Ростки невесомости бесплатное чтение

Ко мне, ко мне

горным эхом грома

грохот,

речка пенится, бурлит,

русло – мощный монолит,

неподвижно – будто спит,

живо ли – ни выдоха,

ни вдоха…

брызги талые, то вверх

бросят россыпи огней,

то вернутся в лоно

вод…

снова бросятся

вперед,

засверкает фейерверк

над молчанием камней,

словно зов – ко мне, ко мне

в воздухе плывет,

плывет…

03.01.18

Встречи

в борьбе травы со снегом,

судя по всему,

наметился тактический

успех,

и в мыслях нет блистать

у тех

снежинок, что привыкли

к череде утех,

земля зеленую тесьму

травы предпочитает снова,

ее тугие узелки

надежней белого покрова,

готового чуть что

банальной лужей стать,

чья стать равняется нулю,

не то что трав

возвышенные речи,

когда их стебли,

законы тяжести поправ,

парят у ветра на краю,

перебирая в памяти

с безмолвным снегом

встречи…

04.01.18

Секрет мелодии

всего одно движение –

неуловимый

финт

язык изобразит,

и заискрится пение,

но не эстрадный

хит,

секрет живой мелодии –

в спокойной простоте,

не в поисках подобия затей,

а в честной верности

себе…

вопрос – а нет аранжировки

поновей –

с кислотными звучками

в модной нано-гамме…

зачем?

Ведь только соловей

этот пернатый маленький Орфей

способен оживить

краеугольный

камень!

06.01.18

Распятие

распятие, возможно, не итог –

процесс безостановочный

как Время,

вопрос лишь – смог или не смог

взойти на крест

или со всеми

остался просто поглазеть

на казнь,

душою содрогаясь, наблюдая,

как гуляла плеть

по ребрам,

а гвозди яростно впивались

до самого креста,

ломая с хрустом кость,

и алой лентой

кровь

струилась, ниспадая,

и возносилась, покидая плоть,

душа к воротам Рая…

10.01.18

Луч

явление должно произойти

сначала,

название ему придумают

потом,

повтор возможен,

но уже с оттенком плагиата,

размер и форма

диктуются ударом

алой

горячей капли –

словно последний в жизни

гром,

потрясший сердце,

расщепивший

атом

цепной реакцией,

связав морским узлом

и берега, и дно,

и вечно убегающие волны,

и небо, и огонь,

пылающий среди свинцовых

туч,

тогда воспрянет дух,

рванется смело

напролом

через материю

на гулком месте лобном,

чтобы упасть к твоим ногам

как отделившийся

от солнца

луч…

12.01.18

Преодолев себя

с поэмой о дожде не справился костер,

настолько убедительны

в ней были капли,

настолько их потопот бесконечный

громыхал,

что у огня язык,

как ни был он остер,

потупился,

припомнив стычку сабли с камнем,

когда та прошипела – вот нахал…

только такие рукописи

и не горят,

которые кроме дождя,

пропитаны еще слезами, кровью,

которые огонь собой накроют,

как амбразуру дота,

вброд преодолев

себя…

14.01.18

Неуловимая волна

ни череды веков, ни лет, ни дней,

и уж тем более, мгновений

не считает,

переливается зеленым, черным, синим,

словно в ней

сосредоточены источники огней,

неутомимая волна

морская,

это иллюзия, что вот она – и нету,

она едина в миллиардах

лиц,

и ярд за ярдом, и за милей миля

все катится и катится,

и вечность

огнедышащую эту

как книгу с бесконечностью

страниц

или осилишь залпом… или

падешь, захлебываясь

от восторга

ниц…

16.01.18

Гладиатор

распластан, неподвижен гладиатор,

из ран сочится кровь, а с ней

уходит жизнь,

он бился храбро, но признать

при этом надо –

его противник был сильней,

а тут еще клинок

возьми – и раскрошись

при отражении летящего трезубца,

а дальше, только защищаясь,

шансов выстоять

уже не оставалось…

последняя – формальная, по сути,

малость –

вниз или вверх

укажет на трибуне палец…

а есть ли разница,

с самим собой прощаясь,

сию секунду выдохнуть

или чуть позже

от потери крови

сдуться…

17.01.18

Позорное забвенье (П. Пикассо)

