«Энергия жизни». Человек будущего. Воспитание родителей. Часть 3 бесплатное чтение

ВСТУПЛЕНИЕ

Июль 2008 года. Я закончил первую книгу «Воспитание родителей». Она уже ушла в типографию и скоро должна выйти в свет.

«Советский человек имеет право на отдых». Хороша фраза. Право на жизнь. Право на труд. Право на отдых. Добавили бы еще право на любовь, глядишь, все изменилось бы к лучшему. Но отдых – это тоже хорошо.

Самая лучшая работа, если увлекаться ею, отнимает все больше энергии, и в нашем подсознании незаметно смещаются ценности. Поскольку в любой работе достижение цели является темой очень важной, зависимость от будущего может усиливаться неимоверно – и тут же в душе прорастает ощущение превосходства, собственной значимости. Увеличивается гордыня, а вместе с нею – раздражительность, осуждение, страх и уныние. Заболевший дух переводит свою болезнь в тело. От неудач, неприятностей человек плавно переходит к болезням. А всего-то-навсего – увлечение работой, желание выполнить ее на сто процентов.

Работа может не только закрыть ощущение единства с Творцом – незаметные перегрузки могут отнять энергию, необходимую для жизни. Нужно где-то взять ее взаймы. Этот ломбард находится в нашей душе. Оказывается, если в случае перегрузок, нехватки энергии возникает угроза для жизни, наше подсознание на время может забрать энергию у детей и внуков: мы ведь едины на тонком плане. Но эту энергию нельзя брать надолго. Если перегрузка длится дольше опасного предела, происходит деформация энергетических капсул наших детей и внуков. Они становятся нежизнеспособными: могут родиться больными, могут вообще не родиться. Иногда включается система защиты, если души потомков чистые и должны появиться на свет, – в этом случае родитель возвращает украденную энергию через свою болезнь или смерть.

Если душам детей не хватает жизненных сил, за несколько лет до их зачатия родители проходят стандартную процедуру очищения. Все, за что может зацепиться душа человека, начинает рушиться и трещать по швам. В этот момент нужно ухватиться за то, что не разрушается, нужно опереться на вечность, которая называется – любовь к Богу. Чем сильнее разрушаются любые формы счастья, тем больше потребность в единении с Богом. Божественная энергия поступает по мере потребности в ней. Чем больше потребность, тем больше мы получим любви. Но если мы поклоняемся ложным кумирам, если привычные жизненные функции – еду, секс, семью, работу – ставим во главу угла и ни на минуту не можем отрешиться от них, тогда любовь приходит не через мелкие неприятности, а через мучения и смерть.

Четвертая заповедь гласит: «Чти субботу». Это означает: забудь обо всем, отрешись от всего, один день в неделю посвяти Богу. В этой заповеди – не только отражение законов вселенной, но и механизм выживания народа и цивилизации. Я раньше на отдыхе старался читать книги и перебирать записки пациентов. Потом понял: работе нужно отдать свое, а отдыху – свое. И сразу стало легче.

Сейчас я приехал в Крым отдыхать. Общение, природа, рыбалка, море. Поскольку мы вышли из него и продолжаем нести море в себе в виде лимфы – главной составляющей нашей крови, то, окунаясь в море, мы можем забыть обо всем, и тогда оживают чувства, не придавленные сознанием.

Сознание привязано к телу, и поэтому оно обособляет человека, противопоставляет его миру, ставит его в центр вселенной. Сознание нашептывает человеку, что он самый значимый, что он уникальный и неповторимый, что он лучттте всех, что он всегда прав. Если чувства слабеют, тогда голос сознания побеждает, и человек утрачивает внутреннее единство с миром, с вселенной и с Богом. Когда любовь перестает струиться в нашу душу, начинается агония, которая долгое время незаметна. Наоборот, поначалу у человека появляется ощущение своей первичности и всесильно- сти, потому что исчезает ощущение своей вторич- ности перед Богом. Энергия, которую мы всегда отдавали Творцу, разворачивается в сторону вторичных потребностей человека. Ощущение полного превосходства, всесильности, всезнания – это те фазы агонии, которые уже заметны. А затем начинается угасание сознания, разрушение судьбы и в конце концов распад тела.

Когда я писал книги, особенно вначале, мне нужно было переработать огромное количество информации, попытаться связать воедино все события. Перегрузка сознания при этом, естественно, возникала, и, чтобы напомнить мне, что духовность вторична, после написания каждой книги у меня происходили смертельные ситуации или крупные неприятности. Прикосновение к смерти позволяло лучттте настроиться на вечное и отрешиться от сиюминутного.

Сейчас я стараюсь ни о чем не думать. У меня две недели отдыха. Сегодня можно пообщаться с друзьями, погулять по набережной, искупаться в море.

Утро следующего дня. Я просыпаюсь от того, что слышу шум в прихожей: кто-то там ворочает, переставляет сумки и что-то ищет. Я выглядываю и вижу озабоченного приятеля, который приехал вчера вечером. «Не пойму, куда я дел мой мобильный телефон», – бормочет он. В который раз он копается в своей сумке и вдруг удивленно произносит:

Вот это да, да у меня же деньги пропали.

Я смеюсь:

Хорошо тебя подрихтовали этой ночью шустрые ребятишки. Очистили не только карманы, но и душу.

И в этот же момент я чувствую, как игривое настроение резко исчезает. Надо проверить свою сумку, которая лежала в соседней комнате. При первом же взгляде я обнаруживаю кошелек валяющимся рядом с сумкой. Документы не тронуты, денег нет. В прошлый раз я занял приличную сумму у своих друзей и теперь привез ее, чтобы отдать. Плюс деньги, которые я взял с собой в отпуск, – исчезло все. Гол как сокол.

Я молча хожу по комнате, туго соображая, что теперь делать и как это могло произойти. В очередной раз болезненно понимаю, что денег не вернуть, что мой отпуск теперь будет выглядеть иначе. В этот момент звонит мобильный телефон. Я механически смотрю на номер и понимаю, что звонят из моего офиса.

Сергей Николаевич, – слышу я голос секретарши, – примите мои поздравления.

Спасибо, – говорю я, – как раз вовремя. А что еще произошло?

Как «что»? – удивляется она. – Ваша книга «Воспитание родителей» получена из типографии. Я держу в руках первый экземпляр.

Очень приятно, – говорю я. – Наверное, книга будет иметь популярность, раз меня так резко почистили.

Я выхожу на кухню и зову друзей. Достаю из холодильника бутылку сухого белого вина, открываю ее и разливаю по бокалам.

Память неожиданно уносит меня в события пятнадцатилетней давности. Тогда я тоже был здесь, в Крыму. Раздался неожиданный звонок, и мой знакомый, звонивший из Петербурга, сообщил:

Ты неправильно повел себя, и наш авторитет поставил тебя на счетчик. С бандитами шутки плохи. В течение десяти дней ты должен отдать двести тысяч долларов. Вылетай немедленно в Питер.

Я тупо глядел перед собой, держа трубку возле уха. Рядом сидели друзья, слышавшие весь разговор. У меня в тот момент мелькнула мысль: «А зачем возвращаться в Питер, если там меня, скорее всего, убьют?» Не задумываясь, я ответил:

Я сейчас из Крыма выехать не могу, нет билетов ни на самолет, ни на поезд.

А через пять дней сможешь приехать?

В лучшем случае через десять, – уточнил я.

Собеседник отключился. А я подумал, что у меня еще десять дней жизни в запасе. Друзья вопросительно смотрели на меня. Мы собирались в ресторан, у меня уже вышла в свет первая книга.

Ну что, никуда не едем? – спросил один из них.

Почему же, – ответил я, – едим и гуляем.

Но по лицам моих друзей я видел, что праздника не получилось. Ехали на свадьбу, а попали на похороны.

И вот мы разместились за столом в уютном ресторане. Оттуда открывался великолепный вид на Ай-Петри. Природа, как и море, очень успокаивает.

Помню, однажды у меня был тост – я поднял бокал, когда мы стояли в Серебряной беседке, и сказал:

Давайте помолчим тридцать секунд и ощутим эту красоту, а потом за нее выпьем.

А сейчас, с бокалом в руке, я смотрел на лица тех, кто меня окружает, и видел сострадание и сочувствие. В самую пору пить за упокой.

Хочу сказать тост, – произнес я. – Все вы знаете, что произошло. За эти десять дней я смогу собрать максимум тысячу долларов. Ну, полторы. А товарищи бандиты хотят снять с меня двести. И вот что я подумал. У меня вышла первая книга «Диагностика кармы», и вроде бы она начала пользоваться успехом, обо мне заговорили как об интересном исследователе. Так вот, есть одна закономерность, которую не все знают: перед тем как что-то дать, Бог немножко отнимает. Представляете, сколько я должен получить, если у меня сейчас хотят столько отобрать?

Все дружно рассмеялись. Воцарилась непринужденная атмосфера, и дальше мы уже гуляли и веселились как обычно.

Через неделю я вернулся в Питер, но не стал встречаться с тем человеком, который мне звонил. Это был помощник криминального авторитета.

Раньше он был милиционером, потом перешел в бандиты (в 90-х годах эта профессия была модной). Сегодня он опять служит в милиции. Я тогда решил не общаться с ним, а сразу поехал на встречу с авторитетом. Вошел в кафе, где обычно собиралась банда, представился и спросил, на месте ли старший. Уже через пять минут мы сидели с ним за столом. Выяснилось, что он ничего не знает, что все это затеял его подручный, который решил отнять у меня мою книгу. А получилось это потому, что я, желая помочь ему, отдал часть тиража для реализации в его магазин. Он тогда рассудил: а зачем реализовывать книги, когда можно отнять у автора права на издание? В 90-х годах это была модная практика в России. К популярному автору могли явиться с пистолетом и потребовать переуступки его авторских прав. Если он сопротивлялся, то обычно его убивали.

