ANANTARA Sacro Nocturno бесплатное чтение

I-MEMORIA (Память)

Доколе дозволено бессмертными мне

небо коптить испарениями мерзкого тела?

Чем неугоден я Аиду, что не шлет за мною

Таната крылатого?

Петрокл Сарматский

Это всё началось летом 1991 года. На дворе был ясный солнечный июньский день, было очень тепло, и лето обещало быть жарким. Большинство людей уже успели разъехаться по круизам с семьями, из-за чего город казался пустым и одиноким. Хотя в этом была и своя прелесть – не было столпотворений, шума и вечно бегающих и бросающихся под ноги детей. Утром можно было проснуться лишь от того, что ты голоден, а не потому, что под твоим окном пытается припарковаться один из соседей. Конечно, нельзя сказать, что уж вообще никого не было. Просто оставшаяся часть умудрялась очень компактно парковаться на главной стоянке, из-за чего никто не грозился залезть на бордюр под тем самым окном. Именно по этой причине Кейт проснулась почти в два часа дня. Ничто ей не мешало насладиться долгим сном: никто не звонил, так как она выключила телефон, никто не стучал в дверь, так как она только переехала, и друзья понятия не имели, где она живет. Потягиваясь в кровати, она вспомнила свой сон, такой туманный, но в тоже время ясный. Она видела его. Снова. Это было что-то вроде наваждения. Она не могла избавиться от мысли, что любит его. Хоть это было и неправильно. Нет, не так. Это было ужасно! Ведь она влюблена в отчима своей подруги. Как заставить себя думать иначе? Но ответа не было, так как ее сердце глушило все попытки мозга привести хоть какие-то возможные идеи для выхода из ситуации. Самым главным во всем этом было то, что Кейт никому не говорила о своих чувствах и, естественно, Том тоже ничего не знал. Она не позволяла себе ничего, что могло бы вызвать подозрения, ведь она очень уважала и любила тетю Джессику, как родную. Да и Мадлен в глаза она бы не смогла смотреть. Как бы она отреагировала, узнав, что подруга влюблена в ее отчима? Ничего хорошего из этого бы не вышло…

Кейт взглянула на часы, было уже полтретьего.

«Нужно собираться, – подумала она, – Нельзя опаздывать, я и так проспала, а еще столько всего нужно успеть: принять душ, сделать прическу, подготовить камеру… Ах! Камера! Я совсем забыла подзарядить ее! – она вскочила с постели и побежала к шкафу, где хранила всю технику. Достав зарядное устройство, принялась подключать его к фотоаппарату. Черный, с кожаными вставками он смотрелся очень стильно, а Cолнце, палящее сквозь окно, делало его цвет более насыщенным. Ему предстояла серьезная работа, ведь сегодня будет вечеринка в честь совершеннолетия Мадлен. Насколько было известно Кейт, Мадлен позвала всех друзей и, в принципе, людей, которых она просто знала, – По моим подсчетам, их должно быть не меньше ста человек на вечеринке. Боже, она и с половиной толком не общается! – чистя объектив, подумала Кейт, – Ну, да ладно, главное, чтобы ей было весело, ведь это ее день. Моя задача запечатлеть все!»

С этими мыслями она включила телефон и пошла в ванную, чтобы принять душ. Вода была столь бодрящей, что ей показалось, будто она спала не десять часов, а двое суток. Сквозь шум воды она услышала, как начал звонить ее телефон. Раз за разом звонок начинался заново. Звонил кто-то очень настойчивый. И судя по тому, что у Мадлен была привычка добиваться своего, Кейт была уверена, что это она.

«Еще несколько минут, Мадлен, больше терпения, – мысленно обратилась к ней Кейт, – Я уверена, она боится, что я опоздаю», – ее это развеселило, ведь она знала мнительный и вечно паникующий характер подруги. Но, несмотря на это, у нее всегда получалось сохранять невозмутимость в экстремальных ситуациях. И, честно говоря, Кейт с трудом понимала, как эти три качества уживались в ней. Во всяком случае, Мадлен была прекрасным другом и просто хорошим человеком. Ее рыжие кудри придавали ее облику легкость и непринужденность. Белая кожа и румянец создавали особый шарм и интригу вокруг ее персоны. Она была кокеткой – полной противоположностью Кейт. И не то, чтобы Кейт не была женственной, просто она не имела привычки вешаться на парней, как это любила делать Мадлен. Именно поэтому количество ухажеров одной подруги сильно отличалось от количества у другой. Именно поэтому на вечеринку позвали очень много парней, ведь всем хотелось поздравить милашку-Мадлен.

Обдумывая все это, и параллельно вспоминая все то хорошее, что произошло за одиннадцать лет дружбы, Кейт вымылась, приготовила платье и аксессуары, которые выбрала накануне для торжества и пошла делать прическу. С улицы в дом проникал теплый ветер, принося с собой запах свежескошенной травы и роз, чьи бутоны уже начинали раскрываться.

Она решила, что перезвонит Мадлен, когда будет выезжать, чтобы та не успела начать паниковать. Покончив со всеми деталями вечернего образа, Кейт посмотрела на время и поняла, что закончила собираться даже раньше, чем планировала, и это не могло не радовать.

«Видимо приготовления идут полным ходом, раз Мадлен после не стала звонить. Будь это другая ситуация, она сделала бы все, чтобы я взяла трубку, – ей стало смешно от своих мыслей, – Ладно, прежде чем выезжать надо все-таки позвонить ей,» – она набрала номер и успела услышать лишь только один гудок, ведь на звонок ответили очень быстро. И, конечно же, как и ожидалось, на другом конце трубки послышался взволнованный голос.

– Кейт! – яростно и, в то же время, умоляюще произнесла подруга, – Куда ты пропала? Я сейчас с ума сойду! Столько всего надо сделать, а тебя еще нет!

– Почему у меня ощущение, что ты сидела и не отрывала взгляда от телефона? – рассмеялась звонко Кейт, – И, я так понимаю, что, говоря о большом количестве работы, ты, конечно же, имеешь в виду свою прическу? – залилась еще большим смехом она.

– Да! Да, смотрела на телефон и даже, представь себе, не моргнула ни разу! – вдруг воскликнула Мадлен. – Вот именно, что речь о прическе! И ты знаешь, что я доверяю только тебе! Ты вообще начала хотя бы одеваться? Уже пять вечера! Через два часа гости начнут собираться! – она говорила без остановки.

– О, Мадлен, я не только одета, я еще и стою у выхода с фотоаппаратом в руках, – говоря это, она улыбнулась.

– Ты серьезно? То есть ты хочешь сказать, что будешь здесь через пятнадцать минут? – радостно спросила она.

– Да, да и еще раз да! Но, если ты и дальше будешь висеть на телефоне, я приеду только через час.

– Ну, уж нет, мисс Аллен, сейчас же топай к своей машине и заводи мотор и, чтобы через пятнадцать минут ты была здесь! – со смехом и иронией произнесла Мадлен.

– Хорошо, хорошо, – сквозь смех ответила Кейт, непроизвольно рассматривая фотоаппарат, – Все, выезжаю, – с этими словами она положила трубку, забрала со столика клатч, коробку с подарком лавандового цвета и направилась к выходу из дома.

Идя, она вновь вспомнила, как сокрушалась Мадлен, потому в машину она садилась уже с улыбкой на лице. На улице вечерело, но Солнце не переставало неумолимо светить, поэтому все же пришлось надеть очки за рулем. У нее было черное атласное платье в пол с тонкими лямочками, которое облегало ее тело до талии, а после струилось как водопад. Аккуратный разрез от пола до правого бедра лишь при ходьбе позволял мельком увидеть ее загорелые стройные ноги. Кейт оставила свои длинные и светлые волосы распущенными, за исключением пары прядей с обеих сторон лица, которые были собраны назад. Как и все любительницы вечеринок и тусовок у бассейна она надела каблуки, черные с тонкими серебристыми обрамлениями вокруг лодыжек, но, учитывая тот факт, что ей нужно было сфотографировать множество прекрасных моментов, она не забыла взять с собой и балетки.

Задыхаясь от жары в салоне, она быстро завела мотор своего новенького джипа и, включив кондиционер, отправилась в путь. А ровно через пятнадцать минут и вовсе оказалась на месте, как и обещала. Достав фотоаппарат и балетки из машины, она направилась к дому Бадлеров, хотя Бадлерами они стали не так уж и давно, около 5 лет назад, когда тетя Джессика и Том поженились. Снова вспомнив про Тома, и про то, что ей остается только мечтать о нем, она прошагала к двери спокойной походкой, чувствуя, как сердце пульсирует во всем теле, даже в пальцах рук.

«Так, успокойся, – сказала она себе, – Надеюсь, что не он откроет дверь, – переводила она дух, – Да что же это! Сейчас же соберись! Можно подумать, ты бежала несколько миль и вдруг остановилась! Если так пойдет и дальше, всем будет понятно, что ты по уши влюблена! – она ругала себя, думая, что это поможет, и оказалась права. Сильная пульсация в теле начала сходить на нет, она глубоко вздохнула и позвонила в дверь. Дом был окружен садом из разнообразных цветов: желтые, розовые, белые, красные, синие. Каждый из них был как бриллиант, украшающий колье, главным звеном которого являлся, конечно же, сам особняк. Ведь он был кремового цвета с темно-синей крышей и каждый цветок, посаженный в саду, идеально подходил и по цвету, и по степени нежности самому дому. Такая же кремовая дорожка вела от стального черного забора к синей, как крыша, парадной двери.

Кейт услышала, как щелкнул дверной замок. Открыв дверь, перед ней предстал Том. Как всегда, одетый идеально. Черные, слегка обтягивающие в ягодицах, брюки, черная рубашка, заправленная в штаны и застегнутая не до конца, она отлично подчеркивала его стройное и накаченное тело. Шатен с длинными распущенными волосами до плеч, и зелеными глазами, хотя больше они были похожи на черные, с немного смуглой кожей и прекрасной улыбкой будоражил Кейт.

– О, Кейт! – воскликнул Том с улыбкой. Ей на момент показалось, что он очень рад ее видеть. – Как хорошо, что ты уже приехала. Мадлен нас всех свела с ума из-за того, что тебя нет, и ее прическа не готова, – говоря это, Том хаотично помахал руками возле головы.

– Да уж, – еле выдавила с улыбкой Кейт, – Она и меня почти с ума свела.

– Проходи, не стой там. Скоро уже гости начнут собираться, – он рукой провел по воздуху, позволяя ей войти.

Она с трудом прошла в дом. Ее снова всю трясло. Вроде все было как обычно, но что-то все равно не оставляло ее в покое. И, как она поняла мгновением позже, это был взгляд Тома. Очень непривычный взгляд. Прежде он никогда так на нее не смотрел: властно, жаждуще, но при этом нежно.

 «Интересно…»

– О, дорогая! – эти слова прервали ее мысли. Она оглянулась и увидела Джесс, – Ты пришла! Ну, давай скорее, беги наверх! Она рвет и мечет в ожидании, – смеясь, обняла ее Джессика. Она тоже до сих пор не готова. Все еще в джинсовых шортах и футболке. Хотя, зная Джесс, можно предположить, что это и есть ее наряд. Во всяком случае, Кейт не стала спрашивать.

– Да, да, уже бегу!

«Бегу» – слишком сильно сказано, ведь Кейт прошла грациозной походкой к лестнице, обвитой розовыми и белыми цветами, и не менее грациозно поднялась по ней наверх. Она знала, что Том смотрит, и поэтому не обернулась. Ступив на бежевый ковер с коричневыми вензелями, который делали на заказ в Иордании, она так же плавно прошла к комнате Мадлен. Постучав несколько раз и услышав недовольный крик из комнаты, она вошла с улыбкой на лице, потому что знала, что через секунду на нее обрушится вся любовь и ненависть подруги. Когда дверь открылась и Мадлен увидела Кейт, она кинулась на нее и с криками, и с благодарственными возгласами, которые предвещали заключение в объятия. И она не ошиблась. Мадлен ее крепко обнимала, радуясь, что наконец и прическа, и макияж будут готовы.

– Погоди, сейчас уронишь и меня, и все, что в моих руках! – воскликнула Кейт. Мадлен вдруг отстранилась и внимательно посмотрела на коробку.

– Ага… Это, значит, мне? – с хитринкой улыбнулась она.

– Ну, не мне же, – усмехнулась подруга, протягивая ей подарок, – С днем рождения, моя неповторимая, – Мадлен ахнула и, взяв коробку из рук Кейт, снова кинулась ее обнимать.

– То, что ты рядом и есть мой подарок…

– Я очень надеюсь, что тебе понравится…, – с улицы донеслись звуки захлопывающихся дверей машин гостей, которые, судя по всему, начали прибывать, – Но мне кажется, нам лучше поторопиться, – Мадлен, оглянувшись, радостно кивнула.

– Да, ты права, но ты же поможешь мне потом открыть все подарки?

– Конечно, куда же я денусь, у меня нет от тебя спасения, – рассмеялась Кейт, из-за чего и Мадлен залилась смехом.

Комната была вся в цветах и разноцветных шарах. Гардины были открыты, так что блики заката озаряли ее бронзовым блеском и придавали цветам неземные оттенки. Украшения, подобранные для платья именинницы, лежали на трюмо, ожидая своего часа. Там же лежала косметика и аксессуары для разных причесок.

Радостно сев на пуфик перед трюмо, Мадлен позволила Кейт начать работу над прической. Она колдовала всего несколько минут, но за это время успела собрать ее огненно-рыжие локоны в легкий и нежный пучок на голове, при этом создав ощущение водопада.

– Вот за это я тебя и люблю, – наконец произнесла Мадлен с благодарностью в голосе, – Ты всего за считаные минуты сделала мне вечернюю прическу… Она мне очень нравится, – она покрутила головой, чтобы рассмотреть ее лучше. У лица также остались небрежные пряди разной длины.

– Ну, я, в принципе, могу ее так же быстро испортить, – усмехнулась Кейт. А когда увидела испепеляющий взгляд Мадлен, то и вовсе рассмеялась во весь голос.

– Ой, ну очень смешно! – иронично произнесла она.

– Ладно, не злись, – она развернула ее к себе, – Теперь пора делать макияж. Только не вздумай двигаться, – с этими словами она снова начала колдовать.

 Спустя еще минут десять она закончила колдовство, подчеркнув глаза, ведь у Мадлен они были синими и все, что требовалось – это сделать их ярче. Губам она придала нежный нюдовый оттенок. Посмотрев на нее довольным взглядом, Кейт развернула ее к зеркалу, чтобы та могла увидеть плоды трудов.

– О, как красиво! – восторженно вскочила та, – Ке–е–ейт! – протянула она, – Ты просто мастер!

– Да ладно тебе, какой уж тут мастер. Элементарные приемы.

– Ну, все же. Я так, например, не умею!

– Зачем тебе уметь, если у тебя есть я? – усмехнулась Кейт.

– О, да, ты права! – рассмеялась Мадлен, – Ты же теперь вечно будешь приходить ко мне и готовить меня к выходу в свет! – на этих словах она изобразила знаменитость на красной ковровой дорожке.

– Я лучше перееду в другой штат и…, – ее слова прервал стук в дверь. Это была тетя Джесс.

– Девочки, вы закончили… Ох, ты ж моя прелесть! – с умилением произнесла Джессика, смотря на свою дочь. Кейт заметила, что та все же переоделась, выбрав для своего образа красное коктейльное платье, – Какая же ты красивая! Кейт, ты молодец! Так быстро и так красиво все сделала, – она обняла ее в знак благодарности, – Я просто пришла сказать, что гости начали съезжаться, поэтому лучше спуститься вниз, – девушки переглянулись и практически синхронно кивнули ей. Бросив на дочь восхищенный взгляд, мать спешно покинула комнату, ведь времени уже не оставалось. Помедлив несколько секунд, Кейт немного поправила прическу Мадлен, помогла надеть украшения, после чего они спустились следом за Джесс. Гостей уже было полно. Нанятый для этого вечера, дворецкий не успевал их встречать. Мадлен без конца принимала поздравления и подарки, которые впоследствии складывали в специально подготовленной для этого комнате. Невероятное количество букетов совершенно разной природы и цвета, даже тропические. Но больше всего дарили розы и пионы, ведь Мадлен их так любила. Кейт фотографировала весь этот процесс и старалась обращать внимание на детали, дабы потом сделать красивый ролик из фотографий.  Такими же невероятными были и одежды гостей: самых разных фасонов и стилей с экстравагантными украшениями, которые будоражили воображение. Друзей Мадлен было приглашено много, но не меньше знакомых пришло со стороны Тома и Джессики. Все хотели поздравить виновницу торжества. Ее синее коктейльное платье было украшено гипюровыми рукавами, что смягчало ее облик еще больше, когда как цвет ее волос придавал ей дерзости, а взгляд – властности. При этом при всем мало кто знал ее истинный характер. Лишь только семья и близкая подруга Кейт помнили, что она крайне ранима и чувственна, романтична и несмотря на свое кокетство, абсолютно невинна.

 На то, чтобы встретить всех гостей ушел час. Но это время пролетело довольно – таки быстро, ведь никто не стоял без дела. Официанты обслуживали всех без остановки, принося один поднос за другим, где красиво были расставлены различные тарталетки и бокалы с шампанским.

Где-то еще минут через двадцать все сидели за большим столом, который был так же украшен цветами и калейдоскопом блюд. Гости поднимали бокалы за именинницу и ее родителей, не забывая при этом говорить о деньгах, машинах, яхтах и украшениях: кто и каким банком пользуется, у кого какая яхта и как она называется, в каком бутике лучше покупать украшения и за каким вином лучше лично ехать во Францию. Кейт слушала и зачастую участвовала в разговорах с теми или иными людьми, ощущая на себе взгляд Тома. Он с Джесс сидел напротив, по правую руку Мадлен, сидевшей во главе стола. Кейт сидела по левую. Ей иногда казалось, что он хочет ей что-то сказать глазами, но только не могла понять, что именно. Хотя иной раз Кейт думала, что это лишь ее воображение, и Том смотрит на нее также, как и всегда.

«Ну, смотрит и смотрит. Что в этом такого! – уговаривала она себя, – Это же не значит, что он влюблен или еще что-нибудь!»

– Кейт, – спустя время позвала ее Мадлен, – Пошли танцевать! Мы уже слишком долго сидим!

– Ох, ну конечно! «Ты» и «не танцевать» – действительно странно! – засмеялась Кейт.

– Хвати–и–ит, – протянула Мадлен, хватая ее за руку.

Уже добрая половина гостей танцевала в холле, где находился диджей и вся его техника. Чувствовалось, что у всех хорошее настроение и всем нравится происходящее. Клубная музыка сменялась латиноамериканской, а та, в свою очередь, обычной попсой, где все знали слова и от души подпевали. Сквозь музыку был слышен смех и веселье. Светомузыка освещала все в разных оттенках, преображая холл до неузнаваемости. Создавалось впечатление, что все действо происходит в каком-нибудь ночном клубе.

Кейт захотелось выпить воды, поэтому, оставив подругу с гостями, она направилась к столу. Зайдя в залу, она увидела, что единственный кто там сидит – Том, что ее сильно удивило, ведь он обожал танцевать.

– Устала? –  спросил он, смотря на нее изучающим взглядом, который все еще что-то пытался ей сказать.

– Да, есть немного, – выдавила из себя Кейт. Уж слишком она его любила, чтобы спокойно разговаривать с ним на обыденные темы и не дать понять, что у нее есть чувства к нему. Она старалась не поднимать взгляда.

– Ты без настроения?

– Нет, все хорошо, просто устала.

Он еще некоторое время смотрел на нее, не отводя взгляда, а затем вдруг произнес с улыбкой:

– Ладно, я пойду танцевать, а то все веселятся без меня, – с этими словами он встал со своего места. Кейт на секунду взглянула на него и кротко улыбнулась. Он прошел мимо нее в сторону гостей и скрылся в толпе танцующих. Она вздохнула с облегчением, ведь еще бы чуть-чуть и она сказала бы все, что о нем думает.

«Нельзя оставаться с ним одной! Хотя бы один человек должен быть с нами в комнате, чтобы проще было отвлечься и говорить на другие темы», – вновь и вновь обдумывая свои чувства, она села за стол, сняла каблуки и налила еще один стакан воды. Казалось, вода должна ее успокоить или дать ответы. Наблюдая за тем, как наполняется бокал, ей вдруг захотелось стать такой же прозрачной и разлиться по земле, исчезнув в самых ее недрах. Невыносимо было осознавать, что он навсегда останется на большом расстоянии от нее. Может лучше было бы уехать? И чем дальше, тем лучше? Наверняка в другом штате она найдет неплохую работу… Во всяком случае, с каждым днем ей становится все сложнее и болезненнее, а данный способ должен ей помочь… Поток ее мыслей внезапно прервался возгласами Мадлен, которая подбежала к ней.

– Кейт! Кейт! – радостно восклицала она, – Кейт, у меня такая хорошая новость, ты не представляешь!

– Я уже боюсь предположить, – рассмеялась та, – Ну ладно, успокойся и скажи мне, в чем дело. Тебе кто-то сделал предложение?

– Ох, нет же, это совсем не об этом! – закатила она глаза.

– Так, о чем же?

– Том! – она перевела дыхание, – Том нас везет к себе на виллу в Майами!

– Ого, и вправду радостная новость! – удивилась подруга, – Вы так давно об этом мечтали! – улыбнулась Кейт, – Когда вы уезжаете?

– «Вы»? – усмехнулась Мадлен, – Кейт, ты едешь с нами! – она взяла ее за руки.

– Что? – она осеклась, изменившись в лице. Только не это…

«Я же с ума сойду там… Боже…, – подумала она, – Может сказать, что у меня дела?».

– Никаких оправданий! – будто прочтя ее мысли, сказала именинница, – Том потребовал твоего присутствия, так как ты единственная кто может меня усмирить, если я вдруг сорвусь на бесчисленное количество покупок, – она улыбнулась.

– Том потребовал? – почти неслышно повторила она, – Но, я буду лишней, отдохните семьей! – говоря это, она встала и увидела краем глаза, что тот, кто сводил ее с ума, направлялся к ним.

– Мне показалось или ты только что отказалась ехать, – его тон и манера говорить забрали дар речи у Кейт. Ей так хотелось прижаться к нему и избавиться от гнетущего состояния… Но она прекрасно понимала, что это за гранью дозволенного… Кейт опустила глаза.

«Я не вынесу этого», – подумала она.

– При всем уважении, Том, я не…

– Кейт, я слышать ничего не хочу, – перебил ее он, – Ты часть нашей семьи. Ты должна с нами поехать. Да и вообще, я не приму никаких оправданий! Мы выезжаем завтра. В десять утра тебе нужно быть у нас. Из вещей возьми все самое необходимое и в особенности купальник, а то я чувствую, что пляж – это единственное место, где мы будем обитать благодаря Джесс, – он рассмеялся.

Она выдавила из себя улыбку, вспоминая, что дом Тома очень большой. Он нанял слуг следить за ним и, по сути, они единственные его обитатели 365 дней в году. Понимая, что едут они всего лишь вчетвером, она ужаснулась от мысли, что шанс остаться с ним одной в какой-то момент очень велик.

– Кейт, – обратилась к ней Мадлен, – Ну, прошу тебя, мне будет скучно, если ты не поедешь с нами. Тем более что мы как раз хотели поехать отдыхать куда-нибудь.

– Да, – еле произнесла Кейт, улыбаясь с трудом, – Мне кажется, это отличная идея.

– Ну, вот и молодец! – обрадовался Том, беря бокал виски и отпивая глоток, – Нам пора уже выбраться куда-нибудь, – с этими словами он вновь пошел в сторону танцпола.

– Ура! Ура! Ура! – начала от счастья прыгать Мадлен, – О, ты в курсе, что у него есть теннисный корт? И конюшня!

– Ну, теперь в курсе, – она поставила стакан на стол, который все это время был у нее в руках.

 ∞      ∞      ∞

Они уже собирались ехать, Кейт помогала Джессике укладывать последние вещи в сумки и запаковывать их: разноцветные парео, купальники, шлепки, пляжные сумки и украшения – необъятное количество одежды, которую Джесс брала с собой, приводило Кейт в ужас, а Мадлен в восторг.

– А эти сумки поместятся в машину или нет? – с недоумением спросила Кейт.

– Ох, я надеюсь, что да, иначе Том будет в ярости. Он же сказал мне, чтобы я взяла только все самое необходимое, ведь мы едем на несколько дней, а не на месяц.

– Здесь шесть больших сумок! – воскликнула Мадлен, наконец, поняв, что вещей слишком много, – Мам, Том просто не разрешит брать все это!

– Ну, ладно, посмотрим, – махнула она рукой.

Через двадцать минут все спустились вниз, ожидая появления Тома, который часа полтора назад отправился помыть машину. Еще через три минуты Том появился на пороге дома.

– Дорогой, – осторожно начала Джесс, закрывая собою сложенные вместе сумки, – Знаешь…

– Сколько чемоданов? – спросил Том, еле сдерживая улыбку.

– С чего ты взял, что я про это хотела сказать? – удивленно и, вместе с тем, слегка возмущаясь, спросила Джесс, а затем, немного помедлив, добавила, – Шесть.

– Но я же просил взять только самое необходимое, – он подошел и обнял ее.

– Я знаю, но это так тяжело! Мне сложно было выбрать! Столько красивых вещей, которые я хочу надеть! – она прижалась к нему и уткнулась носом в плечо, ведь он был выше нее почти на две головы.

– Ну, а у девочек сколько? – он повернулся к ним с надеждой в глазах, что хоть у них будет поменьше.

– У меня три, – с осторожностью произнесла Мадлен.

– А у меня одна, – она посмотрела на свою сумку, лежащую на полу, – И рюкзак.

– Видимо, самая послушная из вас всех это Кейт? – он улыбнулся.

– Да уж. И мы уже не в первый раз выезжаем с таким количеством вещей на такой короткий срок, – покосившись на сумки, с недоумением произнесла Мадлен.

– Ладно, я пойду загружу багажник, чтобы не терять время, – сказав это, он взял в руки две сумки и направился к машине.

Джесс медленно перевела взгляд с Тома на Мадлен и радостно улыбнулась:

– Мы едем со всеми вещами! Нас не покарали за нашу ненасытность и шопоголизм!

– Ма–а–ам, – простонала Мадлен, – Ты неисправима…

Тем временем, Том продолжал загружать машину, не обращая внимания ни на кого. Джесс и Мадлен сонно сели на заднее сиденье:

– Кейт, прости, но мы будем спать, – бросила Джесс, залезая в джип, – Сил нет, прости, солнышко.

Кейт улыбнулась, ведь они смотрелись очень смешно из-за своего состояния.

«Интересно, называла бы она меня так, зная, что я с ума по нему схожу… Так, стоп! Если они сели назад, значит мне нужно будет сесть рядом с ним? О, Боже…», – начала было думать Кейт, как вдруг заметила, что Том будто бы услышал ее мысли и оглянулся на них. Они смотрели друг на друга, не отрываясь, несколько секунд. Сердце, да и мир вокруг, кажется, остановились. Он смотрел так странно и так горячо. Кейт хотелось подойти к нему, прижаться, поцеловать… Ветер развевал ее распущенные волосы, приоткрывая ее нежную шею и красивые плечи. Том смотрел на нее, казалось, не скрывая своего желания.

– Кейт, – вдруг произнес он, медленно закрывая багажник, – Садись в машину, мы уже выезжаем.

– Да, – выдавила она из себя и, опустив глаза, медленно направилась к джипу. Не было сил на него смотреть. В одночасье он снова стал прежним: холодным, строгим и сдержанным.

Они почти одновременно сели в машину и, захлопнув двери, пристегнули ремни безопасности.

– А–а–ай! – застонала Мадлен, – Ну, зачем вы так грохочете дверьми?

– Слушай, у меня создается такое чувство, будто ты вчера пару бочек виски выпила, – смеялся Том, – Говорил же не нужно столько пить, а ты меня не слушала и вот, пожалуйста!

– Я? Я пила??? Кто это сказал?

– Твоя голова, – еще больше рассмеялся Том, – Ты реагируешь на мягкий хлопок дверью так, будто здесь бомба взорвалась! А что это значит? Правильно! Значит, что кое-кто пил вчера столько, что сегодня расплачивается за свои вчерашние грешки.

– Ох, Мадлен, – улыбнулась Кейт, – Ты неподражаема…

– Что? Кейт?? И ты туда же?? – она потянулась к ней, чтобы начать ее щекотать, – Ах так!

– А–ха–ха, Мадлен, ну как же я могу! – она заливалась смехом, – Умоляю, пощади! – она пыталась увернуться, но ремень мешал.

– Умоляешь? – вдруг остановилась та и приняла хитрое выражение лица, – Так значит умоляешь?

– Мадлен, – произнесла Кейт, – Спи уже!

– Ой, ну ладно, больно надо было. Действительно, я лучше лягу спать. Если это, конечно, можно назвать сном.

– Давай-давай, я закрою стеклянную перегородку, чтобы и спереди тебе свет не мешал. У тебя там есть подушка?

– Ага, – потянулась Мадлен, – Все есть.

– Ну, спи тогда, – он сказал это и нажал на кнопку. Тонированная перегородка за шесть секунд отделила пассажирскую зону от водительской.

«Теперь мы одни…», – она повернулась и смотрела в окно, пытаясь отвлечься.

Том завел машину и направил ее к выезду на шоссе. Дома сменялись один за другим, один роскошнее другого, красивые сады, чистое голубое небо, солнце, яркие цветы – все это завораживало Кейт, особенно на той скорости, с которой ехал Том. И на секунду она, кажется, забыла о гнетущем ее состоянии, о том, что он сидит возле нее, и больше никого нет рядом и о том, что ей безумно хочется быть с ним, чувствовать его поцелуи, его объятия.

– Ты когда-нибудь была в Майами? Или это твоя первая поездка? – эти слова словно вернули ее к реальности. Это ощущение почему-то заставило ее убедиться в правильности своих мыслей– ее спасет только переезд в другой штат.

– Я… Родители… Нет, я еду туда в первый раз, – она выдохнула, ее охватило дикое напряжение.

– Если бы я тебя не знал, подумал бы, что ты волнуешься, – он улыбнулся, бросив на нее взгляд.

– Меня волнует только длительная поездка, я никогда не преодолевала столь большие расстояния на машине, – отрезала Кейт. Том улыбнулся.

– Ну, раз уж ты никогда не была там, значит, мне есть, что тебе показать. Там очень красивые места, – словно не услышав ее слов, произнес спокойно Том.

– Мадлен и Джесс тоже впервые там.

– Ну, да, – не отрываясь от дороги, согласился он.

– Кстати, если что, они не услышат нас, даже если сильно захотят. Стекло звуконепроницаемое.

Кейт посмотрела на него удивленно. Что-то испугало ее и в тоже время успокоило.

«Ни Джесс, ни Мадлен не услышат ничего, о чем бы мы ни говорили…», – подумала Кейт.

– И не увидят, – словно опять прочитав ее мысли, продолжил Том. Они встали на большом светофоре и теперь он мог смотреть на нее, пока говорил, что он и сделал. Он посмотрел на нее, словно что-то вот-вот собирался сказать, но опустил глаза.

– Так что, мы можем купить бургеров и пончиков, а они даже не увидят и не смогут нас ни в чем обвинить! – он улыбнулся своей лучезарной улыбкой. Кейт ответила ему тем же, – Музыку не хочешь послушать? А то слишком тихо.

– Да, было бы неплохо, но это же может помешать им отдыхать.

– Вряд ли, они обе засыпают на диване под громкий телевизор, – усмехнулся он.

Полной неожиданностью для Кейт была музыка, которую он решил включить. Это была Enigma. Страстная, эротичная и томная. Кейт была удивлена, но не посмела сказать что-то против, так как сама безумно любила ее. Рядом с ним она даже слышала ее иначе. Казалось, будто музыка звучит у нее в голове. Она не успевала за своими мыслями, ведь они неслись со скоростью света. Образы мелькали перед ее глазами, абсолютно сводя с ума. Кейт опрокинула голову на подголовник и закрыла глаза. Она видела Тома. А точнее, то, что они одни. Одни в машине. Только он и она и больше никого. И никуда они не едут, потому что они уже там, где и должны были быть. Машина припаркована в очень укромном месте, так что никто их не найдет. Нет ограничений, нет запретов, есть только он и она. Даже опущенная спинка заднего сиденья придает некую свободу. Нежно целуя ее губы, ласками он убирает лямку сначала с ее левого плеча, а потом с правого. Еле оторвавшись от ее губ, Том переходит к шее, целуя каждую клетку ее тела. Он спускается все ниже и ниже, касаясь губами ее груди. Но чем ниже он спускается, тем больше нежность перерастает в приятную грубость. Срывая с нее платье, он переводит поцелуи и ласки в самую чувственную часть ее тела. Она начинает стонать, не сумев более сдерживать свои эмоции…

Эти же стоны раздались у Тома в голове, пока он вел машину. Все это время он видел все то, что видела Кейт, а теперь и услышал. От неожиданности он резко остановил машину на полной скорости. Кейт будто выдернули из сна, она не поняла, что произошло, только и успев ухватиться за ручку над головой.

– Что случилось? – испуганно спросила она, – Нас подрезали? – она посмотрела на пустую дорогу и осеклась, там никого не было. Она перевела взгляд на него, ожидая ответа. Но была лишь тишина. Он нажал на кнопку спуска перегородки, чтобы убедиться, что и Джесс, и Мадлен в порядке. Увидев их шокированные лица, Том успокоил их, а после снова поднял перегородку. Все это время Кейт ждала, пока он ответит ей.

– Том?

– Все в порядке, – глухо отозвался он.

– Да, но что это было?

– Белка.

– Что? – она оглянулась, вокруг не было ни одного дерева, лишь просторные поля, – Ты серьезно?

– Вполне, – она заметила, как сильно у него было испорчено настроение.

– А, чем ты так расстроен? Ты задавил ее?

– Нет, просто на секунду показалось, что потеряю контроль над машиной, – припарковав автомобиль на обочине, он вышел из него.

«Она меня с ума сведет… Что за бред?» – думал Том, всматриваясь в даль и пытаясь отвлечься, ведь в голове до сих пор звенели ее стоны. Он запустил пальцы в волосы, убирая их назад.

– Том, – раздался мягкий голос позади него. Он сразу узнал Кейт и повернулся к ней, – Ты уверен, что все в порядке?

– Да, – отрешенно ответил он и снова отвернулся.

Она подошла к нему очень близко. Аромат ее волос словно окутал его разум. А затем, поднявшийся ветер донес до него словно отравленную стрелу аромат ее тела вперемешку с ароматом духов. Все это вызвало еще больший взрыв эмоций у него в голове. Мысли хаотично начали прожигать душу.

– Мне просто показалось, что тебе нехорошо…

Том постарался собрать волю в кулак, чтобы ответить максимально спокойно:

– Да, просто нужен свежий воздух в больших количествах, – он старался не смотреть на нее хотя бы еще пару минут, иначе поцелуй был бы неизбежен.

– Главное, что с нами все хорошо.

– Да, ты права, – он посмотрел вдаль, а после перевел взгляд на свои часы, – Садись в машину, я сейчас приду.

– Угу.

 ∞      ∞      ∞

Тридцать секунд спустя они оба сидели в машине и уже продолжали свой путь. Окончательно успокоив Джесс и Мадлен, они сами прибывали в полнейшей безмятежности, будто бы ничего и не было.

Через несколько часов, проезжая мимо очередной забегаловки, Мадлен заявила, что если ее сейчас же не накормят, то она начнет съедать тех, кто в машине, по очереди.

– Ты могла бы не утруждать себя, – смеялся Том, – Я все равно собирался заехать в кафе, – с этими словами он припарковал машину на стоянке и выключил мотор. Рядом было двухэтажное синее здание, в котором расположились кафе, магазин, заправка и мойка.

– Ой, собирался он, – бубня себе под нос, вылезала из машины Мадлен. Она сделала это столь неуклюже, что упала попой на асфальт. Общий безудержный смех резко взорвал тишину, которая нависала над шоссе, с которого они свернули.

– Ха-ха! – она быстро встала и захлопнула дверь, – Так смешно, прям, не могу! – язвительно произнесла она, – Как же выжить после такого смеха!

Все рассмеялись еще больше. Кейт подошла к ней, чтобы помочь отряхнуться.

– Дорогая, ну ты чего, как ты умудрилась? – тщетно пыталась сдержать свой смех Кейт.

– Вообще-то, вы держали меня в машине, в непонятной позе и морили голодом несколько часов! Я еще и ходить нормально должна? – она поправила волосы, джинсы и пошла вперед модельной походкой, давая понять, что ждать никого не собирается.

– Интересно, что она будет делать, если мы сейчас сядем в машину, пока она демонстративно не обращает на нас внимания, и уедем обедать в другое кафе? – хихикал Том, пока они шли к зданию.

– Да, ну, ты представляешь уровень ее истерики: мало того что ее оставили одну, так еще и вспомнит, что денег у нее в кармане тоже нет и поесть ей будет нереально! – засмеялась еще сильнее Джесс.

– О, Боже, какие же вы бессердечные! – продолжала смеяться Кейт.

– Вот только не надо говорить, что не сделала бы так же, чтоб посмотреть на ее атомную реакцию! – сказал Том, – Ее реакция, особенно когда она голодна – бесценна! – с этими словами он усмехнулся и открыл дверь кафе, пропустив дам вперед.

Заказав кучу всего, объевшись до невозможности и взяв еще еды с собой в дорогу, дабы у Мадлен не было повторных приступов паники, они сели в машину и снова двинулись вперед. Но теперь Джесс сидела на переднем сидении.

Оставшуюся часть дороги Мадлен и Кейт болтали обо всем, о чем только можно, подпевали всем песням, которые крутили по радио, смеялись и подшучивали над Джесс, погрызли гамбургеров – в общем, веселились, как могли, лишь бы время пролетело быстрее. Солнце уже собиралось уступить место Луне. Пейзаж за окном, покрытый уходящими лучами Солнца, выглядел просто захватывающе. Создавалось впечатление, что все то, что украшало этот мир днем, тихо готовилось ко сну, когда как ночные существа и ночная природа властно охватывали все вокруг. У всего этого, казалось, был свой запах: теплый, пропитанный терпкостью страсти и нежности, и при этом какой-то магический. Кейт всегда любила вечер и ночь, в особенности. И сейчас она с огромным удовольствием смотрела в окно, пока Мадлен наводила марафет, а Джесс говорила по телефону со своей подругой.

– Том, а нам еще долго ехать? – спросила Кейт.

– Нет, осталось всего лишь пятнадцать минут, – говоря это, он повернул направо и въехал на заправку, – Но чувствую, что мы можем не доехать, если не заправимся сейчас.

Он вылез из машины и, отдав всю мелочь из кармана заправщику, направился к кассе. К этому моменту Джесс уже положила трубку и решила немного размять мышцы, потягиваясь в кресле. Она не могла отказать себе в удовольствии лишний раз воспользоваться элементом роскоши и продемонстрировать подругам, что может звонить им из машины. Ведь ее прежнее окружение было не столь обеспеченным.

– Ох, девочки, мы почти на месте! – с улыбкой воскликнула она.

– Мам, а у нас уже есть какие-то планы или вы еще не решили?

– Том сказал, что мы будем расслабляться, расслабляться и еще раз расслабляться!

– Интересно, что он под этим подразумевал, – задумчиво произнесла Мадлен, – Насколько я знаю Тома, он ничего не говорит просто так, особенно когда делает такие сюрпризы!

– Ты уже и меня заинтриговать сумела, Мадлен!  – улыбаясь, сказала Кейт, – Давай, выкладывай, я знаю, что у тебя есть несколько предположений по поводу    того, что нас ждет!

– Ну–у–у, – протянула все также задумчиво Мадлен, – Будь я на его месте, я заказала бы нам массаж с видом на пляж…

– Ого, дорогая, да ты на волне счастья уже рифму на ходу сочиняешь! – засмеялась Джесс.

– В общем, мам, – посмотрела многозначительно Мадлен, – Намекни Тому, что я сильно не против массажа, если он хочет заказать что-нибудь такое, то я только «за»!

– Ну, конечно, уже бегу! – засмеялась еще сильнее Джесс, – Как ты себе это представляешь? Может еще предложить ему отдать свою кредитку тебе, чтобы ты могла себе устроить шопинг?

– Хм, мам, а ты молодец! Прекрасная идея! Наконец, ты начала думать, как я.

– Мадлен!

– Спокойно, мам, я просто шучу!

– Ага, знаю я, как ты шутишь.

– Да, ладно, тетя Джесс, я за ней присмотрю!

– О, Том возвращается. Так быстро. Здесь явно всё и все работают быстрее обычного, – сказав это, Мадлен откинулась на спинку сиденья, – Мне здесь уже нравится!

Том, сев в машину, окинул всех довольным взглядом, а затем завел мотор и направил автомобиль к дому, до которого они почти доехали.

– Девочки, – начал он, – У меня к вам вопрос: где вы хотите поужинать? Мы можем сейчас заехать в ресторан и только потом поехать домой, либо поехать и поужинать дома, а после, если хватит сил, выйти прогуляться.

– Милый, ты столько раз рассказывал о золотых руках твоего повара, что лично я очень хочу попробовать его блюда! – сказала Джесс.

От того, что она его так назвала, у Кейт все сжалось внутри. Иногда в ее голове наступало какое-то помутнение. С одной стороны, она понимала, что у нее нет никаких прав даже думать о нем, с другой же – ревность ее сжигала. Она пыталась совладать с собой, пыталась рассуждать здраво, но все это не имело смысла, особенно в такие минуты. Ей так хотелось проводить с ним время наедине, делиться мыслями, ощущать тепло его объятий. Машинально ее рука нажала на кнопку для спуска стекла, воздуха стало мало, как всегда, когда она думала о нем.

«Совсем параллельная вселенная, – думала она, – Этому не бывать… Соберись! У него прекрасная жена… Да и к тому же, что ты вообще себе позволяешь…? – она слегка надавила головой на подголовник, – Просто потерпи, потом уедешь и все закончится…»

Кейт будто очнулась после этих слов. Джесс и Мадлен о чем-то оживленно спорили. Из разговора было понятно, что они решили ужинать дома, и Кейт, оказывается, каким-то образом, тоже проголосовала. Но, как и что она ответила, не могла вспомнить, хоть и отключилась на две минуты. Во всяком случае, ей показалось, что на две.

– Дамы, дамы, – перебил их Том, – Прошу уделить ваше внимание тому, что на улице, потому что мы приехали.

Только сейчас все обратили внимание на то, что они подъехали к роскошной каменной вилле. Песочного цвета дом, обрамленный пальмами и идеально ухоженным газоном, панорамными окнами и ночной подсветкой цвета океана смотрелся просто роскошно. Свет в холле был включен, из-за чего Кейт увидела его просторность и второй свет, который украшала дубовая лестница и внутренний балкон второго этажа. Легкий эффект модерна, в котором была сделана гостиная, вызывал желание уютно устроиться на одном из диванов и подремать. Большое количество сувениров из разных стран мира было аккуратно расставлено по периметру гостиной. Кейт безумно захотелось рассмотреть их вблизи. Они так и манили ее издалека. Ее очень поразил дом и его внутреннее убранство, хоть увидела она еще не все.

Вечерний воздух был пропитан тем самым магическим ароматом тепла и уюта, который так любила Кейт. Когда они все вышли из машины, Том, подойдя к ним, как раз, оказался перед ней, стоя полу боком, отчего были видны накаченные рельефы его тела. Ей вдруг захотелось спрятаться в его объятиях, чтобы унять наконец внутренние муки, а еще лучше поцеловать. Он повернулся и посмотрел на нее тогда, когда она представила, как целует его. Посмотрел также странно и непонятно, как и днем, когда они сидели рядом в машине. Ей снова показалось, что он слышит ее мысли.

– О–о–о! – завизжала Мадлен, – Неужели мы здесь будем жить? – она начала пританцовывать и прыгать, задав свой вопрос в никуда.

– Боже, Том, – сказала Джесс, подойдя к нему, – Ты не говорил, что дом столь огромен и прекрасен, – шептала она.

– Я рад, что тебе нравится, – обняв ее, сказал Том и направился вместе с ней ко входу. Он очень надеялся, что она не станет спрашивать его, откуда он достался ему.

Кейт и Мадлен медленно пошли следом за ними в сторону дома, рассматривая каждую деталь. Кейт наблюдала за всем, что происходило в доме и снаружи, почувствовав суматоху в холле, а после и в коридоре. Кейт остановилась, поняв, что кто-то бежит их встречать.

– Том! – крикнула женщина, появившаяся в дверях. На секунду она остановилась, а после кинулась к нему. По ее глазам, полным мудрости казалось, что ей не меньше пятидесяти лет, но внешне это было незаметно, – Как же вы нас осчастливили! – цвет ее темно-шоколадных волос восхитил Кейт.

– Ох, моя дорогая Суна, – он обнял ее так крепко, словно это была его мама, а она его, как собственного сына, – Как же я по тебе соскучился!

– Тебя слишком давно не было! – с недовольным видом сказала Суна.

«Какое интересное имя…,» – подумала Кейт.

– Суна, познакомься, это моя супруга Джессика, – слегка подведя ее вперед, сказал Том.

– О, мне очень приятно, – с улыбкой произнесла Джесс, пожимая руку Суне. Суна улыбалась в ответ, и было видно, что она безумно рада встрече, – Это моя, можно сказать, дочь, Мадлен, – она рукой подозвала ее ближе. Мадлен на радостях кинулась ее целовать, – А это близкий друг, а точнее, подруга нашей семьи – Кейт, – она подошла к Суне, пожала руку, с улыбкой на лице. Ей показалось, что Суна именно тот человек, с которым можно поговорить по душам. От нее волнами расходился уют.

– Пойдемте в дом, – сказала Суна, – Мы, вообще-то, давно вас всех ждем! Наш Сети приготовил прекрасный ужин.

– Надеюсь, что мексиканская кухня у нас сегодня в меню, – смотря на Суну с улыбкой, сказал Том.

