Бастард рода Неллеров. Книга 4 бесплатное чтение

© Усов Серг

© ИДДК

Глава 1

У брата Филиппа, прелата ордена Наказующих, вытянутое лицо. Чем-то он мне лошадь напоминал формой лысого черепа, да и зубы такие же крупные. Словно не человек, а нарисованный шарж на него.

Отряд монахов из карающей длани нашей святой церкви оказался в моём монастыре проездом, даже ночевать отказались, попросили лишь помочь с продуктами, впрочем, не забесплатно.

Приглашение пообедать приняли, и на том спасибо, а то как-то некрасиво бы получилось. Хоть между нашими орденами и не всё безоблачно, но, как ни крути, всё же братья по служению Создателю. И помогаем порой друг другу, мои крепостные сейчас где-то возле их Реймсской обители на время войны устроились.

– Вообще-то у нас враги тут повсюду, если ты заметил. – Обедал с прелатом в своих покоях. Сидели с ним вдвоём, Юлиана отказалась, сославшись на дела в лазарете, а остальных своих приближённых я не приглашал – ничего, голодными они не останутся. – Какие поиски чёрных миссионеров, брат? Нам бы от виргийцев сначала отбиться. Видел, сколько сегодня раненых привезли? Четыре воза.

– Зря ты так, ваше преподобие, – нахмурился брат Филипп. Наши звания в церковной иерархии равны, и пусть я из высокого рода, а он из простых крестьян, мы с ним на «ты». К тому же ему намного больше лет, чем мне. А сколько ему? Пятьдесят? Больше? Скорее да, больше, и это даже если прелат через магию омоложения не проходил. – Стоит этой чёрной заразе проникнуть в души хотя бы нескольких людей, как она начнёт распространяться, словно пожар, и без рек крови и зарева огромного количества костров её не остановить. – Мои повара расстарались, но гость ни черта не ел. Отламывал маленькими кусочками лепёшку и запивал вином, разбавленным настолько, что в его кубке, пожалуй, одна вода, хорошо, что из нашего святого готлинского источника, всё на пользу. – В том городке мы скверну беспощадно выжгли. – Губы аскета сжались в тонкие нити. – Но следы ведут сюда.

– Ко мне? – Ничего себе предъява, чувствую, что у меня глаза сейчас как у лемура. – Ты ничего не путаешь, ваше преподобие? В мою обитель прямо и ведут?

– Нет, конечно же, – поднял мой гость руку, поморщившись. – Имею в виду, что в эти места. Барон Николас Корманс, он же твой сосед?

– Да, – подтвердил. – Замечу, очень хороший сосед, готовый прийти на помощь, оказать поддержку. И отличный воин. Сам я его в бою не видел, но так говорила моя благородная сестра маркиза Агния Неллерская, а ей я доверяю. Четыре дня назад он возглавил контратаку на виргийскую пехоту у Ганичкиного моста. Половину своей дружины положил и часть королевских егерей, сам получил ранение от магического удара, но переправа осталась за нами.

По выражению лица собеседника увидел, что мои хвалебные слова в адрес соседа не подействовали. Да, аргументы так себе. Храбрость и гнусность вполне совмещаются. Тот же известный в моём родном мире Жиль де Рец, маршал Франции, известный алхимик, был сподвижником и другом Орлеанской девы Жанны Д’Арк, что не помешало ему закончить свою жизнь на костре.

Он истязал и умертвил сотни детей, трупы которых сжигал, сохраняя головки наиболее красивых из них. Да и с женщинами поступал аналогичным образом. Этот герой Столетней войны послужил прототипом сказочной Синей Бороды.

Незадолго до смерти я видел телепередачу, где рассказывали, что прославленного маршала оклеветали, и он всего лишь одна из напрасных жертв святой инквизиции. Зная, как паскудно обстоят у людей дела со справедливостью, попытку реабилитации де Реца считаю неубедительной. Маршал Франции – это не нищий простолюдин, чтобы его можно было так легко без убедительных доказательств казнить.

Вот и с моим соседом не так просто. Наказующие вместо того, чтобы его схватить, любезно предоставили разбираться с ним члену славного герцогского рода. Окажись на месте феодала какой-нибудь купчишка, обошлись бы и без обращения к моей персоне.

– И всё же я настоятельно прошу присмотреться к барону. – Брат Филипп сцепил руки в замок и принялся хрустеть пальцами. Артрит у него, что ли? Могу ведь исцелить. Или он так нервное напряжение снимает? А чего нервничать-то, я добродушный и благожелательный. Надо присмотреться – присмотримся, дел-то. – Он ищет рецепт бессмертия, что уже само по себе противно воле Создателя. Барон в разных городах покупает молоденьких рабынь, но среди служанок их никто не видит, и где они, никто не знает. Теперь, кое-что выяснив, полагаю, он проводит чёрные ритуалы.

– Его, случайно, не оклеветали? Как-то сомнительно, чтобы прямо у нас под боком такие безобразия творились. Могли тебе соврать?

– У меня все говорят правду. Не сразу, но всегда.

Посмотрел на прелата и почувствовал холодок между лопатками. Да уж, такого вводить в заблуждение себе дороже выйдет. Нет, хорошо всё-таки, что я не просто получил новую жизнь в молодом теле и огромные магические способности, а ещё и оказался знатного рода. Таким вот филиппам я не по зубам.

– Хорошо, спасибо, действительно присмотрюсь, – пообещал.

Я сейчас не врал. Если мой сосед реально крышей поехал и ищет рецепт долголетия или бессмертия в ритуальных убийствах молодых девушек, то терпеть рядом с собой такое гадство не собирался. Понятно, я не такой святой, каким меня после моих целительских чудес считают, грешен, каюсь в том, и мыслями, а порой и поступками не светел вовсе, однако всему же есть предел, черта, которую люди не должны переступать.

Кому проследить за бароном Николасом Кормансом и разобраться с его делишками, когда придёт время, у меня теперь есть. Сержант Эрик Ромм реально оказался дорогой находкой. Прямо не разведчик, а ниндзя настоящий. Клад.

После того случая, когда он захватил мага северян, ещё трижды в прошедшую неделю совершал со своим отрядом удачные вылазки. Офицеров ему в руки больше не попадалось, зато перехватил гонца от самого генерала Шарского, главнокомандующего северян, и сведения доставлял нужные.

Спасённый мною от смерти и получивший унтер-офицерское звание наёмник всё порывался в чём-то признаться наедине, – исповедаться, что ли, хочет? Так мне всё равно, что там у него было в прошлом – а я отложил эту беседу по душам до победы над виргийцами.

– Это правильное решение, брат. – Прелат Наказующих тяжело поднялся со стула. – Благодарю за обед.

– Ты и не ел почти ничего, – посокрушался, встав следом. – Надеюсь, твои люди хотя бы насытились. Брат Георг, полагаю, продукты вам уже собрал. Денег я с тебя за такую мелочь не возьму. Мы ведь должны помогать друг другу. – Продовольствие во время войны не такая уж и дешёвая штука, но Наказующие и в самом деле попросили немного, не обеднею. – А что за старуху вы с собой везёте?

– Уже не везём. – Впервые увидел на этой лошадиной морде улыбку, выглядело жутковато, представляю, каково тем, кого он допрашивает. – Привезли. Тебе. Она много любопытного расскажет. Послушай. Будет очень интересно.

Гостя пошёл провожать во двор, накинув сутану из шерсти. Хотя климат на моей новой родине намного мягче, всё же вторая половина осени – это не первая, и в последнюю неделю заметно похолодало, по нашим земным меркам градусов до десяти тепла. Разумеется, отсчитываю по Цельсию, не по Фаренгейту же или тем более не по шкале Кельвина мне оценивать. Здесь пока градусников нет, только я полагаю, что вскоре появятся, со шкалой по Неллеру.

Дождь закончился, не успев начаться, но луж после себя оставил порядочно. Весь двор моего монастыря, ну почти весь, покрыт брусчаткой или вымощен булыжниками, просто сделано это было давно, и поверхность от времени стала неровная, как морская гладь. Эх, где сейчас Собянин? Он бы мне здесь пригодился. Мёдом не корми, дай плитку переложить по новой.

Наказующие уже собрались всем отрядом – полтора десятка верховых при двух длинных фургонах, крытых зловеще-бордовым тентом. Такого же цвета и плащи у братьев этого ордена.

У входа в подземелье увидел измученную седую тощую старуху с пустым взглядом, закованную по рукам и ногам в бронзовые цепи. И ладно бы она на ведьму оказалась похожа или хотя бы на злую старуху Шапокляк, так нет же, обычная, очень старая женщина. И мне её предлагается допрашивать? Хорошо, спрошу. Только обойдёмся без тюрьмы и пыточной, бабулька и так, подозреваю, долго не протянет.

– Сейчас два круга сыра ещё принесут, – встретил нас мой управляющий. – А, уже несут. Всё как и договаривались. – Брат Георг скупо улыбнулся.

– Я напишу нашему прецептору о твоём гостеприимстве, милорд Степ. – Прелат знаком приказал одному из своих монахов подвести коня. – Буду рад видеть тебя у нас в Реймсе.

– Уж лучше вы к нам.

Прощаемся дружески, дважды поочерёдно прикасаясь щеками, левой-правой, правой-левой. На лошадь брат Филипп похож лишь лицом, запахом же на козла. Впрочем, тут от многих не шанелью номер пять пахнет.

Из моих ближайших помощников помимо управляющего коллег вышли проводить мой заместитель баронет Михаил и наш библиотекарь брат Валерий, настолько старенький, что ему даже моё плетение омоложения не сильно помогло. Ну правильно, для него это было уже второе по счёту подобное заклинание, тут до меня среди паломников оказался одарённый, который в знак признательности его накладывал. Зато на какое-то время библиотекарь перестал подслеповато щуриться, смотрел орлом.

Юлиана выходила на крыльцо второго лекарского корпуса, но, увидев меня с братом Филиппом, поморщилась, махнула рукой и вернулась в здание, прелат Наказующих ей не понравился, и провожать его кузина не пожелала.

Что ж, она имеет на то полное право. Миледи Неллерская ни перед кем тут не обязана отчитываться за свои поступки. Наша с ней сестра Агния сейчас на фронте, как и жених Юлианы, моя мачеха, она же её тётка, вместе с братом Джеем далеко, в Неллере, а из меня эта девчонка может верёвки вить, не могу я ей ни в чём противоречить, прикипел душой, и всё тут.

– Счастливого пути, – помахал брату Филиппу на прощание.

Теперь ворота монастыря закрыты даже днём, так что отряду Наказуюших пришлось чуть-чуть подождать, пока их откроют – сначала с жутким противным скрипом подняли тяжеленную металлическую решётку, затем распахнули дубовые, обитые бронзовыми листами створки.

Помнится, я распорядился смазать цепи, чтобы не скрипели, да лейтенант Макс отговорил. Действительно, так вот под покровом ночи какой-нибудь предатель решит впустить врага в мой монастырь, а тут средневековая сигналка с противным громким звуком сработает. Мудро придумано.

Конечно же, свой приказ я отменил. Менять решения, наверное, неправильно, но упираться как баран, когда очевидно, что предложение подчинённого идёт лишь на пользу, ещё хуже.

Едва последний фургон Наказующих миновал на выезд воротную арку, как через неё въехал мой доблестный вассал с десятком герцогских кавалеристов из состава кузининой охраны. Милорд Монский возвращался из ставки главнокомандующего.

Обычно из поездок туда Карл приезжал в приподнятом настроении, и я его понимаю, встречам и общению с прекрасной маркизой Неллерской любой мужчина позавидует, однако на этот раз, смотрю, он выглядел озабоченным чем-то.

Что не так? Поднял взгляд к стенам обители, там всё в порядке. Круглосуточно на них посменно несли службу пятьдесят солдат из тех двух сотен копейщиков и арбалетчиков, которых мне выделил для усиления обороны монастыря генерал Пётр Лейнский. Кроме них там и мои монахи с обученными рекрутами тоже по очереди дежурили у метательных машин и поленниц дров, подготовленных к разжиганию под котлами с водой. Кстати, водичка-то там из святого источника, другой в обители нет.

Повезёт нашим врагам, если всё же полезут на стены Готлинской обители, даже погибая, они будут благословляться, хотя вслух такой богохульный сарказм я, разумеется, не произнесу.

Что же тогда так озаботило моего друга? Дома всё в порядке, по дороге на него никто не напал. А чего я гадаю? Сейчас и спрошу.

– Карл, с возвращением. – Жестом наградил его милостью Создателя, приятель к моим благословениям относился не менее серьёзно, чем остальные, с чувством глубокой благодарности. – Рассказывай, что произошло.

– Произошло? – Он пожал мою протянутую ладонь.

– Я же вижу, ты какой-то не такой сегодня.

Он огляделся и коротко поклонился направляющейся к нам миледи Неллерской, за которой традиционным хвостом семенила Валька.

– Много новостей, и не все они хорошие. – Милорд отдал повод подбежавшему помощнику конюха, вихрастому пареньку с кожаным ошейником, и отвесил ему подзатыльник. Как по мне, так по делу. Поздно прибежал. – Прямо здесь докладывать?

– Зачем? Я наелся, ты не обедал, как и наша восхитительная госпожа целительница. – Я приобнял за плечи подошедшую Юлиану. – А сытый голодного не понимает. Пошли, вы пообедаете, а я с вами посижу. Там и расскажешь. Брат Георг! – окликнул управляющего, направившегося к кузням. – Найди местечко вон той старушке. Только не в гостях у брата Никиты. – Наш главный тюремщик уже открыл дверь в подземелье и выжидающе смотрел в мою сторону. – Где-нибудь в людской с прачками. Пусть её брат Симон посмотрит, и накормите. Я вечерком с ней поговорю.

