Сонное царство бесплатное чтение

Глава 1

Лена Фатимина, которую все называли исключительно Фатимой, ехала домой на своем маленьком белом корейском автомобиле. Она устала, была раздражена и в очередной раз подумала, что пробки в Москве – это квинтэссенция ненависти. Казалось, что можно было физически ощутить злость, усталость и бессильную ярость людей, медленно пробирающихся через забитые артерии Москвы. Муж Лены, Кирилл, называл вечерние пробки филиалом ада на земле. Сложно было придумать пытку более мучительную, чем сидеть часами в душном автомобиле, когда тяжелая голова пульсирует болью, в желудке урчит от голода, а в мозгу мечутся, как обезумевшие птицы, мысли об отчетах, звонках, дедлайнах, графиках и планах.

Рабочий день сегодня был каким-то скомканным и неудачным. Ничего из запланированного утром Лена сделать не успела, потому что произошло сразу несколько неприятностей. Во-первых, на два часа отключили электричество, и стационарные компьютеры, конечно, не работали. После этого пришлось целый день наверстывать упущенное. Во-вторых, объявился очень недовольный клиент, что в автобизнесе бывает постоянно, но не часто такие вопросы направляются в отдел поддержки продаж, где Лена работала продукт-менеджером. Ну, а в-третьих, руководитель Лены был сегодня не в духе и ей сильно досталось от него. «А ведь еще только вторник», – грустно думала она.

Лена решила позвонить своему мужу, чтобы немного поднять себе настроение. Кирилл нашел работу рядом с домом, поэтому сейчас он скорее всего уже вернулся, переоделся и улегся на кровать с ноутбуком в ожидании вечерних посиделок за ужином с Леной и мамой Кирилла, Марией Викторовной. Лена долго слушала веселую песенку, раздающуюся из телефона, но ее любимый муж трубку так и не взял.

Не успела она поставить телефон обратно в держатель, как раздался писк мессенджера. Сообщение на экране расстроило Лену еще больше: «Фатюша, я сегодня задержусь. Много работы. Ужинай без меня». Ну вот. Ужинай без него, но зато с его обожаемой мамой. Отличное завершение отличного дня!

Лена опустила козырек и взглянула на себя в зеркало. Она поправила волосы и улыбнулась, с удовлетворением отметив, что новая прическа ей очень идет. Как хорошо, что Лена решилась отстричь длинные волосы. Смуглое и худое, словно высеченное из камня, лицо, темные волосы и глаза, короткая стрижка, уложенная гелем в мальчишеский ежик, делали Лену похожей на озорную девчонку, а не на замужнюю двадцатипятилетнюю барышню.

Она вздохнула и посмотрела на дорогу. Задумавшись о чем-то, Лена даже не заметила, как проехала пробку. Через пару минут она будет дома, но возвращаться туда ей совсем не хотелось. При одной мысли о том, что придется провести вечер наедине со свекровью, у Лены испортилось и без того ужасное настроение. Снова слушать с притворно-вежливой улыбкой нравоучения, стараться не отвечать на придирки и замечания – это было выше ее сил.

Лена не понимала, зачем давать советы, если человек о них не просит. Да, свекровь прожила много лет на этом свете, и, возможно, у нее больше опыта в разных областях жизни. Но неужели ее опыт подходит каждому человеку? Ведь все люди разные, и что хорошо одному, другому может только навредить. Потом, разве Лена не должна сама методом проб и ошибок проживать свою жизнь? Зачем все время пытаться встрять и взять ее под уздцы, как норовистую лошадку? Лена считала, что непрошенные советы в принципе помочь человеку не могут. Даже если информация правильная и нужная, человек просто не услышит и не воспримет ее, пока не готов к ней и сам не попросит о помощи. Крайне редко бывает, что совет дают своевременно. Тогда, когда человеку нужна помощь, и он готов ее принять. По большей же части непрошенные советы помогают только в одном – в самоутверждении человека, их дающего. Неужели нельзя сдержать себя и просто отстать от людей со своими благими намерениями?

Чаще всего, когда Мария Викторовна начинала изрекать нравоучения, Лена не могла сдержаться и принималась отвечать. Причем даже если она в глубине души соглашалась со свекровью, то все равно спорила с ней, отстаивая противоположную точку зрения. Свекровь называла Лену строптивой и все время возмущалась, что та постоянно с ней сражается. Эту черту характера невестки Мария Викторовна считала очень некрасивой и постоянно пыталась доказать, что нужно просто слушать, если тебе что-то говорят, не перебивать и брать из разговора что-то полезное. А устраивать битву характеров в каждой беседе – это глупо и неженственно.

Лена вспомнила, как однажды она поругалась в детстве с мамой. Разговор был о том, нужно ли есть суп на обед. Лена спорила с мамой до посинения, и мама сказала, что дочь ее упертая, как твердолобый баран. Это было ужасно несправедливо. Лена убежала к себе в комнату и расплакалась.

А вечером к ней пришел папа. Он принес с собой веревку. Лена удивилась и наблюдала, что же будет дальше. Папа подошел к Лене и положил один конец веревки ей на колени, прямо на руки. Лена продолжала ждать. Папа взял веревку за другой конец и начал медленно тянуть его на себя. Тогда Лена не удержалась и схватила за свой конец веревки и стала тянуть в ответ. И чем больше силы прилагал папа, тем больше старалась и она. Потом он перестал тянуть и спросил: «Ты поняла?» Лена улыбнулась. Да, она сразу поняла, что хотел сказать ей отец, но хотела услышать его пояснения, поэтому промолчала.

– Ты споришь, потому что кто-то навязывает тебе свое мнение. Человек начинает тянуть веревку на себя и этим вынуждает тебя тянуть в противоположную сторону. Всегда в противоположную, даже если раньше ты думала иначе. Если ты будешь достаточно сильна духом, то просто не притронешься к этой веревке. Но если не удержишься и возьмешь ее, то ты будешь тянуть. Это не твоя вина. Очень сложно оставить веревку в покое, если кто-то тянет ее на себя.

Но пока Лена снова и снова хваталась за эту воображаемую веревку, потому что никак не могла справиться со своими чувствами по отношению к свекрови. Твердости духа пока не хватало.

Внезапно Лене пришла в голову отличная идея, и у нее сразу же улучшилось настроение. Можно же не ужинать дома, не слушать Марию Викторовну с ее очередной порцией советов. Лена решила сделать мужу сюрприз, заехать к нему на работу с суши. Свернув на соседнюю улицу, она припарковалась у местного японского ресторанчика, вбежала в прохладный темный зал и быстро заказала их с Кириллом любимые роллы на вынос. Потом в мини-маркете напротив купила две полулитровые бутылочки с холодной кока-колой и положила все свои покупки на переднее сиденье рядом с собой в машине. Предвкушая радостную встречу с Кириллом, Лена припарковалась рядом с домом, чтобы пешком дойти до его работы – магазина спортивных товаров, где он уже два месяца стажировался продавцом-консультантом, потрудившись сначала полгода курьером.

Магазин работал до восьми вечера и уже был закрыт, но охранник, узнав Лену, открыл дверь.

– Дядь Витя, где мой труженик? – спросила она.

– Не знаю, мне не докладывают, – сказал охранник.

– Я пойду?

– Пожалуйста.

И охранник потерял к поздней посетительнице всякий интерес.

Лена прошла через зал магазина, переживая, что не могла снять обувь и пальто и на полу отчетливо были видны ее грязные следы, и нырнула в дверь служебного помещения. Там внутри был целый офис, где находились рабочие места менеджеров – один на пару сменщиков стол и компьютер, еще один маленький кабинет, где трудились аналитик, логист и какие-то еще невидимые кадры. Далее по коридору располагались туалеты для сотрудников, потом мини-кухня, кабинет директора магазина и дверь, ведущая на мини-склад.

Лена заглянула в офис – все уже ушли. Но было очевидно, что в этом кабинете еще недавно кипела офисная жизнь. Здесь царил небольшой и уютный хаос. На одном из кресел Лена заметила пиджак Кирилла и улыбнулась. Несколько компьютеров тихо гудели, хотя экраны уже были темными, включился режим энергосбережения. А самым милым было то, что у клавиатуры Кирилла лежала недоеденная шоколадка KitKat, которую тот очень любил.

Лена тихо притворила дверь в офис и пошла дальше. Заглянула в туалеты, где тоже никого не было, а когда открыла дверь в мини-кухню, то замерла, потеряв на минуту дар речи.

Сцена, которую она увидела, впечаталась в ее мозг намертво. Кирилл ей изменял, так противно и пошло, прямо на столе мини-кухни. Она встретилась с мужем глазами, но ничего не сказала, только зажала рот рукой, словно боялась, что ее вытошнит от увиденного, и кинулась прочь, уронив на пол бутылки с колой. По дороге она швырнула в сторону пакет с роллами, тот врезался в стену коридора и шлепнулся на пол.

Добежав до выхода из магазина, Лена как безумная стала рвать на себя ручку двери.

– Закрыто, бешеная, подожди, – охранник поспешил к выходу, ковыряясь на ходу в связке ключей.

Лене слезы застилали глаза. Она ничего не видела и не могла даже вспомнить потом, как добралась до своей машины. Сев за руль, Лена заблокировала двери и истошно зарыдала. Никогда она не думала, что ей могут изменить. И никогда не думала, что ей от этого будет так сильно больно. Раньше она считала, что сможет философски отнестись к такому событию. Но случившееся перевернуло ее представление о себе, о ее браке, о муже, о мужчинах, о людях. Она просто не верила, что это все произошло с ней сейчас.

Сквозь рыдания Лена услышала стук в стекло автомобиля – это был, конечно, Кирилл. Уже полностью одетый, причесанный, очень испуганный.

– Уходи, – закричала Лена, забыв, что он не может ее слышать через закрытое окно. – Убирайся! Ненавижу тебя!

Кирилл продолжал дергать ручку двери с ее стороны.

Лена дрожащими руками разблокировала дверь, резко толкнула ее, заставив Кирилла пошатнуться, и тот сразу бросился внутрь машины, схватив жену в охапку.

Лена вырывалась, что-то кричала, отталкивала его, захлебываясь рыданиями, а тот не отпускал ее, и все твердил тихо: «Прости меня, прости, я тебя люблю, прости».

Весь оставшийся вечер Лена помнила смутно, как будто после сильного опьянения. Все было как в тумане. Она еле нашла в себе силы, чтобы выйти из машины, оттолкнуть от себя в очередной раз ставшего таким чужим мужа и дойти до квартиры. Там она снова в полном опустошении опустилась на стул в кухне, обхватив себя руками, чтобы не развалиться на куски. Кирилл просил, умолял, извинялся. Лена плакала и отталкивала его. Она чувствовала острую, почти физическую боль. Это было так плохо, что не было сил терпеть.

Шло время, свекровь вернулась с работы, попыталась вмешаться в разговор, но практически сразу удалилась к себе в комнату, чем очень порадовала Лену. Она была не готова выслушивать еще и предположения Марии Викторовны о том, что ее невестка сама виновата в измене мужа. И лозунги неуверенных в себе советских женщин о том, что все мужчины гуляют и нужно просто это терпеть.

Кирилл долго говорил что-то, снова и снова просил прощения и плакал. Лена видела, что он очень раскаивается, но чувствовала себя такой опустошенной, что хотела только лечь в кровать и уснуть. Как говорила Скарлет О’Хара: «Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра. Завтра будет уже новый день». Возможно, утром Лена сможет беспристрастно обдумать всю ситуацию, сможет оправдать Кирилла и предпринять что-то, чтобы исцелить эту рану, кровоточащую у нее в груди.

– Кирилл, поговорим завтра, – Лена подняла на мужа пустой взгляд, заставила себя встать на ноги и поплелась в ванную. Там она быстро почистила зубы и умылась, на остальное не было сил.

Потом Лена зашла в только что проветренную спальню, выключила свет и нажала кнопку на будильнике. «Суета, проблемы, смерч, ураган – и все равно я всегда чищу зубы перед сном и ставлю будильник на шесть утра», – подумала отстраненно Лена. Она легла на кровать, свернулась калачиком под прохладным одеялом, пытаясь как-то унять боль в груди, и закрыла глаза.

Лена думала, что сцена, которую она наблюдала сегодня, осталась выжженной на сетчатке ее глаз. Что, закрыв глаза, она сразу увидит Кирилла, ритмично двигающегося на той полуголой девушке. Что его лицо с прикрытыми от удовольствия глазами будет преследовать ее и во сне. Но ничего подобного не случилось. Уставшая и опустошенная после сложного дня и вечернего потрясения, Лена заснула практически сразу, как только ее голова опустилась на подушку. Она даже не слышала, как через полчаса, уже приняв душ, в спальню прокрался ее провинившийся муж и аккуратно прилег рядом.

***

Лена лежала на какой-то низкой кровати, закутанная в темно-синее покрывало. Она выпуталась из жаркой ткани и вскочила на ноги, оглядывая странное место, в котором оказалась.

Это была какая-то незнакомая комната. На стене висел явно вручную сделанный ковер, пол почти полностью покрывали грубо вытканные циновки бежевого цвета. Неровные стены комнаты были покрашены белой краской. В одной стене прямо под окном Лена увидела нишу, где стояли горшки с нежно-голубыми цветами. Само окно было завешено белой тканью. Ткань эта казалась очень легкой, она слегка колыхалась, как будто от сквозняка, и сквозь нее проходил свет. В комнате было тепло и уютно. Кроме лежанки Лена заметила еще деревянную табуретку и низкий, не доходящий ей до колена, столик. На нем, а также под каждым цветком, и на подушке лежали вывязанные белые кружевные салфетки.

В целом комната производила достаточно приятное впечатление, но выглядела она так, словно была из другого века. Все здесь казалось сделанным вручную и старинным. У самой двери висело зеркало. Хотя поверхность его была больше похожа на отполированный до блеска металл, но отражало оно неплохо. Лена подошла к зеркалу ближе и уставилась на себя.

Она никогда еще не выглядела так чудесно. Длинные волосы опускались на плечи нежными завитками, темные брови и ресницы красиво оттеняли глаза, губы казались накрашенными, настолько ярким был их цвет, а лицо было точеным, нежно-матовым, без единого изъяна, почти совершенным. Лена всегда считала себя достаточно миловидной и привлекательной, но уж никак не красавицей. А сейчас в отражении она видела просто идеальный образ и не знала, как к нему относиться. Это было какое-то волшебство.

Осмотрев лицо, Лена отошла от зеркала и стала изучать свою одежду. Это был восточный наряд. Красивая бирюзовая ткань охватывала ее стройную фигуру, оставляя открытыми только руки до локтя и босые ступни ног. Лена с удивлением отметила, что ее дорогой маникюр пропал, а также не было и татуировки на запястье в виде разлетающихся птиц. Голову частично покрывал красивый шелковый платок с яркими узорами. Платок не закрывал полностью ее аккуратно уложенную прическу и оставлял открытым лицо. Лена была похожа на восточную принцессу. «Вот уж действительно Фатима», – подумала она.

Лена сделала шаг назад и поморщилась, наступив на что-то острое на полу. Это был маленький камешек. Она огляделась и увидела какие-то тряпичные тапочки рядом с кроватью. Лена обулась и радостно закружилась по комнате.

