – лишь бы не встретиться взглядом с зеркалом. Казалось, даже сквозь платок оно будет насмехаться над ней, напоминая о былой красоте, ныне затмённой морщинами. Печь погасла. В полумраке тонкой свечи, мерцающей на столе, отражались глаза, полные вековой мудрости и усталости.

– Ладно, – наконец Яга нарушила тишину.

Василиса тут же воспрянула:

– Что? Что ты решила?

– Пока силы не верну, оставайся, – голос старухи звучал мягче, но всё ещё резко, – Готовишь ты ладно. Метлу в руки взяла. И выпустить тебя из мира мёртвых пока не смогу. А когда смогу – тогда и решим.

Вася, обрадовавшись, захлопала в ладоши и кинулась обнимать и целовать бабу Ягу. Вся изба вдруг загремела от радости – прыгали по столу ложки с вилками, и даже огонь в печи вспыхнул вновь. Так старая избушка радовалась, что Василиса остается с ними. Уж больно любят русские избы чистоту да запахи каши.

– Но и научить тебя без сил не смогу, – пыталась вывернуться из объятий баба Яга, – Так что придётся поработать руками. Йорик!

Тишина стала Яге ответом. Привычного Йорика и след простыл.

– Ах, Кащей тебя побери! – ворчливо прошептала Яга. Она внезапно вспомнила что-то важное и скрылась в соседней комнате. Слышно было, как она разгребает. Из-за двери неслось её приглушённое ворчание: «Чтоб силы вернуть, это мне нужно тысячу мухоморов съесть да ещё к Кощею сходить… Но лучше уж мухоморы».

– А что не так с Кощеем? – спросила Василиса у Баюна. Тот лишь закатил глаза и вновь уставился на грозу, что уже подходила к концу. Небо прояснилось. Утро в царстве мёртвых вновь стало похоже на утро, хотя Василиса до сих пор не могла понять, как работает время суток и солнце под землей. Бодрая Яга появилась в дверном проёме, держа в руках серп и плетёную корзину.

– Судьба убережёт – не узнаешь. За мной!, – приказала она и направилась к выходу.

– Она не расскажет, в чем дело? – вновь обратилась Вася к коту.

– Тысяча мухоморов, Василиса. Будет вкусный ужин!, – то ли в шутку, то ли всерьез промурчал Баюн. Он вытянул спину, распушил хвост и деловито засеменил следом за старухой. Той уже и след простыл – спрыгнула с крыльца. Васе ничего не оставалось, как пойти за ними.

***

Баба Яга ковыляла по извилистой тропинке в поисках грибов. Их влажные шляпки блестели в приглушенном свете леса, словно маленькие светильники, разбросанные по земляному ковру. Небеса то ли хмурились, то ли готовились пролиться дождём. Однако лес оставался в вечном полумраке, где время как будто остановилось.

Василиса шла следом, стараясь не отставать от старухи, но время от времени останавливалась, чтобы срезать яркий мухомор. Её карманы уже были полны этих ядовитых грибов. Но до тысячи было далеко. Чтобы себя развлечь, Василиса думала одну мысль и никак не могла от неё избавиться. Она колебалась, прежде чем решиться задать давно мучавший её вопрос, но любопытство взяло верх.

– Почему ты меняешь личины? – почти шёпотом проговорила она, опасаясь разозлить хозяйку леса.

Баба Яга, не оборачиваясь, лениво бросила через плечо:

– А ты не меняла бы, будь у тебя морщины?

Василиса задумалась, глядя на потемневшее плотное небо, и пробормотала:

– Как будто морщины выгоднее для твоего имиджа…

Яга неожиданно остановилась и резко обернулась, прищурившись на гостью.

– Ну… Имидж, – будто оправдываясь, пояснила Вася, – Как тебя воспринимают люди и как ты представлена в интернете… Такое виртуальное пространство, которое люди…

– Ты думаешь, мы совсем туда не ходим?, – насмешливо перебила Яга и ткнула костлявым пальцем куда-то вбок, – И с вами, смертными, не общаемся? Недавно принимала одного из ваших, этого… маркетолога. Тьфу! Всю душу мне выел. Предлагал листовки в мире мёртвых печатать. А я ему говорю: «Пошто мне листовки, коли я и так каждую душу в глаза вижу?». Ведь я раньше таких людей переводила – императоров, художников, реформаторов, а теперь одни хипстеры. Шибко умные стали. Тьфу!

