Кривая Лапка Енота бесплатное чтение

Кате Дроздовой посвящается…

Использованные в рассказе стихи – ее пера.

В алых отблесках костра лес казался жутким и мрачным. Где-то далеко шумел город… Какого лешего он шумел в два часа ночи – было совершенно непонятно, но тем не менее, он шумел. Дрова заканчивались, летняя ночь была теплой, так что даже и без костра Катя, на плечи которой была накинута джинсовая ветровка поверх легкой футболки, не замерзла бы. Костер нужен был, чтобы не было так жутко… Катя понимала, что дав огню потухнуть, расслабившись и слившись с мраком ночного леса, став его частью, она скорее всего победила бы страх и возможно смогла бы даже уснуть, свернувшись калачиком на траве. В конце концов, Заельцовский бор – не глухая тайга, а просто бор на окраине города. Если сейчас встать, пройти 50 метров прямо, выйти на дорогу и пойти по ней направо, то максимум через час она уже будет в городе. И вот в городе-то в 2 часа ночи как раз есть чего бояться. Транспорт уже не ходит, на такси денег нет, пешком до дома – даже к утру не дойти, разве что к друзьям напроситься… Но пока дойдешь – многое может случиться.

И самое главное: уйдя сейчас из леса, она проиграет спор!

Катя подбросила в догорающий костер последнюю ветку и со вздохом поднялась на ноги. Так не хотелось отходить от костра, погружаться в липкую темноту соснового леса, но чтобы темнота не окутала ее окончательно – нужно насобирать еще дров.

Катя сделала шаг от огня. Второй. Третий… Что-то хрустнуло под ногами… Она наклонилась, поднимая почему-то незамеченную ранее ветку, а выпрямившись, увидела прямо перед собой силуэт человеческой фигуры.

Взвизгнув от испуга, она отскочила назад, к огню, выронив из рук единственное оружие, сухую ветку, которой, правда, можно было отбиться разве что от престарелой левретки.

– Простите! – мягко и вкрадчиво сказала фигура. – Я не хотел вас пугать!

– Ничего страшного, – выдавила из себя Катя. – Я как раз собиралась умереть от инфаркта, так что вы появились как раз кстати!

Фигура хмыкнула, не шелохнувшись, не пошевелив ни единым мускулом, но хмыкнула одобрительно.

Катя рассматривала ночного гостя со смешанным чувством страха и любопытства. С одной стороны, никаких враждебных действий он пока не предпринимал, а с другой – она одна, посреди леса, глубокой ночью, рядом с каким-то мужиком… Рослым мужиком, крепким. Отблески умирающего огня не давали возможности подробно его рассмотреть, Катя видела лишь широкие плечи да острый подбородок. Руки и фигуру незнакомца скрывало что-то похожее на плащ, плотно облегающий тело, а черты лица скрадывала широкополая шляпа, надвинутая на глаза.

Шляпа. Широкополая. В 21 веке. В лесу. Ночью! Кто, черт возьми, ходит ночью по лесу в шляпе и плаще? Подумав, Катя решила, что умереть от инфаркта все же не такая плохая идея.

– Вы пригласите меня к своему костру? – спросил незнакомец.

– А вы без разрешения из пентаграммы выйти не можете? – набравшись смелости, сострила Катя.

Фигура снова хмыкнула, удовлетворенно так, уважительно, словно преподаватель, которому студент только что правильно рассказал о методике формирования культи шеи по Пирогову.

– Пентаграмма меня не удержит, – ответил гость, – я просто хочу быть вежливым. Если у вас есть причины проводить ночь в лесу в одиночестве – я покину вас.

– Что вы, что вы… Я рада компании. Располагайтесь!

Темная фигура переместилась к костру стремительно и грациозно. Казалось, что ночной гость просто проплыл над землей, не касаясь ее ногами, не потревожив ни единой складочки своего плаща. Секунда, и вот он уже сел на землю в шаге от кострища, по-турецки подогнув ноги, спрятав их под полами одежды, в которой все также прятались и его руки. Кате пришло на ум, что он, возможно, что-то держит в них, скрывая под одеждой. Нож? Топор? Базуку? Чью-то отрезанную голову?

Катя наклонилась, чтобы подобрать оброненную ветку и подбросить в гаснущее пламя хотя бы ее, но гость остановил ее, протянув вперед руку.

– Не нужно, пожалуйста! Я так устал от яркого пламени… мне нравится ночная прохлада!