Пользуясь авторитетом бандитов как рычагом, мой знакомый решил отнять у меня и книгу, и права на ее издание. Он никак не ожидал, что я, игнорируя его, решусь разобраться во всем самостоятельно. Поскольку он представлял себя чуть ли не моим другом, то не сомневался, что я верю ему стопроцентно. Плюс фактор внезапности. В обычной ситуации его комбинация была бы безошибочной, но моя внутренняя независимость, связанная с верой, позволила изменить ход событий. Я не испугался, не озлобился, не впал в уныние. Я искал выход из создавшейся ситуации и нашел его. Что удивительно: тогда у меня совершенно не было чувства протеста. Бог дал ситуацию, значит, роптать нельзя. Наверное, это явилось результатом той чистки, которая была перед написанием первой книги. Обычно такой диагноз, как меланома с метастазами, шансов на выживание не

оставляет. Тогда я понял: главное, что нужно защищать, – это чувство любви в душе. Это чувство нельзя терять никогда. А все остальное, по сравнению с этим, – детали.

Я задумываюсь, глядя перед собой. Вижу друзей, стоящих вокруг меня с бокалами в руках. Июль 2008 года.

Итак, тост, – говорю я. – Только что меня поздравили. Вышла первая часть книги «Воспитание родителей». Перед тем как что-то дать, Бог немножко отбирает. Судя по тому, что произошло, книжка будет популярной. Ну что ж, за новую книгу!

ПАРИЖ

4 июня 2009 года, Париж.

В этом городе очень много маленьких гостиниц и крошечных магазинчиков – все это создает свой особенный колорит. Туристический город. Внешне Париж по-прежнему великолепен, но наплыв туристов делает свое дело: город все больше становится похож на красивую вывеску. На красивую женщину, которая заботится только о своей внешности и при этом не хочет готовить, рожать, воспитывать детей, заботиться о муже. Может быть, аура французской столицы сказывается на всем государстве? Ведь по официальной статистике каждая вторая француженка бесплодна.

Но сегодня Париж великолепен. Он манит, обещает наслаждения, удивляет своей красотой и изысканностью. Он элегантен и непредсказуем. Я собираю свои вещи на третьем этаже небольшой трехзвездочной гостиницы. Мне нужно перегнать машину из Франкфурта в Барселону. Расстояние – около двух тысяч километров. Если идти из Франкфурта вдоль границы Швейцарии, то расстояние короче и его можно преодолеть за один день. Я решил поехать через Париж. Тем более что машина с немецкими номерами (ее купили мои приятели), и в Париже легче парковаться, эвакуаторы могут пощадить.

Несколько лет назад я был в Париже и купил себе здесь неплохой пиджак. В этот раз я, как рысак, отбегал полгорода, но ничего приличного найти не смог. Я заходил в небольшие бутики, полагая, что цены там будут пониже, а фасон получше. Какие же все-таки французы худенькие, думалось мне. Все пиджаки – в среднем 48 размера. А цена – от 600 до 2500 евро. Я понимаю, люди хотят купить пиджак в качестве сувенира. Вообще, это неплохо звучит: «Был я тут пару дней в Париже и по случаю прикупил себе пиджачок». Ну и удивить, соответственно, суммой. Знакомые будут изумленно качать головами и слегка завидовать. Но мне просто хочется купить хороший пиджак, пошитый со вкусом и из хорошей ткани. И желательно за 100 евро. Однако я понимаю, что эта мечта менее осуществима, чем возможность просто побывать в Париже.

Если идти по бульвару Монмартр, то можно выйти к одному из крупнейших магазинов Парижа – «Галери Лафайет». Это недалеко от знаменитой Парижской Оперы. Я улыбаюсь, подумав, как меняется психология людей. Раньше говорили, что большой магазин находится рядом со зданием французской Оперы. Сейчас будут говорить, что Опера располагается недалеко от крупного магазина. В мире современного язычества приоритеты меняются. Я вот тоже пиджачок решил себе прикупить в первую очередь, а Лувр со всей его коллекцией обошел стороной. Правда, я там был и все помню до деталей. И «Джоконда» под бронированным стеклом почему-то произвела меньшее впечатление, чем репродукции. Может быть, постоянная толпа перед этой картиной мешала. Искусство – дело интимное. Когда ты один на один с картиной, тогда открывается то, что не видно толпе.

Вообще, в искусстве скрыто уникальное диалектическое противоречие. Вот есть, допустим, ремесло, а есть искусство. Одна картина написана ремесленником, а вторая – мастером. В чем различие? Мы привыкли слегка поплевывать на ремесло и поклоняться искусству. А на самом деле ремесло – это искусство, поставленное на поток. Оно может служить всем, но сначала оно создается для кого-то лично. Личное потом становится коллективным. Коммунизм попытался истребить личное, оставив только коллективное, и развитие остановилось. Продолжалось оно только там, где без личности невозможно было обойтись. Это театр, кино, скульптура, живопись. Но и там идеология пыталась интересы личности свести к нулю.

Помню, как в начале 80-х годов я приехал в Ленинград. Я работал на стройке и часто посещал Эрмитаж. Искусство принадлежит народу, утверждали плакаты. Все произведения искусства, отобранные у частников, хранились в Эрмитаже. На фоне убогой, примитивной мебели и интерьеров городских квартир Эрмитаж поражал красотой и изысканностью. Мне доставляло удовольствие часами бродить по его залам. Но потом я заметил, что эта красота меня внутренне не трогает, что я не могу отличить хорошую картину от плохой. Кто-то посоветовал мне тогда: «А ты представь себе, что хочешь купить эту картину или статуэтку и поставить у себя дома. И реши для себя, стоит это делать или нет». Как только я включил личный интерес, мгновенно все вокруг изменилось. Сразу же появилось ощущение, что одна вещь хороша, а другая – посредственна. Тогда я на себе ощутил, что такое диалектика.

Искусство, которое служит только одному человеку, будет постепенно умирать, так же как искусство, которое хочет служить всем вместе, исключая каждого в отдельности. Каждая клетка в организме живет своей жизнью и одновременно ощущает себя единой со всем организмом, в котором десятки миллиардов клеток. На первый взгляд это кажется парадоксом. Есть индивидуальная цель и смысл жизни у живого существа, а есть коллективная цель – цель живого существа как части целой популяции. Внешне личные и общественные интересы различны и противоречат друг другу, а внутри они полностью совпадают. На самом деле эти странность и противоречие объясняются строением вселенной, которое голо- графически воспроизводится любым объектом и процессом.

Вселенная на тонком плане абсолютно едина. Время, пространство и материя сжаты там в точку. Индивидуальное и коллективное там не имеют никаких отличий. Когда время раскрывается через пространство и материю, тогда центр круга перестает совпадать с окружностью. Появляется индивидуальное и коллективное. Между ними возникает конфликт, который усиливается по мере развития, расширения пространства и материи. Периодически индивидуальное и коллективное должны ощущать свое полное единство, возвращаться к первоистокам, чтобы конфликт не привел к взаимному уничтожению. В какой-то степени этот процесс отражен в теории пульсирующей вселенной.

В принципе, если вдуматься, все, что мы видим, – это пульсации. Вспышка, расширение, индивидуализация, а затем – сжатие, объединение, единство. Вселенная возникает, расширяется и затем опять уходит в точку. Все процессы во вселенной пульсируют. Для того чтобы жить, мы дышим – грудная клетка расширяется и сжимается. Для того чтобы кислород напитал ткани, сердце каждую секунду расширяется и сжимается. Мы засыпаем и просыпаемся. Мы живем, умираем, а потом наша душа вновь появляется на этой земле. С этой точки зрения теория реинкарнации вполне логична и естественна даже без многочисленных косвенных доказательств. Во вселенной нет одноразовых процессов. Развитие – это смена циклов, череда состояний, которые, повторяясь, все больше походят на вселенную в целом. В конце концов индивидуальное и коллективное опять сольются воедино. Точка и бесконечность станут неразличимы, вселенная вернется в изначальное состояние. Вдох и выдох Брамы.

Один из главных процессов во вселенной – это излучение света. Фотон является частицей и волной одновременно. Волна – это коллективное, а частица – это индивидуальное. И так же, как вся вселенная, свет голографически существует в том же режиме. Он распространяется порциями, квантами, он пульсирует. На самом деле то, что мы называем светом, на 50% состоит из того, что мы, собственно, воспринимаем как свет, а остальные 50% – это то, что мы воспринимаем как темноту. Так что свет и тьма неразделимы – так же как добро и зло. И то и другое управляется Творцом. Разделение на добро и зло может быть только поверхностным, подобно тому, как снаружи разделяются интересы личности и коллектива.

Наша Земля вращается в двух потоках времени. Понятия «левое» и «правое» естественны для нее так же, как и для любого живого существа. У человека правая сторона тела связана с будущим, левая – с прошлым. Будущее – духовно, прошлое – материально. На тонком плане между духовным и материальным особой разницы нет, а на внешнем уровне она существенна. Правое полушарие головного мозга связано с чувствами, образами, подсознанием. Левое – больше ориентируется на логику, мысли, предметы. Правое полушарие нашей Земли больше ориентировано на коллективное сознание. Левое, западное полушарие – на индивидуальное. Истина, как и любовь, рождается там, где соединены противоположности. Поэтому все великие откровения происходили в тех местах, где соединялись Запад и Восток. Это нынешняя территория Ирана и европейская часть России. Полученная новая информация разделилась когда-то на более прагматическую ветвь, уходящую в сторону Египта и Палестины, и на более аскетическую, уходящую в сторону Индии.

Еще недавно восточная тенденция, представленная социализмом, боролась с западной. Социализм умер. Теперь будет умирать капитализм. Это уже видно невооруженным глазом, одна статистика чего стоит.

Когда я в первый раз оказался в Париже, а это было больше десяти лет назад, у здания Оперы и возле храмов было достаточно оживленно. Сейчас оживленность – возле крупных магазинов. Культура и религия не являются больше инструментом познания и развития, они стали рычагом для зарабатывания денег. И потихонечку они начали незаметно умирать.

