Дом на море: от мечты до новоселья бесплатное чтение

Предисловие 

Здравствуй, дорогой читатель!

Если ты держишь в руках эту книгу, значит, у нас все получилось, и мне есть что тебе рассказать.

Пять лет мы любуемся, как солнечный диск каждый вечер прячется за морским горизонтом. Присоединяйся к нам. Гостеприимный дом на море любит, когда на просторной тенистой веранде, заплетенной виноградными лозами, собираются гости. Мы пьем ароматный чай с абрикосовым вареньем и вспоминаем, как все было на самом деле.

Эта история произошла благодаря нашей с мужем вере в мечту, надежде на свои силы, любви к морю и друг другу. Чувства между нами вспыхнули в зрелом возрасте, спалив в огне страсти предыдущие браки. Создав семью, мы оказались готовы разделить не только радости и беды, но и самые невероятные мечты. Одной из таких стал переезд с Севера на Юг.

В книге я расскажу, как нам пришла в голову идея сменить Красноярский край на Краснодарский, что послужило толчком к действиям, какие интересные моменты и трудности ждали на пути и что из этого в конечном счете вышло.

Для кого моя книга? 

«Тебе никогда не дается желание без того, чтобы не давались силы осуществить его».

Эти слова Ричарда Баха из повести «Иллюзии» служат для меня маяком, подсвечивающим путь к любой, даже самой невероятной, мечте.

Моя книга для тех, кто думает, что переехать жить на море – несбыточная мечта, и для тех, кто вздыхает и говорит, что не всем так везёт, как нам.

Она поможет иначе взглянуть на переезд тем, кто хочет, но боится, что для этого надо много денег.

Вдохновит тех, кому осталось сделать крошечный шаг в направлении мечты, но хочется знать, что кто-то когда-то уже сделал такой шаг и теперь счастлив.

И, конечно, для тех, кому по вкусу приключения, кто не боится трудностей и любит море так, как люблю его я.

Эта книга – личный опыт нашей семьи. Здесь найдутся ответы на вопросы:

Откуда берутся возможности для воплощения мечты?

Как вырасти из ограничений?

Где найти деньги на переезд?

На что обратить внимание при выборе нового места жительства на юге?

Можно ли выложить двухэтажный дом в четыре руки, без профильного

образования?

В чем особенности южного земледелия?

Что сулит жизнь в полевых условиях для отношений?

Как направить семейную лодку в прекрасную бухту счастья, минуя рифы страхов и выдерживая шторма сомнений?

Это не художественный вымысел, а реальная история. Но здесь не будет чертежей, расчетов и ссылок на ГОСТы. Я не владею психологическими приемами и хитростями, поэтому здесь вы их тоже не найдете. Зато я поделюсь нашим бесценным практическим опытом, заряженным чувствами. И если хочется, но страшно сделать первый шаг, то каплю смелости и уверенности эта книга читателю точно придаст.

Со временем любая история обрастает кружевами вымысла. Трудности камнем уходят на дно памяти. На поверхность радужными пузырями всплывают только хорошие воспоминания. Я же хочу передать момент нашего переезда во всех его честных красках. Пока ещё не поздно и память хранит правдивые моменты, я делюсь ими без утайки.

В книге повествование переплетается с моими стихами, подчеркивающими настроение и передающими глубину переживаемых событий.

Часть 1. Мечта моя, живи!

1. Любовь к морю

Отчего море обладает такой притягательной силой? Почему люди стремятся к морю на протяжении всей жизни? Если не жить, то отдыхать, если не навсегда, то на месяц, на две недели или хотя бы на выходные. Откуда в нем столько силы, нежности и любви? Что за волшебство позволяет чувствовать морские объятия не только кожей, а всей душой? Я в своей жизни летала к морю даже на одну ночь, чтобы просто увидеть его, окунуться в соленые волны на закате и с первыми лучами солнца улететь назад в Норильск.

Море – это то, ради чего стоит копать фундамент, косить траву, пускать корни на новом месте, узнавать местный менталитет, делиться опытом и принимать помощь от незнакомых людей. Все ради того, чтобы иметь возможность хотя бы раз в день прийти на берег, окинуть взглядом безбрежные просторы, упасть в горько-соленую воду и почувствовать покой и невесомость.

Любовь к морю родилась вместе со мной, вопреки судьбе, забросившей меня в царство вьюг и полярной ночи.

Эх, аист, аист! Как ты мог перепутать Краснодарский и Красноярский край? Зачем ты оставил меня в долине вечных льдов и бесконечного снега? Тебя подкупили мечты моих родителей, хотевших младшую доченьку, и их счастливые лица, когда они получили желаемое?

Лучше бы меня в капусте нашли! Вот только на Севере совсем иная «капуста» ради которой люди уезжают туда и не успевают оглянуться, как жизнь проходит.

Город заснеженный, обледеневший,

Вьюгами вынянчен, ночью объят,

Ласки не знающий трепетной вешней,

Каторжный город зимы, говорят.

Выстроен он на костях заключённых —

Тяжкий и полный проклятия крест,

Нет куполов у церквей золоченых —

Тундра, болота, да пустошь окрест.

Чем привлекает суровая сказка,

Юных мечтателей, бросивших дом,

Гнезда семейные вить без опаски

В северном городе детства моём?

– Временно, – думают, те, кто приехал,

– Вырвусь, на пенсии «на материк».

Город метелями кружит со смехом,

Жизнь пролетает, как сказочный миг.

Грустная сказка: рождаются дети

В царстве заснеженном северных вьюг,

Копят всю жизнь на заветный билетик,

Ночью в мечтах, улетая на юг.

Что и говорить, Норильск – сказочный город, природа и климат которого полны экзотики. Тусклый, бесцветный зимний пейзаж сменяется летним буйством красок: пламенеют жарки и морошка, бисером рассыпается в тундре брусника и клюква. Озера полны благородной северной рыбы: чир, сиг, нельма, муксун. В Енисее плещутся осетры, а в окрестностях города можно встретить оленей и песцов. Но всю эту красоту и романтику перечеркивают полярная ночь, хиус, суровая снежная зима и газ от предприятий, которыми окружен город. Девять месяцев зимы сливаются в бесконечное полотно лет, в котором яркими вкраплениями вспыхивают воспоминания о лете.

В день моего появления на свет, в первых числах июня, на улице шел легкий летний снежок, ставший неизменным атрибутом на каждом моем дне рождения вплоть до самого совершеннолетия. Пока я не покинула это леденящее душу и тело место.

Рожденной в суровом заполярном Норильске, мне было абсолютно естественно любить море. Девять месяцев меня окружала зима, и я с нетерпением ждала летнего свидания с южными краями, куда мы отправлялись с родителями в отпуск. Если отпуск летом родителям не давали, то вступал в силу план «Б»: пионерский лагерь в Евпатории, санаторий «Заполярье» в Сочи, трудовой лагерь в Цемдолине или отдых «дикарями» со старшей сестрой в Кабардинке. Эти места с самого рождения и до совершеннолетия поочередно становились моим летним домом на Черноморском побережье. Но отпуска заканчивались. Мы покидали теплое и гостеприимное морское лоно, возвращаясь к вечной мерзлоте и полярной ночи.

