Гремучий коктейль – 5 бесплатное чтение

Пролог

Сегодня у Азова Константина Георгиевича было просто роскошное утро! Он встретил его в своей собственной кровати, которая, в отличие от большинства ночей, на этот раз была далеко не пуста! Роскошные пряди различных цветов, раскинувшиеся по соседней подушке, намекали молодому двадцатитрехлетнему аристократу о том, что у него появилась девушка. Или любовница? Это еще предстояло узнать.

Вообще, поводов для хорошего настроения у Азова, уже почти переставшего быть самым младшим в семье, была уйма. Вчера он отлично отпраздновал свой день рождения, пригласив в свой питерский особняк друзей и знакомых из числа студентов своей академии, а затем продолжив банкет с меньшим их числом, но уже на Ларинене, в своем дворце. Увидел после долгого трехмесячного перерыва своего лучшего друга Кейна с его женой Кристиной и их очаровательной дочерью, от которых получил в качестве подарка смышленую и очень симпатичную гоблиншу в услужение, да и вот…

Обладательница шикарных волос пробормотала нечто сонное и перевернулась на другой бок, демонстрируя уже вставшему Константину круглую пышную задницу, кокетливо сбросившую с себя легкое одеяло. Относительно небольшую, как и все остальные части, из которых состояла эта прекрасная во всех отношениях и соразмерная совсем некрупному Косте девушка. Полуэйн, плотоядно облизнувшись, уже было намылился вернуться в кровать, но стук в дверь сломал ему все планы. Вместе со стуком звучал противный, тонкий и писклявый голос одной мелкой негодяйки, который год неумело притворяющейся его горничной, утверждавший, что сегодня первый учебный день, так что опаздывать в академию решительно неуместно!

Пиата верещала так злорадно, что гостья, нашедшая себе приют и тепло в костиной постели, подскочила как будто ей спичку горящую подсунули, а затем, заполошно оглядевшись по сторонам, прыснула с кровати, ничуть не стесняясь голого и очень заинтересованного наблюдателя, энтузиазм которого, правда, находился в состоянии увядания, так как вопли из-за двери не прекращались. Эйна, умелая вредительница, накаляла и накаляла ситуацию, хотя до общего сбора в академии было еще часа три. Это здесь, на Ларинене, за окном было светлым-светло, а в Петербурге только всходило солнце!

Азов, впрочем, не возражал. Наблюдение за паникующей голой подругой и её трясущимися прелестями будило его не хуже кофе, настраивая на слегка философский лад.

Жизнь уже больше года шла размеренно и в гору, ровно с того самого момента, как он сел на поезд со своим опальным другом, князем Дайхардом, став вскоре свидетелем того, как у Руси появляется новый Истинный род, а у него лично – Истинный глава рода в лепших корешах. Вместе с этим пришлось принять на грудь немало тайн Дайхарда, но все опасения Константина о том, что укравший гоблинский мир из-под носа Петра Третьего друг умрёт или еще как-то пострадает… не сбылись.

Высоченный брюнет, никогда ранее не отличавшийся дипломатическими умениями, потратил несколько вечеров, сидя на разговорнике за закрытыми дверьми, а затем, успокоив домочадцев и Азова пространным «всё в порядке», перенес своё внимание на мастерскую силовых доспехов. И действительно, прибывший через несколько дней курьер передал князю документы о признании его рода Истинным. Подписанные монархом, всё как положено. С тех пор что у Азова, что у Дайхардов, всё и наладилось.

Мягко говоря.

Константин получал неслабые отчисления от собственного отца за работу с княжеской мастерской по силовым доспехам. Одновременно с этим он курировал подвоз материалов и инструментов, выписал несколько мастеров из Италии для обучения местных крестьян на механиков и, самое противное, но нужное – тесно сотрудничал с собственной маман, бегающей с приема на прием. Последнее позволило знакомить с высшим обществом уже не просто какого-то там князя и даже не просто какого-то там владетельного князя, что уже редкость, а самого натурального Истинного!

В те времена отток сплетниц из Москвы в питерские усадьбы достиг такого уровня, что город пришлось посетить и принцу Андрею, от которого временно сбежали все любовницы.

Через полгода, к концу второго курса в академии, Дайхард Кейн и Константин Азов участвовали в трехсторонних деловых переговорах между Русью, Великим Домом Сильверхейм и конструкторским бюро Дайхардов. Государю к тому времени сильно надоело, что княжеский «свечной заводик» постоянно выдает усовершенствованные модели, тут же привлекающие внимание потенциальных покупателей, поэтому он решил согласовать этот момент. Плюс все без исключения были заинтересованы в стабильных поставках кристаллов, поэтому империя взяла под защиту трёх Сильверхеймов, уберегая их от кровавой вендетты Аксисов.

Через пару дней после подписания всех бумаг Константин обнаружил, что стал миллионером, а через пару недель Великий Дом Аксис исчез с лица Сердечника, правда, умудрившись оставить от Великого Дома Сильверхейм лишь законтрактованные договорами о поставках остатки. Оба Истинных рода за год бесконечных покушений друг на друга оказались полностью обескровлены, что вынудило их использовать молодежь, ранее проживавшую в подчиненных мирах. С этими молодыми простофилями, пришедшими на место старых опытных волков, дело стало иметь куда легче. Но там, где миру необходимы были Сильверхеймы, нужда в Аксисах отсутствовала, поэтому молниевиков прижали куда сильнее, выбив буквально изо всех серьезных бизнесов.

На этом что Азовы, что Дайхарды тоже сумели урвать себе копеечку!

– Костя! Ну пойдем быстрее! Мне еще домой нужно забежать! – невысокая пышная девушка, лихорадочно возюкая пальчиками по прическе (или тому, что её заменяло в данным момент) умоляюще смотрела на одетого лишь в штаны и рубашку парня, – Меня же Медичи уничтожит! Он меня ненавидит!

– Конечно, ненавидит, – охотно кивнул довольный Константин, – Ты такая маленькая, миленькая и нежная, боярышня…

– Ну, Костяяя…, – слегка покраснев, протянула его подруга.

– Не надо домой, – улыбнулся Азов, открывая портал, – Сейчас на мобиле до салона доедем, там все за пять минут сделают.

– А книги?!

– Так первый день же, ничего не будет. Успокойся, милая, везде успеем.

– Ах, как хорошо…, – девушка повисла на шее у блондина, впечатывая свою объёмную грудь в него, – А…

Теоретически, за эти многозначительным «а» скрывался, в принципе, крайне понятный вопрос, на который вполне мог бы быть дан торопливый и быстрый, но положительный ответ, но в этот момент двери опочивальни с грохотом распахнулись, являя парочке невысоких людей парочку совсем уж невысоких нелюдей, а именно – низшей эйны и гоблинши. Очень, нужно сказать, выдающейся гоблинши, подозрительно похожей своими пышными и налитыми формами на боярышню Анжелу Вертинскую, второкурсницу Ратной Академии города Санкт-Петербурга (которую тот в данный момент и обнимал), но, что тут можно сказать? Друг у Азова всегда был очень внимательным.

– Подождите нас! – наперебой кричали коротышки, приближаясь к коротышкам повыше, – Мы с вами!

– В салон так в салон, – обреченно пробормотал Константин, окончательно расставаясь с пошлыми мыслями.

На время.

Глава 1

Полтора года жизни, насыщенной переговорами, приемами и прочей политикой могут подготовить ко многому. Отпугивать нежеланных людей одним взглядом, разбираться в том, уместно ли подойти к тому или иному человеку, делать комплименты (очень часто применяемое искусство!), но главное – самообладание. Быть Истинным князем – это не в тапочек пукнуть, скажу я вам. Это надо уметь как… дышать. Я научился. Под патронажем графа Азова, с его же не такой уже легкой руки, с экзаменами в виде выходов в свет под опекой его жены. Настоящая школа жизни высокорожденного бизнесмена, который хочет развиваться.

Точнее, я думал, что в этом преуспел. Хотя, почему думал? Был уверен! Вот утром, например, когда мы с Кристиной шествовали по академии, строгие и красивые, первокурсники в нашу сторону даже не дышали, лишь пялились издалека. Не то, что на прошлом курсе. Тогда мне пришлось пару назойливых отпрысков семейств, очень уж остро желавших стать торговыми партнерами Дайхардов, буквально отшвыривать Щитом. Уйму проблем тогда с этого поимел, так как меня таким незамысловатым образом подставили. Зато был хороший жизненный урок, которым я воспользовался на всю катушку, став если не светским львом, то уж человеком, умеющим взглядом послать в задницу – точно.

Однако, сегодня у меня было запланировано два мероприятия. Одно из них, а именно первый учебный день в Ратной Академии Санкт-Петербурга, прошло без сучка и задоринки, а вот второе…

Второе выходило с точностью наоборот!

Сейчас я полусидел на мягком напольном диване в комнате, освещаемой десятками красных фонарей с золотыми изображениями и иероглифами, и, пряча лицо за пиалой вина с пряностями, думал о очень важной вещи, которую в свое время совершенно упустил из виду. А именно – о том, что на всём Сердечнике, как называют эту параллельную Землю, просто не может быть более отбитых и более развращенных людей, чем главы темных кланов Китая… хотя, стоп.

Поправка номер один – еще более отбитым вариантом будет молодой глава темного клана, желающий произвести впечатление.

Поправка номер два? Знаете, что еще круче? Благодарный молодой глава темного клана Китая, считающий тебя лучшим другом, и желающий произвести максимальное впечатление!

Сказать, что мы с Рао, главой клана Тан, находились в окружении женщин – было бы очень мягким преуменьшением. Молодые прекрасные китаянки были везде и всюду, выполняя для своего хозяина даже роль диванных подушек. «Даже»? Не совсем верно. Здесь были девушки-торшеры (голые, конечно же), девушки-подавальщицы, девушки-убиральщицы, девушки-с-курительницами благовоний, просто-так-девушки и девушки-для-удерживания чего-нибудь. Это когда ты хочешь отхлебнуть вина, то им передаешь трубку кальяна или недоеденный пирожок. Очень удобно, кстати.

Голые, конечно же. Ну, я про тех, кого уже перечислил.

Брр, что-то я отвлекся. Немудрено. Все перечисленные мной категории девушек без одежды, потому что она им не полагается. Совершеннолетие? Нет, с совершеннолетием это вам к Уголовному (или какому там?) Кодексу Российской Федерации в другой вселенной, и то он касается лишь граждан страны. У рабов совершеннолетие наступает тогда, когда решит их хозяин.

Ай ладно, не будем о мелочах, а лучше о следующей категории! Слегка одетые. Ну, чуть-чуть. Так, для большего неприличия. Эти у нас статусом слегка повыше, потому что принимают от прочих смуглых голожопиков подносы и держат их у нас на виду, чтобы мы могли выбрать, чего хотим съесть. Также девушки из этой категории наполняют общий фон мероприятия – лежат или сидят в отдалении, что-то курлычут между собой, много улыбаются и слегка прибухивают. Массово. Десятка… три их тут наверное?

То есть, голые лежат просто так, а чуть-чуть одетые лежат для антуража. Не перепутать!

Я осоловело огляделся. Неа, все пять наберется. Десятков. Красивых китайских девушек. Для фона.

Окей, гугл, что дальше? Да, одетые. В смысле вот прямо одетые. Хорошо так, вот как мы с Рао, только наряднее. Эти не сеют и не пашут, а по одной штуке рядом с каждым из нас, еще пятеро на национальных китайских инструментах, и еще пятеро танцуют что-то насквозь китайское в отдалении.

Это, по мнению Рао Тана, было необходимым минимумом для достойного общения двух ровных пацанов в домашней уютной обстановке. Причем, стоит подчеркнуть, не предполагалось никакой оргии с лихорадочным употреблением запрещенных веществ и стрельбой в потолок, это вообще, с точки зрения китайского аристократа дело сугубо личное, а именно как домашние посиделки двух друзей? То, что полагается по статусу.

То, что он может себе позволить благодаря мне.

– Кейн! Ответь мне на один… вопрос! – наклюкаться в буженину, пытаясь споить дорогого гостя – тоже китайская фишка, – Почему… я? Почему ты выбрал… меня?

Рао Тан был пьян в хохлому. Кстати, тоже показатель великого доверия.

«Твой номер был у меня в разговорнике». Неправильный ответ. Генерируем новый, шлепнув по руке ту, кто затеяла искать виноградинку не там, где надо. Я женатый человек!

– Бронзовая Черепаха…, – задумчиво промычал я имя-прозвище одной великой китайской женщины, – …у неё много врагов на родине. Много завистников. Ей бы не простили, обратись она к председателю Великого Совета Лордов от своего имени. Значит, Рао, ей пришлось бы продавать моё предложение. Но кому? Кому-то из темных кланов, не иначе. Такой знакомый у меня уже есть, так почему бы и не напрямую? Хорошо же получилось?

