Безмолвное чтение. Том 2. Гумберт Гумберт бесплатное чтение

Чтение вслух

Сцена на крыше высотки над «Небесным Занавесом» никого не оставила равнодушным – новость разнеслась по городу, как взрывная волна, и к утру понедельника её не обсуждал только ленивый. Пока Фэй Ду шёл с парковки до офиса, его атаковали толпы любопытствующих.

В своём кабинете за чашкой холодного «Лондонского тумана»[1] он всё обдумал и решил, что негоже впустую разбрасываться деньгами – раз уж выпал шанс прославиться, надо им воспользоваться. Президент Фэй поручил секретарю связаться с отделом маркетинга: пусть разработают план рекламной кампании на тему социальной ответственности и корпоративной этики.

Секретарь шустро записала вдохновенный монолог начальника, но, прежде чем отправиться дальше, в нерешительности остановилась на пороге. Глаза у неё покраснели, она замялась и осторожно спросила:

– Президент Фэй… То, что вы сказали в своём выступлении, – это правда?

– М? – Фэй Ду оторвался от своего расписания, поднял взгляд и самодовольно ухмыльнулся: – Нет, конечно. Рядом стоял профессиональный переговорщик и подсказывал правильные слова. Никто бы не позволил мне нести что вздумается в подобной ситуации. Надо же, какая ты наивная! Это ужасно мило!

Секретарь залилась краской, досадливо фыркнула и развернулась на каблуках.

– Погоди секунду, – окликнул её Фэй Ду. – Сегодня на ужине я должен сразить всех наповал своей харизмой?

Секретарь на сегодня уже исчерпала свой лимит материнской заботы. Она закатила глаза:

– Нет, в этом бесценном активе нашей компании пока нет необходимости.

– Что ж, хорошо, – ответил Фэй Ду, снял пиджак и закрыл ноутбук.

Полчаса спустя он забрал мать Хэ Чжунъи из больницы и повёз её в городское управление. Ван Сюцзюань была уже немолода, она пережила страшное потрясение, и медики настояли на том, чтобы на выходные положить её в стационар для наблюдения. Только сейчас её отпустили, чтобы бедная женщина забрала останки погибшего сына.

Расследование смерти приезжего юноши вскрыло давно назревавший гнойник: коррупция, организация проституции, торговля наркотиками. Вся страна содрогнулась, и управлению общественной безопасности Яньчэна пришлось поскорее сформировать оперативную группу и вместе с дисциплинарной комиссией трудиться днём и ночью. А вот само убийство Хэ Чжунъи народ оставил без внимания. Те, кто изначально занимались этим делом: Ло Вэньчжоу, Тао Жань и Лан Цяо – теперь занялись составлением отчётов.

Сотрудники похоронного бюро потрудились на славу: когда прохожие нашли парня на обочине, на него было страшно взглянуть, а теперь его лицо обрело безмятежное выражение. Чжао Юйлун и несколько бывших коллег Хэ Чжунъи неожиданно вызвались помочь с церемонией, пришёл и Ма Сяовэй – в сопровождении Сяо Хайяна и ещё одного полицейского.

Чжан Дунлай опоздал, но всё же посчитал нужным явиться. Какое-то время он смотрел издалека, как Фэй Ду утешает Ван Сюцзюань, а затем, двигаясь как-то неестественно и неуклюже, подошёл к матери покойного и отрывисто кивнул.

– Тётушка, – возвестил он, – клянусь, я не убивал вашего сына!

При виде этого здоровяка Ван Сюцзюань испуганно отшатнулась. Чжан Дунлай этого не заметил: его мозг был перегружен поиском нужных слов.

– Хотя, признаюсь, я его ударил… – наконец выдал он.

Ощутив на себе холодный взгляд Фэй Ду, незадачливый оратор осёкся. Он смущённо потёр нос, неопределённо взмахнул рукой, и на этом его выступление закончилось.

Ван Сюцзюань была худенькой и невысокой – всякий раз, заговаривая с ней, Фэй Ду слегка наклонялся и выглядел при этом непривычно заботливым. Он покосился на уходящего Чжан Дунлая и прошептал Ван Сюцзюань на ухо:

– Если для вас это слишком тяжело, я могу сам заняться оставшимися формальностями…

Ван Сюцзюань покачала головой, стряхнула с себя руку Фэй Ду и сделала пару шагов вперёд на негнущихся ногах. Вдруг она обернулась, как будто вспомнила о чём-то:

– Скажите, мой Чжунъи оступился и сделал что-то плохое?

Фэй Ду посмотрел ей в глаза. Какое-то время он молчал, а затем тихо, но твёрдо ответил:

– Нет, ничего подобного.

Чжао Хаочан был дьявольски хитёр: мастерски манипулировал людьми, выдумывал слезливые истории и запутывал следствие. По его словам выходило, что общество – сплошное болото, а он один – незапятнанный белый лотос, цветущий вопреки невзгодам. Только благодаря найденным Лан Цяо с командой уликам и хитрой тактике Ло Вэньчжоу на допросе полиции удалось вытянуть из Чжао Хаочана по крупицам правду и примерно восстановить картину событий.

Хэ Чжунъи, преисполненный надеждами, покинул родные края и переехал из далёкой горной деревеньки в шумный Яньчэн. Его встретили дороги, забитые машинами, и тротуары, заполненные людьми. Здесь его ровесники учились в университетах и вышагивали по улице, как по подиуму. На новом месте у юноши не было ни друзей, ни знакомых. Поселиться он мог только в самой убогой общаге, а с работы домой возвращался по грязным переулкам, вдыхая вонь канализации. Не считая одного депрессивного мужчины средних лет, его окружали сплошные мерзавцы: сутенёры, картёжники, наркоманы и прочая шваль.

Хэ Чжунъи методично записывал свои расходы и доходы в блокнот, экономил на всём и каждую минуту трудился, не зная отдыха, чтобы поскорее выплатить долг, взятый на лечение матери. Порой он предавался мечтам – о том, как счастливо заживёт в большом городе…

Ещё в детстве он нашёл себе кумира, хотя никому в этом не признавался, и наблюдал за ним издалека, не теряя надежды когда-нибудь узнать его поближе. В городе Фэннянь-гэ избегал общества Хэ Чжунъи, и постепенно тот пришёл к выводу, что проблема в его бедности. В суете мегаполиса всем приходится тяжело, кому захочется делиться с нищим приятелем? Оставалось пока поддерживать поверхностное знакомство, отчаянно копить деньги и не забывать благодарить за оказанную милость. Последнее было необходимо, даже если у кумира не было времени на болтовню: Хэ Чжунъи ему задолжал, и исчезнуть было бы просто невежливо.

Парень с трудом наскрёб на первую выплату двадцать тысяч юаней. Ребята из богатых семей тратили больше на бутылку вина, а он впервые держал в руках подобную сумму. Он терпеливо откладывал заработанное, но ни перед кем не хвалился и старался не светить купюрами, пока жил с нечистым на руку соседом. Мысль о том, что деньги могут украсть, не давала Хэ Чжунъи покоя, он хотел поскорее отдать их, но никак не мог назначить кредитору встречу. Пришлось обратиться к Чжан Тин, которую он несколько раз видел в компании Фэннянь-гэ.

Хэ Чжунъи набрался храбрости и заговорил с ней, запинаясь на каждом слове. Он не собирался никого пугать, но девушку оттолкнул не столько странный вопрос незнакомца, сколько его убогий вид и заискивающие интонации. Она слишком бурно отреагировала, закричала, и Хэ Чжунъи побили. А Фэннянь-гэ наблюдал за этой сценой с безучастным видом, даже не пытаясь вмешаться и прояснить ситуацию. Тогда-то Хэ Чжунъи запоздало осознал, что в глазах своего кумира он пустое место. Не родственник, не друг, а так – досадное пятно на белоснежной рубашке. После той истории Фэннянь-гэ внезапно подарил ему новенький телефон, но Хэ Чжунъи догадывался, что после выплаты долга он оборвёт с ним все контакты.

Однажды, доставляя заказ, Хэ Чжунъи увидел Фэннянь-гэ, весело болтающего со своими друзьями. Он не хотел мешать им и постарался не попадаться на глаза, но случайно подслушал, что они собираются на важное мероприятие в некий «Особняк Чэнгуан»…

Тело накрыли белой тканью и унесли. Глаза Ван Сюцзюань снова наполнились слезами, ноги подкосились, и она осела на пол. Все тут же бросились к ней, чтобы помочь подняться. Слёзы ручьём потекли по лицу несчастной женщины. Она схватила за рукав ближайшего к ней человека и всхлипнула:

– Я учила его быть добрым, всё делать как полагается. Неужели я неправильно его воспитала?

Все хранили молчание: на этот вопрос никто не знал ответа.

Тао Жань дождался, пока женщина немного успокоится, усадил её на стул и зачитал ей документы – медленно, по строчке, объясняя непонятные слова. Ван Сюцзюань плохо умела читать и не могла сама разобрать половину терминов, лишь отрешённо кивала после каждой фразы. Она не плакала навзрыд, сидела тихонько, но слёзы продолжали течь по лицу.

Чжан Дунлай с опущенной головой подошёл к Фэй Ду, по пути пнув какой-то камешек, неловко переступил с ноги на ногу[2] и пробормотал:

– Президент Фэй, тут такое дело, Тин-Тин спрашивала… что за херня вообще происходит? Почему моего дядю отправили в отставку? Неужели моя семья оскорбила Тайсуя[3] в этом году?

Фэй Ду посмотрел на Ван Сюцзюань, сидящую неподалёку, и внезапно спросил:

– Ты нашёл свой серый галстук?

Чжан Дунлай выпучил глаза:

– Что?!

– Можешь с ним попрощаться. Он теперь в хранилище для улик, на нём кровь Хэ Чжунъи и твои отпечатки пальцев. Кто-то забрал его из твоей машины и сдал в управление.

Чжан Дунлай разинул рот и целую вечность таращился на Фэй Ду, не в силах вымолвить ни слова. Наконец ржавые шестерёнки в его голове снова заскрипели, и до него дошло, что случилось. Он нервно пригладил волосы, а затем выпалил:

– Вот срань!

Фэй Ду похлопал приятеля по плечу:

– Передай Тин-Тин, чтобы не лезла в это дело. Хватит с вас проблем.

– Погоди-погоди, – Чжан Дунлай растерянно помахал рукой. – Хочешь сказать, что… кто-то украл мой галстук, чтобы повесить на меня убийство?

Фэй Ду молча смотрел на него.

– Нет, ну как так-то?! Я же всегда был к нему добр! Мы же про Чжао Хаочана, верно? Хрен бы он попал в тот проект, если бы не моя помощь! И когда Тин-Тин привела этого козла домой, мама с папой приняли его как зятя! К нему отнеслись со всей душой! Чего это он вдруг?!

– Дыши глубже, – посоветовал Фэй Ду.

Чжан Дунлай изо всех сил напряг свой маленький мозг, но так ни до чего и не додумался. Он прошептал:

– Лажа какая-то… Этот Ло Вэньчжоу вообще надёжный парень? Может?..

– Был бы ненадёжный, убийца бы до сих пор гулял на свободе, а ты сидел бы в тюрьме в ожидании суда.

За разговором они не заметили, как к ним подошёл Ло Вэньчжоу собственной персоной. Он ткнул пальцем в сторону Чжан Дунлая и сказал:

– Молодой человек, включите голову наконец!

Чжан Дунлай боялся капитана Ло до дрожи в коленях. Когда этот жуткий человек возник из ниоткуда прямо у него за плечом, бедняга подавился своими словами и дал дёру.