Выйдя замуж, я, как декабристка, последовала за супругом в Сибирь. В моем случае это было значительно южнее, чем я пребывала до этого первые двадцать четыре года своей жизни. Практически амнистия из Заполярья. С этого момента жизнь накинула мне ещё четверть века в Сибири.

Я забрала с собой в самостоятельную семейную жизнь традицию раз в год на пару недель ездить на море. Во времена печального безденежья, неравноценной заменой южным просторам пытались быть Красноярское море и озеро Шира. Но, вдохнув однажды полной грудью соленый бриз, почувствовав необъятные просторы и глубину моря, я всегда стремилась вырваться за рамки озёр, даже больших и соленых.

Помню, как в мою жизнь ворвался зарубежный отдых и завораживающее по красоте Красное море. Ох уж этот залипательный снорклинг и возможность подглядывать за жизнью морских обитателей. Когда я первый раз погрузилась с маской, то пропала на два часа. Мой спутник разыскивал меня по всей территории отеля. Правда, сначала он обошел все бары и только потом догадался спуститься на пляж около рифов. Удивительно, что люди мерят других по себе проекциями собственных желаний. Но как бы то ни было, Красное море на десять лет стало моей волшебной гаванью мечты, куда я прилетала на пару недель, чтобы броситься в его соленые объятия и утопить груз проблем в волнах, разделив радость свободы с морскими обитателями.

Однажды я решила вспомнить, на каких морях побывала за свою жизнь и удивилась количеству морей и обширной географии.

Пять раз – на Красном море в Египте.

Три раза – на Средиземном море в Алании и Кемере.

По одному разу: на Черном море в Абхазии, на Аравийском море и в Персидском заливе в Объединённых Арабских Эмиратах, в Сиамском заливе на Ко Чанге, на Южно-Китайском море в Нячанге.

Двадцать раз – на Российском черноморском побережье, где меня согревали своим гостеприимством: Сочи, Адлер, Евпатория, Новороссийск, Геленджик, Анапа, Цемдолина, Ялта, Алупка, Алушта.

В самом конце этого длинного списка стояло Азовское море, на котором я была в младенчестве с родителями, но совершенно этого не помнила.

Моря и берега были разные, но суть одна: жаркое солнце, горячие камни или песок, ласковый соленый ветер и спасительная прохлада волн действовали на меня как магнит.

2. Семейный дух авантюризма

Практически полвека море ассоциировалось у меня исключительно с летом и отпуском: жарким, красочным, полным впечатлений, беззаботного веселья и экзотической еды. Но в этой картине праздного веселья мое подсознание упрямо рисовало другую картину, где не надо лететь за тысячи километров, чтобы окунуть разгоряченное тело в живительную морскую прохладу. В этих грезах, обрывках снов, набегающих, словно волны, мечтах мне было достаточно прыгнуть на велосипед, промчаться мимо золотистых пшеничных полей, помахать задорным кукурузным хохолкам, улыбнуться черноглазым подсолнухам в золотых кокошниках и незаметно оказаться на пустынном пляже, наполненном хохотом чаек.

Четверть века в Красноярске мне было холодно. От зимних метелей и трескучих морозов. От рухнувшего второго брака. От десяти лет в роли разведенки и любовницы. От постоянного страха, что я не справлюсь, брошу нелюбимую работу и нам с детьми нечего будет есть. Но любая зима рано или поздно заканчивается.

К сорока годам счастье постучалось и в мой дом: любящий и любимый муж, счастливый третий брак, стремительно взрослеющие сыновья, стабильная работа, пара автомобилей, отсутствие кредитов, две породистые кошки, создающие уют в трёхкомнатной квартире в центре города миллионника, дача в пятнадцати минутах езды от города, тайские дискусы в пятисот литровом аквариуме, осетры в бассейне на даче, ежегодный отдых на море – все это было самой лучшей и уютной зоной комфорта за всю мою жизнь.

Что же такого могло произойти? Как наша семья оказалась в палатке на заросшем бурьяном участке? Почему мы покинули Север и начали все сначала на Юге? Что заставило нас с мужем выйти из зоны комфорта?

Я думаю, что брак умножил на два дух авантюризма, присущий мне и мужу, сделав его семейной чертой. Виталий Николаевич стал для меня не только любимым мужчиной, надежной крепостью, сильным плечом, другом, но и единомышленником во всем, о чем мечталось. Мы постоянно генерировали какие-то нереальные идеи и тут же воплощали их в жизнь. После того как мы привезли дискусов из Бангкока, а потом решили выращивать дома осетров, родственники и друзья уже не удивлялись разговорам о жизни у самого синего моря. Не удивлялись, но до конца и не верили в то, что у нас получится.

Вот в такие моменты важно, чтобы тот, кто рядом с тобой, верил в вашу мечту, горел идеей наравне с тобой. Вместе любые преграды превращаются в ступени, по которым вы идете вперед, поддерживаете и подбадриваете друг друга, несмотря ни на что.

Сейчас, окуная разгоряченное от езды на велосипеде тело в морскую прохладу, я чувствую себя абсолютно счастливой. Игривые песчинки покалывают ступни и с каждой новой волной норовят забиться между пальцев. Соленые морские языки слизывают усталость с ног, а волны тянутся ко мне, стараясь обнять своими белыми барашками. Они увлекают на глубину, обещая долгожданную прохладу. Чайки над головой расправляют крылья, словно знамя свободы, и заливисто хохочут. Все эти моменты, словно пазлы, складываются в пеструю картину счастья, пронизанную светом любви к морю. Я уверена, что шесть лет назад все начиналось именно с этой безграничной любви.

Но в любой бочке может оказаться капелька дегтя. Для нас такой каплей стали капризы сибирской погоды.

3. Капризы погоды 

«Снег, наверное, очень любит деревья и поля, раз он их так нежно целует».

Льюис Кэрролл

Именно эта любовь снега к деревьям и цветам в конце августа стала первым сигналом, что пора улетать в теплые края.

Проснувшись августовским утром на даче в Солонцах, я обнаружила сначала помидоры во льду на грядках. Потом на клумбах петунии в изморози и каток на поверхности бочки с водой. Приехав на работу, я услышала рассказ знакомого, что осенью они с женой своих бройлеров собирают по двору в корзинки и относят в теплый птичник, чтобы те не сидели на холодной земле и не простывали.

На этом месте я, пожалуй, отмотаю киноленту своей жизни немного назад, к «Бурундук-шоу» и ледяному дождю и расскажу обо всем по порядку.

Моим местом работы в Красноярске была крупная торговая сеть, где я несколько лет работала секретарем. В последние полгода меня повысили и перевели в отдел по учету услуг. Наша маленькая трудовая ячейка состояла из двух человек: руководителя и меня – менеджера по учету услуг. Интересной эту работу назвать было нельзя, поэтому в нерабочее время мы говорили о том, что нас радовало и наполняло в обычной жизни.

