Злобный дух Харги бесплатное чтение

Глава первая. Остров

Две реки, убегая от суеты людской, холодные сибирские, несут свои тёмные, колючие воды в ледяной океан. Путь неблизкий и небыстрый. Упираясь в скалистые берега, изгибаются реки, и не в силах совладать с камнем, послушно меняют русла. Многие километры несут они воды, не встречая на пути ни человеческого духа, ни человеческого следа. Богатеют ручейками, ключами, талыми водами и дождями, коих в этих широтах хоть отбавляй. На полпути к океану, за скалисто-еловым таёжным частоколом, две реки сливаются воедино и шествуют дальше степенно, грациозно, отхватывая у суши пологие земли.

В том самом месте, где реки соединяются в одно целое, словно наконечник стрелы, оторванный от древка, вырывается из воды зубастыми скалами остров. Всем своим неприступным видом убеждает он в совершенной необитаемости. Да и как попасть на этот бастион? С какой стороны не подберись, всюду неприступная скала, взлетающая в небо прямо из тёмно-серой водяной пучины. Глазом зацепиться не за что, не то что ногой ступить. Появись тут какой залётный путешественник, вряд ли бы рискнул забраться на отвесные стены острова. Может, от того и название этому куску земли дали Недом. А может и не так вовсе. Скорее всего, совпадение. Не могли коренные племена этих забытых Богом мест знать такие слова. А почему такое название дали зубастому острогу уже никто и не помнил, и разъяснить не мог.

Мало кто знал, что с южной стороны, между замшелых скал, скрывалась протока. Небольшая лодка легко проплывала по ней. А за протокой открывалась взору огромная чаша-озеро с тихой мягкой водой, не в пример холодной речной. Так и называлось это озеро – Чашка, уж больно похожа была. Восточный берег Чашки каменистый, крутой, поросший мелкими деревьями и густым мхом. Потому как из-за крутизны склона здесь не задерживалось солнечное тепло. Скользнёт солнечный луч по серым камням в полдень и убегает. Так это летом, а зимой вообще не заглядывает. Зато западный склон пологий, дружелюбный и богат на растительность. Кедрачи здесь мохнатые и щедрые на дары. Грибами и ягодами в хорошее лето можно запастись на долгие месяцы. Возможно, и вода в Чашке была приветлива, потому что солнышко не жалело тепла для этого склона.

А вот с южной стороны, над самой протокой, древние кедры, ухватившись могучими корнями-спрутами за каменистый склон, нависали густыми опахалами над озером, скрывая от постороннего любопытства и протоку, и часть Чашки. Самые рыбные места именно здесь. В тихой глубокой заводи в любое время можно добыть и муксуна, и нельму. Да и ленок иногда сюда заплывает.

Но кто же на необитаемом, скрытом за частоколом скал острове, будет рыбачить? Кого сюда занесёт, если про южную протоку никто не знает и не ведает? Если на острове никто не живёт? Однако, есть на Недоме жители. И не один десяток лет обитают они здесь. Кто они, и как они тут оказались, узнаем об этом позже. А пока…

И ранним утром, и ближе к закату Кузьма приплывал в заводь, под самую скалу Урэчэдил, похожую издали на голову медведя. Складывал вёсла и насаживал на крючок из рыбьей кости, только одному ему известную приманку. Улов был обеспечен. А как иначе? Кузьма уже четвёртый десяток лет промышляет рыбалкой. И дед его, и отец были рыбарями. Так по наследству и передали все премудрости рыбного промысла Кузьме.

Вот и в этот тихий летний вечер сидел Кузьма в своей пузатой лодке. На дне посудины уже барахтались, выпучив шарики мутневших глаз, с десяток крупных рыбин. Ещё часок и можно сворачиваться. Улов добрый, сытный.

Кузьма, как любой таёжный обитатель, обладал острым слухом. Свист непонятной природы насторожил рыбака. Однако понять, что это и откуда, Кузьма в эту секунду не мог. Одно мелькнуло в мозгу, свиста такого он никогда не слышал. Промысел не позволял Кузьме оторвать взгляда от поплавка, поэтому хруст кедровых веток, прямо над головой, застали рыбака врасплох.

От оглушительного треска Кузьма вжал голову в плечи и зажмурился. Нечто камнепад? Неужто бесчувственная глыба утянет сейчас рыбака на дно? На ум сразу пришла молитва Животворящему Кресту, и рыбак быстро зашевелил губами. Громкий удар чего-то тяжёлого о водную гладь и волна, подбросившая лодку с Кузьмой и уловом, прервали молитву. Мужчина забыл про удочку, которая выскользнула из рук и медленно удалялась от лодки. Он схватил весло и судорожно пытался приладить его в уключину. Но руки не слушались. Желание было одно, быстрее уплыть подальше от этого места, а потом уже разбираться, что случилось.

В эту минуту из воды что-то поднялось. Кузьма вгляделся. Оранжевый шар, испачканный гарью, а на ободке этого шара человеческая голова. Обгоревшая, со следами запёкшейся крови на лбу. Кузьма трижды перекрестился, совладав с тремором, и, вставив вёсла в уключины, мощным гребком двинул лодку в сторону обгоревшего человека. Да, это был человек. Это он, срезая как бритвой кедровые ветки, рухнул с неба в заводь. Жив ли? Это вряд ли. Кузьма схватился за лямку оранжевого жилета и подтянул тело ближе. Наклонился над обгоревшим лицом. Запах горелых волос заставил Кузьму отпрянуть. И в эту секунду обгоревший человек издал едва слышный стон.

– Живой! – вскрикнул Кузьма и перекрестился.

Рыбак упёрся коленом в борт лодки и затянул внутрь бедолагу. Надо торопиться. Чуял Кузьма, что исходит дух из вялого, полуживого тела. Рыбак навалился на вёсла что было сил. Он не думал ни о чём, кроме времени. Ни о снастях, которые потерял, ни об улове, ни о том, откуда взялся этот человек и где он встретился с огнём, да так встретился, что обгорел изрядно. Ни волос, ни бровей, ни ресниц. С одной стороны лица кожа обуглилась и треснула, выпустив наружу запёкшиеся тёмно-багровые сгустки крови. Странно, что жизнь ещё теплится в измученном теле.

На берегу у деревянного пирса Кузьма увидел Майю. Она полоскала бельё. Сноровистая девчонка местного таёжного племени, крепкая и бесстрашная. Её в такой момент сам Господь послал.

– Майя! Майя! – издалека закричал Кузьма. – Подожди! Поможешь!

Девушка слышала тревогу в голосе рыбака. Вгляделась. Что же это в лодке? Неужели человек. Майя помогла Кузьме взвалить тело обгоревшего мужчины на спину и взобраться на склон. Он только с виду покатый, а на деле затяжной и к верхушке всё круче и круче. Майя только подталкивала Кузьму, помогала удержаться на ногах. Ничего не спрашивала. Не время нынче. Всё потом, а сейчас надо силы сберечь на то, чтобы дотащить чуть живого человека до избы лекаря Сергия.

Сергий уложил обгоревшего мужчину на лавку, устеленную туго набитым шелухой тюфяком. Цепким взглядом оглядел беднягу и громко вздохнул.

– Майя, – обратился к девушке тихим, хрипловатым баритоном Сергий, – нагрей воды. Много надо. А ты, Кузьма, иди. Потом расскажешь что и как.

– Так что, не жилец? – с тревогой в голосе спросил рыбак.

– Иди я сказал, – Сергий резко махнул рукой. – Молись. Может Бог ниспошлёт ему благодать.

Кузьма перекрестился и выскользнул из избы.

Майя до поздней ночи сидела на лавке около избы лекаря. Вдруг Сергию понадобится помощь. Да и не хотела девушка уходить к себе. Там, в маленьком срубе с единственным окошком, больше похожем на баньку, чем на жильё, её никто не ждал. Майя была одинока и очень давно. Ещё в детском возрасте, когда ей едва исполнилось двенадцать, осталась девочка сиротой. Всю её семью сморила какая-то неизвестная болезнь. Да и сама Майя уже стояла на берегу реки Эндекит, так её предки представляли себе загробный мир. Большая река уносила души умерших в другие миры. Но Майя выжила. Тогда вышел к их жилищу бородатый охотник Михайло. Огромный, как скала и сильный, как медведь. Он забрал с собой умирающую девочку и принёс её на Недом. А тут Сергий отпоил Майю травами и лекарствами, отмолил у Господа жизнь для неё.

Майя боготворила Сергия и Михайло. Эти люди вернули ей бытие. А вот теперь там, в избе лекаря, этот несчастный человек без лица, без возраста и с мизерным шансом на выздоровление. Она сидела в темноте и, сама не зная почему, просила всесильного духа Боа даровать жизнь этому неизвестному. Кто он и откуда взялся на Недоме, Майя не могла знать, но что-то подсказывало ей – человек это хороший, нужный ей. Она очень хотела войти в избу и посмотреть, что там происходит, какое волшебное действо производит Сергий, но не решалась. И никто на Недоме не решится помешать лекарю. Разве что старец Зинон мог себе это позволить, потому что он тут самый важный человек. Он привёл сюда на Недом людей, он решил поставить здесь скит, он мудростью своей объединял общину.

Майя подняла глаза к небу. Яркая россыпь звёздочек украшала чёрное полотно ночи. Зародившаяся серебристая луна сползала на запад. Земля быстро остывала, и Майя почувствовала, как холод начинает просачиваться сквозь одежду. Она скрестила на груди руки. Девушка не хотела сдаваться ночному холоду и уходить. Скрипнула дверь. Майя, в надежде услышать добрую весть, вскочила с лавки.

– А ты чего здесь, – пробормотал севшим голосом Сергий. – Чего ждёшь?

– Как он? – спросила девушка.

– Жив пока, – Сергий опустился на лавку. – Но тяжёл. Я сделал все, что в моих силах. Теперь только молитва и воля Божья.

– Я тоже буду молиться за него. Только не знаю, как его звать.

– А называй его как знаешь. Выживет – назовётся, а преставится – безымянным его земле предадим. Иди, Майя. Не сиди здесь на холоде.

– Сергий, а можно я останусь? – даже в ночи лекарь увидел, как блеснули в тусклых лучах уходящей луны, чёрные раскосые глаза Майи. Сергий знал, что девочка очень сильная и духом, и телом. Такая сила может помочь болезному.

– Хорошо, – ответил он. – Я пойду посплю, а ты посиди с ним. Если какая коллизия – позовёшь.

Майя улыбнулась и вошла в избу за Сергием.

Несчастный лежал, не шевелясь. Даже дыхание его Майя едва слышала. Правая сторона лица, та, что обгорела, скрывалась под толстой, зеленоватого цвета повязкой. К правой ноге и правой руке примотаны берестовые шины. Майя догадалась: рука и нога сломаны. Обгоревшую и грязную одежду Сергий с раненого снял. Накрыл человека одеялом с козьим пухом. Сергий считал, что это не просто тёплая вещь, но и доброе натуральное лекарство. Майя бросила взгляд в угол комнаты. На половике лежали обгоревшие грязные куски одежды, какая-то оранжевая штука, тоже со следами огня, и прозрачный, словно собачий намордник, предмет с ремешками. Майя никогда таких вещей не видела. Кто же он? Задавалась вопросом девушка, нечто пришелец из иного мира. Она читала о таких в одной старой книге. Её давал Майе Михайло. Бородатый охотник вообще отдельная особь. Он не живёт по законам скита. Много лет назад поставил себе избу на севере острова, прямо между скал, и обитает там один. Иногда появляется в ските, приветствует всех, детишкам дарит игрушки, что мастерит из дерева в те редкие дни, когда не уходит в тайгу на охоту или не уплывает к людям в большой город.

Многие жители Недома, особенно те, что постарше, стараются с Михайло не общаться. Сухо здороваются и идут своей стороной. А пришлые (так на Недоме называют людей мирских, осевших здесь по тем или иным причинам) относятся к Михайло с уважением. Потому что человек он сильный, независимый и незлой.

Майя не относила себя ни к старожилам, ни к пришлым или мирянам, как называл их старец Зинон. Она, как и Михайло, личность особенная. В храм христианский не ходила, потому что считала себя языческой веры, как и предки её, но обряды и порядки скита соблюдала. Да и молитвы некоторые выучила, и читала их, когда за кого-то просить хотела. Михайло, спаситель Майи, тоже от Бога не отвернулся. Майя бывала в его жилище и видела в красном углу маленький иконостас. Значит, Михайло верует, хотя живёт по мирским законам. Почему он ушёл ото всех и живёт отдельно, девушка не знала. Никто на эту тему не разговаривал. А когда Майя спросила об этом Михайло, тот разозлился и просил не донимать его такими вопросами. Девушка поняла – здесь живёт тайна, а к тайне надо относиться с осторожностью, иначе погубить может и душу, и тело.

В той книжке, которую Михайло дал почитать Майе, описаны существа, живущие на другой планете. И эти существа, очень похожие на людей, хотели с людьми подружиться. Отправились на небесных кораблях на Землю, но дружбы не вышло. А как она выйдет, если даже сами люди не могут найти лада между собой. Воюют, вредят друг другу, даже лишают жизни. Вот и ушли пришельцы, оставив землян. Пусть сначала повзрослеют, поймут, как строить бытие своё в любви и согласии.

Майя смотрела на тяжело дышащего раненого человека и представляла себе мир, из которого он явился на Недом. Фантазировала девушка, потому что не могла объяснить появление этого мужчины. И Кузьма не мог объяснить. С неба, говорил, свалился, чуть ли не на голову. А раз с неба, значит из другого мира.

К утру, пристроившись на колючей оленьей шкуре около лавки, Майя задремала. Разбудило её лёгкое прикосновение к волосам. Открыв глаза, девушка увидела Сергия.

– Ой! Сморило меня, – оправдалась Майя. – Я вот только-только прилегла. Всю ночь за ним смотрела. Он так плохо дышит. Тяжело.

– А как ты хотела? Хорошо, что ещё дышит. По правде, чудо это, чтобы так обгореть, скосить телом кедры и ещё жить остаться. Думается мне, не зря Господь его сберёг. Что-то важное есть в этом парне. Ты вот что, Майя, – Сергий протянул руку девушке. – Иди в ту комнату. Подремли. Замаялась за ночь.

Майя встала, поправила одежду и пошла в соседнюю комнату. На полпути остановилась и тихо спросила:

– Дядя Сергий, может быть, он пришелец? С другой планеты послан?

– Пришелец? – Сергий улыбнулся уголком губ. – Да какой же он пришелец? Обычный человек. Две руки, две ноги, голова.

– Тогда откуда же он прилетел?

– А вот если оклемается – спросим. Иди.

Чуть позже пришёл в избу лекаря старец Зинон. Человек невысокого роста. Длинные седые волосы ниспадали на плечи и сливались воедино с густой седой бородой. Смуглое лицо, прорезанное от крыльев носа до уголков губ глубокими морщинами. Крупноватый прямой нос и глубокие, под увесистыми бровями, чёрные глаза. Зинона никто из жителей не помнил улыбающимся. Он всегда серьёзен и задумчив. Старец, опираясь на отшлифованный годами посох, глубоко поклонился Сергию. Лекарь учтиво ответил на поклон, потом подошёл и прикоснулся губами к жилистой руке Зинона. Старец перекрестил лекаря и спросил, кивнув в сторону раненого:

– Гарип или наш, православный?

– Не могу сказать. Креста на нём не было. Однако молодой и, судя по всему, здоровьем крепкий.

Зинон перекрестился три раза и, подойдя к раненому, наклонился над обожжённым лицом.

– Где же так огнём опалило бедолагу?

– Загадка, отец Зинон, – ответил лекарь. – У него рука, нога и рёбра сломлены. Это от падения на кедр. Волосы сгорели, справа лицо огнём спекло. Но вот что хорошо, глаза целы и гортань не обгорела. Дышит. Это вон, – Сергий указал на пластиковую маску, валявшуюся на половике, – то приспособление его сохранило.

Зинон наклонился, поднял маску и стал её разглядывать.

– Видел я такие штуки у геологов. Только были они из грублёной ткани и на кожаных ремнях. Одевали они это когда в пещеры уходили. Однако не стоит человек на месте. Развивает учения свои. Видишь, какие вещицы делать стали, дабы жизнь свою сохранить. Никаких бумаг не было при нём?

– Никаких. Ни документов, ни знаков.

– Ну что ж, – Зинон опустился на лавку рядом с раненым, – будем молиться за здравие безымянного раба Божьего.

Старец растёр колено рукой.

– Думается мне, погода сегодня к обедне прокиснет. Колено ломит. Да и тучи с севера хмурятся.

Зинон ещё раз обвёл взглядом лежащего человека, потом, опираясь на посох, поднялся, подошёл к иконостасу и, тихо произнеся короткую молитву, перекрестился с поклоном. Открыв дверь избы, постоял несколько секунд на пороге, и произнёс, как бы размышляя:

– Михайло вернётся, надо бы с ним поговорить. Может он знает, откуда этот человек.

Зинон сделал знак рукой, прощаясь с лекарем, и неторопливо побрёл в сторону храма.

За два года до этого дня…

Глава вторая. Брат

Большая глянцевая плита из чёрного мрамора. На плите ваза из того же камня, а под вазой надпись серебристыми буквами наискосок: «Ars longa, vita brevis est!», что означает «Искусство бесконечно, а жизнь коротка». У изголовья плиты два памятника, две фотографии – мужчины и женщины. Фёдор опёрся коленом на мраморную плиту и четыре красных розы вставил в вазу.

– Мне вас не хватает, – тихо произнёс он, не отрывая взгляда от фотографий родителей.