Ладонь гостя была широкой, но какой-то слишком вытянутой, а пальцы… Кате почему-то показалось, что сгибались они не в двух местах, как ее собственные, а в трех.

– Как вас зовут? – спросила она, просто чтобы хоть что-то спросить.

– А что даст вас мое имя? – спросил незнакомец. – Мы встретились случайно. Вскоре мы также случайно расстанемся.

– Я просто хочу быть вежливой, – Катя нашла в себе силы улыбнуться. – Мне хотелось бы обращаться к вам по имени, а не "Эй вы, черный человек в черной шляпе!"

– Черный человек? – ночной гость улыбнулся. Он чуть приподнял голову, исподлобья глядя на свою собеседницу, так что Катя все еще не могла видеть его глаз, но видела губы, немного растянувшиеся в улыбке. Лицо человека было черным, а губы в едва заметном свете костра, казались бардовыми. А еще… На его подбородке была вертикальная складка. Или шрам… Сказать точно Катя не смогла бы.

– Впрочем, вы правы. Для содержательного разговора собеседники должны знать истинные имена друг друга. Зовите меня Сагир.

Черный человек склонил голову и чуть приподнял шляпу, всем своим видом демонстрируя уважение.

– А я – Катя, – она тоже вежливо поклонилась.

– Присаживайтесь, Катя! Поговорим. Рассвет еще не скоро, а хорошая беседа поможет скоротать ночь! Вас ведь заберут на рассвете?

Катя опустилась на землю, копируя позу ночного гостя. Земля была теплой… Катя готова была поклясться, что несколько минут назад, до появления Сагира, она была холоднее. Ночной гость словно бы распространял тепло, оно расползалось по земле и по воздуху, окутывало, успокаивало и… и пугало! Кате было страшно. Другая на ее месте ущипнула бы себя за руку, проверяя, спит она или нет, но Катя не сомневалась в своей нормальности. Галлюцинаций с ней не случалось даже в лихорадке, а не спать ночами для нее, типичной студентки, было нормой, так что вариант, в котором она уснула у костра и Сагир ей просто приснился, отпадал.

Сагир был настоящим, и от него веяло теплом, как от печи для закалки кирпича. Как и в печи, в Сагире чувствовалась страшная огненная мощь. Вроде бы тепло – ласковое и приятное, но не стоит ни на секунду забывать о том, что в этой печи бушует пламя, способное испепелить тебя за секунды. Кате хотелось бежать прочь сломя голову, но интуиция подсказывала: для этого существа, в отличие от нее, ночь – родная стихия. От него не убежать, а потому лучше не злить лихо, пока оно у костра сидит тихо.

– Откуда вы знаете? – спросила она.

– Откуда знаю что? Что рассвет не скоро?

– Нет. Что меня заберут утром.

– Немного магии и много логики. Молодая девушка. Одна. В ночном лесу. Без поклажи. Явно не странница – странники в этом времени вообще перевелись. Не жертва, скрывающаяся от погони. Какие еще причины могли забросить девушку одну в темный лес? Первое – скука. Жажда новых ощущений, пресыщенность жизнью. Вы эти чувства явно испытываете, это видно было по вашему взгляду, когда я появился перед вами из темноты. Страх, смешанный с любопытством… Приятное сочетание, не правда ли? Ведь в вашей жизни уже давно не происходило ничего захватывающего, о чем можно было бы рассказать друзьям взахлеб, верно? Именно поэтому вы и приняли это пари. Провести ночь в лесу… В той компании вам было просто скучно, не так ли? Поэтому вы и завели речь о том, как пуст и тосклив мир вокруг вас? Не сознательно ли подвели компанию к вопросу: "А кто рискнет прямо сейчас поехать в лес и провести там ночь? В темноте! Без оружия и охраны!"

– Сознательно! – словно загипнотизированная ответила Катя.

– Я не сомневался. Катя, а хотите, я расскажу вам о вас?

– Мое будущее?

– Нет, ваше настоящее.

Плащ Сагира всколыхнулся, порывом ветра раздув едва тлеющие угли, дав Кате понять, что это вовсе не плащ. Это крылья. Громадные кожистые крылья, в которые ночной гость оборачивался, словно в одежду.

– Подбросьте в костер немного дров, нам нужен свет. Чуть-чуть света… Не бойтесь отходить от огня. Ночь вам не враг.

Катя повиновалась. Прошлась в тени сосен, насобирала немного сухих веток и понесла их обратно к огню. Сагир ждал ее, тасуя в руках неизвестно откуда взявшуюся колоду карт.