Раньше я считал, что искусство – это выработка подсознательных целей. Наука вырабатывает систему ориентиров, за которыми следует наше сознание, а искусство дает цели нашим чувствам, нашему подсознанию. Искусство всегда сопряжено с будущим, оно не только дает цели, но и пророчествует, предвосхищает будущее. Если общество ждет распад и гибель, то чем талантливее человек искусства, тем печальнее и трагичнее могут быть его произведения. Талант в искусстве – это всегда пророк. Об этом говорил еще Пушкин, это подтвердил Лермонтов. Герой его произведений Печорин предсказал смерть другому человеку, а сам Лермонтов предсказал смерть Российской империи за много десятков лет до этого события.

Я ходил вечером по улицам Парижа и с любопытством разглядывал витрины магазинов. И вот уже ночью, проходя мимо одного из магазинов, я в удивлении остановился перед его большими витринами. Это был очередной магазин, в котором продавались одежда и обувь. Но над оформлением витрин поработал Мастер, это было видно сразу. У профессионала высокого уровня работает каждая деталь, все четко выстроено в связном ансамбле, как в хорошем оркестре. Максимальное выражение индивидуального и коллективного. Меня удивил принцип расположения манекенов. Одеты они были разнообразно, с большим вкусом, на некоторых витринах это была небольшая клоунада с элементами цирка. Все манекены объединяло одно: они были подвешены веревкой за ногу. Одни опирались при этом телом на подиум, другие висели в воздухе. Ощущение было странное. Для многочисленных туристов, бродящих по улицам Парижа, возможно, это было ново, необычно и эмоционально. Ведь сейчас художник пытается удивить новизной, нестандартностью подхода. Но новизна, с моей точки зрения, должна давать душе ощущение любви и счастья.

Когда приходишь в театр, то в первые же несколько минут становится ясно, слабый спектакль или нет. Нескольких пульсаций достаточно, если они есть. Если вся вселенная придет к Богу, вернется к Нему и растворится в бесконечной любви, то этим же должен завершаться и любой процесс во вселенной, каким бы он ни был – кратким или длительным. Спектакль должен вызывать у зрителя катарсис. Это можно назвать очищением любовью. То, что в конце должна победить любовь, – это естественно и закономерно, как закономерно появление и исчезновение вселенной. Причем вовсе не обязательно должны победить жизнь или благополучие. Любовь может победить и тогда, когда главный герой умирает или страдает, потому что любовь не должна срастаться ни с жизнью, ни с наслаждениями. Сейчас часто после спектаклей выходишь с ощущением, что тебе нагадили в душу. Художники, режиссеры, похоже, утратили ощущение смысла жизни. Или они попросту не могут увидеть любовь за нынешней волной деградации и саморазрушения индивидуального сознания.

В принципе то, что я увидел в витрине, можно назвать разрушением судьбы. Ноги человека связаны с судьбой. Подвешенный за ноги человек или манекен в нашем подсознании означает не просто разрушение судьбы, но полный ее крах. Я переключаюсь на внутреннее видение: как влияет витрина на человека, разглядывающего ее? Любопытно: она дает ему разрушение судьбы. То есть искусство, влияя на наше подсознание, может не только лечить и спасать. Оно может и убивать.

Я шел дальше по ночной пустынной улице Парижа и думал о том, что в принципе увиденное мною в витринах глубоко закономерно. Одна крайность всегда переходит в другую. Человек, не умеющий любить, стремится к крайностям и поклоняется им. Сначала он молится и поклоняется любимому человеку, а потом ревнует, обижается, ненавидит и готов его убить. Сначала он поклоняется стабильности, благополучию и красоте, а потом начинает разрушать, уродовать все вокруг и стремится к медленному самоубийству. Витрины больших магазинов Парижа всегда были символом богатства, процветания, успеха. Они отражали подсознательную систему ценностей человека. Сейчас, похоже, начинается противоположный процесс.

Я раньше не мог понять, почему в модельном бизнесе практически все гомосексуалисты, а потом понял. Красивая одежда, красивая манекенщица – это символ сексуальности, жизни, красоты. Тот, кто поклоняется жизни во всех ее аспектах, обречен рано или поздно прийти к разрушению жизни. Не обязательно для этого убивать других или себя, это ведь только внешняя форма разрушения. А внутренние формы разрушения могут выглядеть по-разному: как гомосексуализм, то есть разрушение жизни и потомков, как снижение потенции и бесплодие, как многочисленные болезни и проблемы с психикой. Жизнь – достаточно разнообразная штука, и процесс ее саморазрушения тоже может быть весьма разнообразным.

Для чего женщине нужна красота и сексуальность? Для чего ей нужны красивая одежда и макияж? Для того чтобы привлечь самца и родить от него потомство. Когда поклонение жизни превращается в ее разрушение, в первую очередь утрачивается содержание, смысл сексуального импульса – появление потомства на свет. Есть красивое лицо, великолепный макияж, глаза с поволокой и сочные губы. Есть точеная фигурка, изысканнейшая одежда, полное совершенство форм и линий. Нет только одного – желания рожать и умения любить. Если человек не поклоняется любви, которая происходит из Творца, любовь незаметно уходит. Поклонение жизни приводит к утрате ее внутреннего смысла. Женщина становится бесплодной, ведь ей не нужны дети. Мужчина становится гомосексуалистом.

Многие столетия мы считали, что нельзя поклоняться деньгам. А поклонение красоте, чувственности, благополучию считалось вполне нормальным явлением. Поклонение знаниям, таланту – это даже не обсуждалось. А на самом деле, как называется божок, которому мы поклоняемся, особого значения не имеет. Главное, что происходит, – это разрушение образа единого Творца, нарушение первой из десяти заповедей, данных Моисеем.

Человек с мышлением велосипедиста, чтобы выжить, должен выйти из скоростной машины и вернуться за руль велосипеда. Нынешнее человечество возвращается к языческому мышлению, но при этом не хочет выходить из сверхскоростной машины, называемой цивилизацией. А зловещие «звонки» уже поступают. Как будет выглядеть последующее самоуничтожение? Как новые эксперименты с ГМ-продуктами? Как погибающая экология планеты? Как новые болезни? Как абсолютный приоритет денежной прибыли в науке, искусстве и повседневной жизни?

Когда на приеме я вижу тонкие планы человека, я лишний раз убеждаюсь, что все начинается с восприятия мира. Что чувствует человек? Как он относится к миру? Какая у него система ценностей? Все это определяет его будущие болезни, распад его судьбы или смерть, будут ли здоровы его дети или они будут несчастны. На тонком плане все это видно в данную секунду. Неверное устремление – это дети, которые могут родиться уже гомосексуалистами, после чего род закончится. Это распад семей, болезни.

У человека верующего ошибки в мировоззрении чаще выходят на внешний план через болезни, неприятности и несчастья. За счет этого выравнивается и очищается душа. У тех, кто веру утратил и поклоняется внешним богам, распад начинается изнутри. Он происходит долго и незаметно, поэтому вначале эти люди всегда в выигрыше. Они могут прекрасно выглядеть снаружи, у них могут великолепно идти дела – за счет полного разрушения будущего. Но внутри они пусты, их уже нет. Их потомки нежизнеспособны, они вымрут постепенно или просто не появятся на свет. Но сейчас эти люди благополучны и преуспевающи. И рядом с верующими, которые болеют, страдают и мучаются, они выглядят особенно выигрышно. Но будущего у них нет, внутри они мертвы. Наверное, о таких Христос говорил своим ученикам: «Пусть мертвые хоронят мертвых».

Кстати, пару лет тому назад в Израиле я с удивлением узнал о том, что в иудаизме есть такое правило: святого, даже умершего, считать живым, а грешника, даже живущего, принято считать мертвым. Потому что у святого есть будущее, которое не ограничивается одной жизнью. А грешник это будущее съедает, оно в нем уже мертво, содержания у него уже нет, хотя его форма может чувствовать себя прекрасно.

«Интересно, – думал я, направляясь к „Галери Лафайет“, – мы в сознании хотим одного, а в подсознании часто совершенно другого». На уровне сознания мне нужен пиджак хорошего покроя и без синтетики, а в подсознании – другая картина. Купив в Париже какую-то вещь и надевая ее, я буду ощущать себя в этом городе. Пиджак мне нужен для ощущения присутствия на великолепных улицах и площадях Парижа. Через него я буду соединяться с пароходиками, плывущими вечером по Сене. Называются они «Бато Муш» – «мутттиные кораблики». Не знаю, при чем тут мухи, но их так называют. В стоимость билета обычно входят шампанское, вино и закуска. Прожектора, расположенные на верхней палубе, освещают все вокруг. Все сидят за столами и наслаждаются видами великолепного города.

Знаменитейший собор Нотр-Дам де Пари смотрится с этого судна совсем по-другому – он как бы парит в воздухе. Совершенно мистическое зрелище. Я гулял возле собора по площади, а потом тот же собор наблюдал через окно прогулочного корабля. Несопоставимые впечатления. Вот что значит другая точка зрения. Для того чтобы постичь увиденную красоту, нужно попытаться достигнуть уровня того, кто ее создавал, и ощутить такой же выброс творческой энергии. А поскольку главная энергия идет из любви, то выброс духовной энергии подталкивает, помогает нам идти к любви и вере в Бога. Поэтому, когда я гулял совершенно бесцельно по улицам и площадям Парижа, заходил в храмы и музеи, у меня часто возникало ощущение восторга. Вообще, когда видишь нечто неожиданное, величественное, совершенное, хочешь не хочешь, а пытаешься внутренне соединиться с этим. А когда уже бывал в этих местах, то происходит добавочная вспышка энергии, как от встречи со старым знакомым. И возникает ощущение счастья.

