Мальн. Духи и Жертвы бесплатное чтение

Глава 1

Это была тьма иного рода. И в ней он находился не один.

Иногда Гелиен крепко спал и не видел снов. Эти моменты были драгоценны. Это был покой. Ведь в остальное время его мучили кошмары и образы из прошлого. День за днем всплывали одни и те же жуткие картины: как друг, истекая кровью, полз к искалеченному телу отца; как названный брат кричал и изгибался от молний, что хлестали по его телу, словно плеть. Он чувствовал запах опаленной человеческой плоти и слышал крики воинов, падающих вниз.

Иногда он словно просыпался во тьме, где ждал уже другой голос. Холодный. Почти ледяной. Голос говорил с ним и был повсюду. Гелиен пытался заглушить звуки, но это с каждым разом становилось сложнее. Он сопротивлялся, а голос говорил снова и снова.

Сколько? Недели, месяцы, годы… Гелиен не знал.

Время здесь застыло.

Там, за пределами его сознания, снов и кошмаров, близкие продолжали жить в реальном мире, старели, а возможно, и умирали. Пока он томился в собственной тюрьме.

Но Гелиен знал одно: Катан по-прежнему здесь, внутри него. И так останется навсегда.

Остальное? Лишь предательские мысли.

Глава 2

Окружающий мир не просто потерял свои краски, он словно замедлился и стал удушающим. Арэя не шевелилась, продолжая сидеть в кресле ровно и неподвижно. Вокруг громко разговаривали и суетились мальны. Кто-то требовал объяснений, и, кажется, иногда звучало ее имя. Бешеные удары собственного сердца заглушали все прочие звуки.

Кто-то вновь окликнул ее. И опять.

Наконец состояние отрешенности, когда ничего не видишь, не слышишь и не чувствуешь, стало отпускать ее.

– Сестра, прошу, расскажи мне, что случилось? Что это существо с тобой сделало? – Слова брата раздавались словно сквозь толщу воды.

Арэя оглядела помещение. Зал совета. Она не помнила, как здесь оказалась.

– Оставь ее, друг. Твоей сестре нужно прийти в себя.

– Прийти в себя? Стейн, да ты посмотри на нее! Арэя… милая, взгляни на меня. – Голос брата дрогнул. Он говорил так, будто ему физически необходимо, чтобы она посмотрела на него.

Арэя подняла голову. Увидела, как блеснули родные небесно-голубые глаза: брат стоял перед ней на коленях и крепко сжимал ее ладони в руках. Алвис. Ее брат-близнец. Ее половинка.

– Хэвард, что с моей сестрой? Что вообще здесь происходит?

– Я уже сказал, – послышался голос старейшины Хэварда. Его тон звучал непривычно мягко. – Сделка с Манусом расторгнута. Время, выкроенное для нас Кьеллом, истекло. Духи изливают свой гнев…

Алвис вскочил на ноги и резко развернулся к Хэварду.

– Проклятие, при чем здесь моя сестра? И хватит уже говорить загадками! Кто-нибудь, объясните внятно: что духам от нас нужно?

Старейшина посмотрел на тусклый белый свет в зале и приблизился к Арэе. Она знала, что Хэвард хотел от нее, и тот поэтому произнес:

– Я не могу объяснить, не начав с начала.

– С начала чего? – Алвис развел руками.

– С начала всего…

Стены комнаты закружились настолько быстро, что Арэя чуть не потеряла сознание. Звуки, голоса – их было так много! Но она по-прежнему едва ли что-то слышала.

Гелиен…

По лицу бежали слезы, а в груди все разрывалось от боли.

Гелиен…

Казалось, в сердце медленно прожигали дыру.

Ей оставалось только беспомощно наблюдать, как ее муж, ее Гелиен, лежит без чувств. Мужчина, в чьих руках находилось ее сердце, мужчина, с которым она впервые позволила себе сбросить броню, покинул ее, а ведь она…

От последних слов старейшины Арэя слегка дернулась и наткнулась на его вопросительный взгляд. Она с трудом сглотнула и кивнула.

Все уставились на Хэварда.

– Есть свидетельства древности, – тут же заговорил он, – еще тех времен, когда у нашего народа только начали пробуждаться магия и способности, – о мальне, который впервые увидел будущее. Тогда еще не было ни орденов старейшин, ни элитных воинов. Один из нас внезапно упал без чувств и забился в судорогах. Никто не понимал, как помочь. Очнувшись через какое-то время, тот мальн велел подать перо и пергамент и записал несколько весьма туманных строк. Каждый верховный старейшина знает их наизусть. – Хэвард сделал паузу.

– Когда на свет появится второй Мальнсен, а тьма накроет его тело, душу и ядро, мальны перевоплотятся. Он породит высшую силу, дважды отмеченную духами. Силу, которая предзнаменует спасение или конец всему, что сотворили духи.

В зале сделалось давяще тихо.

Арэя то едва держалась на плаву, на поверхности своего отчаяния, то снова погружалась в него с головой.

– Звучит скорее как пророчество, а не видение будущего, – возразил Алвис. – В любом случае, что нам до него?

– А то, что первая часть пророчества сбылась больше трех тысяч лет назад, – жестко ответил Хэвард. – Появился светлорожденный мальн, которого «накрыла» тьма. А следом и остальные мальны переродились – точнее изменились.

– Второй Мальнсен, второй сын короля Эльтера, – послышался за спиной голос Стейна. – Кьелл.

Хэвард кивнул.

– Светлорожденный мальн… – протянул Стейн. – Тален, ты говорил, что Кьелл и Бранд были похожи, как близнецы. Получается, это тьма Кьелла изменила его и всех мальнов, что ушли за ним следом?

Тален смерил Стейна взглядом и свел черные брови, будто пытаясь вспомнить далекое прошлое. Арэя не понимала, откуда главному советнику Кьелла были известны подробности тысячелетней давности: возможно, Темный король рассказал о них. Хотя сейчас это заботило ее меньше всего.

Спустя некоторое время молчания Тален покачал головой.

– Бранд и Кьелл обладали схожей способностью, коей владел и Манус Мальнсен, – светом самих духов, светом звезд, светом столь ярким, что Манус за считаные секунды уничтожил целое войско гриндоков. Кьелл воспользовался редкой магией, и она преобразила не только его внешность и кровь, но и саму природу мальна. Природу всех мальнов, что ушли за ним. Свет сменился тьмой.

– И вторая часть пророчества тоже начала сбываться, – вставил Хэвард.

Алвис нахмурил лоб, о чем-то размышляя.

– Высшая сила. Дважды отмеченный духами, наследник двух народов… Гелиен.

Но Хэвард заговорил о другом:

– Духи почти неуязвимы. Они черпают магию из земли, воздуха, воды, но их сила веками исходила из приносимых жертв, которые подпитывали мощь создателей. Поэтому взамен разорванной сделки с Манусом они требуют, чтобы мы принесли в жертву высшую силу. Иначе все, что было создано в тот день, исчезнет. Это спасение или конец для всех: и мальнов, и смерглов.

Серебристые ободки в глазах Алвиса бешено сверкали. Он смотрел то на Хэварда, то на Арэю.

– Духи хотят, чтобы мы принесли в жертву Гелиена?

Слова ударили по ней, как брошенные камни. Страх скользнул по позвоночнику. Все это время Арэя молча слушала, пока взгляд брата не остановился на ней.

Из открытого окна потянуло холодом, а зал словно стал уменьшаться. Казалось, стены надвигаются на нее, угрожая раздавить ее целиком. Она потерла саднящую грудь и, сомкнув веки, провалилась в воспоминания.

Она проснулась уже давно, но никак не могла заставить себя подняться с постели. Куталась в рубашку Гелиена, вдыхала его запах, с трудом сдерживая слезы. Глаза опухли и болели, но она устала плакать.

С того дня, как Гелиен улетел в Хадингард, Арэя чувствовала себя нехорошо: накатила непривычная слабость, все тело ныло, и пропал аппетит. Но когда слуги пригласили целителей, она выгнала всех вон. Ей нужны были не целители, а муж! Ее Гелиен.

Ей всю ночь снились кошмары, в сознании звучали испуганные голоса и душераздирающие крики. Наверное, она бы поддалась усталости и вновь провалилась в сон, если бы не странная тишина. Во дворце было необычайно тихо. Даже слуги не толпились у дверей.

«Странно. Странная тишина», – снова подумала Арэя и поднялась на ноги. Голова тут же закружилась, и она уперлась ладонью в столбик балдахина. Сделав несколько глубоких вдохов, накинула халат и шагнула к выходу.

Она дернула дверь.

В коридоре оказалось пусто.

«Где королевская стража?»

Арэя медленно зашагала по коридору, держась рукой за серебристую стену. Босые ноги бесшумно касались блестящих полов из белых мраморных плит. Обычно во дворце мальнов, как и за его пределами, все сверкало и сияло, но сейчас она краем глаза заметила непривычную блеклость пейзажа за окнами. Странные ощущения заставили ее сердце забиться быстрее. Неприятный холодок пробежал по коже с головы до пят. Что-то явно было не так.

Свернув в очередной коридор, Арэя чуть не споткнулась о чье-то тело, распластавшееся на полу. Она с трудом удержала равновесие, чтобы самой не грохнуться рядом, и зажала ладонями рот, подавив крик, так и рвавшийся из груди.

Стража, слуги…

«Духи! Что с ними сделали?»

Из их глаз, ноздрей и ртов сочилась кровь. Открытые участки тел покрывали необычные пятна. Приглядевшись, Арэя ужаснулась – это кровоточили сами поры.

Она отвела взгляд от лежавших ничком трупов и двинулась дальше, заставляя себя переставлять ноги. Медленно и глубоко дышать, чтобы вернуть себе хоть немного сил и спокойствия. Она шла вперед, и лишь стук ее бешено колотящегося сердца отдавался в ушах. Несвойственная паника разливалась внутри и словно билась о ребра.

Двери в зал совета были широко распахнуты. В проеме показались чьи-то ноги. Затем и все тело.

Старейшина Альмод.

Арэя не выдавила из себя ни звука, лишь крепче сжала ладони, не позволяя страху завладеть ею целиком.

Некоторые советники с кровавыми подтеками на лицах бездыханно лежали на полу, кто-то оставался в креслах, но верхняя часть их туловища под странным углом покоилась на столе. А во главе этого смертельного собрания сидел темноволосый мужчина необычайной красоты, одетый в черную мантию, и вычищал кинжалом невидимую грязь из-под ногтей. Его лицо было безупречным – совершенным, как у мраморной статуи. Красота пугала. Она казалась неестественной, а глаза его были до боли знакомыми: совсем не человеческими и не мальнийскими.

– Здравствуй, дорогая Арэя, – промурлыкал он. Его голос звучал низко и чувственно и совсем не походил на тот, что она слышала раньше. Но от ярких изумрудных глаз веяло холодом. Они вселяли настоящий ужас. – Как приятно снова тебя видеть.

Арэя молчала, потупив взгляд в пол.

«Духи! Хэвард».

Она попыталась сглотнуть подкативший к горлу ком горечи.

– Он жив. А вот тому, – мужчина кивнул на дверь, где в проеме лежал старейшина Альмод, – повезло меньше. Пришлось сначала вырвать ему язык, глупец совершенно не понимал, когда стоит умолкнуть.

Ноги не держали, и Арэя схватилась за спинку ближайшего кресла.

– Ты король смерглов, – не спрашивала, а утверждала она. Мрачное предчувствие подсказывало, что его ответ окончательно уничтожит надежду на возвращение мужа.

– Можешь называть меня Катаном.

«Катан. Чудовище в облике темноволосого красавца».

– Я читаю твои мысли, дорогая Арэя. Между прочим, это мой истинный облик, не обезображенный проклятием. Приятно слышать, что ты считаешь меня красавцем. – Он нагло скользнул по ее телу взглядом пылающих изумрудных глаз.

Арэя поморщилась и посмотрела ему прямо в лицо.

– Чудовище – это не всегда внешняя оболочка.

– Не поспоришь.

– Где Гелиен?

Мужчина растянул красивые, чувственные губы в хищной улыбке.

– Кузен был вынужден сложить полномочия короля Мальнборна и передать их тому, кому трон принадлежит по праву рождения.

«Кузен? Наверно, ослышалась…»

– Королевский Совет не согласился со мной. Но ничего, они могут и передумать, когда очнутся. Точнее, те немногие, кто очнется.

За годы тренировок Арэя научилась уверенно держаться перед любым противником и не показывать страх. Умела говорить холодным, отстраненным тоном и не менее холодно смотреть, хотя внутри могла дрожать каждая жилка. Но сейчас эта вопиющая слабость, которая ощущалась во всем теле, не позволяла даже просто ровно стоять на ногах.

– Кто… ты… такой?

Смергл ответил не сразу. Он откинулся на спинку кресла, словно заскучал, и вновь принялся выковыривать острием кинжала грязь из-под ногтей. Однако взгляд хищника улавливал каждое ее движение.

– Мое полное имя Катан Даран Мальнсен. Второе имя, кстати, дано в честь старшего сына Мануса – его законного наследника и моего предка.

Арэя стояла и качала головой.

Невозможно.

Казалось, она очутилась в очередном ночном кошмаре.

– Присядь, ты неважно выглядишь, – произнес Катан, оглядев ее с ног до головы. – Я обещал дорогому кузену позаботиться о королеве Мальнборна.

Арэя отшатнулась, но, не успев сделать и пары шагов, споткнулась о чье-то тело. Она едва не упала на пол, но мужчина молниеносно подлетел к ней и подхватил на руки.

– Убери свои руки!

Его прекрасное лицо на мгновение исказила злоба.

– Арэя, неужели ты так ничего и не поняла? – Голос Катана изменился: стал жутким и холодным, будто совсем не из этого мира. – Неужели ты не чувствуешь? – наклонившись, прошептал он ей на ухо.

Арэя содрогнулась всем телом, словно от удара плети. Все вокруг закружилось, пошло белыми пятнами, и она провалилась в темноту.

Удивленная отсутствием звуков, Арэя распахнула глаза.

Оказалось, все и правда молчали. Стейн и Тален придвинулись к Алвису. Стояла здесь и ненавистная Райя, и очень красивая незнакомая девушка.

Тишина была тяжелой, глубокой, как в безжизненных Пустынных землях, и безмолвной, как в склепе: не слышались даже легкие шорохи одежды, волнение ветра за распахнутыми окнами и голоса придворных за дверьми.

Арэя перевела взгляд на Алвиса, и у нее затряслись руки.

– Они хотят не Гелиена.

Брат растеряно приподнял брови. Его кадык дернулся.

– Я беременна, Алвис.

Глава 3

Он оцепенел. Слова Арэи выбили весь воздух из легких.

Беременна… Его сестра… беременна.

Он пытался не впасть в ступор, подобный тому, в котором до этого пребывала Арэя. Большую часть разговора она просто отрешенно смотрела на Алвиса, словно на стену.

– Сестра, но… как давно? Когда ты узнала? – хрипло спросил он.

– Уже три месяца. Я узнала несколько дней назад.

Он растеряно уставился на друзей.

Выражение лица Талена, как и всегда, было непроницаемым, но взгляд казался напряженным. Райя обеспокоенно кусала нижнюю губу. Стейн, стоявший рядом, не произнес ни слова, что совершенно на него не похоже. Но Алвис успел хорошо изучить характер друга, и зачастую его спокойствие оказывалось лишь внешним, показным. На Свею он вообще старался не смотреть.

Алвис повернулся к сестре.

«Ну конечно, это все объясняет».

Наверное, от новости ему должно было стать легче, ведь сестре не причиняли вреда, и она просто ждала ребенка. Но легче не стало.

Мальны вынашивали детей почти в два раза дольше, чем люди, – пятнадцать месяцев. Поначалу беременность протекала практически незаметно, и первые признаки появлялись как раз к третьему месяцу. Чем сильнее было дитя, тем больше сил оно отнимало у матери, поэтому за будущим наследником династии осуществлялся особый уход. Старейшины всячески наполняли королеву целительной силой, чтобы ребенок хорошо развивался, а будущая мать при этом продолжала вести привычный образ жизни. Без помощи целителя она иногда просто не могла встать с постели.

– Духам нужен мой ребенок, понимаешь? Они заберут мое дитя, – прошептала Арэя и тяжело вздохнула.

«Как же она слаба!»

От каждого тяжелого, шумного вздоха сестры Алвис вздрагивал. А от каждого ее слова саднило в груди.

Арэя беззвучно плакала.

Алвису всегда тяжело было видеть слезы в глазах сестры. Кроме него, никто не знал, насколько она ранима на самом деле. Еще год назад она ни за что бы не показала слез при посторонних – Алвис сам учил ее быть сильной. Она всегда стойко держалась, переносила все тяготы, а потом, наедине с ним, плакала, уткнувшись носом ему в плечо. Лишь после появления Гелиена в ее жизни она позволила себе частично, но скинуть броню.

– Но с чего вы решили, что духам нужен именно ребенок Гелиена, а не он сам? – наконец спросил Алвис.

– Пока духи только изливают гнев, напоминая, что мы живем по их милости. – Хэвард махнул рукой в сторону окна, где по-прежнему было пасмурно и сыро. Холод, казалось, просачивался даже сквозь толстые стены дворца. – Но я видел будущее. Им нужен ребенок, дважды отмеченный духами.

– Гелиен, – тут же сказал Алвис.

Хэвард покачал головой.

– Нет. Не рожденный от двух народов, а дважды отмеченный самими духами.

– Брат, ребенок зачат в первую брачную ночь… – Голос Арэи дрогнул. – А тогда это был не совсем Гелиен.

На миг у него в голове установилась странная тишина.

– Что вы хотите сказать? Что отец ребенка… – слова застряли в горле, – не Гелиен?

– По крови и плоти – это ребенок Гелиена, – ответил Хэвард. – Но когда зарождается дитя, в нем формируется магическое ядро, хранящее духовные силы, а в момент зачатия внутри Гелиена находилась еще и сущность короля смерглов. – Старейшина уперся взглядом в живот Арэи. – Первенец Мальнсен с двойным ядром. Силы короля мальнов и короля смерглов в одном создании.

Алвис тряхнул головой, и завязанные в узел светло-русые волосы слегка растрепались. Мысли были в полном беспорядке.

– Это невозможно.

– Возможно, – возразил Хэвард. – Я это видел. Духи не тронут дитя, пока ему не исполнится двадцать один год. А Совет не станет рисковать и испытывать волю духов… Ребенка будут растить на убой.

От слов старейшины Алвис не столько увидел, сколько почувствовал страх Арэи. Усилием воли ему удалось собраться, но он продолжал ощущать этот страх, словно призрачное прикосновение.

– Мы что-нибудь придумаем. Найдем выход, и Совет ничего не узнает. – Он положил ладонь на плечо Арэи.

– Брат, – она подняла голову и сжала его руку своей, – если Совет узнает о наследнике, но не будет знать, какую цену запросили духи, то, как только ребенок подрастет, некоторые советники… могут попытаться убить Гелиена. Род Мальнсенов продолжится, а убив Гелиена, они навсегда избавятся от короля смерглов.

Алвис начал метаться взад-вперед. Он едва мог поверить в то, что его еще не рожденный племянник или племянница – некая высшая сила. Дитя, духовно принадлежащее и мальнам, и смерглам. Еще и первенец Мальнсен, которого следует принести в жертву ради спасения… всех мальнов. На смерглов ему было плевать.

Он продолжал нервно вышагивать по залу. Казалось, что если он не успокоится, то Стейн ему врежет. «И правильно сделает, сестре и без того сейчас тяжело».

С трудом взяв эмоции под контроль, Алвис сел в ближайшее кресло.

– Значит, мы спрячем ребенка, – вдруг сказал Стейн. – Поступим так же, как король Рикард когда-то. Увезем дитя в Хадингард и отдадим Эрику и Кае.

– Я не позволю, чтобы мой ребенок рос среди людей, нет! – Небесно-голубые глаза Арэи зло засветились.

– Тогда, – Алвис помассировал пальцами виски, – ребенка возьмет один из нас, и он будет расти рядом с тобой, сестра. – Он и сам не понимал, как подобное пришло ему в голову, ведь там царил полный хаос.

Стейн кивнул, поддерживая идею, а затем нащупал руку Райи и крепко сжал ее ладонь.

«Нельзя спешить. Надо тщательно все продумать».

Алвис устало потер глаза и, спрятав лицо в ладонях, попытался собрать в кучу лихорадочные мысли.

У них оставался ровно год, чтобы спланировать каждое действие, каждый следующий шаг. Если ребенок родится похожим на Арэю, то Алвис воспитает племянника или племянницу как собственное дитя. Никто не усомнится, если командующий принесет во дворец внебрачного сына или дочь. Но если наследник будет похож на Гелиена…

Алвис не сдержался и хмыкнул про себя.

Хватит ли у него ума доверить ребенка Стейну? Конечно, они все будут рядом, но Стейн в роли отца…

Ясно было одно: никто ничего не должен узнать про наследника, пока они не разбудят Гелиена или не найдут другой способ, чтобы оградить ребенка от проклятия, от участи, что постигла всех смерглов. Они были чудовищами. Но не всегда, не сразу… И одна только мысль, что нечто подобное ждало дитя сестры…

– Хэвард, почему королева так слаба? Арэя, ты отказываешься от помощи целителей? – Алвис, нахмурив брови, вновь попытался оценить состояние сестры. – Ты ведь знаешь, как это опасно, особенно для той, кто носит потомка Мальнсена.

– Ситуация гораздо сложнее, – тут же отозвался Хэвард. – Я делаю все возможное, но ребенок слишком силен. Он буквально высасывает из нее жизненные силы. Я могу лишь поддерживать в ней жизнь. Беременность будет проходить тяжело, так что королеве нужны отдых и покой.

Алвис встал и даже удивился, что мраморный пол не ушел из-под ног.

– Идем, сестра, я провожу тебя в покои. – Он протянул Арэе руку, чтобы помочь подняться. – Ты все слышала: надо больше отдыхать. Об остальном я позабочусь. Обещаю.

