Вторая жизнь Юджина Уитмора бесплатное чтение

Шумный, стучащий, по-своему живой мир печатных машин, неутомимо создающих жизнь при помощи, казалось бы, примитивных деталей, заполнил канцелярский отдел небольшого офиса на Кромвель-Роуд. Чтобы описать, насколько он был посредственным, хватит лишь упомянуть одну, с виду ничем не примечательную, но весьма содержательную деталь. Над входом висела крупная вывеска с надписью «Ремонт обуви». И уже внизу на ней же, сделанной гораздо позднее, буквы, нанесённые нетвёрдой рукой, собирались в одно скромное и незатейливое слово – «Типография». Проходящий мимо человек, едва взглянув на неё, мог с уверенностью сказать, что здесь и вправду чинят обувь. Тогда как живущие в этом, а также других близлежащих районах, напротив, хорошо знали и выходящих оттуда по вечерам трусцой толпу сгорбленных людей, и мистера Фолкнера, заправляющего данным заведением.

Окна, выходящие на суетливый городской пейзаж со спешащими прохожими в деловых костюмах, были задернуты плотными жалюзи, цвет которых менялся со временем: от серебристо-серого до пропитанного смолой и пылью бронзового вкрапления, тем самым проводя невидимую черту между осязаемым и мысленным, что ложится на бумагу.

Голова Юджина Уитмора то и дело опускалась и поднималась над письменным столом, беспорядочно заваленным исписанными вручную листами вперемешку с печатными, а изо рта вырывался то короткий вздох, то фраза, которую мужчина произносил каждый раз, когда приходилось отрываться от клавиш. Всё выходило само собой, так что он даже и не придавал этому значения. И сейчас, когда комната наполнилась ароматом женских духов и запахом тех лондонских улиц, где по обыкновению ему никогда не приходилось бывать и что являлось если не роскошью, то исключительной редкостью для здешних мест, Юджин повернул голову в сторону выхода, насколько это было возможно, не свернув при этом шею, так как его рабочее место находилось в самом углу, и с любопытством осматривая незнакомку в изысканном пальто с меховым воротником, незаметно для всех повторил:

– Пьюр Виктори… чтоб её!

Он оглядывал стройные длинные ножки, заключённые в ботильоны на тонком каблуке, затем поднялся чуть выше, остановившись на пару секунд, и наконец, сочтя фигурку весьма и весьма недурной, добрался до милого, ещё не утратившего юной свежести личика. Она стояла в окружении нескольких десятков пар глаз, поедающих её заживо так нагло и открыто, что любая другая не выдержала бы и отвела взгляд или же вовсе попыталась найти занятие, подходящее для того, чтобы наконец скрыться от тех, кому не повезло в своей жизни встретить такую приятную особу. Да и не мудрено. Кто станет встречаться с мужчиной, который зарабатывает чуть больше трёхсот фунтов в неделю? И Юджин, как и все, продолжал смотреть на неё, внутренне радуясь, что природа наделила его бесценным даром видеть и, вдобавок ко всему, не брала за это никакой платы.

Девушка выцеливала каждого по отдельности, словно искала среди испачканных краской одежд, с пожелтевшими от кофе и табака зубами, потных и стареющих в убогой типографии людей, знакомое лицо. Юджин внутренне пожелал ей удачи, потому как даже он иной раз путал Харрисона Синклера, этого сутулого тощего юнца, перенесшего в детстве простуду, которая вышла ему боком, с Финли Маккензи, трясущимся стариком с маниакальной аккуратностью. И многих других, кто трудился, не покладая рук, выдавая по двести-триста щелчков клавишами в минуту.

Под самым ухом послышалось шипение карманного ингалятора Харрисона. Парню нельзя волноваться, но что поделать, ведь от такого вида и впрямь не хочется отрываться.

– Вот что я тебе скажу, – произнёс он, когда порция лекарства осела в лёгких. – Ставлю фунт, что эта дамочка ошиблась дверью. И к тому же, она явно не из Лондона.

Несмотря на болезненный и кажущийся усталый вид, он был энергичным и словоохотливым. Только потому, что его стол находился совсем рядом со столом Юджина, который автоматически становился его невольным, или скорее подневольным, слушателем, он подолгу говорил, не отрываясь от работы. Ему блестяще удавалось совмещать словесный досуг с набором текста. Харрисон обожал рассуждать о политике, искусстве, моде, словом, о всём, что только приходило в голову юному уму. А Юджин в ответ лишь мычал и изредка кивал головой, соглашаясь со всем, что говорил парень.

– С чего так решил? – спросил он, на секунду отрывая взгляд от её нежно-розовых губ.