В этот раз я не пошел в храм на вершине Монмартра. Я был там как раз перед двухтысячным годом. За сутки до урагана я чувствовал себя очень плохо. Все люди: и огромное количество туристов, приехавших в Париж по случаю этой даты, и местные жители – радовались и ликовали. Миллениум! А у меня было ощущение тяжелой болезни. Я эту убийственную радость, которая, судя по всему, и вызвала ураган, не разделял. Мне было плохо, но было неудобно отменять нашу короткую поездку. Помню, что я только зашел в Сакре-Кер – храм, находящийся на вершине Монмартра. Я был в совершенно плачевном состоянии, было ощущение, что начинается воспаление легких. Мне было жутко холодно, и пронизывающий ветер усугублял это состояние. В центре храма молились прихожане, а туристы проходили по периметру и выходили обратно. «Сейчас помру, не дай Бог, – подумал я тогда, – скольким людям проблемы создам». А потом неожиданно вспыхнула мысль: уж если умирать, то лучттте в храме. Молиться легче. Отрешиться легче. Как-то сразу улучшилось настроение. А через пару минут появилось ощущение внутреннего тепла. Этот жар шел изнутри, незаметно согревая и поднимая настроение. Из храма я вышел в совершенно другом состоянии. Я уже не замечал холодного ветра. Все вокруг стало выглядеть как-то по-другому.

«Если уж посещать храм, то в таком же состоянии, – подумал я. – А пока я тут гарцую в поисках пиджака, пожалуй, можно ограничиться площадями и улицами».

Все влюбленные мечтают слетать в Париж. Если сказать «город влюбленных», то люди подумают о Париже. Но у каждой медали есть две стороны. Любовь видит обе стороны медали. Если человек хочет видеть только одну сторону, он любовь утрачивает. Тот, кто поклоняется наслаждению и бежит от боли, сначала наслаждение назовет любовью, а потом любовь потеряет. Французы занятие сексом назвали любовью. Вроде бы что тут такого? Плотское, сексуальное наслаждение названо красиво и возвышенно. Представьте себе – «мы занимаемся любовью». Вроде бы это гораздо поэтичнее, чем то, что религия часто называет «блудом», «сладострастием», «похотливостью». Ведь сказано же в Библии: «Плодитесь и размножайтесь». Почему же человек должен отказываться от счастья? Почему же он должен презрительно относиться к наслаждению? А ведь сексуальное наслаждение с любимым человеком – это высшее физиологическое счастье.

Итак, люди стали «заниматься любовью». То, что раньше называлось плотским и животным процессом, было превращено в красивый и романтический ритуал. Какие могут быть проблемы? Но мы думаем об одном, а наше подсознание – совсем о другом. Многие столетия мы несли в себе, в своем подсознании, истину, которая звучала так: «Бог есть любовь». Это означало, что любовь есть высшее наслаждение и высшая боль и потеря одновременно. Бог не только дает нам жизнь, Он ее и отбирает. Когда занятие сексом назвали любовью, когда чувство любви оторвали от души и присоединили к телу, поставив тело на первое место, в подсознании возникла другая схема: Бог – это секс, Бог – это наслаждение. Подчеркнутая эротичность женских нарядов, начавшаяся в эпоху Возрождения, любовь превратила в секс и постепенно стала возвращать людей в те ранние языческие времена, когда люди поклонялись мужскому члену, женщине как символу продолжения жизни, – сначала поклонялись, а затем эту же жизнь уничтожали. Современные книжки, описывающие жизнь людей много лет назад, как правило, выбрасывают главное – реальность. Люди с языческим мышлением убивали, резали, уничтожали друг друга постоянно. Войны, взаимное истребление происходили непрерывно. Способ мышления, мировоззрение язычников исключали мир, взаимопонимание и гармонию. У человека, мыслящего крайностями, понятия равенства не существует: он может быть либо господином, либо рабом.

Более или менее реальное представление об истории можно найти на страницах Ветхого Завета. Те, кто читает его в первый раз, поражаются обилию крови, смертей и насилия. Но для язычника это совершенно нормально. Для того чтобы хотя бы подсознательно верить в единого Творца и устремляться к Нему, язычнику необходимы постоянная боль, лишения, потери, насилие и смерть. Без этого принудительного механизма энергетика язычника застаивается и погибает. Благополучие и стабильность являются для него смертельными.

Эпоха Возрождения (а точнее сказать – Вырождения), начавшаяся в XIII – XIV веках в Европе, дала великолепный внешний расцвет искусств, ремесел, промышленности и все большее поклонение наслаждению. Сначала – самым возвышенным чувствам, потом – наукам, знаниям, таланту, цивилизации. Потом поклонение обратилось к еде, одежде и сексуальным удовольствиям. Потом секс назвали любовью.

Если разрушить фундамент, неизбежно рухнет все здание. Отрекаясь от первой заповеди, человек неизбежно придет к нарушению всех остальных. Грех для него станет добродетелью. В христианстве говорится, что грех ведет к смерти. Христос говорил о том, что грех приводит к болезни. Сутью любого греха является утрата устремления к Богу, разрушение единства с Создателем. Это приводит и к утрате любви, и к постепенному опустошению главных запасов энергии, которые есть в душе каждого человека. Может быть, поэтому такая печальная статистика у французских женщин, особенно в крупных городах, где нравственность всегда была ниже, чем в деревне. «Кто знает?.. – думаю я. – Но, похоже, вселенский эксперимент, когда нарушаются главные заповеди, подходит к концу. И чем он завершится, приблизительно ясно. Достаточно перечитать Пятикнижие Моисея».

Я не сомневаюсь, что люди пройдут через разрушение старого сознания и выживут. Появится новое сознание, оно будет неразрывно связано с любовью. Новое мировоззрение не будет поклоняться сексу и благополучию. Женщины научатся любить и рожать. Но это, наверное, будет не сейчас, а чуть позже. Сейчас я пока вижу манекены, подвешенные за ноги, как символ того, что может быть в ближайшем будущем. «Не стоит драматизировать ситуацию, – думаю я, – все рождается, живет и умирает». Старая система мышления также умирает сейчас. Главное, чтобы вместе с идеями не умерли люди. Конец света может означать как прекращение старого мышления, так и прекращение этого мышления вместе с его носителями. Часто представители религии говорят о конце света как о физическом процессе, а это процесс в первую очередь духовный: все события сначала происходят на тонком плане и только потом – на физическом.

Я отвлекаюсь от этих мыслей и захожу в магазин. Любезный продавец, пожилой, колоритный мужчина, показывает мне все, что есть в наличии. Сорок минут я примеряю: отдаю ему то, что мне не подходит, а он приносит новые образцы. Замечаю одну особенность: все пиджаки крупных размеров не имеют талии. То есть те, кто шил пиджак, считают, что большой размер может быть только у брюхатого, растолстевшего мужчины. Я далеко не худенький, но в районе талии пиджаки на мне просто болтались. Кстати, заметил еще одну любопытную особенность: покрой многих пиджаков был весьма неважным, ткань бугорками топорщилась на плечах. Когда носишь пиджак несколько лет, ткань начинает растягиваться, провисать и теряет строгость очертаний. Красивую фигуру можно плохим пиджаком обезобразить. Я перемерил все и не смог найти ни одного подходящего пиджака. Тогда я отправился в другой крупный магазин, где, потеряв около часа, сумел найти только один достойный пиджак, но он был из шерсти. Ткань прекрасная, но слишком теплая. Стоил он 650 евро. Был бы он подешевле – я бы его взял. Про запас, на всякий случай. Но мне все-таки нужен был легкий, летний пиджак, и я, махнув рукой, ушел из этого магазина тоже.

Вечером решил поднять себе настроение. У портье в гостинице заказал билеты в «Лидо». Если кто не был, объясню.

«Мулен Руж» (то есть «красная мельница») – это знаменитое кабаре, в котором столики вокруг сцены расположены амфитеатром, а на сцене выступают лучшие артисты. То есть ресторан и цирк в одном флаконе. Несколько лет тому назад я был в «Мулен Руж», и мне там понравилось. Цирк, балет, иллюзионисты, опера, варьете, силовые упражнения, спектакль – все это прекрасно органически сочеталось. А когда в очередной раз раскрылась сцена, пол которой был стеклянным, то это произвело особое впечатление. Под стеклом располагался настоящий бассейн, в котором плавали удавы. Внизу, в воде клубками сворачиваются и извиваются огромные змеи, а над ними пляшут фантастически одетые женщины и мужчины. Надо отдать должное организаторам шоу: ощущение от этого зрелища было великолепным.

Портье вызвал такси и вручил мне билет. <<Лидо>> – это то же самое, что и «Мулен Руж», только находится на Елисейских Полях, то есть на улице, которая упирается в Триумфальную арку. За десять евро таксист домчал меня к всемирно известному аттракциону-ресторану. Есть мне не хотелось, поэтому я ограничился только шампанским. Кстати, там оно также называется «Лидо», и вкус у него отменный. «Лучите бы его заменили хорошим вином, – подумал я. – Мужикам шампанское пить вредно, как и пиво. Но по вкусу оно неплохое. Посмотрим, каким окажется шоу». И вот на сцену выходят дамы в нарядах из страусиных перьев. Одно шоу сменяется другим, а радости нет. То ли у меня настроение было такое, то ли режиссер откровенно подхалтурил, но праздника на сцене создать не смогли. Местами – добросовестная работа, местами – профессионализм, иногда – неожиданные находки. Нету праздника. Это – как «заниматься любовью». А на самом деле секс есть, а любви нет. Тело трепыхается, сознание через глаза таращится на все вокруг, а душа не радуется. «Хорошо, хоть не плачет», – думал я, отпивая шампанское. Искусство умерло, а шоу осталось. И никто, похоже, этого не понимает. Еще бы, такое великолепие, такие вышколенные официанты встречают на входе. Одно слово – гламур. А внутри – пустенько. Искусство направлено на радость души, а шоу-бизнес – на радость тела, на то он и бизнес.

Я допиваю бокал с шампанским. Шоу закончилось. Я смотрю на лица выходящих из зала людей и на них тоже не вижу праздника. Завтра еще один день я проведу в Париже. А потом мне предстоит проехать около 1100 км до Барселоны, там можно будет остановиться на ночь.

