Транзитный пассажир бесплатное чтение

ТРАНЗИТНЫЙ ПАССАЖИР

─ Осторожно, двери закрываются, следующая станция Сокольники. Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи…

Сокольники…

Андрей Петрович вздрогнул, как будто его кто-то окликнул. Посмотрел вокруг. Люди привычно занимали места в полупустом вагоне, тут же впивались глазами в экраны гаджетов и в прессу. Казалось, что окружающее пространство вокруг них исчезло. Пассажиры погрузились каждый в свой, только ему ведомый мир.

Андрей Петрович внимательно вглядывался в отрешённые лица попутчиков, пытаясь увидеть в ком-то знакомые черты. Но его усилия оказались тщетны. Он не спешил занять свободное место, ему нравилось ехать стоя, держась за поручень, рассматривая, как нечто значимое, темноту за окном вагона.

Он двадцать пять лет не был в Москве и уже не понимал столичной жизни, привычек этих незнакомых людей. Он был гостем. Транзитным пассажиром, задержавшимся в столице всего на сутки.

Там, на Дальнем Востоке, совсем другие правила жизни, другой ритм, другое отношение друг к другу. Там другой менталитет. И жизнь течёт размеренная, нет этой суматошной скорости. Там все и всё на виду – внешность, личная жизнь, отношения между людьми. Он отвык от этой скорости, в которой жил четверть века назад. Отвык от суеты и одиночества среди людей. Но и в том времени не было такой динамики, как сегодня. Он никак не вписывался в этот жизненный ритм, чувствовал себя инородным телом в сформировавшемся клубке индивидуумов.

Поезд тронулся. Но Андрей Петрович не замечал его движения, продолжая размышлять о своём.

Сокольники.

За три минуты до следующей станции перед его глазами промчались события давних лет. Студенческие годы: они учились на одном факультете, но в разных группах. Ника – коренная москвичка, всю свою жизнь прожила недалеко от метро Сокольники, а он всего четыре года – в общежитии на станции Юго-западной, в небольшой комнате с тремя однокурсниками.

Ника – его первая любовь. И он был у неё первым. Всё у них было впервые! Она всегда ждала его на платформе у третьей колонны. Андрей выходил из вагона и тут же попадал в её объятья. И влюблённые уже не замечали ничего вокруг: ни поездов, мчащихся друг за другом, ни пассажиров, которым до них не было никакого дела. Нацеловавшись вдоволь, студенты мчались к выходу. Они наизусть знали, что на лестнице двадцать три ступеньки, а длинный коридор можно преодолеть всего за минуту! И в парк! На весь день. А когда у родителей Ники совпадало дежурство в больнице, они мчались к ней…

Он помнит каждую ступеньку на лестнице, по которой спускался и поднимался много сотен раз. Он помнит лица постоянных пассажиров, ехавших на метро поздним вечером. Где эти люди? Живы ли те, кому он уступал место, с кем даже общался мимоходом, обсуждая газетные новости или модные в те годы книги.

Иногда Андрей приезжал рано утром, и они с Никой ехали на занятия в институт. Он ни разу не опоздал.

Если Ника опаздывала, он метался между колоннами, считая шаги. Их было семь. Семь шагов между второй и третьей колонной! Как хорошо он помнит эти минуты ожидания любимой: волнение, переживания и радость встречи!

─ Станция Сокольники…

Электропоезд распахнул двери, выпустил нетерпеливых пассажиров и одним махом поглотил новую многочисленную толпу. Перрон опустел. Но состав не спешил покидать знакомую станцию, словно давая возможность Андрею Петровичу ещё глубже погрузиться в свои воспоминания. И он стоял, словно вкопанный. Нет, он не собирался выходить здесь. Он просто не смог бы решиться ступить на эту платформу. Выйти на станции, откуда сбежал в поисках новой жизни. Сбежал как трус в первый раз. И, отвергнутый навсегда – во второй.

Да, ему приходилось летать через Москву в другие города. Но он никогда не выезжал из аэропорта. Делал пересадку на нужный рейс и летел дальше. В этот раз стыковочный рейс отменили, и он решил снова побывать в Москве. Его встретил в аэропорту однокурсник Мишка, с которым три года жил в одной комнате в общежитии. Мишка, Михаил Иванович, перспективный учёный, привёз Андрея Петровича на своей машине к себе домой. Почти всю ночь мужчины пили коньяк, разговаривали о прошлом, вспоминали… Вспоминали студенческие годы, друзей.

– Андрей, а ты помнишь Нику? – неожиданно задал вопрос Мишка.

– … Д-да.

– А почему вы расстались? Такая любовь была! Вам все завидовали.

– Миха, а давай не будем об этом. Во всём виноват я.

– А ведь она не замужем! И никогда не была… Понимаешь? У неё взрослая дочь, внук. Я её видел как-то в метро. И она спросила о тебе. Но я уже приехал на свою станцию и ничего не успел ей рассказать. Кроме того, что ты так и не женился. Она поехала дальше, а я вышел. Больше её не видел, хотя почти каждый день проезжаю мимо Сокольников.

– Она живёт там же?

– Не знаю, но в вагон вошла в Сокольниках. Она же там жила? Туда ты постоянно ездил?

– Да.

– Помню, помню… вижу – неохотно отвечаешь. Давай выпьем. Ну, за любовь!