– Знаете, как Таро предсказывают судьбу?

– Нет.

– Вы думаете, что вы вытягиваете случайную карту из колоды, но это не так. Изображения на картах, арканы, исчезают, стоит повернуть колоду рубашкой вверх. Они живут не в нашем мире. Они проявляются по нашей просьбе, их видно, когда вы смотрите на карты, но в остальное время карты пусты. Арканы уходят к себе, в свой мир… И когда вы вытягиваете карту – на ней появляется аркан. Именно тот, который должен появиться. Именно тот, что говорит о вас…

Сагир протянул Кате колоду.

– Сдвиньте карты, Катя. Легонько коснитесь их левой рукой и сдвиньте на себя. Совсем чуть-чуть. Это не просто ритуал, колода должна почувствовать вас. Почувствовать того, о ком я буду спрашивать у них…

Катя протянула руку и сдвинула половину колоды на себя. Карты были теплыми…

Сагир переложил сдвинутые карты вниз, прижал колоду к груди, а затем вытащил из нее семь карт, небрежно отбрасывая их в сторону. Карты плавно пролетали по воздуху и ложились на траву – ровно, в каком-то определенном порядке…

– Ну что? Вы готовы узнать себя лучше? – спросил Сагир.

– Нет… – честно ответила Катя.

– Правильно. Никто лучше Таро не поможет заглянуть в свою душу… Сравниться с ними может разве что сочетание алкоголя и близкого друга напротив. К этому нельзя быть готовым. Но вы ведь не откажете мне в удовольствии погадать вам?

– Не рискну.

– Тогда смотрите!

Повинуясь мановению руки человека в черном, одна из карт поднялась в воздух и легла Кате на подставленную руку, демонстрируя изображение. Горы, луну, и человека, уходящего по каменной лестнице вверх, повернувшись спиной к стоящим на переднем плане картины восьми кубкам.

– Восьмерка кубков, – торжественно произнес Сагир, – пресыщенность жизнью, уход в ночь. Ваш случай, Катя? Эта карта – то, чем вы являетесь на данный момент. Младшие арканы Таро делятся на четыре масти. Мечи, кубки, пентакли и жезлы. Кубки – это душа. В вашей душе царит осень, вы застряли в осени, хотя на дворе стоит лето. Арканы кубков чаще всего говорят с творческими людьми… Вы ведь пишете стихи, верно? Пишете… Причем не такие, как все девушки пишут в 14 лет, про любовь, кровь и морковь. У вас стихи достойны карт Таро, иначе кубки не пожелали бы поговорить с вами. Все так?

– Так… – завороженно ответила Катя.

– Не пугайтесь, пресыщенность жизнью – это болезнь, которой подвержены только неординарные люди. Но тем не менее – это болезнь, которой болеют и в ваши 20 лет, и в 30, и в 40. Ей болели во времена пророка Сулеймана, болеют и сейчас. И ее надо лечить… И я знаю, как это сделать! Но мы пока пойдем дальше! Вторая карта очень важна, она покажет вам то, чего вы о себе не знаете! Ваш секрет, который вы скрывали даже от себя!

Карта скользнула в катину руку, закрыв собой восьмерку кубков.

– Восьмой аркан, – провозгласил Сагир, – "Сила". Что вы видите на этом изображении?

– Женщина в простой одежде, с венком из трав, над ее головой – символ бесконечности. Она разрывает пасть льву… нет, стойте, не разрывает! Ее руки не внутри пасти, они снаружи, она наоборот закрывает ему пасть!

– Верно! Восьмой аркан – это сила, но сила созидающая. В вас есть эта сила, но вы ее не ощущаете, верно?

– Верно…

– А она есть! Запомните это, Катя, она есть. Третья карта нашего расклада… Она даст вам первый совет этой ночи. От чего вы должны отказаться!

Мановение руки и карта взлетела в воздух, демонстрируя Кате свое изображение. Отшельник. Старец в серой хламиде, с посохом и фонарем в руках.

– Отшельник выбрал добровольное одиночество. Как вы на восьмерке кубков. Не оставайтесь одна, Катя… Видите фонарь в руках отшельника? Это свет разума. Одиночество поможет разжечь этот огонь сильнее, но что в нем толку, если им некому осветить путь? Четвертая карта нашего расклада – антоним третьей. Она подскажет, что вы должны в себе развивать! Итак…

Новая карта легла на подрагивающую катину ладонь. Она уже не удивлялась, она просто внимала…

– О, сама Верховная Жрица! Второй аркан! Логично, логично! Я ждал именно этого ответа. Попробуете сами истолковать карту?