Бледное лицо юноши, казалось, озарил свет сияющих глаз. Поражённый необычайной красотой девушки, он смотрел не столько с вожделением, сколько с восхищением, с такой проницательностью и чистотой, с какой законченный любитель искусства смотрит на работы Леонардо да Винчи, Микеланджело или Ван Гога.

– В её лице нет той серости, что присущи местным девушкам. Ты только глянь… какая красота форм и правильность линий. А утончённость и грациозная надменность, с которой она держится, заслуживает, чтобы её образ запечатлели лучшие художники мира.

– Ну ты махнул, – ответил Юджин.

Он не считал себя человеком, размышляющим о высоком, скорее наоборот, приземлённым настолько, что все известные миру пороки были ему не чужды.

– Нет-нет, я серьёзно! Как думаешь, что бы сказал Сарджент, увидев эту девушку?

– Сарджент? – задумался Юджин, переводя взгляд на приятный, слегка вздёрнутый, аккуратный носик. – Это не тот ли Сарджент, что снял «Захват поезда Пелэм 1–2–3»?

– То был Джозеф, а я говорю про Джона Сарджента.

– Не слышал о таком.

– Как же? – удивился юноша. – А портрет мадам Икс?

– Это и впрямь мадам Икс, – сказал под нос Юджин, напрочь забыв про Харрисона, печатную машинку, незаконченный текст и вообще обо всём, что его окружало. Сейчас единственное, что представляло для него важность, – это взгляд девушки, который теперь был направлен на него спокойно и даже приветливо. Он больше не скользил по серым, не привыкшим к длительным прогулкам на свежем воздухе лицам цвета пергамента, а оценивающе разглядывал его – Юджина Уитмора, худощавого высокого молодого мужчину двадцати трёх лет от роду, наборщика текста по профессии, словно для чего-то примеряя его по-английски в меру приятное лицо. Он ожидал, что девушка уйдёт, так как он был последним, кого ей довелось увидеть, но нет, та продолжала стоять, упорно наблюдая за ним. Ему стало не по себе от голубого пламени её глаз, которое обжигало и заставляло лицо краснеть. Он вспомнил о прыще, который некстати вскочил прямо на кончике носа, выказывая всем своим воспалённым видом полное безразличие к владельцу, а также о иссиня-чёрной щетине, от которой вот уже три дня обещал себе избавиться. Всё это заставило его отвернуться и лихорадочно приняться за текст. Но как ни старался Юджин, сначала ему пришлось долго искать то место, на котором он остановился, а когда наконец обнаружил, то показалось, что даже самое аккуратное нажатие привлечёт ещё большее внимание со стороны девушки.

– Пьюр Виктори! – произнёс он снова. Это стало для него вроде ругательства. Да и не мудрено. Когда ты ставишь на лучшую лошадь последние пять фунтов, а она ломает ногу, так и не добравшись до финиша, стоит запастись объёмным запасом бранных слов, дабы успокоить гнетущую безысходность. И с чего он вообще решил, что стоит верить в бредни старухи-цыганки? Сколько раз он проходил мимо, и нет, вздумалось ему поздороваться, да положить в испещрённую от мозолей и грязи ладонь бронзовую монетку с изображением Елизаветы Второй, как тут же цыганка, ловко обвив его кисть, принялась водить пальцем по внутренней стороне. Наверное, именно в тот самый момент слишком хорошее настроение от предвкушения выходного, который он планировал провести, отрешившись полностью от всех забот, сыграло с ним злую шутку.

– Смерть, – просвистела она беззубым ртом так, словно у самого его уха пролетела отравленная стрела. Юджин хотел уж было отдёрнуть руку, но старуха продолжила: – Но не смерть…

Жёсткий как наждачная бумага палец ткнул в раздвоенную линию, что прерывалась на середине.

– Тебя ждут слава и деньги.

Такие слова приходится слышать нечасто.

– И как всё это понимать? – Он не был мастером в общении, и где нужно ответить грубо и прямо, ему приходилось молчать. Даже в вопросах личной жизни ему никогда не удавалось солгать.

В ответ цыганка протянула ладонь со словами:

– Кинь ещё монетку, расскажу!

– Ну уж нет, – подумал Юджин и отошёл от того места, где на холодном асфальте сидела женщина. По части денег он старался сохранять беспристрастную трезвость и тратил их в самых редких случаях. За всё время, при столь низком заработке, ему всё же удавалось не влезать в долги и исправно платить за предоставленное жильё, избегая подобных случаев. Но врождённая доброта к людям и душевное сострадание подсказывали ему, что он поступил правильно. Тем не менее, опасаясь самого себя, Юджин поспешил отойти как можно дальше, чтобы никто из прохожих не заметил, как какой-то очередной чудак повёлся на байки и россказни промышляющей таким вероломным образом старухи.