А назавтра – опять ослепительный Париж. Небольшие кафе, в которых в основном пьют кофе с круассанами. Великолепная набережная, прогулки по которой вызывают у меня наслаждение. Великолепная архитектура Парижа поддерживается деревьями и парками. После Москвы, где безумная страсть к деньгам истребила значительную часть зелени, Париж выглядит очень уютно. В Москве гулять негде. В Питере можно гулять возле Невы и каналов. В Париже можно гулять везде. Я вспоминаю об этом через день, собирая свои вещи в гостинице. Мне нужно спуститься вниз к портье и спросить, каким образом двигаться в направлении Барселоны. Я не догадался купить карту Франции, но, думаю, по трассе двигаться на юг будет несложно. Мне главное – выбраться из Парижа, потому что здесь можно увязнуть еще на час-полтора, а мне нужно добраться до места до наступления темноты, поскольку я жаворонок, да еще и со слабеющим зрением – вечером машину вожу плохо. Вернее, испытываю дискомфорт и излишне напрягаюсь.

Кстати, пиджачок я все-таки в Париже купил. На следующий день после «Лидо» гулял по набережной Сены, а потом повернул к Лувру, чтобы пешком добраться до гостиницы. За Лувром повернул налево и обнаружил галерею с небольшими магазинами. В одной из витрин я увидел манекены с пиджаками, зашел внутрь, а там меня встретил продавец-араб, который немного говорил по-русски. Или, если быть точным, француз арабского происхождения. Он сказал, что здесь продают пиджаки самого высокого качества, но в 4—5 раз дешевле, чем в других магазинах. Мне приглянулся отличный пиджак хорошего покроя ценой 130 евро. И ткань, и фасон, и цена – все меня устраивало. Я потратил там всего десять минут, и мы расстались, довольные друг другом.

«Странная тенденция», – думаю я. Раньше, когда я бывал в магазинах Германии и Франции, из десяти вещей, которые я видел, восемь-девять были добротными и функциональными, а одна – больше для виду и рекламы. Пять лет назад в магазинах Берлина или Франкфурта реально мне хотелось купить только половину тех вещей, которые я видел. Сейчас – 10—15%. То есть вещи стали неудобными, нефункциональными. По форме все прекрасно. Надеваешь – не нравится. Вывеска осталась – ресторан ушел. Все деньги вкладываются в форму, в разнообразие. Форма есть, функции нет. Похожие процессы происходят и в одежде, и в искусстве, и в еде. Сосиски, в которых нет мяса. Колбасы, начиненные вкусовыми добавками, ароматизаторами, красителями, наполнителями. Упаковка, цвет, форма становятся при этом все лучше. Поклонение деньгам незаметно истребляет еду вместе с нашим телом, нашими чувствами, нашим восприятием мира. Пластмассовая еда, пластмассовые женщины, пластмассовое счастье. Неужели в этом заключаются блага цивилизации? Я отмахиваюсь от этих мыслей и подхожу к портье.

Сегодня мне надо быть в Испании, – объясняю я. – Как мне выехать из Парижа в направлении Марселя?

Мужчина разворачивает передо мной карту Парижа.

Марсель вам не нужен, – говорит он. – Сначала держите направление на Орлеан, а потом – на Перпиньян. Дальше указатели выведут на Барселону. От гостиницы езжайте в направлении Эйфелевой башни. После того как через туннель проедете под Сеной, пересекаете бульвар Сен-Жермен и идете по указателям на Орлеан.

Он показывает мне пару главных улиц, по которым я должен выйти к кольцевой. За ней уже нужно идти по трассе и следовать указателям. Я смотрю на часы – около десяти утра. Погода прекрасная, светит солнце. Я прощаюсь, выхожу на улицу и подхожу к машине. «Фольксваген гольф» – маленькая, но уютная машина. И багажник у нее достаточно объемный. Несколько маломощная, поэтому с места ее нужно трогать деликатно, подгазовывая. Но когда скорость наберет, идет плавно и аккуратно. А на трассе держится хорошо, и ехать на ней одно удовольствие. Итак, направление известно – Орлеан. Солнце должно быть слева, поскольку я еду на юг.

ТРАССА

Полдень.

В Париже я все-таки заблудился. Взял направление на юг, проехал мимо Эйфелевой башни, полюбовался великолепной архитектурой. После этого в голове все перепуталось, и, увидев знакомое название «Бульвар Сен-Жермен», я двинулся вдоль него, рассчитывая попасть в южную часть Парижа. Бульвар закончился, и почему-то мне опять пришлось пересечь Сену. Потом я вышел на какую-то большую трассу и минут через пятнадцать увидел знакомое название – «Страсбург». Оказывается, я направлялся обратно в Германию, из которой приехал. На первом же съезде я попытался развернуться, а потом подъехал к стоящему такси. Таксист покачал головой, глядя на меня, потом объяснил:

Впереди при первом же повороте повернешь налево – и держи направление на Версаль. Когда на указателях появится название «Орлеан», поворачивай туда.

Я двинулся в сторону резиденции французских королей. Потом увидел знакомое название «Бордо». Всегда с уважением относился к этому городу, ведь это столица красных французских вин. Это тоже южное направление. Поеду туда, а там сориентируюсь.

Я был в этом городе пару лет назад, и он мне очень понравился. Великолепные, бесшумные трамваи. Все четко продумано. Никакой суеты. Все для блага человека, все во имя человека. Коммунисты этот лозунг создали, а на Западе его реализовали. И архитектура тоже изысканная, и прекрасные ресторанчики. Я купил там бутылок пятнадцать отличного «Бордо», обернул их специальной бумагой и положил в чемодан. Но не могут же быть одни только положительные эмоции. Из Франции я летел в Москву. Уже сидя в самолете, я наблюдал, как грузчики загружают багаж. У меня появилось ощущение, что я на футбольном матче. Они пинали чемоданы ногами, как заправские футболисты. До этого момента я был уверен, что мой багаж хорошо упакован. Когда, приземлившись в Москве, я получил свой чемодан, я заметил, что он весь красного цвета и мокрый даже снаружи. Раскрыв его, я просто ахнул. Впечатление было такое, будто кто-то открыл чемодан и специально колотил бутылки молотком. От них остались мелкие кусочки. «Не зря первая социалистическая революция произошла во Франции, – подумал я тогда. – Не любит народ работать. Не зря тут сейчас забастовки у молодежи. Прикрываясь лозунгом социальной защищенности, хотят больше получить и меньше отдать. Ведь, по сути, главный принцип коммунизма – глубоко языческий. Каждому – по потребностям, от каждого – по способностям. Пикантность заключается в том, что наши потребности всегда больше наших способностей, и получать люди хотят гораздо больше, чем они могут заработать. Суть коммунизма – это поклонение халяве».

Может быть, я просто запал на алкоголь. И мне дали знак, что пить надо меньше. Кто знает?

Проехав по трассе часа полтора, я вдруг понял, что ухожу на запад. Притормозил возле какого-то

мужчины – тот стоял рядом с огромной машиной. Комбайн не комбайн, но что-то связанное с сельхозтехникой. Когда я заговорил о Барселоне, француз сочувственно покачал головой:

Возвращайся назад, километров сто. Увидишь табличку «Орлеан» – поворачивай направо.

Я развернулся – и на первой же заправке приобрел карту Франции. То есть сделал то, с чего надо было начинать. Когда едешь с большой скоростью, насекомые разбиваются о стекло и оно мутнеет. «Интересно, а есть ли жидкость, помогающая смывать налет? – подумал я. – Ведь обычная вода его не берет». В магазинчике, который находился в здании автозаправки, я спросил, есть ли такая жидкость. Оказалось, что есть. Я плеснул ею на стекло, и щетки сразу же привели его в порядок. Через какое-то время я увидел нако- нец-то название «Орлеан».

День был великолепный. Справа и слева проплывали поля и живописные рощи. Правда, указатели здесь послабее, чем в Германии, где заблудиться невозможно. За сто – триста метров до каждого поворота – огромные щиты над трассой, четко и ясно показывающие все направления. Дороги в Германии идеальные. Во Франции тоже все хорошо. Вспомнилось выражение князя Голицына, который никогда не говорил, что вино плохое. Он говорил так: «Вино хорошее, но не превосходное». А вот в России с указателями неважно. Ощущение такое, что те, кто ставили указатели, пытались запутать всех автомобилистов.

Хаос на дорогах и в экономике происходит из хаоса в головах. Ведь до сих пор тело языческого вождя находится в мавзолее на Красной площади и захоронено по языческому обряду. Да и само слово «вождь» о многом говорит. Откуда же у большевиков появились такие пещерные, языческие представления? «Как это ни печально, – подумал я, – но взять все эти идеи они могли только в одном месте – у православной религии». Непогрешимость духовной, идеологической власти. Обещание будущего рая – только не на небе, а на земле. Исполнение всех желаний – только молиться нужно не Богу, а вождю. Коммунистический вождь – это, по сути, языческий бог, спустившийся на землю.

Русская интеллигенция 150 лет тому назад рассуждала достаточно просто. Церковь обещала всем рай, обещала всех людей сделать братьями – и верой в Бога воспользовалась, чтобы иметь миллионы крепостных и накопить колоссальные богатства. Вместо братьев получились рабы и профанация самой веры. Значит, нам не нужна вера и не нужна религия, которая не сумела объединить людей. Мы объединим людей и спасем человечество по-другому – без Бога и без церкви. Если духовное направление пришло к деградации, мы сделаем людей счастливыми через материальный аспект. Объединим людей не через религию, а через общую собственность. Коммунисты поклонялись светлому будущему, поклонялись материальному счастью – и все то, чему они поклонялись, начало расползаться и распадаться.

Европа все еще по инерции верила в Бога. Но сейчас здесь повторяется то же, что было в России 150 лет назад. Это не только ослабление религии и усиленный материализм. В результате поклонения жизни, физическим аспектам бытия медленное разрушение приняло другие формы.

Кто мог подумать, что детские мультфильмы могут убивать душу? А ведь большинство западных мультфильмов невероятно агрессивны внутри. Поклонение жизни рано или поздно заканчивается ее разрушением. Еще пятнадцать лет назад я заметил эту тенденцию и говорил, что мультфильмы могут пагубно влиять на детей. Сейчас 2009 год, и об этом уже начинают поговаривать психологи.