Старуха выругалась так, что Баюн, сидящий неподалёку на ветке, прижал уши, хоть и делал вид, что не слышит их разговора.

– У меня имидж покрепче будет, чем у любого банка, – продолжала Яга. – Да я во всех фильмах, во всех книгах… Давеча вот с Аленом Делоном толковала, а он меня и вспомнил, говорит «Бриджит!» и за руку так, за руку…

– Ты и на Европу работаешь? – удивилась Вася.

– Эх, кошь ты кошь… – Яга улыбнулась, и Василиса поняла, что её слова щекотали старушье тщеславие. – Смерть для всех одна, это вы, люди, там в дрязги вступаете, а мы здесь навсегда. Мы никого не останавливаем, если кто именно к нам хочет. Лучше же в болоте тухнуть, чем в европейский ад попасть.

С этими словами Яга вновь тронулась в путь, не желая терять драгоценные минуты, а Василиса, чуть поджав губы, поспешила следом за нею, пытаясь осмыслить услышанное.

– Так почему ты меняешь личины? – запыхалась Василиса, едва успевая за немощной старухой.

– Наказание это моё, – крикнула Яга, уже удаляясь, словно стараясь ускользнуть от дальнейших расспросов. – Повезёт тебе, Васенька, и не узнаешь никогда!

Вася поняла, что ответа ей не дождаться. Почему же эта старая ведьма так загадочна? Мысли о невысказанном ответе ещё какое-то время кружились в её голове. Но сейчас ей нужно было сосредоточиться на задаче – мухоморов стало всё меньше. Красные шляпки с белыми точками, такие яркие и заметные, теперь встречались всё реже. Приходилось напрягаться, почти впиваясь взглядом в подлесок.

И вот она наконец заметила в тени гигантских дубов крупный мухомор. С дороги казалось, будто он человеку по колено. Вася оглянулась на Баюна, но тот погрузился в полудрёму, бездумно болтая хвостом на ветке неподалеку. Не спрашивая совета, Вася свернула с тропы.

– Не сходи с дороги, – донёсся до неё таинственный шепот, словно ветер прошептал эти слова.

Василиса обвела взглядом поляну, но никого не увидела. Тогда она решительно направилась к грибу.

Остановившись перед мухомором, она протянула руку, чтобы сорвать его. Но пальцы лишь прошли сквозь пустоту. Гриб исчез и появился немного дальше. Привыкнув к чудесам, Василиса без ропота пошла за ним. Она наклонилась, но руки опять схватили воздух. Иллюзия повторялась вновь и вновь. Василиса наклонялась – мухомора на месте не было. Устав, она поднялась, чтобы идти дальше, но столкнулась нос к носу с полуголым мужчиной, покрытым водорослями и мхом.

Водяной был высок и тощав, с длинными, влажными зелёными волосами, обвивающими его лицо и спускающимися на плечи. Его глаза сверкали холодным, глубоким блеском. Вся кожа имела болезненно-зеленоватый оттенок и пупырилась, как у жабы. На шее жабры – конечно же! – и каждый раз, когда Водяной двигался, жабры издавали хлябкий пронзительный звук.

– Бу, – флегматично произнёс Водяной. Василиса вскрикнула от неожиданности и рухнула на мягкий мох.

Она провалилась сквозь лесной полог, как если бы прыгнула в бассейн. Холодная вода схлестнулась вокруг и холодила Васину кожу до костей. Лёгкие горели от недостатка кислорода – Вася не успела набрать воздух, пока падала. Она захлебывалась. Надула щеки. Закатила глаза. Она почти потеряла сознание, барахтаясь в тёмной тягучей лесной воде без конца и края, без дна и поверхности, как вдруг ей навстречу прорезала тень сильная рука и схватила её. Вася с трудом ухватилась за руку Яги, но держалась, пока ведьма тащила её на поверхность.

Глубокий вдох. Выдох. Вдох. Вода… Вода полилась из её рта и, казалось, из всех отверстий на теле. Кашель. Хрип. И тишина. Василиса, вся мокрая и дрожащая от озноба, тяжело дышала, стараясь взять себя в руки. Наконец она подняла глаза, застланные тиной. На лесной поляне стояли Водяной и баба Яга, злобно глядя друг на друга. Они кричали на весь лес.