Следующие несколько недель Алвис, Стейн и Тален восстанавливали порядок в Мальнборне. Хотя Арэя теперь была королевой-регентом, Алвис старался по возможности оградить ее от дел: взял это бремя на себя и разделил его с Таленом, главным советником. Алвис запретил сестре вставать с постели и покидать покои без крайней необходимости, потому что их с ребенком здоровье было превыше всего. Для посторонних королева находилась в трауре. На всякий случай ее окружали чары Хэварда, скрывавшие ее тяжелое состояние.

Стейн занял должность отца и был этому только рад. Держать в руках копье, а не перо стало для него лучшем отвлечением от боли после похорон Роймунда. Вдобавок он возложил на себя и часть обязанностей Алвиса: государственные дела и восстановление королевского Совета, половину которого жестоко перебил Катан, не оставляли времени на командование армией. Светлорожденные воины – особенно военачальники, которые наблюдали за поединком Гелиена и Стейна, – с уважением отнеслись к новому командиру, не выказав присущего им ранее пренебрежения к темным мальнам.

Духи продолжали изливать гнев на Мальнборн. В городе постоянно было пасмурно и холодно, в воздухе витала сырость, а цветы вдоль берега и растения в садах начали вянуть. Все мальны чувствовали упадок сил. И даже магический белый свет, который по ночам освещал город, постоянно подрагивал.

Алвис не понимал: почему духи не озвучивают свою волю, чего выжидают?

Только видение Хэварда о будущем давало время продумать следующие шаги.

Арэя и слышать не хотела о том, что разорвать связь между Гелиеном и Катаном невозможно. Королевским указом верховным старейшинам было велено искать выход, которого, по словам Хэварда, просто не существовало. Но еще сложнее оказалось убедить Арэю перенести тело Гелиена в другие покои. Целыми днями она жалась к бездыханной груди мужа, всхлипывала, нервничала и тем самым еще больше вредила и себе, и ребенку.

В конце концов она сдалась.

Друзья по очереди навещали Гелиена: садились рядом и рассказывали обо всем, что происходило в жизни каждого и королевстве. В глубине души все они надеялись, что он слышит их – просто не может ответить. Потом друзья покидали комнату и старались делать вид, что все хорошо, что они в состоянии продолжать жизнь дальше. Но все, с чем им приходилось жить, – это напряженная тишина за обедами, натянутые улыбки и неловкие взгляды друг на друга.

Спустя несколько дней после возвращения в Мальнборн Стейн, нахмурив брови, вошел в покои Алвиса и с порога спросил о том, что произошло между ним и Свеей. Алвис был ошарашен подобным вопросом и, не подумав, ответил лишь одним словом: «Ничего». К тому же с того дня в Хадингарде, когда он нагрубил Свее, он даже не разговаривал с ней.

Не добившись внятного ответа, Стейн заявил, что раз ничего не случилось, значит, он будет не против тренировать его племянницу по вечерам хотя бы по часу в день.

Еще чего не хватало! Алвис упирался, но Стейн, видя его реакцию, лишь сильнее наседал. В итоге под давлением друга он согласился, добавив, что с этим придется повременить. В первую очередь было важно навести в городе порядок и восстановить королевский Совет. С этим Стейн спорить не стал.

Когда жизнь в Мальнборне пошла своим чередом, Алвис намеренно оттягивал первую тренировку со Свеей. Сначала он отправлял к ней слуг с письмами, где содержались подробные инструкции по питанию, необходимому для наращивания и укрепления мышц. Он написал и том, сколько она должна пробегать в течении дня. Ему казалось, что на первое время этого будет достаточно.

Так прошло несколько недель, и Алвис больше не мог избегать занятий со Свеей. Поэтому после очередного напоминания Стейна он с неохотой отправился на восточную площадку, про себя покрывая друга отборной бранью.

Над землей висел мерзкий густой туман: он вихрился под ногами, а по серебристым сапогам стекали капельки воды. На небе виднелся лишь тонкий серп луны, и туманное пространство было залито призрачным светом.

Алвис шагал вперед и все сильнее хмурился. Конечно, он понимал, почему Стейн не захотел тренировать племянницу. Алвис тоже не стал бы обучать Арэю, ведь их юношеские поединки часто заканчивались ссорами и обидами. Он не был глупцом и прекрасно понимал, что Стейн мог бы выбрать любого другого учителя и настоял на этом только потому, что увидел его странную реакцию. Но больше всего удивляло то, что Свея так легко согласилась обучаться у него.

Но по выражению ее лица стало ясно: выбора у нее, как и у него, не было.

Кроме того, Свея явно заметила, как Алвис оглядел ее с головы до ног и тяжело сглотнул. На ней был боевой костюм светлорожденных мальнов, а длинные золотистые волосы, собранные в высокий хвост, трепал холодный сырой ветер.

Алвис всегда считал, что ни одна девушка среди светлорожденных не могла сравниться по красоте с Арэей. Но та была его сестрой. А Свея…

Он снова сглотнул и приказал себе успокоиться.

«Подумаешь, самая красивая девушка, что ты видел. Свея – человек и племянница Стейна, к тому же она заносчива и дерзка, так что…»

Он быстро отогнал эти мысли.

– Скажешь, зачем тебе это? – вместо приветствия спросил Алвис. Он и правда не представлял, с чего стоит начать. Воины-новички хоть и не были обучены боевому искусству, но с рождения обладали сильным и крепким телом, а глядя на эту хрупкую человеческую девушку, Алвис даже дотронуться до нее боялся, не то что повалить на землю.

– Устали слать мне письма? – язвительно бросила Свея, по-прежнему обращаясь к нему на «вы».

Алвис нахмурился и промолчал.

Она сердито зыркнула на него.

– Если я отвечу, это что-то изменит?

– Нет.

Алвис отвернулся и убрал свое копье в стойку к остальному оружию. Сегодня в нем не было необходимости – оно будет только мешать.

Белые огни на зубцах стены, окружавшей тренировочную площадку, часто замигали и на секунду погасли.

– Свея, может, уже прекратим эту бессмысленную вражду?

– Вражду? – Она прищурилась. – Вы слишком высокого мнения о себе. Мне попросту нет до вас никакого дела. Хотя такой человеческой деревенщине, как я, видимо, должно польстить, что ее обучением займется регент Мальнборна.

Духи побери, лучше бы Стейн сначала занялся манерами своей племянницы! А у него есть дела поважнее, чем терпеть взбалмошную девицу!

Но обещание есть обещание.

Его с рождения не только обучали боевому искусству, но и готовили к тому, что однажды он сменит отца и будет править королевством мальнов. Не все в Совете верили в возвращение принца, а многие сторонники наместника, как оказалось, и вовсе того не желали. Воспоминания об этом заставили Алвиса поморщиться.

– Регент – моя сестра, я лишь… временно помогаю. – С трудом, но ему все-таки удалось совладать с собой и подавить раздражение в голосе.

Услышав об Арэе, Свея поджала губы. Выражение ее лица изменилось – стало мягче, а в слегка раскосых зеленых глазах мелькнула печаль.

– Свея, – он пристально посмотрел на нее, – в тот день в Хадингарде я нагрубил тебе, за что уже извинился. Да, мое поведение было неподобающим, я вел себя недостойно благородного господина, но клянусь, то было не со зла. Поступок не был чем-то настолько греховным, чтобы презирать меня всю оставшуюся жизнь. Видимо, я задел личное. Возможно, всколыхнул неприятное воспоминание из прошлого. И за это снова прошу прощения.

Он надеялся вызвать хоть какую-то ответную реакцию, но глаза Свеи опять словно превратились в лед.

Еще в Хадингарде Алвис обратил внимание на то, как она общалась с мальнами. Обычно при виде них люди пугались или восхищались, но Свея вела себя так, будто выросла среди подобных. Он не заметил ни следа страха в ней.

– Не нужно извиняться, господин. Не тратьте силы, я для вас никто.

– Ты племянница моего близкого друга, а значит, часть нашего круга, нашей семьи. Не хочу, чтобы ты плохо обо мне думала, – без промедления ответил Алвис, чуть скрипнув зубами.

Свея скрестила руки на груди.

– Вы удивитесь, насколько мало я о вас думаю.

Неожиданно для него самого уголки губ невольно поползли вверх и скривились в нахальной ухмылке.

– Мало… То есть иногда все же думаешь?

– Нет! – Ее глаза расширились, а щеки ярко вспыхнули. – Хватит, я принимаю ваши извинения! И закончим на этом.

Алвис продолжал улыбаться, из-за чего ее пухлые губы вытянулись в тонкую линию, а тонкие пальцы сжались в маленькие кулачки. Его настолько позабавило это зрелище, что он с трудом заставил себя прекратить всякое веселье.

– Хорошо. Тогда начнем. Во-первых, продолжай бегать по утрам и придерживаться питания, как я расписал. Ты очень… хрупкая. Не уверен, что ты сможешь удержать в руке даже самый легкий человеческий меч.

Он вновь изучающе осмотрел ее тело, стараясь не задерживать взгляд на соблазнительной груди. Да, Свея с ее низким ростом была хрупкой, словно тростинка. Духи, да она едва доставала Алвису до груди! Но ее грудь была большой и очень даже женственной.

Свея слушала его и с каждым словом все сильнее хмурилась.

– Попрошу наших мастеров на первое время сделать тренировочный меч. Его веса ты почти не почувствуешь. Однако собственный меч не всегда будет под рукой, и ты должна уметь обращаться и с более тяжелым оружием.

– Я только с виду кажусь хрупкой. Я работала в саду и часто таскала тяжести, так что справлюсь. – В ее словах слышался вызов, но чувствовалась и легкая обида.

Алвис натянуто улыбнулся.

– Посмотрим. Начнем с упражнений для развития и укрепления мышц, а потом поработаем над боевыми стойками.

Он сделал шаг, но тут все тело свело судорогой. Онемевшие ноги подогнулись, и он упал на колени, недоуменно заморгав.

– Что с вами? – Свея дернулась, но приблизиться не решилась.

В следующий миг что-то острое пронзило его грудь.

Алвис издал сдавленный стон, прижав руку к сердцу. Затем почувствовал жжение на коже, прямо в центре груди, которое с каждой секундой становилось все сильнее. От жуткой боли он перестал видеть что-либо перед собой – глаза словно затянуло пеленой.

Он выгнулся и закричал, спешно растягивая верх костюма. Следом разорвал рубашку и оглядел торс, на котором будто невидимой рукой выжигали большой треугольник: от верха груди и до низа живота.

Свея подлетела к нему и опустилась на колени.

– Алвис? – Она произнесла его имя едва слышно, словно через силу. – Что происходит?

– Я… не знаю… – хриплым, не своим голосом ответил он и почувствовал на голом предплечье ее теплую ладонь.

– Что мне делать? Как помочь?

– Берег…

– Что?

– Кажется, мне нужно… на берег… – Его язык отяжелел, и слова дались с большим трудом.

Глава 4

– Обопритесь на меня. – Свея потянулась к его руке, собираясь закинуть ее себе на плечи, но он отмахнулся от нее. Она снова сердито зыркнула на него. – Сказала же, что я сильнее, чем кажусь! Ну же, помогите мне!

Алвис попытался встать на ноги, но тело почти не слушалось. Его шатало, мышцы отяжелели, настойчиво клонило к земле, и он понял, что без помощи не пройдет и трех шагов.

– В кого вы такой упрямый-то? – выругалась Свея, наблюдая за его тщетными попытками, а затем снова потянулась к его руке.

– Я не хочу причинить тебе боль.

Алвис больше не сопротивлялся, хоть и старался всеми силами перенести вес тела на свои ноги, а не на девичьи плечи. Поднявшись, они не успели ступить и шага, как ноги снова подвели его. Он начал падать, при этом пытаясь освободиться от хватки Свеи, но она вцепилась крепко. Алвис завалился на землю, подмяв Свею под себя, и тут же в ужасе приподнялся на руках.

– Ты в порядке? – прохрипел он.

– Нет! Вы ужасно тяжелый!

– Я ведь говорил.

Плотно стиснув зубы, Алвис напряг мышцы, чтобы удержать себя в прежнем положении. Руки дрожали, пот бусинками стекал по лбу. Он согнул левую ногу в колене и уже собирался встать, как вдруг понял: та находится прямо между бедер Свеи. Одна ее ладонь упиралась ему в обнаженную грудь, а вторая цеплялась в предплечье. Алвис на миг замер, вглядываясь в красивое лицо, порозовевшие скулы и слегка приоткрытые губы. Свея прерывисто дышала.

– Слезьте с меня! – Она сильнее надавила рукой в центр его груди, стараясь не касаться ожогов.

– Пытаюсь!

Алвис не знал, что сильнее обжигало кожу: раны или теплая ладонь на обнаженной груди. Он снова напряг мышцы и перекатился в сторону, заваливаясь на спину.

– Замечательно, – она протяжно выдохнула, – и как вы теперь собираетесь встать?

Он не успел ответить – треугольный знак на груди опалило с новой силой.

Алвис зажмурился и закричал, каждой клеточкой тела ощущая гнев духов. Они требовали, звали…

– Берег… Мне нужно к берегу…

Он почувствовал, как тонкие руки обхватили шею и потянули вверх. Напряженно дыша, он старался помочь ей и приподнять торс, – и у него почти получилось, но тут он, обессиленный, вновь повалился на землю вместе со Свеей. Теперь она лежала на его груди, продолжая обнимать за шею.

– Это делу не помогает, – прокряхтел Алвис, неловко держа ладони на ее талии и осознавая, в каком положении снова оказался. Но тут же поморщился, когда Свея разжала объятия и, приподнявшись, намеренно надавила рукой на то место, где горела рана. – Понял, молчу.

– Вот и замечательно, – бросила она, выпрямившись.

Внезапно Алвис почувствовал, что силы возвращаются в тело. Рана по-прежнему горела, кожу щипало и жгло, но он понимал, что теперь может подняться.

– Мне лучше, – произнес он и встал сначала на колени, а потом на ноги. Он все еще был слаб, руки и ноги дрожали, но по крайней мере теперь он мог самостоятельно двигаться. – Свея, возвращайся во дворец.

Она изумленно заморгала.

– Ну уж нет! Я пойду с вами!

– Я благодарен за твои попытки помочь, но на берегу тебе делать нечего, – сказал Алвис и медленно, слегка неуклюже зашагал вперед. Он слышал, как Свея поплелась позади. – Ты когда-нибудь делаешь, что тебе говорят?

– С чего вдруг я должна вас слушаться? И вообще… А если вам снова станет плохо?

Алвис подавил улыбку, хотя Свея и не могла ее увидеть.

– Думал, тебя это порадует.

Свея за спиной хмыкнула.

Алвиса несколько обескуражило ее поведение, но он догадывался, что, несмотря на неприязнь и всю свою взбалмошность, Свея просто не смогла бы уйти и отказать в помощи, даже если бы была не в силах помочь.

Рану на груди обожгло с новой силой.

Алвис удержался на ногах, лишь резко остановился, из-за чего Свея врезалась ему в спину.

– Вам больно?

– Да, – морщась, выдохнул он и осмотрел себя. Линии символа стали толще, а кровь запеклась, как будто рану в самом деле выжгли раскаленным железом. – Идем.

Они зашагали через сад. Свея постоянно озиралась по сторонам, бросая взгляды то на живые изгороди, то на некогда цветущие растения и серебристые деревья с потускневшими стволами, между которыми вился туман, окутывая мощные корни плотной дымкой. Он знал о ее любви к растениям и о том, что она ухаживала за небольшим садом в ее старом доме.

Но он и сам скучал по сладковатому аромату цветов и их свету. Алвис попросту не узнавал королевство мальнов, не узнавал свой родной дом. Его взгляд задержался на кроне ближайшего древа: тонкие потускневшие листья свернулись в трубочки и выглядели увядшими, но странным образом не опадали.

– Мне жаль, что ты увидела Мальнборн таким.

– Что? – встрепенулась она.

– Мне жаль, что ты увидела Мальнборн таким, – повторил Алвис. – Раньше цветы в садах и на берегу реки благоухали, листва на деревьях отливала серебром на солнце, а их стволы, – он кивнул на древо, мимо которого они проходили, – сияли светом звезд…

– И мальны? – прервала его Свея.

Он вопросительно выгнул брови.

– Когда я увидела тебя в первый раз, – Алвис заметил, что она перешла на «ты», – твоя кожа светилась намного ярче. Сейчас сияние тусклое, едва различимое.

– Да, ты права, – мрачно улыбнулся Алвис.

Поблекло не только сияние. Конечно, мальны не лишились способностей, но чувствовали себя иначе. Раньше после каждого быстрого перемещения Алвис был полон энергии, поскольку способности делали элитных воинов лишь сильнее, а теперь всего через несколько бросков ощущал жуткую усталость.

– А почему у вас вообще светятся глаза и кожа? – вдруг спросила Свея. На мгновение у нее на лице отразилось не просто любопытство, а нотка восхищения, которая тут же исчезла.

– Сияние – признак духовных сил, что струятся внутри нас. Это не только магия и способности, а все, чем мальны наделены с рождения. Когда духовные силы покидают нас, как сейчас, то сияние гаснет. Духи вложили в мальнов частичку своих сил и оставили особый знак, как напоминание. – Алвис склонил голову, демонстрируя духовные метки, и провел пальцами по узорам на висках и скулах.

Свея внимательно разглядывала его лицо, затем опустила взгляд на голые предплечья и резко отвернулась.

Они почти пересекли сад, когда Алвис увидел, как со всех сторон к воротам устремились мальны. Лица у них были озадаченными и напуганными, а движения – неуклюжими и тяжелыми. Он заметил Стейна и Райю. Стейн, как и он сам, шел обнаженным по пояс, а на его груди кровоточил ожог в виде треугольного символа.

– Свея, во дворец, живо! – рявкнул Стейн. – И не вздумай покидать покои, пока я не вернусь, – добавил он, прервав негодование племянницы.

Она недовольно хмурилась, всем свои видом выражая протест. Но, хвала духам, не раскрыла рта.

– Арэя? – сразу спросил Алвис и сглотнул, словно горло набили горячими углями. От одной мысли, что сестра и ее малыш испытали такую же боль, какую ощутил и он, и все остальные мальны…

– Не переживай, она в королевских покоях, Хэвард только что погрузил ее в сон. Она будет в порядке. – Стейн кивком головы указал на приближающегося старейшину, а затем взглянул на свою и рану Алвиса. – Ее одну это не коснулось.

Свея шагнула вперед, но Стейн бросил на нее предостерегающий взгляд, и она замерла на месте. Посмотрела на Алвиса так, будто ждала от него поддержи, но он отвернулся и молча последовал за остальными.

– Это то, о чем я думаю? – спросил он у старейшины, пытаясь подавить зашевелившийся внутри страх за сестру.

– Полагаю, что да. – Выражение лица Хэварда оставалось бесстрастным, но в напряженном голосе слышалось, что ему так же тяжело и больно, как и всем мальнам.

– Они знают.

– Да.

Алвис содрогнулся и замолчал. Он не мог допустить, чтобы с сестрой и ее малышом что-то случилось. Он и так достаточно потерял…

«Обязательно найдется выход. Даже если в поисках ответов мне придется всколыхнуть весь этот треклятый мир!»

Они шли к реке, к которой, казалось, стекался весь город. Правый и левый берег Лауна, насколько позволяли видеть глаза, уже были усыпаны жителями.

Алвис устремился в хаос, упрямо пробиваясь сквозь напуганную, но словно оцепеневшую толпу. Он кричал, пихался и толкался, пока не оказался у самого края берега.

Только тогда он увидел поверхность реки… От нее исходил свет, который с каждой минутой становился все ярче и поднимался все выше, пока белое свечение не накрыло пространство вокруг.

Алвис щурился, а затем вовсе закрыл глаза.

Земля под ногами загрохотала, воздух разорвал оглушающий звон, и Алвис схватился за голову, падая на колени. Он не понимал, раздавался этот гул только в его голове или же разносился по всему берегу. Сквозь звон и боль он едва слышал крики.

Он слегка приоткрыл веки, но свет был настолько ярким, что обжег глаза. Пришлось снова закрыть их. Но по нечетким очертаниям Алвис успел заметить, что все остальные тоже стояли на коленях и держались за головы.

Звон становился все громче.

Алвис почувствовал, как что-то теплое и мокрое потекло по шее.

Кровь. У него из ушей шла кровь.

Он не знал, сколько прошло времени, но отважился открыть глаза – свет уже был не таким ярким. Некоторые мальны продолжали истошно вопить, изгибаясь от нестерпимой боли. У Стейна и Райи из ушей бежала кровь, и они оба стояли на коленях, уперевшись ладонями в землю.

Алвис повернулся к реке. Сияние обретало контуры поистине гигантских размеров.

Он чувствовал их. Все мальны чувствовали. Нечто безмерно древнее, не принадлежащее ни одному из миров, ни даже этому времени.

Он нашел взглядом Хэварда и прочитал по губам: «Таос…»

Снова раздался оглушающий звон. Мальны схватились за головы и закричали. Кричал и Алвис. Кровь все сильнее сочилась из ушей, а теперь еще и бежала из носа. Горло будто сжали когтями. Он не мог дышать. Перед глазами все расплывалось.

Алвис не сразу осознал, что произошло – возможно, просто отключился, – но он больше не чувствовал боли. Звон стих, воцарилась странная тишина. Зрение прояснилось, и Алвис увидел, как Хэвард ошарашенно уставился куда-то.

Радвальд.

Два верховных старейшины с дикими глазами смотрели друг на друга, но потом Радвальд вскочил на ноги и ринулся бежать.

Алвис понял.

Этот звон… Духи говорили с мальнами, но понимать их речь могли лишь верховные старейшины. И теперь Радвальд все узнал. И он не станет молчать. Да, верховный старейшина был верен династии, но в первую очередь он служил духам и своему народу.