Ло Вэньчжоу приблизился к Фэй Ду, встал рядом, сцепив руки за спиной, и посмотрел на безутешную Ван Сюцзюань.

– Что её ждёт?

– Хозяин бизнес-центра использует эту трагедию для пиара, – ответил Фэй Ду. – Он хочет возглавить спонсорскую программу «Фонд помощи одиноким пожилым людям». Бумаги ей уже отправили. Эти деньги покроют будущие медицинские и бытовые расходы, но…

Её обеспечат деньгами, но мёртвый уже не оживёт. Никакие фонды не вернут женщине сына.

– Ах да, – Ло Вэньчжоу достал фотографию из папки. – Я хотел тебе кое-что показать.

На фото была перьевая ручка в пакете для улик – очевидно, недешёвая. На крышечке красовалась гравировка «Фэй».

– Это из коллекции Чжао Хаочана. Узнаёшь? Не твоя?

Ло Вэньчжоу надеялся выбить Фэй Ду из колеи этой новостью, но тот равнодушно скользнул взглядом по снимку и протянул:

– А, так вот где она была. Я потерял её под Рождество.

Дата совпадала с указанной Чжао Хаочаном на бирке. Если бы капитан не знал истории этой странной коллекции, то решил бы, будто Фэй Ду сам подарил ручку адвокату.

– Обычно, когда я долго не могу что-то найти, я пытаюсь вспомнить, в каких обстоятельствах видел эту вещь последний раз, и тогда понимаю, куда мог её положить, – объяснил Фэй Ду. – Если это не помогает, значит, вещь кто-то взял. В тот день в моём кабинете побывала куча народа: и сотрудники, и клиенты. Я решил не раздувать скандал и никому не сказал о пропаже.

– Тебе не интересно, как он подписал бирку? – спросил Ло Вэньчжоу.

Фэй Ду пожал плечами и ещё раз посмотрел на фото. Помимо самой ручки, в кадр попала напольная лампа – диковинная конструкция в виде дерева, – тихо мерцающая в полумраке. Словно чей-то бдительный взгляд следил сквозь пространство и время за сменившим имя выходцем из деревни.

– Не особо, – Фэй Ду пожал плечами. – Можете не возвращать её, когда закроете дело. Она наверняка пропахла гарью. Мне такое не нужно.

Фэй Ду проводил Ван Сюцзюань, а затем уехал, ни с кем больше не попрощавшись. Его путь лежал на окраину города.

Сгустились сумерки, небо затянули тучи. Надгробия отбрасывали длинные тени, мелкие птицы летали низко над землёй, источающей запах сырости. А из-под земли покойные взирали на живых, пришедших на кладбище их навестить.

Держа в руке букет лилий, Фэй Ду прошёл по знакомому пути, которым ходил уже седьмой год. Он приблизился к старомодному надгробию с изображением бледной женщины с меланхоличным взглядом, чья хрупкая красота застыла здесь навек.

Фэй Ду долго смотрел на портрет, затем закатал рукава, достал платок и тщательно вытер надгробие. Он легонько поцеловал два пальца, прижал их к лицу женщины и облегчённо улыбнулся – впервые в её присутствии. Рано или поздно это должно было случиться: наконец-то он спихнул старый гроб, придавивший ему сердце, в пустовавшую могилу.

Ло Вэньчжоу проводил уходящего парня взглядом, а потом прокрался, как вор, к памятнику, положил букетик белых девичьих хризантем и поклонился. Какое-то время он молча смотрел на портрет покойной, мысленно обращаясь к ней, и тут ему на лоб упала крупная капля: начался дождь.

У Ло Вэньчжоу не было зонтика. Он цокнул языком и собирался уже бежать к выходу, прикрываясь ладонями, как вдруг его накрыла тень. Капитан в изумлении обернулся и увидел позади держащего зонт Фэй Ду со странным выражением лица.

Глава I

Может, сравнение не самое подходящее, но Ло Вэньчжоу почувствовал себя в тот момент Чжао Хаочаном, которому сообщили, что полиция нашла его убежище на винодельне Фэнцин. Его словно молнией ударило! Поймали на горячем, и все улики налицо – пышные белые цветы, распускающиеся под дождём.

– Я… Э-э… Ну… Я просто мимо проходил, – забормотал он.

Интересно, куда же он тогда направлялся? Отважный капитан задумал бежать в Северную Корею?

Фэй Ду даже не пришлось выдумывать ехидный ответ, он только сверлил капитана взглядом, способным пробить хоть шкуру носорога, хоть Великую Китайскую стену. Ло Вэньчжоу сам понял, что сказал глупость в стиле Чжан Дунлая, смущённо отвёл глаза, промямлил ещё пару общих фраз и суетливо засобирался прочь.

– Оставлю вас наедине. Мне пора: завтра рано на работу.

Он сделал шаг навстречу дождю, но на его лицо не упало ни капли: тень от большого чёрного зонта переместилась вслед за капитаном. Фэй Ду не двигался с места, лишь вытянул руку, и его плечо сразу окутала влажная дымка. Он тихо спросил:

– Значит, это ты приносил цветы?

Вот уже семь лет в годовщину смерти матери Фэй Ду навещал её могилу. Порой он находил возле памятника нелепый букет из мелких белых цветов, но понятия не имел, кто его оставляет. Нерадивый сторож каждый раз отвечал, что на кладбище слишком много народа, за всеми не уследишь. Фэй Ду не видел в этом ничего дурного, поэтому не переживал. Он подозревал пару человек, но ему бы в голову не пришло, что это может быть Ло Вэньчжоу.

Капитан не стал отпираться.

– Не приходить же с пустыми руками… – неопределённо сказал он и тут же попытался сменить тему: – А ты разве не собирался уходить?

Фэй Ду с загадочным видом ответил:

– С чего ты так решил?

Ло Вэньчжоу прикусил язык. Прекрасно! Теперь он достиг стадии «Чжао Хаочан, сдавший себя с потрохами».

Фэй Ду вручил капитану громоздкий зонт и наклонился к могиле, чтобы поднять шёлковый платок.

– Я кое-что забыл.

Ло Вэньчжоу, которому доверили столь важное дело, неловко последовал за молодым господином, попутно крутя головой по сторонам, притворяясь, будто просто прогуливается и любуется пейзажем. Местные обитатели безмятежно взирали на странную пару со своих надгробий.

Небольшая гора на окраине города сливалась с серым небом в пелене дождя. Белки-затворницы попрятались в дуплах, давая понять, что не рады гостям. Взгляд Ло Вэньчжоу поблуждал по окрестностям и наконец, вернулся под зонт и сосредоточился на единственном живом человеке поблизости.

К собственному удивлению, капитан обнаружил, что когда этот живой человек не хамит и не говорит всякие возмутительные вещи, то производит впечатление вполне приятного юноши. Тёмно-серая тщательно выглаженная рубашка хорошо сидела на статной фигуре, сбоку она промокла и прилипла к талии – кто-нибудь, возможно, даже посчитал бы это сексуальным.

Вдруг Фэй Ду развернулся. Ло Вэньчжоу не успел отреагировать, и их взгляды схлестнулись. На мгновение у капитана перехватило дыхание, но он поскорее выбросил лишние мысли из головы и вернулся с небес на землю. Откашлявшись, он спросил:

– Ты не хочешь поговорить? Как со старшим братом…

Фэй Ду ответил ему фальшивой улыбкой:

– Капитан Ло, вы меня с кем-то путаете?

Ло Вэньчжоу вздохнул с облегчением: без этих перебранок он уже начал чувствовать себя неуютно! Он указал на изваяние неподалёку:

– Давай переждём тут. Под таким дождём опасно спускаться с горы.

Фэй Ду неохотно опустился на краешек ступеньки. Ло Вэньчжоу поймал себя на мысли, что с угольно-чёрным зонтом в руках похож на гриб-переросток. Он поклонился изображению женщины на могильном камне и тоже присел.

По мнению капитана, Фэй Ду был весь под стать своим очкам в тонкой металлической оправе: очень стильный, но бесчеловечно холодный. Однако, когда судьба загнала их под один зонт, Ло Вэньчжоу, к удивлению своему, обнаружил, что в его соседе ещё теплится жизнь. Дождь усилился, и летняя жара признала поражение; среди окружающей сырости и прохлады Фэй Ду оказался единственным источником тепла.

Капитан первым нарушил молчание:

– Я прихожу сюда время от времени. Всё-таки это моё первое серьёзное дело.

– Оно произвело на тебя такое впечатление?

– Да, – Ло Вэньчжоу сдержанно кивнул, подумал немного и добавил: – Но не только из-за твоей матери…

– Конечно, капитан Ло повидал много трупов!..

– А из-за тебя, – закончил Ло Вэньчжоу.

Фэй Ду тут же умолк, подавившись заготовленным комментарием. Он повернулся и ошарашенно посмотрел на капитана: уж не заболел ли? Ло Вэньчжоу задумчиво крутил в мозолистых ладонях ручку зонта, не сводя взгляда с могильной плиты перед собой.

– Помню, погода в тот день тоже была отвратительная. Мы с Тао Жанем бежали к твоему дому, по пути названивая начальству с вопросами, что же нам делать. Никто не понимал, что случилось, мы боялись, вдруг это убийство с ограблением и убийца ещё в доме, а ты наотрез отказывался выходить…

Фэй Ду, похоже, тронули его слова. Ехидная улыбка, которую и улыбкой-то можно было назвать с большой натяжкой, померкла.

– Когда мы приехали, ты сидел на ступеньках у ворот своего дома, прямо как сейчас, – продолжил Ло Вэньчжоу. – А потом услышал наши шаги, поднял голову и посмотрел на нас. Я никогда не забуду это выражение лица.

Мальчик был скуп на эмоции и в основном держал рот на замке, но во взгляде его в тот момент читалась искренняя надежда и отчаянный призыв о помощи.

– Я сразу вспомнил историю, которую рассказывал мне мой наставник. Дело было во времена его юности, ещё до твоего рождения. Несколько маленьких девочек исчезли одна за другой, всем было лет по десять. Они возвращались с уроков, но не дошли до дома, и никто не знал, что случилось. Технологии были не то что сейчас: никакого тебе анализа ДНК, максимум группа крови и описание внешности пропавших. Дело так и осталось нераскрытым: ни одну из шести девочек не нашли. Отец одной из жертв не выдержал потрясения и сошёл с ума.

Фэй Ду слушал не перебивая.

– Он сотню раз приходил в управление, но что толку? У полиции были и другие дела, а когда расследование заходит в тупик, о нём постепенно забывают. Из сотрудников уголовного розыска выбрали того, который лучше других ладил с потерпевшими, и попросили его поговорить с настырным мужчиной. Этим сотрудником и был мой наставник. Постепенно он проникся сочувствием к отцу жертвы, советовал ему найти способ жить дальше и даже сказал, что ещё не поздно завести второго ребёнка, но безутешный отец не слушал. Он утратил веру в полицию и сам занялся расследованием. Несколько месяцев спустя он снова пришёл в управление, зажал моего наставника в углу и объявил, что нашёл подозреваемого.

Ло Вэньчжоу сделал паузу и повернулся к своему собеседнику. Глаза Фэй Ду с детства почти не изменились по форме, но с возрастом огонёк в них потух. Даже когда юноша учтиво растягивал губы в улыбке, лицо оставалось безразличным. От ясного, пылкого и даже дерзкого взгляда мальчишки не осталось и следа. А может, он и раньше существовал только в воображении Ло Вэньчжоу?

Задумавшись, капитан слишком долго пялился на Фэй Ду, наконец тот не сдержался и выдал новую гадость:

– Капитан Ло, что ты мне глазки строишь, как девица на выданье?