В детстве у ребенка закладываются стереотипы поведения, которые потом работают всю жизнь. В каждом возрасте у нас есть определенный период развития, для которого выделяется пакет энергии. И если время упущено, то человек уже никогда не научится и не создаст базовые функции. Ни один «маугли» не заговорил (речь идет о детях, которые в младенчестве оказались в среде животных, а потом были возвращены к людям). Если ребенок в детстве не общается с близкими людьми, он может превратиться в умственно отсталого, и наверстать это будет потом невозможно. Да что там дети, недавно я услышал о том, что мозг попугая соответствует уровню трехлетнего ребенка, и если с попугаем не общаться, он может сойти с ума и умереть. Коммунисты мечтали устроить всех детей в детдома, не понимая, что сама идея детского дома ущербна по своей сути. Воспитание не может быть только коллективным. Для того чтобы ребенок развивался, он должен общаться один на один с матерью, близким человеком. Через любовь и душевное тепло происходит главное обучение. Любовь, искренность, забота, жертвенность, сострадание – этому маленький ребенок должен учиться с раннего детства, иначе он потом не сможет создать семью и развить в себе социальное мышление.

Раньше девочка играла с кастрюльками, тарелочками, нянчила тряпичную куклу – и огромная, неиспользованная энергия шла на создание образа, стереотипа матери, жены, подруги. Чем активнее ребенок включается в социальную жизнь через школу, спорт и так далее, тем меньше у него остается энергии на формирование мировоззрения. Когда девочки играют с печально известными куклами Барби, у них срезаются навыки и образ матери, жены, хозяйки. Жертвенность и сострадательность тут не нужны – кукле Барби нужны дворцы и красивая одежда. Она уже взрослая, ей нужны машины, ей нужно все, что нужно взрослому. В этой кукле воплощена идея бесплодия.

То же самое разрушение наблюдается в мультфильмах. Причем почему-то целенаправленно уничтожаются высокие чувства. У героев мультфильмов отталкивающие, злые лица. Главная идея – это вовсе не сострадание и помощь друг другу, принятые в христианской литературе. Везде культ силы. Обмануть, подавить, уничтожить – вот главный мотив действующих героев. Помню, я возвращался недавно из очередной поездки. В Шереметьево, где приземлился самолет, я, ожидая машину, зашел в кафе. В этом кафе на большом экране демонстрировался мультфильм. Главный герой – общеизвестный Шрек. Как я понял, он объяснялся в высоких чувствах принцессе. Вроде бы – идиллия, вроде бы у них вспыхнули высокие чувства. И вот они, взявшись за руки, удаляются по лесной тропе. А потом он видит лягушку и решает показать свои удаль и превосходство – хватает ее и надувает, как воздушной шарик. Лягушка лопается и погибает. Зеленый уродец горделиво смотрит на принцессу, а та, вместо сострадания, делает следующее. Хватает змею, скрывшуюся в траве, и также надувает ее, как воздушный шар, только длинный, а потом перекручивает несколько раз и запускает в небо.

А потом главный герой с размаху ударяет свою спутницу кулаком в лицо. Просто так, чтобы статус свой показать. А потом, кажется, опять они идиллически удаляются по лесной тропинке. Любовь, вера, сострадание, взаимопонимание, единство здесь начисто отсутствуют. Низменные чувства, грубое поведение – в общем, статус доминирующего самца или самки. Это уже даже не язычество, а чисто животное поведение. Секс и насилие из развлечений взрослых перекочевали в детские сказки и мультфильмы. Для взрослых это направление вредно, для детей – убийственно. Результаты, я думаю, мы скоро увидим в масштабах планеты.

«Странно, – думаю я, – многие люди считают себя верующими, но мало кто знает, в чем суть молитвы». Большинство верит в Бога до тех пор, пока это не ущемляет их интересов. Весь смысл их веры – реализация собственных желаний и достижение своих целей. Творец для них – это средство для исполнения желаний, и никто не задумывается, что это мышление язычника. А у язычника так: если божок не исполнил желаний, то его можно расколотить и поклоняться новому, более сильному. Для язычника Бог – это только средство. Если желания не исполняются, он верить перестает. Если ожидаемой защиты нет, зачем тогда верить, поклоняться и молиться?

Первая и главная из Десяти заповедей звучит так: «Я Бог твой единый; да не будет у тебя других богов перед лицом Моим». В то же время, высшей заповедью в иудаизме и христианстве является следующая: «Возлюби Бога превыше всего». Я сначала не мог понять, почему две эти заповеди говорят вроде бы совершенно о разном. Разве могут быть главными две заповеди? Первой и главной может быть только одна. Прошли годы, и в конце концов я понял, в чем смысл этой тайны. На самом деле это одна и та же заповедь, которая внешне разделяется на противоположности. Если Бог един, то все, что Им создано, тоже едино. Почувствовать, что Бог един, можно тогда, когда любишь целое, а не часть. Если кого-то или что-то я люблю больше всего на свете, это означает, что часть для меня важнее целого. И тогда я физически не смогу ощутить, что Бог един. Каждую свою привязанность или цель я буду привязывать к определенному божеству.

Почему вера и религия начинались с жертвы? Потому что для ощущения целого нужно отрешиться от части. Поэтому добродушие, жертвенность, сострадание, с одной стороны, помогали отрешиться, а с другой стороны, способствовали ощущению единства со всей вселенной и Творцом. Тот, кто хочет гораздо больше получать, чем отдавать, любить не научится. Потому что жертва, терпение и сострадание будут для него неприемлемы. Представьте, что вы каждый день о чем-то просите человека и он удовлетворяет ваши просьбы. Честно ответьте: будете вы его любить? Вряд ли. Потому что вы не жертвуете, не заботитесь, не отдаете. А если вы, обращаясь к Богу в молитве, будете только выпрашивать: почувствуете вы к Нему любовь? Вряд ли. И получается, что большинство молитв противоречат первой заповеди. Потому что молитва должна быть признанием в любви. Через молитву человек должен соединиться с Творцом и уподобиться Ему. Чтобы получить, сначала нужно отдать. А если мы, обращаясь к Богу, только просим и требуем, то эта же модель поведения будет распространяться и на всех близких и далеких людей.

Потребительство и наслаждение связаны между собой. Любовь всегда связана с жертвой, любовь отдает и получает. А удовольствие – это только получение. Я раньше не понимал, почему люди, увлекающиеся сексом, становятся эгоистичными, жадными. Просто видел, что жадность, зависть и ревность – это явления одного порядка. А потом понял: секс – это ведь сплошное удовольствие. А когда сдерживаешь свои желания, это в принципе называется жертвой. Периодическое воздержание в еде и сексе – это добровольное ущемление себя. При этом энергия направляется на любовь, а не на тело или сознание. Сексуальная невоздержанность не только вредит умению любить, но и делает человека эгоистичным и подталкивает его к грехам и преступлениям.

В моей памяти всплывает разговор с женщиной, пришедшей на прием. Она долго сидела задумавшись, а потом сказала:

У меня нет проблем со здоровьем. И с судьбой у меня все нормально. Я пришла к вам потому, что меня мучает только один вопрос. Не так давно мне приснилось, что я разговариваю о сексе со своим собственным сыном. А через несколько дней мне приснился другой сон: я со своим сыном уже занимаюсь сексом. И при этом я совершенно нормальный человек, и мой сын – тоже.

Ваш сын работает, учится? – спрашиваю я.

Она мнется несколько секунд.

Он работает в клубе, который посещает много гомосексуалистов. Но он совершенно нормальный парень. Меня мучают все-таки эти сны, и я не могу понять, откуда это идет.

В прошлой жизни вы слишком увлекались сексом, особенно во время беременности.

Она пожимает плечами:

Я и в этой жизни делала то же самое. А почему? Потому что медицина и ученые всегда утверждали, что это полезно. Что это дает много положительных эмоций, необходимых ребенку.

Понятно, – говорю я. – А теперь смотрите, что происходит на самом деле. До второго месяца беременности ребенок еще индифферентен, поэтому сексуальные контакты родителей для него не так опасны. После второго месяца начинают формироваться пальчики на руках, и это означает включение в окружающую жизнь. С этого времени ребенок учится, через мать, управлять и конфликтовать, и поведение матери откладывается в его подсознании. Первый опыт решения конфликтных ситуаций ребенок получает уже в третий месяц беременности, и одновременно у него формируются целевые установки. Можно сказать, вопрос: <<В чем смысл жизни?» – ребенок задает себе на третьем-четвертом месяце беременности. Его главное эмоциональное состояние формируется на пятом месяце беременности. Я раньше говорил, что на пятом месяце ребенок общается с Богом, поэтому обиды, ненависть, увлечение сексом, аборт в это время являются чрезвычайно опасными. Куда направлено подсознание женщины в этот период, туда всю жизнь будет идти ребенок. Если душа женщины в этот период идет к Богу и любви, то ее потомство будет жизнеспособным.

Самым опасным врагом любви является наслаждение. А самое большое наслаждение женщина получает от секса. Поэтому увлечение сексом во время беременности разрушает наше единство с Творцом. Не полностью, конечно. Рушатся те связи, через которые приходит энергия здоровья, физического, психического, и передается нашим потомкам. Они уже будут ущемлены и в судьбе, и в личной жизни, и в здоровье. И то, что вашего сына тянет к гей-клубам, не случайно. В его подсознании Бог – это секс, а поклонение сексу неизбежно приводит к педофилии, гомосексуализму, импотенции, болезням и смерти.

Получается, что наука исполняет роль дьявола? – недоверчиво спрашивает женщина.

Конечно, – говорю я. – Для науки вера в Бога – это чистая абстракция, любовь – это физиология, а такое понятие, как душа, – под большим вопросом. А сознание – это продукт высокоорганизованной материи, то есть мозга. То есть клетки мозга зашевелились, и у вас появилась мысль. А если они шевелиться не будут, то ни одной мысли у вас в голове не появится.