Короткий рывок, и Алвис оказался рядом со старейшиной. Схватил его за руку и в следующий миг вместе с ним переместился к дворцовым воротам, а затем неуклюже ввалился в зал совета. Вообще, Алвис никогда не применял способность ни к людям, ни к мальнам, тела которых не были приспособлены для подобной скорости, потому что перемещение грозило тяжелыми последствиями. Но выбора не осталось, и он пошел на риск.

Об этих неприятных последствиях он узнал сразу после Ритуала Посвящения, когда обрел способность. Похваставшись сестре, он взял ее за руку и рванул от берега реки к мосту. Тогда Арэя почувствовала лишь легкое головокружение, на что они даже не обратили внимания. Но чуть позже, стоило им промчаться от дворца к городской стене, все сразу выяснилось. Алвису и самому стало плохо, когда он увидел, что сестру рвет кровью из-за тяжелых внутренних повреждений.

В последний раз он проделывал нечто подобное несколько месяцев назад – когда перенес подальше от Гелиена раненого Стейна, но тот, к счастью, практически ничего не ощутил.

После перемещения старейшина Радвальд завалился прямо на пол. Его кожа из белоснежной превратилась в пепельно-серую. Казалось, что его вот-вот стошнит.

Алвис, встав рядом, со стоном согнулся пополам. Боль по-прежнему раздирала грудь, дыхание прерывалось, словно он был обычным мальном и только что пробежал до самого Деароса.

– Как… вы… смеете? – выдавил Радвальд.

– Успокойтесь, старейшина, вас нужно осмотреть. Вы могли пострадать.

Алвис выпрямился и протянул руку, чтобы помочь ему подняться, но старейшина зашелся в кашле, и его стошнило кровью.

– Я… не буду… молчать! – захрипел тот.

– Поэтому вы здесь. – Алвис стиснул кулаки. Он и не надеялся на поддержку Радвальда, но тот мог хотя бы выслушать их, дать возможность объясниться. – Старейшина, у вас внутренние повреждения. Позвольте помочь, а потом мы поговорим.

Радвальд попятился назад, не позволяя коснуться себя.

– Я знаю, что вы хотите сделать! Я не только слышал духов, но и видел все, что узрел Хэвард. Теперь все узнают, что вы задумали. Вы не понимаете, с какими силами решили тягаться.

– Ошибаетесь, старейшина, мы все понимаем.

Радвальд с холодной неприязнью оглядел Алвиса:

– Одно дитя за целый народ! Как вообще можно сомневаться?

– А вы бы так легко отдали своего ребенка? – вскипел Алвис. – Цель не оправдывает средства.

– Это не ваш ребенок!

– Это ребенок моей сестры. Моя кровь. Никто пока не делает выбор. Нам просто нужно время, чтобы найти выход.

Алвис все никак не мог совладать с дыханием. В голове лихорадочно кружились мысли. Если старейшина выйдет из зала совета, всем их замыслам придет конец. А судьба племянника…

– Другого выхода нет! А этому выродку… – Радвальд вновь закашлялся кровью. – Ему все равно не место среди мальнов. Это существо, его сила…

– Не называйте его так!

Алвис с такой дикой ненавистью посмотрел на старейшину, что тот попятился, приготовившись к худшему. Чего только стоило оставаться на месте! Слова Радвальда пробуждали в нем ту часть, которую он с трудом подавлял: все самое плохое, что было в нем и что однажды удалось вытащить на поверхность Оддвину – мальну, которого он когда-то считал своим другом и который разделил участь отца.

– С рождения сына короля Рикарда мы думали, что пророчество о Гелиене Мальнсене, – почти шепотом заговорил Радвальд. – Когда Элиас забрал ребенка, старейшины скрыли его чарами, практически сделав человеком до двадцати одного года… Конечно, позже Кьелл объяснил суть этого заклинания, но факт оставался фактом: любой несчастный случай мог прервать великую династию. Тогда мы не знали, что дитя под воздействием заклинания нельзя было ранить. И советники хотели вернуть принца уже через несколько лет. Состоялось голосование. Большая часть Совета во главе с Арвидом высказались против. Вероятно, они втайне надеялись на смерть ребенка. Ведь кто опаснее: Кьелл или его наследник, первенец Мальнсен, способный принести погибель всем мальнам – всему, что сотворили духи?

Гнев, вновь захлестнувший Алвиса, перешел в пылающую ярость. Он стиснул зубы и прошептал:

– Если вы хоть пальцем тронете ребенка моей сестры, вы познаете, на что действительно способен Гелиен Мальнсен.

«Цена для него не имеет значения, когда дело касается близких».

Радвальд приложил ладонь к груди и поморщился: ему явно стало хуже.

– Династия обречена, – выдохнул он. – Гелиен Мальнсен не проснется.

Алвис вздернул подбородок.

– Это мы еще посмотрим.

Дверь с силой распахнулась, и его обдало ледяным воздухом, от которого по спине побежали мурашки. Казалось, снаружи стало еще холоднее.

В зал ворвались Стейн, Райя и Тален. Последним влетел Хэвард.

– Вы не посмеете… – прошипел Радвальд.

Хэвард взмахнул рукой, и старейшина упал без сознания.

– Он спит, – сразу пояснил он. – Радвальд успел поднатаскаться. Мне потребуется время, чтобы сломать его защиту и заменить воспоминания о сегодняшнем вечере.

– Но ты сможешь? – спросил Алвис.

Конечно, он не желал идти на крайности, но если потребуется… Он был готов на все ради сестры и ее ребенка.

Его вопрос повис в тишине зала.

– Смогу, – наконец ответил Хэвард, явно о чем-то размышляя.

Алвис догадался, о чем темнорожденный старейшина умалчивает и чего не скажет вслух: если у него не получится, то в сознание Радвальд уже никогда не придет. Члены Темного круга Кьелла не боялись замарать руки – особенно ради того, чем по-настоящему дорожили.

Потом Алвис быстро пересказал недавний разговор с Радвальдом.

Стейн прислонился к стене возле двери. Он потирал шею, размазывая кровь, что сочилась из ушей и запекалась в длинных черных волосах, и смотрел на старейшину. В его глазах угадывалось лишь желание убивать, и Райя, стоящая рядом, предостерегающе сжала его ладонь.

Лицо Талена оставалось безучастным, но глаза пылали, когда он прошел в центр зала и склонился над Радвальдом. Протянул руку к старейшине, изо рта и носа которого текли струйки крови.

– Старейшине нужна помощь целителей, – с безмятежным спокойствием произнес он.

– Хэвард, что ты слышал? – спросил Стейн, проигнорировав слова советника. – Это был…

– Сильнейший из духов. Тот, кто сотворил Священный камень и подарил магию мальнам. Таос.

Каждый мальн наизусть знал легенды о первом короле Мальнборна. И в этих историях всегда упоминалось имя лишь одного духа – того, кто откликнулся на мольбы Мануса Мальнсена и назвал свое имя. На всем Великом континенте почитали и поклонялись духам, но подробностей о высших существах никто не знал. Только мальнам было ведомо имя сильнейшего из создателей.

– Что он сказал? – продолжил расспрашивать Стейн.

Хэвард хмурился, словно силился оживить в памяти тот момент.

– Двадцать один год. Духи прекратят изливать гнев на Мальнборн до совершеннолетия первенца Гелиена Мальнсена. В ночь своего Посвящения наследник должен войти в священную реку либо…

Старейшина замолчал, и тишина в зале стала почти осязаемой.

– Либо? – разом спросили Стейн и Райя, хотя ответ не требовался.

У Алвиса сразу же сдавило в груди.

– Либо конец всем: и мальнам, и смерглам. Как и гласит пророчество.

Глава 5

Дворец еще спал.

Свадьба Финна и Литы длилась почти три дня, и все наконец попрятались в покоях. Колокола больше не звенели, смех и музыка стихли, и только слуги, стараясь быть незаметными, наводили порядок.

Алантцы прибыли в Деарос всего пять дней назад. Дорога вышла долгой и утомительной. Несмотря на то что Ларен заранее отправил обоз с вещами в столицу Хадингарда, двигался королевский отряд медленно. Отец слабел на глазах и дважды хватался за сердце. Ларен настороженно относился к мальнам, не доверял им, но узнав, что мальнийские целители смогут вылечить его отца… Ради этого он готов был подружиться с самой темной тварью, не говоря уже о мальнах. Теперь он навсегда будет в долгу у короля Мальнборна.

Едва гости с севера переступили порог дворца, как мальнийские целители взялись за дело и уже через несколько минут отправились домой. Как понял Ларен, старейшинам было приказано ожидать короля Аланты, и в этом томлении они поставили на ноги чуть ли не половину больных жителей Деароса, а также снабдили хадингардских лекарей целебными зельями. Когда отец бодрой походкой вышел из комнаты, Лита не сдержала слез – разревелась, повиснув у него на шее.

Ларен долго слушал тяжелый рассказ Финна, почему он не сможет лично поблагодарить короля Мальнборна за спасение отца. Вероятно, для людей Гелиен Мальнсен все равно что мертв.

Эрик был разбит. Да, он ответственно выполнял свои обязанности, везде и во всем помогая Финну, но, по словам, прежний Эрик исчез. Стал молчаливым и зажатым, совсем перестал улыбаться, а про его раскатистый смех вообще можно было забыть. Все изменилось в мгновение ока, когда вместе с алантцами с далекого севера возвратилась Кая. А новость о том, что он скоро станет отцом, практически вернула прежнего Эрика, и впервые за прошедшие недели он по-настоящему улыбнулся.

Все то время, пока Финн ждал невесту, столица готовилась к королевской свадьбе. Он дал гостям лишь два дня на отдых, прежде чем в Хадингарде появится новая королева.

Ларен и подумать не мог, что парень, однажды угодивший в плен к костяному народу и спасенный алантцами, окажется хадингардским принцем и вскоре станет ему близким другом, а после и мужем его сестры. Хотя чему он удивлялся? С Финном они сразу нашли общий язык. Его жажда узнавать новое и поистине врожденный талант увлекательно излагать истории удивительным образом располагали к себе людей. А желание обучиться иноземному боевому искусству только сильнее сблизило их.

В тот день, когда Ларен представил Финну свою сестру, он с первого взгляда понял, что если дело не кончится свадьбой, то разбитым сердцем. Что и случилось.

Лита тогда изрядно удивила Ларена, ведь алантские мужчины и близко не могли подойти к ней. Ее гордый и своенравный характер не допускал чрезмерной опеки старшего брата. Лита и без него легко избавлялась от навязчивых женихов – особенно тех, что выбирал отец. По его словам, умением «тараторить» и смеяться часами без остановки дочь пошла в мать. Помимо этой черты и Ларен, и Лита унаследовали от королевы Аланты нетипичные для северян яркие бирюзовые глаза, намекавшие на иноземных предков матери.

Ларен помнил, как Финн был очарован глазами алантской принцессы и просто молча наслаждался ее голосом. Впервые ему нравилось не говорить, а слушать, и тогда Ларен все понял. Он и сейчас видел тот миг, когда друг просил благословения на брак.

Прежде чем покинуть Аланту, Финн простился с ним и отцом, но не удосужился объяснить причин своего поступка, хотя Ларену все стало ясно без слов. Он не приставал с расспросами ни к нему, ни к Лите. Чувствовал, как ей тяжело, хотя она не признавалась в кошмарах, и ему не приходилась успокаивать сестру – на то она и северянка. Но Ларен догадался, что все дело в ее повторяющемся сне: о том дне, когда она осознала, что потеряла любимого навсегда. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как взять Литу за руку и самолично отправиться с визитом к новому королю Хадингарда.

Однако в этот раз не только здоровье отца и свадьба сестры стали поводами покинуть Аланту. Все три королевства, связанные древней клятвой с первым мальнийским королем, собирались на Совет в Дартхолле. Инициатором выступил сам Дартхолл, отныне тесно соседствующий с Мальнборном.

Приглашение получило и алантское королевство. Ларен не понимал, чем ледяной народ заслужил право принимать участие в подобном Совете. Аланту с мальнами не связывала клятва на крови. Возможно, король Дартхолла пожелал увидеть наследного принца в качестве будущего союзника и супруга своей дочери.

Финн не стал тянуть с поездкой.

Пока столица отдыхала от череды праздников, было решено выдвигаться на Совет. У главных дворцовых ворот уже ждали небольшой отряд из гвардейцев, самолично отобранных капитаном Матсом, и несколько алантских воинов. Эрик решил остаться в Деаросе подле беременной жены, а Лита захотела еще немного побыть с отцом. Несмотря на то что сердце ему подлатали, возраст не позволял ему пускаться в очередную скорую поездку.

К изумлению Ларена, неподалеку от Финна восседала на лошади Адела.

– Она всегда мечтала увидеть Дартхолл, я ничего не смог сделать, – ответил на невысказанной вопрос Финн, пожав плечами.

Адела. Ларен бы не сказал, что их отношения изменились в худшую или лучшую сторону. Они спокойно выносили друг друга, а их общение ограничивалось лишь парой фраз:

– Здравствуйте, принц.

– Как поживаете, леди Адела?

Просто не счесть, сколько раз Ларен игнорировал слова сестры, когда та пыталась завести с ним разговор на эту тему:

– Брат, я вижу, как ты на нее смотришь. Если Адела тебе небезразлична, найди силы простить. Расторгни помолвку с принцессой Дартхолла, не обрекай себя на жизнь без любви.

Но Лита не понимала, что он давно простил Аделу – практически сразу по возвращении в Аланту. Сначала Ларен не желал этого признавать из-за своей чрезмерной гордости, а когда признал, стало слишком поздно. Отныне он был обручен с принцессой Дартхолла.

После того как Ларен дал отцу ответ, тот предупредил, что король Дартхолла – как и его сын – чересчур высокомерен и горд, и в случае разрыва помолвки способен пойти на отчаянный шаг, чтобы отстоять честь дочери и ответить на нанесенное оскорбление. Ларен не хотел, чтобы из-за его ошибок гибли алантцы, поэтому его судьба была решена и пути назад не существовало.

До столицы Дартхолла отряд двигался в быстром темпе. Спали всего по несколько часов в сутки, потому что никто не желал растягивать путешествие. Да и свободные земли кишели дикарями, так что члены отряда всю дорогу оставались напряженными.

По пути в Хадингард алантцы дважды столкнулись с дикарями, но, к счастью, королевские гвардейцы легко смогли противостоять врагу.

Проблема с костяным народом должна была стать одной из тем предстоящего Совета: объединение людских сил против общего врага. Вероятно, этот вопрос предполагалось обсудить только после того, как Дартхолл покинет делегация Солнума – южан проблемы с дикарями не касались. Конечно, если они не намеревались проявить благородство и помочь.

– Я знаю, о чем ты думаешь. – Финн выдернул Ларена из мыслей, шумно разломав пополам хрустящий кусок хлеба.

Ларен уставился на кожаный нарукавник, так и не притронувшись к еде, а чай в руках почти остыл.

– Что?

Они сидели у костра – это был первый привал за сегодня. Гвардейцы подтащили к костру большое бревно, чтобы не сидеть на холодной траве.

В дорогу и Ларен, и Финн облачились в легкую кожаную броню. Конечно, это было менее безопасно, зато так они могли оставаться более подвижными в бою. Но, поскольку для хадингардцев конец осени выдался непривычно холодным, Финн накинул на плечи еще и плотный дорожный плащ, а вот Ларен в такую погоду прекрасно обходился без верхней одежды.

Каждое утро небо затягивали хмурые облака, которые низко стелились над окрестными лесистыми холмами и лугами, и периодически моросил дождь. По вечерам они все устраивались как можно ближе к костру, ежась от сырости, и выдыхали облачка пара.

– Завтра к полудню уже прибудем в Дартхолл. Твое выражение лица может означать только одно. Принц Дильяр.

Ларен фыркнул:

– Мне нет дела до наследного принца Солнума.

– Хорошо. – Финн стряхнул хлебные крошки с колен, и его глаза редкого золотистого оттенка предостерегающе блеснули в свете костра. – Этот Совет очень важен для всего континента. Надеюсь, ты не позволишь событиям прошлого все испортить.

– Не беспокойся насчет этого.

Принц Дильяр Садер.

Ларен не сдержался и сжал кулаки, стоило ему только подумать о наследнике Солнума. Престол в южном королевстве передавался по старшинству, однако вот уже сотни лет младшие королевские отпрыски стремились воткнуть кинжал в спину старшим наследникам, чтобы на шаг приблизиться к трону. В Солнуме это считалось нормой, даже традицией – выживал сильнейший муж. Однако ходили слухи, что принц Дильяр искренне любил младшего брата, принца Ширина. Ширин не только не собирался вонзать кинжал в спину, но и готов был подставить свою собственную, лишь бы защитить Дильяра. Младший брат служил надежной и верной опорой старшему, что положило конец смертям членов королевской семьи. Только за это Ларен мог бы уважать Дильяра, если бы однажды не застал его в постели со своей возлюбленной.

В юности Ларен дважды вместе с отцом посещал с дружественным визитом Солнум. Как и король южного королевства и его старший сын дважды гостили в Аланте. В первый визит Ларен подумал, что обрел хорошего друга и будущего союзника в лице Дильяра. А во второй – едва не развязал войну между королевствами, когда обнажил меч и ранил принца. К счастью, тот заверил своего отца, что это был всего лишь учебный поединок и он виноват в случившемся из-за собственной невнимательности.

Первая влюбленность Ларена закончилась предательством, и с тех пор женщины не задерживались в его постели дольше, чем на одну ночь.

Но разукрасить физиономию Дильяра хотелось даже сейчас.

Финн отошел от костра, чтобы о чем-то поговорить со старшим караула, и Ларен даже не заметил, как Адела заняла место брата, плотнее укутавшись в темно-бордовый плащ. Длинные темно-каштановые волосы, не спрятанные под капюшоном, мягкими волнами струились по плечам, подчеркивая нежные изгибы тонкой шеи.

– Почему вы не ладите с принцем Солнума?

– Старая история, – отстраненно бросил Ларен и замолчал.

Адела смотрела на него в ожидании продолжения. Осознав, что он не собирается говорить, она встала на ноги.

– Адела? – громко позвал Ларен, и она замерла. – Прошу вас, сядьте. Я должен вам кое-что сказать. – Когда она снова опустилась на бревно, он постарался подобрать нужные слова. – Уже завтра мы прибудем в Дартхолл, и после заседания я сразу отправлюсь в Аланту.

Адела поджала губы.

– Зачем вы говорите это мне, принц?

Зачем? Да затем, что Ларен самый настоящий глупец, который из-за собственной гордости испортил себе жизнь. И не только себе. Как минимум еще и принцессе Дартхолла, которой предстояло познать не только алантские морозы, но и холодность будущего мужа.

И сейчас, в эту самую минуту, ему хотелось кричать.

– Мы вряд ли снова увидимся, по крайней мере в ближайшие несколько лет. Хочу, чтобы вы кое-что знали. – Он сделал паузу и проглотил ком, вставший в горле. – Я давно простил вас. Более того, не имел ни малейшего права злиться. Если даже Финн простил, я не должен был…

«…отталкивать тебя».

Ларен стиснул челюсти, пытаясь подавить злость на самого себя. Он чувствовал, как от переизбытка эмоций на лице начал дергаться мускул.

– Ларен, вы не Финн и на все смотрите иначе, – натянуто улыбнулась Адела. – Вы имели полное право злиться из-за того, как я поступила с вашим другом. Только я одна во всем виновата.

Ларен всегда был рабом своей гордости. Она повелевала им и сопровождала по жизни, но впервые он готов был отречься от всех принципов, переступить через себя и растоптать эту треклятую гордость. Он желал забрать все обидные слова, которые сказал ей: «Вы трусливая… двуличная… видеть вас не хочу!»

– Нет, я виноват перед вами, Адела, виноват перед собой. И за эту ошибку я буду расплачиваться всю оставшуюся жизнь.

Ларен долго смотрел на нее. Так долго, что Адела съежилась и крепко сжала руки.

– Ларен, вы… не обязаны. Король Ленрис… он отступит, если…

– Нет, Адела, обязан. Обратной дороги нет. – Он провел пальцами по серебристо-белым волосам, нервно дернув за корни. – Но я рад, что по крайней мере вы сможете быть счастливы и выйдете замуж по любви.

Адела опустила глаза и покачала головой.

– Нет, уже нет.

Ларена будто ударили под дых. Дыхание перехватило, когда он понял смысл ее слов.

Между ними оставалось чуть больше метра. Она была так близко, но в то же время невероятно далеко.

Он невольно подался вперед.

– Адела, я…

– Отлично! Разведчики вернулись и доложили, что на дороге безопасно. Можем отправляться в путь и… – Финн замер, уставившись на них. – Все в порядке? Готовы ехать?

– Да, конечно, – разочарованно ответил Ларен и, расправив плечи, отпрянул назад.

Глава 6

На следующий день, когда солнце достигло зенита, они предстали перед стенами столицы Дартхолла.

– Савар-Дар, речной город, – восхищенно воскликнула Адела.

– Вы хотели сказать, речной народ? – переспросил Ларен. – Именно так, кажется, дартхоллцы звались, когда жили в Огламе.

Финн согласно кивнул. Он явно разбирался в легендах Оглама больше, чем любой алантец.

– Нет-нет, – замахала руками Адела, – учитель рассказывал, что город построен прямо на месте слияния рек. Там целые лабиринты улиц-каналов и сотни мостов. Настоящее чудо света!

– Ты просто не была в Мальнборне, сестра, – с улыбкой сказал Финн.

Ларен повернулся к стене из серо-голубого камня и главным городским воротам, которые медленно открывались. Их встречал небольшой отряд гвардейцев во главе с молодым мужчиной. У него были короткие волосы насыщенного медного оттенка и такого же цвета нахмуренные брови. В привычном смысле слова его нельзя было назвать красивым – возможно, из-за излишне сурового вида. Высокий и статный, он грациозно спешился и сделал несколько шагов вперед. Гвардейцы тут же выстроились позади него.

Ларену и его спутникам оказали честь: их встретил сам принц Гэван Савартана.