Ветеран, закалённый в сотне подобных битв, тут же дал ответный залп:

– Не задавайся, сопляк!

Назревало новое сражение, и рядом не было Тао Жаня с его талантом миротворца, но со всех сторон хлестал ливень, бежать в случае чего из-под зонта было некуда, и пришлось спорщикам поумерить пыл – они одновременно захлопнули рты и развернулись в разные стороны.

Фэй Ду помолчал, а потом любопытство взяло верх:

– Как дело о пропавшем ребёнке связано со мной?

– Мой наставник описал выражение лица того мужчины. Он сказал, что глаза его были как два заледеневших грота, в которых мерцали отблески тоски, сжигающей душу. Когда я увидел тебя, мне почему-то вспомнились его слова.

Фэй Ду высоко вскинул брови и хмыкнул:

– Без шуток, у тебя либо проблемы со зрением, либо чересчур бурная фантазия. А что было потом?

– Он вышел на учителя средней школы – человека с безупречной репутацией, образцового преподавателя, обладателя премии за заслуги перед обществом, – продолжил рассказ Ло Вэньчжоу. – Мой наставник подумал, что скорбящий отец не в себе, но всё же решил проверить его версию.

– Никому не сказав?

– Это же учитель. Даже если он не виновен, сплетни погубили бы его репутацию. Наставник не стал открыто предъявлять обвинение, втайне долго изучал подозреваемого, но не нашёл ничего стоящего. В конце концов он решил, что отец девочки сошёл с ума от горя и несёт бред, они поссорились. А вскоре… произошло убийство. Отец жертвы напал на того учителя и зарезал его кухонным ножом.

– Расслабься, я не собираюсь бросаться на людей с ножом. Я скорее найму киллера…

Капитан проигнорировал это провокационное заявление.

– А знаешь, что самое страшное? Что в подвале убитого учителя полиция действительно нашла одежду пропавших девочек и ещё одну малышку, живую, но без сознания.

Ло Вэньчжоу едва слышно медленно выдохнул, вспомнив старого полицейского, который вечно повторял ему: «Если видишь такой взгляд, значит, человек на тебя надеется. Ты не можешь его подвести!»

Фэй Ду спокойно выслушал эту историю, больше напоминающую городскую легенду, лишь спросил:

– У тебя есть наставник?

– Он занимался нашим обучением, когда мы только поступили на службу. Тао Жань тебе о нём не рассказывал? Несколько лет назад старик погиб при задержании преступника.

Фэй Ду задумчиво сдвинул брови:

– Это было три года назад?

– Откуда ты знаешь?

– Не знаю. Но именно тогда мой отец попал в аварию, и у меня впервые не нашлось времени на Тао Жаня: я был слишком занят.

Когда Ло Вэньчжоу это услышал, его сердце болезненно сжалось, и он выпалил:

– Он очень важен для тебя, верно?

Фэй Ду невозмутимо скрестил ноги и положил ладони на колени. Он насмешливо прищурился:

– Тао Жань вот-вот женится, а ты до сих пор продолжаешь со мной ругаться?

Ло Вэньчжоу нечем было крыть. Он помотал головой и вдруг рассмеялся, когда осознал, что в сущности они теперь в одинаковом положении – пора зарыть топор войны. Капитан механически нашарил в кармане сигареты, но передумал доставать.

– Не стесняйся, кури, – махнул рукой Фэй Ду.

– А как же твой фарингит?

– Я просто сказал так из вредности.

«Ну прохвост!» – возмутился про себя Ло Вэньчжоу и легонько толкнул Фэй Ду в плечо. Будучи истинным джентльменом, тот не привык решать вопросы грубой силой и не ожидал столь коварного нападения. Он растерял всю свою элегантность, когда задрыгал ногой и, чтобы не потерять равновесие, впечатался рукой прямо в сырую землю. Капитану следовало бы извиниться, но вместо этого он цинично захохотал в голос. Фэй Ду поморщился: «Варвар!» – но ради сохранения хрупкого мира промолчал. В кои-то веки им удалось провести время вместе и не поссориться.

Потихоньку дождь унялся, и Ло Вэньчжоу вернул зонт владельцу.

– Тао Жань закончил ремонт в своей новой квартире. Переезжает на этой неделе. Надо зайти, поздравить с новосельем.

Фэй Ду не ответил и безучастно покосился на капитана с фирменным выражением лица, точь-в-точь как у Ло Иго. Подобная гримаса означала: «Кругом псы паршивые, один я благородный и возвышенный». Эта мысль так развеселила Ло Вэньчжоу, что он снова не удержался от смеха. Капитан прикрыл голову руками и вышел под моросящий дождь.

Когда в деле наметилась ясность, работа пошла полным ходом согласно намеченному графику. Нужно было сравнить показания Ван Хунляна и других свидетелей, а также исключить вероятность того, что Хэ Чжунъи был как-либо связан с наркотиками. Полиции так и не удалось определить, откуда взялось то таинственное сообщение, и его посчитали частью эксцентричного плана Чжао Хаочана, наряду со скрытыми камерами. Хотя сам он упорно это отрицал.

Ма Сяовэя задержали на несколько дней, а затем отправили в реабилитационный центр вместе с У Сюэчунь, чтобы они могли побороть зависимость и начать жизнь с чистого листа. Ло Вэньчжоу лично проводил их до машины. Перед отъездом У Сюэчунь посмотрела на него проникновенным взглядом, и капитан кивнул ей, а затем похлопал Ма Сяовэя по выбритой, похожей теперь на киви голове и сказал:

– Ты чудом уцелел. Впредь будь осторожен.

Машина уехала, Ло Вэньчжоу выкурил сигарету на обочине и вздохнул. Правда ли смерть Чэнь Чжэня была несчастным случаем, как сказал Хуан Цзинлянь? И как осторожный таксист умудрился отправить сообщение в управление, будучи постоянно под колпаком у Ван Хунляна? Не побоялся, что полиция с наркоторговцами сплелись в единый змеиный клубок? Вместе с Чэнь Чжэнем сгинули и ответы на эти вопросы.

Ма Сяовэй молча сидел в машине и смотрел на проносящиеся мимо рекламные щиты по обе стороны дороги. Он до сих пор чувствовал макушкой тепло от руки капитана. На светофоре рядом со служебным автомобилем остановился невзрачный седан. Блеснуло стекло, окошко машины медленно опустилось, и в щели шириной в два пальца возник телефон. Экран был покрыт светоотражающей плёнкой, поэтому текст на нём было видно только с места Ма Сяовэя.

«Ты справился».

Ма Сяовэй распахнул глаза и поёжился. Он не успел рассмотреть руку, державшую телефон: стекло быстро поднялось, и машина умчалась прочь.

Жизнь текла своим чередом: неделей позже Фэй Ду попрощался с психологом, к которому ходил много лет, а Тао Жань наконец уладил дела с жильём.

Шумная компания из друзей и коллег явилась на новоселье. Квартира располагалась в доме, построенном лет тридцать назад. Снаружи он выглядел ещё вполне пристойно, но внутри всё уже порядком поизносилось.

– Замкапитана Тао, хочешь совет? Поставь прямо у входа старинные часы, как на европейских вокзалах. Это и красиво, и практично! В углу можно разместить флорариум… И докупить комплект посуды с тропическим орнаментом!

Лан Цяо мнила себя великим дизайнером. Едва она переступила порог, как принялась комментировать всё подряд. Она заглянула на кухню и увидела Ло Вэньчжоу: тот стоял спиной к двери, держа в руках кастрюльку с горячим соусом.

– Господи, босс, что ты тут делаешь? – ошарашенно спросила Лан Цяо.

– Кто-то же должен приготовить еду. Если доверить это Тао Жаню, мы все будем жевать пустую лапшу! – сварливо ответил Ло Вэньчжоу. – Отойди. Не помогаешь – так хоть не мешай.

Лан Цяо поспешно подвинулась и увидела, как капитан выливает соус на тарелку с тушёным чой-сумом[4]. От блюда тут же повалил ароматный пар. Лан Цяо сглотнула слюну и потянулась стащить кусочек на пробу, но у Ло Вэньчжоу будто были глаза на затылке: он сразу это заметил и шлёпнул воровку по руке.

– Зачем ты вообще ешь в офисной столовой? – удивилась Лан Цяо.

– А ты что предлагаешь? – Ло Вэньчжоу взял нож для овощей, быстро нашинковал луковицу тонкими ломтиками и бросил в кастрюлю к курице с карри. – Я же не идиот тащиться домой и готовить банкет[5] для себя и кота.

Лан Цяо просияла:

– Точно, у тебя же есть котик! Ну, не будь букой, дай посмотреть на пушистенького красотулечку!

– Да говори ты по-человечески!

Не в силах больше выносить это сюсюканье, Ло Вэньчжоу раздражённо отставил кастрюлю, уменьшил под ней огонь, достал телефон и открыл приложение для наблюдения за питомцами.

– На, любуйся! Хотя не факт, что он сейчас у себя на лежанке. Слушай, ты что, ударилась в кошкопоклонничество? Это ужасно вульгарно. Пора сменить тотемное животное.

Лан Цяо благоговейно ухватилась за телефон обеими руками, и, как только видео загрузилось, весь экран заняла кошачья морда. Ло Иго потоптался возле камеры, затем заинтересовался чем-то у окна и запрыгнул на подоконник. На глазах у полиции пушистый господин учинил расправу над висящим там хлорофитумом. Ло Вэньчжоу беспомощно наблюдал за тем, как кот треплет зелёные листья, кровожадно запускает когти в плетёную корзинку и сдёргивает её на пол. Ещё секунда – и хлорофитум вместе с горшком из костяного фарфора пали смертью храбрых.

«Суровый подход!» – подумала Лан Цяо.

Она неуверенно протянула начальнику телефон:

– Ну… мои соболезнования?

Капитан хотел было сорваться домой спасать хозяйство, но в эту секунду на кухню заглянул Тао Жань.

– Во сколько Фэй Ду обещал приехать? Он не заблудится?

Ло Вэньчжоу выглянул в окно, и у него сразу заболела голова. Он увидел припаркованный через дорогу гигантский внедорожник: Иго Старший пожаловал.

– Он внизу. Там его машина.

По традиции гости дарили хозяину на новоселье кухонную утварь или мелкую бытовую технику. Фэй Ду, вспомнив кунжутный кофе в полицейском участке, купил современную кофемашину. Коробка была не меньше метра в высоту и весила соответственно. Только ради Тао Жаня Фэй Ду снизошёл до физического труда – забросив громадину на плечо, потащил её в подъезд.

И тут лифт объявил забастовку. Фэй Ду обменялся беспомощными взглядами с каким-то старичком – тот возвращался с прогулки с собакой и теперь топтался у дверей, опасаясь, что не осилит подъём по лестнице.

Фэй Ду не сразу догадался позвонить Тао Жаню, а когда набрал номер и спросил, на каком этаже тот живёт, то услышал оптимистичное: «На двенадцатом! Лифт сломан, иди пешком!» Фэй Ду молча повесил трубку. Он посмотрел на картонную коробку и подумал о том, что Ло Вэньчжоу умрёт со смеху при виде такого представления.

Глава II

Мастер явно не торопился: явился не сразу и принялся лениво ковырять механизм, зевая вовсю. Люди поняли, что в обозримом будущем лифт не оживёт, один за другим потеряли терпение и разошлись.

Кофемашина весила двенадцать килограммов, а вместе с упаковкой – все тридцать. Фэй Ду спортом брезговал, но всё же он был здоровым юношей и поднять такой вес как-нибудь смог бы. Проблема была в коробке.