Катя вгляделась в изображение. Женщина средних лет, в длинной одежде, явно каком-то религиозном одеянии. У ее ног – полумесяц, за спиной – сад, виднеющийся между двумя колоннами, черной и белой. Вход в Эдем? А жрица – страж этого входа? А колонны… Черная и белая… Добро и зло? Вход в райский сад – через гармонию добра и зла?

– Верно…

– Но я же ничего не сказала!

– Вы же не думаете, что для меня это важно?

Сагир блеснул на Катю глазами, впервые подняв голову так, что она могла их увидеть под полями шляпы. Глаза существа были ярко красными, как угли костра.

– Женщина – всегда жрица. Она – не просто страж Эдема, она – и есть Эдем. Многие видят в этой карте сексуальный подтекст – райское наслаждение между… гхм… колонн. Но мы с вами смотрим глубже, не правда ли? Верховная жрица способна отделить добро от зла и войти в Эдем. Для этого нужна мудрость! Женская мудрость, недоступная мужчине! Только обладая ею, умея найти баланс между добром и злом, женщина способна стать верховной жрицей – сотворить Эдем. Вот что вы должны в себе развивать! Я понятно объясняю?

Катя кивнула.

– Сагир, а скажите, к какой масти относятся последние три карты? Я не увидела там кубков…

– Масть имеют младшие арканы. Старшие потому так и называются, что главенствуют в колоде. Их двадцать два. А младших – пятьдесят шесть. Надеюсь, вас не удивляет, что вам выпадают в основном старшие арканы? С людьми они не столь разговорчивы, но я и не человек.

– А кто вы? – едва слышно шепнула Катя.

– Вы знаете мое имя. Истинное имя. Разве вам не достаточно этого?

Сагир снова сверкнул красными глазами и небрежно повел перед собой рукой, заставив языки костра взметнуться вверх.

– А вообще-то – это правильный вопрос. Один из двух правильных вопросов, которые вы должны задать. Я отвечу. Я был создан из чистого, бездымного пламени, много более горячего, чем пламя этого костра. Я жил, когда первая обезьяна взяла в руки палку, чтобы этой палкой заставить работать другую обезьяну. Я служил пророку Сулейману до самой его смерти… И я был заточен Абдулой Альхазредом в его черную книгу, на страницах которой я провел больше тысячи лет, освободившись благодаря глупости одного черного мага и одного его врага, не воздержанного в алкоголе и не уважающего древние реликвии. Довольно ли вам такого описания, Катя? Удовлетворены ли вы тем, что вашу судьбу на картах Таро вам читает существо, видевшее, как Древние возводили Антарктос?

– Удовлетворена…

– Тогда вернемся к раскладу? Пятая карта в раскладе… Я не удивлюсь, если там снова будет кто-то из старших арканов. Итак, пятая карта! Она даст вам ответ на вопрос: "Кем вам хочется стать?" Итак, Катя, что вы видите на этой карте?

– "Любовники", – Катя прочла название аркана, рассматривая изображение обнаженных мужчины и женщины, над которыми простирало руки доброе божество, осененное светом солнца.

– Закономерная карта… Не стоит понимать ее буквально, трактуя слово "любовники" как "Имеющие сексуальные связи". Любовники – это те, кто любят. Думаю, для вас не секрет, что вам, как и всякой женщине, не хватает любви? Поверьте, вы получите желаемое. Я умею заглядывать в будущее не только посредством колоды Таро. Но меня радует то, что вы чисты помыслами. Карты не лгут, вам не хватает именно любви, в то время, как многим другим девушкам в вашем возрасте в этом месте расклада выпала бы девятка пентаклей. Многим, очень многим сейчас хочется стать девяткой пентаклей… Это деньги. Счастье, основанное на финансах. Мне жаль их… А если мне кого-то жаль – я прекращаю их жизнь.

Катя вздрогнула. Это сказано было так просто, вскользь, между делом… С той самой секунды, когда Сагир возник перед ней в темноте леса, она не сомневалась в том, что это существо смертельно опасно, но зачарованная его теплом – поверила, что оно не желает зла именно ей. А чего оно, собственно, желает?

– О, вижу, вы пришли к этому вопросу, – оживился Сагир, – это похвально, это правильно. Задайте его вслух, не держите в уме!