и перестали приносить

музеям кассу

порнографические ню Пикассо,

прозрение тому виной –

уродство ржавою пружиной

прорвало-таки

тленом тронутую оболочку

новаторства слепого…

Рембрандт и прерафаэлиты

берут реванш у славы самозванца,

его цинизма яд

уже не действует на души

очнувшихся от морока людей,

они отбросили тома

спекулятивных монографий,

взглянули на похабщину

открытыми глазами

и ужаснулись фокусам твоим,

о, гениально-хитрый Пабло,

они уже взывают к тебе, Падло:

«Зачем опошлил красоту

божественно прекрасных

женских тел?

Рекламы

с помощью скандала захотел?

Но отшумела буча,

и, наконец-то, Страшный Суд

выносит свой вердикт:

позорное забвенье…»

17.01.18

Утраченный пейзаж с соснами

навытяжку

стволы стремительные сосен –

устремлены бескомпромиссно ввысь,

так рвутся к ангелам, что светятся

от страсти,

кора их стройных «корабельных» тел

бугрится, словно мускулы

вибрирующей снасти,

бессмысленно просить: не надорвись –

какое там – характер их

несносен…

с трудом удерживает корни сосен мох,

ему на помощь папоротник

поспешает очень кстати,

иначе быть беде – взовьются в небосвод,

чтобы примерили и грот, и фок,

небесный парус – прочен,

статен,

но призрак бригантины

покинуть лес

так и не смог…

19.01.18

Слово на бумаге

слова способны

компенсировать потерю,

не полностью, конечно – лишь

чуть-чуть,

но это лучше, чем сказать «забудь»,

«смотри вперед» и «легче станет путь»,

я в этот бред собачий не поверю,

но слово на бумаге –

эликсир,

который может воскресить

прикосновенья, краски, ароматы, звуки,

вернуть дыхание…

и вновь оживший мир

тебя окружит временем

упругим…

20.01.18

Эксперимент

предмет

тяжелого как неизвестность разговора –

само отсутствие предмета,

за неимением

физической субстанции

анализировать

приходится намек

на глубину сравнений и метафор,

невидимых, неосязаемых

как воздух,

неуловимых, но волнующих

врасплох застигнутую

грудь,

они для доказательства

своей реальности

готовы

произвести простой эксперимент –

исчезнуть, воплотившись

в пустоту,

тем самым показав, что будет дальше…

22.01.18

Брызги междометий

за дрожью листьев следует

порыв –

их трепет переходит

на язык призыва,

когда шумит

щемящий словно Шива,

размашист жест…

бескомпромиссно говорлив,

его расшифровать – задача

не из легких –

многозначительна экспрессии

волна,

тревогой и восторгом

переполнена

она,

а брызги

междометий

словно перекрестки

остры, стремительны

и хлестки…

22.01.18

Поток чернил

сосредоточенность,

в конечном счете, разъедает

Пространство, Время,

этот лист бумаги,

как кислота,

сжигая за собой мосты,

и разлетаются по свету

лепечущего пепла

стаи,

не находя в себе отваги

признаться в том,

что дни их сочтены…

вот-вот прильнут к течению Невы,

и пыл узнает, что такое

холод,

и растворится почерк

в обжигающей

воде,

поток чернил

внезапно вспомнит что и где

произошло,

когда он был так безрассудно

молод

и так рассеян,

что не видел глубины…

23.01.18

Белая ворона

пренебрегая мнением толпы,