Квадратная коробка, пожалуй, одно из самых жестоких изобретений человечества. Как её ни ухвати – хоть на спину забрось, хоть прижми к груди – выглядеть будешь ужасно нелепо. Президент Фэй перепробовал все варианты, и ни один не соответствовал его чувству прекрасного. Какое-то время он беспомощно таращился на кофемашину, а кофемашина таращилась на него в ответ. Наконец Фэй Ду принял решение: он будет нести это бремя, даже если придётся пожертвовать ради великой цели свежевыглаженной рубашкой. Он взвалил коробку на безупречно чистое плечо, втайне радуясь, что никто, кроме пары старых пердунов и их облезлых бобиков, не видит его позор.

Не успел он сделать и пары шагов, как кто-то его окликнул:

– На какой вам этаж? Давайте помогу!

Фэй Ду обернулся и увидел позади себя очаровательную девушку лет двадцати с небольшим, похожую на телезвезду. За руку она вела десятилетнюю девочку с причёской как у принцессы, в миленьком платьице в цветочек. Малышка неторопливо облизывала мороженое и с интересом смотрела на незнакомца.

Фэй Ду мигом принял решение: опустил коробку на пол и встал в картинную позу.

– Я мешаю вам пройти? – Он лучезарно улыбнулся. – Примите мои извинения.

– Вовсе нет, всё в порядке. Мне просто показалось, что вам тяжело… – Красавица неуверенно покосилась в сторону лифта: – Надо же, взял и сломался в такую жару! Куда смотрит домоуправление? Может, вам лучше дождаться, пока починят?

Для всемирно известного плейбоя Фэя настал звёздный час: он с радостью позволил девочке присесть на коробку и завёл беседу с красавицей, да так увлёкся, что позабыл о времени.

– Тут подниматься не дольше пяти минут… – Тао Жань посмотрел, как Ло Вэньчжоу загребает черпаком ароматную курицу с карри, и перевёл взгляд на наручные часы. – Куда он запропастился?

Ло Вэньчжоу раздал подчинённым указания насчёт расстановки блюд на столе и поднял крышку с кастрюли, в которой медленно тушились свиные рульки.

– Не знаю. Может, пустил корни и прирос.

С этими словами он зачерпнул пол-ложки бульона и осторожно попробовал. Пожалуй, неплохо, но чего-то не хватает…

– У тебя есть кристаллический сахар?

– Нет, – ответил Тао Жань и пошёл обуваться. – Спущусь поищу Фэй Ду и заодно куплю. Нужен какой-то конкретный?

Ло Вэньчжоу нахмурился:

– Этого баловня даже на этаж надо за ручку провожать!

Тао Жань добродушно улыбнулся и вышел из квартиры. Ло Вэньчжоу с недовольным лицом последовал за ним.

– Ты куда? – удивился Тао Жань.

– За сахаром. Ещё купишь не тот!

Тао Жань уловил фальшивые нотки в его голосе.

– На что уставился? – буркнул Ло Вэньчжоу.

– В последнее время вы как будто поладили… – задумчиво протянул Тао Жань.

Ло Вэньчжоу забросил в квартиру тапочки и театрально взмахнул рукой.

– Ещё чего не хватало! Просто мне надоело тратить время на препирательства с этим балбесом.

Под ритмы молотка и дрели вышеупомянутый балбес вдохновенно отрабатывал отточенную за годы практики программу по обольщению милых дам.

Ло Вэньчжоу, пропитанный запахом карри, застыл на лестнице: его ослепил блеск фальшивой позолоты. По его мнению, Фэй Ду вёл себя как типичный мажор: с утра до ночи ничего не делал, только чесал языком. Повезло дураку, что у его семьи водились деньги, сам он никогда не нашёл бы работу. Ло Вэньчжоу, раздражённо топая, приблизился, и на языке у него уже вертелось: «Тебе ноги даны, чтобы задом вертеть?» – но внезапно услышал за спиной резкий вдох.

Тао Жань замер, вытянувшись по струнке, и дрожащим голосом спросил:

– Чан… Э-э, Чан Нин?

Красотка повернула голову и улыбнулась ему.

– О, привет, Тао Жань, а ты что здесь делаешь?

Фэй Ду и Ло Вэньчжоу обменялись заинтересованными взглядами: они одновременно уловили что-то странное в этих приветствиях.

Тао Жань вмиг позабыл о своих товарищах и вообще обо всём на свете. Его уши вспыхнули, руки и ноги онемели – двигаясь как паралитик, он сделал шаг и пробормотал, запинаясь ещё сильнее:

– Я… только что… въехал. Почему?.. Почему ты?..

– Правда? Я тоже тут живу! – Чан Нин улыбнулась шире, и на её щеках появились ямочки. – Я же говорила, что мы ещё встретимся! Наверное, это судьба! Видишь, дом и правда всего в шаге от метро, как я и говорила. Очень удобно.

На словах «это судьба» у Тао Жаня голова пошла кругом, но затем он невольно вспомнил неудавшееся свидание и от стыда чуть не провалился под землю.

– Да… Нет… Мне правда очень жаль, что в прошлый раз я не проводил тебя до дома…

Ло Вэньчжоу с Фэй Ду снова переглянулись через коробку с кофемашиной. Они поняли, что это за девушка: та самая, которая, можно сказать, выкрала друга у них из-под носа, оставив вяло переругиваться друг с другом. Теперь они могли своими глазами наблюдать, как Тао Жань, сражённый стрелой Амура, стремительно превращается из разумного человека во влюблённого идиота.

За окном шелестели деревья, земля плавилась от жары, громко стрекотали цикады… и никто не обращал внимания на девочку, сидящую на картонной коробке. Она доела вафельный рожок и протянула ручку к Фэй Ду.

– Дагэ[6], у тебя не будет салфетки?

Три минуты спустя Тао Жань наконец справился с приглашением в гости женщины своей мечты. Та поколебалась немного, а затем кивнула. Тао Жань на радостях позабыл, где юг, где север, и повёл Чан Нин с девочкой наверх, бросив товарищей на произвол судьбы.

Ло Вэньчжоу поёжился:

– Даже не знаю что сказать…

Фэй Ду выразительно посмотрел на коробку и нетерпеливо кивнул, словно начальник, подгоняющий нерадивого подчинённого. Сам же он сунул руки в карманы и неспешно зашагал по лестнице. Сначала Ло Вэньчжоу промолчал. Возможно, ему показалось, что отношения между ними и правда потихоньку налаживаются, и не хотелось портить их очередной сварой. Он покорно взвалил на плечо кофеварку и потащил, но потом всё же не удержался от комментария:

– И эту малютку ты не сумел сам поднять? Тоже мне, мужик называется! Заболел, что ли?

Фэй Ду повернулся и с высоты пары ступеней бросил надменный взгляд на насмешника:

– Ты уверен, что хочешь услышать ответ?

«Сукин сын!» – выругался про себя Ло Вэньчжоу и не стал продолжать перепалку.

Тао Жань с Ло Вэньчжоу спускались за сахаром, а вернулись с богиней и хворым генеральным директором – свиные рульки пришлось тушить с обычным рафинадом.

Богиня работала в офисе, её недавно перевели в филиал в Яньчэне. Она временно поселилась у своей тёти и ещё не успела ни с кем познакомиться на новом месте. Девочку звали Чэнь-Чэнь; пока родителей не было дома, её доверили заботам старшей двоюродной сестры.

Гости как раз успели заскучать, и новые люди внесли приятное оживление. Кто-то сразу начал играть с малышкой, другие – подтрунивать над одуревшим от любви Тао Жанем. Тот, красный от стыда, суматошно перебирал в уме варианты, как перевести тему, и наконец выпалил, обращаясь к Лан Цяо:

– Так, а где наше почётное знамя?

Лан Цяо убежала и вернулась, прижимая к груди ярко-красный шёлковый свёрток. Когда она встряхнула его, вся гостиная заполнилась алым сиянием. Фэй Ду промолчал. Лан Цяо торжественно передала ему награду, а затем достала бумажную грамоту – тоже красную, с золотыми узорами.

– Директор Лу велел вручить вам это. Когда он закончит с делом Ван Хунляна, то непременно ещё раз выразит вам благодарность лично. Капитан Ло, ты произнесёшь речь или я сама?

Ло Вэньчжоу было не до того: он сражался с кастрюлями. Перекрикивая бульканье и шкворчание, он заорал из кухни:

– Что-что?! Тао Жань, почему вытяжка перестала работать? Электричество отключилось?

Фэй Ду, напуганный перспективой предстоящей торжественной церемонии, радостно ухватился за этот предлог:

– Я схожу проверю.

Лан Цяо с досадой захлопала глазами:

– Вы из генеральных директоров переквалифицировались в электрики?

В прежние годы Фэй Ду часто гостил у Тао Жаня в съёмной квартире, обставленной всевозможной рухлядью. Будущий замкапитана тогда жил очень скромно, ничего не выбрасывал и не позволял дарить себе новое. Пришлось Фэй Ду научиться ремонтировать технику.

Проводку в здании сто лет не меняли. Как только Фэй Ду открыл щиток, он почуял запах палёного: старичок-предохранитель приказал долго жить. Вот уж чего-чего, а этого Тао Жань никак не ожидал от новой квартиры.

Фэй Ду засобирался в хозяйственный магазин. На пороге его остановила Чэнь-Чэнь:

– Дагэ, можно мне с тобой? Мне нужна тетрадь для домашней работы.

Фэй Ду кивнул и, оставив других гостей веселиться, спустился по лестнице.

Он быстро нашёл всё необходимое, а заодно купил две булочки с кремом в уличной пекарне. Устроившись на лавочке в сквере, они с Чэнь-Чэнь поровну разделили добычу.

Девочка оказалась умна не по годам.

– От взрослых столько шума, – посетовала она. – Давай ещё посидим немного.

Фэй Ду хотел пошутить в ответ, но вдруг у него возникло странное неприятное чувство. Ему показалось, что за ними следят.

Глава III

Я любил тебя. Я был чудовищем, но я любил тебя.

Владимир Набоков, «Лолита»

Скамейки располагались вокруг обмелевшего прудика с лотосами. Из грязи и засохших листьев торчала скульптура – настолько абстрактная, что о замысле её творца оставалось только догадываться. С одного бока конструкция была отполирована до блеска, и в этом кривом зеркале можно было разглядеть происходящее за спиной.

Подняв глаза, Фэй Ду встретился в отражении взглядом с незнакомцем, и сердце его по непонятной причине болезненно сжалось, а ванильный крем встал в горле комом. Фэй Ду машинально огляделся по сторонам. Старый жилой комплекс, объединяющий несколько разномастных зданий, стоял прямо на оживлённой улице, впритык к автобусной остановке. По милости нерадивого застройщика на этом участке дороги вечно стояла пробка из всевозможного транспорта и толпились пешеходы. Зато малый бизнес процветал: близилось время обеда, и перед лотками с едой уже выстроились очереди. Здесь были местные жители, выскочившие на улицу прямо в пижамах, случайные прохожие и автомобилисты, понадеявшиеся срезать путь через спальный район. Кто-то уже ел, кто-то ждал свой заказ, туда-сюда сновали курьеры доставок.

Подозрительный незнакомец немедленно растворился в толпе, и Фэй Ду поднялся со скамейки.

– Чэнь-Чэнь, пойдём домой.

Девочка и не догадывалась, что у неё есть повод для беспокойства. Она разочарованно протянула: «А-а…» – и с тоской посмотрела на магазинчики, выстроившиеся вдоль улицы. Слизав остатки крема с пальцев, она повернулась и предложила:

– Ты угостил меня пирожным, теперь моя очередь. У меня ещё остались карманные деньги, давай выпьем матча.