– Даже если она умрёт, она останется моей! – злилась Яга.

– Как бы не так! – орал Водяной, скорчив мерзкую гримасу, – Я ей коряжку подставил, чтобы она к нам попала! А ты знаешь, сколько это работы?

– Да, расскажи мне, сколько это работы– коряжки переставлять!

– Я её сейчас этими же руками удушу, и что ты мне сделаешь без сил своих, труха костлявая!

Водяной прыгнул на Василису и схватил её холодными, сколькими руками за горло. Баба Яга бросилась, чтобы разнять их. Кот шипел, но в бой не вступал – до одури боялся воды. А после битвы с Водяным и от дождя сторониться желательно.

Бесстрашная Баба Яга воды не боялась. Ведьма вскинула руки и попыталась наспех создать огненный шар, но получилось не лучше, чем у карманной зажигалки. Вспышка. Пшик. Газовый запах. Вновь темнота. Яга потратила на шар все силы, так что Водяной воспользовался паузой и заехал старухе локтем поддых. Старуха отлетела куда-то вбок, потеряв сознание.

Василиса не успела прийти в себя, как Водяной вновь запрыгнул на неё. Он душил её цепкими влажными пальцами, и Вася не знала, от чего её мутило больше – от нехватки кислорода или от болотной вони от мужских волос. Она уже с трудом сопротивлялась, но послышался щелчок. Щёлк. Цок. Цок-цок. Водяной слегка притормозил с исполнением задуманного и взглянул на лицо Васи – жива али нет? Вася заметно побледнела. Но дышала. Щёлк. Щёлк-щёлк, цок-цок. Водяной поднял студёные глаза.

Мрачной стаей грозных стражей на ветках расположились черепа. Они внимательно следили за Водяным, и их глаза зловеще светились в сгущающейся тьме. В глазницах мерцали красные огоньки.

– Это ещё что за…, – удивился Водяной.

Черепа угрожающе защелкали хрустящими челюстями, наполнив лес гулом костяных кастаньет. Но Водяной не обратил на них внимания. Он вернулся к горлу Василисы и продолжил душить с неимоверной жестокостью, наслаждаясь видом её страданий. Интересно, умереть в царстве Мёртвых – каково это?

Глазницы засверкали ярче. Свет их стал холодным и белым. Черепа сорвались с веток прямо на голову Водяного. Как стая хищных пираний, они вгрызались в его болотную плоть со злым визгом.

– Кащей бы вас побрал, гниды костяные, а-а-а-а! – заорал Водяной в отчаянии. Он размахивал руками, пытаясь отбиться от черепов, но они не отступали.

Василиса безразлично смотрела на мучения нового врага, не испытывая к нему ни капли жалости. Измождённый борьбой, Водяной, наконец, с безумным криком бросился прочь. Черепа вприпрыжку погнались за ним. Их злобные щелчки и крики постепенно растворялись в воздухе.

Горло щипало и болело. Василиса не видела себя в зеркало, но знала наверняка – на шее остались следы рук Водяного. Навсегда. Красные, мерзкие отпечатки пальцев. Вдруг она услышала лёгкий щелчок. Оглянувшись, она увидела несколько черепов, замерших на траве, во главе с Йориком.

– Я же говорил, мы ещё пригодимся. Но ты это, помирай пореже. У нас тоже дела есть, – прощелкал Йорик с мертвецким хохотом.

Черепа десантировались на деревья и поскакали по ветвям задом наперёд, провожая Василису светом пустых глазниц. Она некоторое время следила за ними, но затем её взгляд скользнул по неподвижно лежащему телу Яги. Остекленелые глаза старухи пусто смотрели в небо.

– А что с ней делать? – прошептала Василиса, обращая вопрос в пустоту. Её голос затерялся среди тишины леса, и никто не дал ответа.