– Как ты и любишь! – засмеялась она.

Все вместе они направились в особняк. Кейт наблюдала за тем, как счастлив был Том, и ей самой стало тепло на душе. Вспоминая его вне стен дома, если можно так сказать, находясь пока на улице, она поняла, что все это время ему было некомфортно, а здесь он, наконец, нашел себя.

Через пятнадцать минут все уже сидели за шикарным дубовым столом, который был украшен живыми цветами, и ждали Сети, который должен был лично, но не без помощи слуг, вынести ужин. Том пока не виделся с Сети, и было видно, что он очень ждал этой встречи с нетерпеньем. Он заметно волновался.

– Дорогие мои, вам дорога понравилась? – спросила Суна, стоя возле хозяина дома. В этот момент она обратила внимание на Кейт, у которой на шее красовался необычный плоский амулет медного цвета. На вид ему было явно больше, чем гостья могла представить, но, что-то подсказывало Суне, что она даже не подозревает об этом. Это была словно половина круга, с неровной стороной, обращенной вверх, а вторая – будто бы откололась, оставив разорванный край. Казалось, что этот круг, напоминающий Manitō 1, нес в себе некую загадку.

– Да, очень, они меня чуть с голоду не уморили.

– Мадлен! – воскликнула Джесс. Всех охватил безудержный смех.

– А, что? Еще скажи, что такого не было! – возмущенно произнесла Мадлен, – А в итоге? Вы меня просто накормили дешевыми бургерами! – ее капризность просто зашкаливала, но Суну это просто умиляло.

– Ничего, мисс, с минуты на минуту вам подадут лучшие тако в городе, – улыбнулась Суна.

Мадлен радостно похлопала, смотря на мать хитрыми глазами. Кейт с интересом наблюдала за всем, что происходит, и особенно за Суной: за ее жестами, манерой речи, манерой двигаться. Она была какой-то странной, но притягивающей. Все в ней было каким-то плавным, но быстрым и четким. Кейт, смотря на нее, видела более интересное прошлое, чем просто смотрительница дома. Ей периодами казалось, что Суна не та, за кого себя выдает, но она тут же себя возвращала на землю, так как сама не понимала, почему так думает.

«Так, надо поскорей лечь спать… А то и не такое выдумаю,» – подумала Кейт опустив взгляд на стол. Чего на нем только не было: холодная закуска, салаты, фрукты, хлеб, а точнее, несколько видов хлеба и о, боже, как же вкусно все это пахло. Кейт взяла кусок ржаного хлеба, так как его вид был особенно аппетитным.

– Миледи, этот хлеб мы сами печем, он Вам понравится, – сказала Суна, смотря на нее с улыбкой и светящимися глазами. Кейт приятно удивилась тому, как к ней обратилась Суна, хоть это ее и сильно смутило.

– О, – вздохнула она, улыбнувшись в ответ, – Аромат просто бесподобен.

– Так, так, так, смотрите, кто к нам приехал! – раздался голос позади Тома.

Том улыбнулся, на секунду замер и потом, словно придя в себя, резко вскочил навстречу говорящему.

– Сети! – воскликнул он

– Том! Друг мой! – они обнялись в знак приветствия, похлопав по спине друг друга.

– Сколько времени прошло? Лет сорок? – от этих слов все залились смехом, но только трое в комнате знали, что это не метафора.

– Не меньше, а может, даже и больше. Ну, что? Соскучился по дому?

– Шутишь?

– Ладно, садись обратно за стол, я сейчас вынесу Вам ужин, – последнюю фразу он сказал, посмотрев на сидящих за столом.

Меньше чем через минуту Сети и его помощники вынесли порционные тарелки с тако и большое блюдо, на котором была запеченная на гриле форель с ароматным гарниром.

– О, Боже, как же все это вкусно выглядит! – не сдержав эмоций, воскликнула Джесс, – Сети, это прекрасно, Вы волшебник!

– Мадам, я очень надеюсь, что Вам точно также понравится и на вкус, – он сделал легкий поклон, – Друг мой, когда будешь свободен – буду рад поговорить по душам, как раньше, за бокалом бренди, – сказал он Тому, – Всем приятного аппетита!

– Большое спасибо! – хором ответили все, как маленькие дети.

Было видно насколько Том был счастлив, когда они приехали сюда, насколько он волновался прежде, чем увидеться со своим старым другом и насколько резко волнение сменилось радостью от встречи. Он сиял, и пока все уплетали еду за обе щеки, он поглядывал на Кейт, пытаясь поймать ее взгляд. На тот момент это было сложно сделать, ведь она вкушала прекрасную еду и аккуратно рассматривала глазами большую обеденную комнату. Создавалось впечатление, что она как будто в трансе, и Тома это дико забавляло, ибо в такие моменты она не могла закрываться от него мысленно. Она раскрывалась, как книга и ее мысли можно было прочесть также легко, как и включить сериал по телевизору.

«М–м–м, это слишком вкусно. Это вообще законно так вкусно готовить? – разговаривала сама с собой Кейт, – Боже, ну и лепнина… Интересно, откуда эта ваза? Сети интересный человек. Видно, что он очень много путешествовал…»

– Том, – вдруг нарушила тишину Мадлен, – Это самое вкусное, что я когда-либо ела, просто пальчики оближешь!

– Я рад, кушай на здоровье, – улыбнулся он.

– Да, дорогой, это безумно вкусно, – она взяла его за руку.

– Так, я хочу такую тройную порцию к себе в комнату, – резко сказала Мадлен, – И не надо на меня так смотреть, мало ли вам опять приспичит оставить меня голодной на несколько часов.

Кейт громко начала смеяться, не в силах остановиться.

– Мадлен, с каких пор ты стала поглощать все в неограниченных количествах? – спросила Кейт. Мадлен лишь качала головой из стороны в сторону, отказываясь отвечать.

В комнату неслышно вошла Суна.

– Том, – тихо начала она, чтобы не прервать разговор девушек, – Комнаты уже готовы для сна, а вещи распакованы.

– Спасибо тебе большое, Суна, – тепло улыбнулся ей Том.

– Может, вы хотите подать десерт к бассейну?

– Хм, а это хорошая идея! Дамы, – прервал их разговор Том, – Кто хочет поплескаться в бассейне?

– Что? Кто вообще такое спрашивает? Конечно, я хочу! – подпрыгнула на месте Мадлен.

– А десерт? Десерт ты хочешь? – продолжил Том. Она посмотрела на него таким взглядом, что Том пожалел о своем вопросе и начал смеяться.

– Да, Суна, подай, пожалуйста, десерт к бассейну через приблизительно сорок минут.

Услышав это, она слегка поклонилась, как и Сети, и ушла. Для Кейт это было странным, Сети называл его другом, но, при этом, делал поклон, хоть и не явный.

«К чему такое почтение? – задумалась Кейт, – Они же старше него».

Спустя некоторое время, после того как они вдоволь наболтались за столом и обсудили половину статуэток, которые попались на глаза, Том предложил разойтись по спальням, чтобы переодеться в купальники. Спальня Тома и Джесс была в левом крыле, а спальня девочек в правом. Том повел Джесс один, а Суна проводила девочек. Кейт смотрела уходящим супругам вслед с горечью и завистью в сердце. Она очень любила Джесс, и не испытывала к ней то, что обычно испытывают при ревности или зависти. Это была белая зависть. Ей просто было горько думать, что она не сможет почувствовать на себе его ласки, не сможет остаться наедине, так, как это делает Джесс, и никто не посмеет при этом их побеспокоить.

После того как они скрылись в коридоре, Кейт обратила внимание на Суну, впервые при таком свете и так близко. Ее кожа была немного смуглая, но в тоже время, будто мраморная. Кейт не могла объяснить этот цвет, он был столь прекрасен, что завораживал. С одной стороны, было видно, что кожа нежнейшая, но с другой, будто прочная как сталь, отражающая свет, имеющая легкие переливы оттенка.

Они остановились возле лестницы, где висела большая картина, а точнее, гобелен, рассказывающий об охоте. На переднем плане была изображена лань, которая остановилась возле воды, чтобы утолить жажду. Ее грации можно только позавидовать. Столь изящное создание, столь хрупкое. Но вдали виднелся лев, словно сама смерть, крадущаяся, чтобы забрать очередную душу. Дерзкий, агрессивный внутри, но спокойный снаружи, плавно движущийся к своей цели, его взгляд был стеклянным, и не видел ничего, кроме жертвы.

Кейт не слышала ничего из того, что объясняла Суна Мадлен касательно этой картины. У нее стоял какой-то звон в ушах, звон ужаса, который наступает в момент осознания близкой погибели. В какой-то момент ей захотелось, словно окликнуть лань, чтобы та испугалась звуков и убежала.

– Ох, Кейт, с каждой секундой мне здесь нравится все больше и больше! – воскликнула Мадлен, одернув ее за руку.

Кейт будто очнулась и вернулась в дом. Она теперь увидела картину, как обычное изображение на холсте. Ей уже не казалось, что она видит живьем приближение смерти. Только в эту минуту она почувствовала, насколько ее сердце было скованно, насколько, оно было охвачено ужасом. И, видимо, ужас был не только в сердце, но и в глазах.

– Миледи, с Вами все в порядке? – спросила Суна, подойдя к ней ближе.

– Да, – еле выдавила из себя Кейт.

– Ну, ты чего, с каких это пор ты такая впечатлительная? При просмотре ужасов я лезу от страха под диван, а у тебя ни один нерв не дергается даже! – начала донимать ее Мадлен.

– Да нет, все в порядке, я просто устала с дороги, – убрав волосы за ухо левой рукой, сказала Кейт.

– Ох, главное, чтобы ты ночью не вскочила от того, что тебе снится кошмар, и не побежала ко мне в комнату, а то я от страха вскочу на стену, – заныла Мадлен, – Я не люблю все эти мистические штучки, – она попыталась изобразить руками колдовские приемы, – Я их очень боюсь, – она скорчила гримасу ноющего ребенка.

– Ну, ладно, ладно, не надо поднимать панику, – обняла ее Кейт, улыбнувшись – И, вообще, причем тут мистические штучки, – она повторила движения Мадлен, – И просто плохой сон?

– Как это причем? Как причем? – возмущенно отскочила Мадлен, – Ты еще скажи, призраков не существует! Ты же не станешь отрицать, что мы видели пару лет назад!

– Не стану, не волнуйся.

– Ну, все, пойдем быстрее переодеваться, а то мама и Том раньше нас доберутся до десерта. Я не могу этого допустить, – она многозначительно посмотрела на Кейт, будто этот десерт – это цель номер один.

 ∞      ∞      ∞

Бассейн был шикарен, особенно с подводной подсветкой. Лазурного цвета вода, белый камень вокруг, кладка, грамотно высаженные пальмы и тропические растения – всё было продумано до мелочей. А вид, открывавшийся для того, кто выходил из дома к бассейну, был просто потрясающим. Океан. Такой огромный и безграничный. Луна ярко украшала ночное небо, высвечивая тропу на воде. Благодаря некоторой уединенности дома и отсутствия большого количества домов вокруг, а, соответственно, и искусственного освещения, было видно насколько сильно небо было усыпано звездами. Кейт, которая вышла позже всех, застыла на террасе, увидев всё это. У нее перехватило дыхание. Она всматривалась вдаль, а потом на звезды, которые по степени яркости были абсолютно разными, а затем и на Луну.

Простояв так некоторое время, она перевела взгляд на присутствующих и заметила, что каждый успел окунуться в воду и уже сидел на своем шезлонге. Том и Джесс что-то оживленно обсуждали, периодически начиная спорить в привычной для них манере, Мадлен пила какой-то смузи, судя по цвету это была либо клубника, либо арбуз. На столике стоял такой же новенький бокал, но уже для Кейт. Не отрывая глаз от Мадлен, с улыбкой она подошла к бассейну и прыгнула в него. Ей показалось, что никто не заметил ни ее появления, ни ее погружения в воду и это было замечательно, она будто осталась наедине со своими мыслями и переживаниями. Вода поглотила ее полностью. Она почувствовала, как расслабляется все тело, постепенно снимая тяжесть также и с ее души. Ей вдруг стало очень спокойно и хорошо. Поразительно, но ей не хотелось всплывать на поверхность, ей нравилось находиться на глубине и в тишине, будто это то самое место, где можно спрятаться от всего мира. Она плыла кругами очень близко ко дну, бассейн был очень глубоким и это позволяло делать те или иные маневры. Когда она поняла, что воздух начинает заканчиваться – поднялась на поверхность. Вынырнув, она глубоко вздохнула. И снова застыла на несколько секунд, рассматривая этот потрясающий вид. Даже из бассейна был виден океан. Ничто не загораживало и не омрачало этот пейзаж.

– Попробуй смузи, Кейт! – послышался сзади голос Мадлен.

– Да, сейчас, немного еще поплаваю, – сказав это, она вдохнула поглубже и снова погрузилась в воду с головой, чтобы вновь скрыться от разговоров, шума и лишних вопросов.

Поплавав минут пятнадцать, она вынырнула и вышла из воды максимально грациозно, ведь Том сидел там и мог смотреть, как она выходит. Иной раз она забывала о том, что Джесс его жена. Она просто забывала обо всем, ощущая только их двоих. А когда возвращалась в реальность – смущалась от собственных мыслей.

Воздух был хорошо прогрет, поэтому она не стала убирать с себя воду, а просто постелила полотенце на шезлонг и легла отдохнуть, закрыв глаза. Спустя пару минут она вдруг услышала:

– Кейт, ну ты хотя бы скажи! – Кейт открыла глаза и увидела, что на нее вопрошающе смотрит Мадлен и ждет ответа. Но на какой вопрос – было загадкой. Ведь она не слышала ни единого звука с того момента как вышла из воды, будто та тишина, которая окружала ее в воде, вышла из воды вместе с ней.

– Что сказать? – удивленно спросила Кейт. Мадлен закатила глаза.

– Мама хочет сразу поехать завтра на пляж, а я хочу, чтобы мы покатались на яхте сначала.

Кейт быстро перевела взгляд с Мадлен на Джесс, а потом и на Тома.

– Мне кажется, яхта в раннее утро – это отличная идея, – произнесла Кейт.

– Шикарно! – произнес Том. Кейт изумленно посмотрела на него, она не думала, что он тоже хотел на яхту, ей казалось, что это спор только Джессики и Мадлен.

– Ура! Мам, ты в меньшинстве, так что завтрашнее утро мы начнем с яхты! – объявила торжественно Мадлен, опершись спиной на шезлонг.

– Эх, ладно, – произнесла Джесс, – Ваша взяла.

– Ты попробуешь когда-нибудь свой смузи? – недовольно спросила Мадлен, – Год уже жду этого момента…

– Да, – усмехнулась Кейт, и отпила глоток. Теперь было понятно, почему Мадлен так ждала – вкус был восхитительный. И, да, это был арбуз,  – М–м–м, – протянула Кейт, не выдержав, – Как вкусно! Это что? Напиток Богов?

– Ага, теперь поняла, почему я молча пила и ни капельки не хотела упустить.

– Да уж, – еле сказала Кейт, закрыв глаза от удовольствия, ведь она также не хотела отрываться от смузи.

Том смотрел на нее с улыбкой. Его радовал тот факт, что ей все нравится, он видел с каким удовольствием она плавала, а точнее, чувствовал. Ощущал исходящие от нее волны блаженства, когда она ела и пила. Внутри от этого все заливалось теплом.

– Дорогой, я пойду лягу, все никак не могу прийти в себя после вечеринки и дальней дороги, – сказав это, Джесс поцеловала Тома и скрылась в дверях дома.

– Ой, нет, а я вообще спать не хочу, – произнесла Мадлен, смотря в след.

– А кто тебя заставляет, – озадаченно спросил Том.

– Я на всякий случай уточняю, вдруг кто-то из вас заявит, что уже поздно и так далее, – она небрежно махнула рукой и закатила глаза.

– А–а–а, – протянула Кейт, с улыбкой, – Ты заранее готовишься?

– Ну, конечно, – она вдруг посмотрела на дверь, в которой скрылась Джесс, – Том, если мы здесь будем шуметь, мама услышит?

– Нет, – улыбнулся Том.

У Кейт вновь возникло то же легкое волнение, что и в машине, когда он поднял перегородку.

– Класс!

– А что ты собралась делать? – спросила Кейт.

– Ну, я еще не решила, но хотя бы буду знать, что не разбужу ее в случае чего.

Кейт понимающе кивнула с улыбкой. Будить Джесс точно не стоило, и они обе это знали, ведь не раз натыкались раньше в детстве на ее гнев посреди ночи, когда в очередной раз либо что-то роняли, либо смеялись во весь голос из-за того, что кто-то из них падал на ровном месте, либо из-за ночных разговоров до утра. Они будто обе вспомнили одно и тоже и мило посмотрели друг на друга с ностальгией в душе.

Вдруг из дома вышел Сети. Длинные и прямые волосы были собраны в косу. Кейт обратила внимание, что у него был такой же потрясающий цвет кожи и волос, как и у Суны. Ровная осанка и атлетическое телосложение вводили в заблуждение смотрящего относительно его возраста. Ведь на вид ему было не больше тридцати лет, но по словам Тома ему было пятьдесят пять. Его не застегнутая рубашка развевалась на легком ветру. Он нес в руках два бокала бренди с довольным видом, ведь приехал его друг, которого он очень давно не видел. Том настолько был погружен в свои мысли, что даже не слышал, как Сети направлялся к нему.

– Друг мой, – подходя, произнес Сети. Том обернулся в его сторону и увидел протянутый бокал. Сети уже стоял возле него и ждал, когда тот заметит его.    Осознав, что перед ним Сети, Том расплылся в улыбке и потянулся за бокалом.

– Ты не дождался, пока я сам к тебе приду.

– Прости, но нет, уж слишком много времени прошло, – он сел на соседний шезлонг.

– Верно, – с некоторой горечью произнес Том.

Мадлен и Кейт говорили о своем, обсуждая завтрашние планы, загар и, конечно же, прогулку на яхте, но Кейт краем глаза смотрела за тем, как идет разговор между Томом и Сети.

Что с тобой? – мысленно произнес Сети.

Все идет немного не так, как я планировал…, – ответил Том.

Это все из-за этой девушки? – Сети отпил немного бренди. Том удивленно посмотрел на него, он думал ему удается скрыть свое состояние.

– Ну, не буду же я ждать, пока ты первый начнешь пить, три часа греешь бокал в руках, – он улыбнулся, давая понять, что их слушают и, что удивленный вид Тома при его молчании очень странно смотрится.

Неужели, это так видно? – лишь подумал Том.

Еще как… Во всяком случае, нам с Суной, – он вдруг замолчал в мыслях, но вслух сказал.

– Этот бренди с каждым годом все лучше и лучше.

Том кивнул и перевел взгляд с бокала на океан, тяжело вздохнув. Этот вид его успокаивал. Кейт заметила насколько он задумчив и насколько его что-то гложет, но доступны были его мысли и переживания только Сети. Она понимала, что даже Джесс не видит этого и ее это еще больше заинтриговало.

Надо этот вопрос решить, иначе дальше только хуже, – подумал Сети.

Я знаю, – ответил Том, – Просто я не знаю, как она отреагирует.

Пока не рискнешь – не узнаешь, – он снова сделал глоток, – Но мне кажется, что она нашей масти.

Что ты имеешь в виду?

Она поймет и примет тебя. Только нужно рассказать ей все, – он вдруг снова замолчал.

А если нет? Если не примет? – Том бросил кроткий взгляд на Кейт, пока она не смотрит, – Ты забываешь, что она обычный человек, который понятия не имеет о чем-то подобном. Она живет обычной жизнью и самый страшный персонаж – это какой-нибудь преступник, но никак не чудовище.

Расскажи ей абсолютно все. Откройся как книга и не пытайся утаить что-либо. Увидишь.

– Я почти допил, а ты как аристократ тянешь время, – вдруг произнес Том, придираясь к Сети.

– Да, неужели? – он резко сделал большой глоток, осушив бокал полностью, и широко улыбнулся Тому, – Не мог бы ты еще раз повторить, а то я не расслышал твоих слов?

Том залился смехом, а за ним и Сети. Их смех прервал разговор Мадлен и Кейт, они посмотрели на двух друзей и удивленно улыбнулись. Кейт поймала себя на мысли, что обожает его смех. Но постаралась долго в его сторону не смотреть, ведь Мадлен продолжила разговор.

Через некоторое время обе почувствовали усталость, из-за чего отправились в свои комнаты, пожелав спокойной ночи Тому и Сети. Том проводил их взглядом. Ему очень хотелось остановить Кейт, но его самого останавливал здравый смысл – не сейчас, не на глазах у Мадлен, не в таком состоянии. Сети тоже ушел спать через несколько минут, но Том сидел еще долго, полностью поглощенный своими мыслями. Он не понимал, что с ним происходит и почему он не может контролировать себя и то, о чем думает. Он то ложился полностью на шезлонг, закрывая глаза, то резко вставал и ходил босыми ногами по газону, позволяя траве пройти между пальцев ног. В момент, когда он заметил рассвет, он остановился и встал лицом к океану, положив руки в карманы и смотря на то, как Cолнце величественно поднимается из-за горизонта, пробуждая все к чему прикасается. Теплый свет разливался медленно. У него у самого дух захватывало от этого вида каждый раз, ведь он лишь последние полвека имел возможность смотреть на это, и то благодаря Суне.

Он вдруг сел на траву, облокотившись руками на ноги. Слегка покачиваясь, он не переставал размышлять. Насколько правильным будет вторгнуться в ее жизнь? Сломать ее представления и мировосприятие. Огорошить ее информацией, что мир несколько больше, чем она себе представляет. Имеет ли он на это право? А, если случится так, что она его не примет – то, как они будут жить дальше? Он знал, что она чувствует к нему и боялся, что она возненавидит его всей душой. Боялся ранить ее и разочаровать. Боялся отпустить, позволив ей уехать. Он чувствовал, что ее решение, принятое еще вчера, было непоколебимым, ведь ей было сложно, так же, как и ему. На фоне Кейт, Джесс казалась лишь мигом в его жизни, хоть он и уважал ее, но не более того, когда как Кейт словно вся его жизнь… На его лице появилась легкая улыбка при одной лишь мысли о ней. Он вспомнил все моменты, при которых пересекался с ней за эти несколько лет.

«Моя Кейт… Если бы ты только знала, как я боюсь тебя потерять…,» – подумал он и опустил голову, закрыв глаза. Чувство безысходности съедало его. С одной стороны, он словно ощущал облегчение от одной лишь мысли, что расскажет ей все, будто все так и должно быть, но с другой – его охватывал ужас и страх из-за ее возможного непринятия. Раз за разом он снова и снова выстраивал в голове разговор с ней, пытаясь понять осмелится ли пойти на этот шаг. Хватит ли у него духу…

– Дорогой, ты уже встал? – вдруг раздался за его спиной голос Джесс. Эти слова вернули его в реальность и, посмотрев на часы, он понял, что время неумолимо быстро пронеслось. Уже семь утра.

– Да, – он быстро поднялся со своего места и улыбнулся ей.

– Пошел спать позже меня, встал раньше и еще и выглядишь таким бодрым и свежим! – пожаловалась Джесс, идя к нему, – Как ты это делаешь?

– Просто я был так рад приезду сюда, что не смог долго спать.

– Да, я понимаю, – она посмотрела на океан, – Ну, и вид открывается отсюда, – восхищенно произнесла Джесс.

 ∞      ∞      ∞

Спустя полчаса Суна разбудила Мадлен и Кейт, так как Сети уже готовил завтрак. Они должны были успеть подготовиться не только к утренней трапезе, но и к прогулке. Нельзя сказать, что девочки выбрались из своих постелей охотно, но обеих ободрило напоминание о прогулке на яхте. Кейт приняла душ, надела белые шорты и топ, который, как и купальник завязывался на шее, оставляя спину на половину открытой. Она несколько минут ходила по комнате, морально готовя себя к сегодняшнему дню, ведь снова весь день будет проведен в его компании, что очень усложняло ее контроль над своими чувствами.

«Так…, – выдохнула медленно она, – Все нормально, и ты справишься! Тем более что мы едем на пляж, где будет много красивых парней…, – она вдруг осеклась, ей стало тошно от своей последней мысли, – Что ты несешь? Полный бред! Сама же знаешь, что сморозила чушь, ведь абсолютно не заметишь присутствия кого-либо кроме него, – она потянулась за кремом от загара и положила его в сумку, где уже лежало полотенце и очки, – Том, прекрати мои мучения…,» – сама не понимая зачем, подумала Кейт, словно знала, что он услышит.

В дверь постучались.

– Да, – произнесла Кейт.

– Это я, – сонно зашла Мадлен, – Ты идешь завтракать?

– Да, пойдем, я уже готова, – сказав это, она положила сумку на стул возле двери, чтобы, уезжая, быстрее до нее добраться.

Они спустились вниз. Кейт обратила внимание, что дом смотрелся еще более роскошным и интересным при свете дня, а те самые сувениры переливались из-за Солнца разными цветами. Стол уже был накрыт разнообразной едой, которая даже по цвету сочеталась между собой. Именно из-за цветовой гаммы блюд близость океана ощущалась еще ярче. За столом сидела только Джесс. Она отпивала глоток кофе, когда девочки подошли и сели. Тома не было. Кейт оглянулась, но у бассейна его тоже не было. Она быстро бросила взгляд на его тарелку, все было засервировано, но к приборам никто не притрагивался, значит, он вот-вот должен был прийти. Она налила себе свежевыжатый апельсиновый сок и сделала глоток. Приятная прохлада сока разлилась внутри, немного остужая тело от знойной жары. Несмотря на то, что часы не показывали еще и девяти часов Солнце во всю заявляло о своих правах.

В обеденную вошли Сети и Том и поздоровались со всеми. Они оба прошли к столу. На удивление Кейт Сети тоже сел за стол, хотя вчера ей показалось, что они держат какую-то дистанцию и вместе не садятся. Через мгновение появилась и Суна, сев рядом с Сети. Они привлекали внимание Кейт, казались ей крайне интересными. И вновь она заметила их манеру двигаться и говорить.

– Всем приятной трапезы! – поднял стакан сока Том, улыбаясь. Кейт удивила манера его речи, напоминающая древность.

Все радостно ответили, пожелали того же в ответ и принялись завтракать. Том иногда поглядывал на Кейт, ему казалось он не видел ее вечность. Кейт старалась на него не смотреть, ведь Суна и Сети сидели рядом, и она боялась, что они точно что-то могут заметить.

«Это что, аромат его духов? – подумала Кейт, когда в дом проник ветер как раз с той стороны, где сидел Том, – Боже… Я когда-нибудь сойду с ума,» – она резко оставила вилку и решила выпить немного сока. Том улыбнулся, но кроме Сети этого никто не заметил.

– Сети, можно вопрос? – вдруг произнесла Джесс.

– Да, мадам, конечно! – обрадовался он.

– О, прошу, не называй меня «мадам», просто Джесс, – она ему улыбнулась, а он с улыбкой кивнул в ответ, принимая ее просьбу, – А где ты научился так готовить?

– Даже не знаю, что ответить, жизнь меня забрасывала в разные уголки планеты. Учился понемногу везде, где оказывался. Главное, что это всегда было моей страстью, поэтому это первое, что я осваивал в той или иной стране.

«Так и знала! – обрадовалась внутри Кейт, – Сразу видно, что много путешествовал».

– Потрясающе! – сказала Джессика, – Вот только у тебя неимоверный талант. Ни в одном ресторане я еще не ела настолько вкусную еду.

– Благодарю! Мне приятно это слышать, Джесс, – продолжал улыбаться Сети.

Кейт обратила внимание на татуировки на теле Сети, они были похожи на те, что были у Тома. Было видно, что это не просто картинка, которую выбрали в каталоге и набили, не зная ее смысл. Каждая о чем-то рассказывала, только язык этот не был известен Кейт. Подумав о том, что их татуировки похожи, она машинально повернула голову и посмотрела на Тома. Они встретились взглядами. У нее перехватило дыхание, из-за чего она резко отвернулась и снова сделала глоток сока. Но Том продолжал смотреть, пока все остальные ели. Он видел, как она нервничает и хотел развеять ее сомнения касательно всего, но мысли, которые блуждали в его голове всю ночь, останавливали его.

Когда все позавтракали Том первым встал из-за стола и сказал, что ждет всех в машине, и что, им нужно отправляться через пятнадцать минут. Но все были готовы даже раньше. Дорогу к порту, где их ждала яхта, они осилили очень быстро. Но и она, в свою очередь, завораживала не меньше, чем вид с бассейна. Кейт, несмотря на скорость, пыталась ухватиться за виды, которые открывались перед ней. А Том при этом очень часто смотрел за ней через зеркало заднего вида.

Доехав до порта и выйдя из машины, Кейт заметила гигантское количество яхт разного размера и цвета, стиля и названия. Они подошли к одной из них, которая по размеру была достаточно большой и вместительной. Сине-белая, с бежевым настилом, она позволяла автономно находиться в открытых водах несколько дней.

– О–о–о–о, быть этого не может! – вдруг проснулась Мадлен, ее сонное состояние улетучилось при виде яхты, – Ущипните меня кто-нибудь!

– Да уж, – промолвила Кейт, разглядывая ее, – Она роскошна…

Джесс и Мадлен, быстро поднялись на борт в отличие от Кейт. Она никогда не видела яхты в такой близи и уж тем более не плавала на них. Она была очарована самим ее видом. Том подошел к ней, застав ее врасплох, ведь ей показалось, что он уже поднялся на борт:

– Так и будешь здесь стоять?

– Нет, – сжав губы, сказала она.

– Ты же не боишься открытого океана?

– Не знаю, – она улыбнулась, – Это мое первое путешествие.

– Ага, я понял, ну, тогда позволь тебя проводить, пока мы не остались на берегу, а Мадлен и Джесс не угнали яхту, – он рассмеялся в привычной ему манере. Кейт его слова тоже насмешили.

Капитан корабля, встречающий гостей, подал руку Кейт, чтобы помочь ей подняться на борт. Она с интересом наблюдала за всем, и, в частности, за тем, как слаженно работал весь экипаж, как аккуратно яхта начала отплывать от своего места, набирая скорость. Мадлен и Джесс устроились на носу яхты, где было идеальное место для приема солнечной ванны. Они быстро сняли верхнюю одежду, оставив на себе лишь купальники. Мадлен от счастья даже напевала песни.

«Когда они успели?» – удивленно подумала Кейт с улыбкой.

Затем она увидела Тома, который уже спускался с верхней палубы. Он тоже снял свою льняную рубашку цвета слоновой кости. И не удивительно, во-первых, было очень жарко, а во-вторых, Кейт справедливо считала, что с его рельефами грешно было вообще одеваться. Спустившись, он скрылся в каюте, а затем вышел с напитками и направился к Кейт. У него было лишь два бокала. Не четыре, а два. Это смутило Кейт. И один из них, он, конечно же, отдал ей.

– Пока они загорают, предлагаю сделать то, о чем им можно даже не говорить, иначе они взорвутся от зависти, – он улыбнулся, многозначительно посмотрев.

Кейт смотрела на него и не понимала, что это может быть, хотя ее больше волновал сам факт того, что он предлагает это ей, а не Джесс.

– Не хочешь попробовать встать на капитанский мостик, за штурвал? – он глазами показал на верхнюю палубу.

– Что?! – Кейт взвыла от счастья, – Правда, можно?

– Да, только тс–с–с, – он коснулся пальцем губ, смотря с огромным удовольствием на ее полные радости глаза, и еле сдерживаясь, чтобы не поцеловать ее. Она была такой живой и такой яркой в такие моменты, будто само Солнце живет в ней.

– Всё-всё, молчу, – кивнула, притихнув она, но не переставала благодарно улыбаться.

– Пойдем, – он повел ее за собой на верхнюю палубу.

Кейт была будто во сне. Она, в принципе, не ожидала, что у нее будет столь роскошный отдых, не говоря уже о том, что будет кататься на яхте, да еще и управлять ею. И все это возле Тома, а точнее, вместе с Томом. Они поднялись и подошли к штурвалу. Шкипер немного сбавил скорость яхты, параллельно объясняя Кейт некоторые детали. Она восторженно слушала и внимала каждому слову. Аккуратно взяв штурвал, Кейт сосредоточенно смотрела то вперед, то на приборы, продолжая слушать шкипера. Том с упоением смотрел на нее. Ему казалось, что в этом мире все потеряло свое значение кроме нее. Ее волосы развевались на скорости, открывая ее шею и плечи. Шкипер легким движением руки увеличил скорость, отчего у Кейт перехватило дыхание, она залилась смехом и восторженно крикнула, абсолютно позабыв, что Мадлен и Джесс могут подняться на крики. Том рассмеялся и посмотрел по направлению яхты. Бесконечность горизонта беспощадно манила к себе смотрящего, поэтому они держали путь именно к нему.

– Молодчина! – сказал Том, – У тебя весь мир на ладони, так что гони! – он чувствовал внутри все то, что чувствовала Кейт, его переполняли те же эмоции. Чувство свободы, встречный ветер, согревающее Солнце, приятная качка на волнах, и что самое главное – им никто не мешал – лучше и представить было нельзя.

Постояв у штурвала около часа, Кейт передала его шкиперу, заметив, что немного устала от длительной сосредоточенности. Но от этого ее эмоции не переставали бить ключом. Она с восхищением обсуждала все, что произошло, сидя в кресле на верхней палубе. Том ее внимательно слушал и с удовольствием поддерживал разговор. Она настолько была поглощена событиями, что даже не обратила внимания насколько близко друг к другу они сидят, и какими глазами на нее смотрит Том. Но все это ровно до того момента, как шкипер начал сбавлять скорость, чтобы окончательно остановить яхту вдали от берега. Она вдруг осознала, что расстояние между ними всего лишь несколько сантиметров, и, что он сидит, загораживая ей проход. То есть она не может просто так встать и уйти. Как только она это поняла – паника начала разливаться по телу. Шкипер остановил яхту и подошел к Тому:

– Мистер Бадлер, все сделано как Вы просили, ланч подадут через минут пять.

– Спасибо, Кристиан, предупредите и Джессику с Мадлен.

– Как пожелаете, – сказав это, он спустился по лестнице вниз.

Том повернулся к Кейт и посмотрел на нее, делая вид, что не замечает ее беспокойства. Она пыталась сохранять невозмутимость, уговаривая себя, что ничего такого не происходит, да и сидеть так оставалось всего пять минут.

– Слава Богу, что уже подошло время ланча, а то я очень голоден, – он улыбнулся, говоря это.

– Ну, да, свежий воздух всегда так действует, – еле выдавила из себя Кейт, стараясь поддерживать прежний тон разговора.

– Ты, кстати, правда молодец, у тебя отлично получилось рулить.

– Спасибо, – улыбнулась она, пожав плечами, – Новичкам всегда везет.

 «Только без паники… Просто дыши ровно…, – думала Кейт, – Не понимаю, зачем он так сел…».

– Можно вопрос? – неожиданно произнес Том

– Да.

– У тебя бывало такое, что хочешь рассказать кому-то то, о чем жалеешь или боишься обсуждать, но знаешь, что это в корне может изменить жизнь – как твою, так и человека, которому ты хочешь открыться? – он посмотрел на нее тем же взглядом, что вчера, когда говорил с Сети, взглядом полным горечи. Ее шокировало, что он сказал, что-то подобное, а точнее, спросил, ведь все их разговоры всегда были поверхностными и в общей компании, не более того.

«Жалеешь… Что это может быть?» – подумала она, а вслух сказала.

– Нет, не было, – она опустила глаза, ведь это было полной ложью. Именно это она чувствует, когда думает о нем, когда думает, как все это отразится на Джесс и Мадлен, и что даже лучшей подруге она не сможет признаться. Ей попросту не с кем это обсудить, – Но тебе стоит рискнуть, я думаю Джесс поймет тебя, что бы это ни было.

«Интересно, что «такого» ты боишься ей сказать.»

Том в душе усмехнулся, ведь это одновременно и касалось, и не касалось Джесс. Он и вовсе думать забыл, что, прежде чем он поговорит с Кейт, ему нужно будет все обсудить с Джесс. Но единственное, что облегчало его душу, так это то, что с Джесс он будет говорить о неизбежном, вне зависимости от того какой ответ даст потом Кейт. В любом случае, он уже не может смотреть на кого-то также, как на нее. Либо она, либо никто.

– Спасибо за ответ, – он еле улыбнулся, кинув на нее быстрый взгляд, и встал со своего места. Буря внутри него начинала разгораться с новой силой. Он никак не мог заставить себя поговорить с ней, хоть здесь было и не подходящее место для этого, но что-то ему подсказывало, что даже, если б они были одни в комнате ночью, когда все спят, при полной уверенности, что их точно никто не побеспокоит – он даже тогда не осмелился бы сказать. Его раздражала его слабость и неуверенность в собственных действиях, раньше никогда такого не было.

– Ты идешь? – остановившись у лестницы и посмотрев на нее, произнес Том.

– Да, – она быстро встала и пошла за ним.

Джесс и Мадлен даже не заметили их отсутствия, ведь шум океана и яхты убаюкивал, а они были заняты тем, ради чего и поехали на отдых. Встав абсолютно сонными, они медленно прошли к столу. Кейт успела первая сесть за стол, поэтому Джесс и Мадлен не обратили внимания на то, что они с Томом спустились сверху вместе. Меньше всего ей хотелось вызывать ненужные сомнения или подозрения и тем самым создавать неловкую ситуацию.

Всю остальную часть времени, которую они провели на яхте, Том был крайне задумчивым и сидел один наверху, пока девочки болтали о своем без устали. Кейт периодически искала его взглядом, но каждый раз понимала, что он так и не спустился с верхней палубы. Ее поражало, что Джесс ни на что не обращает внимания, а точнее, не замечает состояния Тома. И, если он ушел куда-то и отсутствует долго – ничего в этом такого нет.

Через еще пару часов яхта двинулась в обратном направлении, к берегу. Том сошел с яхты самым последним. Настроение его ничуть не изменилось. Он все также был поглощен своими мыслями.

Коротко отдав распоряжение экипажу, он уверенно прошел к машине, сел в нее и завел мотор, направляя ее в сторону закрытого платного пляжа. Кейт украдкой смотрела на него и пыталась разгадать его мысли.

– Дорогой, ты без настроения? – вдруг спросила Джесс.

– Нет, все хорошо, – отрезал Том.

«Серьезно? – подумала Кейт, – Удивительно, почему ты заметила вообще…,» – а потом осеклась, она никогда в таком ключе не думала о Джессике, но сейчас ее настолько беспокоил Том и то, как он себя ведет, что она не понимала, как можно было игнорировать это.

Том улыбнулся, посмотрев на Кейт через зеркало заднего вида, из-за чего ей снова показалось, что он услышал ее мысли.

 ∞      ∞      ∞

Въезд на пляж был очень стильным, в строгих линиях, но разноцветный, под стать пляжному настроению. Том подъехал вплотную к шлагбауму и остановился. К нему направился охранник.

– Мистер Бадлер, добро пожаловать! – он вежливо улыбнулся и выдал ему пропуск для стоянки. Том также кивнул ему в ответ. Охранник отошел от машины и открыл шлагбаум, – Хорошего отдыха!

– Спасибо, – сухо ответил он и въехал на территорию пляжа. Кейт наблюдала за всем этим: за его манерами говорить, водить машину, его серьезностью, сдержанностью. Это еще больше ее манило и еще больше мешало рассуждать здраво. Его мужская энергетика не давала покоя.

Они вышли из машины и направились на заранее подготовленное для них место. Было видно, что фраза «платный пляж» – не совсем подходила для этого места. Он был не просто платным, он был исключительно для состоятельных людей. И это было видно, начиная с парковки: дорогие машины, приветственные коктейли, официанты, идеально белый и чистый песок, ритмичная музыка и отдыхающие с дорогими украшениями. Кейт было невдомек зачем надевать подобное туда, где с тебя все это может смыть водой. Но, очевидно, эти люди приезжали сюда для того, чтобы вывести в свет свои новые аксессуары. Персонал сновал без остановки, поднося заказанную еду, напитки, свежеотстиранные полотенца и провожая вновь прибывших до их мест.

– Оу, – вдруг произнесла Мадлен, – Я надеюсь, здесь есть молодые и красивые парни, а то я уже одичала тут с вами, – она иронично посмотрела на всех, разглядывая рельефы проходящих мимо парней.

– Я думаю, что их здесь полно, – произнесла Кейт.

– Главное, не подцепи альфонса, их здесь тоже полно, – улыбнулся Том.

Мадлен недовольно посмотрела в сторону Тома и махнула рукой. Пройдя немного вглубь пляжа, они подошли к своему бунгало.

– Ого, да ладно, даже личное бунгало? – сказала Джесс, – Ты не перестаешь нас удивлять, дорогой! – она снова подошла к нему и обняла его. Он кротко улыбнулся, обняв ее в ответ и будто ожидая, когда прекратятся объятия. Во всяком случае, так показалось Кейт. Мадлен быстро сняла с себя верхнюю одежду:

– Все, Кейт, пойдем поплаваем наконец, а то я будто век не ощущала прикосновения воды, – она подтянулась, разминая мышцы.

– Угу, – ответила та, снимая с себя шорты и топ, – Пойдем.

Том смотрел им вслед, сидя в бунгало. Девочки плавали и смеялись, брызгая друг друга водой. То подплывали к берегу, то отплывали вдаль. Было безумно жарко, и вода была единственным спасением. Через некоторое время и Джесс ушла плавать. Наконец он смог остаться один, без посторонних глаз. Он тяжело вздохнул. Ему казалось, что будто что-то тяжелое давит на грудь и не дает ему вздохнуть полноценно. Шум в его голове вызвал у него гнев, он ударил резко по столу. Одни мысли резко сменялись другими, разжигая агонию.

«Да, какого черта… Все! Хватит! Сегодня же ей скажу! Чего я боюсь? Умереть? Я и так мертв… Просто с ее отказом мое существование будет еще более бессмысленным…,» – он выдохнул, от принятого решения стало наконец немного легче дышать.

Еще через пятнадцать минут девочки прибежали обратно, заливаясь смехом:

– Да, ты меня чуть не утопила, – возмущалась сквозь смех Мадлен.

– Ой, да ладно, признайся, что выбрала не тот способ подкатить к парню.

– Все бы ничего, если бы ты не засмеялась в самый неподходящий момент.

– Неподходящий момент – это когда ты упала на ровном месте, как обычно, прошу заметить, или, когда у тебя случился шок от его накаченного пресса и ты даже это скрыть не смогла, – с новой силой захохотала Кейт. Мадлен, не сумев ничего ответить, взорвалась от смеха. Тома все это тоже рассмешило.

– Ладно, тихо, – вдруг попыталась остановить безудержный смех Мадлен, – У меня уже слезы ручьем, – она попыталась сдержаться и не засмеяться вновь, запрокинув голову назад, и смотря вверх, чтобы протереть глаза.

– Хорошо, я молчу, – ехидно похихикала Кейт, поправляя волосы и пытаясь максимально выжать из них воду.

– Так, я хочу мороженое, – вдруг с серьезным видом произнесла Мадлен, оглядываясь по сторонам.

– Ты можешь вызвать официанта сюда, – произнес Том.

– Ой, нет, так я точно ни с кем не познакомлюсь.

– С кем ты собралась знакомиться? – заинтересованно спросила Джесс, вернувшаяся в бунгало.

– С каким-нибудь прекрасным молодым человеком, – пожала плечами Мадлен.

– Мадлен, не начинай!

– То есть? – удивилась дочь.

– Что непонятного в моих словах? – строгий тон, с которым мать к ней обратилась задел Мадлен. Можно подумать, что она делает что-то противозаконное.

– Я что не имею права? – возмутилась Мадлен.

– Имеешь, но в рамках дозволенного. А нет вот так, – она рукой провела по окружающему их пространству.

– Ой, я даже говорить об этом не собираюсь! Сейчас же пойду и познакомлюсь с кем-нибудь! – с этими словами, она развернулась и, выходя, произнесла, – И не надо за мной отправлять дозорную полицию в обличии кого-либо из присутствующих! – она бросила гневный взгляд на мать. Джессика недовольно выдохнула.

 ∞      ∞      ∞

Мадлен шла уверенной походкой, качая бедрами и рассматривая всех и все вокруг, улыбаясь тем или иным мужчинам, которые обращали на нее внимание. Она не понимала, почему ее мать так принципиальна в этом вопросе, флиртовать не значит переспать! Сколько ей можно это объяснять? Да и к тому же она все равно ни разу не влюблялась ни в кого по-настоящему. У нее бывала симпатия, легкая влюбленность, но любовь – нет. Но она очень этого хотела, полного погружения в чувства, чтобы утонуть в них без остатка. Ее страстность была видна издалека, поэтому некоторые парни встречали и провожали ее восхищенными взглядами. Не спеша дойдя до бара, она села и заказала мороженое.

– Какой номер бунгало, мисс? – спросил бармен, – Мне нужно записать это в Ваш счет.

– А… Ну…, – она тщетно пыталась понять, какой номер назвать, ведь она вообще не обратила на него внимания. Повернувшись в ту же сторону, откуда пришла, она постаралась показать бармену их бунгало, – Вон, видите, чуть ближе к заливу, который…

– Девятый, – произнес незнакомый голос позади нее. Она резко посмотрела на незнакомца и обомлела. Жгуче-черные волосы, грубый голос, темные глаза, властный вид, рельефное тело – все, как любила Мадлен, – Запишите на мой, – он указал рукой вправо от бара, – И добавьте в заказ виски, – он улыбнулся ей, томно посмотрев, – Умираю от жажды.

– Благодарю, – улыбнулась в ответ Мадлен.

Он подошел к ней ближе и сел на соседний стул, не отрывая от нее взгляд.

– В жизни не видел ничего прекраснее, – тихо произнес он. Мадлен смотрела как завороженная. Его голос будто дурманил ей разум. И неужели он говорил именно с ней, – Я – Люциан, – он подал ей руку.