– Как-нибудь в другой раз, – твёрдо сказал Фэй Ду и легонько подтолкнул девочку в спину. – А сейчас пора обедать.

Чэнь-Чэнь подчинилась, но проворчала:

– Терпеть не могу обеды. Вечно готовят то, что мне не нравится.

– Прекрасно тебя понимаю, – ответил Фэй Ду, который сам был тем ещё привередой. А затем оптимистично добавил: – Не переживай, когда ты вырастешь, то сможешь есть что захочется и никто не будет тебя ругать за капризы.

Чэнь-Чэнь не ожидала от взрослых такого коварства. Она подумала, что Фэй Ду шутит, но, подняв глаза, увидела суровую складку между его бровей и насторожилась. Подростки вовсе не так беспечны, как думают взрослые, на самом деле они чутко улавливают чужое настроение. Девочка потянула Фэй Ду за рукав:

– Дагэ, в чём дело?

Фэй Ду быстро сменил тему и повёл девочку прочь по улице мимо жилых домов. Одно из окон на первом этаже было приоткрыто. Фэй Ду пропустил Чэнь-Чэнь вперёд, лениво посмотрел себе под ноги, а затем резко вскинул голову. Как он и ожидал, в отражении в стекле он снова заметил преследователя – мужчину в тёмных очках и маске, закрывающей лицо. Фэй Ду положил руку на плечо Чэнь-Чэнь и поспешно обернулся. В тот же миг незнакомец в паре десятков метров от них нырнул в ближайшие кусты. Фэй Ду успел разглядеть лишь сгорбленную спину и седые волосы. Старик?

Чэнь-Чэнь ничего не поняла и снова с тревогой посмотрела на Фэй Ду. Тот просканировал толпу через очки, плотно сидящие на переносице, и спросил:

– Кто-нибудь провожает тебя после уроков домой?

– Д… да, – тихо пробормотала Чэнь-Чэнь. – Когда мама и папа не на работе, они меня подвозят. Если их нет, старшая сестра едет со мной на метро. Если она задерживается, я дожидаюсь её в школе, там есть специальный учитель, который за нами присматривает.

Фэй Ду задумчиво кивнул и задал следующий вопрос:

– Ты не встречала в последнее время каких-нибудь странных дедушек?

Чэнь-Чэнь хорошенько подумала и покачала головой.

Когда они вошли в подъезд и светло-серые стены скрыли их от чужих глаз, из-за вывески на автобусной остановке медленно вышел сгорбленный старик в тёмных очках. Перед собой он держал трость и постукивал ей по тротуару, как слабовидящий.

Прохожие слушали музыку через наушники или уткнулись в свои телефоны – никто не обращал на старика внимания. Очки с тёмными линзами стали для него идеальным прикрытием: сквозь них не проникал солнечный свет, а вот его жадный взгляд беспрепятственно шарил по округе, пока не остановился на том самом месте, где только что стояла девочка.

Платье в цветочек, казалось, переливалось на солнце, а блестящая заколка в волосах оттеняла невинное личико хозяйки. Девочка, словно лучик солнца, озарила собой улицу, и этот образ отпечатался на сетчатке преследователя и заполнил всё его сознание.

Сокровище так и манило, но его охранял Василиск. Преследователь вспомнил недобрый взгляд парня, который сопровождал девочку, вздрогнул и попятился. Страх и желание слились в его душе воедино, он нервно облизнул пересохшие губы и грузно привалился к стволу дерева. Грудь мужчины резко вздымалась и опускалась, он судорожно втягивал в себя воздух, словно утопающий или отравленный человек.

Пока молодёжь гуляла и лакомилась пирожными, лифт успели отремонтировать. Фэй Ду вошёл в кабину и нажал на кнопку двенадцатого этажа.

Когда двери закрылись, Чэнь-Чэнь снова спросила:

– Дагэ, что-то случилось?

Фэй Ду поразмыслил немного и решил, что всё-таки должен её предупредить.

– Только что я видел очень подозрительного типа. Будь осторожна. Ты же знаешь, что нельзя оставаться наедине с незнакомцами?

– Конечно знаю. Я уже не маленькая, я перешла в последний класс! – Чэнь-Чэнь изобразила «взрослый тон» и принялась загибать пальцы: – Держись подальше от посторонних, не принимай никакую еду, если о чём-то попросят, вежливо предложи обратиться в полицию…

– И со знакомыми тоже не теряй бдительности! – Фэй Ду легонько щёлкнул девочку по лбу. – Вот, например, сейчас ты наедине со мной. А ты уверена, что я не злодей какой-нибудь?

Чэнь-Чэнь потёрла лоб рукой и во все глаза уставилась на «злодея»:

– А?

– Даже если это твой учитель, даже если это старенький дедушка или бабушка, даже если кажется, что они еле ходят… никаких исключений! Запомнила?

Чэнь-Чэнь вздрогнула. Тут лифт поднялся на нужный этаж, и, когда железная дверь отворилась, девочка тихо спросила:

– Зачем ты меня пугаешь?

– Бояться иногда полезно, – Фэй Ду придержал дверь и кивком предложил девочке первой выйти из лифта. – Люди хрупкие, как фарфор. Но чаще всего их губит не случайно пробежавшая по комнате кошка.

– А что?

Фэй Ду пристально посмотрел Чэнь-Чэнь в глаза и тихо ответил:

– Отрицание собственной хрупкости.

Ло Вэньчжоу ожидал их, прислонившись к стене напротив щитка, зажав в зубах сигарету.

– Вам полгода нужно, чтобы купить предохранитель? – Он достал фонарик и отвёртку. – Ещё немного – и замороженная рыба из холодильника отправится в вольное плавание!

Чэнь-Чэнь, всё ещё напуганная, засеменила ножками, чтобы поскорее вернуться в безопасную квартиру. Фэй Ду взял инструменты у Ло Вэньчжоу, привычным движением открыл щиток и заменил перегоревший предохранитель. Он смотал концы проводов и осторожно зажал – даже плоскогубцы не понадобились, хватило отвёртки, – пару раз подёргал, чтобы убедиться в надёжности конструкции, и нажал на переключатель.

Из комнаты позади него послышался писк: холодильник с кондиционером воскресли одновременно. Ремонт занял не больше минуты, Ло Вэньчжоу не успел даже зажечь сигарету во рту.

Наблюдая за ловкими и уверенными движениями Фэй Ду, он вдруг осознал, насколько тот вырос… Отношения у этих двоих всегда были сложные. Когда они ссорились, Ло Вэньчжоу поносил Фэй Ду последними словами и говорил, что от этого негодяя ничего хорошего ждать не приходится, а ссорились они часто – почти каждый раз, как парень открывал рот. Но в редкие спокойные моменты капитан вспоминал того тощего мальчишку, что сжался в комочек на крыльце собственного дома. В целом Ло Вэньчжоу относился к Фэй Ду как к несносному младшему брату: порой только совесть не позволяла ему бросить обормота на произвол судьбы, а порой он искренне переживал за него. Фэй Ду не был ни опасным социопатом, ни сопливым мальчишкой. Под маской скрывался молодой мужчина – умный, харизматичный и не лишённый эмпатии.

Ло Вэньчжоу так глубоко погрузился в свои размышления, что даже за ужином оставался рассеянным. На столе в квартире Тао Жаня не хватало места, и гости передавали блюда туда-обратно. Ло Вэньчжоу на автомате плюхнул большой кусок свинины в сладком соусе на блюдце возле локтя Фэй Ду и только потом вспомнил, что молодой господин подобное не изволит. Капитан не успел ничего сказать, а Фэй Ду уже хмуро осматривал рульку. Он с видимым отвращением на лице потыкал в неё палочками, напоминая в этот момент Ло Иго, заделавшегося патриотом после знакомства с импортным кормом, но затем всё же переложил мясо себе в тарелку.

«Ага, непереносимостью свиных рулек он заразился там же, где фарингитом! – подумал Ло Вэньчжоу. – Вот ведь засранец!»

Все гости, помимо Фэй Ду и Чан Нин, вместе служили в полиции, но общительные молодые люди быстро влились в компанию. Лан Цяо торжественно вынесла две бутылки красного вина. Всем, кроме малютки, досталось по полному бокалу в честь вступления Тао Жаня в ряды ипотечных рабов.

Лан Цяо безошибочно уловила, какие сигналы исходят от Тао Жаня в сторону Чан Нин, и исполнила для девушки импровизированную оду замкапитана. Она воспела его преданность работе, любовь к животным и жизнерадостный характер, а затем стала перечислять победы в жестоких сражениях со злобным начальником – как он грудью защищал невинных коллег от гнева злодея, – пока не поймала на себе пристальный взгляд недобро ухмыляющегося Ло Вэньчжоу. Пытаясь сменить тему, Лан Цяо сочинила Тао Жаню целую толпу поклонниц, и тут уже сам он перепугался, сложил ладони в молитвенном жесте и попросил не губить его репутацию.

– У него и правда золотой характер, – подоспел на помощь другу Фэй Ду. – Уверен, он станет образцовым отцом. В детстве я постоянно испытывал его терпение!

Тао Жань покраснел до кончиков ушей и замахал руками. Чан Нин с любопытством смотрела на него.

Фэй Ду сделал глоток вина:

– Моя мама рано умерла, а отец был слишком занят, чтобы заниматься моим воспитанием, и Тао Жань стал для меня старшим братом. Конечно, голод мне не грозил, но именно благодаря Тао Жаню я вырос нормальным человеком. Ты не подумай, что он балбес, на самом деле он очень добрый и ответственный парень!

Из всех этих хвалебных речей Чан Нин только сделала вывод, что Тао Жаню повезло с друзьями. Она не удержалась, повернулась к нему и расплылась в улыбке.

Тао Жань пьянел моментально. Ему хватило половины бокала, чтобы почувствовать головокружение, а двусмысленная улыбка прекрасной девушки его добила. Бедняга совсем смутился и понёс какую-то чушь:

– Нет-нет, на самом… на самом деле было не так! Я ведь не один заботился о Фэй Ду. Мы все о нём беспокоились, даже мой наставник часто спрашивал, как он там. А ещё Ло Вэньчжоу! Он будет всё отрицать, но на самом деле он часто ходил тебя проведать, и эту игровую приставку…

Ло Вэньчжоу слишком поздно смекнул, что разговор свернул не туда, и попытался незаметно под столом пнуть Тао Жаня. Тот и раньше чудом сохранял равновесие – хватило лёгкого толчка, чтобы заместитель капитана завалился набок и утянул за собой ближайшую неразобранную коробку с барахлом. Рабочие справочники, книжки, папки, тетради и блокноты с грохотом рассыпались по полу.

Фэй Ду с Ло Вэньчжоу неподвижно замерли на своих местах, а бессовестная Лан Цяо тут же пихнула начальника локтем:

– Это правда? Ой, как неловко…

Ло Вэньчжоу заскрипел зубами: «Неловко – так какого ж хрена ты поднимаешь эту тему?!» Под пристальным взглядом Фэй Ду он закашлялся, а затем попытался переключить внимание собравшихся на другой конфуз.

– Ты безнадёжен! – проворчал капитан, собирая вещи обратно в коробку. – Как выпьешь, начинаешь нести всякий бред! – Ло Вэньчжоу поднял пожелтевший блокнот и стряхнул с него пыль. – Эй, откуда у тебя записная книжка нашего наставника?

Едва он это сказал, из блокнота выскользнул листок – карандашный портрет мужчины интеллигентного вида, с правильными чертами лица и чем-то неуловимо мрачным во взгляде. В уголке стояла дата – более двадцати лет назад – и подпись: «У Гуанчуань. Тела шести девочек по-прежнему не найдены».