Алекс подошёл сзади к Фёдору и осторожно положил ему руку на плечо.

– Не рви душу, Федя. Пять лет уже. Пора бы отпустить. Ты себе покоя не даёшь и их там на небесах тревожишь.

Фёдор поднялся, посмотрел на брата и кивнул.

– Ты как всегда прав, – сказал он. – Ты помнишь, как мы ездили на машине в Адлер?

– Конечно помню, – заулыбался Алекс. – Особенно помню, как от папы выхватил.

– Ну правильно! Ты мне тогда чуть руку не выдернул. Как бы из меня музыкант получился без руки?

– Само собой! Федя же у нас папин любимчик. Он уже тогда говорил: «Федя будет великим музыкантом".

– Папа почти угадал. Рихтером я не стал, конечно, но музыку-то пишу хорошую?

Алекс взял Фёдора под локоть.

– Хорошую, Федя. Даже очень хорошую. Была бы плохая, мы сейчас с тобой на фабрике или на стройке вкалывали. На худой конец, забегаловку на рынке открыли бы.

Фёдор вдруг стал серьёзен. Он повернулся к могилам.

– Спасибо, папа, спасибо, мамочка, – сказал он, приклонив голову. – Как же мне вас не хватает.

Алекс тем временем взглянул на наручные часы.

– Опоздаем. Пошли, Федя.

Братья двинулись по аллее кладбища к выходу. Два брата – Алекс и Фёдор внешне совсем не были похожи. Отдалённое сходство можно было угадать лишь в пластике тела. Фёдор, хорошо сложенный, выше среднего роста, с густой шевелюрой непослушных волнистых волос. Длинная, по-мужски крепкая шея, прямой нос и волевой подбородок. Свои лучшие гены Феде передала мама, красавица до последних своих дней. И при такой внешности Фёдор замкнут и стеснителен. Лишь в мире музыки он чувствует себя вольно и раскованно.

Алекс, напротив, внешне был весь в отца. Ростом невелик, коренаст, и дьявольски уверен в своей неотразимости. Нос с хитрой горбинкой и глубоко посаженные карие глаза подчеркивали настойчивый и волевой характер. Не только внешне братья разительно отличались, но и своей внутренней природой.

Георгий Идемский, дирижёр филармонического оркестра, очень быстро понял, что первенец к музыкальному промыслу неспособен. Это стало большим разочарованием для отца. Маргарита, жена Идемского, успокаивала мужа:

– Жора, обещаю тебе, следующего сына рожу гениальным музыкантом.

Шутила Марго или говорила всерьёз, Георгий не понимал. Но принимал это и верил обещанию жены. Так и вышло. Уже в три года младший сын Фёдор начал подавать надежды. Мальчик с абсолютным слухом, усидчивый и удивительно работоспособный. Георгий всю энергию вкладывал в сына. В Фёдоре он видел наследника. С Фёдором он мечтал покорять залы, купаться в овациях, взойти на музыкальный Олимп.

К сожалению, Фёдор свернул с предначертанной отцом дороги и увлёкся популярной музыкой. Георгий был в бешенстве, но ничего сделать на смог. В юном композиторе, покладистом бесконфликтном мальчике вдруг проявилась такая воля, что это стало откровением и для Георгия, и для Маргариты. Только старший брат, к тому времени студент престижного московского ВУЗа, радовался. Предприимчивый Александр чуял скорый успех Фёдора и намерился возглавить этот процесс.

Когда Фёдору исполнилось семнадцать, заболел отец. Через несколько месяцев его не стало. Но на этом беда не покинула семью Идемских. Мама не смогла пережить потерю любимого человека и через год после смерти Георгия покинула этот мир. Фёдор очень тяжело переживал эти потрясения. Он совсем ушёл в себя и общался только с братом. Алекс единственная связь Фёдора с миром. Только музыка и язык гармонии давали Фёдору энергию, помогали жить дальше. Алекс, при всей свойственной старшему брату прагматичности, постарался заменить Феде семью. У него это неплохо получилось. Постепенно он научил Фёдора радоваться успехам, наслаждаться своим творчеством и, в какой-то мере, популярностью.

Около ворот кладбища, на парковке, стоял чёрный лоснящийся «Альфард». Около машины в ожидании прогуливался водитель Тимофей. Среднего роста, жилистый, с короткой стрижкой, лопоухий деревенский парень. Очень верный, добросовестный и немногословный. Увидев идущих к машине братьев, Тимофей юркнул за руль. Алекс распахнул боковую дверь и прежде чем устроиться в пухлом кожаном кресле, услышал:

– Да неужели! Что-то вы очень быстро!

Эту ироничную фразу выдала, сидящая на заднем ряду Инна, жена Алекса.

– Здесь кто-то гавкает, или мне послышалось? – спросил на полном серьёзе Алекс у Фёдора.

Услышав это, Тимофей с трудом сдержал улыбку.

– Хамло! – громко выразила недовольство Инна.

– Нет! Не послышалось, – Алекс надменно посмотрел на жену. – Это моя любимая жёнушка исполнила арию бультерьера из оперы «Собака на сцене».

– С каким удовольствием я бы тебе глотку перегрызла, – шипела от злости Инна. – Мы сегодня поедем или ещё часок потоскуем у могилки?

– Ты знаешь, Инна, а хорошо, что у нас нет детей.

– Чего? – протяжно произнесла Инна.

– А того! Когда тебя закопают, никто на твою могилку не придет и тосковать не будет.

– Сволочь!

Это была финальная фраза короткометражной ссоры. Инна повернулась в пол-оборота к окну и прикрыла лицо рукой. Алекс не стал отвечать женщине, тем более что этим словом Инна называла его практически каждый день, а то и пару раз на день.

– В офис заезжать будем, – спросил, запустив двигатель, Тимофей, – или сразу на встречу?

– На встречу! – опережая мужа, крикнула Инна.

– На встречу, – тихо повторил Алекс.

Несколько минут ехали молча. Каждый думал о своём. Фёдор мыслями ещё стоял около могилы родителей. Он наклонился к брату и тихо спросил:

– Скажи, а почему она не смогла жить без папы?

Алекс громко вздохнул и положил руку на кисть брата.

– Не захотела.

– Даже ради нас?

– Наверное, это любовь.

– Любовь, – задумчиво повторил Фёдор. – Любовь. Я не хочу такую любовь.

– Ты вообще никакую не хочешь, – грубо вмешалась в разговор Инна.

Алекс обернулся и метнул в Инну сердитый взгляд.

– Чего! – защищалась женщина. – Что я не так сказала? Он любит только свои клавиши и нотные тетради. Федя, ты хоть интересовался, из чего женщины состоят?

Фёдор не ответил Инне. Он часто задышал и, опять наклонившись к брату, спросил:

– Алекс, можно я не поеду на встречу? Вызови мне такси. Я домой хочу.

Инна громко хмыкнула и закинула ногу на ногу. Алекс сразу не ответил. Он поиграл желваками, понимая, что любая его реакция на выпад жены будет воспринята Инной как победа, и взял паузу. Фёдор ждал.

– Федя, – спокойно заговорил Алекс, – это очень важная встреча. Димаров хочет лично с тобой познакомиться. А Димаров, это прямой выход на федеральные каналы. Тебе надо настроиться, собрать волю, вспомнить как улыбаются и потерпеть часок-другой.

Фёдор закрыл глаза, зажмурился. Он заставлял себя преодолеть желание покинуть одно пространство с Инной. На то у молодого человека были причины, кроме издевательской фразы, произнесённой минуту назад. Фёдор в последнее время старался не оставаться с Инной наедине. Почему? А вот почему.

Это случилось месяц назад на гастролях. После последнего концерта-тура Алекс устроил закрытую вечеринку. Брат прекрасно знал, что Фёдор боится таких тусовок как огня, потому отправил Федю в номер и велел Тимофею проследить за тем, чтобы никто молодое дарование не беспокоил. Тимофей – скала. Никакая фанатка даже мечтать не может о свидании со звездой, если Тимоха на посту. Федя включил в номере телевизор. Полистал музыкальные каналы, это уже стало привычкой, и не найдя ничего интересного, переключился на мультфильмы. Мультики – слабость младшего Идемского. Особенно он любил старые советские, как и папа. Знал многие мультики наизусть и всё равно смотрел. Смотрел и хохотал, словно ребёнок.

Через полчаса Фёдор почувствовал, что его клонит ко сну. Он пошёл в душ. Тёплая вода стекала по молодому телу, унося с собой усталость и напряжение дня. Федя стоял под душем и слушал музыку воды.

– Ну красавчик, мальчик, – голос Инны бесцеремонно выдернул Фёдора из нирваны.

– Ты что!? – крикнул он, увидев в шаге от себя жену брата.

Инна улыбалась и шевелила губами, словно говоря что-то внутрь себя. Она накрутила на палец локон своих волос и засмеялась.

Фёдор прикрыл руками достоинство. В смятении он не знал, как поступить. Попытался захлопнуть дверцу душевой кабины, но она как назло заела и не слушалась. А Инна продолжала бессовестно разглядывать крепкое молодое тело.

– Инна, уйди! – просил Фёдор. – Я…я …

– Ну что ты заикаешься, – голос Инны стал мягким и с придыханием. – Я тебя не укушу. Просто ты так красив, что я не могу оторвать глаз, – она опять засмеялась. – А ты трусишка.

Инна сбросила туфли и прямо в вечернем костюме шагнула в душевую кабину. Фёдор задрожал от прикосновения к своей груди горячей женской руки. Он никогда этого чувства не испытывал. Не то что не испытывал, даже не имел в мыслях.

– Не бойся, дурачок, – шептала Инна на ухо Фёдору.

Фёдор почувствовал от Инны запах спиртного. Инна провела языком по мокрой шее молодого человека. Потом её рука скользнула вниз, прошлась по талии и остановилась на ягодице. Это ввергло Фёдора в шок, но только на мгновение. Необъяснимо почему, но он перестал трястись, плечи его расправились, руки стали твёрдыми и крепкими. Федя медленно приподнял голову, чтобы не встречаться с бесстыжими глазами Инны, резким движением схватил женщину правой рукой за волосы и рванул. Инна вскрикнула от боли.

– Ты дебил, что ли?! Мне больно!

– Инна, уйди, – твёрдо произнёс Федя. – Пожалуйста, уйди.

Это поведение Фёдора не столько отрезвило Инну, сколько разозлило. Как мог этот недоносок пренебречь ей, такой красавицей, да ещё и пылающей от сумасшедшего желания. Инна выскочила из кабины. С её намокшего костюма стекали струйки воды на кафель. Она быстро справилась со смятением и, расстегнув жакет, сбросила его на пол. Теперь Инна стояла перед Фёдором в бюстгальтере. Она хотела видеть реакцию молодого мужчины. Но реакции не было. Тогда женщина взяла с полки полотенце и бросила его парню.

– Прикройся, импотент.

Она хотела обидеть, задеть мужское самолюбие младшего Идемского, но вместо этого вызвала у Фёдора отвращение к себе. Он выключил воду, прикрылся полотенцем и спокойно сказал.

– Я расскажу брату.

– Ха! – Инна задрала голову и натужно захохотала. – Что ты расскажешь? Как приставал ко мне? Как хотел трахнуть меня в душе? Дурак! Ты, Федя, сопляк. Ты не понимаешь, как устроена жизнь. Ты же инфантильный. Без Алекса – ноль. Ноль, – она сложила большой и указательный пальцы. – Видишь? Ноль. Поэтому заткнись, импотент.

Как только ты вякнешь что-нибудь Алексу, сразу сильно пожалеешь. Не усложняй себе жизнь, дурень!

Инна подняла жакет, туфли и вышла из ванной. Фёдор ещё постоял минуту-две, потом оделся и вышел. Он думал, что Инна ушла, но нет. Она сидела на диване в трусах и лифчике. В руках у Инны был тумблер с виски. Женщина принципиально не смотрела на Фёдора. Это поведение Инны не давало Фёдору выбора. Он натянул джинсы, футболку и пошёл к двери. Фёдор не мог оставаться в номере вместе с женой брата. Он попросту боялся её пьяных выходок.

– Не забудь, малахольный, – бросила вслед Фёдору Инна, – будешь трепаться – пожалеешь.

Фёдор не ответил, он вышел из номера и столкнулся нос к носу с Тимофеем. Тимофей понимал что происходит. Он не мог не впустить Инну в номер, и опасался сообщить об этом Алексу. Поэтому решил – будь что будет. Это родственники, как-нибудь сами разберутся.

– Всё нормально? – осторожно спросил Тимофей.

Фёдор растерялся. А что он мог ответить? Нормальным то, что произошло в ванной никак назвать нельзя. Вместо ответа Федя пожал плечами.

– Я вас понимаю, Фёдор Георгиевич, – сочувственно сказал Тимофей. Он всегда обращался к братьям по имени-отчеству. Такое воспитание. Кстати, Инну тоже всегда называл Инна Михайловна. – Позвонить Александру Георгиевичу?

– Не надо, – немного испуганно произнёс Фёдор. – Не надо ему звонить. Я посижу в холле. Когда она уйдёт, позови меня.

Инна вышла из номера Феди в махровом гостиничном халате. В руке она держала свой намокший костюм. Инна зыркнула на Тимофея, чуть вздёрнула верхнюю губу и растопырила ноздри симпатичного женского носика. Если бы у Инны были клыки, как у овчарки, оскалила бы их и зарычала.

– Что уставился? – грубо прошипела Инна. – Да, я выпила. Да, я пьяная. Имею права. Понял?!

Тимофей кивнул, не меняя выражения лица.

– То-то! Ты меня не видел.

С этими словами Инна пошла по коридору и через несколько секунд скрылась в номере Алекса, а Фёдор вернулся в номер и до глубокой ночи не мог уснуть.

С того дня Федя старался не оставаться с Инной наедине и держался от жёнушки брата подальше. Инна чувствовала это и злилась. Она затаила сильную обиду на молодого Идемского. Он обидел её, практически унизил своим отказом. Инна Идемская, дочь крупного банкира, не привыкла к такому обращению. Ей хватало Алекса, с его грубой мужской силой и природным хамством. Но Алекс законный муж, к тому же любимчик её папы, с этим приходилось считаться.

Остальные особи мужского пола, не имели права унижать Инну отказами. Если Инна положила на кого-нибудь глаз – всё, этот мужчина приговорён. Она своего добивалась. Знал об этом Алекс или нет, Инна не задумывалась. А что, он ведь не на ней женился. Он женился на её деньгах. Вернее, на деньгах папы. А Инна шла, так сказать, в нагрузку, как приложение к договору. О какой любви в семье старшего Идемского можно было говорить? Нет никакой любви, есть правильный расчёт. Удобное сосуществование. Алекс устраивал Инну как муж с хорошим положением в обществе. Популярный, известный, уважаемый. Устраивал её папу, как эффективный менеджер. Он умело вкладывал деньги и ещё ни разу не прогорел. А Инна была для Алекса богатым аксессуаром, как дорогая машина или эксклюзивные часы. Дочь банкира Абрамова – лучший рекламный слоган. Все довольны, всех всё устраивает. Вернее сказать, устраивало до некоторых пор.

Фёдор от этих перипетий был далёк. Он жил в мире музыки, пахал, получал от творчества настоящее удовольствие, и тем оставался счастлив. Хотел только одного, чтобы никто не мешал, не пытался выдернуть Фёдора из зоны комфорта. В тот вечер в гостинице Инна сделала это нагло и грубо. А теперь, сидя в машине, она, чувствуя свою безнаказанность, изощрённо мстила младшему Идемскому.

Алекс какое-то время раздумывал над просьбой брата, потом наклонился и, тронув за плечо Тимофея, сказал:

– Тим, припаркуйся где-нибудь.

Тимофей кивнул и начал присматривать удобное место для остановки. Просочившись сквозь плотный поток автомобилей, Тимофей остановил «Альфард» у тротуара. Алекс повернулся к Инне.

– На выход, дорогая, – сказал он жене.

– Не поняла! – Инна широко раскрыла глаза и скривила губы. – Это ты мне?

– Тебе, тебе.

– Я никуда не пойду, – Инна сложила руки на груди и отвернулась от Алекса.

– Не заставляй выкидывать тебя как сраную болонку, – голос Алекса был твёрд, а глаза налились кровью.

Инна знала, что это не шутка. Алекс на самом деле выкинет её из машины. Он хозяин своего слова. Только почему она должна выходить в центре Москвы и ехать домой на такси. Почему муж выбирает брата, а не её. Она тоже хочет присутствовать на встрече с Тимуром. Тимур Исаакович должен её видеть, разглядеть. А вдруг когда-нибудь придётся воспользоваться знакомством с телемагнатом.

Инна протестовала внутри, но кому здесь интересен её протест. Она решила попробовать умиротворить Алекса.

– Ну хорошо, – пожав плечами замурлыкала Инна, – я дура. Вела себя глупо. Ну прости, прости дорогой. Я всё поняла.

Первый шар мимо лузы.

– В следующий раз будешь думать. На выход, – Алекс оставался непреклонен.

– Ну, Аль! – Инна выпятила как ребёнок вперёд губы и часто заморгала густыми ресницами. – Я же попросила прощения. Федя, ты прости меня, сглупила.

Алекс посмотрел на брата. Фёдор прикрыл глаза и едва заметно кивнул. Это означало, что ситуация возвращается в статус-кво. От Инны не ускользнул этот разрешительный жест сопляка. Она отметила это. Она обязательно найдёт случай припомнить и отомстить. А пока пусть думают, что они победители.

– Поехали, Тим! – приказал Алекс и откинулся на спинку кресла.