Это определенно был сон, хотя и очень натуральный. А самым прекрасным было то, что Лена это понимала. А значит, она могла делать все, что заблагорассудится. Обычно во сне Лене казалось, что все происходит по-настоящему. Она забывала, какие события привели ее в текущую реальность, и просто принимала правила игры. Но сейчас было по-другому. Лена осознавала, что спит. Более того, она очень отчетливо помнила события вчерашнего вечера. Намного яснее, чем помнила их вчера, засыпая, когда все было словно в тумане. Но боль от предательства Кирилла сейчас не чувствовалась так сильно, и Лена усилием воли перестала думать о плохом, решив наслаждаться этим таким натуральным, таким живым и волшебным сном. Она побудет пока в восточной сказке, а завтра разберется со всеми своими проблемами.

Тут за дверью раздался шум, как будто кто-то зашел в дом с улицы. И Лена сразу же услышала громкий женский голос:

– Фатима! Просыпайся, нескладная девчонка! Сколько можно спать, уже шесть утра! Наказание мое. О, Аллах, пошли мне терпения! Фатима, ты идешь? Коза не доена, полы не мыты! Столько хлопот, а ты спишь, ленивица!

«Видимо, это мне», – подумала Лена, обрадовавшись, что подсознание назвало ее Фатимой.

Она вышла из комнаты, прошла по узкому коридорчику в просторную кухню и увидела пожилую женщину, которая передвигала какие-то глиняные горшки у большой печи.

– Ох, встала уже, наказание мое! Восемнадцать лет уж кобылице, а все в девках сидит. Кому ты нужна уж, такая неумеха. Ни убрать, ни приготовить ничего не можешь. Совсем с ней сладу нет. В кого ж ты такая мне на голову? Я до старости что ли кормить тебя буду, бесстыжая? А ты что же это – спала, как чернавка, в одеже? Вот стыдоба!

Лена уставилась на женщину с удивлением. Должно быть, это была ее мать. Надо же, восемнадцать лет. Здорово. Интересно, во сколько же она должна была выйти замуж, чтобы было нормально? В пятнадцать? Странное место ей приснилось. Видимо, навеяно рассказами Дуняши, ее коллеги, про сериал «Великолепный век». Там и султан, и гарем, и восточные красавицы.

Но сон сном, а кушать что-то хочется. Лена подошла к столу, увидела на большом блюде какие-то круглые лепешки, схватила одну и с жадностью начала пережевывать.

– Ох, горе ты мое! – женщина подскочила к Лене и вырвала лепешку из ее рук. – Не тебе это, бестолковая! Иди в загон, козу подоишь.

– А куда ее подоить? – спросила Лена, с удивлением отметив про себя, что говорит, как и женщина, на арабском языке, но каждое слово понимает, будто беседа идет на русском. Это было похоже на то, как Гарри Поттер говорил на змеином языке, но слышал при этом свою родную английскую речь. Лена очень любила книги про мальчика, который выжил. Она уже несколько раз перечитала все семь, не обращая внимания на насмешки подруги Светки и возмущение свекрови.

– Что значит – куда? – удивилась женщина. – Вон горшки стоят за дверью. Быстро!

Женщина грубо схватила Лену за руку и подтолкнула к двери. Тиранша какая!

Лена открыла дверь и прищурилась от яркого утреннего солнца. Страна, в которой они находились, явно была очень жаркой. Хотелось спросить про крем от загара, но этот вопрос вряд ли был бы встречен с радостью.

Лена огляделась и заметила справа у деревянной двери три больших глиняных горшка. Она взяла самый маленький из них, перевернула его, потрясла на всякий случай и пошла по двору, огороженному сплетенной из толстых ветвей изгородью, в поисках козы. «Ну и где тут ваш загон», – прошептала она, и тут же увидела справа маленький, обнесенный таким же плетнем, как и двор, участок, буквально три на четыре метра. Здесь стояла коза, а рядом с ней находились еще какие-то животные. Лена открыла калитку и зашла в загон.

Животных было немного. Коза, две овечки, и там же птица – маленькие худые куры и два пестрых гуся. Все они копошились вдоль изгороди, что-то выискивая в жухлой траве.

Лена смело подошла к козе. Она не боялась животных, но ей еще не никогда не приходилось их доить. «Ничего, разберусь», – подумала Лена. Подставив горшок под вымя козы, она немного приподняла подол юбки, встала на колени и стала дергать руками за сосцы. Коза реагировала на все абсолютно спокойно. Она флегматично пережевывала что-то и не пыталась увернуться от неумелых рук Лены. Но молоко почему-то не лилось. Лена пробовала менять способы нажатия на сосцы. Наконец ей удалось правильно схватиться, и молоко заструилось в горшок. Работа эта была несложной и приносила удовлетворение. Горшок наполнялся, вымя быстро пустело. Пять минут, и дело было сделано. Запах козьего молока казался очень резким, но приятным. И Лене от голода даже захотелось немного отхлебнуть из горшка. Но она решила не рисковать, чтобы ее снова не отругали.

Лена осторожно взяла горшок и вернулась в дом, немного путаясь в непривычно длинных одеждах.

– Вот, подоила, – сказала Лена, поставив горшок на большой деревянный стол, такой гладкий, словно отполированный.

– Ах ты, непутевая, – снова запричитала женщина. – Грязный горшок прямо на стол плюхнула! И разлила еще!

Лена закатила глаза и переставила горшок на пол к печке, отчего женщина даже застонала.

– Фатима, ну что ты за наказание? Почему ты такая неряха? Ты же девушка!

Лена совсем не считала себя неряхой, но по здешним меркам она явно не соответствовала идеалу. Оглядев до блеска вычищенную кухню, где даже стены были белыми, и окна сверкали, Лена вздохнула. Было похоже, что здесь постоянно скоблят, моют и чистят. Лена от души понадеялась, что не ее руками это делается. Да, не в тот сон она попала.

На столе тем временем появилась еда – лепешки, белый сыр, кружки с молоком, яйца, зелень, овощи. Все выглядело простым и вкусным. У Лены прямо слюнки потекли при виде этой домашней пищи. Но помня о раздражительном характере мамы, она предпочла подождать. И уже через несколько минут в дом вошел высокий пожилой мужчина. Лицо у него было худым, обветренным и загорелым дочерна, с глубокими морщинами. Темные с проседью волосы и борода придавали ему очень благородный вид. Одежда была неопределенного серого цвета. Со стороны казалось, что это просто старая ткань, как-то намотанная на тело. По всей вероятности, это пришел муж ее восточной мамы, а значит – отец восемнадцатилетней Фатимы.

Лене было очень интересно, откуда он мог вернуться в такую рань. И даже страшно было представить, во сколько тогда он вставал.

– Мир вам, доброго утра и удачи в делах, – произнес мужчина медленно и прошел к столу. Лена заметила, что лицо и руки у него были влажными. Видимо, он только что умылся.

Вдруг откуда-то из глубины дома раздался быстрый дробный топот, и в кухню вбежал маленький комочек, замотанный в какие-то голубенькие тряпки. У комочка были спутанные длинные волосы, яркие умненькие глазки, смуглое смеющееся личико. Не успела Лена рассмотреть маленькую девочку, как та бросилась к ней и крепко обняла ее за ноги.

– Встала, наконец, проказница! Ох, Амиля, какая же ты лохматая. Фатима, причеши сестру, нельзя к столу в таком виде выходить.

Фатима взяла малышку за ручки и отстранила от себя, внимательно оглядев ее с ног до головы. Девчушке на вид было не больше трех лет. Ее внимательный взгляд выдавал в ней очень смышленую натуру, глазенки шустро перебегали с одного предмета на другой, все изучая, а улыбка просто растапливала сердце.

– Ты такая красавися, – восхищенно пролепетала малышка Амиля.

Лена присела на корточки и тихо спросила у сестренки: «Куда мы должны пойти причесываться?»

Амиля распахнула глазки, но не стала ничего отвечать, только схватила Лену за руку и повела ее за собой в какую-то маленькую комнатушку. Здесь было тесно и душно. Помещение было таким крохотным, что еле вмещало кровать. Больше мебели в комнате не было. Но у окошка тоже каким-то образом уместилась ниша с цветами, а все поверхности покрывали уже привычные белые кружевные салфетки.

Амиля вприпрыжку скакала по малюсенькому пятачку в центре комнаты в ожидании, когда старшая сестра причешет ее.

– Красивые салфетки, – сказала Лена, чтобы что-то сказать.

– Конесьно, класивые, – ответила малышка и трогательно улыбнулась. – Ты класиво вязишь.

Лена решила, что лучше бы ей поменьше говорить. Ведь она легко могла дать понять, что впервые видит это место. А ей не хотелось портить такой сказочно-прекрасный сон.

Взяв из протянутой смуглой ручонки деревянный гребешок, Лена расчесала малышку и заплела ей две тугие косички, закрепив их ленточками, которые нашла лежащими на разобранной кроватке. Потом она оглядела одежду Амили и поправила сбившуюся ткань то ли платья, то ли накидки. Гребешок Лена убрала в стоящую на кровати деревянную прямоугольную шкатулку с тремя отсеками внутри. Выглядела эта сокровищница очень просто, надежно, и казалась тяжелой на вид. Лена огляделась, не понимая, куда можно убрать шкатулку. Тогда малышка стала дергать сестру за руку, показывая на кровать. Подняв доску, с лежащей на ней постелью, где матрас заменяло сложенное в четыре слоя самодельное одеяло, Лена увидела, что внутри кровать была полой. Там хранились какие-то ткани, и было место для шкатулки. Лена положила деревянный ящик внутрь кровати, закрыла ее доской с постельными принадлежностями и поправила покрывало.

– Ну что, пошли кушать? – спросила Лена и протянула Амиле руку.

Та с радостью схватила старшую сестру за палец своей маленькой ручкой и вприпрыжку поскакала в сторону кухни, так что Лена еле успевала за маленькой непоседой.

Завтрак был очень вкусным. Обычно во сне Лена никогда не ела, даже если была голодна. Почему-то до самой еды дело не доходило. Но сейчас она за обе щеки уплетала невероятно вкусные лепешки, еще теплые яички, кинзу, ароматные помидорчики, нарезанные четвертинками и посыпанные крупной желтой солью, и запивала все это козьим молоком.

– Фатима, ешь аккуратно, – сказала мама, не решаясь ворчать и ругаться при своем хмуром муже.

– Оставь ее, Айше, – тихо проговорил глава семьи. – Фатима, после завтрака пойдешь со мной.

– Куда ты ее все время уводишь? – спросила Айше. – Она мне здесь нужна. Кто будет дом убирать и за Амилей следить? Я сегодня в поле иду.

– С Амилей иди. Фатима мне нужна.

Айше умолкла, не решаясь спорить, но бросала сердитые взгляды на мужа и старшую дочь.

Лене было очень любопытно, куда же ее поведет новоиспеченный отец. Она быстро доела и с нетерпением ждала, когда тот будет готов. Маленькая Амиля прыгала вокруг стола, задавала разные детские вопросы, залезала на колени ко всем по очереди, но девочку никто не одергивал. Очевидно, она была всеобщей любимицей и ее баловала вся семья.

Когда отец наконец закончил завтракать, он жестом указал Лене на дверь, и та шмыгнула за порог, проигнорировав упрекающий взгляд матери.

Выйдя за ограду, Лена с любопытством огляделась вокруг. Она стояла на большой пыльной дороге, по краям которой располагались такие же изгороди, как и та, что служила забором в доме Саида. По дороге шастали куры и утки. Впереди возница тянул под уздцы худую лошадку, пытаясь заставить ее перейти на рысь. Пели птички, лаяли вдалеке собаки, жарко светило солнце, заливая ласковым светом все вокруг. Картина была такой умиротворяющей, деревенской. В восторге от своего сна Лена быстро шла за отцом, пытаясь угадать, куда же они направляются.

Путь был долгим, после часа ходьбы по пыльной дороге Лена начала уставать и терять терпение. Отец лишь изредка здоровался с прохожими все теми же словами: «Мир Вам». Больше он ничего не говорил. На заданный ему вопрос: «Куда мы идем?» – внимательно посмотрел на дочь и ничего не ответил.

«Ну, ладно. Когда-нибудь мы придем на место. Или я проснусь. Не может же это длиться вечно», – подумала Лена и решила пока наслаждаться деревенским воздухом и видами.

И уже скоро картина изменилась – впереди показалась огромная каменная стена и ведущие сквозь нее ворота.

А за ними был город. Сон становился все интереснее.

Вход в город был свободным. У ворот стояли двое очень тепло одетых людей, похожих на стражников. Но они просто равнодушно смотрели на всех прохожих, ничего не спрашивая и никого не останавливая.

Постройки в самом городе были высокими. Встречались двухэтажные и даже трехэтажные здания. И некоторые из домов были сделаны из белого камня, а не из дерева.

Улочки же оказались совсем узкими. Только по главным дорогам ездили лошади с возницами, а все переулки можно было преодолеть лишь пешком.

Зачем так застраивать город, когда вокруг столько свободного пространства, неосвоенных полей и лугов, Лена не понимала. Возможно, причиной этому являлась городская стена, которую было сложно передвинуть. А людям непременно хотелось жить в черте города, и поэтому они застраивали внутри все свободное пространство. Как это было похоже на Москву!

По городу Лена с отцом шли еще около десяти минут, постоянно переходя из переулка в переулок, пока Лена совсем не заблудилась, уверенная, что дорогу обратно не найдет никогда в жизни. Наконец отец остановился перед одним ничем не отличающимся от других домом.

– Пришли, – сказал он, отчего Лена чуть не подпрыгнула. Она настолько привыкла к тому, что ее отец все время молчал, что от звука его голоса испугалась.

Путники вошли в дом. В темноте Лена рассмотрела только небольшой коридор, который заканчивался дверью. Вправо и влево тоже вели коридоры. Отец прошел вперед, остановился перед дверью и отворил ее. Лена увидела яркий свет, который струился из открывшегося помещения. Отец жестом предложил дочери пройти вперед. Лена с любопытством обошла отца и замерла, открыв рот. Она находилась не в помещении, а в саду, огороженном со всех сторон каменными стенами без окон. Этот сад был искусно спрятан. Лена была уверена, что никто, кроме его обитателей, не знал о существовании этого места.

В саду было много зелени, несколько ветвистых деревьев, лужайка, на которой стояли деревянные странного вида скамьи, слишком узкие и кривые, чтобы на них сидеть. Дальше Лена увидела какой-то каменный участок, веревки, свисающие с деревьев, железные диски и деревянные палки, сложенные у одной стены. В общем и целом, это место никак не походило на зону для отдыха. Скорее это была площадка для каких-то тренировок.

– Вы рано, – прозвучал откуда-то со стороны низкий мужской голос.

Лена обернулась и увидела появившегося из ниоткуда мужчину. Он выглядел моложе отца, не больше сорока лет на вид. И было очевидно, что он много занимался спортом или каким-то физическим трудом, потому что его торс был совершенен, как у атлета. Наверное, поэтому этот человек не утруждал себя ношением рубашки, и надел только черные, как у ниндзя, шаровары. Мужчина этот был довольно высоким, с молодым лицом и абсолютно седыми волосами, зато усы и короткая, как щетина, борода были черными. И вообще, этот незнакомец выглядел настолько привлекательно, что первая мысль, пришедшая в голову Лены, оказалась достаточно игривой. «Интересно, а измена во сне – это считается?» – подумала она.

– Жена задает вопросы, – невпопад ответил отец Фатимы-Лены.

– Почему бы не рассказать ей, Саид? – спросил мужчина.