Глава IV

Лан Цяо так и подмывало сказать ещё что-нибудь – в своём карательном походе против начальника она готова была сражаться до победного, – но едва увидела портрет на полу, как алкоголь мигом испарился из её организма.

Фотороботы подозреваемых для полиции обычно составляли профессионалы, а этот явно рисовал новичок. И всё же мужчина получился как живой: казалось, художник бесчисленное множество раз представлял его лицо, прежде чем воплотить образ на бумаге.

– Что это? – спросила Лан Цяо.

Целительный пинок немного отрезвил Тао Жаня. Он понял, что сболтнул лишнего, поднялся, ухватившись за диван, и пошёл умываться. Немного освежившись, он вернулся и бросился помогать Ло Вэньчжоу собирать вещи.

– Должно быть, бумаги из Ляньхуашань[7]. Наставник часто упоминал о том деле.

Район Ляньхуашань раньше считался северным пригородом Яньчэна, но лет десять назад вошёл в состав города, и администрация принялась активно вкладывать деньги в его развитие.

В блокноте, помимо портрета, нашлись шесть пожелтевших фотографий. Скотч, которым они крепились к страницам, высох от старости и отклеивался при любом движении. Были тут как любительские снимки, так и сделанные в фотостудии, типичные для того времени. Фоном выступали полотна с изображениями ветряных мельниц, лампы светили слишком ярко, а улыбки девочек выглядели несколько вымученными, потому что им пришлось долго сидеть с одним и тем же выражением на лице.

Старые фотографии всегда воспринимаются по-особенному. Если изображённый на снимке человек прожил долгую счастливую жизнь, от фото веет умиротворением и ностальгией по былым временам. Но если с человеком стряслась беда, при взгляде на его фотографию чувствуется ледяное дыхание смерти, будто неупокоенный дух пытается с того света излить на живых свою злобу.

– Это блокнот лао Яна? – спросила Лан Цяо. – Разве он имел отношение к тому делу?

– Раньше муниципальное управление отправляло всех молодых сотрудников на практику в участковые отделения или в пригород. Мой наставник попал в Ляньхуашань и проработал там несколько месяцев… – Ло Вэньчжоу осторожно, за краешки собрал фотографии и вложил их обратно в блокнот. – Это было одним из его первых дел на новом месте. Ты, наверное, и не слышала эту историю, я сам в то время пешком под стол ходил.

– В полицию обратился мужчина с заявлением о пропаже ребёнка… – пояснил для остальных Тао Жань. Он пролистал блокнот. Страницы были заполнены от руки красивым и разборчивым почерком старого полицейского. Под портретом имелась подпись «Го Хэн», выделенная тройной чертой. – Верно, мужчину звали Го Хэн. У него пропала одиннадцатилетняя дочь по имени Фэй-Фэй.

Рука Ло Вэньчжоу замерла на стопке учебных пособий, он поднял голову и озадаченно посмотрел на Тао Жаня:

– Ты в стельку пьян, а имя помнишь?

Тао Жань избегал встречаться с ним взглядом.

– Я так часто слышал от старика эту историю, что выучил наизусть.

Чан Нин работала допоздна и редко смотрела телевизор, а тут ей в кои-то веки выпал шанс послушать детективную историю непосредственно из уст полицейских. Она не смогла сдержать любопытства:

– А что было потом?

– В те времена родители меньше опекали детей, чем сейчас. Никто не присматривал за ними с утра до вечера. Одиннадцать лет – уже, считай, самостоятельный человек: перед уходом в школу или в гости к друзьям достаточно было предупредить родных, и беги на здоровье. Однако Го Фэй была необычайно серьёзной девочкой: училась на отлично, уходила и возвращалась строго в одно время, даже на пять минут не опаздывала без причины. День, когда она исчезла, на первый взгляд ничем не отличался от прочих. По словам одноклассников, Фэй-Фэй, как всегда, из школы сразу направилась домой. Обычно дорога занимала не больше пятнадцати минут, но этого хватило, чтобы ребёнок исчез. Камер на улицах тогда почти не было, мой наставник с другими полицейскими лично обследовал маршрут девочки и не нашёл никаких тёмных переулков, куда её могли бы заманить. Стояло лето, на улице было светло и людно, так почему никто из прохожих ничего не заметил? Полиция перевернула район вверх дном, опросила всех и каждого, но не нашла ни единой зацепки. Как говорил Шерлок Холмс, если исключить невозможное, то, что останется, и будет правдой, сколь бы невероятным оно ни казалось. В итоге остались две версии: либо девочку похитил кто-то знакомый, либо она сбежала из дома. Для начала следствие сосредоточилось на учителях, сотрудниках школы, родственниках и друзьях семьи Го. Даже магазин канцтоваров и продуктовый, в которые часто ходила девочка, не оставили без внимания… На допрос вызвали больше сотни человек – и всё без толку. – Тао Жань перевёл дыхание и продолжил рассказ: – Когда расследование зашло в тупик, родителям Го Фэй неожиданно позвонили. Из трубки раздался надрывный крик маленькой девочки. Услышав его, мать упала в обморок. Полиция быстро отследила звонок – звонили из отдалённой телефонной будки.

– Там тоже не было камер? – удивилась Лан Цяо.

– Нет, будка стояла на свалке среди мусора, люди даже не догадывались, что она ещё работает, – пояснил Ло Вэньчжоу. – Рядом обнаружились следы крови той же группы, что у Го Фэй, но точнее сказать было нельзя, ведь тогда ещё не проводились анализы ДНК. Отпечатков пальцев тоже не нашли.

В гостиной повисла гнетущая тишина.

Фэй Ду, который до этого ни разу не вмешался в разговор, неожиданно нарушил молчание:

– А другие телефонные звонки были? Шантаж, требование выкупа?..

– Нет, – ответил Тао Жань, – никаких требований не было, и вообще похититель больше не вступал в контакт с семьёй девочки.

Фэй Ду легонько покачал бокал с вином в руках и вдохнул его аромат с таким видом, словно это было не сухое из ближайшего супермаркета, а настоящее Romanée-Conti[8].

– Странно, – сказал он. – Такое ощущение, что целью похитителя был не сам ребёнок, а месть родителям. Чем они занимались?

– Го Хэн работал учителем в средней школе, а его жена – госчиновником. По тогдашним меркам семья не бедствовала, но и богатыми их было не назвать: рядовые сотрудники на окладе. Хорошо образованные люди, благоразумные, не слишком амбициозные. Они ладили с коллегами, не ввязывались ни в какие конфликты и не крутили романы на стороне.

Обычная семья, обычные родители и обычная, даже не особо красивая девочка – на таких на улице и внимания не обратишь. Как говорится, на целое яйцо муха не сядет, однако следователи землю носом рыли, но так и не сумели отыскать в прошлом семьи или среди их окружения ничего примечательного. Этот случай действительно походил на исключение из правил.

Время шло, похититель не объявлялся. И полиция, и родные девочки понимали, что шансы на спасение ребёнка тают. Либо её уже продали каким-нибудь извращенцам, либо… Полиция даже не знала, по какому принципу преступник выбрал жертву. Просто схватил на улице первую попавшуюся? Тогда, получается, любой может стать следующим?

– А что насчёт остальных пяти? – спросила Лан Цяо.

– Тогда следствие зашло в тупик, и дело на время убрали в архив. Позже нашего наставника перевели обратно в город, в отдел уголовного розыска районного управления Ситая. Туда поступил сигнал о ещё одном случае пропажи ребёнка: двенадцатилетняя девочка таинственным образом исчезла по дороге из школы домой. Вновь похититель хранил молчание. И ещё одно жуткое совпадение: через два дня после исчезновения девочки родителям позвонили, и из трубки раздался детский плач… Мой наставник сразу понял, чем дело пахнет, и побежал с докладом к начальству. Руководитель районного управления связался с муниципальным, и выяснилось, что это уже шестой аналогичный случай в Яньчэне и его окрестностях.

– Седьмой, – поправил Ло Вэньчжоу, – последняя выжившая девочка была из неблагополучной семьи. Росла без отца, а мать вела асоциальный образ жизни и пила по-чёрному. Она несколько дней даже не замечала пропажи ребёнка и не подумала обратиться в полицию. Муниципальное управление взяло дело под свой контроль, к работе привлекли сотрудников со всех районов и создали специальную следственную группу. Лао Ян тоже в неё попал. Но дело не двигалось с мёртвой точки, у девочек не было ничего общего, кроме…

Ло Вэньчжоу взглянул на Чэнь-Чэнь, которая внимательно слушала рассказ, зажав в зубах соломинку для коктейля. Капитан спохватился и быстро добавил:

– Кроме одинакового способа похищения!

Тао Жань перехватил инициативу:

– Когда отец Го Фэй узнал, что его дочь не единственная жертва, он взял неоплачиваемый отпуск на работе и приехал в город, чтобы быть поближе к следователям, но, увы, результата от них не дождался. – Тао Жань очень бережно убрал записную книжку старого полицейского обратно в картонную коробку. – В конце концов группу распустили, и все позабыли о девочках, кроме их несчастных семей и моего наставника, который с самого начала вёл это дело. Прошло полгода, и вдруг Го Хэн отыскал моего наставника и сообщил, что нашёл подозреваемого. Им оказался учитель по имени У Гуанчуань – человек, изображённый на этом портрете. Он преподавал в средней школе «Цзиньсю» – первой частной школе-интернате, куда набирали учеников со всего Яньчэна. Плата за обучение, конечно, кусалась, но образование того стоило. Многие родители хотели отдать туда ребёнка вместо обычной школы, даже если жили на другом конце города. В день исчезновения Го Фэй У Гуанчуань как раз приезжал в составе приёмной комиссии в Ляньхуашань для встречи с поступающими.

Чан Нин затаила дыхание:

– Это был он?

– На тот момент У Гуанчуаню исполнилось тридцать шесть лет, он был разведён, жил один, то есть технически у него была возможность совершить преступление. Лао Ян проследил за ним – в частном порядке, пришлось даже нарушить ради этого рабочие правила, – но не обнаружил ничего подозрительного. У Гуанчуань быстро располагал к себе окружающих, о нём отзывались как о человеке прекрасном во всех отношениях, с лёгким характером. С детьми он ладил, но никогда не позволял себе вольностей. Чем дольше старик Ян следил за учителем, тем больше он убеждался, что несчастный отец ошибся в своих подозрениях. Но Го Хэн был прямо-таки одержим этой идеей! Когда наш наставник бросил расследование, Го Хэн лично отправился к У Гуанчуаню и зарезал его кухонным ножом!

– Насмерть? – ахнула Лан Цяо.

– Да, он скончался по дороге в больницу. В подвале У Гуанчуаня полиция нашла седьмую девочку, а также одежду остальных похищенных. Вещи были разорваны на лоскуты и перепачканы кровью, совпадающей по группам с кровью жертв. Дело вроде раскрыли, но преступник умер, так и не дав показания, и пропавших девочек не нашли – даже останков не обнаружили. Го Хэн был осуждён за преднамеренное убийство, а лао Ян всю жизнь корил себя: всё повторял, что это его невнимательность привела к трагедии. Ладно, хватит ворошить прошлое: мёртвых не вернёшь. – Ло Вэньчжоу встал и потянулся. – Ешьте давайте!

Новоселье Тао Жаня отмечали до позднего утра. Наконец Чан Нин и Чэнь-Чэнь ушли в свою квартиру, часть гостей поспешила на метро, другие вызвали такси, и помогать с уборкой остались только Ло Вэньчжоу и Фэй Ду, приехавшие на машинах.