– Мадлен, – протянула она в ответ, но тот развернул ее руку тыльной стороной и поцеловал, задержав взгляд на ее руке, а после медленно направил взгляд на нее саму. Ее сердце билось с бешеной скоростью и так сильно, что на секунду ей показалось, что он тоже чувствует это.

– Могу ли я узнать, почему столь нежное создание отдыхает в одиночестве? – он плавно отпустил ее руку.

– Я… Не… Одна, – еле выдавила из себя Мадлен.

– Ваше мороженое, мисс, – неожиданно произнес бармен, подав заказ, – Ваш виски, сэр.

– Спасибо, – улыбнулась она бармену.

– То есть мне не стоит беспокоиться относительно качества Вашего отдыха? – продолжил Люциан.

– Нет, – смущенно опустила глаза Мадлен, – Я здесь с семьей.

– Хорошо, – довольно кивнул он.

– А Вы?

– А что я?

– Вы здесь один? – спросила Мадлен, а сама злилась на Кейт, что ее нет рядом, ведь она хотела показать ей этого красавчика – обольстительного дьявола.

– Я – да, видимо, чувствовал, что мне предстоит встретить сегодня нечто прекрасное.

Мадлен улыбнулась, и в этот момент ей в голову пришла безумная мысль.

– Вы не будете против пройти со мной в наш бунгало?

– О, боюсь, что помешаю, все-таки семейный отдых, – он сделал глоток виски.

– Нет, ну что Вы! Пожалуйста, не отказывайте. Ко всему прочему Вы любезно угостили меня, это было очень мило с Вашей стороны.

Люциан посмотрел на нее вновь, но уже давая понять о своих желаниях, хотя его взгляд не опускался ниже ее глаз. Она же, в свою очередь, не могла глаз оторвать от него, уж слишком он был хорош собой.

– Если Вы так настаиваете…

 ∞      ∞      ∞

Том, Джесс и Кейт отдыхали за столиком в бунгало, ожидая возвращения Мадлен. Джесс злило поведение дочери, но сделать она ничего не могла. Она чувствовала, что упустила момент, когда необходимо было выстраивать принципы в ее голове, хотя ей всегда казалось, что она сделала все, что было в ее силах. Кейт и Том периодически сталкивались взглядами и резко уводили глаза в сторону. Кейт понимала, что ей уже не кажется, и его взгляд слишком странный и необычный. Вдруг в бунгало вошла Мадлен, а с ней какой-то незнакомец.

Том резко бросил на него холодный взгляд и медленно встал со своего места. Джессика встала вслед за Томом, тяжело вздохнув, ведь понимала, что дочь привела парня ей назло. Но Мадлен выглядела счастливой и очарованной. И это заметила Кейт. Как и то, что Том полностью изменился в лице. Он был крайне напряжен, стоял так будто сейчас вот-вот набросится на этого незнакомца. А тот, в свою очередь, смотрел достаточно самодовольно.

– Ребят, я хочу познакомить вас с Люцианом, – с улыбкой произнесла Мадлен, – Люциан, это моя мама Джессика, мой отчим Том и моя лучшая подруга Кейт.

Джесс и Кейт поздоровались с Люцианом, а Том не сдвинулся с места и не сказал ни слова.

Какого черта? – мысленно заговорил Том, – Что тебе здесь нужно?

То есть? Я познакомился с потрясающей девушкой и жажду продолжения, – надменно ответил Люциан. От этих слов в Тоне начала бушевать ярость.

Не смей приближаться к этой семье!

А то что? – усмехнулся Люциан, – Снова убьешь своего? Но теперь уже чтобы спасти человека? – Том замер, будто ощутил удар.

На самом деле Люциан был удивлен не меньше – чего он точно не ожидал, так это встретить своего же. Черт его угораздил подойти именно к Мадлен. Но, при всем при этом, делать шаг назад он не собирался, ведь был не из робкого десятка – показывать страх или сдаваться не входило в его планы.

Мадлен ощутила напряженность, повисшую в воздухе. Ей показалось, что Том, как истинный отчим или отец, которого у нее никогда не было, ревностно относится к подобным ситуациям.

– Ну, что вы все стоите? Садитесь! – нервно произнесла она.

Том и Люциан сели последними, не сводя друг с друга глаз. Мадлен начала воодушевленно рассказывать об их встрече и о том, какой галантный Люциан. Он в какой-то момент отвел глаза от Тома, чтобы обаятельно улыбнуться Мадлен, отчего у той замерло сердце. Том чувствовал какие эмоции он вызывает в ее душе, ведь прекрасно знал о том, какой эффект их энергетика производит на людей – как мотылек, который стремится к огню, не зная, что его ждет. А, если ты это используешь целенаправленно, то жертва обречена. Именно это и делал Люциан. И он знал, насколько это выводит из себя Тома, а также и то, что Том не сможет ничего сделать, ведь ему придется тогда объяснить почему Люциан настолько опасен, а аргумент «он просто кажется подозрительным» – уже не подействует.

Разговор шел своим ходом, в нем активно принимали участие все, кроме Тома. У него стоял гул в ушах, он вообще не слышал, о чем они говорят, он лишь наблюдал за тем, как Люциан надменно заполоняет разум Мадлен.

Прекрати сейчас же! – подумал Том.

Ты верно не так понял, – смягчился Люциан.

А ты попробуй объяснить, а то я пока вижу, как ты во всю используешь свои навыки, для заманивания обеда.

А что объяснять? Я увидел безумно красивую девушку и захотел познакомиться, это теперь запрещено?

Нет…

Ну, вот, поэтому не вижу проблемы.

Как и я твоих искренних намерений.

Том… Не стоит так переживать, мы оба заинтересовали друг друга, и, к счастью, у нас даже схожие желания, – на последнем слове его глаза блеснули будто в предвкушении чего-то, – Ничего плохого в этом нет.

Даже не смей думать об этом! – рассвирепел Том, сжав кулак так сильно, что костяшки пальцев явно выступили. Кейт заметила это, несмотря на то, что рука его была на подлокотнике стула, почти под столом.

Прости, но уже подумал. Ровно также, как и она, – улыбнулся он.

Джесс уже не была столь настороженной к незнакомцу, наоборот, ее удивило, что Мадлен привела такого обходительного и воспитанного парня. Она очень мило старалась поддержать разговор. Мадлен, заметив это, еще больше обрадовалась. Мнение Кейт об этом парне основывалось на реакции Тома. Она почему-то чувствовала, что, если он насторожен – значит стоит опасаться. Она краем глаза наблюдала за ним, а потом и вовсе, повернулась и посмотрела на него в упор с вопросом в глазах, пока Мадлен и Джесс были поглощены Люцианом. Том будто не видел никого и ничего кроме Люциана, он лишь тяжело вздохнул. Кейт слегка коснулась его руки, которую он так сильно сжимал, чтобы обратить его внимание на себя. И сразу же убрала руку. Он изумленно посмотрел на руку, расслабив ее, а потом на нее. Она ждала от него ответа, и он это понимал, но лишь качнул головой почти незаметно, давая понять, что сейчас обсуждать нельзя. Она понимающе перевела взгляд на Люциана, который резко объявил о том, что уходит.

– Прошу меня простить, мне уже пора, – он встал со своего места, посмотрев на Мадлен.

– Но, мы же только пришли, – с грустью произнесла она в ответ.

– Знаю, – он одарил ее нежной улыбкой и поцеловал тыльную сторону ладони, – Но мы же еще встретимся.

– Да? – она взволнованно встала со своего места.

– Обещаю, – тихо произнес он, – Особенно если Вы мне позвоните, – сказав это, он достал из кармана кошелек, а из него – визитку. Мадлен взяла визитку в руки и улыбнулась ему, – Рад был знакомству, – вежливо произнес он и ушел, не дожидаясь ответа. Джесс и Мадлен все еще восхищенно смотрели ему вслед. Особенно Мадлен.

– Мадлен, – тихо произнес Том, – Я прошу тебя, отдай мне визитку. Она резко повернулась к нему, не понимая почему он так говорит.

– Что? Почему?

– Том, что случилось? – удивилась Джесс.

– Ему не стоит доверять.

– Что? – снова спросила Мадлен с еще большим возмущением, – Как это понимать?

– Мадлен, я когда-нибудь тебе врал?

– А это здесь причем? Мы сейчас говорим о том, что тебе что-то показалось, а не о том врал ты мне или нет.

– Милый, ты можешь объяснить? Я не очень понимаю, он мне показался вполне галантным и воспитанным человеком.

– Человек…, – сам того не ожидая, обронил Том и прикусил язык. Все продолжали смотреть на него, а Кейт мысленно умоляла сказать, что именно его так беспокоит в нем.

– Том, позволь мне самой решать, мне уже не пять лет, и даже не четырнадцать…

– Всего лишь восемнадцать! – возмутился Том, – Ты его знаешь? Кто он? Откуда? Почему такой обходительный и не похож на обычных парней? – он рукой махнул в сторону отдыхающих.

– Можно подумать ты его знаешь! – возмутилась Мадлен.

– Я знаю мужчин и вижу, когда их мысли не соответствуют их действиям.

– Да, пожалуйста! – разозлившись, швырнула визитку Мадлен, – Каждый из вас считает своим долгом поучать меня! Сначала мама, теперь ты! Я думала, что хоть ты не будешь вести себя настолько занудно! – она вдруг замолчала.

– Мадлен, если тебе будет легче, то не только Тому он не понравился, – произнесла Кейт, – Он и мне показался очень странным.

Мадлен недоверчиво посмотрела на подругу.

– Когда мы поедем домой? – неожиданно сменив тему, спросила Мадлен.

– Если хочешь – сейчас, – произнес Том.

– Хочу, – отрезала она, скрестив руки на груди.

Том забрал визитку со стола, разорвал ее на мелкие кусочки и выбросил. Ему стало значительно спокойнее от мысли, что она сама не сделает глупость, позвонив ему. Осталось надеяться, что он действительно случайно оказался здесь и понятие не имеет где они живут.

Все направились к машине, Мадлен вышла самой последней, поправляя волосы и злясь на всю эту ситуацию, как вдруг она заметила еще одну визитку на стене бунгало снаружи. Она не поверила своим глазам и оглянулась проверить нет ли его рядом. Видимо, он все слышал, либо предположил, что так будет из-за грубости Тома и оставил еще одну. Она взвыла от счастья внутри, быстро схватила ее и положила в карман, оставшись не замеченной. Повезло, что Том вышел первым и уже отошел на достаточное расстояние.

∞      ∞      ∞

Джессика зашла в комнату и бросила сумку на кресло. Она непонимающе посмотрела на Тома:

– Том, что произошло? Что это было?

– То есть?

– Он же был вежлив и воспитан, она впервые привела кого-то как он.

– Джесс, давай не об этом, – он сел на кровать перед ней с полным осознанием того, что предстоит очень тяжелый разговор. А Люциан сейчас не представлял практически никакой опасности, ведь хвоста за ними не было.

– А о чем? – она подошла к нему, чтобы пройтись рукой по его волосам, но он остановил ее руку прежде, чем она успела коснуться его. Джесс удивленно посмотрела на него.

– Джесс, присядь, пожалуйста.

– Том…, – она тихо села рядом.

– Я хочу, чтобы ты понимала, что я это делаю из глубочайшего уважения к тебе и ни в коем случае не хотел бы и не хочу причинять тебе боль, – он вдруг замолчал и взял ее за руку. Невероятно сложно было произносить следующие слова, но выбора не было, ложь – самое мерзкое, что может быть, а оставаясь с ней он врал бы ей, себе и Кейт, – Джесс, пойми меня правильно…

– У тебя другая? – холодно перебила она его. Он перевел на нее взгляд, полный горечи.

– Джесс, это слишком сложно, чтобы…

– Чтобы я поняла?

– Да, нет же… Это сложно для меня объяснить словами то, что я чувствую, – он опустил глаза, – Единственное, что я могу сказать, так это то, что не хочу обманывать тебя или притворяться. Ты и Мадлен мне очень дороги, но я больше не могу сохранять недосказанность между нами, равно, как и… Быть с тобой…

Последние слова Тома раздались в голове у Джесс эхом. Она не верила тому, что слышала. Что? Это сказал ей Том? Том… Внутри все перевернулось от боли, а из ее глаз хлынули слезы. Том посмотрел на нее:

– Прошу, прости меня…, – он потянул ее к себе и крепко обнял, чтобы она могла выплакаться. Она сначала пыталась его оттолкнуть, но после разрыдалась в его объятиях и что-то начала говорить сквозь слезы. Джесс поверить не могла в то, что это происходит с ней. Она же его так любила, как он мог так поступить? А, может это шутка какая-то?

– Том, – она отстранилась от него, – Скажи мне, что ты просто шутишь, это же шутка, да?

Том тяжело вздохнул, ощущая ее боль очень остро и понимая, что у нее начинается истерика. Этого стоило ожидать, ведь несмотря на то что они отдалились в последнее время друг от друга – ссор у них не было. Поняв, что ответа на этот вопрос она не получит, она задала другой:

– Ты поэтому не прикасаешься ко мне вот уже год?

– Да, – сухо ответил Том.

– Так, значит, у тебя все-таки другая?

– И да, и нет…

– Что? – возмутилась Джесс, ей казалось он водит ее за нос.

– Я не изменял тебе.

– Но…?! – повысила тон Джесс, – Продолжай, не стесняйся!

– Но я хочу быть с другой.

Джесс замолчала на некоторое время. И снова эти слова сдавили ей грудную клетку. Ей очень хотелось его ударить, но приступ злости резко сменился новой волной слез.

– Я ее знаю?

– Нет.

– Мне кажется, что ты врешь сейчас.

– Нет, не знаешь, – покачал он головой. И все же он солгал… Но ему очень не хотелось каким-то образом ставить под удар Кейт. Он встал со своего места и начал расхаживать по комнате, – Джесс, знаю, в твоей голове мелькает сейчас множество мыслей и предположений, но я помню о своих обязательствах. Я не оставлю вас с Мадлен. Я в любом случае буду заботиться о ее будущем, оплачу ей колледж и все, что с этим связано…

– И что с того? Я должна тебя простить? – Том остановился и посмотрел на нее непонимающе.

– Я делаю это не ради прощения.

– Разве нет? Ты же в этом случае останешься для Мадлен хорошим отчимом, не испортив себе репутацию.

– Джесс…, – он видел с какой болью она говорила и хотел было подойти к ней, но она вдруг встала и начала кричать.

– Я даже слушать ничего не хочу! Ты увлекся непонятно кем, а я должна учитывать, что ты оплатишь Мадлен колледж?!

– Нет, ты не должна учитывать ничего, мне нет оправдания, я и не ищу его. Я просто хочу, чтобы ты понимала, что наше расставание не значит, что ты остаешься один на один со всеми вопросами, которые могут возникнуть в дальнейшем.

– Я даже не могу на тебя смотреть…, – она отвернулась, начав заливаться слезами.

– Джесс, так будет лучше для нас обоих, нежели мы оставим разросшуюся пропасть между нами и будем называть ее отношениями…

– Оставь меня…, – глухо отозвалась она, перебив его. Он смотрел на нее минуту, подбирая слова, но она вновь повторила, – Уходи!

Том помедлил немного, но все же направился к двери, понимая, что смягчить ее состояние сейчас не получится. Он не знал насколько правильно поступил, правильно ли объяснился, но он горел не меньше Джесс, ведь его испепелял страх от неведения собственного будущего. Еще никогда оно не было настолько устрашающим.

– Я попрошу Суну принести тебе что-то, что поможет успокоиться.

Она ничего не ответила, продолжила стоять спиной. Перед ней все было, как в тумане. Джесс тщетно пыталась собраться с силами. Она абсолютно не ожидала такого завершения дня.

«Хотя, кого я обманываю…, – слезы продолжали катиться по ее щекам, – Он столько времени уже не смотрел на меня как раньше…».

 ∞      ∞      ∞

– У тебя есть понимание, как он вышел на Мадлен? – спросил Сети, пока Том расхаживал по кабинету.

– Нет, – он качнул головой.

– И ты уверен, что он не найдет других способов?

– Я лишь надеюсь на это, – он остановился, – Благо, что она ему позвонить не может.

– Просто столько лет здесь не появлялся никто из ваших, – Сети сел на диван.

– Меня больше смутило, что он меня знал, равно, как и то, что я сделал.

Сети задумчиво на него посмотрел. Его не оставляла в покое мысль, что они еще услышат о нем.

– У меня такое чувство, что он еще попытается связаться с Мадлен.

– За нами не было хвоста.

– А, если он видел тебя у дома? И, соответственно, Мадлен?

В кабинет постучались. Это была Суна. Она вошла, закрыв за собой дверь, и заговорила шепотом, боясь, что девочки услышат ее.

– Том, я дала Джессике отвар, как ты просил, но такой, чтобы она могла поспать. На ней лица не было, что случилось?

Том посмотрел на Суну, а после опустил глаза, собираясь с мыслями. Сети перевел удивленный взгляд с Суны на Тома.

– Том?

– Я порвал с ней.

– Из-за Кейт? – спросил Сети.

Том кивнул. Он посмотрел на время и понял, что близится второй тяжелый разговор. Но, если в первом разговоре для него все было очевидно и предсказуемо, то во втором – неизвестность, от которой холодок пробегал по спине.

– Во всяком случае, это нужно было сделать до разговора с Кейт, – произнесла с пониманием Суна, – Она сейчас в своей комнате, если что. А Мадлен – в своей.

Том удивленно посмотрел на Суну. Иногда его поражала степень их восприятия. Они понимали Тома на генетическом уровне и это не могло не вызывать восхищения. Опечаленно посмотрев теперь и на лучшего друга, он поймал себя на мысли, что не представляет, что бы делал без него и Суны. Все эти годы они были его семьей. Сети улыбнулся ему, услышав его мысли.

– А, как нам защитить Мадлен? – вновь спросил Сети.

– Запереть в доме мы ее не можем – она не поймет.

– Равно, как и сказать ей о том, кто он, – продолжил Сети.

– Остается только следить за всеми ее вылазками из дома.

– Это сейчас. А когда вы вернетесь? Ты же разошелся с Джесс. Вряд ли дочь останется жить с тобой в одном доме?

– Я не знаю, – он тяжело упал в кресло. Мысли съедали его разум. Он не понимал, как поступить, – Единственное, на что я надеюсь, что он передумает к ней лезть, тем более ехать за нами.

– А какой Касте он пренадлежит?

– Не знаю… На нем не было ничего, что могло бы обнаружить его, как вампира…

– Если бы мы хотя бы знали откуда он, я попросил бы своих проследить за…, – слова Сети оборвались, ведь до него донеслись образы, которые мысленно показал ему Том. И эти образы принадлежали Люциану. Ужас, который охватил его не поддавался описанию. Заметив некоторый страх в глазах друга, Том спросил:

– Что случилось? Ты его узнал?

– Н–нет…, – еле выдавил из себя тот, стараясь скрыть эмоции, – Но это все нехорошо…

 ∞      ∞      ∞

Люциан вдыхал вечерний воздух, стоя на возвышенности у каменного ограждения. Он рассматривал город, который открылся ему, как на ладони. Огоньки домов то загорались, то потухали. Было видно, что люди живут своей жизнью, в обычной рутине, не подозревая, что по соседству с ними обитают такие, как Люциан. Но его забавляла эта мысль. Как и то, что с минуты на минуту он вновь получит желаемое. Вокруг гуляло много туристов, кто-то ел мороженое, кто-то шел с напитками, кто-то просто обнимался и смотрел на город также, как и Люциан. Он посмотрел на время – уже одиннадцать часов – прекрасное время для ужина и для утех.

– Люциан? – позади него раздался женский голос. Он самодовольно ухмыльнулся и опустил глаза, но, когда развернулся к источнику – взгляд его был уже полным нежности.

Мадлен выглядела потрясающе. Белое короткое платье с тонкими бретельками идеально облегало ее фигуру, а распущенные локоны ниспадали на плечи, что делало ее облик еще более жгучим. Голубые глаза даже в ночи выглядели завораживающе. Он оглядел ее с восхищенными глазами и тихо произнес:

– Восхитительно…, – она смущенно улыбнулась, опустив глаза. Он же подошел к ней ближе и обошел, встав сзади, – Ну, тогда, это точно должно украшать твою нежную шею, – на удивление Мадлен он аккуратно убрал волосы с ее плеч, слегка коснувшись пальцами ее шеи, отчего у нее пробежали мурашки по телу, и надел красивое колье, с огромным бриллиантом. Она удивленно посмотрела на колье, а после повернулась к нему.

– Но…, – она переводила взгляд с него на колье, а затем обратно, – Оно стоит целое состояние…, – она была в замешательстве. Прежде никто и никогда не дарил подобного, никто и никогда не смотрел так, как он.

– И? – он улыбнулся и обеими руками потянул ее к себе, взяв за талию. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, она с трудом дышала, ведь его прикосновения, даже самые незначительные дурманили разум, – Если что-то вызывает такое яркое сияние твоих глаз, то цена не имеет значения.

Мадлен смотрела ему в глаза, пытаясь осознать в какой реальности она находится, действительно ли это происходит с ней. Впервые кто-то вызвал в ее душе такой мощный всплеск эмоций. Она не могла и не хотела противиться им и здраво рассуждать, не хотела разделять на правильное и неправильное, и уж тем более не хотела слушать чье-либо мнение о нем. Мадлен понимала, что это лишь их субъективный взгляд, который не имел оснований. Но она видела какой он на самом деле, и этого было достаточно.

– Давай прогуляемся? – он показал глазами в сторону огромной смотровой площадки.

– Да, с удовольствием.

 ∞      ∞      ∞

Том стоял у двери Кейт и хотел постучать, но тишина, доносящаяся из комнаты, заставила его открыть дверь осторожно, без стука. И он не ошибся. Во мраке, который окутал спальню, он увидел спящую Кейт. Внутри все сжалось. Тихо закрыв за собой дверь и медленно пройдя внутрь, он подошел к ней. Он не хотел тревожить ее сон, хоть и сгорал внутри от желания поговорить с ней. Кейт лежала на спине. Правую руку она положила так, что пальцами слегка касалась своего лица, а левую руку расположила на животе. Наклонившись к ней, он коснулся губами ее лба, а после мягко провел рукой по ее волосам. Она была прекрасна… Его завораживало в ней все: нежная кожа, аромат, и даже то, как она дышит. Ее хрупкость вызывала в нем агонию. Он боялся даже на секунду представить, что она может возненавидеть его. Том понимал, что, если события развернутся подобным образом, ему нечего будет делать в этом мире, ведь он никогда не испытывал ничего подобного и тем более никогда не преклонялся перед чувствами. Немного помедлив, он развернулся, чтобы уйти и дошел до середины комнаты, когда услышал ее мысли и оцепенел:

«Этого не может быть… Неужели это ты… Но что ты здесь делаешь? – она была в замешательстве, одна ее мысль сбивала другую, – Я не могу в это поверить… Боже, он не должен уходить… Нужно его остановить… Прошу, не уходи…»

Том обернулся и посмотрел на нее, его глаза были полны нежности и смятения. Она застыла, увидев его лицо, ей уже не казалось, что это сон.

«Но, что он здесь делает? Кто-нибудь мог заметить, как он вошел…»

– Я хотел поговорить с тобой…, – вдруг произнес Том. Она удивилась, услышав это.

– Сейчас? – лишь смогла спросить Кейт.

– Я не знал, что ты уже спишь, не хотел тебя будить, прости, – он развернулся, чтобы уйти.

– Том…, – дрожащим голосом позвала она. Он остановился, – Не уходи, я прошу… Я с удовольствием выслушаю тебя…, – от последних слов его небьющееся сердце сжалось. Он обернулся и посмотрел на нее. Она сидела и ждала, что он вернется.

«Хоть бы не ушел, хоть бы не ушел…,» – повторяла она про себя.

Помедлив немного, Том все же решил остаться, потому медленно обошел кровать и сел возле Кейт, не поднимая на нее глаз. Она не ожидала увидеть его таким, он будто был разбит, его сильно мучило что-то, но что – она не понимала. Кейт всматривалась в его лицо в ожидании хоть какого-то объяснения.

– Кейт, я… Мне нужно тебе кое-что рассказать… Только прошу выслушай меня сначала, – она почти не дышала, ей вообще все казалось нереальным. Том ночью в ее спальне, что-то хочет ей рассказать. Ей, а не Джессике. Что это? – Я…, – он тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, – Я долго думал, как сказать тебе это, но теперь в моей голове туман. Мне…, – он посмотрел на нее. Она заметила, как он сжимает руки в кулаки, видела, как ему неловко. Ее поразило, что Том, которого она знала одним – бесстрашным, строгим, сдержанным, предстал перед ней столь взволнованным, ранимым и чувственным, – Кейт…, – он снова замолчал, всматриваясь в ее глаза. При виде его состояния и столь взволнованного взгляда у Кейт чувства хлынули с новой силой, абсолютно сбив ее с той рассудительности, которую она уже несколько месяцев пыталась выработать в себе. Она вдруг резко потянулась к нему и поцеловала его в губы, как, если бы жаждущий прильнул к источнику. У обоих внутри все оборвалось. Мощный импульс, прошедший по их телам, выбил почву из-под ног, дурманя разум. Какое же сладкое чувство, уводящее в омут… Но лишь мгновение… Кейт также резко осознала, что не должна была этого делать и отпрянула назад, закрыв лицо руками.

– Боже, я не должна была этого делать, – ее охватил ужас, – Прости, умоляю, я не имела права…, – она начала без остановки что-то говорить, до Тома доносились слова урывками. Он был поглощен тем ощущением, которое испытал при поцелуе, еле сдерживая себя, чтобы не сделать это снова. Внутри все горело, – Какая же я дура, прости, пожалуйста… Это неправильно… Как теперь в глаза смотреть, Боже…

Он мягко отодвинул ее руки, открыв ее лицо. Она со страхом на него посмотрела:

– Прости меня, я не должна была…

– Кейт, – перебил он ее, – Мы с Джесс расстались.

Страх сменился удивлением, а точнее, шоком.

«То есть как расстались? Как такое может быть?»

– То, что ты сделала – самое прекрасное, что я когда-либо испытывал, – продолжил Том, – Но, я боюсь, что то, что я скажу тебе вызовет у тебя ко мне лишь ненависть и отвращение.

«Что? Как можно тебя ненавидеть? Боже, ты даже не представляешь, что я к тебе чувствую…», – подумала она, продолжая непонимающе смотреть на него.

– Кейт, – он глубоко вздохнул и снова посмотрел ей в глаза, – Я не тот, за кого себя выдаю.

– Что ты имеешь в виду? – дрожащим голосом спросила она. Все было настолько непонятным, что в голове был гомон из вопросов.

– Я не просто парень, который живет обычной жизнью. Я – не человек…

– Но…, – она вглядывалась в него, пытаясь постигнуть значение его слов.

– Я лишь его образ…, – Кейт была в замешательстве, когда как Том даже боялся произнести вслух то, что скрывал всю жизнь. Риск потерять ее образами мелькал перед его глазами в этой тьме. Но выбора не было, равно, как и сил терпеть эти мучения, – Я – вампир, – его слова прозвучали, как гром среди ясного неба. В комнате вдруг нависла тишина, а гомон в голове Кейт исчез. Том смотрел на нее, ожидая эмоциональной реакции, но ее не последовало. Она лишь снова и снова прогоняла в мыслях его слова, что он отчетливо слышал.

«Вампир? Бессмертный? Это что – шутка?» – подумала она. Том поджал губы и встал со своего места, начав расхаживать вдоль кровати.

– Нет, это не шутка…

«Да быть этого не может, я верно схожу с ума просто, либо это какая-то идиотская фантазия моего воображения».

– Это не фантазия, и ты не сходишь с ума, – тихо произнес Том, посмотрев ей в глаза. Она оцепенела от того, что снова появилось ощущение, что он слышит ее мысли, – И… Я заведомо прошу у тебя прощения, но ты должна знать, что… Я действительно слышу твои мысли, Кейт.

Ощутив, как холод и ужас накрыл ее с головой, Кейт старалась не потерять связь с реальностью. Ведь не один раз ей казалось, что он реагирует на ее мысли.

– Этого быть не может…, – покачала она головой, не отрывая от него взгляд.

– Весь ужас в том, что это та самая скрытая от обычных людей действительность. Все это недоступно вам, и вы всегда думаете, что защищены от подобного. Технологии вас пугают, но опасностью является то, что неосязаемо. То есть наши навыки, – Кейт молчала, не в силах что-либо сказать, – Мы слышим мысли людей, зачастую даже нехотя… Например, как тогда в машине… Я слышал и видел все то, что видела ты, я слышал тебя в своей голове…

– Боже…, – она закрыла руками лицо от стыда, кровь хлынула к щекам. Том почувствовал ее смущение, которое сдавило ей разум. Ей страшно даже было вновь на него посмотреть. На секунду Тому показалось, что ее напугало не столько то, кем он является, а скорее то, что ее мысли были ему доступны. То, что она так отчаянно скрывала вовсе не было сокрыто.

– Я все время слышал твои мысли, с самого первого дня, – тихо дополнил Том не желая оставлять каких-либо секретов между ними. Кейт обхватила себя руками, и не поднимая головы, произнесла с глубокой грустью в голосе.

– Ты… Поэтому здесь?

– Нет, – с горечью произнес он, – Увидев тебя впервые, год назад, я потерял связь с реальностью, – она подняла на него изумленные глаза, ведь не почувствовала этого тогда, – Я старался держаться на расстоянии, потому что никогда раньше не испытывал подобного, это было неконтролируемо. Но и прежней жизнью я жить не мог. Я слышал твои мысли, но тем дальше старался держаться, чтобы не причинить тебе вреда. В какой-то момент, я осознал, что больше не могу с этим бороться. Это было как раз пару дней назад… И я понял, что должен тебе рассказать.

– Разве это возможно? – в никуда спросила Кейт, все еще не веря в то, что происходит.

– Да. Таких, как я, много, многие живут рядом с обычными людьми, выходя лишь в ночи. Солнце для нас опасно, с ним мы становимся слабее, – вслушиваясь в его слова, Кейт пыталась выстроить логическую цепочку в своей голове. Она не понимала, как это может быть реальностью, потому начала анализировать все свои воспоминания, связанные с ним, пока он продолжал объяснять, – Но у нас есть свой Мир, в котором обитают и остальные…, – она ушла в свои мысли, машинально наблюдая за каждым его движением, пытаясь вспомнить все детали. Кейт в этот момент осознала, что все это время ей не зря казалось, что этот дом и его энергетика странные. Как вдруг она вспомнила про Люциана.

– Том, – перебила она его, – А тот парень, который был с Мадлен, он тоже такой же, как и ты?

Он удивился ее вопросу, а точнее, ее рассудительности.

– Да.

– Мадлен… Ее же нужно огородить от него, – эти слова удивили его еще больше. И вновь он ощутил, что она не боится его, когда как Люциан вызывает у нее опаску.

– Не волнуйся, я разберусь с этим, – он снова сел рядом с ней. Она посмотрела на него:

– А, кто-то еще знает об этом?

– Только Сети и Суна.

– Они тоже вампиры?

– Нет, они оборотни, – он увидел, как ее это шокировало, при этом ее голова все равно была занята другими вопросами, – Много десятков лет они со мной, они моя семья, с которой я могу быть самим собой. Благодаря Суне я могу ходить под Солнцем, есть обычную еду… И не бояться, что кто-то ударит в спину…

– То есть? Вампиры между собою враждуют?

– Нет, просто…, – он тяжело вздохнул, – У вампиров есть четкий иерархический порядок и запреты. А также Кодекс, который требует безоговорочного подчинения… И…, – он сложил руки в замке, – Когда-то я совершил деяние, которым нарушил самую главную Су́тру2…, – он обратил внимание, что она смотрит на него, затаив дыхание, – Я убил себе подобного, – Том со страхом посмотрел ей в глаза, но увидел лишь глубокую печаль в них, граничащую с желанием узнать все о его жизни. Но не отвращение…

– Из-за этого тебя могут убить?

– Нет… То есть да…, – он покачал головой, – Не знаю, как это объяснить… Дело в том, что наказание за деяние я понес давно, и буду нести всю свою жизнь, но это не мешает другим вампирам попытаться вывести ситуацию таким образом, чтобы вновь вынудить меня напасть.

– А каково наказание и что тогда заставило тебя поступить подобным образом? – у Тома на душе становилось тепло от того тона, с которым она говорила с ним. Ни настороженности, ни страха, ни надменности… Только нежность.

– С учетом того, что я не просто убил своего, а защищал тем самым оборотня – на чаше весов были казнь и изгнание…

– Казнь? – ужаснувшись, переспросила Кейт.

– Да… Лишь только один вампир тогда призвал не применять эту кару… Благодаря чему я остался жив, но обречен на вечное забвение, – Кейт прикрыла рот рукой, мысленно благодаря судьбу, что его оставили в живых.

– Почему ты так поступил? – прошептала Кейт, – Ты ведь знал о правилах?

– Знал, конечно, но на тот момент я просто последовал зову сердца и мне плевать было на устои. По сути, я бы и сейчас сделал тоже самое, – он перевел взгляд в сторону окна, – Вся та ситуация с оборотнем была полной несправедливостью… Мы и так постоянно в напряженном общении и стараемся избегать друг друга в некотором роде, но все равно находятся те, кто пытается лишний раз всколыхнуть все это…, – он вдруг замолчал, опустив глаза. Кейт всматривалась в Тома и, казалось, в его сердце. Через пару минут он вдруг произнес, – Это был Сети…, – он сжал руку в кулак, – Я еле успел…, – Кейт ахнула от удивления и ужаса.

– Боже…, – лишь смогла выдавить из себя она. Он же обратил на нее свой взор, собираясь задать вопрос, которого страшился больше всего.

– Кейт… Я не хотел, чтобы у меня были хоть какие-то тайны от тебя… Потому…, – он собрал волю в кулак, – Каким теперь я предстал в твоих глазах? – его голос, казалось, дрогнул, – Теперь я чудовище…?

– Что? – ее будто бы выдернули из потока мыслей, – Нет, Том, это не так, – она медленно покачала головой. Он лишь удивленно посмотрел, не веря, что после всего услышанного она принимает его таким… Без остатка… Без условий.

– Ты не боишься?

– Нет же, – произнесла она, а в мыслях по привычке подумала, забыв, что он слышит: «Я все равно жажду быть с тобой…».

– Кейт, ты должна знать, что вы – люди очень сильно подвержены нашему магнетизму, так называемому Влиянию. Вам кажется, что именно вы решили, что вам кто-то нравится, но на самом деле это один из способов заманивания. Я очень старался сдерживать эту энергию в себе и не хотел, чтобы она как-то тебя касалась, но у меня это получалось далеко не всегда, поэтому вполне возможно, что твои чувства лишь результат этого Влияния.

– Нет, дело не в этом, – спокойно произнесла Кейт.

– Почему ты так уверена?

– Потому что я чувствую это не здесь, – она коснулась головы, – А здесь, – она переместила руку на сердце. Он взглядом проследовал за ее рукой и замер. Мысль о том, что она действительно к нему испытывает единственное мощное и всепоглощающее чувство всех Миров вызывала восхищение и опьянение, но он все же захотел убедиться.

– Можно? – он потянулся рукой к ее сердцу.

– Конечно, – она убрала свою руку. Он прикоснулся к ее груди и почувствовал чистые удары, без трепета, без вибраций, просто чистый звук. На секунду замерев, он выдохнул. Влияния не было.

– Что ты увидел? – заинтересованно спросила Кейт, заметив, как в темноте его глаза блеснули счастьем. Он же посмотрел на нее, переводя взгляд на ее губы.

– Безмятежность… Не понимаю за что Боги одарили меня так, – он улыбнулся слегка, дотронувшись нежно ее лица и пальцем проведя по ее губам. Она оцепенела, холод с новой силой прошелся по ее спине, хотя к щекам вновь хлынула кровь от жара. Она даже не заметила, что не дышит. Том почувствовал, как внутри все начало бушевать, затуманивая его разум. Он больше не мог сдерживать себя и свои желания, особенно сейчас, когда узнал, что с ней он может быть самим собой… Что она – его Дом. Том приблизился к ней на такое расстояние, которое позволяло еле коснуться губами ее губ.

– Больше никаких запретов, – шептал он, еле сдерживаясь, – Никаких ограничений, – он повторял те же слова, которые она когда-то мечтала услышать от него, – Только ты и я…, – от такой его близости Кейт почувствовала некоторую дрожь в теле.

– Том…, – произнесение его имени подействовало на него, как магическое заклинание – в одночасье вокруг все растворилось, исчезло без единого следа. Он страстно начал целовать ее в губы, притянув к себе. Кейт не могла поверить в то, что это происходит. Она пыталась хоть немного не отключаться, но в какой-то момент потеряла окончательный контроль над своим разумом. Неужели он рядом? Неужели это их реальность? Перейдя поцелуями к ее шее и услышав ее мысли, которые с таким волнением вымеряли пульс в ее душе, он шепотом произнес со всей любовью:

– Я рядом, милая, – границы стерлись… Каждый его поцелуй обжигал… У нее никак не получалось справиться с этими ощущениями. Она обняла его в ответ, проводя рукой по волосам, пока он властно целовал ее, укладывая на спину. Его сильные руки скользнули под шелковое ночное белье, одаривая ее ласками, сначала нежно, потом чуть грубее. Чувства сводили его с ума, он горел от осознания того, что его Любовь, его Кейт, не отвернулась от него, а наоборот, решила шагнуть с ним в вечность… Медленно снимая с нее белье, он спускался все ниже и ниже, из-за чего ей становилось все сложнее дышать. Дыхание стало прерывистым и томным. Услышав это, Том намеренно сделал то, что видел тогда, в машине – начал ласкать ее в самой чувственной части. Кейт сжала в руках простыню, понимая, что больше не может сдерживаться. Начав стонать, она умоляла его остановиться, ведь это было невыносимо… Невыносимое блаженство…

 ∞      ∞      ∞

Ветер скользил по шторам, отчего они плавно открывались, давая возможность солнечным лучам пробиться в комнату. Том медленно открыл глаза и посмотрел на Кейт, которая спала, прижавшись к нему. Он провел рукой по ее волосам, любуясь их цветом. Те самые лучи Солнца придавали им золотистое сияние. Он все еще не верил своему счастью, в памяти один за другим всплывали отрывки прошедшей ночи, что вызвало улыбку на лице Тома. Несмотря на то что заснули они всего час или два назад, необходимо было уже выбираться из постели, ведь дом понемногу пробуждался. Он приподнялся, аккуратно положив ее на спину, чтобы поцеловать. Его так и манили ее губы. Он целовал ее, обнимая и прижимая к себе. Это разбудило Кейт, но это было самое сладкое пробуждение, о котором она могла только мечтать. Она обняла его в ответ. Том посмотрел ей в глаза и прошептал:

– Доброе утро, милая.

– Доброе утро, любимый, – смущенно произнесла она, ведь теперь и в ее голове пронеслись те самые отрывки. Кровь хлынула к щекам. Том нежно провел рукой по ее лицу.

– Это было божественно, – с этими словами он снова ее поцеловал. Кейт ощущала себя будто в раю, пытаясь осознать происходящее. Еще вчера вечером она ложилась спать с мыслями, что ей нужно перетерпеть эти чувства и этот отдых в компании Тома и, что потом она уедет из города навсегда. А сегодня она просыпается в его объятиях после столь серьезного разговора и столь страстной ночи. Точно ли это не сон?

Он снова услышал ее мысли и оторвался от ее губ.

– Я сам не верю в это, ведь я всегда считал, что никто не примет меня, – у Кейт будто бабочки в животе зашевелились. Так было странно от того, что он знает, о чем она думает, она никак не могла привыкнуть.

– Чтобы ни было я всегда буду с тобой, Том, – она провела пальцами по его губам, – Всегда.

– Мое нежное создание, – он смотрел на нее с любовью в глазах, – Как такое хрупкое тело выдерживает присутствие такой сильной и такой глубокой души? – он поцеловал ее руку, – Мой Ангел…

Они пролежали в объятиях друг друга еще некоторое время, ведь меньше всего им хотелось выходить из своего мира. Том вслушивался в ровное и мягкое сердцебиение Кейт. Оно было таким умиротворяющим, что ему показалось будто они вообще не в этом доме, не в Майами, а где-то на необитаемом острове. Но звук хлопающей двери вырвал его из эйфории. Он понял, что это была Джесс, которая всем своим видом показывала Суне и Сети свое недовольство ситуацией. Том поднялся и сел в кровати. Он пытался понять, как лучше всего поступить, чтобы это не навредило никому, ведь Джесс, узнав, что та самая девушка это Кейт, попытается что-то предпринять. А тот факт, что Кейт дружит с Мадлен еще больше может усугубить ситуацию.

– Любимый, что будем делать? – заметив его напряженность, спросила Кейт.

– Я пока думаю, но не волнуйся, все будет хорошо, – он вдруг резко замолчал.

Кейт тоже села и положила руку на его плечо. Том посмотрел на нее, прикоснувшись к ее руке. Иной раз, дотрагиваясь до нее, ему казалось, что он прикасается к шелку.

– Мне тоже кажется, что лучше не говорить ей о нас. Во всяком случае, не сейчас, а точнее, – не раньше, чем мы отсюда уедем.

Глаза Тома расширились. Он был удивлен подобным решением с ее стороны, но еще больше его удивило то, что теперь это ему казалось, что она читает его мысли.

– Я не хочу, чтобы все это проходило именно так…

– Но это единственно верный способ, – она поцеловала его в плечо. Он тяжело вздохнул, обдумывая при этом другие варианты. Том пытался найти какое-то другое решение, но, спустя несколько минут, так и не найдя ответа, он посмотрел на Кейт и осторожно спросил.

– Ты уверена?

– Абсолютно, – шепотом ответила она.

– Меня не перестают удивлять твои бесстрашие и безграничная мудрость…, – он потянулся к ней, чтобы снова одарить ее поцелуями. Через еще пару минут он тихо произнес:

– Мне нужно идти, милая, – Кейт лишь понимающе кивнула ему, – Я, кстати, не совсем понял – теперь ты мои мысли читаешь? – он изучающе посмотрел на нее. Она же, сделав хитрое выражение лица, с улыбкой произнесла:

– Секрет…

 ∞      ∞      ∞

Том был в прекрасном расположении духа, ему вновь хотелось жить, вновь хотелось дышать полной грудью. Больше не было гнетущего чувства одиночества. После бодрящего душа он шел уверенной походкой в свою спальню, где была Джесс, чтобы забрать некоторые вещи. Открыв дверь, он увидел, как она собирает свои чемоданы. Он остановился в дверях. Джесс обернулась на шум, а потом, закатив глаза, снова продолжила укладывать чемоданы.

– Джесс, остановись…

– Что? – бросила она.

– Куда ты собираешься?

– Домой!

Он закрыл дверь, чтобы их разговор не слышала дочь.

– Джесс, я прошу, давай не будем портить отдых Мадлен. Ты же видишь, как ей здесь нравится.

– Что ты предлагаешь? – недовольно произнесла Джесс, – Хочешь, чтобы я после вчерашнего еще входила в твое положение?

– Это не только мое положение, Джесс. Это и твое положение. Я не хочу омрачать отдых Мадлен, тем более что это было частью подарка на ее день рождения.

– Не надо делать вид, что заботишься о моей дочери больше меня! – повысила голос Джесс, – Она моя дочь! А ты ей отцом никогда не был! – она намеренно произнесла эти слова, зная, что Тома это заденет, ведь он всегда относился к Мадлен, как к своему ребенку. Он видел, как она растет с 13 лет, участвовал в ее жизни, важных событиях и многом другом. Он всегда старался заменить ей отца.

– Тебе не приходило в голову, что есть вещи, которые говорить нельзя? – разочарованно произнес Том.

– Правда? А тебе не приходило в голову не бегать за другими юбками?

– Я же сказал, что не изменял тебе! Я не бегал за юбками!

– А–а–а, наверное, только за одной? – съязвила Джесс.

– Джесс! – воскликнул Том, – Тебе было бы приятнее, если бы я не сказал ничего и просто делал бы то, что хочу?

– Ты и так делаешь то, что хочешь! Ты же не спросил меня хочу ли я расстаться, ты просто поставил меня перед фактом!

– А, какой смысл, если я не хочу быть с тобой?! – гневно сказал Том, – Какой в этом смысл? Чтобы ты могла меня называть мужем перед подругами? Между нами год ничего не было! Мы давно отдалились друг от друга, и ты прекрасно это знаешь! Но я хотел поступить нормально, не делать что-то за твоей спиной. Ты же ведешь себя так, будто застукала меня с кем-то!

Джесс резко повернулась к нему.

– И, все-таки, мне кажется, что я ее знаю!

Том горько усмехнулся.

– Я с тобой говорю о нашей дочери, а ты все пытаешься узнать кто она?

– Да, я хочу посмотреть на эту дешевку.

– Следи за речью, – строго промолвил Том. Джесс удивило то, как он это произнес. Прежде она никогда не слышала ничего подобного в его голосе.

– Так ты любишь ее…, – лишь сказала Джесс.

– Люблю.

Услышав это, Джесс дала ему пощечину. Том не сдвинулся с места, лишь посмотрел на нее. Она стояла и ждала, что он среагирует на ее гнев, но ничего не произошло.

– Все? – спросил Том.

– Я ненавижу тебя…, – сквозь зубы процедила Джесс от бессилия. Он продолжал смотреть, ничего не ответив, – Я не останусь с тобой в одном доме… Во всяком случае, просто так. Мне нужно как-то отвлекаться от всего этого, чтобы не сойти с ума.

Том понимал на что она намекает, ведь не в первый раз видел в ней эту жажду. Помедлив несколько секунд, он молча вытащил бумажник из кармана, достал из него карту и швырнул на кровать. Она перевела взгляд с него на карту.

– Сколько я могу потратить?

– Сколько хочешь, – с этими словами он развернулся и вышел из комнаты, решив, что попросит Суну забрать его вещи.