В Дартхолле Ларен гостил лишь однажды – когда ему исполнилось шестнадцать, – но уже тогда Гэван был взрослым мужчиной лет на десять старше. Если Ларен не ошибался, принц давно женился, и у него подрастал четырехлетний сын. А вот невесту он совсем не помнил: в его единственный визит сюда принцесса была совсем девочкой, от силы девяти или десяти лет.

Ларен и остальные тоже спешились и приблизились к принцу.

Гэван был в боевом облачении, металлический доспех которого напоминал рыбью чешую. Его лицо оставалось серьезным, а взгляд – оценивающим.

Теперь Ларен лучше понимал слова отца.

– Принц Гэван, – произнес Финн и учтиво поклонился.

– Король Финн, принц Ларен, – отвесил поклон Гэван, и Ларен ответил тем же.

Затем принц Дартхолла повернулся к Аделе и прищурил зеленовато-голубые глаза.

– Это моя сестра, леди Адела, – поспешил представить ее Финн.

Та робко улыбнулась и сделала реверанс.

– Миледи, – пробормотал Гэван с бессменным суровым выражением на лице. Он не выказал ни малейшего удивления при виде единокровной сестры Финна, и Ларен не сомневался, что он уже знал и об Аделе, и ее приемном отце все, что удалось выведать дартхоллским шпионам.

В ее присутствии Ларен и Финн старались не поднимать тему покойных управителей Болдера и Тасфила. В день возвращения Аделы Финн лично посетил ее покои и рассказал о суде и казни над отцом. После этого она два дня не выходила из комнаты, но уже на свадьбе вела себя как прежде. Но, как бы Адела ни была приветлива и мила, ее истинное состояние выдавали красные опухшие глаза.

– Прошу извинить меня за неучтивость, – начал принц Дартхолла, – но гости из Солнума здесь уже довольно давно, и им не терпится отбыть домой. Поэтому, если не возражаете, просим вас уже сегодня, после небольшого отдыха, принять участие в Совете.

«Пусть проваливают», – подумал Ларен, напрягшись всем телом.

Увидев это, Финн просто кивнул Гэвану.

Они вернулись к лошадям и вслед за принцем направились в город. Адела ерзала в седле от нетерпения и так крутила головой, что Ларен боялся, как бы она не потянула шею.

Он всем сердцем любил свои земли: бескрайние снежные дюны и голубые ледники у Сапфирового моря, – поэтому к пейзажам Дартхолла, где все, как и в первый визит, цвело и зеленело, остался равнодушен. У Ларена даже пестрело в глазах из-за обилия разноцветных домов и цветов на каждом подоконнике или балкончике.

Отряд двигался по узкому каменному мосту, по бокам которого плескалась вода, удивительно голубая и прозрачная. Казалось, рябь на зеркальной поверхности переливалась всеми цветами радуги. По улицам-каналам скользили десятки разноцветных лодок – главное средство передвижения в речном городе. Находящиеся в них дартхоллцы задирали головы и глазели на иноземных гостей, а жители на суше сразу же расступались с приветственными криками, освобождая дорогу своему принцу.

В ноябре в Дартхолле было не так тепло, как в начале осени, но постоянная влажность досаждала и сейчас. Серо-голубой каменный дворец располагался в самом центре города, и пока они добрались до места, по его спине успела пробежать струйка холодного пота. Ларен совсем не устал, но успел помечтать о горячей ванне и поэтому решил не отказываться пусть даже от короткого отдыха.

Пока их вели по дворцу, Ларен внимательно наблюдал за Аделой. Его немного расстраивало то, что Аланта не вызывала у нее подобных эмоций. Но и сама Адела была хрупким, нежным цветком, не терпящим холодов и морозов. «Ей не место в королевстве вечных снегов».

Ларен и его спутники ступали по сверкающим полам из белого мрамора с голубыми прожилками, разглядывали стены, покрытые гобеленами с изображением озер, цветов и рыб. В первом же зале находился огромный пруд, в который впадало множество ручейков, а на поверхности плавали белые и розовые водяные лилии.

– Там рыбки, – пискнула Адела детским голосом, указывая на пруд.

Ларен, не сдержавшись, улыбнулся.

Где бы они ни проходили, всюду слышалось журчание воды в фонтанах. В воздухе витал сильный цветочный аромат, от которого щекотало в носу, и Ларен часто чихал.

– Через час стража сопроводит вас в зал заседаний, – раздался голос Гэвана, и Ларен осознал, что перед ними раскрыли двери в покои. – А вечером отец устраивает бал в честь гостей Дартхолла.

Отведенные для них покои состояли из большой общей гостиной и четырех спален. Финн позволил Аделе выбрать комнату первой, а затем, кивнув друг другу, мужчины разошлись в противоположные стороны.

Войдя в спальню, Ларен сразу прищурился. Не от солнца – хотя оно тоже довольно ярко светило в окно. Ему подумалось, что эта спальня явно предназначалась для дамы: с перламутровыми стенами и яркой мебелью, розовой софой, заваленной маленькими подушками с рюшами, от вида которых Ларен поморщился.

«Неважно, это всего на одну ночь. Завтра я отправлюсь домой».

Он быстро принял ванну, переоделся в камзол лазурного цвета и вышел в гостиную, где Финн и Адела уже сидели на диване. Друг тоже сменил доспехи на камзол темно-синего оттенка, а на Аделу в великолепном пурпурном платье Ларен старался не смотреть. Она как никто другой вписывалась в эти места.

Стража долго водила их по коридорам, пока не остановилась у двойных стеклянных дверей. Один из гвардейцев шмыгнул внутрь, а через минуту прозрачные створки широко распахнулись, и Ларен с Финном и Аделой вошли в огромный сводчатый зал.

– Его Величество Финн Деарсен, король Хадингарда, и Его Высочество Ларен Де`Алармонт, наследный принц Аланты, – громко объявили об их появлении.

Совет, очевидно, еще не начался. И Ларен не ожидал увидеть такой неформальной обстановки. За огромным стеклянным столом, который ломился от разных кушаний – от обилия рыбных блюд разбегались глаза, – сидели только члены королевской семьи. Остальные гости расположились на уютных диванчиках вдоль стен. Рядом на низких столиках стояли графины с вином.

Языковой барьер не должен был помешать провести Совет: все собравшиеся прекрасно говорили на языке людей Оглама, что только напоминало об их истинных корнях.

Ларен, Финн и Адела приблизились к столу и поклонились правителю Дартхолла.

Король Орсо склонил голову в ответ.

Медный оттенок волос Гэван унаследовал именно от отца, хотя у того многие пряди уже поседели. Черты лица заметно отличались, но суровость, с которой король Орсо смотрел на мир, делала отца и сына на удивление похожими. На крепком, не особо мускулистом теле короля хорошо сидел темно-зеленый мундир. Темно-зеленый и золотой были государственными цветами королевства.

Король, расслабленно сидя в кресле, сделал глоток вина.

– Добро пожаловать в Дартхолл. С моим сыном вы уже виделись, а это моя дочь, принцесса Селиния. – Он указал рукой на девушку слева и впился взглядом в Ларена. – Поприветствуйте же свою невесту, принц.

Принцесса изящно поднялась с места и сделала глубокий реверанс. Оливкового цвета платье оттеняло медный оттенок волос и красиво сочеталось с зеленовато-голубыми глазами. Не красавица, но достаточно миловидна. Издалека. Сейчас, подойдя ближе, Ларен разглядел семейные грубые черты лица. И если мужчин суровый вид, можно сказать, украшал, то ее определенно портил.

– Рад наконец-то познакомиться с вами, принцесса, – поклонившись, сказал Ларен. Возможно, ему следовало проявить больше внимания к невесте и поцеловать ее руку, например, но он предпочел ограничиться поклоном.

Селиния залилась румянцем, отчего даже ее рыжие волосы стали казаться ярче.

– По явному внешнему сходству могу предположить, что перед нами ваша новообретенная сестра, – заговорил король, обращаясь к Финну. Его голос звучал холодно, но взгляд хищно впился в Аделу.

Ларену это не понравилось. Как и то, что в зале почему-то не наблюдалось королевы Дартхолла.

– Да, леди Адела, – сказал Финн. Если он и заметил реакцию короля, то никак этого не показал.

– Хм… такая красота! Жаль, у меня лишь один сын. – Король Орсо побарабанил пальцами по столу. – Но мы можем завершить наш замечательный круг. Как вам известно, мой сын женат на принцессе Солнума, а дочь скоро станет женой принца Аланты. Его сестра с недавних пор замужем за королем Хадингарда, а ваша, король Финн, могла бы сталь невестой наследника Солнума. Ваше Высочество, как вам такое предложение?

Ларен резко повернул голову налево и увидел, как с ближайшего дивана поднялся молодой человек. На смуглом лице с выразительными скулами отросла легкая щетина, из-за чего он выглядел гораздо взрослее, чем помнил Ларен. Темные волосы стали значительно длиннее и теперь доставали до лопаток, а прядь у виска, как и раньше, была заплетена в тонкую косу. Наследник Солнума наклонился, чтобы поставить бокал с вином на низкий столик, и Ларен заметил у него за спиной пустые ножны для парных мечей – именно их он предпочитал другому оружию. На поясе висел единственный кинжал, эфес которого был богато украшен драгоценными камнями.

Принц Солнума моргнул, и взгляд его ореховых глаз вызывающе нагло прошелся по Аделе.

– Принц Дильяр, – произнес Ларен, почти не разжимая губ.

– Ваше Высочество, – отозвался тот с кривой улыбкой. – Мы вас заждались.

Ларен старался дышать ровно и держать себя в руках, глядя на ненавистную физиономию с самодовольным оскалом. При одной только мысли, что этот мерзавец коснется Аделы, его пальцы сами собой потянулись к эфесу меча.

Финн сразу уловил его состояние.

– Думаю, сейчас не время обсуждать подобные вопросы, Ваше Величество.

– Полагаю, вы правы. – Король Орсо откинулся на спинку кресла и махнул рукой в сторону принцессы. – Моя дочь составит компанию вашей сестре за обедом и покажет дворец, остальных прошу присесть за стол.

Принцесса Селиния радостно подскочила с места и, схватив Аделу под локоть, потянула за собой к выходу. Адела умоляюще посмотрела на брата через плечо.

Ларен тяжело сглотнул.

Когда все участники Совета, среди которых, вероятно, присутствовали ближайшие советники Дартхолла и Солнума, расселись, на несколько мгновений установилась напряженная тишина.

– Всем известно, зачем собрались мы, но что здесь делает он? – Дильяр подался вперед, кивнув на Ларена.

Тот запрокинул голову и про себя сосчитал до пяти.

– Принца пригласил я. Аланта теперь наш союзник, – напомнил южным гостям король Дартхолла. От его тона и выражения лица Дильяр насупился и не стал больше возражать.

– А где же нынешний король Солнума? – не удержался от вопроса Ларен.

– Отец не в состоянии совершать такие путешествия, – пояснил Дильяр. На этот раз без раздражающей ухмылки.

Ларен неловко промолчал. Он не знал, пошатнулось ли здоровье правителя Солнума или же дала о себе знать неминуемая старость.

– Мы слышали, мальны исцелили вашего отца? – спросил принц Ширин, вопросительно глядя на Ларена.

В отличие от старшего брата, он выглядел совсем юнцом: лицо было гладко выбритым, волосы едва доставали до плеч, но у виска – также заплетены в тонкую косу. Чертами лица он походил на Дильяра, хотя глаза казались более светлыми, золотисто-карими.

Ларен молча кивнул, и принцы погрузились в раздумья. Дильяр медленно провел рукой по заросшему щетиной подбородку.

– Если бессмысленные споры окончены, перейдем к главному, – хмуро напомнил Гэван.

– Клятве, данной нашими предками на крови? И тому, потребуют ли мальны ее исполнения? – вступил в разговор Финн.

После представления, устроенного Гелиеном Мальнсеном несколько месяцев назад, Дартхолл немедленно отправил гонца в Деарос, попросив аудиенции хадингардского короля. Шпионы Орсо доложили о случившемся быстрее, чем предполагал Финн.

Гэван махнул рукой слугам, и те принялись обходить стол, разливая господам вино.

– Сохранилось всего три королевства людей вместо семи, присягнувших на верность мальнийскому королю, – произнес он, подняв наполненный бокал.

Дильяр громко фыркнул в ответ.

– Прошу прощения? – Гэван нахмурил рыжие брови, явно возмутившись поведению гостя.

Правителям Дартхолла и Солнума долгие года удавалось ладить между собой, а вот какие отношения связывали их детей, Ларен не знал. Возможно, такие же напряженные, как и с ним.

Дильяр не стал отвечать сразу и потянулся за ближайшим рыбным блюдом.

– Те, кто хорошо изучал легенды, знают, что люди жили только на западе Оглама, и сотни лет ими правили Деарсены. На севере господствовали мальны, на юге – смерглы. Мы же, пустынники, как нас называли раньше, обитали в центре, а речной народ – на востоке. И по легенде, ваши предки были не совсем людьми. – Дильяр кивнул на правителей Дартхолла.

Король Орсо напрягся и выпрямился в кресле.

Ларен плохо знал легенды Оглама. В Аланте имелось немало своих секретов, которые ледяной народ рьяно оберегал. Но даже Финн, который все детство и юность не вылезал из библиотек, сейчас выглядел удивленным.

– И кем, по легенде, были ваши предки? Кто такие пустынники? – спросил Гэван с мрачной серьезностью.

– Секрет за секрет? – подмигнул Дильяр.

Финн громко кашлянул, возвращая собравшихся к теме заседания:

– Гелиен Мальнсен пожертвовал собой, чтобы темные твари больше не несли для нас угрозы. Я прибыл сюда лишь с одной целью: заверить вас, что мальнов не интересуют наши королевства. Ни сейчас, ни когда-нибудь в будущем Гелиен не потребует исполнения клятвы.

Принц Дильяр усмехнулся и что-то прошептал младшему брату, словно потерял интерес к теме разговора. Ширин, все это время молча и сосредоточенно наблюдавший за происходящим, кивнул.

– Правителя Мальнборна действительно больше нет? – подозрительно тихо спросил король Орсо.

– Я всей душой надеюсь, что он скоро очнется, – искренне произнес Финн. – Гелиен Мальнсен – мой друг, и я гарантирую, что он никогда не посягнет на ваш суверенитет.

– Несколько месяцев назад его действия показали обратное, – язвительно бросил Дильяр. Приподняв уголок рта, он перевел взгляд на Ларена, словно бесить его было излюбленным занятием.

Финн заскрежетал зубами.

– Это был… не совсем он.

Подробный рассказ о недавних событиях у стен Деароса стоил ему немалых душевных сил. Финну было тяжело даже мысленно возвращаться в тот день.

Ларен хорошо знал Финна. Он возненавидел себя за то, что едва не потерял королевство, осмелился бросить вызов мальнийскому королю, а потом запятнал руки в крови лордов-предателей. Финн и раньше убивал, но только в бою, когда защищался, и прежде никогда не вершил правосудие мечом. Внешне он оставался прежним, но Ларену не нужно было говорить, как сильно подобное могло ранить душу – свою он покалечил уже давно.

Финн без утайки поведал Совету обо всем: начиная от сущности, которая завладела Гелиеном, из-за чего тот возжелал подчинить народы Оглама, и заканчивая сном, в который он вынужденно погрузился. Каждый раз, упоминая имя друга, он едва заметно морщился, как будто хотел утаить боль в глазах.

Судя по ощущениям, рассказ никак не подействовал на собравшихся. Все они прекрасно умели скрывать эмоции.

– Кто правит в Мальнборне в отсутствие законного короля? – резко спросил Орсо, упираясь руками в подлокотники кресла.

– Регентом назначена его жена, – ответил Финн. – Королева Арэя всеми силами будет оберегать мальнийские земли и отстаивать волю мужа.

Король Орсо смотрел только на Финна. Внимательно. Изучающе.

– Вы хорошо знаете королеву Арэю?

– Достаточно хорошо, чтобы так говорить, – угрюмо добавил Финн.

Сидящие за столом обменялись взглядами. Казалось, между дартхоллцами произошел мысленный диалог.

– Я верю вам, король Финн, – через несколько секунд заявил Орсо.

Вранье. Ларен буквально чувствовал ложь на вкус.

Но он не вмешивался в чужой разговор. Сейчас ему было не до слов. Он с большим трудом сдерживался, чтобы не сжать кулаки или, чего хуже, с величайшим наслаждением не искромсать Дильяра, старшего принца Солнума, на мелкие кусочки. Однако только дурак не заметил бы, что весь этот Совет представлял собой плохо отрепетированный спектакль.

Оставшуюся часть заседания они обсуждали проблему дикарей, заполонивших свободные земли. К удивлению Ларена, Солнум собрался присоединиться к ним, чтобы раз и навсегда покончить с костяным народом. На вопрос Финна о том, как быть с женщинами и детьми, они единогласно решили позволить сдавшимся обосноваться на свободных землях и жить по законам и традициям остальных людей Великого континента. Подразумевалось и то, что второго такого шанса дикари не получат.

Глава 7

Спустя несколько дней, выйдя из покоев на балкон, он увидел яркое голубое небо. Все стало прежним: в саду отливала серебром листва, на берегу реки пестрели цветы, а сами воды Лауна радовали глаз лазурной синевой и весело журчали. Стейн ощущал прилив сил, и даже его кожа сияла как никогда прежде.

Духи не солгали. Но от этого было только тяжелее.

Двадцать один год…

Если им и удастся скрыть происхождение ребенка от Совета, то спрятать первенца Мальнсенов от духов все равно не получится.

Как и Арэя, Стейн не терял надежды, что Гелиен однажды проснется. Но сможет ли он найти выход? Останутся ли у него те знания и силы, коими он владел, пока был одним целым со смерглом?

Стейн на время прогнал эти мысли, когда заметил двух девушек, удалявшихся в сторону сада: Райя решила прогуляться со Свеей и показать ей Мальнборн во всех красках. Как бы ему ни хотелось провести время с племянницей, сегодняшний день был расписан по минутам.

Стейн улыбнулся.

«Просто удивительно, как две настолько разные женщины так быстро поладили друг с другом».

Он обещал отправить Свею обратно в Хадингард вместе с делегацией мальнов через несколько недель после возвращения в Мальнборн, но прошло уже больше месяца. Да и Талену сейчас было не до переговоров с людьми. Поэтому поездку отложили на неопределенный срок, но Свея не возражала – даже обрадовалась.

Стейн и сам был этому рад. Ему хотелось не только сблизиться с единственной оставшейся родственницей, но и побольше узнать о своих матери и сестре – хотя о последней они почти не говорили. Свея упоминала, что ее мать умерла, когда ей не было и трех лет, и она росла без родителей. А вот о бабушке могла болтать без устали. Его мать, как выяснилось, обладала тем еще неугомонным и дерзким характером, и Стейн улыбался до ушей, представляя, как та сводила с ума его чрезмерно хмурого отца.

На самом деле Стейн только и делал, что удивлялся, когда проводил все больше времени со Свеей. Она раскрывалась с неожиданных сторон. Первое впечатление, которое она произвела, оказалось лишь защитной стеной, возведенной из-за недоверия к посторонним. Теперь этот фасад пусть частично, но рухнул. Свея оказалась веселой и смешливой девушкой. На каждую шутку Стейна отвечала своей, и Райя раз за разом закатывала глаза, признавая в них настоящих родственников.

И только когда в комнату входил Алвис, Свея замолкала, выражение ее лица менялось, а в глазах появлялся холод.

Стейн так и не добился ни от Алвиса, ни от Свеи внятного ответа на вопрос, что случилось между ними. А странная реакция друга лишь подтолкнула его намеренно настоять на обучении, хотя он уже давно договорился с Райей. Его девушка с удовольствием согласилась обучать племянницу.

Его девушка… Любимая… Он не думал, что с его губ когда-нибудь сорвутся подобные слова.

Райя видела его насквозь. Еще в Хадингарде быстро раскусила его притворную браваду, поняла, что за привычными шутками и улыбками прячется желание кричать от ярости и боли.

«Со мной ты можешь не притворяться», – говорила она, а потом раз за разом проскальзывала ночью в покои Стейна, чтобы крепко обнять. Райя знала, что он не спал, знала и о кошмарах, которые мучили его каждую ночь: как он, истекая кровью, держал на руках покалеченное тело отца, а затем в сознании оставались лишь горящие изумрудные глаза. И только в объятиях Райи ему удавалось немного поспать спокойно.

Стейн цеплялся за нее, как за якорь: за ее улыбку, смех, прикосновения и запах, – но стоило остаться одному, и чувство, что терзало его со дня смерти отца, накатывало подобно кошмарам. Разрывало на куски. Всего-то и нужно было спуститься в подземелье и проткнуть копьем сердце того ублюдка – если у смерглов оно вообще существовало. Останавливало только одно: тогда мог погибнуть и Гелиен…

Внутри снова все сжалось в узел. Стейну удавалось отрешиться почти от всех чувств и эмоций, но только не от жажды мести, что каждый день отравляла сознание.

Неплохо отвлекала от тягостных мыслей прежняя должность. Ведь Алвис полноценно взвалил на себя бремя регента, а Стейн возглавил обе армии. Искать замену посчитали ненужной тратой времени, потому что рано или поздно Алвис вернется к обязанностям командующего. Сейчас он прекрасно справлялся с ролью регента, поскольку бывший наместник практически растил сына себе на замену, о чем тот не любил вспоминать.

Стейн освободился уже поздно вечером. Он покинул зал совета, радуясь тому, что впервые военачальники темнорожденных и светлорожденных не стали пререкаться между собой, иначе собрание точно затянулось бы на всю ночь. Основную угрозу по-прежнему несла Соляная долина, потому что никто не ведал, насколько на самом деле разумны уггоры и на что они способны без поводка короля смерглов. Мальны опасались, что эти существа в любой момент могут появиться у самых границ и утащить под землю половину армии. Или, возможно, без своего господина они снова впали в спячку.

– Так поздно ужинаете? – спросил Стейн, войдя в обеденный зал.