– Женщины болтливы, – ответил отец.

– Но я же женщина, – вдруг неожиданно даже для самой себя встряла Лена.

Оба мужчины посмотрели на нее в недоумении. Наверное, женщины в этом месте не должны были вмешиваться в разговор. Но Лене вдруг стало наплевать на правила. Это ее сон. Хочет – и вмешивается.

– Ты особенная, – сказал Саид, немного помолчав, как будто решал, заслуживает ли дочь его ответа.

Ух, особенная. Хотя бы во сне.

Лена стала осматриваться уже более смело, как вдруг из дверей, расположенных в стенах, практически одновременно вышли две девушки. Каждая из них была одета в черное, включая платок на голове, а у одной и лицо наполовину скрывала ткань. Лена мысленно пожалела бедняжку, ведь в такую жару в темной одежде, наверное, было просто невыносимо. Она и сама очень страдала, полностью закутанная в свою бирюзовую одежду, но ее наряд хотя бы был легким и светлым, и лицо было открыто.

Девушки подошли ближе к собеседнику Саида, и Лена поняла, что должна встать вместе с ними. Отец чуть подтолкнул ее вперед, а сам развернулся и быстро ушел в одну из дверей. Ситуация становилась все более интересной.

Две девушки расположились близко друг другу, вытянувшись в струнку лицом по направлению к мужчине-атлету. Лена подошла к ним и встала, продолжая их ряд.

Мужчина наклонил голову:

– Мир вам.

– Мир вам, – ответили хором девушки.

– Ну, начнем, – сказал мужчина и повел рукой в сторону узких деревянных скамеек.

Обе девушки засеменили в указанном направлении. Они легко взлетели на скамейки и побежали по ним по кругу так, словно это не составляло никакого труда и они бегут не по узким, не шире пяти сантиметров, деревяшкам, а по земле. Лена поняла, что от нее ожидают аналогичной ловкости. Ну что ж, почему бы не попробовать. Она припустила к лужайке с такой же скоростью, что и девушки, и сразу же упала, запутавшись в своей непривычно длинной одежде.

– Фатима, это еще что? – спросил мужчина.

Лена вскочила и бросилась бежать опять. И снова упала. Мужчина подскочил к ней, протянул руку, чтобы помочь встать, а когда Лена поднялась с земли, внимательно посмотрел ей в глаза.

– Ты заболела? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Лена.

Она высвободила руку и, обойдя мужчину, дошла уже шагом до узких скамеек. Неуклюже взобравшись на одну из них, Лена чуть не потеряла равновесие. Она начала осторожно передвигаться по дощечке, раскинув руки в стороны и постоянно балансируя.

Сосредоточившись на движении по узкой деревяшке, она не сразу заметила, что девушки перестали двигаться и тоже удивленно уставились на нее.

– Что? – спросила она, и тут же свалилась в траву.

– Она заболела, учитель, – сказала девушка с закрытым лицом.

– Фатима, сядь в тенек. Отец придет за тобой не скоро. Сегодня можешь не заниматься.

Лена прошла под ближайшее деревце, села в тень и стала наблюдать.

Занятия с девушками продолжались очень долго, солнце уже поднялось в зенит, и по ощущениям Лены прошло никак не меньше трех часов, когда учитель сказал, что уже достаточно.

Но несмотря на продолжительность этих занятий, Лена совсем не соскучилась. Наоборот, было очень интересно наблюдать, с какой ловкостью девушки выполняют все упражнения. Они забирались на деревья, как обезьянки, бегали по кривым скамейкам, метко кидали палки и камни, даже делали сальто в воздухе и легко ходили на руках. И казалось, что им совсем не мешают неудобные длинные одежды. По окрикам и обращениям учителя Лена поняла, что девушку с закрытым лицом зовут Айгюль, а вторую – Зарема. Обе девушки были очень молоды и миловидны, и Лена невольно любовалась их грацией и ловкостью.

После окончания занятия учитель предложил всем троим подопечным пройти внутрь каменной стены, указав на одну из выходящих в сад дверей. Оказалось, что закончились только физические упражнения, а внутри, в конце одного из длинных темных коридоров, их ждала комната с желтой бумагой и острыми деревянными палочками. Обучение продолжилось. Только теперь нужно было писать, читать и слушать. Оказалось, что Лена пишет по-арабски так же легко, как говорит.

В этот день учитель рассказывал девушкам про яды. Они записывали и заучивали информацию про их виды и противоядия к ним. Запах, вкус, цвет, реакции с разными веществами – все яды нужно было уметь отличать и обезвреживать. Когда урок был закончен, девушки покинули комнату, а учитель проводил Лену к выходу из лабиринта темных коридоров, где ее уже ждал Саид.

Дорога домой прошла в молчании. День уже клонился к вечеру. Лена была под впечатлением от увиденного и услышанного. И ее очень удивляло то, что сон был таким четким, подробным и длинным. Он все никак не заканчивался.

С другой стороны, Лена радовалась тому, что сон все длится и длится, потому что она еще не была готова опять окунуться в реальность, снова почувствовать боль от предательства Кирилла. Даже сейчас одно только воспоминание о вчерашнем вечере неприятно кольнуло ее прямо в сердце. Чтобы не думать об этом, Лена решила уже испытать судьбу и начать задавать вопросы. Ведь это же просто сон, почему она до сих пор молчала? Любопытно же, что это за учеба такая. И что это за девчонки-ниндзя.

– Отец, – окликнула Саида Лена.

– Что? – спросил он.

– А что это за место? Что за учитель? Что за девушки? – Лена слегка зажмурилась, когда выпаливала все эти вопросы, боясь услышать что-то обидное от этого молчаливого серьезного мужчины.

– Учитель прав, ты больна, – сказал Саид, не спрашивая, а утверждая. И продолжил молча шагать по пыльной дороге.

Но Лена настроилась получить ответы на свои вопросы.

– Отец, ответь, пожалуйста, я хочу знать, – потребовала она.

Саид остановился и повернулся к девушке, отчего та замерла и сразу смутилась. И он заговорил.

– Учитель Абдулла готовит вас троих к важному делу. Одна из вас, надеюсь, что ты, попадет в гарем к Мустафе, сыну проклятого султана Аликбая, разрушающего нашу страну. Нечестивый проходимец убил старого султана Керима, почитаемого всеми нами, любящего народ. Убил и стал править нами. И связался с этими черными пауками Фаруха. И теперь нас ждут только горе и страдание. Мой брат погиб от рук негодяев пауков, твои старшие братья были казнены, когда Аликбай стал править Царством Солнца. Подлый султан убил многих сторонников мудрого Керима. Если Аликбай или его сын останутся властителями, мы все погибнем. Ты будешь орудием света. Ты убьешь Мустафу. Аликбай сам уже скоро сгинет, на него напала черная хворь. Если ты успеешь войти в гарем и убить Мустафу, мы будем спасены. Я все рассказал тебе девять месяцев назад. И ты согласилась. Ты не можешь передумать. Наши жизни в твоих руках. Жизнь малышки Амили в твоих руках. Ты самая умная и самая ловкая среди вас троих. И самая красивая. Ты сможешь спасти свою семью. И сможешь спасти Царство Солнца. Если Аликбай и его сын погибнут, то султаном станет один из трех визирей. Не каждый из них достоин править Царством, но никто из них не допустит нашествия пауков, никто не польстится на их грязное золото.

Проговорив все это, Саид развернулся и снова пошел по дороге, как будто и не было разговора, и тишина снова опустилась на плечи двух одиноких путников, словно накрыв их с головой пуховым одеялом.

Лена брела за своим ненастоящим отцом и думала о том, что только что услышала. И не заметила, как они вернулись.

Дома ее встретила веселая малышка Амиля, которая беспрестанно что-то рассказывала, мило картавя и улыбаясь во весь рот. Айше накормила уставших путников уже остывшим ужином и отправила Лену спать, немного поворчав напоследок.

Уже оставшись в своей комнате, Лена опустилась на кровать, не раздеваясь, и сразу же заснула. Последним, что она услышала, был ответ Саида на ворчание Айше, что Лена опять легла спать в одежде.

– Оставь ее, Айше, девочка заболела. Пусть спит.

И сон накрыл ее с головой.

Глава 2

Громкий писк будильника заставил Лену проснуться. Она огляделась вокруг в растерянности. Современная обстановка казалась странной и непривычной. Тут Кирилл заворочался под одеялом, и Лена поспешила выключить будильник, пока он не проснулся. Потом она села в кровати, пытаясь прийти в себя. Вот это сон! Она слегка улыбнулась, вспоминая подробности чудесной восточной сказки, но тут всхрапнул Кирилл, и память снова вернула Лену из царства сна в реальность. В груди скрутился тугой узел, и опять стало больно. Она вздохнула, проглотив слезы, не давая им пролиться, и пошла умываться. Работу никто не отменял. Придется весь день трудиться, несмотря на черноту в сердце.

Лена очень быстро приняла душ, умылась, оделась и накрасилась. Когда она посмотрела на себя в зеркало, то удивилась тому, что выглядит смуглее, чем обычно. Но потом Лена вспомнила, что пообедала вчера на открытой террасе кафе и сидела лицом к солнцу. Она решила, что нужно почаще так делать, совмещать приятное с полезным. И солярий никакой не нужен. Завтракать Лена не стала, только выпила кофе. Ей хотелось поскорее убежать из дома, чтобы не встретиться вдруг с Кириллом или с его мамой. Лена была еще не готова к очередным извинениям и мольбам. Ведь она еще не приняла решение, как поступит. Ей нужно было побыть одной со своими мыслями. В сердцах выругавшись про себя, Лена поставила чашку с недопитым кофе в раковину и тихо прошла к входной двери. Этот Кирилл! Мог бы в пятницу изменить, на следующий день наступают выходные, можно хоть как-то прийти в себя. Или напиться хотя бы.

На удивление пробок почти не было, и Лена оказалась на работе за сорок минут до девяти. Пустой офис выглядел непривычно. Никаких разговоров коллег, смеха и шума. Только уборщица, тихая приезжая девушка из Таджикистана, вытирала пол под компьютерными столиками. Во внутренних офисах всегда убирались утром, перед рабочим днем.

Лена решила воспользоваться отсутствием коллег и позвонила Светке. Та, конечно, уже не спала. У нее рабочий день начинался с восьми часов утра. Светка была единственным человеком, кому Лена могла доверить свою боль.

– Привет, Ленок. Что-то срочное у тебя? Я отчет леплю, – ответила подруга.

– Мне изменил Кирилл, – без вступлений ответила Лена, сразу получив внимание подруги в свое полное распоряжение.

– Жди, выйду из кабинета, – серьезно сказала Света. И буквально через мгновение: – Ну! Рассказывай!

Лена быстро описала события вчерашнего вечера, не удержавшись от слез.

– Вот козел, – резюмировала Света, которая всегда немного настороженно относилась к мужу Лены. – Как же он мог? А кто она?

– Да какая разница? – раздраженно ответила Лена. – Я не уточняла. Момент, понимаешь ли, был неподходящим, чтобы знакомиться.

– Но ты ее видела раньше?

– Может быть. У них две новые продавщицы появились. Возможно, одна из них.

– Два менеджера по продажам, – рассеянно поправила Света.

– Продавщицы, – не согласилась Лена. – Коровы крашенные.

– И что Кирилл? Цветы дарил, на коленях ползал?

– Кирилл плакал, умолял, говорил, что любит, без меня жить не может. Что это ошибка.

– И ты?

– А я спать пошла. Утром я ушла – он еще не проснулся.

– Хорошо спит, хорек. Как будто совесть чиста.

– Не могу его видеть даже. Все перед глазами его морда довольная, когда он на ней раскачивается. Если бы не видела – проще было бы простить.

– Хочешь – ко мне приезжай. Поживи недельку. Пусть он пострадает.

– Не знаю, Свет. Ничего не знаю. Я не знаю, как быть, – Лена терла рукой, свободной от телефона, висок, и лихорадочно пыталась придумать, как ей выбраться из жуткого болота, в которое она вчера попала.

– В семь вечера встречаемся в «Мур-Мяу». В таких случаях лучший выход – алкоголизм.

– Кастрация – вот лучший выход в таких случаях. Ну ладно, согласна на алкоголизм. Как бы день этот пережить?

– Выпей валерьянки и загрузи себя работой. Не думай о нем, а телефон выключи. Вечером увидимся. Этот гад тебя не достоин. Пусть попереживает. Изменять тебе – это нужно быть просто придурком!

– Спасибо, Свет. Я пойду. Уже наши подтягиваются. Не хочу, чтобы меня видели в слезах. Пока. Целую.

– Целую, до вечера.

Разговор со Светой немного приободрил Лену. Вечером не нужно будет идти домой. И можно будет перемыть кости гулящим мужьям и их любовницам.

Лена решила заняться сегодня делом, которое она откладывала вот уже полторы недели – составить каталог для обучения новых менеджеров. Это дело трудное, долгое, времени на то, чтобы думать о своих проблемах, не будет. Она быстро разделалась с ежедневными задачами и с головой окунулась в сложную работу.

Телефон весь день тихо вибрировал на беззвучном режиме, но Лена изо всех сил держалась, чтобы не проверять, кто ей звонит. Она решила, что не выдержит разговора с Кириллом сейчас, не сможет потом нормально работать.

Вечером Лена решила все-таки проверить звонки. Двадцать три пропущенных от Кирилла, несколько звонков от подруг, четыре – с незнакомого номера, одиннадцать сообщений в WhatsApp. Читать эти сообщения Лена не стала. Она очень не хотела заплакать снова, ведь для этого она весь день боролась с собой, чтобы не подпускать свои мысли к опасной теме. И лучшим способом отвлечения, кроме тяжелой работы, были воспоминания о сегодняшнем чудесном сне. Когда Лена думала о своей красивой одежде, о маленькой Амиле, о простой безыскусной обстановке ее комнаты, о домашней вкусной пище, боль в ее сердце утихала.

Вечером, уже сидя в знакомом уютном кафе, где беспрепятственно разгуливали три красивые белые кошки владельцев, Лена позволила себе окунуться в воспоминания о вчерашнем дне и проанализировать свои чувства. Она пила и плакала, ругалась и смеялась, она переживала свою боль снова и снова. И все равно не могла решить, что же делать дальше.

– Наверное, здесь только время поможет. Я не знаю, как быть. Я не хочу его бросать, и я не хочу его видеть. А больше всего я не хочу больше испытывать боли. Почему от измены так много боли? Это же всего лишь секс. Ведь у него были отношения до меня, и от мыслей об этих отношениях мне же не больно. Здесь-то почему больно? Предательство? Почему мы это воспринимаем так? Ведь он мне не принадлежит. Я пытаюсь это рассматривать именно под таким углом. Всегда считала, что легко переживу измену, а оказывается, это так больно. Прямо невозможно трезво мыслить!

– После трех лонг-айлендов трезво мыслить действительно сложновато, – философски заметила Света.

– Ты же понимаешь. Вот раньше, например, или сейчас… В восточных странах… У них же гаремы были. И никто не ревновал. Или у животных – там нет же места ревности. С кем хочешь, с тем и любишься. Может, дело в воспитании? Нас учат, что нельзя изменять. Что человек твой, что измена – предательство. Вот нам и больно. Можно же выбрать другую реакцию. Можно же не злиться из-за этого. А у меня не получается.