– Ну и дурак! – крикнула ему вслед женщина и навсегда потеряла интерес. Теперь она окучивала влюблённую пару, поедающую одно мороженое на двоих. Девушка кокетливо рассмеялась и закивала головкой, а парень поспешил в карман за деньгами. Всего этого Юджин уже не видел. Для него была уготована другая участь. Как это всегда с ним бывает, едва очутившись дома, он тут же принялся всё тщательно обдумывать. Такого прежде с ним не случалось, и для Юджина это было одним из ярких моментов жизни, не считая того, когда в пятилетнем возрасте он впервые увидел мертвеца. Оба случая особенно отложились в его сознании, порождая всё новые и новые мысли. Не имея семьи и собственного жилья, ему приходилось ютиться в небольшой квартирке на Баркстон Гарденс, принимая любые события и происходящее вокруг близко к сердцу и подолгу размышляя над всем, что беспокоило его. А беспокоило его практически всё: от недоброго взгляда босса до случайно толкнувшего прохожего, бредущего навстречу в толпе. И сейчас Юджин снова и снова прокручивал в своей голове слова цыганки, изменяя и примеряя на них различный смысл. И впервые за всю жизнь принял неверное решение.

Но в конце концов, успокаивал себя Юджин, возвращаясь на следующий вечер пешком с ипподрома, когда карман его стал пуст, как пересохший колодец посреди жаркой пустыни, он получил бесценный урок того, как не стоит поступать с последними деньгами. Он ещё долго будет помнить, уж в этом-то ему сомневаться не приходилось.

Юджин коснулся клавиши, которая казалась ему настолько привычной, что он без труда мог на ощупь сказать, какая это буква по характерной царапине. Но вместо этого он подумал о лошади.

– Пьюр Виктори! Ну и имечко! В самый раз для неудачника вроде меня. К счастью, он успел оплатить за проживание на месяц вперёд, и во всяком случае ему всё ещё есть где жить. А что касается букмекеров и всяких гадалок, он впредь постарается обходить их как можно дальше, потому как открыл для себя новую слабость. Юджин оказался весьма и весьма азартным.

Несмотря на все старания и попытки Харрисона предупредить его о надвигающейся буре, что с такой лёгкостью и грациозностью проплывала между рядами заворожённых зрителей, которые в этот самый момент забыли, за что им здесь платят, он не заметил, как девушка оказалась совсем близко, прижимаясь бедром к столу. Она простояла так некоторое время, наблюдая за ним, тогда как Харрисон, вне себя от счастья, разглядывал её сзади.

Юджин, погружённый в глубокие размышления, и не подозревал о предстоящем разговоре. Если бы его спросили, он бы сказал, что слишком уж много факторов отвлекало его мысли. Однако незнакомка, ничуть не смущаясь его задумчивости, которая, казалось, отгородила его от окружающего мира, неожиданно заговорила с ним, слегка испугав.

– Не могли бы вы уделить мне пару минут? – услышал Юджин непринуждённый голос с американским акцентом и уронил несколько листов на пол. Он быстро наклонился, чтобы их поднять, но тут же почувствовал удар, сопровождаемый коротким возгласом.

– Ай!

– Простите, мисс, – начал извиняться Юджин, пытаясь понять, как это произошло. Девушка, потирая рукой ушибленное место, выглядела ещё прекраснее. Во время столкновения её волосы слегка коснулись его лица, и он ощутил нежный запах цветущих лугов. "Должно быть, очень дорогой шампунь," – подумал Юджин. Сам он предпочитал старое доброе, проверенное временем мыло.

– Это вы простите… какая я неуклюжая. Со мной так всегда. И дня не пройдёт, чтобы я не попала в курьёзную ситуацию, – сказала она, и на её щеках запылал румянец. После такой странной и непродолжительной близости, Юджин наконец, осмелился снова посмотреть ей в глаза. Простой взгляд, говорящий о самых добрых намерениях, не намекал на желание высмеять или подшутить.

– Прошу, присядьте, – предложил он, придвигая к ней стул, на котором ещё минуту назад сидел Харрисон. Юноша, желая выразить своё восхищение её красотой, безмолвно уступил своё место, за что получил нежную улыбку и слова благодарности.

Юджин протянул девушке стакан воды, обеспокоенно справляясь, не получила ли она синяк или, что ещё хуже, сотрясение.