– Поздравляю с началом «Бурундук-шоу»! – воодушевленно сообщила мне руководитель отдела дождливым сентябрьским утром понедельника.

На мои вопросительно взлетевшие брови она охотно пояснила, что началась переработка урожая, выращенного непосильным трудом на шести сотках, и заполнение закромов заготовками под самый потолок. Я вздохнула с облегчением, поняв, что это не очередное мероприятие нашего отдела по дератизации на пищевом производстве и настоящих бурундуков это никак не касается. Но метафору запомнила.

В общей столовой на обеде женщины из других отделов наперебой хвастались грузовиками тыкв и картофеля, амбарами моркови и горами капусты. Я сидела в уголке и помалкивала.

Наш семейный участок, купленный пару лет назад в пригороде Красноярска, состоял из каркасного домика два на шесть метров, построенного нами собственноручно, хлипкого забора из зеленой сетки, пары грядок с клубникой, которая отошла три месяца назад, и моря цветов. На маленьких аккуратных клумбах из автомобильных покрышек красовались петунии разных сортов, душистый горошек и не менее душистый табак, циннии, астры, хризантемы, бархатцы, портулак, календула, лён. Каждую весну полянку перед маленьким домиком я засевала новыми газонными смесями с прекрасными, воодушевляющими названиями: «Рай для бабочек», «Дорога к дому», «Мавританский газон», «Солнце Флоренции».

Назвать наше укромное место за городом дачей язык не поворачивался. Было в этом названии что-то рабское, подразумевающее бесконечно усталый вид, грязные руки и больную спину. Мы называли этот райский уголок «Наша земля». Когда мы купили десять соток в качестве эксперимента, чтобы понять, а точно ли нам нужно такое место, мы водрузили на пустыре флаг, сделанный своими руками, с нарисованным осетром и надписью «Это наша земля!».

Изначальный замысел был совсем не в огороде и бесконечных мешках картошки, морковки и капусты, а в осетрах. Пока бассейны не были построены, а пара будущих родоначальников осетровой династии плескалась в кубовом бассейне в домике, между кухней и печкой, я выращивала цветы. После серых, унылых городских пейзажей разноцветные цветочные головки согревали душу и радовали взгляд.

Быстротечные летние выходные дарили скупое тепло и ускользающие объятия сибирского солнца. Вечер на веранде был наполнен ароматом душистого табака и яркими августовскими звёздами. Мы ложились спать с ощущением счастья от красоты, которую создаём вокруг. Сквозь сон слышалось, как шумит последний летний дождь.

В предрассветных сумерках я нехотя переползла через спящего мужа, выбравшись из-под уютного одеяла, и прошлепала босыми ногами к печке. Угольки в нашей «буржуйке» ещё тлели, а значит, подбросив пару-тройку полешек, можно было согреть наш маленький домик. «Что же так холодно-то?» – сонно мелькнула мысль и пугливым зайцем скрылась за поворотом сознания. Я юркнула под одеяло и забылась беззаботным сном человека, у которого был последний день отпуска.

Наступившее утро можно было назвать «черным понедельником». Случалось ли вам испытывать отчаяние, когда ваши планы летят в тартарары? Я стояла перед тем, что ещё вчера было клумбой с ампельными петуниями и душистым табаком. Прекрасные бело-розовые цветы напоминали спящую красавицу в хрустальном гробу. Прозрачный ледовый панцирь похоронил жизнь и аромат цветов, оставив запечатанные во льду лепестки, как прощальный, неподвижно застывший, взгляд лета. Первый звоночек отстучал ледяным дождем по нашей крыше.

Вздохнув и убрав обледеневшие цветы в компостную яму, мы окунулись в работу и городскую жизнь с обязательным еженедельным забегом на участок, чтобы покормить наших осетров. Понадеявшись на электричество и бесперебойник, мы оставляли наших рыбьих малышей на откуп полностью автоматизированного цикла очистки, аэрации, обогрева и кормления. Система нас не подводила. Нагрянувшие в ноябре трескучие сибирские морозы дали понять осетрам, что пришло время смены ещё одного года их жизни.

В пятницу после работы мы наперегонки бежали по свежевыпавшему снежку к нашему домику. Выходные, осетры, чистый воздух, треск дров в печке, запах еловых веток, что может быть прекраснее для городского жителя, оттрубившего пять дней в душном и шумном офисе?

Открыв дверь в домик, мы насторожились, не услышав звука работающих компрессоров и плеска воды. Нас никто не встречал. Знаете ли вы, как радостно бегут к дверям собаки, сбивая с ног, радуясь встрече с хозяином? Осетры отличаются только тем, что не могут выскочить за пределы бассейна. В воде же они ведут себя так же, как игривые щенки, завидевшие любимого человека. Сейчас нас встретила гнетущая тишина.

Когда я посмотрела на хрустальную неподвижную гладь бассейна, замёрзшие два месяца назад цветы показались мне просто шуткой. Несмешной, жестокой, обидной, но шуткой. А теперь перед моими глазами была настоящая смерть, навсегда застывшая во льду. Проза жизни состояла в том, что на неделе управленцы отключили электричество в дачном поселке, а потом решили не включать его до выходных в качестве экономии. Мы были расстроены и обескуражены.

Тогда впервые прозвучал вопрос, с которого все началось:

– Зачем нам жить там, где девять месяцев зима и гибнет все, что сердцу дорого?

4. Игра в мечту 

Иногда решение проблемы лежит на поверхности, незамысловатое, как рисунок трехлетки. Ну вот же, все понятно: палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек! Вышел человечек и пошел к солнышку-кружочку, не тормозя и не заморачиваясь. Что может быть лучше счастливой жизни на юге? Ничего! Очевидный ответ лежал на поверхности бассейна тушкой замёрзшего осетра.

На первых порах мы говорили о переезде на юг шутя. Это было сродни игре, но настолько стремительной, что события перескакивали, как разноцветные стёклышки в калейдоскопе, каждый день меняя нашу картину мира.

Если у человека есть деньги, он подходит к выбору нового места жительства обстоятельно, ответственно, по-взрослому. У нас денег не было. Совсем. Мы только что закончили выплачивать кредит за предыдущую крупную покупку – участок в Солонцах, где так трагично замерзли осетры и цветы. Поэтому наша фантазия была безгранична, никакие финансовые рамки ее не сковывали. Думаю, что отсутствие степени важности, нацеленности на конкретный результат и ожиданий дали нам тот прекрасный старт, который помог выбрать лучшее место на Земле не головой, а сердцем. Нам удалось не просчитать, а почувствовать, не смириться, а полюбить нашу новую землю.

Не знаю, было ли у мужа время серфить по волнам интернета на работе и смотреть южные красоты. Думаю, что нет. Люди в погонах серьезные и ответственные. Служба для них превыше всего, и отвлекаться на мечты возможностей нет. Я же порхала по сайтам, рассказывающим о красотах жизни на море в любую свободную минуту, а таких у рядового офис-менеджера навалом.