Встреча с Тимуром сулила успех. Алекс почувствовал прибыль. Инна не испортила обедню, достойно сыграла роль жены продюсера. Микс скромности и благолепия. Фёдор держался все полтора часа. Он ничего не играл, никого из себя не строил, оставался самим собой. Немного отчуждён, немногословен, словом, самый что ни на есть молодой гений. Он не вникает в дела продюсеров и телевизионщиков, он думает о музыке. Коммерческая суета это не про Фёдора Идемского. Музыкант всё равно не понимал, о чём там договорился брат с Димаровым, и радовался скорому возвращению домой.

Жили братья Идемские в ближнем Подмосковье. До дома добираться пришлось долго. Вечерние пробки съедали часть жизни. Несколько лет назад Алекс купил участок рядом с живописным озером. Построил два дома. Один для себя с Инной, в классическом стиле, с белоснежной колоннадой и большими окнами. Пришлось терпеть архитектурные излишества ради соседей из московской элитной тусовки и чиновников немелкого уровня. Это тоже своеобразная часть бизнеса. Не Алекс выдумал эти правила, и менять их не его дело.

Второй дом для Фёдора. Небольшой и уютный, построенный ближе к воде и скрытый от посторонних глаз. Там всё устроено так, чтобы Фёдор мог работать. Студия звукозаписи занимала большую часть первого этажа. Сюда, кроме Алекса и нескольких музыкантов, не пускали никого. После случая в гостинице и Инна сюда не приходила. Но этот вечер стал исключением.

Инна видела через окно спальни, что Фёдор не спит. В студии горел свет. Она помнила, что Алекс сегодня отпустил Светлану, кухарку и по совместительству домработницу. Только Светлана ходила в дом Фёдора и часто по вечерам носила ему вкусняшки собственного приготовления. Инна спустилась в столовую, заглянула в холодильник. Так и есть, несколько свежих пирожных стояло на полке. У коварной женщины созрел план.

Алекс сидел в гостиной на диване, обложенный кучей бумаг.

– Аль, – обратилась к мужу Инна, – ты не устал? Сварить кофе?

– Свари, – ответил Алекс, не отрываясь от документов.

Инна принесла мужу кофе, поставила на столик рядом с диваном.

– Там Света приготовила для Феди пирожные, – как бы невзначай сказала Инна. – Позвони ему. Пусть заберёт.

– Какая материнская забота, – с откровенным стёбом произнёс Алекс.

– Ну вот, хотела как лучше, – Инна продолжала играть роль покорной супруги. – Я спать.

Инна стала подниматься по лестнице на второй этаж. С первого захода её план не сработал. Сейчас она поднимется и подумает, как поступить дальше. Уж очень ей хотелось поставить жирную точку в разборках с Алексом и Федей именно сегодня.

– Звонить не буду, – внезапно сказал Алекс. – Если нетрудно, отнеси ему сама. Только не отвлекай братишку.

Инна остановилась на полпути, сделала вид, что раздумывает, затем, не говоря ни слова, спустилась в столовую.

Дверь в доме Фёдора оказалась открыта. Инна вошла и остановилась в прихожей.

– Федя! – негромко окликнула хозяина женщина.

Видимо, Фёдор не слышал. Она прошла через маленькую гостиную и открыла дверь в студию. Фёдор сидел за инструментом. Он что-то наигрывал и тут же делал наброски в нотной тетради. Композитор не слышал, как вошла Инна. Женщина подошла к Фёдору и тронула его за плечо. Федя вздрогнул от неожиданности. Увидев рядом Инну, он засмущался, и щёки парня залил багровый румянец.

– Не бойся, Федя, – с улыбкой сказала Инна. – Вот.

Она поставила на столик тарелку с пирожными.

– Чай тебе сделать?

Появление Инны стало настолько неожиданным, что Фёдор растерялся.

– Понятно, – сделала вывод женщина, – юноша в ступоре. Да расслабься ты. Меня Алекс послал. Светы сегодня нет, я милостиво согласилась побыть прислугой. – Инна громко рассмеялась. – Господи, ты сейчас думаешь: что эта коза мелет? Инна – прислуга. В страшном сне такое не приснится.

В мгновение лицо Инны стало серьёзным, даже злым. Она присела на край стола и вонзила жёсткий взгляд в Фёдора.

– Я никогда не буду прислугой. Лучше в петлю, – голос звучал глухо и с леденящей хрипотцой, – никогда Инна, дочь Абрамова, не позволит использовать себя. А знаешь почему? А потому что я сама распоряжаюсь своей жизнью. Чего про тебя Федя, не скажешь.

– Зачем ты пришла? – спросил Фёдор.

– Зачем? Пришла тебя предупредить. Ты наивный бестолковый пацан. Ты даже не понял, о чём сегодня говорили твой брат и Тимур. Ты даже не понимаешь, что Алекс тебя продал. Как вещицу, которая пишет хорошую музыку.

– Я всё слышал. Ты врёшь, – возразил Федя. – Такого разговора не было.

– Ты придурок, Федя. Твой братец использует тебя. Как болванчика использует.

– Он мой брат.

– А что, брат не может быть сволочью?

– Я не хочу об этом говорить. Я пишу музыку, и больше ни о чём не думаю. Алекс помогает мне. Что не так?

Инна отклеилась от стола, подошла ближе к Фёдору, посмотрела несколько секунд ему в глаза, наклонилась к уху и тихо произнесла:

– Ничего. Придёт время – поймёшь.

Она видела в глазах младшего брата смятение. Ядовитая капля её змеиной сущности попала в цель.

– Заешь сладеньким, – ехидно улыбаясь, добавила Инна, хихикнула и ушла.

Настроение у Инны поднялось. Первый акт сыгран. Теперь надо заставить Алекса задуматься над отношениями с братом. Это задачка попроще, чем заставить Фёдора усомниться в порядочности старшего брата. Малейшее зерно раздора Инна фиксировала как хороший регистратор. Она помнила, на первый взгляд, незначительный скандальчик между Идемскими перед последним гастрольным туром.

Инна вернулась в свой дом и, проходя мимо мужа, как бы между делом бросила:

– А твой Федя взрослеет.

– Не понял! Это ты к чему?

Инна опустилась в кресло напротив мужа.

– К тому, что скоро он начнёт задавать тебе вопросы, – пояснила Инна. – Неудобные вопросы.

– Ты что-то мутишь, дорогая? – Алекс отложил бумаги в сторону. – Я слишком хорошо тебя знаю. Эту фразу ты не просто так ляпнула. О чём вы с ним говорили?

– Ага! – Инна забросила ногу на ногу и улыбнулась с хитринкой. – Я тоже тебя очень хорошо знаю. Ты ведь об этом не сейчас задумался. Признайся.

– О чём вы говорили? – настаивал Алекс.

– Ни о чём.

– Тогда чего ты мне мозг лохматишь?

– Фу! Какой ты грубый. Я, между прочим, женщина.

– И что?

– А то, что я чувствую то, чего ты почувствовать не можешь. Поверь, скоро Федя захочет самостоятельности. Ещё немного и в его жизни появится девушка или женщина. Природа, никуда не денешься. И вот тогда братишка встанет перед выбором. А он встанет перед выбором, к бабке не ходи. А что если выбор будет не в твою пользу?

Алекс встал, подошёл к большому стеклянному серванту, взял из бара бутылку виски и два тумблера. Поставил стаканы на столик и разлил напиток. Подняв свой, сделал глоток. Инна не отказалась, не тот случай. Она дьявольски была собой довольна. Алекс заглотил наживку. Теперь он будет всегда держать в голове придуманную ей информацию. Инна этого и добивалась. Когда между Алексом и Федей пробежит кошка, у Инны будет шикарный шанс показать свою незаменимость. Она уверена в том, что сможет решить проблему братьев. И тогда статус её изменится. Главное, чтобы ни тот, ни другой не поняли, что это она заварила такой крутой кипяток, и она же будет его остужать.

Инна не спускала глаз с мужа. Она пыталась прочитать его мысли по лёгким движениям головы, рук, по направлению взгляда. Алекс думал. Он цедил виски маленькими глотками. И тут ядовитое жало Инны попало в цель. Дело сделано, она посчитала себя победителем этого вечера.

– Вспомни, – добавила Инна масла в огонь, – как он не хотел ехать в последний тур. Куда он там собирался поехать от нас отдохнуть? В тундру или в тайгу, как у них это называется?

– Это чепуха! Каприз. У творческих людей такое бывает.

– Как знаешь.

– А вот о женщине я как-то не думал. Тут ты права. Появится какая-нибудь лярва и начнутся большие и маленькие проблемы. Что с этим делать?

Инна одним большим глотком допила виски, встала, ткнула себя пальцем в грудь и сказала:

– Со мной дружить.

После этих слов она поставила бокал на столик и пошла к лестнице. Алекс смотрел ей вслед. Её округлые бёдра, обтянутые джинсами, красиво перекатывались в такт шагу.

Инна поднялась на несколько ступеней, остановилась и повернулась к мужу.

– Раз такая пьянка, ещё одну вещь тебе скажу. Твой Генрих мне не нравится.

– Поясни.

– Противный немец и слишком правильный. Я бы его уволила.

– Он хороший юрист и папин друг.

– Надеюсь, ты меня услышал.

Не дожидаясь ответа, Инна ушла в спальню.

Алекс остался наедине с бокалом виски. А Инна в чём-то права. То, что брат требует время побыть в одиночестве, это совершенно нормально. Если не дать ему отдушину он очень быстро выгорит. Алек не раз слышал о таких случаях в среде композиторов, певцов, писателей и сценаристов. Этим натурам нужна подпитка. Свежий ветер, уединение, хорошие эмоции, а иногда и сумасшедшая любовь. Вот этого последнего Алекс стал бояться. Нельзя пускать на самотёк личную жизнь брата. Контроль и ещё раз контроль. А вот зачем она ляпнула про Генриха? Чем ей не нравится Денг? Наверное, осёк Инну по какому-нибудь поводу, корону ей поправил. Он может. Не зря папа говорил, что Денг не милует женский пол. Живёт один. Так и не женился.

Однако выпад Инны в сторону юриста компании Алекса не волновал. Его волновал взрослеющий брат. Алекс нашёл среди кипы бумаг свой телефон и набрал номер.

– Алекс, ты вспомнил старого друга? – услышал Идемский голос Француза. – Нет, дай угадаю. Тебе от меня что-то надо! Не думай отбрёхиваться.

– Привет, Французик, – ответил Алекс, дослушав спич старого дружка.

Алекс и Француз знакомы с девятого класса школы. Француз – это кличка, потому что фамилия друга Дантез. И папа друга на самом деле был французом. По какой причине ещё в советское время он бежал из Франции с русской женой и сыном в СССР, никто так и не знает. Вот тогда Артур Дантез и пришёл учиться в девятый класс сто шестидесятой школы Москвы. Мгновенно получил кличку Француз и также мгновенно сдружился с Сашкой Идемским. Они очень похожи своей энергетикой, хваткой, фантазией и смелостью.

– Как дела на сутенёрском фронте? – пошутил Алекс.

– Глянь, как опустил! Могу ответить тем же. Как продаётся дешёвый шансон?

– Один-один, – рассмеялся Алекс.

– То-то! Не будешь обзывать моё агентство борделем. Понял?

– Понял. Разминка закончена, теперь к делу. Завтра есть часок? Поговорить надо.

– Найдём. После трёх устроит?

– Идёт!

Глава третья. Фрау Эльза

Погода в этом году в Подмосковье была отвратной. Дождь сменялся дождём, а тучи тучами. Как говорится в книге Бытия: хляби небесные разверзлись. Алекс решил сменить обстановку для брата. Предложил уехать в тёплые края, переждать ненастье, порадоваться солнышку. А Фёдор захотел в горы. Алекс снял виллу в горах, недалеко от Сочи. Туда и отправились в конце апреля.

Фёдор работал с большим удовольствием. К началу августа планировал записать новый альбом. Алекс не мог так надолго отлучаться из Москвы. Он оставил с Федей Тимофея. Проинструктировал водителя-охранника на все случаи жизни и уехал. На Тима Алекс полагался и доверял ему. Сам Идемский-старший прилетал на выходные, и они с братом ездили на побережье к морю, ходили по ресторанам, катались на яхте.

В один из таких приездов Алекс и Фёдор зашли пообедать в ресторан на набережной «Фрау Эльза». Они бы никогда сюда не зашли, если бы не владелец этого заведения. Ресторатор по имени Дмитрий Кольц, родственник юриста Идемских Генриха Денга, тоже российский немец. Он и пригласил Идемского в недавно открывшийся ресторан на берегу моря. Алекс подозревал, что это всё не так просто, но отказать Денгу не мог. К тому же «Фрау Эльза» располагалась недалеко от виллы Фёдора.

Кормили и обслуживали действительно на хорошем уровне. Странное дело, но Фёдору ресторан понравился.

– Если так, – говорил по дороге к вилле Алекс, – можешь с Тимом сюда приезжать. Хозяин наш знакомый. Поговорю с ним, безопасность тебе обеспечит.

– Да, поговори, – согласился Фёдор. – Уютно, спокойно и на море посмотреть тоже хочется.

Фёдор стал два-три раза в неделю появляться в этом заведении. Очень скоро местные официантки поняли кто их гость и, пренебрегая запретами хозяина, пытались взять автограф у популярной личности. Тим отбил первые атаки, а потом связался с хозяином заведения. «Домогательства» вмиг прекратились. Обслуживать Идемского стали только юноши и в отдельном маленьком зале с балконом. На самом деле, Кольц был рад, что по городу поползли слухи о том, что в «Эльзе» иногда обедает Фёдор Идемский. Клиентов значительно прибавилось. Дмитрий правильно всё рассчитал.

В конце мая, вечером, когда уже изрядно обнаглевшее солнце уступало свою смену ночному бризу, Фёдор с Тимофеем подъехали к «Фрау Эльзе». У служебного входа их встретил Амир, упитанный, доброжелательный, с обаятельной улыбкой кавказский мужчина. Щедро насыпав добрых слов, Амир проводил гостей на второй этаж в отдельный зал.

Через минуту в зал вошла девушка в форме официанта и с ней Амир.

– Я извиняюсь, Фёдор! – обезоруживая своей улыбкой, говорил администратор, – Вас сегодня будет обслуживать Маша. Не волнуйтесь, всё будет как всегда.

Фёдор и Тимофей переглянулись. Первым делом Тим собирался спросить, не повторится ли ситуация как с предыдущими официантками.

– Маша, подожди секунду за дверью, – распорядился Амир и, словно читая мысли Тимофея, ответил. – Маша работает у нас недавно. Девочка очень скромная. Я за неё ручаюсь. Но если вы настаиваете…

– Всё нормально, – прервал рассуждения администратора Фёдор. – Пусть обслуживает.

Тимофей не смел перечить Идемскому. Маша зашла, положила меню перед клиентами и, отойдя от стола на шаг, застыла в ожидании. Тимофей несколько раз тайком посмотрел на девушку. Складывалось такое впечатление, что Маша не знает, кого сегодня обслуживает. Она опустила глаза под пушистыми ресницами в пол и стояла, не шевелясь. Тим разглядел девушку. Ростом выше среднего, стройная, густая копна русых волос заплетена в тугую косу. Красивый открытый лоб, прямой аккуратный носик и мягкие очертания скул. А главное, минимум макияжа. Природная чистая красота импонировали выросшему в деревне Тимофею. Он даже не заметил, как улыбнулся, разглядывая официантку.

Маша так и не подняла глаз до тех пор, пока Фёдор не ткнул пальцем в меню.

– А это что за блюдо? – спросил он.

Маша заглянула через плечо Фёдора в меню.

– «Капитан Немо», – прочитала она название. – Это готовится из филе лосося в сливочном соусе с креветками и мидиями. Это новое блюдо от нашего шеф-повара. Рекомендую.

Когда Маша приняла заказ и стала уходить, Тимофей проводил её жадным взглядом. От Фёдора не ускользнул интерес Тима к девушке. А когда Маша принесла заказ, Федя пригляделся к ней. Действительно, она не была похожа на своих сверстниц. В Маше было что-то несовременное, из доброго светлого детства. Это в ней и притягивало.

Как всегда, к выходным прилетел Алекс и на ужин он с братом поехал во «Фрау Эльзу». Надо же, опять их обслуживала Маша. Совпадение, или Амир так распорядился? Собственно, неважно. Фёдор не мог понять почему, но ему было приятно. Эта скромная, красивая девушка опять обслуживает их столик.

Когда Маша принесла десерт, Алекс попросил счёт. Маша ушла, а Фёдор сказал, смотря ей вслед:

– Приятная девушка.

– Да, – безразлично ответил Алекс.

Фёдор посмотрел на брата, тот с кем-то переписывался в телефоне и, казалось, не внимал словам Фёдора. Федя решил не отвлекать Алекса. Он ждал, когда вернётся Маша. Почему он ждёт? Почему ему хочется ещё раз её увидеть? Странно, он видит Машу второй раз в жизни и, тем не менее, он с трепетом ждёт её появления. Что это? Фёдор не знал, как ответить на этот вопрос, а спросить у Алекса не решался. А тут ещё в голове крутилась какая-то приятная мелодия.

Маша принесла счёт. Фёдор, неожиданно для себя самого, тронул девушку за руку. Маша удивлённо посмотрела на молодого человека.

– Маша, – робко сказал Фёдор, – можно авторучку?

– Пожалуйста!

Маша достала из кармана фартука авторучку и положила на стол.

– Спасибо! Я сейчас верну, – выпалил Фёдор.

Он взял салфетку и быстро набросал несколько нотных знаков. Маша всё также безучастно смотрела на композитора. Эти замысловатые знаки на салфетке ей ни о чём не говорили.