Основную новость, оказавшуюся и правда неприятной, милорд Монский сообщил нам на ходу, пока мы шли в мои апартаменты. На востоке королевства начались боевые столкновения с габарийцами. И всё бы ничего, стычки там, как и у нас на севере с виргийцами, дело привычное, длившееся уже не одно десятилетие, только вот в этот раз Габарию поддержали сразу четыре независимых герцога Ахорской лиги, что означало по сути начало крупномасштабной войны в дополнение к уже развернувшейся в нашей провинции.

– Они что, сговорились? – спросил у кузины.

Из нас троих она самая сведущая во всех этих военно-политических интригах. Несмотря на юный возраст, успела многому научиться у своего отца епископа Рональда и герцогини Марии, её любящей тётки, моей мачехи, почти ничего от неё не скрывавших и посвящавших во многие дела герцогства и королевства.

– Вряд ли, – озабоченно нахмурилась Юлиана, садясь на стул, придвинутый ей Валькой. – Отношения между Виргией и Габарией намного хуже, чем у каждого из них с нашим королевством. Ты не слышал, как младшему принцу Алексу в довольно хамской манере отказали в руке принцессы Моники? Нет? О, это отдельная история, Степ. Если интересно, потом расскажу.

Слуги ещё только приносили с кухни яства, которыми Юлька с Валькой весьма умело сервировали стол, а миледи с милордом уже без жеманства налегли на мясные нарезки и закуски. Мне-то чего, я действительно сыт.

– Обязательно расскажи. Потом, – тут же согласился и потянул носом. Моя любимая двоюродная сестрица вся пропиталась ароматами алхимических зелий, которые мы с ней каждый день изготавливаем. Боевые столкновения идут по нарастающей по всему фронту, и поток раненых увеличивается с каждым днём. – Но сначала пусть Карл договорит, хотя, кажется, понимаю, к чему дело идёт. Ламберских полков можно не ждать, да?

Часть южных войск нашего королевства находилась на марше и должна была уравновесить численность армии генерала Лейнского с виргийцами, но к гадалке не ходи, теперь придётся воевать лишь имеющимися сейчас силами.

– Да, так и есть, – кивнул милорд Монский. – Главнокомандующий получил сообщение голубем, что граф Борнский развернул полки на восток.

И как тут поверить Юлиане, что габарийцы с северянами не в сговоре? Да, в здешней феодально-средневековой реальности личные оскорбления гораздо острее воспринимаются, чем там, где я жил раньше, вот только кто сказал, что та ссора между двумя дворами – не разыгранный спектакль?

Убийство моего здешнего биологического отца пытались приписать герцогу Конраду, тоже полагаясь на якобы имеющийся между ними конфликт. А конфликта-то и не было, герцоги умело скрывали, что являются приятелями и находятся в сговоре друг с другом. Может, и сейчас такая же ситуация?

– Плохо. – Я помрачнел. – Мои надежды, что, возможно, не увижу врага под нашими стенами, накрылись медным тазом.

– Чем? – раздались два удивлённых голоса.

– Так у нас на улице, ну, там, где я рос, иногда говорили, – выкрутился. – Значит, придётся всё же отбивать приступы.

– Необязательно. – Мой вассал улыбнулся и чуть придвинул к себе поставленное перед ним блюдо с жареной бараниной и тушёными бобами. – Я ведь не только с плохими новостями.

– Заинтересовал, – хмыкнул.

– Генералу удалось маневрированием и успешными контратаками вынудить Шарского, – это он о главном виргийском полководце, – собрать свои силы к Тризненскому озеру, а там позиция для нас удобная. Виргийцы не смогут растянуть фланги. Полковник Агния. – Карл чуть запнулся, посмотрев на меня, и я не подвёл, усмехнулся и подмигнул. – Да, она велела передать, что там виргийцы и познакомятся с твоими боевыми возможностями. Главнокомандующий уже знает о тебе и планирует сражение с учётом внезапной мощной магической атаки.

Глава 2

Это называется, без меня меня женили. В том смысле, что главнокомандующий и моя прекрасная сестрица Агния уже определились, где его преподобие милорд Степ Неллерский выйдет на авансцену истории как могучий боевой маг.

Не, я не против. Давно, как тот пионер, всегда готов, только такая чрезмерная надежда близких и дорогих мне людей (это я про обеих своих сестрёнок) на мою невиданную магическую силу немного всё же напрягала.

Милорд Карл и кузина уже насытились, но покидать стол мы не спешили.

– Жаль, я не смогу этого увидеть. – Юлиана ведь, смотрю, реально расстроена. – Пока ты там разишь врагов, буду здесь в своём лазарете всякое быдло исцелять. – До сих пор в моей голове никак не укладывалось, как в аристократах совмещается откровенная презрительная надменность по отношению к простонародью с заботой о нём и опекой. Видел, сколько сил кузина отдаёт спасению раненых. Позавчера, когда доставили очень много тяжёлых из Медвежьего урочища, миледи Неллерскую к вечеру из лазарета Гойко Митич, её краснокожий раб, принёс на руках. Магичила до потери сознания не в фигуральном, а прямом смысле. – Степ, ты мне как-нибудь покажешь метеоритный дождь просто так? Когда война закончится.

– Для тебя всё, что пожелаешь, Юль, – сказал небрежно, будто речь шла о сущем пустяке.

На самом же деле даже представления не имею, как это всё сработает. Озвученное заклинание я видел только в своей прошлой жизни, и то один лишь раз, на мониторе Лесиного компьютера, когда пришёл её вытащить из-за стола на ужин. Дочь в третьих «Героев» тогда играла.

Насколько вымышленная игровая реальность сообразуется с тем, что я устрою здесь своим плетением? Ответа пока нет, а сомнения имеются. Помню мудрость: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Ладно, прорвусь как-нибудь.

В конце концов, и генерал Пётр, и полковник Агния опытные боевые маги. Коли они уверены, что у меня всё получится, и осуществляют боевое планирование предстоящих сражений у Тризненского озера с учётом моих возможностей, мне-то тогда зачем переживать? Их решение – их и ответственность.

– Ещё какие-нибудь новости привёз? – посмотрел на милорда Монского.

– Да. Наш король получил крупный заём у Верцийской республики. Так что деньги на войну будут в необходимом количестве.

– И за западную границу можно быть спокойными, – кивнула кузина.

– А это-то тут при чём? – Не сразу понял взаимосвязь между влезанием в долги к западному соседу Кранца и безопасностью рубежей.

Юлиана посмотрела на меня недоумённо, быстро вспомнила, откуда её обожаемого братца Степа привели во дворец, улыбнулась и пояснила вопросом:

– Кто же станет разорять своего должника?

Логично. Великовозрастный пень в юном обличье мог бы и сам своим разумением до такой элементарной истины дойти, а не позориться перед собой, что пятнадцатилетняя девчонка тебе разжёвывает очевидное.

– Действительно. Не подумал. Спасибо. А, ещё что спросить-то хотел. Наш король, он же, говорят, с самого начала при восшествии на престол был поддержан императором и Наместником Создателя. Понятно, за южную границу, ну, не ту её часть, что с Ахорской лигой герцогств соседствует, а с Юстинианом, можно быть спокойными, но почему Флавий Неустрашимый и его святейшество Степ Восьмой не помогают Кранцу? Мне кажется, империи достаточно было бы просто придвинуть свои полки к ахорцам, и те не осмелились бы участвовать в походе гиверцев. Нет? Или я ошибаюсь насчёт того, что короля Эдгара имперцы привели к власти?

Кузина вильнула взглядом в сторону милорда Карла и от ответа ушла.

– Об этом ты как-нибудь с Агнией поговори.

Понятно, девочка, ты в курсе всех политических раскладов, но говорить о них не хочешь. Считаешь, что я не созрел? Или присутствие моего вассала при разговоре на щекотливую тему странной преждевременной смены нашего правителя считаешь лишним? Выясню. Потом. Но обязательно. Интересно же, чёрт побери, что в окружающем меня мире происходит.

– Они тебя сегодня ждут, – добавил Карл.

– Кто? – не сразу сообразил.

– Да маркиза с генералом, – ответил он. – Если тебя здесь что-то срочное или важное не держит.

Дел-то у меня полно и даже больше. Вот только что во время войны может быть важнее подготовки к сражению? Ничего. Понятно, меня ждут для рекогносцировки, или как тут она называется? Аналога этого слова в местном языке я не знаю, не было его в словарном запасе Степа.

– Что меня тут может держать? – пожал плечами. – Надо так надо. Собираемся – и поехали.

– Охрану с собой возьми усиленную, – встревожилась кузина. – Виргийские отряды могут оказаться в самом неожиданном месте.

Вижу, как сестрёнка сильно переживает за мою безопасность. Приятно, чего уж. А ведь она похорошела. Или я себя в этом хочу убедить? Да нет, правда что-то в ней поменялось после встречи с женихом. Виконт Андре Дитонский был весьма предупредителен и вежлив, главное же, не наигранно, а женщины такое искреннее внимание, что называется, печёнкой чуют.

Ещё и ухаживания моего заместителя баронета Михаила свою роль сыграли. Этот-то пёс лукавый, преднастоятель, крутится возле Юлианы в надежде обрести высокородную покровительницу, благорасположение будущей графини Дитонской любому будет не лишним, что светскому лицу, что духовному. Мало ли когда пригодится.

– Не переживай, – успокоил. Мы все уже встали из-за стола, поэтому есть возможность обнять кузину, что и сделал. – Возьму с собой всех, кто под руку подвернётся. Сергий! – громко вызвал своего секретаря и магического ассистента, в том смысле, что при нём все необходимые рисунки плетений, как в книгах, так и в конспектах или даже на отдельных листах и свитках. Молодой монах уже выучил наизусть, какое заклинание где находится. – Собирайся, мы уезжаем в войско, – приказал. – Но вначале найди Ригера. – Послание мачехе с нижайшей просьбой выдать моему бывшему опекуну патент лейтенанта герцогской гвардии я давно отправил и со дня на день ожидал положительного ответа, а пока он поедет всё ещё старшим сержантом. – Значит, смотри, Серг, его десяток, десяток кавалеристов и отряд Ромма. Хватит? – спросил у Юлианы.

Кузина сопела носом, так смешно получается у неё, она бы со мной целую армию отправила, но чувствует, что доводить ситуацию до маразма не следует. Поэтому кивнула.

– Хватит, – выдавила из себя.

Вот и умничка.

– Ты ещё здесь? – поинтересовался у брата Сергия, и тот исчез, как Дэвид Копперфилд.

В том бою, где бывший наёмник Эрик захватил виргийского мага, из всего отряда живыми остались семеро наших разведчиков, но их пополнили новыми бойцами, снова доведя численность группы до пятнадцати.

Получается, меня будут сопровождать аж тридцать пять человек, да ещё и маг милорд Карл в придачу. Внушительная сила, не по зубам никакому диверсионному отряду, окажись такой на моём пути. Ну, о себе и своих возможностях я даже не говорю.

– Я тебя провожу, – сказала кузина, удаляясь к себе. – Не вздумай уехать, не попрощавшись со мной.

Моя служанка Юлька наши разговоры слышала и, оставив убирать со стола Ангелину, уже убежала собирать вещи. Что мне понадобится, она хорошо знала.

Сегодня я опять остался без тренировок с мечом. Причина уважительная, мой отъезд, но как-то так получается в последнее время, что почти каждый день нахожу повод не заниматься. Знаю за собой такую слабость ещё из прошлого, часто люблю откладывать на потом.

Первоначальный горячий энтузиазм в стремлении добиться всего и быстро, возникший после получения новой жизни, постепенно начал затухать, и я иногда позволял себе лениться. Нет уж, с этим надо завязывать, с ленью, имею в виду.

Нищему одеться – только подпоясаться. Я-то, понятно, не нищий совсем, но собираюсь в поход быстро. Спасибо подружке-сладкоежке, подаренное золото отрабатывает с усердием. Ещё бы! Ей все служанки завидуют, а главное, Валька, которая было попыталась раскрутить свою хозяйку на такие же подарки, однако вместо этого получила пару звонких оплеух и угрозу сослать работать в свинарник.

Как по мне, так Валька сама виновата – сунулась к миледи в тот момент, когда та еле на ногах от усталости держалась, да ещё и зло спорила с братом Симоном, нашим монастырским целителем и её заместителем по управлению главным армейским лазаретом, разместившимся в моей обители.

Когда с Монским вышли на крыльцо, отряд сопровождения уже выстроился во дворе верхами в четыре шеренги. И наказанная Ригером накануне троица гвардейцев, буквально только что отстоявших на плацу в полной выкладке, смотрю, тут же, и держатся бодрячком.

Почему двое из них вызвали гнев старшего сержанта, знаю. Выпили вчера немного лишнего и побили четверых арбалетчиков из приданной мне сотни. За то, что одержали победу над вдвое превосходящими числом противниками, Ригер драчунов похвалил, а за превышение нормы винопития назначил по четыре часа стойки. Благодаря мне, моей наметившейся поездке, они не отбыли и половины назначенного срока. И ладно. Дело в другом. Мой приятель Николас-то при чём? Почему и он вместе с этой парочкой стоял? Я из окна видел.

Спрошу дорогой.

– Марш вперёд, – скомандовал.

Научился распоряжаться по-местному. Здесь не догадались ещё ставить исполнительный глагол на последнее место, поэтому у них, получается, и у меня тоже, не «Движение начи-най!», а «Начинай движение!», не «На месте стой!», а «Стой на месте!», ну и так далее. Мне поначалу было непривычно, но приспособился.

Выехали из ворот неспешной рысью. Во главе колонны отряд Эрика Ромма, наши разведчики, затем гвардейцы со мной, милордом Монским и братом Сергием, а десяток солдат – это хвост нашей кавалькады.

Юлька, собирая меня, смотрела жалобно, просилась в поездку, но девчонке на войне не место. Оставил её в обители.

При выезде из воротной арки повернул голову влево, не хочу смотреть на труп умершего в жутких муках человека. Увы, и среди выделенных мне вояк нашёлся желающий убежать от войны. Копейщик, молодой совсем парнишка, городской босяк в прошлом, кажется, из Тибо-Ласта родом. Попался одному из патрулей сразу же, не успел и пары миль пройти. Других методов перевоспитания дезертиров, кроме как кол через седалище, тут не знают.