Пень с глазами

Вася стояла в глухом лесу, и её стопы пронизывало склизкой сыростью мха. Лицо источало пар. Тени вокруг казались ей причудливыми существами, что шепчут невнятные слова. Как будто бы они и советовали не сходить с дороги. А может то был шелест листьев…

Время не имеет власти в царстве мёртвых, но Вася к тому привыкла. Ещё два часа назад было раннее утро, а ныне висел туман, подсвеченный луной, огромной, как монастырский сыр. Йорик белёсо светился в лунном молоке. Его пустые глазницы изучали тени вокруг, а тени смотрели на Йорика – им было, о чём помолчать. Баюн совсем потерялся во мраке. Если он спал, то чёрного кота никак не сыскать в тьме кромешной без его открытых жёлтых глаз. А если пропал, то и не дозовёшься. Коты не подвластны людскому зову. В окружении духов и призраков, теней и волшебных существ Василиса чувствовала себя как никогда одиноко.

– Как же я донесу её? – прошептала Василиса, глядя на безжизненную Ягу, лежащую у неё между ног.

– У тебя два пути, – с ветки на Васю уставился жёлтый кошачий глаз, – До нашего дома семь дней.

– Но мы шли всего полчаса! – воскликнула она, не веря своим ушам,

– В мире мёртвых проводник нужен. Без Яги семь дней идти будешь, – второй глаз открылся и тут же недовольно прищурился, ведь Баюну приходилось объяснять настолько очевидные вещи.

– Какой второй вариант?

– Если решишься пойти к Кащею, то часа три от силы. Но я бы не советовал.

– А что с ним не так?

Кот издал неловкий смех, нервно облизывая лапу.

– В этом лесу хоть кто-то может отвечать прямо на вопросы?, – взорвалась Василиса, – Что с этим Кощеем не так, раз его все так опасаются?

Баюн вылизывался и сделал вид, что не слышит. Тогда она раздраженно оглянулась на Йорика, подняла череп с земли и поднесла к ближайшей палке.

– Йорик, тебе слово!

– Нет-нет-нет, только не на забор снова! – запротестовал череп.

– Отвечай! – потребовала Вася, тыкая Йориком в осиновый кол.

– Кощей управляет миром мёртвых! – запричитал Йорик хриплым шепотом, – Он как начальник. Его нельзя лишний раз беспокоить. Он ненавидит, когда к нему приходят в гости без приглашения!

– Ничего. Полюбит, – Василиса сухо усмехнулась. Она опустила Йорика на землю, и тот на всякий случай откатился подальше от палки. Провести хоть минуту на шесте после векового заточения у Яги стало бы пыткой. Лучше уж смерть… Ах да. Йорик вспомнил о том, что уже мёртв и предпринял попытку окончательного бегства. Но заметил на себе суровый взгляд Василисы.

– В какую сторону?, – строго спросила Вася. Её пышные золотые волосы, взъерошенные после боя, делали её похожей на древнюю лесную богиню. А ведь Йорик был тот ещё божественный дамский угодник. Он закатил пустые глазницы, восхищенный её безумством.

– Сумасшедшая ты женщина, Василиса. Моё почтение. Я помогу тебе. ФЬЮТЬ!

Йорик присвистнул сквозь дырку в зубах. В глубине леса загорелись два светлячка, будто Баюн отпрыгнул на несколько вёрст. Но Баюн был рядом – он тоже наблюдал за огоньками. Они мерцали и порхали, угрожающе быстро приближаясь.

Василиса испугалась, что Йорик призвал на помощь силы более древние, чем магия бабы Яги. Она вжала плечи. Глубоко вздохнула. Светлячки становились всё больше, но их блеск всё меньше походил на жёлтые глаза Баюна. Вроде бы не хищник. Прищурившись, Василиса разглядела два золотых яблока, что задорно катились по тропинке. Яблоки появились на лесной поляне и остановились у её ног.

– Молодильные яблочки, – представил фрукты Йорик, – Кусай яблоко каждый раз, когда нужны будут силы, но всё не съешь – нужно дотащить Ягу до Кощея. Я с тобой не пойду. Баюн может и пойдёт.

Йорик ободряюще клацнул челюстью. Вася взглянула на старуху под ногами, потом на грязные яблоки все в пыли да иголках от долгой дороги. В одном из яблок даже вился полусонный червяк, недовольный тряской. Вася сморщила нос.

– Лучше уж самой Ягу поднять.