Утром Михаил предложил вызвать такси. Но Андрей Петрович решил прогуляться до метро, самолёт улетал вечером, и у него в запасе было достаточно времени. Доехал на автобусе до станции метро «Улица Подбельского». С волнением вошёл в метро. Как давно он не был в подземке! Но помнит его специфический запах, сквозной ветерок, шум поездов, которые не раз снились, и он подскакивал, узнавая во сне станцию, на которой провёл много часов в ожидании любимой. И теперь с трепетом вошёл в вагон, не догадываясь, что через две станции окажется на станции «Сокольники».

Андрей Петрович стоял как статуя перед открытой дверью, загораживая вход, но перрон был пуст… Разве мог он даже в мыслях представить, что окажется снова на этой станции, вопреки своим желаниям и стремлениям, которые не покидали его все эти годы.

Монотонный гул поезда усиливал чувства тревоги. Он не понимал, что его так тревожит. Неужели то, что стоянка поезда затянулась? Почему? Что-то случилось? Но поезда метро всегда издают такой гул. И его особенно слышно на станциях во время стоянки. И пассажиры спокойны, заняты своими мыслями и делами. Что же он так разволновался? Почему не выходит, не сделает один шаг из вагона, не бежит по лестнице вверх, туда, куда давно мечтает бежать, не помня себя.

Андрей Петрович не сводил глаз с колонн. Он видел себя тем далёким мальчишкой, у которого всё ещё было впереди, марширующего между этими колоннами, когда Ника опаздывала. Семь шагов! Семь шагов… В эту минуту он был рядом с открытой дверью вагона, рядом с этими серыми гордыми колоннами, они, вопреки промчавшимся годам, нисколько не изменились. Что ему мешает выйти и бежать по знакомым ступенькам вверх, преодолевая за одну минуту длинный коридор, повернуть направо и бежать по улице к её дому? Подняться на третий этаж и звонить, звонить, не отрывая палец от кнопки пронзительного звонка. Оказаться в её объятиях и забыть обо всём, утонуть в бездонных глазах и стать самым счастливым человеком на свете… Почему же он стоит? Один шаг. Только один шаг! Перешагнув щель между вагоном и платформой, которая разделяет его между прошлым и будущим.

Он чувствовал, как стучит сердце и останавливается дыхание. Что держит его? Чего он так боится? Она же спрашивала о нём. Значит – помнит. Волнуется. И, наверное, уже знает, что он тоже один, что так и не смог устроить свою судьбу. Так и не смог найти другую Нику, которая любила бы его незабвенно. Нет, другой такой женщины нет. И уже поздно надеяться на что-то.

По пустому перрону торопились две женщины. Впереди спешила та, что моложе, постоянно оглядываясь, она громко торопила ту, что постарше. Цветная широкая юбка путалась у ног полной дамы. Казалось, что длинная одежда мешает ей идти быстрее. Но она старалась догнать девушку, и ещё больше семенила ногами. Длинный красный шарф соскользнул с шеи и одним концом почти доставал до платформы, но поправить его она не могла: обе руки были заняты сумками. Женщины, видимо, планировали попасть в один из следующих вагонов, но металлический голос диктора, сообщивший, что двери закрываются, заставил их войти в вагон Андрея Петровича. Пройдя мимо него, женщины, переговариваясь и смеясь, уселись на свободное место позади него.

И что-то в этом смехе послышалось знакомое, какие-то нотки в голосе незнакомых женщин пронзили его слух и снова вернули в прошлое.

─Андрей-воробей, не гоняй голубей, догоняй, догоняй…

Она бежала по аллее парка и её звонкий смех нёсся к облакам, а облака уносили его далеко-далеко. Как он любил, когда Ника так смеялась.

─ Ника, я люблю тебя! ─ кричал он вслед, догонял, а потом долго целовал.

─ Андрей, как ты думаешь, кто у нас родится первым ─ мальчик или девочка?

─ Да какая разница, Ника, это наши дети, хоть все сразу пусть родятся, я не против.

─ Нет, дорогой, ты скажи мне, скажи…

И она снова смеялась и кружилась:

─ Я хочу девочку! Девочку!

─ Значит будет девочка. В чём проблема, Ника. Завтра защитим диплом и всё! Женимся.

─ Ура-ура! Сегодня же скажу родителям, что ты придёшь делать предложение. Можно?

─ Конечно, конечно можно, любимая!

Казалось, что счастье никогда не кончится. Если бы не друг Мишка.

Поезд тут же тронулся и медленно поплыл, набирая скорость. Через секунду электричка мчалась по тёмному тоннелю, который изредка моргал жёлтыми светильниками. Андрей Петрович тут же забыл об этих женщинах. Мало ли пассажирок с тяжёлыми сумками в вагоне! А между тем что-то неуловимо горькое пронзило его сознание и взволновало кровь так, что сердцебиение участилось. И он снова удивился: что это? Попытался избавиться от этого непонятного беспокойства, но оно прочно засело в груди и тяготило. И он легко согласился с мыслью, что принятый коньяк с другом и бессонная ночь, наполненная воспоминаниями, таким вот образом дают о себе знать.

Мишка пригласил друзей на мальчишник.

─ Ника, Мишка решил жениться, представляешь! Зовёт нас отметить это событие.

─ Ой, по-моему, он уже один раз женился, только до свадьбы дело не дошло. Как бы и в этот раз так не вышло.

И она рассмеялась и снова колокольчики звенели в её голосе и уносились к облакам.

─ Мне тоже надо кое-что тебе сказать. Но это в следующий раз. Сейчас твоя голова занята мыслями о Мишке. Сходи, потренируйся, может и тебе скоро пригодится этот опыт.

─ Конечно, любимая, через две недели наша свадьба! Как же я счастлив