карает собственным

присутствием

невольно

расправившая крылья белая ворона,

попытки очернить ее тупы,

но острым клювам

полное раздолье

для нанесения посильного

урона,

как будто вырванные перья на себя

хотят примерить завистью

томимы,

иначе в чем же пафос

этой низменной

войны,

когда со всех сторон

решимости

полны

устроить избиение

измазанные в саже примы…

ведь белый цвет не соответствует

дресс-коду воронья…

24.01.18

Радость узнаванья

наплывы лет,

эффект коварных аберраций

на взгляд влюбленного

не могут помешать

через обиды и условности

продраться,

и отстоять, в конце концов,

торжественную «ять»,

не только в смысле твердости

позиций,

но как изюминку

среди модернизированных букв…

так родинка или хотя бы

шрам на лицах

способны вызвать радость

узнаванья,

а не безмолвный словно забытье

испуг…

24.01.18

Фрески

напрасно прячет коготки,

мурлыкая, ласкаясь,

кошка,

ну, кто ж не знает, что они

отточены точно бенгальские огни,

в пушистых лапках тлеют

понемножку,

в любой момент –

особенно, когда не ждешь,

способны ярко вспыхнуть и обжечь,

сверкнув покрытием

Рив Гош,

разя наотмашь словно меч,

и тут же возвратиться

в теплую засаду,

как будто ничего и не было,

как будто, так и надо…

стремительно и резко – как торнадо,

после которого на небе

проступают фрески,

их яркость

оценил бы даже Тьеполо…

25.01.18

Вены проводов

останутся, как пить дать, несомненно

следы от наводнений этих

дней,

отметкой ординара внутривенной

давление подавится –

испей

из чаши собственных

не просыхающих дождей

всю влагу, набухающую комом,

раздвинувшим границы

берегов,

и город, ставший сразу незнакомым,

как будто к бегству от себя

готов,

его следы рискуют оборваться

подобно венам телефонных

проводов…

27.01.18

Пуантилизм

раскрашены детали мирозданья,

раскрошен спектр на несметное число

оттенков и тонов:

от белизны возвышенной

до черноты бездонной –

на полотне феерия, парад

изменчивых, переливающихся капель,

свободно формирующих

картину

не только окружающей среды,

но и течений внутренних –

и крови, и сознания,

и снов…

любое предпочтение – улика,

цвет сразу выдаст

с потрохами, с головой,

спасает лишь стихия многоцветья!

30.01.18

Соцзаказ (В. Маяковскому)

маяк зажегся и погас,

его пронзительный циклопий глаз

остался гласом вопиющего,

но не в сплошной пустыне,

цветущий сад,

хоть и подвергся рубке,

но все же его гущу оказалось не под силу

под корень вырубить тому, кто в рубке

крутил штурвал,

забот было по горло – в море правил шквал,

и волны накрывали с головой,

не соблюдая ни приличий,

ни подобий правил,

и все-таки маяк светил, обозначая гавань,

его смотритель, по логике вещей –

товарищ Маяковский

не спал ночами, разжигая ярче пламя,

прислушивался –

якорных цепей не зазвенят ли звенья,

он волны мял словно заправский костоправ,

на соцзаказ фатально променяв талант,

потом запас дыхания, не говоря уже

о вдохновеньи…

31.01.18

Образ

каким же образом явление

так органично входит в образ?