Она склонилась и хотела было взять товарку за руку, да не тут-то было. Одна только кисть Яги весила как старый ржавый вагон с углём. Вася тянула руку вверх и вбок – безуспешно. Даже пальцем пошевелить не смогла.

– А как же баба Яга – костяная нога?, – спросила Вася, еле дыша.

– Так это же в резюме написано, – Баюн терпеливо объяснял очевидные вещи, – Живой ногой в мире людей, костяной ногой в мире мёртвых. А вес женщины это уже её личное дело.

Вася хотела было сказать коту, что лучше бы тот шерстью подавился. Также у неё появилось стойкое желание запульнуть Йориком, как бейсбольным мечом. Но она сдерживала ярость. Ярость в пути не помощник. Вася наклонилась за яблоком.

– Мерзость какая, – пробурчала она, но откусила.

Горькая чёрная мякоть вызвала у неё дрожь по телу. Василиса передернула плечами. Через секунду мурашки сменились бодростью, будто бы Вася впила стакан свежего экспрессо без молока и с тремя столовыми ложками сахара. Никогда ещё она не чувствовала себя такой бодрой. Вася повернулась к Яге и коснулась её ледяной руки. Яга осталась без сознания. Тогда Вася согнула колени и вмиг подняла старуху к себе на плечи. Девушка сделала несколько шагов. С каждым шагом яблоко действовало всё больше, наполняя кровь Василисы богатырской силой.

– Яблоки доведут тебя туда, где сама тьма боится появляться. В царство Кощеево, – хоть у Йорика и не было мимики, он казался напряженным.

– Спасибо тебе!, – с трудом вымолвила Вася.

– Мы ещё пригодимся!

Йорик схватился зубами за палку и потащил её в сторону, где скрылись остальные черепа. Вася некоторое время наблюдала за ним.

– Куда он её?, – спросила она у Баюна. Она уже раскусила, что кот Баюн любит делиться знаниями.

– Сжечь, – проворчал кот, – Ох не нравится мне твоя затея, Вась.

– Хуже не будет, – ответила Василиса.

Яблоки покружились на одном месте, подпрыгнули да устремились в глубь леса. Они переплетали пути и извивались. Вася вздохнула. Силы как будто уже заканчивались, а на отгрызенном яблоке всё больше собиралось дорожной грязи.

– Наверное…, – прошептала Вася и поволокла Ягу вслед за яблоками.

– Ты же моя хорошая, – под нос сказал Баюн. Он изящно спрыгнул с ветки в мягкий мох, потянулся до хруста костей да пошел рядом с Василисой. Путь предстоял долгий.

***

Василиса с трудом несла старушку через лес. Хотя Яга казалась бессильной и сухонькой, ощущения были, будто бы Вася подняла на плечи вагон с углём. Рядом семенил кот Баюн, но чем ей мог помочь кот? Только сочувственно останавливаться, когда Васе нужно было откусить от молодильных яблок. Одно из них уже подходило к концу, второе катилось всё медленнее и нерешительнее. Внезапно оба яблока бросились врассыпную, будто задетые невидимой силой.

– Стой! Куда?!, – закричала Василиса им вслед. Но яблок и след простыл. С трудом сделав несколько шагов, Василиса почувствовала, что вот-вот потеряет последние силы. Она с трудом положила Ягу на мягкий мох и села рядом, тяжело дыша и вытирая лоб рукой.

– А ведь ещё вчера я могла за секунду включить навигатор…

– На посошок!, – раздался неподалеку залихватый мужской голос.

Василиса обернулась. Посреди лесной поляны сидел прямо на портках добрый молодец в рубахе по колени. Он радостно подпрыгивал на гузке и хлопал в ладоши. Вася не сразу заметила суховатый пенёк рядом с незнакомцем, по которому тот периодически похлопывал ладонями и снова приговаривал…

– На посошок!

– Эй!, – окликнула молодца Василиса. Но тот не ответил и продолжил своё странное занятие. Он был чем-то очень воодушевлен, так что Василисе ничего не осталось, как встать и подойти ближе. Кот Баюн, уже запрыгнувший повыше на ветку, смотрел на неё скептически.

– О, это будет дохлый номер, – промурлыкал кот.

– Почему ты на любой остановке сразу прыгаешь на ветку?, – спросила его Василиса.

