Хранитель бесплатное чтение

Артур бежал за Тимуром через пыльные, залитые зноем дворы. Петлял между припаркованных машин, перемахивал невысокие заборчики и отскакивал от пешеходов. Сердце бешено колотилось в груди, удушливый горячий воздух разрывал легкие, а удары ног об асфальт гулом отдавались в голове.

Они выбежали к дороге, в несколько больших шагов проскочили ее на красный свет под звонкие автомобильные гудки, попытались затормозить. Артур схватился за фонарный столб, резко выдохнул, согнувшись пополам. Тимур остановился поодаль, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться, тряхнул головой. В горле пересохло и саднило, кровь шумела в ушах, заглушая звуки улицы. Пот застилал глаза.

– При… пришли… – выдохнул Тимур, возвращаясь к Артуру. – Все… я… все…

– Курить бросать надо, – выдавил Артур, отерев лоб тыльной стороной ладони, его грудь тяжело вздымалась. – Ты… а ты уверен, что мы…

Он поморщился, с трудом сглотнул и резко выдохнул, пытаясь оглядеться.

– Забор… – Тимур дышал как загнанный зверь. – Так… парк… клиника… да, уверен.

Он поморщился, поджав губы и уперев руки в бока, оглянулся. Удушливая тень не спасала от зноя, пыльные деревья склонялись над дорогой, хлопая листьями на горячем ветру.

Артур покрутился вокруг своей оси. Желтый забор психиатрической клиники заворачивал на перекрестке и уходил далеко в парк, узкая дорога шумела машинами. А в груди раненой птицей билась тревога, стуча по ребрам. Чувство, гнавшее их через бетонные дворы, вдруг растаяло.

–Ты видишь? – Артур дрожащими пальцами пытался выковырнуть сигарету из пачки.

– Не вижу, – возразил Тимур, ероша русые волосы. – Место вижу, а кого спасать – не вижу…

– Вот и я…

Они удивленно переглянулись, замерев.

– Ты всегда видишь, – прошипел Артур, пытаясь совладать с зажигалкой.

– А теперь не вижу! – Тимур морщился, сжимая бок.

Чувство, так не вовремя потухшее несколькими минутами ранее, вспыхнуло вновь, заставило обернуться к дому через дорогу и смотреть. Нет, это было не ощущение человека в беде. Это было ощущение энергии.

Из магазина на первом этаже вышла темноволосая невысокая девушка в длинном белоснежном платье, струящимся по ногам. Она хмуро смотрела в землю, словно решала задачи по математике.

Тимур подошел к Артуру ближе.

– Чувствуешь? – спросил друг настороженно.

– Наша… – кивнул Артур.

– Двоякая…

Они переглянулись, повернулись к девушке, затаив дыхание. Она подошла к краю дороги, глянула на красный сигнал светофора, вздохнула, опустила голову и столкнулась глазами с Артуром. Ее взгляд прошил его насквозь, добрался до самого сердца и вонзился иглой, навсегда отпечатываясь в памяти. Сразил, приковал к себе до скончания времен. Тенистая улица застыла, проглотив звуки. Ветер остановился, зацепившись за пыльные ветви. Заглохли разом все машины, а пешеходы исчезли.

Мир замер ради них.

– Я женюсь на ней, – едва слышно произнес Артур.

Тимур отвернулся, сдерживая улыбку, сделал вид, что оглядывает перекресток.

Светофор подмигнул красным и переключился на зеленый свет. Девушка огляделась, шагнула на пешеходный переход. Поравнявшись с Артуром, она снова подняла на него глаза, нахмурилась, словно припоминала, прошла мимо.

– Сделаешь что-нибудь? – поинтересовался Тимур с ехидной улыбкой.

– Я знаю ее… – пробормотал Артур.

– Знаешь?

– Тимур! – он поднял глаза на друга. – Это Алиса!

Память услужливо подсунула промозглое дождливое утро. Артур бежит по лестнице вниз, пересекает холл первого этажа и выскакивает во двор. Алиса стоит возле машины его отца. Ей двенадцать, она напугана, а в зеленых глазах блестят слезы. Светает. Никто не знает, что они с мамой уезжают, а потому никто не провожает. Они сбегали. Девочка поднимает глаза на Артура, жмурится, опускает голову и разражается беззвучными рыданиями. Они росли вместе с рождения, всегда были рядом. А теперь расстаются. Возможно, не навсегда, но для ребенка это «возможно» равно вечности. Ее мама – самый близкий человек отцу Артура. Они не могли уехать вот так. Но уезжали… Артур быстрым шагом подходит к Алисе, обнимает ее и шепчет, что всегда рядом с ней, что никогда не забудет, что найдет ее и вернет домой. Девочка хлюпает носом, кивает, прижимаясь к его плечу, украдкой утирает слезы ладошкой.

Прошло долгих четырнадцать лет. Артур давно вырос. Когда Алиса с мамой вернулись из Волгограда десять лет назад, они увиделись несколько раз, поняли, что друг друга теперь совершенно не знают, а общение дается им слишком трудно. Артур все реже стал приходить к ним в гости, чаще пытаясь увильнуть от этих встреч. У него были другие интересы, друзья, учеба, потом работа. Сидеть на стуле в крохотной кухне, смотреть в пол и молчать становилось невыносимо с каждым разом все больше. Со временем Алиса начала сама избегать встреч, уходила из дома, задерживалась на учебе, а потом на работе. Их общение полностью прекратилось около шести лет назад.

А теперь она вдруг показалась ему важной.

– Алиса! – Артур сорвался и бросился за девушкой.

Она остановилась, глядя себе под ноги. Горячий ветер трепал выбившуюся из длинной каштановой косы прядь. Артур осторожно обошел Алису, замер. Она медленно подняла на него зеленые глаза и виновато улыбнулась.

– Привет, – произнес он.

– Привет…

– Я…

– Да, давно не виделись….

– Да…

Она смотрела на него выжидающим взглядом. На губах застыли слова. А у Артура в голове образовался густой туман.

– Гуляешь? – наконец спросила Алиса.

Артур нахмурился. Не это она хотела спросить, он чувствовал.

– Я к тебе шел, – кивнул он.

– Зачем?

– Пора.

Алиса выдохнула, не сводя с него взгляда, полного надежды. Поняла? Почувствовала?

Он больше не оступится. Не отпустит ее. Будет рядом. Заберет, украдет, спрячет. Пора. Ей пора вернуться домой.

– Домой? – спросила Алиса так, словно выиграла самый ценный приз, но не могла поверить.

– Домой, – тепло улыбнулся Артур.

– Дар… – протянула она, губы дрогнули, но Алиса согнала улыбку, нахмурилась.

– Дар, – кивнул он.

Она вдруг сникла, опустила голову и долго смотрела в землю.

– Мы не ждали… Ни я, ни мама, ни Александр… уже не ждали…

– А оно случилось! – воскликнул Артур, не в силах перестать улыбаться.

Алиса посмотрела вдаль, закусив нижнюю губу. Он напрягся, замер в ожидании.

– Утром, – произнесла она, коротко выдохнув. – Утром я столкнулась с каким-то парнем. Он врезался в меня, извинился и вдруг сказал, что рад меня видеть, ведь не каждый день встречаешь Хранителя. Я так удивилась… представляешь? Я весь день об этом думаю. Дара нет, а он почувствовал. Вот сейчас шла и тоже думала, что надо поговорить с Александром и с мамой…

Их обогнула недовольная бабуля и разворчалась, что они перегородили всю дорогу, обозвала невоспитанной молодежью, пообещала найти управу и пригрозила милицией. Артур пожал плечами, повернулся к Алисе.

– Все получилось, – кивнул он. – Пора домой. Почему ты грустишь?

Алиса вздохнула, опустив глаза с самым несчастным выражением лица.

– Сколько тебе? – спросила она тихо. – Тридцать? Сколько лет ты работаешь уже?

– Мне двадцать восемь, – возразил Артур. – Работаю двенадцать лет.

– Вот видишь, – покачала головой Алиса, не глядя на него. – Мне двадцать шесть, понимаешь? И только к тридцати я смогу начать работать. И то…

– Алиса, я не знал, что ты пессимистка, – строго сообщил Артур. – Ты когда нас с Ромой по дому гоняла, выглядела более боевой, чем сейчас.

– У меня украли четырнадцать лет… – она грустно вздохнула и посмотрела на него с тоской. – Понимаешь? Четырнадцать.

Украли. И он понимает. После гибели ее отца, мама Алисы увезла дочь в другой город. Они исчезли вдвоем, а огромный дом осиротел без них окончательно и бесповоротно. Бежать прочь заставил страх, что тот, кто убил отца Алисы, откроет охоту и на них. Лишь спустя четыре года убийца был найден, а они смогли вернуться. Но у Алисы дремал дар после пережитого. Шли долгие годы, и никто уже толком не верил, что она сможет встать в один ряд с ними. С теми, к кому она принадлежит по праву рождения. Алисе вдруг выпала самая простая жизнь, которая и вовсе не была ей предназначена.

– Я понимаю, – произнес Артур сдавленно. – Но… возможно… пришла пора взять то, что твое по праву?

Алиса посмотрела на него, а в глазах зажглась надежда.

– Пора…

Сидя в кабинете главы, Артур нервничал. Тряс ногой, ковырял заусенец на большом пальце и задумчиво смотрел перед собой. Тимур сохранял полное спокойствие, сложив руки на груди и привалившись плечом к шкафу с документами. В какой-то момент он, кажется, и вовсе задремал.

Небольшой светлый кабинет ютился на последнем этаже старой кирпичной пятиэтажки. Когда-то это была жилая комната, но позже глава переделал ее для приема посетителей. Вдоль стен тянулись шкафы с книгами и папками. У окна стоял массивный письменный стол с аккуратно разложенными на нем стопками документов, блокнотами и ручками. У самого края светилась слишком вычурная настольная лампа с полукруглым зеленым плафоном, золотой цепочкой и массивным прямоугольным основанием из светлого мрамора. Лампа словно была варварски вырвана из другой эпохи и втиснута в слишком простую обстановку неумелым вором, который вообще не имел вкуса.

Глава задумчиво смотрел в потолок, положив загорелые руки на подлокотники кожаного кресла. Седина посеребрила его черные как смоль волосы. Вокруг темных, почти черных глаз залегли глубокие морщины. Высокий широкоплечий мужчина выглядел не старше сорока пяти, хотя ему было уже за пятьдесят. Он всегда держал прямую осанку, носил костюмы и выглядел так, словно каждую секунду готов к совещанию у президента. Артур с улыбкой замечал, с каким интересом на него косятся и молодые девушки, и взрослые женщины.

– Неожиданно, – наконец произнес Александр и посмотрел на посетителей. – Честно говоря, я уже опустил руки… И двоякая…

Он придвинулся к столу, выудил из-под раскрытой папки пепельницу, достал сигарету и принялся мять ее между пальцев. Артур в который раз вздохнул, но говорить так и не решился. Глава ненавидит спешку, а он ненавидит ждать. Но сейчас нужно держать себя в руках.

– Ты спас ее или просто почувствовал? – спросил глава.

– Ее не надо было спасать, – произнес Хранитель дрогнувшим голосом.

Последние несколько минут надежда на то, что Алису сделают его ученицей, отчаянно тускнела.

– Кого ты назначишь ей в наставники? – не выдержал Артур, потому что у него сдавали нервы.

Тимур приоткрыл один глаз и с интересом посмотрел на главу.

Александр поджал губы, закурил и подпер висок большим пальцем.

– Она двоякая… – повторил он.

Артур стиснул зубы, сжав кулаки. Двоякая. Глава не просто так заостряет на этом внимание. Он никогда ничего не делает просто так…

– Нужен двоякий наставник, – продолжил Александр. – С двоякими недобор…

Сердце пропустило удар.

– Это не я… – тихо произнес Артур.

Глава поднял на него темные глаза и посмотрел так, словно он не понимал очевидных вещей.

– Не ты.

К потолку поднимался, закручиваясь, сигаретный дым. В окно залетали звуки раскаленной полуденным зноем улицы. На стене мерно тикали часы. У Артура дергался глаз.

– Отдаешь ее Грише? – спросил он, пытаясь придать голосу непринужденности.

Напряжение нарастало.

– Гриша много лет игнорирует дар, – возразил Александр. – И у него есть напарник, который без него не справится.

– Я могу быть Роминым напарником! – встрепенулся Артур. – Снова…

Глава покачал головой, откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы на животе, долго смотрел на основание настольной лампы.

– Ты… – внезапная вспышка осознания заставила Артура подпрыгнуть. – Ты сам будешь учить ее? Потому что она дочка тети Любы?

– Тетя Люба, – Александр метнул на него предупреждающий взгляд, – уехала в Волгоград четырнадцать лет назад. Сейчас она для вас Любовь Андреевна. Проявите уважение!

Артур сжал челюсти. Называть людей по имени отчеству не уважение, а отдаление. Он называл так учителей, сотрудников столовой и старших Хранителей, которых едва знал. Но никак не женщину, которая десять лет заменяла ему мать.

– Но…

– Повторять не буду, – строго произнес глава. – И насчет напарника. Ты забыл еще одного свободного двоякого.

Он забыл, как дышать, потому что злость сжала горло, перекрыв кислород. Еще одним свободным двояким был человек, с которым Артур вел войну вот уже четырнадцать лет. С тех самых пор, как уехали Алиса с мамой. Друг, с которым они были с рождения. Враг, с которым он будет до смерти.

– Ты же не отдашь Алису Кириллу? – ему стоило нечеловеческих усилий говорить сдержанно. Злость уже бурлила у самого края его чаши терпения.

– Он сильный Хранитель, – кивнул Александр. – Хороший наставник. У него не меньше твоего опыта и знаний…

Последняя капля упала в чашу. Переполнила.

– Да он не переносит нас всех! – взорвался Артур. – И тебя в первую очередь! Тетя… Любовь Андреевна причастна к тому, что его отец сел в тюрьму! А ты отдаешь ее дочь ему!

– Так, – глава сдержал порыв ударить кулаком по столу, придвинулся и строго посмотрел в глаза Артуру. – Кирилл все еще сотрудник Хранилища и хороший наставник. Его личная неприязнь не может мешать работе.

– Да он же против нас ее настроит! Еще и против матери!

Тимур шумно вздохнул, глядя на друга, покачал головой.

– Артур, – Александр сцепил пальцы в замок, сохраняя поразительное спокойствие. – Это всего лишь Кирилл, с которым и она тоже выросла. Если его личная неприязнь будет мешать работе, я сниму его с должности. Или ты считаешь меня старым маразматиком? Ну? То, что ты не двоякий, не значит, что я не понимаю твои мысли. По взгляду все вижу. И не отводи глаза! Я тоже так смотрел на отца.

Тимур вздохнул, поправив скрещенные на груди руки, пробормотал что-то о наследственности и прикрыл глаза.

– Никто не запрещает вам общаться с Алисой, – с нажимом произнес глава. – Хотя, кто знает, вы за десять лет отдалились и прервали контакты. Хотелось бы, чтобы вы дружили, как мы в свое время, но заставить вас я не могу.

– Ага, – зло кивнул Артур. – Поэтому ты суешь ей в наставники Комарова! Мы ж не дружили! Нечего и начинать!

– Артур…

– Что Артур?! В чем ты меня еще обвинишь?! Не двоякий, не дружил, не общался…

– Возьми себя в руки, – строго посоветовал глава, не сводя с него взгляда. – И давай договоримся, что мои решения не обсуждаются.

– Как мой отец… – начал было Артур.

– Как твой отец, – оборвал Александр, – я буду вне стен этого кабинета. А сейчас, здесь, мы с тобой глава и подчиненный. Будь добр уважать это!

Артур сверкнул глазами на отца. Кипящая злость капала через край. Он сорвется.

– Как скажешь, – процедил сквозь зубы, едва сдерживаясь. – Глава!

Александр молчал, холодно глядя на него.

Артур первым отвел глаза, рывком поднялся со стула и вышел из кабинета, как можно громче хлопнув дверью. Тимур догнал его на первом этаже, и они вместе вышли во двор, молча закурили.

Пятиэтажка соединялась углом со второй точной такой же, закрывая уютный тенистый двор от проезжей части. Территория колледжа высоким металлическим забором огибала его с двух сторон, прикрывая от глаз студентов разросшимися кустами черемухи, акации и сирени. Чужаки редко заходили сюда.

– Комаров! – воскликнул Артур, спустя несколько минут молчаливого сопения. – Комаров! Просто край!

– Но он действительно неплохой наставник, – Тимур покосился на друга. – И, не смотря на вашу вражду, остается хорошим Хранителем.

– Напомни мне, – прошипел Артур, – почему мы до сих пор дружим?

– Потому что тебе никто не скажет правды, кроме меня, – пожал плечами Тимур. – Еще хочешь?

– Воздержусь.

Нужно было что-то сделать. Тугая пружина сжалась внутри и грозилась вот-вот выстрелить. Отдать дочь своей почти сестры человеку, который искренне ненавидит их всех!

Гриша и Рома подплыли к ним, взмокшие и уставшие. Гриша – ростом около двух метров и лишь немного меньше в плечах. Он был красив, как киноактер: темно-русые волосы всегда небрежно растрепаны, светло-карие большие глаза в обрамлении длинных ресниц, правильной формы пухлые губы, аккуратный правильный нос, белоснежные ровные зубы и правильной формы челюсть. Он весь был до того правильный, что хотелось отвернуться и не смотреть. Гриша не любил свою внешность за излишнее внимание, но с возрастом научился мастерски ею пользоваться и в работе, и в жизни. Артур иногда замечал, как друг недовольно морщится под влюбленными взглядами девушек. Помимо внешности и атлетического телосложения, Грише достался чересчур добрый и отзывчивый характер.

Рома всегда терялся на его фоне, хотя его это ни капли не смущало и открывало простор для шуток собственного сочинения. Он был чуть ниже друга, среднего телосложения с грубыми чертами лица, словно кто-то неумело вытесал заготовку и забыл доделать. В противоположность Грише, он имел белоснежные волосы и светло-голубые глаза, его бледная кожа никогда не загорала на солнце, тут же краснела и покрывалась пятнами. Рома был добрый, умный и отзывчивый, но прятал характер за шутками и подколками.

– Да на тебе яичницу жарить можно, – хмыкнул Гриша, убирая со лба отросшие волосы.

Артур метнул на него недовольный взгляд, но промолчал.

– По-моему, он чем-то раздражен, – констатировал Рома. – Не поделитесь?

– Алиса нашлась, – бросил Артур.

Гриша нахмурился, надолго задумавшись.

– Серьезно?! – просиял Рома, восторженно посмотрел на друга, словно именно этой новости и ждал.

Они с Алисой в детстве дружили ближе всех. Но после ее возвращения из Волгограда, их отношения постепенно охладевали. Рома сетовал, что подруга закрывается от него, потому что ее дар все еще спит. Он прилагал много усилий, чтобы удержать на плаву их шаткую дружбу, но Алиса сама свела на нет все общение пару лет назад.

– Ты… – Рома захлебнулся от восторга. – Ты нашел ее, да?

– Да, да, – раздраженно просил Артур.

– И чья она будет ученица? Твоя?

– Она двоякая, – возразил друг.

Тимур скептически посмотрел на него, покачал головой. Гриша проследил за его взглядом.

– Судя по вашим лицам, – произнес он задумчиво, – она… погоди-ка… не моя же?

Артур зло посмотрел на него, мотнул головой. Челюсти не разжимались. Он не мог совладать с мышцами и назвать имя.

– Так, чья? – спросил Рома с нетерпением.

– Кирилла, – ответил Тимур, пожав плечами.

Блондин раскрыл рот от удивления, Гриша присвистнул.

– Нет, – пробормотал Рома, – он, конечно, двоякий… но не настолько же!

Артур поджал губы и склонил голову набок, давая понять, что не намерен обсуждать это сейчас. Гриша не сводил с него задумчивого взгляда.

– Если она такая же, как Любовь Андреевна, – протянул Рома, – то волноваться не о чем. Она с характером, а силы у нее было на десять Хранителей. Мы с Кристиной и то вряд ли когда дотянулись бы. Хотя нет, Алиса мягче. И спокойнее… Кирилл может подмять ее…

– Но мы-то рядом, – Гриша подмигнул напарнику.

– Как будто Комарова не знаешь, – поморщился Рома.

– Знаю, как забавно он злится, – кивнул друг.

– Хватить трепаться, – бросил Артур. – Из этого ничего не выйдет, вот увидите…

– Не торопись, – Гриша отер лицо широкой ладонью. – Она еще не пришла, а ты уже полыхаешь, как зарница.

Артур хотел съязвить, но захлебнулся в собственной злости, слова сбились в ком и встали поперек горла. Ему пришлось отвернуться и закурить.

– У тебя будут проблемы поджелудочной, помяни мое слово, – Гриша пригрозил ему пальцем. – Или язва. А теперь, если позволите, я пойду спать.

– И я, – кивнул Рома, встрепенулся и поспешил за напарником.

У Артура внутри взрывались вулканы. Неужели он не заслужил быть наставником? Неужели мало работал и мало знал? Неужели все настолько плохо, что не остается никого, кроме Кирилла?

– К черту, – бросил он. – Пойду, прогуляюсь.

– К ужину вернись, – кивнул Тимур, прикуривая.

Алиса не находила себе места. Ходила из комнаты в комнату, подолгу смотрела в окно, барабаня пальцами по подоконнику. Сердце сжималось и пропускало удары.

Домой.

Она вернется домой сегодня. Не как гость, не как бывший житель, измученный ностальгией. Как Хранитель. Теперь она тоже Хранитель.

Хороший ли?

Им же хватит двух недель, чтобы понять, насколько у нее есть шанс встать в строй? Мама и папа были лучшими. А она? У нее мало чего получалось в жизни: отношения с мужчинами не ладились, диплом получила с горем пополам, на работе считала минуты до конца дня. Жизнь отчаянно неслась мимо, пока она стояла на обочине и жмурилась от летящей в глаза пыли.

Потерянная, украденная жизнь…

Открылась входная дверь. Мама скинула сумку с плеча и вошла в кухню, где Алиса пила чай и безразлично смотрела в стену, застыв как статуя. Догорели последние нервы, и она погрузилась в глубокий анабиоз.

– Прости, милая, – виновато произнесла мама. – Я пыталась уйти раньше, но все как с цепи сорвались! Срочно понадобилась именно я… Ты как?

Алиса устало посмотрела на нее, медленно выдохнула и покачала головой.

– Перенервничала, кажется…

Мама тепло улыбнулась ей и понимающе кивнула.

– Готова?

– Не знаю, – пожала плечами Алиса, глядя в никуда. – Я же только в детстве видела, как вы приходите и уходите, слышала твои рассказы… Не знаю… но хочу…

– Это главное, – кивнула мама и глянула на часы. – Желание. Потом намерение. Если пойдем прямо сейчас, то успеем встретиться с Сашей до ужина.

Небо отчаянно заволакивало тучами. Надвигалась обещанная утром гроза, сверкая далекими зарницами, едва слышно рычал гром. Беспощадный ветер остервенело рвал листву и ломал хрупкие ветви старых тополей.

Спрятанный от посторонних глаз двор старой пятиэтажки встретил Алису безлюдной площадкой, выцветшими на солнце скамьями, детской горкой и скрипучими качелями. Все ее бесконечное детство прошло здесь, на этом пыльном квадрате земли под разросшимися кленами. Здесь они гоняли мяч, строили замки в крохотной песочнице, играли в снежки и догонялки. Здесь взрослые собирались вечерами и пели песни под гитару. Здесь казалось, что ничего и никогда не кончится. Что родители всегда будут молоды и счастливы, а кирпичный дом защитит от мира.

От скамьи у входа отделились две фигуры и поплыли в их сторону, втягивая головы в плечи и уворачиваясь от пыли, которую ветер бросал в лицо.

– Артур! – воскликнула мама Алисы, всплеснув руками. – Мальчик мой!

Она сгребла его в охапку, крепко обняла, отступила на шаг и оглядела с ног до головы.

– Еще больше стал на Сашу похож, – улыбнулась женщина.

Артур грустно усмехнулся, опустив глаза.

– Хоть бы раз пришел, – тут же принялась отчитывать мама. Он открыл было рот, но не смог возразить. – Помолчи! Рассказывать будешь, что у тебя работы много, что ты занят, забыл! Да, я знаю!

Артур поджал губы и выдавил виноватую улыбку, а глаза смотрели с преданностью ребенка, который впервые за долгое время услышал похвалу от матери.

– Простите, – выдавил он. – Правда, как-то не всегда получалось… и Вас своим присутствием смущать…

– Смущать? – строго спросила мама, подняв бровь. – Меня? Напомни мне, кто тебя растил.

Артур закусил нижнюю губу, виновато опустил глаза.

– Вы…

– И?

– Простите…

Парень, который утром был вместе с Артуром, улыбался от уха до уха, наблюдая за ними. А на Алису волнами накатывал страх.

Жизнь хрустела, медленно поворачиваясь к ней.

Стать Хранителем – значит перевернуть все: переехать, уволиться с работы, сменить круг общения, распорядок дня и ритм. Отменялись подъемы в шесть утра, пыльный кабинет бухгалтерии, девочки из офиса, редкие походы с ними кафе и пустые, наполненные молчанием, вечера. Все это оставалось за пределами пыльного двора. Все это наконец-то заканчивалось. Несбыточная мечта, которую Алиса старательно рисовала каждую ночь перед сном, проявлялась, выходя из мрака небытия и слез.

– Если мы хотим успеть поужинать вместе, стоит поспешить, – произнес второй Хранитель с вежливой улыбкой.

Мама повернулась к нему, внимательно оглядела с ног до головы.

– Простите, – встрепенулся он, едва поклонившись. – Меня зовут Тимур. И я пришел позже вас, мы не знакомы лично, к сожалению.

– Поразительная воспитанность, – кивнула мама Алисы. – Любовь Андреевна. Это – Алиса, моя дочь. Рада знакомству.

– Вы не представляете, как рад я, – улыбнулся Тимур. – О Вас здесь ходят легенды!

– Правда? И какие же?

Тимур огляделся по сторонам, словно их могли подслушать, склонился ближе и доверительно сообщил:

– Говорят, Вы были самым сильным Хранителем и держали в страхе весь Совет вместе с председателем.

Мама самодовольно улыбнулась, медленно кивнула ему:

– Не врут.

– Пойдемте в дом? – предложил Артур, ежась на ветру. – Погода не для разговоров.

Тимур выпрямился и жестом пригласил следовать за ним, придержал для гостий массивную металлическую дверь, дождался Артура и вошел следом.

Алиса застыла на пороге, оглядывая холл. Он ничуть не изменился с тех пор, как они покинули дом четырнадцать лет назад. Блестящий паркет с темным узором посередине, высокий потолок, увенчанный огромной хрустальной люстрой и белоснежные стены в мелких трещинках, оставленных беспощадным временем. Единственной новой деталью был большой шкаф у входной двери. Слева из распахнутых дверей доносился звон посуды и запахи еды. Столовая снова работала в полную силу. Прямо напротив входа, как всегда, запертые двери актового зала, проход в коридор, ведущий к спортивному залу. Справа вверх убегала узкая лестница, накрытая бордовым истертым ковром.

Несколько сотрудников замерли, с интересом разглядывая Алису с мамой, вопросительно кивали друг другу, но подойти не решались.

– Люба!

Из столовой вышел невысокий мужчина лет сорока с глубокими залысинами, развел руки и заключил маму Алисы в объятия.

– Клянусь, я чуть со стула не упал, когда тебя почувствовал!

Мама тепло улыбнулась ему, оглядела с ног до головы.

– Рада видеть тебя. Как ты?

– Да как, – отмахнулся Хранитель. – На пенсию хочу, Лена не пускает, говорит, сидеть на даче не для нее.

– А Марина как? – поинтересовалась мама.

– Марина уже большая совсем, – кивнул мужчина. – Двадцать семь отметили. Работает хорошо, молодец. Все говорю, что ей ученика пора брать, а она не хочет.

– Не всем же учеников воспитывать! – улыбнулась мама. – Сам-то давно ученика брал?

– Да мне-то куда, – вздохнул Хранитель и с интересом оглядел Алису. – Ну Витина копия! Алиса, большая какая. Как ты?

Алиса смущенно улыбнулась, пожала плечами:

– Хорошо, спасибо.

– Рад, что ты будешь с нами. Не буду задерживать, идите. За ужином поболтаем.

Он пожал плечо мамы, подмигнул Алисе и вернулся в столовую.

– Да, нам стоит поспешить, – кивнул Тимур и жестом указал на лестницу.

Они медленно поднимались по ступеням, пока мама рассказывала о прошлых сотрудниках, большинство из которых уже давно вышли на пенсию и покинули дом. Тимур с интересом слушал ее и задавал наводящие вопросы. Встреченные по пути сотрудники вежливо здоровались и с интересом разглядывали Алису.

– Боишься? – Артур поравнялся с ней.

– Не боюсь, – тихо ответила Алиса. – Или боюсь… не знаю, честно говоря. Хотела вернуться, а теперь не знаю…

– Это нормально, – улыбнулся Артур. – Чего-то бояться.

– Ну ты-то точно ничего не боялся, – поддела Алиса с нервной усмешкой.

Артур нахмурился, глядя в спину Тимуру, не нашелся, что ответить. Конечно, ему не было страшно. Он с детства в Хранилище. Его буквально с пеленок растили для этой работы.

У последнего пролета Артур зло выдохнул, проигнорировал предупреждающий взгляд Тимура, брошенный через плечо.

– Приперся, – прошипел Хранитель.

– Кто? – не поняла Алиса.

– Комаров.

Память, порыскав по закоулкам, подсунула образ коротко стриженого мальчишки со светло-русыми волосами и коричнево-зелеными глазами, худощавого и всегда глядевшего исподлобья, словно вечно виноватого.

– Вы поругались же, – осторожно произнесла Алиса, краем глаза наблюдая за реакцией Артура.

– Мягко сказано…

– Что случилось?

Но они уже поднялись в коридор пятого этажа. У ближайшей от лестницы двери, прислонившись к стене, стоял парень среднего роста, все так же короткостриженый, худой, хоть и крепко сбитый, с мягкими, словно размытыми, чертами лица. Он сильно повзрослел с их последней встречи, стал симпатичнее и явно сильнее. В детстве Кирилл был достаточно хилым мальчишкой, а от наказания за мелкие пакости и шалости, его часто спасали Артур с Ромой. Единственным человеком, от которого Кирилл спастись не мог никогда – его родной отец.

– Потом, – бросил Артур.

Кирилл встрепенулся и уставился на Алису с ее мамой так, словно не узнал. А может, действительно не узнал. Они не виделись четырнадцать лет…

– Здравствуйте, – произнес он задумчиво. – А вы…

Он задумался, пока мама Алисы смотрела на него с доброй улыбкой. Тимур с Артуром переглянулись и картинно закатили глаза.

– Моя бабушка в восемьдесят соображала быстрее, – шепнул Тимур, Алиса сжала губы, чтобы не улыбаться.

– Любовь Андреевна! – воскликнул Кирилл, без особой радости посмотрев на женщину.

Тимур нахмурился.

– Аллилуйя! – Артур демонстративно похлопал в ладоши. – Одно дошло.

– Так, – мама Алисы строго посмотрела на него, – ведите себя прилично!

Кирилл перевел глаза на Алису и надолго задумался, пристально разглядывая ее. Конечно, узнал. Даже если бы не узнал, уже давно понял, кто она такая.

– Комаров, смени дискету, – посоветовал Тимур. – Тормозишь.

Мама метнула на него предупреждающий взгляд, Хранитель поднял ладони к груди в капитулирующем жесте.

– Алиса! – улыбнулся Кирилл. – Ты так… выросла… Честно говоря, не узнал бы тебя, если бы встретил на улице.

– Спорим, он себя-то в зеркале не всегда узнает, – шепнул Тимур, наклонившись к Артуру с Алисой.

Они покосились на него, сдерживая улыбки. Мама тяжело вздохнула, но промолчала. В ее взгляде отчетливо читались все нравоучения, которые она собиралась выдать.

– Привет, – отозвалась Алиса, заправив прядь за ухо. – Ты тоже… вырос…

Они не дружили в детстве. Кирилл считал, что Алисе не место в мальчишеской компании, а потому всеми силами игнорировал ее или прямо намекал на то, что ей пора покинуть их общество. Из-за этого же Рома часто спорил с ним, отстаивая право Алисы находиться рядом. Со временем Кирилл до того извел Алису своим демонстративным негодованием, что она переключилась на дружбу с Мариной и Деметрой.

– А вы пришли… потому что… – Кирилл задумчиво разглядывал гостий.

Артур с Тимуром одновременно вздохнули, переглянувшись, покачали головами, но от комментариев воздержались.

– Меня Александр вызвал, – пробормотал Кирилл. – Но не сказал, зачем.

– Тебя? – удивилась мама.

– Да…

Она поджала губы и вопросительно посмотрела на Артура. Тот удрученно кивнул и развел руками. Алиса пыталась понять, о чем они, пока Кирилл продолжал думать.

– Можно я ему врежу? – шепнул Артур.

– Фу, как некрасиво при дамах, – поморщился Кирилл.

– Видал, какие слова знает? – хмыкнул Тимур. – Дамы! Читаешь словарь перед сном?

– Ну-ка тихо! – шикнула мама Алисы. – Это еще что такое?!

Они не успели возразить, потому что дверь в ближайшую квартиру распахнулась, и на пороге вырос Александр, внимательно оглядел собравшихся, задержал взгляд на маме Алисы и улыбнулся ей так тепло, как улыбаются только любимым женщинам. Он всегда так улыбался ей, когда приходил в гости…

– Вы пришли, – произнес он и перевел строгий взгляд на Тимура с Артуром. – Вы свободны. Спасибо.

Артур стиснул зубы, хмуро глядя на отца. Кирилл ухмыльнулся так же, как в детстве, когда за его проделки наказывали других.

– Мы уже говорили утром, – Александр мельком глянул на него. – Вы и так в курсе.

Кирилл попытался скрыть расстроенное выражение, отвернувшись. Глава отступил в коридор, приглашая войти.

Алиса часто бывала в его квартире в детстве, но еще ни разу не видела комнату Артура, переделанную под кабинет. Раньше глава принимал всех на первом этаже в темно-зеленом кабинете с огромным столом темного дерева, красивыми резными шкафами и роскошным креслом для посетителей, обтянутым коричневой кожей. Обстановка нового кабинета была гораздо сдержаннее, светлее и проще. Но именно здесь дышалось как-то легче и свободнее.

– Кирилл, принеси себе стул из кухни, – скомандовал Александр и пригласил Алису с мамой сесть. – Располагайтесь. Хотите выпить чего-нибудь?

– За ужином, – отмахнулась мама, обводя глазами помещение. – Светло у тебя. Хоть и не так солидно, как раньше…

– Это отец любил, когда солидно, – кивнул глава, усаживаясь в большое кресло за столом. – Мне все равно.

– Как всегда, – тихонько вздохнула мама. – Что ж… начинай.

Александр сложил жилистые ладони на столе и постучал пальцами, оглядывая стопки документов. Розовая рубашка с короткими рукавами натянулась на плечах.

Алиса сидела на самом краешке стула, отвернувшись от Кирилла. Тот упирался локтями в колени и задумчиво смотрел в пол.

– Алиса, – позвал Александр и тепло, по-отечески улыбнулся. – Я рад, что ты наконец-то стала одной из нас. Мне кажется, я никогда и никого так сильно не ждал, как тебя. Поздравляю!

Алиса смущенно улыбнулась и кивнула в знак благодарности. Ей было страшно. Перемены крались, наступали на пятки, дышали в спину. Что они принесут? Радость? Удовольствие? Боль? Разочарование? Что?

– Так как у тебя наконец-то открылся дар, пора вернуться домой, – продолжил глава, не в силах перестать улыбаться. – Конечно, ты сама прекрасно понимаешь, что будет дальше: переезд, обучение, стажировка, посвящение.

Алиса натянуло улыбалась, стиснув зубы. Да, понимает. Переезд – да. Обучение – да. Посвящение в ученики – да. Годовая стажировка, тоже, да. Но она не маленькая. Она успела сложить два и два в голове: если рядом сидит Кирилл, то именно его ей дают в наставники. Человека, с которым они никогда не дружили. Лучшего друга Артура, которому он, по словам Александра, стал злейшим врагом.

Глава вздохнул, осторожно посмотрел на маму Алисы. Она медленно кивнула в ответ.

– Ты двоякая, – продолжил он. – Тебе нужен сильный двоякий наставник… Выбор у нас небольшой, а Кирилл – самый подходящий из всех.

Алиса хотела кивнуть, но вместо этого лишь нервно дернула головой. Узнай она в детстве, что именно Кирилл будет ее учить, скривилась бы и долго протестовала. Он ей не нравился, как и его отец, которого они все боялись и недолюбливали.

За окном на черном небе вспыхнула зарница.

– Уверен, Кирилл справится со своей задачей, – продолжил Александр, поглядывая на маму Алисы, словно она могла в любую мину вскочить и начать протестовать. – Если что-то будет не так, если тебя что-то будет смущать или не устраивать, приходи сразу ко мне, хорошо?

Алиса кивнула не в силах ответить. Прошло четырнадцать лет. Быть может, все поменялось еще сильнее, чем она думает? И все будет хорошо? Ну не будет же Кирилл, в свои почти тридцать, вести себя как десятилетний мальчишка?