Джесс села на кровать, будучи в раздумьях. Ее терзал вопрос – кто она? Кто та, из-за которой все это произошло? Как она выглядит, какой у нее цвет волос или глаз, что именно в ней так зацепило Тома? Ведь, зная его, можно смело предположить, что это не спонтанное решение. Скорее всего он обдумывал все это очень давно, а значит он познакомился с ней тоже очень давно.

«И, все же, вряд ли я ее знаю… Хотя, все может быть, – подумала Джесс, посмотрев на кредитку, лежащую на кровати. В какой-то момент она вспомнила как холодно он стоял перед ней минуту назад и, по сути, готов был на многое, чтобы купить ее молчание. Она также прекрасно знала, что он обожает Мадлен, будто родную. Слезы снова непроизвольно начали катиться по ее щекам. Горечь душила Джесс, она не понимала, где оступилась и что сделала не так. Потянувшись за кредиткой, она вытерла слезы, – Ну, хоть что-то приятное во всей этой истории…».

 ∞      ∞      ∞

– Сестра! Доброе утро! – влетел на кухню Том, распахнув двери. Суна повернулась в его сторону с удивлением, держа поднос с чашками кофе, который она только собралась отнести в столовую. Его голос, манера держаться, глаза – все изменилось. Он сиял ярче Солнца.

– Доброе утро, – она изучающе на него посмотрела, застыв с легкой улыбкой, – Я смотрю, ты в хорошем расположении духа сегодня.

– Суна, я так счастлив, – произнес он тихо, взяв у нее поднос из рук, – Я больше не призрак. Я больше не чудовище, – его лицо озарила улыбка. От умиления она ничего не смогла сказать ему в ответ, лишь мысленно поблагодарила Высшие Силы, ведь она всегда мечтала о его счастье, он был достоин этого, – Суна, у меня огромная просьба, не сочти за наглость, – он поставил поднос на островок, – Ты можешь все мои вещи перенести в другую комнату? В любую на третьем этаже?

– Конечно, Том, что за вопрос, я все сделаю, не беспокойся, – она заботливо улыбнулась ему.

– Мне просто кажется, что каждый раз, как я буду входить в комнату у нас будет ссора. Не хочу, чтобы Мадлен это видела.

– Да, я так и поняла. Неси кофе, Кейт уже там, – она улыбнулась, указав глазами на боковые двери, которые вели в столовую. Глаза Тома блеснули от счастья при упоминании ее имени. Он оглянулся на секунду и, быстро взяв поднос, вынес его к завтраку.

«Как пятнадцатилетний мальчишка,» – рассмеялась Суна и вышла следом за ним.

В столовой была не только Кейт, но и Сети. Они о чем-то оживленно болтали, пока Сети раскладывал завтрак по тарелкам, а Кейт разливала свежевыжатый сок. Том, войдя в столовую, на несколько секунд замер, восхищенно наблюдая за ней. Ее утонченность, женственность, нежность сводили его с ума. Обернувшись на шум дверей и увидев его, она улыбнулась ему с бесконечным теплом и любовью в глазах, дав понять, что очень соскучилась. Он ответил ей тем же, не в силах сдвинуться с места. И действительно, будто вечность прошла.

Суна, подойдя к нему ткнула мягко его в бок:

– Сколько планируешь так стоять?

– Все-все, иду, – ухмыльнулся Том, опустив глаза.

– О, смотрите, кто проснулся! – вдруг съязвил Сети, смотря исподлобья и давая понять, что все прекрасно понял.

– Я встал раньше тебя! – фыркнул Том, ставя поднос на стол.

– Не докажешь! – с этими словами, он стянул с плеча полотенце и швырнул его в Тома. Суна и Кейт рассмеялись. Том кинулся на Сети, и они начали мелкую схватку, пытаясь повалить друг друга на пол, но через минуту упали все равно оба.

– Мальчики! – громко одернула их Суна, – Ничего, что завтрак стынет? Гладиаторские игры продолжите потом, не заставляйте дам ждать, – на последних словах она многозначительно посмотрела на Кейт, сдерживая улыбку и пытаясь казаться серьезной. Кейт следовала ее примеру, но сдерживаться, чтобы не рассмеяться было очень сложно, ведь Том и Сети, как два виноватых ребенка, встали и быстро сели за стол в разных концах. Сети кинул быстрый взгляд на Тома, давая понять, что это не конец и следующая схватка неизбежна.

Кейт и Суна сели напротив друг друга возле Сети, оставив места вокруг Тома свободными для Джесс и Мадлен. Кейт старалась не смотреть на Тома, потому что сразу теряла связь с реальностью. Ей хотелось просто подбежать к нему и раствориться в объятиях.

– А Мадлен не проснулась еще? – обратилась вдруг Суна к Кейт.

– Понятия не имею, видимо нет. Я постучалась к ней, но она не ответила. Либо в душе, либо опять допоздна читала романы и теперь спит, – улыбнулась Кейт Суне, потянувшись за кусочком масла. Сети и Том переглянулись, а Кейт это заметила и взволнованно посмотрела на Тома.

– Не волнуйся, я проведаю ее после завтрака, – сказал Том, заметив перемену во взгляде Кейт, – Просто лишняя осторожность не помешает, – Кейт кивнула в ответ и сделала глоток сока.

– Кейт, а что это за амулет? – многозначительно произнесла Суна, чтобы обратить внимание Сети на него. Он бросил быстрый взгляд в сторону возлюбленной Тома, но еле сдержался, чтобы не проявить удивление. Хотя сложно было назвать это удивлением. Это скорее напоминало ужас. Кейт улыбнулась и посмотрела на кулон, коснувшись его.

– О, это была очень забавная история. Я вообще питаю невероятную слабость к прогулкам по антикварным лавочкам, потому что ищу всякие необычные украшения или небольшие предметы декора, – она обратила внимание на то, с какой нежностью и насколько открыто смотрит на нее Том и сразу смущенно улыбнулась, – И вот как-то раз, когда я в очередной раз зашла в один из таких магазинов, я потратила час, если не больше, на выбор амулета. Там не раз сменились посетители, но я все никак не могла найти что-то, что буду носить не снимая. Мне хотелось чего-то особенного… И мне казалось, что я уже рассмотрела каждое украшение, каждый узор и форму, пока одна девушка не обратила мое внимание на это, – она вновь коснулась пальцами амулета, – Оно лежало чуть дальше от основного прилавка, возможно поэтому я не заметила его раньше, – она оглядела всех, – Забавно было то, что владелица лавки отказывалась брать за него деньги, говоря, что у нее не было такого кулона, – она усмехнулась, – Хотя, что я, что эта девушка обнаружили его у нее. Да еще и с биркой антикварного магазина, – Суна и Сети переглянулись, стараясь не подать виду, что не удивлены реакцией хозяйки магазина, но при этом оба напряглись от непонимания того, кем была та загадочная девушка.

 ∞      ∞      ∞

Джесс даже не собиралась спускаться на завтрак. Ее тошнило от Тома, от его слуг, к которым он относился почему-то, как к друзьям, тошнило от этого дома. Она хотела проведать дочь и мягко разузнать, вдруг она что-то знает или заметила, но не хотела говорить ей. Джесс была настроена решительно, нужно было узнать кто эта девка. Пока все были на завтраке, она пошла в комнату дочери, которая была на третьем этаже. Проходя по коридору и поправляя небрежно надетый халат, она вновь обратила внимание на дорогой декор и с горечью вспомнила про их основной дом. Ведь при разводе он вернется ему, а значит, прощай привычная роскошь. Но она не собиралась так просто передавать все это его новой пассии.

Дойдя до двери Мадлен, она постучалась, но ответа не услышала. Тогда она повернула ручку двери и открыла ее тихо, чтобы не разбудить ее. Но Джесс удивила картина, представшая перед ее глазами. Мадлен стояла перед зеркалом в своем роскошном белом платье и любовалась новым колье на шее. Вид у нее был слегка уставший, но очень довольный. Джесс даже могла бы предположить, что влюбленный. И она понимала, что Мадлен не собиралась выходить, она, наоборот, только пришла. Джесс несколько секунд смотрела на Мадлен, всматриваясь в ее облик, достаточно откровенный для прогулок в одиночестве.

– Мадлен, – вдруг строго произнесла Джесс. Мадлен испугалась и резко обернулась, задев и опрокинув маленький горшочек с цветком.

– Мама? – Мадлен потянулась нервно за цветком, чтобы поправить его, – Я не слышала, как ты вошла, я просто…

– Как это понимать? – перебила ее Джесс, закрывая дверь. Мадлен стояла в растерянности, она не ожидала, что так скоро нужно будет что-либо и с кем-либо обсуждать, ведь даже своей подруге она не планировала ничего говорить, – Мадлен?! – требовательно повысила тон Джесс, – Я жду объяснений!

– Ма, я … Прошу тебя только не ругайся, я не хотела тебя расстраивать, – она начала нервно теребить пальцы рук и уводить взгляд в пол, – Я просто должна была пойти туда, я должна была позвонить ему!

– Что? Кому? Куда пойти? – непонимающе переспросила Джесс.

– Мамочка, – Мадлен подошла и взяла ее за руки и потянула вниз, чтобы сесть на пол. Джесс поддалась этому действию и села напротив нее, – Я должна была позвонить Люциану…, – его имя она произнесла одновременно со страхом и трепетом. У нее внутри снова все перевернулось от упоминания его имени. Она вновь вспомнила, как он обнимал ее, его голос и то, как он надевал на нее колье. Холодок снова пробежал по ее спине. Джесс продолжала непонимающе смотреть.

– Но Том разорвал его визитку…

– Да! Вот именно! – в ее голосе появилось восхищение, а Джесс почувствовала с каким трепетом она говорит о нем, – Но, когда мы вышли из бунгало, я увидела, что он оставил для меня еще одну! Он будто знал, что так и будет, потому и оставил запасную!

– И?

– И вчера вечером, после ужина, я позвонила ему, – она сказала это шепотом. Джесс ощутила некую дрожь у Мадлен и ее напугало это, – Я не могла не позвонить, никогда такого не испытывала!

– Мадлен, если он хоть пальцем тебя тронул…

– О, нет-нет, мам! Он настолько галантен и воспитан, что не позволит себе ничего такого! Мы просто встретились и погуляли, – нежно улыбнулась она.

– Погуляли? В таком виде? – разозлилась Джесс.

– Мам, ну, мне же не пять лет, я должна была выглядеть эффектно рядом с таким мужчиной, – сказав это, она немного покривлялась, изображая статных моделей с подиума. Мать все равно продолжала смотреть неодобрительно, – Зато смотри какой он внимательный! – она убрала волосы с шеи, подняв немного подбородок, чтобы Джесс могла рассмотреть колье. Оно было безумно красивым и идеально подходило Мадлен. Джесс обомлела, она не знала, что сказать. Ее одновременно пугала эта затея и радовала. Мадлен же, заметив негодование матери, сказала, – Мам, ну разве негодяй будет дарить такие подарки, не прося ничего взамен? Я специально согласилась встретиться в людном месте, мы всю ночь болтали, он был очень вежлив и обходителен, ни разу не позволил себе ничего непристойного. И, если честно, мне кажется я влюбилась, – после этих слов краска хлынула к ее щекам, а глаза блеснули, словно ярчайшие звезды на темном небе, – Он сказал, что я похожа на греческую богиню и, что я достойна того, чтобы меня осыпали бриллиантами и водили по самым роскошным уголкам этого мира, – она закрыла руками лицо и опустила голову на колени матери. Ее переполняли эмоции, с которыми она с трудом справлялась. Джесс удивили и заинтересовали ее последние слова.

– Получается, что он из богатой семьи? – гладя Мадлен по голове, спросила Джесс.

– Да, он сказал, что его отец живет в Европе и он бывает там лишь пару раз в году – на Рождество и на день рождения отца, ведь занят семейным бизнесом здесь, хотя в Майами он также приехал отдыхать, как и мы.

– Значит, он образован и воспитан? – с довольством в голосе произнесла Джесс. Мадлен услышала ее одобрительный тон и подняла голову, выпрямившись.

– Да, их семья бизнесмены в нескольких поколениях. И он окончил Оксфорд, – у Мадлен появилась надежда на полное одобрение от матери.

– Ну, тогда, это значит, что ты просто не имеешь права выпускать такую партию из рук! – решительно произнесла Джесс.

– Ты серьезно? – не поверила своим ушам Мадлен.

– Более чем! Было бы замечательно, если бы вы провстречались пару лет и после поженились, когда тебе будет 20 или 21.

– Ну, мам! У нас вчера было только первое свидание, а ты меня уже замуж выдаешь за него! – улыбнулась Мадлен.

– Мадлен, – строго сказала Джесс, – Такие парни каждый раз появляться не будут, запомни это раз и навсегда! Посмотри на Тома, думаешь каждая не хотела бы оказаться на моем месте? – в этот момент она поняла, что ей точно нельзя знать об их расставании.

– Да, я думаю таких много, – безэмоционально произнесла Мадлен.

– Вот именно. Поэтому выше нос и больше уверенности. Ты у меня неглупая девочка, можешь поддержать любой разговор, только сильно не умничай, во всяком случае в начале, – она мягко коснулась пальцем подбородка Мадлен, поднимая ее голову чуть выше. Мадлен была удивлена такой реакции матери. Она ждала чего угодно: гнева, причитаний, запретов и самое ужасное, что мать расскажет все Тому. Но она никак не ждала того, что Джесс наоборот ее похвалит за правильный выбор, – А когда вы снова встречаетесь? – резко спросила Джесс.

– Он хотел сегодня вечером, но, ма, как же Том, если он узнает…

– Не узнает! – перебила ее Джесс, – Будешь выходить со мной вечером. Я поеду за покупками, а ты поедешь к нему. Все будут думать, что мы едем шопиться.

– А днем? Я же должна успевать и поспать и каким–то образом пообщаться с остальными, особенно с Кейт, ведь я ее фактически брошу с незнакомыми людьми!

– Кейт поймет, если ты поедешь со мной, она ничего не скажет, а днем ты большую часть времени можешь спать, как и дома, когда читаешь по ночам почти до утра. Вечером просто встань пораньше, чтобы немного побыть у Тома на глазах, сама же знаешь, он тебя любит очень, – на последней фразе она убрала прядь с лица Мадлен, улыбнувшись ей.

– Ма–а–ам, – протянула Мадлен и крепко обняла Джесс, – Спасибо, что понимаешь меня и не переубеждаешь!

– Ну, если бы это был непонятно кто, то я бы тебя переубеждала, – съязвила Джесс.

– Ну, конечно! – пробормотала Мадлен, не поверив ее словам.

– Так, все, не трать время в пустую. Иди в душ и спать, и убери платье, чтобы никто не увидел, что ты его доставала. Я скажу всем, что ты спишь, так что тебя никто не будет беспокоить.

Мадлен довольно кивнула и быстро встала со своего места, чтобы принять душ. Внутри все трепетало. Мало того что теперь уж точно ей ничего не помешает вновь увидится с Люцианом, так еще и мама не против этой встречи! Необходимо было успеть отдохнуть, чтобы выглядеть свежо перед ним.

Джесс тоже встала со своего места и вышла из комнаты. Тихо заперев дверь, чтобы никто не услышал, она развернулась в сторону коридора и ахнула. Перед ней в десяти метрах остановился Том. Сначала она испугалась, а потом в ней снова проснулся гнев. Том изучающе смотрел на нее, а после перевел взгляд на дверь.

– Мадлен спит? – спросил он.

– Да, – гневно, но тихо ответила она, – Надеюсь, ты не собираешься ее будить?

– Нет, конечно, – удивился он, – Я просто хотел узнать, как она, ведь она не спустилась к завтраку.

– Я тоже не спускалась к завтраку, однако, за мной ты не пришел, – съязвила Джесс.

– Джесс, прошу тебя…

– И даже не спросишь голодна я или нет, – перебила она его.

– Ты специально обсуждаешь все это возле комнаты Мадлен? – возмутился Том. Он смотрел на нее, будто чувствовал подвох. Джесс вспомнила о договоренности и том, что он лишит ее покупок, если она скажет что-либо Мадлен. Но кредитку ей терять не хотелось.

– Нет, – отрезала она.

– Так она скоро встанет? – вновь продолжил прежнюю тему Том.

– Нет, она легла недавно, всю ночь читала.

– Ладно, – опустил голову Том, смотря в сторону. Что-то ему подсказывало, что ему следует войти в спальню Мадлен, но в тоже время он понимал, что, если Джесс ее проведала и все хорошо, значит, действительно, все хорошо и беспокоиться не о чем. Он нерешительно развернулся и ушел в сторону лестницы. Джесс проводила его взглядом. В какой-то момент у нее появилось острое чувство, что ей просто нужно проснуться, и тогда она увидит, что все это сон и вчерашнего разговора не было, что они все еще вместе и неразлучны. Однако, оно исчезло также быстро, как и появилось. Единственное, что радовало, что Том не из тех мужчин, которые выгоняли из своего дома при первой же возможности и лишали всего, что давали до этого. Она знала, что даже по возвращению домой у нее будет достаточно времени, и в том числе денег, чтобы найти для себя и Мадлен подходящий дом.

 ∞      ∞      ∞

Весь день Кейт не отходила от Суны, помогая ей со всеми возможными делами. Теперь, когда она знала кто они такие, ей было вдвойне интересно абсолютно все, что с ними связано, а отсутствие Мадлен ей было только на руку. Она тихо задавала вопросы, а Суна рассказывала, пока они были чем-нибудь заняты. Суна получала большое удовольствие от общения с Кейт. Каждый ее вопрос имел глубину, а каждый ответ Суны Кейт собирала в огромный пазл в голове. Сердце Суны заливалось теплом каждый раз, как она вновь думала о том, что Кейт дала Тому согласие, что она приняла его и ни один его довод не изменил ее решения. И ведь она действительно идеально подходила ему по духу – взвешенная, практичная, мудрая.

Джесс же большую часть дня пролежала у бассейна, периодически прося Суну принести то свежевыжатый сок, то фрукты, то обычную воду. Том и Сети сначала были в кабинете и, судя по их лицам, обсуждали, что-то серьезное. А после, тоже пришли к бассейну, ведь со стороны океана поднялся потрясающий бриз, а закат обещал быть сказочным. Том старался не пропускать эти чудеса природы – закаты и рассветы. Заметив, что Кейт в доме с Суной, Том безмолвно попросил Сети позвать ее, чтобы она тоже насладилась этим видом. Сети, направляясь в дом, спросил Джесс:

– Джесс, я иду в дом, тебе захватить коктейль?

– О, нет-нет, спасибо! Я хочу поехать за покупками, скоро буду собираться. Любимый, ты не против, если я возьму твою машину? – с легкой иронией произнесла она, обращаясь на последней фразе к Тому.

– Нет, не против, – тяжело вздохнул Том и перевел взгляд с Джесс на Сети. Стоя полубоком к Тому, Сети уловил его взгляд, услышав его мысли, и ушел в дом, – Твоя язвительность слышна не только мне, ты в курсе? – обратился Том к Джесс.

– А, что я такого сказала? – с наигранным удивлением спросила она.

– Как же ты любишь неестественность…, – он вдруг замолчал, ведь из дома вышла сонная Мадлен. Она уже была в купальнике, решительно настроенная на плавание, но шла достаточно неохотно и вяло.

– Всем привет! – улыбнулась она.

– Привет, дорогая!

– Привет, – усмехнулся Том. Что в детстве она была с таким недовольным лицом, когда просыпалась, что сейчас, – Выспалась?

– Угу, – кивнула Мадлен, дойдя до бассейна и снимая сланцы.

– Мадлен! – окликнула ее Кейт. От ее голоса у Тома внутри все перевернулось. Он еле сдержался, чтобы не подойти и не поцеловать ее. Весь день он не имел возможности с ней поговорить или обнять. Кейт тоже краем глаза посматривала на Тома, но аккуратно. Мадлен обернулась на голос Кейт и улыбнулась, увидев ее, – Ну, наконец-то! Уже сутки тебя не видела, я думала, ты переехала, – засмеялась Кейт.

– Ну, уж нет, так просто вы от меня не избавитесь! – иронично повернулась в сторону бассейна Мадлен, – Кейт, давай в воду! Ты сегодня купалась уже?

– Нет, но…, – она посмотрела на Суну, будто спрашивая разрешения. Суну подобное почтение очень тронуло, она никак не ожидала такого.

– Конечно! – шепнула она ей, – Ты же у себя дома, среди семьи! – услышав это, Кейт изумленно посмотрела на Суну и, прослезившись, улыбнулась. И Том, и Сети услышали их разговор и каждый по–своему обрадовался в душе.

– Сейчас, с удовольствием окунусь, только переоденусь, – ответила она наконец Мадлен и пошла к себе в комнату. Сети и Суна спустились с террасы и расположились на соседних шезлонгах, напротив Тома. Мадлен сделала прыжок и нырнула в бассейн. Вода, несмотря на жару, была теплая в меру, а, значит, могла помочь придать ее облику свежий вид. Мягкое касание воды приободрило саму Мадлен, а медные лучи начинающегося заката еще больше подняли ей настроение.

– Как же здесь красиво! – воодушевленно произнесла она.

– Мадлен, ты есть не хочешь? Я могу твой ужин принести сюда, – сказала ей Суна.

– О, нет, не нужно, мы сейчас поедем за покупками. Там и поедим, – произнесла Джесс, не дав Мадлен ответить самой.

– Мадлен едет с тобой? – удивленно спросил Том, – Тогда Сети поедет с вами. Вы все равно не знаете город.

– Что? – спросила удивленно Мадлен, повернувшись в ту сторону, где сидел Том. Ее охватил ужас от одной лишь мысли, что все может пойти не по плану.

– Зачем? – повернув голову в сторону Тома, сказала Джесс, – По–твоему я не могу разобраться в карте и дорогах? – она даже не пыталась скрыть свой гнев и язвительность в его адрес, прекрасно понимая, что Мадлен заметит подобный тон в разговоре, ведь раньше они никогда не говорили друг с другом в таком ключе.

– Так безопаснее, Джесс, – сказал Том. Он не хотел объяснять ей, что все еще боится появления Люциана, это сразу вызвало бы бурю эмоций у дочери.

– Не надо мне приставлять охрану! – возмущенно произнесла Джесс. Мадлен, в этот момент убедилась, что интонация матери сильно изменилась. Она продолжала смотреть на Тома, но в голове у нее крутилось множество вопросов. При этом перечить Джесс ей не хотелось, вдруг она и на нее разозлиться и тогда никакой встречи не будет.

«Оставь, я прослежу за ними без их ведома,» – мысленно сказал Сети своему другу. Том кинул на него быстрый взгляд. Его уверенный и спокойный взор придавал сил Тому.

– Ну, как хочешь, – вдруг перестал спорить Том и откинулся на спинку шезлонга. Джесс ему ничего не ответила, только встала и направилась в дом, а Мадлен проводила ее взглядом.

– Том, что с мамой? – резко спросила она, подплыв к бортику бассейна и ухватившись за него обеими руками, пока Суна и Сети болтали о своем. Она видела, что он был сильно расстроен.

– Ничего, а что?

– Вы поругались? Просто я никогда не слышала, чтобы она с тобой так говорила.

– Ну… Всякое может случиться и измениться, – вздохнул Том, а потом выпрямился и посмотрел на нее, а точнее, как показалось Мадлен, будто в душу – Мадлен, я знаю, что не являюсь твоим родным отцом… Да, я и не претендую на то, чтобы ты меня таким считала… Но я также знаю, что мои слова иногда могут показаться очень строгими или даже грубыми, как тогда на пляже, но это только лишь потому, что я стараюсь оградить тебя от опасностей, ведь ты мне как родная дочь, а не потому, что я чего-то не понимаю или меня не волнуют твои чувства и эмоции, – он вдруг резко замолчал и опустил глаза. Сердце Мадлен сильно сжалось, горечь захлестнула душу. Она вдруг поняла, что никогда не говорила ему родительского «спасибо». Она почему-то всегда воспринимала все, как должное, не понимая, что Том был тем самым отцом, которого ей так не хватало, но с которым почему-то у нее не было столь тесной связи. На глаза выступили слезы, но благодаря тому, что она только вынырнула из воды, они были не заметны, – Во всяком случае, чтобы ни было дальше, знай, что я всегда рядом и всегда защищу тебя от всего. А пока ни о чем не переживай, ладно? Твоя задача отдохнуть на полную катушку. А, главное, подумай, чтобы такого необычного ты хотела бы сделать завтра, – улыбнулся он ей, – А я с большим удовольствием воплощу это в жизнь.

Мадлен улыбнулась ему в ответ, хотя горечь все еще душила ее, ведь она всегда чувствовала его искреннюю заботу и тепло. Его чуткость и внимательность по отношению к тем, кого он любит, всегда вызывали в ней восхищение. Ей было очень жаль осознавать, что она фактически врет ему, но ничего не могла с собой поделать.

– Хорошо, – лишь смогла выдавить из себя она и резко оттолкнулась от бортика и погрузилась в воду с головой, чтобы он точно не увидел ее слез. Кейт в этот момент вышла из дома и легкой походкой прошла к бассейну, не забыв при этом посмотреть на Тома и подмигнуть ему. Он проводил ее взглядом и с нежностью смотрел, как она погружается в бассейн, получая от этого большое удовольствие. Он снова чувствовал и видел ее.

 ∞      ∞      ∞

– Они заехали в ресторан, просидели там где-то полтора часа, а после пошли по магазинам, – спокойно сказал Сети.

– И никто не появился? – спросил Том.

– Нет, даже намека не было ни на что, – качнул головой Сети.

– А после?

– Они поехали на смотровую площадку, там открытая местность, я бы не смог остаться незамеченным.

– Да, знаю.

– Но, признаться, я не почувствовал его присутствия. Абсолютно нигде.

– Отлично, значит, по идее можно не беспокоиться. Он все-таки решил не лезть.

– Видимо, да, потому что я подождал немного на парковке, думая, что еще кто-то должен появиться, но нет, никого не было.

– Я очень на это надеюсь, – задумчиво произнес Том.

– А какой смысл ему лезть к ней, ведь уже прошло пару дней, она ему так и не позвонила, а значит, он не может на нее выйти.

– Да, понимаю, но меня не оставляет в покое странное ощущение.

– Какое?

– Что он дышит в спину.

Сети внимательно посмотрел на него, пытаясь разобрать в голове эти слова на детали.

– Ты что-то заметил еще? – спросил Сети.

– Нет, только предчувствие. Даже, когда сегодня утром я пошел проведать Мадлен и столкнулся с Джесс… Даже тогда у меня было чувство будто он в комнате. Но Джесс бы не позволила этому произойти. Она бережет Мадлен, я знаю это точно, она ведь мать, она оберегает свое дитя.

– Подожди, ты ощущал его как обычно мы определяем присутствие или же…

– Нет, просто, это, как если бы я увидел быстро проносящуюся тень краем глаза. Вроде видел, а вроде показалось… Может, это я схожу с ума от беспокойства…

– Может быть абсолютно все, и даже то, что она впустит его к ней в комнату, – он многозначительно посмотрел на Тома.

– Сети, нет, – он резко встал со своего места и начал нервно расхаживать по кабинету, а взор Сети следовал за ним, – Джесс не такая, она постоянно осуждает Мадлен за такое явное желание общаться с мужчинами, а мы говорим о том, что она впускает его в комнату, а вернее уже сказать в постель! Нет-нет…, – он сделал быстрый глоток виски. Мысль о том, что Мадлен может быть на таком расстоянии от Люциана и он ничего с этим уже не может сделать сдавила ему горло.

– Я останусь при своем мнении, – продолжал смотреть на него Сети, постукивая пальцем по бокалу. Том со страхом посмотрел на него, но попытался убрать плохие образы из головы. Ведь этого просто быть не могло, – Однако, твоя столь бурная реакция лишь подтверждает мою правоту, ведь это значит, что и ты допускаешь эту мысль, хоть она тебе и не нравится…

 ∞      ∞      ∞

Джесс привезла Мадлен на пляжную вечеринку, где ей назначил встречу Люциан. В ночи все сияло разными цветами, музыка гремела на весь пляж, а люди были в хорошем настроении и громко общались и смеялись. Мадлен, окинув взглядом место, быстро попрощалась с матерью и, выскочив из машины, воодушевленно направилась в сторону тусовки с улыбкой на. И несмотря на то, что на часах было уже почти одиннадцать вечера, Джесс спокойно оставила дочь и уехала домой. Она была абсолютно уверена, что все делает правильно, ни на секунду не засомневавшись в своих действиях. И даже тот факт, что Том был против Люциана, ее не останавливал, хоть она знала, что он никогда не ошибался в людях.

«Ну, нельзя же быть всегда правым… Я же, например, ошиблась в нем…,» – подумала она, выезжая с парковки.

Вернувшись домой, Джесс прошла в свою комнату, не попав никому на глаза, ведь все давно легли спать. Она приняла душ и легла в кровать, но заснуть у нее получилось с трудом. Ей было не по себе от того, что постель пуста.

Мадлен же вернулась под утро. Ее снова привез Люциан, опять остановившись чуть дальше от дома, чтобы их никто не заметил. Второе свидание продлилось чуть меньше по времени, но по качеству не уступало первому, ведь на этот раз между ними было больше прикосновений, много танцев вместе, больше взглядов друг другу в глаза. И хотя она все время ощущала его бушующую энергию и страсть, он ни разу не позволил себе ничего лишнего, он все делал очень галантно. Это было безумно приятно, ведь это говорило о его уважении к ней, как к женщине. Пообещав ей, что их третья встреча будет особенной и будет длиться значительно дольше, он достал из кармана очередной подарок. Роскошный браслет…

– Боже, Люциан! – ахнула Мадлен.

– Давай помогу надеть, – улыбнулся он, – Он тебе очень подойдет, – он застегнул замок на браслете.

– Он невозможно красив, – она покрутила рукой, рассматривая его. Она не могла поверить, что столь увесистая вещь теперь принадлежит ей, что это знак внимания от ее молодого человека.

– Да, но не красивее тебя, – он посмотрел ей в глаза. Подняв голову, она столкнулась с ним взглядами и замерла. Что-то в нем переменилось, он смотрел одновременно и нежно, и властно, – Если бы ты только знала, как сильно сводишь меня с ума…, – тыльной стороной руки он мягко коснулся ее лица, – Я сделаю все, что захочешь, моя Мадлен…

Она опустила глаза, почувствовав, как кровь хлынула к щекам. Никогда на нее никто так не смотрел. У всех тех, кто пытался за ней ухаживать, был поверхностный взгляд, когда как Люциан смотрел глубже. Ей будто сложно было скрывать от него внутреннюю себя.

– Я напугал тебя, Мой Ангел? – чуть наклонился он к ней.

– Нет, – слегка качнув головой, ответила она, – Просто я не могу поверить в то, что мы…

– Вместе? – улыбнулся он, закончив ее фразу. Он нежно гладил ее волосы.

– Да… Я не думала, что что-то подобное может произойти, такое мощное… У меня чувство, будто мы знаем друг друга сотни лет.

– Милая, – он взял ее руку и поцеловал, – Это только начало нашего пути, дальше мощнее.

Она улыбнулась его словам с наивностью в глазах, ведь будущее выглядело прекрасно. Только он и она.

– Иди ко мне, – сказал Люциан, раскрыв объятия. Мадлен, помедлив несколько секунд, прильнула к нему, закрыв глаза. Он обнял ее, прижав к себе. От наплыва эмоций у Мадлен почва ушла из-под ног. В этот момент ей показалось, что это она готова сделать все, что попросит Люциан, а не наоборот. Она чувствовала, что они, как одно целое. Его энергетика сводила с ума, а древесный аромат духов не позволял ей рассуждать здраво. Сильные руки обняли ее за плечи и за талию, а вернее чуть ниже талии. Мадлен поймала себя на мысли, что не хочет уходить и расставаться с ним, даже на секунду, ведь это будет невыносимо.

– Люциан…, – прошептала она, уткнувшись лицом в его грудь и вдыхая аромат.

– Да, Моя Луна…, – его глаза блеснули дьявольским огнем от трепета ее сердца, он ощущал каждый сбитый стук.

– Я не хочу расставаться… Мне страшно… Вдруг мы не увидимся?

– Ну-ну, полно, такого не будет, – услышанное позабавило его, ведь он в очередной раз убедился, что Влияние работало в самом сильном своем проявлении. Предвкушение подогревало в нем аппетит, – Меня ничто не остановит, – он улыбнулся своим словам и поцеловал ее в лоб, отчего у Мадлен словно ток прошелся по всему телу, – Если потребуется, я увезу тебя на другой конец света… Обещаю.

 ∞      ∞      ∞

 День прошел в том же ритме, что и вчера. Мадлен также спала почти до ужина, Джесс старалась ни с кем не пересекаться и ждала пробуждения Мадлен, чтобы узнать подробности ее свидания с Люцианом. Суна, Сети, Том и Кейт позавтракали снова своей компанией, а затем Суна, чтобы не вызвать подозрения у Джесс, сопроводила Кейт в кабинет Тома, ведь он пообещал за завтраком показать старинные книги, которые он собирал столетиями. Каждая из них улетела бы с молотка за несколько десятков, если не сотен, миллионов долларов. Добрых полдня они провели там, обсуждая разные исторические периоды, а вернее было бы сказать, что Кейт спрашивала об интересующих ее отрывках истории, а Том уточнял или раскрывал новые, никому не известные факты, но, которые он имел честь застать лично. Все это очень восхищало Кейт, и она удивленно внимала его словам, параллельно думая о его силе духа и о том, через сколькое он прошел за всю свою удивительную жизнь. От разговоров их отвлек Сети, который в шутку возмутился, что ему никто не хочет помочь на кухне и уж тем более никто, видимо, не голоден, раз не спрашивает, когда будет подан ужин. Перед выходом из кабинета, Том, не сдержавшись, закрыл дверь за Сети и Суной, чтобы страстно поцеловать Кейт. Он не мог оторваться от нее, а она не в силах была сопротивляться, хоть и знала, что это опасно, ведь Джесс могла в любую минуту пройти мимо или вообще зайти в кабинет. Страстные поцелуи перешли в нежные. Он посмотрел на нее:

– Не могу себя контролировать, – покачав головой, произнес он.

– Любимый, – прошептала она, проведя рукой по его лицу, – И мне очень сложно, не хочу переставать ощущать твои объятия, – она обняла его обеими руками за шею и, закрыв глаза, тихо прошептала, – Нужно идти…

– Да, милая…

На удивление Тома, на ужине присутствовали снова все. Когда он вошел в залу он меньше всего ожидал увидеть за столом Мадлен, и уж тем более не ожидал увидеть Джессику. Но его это очень обрадовало, ведь это значило, что они наконец могут провести немного времени все вместе. Мадлен была крайне веселой и спорила с Суной о рок-группе, которая должна была завтра выступить с концертом в Майами. Суне казалось, что их песни она уже где-то слышала, а Мадлен убеждала ее в уникальности их композиций. Рок-группа была достаточно новой, но их песни быстро набрали себе поклонников. Несмотря на то что это был спор, они обе говорили воодушевленно. Общая тональность в столовой вызвала улыбку на лице Тома. Даже Джесс выглядела достаточно довольной, хоть и была закрыта в себе, отчего ее мысли были будто в ящике под замком. Тома это ничуть не удивило, ведь она часто бывала для него закрыта. После нескольких напряженных дней эта теплая атмосфера была как нельзя кстати. Сети периодически подшучивал над Томом, а Кейт внимательно слушала разговор Суны и Мадлен, периодически соглашаясь в каких-то моментах то с одной, то с другой.

Заметив некоторые слова Мадлен об этой рок-группе, Том вдруг подумал, что было бы не плохо отправиться всем вместе на этот концерт. Но ему нужны были не просто билеты, ему нужен был доступ в фан-зону и закрытую вечеринку после концерта. Том знал кому позвонить, чтобы все это достать. Эта мысль его несказанно обрадовала. Он поднялся со своего места и отошел на пару минут в кабинет, чтобы сделать пару необходимых звонков, а, вернувшись с довольным видом, спросил:

– А какую песню этой группы ты любишь больше всего? – он потянулся за тарелкой с овощами, кинув быстрый взгляд на Мадлен.

– Immortals3! – восхищенно с улыбкой произнесла она, – Там такая гитара, просто слов нет! – с этими словами она тоже взяла себе овощей.

– Ты главное не забудь завтра взять с собой фотоаппарат и футболку с их фотографией, чтобы они могли поставить автограф, – небрежно бросил Том, не поднимая глаз на Мадлен. В воздухе нависла тишина. Все в некоторой степени замерли и посмотрели в сторону Мадлен и Тома. Мадлен же резко повернулась к Тому, пытаясь осознать услышанное. Она всматривалась в его лицо, но оно было без эмоциональным, из-за чего на долю секунды она подумала, что ей послышалось.

– Я… Что сделать? – выдавила из себя Мадлен. Том поднял на нее глаза и медленно расплылся в улыбке.

– Фотоаппарат и футболка, – повторил он.

– Том! Ты серьезно? – вскочила Мадлен, чтобы его обнять, – Том, спасибо! – сказав это, она почувствовала, как слезы подступили к ее глазам, – Поверить не могу! Но…

– Вот только еще кое-что, – перебил ее Том, отчего Мадлен отпрянула назад, – После едем на закрытую вечеринку, где с ними можно нормально пообщаться.

– С ума сойти! – начала прыгать на месте Мадлен, – Мы все едем?

– Да.

– Потрясающе! Ребята, – многозначительно посмотрев на остальных, сказала она, – Завтра у нас мега тусовка!

Все рассмеялись, обрадовавшись идее Тома. Это было правильно, особенно при нынешнем положении. Идею оценила даже Джессика. Видя реакцию дочери, она была несказанно рада и, забыв на секунду об их расставании, снова с теплом в глазах посмотрела на Тома, который наблюдал за эмоциями Мадлен.

 ∞      ∞      ∞

Поужинав, Джесс и Мадлен снова уехали, теперь уже за покупками для завтрашнего концерта, ведь принципиально важно было то, как они будут выглядеть. Джесс спросила Кейт не поедет ли она с ними, хоть и знала, что она откажется, ведь все знали, что Кейт не любила делать покупки. Сети снова направился за ними теперь уже на Линкольн-роуд, но опять не увидел ничего, что могло бы вызвать подозрения, ни по дороге туда, ни на месте. Магазины, кафе, снова магазины, а рядом никого, кто мог бы таить в себе опасность. Ни единого странного существа, только люди вокруг. Даже потом, когда они пошли в кино… Он снова простоял на улице поодаль от кинотеатра, сев на капот машины и скрестив руки на груди, но тщетно. Было Безмолвие4. Тогда уже и у него пробежала мысль, что скорее всего они с Томом просто сильно насторожены, что Люциан действительно не полез к Мадлен и это не могло не радовать. Сети выдохнул в некоторой степени с облегчением, ведь это значит, что войны не будет. Они, не задумываясь, уничтожили бы Люциана, закрыв глаза на то, в какую цену им это обойдется и, что их может ждать впереди. И вот тогда можно было бы ждать «гостей»… Самых разнообразных и неприятных… В первый раз они его изгнали, во второй – сделают все, чтобы убить. Думая об этом, Сети смотрел на звезды, которые улавливал его взор. На секунду он вспомнил о Доме и как там все прекрасно и гармонично и, что там ты тот, кто есть и не нужно скрываться ни от кого, чтобы не напугать.

Еще некоторое время он пробыл возле машины, а затем уехал обратно в особняк, чтобы избавить Тома от последних подозрений.

 ∞      ∞      ∞

После окончания фильма Мадлен и Джесс в прекрасном настроении вышли из кинотеатра и направились к машине. Они даже не подозревали, как и вчера, что за ними следил Сети. Мадлен сказала матери, что ей нужно уже выдвигаться на Оушен Драйв, ведь Люциан будет ждать там. Джесс наблюдала за тем, как Мадлен рассказывает о нем и радовалась, что такой молодой человек ухаживал за ее дочерью. Да, он был старше, но всего-то лет на семь. Что в этом такого, не пятьдесят же ему. Зато он всячески давал понять, что его намерения самые серьезные и, что Мадлен не увлечение одного вечера, а его будущее. Впервые ей даже не хотелось говорить подругам ничего, пока он не сделает ей предложение. Джесс хотелось это держать в максимальной тайне, чтобы не спугнуть счастье дочери. И в какой-то момент, пока она заводила мотор, вспомнила про Тома и, что ему необходимо будет рассказать обо всем, и более того, сделать так, чтобы он ничего не испортил своей неконтролируемой агрессией. Но это потом. Не сейчас. Не сегодня.

Дорога до Оушен Драйв заняла всего восемь минут. Было видно, что Мадлен в приятном предвкушении вечера, ведь она не знала, как и на прошлых свиданиях, что подготовил Люциан. Он просто назначил время и место, не сказав ничего больше. Его подход ко всему вызывал в ней восхищение. Она достала из сумочки маленькую расческу и поправила волосы.

– Ну как? – она с улыбкой посмотрела на мать, – Я нормально выгляжу?

– Ты выглядишь потрясающе, как и всегда, – Джесс потянулась и обняла дочь.

– Точно? – недоверчиво переспросила Мадлен, – Оцени меня не материнским взглядом, а именно «со стороны», как говорится. Я же должна выглядеть рядом с ним шикарно, не меньше!

– Ты и выглядишь шикарно, Мадлен! Не забывай, что он увидел тебя на пляже, после воды и без макияжа. Ему нравится твоя естественность, не перебарщивай.

– Я понимаю, но все же, – она отвернулась и посмотрела в окно. Джесс стало видно, как она волнуется.

– Мадлен, посмотри на меня, – она снова перевела взгляд на мать, – Ты не перестанешь нравиться Люциану, если у тебя прядь волос будет лежать чуть криво. Не глупи и не вздумай позволить страху тебя останавливать. Это твой мужчина и ты сама это знаешь.

– Мы знакомы несколько дней…

– Опять сомнение?

– Нет, констатация факта.

– Давай еще раз: сколько мужчин ты видела, которые столь решительно себя вели, но не требовали ничего взамен?

– Одного…

– Кто это? – удивилась Джесс.

– Том.

Джесс осеклась. Она уже и думать забыла о нем. Ее удивило, что Мадлен ориентируется в оценке мужчин на него.

– Согласна. Но разве Люциан не похож на Тома?

– Нет.

– Ты хочешь сказать, что он не тот, кого бы ты хотела видеть рядом?

– Нет-нет, дело не в этом, я к тому, что они абсолютно разные. Я просто иногда думаю, как Том отреагирует на все это. Меня мучает совесть из-за того, что я обманываю и …

– Мадлен, – резко остановила ее мать, – Твоя жизнь не связана с Томом. Это я замужем за ним. Это нормально, что в каких-то ситуациях у тебя свое видение, а у него свое. Но это не значит, что он прав. В его случае играет отцовское переживание, которое абсолютно ничем не подкреплено, понимаешь?

– Угу, – она вновь отвернулась к окну.

– Так что выше нос. У тебя сегодня прекрасное свидание намечается, а ты сидишь и размышляешь о том, как отчиму все объяснить, – возмутилась Джесс.

– Отцу, – тихо прошептала Мадлен. У Джесс расширились глаза.

«Интересно, назовешь ли его так, когда узнаешь, что он изменил мне…»

– Хорошо, пусть будет так, – постаралась не выдать свое изумление Джесс.

Мадлен не поняла к чему мать проявляет такую холодность. Ей казалось, что она обрадуется, услышав, как она называет Тома. Но вдруг ее мысли прервал знакомый силуэт, появившийся вдали. Это был Люциан. Его статность, уверенность в каждом своем действии и шаге заставляла ее забывать обо всем. Пока она разглядывала его, на ее лице непроизвольно появилась улыбка.

– Кого ты там увидела?

– Он уже здесь, мне нужно идти, – вдруг спохватилась она. Ее невероятно тянуло к нему и, хоть минутой ранее ее действия ей казались немного нелогичными, сейчас она понимала, что все делает правильно и, что Том любит ее и в любом случае примет ее выбор, особенно, когда увидит серьезность его намерений. Она резко повернулась к матери и быстро поцеловала ее в щеку, – Все, мам, я пошла, поговорим после, – она улыбнулась ей.

– Хорошо, дорогая, – удивилась снова Джесс, но теперь уже ее уверенности, с которой та выскочила из машины.

Джесс направила машину снова в сторону Линкольн роуд, так как домой ей совсем не хотелось. Сейчас ей нужно было одиночество.

Мадлен уверенной походкой пошла к Люциану. Заметив ее издалека, он снова раскрыл руки для объятия, давая понять, что соскучился. Мадлен прибавила шагу, а точнее, перешла на легкий бег, чтобы быстрее дойти до него. А дойдя, кинулась к нему и прижалась, закрыв глаза. Люциан не сразу обнял ее в ответ, он помедлил несколько секунд, улыбнувшись ее чувствам, ведь получил колоссальное удовольствие от осознания, что она окончательно и бесповоротно в его власти. Из-за того, как она приникла он ощущал ее трепещущее сердце в своем теле.

– М–м–м, – протянул он, прижимая ее к себе. Его голос, по которому она успела соскучиться, раздался в ее голове словно эхо, он успокаивал ее разум и заставлял чувствовать себя в безопасности, – Словно вечность прошла, моя Мадлен.

– Именно вечность, не меньше, – ей казалось, будто ничего в этой жизни уже не имеет значения. Абсолютно никакого. Даже сама жизнь. Люциан еще больше улыбнулся ее мыслям.

– Ну, что, Моя Луна, нам пора идти, а то нас ждет столик в роскошном месте.

– Да, – она с улыбкой подняла голову, чтобы посмотреть на него, как вдруг он слегка наклонился и поцеловал ее в губы, сначала мягко, а потом чуть настойчивее. Она закрыла глаза, ведь это все, что она была в силах сделать – тело оцепенело, а звуки вокруг исчезли. Город замолк. И ее мысли тоже. Поцелуй был недолгим, всего несколько секунд, но у Мадлен сложилось впечатление, что время остановилось. Он медленно отстранился от нее, а она не спеша открыла глаза. Ее бархатные пухлые губы манили Люциана, но он сдерживался изо всех сил, нужно было дурманить ее разум постепенно. Он нежно убрал прядь с ее лица, проведя пальцем по ее губам.