– Ве-ли-ко-леп-но! – возопил юный глава отколовшегося куска клана, падая спиной на дурашливо заверещавших девиц.

Ухмыльнувшись, я щелкнул по грязно-изумрудного цвета блямбе, лежавшей между нами на небольшом изящном столике. Виновнице праздника, так сказать. Гладкая штука из материала, напоминающего долго болевший нефрит, была сгустком алхимически преобразованного лака, чья внутренняя структура позволяла хранить магию. Это не арканит Сильверхеймов, а нечто… ну, блин. Китайская подделка.

Но именно она и была нам нужна.

Будучи владельцем и первооткрывателем такого новшества как работающие на магии силовые доспехи, я целиком и полностью понимал, что рано или поздно технологию у меня сопрут, начав воспроизводить в других странах. Это неизбежное зло предполагалось сначала купировать постоянными нововведениями в рабочую модель, которую выпускало государство Русское, о чем мы и договорились с одним интересным императором, но вести такую борьбу с пиратами было мне довольно затруднительно – я не чувствовал прибыль от своих усилий. Поэтому решил продаться Китаю. Не в буквальном смысле, конечно, мы, русские дворяне, давали присягу!

Но предложить услуги по оптимизации питания доспеха на алхимически созданных аналогах кристаллов арканита, вот этих самых блямбах, – почему бы и нет? Почему бы тихо и мирно не разработать очень дешевый и легкий аналог доспеха? Почему бы не обзавестись младшим партнером, готовым вернуться на родину и открыть великолепный легальный бизнес по сборке этих доспехов? Почему бы не инвестировать в этого партнера немножко денег, что позволит ему купить и обучить рабов в качестве персонала для новых фабрик?

В итоге – все счастливы. Я получаю доход и репутацию, вернувшийся на родину клан Тан получает доход и репутацию, тысячи молодых людей, которым грозила смерть от голода или каторжный труд до конца их нелегкой жизни, спасены и работают за большую миску риса в теплом и хорошо проветриваемом помещении. Даже вот, прямо на моих глазах, несколько десятков девушек имеют отличное место для жизни! Тепло, светло, мухи не кусают, знай лежи и улыбайся. Ну и…

Нет, вяло думал я, рассеянно поглаживая одну из девушек по спинке, мы люди цивилизованные и это… гуманные. Гумманистичные. Высокоразвитые и высокоморальные. Поэтому никакой эксплуатации этих бедных девушек собой не допустим. Жена проклянет. А в остальном…

…в остальном будем посмотреть. Стезя прогрессора меня не привлекает совершенно, особенно после того, как я стал хозяином мира Гарамон и всех миллионов его зеленых хитрожопых гоблинов. Стоит мне лишь щелкнуть клювом в их присутствии, допустить этих ушлых гадов до чертежей или бумаг, на которых я раньше записывал идеи, как они их тут же упрут к себе. Позаимствуют. А нам этого не надо. Но если подумать…

– Кейн! Друг! Давай выпьем этого прекрасного вина из провинции Лунжань!

– Конечно! – угостившись довольно странным, но интересным напитком, наблюдаю, как глава клана Тан снова падает на девушек-подушек, начинающих его везде поглаживать.

…если подумать, то мне многое в этом мире не нравится. Рабство – чёрт с ним, оно само отвалится, а вот застой технического развития, чересчур завязанный на изобилии, что даёт мана – это другое дело. В Китае вон голодающие есть только потому, что никак не могут наладить снабжение полей выкачанной из людей маной, а в остальном мире (за исключением Африки, имеющей ту же проблему) жрут очень даже хорошо. Вот и застряло человечество в блаженном 19-ом веке. Знай себе порталы закрывай и с монстрами воюй, а остальное вполне путем!

Хотя нет, пьяная мысль дошла до своего логического завершения. Экология – это важно! Экология тут ого-го. Здоровая такая. Озоновый слой крепкий как ослиный хер! Леса густы, в них лосось пасётся тучный. В реках жирафы жирные плавают. В общем, мир здоров, люди сыты, все здоровеньки булы, а что чуть-чуть рабства есть, ну… пусть китайцы сами разбираются?

– Смотрю, у вас тут всё на высшем уровне! – задорный голос, раздавшийся от входа, был настолько внезапным и резким, что половина девчонок завизжала, вынуждая Рао Тана открыть один глаз.

Даже сфокусировать его в нужном направлении. Могуч!

– Это кто? – фокусировка, видимо, не задалась.

– Это Петр Васильевич, – проинформировал я молодого китайца, – Красовский. Наш незаменимый и дорогой партнер. Ты его приглашал.

– Т-точно! – Рао попытался что-то изобразить, провалил попытку, но тут же, буркнув себе под нос что-то недовольное, оказался схвачен десятком девчонок буквально везде. Они его, к моему удивлению, подняли и грамотно передвинули так, чтобы глава клана смог отвесить удивленно ухмыляющемуся Красовскому своеобразный поклон. Далее, юный китаец на девчоночьи-пердячей тяге, управляя собой голосом, налил гостю пиалу вина, с небольшим поклоном подал (!), а затем, будучи усаженным на место, почти трезвым голосом извинился перед дорогим гостем за то, что вынужден «ненадолго удалиться».

И удалился. Вырубившись напрочь, но будучи поднят теми же девчонками и гордо уйдя от нас с их же помощью. Не приходя в сознание, естественно.

– Восток дело тонкое…, – уважительно покачал я головой.

Чокнувшись, мы выпили с Красовским. Через несколько секунд после этого знаменательного события в помещении появилась новая красотка модели «элитная-одетая», тут же юркнувшая под руку к самому известному питерскому отморозку. Представитель Синдиката, самой крупной преступной сети в мире, слегка ткнул попытавшуюся прижаться к нему девушку мизинцем под ребра, отпугивая от себя подальше, а затем сосредоточил все свое внимание на содержимом подносов, удерживаемых другими. Кажется, он был голоден.

Без Красовского провернуть нашу теневую операцию было бы невозможно. Во-первых, деньги? Ну я их что, на свой банковский счет положу? Мол, это так, халтура из Китая, не обращайте внимания, дорогая налоговая служба! Конечно, нет! Во-вторых – пристальное внимание Синдиката к моей персоне стало гораздо более пристальным еще с прошлого года, когда я приехал в академию. Сделать его отечески-заботливым стало одной из моих первоочередных целей, что с успехом и получилось.

Китайская мафия, китайские темные кланы, Синдикат, самарские бутлеггеры… скажи мне, кто твои друзья и я скажу, кто ты? А ведь в прошлой жизни я был вполне приличным человеком.

– «В прошлой жизни ты был самым кровавым палачом из всех, кого только можно представить. Ты убивал монстров, колдунов, даже богов. Причем, это было только начало. Затем, Кейн, став владыкой мира без энергии, мира без ресурсов, ты перешел на простых людей. Выживших, которые не хотели склоняться перед идеей объединения человечества, перед тобой. Тебе нужны были их ресурсы, была нужна рабочая сила. У тебя не было времени их уговаривать»

– «Нет, у тебя», – пьяно возразил я угрюмо-насмешливому типу у меня в голове, – «Раньше – да, когда у нас на двоих была одна душа, я бы не отвертелся! А теперь мало, что я об этом всем не помню, так и ты – являешься собой, а не воспоминаниями!»

– «Ну, если бы в посмертии нас ждал суд, то всю вину за грехи присудили бы тебе», – хмыкнул лорд Алистер Эмберхарт, моё альтер-эго и создатель, – «Но соглашусь. Теперь мы разные сущности»

Хороший мужик это Эмберхарт! Всем бы такого в голову!

– Знаешь, кто сюда очень хотел попасть? – насытившийся Красовский вальяжно откинулся на мягкие подушки, подгребая поближе «свою» девушку, – Молотов! Представляешь? Вот скажи мне, Кейн, как он мог узнать о встрече, когда о ней должны были знать только мы трое?

– Люди Черепахи, – тут же выдал я, пожимая плечами, – Они же все организовывали.

– И откуда у боярского сопляка выход на китайцев? – отморозок всея Питера причастился к кальяну.

– Ответ на этот вопрос кроется в другом вопросе – почему он не в земле с моей пулей в брюхе, – взгрустнул я, – Томилин, главный полицмейстер города, как вы знаете, женат на младшей Оргазовой. У них, у Оргазовых, он и хранит свои накопления из полученных взяток, поэтому к словам Оргазова-старшего прислушивается крайне внимательно, даже, можно сказать, чутко. Сами Оргазовы под князьями Крутовыми, а Молотов у нас как раз ублюдок Крутова. Выслуживающийся.

– То есть, он копает под тебя, а ты его не трогаешь потому…, – скучающе протянул Красовский.

– Потому что с чьей-то легкой руки, господин Красовский, я получил прозвище Княжеубийца, – кисло посмотрел я на просиявшего отморозка, – И мне сделали строгое внушение, что счет русским князьям закрыт. Литовских можно, венгерских нужно, румынов могу вообще хоть всех вырезать, а вот русских больше ни-ни.

– Ну и причем тут князь, если тебе его ублюдок мешает?

– А за ним следят плотнее, чем за девственностью Крутовой-младшей. Молотов лишь наживка, от чего и бесится.

Матвей Молотов, он же княжеский ублюдок, был еще тем ублюдком – очень амбициозным, но не более того. Несмотря на патронаж отца и хорошую кровь, он не смог добиться в академии каких бы то ни было существенных успехов. Про таких как раз и говорят «крепкий середнячок». Это, разумеется, не устраивало ни самого Матвея, ни его отца, но меня не касалось никак. Однако, когда год назад слухи дошли и до академии, что в её стенах изволит учиться Истинный, князь и его послед решили, что мне нужен друг.

Тогда я был затуркан как Медичи, так и женой графа Азова, понаехавшей в Питер, ну и ответил прилюдно назойливому типу от всей души. А потом ему еще и морду на дуэли набил. Ногами. А затем, когда смертельно обиженный бастард попытался по извечной привычке гиен ударить в спину, еще и устроил козлу ледяной душ, причем, замачивал последнего, пока не вмешался даймон академии. В итоге Молотов провел почти четыре месяца на больничной койке, перешел из середнячков в отстающие, а ко мне заимел лютую ненависть, которой его папаша вскоре придал правильный вектор. Теперь Матвеюшка вовсю русофилил в академии, изрекая пространные вещи о том, что иноземные выскочки типа меня столько благ иметь не должны, а в свободное время, под покровительством того самого Томилина, который главный полицмейстер, пытался за мной следить и гадить.

– Ну давай поговорим с нашим полицмейстером? – усмехнулся мой собеседник, – Он человек опытный, надежный, тринадцать лет на посту, как никак.

– Не, – вяло помахал я рукой, – Уверен, что этого от меня и ждут. Крутов удивительно много знает о моих делах и оперативно узнает новое. Я хочу узнать, откуда ему птички в клювике все приносят.

– Смотри… если бы не наши предосторожности, ублюдок с полицейскими сейчас бы этих куколок в машины грузили б, – кивнул бандит на девчоночье изобилие вокруг, – И досматривали бы… месяц.

– Просто передохли бы через пару дней, – помахал я рукой, – Рао Тан теперь полноценный Лорд Поднебесной, хоть и темный, покушение на его собственность не простили бы.

– Да? – удивился Красовский. Затем его смазливое лицо приняло подозрительное выражение, а он сам, схватив мундштук кальяна, тщательно к нему принюхался. Затем, потыкав пальцем с повелительным видом, вынудил одну из голопопиков подтащить курительницу, которую тоже тщательно обнюхал. Закончив органолептическую экспертизу, Красовский с обиженно-восхищенным видом обвинил меня, – А дури-то нет!

– Конечно, нет, – пьяно кивнул я, – Просто бухаем в хорошей компании. Ничего криминального. Тут даже рабынь нет ни одной, у всех девчонок документы имеются.

– Дайхард, хитрая ж ты жопа…

– К вашему приходу я бы их всех уже обледенил. Но никто не пришёл. Благодаря вам.

– Ну, бывает. Выпьем?

– Выпьем!

Не говорить же человеку, что у меня еще и Мао Хан в засаде с пулеметом на улице сидит. И три гоблина с гранатами. Плюс люди Азова на проводе. Графу тоже очень интересно, с чего князь лезет не в свои дела. Крутов и рядом нигде не лежал ни с силовыми доспехами, ни с материалами для них. Так что ему надо?

Хорошо сидим. Очень я устал от всех этих цирковых маневров среди знати, несмотря на то что всю информацию по новому недоброжелателю спокойно добыл, общаясь с аристократами. Настолько устал, что настоял, чтобы мы с Кристиной вернулись на полноценное обучение в академию. Пора отдохнуть.