Порою времени в обрез,

но, тем не менее, оно

вживается в него словно актер –

мгновенно

в саму его судьбу

вместе с душевным строем

и потоком мыслей вплоть до грез,

до угрызений совести, до откровений

подсознательного бреда,

примеривая на себя даже еще недавно

чужие, более чем странные

привычки,

сливаясь с ними воедино так,

что абсолютно нет возможности понять,

каким же образом явление

так органично переходит в образ…

02.02.18

В полете перекрестья

снежинки словно язычки

холодного огня

вылизывают воздух,

и становится светлее,

играет искрами сошествие

с небес,

не ангелы, конечно, но ликбез

по части отпущения грехов

уже прошли

и представление имеют

о том, что тяжесть внутренних оков

легко снимается

в полете перекрестья

тогда она теряет весь свой

вес…

04.02.18

Прямая речь

им слава не дает покоя,

если точнее, то – отсутствие ее,

но есть ли разница –

порожнее,

пустое,

зачем же горло рвать

как воронье –

и то, и то наполнено враньем,

а правда в том, что люди

понимают –

шедевры не изменят этот мир,

и только речь как горизонт

прямая

бессмертие дает словно вампир,

но кровь обычную при этом

отнимая…

04.02.18

Подпирая своды

случайно ли созвучия горят

как светлячки в безлунной

ночи,

или огней целебный яд

сознательно сознание

морочит,

настойчиво пытаясь намекнуть

на тайный смысл,

на глубинные

потоки,

на то, что не «куда попало»

и не «как ни будь»,

а русским руслом мчатся

токи

по венам, по гортани, по словам,

уже почуявшим порог

свободы,

готовых вырваться

и подсобить

ветрам,

собою неба подпирая

своды…

05.02.18

Война

на обнаженном нерве древа

синичка, балансируя,

поет

светло, наивно, беззаботно,

и ствол и ветви впитывают

ноты,

но до корней в земле

не долетает этот

приворот,

они глухи к мелодии напева,

до них анестезия

не дойдет,

их заговаривают, как и прежде,

воды,

чей вывод откровенно груб –

единственный приемлемый

подход,

если иметь в виду презумпцию

свободы –

безжалостно и быстро

вырвать этот зуб…

06.02.18

Пробуждение Геракла

прозрачен, бескорыстен, чист

дремотный воздух

по утру,

не замутнен еще сомненьем

в правоте

своих скоропалительных суждений,

так только что проклюнувшийся

лист,

узрев луч солнца, «не умру»

бормочет,

как будто никакие тени

свинцовой тяжестью не лягут

нагло

на свежее дыхание листвы,

сравнимое с полетом

междометья…

и воздух утренний не более

заметен,

чем растворившиеся в небе сны

уже открывшего глаза

Геракла…

09.02.18

Водовороты рулят

историки так щедро зачерпнули

стоячий омут смолкнувших

эпох,

что с головой в их дебри погрузились,

и честно разобраться

силясь,

чем был хорош, а чем фатально плох

ушедший в прошлое правитель,

сидел ли он на троне

или на венском

стуле…

запутавшись в событиях и датах,

историки бесславно утонули,

их глотки вместо слов

пускают пузыри,

увы, уже не ясный разум

голос подает,

а пузо,

диапазон сигнала

затухающего

узок –

попробуй кроме SOS

в нем что-нибудь

узри…

а в омуте по-прежнему

водовороты

рулят!