– Пойдем, – Люциан улыбнулся ей и, взяв за руку, мягко потянул за собой. Мадлен все еще была в замешательстве, ноги были ватные, она с трудом шла. Ей казалось, будто сил совсем нет. Вместе с тем, ей уже не хотелось никуда, единственное, о чем она могла думать – это остаться с ним наедине. Люциан бросил на нее властный и вместе с тем возбужденный взгляд. Он правой рукой обнял ее за талию, а другой рукой – поднес ее левую руку к губам и поцеловал. Через пару минут они дошли до ресторана, столик которого забронировал Люциан. Вход был полностью украшен красивыми бутонами роз по всему периметру, что свидетельствовало о высоком статусе заведения. Их встретил швейцар, сделав поклон:

– Мистер Атталь, мы так рады Вас видеть в нашем заведении.

Люциан слегка улыбнулся и прошел с Мадлен в открытые двери, пропуская ее вперед. Мадлен была шокирована убранством и роскошностью ресторана. Благо ее черное платье и туфли подходили по стилю и к посетителям, и к самому интерьеру. Администратор провел их в маленькую залу, где было исключительно красиво. Живые икебаны, готический интерьер, серебряные украшения, слегка приглушенный свет – все это создавало невероятно романтическую обстановку. Бриллианты, украшавшие женскую половину гостей, сияли по-особенному ярко, как звезды. Люциан галантно отодвинул стул, чтобы Мадлен могла сесть. Она пребывала в настоящем восторге и была обескуражена тем, что видела. Как только он сел напротив нее, к ним подошел официант и передал меню, не забыв посоветовать блюдо от шефа. Мадлен и Люциан просматривали меню в тишине, не проронив ни слова. Она украдкой смотрела на него и улыбалась, а, если их взгляды сталкивались, опускала глаза смущенно вниз. Его забавляло ее кокетство и, закончив выбор, он отложил меню и продолжил смотреть на нее, не отвлекаясь ни на что.

– Я не знаю, что выбрать, если честно, – она посмотрела на него с умоляющим видом.

– Тогда доверься моему выбору, – улыбнулся он и посмотрел в сторону официанта, который стоял и ждал, когда его позовут. Дождавшись его, Люциан быстро озвучил желания по основным блюдам, вину и десертам. Официант, похвалив выбор гостя, отнес заказ на кухню.

Мадлен чувствовала себя с ним более раскрепощенно после поцелуя. Ей казалось, что они сильно сблизились и их связь только усиливается. Периодически у нее всплывал в памяти их поцелуй и желание снова обуревало ею, но она старалась успокоиться и не думать об этом. Они обсуждали сначала ее жизнь, потом его. Он с удовольствием говорил о местах, в которые хочет ее свозить, описывал их красоту и необычайность. Мадлен слушала с упоением. Находясь будто в своем собственном мире, они не замечали, как вокруг сновали официанты, сменяя пустые тарелки новыми блюдами и как в опустошенные бокалы снова разливали вино.

Они просидели там около трех часов, абсолютно забыв о времени. Когда Люциан оплатил счет, они вышли из ресторана, решив прогуляться по Оушен Драйв. Он снова обнял ее за талию, крепко прижав к себе, отчего по ее спине пробежался холодок. Он показывал на тот или иной бар или отель и рассказывал об их владельцах и исторической ценности зданий, в которых они расположены. И спустя несколько минут он остановился у входа в один очень красивый особняк в современном стиле.

– Не хочешь посмотреть на дом, в котором я живу? – спросил ее Люциан, кивнув головой в сторону особняка. Она удивленно посмотрела на него, а потом на дом. Это значило, что они впервые останутся абсолютно одни. От этой мысли волнение охватило ее разум и тело. На секунду она подумала, что не готова к этому, ведь подозревала, к чему это может привести.

«Хотя, если я не захочу он ничего не сделает…,» – уговаривала себя Мадлен.

– Да, с удовольствием, – ответила она, вежливо улыбнувшись. Спор в ее голове позабавил Люциана, но он не подал виду. Пройдя и открыв дверь, он пригласил войти Мадлен. Она вошла неуверенной походкой, все еще сомневаясь в своих действиях. Что-то ей подсказывало, что она не должна этого делать. Чем больше шагов она делала, тем больше ей хотелось убежать, но теплый и влюбленный взгляд Люциана приободрил ее. Он вошел в дом следом за ней и включил свет.

«Не глупи и не вздумай позволить страху тебя останавливать…, – раздались в ее голове слова матери, – Это твой мужчина…»

Но в этот момент она почему-то вспомнила и про Тома. Какая-то дикая тревога охватила ее разум, словно паническая атака, ей хотелось выбежать и закричать, позвать на помощь, позвать Тома, как единственного, кому она могла доверить жизнь. Она выдохнула, пытаясь успокоить нервы и остановить гомон мыслей в своей голове, при этом делая вид, что осматривает дом, который ей показался чрезвычайно холодным внешне. Минимальное количество предметов интерьера, бледные тона, строгие линии не вызывали в ней ощущение уюта. Люциан чувствовал ее животный страх. Тот самый страх, который испытывает жертва перед смертью, видя хищника. От ее тела исходили волны ужаса, что доставляло ему несказанное удовольствие. Он закрыл дверь и не спеша повернул замок, прислушиваясь к ее мыслям и чувствам. Всё. Добыча в клетке. Его глаза вновь блеснули дьявольским огнем. Она обернулась на звук, а он повернулся к ней.

– Мне кажется или ты напряжена? – нежно улыбнулся он ей, снимая с себя пиджак и бросая его на спинку синего кресла. Она по инерции проследовала взглядом за его движениями. Ее охватил еще больший ужас. Они ведь совсем одни… К тому же она вдруг поняла, что даже не слышит шума с улицы. Насколько здесь должна быть хорошая звукоизоляция, чтобы перекрыть грохочущую музыку, доносящуюся из вне.

«Значит, и меня никто не услышит…,» – подумала с горечью Мадлен и при этом сразу же удивилась собственным мыслям.

– Немного, – выдавила из себя Мадлен. Ее голос дрожал.

– Почему? – он подошел ближе. Она смотрела вперед, не поднимая глаза. Он мягко коснулся пальцем ее подбородка, чтобы поднять ее взгляд на себя, и ждал ответа.

– Не знаю, – тихо сказала она.

– Ты меня боишься? – также тихо продолжил он, смотря ей томно в глаза и медленно убирая ее огненно-рыжие локоны с плеч, чтобы оголить их. Ее шелковая кожа манила его. Она не знала, что ответить – она одновременно боялась и не боялась его, и тем более не могла понять, что именно ее пугает – он или то, что он может сделать. Мадлен смотрела на него, молясь про себя, чтобы этот страх прошел, потому что ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Его руки скользнули от плеч к бедрам, и, обхватив их, притянули ее к Люциану, из-за чего она непроизвольно положила руки на его грудь. Сердце билось с бешеной скоростью, не давая делать полноценный вздох, страх только усиливался, а в ушах стоял гул от тишины в доме, – Ты не ответила…, – вдруг произнес Люциан, еле касаясь губами ее лица возле шеи. Она чувствовала его дыхание.

– Нет, – робко сказала она.

– Как-то неуверенно, моя Мадлен, надеюсь, ты не врешь мне, – с этими словами он поцеловал ее страстно в губы, обняв так, что при желании она не смогла бы выскользнуть из его объятий. Его очень волновали ее страхи, но не в привычном для всех понимании. Он наслаждался ими – что может быть лучше испуганной девушки, которой некуда бежать. Он игрался с ней, как играют с жертвой. Но, конечно, к Мадлен он испытывал несколько больше чувств, чем обычно в таких случаях. Было это из-за того, что Том пытался ее отобрать или она просто ему нравилась, он не знал, но в любом случае игрушку он терять не хотел. По мере длительности поцелуя желание в нем разгоралось с невиданной быстротой, что, в свою очередь, отражалось на его действиях. Мадлен же забылась в этом поцелуе и чувства, которые обуревали ею несколько часов назад, вновь затуманили ее разум. В какой-то момент она осознала, что назад дороги нет.

Люциан, оторвавшись от ее губ, с легкостью взял ее на руки и направился к двери, ведущей в спальню. Она не успела ничего сказать, лишь ахнула от неожиданности, ухватившись за его шею. Кладя ее на кровать, он улыбнулся тому, что происходит, и ему стало даже немного жаль, что Том этого не видит. Свет в темную комнату проникал только из коридора, отчего полумрак, нависший в ней, делал образ Мадлен еще более невинным и беззащитным.

«Хотел бы я видеть твое лицо, Том,» – язвительно подумал он, приподнимаясь и снимая рубашку. Он вновь наклонился к Мадлен и начал целовать ее шею, плавно спустив лямки ее платья. Происходящее опять вызвало приступ паники у Мадлен, она чувствовала, что теряет контроль над собой. И хоть ей и были приятны ощущения, страх был сильнее:

– Люциан, – она попыталась слегка оттолкнуть его. Не сразу, но он поддался ее рукам и посмотрел на нее, – Я не могу…, – еле выдавила она из себя.

– Ты не хочешь? – изучающе посмотрел он.

– Все слишком быстро происходит…

«Быстро… Я уже трое суток изнемогаю…,» – подумал Люциан, а вслух сказал.

– То есть ты все-таки боишься, – улыбнулся он и мягко поцеловал ее губы. Он чувствовал ее трепет и то, как она дрожит, – Нехорошо врать, Мой Ангел, – вдруг сменил он тон. Начав целовать ее с новой силой, он провел рукой вниз вдоль ее ног и властно задрав подол платья, обнажил ее бедра, не переставая при этом осыпать ее поцелуями и спускаясь все ниже и ниже:

– Люциан, не надо, – умоляюще произнесла она, – Я не… Я…, – ее дыхание сбивалось из-за ласк и волн блаженства, разливающихся по телу. Он скользнул рукой под платье и коснулся белья, – Я никогда…, – последние два слова она сказала шепотом, но слух Люциана уловил их, отчего он замер, словно его ударило молнией.

– Что «никогда»? – удивленно переспросил он.

– Не делала этого, – она надеялась, что эти слова остановят его, что он не станет продолжать. Ее сводила с ума двойственность ее мыслей. С одной стороны, она безумно хотела того, что происходит и хотела этого только с Люцианом, а с другой стороны, ее охватывал такой ужас, что ей хотелось кричать и звать на помощь.

– Изумительно…, – он расплылся в улыбке, не веря своим ушам, ведь такого подарка он никак не ожидал. Вот это да. Его глаза осмотрели изгибы ее тела с восторгом. Желание овладеть ею вспыхнуло с такой силой, что он не стал терять ни минуты – поднялся со своего места и, раздвинув ее ноги, резкими движениями рук сорвал с нее платье и белье.

– Люциан, нет! – слезы скатились из уголков ее глаз.

– Просто расслабься и забудь обо всем…

 ∞      ∞      ∞

Когда все закончилось Люциан абсолютно удовлетворенный лег рядом с Мадлен. Видя в каком она состоянии, он обнял ее и, коснувшись губами ее лба, начал водить рукой по ее волосам. И это подействовало, хоть и не сразу, но Мадлен понемногу начала успокаиваться. Во всяком случае она перестала всхлипывать. Он снова стал нежным и мягким, это снова был ее Люциан. Она подняла глаза, чтобы посмотреть на него. Строгие черты лица, властный вид, холодность… Заметив краем глаза, что она смотрит, он обратил на нее свой взор.

– Теперь ты моя, – прошептал он, вытирая ее слезы, – Моя Мадлен…, – Мадлен не проронила ни слова, лишь прижалась к нему, уткнувшись в плечо и закрыв глаза. Она поняла, что больше не сможет быть без него, она влюбилась окончательно, несмотря на то что произошло. Ощущения, блуждающие в ее теле и голове, сбили ее с толку, а из-за пережитых эмоций она совсем обессилила и даже не заметила, как провалилась ненадолго в сон. Люциан тоже обдумывал то, что произошло и то, что должно было произойти, ведь игра еще не закончилась.

Пролежав так еще полчаса, он понял, что уже пора. Время не ждет. Надо было покончить с этим со всем.

 ∞      ∞      ∞

Том и Сети сидели в кабинете и вспоминали былые времена за бокалом виски, пока остальная часть дома спала. Вспомнили то, как пытались обосноваться в Майами после изгнания Тома и то, как пугали местных нарушителей закона, которые норовили ограбить очередной магазин или очередного прохожего. После того, как Сети сказал, что Люциан исчез его настроение заметно улучшилось. Больше не нужно было переживать за Мадлен, она теперь в безопасности. А еще через месяц действие Влияния пройдет и тогда она вообще перестанет о нем вспоминать с воодушевлением. Они сидели и заливались смехом, периодически подкалывая друг друга.

Входная дверь в дом беспрепятственно поддалась и открылась, давая лунному свету проникнуть в него, также, как и незваному гостю. Тяжелым, но бесшумным шагом Люциан вошел в парадный холл особняка Тома. Абсолютно не спеша и не боясь быть обнаруженным, он медленно, смакуя каждую секунду, начал подниматься по лестнице в сторону спален. Кинув быстрый взгляд вверх, он довольно улыбнулся своим действиям и той власти, которая есть у него и, перед которой Том бессилен. Он прекрасно понимал, что он даже не подозревает ни о чем и, уж тем более, не подозревает о том, что он сделал с Мадлен. От всего этого он ясно чувствовал свою безнаказанность, которая вводила его в дурманящий транс. Дойдя до третьего этажа, он прошел словно призрак до комнаты Кейт и, войдя в нее, закрыл дверь. Люциан прошел к постели Кейт, разглядывая как мирно она спит на боку. Ее вид снова пробудил в нем дикое желание.

«Да, Том, надо отдать тебе должное, у тебя хороший вкус…,» – подумал он и, оперевшись вокруг Кейт обеими руками о постель, наклонился к ее шее как можно ближе. Настолько близко, что она ощутила прикосновение его дыхания. Он разглядывал вены на ее шее, а затем опустил глаза, разглядывая фигуру.

– Красотка…, – прошептал он.

– Том, – протянула Кейт сквозь сон, думая, что он пришел спать. Она медленно повернула голову, открывая глаза и оцепенела, как только начала осознавать, кто перед ее глазами. Это был не Том…

– Подожди…, – вдруг посреди разговора произнес Сети, – Ты сказал, что Люциан подошел к вам на пляже?

– Да, – непонимающе посмотрел на него Том.

– Друг мой, днем под палящим Солнцем? – взволнованно сказал Сети, пытаясь вызвать логическую цепочку в его голове.

– Солнце…

Но оба резко замолчали. Сети посмотрел через плечо назад, вслушиваясь в тишину. Том замер, его сердце охватил леденящий страх и снова появилось это чувство, будто Люциан дышит в спину. Но откуда?

– Ты чувствуешь это? – медленно посмотрел на него Сети. Они напряженно смотрели друг другу в глаза, пытаясь понять, что ощущают, как вдруг Том медленно произнес:

– В доме чужой….

Люциан оскалил улыбку и медленно начал выпрямляться, отходя от Кейт. Кейт машинально садилась в постели по мере того, как он отходил от нее. Она узнала его. И первая, о ком она подумала, это Мадлен. Люциан, отойдя от нее, выставил правую руку и свесил с нее кулон Мадлен, который она почти никогда не снимала, продолжая зловеще и властно улыбаться. Переведя взгляд с кулона на Кейт, он качнул его три раза из стороны в сторону, будто отмерял время:

– Та–та–та–а–а, – его глаза сверкнули дьявольским огнем.

Из груди Кейт вырвался крик ужаса:

– То–о–ом!!!

– Боже, Кейт! – с этими словами Том выскочил из кабинета, уронив и разбив вдребезги бокал, а за ним и Сети. Ужас, который охватил его сердце, нельзя было передать словами. От мысли, что Люциан в комнате с Кейт ему становилось плохо. Перед глазами пробежала тысяча картин, от которых Том, словно терял рассудок. Они добежали до спальни Кейт и, открыв дверь, увидели Люциана, который стоял напротив балкона. Том заметил, что он не пытался бежать, он ждал, пока Том увидит его, будто намекал. И Том понял, на что: это было предупреждение, он давал понять, что знает о Кейт, знает о том, насколько она дорога ему и, что он заберет ее в любой момент, если ему вздумается… Сверкнув глазами, Люциан исчез с той скоростью, с которой могут перемещаться вампиры. Кейт испуганно перевела взгляд на Тома и прошептала:

– Мадлен… У него ее кулон…

Сети, не дожидаясь окончания слов Кейт, быстро направился в сторону спальни Мадлен, а Том побежал следом за ним.

– Суна–а–а! – кричал Сети, – Проверь Мадлен!

Суна выбежала на крики и, услышав Сети, кинулась к двери Мадлен, пытаясь ее открыть, но ее сил было недостаточно, ведь дверь была закрыта на замок изнутри.

– Отойди в сторону! – бросил Сети и, подбежав, вынес ногой дверь с такой мощью, что она слетела с петель. Но открывшаяся его взору картина выбила почву из-под ног.

Комната была пуста.

Мадлен не было.

Сети повернулся и с отчаянием в глазах посмотрел на Тома и Кейт, которые уже стояли позади, ожидая от него ответа. Он качнул им головой, говоря «нет». Том потерял равновесие и упал на колени от безысходности…

– Моя дочь…, – прошептал он.

Et lux versa est in tenebras5…

II-VIA SACRA (Священный путь)

Не миновать войны и гроз,

Пока живём единым хлебом.

Мне по душе страна берёз:

Вон как берёзы рвутся к небу!

Земная ширь им ни к чему,

Растут одной семьёю дружной,

Избрали свет, и потому

Им воевать совсем не нужно.

Ненастье не всегда в былом,

От лиха никуда не деться,

Но самый страшный бурелом

Не обломал вершины в детстве.

Вовсю стремятся к высоте,

Являя истину простую:

Что никогда не тесно тем,

Кто возлюбил лазурь святую.

Но почему лазурь свята́

И шлёт земле благословенье?

Где высота, там чистота,

Где чистота, там освященье.

Иеромонах Роман

Антично-готический дворец TERARA RUK раскинулся на просторах Анантары, не скрывая свое великолепие. Смесь различных стилей и исторических эпох человеческого мира гармонично слились воедино, выстроив стены и барельефы цитадели, которая была владением правящего Царя вампиров Даханавара. Эта Обитель была для вампиров священным местом, но не каждый мог похвастаться тем, что сумел побывать там. Строгий иерархический порядок не позволял вампирам передвигаться между священными местами так, как им вздумается. Ведь к Царю имели доступ лишь верхушки Каст – главари или их представители. Внутренним миром вампиров управлял, неприступный как скала, Кодекс, одна из Су́тр которого гласила, что спустя 3000 лет необходимо избирать нового Царя, а прежний должен стать Старейшиной. И, несмотря на то что Даханавар правил справедливо, его эпоха правления подошла к концу. Он должен был уступить трон одному из своих названных сыновей-царевичей. Они не были ему кровными сыновьями, но от этого не становились менее родными. Каждого из них он когда-то выхватил из рук Бога Смерти и каждого старался обучить в равной степени всем сложностям и тонкостям мира вампиров и Анантары в целом. Но, как это бывает зачастую, мировосприятие осело в них по-разному. Единственная черта, которая их объединяла – это упрямство. В остальном они были полной противоположностью друг друга. Отчего Даханавар всегда пребывал в беспокойстве, ведь с трудом заставлял их уживаться в одном дворце.

Сегодня его беспокойству не было предела, хоть он и не подавал виду. Внешне невозмутимый и отрешенный, он сидел в своей опочивальне полностью погруженный в свои мысли. Он не имел представления каков будет исход сегодняшней ночи, но он знал одно – ожидать можно чего угодно. В самую сакральную для всех вампиров ночь в TERARA RUK должны были съехаться представители всех Каст со всех уголков Анантары. Даже Старейшины были обязаны присутствовать при явлении Новоизбранного Царя.

«Да, благословят вас Высшие Силы и наделят мудростью, apali6,» – подумал он, тяжело вздохнув.

Языки пламени, дерзко разгорающиеся в камине, бросали теплый свет на лицо Даханавара, чей взор был направлен на письмо, полученное ночью раньше от Старейшин. Вглядываясь в каждый символ в письме, он ощущал сухую почтительность и бездушие, с которым было написано послание. Царь перечитал его уже сотни раз, отчего слова успели врезаться в его память. Молех, главнейший из Старейшин, прекрасно знал, как написать письмо так, чтобы никто не забыл о его статусе. Но это лишь вызвало отвращение у Даханавара. Он пренебрежительно отбросил письмо в сторону, переведя взгляд на огонь. Его мысли сбил стук в дверь.

– Войдите, – сухо сказал он. Слуга вошел и, сделав поклон, направился к нему. Не поднимая глаз, он быстро дошел до него и склонился над его ухом, прошептав информацию, которая касалась только Даханавара. Во всяком случае, сейчас никому и ничего говорить не стоило. Это были данные дозорных, сообщающие, что на горизонте все спокойно и опасаться неожиданных выпадов со стороны оборотней не нужно. Даханавара ничуть не удивили слова слуги, он и так знал, что оборотни не пойдут на это, так как их нынешний Вождь мудро правил, не создавая помех в их сосуществовании. Однако, он понимал, что излишняя осторожность не помешает.

Сообщив необходимые сведения, слуга также передал просьбу герцогини, о том, что на трапезный стол пора поднести подарок будущему Царю, ведь приготовления почти закончены и остались лишь маленькие детали. Даханавар отпустил слугу и, немного помедлив, встал и подошел к старинному латунному секретеру. Он должен был передать Новоизбранному то, что в первую очередь дорого его сердцу и в его случае, это был древний кинжал, который по возрасту был старше его правления. Сделанный из цельного черного обсидиана, он был обрамлен серебряными линиями, которые словно рисовали утонченный силуэт. Несмотря на окружающий мрак и единственный источник света в виде камина, кинжал сиял пышной роскошью былых цивилизаций. Даханавар слегка покрутил его, повернувшись полубоком к камину и вновь удивился его красоте.

«Вечное великолепие,» – подумал с восхищением он.

Обернув кинжал в красную бархатную ткань, он положил его во внутренний потайной карман своего камзола, закрыл секретер и выдвинулся на встречу к герцогине Версавии. Нельзя было терять ни минуты. Слуги, услышав шаги Царя, спешно открыли перед ним тяжелые черные двери, которые препятствовали его пути. Даханавар вышел и направился в сторону Тронного зала, где пройдет Сехнетьер7. Весть о том, что Царь вышел из покоев и направился вниз распространилась во дворце со скоростью света. До чуткого слуха Даханавара доносился шум приготовлений. Каждый знал свое дело и старался сделать все на высшем уровне. Но, несмотря на это, вся подготовка Церемонии, определяющей будущего владыку, и последующей Коронации была под неусыпным контролем лишь только двух вампиров – герцога и герцогини – Джареда и Версавии. Только им Даханавар мог доверить столь важное событие. Статные и аристократичные, они были явными представителями главенствующей Касты Несу-Бити, которой принадлежали и Царь, и царевичи. Подходя ко всем вопросам с исключительной внимательностью, они отдавали распоряжения то одним слугам, то другим, ожидая появления Царской семьи.

Даханавар прошел по длинному полуоткрытому коридору с каменными стенами серо-бежевого оттенка, которые украшали гобелены, картины и, конечно же свечи. Свернув за угол, он спустился вниз по полуоткрытой винтовой лестнице, которая достаточно сильно сокращала расстояние к Тронному залу. Она не была основной, но помогала перемещаться быстрее. Чем ближе он подходил к нему, тем больше нарастало волнение. Вдали, у самого входа в зал, он увидел Джареда, к которому подошел слуга с подносом, на котором были расставлены благовония в лампадах. Он окинул их строгим взглядом и, махнув рукой к себе, чтобы притянуть аромат, оценивающе вслушался в него.

– Эту, – он взял лампаду медного цвета, – Поставить на стол Царю, остальные можете расставить Кастам, – он качнул головой в сторону, отправляя слугу исполнять приказ, а затем бросил в след, – Следите за количеством!

– Как прикажете, Ваша Светлость, – сделал поклон слуга и исчез в дверях зала.

Увидев Даханавара, Джаред поклонился и отчитался о проделанной работе. Все было готово с дьявольской точностью и в срок – танцовщицы, музыканты, угощения, церемониальные оборотни, заранее подготовленная кровь для Каст и, конечно же, наложницы, а точнее, невинные девушки возрастом от 18 до 23 лет, которые даже понятия не имели, что их ждет. О последнем он рассказал без всякого удовольствия, ведь знал, что с ними будет – в лучшем случае с ними развлекутся, в худшем – убьют. Это была самая сложная часть подготовки, ведь ему приходилось лично выбирать тех, кого нужно будет украсть и доставить во дворец, а точнее, вырвать из привычной реальности и погрузить в ад. И мысль, что многие из них не доживут до рассвета, выводила его из себя. Даханавар понимающе кивнул, он и сам был не в восторге, но отступать от Церемониала они не имели права. Он вспомнил о зверствах на своей Коронации 3000 лет назад и почувствовал, как холодок пробежал по спине. Оставалось надеяться, что, хотя бы в этот раз жертв будет минимальное количество. Пока они говорили из Тронного зала грациозно вышла Версавия и, подойдя, тоже сделала поклон. В руках у нее был обрядный поднос из серебра, который она держала перед собой. Царь бросил взгляд сначала на герцогиню, а затем и на герцога. Столь юные на вид, они создавали впечатление достаточно чувственных и утонченных персон. Но этот облик был доступен не всем. Он был скрыт за маской строгости, жесткости и молниеносной реакции. Ангельски–голубые глаза Джареда и нежно-янтарные – Версавии, повидали многое за свои жизни. Всем своим видом они давали понять, что не заставят ждать никого, кто решит дерзнуть в адрес Царской семьи. Даханавар безмолвно достал из потайного кармана кинжал и, развернув его, с благоговением положил на поднос, поправляя бархатную ткань. Он молился, чтобы этот кинжал так и остался в ранге подарка и, что его сын, который примет от него трон, никогда не обратится к смертоносности этого оружия.

– Благодарю, Ваше Величество, – она почтительно поклонилась и снова ушла в Тронный зал. Воздвигнутый из черного туфа он был освещен огромным количеством свечей. Одни свисали с потолка, будучи неотъемлемой частью канделябров, другие были аккуратно расставлены на столах вместе с роскошными живыми цветами холодных оттенков. Небрежно накинутые на столы черные бархатные полотна, свисающие по бокам до пола, лампады с благовониями, бокалы в стиле ампир, старинные кувшины из латуни – все это создавало эффект античной готики, под стать самому дворцу.

Герцогиня гордо прошла к столу Царя и поставила на него поднос с кинжалом. И это было завершающей деталью. Она повернулась и осмотрела зал с подиума, на котором был расположен Царский стол.

«Идеально, – подумала она, – Теперь нужно самой подготовиться,» – с этими мыслями она направилась наверх, чтобы переодеться в соответствующее одеяние.

Даханавар, закончив разговор с Джаредом, тоже поднялся к себе в покои. Ему нужно было закончить еще пару дел прежде, чем начнется Сехнетьер.

Через несколько минут Джаред услышал набат, доносящийся с улицы, который возвещал о приближении гостей. К ним направлялись представители и главари 60 Каст, что, в свою очередь, значило присутствие по меньшей мере 200 вампиров, не считая Старейшин. И тот факт, что они все ему мало знакомы, заставлял его сосредоточиться еще больше. Каждый мускул его тела был напряжен. Дойдя до парадной, он окинул взглядом музыкантов, играющих на самых разных инструментах. На одних из них играли в глубокой древности, на других играют исключительно в новую эпоху. Но все они создавали необычайную атмосферу, которой добивались Джаред и Версавия. Томные такты восточных барабанов, сладкий звук уда, духовые инструменты и многое другое заставляло погрузиться в своего рода транс. Танцовщицы уже начали свой приветственный танец, когда первым гостям раскрыли входные двери. Они плавно двигались в унисон ритмам, эротично качая бедрами и будучи полностью поглощенными музыкой. Каждая из них стояла в определенном месте, очерчивая собою путь к Тронному залу. Вампиры с восхищением останавливались, чтобы рассмотреть их движения, ведь музыка звучала столь громко, что ее ритмы отзывались в их телах, приятно одурманивая разум.

 ∞      ∞      ∞

Один из самых красивых мегаполисов мира пробуждался после дневной рутины с новой силой, чтобы озарить ночное небо своим сиянием. Москва – неповторимая колыбель архитектуры, в которой сочеталось старое и новое: современные небоскребы соседствовали с церквями и помпезными особняками прошлого тысячелетия. Бресеида обожала этот город, полный жизни и скорости.  Она не раз проходила пешком вдоль широких улиц и маленьких переулков, преодолевая десятки километров, и всегда находила для себя что-то новое. Более того, ей всегда казалось, что энергетика города будто подстраивалась под состояние души, обитающей в ней. Каждый мог найти что-то свое. И, что самое важное – город никогда не спал.

Как, например, и сегодня. Все бары и рестораны, клубы и другие развлекательные места праздновали Хэллоуин, подготовив различные мероприятия. И конечно же самым главным критерием для всех заведений были костюмы гостей.

Место, куда Бресеиду позвали друзья, славилось своей исторической ценностью. Некогда летняя резиденция графа Шереметьева открыла свои двери для любителей бала-маскарада. Архитектурно-парковый ансамбль как нельзя лучше подходил для проведения подобных мероприятий, создавая ощущение полного погружения в таинственность и загадочность ночи. Русский Версаль – так называли это место те, кто хоть раз побывал там.

Но туда направлялась не только Бресеида. Рассекая в ночи на большой скорости на черном «Харлее» по улицам Москвы, Ahhazu8 проезжал мимо машин, плавно маневрируя между ними. Волосы свободно развивались на ветру, что придавало ощущение безграничной свободы. Его камзол переливался от света фонарей несколькими цветами от серебристого до темно–сливового, поддаваясь ветряной качке и красиво раскрываясь за его спиной. Это вызывало восхищение некоторых девушек, которые умудрялись успеть крикнуть ему вслед восторженные возгласы. Но его не интересовало то, что можно получить легко. И, также то, что покорно. Словно хищник, он двигался к своей цели, чтобы утолить жажду и даже больше. Предвкушая потрясающую ночь, он самодовольно остановился на светофоре на одной из самых красивых центральных улиц, спустив ноги с подножки на асфальт. Великолепный вид, который открылся его взору, вновь заставил его влюбиться в этот город. Игра света и элегантные здания, выдержанные в едином стиле, несмотря на разницу в несколько сотен лет, и сердце Москвы – Красная площадь. Гигантское сооружение, чей цвет, из-за освещения, напомнил ему о крови и таинственности того, что сегодня произойдет. Он поднял глаза на светофор, заставив взреветь мотор байка, ведь оставалось всего несколько секунд…

Красный…

Желтый…

Зеленый!

Он резко тронулся с места и проскользнул вперед, уводя свой байк влево. Дорога была свободна, а его разум нет. Хитросплетения всех его действий приводили его в исступление. Но, что самое важное – он всегда получал желаемое. Всегда.

Прибыв к назначенному времени, Бресеида вышла из такси и направилась через аккуратно высаженную аллею деревьев в сторону усадьбы, восхищенно вглядываясь в наряды остальных гостей. Она всегда с особым трепетом ждала подобных мероприятий, ведь наконец-то можно было надеть то, отчего в свое время отказалось человечество в силу исторических сдвигов. На этот раз она выбрала черное платье в пол с облегченным корсетом, удлиненные рукава которого добавляли ее образу шарм 19 века. Помада цвета спелой вишни, бледная кожа и кружевные детали платья делали свое. Поднявшись по лестнице к главному входу, она увидела своих друзей. Шумно поздоровавшись друг с другом, они зашли в усадьбу, где уже играла живая музыка.

– Ох, это просто потрясающе, – сказала Бресеида, оглянувшись вокруг. Благодаря настежь открытым дверям из бального зала открывался величественный вид на сад с огромной оранжереей на другом конце. Так называемая прислуга, нанятая для этого вечера, подошла к ним с напитками.

– Дамы и господа, добро пожаловать! – он сделал легкий поклон, – Соизвольте отведать вино с лучших виноградников Европы.

– О, нет, благодарю, – улыбнулась Бресеида, когда как ее близкая подруга потянулась за бокалом:

– А я не откажусь, – она подмигнула слуге. Остальная часть их компании тоже взяла по бокалу и пошла дальше в сторону музыкантов. Когда ушел и услуга, она спросила, – Ты даже сегодня пить не собираешься? Мы же на балу!

– Мадлен, ты же знаешь, что я не пью, какая разница – бал или домашние посиделки?

– Ну, как хочешь, просто с алкоголем как–то проще…, – пожала она плечами.

– Проще? – рассмеялась та, – Куда уж проще? И вообще, чего ты такая серьезная сегодня?

– Настроение под стать празднику, – сухо ответила она, осматриваясь по сторонам, будто кого-то ищет. По сути, подобное состояние Мадлен для Бресеиды не было чем-то новым, но сегодня она казалась особенно сдержанной. Даже толком не поздоровалась. Но несмотря на это, она старалась не обращать внимание на подобные детали, ведь Мадлен была единственной, кому та могла раскрыть все свои глубинные мысли. А подобное многое для нее значило.

– Ладно, мадам Серьезность, пойдем в сторону наших, а то они уже со всеми перезнакомились, а мы все еще стоим тут у дверей.

– Ну да, – еле слышно произнесла Мадлен, сделав глоток.

Вечер оказался необычайно интересным из-за разнообразия присутствующих гостей: архитекторы, историки, театральные работники, чтецы, бизнесмены, ученые и танцоры. Не зная друг друга, они вели беседы на различные темы, рассказывая о случаях из жизни, идеях, проектах и мечтах. Философские изречения некоторых приводили Бресеиду в восторг. Она завороженно слушала, задавая периодически вопросы, когда как Мадлен, наоборот, была отрешенной и за весь вечер, так и не проронила ни слова. Живая классическая музыка разливалась из бального зала по всему особняку, из-за чего постепенно все больше и больше людей наполняли его собой и принимались танцевать: сначала полонез, затем менуэт и гавот, а также восхитительный вальс.

Ближе к полуночи, когда гости кружились в котильоне, Бресеида собралась домой. Хоть она и валилась с ног от усталости, приятное послевкусие вечера ее не покидало. Попрощавшись с Мадлен, она вышла на улицу и пошла в сторону парковки, чтобы поймать такси. Она шла по аллее, вдыхая прохладный свежий воздух, когда увидела идущего мимо, в сторону усадьбы, статного черноволосого парня, который был одет в стиле проходящего мероприятия – старинный темный камзол, черные брюки, собранные в хвост длинные волосы. Так или иначе его облик отличался от остальных участников бала. Он шел уверенной и властной походкой, но при виде нее достаточно резко замедлил шаг, а, поравнявшись с ней, и вовсе остановился. Бресеида, завороженная его видом, тоже машинально остановилась. Неожиданно для нее, одарив пронзительным взглядом, он сделал поклон и произнес:

– Миледи…

Бархатистый голос отозвался эхом в ее голове. Засмущавшись, она опустила глаза и сделала аккуратный, но безмолвный реверанс. Он наблюдал за ее движениями, а когда она подняла глаза, перевел взгляд на ее лицо, расплывшись в улыбке. Она не понимала, почему так странно себя ощущает, ее тело охватил необъяснимый трепет. Помедлив несколько секунд, он развернулся и продолжил путь, так больше ничего и не сказав. Бресеида изучающе посмотрела в след.

«Интересно…,» – пронеслось в ее голове.

По пути домой она была поглощена своими мыслями о том незнакомце. Ей никогда не встречались такие. Прокручивая в голове эти несколько секунд, она поняла, что он не так прост, как может показаться на первый взгляд. Вроде бы он должен был ей понравиться, но в его внешности было что-то, что вызывало у нее опаску. При этом она не понимала, почему вообще о нем думает. Беспокойство, нахлынувшее столь резко, также быстро прошло, когда она увидела, что подъезжает к дому.

«Как же хорошо… Наконец-то,» – подумала она, заплатив таксисту и выйдя из машины.

Она окинула взглядом маленький белый домик, который находился в большом коттеджном поселке в пригороде Москвы и который она арендовала полгода назад, ни разу не пожалев о своем решении. Это было намного лучше, чем жить в квартире, где сверху и снизу шумные соседи. Хотя нельзя сказать, что и она не любила включить музыку по громче.

Несмотря на то что она жила одна больше года, жить в одиночестве она не совсем любила. Поэтому очень часто ее подруги оставались у нее с ночевкой. Периодически приезжали и ее так называемые родители, с другого конца России, но это случалось крайне редко и длилось всего пару дней, так как она никогда не считала их близкими. Будучи приемным ребенком, она сбежала от опекунов через полгода после удочерения. Это произошло как раз полтора года назад, когда не стало ее прабабушки – единственного родного человека, который связывал ее с биологическими родителями. Искренность и тепло, к которым она привыкла, живя с ней, шли вразрез со строгим и чопорным воспитанием в доме опекунов. Не выдержав такого отношения и находясь в разбитых чувствах, она убежала под покровом ночи, двинувшись в сторону Москвы, города, который манил ее с детства. И как бы она их ни просила и не отказывалась они все равно продолжали пытаться ее обеспечивать, понимая, что по-другому в столь юном возрасте ей не выжить в мегаполисе.

Достав ключи из сумочки, она открыла коричневую дверь. Темнота пугала ее в некотором роде, поэтому она без промедления дотянулась рукой и включила свет, и только лишь потом ступила в дом, бросив сумку на столик. Не теряя время, она поднялась в спальню, чтобы переодеться, ведь чем больше времени проходило, тем больше она ощущала усталость, из-за чего ей начинало казаться, что платье весит тонну. Аккуратно повесив его на вешалку и убрав в шкаф, она надела любимый белый топ, белую футболку оверсайз и такие же белые шорты. Что может быть удобнее? Теперь можно было посидеть немного и посмотреть телевизор. Сегодня должна была быть передача о раскопках близ египетского храма Абу-Симбел. И почему такие передачи показывают за полночь?

«Надо туда уже съездить, – подумала она, спускаясь вниз, – Я должна увидеть это своими глазами!»

Включив телевизор, она наткнулась на титры, предупреждающие о начале любимой передачи. Улыбнувшись при виде величественной древности, которая ее завораживала, она выключила свет в гостиной, абсолютно позабыв о своих страхах и направилась к холодильнику, чтобы достать воды. Внимательно вслушиваясь в слова, доносящиеся из телевизора, она взяла стакан и наполнила его, а затем, непринужденно опершись на кухонный гарнитур, сделала несколько глотков. В передаче вдруг сказали то, что, как казалось Бресеиде, не соответствовало действительности или, как минимум, имело недостаточно подтверждения.

– О, ну, конечно! – закатила глаза она, отворачиваясь от телевизора и бросив взгляд в окно. И… Оцепенела от ужаса, не поверив своим глазам… Этого просто быть не могло… Либо это ее разбушевавшаяся фантазия, либо это страшный сон, который вот-вот закончится. Она увидела его – того самого незнакомца из усадьбы. Он стоял на противоположной стороне дороги, опершись на каменное ограждение дома напротив и положив руки в карманы, и пронзительно вглядывался в окна ее дома, а точнее, в ее глаза. В этой темноте, которая ее окружала, он с точностью видел ее, не ошибаясь ни на сантиметр. Бресеида не заметила, как перестала дышать. Она даже больше не слышала телевизор. Оцепенение не сходило, ведь она не понимала, как такое может быть реальностью. Он не мог оказаться там, ведь его не было на парковке, он не видел в какую машину она села, чтобы проследить за ней. Да, что говорить, он и в коттеджный поселок не смог бы зайти. Его холодный и самодовольный взгляд говорил о многом и, прежде всего, о его желаниях, которые он и не пытался скрыть. Зацепившись за мысль о том, что скорее всего это ее фантазия, Бресеида с надеждой в сердце, закрыла глаза на секунду и снова открыла их. Призрак исчез. Она подошла чуть ближе к окну, чтобы осмотреть улицу. Никого не было. Ни машин, ни людей. Она очень тяжело вздохнула, поставив стакан на стол.

– Господи… Что это было…? – говорила сама с собой Бресеида. Страх настолько заполонил ее разум, что она даже думать не хотела, чтобы ночевать одной. Помедлив, она подошла к стационарному телефону и набрала номер, который знала наизусть. В трубке слышались гудки, но на том конце провода не было ответа, – Ну, давай, возьми трубку, – нетерпеливо произнесла она, – Ну, пожалуйста…, – но все тщетно. Тогда она взяла сотовый и снова набрала номер мобильного. К ее счастью, абонент взял трубку быстро:

– Да?

– Мадлен! Слава богу, ты взяла трубку, – выдохнула она, чувствуя, как трясутся ее руки.

– Что случилось? Ты в порядке? Голос у тебя странный…, – встревоженно спросила та.

– Все нормально… А, хотя, нет, не нормально, я прошу тебя… Ты можешь приехать ко мне?

– Сейчас? Уже почти час ночи…

– Мадлен, умоляю, – она только в этот момент поняла, что нервно крутит в руках ручку, и тотчас же кинула ее на стол.

– А, что произошло ты говорить не собираешься?

– Давай при встрече? Ты на своей машине будешь? Я закажу пропуск для нее.

– Да, на своей. Ладно, я выезжаю, – с этими словами она положила трубку. Бресеида выдохнула с еще большим облегчением, но руки все равно не слушались и предательски тряслись. Сделав еще один звонок, чтобы заказать пропуск, она кинула мобильник на диван, садясь и закрывая руками лицо. Страх не покидал ее, а все логические объяснения случившемуся, не помогали ей успокоиться. Перед глазами постоянно мелькал его образ – холодные глаза, дьявольская улыбка, а самое главное, опасность, которую он источал.

«Сейчас Мадлен приедет, и через полчаса я забуду об этом, – уговаривала себя Бресеида, – Привидится же такое… Какого черта… Хоть бы она быстро доехала».

Она встала со своего места и начала расхаживать вдоль гостиной, потому что чувствовала, как пульсирует все тело. Стараясь дышать ровно, она пыталась успокоить себя, но у нее мало что получалось. Состояние не менялось, а наоборот, ухудшалось. На секунду остановившись, она бросила взгляд на книгу, лежащую на кофейном столике. Зеленая обложка книги была приятной расцветки с необычными узорами, что, в свою очередь, заострило внимание Бресеиды на себе. Ее мысли путались. Она провела рукой по волосам, убирая их назад, и взяла увесистый томник в руки. Коснувшись обложки другой рукой и всматриваясь в рисунок, она услышала, как с улицы донесся звук хлопающей двери машины. Она в надежде посмотрела на дверь, ожидая звонка. И не ошиблась.

– Мадлен…, – тихо произнесла Бресеида и побежала к двери. Открыв ее, она ахнула… Ужас прошелся по телу ледяной волной… Мадлен была с ним… Этот незнакомец стоял позади нее и, увидев шокированные глаза Бресеиды, томно улыбнулся. Бресеиде показалось, что картина немного нереальная, ведь так не бывает. Откуда они знают друг друга? Время словно замедлило свой ход… Непонимающе переводя взгляд с него на Мадлен, она поверить не могла, что это происходит с ней. Ее подруга наоборот ничуть не была шокирована обстоятельствами.

– Ну, здравствуй…, – сказал он, мягко обойдя Мадлен и делая медленный шаг вперед. Сердце Бресеиды стучало столь сильно, что она слышала его вне тела и, казалось, пол под ее ногами содрогался с той же агонией. Она машинально также медленно сделала шаг назад. Он властно осмотрел ее с ног до головы, – Не советую сопротивляться.

Услышав эти слова, Бресеида будто очнулась ото сна. Она резким движением руки швырнула в него книгу, которую все это время держала в руках и что есть силы махнула дверью, чтобы закрыть ее перед ними. Ни секунды не теряя, она развернулась и побежала на кухню, откуда был еще один выход. Незнакомец остановил дверь, не дав ей закрыться и не спеша вошел в дом. Он с удовольствием наблюдал за тем, как в ней разрастается паника с каждой секундой все больше и больше. Мадлен зашла следом и с безучастным видом закрыла за собой дверь на замок. Добежав до второго выхода, Бресеида попыталась открыть дверь, но ничего не вышло, замок заело. Во всяком случае, это была ее версия. Она крутила ручку то в одну сторону, то в другую сторону, ударяя по двери сначала рукой, а потом и наваливаясь плечом. Тщетно. Отчаяние и паника слились в ее голове в один адский коктейль. Заметив краем глаза приближение демона, она побежала в другую сторону, огибая круглый обеденный стол и даже не заметила, что Мадлен поднялась наверх. Он вдруг остановился на другом конце стола. Она не знала, что делать. В какую бы сторону она ни двинулась, он успеет схватить ее. Она лихорадочно смотрела по сторонам, пытаясь найти хоть какой-то путь.

– Я все равно заберу тебя, – сказал он, иронично пожав плечами.

– Ни за что! – закричала она, резко переворачивая стол в его сторону и убегая прочь. Стол с грохотом упал, потянув за собой все, что на нем стояло – вазу с цветами, стакан с водой и тетради. Все хрупкое разбилось вдребезги, разлетевшись на мелкие куски. Но вслед она услышала лишь его смех, от которого у нее перехватило дыхание. Забежав в коридор, ведущий к гостевой спальне, она пыталась найти хоть что-то, что может помочь ей в столь неравном положении, но так и не смогла ничего подобрать.

«Господи, помоги,» – в панике думала она, слезы резко хлынули из глаз, застилая ей взор. Она быстро вытерла их, заметив, что в доме оглушающая тишина. Почему так тихо? Где он? Она медленно дошла до другого конца коридора, периодически оглядываясь назад и стараясь не издать ни единого шума. Прислонившись к стене, она выжидала нужный момент, чтобы выглянуть и осмотреть гостиную, как вдруг он снова заговорил с ней:

– Детка, тебе не убежать, – голос доносился с кухни.