Производство в княжестве почти закончило свою трансформацию из свечного заводика в отлаженное предприятие по изготовлению мелкосерийных партий силовых доспехов. Несколько мелких филиалов, раскиданных по стране, занимаются в основном ремонтом государственных егерских доспехов. Со счетов основной имперской фабрики приходят стабильные отчисления за каждое нововведение. Сами доспехи уже настолько хороши, что их носят как егери, так и возглавляющий их ревнитель. С перевозкой такой груды металла дела обстоят туго, но мы над этим работаем.

Силовые доспехи, прозванные каким-то умником «бронёй Хрен Сдохнешь» быстро набирали популярность в мире.

…и за это тоже стоило выпить!

Глава 2

– Позвольте мне вам выразить своё восхищение, княгиня! Вы прекрасн…

– Нет.

(легкий шум от нескольких зевак)

– Как холодно… я потрясен и удручен, но, может бы…

– Я замужем. Прекратите мне надоедать.

– Я ни в коей мере не собирал…

– Вы продолжаете. Оставьте меня, немедленно.

– Но позвольте хотя бы…

Истинная княгиня, Кристина Дайхард, сильно изменилась за прошедшее время. Моя жена чуть-чуть подросла, её тонкая и звонкая фигура по-прежнему осталась очень изящной, но при этом приобрела женственные формы, которые она полюбила подчеркивать легким корсетом. Наша связь через китайские татуировки, покрывающие немалую площадь тел, работала великолепно, позволив моей дражайшей супруге полностью проигнорировать те печальные вещи, что делает природа с рожавшей женщиной.

Характер, правда, стал у неё лишь суровее и жестче. Для посторонних.

– Кара темного покрывала!

– ААА!!!

Обогнув корчащегося на земле дурака, вокруг которого быстро рассеивался черный туман, я подошёл к жене.

– Ни на минуту тебя оставить нельзя, – улыбнулся я девушке, поймав паузу в воплях пострадавшего, – Что это за тип? Никогда раньше его не видел.

– Пойдем отсюда, я расскажу по дороге.

Взяв супругу под руку, я, кивая по пути знакомым студентам и студенткам, направился подальше от стонов человека, познавшего тяжесть детского наказующего заклинания семейства Терновых. По дороге оказался «обрадован» новостями – к нам решили докинуть немалую кучку москвичей, оказавшихся чем-то не ко двору в центральной академии страны. Хулиганы, неуспевающие, прогульщики, прочие нарушители спокойствия.

– Нам скинули всех, – желчно бурчала бывшая Тернова, – Видишь кого-нибудь из преподавателей? Не видишь. А знаешь, почему?

– Преподавательский состав надеется, что первым делом москвичи сцепятся с нами, что и происходит, – кивнул я, – Вполне разумно, учитывая, какие там нравы.

В московской академии очень любили сталкивать студентов лбами в потешных, а иногда и серьезных ссорах, дополнительно мотивируя их на развитие, а себя любимых попросту развлекая. Родители, преподаватели, зрители со стороны, все участвовали в этой сложной и далеко не приятной для участников игре. Довольно глупое занятие, так как обиды мало кто забывал, что бы они там другого не утверждали.

– Что будем делать?

– Будем гулять и наблюдать, – решил я, – Всех бузотеров вызываем на тренировочную дуэль, а потом бьем, но в меру, без унижений. А потом пошлем открытое письмо с выражением сожалений о качестве воспитания родителям побитого.

– А не круто ли? – засомневалась жена, тряхнув своими длинными черными косами.

– Ты сомневаешься в том, что московские изгои не начнут нам с тобой гадить при первой же возможности? – весело хмыкнул я, останавливаясь и кладя девушке ладони на талию, – После того, как граф Огарев прикатил из Аргентины, удачно толкнув там партию «Увальней» за несусветные деньги, мы с тобой стали врагами для любого паразита, желающего заработать на перепродаже!

Что да, то да. Умный граф, решивший, что оборонит свои земли и по старинке, просто-напросто перевел полученные от государства силовые доспехи в солидный денежный куш. А затем, как водится у таких личностей, и похвастался подобным. Меня от такого пассажа переклинило почти на месяц, но результатом стала новая линейка доспехов – более мощных, с более плавным ходом и нагрузкой побольше. Казалось бы, все счастливы? А вот фиг! К этим доспехам мы вместе с русскими волшебниками разработали диагностический ремонтный стенд, без которого определить неисправность, или там, разобрать броню, было практически невозможно. Император почти сразу распорядился перевести всё производство на новую модель, а мне поручил разработать товар на экспорт – пожиже и попроще. Что сделать было раз плюнуть.

Многочисленные любители халявы в столице были вынуждены втянуть в себя как уже распущенные слюни, так и воздух. А графу Огареву выписали умопомрачительных люлей.

Причем, что совсем уж иронично, девяносто процентов моих производств вне княжества сейчас было забито госзаказами, а обе фабрики батюшки-царя Петра Третьего (третья тоже строилась) трудились, массово выпуская экспортные модели. В казну рекой текли деньги, подпуская ручеек только в наш с Азовым карман, что невероятно бесило всех, стоящих на берегу. Впрочем, за рубежом тоже бесились. Одна только Германия, жадно давящаяся бывшей Польшей и бурчащая на соседскую Франкию, исправно платила за каждую партию доспехов, вполне довольная происходящим. Или делала вид. То, что Петр Третий не снял стружку с немцев при дележке Польши было менее вероятно, чем отсутствие мерзких ветров в Питере.

– Смотрю, ты нашла мужа себе под стать, Злючка! – девичий стервозный голосок, раздавшийся у меня за спиной, заставил обернуться.

И… я увидел москвичку. Сферическую. Даже в вакууме.

Иначе и не скажешь. На дорожке, где мы только что шли, стояла молодая девушка, обладательница фигуры модели «песочные часы», а также двух сильно обнаженных сисек уверенного четвертого размера. Все остальное, впрочем, было прикрыто чем-то, что в прошлом могло называться женской формой нашей академии. Перешита она была наглухо, превратившись в нечто обтягивающее, укороченное и украшенное кружевами. По бокам от этой дивы, точнее, за её спиной, стояли еще две штуки, победнее на бампер и не так ушитые.

Лица всех троих представляли из себя шедевр косметологического искусства, буквально умоляющий меня долбануть троицу ледяной водой. Не то чтобы ужасно, но флэшбеки с прошлой жизни промелькнули тут же. Особенно при виде пузатых, совершенно несерьезных на вид гримуарчиков на боках этих чудовищ.

– Злючка? – переспросил я через плечо жену, вставшую рядом.

– Позволь… тебе представить Елену Ланскую, Анастасию Суворову и Наталью Каменских, – окаменев лицом, проговорила Кристина, – Они мои бывшие однокурсницы. Боярышни.

– А еще мы подруги! – сделала шаг вперед эта самая Ланская, – И да, очень давние…

Ну да, сейчас она меня зачирикает насмерть. Щаззз…

– Изобьем их первыми? – деловито спросил я супругу, прерывая эту курицу, – Выглядят полными слабачками, а шума поднимут столько, что, можно сказать, полдела будет сделано…

Дурында с сиськами засипела, подавившись воздухом, а лицо Кристины показало, что моё предложение ей ну просто очень нравится. Прямо как то, когда мы на неделю сбежали вдвоем на Гарамон и отдохнули от всех так, что вспоминаем уже полгода, планируя повторить. Впрочем, суду все понятно, эти клуши явно доставали одну мрачную девочку-отличницу, пока она училась в Москве.

– Боярышня Ланская, – тем временем обратился я к верховной чучундре, – Я, Истинный князь Дайхард, не принимаю и не уважаю людей, которые первой же фразой, обращаясь ко мне, изрекают ложь. Поэтому больше так не делайте. Никогда. Я не имею в виду, что наставляю вас не врать, это сугубо ваше личное дело, но воздержитесь от обращения ко мне или членам моей семьи. Иначе, я спрошу с вас за эту, первую, ложь. В дуэли между ревнителями. Даю слово.

Всё, готово. Троица в шоке. Дурочки, считающие себя светскими львицами, способны на гигантское количество пакостей, если умеют вести свои линии, не переходя определенные границы. Но, будучи из них даже не вытолкнутыми, а выброшенными на мороз из социального взаимодействия, превращаются в совершенно беспомощных созданий. В таких случаях курицы обычно бегут к покровителю, а выходит так, что я знаю, кто им может стать. И это очень хорошо. Молотов, облепленный навязчивым вниманием московских пташек, будет страдать.

– Ты коварен и подл, муж мой, – почти нараспев произнесла через пять минут сияющая как пятак княгиня, – Мне нравится. Продолжай.

– Дай догадаюсь. Эти три курвы – шумные посредственности у родителей с хорошими связями? И они доставали тебя, привлекая к себе внимание?

– У тебя тоже подобное было? Ну… когда-то? – от супруги у меня тайн уже не было. Слишком многому она была свидетельницей и слишком давно я уже забыл, что такое жить без этой внешне мрачной и строгой, но такой родной и доброй ко мне женщины.

– Наверное, было. Я не помню, – легко улыбнулся я, – Кстати, мне понравилось. Злючка.

И меня пихнули в бок.

Действительно, пришлось выбить пыль из трех парней, один из которых уже почти сцепился с Константином, мирно общавшимся до этого с фигуристой очаровашкой, глазевшей на нашего блондина настолько плотоядно, что мне даже стало не по себе. Вспомнив, что он и вчера с ней зажигал, и даже взял с собой на Ларинен, после того как часть гостей ушла по домам в Питере, я решил взять на себя нелегкий труд по сохранению помятого блондина в постелепригодной форме.

Это было несложно.

Маленький подарок от Книги Вермиллиона нам с женой. В свое время пробудившаяся книга решила меня наказать, ужав в размерах с двухметрового атлета до чуть ли не полутораметрового коротышки. В таком жалком состоянии мне и пришлось отправляться в бывшую Польшу, воевать гоблинов. Затем, после ряда злоключений, мне вернули рост, вес и внешность нормального человека… но тут оказался скрытый бонус. Резерв маны при моем уменьшении гримуар не тронул, а вот при обратном увеличении он закономерно начал расти! Да еще и резонировать с организмом жены, что её хоть и отправило в постель с температурой почти на месяц, но раскачало внутренние резервы до самых нехарактерных для семейства Терновых показателей.

Проще говоря, мы теперь были теми еще зверьми среди подрастающего поколения будущих ревнителей. Подрастающего – в плане резерва.

– Я бы и сам справился! – выкатил перед нами яйца блондин, симулируя негодование за отнятый из пасти альфа-хищника кусок мяса.

– Приношу свои извинения, Константин Георгиевич, – на полном серьезе слегка поклонился я, поднимая акции Азова до небес, – Но дела рода требуют у меня урезонить как можно большее число наших московских гостей. Надеюсь, что вы, как старый и верный друг, меня поймете.

– Да? Хм…, – блондин сделал вид, что задумался, – Хорошо. Тогда зови меня, если что.

Хоть бы морду попроще сделал. Щенячья радость «нам дадут!» сквозь маску надменности и превосходства заставляет Кристину еле слышно гудеть, прямо как трансформатор. Придётся её отвести, а то если она еще и вбок посмотрит, заметив выражение лица пухляшки-очаровашки, кричащее «еще как дадут!», то точно сломается!

Догуляв до конца большого перерыва и отсидев остальные занятия, мы совершили еще один короткий променад, который обошелся бескровно – ободренные моим примером студенты уже сами намылили шеи нескольким наглым новичкам. Причем, как мы поняли, желание понарываться и устроить скандал двигало всеми новоприбывшими только потому, что они надеялись, замутив с самого начала шум и гам, вернуться обратно в столицу. Ну, была бы между этими понаехами хоть какая-то организация…

Молотова мы заприметили лишь тогда, когда студенты уже начали расходиться по домам. Русоволосый крепкий тип с яркими синими глазами что-то задвигал группе однокурсников, к которой прибились еще и несколько москвичей постарше. Мой «злейший» враг, моргая вразнобой всем невыспавшимся лицом, явно проповедовал одну из двух своих любимых вещей – либо нёс что-то русофильское, либо клеймил выскочек вроде некоего князя Дайхарда, покупающих все за тленные деньги.

– О, кстати, надо будет нашему барону вина занести, – вспомнил я.

– За что? – решила проявить бдительность супруга, прекрасно, кстати, знавшая, что вчерашних вечер я провел среди масс голых юных китаянок, готовых на всё и по-всякому.

– Просто так, княгиня, просто так. Хорошие отношения надо поддерживать, а итальянец, хоть и ругается постоянно, но нам благоволит. Кроме того…

– Кейн, смотри! – потрясающе выразительные и большие глаза моей женушки выпучились в удивлении.

Я посмотрел и тоже выпучился. Разве что челюсть не отвесил.

От главного входа по дорожке, идущей к кампусам, быстро и деловито шествовала одетая в униформу нашей академии девушка, за которой топали двое суровых держиморд, тащащих огромные чемоданы. Сама девушка была высока, определенно была обладательницей прекрасной фигуры, а еще имела весьма необычную прическу – почти преступно короткие волосы, выкрашенные в яркие тона, красный и оранжевый. Мы её прекрасно знали, но уж точно не ожидали когда-либо еще в этой жизни увидеть!