Все окна были широко распахнуты, и по комнате гулял легкий теплый ветерок, по которому успел соскучиться каждый мальн. Даже белые магические огни сегодня полыхали необычайно ярко, вынуждая периодически щуриться.

– Мы ждали тебя, но не дождались, – ответила Райя, сделав глоток вина. – Алвис, кстати, тоже недавно пришел.

Тот хмуро кивнул, потянулся к графину и наполнил бокал сначала себе, а потом Стейну.

– Как Арэя? – cпросил Стейн и поцеловал Райю в щеку, шею и плечо.

Алвис отвел глаза, но ни он, ни Свея привычно не фыркнули.

Так уж повелось. Стейн не стеснялся выражать чувства при мальнах: он обнимал и целовал Райю иногда так откровенно, что окружающие чувствовали себя неловко. Поэтому каждый раз, когда он чересчур увлекался, друзья закатывали глаза и отворачивались с громким недовольным фырканьем. Наверное, только эти моменты и объединяли Алвиса и Свею.

– Неплохо, – ответил Алвис. – Сегодня хотела поужинать с нами и кричала не хуже, чем в прежние дни, когда я велел ей вернуться в постель.

Стейн устало опустился в кресло и улыбнулся. Но улыбка быстро исчезла, когда взгляд упал на место, где обычно сидел Гелиен.

– Она верит, как и все мы.

– Да, но это лишь слабая надежда, – тихо ответил Алвис.

Стейн потянулся к бокалу с вином и сжал прочное стекло в пальцах.

– Надежда не бывает слабой, друг.

– В плохое вериться легче, – отозвался тот.

Повисла напряженная тишина. Опять.

Стейн уже и не помнил, когда в последний раз их ужин не сопровождало неловкое молчание. Однако по хмурым лицам Алвиса и Свеи он понял, что эти двое снова успели поцапаться.

– Что-то у меня пропал аппетит, – заявил Ал, встав из-за стола. Он даже не притронулся к еде, а тарелка осталась пуста. – Прошу меня извинить, всем доброй ночи.

Стейн проводил его взглядом, пока дверь за ним не захлопнулась, и вопросительно посмотрел на Райю.

– Свея сказала, что с завтрашнего дня будет тренироваться со мной.

Стейн подавился вином, расплескав часть напитка и забрызгав черный боевой костюм.

– Алвис принялся благодарить небеса, а Свея ответила, что он полный… – Райя провела пальцем по ободку бокала. – В общем, она ответила. Ну, слово за слово…

– Я разве давал… на это… позволение? – сказал он между приступами кашля.

– Ей будет комфортнее заниматься со мной. – Райя придвинулась ближе и накрыла его ладонь своей. – Стейн, почему ты упорствуешь?

Он нахмурил брови и схватился за столовые приборы, хотя на тарелке не было ни одного кусочка.

– А почему эти двое не говорят, что между ними произошло?

Безусловно, молчание племянницы и друга бесило его, но сейчас Стейн злился по другому поводу. Как военачальник, он привык контролировать ситуацию, и никто в отряде не смел принимать решения без его ведома и позволения. Да, Свея не была воином и членом отряда, но…

Она щелкнула пальцами, привлекая к себе внимание.

– Потому что ничего не произошло. И я, между прочим, все еще сижу здесь и прекрасно вас слышу.

– Ваше поведение говорит об обратном. – Стейн указал вилкой в ее сторону. – Хочешь, чтобы я надумал что-то плохое?

Несколько мгновений она молчала, будто о чем-то размышляла.

– Ничего не случилось, дядя. Честно. Просто… мне не нравятся люди или мальны, рожденные среди богатства и роскоши – те, кто считает, будто слуги и прочие бедняки и мизинца их недостойны. Проще говоря, грязь под ногами. – Свея посмотрела в сторону двери, за которой только что скрылся Алвис. Ее глаза, так напоминавшие его собственные, излучали холод – как и всегда, когда речь заходила о нем.

– И у тебя сложилось такое мнение об Алвисе? – Стейн напрягся, но тут же заставил тело расслабиться. Он залпом допил вино и снова наполнил бокал. – Но почему?

Свея уставилась в тарелку.

– Неважно.

– Неважно, – задумчиво повторил он. – Свея, что бы ни послужило причиной такого мнения, оно скоро изменится.

– Вряд ли, – отмахнулась она.

Стейн отложил столовые приборы и откинулся на спинку кресла, а Райя стала наполнять его тарелку.

Задолго до знакомства с Алвисом у него тоже сформировалось предвзятое мнение, а при первой встрече сынок наместника и вовсе показался ему холодным и надменным занудой. И только узнав его получше, Стейн понял, что он не так уж и плох. Хотя чопорным занудой оставался до сих пор.

– Да, Алвис вырос среди богатства и роскоши и с рождения ни в чем не знал нужды, но он не стал таким, как ты говоришь. В детстве обществу сверстников из семей высокородных мальнов он предпочитал компанию детей дворцовой прислуги.

Свея подняла голову. На ее лице отразилось удивление.

– Алвис жил во дворце, но все свое время проводил за его стенами, среди обычных мальнов. Даже жениться собирался на дочери служанки, но… – Стейн замолчал.

Он слышал эту историю от Гелиена, а тот – от Арэи. Сам же Алвис никогда не делился подробностями прошлого. Но Стейн не осуждал его. Вероятно, нежелание говорить о прошлом – одна из немногих общих их черт.

– Но… – протянула Свея и замерла в ожидании ответа.

Помолчав еще немного, он продолжил:

– Его отец, бывший наместник Мальнборна, пригрозил изгнать семью девушки из королевства, а для многих мальнов, Свея, это хуже смерти. Пути Алвиса и Эиры разошлись, потому что она выбрала семью. И кто ее за это упрекнет? Немногим позже ее выдали замуж за другого.

Свея долго смотрела на Стейна, затем повернулась к Райе, и та кивнула со слабой улыбкой. У племянницы запылали щеки. Она снова уставилась в тарелку и стала ковыряться вилкой, но так и не донесла до рта ни крошки.

За это время Стейн успел съесть две порции тушеного мяса.

Райя кашлянула:

– Пойду-ка я спать. Ты идешь?

– Да, – ответил он и одним глотком допил вино. – Свея?

Но та не сдвинулась с места. Его рассказ, видимо, заставил ее забыть даже о еде – к ней она так и не притронулась.

– Я сама дойду.

Стейн посмотрел на Райю, но ее взгляд ясно говорил: «Оставь ее». Он кивком ответил и, взяв Райю за руку, направился к двери.

Он до сих пор не привык к странному поведению Свеи. В один момент она смеется и шутит, а в другой, в присутствии Алвиса, становится холодной, как лед. Когда она увидела свои покои в первый раз, лишь безучастно сказала: «Роскошь. Умопомрачительная роскошь» – зато сегодня с утра, выглянув в окно и увидев цветущие растения, обрадовалась как ребенок.

Пока они шли в покои, Стейн молча обдумывал ситуацию, а потом сказал:

– Поведение Свеи… Все равно не объясняет почему…

Райя цокнула языком, и ее янтарные глаза как-то странно заблестели.

– Ты всегда был слеп в подобных вопросах.

– Что? О чем это ты?

– О чем, о чем! – передразнила его Райя. – Да твоя племянница, похоже, с первого взгляда влюбилась в твоего друга.

Он резко остановился, будто налетел на невидимую стену.

– Что-о?

– И она, кажется, тоже нравится Алвису.

Стейн даже рот разинул от удивления.

– Повторюсь: что?

Она потянула за руку, заставляя сдвинуться с места, и рассказала о первой встрече Алвиса и Свеи.

– Но она – человек, а он – мальн, оттого и подобное поведение. Иначе в будущем обоим будет больно.

Стейн замер, хотя они почти достигли покоев.

«Нет. Это какой-то бред! Свея и Алвис?»

Конечно, Свея была настоящей красавицей, в свою бабушку. Что и говорить, раз даже суровый отец не устоял перед его матерью.

Райя тихо засмеялась.

– Рот закрой!

На самом деле Стейн только недавно перестал думать о том, что Алвис, возможно, по-прежнему был неравнодушен к его возлюбленной. Пусть он и отошел в сторону, не выказав с тех пор ни малейших признаков симпатии к Райе как к женщине, эта мысль продолжала сидеть в голове Стейна, словно заноза. И то, что теперь Алвис и Свея могут…

Он тряхнул головой.

– Ты ошибаешься. Они едва знакомы.

– Возможно. – Райя крепче сжала его ладонь. – Но они постоянно находятся рядом: вместе обедают, вместе ужинают, даже тренируются вместе. Существует разная любовь, Стейн. Такая, как у нас, например, которая возникла со временем. А бывает достаточно одного взгляда. Наверно, я преувеличила насчет любви, но между Свеей и Алвисом явно есть влечение, притяжение… Разве ты не видишь, как они смотрят друг на друга?

– Вижу. Холодно и отстраненно.

– Ничего ты не видишь, болван! – огрызнулась она.

Стейн схватил ее за талию, притянув к себе.

– А за болвана ответишь, – сказал он и, наклонившись, поцеловал чувствительное место у нее за ухом.

– Разве я не права? – Она откинула голову назад, обнажая для него шею. – Ты двадцать лет не замечал, как я к тебе на самом деле относилась.

Стейн водил губами по нежной золотистой коже, иногда покусывая ее.

– Ты хорошо это скрывала.

Райя положила ладонь ему на грудь, а затем проникла рукой под рубашку и коснулась его сердца, которое вот уже несколько минут билось неровно. Стейн почувствовал ее тепло, проникающее под кожу. Он обхватил запястье Райи и сильнее прижал ее руку к груди. Его губы замерли над ее губами, обольстительными и манящими. Ее рот на выдохе приоткрылся, и Стейн вмиг забыл и о племяннице, и о друге, потому что желание затмило прочие мысли.

Он видел лишь ее, хотел лишь ее.

– Ну да, как я могла устоять перед…

– Сильным, обаятельным и безумно привлекательным воином?

– Забыл добавить «скромным», – шепнула Райя. Ее дыхание ласкало ему губы.

– О, я весьма скромен.

Рука, которой он обвивал тонкую талию, дернулась, и Стейн сильнее прижал ее к своему телу.

– Господин командующий, мне не нравится блеск ваших глаз. О чем это вы думаете?

– О, милая Райя, ты правда хочешь знать, о чем я сейчас думаю? – Он положил руку ей на бедро, и Райя потянулась, лишь на мгновение коснувшись его губ, а потом вдруг вынырнула из объятий и подошла к дверям покоев. Быстро оглянувшись, она проскользнула внутрь.

Когда Стейн вошел в комнату, она стояла спиной к нему и слегка крутила головой, словно осматривала хорошо знакомые ей покои, оформленные в темных тонах. В отличие от отца, Стейн давно переделал интерьер и заменил мебель. Даже распорядился, чтобы здесь разрисовали потолок, придав тому сходство со звездным небом.

Он прислонился к дверям, скрестив руки на груди.

Райя сделала шаг, замерла напротив тлеющего камина и, не оборачиваясь, произнесла:

– Можно тебе признаться?

– Любовь моя, уже поздно скрывать свои чувства. – Но, расслышав в ее голосе серьезные нотки, добавил: – В чем?

– Мне не нравится здесь. Я скучаю по Черным горам, скучаю по дому.

– Я тоже скучаю.

Он говорил правду. Он тосковал по Черным горам, но не так, как большинство темнорожденных. Он привык к здешней жизни, и ему даже нравился Мальнборн, но не прошло ни дня, чтобы он не вспоминал о доме.

– С тех пор как мы сюда попали, наша жизнь стала… непредсказуемой, – прошептала она.

Стейн приподнял брови.

– Не думал, что тебе по нраву скучная жизнь.

Райя повернулась и, словно не услышав его слов, продолжила:

– Только кажется, что все осталось позади, как снова что-то происходит. И нет больше смысла ждать, надеяться… Это лишь вопрос времени, когда духи раскроют наш замысел и накажут нас и всех мальнов.

Она стянула верх боевого костюма, а затем медленно, одну за другой, начала расстегивать пуговицы на рубашке. Стейн тяжело сглотнул, когда черная ткань с тихим шуршанием упала к ее ногам, а темные волосы мягкими волнами рассыпались по обнаженной груди, полностью скрывая ее.

Они засыпали и просыпались в объятиях друг друга, но между ними еще не было настоящей близости. После похорон его отца Райя настояла на соблюдении положенного у мальнов траура длиной в шестьдесят дней: она не хотела, чтобы их первая ночь стала лишь средством забыться. Потребовалась вся выдержка Стейна, чтобы не касаться любимой так, как того желала каждая клеточка его тела.

– Я не хочу больше ждать, чтобы броситься в бездну и показать, как сильно я люблю тебя. Я не хочу больше ждать…

– Тогда иди ко мне, – выдохнул он, почувствовав, как кровь в венах запульсировала сильнее.

За несколько коротких шагов они оказались рядом. Стейн схватил Райю за талию и с жадностью набросился на ее рот, сливаясь в поцелуе – страстном, почти грубом. Как только их языки столкнулись, она застонала и требовательно впилась пальцами в мускулы на его руках. Стейн заскользил ладонями по ее обнаженной спине и плечам, желая прикоснуться к каждому сантиметру кожи, но тут Райя прервала поцелуй и снова отстранилась. Он зарычал, чувствуя, как загораются его глаза. Райя лишь слегка улыбнулась, взяла его за руку и потянула за собой. Остановившись напротив громадной кровати, толкнула его в грудь, и он упал на матово-черные шелковые простыни.

– Райя, – прохрипел он, когда она уселась на него верхом, расставив колени по бокам от его бедер.

Она решила поиграть с ним. Хорошо. Он подыграет. Пока.

Райя наклонилась и слегка прикусила его нижнюю губу. Стейн положил руки на ее обнаженную талию и медленно скользнул вверх, откидывая назад длинные волосы и открывая взору грудь. Он накрыл ее обеими ладонями, наслаждаясь мягкостью и бархатом нежной кожи, и проникновенно сказал:

– Ты прекрасна… Восхитительно совершенна.

Он поднял голову, и их взгляды встретились. В янтарных глазах Райи горело столь сильное желание, что даже ее потрясающее тело слегка подрагивало под его ладонями.

Тут она снова толкнула его в грудь и начала расстегивать рубашку, но Стейн перехватил ее пальцы с хищной улыбкой.

– Хочешь быть главной? – Приподнявшись, он легко коснулся языком ее затвердевшего соска, и громкий стон тут же заполнил мирную тишину покоев. – Тогда у нас проблема. Я тоже люблю быть главным.

Стейн резко перевернулся, оказавшись сверху и накрыв ее тело своим. Она схватилась за его плечи, впившись в них ногтями, и открыла рот – явно вознамерилась возразить.

«Небеса, как она очаровательно хмурится!»

Но Стейн прильнул к ее губам, не давая ответить. В его требовательном поцелуе ощущался голод, сдерживаемый все это время.

– Что ты со мной делаешь… – прошептал он, разорвав поцелуй.

Райя ответила загадочной улыбкой, и ее сердце бешено заколотилось, когда он коленом раздвинул ее бедра. Ее кожа пылала, глаза ярко горели, а грудь часто поднималась и опускалась. Она коснулась щеки Стейна, а затем провела теплой ладонью по его волосам, пропуская их между пальцами. Когда он стянул с себя рубашку и отбросил в сторону, ее руки мгновенно легли на разгоряченную кожу, и Райя начала ощупывать тугие мускулы на груди и животе. Стейн издал гортанный звук и едва не набросился на нее, словно изголодавшееся животное. Он не помнил, когда в последний раз так долго воздерживался, но старался владеть собой, давая ей время изучать его тело и медленно, мучительно медленно очерчивать каждую мышцу.

– И ты прекрасен…

– Знаю.

– Ненавижу тебя, – фыркнула Райя.

– Врушка, – с тихим смешком сказал Стейн, но в тот момент, когда ее ладонь двинулась вниз по дорожке черных волос, задевая ремень, у него перехватило дыхание. Она уверенно скользила рукой все ниже, поглаживая его через штаны. Не в силах стерпеть, Стейн вновь прижался к ее телу, а затем и к распухшим губам. Как только его обнаженный торс потерся о ее грудь, и без того шаткая стена, которая сдерживала желание все эти месяцы, пошла глубокими трещинами.

Стейн потянулся к пуговицам на ее штанах и, поменяв положение ног, несколькими ловкими движениями снял с нее остатки одежды, затем обхватил ее бедро и закинул себе на талию. Ладонью провел по икре и скользнул по согнутой ноге выше, пока его губы медленно спускались к ее шее, груди и животу. Он собственнически покусывал ее восхитительно гладкую кожу, отчего Райя выгибала спину и запрокидывала голову.

Получая удовольствие от того, как ее тело отзывалось на его прикосновения, Стейн спускался все ниже, водил языком по внутренней поверхности бедра и оставлял на ней поцелуй за поцелуем. А когда он коснулся самой чувствительной части тела, с губ Райи сорвался громкий стон. Он ласкал, истязал ее плоть, чувствуя, как она выгибается навстречу каждому прикосновению. К языку добавились пальцы. Сначала один, затем второй. Стейн неспешно двигал ими внутри нее, продолжая языком очерчивать круги на нежной точке. Райя стонала и изнывала от желания – ей явно было мало пальцев. Она дернулась, будто собиралась привстать, но Стейн зарычал и надавил ладонью ей на живот, не позволяя шевелиться.

– Стейн… пожалуйста… – выкрикивала она, умоляя о большем, пока он изгибал пальцы внутри нее и ускорял темп.

Но он хотел большего, хотел ее всецело и без остатка, только для себя самого.

Наконец все стены рухнули. Он отстранился и скользнул взглядом по ее обнаженному телу. Каждый его сантиметр был безупречен, одновременно женственный и натренированный. А эти соблазнительные груди, плоский живот, крепкие бедра… Она выглядела прекраснее, чем во всех его снах и любой из фантазий.

Вот уже совсем скоро он медленно исследует руками, и не только руками, ее восхитительное тело, покроет поцелуями каждый миллиметр кожи. Он будет наблюдать и подмечать прикосновения, от которых она дрожит, а потом даст ей полную власть над собственным телом.

Но не сейчас.

Сейчас Стейн слишком долго томился в ожидании, слишком сильно желал эту женщину.

Не в силах больше сдерживаться, он начал стягивать с себя штаны. Райя приподнялась на локтях и следила за каждым движением его рук. Покусывала пухлые чувственные губы, откровенно разглядывая его. Мгновение Стейн наслаждался восхитительным зрелищем того, как она изучает его тело, останавливаясь на возбужденной плоти, но потом все самообладание иссякло. Он прижался к телу Райи своим и обхватил ее подбородок, заставляя посмотреть ему прямо в глаза.

– Я люблю тебя, – прошептал Стейн.

– И я люблю тебя, – выдохнула ему в рот Райя.

Стейн медленно вошел в нее и замер, давая ей привыкнуть к ощущениям. Он и сам словно впервые почувствовал такое наслаждение, судорогой пронзившее его тело. Когда он проник еще глубже и начал двигаться в ней, покрывая поцелуями ее подбородок, шею и грудь, Райя издала рваный вздох. Обхватив ногами его талию, она царапала ногтями спину и требовала двигаться быстрее, жестче. С каждым новым толчком шептала: «Я люблю тебя».

Стейн едва не сошел с ума при виде того, насколько прекрасно ее тело подходит к его.

Он наклонился и провел языком вдоль груди, замедляя темп. Каждое касание к коже сопровождал медленным толчком в нее, а потом также медленно выходил. Райя ерзала под ним, выгибая спину и дрожа всем телом от удовольствия.

– Стейн, – взмолилась она. Видимо, ей надоела эта игра.

– Да, милая Райя, – поддразнил он. – Хочешь больше?

– Да!

– Желание дамы для меня закон. – И он с такой силой толкнулся бедрами, что ее тело заскользило по черным шелковым простыням. Он двигался в ней как безумный, упиваясь тем, как меняется ее выражение лица и как подпрыгивает восхитительная грудь.

Духи! А какие звуки срывались с ее уст!

После очередного мощного толчка Райя резко приподнялась, явно желая утолить бушующую в венах страсть. Она перехватила инициативу, устроившись у него на коленях, но в этот раз Стейн не стал препятствовать. Он зачесал ее волосы назад, открывая лицо, и слегка потянул за них, отчего она высунула язычок и облизала губы.

– Ты ведь понимаешь, что околдовала меня? Завладела мной без остатка?

– Так докажи, – промурлыкала его дикая кошечка, и он мгновенно обрушился на нее в новом поцелуе, кусая нижнюю губу. Райя крепко вцепилась в его плечи, будто боялась, что любимого вырвут из объятий, и властно очертила рельеф мышц, а затем привстала и на выдохе опустилась прямо на него.

– Проклятие, Райя, – выругался он, и из его глаз словно посыпались искры.

Она что-то невнятно бормотала, снова и снова опускаясь на него, пока он терзал ее губы. Между поцелуями Стейн смог разобрать лишь одно слово: «люблю».

Еще не раз за долгую ночь она с тихими и громкими стонами повторяла его. Ее слова слились в блаженную мелодию, в которой смешались звуки их тяжелого дыхания, соприкосновения мокрых тел и шепота, срывавшегося с ее уст. Их любовь была отчаянной, временами неистовой, и она сочетала в себе все то, что Стейн всю свою жизнь предпочитал разделять.

Любовь и страсть.

Раньше он знал лишь последнее. Теперь же Райя была его женщиной. Он любил ее и желал каждую минуту во сне и наяву. И желание не проходило – только усиливалось.

Стейн никогда не забудет, как она смотрела на него, когда впервые призналась в любви. Никогда не забудет ее взгляд, такой любящий и нежный… Пламя в груди, трепет, что он чувствовал в ее присутствии… Чистая, невозможная страсть, бушующая в крови, ни на миг не угасала. Это чувство окрыляло и вместе с тем пугало его до ужаса, но он хотел, чтобы так было всегда.