– Вы убьете меня?

– Да нет же! Не этот! Ответ на этот вопрос – очевиден и он зависит от вас. Другой вопрос, Катя, другой! Ну же, не разочаровывайте меня, у нас получилась такая славная беседа, такая интересная ночь… Ну же? Каким будет второй главный вопрос?

– Чего вы хотите?

– Браво. Катя, браво! Вы задаете правильные вопросы, значит, я не зря отправился гулять именно этой ночью и именно в этом лесу. Я отвечу, но только после того, как карты дадут на него ответ для вас. Вы готовы? Итак, шестая карта. Чего вы хотите?

С вспорхнувшей на ее руку карты на Катю смотрела Смерть. Черный всадник на белом коне, перешагивающем через тело монарха. Новый король или, возможно, кардинал, приветствует смерть вместе с коленопреклоненными женщиной и детьми. На заднем плане между двух колонн, на этот раз – серых, встает солнце.

В первые секунды Катино сердце просто остановилось. Слово "Смерть" парализовало ее волю и разум, но потом… Кроме самого слова в аркане не было ничего страшного. Изображенные на иллюстрации люди не просто не боялись черного всадника с черепом вместо лица, они радовались ему… И это встающее солнце… Новый день? Новая жизнь?

– "Смерть"! – объявил Сагир. – Вот ваш ответ на вопрос "Чего я хочу". Но это не та смерть, что "прах к праху". Вы испытываете желание покончить жизнь самоубийством? Нет. Хотя, откровенно говоря, желание молодой красивой девушки провести ночь в лесу, имеет отчетливый привкус суицида. Этот аркан символизирует перерождение, конец старой жизни и начало новой. Это следствие первой карты вашего расклада. Вы пресытились жизнью, вы устали от этого мира, вы думаете, что вам лучше было бы в другом, верно? Нет, я не имею в виду потусторонний мир. Просто другой. Другой мир, другой город, другую жизнь. Загляните в свою душу, Катя, и ответьте мне: карты не врут?

– Не врут…

– Я скачу с ветки на ветку

Воробушком в синем пальто.

"Не забывайте вещи в вагонах" –

Вот так. Я забыта в метро.

Катя удивленно взглянула на своего собеседника и не опустила глаз, встретившись с ним взглядом.

– Ваше четверостишье, Катя?

– Мое…

– Хорошее. Мне понравилось. Потому я и не прошел мимо, потому и заглянул на огонек. Я люблю поэзию, на всех языках люблю, и на русском тоже. Хотя больше всего мою душу волновали стихи Овидия. Жалею, что не знал Омара Хайяма – в то время, когда он жил и творил, я как раз был заточен в страницах весьма известной в этом мире черной книги. Теперь, вот, наверстываю упущенное. Читаю, размышляю, обсуждаю. Вам нравятся стихи Овидия, Катя?

– Мне сложно понять их. Он жил слишком давно, в совершенно другое время. Другие нравы, другой язык.

– Все так. Но мы отвлеклись. Вы – не Овидий, конечно. Вы – воробушек в синем пальто. Но вы неплохой воробушек. Вас интересно почитать, вас интересно послушать. Я, кстати, слушаю Вас прямо сейчас. Когда я процитировал эти четыре строчки, у вас в голове тут же зазвучала полная версия этого стихотворения. В вашем исполнении, разумеется. Потому вы и пишете такие стихи… Потому что желаете перерождения. Верно?

– Верно…

Это было более, чем сеанс психоанализа. Ночная беседа у костра, даже просто с другом, не владеющем магией, дает несравнимо больше, чем визит к психологу. А если тебе рассказывает о тебе кто-то, кто лично знал Публия Овидия Назона – это может радикально изменить твою жизнь. Или прервать ее, если того пожелает твой собеседник.

Катя не тешила себя надеждами, что сможет сбежать. Сагир – не бродяга, решивший напасть на девушку в ночном лесу. Вспомнив его ленивую грацию, с которой он перемещался по поляне, Катя не сомневалась, что вздумай она бежать – он догонит ее в два движения, даже не используя свои магические способности.

Но она и не хотела бежать. Она хотела открыть последнюю карту расклада!