– Кирилл? – позвал Александр.

Кирилл усмехнулся, глядя в пол, кивнул.

– Вы правы. Выбор у Вас небольшой. Но я справлюсь. Это… честь для меня.

Грянувший вслед за белоснежной ветвистой молнией гром, заставив их вздрогнуть. Хлынул дождь. Александру пришлось прерваться, чтобы закрыть окно, в которое залетали крупные капли. Мама не сводила глаз с профиля Кирилла, пока глава не вернулся за стол.

– Что ж… – произнес он, растерянно оглядев документы. – Алиса, с переездом тебе поможем. И не затягивайте, потому что ученику нельзя ходить без наставника. Вообще теперь одна не ходи, только с Кириллом или кем-то из Хранителей. Это касается твоей безопасности…

Алиса коротко кивнула. Она знает. Ученики не должны покидать дом без наставника. Полгода на привязи. А может, год…

– За вами все еще закреплена ваша старая квартира, если хочешь вернуться туда… либо есть еще одна на третьем этаже у лестницы. Однокомнатная. Но там, кажется, жуткий беспорядок…

– Уберем, – подал голос Кирилл. – Не проблема.

– Отлично, – кивнул Александр. – Начинайте с чего хотите… Кирилл, я жду отчета от тебя каждую неделю… Давай установим понедельник, за двадцать минут до завтрака.

Хранитель пожал плечами, перевел скучающий взгляд на потолок. Мама все еще не сводила с него глаз. Александр задумчиво поглядывал на основание старой настольной лампы. Алиса помнила ее. Она стояла в кабинете на первом этаже около бардового дискового телефона и массивной хрустальной пепельницы. Вот там она смотрелась на своем месте…

– Саш, отпусти детей, – мама медленно повернулась к нему и улыбнулась одними губами. – Дальше разберутся сами.

– Да, – сдался глава. – Есть вопросы?

– Вопросов нет, – отчеканил Кирилл, расправляя плечи. – Могу показать Алисе квартиры? До ужина еще двадцать минут.

Александр отодвинулся от стола, выдвинул верхний ящик и протянул Хранителю две связки ключей. Кирилл взвесил их на ладони, учтиво склонил голову в знак прощания и обернулся к Алисе.

– Идем. Экскурсия!

Алиса кивнула, бросила неопределенный взгляд на Александра и маму, они тепло улыбнулись ей.

В коридоре пятого этажа она надеялась увидеть Артура и Тимура, но их встретила тишина, подсвеченная тусклыми желтыми люстрами под пыльным потолком.

– Ну… – Кирилл сунул руки в карманы и перекатился с пятки на мысок. – Поздравляю тебя. Наконец-то, да?

– Да, – отозвалась Алиса, поджав губы.

– Мы не очень-то хорошо ладили… – произнес Хранитель, потерев ладонью затылок. – Ты прости, я в детстве был немного без головы.

Алиса сжала губы, отвернувшись. Немного – это слишком мягко сказано, но сообщать об этом она не стала.

– Но я постараюсь тебя больше не обижать, – продолжил Кирилл, разглядывая ключи в ладони. – И я действительно рад, что Александр назначил меня твоим наставником. Я бы… хотел подружиться с тобой с самого начала…

Алиса долго смотрела на него, не зная, что говорить. Кирилл нервно улыбнулся в ответ, поднял ключи:

– Посмотрим квартиры? До ужина есть время…

– Посмотрим, – отозвалась она.

Квартира родителей располагалась на четвертом этаже. Ее личная кирпичная крепость, которая ни от чего в итоге не спасла. Кирилл долго копошился, подбирая ключ.

– Самый длинный, – подсказала Алиса, обхватив себя руками.

Дверь, обитая выцветшим дерматином, тревожно смотрела на нее слепым глазком. За ней пряталось дряхлое детство, припорошенное пылью.

Кирилл смущенно улыбнулся, отпер замок и пропустил Алису вперед.

Темный коридор пах затхлостью и сыростью. Под ногами скрипнул старый паркет. Слезы подступили к глазам.

Алиса осторожно переступила порог, машинально пошарила ладонью по стене в поисках выключателя.

– Лампочки, – прошипела она.

– Пробки, отойди.

Кирилл протянул руку к древнему дисковому счетчику и нажал белые кнопки на круглых пробках. Старая деревянная люстра под потолком вспыхнула желтым светом, осветив посеревшие от времени обои, отходящие от стен, черные нити пыли и потемневшее зеркало.

Ближайшая от входа комната принадлежала Алисе. Два больших окна, деревянные широкие подоконники, ее скрипучая кровать в нише, заправленная цветастым покрывалом, громоздкий диван у противоположной стены, детский велосипед, мягкие игрушки, зеленый ковер на стене. Все осталось таким же, каким было в день их отъезда. Словно сюда никто не заходил с тех пор как они с мамой бежали. Алиса осторожно погладила пластиковый нос кучерявого медведя, набитого опилками. Когда-то он был ростом с нее, а теперь казался слишком маленьким. Этого медведя папа подарил маме еще до рождения Алисы…

Родительская комната осталась нетронутой: диван собран и накрыт коричневым покрывалом из жестких толстых ниток, узкое кресло, в котором спала Алиса до пяти лет. На лакированной тумбе пылился пузатый телевизор с тремя кнопками и торчавшими металлическими штырями, которые папа крутил плоскогубцами, чтобы прибавить громкость. Рядом открытыми дверями встречал трехстворчатый шкаф на косых ножках, пропахший нафталином. У окна на столе все так же ждали фарфоровые статуэтки черно-белой сороки с отбитым клювом и белоснежного слона с поднятым хоботом. Брать для игры их запрещалось. Алиса мечтала о том, как вырастет и будет играть ими, сколько душе угодно.

А теперь даже прикоснуться не могла…

На подоконнике сиротливо ютились птичьи клетки. Папа держал канареек, наполнявших квартиру звонкими трелями и раздражавших маму до зубного скрежета.

– Ни разу у вас не был, – признался Кирилл, с интересом оглядываясь.

Алиса пожала плечами. Если она скажет хоть слово, расплачется. Горло сдавило.

Она столько раз представляла, как вернется домой, пройдется по их квартире, ощупает каждый сантиметр, вспомнит детство, папу… А в квартире ее ждала лишь неотвратимость произошедшего, покрытая пылью прошлого. И детская, добрая ностальгия сменялась ненавистью. Это все у нее украли. Пока папа был жив, они были счастливы здесь, все вместе. А папу тоже… украли. У нее, у маленького ребенка, который не хотел никакой войны между Хранилищами, не хотел чужих предательств и боли. Она всего лишь хотела, чтобы мама и папа были всегда рядом…

– Идем, – бросила Алиса севшим голосом, проходя мимо Кирилла.

– Уже?

Она не ответила, рванула на себя входную дверь, вышла в темный коридор четвертого этажа и судорожно вздохнула. Ей нужна пауза. Минутная. Секундная. Выйти в черный, залитый дождем двор, сесть на дальнюю скамью и расплакаться. Спрятаться. Воспоминания больно ударили по ней, не воскресив детство, а жестоко напомнив, что именно она потеряла.

– Ты в порядке? – спросил Кирилл, поворачивая ключ в замке. – Посмотрим вторую квартиру?

Алиса кивнула, не повернувшись. Хранитель не стал донимать ее, жестом пригласил следовать за ним.

Однокомнатная квартира на третьем этаже выглядела так, словно Кирилл по ошибке привел свою новую ученицу на склад. Пол коридора был завален коробками, пакетами и связками пожелтевших газет. По стенам тянулись уродливые бежевые обои с коричневыми узорами. Алиса застыла на пороге, открыв рот.

– Да уж, – присвистнул Кирилл. – Честно говоря, когда я тут был последний раз, мне показалось, что в квартире чище…

Сбросив первый шок, Алиса осторожно прошла в крохотную комнату с балконом и треснувшим окном, занимавшим всю стену. Продавленный диван с отчетливо выделявшимися бугорками пружин тянулся от входа до самого балкона. Напротив – неказистый платяной шкаф, тумба под телевизор на косых ножках, пыльное кресло и гобелен с оленями у водопоя.

– Телевизор отдам тебе свой, – кивнул Кирилл, проведя пальцем по пыльной столешнице. – У меня два…

Алиса подавила судорожный вдох, заглянула в кухню. Она казалась чистой до тех пор, пока девушка не открыла шкафы: окаменевшие пакеты с солью, просыпанные и намертво присохшие крупы. Грязная плита и почерневшая эмалированная раковина, липкий стол и две шаткие табуретки с потрескавшейся ламинацией.

У Алисы опустились руки. Кирилл же с преувеличенным интересом заглядывал в пакеты и коробки, цеплял ногтем обои, проверял воду и свет.

– Ну, ничего, – заключил он. – Подправим, и будет хорошо, да? Что-то выкинем, что-то починим.

Алиса скосила на него глаза, покачав головой.

– Что не так? – удивился Хранитель.

– Оно тебе надо?

– Мне? Конечно! Ты же теперь моя ученица!

Алиса хотела сказать, что от него меньше всех ждала бы помощи. Скорее, это Артур придет сюда и будет наводить порядок. Но в наставники ей дали Кирилла. Возможно, ему это действительно нужно…

– Слушай, ну есть еще вариант, – сдался Кирилл. – Напарники часто живут в одной квартире, ты же знаешь…

Алиса повернула к нему голову, подняв бровь.

– Знаю, – кивнула она. – Но не буду.

– Вот и я про это, – согласился наставник. – Поэтому буду помогать тебе здесь.

Здесь… ей нужно выдохнуть. И привыкнуть. Никто не готов к переменам, даже если мечтал о них всю жизнь.

Кирилл с интересом изучал ее, глянул на часы:

– Ужин начался. Пойдешь? Или еще хочешь куда-нибудь сходить?

Алиса обвела кухню взглядом, вздохнула.

– Нет. Ужин, так ужин. Пойдем.

– Честно говоря, я думал, ты будешь счастлива, – признался Кирилл, пока они спускались на первый этаж.

– Да, я счастлива, – грустно вздохнула Алиса. – Просто мне надо привыкнуть. И переварить. Мне не шестнадцать, сам понимаешь. Я не ждала уже ничего.

Он понимающе кивнул.

По холлу первого этажа бродили Хранители, сбивались в кучки, шумели и смеялись, кричали, махали друг другу руками. Алиса едва заметно улыбалась, глядя на них. Точно как в детстве. Что было в доме всегда хорошо, так это дружеская атмосфера, царившая на всех этажах. Постучи в любую квартиру – тебе всегда будут рады.

А ей теперь будут рады?

Двери в столовую почти полностью перегородили двое высоких ребят. Они что-то оживленно обсуждали, размахивая руками и заставляя проходящих уклоняться, чтобы не получить по лбу. Один из Хранителей был намного выше и крупнее, доставал макушкой до притолоки. Она таких видела только в детских книжках о богатырях. Его собеседник казался в два раза меньше, чем есть на самом деле, хотя тоже был высокий и достаточно крепкий.

Рома.

Она узнала его, подходя ближе. Сердце радостно сжалось в груди, ухнуло и застучало по ребрам. Алиса обидела его несколько лет назад, прервав общение. Потому что завидовала до одури его дару, его месту в Хранилище, его силе. Ромины рассказы о работе и Хранилище задевали ее за живое, давили на ту самую незатягивающуюся рану, которая кровоточила каждый раз, стоило действующему Хранителю оказаться рядом. Рома хотел общаться, хотел дружить, хотел, чтобы Алиса приходила сюда. А она не могла. Потому что не было у нее ни дара, ни чувств, ни надежды…

– Алиса!

Рома подпрыгнул, расплылся в нежной улыбке, сгреб ее в охапку и оторвал от земли. Она облегченно выдохнула и прижалась крепче, пряча лицо на его плече.

– Я не видел тебя сто лет! Ты чего? Что такое?

Он отпустил ее и встревоженно оглядел.

– Ничего… – пропищала Алиса, утирала глаза ладонью. – Прости. Я так виновата перед тобой…

– Ерунда это все! – Рома прижал ее к груди и покачал. – Забудь! Я так рад, что ты с нами теперь! Ты не представляешь! Уже видел твою маму, но хотел дождаться тебя перед работой. Как настрой? Боевой?

– Пока не знаю, – призналась она. – Наверное…

– Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

Он вдруг поднял глаза и посмотрел поверх ее головы с таким видом, словно за ней стоял двухметровый тарантул. Алиса поежилась, обернулась. Кирилл. Рома и Кирилл обменивались презрительными взглядами.

– Разрешите, – обратился к ней высокий парень. – Меня зовут Григорий.

Алиса подняла на него глаза и застыла, раскрыв рот, забыв собственное имя. Парень был красив. Невероятно, непостижимо красив. Так красив, что никак не мог родиться в этом мире. Такие существуют только в самых сокровенных фантазиях.

А в его глазах, за лукавой улыбкой, пряталась душа. Больная, израненная душа. И он не мог прикрыть ее ни напускной игривостью, ни самоуверенностью.

«Он выглядит как очень добрый человек, с которым произошло очень много плохого, – подумала Алиса. – Наверное, за его красотой никто не замечает этого…»

Гриша, протянувший ей широкую ладонь, замер, не отрывая взгляд от лица, словно услышал мысли, нахмурился, тряхнул головой и тут же обворожительно улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. Алиса смутилась, вложила ладонь в его. Хранитель учтиво поклонился и поцеловал руку, резким, но осторожным движением притянул ее к себе и заговорил в самое ухо:

– Если Комаров будет тебя обижать – скажи мне, я забью его в землю по самую макушку.

От него пахло табаком и шампунем. Алиса судорожно вздохнула, закивала:

– Верю.

– Безмерно рад знакомству, – Гриша выпрямился и кивнул ей. – Очень много о Вас слышал.

– Мой напарник, – кивнул Рома. – Хороший парень, правда, надоедливый. Ты не обращай внимания на него.

Алиса не сдержала улыбки. Гриша внимательно смотрел на нее, как смотрят на любимого ребенка. И это смутило сильнее, чем, если бы он вдруг начал смотреть на нее как на очередную легкую добычу, коих в его жизни, наверняка, было очень много.

Выпорхнувшие из столовой девушки раскраснелись и захихикали, бросая на Гришу влюбленные взгляды.

– Поклонницы, – вздохнул Хранитель так, словно это было самое обычное дело.

– Вы закончили? – поинтересовался Кирилл, шагнув к ним.

– Отстаешь от расписания? – уточнил Гриша.

– От вас тошнит.

– Осторожно, Комаров, – пригрозил он. – Можно зубы пересчитать. И вообще, что за гадости ты себе позволяешь при девушке?

Кирилл стиснул зубы, раздув ноздри. Они несколько мгновений сверлили друг друга глазами.

– Идем, – бросил наставник Алисе.

Она посмотрела на ребят извиняющимся взглядом, протиснулась мимо них в столовую. Рома закатил глаза, Гриша хмуро следил за ними.

В столовой царил ажиотаж: все места были заняты. Кто-то сидел на подоконниках, кто-то ел стоя. Хранители шумели, перекрикивая друг друга, размахивали вилками, смеялись, шутили и пререкались с соседними столами.

– Ого, – выдохнула Алиса. – Всегда так?

– Не всегда, – отмахнулся Кирилл. – На самом деле, очень редко. Смотри: тут берешь чай, там, в холодильнике, еда для опоздавших. Там стол раздачи.

Алиса крутила головой. У выхода толпились Хранители, окружив стол с бойлером для горячей воды, чаем и кофе. У противоположной стены стоял огромный холодильник со стеклянными дверями.

Кирилл провел ее в самый конец большого светлого зала, пол которого устилала коричневая плитка, махнул на единственный круглый стол у дальней стены, за которым сидели Александр, ее мама и Артур.

– Тебя ждут. Зайду за тобой завтра в девять, не проспи. Телефон твой возьму у главы… вроде все. Одна не ходи, ну ты знаешь. Доброй ночи.

Она не успела даже попрощаться, потому что Кирилл растворился в толпе, как призрак. Алиса обернулась к столу главы и столкнулась со злым взглядом Артура, поджала губы и пошла ближе.

– Алиса! – воскликнула мама. – Иди к нам скорее!

За соседним прямоугольным длинным столом сидели Тимур и незнакомая девушка. Несмотря на давку, к ним никто не подсаживался. Девушка с пушистыми русыми волосами, доходившими ей до лопаток, с интересом смотрела на Алису темно-зелеными глазами, поджимая пухлые губы. Она была явно высокой и ладной, на тонких запястьях сверкали бесчисленные браслеты, длинные светлые ногти стучали по граненому стакану с кофе. Она была красива, но почему-то казалась зловещей, отталкивающей. Словно приближаться к ней было опасно.

Алиса поспешила отвернуться и опустилась на свободный стул. Артур поднялся и ушел, оставив ужин.

– Как прошло? – спросила мама. – Все посмотрели?

– Да, – кивнула она.

Мама и Александр замерли, отложив столовые приборы и с интересом глядя на нее.

– Мне кажется, удобнее выбрать однокомнатную, – сдалась Алиса, опустив плечи и ссутулившись.

Рассказывать о той боли, которая накинулась на нее в родительской квартире, она не решилась. Мама должна и сама понять, ведь она так ни разу за эти четырнадцать лет в дом не вернулась.

– Хорошее решение, – Александр покосился на маму Алисы, утвердительно кивнул. – Если тебе понадобится помощь в чем угодно, не стесняйся обращаться.

Артур вернулся с двумя тарелками и столовыми приборами, расставил их перед Алисой, ушел в другую сторону, вернулся с чаем, отчитав по дороге нерадивого Хранителя, который чуть не выбил стакан из его рук, увлекшись рассказом.

– Хорошая смена, – улыбнулась мама.

– Не говори про смену, – попросил Александр недовольно.

– Опять за старое, – вздохнула мама Алисы.

– Я не буду никого делать главой насильно.

Артур с интересом посмотрел на них, опустившись на стул.

– Да, – кивнула мама. – Выбор должен быть осознанным, я помню.

– Да, и ты знаешь, чем кончился мой.

– Чем же?

Алиса с Артуром удивленно переглянулись, замерли в ожидании.

– Тем же, чем у отца, – Александр посмотрел на маму Алисы, как на несмышленого ребенка. – И чем у твоего отца. Украденным у семьи временем.

– Но тебе нужен заместитель, – осторожно произнесла мама, спустя пару минут молчания.

– Будешь? – тут же отозвался Александр и с интересом оглядел ее.

– Ты же знаешь, что не буду, – прошипела Любовь Андреевна. – Но это не отменяет…

– Артур – мой единственный заместитель, – глава резко сменил тон на холодный, стиснув вилку. – Когда меня нет рядом, он – за главного.

Артур то ли хрюкнул в стакан, то ли подавился, но родители не обратили на него внимания. Они сверлили друг друга глазами.

– Нет ни одного кандидата, кроме тебя или Артура, которого Хранители примут с перевесом голосов, – прошипела мама. – А ты прекрасно знаешь, что глава становится главой, когда…

– Его принимает пятьдесят процентов плюс один человек, – кивнул Александр. – Либо наследник становится главой сам. Если не решает отказаться от права на наследование. Мы с тобой в бог его знает каком поколении Хранители. Неужели ты думаешь, что я не помню правил? Мы не могли бы перенести этот разговор на другой день? У нас есть более важное событие на сегодня.

– Хорошо, – процедила мама сквозь зубы.

Алиса ковыряла вилкой макароны, подперев голову ладонью.

Кирилл – ее наставник. Ладно, она постарается пережить это. Но то, что Кирилл и Артур воюют, а она оказалась между двух баррикад, вот это пугало уже по-настоящему. С другой стороны, она же не обязана теперь схватить знамя Кирилла и защищать его грудью? Как и Артура…

– Не хочешь подышать свежим воздухом? – спросил Артур над самым ее ухом.

– Да, было бы отлично, – согласилась Алиса, вынырнув из своих мыслей.

– Мы на перекур, – Хранитель поднялся из-за стола, кивнул отцу.

Они протиснулись мимо Хранителей, многие из которых давно закончили ужин и просто сидели в компании. Интересно, у Кирилла есть компания, с которой ей тоже придется сидеть после ужина?

У выхода из дома Артур распахнул шкаф, достал клетчатый плед и накинул Алисе на плечи, пригласил во двор.

Дождь прекратился, по небу неслись обрывки туч, сквозь которые проглядывали пятна алого заката. Ветер улегся в кронах умытых водой деревьев.

Артур закурил, сунул руки в карманы, зажав сигарету зубами, покачался на пятках. Алиса не была уверена, что стоит говорить, да и не знала, о чем. Просто наблюдала, как зеленый лист кружит в черной луже.

– Устала? – наконец спросил Артур.

– Ужасно, – призналась Алиса. – Как будто мы встретились неделю назад, а не утром.

Он усмехнулся, покачав головой. А на нее навалилась усталость. Вдруг здесь, в тишине мокрого двора, рядом с ним, тело позволило себе расслабиться и попросить отдыха.

– Я тебе всегда помогу, – вдруг произнес Артур, не глядя на нее. – Не бойся спрашивать ни о чем меня или Рому, Гришу, Тимура… с Кристиной тебя попозже познакомлю.

– Кирилл так плох?

Между ними повисла напряженная пауза.

– Надо сказать, он действительно хороший Хранитель, – Артур задумчиво посмотрел вглубь двора, нахмурив черные брови. – Сильный и опытный…

– Но?

Он молча жевал фильтр от сигареты. Черные как смоль волосы спадали на лоб, а пронзительно голубые глаза блуждали по скамьям и деревьям.

– Без «но», – наконец ответил он. – Просто. Хороший Хранитель. Может быть, друг. В конце концов, у него же есть друзья…

Алиса смотрела на его профиль с острыми чертами так, словно близкие люди сдавали ее в руки маньяка. У Артура ходили желваки.

– Вы из-за его отца поругались, да? – решилась спросить она.

– И из-за моего тоже.

Он замолчал. Алису грызло любопытство. Так и подмывало надавить на Артура, чтобы он рассказал ей все. Никто толком не говорил, почему два лучших друга стали злейшими врагами.

– Так… что случилось?

Артур прищурился и покосился на нее.

– Вообще, я не должен тебе рассказывать, ты же его ученица.

– Но все же…

– Кирилл считает, что мой отец посадил дядю Колю в тюрьму и ничего не делает, чтобы вытащить.

Алиса вздохнула. Это она и так знает. Что Александр и ее мама участвовали в этом процессе, потому что отца Кирилла обвинили в убийстве.

– А что было на самом деле? – спросила она осторожно.

– Дядя Коля виноват сам во всем, что случилось, – кивнул Артур и снова замолчал.

Алиса переступила с ноги на ногу, не решаясь задавать вопросы дальше. Она прекрасно понимала, когда собеседник не настроен продолжать разговор.

– Боишься? – вдруг спросил Артур, а в его глазах сверкнул озорной огонек.

– Не боюсь, – покачала головой Алиса. – Просто времени потеряно… много…

– Это неважно. Все зависит от намерения и старания.

Алиса тяжко вздохнула, покачав головой. Легко говорить, когда тебя учили с пеленок.

– Мы не дружили с Кириллом… – проговорила она.

– Ему уже не десять, – возразил Артур. – Но если он будет тебя обижать, говори мне, хорошо?

Алиса хотела закатить глаза, но лишь поджала губы и кивнула.

– Ты подозрительно молчалива, – сообщила мама, когда они возвращались домой после ужина.

– Такая каша в голове, – призналась Алиса устало. – Не знаю, с чего начать…

– С чего угодно.

– Ты переедешь со мной? Дар открылся, ты можешь вернуться домой.

Мама поджала губы, глядя под ноги. Раньше, когда Александр уговаривал их вернуться в Хранилище, она всегда отвечала, что не хочет мучить Алису. Думала, жизнь рядом с Хранителями будет давить на дочь.

– Нет, – наконец ответила мама. – Я не хочу. Знаю, что тебе трудно понять меня. Я с детства посвящала себя только Хранилищу. Если я вернусь, то не смогу быть просто рядовой. Меня снова потянет решать, помогать Саше, ездить в Совет. Я знаю. И не хочу этого. Хочу покоя.

– Это из-за папы…

– И из-за папы, – кивнула мама. – Он был для Хранилища всем. Только сегодня мне трижды напомнили об этом. А я не хочу, чтобы это происходило каждый день.

– Мам, а кто был твоим наставником?

– У меня не было наставников, – улыбнулась мама. – Сразу напарник.

1.1.

Саша сидел на дальней скамье в конце двора и наблюдал за студентами колледжа, галдевшими по ту сторону забора. Жаркий полдень плавил асфальт, ветер спал в кронах молодых кленов, нежно поглаживая сочные зеленые листья. Кирпичная пятиэтажка сонно смотрела на двор выкрашенными белоснежными рамами окон.

На соседней скамье хихикали девушки, склонившись над книгой и делая вид, что читают. Они поглядывали в сторону Кости и Коли, которые подбирали музыку на гитаре. Костя написал стихи и попросил друга помочь сочинить музыку. Он торопился, нервничал и подгонял Колю. Через месяц на посвящении к ним в Хранилище переведется возлюбленная Кости, Ира. Она подала прошение два месяца назад, но у них вышел большой скандал с главой, а потом Ира получала твердый отказ, пока не вмешался Сашин отец. Михаил, глава Небесного Хранилища, ненавидел их всех, но больше всего он ненавидел, когда его сотрудники уходят.

– Саша!

Он лениво повернул голову и приоткрыл один глаз. Челка спадала на лоб, мешая обзору. Пора сходить подстричься. Люба подсела к нему на скамью и весело улыбнулась. Она была на три года младше, они выросли вместе, и Саша уже не мыслил себя без этой маленькой, заносчивой девчонки с каштановыми кудряшками и взгляда темных озорных глаз. Она была ему как сестра, которую надо защищать, беречь и любить. Выросшая под его крылом, практически воспитанная им с пеленок, потому что ее отец был слишком занят на работе. Хотя, это как посмотреть. Люба, в отличие от Саши с Костей, не тратила времени на танцы и прогулки с противоположным полом, всецело отдаваясь учебе и не забывая отчитывать их двоих за слишком праздное отношение к жизни. Быть может, это она их воспитывала. Последний год точно.

– Саша! – повторила Люба.

– Слушаю тебя, – наигранно-строгим тоном произнес Саша, не открывая глаз.

– Сергей сказал, что на этом посвящении я могу выбрать себе напарника! Представляешь? Несовершеннолетнему Хранителю можно выбрать сразу напарника!

Саша открыл глаза, удивленно подняв брови, оперся ладонями на скамью и сел ровно, оглядел подругу с ног до головы, словно впервые увидел. Новость была из ряда вон выходящей, потому что несовершеннолетним Хранителям в силу неуравновешенности их психики нельзя брать напарника. Только взрослого наставника. Интересно, что подвигло Сашиного отца поступиться этим правилом?

Люба выжидающе смотрела на него, сдерживая самодовольную улыбку. Тонкие пальцы теребили ткань черного в горошек платья.

– В шестнадцать психика не стабильна, – произнес Саша, похлопав себя по карманам.

– Но отец согласился! – Люба надула губы.

– Ясно…

Саша тяжело вздохнул, достал сигареты и надолго задумался. Отец Любы – заместитель главы и по совместительству его лучший друг. Интересно, как бы мать девушки отнеслась к такому? Еще интереснее, кто станет ее напарником. Даже не наставником! Этому человеку понадобится запасной моток нервов и полное отсутствие страха перед всегда строгим Андреем, который спустит три шкуры с любого за свою единственную дочь.

– Угадаешь, кто будет моим напарником? – Люба подпрыгивала, не сводя восторженных глаз с Саши.

Не смотря на то, что он любил ее безусловной, братской любовью, Любина детская задорность и непоседливость всегда его раздражали.

– Дай-ка подумать, – конечно, он уже догадывался, но отчего-то хотел немного ее позлить. – Костя ждет Иру. Это не он. У Коли уже есть напарница. Ваня давно с Инной. Кто же это?

Люба надула губы и посмотрела на него исподлобья.

Она всегда смотрела так, когда ему предстояло по ее нетерпеливому «хочу» вывернуться на изнанку и сделать то, что нужно ей. А он почему-то всегда выворачивался и делал. Даже если потом получал от ее отца.

– Я не соглашался на напарника, – попытался возразить Саша.

Согласится. Да его даже спрашивать не будут. Андрей никому не отдаст свое сокровище. Он бы и Саше не отдал, но вариантов нет. Сын главы явно надежнее, чем сын беглого Небесного или пьющий Хранитель, преданно ждущий перебежчицу. Хотя чем Саша отличался от них в свои девятнадцать, кроме статуса?

– Ладно, я понял, – вздохнул он.

– Так, ты согласен? – просияла Люба.

– Нет, но отцы все решили.

Она пропустила мимо ушей его «нет» и радостно похлопала в ладоши. Как ребенок.

– Я так рада! Так рада!

Резкий звонкий щелчок прервал ее ликование. У Коли лопнула струна на гитаре, он громко выругался, зажав сигарету зубами. Костя удрученно уставился на исписанный тетрадный лист.

Саша и Костя дружат с детства. Они ходили в один класс, вместе сбегали с уроков, катались на одном велосипеде и кидались снежками в девчонок. Всегда вместе. С Колей было тяжелее, потому что из-за заносчивого характера парню сложно давалось строить отношения. Он чаще проводил время в одиночестве, хотя все равно был вхож в их компанию. Поначалу потому что играл на гитаре и баяне, а потом они научились закрывать глаза на острые углы его характера и просто принимали таким, какой он есть. После знакомства с Тамарой, Коля стал мягче и сдержаннее, но они продолжали относиться к нему с опаской.

Вернувшись с работы ближе к полуночи, Саша на всякий случай заглянул в кабинет главы на первом этаже. Отец дремал в скрипучем кресле, положив голову на скрещенные на столе руки.

– Пап, – позвал Саша. – Папа!

– А? Да? Где?

Отец встрепенулся, сонно огляделся по сторонам, увидел сына и тяжело вздохнул. Его темные волосы торчали в разные стороны, лицо избороздили морщины, а темные, почти черные глаза всегда смотрели строго.

– Чего не спишь? – спросил отец, отирая лицо жилистыми сухими ладонями. – Полночь почти.

Он посмотрел на часы, прищурившись, сравнил время с наручными, покрутил колесико.

– Я только вернулся, – ответил Саша. – Ты чего в кабинете ночуешь?

– С переводом Иры разбирался, – ответил отец. – Спешить некуда, но должен быть порядок. Пришлось Леню привлекать, как он мне дорог.

Председатель Совета и отец друг друга на дух не переносили. Саша пытался узнать причину, но глава всегда отмахивался и говорил, что председатель не умеет принимать поражение с достоинством.

– Пап, – позвал Саша осторожно. – Почему Люба будет моей напарницей?

Отец нахмурил седые торчащие брови.

– Люба в шестнадцать сильнее вас всех вместе взятых. Я не считаю, что нужно ждать еще два года до ее совершеннолетия. Побудешь ее напарником год, потом посмотрим.

– Почему я?

– Потому что я так решил.

Саша требовательно смотрел на отца, пока тот не сдался и не выдохнул, отвернувшись в сторону:

– Ладно. Ты и сам сильный. Не сейчас, конечно. Сейчас у тебя танцульки в голове и гулянки с этими твоими Костей и Колей. Ваню портите мне. Но в будущем я вижу твой потенциал. Пора браться за голову.

– Пап, но если с ней что-то случится… Андрей же убьет меня!

– А ты сделай так, чтобы не случилось!

Саша не ответил. Спорить с отцом бесполезно. Это он еще не припомнил, как в войну несовершеннолетние Хранители заменили собой ушедших на фронт старших.

До общего сбора Хранителей и главы после пожара, Артур отыскал отца в столовой.

– Вернулись? – спросил Александр, не отрывая глаз от раскрытых документов и хмуря черные брови.

Артур плюхнулся на стул и накрыл бумаги грязными ладонями.

– Руки помой, – попросил отец. – Не пачкай документы. Что случилось?

Хранитель спрятал ладони под стол и пересказал главе все, что было на складе.

– Ладно, поговорю с Игорем, – вздохнул отец. – Арина заместитель, но перегибает палку. Ты не хочешь стать моей правой рукой официально? Чтобы никто тебе не тыкал в твой статус?

– Мне всю жизнь тыкают, что я сын главы, – поморщился Артур. – Не привыкать. Не хочу я брать официальную ответственность за все Хранилище. И в бумагах ковыряться тоже. Возьми Кристину или Тимура. Они ответственные.

Отец внимательно посмотрел на него, устало вздохнул:

– Либо ты, либо никто.

– Тогда никто, – кивнул Хранитель.

– Никто, – отозвался глава и опустил глаза в бумаги.

Артур сжал челюсти. Он – рядовой Хранитель, причем не самый сильный. Что ему делать? Заставить всех собраться на Совет и отвечать за поступки? Ему не позволят. Заставить Игоря как-то повлиять на Арину? Глава Небесных прогибался под свою заместительницу, как волк под вожака. Арина с рождения в Хранилище, а Игорь чужак. Все знают: как только его действия перейдут определенную черту, Игоря уберут. Бунтом, подставой, предательством. Арина не боялась никого, а в Совете ее отчего-то жаловали и уступали. Небесные любили ее, а она умело лавировала между потаканием их желаниям и безграничной властью.

– Как Алиса? – осторожно спросил Артур, сцепив пальцы на коленях.

– В порядке, – ответил отец, прижав ручку к губам. – Кирилл ее не обижает, она его не боится. В понедельник поговорю с ними. Или ты что-то заметил?

– Ничего… все… выглядит нормально…

Кроме этого ее восторженно-внимательного взгляда на Кирилла, видеть который Артур не хотел, а забыть не мог.

– После ужина соберу вас в актовом зале, послушаю, – произнес отец. – Побудь там же. И Люба придет вечером, так что присоединяйся. Сейчас, позволь, я закончу с документами, запутался в этих формулировках…

– Тебе нужен секретарь, – усмехнулся Артур.

– Или ты, или никто, – напомнил отец. – Все, иди, мало времени.

Во дворе толпились только что вернувшиеся Хранители. Они устало переговаривались, курили и оглядывались по сторонам, подсчитывая остальных. Так всегда было. Артур знал этот взгляд и сам смотрел так же: убедиться, что все вернулись домой. Этот подсчет успокаивал, вводил в медитацию и позволял отпустить произошедшее, убедить себя, что ты не один это пережил, вы были вместе.

– Я устала, – простонала Кристина, возникнув ниоткуда.

Артур вздрогнул, повернулся к ней. Следом за подругой так же ниоткуда возник Тимур. Он был в пятнах копоти, волосы приобрели седой оттенок из-за пепла, а сопровождал его стойкий запах гари.

– Выходной беру, – просипел Хранитель. – Надышался угарным газом.

– И я, – согласилась Кристина. – Влезла в самый огонь! Надышалась, и смотри!

Она протянула к Артуру обуглившийся рукав с раскрасневшейся под ним кожей.

– Хорошо, что волосы целы, – пробормотал он, глядя на черные ошметки ткани. – У тебя есть мазь?

– Конечно, есть, – вздохнула Кристина и устало привалилась к плечу Тимура. Он погладил ее по голове и прижался щекой к макушке.

Артур сканировал двор и пятиэтажку, выискивая Гришу с Ромой, которые куда-то испарились, как только высадили его во дворе Хранилища.

Вернувшись в дом, Алиса первым делом скинула босоножки и вытянула уставшие ноги на прохладном полу. Кирилл разглядывал двор, стоя на балконе.

Он был хмур с того момента, как сказал Алисе перестать слушать и потащил прочь от склада, словно за ними гнались. Они внимательно следили за перепалкой Артура и Арины, а потом наставник схватил ее за локоть и повел к остановке.

Алиса долго смотрела в его спину, обтянутую клетчатой тканью рубашки, не выдержала, поднялась с дивана и подошла ближе.

– Кирилл, – позвала она. – Все хорошо?

Хранитель вздохнул, обернулся к ней и вымучил усталую улыбку.

– Да, все в порядке.

– Ты… как будто расстроен…

– Я? – он скривил губы и задумчиво посмотрел на свое отражение в стекле. – Нет… просто… Да, просто трудно видеть всех, кому должен помочь и ничего не делать. Давит эмоционально. Ты поймешь потом.

Алиса тяжко вздохнула, глядя на свои ноги в кровавых мозолях.

– Только не вздумай себя винить, хорошо? – попросил Кирилл. – Я знал, что так будет. И знал, на что иду, когда согласился взять тебя в ученики. Не думай ничего плохого. Думай о том, что ты сегодня услышала первые голоса – вот, где достижение!

Он тепло улыбнулся ей и повернулся спиной.

Войдя в столовую к ужину, Алиса столкнулась с Ромой. От него пахло дымом, а на оранжевой футболке красовались разводы от сажи. Блондин весело улыбнулся ей, сделав вид, что Кирилла не существует.

– Там твоя мама пришла! – сообщил он. – Только что встретил ее!

Алиса благодарно кивнула.

– Не буду мешать тебе, – Кирилл наклонился к ее уху. – Домой вы уйдете вместе. Завтра заберу тебя около девяти, приготовь основные вещи. И дождись меня, хорошо?

Она подняла на него глаза, наставник тепло улыбнулся. Алиса выдавила улыбку, чувствуя, как краснеет.

– Противная у него улыбка, да? – ухмыльнулся Рома, провожая глазами Кирилла. – Пойдем, провожу тебя!