Ария фон Аркендорф. Швейцарская баронесса, владелица разумного гримуара огненного типа, редкостная самовлюбленная дурища, беглая ревнительница, гендерный оборотень, способный менять пол тем, с кем занимается сексом… и рабыня Синдиката с тех пор, как я продал её недоубитую задницу этим замечательным людям!

Здесь-то она каким боком?!

При виде изумленно застывших нас вышагивающая красавица запнулась и пошла пятнами по коже, но… затем продолжила свой путь, безуспешно пытаясь сделать вид, что ей все показалось. Мы переглянулись, совещаясь почти на мысленном уровне – нужно нам с этим ходячим ворохом проблем разбираться или пошла она куда подальше? Выходило, что проще послать, чем выяснять, как она сбежала из своего баронства, являющегося одной из узловых точек всего контрабандизма в Европе.

– Думаю, дома нас уже ждёт письмо, способное прояснить эту тему, – наконец, определилась моя жена, – или ты отправишь барону Медичи пару цистерн выпивки, чтобы он делал вид, что взял нас в личные ученики. А мы снова перейдем на заочное обучение.

– Вообще-то, даже оно нам не нужно, – улыбнулся я, – С тех пор, как мы стали Истинными, клятвы ревнителей аннулированы, наш род стал важен империи в другом качестве. Но что-то я морально не готов вновь возвращаться в это липкое социальное болото.

– Можем попросить только что увиденное нами существо…, – задумчиво протянула жена, садясь в мана-мобиль, – …поменяем с её помощью пол, и следующим забеременеешь ты, дорогой. Заодно и отдохнешь.

– Милая…, – проскрипел я, откашлявшись, – …ты на меня что, за вчерашнее злишься?

– Слегка, – мне показали малюсенькое расстояние между двумя пальчиками, – Чистая формальность.

Мана-мобиль я предпочитал водить сам. Дело несложное, а держать шофера как-то не хотелось. У княгини постоянный был, а князь изволил своим ходом. Меньше народу – больше кислороду. Так и в академию не брали водилу, всегда имея возможность уехать самим. Причем, ехать предполагалось далеко – я снял нам особняк возле того, который император подарил Азову-младшему за наши приключения в Гарамоне. С другой стороны, статус обязывает иметь хоромы, в которых можно хотя бы малый приём дать.

Мы там с Алисой, Кристиной, Анной Эбигейловной, Мао Ханом и двумя животными себя чувствовали очень одиноко, но ровно до тех пор, пока я не разверз иномировые врата, впуская в этот несчастный мир орду гоблинов. Жить сразу стало веселее, особенно на первых порах, когда Кристина воевала с болтливыми, суетливыми и веселыми гоблиншами, пока не установила правила и личные границы взаимного сосуществования.

– Кейн, – спустя некоторое время поездки спросила меня супруга, – Ты собираешься убивать Молотова?

– Нет, – тут же покачал я головой, не отрывая глаз от дороги, – Бастард лишь инструмент, причем отвратительный, от чего и играет нам на пользу. Ради вербовки новых членов в свой вечно сыпящийся кружок по интересам, он вынужден раз за разом рассказывать историю нашего успеха. Это даст свой накопительный эффект. Более того, он не сможет пройти мимо обиженных нами москвичей, которые, разумеется, потянутся к такому популярному парню, но вот когда узнают, что он ублюдок, то будет весело.

– Я бы предпочла попросить Дарелею узнать побольше…, – помянула брюнетка мать Константина, – …было бы проще.

– То есть, ты попросила бы Дарелею Азову тайно, тихо и скрытно вызнать о том, что надо Крутову? – ехидно спросил я, – Может быть, тогда у неё лучше просто попросить одно из платьев и отправить в нем на бал Парадина? Он и то лучше справится.

Если бы существовали элементали или демоны болтовни, то одним из них была бы Дарелея. Внимание эта белокурая бестия умела привлекать массово, и «скрытность» уже точно не была её коньком.

– Всё, разбирайся сам, – выдохнула жена, – только не доводи до того, что мне придется отстреливаться из дому от толпы, собранной этим идиотом.

– Мы подобное обсуждали, – построжел я, – При любой опасности хватаешь Алису и в портал. Как все зайдут, тут же врубаешь Резонанс. Меня даже без разговорника его закрытие сразу же дёрнет.

Товарищи Истинные! Даже если у вас нет нескольких десятков тысяч поляков, украденных гоблинами, все равно держите один портал в доме, чтобы ваши близкие и родные могли удрать! Ну, пока не обзаведетесь потомками, способными открыть портал в любое время!

– Кстати, – сделал вид, что «вспомнил» я, – Милая, нам нужен сын. Мальчик. Надо срочно этим озаботиться!

– Попробуешь меня с этим еще раз поторопить – я прокляну тебя, Дайхард Кейн! – тут же зарычала бывшая Тернова, – Мне дочери хватает за глаза! А гарамонцы подождут! Зелья по-прежнему будешь пить при мне! Никаких детей! Даже не так, прямо сейчас выпьешь!

Мы уже подъезжали к дому, настроение обоих определенно ползло вверх.

– Ох…, – дурашливо вздохнул я, улыбаясь, но улыбка тут же пропала с моего лица так быстро, что следующие слова я проговорил с перекошенным, как будто бы в инсульте, ртом, – Милая, мне придётся ненадолго отлучиться.

– Что-то серьезное? – тут же уловила изменения в моем тоне жена.

– Да, очень. Но не опасное. Пока что, – процедил я, рассматривая бородатого молодого человека в довольно приличном наряде, улыбнувшегося мне, когда мы проезжали мимо. Даже спустя два с лишним года, я сразу узнал одержимого Амадеем. Полноценным демоном, невесть откуда попавшим в этот мир.

Глава 3

– Дай догадаюсь, Дайхард, ты сейчас скажешь что-нибудь вроде «я знаю, зачем ты пришёл, ты знаешь, что я знаю, так что не будем вести светских бесед, а сразу перейдем к конкретике», так? Можешь не отвечать, у тебя все написано на лице. Кстати, мне нравится. Обычно, когда демон приходит за долгом, люди ведут себя иначе.

– Потому что вы забираете души, Амадей. А я тебе должен только одну смерть, причем чужую.

– Не принижай своих достоинств, князь! – идеальная мимика одержимого показывала, что в его теле осталась всего одна полноценная личность, – Я уверен, что ты вел бы себя с достоинством в любой ситуации!

– Амадей, мы не виделись где-то два года, причем ты, судя по всему, прекрасно знал, где я нахожусь и что делаю. Из этого я могу сделать лишь один вывод – ты, как и я, являешься занятым существом. Но каждый раз, когда мы встречаемся, ты пытаешься заняться пустым трёпом.

Одержимый пакостно ухмыльнулся.

– Не в этот раз, Кейн. Во имя исполнения ранее заключенной между нами сделки, я требую у тебя прервать жизнь императрицы Русской, Марии Харитоновны Аршавиной, в девичестве Ростовой. В принципе, на этом всё, я могу немедленно уйти, если тебе так неприятно меня видеть. Или остаться и поговорить!

Вот так, погожим и очень ранним осенним вечером, на лавочке в малюсеньком питерском парке, где расположились князь и демон, была выдана заказуха на императрицу. Ну, или не саму императрицу, а скорее акаи-бата, сидящего в ней чуть ли не с рождения.

– …что равнозначно, – бледно улыбнулся одержимый, выбивая из помятой пачки папиросу, – А теперь, пока ты столь молчалив и задумчив, я расскажу тебе очень увлекательную историю.

Императрица оказалась последним связующим центром для большинства выживших акаи-бата. Часть из этих иномировых вторженцев, после того как я уничтожил их мир, банально удрали жить своей вечной счастливой жизнью с переходами из тела в тело, часть же осталась работать в старой системе, планируя мне отомстить. Тут мне, однако, повезло – выполняя приказание императора, я наткнулся под канализациями Москвы аж на трех акаи-бата, участвующих в заговоре с еще одним миром, населенным подземными карликами, причем мало того, еще и поработившими целый Истинный род. После того, как их взяли за яйца (с моей небольшой помощью), акаи-бата на Руси затаились как мыши под веником. В том числе и Мария Харитоновна.

Однако, это не значит, что она сидела без дела.

Болтливый демон, криво усмехаясь, вываливал на меня всё. Именно императрица Мария стояла за «особым» вниманием государя к моей скромной персоне. Она, как страстный коллекционер разумных гримуаров, даже не особо скрывала перед императором интерес в моем. А чтобы его получить, надо было сделать так, чтобы некий Дайхард сыграл в ящик, желательно так, чтобы рядом не оказалось никого, кто мог бы принять его гримуар. Для Петра Третьего, и так не питающего ко мне никакой любви, такая мотивация была более чем приемлема, однако, это не значит, что он прямо ночей не спал, думая, как меня извести.

А уж когда по очень большому секрету и только ему я начал поставлять антимагическую смолу «кавар» производства гарамонских гоблинов, так мы достигли полного нейтралитета. Проще говоря, на любые намеки жены государь теперь отвечал посылом на три веселых буквы.

– Если бы не это, то я бы придержал нашу сделку подольше, – грустно вздохнул демон, – Увы.

Императрица делала вид, что она фанатеет от разумных чернокниг. На самом деле их разумность для неё была лишь показателем ценности и уникальности артефакта, способного в себе содержать заклинание, позволяющее акаи-бата привязать собственный мир к Сердечнику. Что-то в их природе не позволяло этим лишившимся тел тварям стать подданными человека, а жить они очень-очень хотели. А еще очень хотели мне отомстить, но, будучи крайне осторожными тварями, решились всего на несколько попыток.

– Что-то полезное добавить можешь? – хмуро спросил я, – Думаю, ты знаешь, что я в опале, хода в Москву мне нет.

– Это твои проблемы, Кейн, – тут же отреагировал демон, вставая, – Но кое-что полезное я тебе скажу – она не угомонилась. Продолжает строить против тебя козни, имей это в виду, может, используешь в свою пользу. Считай, что она последняя из идейных акаи-бата, оставшихся в живых и имеющих влияние на других. Сдохнет – и на этой расе можно ставить точку. В любом случае, она от тебя и твоей книги отставать не собирается.

Намылившийся свалить демон был явлением страннее некуда. Это как молодая саратовская студентка, украдкой выбирающаяся от спящего молодого мультимиллионера, с которым они кувыркались всю ночь…

– Ты обосрался, Амадей, – уверенно заявил я вслед беглецу, – Держал меня в качестве козыря, планировал явно что-то крупное и сложное, но обделался и решил слить мое обещание помощи хоть куда-нибудь. Уверен, что я разгребу последствия?

Одержимый, прекрасно расслышавший мои слова, остановился. Замер, но не обернулся.

– Ты уверен, что я, если доберусь до неё, не попробую сначала разговорить, м? – тем временем продолжал я, – Просто в надежде понять, с какой стати самый классический из всех возможных демонов Преисподней, разве что страдающий от жестокой недооценки смертных, так сильно желает угробить остатки расы похитителей тел?

– Какой же ты…, – простонали мне в ответ. Не оборачиваясь.

– Я думал о тебе всё это время, Амадей. Ждал тебя. Хотел выплатить долг. И что я вижу вместо гордого адского манипулятора? Поджавшего хвост пса, даже не надеющегося на успех. «Иди и убей». Как пошло.

– Слышишь, смертный…, – у демона определенно сдали нервы, он резко обернулся к сидящему мне, но вместо тысячи слов (или хотя бы одного матерного предложения) он зачем-то взорвал себе голову.

Во всяком случае, так я думал первые доли секунды, а лишь спустя почти половину такого долгого отрезка времени понял, что перед тем, как мозги демонского вместилища решили подышать свежим воздухом, возник звук мощного выстрела. Вторую половину секунды и всю следующую я уже действовал, раскладывая свой гримуар для формирования Щита, и съеживаясь за ним с оружием наготове. Истошный визг шин набирающего скорость мана-мобиля полностью завершил картину.

Демона наибанальнейшим образом пристрелили из подкатившей тачки. Прям святыми девяностыми повеяло.

– «Так, подытожим», – проворчал я про себя, поднимаясь на ноги, – «Я просто хотел спокойно поучиться. Вместо этого у меня проблемы с Молотовым, буйные москвичи, супруга, не желающая размножаться, целый мир зеленых хитрых негодяев… Ах да, еще Аркендорф. И шальная императрица, которая, по сути, злобный иномировой дух. Плюс еще кто-то на моих глазах вынес одержимого, причем, готов поспорить на все юбки Пиаты – он точно знал, как такого надо убивать. Проблема ли это? Посмотрим»

– «Думаю, что твои спокойные деньки кончились, Кейн. Правда, я бы на твоем месте скрылся бы отсюда… или ты забыл про Томилина?»