Сначала я делала умный вид работающего человека, когда руководитель отдела строго смотрела на меня поверх очков, пытаясь понять, чему я так загадочно улыбаюсь в ежемесячном отчёте по дератизации и клинингу. Но если человек захвачен какой-то идеей, то это заразно. Проверить эту теорию в период южной экспансии нам предстояло ещё не раз.

– Татьяна, что это вы последнее время отчёты полюбили? Вас из-за компьютера не выгнать! – не выдержала в обед проницательная наставница и посмотрела на меня рентгеновским взглядом поверх дымящегося контейнера с запеченной тыквой и овощами.

Сама не знаю почему, но я вдруг выложила ей все как на духу. С горящими глазами и в красках я рассказала про замёрзших осетров и цветы во льду, про надоевшую за сорок пять лет зиму длинною в полгода, про то, что лето должно быть минимум шесть месяцев, и о том, что где-то ждут меня виноградники.

Чувствую, что здесь надо свернуть в сторону странной и даже мистической истории про виноградники.

5. Знаки судьбы

Я верю в то, что в ключевые моменты судьба подаёт нам знаки. И только от человека зависит, увидит, услышит, поймёт он их или пройдет мимо. Наверно, так судьба проверяет истинность желаний.

Самым обычным осенним вечером, ещё до посещения нас идеи перебраться с Севера на Юг, я накрывала ужин, а Виталий Николаевич смотрел вечерние новости. Я не слушала, что там фоном бубнит телевизор и как заботливая жена торопилась накормить после работы голодного супруга. Вдруг я застыла на полпути с тарелкой дымящихся щей, словно загипнотизированная, глядя на экран телевизора. А там призывно колыхались ровные ряды зелени, и диктор очень уверенно заканчивал фразу, начало которой я пропустила мимо ушей:

– …ждут своих новых хозяев виноградники.

– Ой, нас ждут наши виноградники, – хихикнула я и поставила перед мужем тарелку с супом, успевшим остыть, пока я залипала в телевизоре на южных видах.

Вроде бы случайная фраза, воспринятая мной, как шутка, стала девизом нашего переезда. Когда меня спрашивали малознакомые люди или мне не хотелось пускаться в длинные объяснения, почему мы решили переехать, я просто отвечала, что нас заждались наши виноградники.

Но вернёмся к обеду на работе, изменившему климат в нашем маленьком коллективе. Моя пылкая речь, полная решимости, приправленная мечтами, освещаемая блеском глаз и юношеским задором, сделали свое дело. С обеда я вернулась в компании единомышленницы Наташи, а не строго руководителя Натальи Юрьевны.

Иногда мечты людей совпадают, но одни идут вперед, не замечая препятствий, а другие находят тысячу причин оставаться на месте. Но когда вторые попадают в созвучное им поле первых, то отклик происходит мгновенно, и они погружаются в чужие события с головой.

Наташа очень трепетно и с любовью относилась ко всему, что связано с землёй. Она была не просто теоретиком природного земледелия, а опытным практиком и легко могла бы защитить не один диплом, написать целую диссертацию о том, как вырастить из ничего великолепный урожай в сибирских условиях, как сохранить и обогатить почву без химикатов, как правильно мульчировать грядки и что сделать осенью, чтобы весной земля была как пух и не требовала перекапывания. Она вдохновенно демонстрировала мир земледелия, приоткрывала завесу тайны в жизнь культурных растений, щедро делилась секретами, не требуя ничего взамен.

Я слушала, открыв рот, и впитывала драгоценные знания, как губка. Ежемесячные отчёты делались сами собой, а мы были поглощены мечтами о жизни на новом месте нашей семьи.

6. Поиски начинаются

У каждого свой подход к выбору идеального места. Наш способ может показаться кому-то странным и несерьезным. Но нам удалось сохранить детскую непосредственность и дух авантюризма до сорока пяти лет, поэтому мы скорее играли в игру, чем серьезно заморачивались проблемой выбора.

Выглядело это так: на одном известном сайте, продающем всё на свете, мы выбирали раздел недвижимости в Краснодарском крае и открывали карту, на которой кружочками с ценами обозначались дома, квартиры, участки, дачи. Мы виртуально путешествовали от одного населенного пункта к другому, любуясь фотографиями мест, изучая климат, глубину моря, в конце вздыхая над ценами.

Начали мы, естественно, с города Сочи – мечты всех переселенцев с Севера на Юг. Но идею жизни на черноморском побережье нам пришлось оставить в течение недели. Цены непомерно кусались во всех прибрежных городах и даже поселках. Один за другим отпали Адлер, Геленджик, Новороссийск, Цемдолина, Анапа, Витязево. Забираться в сторону гор или мегаполисов, удаленных от моря, мы не хотели, поэтому Краснодар, Горячий Ключ, Адыгея и станица Гостагаевская тоже ушли с наших радаров. Чёрное море неожиданно закончилось, но сайт зазывал нас вполне приемлемыми ценами на побережье Азовского моря. И мы продолжили игру, перемещая наши фишки дальше по карте.

В начале книги я упоминала, что моя любовь к морю родом из детства. Первая встреча с черноморским побережьем, которую я помню, случились в Анапе, когда мне было три года. Но папа говорил, что ещё раньше мы ездили к родственникам на Азовское море и жили на берегу в палатке. Все, что я помнила о той поездке: жуткий ветер и оладьи с песком, которые баба Настя, папина мама, готовила на примусе возле палатки. К моменту наших поисков Земли Обетованной связь с южными родственниками была давно и накрепко утрачена.

Выяснив, что мои познания о красотах Азовского моря равны нулю, мы перешли к воспоминаниям Виталия Николаевича. Хотя начинать надо было сразу с него. Его воспоминания были ярче и свежее.

До нашей совместной жизни он отдыхал два раза: в станице Голубицкой и Кучугурах. Азовское море было первым морем, с которым познакомился мой супруг. Позже мы отдыхали на Черном море в Сочи и Абхазии, любовались бирюзовыми водами Сиамского залива на Ко Чанге, удивлялись Южно-Китайскому морю в Нячанге, но первым для мужа навсегда осталось Азовское море.

Мужу я привыкла доверять, поэтому с лёгкостью согласилась сосредоточить наши поиски на карте незнакомого побережья.

Станица Голубицкая за последние годы из небольшого места отдыха для бюджетников превратилась в популярный курортный центр с развитой инфраструктурой и конским ценником за сотку земли даже в нескольких километрах от побережья. А ещё Виталий Николаевич вспомнил, что там все время волны, и в июле море такое горячее, что рыба всплывает кверху брюхом. Перспектива купаться с дохлой рыбой за сказочные деньги никого из нас не вдохновила, поэтому мы двинулись дальше по виртуальной карте.