10.02.18

И быль, и небыль

в студеные кристаллы

потихоньку проникает нега,

и стаи ручейков растаявшего снега

уже обжили раскаленный водосток,

им кажется, что лучше, веселее

становятся приметы бытия –

ладья небес вот-вот расправит паруса,

наполнит их не ветром, а елеем,

чей дух блистательно высок,

настолько, что не знает сам,

куда способен дело завести…

все громче речи, говор горячее –

вот появились пузырьки,

и пар взметнулся

из воздушных недр в небо,

и рифмой старой,

как «ать-два» простой

рифмуются и быль

и небыль…

13.02.18

Эмбрионы-тропы

шаги твои

неповторимы, бесподобны,

непредсказуем их причудливый узор

невидимый пока – внутриутробный –

словно блуждающее эхо

среди гор,

неспешны, снисходительно-подробны

рассказы о прошедших временах,

а будущие эмбрионы-тропы

теряются где-то в дали –

в веках…

18.02.18

Натюрморт с ромашкой

и оживают краски на холсте –

мазки уже дрожат

словно огни,

как подобает лепесткам,

не зря же это –

натюрморт с ромашкой,

она дает решительно отмашку,

чтобы пропел пропеллер «Жги!»,

и ветер выдохнул в горячке фимиам,

затем ромашка в солнце

превратила свое

сердце,

и небом обернулся темно-синий фон,

на месте стебелька

уже шумят лесные чащи,

и дышит, дышит,

чаще, чаще

Вселенная, взошедшая

на трон,

она решила к людям

прямо из картины присмотреться…

21.02.18

Под кожу

разрезать розу с хрустом,

чтобы убедиться

в элементарности ее строения

далеком от чудес,

действительно – загадок

в ней не густо,

и лепестки – совсем не крылья

птицы,

и аромат ее,

навряд ли, стоит месс,

и лишь шипов шипение тревожит –

угроза в них извечная живет,

не остывая ни на градус,

ни на миг,

ее оскал безжалостен и дик,

сверкает россыпью

острот,

в отместку за вмешательство

вгоняя их под кожу…

25.02.18

Паренье

а в марте снег особенно пушист,

податлив словно пена

и сговорчив,

лежит, будто осанну

практикующий

буддист,

согласен на любые корчи –

он сам себе – великий

кормчий…

закон природы? Перед ним он

чист!

Отсюда и спокойствие, и нега –

ни угрызений совести,

ни тягостного эго,

но беззащитен, словно белый лист,

перед вторжением гусиных

перьев,

которые обычно невпопад

пытаются внести

свой вклад

в его неистовое

до наивности паренье…

21.03.18

Заплутавшая слеза

медведь выходит из берлоги

контуженный нагроможденьем снов,

в тумане зимние итоги,

вокруг еще созвездие снегов,

пытаются нащупать землю ноги…

подбросила ему забот

весна –

придется торить новые дороги

и обживать дремучие

леса,

вести с собою диалоги,

чтобы по венам жизненные соки

текли не хуже, чем

слова,

стерпеть готов от солнца шалость –

к глазам лучами так

прижалось,

что вызывает искреннюю

жалость

в ресницах заплутавшая

слеза…

22.03.18

Право слово

медведь и лев опять

столкнулись

лбами,

со скрипом искры мазохизма

блуждают в «деле Скрипалей»,

антагонизм – как лед и пламень,

и в клинч бросаются

харизмы –

огнем – не разогни, водою – не разлей…

то Крым, то Индия, то Дарданеллы,

дай потягаться – хлебом

не корми,

да что там – был бы только повод,

неужто до сих пор

не надоело

идти в фарватере хронической

грызни,

ведь это глупо, право

слово…

24.03.18

Роль пажа

в шелках волнистых

дышит волшебство,

переливается без устали,

шурша прошитыми прибоем швами

по словно бы завороженному песку,

готовому нести этот блестящий шлейф…

почетна и важна роль пажа

на свадьбе Моря

и Земли!

10.04.18

Ветви

на фоне

серебристого

пустого небосвода

подобны венам ветви

обглоданных

зимою мартовских деревьев,

их кровеносная система отдохнула

и хочет выплеснуть свою энергию повыше,

туда, где облака так анемичны

и бесцветны,

как будто после встречи

с духом Дракулы летучим,

а ветви забирают круче, круче,

их тысячи, их капилляры дышат,

как будто им секреты выживания

известны,

они растут, но им не тесно

в этом воздушном замке

с сорванною

крышей…

15.04.18

В брызгах хруста

расторгнут архаический союз

между причиною

и следствием событий,

все, вроде, наяву, а кажется,

что спите,

и видите оборванные нити

материи, чей счет совсем не густ –

от хакеров панически трещит

защита,

а виртуальный мир

далек от логики вещей,

там правит полный произвол,

синоним фэйков – пусто,

их аргументы грубым лыком шиты,

любые факты катятся взашей,

пейзаж ограблен – холоден и гол,

железный занавес как гильотина

упал на сцену

в брызгах хруста…

23.04.18

Поверья

ветра кружат,

кружат, кружат,

азартны виражи, упруги,

то вдох – словно пружина сжат,

то выдох

в небо запускает струги

прозрачных вихрей,

чей парад

напоминает буги-вуги,

так заразителен

напор,

что извиваются деревья,

им не понятно

до сих пор,

откуда все эти поверья…

о том, что нужен с ветром спор,

чтобы рождалась истина

из грубо вырванных

кореньев…

26.04.18

Счастье на потом

на мостике в Юсуповском

любой субъект фотогеничен –

какая разница, красив

или уродлив,

пейзаж легко микширует изъяны,

его старания так рьяны,

что волны предлагают себя в розлив,

а берег выбегает встретить лично,

чтобы добавить нотку

символизма

в, казалось бы, банальный фотоснимок

с простейшей композицией притом,

но сколько получается

лиризма! –

Не проходите мимо,

не оставляйте счастье на потом!