– Благодарю, – ответила она, сделав аккуратный, едва заметный глоток. – Мне, право, очень неловко.

– Какие глупости, – проговорил Юджин. – Это я должен извиняться. Не каждый день к нам заходит такая… такая…

– У вас очень красивые глаза, – внезапно сказала она, не замечая, как он пытается подобрать подходящие слова.

– Вы так думаете? – смутился Юджин, отворачиваясь.

– Не надо, прошу вас. Дайте мне смотреть на вас.

– Послушайте, – начал Юджин. – Возможно, вы ошиблись…

– Нет-нет, – перебила девушка. – Не говорите так, иначе я обижусь, – сказала она, слегка сморщив прекрасный носик.

Юджин растерянно осмотрел кабинет, словно ища подсказку, как вести себя в подобной ситуации. Кто-то смотрел на него с завистью, а кто-то с усмешкой, мол, "этому-то она точно не по зубам". Он вернулся к листам и бегло прочитал несколько слов на верхнем. Он ничего не понял. И она это заметила.

– Прочитайте мне. Наверняка там что-то интересное.

– Хм… ну что ж, хорошо. Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные.

– Где-то я уже это слышала. Только там звучало иначе: "Если у них нет хлеба, пусть едят бриоши". Вы думаете о том же, о чём и я?

– Возможно… – ответил Юджин, не имея ни малейшего представления, о чём она думает.

– У меня так мало времени… так мало… а нам просто необходимо познакомиться. Как только я увидела ваше лицо, сразу вспомнила о Говарде Рорке.

– Говард Рорк? – переспросил Юджин. – Никогда о нём не слышал.

Девушка улыбнулась, словно он сказал что-то смешное.

– Я, кстати, Шарлотта Рид, – проговорила она, протягивая ему белоснежную руку, которая утонула в его ладони.

– Юджин Уитмор к вашим услугам, – ответил он, слегка поклонившись.

– И имя у вас… такое знакомое, будто я вас уже знаю, – сказала Шарлотта, медленно проговаривая каждую букву его имени, словно оно было какой-то важной загадкой.

– Самое обыкновенное, – скромно заметил Юджин.

– Прошу вас, Юджин, не заставляйте меня думать, что я ошиблась. Ведь этого просто не может быть, – девушка бросила взгляд на часы. – Совсем мало времени…

– Вам, наверное, нужен мистер Фолкнер? – спросил Юджин, пытаясь уловить на лице Шарлотты признаки интереса. – Все заказы проходят через него. Если хотите, я могу узнать, на месте ли он.

Шарлотта покачала головой, отвергая его предложение.

– Мне нужны именно вы, – твёрдо ответила она.

– Но зачем? – смущение в его голосе сменилось любопытством.

– А не всё ли равно? Разве вы никогда не делали ничего просто так? Например, случайно очутиться здесь?

– Да разве можно просто так забрести в столь унылое место? – удивился Юджин.

– А мне оно показалось очень милым, – заметила Шарлотта с восторгом в голосе. – Посмотрите на все эти столы! Они же просто трещат под стопками исписанных листов! Вы вершите историю!

Юджин почесал висок и усмехнулся, принимая её слова за шутку.

– Как бы мне хотелось быть на вашем месте. Кто знает, может, именно это, – она указала на его стол, – а может, вот это, – девушка вглядывалась в аккуратно прибранные страницы Харрисона, – станет очередным шедевром и войдёт в число великих трудов!

– Какая вы чудная, – не удержался Юджин и проговорил вслух.

– Вы не первый, кто так говорит, но один из немногих, кто сказал это без насмешки.

В этот момент Юджин заметил Харрисона, который стоял неподалёку, делая вид, что рассматривает печатную ленту на машинке, принадлежащей Тодду Финчу. На самом деле, Юджин знал, что парень просто ждёт удобного момента, чтобы вмешаться в их разговор. И как только повисла пауза, Харрисон тут же шагнул вперёд.

– Мисс Рид, – начал он тоном, которым обычно выпрашивал надбавки или умолял о снисхождении за несделанную работу. Видимо, этим же тоном он вздумал очаровать Шарлотту. – Возможно, я смогу вам помочь?

Но Шарлотта лишь слегка улыбнулась, вежливо, но твёрдо отказывая. Харрисон улыбнулся в ответ, простояв перед ней ещё какое-то время, и осознав, что настойчивость тут бесполезна, и удалился.

– Какой неприятный тип, – заметила Шарлотта, глядя ему вслед. – От него так и сквозит гнилой вежливостью.

– Это Харрисон, он тоже здесь работает, – ответил Юджин.