Вполне приемлемым местом по ценовой политике оказался Приморско-Ахтарский район. Естественно, на дом и даже участок в самом городе денег у нас не было, но вот рассмотреть близлежащие станицы и хутора уже было реально. Только вот одна беда – плавни. Кубанские плавни – это такие поросшие камышом и кустарником низкие берега рек и островки, затопляемые весной. Их огромное количество обещало прекрасную утиную охоту, рыбалку и море комаров.

Ружья у нас не было, поэтому затею с охотничьей романтикой мы решили оставить. Тем более, муж тут же вспомнил, что комары в Голубицкой были мельче, но злее сибирских, а в домах частного сектора, где ему доводилось отдыхать, круглосуточно дымили спирали от комаров. Работать на репелленты нам не хотелось, и мы виртуально покинули эту часть карты, но продолжили знакомиться с азовским побережьем.

Обогнув на карте Бейсугский лиман, мы оказались в Ейском районе. Опрос родственников принес скупые плоды. Одна из моих племянниц однажды отдыхала в Ейске и вспомнила, что на пляж они ходили через железнодорожные пути. Еще из ее воспоминаний удалось выяснить, что курортный городок небольшой, уютный, но расположен в транспортном аппендиксе, и добираться туда крайне неудобно. Цены на жилье в городе, конечно, не такие, как в Сочи, но для нас все равно заоблачные. Максимум, что мы могли себе позволить – соток шесть в дачном массиве без воды и света, но с пропиской в ветхом строении. Окрылённые тем, что можем что-то себе позволить, мы засучили рукава и принялись мониторить предложения в Ейском районе, на берегу Азовского моря. И это было уже что-то!

7. Система и анализ

Когда я входила во вкус, меня было не остановить. Даже на работе. Ловко жонглируя таблицами, по долгу службы, я создала ещё одну для своих целей. В ней я систематизировала информацию по заинтересовавшим объектам недвижимости в Ейске, пригороде и районе.

Столбцы включали в себя цену, количество соток, наличие электричества, воды, газа, насаждений и места проживания. Конечно, если бы я сейчас занималась мониторингом, то добавила бы ещё информацию о наличии забора и подъездных путей в распутицу, отсутствие газовой трубы на въезде, а также мало-мальски правдивые сведения о соседях. Правда, о таких нюансах на сайтах недвижимости писать не принято, а жаль. По большому счету у нас были два основных критерия для выбора: близость моря и низкая цена. Мне всегда хочется и рыбку съесть, и на лошадке покататься. И, надо отдать должное вселенной, мне это почти всегда удается.

Только с первого взгляда кажется, что ценник на южную недвижимость – неподъемный. Но если углубиться в поиски с холодной головой и пламенным сердцем, то из-подо льда сомнений, как робкие весенние цветы, проклевываются варианты. Я не шучу. Так было тогда и также происходило через пять лет, когда мы искали квартиру на юге для сестры. Но обо всем по порядку.

Естественно, любому агентству хочется продать подороже даже самый непрезентабельный кусок земли, расписав его, как райский остров. Поэтому мы остановились на предложениях без посредников, то есть от собственников. Конечно, доля риска нарваться на мошенников имелась, но я о ней почему-то не думала. А когда о чем-то не думаешь, то этого, в общем-то, и нет.

Интернет-пространство чутко реагирует на запрос. Если интерес покупателя находится в ценовой политике от миллиона и выше, то и объявления будут выскакивать подороже. Но если снизить планку до ста тысяч, то вот тут уже можно начинать искать свою заветную жемчужину. Сразу скажу, что найти за минимальную цену полностью устраивающий вариант, скорее всего, не удастся. Но попытаться стоит однозначно.

Столбцы моей таблицы заполнялись стремительно. География участков была разбросана, как крылья чайки, в разные стороны от Ейска километров на сорок. Тут были участки в Шабельском, Николаевке, Ейском укреплении, Александровке, Широчанке, Камышеватском, Должанке, Воронцовке, Шиловке, Ясенской Переправе и самой Ясенской. Вариантов в Ейске за такие деньги мы не нашли. Но нас не смущал переезд из города миллионника в станицу. Хотелось тишины и моря, а инфраструктура была вообще не важна. Причем тишины мне хотелось настолько, что Шиловка до последнего была в приоритете.

Забегая вперёд, скажу, что и сегодня я нежно и трепетно люблю этот хутор в четырех километрах от нашего дома, примостивший свои улочки вдоль берега моря. Летом я езжу на пустынные Шиловские пляжи ежедневно на велосипеде, а зимой у нас семейные забеги скандинавской ходьбой по берегу. Говорить про Шиловку я могу часами, поэтому вернёмся к участкам, которые я выбрала и отдала на согласование Виталию Николаевичу.

Кандидаты на обетованное место для нашей жизни были очень разными. Похожи они были тем, что цена не превышала трехсот тысяч. Мы реально оценивали свои возможности и знали, что на землю придется брать кредит.

На некоторых участках были ветхие строения. Тогда нам это казалось плюсом, ведь можно где-то жить, пока будет строиться Дом нашей мечты. Тут, как говорится, бог отвел. Позже выяснилось, что те, кому доставались такие участки, тратили ещё полмиллиона на то, чтобы разобрать и вывезти такие дома, а потом расчистить и привести в порядок участок.

В каждом населенном пункте было несколько вариантов, которые были нам интересны. В графе «Примечание» я писала то, что меня привлекло в каждом кандидате. Это было своего рода интуитивное восприятие мной участков. Напротив объявления о двадцати шести сотках в станице Ясенской стояла пометка: семь деревьев грецкого ореха. Почему-то мне это показалось важным, как слова из телевизора про виноградники.

С момента замерзания осетров на участке в Солонцах до полностью заполненной таблицы прошло всего две недели. Вот такая я скорая на подъем. Список объектов для реального просмотра утвердили на семейном совете, заявление на отпуск муж тоже подписал, билеты на поезд были куплены онлайн на середину декабря. Все шло, как по маслу.

8. Беспристрастный взгляд

Путешествовать Виталий Николаевич предпочитает на поезде. Недолюбливает он скоростной вид транспорта – самолёт. Поэтому его дорога к нашей мечте удлинилась на четыре дня размеренной жизни в плацкартном вагоне под стук колес.

Красноярск провожал его тридцатиградусным морозом, а Ростов-на-Дону встречал зелёной травой и плюсовой температурой. Когда переносишься из зимы в лето или весну, то окружающий мир вызывает восторг и удивление. А восхищённый и удивленный сорокалетний мужчина в пуховике и зимней шапке с большой дорожной сумкой, вызывает интерес у правоохранительных органов. Такого пристального внимания, как в этой поездке, мой муж не испытывал даже в лихие девяностые. На ростовских улицах его постоянно останавливали полицейские, проверяя документы и билеты на поезд туда-обратно.

В сумерках добравшись по навигатору до забронированного заранее хостела, Виталий Николаевич хотел было выдохнуть. Но приключения на этом только начинались. Пока он томился в холле, ожидая администратора, сверху спустилась горничная с тетрадным листом в руках, на котором восседал вполне себе живой клоп. Горничная с возмущенным видом тоже шла к администратору. Тут-то все и встретились: мой муж, горничная с клопом и администратор. Оценив ситуацию, Виталий Николаевич поспешил покинуть этот гостеприимный рассадник клопов.