Он подхватил ее под руку и потащил в конец зала, где ужинали мама и Александр. За соседним столом Артур, Тимур, Гриша и девушка, которую Алиса еще не знала, что-то оживленно обсуждали, взмахивая вилками.

– Садись, я принесу ужин, – Рома учтиво выдвинул Алисе стул.

– Как прошло? – тут же спросила мама. – Слышала что-нибудь?

– Ничего не слышала, – вздохнула ученица, виновато посмотрела на Александра.

– Вообще ничего?

Рома поставил перед ней порцию ужина, сел рядом, схватил вилку и прислушался.

– Был какой-то гул в голове… как будто кто-то кричал, но… разве я не должна слышать сразу… что там? Призыв о помощи?

– Эфо фамое то, – сообщил Рома с набитым ртом.

Александр укоризненно посмотрел на него, Хранитель поджал губы и кивнул.

– Это первый раз, – улыбнулась мама, сжав вилку. – Кирилл тебя тестировал, чтобы понять, как строить обучение.

Она вдруг бросила строгий взгляд на главу, тот медленно моргнул в ответ, давая понять, что услышал ее.

– Не испугалась? – спросил он.

– Нет вроде, – пожала плечами Алиса. – Да пока ничего не понятно…

– Никому ничего не понятно, – встрял Рома, отпив кофе из стакана. – Все потом придет! С опытом! Эх, жаль ты не Артура ученица…

Он подпер голову и мечтательно уставился в потолок, игнорируя строгий взгляд Александра.

– Я бы тебе много рассказал…

– А что мешает тебе и так рассказать? – поинтересовался глава.

Рома покосился на него с таким лицом, словно Александр не понимает очевидных вещей.

– Ничего, в целом, – ответил он и вернулся к ужину.

Артуру понадобилось много времени, чтобы поймать Кирилла в одиночестве. Он не собирался спать, пока не поговорит с ним.

Утренний поступок Алисы говорил о двух вещах сразу: Кирилл недостаточно хорошо объяснил ей последствия и забыл, что случилось с его прошлой ученицей. Именно это Артур и собирался напомнить.

Бывший друг словно чувствовал предстоящий разговор, и прятался от него весь вечер.

Артур не спускал с него глаз с самого ужина, ходил по пятам и ждал, когда Хранитель останется в одиночестве. В какой-то момент он чуть не сдался и не вытащил его за шкирку из компании друзей, но они полезут заступаться, будет много лишних слов и, возможно, размахиваний кулаками.

В начале одиннадцатого Артуру удалось поймать Кирилла, когда он в одиночестве возвращался из магазина. Он дождался его, спрятавшись за бетонными гаражами, выскочил из-за угла, схватил за грудки, затащил в свое укрытие и с силой ударил спиной о шершавую стену.

– Совсем сдурел?! – зашипел он в лицо бывшему другу. – Ученицу одну отпускать!

Взгляд Кирилла прояснился, он сообразил, кто перед ним и чего хочет, скинул руки, но в драку не лез.

– Думаешь, я ей не сказал?! – зашипел он. – Первым делом! Запретил ходить одной!

– Значит, плохо запретил!

– Это не твое дело! – бросил Кирилл, не сводя с него настороженного взгляда.

– Не мое дело?! – вспыхнул Артур, пихнул его в плечо. – Лера тоже была не мое дело! Однако, это ты ее упустил, когда она ушла на зов и была убита!

Они сверлили друг друга глазами, но срываться первыми не спешили.

– Думаешь, это я упустил Леру?! – прорычал Кирилл, его верхняя губа дрожала. – Я поселил ее у себя в квартире! Жил с ней! Потакал всем ее прихотям! Лишь бы успеть уследить, когда она сорвется на зов одна! По сто раз проверял ее по ночам! Как собака! Я виноват, что в ту ночь, ей удалось улизнуть?

Артур дернулся, Кирилл отстранился, врезавшись спиной в стену, сжал челюсти.

– Конечно, ты не виноват, – прошипел Артур. – Виновата та дурочка, которая решила, что ты нормальный и пустила к себе в постель!

Кирилл раскрыл рот, но не нашелся, что ответить.

Артур с презрением смотрел на него, в груди бешено билось сердце, ладони сжимались в кулаки. Неизвестные силы удерживали его от того, чтобы не ударить Хранителя. Он не должен был знать, где был Кирилл, когда его ученица ночью вскочила с постели и побежала на зов души. Не должен был. Просто оказался не в том месте и услышал, как одна из сотрудниц хвасталась подруге, что провела ночь с Кириллом. Тимур тогда остановил его, сказал не спешить, придержать информацию. Конечно, у Хранителей есть право на свободное время. Конечно, Кирилл был виноват только косвенно. Но все же виноват. Если бы такая проблема была у ученика Артура, он бы не позволил себе уйти из дома на ночь.

– Если с Алисой хоть что-то случится, я убью тебя, – прорычал Артур, глядя на растерянного Кирилла с отвращением.

Бывший друг на мгновение задумался и уставился на него с ухмылкой.

– Влюбился что ли?

У Артура не дрогнул ни один мускул. Неужели Кирилл настолько ограничен в мыслях, что так думает? Неужели волноваться за подругу детства можно только из-за влюбленности?

– Не бойся, не скажу ей, – не унимался Хранитель. – Только не думай, что она ответит взаимностью. Не тебе.

– А кому? Тебе? – поддел Артур.

– А если и мне?

Он сжал челюсти, чтобы не фыркнуть.

– Ты же отцу так мстишь, – Артур не спрашивал.

– Да? – ухмыльнулся Кирилл. – А ты докажи.

– Следи за ней.

Кирилл вздернул голову и посмотрел на него свысока. Тем взглядом, каким смотрят незаслуженно победившие. Артур не тронул бы его сегодня, ему хотелось скорее оказаться как можно дальше. Но этот взгляд…

Он резко развернулся к Кириллу и ударил в солнечное сплетение. Хранитель задохнулся, согнулся пополам и уперся в стену гаража.

– Никогда так на меня не смотри! – прошипел Артур ему в ухо. – Ты не там пытаешься победить!

Кирилл забрал Алису в девять. Помог спустить вещи, погрузил в машину, открыл пассажирскую дверь и пригласил сесть.

До обеда Алиса забивала полки платяного шкафа джинсами, кофтами и платьями, а после Кирилл отвел ее в ближайший торговый центр, чтобы купить одежду для работы. Он придирчиво изучал состав тканей на бирке, вызывая подозрительные взгляды продавцов, заставлял Алису приседать и ходить по торговому залу, чтобы убедиться, что костюм ей подходит и не стесняет движений. Его не устраивало все: пошив, состав, крой, фасон и цвет. После пятого магазина Алиса готова была сдаться и попросить маму сходить с ней в другой день, но Кирилл не желал останавливаться. В восьмом магазине для нее нашелся легкий спортивный костюм на лето и утепленный на зиму. Алиса, было, выдохнула и направилась к выходу, но Кирилл остановил ее и потащил в обувной магазин. Купить кроссовки оказалось проще, чем спортивные костюмы, пока Алиса не увидела ценник, но Кирилл с невозмутимым лицом оплачивал все покупки.

– Я твой наставник, – сообщил он строго.

– Я все верну, – пробормотала Алиса, надув губы.

– С процентами? – улыбнулся наставник. – Не делай такое лицо. Дальше купишь сама, но обязательно следи за удобством и составом. Я проголодался. Идем, тут есть вкусный ресторанчик!

В первую ночь в Хранилище Алиса спала глубоко и спокойно. Утром она долго лежала, глядя в потолок и пытаясь вспомнить, когда в последний раз настолько хорошо высыпалась. Возможно, никогда…

Из сонных раздумий ее вырвал звонок в дверь. Она выпуталась из одеяла, накинула длинный халат и прошла в коридор. На пороге стоял улыбающийся Кирилл.

– Я проспала? – удивилась Алиса.

– Нет еще, – просиял наставник. – Но проспишь, если сейчас же не встанешь!

– Я встала…

– Вижу. Впустишь?

Алиса удивленно подняла брови, но отступила. Кирилл разулся и направился прямиком в кухню. Она только сейчас заметила, что в руках он держит небольшой пакет.

– Ты пока умывайся! А я у тебя похозяйничаю!

Он загремел посудой, открыл воду, зажег плиту. Алиса заперлась в ванной и вопросительно посмотрела на свое отражение. Интересно, Кирилл теперь каждое утро будет появляться на пороге ее квартиры и хозяйничать?

Из кухни потянулся насыщенный аромат кофе. Алиса вздохнула, пометила в голове купить чай, переоделась и вышла из ванной.

– Готова? – улыбнулся Кирилл. – Садись!

Он поставил на стол чашку с кофе, сел напротив. Алиса потянулась за сахарницей.

– А ты… пришел угостить меня кофе? – осторожно спросила она.

– А что? – не понял наставник. – Нельзя? Я обычно пью его один, но подумал, что ты не откажешься. В компании веселее, да?

Алиса неопределенно кивнула.

Возможно, ей надо расслабиться. Макс верно сказал: наставники так и поступают. Он ее наставник. И просто заботится. Просто… возможно… Быть может, Кирилл пытается быть хорошим другом? Загладить вину за их разногласия в детстве? Но точно ничего плохого не имеет ввиду.

– Ты скажи, я не буду приходить, – Кирилл следил за ней, нахмурив брови.

– Извини, – стушевалась Алиса, опустив глаза. – Я не ожидала… Ты… конечно, приходи!

Она задвинула в дальний угол слова о том, что с утра не любит ни с кем общаться, что ее законный час после пробуждения должен проходить в сонном одиночестве с чашкой сладкого чая в руках, что она сама не всегда знает, когда готова начать общение с людьми после подъема. Все это Алиса отложила в долгий ящик и выдавила улыбку. Кирилл долго смотрел ей в глаза, кивнул и выглянул в окно.

– Что будем делать сегодня? – спросила она, сдерживая неприязнь при взгляде на кофе в чашке.

– Я думаю, купим молока, – отозвался наставник. – Может, кофе с молоком тебе понравится больше? Заодно будем слушать. Даю тебе неделю, чтобы ты услышала голоса.

Алиса поперхнулась горьким кофе, похлопала себя по груди.

– Неделю?!

– Неделю! – просиял Кирилл. – Клянусь, ты справишься!

– А если нет?

– Возьмем вторую неделю! – с готовностью ответил наставник и улыбнулся.

После завтрака они заняли скамью в середине двора. Алиса старалась изо всех сил. Отметала мысли, копошившиеся в голове, как тараканы в темной кухне, слушала, воскрешала вчерашние ощущения. Кирилл то сжимал ее ладонь, то отпускал, сонно поглядывая на ученицу.

В песочнице весело купались воробьи, разбрызгивая песчинки в разные стороны. Ветер гладил листву. Солнце заходило за пятиэтажку, погружая тихий двор в прохладную тень. Дом смотрел на них раскрытыми окнами с белоснежными занавесками. Откуда-то доносилась тихая музыка.

Алиса тщетно отвлекалась и прислушивалась к себе. Внутри царила неразбериха мыслей и отчаяния.

– Ты сам что-то видишь? – спросила она, зло потерев лицо ладонями.

– Вижу, – вздохнул Кирилл, откинувшись на спинку скамьи. – Отключи мозги.

Голова гудела от напряжения. Алиса судорожно вздохнула и мысленно обругала себя последними словами. Попасть в Хранилище, оказывается, было не самым большим испытанием. Самым большим испытанием будет стать Хранителем.

– Слушай, – позвала она, устав прислушиваться. – Вчера я встретила Артура утром. Он ругался, что я пришла одна. Он же… ничего тебе не сделал?

Наставник поморщился, отвернув голову.

– Поговорил.

– Вы что… – она подпрыгнула, попыталась заглянуть ему в лицо. – Подрались?

– Ерунда, – отмахнулся Кирилл. – Артур не умеет держать себя в руках. И мнит себя самым умным. Это… нормально.

– Кирилл! – простонала Алиса расстроенно, опустив плечи. – Не надо из-за меня драться, пожалуйста!

Он вдруг рассмеялся, посмотрел на нее с теплой улыбкой, сжал запястье.

– Алиса, не забивай этой ерундой голову. Говорю же: я знал, на что иду. Лучше отключи мозги и послушай еще.

Мозги не отключались. Ни на следующий день, ни через день. Неделя растянулась и превратилась в каторгу. Сон перестал быть крепким, потому что каждую ночь Алиса пыталась слушать, лежа в тишине комнаты и глядя в потолок с желтым квадратом света. Мысли кишели, пропадали, но голоса не приходили. Вместо них приходило отчаяние. Холодное, цепкое, мерзкое отчаяние, когда все зависело от тебя, а ты оказался слабаком.

На седьмой день Алиса проснулась со слезами на глазах. Кирилл даст ей еще неделю, а потом скажет Александру, что сделал все, что мог. Алиса откроет чемодан и сложит все свои вещи обратно. Сядет в машину и навсегда покинет стены, вернуться в которые мечтала с двенадцати лет. Возможно, Рома скажет ей что-нибудь ободряющее. Но тоже будет стоять рядом с настоящими Хранителями и виновато прятать глаза.

Алиса позавтракала в одиночестве, потому что Кирилл еще вечером попросил ее не ждать и отправился к Стасу.

Она долго гипнотизировала кофе в банке на столе у выхода из столовой, налила себе чай и отправилась во двор. Попробует потренироваться еще раз. Конечно, это бесполезно, но она хотя бы сможет сказать самой себе, что сделала все, что смогла.

Безысходность скользнула ей на плечи и обняла холодными лапами, сдавив горло.

Алиса заняла самую дальнюю скамью, вытянула ноги и прикрыла глаза.

Шумел утренний город голосами птиц, машинами, детскими криками и ветром. Шумело все, кроме таких необходимых голосов в ее голове…

Алиса потерла лицо, уговаривая себя хотя бы не плакать. Отняла ладони и обнаружила Артура. Он подсел к ней, закинул ногу на ногу и отпил кофе из стакана.

– Привет, – произнесла она.

– Привет, привет, – поздоровался Хранитель, улыбнувшись, отставил кофе и закурил. – Где твой наставник?

У Алисы по коже прокатился неприятный холодок. Как дуновение ветра. Она поежилась, Артур ухмыльнулся уголком губ.

– Спит.

– А ты чего делаешь?

– Пытаюсь слушать… голоса.

– И как?

Он вдруг начал ее раздражать. Своим присутствием. Своими вопросами. Своей ухмылкой. Своим даром.

– Что ты пристал ко мне? – зло спросила она. – Я специально пришла сюда, чтобы мне никто не мешал!

Артур покосился на нее и покачал головой с легкой улыбкой, граничившей с усмешкой.

– Скажу тебе по секрету: дальняя скамья – самая людная. Все уходят подальше, особенно после завтрака. Безопаснее всего сидеть около входа. Утром на ней курит отец, а потому ее стараются не занимать. Так что садись туда, если хочешь побыть наедине с собой. Поняла?

– Поняла, – огрызнулась Алиса.

Она сложила руки на груди и уставилась на клочок травы, одиноко торчавший посреди пыльного двора. Попыталась сосредоточиться, но к ним присоединился Гриша. Он хотел сесть возле Алисы, тряхнул головой и перешел на другую сторону, потеснил Артура.

– О чем болтали? – спросил Хранитель, чиркнув зажигалкой.

– Алиса пытается слушать голоса, – сообщил Артур.

– А, это к Роме, – отмахнулся Гриша. – Кстати, уже идет. Кофе разлил на штаны. А что, Кирилл не объясняет?

– А ты сразу видеть начал? – спросил Артур, бросив хмурый взгляд на друга.

– А ты?

– Я – нет. Лет в шестнадцать, хотя отец заставлял тренироваться с четырнадцати.

– Вот и я нет, – кивнул Гриша. – Вообще тяжко давалось, но наставник был хороший. Алиса, а ты сколько тренируешься?

– Неделю, – вздохнула Алиса с таким лицом, словно единственная в мире не могла освоить элементарные вещи. – С утра до вечера…

– И ничего?

– И ничего…

– Что-то блокирует, – Гриша задумчиво покосился на Артура. – Какое-то травмирующее событие, или неверие в свои силы.

– Я не знаю, – соврала Алиса.

Она давно догадывалась, что именно смерть отца повлияла на ее дар, а теперь влияет на способность к обучению. Может быть, как простой человек, она сносно пережила утрату, но как Хранитель была полностью уничтожена. Возможно, навсегда?

Артур мельком глянул на нее и тут же отвернулся. Возможно, он тоже помнит тот день, когда ходил за ней хвостом, пока мама вечером не сказала, что папы больше нет…

Потому что папа был Хранителем. И убили его за дела Хранилища…

Алиса судорожно вздохнула, пытаясь унять подступающие слезы.

По двору бродили сонные Хранители, здоровались, смеялись, пили кофе и курили. Гриша принялся рассказывать, какую гитару присмотрел в магазине. Артур начал неистово зевать, пытаясь делать заинтересованное лицо, но это давалось ему с невероятным трудом.

Когда Алиса приняла твердое решение бежать от них, появился Рома. Он плюхнулся на скамью рядом с ней, закинул локоть на спинку и с интересом оглядел их.

– А ты чего прячешься за… – он осекся, столкнувшись глазами с Гришей, поджал губы. – От наставника своего чего прячешься? Как дела, кстати? Как мама? Чему уже научилась?

– Ты не спрашивай, – посоветовал Гриша. – Ты же голосовой?

– Вообще-то, я универсал, – насупился Рома. – Как будто не знаешь!

– Вот и расскажи девочке, как слышать голоса!

Блондин надолго задумался, поскреб подбородок, вздохнул и посмотрел на Алису:

– Отключаешь мысли, потом прислушиваешься к внутреннему голосу. Будет казаться, что выдумываешь, но это не выдумки…

– Теоретики, – проворчал Артур, сползая по спинке скамьи. – Алиса, скажи, что Кирилл тебе этого не говорил?

– Говорил, – вздохнула Алиса обреченно.

– Ты что, учить меня собрался? – Рома строго посмотрел на него, перевел взгляд на Алису. – Нет, ты видела? Меня! Какой-то средний Хранитель с одним-единственным чувством! Ты еще скажи, что у тебя есть секрет!

Артур покачал головой, сел прямо и повернулся к Алисе. Она поежилась, попыталась отодвинуться от пронзительного взгляда голубых глаз, уперлась в Рому. Паника всколыхнулась и сжала с двух сторон.

– Есть другой способ, его мне отец показал, – сообщил Артур с легкой улыбкой. – Нужно искренне хотеть помочь. Дать согласие.

– Кому? – не поняла Алиса.

– Намерение! – щелкнул пальцами Рома. – Точно! Алиса!

Он нетерпеливо похлопал ее по плечу, призывая обернуться.

– Слушай! Знаешь, что такое закон свободной воли?

– Кирилл упоминал, – протянула она задумчиво. – Но не особо… пока что…

– Подзатыльник ему пора дать, – прошипел Гриша. – Закон свободной воли – первое, о чем говорят ученикам!

– Помолчи! – бросил Рома. – Слушай! Закон свободной воли – самый главный в нашей жизни! Если человек чего-то не хочет от всей души, никто не имеет права его принуждать! Или наоборот: если человек хочет чего-то от всей души, то вся Вселенная будет ему помогать в этом! Ну, после намерения, но это уже точно не для ученика! Не забивай голову! Так вот! Мы пользуемся законом свободной воли в работе. Если душа не хочет остаться в этом теле, мы не имеем права ее спасать. И если душа хочет продолжить жизнь, мы не имеем права отказать в помощи. Это закон, нарушать который Хранители не имеют права! С помощью такая же история: ты должна изъявить свободную волю на помощь. Если ты хочешь найти того, кому надо помочь, никто не вправе запретить тебе услышать призыв. Смотри!

Он схватил ее за руки, зажмурился.

– Я сосредотачиваюсь, выкидываю все мысли, прислушиваюсь. Бывают моменты, когда я ничего не слышу. Тогда я просто говорю: «Я готов помочь!» И, как правило, ответ приходит тут же! Попробуй и ты!

Алиса уставилась на него, как на безнадежно больного. Вряд ли Кирилл планировал придерживаться такого плана обучения…

– Попробуй, – подбодрил Гриша, выглянув из-за Артура. – Кириллу мы не расскажем.

Алиса стиснула зубы, тяжело вздохнув, сосредоточилась. Неясное чувство кружило рядом. Словно подбадривало ее. Ухватившись за это ощущение, она сосредоточилась и отключила все мысли. Этому за неделю ей научиться удалось. Она попыталась выразить свободную волю, стушевалась.

– А если я что-то услышу?

– Здесь три опытных Хранителя, – пожал плечами Гриша. – Кто-нибудь справится, поверь.

– Но ведь… услышу я…

– Мы – локаторы, – произнес Артур со вздохом, оглядел пачку сигарет. – Если где-то случается беда, мы все слышим. Не бывает индивидуальных заданий, бывает слишком большое расстояние до цели. Слышат те, кто ближе. Если тебя кто-то позовет, мы все почувствуем. Не бойся. Страх блокирует любое желание.

Алиса кивнула, отвернулась к Роме и ухватилась за приятное, подбадривающее ощущение. Словно она нашла опору. Долго подбирала нужные слова и пыталась выкинуть из головы надоедливую песенку из рекламы.

Она действительно может услышать. Голос. За ним еще. Кирилл будет учить ее спасать. И провожать. Потому что она двоякая. Потом будет назначение Хранителем. Война с Небесными. Опасность. Много опасности…

– Не бойся, – произнес Гриша. – Ничего и никогда не бойся.

– Я даже не знаю, что должна слышать! – Алиса открыла глаза и сложила руки на груди.

– Это голос, – отозвался Рома. – Голос души, которой требуется твоя помощь. Чаще всего они говорят спокойно. Похоже на разговор по телефону. Ты можешь задавать вопросы, тебе ответят.

Кирилл дал ей неделю. И она кончалась сегодня…

«Я хочу помочь!» – мысленно выкрикнула Алиса и прислушалась.

Тишина, лишь ветер шумит в кронах.

«Я выражаю свободную волю помочь… Хочу спасти…»

– Ты не хочешь, – строго произнес Гриша.

– Ты что, мои мысли читаешь? – вспыхнула Алиса.

– Да, – он расплылся в ехидной улыбке.

– Это шутка, – встрепенулся Артур. – Но в его словах есть доля правды: ты должна искренне хотеть.

– Я боюсь, – сдалась Алиса, опустив глаза.

Боится, как ребенок…

– Чего бы бояться рядом с Гришей? – хихикнул Рома. – Посмотри на него: всех распугает своим видом!

– Странно, что ты еще здесь, – бросил Гриша.

Алиса поджала губы, сдерживая улыбку. Артур поднял глаза к небу, что-то прошептал себе под нос и снова съехал по спинке скамьи.

Она пыталась расслабиться, но взгляд то и дело срывался на входную дверь. Что будет, если Кирилл увидит ее в компании Артура?

– Тебе нечего бояться, – улыбнулся Рома. – Чем скорее ты начнешь слышать, тем проще будет дальше.

Она беспомощно посмотрела на него. Артур потянулся за стаканом.

– Вон, Кристина сейчас всем расскажет, как не бояться, – Гриша щелкал зажигалкой.

Рома просиял, обернулся и вытянулся струной при виде приближающихся Кристины и Тимура. Им пришлось сильно потесниться, чтобы ребята смогли сесть. Рома зачем-то втиснул Кристину между собой и Алисой.

– Я же говорил, что эта скамья самая людная, – ухмыльнулся Артур, толкнув Гришу в бок.

Тимур перегнулся через друга, схватил стакан и осушил еще до того, как Артур успел среагировать, закурил, прикрыв глаза.

– Мы так и не познакомились лично! – воскликнула Кристина, оглядев Алису. – Я – Кристина.

– Алиса… – она смущенно опустила глаза.

В Хранительнице чувствовалась сила. Стержень. Это пугало Алису сильнее, чем холодный взгляд в тот вечер в столовой. Такие подчиняют своей воле всех вокруг, делают то, что хотят и считают правильным только свое мнение. С ними опасно…

– Я знаю! – улыбнулась Кристина.

– Чего делаете? – спросил Тимур.

– Учимся слушать голоса, – ответил Артур. – И пьем кофе. Пили, точнее.

Тимур пожал плечами.

– Это ко мне! – воскликнула Кристина.

– Мы уже рассказали про свободную волю, не старайся, – покачал головой Рома. – Она боится.

Кристина с интересом оглядела Алису, которую бросило в ледяной пот от ее взгляда. Глаза скользнули мимо Хранительницы на выход из дома, но черный проем был предательски пуст.

– Свободная воля и намерение растут из искреннего желания, – сообщила Кристина. – Но нельзя чего-то желать, пока боишься. А чтобы услышать в первый раз, надо понимать, а не желать. Алиса… прости, я знаю про папу. Ты же этого боишься? Повторить его судьбу? А вы как дети, ей богу! Рома!

– А что Рома?! – встрепенулся блондин. – Объясни сама! Как учитель, ей богу!

Алиса удивленно посмотрела на них.

– Не обращай внимания, – отмахнулась Кристина. – Он никогда мной доволен не был.

– Ага, порчи боюсь, – бросил Рома и тут же отклонился от резко обернувшейся Хранительницы. – Все, спокойно! Я любя!

Никто не реагировал. Алиса пыталась придать лицу менее удивленное выражение.

– Есть еще способ, – Кристина медленно повернулась к ней. – Мы пользуемся им не только для того, чтобы найти, кому бы помочь. Но и в целом… Ладно. Смотри. Ты же что-то слышала у склада?

– Гул, – ответила Алиса. – Как будто голоса… но ничего конкретного.

– Первый этап, – кивнула Хранительница. – Сейчас вспомни то ощущение, сосредоточься. Тогда у тебя получилось, сегодня тоже получится. Прислушайся к тому, что уже было. Вызови это воспоминание. Давай же!

Алиса хотела возразить, что пытается уже много дней, что у нее ничего не получается. Но ей вдруг расхотелось спорить. Стало спокойно, а удушающие мысли о провале исчезли.

Она погрузилась в свои ощущения. Отмела мысли, ухватившись за это непривычное спокойствие. Голоса. Там, у склада, она слышала гул голосов.

Тишина в голове шелестела. Медленно, словно дымок от занимающегося огонька, поднялся едва различимый гул. Как в тот день. Нарастал, набирал сил и гудел громче. Ни отчетливых голосов, ни их эмоций, лишь жужжащий безразличный рой…

– Услышала? – спросила Кристина, глядя на Гришу.

– Как будто пчелиный улей, – пробормотала Алиса.

– Все верно, – улыбнулась Хранительница. – А теперь самое главное: сосредотачиваешься на общем гуле, который слышишь, но не пытаешься разобрать. Не нужно. Важно, что ты вошла в резонанс с зовущими душами. В этот момент говоришь про себя: «Я должна тебе помочь. Скажи, где ты». Это уже не свободная воля. Ты – Хранитель, твое предназначение – помогать людям. Это долг. Будь уверена, что кто-то ответит на твой призыв.

Алиса обреченно вздохнула, прикрыла глаза и сосредоточилась. На ногу легла теплая ладонь Кристины. Ученица вздрогнула, но глаз не открыла. Ей было спокойно как никогда. Мысли легко текли и легко растворялись. Гул возник и набрал громкости. Она помедлила, давая себе убедиться, что ей не чудится.

«Я должна тебе помочь! Скажи, где ты!»

Голос не появился, но и гул не пропал. Алиса тяжким вздохом задавила родившееся в душе разочарование.

«Я должна помочь!»

Она никчемна. Вокруг нее сидит пять Хранителей, которым такой простой трюк дается без усилий. И вот среди них сидит она и ничего не может с собой поделать. Даже перестать бояться толком не может. Кирилл наверняка это понимает. Просто терпит, потому что глава заставил его быть ее наставником.

«Отзовитесь… пожалуйста…»

У нее не получится. Ее выпрут из Хранилища через пару недель. У всех получалось: у мамы, у папы, а она просто выйдет отсюда с клеймом «позор семьи». Маминых родителей она не застала, а вот родных отца знала очень хорошо. Все они были выдающимися. Дед – глава, после него – дядя. Бабушки были заместителями. Бесчисленные двоюродные братья и сестры – сильными Хранителями. На них равнялись. С ними считались. Их ставили в пример. А Алиса? В семье не без урода – это о ней?

«Ты поможешь мне или нет?»

Она подпрыгнула от неожиданности, открыла глаза, огляделась. Тимур с Артуром сидели с закрытыми глазами. Гриша со скучающим видом наблюдал за ней. Рома курил, отвернувшись. Кристина задумчиво смотрела вдаль. Алисе на секунду показалось, что под ладонью Хранительницы она чувствует энергию. Нет, конечно, такого не бывает.

– Что-то услышала? – спросила Кристина.

– Голос…

– Вернись к нему! Быстрее! Спроси, где он!

Алиса кивнула, закрыла глаза, воскресила гул в голове, прислушалась. Но голос молчал.

«Где ты?»

«На заброшенной стройке. Собираюсь уколоться. Умру от передозировки. Останови меня, пожалуйста!»

Алиса вздрогнула, во все глаза уставилась на Кристину, забыв, что боялась ее несколько минут назад.

– Подчинять придется, – вздохнул Гриша.

– Это я люблю, – отозвался Тимур и потянулся. – Вижу. Кристина?

– Естественно! – Кристина посмотрела на него так, словно Хранитель отобрал у нее любимую игрушку. – Алиса, продолжай тренировку! У тебя получилось! Слышишь? Ты справилась! Теперь будет легко!

Она тепло улыбнулась, ласково похлопала ее по ноге и поднялась, поправила длинную белоснежную футболку, подхватила Тимура под руку, и они вместе направились к выходу со двора. Алиса грустно смотрела им вслед. Рома придвинулся к ней ближе, развалился на скамье и закинул руки за голову.

– Давай еще, – подсказал Гриша, не сводя с нее глаз. – Когда получилось, очень важно закрепить результат. Пока ты не засомневалась.

Алиса кивнула, сосредоточилась. С уходом Кристины пропало невероятное спокойствие, оставив лишь чувство опоры и надежности, но такое слабое, что пришлось долго искать его.

Гул. Шепот. Неразборчивые голоса. Получилось единожды, получится еще раз.

«Я должна помочь! Отзовись!»

«Помоги»

Она вздрогнула снова. Тот же голос, тот же тон. Словно и не выходил из ее головы.

«Как тебе помочь?»

«Я не должен идти на ту встречу!»

«Где ты?»

«Иди за мной, я поведу тебя»

Она открыла глаза и беспомощно посмотрела на Артура.

– Этого берем на себя, – кивнул Гриша. – Рома! Подъем!

Рома вздохнул так, словно не собирался никуда идти, рывком поднял себя со скамьи.

– Скоро вернемся! – улыбнулся он. – Не скучайте!

– А ты не пойдешь с ними? – спросила Алиса у остававшегося неподвижным Артура.

– Гриша и Рома – напарники. Я, возможно, поймаю другой сигнал. Или не поймаю… посмотрим.

Алиса хотела завести разговор о его драке с Кириллом, но Артур словно почувствовал и заговорил первым:

– Ты молодец. Всем работу нашла, а говорила, что не получается. Мне поищешь?

Она замерла, открыв рот, слова застыли на губах.

– Ну же, – подбодрил Хранитель. – Три – счастливое число. Давай же!

– Гриша сказал про подчинение…

– Этим точно голову не забивай, – посоветовал Артур. – Этому учат в последний момент.

– А что это?

Артур вздохнул, прищурился, не глядя на нее.

– Это принуждение. Подчинение своей воле. Некоторые Хранители могут заставить человека совершить какое-нибудь действие против воли. В безвыходных ситуациях приходится применять подчинение, чтобы спасти: заставить отойти от окна, опустить пистолет, положить нож. К сожалению, иногда это единственный вариант…

– Это все могут?

– Не все. Крайне малое количество…

– А мама?

– Может, – кивнул Артур. – И мама, и мой папа. Но ты не равняйся на них, у тебя свой путь. Так что, найдешь мне работу? Тогда я уйду и не буду тебя раздражать.

– Почему вы с Кириллом стали врагами? – выпалила Алиса, хотя собиралась говорить совершенно о другом.

Артур пожал плечами.

4.1.

Артур и Рома тренировались во дворе ставить щит. За ними приглядывала Инна, мама Ромы. По большей части она читала книгу и изредка поглядывала на них.

– О! – воскликнул Рома.

Вокруг него сиял белоснежный купол.

– Какой цвет хороший, – улыбнулась Инна. – Молодец! Артур, что с тобой?

Он пожал плечами, сосредоточился, но мысли постоянно уплывали к отъезду Алисы с мамой.

– О чем ты переживаешь? – спросила мама Ромы.

Артур расстроенно опустил плечи и удрученно посмотрел на нее.

– Это из-за Алисы с мамой, да?

Купол вокруг Ромы стал прозрачным и растворился. Инна тяжело вздохнула, поправила темные короткие волосы и подняла глаза на мальчиков.

– Они же вернутся? – спросил Рома.

– Я уверена, что вернутся, – грустно улыбнулась Хранительница.

Артур уверен не был. Тетя Люба всю себя отдавала Хранилищу. Она была в работе, даже когда готовила обед или делала с ними уроки. Он не помнит ни дня, чтобы не встречал ее в кабинете отца. И вдруг в один день, самый тяжелый и трудный, женщина, которая была ему как родная мать, берет и уезжает.

– Я хочу найти того, кто убил папу Алисы! – воскликнул Рома.

Инна тепло улыбнулась ему, тяжело вздохнув.

– Я верю в тебя, – кивнула она. – Но, мальчики, постарайтесь, не смотря на горечь потери, научиться ставить щиты. Это важно, иначе как вы будете искать предателей и защищать свой дом?

Рома сосредоточился и вызвал новый белоснежный купол. Артур провалил несколько попыток, зло тряхнул руками.

– Иди сюда, – позвала Инна, протянув к нему ладони.

Артур уселся возле нее, сгорбился и сжал челюсти, глядя в землю.

– Артур, – Хранительница положила ему руку на спину. – Не грусти, пожалуйста, хороший мой. Ты же понимаешь, что это вынужденная мера? Тот, кто убил папу Алисы, может охотиться и на них с мамой. Как только мы найдем убийцу, они смогут вернуться. Я знаю, что ты скучаешь… мы все скучаем. Нужно быть сильными ради них.

Она придвинулась ближе, обняла его и покачала, как ребенка. От нее пахло домом, выпечкой, книгами со сказками и табаком, который курил дядя Ваня, сидя в широком кресле и рассказывая им с Ромой увлекательные истории о пиратах, драконах и дальних странах.

– Мы любим тебя, – шепнула Инна. – Очень сильно. И хотим защитить и тебя, и Алису.

– Мне даже в школу без сопровождения нельзя, – буркнул Артур.

– Это для твоей безопасности, – она погладила его по голове. – Как только отец поймет, что ты сильный Хранитель, который может постоять за себя, все запреты будут сняты. Понимаешь? Но для этого…

– Надо много тренироваться, – перебил Артур со злостью. – Вы обещаете мне? Что, когда я освою все навыки, я смогу уходить со двора один?

Инна долго смотрела ему в глаза с той же заботой и материнской любовью, с какой смотрела на Рому. Словно Артур был ее родным сыном. Словно она любила его, как своего.

– Обещаю, – тепло улыбнулась она.

– О! Кирилл! – крикнул Рома и махнул проходившему под окнами парню. – Иди к нам! Тренироваться будем!

Кирилл мельком глянул на него, покачал головой и пошел прочь.

Инна долго смотрела ему вслед, словно это была ее вина, что Кирилл стал игнорировать их.

Артур несколько дней решался на разговор с отцом. Может, мама Ромы и поможет ему стать самостоятельным и выйти из-под ужасной опеки и слежки за каждым шагом, но последнее слово все равно будет за главой Хранилища.

– Пап, – Артур замялся на пороге кабинета.

– Зайди уже, – бросил отец, вешая трубку. – Сядь. Что случилось?

Он тяжело вздохнул, прикрыл дверь и потоптался.

– Ну? – глава устало потер глаза.

– Пап, тетя Инна сказала, что, когда я стану сильным Хранителем, мне можно будет ходить одному. Это правда? – выпалил он на одном дыхании и опустил голову, готовясь к отказу.

Отец отнял руку от лица и долго смотрел на сына, вздохнул и перевел взгляд на ножку настольной лампы, достал сигареты из нагрудного кармана фиолетовой рубашки.

– Что ты хочешь? – спросил он, закуривая. – Ходить один?

Артур не спешил с ответом. Отец никогда не спрашивает просто так. Если сейчас ответить «да», то придется уйти ни с чем и взвешивать жизненные ориентиры.

– Я хочу… помогать тебе, – пробормотал Артур.

– Не хочешь, – отрезал отец.

И был прав. Артур ненавидел работу, которой занимался глава, потому что она крала самого отца. Она украла у Алисы папу, а у Артура Алису и ее маму.

– Я не ругаю тебя за желания, – устало вздохнул отец. – Говори.

– Я хочу стать сильным Хранителем, – произнес Артур. – Хочу сам защищать всех.

Глава долго смотрел на него с доброй, отеческой улыбкой, склонив голову набок.

– Защищать всех еще тяжелее, чем быть главой или заместителем.

– Я хочу, – твердо произнес Артур и посмотрел отцу в глаза.

Отец не переставал улыбаться, а вокруг глаз рассыпались лучи морщин.