Кот пожал плечами и улегся булочкой, поджав лапки под шерстку. Через мгновение он уже закрыл глаза. Вася вернулась к незнакомцу.

– Ты случайно не знаешь, как пройти к Кощею?, – она легонько дотронулась до плеча молодца, чтобы не испугать увлеченного юношу. Тот поднял на Василису кристально-невинные глаза и опять постучал по полену перед собой.

– Ясно… Идиот.

– Не идиот, а дурак. Это разная степень слабоумия. Иван-идиот живёт за семь земель, – донеслось со стороны Баюна.

В глазах Василисы мелькнуло разочарование, и она оглянулась вокруг. Темнело. Вокруг поляны летали светлячки, их танец озарял спокойное лицо Яги тёплым светом. Уютно, почти как в избушке на курьих ножках. Если бы не необходимость волочиться к Кащею, Василисе бы даже нравилось её приключение. Но она устала и была голодна.

Вдруг по кругу поляны сами собой зажглись факелы, осветив вокруг пня ровный круг. Василиса обошла Ивана-дурака и села напротив перед пнём. Она склонила голову на колени, совсем как Аленушка со знаменитой картины. Только вот козлёночка этого она расколдовать бы не смогла.

– Как же мне попасть в избу, – вздохнула Вася вслух.

Вдруг у пня открылись два деревянных глаза, будто бы сучьи спилы, только со зрачками. Пень проморгался и заскрипел назидательно.

– В избу идут – плачут, из избы идут – пляшут, – на Васю уставились два магических глаза, что мерцали в свете факелов.

– На посошок!, – загыкал Иван-дурак.

Пень, казалось, вздохнул от раздражения.

– Ответ неправильный.

– Только говорящего пня мне не… – опешила Василиса.

– Думаешь, мне весело с ним третий день коротать?, – перебил её пень, – Понабрали идиотов в загробный мир…

– Не идиот, а дурак. По французской классификации… – донесся голос Баюна.

– Закрой мурчало, сам в курсе!, – огрызнулся пень, – Я самый умный пень из магических пней, а мне сиди, развлекай! Загадки им загадывать.

– На посошок?, – грустно поддержал разговор Иван-Дурак.

– Что будет, если я отгадаю твою загадку?, – спросила Василиса.

– На посошок!

Иван-дурак снова стукнул по пню, и пень отозвался недовольно:

– Да прекрати ты! Я не советский телевизор, от стука работать лучше не стану. Желание, – развернулся раздраженный пень к Василисе, – Желание я исполню одно.

– И до Кащея доведешь?

– Странное желание. Но это не моё дело.

– Повтори загадку, пожалуйста, – Василиса вздернула подбородок и сосредоточилась. После тяжелого пути голова не соображала, но пень явно мог ей сократить несколько дней дороги. Пень вздохнул и проговорил по слогам, как воспитатель в детском садике:

– В избу идут – плачут, из избы идут – пляшут.

Василиса нахмурилась, вспоминая детство, и затем ее глаза заблестели от озарения.

– У нас в детском садике это было! Вёдра! Вёдра!, – она радостно захлопала в ладоши. Иван-дурак тоже просиял, он засмеялся, стуча кулаком по земле, и с азартом потянулся руками к корням волшебного пня. Немного там прошуршав, он с трудом вытянув из-под земли золотое яйцо.

– Ваше желание исполнено, – с облегчением выдохнул волшебный пень.

Иван-дурак торжественно поднял яйцо над головой, чтобы оно замерцало в свете факелов.

– На посошок!, – гордо сказал Иван.

– Но ты обещал!, – щеки Василисы аж надулись от возмущения. Она прокраснела настолько, что даже её белые волосы отливали кровавым блеском.

– Так он первый пришёл. Я ещё три дня не вытерплю!, – ответил ей пень.

– Давай ещё загадку!

– Имейте совесть!, – пень покачал сучками в явном раздражении, – Я хоть и дерево, мне иногда нужно отдыхать. Приходите завтра. Мои приёмные дни со вторника по…

Но Василиса не собиралась ждать. Она схватила ближайший факел и поднесла огонь к коре пня. Пень запищал и попытался дать дёру, в ужасе чувствуя горячий жар, но старые корни держали пень крепко в центре поляны.