Он мечтал провести безмерно долгую жизнь только с ней.

Он хотел, чтобы она стала его женой.

Он принадлежал ей навечно.

Глава 8

Легкое прикосновение к щеке заставило ее резко вынырнуть из сна.

Рядом с ее кроватью замер расплывчатый силуэт с изумрудными глазами, ярко горящими в темноте.

Арэя отползла на край постели и часто заморгала, пытаясь смахнуть сонную пелену.

«Показалось».

Она начала осматриваться. Огромный бассейн в центре главной комнаты выглядел словно безмятежное озеро. Занавески у распахнутых окон едва заметно колыхались, а рядом на круглом столе стоял поднос с нетронутым ужином. Поленья в большом мраморном камине давно прогорели.

Не раздавалось ни звука. Не было ни единого признака того, что здесь кто-то находился.

Снова внимательно осмотревшись, Арэя коснулась щеки и вздрогнула.

«Это был сон, всего лишь сон».

Она положила голову на подушку и закрыла глаза.

«Он не мог быть здесь… Не мог…»

В ее сознании мелькнуло еще одно воспоминание.

Почувствовав чужеродную силу, Арэя пришла в себя. Она слишком быстро вскочила на ноги, отчего у нее закружилась голова, а затем затошнило.

А вдруг все случившееся в зале совета не более чем иллюзия, очередной кошмарный сон?

– Успокойтесь, Ваше Величество. Вы в своих покоях, в безопасности.

Она узнала голос Хэварда, и он помог ей снова лечь в постель.

Холодный ветер, подувший из открытых окон, всколыхнул занавески и заставил ее поежиться. В горле запершило.

Старейшина настороженно посмотрел на нее и протянул стакан воды, а затем одним взмахом руки закрыл все окна.

– Хэвард, вы живы. Я боялась, что он солгал.

Сделав два больших глотка, она начала осматриваться. Почему-то ей казалось, что они в покоях не одни.

– Его здесь нет. Пока что, – сказал старейшина и, пододвинув стул, сел рядом.

– Хэвард, это правда? Я беременна?

– Да, Ваше Величество. И сейчас об этом лучше никому не говорить.

– Вот почему мне было плохо, – прошептала Арэя скорее сама себе, опустив руку на живот.

Она представила, как сообщает мужу об этом, как чистая любовь загорается в его глазах, как он бросается обнимать ее, а она смеется и плачет от счастья.

– Да, – ответил Хэвард. – Срок три месяца. Я сделаю все, что в моих силах, но вам нужно знать: беременность проходит тяжело. Так будет и дальше. Плод необычайно силен.

«Всего три месяца! – подумала Арэя, готовая поклясться, что ощутила отклик ребенка на ее прикосновение. Она улыбнулась. – Наш с Гелиеном малыш».

Перед ее мысленным взором предстала новая картинка: муж смеется и подбрасывает ребенка в небо. Они с Гелиеном засыпают в одной постели, а малыш между ними ворочается во сне.

Арэя почему-то даже не сомневалась, что у нее будет мальчик – сын, очень похожий на своего отца. Она хотела этого. А Гелиен пошел бы на все что угодно, лишь бы защитить его.

– Хэвард, вы умеете лечить?

– Потенциал верховного старейшины более велик, нежели у любого другого старейшины, владеющего чистой магией. – Он хмуро поглядывал на нее.

Отвернувшись к окну, Арэя заметила, что за полупрозрачными занавесками пасмурно, а к стеклам лип туман. Она поежилась.

– Да, – кивнул Хэвард, – это неестественный туман. Что-то произошло. Или должно произойти. Духи разгневаны. Я чувствую…

– Где он? – перебила она, сомневаясь, что хочет услышать ответ.

– Я тоже скучал, дорогая, – мгновенно отозвался ненавистный голос.

От одного слова «дорогая» ей захотелось громко выругаться.

Настоящий Гелиен никогда не называл ее так… И стал звать так только после того, как изменился.

Хэвард резко встал.

В центре комнаты появился смергл, окутывая все пространство тенями.

Катан был в простой черной рубашке с закатанными до локтей рукавами, что подчеркивало крепкие руки. Короткие иссиня-черные волосы были слегка растрепаны. Все это делало его образ до жути обычным, но стоило поднять голову и увидеть горящие изумрудные глаза, как становилось понятно, какое чудовище он из себя представлял. По бледным рукам, от пальцев до предплечий, тянулись черные линии, словно сами вены напитались тьмой и выступили наружу.

– Оставьте нас, старейшина, – произнес он голосом смергла, жестким и холодным.

Хэвард напрягся и расставил руки в стороны, будто готовился защищаться.

– Мы это уже проходили. Я сохранил вам жизнь, поскольку вы нужны королеве, но не испытывайте мое терпение. – Глаза Катана вспыхнули, и изумрудный свет озарил всю комнату. Хотя его лицо выглядело бесстрастным и холодным, разъяренный взгляд пронизывал насквозь, оставляя после себя лишь чувство страха.

Арэя потянулась к рукам Хэварда, молчаливо призывая исполнить приказ. Она была уверена, что смергл не хочет причинить ей вред, но вот другим…

Старейшина недолго колебался, а потом нехотя покинул покои.

Арэя с трудом поднялась на ноги, едва не застонав. От испарины на спине и груди легкая шелковая сорочка гадко прилипала к коже, почти ничего не скрывая. Катан хищно скользнул взглядом по ее телу, и она быстро накинула халат.

Чудовище, не знающее пощады – вот кем он был.

В этот момент покои начали кружиться, и она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы побороть головокружение.

– Откуда ты узнал, что я беременна?

Катан наградил ее язвительной улыбкой.

– Отец всегда чувствует свое дитя.

Ей показалась, что она заледенела изнутри. Сердце замерло, а перед глазами снова заплясали разноцветные пятна.

– Что ты несешь?

– Лишь правду, – пожал плечами Катан.

– Гелиен – отец ребенка, – процедила она сквозь зубы.

– Верно, отец. По большей части. Дорогая, скажи, часто ли ты вспоминаешь брачную ночь? Прокручиваешь в голове каждую минуту? Он никогда не касался тебя так, как я. Ты ведь почувствовала разницу?

Арэя медленно проваливалась в кошмарную пустоту, тело бросало из жара в холод, а проклятая пелена не желала рассеиваться. Она схватилась за столбик балдахина. Куда исчез воздух? И зачем закрыли все окна?

Она давно запретила себе думать о том, что в брачную ночь рядом с ней был не Гелиен, и зло мотнула головой, не желая поверить гнусным речам смергла.

Но глубоко в душе знала, что он не лжет.

– Ты… я… – заплетающимся языком начала она, но от ужаса сжалось горло. Осознание обрушилось на нее лавиной, лишив возможности связно говорить.

Катан вновь окинул ее пристальным взглядом от макушки до пят.

– Я познал каждый уголок твоего тела. И пусть снаружи ты видела его, ощущала его, но сознание в тот момент было моим.

Ее снова сильно затошнило, но вовсе не из-за беременности. Одна мысль о подобном отозвалась противной сухостью во рту. Ужас, ярость – все эти чувства притупились, и теперь она не испытывала ничего, кроме отвращения.

– Даже если и так, ребенок все равно не твой.

В этот раз Катан медлил с ответом, словно раздумывал, стоит ли делиться секретами.

– Помнишь порез на ладони мужа? Мой дух давно был внутри него, и, чтобы он укоренился и в ребенке, потребовалось провести сложнейший ритуал.

Арэя ждала продолжения, но что-то подсказывало ей, что смергл не собирался посвящать кого бы то ни было в детали. Поэтому она выдавила лишь одно слово:

– Зачем?

– Мне нужен наследник, – просто ответил он и улыбнулся. От его улыбки по коже поползли мурашки, но Арэя старательно попыталась скрыть дрожь.

– Но почему я?

– Этому ребенку не будет равных. Никто не сравнится с ним: ни Темный король, ни Гелиен Мальнсен, ни даже я. Ты, я и наш малыш…

– Нет никаких «ты и я», и этот ребенок не твой! – сердито прошипела Арэя. Ее глаза застилала горькая, кипящая ненависть. Руки непроизвольно сжались в кулаки.

Ноздри Катана раздулись.

Атмосфера вокруг изменилась. Почувствовались волны темной силы, заполняющей пространство. Арэя окружила себя магическим щитом, но тот быстро рассыпался. Она была слишком слаба и с трудом держалась на ногах, едва не всхлипывая от собственного бессилия.

– Можешь обманываться дальше. Но рано или поздно ты поймешь, что нам суждено править вместе, – небрежно бросил он.

Арэя поморщилась и отвернулась. Он увидела на столе копье, белая рукоять которого слабо мерцала в сумраке покоев. Ей ничего не хотелось так сильно, как вонзить острие проклятому мерзавцу в сердце. Стоило немного поднапрячься… но грохочущее море ярости, похоже, отняло последние силы.

Катан проследил за ее взглядом или опять прочитал мысли, потому что сказал:

– Я не мальн и тем более не жалкий человек. Мне не навредит мальнийское копье. – Его рот скривился в гримасе ярости, а в и без того жутких глазах промелькнуло что-то опасное. Он сделал шаг вперед и остановился в опасной близости от Арэи. Выражение его лица стало серьезным, а голос зазвучал низко и чувственно: – С того дня, когда я впервые увидел тебя, твой образ преследовал меня. Каждый раз, во сне и наяву. Я смотрел на тебя его глазами, стучался, рвался наружу… так хотел коснуться тебя, так хотел…

Арэя вспомнила странный, дикий взгляд Гелиена. Порой он словно отшатывался сам от себя.

Прежде чем она успела опомниться, Катан поднес к ее лицу руку и провел кончиками пальцев по щеке. Они были ледяными, но прикосновение обжигало. Арэя не могла пошевелиться, не отваживалась даже дышать, когда он наклонился ближе к ее губам.

– Ты такая красивая. – Его голос превратился в шепот.

– Это лишь желание, ничего больше. – Она посмотрела на него со всей ненавистью и отвращением, что испытывала к этому чудовищу.

Он отстранился.

– Ошибаешься, Арэя. – Катан как-то болезненно поморщился и неспешно двинулся к двери. – Но в одном ты права. Я – чудовище.

Она не видела это чудовище несколько дней, но могла поклясться, что каждую ночь в темноте мелькали изумрудные глаза. Хотя когда зажигался свет, покои оказывались пустыми.

«Скоро ты станешь моей…» – пела тишина.

Хэвард навещал ее чуть ли не каждые два часа, следил за состоянием и постоянно твердил, чтобы она как можно реже вставала с постели. Он рассказывал, насколько тяжело будет протекать эта беременность и как силен малыш. Так оно и было: тошнота и головокружение не проходили, и все больше охватывала страшная слабость. Но Арэя не понимала, как она могла отдыхать, когда в Мальнборне творилось такое. Ее беспокоила судьба королевства и всех, кто был ей дорог, но Хэвард заверил, что в городе стало спокойно. Катан приказал готовиться к коронации, а сам пропадал неизвестно где.

Как и в предыдущие ночи, Арэя спала плохо – ворочалась, предаваясь воспоминаниям и тоскуя по единственному мужчине, которого любила всем сердцем. Рубашка мужа все еще хранила его запах: запах летней ночи, свежести, какая бывает после грозы.

Появление Гелиена в ее жизни было сродни грому среди ясного неба. Арэя до сих пор не могла разобраться, как с самого первого дня этот мужчина заполнил ее мысли, каждый ее сон, словно проник под кожу. Все годы своего обучения Арэя видела в мужчинах вокруг себя только соперников и старалась не замечать их взглядов. Мужчины есть мужчины, даже если они – благородные мальнийские воины.

Арэя начала учиться боевому искусству в раннем возрасте. Сперва Элиас, согласившись на уговоры Алвиса, тренировал ее тайно, но затем все рассказал ее отцу. Конечно, женщины-воины были в Мальнборне не редкость, но не каждый родитель одобряет подобный выбор. Тем более не мог одобрить и ее отец, который лишь хотел выдать дочь замуж за главного советника, своего сообщника. Однако единственное поспешное решение наместника изменило все: кто бы мог подумать, что ей прикажут обучать будущего мужа.

Гелиен…

Ее первая и единственная любовь.

Когда она открыла глаза, то сразу ощутила присутствие смергла. Сейчас он не скрывался, просто сидел за столом у окна и попивал что-то из бокала.

– Завтрак, дорогая?

Арэя села в постели. Она чувствовала себя так плохо, что даже не нашлось сил, чтобы послать смергла гнить в его проклятые земли.

– Проваливай.

Катан рассмеялся, одарив ее улыбкой, острой и смертоносной, как темный кинжал Кьелла.

– Неважно выглядишь. Похоже, Хэвард не справляется со своей задачей, и я уже начинаю жалеть, что сохранил ему жизнь. – Холодный и неестественный, он говорил о смерти без каких бы то ни было эмоций.

– Оставь Хэварда в покое, он ни при чем. Малыш очень силен.

– Ты права, – ответил Катан и снова улыбнулся. В этот раз его улыбка показалась пугающе счастливой и гордой.

Последние дни она ела очень мало, потому что лишь от одного вида пищи ее начинало тошнить. Хэвард наседал, каждый раз повторял: «Если не для себя, то для ребенка» – и не уходил, пока она не съедала хоть что-нибудь. И Арэя глотала куски, с трудом проталкивая их в горло.

Она встала с постели и плотнее запахнула шелковый халат, надетый поверх рубашки Гелиена – вот уже который день ей приходилось спать в одежде, потому что в покоях постоянно ощущалось постороннее присутствие. Она сделала осторожный шаг к столу. Стеклянная поверхность была уставлена едой, из серебристого чайника поднимался пар, а вокруг витал любимый аромат чая с нотками корицы.

Катан подвинул стакан воды, будто знал, чего именно она хочет.

– Что тебе нужно? – Арэя сердито смотрела на него, не понимая, почему он все еще здесь.

– Просто хочу позавтракать с матерью моего будущего ребенка, – ответил он с преувеличенным удивлением.

Комната словно уменьшилась, воздух куда-то исчез. Само присутствие смергла душило, а лживые слова застревали в голове и горле, не позволяя нормально дышать. Ее злило собственное бессилие и настроение, и ей хотелось одновременно плакать и проткнуть этого мерзавца копьем.

– Это. Не. Твой. Ребенок.

Рот Катана болезненно скривился.

– Арэя, это начинает надоедать.

– Так проваливай! – закричала она, на что, казалось, ушли все силы.

Катан так резко дернулся, что она отскочила назад, влетела в стеклянную дверь террасы. По гладкой поверхности побежала паутина трещин, как от мощнейшего удара кулаком. Арэя не поняла, чего именно испугалась, ведь никогда раньше не страшилась смерти. Вероятно, сработал инстинкт, и она попыталась защитить вовсе не себя.

Катан внезапно оказался рядом, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на тревогу.

– Ты испугалась?

Арэя не ответила. Никак не могла привыкнуть к его столь переменчивому настроению. Как маятник, оно раскачивалось за одно мгновение от едкости, гнева и раздражения до неподдельного беспокойства и обратно.

– Не хочу, чтобы ты меня боялась. Я никогда не наврежу тебе и ребенку. Кому угодно, только не вам.

Арэя ни на мгновение не желала верить в то, что смергл дорожит ею. Существо, которое без колебаний убивало невинных людей и мальнов одним движением руки, вряд ли могло проявлять настоящие чувства. Но она слышала биение его сердца. Смергл не врал.

Внезапно мир вокруг померк. Пульс отдавался в каждой клеточке тела, в сознании потемнело, но Арэя постаралась избавиться от этих ощущений. Катан мог считать ее эмоции, заглянуть прямо в душу, узнать все секреты, поэтому сейчас внутри нее должно было остаться лишь чувство всепоглощающей ненависти.

– Почему я? – снова спросила она. Ее голос звучал на удивление спокойно вопреки тому, что творилось в душе.

– Ты и ребенок… Вы – моя единственная слабость, – прохрипел Катан так, словно это его искренне расстраивало.

Однажды нечто подобное пытался сказать бесчувственный Гелиен, или тогда говорил смергл? Или они оба?

Арэя с трудом сглотнула, но сумела преодолеть шок, не показав эмоций.

Катан перевел взгляд на ее рот и уперся ладонями в стекло рядом с ее головой. Он наклонился ниже, и его дыхание коснулось ее губ. От него пахло костром или пеплом.

– Один поцелуй. Больше я ни о чем не прошу. – Он с пугающей нежностью убрал прядь волос с ее щеки, и Арэя почувствовала, как мышцы лица и тела онемели. Она не могла даже пошевелиться.

– Если ты действительно не хочешь причинить мне вред и получить его силой, то… отойди. – Сама мысль о поцелуе с чудовищем, который когда-то владел сознанием и телом Гелиена, вызывала отвращение и тошноту.

В глазах Катана вспыхнуло раздражение. Он собирался снова коснуться ее щеки, как вдруг стиснул челюсти, схватился за грудь и закричал:

– Ах ты мерзавец!

Его окружила тьма, когда он попытался переместиться, но лишь сдвинулся немного вперед и налетел на стол.

– Не думал, что ты решишь отказаться от всего! – Голос Катана звучал холоднее, чем когда-либо.

«С кем он говорит?» – подумала Арэя.

– Я все равно всегда… буду на шаг… впереди тебя… всегда…

Потом он упал, словно замертво.

Глава 9

– Тебе не кажется это странным?

– Что именно? – спросил Финн, поглядывая на двери спальни сестры.

В ожидании Аделы они сидели на диване в гостиной. После короткого отдыха они должны были посетить бал, на который уже неприлично опаздывали. Ларен собирался появиться там ненадолго, станцевать несколько танцев со своей невестой, а потом уйти. Свадьба должна была состояться в Аланте через два месяца. Так решили короли. Поэтому задерживаться в Дартхолле дольше необходимого не имело смысла. Да и желания узнать невесту получше тоже не возникало.

«Скоро у меня будет на это вся треклятая жизнь».

– Столько шумихи вокруг этого Совета, а всем оказалось достаточно одного твоего слова, – нахмурился Ларен.

– Сам об этом думал. – Финн закинул руку на спинку дивана. – Дартхоллцев, по-видимому, совсем не волновала клятва. Как будто им было важно выяснить только, как много я знаю о мальнах, о самом Мальнсене и о том, кто теперь правит вместо него. Полагаешь, они что-то замышляют?

Ларен фыркнул:

– Умоляю, да что они могут? Надо быть полнейшим дураком, чтобы замышлять недоброе против мальнов.

Хотя поведение дартхоллцев показалось ему подозрительным, Ларен сомневался, что после случившегося в Хадингарде кому-то хватит глупости бросить вызов мальнам. Здесь скрывалось что-то другое.

– Знаю. – Финн свел брови. – Им что-то нужно.

– Например? – спросил Ларен у друга, который подтверждал его собственную догадку.

– Понятия не имею.

Финн опять уставился на двери, и его нетерпеливый взгляд словно говорил: «Женщины, что с них взять!».

– Может, им нужна помощь? – задумчиво спросил Ларен. – Видел, как напряглись принцы Солнума, узнав о моем отце? Если король южных земель и вправду серьезно болен…

Тут из дверей спальни выпорхнула Адела, и он застыл с открытым ртом, так и не договорив. Если они с Финном всего лишь поменяли камзолы на более праздничные, богато расшитые золотом и серебром, то Адела кардинально сменила образ. Элегантному и нежному платью, которое надевала днем, она предпочла совершенно иной наряд, и Ларен не знал, от чего в первую очередь отводить глаза: от обнаженных плеч, глубокого выреза на груди или открытой спины – ему с трудом удавалось не пялиться, особенно когда Адела прошла мимо. Она что-то произнесла, но он не услышал – только заметил, как шевелились ее губы. Видимо, она отвечала на чересчур придирчивый взгляд брата. И Ларен был склонен с ним согласиться. Хотя королю Дартхолла определенно понравится этот наряд темно-зеленого цвета.

Очнулся он, только когда получил затрещину от Финна.

Как только они втроем остановились у дверей в бальный зал, Ларена захлестнули воспоминания, и он едва удержался, чтобы не протянуть Аделе руку и не сопроводить ее.

– Внутри тебя ждет невеста, не забывай, – заметив его порыв, шепнул Финн и вошел в широко распахнувшиеся двери.

Громадный бальный зал был оформлен в государственных цветах Дартхолла. Стены украшали позолота и зеркала, а скатерти на столах с угощениями и мебель вдоль стен были выполнены в темно-зеленых тонах, как и дорожка, ведущая к подиуму, где разместилась королевская семья. Зелени и цветов на столах наставили чуть ли не больше, чем самих кушаний. Колонны по углам зала обвивали ползучие растения с крохотными желтыми цветками. В зонах отдыха располагались небольшие фонтанчики с водой непривычного ярко-красного цвета. К ним никто не подходил, поэтому оставалось загадкой, текло ли в них настоящее вино или просто подкрашенная жидкость.

С потолка свисали канаты, на которых раскачивались артисты, принимая причудливые позы. Мужчины и женщины в чешуйчатых одеждах и с нанесенной на кожу серебристой краской кружились и вращались на веревках, словно плыли по воде. По залу сновали гости в масках. У некоторых – скорее всего, дартхоллцев – маски покрывала чешуя, у других господ они были украшены перьями и драгоценными камнями, а кто-то не знал о тематике бала – как Ларен и его спутники, которых не предупредили о том, что король устроил бал-маскарад, – или же просто наплевал на правила.

Финн и Адела остановились перед троном, чтобы поприветствовать королевскую семью, а затем отошли в сторону. Ларен вновь отметил отсутствие королевы Дартхолла. Поклонившись королю, он приблизился к принцессе и протянул руку.

– Подарите мне танец, принцесса?

Селиния расцвела, улыбнулась и поклонилась ему. На ней тоже было темно-зеленое платье, однако руки, плечи и шею покрывала полупрозрачная золотистая ткань. Конечно, наряд смотрелся красиво, но Адела могла затмить собой любую даму, находящуюся в зале. Головы мужчин одна за другой поворачивались в ее сторону, пока Адела шла по дорожке под руку с братом.