27.04.18

Конец истории (Ф. Фукуяме)

закольцевалась

презентация идей –

откуда начали, к тому же и вернулись,

круговорот всесилен –

лей, не лей,

хоть стоки городские, хоть елей,

исток присутствует незримо

в устье…

лишь кажется, что кончилась река,

когда она передает

свой голос морю,

уже готовится преобразиться в облака,

чтобы вернуться вновь издалека

на землю грешную

дождем,

чтобы посредством капельниц,

призвав на помощь гром,

конец истории

оспорить…

28.04.18

Кипение волны

но грош цена несметному богатству,

если оно не в тех руках,

его блестящее злорадство

лишь ослепляя, вызывает страх

за те плоды, что вон

из кожи лезут,

пытаясь диктовать законы лесу

и буйным травам, и течению реки,

и солнцу, и ветрам-

повесам,

которые приказам истеричным вопреки

традициям гармонии верны,

им не нужны ни акции,

ни сделки,

смешны короны, фраки, парики –

в сравнении с кипением волны

иные достижения

так мелки…

29.04.18

В знак благодарности

потоки вод строчат, строчат

свои сверкающие швы,

соединяя небо

и распластанную землю

в единый организм, вливая от души

энергию движения во все начала и концы,

что почему-то еще дремлют…

и вот – проснулась,

ожила,

зашевелилась твердь,

пропитанная соком,

до глубины корней дошла

весть о призвании

высоком,

и вспыхнул искоркой росток,

и устремился ввысь

задорно,

чтобы вернуть по веткам ток

на небеса – на будущее –

впрок

в знак благодарности от дерна…

01.05.18

Вертикальный прочерк

усталой осени стриптиз

неловкость вызывает

и тревогу,

уже осталось так немного

от пожелтевшего

до ржавчины убора,

который на последней ниточке

повис…

что дальше –

красавица без тоги

не замерзнет?

Последний фиговый листок

упал на подиум, а тут еще и дождь

подобно Морзе

из тучек бросил россыпь точек

и упрекает осень в лени,

уж очень хочет,

чтобы удачным вышло дефиле,

но получается

лишь вертикальный

прочерк…

05.05.18

Взаймы (постмодернистам)