«Он все еще там, значит я успею выбежать на улицу и позвать на помощь,» – с этими мыслями она решительно выбежала из коридора в сторону входной двери, надеясь, что доберется до нее раньше, чем он ее заметит. И она не ошиблась. Она успела добежать, у нее получилось! Бресеида быстро повернула ключ и открыла дверь, когда он вдруг возник справа от нее практически из ниоткуда, ударив по двери и захлопнув ее с такой силой, что этот звук отозвался в ее голове. Она вскрикнула от испуга.

– Ну, уж не–е–ет, крошка, – он схватил ее за руку и толкнул в сторону так, что она упала на пол. Слезы вновь хлынули из глаз, она не понимала за что ей все это. Кто он? Что ему нужно? Почему Мадлен ему помогла? Но она понимала одно наверняка – нужно бежать, неважно куда, бороться до конца. Быстро поднявшись с пола, она побежала по лестнице наверх, даже не понимая, что делать дальше. Слезы не переставали течь из глаз, что, в свою очередь, мешало бежать по лестнице. Она так боялась споткнуться и упасть, ведь это значило бы потерять драгоценное время. А самое ужасное, что она не могла избавиться от чувства, что он будто знает все наперед. Что чтобы она ни собралась делать, он на два шага впереди.

Никогда лестница не казалась ей настолько длинной, ноги вообще не слушались. Но, несмотря на это, адреналин, хлынувший ей в кровь, помог добраться наверх. Задыхаясь от страха и, как ей казалось, от нехватки воздуха, она открыла дверь своей спальни и резко остановилась, ведь почти что у самого порога ее встретила Мадлен, сверлящая ее взглядом. В ее глазах было столько презрения и ненависти… Но лицо холодное и безэмоциональное…

«За что?» – подумала она, будто знала, что та услышит ее. Вопрос вызвал улыбку на лице Мадлен.

– За все, – тихо сказала она.

Бресеида почувствовала, как сзади к ней подошел тот демон и поняла, что это конец. Но она не могла оторвать глаз от Мадлен. Кто тот человек, с которым она так крепко и искренне дружила? Как вообще так можно поступать с людьми? Как можно быть настолько бессердечной? А, главное, что значит «за все»? Ей казалось, что он сейчас ее схватит или ударит, но он лишь мягко убрал пряди волос с ее левого плеча, открыв ей шею. Она ощутила его ледяное дыхание на своей коже. Помедлив несколько секунд и наслаждаясь волнами ужаса, которые от нее исходили, он произнес слова, абсолютно не понятные ее слуху, словно заклятие. Единственное, о чем она успела подумать, что слова похожи на мертвый язык. Бресеида почувствовала, как ее тело замерло. Онемение началось с ног, сопровождаясь головокружением и некой тошнотой. Не сумев устоять, она начала медленно сползать по воздуху вниз, а затем ощутила, как ее подхватили сильные мужские руки: одной рукой под лопатки, другой – под ноги. Он с легкостью поднял ее и самодовольно улыбнулся. Ей же ее собственное тело показалось невыносимо тяжелым. Ее душа разрывалась от осознания собственного бессилия, из-за чего слезы скатились из уголков ее глаз. А затем… Пустота…

Мадлен, увидев, что Бресеида потеряла сознание, перевела недовольный взгляд на Люциана. Ее поражало с каким удовольствием он каждый раз играется с жертвами. И всегда оттягивает момент, запугивая добычу до смерти.

– Мы опоздаем, – гневно произнесла Мадлен, видя, как он разглядывает Бресеиду. Она знала этот взгляд. И это не могло не ранить.

– Не опоздаем, – он строго посмотрел на нее, понимая, что в ней разрастается ревность, – Останься здесь и приберись, не должно быть никаких следов. Охранник тебя видел и знает в какой дом ты поехала.

– Почему нельзя просто…

– Делай как я сказал, – грубо отрезал он, перебив ее. Она ничего не ответила, ведь ни в чем и никогда не смела ему перечить. Лишь смотрела на то, как он спускается по лестнице с телом Бресеиды, сгорая от ревности. Хоть он не раз ей говорил, что все, что ему нужно это ее кровь, Мадлен понимала, что он лжет.

Путь домой занял у Люциана всего лишь полчаса. Спустившись через Сенот в горе Ултиш Альто-тэм, он подобрался к дворцу со стороны потайной лестницы и поднял Бресеиду именно туда, где знал наверняка, Джаред не разместит никого из прибывающих Каст. А это значило, что практически все крыло принадлежит ему. Он продумал все до мелочей, чтобы ничто не помешало ему вдоволь развлечься.

– Тебя даже жалко убивать, – тихо усмехнулся он, зная, что она его не слышит, – Может тебя потом где-нибудь спрятать?

Оставшись абсолютно незамеченным никем, он добрался до последней спальни в крыле, самой дальней, и проскользнул внутрь, тихо закрыв дверь. До него доносилась музыка снизу, из-за чего он понял, что Касты уже съезжаются, времени чуть меньше, чем он рассчитывал, но все равно предостаточно. Улыбнувшись своим мыслям, он положил Бресеиду на кровать, снова задержав свой взгляд на ней. Его забавляла ее беспомощность, и он представлял ужас, который охватит ее, когда она проснется. Намеренно не включив свет в комнате, он не спеша снял с себя камзол и, бросив его небрежно на столик у камина, подошел к кровати и лег возле Бресеиды. Приподняв ее футболку и топ, он провел рукой по животу и наклонился, чтобы коснуться губами ее шеи, как вдруг в комнату вошла Мадлен. Оцепенев от увиденного, она безотрывно смотрела на Люциана, который перевел на нее недовольный взгляд. Ей так больно было видеть его с ней. Он же никогда не приводил сюда жертв, разделываясь с ними в Людском мире. Почему он привел ее во дворец…?

Что?! – мысленно спросил ее он, будучи недовольным тем, что она вошла, хотя, при этом абсолютно не стесняясь своих действий перед ней.

Ты забыл? – холодно ответила Мадлен.

Сейчас?! Неужели нельзя было что-то придумать?

А, что по–твоему я должна была придумать?

Люциан перевел недовольный взгляд на Бресеиду, которая все еще была без сознания, и покачал головой. Сейчас он хотел лишь одного – развлечься.

Черт…, – он встал со своего места, поправляя рубашку и направляясь к двери. Когда он прошел мимо Мадлен, он заметил, что она не сдвинулась с места, потому остановился сам и посмотрел на нее через плечо, – Ты здесь не останешься…

Мадлен смотрела на Бресеиду со всей ревностью и гневом, сгорая от мыслей. Ведь зайди она чуть позже, то увидела бы то, как это происходит… Как он мог? Да еще и с ней…

– Мадлен, – процедил сквозь зубы Люциан, давая понять, что она начинает его злить. Мадлен лишь закатила глаза и, быстро повернувшись, вышла из комнаты. Люциан последовал за ней.

 ∞      ∞      ∞

Бресеида почувствовала, что словно пробуждается от глубокого сна, из цепких рук которого ей сложно вырваться. Она попыталась открыть глаза, но получилось это не с первого раза. А к рукам и ногам чувствительность и вовсе не спешила возвращаться. Люциан стоял к ней спиной и слышал ее мысли, видел образы, понимая, что она очнулась сильно раньше, чем он планировал. Закончив с пуговицами, он недовольно снял с себя рубашку и кинул ее в сторону, а затем повернулся к ней и, расстегивая ремень, начал приближаться к кровати. Медленно открыв глаза, она непроизвольно повернула голову влево и увидела Люциана, который в эту самую секунду ложился к ней на кровать. Мысли молниеносно пронеслись в ее голове, напоминая о том, что было некоторое время назад и, что это был не сон, а самая настоящая реальность. Но, что еще она заметила, так это то, что комната ей не знакома, а, значит, он сделал то, что и обещал – забрал. Бресеида в ужасе наблюдала за его действиями, не понимая, что ей делать. Качая головой из стороны в сторону, с умоляющим видом, она попыталась попросить не трогать ее. Но вдруг поняла, что не может – голоса не было. Вообще. Отчаяние сдавило ей горло, ведь даже, если бы она закричала, никто бы не услышал, кроме нее самой – крик бы раздался лишь в ее голове. Люциан улыбнулся ей, показывая знак тишины.

– Не нужно драматизировать… Тебе понравится, – эти слова вызвали дьявольскую дозу паники в голове Бресеиды. Не понимая, как позвать на помощь, она быстро осмотрелась и перевела испуганный взгляд на Люциана. Он же приблизился максимально близко, властно смотря ей в глаза. Наклонившись над ней, он внимательно слушал ее мысли. Почувствовав, что руки слушаются ее, как и прежде, она со всей силы ударила его по лицу. Но это лишь позабавило Люциана. Он не отвернулся, ему не было больно. Единственное ощущение, которое вызвал этот удар – удовольствие. Бресеида не понимала, почему он никак не среагировал на это, а только улыбнулся еще больше.

Джаред следил за тем, как прибывают Касты, когда услышал, как его мысленно зовет к себе царевич, будучи чем-то сильно встревоженным. Он спешно отдал приказ слуге и направился наверх, понимая, что просто так Дэвид его не позвал бы. При этом герцог чувствовал то, что чувствует он – какая-то странная паника не свойственная вампирам, из-за которой царевич мечется в комнате, как раненный зверь. Никогда прежде такого не было. Пройдя два пролета по широким массивным лестницам, он вдруг резко остановился спиной к длинному темному коридору. Его будто что-то манило туда. Обернувшись, он увидел, что там никого нет. Тьма, поглотившая коридор, была безмолвной. Отбросив мысли, он отвернулся, чтобы подняться на три этажа выше, где были покои Дэвида, но вновь остановился. Его все равно что-то звало. Несколько секунд он вслушивался в свои инстинкты и в итоге, разозлившись на свою мнительность, закатил глаза и сменил траекторию, направившись по темному коридору.

«Я должен проверить…,» – подумал он, быстро идя в сторону спален.

При виде такой близости Люциана, Бресеида сорвалась с места и кинулась к двери, ведь другого выхода не было. Это ее единственный шанс. Но, как и следовало ожидать, он успел схватить ее за руку и бросить на кровать. Она попыталась встать, сопротивляясь, но он силой уложил ее на спину, притягивая к себе.

– Какая же ты непокорная…, – слезы ручьем стекали по ее лицу, ведь она даже не могла закричать, ничего нельзя было сделать. Неизбежность происходящего сводила ее с ума, – Хватит! – гневно сказал он, обхватив оба ее запястья левой рукой и положив их над ее головой. Она все равно пыталась вырваться, изворачиваясь, что есть сил. Ей все равно было как, но она обязана была спастись. Уж лучше умереть, чем достаться ему. Он наклонился к ней, а точнее, почти коснулся губами ее шеи, отчего она оцепенела, – Хочешь или нет – не имеет значения, – сказав это, он скользнул правой рукой по ее ноге.

– Нет! – тихо взвыла хриплым голосом она, пытаясь выскочить из его мерзких объятий и также неожиданно для себя обнаружив, что голос возвращается. Он разозлился, поняв, что заклятие спадает, и резко закрыл ей рот рукой.

– Тихо! – у него заканчивалось терпение. Все шло не так, как он хотел. Бресеида резко качнула головой, пытаясь убрать его руку с лица, но не получилось. Агония начала ее душить, – Если ты сейчас же не успокоишься, я убью тебя! – окончательно рассвирепел он. Тогда она предприняла другую попытку – освободить хотя бы одну руку не смотря на то, что он сдавливал их, причиняя ей боль.

Он не знал, что предпринять, ведь нужно было выбирать между тем, что она может закричать и между ее сопротивлением. Бресеида воспользовалась его отвлеченностью и, почувствовав, что он ослабил хватку, выцепила руку и продолжила уворачиваться, что сильно ее приободрило, хоть она и не имела ни малейшего представления, что делать дальше. В гневе он схватил ее за футболку и разорвал, отчего она вскрикнула, если можно было считать это криком, а затем притянул ее к себе еще ближе.

– Ненавижу! – все еще хрипло сказала она, но уже громче, чем обычно. Он снова взял ее за руки и положил над головой, не давая ей вырваться.

Джаред подойдя к двери, замер на пару секунд, до него доносился голос Люциана, но он не мог разобрать слов и понять, что царевич делает здесь. Странное подозрение закралось в его голову. Но, когда он услышал и женский голос, он резко открыл дверь… Картина, которая предстала перед его взором, потрясла его. Люциан настолько был поглощен происходящим, что даже не услышал, как вошел Джаред. В этот момент он дал сильную пощечину девушке, отчего та сразу обессилила и потеряла сознание. Герцога это потрясло, а все чувства, которые за все время подготовки к Сехнетьер обострились до предела, дали резкий выброс гневу. Помедлив лишь пару секунд, ведь отходил от изумления, он кинулся к Люциану и ударил его ногой в ребра так, что царевича отбросило в сторону комода, который разлетелся на куски с оглушительным треском. Но тот быстро встал со своего места:

– Ублюдок! – озверел Люциан и кинулся на Джареда. Между ними началась ожесточенная схватка. Царевич жалел, что у него нет при себе чего-нибудь поострее. Самое время пустить ему кровь. Сваливая друг друга на пол и снова вставая, они дрались, что есть сил. Люциан не представлял, что герцог испытывал даже большую ярость, нежели он, ведь ненавидел подобное отношение к девушкам всем естеством. Нанося один удар за другим, они оба бились, пока в комнату не вошел Дэвид, пришедший на шум. Оценив быстро ситуацию, он обхватил Люциана за шею сзади и начал душить, чтобы тот ослабил хватку и Джаред мог встать. Оба скрутили царевича, который был зол, как дьявол.

– Какого черта здесь происходит? – спросил Дэвид, сдерживая Люциана.

– Он пытался изнасиловать эту девушку, – он взглядом показал на Бресеиду. Пряди волос закрыли ее лицо, а тело казалось бездыханным. Дэвид кинул на нее быстрый взгляд и снова посмотрел на Джареда, но уже с удивлением в глазах.

– Но, ведь… Это же запрет…, – вслух озвучил мысли Дэвид. Джаред обеспокоенно кивнул:

– Нужно сказать Даханавару.

– Ты прав, я сам этим займусь, – он сильнее начал выворачивать руки Люциану, отчего у него вырвался рев, – Займись девушкой, а то у меня ощущение, что она не дышит.

– Да, я отнесу ее к Версавии.

Дэвид кивнул и, схватив Люциана покрепче, негодующе потащил его к Даханавару. Джаред, находясь в полном недоумении, проводил их взглядом, а затем подошел к Бресеиде. Нужно было понять жива ли она. Ее тело показалось ему невероятно хрупким, и он ужаснулся от мысли, что, если бы он не послушал интуицию, Люциан добился бы желаемого. Аккуратно убрав пряди, он коснулся ее шеи тыльной стороной руки и начал терпеливо ждать, вслушиваясь в надежде ощутить сердцебиение. И лишь спустя некоторое время он обнаружил его, но очень слабое. Тогда он спешно накинул на нее свой камзол, взял ее на руки и направился к Версавии. Благо идти было недалеко, и никто не мог их увидеть. Необходимо было держать все это в тайне, пока Даханавар не скажет, что с ней делать.

Быстро зайдя в покои, он позвал герцогиню:

– Версавия, любимая! – она вышла к нему из будуара и ужаснулась, – Мне кажется она умирает, – с этими словами он положил ее на кровать.

Версавия ахнула от удивления, но не сказала ни слова, лишь потянулась к античному секретеру за своими травами. Она взяла один из пузырьков и, подойдя к Бресеиде, нанесла две капли ей на губы и отстранилась, посмотрев на Джареда:

– Теперь нужно ждать, других вариантов нет.

Джаред понимающе кивнул, было видно, что он был крайне обеспокоен чем-то.

– Откуда она здесь? Ее же не было среди тех девушек.

– Вот именно…, – еле сдерживая гнев, сказал он, – Ее вообще здесь быть не должно, – Версавия с удивлением посмотрела на него, не понимая, что он имеет в виду. Джаред положил обе руки себе на пояс, – Мы только что сцепились с Люцианом, потому что я вошел в комнату ровно в тот момент, когда он ее ударил, чтобы она перестала сопротивляться… Я ее агонию у главной лестницы почувствовал. Представляешь, какой у нее был ужас? – Версавия продолжала смотреть ему в глаза, – Дэвид отвел его к Царю, – герцогиня, понимая, всю серьезность ситуации, а также какие последствия это может за собой повлечь, посмотрела на Бресеиду и тихо произнесла, боясь собственных слов:

– Даханавар будет в ярости…

 ∞      ∞      ∞

Дэвид заволок Люциана в опочивальню Даханавара, который сидел за своим столом и быстро что-то писал. Царевич старался не поднимать глаз, пока Даханавар не обратится к нему, убрав руки назад и широко расставив ноги, когда как Люциан самодовольно поднялся с пола, отряхиваясь. Оба переглянулись, посмотрев друг на друга с презрением. Люциан был настолько зол, что яро жаждал крови. Сложно было свыкнуться с мыслью, что он потерял столь желаемое. Если все пойдет не по плану, нужно будет жутко ухитриться, чтобы подобраться к ней…

Обратив внимание на то, что Дэвид не просто зашел с Люцианом, а заволок его, заставило Даханавара напрячь все нервные окончания.

– Это еще как понимать? – медленно вставая из-за стола, спросил Даханавар. Он всматривался сначала в Дэвида, а потом в Люциана, который надменно застегивал ремень.

– Мой Царь, – начал Дэвид.

– Сейчас же объяснитесь! – потребовал он.

– Джаред вошел в комнату, когда он пытался изнасиловать девушку.

– Что? – Даханавар изменился в лице. Он перевел изучающий взгляд на Люциана, пытаясь понять, что, черт побери, им все-таки движет.

– Девушка принадлежит Людскому миру…, – добавил Дэвид. Даханавар не сводил глаз с Люциана, который недовольно смотрел вперед. Царь медленно подошел к нему:

– Ты был здесь десять – пятнадцать минут назад! То есть, пока мы с тобой говорили, и ты смотрел мне в глаза без зазрения совести, эта девушка ожидала своей участи в спальне? – он непонимающе смотрел на Люциана, – Из Людского мира? Ты украл человека ради утех?!

– Ничего особенного не произошло…

– Я не понимаю, тебя что мало женщин окружает? – перебил его отец. Услышав эти слова, Люциан перевел взгляд на него, – Ты отдаешь себе отчет, что Сехнетьер вот-вот начнется, а Касты почти собрались? Ты осознаешь, что сегодня сюда стекается множество вампиров? Какого черта ты творишь?

– Дело в том, что я не как мой братец, – он кинул косой взгляд на Дэвида, отчего тот не поворачивая головы, лишь посмотрел вниз в его направлении, прикусив губу справа изнутри. Он понимал, что Люциан, как и всегда, не упустит момента съязвить в его адрес, – Я теряю самообладание при виде женского тела, не могу устоять, – он холодно улыбнулся, – И почему, ко всему прочему, я не могу сам себе отобрать наложницу, если все равно скоро стану Царем? – от последних его слов Даханавар горько усмехнулся, поправляя перстень на правой руке. На лице появилась обезумевшая улыбка.

– Прежде, чем стать Царем, Люциан, – начал он тихо, – Надо им быть!!! – резко взревел отец, ударив его по лицу с такой силой, что перстень поцарапал его щеку. Люциан качнулся в сторону, почувствовав, как по щеке хлынула кровь, – И вести себя соответствующе!!! – продолжал кричать он. Гнев запеленал ему разум. Понимая какой неоправданной угрозе он подверг их семью и эту девушку, у него было одно желание – лишить его всего. Но, к его сожалению, решал не он… А Его Величество – Случай.

Дэвид тяжело вздохнул, смотря в пустоту. Ему было тошно от всей этой ситуации. Он знал о Мадлен, знал и прекрасно все понимал, за исключением одного – как он может быть настолько ненасытным? Сколько еще душ он собирается погубить?

 ∞      ∞      ∞

Версавия принесла в покои немного человеческой пищи, сварила облепиховый отвар, чтобы Бресеида могла восстановиться после пробуждения. У нее появился легкий румянец на щеках, что значило, лекарство работало во всю, и, следовательно, ждать оставалось недолго. Еще чуть-чуть и она проснется. Версавия смотрела на ее безмятежный сон с горечью в глазах, ведь ей придется столкнуться с новой реальностью. Вне зависимости от того, какое решение примет Даханавар, итог будет один – она совершенно точно не вернется домой. Никто из людей еще не покидал Анантару.

Бресеида медленно открыла глаза, но все беспощадно плыло, она не могла понять, что видит, все было настолько туманным и бесформенным. Не было сил на чем-то сфокусироваться, чтобы понять, где она. Пролежав так еще пару минут, она заметила, что глаза стали видеть четче и яснее из-за чего ее внимание привлекли массивные своды потолка, уложенные синей мозаикой, с изображениями бежево-золотых львов и быков:

«Вавилон…, – с восхищением подумала она, узнав стиль и эпоху, к которым принадлежала эта красота. Даже в такие моменты это не переставало ее завораживать, – Как же величественно».

Вдруг заметив краем глаза движение слева, она повернула медленно голову в сторону Версавии, почувствовав на себе легкое тонкое одеяло.

– Только резко не вставай, головокружение будет еще некоторое время, – Бресеида молча смотрела на нее непонимающе. Кто она? Версавия знала, о чем та думает, но не знала с чего начать, – Я знаю, у тебя много вопросов, но хочу предупредить, что смогу ответить лишь на некоторые из них, – она вежливо улыбнулась, показавшись Бресеиде очень мягкой и заботливой и почему-то вызывала доверие, но при этом ее необычайная красота и хрупкость умело переплетались с внутренней силой. И это не смогло ускользнуть от Бресеиды.

– Я не понимаю, что происходит…

– Ты сейчас очень далеко от дома и единственное, что тебе нужно принять, как данность, это то, что домой ты вернуться не сможешь. К сожалению, таковы правила, – она опустила голову. Бресеида, с трудом воспринимая ее слова, посмотрела в сторону. На нее снова свалились чувство безысходности и отчаяния.

– Я даже не знаю где я и кто вы, – почти неслышно сказала Бресеида, продолжая смотреть в никуда.

– Люциан, вероятно, украл тебя? – спросила она, будто не услышав слов Бресеиды. Это имя, словно стрела, пронзило ее разум. Вот как его зовут. Люциан. Холодок пробежал по спине, остро проникая под кожу. Она вдруг вспомнила, как он ее держал, прежде чем очень больно ударил. В ее голове пронеслась мысль, что он скорее всего сделал то, что хотел, раз она полностью отключилась. Сердце сжалось от этой мысли.

– Нет, – вдруг произнесла Версавия.

– Что «нет»? – удивилась та.

– Он не успел, ему помешали, – ее удивило, что каким–то образом эта девушка поняла, о чем она думает, но ее так обрадовали слова незнакомки, что она не стала заострять на этом внимания, оправдав это тем, что это можно было понять интуитивно. Она не верила своим ушам. Неужели, ее молитвы были услышаны. Она выдохнула, улыбнувшись, – Так ты не ответила…

– Не «вероятно», а украл! – возмутилась Бресеида, будто приободрившись, – Похитил! Он в курсе, что за это можно в тюрьму попасть? Клянусь Богом, я засужу его! – Версавия усмехнулась, услышав ее слова, – Я сказала что-то смешное?

– Это место не подчиняется законам государств, но государства существуют благодаря этому месту, – начала Версавия. Но, как она и предполагала, негодование с лица Бресеиды не ушло, – Во что ты веришь? В Бога? Может в Богов? В рай и ад?

– Что? – она не поняла к чему этот вопрос, но подозрения о том, что живой ей здесь долго не продержаться прочно осели в ее голове.

– Ты в Промежуточном мире, – с этими словами она взяла нож с подноса и очень мягко порезала ладонь. Бресеиду ужаснуло то, с какой легкостью она это сделала, но еще больше ее шокировало то, что кровь лилась лишь первые несколько секунд, а после рана плавно затянулась, – Видишь? – она показала ладонь.

– Я сошла с ума, иначе и быть не может. А вдруг это от сильного удара? – она уже начала паниковать, когда Версавия потянулась за отваром, будто зная наперед, что именно так все и будет.

– Ты не сошла с ума, – перебила ее причитания герцогиня, – Это только в первое время есть ощущение иллюзии, а потом, когда приходит осознание, становится легче, – она протянула ей отвар с приятным ароматом, – Выпей.

– Что это? – недоверчиво спросила та, с трудом приподнимаясь и заметив, что на ней уже нет футболки, остался только топ.

– То, что успокоит твое сердце и излечит тело, – Бресеида не без волнения, взяла бокал из рук Версавии и сделала глоток, пока герцогиня направилась к ней, чтобы подложить ей под спину подушки. Вкус оказался достаточно приятным, а сам напиток горячим. Она почувствовала, как по ее телу разливается тепло и покой, а волнение сходит на нет. Ей даже показалось, что она не так уж и боится здесь находиться, – Вот видишь, тебе уже легче, – улыбнулась ей Версавия, заметив, что мысли, одолевающие Бресеиду, начали потихоньку отступать.

В дверях неожиданно появился Джаред и, увидев, что Бресеида очнулась и у нее достаточно здоровый вид, улыбнулся в своих мыслях. Она даже не подозревала, что смотрит на своего спасителя. Он перевел взгляд на Версавию, которая подходила к двери, и словно дал безмолвное указание. Герцогиня кивнула, и пошла в соседнюю комнату. Джаред же скрылся из виду. И пока Бресеида смотрела в ту пустоту, что осталась после него, герцогиня вынесла длинное бархатное платье в пол винного цвета и быстро положила его на кровать.

– Нам нужно поспешить, тебя необходимо подготовить.

– Что? К чему? – удивилась та ее словам.

– Начинается Церемония избрания Нового Царя. Я объясню чуть позже, а пока нужно торопиться, – Бресеида заметила, как взволнована Версавия. Будто вопрос стоял ребром – либо жизнь, либо смерть. Но, что ее саму встревожило, так это то, какая Церемония должна была начаться. Какой еще Царь? Где на планете сейчас правили Цари?

В это время Царская семья величественно шла вдоль Тронного зала, чтобы расположиться за столом на подиуме, что недавно украшала герцогиня. Даханавар сел по центру, а царевичи – по левую и правую руку от него. Люциан периодически самодовольно смотрел в сторону, желая быстрее покончить со всем этим и даже не пытался посмотреть на Мадлен, которую мучила привязанность к нему. Дэвид же сидел, погруженный в свои мысли. Как и Даханавар. Облокотившись, он держал руку у лица, закрывая ее нижнюю часть и холодно всматриваясь в того, кого ненавидел всем сердцем. Того, кто когда-то забрал его жизнь и смысл его существования. И его съедало изнутри осознание, что он ничего не может с этим сделать, уж слишком велика была власть Молеха. Столкнувшись с ним взглядами, он безотрывно смотрел на него несколько секунд, не скрывая того, что чувствует, а после перевел взгляд на вампиров, которым слуги разливали в бокалы чью–то смерть.

Общий гул в Тронном зале резко прервал сильный удар тяжелых дверей, которые открылись, впуская в свою обитель Божественное существо. Чтобы открывать и закрывать эти двери, нужно было четыре вампирских мощи, но Она открыла их силой своей могущественной безграничной энергии. Окутанная черным дымом с танцующими вокруг искрами огня, Семирамида остановилась практически на пороге, самодовольно вздохнув и оглядев пространство. Главари Каст и их представители обомлели при виде нее. Роскошная, чувственная и огненная – она вызывала бурю эмоций в сердцах мужчин. Каждый был готов сделать ради нее немыслимое. Но ей нужен был лишь один. Тот, кто обезоружил ее своей красотой и статностью однажды и был недосягаем. Длинные каштановые кудри по пояс, пшеничного цвета кожа, темно–карие глаза и убийственный взгляд. Она прошла к дальнему столу с кошачьей грациозностью, цепляя на себе молчаливые, но желающие взгляды. И не удивительно, ее пепельно-фиолетовый наряд был откровенным, впрочем, как и всегда. Хоть юбка у нее была длинная, ноги ей она прикрыть не могла, ведь два огромных разреза по бокам полностью их обнажали, раскрывая украшения и несколько татуировок на бедрах. Ее грудь была закрыта металлическим топом, который был обрамлен древними узорами и украшениями в виде длинных колье времен Ассирийского Царства и, вместе с тем, ее спина была полностью открыта. Серьги, кольца, браслеты на предплечьях, а также нарукавники, такие же металлические, как и топ – все смотрелось восхитительно, сбивая дыхание у смотрящего. Но это могло касаться кого угодно, но только не Дэвида. При виде нее его кровь закипала с такой силой, что он почти терял самообладание. Ох, как же ей повезло, что он не может ее убить. Она села за стол, закинув ногу на ногу и облокотившись правой рукой на изголовье стула. Вызывающе смотря по сторонам, левой рукой она медленно и соблазнительно постукивала длинными ногтями по столу, плавно чередуя их от мизинца до большого пальца. На третий стук она резко перевела взгляд на Дэвида, чувствуя, что он смотрит на нее. Их взгляды столкнулись. Но, если Семирамида смотрела на него с вожделением, то Дэвид смотрел с отвращением. Это был единственный мужчина, которому она была готова отдать душу. Дэвид отвернулся к Даханавару, закатив глаза:

– А она здесь зачем? – от ее вида ему хотелось только убивать.

– Дэвид, – с укором произнес Даханавар, – Тише… Здесь сидят все Касты.

– Ты не ответил, – тем же тоном сказал Дэвид.

– Это Сехнетьер, приглашены все, – его слова перекрыл рев оборотней, что были заточены в клетках. Им, конечно же, не нравилось их положение, потому они всячески давали это понять присутствующим.

– Azzaru ikkibuš9…, – процедил сквозь зубы Дэвид, – Я не понимаю, почему не могу ее убить…

– Дэвид, она не оборотень и не человек, так нельзя! И я, кажется, просил говорить тише, – царевич тяжело вздохнул.

Даханавар, заметив, что Джаред наконец пришел и сел за соседний от них стол, а вампиры вдоволь насладились кровью, встал и объявил о начале Сехнетьер. Дэвид и Люциан, тоже поднялись со своих мест, напряженно переглянувшись. Сегодня все решится.

– Сегодня, в эту Сакральную для всех нас ночь, мы увидим появление Нового Царя, который достойно займет мое место, – он говорил громко со всей торжественностью, которой требовал случай. Они обошли Царский стол и встали перед Даханаваром, – Вы оба мне, как родные сыновья, – обратился он к ним, – Помните, что судьба определит праведнейшего из вас!

После его слов они развернулись и пошли в сторону клеток с оборотнями, где их ждали Церемониальные Жрецы, прибывшие вместе со Старейшинами. Они обязаны были проверить их на наличие оружия, ведь биться можно было только голыми руками. Подойдя к Жрецам, они оба сняли свои камзолы, семейную черту главенствующей Касты, и подняли руки вверх, позволяя себя осмотреть. Даханавар напряженно наблюдал за этим, не отрывая глаз. Страшно было представить, что могло произойти во время схватки. В глубине души он понимал, что, если Люциан станет Царем – багровые реки крови окрасят полы TERARA RUK. И при этом никто уже не сможет ему перечить, он будет волен делать то, что ему заблагорассудится. С другой стороны, мятежное сердце Дэвида, которое, потеряв часть себя несколько тысяч лет назад, так и не обрело ее вновь. Для него мир потерял свои краски навечно. И меньше всего его волновал трон. Даханавару стоило не дюжих усилий, чтобы уговорить его вернуться во дворец. Он потратил на это годы, а точнее, сотни лет. И вот сейчас, все было на волоске. Дэвид повернулся к нему с опустошенным взглядом, давая понять, что тоже не знает, как распорядится судьба, ведь чувствовал всю напряженность Даханавара.

Когда Жрецы закончили досмотр, двери клеток открылись, чтобы запустить царевичей в них. Люциан вошел туда с превеликим удовольствием, ведь ему нужно было выпустить пар, после неудачного вечера. Гнев не отпускал его, особенно после того, как его ударил Даханавар. Более того, он прекрасно знал, что, если он станет Царем – спокойно сможет забрать Бресеиду и никто не посмеет сказать ему «нет». Его желание – их послушание. Дэвид же, прежде чем войти, немного помедлил, сомневаясь в своих действиях. Будет ли он достойным Царем? Сможет ли он снова править мудро, после всего, что было? Мысли съедали его, но при этом он также помнил и о своем обещании Даханавару, что попытается побороться за Царствование. Подумав об этом, он переступил порог клетки и услышал, как за ним закрылась ее дверца.

Оборотни, которых держали в клетках вот уже несколько дней, первыми синхронно накинулись на своих гостей, словно ими управлял один мозг. Они жаждали разорвать им глотки, ведь ненавидели вампиров всей душой. И у Дэвида, и у Люциана началась ожесточенная схватка. Они дрались один на один, каждый в своей клетке. Но оборотни бились так отчаянно, будто защищали не себя, а целый Трайб. И даже не пытаясь обратиться в своих тотемных животных, они дрались в облике людей, что вызвало негодование у Дэвида и развеселило его брата. Люциан со всей мощью ударил оборотня несколько раз, повалив его, и незаметно достал маленький нож из нефрита, который был смертельным для оборотней. Дэвид, в свою очередь, быстро сумел обхитрить противника, и, упав вместе с ним на пол, замахнулся, чтобы сделать последний удар, который закроет его глаза навеки, но… Замер, словно завороженный… Его глаза… Они будто что-то говорили… Что это? Левая рука, сдавливающая ему горло, ослабила хватку, но оборотень тоже не сдвинулся с места и не попытался воспользоваться минутной слабостью, ведь ощутил такое же странное чувство. В это время оборотень, бьющийся с Люцианом, задыхаясь, пытался встать, Люциан накинулся на него сзади, сломав ему спину и окончательно повалив его на пол. Но нужно было его добить раньше, чем Дэвид убьет своего, ведь они шли наравне друг с другом. Люциан аккуратно вонзил нож в рану оборотню, вкручивая его глубоко, отчего он издал рык на весь Тронный зал, оглушая своим ревом всех. Наблюдающим казалось, что царевич делает это руками, поэтому они восторженно хлопали ему. Люциан понимал, что ему осталось совсем чуть-чуть и он первым одержит победу, потому что его оборотень на последнем издыхании. И оказался прав. Через секунду он испустил дух, отчего Люциан взмыл вверх, явно демонстрируя ликование. Все начали ему аплодировать, приветствуя победителя, пока не заметили, что Дэвид так и не сдвинулся с места. Он все еще смотрел оборотню в глаза, понимая, что не может заставить себя его убить. Что было странным, так это то, что он прошел за свою жизнь сквозь сотни битв, он был воеводой. Так в чем же дело? Что не так? Он абсолютно ясно осознал, что ему проще было отказаться от трона, чем забрать сейчас душу оборотня. Что он и сделал. Поднявшись, он повернулся к Тронному залу:

– Я не буду его убивать, – сухо сказал он. Оборотень смотрел ему в спину, не понимая, как такое может быть. Но даже тогда, он не подумал нападать на него, застав тем самым врасплох.

– Дэвид, ты рискуешь троном…, – предупреждающе заговорил Даханавар. Ужас начал сдавливать ему горло, именно этого он и боялся. Именно такого исхода страшился.

– Я сказал, я не могу! – перебил его тот. Джаред удивленно на него смотрел, как и все остальные. Семирамида настороженно наблюдала за происходящим, абсолютно восхищенная его поведением. Он никогда и ни в чем себе не изменял и, если что-то решил – то будет идти до конца. Ей ли это не знать…, – Если убийство настолько принципиально, то я отказываюсь от короны.

С этими словами он вышел из клетки и встал возле. Он с трудом принял это решение, но ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал, что смерть оборотня будет величайшей ошибкой в его жизни. Поэтому проще было отказаться от Царствования. Люциан ликовал внутри, еле сдерживая эмоции. Он тоже вышел из клетки, где бездыханно лежало тело второго зверя. Но в зале нависла тишина. Дэвид стоял и ждал, когда все это наконец-то закончится и он сможет уйти. Даханавар подошел к нему и вгляделся в его глаза, пытаясь разгадать причины его поведения.

– Но почему? Ты же знал, что так будет, что нужно будет драться на смерть.

– Знал.

– И? – прищурившись посмотрел на него действующий Царь.

– Я просто не могу, – он сказал это достаточно жестко, чтобы дать понять и Даханавару, и остальным, что не намерен это обсуждать. Он не хотел никому говорить о своих мыслях и ощущениях во время схватки, ведь сам пока не понимал, что это. Даханавар вглядывался в его глаза еще несколько секунд, прежде чем повернулся к толпе ожидающих вампиров. Непреклонность Дэвида – это то самое мятежное сердце, своенравное и непокорное, которое не оставляло ему другого выбора.

– Господа, по моему скромному мнению Царя определяет справедливость и взвешенность, благородство и аристократичность. Кровь в наших жилах не кровь лесных зверей, мы должны уметь оценивать каждую ситуацию отдельно, без поиска универсального решения, беря при этом на себя всю ответственность за сделанный выбор. В связи с чем прошу вас проголосовать за того, кого вы видите Царем, раз один из них решил все бросить на волю случая, – он смотрел в толпу, оценивая ситуацию. Он пошел ва-банк.

Что ты делаешь? – удивился мысленно Дэвид. Ведь согласно законам Люциан должен был стать Новоизбранным.

Создаю ясное будущее, – не оборачиваясь, так же мысленно ответил Даханавар. Это поразило Дэвида еще больше.

Люциан сгорал от ярости, он не верил своим ушам. Даханавар, услышав его мысли, бросил на него гневный короткий взгляд и вновь повернулся к толпе в ожидании голосования. Дэвид, стоя позади Даханавара, обреченно ухмыльнулся Джареду, своему другу и соратнику, который со страхом в глазах смотрел на него и ожидал решения зала.

Помедлив немного, Касты начали неспешно голосовать, поднимая левую руку за Дэвида, а правую – за Люциана. И пока Люциан внимательно смотрел на толпу, Дэвид, услышав шум сзади, обернулся, чтобы увидеть источник. Это был оборотень, который поднялся со своего места и, ухватившись за клетку, пристально следил за тем, как вампиры принимают судьбоносное для себя решение. Он, конечно же, не мог заглядывать в будущее, но одно он знал точно – этим решением они либо спасут свои души, либо низвергнут их в ад. В этот момент зверю было все равно, что он заперт, важно было видеть исход. И Дэвид заметил это.

Голосование шло своим чередом, подарив преимущественное количество очков Дэвиду, пока очередь не дошла до Молеха, чей голос должен был стать решающим. Он должен был сказать принимает ли он тот факт, что зал проголосовал за Дэвида, отходя от основного свода правил. Даханавар нервничал, не подавая виду. Он знал, что тот может сделать что-нибудь на зло стоит ему лишь заметить малейшее желание Царя короновать Дэвида, а не Люциана. Знал, что тот очень хитер и, что верить ему нельзя. Молех посмотрел в глаза Люциану, изучающе, не говоря ни слова. А потом, и Дэвиду. Он все никак не мог понять кого видит престолонаследником Даханавар. Но, почувствовав на себе взгляды Каст, некоторые из которых считали, что решать нечего, ведь выбор и так очевиден, так как знали Дэвида давно и он очень многим из них когда-то помог, Молех медленно поднял левую руку, поставив жирную точку в голосовании. Зал взорвался ликованием, а Даханавар резко повернулся к Дэвиду, будучи дьявольски довольным.

– Народ выбрал своего Царя! Сын мой, ты теперь можешь принять корону!

Дэвид был изумлен. Как такое могло быть? Вампиры отступили от Кодекса…? Он перевел удивленный взгляд с Даханавара на толпу ликующих вампиров. Он не мог поверить, что именно в тот момент, когда он полностью отказался и попрощался с мыслью о Царствовании – судьба так круто повернулась. И теперь он снова становится правителем. Царь… Он вдруг резко вспомнил свою первую Коронацию и медленно опустил в мгновение потухшие глаза. В них снова не было эмоций, они вновь стали безжизненными. Ведь на этот раз он был один, подле него не было его прекрасного и нежного цветка, который так восторженно наблюдал за Церемонией, а после одарил столь теплыми объятиями и поцелуями. И этот трон значил одно – ответственность и созидание в полном одиночестве на ближайшие 3000 лет.

Люциан также не мог поверить в то, что происходит. Он стоял и негодующе смотрел на Даханавара, пытаясь понять, что за игру он ведет. Злость его съедала, он готов был вызвать Дэвида на схватку, но понимал, что другие вампиры могут помешать, ведь их возгласы и воодушевление говорили одно – они среагируют молниеносно, не дав ему добраться до ненавистного брата.

– Это нечестно! – злобно крикнул Люциан Даханавару. Шум от эйфории вампиров был настолько силен, что его слова услышали лишь он и Дэвид. Даханавар метнул на него гневный взгляд и медленно подошел к нему вплотную, сверля глазами, он еле сдерживался, ярость пожирала его изнутри:

– А нефритовый нож – это честно? – он наклонил голову вправо, наблюдая за его реакцией. Глаза Люциана расширились, такого он никак не ожидал. Как? Он же все продумал. Понимая ход его мыслей, Даханавар холодно улыбнулся и прошептал, – Я все вижу, Люциан… Не забывай кто я.

Он ничего не ответил, стоя в оцепенении, а Даханавар вернулся к Дэвиду будто разговора и вовсе не было.

Надев снова камзол, Дэвид увидел, что к нему направлялись четыре слуги. Они несли к нему роскошную черную велюровую мантию с вышитым на нем вручную гербом правящей Касты из серебряных нитей. Поклонившись ему, они раскрыли мантию и дождались, когда Дэвид встанет на одно колено, а затем надели ее на него – двое крепили мантию к камзолу, а другие – держали ее подолы до тех пор, пока Новоизбранный не встанет. Люциан смотрел на это, продолжая не верить своим глазам. Он должен был быть на его месте. Он!

Джаред стремительно подошел к Дэвиду, как только тот поднялся. Светясь от счастья, он пожал ему руку, ухватившись за нее почти у локтя, как в старые добрые времена:

– Я уж было думал, что этот псих станет Царем, – он улыбнулся.

– Я тоже так думал, – ответил Дэвид, усмехнувшись.

Даханавар, смотря с теплом на двух лучших друзей, сказал:

– Сын мой, – он начал снимать Царский перстень с правой руки, – Я хочу передать тебе этот файв, – он вытянул ладонь с печаткой, – Я знаю ты будешь мудрым Царем и будешь править в миру. Я лишь хочу, чтобы ты наконец обрел счастье, – Дэвид коснулся кольца и уже хотел было взять его, но не понял к чему он ведет. Что должно произойти, чтобы он испытал снова счастье? – Поэтому помимо этого кольца – прими еще один подарок…, – его слова прервал раскатывающийся треск открывающихся дверей Тронного зала. В зал вошли Версавия и Бресеида, которая встревоженно все оглядела. Дэвид обернулся на шум и замер, словно его поразила молния… Нет… Словно тысяча молний… Мощная огненно-ледяная волна прошла по телу с головы до ног… Версавия, увидев Дэвида в мантии, довольно улыбнулась, но быстро опустила глаза в пол, проявляя почтение. Она подводила Бресеиду к ним троим. Дэвид внимательно смотрел на Бресеиду и пытался понять, кого он видит. И видит ли он вообще? Его глаза играют с ним в злую шутку? Он снова видит призрак, который не покидал его все это время? Это не могло быть реальностью. Как? Он перестал дышать, он перестал чувствовать, лишь адский гул стоял в ушах. Версавия подвела девушку к Дэвиду, на расстояние вытянутой руки, и сделала поклон, потребовав того же и от Бресеиды. Та нехотя послушалась и перевела взгляд на Дэвида. Но он смотрел на нее с такой болью и трепетом, что она вновь опустила глаза. Ей было не по себе, но не из-за страха. Она просто не понимала почему он так на нее смотрит. Даханавар, смотревший в том же направлении, был удивлен ничуть не меньше. Джаред же не понимал, что их так смутило, он переводил взгляд с Дэвида на Бресеиду, а потом и на Даханавара, словно пытаясь разгадать загадку. В какой-то момент Версавия посмотрела на Джареда с вопросом в глазах, а после кинула взгляд на одежду Бресеиды, ведь ей показалось, что возможно она подобрала неподходящее платье, потому они так смотрят. Но Джаред отсек ее подозрения, слегка качнув головой.

Семирамида, сидевшая до этого момента абсолютно довольная собой, молниеносно выпрямилась, увидев Бресеиду.

– Не может быть…, – еле слышно прошептала она и медленно поднялась с места, скользнув в сторону словно змея. С той же плавностью она проходила за спинами вампиров и лишь урывками умудрялась увидеть, ту, что была словно сон наяву. Призрак. Она хотела посмотреть на нее с более близкого расстояния, поэтому, обойдя некоторых, она начала пробираться сквозь толпу в сторону Царя.

Гнев Люциана приобрел новые обороты. Какого черта сегодня происходит?

«Только не говорите мне, что она достанется ему…, – подумал он. Такого с ним еще не было. Медленно выдыхая воздух, чтобы не взорваться от ярости, он сверлил взглядом Бресеиду и Дэвида, понимая, что она ускользает от него окончательно. Ведь его тошнотворный братец впервые так среагировал на девушку, а значит, ему до нее не добраться, – Даже смотреть на это не хочу…», – он кинул холодный взгляд на Мадлен, дав понять, что он не хочет здесь оставаться. Та спешно встала и подошла к нему, чтобы вместе уйти. Она выдохнула, увидев Бресеиду с Дэвидом, ведь это значило, что Люциан, как и говорил, не собирался проводить с ней время, и зол был лишь потому, что так и не успел выпить ее крови. Во всяком случае, ей удалось себя в этом убедить.

Бресеида пыталась понять, почему на нее так смотрят те, кого она видит впервые. Она украдкой посмотрела на Версавию, ища ответ в ее глазах, но быстро поняла, что и там его нет. Тот, кого она не знала, смотрел на нее как на мираж, будто хорошо знал ее.