– Да будет так, – кивнул он. – Но все это зависит только от тебя. Я помогу тебе во всем, но конечного результата ты должен добиться сам. Давай тогда договоримся. Как только я пойму, что ты стал сильным Хранителем, который может постоять за себя, я дам тебе напарника и разрешу работать. Независимо от возраста.

Артур удивленно посмотрел на него. Он до последнего был уверен, что отец будет долго и подробно объяснять ему, что ходить одному нельзя, что он еще не вырос, что окружающий мир полон опасностей и недоброжелателей…

– То есть… мне даже совершеннолетия ждать не надо?

– Не надо, – кивнул глава.

– А кто будет моим напарником? Кирилл? Рома?

– Рома.

– Почему не Кирилл?

– Кирилл – двоякий. Ему нужен другой напарник.

– Круто! – подпрыгнул Артур. – А можно я Роме расскажу? А ты сделаешь его самостоятельным, если у него получится до совершеннолетия?

– Обсудим это с Ваней. Думаю, он согласится.

Артур светился, как новогодняя лампочка. Он никогда не старался учиться, потому что до восемнадцати лет никто его к работе не допустил бы. Четыре года, остававшиеся в запасе, для подростка – вечность, а сухая теория из книг – тоска и сон.

Артур выскочил во двор, где Рома с Кириллом гоняли старый потрепанный мяч по пыльному двору. Воротами им служили два клена и детская горка.

– Отец сказал, что ты будешь моим напарником! – сообщил Артур, наступив на мяч ногой.

– Я? – удивился Рома. – А…

Он глянул на Кирилла и стушевался.

– Ты! А ты, – Артур повернулся к Кириллу, – будешь работать с двояким напарником, потому что ты…

– Да, понял, – огрызнулся Кирилл. – Играть будешь?

Артур хотел рассказать, что им не нужно ждать совершеннолетия, но засомневался, касалось ли это Кирилла. Он вздохнул и пнул мяч другу.

– Придете на ужин? – спросил Рома, принимая подачу.

– Нет, – отрезал Кирилл и перехватил мяч.

– Почему? – Рома в последний момент защитил ворота.

– Не хочу.

Артур остановился, внимательно посмотрел на друга.

– Ты готовишь сам себе?

– Без вас разберусь, – рыкнул Кирилл и по ошибке забил себе гол.

– Почему ты не хочешь приходить? – спросил Рома, пропустив мяч. – Мама постоянно спрашивает, где ты.

– Не хочу!

– Почему ты кидаешься на нас? Мы же лучшие друзья! Мы не виноваты, что твоего папу посадили в тюрьму!

– Не виноваты? – вспыхнул Кирилл и ткнул пальцем в Артура. – Его папа это сделал! Он и тетя Люба могли бы помочь! Даже Совет не созвали! Просто посадили его! Как обычного человека!

Артур молчал. Папа Кирилла знал что-то, о чем не должны были узнать Небесные. Поэтому никто не созывал Совет. Он пытался сбежать в Небесное и убил двух их Хранителей, хотел убить папу Ромы.

– А ты, – Кирилл вдруг повернулся к Артуру, тяжело дыша. – Ты даже помочь мне не хочешь! Как будто я прошу убить кого-то!

– Я не пойду против отца! – процедил он сквозь зубы.

– Конечно! – фыркнул Кирилл. – Подумаешь! Мой папа всего лишь сидит в тюрьме! Главное, что у тебя все хорошо! Многого прошу? Всего лишь взять у отца дело!

– Кирилл, но так нельзя, – проговорил Рома растерянно. – Твой папа убил…

– Заткнись! – выкрикнул Кирилл. – Он не виноват! Его подставили! Ты бы вообще молчал, маменькин сынок!

– Следи за словами, – посоветовал Артур.

– А то что? И меня в тюрьму посадишь? В чем я не прав? Как он может говорить мне о том, чего можно и нельзя?

– Да чем я провинился?! – взвыл Рома, его щеки пошли пунцовыми пятнами.

– Хорошо тебе, – прошипел Кирилл. – Твои родители живы, ты сыт, одет, обут!

Артур шумно выдохнул, прикрыв глаза. Это слова не друга, а его отца. Каждый раз, стоило Кириллу хоть немного провиниться, Николай трепал его за шиворот и кричал в лицо: «Почему ты не можешь быть нормальным? Что тебе надо? Ты сыт, одет, обут! У тебя есть все! Неблагодарный!» А Кирилл испуганно жмурил глаза и ждал, когда пройдет отцовский гнев, сжимаясь, как побитая собака.

– Мама, небось, – не унимался Кирилл, – пылинки сдувает? Сказку на ночь читает? Уроки с тобой делает? Что ты можешь знать о поддержке? У меня нет мамы! Артур и то больше понимает, каково это! Пока ты тут с родителями, я один!

Артур сделал к нему предупреждающий шаг. Кирилл не обратил внимания, не сводя разгневанного взгляда с Ромы.

– Но у тебя… есть… мы! – он был до того расстроен, что не мог подобрать слов.

– Даром не нужны! – прошипел Кирилл. – Пропадите пропадом вместе с вашей поддержкой! Особенно ты! Маменькин сынок!

Однажды Артур услышал в разговоре отца фразу «всегда нужно оставаться человеком», запомнил и сделал своим девизом на всю оставшуюся жизнь.

Он накинулся на друга, повалив его на пыльную землю. Они покатились к дереву, молотя друг друга кулаками, куда могли достать. Рома пытался вмешаться, но только успевал отскакивать в сторону, чтобы самому не рухнуть.

Их разнял глава. Рывком оторвал Артура от Кирилла, поставил на ноги.

– В чем дело? – строго спросил он.

– Ни в чем, – Кирилл утер рукавом разбитую губу.

– Артур?

Он посмотрел на отца исподлобья, уставился себе под ноги.

– Или вы оба говорите, или идете мыть первый этаж вдвоем до тех пор, пока не надумаете сообщить причины.

– Шли бы вы к черту все! – крикнул Кирилл, вырываясь. – Из-за Вас мой папа в тюрьме! Знать не хочу Вас! Вы не глава, а предатель!

– Предположим, – вздохнул глава. – Но зачем ты ругаешься с друзьями?

– Они мне не друзья! Пустите!

Он вырвал рубашку из рук главы.

– Кирилл, – как можно спокойнее произнес отец Артура. – Мы с тобой уже не один раз говорили о том, что твой отец сидит за дело. И он сам запретил говорить тебе причину. Я не могу идти против воли твоего отца. Я всего лишь опекун.

– А мне не нужны опекуны! – воскликнул Кирилл. – Никто не нужен! Не хочу вас знать!

4.2.

– Это была наша первая ссора, – проговорил Артур с тоской. – А потом все покатилось к чертям… Ты не удивлена, что дядя Коля пытался бежать?

– Я знала, – вздохнула Алиса. – Мама рассказала. Просила не говорить Кириллу… Вы с тех пор так и не помирились… не пытались?

– Я попытался, – кивнул Артур, пожал плечами. – Он подставил меня после этого. С тех пор я решил не лезть к нему с примирением.

Алиса вопросительно смотрела на него, но Хранитель отвернулся и закурил.

Она хотела спросить, что сделал Кирилл, хотела докопаться до истины, но Артур опередил ее:

– Найдешь мне работу?

– Не уверена, что получится…

– А ты попробуй!

Она поджала губы, отвернулась и закрыла глаза. Сосредоточиться стало невыносимо трудно. Ушло много времени, чтобы воскресить в голове гул голосов. Слова Артура кружили внутри, сталкивались с мыслями, вызывая нестерпимую тоску. По ним, по их детству, по прошлому…

«Я должна помочь тебе!»

Тишина. Полная тишина, изрезанная голосом Хранителя.

Алиса вздохнула, начала с самого начала, зажмурившись сильнее. Лишь с третьей попытки в голове отозвалось более менее четкое «помоги»

«Где ты?»

«… остановке…»

Алиса стиснула зубы, пытаясь остановить подступающую злость на саму себя.

«Где ты?»

Тишина…

– Не получается, – выдохнула она. – Что-то про остановку. И… все…

Артур сидел, склонив голову набок и глядя в никуда, словно прислушивался.

– Понял, – кивнул он, хмуря брови. – Молодец, справилась! Пойду, там инфаркт, надо поспешить.

– Инфаркт? – Алиса испуганно посмотрела на него.

– Выживет, не переживай.

Он улыбнулся ей, поднялся на ноги, расправил плечи и пошел к выходу со двора. По коже прокатился едва ощутимый холодок. Алиса поежилась, глядя в спину Артура.

Она осталась сидеть в одиночестве, болтая ногами.

Справилась.

Впервые за эту нудную, наполненную отчаянием и дурными снами неделю, она услышала. Седьмой день. И первая крохотная победа. Такая маленькая, что, возможно, не стоит внимания. Но для нее – огромный шаг вперед. Оставалось придумать, как преподнести это Кириллу. Вряд ли его обрадует, что свой первый голос Алиса услышала в компании Артура.

Она медленно выдохнула, пытаясь унять клокотавшую в груди радость, поднялась со скамьи и направилась к дому. Из подъезда выскочил запыхавшийся Кирилл, замер и посмотрел на нее так, словно ее сбила машина на его глазах. Он подбежал к ней, схватил за плечи и испуганно заглянул в лицо.

– Где ты была? Я везде ищу тебя! К телефону не подходишь! Где ты была?!

Алиса удивленно похлопала глазами.

– Я… здесь была. Во дворе. Ты же сам запретил мне уходить. Сидела на скамье и тренировалась…

Кирилл недоверчиво посмотрел на нее, не разжимая пальцев.

– Ты точно никуда не ходила?

Алиса совладала с первым возмущением. Словно он пытается уличить ее во лжи.

– Точно…

– Я искал тебя! Не мог найти! И во двор выходил!

– Да не вру я! – она дернула плечами, скидывая его руки, показала на дальнюю скамью. – Сидела там!

Кирилл медленно перевел взгляд в конец двора, задумался, медленно кивнул сам себе.

– С Артуром?

– Да! Я думала, там никого не будет! А там были, кажется, все!

Наставник молчал с таким лицом, словно решал задачу.

– Они любят ту скамью… Не советую туда ходить.

– Они, – фыркнула Алиса.

Кирилл взял себя в руки, переменился в лице и тепло улыбнулся ей:

– Не обижайся. Я просто очень волновался за тебя. Ты уже ходила одна. Ну! Не дуйся на меня!

Алиса недовольно покосилась на него, но сдалась и кивнула.

– Пойдем, – позвал Кирилл. – Я не завтракал еще. Посидишь со мной?

Она поплелась следом, прикидывая, когда будет идеальный момент, чтобы сообщить о своей маленькой победе. Возможно, после завтрака. Так отец Кирилла всегда говорил: «мужика надо накормить, а потом говорить».

– Почему Кристина смотрела на меня так, как будто я опасна? При этом общается вроде дружелюбно… даже помогает…

Кирилл внимательно изучал холодильник сквозь стеклянную дверь. Достал порцию каши и повернулся к Алисе:

– Она ведьма. Постарайся не связываться с ней.

– Ведьма? – Алиса замерла, удивленно открыв рот.

– Настоящая, – Кирилл долго рассматривал микроволновку, словно впервые увидел, повернулся к ученице и посмотрел мимо нее. – Из тех, которые знают и могут проклясть до смерти. Очень сильная… очень. У нас иногда работают ведьмы, они обычно становятся самыми сильными Хранителями, потому что настроены на эти энергии интуитивно. Магия тоньше, чем наш дар, им легче…

– Она может проклясть до смерти? – Алиса пропустила все его слова мимо ушей, ее прошиб холодный пот.

– Сядь, пожалуйста, – попросил Кирилл, опустившись за стол. – Да, может. Исцелить, приворожить, нагадать всякого. К ней даже Александр обращается. И Варвара, наш врач. И Деметра, но они не любят друг друга. А ты не связывайся, это может быть опасно. Заметила, что в их компании нет других девушек, кроме Кристины?

Алиса удивленно вздернула брови и кивнула. За эти дни в Хранилище, она действительно видела только Кристину.

– То-то же, – Кирилл задумчиво мешал кашу. – А ведь Рома до потери пульса влюблен в Настю. Я тебе покажу ее, она не часто появляется в людных местах. Да и ты сама узнаешь: она красивее самых красивых девушек. Не ошибешься. Но она не вхожа в их компанию. Даже больше: она была ученицей и напарницей Ромы, а потом вдруг резко ушла от него и вышла замуж. У Гриши тоже была девушка давным-давно. А потом она вдруг влюбилась в другого и убежала за ним в Саратов. И у Артура была невеста. Тоже ушла из Хранилища. Связь чувствуешь?

Неужели Кристина до того ненавидит конкуренцию, что выжила всех девушек из компании? Неужели она позволяет себе пользоваться своим даром ради такого?

– Ты не говорил, что все Хранители – локаторы и улавливают один и тот же сигнал, – Алиса попыталась сменить тему.

– Не говорил, – поморщился Кирилл. – Сказал бы позже. Но ты уже узнала. Что еще узнала?

У нее загорелись глаза, она нервно поерзала на стуле, отчаянно пытаясь не улыбаться.

– Ты дал мне неделю.

Кирилл медленно кивнул, не сводя с нее заинтересованного взгляда.

– Сегодня седьмой день, – протянула Алиса, а губы предательски растягивались в улыбке.

– Так…

– У меня получилось! Я услышала! Целых три раза!

Он улыбнулся одними губами.

– Артур научил?

– Они все! По очереди! Ты не рад?

– Я? Почему? – он внимательно оглядел кашу. – Я рад за тебя… да… А позволь узнать, чему еще они тебя научили?

Алиса кратко пересказала ему все, опуская излишние подробности и оставляя сухие факты. Кирилл не перебивал, лишь кивал, сжав ложку ладонями.

– Неплохо, – вздохнул он. – Ты молодец! Раз Владов выполнил за меня мою работу, мне остается оттачивать твое умение. Попробуешь еще раз?

Алиса быстро закивала, ерзая на стуле.

Они тренировались всю неделю, сидя в старом сквере около дома. Выбрали самую тенистую скамью, приходили сразу после завтрака, прерывались на обед и возвращались только перед ужином. Алиса подолгу сидела, слушая звенящую тишину. Иногда удавалось ухватить обрывки слов, иногда вообще ничего. Голос мог говорить громко и четко, а мог заикаться и исчезать, словно плохая связь. Кирилл дремал, откинувшись на спинку скамьи и сложив руки на животе. Всю неделю он только и делал, что сидел неподвижно, иногда корректируя ее. Алиса тренировалась до потери пульса. Ей нужно было услышать голос так же отчетливо, как в тот день около Кристины. И она пыталась добиться этих результатов даже ценой усталости, головных болей и бессонницы. Порой вечером ей приходилось подниматься к Кириллу и просить у него обезболивающее. На пятый день он принес ей пачку таблеток, протянул с таким видом, словно вручал приз и подмигнул.

К концу недели Алиса смогла услышать отчетливое «помоги мне» и «я не должен встречаться с той девушкой сегодня». Последняя фраза произвела на нее впечатление своей длиной. Обычно три-четыре слова были ее пределом. Вести диалог с душой не удавалось, но Кирилл сказал, что это будет следующим этапом.

– Прервись, – попросил наставник, когда закатное солнце коснулось крыш домов. – Голова заболит.

– Я буду слышать их без настройки?

Алиса семенила следом за ним в сторону Хранилища. Кирилл тепло улыбнулся, протянул руку и ласково потрепал ее по голове. Она привыкала к этому жесту, который у наставника был за похвалу, поддержку и добрый укор.

– Конечно, будешь! Поверь, однажды ты спросишь, когда они замолчат. Ты молодец, у тебя хорошо получается. Пойдем ужинать.

– Я не хочу, – Алиса оттопырила нижнюю губу и посмотрела на него. – Пойдем гулять? Пожалуйста! Я всю неделю торчу на этой скамье и слушаю!

– Какая шустрая, – усмехнулся Хранитель. – Всё гулять!

Алиса состроила невинное лицо и похлопала ресницами. Кирилл рассмеялся, покачав головой.

– Ладно, убедила. Пойдем.

Закат пылал, отражаясь в окнах. Теплый ветерок гладил листву, гонял мусор по асфальту. На алом небе заблестели первые крохотные звездочки.

– Всегда думала, что чудесные спасения – дело рук высших сил или судьбы, – побормотала Алиса, заглядывая в окна первых этажей.

– И их тоже, – кивнул Кирилл. – Есть много историй, как телефонный звонок спас человеку жизнь, как ребенок заболел, собака сбежала, температура поднялась. Здесь вмешивается судьба, не привлекая нас с тобой. Обычно это происходит с людьми, которые живут в ладу с собой и обладают хорошей интуицией. А если человек глух и упрям, вступаем мы. Тот же знак судьбы, но уже без шанса отмахнуться. А бывает, что люди сами помогают другим неосознанно. Они потом говорят что-то вроде «я почувствовал, что должен это сделать». У таких людей сильная интуиция, и они могут чувствовать почти как Хранители.

Они брели вдоль дороги. Старые панельные пятиэтажки отдавали накопленное за день тепло. Мерно шумели машины, зажигался свет в окнах.

– Хранители повсюду, – продолжил Кирилл. Алиса начинала подозревать, что ему доставляет удовольствие рассказывать что угодно тому, кто будет слушать. – Это мы первыми реагируем на детей, которые несутся к дороге. Это мы замечаем, что к девушке пристает мужчина в вагоне метро. Знаем, кто самоубийца и первыми подходим к лежащему на улице человеку. Нас еще называют неравнодушными людьми.

– А мы просто знаем, что надо помочь! – улыбнулась Алиса, тут же стушевалась. – Вы… вы знаете…

– Мы, – покачал головой Кирилл с легкой улыбкой. – Ты и я.

Она улыбнулась и смущенно опустила глаза.

Ты и я…

Он был хороший. Действительно хороший. С ним было не страшно. Комфортно. Несмотря на то, что они с Артуром явно тянули Алису на свою сторону, она не меняла свое отношение к Кириллу и не замечала, чтобы наставник относился к ней плохо.

Он давал ей ощущение, что она там, где должна быть. Он изгонял призрак отца и былого величия родителей. Она чувствовала себя идущей по дороге, а не стоящей на обочине в пыли.

Дома их перехватил Макс и уговорил пойти к нему.

Хранители собирались играть в карты. Алиса отнекивалась, потому что не умела и не хотела отнимать их время ради своего обучения. Она забралась в кресло и сонно наблюдала за игрой. Стас постоянно проигрывал. Дима выпил слишком много и в конце концов уснул, откинувшись на спинку дивана. Алла недовольно оглядела его, поджала губы, но игру не бросила.

– Алиса, как дела? – поинтересовался Стас.

– Нормально, – пожала плечами Алиса, наблюдая, как Кирилл сосредоточенно перекладывает карты. Он явно проигрывал, хмурился и недовольно поджимал губы. – Слышу… уже…

– Попотел? – усмехнулся Стас, покосившись на друга.

Алиса опустила глаза на прожжённую сигаретой дырку в подлокотнике.

– Она сама весьма талантлива, – парировал Кирилл. – Макс, мешай карты нормально!

– Все так говорят, когда продувают, – усмехнулся Хранитель.

– Потому что ты мешать не умеешь!

– Когда карта шла, ты помалкивал, – съязвил Макс.

Артур опоздал на ужин. Махнул рукой, развернулся на пятках и взбежал на последний этаж. Всю неделю на его голову сыпалась работа, словно люди разом сошли с ума и искали смерти. Когда вечером Артур вытаскивал парня из-под колес машины, потому что тот перебегал дорогу в неположенном месте и вдруг решил прямо посередине принять телефонный звонок, у Хранителя сдали нервы. Он оттащил испуганного парня к краю дороги и ругал на чем свет стоит. Бедолага долго слушал его гневную тираду, а когда слова у его спасителя кончились, спросил все ли у него в порядке. Артур опешил, задумчиво уставился на парня, пока тот терпеливо ждал.

Все было не в порядке. У него все валилось из рук с того дня, как они с Алисой сидели на скамье в конце двора. Он стал рассеянным и дерганным, как затравленный зверек. Срывался по любому поводу, опаздывал на ужины, перестал обедать, фыркал в сторону целующихся парочек и постоянно пропускал мимо ушей разговоры друзей, а потом просил повторить сначала. Тимур перестал обращать внимание, Гриша с Кристиной косились друг на друга, Рома не замечал. Он в принципе мало замечал подобное, а если видел Настю, то не заметил бы даже ядерный взрыв.

Артур устал. Смертельно устал сам от себя. Он уже готов был сорваться в отпуск вместе с друзьями. Ребята обожали ездить в старый деревенский дом, который вскладчину купили всем Хранилищем. Дом стоял в густом лесу в пяти часах езды от города, до ближайших соседей было не меньше километра, а потому шумные компании Хранителей никому не мешали. Все восторженно говорили о том, какая тишина в голове настигала их, стоило оказаться там. Возможно, тишина и была нужна…

А еще нужно следить за Кириллом. Артур ждал подвоха. Затаился и наблюдал, истязая себя мыслями и подозрениями. И каждый раз замечал, как Алиса смотрит на своего наставника. Ничем хорошим такие взгляды не кончаются, он знает.

Артур тряхнул головой и нажал на звонок своей квартиры, в которой вырос, сверился с часами. Отец открыл не сразу. Он все еще был в летних брюках и легкой рубашке с коротким рукавом. Значит, спать не собирался.

– Хорошо, что ты пришел, – устало улыбнулся глава. – Я что-то заработался. Заходи.

Артур скинул обувь в залитом тусклым светом коридоре, протопал на кухню, включил чайник и принялся перемывать кружки в раковине. Отец никогда не касался посуды, пока не закончится чистая. Когда Артур был маленький, он часто по вечерам перемывал гору посуды, которую они с папой копили иногда по несколько дней. Обычно это происходило после того как отец возвращался из своего кабинета на первом этаже, курил, пил чай и спрашивал, как прошел его день. С тех пор мытье посуды ассоциировалось у Артура с разговором отца и сына, а не главы и подчиненного. С семьей…

Маленькая кухня, как у всех в Хранилище. Плита, раковина и немного рабочей поверхности. Древний холодильник с заедавшей ручкой, большое окно с двойными рамами и занавесками до середины. Ходить по кухне можно было боком или очень осторожно прямо, но была вероятность врезаться в угол стола или запутаться в ножках табуреток. Артур давно избавился от холодильника, установив под стол его уменьшенную версию, но отец почему-то хранил верность грохочущей громадине.

– Не видел тебя всю неделю, – произнес глава, доставая чай. – Где ты пропадал? Оставь посуду в покое, пожалуйста.

– Не напрягаюсь, – бросил Артур. – Работал. Все как с ума сошли.

– Да, я много голосов слышал последние дни, – согласился отец, расставляя кружки.

– Ты поговорил с Игорем?

– Поговорил…

– И?

Глава молча заварил чай, сел на табуретку, переставил пепельницу с подоконника. Он тянул с ответом. Артур глянул на него через плечо. Отец был уставшим и хмурым, гипнотизировал чашку, не прикурив сигарету. Хранитель поклялся себе сейчас не возмущаться, что бы ни услышал. Они просто поговорят. Как папа с сыном. Это успокоит их. Артура точно.

– Как обычно, – наконец ответил отец. – Игорь делает вид, что возмущен, соглашается со мной. И… ничего не поменяется.

– Нельзя поднять это на Совете? – спросил Артур как можно спокойнее.

– Мы пытались… много лет. Небесные выкручиваются. И председатель вместе с ними… – отец прикурил и медленно выдохнул дым. – Знаешь, мне жутко интересно, сколько ему лет. Я увидел его, когда тебе было четыре. Тебе скоро тридцать, а он все еще председатель. Надо будет уточнить в архиве…

– Председатель за Небесных? – Артур пропустил мимо ушей рассуждения отца.

Глава горько усмехнулся, покачав головой:

– Он же сам Небесный.

Чашка выскользнула из рук и грохнула о блюдце. Артур вздрогнул, выдавил виноватую улыбку.

– Оставь посуду, – посоветовал отец. – Садись, чай попьем.

– А разве это правильно, что председатель Небесный? Он же… выбирает их! Кто следит за его работой?

– Высший Совет должен следить за его работой, – усмехнулся отец.

– Но? Чего ты ухмыляешься?

Глава поднял на него добрый взгляд, устало вздохнул.

– Просто вспомнил себя в твоем возрасте. Тоже был такой… убежденный, что мир должен быть справедлив, а всем воздастся по заслугам. В Совете все Небесные или Земные. Бывшие. Но бывшие – не значит независимые. Нас всегда спасает Алексей Ефимович, заместитель. Он за справедливость. Честно говоря, я не знаю, откуда он. Двоякий… В общем, не забивай голову. У нас не хватает доказательств, чтобы Совет к нам прислушался. Они замнут дело, если мы еще и виноваты не окажемся.

– А мы с Ромой не подойдем, как свидетели?

– Рома Земной. А тебе нельзя появляться там.

Отец долго смотрел на сына. Сизый дым вился к потолку. Мерно тикали часы. Густая, темная чернота за окном прижалась к стеклам, подмигивая окнами в доме напротив.

– Значит, кто-то другой должен дать показания, – с нажимом произнес Артур. – У нас же много Хранителей, которые смогут!

– Кто? – отец устало пожал плечами. – Кирилл и Гриша? Их никто и слушать не станет. Давай сменим тему. Я думаю над этим.

Артур кивнул, схватил кружку, отпил, поморщился и придвинул сахарницу.

– Ты не хочешь взять напарника? – спросил отец. – Или ученика? Тебе надо отвлечься.

– Нет, – отрезал Артур. – Хотел сначала, но ты мне все обломал.

– Мы это обсуждали, – строго произнес глава.

– Да, да, – закивал Хранитель. – А у тебя был напарник, кроме тети… Любовь Андреевны?

– Был…

4.3.

Саша с Любой проработали вместе год. Напарница отнимала у него все моральные силы своей вспыльчивостью, постоянно лезла на рожон, не могла пройти мимо Небесных, неслась вперед, не разбирая дороги. Она отлично справлялась с работой Хранителя, но привить ей хладнокровие и сдержанность оказалось непосильной задачей. Саша привык. Постепенно, не сразу, но привык. Со временем перестал сбегать от нее на одиночную работу, закатывать глаза на ее необдуманные поступки и отчитывать. Люба подросла. К концу их первого года она перестала читать нотации самоубийцам, рассуждать на темы нравственного выбора Хранителей и поучать Небесных.

Небесные вообще были их камнем преткновения. Люба затевала с ними ссоры, пыталась учить и то и дело клялась вызвать на Совет. Саша споры не любил. Предпочитал сделать дело и молча уйти. Небесные же не принимали Любу за Хранителя совершенно. Но возможности поставить ее на место никогда не упускали. Саша пытался говорить с ними, одергивать, жаловаться отцу, а со временем сообразил, что проще один раз ударить, чем два часа махать руками и давить энергии, готовые к атаке. Через пару месяцев ему это стало нравиться: отец никогда не отчитывал его за то, что Саша защищал Любу. Небесные пытались жаловаться главе, но Михаилу никогда не удавалось переспорить Сашиного отца, он побаивался его. Через несколько месяцев Небесные, завидев Сашу с Любой издалека, стали резко менять маршрут и спешили удалиться.

К семнадцати годам напарница превратилась в прекрасную молодую женщину. Она была не только красива, но и до безобразия самоуверенна. У нее стали появляться первые ухажеры. Некоторых особенно упорных Саша не упускал возможности погонять по Хранилищу. Люба и сама не давала им спуску, игнорируя ухаживания, отказывая в свиданиях, а некоторым смеялась в лицо и называла слабаками. Саша осторожно предлагал ей выбрать кого-нибудь достойного, но напарница всякий раз отвечала, что любит только работу, дергала плечом и с вызовом смотрела на него.

Все изменилось.

Жарким июньским днем.

Люба не вышла на работу, чтобы помочь отцу. Саша целый день провел на улицах в одиночестве, пытаясь насладиться свободой, но к вечеру заскучал по ней, ее бесконечным разговорам и живой энергии.

Он собирался уже отправиться на ужин, когда услышал зов. Громкий и настойчивый.

Обернулся. Пронзительный взгляд впился в него, парализовав. Высокая, худая до неприличия, угловатая девушка с каре смотрела на него, не двигаясь. Пронзая в самое сердце.

Он пропал. В эту самую минуту. Окончательно и бесповоротно.

Помедлил, огляделся и шагнул к ней. Девушка стояла в потоке людей и не сводила с него взгляда. Она не в опасности. Ее не надо было спасать…

– Привет, – произнес Саша, отчаянно подбирая слова.

– Привет, – кивнула девушка, глядя в самую душу.

– Кажется, я почувствовал твой взгляд…

Она едва заметно улыбнулась, вздохнула и отвела глаза.

– Что-то случилось?

– Я… не знаю, – произнесла девушка, растерявшись. – Нет, наверное, ничего…

Она нервно потянула ворот кофты. На ее шее мелькнул большой синяк, какой бывает только у самоубийц и тех, кого душили веревкой. Саша знал эту метку. Видел не раз…

– Что это? – спросил он.

– Неважно.

В ее глазах блеснули слезы.

– Кто это сделал? Ты пыталась…

– Неважно! – вспылила девушка. – Это тебя не касается!

Не взгляд его приковывал к ней теперь. Опасность.

– Я хочу помочь, – произнес Саша тихо. – Такие синяки не бывают неважными. Тебя пытались задушить? Кто?

Она вдруг подняла на него мокрые от слез глаза, ее губы дрожали.

– Мне нельзя говорить… если… кто-то узнает… к нему на работу придут, его исключат из партии!

– Кого «его»?

Она резко отвернулась, натягивая ворот кофты до самого подбородка.

– Кого «его»? – с нажимом повторил Саша, заглядывая ей в лицо.

– Папу! – воскликнула девушка и спрятала лицо в ладонях.

На них косились прохожие.

– Давай отойдем, – попросил Саша.

– Не стоит, – отрезала девушка. – Я пойду, мне не нужно тебе жаловаться…

– Я обещаю, что ничего не сделаю. Просто хочу, чтобы тебе стало немного легче. Вон там стоит милиционер, он уже на нас не хорошо смотрит.

Она оглянулась через плечо, машинально поправила ворот.

– Просто отойдем, – осторожно произнес Хранитель.

Девушка вдруг согласно кивнула и последовала за ним, обхватив себя руками. Саша чувствовал пристальный взгляд милиционера на затылке, но старался не оглядываться. Они свернули в ближайший двор и сели на скамью в тени раскидистого каштана.

– Так что с тобой случилось?

Она молчала, застыв, глядя в землю. Саша терпеливо ждал.

– Ты обещаешь, что не пойдешь в милицию? – спросила девушка. – Если отца исключат из партии, это будет конец…

– Твой отец пытался тебя задушить, а ты боишься, что его исключат из партии?

– Он уважаемый человек!

Саша горько усмехнулся.

– Как тебя зовут-то?

– Рита…

– А меня – Саша.

Она пожала плечом, отвернувшись.

– Так что, Рита? Ты же не просто так смотрела на меня сейчас.

Рита замялась, поджав губы, опустила голову ниже.

– Мне показалось… только не смейся! Мне показалось, что я должна заговорить с тобой…

Он затаил дыхание, не сводя глаз с ее острого профиля. Одному из ста людей покажется, что он должен заговорить с Хранителем.

– Ты смеешься? – спросила Рита и подняла на него глаза.

Он снова пропал.

– Нет, – встрепенулся Саша. – Я серьезен. Я почувствовал твой взгляд, поэтому обернулся. Что с твоим отцом?

– Он… – она судорожно вздохнула, пытаясь взять себя в руки. – Он пьет дома. Напьется и бьет маму. Я защищаю ее, он бьет меня…

– Кем он работает?

– Не скажу… его исключат…

– Из партии, я слышал, – кивнул Саша. – Значит, должность высокая. Почему мама ничего не делает?

Рита поджала губы и покачала головой.

– Мама говорит, это все не страшно. Он пьет не каждый день. Побуянит, успокоится и спать ляжет. Мама просто синяки кремом мажет. Никто не замечает… наверное…

Саша подбирал слова, но в голове было пусто. Лишь ее глаза.

– Давно так?

– С детства…

Ему не трудно узнать, кто ее отец. И еще легче сделать так, чтобы его исключили из партии. И он сделает это.

– Не знаю, зачем говорю с тобой, – призналась Рита. – Отец просто много выпил, начал маму бить, я заступилась, а у него как пелена. Схватил меня, пытался задушить бельевой веревкой… Он давно так не напивался…

Саша знал, зачем она говорит с ним. Не только потому, что влюбился. И любил ее еще до их встречи.

Она Хранитель.

– Ты же предчувствуешь опасность, – произнес он осторожно, пока Рита испуганно смотрела на него. – Скажи, я знаю.

– Да… – прошептала она, глядя на него с надеждой.

Он хотел бы сказать, что она Хранитель, что он украдет ее прямо сейчас, что для нее есть место в этом мире далеко от тирана-отца и безразличной матери. Хотел… но не мог спугнуть.

– Может… прогуляемся? Я приглашаю…

Рита вдруг посмотрела на него с легкой улыбкой, вздохнула и кивнула.

– Пригласи…

Он лихорадочно обдумывал, как пригласить ее в Хранилище, потому что не хотел отпускать домой. Потому что не хотел больше расставаться с ней никогда.

– А кем ты работаешь? – спросила Рита.

– Я… помогаю людям!

– Врач?

– Нет… – он замялся, почесал затылок. – Скорее… как спасатель…

Она с интересом посмотрела на него.

– Скорее? Но не спасатель? Кто ты?

Саша поджал губы, глядя себе под ноги.

– Мне сложно объяснить на словах. Для этого надо показывать мою работу…

– А это далеко?

– Там, у детского магазина…

Рита глянула на часы.

– Наверное, все уже закрылось…

Они остановились и посмотрели друг другу в глаза. Саша не дышал, боясь услышать ее слова, она решалась.

– Я боюсь идти домой, – шепотом произнесла Рита, не сводя с него глаз.

– Гораздо больше, чем меня? – он пытался шутить, но голос предательски дрожал.

– Ты не выглядишь опасным… мне с тобой… спокойно…

У него все трепетало внутри, сердце делало счастливые кульбиты, рвалось из груди.

– Я могу показать тебе, кем работаю…

Рита улыбнулась и кивнула.

– Покажи…

Саша сдержал удивленный взгляд. Она Хранитель. Она интуитивно чувствует, кому можно доверять.

Он развернулся на каблуках и поднял руку в приглашающем жесте. Отвести к отцу. Срочно. Пока она не испугалась и не передумала.

Саша только сейчас, рядом с Ритой понял, что Хранилище со стороны выглядит как простой жилой дом. И все это должно показаться ей обманом: вместо промышленного здания ее привели к простой пятиэтажке.

– Ты… здесь работаешь? – Рита заметно нервничала, сжалась.

– Да… – он судорожно подбирал слова. – Когда коммунальные квартиры расселили, здание отдали нам. Пойдем!

Она не спешила, вдруг посмотрела на него с подозрением.

– Сашка!

Ваня махнул ему рукой. Рядом с ним стояли Тамара и Инна, с интересом разглядывая Риту.

– Вон, видишь? – выдохнул Саша. – Ребята, с которыми я работаю. Пойдем, поздороваемся.

Рита нехотя согласилась. Подходя ближе, он глазами пытался просить у ребят помощи.

– Привет! – Ваня протянул ему руку. – С утра тебя не видел. А ты… Вы…

Рита смутилась и опустила глаза, машинально дернула вверх ворот кофты. Из дома вышли Костя с Ирой. Саша обернулся к ним, метнул на Иру умоляющий взгляд.

«Я только что встретил ее. Не знаю, каким чудом она согласилась пойти сюда, но сейчас испугалась. Я сказал, что покажу ей работу. Спасай меня!»

Ира ничего не ответила, не сводя с него пронзительно-голубых глаз, кивнула, дернула Костю за рукав и подошла ближе.

– Саша! – воскликнула она. – Я думала, ты пораньше ушел. Добрый вечер! Вы новая сотрудница?

Рита едва заметно выдохнула, подняла голову и натянуто улыбнулась.

– Я… нет, не сотрудница. Саша… он…

– Я обещал показать работу, – улыбнулся Саша, пытаясь придать голосу непринужденности. – Боюсь, никак не объясню на словах…

Костя хмурил черные брови, разглядывая Риту, пока Тамара не ткнула его локтем в бок и не покачала головой.

– Да, это не объяснить просто так, – улыбнулась Инна. – Пойдемте, мы Вам покажем!

Девушки окружили Риту, загалдели и потащили ее к двери.

– Сергей не даст ее тебе в ученики, – посетовал Ваня. – Он не отнимет у Любы тебя.

– Может, поставит ее ученицей им? – предположил Костя, взъерошив черные как смоль волосы. – Я бы уже повесился с Любой.

– Погодите, – попросил Саша строго. – Еще ничего не понятно. Я пойду, они украли ее.

Ира с Тамарой и Инной увлеченно показывали Рите столовую и актовый зал. Девушка с интересом крутила головой и кивала. Она немного расслабилась, попав в их компанию.

– Что происходит? – раздался за спиной у Саши голос Андрея.

Хранитель подпрыгнул от неожиданности и обернулся. Отец и его заместитель стояли рядом. Они уже сняли пиджаки и галстуки, значит, работу закончили.