– И вам нужно видеться с ним каждый день? – спросила она с лёгкой насмешкой.

Юджин улыбнулся.

– Да.

– А мне всегда казалось, что такие люди бывают только в книгах. Этакий Монтегю Тигг.

– Вы верно подметили. – Ему приходилось читать Диккенса.

– Ну что же, – вздохнула с облегчением Шарлотта, избавившись от Харрисона. – Пойдёмте прогуляемся? Погода такая чудесная, а вы столько пропускаете.

– Но я не могу, – ответил Юджин, оправдываясь перед ней, как школьник. – У меня работа.

– Тогда оставьте её на потом, – не унималась Шарлотта.

– Мне платят за неё деньги.

– Какой вздор! Разве не лучше полюбоваться Лондоном? Если б вы знали, как здесь хорошо!

Юджин молчал, не зная, что ответить.

– Тогда не согласитесь ли отужинать со мной? – предложила она неожиданно.

– С вами? – спросил он, чувствуя, как начинает таять под её взглядом. Его ладони вспотели, и он непроизвольно начал перебирать пальцами потрескавшийся край стола.

Шарлотта рассмеялась, её звонкий смех разнёсся по всему офису, такой непринуждённый и жизнерадостный, что он явился полной противоположностью сухой и безжизненной атмосферы, царившей вокруг.

– Конечно, со мной. – Она наклонилась к нему ещё ближе, и ворот её пальто теперь задевал его плечо. – Вы когда-нибудь бывали в "Ле Гаврош"?

– Нет, – ответил Юджин, слабо улыбнувшись.

– И вам не приходилось оказаться на крыше одной из башен Тауэр Бридж? – продолжала Шарлотта, не отводя от него взгляда.

– Не приходилось, – спокойно признался он.

– Тогда вы самый несчастный человек на свете! – воскликнула она, сочувственно касаясь его руки. – Только представьте, каково это – стоять на самом краю, ощущая ласковый ветер на своём лице. – Шарлотта чуть сжала его руку, стараясь передать ему свои ощущения. – А это чувство свободы и страха, которое пробуждается в тот момент, когда вы смотрите вниз…

Юджин не мог представить ничего из того, что описывала Шарлотта, но её холодная рука всё же коснулась его сердца. Он осознал, что перед ним не просто изящная девушка, одетая со вкусом. В ней была сила, которая притягивала, как магнит. Внутренний голос Юджина подсказывал ему, что стоит её опасаться, ведь его разум противился переменам, которые охватывали его при виде неё. Но сказать об этом прямо он не мог.

– Что тут у нас? – вмешался мистер Фолкнер, медленно вышагивая в сопровождении Харрисона Синклера. Большие пальцы он запустил под жилет, а остальные сложил на выпирающем животе, постукивая поочерёдно.

– Мисс Рид прибыла к нам с визитом, но никак не находит подходящих слов, чтобы объяснить, чем мы ей обязаны, – язвительно произнёс Харрисон, всё ещё оскорблённый её отказом. – Она даже не удосужилась сказать хоть слово. – Молодая и чувствительная душа Харрисона разрывалась на куски от недополученного внимания. Он всегда считал себя самым образованным и рассудительным среди коллег. Но предпочесть его этому жалкому и безучастному Юджину Уитмору? Нет, такого он не мог простить. Мистер Фолкнер должен был узнать, что в его офисе, вместо того чтобы отрабатывать каждый пенни, который он платит за простейшую работу, кто-то любезничает с прекрасными дамами.

– Вы, я так полагаю, и есть та самая мисс Рид? – спросил мистер Фолкнер, осматривая Шарлотту с ног до головы. Мысленно он решил, что она вполне симпатична. Возможно, если надеть на неё платье с более глубоким вырезом, она бы пригодилась на роль секретарши, и тогда дела пошли бы в гору.

Шарлотта посмотрела на него, как на человека, наступившего ей на ногу, с презрительной и равнодушной усмешкой. Но и для него не нашлось слов.

– Завтра в восемь я буду ждать вас возле ресторана, – прошептала она на ухо Юджину, который смотрел на босса, словно тот поймал его на воровстве. По сути, так оно и было: он отвлекался от работы, а значит, преступно крал то время, что было оплачено этим крупным физически, но мелким духовно человеком.

Харрисон, заняв оборонительную позицию за спиной мистера Фолкнера, выглядывал из-за его покатых плеч, в ожидании правосудия. Но мистер Фолкнер не спешил прогонять мисс Рид. Ему ещё никогда не приходилось повышать голос или требовать что-либо от дам. Будь она мужчиной, вроде Юджина…