– «Мне кажется, или ты рад?», – проворчал я, тут же ускоряя шаг до пределов приличий.

– «Заинтригован, так будет вернее», – признался мне лорд Алистер Эмберхарт, проживающий внутри моего черепа, – «А может быть, даже соскучился по временам, когда твоя жизнь была менее многословной и более конкретной»

– «Всё, я хочу домой. Если Амадей не появится у меня в ближайшее время с жалобным лицом и разводом на какую-нибудь гнилуху, то можно официально списывать его со счетов. Императрицей мы занимаемся, ясное дело, но сам он точно идёт в расход», – решил я грохнуть демона от греха подальше.

– «Я почти захотел тебя усыновить»

Чувство юмора у Эмберхарта? Легче представить себе ядерную боеголовку, уже летящую к цели и рассказывающую по дороге анекдот. Но мы над этим работаем.

– «Как там наша подопечная?»

– «Мечтает, чтобы ты как можно скорее переступил порог дома»

Я тоже мечтаю. Что мне, что Фелиции нужно одно и то же – нырнуть в свои покои и спрятаться от этого страшного мира. На время.

Дайхард – мечты сбываются.

Что-то меня на дурные шутки тянет после того, как у виска просвистела то ли очень большая пуля, то ли небольшой снаряд.

Дома, в особняке, было хорошо, но очень шумно, впрочем, как и всегда. Отдав три четверти особняка гоблинам, я добился того, что вся бюрократическая система быстро растущей индустрии силовых доспехов, как легальная, так и теневая, находилась в шаговой доступности. Одного крыла на втором этаже моей небольшой семье хватало с избытком, ну а гостей я пока не ждал. Тем не менее, по условному сигналу все эти суетящиеся там и тут зеленые ушастые люди вполне могли спрятаться, а то и уйти через портал. Последний, находясь в обширных подвалах дома, вёл не куда-нибудь, а в архивы, которые мы решили разместить на Гарамоне.

– Ваше сиятельство, – проходившая по холлу первого этажа Анна Эбигейловна, сопровождаемая тремя забавно семенящими за ней гоблиншами в платьях горничных, величественно поклонилась, – Вам что-нибудь угодно?

– Нет, – качнул я головой, снимая верхнюю одежду и передавая гоблиншам, – Я к дочери.

Алиса Дайхард решила взять от своих родителей худшее, но поровну, чтобы никого не обидеть. Один глаз моей дочурки щеголял угольно-черной радужкой, второй сиял ярко-изумрудным пламенем. Волосиков на голове, к удивлению всех Терновых, было как-то многовато, и росли они просто зверски быстро. А еще слегка шевелились. Хотя так быть было совсем не должно. Вкупе с тихим характером и недовольно-строгим видом, дочурка, которой было чуть более полугода, вводила в оторопь с непривычки любого. На малознакомых типов вроде Азова Алиса смотрела с таким отчетливо выраженным скептицизмом, что тем становилось не по себе.

Ах да, еще она не плакала… пока из её кроватки было видно чучело совы. Да-да, той самой знаменитой совы Терновых. Кристина так и не рассказала мне, зачем они сделали чучело из бывшей любимицы императрицы, но оно считалось одной из реликвий этой боярской семьи.

С дочкой всё было в полном порядке. Она с полной невозмутимостью отнеслась к процессу извлечения из кроватки и поцелуям от любящего отца, а стоически выдержав процедуру, попыталась выковырять мне глаз… локоном волос. Умилившись, я пообещал ей стрижку под «бобрика», а затем, вернув дитя туда, где взял, отправился в душ. Меня ждала супруга с свежей порцией противозачаточного зелья, а его прием у нас всегда заканчивался одинаково – проверкой алхимии в деле.

Потом мы поужинаем и снова вернемся в кроватку. Обнимемся, и под еле слышный шорох возящейся Алисы Кейновны будем тихо и уютно перешептываться, планируя смерть императрицы всея Руси. Как и полагается в приличных княжеских семьях.

///

Прошло два года, и она снова тут. В этом проклятом русском городе, подло перемешавшем все её планы и мечты. Предавшем, испортившем… закабалившем. Но жизнь не провернуть назад. Да и…

– Смотри, как коротко выстриглась…, – еле слышно доносится до неё шепот со спины, – Безумная, что ли? Психичка?

– Дурочка?

– Проблемы, шлюхи мелкие? – тут же вырывается из губ обернувшейся баронессы, тут же делающей три широких шага по направлению к застывшим на месте первокурсницам, – Кому-то тут не нравятся мои волосы?!

«Иинафал», заклинание, которое она теперь держит постоянно активным, быстро покрыл кисти рук девушки пленкой огня, слабого, но отчетливо различимого. Одним усилием воли, Ария раздула это пламя до состояния двух полноценно пылающих факелов, с удовлетворением замечая, как на лицах глупых девчонок возникает настоящая паника.

– М-мы, м-мы…, – заикается одна из них.

– Не мычи, коровка! – сухо смеется баронесса фон Аркендорф, – Привыкайте, сучки, что за слова нужно отвечать магией и сталью! Ну? Кто там ляпнул про мои замечательные волосы?!

Первокурсников нельзя вызывать на дуэли старшим курсам, но нигде не написано, что их нельзя запугивать. А самой Арии вовсе не улыбается становиться жертвой пересудов молодых гадючек. Она теперь как никто знает, что переоценить вовремя заткнутые глотки – нельзя.

– Ну?! – накаляет баронесса обстановку, делая еще шаг к стайке сплетниц, – Ну?!

– Нет, ну вы посмотрите…, – вновь голос и снова позади, – Эти питерцы совсем дикие! Эта стриженная мегера просто запугивает молодежь! Эй, уродина! А ну-ка повернись к нам! Мы тебе покажем, как маленьких обижать!

Искала медь, а нашла золото. Ария снова разворачивается, прямиком на этот манерный стервозный голосок. На этот раз – медленно. А потом, также медленно, начинает растягивать губы в улыбке, не предвещающей ничего хорошего. Перед ней три пустоголовых дурищи с тонной штукатурки на лицах и с вываливающимися из декольте грудями. То, что Дайхард, прокляни его все демоны Ада, на тренировках называл «мясом».

Ну что же, она как раз голодна.

На Арене ей пришлось провернуть один хитрый фокус с отвлечением внимания, даже пару раз подставиться под несерьезные удары магии, но маневр увенчался успехом – три курицы, азартно и косо шмаляющие по ней, совершенно прощелкали клювом настоящую атаку, выполненную в виде трех самонаводящихся вспышек огня. Атака не представляла из себя никакой угрозы жизни, здоровью и боеспособности кур, но для их роскошных волос стала совершенно губительной!

И, как баронесса и рассчитывала, лысые куры впали в священную ярость из-за утраченного. Вот теперь, отбивая их жалкие и неуклюжие атакующие заклинания, она могла их унизить, как полагается. С избиениями, от которых такие плаксы раньше бы сбежали, с выпавшими, к вящему счастью многочисленных зрителей, сиськами, с демонстрацией нижнего белья, соплей, слёз и совершенно безбашенного рёва!

– Будете знать, как на меня п*здеть! – под конец гордо изрекла девушка, изящно отвернувшаяся от трёх лежащих и дымящихся тел.

– Смотрю, баронесса, вы желаете вернуть себе место одной из самых успешных учениц? – брюзгливый и недовольный голос Фурио Медичи слегка выпнул Арию из её роли.

– Нет, господин преподаватель, отнюдь! – тут же отбоярилась владелица гримуара Огненного Заката, – Но и не собираюсь давать спуску полным ничтожествам, решившим меня задеть!

Собравшиеся вокруг Арены зашумели.

Простите, девки, вы хоть и попали под горячую руку, но вот это унижение уже лишнее. Однако, Ария точно не допустит, чтобы её попытались столкнуть лбами с Дайхардами! Нет!

Синдикат не для этого её сюда отпустил!

Изначально её держали взаперти, изучая процессы трансформации. Постоянно заставляли менять тела с женского на мужское и обратно. Очень интересовались, может ли она каким-то образом контролировать конечную внешность своего мужского варианта при переходе. Однако, никто и не думал забывать, что она является баронессой фон Аркендорф, последней в своем роду. Лишать себя такого козыря по контролю одного из основных узлов контрабанды в Европе Синдикат и не думал.

Именно по этой причине с ней обращались куда лучше, чем могли бы. Поняв «расклады», Ария объявила о своей готовности к сотрудничеству, постепенно переводя хозяйское к ней отношение куратора в покровительственное. За это пришлось… расплачиваться крайне неприятным образом, но её послушание весьма высоко оценили. Очень высоко. Кроме этого, ей пришлось сдать координаты старого портала, который она сама планировала закрыть, а камни вокруг него реализовать, став миллионершей. Это был первый из шагов по дороге, приведший её снова в Санкт-Петербург.

Ария получила ограниченную свободу, её баронство, утопающее в долгах, новые доходы. Появились защитники, советчики, покупатели и поставщики. Жизнь Аркендорфа наладилась, а жизнь самой баронессы стала… куда лучше, чем могла бы быть в иных случаях. Правда, какие бы то ни было иллюзии, ранее закрывавшие ей глаза, Ария потеряла безвозвратно.

Все иллюзии.

Глава 4

– Вот, полюбуйтесь, идут как ни в чем не бывало! Как будто бы не они вчера пытались разжечь вражду между нами и новыми студентами из столицы! Посмотрите на их лица! Ноль раскаяния! Как и всегда! Этот безответственный господин ни с кем не считается!

Надо признать, голос у Молотова хорош. Парень отлично умеет играть интонациями, знает, как себя подать, умеет блеснуть. Это очень сильные стороны, если уметь ими пользоваться. Хотя вру, главное, всё-таки – это иметь повод ими воспользоваться. А ситуация, когда ты вроде не карась, но из-за того, что с тебя требуют результатов, приходится лежать и биться телом об асфальт… такая вполне может привести к фиаско. Как говорят про репутацию? Обретается трудно, а вот пролюбить – раз плюнуть?

Именно.

Иногда для этого оппоненту стоит лишь остановиться, принять надменный вид, а затем брезгливо повести носом, нехотя выплюнув:

– Что этот бастард себе позволяет?!

У нас в академии, тащем-то, все ревнители равны. Происхождение не имеет ни малейшего значения, благо что каждый (кроме некоторых наглых князей) студент – это некто, кого семья выпнула на мороз, на тяжкую ревнительскую долю. Плохо, что ли? Нет, хорошо, даже замечательно, только вот когда борьба ведется в грязи и следуют удары ниже пояса, а наветы, изрыгаемые Молотовым, иначе никак не назовёшь, ответный удар по яйцам воспримут с пониманием.

Это я еще по прошлой жизни помню. Мне по молодости частенько предлагали приличные деньги за ведение какой-нибудь группы в социальных сетях или чего-то подобного. Знай себе ищи новости и смешные картинки, выставляй их… кажется, что не работа, а мечта. Только вот контент от тебя требуют свежий и интересный, а он имеет привычку быстро заканчиваться, обрекая тебя либо на часы и часы поисков, либо на быструю и нелепую импровизацию. Также такой бедой страдала куча блогеров – многие из них, такие же дурные, как и Матвей Молотов, рано или поздно сталкивались с необходимостью выкинуть хоть что-то захватывающее, чтобы удержать готовую разочароваться публику.

И это ради денег. А если ты всеми силами пытаешься доказать отцу, что ты достоин… нет, не титула. Хотя бы признания, хотя бы доверия, хотя бы своей стоимости в уже потраченных на образования средствах… Ууу…

Матвея натурально перекосило, когда с интересом слушающие москвичи шарахнулись от него прочь, как от прокаженного. Некоторые из них, щеголяющие подправленными физиономиями, даже как-то обиженно посмотрели по сторонам. Мол, что это делается, люди добрые?! Куда мы попали?!

– А еще он с полицаями водится, – обращаясь вникуда, выдала Кристина, – Вчера был замечен в Валерьяновке, руководящий целым отрядом!

Всё, Матвеюшко, будь здоров, учись хорошо, стань приличным ревнителем и помри достойно. Не кашляй, да. Ты был хорошим пацаном, но, как и любой пацан, смотрел на меня со своего насеста. А я почти год делал «ку» разным болтунам из высшего света, готовым себя за жопу укусить, лишь бы уболтать меня или кого другого на какую-нибудь ересь. Даже жалко терять такого простого и понятного оппонента, но в виду последних событий я уже тянуть кота за яйца не могу. Надо, чтобы Крутов перешёл к более активным действиям.

Смотреть, как парня массово бросают разочаровавшиеся в нем студенты, мы с Кристиной не стали. Герои не оглядываются на взрывы.

– Он может ударить в спину…, – еле слышно пробормотала супруга, поглаживая свою чернокнигу.