Оказавшись на улице в ночном незнакомом городе с телефоном, у которого полностью разрядилась батарея, и он грозился отключиться с минуты на минуту, Виталий Николаевич все же умудрился найти новый ночлег в не самой дешёвой, но довольно чистенькой гостинице. Ночь с дороги пролетела в мгновение ока.

Надо сказать, что на тот момент расположение Ейска имело только один недостаток – туда было невозможно добраться ночью. Это сейчас есть круглосуточные маршрутные такси, которые легко забронировать на специализированных сайтах. А в то время добраться из Ростова-на-Дону можно было только с автовокзала на междугороднем рейсовом автобусе за шестьсот пятьдесят рублей.

Автобус никуда не спешил и заезжал во все станицы и городки по дороге. Выехав рано утром, добраться до автовокзала в Ейске получалось только после обеда, мужественно преодолев двести километров за шесть часов. На протяжении всей дороги в глаза бросались яркие, сочные, зелёные поля с озимыми. Сознание отказывалось стыковать вместе декабрь и зелень. Для сибиряка это было настоящим чудом. Местные жители на это внимания не обращали.

В Ейске испытывать судьбу поисками гостиницы Виталий Николаевич не стал и снял номер тут же, на втором этаже автовокзала. Его приятно удивили расположение и цена, а неприятно – отсутствие звукоизоляции тонких стен. Но мой муж приехал не в номере сидеть, а очень динамично обследовать длинный список потенциальных домов нашей мечты, который я выдала. Тут без машины было не обойтись. На его счастье, агентство по аренде автомобилей располагалось во дворе автовокзала. Реклама на входе обещала выдать машину за пять минут.

На деле все оказалось немного дольше. Примерно на сутки. Сначала искали машину с таким удивлением, как будто этот странный мужчина пришел арендовать автомобиль в булочную. Когда же машина нашлась, оказалось, что в декабре на ней стоит летняя резина. Не всесезонная липучка, а лето летнее. На настойчивую просьбу поменять резину на зимнюю, администратор заверила, что завтра все будет. Но, прождав сутки, мой муж увидел все тот же автомобиль в летней обуви. Поняв, что добиться необходимого состояния транспорта ему не удастся, Виталий Николаевич забрал ключи и машину на свой страх и риск. Опыт вождения у него довольно большой, и он рискнул, понимая, что дни идут, а дела не делаются.

Но нет худа без добра. Пока пару дней история с поисками и переобуванием автомобиля приостановила просмотры земельных участков в районе, Виталий Николаевич гулял по Ейску и знакомился с достопримечательностями курортного города.

Городок оказался небольшим, очень уютным и гостеприимным: прекрасное море, пирамидальные кипарисы и разлапистые туи, голубые ели и зеленые юкки на каждом шагу, люди без шапок и в лёгких осенних курточках, ласковое солнце, нещадно нагревавшее пуховик, и полное отсутствие снега. Фотографии всех этих чудес он отправлял мне, и я восхищалась южной красотой и передавала свой восторг южной зимой дальше по цепочке всем, с кем общалась.

А у нас за окном завывал ветер, хлопьями шел снег, и мороз нещадно облеплял ресницы инеем, пока я бежала от дома до работы и обратно. Мое физическое тело мерзло в Красноярске, но мысленно я гуляла по брусчатке, по набережной, по песчаному пляжу, по Каменке в Ейске вместе в любимым.

Когда составляешь список домов к просмотру, руководствуясь исключительно виртуальным представлением о местности, то разброс в сорок километров в разные стороны от города кажется мелочью, но когда ты находишься непосредственно в машине с летней резиной и неожиданным снегопадом на трассе, то это совсем другой коленкор.

Но я склонна думать, что все, что ни делается, к лучшему. Хорошо, что Виталий Николаевич посмотрел из моего длинного списка только участок в Николаевке, а потом переместился сразу в станицу Ясенскую, минуя направления на станицы Должанскую и Камышеватскую. Хочется верить, что невидимая рука провидения привела нас именно туда, куда было необходимо.

Николаевка оказалась небольшим, компактным, уютным селом, раскинувшимся на берегу Ейского лимана. Казалось бы, о чем ещё мечтать – море за околицей. Но не тут-то было. Весь берег был оккупирован камышом. Это южное неубиваемое растение захватывало не только берег, но и метров на двести водную гладь. В камышах покачивались лодочки, привязанные к мосткам. Про отличную рыбалку продавец участка сказал чистую правду, только забыл упомянуть, что купаться с такого берега невозможно. Для пляжного отдыха пришлось бы ехать в Глафировку или в Ейск, а это все те же сорок километров. Нам хотелось не только любоваться закатами и восходами над морем, но и плавать в нем, поэтому вариант в Николаевке мы оставили.

Следующей по списку была станица Должанская. Там был отличный пляжный отдых, рай для серфинга и даже осетровая ферма в станице. Огромное количество домов отдыха, кемпингов вдоль всего побережья и чистейшее глубокое море, делало станицу очень привлекательным курортным местом. Именно поэтому стоимость самого минимального участка в нескольких километрах от моря, в центре станицы без ничего, составляла минимум шестьсот тысяч. Это тот случай, когда в курортном месте отдыхать лучше, чем жить. Забегая вперед, скажу, что даже сейчас, живя в четырех километрах от моря, имея возможность бывать на пляже два раза в день, мы выкраиваем время и несколько раз за лето ездим в Должанку, насладится глубоким Азовским морем, похожим на Чёрное именно там.

По дороге в Должанскую, в восемнадцати километрах юго-восточнее Ейска, на берегу моря раскинулось село Воронцовское. Немецкая лютеранская колония Михельсталь была основана графом Воронцовым для снабжения Ейского района продовольствием, позже она была переименована в село Воронцовское. Виталию Николаевичу не удалось посетить это уютное и аккуратное место с диким пляжем, спрятавшимся под высоким глинистым берегом. Дальше в списке была Широчанка, но она не прошла отбор по причине наличия очистных сооружений.

Проехав за один день станицы в Старощербиновском районе, граничащие с Ейским, и не найдя искомого, Виталий Николаевич запланировал поездку на следующий день в сторону Ясенского сельского поселения.

9. Трудный выбор

В Ясенское сельское поселение входило три населенных пункта: сама одноименная станица, хутор Шиловка и Ясенская Переправа. В нашем списке было три или четыре участка в Ясенской. Хутор Виталий Николаевич не хотел рассматривать из-за его удаленности от центра, а я, если честно, с удовольствием купила бы там землю. Но единственный на тот момент участок, ушел, как горячий пирожок в базарный день, пока любимый супруг ехал на поезде четыре дня.