– Особенно, если он букет венеры тебе принесет, попробуй тогда не злиться.

– Если еще и это, я его точно прибью, – Лена допила свой коктейль и икнула.

Девушки еще долго сидели, разговаривая о мужчинах, женщинах, изменах и любви. С каждым выпитым коктейлем их речь становилась все менее внятной, а темы беседы – все более откровенными.

Дома Лена была уже за полночь. Она открыла дверь, надеясь, что все уже спят, но тут же из комнаты вышел Кирилл. Он встревоженно и грустно смотрел на свою жену.

Лена неуклюже снимала ботинки на высоком каблуке, держась за гардероб. Она пыталась скрыть, что много выпила, но судя по сдвинутым бровям мужа, конспирация провалилась.

– Пила, что ли? – спросил Кирилл.

– Тебе какое дело? – огрызнулась Лена. Она уже сняла обувь, повесила на крючок свой красивый белый плащ, который совсем не подходил для необычно дождливой и слякотной весны, положила на полочку под зеркалом сумочку и пошла в ванную, чтобы вымыть руки и умыть лицо.

Но Кирилл остановил ее, схватив за локоть.

– Я весь день тебе звонил. Лена, давай поговорим, пожалуйста. Я не могу тебя потерять. Ты прости меня, я был дураком. Это просто случайно так получилось. Эта девушка…

– Не хочу ничего знать, – перебила Лена.

– Она сама предложила, я должен был отказаться. Просто вдруг голову снесло. Она даже не сильно мне нравится. И это было только один раз.

Лена отвернулась от Кирилла, но не уходила, она слушала, пытаясь понять, что чувствует после этого признания.

– Фатюш, ты прости меня. Я сам себя ненавижу за это. Я очень тебя люблю. Хочешь, уйду с работы? Ты скажи, чего хочешь, я все сделаю. Только прости меня, пожалуйста.

– Хочу кофе, – сказала Лена и, высвободив руку, ушла в ванную.

Когда она вышла на кухню, там уже царил аромат ее любимого напитка. Кирилл положил рядом с голубенькой чашкой конфетку с марципаном и кусочек сыра бри. Знает, что она любит.

Лена выпила кофе, молча глядя перед собой. Она чувствовала, что трезвеет. И облегчение, принесенное словами Кирилла, чувствовалось все сильнее.

Почему его слова принесли облегчение? Это было странно. Видимо, измена больше всего бьет по самооценке. А когда понимаешь, что интрижка ничего не значила, видишь, как пытаются тебя снова завоевать, самооценка выправляется.

– Ты предохранялся? – спросила Лена, не глядя на Кирилла.

– Да, – с готовностью ответил тот.

– Переведись в другой магазин. И я сразу не смогу это забыть, – сказала Лена механическим голосом и поднялась со стула.

– Ну почему ты не можешь просто поговорить со мной? Мне так плохо было сегодня, – выпалил Кирилл.

– Тебе было плохо? – вдруг крикнула Лена. – Ты идиот что ли совсем? Плохо ему было! Зато вчера тебе было хорошо! Я спать.

И она опять зашла в ванную. После душа, уже совсем протрезвев, Лена переоделась в самый свой красивый черный кружевной пеньюар и прошла в спальню, надеясь, что Кирилл из кухни заметил ее. Она понимала, что ведет себя немного по-детски. Мол, посмотри, какую красоту ты потерял. Но ничего не могла с собой поделать.

И вот опять будильник и кровать. Перед тем, как закрыть глаза, Лена снова вспомнила вчерашний сон и улыбнулась. Хорошо бы сегодня приснилось что-нибудь такое же хорошее.

***

Когда Лена снова оказалась в комнате Фатимы, она просто не поверила своим глазам. Опять те же беленые стены, та же кровать, то же окно, те же горшки с цветами. Так не бывает. Многосерийный сон какой-то. Лена вскочила на ноги и обнаружила, что до сих пор одета в бирюзовый наряд, в котором легла спать вчера вечером. Нужно было его сменить. Подол юбки совсем запылился, а на груди виднелись пятна от еды.

Лена оглянулась в поисках шкафа. Но в комнате не было другой мебели, кроме лежанки-кровати, табуретки и низкого стола. Лена внимательно осмотрела пол, заглянула в нишу, а потом вдруг вспомнила, где хранилась шкатулка и одежда малышки Амили. Тогда она приподняла верхнюю часть лежанки. И оказалась права. Внутри находился плоский длинный деревянный короб, а в нем лежали ткани. Похоже, эти ткани и были одеждой.

Лена сняла с себя бирюзовый наряд. Справившись с этим нелегким делом, она обнаружила, что под тканью на ней была белая тонкая рубашка на голое тело. Рубашку Лена решила оставить, пока не найдет ей замену, но вот сверху она замотается в другую ткань. Порывшись в коробе, Лена выбрала тонкую и скользкую зеленую материю, немного отливающую золотом. Встав в полный рост перед зеркалом, она отошла на несколько шагов так, чтобы видеть себя хотя бы по пояс, а потом начала заматывать себя новой тканью, как в рулон. Закончив свои мучения, Лена посмотрела в зеркало и рассмеялась. Как же ей одеться?

Промучившись с полчаса и вспотев от усилий, она сумела немного повторить свое вчерашнее одеяние. Сверху Лена повязала золотистый кушак, который поддерживал и ее вчерашнее платье. И платок на голове оставила тот же, за неимением выбора. Только прическу поправила пальцами, решив, что по дороге на кухню заглянет к малышке Амиле и воспользуется ее расческой. Нужно было еще выяснить, где они все мылись и принимали душ, раз уж придется провести здесь еще один день.

Завтракать сели без Саида. Амиля была все такой же веселой и общительной. Она снова рассказывала что-то и задавала свои бесконечные вопросы. Айше не ворчала, но изредка бросала на Лену настороженный взгляд. Было ощущение, что она хочет о чем-то спросить, но сдерживает себя.

Сам завтрак был таким же, как и вчера – очень простым и очень вкусным. Мясистый ароматный помидор и свежая душистая кинза, в меру соленый, рассыпающийся домашний сыр, мягчайшие теплые лепешки с хрустящей корочкой, маленькие яички и сладкий с небольшой кислинкой прохладный компот, – все это было намного вкуснее любого ресторанного блюда.

А после еды, убрав со стола, Лена заглянула к малышке, решив, что пришла пора выведать порядки этого дома и попытаться при этом не вызвать сомнений в своей вменяемости.

Проведя с Амилей полчаса, Лена успела причесаться, умыться, найти другую нательную рубашку, сменить платок на голове и наговориться на весь оставшийся день, это уж точно. Тишину Амиля определенно не любила, в противоположность своему отцу.

Оставив девочку за игрой с маленькой тряпичной куколкой, Лена вышла в кухню к Айше. Та оттирала какую-то невидимую грязь с печи.

– А где отец? – спросила Лена.

Айше оглянулась на дочь и сдвинула брови. Она сначала молча долго смотрела на Лену, а потом вдруг расплакалась. Это было очень странно. Лена никак не ожидала, что эта суровая, постоянно сердитая, без остановки хлопочущая по хозяйству женщина умеет проявлять чувства.

Айше села на скамью у стола и стала вытирать лицо подолом верхней юбки, под которой была еще нижняя, да не одна. Лена не представляла себе, как можно в такую жару ходить, укутанной в столько слоев ткани. Айше посмотрела на Лену и опять начала плакать. Сквозь слезы она сказала:

– Отец, что тебе отец? Совсем с ума сошел твой отец. Родную дочь отдать проклятому султану и его сыну. Почему ты не рассказала мне? Ты подумала, как больно мне будет? Сколько сил я вложила! Я тебе растила, я тебя кормила. Я ведь люблю тебя. Теперь мы все пропали. Знаешь, как с мятежниками поступают? И с их семьей тоже! Твои братья казнены. И мы теперь умрем. Мы все точно умрем. Ах, горе! Ах, какое мне горе!

Лена села рядом с Айше и стала ее утешать, бормоча какие-то слова, которые обычно слышала в детстве, когда плакала, и которые всегда использовала, чтобы успокоить кого-то.

– Не плачь, все будет хорошо! Все обязательно будет хорошо! Все перемелется, все пройдет. Не плачь.

Айше еще раз вытерла лицо и посмотрела на дочь.

– Фатима, а ты здорова? Вчера отец сказал, что ты заболела.

– Я еще не совсем. Я вчера все забыла и сегодня пока еще не все помню. Наверное, на солнце перегрелась, – неловко ответила Лена. – Можешь мне рассказать что-нибудь про нашу семью, чтобы я вспомнила?

Айше вздохнула и начала рассказывать, при этом она продолжила убирать кухню, оттирать стол, что-то переставлять и чистить.

Оказалось, что Айше сейчас всего тридцать восемь лет. Это было странно слышать, потому что внешне эта женщина выглядела никак не меньше, чем на пятьдесят. Лена помнила, что на востоке женщины рано стареют, но не думала, что настолько рано.

У Фатимы было два старших брата – Рустам и Ибрагим, на три и на четыре года старше ее. Оба брата были казнены два года назад за мятеж. После Фатимы в семье больше не было детей до Амили. Женская болезнь, как сказала Айше. Амилю в этом доме считали чудом, посланным с небес. Ее очень любили, прямо боготворили, хотя в их стране обычно больше радовались рождению мальчиков.

Фатима была очень строптивой, слишком умной для женщины, поэтому она до сих пор не вышла замуж, как считала ее мать. И Айше всячески пыталась научить свою старшую дочь скромности, аккуратности, хозяйственности, а главное – уметь молчать, не спорить, не доказывать, не показывать свой острый ум и свою наблюдательность.

И теперь, когда Фатима решила пожертвовать собой ради великих целей Саида, возможно, жизнь всей их семьи будет в опасности.

Да, было о чем подумать.

Сегодня отец на весь день ушел в поле, а Фатима должна была помогать матери. И Лена боялась, что Айше будет еще больше разочарована в своей дочери, когда увидит, как она хозяйничает.

Так и вышло, хоть Лена и очень старалась. Она наблюдала, как ловко и споро работает Айше, и была в восхищении от ее умелых рук. Но у нее самой даже близко ничего хорошего не получалось. Тесто прилипало к рукам, горшки валились на пол, стены не оттирались, пол не подметался, вода проливалась. Лена очень надеялась, что Айше спишет все это на ее мнимую болезнь. Наверное, так оно и было, потому что вместо придирок женщина лишь молча помогала дочери.

Работа руками успокаивала Лену, ей нравилось трудиться бок о бок с умелой хозяйкой. И было время поразмышлять. Сначала Лена пыталась думать о Кирилле, но эти мысли были слишком туманными и расплывчатыми. Тогда она стала анализировать свой сон. Хотя Лена все больше сомневалась, что это именно сон. Очень уж четко и ясно она мыслила, и очень уж натуральным выглядело все вокруг. Слишком уж подробно она видела все детали. Совсем не похоже на сон. Но других версий происходящего у Лены не было.

Задумавшись об Айше и ее печальной судьбе, Лена неловко дернула на себя горшок и обожгла себе правую руку. На ладони в основании мизинца вздулась ярко красная полоса. Ожог был глубоким и сильным, сразу же появились пузыри. От боли Лена застонала, чем привлекла внимание Айше. Так смазала руку дочери сметаной, приложила сверху лист капусты, потом обвязала все чистой тряпицей и отправила Фатиму в комнату отдохнуть.

– Хватит, из-за болезни от тебя совсем толку нет, – сказала она.

Вечером пришел Саид. Айше вела себя с ним очень настороженно и сердито, а тот по обыкновению молчал. Лена не решилась ничего спрашивать, а просто поужинала и отправилась спать. По объяснению малышки, мылись здесь раз в неделю, а в остальное время умывались, поэтому пришлось идти в комнату без водных процедур.

– Ладно, ведь сон же, – вздохнула Лена.

В своей комнате при лилово-алом закатном свете солнца она разделась, оставшись только в рубашке, и легла на свою кровать. Перед сном Лена устало порадовалась, что успела постирать свою вчерашнюю одежду. Правда, без мыла, но это было лучше, чем ничего.

Интересно, вернется ли она еще в этот дом следующей ночью? Лена закрыла глаза и очень быстро уснула.

Глава 3

И тут же проснулась у себя в кровати, рядом с Кириллом, в весенней Москве. Лена потянулась и повернулась к часам. Было еще только шесть утра. Странно было чувствовать себя отдохнувшей, если она, по сути, совсем не спала. Ведь сон, увиденный ей, был больше похож на бодрствование.

Лена села в кровати и вдруг поморщилась от неожиданной боли. Посмотрев на свою правую ладонь, она с удивлением обнаружила красный заживающий рубец, похожий по форме на ожог из сна. Сердце в груди вдруг громко заухало. Лене стало страшно. Что же это за сон такой? Как рана из грез могла перенестись в реальность?

Рядом зашевелился Кирилл. Очень не вовремя, как обычно. Лене просто необходимо было побыть наедине со своими мыслями, чтобы все обдумать. «Спи, пожалуйста, спи», – раздраженно прошептала она.

Кирилл затих, устроившись поудобнее, и Лена перевела дыхание. Она встала и на цыпочках вышла в коридор, оставив даже тапочки, чтобы не шуметь.

На кухне Лена поставила греться чайник, села на стул и снова уставилась на свой ожог. Наверняка этому есть разумное объяснение. Может быть, она вчера спьяну схватила что-то горячее и не заметила, а во сне подсознание интерпретировало это в ожог на кухне Айше. Да, точно. Так оно и есть. Иначе быть просто не может.

Немного успокоившись, Лена налила себе кофе и села на стул с ногами, обхватив колени. Она смотрела в окно и думала об Айше. И сразу же ей захотелось убраться на кухне. Лена встала, оставив голубую чашку на столе, взяла розовую кухонную тряпочку из микрофибры, сполоснула ее, отжала, и принялась методично протирать все поверхности.

В кухне в принципе было уже достаточно чисто. В прошлые выходные свекровь затеяла генеральную уборку, вызвав мучительный приступ раздражения у Лены.

Мария Викторовна абсолютно точно знала, что должна уметь и делать каждая женщина. И постоянно давала советы Лене, как именно ей нужно жить, чем дышать, что думать и делать.

Также свекровь не могла выдерживать, если кто-то при ней отдыхал или радовался. Отчего-то ей казалось, что жизнь прекрасной половины человечества – это тяжкий крест, который каждая женщина должна нести и не роптать. И если кто-то этот крест нести отказывался, или нес его вприпрыжку и напевал при этом, то у Марии Викторовны сбивались настройки, и она начинала сильно злиться. Сама она героически преодолевала проблемы и трудности, упорно создаваемые ее воображением.

Свекровь не признавала легких способов решения проблем. Если, к примеру, у нее появлялся насморк, и один врач говорил, что нужно просто неделю подождать, и все само пройдет, а другой уверял, что нет лучше способа от насморка, чем делать из специального сбора трав настой, которым по особой схеме каждые пятнадцать минут нужно что-то промывать и закапывать, то Мария Викторовна, конечно, выбирала второй вариант лечения, а первого доктора считала шарлатаном.

Сражаться с жизнью бок о бок с этой женщиной Лене быстро надоело, и с каждым днем она все сильнее старалась отвоевать себя и свое право на счастье. Из-за этого в семье возникло напряжение. Но Лена не собиралась сдаваться. Выбор для нее был очевиден. Между жизнью в постоянном сражении и негативе и жизнью в конфликте со свекровью лучше было остановиться на втором варианте.