Помню жалкие слёзы беглеца-неудачника и свои позывы вмешаться в судебный процесс. Я же здесь бог и царь в одном, как скажу, так всё и будет. Нет, решил не ломать установившиеся порядки. Сейчас, проезжая мимо, почувствовал себя немного неуютно.

Вскоре догнали монастырский фургон с переписанными у нас книгами, двигавшийся в Готлин под охраной пятёрки наёмников. Война войной, а кормиться надо, поэтому основное производство обители продолжает функционировать.

Усиленные тренировки братьев с оружием и их частые теперь боевые дежурства сказались лишь на темпах переписочных работ, но не остановили их.

– Подьячий Виктор-то знает о вашем приезде? – поинтересовался у брата Александра, молодого помощника нашего библиотекаря.

– Как же, конечно, ваше преподобие, – коротко поклонился сошедший с фургона монах. – Уже покупателя нашёл на все три сундука книг. А ещё я просил посмотреть библиотеку готлинского храма, может, там найдётся то, что вы искали.

– Вот за это отдельное спасибо, – поблагодарил брата Александра. – Сейчас, сам понимаешь, такое плетение очень нужно. Ну не будем друг друга задерживать. Удачной дороги.

– И вам, ваше преподобие, – опять поклонился брат-библиотекарь и с помощью парнишки-раба забрался обратно внутрь фургона.

В моей обители монахи так и не нашли заклинания общего поиска людей и животных. Считаю, что такие плетения обязательно есть. Имеются ведь те, с помощью которых можно обнаруживать конкретного человека, я так Люсильду поймал. Хорошо было бы создавать поисковые амулеты и не беспокоиться о внезапных атаках из засад. Хоть самому занимайся изобретением плетений. Узнать бы ещё принципы их создания или понять самому. Эх, а когда? Вот уж точно, не думай о времени пренебрежительно.

– Эрик! – окликнул Карл спасённого мной от смерти наёмника. – Увеличь дистанцию.

Дорога, шедшая среди рощ, садов и перелесков, далее углублялась в густой лес, и двигаться придётся с повышенной бдительностью.

Фронт войны составлял десятки миль, а при сравнительно небольшой численности средневековых армий перекрывать все дороги и тропки от небольших диверсионных отрядов никак не получается. Так что сюрпризы возможны.

Нам сейчас помогает то, что леса в наших краях в основном лиственные, а на дворе, как говорится, поздняя осень, унылая пора, очей очарованье, как у Пушкина.

Конец осени здесь похож на бабье лето на моей настоящей родине. Вообще мне со здешним климатом повезло. Да разве только с климатом?

Как бы то ни было, а значительная часть листвы уже облетела, и подкараулить нас незаметно будет весьма затруднительно, но не невозможно, есть тут места, где растут ельники, сосновые боры или кедрачи.

Зайти в тыл к противнику крупным отрядом сложно, так что, надеюсь, если даже встретим виргийцев, то сильного противника они для моего эскорта представлять не будут.

Мысли материальны. Кажется, так говорили у нас на Земле. А есть ещё: напророчил, сглазил, накаркал. Ага, так и есть. Авангард резко сбросил скорость, затем остановился, и оттуда к нам скакал Гарик или Гаррик, не знаю точно, один из бойцов разведгруппы.

– Впереди засада, – доложил отчего-то радостно. – Сержант наш почувствовал.

Насмехаться над предчувствиями и не думал. Не зря говорят, что это несформулированные и неосознанные знания. У Ромма богатый опыт в разведке и диверсиях, раз он решил, что где-то затаились враги, то с большой долей вероятности так и есть.

– Ты куда? – неудачно попытался придержать меня Карл за рукав, когда я, пришпорив коня, резко вырвался вперёд, направляясь к голове колонны.

– Милорд Степ! – вторил ему без пяти минут лейтенант Ригер.

Оба тут же нагнали меня.

Будьте спокойны, дорогие друзья, совать голову в петлю я не собираюсь.

Обгоняя по обочине бойцов, притормаживающих своих коней, достиг головы отряда.

– Что тут у нас? – спросил у сержанта.

Мы стояли на довольно высоком взгорке, с которого вниз шла дорога, через сто – сто пятьдесят ярдов сворачивающая влево и полностью скрывающаяся среди деревьев.

От нас где-то в полутора милях впереди полотно жёлто-красных верхушек лиственных деревьев сменялось большим овальным пятном зелени хвойных деревьев. Сосны, ели или кедрач, с такого расстояния я не разберу. На этот хвойник мне и показывал сержант Ромм.

– Там, ваше преподобие. Там явно кто-то скрывается. Если я прав, то неподалёку от нас, скорее всего за этим поворотом или чуть подальше, находится наблюдатель. Могу попробовать его обойти через дубровник, зайти сзади и схватить. Убежать ему не дам. Или им. Там может быть двое или трое.

Идея неплохая. Нет, есть вариант идти напролом. Во-первых, враг может не рискнуть атаковать столь многочисленного противника, как мы, во-вторых, я и мой вассал можем нанести по подозрительному ельнику – или что там? Сосняк? Кедровник? – превентивные удары магией. А затем наши бойцы добьют выживших.

Как по мне, так хорошая идея. Вот только есть одно но. Вдруг там не обычный диверсионный отряд в десяток-два солдат, не жалкая шайка разбойников, не успевших покинуть ставших опасными для них места, а крупное подразделение в сотню или две рыл, умудрившееся незаметно миновать выставленные генералом Лейнским заслоны? Где гарантия, что среди врагов нет своих магов?

Пожалуй, идея Эрика захватить наблюдателя-наблюдателей выглядит более предпочтительной. Тогда, допросив пленников, можно будет применить и мою задумку. Ну или вызвать подмогу, коли противник вдруг окажется нам не по зубам.

– Мы поступим немного по-другому, – сказал сержанту и обернулся. – Сергий, где там свиток с плетением сковывания, который мне маркиза Агния подарила?

– У меня в сумке. – Секретарь объехал Ригера и приблизился ко мне. – Найти?

– Нет, Серг. Закопать у дороги. Что за привычка постоянно ерунду спрашивать? Конечно ищи. Мы сейчас спокойно поедем дальше. Эрик, ты рядом со мной, смотри внимательнее, и как поймёшь, где сидит эта кукушка…

– Простите, кто, милорд? – удивился разведчик.

Они все, что ли, решили мне нервы трепать? Сергий, теперь ещё этот герой времён Очакова и покорения Крыма.

– Наблюдатель, – сказал спокойно. – Незаметно мне покажешь его гнездовище. Точность неважна, онемение работает на большой площади, ярдов десять в круге. Надеюсь, не расшибётся насмерть, когда с дерева сверзится.

– Вряд ли он на дереве, – качнул головой Ромм.

– Ну значит, так нам ещё легче, – усмехнулся. – Нашёл? – спросил у секретаря.

Тот молча протянул мне пергамент. Дорогой для меня. Сестрица Алёнушка братцу Иванушке, то есть маркиза Агния для бастарда Степа Неллерского собственноручно из своей тетради перерисовала плетение, уважила, никому не доверила.

Развернул, посмотрел изображение заклинания и описание к нему. Учить его пытался, и хоть не выучил пока, зато смогу создать минут за пять. Пока наблюдатель сообразит, что обнаружен, если вообще это поймёт, пока начнёт собираться к отступлению, думаю, для него будет уже поздно.

Свиток свернул, но в сумку не убрал. Скомандовал:

– Поехали.

Глава 3

Никто наблюдателем сержанта не пошлёт, да и из простых солдат выберут того, кто помоложе, остроглазого. Это я к тому рассуждаю, что шанс на наличие у вражеского соглядатая защищающего от магии амулета достоверно нулевой, такие обереги даже у унтер-офицеров редко встречаются. Так что сейчас поймаем языка, уверен на все сто. Лишь бы Эрик смог точно определить, где лазутчик скрывается, тогда поимка займёт меньше времени.

Разумеется, никто меня во главу колонны не пустит. Даже у такого уважаемого настоятеля, как я, имеются границы полномочий, и заканчиваются мои возможности отдавать приказы там, где начинаются риски для моей безопасности.

Если поначалу мне удалось Ригера под себя подмять, заставив признать мои правила выше установленных ему герцогиней Марией, то позже маркиза Агния вкупе с миледи Юлианой и приставленным ко мне лейтенантом сыска Николасом Арденом заставили бывшего опекуна вернуться к соблюдению жёстких приказов моей мачехи.

Теперь, задумай я рискнуть своими жизнью и здоровьем, сперва придётся выдержать бескомпромиссный бой с собственной охраной. И, думаю, пожалуй, это правильно. Заботятся обо мне, родные мои. Не все любят, но все ценят. Ещё бы! Я на их месте тоже за такого родственника переживал бы.

Когда наш отряд направился по дороге вниз с высотки, я ехал в первой трети колонны, прикрытый со всех сторон. Впереди бывший наёмник, справа милорд Монский, слева Ригер. Обернулся, сзади молодёжь – секретарь Сергий и новик Николас. Мой приятель весел, бодр, как обычно в походе, надут от важности, и не скажешь, что отстоял несколько часов на плацу в полной боевой выкладке.

– Дядя, а за что Ник-то был наказан? – вспомнил о своём недавнем любопытстве.

Иногда позволял себе обращаться к бывшему опекуну неформально, по-родственному. Вижу, как ему это жутко приятно, и считаю, он этого чувства вполне достоин. Ведь не просто формально выполнял приказ, душу, можно сказать, в Степа вкладывал.

– На посту у казармы вместо бдительной службы со служанками – вашей и милединой – языком болтал. И пирожное, которое они ему принесли, лопал.

У нас на районе детвора хоть и драчливая, зато дружная, особенно когда требуется дать отпор чужакам или заступиться за своего. Почему-то приятно, что друзья Степа продолжают поддерживать тёплые отношения между собой. Наверное, так и должно быть.

Непонятно только, с чего вдруг старший сержант взъелся на новика. Тут, в отличие от той армии, в которой довелось служить мне, часовые вполне могут есть, пить, разговаривать, прислоняться, принимать от кого-либо какие-нибудь предметы или передавать их, подозреваю, что разрешалось бы и курить или досылать без необходимости патрон в патронник, имейся в Паргее табак или автоматы. Вот спать да, нельзя, но Николас же бодрствовал.

– И? – посмотрел недоумённо.

– Копьё выпустил из рук, – пояснил Ригер. – Прислонил к стене. И арбалет у него при себе был опять со снятой струной. Сто раз его уже предупреждал.

А, тогда понятно. Оружие – это серьёзно. Раз тебе дали копьё, будь добр его хоть под мышкой, хоть на спине или плече держи, но в сторону не откладывай. Пожалуй, Ник ещё легко отделался. Пороть гвардейцев, в отличие от обычных солдат, нельзя, однако под арест загреметь они могут, аж до месяца содержания в узилище.

За коротким разговором доехали до поворота в густую желтизну дубровника. Люблю я пышное природы увяданье, хоть и не Александр наш Сергеевич Пушкин, и места здесь не болдинские. Скажу крамолу: тут у нас лучше. Всю жизнь мечтал пожить в мягком климате, да на Земле была не судьба. В Паргее же, что называется, нате, распишитесь.

– Внимание, – негромко сказал бывший наёмник, мой нынешний сержант Ромм.

После достаточно крутого поворота здесь бы дорожный знак соответствующий не помешал. Шучу, конечно. Дальше дорога шла почти милю прямо, среди деревьев, подступающих к ней настолько близко, что она вся находилась в тени их ветвей. Где-то через четыреста-пятьсот ярдов начался новый некрутой подъём, в начале которого среди дубов разросся большой густой ельник.

– Ваше преподобие. – Эрик не оборачивался, говорил громко. – Видите справа? Зелёное пятно. Уверен, что там. Вон и сойки над верхушками вверх-вниз летают. Точно, там кто-то прячется.

– Я догадался, – не удержался и похвастался, нет, реально молодые гормоны давят на сознание. Часто, слишком часто веду себя действительно как юнец. А может, это и хорошо? В целом да. Меньше вопросов ко мне и сомнений разных. – Только вот про соек не знал. Как-нибудь научишь меня лесным премудростям?

Зачем мне это? В охотники, что ли, собираюсь или в разведчики? Ладно, знаний лишних не бывает. Будет возможность, и егерским умениям поучусь.

Мысли и разговоры не мешали мне создавать плетение. Свиток уже развёрнут, освещение идеальное, а навыки в магии у меня выросли заметно. На моей родине говорят, опыт приходит с годами. Врут. Не с годами, а с месяцами, неделями и даже днями.

Сам собой доволен, оценивая, как ловко у меня получается магичить. Коричневая нить, так, их надо две. Одну оставляем прямой и соединяем вот с этой бледно-красной, почти розовой, как цвета одежды для новорождённых девочек, у моей Леськи такого же оттенка чепчик был. Помню, не забыл ещё после стольких-то лет.

Так, не отвлекаться. Вторую сгибаю дугой и креплю концы белым жгутом. Сюда же синюю, а сбоку – опять коричневую, что ли? Ну да, только темнее, вот эту. Ещё красная, опять синяя. Какая-то кривая рожа получилась, большая, гротескная, разноцветная. То что нужно.

Наблюдатель может сейчас сбежать, отправиться оповещать своего командира. Только вначале он должен наш отряд пересчитать и определить его состав. Кто быстрее? Я в плетении или виргийский разведчик в арифметике? Уверен, что я.

Всё. У меня готово. Активировал и направил сеть заклинания в сторону подозрительного ельника.

Оно полетело со скоростью стрелы, выпущенной из лука. Достаточно быстро, но окажись наблюдатель магом и вовремя заметь мои энергии, то мог бы успеть отбежать в сторону, заклинание не самонаводящееся.