То, что в нашем списке не оказалось участков в Ясенской Переправе, было и странно и, как выяснилось потом, хорошо. Местные жители пугали нас рассказами о том, как два раза за последние семьдесят лет и Переправа, и Шиловка подвергались затоплению штормовой волной. Это была настолько огромная волна, что кусок асфальтированной дороги между этими населенными пунктами сорвало и унесло на несколько километров в сторону Ханского озера. Примечательно, что вместе с частью дороги туда же унесло бензовоз. Испытывать на прочность судьбу и нервную систему мой муж не хотел и сосредоточил выбор на станице с развитой инфраструктурой и ухоженными асфальтированными улицами.

В Ясенской, помимо двухэтажного здания администрации, имелись супермаркеты «Магнит» и «Пятёрочка», с десяток небольших магазинов, пара аптек и столько же парикмахерских, большой дворец культуры, недостроенный крытый бассейн времён советского союза, почта, Сбербанк с банкоматами, кафе «Тополек», небольшая церковь и кладбище. Позже открылся большой магазин семян и пункты доставки маркетплейсов.

Официально население станицы было около пяти тысяч человек. Но летом и в праздники количество людей возрастало раза в четыре. Даже зимой случалось, что тихая и размеренная жизнь станицы вдруг наполнялась дорогими иномарками с московскими, питерскими и ещё бог знает какими номерами, очередями на кассах в супермаркете, скупкой дорого элитного алкоголя, постоянно заканчивающимся разливным пивом и бабахающими в темноте фейерверками.

Но все это мы увидим позже. А в первый приезд Виталия Николаевича встретила размеренная, сонная, зимняя станичная жизнь. Погода стояла пасмурная, моросил холодный дождик, улицы были пустынны. Особого впечатления станица не произвела.

Посмотреть предстояло четыре участка. Первый из них находился на краю станицы. Подъезда к нему не было, метров за пятьдесят до забора пугающе чернела глиняно-земляная жижа. Оставив машину на обочине, Виталий Николаевич попытался пробраться к полусгнившему деревянному забору. Весь участок был застроен сараями, сарайчиками и сараюшками непонятного назначения. Что из них было когда-то саманным домом, понять было сложно.

Второй участок находился чуть ближе к центру и имел не только подъезд, но даже заезд на участок, а также меньшее количество полуразрушенных строений, но дух брошенности витал и над ним.

Третий участок удивил и обрадовал крепким забором из оцинкованного металлопрофиля, асфальтированной улицей и домиком для семи гномов, потому что Белоснежка туда не прошла бы по росту. Мой муж тоже не прошёл, даже согнувшись. Непонятно, на кого было рассчитано столь крошечное строение.

В списке оставался последний телефон, по которому предстояло позвонить. Хозяин четвертого участка чудом оказался в станице, а не в Москве, где он с семьёй обычно проводил зиму. В Ясенской же у них было два участка: тот, что продавали, и дом в центре, который они использовали как летнюю дачу, проводя там время с апреля по ноябрь. В этот раз хозяин приехал за заготовками к новогодним праздникам на пару дней и вечером должен был уехать в Москву. Тут-то его Виталий Николаевич и поймал.

Судьбоносная встреча произошла на улице Кирпичной, где, оставив машины на асфальте, мужчины пошли по раскисшей дороге к огромному зеленому пустырю, вольготно раскинувшемуся за первым от дороги домом соседа.

Четвертый участок был самым большим – двадцать шесть соток. В таблице, которую я выдала мужу, напротив стояла пометка: семь деревьев грецкого ореха. Участок был абсолютно пустой, если не считать этих самых орехов, росших по периметру. Дорога проходила вдоль всей длины и была открыта ветрам и глазу прохожих. Отсутствие забора компенсировали колодец с водопроводом, заведенным на участок и столб со щитком и проводами. В водопроводном колодце сидела трогательная зеленая лягушка. Для сибиряка в декабре это было потрясающе.

На фоне остальных землевладений последнее выглядело очень привлекательно. Простор и чистота ровного участка оставляли чувство гармонии, свободы и красоты. Виталий Николаевич настолько впечатлился, что, не откладывая в долгий ящик, позвонил мне и сказал, что наконец-то нашел то, что мне тоже понравится.

В сгущающихся сумерках мой муж даже не вспомнил о море. Наличие многокилометровых белых песчаных пляжей, как на Ко Чанге, стало для нас подарком судьбы. Их увидела уже я, когда приехала оформлять участок через пять месяцев.

10. Твое от тебя не уйдет 

Усталый и довольный супруг звонил мне из гостиницы и взахлеб рассказывал про зеленую лягушку на самом ровном участке на свете, про то, какая там зеленая трава и огромные деревья и что продавец готов подождать с переоформлением столько, сколько нам понадобится для сбора денег.

Я слушала монолог счастливого человека и не перебивала. Перед моим мысленным взором скакала прекрасная декабрьская лягушка. В ее глазах читался только один вопрос: “Где взять двести шестьдесят тысяч?”

Дело в том, что буквально месяц назад мы закончили выплачивать кредит в двести тысяч за участок в Солонцах, который был для нас демоверсией жизни на земле. Никто, даже я сама поначалу не верили в то, что мне понравится такая жизнь вне города.

Родившись в Норильске, можно было познать любовь только к комнатным растениям. Несмотря на все старания моей мамы и меня, на подоконнике у нас сиротливо ютились кактус и фиалка, остальные растения категорически отказывались переносить полярную ночь. Общепринятых дачных шести соток для посадки овощей в Норильске тоже не было. Существовали турбазы, куда норильчане выезжали шумными компаниями на шашлыки с весны по осень.

Впервые я познакомилась с картофельно-полевой романтикой на первом курсе в училище культуры и искусства. Колхозное поле, куда нас привезли осенью на сбор урожая, оставило неизгладимое впечатление: бесконечные ряды картофеля, который надо собирать непременно после дождя. Еще десять лет я старалась полюбить земледелие, чтобы не выделяться на фоне красноярских родственников, но меня бросало в пот от ужаса при мысли о семенах, рассаде, сорняках, копании в земле и заготовках. Да, «Бурундук-шоу» была не моя тема. Со временем «материковская» родня махнула на меня рукой и оставила попытки приучить дикую северянку к земледелию, чему я была несказанно рада.

Я заметила, что картофельная тема возникала в моей жизни вместе с обручальными кольцами и исчезала после штампа в паспорте о разводе. Поэтому, выйдя замуж в третий раз в сорок лет, я по-прежнему убирала чужой картофель в дождь, проклинала земледелие и размазывала грязными руками слезы по щекам, ругая себя последними словами за неумение говорить четкое «нет».

Согласие взять наш первый участок я дала только после клятвенных заверений супруга, что никаких овощей там не будет, максимум: цветы и деревья. И тут случилось чудо: в таком формате я влюбилась в дачную жизнь. Может быть, сыграло роль то, что это была наша земля, может быть, я повзрослела, но выращивание цветов плавно переросло в посадку картофеля. Однако с приходом осени, я сделала открытие, что картофель можно убирать сухим солнечным днем, не надрываясь, с перерывом на чай и поощрительным шашлыком по окончании сбора урожая.