– Пап… – Саша замялся, пряча глаза.

– Это кто? – строго спросил глава, кивнув на Риту.

– Это… Рита… она… Хранитель…

– Я вижу. Ты ее спас?

– Я… ее не надо было спасать…

Отец переглянулся с Андреем, тяжело вздохнул. Заместитель строго оглядел девушку, кашлянул.

– Двоякая. Нулевая… еще и спасать не надо…

Он задумчиво потер подбородок. Рита претендует быть Сашиной напарницей. А для этого понадобится разжаловать Любу. Это может ударить и по ней, и по ее дару. Андрей вряд ли просто позволит поступить так со своей дочерью.

– У нас нет подходящего напарника, – пробормотал глава. – А Любе одной нельзя…

– Нельзя! – воскликнул хриплым голосом Андрей. – Что, вообще наставников нет?

– Двояких – нет, – отец Саши строго покосился на него.

– Поди, поговори с ней для начала.

Глава кивнул, похлопал Сашу по плечу и направился к щебечущим девушкам.

Услышав, что в Хранилище нет подходящих наставников, Саша обрадовался. И испугался. Это обидит Любу. Разобьет ей сердце.

Увидев главу, Рита побледнела, попыталась отойти за спину девушкам, но те и сами пятились назад. Особенно Ира. Она боялась Сергея до трясущихся коленок.

Саша пропустил ужин. Он не отходил от кабинета отца, кусал губы, вздыхал и поднимал глаза к потолку. Ждал, что скажет отец, что будет дальше, как отреагирует Рита. Единственное, чего он не ждал – реакции Любы, если Риту сделают Сашиной ученицей.

Рядом возник Коля. Он усмехнулся, тряхнув отросшими светло-русыми волосами, привалился плечом к двери кабинета.

– Чего? – кивнул Хранитель. – Ждешь приговора?

– Жду, – ответил Саша, не глядя на него.

– Любу-то кинут в свободное плавание?

– Откуда я знаю?

– Там двоякая, как я понимаю. А, кроме тебя и меня, двояких нет, – Коля хитро посмотрел на него. – Я от Тамары не откажусь. Мне ученика даром не надо.

Саша метнул на него предупреждающий взгляд.

– Да ладно, – Коля похлопал его по плечу. – Не нервничай. Может, это твой счастливый день? Тебя от Любы избавят.

– Помолчи, пожалуйста, – прошипел Хранитель, теряя самообладание. – Она меня устраивает.

– Да, да, – усмехнулся друг. – Рассказывай…

Дверь в кабинет главы открылась, на пороге вырос Сашин отец, строго оглядел Хранителей.

– Саша, зайди, – приказал он. – Коля, отведи девочку на ужин. И смотри у меня!

Глава пригрозил Коле пальцем. Хранитель поднял ладони к груди в капитулирующем жесте, оскалился в улыбке.

– Все будет в лучшем виде!

Он махнул Рите рукой и направился в сторону столовой. Девушка замялась, бросила на Сашу вопросительный взгляд.

– Это мой друг, – он выдавил улыбку. – Не бойся, он хороший…

Отец строго посмотрел на них. Саша кивнул и юркнул в кабинет. Глава прошел следом, тяжело опустился в кресло и устало потер глаза, выпрямился и надел очки для чтения. Он выглядел до того замученным, словно пришел с тяжелой смены на заводе.

– Задачку ты мне подбросил… – пробормотал отец. – Всю голову сломал…

– Я не ожидал, что встречу ее…

– А кто ж ждет такое? – усмехнулся глава. – Я когда маму твою встретил, тоже не ожидал… да…

Он перевел влюбленный взгляд на маленькую фотографию, прикрепленную к ножке настольной лампы. Со стороны посетителя фото увидеть трудно, но Саша знал, что оно всегда на своем месте. Отец смотрел на маму, когда ему требовалось взять себя в руки, принять решение или подтвердить свои слова. Он любил ее. И мама любила его так, как никто и никогда не любил никого в этом мире… Время не любило их…

– Так, – отец взял себя в руки и перевел строгий взгляд на сына. – Вариантов нет. Рита будет твоей ученицей.

– А Люба?

– Люба… Ты сам-то не устал от нее?

– Я привык, – Саша виновато улыбнулся. – Сначала устал. Теперь привык… она выросла…

– Андрей будет в ярости… – вздохнул отец. – Но мне больше некому доверить двоякого ученика.

– Может, не надо разжаловать Любу? – встрепенулся Саша. – Мы же можем вдвоем учить ее?

Он устал тащить ответственность за напарницу. Но и бросить ее вот так не мог.

– А любить они будут вдвоем тебя одного? – уточнил отец.

– Чего? – не понял Саша.

– Ничего, – усмехнулся глава. – Девочки, говорю, могут не поладить. А Рите нужен ты, ты хороший наставник, справишься. Так. Квартира на третьем этаже у лестницы. Ключ. Иди, проводи ее. Утром вас троих жду у себя. Сразу после завтрака. Все, пока что свободен.

Саша схватил ключ со стола, подскочил.

– Стой, – окликнул его отец, заставив обернуться. – Ты молодец. Есть чем гордиться.

Они смотрели друг на друга пару мгновений. Похвала для отца была чем-то невыносимо тяжелым. Произносил он ее редко и неумело. Саша смирился, что все его действия будут недостаточно хороши и не ждал ласкового слова.

Саша и Рита сидели у главы в кабинете. Рита заметно нервничала, Саша старался держаться хотя бы ради нее. Потому что сейчас придет Люба, а ее реакция может быть какой угодно. Девушка заподозрила неладное еще утром.

– Маргарита, как Вы отдохнули? – поинтересовался отец.

– Очень крепко спала, – кивнула Рита. – Спасибо Вам. Я… давно так не отдыхала, как…

Дверь распахнулась. На пороге стояла Люба. Светлое платье колыхнулось, темные кудри пушились у лица и падали на лоб. Девушка внимательно оглядела Риту, перевела строгий взгляд на Сашу.

– Люба, – улыбнулся глава. – Пройди, сядь.

Она закрыла дверь, подошла к столу и села по правую от Саши руку, не глядя на него. Вся ее поза выражала несогласие и вызов.

– Отец говорил с тобой? – спросил Сергей.

– Говорил, – холодно ответила Люба, дернув плечом.

– Хорошо. Вариантов у нас немного, ты знаешь. Поэтому перейдем к делу.

– Перейдем, – согласилась Хранительница.

Сашу бы позабавила эта наигранная серьезность. В другой ситуации.

– Для нашей новой сотрудницы нет подходящего наставника, кроме Саши. Но и позволить тебе работать самостоятельно я не могу. Ситуация видится мне следующим образом: вы остаетесь напарниками и берете Риту в ученики. Вдвоем.

Саша заметил, как побледнела Люба, с каким вызовом уставилась на главу. Заметил, как она теребит ткань платья нервными пальцами. И лучше бы не заметил, как она посмотрела на него.

Как на предателя…

– А я кто? – холодно спросила Люба. – Запасное колесо?

– Люба, – строго произнес отец. – Ты – полноправный напарник.

– Пятая нога у собаки! – вспыхнула Хранительница. – Не напарник! И не нужен мне напарник! Я сама прекрасно справлюсь! С ними работать я не буду!

Она бросила испепеляющий взгляд на Риту. Девушка съежилась и опустила глаза. Саша не двигался, глядя на отца. Глава смотрел на Любу, явно не в силах подобрать слов. Он мельком глянул на фото жены, набрал воздух в грудь.

– Люба, ты не сдержанна. Такое поведение для Хранителя…

– Недопустимо! – воскликнула Люба. – Мне ли не знать! Я не буду работать с ними! Сама справлюсь! Разжалуйте меня! Сию секунду!

– Я запрещаю тебе работать одной! – воскликнул глава, теряя контроль.

– Попробуйте!

– Люба, – позвал Саша, но тут же осекся.

– Делайте, что хотите! Я справлюсь одна!

Она вскочила, смерив главу презрительным взглядом, развернулась на каблуках и вылетела из кабинета.

Тишина зазвенела, пока отец пытался подобрать слова.

– Она отойдет, – неуверенно пробормотал глава. – Молодость, горячность… Приступайте к обучению.

– Она ревнует, – шепнула Рита, когда они вышли из кабинета.

– С чего ты это взяла? – не понял Саша.

– Это очевидно!

– Очевидно…

Это было совершенно не очевидно. Он привык к этой маленькой, чересчур энергичной девчонке, с которой они выросли вместе. И ни о какой ревности даже не думал.

Люба от своих слов не отступилась. На нее не смогли повлиять ни ее отец, ни Сашин. Девушка упиралась, спорила, уходила из дома, ставила условия и смотрела на Риту так, словно готова была убить на месте, игнорировала Сашу и сразу же разворачивалась, как только видела их. Она перестала общаться с Сашиной компанией, ела за отдельным столом. После последней попытки Андрея надавить на дочь, Люба пригрозила уйти из Хранилища.

В конце концов глава сдался и предложил ей другого напарника. Он был слабоват, но достаточно опытный и взрослый, чтобы сдерживать ее молодую горячность.

Кирилл все-таки обменял книгу по теории. Она оказалась в два раза тоньше и написана современным языком с пояснениями автора и бесконечными карандашными заметками от Хранителей. Прочитав ее, Алиса поняла, что Кирилл был прав: начинать практиковаться нужно сразу, иначе погрязнешь в теории и никогда не войдешь в контакт. Дочитав до середины, она так же твердо уяснила необходимость тренироваться еще больше. Чтобы стать сильным Хранителем.

В дни, когда они никуда не ходили, Алиса находила укромное место и тренировалась в одиночестве. Ставила щит и слушала голоса до головной боли. Искала те чувства, которые помогали держать защиту. Но что-то постоянно отвлекало. Одна крохотная мысль, подобно жужжащей мухе, могла ворваться в голову, посеять хаос и спугнуть чувство радости.

Алиса не могла понять, что случилось там, около водителя маршрутки, когда щит вдруг набрался сил и выровнялся сам. Она тщетно раскладывала тот день на секунды, но найти причину внезапного прилива энергии так и не смогла. Словно не хватало самого главного пазла.

– Ставишь щит?

К ней подсел Гриша, когда Алиса тренировалась во дворе. Ученица вздрогнула и потеряла чувство теплоты и защищенности, расстроенно глянула в сторону Хранителя. Боковым зрением она видела, что он шел совершенно в другую сторону, но, заметив ее, резко сменил направление.

– Пытаюсь…

– У тебя неплохо получается.

Алиса поджала губы и покачала головой. С самого утра щит удавалось продержать не больше минуты, а потом что-то мешало.

– Сбиваюсь, – возразила она. – Пытаюсь сосредоточиться, но получается поставить на минутку.

– Не нужно сосредотачиваться, – Гриша посмотрел на нее как на маленького ребенка, который не понял очевидных вещей.

Алиса недовольно покосилась на него и вздохнула. И без него загадок хватало. Хранитель вытянул длинные ноги, достал сигареты и улыбнулся ей. Красивой, лучившейся добротой улыбкой.

– Понимаешь, никто не будет спрашивать тебя, успела ты сосредоточиться, чтобы выставить щит или нет. Хватит ли тебе сил или нужно еще подождать. Особенно Небесные. Они атакуют еще до того, как ты поймешь, что пора концентрироваться. Ставь щит, не задумываясь. И быстро. Тебе сейчас нужно тренировать скорость. Чтобы на тебя только взгляд перевели, а ты уже закрылась щитом.

Алиса медленно повернула голову к Грише и посмотрела так, словно он очень неудачно пошутил.

– Ты когда в контакт с душой входишь, все мысли выкидываешь? – спросил Хранитель.

– Да…

– А если вокруг тебя бегают люди и орут? Ты выкинешь это? Или что, уши заткнешь?

– Просто отвлечься надо…

– Теоретики! – прошипел Гриша. – Теория – пустой звук! Никогда теория с практикой не совпадала! Что это такое?

Он перегнулся через Алису, взял книгу и внимательно изучил обложку.

– Выкинь ее и забудь. Там слишком много пустых слов. Тридцать страниц о градации душ! Когда труп увидишь, будешь действовать по ситуации, никогда теорию не вспомнишь. Тебе для этого и нужен наставник. Информация для общего понимания, остальное только на практике.

– Да что ты предлагаешь? – не выдержала Алиса.

Они то и дело разносят методы обучения Кирилла в пух и прах. Словно он сам ученик, а не Хранитель с опытом.

– Иди-ка сюда.

Гриша поднялся, протянул ей руку. Алиса смотрела на раскрытую ладонь, как на предложение чего-то непристойного.

– Я не буду тебя соблазнять, обещаю, – усмехнулся Хранитель. – На десять минут перестану быть этим… как там меня Кирилл назвал? Бабником?

– Я не говорила, что он тебя так назвал!

– У тебя все написано на лице. Вставай же!

Она нехотя поднялась, запрокинула голову, чтобы видеть его глаза.

– Встань ровно, – кивнул Гриша. – Закрывай глаза и слушай мой голос.

Алиса зажмурилась. Ей на плечи легли тяжелые ладони. Она замерла, напрягаясь сильнее.

– Расслабься. Мне не интересно тебя щупать, но так я смогу дать тебе немного своей энергии, чтобы поддержать щит, когда ты засомневаешься. Ты должна просто почувствовать его. Все эти любови, радости и счастья – для новичков, которым надо как-то объяснить, откуда берется щит и чем питается. А ты же уже не новичок, уже поняла, откуда это идет и как делается. Механику изучила и усвоила. Успела в воображении увидеть щит?

– Ну… – Алиса вздохнула. – Он прозрачный… кажется, золотистый.

– Не говори мне, – попросил Гриша. – Я видел. Ты знаешь, какой у тебя щит, как он защищает тебя. Теперь просто вызови его. Вспомни, какой он, и призови.

Алиса машинально принялась искать хоть одну крупицу счастья в душе, но Гришино присутствие заставило ее напрячься и следить за движениями. Хранитель снял ладони с ее плеч, обошел и сложил руки на груди.

– Видишь: я еще не Небесный, а ты уже не справляешься. Что ты ищешь в голове? Радость? Когда над трупом стоишь, радости не находишь, да?

Алиса вздрогнула. Гриша многозначительно посмотрел на нее, словно знал, куда Кирилл водил ученицу недавно.

– Ни о чем не думай. Представь щит и вызови.

Алиса стиснула зубы, подавив шумный вздох.

– Не злись.

– Да ты что, мысли мои читаешь?!

– Еще нет.

Они уставились друг на друга. Алиса зло сжимала кулаки, Гриша тепло улыбался, словно перед ним стояла младшая сестра. Вредная младшая сестра.

– Я не уйду, пока не попробуешь.

Она зло выдохнула, подняла глаза к серому небу и расстроенно опустила плечи. Если попробует, может, Гриша уйдет быстрее.

Алиса зажмурилась. Прозрачный золотой шар, медленно кружащий вокруг нее. Достаточно плотный, но в то же время хрупкий, как тонкое стекло. И ей хорошо, когда щит выставлен. Тепло, спокойно и комфортно.

– Если представила, то поставь его на себя.

Сначала. Начать сначала. Прозрачный золотистый шар, медленно кружащий вокруг нее. Ее защита и опора.

Теплая волна прокатилась по коже, заключая в поле безопасности и комфорта. Алиса рискнула открыть глаза и посмотреть на улыбавшегося Гришу. Щит не пропал.

– Получилось! – воскликнула ученица.

– Молодец, – кивнул он. – Теперь всегда так делай: просто ставь щит. У тебя не будет много ситуаций, в которых удастся быстро найти хорошие воспоминания.

– Только… – Алиса замялась, не решаясь спросить. Кирилл вчера сказал, что этим вопросом они будут заниматься очень не скоро, но ее разбирало от любопытства. – Я все равно не понимаю, зачем щит нужен. Я знаю, что астрал может атаковать, да. Но… я не понимаю как?

– Не только астрал, – пожал плечами Гриша, глядя на нее своим взглядом «я хочу тебе кое-что сказать». – Любой Хранитель может атаковать тебя. Мы же чувствуем энергии тоньше. Человек почти не реагирует на направленный в его сторону негатив. А Хранителя можно почти убить этим. В этих «почти» наше отличие от простых людей. Ставь щит, я покажу.

Он отступил на несколько шагов. Алисе понадобилось время, чтобы снова вызвать щит. Гораздо меньше, чем всегда. Гриша сосредоточился, глянул на нее и ухмыльнулся. Алису словно ударили в грудь невидимые руки. Чувство защиты исчезло, оставив вместо себя пустоту и холод.

– Что это?

– Энергетическая атака, – кивнул Гриша. – Так атакуем мы, так же атакует астрал. Ты этому научишься, но позже, когда вы перейдете к энергиям. Сейчас твоя задача научиться ставить на себя щит так быстро, как сможешь. И держать так, чтобы его не пробили. Чем больше веришь, тем крепче щит.

– Научи меня атаковать! – у нее горели глаза.

Гриша долго смотрел на нее, сдерживая ласковую улыбку.

– Я тебя всему научу, – произнес он тихо. – Но позже. Перед этим тебе необходимо познакомиться с энергией и понять, как она работает. Чем быстрее ты освоишь щит, тем быстрее перейдешь к атаке. Договорились?

Алиса расстроенно вздохнула, кивнула. Гриша подошел ближе, пожал ее плечо.

– Ты будешь самым сильным Хранителем в доме, вот увидишь. Я ни секунды не сомневаюсь.

Он подмигнул ей и пошел прочь.

Алиса хотела бы разозлиться, что обучение Кирилла снова подверглось критике, что Гриша в принципе раздражал ее и вызывал опасения, но не могла. Он до того искренне смотрит, говорит и улыбается, что невольно приходится верить каждому слову.

Когда Кирилл пришел, чтобы забрать ее на ужин, Алиса продемонстрировала ему щит и попросила рассказать про атаки.

– Откуда ты о них узнала?

– Гриша показал! Как ставить щит без воспоминания и атаку! Научи! Ну пожалуйста!

– Рано еще, – возразил Кирилл. – И Гришу слушай поменьше. Пренебрежение энергиями тебя запутает. Начнешь работать из злости – сожжешь себя в болезни. Я не просто так заставляю тебя вспоминать что-то хорошее, чтобы ты не ошиблась. Учись держать внутри любовь. И прекрати слушать их!

Алиса вздохнула, опустив голову, и поплелась за наставником. Ужинали в молчании. После Кирилл предложил прогуляться. Она брела следом, глядя себе под ноги.

– Слышишь что-нибудь? – спросил наставник, обернувшись.

Они гуляли по соседнему району, застроенному одинаковыми многоэтажками с облицовкой из мелких квадратиков плитки. Зажигались фонари, полыхал алый закат.

Алиса прислушалась и тут же покачала головой.

– А если постараться?

Пришлось сосредоточиться.

«Прошу!»

– Там кто-то зовет.

Кирилл кивнул, ускоряя шаг.

«Где ты?»

«Машина! Меня собьет машина!»

«Отведи меня!»

«Я на остановке!»

– На остановке, – повторила Алиса.

– Вижу, вижу, – кивнул Кирилл.

Они почти бегом добрались до перекрестка. Алиса оглядывалась, выискивая девушку, которая позвала ее.

– Поставь щит! – приказал Кирилл. – Быстро!

Алиса растерялась, пытаясь понять, что происходит. И вызвала защиту так, как научил Гриша. Он оказался прав: быстро сосредоточиться и найти любовь в душе получается не всегда.

«Я здесь!»

Она столкнулась глазами с девушкой. Та не выглядела как человек, которому нужна помощь, но в ее взгляде сквозила безысходность, какая бывает только у людей, подсознательно предчувствующих опасность. Кирилл нервно крутил головой, не обращая на ученицу внимания.

– Отведи девушку в сторону, – произнес он.

– А как…

– Алиса, думай! Нужно импровизировать! Притворись, что заблудилась! Убери ее с того места! Быстро!

Он хмурился, нервно прыгая взглядом по людям. Алисе передалась его нервозность. Она судорожно соображала. Девушка отвернулась и оглядела дорогу в ожидании автобуса. Действовать. Импровизировать. Спасти. Самой пойти и спасти. Впервые с начала обучения.

– Алиса, шевелись! – прошипел Кирилл свозь зубы, оглянулся.

Она испуганно посмотрела на него, кивнула и сделала несколько шагов в сторону. Кирилл спасал людей. Алиса видела. Видела, что он делает и говорит. У нее получится…

– Девушка! – позвала ученица.

Незнакомка оглянулась, вопросительно подняла темные брови, подведенные карандашом. Во взгляде сквозило ожидание чего-то ужасного. Словно она чувствовала.

– Да?

– Простите… – Алиса растерялась, забегала глазами. – Мне надо в торговый центр… Я… заблудилась…

Они обе нервничали.

– Он там, – пробормотала девушка, неопределенно махнув рукой в сторону новостроек, но с места не сдвинулась.

Алису потряхивало. Если она сейчас не придумает хоть что-то… если не уведет ее с этого места…

– Там? Я не понимаю… Вон там?

Ученица отошла и показала совершенно в другом направлении, отвлеклась на щит. Незнакомка раздраженно вздохнула и подошла к ней, вытянула руку с бежевым маникюром вперед и устало произнесла:

– Пройдете через дворы, выйдете к дороге, потом свернете налево и еще один квартал. Там будет торговый центр.

Мимо Кирилла прошел высокий парень с каштановыми волосами и тонким шрамом на лице, грубо пихнул его плечом, толкнул стоявшего рядом мужчину и поспешил прочь. Наставник задумчиво разглядывал нецензурно выражающегося мужчину, поджал губы и отвернулся так, словно предал его.

– Можете еще перейти дорогу и сесть на автобус, – девушка отвлеклась от сквернословящего мужчины. – Сто сороковой идет прямо туда, но он только что уехал…

– А там не он? – Алиса отошла еще дальше и выглянула на дорогу.

Девушка вздохнула, но послушно прошла следом и прищурилась, покачала головой.

– Это сто семидесятый.

– Ох, да… простите… у меня зрение плохое…

Алиса осеклась, застыв как статуя.

Черная иномарка вильнула по дороге и вылетела на тротуар под оглушительный визг тормозов, проехала там, где только что стояла девушка и с глухим ударом сбила мужчину, которого толкнул парень с каштановыми волосами.

Вскрик застрял в горле. В глазах на мгновение потемнело. Спасенная девушка побледнела, отступила назад и уперлась спиной в фонарный столб. К ним подскочил Кирилл, схватил Алису за локоть и потащил прочь.

– Уходим! – зашипел он.

– Но он же… он…

– Уходим, я сказал!

Наставник оглянулся через плечо, сжал ее руку крепче и потянул за собой, ускоряя шаг.

– Нам нужно помочь!       – сопротивлялась Алиса, путаясь в ногах. – Почему ты не помог?

Сердце стучалось о ребра.

– Почему?

Кирилл вдруг остановился, грубо развернул ее к себе и холодно посмотрел в глаза. Алиса съежилась, едва дыша.

– Ты не поняла? – зашипел он, тяжело вздымая грудь. – Это был Небесный! Тот мужик должен был попасть под машину!

– Но…

– Никаких «но»! Мы пришли спасать девушку. А Небесный пришел толкнуть мужика под машину!

– Зачем?

Алиса изо всех сил сдерживала слезы обиды. Она же просто спросила. Потому что ничего не понимала. Потому что хотела помочь мужчине…

– Работа такая! – воскликнул Кирилл. – Познакомилась с еще одним Небесным, поздравляю!

– Он умрет?

– Не умрет!

Кирилл ходил мимо нее вперед-назад, пытаясь взять себя в руки, сжимал челюсти и смотрел под ноги.

– Там был второй Небесный. Он поговорит с мужчиной и поможет… Должен помочь. Не знаю! Может, не поможет. Может, этот сам поймет, что заигрался. Это не наша работа!

– Но… мы же наполовину Небесные…

Алисе нужны были ответы, но Кирилл в таком состоянии вряд ли был способен дать хоть один вразумительный.

– Я видел мужчину еще, когда мы шли сюда. И видел троих Небесных по его душу. Поэтому заставил тебя сосредоточиться только на девушке.

– Но тот мужчина просто ждал автобус…

– Просто ждал автобус, – зло кивнул Кирилл, проходя мимо, развернулся на пятках и пошел в другую сторону. – Просто ждал, просто попал под машину. Так надо было! Мы не боги! Он заигрался! Мы орудие, а не судьба!

Алиса виновато опустила голову, поджав губы.

– Я не хочу быть орудием…

– А ты думала, все весело? – рассмеялся Кирилл, всплеснув руками. – Прибежала, спасла девочку и стала героем? Нет! Ты – серый кардинал. С этим надо смириться!

Алиса старалась не плакать. Старалась выровнять дыхание. Боль и обида душили ее, сжав горло. Уйти. Спрятаться. Закрыться. И больше никогда не делать этого.

– Наша работа не хуже и не лучше других, – прошипел Кирилл, развернулся и снова прошел мимо. – Вопроса морали нет. Услышала, что надо помочь, идешь и помогаешь! Услышала, что надо проводить, идешь и выполняешь инструкции души! Это только кажется, что сделаешь хуже. А будет лучше!

– А можно не толкать? – осторожно спросила она.

– Если позвало Небесных, значит, уже нельзя. Значит, человек не понял знаки судьбы, не услышал нас. Уверен, с этим тоже Земные успели поработать, а он не понял ничего! Ему нужно уволиться с работы, понять, что всех денег не заработаешь, а семью вот-вот потеряешь. Он занимается не своим делом. От него скоро уйдет жена! Его не видят дети!

– А если он не уволится?

– Жизнь ударит снова, еще сильнее. Потом еще раз. Там уже будет два варианта: выбрать работу и потерять все, остаться на обочине теперь уже навсегда. Или уволиться и начать слушать Вселенную. Тогда все наладится. Ничего, полежит со сломанной ногой, подумает. Может, чего надумает.

Кирилл остановился, заглянул в лицо Алисы, вздохнул и вдруг обнял ее за плечи, прижав к груди. Она затаила дыхание, боясь спугнуть. Сердце радостно сжалось и застучало.

– Прости, – вздохнул наставник. – Я вспылил. Нужно было тебя от Небесных спрятать и работу показать, и не сильно шокировать мужчиной. Прости…

– Они не должны были меня видеть… – глухо произнесла она, прижимаясь щекой к его плечу.

– Они видели, но не поняли, кто ты и что ты двоякая. Это главное. Ты хорошо держала щит, молодец. Даже уронила всего один раз в самый критический момент.

Весь следующий день они бродили по городу с самого утра. Алиса тренировалась ставить щит и слушать голоса одновременно. Кирилл разрешил ей несколько раз помочь людям самостоятельно. После обеда Алиса вымоталась, разболелась голова.

Они стояли на остановке напротив парня, ждавшего автобус.

– Если он сейчас разобьет телефон, – рассказывал Кирилл, – ему не дозвонится девушка. Это убедит ее, что ему все равно. Даже когда он покажет ей мобильник, она уже не поменяет решение. Они расстанутся. Он запьет, потеряет работу и друзей. Когда здесь держаться будет уже не за что, он бросит все и уедет к отцу на другой конец страны. Там познакомится с женщиной и от скуки начнет с ней сближаться, она забеременеет. Придется жениться. Отношения будут… такие себе. Он начнет пить еще больше. Ребенок вырастет брошенным: отец алкоголик, мать вечно на работе, злая и неласковая. В тринадцать ребенка убьют в уличной драке.

– То есть, это все случится, потому что он разбил телефон? – Алиса во все глаза смотрела на наставника.

– Именно, – кивнул Кирилл. – В будущем будет еще несколько событий, которые могли бы подтолкнуть его к этому варианту, но там или другие Хранители будут рядом, или парню хватит сил ничего не потерять самому.

– Я хочу так же видеть! – у нее загорелись глаза.

– Будешь. Меня-то с детства учили. Одному работать нельзя, вот я сидел дома и смотрел судьбы зовущих до посинения. Возьми за правило всегда спрашивать, что случится с человеком в будущем. Души достаточно болтливы, они любят рассказать о себе.

Алиса быстро закивала, уже представляя, что теперь будет у каждой души спрашивать, что случится с ней в будущем. Если бы Александр не отпустил их подальше от Хранилища, она бы уже все умела. Неужели не было шансов оставить их здесь?

– Я устала, – призналась Алиса. – Ноги гудят!

– Сейчас идем, – кивнул Кирилл.

Он шагнул к парню и выхватил опасно торчавший из его заднего кармана телефон.

– Он выпадет, – сообщил Хранитель вопросительно обернувшемуся незнакомцу. – Или его украдут. Будьте осторожны.

Парень удивленно посмотрел на телефон, протянул руку.

– Спасибо… – произнес он.

Кирилл кивнул, отошел к Алисе и подал ей руку.

– Идем, успеем к ужину.

Вернувшись домой, Алиса долго стояла под горячим душем. В голове гудел рой пчел, руки не поднимались от усталости. Тело пульсировало, а желудок до тошноты крутило от голода.

За ужином она съела две порции, осушила два стакана с чаем и не отказалась от печенья. Кирилл наблюдал за ней, подняв бровь.

– Фто? – спросила Алиса и потянулась за новым печеньем.

– Все хорошо? Ты съела как взрослый мужик.

– Мы не обедали! – возмутилась она. – Целый день ходили! Я устала!

– Просто спросил, – пожал плечами Кирилл.

Алиса поджала губы и отложила печенье.

К ним подсел Стас, бросил ей приветствие и взялся рассказывать Кириллу, какую девушку подцепил в клубе. Рассказ звучал так, словно девушка была арендованной машиной, а не человеком. Алиса сдержала гримасу отвращения и отвернулась.

Гриша с Ромой что-то весело обсуждали за своим столом, смеялись и махали руками, цепляя вилки и стаканы. Кристина недовольно поглядывала на них, то и дело отодвигая посуду от края. Гриша поймал взгляд Алисы, резко выпрямился, приложил два пальца ко лбу и отсалютовал. Рома проследил за его взглядом, обернулся и радостно помахал рукой. Алиса улыбнулась в ответ. Тимур читал газету, сдвинув брови к переносице. Александр сидел за соседним столом, задумчиво глядя в окно и периодически улыбаясь на какие-то восклицания Ромы с Гришей. Алиса заметила, что несколько Хранителей хотели подойти к главе, но почему-то резко меняли маршрут.

– Почему к Александру никто не подходит? – спросила она.

Стас глянул в сторону главы, скривил губы.

– Боятся.

– Не мешают, – возразил Кирилл. – У всех должно быть время на отдых.

– Боятся, говорю тебе! Не боялись, подсели бы за стол!

– Почему боятся? – спросила Алиса, повернувшись к Стасу.

– Потому что могут попасть в немилость.

Хранитель покосился на нее и усмехнулся.

– К Александру можно попасть в немилость?

– Ты дочка дяди Вити, вот к тебе и такое отношение хорошее. Не будь твои родители так близки главе, с тобой бы тоже никто не возился. Хотя они и так с тобой не особо возятся…

Алиса нахмурилась, задумчиво уставилась в тарелку.

– Александрова, ну ты не тупи, – поморщился Стас. – Это же твоя мать протащила Александра на пост главы! Он ей по гроб жизни обязан! И тебя никто не трогает, потому что ты ее дочь. Мать-то в Совет входит еще?

– Нет… давно нет…

– Тогда ясно, почему ты ученица Кирилла, а не самого главы.

– Но я не думала, что Александр…

Стас закатил глаза и перебил:

– Что Александр? Плохой? Он не плохой. Но не надо быть умником, чтобы заметить. Я тоже не слабый, однако, со мной никто не носится, как с Артуром. Гриша, вон, тоже им полезен. Знаешь, что он был лично учеником главы? А ты нет. Александр его как сына защищал.

– От чего?

– От нас, – кивнул Стас. – Прохоров – Небесный, ты не знала?

– Нет… – Алиса во все глаза уставилась на него, повернулась к Кириллу, но тот только утвердительно кивнул.

– Теперь знай. Приперся к нам, просил якобы убежища, потому что там не поладил с кем-то. Хотя Небесные никогда не сбегают, их все устраивает. Переводятся, но очень редко. Вон, Аврора, сейчас закончит обучение и убежит домой, ей в Небесном нравится больше. Денис тоже хочет к ним перевестись после посвящения. Мы были уверены, что Прохоров шпионить пришел. Игорь не глуп, не просто так позволил ему с Ромой дружить. А Александр решил, что бывший Небесный будет полезен ему лично. Вот и принял его, взял в ученики и приставил Артура с Ромой. Иначе бы мы давно его раскусили и выгнали.

Алиса перевела взгляд на Гришу. Тот с улыбкой наблюдал за перепалкой Кристины и Ромы. Тимур не отрывал глаз от газеты, но лицо его выражало полное неудовольствие.

– Ты наелась? – спросил Кирилл.

– Да…

– Идешь к Стасу? В приставку поиграем.

– Вряд ли ее заинтересует игра про футбол, – поморщился Хранитель.

– Я спать пойду, – кивнула Алиса. – Устала…

Они проводили ее до двери в квартиру, пожелали спокойной ночи и тут же ретировались.

Переодевшись, Алиса залезла под одеяло. Хотела обдумать слова Стаса в тишине, но сон схватил ее и утащил в темноту, стоило голове коснуться подушки.

Через несколько часов она проснулась со стойким ощущением, что ее кто-то зовет. Сначала решила, что приснилось, перевернулась на другой бок.

«Помогите! Прошу вас! Кто-нибудь!»

Это был не сон. Алиса открыла глаза, уставилась в белоснежную спинку дивана.

«Помогите!»

Она поднесла ладони к лицу и в тусклом свете фонаря пересчитала пальцы. Мама научила ее так делать, когда в детстве снились кошмары, и Алиса по несколько раз просыпалась во сне. Тогда же мама научила ее вырывать себя из сна.

В полудреме Алиса поднялась с постели, переоделась в платье. Движения давались с невероятным трудом, тело не слушалось. У себя в голове она торопилась, как никогда, в реальности же руки и ноги поднимались медленно, как у черепахи.

Половина второго ночи. Она не выспалась. Мышцы гудели после целого дня на ногах. Сознание дрейфовало на грани сна, проваливалось в черноту. Алиса несколько раз поймала неясные обрывки сновидений.

«Умоляю! Спасите! Я не хочу умирать!» – ледяной крик вырвал ее из полудремы.

Алиса вздрогнула, поморгала, влезла босыми ногами в кроссовки и вышла из квартиры, забыв закрыть дверь. Решила не возвращаться. Сознание нырнуло в сон, в глазах потемнело. Алиса схватилась за перила, едва не покатившись со ступеней.

Звуки шагов были слишком тихие. Она остановилась, пересчитала пальцы, ущипнула себя за руку. Не спит. Испугавшись, что начала глохнуть, громко топнула ногой. Эхо гулко взвилось к потолку.

– Тише ты! – прошипела она, сжала пальцами подозрительно мягкие перила, пошла вниз.

Вышла во двор, борясь с сонным головокружением, добралась до конца дома и застыла, схватившись за мягкий кирпичный угол. Кирилл запретил ходить ей одной. А где Кирилл? Был у Стаса. Или спит уже? Если она вернется, успеют ли они? А вдруг не успеют? Еще бы проснуться… Если Алиса споткнется и упадет, то уснет прямо на грязном асфальте.

«Помоги!» – голос вырвал ее из рассуждений.

«Где ты?»

«Дом через дорогу! Спаси!»

Рядом. Прямо напротив Хранилища. Кто-нибудь увидит ее в окно.

Алиса спотыкалась, но упорно шла вперед, злилась на свою нерасторопность, снова и снова проваливаясь в черноту. Перешла пустую дорогу, огляделась. Картинка плыла перед глазами.

«Где ты?»

«Смотри перед собой»

Сфокусировала взгляд нечеловеческим усилием. Словно пьяная.

Вздрогнула. Волна ужаса прокатилась по спине.

Перед ней на асфальте лежала девушка, выгнув руки и ноги под неестественным углом, голова повернута, глаза открыты, безразлично смотрят прямо на Алису.

Она проснулась на мгновение. На краткий миг, и снова провалилась в черное ничто. Исчезли ужас, страх и необходимость сбежать.

«Ты же… погибла… зачем зовешь на помощь?»

«Я не погибла!»

Теория из книги, жестоко раскритикованной Гришей, гласила, что нужно заставить душу посмотреть на свое тело. Но Алиса не знала, как это сделать…

«Подожди, я схожу за кем-нибудь, кто поможет тебе»

«Я жива!»

«Я позову на помощь»

«Нет, погоди! Стой! Останься. Мне страшно… Почему ты не пришла раньше?»

Алиса пыталась разорвать контакт. Но душа словно удерживала связь против воли.

«Я пришла к тебе, как только ты позвала»

Она сделала еще одно усилие, пытаясь вырвать себя из этого разговора, но была намертво прикована к душе. Страх зажегся в груди пугливым огоньком.

«Я звала тебя! Когда стояла на седьмом этаже!»

Она хотела поднять голову, но тело не слушалось. Сознание проваливалось в сон, выныривало и тонуло снова. Тело била мелкая дрожь.

«Тебя убили?»

Душа прилипла к ней, как пиявка, не давая порвать контакт.

«Я сама себя убила!»

Алиса вздрогнула и резко проснулась. Навалился звук ночного города, проступили краски, вспыхнул свет.

«Поняла, да? – рассмеялась душа. – Я завала тебя спасти меня… от меня!»