– Фелиция за моей спиной теперь следит всегда, – успокоил её я, – Всё в порядке.

– Какой полезной стала твоя девочка…

На это я лишь ухмыльнулся. Победа в игре пробужденного Гримуара Дурака оставила всех, кроме Эмберхарта, с ворохом проблем на руках, включая и меня. К тому же, лорда «уволили» с поста даймона книги, вернув на место Филицию Краммер дель Фиорра Вертадантос. Замена была категорически неполноценной, я лишился помощи надежнейшего товарища, вновь обретя взамен миниатюрную бестолковую брюнетку. Однако, на этот раз у нас с ней всё было по-другому. Отношения с чистого листа.

– Ты готов к ненависти одного итальянца? – чуть насмешливо спросила жена.

– С нетерпением её ожидаю, – признался я, – Учитывая, что вчера в его апартаменты доставили коньяк.

– Много?

– Спал он у друга.

– У него есть друзья?

– Дорогая, у любого мужчины с большой квартирой, заставленной коньяком, есть друзья. Больше только у владельца элитного борделя.

– Ты вульгарен.

– …и бесконечно прав.

– Тогда нам нужно купить бордель. Кстати, у тебя же вроде есть связи среди блудных девок Петербурга?

Переиграла и уничтожила. Вот что значит «научить плохому». Бордель мы, конечно, заводить не будем, не нашего калибра дело, но вот Косте идейку можно и подкинуть. Эдакий «свечной заводик». Не, оформим честь по чести, через Синдикат…

Представив невысокого худощавого блондина питерским бордельеро, я заржал в голос.

Сегодня на третьем году работы обновленной Ратной Академии города Санкт-Петербурга был знаковый день. Нам, третьему курсу, представляли новый предмет, который станет у ревнителей всея Руси одним из самых основных. О чем нам должен был рассказать Фурио Медичи, занявший под лекцию целого курса одну из больших аудиторий.

– «Искусство использования и обслуживания силового доспеха»! – сардонически выплюнул вечно непричесанный мрачный итальянец, ставший для многих нерадивых студентов живой анафемой, – Инструктора, господа студенты, пока нет. Учебник тоже дописывается, так что вам, боюсь, придётся наживую лезть в эти ходячие гробы, чтобы… постойте-ка! Кажется, я вижу выход из положения! Студент Дайхард! Что-то мне подсказывает, что вы владеете информацией по этому, несомненно государственно важному, поводу!

Вот же собака страшная. Да, я знаю, что итальянец свирепо не одобряет новшество пихать ревнителей в доспехи. Егерей? С егерями полный порядок, он всеми конечностями «за», но вот ревнителей? Ни за что! Категорически!

Так, в общем-то, и вышло. Пока я, выйдя к доске, объяснял нехитрое устройство и хитрую эксплуатацию массового «Увалень-3», сам Медичи, сидя на столе, перебивал меня раз за разом, вдалбливая в неокрепшие умы слушателей простые и хорошие, в общем-то, вещи. Что доспех расслабляет, что, дожидаясь, пока его подвезут, можно запросто загреметь под измену родине, что необходимость филигранно владеть собственным телом, стрелять и колдовать с чернокниги – это уже масса практики для ревнителя, а уж еще и овладевать доспехом, который будет эти «настройки» ломать – совсем лишнее…

Да, он был прав как лев, но только исходя из уже обнародованных сведений.

…и только со своей позиции.

– Досточтимому нашему преподавателю, – скрипя душой, указал я слушателям, – Уже тридцать девять лет. Это лишь рассвет сил для обычного человека, но внушающий всякого уважения возраст для ревнителя. Из всего выпуска барона Медичи на сегодняшний день живо всего два человека. Это совершенная статистическая норма для таких как мы. Однако, за время испытаний силовых доспехов было показано следующее: смертность в отрядах падает троекратно, когда ревнителя сопровождают егеря в броне, и четверократно, когда в броне весь отряд.

– Спорить с официально опубликованными данными я не буду, – тут же вставил брюзгливую ремарку барон, – Но вы, господа, должны уже сейчас понимать, что броня – не панацея! Да, ремесло ревнителя очень опасно, но именно эта опасность и кует из нас тех, кто может закрыть любой портал! Кто знает, как рисковать жизнью! Кто на своем опыте научился справляться с тварями самых разных видов! Глаза! Уши! Нос! Доспех превращает вас в простых водителей железяки, только с чернокнигой!

– Это же для девчонок! – выкрикнул какой-то умник с места, на что итальянец, обрадованно хлопнувший в ладони, оскалился в яркой улыбке.

Мне внезапно подумалось, что Фурио Медичи не просто хорош собой, а представляет, как любят говорить дамы, типаж «оч-чень интересного мужчины». Тем не менее, за все три года даже слухов не ходило, что он впердолил той или иной студентке. Или служащей академии. Или секретарше ректора. Итальянец с удовольствием прибухивал, не чурался компании, запросто мог выйти на работу с бодуна, но все свои половые похождения держал под строжайшим секретом.

– Безусловно, использование доспеха сильно расхолаживает ревнителя, – тоже не стал спорить с очевидным я, – Более того, доставка комплекта доспехов по огромным пространствам нашей необъятной страны представляет из себя далеко не простую и не дешевую задачу. Именно поэтому доспехи на постоянной основе после выпуска будут использовать лишь обладатели четырехцепных чернокниг.

До аудитории далеко не сразу дошло, что они услышали, но шум поднялся потом стихийно. Как так?! Девки и деревенщины будут отсиживаться в тепле на стационарных позициях, да еще и за броней, пока они, лучшие из лучших, будут помирать в лесах и болотах?! Что за беспредел?! Где справедливость?!!

Справедливости не было. Стране, никогда себя не сдерживавшей в производстве потомков, требовалось избавляться от лишних. Перековывать сырую массу гордыни и гонора в крепких немногочисленных профессионалов. Детей мелкопоместных дворян, тех, кому достались государственные гримуары, мало быть не может, из них хоть особо элитные егерские части производи, а вот высокородные – совсем другое дело. Тем не менее…

– Ревнители испокон веков считались одними из лучших бойцов и дуэлянтов Сердечника! – повысил голос я, ловя удивленный и благодарный взгляд Медичи, – Подумайте, господа, что станется с теми, кто будет лишен возможности оттачивать своё искусство!

Гомон начал стихать, а я тут же добавил масла на волны, начав рассказывать, что мы ведем разработки новых моделей доспехов, некоторые из которых, возможно, будут настолько легки, что их можно будет взять с собой куда угодно, на лошади, например. Но это на чуть отдаленное будущее. Пока мы готовим к выпуску тяжелобронированную малоподвижную модель «Бегемот», разработанную для наших девушек-ревнительниц. Очень эффективная защита, даю вам честное княжеское!

Последнее почти никто не расслышал, так как выли от смеха под возмущенные крики девушек, требующих переименовать модель.

Дождавшись, пока отсмеются, я начал реализовывать свой план – рассказывать студентам и Медичи о потенциальном развитии силовой брони. Заспинные гранатометы, плечевые зенитные мини-пушки, ракетные ранцы, пневматические кастеты для ближнего боя, навесные автоматы… всё то, о чем пока никто не был ни сном, ни духом, включая имперских волшебников.

Вещи, которые смогут поставить с ног на уши всё. Превратить неуклюжую дорогую броню, предназначенную для закрытия редких порталов, в мобильный танк, в военную технику, в средство защиты и нападения.

Студенты этого не поймут, даже сам преподаватель не поймет. Они слышат только то, что я говорю, а не то, что кричит между строк. Даже сидящая с ними Кристина, вдохновительница и автор модели «Черная осень», и то понятия не имеет, чего это я тут заливаюсь. Правильно, «Осень» – это всего лишь более дорогой и легкий доспех, в конструкции которого есть сплавы с Ларинена. Эксклюзив для Азовых и Терновых, доступный и нам с женой. Здесь и сейчас я говорю совершенно о другом.

Простая логическая цепочка – мне нужно грохнуть акаи-бата, засевшего в Москве. Чтобы попасть в Москву, необходимо, чтобы царь-батюшка снял с меня опалу. А он её снимет только заинтересовавшись по самые ноздри. И не сразу, конечно. Не сразу. Нужно сперва будет дождаться гостей.

Вскоре прозвенел звонок на перемену, после которого едва ли не половина студентов схватилась за разговорники. Вот и хорошо, вот и правильно. А мы пойдем обедать.

– Дайхард! – ну конечно, разве можно без этого?

Молотов.

Он приблизился, к нам, пылающий злостью, досадой, да еще черт знает чем. Не до состояния, когда бездумно атакуют заклинаниями, но до парня явно дошло, что его партия вдула целиком и полностью. Могу поспорить, что дошло во время сегодняшней лекции, на которой меня слушали все… вне зависимости от всех тех гадостей, что говорил этот брюнет ранее. Что может быть доходчивее?

– Это еще не все, Дайхард…, – процедил шатен, сверля меня взглядом, – Мы с тобой еще не закончили!

– И что ты ждешь услышать в ответ, Матвей? – вздохнул я, понятия не имея, что сказать парню. Что он выбрал соперника не по зубам? Так он и не выбирал, ему выбрали.

– Матвей Валерьевич, я бы хотела поделиться с вами одной мыслью, если соблаговолите выслушать, – равнодушный голос Кристины прозвучал как ледяной душ для парня.

– Извольте, – процедил он, явно давясь, по инерции, совсем другими словами.

– Не оправдавшие свое назначение инструменты не откладывают в сторону, в надежде, что они еще когда-нибудь пригодятся, – четко, почти по слогам, проговорила моя жена, – Их ломают, Матвей Валерьевич. Всегда ломают. В последней попытке.

С лица парня схлынула вся краска, а я, едва удержав себя от хлопанья его по плечу, заговорщицки сказал, слегка наклонившись вперед:

– Думаешь, я сам стал Истинным князем, а, Молотов? Нееет. Это потому, что у меня жена хорошая, советы дает дельные. Без неё бы у меня никогда бы, и ничего, не вышло. Подумай о альтернативах!

Например, удрать в Америку, сменить гражданство, доучиться и начать жизнь с нуля.

Все, боец, думай, а мы пошли.

До пищи насущной без приключений нам добраться была не судьба. Уловив своим женским чутьем какой-то движ, её тернейшество поволокло меня в нужном направлении. На месте суеты мы обнаружили Древлина Андрея Владимировича, милейшего нашего преподавателя преклонных лет и очень гибкой жизненной позиции, вовсю распекающего Арию фон Аркендорф. Старика в данный момент сия особа вовсю «не радовала», что выражалось в экспресии, жестикуляции и мимических спазмах. Голос дед тоже не сдерживал, так что мы быстро оказались в курсе, что баронесса изволила отмудохать и опозорить трех благородных московских дев так, что те напрочь отказываются продолжать учебу и сидят дома, а их родители строчат гневные жалобы, обрывают разговорники и грозятся дойти до императора.

Красноволосая стояла с самым независимым видом, время от времени пытаясь достучаться до старика банальными фактами о том, что они были на Арене, она была против троих, все они троекурсницы, а она еще, к тому же, пропустила целый курс… На деда это всё не работало, он продолжал зарабатывать себе инсульт, попутно втягивая недостающий воздух задницей. По крайней мере, складывалось именно такое впечатление.

Не знаю зачем, но я ляпнул:

– А почему студентка фон Аркендорф получает выговор за то, что выполнила вашу работу, господин преподаватель?

– Чштоо…? – захрипел заслуженный и убеленный сединами дед, держась за сердце и разворачиваясь на пяточке.

– Ну, судите сами, Андрей Владимирович, – развел руками я, – если верить словам присутствующей здесь фон Аркендорф, то вся троица показала себя вопиюще некомпетентными для третьего курса нашей прекрасной академии! Следовательно, кому-то надо было вынудить их учиться, чтобы не ронять лицо учебного заведения. А учитывая, что эти отбросы прислали к нам по причине их ненужности или необучаемости, то единственным вариантом оставалось терминальное унижение. Преподаватели на такой рискованный шаг не пошли бы, доверили кому-нибудь из тех ребят, кто покрепче. Может быть, даже мне. Так за что получает выговор девушка, осуществившая то, что осуществить было нужно? Теперь же, невзирая ни на какой скандал, никакого пятна на репутации академии не будет…

– Студент Дайхард, вы меня не…

– И вы меня тоже, господин преподаватель. Совсем не радуете. Любому лицемерию должен быть предел. Если вы сваливаете на нас свою работу, то хотя бы, оставляйте себе ответственность. Если боитесь, то пишите тогда в Москву, требуйте введения физических наказаний.

– Д-дайхард!!

– А иначе, Андрей Владимирович, – не обратил я внимания на это карканье, – может статься так, что иноземная баронесса окажется не настолько безобидной и беззащитной, как вы пока что о ней думаете.

…и к вам домой постучатся далеко не хорошие люди.