Дэвид, так и не успев надеть кольцо и оставив его в руках Даханавара, медленно подошел к Бресеиде. Он боялся делать резкие шаги, ведь ему казалось, что видение может исчезнуть. Версавия, опустив глаза, ждала приказа.

– Дэвид? – промолвил Джаред, но тот его даже не услышал. Он шел и смотрел с глубочайшим теплом, будто завороженный. Он разглядывал цвет ее волос, их структуру, бледную кожу, темно–карие глаза и губы… У Даханавара были те же ощущения миража, как и у Дэвида. В какой-то момент сын с восхищением повернулся к нему, будто спрашивая: «Это твой подарок?».

«Нет,» – покачал головой тот, а вслух сказал, – Я не знал.

– Этого не может быть, – неслышно прошептал Дэвид, смотря на Бресеиду с любовью. Несмотря на то, что она видела, как изучающе он смотрит, у нее не было страха, она не боялась его, было лишь смятение, но не страх. А также ощущение, что она его где-то уже видела.

Даханавар, понимая, что Кастам, наблюдающим за всем этим, не нужно все это знать, а особенно Молеху, он вдруг громко произнес, с торжественностью в голосе, разведя руки в стороны:

– Царь выбрал себе наложницу! – все снова начали ликовать и аплодировать.

– Что?! – резко посмотрела Бресеида на Версавию, – Я не шлюха!

– Замолчи сейчас же! – процедила Версавия, одернув Бресеиду. Она понимала, что Даханавар сделал это неспроста, – Я позже все объясню!

Дэвид не разобрал ничьих слов, он был как в тумане, но до него донесся ее голос, который поразил его еще больше.

«Боги… Тот же голос…», – подумал он. Его мысли прервал Джаред, положив руку ему на плечо.

– Дэвид, – начал он, – Все в порядке?

– Да…, – еле слышно ответил Новоизбранный Царь.

– Ты будто приведение увидел.

Дэвид усмехнулся этим словам, не отрывая взгляда от Бресеиды. Будь он человеком слезы счастья непременно скатились бы по щекам, но он был вампиром, которые не могут проявить эмоцию таким образом, ведь им не дозволено было это Богами. Но он чувствовал, как горят глаза и как от счастья душа пытается вырваться из тела.

– Просто это та девушка, которую я застал с Люцианом…

– Что?! – резко перебил его Дэвид, обернувшись на него и также резко повернувшись в сторону того места, где до этого момента стоял Люциан, но его уже не было. Как и Мадлен. Они покинули Тронный зал, – Я убью этого ублюдка, – рассвирепел он, представляя, как выворачивает ему шею. От одной лишь мысли, что он пытался с ней сделать что-то, земля уходила из-под ног.

Бресеида шокировано смотрела сначала на Джареда, ведь увидела того, кто уберег ее от самой ужасной участи, а затем на Дэвида, не понимая какое ему дело до того, что хотел сделать с ней Люциан.

«Чертов идиот! – разозлившись, подумала Семирамида, – И зачем я только тебе помогаю…», – рассмотрев Бресеиду с нужного ракурса, она прошла и села за свой стол, негодующе думая, что же делать. Ситуация вышла из-под контроля.

– Мой Царь! – начала Версавия, обратив на себя его внимание. Ее лицо озарило удовольствие, с которым она назвала его Царем, ведь лучшего исхода и пожелать было нельзя, – Позвольте отвести ее за наш стол?

Дэвид снова перевел взгляд с нее на Бресеиду. Ему сложно было не смотреть на нее.

– Нет, она должна сидеть возле меня, по левую руку, – он отдал приказ строго, чтобы никому в голову не пришло задавать лишних вопросов.

Герцоги переглянулись, ведь возле Царя могла сидеть лишь его Царица, наложница там сидеть не могла, когда как Даханавар ничуть не удивился подобному приказу, ведь сам когда-то сделал бы также. Джаред дал понять герцогине, что не стоит медлить, нужно сделать именно так, как он того требует.

Бресеида, смотря на Дэвида украдкой, когда он обращался к другим, никак не могла понять природы происходящего. И тем более не понимала себя – почему не боится его и почему чувствует такое спокойствие, будто ничего плохо теперь произойти не может. Да что там говорить, она вообще мало, что понимала. Эти люди, это место, и все, что произошло за последние несколько часов – блуждало в ее голове, создавая множество вопросов, ответы на которые она не знала где найти.

«А может, это из-за отвара?» – подумала она.

Версавия сделала поклон, показывая свое почтение, и бросила быстрый взгляд на Бресеиду. Та, заметив это, тоже сделала поклон, чем вызвала довольную легкую улыбку у герцогини.

– Пойдем, – она мягко потянула ее за собой. Прежде чем позволить себя увести, Бресеида на секунду подняла глаза на Дэвида, сама не зная зачем. Ей просто хотелось еще раз увидеть его глаза и то, как он смотрит. Это было слишком необычно, слишком таинственно. Его глаза будто рассказывали историю, которую ей только предстоит узнать.

Дэвид смотрел ей вслед, провожая взором до Царского стола. Он вглядывался в длину ее волос, цвет ее платья, в подолы и то, как они скользили по каменному полу. Неужели он видел это снова? Боги…

 ‡                                                ‡

Нити прошлого беспощадно утащили разум Дэвида в те времена, когда он был Царем людей. Царем своего народа, земель и своей Царицы. Он помнил тот судьбоносный день очень ясно, словно это произошло вчера, ведь тысячелетиями прокручивал события того дня и последующего полугодия в голове, пытаясь запомнить все, не пропустив ни одной детали. Воспоминания о былой жизни были единственным утешением в его муках, странствиях и одиночестве, а сотни лет скитаний нарекли его именем Amêl Alu10. Таким его знали вампиры. Словно тень он скользил сквозь дни, годы и века, ища ту, что прокляла его род, ту, что отобрала все, что у него было, ту, что простой люд во все времена и эпохи называл Ețemmu Limnu11, ведь она несла с собой разрушение.

К сожалению, в тот ясный весенний день, он и представить не мог, что в его дворец направляется не что иное, как сама Смерть. Он был в прекрасном настроении, ведь недалек был час подписания пакта о ненападении и дружелюбном соседствовании двух сильных держав. Древняя Ассирия и Царство Араи Прекрасного, величественный Урарту12. Араи долгие годы правил в миру, успешно наращивая при этом мощь государства. Оно разрасталось внутри и расцветало с невиданной скоростью, что, в свою очередь, заставляло нервничать других царей. Но Нинус, Царь Ассирийский, принял одно из самых мудрых решений времен своего правления – он предложил Араи подписать пакт о ненападении, который гарантировал бы мир между их государствами. Араи незамедлительно согласился, ведь несмотря на серьезный военный опыт, считал, что войны и сражения лишь мешают развитию и созиданию. Мир был превыше всего. И именно сегодня Нинус и его Царица Семирамида Ассирийская должны были прибыть на подписание документа и последующее шумное пиршество.

Город, в который направлялись Ассирийские правители, жил привычным ритмом, не спеша готовясь к приезду гостей. Ремесленники, торговцы и прочий люд был занят своими делами. О предстоящем событии говорили лишь приветственные украшения вдоль главной дороги от самых ворот крепости до ступеней дворца.

После проведения совета с князьями и генерал-губернаторами своих долин, Араи шел легкой походкой в сторону своей опочивальни, где, по его мнению, в эту минуту должны были подготавливать его Царицу, его прекрасный цветок – Нуарт. Лишь одна мысль о ней заставляла его сердце биться с невиданной мощью. Покорная и мягкая, она дарила ему много любви и нежности. И единственное, что в некоторой степени омрачало жизнь супругов, так это отсутствие наследников. Но несмотря на это, они оба уповали на Богов и знали, что их праведная жизнь даст свои плоды и, что Боги наградят их детьми. К тому же они были еще очень молоды, поэтому переживать не стоило.

Дойдя по базальтово-туфовому коридору бежевого цвета до своих покоев, он не стал ждать, пока слуги откроют ему двери. Он сделал это самостоятельно, резко распахнув их, ведь хотел скорее увидеть свою возлюбленную.    Слуги ахнули от неожиданности и поклонились, а Нуарт засмущалась, ведь входя в палаты, он безотрывно на нее смотрел.

– Нуарт! Царица моя! – воскликнул Араи, – Ты уже готова? – говоря это, он стремительно шел к ней. Ее каштановые волосы ниспадали вниз до пояса, легкие кудри делали ее облик очень женственным. Бледная бархатная кожа, темно–карие глаза и утонченная фигура сводили с ума Государя. Каждый раз ему казалось, что он заново влюбляется в нее. Он подошел и встал чуть поодаль от нее, чтобы ничего не мешало ему любоваться ею. Нуарт встретила его нежной улыбкой:

– Почти все, – тихо произнесла она. Араи наблюдал за тем, как слуги надевают на нее украшения. Она была облачена в темно-бордовый кафтан из тяжелой ткани, тисненый серебряными нитями по краям с изображением солнца, орла и короны. Тесьма была столь искусной, что изображения переплетались меж собой, из-за чего не сразу можно было разгадать рисунок. Подолы кафтана доходили до пола, но не касались его. Кожаные бордовые сапожки тоже были с символикой Царской семьи. Слуги закрепили поверх кафтана серебряный пояс, который состоял будто бы из монет, но большой формы, на которых был изображен ее Повелитель. Заметив, что остальные украшения из серебра уже красуются на ней, он понял, что осталась лишь корона.

– Принесите ее сюда, – обратился Араи к слугам, которые в этот момент потянулись за велюровой подушкой. На ней лежала корона Нуарт и ждала своего часа. Слуги быстро спохватились и выполнили требование. Араи подошел к Нуарт, встав перед ней.

– Мой Царь! – улыбнувшись, поклонилась Нуарт, – Это такая честь для меня, – он увидел, как к ее лицу хлынула кровь от смущения.

– Нуарт, – он обеими руками нежно обхватил ее лицо, – Ты знаешь, что значишь для меня, – он поцеловал ее в лоб, – Ты тот подарок, которые Боги дают лишь раз в тысячу лет, – он снова поцеловал ее, но уже в губы, – Я люблю тебя, – прошептал он, смотря на нее с теплом.

– И я тебя люблю, – к ее глазам подступили слезы, из-за чего он обнял ее, крепко прижав к себе. Хрупкая, в силу маленького роста, она всегда растворялась в объятиях своего Государя, чувствуя некую защиту и безопасность.

Через несколько секунд он отстранился от нее и, взяв корону, надел ее на голову Нуарт. Она посмотрела на него благодарными глазами.

– Пойдем, Im Aregak13, наши гости уже в Тронном зале. Быстрее начнем, быстрее покончим с этим и убежим гулять в наши сады, – они снова улыбнулись друг другу, ведь при любой возможности, самой малейшей, они старались проводить время вместе. Видя столь трепетное отношение Царя и Царицы, слуги делали все, что в их силах, чтобы не беспокоить Царскую чету по всяким пустякам. Они уважали их любовь, ведь благодаря этой любви процветала и Великая Армения. Благоденствие и мир озаряли каждый новый день.

Царь, как и его отец, старался либо заключать пакт о ненападении, либо приглашал новые территории войти в состав его государства, предлагая защиту земель от набегов кочевых племен. Он всегда старался подходить к решению тех или иных вопросов со всей справедливостью и праведностью, которой требовали от него Боги. Поэтому одной рукой он дарил народу мир, а другой – карал каждого, кто пытался бесчинствовать. Вельможи, жившие при дворе или занимавшие те или иные должности, прекрасно знали, что Царь очень строг и, что они обязаны принимать такие же взвешенные и беспристрастные решения, как и он. Именно поэтому народ Великой Армении процветал. Именно поэтому, его прозвали Прекрасным, намекая не только лишь на внешнюю красоту, но и на его великодушие.

Араи и Нуарт шли, взявшись за руки по огромным коридорам дворца, что возвышался над городом, постепенно спускаясь в направлении Тронного зала. Царица, идя подле своего Царя, украдкой иногда смотрела на его величественность с благоговением, ведь мудр он был не по годам. Ее восхищали его рассудительность и пылкий ум, которые всегда находили правильный выход из сложившейся ситуации. Спустя еще некоторое время они наконец дошли до Тронного зала и остановились, чтобы слуги могли объявить об их прибытии. Они переглянулись, улыбнувшись друг другу, и с уверенным взглядом посмотрели вперед. Тяжелые массивные двери открылись, давая музыке, что доносилась из Тронного зала, пролиться на Царскую чету. Они ступили вместе вперед, краем глаза увидев, как их подданные поднялись со своих мест, чтобы сделать глубокий поклон. Нинус тоже поднялся в знак уважения, но поклон делать не стал. Семирамида, поморщившись, последовала примеру супруга, не понимая зачем им вообще нужно вставать. Их свита сделала тоже самое. Но когда Армянские Царь и Царица величественно вошли в зал, Семирамида замерла, затаив дыхание. Она внимательно рассматривала их с головы до ног, пока те шли к Царскому столу.

«Боги…,» – подумала она, будучи абсолютно шокированной ликом Государя, которая сильно отличалась от внешности ее супруга, да и, в принципе, от внешности многих. Она недовольно поджала губы, понимая, что Нинус сильно проигрывал на его фоне. Статный, строгий, но при этом чувственный – он вызвал в ней лишь одно желание – уединиться с ним в его покоях. Никогда прежде она не видела ничего подобного.

«Так вот ты какой, Царь… Молва права была…, – она сгорала от бури, которая резко поднялась у нее в груди, ведь слышала не раз, что он прекрасен, но всегда считала, что он сам себя прозвал так. Ее захлестнула смесь чувств: вожделение, ревность, ярость. И, если Нинус ей не был помехой в этом отношении, так как вечно ни о чем не догадывался, то Царица, что шла подле Араи, была явным препятствием, что не могло не злить, – Хотя… Никто еще не смог устоять перед моей пленительной красотой и чарами. Ты не будешь исключением!» – самодовольно подумала она.

Семирамида заметила, что его светлые длинные волосы ниже плеч обрамляла роскошная корона с аккуратными символами солнца. А его кафтан идеально сочетался с кафтаном его супруги, такой же темно-бордовый с красивой тесьмой, но на котором были синие и бежевые узоры и орнаменты с изображением львов. При этом его руки были украшены нарукавниками из серебра. Подолы их бордовых плащей плавно скользили по полу.

На удивление Ассирийских правителей, слуги Араи и Нуарт не поспешили к своей Царице, чтобы помочь ей расположиться за Царским столом, что вызвало усмешку в мыслях Семирамиды.

«Интересно…,» – с ехидством подумала она. Вот только то, что она увидела дальше повергло ее в шок. Араи подвел Нуарт к столу и сам помог ей сесть. Не слуги, а он лично! Семирамида увидела, как он на нее смотрел и как трепетно за ней ухаживал, поцеловав ей руку. Она невольно посмотрела на своего супруга, который никогда такого не делал и не сделал бы. Его неотесанность вызвала в ней раздражение. Араи, посадив свою Царицу, подал знак присутствующим, что они могут сесть и стремительно направился к ним. Семирамида почувствовала сильное напряжение, не переставая восхищенно смотреть.

Пристально разглядывая Араи, она увидела, что даже через плотный кафтан были видны рельефы его тела. Он подошел к Нинусу с улыбкой на лице и в знак приветствия ухватился за вытянутую руку Ассирийского Царя почти у локтя. Его рукопожатие показалось Нинусу резким и крепким.

– Приветствую тебя, Нинус! – торжественно произнес Араи, второй рукой похлопав его по предплечью, – Добро пожаловать в наши земли!

– Здравствуй, Араи! – лицо Нинуса озарила улыбка, – Мира и процветания твоему дому и Государству! – он сделал тоже самое.

– Благодарю тебя, мой друг! Того же благословения и тебе желаю, – Араи указал рукой на стол, что стоял в стороне, – Пройдем к тому столу и скрепим печатями наши намерения, а после начнем пиршество.

Нинус одобрительно кивнул. Под звуки музыки они расположились за заранее подготовленным столом, на котором лежало все, что необходимо для будущего мира: пергаменты, на которых на двух языках было написано соглашение, сургуч и свечи для его разогрева. Слуги подавали соглашения то одному Царю, то другому, меняя их местами. Каждый из них разливал подогретый слугами сургуч на соглашение и ставил печать своим перстнем, не снимая его с руки. Нинус краем глаза смотрел на Араи и удивлялся тому, что тот так легко согласился. Удивлялся и не верил своему счастью. Радостно поставив последнюю печать, он восторженно рассмеялся:

– Šulmu14!

– Šulmu, – с улыбкой повторил Армянский Царь. С этими словами они поднялись со своих мест и снова обменялись рукопожатием. После чего, не теряя времени, Нинус сказал:

– Владыка Урарту, прошу прими от нашего государства sullumme15, – он развернулся к своей свите и рукой велел вынести подарки. Слуги спешно вынесли в центр зала несколько больших сундуков медного цвета и открыли их, чтобы показать Государю. В них были плотные, но легкие ткани из льна самых разных оттенков, украшения из золота, латунные статуи, ассирийские сладости и многое другое. Окинув взглядом сундуки, Араи широко улыбнулся своему союзнику. Такой жест был очень дорог ему, ведь говорил об истинных намерениях. И Араи не ошибался. Несмотря на постоянную вражду между их государствами, ни ему, ни Нинусу война не нужна была. Достаточно было кочевых племен, которые набегами периодически пытались ограбить или вовсе выцепить те или иные территории.

Араи повернулся к залу и громко объявил:

– Да начнется пир! – зал взвыл ликованием. Всё. Мир подписан, а значит, молодые сыны останутся в своих домах, а их девы дадут потомство. Народы будут расти. Нинус тоже обрадовался, понимая, что угодил Царю Армянскому. Араи украдкой посмотрел на Нуарт и увидел, что она тепло улыбается, смотря на них.

Слуги засуетились, быстро наполняя столы яствами. Фрукты, дичь, рыба и вино рекой – огромное количество блюд и кувшинов были расставлены перед гостями. Царь и Царица Армении сидели во главе стола с одной стороны, окруженные своими подданными, а правители Ассирии расположились на противоположной стороне, также вместе со своей свитой.    Первые кубки подняли Цари в честь подписанного мира, обменявшись благословениями. Веселье и смех залили Тронный зал. Вельможи шутили, музыка играла, беседа шла своим чередом. Но все это время, так или иначе, Семирамида забрасывала Араи вопросами разного рода с завидным упорством. Ее интересовало какое вино им разливают в кубки, кто сшил гобелен, что висит на стене, о чем рассказывает мелодия, которую исполняют гусаны и многое другое. Она всячески пыталась обратить на себя внимание Государя, когда как Нинуса это только веселило. Он оправдывал это тем, что женщины очень любопытные создания и, что очень важно, это любопытство удовлетворять. Араи отвечал на каждый ее вопрос со всей вежливостью и невозмутимостью, смотря холодным взглядом. Ему стала очевидной причина, по которой любопытство появилось в голове Ассирийской Царицы, ведь и он о ней слышал прежде – о ее необузданности, сладострастности и ненасытности. Он также видел, как она смотрела на него. Но, что больше всего ему не нравилось, так это то, что все это слышала Нуарт, которая иногда украдкой поднимала на него немного опечаленный взгляд, пытаясь понять, что он чувствует, когда к нему обращается Семирамида, так открыто и так дерзко. Араи, в свою очередь, ждал с нетерпением, когда можно будет уйти с пиршества, ведь ему нужно было успокоить свою возлюбленную, хоть он знал наверняка, что она постарается скрыть, что огорчена и сама не станет ничего говорить.

Семирамида заметила, что помимо манящей красоты, Араи был очень умен. Она с удовольствием слушала его речи, особенно если он поддерживал рассказ кого-то из князей, не забывая при этом шутить, отчего музыку мог резко перебить громкий смех гостей. Но в какой-то момент она вдруг осознала, что ей мало просто провести с ним одну ночь… Нет-нет, ей нужны тысячи ночей. Она должна стать его Царицей… Не важно здесь или в Ассирии, не важно какой ценой. Резко бросив взгляд на Нинуса, она поняла, что ее ничего не остановит, а посмотрев на Нуарт, которая наблюдала за общим разговором, и вовсе начала обдумывать, как получить желаемое.

Через некоторое время, когда Солнце решило вздремнуть, а Луна, наоборот, начала пробуждаться пир подошел к концу. Цари пожелали друг другу доброй ночи и отправились каждый в свое крыло. Проходя по дворцу, Семирамида жадно рассматривала убранство, ей было интересно, как живет тот, кто захватил ее разум, абсолютно не замечая, что при этом говорит Нинус.

Араи и Нуарт шли в свои покои, как вдруг он резко взял ее на руки, отчего она ахнула от неожиданности, а потом рассмеялась. Он донес ее до опочивальни и когда за ними закрылись двери, посадил ее на ложе, приклонив перед ней колени.

– Поведай мне, Im Aregak, почему у моего цветка столь печальные глаза? – он улыбнулся ей слегка, и заметил, что она удивилась его вопросу, а точнее, его наблюдательности, ведь она отчаянно старалась не показывать своих мыслей. Нуарт смущенно опустила глаза:

– Они вовсе не печальны, мой Царь, – еле выдавила она из себя, стараясь скрыть свои переживания. Он мягко коснулся ее подбородка и приподнял ее лицо, чтобы она вновь посмотрела ему в глаза. Чувства, что душили ее весь вечер, сдавили ей грудь, не давая полноценно дышать.

– Клянусь Богами, никто и никогда не сможет обратить на себя мой взор и тем более мои чувства, ведь я уже нашел свой нежный цветок в божественном саду, – он рассматривал ее лицо с любовью. От этих слов к ее глазам подступили слезы, а губы задрожали. И будучи не в силах больше сдерживаться, она бросилась к нему в объятия, тихо заливаясь слезами. Он обнял ее нежно в ответ, гладя одной рукой по голове.

– Мой Араи, – еле слышно произнесла она, – Мне так страшно…

– Почему, Любовь моя?

– Не знаю, не могу объяснить, – она покачала головой, – Это соглашение, эта женщина… Словно нет искренности в их действиях, – он вслушивался в ее слова внимательно, анализируя все, что было на пиру, а потом, отстранившись, посмотрел ей в глаза.

– Я понимаю, какие опасения могут быть в твоем сердце, – он вытер слезы с ее лица, – Но ты должна помнить одно – чтобы не уготовила нам наша судьба, мы пройдем ее дороги вместе, – задержав на несколько секунд свой взор на ней, он поцеловал ее в губы.

Спустя некоторое время, успокоив ее окончательно, он смотрел на ее безмятежный сон и пытался понять природу ее страхов. Прежде спокойная Нуарт была охвачена тревогой и это не могло не беспокоить его самого. Так много соглашений было подписано, так много гостей съезжалось к ним каждый раз, но никогда она не говорила про недоверие. Нинус показался ему достаточно открытым и честным и именно поэтому его мучали предположения.

Той ночью он так и не сомкнул глаз.

ℵ ℵ ℵ

Ассирийские правители гостили в Урарту еще неделю, а затем отправились обратно преисполненные самых больших надежд, но, к сожалению, у каждого из них они были свои. Армянские Царь и Царица, проводив гостей, вздохнули с облегчением, начав приготовления к празднику весеннего сева.

Дни шли своим чередом, государственные дела решались, а лето потихоньку начинало заявлять о своих правах. И в один из таких дней гонец принес печальную весть из Великой Ассирии. Нинус, Царь Ассирийский, испустил дух. И теперь вместо него остается править его Царица Семирамида. Это известие вновь встревожило души Царской четы, но они постарались отогнать плохие мысли. Соглашение никто не пытался разорвать, а значит можно было не беспокоиться.

Через еще пару недель из Ассирии снова прибыл гонец. Араи велел привести его в сад, размышляя, что может быть причиной повторного визита. Что еще там произошло?  Спустя пару минут у цветочной стены появился гонец, который поклонившись, подошел ближе, следуя указанию Араи.

– Что привело тебя сюда? – начал Царь.

– Владыка Урарту, от моей Царицы Семирамиды весть принес я Вам, – он не поднимал глаз на него.

– И что же это за весть?

– Моя Царица просила передать, что…, – он резко остановился и перевел дух, ведь не знал, какую реакцию вызовут его слова, – …Что сгорает от тоски и от того, что не может быть с Вами… Просит смилостивиться и приехать к ней.

– Что за дерзость?! – возмутился Царь. Уж чего-чего, а этого он не ожидал. Как это вообще понимать? Почему она обращается к нему так, словно между ними уже есть малейшая связь?

– Простите, – он склонился, – Я не преследовал цели Вас оскорбить…

– Передай ей, – перебил он его, – Что я не мальчишка, я Царь, у которого есть своя Царица. И я не нуждаюсь в других женщинах, – он махнул рукой, давая понять, что продолжать разговор более не намерен. Гонец скрылся из виду с виноватым видом. А Араи остался один на один со своими мыслями, чувствуя, что все это не к добру и вспоминая те страхи, что озвучила в ту ночь Нуарт.

ℵ ℵ ℵ

Когда прошла еще неделя, к ним вновь прибыли ассирийцы, но не гонцы, а послы с просьбой об аудиенции, что, в свою очередь, заставило Араи насторожиться. Снова тревога забилась сильным пульсом в его голове. Прибыв в Тронный зал, он дал указание слугам впустить послов, чувствуя, как нарастает волнение. Но, когда они вошли в зал, Араи удивился тому, что их было трое и возле каждого из них шли слуги с серебряными сундуками.

– Приветствую, Араи Прекрасный, Царь Великой Биайнили, – начал посол.

– И я тебя приветствую! В чем причина Вашего визита? – нетерпеливо ответил Араи.

– Наша Царица велела поднести тебе эти дары – самое ценное, что есть у нее, – слуги начали открывать сундуки, – Это символы власти Ассирии – меч, скипетр и тиара самой Царицы, – Араи тяжело вздохнул, но посол продолжал, – Царица просит принять эти дары и саму Ассирию в знак своей любви к тебе, просит жениться на ней и владеть ею также, как и ее землями.

От услышанного гнев заполонил разум Государя. Он никак не мог понять, как она посмела предлагать ему такое, откуда в ней столько дерзости. Что это? Что за нравы? Военачальник Санасар, верный слуга своего Царя, изменился в лице и перевел гневный взгляд с гостей на владыку, ожидая приказа.

– В прошлый раз я ясно дал понять, что не хочу слышать подобных предложений, но, видимо, это понятно было только мне, – он старался говорить спокойно, – Я не…

– Владыка Урарту, не спеши отказываться, это же слияние двух мощных держав, – перебил его посол. Подданные Араи переглянулись, удивившись такой наглости со стороны ассирийцев. Араи медленно встал, чувствуя, как ярость растекается по телу, и также не спеша подошел к послам, осмотрев с нескрываемым презрением сундуки. Стража, во главе со своим военачальником, подошла ближе, окружая своего Царя. Правитель заговорил очень тихо, а Санасар и вовсе достал меч из ножен.

– Если кто-нибудь снова явится ко мне с подобным предложением, я лично снесу ему голову с плеч и отправлю ее обратно в назидание, – на последних словах, посол, смотрящий все это время вперед, перевел потрясенный взгляд на Араи, – Теперь понятно?

– Да, – еле слышно произнес посол.

– Тогда самое время передать мои слова вашей Царице, – холодно заулыбался он, – Вон!

Послы быстро закрыли сундуки и поспешили на выход, не понимая, что хуже – лишиться головы от рук Араи или от рук Семирамиды, которая будет в гневе из-за слов Царя.

«Да помогут нам Боги,» – подумал посол, выходя из Тронного зала.

Проследив за тем, как послы покинули территорию дворца, Араи попросил слуг оставить его одного. Погруженный в собственные мысли, он ходил вдоль Тронного зала, понимая, что гнев его не отпускает.

«Как могло такое произойти? Как они посмели? – словно раненный зверь, метался он из угла в угол, с параллельно нарастающим внутри страхом. Он чувствовал, что все эти события ведут к чему–то очень тяжелому, к чему–то, что он не может предотвратить. Он вспомнил о Нуарт и о ее словах, из-за которых у него вновь сжалось сердце, – Как мне тебя уберечь? – сам не зная почему, подумал он, – Мой хрупкий цветок…, – сомнения съедали его ум, он не знал, как поступить, понимая, что, когда его ответ дойдет до Семирамиды, он вызовет волну гнева, – Надо было сейчас кому-нибудь из них отрубить голову, чтобы даже думать не смела о своих желаниях,» – подумав об этом, он резко остановился и качнул головой, коря себя за эти мысли. Ведь он должен был сохранять нерушимость союза, поскольку пострадать может не только он, это будет уже не только его битва, его неверные решения отразятся на всем народе, на всем государстве. Что он за Царь тогда, если подвергает опасности всех? Нет, так нельзя. Нельзя поддаваться всем этим хитростям…

Араи даже не заметил, как провел в Тронном зале несколько часов, так и не поднявшись к Нуарт. Обеспокоенная его состоянием, она пошла к нему сама. Слуги сказали ей, что Царь так и не вышел из Тронного зала, что взволновало ее еще больше, ведь это не было на него похоже. Скользнув в еле открытые двери зала, она остановилась, чтобы осмотреть его, ведь не увидела Араи. Трон был пуст. И зал тоже показался пустым, пока далеко в углу в полумраке она не увидела, что ее Царь сидит на скамье, спиной к ней. Лишь только благодаря синему кафтану, чей цвет переливался при свечах, она смогла разглядеть его. Нуарт неслышно направилась к нему, чувствуя, как беспокойно бьется сердце.

Она увидела, что он сидит с опущенной головой, погруженный в себя. Подойдя вплотную, она мягко коснулась его головы, скользнув рукой по его волосам.

– Im Aregak, – прошептал Араи, словно пробудившись ото сна, и, открыв глаза, повернул голову в сторону Нуарт. При виде нее его гнев сменился любовью, когда как страх все еще цепко сковывал его ум. Она обошла его и хотела сесть рядом, но он притянул ее к себе и нежно обнял, уткнувшись головой ей в живот. Услышав его тяжелый выдох, она провела рукой по его голове, пытаясь успокоить:

– Мой Араи, – неуверенно начала она. – Скажи мне, что гнетет твою душу?

– Все хорошо, моя Любовь, – не поднимая головы, ответил он. В этот момент ему хотелось сбежать с ней куда-нибудь, где никто не знает кто они, туда, где никто не сможет им навредить.

– Тогда почему печаль нависла над твоей головой?

Эти слова заставили его невольно посмотреть ей в глаза, что, в свою очередь, удивило Нуарт, ведь никогда прежде она не видела то, что видит сейчас. Ее храбрый и сильный Царь, ее Narâmu16, которого сложно было чем-то встревожить, смотрел на нее со страхом в глазах. Что же такого сказали послы? Что его гложет? Она скользнула вниз и, встав перед ним на колени, поцеловала его руку:

– Мой Царь, прошу, пойдем в наши сады, – она посмотрела на него с умоляющим видом, – Ведь ты даже не трапезничал сегодня…

– Как и ты, – грустно улыбнулся он, зная, что без него она не притронулась бы к пище. Нуарт смущенно улыбнулась.

– Тебе нужен свежий воздух, – настаивала она, понимая, что ему необходимо отвлечься от тяжелых дум. Он, недолго думая, поднял ее с колен и затем встал сам, чтобы выполнить ее просьбу. Они направились в сторону своих садов, где распускались нежные бутоны и где даже при лунном свете можно было различить всевозможные оттенки цветов. Гуляя не спеша, Нуарт обращала его внимание на те или иные растения и раскрывшиеся бутоны, показывая ему их красоту и необычайность. Араи смотрел с восхищением, но не на цветы, а на саму Нуарт. Ее умение видеть во всем великолепие, ее тепло и тот уют, что она ему дарила были самыми ценными дарами Богов и он не переставал в мыслях благодарить их за это. С ней он чувствовал себя счастливо, забывая о невзгодах, а будущее уже не казалось столь туманным.

Они сели на красивую скамью, окруженную розами, с видом на город, чтобы немного отдохнуть. Нуарт заметила, что несмотря на все ее попытки, он так и не смог отвлечься от своих мыслей, хоть и смотрел на нее с любовью в глазах. Это встревожило ее еще больше.

– Мой Араи, скажи мне, это поступки Семирамиды так угнетают тебя? – от ее имени у Государя пробежался по спине холодок. Он опустил глаза, не зная, что сказать, как ответить ей. Ведь он сам не понимал ослепивших его страхов.

«И почему она должна переживать о чем-то?» – подумал Араи. Не услышав ответа, она продолжила:

– Помнишь ты сказал мне, что что бы ни происходило, мы пройдем дороги судьбы вместе? – она подождала пока он обратит на нее свой взор. Посмотрев на нее, он лишь утвердительно кивнул, – Я хочу, чтобы и ты помнил, что я всегда буду рядом с тобой… И не важно, в этом мире или в другом, – она взяла его за руку и тихо повторила, – Всегда.

От услышанного на Араи нахлынули чувства с такой силой, что он резко обнял ее и крепко прижал к себе, будто боясь отпустить.

– Боги, как же я тебя люблю, – прошептал он, закрыв глаза.

– И я тебя безумно люблю, мой Араи, – она вновь растворилась в его объятиях, чувствуя, как биение его сердца понемногу выравнивается. Несмотря на все переживания, после слов поддержки, Царь с уверенностью посмотрел в будущее, понимая, что перед их любовью сломаются даже самые высокие стены. Немного отстранившись, Нуарт посмотрела с улыбкой на город, зная, что ее слова еще больше приободрят Араи:

– К тому же, рано или поздно, Боги нас благословят и подарят нашему Царству наследника или наследницу.

Араи тоже улыбнулся, с упоением предвкушая момент, когда благая весть разнесется по всей земле.

ℵ ℵ ℵ

Получив такой ответ от Армянского Царя, Семирамида ощутила, как отчаяние и злость окутывают ее сердце. Почему? Почему он не хочет? Что еще ему нужно?

«Ты нужен мне, – подумала она, – Но, видимо, ты не хочешь по–хорошему принять то, что и я нужна тебе. Мы должны быть вместе…».

– Ладно, – вдруг сказала она вслух, – Так тому и быть. Я заставлю тебя обратить на меня внимание, и вот тогда ты увидишь мою страсть, – она повернулась к своему военачальнику, который все это время стоял в ее опочивальне, – Объяви всем, что мы готовим армию, через пять месяцев мы должны выдвинуться на Армению, – глаза военачальника расширились, а брови подлетели вверх.

– Но, моя Царица… А, как же пакт о ненападении?

– А разве я его подписала? – она бросила на него пренебрежительный взгляд, – Нет…, – Семирамида отвернулась, будучи в своих мыслях.

– Послать гонца в Урарту, который сообщит им, что мы объявляем войну?

– Нет! – резко посмотрела она на него, – Ни в коем случае! Я хочу застать его врасплох. Тогда у него не будет другого выбора, кроме как согласиться на все, что мне нужно.

ℵ ℵ ℵ

В утренней тиши, что нависла над Великой Арменией, слышны были лишь птицы, напевающие мелодичные истории и помогающие пробуждаться обитателям государства. Араи и Нуарт спали в объятиях друг друга, когда дворец неожиданно пришел в движение, а с улицы донесся набат, возвещающий о беде. Араи открыл глаза и попытался осознать, что происходит. В кое-то веке он спал этой ночью спокойно, а сейчас – такое пробуждение.

– Что стряслось? – встревоженно спросила Нуарт, также поднимаясь со своего места. Араи не успел ответить, так как раздался быстрый взволнованный стук в двери.

– Войдите, – он встал и быстро надел легкий кафтан цвета слоновой кости. Слуги открыли двери, впустившие Санасара. Он сделал быстрый поклон. У Араи снова пробежал холодок по спине, он словно знал, что сейчас скажет военачальник.

– Мой Царь, Моя Царица, я с плохими вестями, – он поднял на Араи глаза, – На границе Урарту многотысячная армия Ассирийцев.

Араи замер, внимая его словам. Мысли, одолевавшие его столько месяцев, разом грянули, как гром над его Царством. Получается, что как бы он не противился войне – она должна быть…

– Сколько у нас есть времени, прежде чем они доберутся до реки Касах?

– Мало, Ваше Величество, мы не успеем уйти.

– Значит выдвинемся им навстречу. Собери всех и отправь весть князьям наших долин. Если подоспеют, то мы разобьем врага.

– Да, мой Царь! – он сделал поклон и скрылся из виду. Араи посмотрел на Нуарт и увидел ужас в ее глазах, ведь она знала то, о чем даже не догадывалась Семирамида, что Араи бьется не как Царь, выжидая завершения битвы в шатре, он бьется как обычный воин, в первых рядах, как воевода, как истинный сын своей страны. И именно об этом она думала, смотря на него. Мысль, что он и другие уйдут и могут не вернуться, заставила слезы скатиться по ее щекам.

По боевой тревоге были подняты все отряды, что охраняли Царский дворец и столицу и разосланы гонцы в разные части государства. Мобилизовав немаленькое войско, Санасар доложил, что все готово и они могут выдвигаться. Араи, надев доспехи и взяв меч Ариев, которым всегда бились его отцы и прадеды, в сопровождении Санасара вышел из покоев и направился вниз, чтобы встретиться с командирами отрядов.

Командиры, взволнованные происходящим, ожидали своего Царя. Кто-то напряженно ходил по Тронному залу, кто-то молился Богам, а кто-то молча сидел, погруженный в свои мысли. Когда Араи вошел, все, как один, встали и поклонились своему Царю, который посмотрев на них, понимающе кивнул. Он боялся за каждого из них, ведь знал всех с давних пор, и знал, о чем они думают – никогда еще не было такого, чтобы они собирались на битву таким образом. Без объявления войны и с подписанным пактом о ненападении.

Быстро обсудив все детали и стратегию, с которой они должны действовать, Санасар и командиры издали трижды боевой клич, для поднятия духа, и вышли на улицу к своим лошадям. Араи хотел было уже подняться наверх, чтобы повидать перед отъездом Нуарт, но увидел, что она стоит у дверей Тронного зала, не в силах шагнуть к нему, ведь один только вид его доспехов приводил ее в ужас. Она не знала, как остановить его, что сделать, чтобы он не уехал. Он подошел к ней и обнял:

– Моя Нуарт…, – с горечью произнес он.

– Араи, я боюсь, – прошептала она, приникнув к нему и крепко сжимая в руках ткани его одежды. Слезы, не переставая, стекали по ее лицу.

– Знаю, Любовь Моя, – он сделал глубокий вдох, – Но у нас нет сейчас другого выбора… Судьба уже стоит у порога нашего дома, она больше не спрашивает ни о чем…, – он услышал ее всхлипывания.

– Я прошу тебя, вернись целым и невредимым…

– Обещаю, я вернусь, – он посмотрел ей в глаза, – Клянусь Богами…

– Я не вынесу, если с тобой что-то произойдет…, – он снова прижал ее к себе, чтобы успокоить, – Не вынесу…, – еле слышно повторила она.

– Верь мне, все будет хорошо, – он вытер ее слезы и поцеловал в губы, чувствуя, как замирает его сердце. А затем тихо сказал, – Я должен уже идти, – он смотрел ей в глаза несколько секунд прежде, чем вновь поцеловать ее губы, а затем и лоб. После поцелуя она понимающе кивнула.

– Я провожу тебя, – он с горечью улыбнулся ее словам, ведь она всегда провожала его, и даже сейчас, когда еле стояла на ногах, не собиралась изменять своим привычкам. Пока они шли, он старался поддерживать ее, чувствуя, как она слаба. Араи подозвал слуг, чтобы они сопроводили их и помогли потом Нуарт вернуться в покои.

Когда Царская чета вышла, воины, ожидавшие их, в один голос поприветствовали своих правителей. Араи подошел к своей серой лошади и забрался на нее. Аба – так ее звали – вела себя беспокойно, ведь чувствовала, куда ведет ее судьба. Царица тоже подошла к лошади и сделала то, что делала всегда, когда та уводила Араи в путь – не важно по благой причине или нет, ведь у них с Нуарт была особая связь. Она коснулась пальцами ее лба, где у нее было родимое пятно кипельно-белого цвета, а потом поцеловала ее в левый ганаш:

– Аба, – обратилась она к ней, отчего лошадь качнула головой, – Береги нашего Царя…

Араи с грустью в глазах смотрел на Нуарт, которая приблизилась теперь к нему:

– Дорогами судьбы вместе, – на его глаза навернулись слезы.

– В этом мире или в другом, – с дрожащим голосом ответила она. Он кивнул ей, а затем не в силах больше сдерживать слезы, резко выслал ногами лошадь к воротам крепости. Командиры последовали его примеру и поскакали за ним галопом. Нуарт осталась на лестнице дворца, соскользнув на каменные ступени и окончательно разрыдавшись. При этом сквозь слезы она тихо начала молиться Богам, не отрывая взгляда от отдаляющихся всадников. Страх сковал ее до такой степени, что не давал возможности полноценно вздохнуть.

ℵ ℵ ℵ

Когда Араи прибыл к горе, что была между реками Касах и Раздан, ему сообщили, что Семирамида со своим войском прошла гору Аттис и стремительно приближается к ним. Оценив свои силы и силу противника, Араи и Санасар вместе с войском двинулись навстречу ассирийцам. Силы были неравные, но весть о том, что князья долин уже в пути и вот-вот будут на месте, вселяла надежду.

Через некоторое время, войска ассирийцев и армян настигли друг друга и слились словно две реки. Началась ожесточенная битва. Араи, будучи на коне, мечом рассекал одного за другим, ловко уворачиваясь от ударов противника. Боевые колесницы стремительно неслись на врага, расстраивая ряды и мешая им двигаться планомерно. Лучники же изо всех сил прикрывали тылы, но из-за количества ассирийцев это получалось с трудом. Несмотря на это, войско Араи сдавливало противника к ущелью, сваливая одного за другим в пропасть, но при этом теряя и своих людей. В какой-то момент, в самый разгар сражения, когда Царь вновь замахнулся на врага, чтобы снести его одним ударом, он почувствовал, как острая боль пронзила грудь, а горячая кровь начала разливаться по коже. По земле прошлась странная вибрация, больше похожая на землетрясение, и он ощутил ее, даже будучи на лошади. Но это было лишь мгновение, ведь у него резко перехватило дыхание, и последнее, что он увидел – это лицо обезумевшего Санасара, который не верил своим глазам:

– Араи!!! – крикнул он, обратив на себя внимание тех воинов, что были недалеко. При том, что на поле боя был невыносимый гомон, его крик разошелся сильным эхом. Но добежать до Царя он не успел, ведь его постигла та же участь – ядовитая стрела.

ℵ ℵ ℵ

Нуарт ходила вдоль своего балкона, откуда открывался вид на город и долину за стенами крепости. Она не находила себе места, надеясь вот-вот увидеть, как Араи возвращается во дворец. Все это время она не прекращала свои молитвы.

Вдруг в комнату вбежал поверенный и остановился, склонив голову. Нуарт быстро подошла к нему:

– Есть вести? – дрожащим голосом спросила она.

– Ваше Величество, – он нехотя поднял глаза на нее и тяжело вздохнул, – Наш Царь… Пал… На поле боя.

Нуарт не разобрала его речей. Она посмотрела на него так, будто лицо его было незнакомым. Слова были незнакомы. Место тоже было незнакомым. Она попятилась назад.

– Что?

– Моя Царица, – подошел к ней слуга, видя, как она пошатнулась.

– Нет, этого не может быть, – она начала смотреть по сторонам будто искала Араи взглядом. Поверенный крикнул слугам, чтобы те позвали лекаря, а сам взял Нуарт под руку. Она почувствовала, как началось сильное головокружение, перед глазами все плыло. Отчаянно пытаясь, разорвать связь с услышанным, она уговаривала себя, что ей кажется, что это лишь ее страхи, что поверенный не заходил к ней, но, когда она услышала набат и горестные крики людей о том, что Араи Прекрасный, их любимый Царь, мертв, ее взор заволокла пелена тьмы.

– Ваше Величество…, – успела услышать Нуарт прежде, чем потеряла сознание.

ℵ ℵ ℵ

Семирамида спешно шла к шатру, в который принесли тело Армянского Царя. Она не понимала, как можно быть такими тупоголовыми, что сложного в том, чтобы доставить Царя целым и невредимым. Она резко вошла в шатер и, увидев Араи, замерла. Он не просто был ранен, он казался бездыханным. Секунду погодя, она кинулась к нему и начала быстро ощупывать сердцебиение. Оно оказалось очень тяжелым и тихим. Поглощенная ужасом, она вызвала Жрецов и потребовала с помощью магии и дьявольских псов излечить Араи.

– Полетят ваши головы, если вы не сможете его оживить! – требовательно сказала она и вышла из шатра.

Отдав приказ найти стрелка, что ранил Араи, она с нетерпеньем ждала ответа от жрецов. Но спустя пару часов, когда уже наступила глубокая ночь, они вышли из шатра и доложили Семирамиде, что излечить Царя нельзя, дыхание и сердцебиение почти сошли на нет. Она не понимала, как магия могла не помочь, не подозревая, что у Араи в шатре несколько часов назад был еще один гость, который остался абсолютно незамеченным и который уже отпил немного крови с ядом и влил в Араи свою – древнюю. Ту, что навсегда вылечит его от болезней и подарит бессмертие. Именно поэтому Жрецы были бессильны, а состояние его ухудшалось, ведь, чтобы вновь родиться нужно было умереть.

Услышав, что Араи умирает, она вбежала в шатер и упала перед ним на колени, начав гладить его по голове и говорить что-то, что нельзя было разобрать, то громко, то шепотом, а затем и вовсе начав напевать песню, пока вампирская кровь стремительно разливалась по его телу.

Спустя несколько минут в шатер вошел ее полководец.

– Моя Царица! – начал он, – Нам нужно что-то предпринять, Урартийцы совсем обезумели после вести о смерти своего Царя. Не говоря уже о том, что к ним подоспели дополнительные войска.