Тао Жань влил в себя ещё несколько бокалов горячительного и в состоянии нестояния разбил тарелку «на счастье». Пришлось Ло Вэньчжоу прогнать вредителя с кухни, пока тот не натворил ещё дел.

Капитан в два счёта управился с посудой и, вернувшись в гостиную, застал Фэй Ду за чтением записной книжки старого полицейского. У юноши, наверное, были глаза на затылке – он немедленно обернулся и спросил:

– Ты не договорил. У пропавших девочек было кое-что общее? Одежда?

Ло Вэньчжоу прислонился к стене и не удержался от насмешки:

– Ты-то как догадался? Неужели ты реинкарнация убийцы?

– Ты посмотрел на Чэнь-Чэнь и сразу осёкся. В подвале У Гуанчуаня нашли куски изрезанных платьев в цветочек?

Ло Вэньчжоу вспомнил разговор за столом о злополучной приставке, смутился и опустил взгляд.

– Пытаясь защитить ребёнка, мы учим его держаться подальше от незнакомцев, но нельзя же запретить девочкам носить пёстрые платья! Полиция вообще зачем нужна?!

– Хм, – кивнул Фэй Ду. – Ты абсолютно прав.

Он редко говорил что-то хорошее, капитан сразу печёнкой почуял неладное. И не зря – ещё через секунду Фэй Ду тихо спросил:

– Помимо белых цветов и игровой приставки… было что-то ещё?

Глава V

Гости разошлись, Тао Жань задремал и погрузился в мир сновидений. В залитой солнцем гостиной стоял кисло-сладкий запах вина – Фэй Ду выключил кондиционер и открыл окно, чтобы впустить в комнату тёплый летний ветер. Затем он сварил в новой кофемашине чашку эспрессо, и алкогольный дух сменился ароматом крепкого кофе.

Ло Вэньчжоу долго молчал, затем отряхнул мокрые руки, прижал холодную ладонь ко лбу и беспомощно вздохнул:

– Молодой человек, нельзя ли потактичнее? Пионер творит добро, не раскрывая своего имени! Как некрасиво с твоей стороны снова поднимать эту тему!

Фэй Ду не ответил. В данный момент он явно чувствовал себя не в своей тарелке, его маска была сорвана.

Ло Вэньчжоу поднял глаза и понял, что не он один в этой комнате сгорает от смущения. Наверняка исключительная память президента Фэя сейчас подсунула ему воспоминания, как он с самодовольным видом расхаживал по полицейскому участку со старой приставкой в руках и упражнялся в остроумии за счёт капитана. Ло Вэньчжоу так глубоко прочувствовал чужой стыд, что у него даже волосы дыбом встали. Теперь он взглянул на юношу под другим углом: плотно сжатые губы, неестественно согнутые пальцы и блуждающий взгляд за линзами очков – напряжённая поза Фэй Ду выдавала его смятение.

Попав в неловкое положение, люди часто начинают глупо оправдываться, и этим только усугубляют ситуацию. Однако стоит человеку заметить, что он не одинок в своих чувствах, и симптомы проходят сами собой.

Ло Вэньчжоу улыбнулся, не спеша достал из кармана сигарету, сунул её в рот, сморгнул и взглянул на Фэй Ду сверху вниз, а затем пробормотал себе под нос:

– В чём дело? Неужели ты наконец-то осознал, что кусал все эти годы дядюшку Дунбиня?[9] Не бойся, малыш, я, как живое воплощение Лэй Фэна[10], не стану требовать от тебя платы за доброту.

Лицо Фэй Ду застыло, как у статуи: чем больше он волновался, тем старательнее это скрывал. По сравнению с ним изворотливый Чжао Хаочан мог считаться бесхитростным дурачком.

Фэй Ду сделал вид, что не расслышал слова капитана, и отвернулся к кофемашине. Тонкая пенка заколыхалась, когда он взял чашку, и, не добавив даже сахара, Фэй Ду залпом выпил больше половины. До этого он уговорил несколько бокалов вина на пустой желудок, а теперь кофеин запустил его сердце в экстренном режиме: оно забилось как бешеное, разгоняя кровь по сосудам.

Неудивительно, что Фэй Ду стало нехорошо. На его ладонях выступил холодный пот.

Ло Вэньчжоу нахмурился:

– Хватит.

Фэй Ду сжал в пальцах тёплую фарфоровую чашку и возразил с кривой усмешкой:

– Для человека, способного в любой момент заказать убийство собственного отца, я ещё неплохо держусь. Лишь вашими заботами, капитан, не сворачиваю с праведного пути!

Прежде чем Ло Вэньчжоу успел ответить, Фэй Ду опрокинул в рот остатки кофе, поморщился от горечи и опустил голову.

Затем он отставил чашку, кивнул и развернулся к выходу:

– Мне пора. Попрощайся за меня с Тао Жанем.

– Эй! – одёрнул его Ло Вэньчжоу. – Не садись пьяным за руль. Ты оглох, что ли?

Фэй Ду невозмутимо потянулся к дверной ручке. Поняв, что от разговоров проку нет, капитан перешёл к действию: отточенным движением схватил юношу за локоть и потянул на себя, а затем заломил руку за спину. «Арестованный» возмущённо уставился на него через плечо.

– Ты меня не слушал! – Ло Вэньчжоу надавил ладонью Фэй Ду на затылок, другой рукой покрепче сжал запястье и подпихнул к креслу, стоящему в трёх шагах от них: – Посиди, я вызову тебе водителя на замену.

– Капитан Троглодит, когда вы уже эволюционируете до человека?!

Ло Вэньчжоу это проигнорировал. Пальцы, лежащие на загривке Фэй Ду, сдвинулись к сонной артерии, чтобы измерить пульс:

– Ты нездоров. Я читал, что нельзя смешивать кофе и алкоголь.

– Вовремя ты спохватился! – пробурчал себе под нос Фэй Ду. От воплей капитана у него зазвенело в ушах.

– Плохое отношение тебе не нравится, заботу ты тоже не ценишь… Да тебе угодить сложнее, чем вдовствующей императрице Цыси!

– Простите, господин Ли[11], я вас не признал! – процедил сквозь зубы Фэй Ду.

Ло Вэньчжоу почесал в затылке и взял телефон, чтобы позвонить в службу такси.

Тао Жань и не догадывался, какие страсти кипят в его жилище. Пара бокалов красного свалили его с ног, и он спал, как бревно, пока лучи закатного солнца не окрасили небо.

Проснувшись, он почувствовал сильную жажду. Гости уже разошлись, оставив после себя в квартире идеальный порядок. Умывшись в своей новой ванной, Тао Жань увидел на холодильнике две записки. В одной Ло Вэньчжоу напоминал про остатки еды в холодильнике, которые надо разогреть на ужин. Другую, более длинную, повесил Фэй Ду. Тао Жань долгое время тёр глаза, прежде чем наконец сумел разобрать её содержимое.

Фэй Ду писал, что во время прогулки с Чэнь-Чэнь заметил слежку. Он сомневался, сталкер действительно преследовал девочку или то был плод его воображения, но на всякий случай просил Тао Жаня заглянуть вечером в квартиру 1101 и напомнить родителям Чэнь-Чэнь о мерах безопасности на летних каникулах. Ещё он посоветовал Тао Жаню принести подарок прекрасной даме в знак благодарности за то, что она соизволила озарить его скромное жилище своим светом.

«Как любезно с его стороны! Даже номер квартиры узнал!» – Тао Жань невольно улыбнулся.

Но затем до него постепенно дошёл смысл написанного, и улыбка померкла. Он перечитал часть про сталкера и машинально выглянул в окно. Район утопал в зарослях пышных сосен и кипарисов – настоящий уголок тишины и спокойствия, – с верхнего этажа было видно только бескрайнее море зелени.

Тао Жань достал из шкафа блокнот старого полицейского и ещё раз пролистал его. К титульному листу была приклеена крошечная фотография предыдущего владельца, сделанная во времена его молодости. Коротко стриженный, с квадратной челюстью, он смотрел в объектив камеры без тени улыбки. Под снимком витиеватым почерком[12] было написано его имя – Ян Чжэнфэн.

Страницы, посвящённые делу о похищенных детях, были выделены красной ручкой. Тао Жань знал: наставник помечал так нераскрытые дела. В блокноте нашёлся подробный отчёт о слежке за У Гуанчуанем: за две недели старый полицейский не заметил вообще ничего подозрительного. В конце имелась приписка мелким шрифтом: «По словам коллег, У Гуанчуань провёл в больнице два дня из-за сильного гриппа именно в то время, когда пропала Го Фэй. Медперсонал подтвердил эту информацию. Возможность совершения преступления У Гуанчуанем под сомнением».

Тао Жань налил себе стакан тёплой воды и попытался привести в порядок хаотично скачущие мысли. Говорят, У Гуанчуань был рослым мужчиной, выше ста семидесяти сантиметров – девочке пришлось бы задрать голову, чтобы заглянуть ему в лицо. Подростки уже знают, чем грозят встречи с незнакомцами, и держат ухо востро. Мужчине, даже учителю, потребовалось бы несколько встреч, чтобы завоевать доверие школьницы. И как У Гуанчуань провернул всё это, пока числился в больнице?

Тао Жань задумался и нечаянно разжал пальцы, блокнот выпал из его рук, и на пол вылетел клочок бумаги, лежавший между последними страницами. На нём рукой самого Тао Жаня было написано: «Полночь. Нулевой час чтения» и FM-частота.

Ян Чжэнфэн погиб три года назад при задержании преступника.

Чем старше он становился, тем выше продвигался по карьерной лестнице. Несколько лет назад его перевели из оперативников в руководители, и до Ло Вэньчжоу даже донёсся слух, что вскоре их наставника ждёт должность заместителя директора управления. Молодые полицейские с нетерпением ждали этого, чтобы отпраздновать – за счёт виновника торжества, разумеется.

Беда поджидала Ян Чжэнфэна не на службе. Он ушёл в отпуск, чтобы собрать своего ребёнка на учёбу в университет в другом городе. Когда с делами было покончено, последний свободный день он задумал провести с женой и рано утром отправился на рынок за продуктами. В подземном переходе полицейский столкнулся с подозрительным типом: мужчина проявлял признаки крайней нервозности и злобно смотрел на всех, кто осмеливался задержать на нём взгляд. Его движения, мимика – всё говорило о том, что он готовится напасть. Ян Чжэнфэн присмотрелся и узнал в этом бродяге объявленного в розыск опасного преступника, который жестоко расправился с соседской семьёй и скрылся от полиции. Чутьё и опыт подсказывали старому полицейскому, что мужчина перед ним нестабилен. Ян Чжэнфэн не стал действовать опрометчиво и связался с коллегами. Однако, чтобы преступник слетел с катушек, хватило самой малости: мимо проходила старушка с собачкой. Собачка, почуяв опасность, зашлась в неистовом лае – псих закричал, выхватил нож и набросился на хозяйку. У Ян Чжэнфэна не оставалось другого выбора: он рванул вперёд… и получил с десяток смертельных ножевых ранений.

Тао Жань дежурил в тот день, он первым прибыл на место происшествия – как раз вовремя, чтобы успеть проститься с наставником. Как ни странно, последние слова Ян Чжэнфэна были не о его семье и даже не о преступнике, которого он пытался задержать. Сжав руку Тао Жаня, он несколько раз повторил: «Восемьдесят восемь и шесть эф эм… Пять минут первого…»

Передача, идущая по радио в это время, называлась «Нулевой час чтения». Позже она переехала на смартфоны в виде приложения, впрочем, и там особой популярности не сыскала. Каждый день в эфире зачитывали аудиокниги одну скучнее другой. Один раз послушав, Фэй Ду обозвал всю эту затею снотворным массового поражения. А вот Тао Жаню передача пришлась как раз кстати: из-за ночных смен у него совсем сбился режим, и заунывные книги помогали ему побороть бессонницу.