Вы думаете, почему ученые без устали изучают мозг талантливых людей? Потому что у талантливого человека, по этой теории, мозги должны быть другие. И представляете, какая незадача, у многих талантливых людей мозги не просто такие же, как у всех, а бывают по весу даже меньше, чем у обычного человека. Но наука тем не менее зубами держится за тело и пытается всю картину выстроить, исходя из его потребностей. А ведь это уже много тысяч лет тому назад делали язычники.

Для того чтобы понять, что главный смысл жизни и цель существования не связаны только с потребностями тела, его физиологией, людям потребовалась не одна тысяча лет. А сейчас современная научная концепция, опираясь только на материальные законы, подчеркивая первичность тела, неуклонно уводит людей от единобожия, от нравственности и превращает их в язычников. Хотя многие научные данные можно объяснить только с одной позиции: мозг является продуктом высокоразвитого сознания. Почему наука не может принять эту простую и понятную истину? Потому что ученые мыслят половинчато. У них мышление язычников: они не могут соединить в своем сознании две противоположности. Это может сделать лишь единобожник. Когда в душе есть любовь, она позволяет ощутить целое.

Так все-таки что же первично: дух или материя? – спрашивает женщина.

Первично то, что лежит в их основе, – отвечаю я. – Уже около ста лет назад ученые узнали об одном невероятном феномене: электрон в определенных случаях ведет себя как частица, а в других случаях – как волна. Так что же первично: частица или волна? Но ведь это в принципе одно и то же. Однако разница все-таки есть: частица может раствориться в волне и исчезнуть, а волна никуда не денется. Тогда второй вопрос: может ли такая частица, как электрон, воздействовать на волну, на окружающее пространство? Естественно, может и воздействует. Так же как тело и мозг воздействуют на сознание. Но сознание все-таки первично по отношению к телу и с разрушением тела продолжает существовать. Люди во время клинической смерти видели, что происходит в реанимационной палате и за ее пределами. Слепые люди, побывавшие в коме, также совершенно ясно видели, что происходит вокруг, и потом в точности описывали все события. Но когда они оживали, то по-прежнему оставались слепыми.

Вывод напрашивается сам собой: мы видим не только нашими глазами, но и нашим полем. Если те частицы, из которых мы состоим, являются одновременно и волнами, то есть полевой структурой, то человек является не только физическим телом, но и телом духовным – волновым, полевым. В первую очередь человек видит своей полевой структурой, а потом – физически. Наши глаза и наш мозг только дублируют те процессы, которые происходят на полевом уровне. Более того, сознание достаточно ограниченно, поскольку связано с телом. Поэтому глазами и сознанием мы видим гораздо меньше, чем своим духовным телом.

В этом есть свой резон. Сейчас объясню почему. Представьте себе, что находитесь в горах и вам нужно дойти до селения. Вы встречаете двоих человек и спрашиваете, как вам добираться. Один говорит – нужно идти налево, другой говорит – нужно идти направо, и каждый уверен, что прав. А вы растерянно садитесь на камень и не знаете, что делать. Эти двое уходят, а к вам подходит третий человек, и у него вы тоже спрашиваете, как пройти к селению. «Видите эту гору? – объясняет этот человек. – Идите вперед и огибайте ее с левой стороны. За ней будет еще гора, ее нужно будет обогнуть с правой стороны. И после этого вы найдете дорогу, которая приведет вас к селению». И тогда вы понимаете, что первые два путника действительно были правы, но каждый – на своем отрезке времени.

Дело в том, что в нашем подсознании содержится колоссальное количество информации. Более того, поскольку наше подсознание имеет волновую природу, в нем содержится информация обо всей вселенной – и в пространстве, и во времени. То есть информация о том, что было, есть и будет. Поскольку сознание связано с телом, то его возможности ограниченны. Поэтому слишком большой пакет информации, пришедший из подсознания, может убить наше сознание и наше тело.

В принципе, каким образом происходит развитие? Из целого появляется часть, из общего – индивидуальное. Из подсознания возникает сознание, они взаимодействуют как две противоположности. Сознание растет, развивается, оформляется, питаясь за счет подсознания, набирает силу и начинает чувствовать себя первичным. Конфликт обостряется. Сознание (то есть мысль) пытается подавить и уничтожить подсознание (то есть чувства), после чего сознание начинает разрушаться и погибать. Погибнув, оно растворяется в подсознании, и затем процесс начинается заново.

Родившаяся не так давно фраза: «Человек – хозяин природы» является показателем того, что сознание начало вести себя агрессивно по отношению к вселенной и скоро оно начнет распадаться. Пока идет деградация главных ориентиров, обеспечивающих правильное взаимодействие сознания и подсознания.

А как это выглядит в реальности? – спрашивает пациентка.

Один из недавних примеров – популярная книга «Код да Винчи». Она написана очень живым и увлекательным языком. А теперь смотрите, в чем ее смысл.

Для верующего Иисус Христос – это маяк, главный ориентир. Светом этого маяка является любовь. Любовь, которая соединяет нас с Богом и не зависит от нашего тела с его желаниями, от нашего сознания и самых высоких чувств. Любовь, которая сохраняется, когда разрушаются любые составляющие человеческого счастья.

Что мы видим в книге? Главный герой распутывает сложнейшие головоломки, стремится к пониманию главного «кода да Винчи», то есть к раскрытию смысла жизни. И в конце книги этот код раскрыт. Это секс, это сексуальная оргия как самое сильное средство, раскрывающее возможности секса. Это сексуальное наслаждение. О любви здесь не говорится ни слова. О смерти, о насилии, о кровосмешении, о преступлениях – сколько угодно. А попутно еще совершается аналогичное открытие: Христос, оказывается, любил заниматься сексом и у него была куча детей. Главная героиня книги является его прямым потомком. На рекламу этой книги были затрачены, судя по всему, огромные деньги. В этой рекламе нет ни единого слова о художественной и нравственной ценности произведения. Главный аргумент – количество проданных книг. Если продалось более сорока миллионов экземпляров, то это лучшее доказательство качества книги. Значит, эту книгу должен прочитать каждый.

Раковая опухоль активно борется за свое выживание. Вы никогда не сумеете убедить ее, что нужно приостановиться, что ее активное развитие убьет и организм, и ее вместе с ним. Вы также вряд ли убедите тех людей, которые объявили грех добродетелью и поклоняются деньгам, сексу и насилию. Но если в своей душе вы сумеете ощутить любовь и устремление к Творцу как главный смысл жизни, вы создадите то направление, которое остановит развитие раковой опухоли. На уровне поля мы все едины. Устремление к любви гораздо сильнее любой патологии. Те люди, которые открывались для любви, побеждали тяжелейшие заболевания, в том числе и раковые. Не следует для начала подменять любовь сексом, деньгами, благополучием, упоением от собственного превосходства.

Все, что мы долго делаем в нашем сознании, постепенно переходит в подсознание. Если у нас правильное мировоззрение и поведение, то оно, проникая в подсознание, начинает очищать его верхние слои. Что такое болезни, несчастья, различные патологии? Это есть деформации верхних слоев подсознания. Физиология нашего тела, наша психика, наша судьба, наше будущее и будущее наших детей – все это заложено в нашем подсознании. Своими мыслями, поведением мы можем восстанавливать или разрушать эти структуры – правда, не сразу. Грехи человека проходят в подсознание и начинают влиять на судьбу и здоровье обычно через много лет. Правда, в последнее время это взаимодействие ускорилось.

Женщина задумчиво смотрит перед собой.

Получается, что мозг не создает мыслей? – спрашивает она.

Я улыбаюсь.

Чтобы было понятнее, расскажу вам о своем опыте. Больше двадцати лет назад я попал в группу, которая обучалась экстрасенсорным методам диагностики. Ее вел человек, который по образованию был физиком. Он обучал сверхчувственному восприятию физических полей. Если орган заболевает, то меняются характеристики физического поля, которые порождаются этим органом и зависят от него. То есть через физические поля можно многое узнать об объекте, который находится на большом расстоянии. Идея была несложной: если поле зависит от объекта и связано с ним, то диагностикой поля мы можем добиться тех же результатов, что и при диагностике объекта, – и даже больших, поскольку чувствительность человека намного превышает возможности аппаратуры. Так вот, я сразу же заметил, что на полевом уровне деформации, свидетельствующие о болезни, могут появляться раньше, чем болезнь органа. И я сделал предположение, что есть другой слой полевых структур, которые первичны по отношению к телу. Болезнь появляется сначала именно там. Несколько лет я пытался увидеть эти слои полей, а потом научился это делать. Я начал видеть события – заметьте, не только болезнь, но и события – задолго до того, как они происходят на физическом уровне. Тогда я понял, в чем феномен ясновидящих, прорицателей и пророков: у них был допуск в те слои тонких планов, которые являются первичными по отношению к телу и физическим объектам.

Если говорить о человеческом теле, то можно утверждать, что оно первично по отношению к некоторым видам полей и вторично по отношению к другим. То есть здесь присутствует единство и борьба противоположностей. Также и наш мозг является продуктом высокоорганизованного сознания – и одновременно химические процессы, происходящие в мозгу, сопровождаются тем процессом, который мы называем мышлением. Но еще раз хочу подчеркнуть, что в первую очередь мы думаем полем. Наука нередко упоминает о невероятных фактах, когда человек думает, общается, разговаривает, а потом он внезапно умирает и при вскрытии оказывается, что мозг у него отсутствует: превратился в кисель из-за тяжелой болезни. Ему нечем было думать и общаться. Для ученых эта загадка необъяснима. А на самом деле функции мышления и общения взяла на себя полевая структура.

Почему этого не происходит в обычных условиях? Потому что иначе не будет развиваться наше тело и сознание. Если маленького ребенка все время держать за руки, он не научится ходить. Мать не должна ходить вместо ребенка, она должна сохранять дистанцию, иначе развития не будет.

Но иногда, в критические моменты, мать может схватить ребенка за руку и удержать от падения.