«Только два танца», – твердил себе он, принимая протянутую в ответ ладонь принцессы.

Ларен по-настоящему расстроился, поймав ее взгляд. Селиния смотрела на него… с восхищением. Она явно была не против стать женой следующего короля Аланты.

Финн и Адела уже скрылись среди гостей, которые теперь восторженными взглядами провожали свою принцессу и ее будущего супруга. Ларен вывел Селинию в центр зала, деликатно обхватил ее правую руку своей, а второй постарался практически не касаться ее спины. Он соблюдал все нормы этикета и держал положенную дистанцию. Селиния двигалась плавно и грациозно, как и подобает принцессе, а Ларен тем временем вспоминал другой бал в их с сестрой честь, другую девушку в его объятиях.

– Вы прекрасно танцуете, принц, – первой заговорила Селиния.

«Учтивая беседа с придворными любезностями. Замечательно».

– Как и вы, принцесса.

– Прошу, зовите меня Селинией, – улыбнулась она.

– Взаимно, Селиния, – ответил Ларен, выдавив ответную улыбку.

– Уверена, мне понравится Аланта.

Принцесса, конечно же, лукавила. Он сомневался, что после всех этих речушек, цветов и зелени ей придутся по нраву алантские пейзажи.

– Очень на это надеюсь, – нехотя соврал Ларен.

Селиния стала рассказывать о том, что уже успела услышать об Аланте. Ларен едва не наступил ей на ногу, когда увидел кружившихся в танце Аделу и Дильяра. Он выбрал традиционные одежды своего народа: белый праздничный халат, покрытый узорами из золотой нити, с широкими рукавами, шаровары и рубашку с глубоким вырезом. Пальцы, что касались Аделы, были унизаны объемными перстнями. Он что-то шептал ей на ухо, очаровательно улыбаясь.

У Ларена застучало в висках. «Этот мерзавец умеет быть обворожительным и галантным, но Аделу он не получит!»

В этот момент Дильяр заметил его взгляд и одарил кривой усмешкой.

– …великолепны.

Ларен снова обратил внимание на свою партнершу, которая явно ждала какого-то ответа.

– Вы правы, Селиния, – наугад бросил он, чувствуя себя идиотом.

Принцесса улыбнулась.

– Жду не дождусь, когда прокачусь на знаменитых алантских лошадях. Я очень люблю верховую езду.

Ларен сознательно в танце вел Селинию ближе к Аделе и Дильяру, продолжая искоса за ними наблюдать. Он резко остановился, когда одна мелодия закончилась и плавно перетекла в другую. В новом танце пары должны были меняться партнерами, и Ларен всерьез намеревался встать рядом с сестрой Финна.

Спустя тридцать секунд с принцессой Дартхолла Адела наконец-то оказалась в его объятиях. Ларен левой рукой приобнял ее за спину и покосился на их уже переплетенные пальцы. Впервые за долгое время она была так близко к нему. Он скользнул ладонью чуть ниже, коснувшись ее обнаженной нежной кожи, и Адела вздрогнула.

– Адела, держитесь подальше от принца Дильяра.

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Отчего же? Он кажется весьма галантным. И очень даже красив. Если расскажете, чем вам так не угодил принц Солнума, я, возможно, подумаю над предостережением.

– Он нехороший человек. Это все, что вам нужно знать, – ответил Ларен, продолжая кружить ее в танце.

– Тогда у меня нет повода отказывать принцу в следующем танце, – хихикнула Адела.

Он с удивлением посмотрел на нее.

Она сейчас что, кокетничала с ним? Адела? Он говорил совершенно серьезно, а она восприняла его слова как шутку. Подумала, что он приревновал?

– Не играйте со мной, Адела.

Он намеренно крепче прижал ее к себе, и она невинно захлопала ресницами.

– И в мыслях не было.

Ларен переходил всякие границы, он это понимал. Кто-то мог заметить излишнюю близость, и поэтому он немного отодвинулся, задевая обнаженную кожу спины. Адела опять вздрогнула.

– У вас ледяные руки, принц, – прошептала она, и пары снова поменялись партнерами.

Гремящая музыка и танцующие гости мешали сосредоточиться. Дильяр намеренно уводил Аделу в дальний конец зала. Мужчины и женщины оживленно переговаривались, провожая их заинтересованными взглядами.

– Очень милая девушка, – сказала Селиния.

Ларен готов был поклясться, что она хотела посмотреть на его реакцию. Это привело его в замешательство.

– Да, – только и ответил он.

Вопреки желанию, ему пришлось подарить принцессе еще один танец. Все внутри него вспыхнуло, когда король Дартхолла пригласил Аделу. Выражение лица Орсо оставалось таким же серьезным, но его глаза буквально пожирали ее. Ларен не понимал: хочет ли король ее для Дильяра или же для себя. Адела заметно нервничала. Неподалеку у стола с угощениями напряженно замер Финн.

«Какую игру ведут дартхоллцы? Для чего нужен был этот показной Совет? Ясно ведь, что короля Орсо не особо волнует кровная клятва предков. Что на самом деле он планировал узнать?»

Ларен мотнул головой, прогоняя посторонние мысли.

Он смог немного расслабиться, только когда Финн начал танцевать с Аделой. На противоположной стороне зала кружили Гэван с женой. За столом для именитых гостей король, поглядывая на Ларена, что-то шептал дочери. Вид у нее был чересчур довольный, если не сказать восторженный.

Надо как можно скорее возвращаться в Аланту. Ларен больше не выдерживал. Почти застонал. Выпитое вино ничуть не успокаивало, а витавший повсюду приторный цветочный аромат только туманил голову.

Ларен вышел на пустую просторную террасу. Легкий порыв ветра всколыхнул его волосы, и он с упоением подставил лицо прохладе. Уперевшись руками в ограждавшую террасу балюстраду, он сделал медленный вдох. Еще один и еще. Даже здесь повсюду струился цветочный аромат. Как же хотелось ощутить на коже морозный воздух, родной запах снега и свежей хвои!

– У хадингардского короля очень уж хорошенькая сестра. Удивлен, как ты не изъявил желания породниться с другом.

«Духи его побери!»

– Пошел прочь, Дильяр, – как можно равнодушнее бросил Ларен.

Дильяр непринужденно прислонился к дверям, скрестив руки на груди и подогнув ногу.

– Два лучших друга, у обоих незамужние сестры, да и Селиния не сравнится в красоте с Аделой, – вяло продолжал тот, поглядывая в сторону зала.

– Держись подальше от Аделы, – едва сдерживаясь, произнес Ларен. Другая страна и положение гостя вынуждали его терпеть этого мерзавца.

Дильяр иронично скривился.

– С чего вдруг? У тебя есть невеста. Я, быть может, тоже ищу жену. А тут такая красавица, пусть и не совсем принцесса.

Ларен дернулся, но снова совладал с собой. Лишь в раздражении стиснул челюсти.

– Дважды повторять не стану и в этот раз доведу дело до конца.

– Неужели все еще злишься за ту девку? Как ее там звали? – Дильяр притворно постучал пальцем по виску.

Из-за промелькнувших воспоминай самообладание готово было полететь в бездну, но Ларен пытался сохранить хоть какое-то подобие спокойствия.

– Ах да, Ивонн! Ты должен быть благодарен мне за то, что избавился от нее. Она оказалась обычной шлю…

Жаркая, как угли, ненависть поднялась внутри, и Ларен бросился на Дильяра, повалив на землю. Тот мгновенно среагировал, увернувшись от летящего в лицо кулака, и Ларен разбил костяшки пальцев о мраморные плиты. Отвлекся лишь на секунду, но этого хватило, чтобы Дильяр оттолкнул его и резво вскочил на ноги.

– Я ведь сказал тогда правду! – закричал он. – Ивонн сама пришла ко мне в покои.

– Лжец! – зарычал Ларен и снова набросился на него, пнув ногой в грудь. Дильяр отлетел ко входу и, ударившись о стеклянные двери, сполз вниз. По хрупкой поверхности разошлась тонкая паутина трещин. Благо в зале звучала громкая музыка, иначе здесь бы уже собралась толпа зевак. А вот за разбитые двери в королевском зале, видимо, придется извиниться.

– Теперь-то мне зачем лгать? – оскалился Дильяр, даже не думая сопротивляться, когда Ларен схватил его за грудки и приподнял. – Между нами ничего не было, я собирался выгнать ее, как вдруг вошел ты.

– Заткнись!

– Сам заткнись! – рявкнул тот, и Ларен тряхнул его, одним махом повалив на пол. – Я говорю правду! Если хочешь меня ненавидеть – пожалуйста! Но Ивонн была просто шлю…

– Если не заткнешься, я сам тебя заткну!

Внутри вскипела настоящая ярость. Висевший на поясе кинжал скользнул в ладонь Ларена, но в этот момент Дильяр сделал подсечку по его ногам, повалив на пол. Ярость сменилась недоумением. Принц Солнума перекатился и прижал колено к шее, практически перекрыв доступ воздуха в легкие и одновременно выбив кинжал из руки.

– Ты забываешь, кто учил тебя драться, брат, – вновь оскалился Дильяр, ослабляя хватку.

Да, боевому искусству Ларена обучал один из лучших воинов южного королевства, но и тот не мог сравниться с наставником принца Солнума – его отцом. Лучшие приемы показал ему именно Дильяр, когда почти полгода гостил в Аланте.

Ларен, тяжело дыша, обмяк на полу.

– Я спал, когда Ивонн залезла под одеяло, – сказал Дильяр, почувствовав, что Ларен перестал сопротивляться.

Слова подействовали сильнее, чем любой удар.

– Почему тогда снова не попытался поговорить со мной? – спросил Ларен, едва сумев открыть рот. От полученной информации шумело в ушах. – Прежде чем уехать?

Дильяр невесело усмехнулся.

– А ты бы поверил? Ты и сейчас мне не веришь.

– Не верю, – презрительно поморщился Ларен.

Конечно, они оба были гордыми и упрямыми, но почему Дильяр, раз не предавал, не проявил настойчивость?

– Знаю. И уже никогда не поверишь. – Дильяр убрал колено с его шеи и сел рядом. – Но я не лгу. Я тоже считал, что обрел хорошего друга. И если бы не случившееся, несколько дней назад могла бы состояться наша с твоей сестрой свадьба, и ты бы прибыл сюда не с королем Хадингарда, а со мной и Ширином. – В его ломающемся голосе не слышалось даже намека на браваду, только печаль и сожаление. Похоже, ему и правда было обидно.

– Плевать, – бросил Ларен. Он поднялся на ноги и стремительно вышел с террасы, покинув бал и ни с кем не попрощавшись.

Дружба с Дильяром закончилась много лет назад. И ничего уже не изменить. Ларен никогда больше не сможет доверять этому человеку. Но почему тогда у него так неприятно саднило в груди? Он не хотел думать о словах Дильяра. Точно не сейчас.

Ларен быстро двигался по длинному коридору, и каждый его шаг отдавался гулким эхом. Коридор освещался всего несколькими настенными факелами, свет от которых неровно растекался по стенам, оставляя во мраке лишь некоторые участки. Свернув за очередной угол, Ларен остановился. В тени, привалившись спиной к стене, стояла Адела с прикрытыми глаза.

– Адела?

– Ох, Ларен, – встрепенулась она, часто моргая. – Я… У меня голова закружилась. Кажется, я выпила лишнего. Хотя обычно не позволяю себе больше одного бокала.

– Почему вы ушли одна? Где Финн? – Он зачем-то посмотрел по сторонам, удивляясь тому, что Адела бродила по чужому дворцу без сопровождения.

– Брат завел беседу с королем Дартхолла, и я тихонько улизнула, – хихикнула Адела.

Ларен слегка наклонил голову, глядя на пьяный румянец на щеках, и его губы растянулись в идиотской улыбке.

Он протянул руку.

– Пойдемте, я провожу вас.

– Сейчас, еще минуту.

Между ними воцарилось молчание. Ее грудь часто вздымалась и опускалась пока она глубоко дышала. Внутри Ларена лавиной нарастало волнение, грозясь погрести под собой и лишить здравого смысла.

Духи… Чем упорнее он старался не думать о «хадингардской принцессе», тем чаще его преследовали мысли о ней.

– Все ведь могло сложиться иначе, – прошептала она.

Сдвинув брови, Ларен оглядел лицо Аделы, и его взгляд на мгновение задержался на ее губах.

– Да, могло, – ответил он после продолжительной паузы.

Думал ли он о том, что несколько дней назад в Хадингарде могла состояться двойная свадьба? Постоянно думал, даже если не хотел этого.

Дыхание Аделы стало еще тяжелее.

– Поцелуйте меня, Ларен.

Он широко распахнул глаза и несколько раз моргнул.

«Наверно, послышалось».

Она смотрела на него с мольбой, и лишь едва заметные алые пятна на щеках выдавали смущение.

– Завтра вы уедете и забудете меня навсегда. Один прощальный поцелуй…

Ларен коснулся пальцами ее подбородка и приподнял лицо.

– Я никогда не забуду тебя, Адела.

Не в силах противиться искушению, он впился в столь желанные губы. Он целовал ее медленно, осторожно, будто боялся, что выдумал себе этот момент, и Адела вот-вот зло оттолкнет его. Но она схватила его за ворот камзола и притянула ближе к себе, требуя большего. И тогда ему стало окончательно плевать на кричащие отголоски разума. Он обнял ее за талию и углубил поцелуй, чувствуя на ее губах сладкий вкус винограда от недавно выпитого вина.

– Духи побери! Что за… – прокатился по пустому коридору шокированный возглас, и Ларен с Аделой отпрыгнули друг от друга, словно юнцы, которых родители поймали за чем-то постыдным.

Ларен едва не застонал.

Серьезно? Из всех возможных людей, находившихся сейчас во дворце, их застукал именно брат его невесты!

– Что… все… это… значит? – Каждое слово принца Дартхолла буквально отскакивало от стен.

– Гэван, я все объясню, – хрипло произнес Ларен, хоть и понимал, что ему совершенно нечего сказать в свое оправдание. Он посмотрел на Аделу, которая в волнении впилась зубами в нижнюю губу.

Гэван тяжело дышал. На его виске пульсировала вена. Одна его рука была сжата в кулак, а вторая замерла на эфесе единственного кинжала, висевшего на поясе. Казалось, он боролся с собой, чтобы не броситься на них. Ларен заслонил собой Аделу.

– Идите за мной, – вдруг сказал Гэван и зашагал вперед.

Ларен даже не пошевелился, пока не увидел, как Гэван остановился напротив выделенной им комнаты, покосился в их сторону, а затем молча прошел внутрь. Ларен положил руку на талию Аделы и попытался сдвинуть ее с места, но она застыла, как вкопанная.

Спустя несколько минут они вошли в покои и застали Гэвана, сидящего в кресле и нервно постукивающего пальцами по подлокотнику. В другой руке он сжимал бокал с вином, которое перед балом принесли слуги и к которому Ларен и Финн так и не притронулись.

– Садитесь! – гаркнул он, указывая на диван напротив, и Ларен с Аделой молча подчинились. Гэван сделал приличный глоток вина. – Ты любишь ее? – спросил он Ларена, кивнув на Аделу.

– Да, – не задумываясь выпалил тот.

На самом деле Ларен не знал, что именно чувствует к Аделе. Когда он впервые увидел ее, внутри него проснулся какой-то первобытный инстинкт – подобное ощущение пробуждалось в мужчинах ледяного народа разве что в древности. Он испытал непреодолимое желание заявить права на эту женщину, но сумел подавить этот инстинкт. А когда Финн предложил ему брак, сердце согласно заверещало, но разум взял над ним верх, заставив хоть немного подумать. Уже тогда Ларен одновременно и боялся, и желал этого брака. Знал, что может полюбить Аделу.

Женщины ледяного народа славились твердым и своенравным характером и не нуждались в мужской опеке, но с Аделой – столь хрупким и нежным цветком – он ощущал острую потребность всегда оберегать и защищать ее.

Пока она все не испортила. Пока он все не испортил.

Ларен понял, что Адела смотрит на него во все свои очаровательные золотистые глаза.

Гэван залпом осушил бокал и встал.

– Ты попросишь короля Хадингарда сопроводить меня в Мальнборн и устроить аудиенцию с регентом. Тогда я позабочусь, чтобы ваша с сестрой помолвка была расторгнута по обоюдному согласию, а Аланта и Дартхолл остались союзниками, невзирая ни на что.

Сначала Ларен опешил, затем его тело напряглось, и он выдавил лишь один вопрос:

– Зачем тебе это?

– Не твое дело, – ответил Гэван, двинувшись к выходу, но у дверей остановился и добавил: – Меня не интересует, почему ты решил жениться на моей сестре и что происходит между вами двумя. Свое условие я озвучил. – Он потянулся к ручке двери, но та вдруг сама распахнулась, и Гэван едва не столкнулся с Финном. Тот растерянно уставился на принца, а потом перевел взгляд на Ларена и Аделу. – Выезжаем завтра утром, в противном случае в полдень я отправлюсь к отцу. И мы оба знаем, что за этим последует, – напоследок сказал Гэван и покинул покои. Один взгляд на его суровое выражение лица заставил Ларена поверить обещанию.

Финн растерянно замер у дверей.

– Что, духи побери, здесь происходит?

Ларен схватил графин с вином и сделал несколько глотков прямо из горлышка, а потом все рассказал.

– Вы что?

– Мне повторить? – язвительно уточнил Ларен.

Финн сердито зыркнул на него и принялся ходить из стороны в сторону, не в силах совладать с нервами, хотя всегда старался не показывать этого.

– Арэя, да и все мальны, сейчас в трауре! Как я вообще…

– Знаю, Финн…

Тело друга напряглось настолько сильно, что напоминало тугую пружину.

Ларен чувствовал себя так же. Усилием воли он прогнал мысли о разочаровании, что поселится в глазах отца.

– Глупцы! Ты ведь сам отменил помолвку! – Финн обессиленно завалился в кресло, на котором недавно сидел Гэван, и взъерошил короткие каштановые волосы.

– Мне еще раз извиниться? Ничего уже не изменить! Ты поможешь или нет?

Финн посмотрел на Аделу.

– А почему ты молчишь, сестрица?

Она виновато опустила голову и не знала, куда пристроить беспокойные руки.

– Отстань от нее, – пробубнил Ларен.

Финн замолчал, досадливо качнув головой.

Будто Ларен не понимал его тревоги. Он собственноручно разрушил союз, которого так желал отец, и вместо жены и надежного союзника приобрел опасного врага. На континенте и без того хватает бед.

– Думаешь, Дартхолл и впрямь развяжет войну? – задумчиво спросил Финн, наконец взяв эмоции под контроль и начав здраво смотреть на ситуацию.

Ларен покачал головой.

– Я не знаю, но рисковать не хочу.

Если Гэван расскажет обо всем своему отцу, это приведет к расколу между королевствами. Ларен и думать не хотел о последствиях, с которыми грозило столкнуться его народу. Он не мог допустить, чтобы из-за его минутной слабости полилась кровь и оборвалась жизнь даже одного алантского воина. Они не заслужили такой участи.

Финн встал и направился к себе в спальню и, не обернувшись, бросил через плечо:

– Значит, с утра отправляемся в Мальнборн.

Глава 10

– Мне кажется, это мальчик. У тебя будет сын, любимый! У нас будет сын. Я мечтаю, чтобы он походил на тебя.

Ему снова виделся этот сон. Всего лишь грезы.

Пусть Гелиен и не видел лица жены, он ее слышал. Слышал ее чудесный голос, ее смех, практически ощущал прикосновение ее руки к своей. Самый прекрасный сон.

Как же он не хотел, чтобы сон заканчивался. Такие мгновения выпадали очень редко.

– Как бы ты назвал малыша? Может, Рикард? – Арэя замолчала, будто задумалась. – Или Кьелл?

Душа Гелиена разрывалась на части: ему хотелось кричать, смеяться, плакать и просто обнять жену. Она принадлежала ему так же, как он принадлежал ей. Женщина, от которой пахло полевыми цветами и сладким лимоном. Женщина, покорившая его одним только взглядом невероятных голубых глаз.

Гелиен предпочел бы забвение, лишь бы не думать о том, сколько прошло времени, долго ли продолжалось его вынужденное заточение. Все дни слились воедино, и он уже ни на что не надеялся. Ему суждено было пролежать так сотни, а то и тысячи лет.

И лишь в такие редкие моменты, как сейчас, Гелиен был счастлив: когда не видел один и тот же кошмар, не слышал голос, который ненавидел всей душой. Отвратительно жуткий и холодный.

Зато другой, дорогой ему голос продолжал говорить.

«Какой прекрасный сон».

Глава 11

Алвис стер очередную слезинку с неестественно бледного лица сестры.

«Это все беременность», – подумал он, слегка улыбнувшись, но сердце его болезненно сжалось от одного вида Арэи: столь хрупкого и уязвимого… Ее состояние было хуже, чем он хотел признавать.

– Клянусь, брат, Гелиен слышит нас, слышит меня, – сквозь слезы произнесла она.

– Я верю тебе. Ведь это необычный сон.

Несколько минут назад он нашел сестру в новых покоях Гелиена. Она сидела у стены прямо на полу, обхватив колени руками и положив на них голову. Рядом с ней лежало потрепанное письмо Гелиена, которое она, видимо, перечитывала уже не один раз. Краем глаза Алвис разглядел лишь три слова: «Навсегда, моя звезда». При виде всей этой картины ему отчаянно захотелось что-нибудь сломать. Он просил Арэю не ходить в одиночку, но она всегда все делала с точностью до наоборот.

Алвис взял ее за руку и подвел к кровати. На сестре был шелковый немного мятый халат, длинные светлые волосы пребывали в легком беспорядке, но небесно-голубые глаза горели необычайно ярко.

– Я сказала ему, что у нас будет мальчик. – Арэя положила ладонь на живот. – Я так чувствую. Спросила, какое имя он бы выбрал для своего сына, а когда предложила имя Кьелла, в уголках его глаз… клянусь, там были слезы… А это значит… – Она рассмеялась, захлебываясь словами.