– Да-да-да, загадку, загадку, подожди! Ай, горячо! СЕКУНДУ!

Василиса отступила, держа факел наготове.

– На посошок!, – Иван-дурак с восхищением смотрел на бесстрашную деву.

– Да, Ваня! Загадку на посошок!, – Василиса воинственно кивнула.

Пень заскрипел, вспоминая загадку. Аж сучки шевелились.

– Какое дерево без ветра шумит?, – наконец спросил пень.

– Что за загадка такая?, – опешила Вася.

– На посошок?, – будто передразнил её Иван.

Василиса нахмурилась. Она потрясла факелом, как будто хотела закинуть его подальше в лес и спалить всё дотла.

– Это нечестно!, – злилась красавица.

Рядом появились два жёлтых глаза. Кот Баюн, как всегда, подкрался незаметно.

– Как минимум, у тебя больше шансов, чем у Ваньки-дурака, —подбодрил Василису кот. Она набрала воздух в легкие и медленно через нос выдохнула, чтобы успокоиться.

– Ладно… Какие есть русские деревья… Ель?

– Нет!, – удивленно ответил пень. Он-то думал, что загадка ерундовая.

– Сосна?, – с надеждой переспросила Вася.

– Нет!

– Берёза?

– Нет!

– Баобаб?, – встрял Баюн. Василиса повернулась к коту с недоумением.

– Баюн! Серьёзно?, – скривилась она, – Это же русский пень.

– Давай рассмотрим все варианты, – кот явно не шутил, – В мире около трёх миллионов деревьев…

Пока Василиса перечисляла все возможные виды деревьев, Иван-Дурак увлеченно играл с яйцом. Он перекидывал золотой слиток из руки в руку, добродушно хохоча и радуясь, как ребёнок. Яйцо действительно красиво блестело – свет факелов играл на золотой скорлупе, и казалось, будто внутри яйца притаилось великое зло.

Вдруг рука Ивана дрогнула, и заветный приз полетел вниз. Скорлупа треснула в воздухе, трещина прошлась по всему яйцу – оно раскололось пополам. Из яйца выпала золотая игла, продолжая путь к земле. Огонь факелом сдул сильный ветер. Поляна погрузилась во тьму.

– Вот же репа гнилая! – заорал пень, забыв про загадки. Василиса испуганно наблюдала за происходящим. Даже невозмутимый кот Баюн расширил от ужаса янтарные глаза, будто воочию узрел конец света.

Земля задрожала. Василиса с трудом стояла на ногах. Казалось, всё царство мёртвых зашлось в дикой пляске. Прогремел гром, затем хлопок, несколько коротких щелчков, и снова гром – могучий, гулкий, эхом раздающийся в отдалении и совсем близко, сверху и снизу. Едкий запах дыма обжёг Василисе ноздри. На поляну верхом на вороном скакуне въехал Кощей Бессмертный, иначе Кащей, иначе Смерть и Судья мира мёртвых. Величественные перья на его шлеме и сверкающие латы поблескивали в лунном свете. Только так можно было отличить Кащея от тьмы, что клубилась вокруг падающей иглы.

Василиса наблюдала сцену, словно в кинотеатре, когда кадры шли один за другим в замедленном движении. Вспышка! И вот Кащей спрыгивает с коня и бросается к игле. Вспышка! Ещё пара прыжков, Кащей почти у цели. Вспышка! Кащей хватается пальцами за кончик иглы почти у самой земли. Игла больно впивается в кожу, но Кащей не отпускает иглу, будто бы сама его жизнь зависит от небольшого куска металла.

***

Земля больше не дрожала. Факелы загорелись вновь, как будто их и не тушили вовсе. Только дрожащий пень со светящимися глазами напоминал о том, что здесь произошло. На лицо Василисы падали хлопья пепла. Лес наполнился тишиной, той самой, что приходит с миром. Тишиной первого снега, тишиной ноябрьских листьев, умиротворенной тишиной кладбища. Василиса смотрела на осунувшееся бледное лицо Кащея с глупой улыбкой, а её мысли подтвердил Иван-дурак своим коронным:

– На посошок…

Иван-Дурак наклонился и поднял половинки золотой скорлупы. Кащей, охваченный паникой, быстро перехватил их у Ивана. Он вставил пойманную иглу внутрь скорлупок, сложил их вместе и аккуратно положил яйцо на предплечье, словно это был младенец. Трещина начала зарастать. Уже через несколько секунд яйцо выглядело абсолютно целым, будто и не было ничего. После всех манипуляций Кащей внимательно оглядел поляну и остановил взгляд на Иване.