Ледяной смех вспорол влажный ночной воздух, разметав остатки сна. По коже прокатилась волна животного ужаса. Алиса хотела бы, чтобы в глазах потемнело. Но она видела картинку четко до боли. Черный асфальт, девушка, ее стеклянные глаза, кровь, отражающая свет фонарей.

«Ты говоришь, что убила себя… а теперь, что жива…»

«А я жива! Жива! Ты! Это ты виновата в моей смерти!»

«Но ты же… не жива!»

«Тело мертво! А это ты виновата!»

Удар по спине. По плечу. Щит. Она не поставила щит. Грудь сдавило до боли, дыхание сперло. Черные силуэты в балахонах вышли из тени. Кол в окровавленной груди. Алиса машинально опустила глаза и не смогла вскрикнуть от ужаса. Это из ее груди торчал кол, расползалось алое пятно. Силуэты ожили, потянули кривые лапы. Дыхание срывалось, хрипело, смешиваясь с всхлипами.

«Убийца! Убила меня! Ты!»

Леденящий душу смех пронзил насквозь.

«Я замуж собиралась! А ты убила!»

«Я не убивала тебя!»

Удар в грудь. Прямой и сильный. Холод разливался в душе, сжигая надежду. Острая, невыносимая боль.

«Заставила меня спрыгнуть! Я звала тебя! Просила о помощи! Ты заставила меня!»

Лучше бы она спала. Проваливалась в черноту и отключалась. Алиса соображала так ясно, как не соображала никогда. Она была вся в центре этого крика. И мир не существовал за его пределами.

Попыталась отойти, подвернула ногу и рухнула на колени, сдирая их в кровь. Удар по спине. Стеклянные глаза девушки смотрят в самую душу. Слишком близко. Пальцы пачкаются в холодной крови.

«Не спрячешься!»

«Возвращайся домой!»

Ее трясет. Сжимается желудок. Пустой взгляд. Девушка смотрит на нее. Безразлично. Долго…

«У меня нет дома! А у тебя есть! Я заберу твой дом! Заберу твою душу!»

Взвыла сирена, ввинчиваясь в мозг раскаленной иглой. Алиса согнулась пополам, зажала уши. Сирена сорвалась на душераздирающий крик, сменилась смехом.

Сознание поплыло, проваливаясь в черноту. Стеклянные глаза девушки не отпускали, не давали сорваться в бездну.

Смерть. Смерть шла за ней. Черные тени вокруг – ее слуги. Они ждут, поднимают лапы в приветствии.

«Я приказываю разорвать контакт!»

«Здесь нет твоей воли! Это я решаю, когда разорвать контакт!» – взвыла душа.

Крик. Мышцы свело от этого крика. Грудь болела от рваного дыхания.

Стало невыносимо холодно. Она сдастся. Упадет в обморок. Предел. Вот где ее предел. Еще немного, и бороться она не сможет. И не будет. Стеклянные глаза не отпускают, не дают провалиться в бездну.

– Отпусти!

«Говори со мной!»

– Отпусти меня!

Кто-то звал ее. По имени. Смерть. Это была смерть. Если она обернется, все кончится.

«Слушай меня! Ты пожалеешь о том, что сделала! И сам ад покажется тебе раем!»

Голоса. Они кричали одновременно. Сотня. Тысяча голосов. Силы кончились. Тело трясло как в лихорадке, слезы катились по щекам. Она держалась каким-то нечеловеческим усилием. Тем, которое делаешь, когда сил уже нет. Последний рывок. Слепая вера. Страх.

Под ногами распахнулась бездна. Еще мгновение. Перестать смотреть в безразличные глаза, тогда соврется.

– Не убивай меня… пожалуйста… не надо…

Кто-то крикнул, позвал ее.

Поставь защиту!

Защиту. Алиса схватилась за голос, звавший ее по имени. Вызвать щит. Вызвать…

«Он не спасет тебя!»

Он. Кто он? Бездна захлопнулась. Огненно-красная завеса закрыла ее, разрывая контакт. Тишина ударила по ушам.

«Пошла прочь! Здесь нет твоей власти!» – мужской твердый голос ворвался в контакт.

Душа взвизгнула, ударилась о спасительную завесу. Защита была настолько сильной, что черный сгусток отлетел, зашипел, крутанулся и вдруг исчез.

Она провалилась в темноту, позволив себе отключиться. Спасена. Теперь спасена. Все кончилось или она умерла… Это неважно.

Артур курил, сидя на подоконнике в гостиной, которую раньше занимала его невеста, пока они были просто напарниками. Ночь спустилась на город, в вышине загорелись звезды, прохладный ночной воздух залетал в приоткрытую форточку.

Артуру не спалось. Его что-то беспокоило. Желтые фонари освещали улицу внизу, отблескивали на крышах редких машин, выхватывали черные тени кошек.

Артура тревожило чувство в груди. Это была не работа. Это иное, неясное, незнакомое чувство, которого прежде никогда не было. Темнота за его спиной клубилась, смешивалась с дымом сигарет, вспыхивала желтыми квадратами фар, кидалась на окна и гасла.

Чувство не утихало. Стенало. Плакало. За много лет работы он безошибочно разбирал даже самый тихий зов из десятка других чувств. И это был не зов.

В груди корчилось неясное чувство, похожее на сопереживание. И кому только он может сопереживать в начале второго?

Артур покачался, слез с подоконника и повалился на пустую холодную постель. Его подбрасывало, мышцы крутило, словно требовало разрядки: встать, пойти, найти, помочь. Душа скреблась, как кошка о новый диван.

Он поднялся, ушел в кухню и налил себе чай, поискал по шкафам что-нибудь съестное, но нашел только закаменевший пряник. Вернулся в комнату. С некоторых пор он мог здесь находиться. Выкинул всю мебель с подачи Кристины, сделал ремонт, притащил кресло, Гриша с Ромой отдали ему журнальный стол, Тимур принес телевизор, который Артур починил, Женя с Алиной торжественно даровали свой старый диван, а Гоша клялся, что этот диван приносит удачу в любви. Комната, в которую Артур не заходил полгода, стала его личной гостиной, где они с друзьями проводили все свободное время: играли в карты и настольные игры, курили, смотрели фильмы и просто разговаривали.

Походив кругами, Артур снова влез на подоконник, расставил чай, пепельницу, зажигалку, закурил. Стенания в груди не унимались. Словно переживание. Словно предчувствие чего-то ужасного.

Он тщетно рылся в памяти, но не смог найти ни одного похожего события.

Артур зажмурился, потер глаза и выглянул на улицу, чтобы отвлечься.

Его внимание привлекло движение на той стороне дороги. Встав на колени, он приклеился к стеклу и перестал дышать. Кто-то лежал на асфальте. Ему показалось, что в свете фонаря блеснула лужа крови. Или не показалось? Рядом с лежащим телом на коленях сидела девушка и зажимала уши ладонями. Попыталась подняться, рухнула, согнулась пополам. Словно от боли. Он не чувствовал энергию девушки, значит, она не была Хранителем.

Боль в груди вдруг обострилась до предела, натягивая мышцы.

Пружина сжалась. Теперь будет выстрел.

Артур чертыхнулся, скатился с подоконника, наспех обулся в коридоре и выскочил из квартиры. Дверь напротив была распахнута. Он отмел дурные мысли, заглянул внутрь. Может, Алиса ночует у Кирилла? Снова…

Энергия рванулась сквозь кирпичные стены. Ее нет дома.

– Кирилл, я убью тебя, – прошипел Артур.

Пружина выстрелила.

Он сорвался, полетел вниз по ступеням.

Пустой двор эхом отразил стук подошв по асфальту.

Даже если это не Алиса, он должен знать, что там случилось. Должен помочь.

Обогнул дом, перебежал дорогу перед машиной.

Это Алиса.

Она сидела на коленях в той же позе, в которой он видел ее в окно. Зажав уши ладонями. Рядом лежала девушка. Прыгнула из окна. Погибла мгновенно. Артур видел десятки таких трупов, чтобы с одного взгляда понять, что помочь уже нельзя.

– Отпусти!

Алиса плакала.

– Отпусти меня!

Ее трясло, голос срывался на крик, полный боли и отчаяния.

Демон. Она попала в ловушку демона.

Большинство Небесных учеников сталкиваются с ними, уходят на зов и погибают, если не успеть спасти.

Артур подскочил к Алисе, упал на колени, прижал ее к себе, заключая в свое поле и заволакивая энергией.

– Алиса! Очнись! Это все не по-настоящему! Защита! Поставь защиту!

– Не убивай меня! – причитала ученица. – Пожалуйста! Не надо!

Артур попытался выставить защиту. Но щит рассыпался, стоило коснуться Алисы. Она вырывалась, ее трясло как в лихорадке. Он пытался отгородить ее от демона, но завеса лопалась.

Он убьет Кирилла, как только все кончится. Пойдет и убьет голыми руками!

Гнев полыхнул адским пламенем, взвился до черного неба, вышел за пределы тела, заискрился буйной, злой энергией. Он видел его.

Огненно-красный щит, сотканный из ненависти и гнева, из его твердой уверенности спасти любой ценой.

Щит заискрился, смел барьеры, выставленные демоном, закружился, сжигая все на своем пути. Алиса вдруг замерла, глубоко вдохнула и обмякла в его руках.

«Пошла прочь! – приказал Артур, зная, что ответа не услышит. – Здесь нет твоей власти!»

Черная тень ударилась о щит, зашипела, крутанулась и исчезла.

Он выдохнул, сбросил щит, чувствуя выжженную пустоту внутри. Осторожно потряс Алису, всмотрелся в ее измученное лицо, вытер большим пальцем дорожку слез на ее щеке.

– Алиса, – позвал он дрогнувшим голосом. – Очнись! Пожалуйста! Вернись ко мне.

Язык заплетался от внезапно навалившейся усталости. Только бы он успел. Если она сейчас не очнется, шанс на то, что ее разум останется целым, будет крайне мал. Почти равен нулю…

Артур тряхнул головой, выгоняя дурные мысли.

Надежда угасала, как последний уголек на пепелище.

Алиса резко открыла глаза, заставив его вздрогнуть. Артур ждал, что она оттолкнет его, но ученица смогла только повернуть голову к его груди и разрыдаться так, словно жизнь рухнула. Он выставил свой привычный щит и пустил энергию ей под кожу. Этого было мало, крохи его сил не восстановят ее, но дадут немного поддержки. У нее дыра в груди, она опустошена. Только бы осталась в уме… Нужна ведьма, чтобы восстановить силы. И врач-Хранитель.

– Я такая идиотка, – просипела Алиса. – Ты не представляешь!

Ее трясло. Артур поднял руку, погладил ее по голове, прижал крепче.

– Как под гипнозом! Знала же, что нельзя идти одной! И почему-то решила, что смогу. Как во сне… Такая дура…

Он облегченно выдохнул. Она в уме. Справилась. Выстояла.

– Все кончилось, – прошептал Артур, склонившись к ее уху. – Не плачь. Ты не виновата. Это был демон. Тише, тише. Все кончилось.

Она рвано выдохнула, замерла и зашлась в сухой истерике, закашлялась.

– Я слышала, что ты звал. Говорил про защиту. Я не смогла. Я… не смогла… Она не поддавалась…

Небесные. Двое.

– Алиса, пора уходить. Очень быстро!

Она попыталась встать, но ноги не слушались. Артур сам едва стоял, собрался, нашел в себе силы и подхватил ее на руки, направился к дому. Небесные не почувствуют их за щитом, но сильно удивятся, когда подойдут ближе. Как это Земной и ученик отправили демона восвояси?

Артур и сам не знал как. Он не Небесный, он не мог прогнать демона. Но прогнал…

Войдя в Хранилище, он поставил Алису на ноги. Приглушенный на ночь свет люстры под потолком выхватил измученную, полубезумную эмоцию на лице ученицы. Глаза запали, расширенные зрачки бегают по стенам, пытаются что-то увидеть и не могут.

– Идти сможешь? – осторожно спросил Артур.

– Не совсем уверена…

Она перевела на него распахнутый взгляд, но словно не видела. Закусила нижнюю губу. А он понял, что готов нести ее всю жизнь.

– Ты не должен мне помогать, – прошептала Алиса, подавшись вперед. – Мне стыдно!

Ее тон был безумнее взгляда.

– Послушай, – Артур строго смотрел на нее. – Что бы там ни было между мной и Кириллом, в первую очередь мы все Хранители. Кто угодно на моем месте поступил бы так же. Хорошо, что не пришли Небесные. Давай, я покажу тебя врачу.

– Мы поругались с тобой! – шипела Алиса, но схватилась за протянутую им руку.

– Алиса, – Артур вдруг рассмеялся. – Мы не ругались. Я вообще не собираюсь с тобой когда-то ругаться.

– Это от глупости, – кивнула Алиса, сделав самое серьезное лицо. – Ты должен был обидеться! И не надо показывать меня врачу!

Артур покосился на нее, ученица ответила мутным, расфокусированным взглядом.

– Я несу чушь, – кивнула она. – Но понимаю тебя прекрасно.

– И это хорошо. Идем.

Он подхватил ее под руку, завел в больничный отсек.

Варвара дремала в кресле, по телевизору шел какой-то старый советский фильм. Артур усадил Алису на стул, прошмыгнул в кабинет врача и прикрыл дверь. Опустился на корточки, положив руки на подлокотник.

– А? – Варвара вздрогнула и сонно посмотрела на него.

– Ты нужна мне срочно.

– В два часа ночи? Что случилось? Ты выглядишь так, словно вагоны грузил!

– Почти, – кивнул Артур. – Ты нужна Алисе. Пожалуйста! Пойдем скорее!

Варвара сбросила остатки сонливости, схватилась за подлокотники и рывком поднялась из кресла.

Алиса вздрогнула при виде врача, съежилась и посмотрела так, словно перед ней материализовался демон.

– Что случилось? – спросила Варвара, заглянув в ее лицо, поводила пальцем перед глазами.

– Нарвалась на демона, – ответил Артур, устало привалившись к стене. – Одна.

– Ясно, что не с тобой, – бросила врач. – Бедная моя. Встаем!

Она подхватила не сопротивляющуюся Алису подмышки и заставила подняться. Несмотря на небольшой рост, силы в ней было на мужчину. Артур помнил, как она в одиночку переворачивала его одна, когда он лежал в полубессознательном состоянии, после того как выпал из окна во время работы.

– Почему ясно, что не со мной? – спросил он осторожно.

– Потому что ее бы никто не тронул, не глупи!

Они отвели Алису в палату, усадили в кресло.

– Артур, бегом в мой кабинет! Завари ей и себе крепкий и очень сладкий чай, возьми шоколадки в холодильнике. Давай, давай! Я понимаю, что тебе досталось. Бегом!

Он выскочил из палаты, влетел в кабинет Варвары, включил чайник. Что для Алисы очень сладкий чай? Сколько сахара она кладет в чашку? После таких потрясений Хранителей буквально пичкают сладостями. Первые приятные эмоции. Потом заставляют отдыхать, слушать музыку, много общаться с близкими и смотреть комедии.

– Куда Кирилл смотрел?! – Варвара ворвалась в кабинет.

– Она была у себя дома, – возразил Артур.

Врач стучала дверцами шкафчиков, сбрасывая в контейнер бутылочки с зеленкой, нашатырем, вату, перчатки, бинты, салфетки и пластыри.

– Лера тоже поддалась гипнозу! Только ее убили! Если он не в состоянии следить за напарницами, его нужно разжаловать, а не давать второй шанс! А если бы мы и ее потеряли?! Любину дочку! Уму непостижимо! Сначала Рита, теперь Алиса!

– Рита?

Варвара осеклась, забегала глазами, отвернулась.

Артур пристально смотрел на нее.

– Что ты знаешь о Рите?

– Ничего! – огрызнулась врач. – Тогда вместо меня была Даша! Я ничего не знаю! Витю потеряли! Теперь Алису чуть не потеряли!

– Он не почувствовал ее, Варвара, он же не может не спать теперь.

Зачем он выгораживает Кирилла?

Варвара повернулась к нему и посмотрела так, словно Артур не понимает очевидных вещей.

– А ты-то как ее нашел? Мимо проходил?

– Почувствовал…

Артур замер, затаив дыхание. Варвара усмехнулась, кивнула.

– Что это значит? – спросил Хранитель.

– Что она останется у меня на несколько дней! Чай заварил?

– Почти. Хорошо. Останется. Кириллу успеет очнуться…

– Артур, – врач замерла в дверях и сокрушенно покачала головой. – Отнеси чай уже!

Вернувшись в палату, Артур обнаружил Алису переодетой в бесформенную больничную рубаху. Ученица сидела на одеяле, качалась из стороны в сторону и смотрела в одну точку. У него все внутри оборвалось. На миг. Потому что в следующую секунду она отмерла, посмотрела на него и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла больной и пугающей. Но взгляд стал более осознанным.

– Чай, – он поставил на тумбу две кружки, полез в карман. – Шоколадки. Тебе полегчает.

Алиса кивнула, придвинулась к краю кровати, отпила из кружки и набросилась на шоколад так, словно никогда ничего вкуснее не ела. Артур устало наблюдал за ней. На ее щеках едва заметно проступил румянец.

Варвара вернулась, уселась на кровать.

– Кушай, кушай, – кивнула она и ласково улыбнулась. – Давай я пока что обработаю твои колени.

Она достала салфетки, открыла бутылочку с перекисью. Алиса пыталась морщиться, но не могла оторваться от шоколада.

– Я дам тебе снотворное, – Варвара открыла зеленку. – Уснешь крепким сном без сновидений. А завтра мы позовем Кристину и посмотрим, можно ли стереть травмирующие воспоминания.

– Это как? – подала Алиса голос, не донеся шоколад до рта.

– Просто гипноз, – кивнула Варвара. – Кристина приглушит воспоминания, чтобы они не тревожили тебя. Пей чай. Будешь все помнить, но не реагировать. Потерпи.

Она мазала колени, пока Алиса стоически переносила щипание, сжимала губы и тяжко дышала. Закончив, врач поднялась, оглядела ее, кивнула и вышла.

– Посидеть с тобой? – спросил Артур.

– Мне стыдно, правда, – Алиса пропустила его вопрос мимо ушей.

– Алиса, прекрати извиняться.

– Что это было? Или кто…

– Это демон, – кивнул Артур, придвинул кружку. – Они не могут уйти с миром после смерти тела. Зазывают в контакт Небесных или магов и издеваются над ними. Доводят до сумасшествия. Они умеют срывать щиты Хранителей и ставят свои, чтобы никто не нашел. Подчиняют своей воле, а потом играют с разумом, пока ты не сойдешь с ума. Если потеряешь сознание, все – ты овощ. Все эти рассказы про полтергейстов, злых приведений, кикимор и леших – это все рассказы о демонах. Когда они набираются сил, то начинают приставать к обычным людям. Это они путают вошедших в лес, заводят в топи, доводят жильцов дома, снятся в кошмарах. Все Небесные проходят отдельный курс по их изгнанию. Они могут жить, пока питаются страхом. Поэтому демоны делают все, чтобы ты боялась. Если не боишься – им не тронуть тебя.

Алиса жевала, склонив голову набок, и смотрела как ребенок, которому рассказывают захватывающую историю.

– А какие они при жизни?

– Отвратительные, – вздохнул Артур. – Склочные, злые. При жизни, кстати, тоже питаются негативом. Энергетические вампиры. Только они не мелочные, их не интересует скандал с продавцом продуктового. Они издеваются над обслуживающим персоналом, доводят до истерики целые организации и заводят толпы на митингах. Если вокруг все генерируют негатив, демон счастлив. Истеричны и сами не знают, чего хотят. Им просто нужны негативные эмоции. На работе такие устраивают склоки, плетут интриги, травят чистых, хороших людей. После смерти всегда остаются там, где умерли и доводят окружающих. Иногда возвращаются в родной дом.

– Я недавно смотрела программу про полтергейстов! – радостно сообщила Алиса и посмотрела на него безумным взглядом, улыбнувшись от уха до уха.

Артур поднял брови, не зная, как реагировать на резкую смену настроения. Сладкое возвращало эмоции, но Алиса не понимала, как ими управлять. Грань истерики. Возможно, через секунду она будет рыдать.

– Видишь, – как можно спокойнее произнес он, выдавив дружелюбную улыбку. – А сегодня познакомилась лично с тем, кто мог бы стать неплохим полтергейстом.

– Неплохим?

– Неплохим мерзким полтергейстом.

Она рассмеялась на грани срыва. Тут же нахмурилась и строго посмотрела на него.

– Это ужасно.

– Ужасно, – согласился Артур. – Поэтому ими занимаются опытные Небесные. Чаще по двое-трое. Сильный демон может обмануть даже очень хорошего Хранителя. Так что тебе не за что извиняться.

– Не трогай Кирилла, пожалуйста, – вдруг произнесла Алиса.

– Не могу, – возразил Артур.

– Прошу! – она резко подалась вперед и мертвой хваткой вцепилась в его руку, словно это не ее обессиленную Артур только что нес на руках.

– Что ты так заботишься о нем?

– Я виновата! Он же говорил мне не ходить одной!

У нее в глазах блеснули слезы. Артур сжал челюсти от бессилия, подавил тяжкий вздох.

– Его промах – все, что случилось сегодня. И что он не почувствовал тебя.

– Я прошу! – прошептала она.

Он не мог выносить этот взгляд. Ни одна девушка не просила за него. За Кирилла – тем более.

– Хорошо, – сдался Артур. – Но однажды мы найдем причину для ссоры. И не думай, что я не припомню ему это.

Алиса быстро закивала, отодвинулась и с тоской оглядела пустую обертку от шоколада, грустно вздохнула.

– Можно тебя попросить? – Артур придвинул к ней свою шоколадку.

– О чем угодно, – съязвила Алиса, поджала губы, глядя на плитку в блестящей обертке, сдалась, схватила и открыла.

Он отказал ей после этих слов. И она запомнила. Возможно, даже отомстит. Но ему нужно было знать, во что бы то ни стало. Для себя.

– Могу я узнать, что случилось до того, как я нашел тебя? Пока Кристина с Гришей не стерли тебе эмоции?

– Это важно?

– Очень…

Алиса задумалась, опустила глаза, предложила ему шоколадку. Артур покачал головой.

– Тогда слушай…

Артур не перебивал. Кусал губы, хмурился и смотрел в одну точку.

– Вот… – закончила она. – До сих пор ощущение, что ничего не чувствую, а потом чувствую все и сразу…

– Психика защищается, – кивнул Артур. – Когда эмоции вернутся, можно сойти с ума.

– Не понимаю, почему не позвала никого… Вроде думала, что надо, а все шла и шла…

– Демон подчинил тебя своей воле. Ты не виновата.

Варвара принесла кружку с дурно пахнущей жидкостью. Алиса скорчила гримасу отвращения.

– Это обязательно пить?

– Да, – отрезала врач тоном, не терпящим возражений.

Артур улыбался, глядя на расстроенную Алису. Несмотря на запах, он не брезговал снотворным. Отключало моментально, сны не снились, а утром просыпался отдохнувшим и полным сил. Некоторые заменяли снотворное алкоголем.

– Почему оно такое противное? – простонала Алиса.

– Потому что так надо, – вздохнула Варвара. – Пей, пожалуйста.

Ученица кивнула, взяла кружку, резко выдохнула и опрокинула в себя содержимое.

– Вот и молодец. Теперь ложись под одеяло и спать.

– А есть еще шоколад? – Алиса вдруг улыбнулась полубезумной заискивающей улыбкой.

– Утром выпьешь чай и съешь еще шоколад. Ложись, – Варвара даже бровью не повела.

Алиса скривила губы, кивнула, закопошилась. Артур придвинулся, накинул на нее одеяло и подоткнул со всех сторон.

– Посиди со мной, – попросила она. – Я усну, и можешь уходить.

Он никуда и никогда не уйдет. Не сможет. Не хочет…

– Конечно, – улыбнулся он. – Спокойной ночи.

Артур проснулся от того, что солнечный луч прожигал ему глаз. Поморщившись и сместившись в сторону, сдавленно выдохнул. Он уснул на стуле, откинув голову к стене. Тело превратилось в одну большую, затекшую мышцу.

Алиса мирно спала, раскидав длинные каштановые волосы по подушке. К ней вернулся румянец, кожа приобрела персиковый оттенок без мертвенной бледности. Артур улыбнулся сам себе, поправил сползшее с нее одеяло и с трудом поднялся, пытаясь не кряхтеть, как старик.

Варвары не было, в ее кабинете одиноко стояла уже остывшая кружка кофе.

Артур потянулся, покрутился из стороны в сторону и умылся в маленькой низкой раковине. Оглядел себя в зеркало: черные тени залегли под глазами, лицо посерело и осунулось. Он словно постарел на десять лет. Нужно срочно поесть и поспать. И покурить.

Выйдя из больничного отсека, Артур столкнулся с Кириллом. Сонливость как рукой сняло.

Он схватил бывшего друга за грудки и с размаху припечатал к стене, Хранитель больно ударился затылком, зашипел, но вырываться не пытался.

– Я предупреждал тебя?! Предупреждал?! – прорычал Артур.

Кирилл опустил глаза, коротко кивнул, сжав челюсти.

– Я виноват, я знаю…

Он убьет его сейчас. Гнев ударился о ребра, потянулся к бывшему другу. Взвилась энергия.

– Знаешь?! Ее могли убить! Сегодня! Как Леру! А ты просто знаешь?! Алиса просила тебя не трогать! Представляешь?! Заступается за тебя, тряпку! Кусок ты…

Ему на плечо легла ладонь, крепко сжала. Артур резко обернулся, столкнулся глазами с отцом.

– Прекратите, – приказал глава. – Кирилл, после завтрака ко мне! Артур, отпусти!

Кирилл побледнел, испуганно посмотрел на Александра, закивал и выскользнул из хватки, шмыгнул в больничный отсек так быстро, как смог. Следом проплыла Варвара, одарив главу и сына строгим взглядом.

– Разжалуй его! – набросился Артур на отца. – Он не в состоянии следить за ней!

– Артур…

– Что?! Он упустил ее! Если бы я лег вчера спать, демон убил бы ее! Понимаешь?! Убил!

– Артур, – повторил глава строго.

– Что Артур?! Ты вообще понимаешь, что произошло?! Демон! На нее накинулся демон! Если бы мы ее потеряли?! Алису! Слышишь меня?! Демон! Ты хоть раз в жизни видел демона?! Она чуть не погибла!

– Замолкни! – прикрикнул отец.

Артур клацнул зубами. Гнев резко схлынул, словно огонь, на который плеснули воды. Это Кирилл, избежавший наказания, вывел его из себя.

Хранитель внимательно оглядел отца и заметил то, чего не видел раньше: вселенскую тоску в глазах. Он был одет в непривычную футболку и спортивные штаны, нервно переминался с ноги на ногу, кусал губы, сунув руки в карманы. Боялся за Алису? Волновался, что скажет Любовь Андреевна? Винил себя?

– Пап? – позвал Артур. – Ты знаешь, как демоны убивают жертв?

– Слишком хорошо, – кивнул глава. – Алиса в порядке была вчера?

– Странно реагировала. То смеялась, то плакала, но говорила четко, соображала хорошо…

– Это главное, – кивнул отец, бросил тоскливый взгляд на дверь.

– Ты сделаешь что-нибудь с Кириллом?

– Нет.

– Что?! Почему?! Он же упустил ее…

Глава метнул строгий взгляд на Артура, заставив его прикусить язык.

– Он не виноват.

– Но я…

– Ты молодец. Спас ее. Как ты ее нашел?

– Тревожно мне было, – Артур постучал себя кулаком по груди. – Это не рабочее ощущение. Я не мог понять, а потом выглянул в окно…

Отец тяжело вздохнул, закусив верхнюю губу, посмотрел на ручку двери.

– Запомни это чувство, – попросил он. – Когда-нибудь оно спасет еще одну жизнь.

Артур настороженно смотрел на него.

– Что не так? Пап? Кирилл-то ее не почувствовал.

– Верно, – кивнул отец. – И его вины здесь нет.

– Так, что происходит? Мне кажется, это ты должен меня успокаивать.

– Ты прав… Артур. Почему ты не признаешься Алисе?

Артур опешил, задохнулся и выпучил глаза. Отец тепло улыбнулся. Да, даже если никто ничего не понял, глава всегда знает наперед.

– Я не думаю, что подхожу ей. Не нужен…

– Не опоздай.

– Так говоришь, будто сам опоздал, – огрызнулся Артур, вспыхивая.

– Дважды, – кивнул отец.

– А ты сейчас о ком?

– Уже неважно. Не упусти момент.

Хранитель вздохнул, покачался на пятках, поднял взгляд на отца.

– Пап, Варвара сказала про Риту. Что сначала Рита, теперь Алиса. На Риту тоже напал демон?

Глава долго молчал, глядя в никуда, кивнул:

– Идем. Расскажу тебе.

7.1.

Саша и Люба помирились, когда умер Андрей. Они с Ритой забрали осиротевшую Хранительницу к себе домой, долго выхаживали, приводили в чувства и не отходили ни на секунду. Люба извинялась, просила прощения, но Саша простил ее давным-давно. Он любил ее, как свою сестру. Разве можно долго обижаться на сестру?

Коля и Тамара сыграли свадьбу. Инна говорила, что Тамара положительно влияет на Колю, делая его мягче и добрее. Ваня возражал, что горбатого могила исправит. Ира шипела на него, что любой человек может измениться, но Костя поддакивал другу.

Саша решился сделать Рите предложение. Он любил ее больше жизни, не представлял себя без нее ни минуты. Она стала его путеводной звездой, его смыслом жизни, его силой. Рядом с ней он был непобедим. Ира давно спрашивала, почему он никак не решится, если любит, а Костя все время шутил, что Саша трусит окольцевать себя раз и навсегда.

Он так долго выбирал кольцо, что утомил всех продавцов. Еще дольше выбирал букет, словно цветы были важнее. Наверное, никогда ему не приходилось волноваться так, как в тот день. В груди мешались волнение и предвкушение, кружилась голова, сердце радостно сжималось.

Покончив с выбором букета, Саша в который раз проверил кольцо во внутреннем кармане пиджака, выдохнул и направился в сторону дома. Нервозность внутри достигала предела, у него подкашивались ноги, он без конца курил и старался не улыбаться каждому прохожему. Женщины поглядывали на него с легкой улыбкой, а некоторые смущенно отводили глаза и томно вздыхали. Он был счастлив. Волнительно, до дрожи счастлив.

Ему было не подобрать слов, достойных Риты. Все они были сухие и какие-то блеклые. Нужно зайти к Ване с Инной и попросить помочь. Ваня умеет говорить долго и красиво, а Инна умная, она подправит. Вместе они что-нибудь придумают.

Возле дома ему показалось, что он теряет сознание от волнения.

Во дворе от группы Хранителей отделилась Люба и пошла к нему навстречу. Она куталась в шаль и избегала смотреть в глаза. Саша затормозил, внимательно оглядел ее. Сердце вдруг болезненно сжалось.

Что-то случилось.

Он спутал приятное волнение с тревогой, которая родилась в нем снова… впервые с того дня, как умер Андрей.

– Что? – только и смог выдавить Саша.

– Рита… – произнесла Люба, пряча глаза. – Пойдем.

Сердце сорвалось в бездну. Он нечеловеческим усилием заставил себя пойти следом. Боль полоснула по груди, оставляя кровавую рану.

Ира смотрела на него встревоженным взглядом пронзительно-голубых глаз, сжимая Костино предплечье. Коля виновато покачал головой и отвернулся. Инна плакала, прижавшись к груди Вани.

Люба провела его в больничный кабинет мимо взволнованной Даши, их врача. Завела в палату.

Боль снова полоснула по груди, оставив вторую рану. Глубже и страшнее.

На белых простынях лежала Рита. Цвет ее кожи сливался с постельным бельем. Волосы казались темнее, подчеркивая бледность лица. Глаза закрыты, ладони лежат поверх одеяла и судорожно сжимают ткань. Под закрытыми веками бегают зрачки. Голова дергается. Потрескавшиеся губы кривятся от боли.

– Что? – только и смог выдавить Саша.

– Она пошла на зов одна. Мы не уследили… Ее захватил демон… мы опоздали…

Он умер в этот момент.

Рука, сжимавшая букет, безвольно повисла, цветы с шелестом упали на пол.

Саша сделал шаг к койке, но не решился наклониться ближе.

– Прости меня, – шепнула Люба, коснувшись его плеча.

Они не виноваты. Никто. Только он сам. Он чувствовал эту тревогу с самого утра. И не распознал ее, не понял… Это он не позволил Рите научиться защищать себя самостоятельно. Люба говорила ему, чтобы он не давал постоянно ей свою энергию, чтобы учил ее быть отдельным, сильным Хранителем. А он не мог не помогать, не оберегать… Он слишком о ней заботился. Слишком… подавил ее, спрятал за себя в попытке защитить от мира…

Саша опустился на колени, сжал ладонь Риты, попытался войти в контакт.

Душа не ответила.

Он пытался снова и снова…

Поздно…

Саша подавил судорожный вздох, поднялся на ноги, развернулся и вышел из палаты. Прошел мимо друзей во дворе, дошел до самой дальней скамьи, сел на край и закурил. Никто не решался подойти.

Отчаяние плавило кожу и кости, разрастаясь в груди обугленной по краям дырой.

Он не плакал с тех пор, как мама умерла. Никогда. До этого дня.

Опоздал. Не понял. Не научил. Только его вина. Только его ошибка.

Пелена стояла перед глазами, в ушах звенело.

Саша ворвался в кабинет отца. Глава оторвал взгляд от телефонной книги и настороженно посмотрел поверх очков.

– Сделай что-нибудь! – крикнул Саша. – Ну! Чего ты сидишь?! Мама умирала, ты сидел здесь! Теперь Рита! Ты опять сидишь здесь! Сделай хоть что-то! Сделай!

– Саша…

Он не слышал. Одним рывком смел со стола папки, сложенные аккуратно до тошноты, телефон, календарь и настольную лампу с фотографией мамы. Отец вздохнул, медленно снял очки и потер переносицу.

– Делай! Ну! Ты – самый сильный Хранитель! Сделай уже хоть что-то!

– Мы не можем ей больше помочь, – с нажимом произнес отец.

– Я понял! Тебе плевать! Ты и про маму так же говорил! Ты никому помогать не хочешь!

Он схватил пустой граненый стакан и швырнул в стену. Осколки градом осыпались на пол.

– Никогда не волновался ни о ком, кроме себя! Ты не глава! Ты эгоист! Тебе плевать на нас всех!

– Саша!

– Что Саша?! Что?! Верни ее!

– Этого не сделает ни одна ведьма. Ни один Небесный, даже если мы всех их сюда приведем.

Отец был чудовищно спокоен. Дьявольски.

– Она жива! – взревел Саша. – Жива! Слышишь?!

– Я знаю!

– Жива! Она – не мама! ОНА ЖИВА!

Он отшвырнул стул, с размаха запустил тяжелый хрустальный графин в стеклянный шкаф.

– Успокойся! – прикрикнул отец. – Этим ты ее не вернешь!

– А чем?! Чем я верну ее?! Рубашку из крапивы сшить? Или аленький цветочек найти?! Скажи! Я пойду и сделаю!

– Ее больше нет с нами.

– ОНА ЖИВА! СЛЫШИШЬ?! ЖИВА!

Отец сложил руки на столе, застыл как статуя, глядя на сына.

– Саша, ты знаешь, что такое демон. Мы опоздали. Я пытался установить с ней контакт, как только ее привезли. Я вызвал Катю, нашу ведьму. Слишком поздно. Демон был слишком силен.

– ОНА ЖИВА!

– ОНА СОШЛА С УМА!

Гром отцовского голоса отрезвил его. Мысли вылетели из головы.

– Прости меня, – глава поднялся и подошел к нему.

Горячие злые слезы обожгли глаза. Отец вздохнул и обнял его, крепко прижав к себе.

– Прости, сын. Я сделал все, что смог. Мы все пытались. Никто бы не справился с таким демоном, даже Миша. Никто не виноват.

– Я виноват! – Саша схватил ткань отцовского пиджака, сжал. Его трясло как в лихорадке. – Я чувствовал! Я должен был понять, что это касается ее!

– Ты бы не справился, демон бы и тебя захватил. Три Хранителя едва смогли прогнать его. Ее разум не выдержал…

Саша рыдал как ребенок. Отец обнимал его, не произнося больше ни слова.

– Я не смогу без нее…

– Нужно идти дальше. Когда твоя мама умерла, я тоже не хотел жить больше. Но у меня был ты.

– Я не хочу! Не могу!

Отец сжал его крепче.

Саша провел всю ночь в палате около Риты. Он пытался войти в контакт, сжимал ее холодную ладонь, звал, плакал и впервые в жизни молился. Рита шептала в бреду, дергалась, крутилась, скулила, кричала. Но не приходила в сознание.

Утром его разбудила Люба. Она тихонько придвинула стул, села рядом и погладила по руке. Саша встрепенулся, поднял голову и прищурился от солнечного света.

– Саша, – позвала Хранительница. – Ты должен поспать в кровати хоть немного.

Она выглядела до того измученной, словно не спала всю ночь. В глазах читались боль и вина.

– Я не хочу, – возразил Саша, разминая затекшую шею.

– Пойдем, позавтракаем.

– Я не пойду!

– Саша, она не очнется в ближайшие дни, ты же знаешь.