Да, разрушить моё плетение своим вряд ли смог бы по времени, а вот отскочить на десяток шагов в сторону – вполне. Площадь, накрываемая обездвиживанием, всего пять-шесть ярдов в диаметре. Только кто же пошлёт одарённого, офицера, дворянина лазутчиком? Никто. Так что жду положительного результата, а пока тороплю своих:

– Гоните вперёд! Хватайте!

Не успели отзвучать мои слова, как увидел действие заклинания – сеть вспыхнула и, разделившись на две части, растворилась среди подлеска.

Ого. Получается, наблюдателей-то там двое. Хорошо, что они оказались рядом. Обездвиживание спадает само по себе спустя час-полтора, ну, так в описании к рисунку сказано. Однако его можно снять и обычным причинением парализованному через пару минут боли, необязательно сильной, достаточно просто чувствительной.

Если бы мой магический удар накрыл только одного, то второй, выждав короткое время, смог бы помочь своему товарищу освободиться от энергетических оков. Сейчас же оба, голубки, попались в сеть. Чёрт, а если их там трое?

Ну, чего гадать. Ещё неизвестно, сообразит ли тот, третий, если он там действительно есть, уколоть приятелей ножом в задницы. Как вариант.

Не только первая пятёрка, а и все мы отрядом перешли на галоп, вдруг придётся устраивать облаву? Не пришлось. Вражеские разведчики – ими оказались солдаты регулярной армии Виргии и да, их было двое, одному лет двадцать, другой года на два постарше – лежали среди невысоких деревьев по бокам от заросшего травой холмика в неудобных позах. Шевелиться они не могли, а вот пучить глаза и в страхе вращать ими в разные стороны были способны.

Пока я к ним не подошёл, мои разведчики пленников не трогали, бросившись осматривать округу в поисках их коней и возможных товарищей.

По идее, я сегодня вечером должен был старушку допрашивать, ту, которую мне подарили братья Наказующие, а вместо этого придётся проводить дознание военнопленных. А, собственно, кто сказал, что мне нужно делать это лично? Где такое написано? Нигде. И раз уж имею возможность сваливать грязную работу на других, то зачем самому чистить нужник или пытать схваченных врагов? Тем более что лучше всего, если любым делом занимаются профессионалы, а не набранные по объявлению любители.

– Сержант Ромм. – Я отошёл от валяющихся неподвижно виргицев. – Займись. Выясни то, что нужно.

С пленными тут не церемонятся, если, конечно, это не офицер. Впрочем, бывает, что и к благородным дворянам или даже магам применяют болевые методы дознания. Сестрица полковник под большим секретом поведала. Только, сказала, делают это тайно, вдали от лишних свидетелей и потом в живых, как правило, такого пленника не оставляют, и труп прикапывают подальше и поглубже.

– А-ай, – услышал жалобный крик уже себе в спину. Одного виргийца из магического паралича вывели. – Я всё расскажу!

Кто бы сомневался. Здесь партизан молчать на допросах нет, как и понятий родины, отечества, которым преданы. Служат конкретным господам, феодалам, правителям или самому Создателю, как я теперь.

Кто-то может хранить верность своим клятвам до последнего, но это явно не касается простой солдатни, набранной из кого попало. Да и дворяне от них в плане преданности монархам или правителям аристократических республик недалеко ушли. Кстати, торговых республик здесь нет, маги даже зачатки демократии под себя подмяли, та же Верция управляется крупными феодалами из магических родов, составляющими Совет Республики.

По-моему, в Швердинге и Диосе такая же картина. Как устроена власть в Лиге вольных городов, мне наставник Виктор что-то накоротке сказал, а я в тот момент на мысли о Даше и Лесе отвлёкся, пропустил мимо ушей. Ну, неважно. Уверен, что одарённые и там своего не упустят. Не одними империей, королевствами, царствами или независимыми герцогствами они своё право властвовать оформляют. На других четырёх континентах – Альбии, Кольдере, Эвтории, Римоне – вряд ли что-то по-другому. Люди там только цветом кожи отличаются от нас, белокожих жителей Итерики, а общества-то те же, сословно-магические.

– Я тоже! А-а! Я тоже всё расскажу! – Вот и второго освободили от магических пут и явно сделали это намного больнее, чем требовалось.

Отмахнулся от направившегося ко мне вассала, пусть тоже идёт к пленникам, а сам приглядел большую, усыпанную листвой кочку, образовавшуюся от выпирающего из земли корня огромного дуба.

Таких гигантов мне видеть ещё ни разу не доводилось, ни в прошлой жизни, ни здесь. На него бы златую цепь навесить да кота учёного по ней запустить, чтобы песни заводил и сказки говорил. Правда ведь дуб как былинный.

Сел, ощутив тощей задницей, жилистой от постоянных тренировок, беготни и седла, жёлудь. Вспомнилась фраза о спелом жёлуде и свинье, которая его съест. Откуда это? Из какого фильма или мультфильма? Ну вот, постепенно кое-что начинаю забывать. Или и так, на Земле бы, тоже не вспомнил?

Свинья, свиньи. Да мои крестьяне, насколько знаю, тоже жёлуди едят, хотя и относятся к людям, а не к млекопитающим парнокопытным. Перетирают плоды дубов в муку и добавляют к пшеничной или ржаной. Чем ближе к концу весны, тем больше пропорция желудей в муке, пока не настаёт пора смешивать их с лебедой и сушёной крапивой. Голод, получается, неизбывный спутник средневековья, что земного, что здешнего магического.

О чём угодно оказался готов думать, только чтобы не слышать звуков пытки. Окружившие меня, стоя спиной к дубу, пятеро гвардейцев хранили мой мыслительный покой. Тише! Чапай думает!

В принципе, при желании мог бы сам расслышать, о чём вещали пленники, делали они это громко, очень громко. Но тут ведь мало слышать, надо ещё складывать пазлы в цельную картину, поэтому намеренно не вслушивался, думая о своём, как Эрик с Карлом закончат допрос, так придут и доложат.

Ригер, смотрю, бдительности не терял, отправил разъезды в разные стороны, врасплох нас не застанешь. Заметив, как из ельника появился милорд Карл, старший сержант поспешил ко мне. Понятно, тоже желает послушать, что удалось узнать у пленников.

– Ну? – поднял взгляд на приятеля и отбросил в сторону очередной взятый из листвы жёлудь.

Смех смехом, но, когда верчу в пальцах какой-нибудь небольшой предмет, это как-то положительно влияет на сосредоточенность. В прошлом такого за собой не замечал, а здесь вот обнаружил. Надо будет попробовать при плетении заклинаний покрутить что-либо в руке, вдруг действительно ускорит магическое конструирование?

– Прошли линию фронта четырьмя отрядами по пятнадцать человек. – Чего у милорда Монского не отнять, так это умения внятно и кратко докладывать. Редчайшее качество для здешнего люда, у которых вечно «ну, это, того, как бы», перескакивания с пятого на десятое, а если говорить о моих помощниках-братьях, так ещё и неистребимая привычка начинать доклад издалека, с момента появления возле Готлина самого Создателя. – Два отряда ушли к Медвежьему. – Это он про урочище на востоке от обители. – Один – в сторону Тризненского озера. Их отряд оседлал нашу дорогу. Задача всех групп – перехват гонцов и ночные нападения на плохо охраняемые обозы. То есть нас они атаковать не станут, понятно. Скрываются в балке, как Ромм и предполагал. Там их осталось вместе с сержантом, командиром отряда, всего тринадцать.

– Несчастливое число, – кивнул своим мыслям.

Виргийцы атаковать не будут, значит, мы на них нападём. Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. Оставлять в тылу диверсионный отряд, имея отличную возможность быстро его уничтожить, будет неправильно.

– Несчастливое? – переспросил Карл.

Здесь в Кранце, как, наверное, и во всех других странах, континентах, мирах, имелось множество дурных примет, но число тринадцать к ним не относилось. Не сообразил я.

– Да, для них оно будет таким, несчастливым. – В очередной раз выкрутился, что тот Штирлиц. – Мы врагов в покое не оставим. Ригер, давай обсудим план, как нам не упустить гадов. Сержанта Ромма пригласи только. Тут как раз работёнка для него найдётся, точнее, главное дело ему и предстоит.

Тринадцать виргийских солдат для нашего отряда в три с половиной десятка опытных, хорошо экипированных вооружением, доспехами и амулетами воинов, что называется, на один зуб. Даже без учёта наших – моих и Карла – магических возможностей у врага не будет ни единого шанса оказать хоть сколько-нибудь достойное сопротивление. А вот разбежаться в разные стороны могут. Лови их потом по лесам. Этим-то я точно заниматься не стану, меня главнокомандующий ждёт. Он, правда, не говорил, что я должен явиться срочно, но на войне и без особых указаний к любым приказам или просьбам надо относиться как к неотложным. Знаю, проходил.

Встал, отряхивая штаны на заднице от прилипших листьев, и кивнул быстро приближающемуся Эрику Ромму.

– Сержант, – обратился к нему. – Мне кажется, ты уже знаешь, что нужно делать, чтобы не дать виргийской группе убежать. Подумал ведь над этим?

– Подумал, ваше преподобие, – подтвердил он. – Мне и моей группе надо час времени. В двух милях отсюда мы оставим коней и пойдём пешком. Где нам занять позицию, я уяснил. Через час вместе с Алексом, это пленный, тот, который помоложе, идите прямиком на их стоянку. Можно особо не таиться, но и специально не шуметь, чтобы вирги не почувствовали неладное, не догадались, что идёт загон в ловушку, и не разбежались в гуще леса, всё побросав. Лучше пусть решат отступить верхом. На лошадях из балки лишь один путь, его я со своими парнями и перекрою.

А что? Грамотно. Ни убавить, ни прибавить. Оставался вопрос, что делать с другим пленным, он нам больше не нужен.

– Второго убейте, – отдал приказ.

– Повесить? – уточнил Ригер.

– Зачем верёвку тратить? – пожал плечами. – Пусть заколют. Не люблю сложных решений, если всё можно сделать проще. Сам ведь мне когда-то такое говорил.

Дядюшка подобную мудрую фразу никогда не говорил, да разве он сможет об этом помнить? Мало ли что произносилось им при воспитаннике за четырнадцать-то лет.

Мольбы и предсмертный крик приговорённого мною человека раздались в тот момент, когда группа Эрика углубилась в лес по одной из звериных троп, уходящих от дороги почти строго перпендикулярно.

До балки, где таились наши враги, если по прямой, было примерно полторы мили, не так уж далеко, потому Ромму и удалось со взгорка приметить необычное поведение птиц в том районе. Однако его отряду предстоит проделать путь вдвое длиннее, причём половину пешком. Успеет ли за час? Пожалуй, дам я ему чуть больше времени. Надо же ещё и подготовиться к встрече гостей.

Отправляясь из обители, долгого привала с организацией питания я не планировал, но каждый опытный вояка всегда имеет запас еды и воды при себе.

Дал команду на организацию стоянки, а сам вернулся к исполинскому дубу.

– Ник! – позвал приятеля. Когда тот прибежал, я спросил: – Тебе наши девчонки чего-нибудь вкусного в дорогу положили? Видел, как Валька большой узелок отдавала. Что в нём?

– Как обычно, сыр, окорок, лепёшка, луковица. И это, ну, горшочек мёда в сотах, Юлька передала.

– Поделись. – Жестом предложил ему сесть рядом. – Мёдом, говорю, поделись.

Плохо отбирать угощение у товарищей, но мне сладкого захотелось, а никто, зная моё к нему равнодушие, ни мёда, ни пирожных, ни пирожков с вареньем мне в сумку не положил.

Ну, Юлька, вернусь, получишь у меня на орехи. Хотя ладно, прощаю, откуда тебе было знать, что на меня вдруг накатит тяга к сладкому, как на солёное у беременных женщин? Ты же не провидица.

Бегавший к своей кобыле, вернее, к притороченной у седла сумке Николас вернулся с мёдом.

– Вот. – Покосившись чуть опасливо на разместившегося справа от меня милорда Монского, новик сел на прежнее место и протянул мне горшок. – Угощайтесь, ваше преподобие.

Я так и не научился с достаточной степенью точности определять время по солнцу, а носимо-возимые часы, подозреваю, наша обитель ещё не так скоро изобретёт. Зато другие легко обходятся без часовых механизмов.

– Нам уже пора, милорд, – подъехал ко мне делавший объезд выставленных постов Ригер. – Ромм наверняка на месте.

– Раз так, то по коням, – приказал вставая.

Глава 4

– Ваше преподобие, – услышал за спиной голос заботливого Ригера. – Вам туда не нужно ехать в первых рядах.

Наш отряд достиг места, где нужно было свернуть в лес, чтобы кратчайшим путём выйти к стоянке виргийских диверсантов. Дорогу нам показывал Алекс, выживший пленный, он сильно побит, его левая рука изувечена, но в седле держится, и ладно. Исцелить? Да ну, к чёрту. Только время и магическую энергию зря переводить.

Нет, этого наблюдателя мы убивать не станем, но его дальнейшая участь совсем не радужная. Закончит свою жизнь или в кандалах на каком-нибудь руднике, или на арене амфитеатра, шансов выйти победителем в гладиаторской схватке у этого неуклюжего парня, к тому же оставшегося с одной действующей рукой, никаких нет. Да и пёс с ним. Вражеский лазутчик – последний человек, о котором я стал бы переживать.

– А я и не спешу, – обернулся к старшему сержанту и увидел не только у него, а и у Карла нацеленные на меня настороженные взгляды.

Зря вы так смотрите. Будь я в самом деле четырнадцатилетним юнцом, то, конечно же, сейчас бы рвался в бой, мечтая о славе победителя в сражении, тем более что риска для меня никакого нет, амулеты и крепкая охрана не дадут в обиду.

Только вот с моим-то настоящим жизненным опытом лезть в каждую драку, что та затычка в бочку, как-то даже несолидно. Обойдусь без дозы адреналина в крови. Успею ещё навоеваться. В прошлом бытии хлебнул этого вдосталь, чувствую, и здесь достанется с лихвой.