– Мы подходим к самому важному моменту нашей встречи, – неспешно продолжал Сагир. – Седьмая карта расклада. Вы уже знаете о себе все. Таро заглянули вам в душу и показали вам все аспекты вашей жизни. Все самые важные аспекты. Они уже дали вам два совета – от чего вам стоит отказаться и какую сторону характера развивать. Но седьмая карта даст ответ на самый главный вопрос. Что вам делать! Она даст направление, задаст основной курс дальнейшей жизни! Вы хотите открыть ее, Катя? Хотите вернуться из этого ночного приключения совершенно другим человеком, знающим и смысл, и курс своей жизни? Ответьте мне!

– Да.

Карта взлетела в воздух, но, проигнорировав протянутую Катей руку, опустилась на черную ладонь Сагира.

– А на что вы готовы ради того, чтобы узнать ответ на этот вопрос?

Катя молчала. С языка так и рвалось "На все", но она сдержалась и проглотила эти два слова, не дав им сорваться с губ.

– Молчите? Боитесь, что я поймаю вас на слове и попрошу у вас что-то, чего вы очень не хотите лишиться? Что это может быть, Катя? Честь? Душа? Жизнь? Или, как в старой сказке вашего народа – "То, чего вы в своем царстве не знаете"? Боитесь, что я могу попросить у вас жизнь еще не рожденного и даже не зачатого ребенка?

– Да.

Сагир рассмеялся. Гулко, жутко, запрокинув к небу свое лицо, давая Кате возможность рассмотреть его в деталях. Кожа Сагира была черной и глянцевой, а изо рта, когда он зашелся в своем ухающем смехе, вырвались несколько багряных язычков пламени.

– Зачем я буду просить то, что могу взять силой в любой момент? – спросил он, отсмеявшись. – Я могу вырвать из вашей груди сердце вместе с душой, вывернуть наизнанку обе эти субстанции и вложить обратно, оставив вам жизнь, в которой своего ребенка вы сами принесете мне на заклание. Но я не хочу этого. А чего я хочу? Вы уже задавали этот вопрос, Катя, и я сказал, что мы вернемся к нему позже, когда Таро откроют нам секрет шестой карты. Расклад открыт почти полностью, я знаю, чего хотите вы. Пора узнать, чего хочу я, не так ли?

Колода Таро спланировала с руки Сагира, повиснув перед Катей.

– Берите, не стесняйтесь! – подбодрил он. – Чтобы гадать на Таро, не нужно обладать той силой, которой наделил меня создатель. Вполне хватит и той магии, что заключена внутри вас. Перетасуйте колоду!

– Но она же не полная.

– Это не так важно. Тех арканов, что мы еще не задействовали, вполне хватит чтобы дать ответ на один единственный вопрос. Тасуйте колоду, Катя, тасуйте! Дайте мне сдвинуть ее и вытащите одну карту! Всего одну! Вытащите и истолкуйте ее значение – до сих пор вы успешно справлялись с этой задачей.

Катя перемешала колоду, прислушиваясь к своим ощущениям. Карты как карты. Бумага как бумага. Не было искорок, колющих ладони, не было ощущения, что она прикасается к чему-то запредельному, магическому, таинственному.

– Сдвиньте карты, Сагир! – попросила она, протягивая колоду собеседнику. Сагир коснулся колоды рукой, сдвигая часть карт к себе. Катя положила их вниз и, закрыв глаза, выбрала случайную карту из недр колоды, тут же перелетевшей над костром к ее хозяину.

– Ну же, Катя, переверните карту и истолкуйте ее. Ответьте мне, чего я хочу?

"Паж Мечей" – гласила подпись под изображением. На карте был изображен юноша с мечтательным лицом, сжимающим в руках меч, поднятый острием кверху. Ветер трепал его волосы, по небу за его спиной летели гонимые ветром облака и стая птиц. Казалось, что паж только что взмахнул мечом, сражаясь с ветром, и готовится снова шутя рубануть мечом по воздуху, предаваясь любимой мальчишеской игре – фехтованию с тенью.

– Чего я хочу? – повторил Сагир, и Катя не колебалась с ответом.

– Поиграть. Развлечься. Сбросить с плеч груз тысячелетий. Вы жили слишком долго, и слишком долго провели в заточении. Вы устали от собственного могущества и бессмертия!

Катя выпалила все это на одном дыхании, бросая каждое слово в лицо своему жуткому собеседнику, а умолкнув – закрыла глаза, ожидая, что Сагир одним движением руки оторвет ей голову, наказав за дерзость. Или глупость? Нет, все-таки дерзость. Никогда доселе не державшая Таро в руках Катя была уверена, что истолковала значение "Пажа Мечей" верно.