Сознание и подсознание – это точка и бесконечность. На тонком плане это одно и то же, а внешне они живут по разным законам. Главный принцип подсознания – это единство. Главный принцип сознания противоположный. Это индивидуализм. Взаимодействуя друг с другом и переходя друг в друга, эти противоположности усиливают импульс любви, соединяющий их с Творцом. Когда-нибудь сознание достигнет масштабов подсознания, они сравняются и соединятся друг с другом в одно целое. Это будет завершением цикла развития вселенной.

Ну а пока, – улыбаюсь я, – мы наблюдаем деградацию и саморазрушение сознания, которое начало работать на себя, как раковая клетка.

Я вижу взгляд женщины и понимаю, что он означает.

Старого сознания уже не будет, оно умрет. Спасать его бессмысленно. Нужно рядом создавать новое. И переселяться в него, как с тонущего корабля переселяются на корабль, пришедший для спасения. А начинается это спасение с первого импульса. С любви к Богу, которая ни от чего не зависит и является главной ценностью.

ДВЕ СТОРОНЫ МЕДАЛИ

Около двух часов дня. Дорога немного плывет у меня перед глазами. Я еду уже около четырех часов и чувствую, что быстро устаю. А ведь еще как минимум десять нужно быть в дороге. «Пора отдохнуть», – думаю я и плавно съезжаю в специально отведенное место на обочине. Вокруг зеленое поле, на горизонте оно заканчивается волнистыми горами. Состояние полной умиротворенности. Я выхожу из машины и вижу разнообразные, очень красивые цветы, растущие среди травы. Особенно привлекает внимание растение с длинным фиолетовым соцветием, состоящим из множества маленьких цветков. Я срываю и нюхаю его – запах нежный и изысканный. Я наслаждаюсь этим почти неуловимым ароматом и общением с природой. «Надо перекусить, а потом поспать», – думаю я.

Самое лучшее средство борьбы со сном – это сон. Я это раз и навсегда понял лет десять назад в Америке, где вместе со своим дядькой отдыхал на горнолыжном курорте Аспен. В один из дней мы отправились в ресторан, который располагался как раз между Денвером и Аспеном. После ужина меня стало клонить в сон. Я сел за руль машины и решил, что в наступающих сумерках сумею быстро доехать. Тем более что несколько лет назад мы из Денвера доехали в Аспен всего за два часа.

Мне потом объяснили, что в Соединенных Штатах, если скорость выше 160 км/ч, можно получить два месяца тюрьмы. А я, вырвавшись после России на эти великолепные дороги, шел по трассе со скоростью около 200 км/ч. Просто повезло, что полицейских не оказалось на нашем пути. Итак, мы с дядькой выехали из ресторана, а через пятнадцать минут уже стало темно, и мне сильно захотелось спать. Но я усилием воли переборол себя, и мы поехали дальше. Я пел песни, кусал пальцы, делал жевательные движения, тряс головой, но все было безрезультатно. Когда я понял, что надо останавливаться, мы въехали в каньон, по дну которого шла дорога. Припарковать машину было негде. «Продержусь эти полчаса, – подумал я, – а потом остановлю машину и подремлю». А дальше начались очень неприятные вещи, в сочетании с какой-то мистикой. Скорость машины была небольшой – 120—140 км/ч, я ехал с широко открытыми глазами. А потом глаза закрывались, и я этого не чувствовал. Как это происходило, я понять не могу. Первый раз я открыл глаза перед поворотом, успел повернуть руль направо и понял, что нас спасло только чудо. «Надо скорее проехать это опасное место», – думал я, а через пять – десять минут мои глаза опять незаметно закрывались, и я открывал их перед следующим поворотом. Так было трижды. Моя судьба трижды подарила мне жизнь. При первой же возможности я остановился, чтобы подремать, и потом мы спокойно доехали до отеля.

Вспоминаю одну мистическую историю, рассказанную пациентом: «Мне очень хотелось спать, но я превозмогал себя. И когда я уже полностью стал расслабляться, сзади вдруг высветились фары большегрузной машины, а затем раздался сигнал, призывающий уступить дорогу. Я стал притормаживать и уходить на обочину, чтобы пропустить грузовик. И вдруг, в какой-то момент, понял, что грузовика нет. Его не было ни спереди ни сзади, он таинственным образом исчез. Тогда я понял, что грузовик мне приснился, и это спасло мне жизнь».

Полюбовавшись великолепной природой, я возвращаюсь в машину. Не спеша перекусываю и готовлюсь к сорокаминутному сну. Именно столько мне нужно для восстановления, я это уже не раз проверял.

Кстати, о чудесах. Я вспоминаю недавний разговор с моей знакомой. Пару лет назад врачи поставили ей диагноз – рак четвертой стадии и отказались лечить. Я объяснил ей причину онкологии. Для того чтобы родить здоровое потомство, женщина должна любовь поставить на первое место. А для этого – принять унижение всего того, что для нее является ценностью. Потерю материальных ценностей мы еще с грехом пополам принять сможем. С духовными ценностями гораздо сложнее. А унижение чувственных ценностей для нас зачастую принять просто невозможно. Если женщина отрекается от любви из-за ревности, гордыни, нравственности, ее дети становятся мало- жизнеспособными. Если женщина уходит от любви, растаптывая свои чувства, если делает аборт из-за обид и соображений благополучия, если не хочет жить, не желая принимать испытаний, – все это потом сказывается на характере, судьбе и здоровье потомков.

У вас рак потому, что ваша внучка не научена сохранять любовь, – объяснял я. – Более того, у нее даже не будет бесплодия, она просто погибнет. Потому что принять очищения души она не сможет.

Но мать ребенка, моя невестка, не будет молиться и читать ваши книги.

Я пожимаю плечами:

Молитесь вы, может быть, сумеете изменить ситуацию. Когда человек устремляется к Богу, могут происходить чудеса.

Через несколько дней такое маленькое чудо произошло. Мне опять позвонила моя знакомая.

Вы знаете, – сказала она, – у нас произошло странное событие. В той комнате, где спит моя внучка, висело зеркало в хорошей тяжелой раме. Оно упало и разбилось. Причем разбилось странно: веревка осталась целой, и гвоздь на месте. Как будто кто-то аккуратно снял зеркало с гвоздя, а потом бросил его на пол. Моя невестка в шоке позвонила мне и спрашивает, что это может означать. И я тут же решила перезвонить вам.

Я думаю, вы догадываетесь, что это означает. Ваша внучка скоро умрет.

Неужели ничего нельзя сделать?

В первую очередь матери нужно молиться и прощать.

Но мне неудобно об этом говорить, она во все это не верит.

Ну, тогда пусть внучка умирает.

Сергей Николаевич, как вы можете такое говорить?

А как вы можете стесняться, когда речь идет о жизни и смерти?

Так что, мне сказать ей про все это? Но как сказать?

Вот так и сказать – искренне и честно.

И она все рассказала невестке по телефону. А потом невестка прибежала к ней домой, разрыдалась и стала спрашивать, как молиться, как свою душу привести в порядок. Несчастья не случилось.

А буквально несколько дней назад произошла вообще нелогичная ситуация. Другая моя знакомая позвонила мне и рассказала следующее:

У нас в квартире внезапно потух свет. От счетчика, находящегося на лестничной площадке, идет провод, напряжением 220 вольт. От него расходятся провода на все три комнаты. Когда свет потух, я сразу подумала: а чем же я буду мужа кормить? С этой мыслью подошла к электрической плите, а когда открыла холодильник, оказалось, что он тоже работает, то есть с розеткой все в порядке. Я поняла, что обесточена только часть проводов, а ветка, идущая на холодильник и плиту, почему-то работает. Я приготовила ужин, а через некоторое время появился муж, а он у меня бывший электрик. Он поковырялся в испорченных розетках, но ничего там не нашел. Тогда он ради интереса вышел на лестничную площадку, посмотрел провод, который вел в квартиру, и вернулся с квадратными глазами. Провод обгорел и не получал электроэнергии, причем обгорел очень ровно, как будто пилочкой обрезали. Это был единственный провод, по которому в квартиру поступало электричество. А электроплита и холодильник при этом продолжали работать. Муж подсоединил провод к рубильнику, и в комнатах зажегся свет. Вы не можете сказать, чем объясняется эта мистика?

Сейчас не могу, – сказал я. – Если пойму, позвоню.

Потом я перезвонил и попытался узнать детали. Поговорил с мужем-электриком.

На квартиру идут обычно два-три провода. Они подключаются к автомату, а уже от него идет один провод на рубильник. Так вот, я отключил рубильник, чтобы подсоединить провод. И при отключенном на лестничной клетке рубильнике плита и холодильник все равно работали. – Он засмеялся и продолжал рассказывать дальше: – Я решил, что, может быть, от соседей идет какой-то скрытый провод, пересмотрел все соединения, но лишних проводов не нашел. Как это произошло, объяснить не могу.

Объяснение пришло ко мне несколько позже, и я позвонил этой женщине:

Техническую часть произошедшего я объяснить не могу, но все дело в том, что любому физическому процессу всегда сопутствует процесс духовный. Чем меньше логики в физическом процессе, тем больше смысла нужно искать в процессе духовном. Вот что с точки зрения духовных законов произошло в вашей квартире. Вам свыше был дан знак: ваши проблемы по здоровью связаны с тем, что у вас, у ваших детей и внуков через многократное отречение от любви утрачена связь с Богом на внешних планах, которые отвечают за судьбу и здоровье. Но когда вы заботитесь о ком-то, проявляете тепло и сострадание, когда жертвуете своим временем и энергией, эта связь с Богом восстанавливается. И она может помочь вам выжить. Нужно, чтобы этот чистый участок расширялся, заполнял вашу душу и затем был передан детям и внукам. Обратите внимание: не телевизор сохранил возможность работать, потому что телевизор – это потребление. А именно та сфера, в которой вы больше всего можете проявить заботу о муже. Может быть, это знак, что, несмотря на минимальное количество тонкой энергии, вас не лишают ее совсем. То есть пониманием и устремлением вы можете помочь своим чувствам. Жертвенностью и заботой о другом человеке мы преодолеваем один из самых тяжелых грехов – жестокосердие.