Впереди множество настоящих сражений, и ладно бы лишь тех, что идут на поле брани. Вокруг меня вскоре закрутятся настоящие политические, религиозные и даже династические схватки.

Последнее настораживает больше всего. Не хочу, чтобы за меня кто-то что-то решал, используя как быка-производителя. Да, такой вариант возможен. Спасибо сестрице Агнии, просветила в одной из тех долгих и многочисленных бесед, которые мы с ней вели, когда ездили в войско нашего будущего зятя и возвращались оттуда обратно в Готлин.

Как только станет известно в дополнение к моим целительским способностям ещё и о немереных боевых возможностях, так многие власть имущие быстро сумеют, сложив два и два, получить верное число четыре.

Разумеется, точное количество оттенков энергии моего источника тотчас не определят, но сразу поймут, что их до чёрта. Получить такого могучего мага в качестве отца сильного потомства захочет любой могущественный род. Включая королевский.

Да-да, королевский. Помню, я тогда на привале, в дне пути до Готлина, услышав от прекрасной маркизы о своей сверстнице принцессе Хельге, сестре нашего правителя Эдгара, подумал, что ослышался. Рассмеялся тогда, смешно мне стало. Муж принцессы – кто он? Консорт?

Не поверил. Не может же такого быть, чтобы, как в немецкой сказке, королевская дочь за свинопаса замуж пошла, пусть я и не свинопас, а сын служанки, только что это меняет? Таких мезальянсов в средневековье не бывает.

Оказывается, может и бывает. Сестрица без шуток об этом говорила. Не учёл я, что здесь не обычные дремучие века, а магические, и наличие мощного источника сломает все сословные преграды.

Так получилось, что уже четыре поколения правителей Кранца магически слабее своих вассальных родов, и верный слуга не только Создателя, но и короны кардинал Марк Праведный уже не первый год подыскивает для Хельги супруга максимальной одарённости.

Пока его поиски успехом не увенчались. На тех претендентов, которых он находил, у их родов имелись свои матримониальные планы, отличные от того, чтобы стать приживалой при дворе, ничего не решающим и без каких-либо перспектив.

Там, в королевском дворце, вообще всё мутно. Агния подробности мне не объяснила – не захотела или не успела, наше путешествие подошло тогда к концу, – но у меня достаточно опыта, чтобы и по недосказанному складывать более или менее правдоподобную картину.

Если для нашего религиозного фанатика и аскета кардинала Марка укрепление власти короны – это, что называется, идея фикс, то вот молодому королю и ещё более молодой восемнадцатилетней королеве Люсильде брак принцессы с могучим одарённым будет весьма опасен в дальнейшем.

Своих детей у монаршей четы нет, но это пока. Когда-то они всё равно появятся, и наличие у наследника или наследников двоюродных братьев-сестёр, намного более сильных магически, само по себе для них опасно. При дворе всегда найдутся те, кто готов сменить задницу, сидящую на троне.

Вполне может так случиться, что и взросления детей Хельги ждать не станут. Принцесса, имея могущественного мужа-консорта, и сама в состоянии предъявить права на престол. В аристократических родах Паргеи, в том числе и правящих, никакой половой дискриминации в вопросах наследования нет. Феминисткам здесь не место. Без них всё давно решено.

Не мог, конечно же, не задать ей вопрос о своём статусе как духовного лица, не имеющего права вступать в брачный союз. Смысл ответа красавицы Агнии свёлся к одному слову: наплевать. Понимаю, когда власть имущим что-то нужно, они всегда готовы игнорировать правила, ими же написанные. И тут мир, основанный на правилах.

Кардиналу ничего не стоит настоятельно попросить самого Наместника, его святейшество Степа Восьмого, и тот освободит меня от служения Создателю. Понтифик имеет такое право и всегда готов идти навстречу своему ставленнику Марку Праведному. Вообще, нынешняя власть в Кранце – и светская, и духовная – дёргается из империи за верёвочки.

Сестра мне в открытую, правда, понизив голос до шёпота и убедившись, что не слышат даже её верные Гейла с Лейлой, поведала: за преждевременной кончиной нашего бывшего короля Петра Третьего стоит император Флавий Неустрашимый.

Уж не знаю, кого там этот правитель не устрашился, наверное, огромного десанта чернокожих воинов с материка Эвтория, десять лет тому назад высадившегося на побережье Юстиниана и разграбившего все портовые города, пока Флавий сидел взаперти за стенами своей столицы и собирал войска. Но интриган, думаю, он первостатейный, раз может настраивать сына против отца в борьбе за трон.

Маркиза-то промолчала, а мне и так понятно, что без согласия наследника Эдгара, хотя бы молчаливого, никто бы его папашу на охоте не подстрелил. Стрелка, кстати, так и не нашли. И ведь всё тот же яд агалары использовали, что и при убийстве моего здешнего биологического отца. Совпадение? Не думаю.

Ладно, не о том мысли-то. Просто надо помнить, что предстоит мне вечный бой во всех сферах жизни, покой нам только снится, расслабляться не следует.

Готов ли я с радостью снять с себя церковные облачения? А вот не знаю. Пока мне в целом всё нравится, хотя первая эйфория уже прошла и начинаю брюзжать по разным поводам. Человек – существо ненасытное. Нет, скажу лучше менее обидно: нет пределов совершенству. Как бы хорошо ни было сейчас, всегда надо стремиться к лучшему.

– Смотри не вздумай что-нибудь выкинуть, – предупредил нашего пленника кавалерийский сержант, наведя в его сторону арбалет. – Сразу же болт получишь. Понял? Всё, двигай первым. Показывай путь.

Как по мне, бедолага Алекс в дополнительном запугивании не нуждался. И так вон трясётся как осиновый лист.

– Степ, мне бы хотелось поехать с передовым отрядом, – произнёс милорд Монский.

– Да я-то чего? – пожал плечами. – Я не возражаю. Разделимся. На тебе авангард, на мне арьергард.

Арьергард, кавалергард. Рифма. Вспомнилась строчка о кавалергарде и его недолгом веке. Из какой это песни? Уже не вспомню. А ведь правда, начинает постепенно ностальгия подкрадываться. Слишком часто вспоминаю прошлую жизнь. Разве это плохо? Ну, когда как.

Карл тут же ударом шпор послал коня вперёд и занял место в середине кавалерийского десятка. К солдатам присоединились и пятеро гвардейцев, остальные остались при мне, в том числе и дядюшка, заметно успокоившийся, поняв, что его воспитанник первым в бой не рвётся, и дружок мой Николас с выражением скорби на лице от осознания случившегося расклада – не бывать ему сегодня героем.

– Не вешай нос, Ник, – протянул руку и ободряюще похлопал новика по плечу. – Поехали.

Мы въехали на тропу, замыкая строй. Тропа была узкой, вилась между деревьями, и двигаться приходилось в колонну по одному. Мой будущий лейтенант, возглавивший нашу группу, хмурился, но сделать в плане прикрытия милорда Степа с боков ничего не мог.

Амулетами я увешан, как дворняга блохами, не знаю, чего он так сильно переживает, десяток-другой стрел или болтов моя защита легко уведёт в сторону, даже притом, что здесь в лесу стрельба может вестись только с близкого расстояния. Не зря я нашёл более сложное плетение воздушного отпора и не пожадничал для себя и своих близких драгоценных камушков.

– Слышите, ваше преподобие? – обернулся назад ехавший впереди Ригер.

– Не глухой, – согласился.

Впереди, ярдах в двухстах, может, трёхстах, раздались неразборчивые крики и звон оружия. На панические вопли крики не очень походили, значит, наш отряд виргийцы заметили заранее и успели подготовиться.

Молодцы, чего уж. Бдительности не теряли, хотя непонятно, почему наш проводник о караульном не предупредил? Вряд ли этот Алекс решил изобразить из себя героя, скорее всего, командир диверсантов постоянно менял расположение караульного поста, а может, и вовсе свою стоянку ближе к дороге передвинули. Чего я гадаю? Сейчас всё и узнаем.

Движение мы не ускорили, ехать быстрее без угрозы крепко стукнуться лбом о дубовую ветку не получится, однако и не тащились, как черепахи, наши лошади шли скорым шагом.

– Курцев здесь много! – раздался зычный голос.

Так-то мы кранцевцы, но виргийцы почему-то называют нас курцами. Звучит почти как фрицы, даже обидно немного.

Дошло до врага, что мы значительно превосходим его силами. И что он будет делать? Побежит или сдастся? Ну, мои орлы готовы к любому развитию событий. А вот противнику достался ещё один неприятный сюрприз.

Наша группа уже приблизилась к поляне, где шла звонкая рубка мечами, как вдруг среди дубов-колдунов заметил ярко-синюю змейку, разрезавшую воздух и обрушившуюся вниз. Последовал жуткий вой. Не знал бы, что там впереди люди убивают людей, подумал, что это волк волчицу зовёт.

Использованное заклинание было из арсенала милорда Монского. Отлично, Карл. Сколько времени ушло на создание плетения водяного аркана? Уверен, не больше пяти минут. Не зря мы долго и упорно тренировались.

– Ваше преподобие, не торопитесь, – перегородил мне путь Ригер, когда я, ускорив кобылу, догнал его на развилке звериных троп. – Там ещё ничего не кончилось.

– Да ладно тебе, дядюшка. Мы победили, и враг бежит. – Вспомнилась строка из песни «Как ныне сбирается Вещий Олег отмстить неразумным хазарам». – Ох, смотри, нашёл-таки свою стрелу. От судьбы не уйдёшь, – философски заключил при виде нашего проводника, убитого арбалетным болтом в глаз, и его коня, мечущегося между дубами и еловым подлеском. – Зато на каторгу не попадёт.

Вряд ли виргийский караульный специально выцеливал предателя. Скорее, просто выстрелил в ехавшего впереди колонны. Мудр кавалерийский сержант оказался, поставив бедолагу Алекса в голове отряда. Как же его зовут, этого сержанта? Всё время забываю. Кажется, Игорь. Да, точно, так и есть.

По мере расширения знакомств хоть флеш-память для мозга ищи. Реально, одних только должников, кому спас жизнь, восстановил руку, глаз, колено, разбитую голову или пробитую стрелой грудь, накопилось столько, что могу полноценную роту сформировать. Хорошо, не роту, но пару взводов наверняка.

– Милорд Карл возглавил погоню, – доложил мне один из гвардейцев передовой пятёрки, когда мы выехали на поляну, служившую стоянкой виргийской разведывательно-диверсионной группы. – Четверо ушли. Остальные здесь легли, – обвёл он рукой вокруг себя.

На поляне четыре больших шалаша, два потухших костра, тела девяти убитых виргийцев, гвардейцы все в сборе и двое раненых солдат.

Ничего себе. При таком-то численном перевесе, имея в составе отряда боевого мага, и почти неожиданной атаке умудрились понести потери. Как так-то? Похоже, в противники нам достались хорошие вояки.

– Что с ними? – спросил, спрыгивая с коня.

А ведь почти джигитом стал, могу вовсе не пользоваться стременами, ни когда сажусь в седло, ни покидая его. Молодое тело натренировал в силе и ловкости. Верховая езда в этом помогла ненамного меньше, чем занятия фехтованием.

– Курт стрелу в плечо получил, там ничего серьёзного, – ответил гвардеец. – А Олафу удар мечом в голову пришёлся. Шлем спас, раны нет, но мычит и ничего не соображает.

Опа, неприятно, если иметь в виду бедолагу Олафа. С Куртом всё понятно, плёвый вопрос, четверть часа, и будет как новенький, а вот с сознанием шутки плохи. Имеются исцеляющие плетения, только их воздействие туманно и без гарантии результата. В том смысле, что кому-то при каких-то обстоятельствах помогает, а некоторые так и остаются на всю жизнь дурачками.

Вот и Олаф теперь мог бы до конца дней ходить в шлеме, трясти головой, мычать и бессмысленно улыбаться, как это делает сейчас, когда подошёл к нему.

Не переживай, славный воин, с подобной проблемой я уже сталкивался, так что теперь во всеоружии. В Лисичках я с таким же обормотом долго провозился, чудом поставил на ноги, повезло мне и тому пациенту, что он с коня упал, ударившись головой об кочку, а не об камень.

Выводы из тех своих целительских мучений я сделал и нашёл в старинном фолианте нашей библиотеки – спасибо брату Валерию, главному библиотекарю, вспомнившему о давно забытой в кладовой книге – редкое, очень сложное и почти всем магам непосильное плетение возвращения разума.

– Сергий! – обернувшись, громко позвал своего секретаря.

Он оказался прямо за моей спиной и чуть не подпрыгнул от моего грозного призыва.

– Так это, – отступил он на шаг, видимо, опасаясь при следующем моём призыве оглохнуть.

– Неси сюда ту старую книжку, – приказал.

– Это у которой мыши обложку подъели?

– А ты ей переплёт не поменял разве? Я же вроде бы тебе говорил! – посмотрел на нахмурившего брови парня и вспомнил, что нет, не говорил. Собирался только. – Ладно, неси её уже. Только не говори, что в обители оставил.

– Не оставил. – Он развернулся и побежал к своему коню, оставленному на попечение Николаса.

Олаф, тёзка кучера Агнии, смотрел каждым глазом в разные стороны. Чем же ему прилетело? Неужели от меча так башкой можно повредиться? Ай-яй-яй. Надо, пожалуй, себе и амулет возвращения разума сделать. Карл всегда, ну почти всегда, где-то рядом, случись со мной что-то подобное, активирует.

Я под рубахой целое ожерелье из магических камней таскал, одним артефактом больше, одним меньше, тяжелее носить не станет.

Другая проблема имеется. Чем сложнее плетение, тем меньше времени оно сохраняется. Даже если буду брать за основу бриллианты, всё равно много придётся убивать на постоянное восстановление амулетов. А куда деваться? Безопасность дороже.