Фёдор свернул салфетку и вернул Маше авторучку. При этом он загадочно улыбался.

Наконец-то Алекс закончил переписку и, взглянув на счет, положил в коробочку жирную купюру.

– Сдачи не надо, – сказал он, как бы между прочим. – Передайте повару, всё очень вкусно.

– Спасибо, – слегка склонив голову, сказала Маша. – До свидания.

Не обращая внимания на изучающий её взгляд младшего брата, Маша ушла.

В этот вечер Фёдор написал хит. Он писал музыку и представлял в мыслях Машу. Её движения, её чистый взгляд, серые большие глаза. Ему так хотелось увидеть её, что впору сорваться и поехать в город. К сожалению или к счастью, Федя не умел водить автомобиль. А дёргать сейчас Тима всё равно, что прийти в комнату брата и признаться во всём. Такси тоже не вариант, будет много вопросов. Фёдор стеснялся своих чувств. Алексу необязательно о них знать. Федя уверен, что старший брат не одобрит влечение к Маше.

Воскресенье прошло в муках. Фёдор метался по дому, у него пропал аппетит. В голове только Маша. Всё кругом раздражало. Молодой человек бурлил сам в себе. Очень хотелось с кем-нибудь поговорить, спросить, узнать, что делать с внезапным взрывом чувств? Как с этим справиться? Но поговорить не с кем. Алексу довериться боязно, а Тим не в том положении, чтобы с ним делиться сокровенным.

Вечером Тимофей увёз Алекса в аэропорт. Подождав минут десять, Фёдор вызвал такси и помчался в ресторан.

– Маша сегодня не работает, – пожав плечами и как всегда приветливо улыбаясь, объявил Амир.

– А как её найти? – не собирался отступать Фёдор.

– Позвонить.

– Дайте её номер.

– Секунду, – поднял указательный палец Амир и исчез за дверью.

Вернулся Амир быстро. Он протянул Фёдору листок с номером телефона.

– Спасибо, – сказал Федя и, отойдя в сторону, набрал номер.

Маша долго не отвечала. Фёдор уже отчаялся услышать её голос и вдруг:

– Алло!

Голос девушки зазвучал настолько неожиданно и настолько близко, что парень на мгновение впал в ступор.

– Алло! – повторила Маша.

– Здравствуйте!.. Маша, это… это Фёдор.

– Какой Фёдор? Мы знакомы?

– Да! Конечно! Вы меня помните, просто… вы обслуживали меня в ресторане. Помните, в зале на втором этаже!

В трубке повисла тишина. Фёдор злился на себя. Как это так, не может толком объяснить кто он. Тюфяк!

– Да, я поняла кто вы, – без энтузиазма в голосе ответила Маша. – А почему вы мне звоните?

Насколько же легче изъясняться музыкой. Там всё просто и понятно. Гармония сама за тебя всё скажет. А тут надо придумывать слова и к месту их говорить.

– Я хочу с вами встретиться, – незатейливо признался Идемский.

– Зачем?

Этот вопрос выбил Фёдора из колеи. Он решил не придумывать слова, а говорить то, что приходит на ум в этот момент.

– Я не знаю зачем. Хочу вас увидеть. Можно?

– Вы странный, Фёдор, – ответила Маша, но в её голосе уже появилась мягкая нотка. – Я сейчас не могу. Вы позвонили невовремя.

– Жаль. Я надеялся.

– Приезжайте завтра в ресторан. У меня смена закончится в девять.

– Конечно! – чуть ли не вскрикнул Фёдор. – Я приеду. Спасибо.

– Хм, – хихикнула тихо Маша. – Вы смешной. До завтра.

Федя сиял от счастья. Маша не отказала ему. Это успех, это надежа. Он, забыв поблагодарить Амира, вернулся к такси и велел водителю везти его на виллу. Федя прокручивал в голове разговор с Машей и, забыв, что за рулём не Тим, а водитель такси, выпалил:

– Ты представляешь, она даже не знает кто я такой! Это так странно.

Таксист с нескрываемым удивлением посмотрел в зеркало на клиента. Он разглядывал Федю и пытался понять, почему какая-то «она» должна была его узнать. Фёдор сидел на заднем сиденье и, улыбаясь, разглядывал за окном быстро мелькающие пейзажи. То скалистый склон, нависающий над дорогой, то стремительная с мутновато-бирюзовой водой норовистая речка, то сплошная зелёная чаща, пугающая глубиной и неизвестностью.

Таксист так и не смог разглядеть в зеркало пассажира, не выдержал и спросил:

– А почему она должна была тебя узнать? Правда мне кажется, и я где-то тебя видел.

Фёдор тут же вернулся в реальность. Он услышал незнакомый голос и понял что за рулём не Тим, и это не их лимузин, а такси.

– Я что-то ляпнул не то, – оправдался Фёдор. – Так, мысли вслух.

– Бывает. Я вот утром вёз парочку из аэропорта. Так представляешь, они разругались, чуть ли не в драку…

Водитель, активно жестикулируя, во всех красках рассказывал об интересной паре, которая за короткое время поездки успела разругаться и помириться. Но Фёдор не слушал мужчину. Он уже всем своим существом был в завтрашнем дне.

Тим стоял у ворот виллы с телефоном в руках. Увидев Фёдора, выходящим из такси, Тимофей бросился к нему.

– Фёдор Георгиевич, как же! Разве так можно?! – вежливо возмущался Тимофей. – Я уже звонил Александру Георгиевичу. Он тоже недоступен. И до вас не дозвониться.

Фёдор посмотрел на свой телефон.

– Да. Пропущенный. А я и не слышал.

– Где вы пропадали? – не успокаивался Тим.

– В город ездил. Захотел на берегу посидеть, – соврал Фёдор.

– На такси?

– Да. А что?

– Вы же знаете, Александр Георгиевич запрещает пользоваться такси. Это опасно.

Фёдор не стал дискутировать с Тимофеем. Ему это было неинтересно. Всё равно он теперь сделает так, как ему надо. Идемский, ничего не ответив, двинулся мимо Тимофея и пошёл по широкой аллее к дому. Тим всплеснул руками от досады и устремился за Федей.

На следующий день Фёдор увидел Машу. Он велел Тимофею привезти его к ресторану, но самому оставаться в машине. Амир проводил Фёдора к его столику на втором этаже.

– А Маша здесь? – стесняясь, спросил Фёдор.

– Да, но сегодня вас обслуживает Руслан, – сообщил Амир.

– Нет! Никакого Руслана, – категорично заявил Фёдор. – Позовите Машу.

– Хорошо, – не возражал администратор.

Очень скоро вошла Маша. Увидев за столиком Идемского, достала блокнот и приготовилась записывать заказ.

– Нет-нет! – вскочив навстречу девушке, замахал руками Фёдор. – Я ничего не буду. Ты сказала смена до девяти?

Маша сжала губы, видимо сдерживая улыбку.

– Да, – ответила она.

Фёдор бросил взгляд на часы.

– Ещё двадцать минут. Я подожду здесь.

Маша убрала блокнот в карман фартука.

– Лучше не здесь, – тихо сказала она и показала через окно на набережную. Там под деревом стояла лавочка. – Вон там. Я закончу и к тебе подойду.

– Да! Конечно! – Федя кивнул и, не скрывая радости, пошёл к выходу.

Фёдор сидел на лавочке, низко надвинув бейсболку на глаза. Он опасался, что его кто-нибудь узнает и тогда будут проблемы. Сейчас это лишнее. Он видел, как Маша вышла из-за угла здания и направилась в его сторону. Одета она была по-южному – в шортиках и футболке с короткими, растопыренными, словно крылышки, рукавами. Фёдор поднялся. Маша подошла близко, и молодой человек увидел уставший, мутноватый взгляд.

– Я хотел… но вижу ты устала, – разочарованно произнёс Фёдор.

– Есть такое, – кивнула Маша. – А что ты хотел?

– Погулять. Посидеть где-нибудь, поесть мороженое, выпить вина. Ну… как обычно в таких случаях.

Маша улыбнулась. Ровненькие лучики морщинок прочертили молодую кожу девичьего лица. Федя улыбнулся в ответ, скромно опустив глаза.

– Проводи меня домой, – сказала Маша. – Сегодня мороженое отменяется. Устала. И мама дома ждёт.

– Да. Пошли, – ответил Фёдор. – Куда?

– А туда, – Маша махнула рукой, – по набережной. Пешком минут тридцать. Выдержишь?

– Конечно, – Фёдор выпрямил спину.

– Вперёд! – скомандовала Маша.

Они шли спокойным шагом. Федя украдкой поглядывал на Машу и судорожно искал в голове тему для разговора. Никак. Молчание затянулось. Парень боялся, что Маша сочтёт его скучным и это будет последнее их свидание. Но о чём говорить? О чём? Не о погоде же. И тут само проведение встало на сторону Идемского. Две девушки шли навстречу Фёдору и Маше. Одна из них встала прямо на дороге, лицом к лицу с Фёдором.

– Скажите, – звонким голосом заговорила девушка, – к торговому центру «Мега» мы правильно идём?

Фёдор понятия не имел что такое «Мега» и беспомощно посмотрел на Машу.

– Правильно, – односложно ответила Маша.

– Ой! – вдруг у девушки округлились глаза. Она всматривалась в лицо Фёдора. – А вы же Идемский. Это же вы?

На этот случай Федя был надрессирован. Он нахмурился и уверенно ответил:

– Нет! Вы ошиблись!

– Как же! Лена, посмотри, – дёрнула за рукав подругу девушка.

– Наверное, просто похож, – отбивался Фёдор.

– Да? – девушка не очень-то верила словам молодого человека.

– Да, – Федя надвинул бейсболку ещё глубже и, сделав шаг к Маше, взял её под руку. – Маша, скажи им.

– Вам показалось, девушки, – уверенно произнесла Маша. – Вон, до конца набережной и там налево. Пойдёте по улице к центру и увидите большие буквы «Мега».

Маша дёрнула Фёдора за руку, и они пошли от любопытных девчонок.

– Маш, ты и правда, не знаешь кто я? – спросил Фёдор.

– Теперь догадываюсь, – безразлично ответила Маша. – Или артист, или певец. Да? Скорее всего, певец. Я помню, как ты ноты на салфетке писал. Значит, музыкант.

– Я думал, все молодые девушки знают меня.

Маша остановилась и подняла глаза на Фёдора.

– А оказывается не все. Вот я не знаю. Я честно думала, ты мажор какой-то. Таких важных знаешь, сколько здесь пасётся?

Маша говорила это не очень добро. В её голосе звучало раздражение.

– Я сам не люблю мажоров, – встал на сторону Маши Фёдор. – Они наглые. Считают, что если у них много денег, то это делает их особенными. Бывает такое творят на концертах, особенно на закрытых.

– Так всё-таки певец, – сделала вывод Маша.

Фёдор кивнул. Маша протянула руку.

– Будем знакомы, Маша, простой официант.

– Ну зачем ты так? – Федя засмущался, ему стало неловко.

– Как? Что я сказала не так? Ты известный, – Маша показала в сторону, куда ушли любопытные девчонки, – популярный певец, избалованный славой. Ты можешь в ресторане за ужин отдать пять штук, щёлкнуть пальцами и сказать: «Сдачи не надо!» А я простая девчонка из вот тех хрущоб, – девушка показала на несколько стареньких пятиэтажек вдалеке. Я даже академ вынуждена взять, потому что мама болеет и ей нужен уход. А папы у меня нет и никогда не было. Чуешь разницу? Я вкалываю через день, и нет у меня времени интересоваться музыкальной культурой. Песенки ваши слушать. Поэтому я знать не знаю кто ты такой. Не надо меня провожать.

Маша резко повернулась и быстро пошла по улице. Фёдор никак не мог понять, чем он провинился, что сделал не так. Но стоять нельзя. Надо действовать. Он побежал за Машей, догнал её и прикоснулся к локтю.

– Подожди!

Маша остановилась. Она стояла с поднятой головой, смотрела вдаль, но не на Фёдора.

– Я не всё понимаю, Маша, – Фёдор встал перед девушкой и пытался заглянуть ей в глаза.

Маша молчала.

– Я совсем не особенный. Просто так вышло. Я же не виноват, что пишу хорошую музыку? Не виноват, что это нравится молодёжи? Почему ты так разозлилась?

Маша отвернула лицо в сторону. Потом осторожно вернула взгляд на собеседника.

– Да, ты прав, – тихо произнесла Маша. – Я наговорила гадостей. Прости. Такой день сегодня.

Фёдор протянул руку и осторожно погладил Машу по предплечью. Он не знал, зачем это делает, но таким жестом Федя выражал сочувствие девушке. Маша приняла. Она не одёрнула руку, не посмотрела с укоризной на молодого человека, она сжала губы, глаза девушки часто заморгали и наполнились слезами. Маша отвернулась.

– Прости, – прошептала она. – Прости, маме ночью скорую вызывала. У неё со здоровьем совсем плохо.

Федя проводил Машу до её пятиэтажки.

– В гости не приглашаю. У нас с мамой однушка. Даже не однушка, а больничная палата. До свидания.

– Мы завтра увидимся? – Федя с надеждой смотрел на Машу.

– Я позвоню, – ответила она. – Не знаю, как сложится завтра.

Маша позвонила после полудня. Фёдор был на седьмом небе. Ему хотелось выскочить во двор, где Тим натирал до блеска чёрный породистый седан, и поделиться с водителем своим счастьем. Но делать этого нельзя. Поэтому Федя побежал в студию и сел за инструмент. Всё своё восхищение моментом он выразил в музыке. Записал новую мелодию и, посмотрев на часы, побежал собираться.

О том, что Фёдор увлёкся официанткой из «Фрау Эльзы» Алекс узнал от Тимофея. Старший Идемский, казалось бы, к этому готов. Инна была права, младший брат повзрослел, и настала пора интересоваться женским полом. С одной стороны, это даже хорошо. Влюблённость подкинет приятных эмоций, а новые эмоции – новые песни. Но с другой – таило непредсказуемые последствия. Алекс понимал, что влюблённость Фёдора надо держать под контролем. Однако то, что произошло дальше, предвидеть Алекс не мог.

Как только старший Идемский приехал в очередной раз, Фёдор тут же заявил, что ему надо снять обычную квартиру, причём не в самом хорошем районе. Никаких аргументов, просто желание. Такого напора от Феди Алекс не ожидал. Сняли апартаменты в более-менее приличном доме через улицу от Машиной пятиэтажки. Алекс примерно догадывался, зачем это нужно брату, но всё же просил пояснить такое решение.

– Зачем тебе это? – спросил Алекс после того, как хозяин апартаментов получил деньги и ушёл. – Чем этот муравейник лучше виллы в горах?

– Я так хочу, – упрямо уворачивался от ответа брат.

– Ладно, – махнул рукой Алекс. – Всё равно это ненадолго.

Фёдор не придал значения словам Алекса. Он не слушал. Фёдор радовался тому, что теперь может пригласить в гости Машу, и её не будут смущать излишне роскошные интерьеры горной виллы. Да и от дома Маши совсем близко.

– Только вот где пристроить Тима? – рассуждал Алекс. – Не в машине же ему охранять тебя.

– Не надо Тима. Я разве не могу здесь жить один?

– Не можешь, – твёрдо ответил Алекс. – Ты что-то братишка совсем страх потерял.

– Послушай, Аль, я надеваю очки, кепку на глаза и меня никто не узнаёт. Если надо куда-то поехать, я вызову Тимофея. Зачем он мне здесь?

– Ну-ка, присядь, – в голосе старшего брата появились железные нотки.

Федя послушно устроился на диване. Алекс прикрыл балконную дверь, будто опасаясь, что их разговор кто-то услышит.

– Ты знаешь, на какую сумму я подписал контракты? Вернее, мы с тобой подписали контракты? – сам поправил себя Алекс.

Федя помотал головой. Он никогда не вникал в эти дела.

– Не знаешь, – констатировал Идемский. – Правильно, зачем тебе это? Твоё дело музыка, а продавать то, что ты творишь – моё. Так вот, дорогой братик, чтобы нам не остаться с голой задницей, я должен быть уверен, что ты в порядке. Здоров и невредим. Я должен быть уверен, что у тебя целые пальцы и голос не пропал. Это простые вещи. Тим будет рядом. Даже не думай возразить.

– Но тут даже нет второй комнаты, – всё же возразил Федя.

– Я сниму ему комнату в этом же подъезде. Это мои проблемы. Ферштэйн?

Фёдор кивнул. Такой расклад его устраивал. Алекс хлопнул брата по плечу и пошёл к выходу. Но вдруг остановился и вернулся. Алекс засунул руки в карманы и несколько секунд не отрывал взгляда от Фёдора.

– Что? – спросил Федя.

– Это та официантка?

– Ты сказал «официантка», будто хотел её унизить, – нахмурившись, ответил Федя.

– Прости, – покачал головой Алекс. – А как мне её назвать? Я же не знаю, как её зовут.

– Маша.

– Стало быть она, – резюмировал старший брат.

Фёдор кивнул.

– Вот объясни мне, братишка, – Алекс сел рядом с Федей и положил ему руку на плечо, – почему именно она? Тебя Француз с такой девочкой познакомил. Мадонна, не меньше. А ты запал на простушку.

Федя не ответил, он отодвинулся от Алекса и отвернулся.

– Хорошо, – хотел исправиться Алекс. – я неверно выразился. Да, она недурна. Стройненькая такая. Симпатичная девушка, но это не твой уровень. Ты понимаешь?

– Нет! – резко возразил Федя.

– Ты знаешь, что бывает в таких случаях?

– В каких?