Прошла минута, но голова все также крепко держалась на катиных плечах, и она решилась открыть глаза. Сагир сидел все на том же месте и смотрел на нее своими пылающими глазами.

– Достойно! – похвалил он. – Смело. Умно. Правильно. Да, я устал от своего могущества. И я хочу поиграть. Побыть немного Пажом Мечей. И я предлагаю вам сделку. Предлагаю вам сыграть со мной в игру.

– И в чем будет заключаться игра?

Крылья Сагира развернулись, одним взмахом подбрасывая своего хозяина в воздух и разбрасывая в сторону горящие угли костра. Катя рефлекторно вскочила и отшатнулась, но тут же поняла: Сагир не нападал, он всего лишь таким образом поднимался на ноги! Теперь он стоял перед ней, выпрямившись во весь рост, казавшийся громадным из-за развернувшихся за спиной крыльев. Черная кожа Сагира отливала металлом и вся была покрыта не то шрамами, не то морщинами, будто бы сшитая из отдельных кусков. Единственной деталью одежды на нем была шляпа, все остальное тело было голым и блестящим. Непроизвольно Катя опустила глаза вниз, к паху своего ночного гостя, ожидая увидеть там отсутствие любых половых признаков, но… Половой признак был. Здоровенный такой половой признак, заставивший Катю поспешно отвести взгляд.

В руке Сагира появился револьвер, который он протягивал Кате рукоятью вперед. Откуда он его вытащил – Катя увидеть не успела, да и скорее всего не вытаскивал он его, а просто материализовал из воздуха. Протянув руку, она взяла оружие, тут же ощутимо потянувшее руку вниз.

– Вот ваше орудие для игры. Знаменитый револьвер, Кольт "Миротворец", 45-го калибра. Одной рукой взводите курок, другой – давите на спусковой крючок. Да о чем я рассказываю, вы ведь наверняка видели это в кино. Барабан на шесть патронов, но вас это не должно волновать. Это не простой револьвер. Это мой револьвер. Патроны в нем не заканчиваются никогда. А теперь – главное. Возьмите!

В катину руку лег прохладный патрон. Она бы сказала, что Сагир достал его из рукава, если бы у него в принципе были рукава.

Патрон был черным.

– Это – особенный патрон. Он – один, а значит и выстрел у вас будет только один. Этим патроном вы можете убить меня.

Катя зажала патрон в кулаке.

– А зачем мне убивать вас?

– Таковы правила игры. Убьете меня – сможете открыть седьмую карту расклада. Все предельно просто.

– Сейчас? – глупо спросила Катя.

– Не сейчас и не здесь. Есть и другие миры кроме этого. Вы ведь хотели попасть в другой мир? Попробовать на вкус другую жизнь? У вас есть шанс это сделать. Нужно лишь принять правила моей игры. Меня она развлечет, а вам – поможет разобраться в себе. Правила просты: убьете меня – вернетесь в свой мир и сможете открыть последнюю, седьмую карту расклада.

– А если не убью?

– Катя, не портите мое впечатление о вас. Это – плохой вопрос. Ответ на него – очевиден. Не убьете – не сможете открыть седьмую карту. Потому что не вернетесь.

– Но разве вас можно убить? Даже необычной пулей. Ведь вы такой могущественный.

– Вы умная девушка, Катя. Я не явил вам и тысячной доли своей силы, но вы все равно ощутили ее. Да, вы правы, если я захочу – вы просто не сможете выстрелить. Я расплавлю пистолет в ваших руках раньше, чем вы взведете курок! Я затуманю ваш разум так, что вы используете этот патрон на выстрел в голову лучшему другу, приняв его за меня. Но я не буду делать ничего из этого, обещаю. Игра будет честной. Я не предприму никаких попыток, чтобы навредить вам. Да, или нет? Стоит вам произнести "Нет" – я уйду, забрав с собой так и не открытую вами карту. Стоит вам сказать "Да" – мы начнем игру.

Выждав несколько секунд, видимо ожидая ответа, на который Катя пока не могла решиться, Сагир заговорил снова.

– У вас есть одно чудесное стихотворение. Я только что прочел его в вашей голове, и оно мне очень понравилось!

У ночного Речного

Вытяни руку к дороге:

Твою руку отрубит

Едущей мимо машиной.

Страх темноты в нашем мире —

не просто тревога,

Страх темноты вращает горячие шины,

Горячие шины вращают бетонную Землю,

А там, где вращенью Земли не поможет протектор,

На помощь идёт

вертолёт.