– Помоги мне снять с него доспехи и позови сюда слугу, который так похож на Араи, – вдруг холодным тоном произнесла Семирамида. Он сделал, как она велела и, когда пришел тот слуга, она кинула ему доспехи и приказала надеть их. После они вместе вышли и объявили о том, что война закончилась, ведь Царь жив и он решил объединить две державы, женившись на прекрасной Царице. Войска с недоверием отнеслись к их словам, но тела Араи не было на поле боя, а вдалеке стоял человек, так походивший на их Царя. И даже жесты были такие же. Ассирийская армия начала отступать, показывая армянской, что переживать больше не за что.

Обманом остановив войну и вернувшись в шатер почти через час, Семирамида обнаружила, что тело Араи исчезло. Она вызвала стражу и начала кричать не своим голосом. Никто не понимал, куда он мог направиться, а главное, как, если он почти не дышал. Она отправила отряд искать в окрестностях, ведь он же не мог далеко уйти. Но по прошествии времени, они сообщили, что его нигде нет. И тогда она поняла, что если он куда-то и ушел, то только к своей Нуарт.

– Да поглотит этот город дьявольский огонь! – закричала она в гневе, после чего люди вне шатра увидели, как город вдали вспыхнул ярким пламенем в разных частях, словно по мановению руки. Крики жителей города были такой силы, что донеслись даже до поля боя. Воины ужаснулись картине, представшей перед глазами, а кто-то и вовсе начал молиться Богам. Семирамида тем временем отправилась навестить ту, что стеной стояла между ней и Араи.

ℵ ℵ ℵ

Нуарт, абсолютно обессиленная, смотрела в пустоту, не слыша ничего, что происходит вокруг – ни криков, ни ужаса, ни даже запаха огня. Она была оглушена собственной болью, что разорвала ее душу на несколько частей. Она не понимала, за что им все это, ведь они не желали никому зла, жили учтиво, уважая каждого, а самое главное любили друг друга. Прохладный ветер гладил ее по лицу, унося ее мысли, пока слезы градом стекали по ее щекам. Сидя на балконе, куда она вопреки просьбам слуг, вышла одна, она вспоминала все то, что было за эти годы. Его нежность, его любовь и заботу. Вспомнив, как он поцеловал ее впервые, она вдруг почувствовала, как горькое осознание реальности опускается в ее разум – ведь она больше не ощутит его прикосновений, больше не услышит его голос, больше не посмотрит в его ясные, как Солнце, глаза.

– Боги, свет погас, – взвыла она, подняв голову к небу, – За что? Мой Араи, моя Любовь…

Она не верила рассказам Семирамиды, о том, что ее Царь предал свое Государство и свою Царицу. Она знала наверняка, что это ложь. Если Семирамида объявила такое, значит Араи уже нет.

Агония поглотила ее сердце, она не понимала, что сделать, чтобы унять удушающую боль, ей хотелось забыться, а еще лучше уйти вместе с Араи, зачем теперь ей нужен этот пустой мир? Потому, пошатываясь, она с трудом встала со своего места и, подойдя к краю балкона, посмотрела вниз, оценивая высоту.

За ее спиной вдруг появилась Семирамида, но Нуарт этого даже не услышала, ее мысли слишком были заняты болью.

– Где он?! – раздался позади нее разъяренный голос, отчего Нуарт вздрогнула. Она узнала ту, что к ней обратилась, размышляя, как она прошла мимо слуг, но в одночасье поняла и еще кое-что:

«Мой Царь, неужели ты жив?» – с этими мыслями она повернулась к Семирамиде. Несколько секунд она смотрела на нее, пытаясь связать себя с реальностью.

– Отвечай!

– А, разве не с тобой? – с ухмылкой произнесла она.

– Хватит язвить! – она сделала пару шагов в ее сторону. – Скажи, где он?! Куда мог уйти? – закричала Семирамида, ослепленная гневом.

– Тебе виднее…

Семирамида медленно дошла до Нуарт, осматривая ее с ног до головы.

– Да? Ну, тогда раз он не достанется мне, то, значит, и не тебе! – с этими словами она резко вонзила ей кинжал в живот по самую рукоять и почувствовала мощный импульс, от которого она отдернула руку, словно обожглась. Нуарт застыла от острой боли, сковавшей ей тело. Семирамида в ужасе смотрела на Нуарт, переводя взгляд на ее живот, затем на кинжал, а после и вовсе на свои руки. В эту секунду она будто очнулась, пелена гнева и ревности сошла в одночасье, – Qillatu17… Bûru18…, – от услышанного Нуарт удивленно посмотрела на нее и потом на живот, слезы вновь потекли из ее глаз.

– Наш малыш… Араи…, – она пошатнулась, опершись рукой на каменную колонну. Семирамида, замерев, наблюдала, как угасает Нуарт, скользя по колонне вниз и постепенно теряя сознание. Когда она полностью опустилась на пол, последний выдох покинул ее тело.

ℵ ℵ ℵ

Перенеся тело Араи в пещеру, о местонахождении которой никто не знал, Даханавар отошел в сторону и наблюдал за тем, как проходило обращение. Он всматривался в его тело, ожидая пробуждения. Но основной процесс обращения запустился лишь пару часов. Уж слишком силен был яд. Даханавар увидел, как наконец черная дымка, словно воронка, начала окутывать тело Араи с ног до головы, медленно поднимаясь вдоль тела, и понял, что человек в нем умирает.

Перед глазами Араи мелькали различные образы детства, юности и взрослой жизни. Чем больше он становился вампиром, тем больше он видел моменты последних лет, в которых была Нуарт, их семья, их любовь. И спустя пару часов он вдруг открыл глаза, задыхаясь и произнося имя своей Царицы. Он пытался понять где он, и как он там оказался. Странные ощущения блуждали по его телу, но он даже не подозревал, что они значат, не подозревал, кто он теперь. Однако, сейчас это волновало его меньше всего. Он хотел увидеть Нуарт.

Араи с трудом поднялся из-за слабости во всем теле, и увидел Даханавара. Ему показалось, что он его знает, хоть и видел впервые. Не заостряя на нем внимания, он попытался сделать несколько шагов в сторону выхода, но, шатаясь, еле успевал ухватиться за каменистые выступы. Даханавар подошел к нему и попытался остановить, нельзя было давать ему видеть то, что за пределами пещеры:

– Араи, подожди, ты слишком слаб, твое обращение еще не закончилось.

– Отойди! – резко ответил он, кашляя и пытаясь пройти.

– Да, куда ты идешь? Тебе нужно поесть!

– Оставь меня, я сказал! – крикнул он, отталкивая его в сторону. Он абсолютно не обратил внимания на его слова.

Переведя дыхание, он все же выбрался из пещеры и увидел то, что не пожелал бы увидеть ни одному врагу. Весь город пылал огнем, в том числе и Царский дворец. Несмотря на глубокую ночь, из-за огня небо было светлое, как днем. Араи, не веря своим глазам, обошел все взглядом – горела его жизнь и все, что он так любил, все, чем так дорожил. Слезы подступили к глазам… Даханавар молча встал рядом, облокотившись на камни. Ему тяжело было на это смотреть – и на город, и на Араи.

Царь был решительно настроен найти Нуарт, поэтому, простояв так всего несколько секунд, он пошел дальше. Он все еще пошатывался, ведь головокружение не отступало, но с каждым шагом ему становилось все легче и легче, а тело все больше ему подчинялось. При всем при этом, он даже не подозревал, что оно мертво и, что уже ничего не будет как прежде.

Дойдя до дворца, он вдали увидел слуг. Трое человек стояли у погребального костра. Он не мог понять почему стоят именно те слуги, которые всегда были либо возле него, либо возле своей Царицы. Где же сама Нуарт? Он искал ее глазами и странным образом чувствовал ее присутствие, но не видел.

Слуги, завидев его издалека и узнав, поклонились ему. Он внимательно оглядел их и увидел в их душах и глазах скорбь. Погребальный костер давно догорел, но слуги до сих пор стояли рядом. И только подойдя к ним и услышав их мысли, он окончательно осознал, что случилось непоправимое. Он с ужасом смотрел то на слуг, то на груду пепла. Его глаза запеленали слезы, он не понимал, как такое может быть. Как его Нуарт могла обратиться в прах? С ним ли это происходит? Он посмотрел на поверенного вопрошающе:

– Мой Царь, – со слезами начал слуга, – Мы… Мы не успели, – прерывисто произнес он, – Нечто, убившее нашу Царицу, появилось из ниоткуда и исчезло в никуда.

Араи молчал.

Его оглушила тишина.

Вдруг весь шум, который издавал город – исчез.

Он не слышал ничего.

Стенания оборвались.

Слова слуги он прочел по губам, но не услышал. Его сердце билось с такой силой, что казалось земля под его ногами сотрясается. Он будто был во сне, ведь все было слишком зыбким и ненастоящим.

Араи подошел к костру на очень близкое расстояние и протянул руку, коснувшись пепла. Боль резко свела ему душу, не давая вздохнуть. Реальность ослепила его. Что это? Боги решили поиздеваться? Он пошатнулся и упал на колени, слезы полились из глаз рекой. Он увидел образы, которые свели его с ума. Видел то, что видела его Нуарт. Семирамида… С такой легкостью вонзила кинжал… Он ощутил ту же боль, что и она пока умирала.

– Моя Нуарт…, – он начал говорить сам с собой, качаясь как обезумевший, – Меня не было рядом… Прости меня, Im Aregak, я не уберег тебя…, – он вдруг начал напевать их мелодию себе под нос то очень тихо, то чуть громче, не замечая никого и ничего. Слугам больно было видеть своего Царя таким, больно было осознавать, что их Царицы больше нет, ведь это значило, что жизнь больше не будет прежней – полной любви и счастья. Пребывая в таком состоянии продолжительное время, он вдруг сказал в пустоту, а может быть даже Богам, – Моя Царица… Она хотела подарить мне сына, но этот злой дух забрал ее у меня… Забрал сразу две души, забрал у меня все…, – он задыхался. Все вокруг потеряло свое значение. Зачем он вообще остался жив?

Рука Даханавара резко упала на плечо Араи, ведь та же агония съедала и его изнутри. Он не представлял, как унять его боль, как помочь… Как хоть немного облегчить его состояние…

Но вдруг… Его сердце, замедлившись, глухо ударило последние три раза, словно отмеряя время и отдавая дань прошлой жизни.

Удар…

Удар…

Удар…

Как только в ушах раздался последний стук, он ощутил, как холод начал окутывать его ум и сердце, как к боли начала подступать адская ярость. Слезы на его лице высохли в одночасье, будто их никогда не было, а глаза блеснули дьявольским огнем…

Все…

Обращение завершилось.

– Я найду тебя, где бы ты ни была… В какой тени бы ни пряталась…

 ‡                                                ‡

Очнувшись, словно от видения наяву, Дэвид обнаружил, что все это время стоял в оцепенении, смотря, как Версавия сажает Бресеиду за стол. Ему казалось, что прошла вечность. Чувства прошлого сдавили ему грудь. Даханавар подошел к нему, видя его мысли.

– Теперь это можно назвать страшным сном и забыть, – тихо сказал он, смотря в том же направлении, так как только что он точно также окунулся в прошлое вместе с Новоизбранным Царем.

– Да, сон длинною в тысячелетия.

– Иди к ней, – он посмотрел на сына, понимая, что сейчас его не волнуют все эти Церемониальные этапы и, что тот захочет их сократить. Дэвид улыбнулся и повернулся к нему, зная, что его слова обрадуют Даханавара.

– Сейчас, только закончим тут с официальной частью.

И он оказался прав, Даханавара действительно обрадовали эти слова. Ведь даже тон, с которым Дэвид их произнес, свидетельствовал о том, что он все-таки будет править счастливо, без чувства пустоты внутри и вокруг.

Сев за стол, Бресеида остановила герцогиню, которая собиралась сесть на свое место за соседним столом:

– Версавия, – герцогиня наклонилась к ней, чтобы ее вопрос был слышен только ей, – А сколько действует этот отвар?

– То есть? – нахмурилась она. – Он всего лишь снимает тот испуг и стресс, который ты испытала, но это вовсе не значит, что новые эмоции он тоже берет под контроль, – сказала она, понимая природу вопроса, ведь слышала ее мысли до этого. – Теперь я должна сесть там, – она показала рукой, – Не вставай со своего места, пока Царь тебя не попросит, – Бресеида опустила голову, – И не волнуйся, никто, кроме него, сюда не подойдет. К тому же я рядом, – с этими словами она подошла к своему столу, к которому также уже подошел Джаред. Бресеида заметила, как нежно они посмотрели друг на друга, словно глазами признаваясь в любви. Сама того не осознавая, она слегка улыбнулась этому, а после из-за ликующих вампиров перевела взгляд туда, где стоял Дэвид. И вновь растворилась. Они в один голос торжественно скандировали, вставая постепенно со своих мест и хлопая: «Да, здравствует, Новый Shendet19! Да, здравствует, Новый Shendet». Барабанщики же создавали им для этого особый ритм, который величественно возвещал о явлении Новоизбранного Царя.  Боясь упустить детали, она наблюдала внимательно за всем происходящим. Увидела, как Дэвид, сопровождаемый этим гомоном, забрал свой перстень у Даханавара и подошел к Молеху, чтобы тот его мог благословить на мирное Царствование. Как вынесли тело мертвого оборотня, который, как казалось Бресеиде, обычный человек, ведь она не знала, среди каких существ находилась. Даже не подозревала. Увидела, как к Дэвиду начали подходить люди в абсолютно специфичных одеждах, которые отдаленно, но все же напоминали разные исторические эпохи. Они делали поклон, проявляя почтение, и только после этого поздравляли Новоизбранного Царя, преподнося дары. Каждый хотел поздравить лично. При этом она заметила интересную особенность – каждый говорил на своем языке или диалекте, но, несмотря на это, Дэвид понимал их и отвечал им соответствующе. Бресеида не могла разобрать слов, потому подумала, что она наверняка за границей.

Увидела также, как в какой-то момент, заметив, что второго оборотня хотят бросить в темницу, на удивление всех Дэвид неожиданно сказал:

– Его отпустить!

– Ваше Величество, – обратился к нему слуга, – Но, это же зверь…

Дэвид кинул на него строгий взгляд, из-за чего Бресеида машинально подалась немного вперед, чтобы услышать, что скажет Царь, не понимая при этом, почему того молодого человека назвали «зверем». Она заметила шок присутствующих, и оттого ей было еще интереснее увидеть, что будет дальше.

– Я что, не ясно выразился? – сказал Дэвид громко и строго, пронзая взглядом слугу. Немного подождав, он продолжил, – Он должен дойти до своего Трайба целым и невредимым… И, если, – он посмотрел на второго слугу, который стоял у клетки, – Я узнаю, что кто-то из вас меня ослушался…

– Ваше Величество, простите! – быстро поклонился слуга, – Я не хотел Вам перечить, лишь уточнить, – он поднял виноватые глаза на Дэвида. Царь махнул рукой, давая понять, что тому пора исчезнуть и посмотрел на оборотня, которого выпускали из клетки. Тот безотрывно смотрел Дэвиду в глаза, испытывая бурю эмоций, но прежде всего шок. У него было столько же вопросов, сколько и у Царя. Почему они не убили друг друга? Что остановило? Почему он его отпускает? Но, что больше всего вызвало удивление всех, кто находился в Тронном зале, так это то, что прежде, чем уйти, оборотень резко остановился:

– Shendet, – вдруг произнес юноша, – Ваше благородство не знает границ, и я очень надеюсь, что мои слова не вызовут гнева или негодования, но я просто обязан попытаться получить дозволение, – Дэвид молчал, равно как и весь зал. Помедлив немного, оборотень продолжил, – Прошу позвольте мне забрать тело моего соратника, чтобы провести погребальный обряд по всем законам, – сказав это, оборотень опустил глаза в ожидании решения Царя. Дэвиду понадобилось меньше двух секунд, чтобы озвучить справедливое решение, хоть оно и показалось таковым не всем присутствующим.

– Разумеется, – он кивнул, а затем обратил свой взор на того слугу, который стоял неподалеку от него, давая понять, что это приказ. Оборотень, подняв глаза на Дэвида, медленно сделал поклон, отдавая дань почета своему спасителю, что, в свою очередь, вызвало еле заметную теплую улыбку на лице Царя, который тоже поклонился ему в ответ. В зале послышались удивленные возгласы. Даханавар, который успел к этому моменту расположиться за своим столом, был поражен обстоятельствами. Он знал, что сын будет справедлив, но, что таким будет его первое решение и отданный приказ – не ожидал. И тем более неожиданностью было почтение оборотня. Он также мог убить Дэвида, ему дважды представился такой шанс, но в тот момент он даже не сдвинулся с места. И вот теперь, уходя, он делает поклон, демонстрируя, что признает в нем Царя вампиров. Немыслимо…

Бресеида с интересом наблюдала за происходящим, видя какой резонанс вызвали действия Дэвида. И тот факт, что его больше волновала правильность и справедливость собственного решения, чем то, что скажут другие, восхищал ее. Она продолжала рассматривать его, вслушиваться в его голос. Он действительно был хорош собой. Высокий, статный, с длинными светлыми волосами и, как она успела заметить, с зелено-карими глазами. Но она не могла выкинуть из памяти и то, что ее назвали его наложницей. В ее голове мелькали мысли, которые должны были подсказать, что делать в случае, если у нее снова не будет выбора.

Спустя время она почувствовала, что ее будто сверлят взглядом откуда-то слева. Не сразу, но Бресеида посмотрела в эту сторону и увидела Семирамиду, смотрящую на нее в упор, без стеснения. Ее удивило, что та даже не отвернулась. Бресеида не знала кто она, при этом заметив, что эта девушка очень красивая и одета крайне интересно. Но ей все равно стало жутко не по себе от всего этого. Она немного поежилась, но при этом постаралась не двигаться, а потом, не выдержав такого напора, и вовсе отвела взгляд и хотела сконцентрироваться на том, что делает Царь, но обнаружила, что он, яростно смотрел на Семирамиду и выжидал, когда наконец она ощутит его гнев на себе. Поймав на себе взор Дэвида, Семирамида оцепенела. Она знала, что он не станет что-либо делать при всех, слишком много свидетелей, но это совершенным образом не значило, что не сделает потом. Он ясно давал ей понять, что на этот раз, он не то, что не подпустит ее к Бресеиде, а уничтожит ее, если даже та будет просто на нее смотреть. Второго раза не будет. Семирамиде стало очевидно, что чего-чего, а злить его не стоило, особенно сейчас, когда все его чувства обострены до неимоверного уровня, ведь она ощущала его энергию, которая волнами исходила от своего источника. Смесь любви и счастья, злости и настороженности. Помедлив немного, она встала со своего места и подошла к Дэвиду, чтобы сделать быстрый поклон и коротко поздравить, после чего скрыться в дверях Тронного зала. Дэвид до последнего смотрел ей вслед, чтобы удостовериться, что она действительно ушла, а потом, тяжело вздохнув, направился в сторону Царского стола. Герцоги, Даханавар и Бресеида внимательно следили за его реакцией.

Дэвид не спеша прошел к своему месту и сел возле Бресеиды. Необъяснимое волнение охватило ее тело. Она старалась смотреть прямо, при этом украдкой наблюдая за ним. Они сидели на достаточном расстоянии от остальных и ее немного пугала перспектива общения с ним тет-а-тет, ведь не понимала, чего ждать. Он же продолжал принимать поздравления, вежливо благодаря каждого.

Через некоторое время, когда каждый высказал пожелания о благополучном Царствовании, в Тронный зал завели 120 девушек в прекрасных платьях. Они все были разными, но, как заметила Бресеида, приблизительно, одного возраста. Ее возраста. И ко всему прочему до смерти напуганные. Дэвид увидел, как она напряглась, ведь в ее голову закралось подозрение. Она смотрела, как к каждой Касте подвели по две наложницы. Ее лицо менялось на глазах несмотря на то, что девушек просто сажали рядом с мужчинами и не более того. Она медленно перевела взгляд на Версавию, но та лишь качнула головой, давая понять, что не стоит обращать на это внимания. Ничего страшного не происходит. Во всяком случае Бресеиде не нужно было об этом знать, ведь ее снова могла охватить паника, которую нельзя здесь демонстрировать. Конечно, то, что происходило не нравилось никому из сидящих за столами на подиуме. Даханавар с жалостью смотрел на девушек, а герцоги и вовсе делали вид, что что-то безучастно обсуждают, чтобы не выдать свою ненависть ко всему этому. Дэвид внимательно наблюдал за всеми Кастами, его поражало, как просто и с каким удовольствием они разбрасывались человеческими жизнями, будто сами никогда не были людьми, будто ни у кого из них никогда не было возлюбленных или дочерей. Он посмотрел на Бресеиду с горечью в глазах, чувствуя ее нарастающий страх. Она тоже посмотрела на него.

– Не бойся, – тихо произнес он, – Ты в безопасности, – его слова отозвались в ее сердце. Ведь этого она тоже страшилась, не зная, что ее ждет дальше. Но то, как он говорил ей это и то, как смотрел при этом, заставило ее немного успокоиться, доверившись ему.

До сих пор не замолкающие барабаны, вдруг сменили ритм, на более глубокий и тяжелый, меняя стиль с альтернативной музыки мира, на темную, готическую, что обратило на себя внимание Бресеиды. Она увидела, как в Тронный зал плавно вошли танцовщицы завораживающей красоты. Ритм позволил им встать в центре зала, поодаль от Царского стола и приготовиться к действу. Их было семь. Шестеро из них встали вокруг одной, закрывая ее, словно лепестки цветка. Бледная, как мрамор, кожа, черные топы и такие же черные длинные юбки в пол из легкой ткани, рваные куски которой создавали воздушность из-за многослойности. Подведенные черным карандашом глаза и темно-алые губы – они были словно нимфы, появившиеся из таинственных лесов. Серебряные украшения на разных частях тела также восхитили Бресеиду, ведь это были длинные до плеч серьги, разнообразные кольца, колье, браслеты на ногах и руках, и, что самое главное – цепи, которые украшали их бедра и оголенные животы. Бресеида замерла, разглядывая их. И, когда музыка приобрела новый оттенок, когда помимо барабанов начал сладко петь уд, скрипки и другие невообразимые инструменты, они приступили к своему магическому танцу. Девушка, что была по центру, начала танец самой первой, давая возможность мелодии набрать обороты. Ее движения рассказывали о Богине, что была заточена в каменной статуе, и из которой она выбиралась не спеша, снимая с себя все оковы. Остальные девушки, создающие круг, танцевали в унисон определенному инструменту, каждая – своему, но при этом сохраняя синхронность движений. На удивление Бресеиды, через несколько секунд, помимо музыки, раздался бархатистый и томный голос aoidos20. Она не могла объяснить, что именно слышит, он будто поднимался из глубин древности, подчиняя все, к чему прикасается. Действуя опьяняюще и на нее, и на танцовщиц, он дурманил разум, заставляя входить в мистический транс. Да, транс! Бресеида наконец поняла, то, что происходило. Колдовской эффект всего этого, казалось, унес ее в другое измерение. Музыка и ритмы били у нее в груди, вместо ударов сердца. Плавность и страстность, с которой танцевали девушки, не оставила равнодушным никого из гостей. Главная танцовщица, не сбивая общий поток движений, медленно подходила к Царскому столу. Дэвид, все это время с удовольствием наблюдающий за Бресеидой и ее мыслями, обратил на это внимание. Он должен был дать ей знать о своих желаниях, хочет он продолжения лично для себя или нет? Уйдет ли вместе с ними? От приближения танцовщицы у Бресеиды захватывало дух, столь прекрасное создание, столь чувственное, единственное в своем роде. И, когда она оказалась на очень близком расстоянии и сделала поклон в самом танце, Дэвид качнул головой, отправляя ее к Кастам. Она столь же грациозно и покорно, продолжая танцевать, сменила траекторию, а девушки, что были с ней, растеклись словно жидкое серебро, между гостями.

Бресеида, проводив их восхищенным взглядом, невольно посмотрела на Дэвида и резко опустила глаза, ведь обнаружила, что и он смотрел на нее. Смотрел все это время. Он же, стараясь не смущать ее, отвел взор, слегка улыбнувшись. Удивительно было ощущать ее физическое присутствие, снова видеть ее восторг, вновь обнаружить, что даже ее погружение в музыку осталось прежним. Не в силах себя сдерживать дольше двух минут, он опять перевел взгляд на нее, отчего их взгляды столкнулись. Как же сложно было держать себя в руках, так хотелось кричать от счастья, снова взять ее на руки, услышать ее смех. Но в тоже время осознание того, что его Нуарт не помнит тех времен заставляло Дэвида подавлять в себе эмоции. Бресеида, смотря на него, заметила, что его глаза одновременно и печальны, и радостны. Это было очень странное сочетание чувств, которое она с трудом могла объяснить. А цвет был еще более загадочным, ведь менялся в зависимости от того, как падал свет. Глаза переливались разными оттенками, словно хамелеон – светло-карие, потом зеленые, а в какой-то момент и вовсе серые. Но именно тогда ей показалось, что она может спросить его, о чем угодно, будто только он сможет дать ей нужный ответ. И больше никто. Попытавшись унять нахлынувшее волнение, она вдруг тихо произнесла:

– Почему на меня так смотрят?

– Я…, – он тяжело вздохнул, – Не знаю, как тебе это объяснить…, – он перевел взгляд на Джареда, что сидел параллельно их столу, – Дай мне время и я обязательно отвечу на твой вопрос.

Она опустила голову.

– Я хочу домой…, – Дэвид ощутил все отчаяние, с которым она сказала эти слова.

– Знаю…, – промолвил он и слегка наклонился к ней, будто боялся, что кто-то еще услышит его, – Но и здесь прошу дать мне время…, – он понимал, что ей страшно и, что она не в своем мире. Что она человек, которому чуждо быть среди тех, о ком Людской мир слагает мифы и легенды. К тому же, и он для нее никто. Незнакомец, что смотрел на нее с горечью в глазах. Несмотря на то что Версавия говорила ей до этого, слова Царя немного приободрили ее, вселив надежду, – Ты помнишь, как оказалась здесь? – неожиданно спросил Дэвид.

Ее внезапно охватила буря эмоций, в особенности сильный страх. Дэвид услышал урывками ее мысли и образы, возникшие перед ее глазами. Она снова, как наяву, увидела лицо Люциана, который держал ее.

– Помню, – она отвела взгляд в сторону. Ей было мерзко и противно об этом вспоминать.

– Мне нужно знать, – настойчиво произнес Дэвид. Он воспользовался моментом, когда музыка играла, столь громко, что Касты не услышали бы их. Она перевела взгляд на него, – Расскажи мне все, иначе я не смогу уберечь тебя, – он видел, как она старалась не показывать насколько ее удивили его слова, а сам при этом испытывал острое желание обнять ее, поцеловать и закрыть от всех, чтобы никто не смог причинить ей вреда. Его охватывал ужас от мысли, что Люциан мог сделать. Он слишком хорошо его знал.

«Если бы ты только знала, на что я готов пойти ради тебя…,» – подумал он.

– Он… Ворвался ко мне в дом, – неуверенно начала она, – А вернее, я сама открыла дверь, думая, что пришла моя подруга…, – она с горечью ухмыльнулась, – Мадлен… Она его привела ко мне…

– Мадлен? – не веря своим ушам, переспросил Дэвид, бросив взгляд на Джареда.

– Да, так ее зовут, – она заметила, что у Дэвида пробежали безмолвные мысли на лице, не понимая, что так его удивило, – Я попыталась убежать, и даже побежала наверх, чтобы выбраться из дома через окно спальни, но, – она вздохнула, переводя дыхание, ведь ее сердце вновь тревожно забилось, – Он догнал меня там, так как мне преградила дорогу Мадлен, – она обратила внимание на искреннее переживание в его глазах, – Он что-то произнес… Я не разобрала язык, но после этих слов я почувствовала, как слабею и теряю сознание…

Дэвид, зная, что Джаред слышит их разговор, перевел на него взгляд, полный гнева. Оба подумали об одном и том же – без Семирамиды не обошлось. Люциан не мог знать тех или иных магических слов, если бы та ему об этом не рассказала. Джаред чувствовал, как Дэвида начинает обуревать ярость.

– А потом? – спросил он Бресеиду. Она посмотрела на него, будто прося не спрашивать, было невыносимо стыдно об этом говорить, – Я прошу тебя, расскажи мне.

– Потом я очнулась и увидела, что я уже не дома, и при этом на кровати, а он почти разделся, – он увидел, как она покраснела от стыда и вдруг осознал, что именно в этот момент он метался в своей комнате, поедаемый агонией и страшным беспокойством, – Я попыталась закричать, но у меня не было голоса, я не могла издать ни единого звука, как бы не пыталась, – у Дэвида дьявольски сверкнули глаза. Ему хотелось вызвать Люциана сюда и разделать его прямо перед Кастами. Джаред качнул головой, словно говоря: «Не надо…».

А может, позвать того оборотня обратно и позволить ему разорвать Люциана? – с иронией произнес в мыслях Дэвид, смотря на Джареда.

Мы разберемся с ним иначе, Дэвид, – ответил ему тот.

– Когда я вошел в комнату, ты уже была без сознания, – то ли спрашивая, то ли утверждая произнес Царь.

– Да, просто поняв, что я не могу позвать на помощь, я решила побежать к двери, но он оказался быстрее и значительно сильнее. Он швырнул меня на кровать, а увидев, что я все равно сопротивляюсь – ударил по лицу.

Дэвида окончательно охватила ярость, из-за которой он вызвал слуг и дал гневное распоряжение найти Люциана и привести его в Тронный зал. Слуги всполошились, а Даханавар услышав это, спешно подошел к его столу, понимая, что сейчас может произойти непоправимое.

– Дэвид…, – он вопрошающе на него посмотрел, – Мы не можем судить его именно сейчас и именно здесь, – Дэвид молчал, не поднимая на него глаза, – Эти порядки были задолго до нас, – он сказал строже, но по-отцовски. Но сына не устраивал его ответ, и он видел, как в его глазах периодически загорается огонь, – Я обещаю тебе – мы разберемся со всем этим, когда не будет свидетелей. Нельзя демонстрировать нашим гостям все, что происходит в нашей семье.

– Он никогда не был моей семьей, – сквозь зубы процедил Дэвид, смотря в пустоту. Но Даханавар понял, что тот согласился с ним и самостоятельно разобрался со слугами, отменив приказ Дэвида. И, видя, что это привлекает ненужное внимание со стороны Молеха, Даханавар сел за свой стол с наигранным довольством.

Бресеида была изумлена. Все это время она наблюдала за их разговором, не сумев скрыть удивление. Она никак не ожидала такой реакции. Более того, все, кто окружал его, почему-то понимали его гнев.

«Кто же ты…,» – подумала она. Количество вопросов в ее голове множилось с невиданной скоростью, а ответов так и не было. Она видела насколько он не похож на Люциана, и на всех тех, кто находился на Коронации. Он будто был другой, как и Джаред с Версавией, и также тот человек, что больше был похож на его отца, хотя внешне они крайне мало отличались по возрасту. Дэвид, будто услышав ее мысли, бросил на нее слегка смущенный взгляд.

Пока Бресеида была увлечена собственными рассуждениями, слуги, появившиеся в дверях Тронного зала, начали вносить множество блюд, подавая их в первую очередь на Царский стол. Красивые старинные приборы и посуда, вместе с убранством тех частей дворца, что она успела увидеть, вызывали в Бресеиде ощущение, будто она застряла на перекрестке эпох. Будто все стили, которые когда-либо жили в древности, сосредоточены именно здесь. Это также перекликалось с одеждой тех, кто был на Коронации. Они так же являли собой образ той или иной эпохи, места на планете, цивилизации, возможно даже исчезнувшей. Бресеида всматривалась в детали на их одеждах, манеру говорить, жесты и необычайную красоту. Каждый из них был уникален. Абсолютно. Одни надели кафтаны совершенно разных тонов на голые торсы, из-за чего их темная кожа отливала еще более неземным оттенком. У других, помимо коротких жилетов, на плечи были накинуты ткани с индийскими узорами, напоминающими мандалы. Бресеида также успела разглядеть и тех, кто был одет в стиле средневековья, равно как и тех, кто был в длинных современных пиджаках, похожих на макинтош. Даже слуги дворца были облачены в необычные одеяния. Каждый из них надел и мантию, благодаря которой мог закрыть свою голову, будто не желая демонстрировать свои мысли. Но все это имело исключительный стиль, который лишь отдаленно напоминал то, что она видела в музеях и исторических книгах. И несмотря на уникальность каждого наряда – их с легкостью можно было разбить на «группы».

– Касты, – будто дополнил ее мысли Дэвид. Она удивленно посмотрела на него, не понимая, откуда он знал, о чем она думала на тот момент. Дэвид улыбнулся, – Они приехали с разных концов света. У них свой язык, свой стиль в одежде и…, – он постарался осторожно произнести следующие слова, – Своя эпоха. У каждого в отдельности.

Бресеида перевела взгляд с Дэвида на Касты, что сидели по правую руку от них.

– Эпохи…, – повторила она тихо.

– Да.

– Я не совсем понимаю, – будто в пустоту сказала она.

– У каждого за плечами своя история, длинною в сотни лет, – эти слова заставили Бресеиду вновь перевести свой взгляд на него.

– У Вас тоже своя эпоха? – в ее глазах не было страха, и он не смог не заметить это. А от того, что она подобралась на такое расстояние к их прошлому у Дэвида и вовсе перехватило дыхание.

– Да, – лишь ответил он, видя, как она смотрит на него изумленно. Дэвид потянулся за кувшином и налил в ее бокал красного вина. Ее взор непроизвольно проследовал за его рукой, хоть мыслями она блуждала на страницах истории, пытаясь соотнести все, что она видит с теми или иными историческими периодами, – Поешь, прошу, – она вдруг обратила внимание на жидкость в бокале. – Не волнуйся, это вино, а вся еда обычная, – сказал он, понимая ее настороженность.

Помедлив несколько секунд, она потянулась к еде, а точнее, к некоторым фруктам и орехам. Ей очень хотелось есть, но вместе с тем она не могла. Было ли это из-за переживаний или из-за увиденного в целом она не знала, но параллельно почувствовала и предательскую жажду. Но на их столе было только вино, как и на всех остальных столах. А это значило, что это единственное, чем она может утолить жажду. Она нехотя взяла бокал и попыталась сделать глоток, но почти сразу поморщилась от вкуса.

– Не вкусное? – улыбнулся ей Дэвид.

– Я… Просто не люблю вино, – робко ответила Бресеида, – Как и весь алкоголь, – Дэвид посмотрел на нее с теплом и резко поднял руку, подозвав к себе слугу. Тот оказался у Царского стола через две секунды, если не быстрее.

– Подайте ягодный нектар.

– Да, Ваше Величество, – ответил слуга и скрылся из виду.

– А подобную пищу ты любишь или тоже нет? – он изучающе посмотрел на нее, показывая на то, что стояло на столе. Она смогла лишь только кивнуть ему, не в силах проронить ни слова, – Тогда ешь не только фрукты, тебе нужно набраться сил, – она смущенно опустила голову, чем напомнила ему Нуарт и ее кротость.

Слуга поднес красивый узорчатый кувшин с нектаром и еще один бокал. Дэвид снова наполнил его и поставил возле нее.

– Надеюсь, тебе понравится, – слегка улыбнулся Дэвид, поджав губы. Бресеида не спеша отпила нектар и с удивлением обнаружила, что он очень вкусный. Увидев блеск в ее глазах, он спросил, – Вкусно?

– Да, – тихо ответила она, с благодарностью в глазах. После чего решила попробовать и свежеиспеченный хлеб с сыром, что вызвало в ней отдельную волну наслаждения. Дэвид же с удовольствием наблюдал за ее мыслями и ощущениями.

 ∞      ∞      ∞

Коронация продолжалась еще несколько часов, завершившись грандиозным огненным представлением. Парни и девушки ловко кружили в языках пламени, укрощая его буйство там, где оно могло сжечь их дотла. Укротители огня заставляли взмывать его вверх, словно выпуская на свободу дикого зверя. Только тогда Бресеида обратила внимание на то, что потолки и своды зала имеют будто бы бесконечную высоту, не меньше 20 метров, что не могло не удивлять.

«Грандиозное сооружение…,» – подумала она, рассматривая канделябры, которые, казалось, свисали из пустоты, из темного облака. Она не заметила, как к ним подошла Версавия.

– Ваше Величество, – она сделала поклон, – Возможно, нам стоит уже проводить Вас в покои?

Бресеида вдруг поняла, что близится тот момент, которого она так боялась и касательно которого, ей так и не ответила Версавия. Она сейчас старалась не смотреть на Бресеиду, чтобы не обнадеживать ее раньше времени. Дэвид почувствовал напряжение Бресеиды.

– Да, проводи, пожалуйста, – он встал со своего места и, забрав обсидиановый кинжал, посмотрел на Джареда, который последовал его примеру. Подойдя к Даханавару и сказав ему что-то на ухо, он направился к Джареду. Бресеида перевела взгляд на Дэвида, а после снова на герцогиню.

– Версавия, – только успела сказать Бресеида, как та поднесла палец к своим губам, показывая ей знак тишины, а вслух лишь сказала:

– Он не такой. Просто делай сейчас, что говорят.

Бресеида кивнула и спешно встала со своего места, поправив подолы платья. Дэвид повернулся к Бресеиде, ожидая, что она подойдет.

– Сравняйся с ним, ты должна идти подле него, – шепнула ей на ухо Версавия. Она последовала ее совету, неуверенно прошагав к нему. Дэвид, дождавшись Бресеиду, двинулся в сторону выхода, подав ей руку, когда она должна была пройти несколько ступеней вниз с подиума, на котором располагался их стол. Она робко взяла его за руку и посмотрела ему в глаза, снова увидев в нем тот взгляд – полный любви и тепла. Пока они шли, им кланялись вслед Касты и слуги. Джаред и Версавия шли позади, взявшись под руки. За всю дорогу Дэвид не проронил ни слова, он был очень задумчивым, как показалось Бресеиде. Каждый раз, как они поднимались по лестнице, Дэвид галантно подавал ей руку. Это одновременно и смущало, и восхищало ее. Хотя она не могла объяснить того, что происходило внутри. Такая странная смесь чувств, мешающая здраво рассуждать.

Когда они дошли до опочивальни Дэвида, слуги, поклонившись, открыли двери, впуская Новоизбранного Царя и его свиту. Бресеида резко остановилась, увидев огромную кровать справа. У нее в голове были противоречия: с одной стороны события, которые произошли несколько часов назад, не оставляли ее в покое, с другой – полное отсутствие страха с ним.

– Бресеида, – недовольно произнесла Версавия. Дэвид оглянулся и посмотрел на них. Он только сейчас понял, что за все это время даже не спросил, как ее зовут, ведь для него она все та же Нуарт.

– Я не пойду, я сказала! – возмутилась та, сверля взглядом Версавию. Джаред стоял позади них и перевел взгляд на Дэвида, поджав губы.

– Версавия останется с тобой в той комнате, – он показал рукой на дверь, что была возле его кровати, – А я останусь здесь, – Бресеида удивленно посмотрела на него, а затем в том направлении, куда указывала его рука. Версавия прошла и открыла комнату, начав зажигать свечи. Еще несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, при этом Дэвид еле сдерживался от повторного приступа обнять и поцеловать ее. После она прошла в дополнительную спальню, где ее встретила негодующая герцогиня, которая обошла ее и закрыла дверь.

– Я же просила немного подождать! – начала она.

– Да, но я увидела, что мы пришли в спальню! Я думала, что мы идем в какую-то комнату – кабинет, зал для обсуждений, да что угодно, но не в спальню!

– Бресеида, Дэвид не такой, и это я тебе тоже сказала!

– Откуда мне знать такой или нет?! – возмутилась она.

– Оттуда, что если уж ты мне немного доверяешь, как я поняла, то и словам моим тоже нужно доверять, – она тяжело выдохнула, – Дэвид никогда себе не позволит и десятой доли процента того, что позволяет себе Люциан. Он крайне воспитан, если ты не заметила.

– Заметила, – резко и виновато произнесла Бресеида.

– Он в свое время потерял жену и не родившегося ребенка…, – зачем-то сказала Версавия. Бресеиду это потрясло до глубины души.

«Какой ужас – жить с этой болью…,» – подумала она.

– Прошу, будь почтительна к нему, не груби и не язви, – она взяла ее за руки, – Во-первых, помни, что он – Царь. Это значит, что нельзя просто так взять и начать громко возмущаться почти в коридоре у его опочивальни, где это может услышать каждый. Во-вторых, он не заслуживает к себе такого отношения. И вообще… Ты даже не представляешь, как нам всем повезло, что судьба выбрала его стать следующим Царем. Одним Богам лишь известно, что было бы, если бы Люциану удалось получить трон – дворец наверняка утонул бы в крови, – она посмотрела в сторону, – Я могу лишь представить каково тебе сейчас, но знай, даже если бы я не осталась сегодня здесь – он никогда не позволил бы себе открыть эту дверь и сделать что-то против твоей воли, – она пальцем показала в сторону двери, – Никогда! – Бресеида внимательно слушала ее, – И еще, никто из нас, – она показала рукой на себя и на соседнюю комнату, – А также Даханавар, не причиним тебе зла. Обещаю!

Бресеида понимающе кивнула.

– Погоди немного, я сама подготовлю постель, не нужно чтобы слуги видели, что ты осталась в этой комнате, – сказав это она, начала стягивать покрывало с кровати.

Бресеида обошла взглядом комнату, вновь подметив утонченность, с которой был создан интерьер и расставлены предметы. Ее все не отпускали мысли о Дэвиде и о том, что его лицо ей казалось знакомым. Но через некоторое время в ее памяти начали всплывать фотографии и афиши, которые она видела полгода назад в городе и в Интернете. Дэвид был очень похож на того талантливого музыканта, из-за чего ей в голову пришла безумная мысль, но она была уверена на 99%, что Версавия опровергнет ее предположение, ведь это не могло быть реальностью:

– Версавия, а ваш Царь на скрипке не играет? – задумчиво спросила она, поспорив сама с собой.

– Играет, вот уже несколько сотен лет, а что? – заинтересовалась ее вопросом герцогиня.

– Ничего…, – шокировано ответила Бресеида, отвернувшись к окну.

«Нет, это просто моя дурная фантазия… Просто вздор какой-то! – возмущалась Бресеида, – Да, не может он быть этим скрипачом, ведь тому парню всего 30! Глупости…»

 ∞      ∞      ∞

– Я думал, ты будешь сегодня занят, – улыбнулся Джаред, смотря на своего лучшего друга.

– Нет…, – замешкался тот, – Мне нужно с тобой поговорить, – сказав это, он скрылся за тяжелыми портьерами, выйдя на балкон. Ему будто отчаянно нужен был свежий воздух. Джаред вышел следом.

– Что случилось?

– Джаред, – он облокотился на каменные перила балкона, – Это…, – тяжело выдохнув, Дэвид посмотрел на друга и еле слышно произнес, – Это она…

– Кто она? – непонимающе начал Джаред, как вдруг его осенило, но мысль показалась невероятной. Он несколько секунд смотрел на своего друга, прежде чем осмелился осторожно произнести ее имя, – Нуарт?!

Дэвид лишь подтвердил глазами.

– Боги! Быть не может этого! – у него расширились глаза.

– Я сам удивлен не меньше…

– Что… Но как? – герцог двумя руками прикрыл рот и ошеломленно смотрел на Царя.

– Я сам не понимаю, – покачал тот головой.

– Разве такое бывает? – он на секунду отвернулся, пытаясь найти для своего разума соприкосновение с реальностью, – Так вот почему Семирамида так на нее смотрела…

– Да, – с горечью произнес Дэвид.

– И вот почему ты такой весь вечер! – он схватился за голову и вновь обратил свой взор на друга, – Боги…, – Дэвид с грустью улыбнулся ему, а тот на радостях кинулся его обнимать, – Я так рад за тебя! – он похлопал его по плечу, – Поверить не могу! Как такое возможно? – вновь повторил он свой вопрос.

– Я тоже никогда не думал, что увижу ее вновь…

– Мне-то показалось, что она тебе очень понравилась, – начал смеяться Джаред.

– О, Боги, – рассмеялся в голос Дэвид, – За кого ты меня принимаешь?

– За вампира, человека, который один вот уже 3000 лет… И ты вполне мог устать от этого состояния.

– Мне сначала показалось, что это Даханавар постарался и нашел ее каким-то чудом.

– Он сам был удивлен…, – почти неслышно произнес Джаред.

– Да, – поджал он губы и посмотрел на герцога с грустью в глазах.

– Но, Дэвид, она не была 120-й наложницей, она 121-я.

– Да, – сказал Дэвид, понимая к чему ведет Джаред, – Интересно, почему этот ублюдок выбрал именно ее?

– И насколько замешана Семирамида?

– Ровно настолько, насколько он знает различную магию. Семирамида не позволила бы привезти ее во дворец, если бы изначально ее видела. Она была удивлена не меньше меня. Словно тоже увидела призрак…, – усмехнулся Дэвид, – Призрак своей совести…

– Ты возьмешь ее с собой в Долину Царей?

– Я ни на секунду ее не оставлю, – он сжал руки в кулаки, опустив голову, – Я не могу ее вновь потерять, просто не вынесу этого…

 ∞      ∞      ∞

Несмотря на спящую рядом Версавию и чувство безопасности, Бресеида не могла сомкнуть глаз. Она вслушивалась в звуки дворца, пытаясь осознать произошедшее за этот столь долгий день, но ничего не было, будто во дворце находилась только она. При этом образы то и дело мелькали в ее голове. Сначала она вспомнила о Мадлен, не понимая, как так можно было поступить с подругой, да и с любым другим человеком, при этом снова и снова слыша голос Люциана. Бресеида все еще ощущала на запястьях следы от его грубых прикосновений. И, когда ей вновь стало не по себе и в голове появилась тревожность, она вылезла из постели и начала расхаживать по комнате. Страх начинал окутывать ее с новой силой, подчиняя себе логику. Ей хотелось домой. Она вспомнила, что ее напугало на Коронации – девушки, которых словно «разобрали» Касты и на которых Версавия сказала не обращать внимания, зная, что их судьба может напугать Бресеиду.