Глава 5

Особенность культуры Сердечника – в разграничении социумов у подвидов человечества. Оно настолько велико, что аристократы практически не соприкасаются с простолюдинами и с волшебниками. Обычные люди во всем своем великом количестве стабильно снабжают магов и знатных слугами, с которыми и ведется плодотворное взаимодействие, но любой Вася, идущий каждый день на завод, практически лишен возможности случайно столкнуться с аристократом или повелителем чар. Каждый живёт в своем мире.

Разумеется, система не без греха. В ночных клубах и ресторанах то и дело кому-то прилетает по морде – благородному или нет. Несмотря на многочисленные уложения, писаные и неписанные законы, случается, что аристократ от удара по морде хватается за оружие или чернокнигу. Хватаясь при свидетелях и применяя против имперского простолюдина, он нарушает «Закон о правах и обязанностях столпов общества». Кучу других законов тоже, но огребает за первый так, что всё остальное кажется шуткой. Простолюдины? К примеру те, кто целенаправленно пытается спровоцировать аристократию? Также.

А вот с наказанием местные вывернулись очень оригинально. Куда девать провинившихся возмутителей спокойствия, которые в подавляющем большинстве являются людьми образованными? Алхимические производства, находящиеся в ведении волшебников. Работа связана с высокими рисками, уменьшить которые можно, только относясь к трудовым заданиям с максимальной самоотдачей. Дисциплина, вдумчивость и полная погруженность в процессы помогали «домотать» довольно небольшие сроки принудительных работ быстро и решительно, но вот вернуться туда желающих нет. Ни разу за всю историю.

– То есть, сплавы из этого списка нельзя повторить в промышленных объёмах? – спросил я в тот момент, когда оторвавшийся от поглощения печенья представитель алхимической индустрии Санкт-Петербурга допил свой чай.

– Нет, никак, – торопливо кивнул мне бледный молодой человек, имеющий на пальцах рук несколько неприятно выглядящих ожогов, – Здесь, ваше сиятельство, есть определенные тонкие различия в самой материи, в фундаментальных принципах мира. Они достаточно серьезны, чтобы мы не смогли синтезировать конкретно эти сплавы. Аналог же получился слишком дорогим, ни о каком удешевлении говорить нельзя. Мастер Завадов закрыл проект, отправил отчет в Москву, а меня вот, прислал к вам…

– Хорошо, я понял.

В общем-то, и с самого начала было понятно, что «Черная осень» останется нашим эксклюзивом, но теперь у меня на руках есть твердое обоснование для отказа.

– Тогда откланяюсь, ваше сиятельство, – суетливо встал молодой человек, – Сегодня еще столько… дел.

Неужели вот этот робкий и нервозный парень наехал на аристократа по пьяни? Поверить не могу. Причем специально, иначе бы он не очутился на таких отработках. Впрочем, всё на этом свете может быть. У молодых простолюдинок высоко желание родить от благородного, а у молодых простолюдинов крепкие кулаки и горячие сердца… плюс понимание, что родить – это не просто. Сначала надо как-то сделать, чтобы хитрый и гадкий аристо не выхлебал свое противозачаточное зелье, а для подобного нужно ой как постараться…

В общем-то, именно из-за «постараться» аристократы и клюют на подобное.

Не успели стихнуть шаги посыльного на лестнице, как в дверь моего кабинета просунулся длинный, зеленый и наглый нос.

– Мы могли бы подыскать нужный сплав, хозяин…, – скрипучий голос гоблина был вкрадчив, как заржавленная заточка, медленно тонущая в боку беспомощной жертвы бандитского гопстопа.

– Мы же договаривались, Захар? – устало выдохнул я, протягивая руку вниз и почесывая дремлющего Курва, – Я спрашиваю вас, когда мне что-то нужно. Вы отвечаете. Мы договариваемся. Но только… когда нужно. И еще – я вам не хозяин.

Вошедший гоблин закинул руки себе за затылок и зубасто улыбнулся.

– Это ведь не твой мир висит на волоске, завися от одного единственного смертного, хозяин, – проговорил он, – а учитывая, что и сколько мы узнали от Белой Мыши, верить в то, что ты долго проживешь, не способна даже четырнадцатилетняя шиша, готовая оголить зад по свистку!

– И поэтому вы меня постоянно раздражаете, – криво улыбнулся я, продолжая терять терпение, – Проекты, схемы, интриги, четырнадцатилетние шиши, просачивающиеся в мой дом и даже в спальню. И вот, сейчас. Даже не зная, нужны ли мне сплавы, или наоборот, нужно их отсутствие, ты, мой подчиненный и слуга, входишь ко мне без стука с предложениями, о которых тебя не просили. А к последствиям ты готов?

– К каким? Ты меня казнишь? – заинтересованно поднял гоблин густую черную бровь.

Мои отношения с жителями Гарамона были… сложными, мягко говоря. Сложность эта казалась непреодолимой, заключаясь в том, что зеленокожие негодяи были свято убеждены в том, что один из их самых выдающихся богов, покровитель перемен Эрго – обитает в моем гримуаре. Я, правда, не уверен, что они считали его личностью, а не концепцией, но верили и уважали истово. А меня, особенно после того, как книга вернула мне рост, вес и объём мышц, считали кем-то вроде… хранителя этого бога. И, что хуже всего, для подобных рассуждений у гарамонцев были все основания.

Книга, сыграв очередную партию своей невнятной игры, заснула, но оставила мне возможность использования её заклинаний без опаски вновь устроить в мире бардак. Более того, случайные трансформации и хаотические события, наполнившие Санкт-Петербург во время её прошлого сна, отсутствовали как факт. Эти все блага и прелести, по убеждению гоблинов, сохранялись, пока я являюсь хозяином Гарамона, принесшего мне присягу верности. Но – волей Эрго.

Наш короткий и не слишком-то приятный разговор с Захаром Кадавари, официальным лицом, через которое со мной говорил Гарамон, был неприятным именно из-за того, что цели, преследуемые мной и гоблинами, были диаметрально противоположны. Зеленокожие желали каких-то гарантий выживаемости, а заодно и иметь влияние на хранителя Эрго, а сам он клал на их хотелки свой большой половой орган и требовал тишины и подчинения. Однако, ситуация обострилась только в последнее время, когда вся моя бухгалтерия оказалась в цепких зеленых лапах.

Как они думали.

– Захар, ответь мне на один вопрос. Только подумай над ним получше, его простота может тебя обмануть, – протянул я, тоже закидывая руки за голову, – Почему я ни разу не потребовал у тебя показать мне ваши столицы?

– Хм, – гоблин думал недолго, – Потому что тебе насрать?

– Именно. Мне насрать, – медленно и холодно проговорил я, – Каждый час на Сердечнике такие парни как я закрывают очередной портал. Миллионы и миллиарды жизней на мирах-неудачниках отправляются в Пустоту. Я сам, лично, уже закрыл три портала. Уничтожил три мира. Смекаешь?

– Да как-то не очень, – гоблин снова оскалился, но явно бравируя, – Что ты этим хочешь сказать?

– Что я, изначально, шёл гробить Гарамон, – пояснил я, – И могу попытаться доделать эту работу в любое время. Могу перенести портал за город, а потом шарахнуть по нему, по порталу, Шаром Ашара. Даже если вы правы в том, что Эрго любит вас, даже если моя гребаная книга захочет закрепить портал – вам потом придётся иметь дело с императором Петром Третьим. Если же нет…, то я от вас избавлюсь. То есть – в любом случае избавлюсь, но… в общем, намек ты понял.

– Ты…

– Я не договорил, – оборвал я начавшего возбуждаться засранца, – Далее. Мы можем обойтись и без этого. Я просто могу сейчас встать, приказать вам вернуть весь мой архив в этот мир, а самим убираться прочь. Тут, на Сердечнике, останутся только те, кого я отправил служить другим людям. Когда мне будет надо – я буду приходить на Гарамон и объявлять свою волю. Вы утратите малейшее влияние на ситуацию.

– Эрго тебе не позволит! – насупился гоблин.

– Единственный способ это узнать наверняка – попробовать, – улыбнулся я, – Итак, Захар, за всю твою верную, хоть и совсем не устраивающую меня службу, за весь этот шум, за всех девок, которых моя жена выкидывала из нашей спальни, за все ваши попытки пролезть туда, куда вас не звали, о которых ты, конечно, знал, я отдаю право выбора тебе – первое… или второе? Что мы попробуем первым делом?

Пару минут мы мерялись взглядами, а затем гоблин психанул, заорав, что я – совсем безумный тип. Они мол, могут вручить всю мощь своего мира, все ресурсы, знания и силы, а мне лень ежедневно по пять минут подёргаться на своей самке и взять еще хотя бы еще трех-четырех до кучи, чтобы наклепать по-быстрому детей, которым они, народ Гарамона, будет также верно служить…

– Вот поэтому вы и придурки, – мне быстро надоели эти крики, – Вы достали своими схемами и суетой моего императора, а теперь решили достать и меня. Забирай всю свою ораву, Захар Кадавари, и прочь из моего мира. Архив же сложите вокруг портала. Аккуратно.

– Ты меня слышал?! – гоблин, всё же, не был достаточно стар, чтобы удержать себя в руках.

– Это приказ.

Зеленокожих можно понять. Представители этой сверхплодовитой расы страдают от высокой смертности на разных этапах своего взросления и эволюции, поэтому видят определенные извращенные жестокость и эгоизм в моем отказе срочно и бешено размножаться для гарантий существования их мира. Надо сказать, что их назойливость нарастала очень постепенно, пока не дошло до того, что вот этот вот Захар стал буквально провоцировать меня на конфликт, может быть, ради какой-то откровенности. Ему было невдомёк, что мне банально… нет никакой нужды ради их зеленых жоп ссориться с Кристиной. И уж тем более принуждать её к деторождению.

То есть..? Понять можно, но не нужно.

– Аа… Эрго…, – гоблин, раззявив рот, пялился то на меня, то на свисающую у меня с пояса книгу.

– Говорю же, вы – придурки, – развёл я руками, – Не знаю, как вашему Эрго, но моей книге совершенно насрать на чьи-либо желания. Если она что-то хочет – то она это просто делает. Ей не нужны помощники, верующие, зрители. Да кто бы то ни было. А уж с вами так вообще всё просто. Вы уходите, все, кроме тех, кого я лично отдал служить людям. А я, вскоре, через недельки две-три, прибуду на Гарамон. На экскурсию. И во время путешествия, Захар, я наберу себе новых слуг. Там, где изволю, таких, каких изволю. Понял? А теперь – выполняй приказ.

Время игр уже прошло. Старый добрый Кейн, топавший в болота Польши по указке императора, и Кейн-сегодняшний – это совершенно разные в плане самоощущения люди. Быть князем – это не в тапок пёрнуть, и не по мишеням после литра пива пострелять, это значит «быть». Дышать как князь, думать, как князь, принимать решения, как князь, даже пердеть – тоже по-княжески!

Что это значит, дорогая редакция? Что проблемы гоблинов – князя не сношают.

Провожать изгоняемых вышли все. Зевающий Курв, строгая и хмурая Кристина, её кот, Станис и Фелиция материализовались прямо в подвале, откуда-то нарисовалась встрепанная Пиата. Даже сама Анна Эбигейловна Розеншварц изволила спуститься, притащив с собой ничего не понимающего Мао Хана. Увидев последнего, я пообещал себе в самое ближайшее время устроить слуге выволочку – бурно растущий молодой человек в очередной раз постеснялся обратиться ко мне за новым гардеробом.

Гоблины и гоблинши собирались медленно и нехотя, пришлось их буквально понукать, так что, в конечном итоге, я с большим удовольствием увидел полный бессильной злобы взгляд Захара, а затем, после того как гоблин шагнул в свой мир замыкающим, я… отправился за ним. В неплохо освещенное сухое подземелье, где раньше стояли полки с записями о моем княжестве. Все «изгнанники», голов тридцать, стояли тут, оживленно обсуждая произошедшее. К ним с огромным интересом прислушивалась парочка стражников, прибежавших снаружи.

– Минутку внимания, товарищи гоблины! – гаркнул я погромче, – И тишины! Я покажу вам нечто такое, чего вы еще не видели никогда!

– Не смей!! – тут же заорал неверно все понявший Захар, накрутивший себя по самые ноздри, – Не надо!!!

– Да успокойся ты, книга вон, висит на поясе, – бросил я ему, поднимая левую руку, – Смотри, че умею…

…и всё задрожало мелкой частой дрожью. Стены, потолок, пол, гоблины, я. Один портал непоколебимо висел за моей спиной, являясь самой что ни на есть энергетической структурой, на которую никак не влияют землетрясения и прочая физика. Свистопляска длилась всего несколько секунд.

– Все почувствовали? – усмехнулся я, – Знаете, что это было? Я вам открою секрет. Это был Гарамон, мир с которым я заключил договор. Мир, в котором вы живете… но который не принадлежит вам, гоблинам! Вы в нём пришельцы, точно такие же, как и я сейчас!