Творец

небесные врата

с земным поклоном отворяет,

ему противен низменный

подлог,

когда вселенную

уродством засоряя,

художник рвется к славе на порог,

увы,

его дешевых провокаций бремя

отягощает слабые умы,

но рано или поздно

разберется

Время,

и спросит с тех,

кто пользуется вечностью

взаймы…

06.05.18

В музее

пропитанные временем

холсты

в музейной тишине

все глубже, глубже тонут…

пучина поглощает на портретах

буквально всех: женатых,

холостых,

включая в сеть морщинок

пойманную донну…

им тяжелее, нежели

фламандским натюрмортам

идти на дно –

душа

сопротивляется

подобному старенью,

когда от Времени приходится

бежать

под толщу древних снов –

иного не дано…

и мумии

безжалостным эскортом

толкают в черное холодное

забвенье…

07.05.18

Северная чечетка

застегнут наглухо, сверкают галуны

чеканных площадей

до умопомрачения роскошных,

и рукава Невы

вливаются в мундир

парадный, но с мистической

подкладкой,

в нем строгость сочетается

с огнем

холодно-гладким – да,

но оттого и греющим надежно,

архитектуры четки

ордена,

прямых проспектов швы

и стрелка

Васильевского острова, она

подчеркивает клеш,

зашедшийся

в любовной северной

чечетке…

07.05.18

Переплет

каминов трубы иногда

на городских домах

напоминают крепостные стены,

и если смотришь из окна

на двор-колодец,

лучше понимаешь пленных,

им видеть этот зубчатый узор

на фоне облаков, конечно,

нестерпимо –

из каземата узок кругозор,

но их воображению по силам

представить вольный

ослепительный полет

вместо сырого сумрака

(соратника по склепу)…

хотя бы прикоснуться

кончиками пальцев к небу,

но угодил квадратик синий

в переплет…

08.05.18

Цифровая франшиза

необратима поступь инноваций,

они подобно кукушатам

выталкивают наземь из гнезда

его хозяев

законных, но таких наивных,

а что упало – в лучшем случае –

в архивы,

но в основном – пропало навсегда –

физически не могут оставаться

на празднике замены

жизни

ревущим вирусом конвульсий,

когда царит сплошной подлог,

когда живого слова

слог

лишают и дыхания и пульса,

внедряя виртуальность цифровой

франшизы…

09.05.18

Стежки

понять повадки счастья

невозможно –

чем больше изысканий,

тем плачевнее итог…

и никому пока что не помог

даже дедукции

обычно безотказный метод,

не тот, патологически не тот

подход,

ему не укротить мгновений –

они не поддаются ни анализу,

ни точному учету,

неуловимы их визиты,

о них обычно узнаешь потом,

когда поймешь, что этими стежками

за строчкой строчка

все года прошиты…

12.05.18

Зелень тишины

истошны шин депеши

на Садовой,

а рядом, за оградою – покой,

там возникают мысли – а на кой

нужны эти машины, автобусы, трамваи,

текущие железною рекой,

в ней отродясь никто не видел рыбы,

а зебр, что пришли на водопой,

там ждет колесование

и дыба –

поток, уйми свое течение, постой,

возьми пример с Юсуповского сада,

там уживаются и люди, и цветы,

и рыбы с чайками,

и утки…

большего не надо –

всего-то ласковая зелень

тишины…

21.05.18

Маэстро Спрут

бывает, музыкальные мотивы

излишне победительно-

ретивы,

и заглушают все вокруг…

а звук словно ошейник душит,

душит…

и тащит в логово головоногих фуг,

там цепкие безжалостные

щупальца

ни шанса на спасенье не дадут,

и сил сопротивляться

больше нет,

но, как ни странно, ведь опять

раскупятся

билеты на рискованный концерт,

где снова дирижирует

маэстро Спрут…

23.05.18

От века и до века

прекрасен Петербург весной,

когда на фоне серых зданий

своими изумрудными устами

деревья начинают спор

сами с собой

о том, что с ними станет

через месяц, через два, а через год…

все только начинается, вперед!

И громадье новорожденных планов

захватывает площади, мосты,

им кажется – как выдохи просты

любые подвиги –

достаточно лишь плавно

копировать движение волны,

ее авторитет – гарантия успеха!

Она уж знает, как добиться своего –

ни лед, ни холод ее волю не сломили,

по-прежнему листает свои мили,

и город понял – таково

его призвание от века и до века…

24.05.18

Барсук

а по ночам из потаенных норок

на промысел выходят барсуки

походкой барственной,

шлифуя каждым шагом

(словно прозрачным шлейфом)

вторящий могучим лапам

шорох,

(им по-другому просто не с руки),

и расступаются почтительно

чащобы,

куда барсук ни кинет взгляд –

открыты все пути,

но он-то знает, что добыча притаилась

в укромном, недоступном глазу,

замаскированном коварным лазом

укрытии, заговоренном

трын-травой,

и он включает интуицию, чутье,

они ведут его в такие дебри,

куда не забредают даже вепри,

но продолжает гнуть свое,

иначе перестанет быть собой…

25.05.18

Альпинист

проблема альпиниста в том,

что, покорив вершину,

он понимает – ему на ней недолго