Ненасильственное земледелие поразило меня. В поисках ответов я пришла к литературе по пермакультуре, природному земледелию, устройству экопоселений. Огород без хлопот стал моей мечтой, которую так некстати разрушил ледяной дождь. Но теперь передо мной открывался простор для творчества – двадцать шесть соток плодородной земли на юге. Правда, от нее нас все еще отделяло отсутствие денег, но согласие продавца подождать окрыляло.

Первым делом я обратилась за помощью к родителя. Пенсия у них была норильская, довольно большая по сравнению с обычной, да и мою зарплату секретаря она превышала в разы. Но папа сказал, что если я чего-то действительно хочу, то найду способ, как воплотить желаемое в жизнь, тем более, если этого мы хотим вместе с мужем.

Я благодарна папе за эти слова и возможность почувствовать ценность мечты. Иногда это очень важно – не получить готовое, а проверить себя на истинность желания и на то, что ты готов сделать, чем заплатить за него.

Вернувшемуся из южной командировки мужу, я рассказала о своем фиаско с попрошайничеством денег у папы. Он ответил, что мы уже достаточно взрослые и можем решать такие вопросы самостоятельно. Конечно, он был прав, так же, как папа, и мы начали искать возможности. На то, чтобы собрать необходимую сумму у нас было четыре месяца.

Хозяин нашего будущего участка был москвичом, и в станице они с супругой проводили весну, лето и осень, уезжая зимовать в столицу. Поэтому Виталий Николаевич договорился, что оформлять землю в собственность кто-нибудь из нас приедет на майские праздники. За четыре месяца нам предстояло найти необходимую для покупки земли сумму и подготовить все документы для сделки. Идею с риелтором мы сразу отмели, потому что участок уже был найден, а напечатать по шаблону договор и акт приёма-передачи недвижимого имущества труда не составляло.

Задачи мы с мужем решили разделить: он отправился узнавать, какой кредит лучше взять, а я начала мониторить образцы договоров. Вечерами мы делились полученной информацией, обсуждали, какой процент выгоднее, на сколько месяцев брать кредит, какие пункты прописывать в договоре, что должно входить в акт приема-передачи.

К концу февраля мужу дали обычный кредит на двенадцать месяцев. А я собрала данные для договора с продавца участка и на всякий случай его супруги, на которую имелась доверенность. В результате я сделала два варианта: в одном договоре продавцом был указан собственник, в другом – его супруга по доверенности. Как говорится, лучше перестраховаться.

Я удивляюсь и восхищаюсь нашей целеустремленности, вспоминая, что путь от озвученного вслух желания переехать на юг до момента, когда я счастливым собственником рыдала под одним из семи деревьев грецкого ореха и записывала видео со словами благодарности любимому супругу, занял всего семь месяцев. И мог бы быть короче, если бы не зимовка в столице собственника участка.

В ожидании майских праздников мы не скучали: с понедельника по пятницу, каждую рабочую неделю, я много читала в интернете про садовые деревья, которые мне хотелось посадить на своем участке, про индюков, которые непременно должны были гордо выхаживать по саду и важно щипать траву, про то, как построить каркасный дом. Я приходила домой с ворохом распечатанных статей на всевозможные темы от обрезки винограда до обустройства погреба. Моя фантазия не просто генерировала идеи, но и сразу же искала возможности их осуществления. Строительство, земледелие, садоводство, птицеводство были для нас абсолютно новыми, непознанными областями. Но тем интереснее было разбираться в тонкостях и мелочах. Никто не говорил нам, что так нельзя, и мы верили, что можем освоить все!

К маю у нас был готов проект каркасного дома, в который, помимо жилой зоны, входили баня и погреб. Это был небольшой уютный одноэтажный домик на пятьдесят квадратных метров с односкатной крышей и вторым светом. Нам в проекте дома нравилось все, а особенно то, что он был небольшим и у нас хватило бы денег построить его, не влезая в кредиты, против которых мы с мужем были оба и, закрыв через год кредит за южную землю, больше никогда их не брали.

Мы мечтали, как наш маленький домик будет утопать в зелени. Благоухающие кусты роз и виноградные лозы переплетались в наших фантазиях и представляли собой картину идеального мира, практически рая, где мы будем счастливее всех на свете.

11. Полет за мечтой 

Всё-таки женщины – хитрые существа и судьба, очевидно, тоже вполне себе женщина. Иначе, как объяснить, что муж ездил на юг искать нашу землю в декабре, а мне выпало счастье первой встречи, когда природа наряжалась в яркий сарафан из цветов.

Чтобы не брать отпуск на работе, было решено отправить меня для заключения сделки на майские праздники. Почему меня, а не Виталия Николаевича? Нет, совершенно не потому, что мне хотелось всё самой проконтролировать, или я ему не доверяла. Просто у меня были нормальные длинные майские выходные. Все сотрудники холдинга, от больших боссов до уборщиц, преспокойно уходил отдыхать с конца апреля по шестое мая. Это была отличная возможность слетать из Красноярского в Краснодарский край быстренько на самолете туда-обратно.

У Виталия Николаевича же в майские праздники на работе был завал, аврал, усиленные варианты несения службы и полная дежурная часть нарушителей порядка, которые в это время множились в общественных местах от принятия горячительных напитков. Пролетариат во все времена празднует «Мир, труд, май!» с размахом, даже в эпоху развитого капитализма.

Самолёты мой муж не жаловал, поэтому возможность насладиться полетом из Красноярска до Ростова-на-Дону выпала мне. С какой же ностальгией вспоминаю сейчас, то время, когда за четыре часа можно было перенестись из промозглого, серого, загазованного сибирского города в буйное царство южной весны. Ростов-папа тогда ещё принимал самолёты. Аэропорт его был новеньким, отстроенный совсем недавно к чемпионату по футболу, поэтому внутри щеголял европейскими стандартами, комфортом и лоском. Снаружи солидное здание из стекла и бетона обрамляли молодые кипарисы и тематические клумбы, на которых всевозможные цветы образовывали причудливые картины и надписи. Для меня петунии в апреле оказались приятным сюрпризом.

Логистика аэропорта была вполне доступной для моего ума, не избалованного в последнее время путешествиями. Я довольно быстро и без особых трудностей разобралась, как добраться до автовокзала Ейска. Через сорок минут небольшой маршрутный автобус мчал меня по направлению к морю и осуществлению мечты – покупки двадцати шести соток в станице Ясенской Ейского района.

Словно в детстве, я во все глаза смотрела в окошко, прижимаясь носом к заляпанному автобусному стеклу, и любовалась! Я впитывала каждой клеточкой бесконечную, сочную зелень, проносившуюся за окном. В тот момент с лёгкостью можно было написать книгу про пятьдесят оттенков зелёного. Но то ли ещё ждало меня впереди!

На автовокзале меня встретила элегантная женщина, одетая по последнему слову московской моды – жена продавца заветного участка. На вопрос, что я хочу увидеть сначала: участок или море, я выбрала, конечно, море.