– Арэя, – Алвис вновь провел ладонью по ее щеке и подтолкнул к кровати, – мы не можем назвать ребенка Кьеллом.

– Знаю, – грустно улыбнулась она.

Он старался не обращать внимания на звук ее голоса. Сколько пустоты было в одном слове!

– Ты не голодна? – попытался он сменить тему.

– Нет, – прошептала Арэя, забравшись под мягкое одеяло.

Он присел рядом, желая убедиться, что сестра скоро уснет, и обвел комнату мимолетным взглядом. Занавески были широко раздвинуты, за окнами уже стемнело, но лунный свет щедро проникал внутрь и отражался от блестящих мраморных полов. И хотя комнатные белые огни не горели, даже без них в покоях было светло.

«Разумно ли ей оставаться в королевских покоях, покоях Гелиена?»

Алвис встал, чтобы задернуть занавески.

– Не надо, – раздался голос Арэи. – Не хочу спать в темноте.

– Хорошо, сестра, отдохни. Я зайду позже, и мы вместе поужинаем. – Он подошел ближе и поцеловал ее в лоб. – Уверен, ты с утра ничего не ела.

Алвис уже успел дойти до дверей, когда Арэя окликнула его:

– Брат? Катан искал копье Гелиена, Звездное копье, но я спрятала его в гробнице Кьелла. Забери копье, пожалуйста, и принеси в покои Гелиена.

Алвис, едва сдерживая себя, кивнул и выскользнул за двери. Он ни за что не показал бы эмоции при сестре. Пусть порадуется. Однако он видел все иначе. Конечно, все близкие в глубине души надеялись, что Гелиен их слышит, но это могло значить лишь одно: его сознание не спало – по крайней мере, не всегда. Недели, месяцы, годы он будет проживать, слушая голоса родных, заключенный в собственном разуме… Тело Гелиена стало его темницей.

Нет, такого не должно случиться…

Алвис радовался даже редкому блеску в глазах сестры, ведь зачастую они казались совершенно тусклыми и безжизненными. И видеть Арэю такой было хуже всего. К тому же неустанные попытки утешить ее ни к чему не приводили.

– Мне трудно говорить, брат, мне трудно дышать. Если ты не знаешь, как вернуть мне мужа, то нам не о чем разговаривать, пойми меня, – каждый раз повторяла она в ответ на его старания отвлечь ее и завести беседу о чем угодно, только не о Гелиене.

Алвис забрал Звездное копье и, так и не успокоившись, свернул на восточную площадку. Ему повезло: последняя тренировка уже закончилась, и место пустовало.

Он в очередной раз бросил взгляд на оружие в своей руке. Оно отличалось ото всех светлых мальнийских копий, древко которых лишь слегка мерцало. Это же не просто сияло: и от рукояти, и от лезвия исходили тонкие лучи белого света. Звездное копье самого Мануса Мальнсена! Неудивительно, что Катан хотел заполучить его себе. Гелиен же не проявлял такого трепета к оружию предка и всегда предпочитал ему темное, принадлежавшее матери и Кьеллу.

Отложив Звездное копье, Алвис взял со стойки обычное тренировочное оружие и стал вымещать злость привычным способом. Сегодня это не помогало. Он устал и вспотел, но не стал прекращать тренировку. Лишь стянул верх костюма и отбросил его в сторону. Воздух приятно коснулся разгоряченной кожи. Тело гудело от напряжения и злости, которые никак не покидали его.

Они обязаны разбудить Гелиена! Другого выхода просто не существовало. Он не мог и дальше оставаться в таком состоянии.

А ведь из всех друзей именно Алвис поддержал эту дрянную затею! Если бы он только воспротивился…

– Алвис?

Он вздрогнул и обернулся на знакомый голос. Свея.

Он даже не услышал ее шагов.

– Ты в порядке? – тихо спросила она.

– А тебе не все ли равно? – язвительно бросил Алвис. Он был так напряжен, что тело почти дрожало.

Мысленно он уже приготовился к ответной колкости.

– Прости, – прозвучал неожиданный ответ. – Ты не обязан отвечать, я лезу не в свое дело.

Алвис не мог не заметить, как изменился ее голос: cтал другим, совсем не похож на тот, которым она разговаривала с ним раньше. Тон был мягче, нежнее, и в нем слышалось искреннее беспокойство.

Свея отвернулась, чтобы уйти, но Алвис шагнул вперед, протянув руку.

– Постой! Я правда немного не в себе. Ты с тренировки? – Он оглядел ее серебристый боевой костюм. – А где Райя?

– Ужинает со Стейном. А я захотела прогуляться по вечернему саду.

– Ясно.

Долгое время они просто смотрели друг на друга, утопая в неловком молчании. По загорелому лицу Свеи начал расползаться румянец, и Алвис вдруг вспомнил, что стоит перед ней полуобнаженным.

Когда она сделала очередную попытку уйти, он снова остановил ее.

– Позволишь тебе кое-что показать? – громко спросил он, потянувшись за одеждой.

Свея замерла.

Алвис не знал, кого из них сильнее удивил его вопрос.

– Я слышал, что Стейн и Райя уже показывали тебе город, но я все-таки здесь вырос. Есть места, о которых они… – Он прочистил горло, осознав, что волнуется. – В общем, я пока не собираюсь во дворец, и раз ты гуляешь…

И вновь эта треклятая неловкая тишина.

Вероятно, все здравомыслие Алвис выплеснул во время тренировки вместе с гневом. Он уже жалел о своих словах, однако все равно не хотел, чтобы Свея уходила.

– Хорошо, – к его удивлению, ответила она.

Вместе они покинули тренировочную площадку, прошли сад и внутренний двор и достигли главных ворот. По дороге они оба молчали. Несколько раз Свея поворачивала голову и открывала рот, будто хотела что-то сказать, но в последний момент передумывала и смущенно отводила глаза.

В ней что-то изменилось. Это не должно было волновать Алвиса, но почему-то волновало.

Он искоса поглядывал на Свею.

Эти ее лукавые зеленые глаза… У чистокровных мальнов никогда не бывало подобного оттенка глаз. Ее же черные зрачки, окаймленные зеленой радужкой без единой крапинки, завораживали его. Совсем недавно в них отражалось явное презрение, а сейчас они лучились теплом.

– Мы идем к реке? – спросила она, кивнув на залитый лунными лучами берег, где пестрели и переливались серебром цветы.

– Не совсем.

– Это как?

– Увидишь.

В призрачном свете Алвис заметил, как Свея выгнула бровь.

То место он считал своим тайным убежищем и приходил туда, чтобы побыть в одиночестве. Поначалу, сразу после потери Эиры, он наведывался лишь иногда. Произошедшее с отцом и матерью вынудило приходить чаще и чаще, а после смерти Элиаса он несколько дней кряду не покидал убежище.

Алвис не знал, что именно побудило его показать тайное место Свее.

Когда они оказались в тупике, прямо у цепочки холмов, с самого верха которых свисали тонкие стебли цветущих растений, Свея в недоумении уставилась на него, но он лишь улыбнулся в ответ. Местами лозы разрослись и сплелись так густо, что спрятали единственный проход в тоннель, заметить который можно было, только хорошенько приглядевшись. Алвис отвел в сторону природный занавес и пропустил ее внутрь, а затем прошел сам. Хотя путь по тоннелю занимал всего несколько минут, да и на другом конце виднелся светлый проем, Свея все же замерла в нерешительности. Ему даже пришлось коснуться ее талии, чтобы слегка подтолкнуть вперед. Она тяжело сглотнула – он задержал руки дольше, чем потребовалось, – и на ее загорелом лице вдруг выступили пунцовые пятна.

Они вышли на покрытый зеленью и окруженный холмами просторный участок, который запросто вместил бы около двадцати мальнов, и Свея громко ахнула. Она восхищенно уставилась на небольшой водопад, ниспадающий с вершины одного из холмов в лазурные воды, образуя небольшое озеро. Даже Алвис, побывавший здесь сотни раз, изумился тому, насколько прекрасно выглядело это место сегодняшним вечером. Небо было чернильно-синим, низко висели облака, а лунные лучи падали прямо на водопад, отчего брызги сверкали, словно драгоценные камни.

– Здесь очень красиво, – прошептала Свея.

– Да, но это еще не все. Нужно подождать.

Он снял со спины ножны со Звездным копьем Гелиена, сел прямо на землю и жестом предложил ей опуститься рядом. Свея мешкать не стала и повторила за ним. Алвис чувствовал, как она долго смотрит на него, словно решая, хочет ли что-то сказать, но продолжила молчать.

– Извини, – тихо произнесла она.

Алвис моргнул, а затем медленно повернулся к ней. Он видел лишь ее прекрасный профиль, но по голосу и дрожи пальцев, которую она явно силилась унять, понял, что это единственное слово далось ей нелегко.

– Я не говорила об этом Стейну, не хотела еще больше расстраивать. Он тогда только потерял отца и узнал про мать… – Она сделала глубокий вдох. – Моя мать, его сестра, какое-то время работала служанкой в доме одного знатного лорда. Он сразу обратил внимание на красоту моей матери, но он был женат и морочил ей голову обещаниями развестись. А когда узнал о ее положении, сказал, что пил какие-то травы и что она не могла от него забеременеть. Этот мерзавец выгнал ее на улицу, назвав падшей женщиной, которая через чужого ребенка вздумала манипулировать им. В придачу кинул несколько золотых монет и велел не забывать, где ее место. Бабушка рассказывала, что мама была разбита. После родов она слегла и, даже когда поправилась, отказалась вставать с постели, пока в конце концов не…

Свея закрыла глаза и глубоко вдохнула. Казалась, она со всей силы сжимала пальцы, пытаясь успокоиться, и Алвис не удержался от того, чтобы накрыть ладонью ее руку. Она была ледяной. Свея нервно шевельнулась рядом с ним.

– Тогда, в Хадингарде, я незаслуженно тебя осудила. Я никогда не была при дворе. Просто разом нахлынули эмоции, мысли всякие… Извини…

Стейн не так уж много рассказывал о племяннице, поскольку и сам ничего не знал: кроме того, что ее воспитывала бабушка, жизнь у Свеи была самая что ни есть заурядная. Скромный дом да сад. Но если бы Стейну стало известно о судьбе своей сестры, он бы обязательно попытался найти мерзавца.

– Тебе не за что извиняться, Свея. Ты знаешь имя того лорда?

– Нет. Возможно, бабушка знала, но она так и не сказала мне.

Алвис перевел взгляд и тихо произнес:

– Смотри.

Поверхность реки засветилась. В толще воды начали зарождаться маленькие огоньки, и сотни белых бусин пронзили лазурную гладь. Свея уставилась на реку, а Алвис – на ее профиль, любуясь тем, как приоткрылись пухлые губы, как с лица исчезла печаль, сменившись восхищением. Свея чуть подалась вперед и сжала его ладонь, будто не хотела, чтобы та ненароком выскользнула.

«Небеса! Она безумно красива!»

Сердце у него в груди сбилось с ритма и, казалось, пропустило удар. Мысли неслись вихрем, но Алвис не позволял ни одной из них осесть в голове. Ему были не по душе захлестнувшие вдруг чувства. Зачем он привел ее сюда? Теперь, когда их больше не связывали тренировки, он должен был держать дистанцию. Свея – племянница Стейна, она – человек, в конце концов! Но Алвис не мог больше придерживаться прежнего гнева.

Как только он подумал об этом, к лицу прилил жар от воспоминаний: ее руки вокруг его шеи; ладони, касающиеся его обнаженной кожи.

– Что это? – звонкий голос вернул его в реальность.

– Память предков. – Алвис с усилием гнал сторонние мысли, стараясь переключить внимание на ответ. – Ты ведь знаешь, что мальны не хоронят близких? Что их прах мы развеиваем над священной рекой?

Свея кивнула, не отводя взгляда от реки, но когда заметила, что Алвис продолжает смотреть на нее, то повернулась. Ее грудь часто поднималась и опускалась. Она явно волновалась. Им обоим следовало бы отвернуться, но их словно сторонней силой приковало друг к другу.

Свея сглотнула, и он скользнул взглядом по ее горлу.

«Духи… В бездну духов!»

– Существует поверье, – заговорил он, когда ее лицо вспыхнуло, тем самым разорвав возникшую между ними связь, – что река хранит память всех, кого развеяли над ее водами. И когда ты грустишь, вспоминая близких, они отвечают. Знаю, твоей матери и бабушки здесь нет, но главное – помнить.

– Кого ты потерял? Стейн рассказывал о твоей семье и невесте, но они…

– Да, они живы, – закончил за нее Алвис. – Но я потерял другого дорогого мне мальна. Элиаса, моего наставника, он был мне ближе родного отца.

Во время их последнего разговора наедине Гелиен признался, как на самом деле был убит Элиас. Его смерть служила лишь способом окончательно сломить короля Мальнборна, и у смергла это получилось. В какой-то момент Алвис хотел возненавидеть друга за то, что дорогим ему мальнам грозило снова оказаться мишенью для врагов, но не смог. Гелиен носил фамилию Мальнсен, но в этом не было его вины.

– Мне жаль, – сказала Свея. Она крепко стиснула его ладони и, вскочив на ноги, потянула за собой. – Идем.

– Куда?

– Купаться, – улыбнулась она, отчего стала еще красивее.

Алвис словно прирос к земле, но Свея не оставила попыток сдвинуть его с места.

– Ну, чего замер-то?

Он шумно выдохнул.

– Свея, нам нельзя…

Ее брови выразительно поднялись, улыбка исчезла с лица, а щеки вновь покраснели.

– Я имею в виду, что мальнам запрещено касаться священной реки, – поспешил исправить себя Алвис. – Эти воды принадлежат духам.

Свея отпустила его руку и пожала плечами.

– Но я-то не мальн.

Она подошла к краю воды и скинула верх боевого костюма, а следом на землю полетела рубашка. При виде ее обнаженной спины Алвис даже перестал дышать.

– Свея… – сбивчиво произнес он.

– Не будь занудой.

Когда она взялась стягивать штаны, Алвис почувствовал, как запылала его кожа.

– Если Стейн узнает…

– Дядя был прав, ты и впрямь слишком чопорный зануда, – хихикнула она, отбрасывая штаны в сторону.

Алвис стиснул зубы и отвернулся, подавляя желание приблизиться к воде. Он услышал мягкие шаги, затем тихий всплеск.

– Можешь повернуться. Не знала, что ты такой стеснительный.

Свея рассмеялась. Он часто слышал этот чудесный смех из-за дверей комнаты, но стоило ему только войти, как этот смех стихал, а взгляд Свеи холодел. Сейчас же, вынырнув из воды, она искренне смеялась. Все внимание Алвиса так и приклеилось к мокрым волосам и мерцающим струйкам воды, стекающим по ее шее к груди, часть которой была скрыта под водой, а часть…

Алвис сглотнул. Он боялся сказать или сделать что-то, о чем потом пожалеет.

– Свея, тебе лучше выйти…

– Ты правда хочешь, чтобы я вышла прямо сейчас? – Она улыбнулась одними губами.

Алвис напрягся.

– Не гневи духов. Эта река…

– Я думала, тебе плевать на духов.

Он подошел ближе к воде.

– Теперь да. Но мое отношение не меняет того, что они по-прежнему распоряжаются нашими судьбами.

Это была жестокая правда. Алвис мог всей душой ненавидеть создателей, но не собирался проявлять неуважение к священному месту и созданиям, которые лишь по собственной прихоти могли оборвать жизни всех, кто был ему дорог.

– Скучный ты мальн, Алвис.

Свея сделала несколько шагов вперед, и он едва успел отвернуться, заскрежетав зубами.

– Ненормальная! Вся в дядю!

– Мне показалось, или вы покраснели, господин регент? – С ее губ сорвался тихий смешок.

Алвис фыркнул. Эта женщина сводила его с ума!

– Прекрати меня так называть.

Спустя несколько мгновений тишины он услышал шаги, затем нежная рука коснулась левого плеча, и Алвис обернулся. Свея не стала надевать верх костюма, лишь накинула белую рубашку, которая промокла и прилипла к телу. Тонкая ткань совершенно не скрывала ее большие груди, и он быстро поднял взгляд. На ее слегка веснушчатой загорелой коже блестели, словно крошечные драгоценные камни, капли воды. Они медленно скатывались по выступающим скулам к мягким пухлым губам. Свея была прекрасна – особенно в этот миг, – и Алвис не мог налюбоваться ею, хоть и понимал, что так нельзя. Он знал, что сейчас серебристые ободки его глаз горели ярче прежнего, а кожа наверняка сияла во сто крат сильнее.

– Мне пора, – тихо сказал он. – Я совсем забыл, что обещал поужинать с сестрой.

– Конечно, – натянуто улыбнулась Свея.

– Хочешь с нами? – Слова сорвались с его уст прежде, чем он успел подумать.

Она в замешательстве убрала с лица влажные пряди, и Алвис старался не замечать, как капли воды стекают по ее красивой бронзовой коже.

– Ты же толком не познакомилась с моей сестрой, да? Арэя всегда тяжело сходилась с мальнами, даже с единственной подругой перестала общаться несколько лет назад. Понятия не имею почему. С Райей они, мягко говоря, недолюбливают друг друга. Раньше рядом с сестрой постоянно находилась мама, но… В общем, Арэе не помешает подруга.

Свея побледнела.

– Откуда ты знаешь, что мы с ней поладим?

Удивительно, из всего того, что она сегодня сделала, именно перспектива поближе познакомиться с его сестрой заставила ее волноваться сильнее всего.

Алвис едва сдержал улыбку.

– Я не знаю, просто так кажется.

Глава 12

Райя его убьет. Сам назначил ей свидание, сам настоял, чтобы они поужинали наедине, и сам же задержался на два с лишним часа. Конечно, он отправил слугу с сообщением, что никак не может покинуть заседание, и клялся искупить вину всеми известными ему способами, которые мысленно уже перебирал, но новости разведчиков оказались очень важными и тревожными.

Как выяснилось, уггоры не впали в спячку. Отряд мальнов обнаружил их норы, которые вели прямиком к Сонным болотам и, что хуже всего, к Сумеречным краям. Хотя Гелиен сровнял эти места с землей, смерглы были заперты в мире теней, а их король забылся беспробудным сном в подземельях Мальнборна.

Что уггоры могли вынюхивать? Действительно ли они обладали разумом? Возможно ли, что кто-то еще управлял этими существами? Но кто? Поэтому Стейн решил лично возглавить отряд и через несколько дней отправиться в Сумеречные земли.

Он шагал по коридорам, которые были на удивление тихими и пустыми. Видимо, придворные пожелали провести этот чудесный вечер в дворцовых садах или на берегу, под звездами, как раньше собирался поступить и сам Стейн.

Глубоко задумавшись, прямо на входе в приемный зал он чуть не врезался в Райю. Она даже подпрыгнула от неожиданности.

– Злишься? – Стейн мгновенно обвил руки вокруг ее талии и притянул ее как можно ближе к себе.

– Нет, – вяло улыбнулась Райя. – Ты-то в чем виноват?

Виноват был лишь один мальн, в отсутствие которого заседание затянулось на несколько лишних часов. И где, спрашивалось, носило Алвиса? Чтобы до ужаса правильный, пунктуальный командующий и исполняющий обязанности регента пропустил заседание военного Совета… Такого еще не случалось.

– Я распорядилась, чтобы ужин подали в твои покои, – сказала Райя, обняв его за шею.

– Хорошо, а то я страшно голоден.

Он хищно улыбнулся и потянулся к ее губам. Но едва он коснулся, как послышался знакомый смех. У парадного входа показались Алвис и Свея. Они улыбались и увлеченно о чем-то говорили, а при виде Стейна остановились, застыв словно статуи.

– Почему вы вместе? И где вы были? – Стейн осмотрел Свею с ног до головы и оторопел. Ее белая рубашка липла к телу и просвечивала насквозь, обнажая женственные формы. Он мысленно приказал себе успокоиться. – И почему ты мокрая?

– Что за допрос, дядя? – с вызовом спросила она.

– Отвечай на вопрос и… прикройся, что ли.

Свея сердито посмотрела на него и, вздернув подбородок, с высокомерным выражением лица перекинула со спины длинные золотистые волосы, спрятав тем самым грудь.

Стейн понимал, что заходит слишком далеко, забрасывая их вопросами. В конце концов, они давно не дети. Но дело даже не в праздном любопытстве. Если Райя права, то он просто обязан вмешаться, пока все не зашло слишком далеко. Свея должна помнить, где находится и с кем.

Алвис расправил плечи. Он и сам стоял без верхней части костюма, а белая рубашка была закатана до локтей и обнажала мускулистые руки. По крайней мере, его одежда выглядела сухой.

– Стейн, не переживай, мы просто встретились в саду и прогулялись.

– Я что-то не припомню сегодня дождя. – Стейн стиснул зубы, чтобы не выругаться, и вновь оценил внешний вид племянницы. – И вообще, с каких это пор ты предпочитаешь прогулки заседаниям Совета?

Алвис растерянно заморгал и провел рукой по волосам.

– Небеса! Как я мог забыть… Прошу прощения, я был у сестры и… – Не успел он договорить, как в приемный зал вошла Арэя. – Сестра! – воскликнул он, резко подлетев к ней. – Почему ты здесь? Почему встала?

– Устала лежать. Я отлично себя чувствую. Ты обещал зайти. Я приготовила сюрприз, вот и пошла тебя искать.

Тут бы Стейн поспорил. Арэя по-прежнему выглядела изможденной и исхудавшей, как будто много недель не спала и почти не ела. Он знал, что ее то ли окружали маскирующие чары Хэварда, то ли она принимала приготовленное им зелье. Нечто подобное он и сам пил почти две недели, когда отправился с Гелом и Кьеллом в Сумеречные земли. Как бы то ни было, только близкие видели истинное состояние Арэи, а всем остальным она казалась свежей и полной сил.