Выпив кофе, Лена вымыла за собой чашку. Потом она быстро приняла душ и встала у шкафа в комнате, выбирая себе одежду на сегодня и уже не заботясь о том, разбудит ли она Кирилла. Кремовые брюки с белой блузкой сидели идеально и подходили под рабочий дресс-код, но Лене очень захотелось надеть сегодня юбку, чему виной, возможно, были отголоски сегодняшнего, да и вчерашнего, сна. Вообще она предпочитала штаны, брюки, джинсы, а юбки носила считанные разы, один из них был на свадьбе. И то, Лена очень долго пыталась сражаться за белый брючный костюм, но проиграла в неравном бою со своей мамой, свекровью и даже подругами.

В шкафу одиноко висело красное легкое платье, длиной до середины икры, с воздушной юбкой и вырезом на спине, а на полке под целой стопкой шорт и штанов спряталась джинсовая юбка, недостающая подолом до колена, с разрезом сзади. Выбор был невелик. Ни платье, ни юбка не подходили для работы, поэтому Лена, вздохнув, стала натягивать брюки, решив про себя, что после работы зайдет в магазин и немного обновит свой гардероб. И одну из юбок она выберет обязательно длинную. И потренируется в ней нормально передвигаться. Хотя Лена себе и не признавалась, но в глубине души она надеялась, что ночью опять попадет в свой волшебный сон, а значит, нужно было подготовиться, чтобы Айше и Саид не думали, что ее болезнь, похожая больше на невменяемость, затянулась.

Лена услышала шум и обернулась. На нее смотрел Кирилл. Он с явным интересом наблюдал за ее движениями. Ласково, внимательно, с надеждой. Настроение у Лены сразу же улучшилось. Кирилл давно не смотрел на нее так. Она продолжила делать вид, что выбирает одежду, но спиной чувствовала взгляд мужа, поэтому не могла сосредоточиться.

Кирилл долго не размышлял, поняв, что Лена обратила на него внимание, но никак не проявила неудовольствия. Он вскочил с кровати и подошел к жене, обнял ее сзади и прижал к себе, целуя в шею, в волосы. Кирилл был очень возбужден и часто дышал в нетерпении. Лена чувствовала одновременно удовольствие от его страстных поцелуев и облегчение от того, что муж ее любит и хочет. Она развернулась к нему и начала отвечать на его ласки, как вдруг неожиданно вспомнила про его измену. Сцена, где Кирилл с прикрытыми в блаженстве глазами методично двигается на другой девушке, без предупреждения всплыла в сознании, и Лена резко отпрянула от мужа. Да, она была еще не готова его простить. Не сейчас.

По дороге на работу Лена то и дело поглядывала на свой ожог, пытаясь вспомнить как могла заполучить его. Самым странным было то, что он выглядел, словно был получен не вчера вечером, а несколько дней назад. Боль не сильно беспокоила, рана затянулась заживающей кожей. Но вчера днем рука была здорова. Опасаясь сойти с ума, если продолжит думать об этом, Лена усилием воли переключилась на радио, внимательно прислушиваясь к шуткам ведущих утреннего шоу. И впервые за день улыбнулась.

До самого вечера Лена работала, не поднимая головы. Она переделала столько, что в другой день не могла бы этому не радоваться. Но теперь работа была единственным способом уйти от снедающих ее мучительных размышлений о Кирилле, о будущем, а также о непонятном ожоге. Начальник Лены два раза похвалил ее за усердие и даже пригласил на пятничное собрание, где он собирался блистать перед правлением.

Светка позвонила Лене днем, в обеденный перерыв, думая, что придется утешать подругу, но та была на удивление спокойна.

– Я, конечно, рада, что у тебя все в порядке, – произнесла Света. – Но… Ты простила его, что ли?

– Нет. Точнее, не знаю. Я пока не решила. Наверное, прощу.

– И ты… успокоилась уже? – спросила Света.

– Я стараюсь о нем не думать. Я думаю о… – Лена замолчала.

– О ком? О-о-о! Ты с кем-то познакомилась? И молчала?

Лена улыбнулась:

– Нет. Ты будешь смеяться. Мне приснился хороший сон. И я думаю о нем все время.

– Да уж. Хоть эротический?

Лена закатила глаза. Светка была в своем репертуаре.

– Я там убиралась.

– Я тебе давно хотела сказать. У меня психолог знакомый есть… – начала Света.

– Я серьезно, правда, хороший сон. Восточная сказка. Я там была такой принцессой. И золушкой. И ниндзя.

– И ты думаешь про ниндзя и уборку вместо Кирилла. Интересный способ, нужно будет попробовать, – скептически заметила Света.

– Не смейся, я стараюсь отвлекаться, как могу. Или ты за меня не рада?

– Да рада я, просто странная ты какая-то в последнее время.

– Может, у меня похмелье, – сказала Лена.

– О, у меня тоже. Похмелье – это просто ужас. Я выпила всю воду из кулера. Мне кажется, что Егорка начал о чем-то догадываться.

Егоркой Света называла своего неуклюжего лысоватого начальника – Егора Павловича. Она относилась к нему с материнской снисходительностью, несмотря на то что он был лет на двадцать старше ее. Просто Егор Павлович был холостяком, жил с родителями, и в бытовых вопросах вел себя так, будто нуждался в материнской опеке. Светка же со своим напористым и пробивным характером, не могла не загнать под каблук этого большого неуверенного в себе маменькиного сынка. Задания от своего Егорки она получала в такой форме, что со стороны казалось, что это не ее начальник, а робкий муж, отпрашивающийся куда-то.

– Бедная. А у меня на самом деле не такое уж и сильное похмелье. Стресс, алкоголь не усваивается, наверное. Давай вечером поболтаем. Я по магазинам сегодня. Пришлю тебе фото, если что выберу.

Распрощавшись с подругой, Лена вернулась к работе и уже не прерывалась до вечера. Она даже забыла пообедать.

Когда-то в детстве Лена подслушала разговор своей двоюродной тети из Владимира с мамой. Речь была про какую-то страшную взрослую проблему, суть которой затерялась где-то в туманных уголках памяти. Но Лене запомнилось кое-что из того взрослого разговора. Тетя сказала, что когда человек испытывает сильный стресс, то у него есть три легальных способа облегчить себе боль. Есть, пить или работать. Сейчас, когда Лена стала взрослой, она нашла еще несколько вариантов тушить пожары в душе, но «есть, пить или работать» было проще всего. И для Лены труд был самым предпочтительным вариантом. Главное – заставить себя начать, погрузиться в дело, и время побежит, а ты сможешь продержаться до вечера в ватном коконе чужих забот, чтобы потом забыться сном в ожидании, когда время наконец начнет лечить твои раны. Светка, которая часто общалась с осознанными просветленными личностями, называла этот подход тактикой избегания. Пусть так, зато не больно.

После работы Лена перекусила купленным в автомате шоколадным батончиком и чуть ли не бегом бросилась к своей машине. Скорее бы попасть в магазин. В первый раз в жизни она мечтала о шоппинге.

Вечером Лена разложила свои покупки на кровати. Кирилл бросал на груды новой одежды удивленные взгляды, но ничего не говорил. Лена сфотографировала каждую вещь по очереди, представляя себе, как будет шокирована Светка, когда увидит ее обновки.

Платье нежно голубого цвета казалось, пожалуй, самым необычным из ее сегодняшних приобретений. Оно было длинным, достаточно закрытым и очень красивым. Именно в этом платье Лена собиралась тренироваться двигаться ловко и уверенно. Остальные вещи выглядели более классическими и подходили для работы. Единственным странным моментом было то, что это были юбки и юбочные костюмы. Четыре в общей сложности.

Налюбовавшись на свои покупки, Лена отрезала от всех нарядов ценники и ярлыки и положила купленные вещи в стирку. Она с детства была приучена мамой стирать всю новую одежду перед тем, как ее носить. Потом Лена от души посмеялась над реакцией Светы на присланные фотографии.

– Я тебе еще раз хочу порекомендовать одного психолога, – в том числе написала подруга.

Вечером Лена наелась так, что не могла дышать. Это переедание вызвало у нее неприятное чувство вины. В голове пронеслись непрошенные мысли о расстройстве пищевого поведения, которым ее постоянно пугала Света.

А очередной мучительный разговор с Кириллом забрал у нее остатки самообладания. Когда Лена наконец осталась предоставлена самой себе и села за ноутбук, она была так сильно раздражена, что чуть ли не била клавиатуру, печатая поисковый запрос.

«Хорошо, что никто не видит, что я сейчас ищу», – подумала Лена, нервно хихикнув.

«Как правильно надевать сари». Оказывается, эти одежды из сна назывались именно так.

Лена посмотрела несколько инструкций и видео-уроков. Потом она долго тренировалась заворачиваться в покрывало, пока не решила, что поняла каждую мелочь и теперь справится с одеванием в волшебном сне. Тогда Лена закрыла ноутбук.

Пришла пора научиться двигаться в длинных одеждах. Лена взяла свое голубое платье, единственную вещь, которую она не положила в стиральную машинку, быстро надела его и стала ходить по комнате. Это было совсем не сложно. Но простая ходьба и не должна была вызвать затруднений, ведь Лена уже две ночи подряд постоянно передвигалась в длинном сари. Нужно было попробовать бегать, прыгать, забираться на кровать, на стул, ходить задом наперед.

Лена именно этим и занялась. Она включила музыку на телефоне и стала прыгать и скакать по комнате. Сначала получалось не очень хорошо, и она даже два раза ударилась ногой о тумбочку и чуть не упала на пол, когда пыталась запрыгнуть на кровать. Пришлось раз пять запрыгнуть на кровать медленно, чтобы понять, что при прыжке лучше слегка рукой подтягивать юбку, чтобы ноги не были стянуты. Лена старалась вспомнить, подтягивали ли юбки девушки – Айгюль и Зарема, но не могла. Те двигались грациозно, без труда взлетая на узкие деревянные скамейки, при этом не казалось, что одежды им мешают. Ладно, по крайней мере, если придерживать юбку, она не будет смешно плюхаться на глазах у всех.

Лена тренировалась достаточно долго, пока не заметила, что за ее странным поведением следил застывший в дверях Кирилл.

– Что это ты делаешь? – не выдержал он.

Лена сходу остановилась. Она покраснела от неловкости и запыхалась, только что пропрыгав под веселую песенку на кровати.

– Ой, – сказала она.

– Ты в порядке? – спросил Кирилл.

Интересно, почему все так переживают, в порядке ли она. Света считает ее странной, муж подозрительно поглядывает. Даже в ее сне Айше и Саид решили, что она слегка тронулась. Может быть, она и вправду не в себе? Ха, ха и еще раз ха!

– Я в порядке. У меня все отлично. Это новая гимнастика такая. Я участвую в марафоне, – соврала Лена и повернулась к телефону, чтобы выключить музыку. – Я в душ.

Когда она проходила мимо Кирилла, тот опять протянул к ней руки, пытаясь обнять. Но Лена увернулась и быстро скрылась в ванной. Там она заперла за собой дверь, прислонилась к ней и расплакалась. Ну как он мог так поступить? Как теперь с этим жить?

Уже ложась в кровать, Лена решила, что если снова попадет в свой сон, то проведет один эксперимент. Она включила будильник, повернулась на бок и накрылась одеялом. И сон не заставил себя ждать.

***

Лена открыла глаза. Ура! Сказка продолжалась. Она снова была в своей комнате, точнее, в комнате Фатимы.

Лена с чувством огромного облегчения огляделась и заулыбалась. Потом она посмотрела на руку и очень удивилась тому, что ожог почти прошел. Все-таки что-то не так было с этим местом и с ее снами. Но разобраться во всех этих странностях можно было позже, а сейчас нужно было одеться.

Лена достала из короба розовое сари и стала вспоминать видео-уроки. Закрутить на себе скользкую ткань было сложно, и Лена провозилась с этим делом не меньше пятнадцати минут. Но все получилось идеально. Лена посмотрела в зеркало и мысленно похвалила себя. Ткань была задрапирована очень красиво, как у местных женщин. Одевшись и убрав свою лежанку, Лена сразу прошла к Айше на кухню, где та обычно находилась, если не убирала в доме или не работала в огороде. Лена спросила разрешения помыться, надеясь, что по ответу поймет, куда ей при этом идти.

– Долго это. И ты же мылась четыре дня назад. Оботрись тряпицей, – ответила Айше и добавила: – Что это ты наряжаешься который день? Обычной одежды что ли нет? Или отец приказал? Что вы делаете в городе?

Надо же, оказывается, эта одежда нарядная. А что же тогда на каждый день? Нужно изучить содержание короба повнимательнее.

– Мама, спроси лучше об этом папу, – ответила Лена.

Вот как они выдерживают такую жару без ежедневного мытья? А еще чистюлями себя считают. Управившись с мокрыми тряпицами, подоив козу и позавтракав, Лена сообщила Саиду, что готова к обучению. Тот испытующе посмотрел на дочь, но по обыкновению ничего не сказал. Только еле заметно кивнул. Опять ура.

Лене было очень интересно снова попробовать себя в роли ниндзя, тем более она только что тренировалась бегать и прыгать в длинной юбке. Жалко только, что придется осваиваться на ходу, делать сложные трюки на глазах у тех девушек и учителя.

Лена подумала, что если отправиться в путь прямо сейчас, они с Саидом придут к учителю раньше начала уроков, и, возможно, ей удастся потренироваться в одиночестве. Она нетерпеливо сказала:

– Пойдем, что тянуть?

И обрадовалась, когда отец сразу встал, попрощался с Айше и направился к выходу. Лена наклонилась, чтобы поцеловать малышку Амилю, и поспешила за ним.

Все получилось именно так, как она и хотела. Лена успела вдоволь находиться по узким дощечкам, и даже, хоть и не с первой попытки, побегать по ним. Оказалось, что это не так сложно, нужно только не останавливаться и не бояться. Как только она начинала продумывать следующее движение, примериваться, осторожничать, то сразу падала. А если усмиряла свой страх и бежала, доверяя инстинктам, отключив разум, то все движения получалось выполнять очень ловко.

А потом пришли Айгюль, Зарема и учитель Абдулла. Девушки были одеты точно так же, как и в прошлый раз, только сегодня у обеих были прикрыты лица. Лена встала с ними в ряд и принялась разглядывать Абдуллу. На нем был серый костюм, напоминающий спортивную одежду каратиста или самбиста. В руках он держал деревянную палку, изредка покручивая ей так легко и непринужденно, как в мире Лены некоторые мужчины поигрывали ключами. Видно было, что этот мужчина искусный боец. К тому же он был довольно красив, и Лена то и дело замечала, что Айгюль и Зарема искоса бросают на него заинтересованные взгляды.

Самой Лене такие мужчины нравились эстетически, но никогда не интересовали ее, как потенциальные партнеры. Он был слишком уж смазлив, слишком гордо и самоуверенно держался. Если бы дело происходило в Москве, единственным желанием Лены было бы сбить с него спесь. Но здесь он интересовал ее совсем в другом смысле. Он был учителем, а Лена хотела учиться.

Во время занятий Лена изо всех сил старалась не отставать от Айгюль и Заремы. В ловкости она пока сильно уступала девушкам, в меткости и гибкости тоже. Но запоминала она все намного быстрее и была уж точно сообразительнее своих соперниц.