– Когда на таких как… Маша, обрушивается счастье неожиданно. Вот сегодня она никто, а завтра девушка звезды. В народе это медные трубы называется. Молчишь? А молчишь, потому что не знаешь. Чаще всего из пушистого кролика они превращаются в гремучих змей. Поверь, я знаю.

– Это ты по своей Инне судишь?

– Инна никогда не была кроликом. Она родилась гиеной и гиеной замуж за меня вышла. Ты сам знаешь, что моя женитьба это коммерческий вопрос.

– А у меня так не будет. Понял?! Я люблю Машу. Тебе это сложно понять. Я хочу просто любить. И плевал я на твои принципы. Кролик, змея, ты зоопарком меня не пугай.

Алекс с эту секунду вспомнил ядовитую фразу Инны. Да, брат бунтует. Давить на него в такой ситуации никак нельзя. Конфликт – это худшее что может быть теперь. Алекс взял за руку брата и тихо сказал:

– Я тебе немного завидую, Федя. Прости.

Фёдор впервые за время беседы улыбнулся.

– Вижу, что братик мой влюбился. Может это и к лучшему. Но о деле не забывай. Любовь любовью, а обед по расписанию.

Буквально на следующий день Федя пригласил Машу к себе.

– Только ненадолго, – согласилась девушка. – Дел дома полно.

И такому прогрессу в отношениях Фёдор был рад.

– Просторненько, – сказала Маша, войдя в апартаменты. – У нас с мамой места намного меньше.

– Присаживайся, – предложил Федя. Он чувствовал себя неуверенно. Как-никак первый раз привёл девушку. – Хочешь чего-нибудь?

– О! – Маша вскинула брови и иронично улыбнулась. – Мы меняемся местами? Теперь я богатая дама, а ты официант.

Фёдор, вытянувшись в струночку, услужливо кивнул. Маша села на упругий, неприличных размеров диван и закинула ногу на ногу.

– Записывай, – сказала Маша. – Хочу мороженое и чёрный кофе. Сахара одну ложку. Всё!

Федя принял условия игры. Поклонился, играя в официанта, развернулся и вдруг понял, что мороженого у него нет. Он повернулся к Маше.

– А у меня нет мороженого. Я сейчас сбегаю. Быстро. Ты посиди здесь.

– Не надо никуда бежать, – строго сказала Маша. Она поднялась с дивана. – Федя, ты что не знаешь, как за девушками ухаживать?

Фёдор покачал головой. А откуда ему это знать. Маша первая девушка, к которой он почувствовал влечение.

– Тебе сколько лет? Ты что никогда не встречался с девчонками?

– Никогда, – тихо ответил Идемский.

Маша не скрывала недоумения. Она провела взглядом по статной, красивой фигуре Фёдора и скривила губы. Неужели что-то не в порядке с этим парнем? Внешне не скажешь, да и не дурачок вовсе.

– Тогда придётся тебя просветить, – решила Маша. – Во-первых, за девушкой надо ухаживать. Добиться её расположения. Показать себя. Ей с тобой должно быть интересно. Если на этом этапе она тебя отвергает, то продолжения не будет. Если первый этап пройден – идём дальше. Надо пригласить девушку куда-нибудь. Развеселить её, чем-то удивить. Делать это деликатно, но раскованно. А что ты сделал?

– Что? – с испугом во взгляде спросил Фёдор.

– Ты зачем пригласил меня сюда? Для чего? Это глупо, Федя.

Маша подняла с дивана сумочку, закинула её на плечо и добавила:

– Провожать меня не надо.

– Я скучал. Я хотел тебя увидеть, – смотря в глаза Маше, говорил Фёдор. – Может это глупо, но я хочу видеть тебя всё время.

Сказав это, Фёдор опустил голову, как ученик только что признавшийся в своём проступке. Маша стояла в растерянности. Секунду назад она готова была уйти, но теперь, после такого по-детски простого признания, передумала. Маша громко вздохнула.

– Ты очень странный, – сказала она. – Наивный как ребёнок. Я злюсь на тебя из-за этого. Ты можешь себе позволить так жить… а я нет.

Фёдор продолжал стоять с опущенной головой и боялся поднять глаза на Машу.

– Ну хорошо, – сказала она после паузы. – Прости меня за резкость. Со мной это бывает. Своди меня в кафе. Я хочу мороженое и хороший кофе.

Федя поднял глаза и широко улыбнулся. Она его простила. Она добрая. Он обязательно всё исправит.

С этого дня они встречались каждый день. Но длилось это недолго. Алекс появился утром. Он прилетел ранним рейсом.

– Собирайся, братишка, – сказал он с порога.

– Куда?

– В Москву. Переходим на новый уровень, господин Идемский.

– Я… – это было так неожиданно. Фёдор не знал что делать. Сегодня они с Машей собрались в аквапарк. Она ждала его. – Я так не могу. Я сегодня не могу.

Алекс резко изменился в лице. Глубокая морщина разрезала лоб строго пополам.

– Ты о чём? – возмутился старший брат. – У нас рекламный контракт. Рекламный контракт на несколько миллионов. Ты понимаешь, о чём я?

– Понимаю. Но почему так резко. Я сегодня должен… – Федя осёкся. Он не должен говорить брату о своих планах.

– Я понял, – Алекс подошёл близко к Фёдору и заглянул ему в глаза. – Ты сегодня что-то пообещал девушке. Так?

Фёдор молчал.

– В общем, это неважно, – продолжил Алекс. – Набери ей, я всё объясню. Где она сейчас, на работе в ресторане? Или не её смена? Нет, ты её куда-нибудь пригласил. В аквапарк?

Фёдор колко посмотрел на брата.

– Так ты всё знаешь? – спросил он.

– Конечно! А зачем я к тебе Тима приставил? Знаю, но я не против. Всё нормально. Только, Федя, девушка не должна мешать нашему делу. Я говорил, помнишь? Нам срочно надо в Москву. Собирайся. Самолёт в четыре.

– Это плохо, – Фёдор был сильно расстроен. – Почему ты не позвонил вчера?

– Потому что вчера я узнал о съёмках после полуночи, – раздражённо пояснил брат. – Я должен покаяться?

– Нет.

– Спасибо, ваша светлость, – съязвил Алекс.

– Я ей позвоню.

– Звони.

По голосу Фёдор понял, что Маша сильно расстроилась.

– Я скоро вернусь, – оправдывался Федя. – Я честно не знал.

– Всё нормально, – сухо ответила Маша. – Работа есть работа. Пока.

– Я буду звонить.

– Звони, – тон Маши показался Фёдору равнодушным.

Фёдор рвался из Москвы обратно. Он не скрывал ни от брата, ни от кого-либо другого своё желание быстрее вернуться к Маше. Уже в первый вечер после съёмок Федя просил Алекса купить ему билет и отправить в Сочи. Алекс не спешил, спокойно объясняя брату, что не все дела ещё закончены и надо потерпеть.

Инна всё это время крутилась рядом с братьями. Она сразу поняла, что с Фёдором. Информацию от Алекса получить не удалось, поэтому всё своё коварное обаяние Инна выплеснула на Тимофея.

– Тим, поведай мне, – с улыбкой спрашивала Инна, – что за девочка появилась у нашего тихони?

Тимофей опасался общаться с женой шефа. Он пожал плечами и ничего не ответил.

– Да не бойся, – Инна ввернула в интонацию дружеские нотки. – Аль сам меня к тебе послал. Ты знаешь, он не любит на эти темы трепаться. Рассказывай.

И со второго захода пробить недоверие водителя не удалось.

– Инна Михайловна, я не в курсе. Может и есть какая девушка. Я не видел.

– Вот ты засранец, а! Он у тебя на виду сутки напролёт, а ты включил дурака. Хорошо, буду Алекса доставать.

Инна поняла, что её приёмы с деревенским «чурбаном» не работают. Ну и ладно. Вечером Инна спустилась в гостиную. Алекс только что закончил долгий разговор по телефону. Видимо, разговор был результативным и Алекс, отложив телефон, довольный уселся в кресло.

– Что-то я не пойму что с нашим мальчиком? – заговорила Инна.

– А что с нашим мальчиком? – повторил вопрос Алекс, закинув руки за голову и прикрыв глаза. – Мой брат талантлив, даже гениален. Кем бы я был без него?

– Это ты вовремя задаёшь такой вопрос.

Алекс открыл глаза и недовольно взглянул на жену.

– Ты чего каркаешь?

– Боже упаси, дорогой, – запричитала Инна. – Только не взрывайся. Я с добрыми намерениями.

– Инна, ты и добрые намерения – это разные планеты. Может, закончим разговор? У меня хорошее настроение.

– Конечно, – тут же согласилась Инна. – Мне просто показалось, что Федя изменился за эти два месяца.

– И что? Все люди меняются. Не ищи проблему там, где её нет.

Инна решила не лезть напролом. Она решила во всём разобраться сама. Женщина почувствовала, что приближается опасность. Сидеть и ждать никак нельзя. Дождавшись, когда младший Идемский улетит на юг, Инна отправилась следом. Естественно, Алекс ничего не знал.

Очень быстро Инна узнала обо всём. Увидев Машу в первый раз, Инна насторожилась. Эта девочка не так проста, как хочет казаться. Фёдор в неё влюблён до умопомешательства, а Маша сохраняет трезвый ум. Держит Фёдора на расстоянии, маринует. Скрыть такое от опытной интриганки Инны невозможно.

По прошествии трёх дней Инна вернулась в Москву и сразу поехала в офис Алекса. Она вошла, закрыла за собой дверь и, бросив сумочку на стол, наклонилась над сидящим за столом мужем.

– Здравствуй, дорогой!

– Привет. Что за наглость?

– Не начинай! Я твой ангел-спаситель.

Алекс оторвался от лежащего перед ним толстого договора, поднял взгляд на Инну и криво улыбнулся.

– Ангел-хранитель, ты хотела сказать?

– Да плевать! – глаза Инны блестели. – Ты знаешь о девушке, которая обхаживает Федю?

– Допустим знаю, – спокойно ответил Алекс.

– А ты, допустим, знаешь, что скоро начнутся большие проблемы?

– С чего бы?

– С того, что я только что прилетела из Сочи. Я всё видела. Эта Маша совсем не Маша.

Алекс откинулся на спинку кресла.

– Так значит! – сказал он. – Мне ты сказала, что едешь к Томе на дачу, а сама рванула на разведку. Ты меня расстраиваешь, Инна Михайловна.

– Почему ты так спокоен?! – закричала, не сдержав нервы Инна. – Что ты из себя дурака строишь? Ты видел эту невинную овцу?

Алекс поднялся, взял сумочку со стола и вручил её Инне.

– Мой брат взрослый мужик. Он элементарно хочет секса. Созрел! Это понятно?

Инна, прищурив глаза, несколько раз кивнула.

– Вот и хорошо. Я рад, что ты меня так быстро поняла.

Инна закинула сумочку на плечо и направилась к двери. Выйдя, она громко захлопнула дверь. Алекс сел за стол и только наклонился над договором, как дверь снова распахнулась и, стоя в дверном проёме, Инна выпалила:

– Ты скоро останешься с голой жопой! И не говори, что я тебя не предупреждала.

Глава четвёртая. Полёт

Фёдор не верил в то, что происходит в эту минуту. Он украдкой взглянул на любимую, которая сидела напротив в роскошном кресле из молочного цвета кожи. Маша не замечала этого влюблённого взгляда. Она погрузилась в воспоминания нескольких последних недель. Мамы больше нет. Больше нет человека, ради которого два года назад она бросила всё. Теперь надо вернуться к прежней жизни или выстраивать её заново. Возвращаться в театральное училище Маша пока не планировала. Хотя, скорее всего, придётся.

Джет, на борту которого с комфортом разместились Маша и Фёдор, засвистел двигателями и плавно тронулся. Девушка посмотрела в иллюминатор. Серо-белая бетонная полоса медленно двигалась под крылом самолёта. Маша улетает. Насколько, неизвестно. Может быть ненадолго, а может и навсегда. Фёдор добился своего, во всяком случае, он так думал. Они встречаются уже давно. Федя после каждого тура, после каждых съёмок возвращался в Сочи. Неизменно встречал её с большим букетом хризантем. Федя повзрослел, научился ухаживать, перестал быть замкнутым и зажатым. Младший Идемский рядом с Машей стал мужчиной.

Когда неделю назад он предложил Маше уехать с ним в Москву, она согласилась. А что её теперь держит здесь? Мамина однушка? Смешно. Ни хорошей работы, ни профессии. Конечно, Маша плохо себе представляла, что она будет делать в столице, не содержанкой же прибывать при Идемском. На этот вопрос ещё предстояло ответить. А пока девушка решила отдать себя в руки судьбы и ждать.

Джет резво разогнался и, тряхнув слегка своих пассажиров, взмыл в небо. Маша взглянула вниз. Под крылом она увидела кромку моря с игрушечными фигурками лодок, катеров и яхт. Круглые, как шляпки канцелярских кнопок, пляжные зонтики, и крохотные, едва различимые с высоты, силуэты людей. Берег уходил куда-то назад, а пространство под крылом занимало море.

– Хотите что-нибудь? – услышала Маша голос совсем рядом.

Маша повернула голову. Рядом, слегка наклонившись, стояла стюардесса в кипенно-белой блузке, бирюзовой жилетке и такого же цвета юбке.

– Есть горячие напитки, минеральная вода, или бокал вина, – перечисляла стюардесса.

Маша задумалась на секунду.

– А белое сухое есть? – спросила она.

– Да. «Пино Гриджио».

– Несите, – сказала Маша и, обратившись к Фёдору, добавила. – Отметим новый этап в жизни.

Во Внуково джет встретил Алекс. С Машей старший Идемский уже был знаком. Их первая встреча состоялась год назад в уютном ресторанчике недалеко от Зимнего театра в Сочи. Алекс очень хотел познакомиться с той единственной, ради которой его младший брат готов бросить всё, даже любимую музыку. По такому случаю, с Алексом напросилась и Инна. Хотя для неё никакого секрета не было, но очень Инна хотела «прощупать» Машу и понять, в конце концов, чем же она так сильно отличается от неё неотразимой.

Алекс с Инной пришли раньше и уже успели заказать ужин. И вот в зале появились Фёдор с Машей. Инна заметила парочку первой и чуть не ткнула локтем мужа в бок. Вовремя тормознула свои эмоции. Когда брат с избранницей подошли ближе, Алекс приподнялся, сделал шаг навстречу. Инна отметила во взгляде супруга живой интерес к молодой красавице. Она чуть не прокусила себе губу от злости. Чего это Идемские пляшут вокруг этой нищебродки? Ну да, рожица смазливая, фигурка что надо, но за душой-то ноль. Вот Федька, сучонок, ломает устои. Не хватало, чтобы Аль на неё запал.

Тем временем, Алекс наклонился и поцеловал руку Маше. Та приняла этот жест как должное. На лице девушки ни гроша эмоций. И это тоже заметила Инна. Заметила и сделала для себя выводы.

– Наконец-то этот сурок нас познакомил, – с бархатистыми тонами в голосе тихо произнёс Алекс. – Теперь я понимаю, почему он, сломя голову, летел к вам.

Маша принимала комплименты старшего брата совершенно безразлично, что не скажешь про Инну и тем более про Фёдора. Федя неожиданно раскраснелся.

– Всё, всё! – заметив зардевшие щёки брата, выпалил Алекс и, повернувшись к жене, представил её. – Это Инна. Моя жена.

– Очень приятно, – кивнула Маша.

Инна лениво кивнула в ответ, стараясь подчеркнуть вялой реакцией своё превосходство.

Ужинали молча. Маша смотрела в свою тарелку, Фёдор то и дело наклонялся к уху Маши и что-то шептал ей. Алекс ел как всегда очень медленно, умело орудуя приборами. Еда – это, пожалуй, единственное занятие, за которым Алекс не показывал свою природную энергичность. Инна ковырялась в тарелке явно без аппетита. Ей не терпелось разглядеть Машу и при случае ввернуть какую-нибудь пакость. Но пялиться на девушку в наглую Инна не решалась.

– Что-то у нас всё хмуро, – сказал Алекс, закончив расправляться с говяжьим стейком. – Маша, расскажите о себе.

Маша положила приборы на стол, не торопясь промокнула губы салфеткой и подняла смелые серые глаза на Идемского.

– А что вас интересует? – спросила она.

– Да почти всё, – не мешкая, ответил Алекс.

– Почти всё вам Фёдор расскажет, если уже не рассказал. А если коротко, то вас интересует, какого я сословия? Так?

После этой фразы Инна хихикнула и посмотрела на Алекса.

– Так какого вы сословия? – не растерялся Алекс.

– Самого простого. Мама была учительницей, до болезни. Теперь инвалид. Сидит дома, а я за ней ухаживаю. Ещё хотите правды жизни?

От такого напора Алекс немного опешил, но старался этого не показывать.

– Хотим, – вместо мужа ответила Инна. – Продолжай! Мы послушаем.

Машу ничуть не смутила надменность, с которой Инна произнесла эту фразу. Она выпрямила спину и продолжила:

– Папы у меня никогда не было. Нет, он само собой был, но я его никогда не видела. Можно смело сказать: я безотцовщина. Театральное училище бросила. Работаю официанткой во «Фрау Эльзе». Надоело до тошноты, но деваться некуда. Маминой пенсии не хватает. Надо работать. Вот и всё! Больше ничего интересного про себя не скажу.

– Ну и это не особо интересно, – ввернула Инна.

Алекс повернулся к Инне и выражением лица показал крайнее недовольство. Инна невинно моргнула ресницами и потянулась за оливкой.

– А почему отказываетесь от помощи? Федя ведь вам предлагал, – спросил Идемский.