Принесённая книга передо мной, спутники отошли подальше, чтобы не мешать. Похвально. Так, восьмая вроде страница. Да, она.

Плетение из тридцати пяти нитей, одна из которых бледно-розовая. Где-то читал, совсем недавно, что это самый редкий оттенок. Недостаточно иметь множество разновидностей энергетических нитей, надо ещё, чтобы среди них были нужные. Слава Создателю, у меня такие есть.

Я имба? Точного значения этого слова не знаю, пару раз слышал от Леськи. Кажется, оно означает очень-очень крутого парня. Тогда я имба, да. Полчаса не очень утомительных, зато требующих сильной сосредоточенности манипуляций, и вот взгляд моего клиента приобрёл осмысленность. Шишку у него в районе виска плетение возвращения разума не устранило, а вот мозги на место, вижу, поставило.

– Ваше преподобие? – Он потянулся рукой к ушибу на голове. – Что со мной?

Поднялся с корточек, ноги даже не затекли и не устали. Боже, как это здорово.

– Ничего особенного. – Не собирался в дополнение к имеющимся обо мне легендам рождать новые, к тому же такие, которые могут принести мне дополнительные проблемы. – Ушиб. Теперь всё в порядке. До сочетания в храме заживёт.

– Так, ваше преподобие, я ж уже женат. Рая моя в Неллере сейчас, она уборщицей в вашей школе работает. В бывшей вашей школе.

– Погоди. Это такая высокая, статная красавица? – уточнил, вспомнив здоровую дылду с мясистым носом, однажды огревшую меня и Чибита мокрой тряпкой.

– Она самая, – заулыбался Олаф. – Вы помните.

– На память не жалуюсь, – кивнул. – Ты вставай, хватит валяться.

Пошёл к Курту. Тот вполне хорошо себя чувствовал, но я не стал откладывать его исцеление, не захотел довести ситуацию до нагноения.

Для этой раны хватит и простенького плетения. Помнил рисунок почти наизусть, но почти не считается, так что полез в конспект, а пока скомандовал:

– Стрелу извлеки у него, Ригер.

Да, тут-то проблем нет, а вот моё предыдущее художество заставило задуматься. Вернул человеку разум, да, ни много ни мало. Какой я великий и могучий и летаю выше тучи. Вопрос в том, является ли это, ну, то, что я сделал, элементом пресловутой фэнтезийной ментальной магии? Почему бы и нет? В моём родном мире и боевая или целительская считаются сказкой, выдумкой.

Вот сегодня вернул Олафу на место мозги. А может, есть такие плетения, что позволяют, наоборот, их свернуть? Заставить человека плясать, или целоваться со столбом, или как мы в детстве пацана одного, Макена по прозвищу, уговорили лизнуть железную качель, тот так сделал и прилип. Смеху-то было. Особенно в кабинете директора, куда я и Саня пришли с отцами, а уж после-то, вообще умора, сидеть не могли.

Что-то меня опять носит мыслями из стороны в сторону. Не встречались мне плетения, которые бы полноценно можно было считать ментальными, способными влиять на сознание. Но кто сказал, что их нет или нельзя самому придумать? Ладно, придумать. Тоже мне, доктор Менгеле средневековой Паргеи нашёлся.

– Спасибо, ваше преподобие!

– Спасибо не булькает, Курт. – Я закрыл свой конспект и передал секретарю. – Назначаю тебе пять часов на плацу в полной выкладке, как вернёмся. Так глупо дал себя подстрелить. Почему без щита выскочил на поляну?

– Так думал, они побегут сразу. Их же мало было. – Солдат поднялся на ноги и налился краской. – Виноват.

Расслышал топот копыт приближающегося к поляне отряда всадников. Поднял взгляд и увидел довольное лицо милорда Карла, повоевал наконец-то, радуется. Как ребёнок прямо, честное слово. За ним Эрик Ромм, в поводу у которого лошадь со связанным пленником. Всё же захватили живым виргийского сержанта. И правильно сделали. Я-то допрашивать не стану, ни к чему, а вот в штабе нашей армии могут узнать у него что-нибудь интересное. Конечно, вряд ли, ну а вдруг?

Глава 5

Так, а это ещё что за географические новости? Я посмотрел на мутно-серую ленту водной преграды. Вроде на пути к Тризне, вольному поселению на южном берегу одноимённого озера, никаких речек мы пересекать не должны были. Не должны, да, но это только если верить той карте земель вокруг моей обители, что я частенько рассматривал у себя в кабинете. Специально ведь истребовал у брата Виталия самую подробную.

На местности же получается, что Шорстку, шириной в десяток ярдов водный поток, который полагалось оставить справа по ходу нашего движения, придётся преодолевать вброд.

Нет, ничего критического в таких обстоятельствах не вижу, глубина реки такая, что и гномы бы перешли по дну ногами, не захлебнувшись, вот только как после этого верить здешним топографам? Руки бы им поотрывал заодно с головами, честное слово.

– Тризна за тем лесом находится, – просветил меня милорд Карл, уже дважды ездивший нашим нынешним маршрутом. – Меньше трёх миль. Но вначале будет лагерь второго и третьего кавалерийских.

– Поехали тогда, – пожал плечами и помахал рукой солдатам передового дозора, остановившимся перед речкой и выжидательно на меня смотревшим. – Стой не стой, пьяным не будешь, а я уже есть хочу. Прогулка на свежем воздухе будит аппетит. Заметил? Надеюсь, маркиза нас угостит ужином.

– Да уж. Лейла и Гейла наверняка расстараются.

Мой вассал находился в прекрасном расположении духа. Герой. И врага только что громил, и встреча с любимой красавицей на носу. Что ж, я-то не против, путь радуется пока. Не знаю только, как долго продлится это счастье. С моим жизненным опытом мнится мне, что сестрёнка забавляется, не заметил в ней страсти, ни пылкой, ни вообще какой.

Едва половина отряда переправилась через Шорстку, а копыта моей кобылы только-только погрузились в прибрежную тину, как из секрета выскочили дозорные, среди которых узнал – издали, вот что значит юное зрение, прямо как у орла – того самого солдата Ивана Чайку, которому вначале восстановил глаз, а затем и спас жизнь. Да, теперь, по ходу, у меня повсюду будут встречаться должники.

Ого – подъехал, – а он уже сержант и командует дозором из десятка арбалетчиков? Ничего себе карьерист. Впрочем, не так уж часто встречающейся у обычных солдат храбростью, думаю, вполне своего повышения заслужил.

– Ваше преподобие! – Он улыбнулся до ушей, будто отца родного увидел. – Полковник Георг будет рад вас увидеть. Ему сказали, что вы сегодня должны приехать.

Георг Клинский – это тот самый полковник, с которым мы познакомились в Лисичках и провели несколько приятных, взаимно интересных бесед. Не против с ним ещё поговорить, вот только меня главнокомандующий ждёт, о чём я и сообщил сержанту Чайке.

Вижу, он расстроился, но когда получил от меня поздравление за унтер-офицерское звание и похвалу за проявленный героизм, вновь расцвёл и горделиво бросил взгляд на своих подчинённых, большинство из которых были вдвое старше его.

Всё, не сомневаюсь, этот парень за меня жизнь отдаст, случись что. Смотрит как преданная собака, мне даже неудобно немного.

Подумал, может, взять к себе на службу? А куда, кем? Решу попозже, сейчас не до этого. К тому же наш дальнейший путь встретился с преградой в виде большого табуна рассёдланных лошадей, их гнали на водопой. Пришлось отъехать под деревья, чтобы пропустить боевых коней. Немного из-за этого задержались.

Оказывается, Иван отправлял одного дозорного оповестить командира о моём прибытии, и полковник Георг встретил меня на границе своего лагеря – огромного количества шатров, палаток, шалашей, фургонов, телег, навесов из брёвен и лапника, загонов для свиней и овец, клеток с птицами, костров, столбов и перекладин коновязей, хаотически разбросанных среди рощ по лесным полянам, лужайкам и под деревьями.

Понятно, вокруг снуют люди, а кони, быки с волами и прочая живность ржёт, мычит, хрюкает, кукарекает.

Бардак на первый взгляд, но посты, смотрю, выставлены повсюду, и кое-какая организация всё же наблюдается, если судить по флагам и штандартам над шатрами.

Полковник в окружении десятка штабных офицеров приветливо мне улыбнулся. Вот ещё интересный момент, я сам утром не знал, сегодня поеду или завтра, а здесь уже о скором прибытии его преподобия Степа все давно в курсе. Хорошо, не все, но многие.

Не в первый раз уже убеждаюсь, с сохранением информации здесь беда. Пусть моё прибытие не бог весть какая тайна, но зачем зря оповещать кого нужно и кого не нужно?

– Милорд. Степ, – кивнул полковник.

Его свита поклонилась почтительнее и получила от меня благословение.

– Виконт. Георг. – Я тоже так умею. По-приятельски. – Извини, не могу принять твоё приглашение в шатёр, главнокомандующий ждёт, видимо, что-то важное сказать хочет, раз настойчиво приглашал.

– Я догадывался, что так и будет. – Полковник Клинский поправил немного сползший с плеча плащ в родовых цветах. – Провожу пару миль до пехотных постов, если позволишь.

– Буду только рад, – согласился. – Заодно расскажешь, что тут у вас происходит.

Так-то я знаю о делах в войске достаточно подробно, Карл мне дорогой поведал, но вдруг он что-нибудь упустил?

Направились прямо через центр лагеря. Кстати, а где командир второго кавалерийского? Не уважает? Игнорирует самого настоятеля Готлинской обители? Это я так шучу, конечно же. Сам с собой. Сам пошутил в мыслях, сам посмеялся. Чудак, одним словом. Всё никак из эйфории новой жизни не выйду?

Мои гвардейцы не смотрели, что Георга сопровождают офицеры, двое даже в званиях майоров, оттирали свиту полковника в сторону, организовав вокруг меня живой щит. Достойно похвалы, как по мне. Спасибо, дядюшка, не зря тебе быть лейтенантом.

Численность двух полков около трёх тысяч человек, если считать с обслугой – лекари, рабы, маркитанты и прочий, не принимающий участия в сражениях люд, – а такое чувство, что здесь народа собралось вдвое больше. Слишком активно перемещаются потому что. В каком классе мы изучали броуновское движение частиц? В восьмом? Чёрт, не помню. Я же не про здешнюю учёбу Степа подумал, а про свою прежнюю.

Вот к чему постепенно привыкаю, так это не выпадать из реальности во время размышлений. Внимательно слушаю полковника и уточняющие вопросы задаю по теме.

Когда доехали до секретов пехотного лагеря, всё, что хотел узнать у виконта, я выяснил. Ничего нового к тому, что мне поведал мой вассал милорд Монский, Георг не добавил. Тоже неплохо. Получается, Карл умеет доводить информацию в полном объёме, не растекаясь при этом, как говорится, мыслью по древу.

Наша армия, как, собственно, и виргийцы генерала Шарского, растянулась с запада на восток почти на полтора десятка миль. Понятно, при такой растянутости линии соприкосновения и ограниченности людских ресурсов средневековых войск сплошного прикрытия участков фронта, что называется, и близко не наблюдалось.

Однако пройти крупными силами в тылы генерала Лейнского без большого сражения северянам не позволяли стоявшие в первой линии нашего войска отряды баронских и графских дружин, укомплектованные умелыми и хорошо экипированными воинами.

Как только на каком-то участке виргийцы пытались двинуться вглубь территории Кранца, к баронам тут же спешили на поддержку пехотные полки со второй линии фронта и кавалерия с третьей.

Я бы на месте полководца северян рискнул, оставил свои обозы под слабой защитой и, пользуясь почти полуторным численным превосходством, попытался обойти нас с обоих флангов.

Только генерал Шарский либо осторожнее, чем я, либо больше разбирается в тактике и стратегии средневековой войны с использованием магии, скорее второе, предпочитает искать более слабое место в наших боевых порядках, рисковать же не решается, опасаясь встречного удара.

– Знаешь что, забери ты нашего пленника, – предложил полковнику, когда пришла пора нам расставаться. – Раз уж всё равно на вас, кавалеристов, возложена борьба с диверсионными отрядами, тебе этот сержант будет более полезен, чем главнокомандующему, – махнул рукой за спину, где ехал понурый виргиец.

Действительно, ничего полезного простой унтер генералу не сообщит, а вот Георгу полученные от него сведения могут пригодиться для поиска других вражеских отрядов, проникших в тыл.

– С удовольствием, – согласился виконт Клинский и подозвал к себе капитана, командовавшего тремя десятками присоединившегося к нам при выезде из лагеря эскорта. – Баронет, забери этого ублюдка. Допросим сейчас. Милорд, – это он уже, понятно, снова мне. – Надеюсь всё же, что заедешь в гости, когда получится.

– Пути Создателя неисповедимы, – развёл руками.

Попрощались дружески. Меня уже дожидались сопровождающие от полковника Александра Нойского, командира первого пехотного, а заодно старшего лагеря, в котором расположились сразу четыре полка. И тут, смотрю, знают о моём прибытии, наверняка сестрица позаботилась предупредить, чтобы вопросов лишних не задавали и организовали охрану, хотя в этой местности, заполненной нашими войсками, мне и моему отряду ничего не грозит. Наверное.

Картина, которую наблюдаю в расположении королевской пехоты, немного шокирует. Нечто подобное я ожидал увидеть, но не в такой степени.

Возникло чувство, что освободили от оков каторжан, разбавили их равным количеством городского отребья и, не помыв, не побрив, не подстригая, обрядили в скверные доспехи, вооружили тяжёлыми копьями и короткими мечами-гладиусами, всучили деревянные ростовые щиты с бронзовыми умбонами, надели на сто лет не мытые лохматые головы кожаные шлемы, после чего назвали это дикое сборище солдатами. Герцогская пехота, не говоря уж о кавалерийских или егерских полках, выглядит совсем по-другому.