Лена не могла понять, почему ей так нравилось учиться у этого Абдуллы. Никогда еще ей не было так интересно, и никогда еще работа над собой не приносила ей столько радости. Возможно, потому что обучение это очень отличалось от занятий в школе и в университете. Лена начинала понимать, как прекрасно учиться чему-то по своему желанию, а не по необходимости. К тому же она чувствовала свою значимость и предвкушала интересные приключения.

А уже дома после ужина Лена решила провести проверку, которую задумала еще до погружения в этот сон. Она решила специально поранить себе палец и посмотреть, что с ним будет после пробуждения.

Все прошло быстро и относительно легко. Лена пробралась на кухню, взяла острый костяной нож и провела им по мизинцу, поморщившись от боли. Порез был небольшим – сантиметра полтора в длину. Лена быстро уняла кровь чистой тряпицей, вытерла нож и положила его на место.

Потом она просто вернулась к себе в комнату и легла спать.

Сон не сразу пришел к Лене. Она довольно долго лежала с открытыми глазами, вспоминая сегодняшнее обучение и искренне надеясь, что следующей ночью снова вернется сюда. Иногда на нее неожиданной волной накатывал страх, что больше она не попадет в этот чудесный сон. Почему это было так страшно для нее, Лена не понимала, но это было так.

Глава 4

Звук будильника вырвал Лену из сна так резко, что она села на кровати, удивленно заморгала и не сразу догадалась выключить назойливый звонок. Ощущение было очень странным. Только что она сидела на лежанке в своей комнате, и вдруг она здесь, в Москве, рядом с Кириллом, который опять спит.

Лена собралась с духом и посмотрела на свой пораненный во сне палец. Она боялась увидеть порез, и боялась его не увидеть.

Порез был. Полузаживший, как и ожог, но в точности такой же по размеру, форме и расположению, как и тот, что сделала Лена во сне. И это уже никак нельзя было объяснить опьянением и забывчивостью.

Так что же с ней происходит? Дух захватило при мысли, что она не спит, а попадает куда-то в другую реальность. Или в прошлое. Или на другую планету. В другое измерение. Вариантов Лене пришло в голову сразу великое множество, но у нее не было ни одной версии, в которую можно было бы поверить.

Лена прошла в кухню, захватив с собой ноутбук, и стала искать что-то, объясняющее ее ситуацию, в интернете. Там, разумеется, ничего похожего не было. Лена устала читать бред про похищение инопланетянами и прыжки во времени, и решила зайти с другой стороны. Она писала в поисковике запросы про султана Аликбая, про султана Керима, про Фаруха, про Мустафу, про Царство Солнца и про все прочее, что она услышала от Саида в свой первый день пребывания в сказочном сне. И опять ничего путного не нашла. Конечно, все эти имена встречались в статьях про восточные страны, но именно такой истории, какую поведал своей Фатиме ее отец, не было.

Просидев в сети достаточно долго, Лена нехотя сделала вывод, что она все-таки попадает не в прошлое.

А тем временем на кухню вышла свекровь, которой нужно было на работу только к десяти утра и которая могла позволить себе чуть дольше поспать. Лена в панике посмотрела на часы и вскочила с места, быстро закрыв все окна в браузере. Это было очень неприятно. Даже если Лена сможет выйти из дома прямо сейчас, то все равно она вряд ли придет на работу вовремя. А ведь она даже не умывалась и не завтракала. Когда свекровь начала ворчать, что нужно вытирать за собой не только стол, но и плиту после ужина, и что полы не мыты уже третий день подряд, Лена не удержалась:

– Не мыты – помойте, – резко сказала она и добавила: – Доброе утро.

Свекровь даже замерла от возмущения и сразу не нашлась, что ответить на такой прямой и откровенный бунт. Лена раньше никогда не позволяла себе открытого хамства. Но когда Мария Викторовна собралась с ответом, ее невестки в кухне уже не было.

Лена приняла душ за две минуты, слегка подсушила голову феном, накрасила только ресницы, оделась и побежала к двери. Она вдруг поняла, что Кирилл до сих пор спит и громко позвала его из коридора.

– Что? – раздался сонный голос из их спальни.

– Как что? Вставать пора, – ответила Лена.

– Фатюш, я уволился. Мне не пора, – ответил Кирилл.

Лена замерла у выхода, открыв от удивления рот.

– Уволился? Но зачем? – спросила она. – И как же отработка?

– Без отработки. Зачем? Ты же просила.

– Я просила перевестись в другой магазин.

– Не хочу. Я другую работу найду. Я не хочу, чтобы ты волновалась, – Кирилл вышел в коридор, весь взъерошенный и сонный.

Лена в глубине души умилилась и даже почувствовала благодарность к нему, но внешне постаралась этого не показать. Она пожала плечами, помахала ему рукой и ушла.

Лена бежала к машине, испытывая противоречивые эмоции. Переживание из-за опоздания, буря чувств к Кириллу, досада из-за его увольнения, радость от того, что эксперимент во сне удался. Весь этот вихрь не давал Лене успокоиться. «Хорошо, что сегодня пятница», – подумала она. В суете ее будней просто не было времени и сил, чтобы все хорошенько обдумать.

На улице было чудесно. Уже начали распускаться первые листочки на деревьях, солнце нежно согревало, но еще не было удушающей летней жары, которая в городе всегда переносилась ужасно. В любое другое время Лена бы наслаждалась этой погодой, млела бы от солнца, но сейчас она не видела ничего вокруг. И она не могла себя обманывать, ей было вообще не важно, что происходит с ней сейчас в этой реальности, настолько ее поглотила сказка из волшебных снов.

Лена никогда не думала, что с ней может случиться что-то необычное. Ее жизнь была нормальной и предсказуемой. Лена никогда не ожидала объявившихся из ниоткуда дядюшек с состоянием или режиссера, который вдруг заметит ее и пригласит сниматься в фильме. И тут вдруг вот оно – волшебство.

Весь день Лена откровенно саботировала работу. Она использовала любую возможность, чтобы поискать в интернете что-то про обучение японских ниндзя. Ей казалось, что Абдулла обучает ее и девушек чему-то похожему. Хотя декорации и люди во сне были совсем не японскими. Одежды и вовсе напоминали Индию. Наверняка Царства Солнца вообще в нашей реальности не существовало. Мало ли, как в том месте смешались культуры и верования.

Лена прочитала массу интересного про боевые искусства восточных стран, а особенно тщательно она изучила статьи про способы ходьбы крадущихся и про яды. Хотелось удивить Абдуллу своими знаниями.

Также Лена нашла фитнес-центр с групповыми занятиями айкидо. Она хотела выбрать каратэ, но рядом с домом и работой не было ничего подходящего.

Вечером Лена заехала в выбранный фитнес-центр, записалась на занятия, которые проходили три раза в неделю в семь вечера. Еще она планировала много читать и учиться, чтобы точно стать лучшей среди учениц Абдуллы.

Перспектива убийства какого-то принца Мустафы Лену совсем не пугала, потому что не казалась реальной. И потом, она же могла и не убивать никого, даже если именно ее выберут для проведения этой миссии. Она же умная, разберется на месте, что к чему. В любом случае, Лена воспринимала все происходящее во сне, как игру, как что-то, у чего не будет последствий, а потому можно позволять себе делать и говорить то, чего нельзя в обычной жизни. Это была еще одна причина, по которой сказочные сны так нравились Лене.

И началась совсем другая жизнь. Лена в течение дня, а также по вечерам и каждую свободную минуту в выходные посвящала поиску информации по мотивам обучения Абдуллы. Три раза в неделю, а также по часу вечером перед сном она тренировалась айкидо. Два раза в неделю Лена ходила на восточные танцы в том же финтес-клубе. По возможности она также искала новые рецепты из тех продуктов, которые были в наличии на кухне Айше, училась делать такое же эластичное тесто, как ее сказочная мама. Времени на общение с Кириллом, со Светкой, с коллегами и даже с мамой не было совсем.

Прошло почти три месяца. За это время Лена редко вспоминала в разговорах с мужем про его измену. Но она общалась с ним намного холоднее, чем раньше, поэтому тот пытался всячески загладить свою вину. Кирилл дарил своей Фатиме подарки, цветы, помогал ей по первой же просьбе. Он забирал ее каждый день с работы, отвозил на занятия, а потом домой.

На все вопросы Кирилла его жена отвечала односложно, практически не откровенничая с ним. Учитывая, что раньше у них были очень близкие отношения, Кирилл тяжело переживал, что его любимая жена так от него отдалилась. Тем более, что ему некого было в этом винить, кроме самого себя.

А Лена же даже не замечала душевных терзаний Кирилла. Она была так сильно увлечена своим прогрессом в волшебном сне, что вообще перестала думать о чем-то другом. Лена в принципе была не сильно разговорчивой и открытой. Доверяла она только нескольким людям, и лишь с ними могла себе позволить рассказать что-то личное. С посторонними же, и даже с приятелями, не входящими в круг доверия, она была достаточно скрытной, в отличие от Светки, которая каждому встречному могла без утайки поведать обо всех своих самых сокровенных тайнах.

Поначалу Лена считала эту болтливость подруги глупостью. Но со временем она поняла, что Света рассказывает все про себя, потому что не видит угрозы в людях, не пытается защитить свое личное пространство и не переживает из-за мнения окружающих. Возможность говорить, что думаешь – это какая-то труднодостижимая степень свободы. И радовало то, что чужие секреты Светка не выбалтывала, хотя и сложно было в это поверить.

За прошедшие три месяца Лена очень изменилась. Она стала намного более ловкой, гибкой и сильной, чем раньше. Каждый день без увиливания и даже с большим воодушевлением она упражнялась. И каждую ночь во сне – тоже. Она уже почти могла сесть на шпагат, отжималась без проблем, даже могла несколько раз подтянуться. Она научилась вполне сносно управлять своим телом, и уверенно побеждала соперниц во время занятий айкидо в московской реальности. В своем сне, правда, она пока ни разу не смогла одолеть Айгюль и Зарему, но бегала, упражнялась с деревянным шестом и лазила по деревьям не хуже них. Учитывая, что Лена начала тренировки совсем недавно, и что заниматься ей приходилось в непривычных длинных одеждах, это был поразительный результат.

Конечно, сильно помогало то, что в детстве Лена пять лет отзанималась художественной гимнастикой, а позже была нередким гостем в фитнес-центрах. Но главным подспорьем были ее невероятное воодушевление и целеустремленность. Никогда и ничто еще не увлекало ее так сильно, как эти занятия.

И радовало, что она работала над своим телом и над своими умениями вдвое больше Айгюль и Заремы, потому что уже было очевидно, что эти умения и сила, полученные днем, сохранялись и ночью, во сне.

Но кое-что все же менялось при переходе из Москвы в Царство Солнца – ее короткая стрижка, татуировка, пирсинг в пупке и маникюр пропадали в восточной сказке. Почему ожог и ранение переносились из одной реальности в другую, а татуировка – нет, Лена пока не поняла. Она просто изучала свойства своих снов, но вопросов пока было больше, чем ответов.

В один день, когда Лена находилась на занятиях Абдуллы, в скрытый сад вдруг вошел какой-то человек. Это был старец с посохом в руке. Он выглядел, как Дед Мороз в депрессии, только без шубы и с лысиной на голове. Нечесаная борода мочалкой, серая или просто очень грязная мешковатая одежда, вся в мелкую дырочку, кустистые брови, большая сума через плечо, – было похоже, что этот человек давно бродяжничал.

Абдулла, увидев странного гостя, сразу же жестом остановил девушек, которые двигались с шестами, пытаясь повторить упражнения за своим учителем.

Старец выразительно посмотрел на Абдуллу, и тот сразу же сказал:

– На сегодня все. Расходитесь.

Лена разочарованно проводила взглядом Зарему и Айгюль, сразу же посеменивших к двери, ведущей из сада в учебные комнаты, и уставилась на гостя.

Видно было, что Абдулла не ожидал непослушания от своих учениц. Он в недоумении взглянул на Лену.

– Что? – спросил он коротко.

– Кто этот мужчина? – ответила вопросом на вопрос Лена.

– Уходи, – сказал Абдулла и отвернулся от нее, давая понять, что считает этот разговор оконченным. Лена разочарованно последовала за Айгюль и Заремой. Она шла до двери очень медленно, надеясь услышать что-то, что удовлетворит ее любопытство, но старец терпеливо дождался, пока Лена покинет сад.

Терпение и молчание – эти умения были очень развиты у всех мужчин Царства Солнца, которое Лена про себя называла Сонным Царством. Девушка была расстроена. Она шла домой одна, зная, что Айше будет недовольна ей, но ждать Саида несколько часов из-за глупых предрассудков было выше ее сил. По правилам этих мест девушка не должна была передвигаться одна. Только с сопровождающим. Лена считала, что сама может уже кого-нибудь сопровождать, учитывая то, как она научилась драться.

Уже на следующий день, точнее, на следующую ночь, Лена узнала, что это был за старец, и почему урок вчера так неожиданно закончился.

За время, проведенное в Царстве Солнца, Лена подружилась со своим названным отцом. Она поняла, что его грубость и сердитость были скорее напускными, что он очень любил своих дочерей, а еще больше он был предан своему царству, старому султану и правильным порядкам.

Саид иногда по вечерам беседовал с Леной. Она специально приходила к нему в сарай, где тот плотничал, мастерил что-то или чинил. Лена задавала ему вопросы, чем сильно удивляла старика. Похоже, что он не привык к смелому любопытству от женщины. Скорее, ожидал покорности и смирения. Но несмотря на то, что вопросы Лены вызывали у него недоумение, он тем не менее отвечал на них. Обычно это были длинные монологи, как та первая тирада на дороге, когда Лена впервые с удивлением узнала, что Саид, оказывается, умеет разговаривать.

Слушая истории своего названного отца, Лена все больше проникалась ненавистью к новому султану и его сыну. Она скорбела по своим братьям, которых, конечно, никогда не видела, но, казалось, знала их всю жизнь. Она жалела и старого султана. Удивительно было, что при Кериме семья Саида жила в достатке. Оказывается, что дом, в котором сейчас так резво хозяйничала Айше принадлежал ранее их управляющему, погибшему во время государственного переворота, но не от рук врагов, а от банальной болезни сердца. А Саид и Айше жили во времена старого султана в большом каменном особняке в городе. У них даже были служанка и садовник.

Но новый султан всеми силами пытался уничтожить всех, кто любил старого и мудрого Керима. Саид считал, что им очень повезло остаться в живых. Всем, кроме сыновей. Возможно, оставшуюся семью Саида не считали угрозой. Но для острастки их выселили из города и лишили старика работы и привилегий. Раньше Саид был в Совете мудрого Керима, но сейчас ему приходилось работать в поле и плотничать в свободное время. Единственной его мечтой после казни сыновей было свержение Аликбая. Он считал, что после переворота на троне окажется один из старых визирей, и можно будет начать войну с Фарухом и его черными пауками. А уж после этой войны в Царстве Солнца наступят мир и благоденствие.

Но для начала нужно было проникнуть во дворец султана. И только Фатима могла это сделать.

Старик, прервавший вчера тренировку, тоже был раньше одним из членов Совета. Его звали Али. По официальной версии он лишился всех своих богатств и нищенствовал. Али выглядел бродягой, потому что предпочитал, чтобы его считали немощным и неопасным. На самом деле, старик был главой сопротивления, и именно он готовил девушек для убийства Мустафы. И решал, кому, как, когда и что делать. Он был мозгом и оплотом всех сторонников старой власти, был мудрым, добрым и справедливым. Саид в глубине души считал этого человека наиболее достойным того, чтобы править Царством Солнца.