– Леший тебя дери! – рявкнул Кащей со злостью. – Я уже представил собственную смерть. Зачем тебе золотое яйцо?

– Оно красивое… – смущённо пробормотал Иван-Дурак.

Пенёк, едва перестав дрожать, удивлённо произнес:

– Он разговаривает! Но тогда почему…

– Идиот! – нетерпеливо прервал Кощей, глядя на Ивана с раздражением. – Яйцо всегда возвращается к своему владельцу. Его скорлупу невозможно переплавить, продать или умышленно уничтожить. Но стоит тебе разбить его по неосторожности, и его уже не восстановишь. Видишь?

С этими словами Кащей театрально швырнул яйцо в ближайшее дерево. Яйцо ударилось с глухим стуком и скатилось в целости и невредимости на землю. Иван-дурак ошарашено наблюдал за ценным призом.

– На посошок…, – грустно сказал Иван. Его голос неуловимо дрогнул.

– Теперь ты будешь работать в болотах! – громко приказал Кащей, указав костлявым пальцем на пень.

– Та ещё работёнка… – мрачно пробурчал пень.

Кощей выдохнул и поднял яйцо с земли. Развернувшись, он уверенно направился к своему верному коню, который неподалеку спокойно щипал зеленую поросль мха. Конь, заметив приближение хозяина, грациозно поднял голову.

– Извините! – выкрикнула Василиса, наконец нарушив тишину.

– Прием по четвергам, – отрезал Кощей, не оборачиваясь.

– Но это важно…

– Запишитесь через колл-центр, – князь Бессмертный был занят более насущными делами. Он достал из седельных сумок антибактериальные салфетки и начал протирать ими седло.

– У нас нет времени! – не унималась Василиса.

– Что только люди не придумают, – удовлетворенно пробормотал Кощей, закончив с салфетками. Он вытащил из кармана санитайзер и тщательно распылил его на ладони. Затем он вскочил в седло. Вася, отчаявшись привлечь его внимание, отважилась на последний отчаянный шаг.

– Я живая! – её голос дрожал, но слова звучали решительно.

Кащей почти пришпорил коня, чтобы уже мчаться домой, но остановился. Он наконец посмотрел на Василису. Казалось, что его древние глаза хотели проникнуть в самую суть её души. Холодок пробежал по её коже. Кащей прищурился. Затем порылся в потемневших кожаных сумках и достал телефон последней модели. Он включил камеру и направил на лицо девушки. Телефон мгновенно сообщил Кащею, что «Нет подключения к Wi-Fi».

– Чёрт. У нас всегда был лучший интернет в подземном мире, – раздосадованно пробормотал Кащей.

– Потому что Яга не работает, – быстро подхватила Василиса.

– Что ты имеешь в виду, что Яга не работает? – с подозрением спросил мрачный всадник. Василиса указала на Ягу, которая всё ещё неподвижно лежала на земле

– Яга. Ворота закрыты. Интернета не будет. И салфеток тоже, – добавила Вася с лёгкой усмешкой, словно она – единственная, кто понимал всю иронию ситуации. Гнев Кащея вспыхнул, словно пожар в сухом поле. Он по очереди затыкал яйцом, как указателем, в Василису, Баюна, Ивана и даже в пня.

– Ты! Ты идёшь со мной! И ты! И ты! Все в мой дворец! Немедленно!, – звучали его слова, как удары грома, раздирающие небеса. Затем Кащей натянул поводья, отчего конь встал на дыбы и рванул в галоп. Вихрь мха и листьев клубился им вслед.

Василиса вздохнула и, собрав остаток сил, подняла Ягу на плечи. За ней грустно поплелся кот Баюн. Иван-дурак, стиснув зубы, вытащил пень из земли. Вся компания, напрягая последние силы, последовала за Кащеем, шаг за шагом погружаясь во мрак, ведущий к его зловещему дворцу.

Кащей бессмертный

Тронный зал Кащея