– Я привыкла рассчитывать на себя. Сегодня … – Маша вдруг замолчала. Она посмотрела на Фёдора и положила ему руку на предплечье. – Он очень хороший. А я плохо воспитана. Не привыкла никому верить. И ещё, с детства не люблю сказки. Простите! – Маша встала, положила на стол салфетку и обратилась к Фёдору, – я сейчас вернусь.

Маша подошла к официанту, что-то спросила и скрылась за углом.

– Крутенькая девчушка, – объявила язвительно вердикт Инна. – Но она врёт.

– Ничего она не врёт, – возмутился Фёдор. – Так и есть. Она правду говорит.

– Откуда такие выводы, Инна? – в свою очередь спросил Алекс.

– У меня чуйка. Ты же знаешь. Нарисовала нам тут Санта-Барбару. Думает, мы слезу пустим.

– Ты точно не пустишь, – сказал Фёдор.

Он в эту секунду вспомнил, как Инна пьяная пришла к нему в душ.

– Не смотри на меня так, Федя, – пошла в атаку Инна. – Я всё вот это, – Инна вытянула палец в сторону ушедшей Маши, – читаю как детский букварь. Все эти обездоленные простушки, это крокодилы. Глазки над водой, а челюсти спрятаны. Как простачок типа тебя, Федя, появится рядом так ам, и съела. Ни ножек, ни рожек. Плавали – знаем.

– Брейк! – громко сказал Алекс, увидев идущую к ним Машу. – Успокойся, Инна. В тебе говорит видовое противоречие.

– Знаете что! – Фёдор встал, зло взглянул на Инну и, повернувшись к Маше, которая была уже рядом, сказал. – Маша, мы уходим.

Такое неожиданное решение озадачило девушку. Она вопросительно взглянула на Алекса.

– Федь, – пытался остудить пыл брата Алекс. – Не горячись.

– Мы уходим! – твёрдо заявил Фёдор и, взяв Машу за руку, увёл за собой.

Алекс, стоя, проводил их взглядом.

– Вот так вот! – сказала Инна. – Я говорила тебе, скоро будут проблемы.

Алекс, махнув рукой, подозвал официанта.

– Посчитайте!

Официант кивнул и быстро ушёл. Алекс наклонился к сидевшей жене и сказал тихо на ушко:

– Проблема это ты, дорогая.

– Остынь в атаке! – грубо ответила Инна.

– Ты какого хрена со мной увязалась? Чтобы вот этот балаган устроить?

Инна только собралась возразить, но Алекс даже не дал ей открыть рот.

–Заткнись! Вызовешь такси. Видеть тебя не хочу.

Алекс пнул со злости стул и пошёл к барной стойке, чтобы расплатиться.

Несмотря на такое неудачное первое знакомство, Алекс смог наладить отношения с девушкой брата. А вот Инна в списке своих врагов поставила Машу на первое место. Как потом оказалось, правильно.

После памятного знакомства прошёл год. Алекс встретил брата с Машей, нежно обнял обоих и повёл на парковку. Тимофей вежливо поздоровался, уложил чемоданы в багажник и, прыгнув за руль, энергично двинул «Альфард» к выезду. Алекс задал несколько дежурных вопросов молодым и, получив несколько дежурных ответов, погрузился в деловую переписку в смартфоне.

– Вот моя конура, – сказал Федор, показывая Маше на свой дом. – Пойдём!

Фёдор открыл входную дверь и жестом предложил Маше войти. Маша зашла, остановилась посередине гостиной и огляделась. Со вкусом обставленная комната, без вычурных излишеств. Всё добротно и солидно. Деревянная лестница из серого бука вела на второй этаж. Маша повернулась к Фёдору.

– А где моя комната? – спросила она.

– Твоя комната? – переспросил Федя. – Я думал, у нас теперь будет одна комната на двоих.

Фёдор подошёл сзади и обнял Машу, перекрестив руки у неё на груди.

– Федя, я бы хотела иметь своё пространство. Это же тебя не обидит?

– Ты можешь пользоваться моим. Это меня точно не обидит.

Маша освободилась от объятий Фёдора и повернулась к нему лицом.

– Прости, Федя! Я никак не могу отпустить маму. Она всё время у меня вот здесь, – Маша показала на голову.

Улыбка слетела с лица Фёдора. Он тронул Машу за плечи.

– Да. Я очень даже тебя понимаю. Я до сих пор держу родителей здесь, – Фёдор положил ладонь на грудь. – Здесь есть вторая спальня. Правда, там никогда никто не жил.

– Значит, я буду первой. Это там? – указала Маша на второй этаж.

– Да.

Вечером Инна, приняв душ, сидела у туалетного столика в своей спальне. Из её окна хорошо был виден дом младшего брата. Инна за вечерними процедурами периодически погладывала в окно. Её удивило то, что свет горел не только в спальне Фёдора, но и в гостевой спальне. Ну горит и горит, мало ли что там делают молодые. Однако, когда Инна увидела в окне силуэт Маши, сильно удивилась.

Инна накинула халат и спустилась вниз. Алекс сидел перед телевизором с чашкой кофе. Он смотрел клип на песню Фёдора. Смотрел и улыбался. Работа действительно выглядела достойно. Было чему радоваться, ведь это его успех, продюсера Алекса Идемского. Он подобрал хорошую команду и заставил правильно работать этот механизм. Вот и результат.

Инна, спускаясь по лестнице, видела, с каким упоением Алекс смотрит на большой экран.

– Браво, Аль! – громко сказала Инна. – Это круто.

– Да, Инна, – согласился Алекс. – С такими хитами для нас все двери открыты.

Инна села на диван рядом с мужем.

– Главное, чтобы исполнитель не подвёл.

Алекс взял пульт и убавил звук.

– Ты пришла мне настроение испортить? – недовольно спросил он.

– Я пришла тебе глаза открыть!

Алекс бросил пульт на диван, взял чашку и встал, собираясь уйти.

– Подожди, Аль! – Инна тоже поднялась. – Ты не хочешь меня слушать. А ведь я дело говорю. Аль, эта Маша к нам на беду прилипла.

– Откуда ты берёшь весь этот бред, – Алекс отчаянно махнул на Инну рукой.

– Иди посмотри! – Инна указала рукой в сторону своей спальни.

– Что я там увижу?

– Иди, иди, посмотри!

– Хорошо!

Алекс поставил чашку на журнальный столик и поднялся наверх. Инна шла за ним.

– Вот, – отодвинула она занавеску и показала рукой на дом Фёдора. – Тебе ни о чём это не говорит?

Алекс смотрел и ничего не понимал. Его бесила настырность жены.

– На что мне смотреть? – чуть ли не кричал на Инну Алекс.

– Это только ты такой тупой или все мужики такие? – не уступала мужу Инна. – Свет горит в двух спальнях. Мозгами пошевели!

Алекс успокоился и посмотрел ещё раз на дом брата. Да, это могло показаться странным.

– Ты хочешь сказать, – как бы рассуждал Алекс, – что они не живут вместе?

– Я хочу сказать, что эта Маша с Уралмаша, не очень-то сохнет по твоему талантливому братцу. Они больше года встречаются. За это время люди либо срастаются, как мы с тобой, либо разбегаются. А тут хрен знает что!

– Может поругались? – пытался найти ответ Алекс.

– Может и так, – не без иронии согласилась Инна. – Но я тебе говорю, если не избавишься от неё, будешь сильно сожалеть. Аль, пока не слишком поздно, разберись с этим. Прошу тебя.

Алекс задёрнул занавеску и посмотрел в глаза Инне.

– Ладно, – сказал он. – Разберусь.

Алекс пошёл к двери спальни, остановился и, ещё раз посмотрев на Инну, сказал:

– Я через часок приду, приголубишь?

Инна хитро улыбнулась, развязала поясок на халате и, раздвинув полы, обнажила красивую высокую грудь:

– Ещё как приголублю, – ответила она и провела рукой по лоснящейся коже от талии до бедра.

Утром, прежде чем уехать в офис, Алекс зашёл к брату.

– Вы что, поругались вчера? – спросил он без всяких предисловий у Фёдора.

– Почему? – удивился брат.

– Почему вы спали в разных спальнях?

– А! – Федя сразу понял, откуда дует ветер. – Маша попросила. Настроение было не то. По маме тоскует. Сам знаешь, каково это.

– Вон оно как.

Алекс принял объяснения от брата, но сомнения всё равно остались. Для него, человека прагматичного, это не очень убедительная причина. Хотя Алекс её учёл.

– Ты, братишка, не забывай… – Алекс не успел договорить, он увидел, что со второго этажа спускается Маша. Она была в лёгких, свободного кроя домашних брючках и чёрном топике. Топик сексуально обтягивал красивую девичью грудь, не скрывая прелести этого женского атрибута соблазнения.

– Доброе утро! – обратился к Маше Алекс. – Как настроение?

– Нормальное.

– Вот и хорошо.

– Я прервала ваш разговор, – сказала Маша. – Чего Федя не должен забывать?

– Да! Федя должен помнить, что завтра запись на радио.

– Он не забудет, – услужливо произнесла Маша, подошла к Фёдору и поцеловала его в щёку. – Я буду держать это на контроле.

– А что, это очень хорошо, – с явным удовольствием сказал Алекс, – Вы, Маша, снимите часть забот с меня.

– Мне это несложно.

– Чудесно! Тогда до вечера.

С этого дня Маша взяла в свои руки весь график Фёдора. Очень быстро она стала незаменимым помощником Алекса Идемского. Дисциплинированная, внимательная к деталям, чертовски работоспособная и человек с феноменальной памятью. Сам Бог послал Машу братьям Идемским. Для младшего она являлась музой, а для старшего лучшим помощником. Таким образом, вопрос о занятости Маши был решён.

Инна чувствовала, как у неё из-под ног уходит почва. Алекс гораздо больше времени проводил в обществе новой помощницы. Он боготворил Машу и не скрывал этого. Как только Инна пыталась включить режим ревности, Алекс тут же парировал:

– Инна, нет причины. Это работа. Работа и всё.

Инна думала, что же предпринять, чтобы пронырливая девчонка испарилась с горизонта. Она перебирала в голове несколько вариантов. Скомпрометировать Машу перед Алексом? Самый верный способ. Хорошо бы устроить так, чтобы она завалила какое-нибудь важное дело. Аль такого не простит. Но это сложно. Маша никому не доверяет, делает всё сама. У неё отличная память и до приторности высокая ответственность. Для того, чтобы такое провернуть, надо влезть в Машкины дела. А тут шансов ноль, тем более Инне.

Другой вариант – сам Алекс. У Инны большое преимущество перед Машей, она жена. Она делит с мужем одно пространство. Если в нужный момент бить в одну и ту же точку, можно и бетонную стену пробить. Вот только для воплощения такого плана необходимо много времени. А его у Инны, похоже, нет.

Третий – Фёдор. А что если зайти через него. Федька без ума от своей Машеньки. Он пока ещё слепой котёнок, не видит, что девица делает карьеру под присмотром Алекса. И тем паче не понимает, к чему это может привести. Вот бы улучить момент и приоткрыть глазки молодому Идемскому. Правда, Федя не очень-то жалует Инну, не очень-то ей верит. Третий вариант тоже не самый верный путь.

Время, когда деньги банкира Абрамова являлись доброй гарантией благополучия его дочери, уходило. Теперь Алекс становился вполне независимым продюсером, со своим внушительным капиталом. Это и беспокоило Инну. Если что, Аль может бросить её просто и без последствий. Ждать у моря погоды равносильно краху.

Инна решила действовать, но действовать так, чтобы Алекс этого не замечал. Главным действующим лицом своего спектакля Инна выбрала Федю. Она улучила момент, когда после концерта Алекс пригласил Федю, Машу и Инну на ужин в ресторан. Момент выдался как по заказу. Алекс после дозы виски пригласил Машу на танец. Как не воспользоваться?

– Красивая пара, правда? – произнесла Инна, глядя на танцующих Алекса и Машу.

Хотел Фёдор этого или не хотел, но он машинально повернул голову в сторону брата и своей девушки. Инна двинула фигуры дальше.

– Вы с Машей так и собираетесь в школьные дружилки играть?

– Не понимаю, о чём ты?

– Ты предложение ей сделал? Не понимает он! Гражданский брак, как понимаешь, штука обоюдоострая.

Федя вытер салфеткой губы и, наклонив голову, пробормотал:

– Предлагал я.

– Что, не хочет?

– Пока нет, – помотал головой Фёдор.

– Что так?

– Говорит, не готова. Говорит, годик подождём.

Инна бросила взгляд на Алекса с Машей. Парочка занята разговором о чём-то для них важном. Совсем страх потеряли. Инна встала со своего кресла и пересела на кресло Маши рядом с Фёдором.

– Ты мужик или нет? – наклонившись к уху парня, сказала она. – Чего ты нюни распускаешь? Посмотри на этих голубков, – Инна всплеснула рукой в сторону танцоров. – Она тебя за лоха держит. А меня за дуру. Думает, я не вижу, как она Алекса обхаживает.

Фёдор смотрел на брата с Машей, на то, как они мило беседовали в медленном танце и брови его сходились к переносице. Алекс что-то говорил Маше, а та смеялась, слегка запрокидывая голову. С Фёдором она так себя не вела. А почему? Неужели Инна права? Инна ловила движение мышц на лице Фёдора и чувствовала, что идёт в правильном направлении.

– Хочешь совет? – спросила она.

– Совет? – Федя перевёл взгляд на Инну.

– Да! Держи Машку рядом. Не отпускай её ни на шаг. И твёрдо настаивай на женитьбе. Твёрдо, понял?

– А если она не хочет?

– Тогда завязывай с ней.

– Я её люблю.

– Любит он! – Инна опять повернула голову в сторону мужа и Маши. – А она тебя нет.

В эту секунду музыка закончилась, и Алекс повёл Машу к столу. Инна молниеносно переместилась опять на своё место. Фёдор остался сидеть с озабоченным выражением лица. Он до этого разговора не допускал, что Маша неискренна с ним. А вдруг Инна видит со стороны то, что не видит он?

Алекс услужливо выдвинул стул для Маши. Маша села и даже не взглянула на Фёдора.

– Что пригорюнились, родственнички? – весело спросил Алекс. – Не пора ли нам употребить по десерту?

– С удовольствием, – тут же откликнулась Маша и только теперь взглянула на Фёдора. – Федь, ты чего такой хмурый? Устал?

– Устал, – тихо подтвердил предположение Маши Фёдор. – Я не хочу десерт. Я хочу домой.

Алекс понял, что пока они с Машей танцевали, что-то произошло. Чтобы брат отказался от сладкого нужна веская причина.

– У тебя всё в порядке, братишка? – спросил он.

– Всё нормально, – отмахнулся Фёдор. – Устал. Вы ешьте, я пойду на воздух.

Фёдор встал и пошёл к выходу. Алекс посмотрел на Инну. Во взгляде был вопрос. Инна его поняла и тихо спросила:

– А меня не хочешь пригласить на танец, дорогой?

Музыканты заиграли композицию Кенни Джи «Гавана». Полноватый, импозантный саксофонист, прикрыв от удовольствия глаза, ласкал клавиши саксофона, слегка подёргивая плечами.

– Конечно, – после паузы согласился Алекс и протянул руку Инне.

По пути домой, устроившись в удобном кресле «Альфарда», Инна мысленно хвалила себя за верный и правильный ход. Но останавливаться на этом никак нельзя. Надо заставить Машу сделать выбор. Заставить руками Фёдора. Он сидел впереди, и Инна видела его озабоченность. Федя проглотил наживку. Лишь бы не отыграл назад. А для этого Инна должна давить дальше. Искать возможность и давить.

Она повернула голову направо. Справа от неё сидел Алекс. Он откинул голову назад и, прикрыв глаза, дремал. Что ж, пусть пока спокойно дремлет. Чем спокойнее он будет, тем лучше. Пока они танцевали, Инна намекнула мужу, что возможно брат напрягся на их с Машей слишком «близкий» танец. Алекс рассмеялся. Но именно эта реакция подтвердила Инне, что этот «кобель» неровно дышит к своей помощнице. Инна в былые годы прямо здесь расцарапала бы его самоуверенное лицо, но теперь она научилась действовать мудрее. Лицо царапать – отстой. Она «съест» эту драную козу Машку, и Федя ей в этом поможет. А пока, любимый, отдыхай спокойно.

Инна рассчитала правильно. Фёдор весь вечер и весь следующий день вертел в голове её фразу: «Держи Машку рядом. Не отпускай её ни на шаг. Настаивай на женитьбе». На следующий вечер он дождался, когда вернётся Маша и прямо с порога сказал:

– Маш, выходи за меня замуж.

Маша застыла у входной двери. Такого предложения прямо сейчас она не ожидала. Промолчать не получится, надо ответить.

– Как-то буднично, – сказала она и подошла к Фёдору близко. Она смотрела ему в глаза и пыталась прочитать, почему он затеял этот разговор именно сейчас.

– Я хочу на тебе жениться, – перефразировал Федя.

– И я хочу, – тихо сказала Маша и, обняв Федора, положила голову ему на грудь.

Фёдор широко улыбнулся. С сердца свалился камень. Инна вовсе не права, Маша его любит.

– Поехали завтра подадим заявление, – предложил Фёдор.

– Поехали, – согласилась Маша, – но не завтра. Ты забыл, мой молодой Моцарт, завтра летим в Питер. Отработаешь концерты, вернёмся и сразу в ЗАГС.

Фёдор наклонился и поцеловал Машу. От прикосновения к влажным, горячим девичьим губам, кровь ударила в голову. По телу пробежала дрожь, лицо загорелось и внизу живота взбунтовалась плоть.