– И что? А если очнется?!

А если она вернется к нему? Такой, как прежде? Что, если они все ошиблись?

Любовью можно отмолить даже у смерти…

Люба хотела что-то сказать, но лишь поджала губы и с горечью посмотрела на белое как мел лицо Риты.

К обеду пришли Костя с Ирой.

– Ты как? – спросил друг.

Саша лишь покачал головой. Ира гладила его по плечам, поджимая губы.

– Саша, – прошептала она. – Пойдем на обед? Тебе нужно покушать. Пожалуйста.

– Не пойду, – возразил он. – Идите без меня.

Неизвестно каким образом, но отец убедил Михаила прислать своего самого сильного Небесного для помощи.

Сморщенный, едва передвигающийся старик вошел в палату, пожевал губы беззубым ртом. Саша серьезно сомневался в его способностях. Ваня, сидевший в углу палаты, вскочил на ноги, вежливо поздоровался.

– Слыхали про демона, – кивнул старик. – Давненько таких сильных не видывали.

– Это моя вина, – произнес Саша. – Я не научил ее защищаться…

– Даже Сережа не справился бы, – возразил Небесный. – Я посмотрю, что можно сделать, но ничего не обещаю.

– Почему Вы решили помогать? – осторожно спросил Ваня.

– Миша может говорить, что угодно, но я никому в помощи не отказываю, – усмехнулся старик. – А с Сашиным дедом мы были хорошими друзьями. Что я, внуку не помогу? Все, молодежь, выйдите отсюда. Мне надо поработать.

Саша не хотел уходить, но Ваня вытолкал его за дверь.

– Идем, идем! – шипел он. – Воздухом подышим, а то ты бледный как поганка!

Они вышли во двор. К ним подплыл Костя, подал пачку сигарет. Саша с трудом выскреб из маленького квадратного отверстия сигарету, долго мял ее и закурил лишь, когда Ира присоединилась к ним.

– Валентин Семенович здесь? – спросила она, оглядываясь.

Хранительница протянула руку и погладила Сашу по плечу, глядя с сочувствием.

– Он согласился помочь, – кивнул он.

– Это хорошо, он очень сильный.

– И древний, – хихикнул Костя.

– Он учил всех нас! – зашипела Ира. – Его даже Михаил боится! Пока Валентин Семенович жив, никакой войны не будет! Но как только его не станет, ждите беды! Он уважал Сашиного деда и дружил с ним! Поэтому всегда давит на мирное решение конфликтов!

– Поэтому он пришел… – пробормотал Саша.

– Он пришел бы раньше, если бы Миша согласился помочь, – кивнула Ира. – Я не знаю, что сделал твой отец, чтобы Небесные услышали.

Саша смотрел вглубь двора, зажав сигарету зубами. Кружилась и болела голова, его качало на ватных ногах, а внутри зияла страшная дыра, заполняемая безысходностью. Она никогда не зарастет. Он никогда не простит себя.

Саша не выдержал находиться на улице. Хранители проходили мимо, заглядывали в лицо, сочувствовали, пытались подойти ближе, но Костя и Ваня гнали их, не стесняясь выражений.

Вернулся к палате, сел на стул и прижался затылком к стене.

Отец и Люба пришли чуть позже, сели рядом.

Костя с Ирой, Ваня с Инной и Коля с Тамарой осторожно подошли и молча опустились на стулья.

Они молчали, но Саша чувствовал, что ему становится чуть легче. Боль утихала, оставляя выжженное пепелище. Нет эмоций. Нет времени. Нет движения. Он застывал, превращаясь в статую, недвижимую, глухую и слепую. Памятник проигрышу.

Спустя час мертвой тишины, дверь в палату открылась. Старик выглянул и позвал Сашу с отцом.

Рита лежала без сознания. Маленькая, бледная…

– Я сделал все, что смог, – произнес Валентин Семенович, хрипло вздохнув. – Мне удалось достучаться до души и поговорить. Она не хочет ни возвращаться, ни уходить. Саша, мне жаль. Она никогда не станет собой. Когда очнется, разум ее будет поврежден и, скорее всего, она не узнает никого из вас. Душа это не все. Есть мозг, который дал сбой. Я не знаю, да и она сама не знает, чего вам ждать, но ничего хорошего.

Саша молчал, рассыпаясь на миллионы атомов. От него не останется ничего к концу этого разговора. Пепел. Дым. И воспоминания…

– Что Вы предлагаете? – спросил отец.

– Отдать ее в больницу для душевнобольных.

– Нет! – воскликнул Саша. – Никогда!

– Ты не обеспечишь ей достойный уход, – возразил старик. – Будешь мучить себя и ее.

Ноги подкосились, он схватился за край стола, пытаясь удержать равновесие.

– Валентин Семенович, – позвал глава. – Можем обсудить момент с конфиденциальностью?

– Все что угодно, Сережа, – кивнул Небесный. – Мой совет, значит, такой: чтобы ни одна живая душа не узнала о ее… помешательстве. Скажете, что она пришла в себя, потому что демон не успел повредить ее разум, и покинула Хранилище навсегда. Я так же скажу у нас. Сережа, пойдем в кабинет отца, поговорим подробнее.

Отец пожал плечо Саши и проводил Валентина Семеновича из палаты. Как только они вышли, в дверь заглянули друзья. Саше не нужно было их общество. Ему никто больше не был нужен. Остаться одному… не потерять рассудок самому…

Рита очнулась спустя два дня.

Саша сидел на скамье у подъезда под строгими взглядами Кости и Любы. Его насильно вытащили сюда и дали кружку с чаем. Костя вообще старался надолго не отходить, крутился рядом или сидел прямо в палате. Люба успевала работать сразу с двумя учениками, заместителем главы и наведываться к Саше, заставляла его хоть иногда выходить в столовую и во двор.

К ним выбежала взволнованная Инна.

– Очнулась! – воскликнула Хранительница, глядя с надеждой.

Саша, Люба и Костя вскочили на ноги, кинулись в больничный отсек.

Забежав в палату, Саша почувствовал, как рана в груди перестала болеть. Рита сидела на больничной койке, ее щеки порозовели, пальцы перебирали складки на пододеяльнике, волосы торчали во все стороны. Она выглядела здоровой, в уме и прекрасном настроении, улыбалась, глядя в окно.

Медленно повернув голову на вошедших, Рита вздрогнула и подтянула ноги к себе. Взгляд стал диким, запрыгал по лицам, испуг маской застыл на лице.

Не вернулась…

– Вы кто? – спросила Рита хриплым голосом.

– Рита… – произнес Саша, делая шаг вперед. – Ты…

– Уходи! – взвизгнула она.

Вскочила на ноги, спрыгнула с койки и забилась в дальний угол палаты.

– Рита, это же я… – прошептал Саша.

Ком встал в горле, мышцы перестали слушаться. Внутри медленно разворачивалось отчаяние.

– Уходи! – крикнула девушка, схватила вазу с цветами, которые он выбирал несколько дней назад, швырнула в него. – Уходи! Где моя мама?! Где мама?!

Слезы встали в его глазах. Внутри холодно и страшно.

– Рита, все хорошо, – Саша сделал осторожный шаг к ней.

– Нет! НЕТ!

Она закричала, стукнулась головой о стену, попыталась вжаться в угол и принялась рвать на себе волосы, выкрикивая «нет» срывающимся на хрип голосом. Сашу парализовало. Люба выскочила из палаты и вернулась с Дашей. Врач держала шприц.

– Помогайте! – приказала она.

Рита выла и рвала на себе волосы. Костя подскочил к ней, схватил за руки и обездвижил слабую от долгого лежания девушку. Даша быстрым движением поставила укол прямо сквозь ткань больничной сорочки.

– Держи ее, – произнесла она.

– Пусти! – крикнула Рита, вырываясь. – Пусти меня! Где мама?! Я хочу к маме!

Она плакала. Лицо исказила некрасивая гримаса. Саша сорвался, оттолкнул Костю, схватил девушку и крепко прижал к себе, чтобы она не смогла вырваться.

– К маме! – причитала Рита. – Я хочу к маме!

– Тише, – прошипел он ей на ухо, покачал, как маленького ребенка. – Тише, тише. Скоро мама придет. Все будет хорошо.

– Вышли, вышли! – шикнула Даша на Любу с Костей. – Кыш!

Рита пыталась оттолкнуть Сашу, но силы ее покидали, она сдалась и безвольно прижалась к нему всем телом. Саша судорожно вздохнул, обнял ее за плечи и положил подбородок на макушку. Неужели это все? И ничего и никогда не будет по-другому? Неужели…

– Я хочу к маме, – пробормотала Рита. – Где мама?

– Скоро придет, моя хорошая, – произнес он. – Скоро. Потерпи.

Он опустился в низкое кресло, прижал ее к себе и поцеловал в висок.

– А ты кто?

Сердце сжалось до боли, слезы обожгли глаза.

– Я…

– Ты добрый, – перебила Рита, сжалась и прильнула щекой к его груди.

Он качал ее на руках, пока она впала в анабиоз и смотрела в одну точку, закусив большой палец.

На следующий день повторилось все то же самое, а потом снова. И снова. И снова.

Внутри, очень глубоко, он понимал, что мучает Риту, себя и Дашу, которой приходилось неотрывно быть с ней рядом. Но разум не мог поверить, что это конец. Что все это никогда не изменится. Что это не лечится. Что Рите не место среди них…

– Саша, – устало вздохнула Даша, спустя несколько дней. – Я, конечно врач, но не психиатр. Мы издеваемся над ней.

– Ты же знаешь, что происходит в дурдоме, – умоляющим голосом произнес Саша. – Как их обкалывают и превращают в овощей!

– У нее приступы каждый день, – покачала головой врач. – И каждый день я обкалываю ее и тоже превращаю в овощ. Саша, я знаю, что тебе страшно, но мы издеваемся друг над другом.

Он долго молчал, глядя Даше в глаза. Она смотрела в ответ спокойно и устало, словно давала время изучить и прочитать мысли. Или же устала настолько, что не было сил ни спорить, ни уговаривать.

– Я боюсь, – прошептал Саша. – Это будет значить, что я сдался.

– Нет, – возразила врач. – Это будет значить, что ты любишь ее. Ей нужен психиатр.

Он сдался.

Ее забрали в психиатрическую клинику возле большого парка недалеко от их дома. Врачи поставили шизофрению, выделили ей палату и назначили дни, когда Саша мог приходить.

Рита не помнила никого и ничего, утверждала, что ей четырнадцать, за ней должна прийти мама, плакала, резко начинала смеяться или испуганно забивалась в угол, билась головой о стену и рвала на себе волосы. Но к Саше она относилась с теплотой, всякий раз забиралась к нему на колени и прижималась щекой к груди, смотрела в одну точку и мерно сопела, обхватив его запястье маленькими ладонями.

Психиатр сказал, что это не лечится.

Потянулись серые одинаковые дни, в которые он тешил себя надеждой, что Рита сможет выкарабкаться. Иногда он предавался мечтам, в которых все налаживается, она излечивается и вспоминает его. В реальности же она все так же звала маму, ревела и сидела у него на коленях, прижавшись щекой.

– Саш, – позвала Люба, подсев к нему на скамью поздним вечером. – Саш, надо жить дальше, слышишь?

– Не хочу, – бесцветным голосом ответил он. – Нет смысла.

– Не говори так, пожалуйста. Ты нужен нам всем. Ты нужен ей. Ты гаснешь…

Он усмехнулся, а глаза смотрели безучастно и пусто. На душе было тихо, без эмоций. Он – статуя. Гипсовая копия самого себя. Он просто хотел быть счастлив, быть с ней, хранить и защищать, любить, положить весь мир к ее ногам, лишь бы она улыбалась и чувствовала себя самой лучшей, неповторимой, любимой, его… Он же не справился.

– Все неважно. Ты не поймешь.

Люба тяжело вздохнула и положила голову ему на плечо.

– Я боюсь тебя потерять.

– Это тоже уже неважно…

Отец пытался сделать его своим заместителем, требовал работать, требовал жить.

– Мне нужна смена, – говорил он всякий раз, завидев его.

– Предложи Любу на свое место. Хранители примут ее единогласно, – безучастно пожимал плечами Саша.

Стоило ему столкнуться с главой, разговор начинался сначала.

– После моей отставки главой будешь ты, – отрезал отец.

– Не буду.

– Не перечь мне! – глава ударил кулаком по столу, тут же стушевался и устало потер глаза. – Саш, я знаю, каково тебе. Нельзя хоронить себя.

– И что мне делать тогда?

– Работать. Работа всегда спасает.

Он усмехнулся и покачал головой, уткнулся лицом в ладони и зажмурился.

– Ничего она не спасает…

– Я когда твою маму встретил, – голос отца смягчился, а на губах заиграла едва заметная улыбка, – думал, мы проживем до глубокой старости вместе, вырастим внуков, может, правнуков. Любил ее до потери памяти, ты не представляешь. Мы были вместе в сто раз сильнее, чем по отдельности. Это такое… слияние душ, что я поражался, как мне могло так повезти. Мне! Представляешь? Она же сбежала ко мне из-под венца. А потом… до сих пор не простил себя за то, что никак не смог помочь ей, только рядом быть до конца. Если бы не ты, клянусь, я бы повесился в тот же день. Мне без нее не надо жить…

Саша долго смотрел на отца, не отрывая ладоней от лица. О том, как отец и мама любили друг друга, знали все в Хранилище. Они были примером. Ими восхищались, им завидовали, их пару обожали и ставили в пример. Рядом с мамой отец переставал быть бесчувственным и строгим главой. Он становился мужчиной, способным на все, лишь бы его женщина улыбнулась. Мама любила его больше жизни.

– Ты должен стать моим заместителем, – глава сбросил наваждение и строго посмотрел на сына. – Любу я переведу в Совет. А ты станешь заместителем. И главой!

– Никогда! – отрезал Хранитель. – Вот из принципа приму Любу, когда время придет!

Он поднялся со стула и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Никогда Саша не станет главой. И Хранителем, скорее всего, больше не будет. Он даже не слышит ничего уже много месяцев. Слоняется по дому, как чужак. Все суетятся, работают, спасают людей, а он просто смотрит на них и даже улыбнуться не может. Считает часы до встречи с Ритой.

Люба попыталась взять его в напарники, но он категорически отказался. Это больше было не для него.

Алиса проснулась от того, что кто-то гладил ее по голове. Она лежала с закрытыми глазами, прикидывая, что Артуру взбрело в голову. Любопытство взяло верх, она вздохнула, потянулась и отрыла глаза.

Над ней сидел Кирилл с лицом, словно кто-то умер.

Алиса удивленно оглядела его, улыбнулась и поднялась на подушке выше. Она чувствовала себя хорошо. Так хорошо, что не сразу вспомнила, почему находится в больничной палате.

– Ты как? – дрогнувшим голосом спросил наставник.

– Нормально…

Он осторожно взял ее за ладони и виновато посмотрел в глаза. Кажется, еще мгновение, и он заплачет.

– Я так волновался! Как только узнал, сразу к тебе! Это моя вина! Нельзя было отпускать тебя жить в отдельной квартире! Я не думал, что демон может быть так близко! Прости меня, пожалуйста!

Она сжала его пальцы слабыми ладонями и выдавила улыбку. Больше всего Алиса ненавидела, когда перед ней извиняются.

– Главное, что ты в порядке, – Кирилл болезненно улыбнулся. – Если бы не Артур… повезло, что он не спал. Прости меня…

Он вдруг сгреб ее в охапку и прижал к себе. Его руки дрожали.

– Я обещал защищать тебя и чуть не потерял…

– Все в порядке, не надо, – просипела Алиса. – Все хорошо.

Кирилл отстранился, внимательно оглядел ее лицо, погладил по голове. Алиса смотрела на него, растеряв мысли и улыбаясь как школьница.

– Если бы с тобой что-то случилось… я такой дурак!

– Ничего не случилось, – возразила она. – Все прошло.

Наставник быстро закивал, сжал ее ладони и посмотрел извиняющимся взглядом.

– Все прошло, – кивнул он. – Все действительно прошло…

– Ага! Проснулась!

Кристина впорхнула в палату, принеся с собой густой аромат цветов и муската. Кирилл замер, напрягаясь, Хранительница смерила его презрительным взглядом. Следом вошел Тимур. Он не обратил на наставника Алисы никакого внимания, перешел на другую сторону койки и сел на стул.

– Ты как? – спросил он негромко.

– Ничего, – пожала плечами Алиса.

– Комаров, покинь палату, – приказала Кристина, нырнула за занавески и закрыла окно.

– С чего это? – ощетинился Кирилл.

Тимур недовольно покосился на него. Хранительница резко обернулась и уперла руки в бока.

– Ты будешь мешать мне работать!

– Для этого нужен Небесный, – возразил Кирилл, не сводя с Кристины злого взгляда. – Я подхожу.

Алиса замерла, глядя на них. Тимур сохранял полное спокойствие.

– Никогда не настанет день, чтобы я взяла тебя работать со мной! – прошипела Кристина. – Скорее Арина выйдет из Хранилища, чем я соглашусь на это! Я буду работать только с Гришей!

– Не будешь, – возразил Кирилл. – Я против, чтобы он приближался к Алисе. Постоянно лишнее ей несет!

Алиса вжалась в подушку и придвинулась ближе к Тимуру. Сейчас он казался ей самым адекватным и надежным. Тимур едва заметно усмехнулся. Кирилл с Кристиной сверлили друг друга презрительным взглядом. Ведьма свирепела с каждой секундой.

– Встань и выйди, – зашипела она. – Иначе тебя выведут! Ты мне условия ставить не будешь! Если я сказала, что работаю с Гришей, значит, я работаю с Гришей! У нас нет времени на споры! Мы здесь ради Алисы, а не тебя! Выйди!

Кирилл не двигался.

– Комаров, помочь? – спросил Тимур, лениво растягивая слова. – Не веди себя, как ребенок. Кристина права: мы здесь ради Алисы.

Алиса хотела вмешаться, попросить не ругаться, но слова застряли в горле. Палата наполнялась неясными, злыми энергиями, которые носились по воздуху, невидимые, но хорошо ощущаемые.

Дверь распахнулась, в палату заглянул Гриша, строго осмотрел собравшихся.

– Конфликтом несет от коридора, – усмехнулся он, вырастая в проходе. – Вы ругаетесь над Алисой? Серьезно? Вы, три опытных Хранителя? Над ученицей, у которой энергетика в дырах после демона? Астрал ей подселяете?

Он прошел в угол палаты и плюхнулся в старое кресло, жалобно скрипнувшее под ним, закинул ноги на табуретку, приставленную к койке. С тем же лицом «я хочу кое-что тебе сказать» посмотрел прямо на Алису, словно мог понять, что происходит в ее голове.

– Комаров, – Гриша вдруг перевел на него взгляд. – Я понимаю, что она твоя ученица, и ты несешь за нее ответственность днем и ночью, кроме тех моментов, когда спишь, пока твою подопечную пытает демон, но сейчас действительно не лучшее время спорить. Полчаса-час, ее окончательно отпустит успокоительное, и начнут возвращаться эмоции. Поверь, ты не хочешь это видеть, а Алиса переживать снова. И не смотри на нас, как на зверей. Мы не для того здесь собрались, чтобы мерить, кто из нас больше Небесный. Выйди из палаты, пожалуйста. Вернешься после обеда. Пожалуйста.

Гриша говорил низким, властным голосом, а выглядел до того угрожающе, что у Алисы волосы встали дыбом. Она никогда в жизни не подумала бы, что Хранитель может быть таким. Кирилл не спорил. Молча поднялся с кровати и вышел в коридор, хлопнув дверью. Алиса поежилась, придвинулась к Тимуру еще ближе.

– Да неужели! – воскликнула Кристина. – Ну никакого толку от него! И не смотри так!

Алиса резко отвела глаза, схватила пододеяльник и принялась перебирать накрахмаленную ткань. Их ссоры острым ножом скользили по душе, оставляя незаживающие раны. Может быть, она хотела бы их примирить однажды, но с каждым днем убеждалась все сильнее, что никогда этого сделать не сможет.

– Что ты будешь делать? – спросила ученица расстроенно.

– Поработаю с твоим подсознанием, – ответила Кристина. – Уберу все эмоциональные реакции на эту ночь, потом сглажу воспоминания так, чтобы ты не вздрагивала каждый раз, когда слышишь слово «демон». Помнить для опыта будешь, а реагировать – нет.

– А мне что делать?

– Четко следовать Гришиным инструкциям. А пока можешь сходить умыться.

– Я кушать хочу…

– Я принесу тебе весь шоколад мира, – Гриша улыбнулся ей обворожительной улыбкой.

Кристина цокнула языком, подняла глаза к потолку и покачала головой, как строгая мама.

– Прости, Алиса, но нет. Кушать ты будешь после, иначе может стошнить. Сначала поработаем. Варвара делает тебе порцию снотворного.

Алиса вздохнула, опустив глаза. Тимур улыбнулся и погладил ее по плечу.

– Мне кажется, я не сильно переживаю из-за вчерашнего, – пробормотала ученица.

– Тебе вчера на ночь дали лошадиную дозу успокоительного, – кивнула Кристина. – Как только тебя отпустит, можешь сойти с ума. Иди, умывайся.

Алиса долго стояла перед раковиной, подставив ладони под горячую воду. Сознание постепенно прояснялось, словно вода смывала остатки сна. Маленькая душевая начала сжиматься, подступая холодными кафельными стенами прямо к ней. Алиса вздрогнула, оглянулась через плечо, выключила воду и вернулась в палату, шлепая босыми ногами по полу, забралась под одеяло и придвинулась в сторону Тимура. Ее начала бить мелкая дрожь.

– Что они все за тебя прячутся? – усмехнулся Гриша, подсаживаясь на стул около Алисы.

– Потому что вы не умеете хранить спокойствие, – пожал плечами Тимур и перевел взгляд на Алису. – Не волнуйся. Все будет хорошо. Мы рядом и не бросим тебя ни на секунду.

– Это больно? – спросила она, стуча зубами.

– Это как сон, – ответил Гриша за друга. – Ты будешь видеть очень ясный сон, сможешь говорить со мной. Некоторые сцены, которые ты увидишь, могут снова причинить боль, но я буду рядом. Внимательно слушай меня и Кристину. Делай все, что она скажет.

– Я говорю только, когда все идет не так, как надо, – проворчала Кристина. – Болтать ты у нас мастер.

Алиса вздохнула, поежилась. Паника нарастала, эмоции разгорались в груди. Страх пополз по коже холодной змеей.

Варвара принесла дурно пахнущую жидкость. Ученица вздохнула, но сопротивляться не стала. К моменту, когда врач вошла в палату, она готова была съесть и выпить, что угодно, лишь бы ее перестало трясти от ужаса. Кристина сидела в кресле, положив подбородок на сцепленные пальцы, и задумчиво смотрела в одну точку. Тимур держал Алису за руку, и ей словно становилось немного спокойнее. Гриша сонно зевал, глядя перед собой.

– Как ощущения? – наконец спросила ведьма.

– Как будто меня размазало по асфальту, – у Алисы заплетался язык.

Кружилась голова, отчаянно клонило в сон. Ей было страшно, но разум уже не мог реагировать ни на что. Требовались усилия, чтобы держать глаза открытыми. То же состояние, когда демон позвал ее.

Он вздрогнула от этой мысли, ее затрясло сильнее.

– О чем я говорил, – кивнул Гриша. – Воспоминания потихоньку возвращаются. Давай руку.

Алиса протянула ему вторую руку, утонувшую в его широкой ладони. Гриша массировал какие-то точки на пальцах, не отрывая глаз от ее лица.

Ей стало дурно. Желудок сжался, и тошнота подкатила к горлу.

Кристина медленно поднялась, подошла к изголовью и положила ладонь ей на лоб, тяжко вздохнула.

– Щит, – скомандовала она.

Тимур выпустил ладонь Алисы, сосредоточился. На краю сознания ученице показалось, что она чувствует теплую энергию, скользнувшую по коже. Глаза слипались, ее знобило, на лбу выступила испарина. Черные тени бродили по белоснежной палате.

– Закрой глаза и перестань думать, – приказала Кристина.

Алиса послушалась, опустила веки. Крик, смех, визг, боль в груди – все всплыло так резко, что она попыталась вскочить, открыла глаза, но твердая рука Кристины прижала голову к подушке.

– Тише, мы здесь.

– Она здесь! – зашептала Алиса, тяжело дыша. – Опять здесь!

– Ее больше нет, – проговорил Гриша, крепче сжав ее ладонь. – Она не тронет тебя, пока мы рядом.

– Закрой глаза.

С невероятным усилием Алиса закрыла глаза, попыталась расслабиться. Бездна разверзлась прямо под ней, метнулись черные тени.

«Я рядом» – раздался голос Гриши в голове.

Она молчала, сердце бешено стучало в груди. С закрытыми глазами усиливался страх и терялся контроль.

«Я буду с тобой до конца, ты не одна»

Воспоминания взвились и понеслись неконтролируемым вихрем. Вот она проснулась, оделась и вышла на улицу. Вот девушка в луже крови, ее пустые глаза. И голос. «Ты убила меня!»

«Не слушай ее сейчас. Это просто воспоминание»

Алиса мерзла, словно в палате упала температура. Крик, смех, вой сирены. «Ты! Ты виновата!»

«Не реагируй. Просто дурной сон»

Ее окликнули. Алиса попыталась открыть глаза, но горячая ладонь Кристины снова прижала голову к подушке. Защита! Поставить защиту! Она вызвала щит.

– Отвлеки ее! Что ж такое! – донесся издалека голос Кристины.

«Отличный щит, – одобрительно сообщил голос Гриши. – Делала, как я сказал?»

Алиса не ответила, концентрируясь на том, чтобы держать защиту. Ее трясло, по щекам текли слезы. Артур. Он спас ее. Это он пришел к ней на помощь, когда силы уже были на исходе. Он защитил…

Ладонь Кристины отнялась ото лба. Ведьма выругалась.

– Сил в тебе! – прошипела Хранительница. – Не справиться! Чему ты сопротивляешься?

Алиса пыталась сморгнуть слезы.

– Прости, я не могу контролировать…

– Кто сказал тебе щит ставить?

– Артур.

– Позовите Артура!

Он пришел так быстро, словно только и ждал приглашения. Встревоженный, задумчивый, рассеянный.

–Что случилось?

– Сегодня ты ставишь щит! – набросилась на него Кристина с таким лицом, словно это Артур сорвал ее работу. – Я не могу пробиться! Она сопротивляется!

Артур с Гришей переглянулись и улыбнулись так, словно победили в споре.

– Еще раз!

Кристина заняла свое место у изголовья, положила ладонь Алисе на лоб.

– Щит!

Артур сел на стул Тимура, сосредоточился. По коже скользнула приятная прохладная волна. Стало спокойнее, увереннее, словно она под настоящей защитой. Если он спас ее от демона, то и сейчас спасет. Сознание дрейфовало между сном и реальностью. Гриша крепче сжал ее ладонь.

– Закрывай глазки, – шепнул он с доброй улыбкой.

Крик. Смех. «Ты убила меня!». Ее звали по имени. Защиту! Поставить защиту! Алиса вызвала щит. Кристина зашипела у нее над головой.

– Это ты сказал ей ночью ставить щит? – спросил Гриша.

– Я, – отозвался Артур.

– Скажи, чтобы убрала.

– Алиса, – позвал Хранитель. – Сними щит. Скорее!

И Алиса послушалась. Убрала щит, доверившись. События ночи закрутились снова, больно рвануло в груди. И вдруг все стихло… и началось сначала. Вот она проснулась, оделась, спустилась вниз и вышла из дома. Вот девушка, вот кровь, вот мертвые стеклянные глаза. Крик. Смех. «Ты! Ты убила меня!» Кто-то зовет по имени.

– Не ставь щит, – донесся издалека голос Артура.

И она не поставила. Черные тени встречают смерть приветственным взмахом кривых рук. Бездна раскрывается и скалится в темноте. Взгляд на грудь. Кровавый кол. Мужчины в балахонах выходят из мрака.

Все оборвалось, скорчилось и потемнело.

И началось сначала.

Алиса плакала, не в силах смотреть это снова.

«Потерпи, – попросил голос Гриши. – Потерпи, милая, так надо»

Оделась, вышла, демон, крик, смерть, ее зовут по имени.

– Не ставь щит.

Тени. Смерть. Кол. Балахоны. Сирена. Щит. Тьма…

И заново.

«Я смотрю это с тобой. И мне тоже страшно. Никогда не встречал демона»

«Тебе не может быть страшно»

«О, ты не представляешь, как!»

«Чего тебе-то бояться?»

Гриша не ответил.

Платье. Подъезд. Двор. Девушка. Крик. Смех. Сирена. Оклик.

– Не ставь щит.

Смерть. Бездна. Кол. Защита.

Все замерло, почернело и началось сначала. Алису трясло. Кристина прижимала ее голову к подушке. Гриша сжимал ее ладонь.

«Когда это кончится?»

«Когда ты перестанешь реагировать. Кристина не может разом зачистить все негативные эмоции, их слишком много. Ты боялась смерти, а это оставляет глубокий след. Поэтому ей придется прогонять воспоминания до тех пор, пока ты не перестанешь реагировать. Потерпи»

«Я могу помочь?»

– Не ставь щит.

«Зачем он постоянно это повторяет?»

«Потому что иначе ты ставишь настоящий щит, а это мешает Кристине работать»

Все кончилось и тут же началось.

Алиса сбилась со счета, сколько раз пересмотрела события ночи. Она вдруг поймала себя на мысли, что устала реагировать. Эмоции поблекли, страх потускнел, а некоторые вещи стали выглядеть нелепыми. И она начала внимательно разглядывать все, что возникает перед глазами. Заметила кого-то в столовой, когда шла сама за собой по Хранилищу. Кажется, это был Макс. Может, ей показалось, потому что у этого человека был такой же хвост. Она проследовала сама за собой к трупу девушки и подняла голову.

– Не ставь щит.

Алиса рассматривала дом, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. На седьмом этаже слепой глазницей зияло раскрытое окно.

Видение оборвалось и началось заново.

– Не ставь щит.

«Скажи ему, что я помню»

– Она помнит.

Воспоминание оборвалось и началось заново. Алиса внимательно оглядывалась, следуя за собой по пятам. В столовой точно был Макс.

«Гриша?»

«Я здесь»

«Ты видел Макса в столовой?»

«С самого начала, к сожалению»

«Это сон? Воображение?»

«Это воспоминание. Оно точно показывает все, что было с тобой в реальности»

Алиса замолчала, пытаясь задавить обиду и глядя, как падает на колени, как просит не убивать ее, как Артур пытается докричаться, погасила желание поставить защиту. Ей нужно стать сильнее, чтобы этого больше не произошло никогда.

«Когда это кончится?»

«Когда Кристина убедится, что все почистила»

«А ты тут зачем?»

«Страхую. Кристина работает, Артур следит за астралом и неконтролируемыми выбросами энергии. Я нахожусь между ними и тобой, внутри твоей головы и в реальности одновременно. Заодно тебя развлекаю»

Алиса вдруг потеряла сознание. Отключилась. Черное ничто поглотило ее, окутав мягким одеялом.

Она очнулась от чудовищной боли в голове. Перед глазами мутилась и двоилась картинка. В ушах звенело. Это сон. Просто сон. Наверное, Кристина так работает…

Перед ней вдруг возник образ невероятно красивого мужчины. Это точно сон, потому что таких прекрасных лиц в природе не существует. Мужчина тревожно смотрел на нее, его темные глаза лучились такой добротой, что все тяжелые воспоминания рассеялись. Алиса отчаянно пыталась запомнить все черты этого незнакомца, потому что никогда его больше не увидит.

– Ты как? – спросил густой, низкий голос, от которого мурашки побежали по коже.

– Ты такой красивый, – улыбнулась она и снова отключилась.

Очнувшись, Алиса рывком заставила себя сесть и огляделась. Ее грудь тяжело вздымалась, глаза никак не могли сфокусироваться. Артур сидел в кресле, рядом с ним на стуле дремал Гриша, откинув голову на стену и скрестив руки на груди, на подоконнике Рома скучающим взглядом окидывал двор. Кирилл сидел в другом углу, листая какую-то брошюру. Они встрепенулись, замерли, уставившись на нее, не решаясь подойти.

Алису мутило, но головной боли больше не было. Руки тряслись, а желудок сводило от голода.

– О, очнулась! – просиял Гриша, сонно потерев глаза.

Кирилл поднялся и подошел к ней, участливо заглянул в лицо.

– Как ты себя чувствуешь?

– Есть хочу, – призналась Алиса.

– Жить будет, – кивнул Рома, скатываясь с подоконника.

Кирилл бросил на него недовольный взгляд и отвернулся. Блондин скорчил рожицу у него за спиной. Кристина заглянула в палату.

– Наконец-то! – просияла она. – Ты молодец! Мы справились!

– Почему я отключилась?

– Это от усталости. Столько раз пережить это событие – тяжкий труд.

– Так голова болела во сне… – пробормотала Алиса, пытаясь восстановить картинку, которую видела. – Я думала, что очнулась, а потом поняла, что сплю… и у меня страшно болит голова.

– Не во сне, – усмехнулся Гриша.

Алиса вопросительно посмотрела на него.

– Ага, – подхватил Рома и кивнул на друга с хитрой улыбкой. – И то, что он красивый, ты тоже не во сне сказала.

Сердце екнуло. Она бросила быстрый взгляд на Кирилла. Наставник отвернулся, поджав губы.

– Он все слышал, – кивнул Гриша.

– И про него ты так не сказала! – веселился Рома.

– Тихо! – шикнула Кристина.

– Я думала… это сон… – Алиса нахмурилась, опустив глаза на свои пальцы.

– Это и был сон, – ведьма подсела к ней на койку, потрогала лоб. – По крайней мере, ты точно была не в себе. И переживать не о чем. Твоя задача сейчас – не напрягаться на работе, вкусно кушать и радовать себя как можно больше. Минимум неделю без работы!

Она метнула на Кирилла предупреждающий взгляд. Хранитель коротко кивнул и снова отвернулся.

Варвара продержала Алису в палате всю неделю и запретила даже думать о том, чтобы уйти. Все это время она следила за ее состоянием, поила снотворным каждую ночь, постепенно уменьшая дозу с большой кружки до рюмки. Сон сбыл крепким и спокойным. Кристина каждое утро заглядывала к ней, задавала вопросы про самочувствие, сон, мысли и общее состояние, внимательно слушала, кивала и уходила. Гриша с Ромой и Артуром появлялись следом, желали ей хорошего дня, шутили, оставляли конфеты и шоколадки, спрашивали, что ей нужно, предлагали протащить телевизор мимо Варвары или хотя бы музыкальные колонки, но Алиса улыбалась и отказывалась. Кирилл приходил сразу после завтрака и почти до вечера сидел в кресле. Рассказывал истории, отвечал на вопросы, приносил еду и сладости.

Сладкое всех видов стало неотъемлемой частью ее рациона. Особенно шоколад. Алиса просыпалась по утрам с мыслью о шоколаде и засыпала с ней же. Мама сказала, что это нормально и скоро пройдет. Она пришла сразу же после того, как Кристина закончила с гипнозом. Алиса ждала, что будут ругать ее, Кирилла, может, Александра. Но мама была спокойна, задавала много вопросов, кивала, уточняла, но ни словом, ни взглядом не дала понять, что винит хоть кого-то.

Александр приходил каждый день самым первым. Спрашивал, как дела, болтал обо всем подряд и каждый раз поглядывал на нее так, словно лично был виноват в ее встрече с демоном. Алиса терзалась сомнениями, насчет слов Стаса о выгоде ее присутствия в Хранилище.

В конце недели Варвара разрешила ей сходить в столовую на ужин. Кирилл принес одежду, выбрав ненавистные Алисе джинсы и футболку с ужасным рисунком какого-то нелепого, явно отстающего в развитии лиса.

Пройдя через холл, она успела устать. Ее пошатывало, дыхание сбивалось. Хранители улыбались, махали руками, спрашивали о самочувствии. Алиса смущенно улыбалась и опускала глаза в пол.

После ужина Варвара осмотрела ее, померила давление и отпустила домой под ответственность Кирилла, пообещав приковать его к операционному столу, если с Алисой хоть что-то случится.

– Варианта два, – вздохнул Кирилл, когда за ними закрылась дверь в больничный отсек. – Или ты возвращаешься в палату, или ночуешь в моей квартире. Одну оставлять я тебя не могу.

Алису воротило от белых больничных стен. С другой стороны, переезд к Кириллу заставлял ощутимо напрячься. Она знает, что многие напарники живут в одной квартире, но не была уверена, что готова к такому шагу. И, возможно, мечтала о нем последнее время.

Отвращение к больнице победило, и Алиса поплелась за наставником, с трудом поднимая ноги и мучаясь одышкой. Лестничные пролеты издевались над ней, увеличив количество ступеней в несколько раз.

– На каком мы? – выдохнула Алиса, останавливаясь. – На двадцатом?

– Ты просто еще не восстановилась, – рассмеялся Кирилл, подхватив ее под руку. – Идем, почти победили. Чем хочешь заняться, сбежав из больницы?

Всю неделю ее единственной мечтой была ванна. Глубокая, надежная ванна вместо скользкого больничного душа с сумасшедшими перепадами давления. И большая, удобная кровать.