Али напомнил вчера, что через неделю ожидается ярмарка на главной рыночной площади. И сообщил, что на этой ярмарке все-таки будет присутствовать султан с сыном и охраной. Али считал, что трем ученицам Абдуллы не мешало бы появиться на ярмарке и попытаться привлечь внимание наследного принца.

«Началось», – подумала Лена.

Саид и Абдулла по отдельности вели с Леной разговоры, объясняя ей, как именно она должна привлечь Мустафу. Ей предлагалось что-то разбить с громким звуком, чтобы принц услышал шум и повернулся в ее сторону. В тот момент, когда Мустафа посмотрит на нее, нужно взглянуть ему прямо в глаза, при этом покрывало должно будто бы случайно упасть с лица. После этого необходимо скромно опустить взор. Эту незатейливую сценку она репетировала уже не меньше сотни раз, про себя считая, что гораздо проще привлечь внимание этого заносчивого идиота, просто показав ноги или надев платье с декольте. Но предлагать это Абдулле или Саиду она, конечно же, не стала, понимая, какую бурю негодования вызовет такими идеями. Лена не представляла, как такая мелочь, как упавшее с лица покрывало, может привлечь и заинтересовать принца, в распоряжении которого целый гарем красивейших женщин страны.

У остальных девушек сопротивления способы привлечения принца были не менее безнадежными. Наивность и невинность этого восточного мира поражала. Зарема должна была громко вскрикнуть и упасть, оголив часть ноги до колена, и Лена не без оснований считала, что у той больше шансов обратить на себя внимание. Айгюль должна была продавать на ярмарке вкусные пирожки с мясом, и сделать так, чтобы пирожков захотел сам принц. По мнению Лены, это был самый глупый способ привлечь Мустафу. Шансов у Айгюль было меньше, чем у остальных.

Правда, попробовав пирожки с мясом для продажи, Лена немного поменяла мнение. Никогда еще она не ела ничего подобного. Пирожки были не выпечены, а изжарены в масле до хрустящей корочки. Начинка была очень нежной, смешанной с обжаренным луком, и сами пирожки просто таяли во рту. Лена даже застонала от удовольствия, попробовав это чудесное лакомство.

Тренировки девушек теперь проходили не полный день, а остальную часть времени они выбирали себе ткани для сари, учились краситься неброско, но красиво.

Косметика, использовавшаяся здесь, удивила Лену. Для начала своим наличием, и, конечно, разнообразием и составом. Для тела, лица, волос существовали самые различные масла. И считалось очень красивым облить голову ароматным розовым маслом после мытья. После высыхания волосы выглядели, как будто были вымыты с современным кондиционером. Чтобы добиться локонов, волосы накручивались на деревянные валики, на которых нужно было спать всю ночь. Лена порадовалась, что на это время она перенесется в Москву и не будет ощущать себя так, будто лежит на булыжниках. На брови и ресницы наносили сурьму, лицо покрывали белилами, по виду напоминающими тональный крем, на щеки мазали румяна.

Когда Лена в первый раз попробовала все это нанести на свое лицо, она стала похожа на индейца в бою. Посмеявшись вместе с малюткой Амилей, она умылась и начала сначала. А потом опять сначала, и снова сначала. Только после нескольких часов тренировок, когда кожа уже начала зудеть и чесаться, получилось изобразить из себя восточную красавицу. Даже Айше, которой продемонстрировали результат, довольно кивнула головой, оторвавшись от своих дел.

С сари было попроще. Лена быстро выбрала ткань, которая ей больше всего шла по цвету – нежно розовую. И наняли девушку, которая должна была за три дня сшить из этой ткани красивый наряд.

Одевшись и накрасившись вечером перед ярмаркой, Лена посмотрела на себя в зеркало и ахнула. Она была просто неотразима. Показавшись Саиду и Айше, она с удовольствием наблюдала за их восхищенно-недоверчивыми лицами. Амиля же не стала сдерживаться. Она громко заверещала и бросилась к своей сестре, обнимая ее и целуя. Милая девочка была очень ласковой, и Лена успела сильно полюбить этого ребенка.

Перед сном Лена опять потренировалась якобы случайно открывать лицо с новым нежно-розовым платком. Все получалось легко, просто идеально.

Девушка до сих пор не очень поняла правила ношения одежды в этом мире. Считалось приличным, чтобы у женщин были покрыты волосы и спрятано лицо, но Лена часто видела в городе женщин с открытыми лицами, а несколько раз встречала девушек, у которых даже не было платка на голове. Лена сделала вывод, что платок на лице – это признак особого благочестия, и носить его не обязательно. Но чаще всего не закрывали лицо женщины в возрасте, а с непокрытой головой Лене удалось увидеть только совсем молоденьких девушек. Вероятно, маленьким девочкам разрешалось немного нарушать правила приличия, а у взрослых женщин после определенного возраста пропадала необходимость прятать лицо.

Это отношение к женщинам раздражало Лену. Получалось, что их ценность определялась молодостью и красотой. Мужчина считался здесь по умолчанию венцом творения, а женщина была как бы получеловеком.

Лена принимала правила игры такими, какими они были, решив, что глупо было бы ей устраивать здесь революцию. Она просто играла в этот мир, как играют в компьютерную игру, считая все установки и правила изначальными и неоспоримыми. Но иногда ей было очень трудно сдержаться и не начать высказываться на тему женских прав и свобод.

Вздохнув, Лена накрутила волосы на деревянные валики и легла спать. Скорее бы завтра. Она чувствовала себя так, будто вернулась в детство и не может дождаться своего дня рождения. Неужели начинаются приключения!

Самым сложным в ее нынешнем положении было переключаться из одной реальности в другую. Лена никогда не любила книги, где есть две линии повествования, между которыми прыгает сюжет. Только привыкнешь к одному, и опять заново привыкать. Проснувшись дома рядом с Кириллом, она только невероятным усилием воли смогла преодолеть раздражение и заставить себя встать. Очень велик был соблазн послать все куда подальше, сказаться заболевшей и весь день провести в кровати, мечтая о том, чтобы скорее наступила ночь.

Но это решение было плохим по двум причинам. Во-первых, если она весь день проведет в кровати, она отдохнет и ночью будет плохо спать. А этого допустить было никак нельзя. Каждый раз, когда Лена ложилась спать в одном мире, то в другом она просыпалась примерно в шесть утра, во сколько бы ни легла. Но если она просыпалась или кто-то будил ее посредине ночи, то тогда Лена теряла сознание в том мире, где она бодрствовала.

Это она обнаружила не сразу. Один раз звонок будильника в современной Москве застал Лену во время позднего разговора с Саидом, и потом тот рассказал ей, как она просто упала и отключилась. После этого Лена старалась лечь спать пораньше, чтобы исключить такие ситуации. А однажды Кирилл разбудил ее в середине ночи, решив поприставать. А Лена в этот момент была в классе с Абдуллой. И опять упала в обморок прямо на глазах у девушек. Выплеснув на Кирилла весь свой негатив, она быстро заснула снова, и очнулась на руках у Абдуллы, тревожно вглядывающегося в ее лицо. Она вскочила, сказала, что с ней все хорошо, и уселась на свое место.

После этого Лена провела целую беседу с Кириллом, запретив ему будить ее ночью, и выключала на ночь звук на телефоне, чтобы случайный звонок не разбудил ее в неподходящий момент.

Вторая причина была в том, что она просто не смогла бы усидеть на месте, когда уже сегодня ночью ее ждут такие приключения. И вечернее занятие айкидо пропускать не хотелось.

Уже умывшись, Лена полностью переключилась на настоящее и перестала испытывать такое сильное раздражение. Она собралась, надела юбочный костюм и попрощалась с уже проснувшимся мужем, с которым она уже вполне по-доброму общалась. Все воспоминания об измене уже частично стерлись из памяти Лены, вытесненные ее наполненной событиями жизнью. Кирилл все еще сидел дома, искал работу. В другое время возможно Лена бы злилась на это, а еще переживала бы, чем он целый день занят, не нашел ли себе опять кого-нибудь. А сейчас ей было совсем не важно, как проводит время ее супруг.

Рабочий день прошел как обычно – в суете и попытках все успеть. В автомобильном бизнесе всегда выжимали из сотрудников все соки. Даже руководство, кроме высшего, было загружено не меньше подчиненных. Все бегали, спешили, раздражались, суетились, и никогда ничего не успевали. Лена уже давно научилась абстрагироваться от всего этого, делала, что нужно в данный момент, а на всех торопыг, пытающихся заставить ее испытывать стресс, она просто не обращала внимания. В конце концов, она вполне уже научилась правильно расставлять приоритеты, и работать быстро и профессионально.

Лена знала, что уйти вовремя, если хочешь успеть сделать все, по большому счету просто невозможно. Поэтому она не пыталась объять необъятное, и не задерживалась принципиально, понимая, что работа никогда не закончится. Даже если возникали форс-мажорные ситуации, она крайне редко делала исключения и оставалась работать после шести. Эту ее особенность знали. Всех это раздражало, но в конечном счете, Лена чувствовала, что ее уважают даже больше, чем ее безотказных коллег. Тем более, что в рабочее время она никогда не халтурила, не бегала каждый час пить кофе, а трудилась, не покладая рук.

Когда наконец наступил вечер, Лена, отзанимавшись айкидо, пришла домой. Кирилл, небритый и немного помятый, сидел за кухонным столом и пил пиво, рядом с ним стояла полупустая бутылка и большой стеклянный стакан. Он поднял на свою жену мутный взгляд и спросил: «Как работалось?» Лена чертыхнулась про себя. Неужели, напился. Очень вовремя. Если он ночью ее разбудит, он может испортить ей знакомство с этим отвратительным Мустафой. Получится, что все было напрасно. Ну почему он напился именно сегодня?

– Хорошо работалось, – Лена прищурившись смотрела на мужа. – А тебе, я смотрю, неплохо отдыхалось.

– У тебя кто-то есть, – заявил Кирилл, глядя в свой стакан.

– Ты в своем уме? – аккуратно поинтересовалась Лена.

– Ты домой приходишь, со мной не говоришь. Пропадаешь на своих занятиях. Между нами все изменилось.

– Странно, правда? – спросила Лена.

– Что, опять про тот случай?

– Опять? Я что, часто об этом говорю? – Лена раздраженно прошла к столу и села напротив Кирилла. – Сколько ты выпил?

– Не знаю, – Кирилл мотнул головой и уставился на жену мутным взглядом. – Может, пять, может, шесть.

Лена встала, подошла к раковине и открыла дверцу помойки. Внутри на железном поддоне рядом с мусорным ведром стояло шесть пустых полулитровых бутылок пива. Значит, Кирилл допивал сейчас седьмую.

Это было ужасно. После такого количества пива он будет очень плохо спать. Начнет лезть к ней с разговорами, как это всегда бывало, если Кирилл пил именно пиво. И, конечно, он будет вставать в туалет. Он же все ей испортит!

– А где твоя мама? – снова спросила Лена.

– У подруги. Сегодня мы с тобой вдвоем, любимая, – горько ответил Кирилл.

Ладно, нужно попробовать все изменить. Ведь если Кирилл проснется ночью и разбудит Лену, то она просто упадет в обморок на ярмарке, и наверняка в самый ответственный момент. Те меры, которые Лена обычно предпринимала для того, чтобы не проснуться ночью, до этого времени работали. Она отключала телефон и регулярно проводила беседы с мужем, где объясняла, что ее никак нельзя будить.

Для Кирилла чужой сон никогда не казался ценным. Он, как маленький ребенок, считал свои потребности самыми важными. Если ему вдруг хотелось любви или разговоров, а Лена при этом спала, он не мог подождать до утра, а будил ее. Когда Лена узнала про особенности своих перемещений между мирами, она очень серьезно поговорила с мужем про уважение к личному пространству и ко сну друг друга. Но сейчас Кирилл пил пиво, поэтому шансы, что ему могут понадобиться в ночи беседа или любовь, увеличивались многократно. А то, что он сможет себя сдержать, было совсем не очевидным.

Лена решила, что потратит час на разговоры с Кириллом, не давая ему при этом пить. Потом еще раз попросит, чтобы он не будил ее ночью. Скажет, что у нее, к примеру, невероятно болит голова. Можно было бы, конечно, отправиться в гости к Светке с ночевкой, но та тоже не даст ей рано лечь спать со своей болтовней.

И Лена настроилась вести разговор с пьяным человеком.

Когда она наконец добралась до своей постели и легла под одеяло, Лена чувствовала себя так, словно ворочала мешки с углем, а не общалась с некогда самым любимым мужчиной на земле. Что именно Лена чувствовала к Кириллу сейчас, она точно не знала и не была готова к самоанализу. Сейчас она могла думать только об одном. О завтрашней, точнее, уже сегодняшней ярмарке. И вот, наконец, сон.

Глава 5

Лена открыла глаза в такой уже родной и знакомой комнатке с белыми стенами. И сразу прямо подскочила с постели. Вот оно, началось.

Она быстро нанесла макияж, схватив свою древнюю косметику прямо со столика, где все подготовила еще с вечера, чтобы утром ничего не забыть. Рядом лежал аккуратно свернутый наряд. В баню Лена сходила вчера. Теперь нужно было одеться и разобраться с прической: смазать немного волосы розовым маслом и аккуратно уложить кудри. Буквально через десять минут Лена была готова. Она посмотрела на себя в зеркало и даже подпрыгнула от восторга. Вид был неподражаемым. Если Мустафа не обратит на нее внимания, то он просто идиот.

Конечно, у Заремы большая грудь, а у Айгюль невероятного лазурного цвета глаза, но вряд ли кто-нибудь из них сможет сравниться с Леной в этом сногсшибательном облике.

Она еще немного покрутилась у зеркала и прошла через весь дом на кухню. Айше, как обычно, стояла у печки. Она что-то напевала себе под нос, нарезая зелень к завтраку. Непонятно как услышав легкие шаги Лены, Айше обернулась и замерла с открытым ртом. Потом зацокала языком. Видимо, Лена себе не льстила, она действительно превосходно выглядела.

Айше очень радовалась этому походу на ярмарку, потому что, как недавно поняла Лена, Саид сделал вид, что собирается сватать Фатиму. И теперь Айше всячески поддерживала дочь, надеясь, что у той наконец сложится ее женская судьба.

На ярмарку Саид хотел пойти всей семьей, чтобы это выглядело естественно. В любом случае, отправиться в город самостоятельно Фатима не могла, потому что, как это каждый день повторяла Айше, в этих краях девушкам было не положено передвигаться в одиночку.

После легкого завтрака, во время которого Лена от волнения не смогла съесть ни кусочка, Айше попросила свою старшую дочь одеть малышку на ярмарку, а сама ушла на задний двор. Она собрала что-то на продажу из выращенных на огороде овощей.

Лена быстро схватила Амилю в охапку и понесла верещащий комочек в ее комнату.

– Ну, где тут твои наряды, красавица ты наша? – спросила она.

– Лубаська тут, а тут сали, и платосек, – ответила малышка.

– Платосек, – передразнила Лена и стала щекотать маленькую девочку, громко и радостно смеявшуюся в ответ.