– Я хочу тебя, – шепнул Фёдор на ухо любимой.

– И я тебя, – ответила Маша и, взяв за руку Федю, повела его на второй этаж.

После возвращения в Москву, они подали заявление и тут же поехали в офис сообщить об этом Алексу. Алекс сидел несколько секунд в кресле, перекидывая непонимающий взгляд то на Машу, то на брата. Потом словно врубился, вскочил, расставил руки и сказал:

– Идите я вас обниму.

Объятия закончились шампанским. Алекс предложил обмыть такое событие.

– Ну тогда, – продолжал старший Идемский, – по такому случаю, с меня подарок. Какой не скажу. Узнаете завтра.

Наутро Фёдора разбудил телефонный звонок.

– Спите ещё, сурки? – услышал Федя в трубке бодрый голос брата.

– М-м-м… – промычал Фёдор. – Спим. А что?

– Я через полчаса зайду. Подъём, ленивцы.

Через полчаса Алекс стоял на кухне у брата и загадочно улыбался. В руке он держал тёмно-синий плотный конверт.

– Итак, – начал Алекс, – я обещал подарок. Вот он, – Алекс положил на стол конверт и ткнул в него пальцем. – Это две путёвки на Мальдивы. Отель пять звёзд. Безмятежные две недели на белом песке.

Маша и Фёдор посмотрели друг на друга, потом на конверт. Федя обнял за плечи девушку.

– Но как? – вдруг спросила Маша. – Когда? У нас график расписан. Откуда две недели?

– А вот это вторая часть подарка, – подняв указательный палец, сказал Алекс. – Я перенёс южные концерты на август. Там сейчас и без нас гастролёров хватает. Но! – Алекс опять взял в руки конверт и приподнял его. – Прежде слетаете в Норильск.

– В Норильск? – удивилась Маша. – Зачем?

– Не зачем, а когда, – Алекс демонстративно убрал конверт во внутренний карман пиджака. – Полетите вдвоём. У меня дела здесь. Маша, зайдёшь сегодня ко мне после пяти. Объясню все нюансы. Ну а после северной мерзлоты, сразу к морю! – воскликнул Алекс.

После пяти часов вечера Маша ждала Идемского в его кабинете. Алекс где-то задерживался. Но Маша давно привыкла к тому, что в Москве полчаса, а то и час, за опоздание не принимаются. Алекс появился ближе к шести. Он не был так же весел как утром, прошёл молча через весь кабинет, снял пиджак и бросил его на стол.

Маша не задавала никаких вопросов. Она вообще старалась первой разговор не начинать. Алекс постоял несколько секунд у окна, запустив руки в карманы и повернувшись к Маше, сказал:

– Там в Норильске, это корпоратив. Юбилей конторы. Деньги платят большие. Я дам тебе контакт, свяжешься завтра и обговоришь все нюансы.

– Когда летим? – спросила Маша.

– В четверг. В субботу Федя работает. В воскресенье обратно. Вся группа полетит в среду.

Алекс подошёл к столу, достал из верхнего ящика пластиковую папку и положил её перед Машей.

– Здесь всё, – сказал он и снова вернулся к окну.

Маша взяла папку, но заглядывать в неё не стала.

– Что случилось? – задала она вопрос Алексу.

Алекс молчал. Он всё так же, запустив руки в карманы, наблюдал за тем, что происходит на улице.

– У нас проблемы? – опять спросила Маша.

– А ты как думаешь? – повернувшись, спросил Алекс.

– Я никак не думаю. Я спрашиваю.

– Откуда вдруг такое внезапное решение? – Алекс подошёл к Маше и смотрел на неё, не моргая.

– Это ты о заявлении?

– О нём.

– А что я должна была ответить Феде? Сказать «нет»? Что?

Алекс нервно дёрнул головой и сел рядом с Машей.

– Ну до этого ты как-то ему отвечала?

– Отвечала. Мамой прикрывалась. Не время, мол. Но бесконечно тянуть невозможно.

Алекс взял Машу за руку.

– Я не знаю что со мной, – тихо говорил он. – Меня вчера накрыло. Не думал, что так буду ревновать.

Маша повернулась в пол-оборота к Алексу и провела рукой по его щеке.

– У меня нет выбора, Сашка, – прошептала она и стала приближаться к его губам.

В эту секунду распахнулась дверь. В проёме появилась Инна. Она мгновенно оценила мизансцену. Голубки сидят рядом, Алекс держит Машу за руку и… двойного толкования быть не может.

– Ох! – скривив губы, проронила Инна. – Я рано! Надо было припереться чуть позже. Да?

Алекс резко поднялся навстречу жене. Он готов был пойти в атаку, но Инна опередила.

– Не тужься! Ничего не выйдет. Я давно всё знаю.

Инна громко хлопнула дверью, сделала несколько шагов, оставив за спиной мужа, и оказалась перед Машей.

– Ты куда, сучка, лезешь, своим рылом, – грубо зашипела Инна. – Тройничок захотела?

Алекс побоялся, что Инна сейчас устроит драку. Она как коршун нависла над сидевшей Машей. Он крепко взял жену за руку и отодвинул от помощницы.

– Что, – переключила поток гнева Инна на мужа, – поднялся на деньгах моего папы?! Теперь можно и блудить? Трахаешь её, да?

– Инна, – пытался сохранять равновесие Алекс. – Ничего не было. Остынь!

– Конечно не было! Вы просто за ручки держались. Ну, блин, ясли. Детские забавы.

Инна развернулась и свободной рукой, со всего маху, врезала пощёчину Алексу. Прозвучало громко. Алекс первую секунду опешил, но быстро пришёл в себя и съездил в ответ Инне по уху. Женщина не сдержала такой удар. Рука у Алекса тяжёлая. Она не удержалась и, перебирая судорожно ногами, отлетела к столу, шмякнувшись мягким местом об пол. Маша поднялась и, не говоря ни слова, вышла из кабинета. Это не её битва. Инна, сидя на полу и увидев, что Маша ушла, стукнула ладонью об пол.

– Вот сука! – крикнула она и повторила ещё громче – Сука! Я тебя достану!

Алекс только сейчас понял в какой переплёт попал. Он опустился на стул и громко выдохнул.

– Руку дай! – приказала Инна, протягивая руку Алексу. – Руку!

Алекс подал руку и помог ей подняться.

– А ты кобель, Идемский. Я знала, что ты кобель.

Алекс не отвечал на выпад жены. Он взял пиджак, лежащий на столе, и медленно пошёл к двери.

– Неужели ты даже невесту брата готов трахнуть? – вслед ему бросила Инна.

Алекс остановился. Он стоял спиной к Инне.

– Ты всё придумала, – тихо оправдался Алекс.

– Я придумала? Если бы я зашла на минут пятнадцать позже, представляю на что бы я нарвалась.

Алекс повернулся к жене.

– Если бы ты зашла позже, застала бы меня одного. Всё остальное твой бред.

– Бред, не бред, а запомни, я её уничтожу. Эту шмару деревенскую я сотру. Так сотру, что никто её больше не вспомнит.

Инна подошла к Алексу, неуклюже замахнулась и стукнула костлявым кулачком Алекса в грудь.

– Не смей за неё заступаться. Понял?

Не дожидаясь ответа, Инна вышла из кабинета. В этот момент она была уверена в своей силе и чётко знала, что надо делать. Никто не мог ей помешать вершить своё правосудие. Так она думала. Но Маша думала иначе.

В аэропорт они приехали рано утром. Вылет в Норильск назначен на восемь утра. Тимофей проводил Машу и Фёдора прямо до джета. Миловидная стюардесса вежливо поздоровалась и проводила молодых людей в салон. Маша с Федей были единственными пассажирами самолёта. Всю музыкальную команду Алекс отправил в северный город сутками раньше. К приезду Фёдора всё должно быть готово. Маша поставила свой чемоданчик рядом с креслом.

– Я могу поставить ваши вещи в багажник, – предложила стюардесса.

– Да, поставьте. И вот этот пакет тоже, – Маша протянула стюардессе бумажный пакет.

Стюардесса взяла вещи и унесла. В эту секунду у Маши зазвонил телефон.

– Да! – ответила девушка и, послушав несколько секунд, спросила. – Вы кто?

Фёдор слышал, что на том конце говорит мужчина. Он заметил озабоченное, даже испуганное лицо Маши.

– Кто это? – спросил Федя.

Маша подняла вверх указательный палец, давая понять, что разговор о чём-то очень важном.

– Вы с ума сошли, – возмутилась Маша. – Откуда он взялся? Какое он имеет отношение? Так, я сегодня прилечу!

Маша отключила связь и тревожно посмотрела на Фёдора.

– Что случилось? – спросил Фёдор.

– Треш какой-то! – Маша сжала губы и нахмурилась. – Мой папа объявился.

– И что?

– Он забирает мою квартиру. Даже не забирает, он её продаёт! Это что такое?!

– Я позвоню Денгу, – сказал Федя и начал набирать номер юриста. – Генрих быстро всё решит.

– Нет! – Маша встала. – Я сама всё сделаю. Полетишь один. Справишься?

Фёдор не ожидал такого поворота событий. Он не знал, как поступить. Отменять полёт нельзя, но и лететь без Маши он не хотел.

– Милый, – Маша опять присела рядом с Федей. – Я сама должна с ним разобраться. Никому не звони, ничего не говори. Алексу я объясню. Ты справишься.

Она поцеловала Фёдора в губы, потрепала его по волосам и быстро вышла из джета. Фёдор всё же позвонил Генриху Александровичу и попросил помочь Маше, если это понадобится. Генрих взял паузу и потом ответил:

– Сбросьте, Фёдор, ей мой телефон. Пусть звонит.

– Я через Алекса передам.

– Нет. Через Александра Георгиевича не надо. Лучше напрямую.

Идемский в этот момент не придал значение словам Денга и отправил сообщение Маше с номером телефона дяди Генриха. А через пять часов полёта джет загорелся, разломился на две части и Фёдор, пристёгнутый к креслу, устремился навстречу смерти.

Глава пятая. Винодел

Антон Сергеевич носил весьма значимую в стране фамилию. Когда-то в молодые годы это ему порой помогало. Фамилия его была Громыко. Нет, никакого отношения к исторической личности великого министра времён СССР Антон Сергеевич не имел. Просто однофамилец. Но как только молодой человек представлялся, сразу вызывал трепет и немой вопрос: не родственник ли? Нет, не родственник.

Выпускник юридического факультета Антон Громыко, приехал по распределению в прокуратуру большого сибирского города Яровска на должность следователя. Планов громадьё, рвение победить всю преступность непреодолимое. Но очень скоро пришли девяностые годы и прежние принципы, на которых вырос Антон, стали растворяться, блекнуть, пока совсем не исчезли в пучине безвластия и безразличия.

Многие коллеги Громыко бросили службу и подались за рублём. Антон Сергеевич осуждал бывших товарищей. Он по инерции ещё несколько лет верой и правдой служил закону, пока его откровенно не «кинули» с должностью. На повышение шёл кто угодно, только не Громыко. Со временем до него дошло, что теперь мир устроен по-новому. Чтобы подняться наверх, недостаточно хорошо работать и проявлять принципиальность. Скорее надо правильно дружить. А дружить с «правильными» людьми следователь Громыко как раз и не умел. Более того, обладая природным чувством юмора, часто зазнавшихся нуворишей ставил в неловкое положение. Один из сыночков большого московского начальника, приехавший в глубинку сделать «нужную» отметку в личном деле, откровенно назвал Громыко шутом. Он же пообещал ускорить процесс увольнения «шута» из следственных органов. Но, то ли забыл, то ли что-то не срослось, и Антон Сергеевич так и оставался на своём месте.

Когда в начале нулевых в контору стали приходить молодые предприимчивые из нового поколения, Антон Сергеевич совсем приуныл. Жить по их правилам он не мог, а по своим теперь не получалось. О карьере Антон Сергеевич уже и не помышлял, смирился. Громыко собрался увольняться, но жена, к тому времени беременная третьим ребёнком, умоляла Антона дослужить до пенсии. Не самая плохая мысль. Громыко перевёлся в транспортную прокуратуру Яровска и коротал время, стараясь не мозолить глаза начальству и по возможности доводить дела до конца. Если получалось, ну а если не получалось, то механизм «слива» у Громыко тоже был отработан. Опыт как-никак.

Ближе к пенсии купили с женой дачку. Там Антон Сергеевич открыл в себе талант садовода. Он умудрился вырастить винный сорт винограда в Сибири. Теперь его главным делом стало вино, а уж следствие как нагрузка. Завязал бы давно, но скоро пенсия, а это повод потерпеть.

Дело о происшествии с частным самолётом попало к Громыко. Начальник, Васнецов Валерий Павлович, старался не загружать серьёзно Антона Сергеевича, и если было что-то тупиковое, поручал ему. А то, что джет загорелся и упал в глухой тайге, дело гиблое, Васнецов не сомневался. Попробуй, отыщи обломки самолёта в местах, где веками не ступала нога человека. Поиски с воздуха ничего не дали. Скоро наступит хмурая пора и вообще полёты станут невозможными. Громыко своё дело знает, оформит как надо.

Антон Сергеевич принял в производство дело о происшествии с воздушным судном, организовал следственные действия и отметил в календаре день, когда предполагает доложить начальству о приостановлении расследования. Посмотрел на часы. Через несколько минут он уберёт все документы в сейф, задёрнет плотные шторы на окне и уйдёт домой. В последние несколько лет Громыко не позволял себе задерживаться на службе. Жил строго по расписанию. Вот где он с большим удовольствием отдавался делу, так это его виноградник.

Список пассажиров рухнувшего в тайгу самолёта лежал перед следователем. Их всего пять человек. Два пилота, бортпроводник и два пассажира. Мария Гурьева и Фёдор Идемский. Их фамилии Антону Сергеевичу ничего не говорили. Не говорили до тех пор, пока не раздался звонок по внутренней линии. Громыко недовольно поморщился. Звонки этого белого аппарата никогда не приносили добрую весть. Либо дежурный, либо начальник, что ещё хуже. Громыко нервно дёрнул головой, бросил ручку на стул и потянулся к трубке. Взять или пусть думают, что он уже ушёл. На часах стрелки выстроились в шеренгу. Шесть. Была бы пятница, ни за что не взял бы трубку, но сегодня четверг.

– Громыко, слушаю, – негромко сказал Антон в трубку.

– Антон Сергеевич, у нас проблема. Большая проблема. Зайди, – быстро сказал Васнецов.

Громыко положил трубку, смачно выругался и нехотя пошёл к начальнику.

Васнецов по возрасту был младше Антона Сергеевича. Поджарый, белобрысый, всегда с иголочки, энергичный и деятельный мужчина. Васнецов редко улыбался, всегда выглядел сосредоточенным. Вся его жизнь подчинена работе и результату. Валерий Павлович совершенный антипод Громыко, который в последние пару лет заслуженно присвоил себе звание главного пофигиста, и не скрывал этого, даже выпячивал.

Через три минуты после звонка Громыко вошёл в кабинет начальника. Васнецов, разговаривая с кем-то по телефону, небрежным взмахом руки предложил Громыко присесть. А Антон Сергеевич сделал вид, что не понимает шефа и остался стоять у двери. Нечего рассиживаться, выслушает Васнецова и быстрее уйдёт домой.

Васнецов закончил разговор и, положив трубку, бросил на Громыко осуждающий взгляд.

– Садись, Антон Сергеевич, – опять взмахом руки сопроводил распоряжение Васнецов.

– Что, надолго? – не скрывая недовольства, пристроился на крайний стул Громыко.

– Антон Сергеевич, – повысил голос начальник, – вы уж совсем-то не наглейте. Если не забыли, мы с вами государству служим, а тут с девяти до шести не получится.

Громыко не стал возражать. Он соединил пальцы в замок и опустил глаза.

– Спасибо, что поняли, – то ли съязвил Васнецов, то ли действительно был благодарен. – Так вот, о главном. Вы знаете, кем были пассажиры джета? Вернее один, Идемский.

Громыко молча повернул голову в сторону шефа. В глазах у него жирным шрифтом написано – ему по барабану, кем был Идемский. Для него все погибшие одинаковы.

– Так, понятно, – Васнецов прочитал этот текст в глазах подчинённого. – Так вот, Фёдор Идемский популярный в стране певец, если вы не знали. Я только что имел беседу с братом Фёдора. Он же его продюсер. Идемский-старший вылетает к нам. Понимаете, о чём я?

– Понимаю, – наконец-то ответил Громыко. – Под ногами путаться. Это они, московские прыщи, умеют.

– Антон Сергеевич, давайте повежливее. Александр Идемский не прыщ. Он имеет большие связи там, – Валерий Павлович поднял свой костлявый палец в потолок. – Поэтому рекомендую, временно отодвинуть ваше увлечение виноделием и максимум энергии направить на поиски самолёта.

– Но вы же понимаете, – пожимая плечами, возражал следователь, – никакого самолёта мы не найдём. Вы же знаете в какой местности он упал. Вспомните, сто тридцать четвёртый с нефтяниками пропал в восьмом году примерно там же. До сего дня ни одного обломка не нашли. А это маленький Фалькон. Тем более, пожар. Он развалился в воздухе. Не найдём.

– Про восьмой год не знаю. Я тогда был в другом месте и в другой должности. А про продюсера Идемского знаю. Справки навёл. Он вам череп просверлит.

– Хм! – ухмыльнулся Громыко. – Сверло затупит.

– Зря вы так спокойны.

– Я уже второй век в следствии, не таких бурильщиков видел. Прогибаться не буду.