Артур почти дремал в кресле, поглядывая в телевизор. Рома лежал на диване, закинув ногу на спинку. Гриша и Леша увлеченно играли в карты. Кристина по-турецки сидела на кровати перекладывала свои собственные карты, хмурилась и кусала губы. Тимур лежал на животе рядом с ней, не отрывая глаз от экрана.

– Ненавижу фантастику, – проворчал Рома.

– Почему это? – возмутился Тимур.

– Потому что! Ты посмотри: они весь город разнесли! Вдвоем! Сколько людей погибло, потому что два мужика мерялись… силами! Им что, нельзя было устроить свои бои в поле? А если бы это было в реальности? Скольких бы мы спасли?

– Это потому что ты не умеешь абстрагироваться, – заявил Леша учительским тоном, внимательно изучая свои карты.

Он был, как всегда, задумчив и рассеян. Тимур шутил, что документовед даже спит с таким выражением. Темные жесткие волосы торчат во все стороны, за прямоугольниками очков внимательные зелено-коричневые глаза. Леша не был талантливым Хранителем, но держал под контролем весь документооборот в Хранилище. Библиотека, архив, карточки регистрации Хранителей, приглашения, деловая переписка, отчеты, договоры – всем этим заведовал он. Чаще всего Леша обитал в своем кабинете. Особенно, в дни, когда там работала Деметра, их астролог. Тогда Хранитель не покидал пыльное помещение, пока девушка не объявляла, что закончила и уходит. Все в доме знали, что Леша безнадежно влюблен в нее. Кроме самой Деметры. Артур подозревал, что она в курсе, но не подает вида. Гриша утверждал, что нет смысла подавать вид, если парень не делает первый шаг. Да, Леша был трусом.

– Абстрагироваться! – передразнил Рома писклявым голосом. – Слово-то нашел! Ты посмотри на экран! Люди! Тысячи людей! Десяти Хранилищ не хватит, чтобы спасти их! Всех убили! Фу! Ненавижу фантастику!

– Не мешай! – прошипел Тимур. – Я смотрю! И вообще! Там ни одного трупа не показали!

– Да, конечно! Все здания в центре города пустуют! Просто за океаном штат Хранителей раздут! У них же вечно то инопланетяне, то кто из воды выйдет, то супергерои мир спасут!

Гриша покачал головой с усмешкой, вытащил карту.

– Вон, Тимуру нравится, значит, там все сплошь работа Небесных.

– Я не задумываюсь о таком, – пожал плечами Тимур.

– Нет же! – воскликнул Гриша. – Что б тебя! Ты мухлюешь!

Леша улыбнулся, поправив очки:

– Я хорошо считаю.

– Я тоже считаю! Знаешь, что я считаю? Что ты мухлюешь! У тебя туз в рукаве был?

Документовед поднял голые до плеч руки и повертел ими на всякий случай.

– Ты просто не любишь проигрывать.

Гриша вздохнул, сжав челюсти, сгреб карты и принялся с остервенением перемешивать колоду.

– Значит, плохо мешаешь! Я сам! Отыграюсь!

Рома отвернулся от телевизора и свесился с дивана, заглядывая Леше через плечо.

– На что играете?

– На его гитару, – буркнул Гриша.

– Прохоров, зачем тебе седьмая гитара? – спросила Кристина, подняв голову.

– У него на каждую женщину по гитаре, – хихикнул Рома.

– Ты не понимаешь! – возмутился Гриша. – Она особенная! У этой двенадцать струн! Корейская! Настоящая фирма!

Ведьма сокрушенно покачала головой и вернулась к раскладу. Артур не отрывал глаз от телевизора, хотя был полностью согласен с Ромой. Похоже, это и есть профессиональная деформация: вздрагивать от смертей в кино.

– Я тебе ее так отдам, – улыбнулся Леша, раскладывая карты веером. – Она мне не нужна.

О любви Гриши к гитарам не знал только глухой и слепой. Хранитель умел играть десятки композиций, постоянно учил новые, часами мог сидеть над инструментом, как под гипнозом. Девушки бегали за ним стайками, умоляя сыграть для них и томно вздыхали. Летними вечерами Гришу можно было встретить во дворе в обнимку с гитарой, окруженным ценительницами его музыкального таланта. Правда, ценили они не виртуозность, а внешность самого гитариста. Гриша знал об этом, но делал вид, что не замечает ни поклонниц, ни их вздохи, а иногда и прямые попытки завязать отношения. Выбирал самую глупую и не проводил с ней больше одной ночи.

– Нет, ты точно мухлюешь! – взвыл Гриша. – Или карты крапленые! Я не проигрываю!

– Это твои карты, – улыбнулся Леша. – Ты сам их принес.

Хранитель обиженно глянул на него и отвернулся, сложив руки на груди.

– Я так никогда не выиграю у тебя гитару!

– Я же сказал: я тебе ее так отдам.

– Это будет не честно!

– Пусть это будет подарок, – пожал плечами Леша. – Все равно она мне не нужна. Только поклянись, что не будешь петь на ней свои матерные частушки.

– Он сыграет тебе мантры для медитации, – хихикнул Рома.

Леша покачал головой, отвернулся к Кристине.

– Что там? Деметра говорит, будет что-то.

– А пусть Деметра придет и со мной поговорит, – прошипела Кристина. – Будет. Что-то. И скоро. Что именно – пока не знаю. Деметра должна сказать, она же астролог, а не я! Почему она вечно тянет до последнего?

Она метнула на Лешу злой взгляд и отвернулась к телевизору. Деметра не любила ее. То ли боялась, то ли была еще какая-то причина. С того момента, как Кристина в их штате заняла место ведьмы, к которой обращается лично глава, Деметра резко поменяла свое отношение. Артур подозревал, что это была обычная зависть. Пока не было Кристины, все поклонялись только прогнозам астролога, ждали, умоляли, вздрагивали. А Деметре это нравилось, хотя она пыталась делать безучастно-строгое лицо. Когда среди них появилась ведьма, обращаться к ней стало проще и быстрее, а отвечала она охотнее. И Деметра заняла место человека, который просто делает прогноз, но вынуждена всегда ждать подтверждения от Кристины. Ее это раздражало. Они видели. Кристина пыталась с ней подружиться, но Деметра избегала этой дружбы, поджимала губы и спешила уйти. Артур просил отца как-то поддержать девушку, ведь они выросли вместе, а теперь поставили ее позади новой ведьмы. Отец лишь ответил, что за человека должны говорить его результаты. Гриша сказал, что Деметра зазнается, если дать ей место выше Кристины.

Алиса сидела на низком заборчике во дворе Хранилища и наблюдала, как Кирилл, Макс и Стас гоняют мяч по пыльному двору. Вторую неделю она жила в квартире наставника. Они читали, разговаривали, учили теорию. Он не разрешал ей работать, даже ставить щит, чтобы не тревожить еще не восстановившуюся психику. Каждый день перед завтраком Алиса показывалась Варваре и иногда Кристине. Кирилл отчитывался перед Александром постоянно. Алиса ужинала с главой и мамой, которая приходила в дом каждый вечер, наотрез отказываясь переезжать.

Алиса исподлобья разглядывала своего наставника, опуская глаза всякий раз, когда он поворачивался к ней. Она прятала улыбку, подмечая его короткие, рваные движения, его смех, азарт в глазах, то, как он проводит рукой по волосам, как говорит. Она не могла и не хотела остановиться. Не могла запретить себе смотреть.

Влюблялась. Сидела на заборчике, вытянув ноги вперед, и украдкой следила за Кириллом. В ее замершей позе было все слишком громко: интерес, восторг, радость. Она вся была пружинкой. Задень – выстрелит. И все слишком сверкало вокруг нее, искрилось ее энергиями. Покорил, конечно, покорил. Она вся – радость, оголенный нерв, седьмое небо, дрожь и предвкушение. Не откажет. Доверится. Вложит сердце в его руки…

Поздно.

Упустил момент.

Гриша обернулся, долго изучал ее, вздохнул.

– Покорил все-таки…

Артур не ответил. Ему было холодно. Его заметало снегом этим теплым августовским днем.

Он все понял.

И сам был пружинкой. Лишь при взгляде на нее…

Мир крошился и распадался. На его руинах вырастет не их любовь. Она бы и не выросла никогда… На что он надеялся?

– Кирилл видит твой взгляд, не показывай ему ничего, – шепнул Гриша.

– Все хорошо? – Кирилл сел возле нее, отер вспотевший лоб краем футболки.

– Да, – смущенно улыбнулась Алиса.

– Не скучаешь?

Она покачала головой. Он подмигнул ей, вскочил и вернулся к друзьям. Алиса вернулась к наблюдению.

Ей нравилось это: эйфория, дрожь внутри, стук сердца и бесконечно счастливое настроение. Ей нравилось то, как он смотрит на нее, как улыбается, как подмигивает, как говорит и двигается. Он был таким, как она мечтала, как думала всегда.

Но вызывает ли она у него такие же чувства? Иногда ей казалось, что да, вызывает. В его заботе, взгляде и движениях ей чудилась его привязанность, симпатия, его ответ ей.

Артур сверлил ее глазами. Она чувствовала, но не поворачивалась. Не хотела. Он раздражал ее сейчас, словно влез без спроса в личное пространство, нарушив все границы, какие мог.

– Я хочу работать! – заявила Алиса утром.

Кирилл подавился кофе, постучал себя по груди.

– Нет, – строго покачал он головой.

– Почему? Я хочу!

Наставник посмотрел на нее как на капризного ребенка.

– Еще мало времени прошло. Что тебе Кристина сказала?

– Что надо подождать еще неделю…

– Вот именно! Как ни странно, я не буду с ней спорить.

Алиса расстроенно вздохнула и сложила руки на груди, откинувшись на стену. Ее снова не пускали дальше двора, постоянно держали в поле зрения, словно она сейчас сорвется и сбежит работать в одиночестве. Иногда по ночам она слышала, как Кирилл заглядывает в ее комнату по несколько раз.

– Мы можем просто погулять, – сжалился наставник. – Без работы.

Алиса просияла, закивала.

– Сходи пока на завтрак, а я пойду к главе. Надо отчитаться.

– Прости, столько хлопот из-за меня… – она виновато посмотрела на него.

Кирилл рассмеялся, наклонился к ней и поцеловал в макушку, вызвав волну мурашек по коже.

– Все хорошо. Я же твой наставник. Все это предполагал. Иди, завтракай, я буду ждать тебя во дворе. Или ты меня подожди.

В столовой было занято абсолютно все. Некоторые завтракали на подоконниках, другие заходили и тут же выходили обратно. Стол Кирилла занимали малознакомые Хранители, двое из которых стояли с тарелками в руках. Алиса хотела развернуться и уйти, но ее окликнули.

– Иди сюда! – крикнул Рома через всю столовую.

Она замялась, не решаясь. Варвара категорически запретила есть сладкое по утрам до завтрака, а шоколада хотелось уже нестерпимо.

– Давай, давай! Скорее! – торопил Рома.

Гриша нырнул под стол и выдвинул табурет. Тимур оторвался от газеты и поздоровался с Алисой. За их столом было полно свободного места, но никто не подсаживался.

– Откуда у тебя табуретка? – возмутился Рома.

– Держу для друзей, – пожал плечами Гриша.

– А, теперь ясно, почему я искал ее по всей столовой, – надулся блондин.

Гриша отмахнулся и повернулся к Алисе.

– Где твой великий наставник?

– Он…

– На ковре у начальства, – пробормотал Тимур, прикрыв рот ладонью.

Рома вскочил, задвинул табурет под стол и ушел к столу раздачи. Вернулся с двумя тарелками для Алисы и себя.

– Кирилл так старательно избегает начальства, что эта неделя для него подобна пытке, – ухмыльнулся он.

Алиса бросила на него недовольный взгляд исподлобья. Тимур придвинулся и пнул его мыском ботинка.

– Молчу, молчу, – сдался Рома. – Прости, не хотел обидеть тебя… только тебя.

Гриша покачал головой и наклонился к Алисе:

– Если не будешь обращать на него внимания, он не сможет тебя обидеть.

– Дайте ей поесть, – попросил Тимур, пресекая попытки Ромы возразить. – Она не вас послушать пришла.

– Молчим, – кивнул Гриша. – Я только хотел узнать, как ты себя чувствуешь, а то после выписки Кирилл от тебя не отлепляется.

– Нормально, – пожала плечами Алиса. – Только от сладкого никак не отказаться.

– Кошмары? Страхи? Боязнь контактов?

Она покачала головой, ковыряя ложкой ужасную серую кашу.

– Тревога? Нервные состояния?

– Гриш, – позвал Тимур. – С ней Кристина общается через день, чем ты лучше?

– Просто волнуюсь, – вздохнул Гриша.

Алиса заталкивала в себя кашу, проклиная день, когда люди придумали смешать овсянку с молоком и сварить. Рома нервно тряс ногой: его распирало от желания поговорить, но он сдерживал себя из последних сил. Тимур вернулся к газете.

Ученица безуспешно боролась с кашей, успокаивая себя мыслями о шоколадке. А лучше двух. Потому что такая пытка должна быть вознаграждена.

Ее вдруг осенило. Она подняла глаза на Гришу и долго смотрела, не решаясь спросить.

– Выглядишь так, словно снова скажешь, что я красивый, – улыбнулся Хранитель.

Рома оторвался от разглядывания чего-то за их спинами и закатил глаза.

– Я хотела спросить, – осторожно произнесла Алиса.

– Все что угодно, кроме подробностей моих отношений с многочисленными девушками, которых твой наставник мне упорно приписывает.

– Не приписывает, – парировала Алиса. – Почему ты ушел из Небесного?

Повисла тишина. Гриша растерянно молчал, глядя на нее так, словно Алиса застала его врасплох.

– Лучше бы ты о девушках спросила, ей богу! – взял себя в руки Хранитель. – Что еще Комаров сказал?

– Что ты сбежал.

– И шпионил здесь, да?

Алиса не ответила, но он и так понял.

– Я только хотела спросить, почему ты сбежал, если можно перевестись.

Она уже пожалела, что завела этот разговор. Гриша выглядел так, будто она обвинила его в предательстве.

– Мне перевестись нельзя было. Двояких никто не отпускает.

Он заметно нервничал.

– Это потому что вы ценные?

– У Небесных свое понятие о ценностях.

8.1.

– Я подобрал тебе наставника, – сообщил Игорь.

Гриша стоял в кабинете главы, опустив глаза. Он только что закрыл сессию, они группой отмечали это до самого утра, а сейчас у него страшно раскалывалась голова. Зато ему не снились кошмары, мучавшие его уже два года.

Гриша усмехнулся, не поднимая головы. Вряд ли кто-то когда-то заменит Бориса. Он за два года смог стать ему отцом, товарищем и лучшим другом. Таких не заменить, даже если очень постараться.

После смерти Бориса Гриша впал в полное бездействие. Ему вдруг стало наплевать на работу, учебу и других людей. Как будто весь мир потерял смысл. Некому больше его поддержать, объяснить элементарные вещи, подсказать верный путь и терпеливо выслушать, не перебивая.

Гриша тяжело вздохнул и поднял глаза на Игоря. Рядом с ним сидел Хранитель лет тридцати пяти с модной поднятой вверх челкой, темными глазами и загоревшей бронзовой кожей. Покатый лоб изрезали две глубокие вертикальные морщины, широкие плечи туго обтягивала футболка, а предплечья увивали посиневшие от времени татуировки. Хранитель бросил на Гришу недобрый взгляд. Он знал его. Юра. Они были почти не знакомы, потому что Юра избегал любого общества, был скуп на слова и почти всегда пропадал на работе. Гриша до последнего надеялся, что Игорь приставит к нему Захара, чья ученица скоро выходила замуж за другого Хранителя, или Тараса, который перевелся из учеников и по просьбе Марата пока что был без напарника. Почему Игорь выбрал Юру, оставалось загадкой.

– Хорошо, – только и смог произнести Гриша, мельком глянув на нового наставника.

Тот не удостоил ученика вниманием, глядя перед собой.

– Он очень опытный, – Игорь словно оправдывался. – И поможет тебе на первых порах.

Гриша сдержался от того, чтобы фыркнуть, коротко кивнул. Он поймал видение как Земной и собирался улизнуть. Юра – Небесный, за ним не пойдет.

– Назначаю тебя, Гриша, учеником Юры, – произнес глава. – Да будет так.

– Спасибо, – отозвался Гриша. – Могу идти?

– Иди.

Он выскочил за дверь, сбежал по широкой полукруглой лестнице. Наверное, это было некрасиво по отношению к Юре, но ему требовалось немного времени, чтобы все обдумать.

Холодный ноябрьский воздух влез под тонкую куртку. Утром шел снег, но к обеду растаял. Борис бы сейчас высказал ему за такой внешний вид и потребовал переодеться.

Гриша сел в автобус и уставился в окно. Каков из Юры наставник, он понятия не имел. Здоровенный Хранитель ни у кого не вызывал приятных ощущений. Борис его не жаловал, называл тупым, ограниченным и недалеким. Юра действовал коротко, быстро и четко. Говорил мало и по делу. И категорически придерживался концепции идеального мира. Это означало, что Гришу заставят. Борис всегда был согласен с Земными, что нужно спасти или проводить только по решению души. И Гришу он всегда прикрывал собой. Теперь все будет по-другому. Его переломят пополам и срастят заново.

На нужной остановке Хранитель спрыгнул со ступени автобуса и побрел в сторону дворов. Он должен встретить девушку и сделать так, чтобы та опоздала на автобус. Иначе она разминется со своим будущим мужем, сойдется с давним другом и повесится через десять лет из-за его измен и полной потери себя. Ей нужно стать талантливым врачом.

Где-то рядом были двое Земных. Их энергетика казалась знакомой.

– Опять ты?!

Гриша вздрогнул и обернулся. К нему вплотную подошли Артур с Ромой. Они познакомились на недавнем теракте, куда выехали всем Хранилищем на работу. Рома озирался по сторонам, Артур смотрел прямо на Гришу, хмуря черные брови. У него были голубые глаза. Такие яркие и светлые, что даже Гриша на секунду залюбовался.

– Пришел мешаться? – накинулся на него Артур. – Что она? В будущем вылечит какого-нибудь террориста? Или маньяка? От кого ты там мир избавляешь?

– Я вообще-то еще и Земной, – напомнил Гриша, глядя поверх их голов.

Артур прав. Если он сломается под давлением Юры, то такие вопросы перестанут быть беспочвенными.

– Вот именно! – прошипел Хранитель. – Ты – двоякий! Поэтому вас так и ценят в Небесном! Вы же можете сломать жизнь человеку еще до того, как он умрет!

Гриша сунул руки глубже в карманы и грустно усмехнулся. Угрозы Артура вдруг стали его забавлять. Может быть, на парнишку влиял статус, может, он слишком рвался быть самостоятельным до совершеннолетия. Но он не вызывал неприязни, нет. Только милую улыбку.

– Ты не рано стал Хранителем? – спросил Гриша. – Такой маленький, такой злой.

Артур вспыхнул, Рома во все глаза смотрел на него.

– Топай отсюда! – посоветовал Артур, захлебываясь от возмущения.

Гриша улыбался сам себе, даже не зная, зачем заводит Хранителя еще сильнее. Он же прав, в целом. Двоякие из Небесного способны сломать жизнь человеку до того, как он умрет. И делают это, если считают нужным.

– Мы справимся без тебя! – прошипел Артур.

– Простите!

Гриша дернулся, схватил идущую мимо девушку за локоть. Та испуганно рванулась, но тут же замерла и поменялась в лице, присмотревшись. Они всегда так реагировали на него. Терялись, краснели, смущались и забывали слова. Борис говорил, что этим нужно уметь пользоваться, раз природа подарила ему красоту, от которой девушки теряют голову, а мужчины стирают зубы от зависти.

– Вы не знаете, где здесь книжный магазин? – с теплой улыбкой спросил Хранитель. – Друзья посоветовали, говорят, там можно купить редкую литературу для учебы.

Девушка смутилась, заправила прядь за ухо и с легкой улыбкой посмотрела на него.

– Он там, за углом, – ответила она, указывая на панельную пятиэтажку.

– Там? – Гриша прищурился и приложил ладонь козырьком ко лбу. – Точно? Они вроде говорили, что он в девятиэтажном здании.

– Нет, нет, – возразила девушка. – Именно там! Я сама туда хожу.

– Правда? – он просиял, кажется, чересчур. Девушка смутилась еще больше, похлопала ресницами.

– Правда…

– А на кого Вы учитесь, что Вам нужна такая литература?

– На хирурга…

– Серьезно? – он изо всех сил изображал восторг. – Вы не поверите! Я тоже!

Девушка с надеждой посмотрела на него. Артур засопел, закатил глаза.

– Значит, мне туда, а потом?

– А потом повернете за угол, там будет железная лестница и маленькая вывеска. Не потеряетесь.

Гриша выжидающе смотрел на нее. Девушка на мгновение растерялась.

Картинка, где она натягивает на шею петлю, померкла и исчезла.

– Вы не представляете, как помогли мне! – воскликнул Гриша. – Спасибо Вам! Уже час хожу, не могу найти! И никто не знает!

– Не за что, – улыбнулась девушка.

– Спасибо! Удачного дня!

Гриша снова обворожительно улыбнулся. Он оттачивал эту улыбку и галантное поведение не один месяц. В какой-то момент ему вдруг надоело, что его считают красивым, но глупым из-за его неумения общаться с противоположным полом. Стоило девушке появиться рядом с ним, он терял все слова, неистово краснел, заикался и говорил невпопад. Он считал себя некрасивым с самого детства. Мама всегда подводила его к зеркалу и спрашивала, в кого он такой страшненький уродился, ведь отец-то красавец. И Гриша стал избегать зеркал. Борису пришлось потратить много времени и сил, чтобы, глядя на свое отражение, он видел то, что видят все, а не гадкого утенка.

– Ты что… ты… спас ее?! – Рома тыкал пальцем то в Гришу, то в удаляющуюся девушку.

Артур зло сверлил его глазами. Гриша искал, кому помочь еще, лишь бы не идти домой.

– Ладно, хорошего дня, – произнес он и уже собрался уйти, когда Артур схватил его за рукав.

– Погоди, – попросил он. – Как так получается? На теракте помог. Теперь тут…

– У вас странные представления о нас, – грустно улыбнулся Гриша. – Почему вы ставите клеймо, не узнав человека?

– Потому что вы все делаете одно и то же! – вспылил Артур. – Но не ты. Ты не хочешь перевестись к нам?

Гриша вздохнул, глядя вдаль. Может, и хочет. Теперь гораздо больше, чем раньше.

– Нет, – ответил он. – Мне пора.

– А тебя не наказывают за такое? – спросил Рома.

– За какое такое?

– За то, что ты спасаешь!

Гриша долго смотрел на блондина, рассуждая, стоит ли ему говорить хоть что-то.

– Начнут, – кивнул он.

Артур с Ромой удивленно переглянулись и снова повернулись к нему, замерев в ожидании.

– Мой наставник умер в сентябре, – вздохнул Гриша. – И сейчас мне дали другого. Он не очень, честно говоря. Он заставит…

Он не смог договорить, лишь поджал губы. Даже если Юра не заставит, Гриша будет присутствовать.

– Переходи к нам! – просиял Рома и тут же пошел пунцовыми пятнами.

– Да что вы заладили?! – вспыхнул Гриша. – Вас следить за мной приставили?

– Нет же! – возразил Артур. – Ты просто Роме нравишься.

Они строго посмотрели друг на друга и вдруг рассмеялись, пока Рома закипал как чайник. Грише стало легче. За этим смехом впервые со дня смерти Бориса он забыл о тяжести мира. Они смеялись, как мальчишки, не в силах остановиться.

– Ты давно в Небесном? – спросил Артур.

– Два года.

– А как ты попал туда? – Рома все еще дулся.

Гриша вздохнул, задумчиво глядя на них. Они нравились ему. Эти два слишком молодых и неопытных Хранителя, пытавшихся быть взрослыми. Артур – своей чрезмерной серьезностью. Рома – наивностью и доверчивостью.

Он вернулся в Небесное под вечер. И сразу же попал в руки хмурого Юры.

– Где был? – спросил он низким грубым голосом.

Гриша подавил желание съязвить. Вряд ли Юре это понравится. Он прослужил много лет в армии, а потом вдруг оказался на гражданке. Поговаривали, что его уволили за что-то ужасное. Другие говорили, что его списали после контузии в Афганистане. Но правды не знал никто.

– Работал.

– Я – твой наставник, – отчеканил Юра командным тоном. – Теперь ты ходишь работать только со мной. Заступаем сейчас!

– Но я хотел поужинать, – возразил Гриша.

– Успеешь, – отрезал Юра. – Идем.

Гриша сжал челюсти и поплелся за новым наставником.

Они несколько часов ходили по городу. Вернули попавшего под колеса парня, другого же наоборот толкнули под машину, чтобы он сломал руку и наконец обдумал свою жизнь. Юра молчал, отвечал коротко, но чаще просто хмурился.

Они уже подходили к дому, когда одновременно уловили сигнал души и резко сменили направление. Желудок предательски урчал, ноги гудели от многочасовой ходьбы, наливаясь свинцом.

В подворотне они обнаружили парня, лежавшего на земле без признаков жизни. Возле него валялся шприц.

– Приход словил, – усмехнулся Юра так, словно смотрел на что-то забавное. – Последний в его жизни. Провожай.

Парню можно было помочь. Дать последний шанс, он мог справиться с зависимостью.

– Его можно спасти, – возразил Гриша.

– Наркомана? – Юра зло усмехнулся, сверкнув черными глазами. – Ты собрался спасать наркомана, чтобы завтра он поймал передозировку еще раз?

– Он – человек!

– Он – не человек! – зашипел наставник, брызжа слюной. – Он – мусор! Отброс!

Гриша смотрел в глаза Хранителю и буквально слышал, как рушится его жизнь. Борис бы спас.

«Помоги мне!» – взмолилась душа.

«Ты жить хочешь?»

«Да! Я совершил ошибку, познакомившись со своей девушкой! У меня есть один шанс! Если я не использую его, то умру! Но я использую!»

– Не использует, – произнес Юра. – Он его не использует. Проводи.

– Не буду, – уперся Гриша. – Его свободная воля жить!

Лицо наставника исказила гримаса гнева, ладони сжались в кулаки, а верхняя губа дрогнула.

– Провожать! – крикнул он.

«Ты жить хочешь?» – повторил Гриша.

«ДА!»

«Да будет так!» – произнес он, не отрывая глаз от Юриных.

Хранитель дернулся, схватил ученика за грудки и тряхнул так, что Гриша чуть не потерял равновесие.

– Еще хоть раз ослушаешься – запру в карцере! Понял?! – прошипел он. – Я тебе не Боря! Я не буду терпеть твои выходки, щенок!

– Так откажитесь от меня!

– Думаешь, просто так мне тебя дали? Дурь из тебя выбивать пора! Домой!

Он пихнул ученика вбок, Гриша полетел на землю, подскочил, отряхнулся.

Утром он стоял у двери в кабинет Игоря. Глава с удивлением оглядел его, подойдя ближе. Злость вскипала в жилах. Гриша хотел наброситься на Игоря, встряхнуть его так же, как Юра вчера.

– Что случилось? – спросил глава, отпирая дверь. – Заходи.

Гриша вошел в кабинет, но на стул не сел.

– Гриша, – позвал Игорь, опустившись в кресло. – Что у тебя случилось?

– Дайте мне другого наставника! – набросился на него Гриша, облокотившись на стол.

Глава вздохнул, выпрямился, отвел глаза, стряхнул несуществующие пылинки со столешницы.

– Так я и думал, – кивнул он. – Что ж… я знаю, что методы Бори были более… лояльные, он давал тебе поблажки… и я…

– Дайте мне другого наставника! – Гриша ударил кулаком по столу.

Игорь вдруг замер и посмотрел ему прямо в глаза ледяным пронизывающим взглядом.

– Нет, – твердо произнес он. – Тебе у Бори под крылом позволялось своевольничать. Борису слишком многое прощалось. Теперь же ты будешь учиться, как все Небесные.

– Чистить мир? – нервно рассмеялся Гриша. – Вы серьезно? Он заставил меня проводить душу, которая просила еще один шанс!

– Душу наркомана, – возразил Игорь. – Ты знаешь, что по правилам…

– Вы нарушаете закон свободной воли! Душа просила жить!

– Душа наркомана! – оборвал глава. – А, может, завтра ты спасешь убийцу, который через пару лет зарежет твою маму?

– Это убийство! – прошипел Гриша.

– Это – работа, – ответил Игорь, понизив голос. – И прекрати свою истерику! Как баба! Иди к себе!

– Дайте другого наставника!

Глава медленно выдохнул, потер переносицу, закрыв глаза.

– Ты, кажется, кое-что забыл, – произнес он холодным тоном. – Забыл, кто спас тебя. Забыл, кто кормил, поил и одевал, поставил на ноги, кто дает тебе образование и платит зарплату. Забыл? Я тебе напомню. Это я.

Гриша сверлил его глазами, сжав челюсти.

– Это я пустил тебя сюда. Это я два года закрывал глаза на вашу работу. Я ждал, пока ты вырастешь. Я платил тебе зарплату, хотя до совершеннолетия ни один Хранитель зарплату не получает. Кроме тебя. И что? Так ты благодарен мне? Иди и отрабатывай! Это лучшая благодарность, на какую ты способен! Разговор окончен.

Игорь резким движением придвинул блокнот и раскрыл его, сделав вид, что очень занят чтением заметок. Гриша не двигался.

– Это все, – процедил сквозь зубы Игорь.

Хранитель развернулся на пятках и вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью. Сбежал на первый этаж, вышел во двор, отдышался, пытаясь унять гнев, закурил, прислушался. Никто не звал. Гриша выбрал направление наугад и зашагал прочь от дома, не разбирая дороги.

Через пару дворов его грубо одернули.

– Куда собрался? – Юра больно сжал его плечо.

Гриша смерил его недовольным взглядом.

– Гулять.

– Не на отдыхе. Пошли работать!

Он ходил за напарником по городу, чувствуя себя собакой на привязи, и из принципа отгонял все видения. Они пропустили обед и вот-вот пропустят ужин. Юра молчал, ходил широкими быстрыми шагами, сунув руки в карманы кожаной куртки, а на прохожих смотрел так, словно вычислял предателя.

Когда сумерки опустились на серый холодный город, Гриша поймал сигнал. Он был до того четким, что увернуться не получилось. Девушка выпала из окна, осталась жива. Беременная девушка.

Они нырнули во дворы, срезали путь через парк и вышли к старым панельным пятиэтажкам, протиснулись сквозь толпу зевак. Юра грубо распихал собравшихся и склонился над девушкой. Она делала короткие, рваные вдохи, смотрела на него широко распахнутыми до одури голубыми глазами и пыталась что-то сказать. Ее длинные белоснежные волосы испачкались в крови.

«Что с тобой?»

«Позвоночник сломала, выживу»

Гриша стоял рядом, слушая Юру и девушку, сжимал челюсти.

«Позвоночник восстановится?»

Он зажмурился до боли.

«Нет. Буду в инвалидной коляске всю жизнь, даже руки двигаться не будут»

Хранитель шумно выдохнул, по телу пробежал электрический разряд.

Юра поднялся на ноги, повернулся к нему, а во взгляде черных глаз мелькнуло ехидство. Гриша уловил эту секундную эмоцию.

– Провожай, – приказал наставник.

– Не буду.

– Будешь, провожай.

Гриша опустил голову и посмотрел Юре в глаза, медленно покачал головой из стороны в сторону.

По телу прокатилась волна опустошения. Ему вдруг стало все рано, плечи расслабились, руки безвольно повисли, безразличный взгляд скользнул в землю.

– Провожай, – повторил Юра ледяным, властным тоном.

Гриша кивнул, опустился на колено возле девушки. Она смотрела на него обезумевшим от боли взглядом.

– Пожалуйста, – прошептала она хрипло.

«Ты жить хочешь?»

«Да! Прошу тебя! Помоги мне! Пожалуйста! Мой ребенок! Он выживет! Я не хотела прыгать! Я выпала! Не хотела…»

Он должен был помочь, спасти ее. Должен был… подчиняться воле Юры.

«Возвращайся домой»

Девушка замерла, сделав долгий выдох. Ее тело расслабилось, грудь опустилась, сомкнулись губы. Стеклянные глаза смотрели на него, в самую душу.

– Я же сказал, что будешь, – усмехнулся Юра.

Эмоции рванули грудь. Сердце сжалось и больно ударило по ребрам. Гриша поднялся на ноги, попятился, пытаясь сделать вдох, грудь сдавило. Он опустил глаза на свои ладони. Они были испачканы в крови.

Он судорожно пытался отряхнуть пальцы.

– Что с ней, милок? – спросила сухенькая старушка у него.

Гриша вздрогнул, дернулся в сторону и уставился на толпу так, словно они все знали, что он сделал. Вот-вот полетит первый камень.

– Умерла, бабусь, – строго ответил Юра. – Сломала позвоночник, когда упала. Не выжила.

– Ты… – прошипел Гриша, обернувшись к нему.

– Заткнись и идем! – процедил наставник. – Быстро!

Он грубо схватил Гришу за локоть, рывком развернул и больно пихнул в спину. Хранитель споткнулся, поймал равновесие.

– Ты применил подчинение! – проговорил Гриша, не веря своим же словам. – Ты заставил меня! Она была беременна! Ты убил ребенка! Ребенка! Ты…

Он задохнулся, его трясло как в лихорадке, стучали зубы. Никогда. Никогда ему не вымолить прощения за это. Никогда руки от крови не отмыть. Никогда…

Юра молчал, пока они не отошли достаточно далеко.

– Все через это проходят, – безразлично ответил он, пожав плечами. – Всех новичков так учат, потому что вы приходите сюда с удивительной моралью. Слышал ее? От нее после больницы останутся глаза и рот.

– А душа?! – его голос сорвался на высокие ноты. – Ее душа! Ребенок!

– Переродятся в нормальном теле, – безразлично пожал плечами Юра. – Так будет лучше.

– Ты убийца! – прошипел Гриша. – Я не буду с тобой работать! Иди ты к черту! Ты моими руками убил двух людей! Ты… ты…

У него дрожала нижняя челюсть, он задыхался. Юра резко остановился, схватил его за плечо и тряхнул.

– Ты, щенок, жизни не нюхал! Забыл, где работаешь?!

Гриша долго смотрел ему в глаза с отвращением.

– Не нужна мне такая работа.

– Домой! – Юра грубо пихнул его.

Гриша попытался вырваться, но его воля растворилась, сделав послушной куклой. Стало все равно. Пусть хоть убивают…

В Хранилище Юра не снял подчинение, завел его в дальнюю комнату на первом этаже.

– Юра, ты чего это? – окликнул его Марат, наставник Арины.

– Переучиваю, – бросил Юра, отпирая дверь. – Боря не научил, я научу!

– Зря ты так, – вздохнул Марат. – Ты его не сломаешь, а от нас отвернешь.

Юра развернулся на пятках и оглядел Хранителя с ног до головы.

– Игорь меня приставил к нему! А ты иди, учи своих детей!

Марат не боялся Юры никогда. Он усмехнулся, глядя ему в глаза:

– Игорь не показатель. Попомни мои слова, Юра, когда он сбежит или попытается убить тебя.

Хранитель не нашелся, что ответить, отвернулся и втолкнул Гришу в крохотную камеру.

– Посидишь тут дня три, – усмехнулся он, обводя глазами стены. – Знаешь, я тоже раньше думал, что мир спасать легко. А потом увидел, как сложилась жизнь у тех, кого я спас…

Он с отвращением глянул на маленькое зарешеченное окошко и покачал головой.

– Хреново, скажу тебе, сложилась. Один инвалид просидел всю жизнь с родителями, а когда они умерли, его сдали в интернат, где он прожил лет пять никому не нужный. Второй промучился три года, а потом заполз на подоконник и выпал из окна. Наркомана спасал тоже, так он жену убил, когда она ему денег на дозу не дала. Думаешь, я такой не был? Был, был. Хорошо, что из меня дурь выбили. И из тебя выбьем.

Гриша безучастно смотрел в пол, стоя посреди черной комнаты. Ему было все равно. Душа билась и рвалась, но победить подчинение не могла.

– Посидишь тут, подумаешь, потом поговорим.

Юра вышел в холл и захлопнул дверь. Щелкнул замок, под потолком тускло загорелась лампочка.

Гриша вздрогнул, глубоко вдохнул и осел на пол. Голубые глаза девушки смотрели на него, в самую душу. Она хотела жить. А он убил ее…

Хранитель схватился за голову, свернулся калачиком на грязном бетонном полу и разрыдался как ребенок.

Маленькая грязная камера с железной кроватью в углу, унитазом и раковиной была тем самым карцером, о котором так много говорили в Хранилище. Гриша никогда не бывал здесь, пока другие сотрудники делились своими впечатлениями во всех подробностях. Сюда попадали за проступки, за непослушание, за пьяный дебош и драки.

Ему приносили холодный завтрак и ужин, пропуская обед. Свет включали утром, а иногда забывали, и все освещение состояло из маленького прямоугольного окошка под потолком.

В основном он лежал или ходил из угла в угол, заложив руки за спину и много думал. О побеге. Он не станет убивать, какие бы истории ему ни рассказывали. Никого и никогда. Он больше не проводит ни одну душу в своей жизни. И вообще откажется от дара Небесного.

На третий день дверь открылась, и на пороге возник Игорь.

– Выходи, – приказал он.

Гриша повиновался, прищурился от яркого света в холле.