Нет, воевать-то эти солдаты смогут, не сомневаюсь. Прусского короля Фридриха Великого в Паргее отродясь не было, но его принцип, что солдат должен бояться палки капрала сильнее пули неприятеля, в полной мере реализован и здесь. Само собой, с поправкой на местную специфику – не палки, а древка копья или плети, и не пули, а стрел с болтами или копий, мечей и магических ударов врага.

В общем, кое-какой выучкой королевская пехота всё же обладала, боевые умения и навыки действий в строю солдатам вколотили, только никто не позаботился о том, чтобы придать им божеский вид.

– Жалкое зрелище, – сказал милорду Карлу, когда проехали раскинувшийся мили на две лагерь.

– Ты о чём, Степ?

– Да так, о своём, – не стал пояснять.

Для милорда Монского ничего необычного в грязных вояках с поголовно испорченными зубами, всклоченными бородами и длинными сальными волосами нет. Да и не только для него. Уж на что моя кузина утончённая аристократка, а наблюдал тут позавчера, когда она исцеляла троих тяжелораненых пехотинцев, воняющих, словно гниющая помойка, так даже не поморщилась ни разу. А к одному из них, тому, которого вылечила от почти смертельного ранения в живот, не побрезговала и прикоснуться – ободряюще похлопала по плечу.

– Уже почти приехали, – сообщил мой вассал.

– Почти не считается, – напомнил. – Далеко?

– Да вот прямо за этой рощей, – показал он плетью на растянувшийся поперёк нашего пути лесок.

Минут через десять, пробравшись по тропе сквозь узкую полосу буков и грабов, выехали на дорогу среди обширных, уже убранных от урожая полей подсолнечника, ржи и бобовых, за которыми располагалось обнесённое деревянной стеной поселение и очередной военный лагерь вокруг него.

Озера я поначалу не увидел, зато разглядел большой шатёр главнокомандующего, а рядом, чуть уступая ему размерами, такой же, но в цветах неллерского герцогства. Когда необходимо, маркиза Агния может ночевать и под открытым небом, если же позволяют обстоятельства, устраивается с комфортом.

Знаю от влюблённого джигита – это я о милорде Монском, – что у моей сестрицы сейчас только лишь слуг полтора десятка, а есть ещё свита и охрана, часть которой во главе с лейтенантом Леонардом, знакомым мне неудачливым соперником моего вассала, двигалась нашему отряду навстречу. Точно, гонцы оповещали о приближении аббата Степа. Большая честь, низкий, как говорится, поклон за такое внимание и заботу.

– Ваше преподобие, полковник Неллерская вас ждёт, – сухо сообщил адъютант красавицы-маркизы.

На Карла демонстративно не смотрел. Да и пёс с ними, с обоими влюблёнными в Агнию, без меня как-нибудь разберутся.

– Тогда проводи. – Я сдержал смешок.

Третий десяток разменяли оба, а как дети, честное слово.

Ускорили коней до бега рысью. Промчались мимо войскового расположения, и сразу заметил контраст между королевскими и теми пехотинцами, что служат в полках моей мачехи. Вроде и вооружением мало отличаются, но наши неллерские всё же действительно похожи на вояк, а не на бродяг, пусть до гвардейцев, кавалеристов или дружинников им тоже далеко.

– Настоящий дворец, – вслух выразил восхищение полевым жилищем сестрицы.

Сколько тут высота? Метра три, не меньше. А ширина, вернее, диаметр? Двадцать или двадцать пять, как бассейн у нас возле дома был, куда мы с Дашей Лесю однажды записали? Думаю, побольше. Ну, не дворец, но и просто шатром называть язык не поворачивается.

– Для вас тут приготовлены покои, – сообщил адъютант.

У входа, оформленного как тамбур или сени, в смысле выступал от шатра почти на два метра, увидел очередные знакомые лица – капитан Василий Иткурский, начальник охраны Агнии, и лейтенант-маг Игорь Хром, её пухлый помощник.

Тут же слева столб, на котором обвис обнажённый и явно недавно выпоротый слуга. Так-то мои сестрицы, что сродная, что двоюродная, не жестоки, но, если совершить какой-то дурной поступок или серьёзный проступок, о пощаде можно не просить. Неллерская порода, строгая, но справедливая. Герцогиня Мария, наследник Джей, мой дядюшка епископ Рональд и вовсе у нас считаются чуть ли ни эталонами аристократов.

Жаль, что большинство дворян, особенно мелкопоместные бароны или не титульные владельцы имений, абсолютные самодуры, часто истязающие зависимых людей порой без всякого повода.

Игорь Хром не гнушается сам вперёд Николаса принять поводья моего коня. Чисто дружеская услуга, хотя наши с ним отношения не доросли пока даже до приятельских, остановившись где-то на границе перед ними, ну да всё ещё впереди. Вместе повоевали и вскоре вновь будем стоять плечом к плечу, а эту маленькую услугу с его стороны буду расценивать в качестве аванса.

– Как доехали? – поинтересовался у меня Василий, показав Ригеру на три большие палатки неподалёку от шатра и четыре коновязи перед ними, всё специально приготовлено для моего эскорта и наших лошадок. – Госпожа не сомневалась, что вы прибудете сегодня. Ужинать не садилась, ждёт вас.

– Привет, Василий. Здравствуй, Игорь, – спешился и поочерёдно благословил обоих. – Насчёт ужина отличная идея. Мы проголодались.

– Милорд, – улыбнулся капитан напрягшемуся Карлу. – Вы тоже приглашены к столу. О ваших людях позаботятся. Проходите, прошу, – показал он рукой на распахнутый вход.

Успел бросить взгляд в просвет между шатрами и увидел озеро. Каково оно размерами, вот так сразу не скажу, но большое, мили две-три длиной и примерно вдвое меньшей ширины.

Чтобы войти в шатёр, пришлось нагнуть голову. Ладно, я не гордый, склоню шею, не сломаюсь.

Такого экзотического красавчика, как Юлианин Гойко Митич, у Агнии среди рабов нет, но пара смазливых парней – кровь с молоком – имеются. Один из них сейчас обвис на цепях, зато другой с осветительным амулетом в руке повёл меня и моего вассала по коридору из войлока тёмно-бордового цвета. Мрачновато уж слишком, как по мне. Жилищу Агнии больше подошли бы светлые тона.

Через десяток шагов надобность в светляке раба отпала, в кабинете маркизы от висящего под потолком амулета ярко, как на улице в солнечный день.

– Степ. Наконец-то. – Сестрица обняла меня, даже не дав толком осмотреться. – Ты задержался, я слышала. Встретил виргийский отряд и разгромил его.

Собственно, обстановка в кабинете не слишком помпезная – большой дубовый стол, мягкое кресло, четыре жёстких стула с высокими спинками и два крупных сундука. Ни шкафов, ни секретеров, даже зеркала нет, не могу собой полюбоваться после путешествия.

Ароматические масла в Кранц привозились в основном из Верцийской республики, но аристократия предпочитала более дорогие из Юстинианской империи. Агния не пользуется ни теми, ни другими. От неё всегда приятно пахло травяным мылом. Мне нравится. Так намного лучше, чем сладковатые ароматы, которые предпочитала Юлиана.

Как-то раз хотел кузине посоветовать взять пример с сестры, да не решился. Вдруг обиделась бы? С девушками надо быть предельно осторожными. К тому же в последнее время Юлиана пропахла алхимическими исцеляющими зельями.

– От тебя ничего не скроешь, – подтвердил. – Да, встретил, да, разгромил. Только не я, а вот он, – повернулся к вспыхнувшему от удовольствия милорду Монскому. – Герой меча и магии. Поверг врагов. Я, понятно, тоже немного поучаствовал. Теперь оба ждём от тебя награды. Говорят, ты насчёт ужина распорядилась.

Маркиза рассмеялась моей незатейливой шутке и повела нас в столовую, где нам быстро накрыли угощение. Понятно, искусство моих поваров с монастырской превосходит даже дворцовое, во всяком случае на мой вкус, тем более на его фоне очень блекло смотрелось старание кашевара маркизы, но капризничать мы с Карлом и не подумали. И аппетит нагулять сегодня успели, да и правда было вкусно. Лейла и Гейла не давали нашим блюдам и кубкам опустеть.

Пиршество не затянулось, менее чем через час мы вернулись в кабинет, где лейтенант Леонард расстелил на столе принесённую им карту.

– У генерала сейчас совещание по вопросам снабжения. – Агния в кресло не села, остались на ногах и мы с Карлом. – Да я и сама тебе всё расскажу. К нему зайдём позже. Степ, смотри сюда, – ткнула она пальчиком в нарисованный домик. – Это Тризна. В поселении имеется церковь, с купола которой будет хорошо просматриваться вот этот участок местности.

– Слушай. Ещё рано, – взял на себя смелость прервать полковника. – Я уже понял, к чему ты говоришь про колокольню. Поехали прямо сейчас туда? Сами своими глазами посмотрим, что оттуда хорошо видно, что плохо, а что совсем не видно. Как-то в последнее время я не очень нашим картам доверяю. По дороге расскажешь, что к чему. Давай?

– А поехали, – без долгих раздумий согласилась полковник.

Глава 6

Высоко сижу, далеко гляжу. Ладно, не сижу, стою. Рядом со мной сестра, она справа, а слева мой вассал. Позади ещё лейтенант-маг Игорь тяжело дышит, плохо ему с его-то излишним весом по крутым лестницам взбираться, и всё, больше на площадке колокольни поселковой церквушки никого нет, остальные – мой и маркизин эскорты – остались на улице или толпятся на узкой винтовой лестнице, ведущей к нам.

При желании тут ещё десяток народа можно разместить, если сильно уплотнить, только зачем? Мешаться лишь будут.

Головой чуть не задел било колокола, он здесь один, и сделал два шага к широкому арочному окну, которых здесь четыре, на каждую сторону.

– Они вон там? – показал пальцем на север, где по моим предположениям находился враг.

– Какой у меня брат догадливый, – с иронией произнесла Агния.

Пусть скажет спасибо, что я сугубо из уважения не использую по отношению к ней такие вот приёмчики, а то посмотрели бы тогда, кому смешнее. Не с мужчиной из развитого мира тебе соревноваться в насмешках, девочка. Ишь повадилась.

Изобразил обиду и шмыгнул носом, хотя откуда у одарённого с целительской магией взяться соплям? Разве что совсем ненадолго.

– Я же не направление спросил, – пояснил. – А за каким из лесов их основные силы находятся.

– Ну не дуйся, Степ, – перестала улыбаться маркиза. – Сейчас всё покажу и объясню.

Прямо под нами поселение, достаточно крупное, дворов на пятьсот, если не больше, и на удивление зажиточное, даже каменные дома есть и трактиров целых два. Казалось бы, откуда в этой глухомани достатку взяться? Неужели на рыбной ловле так разжились?

Озеро, что видел слева, и правда большое. К нам в монастырь часто отсюда привозят здоровенных лещей, налимов, сомов и прочей рыбы. У нас в речках и своей полно, в основном щук и плотвы, но всем хочется разнообразия.

Нет, на продукции озера много денег не заработаешь. Чем-то тризненцы ещё промышляют. Впрочем, мне какое дело? Пусть богатеют как хотят.

По другую сторону церкви и позади сразу за границей поселения наше войско, готовое встретить врага. Впереди тоже имеются кранцевские полки и отряды, только я их не наблюдал, зато хорошо видел там огромное поле, наполовину – слева и справа – скрытое от меня лесами и рощами, но и видимый его участок не меньше мили. На этом поле генерал Лейнский и планировал дать генеральное сражение.

Завтра у нас ещё будет день на подготовку, это как минимум, а то, может, и все два. Разведка не зря свой хлеб ест, армия виргийцев всё ещё подтягивается сюда, хотя две трети их численности уже заняли исходные рубежи для атаки.

Поблагодарил кивком сестру за показ и пояснения. Только выразил беспокойство:

– Если, как ты говоришь, королевская пехота расположится на этом поле, то там дальше мне отсюда плохо видно. Кустарники сплошные, вон вообще целая роща, хоть и чахлая. Бить придётся наугад. Как бы не промазать, не попасть большей частью в промежуток между фалангами.

– Тебе не нужно будет туда наносить удар, – пояснила Агния. – Пётр поставит в центр первой линии пятый, шестой и восьмой полки королевской пехоты. Они плохо обучены и состоят из отребья, набранного в трущобах Рансбура. Долго натиска виргийцев не выдержат и отступят вон к той кромке, где расположатся дружины и кавалерия. – Она показала изящным пальчиком линию между озером и густым дубровником, сменяющимся дальше хвойным лесом. – Побежать этому быдлу не дадут, так что там они встанут в новый строй, а северяне как раз окажутся на поле. Давай теперь думать. Тебе нужно подгадать с метеоритным дождём так, чтобы времени на развитие успеха у генерала Шарского не осталось.

А ведь задача не из лёгких. Сколько я смогу удерживать сложнейшее плетение, не активируя? Молнию, к примеру, минут десять, это я пробовал. С метеоритами же, как говорится, не попробуешь – не узнаешь. Я и точное время создания заклинания сказать не могу.

Ну что, Степан Николаевич, понадеемся на авось, а там куда кривая вывезет? Нет, и правда лучше мы подумаем, время терпит, не стану полагаться на случай.

– Давай ещё постоим, – предложил. – Уж сильно тут обзор хороший и места красивые.

Агния хмыкнула, но возражать не стала. Пока дышал полной грудью, любуясь горизонтом, сестрица нахмурила свой царственный лоб, уставившись на мои сапоги. Только что заметила? Вот то-то. Это тебе не иронизировать над простодушным братиком.

Да, двигаю прогресс пока осторожно и лишь вблизи себя, тем не менее процесс пошёл. Прогресс-процесс, опять рифма. Смешно, ха-ха. А что смешного-то в том, что по моему хотению, по моему велению наконец-то мне стачали сапоги, на разные ноги – правую и левую – рассчитанные?

– Что это у тебя за обувь? – До маркизы всё же дошла некоторая несуразность на моих ногах, ну понятно, несуразность с её точки зрения. – Ты где такое взял?