Уже через полчаса вся семья стояла во дворе, готовая к долгому пути. Саид где-то раздобыл повозку, в которую был впряжен невероятно пахучий ишак. Лена от души понадеялась, что запах ароматных масел, которые она нанесла на тело, не перебьется этим отвратительным душком.

Амиля была одета во что-то голубенькое. Это был ее любимый цвет. Личико выглядело вопреки обыкновению чистым. Волосы были заплетены в две косички и украшены лентами. Айше приберегла для ярмарки темно-зеленый сари и изумрудный платок с вышивкой позолоченными нитями. Выглядела она достаточно скромно, но очень достойно и аккуратно. Ну, а Саид оделся как обычно в свои непонятного цвета тряпки.

На повозку погрузили два свернутых в валики одеяла, три корзины с овощами и зеленью, пять буханок завернутого в чистые тряпицы хлеба и горшок, полный свежих яиц. Амилю посадили рядом со всем этим товаром, а взрослые должны были идти пешком, потому что повозка больше ничего не могла вместить. Ишака вел под уздцы Саид. Лена шла, погруженная в свои мысли, но не забывала следить, чтобы подол юбки и туфли не слишком запылились. Она старалась идти чуть в стороне дороги, по сухой траве.

Айше говорила что-то про соседей, погоду, про выручку на ярмарке, но так как ей никто не отвечал, разговор скоро затих. Малышка была в таком восторге, что едет в город, что смотрела по сторонам, открыв рот, хотя по мнению Лены, ничего примечательного в окружавшем их пейзаже не было. Но на дороге были люди, тоже спешащие на ярмарку. И Амиля жадно рассматривала прохожих, их одежды. Иногда она задавала вопросы, но в основном просто восклицала что-то и вертела головой во все стороны.

А когда наконец впереди показались городские ворота, даже Лена удивленно открыла рот. Ворота города были украшены цветами, лентами и задрапированы тканями, охраны перед входом значительно прибавилось. Все охранники были так же тепло одеты, как и обычно, но каждого из них украшала лента зеленого цвета. Сама одежда была красновато-коричневой. И охранников было не двое, а десять. Они стояли строем в два ряда, и все посетители ярмарки проходили через этот строй.

Людей было настолько много, что Лена невольно вспомнила часы пик в метро. Все были нарядными, яркими и пестрыми. Многие люди тащили тяжелые корзины, волокли мешки, тянули за собой упирающихся животных. Вокруг носились, играя в салочки, маленькие дети. Лена в очередной раз удивилась, увидев, что малыши даже младше Амили бегают везде совсем без присмотра.

Но дети детьми, а ей нужно было сосредоточиться. Впереди была ярмарка, впереди было задание.

Интересно все же, как выглядит этот отвратительный Мустафа. Лена почему-то была уверена, что он очень противный. Наверняка, низкий, толстый и с бородавками.

На рыночной площади Саид прошел к большому деревянному прилавку с навесом вместо крыши, рядом с которым сидел бродяга Али. Старик выбрал себе место на солнцепеке. Он снял и положил перед собой тюбетейку, куда собирал милостыню. Лена с трудом могла представить себе этого немощного и убогого старика главой сопротивления, но судя по тому, что рассказывал о нем Саид, этот человек был недюжинного ума и мастерски умел притворяться.

Место, отданное на ярмарке Саиду, было удачным. Оттого Лене сразу стало понятно, что ее названный отец пользовался ранее большим уважением. И это подтверждалось тем, что многие из прохожих кивали ему и здоровались с ним, в знак почтения склоняя головы. Лена представила себе, как обидно было Саиду потерять свое положение, богатства, а в особенности, своих детей, наследников. Сколько горечи и подспудной злобы должно быть носил в себе этот бедный мужчина.

Саид, Айше и Лена разгрузили свои товары и выставили их на деревянный прилавок. Одеялами они застелили скамью, а одним из них завесили заднюю часть прилавка от солнца, чтобы Амиля могла там отдохнуть от жары.

А торговля уже шла вовсю. Отовсюду слышались бойкие крики зазывал, предлагающих свои пряности, сладости, овощи, зелень, ткани и домашних животных, кур и яйца, масло, творог, сметану. Разнообразие товаров, выставленных на городской площади, потрясало. Здесь можно было найти, наверное, все, что производили и выращивали в городе и ближайших поселениях.

Лена тихо шепнула своим, что хочет осмотреться, закрыла лицо и пошла вдоль рядов, успев увернуться от возмущенной Айше, которая хотела, чтобы ее дочь села рядом с родителями, как и полагается благочестивой девушке. Лена прекрасно понимала, что для осуществления плана сопротивления находиться за прилавком ей не нужно. Понимал это и Саид. Он жестом остановил Айше, и Лена очутилась в самой гуще базара.

Это было так необычно! Животные, люди, запахи, крики, цвета, – все смешалось вдруг. Лена радостно засмеялась и пошла вдоль рядов. Она с наслаждением трогала толстые кружева, осматривала яркие, переливающиеся на солнце ткани, пробовала персики, халву и медовые орешки, гладила розовые носики новорожденных ослят.

Рядом неожиданно заиграла веселая музыка и нарядные люди, видимо, какие-то местные артисты, которые веселили публику, пустились в пляс. Танец этот был очень потешным. Лена захлопала в ладоши вместе с остальными, совсем забыв, зачем она находится на этом базаре, как вдруг раздался громкий протяжный звук трубы.

Лена быстро обернулась и увидела двух глашатаев с длинными трубами, которые надували щеки, стараясь приветствовать процессию, медленно шествующую по главной улице прямо к рыночной площади. По всей видимости, это и был султан с сыном и слугами.

У большой каменной стены трехэтажного дома, расположенной как раз напротив прилавка Саида, был устроен деревянный помост, устеленный красными коврами. На помосте находились большие бордовые мягкие пуфы и низкий стол, покрытый зеленой тканью. Весь помост был украшен цветами из бумаги, живыми растениями, которые уже немного пожухли от жары, и задрапирован тканями. Процессия султана, со всех сторон окруженная охраной, направлялась к этому помосту.

Охраны было невероятно много, и Лена усомнилась, что и так забитая городская площадь сможет вместить всех. Но похоже, площадь была резиновой, потому что процессия без помех добралась до помоста, и султан с сыном уселись, скрестив ноги, на мягкие пуфы.

Лена подумала, что султан должен бы опасаться вот так открыто появляться в народе, учитывая, насколько сильно ненавидят его многие приверженцы старой власти. Что помешает кому-нибудь метнуть издалека нож, который может оборвать жизнь Аликбая?

Лена поделилась своими сомнениями с Саидом еще накануне. Тот ответил, что это старая традиция, которую чтит народ. Султан должен явить свой солнцеподобный лик (в этом месте Саид сплюнул) народу и открыть первую ярмарку года лично, чтобы принести удачу торговому люду. Если Аликбай этого не сделает, то будет бунт. И султану это отлично известно. Потом, Аликбай уверен, что уничтожил все сопротивление. И охрана, конечно, осмотрела все вокруг, весь город обыскали. Стража перед воротами никого подозрительного не пустит. Да и охрана процессии султана хорошо натренирована, чтобы закрыть султана собой в случае нападения. К тому же, сам султан и его сын носят под одеждой защитные стальные пластины, которые не пробить обычным ножом или звездочкой. Попасть нужно прямо в голову, что не так-то просто из-за колышущихся тканей, развешенных на помосте. Эти ткани служат не для украшения, а для защиты. Они должны помешать предполагаемым врагам хорошо прицелиться.

Али, конечно, готовил покушение на султана и его сына. Но это покушение было сложно осуществить, поэтому основные надежды он возлагал на трех учениц Абдуллы.

Лена спросила еще, зачем тогда заставлять Айгюль соблазнять принца пирожками. Очевидно же, что никто не пропустит девушку к принцу и султану. Саид ответил, что у султана есть человек, который пробует всю еду на наличие ядов перед тем, как эта еда попадет на стол к правителю. А пирожки с мясом – это, по слухам, давняя слабость Мустафы, который может тарелками поедать это лакомство.

Лена смотрела на процессию во все глаза, пытаясь увидеть султана и его сына. Она пробиралась все ближе и ближе к помосту, но никак не могла найти свободное место с хорошим обзором. Лена огляделась вокруг и увидела, что недалеко от лавки Саида есть маленький пенек, у которого скачут ребятишки – залезают на него и спрыгивают вниз. Лена подошла к ним, попросила их уступить ей ненадолго место и залезла на пенек. Отсюда было прекрасно видно помост султана.

Аликбай сидел на пуфике, расположенном справа. Вокруг него колыхались висящие на деревянных перекладинах ткани. Минуту приглядываясь, Лена смогла рассмотреть его лицо, немного скрытое белой с золотом чалмой. Султан был толстым, с масляными губами, с белыми усами и бородой. Он чем-то напоминал султана из мультфильма про Алладина, но только выглядел не добродушным толстячком, а хитрым и сальным. Возможно, мнение о нем было частично продиктовано той ненавистью, которую испытывала к султану вся семья Фатимы и которая теперь постепенно захватила и Лену.

Изучив султана, Лена решила, что пришла пора познакомиться и с Мустафой. Было страшно, но она заставила себя повернуть голову и прищурила глаза. Принц смотрел куда-то вправо, поэтому лица его было не видно. Он был выше и стройнее своего отца, это было очевидно несмотря на то, что оба правителя сидели. Одет Мустафа был в темно-красный наряд, который немного сливался с одеждой охраны. Только ткань его халата и чалмы выглядела намного дороже и переливалась на солнце.

Секунда – и Мустафа повернулся. Лена с любопытством уставилась на его лицо. Даже издалека было видно, что принц красив. Очень красив. Лицо было смуглым, волосы, видневшиеся из-под чалмы, черными. Усы и борода были совсем короткими, не больше трех миллиметров, и тоже черными. И даже несмотря на свою нелюбовь к растительности на лице, Лена не могла не признать, что Мустафа выглядел великолепно. Вот уж действительно принц.

Ну что же, подонки часто бывают красивыми. А судя по тому, что Лена слышала про Мустафу, тот был самым настоящим подонком. Именно он по слухам заключил союз с черными пауками. Именно он уже дважды покушался на жизнь великого визиря Амира, которого повстанцы считали главным претендентом на трон в случае удачного свержения Аликбая. Именно он владел гаремом из сотни женщин, которые были силой забраны из своих семей. Некоторые из них даже имели женихов на момент, когда были похищены Мустафой. И именно этот красавец сильно увеличил налоги на имущество, разорив большую часть населения Царства Солнца.

Вспомнив все это, Лена посмотрела на великого принца уже с презрением и спрыгнула с пенька, освободив его нетерпеливо скачущим вокруг детишкам. Она пошла прямо к помосту, увидев свободное место в толпе недалеко от принца, с неожиданно проснувшейся решимостью сделать все прямо сейчас. По дороге Лена нашла оббитый по краям, валяющийся в пыли глиняный горшок и подняла его. Встав на выбранное место, почти в первом ряду слева от помоста, Лена смотрела прямо перед собой, не видя ничего вокруг. Она прислушивалась. Ждала момента, когда будет относительно тихо, чтобы швырнуть свой горшок. Разбить его она планировала о помост, поэтому ждала возможности протиснуться в первый ряд. Такая возможность представилась практически сразу. Как только стоящий впереди подросток обернулся, замешкавшись, Лена тут же оттеснила его и оказалась впереди. Да, она не должна была стоять в толпе так близко к мужчинам, но задание сейчас было превыше всего.

Не прошло и минуты, как стало относительно тихо. Лена даже услышала смех Мустафы, который смотрел на ряженых, устроивших бой на длинных палках с мягкими подушечками на концах. Сейчас или никогда. Лена размахнулась и с силой ударила горшок о помост.

В этот момент одно за другим произошли сразу несколько событий. Лена изобразила, что она упала на помост, ударившись, и с ее лица при этом якобы случайно слетело покрывало. Вскинув взгляд, она посмотрела прямо в глаза Мустафе. В эту же секунду с трех сторон к Лене бросилась стража, буквально через мгновение закрыв ее от принца и от султана. Еще через мгновение Лену, как перышко, перенесли от помоста на небольшое расстояние и оттолкнули в сторону, сразу поняв, что опасности неуклюжая девушка не представляет. И в следующий миг Лена потеряла сознание, очнувшись у себя в кровати рядом с Кириллом в Москве.

– Лен, – громким шепотом явно не в первый раз позвал ее муж. – Фатюша, ты спишь?

Лена даже застонала от разочарования. Ну что за дурак!

– Сплю, Кирилл, сплю! – ответила она, приподнявшись, и злобно уставилась на мужа. – Что тебе нужно?

– Я тебя так люблю! – сказал он.

Лена закрыла глаза, глубоко вздохнула, всем видом показывая, что ее терпение на исходе, и сквозь зубы прошептала: – Я тоже тебя люблю, Кирилл, блин, но зачем ты меня будишь! Я же просила не будить меня!

– Прости, я такой придурок.

– Это уж точно, – прошептала Лена, повернулась к мужу и попросила: – Кирилл, я очень тебя прошу, дай поспать. Утром поговорим. Пожалуйста! Утром – что хочешь. Только не буди меня больше! Хорошо?

– Хорошо, – ответил Кирилл.

Лена повернулась на бок и закрыла глаза. Адреналин, бушевавший в крови, не даст ей уснуть быстро. Ну почему Кирилл такой идиот? Просила же – не будить.

В этот момент Кирилл придвинулся к Лене ближе и приобнял ее. И стало ясно, что он хотел не просто спать. Лена от раздражения вся вскипела. Ну почему он не может просто оставить ее в покое? Она снова несколько раз глубоко вздохнула, повернулась к Кириллу, при этом убрав его руку со своей талии, и медленно проговорила:

– Кирилл, я очень себя плохо чувствую и хочу спать. Очень тебя прошу, не мешай мне. Утром поговорим. Только сейчас, пожалуйста, просто дай мне поспать.

Кирилл вроде понял. По крайней мере, он больше не предпринимал своих попыток придвинуться к Лене. Но заснуть ей удалось далеко не сразу. Еще минут десять она пыталась успокоить сильно колотящееся сердце.

И вот, наконец, она очнулась на ярмарке. Времени прошло достаточно для того, чтобы окружающие заметили ее обморок. Поэтому Лена совсем не удивилась, очнувшись совсем не в том месте, где потеряла сознание. Она лежала головой на коленях Айше, рядом сидел Саид, обмахивая ее какой-то тряпкой.

Лена вскочила, укрыла лицо покрывалом, отдышалась, потому что сердце у нее в груди колотилось как безумное. Все звуки, которые за последнюю минуту до потери сознания отдалились и слышались словно через вату, снова надвинулись на Лену, оглушив и заполнив ее до краев.

Лена села рядом с Айше, опустив глаза и пыталась прийти в себя. Все, задание было выполнено. Теперь оставалось узнать, был ли результат от ее стараний.

Саид вопросительно посмотрел на дочь. Та едва заметно кивнула. Саид кивнул в ответ и ухмыльнулся одними уголками губ, потом снова стал серьезным.

А Лена просто сидела, ничего не видя вокруг себя. Она все вспоминала пронзительный взгляд Мустафы. Этот страх, когда охранники вдруг потащили ее куда-то. Это разочарование, когда все вдруг закончилось, и достижение той цели, к которой она шла целых три месяца, больше не зависело от Лены. Теперь все было в руках судьбы, а Лене оставалось только ждать.