Глобус в руках

Уже не запятнан белым,

Так где наша смелость

Не ладонью крутить,

А подошвами?

Тревожно.

Тревожно,

Тревога,

В двадцать один ноль-ноль

Мальчик с платформы

отправился по мостовой,

Тревога!

Мальчик исчез с мониторов,

Потерян ребёнок,

Куртка – серая,

Очи – чёрные,

Ростом в метр семьдесят пять.

Тревога, тревога!

Ребёнок на terra incognita,

Погружается в незнакомое,

Незнакомое – значит, меняется,

А меняться может быть больно,

Тревога!

Мальчик на terra incognita

Превращается

в бледного юношу

Со взором горящим,

Он ищет, обрящет,

Бледнеющий мальчик

Встаёт у темнеющей трассы,

На отсечение миру

дарует он руку.

Не за доверие людям,

Но веру в людей.

В большом

Незапятнанном мире

За долго ли, коротко,

Много иль мало

Бледнеющий мальчик

найдёт человека.

А мальчика мы потеряли.

Пора меняться, Катя! Я приглашаю Вас на Terra incognita! Ну же, решайтесь! "Да" или "Нет"?

– Да! – сказала Катя, и солнечный свет ударил ей по глазам.

***

От неожиданности она в первое мгновение едва не упала. Несколько секунд ушло на то, чтобы глаза аккомодировались к яркому дневному свету, и несколько минут – на то, чтобы разум осознал, что с ним произошло.

Сагир перенес ее в другой мир.

Катя оглядела себя. Все на месте. Джинсы, футболка, джинсовая куртка, в карман которой, кстати, хорошо бы положить заветный черный патрон, чтоб не потерялся. Тяжесть в правой руке: все на месте. И рука, и увесистый Кольт. Его бы тоже куда-нибудь спрятать, но не в карман же… У него один только ствол – сантиметров 15, в глазах Кати этот револьвер был просто каким-то ручным противотанковым орудием!

Она прислушалась к своим ощущениям, ощупала грудь и пятую точку, вспомнив, что не так давно читала историю одной девушки, которую с помощью какой-то магии забросило в онлайн-игру, в тело ее тамошнего героя. Героя, а не героини. Но нет, у Кати все, что полагалось, было на месте, и ничего лишнего не ощущалось. Ну, кроме револьвера, конечно.

Три шага вперед. С гравитацией вроде бы тоже все нормально, значит g здесь обыденное, земное, положенные 9,8 м/с². Вот только в ее мире была ночь, а здесь – день, но это еще мелочи. Главное отличие было в другом. В пейзаже. Катя стояла посреди освещенной палящим солнцем прерии! Под ее ногами была выжженная красная земля, на которой росли, цепляясь корнями за нее и за жизнь, чахлые растения неизвестных Кате (а возможно и науке) видов. Вдалеке виднелись невысокие и опять-таки красноватые горы и ни малейшего намека на воду или лес. Вопрос "А есть ли здесь жизнь?" всплыл в катиной голове первым. Вторым был "А как здесь выживу я?"

Словно в ответ на ее мысли жизнь подала знак. За катиной спиной кто-то громко заржал. Не в смысле пошло и громко рассмеялся, а именно заржал. По-лошадиному!

Катя обернулась, досадуя на себя за то, что не додумалась этого сделать раньше. Это ж надо, стоять, глядя в одну сторону и гадать, а есть ли в этом мире жизнь? Естественно, жизнь, в лице лошади (или коня?) тут же стала над ней ржать. Позади, в паре сотен метров, обнаружилось дерево, напоминающее не то дуб, не то вяз, четыре лошади и четыре человека. Все четверо – на лошадях, вот только на шею одного из них была наброшена петля, перекинутая через высокий сук дерева. Двух возможных трактовок происходящего не было.

Пока Катя раздумывала, упасть ли в траву, броситься бежать, пока ее тоже не вздернули, или наоборот броситься на выручку казнимому, раздался грубый мужской голос.

– Ребята, а что это за синяя херня там?

Критически оглядев себя и сообразив, что цвет ее джинсов и куртки – темно-голубой, Катя рассудила, что синей херней в этой красной прерии может быть только она. А значит прятаться или бежать – поздно. Они – на лошадях, она – пешком. Догонят. Да и вообще, нужно как-то вливаться в происходящее в этом мире. Заводить себе друзей и врагов, искать здесь Сагира и… И убивать его, раз он так того желает.