Вот так, прогнала от брата весь налёт романтического настроения, возникшего от любования красотами водной глади и лесного багрянца, перемежающегося с хвойной зеленью. Эх, спустила с небес на землю к вещам прозаическим.

– Не украл, – ответил. – Попросил нашего старого брата Юрия мне такие пошить. Он хоть и видит плохо, зато соображает хорошо, и рабы у него в обувной мастерской умелые. Я же раньше в тряпичной обувке ходил, ну, пока вы меня во дворец не взяли. – Люблю иногда обеих сестриц смущать напоминанием о том, что их сродный и двоюродный брат, пока они в роскоши нежились, по подворотням шлялся. Вот и сейчас Агния смутилась. – На кожаную денег не было, а в деревянных дядька бы не позволил. Всё-таки кое-какие денежки у нас водились. А ткань постоянно в районе большого пальца рвалась. – Тут не врал, у Степа действительно с этим беда была, Ригер замучился латать. – Вот я тогда и придумал такую штуку. Хочешь, велю тебе такие же пошить? Только кожу дай хорошую, у нас на складе вся закончилась, даже плохую на пращи пустили.

Полковник хмыкнула и отказалась. И пусть. Как говорится, хозяин – барин. Наше дело предложить. Уверен, рано или поздно попросишь или сама распорядишься своему обувщику. Здравый смысл всегда себе дорогу пробьёт. Карл уже такие же раздельные сапоги заказал. Вроде и мой преднастоятель баронет Михаил присматривается.

Короче говоря, повезло Паргее со мной. Излишне не заношусь в самомнении, и без меня бы, такого красавчика, додумались до простых вещей, однако я во многом ускорю процессы в этом мире.

Носимо-возимые часы-то уже не за горами. Прибегал ко мне вчера возбуждённый брат Георг с их первыми чертежами, тыкал в рисунки толстым пальцем, сумбурно объяснял, что там и зачем.

Если честно, ни черта я не понял, но его похвалил, правда, напомнил, что он вообще-то у нас в обители управляющий и свои основные дела забрасывать не должен. А ещё брат Георг одарённый, и обязанностей в срочном порядке делать амулеты защиты от стрел с него никто не снимал.

– Насмотрелся? – спросила красавица маркиза.

С тобой насмотришься, как же. Не даёшь ни насладиться прекрасным вечерком с высоты птичьего полёта, ни поразмышлять над вопросами бытия.

Ладно, чего я тут выделываюсь? Спасибо тебе, Создатель, за всё, и за такую сестру в том числе, за сестёр. Маяковский не знал, кто более матери-истории ценен, Ленин или партия, а я не определюсь, кто мне дороже, Агния или Юлиана. Хотя нет, наверное, всё-таки кузина. С ней я почти ни в чём не притворяюсь. Скрывать, разумеется, многое скрываю, но врать даже нужды почти не возникает.

Спускаться по средневековым лестницам тяжелее, чем подниматься, того и гляди полетишь вниз кувырком и кости переломаешь. А если ещё башкой стукнешься? Не хочу быть как тот Олаф сегодня. Обязательно изготовлю себе амулет, восстанавливающий сознание. Да, обязательно. Когда время будет, то как только, так сразу.

Что-то я про сестру подумал, про Агнию. Ах да. Размышления всё не давали покоя, те, что по поводу последствий моих предстоящих военных подвигов.

Надо заранее соломки подстелить и написать что-нибудь умное кому-либо – мачехе, дяде Рональду, императору, наместнику Создателя, чёрту лысому, да хоть в ООН, нет, последнее отменяется, не существует здесь ни ООН, ни чего-то подобного, лучше сразу в спортлото обратиться, – что не желает аббат Степ рода Неллеров участвовать в светской жизни.

Никакой принцессы мне даже с приданым в виде трона или без приданого не надо. Только-только жизнь молодая начала устраиваться. Агния меня растревожила, душу мою мятежную, вот пусть сама и начинает думать, как нам всем из ситуации потом выпутываться. И на всякий случай пусть просветит насчёт прав и обязанностей этих самых быков-производителей, именуемых консортами. Мало ли что.

Спокойно уйти в шатёр не получилось. Местный приор, ну, поп по-нашему, даже не старый, а дряхлый седой мужичок, пристал ко мне как банный лист к заднице. Просил спасти церковную утварь от разграбления виргийцами и посодействовать её загрузке в один из обозных фургонов.

Да, я помню, что вера в Создателя никак не мешает грабить церковное имущество. У маркизы целых пять тяжёлых, вместительных повозок имеются под её шатёр, вещи, слуг и прочее, а той приоровской утвари всего-то ничего, в паре-тройке мешков уместится. Хотел уже обратиться к маркизе, но та сама вмешалась:

– С чего ты решил, ваше преподобие, – да, приоры являются тоже настоятелями, а значит, и преподобиями, – что виргийцы сюда ворвутся? Иди-ка лучше к себе в церковь и молись, истово молись за нашу победу.

Вот так, коллега, обломала тебя благородная маркиза Неллерская. После принятого и озвученного Агнией решения только последний осёл станет ей перечить. Я иногда называю в мыслях себя ослом, но в реальности таковым не считаю. Так что развёл руками, дескать, извини, старичок, ты сам всё слышал.

– Что насчёт ванной? – напомнил маркизе о её обещании, данном за ужином, организовать мне дворцовый комфорт в походных условиях.

В фургонах полковника Неллерской нашлось место и для большой бронзовой купели. Умеет высшая аристократия жить на широкую ногу даже на войне. Удивляюсь только, почему не из золота. Это сарказм, разумеется.

– Придём, распоряжусь, – пообещала Агния.

Ух ты. И этот придурок здесь? От группы офицеров, находившихся возле штаба главнокомандующего, поймал на себе полный злобы взгляд виконта Виталия Готлинского. Чему я удивляюсь? Готлинский кавалерийский полк тоже здесь, в главном лагере армии.

Сам граф Олег сюда не отправился и наследника, видать, тоже не пустил, готовят город с замком к обороне, средний виконт императору служит, вот и прислали моего недоброжелателя. Земной принцип «на тебе, боже, что мне негоже» наглядно реализован и здесь.

Или меня смутило, что эта сволочь всё никак не угомонится? Так это порода такая есть среди людей, знавал их и в прошлой жизни. Козлы. То, что мы с ним родственники, никакого значения не имеет. У нашего генерала Петра и вовсе родной племянник супруги в виргийской армии служит, он сейчас Леотан осаждает.

Померился с Виталием Готлинским взглядами, как наши лётчики с немецкими на таран ходили, кто первым не выдержит и отвернёт. Отвернулся он. Увы, не потому, что я победил силой характера, а офицеров и его в том числе адъютант позвал к главнокомандующему.

Среди командиров успел заметить и Андре Дитонского, махнул ему рукой, но он меня не видел. Так и зашёл в шатёр, не ответив мне.

– Ты кому там машешь? – спросила маркиза. – Андре? Он приглашён ко мне на завтрак. Увидитесь ещё.

Занятая разговором со счастливчиком Карлом Монским, сестрица не заметила мою дуэль взглядами с виконтом. И ладно. Сам как-нибудь разберусь с придурком.

В шатре расстался с сестрой и своим вассалом, направляясь к выделенным мне комнатам в сопровождении своего секретаря и Ригера.

Кто не знает, что такое пюпитр? Я вот о подставке для нот лет пять назад только узнал. Нет, саму-то её сто раз видел, а вот как называется, Даша подсказала, когда я сканворд разгадывал.

– Сергий, неси сюда стило и вощёную доску. Не будем бумагу переводить.

– Вам-то зачем её экономить, ваше преподобие? – резонно заметил секретарь.

– Не будь расточителен, – поднял наставительно палец. В средневековом сословном обществе поучение четырнадцатилетним парнишкой того, кто на полтора года его старше, выглядело вполне естественно, да и завоевал я уже себе огромные авторитет и уважение. – Деньги счёт любят.

Не нарадуюсь исполнительности брата Сергия – только что стоял передо мной, и вот его нет. Пара минут, и он снова передо мной. А ведь наши вещи лежат в соседней комнате ещё не разобранные, служанок-то я, ни Юльку, ни Ангелину, с собой не захватил.

Быстро нарисовал стилом доску и стойку с указанием их размеров. Поставлю пюпитр между окнами на колокольне, разложу на нём книгу с рисунками заклинаний. Плетение буду создавать с западной, выходящей в сторону озера стороны церкви. Так вражеские маги мои художества позже заметят. Или совсем не увидят.

– Что это? – поинтересовался Ригер, когда я вручил ему дощечку с чертежом.

– Облегчение работы Серга, – пояснил. – Работать мне придётся долго. Чтобы он часами с книгой в руках не стоял, вот такая приспособа мне его заменит. Дядюшка, пусть не затягивают с изготовлением, эта штукенция мне нужна уже вчера. – Переборщил со спешкой, конечно, но лучше пусть раньше сделают. Всегда любил заранее быть готовым. – Материал – дерево. Любое подойдёт.

Естественно, пилы, топоры, молотки, гвозди и прочий инструмент мы с собой из монастыря не брали, но в военном лагере, как в той Греции, есть всё. Чего не найдут в полковых обозах, купят у маркитантов. Торговцы не только грязных шлюх и кислятину, называемую вином, сидром или элем, продают. Так что нужное Ригер найдёт, а сделать пюпитр и вовсе проблем не составит, мужики у меня в отряде все рукастые.

Два раба втащили в мою спальную комнату бронзовый бак овальной формы, ярда два в длину и один в высоту. Мы с Сергием, чтобы не мешать наполнять лохань водой, ушли в соседнюю комнату и приступили к разборке вещей, в первую очередь раскладывая на сундуках магические фолианты.

Приключенческую книгу я тоже прихватил. Кто знает, сколько мы у Тризненского озера проторчим? Почитаю на досуге. Не всё же прагматическими делами себе голову забивать, иногда и развлечься не помешает.

Вернулся, когда парни уже наполнили купель. Таскали воду снаружи деревянными вёдрами уже тёплой, нагретой в котлах на кострах.

Последнее ведро принёс тот, кто совсем недавно бесчувственным телом обвисал на столбе. Морщился от боли, но таскал шустро. Мне-то казалось, что после такой сильной порки он долго валяться будет, ан нет. Наверное, кожа у парня дублёная.

– Постой, – скомандовал ему, когда он собирался убегать. – За что тебя наказали? – Любопытно же, чем он разозлил сестрёнку.

Глаза раба забегали, но соврать аббату не решился.

– Вино из бочонка отлил себе в кружку, – жалобно улыбнулся. – То, которое для госпожи. Гейла увидела и рассказала хозяйке.

– Вот ябеда, – хмыкнул. – А ты, смотрю, отважный. Надо же до такого было додуматься. Матушка маркизы, пресветлая герцогиня Мария, за такое наглое воровство приказала бы тебя удавить. Везунчик ты, что достался такой доброй хозяйке. Ладно, проваливай.

На выходе он нос к носу столкнулся с предательницей. Она и Лейла по приказу маркизы явились с мыльными принадлежностями и отрезами ткани помочь мне принять ванну. Кажется, я перестал этих близняшек путать. Точно, перестал, Гейла более весёлая, и у неё веснушки чуть ярче.

Одна из них – сам выберу – останется мне прислуживать на всё время моего пребывания при войске. Предпочёл Гейлу.

На следующий день лагерь пришёл в движение. Сразу после обеда полки начали выдвигаться к месту сражения. Теперь, сколько бы ни продлилось ожидание атаки виргийцев, войско большей своей частью будет располагаться в боевых порядках.

За завтраком наш будущий зять рассказал о вчерашнем совещании у генерала. Там принято решение отвести передовые отряды с рубежа. Треть из них сдвинется на восток усиливать прикрытие левого фланга – правый защищён озером, – а большинство подразделений присоединятся к основному войску.

О планируемом применении местного магического аналога ядерного оружия в моём лице из всего командования армии знали только баронет Пётр Лейнский и маркиза Агния Неллерская. Как по мне, будущему зятю можно было бы и приоткрыть завесу тайны, тем более что он, не морщась и действительно заинтересованно, спросил, как идут дела у его невесты.

Ответы выслушал внимательно, а её грамотными решениями и эффективными целительскими практиками был явно доволен. Ну, как говорится, процесс пошёл, верю, будет у моей Юлианы хорошая семья.

Я намекал сестре взглядами, намекал, дескать, давай же, расскажи о предстоящем неприятном для виргийцев сюрпризе, видишь ведь, как тревожится наш будущий родственник, не совсем понимающий, вернее, совсем не понимающий планов генерала, приказавшего поставить самые неподготовленные полки в центр боевого построения.

Нет, для Агнии мои молчаливые призывы оказались как об стенку горох. Проигнорировала. Что ж, ей виднее.

Обедали мы тоже втроём, только на этот раз компанию Неллерам составил генерал Лейнский, и стол был накрыт в его шатре. Прислуживал нам молчаливый слуга – без языка, давным-давно отрезанного палачом за хулу в адрес короля, много не поболтаешь. Баронет нам об этом рассказал, чтобы мы не опасались обо всём говорить открыто.

– Говоришь, тебе на плетение потребуется пять часов? – уточнил шестидесятилетний, но крепкий, будто бы ему всего сорок, баронет. – Тогда усилю это быдло ещё тремя ротами арбалетчиков и полутысячей реймсских копейщиков, иначе, боюсь, наш сброд напора виргийцев не выдержит. Граф наверняка поставит на главное направление гвардию и латную конницу, Шарский своим привычкам не изменяет.

– Сколько уже раз ты его бил, Пётр? – усмехнулась Агния, отложив персик, так и не надкусив. – Три раза? Нет, четыре. Он мог и набраться ума. Не устроил бы какой-нибудь неприятный сюрприз.

– Я готов к любому развитию событий. – Главнокомандующий был серьёзен. – Но основная надежда на его преподобие. – Взгляд в мою сторону.