– Я не прошу вас прогибаться, – Васнецов нервничал. – Я прошу показать результат.

– Валерий Павлович, вы знаете результат уже сейчас. Чего врать-то? А вообще, я не расстроюсь если передадите это дело другому следователю. Вон Коробова у нас любит результаты выдавать.

– Так! – Васнецов хлопнул ладонью по столу. – Требую от вас, Антон Сергеевич, активизировать поиски. Сами знаете как. И не думайте, это дело я у вас не заберу. Вы и так слишком рано к пенсии начали готовиться. Не испытывайте моё терпение. Идемского завтра пришлю к вам. А теперь идите.

Громыко поднялся, задвинул стул и, шаркая сильно сношенными туфлями, пошёл к выходу. Васнецов посмотрел на туфли следователя и покачал головой.

– Антон Сергеевич, – окликнул начальник Громыко, – вы хотя бы завтра наденьте нормальную обувь.

Громыко остановился, недоумённо посмотрел на свои туфли и ответил:

– А что, туфли как туфли. Меня устраивает.

Зная норов Громыко, начальник только махнул рукой.

На следующий день Громыко вошёл в кабинет ровно без пяти девять. Он без суеты делал свою работу. Не подкопаешься. Алекс появился после четырёх в сопровождении начальника. Антон Сергеевич монотонно, безэмоционально доложил о результатах, показал всё на карте, и закончил доклад так:

– Только случай может нам помочь. Такое бывало, но редко.

– Это что получается, – повернулся Алекс в сторону Васнецова, – мы не узнаем причину? Я не смогу похоронить брата? Мы в каком веке живём? В конце концов, – Алекс говорил всё громче и громче, при этом активно помогая себе руками, – там же должны быть какие-то маячки. Какие-то датчики.

Васнецов взглядом перекинул вопрос Громыко.

– Самолёт загорелся в воздухе, – отвечал Антон Сергеевич. – Пилот успел сообщить диспетчеру. А потом, я так предполагаю, Фалькон взорвался и…

– Почему взорвался? Вот просто летел, летел и нате вам, бабах? Как… как такое… должны быть причины!

– Понимаете, Александр Георгиевич, – всё также спокойно, как мудрый удав, говорил Громыко, – причины установим, когда… вернее, если найдём обломки, тела или фрагменты. Простите! А так, только предположения.

– Вы ищете?

– Ищем. Поисковые группы в предполагаемом районе.

– Поисковые группы, – пояснил Васнецов, – это два вертолёта. Они по квадратам облетают примерно тот район и ищут хоть какие-то следы.

– Вертолёты, – повторил Алекс. – А людей туда почему не отправляете?

– А вы представляете, что это за местность? – спросил Громыко. – Представляете?

– Нет, не представляю, – сердито ответил Алекс.

– Там на пятьсот километров ни одной души. Дорог нет, даже троп нет. Скалы, ущелья, лес и бешеные речки. Человек там не живёт. Это, Александр Георгиевич, не московские проспекты, это тайга.

– Вы чего со мной как с идиотом разговариваете?! – сорвался Идемский. – Ищите! Ищите и найдите! – Алекс опять повернулся к Васнецову. – Я не уеду до тех пор, пока тело моего брата и его невесты вы не найдете, – он снова обратился к следователю. – Если вы думаете, что я проглочу эту туфту, то не надейтесь. Я вам не пенсионер местного разлива.

Идемский встал и быстрым шагом вышел из кабинета. Васнецов взглянул на Громыко. Антон Сергеевич сидел как отмороженный.

– Вы что, ничего не понимаете? – спросил Васнецов.

Громыко поднял мутный, совершенно безразличный взгляд на шефа.

– А чего мне надо понимать?

– Ну знаете! Если меня вздёрнут из-за этого дела, то обещаю вам, до пенсии вы не доработаете. Вот так, Антон Сергеевич, – Васнецов постучал рукой по рабочему столу Громыко. – Видно по-другому с вами никак.

Ответа начальник ждать не стал, он направился к двери и только собрался её открыть, как дверь распахнулась сама, и в её проёме появился Алекс. Он держал в руке телефон, огромными глазами смотря на Васнецова, и, шевеля губами, бормотал что-то несуразное:

– Она… она жива… – шептал Идемский.

– Кто? Кто она?

– Маша, Маша Гурьева.

– Это она? – Васнецов показал на телефон в руке Алекса.

Алекс кивнул несколько раз.

– Она вам звонила?

– Да. Только что.

Васнецов завёл Алекса в кабинет и усадил на стул. Алекс явно был шокирован. Он часто моргал и, видимо, переваривал только что полученную информацию.

– Воды! – сказал Васнецов Антону Сергеевичу. – Что вы сидите? Налейте воды!

Громыко с несвойственной ему резвостью метнулся к подоконнику, на котором стоял графин, налил в стакан воды и поставил перед Алексом.

– Спасибо! – опять шёпотом поблагодарил продюсер, сделал несколько глотков и поднял взгляд на Васнецова.

– Она не полетела, – говорил он уже громче. – Почему я об этом не знал? Почему она не сказала?

– Александр Георгиевич, расскажите всё по порядку, – попросил Васнецов. – Что Гурьева вам рассказала? Почему она не полетела?

– Она из интернета узнала, что самолёт разбился, – сумбурно излагал Алекс. – Ей позвонили. Позвонили ей…

Из того, что пытался рассказать Идемский, следователи поняли немногое. Ясно, что Мария Гурьева жива, что она в то же утро улетела вместо Норильска в Сочи. Какие-то проблемы с её квартирой. Почему не поставила в известность старшего Идемского, непонятно. Кто ей звонил? Какие проблемы с квартирой? Вопросов через край.

В душе Антона Сергеевича началась битва. Битва азартного с прагматичным. Он давно забыл это чувство, присущее молодым и деятельным следователям. Чувство ищейки, взявшей след, когда ты вдруг начинаешь чувствовать, что разгадка преступления где-то близко. Но Громыко-прагматик упорно возражал, он не видел причин что-то менять в поведении и отношении к расследованию. А чего это Антон Сергеевич так расчувствовался? Ну как же! Такое впервые в его практике. Девочка чудом осталась жива. Более того, она возможно важный свидетель. Вдруг Маша Гурьева сможет пролить свет на причины катастрофы? Хотя, какой свет? В девяносто девяти процентах катастроф виновата техника или ошибка пилотов. Но и один процент тоже исключать нельзя. Азарт брал верх.

Громыко набрал номер Гурьевой. Маша не ответила. Набрали с номера Идемского. Ответа не последовало.

– Она не сказала откуда звонила? – спросил Громыко.

– Нет.

Громыко раскрыл папку с документами. Гурьева Мария Алексеевна, прочитал он в списке. Громыко тут же пробил её среди пассажиров аэропорта в Адлере. Есть.

– Гурьева час назад зарегистрировалась на московский рейс, – сообщил он.

– Свяжитесь с коллегами в Москве, – дал указание Васнецов. – Пусть по прилёту её опросят.

– Да, – ответил Громыко.

– Как вы себя чувствуете, Александр Георгиевич? – спросил Васнецов у Идемского.

– Нормально. Я поеду в гостиницу. Вы, – Идемский повернулся к Громыко, – пожалуйста, держите меня в курсе.

– Конечно, – ответил следователь и протянул руку Алексу.

Идемский ушёл, а Васнецов посмотрел на Антона Сергеевича. Посмотрел и удивился. Всегда безразличный и вялый Громыко, с потухшими глазами, вдруг преобразился. Следователь раскрыл справочник и энергично, не обращая внимания на начальника, набирал московский номер. Он связался с коллегами в Москве и несколькими точными фразами объяснил суть просьбы.

– Спасибо! Жду! – сказал в конце разговора Антон Сергеевич и положил трубку.

– Что? – спросил Васнецов.

Громыко словно забыл, что в кабинете начальник.

– Всё нормально. Её встретят, опросят и сразу скинут мне протокол. А дальше всё по схеме.

– Что думаете? – задал вопрос Васнецов.

– Ничего не думаю, – холодно ответил Громыко. – Я слишком долго живу, чтобы делать поспешные выводы. Посмотрим, что скажет Гурьева.

– Согласен. Доложите мне. Я у себя.

В полвосьмого вечера, Громыко открыл дверь в кабинет Васнецова. Валерий Павлович машинально бросил взгляд на часы. Где-то в тайге сдох медведь. Такая мысль пришла в голову Васнецову. Громыко в столь поздний час на работе, и не просто на работе, а в активном поиске.

– Заходите, Антон Сергеевич, – пригласил жестом следователя Васнецов. – Слушаю вас.

– Негусто, Валерий Павлович. Девочка пока ничего внятного рассказать не может.

– Этого следовало ожидать. Считай, с того света вернулась.

– И это тоже, – согласился Громыко. – Но она ещё и жениха потеряла. Несколько дней назад подали заявление в ЗАГС. Так, теперь по порядку.

Громыко изложил всю последовательность событий, которая ему известна на этот час. Вылет из Москвы в восемь утра. Всё шло по расписанию. Маше позвонил неизвестный, представился доверенным лицом её отца, которого, кстати, она никогда не видела и ничего о папе не знала. Это доверенное лицо сообщило, что её отец предъявил права на её квартиру, и настаивает на её немедленной продаже. Маша не полетела с Фёдором. Вышла из самолёта и тут же улетела на юг, разбираться с квартирой.

– С доверенным лицом тёмная история, – продолжал Громыко. – Со слов Гурьевой, никакого отца она так и не встретила, а этот неизвестный ей мужчина, который звонил, банально вымогал деньги. Или она заплатит, или её папа действительно появится и наступит на мозоль. Девушка собралась позвонить своему шефу Идемскому, попросить помощь, но в этот момент прочитала в новостях о крушении самолёта с Фёдором Идемским на борту. Пока всё. Мутно и коряво.

– Что думаете?

– А что тут думать? Проверять показания Гурьевой. Запросы я уже отправил. И искать Фалькон. Вдруг повезёт, найдём самописцы и останки. Тогда разберёмся.

Васнецов одобрительно покачал головой.

Утром Алекс, выслушав Антона Сергеевича, спросил:

– А были случаи, чтоб останки не находили?

– Были. А бывало, находили, но случайно, через несколько лет. Только сами понимаете, что там можно найти. Тайга. Снег, дождь, зверьё.

– Через сколько времени прекращаете поиски? – продолжал спрашивать Алекс.

– По-разному. Обычно, пока все квадраты несколько раз не прочешут. А бывает и погода вмешивается.

Идемский прищурился и пристально посмотрел на Громыко.

– Вы же не прекратите поиск? – скорее настаивая, чем прося, сказал продюсер. – Нет?

– Ищем! Будем надеяться – нам повезёт.

Алекс поднялся, кивнул следователю, прощаясь, и в эту секунду у него зазвонил телефон. Звонила Маша.

– Да, слушаю! – ответил Алекс.

Выслушав Машу, он спросил:

– Зачем? Что ты здесь будешь делать? Хорошо!

Алекс выключил телефон и сказал Антону Сергеевичу:

– Гурьева летит сюда.

– Когда?

– Вылет в семь пятьдесят по Москве.

– Значит, к шести будет в Яровске, – посмотрел на часы Громыко. – Я, пожалуй, её встречу?

Алекс не стал возражать.

Маша вышла в зал прилёта и Громыко сразу её узнал. Она была без макияжа, с покрасневшими глазами и с чёрным ободком, придерживающим волосы. Он подошёл к девушке.

– Мария Гурьева? – спросил Громыко.

– Да, – растерянно ответила Маша.

– Следователь Громыко, – Антон Сергеевич показал девушке удостоверение. – Я понимаю, что вы устали, но надо бы проехать к нам в комитет. Это ненадолго.

– Но меня уже допрашивали.

– Придётся повторить. Так бывает. Случай, Мария Алексеевна, незаурядный. Да и с человеком с того света не каждый день встречаешься.

После этой фразы Маша кольнула острым, недовольным взглядом следователя. Громыко забрал бы неловкую шутку обратно, но…

– Простите, вот так неумело я шучу. Обещаю, в последний раз, – Антон Сергеевич указал рукой направление движения.

На стоянке, около пункта полиции, было несколько автомобилей. Некоторые были с полицейской раскраской и один просто гражданский. Это старый восьмидесятых годов «Москвич» серо-голубого цвета. По кромкам капота, крыльев и дверей расползлась рыжей бациллой ржавчина. Именно дверцу этой машины и открыл Громыко, приглашая Машу сесть в салон.

– Вот это ездит? – с недоверием спросила Маша.

– Сейчас проверим, – невозмутимо ответил следователь.

Маша брезгливо съёжилась и села на сиденье. Громыко не без усилий хлопнул дверцей и, обойдя автомобиль, сел за руль.

– А вы точно следователь? – спросила Гурьева, с опаской глядя на Антона Сергеевича.

Тот снова достал удостоверение и раскрыл его.

– Что вас смущает? – спросил он.

– Вот это, – Маша ткнула пальцем в расшитую трещинами торпедо. – Я думала на таких машинах только дачники ездят.

– Не знаю, меня устраивает, – ответил Громыко и повернул ключ зажигания. – Кстати, я ещё и дачник.

Через полчаса Антон Сергеевич и Маша уже беседовали в кабинете следователя. Маша рассказала то, что Громыко уже знал. Тем не менее, он внимательно слушал, записывал и уточнял подробности.

– И давайте ещё раз, – настаивал следователь, – подробно всё от приезда в аэропорт, до того момента как вы вышли из самолёта.

Маша ещё раз всё рассказала. Старалась ничего не забыть.

– Когда вы покидали борт, ничего странного не заметили?

– Нет, – после короткой паузы ответила Маша. – Я вышла, за мной пришла девушка, работник аэропорта. Проводила меня в здание. Всё.

– Собственно, вопросы исчерпаны. Вот тут подпишите, – Громыко положил перед Машей бланк. – Если хотите, я отвезу вас в гостиницу.

– Нет, – отказалась Маша. – Я сама, на такси.

– Воля ваша. Вот ваш пропуск. Дорогу найдёте.

– Да.

– До свидания.

– А можно спросить?

– Спрашивайте.

– Самолёт нашли?

– Ищем.

Маша опустила голову. Рука её нырнула в сумочку и достала платок. Маша смахнула платком капли слёз, встала, и дрожащим голосом сказала:

– Я хотела проститься. Но вы же его найдёте?

Громыко хотел бы обнадёжить девушку, но по своему опыту знал – лучше сразу правда. Потом будет легче.

– Хотите честно? – спросил он.

– Да.

– Неуверен. Фалькон упал в тайге. Пятьсот километров севернее Яровска. Примерно пятьсот. Там места дремучие. Вряд ли найдём. Это честно.

– Спасибо! – ответила девушка. – Я пойду.

Поиски прекратили через неделю. Алекс, узнав об этом, прорвался в кабинет Васнецова. Скандалил и требовал продолжить поиски. Валерий Павлович подставил под натиск старшего Идемского – Антона Сергеевича.

– Товарищ продюсер, – вяло шевеля губами, говорил Громыко, – всё по закону. Я вам сразу говорил, что вероятность равна нулю. Зачем вы нервничаете?

– С таким отношением, – не унимался Алекс, – равна нулю ваша карьера, товарищ следователь. Это вам товарищ продюсер говорит. Вы думаете, – теперь Алекс обращался к Васнецову, – я просто так съем ваши отговорки? Нет! Завтра я улечу в Москву, а послезавтра я буду разговаривать с вашим начальством. Вот тогда мы и посмотрим что равно нулю.

– Александр Георгиевич, – пытался погасить конфликт Васнецов, – вы неправильно поняли. Мы не прекращаем поиски вообще. Активную фазу мы закончили. Невозможно же бесконечно держать в небе поисковый отряд. Потому…

– Хватит! – грубо прервал Васнецова Алекс. – Мне всё ясно. Я не прощаюсь.

Алекс поднялся и вышел из кабинета, оставив дверь за собой открытой. Он бросил последнюю фразу, не думая о том, что вернётся в Яровск. Да и зачем? Однако, Идемский не знал какой сюрприз ждал его в столице.

Глава шестая. Привет с того света

В ту минуту, когда у Генриха Денга зазвонил телефон, он ехал в мерседесе банкира Абрамова. Адвокат взглянул на экран смартфона. Звонил Фёдор. Если бы звонок был от его старшего брата, Денг бы не ответил. А с Фёдором можно поговорить. Федя это совсем другое. Фёдор был взволнован, он рассказал о проблеме, которая возникла у Маши и попросил Генриха помочь. Помочь можно. Вот только сейчас у Генриха Александровича куча своих забот.

Недавно он разорвал договор с Алексом. Теперь Генрих Денг не работает с продюсером Идемским. Денг пару секунд подумал, стоит ли говорить об этом Феде сейчас или не время? Пожалуй нет. Денг сказал Фёдору, что, конечно, поможет. Пусть Маша звонит. Признаться, Генрих разговаривал неохотно. Фёдор не так раздражал юриста, как Алекс. Талантливый парень, вежливый и воспитанный, в отличие от старшего брата, даже немного наивный. Вот эта вежливость и наивность Денгу сильно не нравилась. При определённых обстоятельствах эти скромные и наивные могут отмочить такое, что не поддаётся логическому объяснению. Уж кто-кто, а Денг это знал наверняка.

Денг ехал в машине Абрамова по той причине, что банкир назначил ему встречу и для этого прислал за Генрихом мерседес. Адвокат с неохотой принял приглашение своего бывшего работодателя. Абрамов человек сложный и коварный. Он из той плеяды банкиров-рвачей, для которых нет ничего «святого». Родину за понюшку табака не продаст, но за большие деньги – пожалуйста.