Этот секрет открылся мне давным-давно, в поезде, где я и заключал договор с этим желающим жить миром. Это было очень странное «общение». Образы, желания, нить энергии-«разрешения», связавшая меня и целую вселенную, в которой где-то в пустоте болталась эта зеленая, полная жизни планета. Та, что когда-то потеряла своих разумных, не выдержавших войны с расой жестоких зеленых варваров-карликов. Быстро размножающихся, всеядных, чрезвычайно легко приспосабливающихся, понимающих друг друга и других с полуслова. Эта межрасовая война шла тысячелетия, пока зеленые всех не истребили, заняв место единственной разумной расы, но заняв – не полностью. Не успели смешаться с сутью мира, стать его детьми. Именно поэтому они не были агрессивны изначально по отношению к людям, именно поэтому не чувствовали внутри, что являются представителями мира, именно поэтому они проворачивали свои делишки за моей спиной, свято уверенные, что это – можно.

Нет, нельзя. Не моим запретом, а самой сутью заключенного контракта. Пиата не может всерьез навредить Константину или еще кому-то из Азовых, даже если очень сильно этого захочет. Зеленокожие этого не знали.

– …пока вы не перебили всех, заняв их место, – закончил я рассказ, – приобретя в процессе врожденную инстинктивную ненависть ко всем разумным, кто намного выше или больше вас. А еще, товарищи гоблины, вы недостаточно вжились в этот мир, недостаточно стали своими для него, поэтому можете частично игнорировать приказания контрактора. Я знаю обо всем, что вы пытались провернуть за моей спиной. С кем договориться. Чего достичь. Что узнать. Все ваши контакты известны, все нычки вскрыты! Отдельное спасибо за переписку с Оргазовыми, Захар, я оценил. Привет вам от Белой Мыши.

Надо быть полным идиотом, чтобы поверить тварям, чуть не сумевшим перессорить лидеров мировых держав. Они перевербовывали солдат и офицеров, даже командиров, они сумели в кратчайшие сроки устроить импровизированный турнир, а потом, на глазах у целой кучи далеко неглупых людей, водить их за носы, убеждая, что игра проводится честно. Да чего только они не успели. Верить таким? Не-ет…

Загнать в подвал, озадачить однообразной работой, вести наблюдение. Проверять, анализировать, запоминать. Получать дополнительный профит в виде массы скучной, но очень нужной работы, исполнители которой у тебя буквально сидят и скрипят перьями в подвале. Затем, когда они потеряют осторожность… убрать.

– Откланиваюсь, господа, – с ухмылкой я выполнил небольшой полупоклон перед разинувшими рты гоблинами, – Здесь как-то уже трудновато дышать. Я бы на вашем месте срочно покинул бы это помещение. Видите ли, у Гарамона есть к вашей расе некоторые претензии. Сейчас он начнет их выражать. До встречи через несколько недель!

Кого-то ждёт родео.

– Все, дом наш! – объявил я, вернувшись и слыша облегченные вздохи тех, кто вынужден был каждый день следить за собой и окружающими зеленокожими, чтобы не сболтнуть и не показать чего лишнего.

– Кейн, я этому, безусловно рада, – Кристина тоже заметно расслабилась, – Но нам теперь нужны слуги.

– Ваше сиятельство, мы справимся, – негромкий, но внушительный голос Анны Эбигейловны заполнил всё вокруг.

– Думаю, у меня есть кое-какие мысли по этому поводу, – перебил я жену, готовую уже объяснить своей любимой монстроподобной горничной, что нельзя в таком поместье держать всего двух слуг, – Дорогая, Анна Эбигейловна, Мао Хан, приглашаю вас на небольшую поездку. Пиата, присмотришь за Алисой?

Хорошо иметь друга, которому доверяешь.

Ехать было недалеко, можно было бы даже запросто пройтись пешком пять минут до следующей улицы, но увы, нельзя. Положение обязывало, причем настолько, что огромный черный гроб весом тонны в три металла считался у местных аристо машиной почти простолюдинской. Надо еще больше, еще чернее, да с финтифлюшками, да последней модели. Придётся скоро покупать.

Мы остановились возле небольшого изящного здания, которое некогда было пансионом для благородных девиц. Эта обитель распущенности и легкого лесбиянства существовала недолго, постоянно осаждаемая кавалерами из разных учебных заведений города, а опустевшее здание, выкупленное муниципалитетом, оказалось ни в зуб ногой, ни в жопу пальцем. То есть, мэрия понятия не имела, под что его переделывать. Слишком маленькое для чего-то городского назначения, слишком большое для частного дома. Уже намылились на небольшую лечебницу, как тут нарисовался я и выкупил неудобный полудворец-полудом с небольшим внутренним садиком и изящными окнами, на каждом из которых была решетка. Даже на чердачном!

И хрен с ним, я еще колючую проволоку по забору пущу.

– Кееейн? – настороженно протянула Кристина, изящно тащимая галантным мной сквозь ворота этого бывшего узилища женских прелестей, – Что это такое?

– Ну, как тебе сказать, дорогая моя жена… Понимаешь, лорды темных китайских кланов, они обычно… не путешествуют. А если и отправляются куда-то, то точно не берут с собой наложниц и жён, понимаешь?

– Не совсем…

– В общем, – откашлялся я, видя, как двери бывшего пансиона перед нами открываются, – у Тао Рана оказалось несколько не пристроенных девушек…, и я взялся их… пристроить. Да.

– Говоря по-русски, – нехорошо прищурившись, Кристина Дайхард сложила руки под грудью, обозревая склонившихся перед ней в поклонах китаянок, – Мой несносный, больной паранойей, безудержно умный, но испорченный своими многочисленными знакомыми муж решил вопрос с возможной лояльностью будущих подчиненных самым… радикальным образом.

Перед нами стояло в поклонах шестьдесят четыре очень молодых и привлекательных девушки, прошедших начальных курс школы слуг темного китайского клана.

– И теперь ты – директор этого нашего учебного заведения! – преувеличенно радостно заявил я жене.

Позади нас истошно закашлялся Мао Хан.

Глава 6

– Вот ты прямо взял и отдал несколько десятков потрясающих девчонок… жене? – тихо, но очень эмоционально возмущался Константин Георгиевич, споро перемещаясь за мной на четырех костях, – Потрясающих и на всё согласных?! Как ты мог?!

– Запросто, – пропыхтел я в ответ, продолжая наш путь за ящиками в темноте и тишине, – Они… на всё готовы, чтобы избежать судьбы… прости…туток. Точнее, не так… Потом!

Объяснять товарищу, что молодость, покорность и гибкость товары хоть и дорогие, но быстро портящиеся, сейчас было не с руки. Или ноги. Мы крались, причем далеко не в соседний кампус, чтобы подсматривать за юными студентками, принимающими вечерний душ. Думаю, нас двоих они бы пустили прямо в душевую. А потом бы не выпустили.

Красться во тьме и сырости на четырех костях меня заставила горькая необходимость, а вот Азова-младшего – чистой воды авантюризм. Проще говоря, он напросился со мной от скуки и теперь пыхтел сзади, волоча на спине легкое, но очень точное ружье. Как двое Истинных оказались в таких коленно-локтевых позах? Всё очень просто – мы шли грабить одну дворянскую семью.

– Нет, ну ты расскажи… как?!

– Достал…, – выдохнул я, останавливаясь, – Неуч компактный. Ладно, нам всё равно Пиату ждать, так что слушай. Только дыши тише, паровоз. Сейчас аккуратно лезем на крышу, не волнуйся, она плоская.

Объяснять, что в многолюдном, но голодном Китае девки из бедных слоев населения воспринимаются расходником… было не очень-то и приятно. Хотя бы потому, что подобная практика существовала на самом деле, являясь неотъемлемой частью жизни солидного куска человечества. Еще хуже была история, которую рассказал мне Рао Тан – сам процесс прагматичного использования лишнего рта. Отсев начинался с совсем уж юных лет, да еще и шёл без какого-либо прикрытия. Дети, купленные в деревнях за небольшой мешочек риса, всегда четко знали, что их ждет, если они не будут стараться в учебе. Худших и самых уродливых раскупят себе в жены те же крестьяне, получающие жену, обученных покорности и какой-никакой грамотности. Те, кто получше, уйдут в слуги и наложницы с очень недолгим циклом более-менее пристойной жизни, чтобы затем их жизнь стала не лучше, чем у предшественниц. Остальным может повезти больше. Но не на много.

– Варварство! – вердикт блондина был искренним и совершенно неправильным.

– Особенности культуры, – возразил я, призывая Фелицию, чья проекция была одета в темно-серую обтягивающую униформу, снабженную подобием капюшона. Объяснив внимательно слушающей девушке задачу, я вернулся к разговору, – Чтобы ты понимал до конца – если бы не было рабских караванов темных кланов, девушек в китайских деревнях вполне могли просто убивать еще во младенчестве. Китайцы любят размножаться, потому что их сыновья обязаны заботиться о стариках до самой смерти. Больше сыновей – меньше нагрузка. Дочери им обуза.

– Ну так почему он тебе таких красавиц-то отдал?! – мой товарищ, переварив новость, всё равно нашёл, на что возмутиться.

– Потому что изначально он привез их сюда с другими целями, – ухмыльнулся я, – Что-то в подарок Бронзовой Черепахе, что-то в качестве взятки или подарка. За четыре недорогих доспеха и парочку мелких обещаний я забрал всю партию. Девки, узнав, что я предлагаю будущее, в котором у них будет не только еда, но еще и муж, то есть нормальная семья, рыдали от счастья так, что нам пришлось вливать им успокоительное.

– …вот ты мне иногда кажешься чересчур добрым, – пробурчал парень, протирая свою винтовку от капель сконденсировавшейся влаги, – но потом, Кейн, я вспоминаю, с кем имею дело. Твоя жена и её горничная… они же воспитают армию.

– Именно.

Цену мирной жизни знает только солдат, прошедший через ужасы войны. У Кристины был живой пример в виде моего даймона.

Девушки вернулись одновременно, что Фелиция, что Пиата. Собравшись тесным кружком, мы начали просвещаться. Итак, сидим на крыше небольшого и очень закрытого складского комплекса, методично патрулируемого серьезными парнями. Патрули очень частые, вплоть до абсурда, люди разгуливают как вдоль заборов, так и между зданиями, постоянно пересекаясь друг с другом. Хуже того, метрах в пятистах отсюда один из городских арсеналов, в котором сидит гарнизон.

Нам нужно в центральный офис, в подвал. Там стоит сейф, который должен быть открыт утром одним из Оргазовых, а его содержимое способно доставить мне большие неприятности. Пиата нашла это железное уродище, но не смогла вскрыть, поэтому дальше идем мы с ней, оставляя Костю на крыше прикрывать нас. Кроме того, только у его оружия есть нечто наподобие глушителя – жуткий мохнатый валик с дыркой посередине, замечательно, но недолго работающий.

– Напомни, что мы делаем, если поднимется тревога? – Азов определенно жалел, что в это всё ввязался.

– Не оставляем свидетелей, друг, – похлопал я его по плечу, – никто не должен знать, что мы были здесь.

Быть неуловимым ниндзя, скрытым от глаз смертных, довольно просто, если ты приблизительно знаешь, где должен идти патруль, а еще у тебя есть глаза на затылке. Плюс маленькая невидимая эйна, прикрывающая… откуда-то. Знай себе крадись, делай короткие перебежки, выжидай, пока редкий луч прожектора с вышки уберется куда подальше. Или, наоборот, потому что патрульные от двигающегося луча отворачивают рожи, не желая ослепнуть.

Но ты не можешь быть настолько же неуловимым ниндзя, как твоя спутница просто потому, что ты больше её раз в десять!

– Теперь нам снова на крышу, – губы миниатюрной девушки касаются моего подзамерзшего уха, – Ты же не пролезешь меж прутьями?

В офисном здании, массивной двухэтажной кирпичной хибаре, высота небольшая, но крыша покрыта черепицей, а стены влажные из-за прошедшего дождя. Лезть туда, наверх, чтобы потом спуститься в цокольный этаж – нехилый и рискованный крюк. А окна цоколя – вот они, забраны решеткой, через которую и проникла внутрь эйна.

– Пиата, ты мне друг? – спрашиваю я.

– Друг, – серьезно кивает мелкая и остроухая девчонка.

– Никому не рассказывай о том, что сейчас увидишь.

Холод Сильверхеймов штука ультимативная, хоть и излишне яркая на мой вкус. Она позволяет мне, буквально нырнувшему в грязь, быстро и тихо выломать три прута из решетки, тут же затирая ярко искрящийся иней на оставшихся «пеньках». Стекла нет, о нем позаботилась эйна, а значит, вход открыт. Проникаем внутрь, в пыльное и неубранное помещение, забитое разным деревянным хламом.