До недавнего времени он думал, что неправильно понял последние слова своего наставника. Пока не услышал о радиослушателе с никнеймом Чтец.

Тао Жань включил уже почти разряженный телефон и открыл приложение «Нулевой час чтения». Пролистав каталог, он нашёл рецензию на «Красное и чёрное», написанную этим Чтецом. Начиналась она так: «„А с кем я буду есть?“[13] – в этом вопросе раскрывается вся сущность персонажа…»

Удивительное совпадение: Чжао Хаочан, недавно арестованный за убийство, как раз получил свою должность благодаря связям с семьёй Чжан, и дальше уже использовал каждую возможность, пока не дослужился до звания партнёра. По этому случаю он украл ручку Фэй Ду – главы компании, с которой сотрудничал. На трофей коллекционер навесил памятную бирку с той же самой цитатой: «А с кем я буду есть?»

Тао Жань не мог поделиться своими подозрениями с коллегами. Расскажи он кому, люди бы решили, что он перетрудился и заработал нервный срыв. Каждый раз при упоминании Чтеца его посещало странное чувство, сродни дежавю.

Зачем наставник на пороге смерти упомянул скучную радиопередачу? Может, Тао Жань ослышался, а потом сам себя накрутил? Со временем ему начали мерещиться зловещие тени под каждым кустом.

Тао Жань проработал в полиции больше семи лет и знал, что в стрессовых ситуациях память выкидывает ещё не такие фокусы. Например, люди, ставшие свидетелями тяжёлых преступлений, впоследствии часто всё путали и не могли даже вспомнить, был нападавший мужчиной или женщиной, высоким или коротышкой. За прошедшие годы Тао Жань множество раз просматривал блокнот старого полицейского в надежде найти ниточку, ведущую к разгадке, выучил всё написанное наизусть, но так и не смог увязать его с радиопередачей.

Тао Жань вздохнул, покачал головой и с горькой иронией подумал, что, возможно, стоит обратиться к штатному психологу. Внезапно в правом верхнем углу экрана замигал значок уведомления. Тао Жань прочитал высветившуюся надпись и прищурился.

«„Странник, смог ли ты отыскать свою потерянную жемчужину?“ Перечитываю „Лолиту“. Чтец».

Глава VI

Дом был слишком велик для одного, и человеческого тепла не хватало, чтобы согреть его. Аура смерти разливалась по пустующим комнатам – развеять её не могли ни лампы, ни солнечные лучи, ни свежие цветы. Фэй Ду в нерешительности топтался в коридоре. По здравой логике, это место должно было быть его домом. Но всякий раз, как он ступал в безупречно обставленную прихожую, залитую светом из панорамных окон, его сердце переполнял страх.

Со второго этажа доносилась тихая музыка, нежный женский голос повторял один и тот же припев. Фэй Ду застыл на пороге, парализованный смутным предчувствием. А затем медленно сделал шаг вперёд. Он ощутил солнечные лучи на своей коже, но они не грели, а, наоборот, казались холодными и сырыми, как ветер во время грозы. Его оголённые предплечья, торчащие из-под летней школьной формы, покрылись гусиной кожей.

Когда Фэй Ду поднялся по лестнице, музыка стала громче и отчётливее. От знакомого мотива защемило в груди. Дыхание перехватило, он остановился, борясь с желанием рвануть отсюда прочь, но, оглянувшись, к ужасу своему, обнаружил, что ступени позади растворились во мраке. У него не осталось выбора, кроме как идти по предначертанному пути. Тьма окутывала его со всех сторон, подталкивая вперёд – к двери.

Раздался грохот, как будто что-то взорвалось прямо у его уха. Опустив взгляд, он увидел лежащую на полу женщину. Её шея вывернулась под неестественным углом, кожа отливала белизной, но глаза оставались открыты, словно душа несчастной ещё пребывала в мёртвом теле. Женщина посмотрела на Фэй Ду в упор, из уголков её глаз потекли две дорожки кровавых слёз.

– Почему ты не спас меня? – сурово спросила она.

У Фэй Ду сбилось дыхание, он попятился.

Пошатываясь, покойница поднялась на ноги и протянула покрытую трупными пятнами руку:

– Ты всё знаешь. Почему же прячешься от меня? Почему не хочешь меня спасти?

Всепоглощающий мрак, словно голодный зверь, пожирал протянутую руку. Женщина кричала и раз за разом повторяла свои вопросы, она изо всех сил рвалась вперёд, но её неумолимо засасывало во тьму. Фэй Ду бездумно ухватился за окоченевшую руку покойницы и почувствовал, что его самого уносит следом. Неожиданно что-то резко дёрнуло его назад, и спиной он упёрся в чужое тёплое тело. Пара рук обвилась вокруг, заключая юношу в объятия, а затем горячие ладони закрыли ему глаза. Он ощутил слабый запах табака, а затем между пальцами незнакомца резко вспыхнул свет. И тут Фэй Ду проснулся.

Он сидел в своём кабинете. Вероятно, задремал над скучным планом проекта.

Около полудня погода резко испортилась, надвигалась буря. Из окна подул холодный влажный ветер, рокот и вспышки света из сна оказались громом и молниями. Мобильный заиграл мелодию, которую Фэй Ду слышал во сне. Судя по истории звонков, это был уже четвёртый. Глубоко вздохнув, Фэй Ду встал, чтобы закрыть окно, а затем поднял трубку:

– Алло?

Громкий голос Чжан Дунлая ударил ему по ушам:

– Сейчас самый разгар дня, господин Фэй! С какого такого прекрасного тела ты не желал слезать? Звоню-звоню, а ты не отвечаешь!

– Я не слышал из-за грозы. – Фэй Ду ещё чувствовал тяжесть в голове. Он помассировал лоб и спросил: – В чём дело?

– В сильный ветер, в ливень, в зной, крошка, го тусить со мной![14] – пропел Чжан Дунлай.

Фэй Ду подошёл к окну: воздух наполнился влагой, вот-вот должен был пролиться дождь. Цветы на подоконнике понурили головки.

– И чего тебе дома не сидится в такое ненастье?

– В Силине открылась трасса для гонок по бездорожью. Я слышал, она чертовски крута! Организаторы проложили специальную «тропу смерти» и открывают её только в плохую погоду. Чем хуже, тем круче! Как там говорится? Буревестник, пусть сильнее грянет буря![15]

Фэй Ду показалось, что ему в уши помоев налили. Он раздражённо поинтересовался:

– Тебе что, жить надоело?

– Бурчишь, как старый пень! Куда подевался твой юношеский задор?! Чем ещё заняться людям, которые всё пробовали? Только игры со смертью способны нас взбодрить! – самоуверенно возвестил Чжан Дунлай. – Не хочешь – не участвуй, приходи просто посмотреть. Там, помимо гонщиков, тусит ещё группа каких-то артисток, девчонки на любой вкус: постарше, помладше, брюнетки, блондинки, и на цине, если надо, сыграют! Не какие-то перекроенные пластикой куклы, а всё по высшему разряду, как ты любишь! Ну же, не каждый день выпадает такая возможность! Дуй сюда, хватит из-за старика сопли лить!

– А ты неплохо проинформирован, – усмехнулся Фэй Ду. Президент солидной корпорации привык к комфорту и не собирался уподобляться своим безмозглым дружкам: мокнуть под дождём и рисковать жизнью. Он открыл было рот, чтобы отказаться: – Я не…

Фэй Ду прислонился к подоконнику и окинул взглядом свой тускло освещённый кабинет. В памяти всплыли картины из недавнего сна… и запах табака от сильных рук. Со дня вечеринки по случаю переезда Тао Жаня прошло уже больше месяца. За это время Фэй Ду ни разу даже не написал ему, хотя раньше донимал звонками каждый божий день: не хотел мешать налаживать личную жизнь. Он круглые сутки смотрел на злосчастную игровую приставку, и в голове вертелись разные мысли. А сегодня ещё и кошмар приснился!

– Хорошо, – вдруг передумал Фэй Ду. – Пришли мне адрес.

Обычно к августу сезон дождей в Яньчэне заканчивался[16], но сегодняшний ливень, похоже, был не в курсе правил – с каждой минутой только усиливался. Не успел Ло Вэньчжоу вернуться домой после окончания смены, как его снова вызвали на работу. Он бросил машину у ворот, позабыл про зонт и пронёсся через двор, прикрывая голову курткой.

– Капитан, конференц-зал на втором этаже, скорее!

Ло Вэньчжоу отряхнулся, из-под рукава показались три царапины на тыльной стороне запястья, покрытые свежей коркой крови. В два счёта домчавшись до второго этажа, капитан наконец перевёл дыхание и спросил:

– Да что стряслось-то?!

– Не знаю, я сам только приехал. – Тао Жань небрежно сложил зонт. – А что с твоей рукой?

Ло Вэньчжоу сердито почесал царапины:

– Старик своим вызовом чуть меня не угробил! В комнате перегорела лампочка, и только я собрался её поменять, как мне позвонили. В темноте побежал к двери и наступил на хвост этому шерстяному… Директор Лу!

Стоило упомянуть старика, и он тут же появился, словно из воздуха. Лу Юлян поманил подчинённых пальцем и торопливо зашагал в сторону конференц-зала, тараторя на ходу. Ло Вэньчжоу и Тао Жань поспешили за ним.

– Сегодня последний день смены в летнем лагере школы номер шестнадцать. Детям организовали поездку в Силинский этнографический музей, арендовали автобус для шестнадцати учеников и сопровождающей их учительницы. Экскурсия закончилась во второй половине дня, примерно в пять часов, они должны были вернуться к семи, но пропали, и с ними невозможно связаться.

Никто не стал бы в ночи беспокоить отдел уголовного розыска, если бы речь шла о простой аварии. Ло Вэньчжоу и Тао Жань молча переглянулись. Директор Лу распахнул двери, присутствующие повскакивали с мест, но он поднял руку:

– Не обращайте внимания, продолжайте!

Изображение на проекторе сменила подробная карта местности.

– Пропавший микроавтобус номер Янь NLXXXX предоставлен компанией «Хэнтун». Водитель – Хань Цзян, мужчина, сорок один год, стаж вождения – пятнадцать лет. Руководитель группы – Ху Линлин, женщина, тридцать два года, учительница средних классов, уроженка Яньчэна. В семнадцать ноль пять машина покинула музей, выехала через задние ворота и свернула на скоростную магистраль. Около шести вечера кто-то из родителей узнал, что из-за непогоды перекрыта часть дороги, и позвонил учительнице. Она подтвердила эту информацию и сказала, что автобус сделает крюк, чтобы объехать опасный участок трассы. Школьники должны были вернуться на пару часов позже намеченного. Около половины восьмого родители снова позвонили учительнице, но её телефон был отключён. Тогда они позвонили своему ребёнку и услышали из трубки крики, детский плач и ругань взрослого мужчины. После этого связь прервалась. Встревоженные родители немедленно вызвали полицию. На телефонах некоторых детей стояли приложения для родительского контроля, они показали, что аппараты разбросаны у подножия горы. Возможно, детей заставили их выкинуть. У одного мальчика чип слежения был запрятан в обуви. Маячок отклонился от заявленного маршрута, сейчас находится в южной части района Силин и продолжает движение.

– Похитители изначально находились в автобусе или напали по дороге? – спросил Ло Вэньчжоу. – Они выходили на связь? Выдвигали какие-нибудь требования?